Крысиный заговор бесплатное чтение

Оксана Вениаминовна Смирнова
Крысиный заговор

Пролог

Тёплым весенним вечером приятно постоять на самом верху башни, что на Краю земли. Поглядеть на море, на серебристую пену у скал, на угасающую полосу заката.

Возможно, именно поэтому старик Смотритель решил установить на верхней площадке свою дальнозоркую трубу и заглянуть в почти недостижимые края. Но сначала он добросовестно обошёл все восемь окон, глядящих на восемь сторон света, но не увидел ничего особенного. Везде шла самая обычная жизнь.

На Дырявых островах кипит работа. После весенних штормов кто чинит снасти, то латает паруса, а кому-то приходится заделывать пробоины. Но лица у всех бодрые и уже загорелые.

В домике вещей старухи, которую Дени назвал когда-то бабой-ягой, хотя сама она предпочитала называться синьора Стрега, окна стоят нараспашку. За столом сидят хозяйка и её подруга, донна Кардо Баррикверо. Они ведут неторопливый разговор, а за окном видны совсем ещё зелёные юные подсолнухи.

Во дворце герцога Касилии праздник: гости, веселье, кутерьма, цветы и много света. Старик припоминает: это день рождения маленькой герцогини. Ей ровно год. Отец выносит в зал очаровательную крошку-фею в воздушном платьице – его наверняка сшила Марика, добавив к красоте защиту от злых сил. На троне царственно сияет донна Элинор, а чуть в сторонке по-дружески разговаривают двое юношей – дон Лусьо и Нико.

Глядеть на этот праздник можно долго, но старик переходит к другой трубе и видит высокий грязно-белый дом. Он тянется бесконечной стеной и глядит ровными рядами окон, которых в нём, наверно, сотни. Старику это здание неинтересно. Он смотрит на серую дорожку, идущую вдоль дома, и видит на ней девочку-подростка. Она бредёт, горбясь под тяжестью потрёпанного рюкзака, и вид у неё невесёлый.

Старику кажется, что дом и девочка видны неясно – словно сквозь пыль или туман. Смотритель протирает глаза и окуляр трубы, но картинка не становится чётче. Или это лишь кажется из-за того, что она серая и скучная?

Старик вздыхает и качает головой. Он не хотел бы жить в этом огромном доме. Но Тюхиным родителям достался именно он, и ничего тут не поделаешь.

Старик отходит от окна и поднимается на верхнюю площадку башни, чтобы взглянуть на далёкий шотландский замок.

В суровый горный край весна приходит поздно, и вечерами там ещё прохладно. Поэтому в библиотеке замка растапливают камин. Огонь весело пляшет на поленьях. Рядом с камином в одинаковых креслах и одинаковых позах, держа в руках бокалы с янтарным напитком, сидят похожие, как близнецы, принц Чарльз и король Эдвард. Беседа их течёт на вид спокойно, поэтому старик отходит от трубы, и ночь скрывает окрестный мир мягкою тьмой.

* * *

A между тем разговор принца с королём не так уж безмятежен.

– Ты представляешь, – жаловался Чарльз, – я пустил в ход все мыслимые чары, чтобы прибиться к этой делегации. Ходил по школе, улыбался прямо как… киноактёр. Острил. Описывал шотландские красоты. А она меня даже не вспомнила!

– Наверняка ей помогли тебя забыть, – примирительно отозвался Эдвард. – Тебя и всё, что с тобой связано. Ведь согласись, это опасные воспоминания.

– Разве я виноват в проделках Пака? – воскликнул возмущённый Чарльз. – В конце концов, прошло уже два года, даже больше. И что мне теперь делать?

Эдвард пожал плечами:

– Попробуй познакомиться с ней заново. Начни всё с чистого листа. Затей хотя бы переписку!

– О, я попробовал затеять! Узнал её адрес, оставил свой. – (Эдвард тихонько хмыкнул.) – Отправил красивую открытку с простеньким, но приятным текстом.

– И что?

– И всё. Как говорят по-русски, ни ответа ни привета.

– А что её подружка? Неужели она тоже тебя не узнала?

Принц Чарльз вдруг растерялся:

– Подружка? Я её не видел…

Среди шкафов и полок вдруг раздался шум, и к огню вышел третий молодой человек – Дени. В руках он держал толстую книгу, заложив пальцем нужную страницу.

– Интересно, какой ты оставил адрес, – сказал Дени с откровенной усмешкой. – Может, её ответ доставили в реальную Шотландию? И теперь спецслужбы терзают беднягу, который получил привет из вражеского стана?

– Думаешь, ты один такой умный? – огрызнулся Чарльз. – У меня прекрасный адрес. Он защищён от всех спецслужб на свете.

– А вот её адрес наверняка не защищён, – задумчиво заметил Эдвард. – Она могла даже не получить твою открытку.

– Или её ответ могли счесть чем-то подозрительным, – согласился Дени. – Но не горюй. Ей всё равно надо бы подрасти. А там и времена, глядишь, изменятся.

– Все изменяется со временем, – кивнул Эдвард, глядя в огонь. – Ты, главное, не прозевай нужный момент.

– А может быть, ещё одну открыточку отправить? – спросил принц Чарльз.

– Пока не стоит. Подожди, – сказал Дени серьёзно. – Лучше скажи, что там с твоим кузеном Томом.

Принц Чарльз пожал плечами:

– Понятия не имею. О нём давно уже не слышно. Сюда он точно больше не заглядывал.

Дени рассеянно кивнул в ответ и вновь уткнулся в свою книгу. Чарльз с Эдвардом продолжили беседу и не заметили, что Дени вовсе не читает, а думает о чём-то – сосредоточенно и хмуро. Оба невольно вздрогнули, когда книга со стуком захлопнулась, и Дени вмешался в разговор:

– А почему вы до сих пор не объявили розыск, если ни Тома, ни его подружки нигде не видно?

* * *

В огромном грязно-белом доме, который не понравился Смотрителю, в трёхкомнатной квартире на четвёртом этаже одно из окон плотно занавешено тяжёлыми шторами – оливковыми с золотым узором. Квартира обставлена роскошной и громоздкой старой мебелью. Непонятно, как её сумели втиснуть в московскую новостройку. В самой большой из комнат за столом внушительных размеров собралась очень странная компания.

Хотя стол и был круглым, одно из мест за ним явно предназначалось привилегированной особе. В кресле, похожем на трон, восседала старая дама. Её седые волосы были уложены в высокую причёску, в ушах сверкали крупными камнями серьги, а на пухлых пальцах – перстни. Хозяйкой, судя по всему, была здесь она.

На стульях попроще расположились трое парней в чёрном. Они тоже носили украшения, но совсем другого рода: железные цепочки, кожаные браслеты и множество металлических заклёпок, похожих на шипы. Таких парней дамы вроде хозяйки квартиры обычно называют «шпаной» и стараются с ними не связываться. Однако в комнате происходил серьёзный разговор, ещё более странный, чем мог бы предположить какой-нибудь сторонний наблюдатель, если бы чудом заглянул в окно.

– Ваше сиятельство, – сказал один из парней, – у нас всё под контролем. К нам ни один чужак не сможет сунуться. Осталось подождать совсем немного. Райончик дозревает и скоро будет в лучшем виде. Тёпленьким нам достанется.

– А чего ждать? – перебил его второй. – Брать надо сейчас.

– Сейчас ещё не время, – кратко ответила дама. До объяснений она не сочла нужным снизойти. Но третьего парня такой ответ не устроил.

– Может, вам та заноза оказалась не по зубам? И вы поэтому боитесь? Так мы и сами справимся, без вас, – сказал он с издевательской ухмылкой.

Дама нахмурилась, стукнула по столу рукой и прошипела:

– Ах ты мелкая шушера! Хочешь попробовать на своей шкуре, каков мой зуб? Да тебя разорвут в клочки, стоит мне приказать!

– А я чего? Я ничего… – забормотал бунтарь, тревожно озираясь.

Двое других, как по команде, от него отвернулись и уставились в пол.

– Если я говорю – не время, значит, не время, – сурово отрезала дама. – Идите, передайте всем, чтобы готовились. А я сама приду, когда настанет час. И это будет скоро. Теперь ступайте. Да глядите в оба. Вас не должны тут видеть. Ни в каком обличье.

Парни покорно выбрались из-за стола и двинулись к выходу. Хозяйка заперла за ними дверь на два замка, цепочку и засов. Вернулась в комнату и осторожно, чуть отодвинув штору, выглянула в окно. Ей был отлично виден подъезд, откуда по логике вещей должны были бы выйти парни. Но время шло, а из подъезда никто не выходил.

Дама кивнула своим мыслям и отошла от окна. Она чувствовала себя в полной безопасности. Квартира заперта. Её гостей никто не видел. Район закрыт, а люди даже не подозревают, что их держат в незримой прочной клетке. Им из неё не выбраться. Слишком они погрязли в вечной спешке и суете и ничего не видят дальше своего глупого носа.

А та заноза, на которую посмел намекнуть крысёныш… С занозой скоро будет покончено.

Глава 1
На новом месте

Под утро Тюхе приснился сон. Такие сны снились ей раньше, в старом доме. Тогда она не считала их снами. На новом месте их не стало. Но ошибиться Тюха не могла: это был сон из прежних, хотя привёл он не туда, куда обычно приводили сны-путешествия.

Тюха брела по железнодорожной насыпи в каком-то захолустье. Тёмные потрескавшиеся шпалы, ржавые рельсы, запах мазута или креозота. Немного щебня, тоже ржавого, покрытого налётом каких-то железнодорожных смол. В памяти всплыла насыпь, где в последнюю весну старого дома пробилась мать-и-мачеха. Но в этом сне не было ни ограды, ни скверика, ни улицы с троллейбусной остановкой. Вообще ничего не было, только заброшенные пути и ржавая насыпь, на которой сквозь щебень и песок пробился чахлый куст чертополоха. Невзрачный, невысокий, чудом выживающий на этой мёртвой почве. Может быть, кто-то и назвал бы его слабым – только не Тюха. Она почувствовала, сколько нужно силы, чтобы прорасти и выжить в этом месте. Как будто сама пробивалась к свету из отравленной земли.

– Том, – прошептала Тюха, – ты теперь всегда будешь таким?

Она протянула руки к упрямой, несдающейся колючке – и проснулась. А после плакала отчаянно и долго, кусая угол подушки, чтобы никто не слышал и не видел этих слёз. Это её личное горе. Другим о нём знать незачем.

К счастью (хотя о счастье тут и говорить было нелепо), Тюха проснулась слишком рано. Все в доме ещё спали, даже маленький Данилка, который часто никому не давал покоя – что вечером, что среди ночи, что в несусветную рань.

Спать Тюхе больше не хотелось. Вставать тоже. Не хотелось идти в школу – школу в новом районе, большую, скучную и злую. Учебный год уже заканчивался, но и это не особо радовало. На лето снимут дачу, чтобы «вывезти детей на свежий воздух». Точнее – на поживу комарам. Если б Данилка был Тюхиным маленьким сыном, она бы ни за что не повезла его на дачу. А главное, на даче будет такая же тоска, как в школе. И даже ещё хуже. Там будут травы и деревья – да, конечно. Но с ними не удастся даже словом перемолвиться. Прошлым летом она это уже установила.

Тюха припомнила, как начиналась её безотрадная жизнь. Родители честно пытались получить жильё в старом районе. Но кончилось тем, что пришлось ехать в Чертаново, оно же Зюзино. Тогда мама впервые заговорила новым тоном: одновременно и сердитым, и оправдывающимся:

– Ты же понимаешь, что другого жилья нам потом никто не даст. А там, в Чертанове, большая светлая квартира. С балконом-лоджией. У тебя будет своя комната…

Своя комната – это действительно большое преимущество. Никто по крайней мере не заметит, что ты плачешь, не будет приставать с расспросами.

Тюха вспомнила, как в первый раз увидела свой новый дом. Возле него не обнаружилось даже двора. Лишь узкая полоска земли под окнами – со временем её освоили жители первого этажа, – асфальтовый тротуар, дорога для машин, а дальше – всё. Обрыв в совершенно марсианский котлован, в котором высились горы песка. Там собирались строить другой гигантский дом. Такие же дома росли почти до горизонта. За ними, где-то очень далеко, виднелась тёмная полоска леса. Но до него было примерно как от Марса до Земли. А в их асфальтовой пустыне тем летом не нашлось и подорожника.

Новая школа встретила Тюху враждебно. Мало того, что в классе все давно друг друга знали и у каждого был свой круг друзей-приятелей. Мало и того, что про английский тут можно было забыть. Его лишь начинали учить в пятом классе, да так, что и читать-то не научишься, не то что говорить. Другие уроки тоже оказались совсем неинтересными. Даже ботаника. А главное, новеньких в этой школе считали правильным травить, высмеивать и обижать. Тюхе досталось и за её английское произношение, и за то, что она по неведению всё время нарушала какие-то неписаные правила, которым в классе придавали огромное значение.

Всё было плохо. Но тогда, в самом начале, Тюха почти не замечала школьных бед. Все силы уходили на то, чтобы тревожиться за маму. Тюхе не объяснили, чего именно нужно бояться. А что бояться нужно, она поняла и сама. Даже не из обрывков взрослых разговоров, а из того, как все вдруг разом замолкали, стоило Тюхе оказаться рядом.

Измучившись страшными мыслями, она решилась как-то раз допросить папу – самого честного из имевшихся под рукой взрослых.

– А это правда, что в мамином возрасте опасно заводить детей? – спросила Тюха прямо, в лоб.

– Опасно может быть в любом возрасте, – ответил папа, застигнутый врасплох. Но тут же спохватился: – Кто тебе сказал такую глупость? Наша мама ещё молодая! И медицина современная всё-таки не совсем беспомощна, что бы о ней ни говорили…

Тюхе стало понятно, что положение очень серьёзное. И она ничего не говорила маме с папой ни про школу, ни по марсианский двор. И даже не пыталась ускользнуть в Касилию или в Зачарованный Сад. Ей казалось, что этого делать нельзя, а надо изо всех сил тревожиться за маму – тогда, может быть, ничего страшного с нею не случится.

И в самом деле, несмотря на все тревоги – или благодаря им, – маленький Данилка благополучно появился на свет. И можно было тихо выдохнуть.

Потом была зима и очень много всяких забот. Но Тюха, как и год назад, ждала весны. Она надеялась снова увидеть принцев и навестить старых друзей. На всякий случай Тюха положила в карман пальто заветный жёлудь.

Именно возле детской поликлиники Тюху настигла главная беда – как раз когда уже казалось, что худшее позади. Мама часто возила туда Данилку: так положено. И часто брала с собой Тюху, чтобы та стояла и сидела в разнообразных очередях. Это была мучительная повинность.

Кто-то всё время приходил и уходил, пытался вклиниться, доказывал, что занимал тут очередь за кем-то, кто ушёл. Выяснение обстоятельств превращалось в перебранку и скандал, причём все спорящие дружно норовили выбросить из очереди безответную Тюху. А если им это удавалось, Тюху потом ругала мама – за то, что упустили очередь и потеряли время.

Мама теперь часто сердилась, и виноватой почти всегда оказывалась Тюха, даже если её вины и вовсе не было.

В тот день в поликлинике всё происходило так долго и так склочно, что Данилка не выдержал и поднял громкий рёв. Мама быстренько выставила Тюху с коляской во двор, а сама побежала ставить какую-то печать. Чтоб успокоить брата, Тюха вытащила из кармана мешочек с жёлудем и стала раскачивать его, как маятник.

Данилке это понравилось. Он замолчал, потом заулыбался, а потом даже рассмеялся и потянулся за игрушкой. И Тюха отдала ему мешочек. Она никак не ожидала, что Данилка сумеет выудить из него жёлудь и тут же потащит в рот. Но хуже всего, что как раз в этот момент к ним подоспела мама, на ходу пряча в сумку медицинские бумаги.

– Что у него во рту? – спросила мама грозно. – Додумалась! Давать ребёнку всякую гадость!

И не успела Тюха вмешаться, как мама выхватила жёлудь и зашвырнула его в урну.

– Пошли! – бросила мама и так яростно покатила коляску прочь от поликлиники, что Тюха не рискнула даже оглянуться – не то что залезть в урну за жёлудем. Она почувствовала: мама этого не выдержит. Тюха лишь спрятала в карман пустой мешочек, в чём уже не было ни капли смысла.

С тех пор с Тюхой никто не разговаривал – ни травы, ни цветы, ни белки, ни вороны. Теперь, к концу шестого класса, Тюха почти уверилась, что все её друзья и приключения не более чем детские фантазии. Может, она сама себе их сочинила, чтобы не скучать, и сама верила в придуманные сказки? Но странный сон снова позвал туда, куда Тюхе давно уже не было входа.

Глава 2
Родительское совещание

Четверг у Тюхиного папы считался днём «библиотечным». Папа имел полное право не бежать с утра пораньше на работу. Он мог действительно отправиться в библиотеку, а мог заняться длинным списком домашних дел – смотря что нужно было сделать срочно. Обычно срочных дел накапливалось столько, что переделать их за день папа не успевал. Не говоря уже о том, чтобы отвлечься на несрочные или хотя бы просто их заметить.

На этот раз, как ни странно, ничего срочного ни в списке дел, ни на работе не оказалось. Тюха ушла в школу, а мама с папой и Данилка остались дома. Папа сидел на кухне, поглядывал со своего седьмого этажа на дальний лесок и обдумывал порядок действий. Мама вошла с грудой пододеяльников, простыней и наволочек. Но вместо того чтобы загрузить их в стиральную машину, она швырнула этот ворох на пол, села на табуретку и сказала:

– Я больше так жить не могу!

Папа посмотрел на неё вопросительно.

– Меняю я бельё, а у неё вся наволочка мокрая. И подушка тоже.

Папа подумал, что так жить не может вовсе не мама, а кто-то другой. Но говорить об этом пока не стал. А мама продолжала свой возмущённый монолог:

– И опять она пошла в школу с таким лицом, будто её гонят на каторгу!

– Ну, в общем, так оно и есть, – пробормотал папа себе под нос.

Мама его услышала и снова возмутилась:

– Можно подумать, что ей трудно учиться!

– Не столько трудно, сколько скучно, – ответил папа. – Это плохая школа.

– Ты уверен? – спросила мама, добавив к возмущению иронии.

– Можешь считать это установленным фактом, – невозмутимо ответил папа. – Ты же сама каждый раз отправляешь меня на родительские собрания. Не знаю, как в других классах, но в Тюхином картина безотрадная. Да я тебе рассказывал раз сто.

– Ну а что я могу поделать? – продолжала сердиться мама. – Другой школы в округе нет!

– А в этой нет к тому же и английского, – задумчиво продолжал папа. – Не уроки, а какая-то ерунда.

– Ты же прекрасно знаешь: Тюху некому было возить в старую школу, – сказала мама, обречённо опустив голову. – Особенно вначале, когда тут и метро ещё не открыли. А отпускать её одну в такую даль нельзя. Но могла же она хотя бы подружиться с кем-нибудь? Не в классе, так во дворе?

Папа чуть было не переспросил: «Где-где?» – но подумал, что это будет жестоко.

– Друзья не выдаются по заказу, – сказал он примирительно. – Ты тоже здесь ни с кем не подружилась. Вам с Тюхой некогда особо во дворе разгуливать. Да и двора тут нет, по сути дела.

– Да, в старом дворе можно было не беспокоиться, куда делся ребёнок, – вздохнула мама. – Но мы уже два года здесь живём. И она всё время ходит с таким видом, будто мы отняли у неё детство.

– Да, – согласился папа. – Мы отняли у нашей Тюхи всё, что она любила. И, наверно, продолжает любить. Дом, двор, школу, друзей… И, кажется, что-то ещё, очень для неё важное.

– Ты всё про этот случай с жёлудем?

– Нет, не про случай, а вообще…

– Ну что мы могли сделать, Паш? Старый дом еле держался, его бы всё равно сломали. А нам пошли навстречу: дали квартиру на четверых, хотя Данилка тогда ещё не родился.

– Знаешь, Лен, – сказал папа, накрыв ладонью руку мамы, – давай не будем говорить про то, что можно было сделать два года назад. Что было, то прошло. Но если ты и Тюха больше не можете так жить, надо что-то менять.

– Менять квартиру? – испуганно спросила мама.

– Не думаю. По крайней мере, с этого не стоит начинать, – успокоил её папа. – Лучше сменить школу. Тюха растёт, к нам провели метро. Этим стоит заняться. А если нет новых друзей, наверно, стоит вернуть старых?

– И как ты себе это представляешь? – горько вздохнула мама. – Хорошо, школу можно поискать. И даже нужно, тут ты прав. Но вот, к примеру, вчера позвонила Ариша и пригласила Тюху в гости. У них в субботу соберётся чуть ли не весь тот класс.

– У Оли день рождения? – уточнил папа.

– Ну да. Я её поблагодарила, сказала, что мы подумаем. А что тут думать? Одну я её не отпущу и сама поехать не смогу. С Данилкой не особенно разъездишься, а у меня работа срочная…

– Ничего страшного, – бодро ответил папа. – Я мог бы посидеть с Данилкой. Но раз у тебя работа, я сам отвезу Тюху. Потом загляну в библиотеку, и мы с Тюхой вместе вернёмся домой. Такой план тебя устраивает?

– Устраивает, – согласилась мама. – А теперь сходишь в магазин?

– Только составь мне список, чего купить, – кивнул папа. – Да ведь, наверно, нужен какой-то подарок?

– Нужен, конечно, – вздохнула мама, беря в руки блокнот и ручку. – Ариша говорит, что Оля теперь взрослая современная девица. Не знаю, что ей дарить. И что вообще найдёшь в нашей округе? Тут даже книжного – и того нет.

– Значит, на всякий случай купим конфет. Конфеты никогда не повредят, – ответил папа и пошёл готовиться к походу по окрестным магазинам.

