Дорога на краю Вселенной бесплатное чтение

Глава 1. Начало

Сказать, что у меня был насыщенный день – ничего не сказать. Сначала я, как блуждающая комета, мотался от одной планеты к другой. Требовалось собрать разные научные данные для исследований. Естественно, не моих. Я бы такой ерундой никогда заниматься не стал.

После я на планете с названием Полигон испытывал пару новых игрушек совместной разработки профессора Невтриносова и ведущего инженера Вилли Пата. К моему изумлению, они сработали как надо, точно на заявленные полторы мегатонны. Красиво и эффектно. Вот только я едва не угодил в демортификатор – машину для восстановления покойников: силовые поля наблюдательной капсулы оказались слабоваты.

Профессор, правда, остался недоволен: ему показалось, что в спектре излучений «присутствует неучтенная составляющая». Так он сам сказал. Мне же было наплевать на тонкости. Главное, что боеголовка в буквальном смысле жжет. Высокотемпературной плазмой.

Тайком от начальства я позаимствовал пару ракет для планетного модуля. Пригодятся.

На этом фоне мой разлад с Шейлой показался чем-то пустяковым.

– Ты милитарист, Хантер! – заявила она после испытаний. – Пора бы поумнеть! Заняться чем-нибудь… мирным! Созидательным!

– Кто бы говорил, – издевательски отпарировал я. – Никак не мастер-сержант Десантного корпуса, эксперт по рукопашному бою и специалист по стрельбе из всего, что может стрелять. И даже из того, что стрелять не может.

Шейла тут же остыла. Вытерла глаза, демонстративно шмыгнула носом и убитым голосом произнесла:

– Я все понимаю… Но смотреть, как тебя убивают раз за разом, невыносимо. Я улетаю в отпуск. Одна.

– И, как обычно после отпуска, вернешься с новой партией новобранцев.

Шейла прожгла меня убийственным взглядом и гордо удалилась. Ее ждал челнок.

Вишенкой на торте моих злоключений стало сообщение по секретному каналу транссветовой связи. Я поспешил к профессору Невтриносову Трофиму Федосеевичу – своему непосредственному и одновременно прямому начальнику. Он сидел в кабинете за столом, что-то печатал и одновременно уплетал макароны с кетчупом.

– Меня срочно вызывают на Тилль, будь он неладен, – с порога ошарашил я шефа.

– Перебьются! Ты мне здесь нужен. У нас дел по горло. Послезавтра – испытания доработанной версии… да ты и сам это знаешь.

– Сообщение подписано ключом доцента Стурди – действующего председателя Ученого совета.

Невтриносов тут же пошел на попятную. Он поднял вверх большой палец, печально посмотрел на меня и произнес:

– Значит, надо лететь. Ну, раз сам доцент вызывает. Наверное, важное дело.

– Как в прошлый раз. Тогда я с трудом приткнул в какую-то лабораторию очередное изобретение Вилли. Интересно, его используют как подставку для цветов или как хранилище ненужного хлама?

Профессор и бровью не повел. Очевидно, он давно привык к моим выходкам.

– Хорошо, если так. Но у меня плохое предчувствие. В общем, узнай, что к чему и возвращайся быстрее. Ты мне здесь нужен.

Я вышел в коридор и столкнулся нос к носу с изобретателем Вилли Патом – чуть полноватым низеньким человеком в рабочем комбинезоне с неизменной жилеткой. Из многочисленных карманов торчали рукоятки разнообразных инструментов. Странный человек этот Вилли. Но друг из него что надо. Он почти всегда сидит на испытаниях рядом со мной, несмотря на то, что в любой момент мы оба можем превратиться в горстку пепла.

– Хантер! – воскликнул инженер. – Хорошо, что ты мне попался. Я снял с твоего планетного модуля резервный передатчик. Доработаю и верну. В главном передатчике теперь стоят усовершенствованные каскады. Через пару дней мы их испытаем. Согласен?

Даже если бы я не согласился, это вряд ли что изменило бы.

– Все это, конечно, здорово, Вилли. Но я уже лечу. Доцент Стурди вызывает.

– Сам доцент? – инженер только развел руками. – Тогда бегом, Хантер. Передатчик подождет!

Я спокойно, не торопясь, зашагал к посадочной площадке. К словам Вилли я не прислушался. А стоило бы.

Название моего звездолета – «Призрак», многим покажется избитым. Вот только это далеко не точный перевод: слово «Wraith» в одном из древних поверий обозначает духа, сортирующего человеческие души. Кому в ад, кому в рай, а кому в чистилище. Такая работенка как раз по мне.

Сам «Призрак» – небольшая универсальная «птичка», способная летать в атмосфере. Для действий на поверхности есть планетный автономный модуль – танк… впрочем, кому я это рассказываю? Я же и сам все прекрасно знаю.

Так или иначе, но через полтора часа стандартного галактического времени я уже был на Тилле. Это одна из центральных планет – здесь находится добрая половина разных советов и комитетов. Иногда проводятся и заседания Совета Ученых – высшего органа власти в Галактике. Высшего и тайного.

Одним словом, Тилль – замечательное место, где можно поговорить по душам так, что уже на следующий день любой секрет станет секретом Полишинеля. То есть, станет известен всем. Но я недооценил доцента Стурди.

Встреча была назначена в зоопарке. Я презрел новомодные телепортационные кабины и добрался до нужного места по старинке, на автоматическом такси. Легкий ветерок шевелил зеленые кроны деревьев, взбивал и уносил куда-то ввысь легкую пыль. Чуть в стороне маячили приземистые административные здания, выкрашенные в спокойные, приятные для глаз тона – там обычно заседали галактические бюрократы. Все выглядело обыденным и привычным. Для обитателей Тилля. Но не для меня.

Глава 2. Безымянная звезда

Мой давний ужас и кошмар – слоны. Да-да, именно те самые «звери с двумя хвостами». Я боюсь их еще со времен задания профессора Невтриносова – тогда милые, плюющиеся формалином «слоники» попортили мне немало крови. И вот именно возле слоновьего загона меня и ждал доцент Стурди.

Желчный, худой до костлявости, он стоял у клетки с видом человека, разочарованного и в жизни, и в друзьях. Наверное, произошло что-то неординарное, раз господин председатель выглядит убитым, словно кто-то уничтожил его выстраданные годами научные труды.

– Здравствуйте, доцент, – как мог вежливо сказал я и, сдерживая дрожь, указал на вольер со слонами. – Может, найдем другое место для беседы? Возле ядовитого комара особой породы с Флегетона нам будет особенно уютно.

Доцент не обратил внимания на мою выходку. Он просто указал на пустую беседку возле ограды. Там мы и разместились. С относительным комфортом.

– Умно придумано, – сказал я. – Устроить важные переговоры на виду у всех.

– Здесь мы просто два мирно беседующих человека. Пошли бы в приватный зал – тут же начались бы пересуды.

– Понимаю. Давайте к делу. Я верно думаю, что я в ближайшее время должен куда-нибудь отправиться? Например, выполнять важное задание, связанное с чем-нибудь запретным. Или вы дадите мне какое-нибудь особо секретное поручение, о котором никто не должен ничего знать?

Строители не забыли оснастить беседку регенератором-синтезатором. Надпись «напитки» на экране мозолила глаз. Я не стал ни в чем себе отказывать и выбрал кефир с сахаром. Доцент взял томатный сок, сыпанул туда соли и тщательно размешал ложкой. Странные у него вкусы. Впрочем, у меня не лучше. Интересно, а если смешать наши напитки, каким будет результат?

– Что ты сказал? – рассеянно спросил доцент. – Ах, да. Ты прав – я действительно хочу отправить тебя подальше отсюда. Но прав лишь наполовину: задание вполне официальное. Никаких тайн или запрещенных исследований нет и в помине.

Я пожал плечами:

– Тогда почему бы не вынести проблему на обсуждение Ученого совета и не послать звездолет с десантниками и специалистами? Они справятся куда лучше, чем одинокий ревизор.

Доцент посмотрел на меня с видом человека, разочаровавшегося в людях:

– Разумеется, я организовал внеочередное заседание. Мы с трудом набрали кворум. Во время голосования все, за исключением одного человека, воздержались! Всем было наплевать на проблему. А знаешь, кто проголосовал за?

– Вилли Пат?

– Ты, случаем, экстрасенсорикой не увлекаешься, Хантер?

– Просто я хорошо знаю данного индивида. В курсе, что он недавно куда-то летал и вернулся расстроенный. Думал, это из-за его разработок.

– Нет, дело в другом. Все началось со старинных бумажных документов, найденных в архивах. Ты слышал когда-нибудь об экспедиции «Ковчег»?

Я только развел руками.

– Это было на заре сверхсветовых перелетов. Во времена расселения. Три корабля вылетели… и пропали. Тебе надо их найти. Выяснить, что случилось.

– Всего-то? Подумаешь, пустяк! Сущая безделица, найти где-то в Галактике три давным-давно потерянных звездолета.

– Не паясничай, Хантер. Я бы, разумеется, не стал посылать тебя, туда, как говорится, не знаю куда. Дело в том, что несколько лет назад был принят и расшифрован сигнал. Радиосигнал.

– Радио? – воскликнул я, едва не разлив кефир. – Тот, который идет со скоростью света?

– Он самый. В нем говорится, что звездолеты прибыли в квадрат восемь бэ. К звезде, названной древними астрономами Безымянной. Обычный желтый карлик со своей планетной системой. Таких полно.

– Это где-то на краю вселенной, – заметил я.

– По-моему ты преувеличиваешь, Хантер. Всего лишь на краю Галактики. Через несколько часов последовало второе сообщение: корабли собираются садиться на планету в обитаемой зоне. Больше ничего принять не удалось.

– В чем тогда моя задача?

– Найти хоть что-то, что сможет заинтересовать Ученый совет. Пока даже те, кто увлекается историей, заявили, что это всё – ненужная суета! Вся надежда на тебя.

Я отставил пустой стакан и позволил себе немного пофилософствовать:

– Когда летишь быстрее света, могут происходить любопытные курьезы. Сколько раз так было: прилетаешь к звезде, а она уже давно погасла. Но ты об этом не узнаешь, пока не увидишь это сам. И приходится несолоно хлебавши возвращаться обратно…

– В таком случае, твоя миссия становится простой формальностью: осмотреть и доложить.

– Последний вопрос, доцент: а вам-то это зачем? Для чего вы затеяли движуху?

Несколько секунд мой собеседник о чем-то размышлял, глядя то на свой пустой стакан, то куда-то в сторону, потом все-таки решился на честный ответ:

– Любопытство. Мне просто хочется разгадать загадку – вот и все.

– Замечательно! Тогда я пошел! Вылетаю немедленно.

– Даже без подготовки?

– Я всегда готов.

– Но нужно же изучить материалы из архива! Ты должен получить хотя бы минимум информации!

– У меня минимум уже есть – координаты цели моего путешествия. Остальное пришлете потом, по транссветовой связи. Пакетом. До свидания, Стурди! До скорого, надеюсь.

И я поехал на космодром.

Глава 3. Орограф

Сам прыжок через пятимерное гиперпространство длится недолго – от пятнадцати минут до пары часов – стандартных часов, принятых в качестве меры времени для звездолетчиков. Но выход в так называемую точку равных энергий может занять пару-тройку дней. Опытный астронавт, зная тонкости межзвездных перелетов, способен сильно сократить это время.

