Влюбить и обезвредить некроманта бесплатное чтение

ВЛЮБИТЬ И ОБЕЗВРЕДИТЬ НЕКРОМАНТА

ГЛАВА 1. Одинокий некромант не желает знакомиться

Данте Праймус устало брел по темному коридору башни. Следом беззвучно крались тишина, тоска и очередные неприятности.

Господин Праймус только что вернулся с кладбища, где сперва читал лекцию первокурсникам, а часом позже душеспасительную проповедь прохожим. Прохожими во втором часу ночи на кладбище оказались невоспитанные гробокопатели, которые отчего-то решили, что им сойдет с рук несанкционированная эксгумация почившего с миром судьи с целью улучшить собственное благосостояние.

Гробокопатели плакали, раскаивались, звали мамочку и обещали больше так не делать. Первокурсники умоляли еще немного попугать трусишек полуразложившимся скелетом. Но Данте оказался непреклонен.

Короче, ничего существенного. Обычная для главы отделения некромантии текучка.

Данте Праймус предусмотрительно запер, а после забаррикадировал двери и окна в своих покоях, но не успел рухнуть лицом в подушку, как получил вызов от ректора.

– Где документы о зачислении на первый курс? – требовал тот, ссылаясь на категоричное «Срочно!» и ультимативное «Ты должен был сдать это еще в прошлом месяце…» – Что значит, мы тебе не говорили?! Через пятнадцать минут документы должны лежать на моем столе.

В результате Данте был вынужден восстать из постели, бросить тоскливый взгляд на примятую подушку и пойти в свой кабинет. Настроение было паршивым, состояние приблизилось к отметке «упал от усталости», но стоило в запертом на ключ кабинете главы отделения некромантии чему-то громко разбиться, вскрикнуть и ругнуться матом, как в усталом некроманте открылось седьмое по счету второе дыхание.

Хромающей походкой он пересек коридор, ворвался в кабинет и замер, пытаясь осмыслить увиденное.

– Кхр… – трагически хрипела распростертая на полу гиена, а сверху в одном банном халате сидел Кельвин Праймус и с одухотворенным видом душил саркастичного мерзавца.

При внезапном появлении хозяина кабинета оба повернули головы на шум.

– Привет, братец, – лучезарно улыбнулся Кельвин и поднажал на горло, видимо, все еще не теряя веры в свою способность заткнуть лежащий под ним фонтан красноречия на веки вечные.

– Данте! – неразборчиво сипел этот самый фонтан, отказываясь так легко сдаваться на милость победителя. – Шпашай!

Но некромант не кинулся на помощь, а лишь устало прислонился плечом к косяку и меланхолично уточнил:

– И что он натворил?

– Этот «…», – далее Кельвин сказал отнюдь не «скотина» и даже не «бессовестный гад», – просочился в наши с Миррой личные покои при дворе в тот момент, когда мы с наслаждением отдавались друг другу на супружеском ложе…

– Ложь! – возмущенно дрыгнула конечностями гиена и вывернула голову так, чтобы видеть Данте. – Это наглая ложь, не слушай его! Никакого «с наслаждением отдавались друг другу на супружеском ложе» там и в помине не было. Эти двое щелкали семечки и обсуждали свежие сплетни.

– Да что ты понимаешь в идеальной супружеской жизни! – вознегодовал Кельвин, дернул плечом и… убрал руки от шеи гиены.

– Все, – категорично заявил он, поднимаясь на ноги и отряхивая руки. – Ты как хочешь, но я его у себя больше не оставлю. Забирай!

– Ты же сам вызвался последить за Азрой, – укоризненно напомнил Данте. – Еще и заверил Кейт, что с тобой Азра станет как шелковый… Или прогуляется в застенки.