Глава 3
Новые друзья и старый враг

В одном мама и папа ошибались. Друзей Тюха себе всё же нашла – как раз в тот самый день, когда увидела во сне чертополох.

Она брела домой из школы мимо только что достроенного дома – такого же огромного, как их нынешний дом, но с небольшой детской площадкой у торцевой стены. Недавно в нём зажглись первые окна. Значит, приехали жильцы. И вот теперь Тюха увидела на новенькой детской площадке незнакомых ребят. Двух девочек лет десяти и возле них мальчишку поменьше, ещё даже не первоклассника, наверно. Такой, как эти две девчушки, Тюха была в год переезда. На небольшой асфальтовой площадке они нарисовали сетку для классиков и пытались гонять по ней какой-то каменный обломок. Получалось плохо: камень не слушался и поворачивался так, будто нарочно подставлял подножку.

Тюха остановилась чуть в стороне. Сняла свой тяжеленный рюкзак, поставила его на край оградки. Рюкзак у Тюхи был заслуженный: она ходила с ним ещё в прежнюю школу и наотрез отказывалась заменить его на новый. А значит, где-то в потайном кармане должна лежать старая, настоящая бита. Тюха по очереди проверила все карманы рюкзака и обнаружила в одном из них плоскую жестяную коробочку с коричневой наклейкой на крышке. Увесистую, даже не потрёпанную. Позапрошлой весной Тюхе некогда было играть в классики. Прошлой – не с кем. А теперь уже и не хотелось.

Тюха подошла к девочкам поближе и сказала нейтрально-дружелюбным тоном:

– Вам с этим камнем неудобно прыгать. Возьмите биту.

На неё удивлённо посмотрели две пары глаз (мальчишка что-то сосредоточенно копал в сторонке). Одна девочка была повыше, другая – поменьше. У одной весело торчали толстенькие соломенные косички, а у другой мягко вились два каштановых хвостика. У первой серые глаза смеялись, а большой рот улыбался, как бы сказала тётя Катя, до ушей. А у второй уголки рта были опущены, а карие глаза в длинных ресницах взглянули с такой грустью, что у Тюхи сжалось сердце.

– А тебе не жалко? – спросила грустная девочка.

– Нет, что ты! – заверила Тюха. – Я про неё почти забыла. Она два года пролежала просто так. С тех пор, как мы сюда приехали.

– Значит, ты тоже из Москвы! – обрадовалась девочка с косичками.

– Значит, ваш дом тоже сломали, – эхом откликнулась вторая.

Тюха молча кивнула.

– Тогда давайте играть вместе, – предложила весёлая девочка. – Меня Маша зовут, её – Женя. Вон там Валерка.

– А я Настя, – сказала Тюха, которая никому теперь не открывала своё тайное имя.

И Тюха осталась с ними, потому что у неё в запасе был целый урок. Класс отпустили с физкультуры, а значит, мама Тюху пока что не ждала. Маша с Женей попрыгали немножко, но скоро забросили классики, девочки сели на лавочку и стали разговаривать. Выяснилось, что их старый дом стоял совсем не там, где Тюхин, а в переулке возле Малой Ордынки. Тюха не знала те края, но всё равно было понятно, что это центр Москвы и что у них там тоже был свой двор, уютный и зелёный, разве что не такой большой, как Тюхин.

Машин папа работал врачом на «Скорой помощи», а Женин – авиадиспетчером. Он командовал самолётами, чтобы они правильно взлетали, садились и не сталкивались в воздухе.

– У папы очень нервная работа, – вздохнула Женя. Так, вероятно, говорила её мама – учительница рисования и черчения.

Тюха подумала, что у Машиного папы работа тоже очень нервная и ещё неизвестно, чья труднее. Но Машина мама раньше сама была детским врачом и не видела в этой профессии ничего особенного. Недавно у Маши тоже родился маленький братик – ему ещё и года не исполнилось. И Машина мама – совсем как Тюхина – радовалась балкону-лоджии, куда можно ставить коляску с малышом. На работу она пока не ходила, зато, по словам Маши, делала некоторым соседям уколы.

– В вашем доме в третьем подъезде живёт старая дама, – рассказывала Маша. – Ты знаешь, я её боюсь.

Судя по Машиному лицу, боялась она не всерьёз, а больше в шутку. А вот у Жени глаза стали круглыми и большими, и она шёпотом спросила:

– Почему?

– Однажды я зашла к ней вместе с мамой, потому что помогала нести сумки. Так эта дама целый выговор нам сделала: она детей не приглашала и видеть их не хочет! Мама не стала с ней спорить. Отправила меня на кухню со всеми сумками, велела сидеть тихо. А там, на кухне, – представляете? – та-акой буфет! Прямо огромный! С чёрными рыцарями по бокам.

– Не может быть! – потрясённо выдохнула Тюха.

– Почему не может? – удивилась Маша.

– Понимаете, я видела такой буфет в одной старой квартире. Он был очень большой – в новой кухне не поместится. А ещё он был непростой. Только вы не поверите…

– Поверим! – решительно сказала Маша.

– Он был волшебный? Расскажи! – поддержала её Женя. И даже Валерка подобрался поближе.

Тюха подумала, что если рассказать историю про покушение на короля, то ничего страшного не случится.

– Через этот буфет можно пройти в Шотландию, в замок графини Марч. Только это волшебная Шотландия…

Когда история закончилась, Женя задумчиво сказала:

– Но ведь графиню, наверно, казнили.

– А тот буфет не поместится на здешней кухне, – весело добавила Маша.

– Поместится, – неожиданно вмешался Валерка. – Если она злая колдунья, она просто сбежала из тюрьмы – сюда. А буфет заколдовала, чтобы влез на кухню.

– Тсс… – вдруг сказала Маша. – Вон она идёт.

По дорожке вдоль Тюхиного дома шествовала дама преклонных лет. Её седые волосы были уложены в высокую причёску, губы ярко накрашены, морщинистые пальцы унизаны крупными кольцами. Шла она медленно, но спину держала прямо. Только при каждом шаге грузно опиралась на палку с резной ручкой.

Тюха замерла. Ей захотелось сжаться, спрятаться, залезть под лавку, потому что это в самом деле была графиня Марч. Скользнув по детям равнодушным взглядом, старуха повернула к дому и вошла в свой подъезд. Тюха перевела дух.

– Это она, – уверенно сказала Маша. – Графиня. Ведь так?

– А вдруг она тебя узнала? – испуганно спросила Женя.

Тюха помотала головой:

– Она правда похожа на графиню. Но как она меня узнает? Я ведь была как вы, а теперь выросла. И вообще, всё это сказки.

– Не сказки, – упрямо сказал Валерка.

– Ой, мне домой пора! – вдруг спохватилась Тюха. Наверно, от воспоминаний в ней проснулось чувство времени, свойственное всем мастерам путешествий.

– Ты приходи ещё! – крикнула ей вслед Маша. Бита осталась у неё в кармане.

Глава 4
Папины открытия

Новость про то, что они с папой в субботу поедут на день рождения к Оле Стёпиной, застала Тюху врасплох. За два прошедших с переезда года они со Стёпкой виделись всего раза четыре – от силы пять. Один раз можно не считать. Ариша раздобыла билеты на балет в Большой театр и просто объявила, что берёт с собою Тюху. Конечно, отказаться от такого предложения мама и не пыталась, хотя поездка обернулась массой хлопот и неудобств. И поболтать со Стёпкой в этот вечер совсем не удалось. Говорить с нею вообще становилось всё труднее. Стёпка каждый раз оказывалась уже другой. Наверно, Тюха тоже, хотя сама себе она казалась прежней, какой была до расставания со старой Москвой.

– Суббота уже совсем скоро, – сказала Тюха. – А что дарить?

Она прекрасно понимала: в окрестных магазинах интересного подарка не купишь, а ехать в город времени нет. Мама вздохнула, открыла подвесной кухонный шкафчик и достала из него небольшой свёрток.

– Не знаю, вдруг ты на меня обидишься, – сказала мама неуверенно. – У тебя тоже будет день рождения. Правда, ещё не так скоро, но подарок я тебе уже купила. Как-то раз осталось время, и мы с редакторшей зашли в индийский магазин… его на набережной открыли. Торгуют всякими индийскими диковинами. Вот я и подумала: тебе должно понравиться…

Мама развернула мягкую белую бумагу и извлекла из свёртка деревянного слона. Он весело трубил, задравши кверху хобот, и был снабжён к тому же парой белых бивней, завёрнутых в отдельную бумажку.

Тюха погладила тёмное дерево. Слоновий бок удобно лёг в руку.

– Какой хороший! – сказала Тюха. – Мам, я не обижусь. Ведь ты же мне его ещё не подарила. И я его даже никак не назвала. Просто мы вместе подарим его Стёпке.

Мама почувствовала, как с души свалился камень. С ней разговаривала прежняя Тюха, спокойная, добрая и счастливая.

– А я тебе другого раздобуду, – пообещала мама. – Или у нас получится вместе заехать в этот индийский магазинчик. И ты сама выберешь себе слона. Их там много, и все разные. Продавщица говорила, что их вырезают на счастье.

«Счастье? Да, пускай счастье будет у Стёпки. Индийским деревянным слоником потерянное счастье не вернёшь».

Мама увидела, как Тюхино лицо вдруг снова стало никаким. Как в тот день, когда ей сказали, что дом будут ломать. И как в те дни, когда она покорно маялась в очередях в их склочной бестолковой поликлинике. С таким лицом она каждое утро плетётся в школу. Да что ж это такое?

– А ты совсем не рада, что у нас теперь Данилка? – спросила мама. Именно этого она боялась больше всего.

– Да что ты! – Тюха словно спохватилась и постаралась улыбнуться. – Как раз Данилке-то я рада. Мы с ним вчера домик из кубиков построили. И он его даже не сразу развалил. А у нас есть красивые открытки? Надо придумать Стёпке поздравление.

Всё, разговор окончен. Мама кивнула и пошла искать открытку, а сама тем временем пыталась и не могла понять, что всё-таки произошло. И если дело не в Данилке, с которым Тюха в самом деле замечательно играет, и возится, и помогает, то в чём?

На день рождения гостей собирали в субботу, сразу после уроков. Это было удачно. В Тюхином классе уроки по субботам заканчивались рано. К тому же последним в расписании стоял английский, с которого папа Тюху «отпросил». Учительница не возражала.

И всё же, когда они доехали до метро «Бауманская» и выбрались наружу, день уже кончился и начинался вечер. Тёплый и тихий майский вечер с молодой зеленью на тополях и золотым светом на стенах старых домов.

Жители, видно, разъехались по дачам, и Тюха с папой шли пустыми улицами, словно весь старый город уже куда-то выселили и приготовились ломать. Тюха глядела на него грустно и жадно, будто прощалась навсегда.

В папе, наоборот, проснулось возмущение, а вслед за ним отважное желание бороться. Сначала он подумал: как же так, мы, москвичи уже в несчётном поколении, вдруг оказались на задворках? Как будто этот город нам теперь уже чужой! Все эти улицы, и дворики, и старые истории, и тополя, и майская сирень… И почему он согласился на этот переезд?

Папа, впрочем, прекрасно знал ответ. Он не хотел огорчать маму, которой тогда вредно было волноваться. А переезд и так дело тяжёлое. Но теперь у него в голове начал складываться план. Чёткий и обоснованный. «Это пока Данилка маленький, Лене хватает лоджии, – думал папа. – Как только он ещё немного подрастёт, окажется, что ему совершенно негде погулять. Вот тогда…»

Тут папе в голову пришла другая мысль, и он спросил у Тюхи:

– А где же ты теперь гуляешь?

– Нигде, – сказала Тюха. Но тут же постаралась успокоить папу: – Нет, иногда гуляю, если время есть. Можно пойти на школьный двор, но там много шпаны. А теперь новый дом построили, и рядом с ним есть детская площадка.

– М-да… – только и сказал на это папа. И молча вынес себе строгий выговор. Подумал и задал ещё один вопрос: – А ты когда в последний раз видела Стёпку?

– В последний раз? – Тюха задумалась. – Зимой. Мы встретились в метро со Стёпкой и Аришей, и я с ними поехала кататься на коньках. А на обратном пути мама встретила меня у метро. Как договаривались.

Рассказ звучал как-то не слишком радостно, и папа уточнил:

– Вы в Лужники ездили? Ну и как? Хорошо покатались?

– Не очень, – честно призналась Тюха. – В прокате не было фигурных коньков – все уже разобрали, а на хоккейных я кататься не умею.

– Надо купить тебе коньки к следующему сезону, – добавил папа пункт в свой план.

Но Тюха с ним не согласилась:

– Не надо. Коньки с ботинками ведь очень дорогие, а у нас всё равно негде кататься. Лужники слишком далеко…

Папа едва не зарычал сам на себя. Но они уже подошли к дому, где жили Стёпины, и разговор закончился.

Глава 5
Стёпкин день рождения

Тюха слегка побаивалась встречи со Стёпкой и ребятами из класса, которых не видала тыщу лет – с тех пор, как переехала на новую квартиру. За это время все они наверняка стали другими. Можно считать, что незнакомыми.

Но встретила их с папой даже не Стёпка – та всё ещё «наводила красоту», – а радостная, шумная Ариша, которая как раз ничуть не изменилась. Про красоту она совсем не думала: вышла встречать гостей в джинсах, футболке и фартуке, держа в руках большую деревянную ложку. Это не помешало ей втащить Тюху и папу в дом, весело сообщить, что дальние гости не опаздывают, в отличие от близких. Отправила Тюху к Стёпке – вручать подарок, а папе не позволила улизнуть в библиотеку (как он собирался), а передала буквально из рук в руки Стёпкиному папе. Они устроились на кухне и стали обсуждать всё, что творилось в мире и стране, на их работах и в природе.

Тюха вошла в Стёпкину комнату и в первый миг подумала, что по ошибке попала не туда. Спиною к Тюхе и лицом к зеркальной дверце шкафа стояла коротко стриженная старшеклассница, одетая, как и Ариша, в джинсы и лёгкую футболку. На шее у неё висело украшение – прозрачная слёзка-хрусталик на цепочке. Но стоило ей обернуться, как на Тюху глянула её любимая подруга. Забыв о красоте, Стёпка бросилась к ней с радостным кличем – то ли индейским, то ли пиратским.

– А я боялась, что тебя снова не отпустят! – без церемоний сообщила Стёпка.

Тюха, чтобы не обсуждать этот вопрос, поскорее подарила ей слона. Стёпка обрадовалась и захотела сразу вклеить ему бивни, а заодно поспешила вывалить на Тюху все накопившиеся новости.

– Ты представляешь, к нам в школу приезжали настоящие, живые англичане. Целую неделю ходили по урокам, разговаривали с нами. И мы их понимали!

Тюха кивнула. За два прошедших года Стёпка и весь класс ушли в английском далеко вперёд. Так далеко, что их, пожалуй, не догнать. Или хотя бы надо догонять изо всех сил, но непонятно – как.

– Там был один какой-то журналист, – рассказывала Стёпка, – который каждый день со мной здоровался. То интервью брал, то рассказывал смешные случаи. Говорил, что у него шотландский акцент, поэтому с ним проще разговаривать. И я правда всё понимала, что он говорил. А других иногда совсем не понимала.

– Какой журналист? – насторожилась Тюха.

– Довольно молодой, с тёмными волосами и чёрными глазами. Я боялась, что меня будут дразнить или ругать за то, что я с ним всё время болтаю. Но никто как будто ничего не замечал.

Тут Стёпка помрачнела и добавила со вздохом:

– Он обещал прислать открытку, но не прислал.

– Открытка могла до нас не дойти, – рассудительно сказала Тюха. – А как его зовут, этого журналиста?

– Какой-то Чарльз, – ответила ей Стёпка на бегу, так как в дверь требовательно звонили. Пришли другие гости.

А Тюха ненадолго задержалась в комнате. Она глядела на слона, который красовался свежевклеенными бивнями и весело трубил, задравши хобот вверх. Сердце у Тюхи вдруг забилось в тревожно-радостной надежде. «Конечно, этого не может быть», – твердила она себе. Но какой-то голос, очень тихий, шептал: «А вдруг? И разве может быть, что всё это простые совпадения: и сон, и старая графиня, и шотландец Чарльз, который приехал ради Стёпки?»

Тем временем дом уже шумно заполняли Стёпкины одноклассники. Назвать их своими Тюха теперь бы не решилась, хотя помнила их имена и всех узнала в лицо. Да и они её узнали. Им было проще: Тюха выросла гораздо меньше, чем другие. А главное, она так и носила две косички, в то время как её бывшие одноклассницы дружно постриглись – каждая по-своему. И все они при этом стали выглядеть почти совсем взрослыми.

Мальчишки тоже подросли, и в них вдруг появилась уверенность и важность. Это в прежних-то классных хулиганах! Даже в маленьком Игорьке Вислухине, который перестал быть маленьким. Он вытянулся так сильно, что почти сравнялся ростом со Стёпкой.

После вкусного, но недолгого застолья начались танцы. Этого Тюха совсем не ожидала и потихоньку выбралась на кухню. Участвовать в быстрых танцах ей не очень хотелось, в медленных – и того меньше. Какие медленные танцы с двумя косичками?

На кухне было тихо и спокойно. Папы сидели возле приоткрытого окна и пили чай из больших кружек. К окну пытался дотянуться веткой ещё нестарый тополь. Ариша деловито мыла посуду. Тюха пристроилась к ней – вытирать. Вдвоём они справились довольно быстро. При этом Ариша успела расспросить Тюху про маму, про Данилку, про двор, про класс и даже про английский.

– А что там у нас происходит? – спросила она, наконец завернув краны и снимая фартук.

– Танцы, – кратко сказала Тюха, заканчивая вытирать последнюю тарелку.

Ариша прислушалась к медленной музыке.

– Да что это за танцы? Скука смертная, – сказала она то ли Тюхе, то ли папам. – Пошли. Займём их чем-нибудь другим.

В комнате и вправду было скучновато. Посередине медленно топтались Стёпка и Вика Вязьмина – такая же высокая, только темноволосая. Мальчишки сбились в кучу и обсуждали что-то футбольное. Девочки заняли диван и там шептались и хихикали.

Ариша как-то быстро и легко остановила музыку, подняла с дивана невостребованных девочек, разогнала мальчишеский кружок, и скоро все они играли в шарады. Дружно и весело, с азартом, придумывая неожиданные трюки и каверзные сюжеты. Веселью очень поспособствовали папы. Не зря Ариша вытащила их из кухни и поставила во главе команд. Скоро все так увлеклись шарадами, что совершенно забыли про футбол и про танцы, а Тюха даже и про две косички. Все снова стали одноклассниками и могли бы играть до бесконечности, если бы не часы. Все те же старые часы, которые вдруг звонко и неотвратимо пробили восемь.

Пришлось заканчивать игру и расходиться, потому что к девяти всем велено было вернуться домой. Последними стали прощаться Тюха с папой. Ариша вдруг сказала:

– Подождите!

Залезла в битком набитый книжный шкаф и откопала там небольшую книжку в мягкой обложке. Картинка на обложке была яркая, зато бумага внутри – желтовато-серая, а шрифт довольно мелкий. Но главное, книжка вся от начала до конца была английская. Точнее, как выяснилось, американская.

– Вот. Это Андре Нортон, – сказала Ариша, вручая книгу Тюхе. – У нас хотели было издавать её детские книги, но что-то не пошло. Я её даже и не начинала переводить, только прочитала. Держи. Она несложная, со словарём вполне осилишь. Если что-то будет совсем непонятно, звони и спрашивай. Не стесняйся. Поняла?

Тюха кивнула. Она не поняла, почему Нортон зовут Андре, если это она. Но решила, что вопрос несрочный и его можно пока не задавать. Потом Ариша повернулась к Тюхиному папе и сказала строго, даже сердито:

– Язык терять нельзя. Чтение – это хорошо, но надо что-нибудь ещё придумать. Я Лене позвоню, поговорю с ней.

Папа кивнул и, может быть, хотел что-то ответить, но тут в прихожую влетела Стёпка. Она искала в шкафу новую куртку, чтобы пойти в ней провожать Тюху. Завидев яркую обложку, Стёпка спросила:

– Мам, это Нортон, да? Про кукол? Которые в потайной комнате игрушечного дома?

– Да, Нортон, только это не про кукол, а про историю Америки, – ответила Ариша.

Глава 6
Печальный художник Женя

На обратном пути папа с Тюхой играли в следопытов. Они искали надёжные приметы, по которым можно найти дорогу от Стёпкиного дома до своего. На улицах всё было просто и знакомо, там и примет почти не требовалось. Зато в метро станция пересадки оказалась настоящим лабиринтом. На ней сошлись целых четыре линии. Папа сказал, что когда он в первый раз попал на эту станцию, то проплутал там битых полчаса, прежде чем выбрался к библиотеке. Тюха постаралась как можно лучше запомнить переход с их родной, синей линии на новую – серую. На всякий случай и чтобы вновь почувствовать себя москвичкой. В конце концов, Москва очень большая. Почти всем москвичам приходится каждый день ездить в разные концы, а под землёй это быстрее и удобнее, чем по обычным улицам. Тюхе пришло в голову, что метро – это изнанка города, по которой можно передвигаться с большей лёгкостью, чем по лицевой стороне.

Мысль про изнанку показалась Тюхе очень важной, но додумать её не удалось: они приехали на свою «Чертановскую». Ничуть не менее красивую и светлую, чем станции в центре Москвы. По дороге к дому успели лишь чуть-чуть поговорить про лето и про дачу. И Тюха прямо высказала всё, что думала про комаров и скуку, потому что папа, в отличие от мамы, на критику не обижался. Он лишь задумчиво проговорил: «А некоторых комары не трогают. Несправедливо».

Домой они вошли на цыпочках. Судя по тишине, Данилка уже спал – и пусть себе спит дальше. Мама встала из-за рабочего стола и потянулась, как проснувшаяся кошка.