А можно, затратив массу энергии, прыгнуть экстренно, аварийно, прямо оттуда, где находишься. Но тогда и появление в пункте назначения будет всего лишь вероятным: корабль материализуется в какой-то области, очерченной шаром диаметром в несколько световых лет. Разумеется, если в указанной области нет подпространственного маяка. Тогда все работает четко.

Несмотря на весь свой опыт, я летел неделю: при прыжках на такое расстояние один большой скачок приходится разбивать на несколько коротких. В это время звездолетом управляет бортовой компьютер. Человек, конечно, должен контролировать его работу, но в целом, после расчета параметров и ввода данных, делать пилоту нечего. Я валялся в каюте на койке, закрыв глаза и, образно говоря, плевал в потолок. Не было человека счастливее меня.

В самом деле: во время переходов я был недосягаем для всех. Ни один человек, ни одна машина или робот не могли достучаться до меня. Я был глух, слеп и бесчувственен, словно в камере сенсорной депривации. Жаль, что это блаженство не могло длиться вечно.

Мой отпуск в небытие быстро закончился: звездолет вынырнул из беспросветной черноты гиперпространства и встал на низкую орбиту единственной планеты в обитаемой зоне. Я, кряхтя, поднялся с койки, и запустил в работу орограф – широкополосный сканер поверхности. У меня оставалось еще двадцать семь часов отдыха.

Я, разумеется не стал строго следовать графику: кто же здесь будет меня проверять? Только на третьи сутки я продрал глаза, налил себе крепчайшего кофе и отправился изучать нарисованную бортовым компьютером карту. С первых же секунд меня ждало потрясающее открытие: планета была обитаема! На обоих ее материках – большом и поменьше, ясно просматривались города и возделанные поля. Вот только я так и не нашел, чего искал: обломков разбитых звездолетов. Впрочем, я даже не представлял себе, как они выглядят.

Я наметил несколько ориентиров – бесформенных нагромождений валунов и несколько часов гонял разведывательную систему. Но даже мощный телескоп и сканеры не пролили свет на то, что творилось внизу. Камни могли быть и обломками звездолета, за долгие годы покрытыми толстым слоям грязи или же просто породой, богатой металлической рудой. Хочется мне этого или нет, а придется приземляться и задействовать планетный модуль. Остается один вопрос, куда садиться?

В конце концов я отыскал посередине пустыни руины давно покинутого города, рассчитал траекторию посадки и включил компьютер в режим схода с орбиты.

Короткое пламя вокруг корпуса, мелькнули облака, и вот уже я, переключив управление на ручное, кружу над руинами. Простые каменные дома с провалившимися крышами, рухнувшие каменные стены, уцелевшие деревянные стропила – все просто кричало о дурацком Средневековье. Ничто не напоминало о высокоразвитой цивилизации, прилетевшей со звезд. Значит, исследование руин можно отложить.

Я принялся исследовать все отмеченные на карте груды валунов. За половину дня я улетел черт знает куда. Пустыня сменилась степью с травой высотой в полтора человеческих роста, но я так и не обнаружил никаких следов звездолета. Зато валуны оказались великолепной железно-никелевой рудой. Достойная цель для экспедиции… если, конечно, у цивилизации нет регенераторов-синтезаторов. Когда ты можешь создать все, что угодно из сырой массы и малой толики энергии, полезные ископаемые тебе ни к чему.

Все мои прыжки по планете закончились знакомством с местной живностью. Меня спасло лишь чудо – способность керианца, человека-оператора, замедлять время. Но в следующий раз может и не повезти.

Я заметил опасность слишком поздно – сделать уже ничего было нельзя. Будь я аборигеном, коренным обитателем планеты, я так бы и остался лежать возле груды камней. Вернее, не совсем так. Я бы навсегда исчез в пасти когтистого, клыкастого и гривастого существа, малиновая шкура которого сливалась с землей. Монстра выдали блеснувшие на солнце глаза. Он понял, что я заметил его, но не отказался от атаки. Ошибка стоила ему жизни.

Чудовище прыгнуло. Время остановилось. Застывший, медленно плывущий в воздухе зверь выглядел жутко и комично одновременно. Правда, мне было не до смеха. И даже не до улыбок.

Я отпрыгнул в сторону. Монстр покатился по земле. Несколько секунд он изумленно крутил головой. Этого времени мне хватило, чтобы выхватить боевой разрядник.

Воздух прочертила молния. Запахло озоном и горелым мясом. От чудовища осталась бесформенная груда обугленной плоти и костей. Я так и не смог четко представить, как зверь выглядел до стрельбы. Разве что память подсказывала, что он смутно напоминал виденного мной в зоопарке льва.

Я вернулся к звездолету, вошел внутрь и поднялся в кабину. Солнце уже склонилось к горизонту и стало темно-красным. Эти проклятые закаты надоели мне до чертиков, и я отправился в каюту размышлять. Придется все же заняться разведкой на местности. Или, может быть, вернуться и доложить, что ничего не найдено? Тогда получается, что я зря проделал длинный путь через всю Галактику. Нет, сдаться – не вариант.

Я опустил рампу и выкатил на грунт планетный модуль – хорошо вооруженный безбашенный… во всех смыслах, танк. В этой машине можно жить годами, если не десятками лет. Скорее свихнешься, чем умрешь от голода, сидя в замкнутом пространстве в обнимку с регенератором-синтезатором. Но я, разумеется, не собирался долго торчать в этой дыре с красивым названием Альтина.

Я настроил «Призрак» на автоматический выход на низкую орбиту. Звездолет – вернее, его звездный модуль, подпрыгнул, убрал посадочные опоры и с визгом вихревых двигателей ринулся в небо. Я едва не оглох от грохота ударной волны.

Несколько минут я стоял и смотрел вслед звездолету – он давно уже исчез; потом спустился в планетный модуль и захлопнул за собой люк.

За день я осмотрел еще несколько груд камней и встретился с собратом сожженного мной монстра. Но теперь он мог облизываться сколько угодно. Мог попробовать грызть броню, но лишь обломал бы себе зубы. Впрочем, напуганный зверь скрылся в траве и, поскуливал там от ужаса, пристально разглядывая приземистую и некрасивую, чем-то похожую на жабу, машину. Я видел это, включив тепловизор.

Впрочем, не стоило долго беспокоить зверя: он здесь хозяин, так пусть и дальше остается властителем степей. Я развернулся и поехал к следующей намеченной точке маршрута. Все системы танка работали отлично. Пока…

Глава 4. Кочевники

Горизонт заволокло пылью. Тепловизор высветил смутные человеческие фигуры верхом на лошадях. Так это кочевники – я видел их стоянки еще с орбиты! А я-то думал, до них далеко. Разумеется, примитивные аборигены вряд ли что-нибудь мне сделают, но война на пустом месте мне ни к чему. Наверняка местные обитатели знают что-то полезное для меня.

Я спокойно доел булочку с кофе и сел на свое место – в кресло командира-оператора. Машина рванулась вперед, быстро набирая скорость. Ни одно ездовое животное не может тягаться с механизмом. Кочевники начали отставать.

Когда я думал, что ушел, мне преградила путь груда каменных обломков – увлекшись наблюдением за преследователями, я загнал машину в ловушку. Никакого желания стрелять у меня не было: одно дело лев, другое – люди, пусть и примитивные. Надо расчистить дорогу.

Кочевники были совсем рядом. Кто-то метнул дротик – он скользнул по броне и отлетел в сторону. Какие смелые люди: я бы на их месте бежал от танка, как можно дальше. И все как на подбор: крепкие, мускулистые, держатся в седле, словно родились на лошадях. И то верно: вряд ли в кочевники набирают задохликов. Вроде меня.

Умный танк угадывал мои намерения: я едва подумал о дезинтеграторе, на панели поползли вверх два зеленых столбика, и на дисплее загорелась надпись «Заряжено». Теперь надо обязательно нажать на кнопку – необходимая мера предосторожности.

– Товсь! – я заговорил терминами Звездного флота. – Залп!

Раздалось негромкое шипение. Колыхнулся воздух. А через секунду валуны, небольшой холм, растительность, да и вообще все, было впереди машины, словно сдуло ветром. Экраны заволокло пылью, за броней забушевал ураган и засверкали молнии. Всадники покатились по земле.

Когда улеглась пыль, я увидел, что путь свободен. Дезинтегратор начисто снес всё, что было впереди. Он превратил материю в тончайшую пыль и развеял ее в атмосфере.

Кочевники ловили обезумевших от страха лошадей. Это хорошо: некоторое время им будет не до меня. Я переключил управление на ручное, положил ладони на рогатый штурвальчик и толкнул его вперед.

Танк набрал скорость, и помчался по твердой красно-бурой земле. Машина клюнула носом, и спустилась по склону высохшего русла. Из-под гусениц выскочили какие-то зверушки и удрали в чахлый, почти высохший куст. Как они здесь выживают, осталось загадкой.

Я остановил танк, только когда солнце коснулось горизонта. Тогда я открыл люк, выбрался на броню и сидел, пока блестки далеких звезд не замерцали на потемневшем небосводе.

Кажется, я уснул на несколько минут, потому что перед глазами у меня стояла картина недавних испытаний новейшего оружия. Вспышка, огненный шар, гриб. Защитное поле, сопротивляющееся невыносимому жару из последних сил. Жалобные стоны Вилли Пата. Гром ударной волны. Что не понравилось профессору? Я не знал.

Понемногу усиливался ветер. Жухлая трава качалась все сильнее. Я поколебался и решил вызвать «Призрак» с орбиты. Утром надо будет слетать на разведку.

И снова танк угадал мои мысли. Едва я захлопнул за собой люк, на дисплее загорелась надпись «Команда принята», затем – «Автоматическая посадка». Теперь остается только ждать.

Где-то там, на орбите, звездный модуль погасил космическую скорость и понесся вниз. Взорвалась воздушная подушка – далеко в небе сверкнул яркий огонек, по бескрайней равнине прокатился отдаленный гром. Тусклая звездочка становилась все ярче, распалась надвое и зависла низко над горизонтом.

Обозначив себя прожекторами, «Призрак» выпустил посадочные стойки, камнем рухнул с неба и прилип к земле. Опустилась рампа. Я поставил танк между желтыми указателями. Рампа поднялась, втолкнув танк в брюхо звездного модуля. Звездный и планетный модули стали единым целым.

Через переходной колодец я выбрался в жилой отсек и включил наружные микрофоны. Вой и свист ветра понемногу нарастали: пыльная буря набирала силу. Я поднялся в кабину и, глядя на экраны, хохотал и издевался над стихией.

– Давай, злись! Не достанешь! Что, слабо, да? Ха-ха, буря! Я тебя сильнее!

Потом я тайком оглянулся: а вдруг здесь кто-то есть? Этак можно загреметь на психологическую коррекцию… К счастью, кроме меня, в кабине никого не было. И я пошел в каюту – проверить транссветовую почту.

Документы наконец-то пришли. Долго же возился доцент Стурди! Я открыл файлы, и с первых же минут мне не понравилось все: от организации проекта до выбора маршрута полета.

Экспедиция «Ковчег», конечная точка – планета Альтина в обитаемой зоне звезды под названием Безымянная. Организатор – корпорация «Вейланд-Ютани». Ничего себе – как давно это было! «Мы строим лучшие миры», ага. Так я и поверил.

