Лось. Начало бесплатное чтение

Лось. Начало

Глава 1

Пятничный вечер обещал удаться. Собирались отмечать днюху у моего приятеля, Николая, со всем шиком и блеском, на который способен не бедствующий холостяк тридцати лет от роду. Как и в прошлый раз - сауна с большим бассейном, хамамом и шикарным столом с закусью. Только спиртное каждый притаскивает сам на свой вкус, ибо Николай из всего разнообразного пойла предпочитает водочку, чего и нам, бестолковым, тоже активно рекомендует. Мол, вино в магазинном исполнении есть реактив нездорового состава, пиво - забродившая порошковая отрава, а остальные напитки вообще начинается на букву “Х” и заканчивается на букву “Я”. Верно, она самая, то есть химия. Может, он и прав, точнее, он даже скорее всего прав, но водка в бане? Нет, альтернативы пивку я для себя не вижу. Поэтому, вывалившись из переполненного в час пик автобуса, первым делом прискакал в соседствующий с домом пивной разливняк, попросил девушку-продавца сделать “как обычно, но больше”. Потом, загруженный тяжеленным пакетом с полторашками, рванул домой через рынок, купив по пути пару веников. А то опять, как в прошлый раз, все забудут. Ну и всякого вредного, но вкусного барахла тоже прикупил, как же без этого?

Времени еще хватало, мыльно-рыльные уже сложены со вчерашнего дня, поэтому я бухнулся на диван и врубил телек. Для фона. А сам начал втыкать в телефон. На оборонном заводе, где я работал, телефоны сдавались в камеру хранения, поэтому организм срочно требовал совершить ритуал присутствия. Ответил смайликами и сердечками на кучу всяких “милых” картинок и баянов от друзей и знакомых. Полистал ВКонтакте, не глядя лайкая всё подряд - мне не жалко, пусть эти эгоманьяки порадуются. Лента новостей пестрила сводками боевых действий, полыхнувших на территории бывшего СССР. Я поморщился. С началом мобилизации нас, заводчан оборонки, тоже привязали накрепко к рабочим местам. Мол, мы вам бронь, а вы нам работу за недорого. А кто уволится - повестка сразу, с военкоматом договорено. Новый феодализм, ядрён батон. Логику руководства я умом понимал, в это паскудное время только жесткие решения могут собрать воедино стадо, по недоразумению именующее себя сознательным обществом. Даже в военкомат бегал, но там, поглядев на меня, ласково послали нахрен, посоветовав не отвлекать занятых дядек от работы. Просто резолюция “не годен” написана на моей морде крупными буквами. Несколько лет назад на производстве лопнул диск циркулярки, и вылетевший как из пращи бритвенно острый стальной осколок распахал мне скулу и бровь, а заодно повредил мне левый глаз. Глаз спасли - я им видел, правда не полностью. Зрачок растекся и частично помутнел, так что в военкомате мое тоненькое личное дело пылилось на дальней полке вместе с другими “негодяями”.

С таким положением вещей я был в корне не согласен, всегда в глубине души считая себя о-го-го каким крутым перцем. Вроде не доходяга, и помахаться не заржавеет, а тут вдруг становлюсь в один ряд с с инвалидами. Ну, обидно же? Ладно бы сам терялся от призыва, тут то всё понятно. Но тут меня просто морально макнули головой в не вкусно пахнущее место, наступив грязным берцем на самое дорогое - чувство собственной важности.

ОК, решил тогда я. Конца краю этим конфликтам пока не предвидится, скорее наоборот. Мы не гордые, мы подождем, больше шансов сфоткаться на фоне руин Вашингтона. И, собрав бумажки, купил на кредитку старенький но бодрый в промерах ствола СКС. На что-то лучшее, если честно, просто денег не хватило. Логика на тот момент была проста. Первое: надо учиться стрелять, а чтобы научится стрелять надо что? Правильно, надо стрелять, и стрелять много. А СКС, при всех его недостатках, жрёт даже самые дешевые патроны. Ну и второе: из-за того, что нормально видел у меня только правый глаз, то снайпером мне не стать при всем своём желании. Чем дальше от меня объект, тем более плоским он мне кажется. Дальние здания, например, выглядят словно декорация, налепленная прямо на небо. И с глазомером, соответственно, возникали понятные затруднения. Поэтому мне нужна была многозарядная нарезная фузея, из которой я мог бы попасть в небольшое ведро на соточку метров, дальше просто не надо. СКС с этим справлялся, ну и ладно.

Так что со временем поход в лес на пострелухи стал для меня ритуалом, старичок СКС приобрел имя Плакса и обзавелся съемными магазинами, закрытым пламегасителем, загонником и удобным резиновым затыльником. А доставшемуся в наследство от отца экспортному и неимоверно дорогому в своё время ИЖ-54 достался ещё более старый нарезной сосед, поселившийся с ним в одном оружейном сейфе.

В отличие от дорогущих по нынешним временам патронов двенадцатого калибра, “семёрка” к Плаксе стоила куда дешевле. Соотношение почти 1:3, уму не постижимо! А последний поход по магазинам просто вверг в ступор, загнав цены на боеприпас к двенадцатому просто в космос. Поэтому когда приятель по пострелухам предложил мне с ним в доле купить коробку на тысячу патронов к СКСу, я даже почти не раздумывая согласился. Выгода составляла почти три рубля со штуки, пусть и не много, зато приятно. Всё одно сотни полторы-две за месяц сжигаю. Да и патроны будут одной партии, проще вносить поправки на прицеле. Поэтому в платяном шкафу в прихожке среди всякого хлама у меня стоял неприметный рюкзак с патронами. А куда их ещё девать? Понятно что непорядок, но квартирка маленькая, и еще один сейф совать некуда и не охота. Опять же живу один, что париться? Куда хочу туда кладу, моё дело, а участковому об этом заветном рюкзачке знать не обязательно.

Просматривая ленту новостей, наткнулся на кричащий заголовок: “Кошмарные чудовища атаковали Африку”. Зашел полюбопытствовать. Смысл статьи был в том, что один из городов бла-бла-бла подвергся атаке каких-то невиданных хищников, бла-бла-бла, паника... армия-полиция... Зашел на статью и тут же вырубил, столько рекламных баннеров я не перевариваю. Желтуха стрёмная. А что? Единственные настоящие чудовища в Африке - это западные капиталисты и их ручные радикалы, зверствующие с приходом Новой Депрессии почти во всех странах Чёрного континента. Тут же заботливый браузер на основе моих предпочтений (так это, кажется, называется?) выкатил ещё статьи на тему “нашествия чудовищ”, и я, убивая время перед походом в сауну, немного почитал эту ахинею. Лютейшая желтуха, правда. Глянул видосы. Из туманного, спиралью закручивающегося в небо смерча, выбегали какие-то тени, кидались на бегающих в панике несчастных негров. Изображение прыгало, как в фильме, снятом в стиле любительской камеры. Рассмотреть что-либо толком из-за прыгающего изображения было почти невозможно. Но даже так приколол секундный момент, когда какие-то твари бежали по вертикальной стене здания как будто по ровной поверхности и ныряли в окна, абсолютно наплевав на земной магнетизм в целом, и на старика Ньютона в частности. Выглядело бы это чертовски реалистично, не будь такой откровенной подделкой. Хмыкнув в восхищении достижениями нейросети (ну а чем же ещё этот видос может быть?), я глянул на часы и пошел обуваться. Меня ждала раскалённая парилка и веселая компания.

Глава 2

К моему удивлению, народу было не так много, как в прошлый год. Сам именинник со смехом сказал, что “женатиков и каблуков не пустили”, ибо прошлого раза хватило. Оболтус тогда привел пару девушек с низкой социальной ответственностью, да еще и заказал выездной стриптиз. Чем привел в восторг мужскую часть гостей и, мягко говоря, недоумение и огорчение их прекрасных половин. Короче, тогда праздник удался, но в этом году бабы заранее были на изжоге и пресекли все поползновения благоверных поучаствовать, так сказать, в оном культурном мероприятии. А в этом году Коля неожиданно решил быть скромнее, и подруг привел себе всего пару штук и только для личного пользования. Ну а мы, оставшиеся в строю неженатики либо парни с относительно лояльными подругами, принесли бухла на свой выбор и... Ну да, и всё. Не считая полотенец и труселей, разумеется.

Выпили, закусили, попарились. Повторили несколько раз, и, как водится, часть народу скучковалось мелкими группками и зацепились языками. Девчонки о своём, о женском. Мужики - кто о бабах, кто о тачках. А темой самых горячих прений были как раз события в Африки и уже в Азии, и чудовища, которые лезут из тумана. Начал Пашка, ещё в хамаме. Потом, окунувшись в ледяном бассейне, переползли к столу, ну и понеслось:

- В Китае из провинции... не помню, язык сломаешь, не важно, - возбужденно вещал Павлонтий, - эвакуация идет. Там жесть нереальная, народище разбегается, хаос, военные в силах тяжких да на броне чуть ли не сквозь пробки по машинам несутся. Связи нет, помехи какие-то, пальба на улицах. А звери какие-то на улицах, на стенах, - при этих словах полетели замечания про забористое курево и “дайте две!”. Мужики кто под пиво, кто под более крепкое, растаскивал шашлычок и внимал, жевал, слушал и прикалывался.

- Не, вы реально не смотрели? - изумляется Пашка, - Там такие видооосыыы, - он аж глаза закатывал от возбуждения, - Кинокомпании со спецэффектами отдыхают. Звери эти прям сквозь стекла по стене в помещения врываются...

- Грабят, убивают, насилуют, - под ржание слушателей замогильным голосом встрял Рустамчик, главный юморист нашей компании. Комментарии Рустамчика вообще любой фильм ужасов превратят в комедию.

- Жа ну ваш, щаш найду! - сунув в рот шашлык Павло ускакал в раздевалку за смартфоном.

- Не, ну так то я тоже глянул один видос, как раз перед тем как сюда ехать, - сообщил я и хлебнул пенного. Кажется даже не своего, а какого-то тёмного и горького. А и пофиг, в общей суматохе моё пиво уже по ходу в горы ушло, - Только там Африка была. И тоже по стенам бегали какие-то зверюги. Качество тоже гавно, канеш, как из старых фильмов.

- Пацаны, ну реально, какие нафиг чудовища? В Китае небось опять просто бузят, у них там реально всё на грани гражданской войны, вот и скрывают. Точнее, одно подменяют другим. Вы что, реально в сказки поверили? - кто сказал, я не понял, но был полностью согласен с оратором.

- Нашел, - из раздевалки выскочил Пашка, размахивая телефоном, чуть не поскользнувшись в луже воды на кафельном полу и за малым не потеряв простынку с пухлой задницы, плюхнулся на мокрый стул. - Во, гляньте!

Развернув экран к нам, он нажал на треугольничек воспроизведения и с динамика полетели вопли, стрельба, картинка пришла в движение. Кто-то бегал, изображение смазывалось, какая-то тварь, словно черная тень, метнулась по экрану и вцепилась в затылок бегущего толстяка китайца. Визг, крики, инфернальное рычание, словно низкий утробный рёв двигателя на высоких оборотах, либо визг бензопилы. Китаец упал, голова его лопнула как арбуз и залив веером асфальт, а тварь уже стелилась в прыжке на другого человека. Видео закончилось. Кто-то начал доказывать, что это всё одно монтаж, ибо так не бывает, что всех подобных тварей извели ещё наши предки в сказках про аленьких цветочков и красных шапочков. Кто-то, заинтересовавшись, полез в свой телефон, и из них на разные голоса понеслась стрельба и вопли.

- Ну нихрена себе! - воскликнул Толик, тыкая пальцем на начало и тоже разворачивая мобилу к нам. На экране какие-то черные животные бежали... бежали... я не сразу понял, где они бежали. Даже башкой покрутил, пытаясь подстроиться под изображение. Потом дошло. Снимавший видео высунул мобилу в окно, и камера снимала стену как горизонталь. А по ней, как мы по беговой дорожке, неслись чёрные стремительные тени, и, словно мышкующие лисы в снег, подпрыгивали и вламывались в окна, иногда выкидывая лапами мешающие осколки наружу. Стекло блестящими на солнце брызгами летело вниз, точнее, в сторону и вверх относительно плоскости съемки, а чёрные тени скрывались в провалах окон. Дикий вой и вопли людей слились в противный шум, даже через камеру передавшись зрителям.

- А-фи-геть, - выразил общее мнение подошедший именинник.

- Да ну нафиг, - в слух решил я и отправился в бассейн, где плескались девчонки. Надо было прояснить статус вооон той симпатичной блонды с длинными ногами и сиськами примерно третьего размера, весь вечер сидящая возле Пашкиной Маринки. Чья, с кем, как зовут и прочее. Уж больно хороша девка, слов нет. А то сперва пивас и заздравные речи, немного водки и полирнуть, потом баня, потом пожрать да посмотреть всякую хрень. Всё времени или момента для знакомства не представлялось. Хотя я уже узнал, что они с Маринкой работают вместе, в нашей БСМП (Больнице скорой медицинской помощи). И она, вроде бы, работает в хирургии.

Вообще, если уж по чесноку, то с девками у меня было по жизни как-то не очень. По малолетству сперва были несколько подряд конкретных “эпик фейлов”, от которых я девчонок возненавидел и предпочитал проводить время в спортзале, а не в клубе. Потом подрос и конкретно закабанел, оброс мышцой и девки сами стали липнуть ко мне. Ну а какие липли, с такой-то моей рожей? Пьяный секс быстро прискучил, да и чувство гадливости после всех кувырканий было иногда таким, что поутру хотелось отгрызть себе руку, на которой лежала её голова, и свалить в предрассветный туман, не разбудив очередную пьяную симпатию. Среди друзей приобрел репутацию женоненавистника, а среди их подруг - мудака, хама, придурка и ретрограда. Да и кривая рожа с покалеченным глазом делала меня похожим не то на бандита, не то на дегенерата (по словам Пашкиной сколопендры). И не способствовало к завязыванию знакомств с милыми феями. Какая рожа, такие и знакомства. Я то внутренне понимал, что на самом деле я чувствительная и ранимая натура, “за хамством и грубостью скрывающее нежное сердечко”. Ха-ха. Да и вообще, скажите на милость, как этих тёлок можно уважать? За что? Перетрахаются со всеми подряд, а потом вгрызаются в ухи, мол, чувства, тоси-боси, лайки в ВК, километр СМС-ок, “милых” фоточек и картинок. А рядом с тобой ходят их “бывшие”, которых у неё по её словам было ну от силы раз-два, а со мной под утро после клубёшника она оказалась от внезапно вспыхнувших чувств. Ага! Я чё, на такого дурака похож? А её “бывшие” ходят и улыбаются, прям затылком чую... Ну вот оно мне надо? Так вот я и жил, скоро тридцать, а постоянной тёлки нету. И, опять же, финансы позволяют жить безбедно, но не более. Тут уж либо девка с хотелками, либо Плакса с боекомплектом. Плакса всяко лучше: пострелял, получил удовольствие, почистил, смазал и в сейф запихал до следующего раза, а с тёлкой так не прокатит. А жаль, да... Был бы идеальный вариант.

Короче, стараясь сильно не покачиваться от выпитой храбрости, я сделал грудь колесом, изобразил пресс на пузе, и направился к бассейну походкой мачо. План был прост: присесть тёлке на уши, выяснить кто-чего и по чём, а далее по ситуации - сдуться обратно к шашлыку и пивасу, или проводить до комнаты с диванчиком и трахнуть.

Не свезло. Через пять, точнее, две минуты, из которых пол минуты выбирался из бассейна, я уже злой и децл протрезвевший в прохладной воде топал в хамам, а потом обратно к шашлыку и водке. К черту пиво, пиво для слабаков!

Во-первых, не успел я рта открыть, как между мной и блондой вынырнула Маринка, подруга Пашки. Со словами “это Артем Уваров, я тебе про него рассказывала”, она сообщила мне, что Алёна не для таких как я (это, мля, каких “таких”, а?!), она девушка приличная и вообще пришла именно с ней. За компанию и с разрешения именинника. Маринка - баба горластая и ядовитая, как отряд пауков, этих... как их там... сколопендр, во! Жалит на раз, до волдырей на самолюбии. Не был бы Пашка моим другом, то я бы её точно контузил. Хотя баб ни разу не бил, больно оно мне нужно, пришибу ненароком, но вот с Маринки начать точно не грех. Точно когда-нибудь от меня выхватит, раз Пашка свою кралю не форматирует. В общем, после таких её презентаций мне осталось только криво поулыбаться, мол, шутка такая, свойская, для друзей, и свалить в туман. В хамам, точнее.

Самое хреновое, что Маринка права. Кому я нужен, простой слесарюга с кривой рожей, даром что здоровенный бугай, сто пятьдесят от груди жму, а машины своей нет. И квартирка маленькая, и даже увлечение - в виде карабина пятидесятых годов выпуска - соответствует зарплате. А девчонка сразу видно - ухоженная, не чета мне, и вряд ли ходит по таким же заведениям, в которые хожу я. Короче, мы с ней живём в непересекающихся реальностях, при таких раскладах шансов у меня явно нет. В общем, внутренне вздохнув и немного приуныв, я отправился “в обчество”, решив про себя, что к блонде всё равно подкачу. Не сегодня так на следующий раз. Назло Маринке.

А за столом страсти кипели не шуточные. Уже вся толпа за редким исключением сидела в мобилах и наслаждалась видом горящего города, запивая эмоции горячительным. Какого города? А пофиг, негр вон, толстый, на одном из экранов пробежал, наверное, Африка. Хотелось нажраться. Настроение совершенно упало и убилось. Пожелал тварям приятного аппетита, рассказал равнодушно уткнувшимся в телефоны приятелям анекдот про монстров, которые жрут негров и срут нефтью, потом плюхнул в пластиковый стаканчик водки. Эхх, пошла, родимая!

Глава 3

Уухххх... Эээээ... Мляааа... Я поднял лопающуюся от боли голову и огляделся одним глазом. Сперва кривым левым. Картина - говно. Потом правым. Уже лучше. Я дома, на диване. Ага, память медленно складывала паззл вчерашнего сабантуя. Вот мы обнимаемся с Коляном, делая мокрым телефоном селфи. Вот Пашка отплясывает со своей сколопендрой под древнюю попсу. “Седая ночь”, кажется. Вот бухает группа приятелей, не отрываясь втыкая в телефоны. Вот Николай с диким оскалом и хохотом гонится за одной из своих пассий и пытается укусить её за задницу. Задница, кстати, очень даже ничего. Кажется, я ещё и курил. Значит, напился в кашу. Так то я не курю, это бывает только с пьяну. Вот и растаращило - пиво, плюс водка и сверху никотин придавили меня, как удава пачка дуста. Тело оторвалось от мозга, а мозг от реальности.

Вот меня всовывают в штаны Маринка с блондой, друзья все хором залипли в экраны смартфонов. Ее волосы, которые она до этого сушила феном, светлой пушистой волной стекают по плечам, глаза смеются, а губы пухлые-пухлые. Не было бы у меня в животе столько водки, там бы точно запорхали бронебойные крупнокалиберные бабочки. А ещё я почему-то понимаю, что у неё не сиськи, а грудь. Понимаю вслух, получаю леща от Маринки, а Алёна смеётся, как колокольчик. Блин. Оказывается, она высокая, лишь немного меньше меня ростом. Пухлые губы и ямочки на щеках. Огонь девочка! И глаза большущие и голубые-голубые... “Спасите, тону!” Это я, кажется, тоже вслух сказал.