– Я всё закончила, – сказала мама шёпотом. – А завтра воскресенье! Вы не голодные?

– Конечно, нет! – ответил папа. – Но я бы выпил чаю.

– Правильно, – согласилась мама. – В кои-то веки можно хоть чаю выпить по-человечески.

Тюха от чая отказалась и сразу легла спать. Во-первых, у неё вдруг разом закончились все силы. А во-вторых, ей показалось, что маме с папой хочется поговорить и она будет лишней. Родители действительно отправились на кухню и ещё долго что-то обсуждали. А Тюхе снился сон – зелёный и спокойный, словно она заснула в Зачарованном Саду или качается на волнах в тёплом море.

На следующий день, хоть это в самом деле было воскресенье, папа всё же отправился в библиотеку. Он, как и мама, должен был сдать книгу в срок. Правда, свою книгу, а не какую-то чужую, в которой мама исправляла ошибки. Но папу очень торопили на работе. Ему сказали: если не издать книгу сейчас, потом может не получиться.

Папа уехал. Мама с Тюхой доделали утренние дела и, прихватив с собой Данилку, прогулочную коляску, воду, сменную Данилкину одёжку, ведёрко и совок, отправились гулять.

На детской площадке возле нового дома собралась небольшая компания. Уже знакомые Тюхе Маша с Женей и Валерка столпились возле игрушечной избушки. А на скамейке у песочницы сидела женщина с коляской и читала книгу. Женщина подняла голову, чтобы взглянуть на подошедших, и сразу стало ясно: это мама Маши. Глаза и рот у неё улыбались точно так же – если не шире. Данилка влез в песочницу, мамы мгновенно познакомились и разговорились, а Тюха подошла к ребятам, которые что-то рассматривали, сбившись в кучку.

Хотя Тюха и выросла меньше, чем её бывшие одноклассники, всё-таки она без труда заглянула через головы ребят и увидела в руках у Маши альбом с рисунками.

– Можно, я тоже посмотрю? – спросила Тюха.

– Угу. Это наш двор, – кивнула Маша. – Наш старый двор.

– Его Женя нарисовала, – добавил Валерка.

Взглянув на первый же рисунок, Тюха едва не ахнула вслух. Сказать, что Женя умела рисовать, – ничего не сказать. Да, это были не Тюхины каракули в старом альбомчике. И домики, и низенький штакетник, и кусты, и деревья – всё было настоящим. Но кроме них Женя нарисовала тёплый весенний свет, уют, спокойствие, радость – и горе. Маша переворачивала страницы и говорила Тюхе:

– Вот это наши окна. А вот тут – Валеркины. Он вылезал в окно и прятался в сирени. А вон у Жени на окне красный цветок.

– Амариллис, – прошептала Женя.

– А тут, в старом сарае, в давние времена была конюшня, – продолжала Маша, но Валерка яростно её перебил:

– Они всё сломали!

– Всё, – эхом отозвалась Женя. – Наши дома. Качели. И сараи. И все деревья вырубили.

– Потому что там будут строить новый дом, – сказала Маша.

А Валерка стукнул кулаком по стене игрушечной избушки.

– Ты рисуешь, как настоящий художник, – сказала Тюха Жене.

– Она занималась в художественной студии, – сказала Маша. – А тут никаких студий нет.

Тюха кивнула. Ей всё было понятно. И тоже захотелось сжать кулак и сильно ударить – но кого? Фанерный домик на площадке уж точно был ни в чём не виноват.

– Наш дом сломали, потому что он был аварийным, – сказала Тюха. – А двор остался. Только он совсем другой. Гораздо больше.

– А наш теперь кажется словно игрушечным, – вздохнула Маша. – Но только всё равно настоящим, а не как этот…

Она покосилась на избушку, покрашенную ярко-жёлтой краской и разрисованную ярко-красными узорами. Тюхе её досада была понятна. Избушка в марсианской пустыне не располагала к серьёзной, настоящей игре. Тем временем альбомом завладел Валерка. Он жадно вглядывался в картинки и вдруг сказал:

– Надо просто туда войти! Вот прямо туда!

– Куда? – спросила Тюха и быстро забрала альбом из его рук.

– Туда, – упрямо повторил Валерка. – В наш дом.

– Наш дом сломали, – сказала Женя.

А Тюха спросила:

– Можно я маме покажу? Ты очень здорово рисуешь.

Женя кивнула. Тюха отошла к скамейке, где разговаривали мамы. Она всерьёз перепугалась. Может быть, её собственные приключения и были выдумкой, но всё же ей почудилось, что маленький Валерка вполне может шагнуть в рисунок. Куда он попадёт? А главное – как вытаскивать обратно?

Мамы взяли альбом и с интересом в него погрузились. Отходя от скамейки, Тюха слышала, как Машина мама – совсем как Маша – показывала, где чьи окна. А ребята тем временем придумывали, во что тут можно поиграть. Классики не годились для Валерки. В любимые всеми прятки играть было негде. Мяча никто с собой не захватил. Решили поиграть в колдунчики, а потом в жмурки.

Сначала всё шло хорошо. В колдунчики так разыгрались, что даже Женя громко засмеялась, а Валерка, уворачиваясь от Маши, стал кричать и повизгивать. Мамы тут же вмешались и попросили ребят отойти подальше и играть потише, чтобы не разбудить Машиного брата Гошу.

В жмурки пришлось играть уже не на детской площадке, а на дорожке, которая к ней вела. Тут-то и разразился скандал. Ребятам нечем было завязать глаза, но все играли честно и жмурились на совесть. И вот когда водить досталось Жене, она, наверно, потеряла представление о том, где кончается дорожка, ведущая к игровой площадке, и начинается общая, для пешеходов. И не успели Женю остановить, как она со всего размаху воткнулась во что-то мягкое и радостно воскликнула:

– Стой! Я тебя осалила!

На миг повисла тишина. Такая леденящая, что Жене стало страшно. Она открыла глаза и увидела над собой графиню Марч. Женя испуганно захлопала своими длинными ресницами, хотела убежать – и не могла. Бледные водянистые глаза заставили её стоять на месте, а тихий голос прошипел:

– Как ты смеешь так разговаривать со старшими?

– Но я же вас не видела, – проговорила в ответ Женя.

– Да как ты смеешь со мной спорить! И бегать тут с закрытыми глазами! Сбивать прохожих с ног! Да за такое хулиганство тебя надо отдать в колонию для малолетних преступников! Вас всех – в колонию! – яростно выговаривала графиня, обводя взглядом Женю, Машу и Валерку. Тюху она из виду упустила, так как та сразу побежала за подмогой.

Машина мама оценила положение мгновенно. Тюхина мама ещё пыталась о чём-то спрашивать, а та уже решительно шла к месту катастрофы. Не задавая никаких вопросов, она сказала твёрдым, очень взрослым голосом:

– Дети, вы уже извинились? Бегите на площадку.

Валерка бросился наутёк первым. Маша схватила Женю за руку и потянула за собой, прочь от графини, которая лишь рот раскрыла от неожиданности. Она собиралась излить на головы детей ещё много злых слов. Но Машина мама как ни в чём не бывало сказала ей всё тем же голосом, добавив в него порцию врачебной строгости:

– Маргарита Львовна, разве так можно? Вам вредно волноваться и кричать. Вы должны держать себя в руках и сохранять спокойствие. Иначе у вас поднимется давление. Проводить вас домой?

– Не надо. Я сама, – только и смогла сказать графиня. И, повернувшись к Машиной маме спиной, прошествовала к своему подъезду.

Скандал испортил окончание прогулки. Мамы засобирались по домам, вспомнив, что младшеньких детей нужно кормить. Оставить старшеньких ещё немного поиграть они не решились. Да ребята и сами опасались оставаться на площадке. Им всем казалось, что графиня Марч только и ждёт момента, чтоб на них накинуться.

Тюха боялась, что её мама скажет что-нибудь недовольное про Женину неосторожность. Но недовольное сказала Машина мама, причём совсем не про детей и их игру.

– Не понимаю, – заметила она, – почему здесь у людей столько злобы. В очередях кричат, в поликлинике вечно ругаются, детей шпыняют… как тюремные надсмотрщики.

– Действительно, – задумчиво согласилась Тюхина мама. – Мы жили в коммуналке, но никто ни на кого не бросался. Наоборот, все друг другу помогали…

Тюха слушала их и думала (довольно ловко выманив Данилку из песочницы), что это в самом деле странно. И в школе тоже все стараются друг друга обидеть, говорят гадости и вечно ссорятся. Но ведь не может быть, что тут, в этом районе, собрались исключительно плохие люди. Так не бывает. Значит, у этой злобы есть какая-то причина. А вдруг и их семья, пожив здесь ещё год-другой, тоже станет сварливой и жестокой? Ведь даже мама сделалась тут совсем не такой, какой была раньше. Конечно, она очень устаёт, но вдруг дело не только в этом? И что вырастет из Данилки, который тут родился? Такой же хулиган, как та шпана, что по вечерам толчётся на футбольном поле за школой?

От этих грустных мыслей Тюху отвлекла Машина мама. Она вернула Жене альбом и вдруг сказала, положив руку ей на голову:

– Женечка, не горюй! Мы не дадим тебя в обиду. Тут обещали к осени открыть какой-то Дом искусств. Посмотрим, что там будут за искусства. А нет – так что-нибудь ещё придумаем. Не так уж далеко отсюда до наших старых краёв, особенно на метро. А ты пока рисуй.

– Угу, – сказала Женя. – Я рисую.

Бредя за мамами, ребята наконец смогли тихонько обсудить страшное происшествие.

– Я не слышала, как она подошла, – грустно оправдывалась Женя. – Она обычно с палкой ходит, её слышно. А тут вдруг раз – и вот она.

– Мне кажется, вы столкнулись ещё не на общем тротуаре, а на боковой дорожке, – озабоченно рассуждала Маша. – Зачем она туда зашла?

Валерка продолжал твердить своё:

– Она злая колдунья! И появилась ниоткуда. Вылезла из норы, как крыса.

Самое жуткое, что Тюха думала примерно так же. Она не только не слышала, но и не видела, откуда вдруг взялась эта Маргарита Львовна – или всё же графиня Марч? Назвать вслух старую даму злой колдуньей Тюха бы не решилась. Такое тяжкое обвинение требует доказательств. Но в этом деле определённо следовало разобраться. И хорошо бы, чтоб разборкой занялся король Эдвард. Или принц Чарльз.

Тюха вздохнула. Конечно, это никакая не графиня, а просто злая Маргарита Львовна. И никаких короля Эдварда и принца Чарльза не существует – это просто сказки. Или всё же не сказки? Ведь Чарльз недавно приезжал в Москву, чтобы повидаться со Стёпкой. Только она его не вспомнила. Но если так, Том с Риком тоже ведь могли бы появиться. Или всё-таки почему-то не могли?

Дойдя до этой мысли, Тюха встряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения. Нельзя думать о принцах в мамином присутствии. А то вдруг разревёшься и не сможешь объяснить, из-за чего. Тут не отговоришься тем, что люди иногда плачут во сне.

Глава 7
Разные мнения

Американская книжка, которую дала Ариша, оказалась не такой уж и простой. Вначале Тюхе приходилось больше читать словарь, чем собственно историю. Но книжкой вдруг заинтересовалась мама. Вечером того же воскресенья она подсела к Тюхе, включилась в чтение, и дело пошло веселее, поскольку в большинстве случаев мама прекрасно заменяла словарь.

Название у книги было странное. В приблизительном переводе – «Восьмигранное волшебство». По нему невозможно было догадаться, о чём пойдёт речь.

Тюха не согласилась ни со Стёпкой, сказавшей, что книга про кукол, ни с Аришей, которая считала, что это про историю Америки. На Тюхин взгляд, это была история про одиночество. То есть про девочку, потерявшую родителей. Ей пришлось переехать не на другой конец города, а в другую страну и жить с дальней роднёй – людьми незнакомыми и непонятными. В школе девочке было примерно так же плохо, как и Тюхе, только причины были разными. Тюха лишь горько усмехнулась, прочитав, что героиня книги боялась мальчишек, так как раньше училась в школе исключительно для девочек. На саму Тюху все её новые одноклассницы взъелись как раз за то, что она чересчур смело (на их взгляд) знакомилась с мальчишками. Впрочем, здешним мальчишкам неписаные правила тоже не разрешали разговаривать с девчонками по-человечески. Девчонок полагалось презирать.

Тюха припомнила свой старый класс. Конечно, интересы у девчонок и мальчишек были разные. Случались и стычки – вспомнить хоть драку в Сокольниках! Но это не было… отчуждением. Тюха нашла нужное слово и задумалась. Ведь драка-то в Сокольниках точно была. А значит? Нет, ничего это не значит. Просто подрались из-за беличьего гнезда…

Чуть позже куклы в книге тоже появились. Очень странные куклы. И странный кукольный дом размером с большой стол – точная копия восьмиугольного дома, куда однажды забежала героиня книги. Причём в обоих домах имелась потайная комната – прибежище тех, для кого жизнь стала невыносимой.

Тюха не сразу поняла, что в кукол хозяйка дома превращала живых людей – по их желанию. Сначала прятала от беды, а потом, если у них так и не появлялось охоты жить, делала тряпичными, словно бы вручную сшитыми куклами и оставляла в кукольном доме.

Тюхе от этой книги стало страшно. Бывали дни, когда она вполне могла бы согласиться уйти из своей жизни в такой дом. Правда, волшебница из книги никого не превращала сразу, давала время на раздумье. И всё равно это была печальная история. И конец у неё, как выяснилось позже, оказался лишь относительно счастливым. Домик со всеми куклами отправили в музей, но сам-то большой дом сломали. Везде одно и то же!

Тюха, ещё не добравшись до конца, стала пересказывать эту историю своим новым друзьям. Валерку книга не особенно заинтересовала. Он теперь выходил во двор с игрушечным пистолетом, чтобы пугать им злобную графиню. Но графиня почему-то не появлялась, и Валерка просто целился во всё подряд и говорил: «Ба-бах! Убит!»

Женя, наоборот, слушала очень внимательно, доверчиво глядя на Тюху печальными глазами. И вдруг тихо сказала:

– Может, я бы и согласилась стать такой куклой. Мне не хочется быть взрослой.

Маша сразу же с ней заспорила:

– Ой, нет, не надо! Ни в коем случае!

– Почему? – удивилась Женя. – Ведь если можно превратиться в куклу, значит, они живут какой-то своей жизнью.

– Когда я заходила к этой… Маргарите Львовне, – сказала Маша, – то видела у неё в комнате много разных кукол. Она их держит на застеклённых полках. У других людей на таких полках книги, а у неё – куклы.

– Она их собирает? – спросила Тюха. – Может быть, у неё коллекция?

– Может, и коллекция, – ответила Маша. – Там много кукол в таких костюмах, словно у них маскарад. Но сами они не похожи на старинных кукол.

– А ты видела старинных? – спросила Женя.

– Да, в музее игрушек. У старых кукол лица толстощёкие, как груши. И руки не гнутся. И глаза видно, как вставлены. А у графини куклы были совсем как люди, только меньше.

– По-моему, в эту коллекцию лучше не попадать, – сказала Тюха, и все с ней согласились.

Тем временем май потихоньку шёл к концу, и с каждым днем жизнь становилась легче. Уроки то и дело отменяли, особенно последние. И на дом уже почти никто не задавал. Одна только математичка отчаянно боролась с общим летним настроением. Но Тюхе на её задания хватало в день пятнадцати минут, от силы – двадцати.

А дома жизнь налаживалась с каждым днём. Во вторник, вернувшись раньше времени из школы, Тюха застала на кухне Машину маму – тётю Надю Комкову – и свою маму за чаепитием. Данилка ползал тут же, Гоша остался дома под присмотром своего папы: в тот день была не его смена, а мамы обсуждали школьные проблемы.

– Нет, мы не можем такого допустить! – решительно сказала тётя Надя. – Английский на дороге не валяется, а в этой школе его нет. Давайте хотя бы группу соберём.

– Какую группу? – встряла Тюха, чтобы её заметили и как-нибудь учли: прогнали в свою комнату или, наоборот, включили в общий разговор.

– Группу из нескольких ребят, чтобы учить язык всерьёз, – пояснила тётя Надя. – Наверняка здесь где-нибудь живёт сильная англичанка, которая захочет с ними заниматься. Надо поспрашивать.

Тётя Надя сделала пару глотков чая, рассеянно взглянула за окно, вдруг улыбнулась и сказала:

– Когда моя мама была маленькой, она тоже ходила в группу. Старорежимная старушка выгуливала пятерых детишек и заодно учила их манерам и капельку – французской болтовне и песенкам. Мама даже кое-что помнила. И мне тоже стала прививать манеры. Но у неё ничего не получилось. Я современный человек, а потому веду себя ужасно.

И тётя Надя подмигнула Тюхе, а потом звонко рассмеялась. Маме с Тюхой ничего не оставалось, как присоединиться.

В четверг папа опять был дома, и вся семья дружно собралась за обедом. Тюха почувствовала, что с родителями снова можно разговаривать по-человечески – если не отвлекаться на Данилку. Набравшись храбрости, она спросила:

– А это правда, что в Чертанове все делаются злыми?

Мама на вопрос не прореагировала, потому что Данилка стал безобразничать со своей ложкой. А папа чуть не поперхнулся супом и уточнил:

– Откуда такая информация? Кто это говорит?

– Тётя Надя Комкова, – уверенно сказала Тюха.

– Хм… – Папа повертел ложку, совсем как Данилка, но ничего, конечно, из неё не проливая. – Могу предположить, что злыми становятся все жители московских новостроек, когда оказываются без многого… необходимого. Если вся жизнь становится списком проблем, с которыми нет никакого сладу, то человеку свойственно… хм… реагировать достаточно болезненно. А уж насколько злы обитатели Чертанова или, скажем, Орехово-Борисова… в смысле, кто из них больше злится, – трудно с ходу определить. Нужны специальные исследования.

Мама вдруг отвернулась от Данилки и почти серьёзно вставила в разговор своё слово:

– Думаю, главным фактором окажется, насколько далеко от дома до метро. Что у них, что у нас.

Папа кивнул и снова запустил ложку в суп. Но Тюху этот вывод не успокоил. Она ни разу не была в Орехово-Борисове и не могла сравнить тамошних жителей с обитателями Чертанова. Но дом, где жили теперь Стрешневы, находился довольно близко от метро, а люди всё равно вели себя… неправильно.

Тем временем разговор перешёл на другую тему, заставив Тюху позабыть на время о своих мрачных опасениях. Папа вдруг сообщил, что в воскресенье они поедут в гости к Тосе с дядей Лёшей, в свой старый двор. И тем отпразднуют великую победу: папа закончил свою книгу и сдал её на растерзание каким-то рецензентам. И теперь у него появилось немного времени для других дел – семейных.

Глава 8
В старом дворе

С тех пор как старый дом сломали, Тюха ни разу не была в родном дворе. Тося и дядя Лёша сами несколько раз приезжали в гости. Без маленьких детей, которых у них пока не было, гораздо проще добираться в такую даль. Тюха не знала, что и в этот раз мама пыталась предложить: пусть лучше они к нам приедут. Но папа чувствовал, что Тюхе, да и ему самому, просто необходимо увидеть старый двор, поэтому твёрдо стоял на своём:

– Нет. Это нам нужно туда поехать. Ты позвони, узнай, хотят ли они нас видеть. И когда – если хотят.

– С Данилкой по метро… – сказала мама с сомнением.

– Вообще-то я там часто вижу людей с детьми, – ответил папа. – Но можно вызвать и такси.

От такси мама отказалась, бывшим соседям позвонила, и в воскресенье всё семейство двинулось в путь. По переходу в метро их безошибочно провела Тюха, Данилка держался прилично, и весь путь показался не таким долгим и трудным, как боялась мама.

И вот они уже прошли по своей улице, спустились в переулок. Пересекли пожарную площадку перед закрытыми воротами депо. Справа – знакомое бревно для упражнений. Слева – железные ворота фабрики, перед которыми когда-то насмерть встал Том Чертополох… Кирпичная стена, слегка похожая на стену старого замка. И даже голубятня у стены! Пустырь, ряд кустов-клёнов на краю пригорка… флигель… песочница… и несколько знакомых тополей.

Тюха зажмурилась. Одно дело – всё время говорить и слышать: «Дом сломали». Другое дело вдруг увидеть ровную площадку из битого стекла и кирпича, уже затянутую чахлой травой. Сараев тоже не было, но закрывавшие их прежде деревья и кусты местами уцелели и даже разрослись на воле. Зато не стало лужи. Её засыпали остатками дома.

Тося и дядя Лёша уже бежали им навстречу. Тося затормошила Тюху, обняла, овеяла нездешними духами, и это было очень кстати. При виде Тоси – как всегда, красивой и фантастически нарядной – хотелось радоваться, а не плакать.

Дядя Лёша словно помолодел за эти годы. Тося с улыбкой рассказала, что он затеял при Доме культуры какой-то «Клуб капитанов» для тех, кто рвётся путешествовать по морю. И у них даже что-то получается.

– Не знаю, правда, что будет дальше, – сказала Тося.

И даже Тюха догадалась, что «дальше» у них появится младенец.

В комнатах дяди-Лёшиной квартиры было по-прежнему уютно и светло. И даже обои на стенах не успели потускнеть или запачкаться. На них так же висели яркие рисунки, а на тахте, среди подушек, прятал свою добрую улыбку старик Хоттабыч в лиловых шёлковых одеждах. Здесь можно было чувствовать себя на целых два года моложе и во сто крат счастливей.

После обстоятельного обеда Тюху, как в старые добрые времена, отправили гулять во двор. Она вышла под сень высоких тополей и вдруг увидела на лавке возле песочницы девочку с книжкой. «Валя», – без звука, для себя сказала Тюха. Про Валю она редко вспоминала и, кажется, нисколько о ней не скучала. Но теперь почему-то даже сердце замерло при виде Валиного серьёзного лица и замечательной косы, спускавшейся через плечо.