– Я был не прав! – сердито дернул полы разошедшегося халата некромант и с таким зверским выражением на лице затянул узел пояса, словно это была удавка на шее гиены. – Мы трижды делали педагогическую прогулку в казематы, педагогическую порку, педагогическое внушение, но этому… – далее, как вы догадались, было не слово «лапочка», – все хоть бы хны! Отряхнулся и дальше пошел.

– А ты не завидуй моему оптимизму, – включился в диалог Азра, переворачиваясь и вскакивая на лапы. – И вообще… попей витаминок! А то нервный какой-то, слово ему не скажи, в спальню не загляни.

– Это я-то нервный? – возмутился Кельвин и вновь двинулся на гиену. – А кто перепугался до полусмерти, что его отравят, и стащил универсальный антидот, который я вообще-то хотел подарить Тессе?

Азра торопливо перескочил через опрокинутый журнальный столик, крутанулся и вскочил на письменный стол главы отделения некромантии. Переступил с лапы на лапу, эдак ненавязчиво скинул со стола тяжелое пресс-папье в виде черепа и опустил зад на стопку с документами.

– Нет, ну я с вас категорически удивляюсь! Я редкий, практически вымирающий вид. – Азра скрестил на волосатой груди тонкие лапы. – И в отличие от некоторых, не могу так бездарно погибнуть! Я, можно сказать, только жить начал. Только-только от Тессы избавился, Кейт пристроил в загребущие руки даркина, а тебе антидота жалко…

– Ты же и так дохлый, – перебил этот поток красноречия Кельвин.

– Если я мертвый, это не значит, что не нуждаюсь в подстраховке! – возмутилась гиена.

Данте устало оттолкнулся от дверного косяка, пересек кабинет и выдернул из-под зада Азры папку с личными делами. Развернулся и направился к выходу.

– Просто признай, – напирал Кельвин. – Антидот тебе нужен исключительно как косметическое средство.

– А я никогда и не скрывал, что от него моя шкура блестит, а улыбка становится белоснежной. Так что не делай такую кислую мину на…

Дверь со щелчком затворилась, скрыв от глаз Данте Праймуса двух спорщиков, и те моментально, словно по команде, умолкли.

– Отлично сыграно, – улыбнулся некромант.

– То ли еще будет, – гордо выпятил грудь Азра и пристально глянул на заговорщика. – Смотри не спались.

Кельвин Праймус расплылся в нехорошей улыбочке, от которой в глубоких казематах дворца начинали трепетать и колоться даже самые отчаянные и несгибаемые личности. Поднял руку и изобразил поворот воображаемым ключиком, смыкающим уста.

Погруженный в свои мысли и тревоги глава отделения некромантии заторопился к ректору. И даже не заподозрил, что самопровозглашенный амур уже предвкушающе потер лапы друг о друга.

ГЛАВА 2. Делать новости

Делать новости – это настоящий ад на земле. Но делать новости в канун самого зимнего и волшебного праздника, знаменующего окончание года, – ад адский.

Это знали все сотрудники редакции «Староградская правда». Поэтому при всяком удобном случае молились богам удачи в надежде, что ну хоть в этом-то году пусть все будет иначе. И всякий раз эта самая надежда с глумливым хохотом исчезала из редакции аккурат за пару недель до часа Х.

Можно сказать, традиция.

Традиция, которая не подкачала и сейчас.

– Всем доброе утро, – мрачно сообщил вошедший в редакцию шеф, встретился с нашим коллективным скепсисом на лицах и грозно рявкнул:

– И не смотрите на меня ТАК, я в курсе, что добрым это утро назовет лишь мазохист. Однако солнышко встало. Встал и наш новогодний выпуск, поэтому давайте дружно проклянем этот день и уже возьмемся за работу!

Сотрудники редакции зароптали, заерзали в креслах и мысленно начали писать коллективные увольнительные.

Шеф, мечтавший о чем-то похожем и чашке кофе (а лучше целом кофейнике, который с превеликим удовольствием вылил бы на головы критиков, зарубивших выпуск), шумно выдохнул. Решительно стянул зимнее пальто, на плечах припорошенное хлопьями снега, и попытался спрятаться в бастионе надежды, то бишь за закрытой дверью кабинета с грозной табличкой «ШЕФ».