Первый корабль назывался ЗТ «Кран» класса «Ностромо». ЗТ значило «звездный тягач». На борту прицепа – сорок тысяч колонистов в анабиозе. Интересно, сколько сейчас обитателей на планете?

Командиром значился некий Петр Рогов. Первым пилотом – Джон Дальтон. После отсоединения прицепа Рогов с Дальтоном собирались вернуться: «Кран» должен был возить оборудование и добытую колонистами руду.

Я открыл новый файл: описание одноразовых транспортов со смешными названиями «Улав Дуун» и «Мун Хью». После разгрузки колонисты должны были разобрать их на металл.

В последнем файле я нашел отчет комиссии. Даже мне, жестокому прагматику, человеку без идеалов и принципов, он показался жуткой смесью холодного расчета, черствости и бездушия. Кто-то снял, вернее, брезгливо стряхнул с себя ответственность. Отдельным документом был прикреплен приказ за подписью главы корпорации: в связи с открытием новых месторождений попытки установить связь с колонией прекратить, финансирование направить на другие проекты, документы переместить в секретный архив. Теперь мне стало ясно, почему нигде нет списка колонистов: сорок тысяч человек попросту списали.

Остаток ночи я изучал чертежи и не сказал бы, что безуспешно. По крайней мере, теперь я точно знал, что искать. Жаль только, моя хваленая интуиция молчала: она так и не подсказала, куда же все-таки исчезли два громадных звездолета с припасами на сорок тысяч человек.

Глава 5. Воздушная разведка

К утру пыльная буря улеглась. Горизонт посветлел. Солнце, до того темно-коричневое, с трудом проглядывающее сквозь мутную взвесь, засверкало на безоблачном голубом небе. Самое время вылетать.

Впрочем, я, верный своим привычкам, валялся до полудня – до местного полудня, естественно. Только потом я соизволил плеснуть себе в лицо холодной водой и, как был в трусах и майке, поплелся в кабину.

Я включил атмосферный режим, взлетел и помчался к руинам. Подо мной промелькнули разрушенные дома. Оказывается, я не доехал до них совсем немного. Может быть, это и к лучшему: здесь без полного бронекостюма не обойтись.

А теперь надо провести тщательную разведку местности. Надеюсь, мне улыбнется удача. И первое направление полета – северо-запад. Судя по данным орографа, там должна быть река.

Скорость понемногу росла. «Призрак» перешел звуковой барьер, и я немного умерил прыть своенравной машины. Ударная волна мне совсем ни к чему. Я же не хочу распугать кочевников – им уже и без того досталось от меня.

Тишину в кабине нарушал только шелест воздуха в системе жизнеобеспечения. Когда все работает нормально, ни к чему беспокоить пилота ненужным писком или треском, как во многих фантастических фильмах. Хороший бортовой компьютер молчалив.

Внизу тянулась все та же унылая бурая пустыня. Я уже подумал, что где-то в мои расчеты вкралась ошибка, и река гораздо дальше, чем я думал, как вдруг пустыня резко, в один момент, сменилась пестрыми квадратами полей. Промелькнули несколько деревень, и «Призрак» выскочил к реке. Она оказалась куда шире, чем я думал.

Звездолет помчался над руслом, гладким и блестящим, точно расплавленное стекло. Из туманной дымки на горизонте показался замок, окруженный величественной крепостной стеной. Высокие шпили вонзались в синее небо. Я направил «Призрак» прямо к городу. Возле замков ведь всегда города. Так писали в учебнике истории.

Позади крепостных стен клубился черный дым – там что-то горело. Я заложил крутой вираж, сбросил скорость и, наконец, понял, что происходит внизу. Обычная средневековая бойня. Одни люди копьями, стрелами, мечами и дротиками убивают других, безоружных. Те убегают, прячутся между горящих домов. Но шансов никаких. Преследователи хорошо знают свое дело. И это не кочевники: это воины в доспехах. Вполне себе современные, то есть, средневековые, солдаты.

Тем временем руки сами вывели «Призрак» в атаку. «Наземная цель?» – уточнил бортовой компьютер. Конечно, мой искусственный друг. Какая же еще?

Никто не заметил звездолет. Убийцы продолжали черное дело. Я лениво, без суеты, включил прицел – зеленая марка скользнула по земле. Чуть помедлил и откинул защитную крышечку с красной кнопки «Залп». Как только я нажму на спуск, упакованные нейтроны разнесут все, внизу, превращая дома в обгорелую труху, а живую плоть в обугленные лохмотья.

Еще пару секунд я размышлял: а стоит ли стрелять? Я ведь ничего не знаю о тех, кто внизу. Не знаю, кто прав, кто виноват. Я вижу лишь то, что вижу, и только.

Еще немного, и станет поздно стрелять – придется делать второй заход. Тогда я просто сказал себе: лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и потом всю жизнь жалеть. Огонь!

Я не сильно, но твердо, нажал на кнопку. Нейтронные пушки зашелестели. На творящих, по моему разумению, зло, обрушилась кара небесная.

Пожалуй, нейтронные пушки даже на минимальной мощности – слишком сильное средство для Средневековья. Посередине города словно прошелся раскаленный ковш: там, где только что были дома, осталась дымящаяся черная полоса. Залп уничтожил всех. Пулям, снарядам и упакованным нейтронам все равно, кто прав, кто виноват, кто палач, а кто жертва.

Резня тут же прекратилась. Нападающие, бросив оружие, рванули к распахнутым городским воротам. Их жертвы пали ниц, когда «Призрак» пронесся над ними. Наверное, посади я звездолет на чудом уцелевшей городской площади, меня бы почитали как бога. Это, разумеется, неплохо… если бы это как-то помогло в моих поисках.

Будь в кабине «Призрака» мой тщеславный друг Вилли, он бы, без сомнения, тут же придумал бы себе какую-нибудь просветительскую миссию. Подобная ахинея мне ни к чему: у меня совсем другое задание. И я развернул звездолет к руинам.

Глава 6. Первые свидетельства

Бронекостюм – сложная, но вместе с тем исключительно прочная и надежная штука. Официально он называется «полный защитный костюм для использования во враждебных средах» и способен выдержать условия самых разнообразных планет. Обладатель подобного «скафандра» может не бояться высоких температур, давления в тысячи атмосфер, концентрированных кислот и щелочей, и практически любого уровня радиации.

Единственный недостаток бронекостюма: его невозможно самостоятельно надеть. Приходится садиться в специальное кресло. Тогда захваты-манипуляторы соберут костюм вокруг тела. Снимается он точно так же. Есть, конечно, аварийный сброс, но снова надеть бронекостюм уже невозможно.

Вот таким ходячим танком я три дня бродил по руинам, осматривая остатки зданий, разрушенных храмов и подземелий. Но я не нашел ничего интересного. Передо мной был самый обычный средневековый город. Мертвый, буквально усеянный черепами и костями. Они хрустели под бронированными ботинками. Этот треск навел меня на мысль: по какой-то причине жители умерли сразу, не успев уйти. Просто так подобное не происходит: должна быть какая серьезная причина для появления подобной гекатомбы. Значит, нужно продолжать поиски.

На четвертый день я сменил методику. Я стал наблюдать за местной живностью – довольно мерзкой и, судя по виду, опасной для аборигенов. Скорпионы и тарантулы, вернее, похожие на них твари, все время бегали одним и тем же маршрутом. Поначалу они охотились на ящериц, после убегали к неприметному зданию на окраине. В первый раз я не обнаружил в нем ничего существенного. Но теперь у меня было преимущество: я знал, что искать надо именно здесь.

Сквозь трещину в стене я протиснулся в узкий коридор. Очевидно, это была тюрьма: по сторонам от прохода тянулась вереница деревянных дверей с зарешеченными окнами. В камерах валялись скелеты.

По заваленной обломками лестнице я спустился в подземелье. Стояла такая темнота, что даже усилители света оказались бесполезными. Мне пришлось включить встроенный в бронекостюм фонарь… да, фонарь. Я не гнушался примитивными технологиями. Инфракрасные камеры – это замечательно, но они дают черно-белую картинку. Я же хотел видеть все в цвете.

Дыба, металлическая жаровня, стул с шипами, заляпанное засохшей кровью бревно и развешанные на стенах клещи прямо свидетельствовали о предназначении зала. Когда-то крики и вопли истязаемых заставляли узников подписывать себе приговор. А если кто упорствовал, то его смерть из быстрой и относительно безболезненной становилась медленной и мучительной.

Пока еще неизвестная мне кара не обошла и палачей. На полу валялись их истлевшие тела в обрывках черной ткани. Один череп лежал у стены.

По полу пробежал скорпион. Он чуть помедлил, что-то поискал и проскользнул в глазницу. Искать надо здесь… наверное.

Я не стал церемониться и задействовал встроенную в костюм нейтронную пушку. Разумеется, не такую мощную, как те, что установлены на звездолете.

Когда улеглась пыль, а стена, темно-вишневая от жара, остыла, я тупо уставился на оплавленную выемку в сплошном грунте. Никакого прохода здесь не было.

Тогда я выругался – культурный Вилли Пат этого бы точно не одобрил, и в сердцах выстрелил в пол. Створки потайного люка разлетелись на куски. Вниз вела каменная лестница.

Я спустился в тоннель, облицованный камнем, и пошел вперед. Куда он меня вел? Этого я не знал. Меня вел азарт исследователя, желание приблизиться к разгадке тайны исчезнувших звездолетов…

Плита под ногой дрогнула. Страшная сила сбила меня с ног и пригвоздила к полу. На меня свалилась решетка, внизу которой торчали острия наподобие копий. Если бы не бронекостюм, я был бы сейчас проколот насквозь, как бабочка в коллекции натуралиста.

Я напрягся, но сумел приподнять решетку только с помощью встроенных в бронекостюм мускульных усилителей. Тяжелая, зараза…

Я разнес решетку выстрелом из нейтронной пушки и сделал еще несколько шагов. Земля в буквальном смысле ушла у меня из-под ног. Не везет, так не везет. Теперь я лежал на острых кольях, торчавших из ямы глубиной в пару человеческих ростов. Соорудить такую ловушку стоит немалых трудов. И кто-то этим озаботился.

Достать до края ловушки я не мог. На этот раз я включил встроенные в подошвы ботинок маленькие вихревые двигатели, вылетел из ямы, как пуля, и врезался головой в потолок. Надо чаще тренироваться.

Дойдя до конца коридора, я уперся в металлическую дверь. У меня дрогнуло сердце: это не средневековое железо! Это настоящая сталь. Такую не сварить примитивными технологиями: нужна развитая металлургия. Вот и первое свидетельство того, что хотя бы один звездолет успешно приземлился.

Дверь легко и бесшумно открылась. За ней было что-то вроде шлюза – совершенно пустая комната. И еще одна дверь – герметичная, со штурвалом. Она была приоткрыта. Кто-то побывал здесь до меня.

Я заглянул внутрь. Серые каменные стены, стальные двери, облицованный плиткой коридор. Очевидно, все это построили колонисты. Осталось выяснить, для чего.

Я посветил прожектором, протиснулся в дверь и прошел чуть вперед. На полу, прислонившись к стене, сидели две мумии – скелеты, покрытые остатками кожи. Рядом с бренными останками валялся проржавевший кинжал. Интересно, как бедолаги прошли ловушки?