– Валя, – сказала Тюха чуть погромче.

Девочка подняла голову от книги и так же тихо выдохнула:

– Настя…

А потом рассудительно, своим обычным тоном добавила:

– Я так скучала по тебе.

Тюха подошла ближе и присела на край песочницы – совсем как в стародавние времена. Книжка, которую Валя закрыла, оказалась сказками Киплинга. «Just so stories», – прочитала Тюха на обложке с изображением удава. Так себе сказочки… сказочки между прочим… такие вот истории… Да, нелегко Арише. Попробуй-ка, переведи.

– Ну, расскажи, как ты живёшь, – сказала Валя.

Тюха покачала головой:

– Да в общем-то никак. Ничего интересного. У меня теперь братик есть… Лучше ты расскажи. Про всех. И про себя. Ты ещё занимаешься хореографией?

– Нет уже, – сообщила Валя спокойно и без сожаления в голосе. – Там в старших группах остаются только те, кто будет танцевать потом уже всерьёз, профессионально. Мы обсудили это дома и решили, что я лучше стану больше заниматься английским. Папа сказал, что я правильно поступила в нашу школу. Лучше быть переводчиком, чем танцевать.

Тюха кивнула: в этом она была с Валиным папой согласна, хотя переводить тоже непросто.

– Мы с мамой часто вас вспоминали, – продолжала Валя. – Я объяснила, почему нужно много читать, и папа… он теперь не против книг.

Тюха чуть было не сказала: «А как же машина?» – но вовремя удержалась и спросила про другое:

– А вы с ребятами потом ещё играли? С «садовыми» и «уличными»?

Валя задумалась.

– Так, как тогда, уже не получалось. Тут ведь всё ломали… Но мы с ними видимся и дружим. Вот я больше дружу с Антоном, Кита – с Лёшей. А Мишка всё время спрашивает про тебя.

– Жалко, – сказала Тюха. – Жалко, что мне нельзя одной к вам приезжать хотя бы иногда. А у мамы с папой времени нет. Ты передай ребятам, что я всех помню.

– Передам, – кивнула Валя.

Она ещё много рассказывала про всё подряд. Даже про то, как учится Петюня. Оказалось, что он решил – вслед за тёти-Катиным Вовкой – поступить в автомеханический техникум, чтобы потом чинить «машинки». Поэтому Петюня перестал быть «двоечником». А когда он чего-нибудь не понимает, ему помогает Нинка, потому что Вовка теперь живёт довольно далеко.

– Но всё же не так далеко, как ты, – закончила доклад Валя.

Они немного молча посидели под тополями. Тюха понимала, что теперь не сможет подняться к голубятне. Валя пойдёт за ней, и в Касилию уже не шагнёшь. А главное, Тюха подозревала, что не рискнула бы попробовать, даже если бы Валя ей не встретилась. Слишком страшно сделать шаг в другой мир и упереться носом в кирпичную стену.

Тюха вновь задала Вале вопрос, но уже о другом:

– Скажи, а когда вы сюда переехали, ты очень тосковала по своему старому дому?

– Совсем не тосковала, – сказала Валя. – Я была очень рада, когда мы оттуда уехали.

– Ну да, это же было общежитие, – вспомнила Тюха.

– Нет, в общежитии как раз жилось не так уж плохо. – Валя вдруг зябко повела плечами. – Там рядом было очень страшное место. Наш дом стоял возле старых путей, совсем уже забытых. А по другую сторону от них было заброшенное депо. Такой длинный сарай, большой, как дом, и в него уходили рельсы. Ворота в том депо стояли нараспашку, все окна с лампочками давно перебили, а провода сдали в металлолом. Нам запрещали туда ходить. Но мы с ребятами однажды видели, как в темноте там горел яркий свет.

– Без проводов и лампочек? – спросила Тюха.

– В том-то и дело. Нам все потом сказали: этого не может быть. Но свет горел. И там собралось много людей. Они ходили и смеялись, от них были длинные странные тени – не такие, как обычно… И они вроде бы танцевали и чокались бокалами с вином. Как будто ничего особенного. Но почему-то было очень страшно. Когда нам не поверили, мальчишки решили днём посмотреть, что там, в этом депо. Я с ними не пошла.

Тюха кивнула. Разве Валя могла пойти туда, куда ходить не велено? Да Тюха и сама, наверно, не пошла бы в заброшенное место.

– Ну вот, – сказала Валя, вновь поёжившись. – Мальчишки говорили, что там правда нет ни ламп, ни проводов. Вообще ничего нет, только какой-то мусор, а в нём шныряют крысы. Я потом боялась даже смотреть в ту сторону. Вдруг опять будет свет и… что-то непонятное? А здесь очень хороший двор. Спокойный и нестрашный.

– Да, – согласилась Тюха. – Двор очень хороший. А где находится то общежитие? И то депо?

Валя задумалась, нахмурилась и вдруг сказала с удивлением:

– Оказывается, у того места не было адреса. Ведь не могла же я его забыть! Вроде бы это место считали территорией Павелецкой железной дороги. А помнишь, ты однажды рассказала мне сказку? – спросила вдруг Валя. – Мы с тобой сидели под фикусом, а на улице была метель.

– Помню, – кивнула Тюха.

– Знаешь, я до сих пор думаю, что это была не сказка, – проговорила Валя очень серьёзным тоном. – Ты можешь мне сейчас – вот только честно – ответить: это в самом деле было – то, про что ты рассказала?

Тюха взглянула в Валины честные глаза и вдруг сказала, словно рассердившись на себя:

– Да. Было. Это правда.

– Я так и думала! – обрадовалась Валя. – И книжки тоже пишут не просто так!

На это Тюха ответить уже не успела. Её позвали пить чай – и прощаться. Она сказала лишь одно:

– Я ещё обязательно сюда приеду.

В комнате уже зажгли яркий свет. На столе появились тонкие розовые чашки, заварной чайник с розами и торт. Данилка отыскал среди подушек Хоттабыча и морщил лоб, соединяя его пластмассовые ручки. Хоттабыч против этого не возражал. Он складывал ладони вместе и кланялся восточным вежливым поклоном.

Взрослые ещё немного поговорили про то, что будут делать летом. Тося и дядя Лёша были согласны с Тюхой, что дача – это радость для комаров и мука для людей. Они собирались съездить в Прибалтику, пока ещё могли свободно путешествовать. Мама, наоборот, твёрдо держалась «дачной линии», как выразился папа. Сам он сказал только одно: «Было бы лето».

Тюха подумала, что жить на даче дождливым и холодным летом – совсем гиблое дело. Но предпочла этого вслух не говорить, а положить в рот шоколадную конфету.

Потом пришла пора прощаться и двигаться в обратный путь. Теперь он показался Тюхе ужасно долгим. Данилка крепко спал в своей прогулочной коляске. Вагон метро раскачивался, как корабль на волнах. Яркий свет ламп расплывался в глазах, и Тюха чувствовала, что тоже засыпает, но всё-таки держалась из последних сил. Каким-то чудом, нога за ногу, она сумела доплестись до дому. С трудом разделась и заснула, толком даже не завернувшись в одеяло.

Поэтому, наверно, и проснулась – вынырнула из сна, в который провалилась от усталости. За приоткрытым на ночь окном ещё не рассвело, а лишь чуть посерело перед рассветом. Зато стало прохладно – даже почти холодно. Тюха спряталась под одеяло с головой и стала вспоминать свой сон.

Она снова увидела старые рельсы и маленький кустик чертополоха. Но теперь рельсы уходили в огромное заброшенное здание. Зиял провал ворот – чёрная пустота без створок. И Тюхе вроде бы надо войти в этот чёрный провал и что-то там увидеть или сделать. Идти туда было невыносимо страшно. Тюха решила на прощанье оглянуться на чертополох – и в этот миг проснулась.

Странное дело: наяву она почти забыла Валин рассказ про старое депо. А теперь в голове один за другим всплывали обрывки воспоминаний.

«Только какой-то мусор, а в нём шныряют крысы», – сказала Валя.

«Она злая колдунья! Вылезла из норы, как крыса!» – ворчал Валерка.

«Они пируют в заброшенном дворце и ждут кого-то… – припомнила Тюха. – Это рассказ про крысолова. И все, кто там пирует, тоже крысы. Но почему там оказался Том?» – спросила себя Тюха. Поняла, что знает ответ, – и в тот же миг заснула уже без всяких снов.

Идя в школу, Тюха опять стала припоминать и сон, и все ночные мысли, в которых явно имелся смысл. Зимой Тюха читала Александра Грина, найдя в нераспакованных коробках несколько разрозненных томов его собрания сочинений. Там было много странного и непонятного, а рассказ про крысолова оказался к тому же и страшным. Во время революции в холодном и голодном Петрограде герой, вдруг оказавшийся бездомным, устроился на ночлег в заброшенном здании, кажется, это был банк, который не работал. Герой нашёл там спрятанную еду, потом едва не погиб и увидел, как в огромном зале пируют люди – только это были крысы-оборотни.

«А Том растёт там, чтобы не впускать в наш мир беду, – подумала Тюха уже на пороге школы. – Но почему же он совсем один?»

Когда ты в школе, невозможно думать о чём-нибудь всерьёз. Приходится всё время быть настороже, чтобы не пострадать от козней одноклассников. К тому же и учителя могут задать вопрос, хотя тебе совсем не до глаголов и даже не до зоологии. Тюхе пришлось терпеливо высидеть череду скучных уроков, но к концу последнего из них – английского – стало ясно, что нужно сделать. Причём уже давно.

Глава 9
Тайны Тюхиного рундука

У мамы, к счастью, не нашлось для Тюхи поручений, и можно было заняться важными делами в своей комнате. По мнению Тюхи, комната была хуже старого закутка – слишком большая и пустая. И вместо кресла в ней стояла кровать с выдвижным ящиком-поддоном. Без кресла Тюха чувствовала себя неприкаянно. Но его забрали в большую комнату, на которую мебели совсем не хватило. Впрочем, сейчас всё это не имело значения. Требовалось получить ответ на один, но главный вопрос: чем были Тюхины друзья – выдумкой или правдой?

Для начала Тюха заглянула в свой рюкзак. Родители предлагали купить ей новый, но она стойко отказывалась, потому что старый помнил ещё прежнюю школу. А кроме того, в нём скрывались тайны, хотя Тюха сама уже почти забыла, какие именно.

Да, раньше там лежала бита. Теперь она у Маши. Пусть, не в бите дело. Тюха открыла потайной карман и вынула из него белый платочек с волшебной вышивкой в углу – совсем живым цветком чертополоха.

Тюха вздохнула. Нет. Как выяснилось только вчера, это не доказательство. У Тоси обнаружился почти такой же, только с незабудками, причём привезённый из Болгарии. А значит, дядя Лёша мог и Тюхе подарить болгарские платочки, а вовсе не волшебные. Может, она сама придумала и чары, и Марику?

Отложив в сторону платок и задвинув под стол рюкзак, Тюха полезла в свой рундук. Там сверху по-прежнему лежал старый альбом с беспомощными детскими рисунками, крымские камушки в жестянке из-под чая, блокнот с весенними заметками, а под ним – коробка с драгоценными вещами. Тюха достала её и открыла. Вещи были на месте.

Во-первых, в коробке теперь хранился ключ. Ключ от их комнаты в том доме, которого не стало. От призрачной двери, через которую Тюха сама вчера прошла, не прикоснувшись ни к косяку, ни к ручке. Ключ от прошлого. Он не мог ничего доказать. Просто был – сам по себе.

Розовый чайник – одноразовое волшебство, спасшее Стёпку. Или это ёлочная игрушка из набора для ёлки-малютки? У чайника не было петельки, чтобы повесить его на ёлку, но и крышки не было, чтоб заварить в нём что-нибудь волшебное.

Следом нашёлся шарик, с помощью которого Дени превратил синьора Монументо в обычный монумент. Хороший деревянный шарик, всё ещё пахнувший смолой. Откуда он мог взяться? Из строительного набора, где был приложен к деревянным брускам разных форм и размеров? Остаток забытого младенчества?

Три маковых головки… Маки выросли на пустыре. Кора велела их сорвать и сохранить, а для чего – не объяснила. Тюха взяла головки в руку и потрясла над ухом. Семена-росинки по-прежнему с шуршанием перекатывались в высохших, затвердевших коробочках. Тюха не стала снова прятать их в рундук. Добавила к платку, который отложила в сторону.

Всё это ничего не прояснило. Ответа не было. После переезда Тюха начала думать, что Мартина и Марту она вычитала из «Нильса с дикими гусями». Король Эдвард явился из «Принца и нищего», фэйри – из сказок. А приключения на Дырявых островах произошли в тот год, когда она читала Стивенсона. И значит, всё могло быть просто выдумкой.

Тюха с тоской взглянула на рундук, но он молчал, как ему и положено. Там оставались вроде бы только папины альбомы с марками и мамины – с открытками. Но в глубине под ними мелькнуло что-то белое. Тюха выложила на стол альбомы и извлекла из рундука канцелярскую папку с тряпичными лохматыми завязками и надписью «Совершенно секретно».

Тюха смотрела на папку с недоумением. Как можно было про неё забыть? Совсем забыть. Даже теперь Тюха всё ещё не могла припомнить точно, что там лежит. И открывать её почему-то было страшно. Но совершенно необходимо.

Первым в папке лежало письмо от Лусьо в длинном белом конверте. И сложено оно было не так, как обычно складывают письма. А главное, лишь бросив беглый взгляд на строчки, Тюха вдруг поняла, что написано письмо нисколько не по-русски. Косой летящий почерк был достаточно разборчив, чтобы узнать в нём латиницу. Определить язык было труднее, но этого и не требовалось. Тюха легко читала незнакомые слова и понимала всё, что ей писал сын герцога Касилии, которую Тюха едва не отнесла к несуществующим мирам. Причём писал из ещё менее реальной в её глазах Иллирии, где он учился чуть ли не в начальной школе. Над письмом можно было рассмеяться. Можно – заплакать. Но не верить в существование того, кто его написал, уже не получалось.

Лусьо упоминал про книгу… Тюха нахмурилась. Книга точно была. Родители её рассматривали и искали «выходные данные», которых так и не нашли. Но после переезда большая часть книг так и лежала по коробкам. Для них требовались шкафы или полки, но мама с папой не успели даже поспорить на эту тему.

Искать книгу Тюха не стала. В папке, прикрытые чистым листом бумаги, лежали два рисунка таинственного художника, который подписался одной буквой – А.

Стоило Тюхе увидеть троих друзей, стоящих над обрывом, как с её памяти словно сорвали какую-то злую печать. Тюха вглядывалась в весёлое и смелое лицо Дени, в тонкие черты задумчивого Лусьо, в серебро волшебных глаз прекрасной Рён – и не могла понять, как, почему вдруг усомнилась, что они есть на самом деле. Похоже, в этой новостройке и впрямь действовало чьё-то злое наваждение. И лишь перед рисунками неведомого мастера оно было бессильно.

Тюха смотрела и смотрела в глубь картинки и понимала, что по-прежнему вольна странствовать по мирам. И никаких преград для неё нет. Ведь ей ещё даже тринадцать не исполнилось, а значит, детство не кончилось. Возможно, она сможет шагнуть даже туда, в горы неведомой Иллирии, преодолев и время, и пространство. Почти наверняка сможет, но мастер Мартин когда-то взял с Тюхи обещание, что она не станет так рисковать.

Оторвавшись наконец от горной картинки, Тюха взяла второй рисунок, встретилась взглядом с девочкой, которая была похожа на неё саму, и прошептала: «Мы с тобой обязательно увидимся!» А девочка ей улыбнулась.

В папке лежал ещё один подарок. Правда, он не был «доказательством». Книжки с японскими стихами и рисунками, сделанными тушью, Тюхе и Стёпке подарили старшеклассники за их победу на конкурсе сочинений. Тюха быстро перелистала книжечку и отложила её к платку и маковым головкам. Там были прекрасные рисунки и стихи, их стоило показать Жене с Машей. В отличие от тех, других, волшебных рисунков, которые могли так потянуть к себе, что никакая сила не удержала бы Валерку или Женю в этом мире.

Тюха закрыла папку, стала укладывать её назад, в рундук, и вдруг заметила на дне какую-то тряпицу. Обрывок мешковины. Нет, мешок из-под пиастров. То есть из-под осколков путеводного стекла.

Глава 10
Побег в ловушку

В первый миг Тюха просто замерла от ужаса. Потом вытащила мешок, быстро спрятала в рундук марки, открытки, коробку с драгоценными вещами и альбом. Со скоростью вихря переоделась в «дворовые» футболку и штаны и бросилась на кухню.

– Мам, я тебе точно не нужна? – спросила Тюха на всякий случай, почти дрожа от нетерпения и тревоги.

– Ты мне всегда нужна, – отозвалась мама. – Но если хочешь погулять – беги.

Ноги – в кроссовки, летнюю куртку – под мышку. Тюха бежала вниз, не дожидаясь лифта и перепрыгивая через ступеньки. А по дороге твердила: «Только бы не опоздать!»

Как можно было отдать детям путеводные осколки? Что из того, что они спрятаны в жестянку из-под обувного крема? Никто ж не знает, как они, эти осколки, могут подействовать, особенно на маленьких детей, которые тоскуют по разрушенному дому.

Тюха заметила издали, что трое ребят уже собрались на площадке. Женя что-то чертила или рисовала мелками на асфальтовой дорожке, Валерка с Машей то ли спорили, то ли просто разговаривали. В руках у Маши была бита.

– Ну вот, – сказала Женя, поднимаясь с дорожки, – я нарисовала. Теперь кто первый всё пропрыгает, тот попадает в «домик». – И добавила чуть тише: – К нам во двор.

На асфальте белым мелом были расчерчены классики. На её дальнем конце Женя цветными мелками нарисовала старый дворик. Казалось, он только и ждал, чтоб кто-нибудь в него запрыгнул.

Тюха почти успела добежать до ребят. Но ничего не успела сказать. Маша бросила биту на первую клеточку, и вдруг Валерка с криком:

– Домой! В наш двор! – промчался через всю сетку, влетел в рисунок – и пропал.

– Ты куда? – закричали одновременно Маша с Женей и кинулись следом за ним.

Они тоже исчезли в дворике, к счастью, совсем забыв про биту. Тюха подняла её, сунула в карман куртки, твёрдо сказала: «Я за ними». Зажмурилась – и вслед за всеми шагнула в нарисованный двор.

Все получилось. Тюха оказалась именно там, куда попали и ребята. Но это место очень мало походило на их уютный дворик. Дети стояли стайкой на островке ровной земли среди гор из крупных обломков и мелкого мусора. Наверно, именно так теперь выглядел их двор. К тому же он был обнесён забором из волнистого железа – высоким, крепким, очень гладким. В одном месте во двор вели такие же железные ворота, запертые снаружи на замок. Подлезть под них не смог бы даже и Валерка.

– Зря мы сюда пришли, – сказала Маша. – Как мы теперь отсюда будем выбираться?

– Как мы тут оказались? – удивлённо прошептала Женя, оглядывая развалины.

«Странно, что Маша об этом не подумала», – отметила про себя Тюха.

– Они и правда все сломали, – сказала Маша, обращаясь к Тюхе. И, только взглянув на неё, словно очнулась и спросила: – А ты-то как сюда попала?

– А ты как? – спросила в ответ Тюха.

– Не знаю… – растерялась Маша. – Мы побежали… Мы вообще тебя не видели.

– Зато я вас видела, – вздохнула Тюха. – Давайте лучше вернёмся.

– А как? – испуганно спросила Женя.

– Да очень просто, – ответила Тюха уверенным тоном. – Но мы лучше сначала выйдем отсюда, а я потом всё объясню. Беритесь за руки… А где Валерка?

Девочки оглядели развалины и увидели, что Валерка карабкается на одну из мусорных гор.

– Валерка! Что тебе там нужно? – строго спросила Маша. – Слезай немедленно!

– Сейчас, – сказал Валерка, продолжая лезть наверх. – Там динозавр. Его оставили… забыли…

Как уж Валерка умудрился разглядеть среди нагромождения обломков пластмассового динозавра, никто не понял. Но он действительно поднял за хвост коричнево-зелёное зубастое страшилище, не обращая внимания ни на сердитые приказы Маши, ни на то, что гора обломков вдруг зашевелилась и всё поехало вниз – вместе с динозавром и Валеркой. Тюха боялась, что его порежет битое стекло, но дело обернулось по-другому. Нога Валерки провалилась в какую-то дыру и плотно там застряла.

Девочки поняли это не сразу. Сначала они, замерев, смотрели, как движется опасная лавина. Потом Валерка закричал: «Ой! Динозавр! Он держит меня за ногу!» Поскольку динозавра он при этом сам крепко сжимал в руке, все подумали, что это часть игры, и очень на Валерку рассердились. Но потом поняли, что ногу действительно что-то держит. Обломки, зажавшие Валеркину ногу, оказались слишком большими и тяжёлыми. Даже втроём не удалось их сдвинуть, зато вокруг всё зашаталось и грозило окончательно засыпать и Валерку, и спасательниц.

Пока они пытались вытащить пленника из развалин, Тюха изо всех сил изобретала выход из ловушки, куда они так глупо угодили. В первый миг, оказавшись в неведомом месте, она с ужасом подумала, что их поймали путеводные осколки. Но тут же сама себя одёрнула. Во-первых, стекло привело бы их не к развалинам, а в тот уютный дворик, каким он был когда-то. Во-вторых… Ей по силам уйти от этих чар и вывести ребят, как она вывела Петюню и Нико.

Когда стало понятно, что Валерку им самим не вытащить, а значит, и вернуться незаметно не получится, Тюха решила: надо звать на помощь. И пусть их всех потом ругают. И будут ломать головы, как они умудрились оказаться на запертой площадке, да ещё так далеко от дома.