Но бастион так и остался недосягаемой крепостью, потому что на его пути выросла маленькая, но очень бойкая я.

– Шеф, позвольте я уточню глубину нашей задницы. Сколько статей зарезала беспощадная цензура?

Редакция притихла, мысленно моля всех богов удачи, чтобы зарубили не его статью, иначе придется собирать материал заново и все переписывать, а время не то чтобы поджимало. От него и вовсе осталась парочка белоснежных крупинок в песочных часах, установленных на главной площади Старограда в честь праздника.

Начальник обвел своих сотрудников грозным взглядом, который преподавали не иначе как на курсах повышения квалификации руководителей, и был вынужден сказать правду:

– Нам разрешили оставить лишь гороскоп.

Коллеги дружно застонали, схватились за головы и только я неунывающим островком счастья гордо поцокала за опечаленным начальством.

– Шеф, я вот что подумала… – просачиваясь следом за ним в кабинет, начала я. – А давайте вы меня на три денька раньше в отпуск отпустите по семейным обстоятельствам! На премию я все равно уже написала, гороскоп переделывать не требуется, так чего мне киснуть в редакции?

Шеф швырнул на стол папку с черновиком зарезанного критиками выпуска «Староградской правды» и скорчил такую гримасу, словно только что отбил мизинчик дверью, а не увидел своего самого любимого и жизнерадостного сотрудника редакции.

– Маргарет, мне жаль, но ты не получишь премию. Точнее, никто из нас ее не получит.

– Шеф! – Я укоризненно глянула на мужчину. – Сегодня отличный день для приколов, но вы что-то не в ударе. Или… – меня внезапно бросило в жар от мелькнувшей догадки. – Вы что… вы сейчас про премию… это серьезно?

– Серьезнее меня только мертвец.

– Но… – Я воинственно сжала кулаки и тряхнула волосами, все еще отказываясь верить в случившееся, и напомнила:

– Но мой гороскоп приняли!

Начальство сочувственно глянуло на всю такую грозную меня, вспомнило, что в новом году я напророчила львам светлую и крайне денежную полосу. Приуныло.

– Маргарет, суровые времена требуют суровых мер, – заявил шеф, после чего решительно открыл бар, нашел среди прочего маленькую баночку с успокоительным настоем и щедро плеснул в два стакана, один из которых протянул мне.

Я села в кресло напротив стола, растерянно заглянула в стакан с мутной жидкостью. Характерный запах валерианы ударил в нос, но не успокоил.

– Шеф, но мне нужна эта премия, – попыталась надавить я на жалость. – Родители ждут, что я приеду встречать этот новый год вместе с ними. А вы хоть представляете, как взлетают цены на дорогу в новогодние дни?! Слиток золота и тот дешевле!

– Очень сочувствую, – совершенно неискренне заявил шеф, залпом выпивая содержимое своего стакана и делая попытку уйти в работу, но я была непреклонна.

– Шеф, – отставив стакан, я подалась вперед и вкрадчивым голосом попросила, – а дайте мне задание.

Глава редакции «Староградская правда» поднял голову и глянул на меня с таким неописуемым недоумением, словно я была гипсовым изваянием пуделя, которое внезапно завыло.

– Ш… што? – заикаясь переспросил он.

Заикался он не на пустом месте. Надо признать, что журналист из меня ну… такой себе.

В начале карьеры я пробовала вести светскую хронику, но уже после первой статьи под окнами редакции собрался пикет модниц с плакатами «Уволить».

Дальше мне доверили обозревать жизнь братьев наших меньших. Я пару раз съездила на выставки домашних питомцев, вслух подумала, что побеждает один и тот же попугай по кличке Бульон, чем очень расстроила организатора выставок и по совместительству хозяина птички. И больше меня никуда не звали.