Новый приступ головной боли прервал эротические фантазии, завыл сиреной, и я сполз с дивана и побрел отлить. Свет в сортире не работал. Лампа, что ли, погорела? Как же не вовремя! Долго искал на джинсах ширинку, которая оказалась сзади. Эти дуры одели мне штаны задом наперёд, ширинкой на заднице! Подавив приступ раздражения головной болью, переодел и пошел на кухню, к холодильнику. Холодильник молчал, а привычное освещение камеры не заработало. Нашарив пиво, вскрыл бутылку и припал к горлышку. Пена хлынула изо рта и носа - пиво было не холодным, и меня чуть не стошнило. Твою мать, света нет? Пощелкал выключателем. Точно, нет. А и пофигу, пиво даже тёплым принесло некоторое облегчение, надо снова спать ложиться.

Снова я проснулся к обеду, уже немного больше похожим на человека. В пасти, конечно, было как у несвежего зомби, но в целом уже терпимо. В пьяном полубреду мне снились какие-то вопли, вой сирен и треск автоматов. Вспомнил и вчерашнего таксиста, какого-то нервного и бледного. Он всё время озирался и спрашивал: “Ты видел?! Ты ЭТО видел?! Нет, ты когда-нибудь видел ТАКОЕ?!” Я что-то даже отвечал, правда не помню что. Он рывком выдернул меня из машины, так как я вылезти сам не мог, прыгнул за руль и с пробуксовкой исчез в арке дома. Даже денег не взял. Точно не взял, в натуре? Я сунул руку в карман, где оставлял несколько сотен именно на такси. Деньги были на месте. Блин, нифига себе! Интересно, что у него такое случилось? Кстати, а где мой пакет с полотенцем? Неужели в такси остался?!

Потом, как на буксующей плёнке древнего видеомагнитофона, вспомнилась пожилая соседка с первого этажа с мерзкой маленькой собачкой. Я, кажется, стоял упёршись лбом в дверь и пытался попасть таблеткой в домофон, когда дверь открылась и мне под ноги выскочила эта маленькая пакость и залилась звонким лаем. “Фу, бля!” - сказал я. “Это не Фубля, это Микки!” - поджала губы соседка. Я поржал и поковылял наверх, цепляясь за перила и буксуя на ступеньках. А на дворе соседка и её мелкое недоразумение завопили такими дурными голосами, словно её “Фублю” склонил к сексу лохматый дворовый бродяга. Или даже целая похотливая стая. Кстати, хорошая бабка, надо будет извиниться при случае. На бывшую школьную учительницу похожа.

Вспоминая вчерашнюю пьянку залез в тапочки и отправился на кухню. Включил чайник и снова обломался. Света то нету. Совсем нету. Выкопал из тумбочки старый эмалированный чайник, сполоснул, поставил на газ. Потом раздернул занавески, закрытые ещё с позавчерашнего вечера, и выглянул в окно. И замер. Людей не было. Никого. Внизу, прямо на дороге, стояло несколько сгоревших машин, от одной ещё поднимался еле заметный дымок. Некоторые иномарки казались просто как попало брошенными на дороге, с открытыми дверцами. Часть окон дома напротив зияли выбитыми стеклопакетами. Многие были закрыты шторами, иногда в них маячили бледными пятнами чьи-то лица. Чуть в отдалении, у столба, с открытыми дверями раскорячилась машина ДПС. Рядом асфальт был в каких-то пятнах и разводах, рядом с какими-то лохмотьями валялось несколько... собак? Наверное, да... А чем это еще может быть?! А еще по дороге, газону и просто по пыли бежали животные: кошки, собаки, вереница крыс, и даже, кажется, енот. Все ломились в одну сторону, быстро, не обращая друг на друга внимания.

- Мля… Я что, войну пробухал? – от изумления сказал я сам себе в слух. Открывшаяся из окна картина ну никак не вписывалась в мою вселенную, похмельный мозг с трудом переваривал увиденное. Видимо, чтобы окончательно меня добить, где-то недалеко раздались заполошные автоматные очереди. Лупили не меньше чем десяток автоматов, не жалея патронов, до расплава стволов.

Вдруг какие-то тени появились на серой стене всё того же дома напротив. Быстрые и вёрткие, они бежали по стене, как по земле, огибая окна и запрыгивая на балконы. Бежали они по диагонали, с левого верхнего угла и вниз, к правому, в сторону выстрелов. Сказать, что я был в шоке, значит ничего не сказать, зрелище было совершенно диким и фантастическим. Меня от нереальности происходящего просто ввергло в ступор. Задернув штору, я покрутится по кухне, не видя перед собой ничего, потом потопал в комнату. Сел на диван. Снова встал, покрутился по комнате. Схватившись за виски, в которых опять запульсировала похмельная боль, опять уселся на диван. В комнате царил сумрак, занавески я здесь тоже не открывал, поэтому сразу заметил черную тень, легшую на прямоугольник солнечного света на шторе. Я кажется даже дышать перестал от охватившего меня ужаса. Ноги ослабели, дыхание спёрло. Сразу вспомнились вчерашние видео, в которых непонятные твари прыгают прямо сквозь стекло в окна домов. Но тут где-то рядом раздался знакомый по видео инфернальный вой, быстрые выстрелы и человеческий крик за стеной кухни, у соседа по лестничной клетке. Тень на шторе дёрнулась, словно поведя головой и прыжком метнулась через окно. Она скрылась, а я стёк по сиденью дивана на пол и снова схватился за голову – боль в висках, в такт молотящемуся сердцу, стала невыносима. Потом, словно что-то сработало в тупой башке, я на карачках пополз к оружейному сейфу. Трясущимися руками выдернул железяки и сперва собрал отцовский «ИЖак», сунул туда картечные, рассыпав по полу часть пластиковых цилиндриков из пачки. Потом из шкафа в коридоре выкопал рюкзак с патронами к СКСу, с третьего раза дрожащими руками оттянул затвор и впихнул магазин, загнав патрон в патронник. Прислушался. Вроде тихо. Очень тихо. Я замер, боясь лишним звуком привлечь тварей.

И тут, повышая громкость, на плите засвистел чайник. Мляааа! Я рванул через коридорчик на кухню, и как в замедленной съёмке увидел, что занавеска на кухонном окне выдувается пузырём вовнутрь. Следом в брызгах стекла в кухню влетает чёрное лоснящееся тело, изгибаясь в невероятном и невозможном полёте. Твари не удалось затормозить в маленьком помещении. Она снесла кастрюли на столешнице и свистящий кипятком чайник на плите, и грохнулась под газовой плитой. Чайник упал на нее сверху, крышечка отлетела и покатилась под стол, и черную кожу зверя залило кипятком. Тварь взвыла и с пробуксовкой рванула ко мне, но половик на полу скатался под её когтями неровным комком, и тварь снова с грохотом занесло, теперь под стол. Я очнулся, бабахнул дверью и рванул в комнату. Зверь тяжело ударил в закрытую дверь и вынес тонкую современную картонку через несколько секунд. Но я уже влетел в комнату, захлопнул следующее недоразумение, выглядящее как дверь, и споткнулся о рюкзак с патронами. Упал. От удара о стену в голове опять что-то сработало в нужную сторону, и я ухватился за первый подвернувшийся под руку ствол. Верный батин «Ижак» не подвёл, и вломившаяся сквозь снесённую дверь черная тварь напоролась грудью на картечный дуплет. Осыпь шаров диаметром почти восемь миллиметров в контейнере в упор буквально разодрали ей грудь пополам, начисто оторвав левую лапу с огромными, как у медведя, когтями, а звук выстрела в маленьком помещении наотмашь ударил по ушам. На кухне снова раздался утробный рык, похожий на двигатель, я бросил ставшую бесполезной двудулку и ухватил карабин. Вовремя! Ещё две твари, мешая друг другу, уже лезли в искалеченную дверь, и я задергал пальцем, выпуская пули одну за другой в лоснящиеся тела даже не целясь. Верный Плакса затрепыхался в руках, вылетающие гильзы от стены и потолка застучали мне по плечам. Твари задергались от попаданий, но сдохли только на середине комнаты. А я, на секунду поймав кошмарное видение, в котором сзади меня лопается стекло и новая партия тварей наваливается мне на спину, заметался по комнате, ища безопасный угол. Но некоторое время ничего не происходило, и я немного успокоился. Выдохнул, сглотнул вязкую слюну в пересохшем горле и попробовал вспомнить, сколько раз я стрелял. Получалось, что десяток-полтора выстрелов. Надо сменить магазин, что на СКСе делать чертовски неудобно. Снимать магазин побоялся, поэтому оттянул затвор и напихал патроны сверху. Нашел на полу вылетевший патрон и сунул в карман.

Снова прислушался. Тишина. Ещё раз, уже внимательнее осмотрел тварей.

Это были рослые, размером с крупную азиатскую овчарку существа с черной в разводах, похожей на змеиную, совершенно безволосой кожей. Пасти, широкие и без губ, похожие на крокодильи или акульи, я не силен в ботанике. Треугольные зубы в несколько рядов, словно крупная чешуя, предназначенные рвать жертву. Широкая грудь, длинное тело, даже немного похожее по пропорциям на таксу. Задние лапы длиннее передних, видимо, приспособленные к прыжкам, спина немного изогнутая, как у гончей. Когти, как я уже упоминал, как у медведя или росомахи. Глаза абсолютно чёрные, как самое черное стекло, без деления на зрачок или белок. Ушей почти нет, лишь два отверстия с перепонкой по бокам головы. Кровь из раны текла черная, с синим отливом, мне даже на секунду показалось, что над ранами воздух слегка колышется в еле заметных завихрениях. Показалось, да, потому что как только я попытался разглядеть это явление, оно исчезло.

Где-то застрекотали автоматы, и я опомнился, обругал себя за то, что стою тут и пялюсь на дохлятину.

С карабином на перевес сходил на кухню. Жесть! Дверь в щепки, стол перевернут, на полу смятый коврик, битое стекло и лужа горячей воды. Надел кроссовки. Тут же родилась идея, и я, закинув «Плаксу» за спину через плечо, начал сдвигать холодильник к окну - всё равно не работает без электричества. Оторвал с мясом у шкафа дверцы и прикрутил их шуруповертом прямо к оконному профилю, всё равно стеклопакеты уже не поменять.

Хрустя подошвами кроссовок по осколкам стекла тот же маневр проделал и в комнате, только вместо холодильника подтащил к окну тяжеленный шкаф. Развернул его дверцами к окну, решив, что мебельный ламинат всё же лучше, чем ДВП задней стенки. А ДВП можно просто оторвать, и запихать за холодильник. Но небольшую щель между шкафом и откосом я оставил, чтобы можно было безопасно смотреть на улицу.

Отдышался и немного успокоился. Стараясь не шуметь, аккуратно вытянул из шкафа самодельный подсумок, нацепил на пояс и забил его магазинами. Магазины проверил, вроде всё чётко, все полные. Решил сходить к соседу, Михалычу, проверить что там да как. Вдруг ещё живой, всё же при оружии мужик был, даже стрелял. Охотник вроде заядлый, утятиной на площадке подъезда регулярно воняло, значит и навскидку умеет. И если жив, то надо будет весь этот трэш обсудить, глядишь и к чему дельному придём.

Ну а если соседу не свезло, то хоть патронами да стволом разжиться. Ствол у него был полуавтомат двенадцатого калибра, кажись МР-ка на пять выстрелов, я не особый знаток. Из своего только что полученного опыта я усвоил, что оболочечные пули 7,62х39 хороши, наверное, только на дистанции. А вблизи, как это произошло только что, двенадцатый калибр куда эффективнее. Быстрые пули СКСа в упор шьют тела, не останавливая и не нанося тканям жертвы необходимых контузий. После полутора десятков попаданий твари сдохли аж на середине комнаты, а картечь снесла первую сразу наповал, второй выстрел я бабахнул из-за нервяка. Вспотевший с перепуга палец просто соскользнул с первого спускового крючка и на автомате вжал второй. Монстру, повторюсь, даже лапу вместе с куском плеча оторвало.

Ухватив Плаксу поудобнее и внутренне матерясь, что длинный карабин с банкой на дульном срезе чертовски неудобен в помещении, выглянул в дверной глазок. Глазок снаружи был грязный и пыльный, ничего толком разглядеть не получалось. Несколько раз выдохнул, как перед прыжком в холодную воду, и приоткрыл дверь. Тишина. Ещё чуть шире. Никого. Вышел на площадку, осмотрелся. Из-под двери квартиры виднелась кровь, дверь к соседу приоткрыта. Хотел было надавить кнопку звонка, но вспомнил, что света нет. Хотел культурно постучать в двери, но обругал себя матом – не шуми, дебил! Поэтому навел ствол в дверной проем и потянул дверь на себя, готовый отпрыгнуть назад, и каждое мгновение ожидая атаки. Нет, вроде тихо.

В коридоре квартиры был сумрак, но открывшаяся дверь высветила царивший в прихожей погром и тело, лежащее на пороге. Ага, тётя Галя, жена Михалыча. Видимо, пыталась убежать. Она лежала на животе, шея сзади была разорвана, торчащие из раны позвонки нелепо выпирали вверх. Точно, а скорее наверняка, она хотела убежать, даже дверь открыла, но не успела выскочить на площадку. Халат залит кровью, в крови же были обувь, тумбочка и свалившаяся с вешалки одежда. У стены, сбоку от тумбочки, лежала пристреленная в загривок тварь. Перешагнул через тела, стараясь не поскользнуться на скользком от крови линолеуме. Глянул на кухню. Стекло на полу и разгром на столе, битая посуда на полу. Ещё две твари с разбитыми выстрелами черепами. Михалыча не было. Таак, дальше. Пламегасителем пихнул дверь комнаты. Никого. Кровавые следы человека на полу и животного на стене вели дальше по коридору, видимо, в спальню. У дверей ещё один дохлый монстр, на стене чёрно – синий кратер от попадания картечи и крови монстра. Михалыч оказался там, без сознания и с бинтами, видимо, пытался себя перевязать. Крепкий всё-таки мужик. Я закрыл за собой двери комнаты и бросился к соседу. Жив, только без сознания. Левое плечо изорвано, много крови потерял, губы синюшные, сам белый весь и в поту. На секунду боковым зрением снова показалось, что от раны поднимается какой то не то пар, не то дым. Точно, блин, не знаю, опять что ли показалось, потому что когда начал осматривать рану, снова ничего такого не заметил. Зрение, что ли, совсем сдаёт? Или похмелье так действует? Или левый глаз барахлит?

Вытащил из кармана телефон, чтобы вызвать скорую. Связи не было. Тогда схватил бинты и начал туго заматывать ему плечо, постоянно озираясь то на дверь, то на окно. Михалыч застонал, вздрогнул и приоткрыл глаза.

- Аааа… Тёмка… Ты што-ль… брось, не мотай… бесполезно… в груди всё сдавило, огнём жжёт... инфаркт небось… и в глазах плывёт… - голос соседа и правда, был едва слышен. В горле клокотало.

- Не бухти, сейчас всё починим, - просипел я упрямо, мотая липкими окровавленными пальцами узлы и путаясь в бинте. - Сердечные твои где? Колеса где, говорю, - я похлопал по бледным холодным щекам соседа, измазав их кровью.

- В аптечке, на кухне... На холодильнике коробка... - нашел в себе силы ответить он. Я дернулся было на кухню, но тормознул и схватил Плаксу. Высунул нос и ствол за дверь. Вроде тихо, ни в коридоре, ни на стене никакой враждебной дряни не наблюдалось. И то сало. На цыпочках зашёл на кухню и до рези в единственном глазе осмотрел не только кухню, но и окно - не мельтешит ли там кто? Нашел коробку с лекарствами на полу, сгреб рассыпавшиеся таблетки вместе с битым стеклом и поспешил к Михалычу. Под его руководством вскрыл блистер и впихнул несколько пилюль в синие губы. Минут через десять губы хоть и не стали розового, нормального цвета - видимо, кровопотеря сказывалась - но голос немного окреп. Тащить к себе Михалыча я не мог - он кабан здоровый, на ручки не поднимешь, а в его транспортабельности другим способом я сильно сомневался. Поэтому я так же как и у себя в квартире спихнул шкаф к окну, закрыв проем наглухо. Налил ему воды в полторашку, приволок хлеба.

Спросил про ружьё и патроны. Он разрешил взять, мол, ему уже не нужно. На этом мы с ним распрощались, чуть позже зайду, проверю как он там. Ну а что с ним сидеть, я ж не медик. Да и не священник ни разу.

Дома развил бурную деятельность. Выволок со всеми предосторожностями туши зверей из квартиры, протер по ходу жизни дверной глазок. Набрал холодной воды в ванну, вскипятил чайник и заварил бичпакет. Примотал паракордом шкаф в комнате к батарее, как сумел. Верх - к трубе отопления. Отрегулировал щель, чтобы смотреть в окно. А посмотреть было на что. Снова начали метаться машины, пытаясь, видимо, убраться подальше. Одной не удалось, она решила объехать затор из битых тачек около магазина, когда тварь прыгнула со стены и вместе с лобовым стеклом влетела в салон. Машина в клубах пыли слетела с дороги и замерла на столбе. Пассажиры не вылезли, в отличие от колченогой, но подвижной скотины, ухромавшей по стене дома в одну из квартир на втором этаже.

Потом на улице появилась бронетехника, несколько каких-то бронемашин на колесах, похожих на БТРы с картинок, медленно прокатились посредине улицы, и распихали завал из сгоревших авто. Десантные люки были распахнуты, рядом шли бойцы в броне и сферах. Видимо, чтобы быстро запрыгнуть внутрь, если будет такая необходимость. От этой картины меня накрыл приступ ликования. Наши! Скоро этих тварей под асфальт закатают, надо лишь немного подождать! Побегав в радостном возбуждении по комнате, я угомонился и пошел пожрать. Заодно и навести порядок на кухне, чтобы не порезаться осколками стекла.

К вечеру появился свет, а ночью пришел Ужас.

Глава 4

Когда появился свет, я первым делом повырубал всё лишнее, типа зарычавшего холодильника и заоравшего помехами телевизора. Свет тоже отключил, ибо нефиг отсвечивать. Поставил мобилу на зарядку и получил кучу смс "вам звонили"... Попытался дозвониться до друзей. Пашка и его сколопендра были вне зоны доступа, у Николая вызов шел, но никто не ответил. Игорь с Витьком тоже молчали. Как и знакомые парни со спортзала. Телефон у Алёны я так и не взял, а жаль. Красивая всё таки девушка. И смех приятный. При мысли об этой девке у меня почему-то заныло в груди, но я эту хрень из себя выдавил - ещё чего... Все они, сучки, одинаковые, просто эта чуть-чуть симпатичнее на мордаху, и нехрен себе голову забивать.

Но Алёна из похмельной головы как на зло всё равно не выходила, поэтому я решил занять руки делом. Засунул батину двудулку в сейф, а соседскую МР-ку снарядил и закинул за спину. На пояс нацепил патронташ с картечью и четырьмя нулями. Так как-то спокойнее. СКС с рюкзаком и подсумком поставил у двери, чтобы в случае быстрого бегства из квартиры сразу схватить. А не метаться по комнате, собирая рассованное по всем углам барахло.

Вечерело, надо бы сходить к Михалычу. Снова исполнил квест "движение по территории противника", прислушиваясь и крутя головой на триста шестьдесят, открыл дверь в квартиру соседа. И на какое-то мгновение завис, не осознавая, что перед собой вижу. А увидел я соседа, который склонился над трупом жены и обгладывал ей ляжку. Окровавленная харя смотрела на меня немигающими черными глазами, за синюшными губами скалились несколько рядов зубов. Михалыч... смотрел на меня глазами твари в человеческом обличье.