Я открыл дверь справа и оказался в раздевалке: вдоль стен стояли шкафчиков. Внутри были защитные комбинезоны – потрепанные, но вполне пригодные для использования. Правда, я бы не рискнул их надеть без проверки.

За следующей дверью был огромный зал, сплошь заставленный стеллажами. На них покоились ряды контейнеров со значком химической опасности и вполне себе информативной надписью «циклозарин». Нервно-паралитический газ – для чего он понадобился колонистам?

Тогда я начал совать свой любопытный нос всюду, куда смог дотянуться. «Иприт учебный», «люизит», «VX» – я обнаружил склады самой кошмарной отравы, какую только мог изобрести изощренный мозг, поднаторевший на уничтожении себе подобных. Судя по всему, колонисты столкнулись с какой-то угрозой и пытались ее решить при помощи боевых газов. При наличии толковых химиков и технологов проблем с производством разной дряни проблем не будет. Патроны производить куда сложнее.

В конце коридора, в оружейной комнате, я нашел несколько новеньких автоматов и пистолетов. Патронов, как я и ожидал, не было. Зато на стене висел старинный мушкетон – короткое крупнокалиберное ружье. Его я и прихватил с собой. Может, Вилли соорудит из него суперпушку?

По аварийной лестнице я спустился на этаж ниже и наткнулся на командный пункт. Из небесно-голубых стоек, торчали толстые канаты кабелей в разноцветной изоляции. Под потолком поблескивали давно погасшие лампы.

Я открыл ящик чудом уцелевшего металлического стола: в нем лежали старинные, незнакомые мне накопители. Я сунул их в контейнер для образцов, поднялся наверх и вышел в длинный сводчатый тоннель. Блестящие рельсы уходили в темноту. На тележке покоился толстый цилиндр с нарисованной буквой «Н» – термоядерный заряд. Видать, дела шли совсем плохо, раз колонисты разобрали фотонную торпеду.

Несколько лет назад я читал фантастический роман одного малоизвестного в Галактике писателя с Земли. В нем главного героя опознавали по имени в записной книжке. Я всегда удивлялся: неужели нельзя было всем, кто работает в космосе, выдать металлические жетоны? Даже через много лет надписи на них читаются куда проще, чем выцветшие чернила на истлевшей бумаге. Несмотря на анализ ДНК и множество других средств опознания тел, в Десантном корпусе и Звездном флоте такие жетоны есть у всех, в том числе и у меня. Как выяснилось, были они и у колонистов.

Возле бомбы лежал труп в форменной одежде – вполне себе современной. Костлявые руки тянулись к пульту детонации. Я сорвал с шеи покойника жетон и прочитал: Джон Дальтон, межзвездный тягач «Кран».

Значит, звездолет сел где-то неподалеку. Потом колонисты развернули базовый лагерь и создали укрепленный пункт. А дальше произошла какая-то трагедия. За много лет лагерь занесло песком и поверх него аборигены построили город… Интересно, с кем колонистам пришлось воевать химическим оружием? И кто построил дурацкие примитивные ловушки? Пока это так и осталось загадкой.

Я пошел вдоль рельсов, освещая путь фонарем. Через несколько минут они, точно путеводная нить, вывели меня из лабиринта, в который не осмелится заглянуть даже Минотавр.

У выхода меня ждало ужасное открытие: изуродованные, открытые контейнеры с надписями «Циклозарин», VX и «Зоман». В нескольких шагах скорчились три трупа в обрывках простых холщовых рубах. У двоих мертвецов на поясе были кинжалы, третий сжимал в руке ржавый меч.

Значит, в гибели города виноват ветер. Трое друзей – я почему-то считал их друзьями – проникли на склад, вытащили и распороли контейнеры с боевой химией. Отраву снесло прямо на жилые кварталы. Циклозарин не разбирает, кто перед ним: жертва или палач, солдат, женщина или ребенок. Жители города погибли в страшных муках – у них же не было даже простейшего атропина.

Не могу не согласиться с классиком: тайна действительно некрасива. Особенно когда перестает быть тайной.

Пока я бродил по складам и подземельям, окончательно стемнело. На небе вспыхнули звезды – не такие, как на Полигоне. Совсем другие: отсюда, из-за Большого пылевого облака, не видно сияющих звездных скоплений в центре Галактики. Их обозначает лишь узкая серебристая линия в небе.

Развалины погибшего города напоминали мне мертвых, поверженных монстров-великанов. Я пнул в нос какую-то зверюгу, закинул на плечо старинный мушкетон и побрел к звездолету. Там, освободившись от бронекостюма, я поднялся в кабину, отрегулировал температуру, да так и уснул в кресле.

Глава 7. Старинное оружие

Мне снилось, что я иду по ледяной пустыне. Навстречу дует пронизывающий до костей ветер. В лицо впиваются ледяные иглы – их тысячи, миллионы. Но я их не чувствую: кожа онемела от холода. Наверное, на лице у меня будут язвы.

Мороз обжигает легкие: каждый вдох дается с трудом, несмотря на снежную маску. Белизна снежной равнины слепит глаза, однообразие пейзажа сводит с ума. Я иду, с трудом переставляя ноги, обхожу снежные наносы в рост человека.

Холод пробирается под одежду, руки и ноги слабеют. Невыносимые страдания. Зачем я здесь? Почему я в какой-то старинной меховой одежде? Я не могу найти ответ. Там, посреди снежной равнины, какая-то цель. И цель эта очень велика и желанна.

Отдыхаю несколько минут возле тороса, снимаю перчатки, растираю обмороженные руки и ноги, торопливо глотаю замерзшую гадость из фляги и снова в путь. Ветер не утихает, но я все равно иду. Силы оставляют меня, я падаю лицом в снег. Странно, больше я не мерзну. Наверное, организм перестал бороться с холодом. Приподнимаю голову, в последний раз хочу посмотреть на небо и просыпаюсь. В кабине уже светло: над пустыней взошло солнце.

Зато холод стоит жуткий: ручной регулятор температуры выкручен почти на минимум.

Я включил автоматику, и через пару минут в кабине стало тепло. Ничего удивительного, что мне снилась ледяная равнина. Но, как ни странно, сон освежил меня. Я вновь был готов действовать.

Мушкетон лежал у меня на коленях. Оружие грубое и, вместе с тем, изящное: ложа украшена позолоченной резьбой, а расширяющийся к дульному срезу ствол –оскаленными черепами, запутавшимися в узоре из листьев. Очень симпатичная «пушка».

Меня подстегивал зуд исследователя. Я решил испытать мушкет: у меня же есть регенератор-синтезатор, а, значит, проблем с порохом и пулями не будет. Можно действовать.

Но сначала я сунул мушкетон в камеру регенератора-синтезатора. Прибор вывалил мне кучу цифр. Да, мушкетон – всего лишь реплика, старинного оружия. У него даже замок не кремневый, а новый, капсюльный. И все же это реплика, современная не мне, а колонистам. Какой-то любитель пронес его на борт «Крана».

Разумеется, оригинальный мушкетон я оставил, как реликвию для Исторического музея на Тилле. Регенератор-синтезатор выдал мне копию оружия, перестроив внутренние молекулярные связи. Ствол и приклад стали намного прочнее. Вместо капсюлей я приспособил электрический поджиг.

Я рассчитал пороховой заряд, зарядил мушкетон – с непривычки это заняло немало времени, и побежал к шлюзу. Бурая пустыня дохнула на меня жаром, но я не обратил на это внимания.

Несколько скелетов – очевидно тех, кто пытался выбраться из города, валялись в десятке шагов от моего звездолета. Черепа ухмылялись мне в лицо. Я прицелился, нажал на спусковой крючок и едва не оглох от грома выстрела. Даже мой боевой разрядник выглядел – всего лишь выглядел, жалкой хлопушкой по сравнению с древним чудовищем. Нет нужды говорить, что череп – моя мишень, разлетелся в пыль. От него осталось лишь несколько осколков.

Несмотря на очевидный вред ушам, я выстрелил еще несколько раз, заряжая мушкетон из заранее приготовленных бумажных патронов. В ближнем бою это оказалась убойная штука – наверняка одним выстрелом он мог свалить с ног двух-трех человек. Даже на расстоянии картечь крушила скелеты – живой же человек, получив плюху-другую, сильно задумался бы о смысле жизни. Если бы, конечно, выжил.

В ушах у меня звенело, плечо ныло от отдачи, в носу щекотало от запаха сгоревшего пороха, но все равно я остался счастлив и доволен. Я бросил новую игрушку в танк и занялся серьезной и скучной работой: извлечением данных из накопителей.

Я безуспешно провозился несколько часов. Все оказалось зашифровано стойкими, хитрыми, совершенными алгоритмами. Такое чувство, что колонисты только и занимались тем, что прятали друг от друга ценные данные.

Бортовому компьютеру «Призрака» на декодирование понадобилось бы пара десятков лет: здесь нужны мощные специализированные машины. Пусть с этим разбирается доцент Стурди. А я еще немного покатаюсь по планете. Займусь полевыми исследованиями, как говорится.

Мои руки пахли порохом. За всей суетой я совершенно забывал мыться – не был в душе со времен отлета с Полигона. Грязь, образно говоря, налипла на мне слоями.

Стоя под теплыми струями воды, я подумал, что надо бы отключить систему экстренной посадки звездного модуля. Умный, но недалекий «Призрак» ненужной заботой мог бы выдать меня, внезапно прилетев на помощь. Увы, мое решение оказалось ошибкой.

Глава 8. Судьбоносная встреча

Едва взошло солнце, я спустил танк на грунт и отправил звездный модуль на орбиту. «Призрак» подпрыгнул, приподнял нос, превратился в точку в синем безоблачном небе и пропал. Я грустно провожал его глазами. Мне хотелось домой.

Через минуту я пожалел о том, что отослал звездолет в космос. Далеко на горизонте поднялся хорошо заметный столб дыма. Долететь туда было бы куда быстрее, чем доехать, вот только «Призрак» будет в точке схода с орбиты только через два часа. Физика – бессердечная тварь. Даже если ты летаешь к звездам. Вернее сказать, тем более, если ты летаешь к звездам.

Я развернул танк. По каменистому грунту машина шла легко. Вскоре передо мной предстала ужасная картина: догорающий костер, груда рваной, окровавленной одежды, деревянные обломки, дырявые мешки. И мертвые тела – мужские, женские, детские… Меня это не тронуло – я смотрел на все холодно и отстраненно. В самом деле: почему жалкая средневековая жестокость должна смутить меня, свидетеля гибели целых миров?

У разбитой повозки лежал труп молодой женщины. Она сжимала в руке короткий меч. Очевидно, девушка дорого продала свою жизнь – вся израненная, она сопротивлялась, пока последняя искра жизни не покинула ее.

Я выскочил наружу, не забыв, впрочем, прихватить мушкетон, взял меч из рук мертвой девы и, как мог быстро, вернулся в танк.

Анализ металла в регенераторе-синтезаторе не показал ничего странного. Железо чуть тверже консервной банки с кучей примесей, характерных для средневековья. Местный продукт: никакой связи с пропавшими звездолетами и колонистами. Какая жалость.

Я включил тепловизор. Очертания тел – не ярко-желтые, но темно-малиновые, отчетливо высветились на экране. Мертвецы еще теплые, значит, их убили недавно. Значит, те, кто это сделал, не успели далеко уйти. Вот она – гениальная мысль, достойная самого капитана Очевидность. Я немного поколебался и направил танк по следам грабителей.