Тогда мне дали колонку с общепитом. Мол, там-то и там открылась замечательная кафешка со свежей выпечкой и потрясающей пастой. Я успешно рассказала про три таких заведения, траванулась в четвертом, естественно написала обо всем в статье, и на следующий день перед окнами редакции вновь стоял пикет с уже известными табличками.

Взбешенный шеф дал мне колонку с гороскопами, уточнив, что это мой последний шанс продолжить карьеру журналиста. В гороскопах я не разбиралась от слова «совсем», поэтому просто оптимистично пророчила всем знакам встречи со старыми друзьями, профессиональный успех и приятные неожиданности на любовном фронте.

И вот что странно, пока я писала правду, мной были недовольны, а как только стала врать, все разом подобрели.

– Дайте мне новое задание, – настойчиво попросила я и тут же накидала варианты. – Ну там колонку с некрологами или блок с предсказанием погоды альтернативными методами! Это, конечно, не премия, но я готова на все ради дополнительной оплаты. Правда-правда!

Мужчина откинулся на спинку кресла с видом «ого, это изваяние еще и говорить умеет», побарабанил пальцами по столу и неожиданно для нас обоих согласился.

– Знаешь что… А разбери-ка ящик с предложениями и напиши короткую заметку на любую тему. Скажем… двести слов. Сдать завтра утром.

– Да, шеф! – Я подорвалась со своего места с азартом гончей и помчалась к двери. – Я вас не подвиду, шеф! Вот увидите! Уже завтра на этом столе будет лежать такая статья… Ну прям ух какая!

Грозное начальство лишь вяло отмахнулось и с головой погрузилось в пучины бюрократических проволочек.

ГЛАВА 3. Некромантские будни

Данте Праймус хромал на практическое занятие, когда из ниши сбоку коридора материализовалась недовольная гиена.

– Как хорошо, что я тебя встретил, – возрадовался Азра и потрусил рядом. – Идем! Я тебе буду жаловаться, а ты внимай и терпи.

Некромант остановился и с трудом сложил руки на груди. Пострадавшая от проклятья конечность, с которой только пару недель назад Тесса сняла сковывающий процессы гниения металл, навсегда утратила чувствительность. Но даже теперь Данте не терял надежды вернуть ей былую подвижность.

– Азра, напомни, – некромант наклонил голову и вкрадчиво уточнил, – есть ли хоть одна причина, почему ты живешь в моей башне?

– Конечно, – уверенно кивнул тот и подмигнул, – я классный!

Данте выразительно поднял бровь, демонстрируя все, что думал относительно прозвучавшего ранее аргумента, но вслух сказать ничего не успел. В коридоре послышался сперва громкий топот, потом сосредоточенное пыхтение, которому аккомпанировал скрип колес.

Некромант с гиеной повернули головы в направлении странных звуков и увидели, как из-за поворота показалась крупная фигура Рычая.

Полуорк, таскавший не только грузы, но и личину деревенского простака, скрывающую истинный облик парня, с видом батрака на речке тянул за веревку накрытую простыней тележку. Эдвард, его всегдашний напарник по неприятностям, шел рядом и с нежной заботой любящей матери придерживал ткань, чтобы не испортить сюрприз любимому преподавателю.

– Мастер! – радостно завопил Эдвард, узрев в конце темного коридора свет, то есть Данте Праймуса. – А мы на пересдачу.

Парни прибавили шаг, и скрип колес сделался еще громче и омерзительнее. Азра сунул когтистый палец в ухо и активно им подвигал, словно рассчитывал выковырять застрявший там звук скрежета, но не преуспел в этом деле. Поэтому взялся за другое.

Он сел на пушистую попу, сложил лапы на груди и устремил свой любопытный взор всезнающего ртути на главу отделения некромантии.