Я взвизгнул и попытался захлопнуть плечом дверь, но та внезапно рванула мне навстречу и снесла меня к стене, разбив краем дверного полотна лицо от брови до подбородка и выбив ручкой воздух из легких. Ружьё бесполезно бабахнуло куда-то в стену, грохот выстрела снова резанул болью по ушам, а коридор наполнился пылью сбитой штукатурки и пороховой гарью. Тварь в обличии Михалыча пролетела мимо, поскользнулась на кафельном полу подъезда и заскребла ногтями по половой плитке, переворачиваясь. Чувствуя, что не успеваю, я отлип от стены и рванул вниз и в сторону по лестнице. Тело Михалыча снова сделало прыжок по стене за мной. Снова громыхнула отлетевшая от удара дверь квартиры, а сама тварь... Вот как это описать?! Села? Приземлилась? Притянулась?! Она как какая-то адская муха прилипла к стене в метре над полом, с нечеловеческой пластикой повернула голову, развернулась на широко расставленных конечностях, сжалась и прыгнула через перила, меняя в полете вектор - вот она летит как будто над стеной, а вот изогнулись - и уже над ступеньками, на меня. Я как раз докатился кубарем до площадки ниже, приложился плечом об стену, упёрся в неё спиной и нажал на спуск. Бам-бам-бам!! Три выстрела снова слились в пространстве подъезда в один оглушающий грохот, прокатились эхом вниз и обратно. Тело твари, которое ещё недавно было вальяжным добродушным соседом, сломалось в полёте, с влажным звуком влипло в стену, конвульсивно дергая конечностями, и сползло на меня, придавив всей массой. Треснуло под тяжелой тушей ружьё, приклад остался в руке а ствол с коробкой повис на ремне. Прямо перед собой я увидел разбитый череп с синевато-розовым мозгом. Это уж было слишком, и меня вырвало.

Весь в блевотине, собственной крови из разбитого лица и вытекших таки мозгах Михалыча, я выбрался из-под тяжёлого тела и на карачках пополз по лестнице к себе в квартиру. Раздавшийся сзади хищный рёв дизеля снова заставил меня взвизгнуть и рвануть с ускорением. Дверь удалось захлопнуть перед самой мордой атаковавшей черной твари, пару секунд я слушал скрежет когтей по железу, потом топтание по двери, которое стихло где-то сверху. Выглянул в глазок. Тварь сидела на потолке и крутила башкой. Потом так же по потолку метнулась к окну и исчезла из виду.

Без сил я плюхнулся прямо в коридоре, сбив стоящий рядом карабин, который грохнулся об пол. Схватил его в испуге, прижал к груди как родного. Прислушался. На улице в отдалении молотили на разные лады ружья, автоматы, тяжело стучали пулемёты. Вопили на разные лады сигналки машин. А ещё был вой. Вой ужаса, безнадёги, отчаяния. У нас в доме, в доме напротив, и дальше. Город выл, умирая, перемежаясь с рокотом адских тварей. Запах горелой резины проникал через разбитое на кухне окно, слышался топот ног и лап по осколкам битого стекла. Крики о помощи. Гул далёкого взрыва эхом заметался между домами.

Протерев залитый кровью левый глаз я снова сбросил охотничий патронташ и нацепил привычный подсумок. Снова достал из сейфа ИЖак, засунул два патрона и оставил ружьё там же, у двери в комнату. На создаваемый при этом шум откровенно наплевал - по сравнению с тем адом, что творился на улице, это было каплей в море. В окне рокотали твари. Рядом с домом прорычала какая-то тяжёлая техника, и вдруг загрохотали тяжёлые очереди выстрелов. В комнате лязгнуло стекло, дробно стукнуло, с полки шкафа у окна полетели веером на пол стопки футболок, носков и труселей, кофт и прочего барахла. С потолка упала и разбилась люстра, посыпалась пыль, и куски плиты перекрытия со щебнем шрапнелью стеганули по стене, сбив семейную фотографию. На потолке, которая на самом деле пустотелая плита перекрытия, появились дыры. Я закрыл глаза и зажал уши руками, вжался в проем входной двери. Бежать то некуда! В коридоре твари. А тут маленькая однушка - кухня, комната да сортир. Блин, ванная же! Обругал себя за тупость. Снова на карачках и грохоча карабином по полу я прополз в совмещённый санузел и свернулся в позе эмбриона рядом со старой чугунной ванной, вцепившись обоими руками в Плаксу. Через некоторое время стрельба и рёв техники стали удаляться, наступила тишина. Я выбрался из ванной. В воздухе висела пыль, горло тут же засвербело. По раскиданным вещам, битому цементу и другому хламу пробрался в комнату. Разгром, лютый разгром! Дверцы шкафа, упертые в подоконник, тоже зияли отверстиями. Дыры были и в стене, с маленьким диаметром снаружи и вывороченными кусками со стороны помещения. В бетоне торчали прутья арматуры.

С карабином наперевес отодвинул пыльную дырявую штору, которой закрыл ранее щель между откосом и сдвинутым к окну шкафом, и начал вглядываться в густеющую темноту. Увидел стоящий чуть поодаль БМП, рядом озирающиеся бойцы водили стволами в поисках целей. Около них вповалку валялись груды тел тварей. Много, очень много тел. Складывалось ощущение, что твари пёрли на солдат сплошной лавиной. Возможно, так оно и было.

Тут среди бойцов началась суета, послышались короткие команды. Солдаты разошлись в стороны, один боец распахнул десантные люки сзади БМП, остальные вскинули автоматы и изготовились к стрельбе. Ещё один, видимо командир, заорал кому-то, кого я не видел из-за неудобного угла зрения и замахал руками. Я и так и этак пытался разглядеть, кому он так орёт, но узкая щель не позволяла этого сделать.

Но тут в поле зрения и свете прожекторов бронемашины появилось с десяток человек, которые со всех ног бежали к солдатам, а те начали короткими отсечками стрелять по тварям, бегущим за людьми следом. Твари кувыркались и падали, в росчерках пуль мелькали трассеры, бойцы спешно перезаряжались, командир махал руками и орал, чтобы люди не перекрывали сектор стрельбы. А я... Я не понимал происходящего. Точнее, я понимал, что солдаты изо всех сил пытаются спасти людей. Не понимал я, как ребенок от силы семи лет может не отставать от взрослых, огромными скачками несущихся к солдатам. Его никто не держал за ручку, не тащил за собой, а он просто несся к солдатам. В толпе таких же... в толпе таких же окровавленных, перемотанных бинтами и просто тряпками людей. А людей ли? В памяти ярко вспыхнуло видение хари бывшего Михалыча. Черные, как сама тьма, глаза. Руки сработали сами собой, без участия мозга, оцепенело переваривающего видение. Ещё не осыпались осколки от выбитого стволом СКСа куска стекла, чудом торчащего в стеклопакете, как я заорал во всю мощь почти не прокуренных лёгких:

- Стреляйте! Стреляйте, это не люди!! Да стреляйте же, идиоты!!

И вскинул "Плаксу", выцеливая в оптику фигуру человекоподобный твари.

Не успел. Передние ряды тварей, бывших недавно людьми, уже добежали до бойцов, делающих знаки руками и просящих "беженцев" уйти с линии огня. А твари-люди (а как их ещё вызвать?!) припадали на четыре конечности и совершали гигантские прыжки. Они сбивали солдат как кегли, тут же вгрызаясь им в руки и ноги, не защищённые бронёй. У бронемашины сразу началась свалка, в которую черными торпедами влетали и твари на четырёх ногах, волной захлестнув сопротивляющихся погибающих бойцов. Бронемашина взревела, дёрнулась, но в распахнутые двери уже врывались монстры, устраивая кровавую баню механику-водителю и пулемётчику. БМП крутанулся, вспахивая траками асфальт, и замер. Фары моргнули и стали светить тусклее, двигатель заглох.

Отошел от окна, штора заколыхалась и закрыла просвет. В комнате было уже совсем темно, и я, оглушенный развернувшейся на моих глазах трагедией, как сомнамбула уселся на диван. Даже не обратил внимание на грязь и пыль на покрывале, и куски битого бетона под седалищем. Протер грязной ладонью кровоточащую ссадину на подбородке, вытер руку о джинсы. Пришло абсолютно чёткое понимание, что самому отсюда не выбраться. Собственно, приплыли, это финиш. Будь ты хоть десять раз крутой, без поддержки бригады специально обученных людей с автоматами и на броне, в одиночку не уйти. И, кстати да, а куда идти то? Информации ноль, света нет, связи тоже... Я судорожно вытянул из кармана телефон. Экран расцвел узором трещин и не реагировал на касания. Нажал на кнопку, вырубил экран. И поспешил к шкафчику в прихожей, где на нижней полке, в ящике для всякого инструмента, лежал металлический фонарь на аккумуляторе. Я точно помнил, что заряжал недавно, аккумулятор должен быть вполне работоспособным. Рылся недолго, на ощупь нашел рифленую рукоятку. Для проверки нажал на кнопку и потом еще несколько раз пришлось торопливо жать на неё же. Сперва он дал мощный узкий луч света, потом рассеянный, а потом заморгал. Чертовы китайцы, наворотят всякую хрень, ну вот почему б не сделать обычную кнопку, а сильнее-слабее не сделать за счет вращения линзы?! К чему усложнять жизнь человека, мирно прячущегося от чудовищ в разгромленном доме?! Аллё, китаецы, надеюсь, вы уже тоже прониклись и больше так делать не будете! Ни-каг-да!

Прислушался. Вроде никто не пытается влезть ко мне в окно. Пошел в комнату, сдёрнул с дивана покрывало и накинул на шкаф. Светомаскировка, конечно, так себе, но всё же лучше чем ничего. То же самое проделал на кухне, на ощупь накидав на холодильник одеял и простыней. В результате, опять же, не уверен. Но, по крайней мере, если не включать свет, то может быть и удастся не вызывать любопытство тварей. В эту ночь хотя бы.

После недолгих раздумий пережить ночь решил в санузле. Вода есть, унитаз в самом буквальном смысле под боком, дверь непрозрачная. На полке полотенца, да и в корзине тонна нестиранного барахла лежит, можно кинуть на пол. Глядишь, и доживу до утра. Главное, на мой примитивный взгляд, не шуметь и не отсвечивать.

Прикрутил фонарь скотчем к стволу. Забился в угол, вытолкав предварительно из него стиральную машину. Долго трясся от адреналинового отходняка, зубы стучали. На улице продолжали вопить сигналки машин. Когда они, наконец, заткнутся то, а? Где-то в отдалении была слышна стрельба, ближе к окраине, кажется, в стороне нефтезавода. Что в общем то логично, без топлива никак. Наверняка взяли под контроль бочку-другую.

Попробовал уснуть. За окном то близко, то в отдалении, визжали монстры. Иногда смертно кричали гибнущие люди. Прижал к груди Плаксу, как в детстве мишку, а чуть позже книжку. Несмотря на дикую усталость, сон не шёл. Стоило мне только начать проваливаться в забытье, как или события дня яркой картиной вставали перед глазами, или казалось, что на потолке готовится к прыжку черноглазый Михалыч. Он то становился мухой с огромными зубами, то похожая на гиену черная тварь начинала почему-то рычать голосом Тилля Линдерманна “Ду хаст”. Не знаю, что это за выверты сознания и от чего так бывает, но поспать мне толком так и не удалось. Около шести утра, судя по показаниям разбитого телефона, я кое-как поднялся с полотенца, ополоснул, словно в деревенской бочке, лицо в ванне, и снова начал размышлять о жизни.

Тут сидеть не вариант. Можно досидеться до того, что меня без вариантов сожрут рано или поздно, либо кончатся продукты, либо кончатся военные, которые вроде пока еще катаются рядом. Либо военным надоест тут мельтешить. Просто решат, что все люди уже кончились и забьют на них болт... Итак, чтобы выжить, надо отсюда убраться подальше. Чтобы отсюда убраться подальше и желательно одним куском, надо дождаться военных, если они вообще ещё появятся. Про то, чтобы выбраться самому, я даже не рассуждал. К своему стыду я не умел водить машину, да и как, скажите на милость, мне искать машину и ключи к ней? Меня явно хватит только на пару квартир, потом опять же сожрут. К бабке не ходи. И кстати, а как вскрывать квартиры? Ломиком? Это только в кино всё просто - раз! и готово. А на деле попробуйте без болгарки с помощью монтажки быстро и без лишнего шума войти внутрь. Двери у нас в подъезде у всех железные, а если у кого не железные, то либо у пенсионера, либо идиота. А у идиотов и машины нет. Ну или у пенсионера в гараже, а гараж у черта на куличках, куда в такой ситуации один хрен как до луны.

Ладно, продолжим о военных. Вот они, к примеру, появляются на дороге. И? Надо либо подать знак, либо самому к ним выскакивать. Подать знак - а они остановятся? Или помашут ручкой? И не сбегутся ли ко мне те, кого совсем не надо? Выскакивать самому - это три этажа плюс обежать вокруг дома, при этом не попасть на зуб скучающей твари. Реально? Ну как то так себе план. За то время, пока ты будешь красться по подъезду, потом по улице, военные проедут мимо, оставив после себя только тёплые воспоминания, запах соляры и сигарет. А ты весь такой запыхавшийся, один и на дороге, но зато мягкий и вкусный.

Нет, не катит. Значит, стартовать надо так, чтобы добежать до солдат быстро, причем быстрее, чем до тебя добегут твари. А значит, надо сменить локацию, чтобы быть ближе к дороге. Заранее сменить, а потом сидеть и ждать. Авось свезёт дождаться.

Я начал вспоминать, куда около дороги можно забиться так, чтобы и близко, и так, чтобы тебя не выковыряла оттуда разная черноглазая дрянь. Вспомнил про круглосуточный павильон на остановке, где продавали всякую мелочь, и не брезговали приторговывать водочкой сомнительного качества после одиннадцати вечера. Решётки на витрине такие, что любой карцер обзавидуется. Мысленно обошел вокруг дома несколько раз. Вспомнил зарешёченные окна первых этажей, но тут, даже если увидишь военных, то всё равно надо бежать вокруг дома и потом до дороги. Не очень, если честно. Нет, понятно, что и до ларька надо добираться, но тут хоть времени будет больше, можно короткими перебежками, оглядываясь. А вот если военные нарисуются, то тут уже будет поджимать время. И снова появляется неоправданный риск второпях не добежать до спасения.

Решено. Как наступит яркое солнце, часов в одиннадцать, начну перебираться сперва на первый этаж, потом в соседний подъезд, и так дальше до первого. Всего четыре подъезда, включая свой. Ну а если нарвусь, буду вламываться в ближайшую квартиру, расстреляю замок и добавлю усилий монтажкой. Нет, одёрнул я себя, к одиннадцати я уже должен быть там.

Ну о’кей, продолжал размышлять я. Итак, добрался до крайнего подъезда, тварей нет. Огляделся, побежал к павильончику. Прибежал. В то, что на этом этапе твари на меня не наведутся, я верил слабо. Вон они, на стенах сидят, релаксируют. Значит, пострелять придется. Хорошо, представим, что мне снова повезло, наиболее шустрых я пристрелил. От подъезда до павильона метров сто-сто пятьдесят. Минимум тридцать секунд при наилучшем раскладе, если со стрельбой. Прибежал к павильону. И? Там меня будет ждать открытая дверь? Хорошо бы, но вряд ли. Значит, надо будет её открыть. Как? Пулями и монтировкой, других вариантов нет. Дверь открывается наружу, точно помню. Там ещё тётка такая мерзкого вида работает, с виду неряшливая алкашка. Курит постоянно у открытой двери. Потом надо будет чем-то дверь закрыть. Ну, это уже последний вопрос. Возьму паракорд, привяжу как нибудь к ручке. Двери эти твари ещё вроде открывать на себя не научились. Или монтажку присобачу. А если что, буду стрелять прямо сквозь дверь.

Ладно, пока примем план как рабочий. А там будь что будет.

На цыпочках выбрался из ванны, долго прислушивался. Вроде тихо. Пробрался по битому стеклу и луже воды на кухню, нашел в сырой растаявшей морозилке кусок сала. Взял ещё жратвы, какую нашёл. Даже несколько банок тушенки и сардины нашел, неизвестно когда купленных. Перетащил в туалет, консервы сразу сунул в рюкзак. Потом вернулся, прихватил сахар, кофе и лимон. Перекусил, сидя на краю ванны. Запил холодным кофе, набрав воды прямо из ванны. Так себе удовольствие, но лучше, чем просто вода. Жить сразу стало веселее. Собрал в рюкзак кое-какие шмотки, даже сунул штык-нож к СКС-у. Долго думал, куда бы пристроить монтажку, чтоб и не мешалась, и была под рукой. Снова выкидал из рюкзака всё сложенное, и переложил так, чтобы патроны к СКСу были сверху, тряпьё и полезные мелочи типа мыльно-рыльных сунул вниз. И монтажка торчала из рюкзака, как меч самурая, изогнутой частью вверх. Вроде и засунута плотно, не должна выпасть, и вытаскивается относительно легко. Надел хоккейные наколенники и налокотники. А то мало ли, не помешают.

Убрал в сейф ИЖа. Два ствола я с собой не утяну. В разобранном состоянии он всё равно габаритный для маленького рюкзака, а в снаряженном состоянии куда его? Это только в книжках главный герой таскает с собой кучу стволов и меняет их в микросекунду. Неа, так не бывает. Неудобно это. Так что ИЖ отправился обратно в сейф вместе с патронами. Может когда и заберу.

Высунул нос в окно. Тишина, только ветер крутит бумажки по улице. Тварей на солнце видно не было, наверное попрятались по квартирам. Одну углядел, в окне почти напротив. Лежит на стене. Мляаа, это разрыв мозга. Лежит. На стене. Отдыхает. Во жизнь пошла! Сон психопата.

А может, я и правда просто свихнулся? Может, на днюхе у Коляна я случайно чем-то закинулся, и теперь пускаю слюни на диване, а всё произошедшее просто лютый приход? Может такое быть? Ну не знаю, уж больно всё последовательно и реалистично. Такой дури по-моему ещё не придумали. А если придумали, то что будет с человеком, который увидит в таком качественном глюке свою смерть? Думаю, ничего хорошего. Так что не буду забивать себе голову, буду выживать как умею, реальность это или сон, не важно. Хотя да. Лучше бы всё-таки сон.

Глава 5

Царапание и треск в комнате я услышал часов в десять, когда решил изобразить доступный мне в нынешнем положении тоник - кружок лимона, ложка кофе на него и сахар с горкой. Только сунул в рот - и нате вам, незваные гости нарисовались. В квартиру начали ломиться. Когда с Плаксой на перевес я ввалился в комнату, щепа ЛДСП шкафа с треском вылетала в окно и на пол, а когтистая черная лапа активно отрывала от него занозистые куски и скребла когтями. С трудом пропихнув в горло кисло-горько-сладкий “тоник”, я прострелил башку твари, которая сунулась в комнату. Но тут же её место заняла другая, разваливая жиденькую защиту прямо на глазах. Мгновение я пребывал в замешательстве, не в силах решить, что делать. То ли бежать в подъезд, то ли защищаться до упора. Победила логика. Чем больше чудовищ прибежит на стрельбу к окну, тем меньше будет тварей со двора. Да и ломиться, как олень, не глядя, тоже не вариант. Поэтому, выплюнув косточку лимона изо рта, я прострелил голову и этому зверю. Потом отошел в прихожку, отпер замок на двери, чтобы не заморачиваться с ним при планируемом бегстве.