Уже через несколько минут тепловизор засек жизнь. Ярко-желтые призраки исполняли странный танец: то ли хоровод, то ли польку-бабочку… Я переключил передний экран на визуальную картинку и увидел моих старых знакомых – кочевников.

Ну конечно! Кто еще может грабить караваны в пустыне? Когда вернусь, пройду тест на интеллект и сообразительность.

Всадники, словно шакалы вокруг добычи, выписывали круги вокруг какого-то юноши, не решаясь к нему приблизиться.

В небо взлетел аркан. Несчастный паренек отпрыгнул в сторону, бросился на землю, вскочил, ринулся к ближайшему кочевнику, ловко подсек его лошадь мечом и вонзил меч в шею упавшего всадника. Вот это храбрость!

Кочевники изменили тактику. Они оставили попытки взять жертву живой. В руках появились дротики. Еще немного, и они сделают из бедолаги подушечку для иголок.

Дезинтегратор – это не оружие. Он предназначен для геологических работ. Ему ничто не стоит пробить длинный тоннель в сплошной скале. Им, конечно, можно сносить крепостные стены, но стрелять по нескольким примитивным кочевникам – непозволительная роскошь. И я задействовал самую обычную пушку – артиллерийское орудие, боеприпасы к которому синтезируются регенератором.

Я отвернул танк в сторону, чтобы никого случайно никого не задеть, и нажал на спуск. Грохнул выстрел. Экраны на секунду заволокло пылью, а когда она рассеялась, я увидел, что кочевники во весь опор поскакали куда-то в пустыню.

Незнакомый юноша тоже бросился бежать. Я догнал его, остановил танк и, надев защитные очки, выскочил наружу, забыв на этот раз о мушкетоне.

Паренек остановился и поднял меч. Я раскрыл от удивления рот: на меня с неподдельным ужасом в глазах смотрела молодая женщина. «Баба» – только и смог проговорить я, и девица молниеносно ткнула меня мечом. Сверхпрочная ткань куртки отразила удар.

Девица повернула меч острием к себе. Время остановилось, и я увидел, как медленно, очень медленно клинок двинулся к животу. Я врезал воительнице по рукам и ударил носком ботинка по голени. Она оказалась невероятно стойкой: растянулась на земле, но так и не выпустила меч.

В глазах девы вспыхнул мрачный огонь. Лицо исказилось гневом. Да, такую мало просто убить – ее еще и победить надо. Тогда… да, я сделал это. Для ее же собственной безопасности. Я выхватил разрядник – он всегда со мной, переключил его на минимальную мощность и ткнул воительницу в шею. Вскрикнув, она рухнула мне под ноги.

Я раскрыл девице глаз и нажал на него сбоку. Зрачок остался круглым. Живая. То есть, не совсем мертвая. Уже хорошо. Мертвецы – плохие рассказчики.

Я кое-как взвалил поверженную воительницу на плечо, дотащил до танка, закинул на броню, и спустил вниз головой в люк. Ну, уж как получилось. Извините, демуазель, не до реверансов.

Только полностью обездвижив пленницу липкой лентой и пластиковыми стяжками, я рискнул оставить ее одну. Меч так и валялся на земле. Я забрал его в танк: нехорошо оставлять доблестного воина без оружия.

Когда я вернулся, пленница очнулась. В глазах ее был все тот же животный ужас. Так смотрят, увидев инопланетного монстра самого отталкивающего вида. Неужели я настолько отвратителен?

Я захлопнул люк и снял очки. Взгляд девушки тут же стал осмысленным. Да, в защитной амуниции я действительно выгляжу довольно отталкивающе. Ничего удивительного в том, что несчастная так испугалась. Но теперь она пришла в себя: в ее глазах читались лишь обреченность и готовность к худшему. Это меня вполне устраивало.

Я оставил девицу в покое и, не обращая внимания на ее безуспешные попытки освободиться, занялся мечом. Он вызвал у меня неподдельный интерес. Это оказалась не грубо сделанная средневековая поделка, а настоящее произведение оружейного искусства. Острое, как бритва полуметровое лезвие, было украшено изящной гравировкой. Удобная рукоятка усыпана блестками драгоценных камней. А самое главное: мне не удалось поцарапать клинок!

Я сунул меч в регенератор-синтезатор. Умный прибор тут же вывалил мне на экран химический состав. Несколько секунд я тупо смотрел на цифры, а потом спросил у пленницы:

– Интересно, откуда ты взяла эту штуку? – и добавил: – Ножны отдай. Пожалуйста.

Впрочем, вряд ли она меня поняла. Но все же она не сопротивлялась, и спокойно позволила снять с нее ремень. Я снова глянул на дисплей, все еще не веря своим глазам: лезвие меча изготовлено из сверхпрочного сплава. Из такого когда-то делали обшивку звездолетов.

Девица, похоже, оставила попытки снять с себя путы. Она кашлянула и произнесла на корявом, но вполне понятном языке, принятом в Галактике в синхронизированных мирах:

– Распутай меня… Я не буду с тобой драться. Честно.

Теперь понятно, почему воительница отдала мне ножны – она поняла мою просьбу! Ну конечно! На каком же еще языке могут говорить одичавшие потомки колонистов? Да ядовитый комар особой породы и тот умнее меня!

Честно говоря, я обрадовался подобному исходу. Не могу же я держать пленницу связанной вечно. Рано или поздно придется дать ей свободу. И все же, учитывая ее способности воина, я взял небольшой тайм-аут.

Девица немного поерзала на полу, но стяжки на ее руках и ногах не поддались. Тогда она сдалась окончательно:

– Я не буду драться. Хочешь, поклянусь именем короля, колдун?

Колдун? Это намного лучше, чем добрый волшебник. К тому же добрые волшебники не ездят на танках.

Я демонстративно пощелкал кусачками перед глазами пленницы и перерезал стяжки и скотч.

– Кто ты вообще такая? Откуда у тебя меч? – я задал ей сразу два вопроса.

На ответы я не рассчитывал, и тем более неожиданно было, что я их получил.

Девица гордо выпрямилась, одарила меня уничтожающим взглядом и гордо произнесла:

– Мечь мне досталась по наследству. Это семейная реликвия. Я – принцесса Эвелина Рамиен, дочь короля Теобальда Третьего, колдун! Мне кажется, я могу рассчитывать на подобающее к себе отношение!

«Мечь досталась» – из ее уст это прозвучало очаровательно.

– Я бы лучше назвал тебя не Эвелина. Я бы назвал тебя пегая кобыла…

– Что?!

– Да ничего. Прямо принцесса? – я, как мог, изобразил издевательское изумление. – А может, дочь ведущего инженера Вилли Пата и майора Агнессы Крамер? Ты, скорее, амазонка, чем принцесса. Та еще дева-воительница.

– Будем считать, я не слышала твоей дерзости, колдун, – девица сжала кулаки, но сдержалась. – Члены королевской семьи должны уметь постоять за себя!

Я притворно закрылся от нее руками.

– Считай, что я поверил. Кочевники не стали бы возиться с простолюдином. Проткнули бы дротиками – и дело с концом. Что ж. Тогда поведай, как ты оказалась в пустыне. Какие интриги выгнали тебя из дворца?

– Разве тебе есть до этого дело, колдун?

Она вдруг подняла рубашку, обнажив грудь, и спустила дорожные штаны.

– Тебе ведь это нужно, да? Так бери. Я отдаюсь тебе, как победителю! Ты получишь мое тело, но не душу!

Я хотел фамильярно хлопнуть принцессу по плечу, и сказать: «Помойся для начала», но отказался от этой затеи. Для ее же блага.

– Оденься. Я хоть и злой колдун, но с понятиями. Может, я чем-то помогу тебе, пегая ко… Эвелина? А ты поможешь мне.

Она поправила одежду и разочарованно вздохнула:

– А я думала, не бывает в мире благородных колдунов. Как тебя зовут…

– …о, презреннейший! – я закончил за нее. – Мое имя – Кларенс Теодор Хантер. Приятно познакомиться. Рад видеть ваше высочество у себя в гостях… и все такое.

Похоже, принцесса приняла мою иронию всерьез. Она церемонно кивнула.

– Кларенс Хантер… охотник: какое смешное имя для аристократа.

– Хорошо, что не Клод Сесл Фарнборо… или не Марти Стю. Кстати, почему аристократа? Может, я – крестьянин? Или ремесленник?

– Посмотри на свои руки – они тяжелее колдовской книги ничего не держали. И лицо тонкое, как у дворян. Речь образованного человека. И все же Клод Сесл Фарнборо было бы лучше.

Я взял Эвелину за тонкую, и в то же время сильную руку с обкусанными ногтями:

– Твои руки ничуть такие же нежные, как у меня. Это тебе не мешает размахивать мечом направо и налево.

– Так я ж принцесса – какие у меня должны быть руки: как у землекопа? Не строй из себя шута. Не будь ты хотя бы рыцарем, я не решилась бы отдаться тебе. Тебе пришлось бы взять меня силой. Но, скорее, убить.

Она показала на эмблему звездолета, нарисованную на потолке – череп, пронзенный через глазницы вилообразной молнией.

– Уж поверь мне, в гербах я разбираюсь. Ты из древнего рода, владеющего давно забытой магией.

Похоже, моя страсть к дешевым эффектам сыграла мне на руку.

– Ну, хорошо, убедила. Я – аристократ, дворянин и вообще чуть ли не герцог.

– Скорее, граф. Благородный граф. Не ниже. Но и не выше.

Вот это да! Глаз – алмаз. Разглядеть графа в простом пилоте десантного челнока – уметь надо.

Больше я не стал спорить:

– Пусть граф. Скажи лучше, аристократ-колдун – это немного странновато, да?

– Одно другому не мешает. Благородные нередко творят магию. Иногда у них выходит что-то полезное, вроде каких-нибудь лекарств. Один молнию хотел поймать в бутылку – убило его. Был такой, который сделал большой шар, надул его дымом и полетел. Повезло – в реку свалился.

Значит, колдуны здесь – что-то вроде ученых, экспериментаторов. И, что самое важное, их не сжигают на кострах! Относятся со страхом, возможно, с презрением, но не убивают. Еще одно доказательство, что аборигены – вовсе не аборигены, а потомки колонистов. Цивилизация, даже одичав, инстинктивно хочет вернуться в технологический комфорт.

– Окончательно меня убедил бландербасс… – прервала Эвелина мои мысли.

– Кто?! – настала моя очередь возмущаться. Я украдкой заглянул себе в штаны.

Эвелина указала валявшийся на полу мушкетон:

– Бландербасс. Громовая труба. Описание такой есть в старинных книгах. О ней многие слышали, все ее боятся, но никто не знает, как ей пользоваться. А теперь, колдун, я приказываю тебе…

Я сложил на груди руки, отвернулся и посвистел старинный имперский марш. В каком сериале я его слышал?

– Э, нет, так не пойдет. Ты мне тут не указывай. Я тебе не граф Роберт Парижский перед… забыл, как его… ну был там у него какой-то король. Но если меня попросить по-хорошему, то я помогу.

Эвелина выслушала мою тираду. Она грустно смотрела на бландербасс… то есть, мушкетон.

– Нам надо вернуться к каравану.

– Там могут быть кочевники. Я не хочу с ними связываться. Просто не хочу – и все.