– Данте, а ты вообще собираешься их отчислять? – уточнил он сварливо. – Нет, не то чтобы я подзуживал и склонял тебя к неверным решениям, но… Но посмотри же на этих недотеп! Они, не побоюсь этого слова, худшие представители твоего отделения! Позор среди некромантов даже с поправкой на Петра и его обожаемую Гертруду!

– Азра… – устало выдохнул Данте с видом «да отцепись от меня, клещ проклятущий», но оппонент не дал ему продолжить.

– Что Азра? – возмущенно развел он лапами. – Сам выглядит как свежевыкопанный покойничек, который приполз на порог башни исключительно из любви к трудоголизму, а туда же… Вот вместо того, чтобы сразу начать отпираться и уверять, что это не так, лучше бы вспомнил Тессу.

– Тесса Грей стала лучшим артефактором курса, досрочно сдала сессию и сейчас помогает гарнизону Севера на стене, – охотно сделал то, что посоветовали, господин Праймус.

– Ладно, – нисколечко не расстроился Азра. – Тогда давай припомним Кейт и ее выходки.

– Кейт Хьюстон получила второе высшее на отделении некромантии и уехала с дипломатическим визитом к Ледяным великанам.

– Воооот… – протянул Азра наставительным тоном. – О чем это говорит?

Некромант сверху вниз посмотрел на сидящую у его ног гиену и приподнял одну бровь.

– О том, что тебе не удалось испортить им жизнь и ты взялся за меня?

– Это говорит о том, что у меня чуйка на перспективных людей. И глядя на эту парочку с тележкой, моя чуйка горько плачет.

Данте устало вздохнул и переключился на подошедших адептов.

– Парни, я же сказал вам ждать у моего кабинета.

– Мастер! – Эдвард вырвался вперед. – Мы так и сделали, но пришел профессор Бендер и сказал, что…

– В башне девушка, – закончил мысль запыхавшийся Рычай, а Эдвард сделал большие глаза (хотя куда уж больше!) и заговорщицким шепотом добавил:

– Девушка, которую ни в коем случае нельзя пугать.

– Девушка? – удивился Данте.

– Нельзя пугать?! – возмутился Азра.

Эдвард быстро-быстро закивал.

– Ну да! Бендер сказал, что к нам пришла журналистка. Велел всем сидеть по комнатам, как дохлым мышкам, и пищать на три тона тише. Иначе он собственноручно каждому открутит руки и запихает так глубоко, что… – Эльф смущенно осекся и опустил глаза.

– Журналистка!!! – Азра напротив подобрался, быстрым движением лапы пригладил шерсть на загривке и вскочил. – Совсем забыл! Я же обожаю давать интервью. Где, говорите, эта чудесная девушка, что по достоинству оценит мой юмор, глубину мысли и широту сравнений?

– Азра, стой! – предостерегающе повысил голос Данте, но гиена даже не обернулась.

Некромант чертыхнулся, велел Эдварду с Рычаем пока посидеть в аудитории, а сам торопливо похромал догонять Азру.

Он еще не знал, что амур со злодейским хохотом уже достал из колчана стрелу.

ГЛАВА 4. Репортерские будни

Я пригубила кофе из стаканчика.

Поперхнулась.

На секунду зависла от возмущения и повернулась к продавщице.

– Что это?

Та изобразила вежливость на усталом лице.

– Кофе без кофеина.

По всей видимости, каждая клетка моего тела сейчас обиженно вопила: «За что?!», потому что девушка пояснила:

– В нашей кофейне новая установка на здоровый образ жизни. Вся выпечка без сахара и глютена, кофе без кофеина, а шоколад убран из продажи.

– Не уверена, что хочу быть здоровой, – проворчала я, скорбно опуская взгляд на черную унылую жижу.

Да уж… Сегодня даже мой кофе нуждается в кофе!

Оставив стаканчик с полезным, но, увы, безвкусным напитком, я покинула заведение, юркнула в соседний переулок и купила нормальный кофе и кекс с шоколадом. Чувствовала себя при этом настоящей оторвой!