Еще насколько тварей начали ввинчиваться в дыру в раскуроченном шкафу, Плакса хлестал, как кнут, и еще два тела полетели вниз, одно повисло, застряв головой в дыре, и мешалось напирающим сзади. На некоторое время возникла пауза, затем вокруг дыры заметались стремительные тени, и скрежет когтей по металлу раздался из кухни. Финиш. Твари явно готовят атаку и хотят меня обойти с двух сторон. Я скаканул на кухню и сбил одну нечисть прямо сквозь стенку холодильника. Зашипел из пробитого радиатора фреон, дым сгоревшего пороха начал щипать глаза. И снова перебежал в комнату, расстреляв почти влезшую в комнату тварь. Мляааа, меня так точно сожрут. Прыгать между кухней и комнатой я долго не смогу. Кинув в стену под окном бутылку с бензином “Калоша”, лежавшей под ванной ещё со времен царя Гороха, я поджег растворитель. Пламя взметнулось вверх, очередная тварь взвизгнула как бензопила и исчезла в проломе. ЛДСП и лежащие под шкафом тряпки зачадили густым удушливым дымом, добавляя в нездоровую атмосферу чад горящих смол. Потом из прихожей пустил наугад несколько пуль в холодильник и припал к глазку двери. В подъезде было чисто. Аккуратно выглянул. Никакой фауны ни на стенах, ни на потолке не наблюдалось, я выскользнул на площадку и закрыл дверь на ключ. Замер, прижавшись спиной к холодному железу, объятый страхом. Назад пути нет, а впереди страшно. Судорожно сменил магазин, снова внутренне выматерился из-за неудобства этой процедуры. СКС в этом моменте неимоверно неудобное говно. В полупустой магазин насовал патронов из кармана и сунул его в подсумок.

Двинулся вниз по ступенькам, крутя головой не то что на триста шестьдесят, а вообще во всех плоскостях. В ситуации, когда и сверху, и снизу, и из любого окна на тебя по стене или даже по потолку может прибежать стая стремительной нечисти, движение по лестнице превращается в авантюру с непредсказуемыми последствиями. Тяжело дыша и отчаянно потея, я уже добрался до площадки между первым и вторым этажами, как заметил мелькнувшую в окне стремительную тень. Вскинул Плаксу и двинулся по лестнице вниз спиной. Где-то выше на этаже лопнуло стекло, несколько осколков пролетели между лестничными маршами и разбились о перила. Я подпрыгнул от неожиданности и рванул к дверям квартир, где, как я помнил, на окнах были решётки. Подергал ручку одной, потом другой двери. Заперто! Третья - то же, хотя там вроде бы на окнах решеток не было. Бежать на улицу сейчас не имело смысла, только если, конечно, не хочешь получить недолгие, но яркие впечатления. Еще раз повторюсь - в мире, где твари бегают по стенам аки по асфальту, срок жизни одинокого супермена будет стремиться к ничтожно малой величине.

Тяжело дыша и судорожно дергая стволом то вверх то в сторону двери, я постучал каблуком кроссовка по железной двери:

- Живые есть? Если не ответите, буду стрелять в замок!

Сверху раздалось знакомое инфернальное рычание, и две тени, бегущие по стене лестничного пролета, невероятным прыжком перелетели через перила и прямо со стены метнулись ко мне. Мельком заметил глубокие борозды на штукатурке, оставленные когтями тварей. Я заорал и сместился в сторону, отчаянно нажимая спуск. По несущимся ко мне и стесненным в манёвре чёрным телам хлестнули пули, выбивая в стенах за ними пыль, куски кирпича и цемента. Одна тварь сдохла сразу, с каким-то мягким стуком влипла в стену и вялым куском мяса замерла на полу. Вторая посучила ногами и попробовала дотянуться до меня, но успокоилась с двумя дырками в черепе. В окне подъезда снова что-то мелькнуло, и я замолотил в дверь прикладом, боясь поворачиваться к лестнице и окну спиной:

- Не ответите - я стреляю в замок!! - в истерике орал я. - На счёт три, два уже было!

За дверью кто-то пискнул, и раздался звук отпираемой двери. Сверху снова взревело, и я услышал мягкий дробный стук лап несущихся ко мне зверей. Дверь открывалась медленно, и я рванул ручку на себя, выпуская несколько пуль в первого показавшегося на лестнице монстра. Сметя плечом чьё-то легкое тело, ввалился в полутёмною квартиру и захлопнул дверь. Тут же в нее влетело что-то тяжёлое и одновременно мягкое, и заметалось снаружи по всему дверному полотну. Раздался рев, рядом кто-то снова вякнул. Я на эмоциях всадил пару пуль сквозь дверь под потолок, вылетевшие гильзы зазвенели о стену. Раздался звук падения чего-то тяжелого, скребущие звуки когтей по полу и скулёж, похожий не то на всё ту же бензопилу, не то на только что отключенную болгарку. Только тише. Видимо, выстрелы были удачные. Для верности я повторил двойку уже в низ двери, и скулёж затих.

Приник к глазку. Снизу видно не было, прямо сверху под лестничным маршем сидели вниз башками две черные твари. По лестнице спускался сосед сверху с окровавленной харей, и, кажется, смотрел мне через глазок прямо в глаз. Я отшатнулся от двери и хотел было выстрелить в него так же, через дверное полотно, но передумал. Хрен с ним, может сам уберется.

Затравленно оглянулся вокруг, подпрыгнул от страха, когда краем глаза прямо за спиной углядел силуэт здоровенного мужика. Выдохнул. Это зеркало во всю дверцу шкафа. А в зеркале я, с короткими волосами дыбом и безумными глазами.

Рядом, в дверях комнаты, стояла худенькая девчонка лет шестнадцати-семнадцати на вид, из-за неё выглядывал белобрысый пацан лет десяти.

- Вы кто? - хрипло спросил я, словно это они, а не я, вломились с оружием на перевес в чужую квартиру.

- А вы нас спасать пришли? - встрял мальчуган, поблескивая слезами в глазах.

- Неа, я так, мимо пробегал, - не нашел ничего умнее сказать я.

- Я Вика, а это Сашка, - подала голос девчонка. - Мы к тёте Вере приехали, но она вечером пошла с Микки погулять и домой не пришла.

Вспомнилась пожилая учительница, встретившаяся мне у подъезда, и её противная Фубля. Жаль, царствие ей небесное... Я про женщину, если что.

Я успел представиться, но знакомство прервало рычание в комнате. Дети выскочили из комнаты пулей и организованно влетели в ванну, хлопнув дверью и чуть ею не разбив мне многострадальную рожу, по пути ещё и наступив мне на ногу. Я сунулся в комнату. Тоже разруха от попаданий из пулемета в стены. Штукатурка на полу. За плотной шторой окна угадывалась деловитая суета со знакомым мне урчанием дизеля. Суки, по решетке топчутся да в дыры в стене заглядывают. Ну ладно, мы подождем пока они свалят, потом смотреть будем, что там да как. Зашел в кухню. Планировка была примерно такая же, как и у меня, только комнат было две, одна проходная. Вернулся, заглянул во вторую. Окна тоже зашторены, с дырами от пуль и следами попаданий на противоположной стене.

Обратно на кухню, выхлебал кружку воды из кувшинчика с фильтром. За окном снова заскреблись и заурчали, но я не обратил на это внимание, сел на табуретку и бухнул Плаксу на стол. Надо было решать, как действовать дальше. На решётке за окном бесновалась тварь, суя лапы между прутьями и скребя по стеклу когтями.

Итак, за уже двадцать примерно минут я преодолел аж три этажа и даже не вышел из подъезда. Цель моего променада как была неимоверно далека, так и осталась там же. Время идёт, могут появиться военные, да так и проехать мимо. Попробуй услышать наши крики сквозь рев двигателей, стрельбу, да и кусты прикрывают окна наполовину. Можно, конечно, сделать пару выстрелов по броне, охотничьи патроны её вряд ли пробьют, но... Не получу ли я в ответку парочку крупнокалиберных? В смысле, очередей? А если я по ним выстрелю, то их несомненно хорошее отношение к несчастным пленникам обстоятельств может немного поменяться. Оно мне надо? Да еще и дети эти... Но не бросать же их тут, в самом деле.

- Эй, молодёжь, идите ка сюда, - сказал я, постучав по двери санузла. Две фигурки, повыше и пониже, показались в дверном проёме, - У вас есть цветной картон и краски?

Такой мой вопрос поставил детей в тупик. Первым опомнился малой. Не помню, как зовут. Их имена пролетели сквозь уши и не остались в голове. Не до того было, ей Богу.

- Есть. А зачем?

- Сейчас выберете самую яркую бумагу и напишите на каждом листе по букве, чтобы получилось “Помогите”, или там “Спасите”. Или вообще “SOS”, оно короче. Налепим на стекло, - тут я осёкся и задумался. В кухне стекла были, здесь наклеить можно. А в комнате пришпилим к занавеске, - Или к решётке. Или на стекле вообще помадой, есть же помада?

Девушка кивнула и взяла с тумбочки косметичку. Невысокая, худенькая, в спортивном костюме. Волосы светлые, с фиолетовым отливом. В ушах куча мелких блестящих гвоздиков, в брови пирсинг. Сисек не видно, как и задницы. Дитё, в общем. Пацан убежал в комнату за бумагой и маркером. Потом девушка присела рядом на краешек табуретки и спросила о насущном:

- Вы знаете, что происходит? Что это за монстры? Вы как думаете спасаться? Вы нам поможете?

- Не так быстро, - вздохнул я, - Что происходит? Понятия не имею. Как спасаться? Да убираться отсюда надо. Помочь? Я не знаю, шансов маловато, меня только что чуть не съели, а я всего два этажа прошел... Есть два варианта: сидеть здесь и ждать у моря погоды. Или попробовать сбежать, но тут ни вы мне, ни я вам не помощник. Там, - я кивнул головой за окно, - очень быстрые твари. Защитить вас я не сумею при всём желании. Так что пока план таков - я попробую пробиться к солдатам, а вы сидите здесь и ждёте помощи. Больше никаких вариантов.

- А как вы выйдете? Там же они, - девушка кивнула в строну двери. Кто “они”, пояснять не пришлось.

- Подожду пока. Может, уберутся. Мне надо, чтобы до выхода из подъезда было чисто, и на площадке не больше двух было, - сказал я и крепко задумался. Больше чем с двумя-тремя я в подъезде не справлюсь, и то на пределе возможностей. А если две одновременно нападут с разных направлений, то и с двумя не справлюсь. Поэтому выходим только когда лесенка до подъездных дверей будет свободна.

- Потом попробую пробиться в ларёк, тот, - продолжил говорить я и махнул рукой в сторону ларька, - и в нём запереться. Ну и уже там дождаться военных, которые поедут мимо. Про вас сразу скажу, думаю, вытянут. Не далеко же, в конце то концов, - я добавил в голос уверенности, увидев, что девчушка сникла, а в глазах мелькнули слёзы.

- Артём, мы с вами пойдем! - заявила она. А я скривился и глядя ей прямо в глаза, точнее, одним глазом в её переносицу, рявкнул:

- Можешь сама выходить в подъезд, чтобы не мучиться и мне голову не компостировать! У нас не диспут, у нас информирование, а ты, сопля, либо делаешь, как я говорю, либо мне на тебя похрен! И твои проблемы тоже похрен! Вкурила, дура?!

Девчонка залилась слезами, а и поделом. Кончились толерантность, равноправия полов и прочие отрыжки цивилизации. Либо она делает как скажу, либо хрен с ней.

Чёрт, я даже завёлся. Потом стало стыдно, но не надолго. Прибежал из ванной пацан, где он на ярко желтых листах картона написал крупными кривыми буквами “СОС”, и теперь испуганными глазёнками таращился на нас, прижимая к груди листы. Я встал, обошел стол, наклонился и положил руку на худенькое плечо девчонки. Ей богу, воробышек, в чем только душа держится?

- Ты это, эээ... забыл, как там тебя... пойми правильно. Там надо бежать и стрелять, причем бежать быстрее, чем вы можете. Сожрут вас, и вся недолга. А с вами и у меня шансов не будет, я ж что... что ж я, зверь какой, чтоб вас бросить? Так что лучше просто жди, здесь по крайней мере безопасно. Добро?

Она кивнула, хотя и глаз на меня не подняла. А пацан всё же спросил:

- Дядя Артём, а вы нас правда-правда не бросите? Не забудете про нас?

Вот что пацану ответить? Что конечно помогу, если мне самому в процессе этой суеты не откусят задницу? Пообещать? Я смотрел на пацана, маленького, с вытянутым от испуга личиком, и вдруг от этих широко распахнутых и смотрящих на меня с надеждой детских глаз внутри поднялась какая-то уверенность. Словно сам факт того, что в моих руках не только судьба персонально моя, но и вот этих вот детей. А на кого им ещё надеяться? Всё, больше не на кого, тётку с Фублей уже сожрали монстры. Если я не доберусь, то и им гарантированно хана.

- Обещаю. Я обязательно постараюсь помочь вам. А если выберусь сам, то и вас вытащу.

Потом, подсушив сопли и слёзы, мы приклеили “СОС” на верхнюю часть окна кухни. Добавили “SOS” помадой на стекле. На булавки прикололи листочки к шторам в комнатах. Пришлось пристрелить пару тварей, вздумавших совать когтистые лапы сквозь прутья решетки. Я чуть не проморгал момент, когда одна из них словно кошка ухватила меня буквально парой когтей за воротник олимпийки, и потащила к решётке. Я извернулся и схватил её одну лапу своими двумя, и прыгнул с табуретки вбок. Раздался хруст, тварь завизжала, вырвала у меня искалеченную конечность и скрылась за стеной. Чуть не напрудил в штаны, но наградой стали восхищенные взгляды детей. Блин, кажись, у меня появились фанаты.

Но время поджимало. Снова задернули шторы, и я начал инструктаж:

- Короче, малые. Когда я выйду за дверь, ты, - мой палец уперся в девушку, - сразу закрываешься за мной на замок. А ты, - палец переехал на пацана, - должен будешь уже сидеть на кухне в дальнем углу. Объясняю для непонятливых. Если мне придется уворачиваться и метаться по подъезду, пули могут полететь куда угодно. Может и в эту стену, - я показал на стену туалета, - или туда, - палец показал на соседнюю комнату. - А ты, соответственно, - это уже девчонке, - тоже бежишь к брату. И так сидите пока не стихнет пальба. Понятно?

Дети закивали головами. Я встал и пошел к двери. Выглянул в глазок и даже посмотрел в отверстия от пуль внизу. Неужели повезло? Кроме дохлой твари других черноглазых в поле видимости видно не было. Проверил оружие, поправил подсумок с магазинами. Подпрыгнул пару раз, проверив, как висит на плечах рюкзак. Подмигнул девчонке, махнул рукой пацану на кухне и аккуратно повернул ключ. Паййехалиии!!

Глава 6

В поле зрения движения не наблюдалось, я шагнул из дверей. Бабах! От грохота за спиной я аж подпрыгнул - это сзади так захлопнулась дверь.

- Ой! - пискнул из-за двери девичий голосок. - Прости!

Дуууррра! Я рванул к выходу из подъезда. Лязгнул торопливо закрываемый замок. Сверху послышался топот мягких лап и скрип когтей по штукатурке. Ну мля, ну подстава же! Ну почему они все такие дуры?! Причём в любом возрасте и любой масти, хоть блонды, хоть брюнетки, хоть с розовыми или фиолетовыми патлами?!

Закрыл за собой дверь в тамбуре подъезда, быстро отдышался и толкнул входную дверь. Выглянул, посмотрел по сторонам, привыкая к яркому дневному свету. Чисто. Сверху над крыльцом был козырёк, я вскинул СКС вверх и двинулся вперед. Наверху, из окон, полезли твари. Много. Очень много. Увидели меня. В панике, не чувствуя под собой ног, я развернулся и полетел по дорожке к углу дома. Всего три подъезда, всего три! А твари лезли из окон, замельтешили по стене, словно чудовищные чёрные тараканы из кукольного домика, двигаясь в разных направлениях то снаружи, то вползая в оконные проёмы и разбитые балконы. За мной в погоню бросились не все. Возможно, не видели в этом смысла? Или не любили свет? Но и тех, кто бросился меня преследовать, хватало с избытком. Среди них бежали по стене и двуногие, в кровавых тряпках и бинтах. Бежали по вертикальной стене! Шиза реально полнейшая! Я по широкой дуге обежал угол, чтобы на меня не прыгнули со стены. И почти налетел ещё на двух двуногих. От бедра, не целясь, всадил в них чуть не с десяток пуль, перепрыгнул через тело первого и с налёта пырой пнул в лоб второму, упавшему рядом. Тварь хрюкнула и откинулась. И тут... и тут я увидел ЭТО. Огромный закручивающийся свинцово-черный столб тумана, неподвижный, и в то же время необъяснимо текучий. Он поднимался от земли в центре города к самым облакам и терялся в них. Его размеры потрясали, а чувство угрозы и чужеродности, веющее от него, подавляло рассудок. Глазу было физически неприятно смотреть на него, словно в него насыпали не то муку, не то залили слабым перцем. Где-то внутри вихря мерцали разряды молний, подсвечивая тьму инфернальными фиолетовыми всполохами.

На какую-то секунду я залип на это зрелище, однако рокот чудовищ быстро вернул меня в чувство. Проснись! Быстрее! Ещё несколько тварей уже спрыгнули со стены на землю и огромными скачками неслись ко мне наперерез. Твою мать! Снова подпустил поближе, чтоб наверняка, и еще сжёг не меньше половины оставшихся в магазине патронов, пока не увидел, как твари закувыркались на длинной клумбе. Ну и крепкие же на рану, мать их! Нет, не сдохли, ползут, суки! Ларёк был уже близко, очень близко, но твари ближе. Заорав от ужаса в голос и чудом не пуская кипяток на ляжки, я остановился с пробуксовкой и развернулся к тварям. Серия беглых выстрелов, и ещё несколько тварей споткнулись и заковыляли гораздо медленнее. Я снова помчался к ларьку. До него было уже десяток метров, доплюнуть было можно, когда из-за ларька вылези еще две твари. На бегу стрелять неудобно, но тут я превзошел сам себя. Остатки патронов из магазина прошлись по чёрным телам, твари взрыкнули и завозились в дорожной пыли. Сзади уже летела очередная, но затвор встал на задержку. Ммать!!! Держа карабин левой рукой за цевьё, указательным пальцем правой руки я оттянул защёлку и выбил магазин коленом. Подбежавшая тварь уже летела вы прыжке, я шарахнулся в строну. Тварь промахнулась и приземлилась, если так можно сказать, на стену ларька, ударив по нему лапами так, что железо гулко содрогнулось. А я уже тащил следующий магазин, в нескольких метрах от двери. Вставить магазин! Дёрнуть затвор! Увернуться от следующей твари! “Плакса” загрохотал выстрелами, тварь со стены ларька, уже снова летевшая ко мне, содрогнулась от попаданий в упор, и свалилась рядом, исходя синей пеной из пасти и дрыгая лапами на пыльном асфальте, как сбитая машиной кошка. Я снова с разворотом и изогнувшись ушел в сторону, всаживая в бок ещё одной зверюге свинцовый пунктир. Мляааа!! Да сколько же вас?! В какой-то момент понял, что ближайшие твари ускорились ко мне метрах в тридцати, а находящиеся рядом как минимум способны только ползти в мою сторону и лязгать зубами. И несколько раз в упор выстрелил в замок желанного укрытия. Металл сыпанул осколками, искрами и почему-то пылью. Я отчаянно рванул дверь на себя. Замок держался кое-как, цепляясь каким-то остатком язычка. Снова развернулся, быстрой серией сбив со стремительного бега одну тварь. Тень, падающая от крыши ларька на землю рядом со мной, изогнулась кривой грыжей, и я не глядя вскинул СКС вверх и сбил с крыши черноглазого мужика в порванной спецовке “Электросетей”. Снова, уже в полном отчаянии упер пламегаситель в неподатливый замок и нажал на спуск. Железо лязгнуло, и дверь открылась. Я метнулся внутрь и захлопнул её прямо перед носом очередной твари. Удар снаружи был просто ужасен, ларёк, казалось, содрогнулся до основания. Пальцы левой руки обожгло болью - проклятая тварь прищемила их дверью. Я взвыл и схватился за дверную ручку правой рукой, бросив карабин на пол, а пострадавшую конечность сунул себе в рот. Некоторое время упирался изо всех сил, потом понял, что у твари не хватает ума зацепиться когтями за край и потянуть, как это может делать любая домашняя мурзилка. Да и сложно, наверное, тянуть на себя дверь, если на ней же и топчешься вместе с компанией себе подобных.