Девочки стали колотить в гулкий забор и кричать: «Помогите!» Кричали и стучали долго, но безрезультатно. Вокруг разрушенных домов не было ни души. Только глухие стены каких-то непонятных строений да кое-где – деревья.

Наконец они умолкли и переглянулись. Кричать дальше не имело смысла. Да и силы кончились.

– Ладно, – сказала Тюха Жене и Маше. – Сделаем по-другому. Давайте я сейчас выведу вас и вернусь к Валерке. А вы скажете взрослым, где нас искать. Вы ведь адрес знаете?

– Знаем, – кивнула Женя. – А куда мы выйдем?

– Туда, откуда пришли.

– И мы появимся там прямо ниоткуда?

– Сейчас это не важно, – ответила Тюха устало. – Ну что? Беритесь за руки.

– Не-ет! – вдруг дико взвыл Валерка. – Не уходите!

– Я сразу же вернусь!

Тюха попыталась успокоить его, но ничего не получилось.

– Он меня съест без вас! Откусит ногу и сожрёт! – вопил Валерка.

– Да нет там никакого динозавра, – сказала Маша.

– Есть! – рыдал Валерка.

– Могу я с ним остаться, – сказала Маша хмуро. – Пусть Женька скажет моей маме, где нас искать. Мама нас быстро выручит.

– Хорошо, – согласилась Тюха.

Но Женя вдруг испуганно сказала:

– А вдруг… вдруг это не наш двор? Мы выйдем, а потом вас не найдём?

От этих слов Валерка зарыдал ещё горше, Маша совсем насупилась, и Тюха поняла, что выйти пока не удастся.

– Ладно. Давайте подождём немного, а потом снова покричим, – сказала она, присаживаясь на какое-то бревно.

Тюха надеялась, что рано или поздно Валерка успокоится и девочек удастся вывести. Она сказала самым бодрым тоном, какой только смогла изобразить:

– Давайте я пока вам объясню, как мы сюда попали и вообще… что происходит.

Глава 11
Встреча в Сокольниках

У Тюхиного папы был научный склад ума. Как правило, папа сначала всё обдумывал, а потом действовал. Этому очень помогали долгие поездки на метро. Пока проедешь пол-Москвы, успеешь основательно обдумать кучу проблем, научных и житейских. Кроме того, папа умел на редкость точно определять приоритеты. Он понимал, что написать и издать книгу (про себя папа называл её по-научному «монография») – дело первостепенной важности. И если всё получится, то и семье будет от этого большая польза.

Но теперь папа видел, что, пока он занимался монографией (да ещё переезд, да ещё Данилка… и двух лет как не бывало!), в семье успели накопиться серьёзные проблемы и противоречия. А кому следует их разрешать, как не главе этой семьи? Ясное дело – больше некому.

К решению домашних проблем папа подходил с той же научной основательностью, что и к своей работе. По дороге из гостей папа думал о Тюхе и пришёл к выводу, что он не только сейчас ничего о ней не знает, но и раньше не знал (а это безобразие, конечно, вопиющее). Значит, у него просто нет необходимых данных, чтобы начать решать проблемы дочки. У жены нужных сведений и того меньше: она сосредоточена на сыне.

В подобных случаях папа обычно обращался за помощью к опытным специалистам, которые могли знать больше, чем он сам. И ведь такой специалист имелся! В четвёртом классе Тюху, помнится, учила молоденькая, но весьма толковая девчушка – не чета той унылой формалистке, которая мучила этот класс раньше. И если кто-нибудь хоть что-то мог объяснить в происходящем, то это педагог, который Тюху знал и хорошо с ней ладил.

Отправляясь в понедельник на работу, папа предупредил маму, что немного задержится, потому что ему нужно получить одну важную консультацию.

– Ты не забыл, что обещал заехать к Коле и отвезти ему журналы? – напомнила мама.

Она напоминала про это всю зиму, но папе было некогда не то что съездить в Сокольники, а даже позвонить старому другу. И тот вдруг тоже отчего-то замолчал и перестал о себе напоминать. И даже Тюха уже давно не просила передать дяде Коле привет.

Папа, конечно, всё забыл, но виду не показал.

– А это по дороге, – сказал он. – Два дела сделаю в один заезд.

Освободившись на работе чуть пораньше, он загрузил в портфель стопку обещанных другу научных журналов и первым делом поехал в старую Тюхину школу. Но там ему не повезло: уроки тоже закончились пораньше. И Наталья Николаевна ушла домой. Папе даже сказали с оттенком то ли гордости, то ли вредности, что Наталья Николаевна недавно вышла замуж и теперь не сидит в школе с утра до вечера.

Что ж, папа дождался трамвая и поехал в Сокольники, к старому другу Коле, для которого собирал научные журналы.

Коля, как коренной москвич, имел комнату в старой коммуналке с видом чуть ли не на Кремль. Но жил в Сокольниках, в бревенчатой избушке, которую прекрасно приспособил к своим спартанским нуждам. Однако, подходя к избушке, папа понял, что холостяцкая жизнь Коли, кажется, закончилась. Раньше, по крайней мере, бельевых верёвок во дворе не наблюдалось. И небольших резиновых сапог рядом с большими на крыльце тоже не водилось. Папа окинул взглядом двор: нет ли тут и коляски? Но её не было. Зато за папой с интересом наблюдала крупная ворона, покачиваясь на еловой лапе.

Папа поднялся на крыльцо, постучал – и тут его ждала удача. Дверь открыла та самая учительница, которую он не застал в школе.

– Кто там? – крикнул откуда-то изнутри Коля.

– Твой друг и папа Насти Стрешневой, – ответила с улыбкой Наталья Николаевна.

Чай они пили на открытой террасе, причём из самовара, растопленного шишками. Папа рассказывал, а Коля и Наталья Николаевна внимательно его слушали. Ворона тоже перебралась поближе: слетела с ветки на перила террасы. Коля привычно выудил из вазочки печенье, поломал его на куски и положил на перила.

– Это твой слёток? – спросил папа.

– Да. Робин Дарквуд, – улыбнулся Коля. – Только какой он теперь слёток? Он взрослый парень. Я бы даже сказал, мужик. Семья тут у него. Как и у нас. Мы, правда, свадьбу громкую не праздновали, всё некогда было. Вот кончится учебный год… Ну ладно, ты рассказывай. Наташа часто вспоминает твою Настюху.

– Тюху, – поправила Наталья Николаевна. – Вам же понятно её имя?

Папа кивнул и тяжело вздохнул. Вот так обычно чувствует себя двоечник и хулиган, который испортил всё, что только можно, и теперь ждёт справедливого разноса.

Наталья Николаевна его, впрочем, не ругала. Она кивала, что-то уточняла, что-то даже подсказывала. Разнос устроил другой слушатель. Когда папа честно пересказал историю про выброшенный жёлудь, которую недавно припомнила его жена, Робин подпрыгнул на перилах и стал сердито каркать. Папе показалось, что его вот-вот тюкнут в темя железным клювом – для вразумления.

– Что он сказал? – спросил дядя Коля, нахмурив лоб.

– Что слышали, – перевела Наталья Николаевна. – Что все мы, люди, идиоты. Детей нам доверять нельзя. Ну и отборная воронья брань.

– Что это был за жёлудь? – спросил папа.

Наталья Николаевна покачала головой:

– Не знаю. Вот он, – Наталья Николаевна кивнула в сторону Робина, – знает наверняка. Но нам не скажет.

– Да если и скажет, мы всё равно не поймём, – заметил Коля, взъерошив шевелюру. – А Тюха разговаривала с ним.

– У вас загадочная дочь, – серьёзно сказала Наталья Николаевна. – Мы сейчас до её тайн не доберёмся. Да, может быть, нам и не следует их знать. Поэтому давайте попытаемся решить хотя бы те проблемы, с которыми нам всё понятно. Во-первых, школа, во-вторых, язык, а в-третьих, дача.

«И только-то? – подумал папа. – Да это сущая ерунда по сравнению хоть с той же вороной и жёлудем…»

– Про школу даже я знаю, что делать, – сказал Коля. – На Тверском бульваре есть хорошая школа с классом для биологов. Ну и с кружками для тех, кто помладше. Я там немного… подвизаюсь. От вас до «Чеховской» на метро рукой подать! Тюха вполне доедет.

– Доедет, – сказал папа.

– С языком вы сами разберётесь, – улыбнулась Наталья Николаевна. – Это ведь не вороний, а всего лишь английский. Теперь про дачу. Там Тюхе делать нечего. Найдите компаньонов с маленькими детьми, снимайте вместе с ними себе дачу на здоровье. А Тюхе нужен хороший лагерь, лучше всего международный. К этому нужно приготовиться (папа кивнул). Кстати, там и язык подтянется. Я знаю, с кем поговорить насчёт путёвки.

– Жена не согласится, – заметил папа обречённо.

– Добейтесь, чтобы согласилась, – жёстко ответила Наталья Николаевна. – У вас будет путёвка в замечательное место. Может быть, лучшее в мире. Такой шанс упустить нельзя. И скажите жене, что Оля Стёпина едет со школьной группой в Англию. Её родители этому только рады.

Папа приоткрыл рот – то ли от удивления, то ли хотел что-то сказать, но не успел. В избушке громко затрезвонил телефон.

Коля пошёл снять трубку, тут же вернулся и коротко сказал папе:

– Это тебя.

Звонила перепуганная мама. Она что-то сбивчиво говорила, всхлипывала, отвлекалась на переговоры с кем-то, кто находился рядом с нею. Папа с трудом понял одно: пропали дети.

– У Тюхи там приятели в соседнем доме. Две девочки лет десяти и первоклассник, что ли. Может, чей-то братишка, я не знаю, – докладывал папа друзьям. – Они играли на площадке, нарисовали себе классики, а потом вдруг пропали без следа.

– Спрятались где-нибудь? – предположил Коля.

– Там негде спрятаться. Вы бы видели эту… пустыню. Не то что наше прежнее раздолье. Одна девчушка, кстати, нарисовала там мелками свой старый двор. Они откуда-то с Малой Ордынки.

Робин Дарквуд внимательно выслушал этот рассказ. Каркнул что-то не то презрительно, не то сердито, подпрыгнул на перилах и куда-то полетел.

Все поглядели ему вслед.

– Поеду я, – сказал папа тоскливо. – Вроде у нас детей прежде не крали.

– Не надо убиваться раньше времени, – сказала ему на прощанье Наталья Николаевна. – Мне кажется, всё ещё обойдётся.

Глава 12
Неожиданное спасение

Время среди развалин словно остановилось. Казалось, что прошли уже часы, а вечер всё не наступал, и солнце припекало с высоты совсем по-летнему. В носы и рты ребят попала пыль, которую они разворошили. Очень хотелось пить, но воды не было. Валерка, наревевшись, только иногда поскуливал. Девочки несколько раз вновь принимались звать на помощь, но их по-прежнему никто не слышал.

Вдруг Женя, подняв голову, сказала:

– Смотрите! Кагги-Карр летит! Может, она несёт нам винограда? Как в «Урфине Джюсе»?

Все посмотрели вверх. Конечно, никакого винограда в вороньем клюве не было. Но ворона сделала круг над развалинами и стала уверенно снижаться, раскинув мощные крылья. Вот птица села на ворота и, наклонив голову набок, оглядела детей, замерших среди разрухи и тоски.

– Робин, – прошептала Тюха. – Ты Робин Дарквуд!

Робин подпрыгнул на воротах и спикировал оттуда прямо в гору мусора. Ударившись оземь, он, как положено, вдруг стал высоким и широкоплечим молодцем. Черноволосым, в серой, подпоясанной ремнём рубахе и чёрных шароварах, заправленных в сапожки.

– Он самый, – сказал молодец красивым низким голосом. – Что тут у вас стряслось?

– Валерке ногу защемило, а мы не можем её вытащить, – объяснила Тюха.

– Не защемило, а динозавр хочет её откусить, – подал голос Валерка.

Робин взбежал на холм обломков, поплевал на ладони и стал легко отваливать тяжёлые брёвна и глыбы, как будто это были просто веточки и камушки. Потом он подхватил Валерку на руки и одним махом оказался на земле – как будто пролетел на крыльях.

– Так, дальше вас куда? – спросил он.

Тюха на мгновенье задумалась. Она не знала, как им лучше появиться в своём чертановском не то чтобы дворе, открытом всем досужим взорам. И вспомнила, что во всех трудных случаях лучше сначала отступить к Зелёным Сёстрам, а уж оттуда действовать по обстоятельствам.

– Давай перейдём в Зачарованный Сад. Там хоть воды дадут. А я соображу, как быть дальше, – сказала она Робину.

Робин, по-прежнему держа Валерку на руках, оглядел девочек, забор и спросил Тюху:

– А они пройдут прямо так, без дыры в заборе?

– Не знаю, – честно призналась Тюха. – Валерка бы прошёл.

– Понятно, – сказал Робин. – Ты, малец, посиди пока.

Он посадил Валерку на бревно, подошёл к забору, отыскал стык железных листов, за что-то ухватился, молодецки ухнул – и шов в заборе разошёлся, образовав узкую щель. На всякий случай Робин сделал её пошире. Дальше всё было просто. Робин вновь подхватил Валерку и легко проскользнул в дыру. Маша с Женей взялись за руки и зажмурились, а Тюха вывела их из развалин на лесную опушку, под сень деревьев с юной радостной листвой.

– Пошли к колодцу, – скомандовала Тюха.

Вся компания послушно двинулась за ней к колодцу, оглядываясь то на лес, то на широкий луг, то на медовую, как соты, башню – Скворечню. Они ещё не успели подойти к колодцу, как к ним со всех сторон стали сбегаться Зелёные Сёстры, которые меньше всего выглядели зелёными. Это был хоровод всех цветов и оттенков. Первой бежала Кора в ярко-красном, пылающем на солнце платье.

– Сестрички, – сказал Робин, не потерявший хладнокровия, – вы бы воды им дали поскорей. Иль там чего от жажды. И лучше б деткам в тень уйти. Они намаялись на солнцепёке.

Сестрички окружили «деток» и вмиг устроили в тени своей Скворечни. Кто-то принёс прохладного питья, чуть кисловатого, разом и жажду утолившего, и сил прибавившего. Кто-то приладил им на головы холодные примочки. Тюхе казалось, что вода с них мгновенно испарилась, шипя при этом, как на сковородке. Кто-то отряхивал с их одежды пыль, кто-то протирал влажной салфеткой чумазые лица и грязные руки. Робин больше всего был озабочен состоянием Валерки:

– Сестрички, гляньте, что там у него с ногой. Малец сказал, что его вроде кто-то покусал.

Клевер быстро и деловито осмотрела Валеркину ногу и высказала своё мнение:

– Следов укуса нет. Вывиха и перелома тоже. Ушиб и, вероятно, растяжение. Лечить его сейчас не будем.

– Да, правильно, сестричка, – согласился Робин. – Лечить-то некогда. Дома их уже хватились.

Все повернулись к Тюхе. Но она ещё не могла прийти в себя от пережитого волнения и счастья. Тюха видела Сад, башню, Сестёр, но всё равно не верила, что это на самом деле. Взглянув на Робина, она сказала:

– А ты теперь «р» не раскатываешь, как раньше.

– Конечно! – с гордостью ответил Робин. – Я вырос и избавился от этого вороньего акцента.

Тюха кивнула. Кора, вцепившись в её руку, требовала ответа:

– Ты почему не приходила? Тут без тебя…

– Это потом, – строго сказала Клевер.

– Да, – согласилась Тюха. – Я к вам потом приду, тогда поговорим. Кажется, я придумала, как лучше выбраться в наш двор. Там есть игрушечный домик на площадке. Только Робину с нами ходить не надо. Мы с Машей сделаем «стульчик» из рук, Робин подсадит к нам Валерку, и мы пойдём.

– А донесёте? – с сомнением спросила Кора.

– Да нам всего два шага сделать.

Глава 13
В дело вступают взрослые

Ребятам повезло. В тот миг, когда они вышли из домика, взрослых поблизости не оказалось. Тюха успела оглядеться и сообразить, как они будут объяснять своё исчезновение.

– Понимаете, – сказала она ребятам серьёзным и убедительным тоном, – если мы расскажем всю правду, нам никто не поверит. Взрослые только больше рассердятся. Подумают, что мы сочиняем небылицы, чтобы оправдаться. Ты понял? – строго спросила она у Валерки.

– Да, – буркнул тот. В руках у него по-прежнему был динозавр.

– Вон там, – Тюха показала на очередную стройку, раскинувшуюся в отдалении, – видите? Горы песка. Валерка пошёл туда. Мы его искали. Он подвернул ногу. И мы притащили его обратно.

– Валерке попадёт, – сказала Маша.

– Нам всем попадёт, – резонно ответила Тюха. – Но ему как раз меньше, чем нам. Он пострадавший.

– А динозавра я спас! – вдруг заявил Валерка торжествующим тоном.

– Да уж, – сказала Маша.

А Женя задумчиво проговорила, глядя на Тюху:

– Значит, всё, что ты нам рассказывала, – это не сказка? И мы сможем когда-нибудь ещё попасть в тот Сад?

– Туда легко попасть, – сказала Тюха.

Но больше она ничего не успела сказать. С трёх сторон к ним бежали взрослые: мама и папа Комковы и мама Жени. Тюхина мама, как потом выяснилось, осталась дома – присматривать за Гошей и Данилкой и изнывать от неизвестности.

Девочки замахали им руками. Так, должно быть, потерпевшие кораблекрушение на своём плоту машут спасительному кораблю.

– Куда вы подевались? – ещё издали грозно спросила тётя Надя. – Я шла на почту – вы играли. Иду назад – никого! Мы чуть с ума не сошли из-за вас!

– Валерка ногу повредил, – вступила Тюха. – А мы его тащили…

Она не стала показывать, откуда именно, да этого и не потребовалось. Доктор Комков тут же забыл все прошлые тревоги и занялся Валеркой.

– Что тут с твоей ногой? – спросил он бодрым голосом, усадив пациента на скамейку.

– Её хотел откусить динозавр, – сообщил Валерка.

– Вот этот, что ли? – Машин папа покосился на зубастую игрушку. – Ну, твоё счастье, что не откусил.

Доктор ещё немного повозился с ногой и объявил – совсем как фея Клевер:

– Следов укуса нет, вывиха, перелома тоже. Только ушиб и растяжение. У тебя дома сейчас кто-то есть?

Валерка помотал головой. И тут к площадке, запыхавшись, подбежала мама Валерки. Она несла из магазина две тяжёлые сумки и ничего не знала о событиях, которые всех взбудоражили.

– Что мой Валерка натворил? – спросила она, с тревогой заглядывая в лица взрослых.

– Он ногу повредил, – сказала Маша.

– А кстати, где это случилось? На стройплощадке? – спросил доктор Комков.

– Да, – кратко подтвердил Валерка.

– Картина мне ясна, – объявил доктор. – Вашего сына без присмотра оставлять нельзя. А вам, барышни, – тут он повернулся к девочкам, – положены медальки за спасение. Но вообще запомните намертво: детям на стройплощадки заходить нельзя! Поняли?

– Поняли, – сказала за всех Маша. Она не стала уточнять, что поняли они это гораздо раньше на собственном печальном опыте.

– Вот и отлично, – подвёл итоги доктор Комков. – Сейчас я отнесу его домой и наложу повязку. И пусть сидит там под арестом три дня.

Он водрузил Валерку себе на плечи, ловко забрал у его мамы сумки и большими шагами направился к дому. Валеркина мама почти бежала перед ним, показывая дорогу.

После такого приключения, конечно, все разошлись по домам. Лишь тётя Надя забежала к Стрешневым за Гошей и кратко изложила Тюхиной маме суть происшедшего. В тёти-Надином изложении история выглядела понятной и простой, а главное – правдоподобной.

Тюхин папа приехал, когда всё успокоилось. Он позвонил дяде Коле, чтобы сообщить хорошие новости.

– Мы, в общем, так и догадались, – ответил дядя Коля. – Робин вернулся и что-то такое каркнул Наташе, и она сразу перестала волноваться.

Мама пересказала папе всё, что говорила тётя Надя, добавив предысторию о том, как та, не найдя детей на площадке, подняла общую родительскую тревогу.

Папа всё это выслушал, а про себя подумал, что с большим интересом послушал бы расширенную версию событий, которую могла поведать Тюха. Но он прекрасно понимал: дочь ничего ему не поведает. По крайней мере, прямо сейчас, в присутствии перенервничавшей мамы. Папе было досадно, что какая-то ворона и та знала и понимала больше, чем он, серьёзный взрослый человек. Но тут уж ничего нельзя было поделать.

И никто не заметил, что за этой кутерьмой из своего окна внимательно следила Маргарита Львовна. Она пряталась за тяжёлую портьеру, в руках у неё был бинокль. Графиня часто наводила его на детскую площадку и внимательно рассматривала маленькую компанию, которая там собиралась. На сей раз Маргарита Львовна пропустила начало драматических событий. Она не видела, как дети друг за другом вдруг исчезали прямо на асфальтовой дорожке – а это могло бы её сильно встревожить. Но графиня подошла к окну лишь в тот момент, когда ребята вылезали из игрушечной избушки. Усевшись на обитый атласом стул, Маргарита Львовна навела свой бинокль на одну из девчушек и стала бормотать себе под нос, даже причмокивая от удовольствия:

– Какие глазки! А реснички! А локоны! Какие можно сделать локоны! Выбросить эти тряпки и одеть во что-то пасторальное. Малютка Эжени… Ты будешь иметь бешеный успех среди ценителей. Ах, крошечка моя! Тебе не хочется расти и становиться взрослой? Тем лучше. К тому же ты меня толкнула. А долги, девочка, нужно платить.

Глава 14
Папа переходит в наступление

К ужину в доме Стрешневых установились мир и тишина. И папа решил, не откладывая в долгий ящик, приступить к разрешению проблем. План действий у него сложился отчасти по дороге, отчасти уже дома, пока он слушал мамину взволнованную повесть.