Эвелина махнула рукой:

– Кочевники уже далеко. Они не задерживаются на одном месте. Возле каравана осталась моя подруга и телохранитель. Она погибла, защищая меня. Нехорошо оставлять ее на съедение диким зверям.

Я подумал, что возле разграбленного каравана валяется еще немало трупов. Я мог похоронить их разве что в братской могиле. Или разнести дезинтегратором. Но все-таки просьбу Эвелины следовало уважить. Может, она расскажет мне что-нибудь полезное? Принцессы они такие: обычно много знают.

Я развернул танк и повел его обратно. У каравана я остановил машину и открыл люк.

– Не забудь бландербасс! – напомнила Эвелина. – Вдруг кочевники все же вернутся?

Разрядник, разумеется, куда лучше справится с любым врагом. Но я не стал спорить со знатью и повесил мушкетон на плечо. Короткое и легкое ружье мне совсем не мешало.

Эвелина молитвенно сложила руки и что-то пробормотала про себя. Она скорбно посмотрела на бездыханное тело, и вдруг обхватила меня за шею и зарыдала у меня на плече. У принцесс тоже есть свои слабости…

Я прижал Эвелину к себе.

– Не говори ни слова, – прошептала она.

В любовных романах часто пишут «пробежала искра», «вспыхнуло чувство». Ничего подобного: между нами возникла робкая симпатия, не более того.

Неожиданно Эвелина отстранилась. Глаза ее мгновенно высохли.

– Надо сжечь тело, – твердо сказала она.

– Здесь ни одной деревяшки не осталось.

– Им тоже надо было сжечь своих убитых.

– Может, закопать труп?

Эвелина покачала головой:

– Закапывают только простолюдинов. Или умерших своей смертью. Павших в бою рыцарей сжигают на костре. Мы должны это сделать. Должны, понимаешь?

Я постучал себя по лбу:

– У меня есть идея. Ничего, если я использую колдовское зелье?

– Пожалуй… да.

Я создал в регенераторе термитную смесь и обсыпал мертвую подругу со всех сторон. Пришлось повозиться с поджигом, но в конце концов шипящее белое пламя поглотило труп. Адская смесь сожгла тело, не оставив даже костей. Песок и тот сплавился в стекловидную массу. Из природных материалов температуру горения термита держит разве что вольфрам.

Наверное, Эвелина была не очень довольна тем, что ее подругу сожгли с помощью «колдовского порошка». Что поделать. Лучше так, чем никак.

Мне пришла в голову одна мысль. Я отколол кусок спекшегося песка и сунул его в регенератор – слегка обработать. Получился великолепный кристалл кварца, немного дымчатый из-за пепла.

– Теперь твоя подруга будет всегда с тобой, – я протянул кристалл Эвелине.

Она восхищенно посмотрела на меня.

Я снял с плеча мушкетон, поднял дуло к небу и выстрелил. Эвелина схватилась за уши и шарахнулась в сторону.

– Зачем? – она замахнулась, но опустила руку. Наверное, вспомнила, что графа бить нельзя.

– Воинский салют. Так в нашем… королевстве отдают последнюю дань павшим.

Я неторопливо перезарядил мушкетон. Эвелина с интересом наблюдала за моими действиями.

– У вас хорошие традиции… Теперь мне нужен меч, – сказала она.

– Ты хочешь меня убить? – ядовито спросил я.

– Не ерничай. Я хочу посвятить тебя в рыцари.

– Разве я уже не граф?

– У меня нет никаких свидетельств. Я не видела ни твоего замка, ни твою родословную. Пока ты всего лишь колдун. Не простолюдин, но и не вельможа.

Надо намотать это на ус: отношение к сословному делению здесь действительно очень серьезное. Значит, посвятив меня в рыцари, Эвелина никогда не навредит мне, по крайней мере сознательно. Она не пойдет против местных обычаев.

Но для пущей важности я согласился не сразу:

– В рыцари? Да никогда! Это значит, что ты станешь моим командиром? Я что, должен буду выполнять твои приказы и таскаться всюду хвостом? У меня своих дел хватает.

– Нет, не так… Ты – странствующий рыцарь. Они не состоят ни у кого на службе.

– А бароном ты меня случайно не можешь сделать? – мне стало неожиданно весело, несмотря на то, что момент был совсем неподходящий.

– Когда у тебя будет свое поместье…

– Да, с поместьем туговато, – я не удержался от ехидства. – Там лично король заправляет…

Эвелина тяжко вздохнула:

– Так и думала, что ты бежал от гнева сюзерена.

– Я просто выполняю его поручение. А как насчет графа? По вашим обычаям?

– Графский титул может быть пожалован исключительно королем. Принцесса может жаловать лишь рыцарский или баронский титул.

Я принес меч.

– Валяй со своими ритуалами. Посвящай меня в рыцари. В полевых, так сказать, условиях. Может, мне парадную форму надеть?

Эвелина взяла меч и назидательно сказала:

– Веди себя серьезнее. Ты как шут на пиру. Становись на одно колено… да на правое колено, а не на левое. Ты, пока странствовал, забыл правила?

Эвелина положила мне меч плашмя на правое плечо и проговорила формулу посвящения. Я не удивился: восстанавливая феодальные порядки, колонисты подглядывали в учебник истории. А может быть, и в старинные исторические романы.

Так я стал рыцарем. До конца дней у меня перед глазами будет стоять эта картина: бурые холмы, красный шар заходящего солнца, изящная фигурка Эвелины с мечом в руке и массивная глыба танка, грозно и торжественно уставившегося на нас фарами.

А потом я понял, что меня обманули. Мне пришлось, внутренне поморщившись, произнести клятву верности принцессе Эвелине Второй и ее венценосному отцу Теобальду Третьему. Вот тебе и «ни к чему не обязывает».

Можно было и отказаться… но на что только не пойдет мужчина, если его просит хорошенькая девушка? Особенно если ее милое личико никогда не знало современной косметики.

Мы забрались обратно в танк. Я захлопнул люк и грозно сказал:

– А теперь раздевайся!

Эвелина задохнулась от гнева:

– Значит, все-таки ты…

Я открыл дверь в крохотный санузел и пустил воду:

– Я гораздо хуже. Хочу заставить тебя помыться. Марш в душ, вонючка!

Эвелина, не стесняясь новоиспеченного рыцаря, скинула одежду и встала под теплые струи:

– И не думала. Я сейчас грязнее крестьянки…

– Крепостной, – ехидно вставил я.

Эвелина не ответила. Она с удивлением разглядывала дырочки, из которых лилась вода.

– Какое колдовство… – невольно вырвалось у нее.

Я тактично закрыл дверь.

Пока Эвелина плескалась, надеюсь, в свое удовольствие, я возился с регенератором – мне нужно было придумать, как ускорить перезарядку мушкетона. В конце концов я изобрел безгильзовые патроны со спрессованным порохом, вольфрамовой картечью и готовыми пыжами. Заряжать мушкетон стало куда удобнее: теперь достаточно вложить патрон в ствол и прибить его шомполом. Изобретатель Вилли Пат мог мной гордиться.

Глава 9. Беглая принцесса

Вот что значит генетическая память: управление душем Эвелина освоила быстро. Все остальные принадлежности санузла у нее тоже не вызвали вопросов. Она только сетовала, что внутри танка нельзя выпрямиться в полный рост. Да, это не большая экспедиционная машина – та вмещает двадцать человек. Вместе с оружием, оборудованием и приборами.

Пока Эвелина плескалась, я взял пропахшую пылью и потом одежду, засунул в регенератор и безжалостно уничтожил. Потом изготовил новую: точно такие же рубашку, куртку, штаны и короткую юбку. Только из сверхпрочной, непробиваемой ткани. Высокие походные сапоги постигла та же участь.

Я немного подумал, и приказал аппарату создать синий халат со звездами и домашние тапочки.

– Вот что, рыцарь, – заявила нагая принцесса, едва вышла из душевой. – Тебе нужно оружие.

Я выдал ей халат и тапочки:

– Попрошу меня не соблазнять. Я все-таки мужчина. Могу не выдержать.

– А может, мне и надо, чтобы ты не выдержал… – Эвелина покатилась со смеху, но все же оделась. – Давай разок для здоровья.

– Если что-то между нами и произойдет, так только когда того захочу я.

Зря я это сказал. Эвелина тут же доказала мне мою неправоту. Она села ко мне на колени, взяла за руку и сунула ее себе за пазуху. Ее тело пылало страстью. Несколько секунд я демонстративно крутил носом, а потом набросился на девушку… Вернее, на молодую женщину – девственность Эвелина потеряла уже давно.

Принимать душ нам пришлось еще три раза.

– А ты ничего так, – хмыкнула царственная любовница, разглядывая меня при электрическом свете. – Наверное, у тебя давно девушки не было. Не переживай, я тоже давно одна. Если не считать погибшую подругу.

– Давай лучше помолчим, – недовольно буркнул я.

– Нет. Тебе нужно оружие. Ты забыл?

Я достал из кармана разрядник. Он умещался на ладони и был совсем не похож на грозное оружие. Просто устройство с кнопками, выключателем и встроенным фонарем.

– У меня его полно. Эта штука за секунду превратит человека в обугленный скелет:

Эвелина подала мне мушкетон:

– Это не то. Бландербасс подойдет. Но желательно, чтобы у тебя был меч. Или копье.

Она сказала «была мечь», но я уже привык к ее диалекту.

Вместо ответа я взял ее оружие, сунул в регенератор и приказал скопировать предмет. Аппарат зашипел и щелкнул. Я открыл дверцу и вытащил два меча. Они были абсолютно одинаковыми – вплоть до мельчайших царапинок на драгоценных камнях.

Эвелина захлопала глазами:

– А эта штука может скопировать все, что угодно?

– Все, в пределах объема рабочей каме… этого ящика.

Я не стал уточнять, что должен быть еще запас сырой массы.

– А меня может?

– Нет. Получится труп. Говоря языком древних – копируется тело, но не душа. Может, оно и к лучшему.

– Наверное, да…

Я положил оба меча в контейнер вместе с мушкетоном.

– Теперь ответь на вопрос: как ты оказалась в пустыне?

– Андроник-завоеватель, – вздохнула Эвелина. – Он нанял кочевников, захватил столицу и двинулся дальше. Я успела уйти, прежде чем пал последний город. А ведь там были отец и его свита. Надеюсь, они успели его покинуть.

Я вспомнил удар нейтронными пушками. Иногда решения «от балды» оказываются наилучшим выбором.

– Надеюсь… Может быть, твоего отца спасло чудо? Например, летающий дракон.

– Какой еще дракон?

– Забудь.

– Что значит, забудь? Я хочу знать все!

– У меня просто предчувствие. Ничего больше.

Эвелина сникла и отвернулась. Несколько минут я ее успокаивал.

– Да будь же ты мужиком, наконец! – сказал я в сердцах. – Все, что я говорю – не просто так.

Эвелина захохотала и начала бить кулаком в облицованную пластиковым подбоем броню:

– Ха-ха-ха! Будь мужиком! Это я – мужик?

– Что-то вроде, – мрачно сказал я. – Будь воином. Воительницей. И верь мне.

Потом мы поужинали и пили сладкий чай с пирожными. Я невольно залюбовался девушкой: халат оказался ей к лицу. Вернее, к телу. Небольшая грудь натягивала ткань, вымытые современным шампунем длинные темные волосы поблескивали при электрическом свете.