Немного пришел в себя и оглянулся. Похолодел. На полу в луже крови и непонятно чего из разбитых бутылок и пакетов, заваленное пачками сигарет и чипсами, лежало тело. Я не сразу даже понял, мужчина это или женщина. На секунду даже пришел в ужас - а вдруг это сделал я, когда ломился в павильон? Застрелил её через дверь? Но тут же отпустило. Судя по запаху и рою кружащих рядом мух, тело лежит уже не меньше суток.

Снова дернулась дверь, рядом заворчала тварь, и я опомнился, скинул кое-как рюкзак и вытащил пораненной рукой моток паракорда. Пальцы ныли, с двух сорвало ногти, но пришлось терпеть - второй рукой я держал дверь. Кое-как примотав веревкой ручку двери, привязал второй конец к ножке шкафа. Хотел осесть на пол, но там была жижа из трупа женщины и простреленных упаковок сока, осколков стекла и другого вонючего мусора. Спотыкаясь о тело продавщицы и какую-то коробку, уселся на стул, не обращая внимание на харю чудовища, которое крутилось в окошке и пялилась на меня то одним то другим чёрным глазом. Мало того, отверстия от пуль регулярно моргали от теней тварей, бегающих по стенам и крыше. Начинался адреналиновый отходняк, несмотря на тёплую погоду меня стало морозить и колотить. Я сжался на сиденье, обхватив себя за плечи, и тупо уставился на полки с товаром. Оставалось только ждать. Страшно то как, Боже ж ты мой!

Немного успокоившись, пожевал “Сникерс”, запив “Колой”. Отрава, конечно, но нужны калории и кофеин, а ничего более полезного в маленьком ларьке не было. Чипсы, страшного вида вафли, сигареты и прочая подобная муть. Ерунда, короче. Годится только на то, чтобы не околеть сразу с голодухи, но не более. Жрать такое говно я в нормальное время бы не стал. Нет, я не ЗОЖник, конечно, просто мясо люблю. А от вафелек и печенюшек изжога потом пол дня долбит. Не ем я, короче, такое.

Через некоторое время почувствовал себя лучше, и решил немного разрядить обстановку. В смысле, сократить количество суетящихся рядом тварей. А то могут помешать мне на пути к спасению. Проверив боекомплект, я распотрошил ещё три пачки патронов, добил полупустой магазин и засыпал остатки в карман. Приступил к охоте.

Надоедливую тварь, сующую рыло и лапы в окошко, я пристрелил с первого раза, прямо в жуткий чёрный глаз. Тварь просто кувыркнулась на землю и затихла под окном. Вторую согнал выстрелом на звук в потолок, выбив искры из скрытого под профилем швеллера. Она спрыгнула с ларька и забилась на земле, я добил её двумя выстрелами в череп через разбитую витрину. Живучая, с-сука. Третью прибил (наверное), когда тень твари закрыла несколько кучных отверстий от пуль на стене. По крайней мере, она заскоблила когтями по земле и утихла. Остальные сбежали или затаились, по крайней мере я их не видел и не слышал.

Еще час прошел в томительном ожидании. Запахи в павильоне стали просто невыносимыми, ветерок, который хоть немного выгонял смрад через разбитые окна и дыры в стенах, совсем стих. Поднимающееся солнце нагрело профиль крыши и сделало атмосферу еще более ядовитой. Ну и огромное количество мух довершали картину.

Услышав рычание двигателей и стрельбу, я заметался в тесном помещении, наступая на труп и раскиданный по полу мусор. Мне хотелось увидеть, кто и откуда едет. Найдя большую дыру от пуль с кривыми зазубренными краями, я приник к ней здоровым глазом. Тут же по металлопрофилю застучали когти оживившихся тварей. Несколько теней мелькнули перед глазами, раздалось набившее оскомину урчание. Но главное я понял - в мою сторону движется несколько бронемашин. Я почти забегал по тесному ларьку, скинул с полки несколько коробок со всякой условно съедобной хренью. Накатило возбуждение. Автоматически проверил наличие патрона в патроннике и снятый предохранитель. Снова полыхнула стрельба, и рядом со мной с полки веером полетели чипсы, бабахнули ПЭТ-бутылки с тёплым пивом. Струи пенного напитка плеснули в стороны, часть из них свалилось в кучу под ногами. Мммляааа! Они стреляют! Стреляют по ларьку, в котором сижу я и пытаюсь разглядеть их в дыры в стене!

В ужасе я рухнул прямо на кучу мусора, в пивную пену и жижу, натёкшую из-под трупа. Пули молотили по стене ларька, вышибая искры из стального каркаса и снося с полок пивные банки, лимонад и тоник. Посыпался мусор, пыль, шрапнель из осколков стекла от разбившегося светильника. Я заорал от ужаса, вжимаясь в вонючий пол и прижимаясь к трупу продавщицы, надеясь, что она меня хоть немного прикроет от смертоносного свинцового дождя. Стук пуль по металлу, свист осколков, шипение напитков из разорванных банок и бутылок, летящие на меня пакеты, коробки и упаковки с печеньем и конфетами продолжались целую бесконечность. Или буквально минуту, я не знаю. Видимо, в какой-то момент времени у меня напрочь отключилась рассудочная деятельность, и осознал себя я уже чуть позже, мокрым и вонючим, почти под трупом продавщицы, которая мёртво скалилась на меня отвисшей челюстью с плохими зубами. Я орал что было сил. И еще я, кажется, проблевался и обмочился. А может быть, я надеюсь, это просто нагревшееся на солнце разлитое пиво...

Не почувствовав новых попаданий пуль по железу, я сбросил с себя тело продавщицы и попытался встать на карачки. Получалось плохо. Руки и ноги было ватными, в ушах звенело, глаза плохо фокусировались на обстановке. Я порылся рукой в куче мусора и выудил оттуда Плаксу. Вроде живой. Это я про карабин. Видимо, пока я прятался за трупом, карабин прятался за меня.

От этой мысли я истерически всхлипнул. Следующая мысль - почему не стреляют? Неужели уехали?! Или залезли в технику и экономят патроны? Я снова по горам мусора подполз к стенке на карачках и приник к первому попавшемуся отверстию глазом. Собственно, вся стена павильончика стала напоминать дуршлаг. Нет, машины вроде стоят. Одна машина посреди улицы, другая у стены моего дома. Блин, надо отсюда выбираться! Страх остаться здесь, когда спасение так близко, заставил тело совладать с собой, и я трясущимися руками начал перерезать паракорд, которым притянул дверь, чтобы она не открывалась. Сунул нож на место, выглянул в узкую щель. Вроде поблизости тварей не видно, живых, по крайней мере. Так то вон они, по стенам домов бегают, в стаю собираются. Ну, пора!

Открыл дверь пинком и выскочил наружу. Под ногой что-то звякнуло со знакомым коробчатым звуком. Магазин! Который я так и не успел поднять, когда врывался в ларёк. Нагнулся на ходу, схватил, отработанным движением сунул в подсумок. И побежал к бронемашине. Бойцы вылезли и замахали мне руками, быстрее, мол.

И тут с ужасом понял, что к машине я бегу не один. Чуть в стороне, с другой стороны дороги, бежало несколько человек. Быстро бежали, молча и целеустремленно. Тоже в бинтах, и окровавленные. За ними сзади стелилась стая четвероногих тварей. Я заорал засуетившимся солдатам, предчувствуя недоброе:

- Пацаны, стреляйте! Стреляйте, дебилы, это не люди! Стреляйте, мля, стреляйте, гоблины тупорылые!!

Но солдаты начали махать руками, и мне, и этим двуногим. Типа, уйдите с линии огня, мы вас прикроем. И начали отстреливать несущихся сзади четвероногих тварей. Твою ж мать, кретины! Они что, не знают?! Ну сто пудов, не знают! Иначе бы так себя не вели! Из тех, вчерашних солдат, ведь никто не ушел. Вот же ж попадос!

- Стреляйте!! - уже хрипел я от натуги, и вскинул СКС, сделав несколько беглых выстрелов по толпе нелюдей. Краем глаза заметил, как бойцы изготовились к стрельбе. Стрельбе по мне! Я запетлял, хотя и понимал, что это бесполезно - автоматная очередь, если что, срежет меня мгновенно. Но тут среди общей суматохи и шума, сознание выхватило пронзительный детский голосок:

- Стреляйте, это оборотни! Да не в того дядю, а вот в этих вот!

Опаньки! За спинами зависших в ступоре бойцов, у открытой двери десантного люка маячила знакомая белобрысая голова, а рядом с ней тоже знакомая, но с волосами фиолетовыми. Слава Богу!

А бойцы дико тормозили, тыкая дульными срезами то в меня, то в толпу... оборотней? Ну пусть будут оборотни. До них было уже метров двадцать, когда я решился. Затормозив с пробуксовкой я вскинул СКС и короткой серией сбил с дороги двух особо прытких двуногих. Они завизжали и покатились в дорожной пыли. Бегущие сзади припали на четыре конечности и огромными нечеловеческими прыжками ускорились на солдат. Видимо у солдат шаблоны рвутся быстрее и проще, чем у гражданских “кузьмичей, и они навелись на стаю двуногой нечисти. Затарахтели выстрелы, мимо меня вжикнули пули и мне почти под ноги дрыгая лапами покатилась туша твари, которую я просмотрел. Всё-таки левый глаз у меня видит очень плохо, часть поля зрения отсутствует как факт. И какой-то боец меня прикрыл. Спасибо ему. Я крутанулся назад, и тоже открыл стрельбу по напирающим тварям, пятясь задом к машине. Пули свистели рядом, и справа и слева, но я уже не боялся. Некогда было. Подранил еще насколько четвероногих, добил толстого мужика в пижаме с оторванной рукой, который прискакал на трех конечностях. Через минуту заполошная стрельба стихла, началось методичное добивание подранков. Я немного помог, потом почувствовал, что всё. Силы на исходе. Доковылял до БМП, рухнул рядом с длинным стальным рылом бронемашины, схватившись руками за голову. Меня мутной волной накрывала истерика. Потом ещё и мучительно вырвало сперва газировкой, потом и тягучей густой желчью.

Как меня впихивали в бронемашину я запомнил смутно. Помню только, что один из вояк перед этим кричал мне “разряди оружие”, я на автомате вытащил магазин и предъявил пустой патронник. Еще помню, что вокруг меня быстро образовалось пустое пространство, и это не смотря на то, что в десантный отсек набилась уйма народу и сидели все друг на друге. Видимо, это из-за запаха. Точнее, от невообразимой трупной, пивной и потной вони, которая вышибала слезу даже у бывалых солдат. Всё-таки мои кувыркания с трупом продавщицы в луже пива и говна не прошли бесследно.

А то, что бойцы были именно бывалыми, опытными воинами, стало понятно даже мне, в подобных делах неискушенному, обычному обывателю, далёкому от армии и войны. Как они держали оружие, как сидела на них поношенная и хорошо подогнанная форма и броня, удобные разгрузки, неизвестные мне шевроны и забавные патчи. Но самое главное - их глаза. Глаза людей, видевших Ад и вернувшихся оттуда живыми. А их шуточки, которыми они перекидывались, на мой взгляд были совершенно неуместными. Ну а для них, видимо, данный конкретный эпизод явно не являлся чем-то запредельным. Да, постреляли. Да, чуть не сожрали. И что? Ну не сожрали же? Тогда всё норм, джамбо и “славная охота”.

Больше всех был недоволен моим парфюмом мелкий злобного вида азиат с видавшей виды СВД в руках. Косился на меня узким карим глазом и требовал выкинуть “эту вонючку” за борт. Я же молчал, придавленный прошедшими событиями, и тупо пялился перед собой, иногда стукаясь головой о броню на поворотах и кочках.

Глава 7

Лагерь беженцев, куда нас привезли, напоминал помойку с бомжами и цыганский табор одновременно. Огромное количество людей на школьном дворе, на ступеньках, под турниками школьного стадиона или в тени деревьев. Кто-то лежал, кто-то сидел, ещё больше суетливо куда-то двигались, иногда целыми стадами и караванами. С сиреной катались фургоны скорой помощи, бегали солдаты, менты и военные. Всюду мусор, костры, вопли. Нас выгрузили из БМП неподалёку, махнули рукой “идите туда”, потом бронемашина лязгнула траками, выломала гусянкой кривой кусок асфальта и рванула дальше по дороге, оставляя клубы чёрного дыма.

Снова завис от зрелища инфернального столба тумана, поднимающегося над городом. На большом расстоянии становилась понятна его грандиозность. Кажется, он поднимался в небо гораздо выше облаков, почти до самого космоса. Серо-чёрный, статичный, и в то же время какой-то тягучий, навевающий жуть и какой-то внутренний озноб. Он явно не являлся частью этого мира, словно вырезанный и исковерканный кусок иной реальности, свёрнутый в жгут и воткнутый в земную твердь. Глазам снова стало не комфортно, как будто пылью засыпало. Еще через минуту созерцания я почувствовал дурноту, и отвёл взгляд. Ну его, на первый раз достаточно. Насмотрелся.

Моих новых знакомых - пацана и крашеную девчонку - увезли в штаб, объясняться про “оборотней”. Ну и правильно, они всё видели своими глазами, наверное, смогут рассказать. А мне надо помыться и постираться. Лучше в душе, можно в речке, да хоть в луже. На свежем воздухе даже у меня подкатывала тошнота от смрадного духа, разившего от одежды. Проще говоря, от меня воняло как от выгребной ямы с тухлятиной.

Спросил у нескольких прохожих, есть ли тут где помыться. Двое просто шарахнулись в сторону, не ответив, еще несколько сказали что не местные. Поймал какую-то бабку, спросил где колонка или речка. Или местный пруд. Бабка покосилась на мой карабин, почесала задницу, сунула в зубы папироску и махнула рукой вдоль по улице - там, мол, через пару километров, болотце и ручей. А в колонке воды нема, и света нет, и вообще “куда смотрит власть?” Я не дослушал и отправился в указанном направлении. Идти в лагерь в таком виде я категорически не хотел.

На болотце тоже были люди. Весь участок берега, на котором не было камышей и грязи, собрался какой-то сброд. Кто во что одет, пара чуваков вообще в трусах, майках и сланцах. Сидят, с тоской смотрят вокруг и курят одну сигарету на двоих. На небритых рожах полная безнадёга. Видимо, эвакуированные.

Протолкался к воде, хотел было внаглую раздеться, ополоснуться самому и постирать одежду, но передумал. Уж больно нехорошо посмотрели на меня мужики из сидящей по соседству компании. Не враждебно, нет. Оценивающие взгляды прилипли к карабину, рюкзаку, подсумку. Буквально ощупали и виртуально вывернули наизнанку. Глаза заблестели, разговоры смолкли. У одного из них, полуголого, под ключицами синели звёзды.

Ну нет, решил я, так не пойдёт. От подобной публики надо держаться подальше. Я развернулся, пошел вдоль берега в противоположную сторону. Боковым зрением заметил, что двое парней помоложе, в олимпийках и кепках, похожие друг на друга как близнецы-браться, встали и двинулись параллельным курсом. Плевать. Я всё равно помоюсь и постираюсь. Даже если придётся пристрелить этих гадёнышей.

Нашел ручеек, впадающий в озерцо. В ручейке вода на вид была чище, а в озере - грязная и с какой-то пеной, водорослями и тиной. Дно явно заиленное, да и берег больше походил на болото. Плевать, главное - не оставить в грязи кроссовки. Перебрался через болотину на другой берег, обтёр грязь с обуви об траву и метрах в ста дальше увидел еще небольшой пляжик, со следами коровьих копыт. Вот там и помоюсь.

Начал я раздеваться даже не добежав до берега. Скинул рюкзак и разгрузку. Вытряхнул из карманов полезную, но лишнюю в воде мелочь, оглянулся. И заметил, как в камышах на том берегу скрылась голова в кепке. Вот готов побиться об заклад, это мои фанаты с того пляжа. Поэтому выдернул из разгрузки и примкнул к Плаксе полный магазин, взял кусок мыла и только после этого полез в воду. Прямо в одежде и обуви. Прямо с карабином. А что ему сделается? Товарищ Симонов сделал оружие на совесть, так что купание ему не повредит, а мне спокойнее. Я вообще оружие дальше чем в метре от себя оставлять не буду. Не те условия, знаете ли. Или вообще из рук не выпущу, даже спать с ним в обнимку буду, плевать кто что подумает.

Зайдя в воду, обнаружил, что дно тут не особо илистое, и в общем то даже не глубоко. По пояс. Ну и славно. Чуть дальше, около камышей, обнаружилось старое полузатопленное дерево, с толстыми, уже частично обломанными ветками. Великолепно, то что нужно! Подгрёб к нему, обмыл и повесил Плаксу на толстый сук. И начал снимать одежду, развешивая её на соседние ветки. Мокрая ткань одежды и ил под ногами конечно доставляли неудобства, но вы когда-нибудь валялись под пулями в трупной жиже? Нет? В сравнении с этим раздевание в воде - сущая мелочь, не способная никак испортить настроение.

Отмывшись, я уже начал стирать портки, когда из-за камышей показались давешние гопники в количестве семи голов. Ноги грязные по колено, у одного чувака не хватает на ноге ботинка. Видать, лезли за мной через болотную жижу напролом. Огляделись, увидели мой рюкзак и ускорились. Я снял Плаксу с ветки, скинул флажок предохранителя и изготовился к стрельбе. Сам я не сильно отсвечивал, стоя у камышей.

Вот тут то стали ясны их намерения, даже думать и сомневаться не пришлось. Главарь этой банды поторопился, сглупил на моё счастье - сунул руку в карман олимпийки, выдернул оттуда пистолет и спрятал его за спину. Я хоть и плохо вижу левым глазом, зато это компенсируется хорошим зрением правого. Разговоров “за жисть” явно не будет, меня идут мочить, просто и без пафоса. Других вариантов я как-то не увидел. Ну правда, не спинку же они идут мне потереть? С пистолем то наперевес?

Да и ладно, такую публику я в мирное то время на дух не переносил, а уж сейчас... А уж сейчас адвокатов либо сожрали, либо они бегают с чёрными глазами по стенам вместе с зубастыми прокурорами за своими подзащитными. Так что “звиняйте, хлопци, бананьев нема”. Некстати вспомнился старый мем: “Вы тоже не убиваете людей только потому, что за это могут наказать?” Ха, теперь точно не накажут!

Оскалившись в каком-то шалом и злобном веселье, я вскинул карабин и выстрелил. Бинго, ллять! Двое бандитов - главарь и один из тех, в кепке, шедший сразу позади него - рухнули как подкошенные. Остальные замерли, не веря в случившееся. Это же они хищники, это они шли развести лоха на волыну и хабар, и это они должны были стрелять первыми!