Папа сказал, что у него тоже есть новости. Он начал с самого приятного и – для мамы – успокоительного.

– Мою статью перепечатали в немецком научном журнале. Точнее, даже не одну, а несколько, – сообщил папа. – И, как ни странно, заплатили за них хороший гонорар. А что ещё более странно, мне этот гонорар отдали. Правда, уже в рублях, но нам так даже удобнее.

И он протянул маме конверт с деньгами. Мама была поражена: гонорар оказался больше, чем папина обычная зарплата.

– Мы сможем наконец заказать книжные шкафы, – сказала мама шёпотом.

– И вернуть Тюхе её кресло, а в большую комнату поставить диван, – кивнул папа.

– И приглашать гостей, – сказала Тюха.

– Вот именно! – поддержал её папа. – И завести фонд помощи пострадавшим от динозавров.

Мама не сразу поняла, о чём он говорит, но потом рассмеялась и согласилась.

Этот успех следовало закрепить и развить. Папа порадовал маму и Тюху новостью про то, что дядя Коля и Наталья Николаевна недавно поженились («молчком» – как сказал папа) и теперь передают им приветы.

– У них в Сокольниках живёт ручная ворона, – продолжал папа, – которую Тюха когда-то называла Робин Дарквуд. По-моему, он тоже передаёт привет.

Тюха кивнула. Папа мог поклясться, что эта новость её нисколько не удивила.

– Дядя Коля преподаёт в специальной школе с углублённым изучением биологии, – рассказывал папа. – Школа находится в удачном для нас месте, в самом центре, недалеко от метро «Чеховская».

– В центре? – переспросила мама с долей тревоги в голосе.

– Примерно полчаса отсюда добираться, – ответил папа небрежным тоном. – По-моему, быстрее, чем вы добирались до старой школы. А в метро Тюха не заблудится. Ты же видела.

– Да, конечно, – сказала мама не совсем уверенно. – И это будет уже подготовка к поступлению в институт.

– В том-то и дело, – энергично подхватил её мысль папа. – В здешней школе к вступительным экзаменам точно не подготовят.

Мама кивнула. Это значило, что вопрос со школой был почти решён. Оставалось туда поступить.

– Ещё я думал над дачным вопросом. – Папа неторопливо разворачивал своё спланированное наступление. – У Комковых ведь тоже маленький ребёнок? По-моему, они очень славные люди.

– Да, мы с Надей как-то сразу нашли общий язык, – ответила мама. – Хочешь позвать их в гости?

– Хочу. А заодно давай предложим снять дачу вместе. Во-первых, так будет дешевле. А во-вторых, намного легче и тебе, и Наде.

Мама задумалась. Идея ей понравилась. К тому же Надя – детский врач, и с ней на даче будет куда спокойнее.

– А кстати, я узнал одну сенсационную новость, – вдруг «вспомнил» папа (на самом деле он готовил решающий удар, используя оружие, которое ему вручила мудрая Наталья Николаевна). – Наша подружка Оля Стёпина этим летом едет со школьной группой в Англию.

– В Англию?! – потрясённо переспросила мама. – И Ариша её отпускает?

– Ещё бы! Это редкий шанс. Ты бы тоже его не упустила, – пожал плечами папа. – Они небось боялись сглазить и ничего заранее не рассказали. Но теперь это уже точно.

Тюха слушала, затаив дыхание. Она всем нутром чуяла: к Стёпкиной поездке приложил руку Чарльз. Хорошо это или плохо? А может быть, опасно? Жаль, что она не поедет с ними, хотя бы чтобы присмотреть за Стёпкой. Папа тем временем говорил почти то же самое:

– Жаль, Тюха теперь не сможет с ними поехать. Наталью Николаевну это очень огорчило. И она обещала устроить нам путёвку в международный лагерь. Наталья Николаевна считает, что там будет даже лучше, чем в этой поездке.

– Но… – начала возражать мама и замолчала. Если Стёпкины родители отправляют дочку в Англию, то почему Тюха должна сидеть на даче? К тому же если действительно снять дачу вместе с Надей, то можно будет обойтись без Тюхиной помощи.

И мама ничего не возразила. Наоборот, спросила озабоченно:

– Ты думаешь, Наталья Николаевна действительно может достать путёвку?

– Похоже, что и может, и хочет, – ответил папа. – Ну, поживём – увидим.

Больше всего Тюха была поражена тем, что Наталья Николаевна про неё помнит, переживает за неё и хочет ей помочь. Кроме того, Тюху потрясла мысль, что ведь все они есть на самом деле: и Наталья Николаевна, и дядя Коля, и Робин, и Сокольники с бревенчатой избушкой. И если попросить, папа в следующий раз, когда поедет к ним, прихватит с собой и её. Выходит, что она тут разом перестала верить почти во всех, с кем ей когда-то было хорошо. Кажется, в их новом районе всё-таки действовали какие-то злые чары…

Эту очень важную мысль трудно было додумать до конечных выводов. И Тюха решила её на время отложить. Про лагерь она вообще не стала пока думать. После первого, крайне неудачного опыта Тюха не бывала в лагерях и не особенно туда стремилась. Да ещё неизвестно, сможет ли Наталья Николаевна достать путёвку. И вдруг эта путёвка будет ужасно дорогой?

Гораздо больше Тюху волновал вопрос, как бы поскорее пройти в Зачарованный Сад. Ей было что обсудить с Сёстрами. И те, кажется, тоже хотели сообщить что-то важное. Но уходить из дому даже на полминуты в такой тревожный день Тюха не рискнула.

Решив какие-то последние задачки, она вооружилась словарём и стала героически одолевать книжку про дом и кукол. Мама несколько раз заглядывала к ней и, кажется, хотела присоединиться, но её всё время что-то отвлекало. Между тем Тюха заметила, что словарь стал нужен ей гораздо реже, чем в начале чтения. Все новые слова уже столько раз повторились, что перестали быть новыми.

Потом Тюха порылась в книжных коробках и нашла том Грина с рассказом про крысолова, но перечитывать пока не стала. Слишком много всего случилось в этот день.

Глава 15
Ночной костё

На ночь Тюха оставила окно приоткрытым, но на всякий случай накрылась поверх одеяла старым мохеровым шарфом. Шарф уже сильно вытерся, сделался редким и жестковатым, но по-прежнему был очень тёплым и к тому же таким большим, что его следовало бы называть пледом. Шотландским пледом в клетку, правда, неяркую – из болотной зелени и блёклой желтизны. Под таким пледом можно, к примеру, прятаться в лесу во время вражеской погони.

Ночью Тюха опять проснулась, но не от холода и не от страха – наоборот, от радости. Пробившись через множество событий бурного дня, радость вдруг полилась, будто из родника, живой водой, забурлила пузырьками-мурашками – и сон вмиг улетучился. Тюха проснулась, чтобы действовать.

Было ещё совсем темно. Светящиеся стрелки на будильнике показывали без нескольких минут два. На подоконнике лежала полоска лунного света. Тюха подумала, что сможет пробежать по лунному лучу, но не стала рисковать. Не стала она и менять пижаму на что-нибудь дневное. Зелёным Сёстрам вся её одежда, наверно, кажется примерно одинаковой. Тюха взяла со стола старый альбомчик, завернулась в шарф-плед, но обуваться не стала, чтобы не шуметь в прихожей. У окна, в свете луны, открыла картинку с Садом и шагнула босиком в сверкавшую росой траву.

В то же мгновенье Тюха оказалась на лугу. Было почти светло и очень тихо. Луна сияла так, что Тюха видела и свою тень, и тень шестиугольной башни, и чёткую тень Главного Дуба. Сёстры, наверно, спали: ни одна из них не вышла навстречу гостье. Но возвращаться домой не хотелось. Тюха решила подойти к Дубу и попросить прощения за выброшенный жёлудь. Роса под ногами почему-то не ощущалась ни мокрой, ни жгуче холодной, какой ей следовало быть. Тюха как будто шла над ней, не приминая стебельков. Так умеет ходить фея Вьюнок…

Дуб рос гораздо ближе, чем виделось с луга. Тюха погладила шершавую кору, которая показалась ей тёплой и утешительной. Словно Дуб говорил, что жёлудь – это пустяки, не стоило так огорчаться. Вдруг в глубине леса послышался неясный звук. Тюха заглянула за дубовый ствол и увидела между деревьев отсвет какого-то огня.

Сразу припомнился дымок у голубятни, площадка, на которой Том и Рик жгли мелкий сор и поджидали Тюху. Она поклонилась Дубу и стала осторожно пробираться к огоньку. Деревья в этой части леса росли редко; под ногами ничто не треснуло, не зашуршало. Тюха всё так же невесомо ступала по ласковой траве и скоро вышла на поляну, где в самом деле горел костёр.

Возле него на толстом стволе упавшего дерева сидели три девочки-феи, а напротив них прямо на земле – Рик. Тюха вгляделась в темноту, но Тома не увидела. Тогда она вышла из леса и вступила в круг, освещённый пламенем костра.

Рик быстро встал, а девочки слегка подвинулись, чтобы освободить для Тюхи место.

– Мы тебя ждали, – улыбнулась фея Клевер. – Но сейчас многие заснули: Одуванчик, Вьюнок, Ноготок, Лилия… Мне тоже хочется уснуть, но я держусь. Зато ты можешь познакомиться с Ночной Фиалкой.

Тюха взглянула на очень бледную и очень тоненькую девочку в белом платье. Та улыбнулась, и вокруг закружился волшебный аромат. Третьей девочкой оказалась Кора.

– Рассказывай, – потребовала она. – Куда ты вдруг пропала?

Тюха кратко поведала свою историю, ещё раз оглядела всех и спросила Рика:

– Где Том?

– Он… он не смог прийти, – ответил Рик.

– Почему? – настойчиво допытывалась Тюха.

– Он мне сказал, что должен кое-что разведать, – ответил Рик с тяжёлым вздохом. – И чтобы я не пытался ходить за ним – мне там не место. Я всё равно попытался, но не сумел пройти… Когда он уходил, оставил мне свой жёлудь. Сказал, что всё равно не сможет им воспользоваться. Велел отдать тебе, если… если он не вернётся.

И Рик протянул Тюхе жёлудь.

– Нет! Он вернётся, – сказала Тюха. – Я его видела во сне. И я его найду!

– Но жёлудь тебе лучше всё же взять, – заметила Клевер. – По крайней мере, он поможет, когда потребуется вызвать Рика.

– Хорошо, – согласилась Тюха. Взяла с ладони Рика лёгкий, высохший жёлудь и спрятала в карман пижамной куртки. – А сам ты куда пропал?

– А я не мог к тебе пробиться, – ответил Рик. – Вы поселились в очень странном месте. Оно как будто… отгороженное от всего. Может быть, если бы у тебя не отняли жёлудь, мы бы разбили эти чары.

– Но Тюха ведь сегодня их и так разбила, – напомнила Кора. – И даже без особого труда.

– Нет, Рик всё правильно сказал, – задумчиво проговорила Тюха. – Это место действительно словно отгораживает людей от… всех вас. Мне не хватало там не сил, а веры, что все это и вправду существует. А помогло то, что мы съездили в наш старый двор, и рисунки из Иллирии.

Тюха подумала и добавила:

– Может, я бы всё равно побоялась опять шагнуть… через границу, если бы не ребята во дворе. Они вошли в рисунок, а я – за ними. Их нельзя было одних отпустить в путешествие. Они ещё маленькие.

– Да уж, – покачала головой Клевер. – Теперь тебе придётся их учить.

– Они очень хотят опять попасть в ваш Сад, – сказала Тюха.

– А помнишь, – вдруг сказала Кора, – я вырастила для тебя три мака?

– Помню, – кивнула Тюха. – У меня целы их головки.

– Ну вот! Если подбросить на ладони одну головку и шепнуть: «В Сад!» – то окажешься у нас. Можешь отдать две девочкам. Только третью мальчишке не давай, оставь себе на всякий случай.

– Зачем же обижать мальчишку? – тихо спросила Фиалка.

– Кто его обижает? – возмутилась Кора. – Просто этому мальчишке не нужны маки. Он и так всюду пройдёт. Ему нужно…

– К мастеру Мартину, – вздохнула Тюха. – Но я не знаю, как это устроить. И есть ещё одно важное дело. Надо найти короля Эдварда или принца Чарльза и узнать, что стало с графиней Марч.

– Я их найду, – сразу же отозвался Рик. – Это совсем нетрудно. А почему ты вспомнила графиню?

– Мне кажется, она живёт в нашем доме, – сказала Тюха. – Или это другая старуха, просто очень на неё похожая. Только Валерка говорит, что она злая колдунья и крыса.

– Если Валерка говорит, скорее всего, так оно и есть, – сказала Клевер. – И это может быть очень опасно. Держитесь от неё подальше.

Глава 16
Переполох в волшебных замках

Принц Чарльз стремительно вошёл в кабинет короля Эдварда и безо всяких церемоний, не дожидаясь приглашения, уселся перед его письменным столом, оседлав стул задом наперёд.

– У меня новости, – заявил Чарльз.

– Нашёлся твой кузен? – спросил король, подняв голову от бумаг.

– Нашлась его подружка. И маленький принц Подорожник, который, впрочем, не терялся.

– И что же говорит подружка Тома?

– Во-первых, что он жив. Изволит изредка ей сниться в своём колючем образе.

– Ну что ж, прекрасно, – кивнул Эдвард.

– А во-вторых, она просила Рика разузнать подробности судьбы графини Марч.

– Графини Марч? – удивился Эдвард. – Какие у неё подробности? Сидит себе в тюремном замке. Ждёт моего решения: казню её или оставлю сидеть дальше. А почему подружку Тома это интересует?

– А потому, что у неё есть подозрение, что леди Марч живёт с ней по соседству. И что является при этом злой колдуньей, да к тому же ещё и крысой.

– Крысой? – переспросил король. – Как это понимать?

– Как хочешь. Только мне всё это не нравится, – ответил Чарльз. – Подружка Тома, ты же знаешь, зря бить тревогу не станет.

– Я помню. Эта девочка спасла мне жизнь, – серьёзно сказал Эдвард. – Но что мы можем предпринять?

– На самом деле я уже предпринял, пока тебя носило неизвестно где.

– Известно. Я участвовал в большой охоте. И что же ты предпринял?

– Я поручил одной надёжной даме через секретное окно понаблюдать за леди Марч.

– И что же?

– И эта дама утверждает, что твоя узница после вечернего обхода довольно ловко обернулась крысой, отменно крупной и весьма упитанной. И преспокойно удалилась через крысиный ход.

– Куда?

– Не знаю. В неизвестном направлении. Дама, как ты сам понимаешь, проследовать за нею не смогла.

– А где она сейчас?

– Кто, дама?

– Нет, графиня! – воскликнул Эдвард, рассердившись не на шутку.

– Графиня утром была в камере. Может, ты всё-таки прикажешь её казнить? На всякий случай? От беды подальше?

Эдвард вскочил из-за стола, с грохотом отодвинув своё кресло. Несколько раз прошагал мимо Чарльза – то к двери, то к окну. Остановился вдруг на полдороге и сказал:

– Если всё так серьёзно, то приказ просто не смогут выполнить.

– А нет ли у тебя какого-нибудь каземата без нор и всяких там ходов?

– Понятия не имею. Да хоть бы и был! Если она действительно уходит в другой мир, ей никакие норы не нужны.

– Ну, значит, её нужно пристрелить, – сказал принц Чарльз. – Быстро и неожиданно, пулей из серебра.

– Возможно. Только вот… Тебе не кажется, что эта крысиная история каким-то образом связана с исчезновением Тома?

Чарльз подскочил на стуле и присвистнул самым бесцеремонным образом.

– Я не хотел бы действовать вслепую, чтобы ему не повредить. – Эдвард взъерошил шевелюру тоже совсем некоролевским жестом. – Пусть Подорожник передаст подружке Тома, что её подозрения подтвердились. Графиня Марч действительно умеет становиться крысой и исчезать из тюрьмы. Но нам неизвестно, куда и зачем. А это очень нужно выяснить. Такая крыса наверняка готовит где-то крупное злодейство. У неё должны быть сообщники. В конце концов, она может держать Тома в заложниках!

– Ну, ты хватил уж через край, – остановил его принц Чарльз. – Удержать нас трудно, как и её саму.

– Трудно не значит невозможно, – не согласился король Эдвард. – Графиня могла взять и других заложников. Мы ничего не знаем.

– И ты хочешь, чтобы леди Тюхэ всё это для тебя разведала? – спросил с усмешкой Чарльз.

– Ты прав, – хмуро ответил Эдвард и вернулся на своё место, за стол. – Девочку нельзя впутывать в эту историю. Надо немедленно связаться с мастером Мартином.

– И с нашей бабушкой, – вдруг сказал Чарльз. – Кому-кому, а донне Кардо Баррикверо давно уже пора вмешаться в это дело.

Король Эдвард выразительно на него взглянул и заметил с упрёком:

– Чем стишки тут сочинять, давно бы уже и связался.

– Пожалуй, я свяжусь прямо сейчас, – сказал принц Чарльз. Вскочил со стула и исчез.

Обычно Чарльз побаивался своей бабушки и крайне редко наносил визиты в Мираканто. Но тут страшнее было промедление. И он шагнул прямо на верхнюю площадку бабушкиной башни в старом охотничьем замке. Шагнул – и едва не столкнулся с донной Кардо Баррикверо нос к носу. Она прогуливалась там, любуясь свежей зеленью окрестных лесов.

– Какой неожиданный визит! – усмехнулась донна Кардо Баррикверо. – Я рада, что ты ещё помнишь о моём существовании.

– Конечно, помню! – заверил Чарльз и сразу перешёл к делу: – Бабушка, вам, может быть, известно, где сейчас Том?

– Ты и про брата помнишь? Просто чудеса! – покачала донна Кардо Баррикверо серебряной короной кос. – Насколько мне известно, он в Иллирии. Помнится, года два назад Том навестил меня и сообщил, что хочет получить приличное образование. Меня это, конечно, удивило, но в то же время и обрадовало. Приятно видеть, что твой внук с возрастом поумнел. Образование лучше всего поставлено в Иллирии. Вот там он, видимо, и пустил корни.

– Да ничего подобного! – воскликнул Чарльз. – Нисколько он не поумнел. И не в Иллирии он, а неизвестно где. То есть никто не знает, где его искать. Известно только, что он вроде бы ещё живой. И вообще у нас творятся очень странные дела.

– Ну что ж, – вздохнула донна Кардо Баррикверо, – рассказывай всё по порядку.

Глава 17
Вести от Рика

Несмотря на свои ночные похождения, Тюха проснулась совершенно бодрой и в школу шла легко и весело – впервые за последние два года. Вышла она чуть раньше, чем обычно, и Женя с Машей ей не встретились. Поговорить с ними удалось лишь на большой перемене.

Тюхе пришло в голову проверить одну смутную догадку. Она спросила Машу:

– Твоя мама ещё ходит к Маргарите Львовне?

– Да, ходит. Делает какой-то курс уколов.

– Ты не могла бы попросить её разведать насчёт коллекции? Что это у неё за куклы и откуда?

– Я попрошу, – кивнула Маша. – Мне самой тоже интересно.

Спеша на урок, Тюха неожиданно столкнулась с одной из классных «группировок», как выражалась математичка. Верховодила в этой компании Ирка Туманова – самая рослая девочка в классе. Остальные четверо составляли то ли свиту, то ли гвардию. Второе, вероятно, правильнее, потому что «группировка» была хоть и девчоночьей, но очень воинственной. С ней не решались связываться даже мальчишки, за исключением самых отпетых хулиганов, которые дразнили Ирку – называли её Тумаковой.

Увидев «группировку», Тюха вспомнила, что в этой школе младших принято презирать. Здесь не говорили по-дружески, на равных даже с теми, кто младше всего на год. А уж болтать с девчонками из начальной школы – такого вызова общественному мнению до сих пор, кажется, никто и не бросал.

– Ты разговаривала с мелюзгой! – сказала Ирка грозно. – Мы видели.

– Да. У меня к ним важное дело, – ответила ей Тюха нейтральным тоном.

– Она сама ходит с косичками! – выкрикнула из-за Иркиной спины одна из «свитских». – Умора! Спятить можно! Важное дело!

– Какое дело? Отвечай! – с угрозой в голосе потребовала Ирка.

– Тебя оно не касается, – сказала Тюха и с удивлением подумала, что вот прямо сейчас начнётся драка.

К счастью, в этот миг пронзительно заверещал звонок и в класс вошла та самая математичка, которая упорно продолжала проводить уроки на полном серьёзе. Все тут же разбежались по местам. Уже из-за своей парты Ирка бросила в сторону Тюхи:

– Смотри, Стрешнева, доиграешься.

– Туманова хочет нам что-то сказать? – переспросила грозная математичка. – Это радует. Иди к доске.

Ирке пришлось идти к доске и путаться в решении задачки, которую им уже объясняли. В итоге она получила тройку и ещё больше обозлилась. Но урок продолжался. С этим Ирка ничего поделать не могла.

На следующей перемене они едва успели перебежать в другое крыло школы, где был кабинет истории. Потом – перебежать обратно на английский, но в разные кабинеты, потому что Ирка с Тюхой были в разных группах. Тюха совсем забыла про угрозы. Подхватив рюкзак – в нём опять лежали бита, платок с чертополохом и жёлудь, – она отправилась домой. Обходным путём – по краю спортивной площадки и через боковую калитку – просто потому, что там было больше зелени. Уже свернув к калитке, Тюха увидела, что в тени клёнов, которые росли вдоль забора, её ждал Рик.

Он был одет в зелёное – цвет Плантаго – и не очень бросался в глаза, хотя и не скрывался. Стоял и спокойно рассматривал здание школы и пришкольный стадион, по которому кругами бегали старшеклассники. У них шёл урок физкультуры, и они, как положено, не обращали никакого внимания на мелюзгу, торчавшую возле калитки. Впрочем, Рик был уверен, что никто его здесь просто не увидит. Скрываться не имело смысла.