Торопливо перекусив, вытащила из кармана стопку бумажек и быстро перебрала, деля на кучки.

«Староградская правда» обзавелась ящиком с предложениями всего пару месяцев назад. Его торжественно прибили рядом со входом в редакцию и благополучно игнорировали вплоть до сегодняшнего дня, когда шефу приспичило дать мне такое, мягко говоря, странное задание.

По мнению моих коллег, идей для статей хватало и без инфоповодов взволнованной общественности. По моему скромному наблюдению, это был настоящий кладезь информации.

В ящик бросили тридцать четыре листочка. Три из них носили оскорбительный характер и критику редакции, поэтому были сразу же забракованы и кинуты в мусор. Десять несли в себе ценную информацию о том, что Родик с пятой улицы растит на подоконнике запрещенную флору отнюдь не из любви к раскидистым листьям. Эльза из булочной подозрительно часто ходит в гости к соседу, а кот Валера сбежал от обнаглевшего дрессировщика и теперь скрывается у Верховной ведьмы Старограда… Ну и все в таком духе.

Оставшаяся стопочка нетерпеливо вопрошала: «Кто такие некроманты?»

– Ну некроманты так некроманты… – смирилась я с неизбежностью, связалась с секретарем главы отделения некромантии и договорилась о встрече.

Тут надо сразу оговориться, что я с детства не отличалась никакими талантами, кроме виртуозной траты денег и сочинительства историй.

Магия обошла меня стороной, как и тяга к любовным романам. Благоразумие тоже не пожелало надолго задерживаться рядом с Маргарет Рид. Авантюризм, амбиции и прочие пробивные способности тоже не захотели составить графу в моем личном деле. И только оптимизм посчитал своей. Впрочем, скептицизм так же не остался в стороне, отчего характер мой в конец испортился.

Получив пропуск, я впервые прошла на территорию Староградской магической академии всеискусств и свернула к главной башне, где жили и учились некроманты.

На просевшем крыльце башни уже ждал высокий мужчина во всем черном. Он глянул на мое ярко-желтое пальто с видом человека, который признавал только ахроматические цвета, и такой вопиющий желтый нанес ему личное оскорбление. Но вслух сказал иное.

– Меня зовут профессор Бендер. Я проведу для вас экскурсию и отвечу на большую часть волнующих вопросов.

– Маргарет Рид, «Староградская правда», – представилась я и пошутила, – я буду той, кто замучает вас многочисленными уточнениями.

Бендер глянул с легким сомнением священника, не совсем уверенного в уместности балалайки на похоронах.

– Вы не особо боитесь, – почему-то удивился он.

– Вы не очень-то пугаете, – честно отозвалась я.

– Это пока, – поспешил успокоить то ли меня, то ли себя некромант.

Мужчина толкнул двухстворчатые двери, каждая из которых легко посоперничала бы с сейфом за право назваться неприступной, после чего обернулся и сделал приглашающий жест рукой в сторону зияющего темнотой провала.

– Начнем экскурсию?

Я предвкушающе улыбнулась и решительно поднялась по ступенькам.

И знаете, забегая немного вперед, скажу, что экскурсия шла по высшему разряду. Если, конечно, вы, как и я, обожаете комнаты ужаса и пощекотать нервишки.

Но обо всем по порядку!

Сперва был краткий инструктаж:

– Маргарет, настоятельно не рекомендую трогать этот цветок. Нет, палец он вам не откусит. Нет, отравить тоже не отравит. Однако наша повариха имеет к нему слабость. И тяжелую руку… И раз мы коснулись темы нервных женщин, советую не бесить вон те занавески. Они у нас с характером. К кукле тоже лучше не приближаться. Нет, никто из учащихся ее не оставлял на подоконнике, она сама пришла. Почему на ней кандалы? Во избежание, дорогая Маргарет, во избежание…