Эвелина сидела в кресле оператора и смотрела на экраны. Снаружи почти стемнело, вихри поднимали столбики пыли.

– Надо уезжать, – предложила Эвелина. – Начинается буря. Мы погибнем, если не убежим.

– Планетному модулю… танку… ну, той штуке, в которой мы сидим, страшно разве что упасть в жерло вулкана. И то выдержит. Буря – это даже хорошо. Регенератор насосет сырой массы.

– Вот даже как? У тебя сильное колдовство.

– Еще какое. Расскажи мне лучше что-нибудь об этой местности. А то я здесь впервые.

Эвелина подняла палец:

– Полосу бурь караваны стараются пройти как можно быстрее. Раньше они останавливались на привал в Мограре – городе к северу отсюда. Но много лет назад караванщики увидели, что жители мертвы.

– А потом погибли караванщики. Те, кто сунулся в город.

– Да, они умерли. Мышцы деревенели, кости ломались. Люди катались по земле, не в силах вздохнуть. С тех пор караваны обходят проклятое место. А ты откуда знаешь?

– Я там был как раз перед нашей встречей. Более того, мне известно, что погубило город.

Эвелина вскочила и возмущенно крикнула:

– Хватит меня дурачить! Ты и сам бы умер!

Я усадил ее обратно в кресло.

– Колдовское зелье, которое убило людей, разложилось много лет назад. Я ведь колдун. Не забывай об этом.

Эвелина промолчала. Она, похоже, поверила мне на слово.

Экраны полностью заволокло пылью. Даже инфракрасные камеры с трудом видели сквозь мутную круговерть.

Тогда я включил наружные микрофоны. Ветер не выл, он стонал, словно голодный великан. Буря вошла в полную силу.

Я устроил принцессе постель в нише над правой гусеницей и попросил:

– Подожди минуту. Маленький эксперимент.

Я приоткрыл люк… и долго отплевывался, промывая под краном забитые пылью рот и нос. Хорошо еще, что я догадался надеть очки.

Глава 10. Оазис

Бури на Альтине частые, но короткие: несколько часов жуткого месива, и вновь на небе сияет солнце. Это не Полигон, где безумство пыли и песка может длиться неделю. Я использую это время для отдыха – валяюсь на койке, а если надоедает, пишу никому не нужные романы. Впрочем, даже бури не останавливают испытаний. Уж если что взбредет в голову нашему «королю» – профессору Невтриносову – так вынь да положь.

Ветер стих еще ночью. Я продул сенсоры, и мы двинулись в путь. Я сидел в кресле командира, управляя планетным модулем. Эвелина заняла место оператора. Она выступала в качестве штурмана и экскурсовода одновременно. Правда, рассказывать ей пока было нечего.

Мы пересекли полосу холмов – совершенно голых, как колено. Никаких следов растительности я не разглядел – только бурые камни, пыль и песок.

Я немного заблудился, несмотря на подробную карту. Одно дело смотреть сверху, с орбиты, совсем другое – самому лавировать между идиотскими, похожими друг на друга, холмами. Индикатор направления крутился, как сумасшедший.

Я уже хотел вызвать звездный модуль, но Эвелина оказалась на высоте. Она уверенно вывела меня на проложенную караванщиками тропу. Отпечатки сотен ног ездовых, тягловых и вьючных животных четко указывали путь.

Холмы стали ниже и понемногу исчезли совсем. Танк выскочил на равнину, поросшую чахлой травой. Машина шла ровно, как по бетонной дорожке и вдруг начала клевать носом. Пришлось притормозить. Я даже остановился, выбрался наружу и осмотрел ходовую часть и подвеску. Катки, траки, ленивцы… все оказалось в полном порядке.

Ровную гладь пустыни портило что-то, похожее на маленькое зернышко. Я навел на него видеокамеру и включил максимальное увеличение. Оказалось, что это артиллерийское орудие. Не старинная бомбарда или мортира, а полевая пушка со щитом и дульным тормозом. Разумеется, такими сейчас никто не пользуется. Она осталась со времен колонистов.

Я подъехал ближе, выскочил из планетного модуля и бросился к орудию. На стволе пушки не было ни следа ржавчины. Разве только шины превратились в расплывшуюся бесформенную массу. Теперь стало ясно, почему танк странно себя вел: он ехал по занесенным песком и пылью воронкам. В кого колонисты стреляли из орудий? Кого травили боевой химией? В этом надо разобраться. Но стоит ли ворошить далекое прошлое?

Эвелина вслед за мной выбралась из танка, подала мне мушкетон и указала на размытое зеленое пятно. Оно было совсем рядом.

– Озаис, – сказала Эвелина.

– Не понимаю.

– Вода в пустыне. Деревья. Птицы, животные. Отдых для караванов.

– А! Оазис! – догадался я.

– Нет. Озаис.

Я не стал спорить. Пусть будет Озаис. Оазис «Озаис», так и запишем в электронную карту.

– Как называется город на юге? – спросил я.

– Регган. Там делают лучшие наряды для девушек. И превосходное оружие для мужчин.

Где-то я уже слышал это название. Но, как я ни напрягал память, так и не вспомнил, где. Я почти силой втянул Эвелину в люк и мы поехали к островку жизни посреди пустыни.

После красно-бурого уныния зелень оазиса показалась мне совершенно нереальной. Изумрудная листва деревьев, небо, отражающееся в озере, белые кувшинки на воде и ярко-алые цветы по берегам запросто могли тронуть душу даже такого сухаря, как я. Художник застрял бы здесь надолго.

– Привал, – объявил я, глядя на данные спектрометра. – Вода вроде пригодна для питья. Пошли, погуляем. Тебе, наверное, до смерти надоело сидеть в планетном модуле. Ты ведь считаешь его живым, чем-то вроде дракона.

– Я не тупая, – с достоинством ответила Эвелина. – Сама догадалась, что это – машина. Колдовская колесница. У живых существ не бывает колес.

– Ты права, – я уныло кивнул и добавил для важности: – Между прочим, первоначальный проект разработан фирмой «Бофорс».

– Я уже поняла, что твою колесницу построили люди, а не боги.

Похоже, я недооценил интеллект и сообразительность Эвелины. Она ткнула меня носом в грязь, немного повозила и умыла дочиста. Она – далекий потомок колонистов, а те все-таки летали меж звезд. Больше и говорить нечего.

С этого момента я стал относиться к своей невольной попутчице, как к равной себе. Примитивная аборигенка исчезла, уступив место умной и прилежной ученице. Подобное, говорят, тянется к подобному. Что ж, пусть так и будет!

Я открыл панель сканера биоритмов и спросил:

– Скажи мне, Эвелина, ты видела когда-нибудь дождь, льющий с неба в солнечный день?

– Не знаю… Разве так бывает?

– Бывает. Однажды ты устроила мне маленький ритуал, теперь мой черед. Дай свою руку… не бойся, не замуж выходишь.

Я приложил руку Эвелины к сканеру. Аппарат безмолвно вывалил на экран кучу цифр.

– С этой минуты машина считает себя своей. Правда, я все-таки главнее.

– Я могу сбежать…

– На здоровье. Хоть сейчас, как говорится. Не держу. Перед тобой – вся пустыня.

Эвелина молча разделась и плюхнулась в озеро.

– Давай ко мне! – весело крикнула она.

– Вот еще! Я плавать не умею.

– Ну и не надо, слабак! Какой же ты рыцарь? Может, меня придется спасать?

Я ничего не ответил на шутливую реплику. Просто взял бинокль и залез на танк. С минуту я наблюдал за Эвелиной, а потом увидел на другом берегу нечто, заинтересовавшее меня куда больше прелестей симпатичной девушки.

Поначалу я разглядел только очертания плоского сооружения, темневшего среди деревьев. Отрегулировав увеличение, я сообразил, что передо мной – бетонный бункер. В них обычно устраивают склады боеприпасов или используют как огневые точки.

С кем же все-таки воевали колонисты? Какая опасность заставила их закапываться в землю? Неужели им больше нечем было заняться?

Поток моего сознания прервала Эвелина. Она вышла из воды, вытерлась, и начала неторопливо одеваться, вызывающе демонстрируя спортивное тело, развитые мышцы и втянутый живот с кубиками пресса. Я не мог похвастаться подобным.

– Нравится? – с явным удовольствием поинтересовалась Эвелина.

– Очень даже.

Я хотел ляпнуть что-то в духе «почему-то мне все время достаются девушки наподобие тебя», но тактично промолчал. Если бы Эвелина разозлилась, тут не помогли бы и мушкетон с разрядником.

Эвелина юркнула в люк.

– Поехали? – донесся ее голос.

Я забрался внутрь и сел за пульт.

– Позже. Есть одно дело здесь, в оазисе.

Танк плавно тронулся и покатил вперед. Я остановил его у бункера.

– Надо проверить, что там спрятано. Вдруг удастся разузнать что-то интересное?

Эвелина схватила меня за плечи:

– Нет. Я тебя не пущу. Там – колдовское логово. Смертельное зелье вроде того, что погубило город в пустыне.

Мне пришла в голову мысль о циклозарине. Пожалуй, Эвелина права: здесь нужен полный бронекостюм.

Я кое-как высвободился из объятий своей спутницы… пожалуй, можно ее уже назвать подругой, и самодовольно сказал:

– Сейчас я вызову сюда машину, летающую меж звезд. Ручаюсь, ты такого еще не видела.

Глава 11. Серьезная проблема

Танк принял телеметрию звездного модуля. Я закусил губу: орбита «Призрака» проходила через то место, откуда я отправил его в космос. А ведь звездолет должен следовать за планетным модулем. Он корректирует орбиту по переданным координатам! Бывает, система коррекции «залипает», и тогда приходится ждать виток-другой, пока звездный модуль не войдет в точку снижения. Когда времени в обрез, это может оказаться фатальным.

Но сейчас звездный модуль и вовсе не отвечал. Я включил резервный передатчик. Надпись «потеря связи» так и осталась маячить на дисплее. Ближняя квантовая и пакетная транссветовая связь отказали. Ни на что не надеясь, я перевел сигнал на старомодный радиоканал. Он, как и все остальное, работал только на прием.

Мне стало худо. На отсталых планетах распространена пагубная привычка со странным названием «курение» – люди, когда нервничают, зачем-то вдыхают дым высушенных растений. Будь я выходцем с такой планеты, я бы выкурил не меньше десяти сигарет. Но я все-таки принадлежу к сверхразумной цивилизации. Поэтому вместо зловонной сигары я глотнул кефира и полез в отсек электроники.

Через десять минут я едва не раскрошил собственные зубы: сгорел выходной каскад. Изобретатель Вилли Пат просчитался с параметрами элементов. Зачем он заблокировал защиту, я спрошу у него позже. С пристрастием. Когда вернусь домой. А сейчас надо проверить резервный передатчик.

Я снял крышку и тупо уставился на пустой отсек. Вот теперь слова Вилли «передатчик подождет» обрели особый смысл. Инженера, конечно, ждет хорошая трепка, но пару раз надо врезать и себе. Систему аварийного возвращения отключил я сам. Здесь винить некого.

– Всё, приехали, – сказал я Эвелине и сел на пол, прислонившись спиной к регенератору-синтезатору. – Зрелище отменяется. Зря я смеялся над героями фантастических романов, застрявших на чужой планете. Думал, со мной этого точно не случится.