Тюха подошла к Рику, вопросительно взглянула на него.

– От Тома пока нет известий, – начал он с главного.

– И у меня, – вздохнула Тюха.

– Принц Чарльз тоже известий не имеет. Но он сходил к мастеру Мартину и всё ему рассказал, и Смотрителю тоже. И он давно Тома не видел. Тут прилетел почтовый голубь от донны Кардо Баррикверо. Она написала, что графиня Марч сбежала из тюрьмы под видом крысы, которая очень опасна. А про твою соседку надо бы узнать побольше, но только близко к ней не подходить. Смотритель передал мне для тебя такое же стекло, как то, которым ты уничтожила скрупов. Держи.

Рик протянул Тюхе небольшую стеклянную полусферу. На вид – обычное увеличительное стекло. Но Тюха знала, какая это драгоценность, и быстро спрятала его в карман.

– А мастер Мартин велел передать, чтобы ты не забывала: в тебе есть капля молнии. Будь осторожна, но не бойся. Злодеи сами опасаются с тобою связываться.

– Смотрите-ка! Она теперь с мальчишкой разговаривает! – раздался вдруг за Тюхиной спиной злорадный возглас Ирки.

Рик кивнул Тюхе и стал невидимым. Тюха быстро обернулась и успела заметить, как изумлённо переглянулась Иркина гвардия.

– С каким мальчишкой? – спокойно спросила Тюха. – Где ты его видишь?

Ирка уже не видела Рика, но не могла в этом признаться.

– Я что, по-твоему, ненормальная? – свирепо бросила она. – Тут был мальчишка.

В этот миг Тюхе стало жалко Ирку. Если она смогла увидеть Рика, значит, у неё есть способность путешествовать по мирам…

– Когда ты его в следующий раз увидишь, – сказала Тюха, глядя ей в глаза, – я вас обязательно познакомлю.

За Иркиной спиной хихикнули. Тюха не стала обращать на это внимания. Она серьёзно и спокойно кивнула Ирке, повернулась и пошла по направлению к калитке. В руке Тюха сжимала волшебное стекло, но думала про каплю молнии, которую несла в себе. Иркина свита больше не хихикала и ничего не говорила. Почему-то у всех пропало желание дразнить, оскорблять и нападать.

– Пошли отсюда, – сказала Ирка. – Не стоит связываться. А то ещё заорёт, физкультурник прибежит.

Но про себя она знала, что мальчишка тут был. И что их в самом деле могли бы познакомить, если бы рядом не оказалось посторонних. Хуже того, в Иркину голову закралось подозрение, что эта Настя Стрешнева, противная отличница, приезжая, «москвичка», вовсе не думает задирать нос. И даже, может быть, относится к «местным» без всякого презрения. Это была настолько странная идея, что Ирка постаралась поскорее от неё избавиться и вообще забыть все эти несуразные события.

Рик поглядел вслед уходившей «группировке» и с облегчением вздохнул. Будь на его месте Том, он бы, конечно, без раздумий бросился защищать Тюху от обидчиков. А Рик успел помучиться сомнениями. Как её защищать, если, во-первых, он не умеет драться, во-вторых, драться пришлось бы с девочками, а в-третьих – и главных! – для этих девочек он, в сущности, пустое место? Даже подножку не подставишь…

Глава 18
Таинственные куклы

Учиться оставалось ещё две недели, а на дворе уже вовсю сияло лето. То есть не «на дворе», а «на районе», как говорили две соседки с первого этажа, сажая под своими окнами цветы. К одной из нижних лоджий от земли они протянули верёвку, и по ней полз наверх побег вьюнка. От этого у Тюхи даже сердце сжалось грустным и радостным волненьем.

Дома окна стояли нараспашку, но после обеда мама всё равно решила вывести своих детей немного погулять. То же самое сделала мама Маши и даже Женина мама, которая вообще-то направлялась в магазин, но не смогла пройти мимо такой компании. Машина мама была крупной и светловолосой, а Женина – худенькой и смуглой, как скворец. Они собрались у песочницы, куда снова был водворён Данилка, и стали обсуждать последние события.

Виновник вчерашнего переполоха Валерка пока оставался дома с перевязанной ногой, динозавром и другими игрушками. Девочки незаметно подобрались к мамам, и их не стали прогонять. Речь шла о школе.

Из разговора мам стало понятно, что класс Жени и Маши был нисколько не похож на Тюхин. Она попала в общество исконных жителей этих мест. Их маленькие деревушки и посёлки разрушили, чтобы построить огромные дома. А виноватыми они считали «москвичей», приехавших сюда из центра. Зато Маша и Женя оказались в классе, куда собрали исключительно «переселенцев», поэтому там не было ни группировок, ни вздорных правил. Класс как класс.

Тюха обрадовалась. Значит, ей можно со спокойной совестью переходить в другую школу. Девочки здесь не пропадут. Тем временем Маша решительно вмешалась в разговор взрослых и намекнула, что неплохо бы услышать что-нибудь про странных кукол.

– Каких кукол? – удивилась Тюхина мама.

– О, это интересная история, – сказала тётя Надя. – Я подрабатываю тут уколами. Есть у меня одна пациентка – такая, знаете, дама. Да вы её видели: она тут скандал закатила. Вся мебель у неё старинная, люстра антикварная, а главное, у неё есть коллекция авторских кукол.

– Что значит – авторских? – спросила Маша.

– Это значит, их не на фабрике наштамповали, а сделали вручную, в единственном экземпляре. Знаете, это в самом деле что-то поразительное! Словно перед тобой просто люди. Настоящие люди, только уменьшенные.

– Они фарфоровые? – уточнила Женина мама.

– Нет, это, вероятно, какой-то пластик. Ручки и ножки гнутся, как положено. Личики тоненькие и такие выразительные!

– Интересно, откуда они у неё? Какой художник это делает? – задумчиво проговорила Тюхина мама.

– Художник может быть и не один, – заметила мама Жени. – Я слышала, что за границей такие куклы в моде у богатых.

– Где эта дама добывает кукол, я не знаю, – ответила Машина мама, – но стоят они правда страшных денег. Мне там очень понравилась одна красавица. Волосы золотые, очи чёрные – и в самом деле жгучие. Одета в неаполитанском стиле. И к ней ещё собачка прилагается. Мохнатенькая, тоже как живая. И я спросила как бы в шутку: «Она не продаётся?» А дама мне сказала: «Чтобы её купить, вам придётся сначала „Волгу“ выиграть в лотерею».

Тётя Надя задумалась, что-то припоминая, и добавила:

– Похоже, что она ими действительно торгует, судя по одному телефонному разговору. Впрочем, нас это не касается.

– И она разрешила тебе посмотреть на этих кукол? – допытывалась Маша.

– Конечно, разрешила.

– А почему тогда меня на кухню выгнала? И на Женю кричала? Она что, в кукол играет, а детей не любит?

– То, что Маргарита Львовна не подпустила тебя к куклам, я как раз понимаю, – ответила ей тётя Надя. – Дети вечно всё портят и ломают. Если бы по твоей вине с этой красавицей что-то случилось, нам бы вовек не расплатиться.

– Можно подумать, я что-нибудь порчу, – надула губы Маша. – Это папа чашку разбил, которую бабушка подарила.

– Папа пришёл со смены. Сравнила! Надо будет съездить как-нибудь в город, поискать такую чашку. Пока бабушка не хватилась.

– Всё равно она злыдня, эта дама, – сказала Маша.

В ответ мама дёрнула её за косичку:

– Нельзя так говорить про взрослых!

– А меня в школе дразнят за косички, – сказала Тюха, чтобы они случайно не поссорились.

– Почему дразнят? – удивилась мама Жени.

– У нас в классе все девочки давно уже постриглись, чтоб выглядеть, как взрослые, – объяснила Тюха.

– Взрослые? В шестом классе? – насмешливо улыбнулась Тюхина мама.

– Почти в седьмом, – сказала Тюха.

– Действительно! – вдруг согласилась с ней тётя Надя. – Почти в седьмом – это уже солидный возраст. А за косички, между прочим, очень удобно дёргать.

– Но стрижка Насте не пойдёт, – вмешалась мама Жени. – Обычная, как тут стригут… Можно, конечно, сделать хвостик…

– За хвостик дергать ещё удобнее, – сказала Маша. – А помнишь, нам показывали, как заплести на голове корону?

– Кажется, помню. – Тётя Надя с прищуром, наклонив голову к плечу, рассматривала Тюхины косички и вдруг скомандовала: – Садись на лавку. Машка, достань из моей сумки расчёску! Сейчас сделаем из тебя королеву.

И после нескольких попыток Тюхе и вправду заплели затейливую круговую косу. Чтоб закрепить её, нужны были заколки. Мама сказала, что они найдутся и что поможет утром справиться с такой непривычной «конструкцией».

– А вам ещё много уколов осталось сделать этой даме? – спросила Тюха у тёти Нади.

– Завтра заканчиваю. А что?

– Да так…

Посоветовать взрослому человеку держаться подальше от предполагаемой графини Марч, крысы и злой колдуньи, Тюха, конечно, не решилась. Но понадеялась, что за один последний раз с тётей Надей ничего страшного не случится.

А вот девочкам Тюха строго-настрого велела не приближаться к Маргарите Львовне.

– Вы только не подумайте, что я командую, – сказала она. – Просто нас предупредили принц Чарльз и король Эдвард. Я даже на глаза ей постараюсь не показываться.

Глава 19
Разговор с Томом

Вечером Тюха вспомнила об одном важном деле. Она достала из кармана биту для классиков и пересыпала осколки в мешок из-под пиастров, который затем спрятала в рундук. Данилка в него, к счастью, пока не лазил. Папку с рисунками Тюха, наоборот, убрала повыше. Теперь она стояла между большими томами «Детской энциклопедии», и уж туда Данилке было никак не добраться. Оставалось набрать где-нибудь мелких камушков и вернуть биту Маше. Выбрасывать осколки Тюха не стала, вдруг от них ещё может быть польза.

Покончив с неотложными делами, Тюха решила потренироваться в создании на своей голове короны из косичек. Заколки в доме в самом деле отыскались. Заплетать косу вокруг головы оказалось не таким уж трудным делом. И вот из зеркала в прихожей на Тюху взглянула незнакомка с серьёзными глазами, тонкой шейкой – и в короне. Так ей почудилось на миг.

Проходивший мимо папа остановился и тоже заглянул в зеркало. Неизвестно, видел ли он корону или даже просто новую причёску (папы таких вещей, как правило, не замечают). Но что-то всё же бросилось ему в глаза, и он сказал:

– Ты вроде пошла наконец в рост. Скоро догонишь Стёпку.

– Что, Тюха перед зеркалом там вертится? – спросила мама из кухни.

– Я бы добавил слово «наконец-то», – ответил папа. – По-моему, давно пора.

Перед сном Тюха долго вглядывалась в волшебное стекло, которое ей передал Рик. Оно показало много знакомых мест и старых друзей. Но Тома среди них не было. Прежде чем погасить свет, Тюха спрятала стекло под подушку, ни на что особенно не надеясь. Просто чтобы чудесная вещица оставалась рядом.

Во сне она увидела себя со стороны. В уличной одежде, с косой-короной Тюха брела по старым шпалам. Под насыпью в канавах блестела чёрная мазутная вода. Небо затягивали низкие тучи, и было непонятно: то ли пасмурно, то ли смеркается. По обе стороны от насыпи тянулся пустырь, похожий на свалку. Рассматривать, что же там свалено, Тюха не стала.

Дорога свернула в сторону, и вдалеке нарисовались очертания заброшенного депо. Тюха пошла быстрее, хотя ступать по шпалам было очень неудобно: расстояние между ними не соответствовало длине Тюхиных шагов. Глядя всё время под ноги, она не заметила, как подошла к депо довольно близко. И тут на пути встала почти невидимая преграда.

Тюха остановилась и внимательно огляделась. Рельсы шли уже не по насыпи, а просто по земле и уходили в чёрную пасть депо. Вокруг него, на расстоянии метров пятидесяти, стояла почти прозрачная стена. Картинка за ней словно немного расплывалась, но Тюха сумела всё же углядеть в каких-то трёх шагах, но по другую сторону стены чахлый кустик чертополоха.

В этот миг Тюха рассердилась. Что за преграда перед ней была, она не знала. Но и во сне отлично помнила слова мастера Мартина: «Для тебя нет никаких преград».

– Я могу пройти, куда захочу, – сказала Тюха твёрдо. – И попасть, куда мне нужно.

Она подняла руку, раскрыла ладонь – на ней заплясал золотой огонёк, капля «небесного огня», как называл его дон Серхио. Шагнула вперёд, и непонятная преграда покорно расступилась.

Три шага по трухлявым шпалам – и она уже рядом с сухой колючкой.

– Том, это ты? – спросила Тюха, встав на колени рядом с чертополохом. – Ответь мне как-нибудь! Пожалуйста! Что ты здесь делаешь? Что с тобой случилось?

Чертополох не отвечал. Тюха огляделась. Вокруг не было ни ручья, ни лужи, чтобы добыть воды.

– Прости меня. Я не могу тебя полить. Я сейчас сплю, – сказала Тюха и погладила рукой шершавый куст.

Вдруг её пальцы нащупали какой-то гладкий шарик. Тюха осторожно отвела верхний лист чертополоха и увидела, что нижний приколот к земле булавкой с крупной круглой головкой. Тюха потянула булавку и выдернула её из земли. В тот же миг рядом с ней появился Том.

– Осторожно, – сказал он хриплым шёпотом. – Только не уколись и не оцарапайся. Это страшная штука.

Хотя кустик чертополоха был мал и хил, сам Том заметно вырос. Его босые ноги странно торчали из слишком коротких брезентовых штанов. Лицо стало худым, глаза запали, а сухие губы потрескались. Его пятнистая, как у Дени, футболка вся была усеяна разнокалиберными дырками.

– Ты всё-таки меня нашла! – Том будто сам себе не верил и всё глядел на Тюху из-под падавших на глаза лохм. – Это закрытое место. Я думал, что его вообще нельзя увидеть.

– Ты здесь прячешься? – спросила Тюха. – Я никому тебя не выдам.

– Нет, я не прячусь, – ответил Том и облизал сухие губы.

– Хочешь, я поищу воды?

– Не надо. Здесь опасно ходить. Моих корней хватает, чтобы жить… и делать то, что нужно.

– А я могу чем-то помочь?

Тюха не собиралась отступать, и Том, наверно, это понял. Он сказал:

– Вон там, в заброшенном сарае, – он мотнул головой в сторону депо, – собрались крысы-оборотни. Они затевают большую пакость… долго рассказывать… И у них там за главную графиня Марч.

– Да, про неё все уже знают, – кивнула Тюха.

– Ну вот, – продолжал Том, – а я не знал. Но стал выслеживать главную крысу. Пробрался на их сборище. Она меня заметила и узнала, но виду не подала. Дождалась, когда я стал уходить, и воткнула в меня эту булавку.

– Зачем? – спросила Тюха.

– Кажется, она думала, что я всё-таки человек, мальчишка-паж, который обернулся невидимкой, использовав какой-то трюк. Хотела, должно быть, превратить меня в игрушку. Это я уже потом догадался. А превратила вот в чертополох. Но она так пришпилила меня к земле, что я не мог уйти. Или опять стать человеком.

– Она собирает этих кукол, – кивнула Тюха. – Но зачем?

– У неё много целей. – Том опять облизал губы. – Но главное, она их продаёт, причём очень дорого. А потом этими деньгами подкупает плохих людей. И они делают то, что ей нужно. Меня она тоже, наверно, хотела продать. Потому и булавку воткнула только здесь, подальше от других крыс. Мальчишку они бы сожрали.

Том оглянулся на депо, но там ничто не шевелилось.

– Теперь у нас с ней тихая война, – закончил он свою историю. – Я здесь стою и не пускаю крыс наружу. Держу за их же собственной стеной. Кроме графини… Но снаружи меня никто не видит.

– Графиня Марч может тебя совсем убить, – шепнула Тюха с ужасом.

Том усмехнулся:

– Булавка ей мешает, как я понял. А стоит её вынуть, как я тут же убегу и подниму тревогу.

– Беги, – сказала Тюха.

– Нет, – покачал Том головой. – Я должен их удерживать, пока могу. Но их всё больше…

Он осторожно взял Тюху за руку – его ладонь была очень горячей и шершавой, – взглянул в глаза и попросил:

– Пожалуйста, не приходи больше сюда. Я теперь смогу уйти, если… не выдержу. А ты отдай эту булавку моей бабушке. И расскажи всем нашим…

Возле депо послышался какой-то шум, и Том оттолкнул Тюхину руку.

– Беги! Скорей! – шепнул он и вмиг вновь сделался сухой колючкой.

Тюха вскочила на ноги и в три прыжка вырвалась за прозрачную ограду – и заодно из сна. Сердце её испуганно стучало. В пальцах была зажата крупная булавка.

Глава 20
Под Главным Дубом

В комнате ночь уже сменилась сероватым рассветным сумраком. Тюха осторожно вколола булавку в дальний конец матраса. Ему едва ли могло повредить злое колдовство: матрас – вещь неодушевлённая. Тюха стала раздумывать, как лучше передать булавку донне Кардо Баррикверо и рассказать друзьям о Томе. Но не успела всего обдумать и незаметно для себя опять заснула.

Ей больше ничего не снилось до самого будильника. Проснувшись, Тюха первым делом проверила, на месте ли булавка. Из матраса действительно торчала круглая жемчужно-серая головка. На её счёт у Тюхи уже имелся план. Быстро, но осторожно вытащив булавку из матраса, она по самую головку воткнула её в торцевую сторону длинного двухцветного ластика. Ластику, как и матрасу, хуже от этого не стало. Тюха спрятала его в потайной карман рюкзака и слегка перевела дух. «Наверно, так же чувствуют себя сапёры, когда им удаётся обезвредить бомбу», – подумала Тюха и побежала умываться.

Выглянув в окно, она как будто вновь попала в сон. Всё небо обложили тучи. Дождь пока даже не накрапывал, но радио твёрдо пообещало, что он будет. Тюха взяла с собою зонт, надела куртку и на всякий случай накинула на голову капюшон. За ночь всё вокруг словно сделалось мрачнее. И хотя капюшон, конечно, невеликая защита, но под ним можно спрятаться хотя бы от глаз графини Марч.

У Ирки Тумановой с утра было плохое настроение. То ли погода ей его испортила, то ли предчувствие годовых троек, а может быть, что-то ещё, невидимо присутствовавшее в округе. Ирка успела пожалеть, что вчера Настя Стрешнева дважды ушла от расправы. Про таинственного мальчишку у калитки Ирка забыла, но помнила, как Настя уходила с высоко поднятой головой. Завидев её в гардеробе, Ирка решила тут же, между куртками, оттрепать задаваку как следует за дурацкие косички. Но не тут-то было. Настя скинула куртку, и под капюшоном обнаружилась коса-корона. Ухватиться было не за что. К тому же Настя смотрела как-то странно. Обычно у неё был удручённый вид «раба, покорного судьбе» (так выражалась математичка). Сейчас лицо у Насти осунулось и побледнело, зато глаза глядели твёрдо и сурово. Какой там раб! С таким противником Ирке вдруг снова расхотелось связываться.

Дождь не заставил себя ждать. Он лил вовсю и лишь к концу уроков слегка утих: то ли совсем закончился, то ли на время сделал передышку. Тюха хотела поскорее добежать до дома, но заметила на площадке возле игрушечного домика Женю в синем плащике – и такую грустную, что пробежать мимо было бы преступлением. Тюха свернула на площадку.

– Ты чего не идёшь домой? – спросила она.

– Я ключ забыла. Мама чертежи повезла сдавать, а папа спит после работы. Его нельзя будить, – сказала Женя и всхлипнула.

– Не плачь, мы что-нибудь придумаем, – бодро откликнулась Тюха.

– Я просто вспомнила наш двор… И те развалины, – пробормотала Женя тихо и безнадёжно. – Я не хочу здесь жить. Лучше бы навсегда остаться там, в том доме…

Тюха сняла свой ранец и стала что-то в нём искать.

– Мне тоже так казалось иногда, – ответила она, шаря во внутренних карманах. – Это, наверно, из-за крыс.

– Каких крыс? – Женя так удивилась, что перестала плакать.

– Потом расскажу. Но это из-за них тут всё так плохо. Я поняла сейчас. Держи! – Тюха вложила в Женину ладонь маковую коробочку, а другую сама зажала в кулаке.

– Что это? – шёпотом спросила Женя.

– Мак. Мы сейчас пойдём с тобой в тот Сад. Всего на две минуты. Но там они будут гораздо дольше. Только давай сначала спрячемся в домик, чтобы нас не заметили.

– А как мы попадём в тот Сад? – спросила Женя, глядя на Тюху изумлённо и доверчиво.

– Это очень просто, – сказала Тюха уверенным тоном. – На счёт «три» подкидываем маковую головку и говорим: «В Сад». Раз, два…

Они одновременно сказали: «В Сад» – и тут же оказались возле Главного Дуба. Вокруг него дождь лил стеной, ещё сильнее, чем утром в Москве. И даже под могучую крону Дуба ветер порою задувал мелкую водяную пыль.

За плотной стеной дождя Сёстры, конечно, не могли заметить их появления. Тюха запоздало нашарила в кармане жёлудь. Конечно, его надо было сжать в руке, тогда бы появился Рик, с которым срочно нужно переговорить.

– Как хорошо, что вы пришли, – раздался вдруг чей-то негромкий, мелодичный голос. – Сейчас мои цветы пахнут в полную силу, а в лесу некого порадовать их ароматом.