Я прямо почувствовал, как с треском рвётся их шаблон и высекаются искры между булок. И загнал пулю в следующего. Остальные сообразили, что пора делать ноги, и ломанулись врассыпную. Правильно, бегите, чтоб вас водяные трахнули. Бегите далеко и быстро, я ж с вас с живых не слезу, дайте только ноги из ила вытянуть.

Сам я тоже рванул на берег со всей возможной скоростью, чтобы подстрелить хоть кого-то ещё. Неа. Не успел. Прокуренные доходяги, ведущие нездоровый образ жизни, явили миру чудеса спринтерской подготовки. Когда я матерясь и оскальзываясь вылез на истоптанный коровами берег, кроме двух жмуров и одного подранка там больше никого не было, только мятый камыш и матерные вопли, стихающие на том берегу ручья. Пожалел боеприпас, и добил подранка, прыгнув ему на шею голой пяткой. Давно хотел попробовать! Тощая шея хрустнула, гопник вытянулся и затих. Потом постоял в камышах у озерца минут пять, голый и с карабином на изготовку. Прислушивался и присматривался. Выдохнул, расслабился и пошел к падали, по пути отмахиваясь от оводов и комаров, облепивших мокрую кожу. Надо пистолет взять сразу, а то мало ли. Одеться можно и позже.

Глава 8

К лагерю я выбрался часа через три, когда солнце уже начало подползать к горизонту. Я пошел вокруг озера, чтобы не мозолить лишний раз глаза возможным случайным свидетелям, да и обсохнуть по дороге. Ни угрызений совести, ни всяких там тошноты, ни трясущихся рук и ног, ни адреналинового отходняка у меня и в помине не было. Даже наоборот, настроение поднялось, как от хорошо выполненной работы. Правильно звучит сермяжная мудрость, что для поднятия настроения нужно обнять хорошего человека либо дать кому-нибудь в морду. Или пристрелить. Видимо, весь лимит на человеколюбие и боязнь крови был израсходован в предыдущие сутки. Данная конкретная человеческая падаль просто перешла в иное агрегатное состояние, и если она раньше отравляла людям жизнь серьёзно, то теперь будет отравлять только тухлым запахом. И то, этот запах скоро затеряется в общих миазмах и отходах жизнедеятельности человеческого стада, широко раскинувшегося в этом маленьком посёлке недалеко от города. Полиция? Ха, не смешно. Одного взгляда на портаки гопников, на их звёзды и купола, на перстни и розы в колючей проволоке станет понятны и масть и моральный облик. После шмона покойничков я специально оставил их олимпийки расстёгнутыми, напоказ оставил. Пусть менты да и остальные полюбуются, пока фигуранты не завонялись, если уж случится чудо и на месте преступления появится наряд честных полиционеров. Но, опять же, уверен, что всем абсолютно наплевать. А уж этим самым полиционерам тем более, у них других забот хватает с избытком. Так что пара-тройка жмуров с зоновскими портаками точно не возбудит их служебное рвение. Сдохли и хрен с ними. Им же, ментам, меньше головной боли.

Когда я подошел ближе к посёлку, обратил внимание на нездоровую суету эвакуированных. Кто-то рыдал, кто-то сидел или лежал - на тряпках, плёнке, картонке или вообще на голой земле. Кто-то бегал, бродил, везде орали, кого-то звали, ругались. Какие-то дебилы бегали с телефонами и что-то снимали. Пыль стояла столбом, горели и дымили костры, жужжали мухи. В одном из дворов, около колодца стояла толпа с баклажками, пытаясь набрать воду. И, судя по нервякам, воду уже вычерпали и свежая вода не спешила прибывать. Вот чувствуют мои нежные булки, прямо к бабке не ходи, это стадо не сегодня-завтра двинется дальше, потому что здесь ему ничего не светит. И воды нет. И электричества нет. И жить негде. Магазины не работают, я мимо двух прошел, оба закрыты. И вообще здесь ничего нет. Даже туалетов, всё вокруг загажено в несколько слоёв. Судя по долетающим разговорам, в местной школе тоже поселили беженцев, но, опять же, света нет, воды нет, туалеты тоже переполнены, маты из спортзала растащены, а кого-то из-за них уже прирезали. Но при всём при этом какая-то жирная грязная тётка в спортивном костюме громко возмущалась, за какие это заслуги там поселили кого-то, а не их.

Пока так шел, крутя головой во все стороны и стараясь не наступить в результаты человеческой жизнедеятельности, мысленно прокачивал ситуацию и пытался изобразить план ближайших и отдалённых действий.

Итак, что мы имеем? А имеем мы практически полное непонимание ситуации. Например, насколько много таких явлений в стране? Если немного, то, глядишь, выкрутимся, может даже помощь получим. А вот если много - тогда финиш. Без вариантов. Твари быстрые, очень быстрые. Их много. Очень живучие, не с первой пули падают. И ещё они абсолютно не стеснены в перемещениях. У нас одна плоскость, у них целых три - пол, потолок и стены. Как, скажите на милость, с ними воевать? Ни пресловутой линии фронта, ни боязни сдохнуть. Они просто нападают, как нападают комары, тучей, стаей, со всех сторон, и сверху, и снизу. Для тварей совершенно не важно, на каком этаже ты сидишь, они доберутся до любого. И если уж опытные хорошо вооружённые бойцы, как например те, в БТРе, которых порвали двуногие монстры, не смогли справиться с этими... этими... А кстати, с кем? С животными? Вот как их назвать? Ладно, пока не важно. Если уж специально обученный отряд сам не смог спастись, то куда уж до осмысленной войны с тварями? Для этого нужно весь город прошерстить частым гребнем, да ещё и закрепиться на зачищенной территории. У нас есть столько людей? Сомневаюсь. А сколько оружия? Вопрос, наверное, риторический. Твари сожрали почти миллионный город, и я нисколько не сомневался, что город на настоящее время просто потерян. Я бы на месте руководства просто залил его напалмом по самую горловину. А как иначе?

Ладно, если взять за рабочую гипотезу, что город пока отвоёвывать не будут, тогда возникает вопрос, что делать с беженцами? Типа меня, например. Или любого другого Кузьмича, сбежавшего от этого ада чуть ли не в том, в чём был - в трусах, очках и тапочках? Из того, что я видел, складывается ощущение, что людей пока просто эвакуируют, вывозят и бросают. Лишь бы подальше от города. Вопрос: сколько времени потребуется организовать питание, размещение, медпомощь и т.д. для такой массы людей? При отсутствии электричества и воды? Да и связь вроде не работает? Если больше двух дней, то это беда. Народ начнет драться за каждый пакет с чипсами, а за банку тушенки просто будет убивать. Это я знаю точно, сам с голодухи становлюсь абсолютным неадекватом.

Мнда, дела... Мой упрощенный вывод, к которому прибавилась и чуйка, таков, что в ближайшие пару дней здесь тоже воцарится бардак. Эпический. Потому что кто был на колёсах, тот здесь даже не останавливался. Просто смотрел из окна автомобиля, и быстро сваливал в голубеющую даль. Где ещё может быть цивилизация или хотя бы относительно цивилизованные отношения.

А здесь, соответственно, остались неудачники, у которых ничего не было. И чем дальше, тем неудачников станет больше. А жратвы и воды, соответственно, меньше.

Вопрос за номером два. Я тут один, совсем один, а хотелось бы найти хоть кого-то, кого знал в прежней жизни. Не скажу, что одиночество меня напрягало раньше, я всё-таки привык жить один, но... Но то одиночество и это, как оказалось, две большие разницы. Тогда был устоявшийся быт, размеренный ритм жизни, да и с приятелями-друзьями тоже нет-нет да и созванивались, встречались. Коллеги были, опять же. И меня никто не пытался сожрать, пристрелить, отжать шмотки. А теперь вдруг неожиданно накатило вполне понятное чувство неуверенности в завтрашнем дне, и одиночество стало напрягать.

Так что друзей надо бы всё равно поискать, глядишь, кто-нибудь да выжил. Чего уж там говорить, хотелось бы найти их всех живых и здоровых, а уж вместе как-нибудь худо-бедно вывернемся, не инвалиды слава Богу, да и не дебилы. Вместе точно что-нибудь придумаем, где наша не пропадала? Поэтому я решил обойти по возможности подобные скопления людей на предмет поиска друзей.

Но это, решил я, начнем завтра. А сегодня остро становится вопрос где переночевать. Вокруг либо всё занято, либо всё засрано, хуже чем на общественном пляже. И пожрать надо бы так, чтобы в рот не заглядывали голодные соседи. У меня от этого аппетит портится. Кстати, неплохо было бы с утра ещё и проснуться, причём живым и со всем своим барахлом. Поняв, что в этой орущей толпе ни выспаться, ни спокойно пожрать не получится, я огляделся, почесал репу, развернулся и пошел вдоль дороги в сторону виднеющейся на горизонте лесополосы.

А поесть и поспать хотелось уже просто смертельно, с ног буквально валило. Крайние пару дней мне уж очень плохо спалось. Не спокойно и не комфортно. А надо еще дровишек нарубить, чтобы заварить бичпакет и разбулыжить его тушенкой, соорудить место для сна из травы или веток. Благо дождя не предвидится, а то бы совсем всё печально стало.

Глава 9

В лесополосе народу было куда меньше, да и публика немного более приличная, хотя и тут уже успели всё загадить. Стояло чуть больше машин, некоторые битые - возможно, в процессе бегства с города попадали в небольшие ДТП. У многих были разбиты бампера, на капотах были знакомые чёрно-синие кляксы и разводы. У некоторых лобовые стёкла с густыми сетками трещин и вмятин. Кстати, вооруженных мужиков было на порядок больше. Видимо, оружие всё-таки не бесполезный девайс для фоточек на природе и демонстрации брутальности, а очень даже нужная штука для выживания. Вот в такой, на пример, заднице, в которую по каким-то причинам некто или нечто макнуло наш город. В основном по моим кратким наблюдениям здесь были те, кто чуть меньше надеялся на организованную помощь, а чуть больше на свои силы. Так бывает. Беженцы делятся, по моему сугубо личному мнению, на тех, кто сидит и ждёт, когда к нему на голубом вертолёте прилетит добрый дядя, и тех, кто сам ищет варианты не сдохнуть и рассчитывает на свои силы.

Расположился я недалеко от небольшой компании, скорее всего, либо семьи, либо близких знакомых. Два мужичка, один постарше, другой помладше, худощавый парень лет двадцати на вид с романтическим огнём в глазах и две тётки вполне обычного, даже затрапезного вида. Не бухарики, не бичи, одетые хоть и на спех, но в добротную одежду. Парень вообще имеет вид самый что ни на есть хипстерский, даже модный хвост, татухи и очки присутствуют. Рядом с их мангалом (мангалом, Карл!!) стоял небольшой старенький микроавтобус лохматых годов. Я нарезал рядом с ними пару кругов, выбирая место и стараясь держаться подальше от шумных компаний. Вроде нормальные люди. Миролюбиво улыбаясь и демонстративно закинув карабин за спину, я подошел и поздоровался. Мужики насторожились, бабы отошли к машине и притихли, пялясь злобно и насторожённо, как дворовые сучки.

- И тебе не хворать, - настороженно и немного испуганно отозвался мужик. - Чё, вопросы?

Его реакция меня не удивила. Амбал я здоровый, накачанный, рожа уже покрылась густой щетиной, стрижен под ноль да ещё и кривой на один глаз. Да и шрам обаяния не добавляет. А уж после событий последних суток мною только детишек от запора спасать.

- Ну да, - отозвался я. - Вы тут ночевать будете? - спросил я с ударением на слове “тут”.

- С какой целью интересуешься? - спросил дядька постарше, невысокий, лет под пятьдесят, в камуфляже и с охотничьим ружьем вроде МР-ки. Ну или чего-то подобного, с трубчатым магазином под стволом, я не особый знаток, у меня лично многозарядного гладкоствола никогда не было. Остальные промолчали, настороженно разглядывая меня.

- Да вот, ищу место где переночевать, если вон у тех кустов устроюсь - я махнул рукой в сторону вышеозначенных кустов метрах в пятнадцати, - я вам не помешаю?

- Да нам то что, устраивайся, - нехотя ответил дядька. Гнать меня ему особого смысла не было, тем более вместо меня могла подвалить толпа мастурбеков или другого сброда, и расположиться без спросу. А так я вроде место застолбил. Мужик помоложе и парень неопределённо пожали плечами, располагайся, мол, они тоже не против.

- Я что ещё хотел спросить. Я не спал двое суток, ежели чего, разбудите? А то боюсь вырублюсь, и, если что, даже не проснусь. Ну или веткой в меня киньте, - я улыбнулся во все тридцать два и являя из себя образец миролюбия и доверия. - Меня, если что, Артём зовут.

- Сергей Егорович, можно просто Егорыч, - представился старший.

- Иннокентий, - нехотя и “через губу”, словно делая мне одолжение, представился второй. Парня звали Виктор, он оказался сыном Егорыча, а как зовут женщин я вообще прослушал. Их имена интересовали меня от слова никак. Видно было, что они все немного расслабились, поняв, что я не пришёл попрошайничать жратву или воду. И вообще, не собираюсь им угрожать или мешать.

Я немного потоптался, распрощался и культурно поулыбался, а потом отправился исполнять ближайший пункт плана - поесть и выспаться. Точнее, пожрать и отрубиться.

А вот и хрен то там. Обломался. Около полуночи меня разбудил испуганный крик одного из соседей:

- Эй, парень! Артур... То есть Артём! Просыпайся!

Я подкинулся неожиданно легко, испуг и адреналин, как оказалось, бодрят куда лучше кофе. Сердце вкатило такую порцию крови в мозги, что аж в голове зашумело. Тут же начал продирать глаза, потому что не то комары, не то мошки так накусали веки под глазами, что левый глаз почти не открывался, а правый заплыл, как у безнадежно хворающего почками любителя пива. Ошалело покрутил головой и выматерился в голос: со стороны лагеря беженцев раздавался многоголосый вой, тяжелый, страшный, безнадёжный. Его даже не перекрывало гудение комариной тучи над нами. В безветренной тишине звучали выстрелы, звонкие как кнут из автоматического оружия, и одиночные, глухие, из гладкоствола. Иногда небо расчерчивал пунктир трассеров. Ревела военная техника, виднелся свет фар, метались узкие лучи прожекторов. В небе на фоне кошмарного Столба ярко горела осветительная ракета. Твою мать, давайте угадаю, что происходит? Нет, вопросы излишни. Ничего хорошего там точно не происходит.

Схватил верного Плаксу, скинул предохранитель, убедился в наличии патрона в патроннике. Подошел ближе к мужикам. Те стояли с оружием около микроавтобуса, в котором уже сидели женщины. Их бледные лица мелькали в окошках автомобиля в свете луны, превращая микроавтобус в гроб с привидениями.

- Мужики, увидите шевеление с той стороны, - я махнул рукой в сторону лагеря, - врубайте фары. Лучше видно будет.

- И привлечём к себе внимание, - как дураку изрёк мне Иннокентий.

- Кеша, - вспылил я. - Я уже встречался с тварями, они видят в темноте лучше нас. Так что не газуй в лужу, нам тоже их видеть надо. Тогда отстреляемся лучше, чем в темноте. И дверцу приоткройте, если что в машину залезем.

Виктор при этих словах согласно кивнул и дернул ручку боковой двери, чуть-чуть приоткрыв её.

После этого все заткнулись и напряженно уставились в темноту. Вдалеке, не видимый глазом, но ощущаемый как нечто чужеродное, торчал туманный столб. Даже сейчас он внушал страх и физическое неудобство. Я поймал себя на мысли, что, пожалуй, найду направление к нему даже с закрытыми глазами. А в лагере бой стал чуть тише, хотя вой человеческих голосов не утихал, и даже, казалось, стал еще громче. Или ближе? Еще через минут пятнадцать мы смогли различить бегущих в нашу сторону людей. Я буквально впился взглядом в бегущих, стараясь углядеть признаки черноглазых “бывших людей”, но бегущие явно выбивались из сил, спотыкались о скрытые в траве кочки, у двоих вскоре стали видны ружья в руках. Их шатало от усталости, но всё же они регулярно оглядывались, вскидывали оружие, крутя ими в сторону лагеря.

Через некоторое время эти двое добежали до нас, заорали:

- Мужики, вы при стволах? Мы к вам!

- Что происходит? Что там? Что случилось? - заорали мы в ответ.

- Люди... Превращаются... Бросаются на других... Кусаются... - ответил один из них, задыхаясь и подтаскивая едва переставляющего ноги напарника к нам, к микроавтобусу.

Ага. Понятно. Видимо, в лагере были покусанные, которые обратились. Мысль не нашла продолжения, потому что глаз зацепился за несущуюся немного в стороне фигуру, быстро приближающуюся к нескольким людям, устало бредущим в нашу сторону. Быструю, стремительную, немного ссутуленную.

- Фары! - заорал я, мужики от моего вопля аж подпрыгнули, Кеша что-то захотел возразить, видимо, снова хотел продемонстрировать свою альтернативную независимость, но Витька тему просёк и крутанул переключатель фар. Яркие лучи осветили людей, которые от этого сбавили темп и прикрыли глаза руками. Быстро бегущая фигура присела, уже на четырех конечностях сделала несколько гигантских прыжков и влетела в группу беженцев. Кубарем покатился в траву сбитый тварью мужик, завопил женский голос, невысокий подросток схватил кричащую женщину за рукав и потащил в нашу сторону. А другой человек, подняв над головой топор, спотыкаясь побежал к барахтающимся в высокой траве твари и её жертве.

Еще несколько беженцев, увидев свет наших фар, сперва побежали к нам, но разглядев творящееся рядом, прыснули в стороны, как рыбки в пруду. Я вскинул карабин к плечу, выискивая через оптику упыря, но та уже бросила первого мужика и снизу вцепилась в ногу второго, с топором. Он неловко махнул оружием и полетел от рывка твари в сторону. Тварь навалилась сверху, вгрызаясь не то в живот, не то в пах несчастному. Тот заорал, колотя окровавленными руками по рвущей его тело голове бывшего человека и елозя ногами по траве. Я нажал на спуск, стараясь попасть в голову твари. Куда там! Прострелил ей бок, потом кажется ранил в этой свалке мужика, и только третий выстрел оказался более менее удачным. Тварь затрепыхалась и сползла с тела жертвы, и я прострелил визжащей как дрель скотине голову. Мужики рядом орали, а Кеша тут же обвинил меня в том, что я убил “не того”. Я послал его по всем гениталиям и заозирался, водя стволом в разные стороны. Покусанный мужик, по моему мнению, был обречён. Страшно завыла женщина, которая до этого была с погибшими.

А вокруг тоже начался бедлам. Несколько машин стартанули с места, поднимая клубы пыли. Кто-то второпях наехал на не успевшего увернуться бедолагу, один автомобиль влетел в костёр и разметал его широкой полосой и снопом искр. Где-то заголосила сигнализация, раздался коробчатый металлический звук столкновения машин. Свет фар заметался по лесополосе, кто-то вопил и рыдал. Где-то в стороне раздались несколько выстрелов. Я врубил забытый мною прикрученный изолентой фонарик под стволом и закрутился на месте, выискивая цель. Егорыч распахнул дверцу микроавтобуса и силком запихал туда сопротивляющегося Витька. Бабы активно помогали Егорычу, втащив трепыхающегося парня внутрь, как кракен зазевавшегося моряка.