Очевидно, убитый вид рыцаря подействовал и на принцессу, пусть она ничего не поняла из моих слов. Эвелина села рядом со мной и обняла за плечи.

– Колдовство не работает, да?

– Один чересчур умный колдун перемудрил.

– Так накажи его!

– Это всё потом. Сначала надо попасть домой. Пока я даже не представляю себе, как. Я в полном отчаянии и ужасе. Наверное, я в твоих глазах – размазня и тряпка.

– Ничего подобного! На твоем месте я бы рыдала в голос.

– Мне нельзя. Я же мужчина.

– И самые сильные воины плачут. Я не сильна в твоей магии, но помогу, всем, чем смогу. Сколько хочешь рыцарей и пехотинцев к твоим услугам.

– Боюсь, в моем случае будет бессильна вся королевская конница, вся королевская рать.

– Пусть так. Но я не брошу тебя в беде. Ты – мой рыцарь. Мы должны помогать друг другу. Надеюсь, мое слово для тебя что-то значит?

Эвелина дала мне слабую надежду. В моей голове начал вырисовываться план. В конце концов, мне посчастливилось попасть на Альтину не в одних трусах: у меня есть танк. Мощная и надежная машина. Без нее я вряд ли бы продержался на отсталой планете дольше пары месяцев. А еще у меня есть Эвелина – важный источник информации. Принцессы, как правило, хорошо осведомлены о том, что творится вокруг.

Но и это не все. Самое главное: где-то на планете валяются два транспорта с припасами для колонистов. Транспорта древние, но если они не разлетелись вдребезги, то можно использовать их оборудование. Конечно, это старая, примитивная радиосвязь, но мне нужен всего лишь выходной каскад. Вилли, конечно, справился бы лучше. Но я и сам технарь хоть куда! В любом случае я могу рассчитывать только на самого себя. Не сидеть же сиднем?

Ах, если бы мой регенератор-синтезатор мог создавать электронные компоненты… Но увы, сгенерировать что-то сложнее боеприпасов к огнестрельному оружию ему не под силу.

Я вытащил из хранилища легкий скафандр. В нем, конечно, не полезешь в лаву, но циклозарин ему нипочем.

Эвелина, чуть наклонив голову, смотрела за моими приготовлениями.

– Ты что собрался делать?

– Хочу исследовать колдовское логово. Этот костюм – защита от… магии. Но ты сиди здесь и не выходи наружу. Не хочу, чтобы ты умерла.

Я сказал это вполне искренне, глядя Эвелине в глаза. Она кивнула и произнесла:

– Не буду. Только, пожалуйста, не забывай бландербасс.

Несколько минут я сражался с тяжелой стальной дверью, покрытой пятнами ржавчины. В ход пошла сначала палка, потом лом. Дверь не поддалась. Похоже, её заклинило.

Тогда я зацепил за ручку двери трос, а другой конец набросил на буксировочный крюк танка. На пониженной передаче я медленно двинулся вперед. Дверь заскрежетала и распахнулась.

– Не выходи, – повторил я Эвелине. – Что бы ни случилось, сиди здесь.

Я спустился в бункер. Построить такое сооружение – дело сложное и хлопотное. Для чего это нужно было колонистам?

Освещая дорогу нашлемным фонарем, я прошел по лестнице и двинулся по коридору. На пути почему-то не попалось ни одного скелета. Вымерли они, что ли?

Прямо передо мной была новая дверь – массивная, тяжелая, с ярко-красным штурвалом посередине. Если и ее заклинило… значит, не судьбя.

Я легко повернул штурвал и заглянул в помещение, подобное тем, что я видел в подземелье в мертвом городе. Только здесь на стеллажах ровными рядами лежали контейнеры с маркировкой «CG». Фосген – отравляющее вещество удушающего действия. Колонисты развлекались, как могли.

Фосген – коварная штука. Симптомы отравления проявляются не сразу. Но потом, через несколько часов относительного благополучия, от него нет спасения. Пораженный человек захлебывается плазмой собственной крови. Тех, кто сюда спускался, очень жаль. Они успели выбраться, но умерли от удушья. К счастью… не для них, конечно, фосген в четыре раза тяжелее воздуха. Наверх он не выйдет.

На всякий случай я заглянул в остальные помещения и нашел оружейный склад. В ящиках осталось несколько автоматических винтовок – новеньких, в масле. С штык-ножами. Пару винтовок и коробку с патронами я забрал себе. Пригодятся.

В казармах я не нашел ничего. В комнате командира под ногами шуршали остатки ковра. На книжном шкафу поблескивала металлическая статуэтка слона. Я с трудом подавил желание зашвырнуть ее куда-нибудь подальше. Но чего не сделаешь ради науки? Я взял статуэтку – она оказалась тяжелой. Такой можно запросто приложить кого-нибудь по черепу. И он уже не очнется.

Запасной выход из бункера был завален обломками. Это хорошо: меньше шансов, что какой-нибудь любопытный абориген получит смертельную дозу отравы. Всё, больше мне здесь делать нечего.

Я поднялся по лестнице и с трудом захлопнул стальную дверь. В танк же я полез, только когда обработал скафандр составом для дезактивации.

Эвелина вопросительно смотрела на меня. В ее взгляде чувствовалось беспокойство, граничащее со страхом.

– Любопытное местечко, – сказал я, укладывая скафандр обратно в контейнер. – Там столько дряни – ее хватит погубить половину населения этой планеты. Но я кое-что придумал.

Я достал миниатюрный сварочный аппарат и щелкнул выключателем. Горелка резко зашипела. Эвелина вздрогнула и шарахнулась в сторону.

– Никак не могу привыкнуть к твоим колдовским штукам, – сказала перепуганная принцесса.

Я заварил дверь в бункер и выжег крупными буквами на галактическом языке: «ФОСГЕН. СМЕРТЕЛЬНО». Теперь ее не открыть, даже если дергать двумя ослами и тремя верблюдами. И тот, кто умеет читать, получит предупреждение.

Я захлопнул и запер люк.

– После таких приключений, как сегодня, мне нужна передышка. Один день нас не утянет. Зато у меня есть план. Не общий, как раньше, а детальный. С подробностями. Для начала надо бы найти того, кто сделал твой меч.

Эвелина задумалась. На чистом лбу пролегла складка.

– Сложно. Мастера, способные ковать несокрушимые мечи, наперечет. Их единицы. Они работают втайне от всех. И никому не выдают своих секретов. В Реггане я никого из них не знаю.

– Регган – город богатый. Торговый центр юга.

Я знал это по снимкам с орбиты.

– Свободный город. Город купцов и ремесленников. Он не принадлежит ни одному королевству, – Эвелина уточнила это с затаенной грустью в голосе. – Мы пойдем с визитом к правителю Кеммлеру… Бернарду Кеммлеру и спросим, есть ли в Реггане мастер несокрушимых мечей.

– Вот так нагло, без церемоний и этикетов заявимся в местную администрацию?

– Я все-таки принцесса…

Я провел пальцем по лбу подруги.

– Вот если бы здесь было написано «принцесса Эвелина, дочь короля Теобальда Третьего»… и то были бы сомнения. У тебя есть аусвайс?

– Что есть? Говори яснее!

Глаза Эвелины вспыхнули гневом. Еще немного, и верный вассал получит по ушам. Я поспешил с ответом:

– Удостоверение какое-нибудь. Бумаги там или что-нибудь еще.

Эвелина неожиданно развеселилась:

– Кеммлер знает меня. Очень хорошо знает! Его сын сватался ко мне!

– И ты, разумеется, отказала.

– Этот увалень богат, как сам властитель моря, но невыразимо скучен. У него в голове только прибыль и расходы.

– Как насчет бумаг? – напомнил я.

– Ты становишься такой же унылый, как и Кеммлер-младший. В поясной сумке рекомендательное письмо от отца. Да мой меч – свидетельство куда серьёзнее бумаг. Каждый из несокрушимых мечей уникален. Этот принадлежит мне и только мне.

– Еще и мне теперь. Экспонат номер два, – ехидно добавил я.

Эвелина не обратила внимания на мою выходку.

– Это неправильно, – произнесла она. – Так быть не должно.

Я вдруг вспомнил одну важную вещь.

– У тебя есть деньги? Хоть какие-нибудь? У принцесс всегда должен быть запас в потайном кармашке.

Эвелина удрученно посмотрела на меня:

– Есть золотой… Ты, оказывается, обыкновенный грабитель?

– Грабитель, насильник и злой колдун. Врун, болтун и хохотун. Гони золотой сюда!

Откуда Эвелина достала монету, я так и не понял. У женщин свои секреты.

Я сунул золотой в регенератор. Машина зашипела и считала образец. Многие регрессоры попались, расплачиваясь монетами из химически чистого золота. Но я не такой. Я – куда хуже.

Эвелине я вернул две монеты – два тусклых желтых кругляшка с профилем бородатого мужика и надписью «Теобальд Третий».

Оценив мои манипуляции, Эвелина высказала все, что о них думает:

– Фальшивые деньги? Если ты попадешься, пощады не жди. Тебе зальют в рот расплавленный свинец! На главной городской площади. Многие сбегутся посмотреть на то, как ты корчишься в муках…

– Избавь меня от подробностей. Мои деньги – точная копия ваших динаров, теобальдоров или как они там называются…

– Крон.

На реверсе было стилизованное изображение короны. Очевидно, она и дала название монете.

– Пусть крон. Золота в копиях столько же, сколько в оригинале. Поймать нас будет невозможно. Кроме того, я не собираюсь рушить вашу экономику и производить валюту в промышленных масштабах.

Я отвел танк на край оазиса, выбрался наружу и спрыгнул на землю. Потом подхватил Эвелину за талию и поставил рядом.

За исключением Полигона и Питона-5, я еще ни разу не видел обитаемой планеты без естественных спутников – существовавших давно или приведенных на орбиту рекультиваторами. Приливы перемешивают воду в океанах и обеспечивают распределение воздушных потоков в атмосфере. Без спутников климат становится неравномерным, с четко выраженными температурными зонами и постоянными бурями. Жить на такой планете можно разве что в крытых городах.

У Альтины спутников было два. Один – маленький кусок камня, едва видимый среди звезд. Второй – крупный и массивный планетоид диаметром в четверть самой планеты. Специально исследовать его не имело смысла. Пусть этим занимаются те, кто придут после меня.

Сейчас планетоид молочно-белым шаром висел высоко в небе. Стало настолько светло, что можно было разглядеть каждую травинку на равнине. Я постучал ногой по тракам, чтобы проверить, не провисла ли гусеница, и вдруг боковым зрением заметил странное шевеление.

Медленно, очень медленно, маленькое животное столбиком выплыло из-под земли. Я вытянул в его направлении руку с разрядником, включил ионизатор и нажал на кнопку. Молния выгнулась дугой и уперлась прямо в зверька. По ушам ударил гром. От животного не осталось ничего: оно просто испарилось.

Эвелина взлетела на танк и провалилась в люк со скоростью, достойной кибератлета высшей лиги. Она робко выглянула, потом спрыгнула на землю и захохотала в голос:

– Это же надо, какое колдовство! Суслика – и молнией! А для мышей что у тебя припасено?

– Атомная бомба, – серьезно сказал я. – Для сусликов и разрядник сойдет. Или этот, как там его? Бландербасс.

Эвелина серьезно посмотрела на меня, но больше не сказала ничего.