Тюха и Женя обернулись. Им улыбалась фея Ландыш – девочка в серебристо-белой блузке и длинной зелёной юбке. В тот же миг аромат ландыша наполнил всё пространство под ветками Главного Дуба.

– Ландыш, – только и выговорила Тюха.

– Ландыш… – эхом повторила Женя.

Фея внимательно взглянула ей в лицо и сказала:

– Тебе надо умыться нашим дождём. Он смоет городскую грязь и горести. А Главный Дуб добавит тебе сил. Дождь ведь течёт по его веткам.

– А мне можно? – спросила Тюха.

– Конечно, можно, – рассмеялась Ландыш. – Весь дождь сейчас для вас двоих.

Тюха протянула руки к прозрачным струям, плеснула воду себе в лицо и даже выпила пригоршню свежей силы. На миг ей стало так легко и радостно, будто и не было серых прошедших лет. Но она тут же вспомнила мёртвую землю, упорную колючку и сухие губы Тома. Вот если принести ему этой воды…

Тюха снова подставила руки под дождь, шепнула Дубу: «Я на два мгновенья!» – и прыгнула прямо внутрь круга, туда, где шла невидимая война. Там все было таким же, как во сне, но Тюха не стала долго озираться. Она даже не стала ничего говорить Тому (он ведь велел не приходить), а просто вылила на куст чертополоха горсть воды – и тут же вернулась в Сад.

Жене показалось, что Тюха выскочила под дождь. Ландыш взглянула с изумлением, но ничего не сказала. Тем временем под Дуб сквозь стену дождя вбежал насквозь промокший Рик. Вода лилась с него ручьями, будто он вынырнул из речки или озера. А удивительней всего, что Рик, всегда тихий и сдержанный, звонко смеялся.

Взглянув на Рика, фея Ландыш лукаво улыбнулась:

– Радуешься дождю?

– Да просто радуюсь. Эта вода смывает начисто все глупые печали.

Тут он заметил Тюху с Женей и весело их приветствовал:

– Простите! Здравствуйте! Меня зовут Рик Подорожник. Я правда подорожник.

– А это Женя, – сказала Тюха.

– Очень рад познакомиться. – Рик ловко поклонился, несмотря на свой мокрый и непарадный вид.

Женя во все глаза глядела на него, на фею Ландыш и на ветки Дуба.

– Мы в Зачарованном Саду, – сказала Тюха. – И ты всегда сможешь сюда попасть. Только припрячь куда-нибудь свой мак.

Женя кивнула. Лицо у неё сделалось спокойным и тоже зачарованным.

– Рик, у меня важные новости, – сказала Тюха торопливо. – Ты сможешь собрать всех на совещание сегодня вечером? И передать вот это донне Кардо Баррикверо?

Тюха достала из кармана ранца ластик с булавкой.

– Что это? – спросила фея Ландыш.

– Это злое колдовство. С ним надо быть поосторожней, – объяснила Тюха. – Этой штуковиной графиня Марч пришпилила Тома к земле, чтоб он не смог стать человеком и освободиться. Я её вытащила, и Том расколдовался. Но он остался… я не знаю точно, где это место. Там большой магический круг, в нём старое депо, а в депо страшные крысы-оборотни. И Том не выпускает их из круга. А главная у крыс – графиня Марч.

Женя слушала её речь, приоткрыв рот. Ландыш – нахмурив брови. Главный Дуб возмущённо зашелестел всей кроной. Рик молча кивнул, сунул в карман ластик с булавкой и на миг задумался.

– Я соберу, кого смогу, – сказал он. – И всё им передам.

– И, знаешь, позови Робина Дарквуда, – сказала Тюха, – ту ворону…

– А то я Робина не знаю! – рассмеялся Рик. – Хорошо. Раз так, мне надо спешить. Не знаю, где мы соберёмся, поэтому ты просто воспользуйся жёлудем. Он поможет нам всем собраться вместе.

И он исчез. Тюха почувствовала, что им с Женей тоже пора. Она простилась с Главным Дубом и феей Ландыш, взяла за руку Женю, и они вернулись в избушку.

Женя больше не плакала, и, кажется, её глаза всё ещё видели волшебный Сад, а в волосах остался запах ландыша.

– Знаешь, тут тоже начинается дождь, – сказала Тюха, выглянув из домика. – Пойдём к нам, а потом приедет твоя мама…

Но Женина мама уже приехала. Не успели девочки отойти от игровой площадки, как она появилась на дорожке и забрала Женю домой.

Тюха едва успела добежать до своего подъезда, как хлынул ливень. Управившись с домашними делами и уроками, она приступила к решительным действиям.

Томик Грина с рассказом «Крысолов» стоял на полке над письменным столом. Тюха припомнила, что ей нужен самый конец. То место, где крысолов читает описание оборотня:

«Коварное и мрачное существо это владеет силами человеческого ума… Крысы могут также причинить неизлечимую болезнь… Им благоприятствуют мор, голод, война, наводнение и нашествие. Тогда они собираются под знаком таинственных превращений и действуют, как люди. Они крадут и продают… Они убивают и жгут, мошенничают и подстерегают… Золото и серебро есть их любимейшая добыча, а также драгоценные камни…»

В Тюхиной памяти вдруг всплыл почти забытый разговор в доме мастера Мартина. Тогда Нико с Тюхой увидели в зеркале события страшных лет, и Том очень встревожился. Его постарались успокоить и уверяли, что страшные события: мор, голод и война – остались в прошлом. Но Том, кажется, не поверил – и нашёл сборище ужасных крыс. А если крысы собираются снова устроить здесь разруху и голод? Вдруг люди становятся злыми, потому что это крысы их исподтишка натравливают друг на друга? И никто, кроме Тома, не пытается им помешать…

Неплохо было бы узнать, какую роль играет в этом графиня Марч и правда ли она главная крыса. Извне никто её не видит, но ведь Тюха находится в одном с ней доме. Тюха взяла зрительное стекло и попросила его показать, чем занята крысиная графиня.

В стёклышке появилась большая комната. Окна в ней были занавешены тяжёлыми плотными шторами, зато горело несколько настольных ламп и бра. В их свете Тюхе удалось разглядеть полки с куклами, диван на гнутых ножках с золотистой бархатной обивкой, большое зеркало и перед ним туалетный столик, уставленный какими-то вещицами.

Посреди комнаты стоял монументальный круглый стол. На нём горела свеча в бронзовом подсвечнике. А за столом сидели друг против друга две пожилые дамы. Одна – графиня Марч (она же – Маргарита Львовна), другая – гадалка в цветной шали и с картами в руках.

Гадалка то раскладывала, то рассматривала карты. Графиня Марч слушала её с озабоченным выражением лица. Порою даже всплёскивала руками.

Графиня вызвала гадалку, потому что чувствовала смутную тревогу. Казалось бы, всё получилось наилучшим образом и триумф близок. Но недавно графиня-крыса вдруг почувствовала: что-то идёт неправильно. А что – понять не удавалось. Гадалка подтвердила: враги не дремлют и готовят удар по планам клиентки.

– Но кто эти враги? – допытывалась графиня.

– Не знаю, дорогая, врать не стану. – Гадалка озабоченно поджала губы и ещё раз заглянула в карты. – Выходит очень юная особа, возможно, ещё девочка. В руке у неё молния. А кто она – это уж вам виднее…

Выпроводив гадалку, графиня-крыса позвонила тёте Наде Комковой и попросила поскорей прийти и сделать ей укол. У Машиной мамы она попыталась выспросить, используя намёки и иносказания, не знает ли та девочки с молнией в руке.

– Знаю одну, – ответила со смехом тётя Надя. – Она считается грозой всей средней школы. С нею даже мальчишки связываться не рискуют.

– Гроза? – переспросила Маргарита Львовна. – И кто же это?

– Туманова Ирина из шестого «А», – весело сообщила Машина мама. – Я столько о ней слышала…

– Туманова Ирина? Я запомню, – сказала Маргарита Львовна. – Гроза – это, возможно, как раз то, что мне нужно.

Тюха не слышала этих разговоров, зато увидела главное. Осматривая комнату, она заметила на столике под зеркалом бархатную подушечку, из которой торчала булавка. Точь-в-точь такая же, как та, которая удерживала Тома.

Глава 21
Военный совет

Дождь лил весь день до ночи – на улицу носа не высунешь. И Тюха решила в кои-то веки использовать для своих целей лоджию. Вечером, когда мама укладывала Данилку, а папа с головой зарылся в какие-то научные бумаги, она зашла в лоджию, неся в кармане зрительное стекло, а под мышкой старый альбомчик. Из приоткрытой створки тянуло влажным холодом. Ранние сумерки растворили фигуру Тюхи прежде, чем она шепнула: «Я на полминуты…» Ей помогал смешной старый рисунок, на котором Тюха когда-то изобразила мальчика в зелёном. Осталось лишь шагнуть туда, где Рик собрал всех, кого смог.

Тюха была почти уверена, что совещание пройдёт в доме мастера Мартина. Но оказалась в деревенской горнице. Вдоль стен располагались лавки, на самих стенах висели коврики с яркими цветами. Окна в горнице были открыты, и в них заглядывали зелёные подсолнухи. На столе горела масляная лампа. Вокруг него сидели вещая старуха синьора Стрега и донна Кардо Баррикверо, принц Чарльз и мастер Мартин, Рик и Робин Дарквуд в человеческом обличье. Все они разом замолчали и уставились на Тюху, едва она вошла.

– Ты очень вовремя, – приветствовал её Рик. – Мы ещё не успели ничего обсудить.

– Как же я рад снова тебя увидеть! – сказал с улыбкой мастер Мартин. – Мы очень огорчились, когда ты так надолго пропала.

– Присаживайся, гостья дорогая! – вступила в разгово

Пролог

* * *

A между тем разговор принца с королём не так уж безмятежен.

Эдвард пожал плечами:

– Попробуй познакомиться с ней заново. Начни всё с чистого листа. Затей хотя бы переписку!

– И что?

– И всё. Как говорят по-русски, ни ответа ни привета.

– А что её подружка? Неужели она тоже тебя не узнала?

Принц Чарльз вдруг растерялся:

– Подружка? Я её не видел…

– Все изменяется со временем, – кивнул Эдвард, глядя в огонь. – Ты, главное, не прозевай нужный момент.

– А может быть, ещё одну открыточку отправить? – спросил принц Чарльз.

– Пока не стоит. Подожди, – сказал Дени серьёзно. – Лучше скажи, что там с твоим кузеном Томом.

Принц Чарльз пожал плечами:

– Понятия не имею. О нём давно уже не слышно. Сюда он точно больше не заглядывал.

– А почему вы до сих пор не объявили розыск, если ни Тома, ни его подружки нигде не видно?

* * *

– А чего ждать? – перебил его второй. – Брать надо сейчас.

Дама нахмурилась, стукнула по столу рукой и прошипела:

– А я чего? Я ничего… – забормотал бунтарь, тревожно озираясь.

Двое других, как по команде, от него отвернулись и уставились в пол.

А та заноза, на которую посмел намекнуть крысёныш… С занозой скоро будет покончено.

Глава 1
На новом месте

– Том, – прошептала Тюха, – ты теперь всегда будешь таким?

– А это правда, что в мамином возрасте опасно заводить детей? – спросила Тюха прямо, в лоб.

Мама теперь часто сердилась, и виноватой почти всегда оказывалась Тюха, даже если её вины и вовсе не было.

– Что у него во рту? – спросила мама грозно. – Додумалась! Давать ребёнку всякую гадость!

И не успела Тюха вмешаться, как мама выхватила жёлудь и зашвырнула его в урну.

Глава 2
Родительское совещание

– Я больше так жить не могу!

Папа посмотрел на неё вопросительно.

– Меняю я бельё, а у неё вся наволочка мокрая. И подушка тоже.

– И опять она пошла в школу с таким лицом, будто её гонят на каторгу!

– Ну, в общем, так оно и есть, – пробормотал папа себе под нос.

Мама его услышала и снова возмутилась:

– Можно подумать, что ей трудно учиться!

– Не столько трудно, сколько скучно, – ответил папа. – Это плохая школа.

– Ты уверен? – спросила мама, добавив к возмущению иронии.

– Ну а что я могу поделать? – продолжала сердиться мама. – Другой школы в округе нет!

– А в этой нет к тому же и английского, – задумчиво продолжал папа. – Не уроки, а какая-то ерунда.

Папа чуть было не переспросил: «Где-где?» – но подумал, что это будет жестоко.

– Ты всё про этот случай с жёлудем?

– Нет, не про случай, а вообще…

– Менять квартиру? – испуганно спросила мама.

– У Оли день рождения? – уточнил папа.

– Устраивает, – согласилась мама. – А теперь сходишь в магазин?

– Только составь мне список, чего купить, – кивнул папа. – Да ведь, наверно, нужен какой-то подарок?

Глава 3
Новые друзья и старый враг

Тюха подошла к девочкам поближе и сказала нейтрально-дружелюбным тоном:

– Вам с этим камнем неудобно прыгать. Возьмите биту.

– А тебе не жалко? – спросила грустная девочка.

– Значит, ты тоже из Москвы! – обрадовалась девочка с косичками.

– Значит, ваш дом тоже сломали, – эхом откликнулась вторая.

Тюха молча кивнула.

– Тогда давайте играть вместе, – предложила весёлая девочка. – Меня Маша зовут, её – Женя. Вон там Валерка.

– А я Настя, – сказала Тюха, которая никому теперь не открывала своё тайное имя.

– В вашем доме в третьем подъезде живёт старая дама, – рассказывала Маша. – Ты знаешь, я её боюсь.

– Почему?

– Не может быть! – потрясённо выдохнула Тюха.

– Почему не может? – удивилась Маша.

– Поверим! – решительно сказала Маша.

– Он был волшебный? Расскажи! – поддержала её Женя. И даже Валерка подобрался поближе.

Тюха подумала, что если рассказать историю про покушение на короля, то ничего страшного не случится.

– Через этот буфет можно пройти в Шотландию, в замок графини Марч. Только это волшебная Шотландия…

Когда история закончилась, Женя задумчиво сказала:

– Но ведь графиню, наверно, казнили.

– А тот буфет не поместится на здешней кухне, – весело добавила Маша.

– Тсс… – вдруг сказала Маша. – Вон она идёт.

– Это она, – уверенно сказала Маша. – Графиня. Ведь так?

– А вдруг она тебя узнала? – испуганно спросила Женя.

Тюха помотала головой:

– Не сказки, – упрямо сказал Валерка.

– Ты приходи ещё! – крикнула ей вслед Маша. Бита осталась у неё в кармане.

Глава 4
Папины открытия

– Суббота уже совсем скоро, – сказала Тюха. – А что дарить?

Тюха погладила тёмное дерево. Слоновий бок удобно лёг в руку.

«Счастье? Да, пускай счастье будет у Стёпки. Индийским деревянным слоником потерянное счастье не вернёшь».

– А ты совсем не рада, что у нас теперь Данилка? – спросила мама. Именно этого она боялась больше всего.

Тут папе в голову пришла другая мысль, и он спросил у Тюхи:

– А где же ты теперь гуляешь?

Рассказ звучал как-то не слишком радостно, и папа уточнил:

– Вы в Лужники ездили? Ну и как? Хорошо покатались?

– Надо купить тебе коньки к следующему сезону, – добавил папа пункт в свой план.

Но Тюха с ним не согласилась:

– Не надо. Коньки с ботинками ведь очень дорогие, а у нас всё равно негде кататься. Лужники слишком далеко…

Папа едва не зарычал сам на себя. Но они уже подошли к дому, где жили Стёпины, и разговор закончился.

Глава 5
Стёпкин день рождения

– А я боялась, что тебя снова не отпустят! – без церемоний сообщила Стёпка.

– Какой журналист? – насторожилась Тюха.

Тут Стёпка помрачнела и добавила со вздохом:

– Он обещал прислать открытку, но не прислал.

– Открытка могла до нас не дойти, – рассудительно сказала Тюха. – А как его зовут, этого журналиста?

– Какой-то Чарльз, – ответила ей Стёпка на бегу, так как в дверь требовательно звонили. Пришли другие гости.

– А что там у нас происходит? – спросила она, наконец завернув краны и снимая фартук.

– Танцы, – кратко сказала Тюха, заканчивая вытирать последнюю тарелку.

Ариша прислушалась к медленной музыке.

– Подождите!

– Язык терять нельзя. Чтение – это хорошо, но надо что-нибудь ещё придумать. Я Лене позвоню, поговорю с ней.

– Мам, это Нортон, да? Про кукол? Которые в потайной комнате игрушечного дома?

– Да, Нортон, только это не про кукол, а про историю Америки, – ответила Ариша.

Глава 6
Печальный художник Женя

– Я всё закончила, – сказала мама шёпотом. – А завтра воскресенье! Вы не голодные?

– Конечно, нет! – ответил папа. – Но я бы выпил чаю.

– Правильно, – согласилась мама. – В кои-то веки можно хоть чаю выпить по-человечески.

– Можно, я тоже посмотрю? – спросила Тюха.

– Угу. Это наш двор, – кивнула Маша. – Наш старый двор.

– Его Женя нарисовала, – добавил Валерка.

– Амариллис, – прошептала Женя.

– А тут, в старом сарае, в давние времена была конюшня, – продолжала Маша, но Валерка яростно её перебил:

– Они всё сломали!

– Всё, – эхом отозвалась Женя. – Наши дома. Качели. И сараи. И все деревья вырубили.

– Потому что там будут строить новый дом, – сказала Маша.

А Валерка стукнул кулаком по стене игрушечной избушки.

– Ты рисуешь, как настоящий художник, – сказала Тюха Жене.

– Она занималась в художественной студии, – сказала Маша. – А тут никаких студий нет.

– А наш теперь кажется словно игрушечным, – вздохнула Маша. – Но только всё равно настоящим, а не как этот…

– Надо просто туда войти! Вот прямо туда!

– Куда? – спросила Тюха и быстро забрала альбом из его рук.

– Туда, – упрямо повторил Валерка. – В наш дом.

– Наш дом сломали, – сказала Женя.

А Тюха спросила:

– Можно я маме покажу? Ты очень здорово рисуешь.

– Стой! Я тебя осалила!

– Как ты смеешь так разговаривать со старшими?

– Но я же вас не видела, – проговорила в ответ Женя.

– Дети, вы уже извинились? Бегите на площадку.

– Угу, – сказала Женя. – Я рисую.

Бредя за мамами, ребята наконец смогли тихонько обсудить страшное происшествие.

Валерка продолжал твердить своё:

– Она злая колдунья! И появилась ниоткуда. Вылезла из норы, как крыса.

Глава 7
Разные мнения

Женя, наоборот, слушала очень внимательно, доверчиво глядя на Тюху печальными глазами. И вдруг тихо сказала:

– Может, я бы и согласилась стать такой куклой. Мне не хочется быть взрослой.

Маша сразу же с ней заспорила:

– Ой, нет, не надо! Ни в коем случае!

– Почему? – удивилась Женя. – Ведь если можно превратиться в куклу, значит, они живут какой-то своей жизнью.

– Она их собирает? – спросила Тюха. – Может быть, у неё коллекция?

– А ты видела старинных? – спросила Женя.

– По-моему, в эту коллекцию лучше не попадать, – сказала Тюха, и все с ней согласились.

Тётя Надя сделала пару глотков чая, рассеянно взглянула за окно, вдруг улыбнулась и сказала:

– А это правда, что в Чертанове все делаются злыми?

– Откуда такая информация? Кто это говорит?

– Тётя Надя Комкова, – уверенно сказала Тюха.

Мама вдруг отвернулась от Данилки и почти серьёзно вставила в разговор своё слово:

– Думаю, главным фактором окажется, насколько далеко от дома до метро. Что у них, что у нас.

Продолжение книги

Крысиный заговор бесплатное чтение

Оксана Вениаминовна Смирнова Крысиный заговор

Пролог

* * *

* * *

Глава 1 На новом месте

Глава 2 Родительское совещание

Глава 3 Новые друзья и старый враг

Глава 4 Папины открытия

Глава 5 Стёпкин день рождения

Глава 6 Печальный художник Женя

Глава 7 Разные мнения

Глава 8 В старом дворе

Глава 9 Тайны Тюхиного рундука

Глава 10 Побег в ловушку

Глава 11 Встреча в Сокольниках

Глава 12 Неожиданное спасение

Глава 13 В дело вступают взрослые

Глава 14 Папа переходит в наступление

Глава 15 Ночной костё

Глава 16 Переполох в волшебных замках

Глава 17 Вести от Рика

Глава 18 Таинственные куклы

Глава 19 Разговор с Томом

Глава 20 Под Главным Дубом

Глава 21 Военный совет

Пролог

Глава 1На новом месте

Глава 2Родительское совещание

Глава 3Новые друзья и старый враг

Глава 4Папины открытия

Глава 5Стёпкин день рождения

Глава 6Печальный художник Женя

Глава 7Разные мнения

Оксана Вениаминовна Смирнова
Крысиный заговор

Глава 1
На новом месте

Глава 2
Родительское совещание

Глава 3
Новые друзья и старый враг

Глава 4
Папины открытия

Глава 5
Стёпкин день рождения

Глава 6
Печальный художник Женя

Глава 7
Разные мнения

Глава 8
В старом дворе

Глава 9
Тайны Тюхиного рундука

Глава 10
Побег в ловушку

Глава 11
Встреча в Сокольниках

Глава 12
Неожиданное спасение

Глава 13
В дело вступают взрослые

Глава 14
Папа переходит в наступление

Глава 15
Ночной костё

Глава 16
Переполох в волшебных замках

Глава 17
Вести от Рика

Глава 18
Таинственные куклы

Глава 19
Разговор с Томом

Глава 20
Под Главным Дубом

Глава 21
Военный совет

Глава 1
На новом месте

Глава 2
Родительское совещание

Глава 3
Новые друзья и старый враг

Глава 4
Папины открытия

Глава 5
Стёпкин день рождения

Глава 6
Печальный художник Женя

Глава 7
Разные мнения