Краем глаза, в неверном свете фар несущихся мимо нас машин и мечущихся тенях, я заметил, как бегущий мимо нас мужичок лет сорока вильнул в сторону, и как бы невзначай подхватил мой оставшийся сиротливо лежать рюкзак и нырнул за кусты. Вот же ж урод! Я взвыл, проорал мужикам “я щас!” и рванул следом за вором. Рюкзак мне терять было никак нельзя. Там все патроны, там вся жратва и вообще мелочи для выживания. Поняв, что вор через несколько секунд скроется из вида в темных зарослях ночного перелеска, подсвечиваемого теперь только слабеньким светом фонарика, я, мысленно завывая от безысходности, вскинул карабин и выстрелил воришке в худую сутулую спину. Тот споткнулся, выронил рюкзак, сделал пару неверных шагов и с треском рухнул в заросли крапивы и сухих веток. Финита.

Мужики явно слышали выстрел, но когда я вернулся, трясясь от злости и адреналина с рюкзаком на плечах, все всё поняли и никто не рискнул мне ничего сказать. Только молча пялились, и лишь в глазах снова вылезшего из автомобиля Витька я увидел восхищение и одобрение. Тьфу, дурень малолетний. Романтик апокалипсиса, мать его! Его же явно прёт от происходящего. Дурень, ей Богу!

Чтобы избавиться от этих взглядов я хрипло рявкнул:

- Чё, мля, пялитесь?! Вокруг смотрите, - я даже для убедительности потыкал двумя пальцами у себя перед глазами и потом помахал указательным по сторонам, изображая жест “внимание”. - Ещё ничего не закончилось! Чё расслабились, мля? Цирк, да?!

Мужики опомнились, закрутили головами, и даже те двое, добежавшие до нас первыми и сидящие без сил около колеса, встали кое как на дрожащие ноги и проверили свои двустволки. Витька зашел за микроавтобус и изобразил из себя матёрого сталкера, даже челюсть вперед выдвинул. Я от такой деткой романтики снова вздохнул и внутренне покачал головой.

Следующие пол часа вроде всё было спокойно, и я начал расспрашивать этих двоих.

Представились они Николаем и Саней. Саня был помоложе и покрепче, на вид мой ровесник, лет тридцати, короче. Николай постарше, пообстоятельней и с ранней сединой. Как они рассказали, после заката, когда сумерки перешли в ночь, в лагере начались какие-то нездоровые движения. Начались драки, кто-то на кого-то кидался. Некоторые начали убегать подальше от суеты, а кто-то полез разнимать дерущихся в попытке остановить беспредел. Эти благородные миротворцы и погибли первыми. А когда в свете фонарей люди разглядели чёрные глаза тварей и острые зубы у ещё недавно мирных соседей по лагерю, сразу же раздались вопли “твари!” и началась паника. В темноте не сразу поняли, что твари то не четвероногие, а очень даже двуногие. За очень короткий промежуток времени твари перекусали уйму людей, а потом паникующие беженцы, да и военные с ментами, будучи при оружии, открыли огонь. Причем, что характерно, уйму народу перестреляли просто с перепугу. На глазах Николая очередь в грудь из двух автоматов получил парень, который, как показалось ментам, слишком быстро бежал. Спортсмен, видать. Был. А бежал он к ментам в попытке спастись. Не повезло. В общем, началась свалка, кто в кого стреляет вообще понять невозможно. Темнота, опять же, свет только от костров и немногочисленных фонариков на мобильниках. Николай с Саней решили убираться подобру-поздорову, ну и побежали. По пути разбегающихся людей атаковало несколько стай двуногих тварей, поэтому им пришлось понарезать круги, и вымотались они от этого по самое “не могу”.

- Что, настолько много зомбей что ли было? - поинтересовался Витёк.

- Конечно! - тут же утвердительно кивнул Саня.

- Не очень, - не согласился с ним Николай. - Там скорее всего в потёмках просто много народу бежало. Да, быстро бежали, но просто те, кто бегает плохо, те отстали или вообще не выбрались. Да и покусанные превращаются...

Этот момент меня зацепил, и я тоже спросил:

- Что, прям так сразу? Укусили и превратились?

Саня пожал плечами, а Николай задумчиво и медленно сказал:

- Могу ошибаться, но ночью, такое ощущение, - он поднял указательный палец вверх и ещё раз уточнил, - это моё мнение, но ночью словно всё происходит быстрее. Я одного “миротворца” видел, ну, который разнимать, типа, дерущихся полез. Так вот он достаточно быстро перекинулся. Сперва выскочил из толпы, рукой тряс прокушенной и матерился. А через пол часа-час уже гонял соседей с чёрными глазами.

Я задумался. Мой сосед Михалыч когда перекинулся на тёмную сторону? А шут его знает, я пришел где-то часов через четыре-пять, и он уже жрал свою жену. Так что когда он встал, узнать сложно. Но был день, может это как-то влияет? Кстати, а что там с тем покусанным? Которого только что грызли в свете фар?

Видимо, эта мысль пришла не мне одному, потому что головы Егорыча и его сына развернулись в сторону трёх неподвижных фигур в траве.

- Фары включите, - попросил я.

- Бензина почти нет, - отмазался Егорыч. - Аккумулятор и так почти сел.

Витёк сделал шаг в сторону тел, бросив на ходу:

- Пап, я гляну.

- Назааад! - заорал Еогрыч, - Ты что, дурак?! Больше всех надо?! Стой тут!

- Паааап, ну...

- Мы вместе можем сходить, - сказал я Егорычу. - Прикроем друг друга, если что.

- Пап, ну правда, - глаза Витька горели энтузиазмом. - Надо посмотреть, вдруг встанут?

- Вот кому надо, тот пусть и идёт, - отрезал Егорыч, - Встанут - пристрелим, а тебе отходить не разрешаю!

- Чтобы видеть, надо фары включить! - начал заводиться я.

- А ты думаешь, чего мы тут стоим, а?! Аккумулятор почти сдох, а топлива почти нет, хотим выменять у кого-нибудь, или купить. А то б давно уже свалили отсюда, эх! - он раздраженно махнул рукой и отвернулся. - Вон, своим фонариком посветишь, - буркнул через плечо.

Никто из этих троих так и не встал. Видимо, чтобы перекинуться, надо быть хоть немного живым. Чтобы, так сказать, дожить до обращения. Суета и стрельба в лагере продлилась до рассвета, потом потихоньку всё успокоилось. Весь остаток ночи мимо нас шли, брели или ехали вымотанные уставшие люди, похожие на тени. Большинство шли налегке, немногие как и я, с рюкзаками. Счастливчики ехали на помятых, битых автомобилях или вообще на велосипедах. Оставив женщин и Витька с Кешей на карауле, остальные повалились хоть немного поспать. Я, по крайней мере, ближе к шести утра вообще едва стоял, потому решил, что сдохнуть тихо и спокойно, во сне - не такая уж и страшная участь, и отправился на своё старое место и отрубился часов до девяти.

Глава 10

Когда я проснулся, мужики о чём-то спорили и орали. Орали и бабы, с чем-то категорически не соглашаясь. Минуту я прислушивался, но в общем гвалте не уловил суть. Хлебнул пару глотков прохладной воды, разжег костерок и поставил кипятиться воду в пустой консервной банке - надо было замутить бичпакет с остатками вчерашней тушенки. По моему личному плану потом надо было идти в лагерь, посмотреть что да как, поискать товарищей и знакомых. После вчерашнего спора с Егорычем остался дурной привкус и ясное понимание, что с этими персонажами мне в дальнейшем не по пути. Надо искать своих. Да и к колодцу надо было бы сходить, воды почти не осталось. Глядишь, хоть пару полторашек нацежу там. Иначе совсем труба, хоть тухлую воду из озера пей.

Пока жевал, ко мне подошел Витёк. Поблёскивая глазами, издалека начал про то, что нужно собираться суровой мужской командой, чтобы выживать в этом дивном новом мире, что нужно “собирать ништяки и хабар”, “можно круто подняться” и прочее в том же духе, включая освобождение города от чудовищ, монстров, колдунов и драконов. Резко повеяло “Сталкером”, “Сто рентген”, или как там назывался этот бар, Крузом и “Мародёром”. Я торопливо проглотил комок лапши и хотел было послать наивного романтика по матушке в задницу с особым цинизмом, но передумал, ухватив другую мысль, и спросил:

- Это вы по этому поводу так с утра орали?

Парень прервал свой пылкий спич и приуныл.

- Ага... Батя не пускает, - вздохнул парень. - Он бы уже сейчас пешком пошел отсюда, но без машины всё не утащишь, а бензина даже до Красного Яра не доехать. Всё равно тогда на трассе встанем, и всё равно часть шмоток бросить придётся. А в нынешнем бардаке как там дальше сложится, - явно процитировал он родителей, - непонятно.

- И чё решили? - лениво поинтересовался я, с сожалением глядя на опустевшую банку. Решил банки из-под тушняка не выкидывать, надо их протереть и сложить в рюкзак.

- Мужики предлагают ехать ближе к городу, слить бенз с брошенных машин. Батя хочет сходить в лагерь и сперва купить за любые деньги или попросить бенз у военных, хоть литров пять. А потом по ситуации. Иннокентий хочет идти в лагерь и подождать хоть какой-нибудь гуманитарки, послушать разговоры, и только потом решать. Саня с Николаем нормальные мужики, хотят помарадёрить какой-нибудь магазин, у них вообще жратвы нет. Прибарахлиться ещё хотят, а то уходили налегке.

Я хмыкнул. Слова про “нормальных мужиков” были сказаны с явной завистью. Типа, они сами себе хозяева, а его, будущего крутого бродягу-сталкера, папа не пускает. Небось сам себе уже звучное прозвище придумал. Ну обидно же, правда?!

- Николай с Саней, короче, готовы на мародёрку, я тоже. И ещё двое мужиков, соседи с той стороны, - он махнул рукой в противоположную сторону. - Ты с нами? - тут же рубанул он.

- А как же папа? - приподнял я бровь, запихивая банки в рюкзак.

- Так мы не далеко и не надолго. Бенз сольём, магазинчик не сильно разграбленный бомбанём и поедем. А батя точно на пол дня в лагерь уйдёт, мы к его возвращению точно вернёмся.

Юный романтик таким честным и горящим взором уставился в мой единственный глаз, что я не выдержал и заржал. Не ожидавший такой реакции парень обиженно нахохлился, а я пояснил:

- Чувак, ты вообще хорошо этих тварей разглядел? Так, чтобы совсем близко? Я от них двое суток в сортире ныкался, десять раз мне чуть задницу не порвали на британский флаг, на меня соседи по стенке бежали и сожрать хотели. Чтобы я, да по своей воле снова в эту жопу голову засунул, - ткнул пальцем в сторону Иртышска, - Неееет, малыш, - я уперся взглядом ему в переносицу, - Да вот хрен тебе! И батя твой прав, нехрен тебе туда лезть. Иди лучше батьке помоги, или около мамки подежурь, чтоб её не схарчила залётная нечисть. Всё-всё, иди-иди, и не смотри так, романтик Зоны, ёптить, сталкер тряпочный!

Парень обиженно подкинулся и гордо зашагал к микроавтобусу, судя по походке и вздёрнутому носу, навсегда вычеркнув меня из списка потенциальных напарников. Да и ладно, мне ещё пожить охота. У меня, знаете ли, планы на ближайшие пол века.

А я попрыгал на месте, утрясая рюкзак за плечами, проверил предохранитель на Плаксе, закинул его через плечо, и собрался топать к посёлку и лагерю, стараясь не смотреть на проклятый Столб проклятой тьмы. Искать своих.

- Артём, подожди, мы с тобой, - раздался сзади голос Егорыча. Я оглянулся. Пожилой дядька и Иннокентий, который как всегда имел вид слегка высокомерный и брезгливый, спешили за мной.

- Вы со мной - куда? - уточнил я.

- До посёлка. Вместе безопаснее, да и веселее.

Ну ладно. Я пожал плечами и мы двинулись вперёд. По пути договорились, что вечером постараемся встретиться часов в шесть, чтобы вместе вернуться обратно. Я, правда, предупредил, что птица вольная, могу и не прийти, так что пусть подождут минут пятнадцать и если меня не будет, то идут сами, не дожидаясь меня. У меня были свои планы. На том и порешили.

Первым делом я двинулся к колодцу. Народу около него было не много, да и те, которые стояли, источали уныние. Воду явно опять вычерпали до самого песка. Ну ничего, я подожду. Занял очередь за хмурым дядькой лет шестидесяти и начал “греть уши”, в смысле прислушиваться к разговорам. Кроме рассказов о ночном кошмаре люди делились и ценной информацией.

Из того, что я услышал, в пору было самому впасть в уныние и чёрную меланхолию.

Из разговоров следовало, что электричества нет и не будет. Проклятые Столбы как-то нехорошо влияют на трансформаторы, они просто горят из-за непонятных скачков напряжения или срабатывает защита. Даже электроника в современных автомобилях начинает чудить и выходить из строя. Связи тоже нет, идут помехи, и чем ближе к Столбам, тем сильнее. Связь осталась только у военных, в основном только кабельная, но они вроде бы пока делиться инфой не собираются. По словам какого-то дядьки, вроде бы Столбы возникли во всех городах миллионниках, и на некоторых электростанциях и почему-то в горах.

Военные несут серьёзнейшие потери. К такому противнику и на таких площадях они оказались явно не готовы. Множество бойцов погибло в первые двое суток, когда пытались эвакуировать гражданских и вернуть атакованные города под контроль. Поэтому не хватает людей для нормальной организации лагерей беженцев. И кормить беженцев хоть и обещают, но пока никаких намёков на это нет. Менты пытаются фильтровать людей, но получается плохо. Их мало осталось, почти все линейные подразделения и отряды быстрого реагирования погибли в первые сутки Аполкалипсиса, когда метались на вызовы паникующих, съедаемых заживо горожан. А кто из полицейских не был на службе, тех, безоружных, сожрали дома, как и рядовых граждан. Тварей погонами не запугаешь, в их чёрных глазах все равны - хоть ты бомж, хоть прокурор.

Два моста через Иртыш взорвали после того, как твари смели наспех сооруженные блок-посты. Военные, ещё не понимая ситуации, выкатили бронемашины, расставили людей, и... И твари просто пробежали по мосту снизу, атаковав бойцов с флангов и с тыла. Солдат просто сожрали и разогнали, поэтому мосты и взорвали. А мост “Имени 60-летия ВЛКСМ” решили сохранить, хотя и опутали его колючкой со всех сторон, наставили мин и нагнали туда людей и технику.

Что будет дальше, никто не знает. Войска тоже откатились назад, в город уже мало ходят. Решают что-то в штабах, пытаются удержать контроль над ситуацией. В Саргатке, говорят, уже началась повальная мобилизация, записывают всех желающих. Некоторые от неё бегут, но ещё больше бегут именно к ней, потому что в армии кормят три раза в день и дают одежду. Даже лечат, если что. При этих словах я не удержался и прыснул со смеху, чем заработал неодобрительные взгляды толпы. Ну надо же. Пара-тройка дней полной жопы, и как меняются приоритеты! Пожрать уже за счастье. Решил, если своих не найду, то, блин, к воякам пойду. Вот чесслово, это куда лучше, чем бомжевать в поисках банки тушенки. Классная идея, и чем больше я о ней думал, тем больше она мне нравилась. Ну не зря за водичкой сходил, точно не зря!

Ещё говорили, что твари, словно нечисть из сказок, боятся проточной воды. Даже через небольшой ручей перепрыгнуть не могут, им мост нужен. Хотя бы маленький. А вот это совсем интересно, я чуть уши не отрастил как у зайца, даже поближе подошел, чтобы лучше слышать. Не удержался и переспросил мужичка в толстовке, точная, мол, инфа? Тот покосился на меня и ответил, что инфа сто процентов. Сам, мол, лично видел. Забуксовали твари буквально в паре метров от ручья, когда беженцы драпали от зверюг.

А на дорогах, говорят, начались грабежи и разбои. Грохнуть и ограбить могут за что угодно, да хоть за хорошие кроссовки или полный рюкзак. Беспредел и махновщина попёрли в полный рост, и войска начали собирать уходящих людей в караваны, чтобы проще было сопровождать до населённых пунктов. И то хлеб, молодцы.

Так, выслушивая новости и прочую трепотню, я за три часа в очереди добрался таки до поселкового колодца и еще пол часа наскребал водичку в три заблаговременно найденных у дороги помятые полторашки. Напился до ломоты в зубах. Вода была с песком, мутноватая, но на запах свежая и ледяная. А песок... А что песок? Профильтруем через тряпочку, если что. Да и отстоится быстро, можно будет перелить в чистую бутылку.

Короче, уже жить можно, хоть и не долго. Жратвы осталось на пару суток, если совсем ужаться. Пара банок тушняка и три бичпакета. Брюхо от недоедания уже сводит, тем более у меня. Так то я раньше обязательно ел четыре раза в день, да ещё и протеином догонялся, поддерживая мышечную массу. Мысль о еде снова вогнала меня в самое отвратительное настроение. Шутки шутками, а я сам уже скоро буду готов убивать за еду. Пожалуй, зря я отшил нашего юного сталкера. Может и надо было бы сходить пошуршать насчёт магазинов и стянуть оттуда чего-нибудь калорийного. Ну ладно, вечером попробуем решить этот вопрос. А пока надо идти к той огромной толпе людей около школы, узнать, что там такое творится.

Глава 11

А творилось там замечательнейшая вещь. Какие-то волонтёры организовали пункт переписи беженцев и поиска родных, растерявшихся в этом бедламе. При силовой поддержке небольшого подразделения уцелевших ментов и активистов, сохраняющих порядок и очередность, волонтёры поставили школьные парты и разномастные коробки. В коробки люди скидывали бумажки со своими именами, бывшим адресом жительства, и работы. И кратко писали для разыскиваемых или разыскивающих, куда они отправляются. К родственникам, например, или в следующий пункт сбора. Ну или здесь будут ждать до упора. Короче, коротко сообщить о планах. Всё это говорил со стремянки сиплый дядька в матюгальник, и всё равно то там, то здесь из толпы орали, чтобы он повторил, или объяснил. Дядька регулярно просил тишины или посылал матом крикунов. Призывал сохранять спокойствие и соблюдать порядок. Но оголодавшая, озверевшая толпа - страшная сила. Регулярно в очереди к урнам орали, просили ручку, бумажку, вспыхивали конфликты и драки. Их быстро растаскивали, но здравомыслия это никому не прибавляло. Творился бардак в его первозданной форме.

Затем эти урны тащили к партам, за которыми сидели волонтёры, нумерующие эти бумажки, переписывающие данные в книги учета и раскладывающие их по алфавиту. Ну а уже книги учета уже шли на последние столы, где выстроилась не меньшая очередь - там родственники и знакомые искали своих.

Очереди были совершенно нереальные, и, подумав, я занял очередь туда, где уже были данные о беженцах. По моей логике, сперва любой нормальный человек будет искать своих родственников, оставляя данные о себе. Мол, жив, мол, иду туда то или туда то. А кто меня, сироту, в такой ситуации будет искать? Нет, может кто и будет, но не сразу, а только после своих. А я сразу по фамилиям пройдусь, их, в общем то, не так то и много. Да и очередь здесь меньше.

Через пол часа я понял, что, во-первых, очередь здесь меньше потому, что она дольше идёт, а во-вторых, информация всё время добавляется. То есть когда я уже отойду от стола, подойдёт следующая партия списков, где теоретически могут быть искомые мною фамилии. Но с этим ничего поделать нельзя, потом ещё раз придётся сюда идти. Пока стоял в очереди, выменял у тётки с пацаном огрызок цветного коричневого карандаша и два тетрадных листа на кулёк леденцов, которые затрофеил у покойного гопника, пристреленного мною у озера. Сладкоежка был, наверное.

Потом я пошел и попытался занять ещё одну очередь к ящику, куда люди кидали свои данные. Там мне в грубой матерной форме доходчиво объяснили, что нефиг бегать туда-сюда, потому что очередь сбивается и вообще "и так бардак". Часам к четырем я скинул таки бумажку со своими данными в полную коробку таких же бумажек, дал в морду какому-то пьяному наглому хмырю, лезшему вне очереди, и узнал, что никто из моих друзей здесь не появлялся. Надеюсь, появятся позже, либо будут в другом лагере. В то, что с ними случилось нехорошее, мне верить не хотелось. Тот же Колян, например, жил в коттедже на другом конце города и дальше от эпицентра, чем я. Может быть он в другой лагерь сбежал, или вообще успел прыгнуть в тачку и уехать в область, подальше от аномального Иртышска. Хотя... судя по тому, что я помнил о прошедшей пьянке, вряд ли он проснулся раньше меня. Но, опять же, у него было две подружки, и вроде бы они горячительным не увлекались, может и смогли растолкать его раньше, чем твари попробовали на вкус задницу именинника.

Рустамчик жил в центре, у него, если разобраться, шансов выжить было меньше всего. Ну, будем надеяться на лучшее, что ещё остаётся?

Маринка, Пашкина сколопендра, вообще по жизни мало пила, Алёна в тот вечер не пила вообще, всю дорогу сок цедила из пластикового стаканчика. Пашок то тоже незаметно для себя набухался, восторженно пялясь в телефон, но Маринка за Пашку сама любого монстра загрызёт, факт. Ну или придаст другу нужное направление мыслей и движения, она баба хоть и шизанутая, но, несомненно, умная и с характером. Опять же, живут они на окраине, в новом микрорайоне. Так что будем надеяться, что шанс выжить у них есть, и шанс не плохой. Главное, чтобы вовремя проснулись и сообразили убираться подальше, пока твари заняты и рвут других бедолаг.

Черт! Снова поймал себя на мысли, что Алёна никак не выходит из головы. И хотя разум настойчиво шептал, что “это всё от недотраха”, и вообще, пьяная фантазия, и что когда увижу её по трезвому, пойму, что она такая же как и все остальные тёлки, сердце почему-то ныло. От совместного употребления имени Алёны и слова “тёлка” мне почему-то стало стыдно. Потом мне стало стыдно от того, что стало стыдно от такой сопливой лирики, и захотелось дать самому себе в морду. А ещё очень не хотелось бы, чтобы Алёну банально сожрали. Или чтобы эти синие озорные глаза почернели, а пухлые губы обнажили несколько рядов острых зубов.

От этих мыслей настроение у меня ушло в глубокий минус и раздрай, я даже на секунду остановился и потряс головой, избавляясь от наваждения. И жрать охота просто безумно. Может, всё же ещё дать кому-нибудь в морду? Я вздохнул. Так или иначе, но сперва надо добыть себе еду, значит, попробовать убедить Егорыча метнуться в магазин, за одно и топлива ему добыть. Глядишь, если нормально скооперируемся, несколько дней можно будет о жратве не думать и заниматься поиском своих друзей.

Потом ещё немного побродил по толпе, ища знакомые лица, и даже ушел на приличное расстояние, обойдя лагерь по большому кругу. На регулярно раздававшиеся выстрелы даже внимание уже не обращал. Увидел нескольких шапочных знакомых, даже поздоровались и выразили радость что “тоже живой”. Так же буднично разошлись каждый своей дорогой. На секунду даже показалось, что при расставании каждый из нас вздыхал с облегчением, опасаясь, что встреченный знакомец попросит поесть или навяжется в компанию. Глянув на механические часы, снятые давеча с гопника, я не спеша пошел к точке рандеву с Егорычем и Кешей, обходя загаженные вонючие кусты и пятна засохшей крови. Замечал в кучах мусора клочки шкурок, судя по виду кошачьих или собачьих. М-да, дела, скоро их будут есть вместе со шкурами, к бабке не ходи. Не стесняясь разглядывал лежащих и сидящих на земле унылых людей. Грязные, озлобленные, с голодными глазами, одетые кто во что, они вызывали почему-то не жалость, а брезгливость. Жалость вызывали только дети, с измождёнными лицами и серыми от пыли дорожками слёз под потухшими глазами. Я отводил от них взгляд, оставшаяся в рюкзаке тушенка сквозь ткань огнём жгла поясницу. Казалось, что все вокруг знают, что у “этого амбала” есть такая ценность, как тушняк. И он, скотина такая, проходит мимо с равнодушной мордой, видя, что детки хотят кушать.

Когда уже к вечеру нашел скучающих Егорыча и Иннокентия, я уже был готов ехать на мародёрку даже с этой унылой компанией, других то вариантов всё равно сейчас нет. Жратва было нужна, как воздух. И если всё пройдет как надо, можно будет дать чего-нибудь съестного какой-нибудь мамаше с ребятишками. Типа, исполнить долг перед обществом и утихомирить разгулявшуюся совесть. А эта самая совесть, тварь такая, разгулялась совершенно не кстати, и, главное, совершенно неожиданно. Решено: увижу Витька, переговорю с мужиками, а там, глядишь, придём к общему знаменателю.

Егорыч и Кеша выглядели хмурыми, поэтому я совершенно не удивился тому, что с топливом вышел полный облом. Военные послали просителя в задницу прямым матерным текстом, едва услышав про бензин. Кеша тоже вернулся ни с чем: гуманитарки нет, народ дичает на глазах, ничего организованного, кроме создания списков беженцев в пределах лагеря не наблюдалось. Делать списки, кстати, тоже перестали, ибо беженцы в очереди передрались и начали высказывать претензии ментам, хотя менты, в общем-то, всего лишь в меру сил пытались сохранить хоть мало-мальский порядок. Мало их, этих ментов, было. Толпа накалилась почти до взрыва, кто-то крикнул “бей мусоров”, менты психанули и пристрелили таки пару-тройку бузотёров и снялись в неизвестном направлении, пока их не растоптали. Толпа в угаре снесла столики с волонтёрами, книги учёта разорвали, пытаясь отобрать друг у друга, коробки с бумажками перевернули и раскидали. Короче, дело к ночи, и высиживать кокосы в этой локации становится реально опасно, и по-настоящему чертовски страшно. Нужно что-то экстренно решать.

Пока мы шли, я осторожно начал “наводить мосты”. Стал рассказывать, что видел сам, и какие выводы сделал. И потихоньку подводил их к мысли, что без поездки в город за продуктами и топливом не обойтись. Иначе, сидя на месте, мы получим полный рот проблем, причём, скорее раньше, чем позже. И решать надо уже сегодня. Кеша задумался, а Егорыч упрямо и категорично от мародёрки отказывался. Опасно, мол, лучше уж пешком дальше идти.

На это уже возражал я, мол, в каком составе они решили идти? Кеша, Егорыч, его сынуля и две тётки? Ха и ещё раз ха!

- Ну, ты с нами можешь пойти, - встрял Иннокентий, по своему обыкновению словно делая мне одолжение и демонстрируя альтернативность и независимость мышления. - И эти, как их там... Саня с Николаем.

- А ты нас что, на довольствие поставишь? Пожрать дашь, патронов отсыплешь? - теряя терпение грубо спросил. Увидел как они оба поджали губы, поняв куда я клоню, продолжил: - Нет? Так а нахрен вы, такие хорошие, мне или там Николаю с Саней сдались? Мне проще их сблатовать на мародёрку, чем ваши узелки с бесценным барахлом тащить! Которые вы бросать не хотите, и утащить своими силами не можете. Так ведь?! Тьфу, мля!

Я сплюнул, чувствуя досаду. Вместо того, чтобы склонить мужиков в свою веру, я ещё больше осложнил отношения. Вот же ж дебил! Навёл, называется, мосты. Никогда язык не был моей сильной стороной, скорее, наоборот. Навык дипломатии у меня явно со знаком минус.

Кстати! Я аж остановился от пронзившей меня мысли. А вдруг Витёк, этот сталкер малолетний, всё-таки уже ездил с мужиками на мародёрку? Как мне с утра предлагал, пока его батя с Кешей по лагерю шарятся? И моё предложение уже не актуально, и я снова на исходной? Один и с голой задницей?

От такой мысли я поспешил к месту нашей стоянки ещё быстрее, даже немного обогнав Егорыча с Иннокентием, которые с видом оскорбленной невинности даже приняли немного влево, чуть-чуть отдалившись от меня. Вроде рядом, а вроде уже и не со мной.

Когда мы добрались до лесополосы, где ночевали прошлую ночь, у меня немного отлегло. Микроавтобус стоял точно в таком же положении, как и раньше, и трава под ним, что характерно, не примятая. Витёк уныло шлялся рядом с ружьём на плече, Саня, Николай, и ещё двое парней с такими же унылыми мордами сидели у костра, курили две сигареты на четверых. На моём месте никого не было, значит, там же и переночую. Если, конечно, за время моего отсутствия там никто не нагадил. Сейчас сперва немного перекушу, а то уже кишки свистят, и попробую снова убедить Егорыча отправиться за припасами.

Глава 12

После заката собрались у костра, обсудить дела. В лагере, как и вчера, орали и стреляли, обстановка была донельзя нервная и к спокойному сну никак не располагала. Мимо, по трассе, катились машины, иногда военные - по одной или в составе небольших колонн с бензовозами, видимо, на нефтезавод. При каждом подозрительном шорохе мы хватались за оружие, и вообще, кажется, выглядели уже как банда. Поэтому возле нас так и осталось свободное место. Проходящие мимо беженцы обходили нас стороной, что не могло не радовать.

После почти трёх часов споров и орева, худо-бедно пришли к общему знаменателю: здесь больше оставаться нельзя. Без бензина и тем более жратвы дальше идти глупо, на помощь государства рассчитывать не приходится, и вообще дело швах. Поэтому альтернативы небольшой мародёрке тоже нет. Егорыч с семейством берёт бензин и потом катится на все четыре. Мы ищем жратву, а потом, после дела, расходимся. Мужики, то есть Николай, Саня, и двое новеньких - Леха и Андрей - относились ко мне явно с опаской. Как и все остальные, в принципе, тоже. Я не обиделся - мужик я здоровый, башка лысая, да и рожа та ещё... Опять же, у меня карабин, а у них гладкие. Да и инцидент с воришкой, которого я пристрелил без всякой, по их мнению, жалости прошлой ночью, они явно не забыли. Чего уж там - вон он, валяется, как наглядная агитация, в кустах метрах в пятидесяти и уже распух на жаре так, что пуговицы рубашки на животе того и гляди начнут отрываться и улетать в космос. Насмотрелись за день, боюсь даже представить, чего они про меня за это время понадумали. Только Витёк сидел со мной рядом, хорохорился и вёл себя со мною так, как будто мы уже партнёры и бывалые ходоки по полной опасности “Зоне отчуждения”.

На дело решили ехать с рассветом. И тварей будет видно, и народу меньше. Я предложил сильно не углубляться, свернем с дороги ко дворам, где старые двухэтажки, и сперва сольём бензин с ближайшей машины, которую найдём, а потом тряхнём первый попавшийся магазин или ларёк. Причем вглубь района не поедем, по краю пройдём, около железной дороги. Чтобы, если что, быстро запрыгнуть в микроавтобус и удрать. Делать решили всё быстро, не привлекая сильно внимание тварей. На том и порешили.

С утра, высадив женщин около школы и договорившись, где они нас будут ждать, мы двинулись на мародерку. Напряжение в команде нарастало. Свернули к домам у железной дороги, и сразу увидели две разбитые машины, не поделившие небольшой перекрёсток. Рядом в лужах засохшей крови валялись изорванные, изувеченные тела пассажиров. Мужики прилипли к тонированным стёклам, высматривая возможную опасность.

- Егорыч, объезжай машины и становись между ними, как можно ближе, двигатель не глуши. Саня, Николай, ваша левая сторона, Лёха, Андрюха, Витёк, внимание на дом и окна. Я бенз солью, а ты, Кеша...

- Иннокентий! - буркнул Кеша.

У меня дёрнулся глаз, но я сдержался.

- Ты готовь канистру и воронку. Всё, понеслось!

Никто не возразил, получая команды, и движения мужиков приобрели осмысленность. Аккуратно, стараясь не шуметь, отодвинули двери и высыпались из машины. Правда, Витёк споткнулся об какую-то сумку в проходе и чуть не выпал, нелепо размахивая ружьём, а Кеша неловко стукнул канистрой по двери, но в целом всё прошло достаточно шустро. Я нырнул под ближайшую разбитую иномарку, сунул под бензобак пластмассовый таз, ткнул штык-ножом в бензобак и провернул, расширяя отверстие. Бензин хлынул в ёмкость, и через бесконечную минуту таз почти полностью наполнился горючим. Глухо щелкнула крышка бензобака, и Егорыч громким шёпотом просипел:

- Сразу в бак лейте, датчик на нуле!

Кеша сориентировался тут же и с тазиком на перевес рванул к заливной горловине, а я только кивнул, соглашаясь. И правда, мало ли, обсохнем в неподходящий момент, и будем сопли вытирать, пока твари нас из машины выколупывать будут.

Бензин в бак заливали куда дольше, чем сливали с разбитой тачки. Потом повторили процедуру с другой машиной. Тварей не было видно, и мужики заметно повеселели. Когда дело было закончено и все залезли в микроавтобус, Егорыч развернулся на водительском кресле и коротко спросил:

- Куда?

- Дальше по этой же улице, вдоль железки, через два дома магазин. Давай туда.

Егорыч медленно тронул машину и через минуту мы хмуро созерцали через распахнутые двери погром в небольшом магазинчике. Он был явно разграблен, даже из машины не надо было выходить, чтобы это понять.

После непродолжительной паузы я сказал:

- Там, чуть дальше, “Пятёрочка” вроде. В доме. Давай туда.

Егорыч пожевал губами и категоричным тоном сказал:

- Нет. Опасно. Там дома близко, если твари появятся, не успеем сбежать. Поехали обратно.

И, не дожидаясь возражений, начал разворачиваться.

- Эй-эй-эй! Охренел?! Куда, мля?! Стой, кому говорю?

Но Егорыч упрямо разворачивал машину, и я, взбесившись, не долго думая ухватил его за плечи и вытянул наполовину из водительского кресла. Что-то пискнул Витёк, мужики возмущённо загомонили, а Кеша дёрнул ручник. Пикнули датчики, микроавтобус задёргался и остановился, за малым не въехав в дерево.

- Мужики, Егорыч нас кинуть хочет! - рявкнул я, держа трепыхающегося в моих руках старика. - Он, мля, бенз получил и помашет нам ручкой, а мы как были не жрамши, так и там же и останемся.

- Егорыч, мы же договаривались... Ты офигел?!.. Так не делается!.. Мудак!.. - наперебой загалдели мужики, Витёк опять что-то пискнул, но ему тут же закрыли рот, злобно зашикав. Кеша испуганно пялился с переднего сиденья то на меня, то на пассажиров. Ситуация накалялась.

- Короче, Егорыч, либо мы едем до магазина, либо ты идёшь пешком, а мы едем до магазина без тебя. Вопросы?! - меня снова с голодухи накрывало бешенство.

Егорыч сник, кивнул, и я скинул старика обратно за баранку.

- Разворачивайся и поехали.

Дальше ехали молча. Через несколько дворов показалась искомая “Пятёрочка”. Магазин располагался на первом этаже, в пристройке. Тварей не наблюдалось, хотя много маленьких высоко расположенных окон зияли выбитыми стёклами. Было тихо, только кое-где слабо шевелились от сквозняка занавески. Судя по виду магазина, его не разграбили, хотя мародёров рядом с ним полегло не мало. Все ступеньки были залиты засохшей кровью, а сами искатели удачи лежали тут же разобранные на запчасти. Прямо с нижней ступеньки на нас жутко щерился обгрызенный череп с куском такой же погрызенной шеи.

- Так, мужики, тварей не видать, поэтому действуем быстро. Егорыч, разворачивайся и подкатывайся к крыльцу задом. В магазин первым зайду я и Егорыч, - при этих словах старик вскинулся и возразил, мол, он же за рулём.

- Хрен тебе, а то дашь по газам и ищи тебя потом. Так вот. Если будут твари, сразу уходим, а то набегут - не отмашемся. За Егорычем идёт Витёк, Кеша, замыкают Саня и Николай. Лёха с Андрюхой у машины, тачку не глушим. Согласны? - я оглядел команду. Все помолчали, переглянулись, потом закивали.

- Всё, вперёд и с песней!

Машина развернулась, я выскочил и первым делом открыл дверь водителя, дабы у него не появилось глупых мыслей. Егорыч вздрогнул, видимо, крамольные мысли всё-таки проскальзывали, и полез из машины, прихватив ружьё. Следом полезли мужики. Огляделись, и медленно пошли по ступенькам. Лёха с Андрюхой встали с двух сторон у машины, напряженно глядя по сторонам и вверх, в пустые окна соседних домов.

Через одну напряженную минуту мы вошли в магазин, озираясь и водя стволами по сторонам. В торговом зале был бардак, два стеллажа с товаром были опрокинуты, на полу валялись бутылки с алкоголем и пакеты с закусками к пиву. Окна зарешечены, стёкла на месте. По крайней мере те, которые можно было увидеть от входа. Товар был не разграблен, хотя местами просто валялся на полу. Видимо, не из-за мародёрства, а из-за разыгравшейся трагедии. Людей здесь просто жрали. Теперь их останки изорванными кучами лежали на полу в лужах засохшей крови и содержимого разбитых бутылок. Видимо, кому то не повезло. А судя по количеству человеческих останков, не повезло кому-то не одному.

А ещё в магазине воняло тухлятиной. Витёк сразу побледнел, отвернулся и икнул, опустил ствол вниз и зажал рот ладонью.

- Внимание! - громким шепотом рявкнул я на Витька, - Ствол подними!

Тот послушно закивал и снова изготовился к стрельбе, но нет-нет, да и отводил взгляд, тыкаясь ртом себе в локоть или плечо рядом с прикладом, сдерживая рвоту. По моей команде мужики двинулись вдоль стеллажей, крутя головами и оружием. Достаточно быстро дошли до конца магазина, и немого расслабились. Никого. Вернулись к полке с консервами, Витёк сбегал к выходу и предупредил мужиков у машины, что сейчас начнем грузиться. Те доложили, что всё тихо, тварей и людей не видно. На обратном пути Витёк от ярких впечатлений блеванул всё-таки у останков людей около кассы.

- Николай, Саня, Кеша, консервы сгребайте. Егорыч, Витёк и я прикрываем. Потом меняемся. Тащим в машину, берем мешки и повторяем. Сперва консервы, потом крупы и макароны, по максимуму. Потом поделим!

Коля и Саня тут же скинули с плеч пустые рюкзаки и начали быстро и без разбору сгребать в них банки с мясными и рыбными консервами. Кеша как всегда состроил недовольную рожу, мол, раскомандовался тут, но после такой демонстрации своей независимости и индивидуальности поставил ружьё у холодильника и влился в процесс. Как только они закончили, закинули с нашей помощью за плечи и взяли оружие, процесс повторили мы. Мясных консервов осталось мало, и мы накидали в рюкзаки фасоль, горошек и прочую лабуду длительного хранения. Даже ананасов, на сладенькое.

Блин, а тяжело. И неудобно. Жесткие края накиданных впопыхах консервных банок, усиленные моей же жадностью, сильно давили в спину. Я немного попрыгал, утрясая мешок. Хотя... Тут только бы до машины добраться, а потом обычные мешки возьмем, под упаковки с крупами. Пойдёт, короче.

Примерно тем же занимались и остальные, кряхтя под грузом. У самого молодого и щуплого, у Витька, рюкзак был самый большой, и потому оказался самым тяжёлым. Мужики посмеялись над кряхтящим матерящимся парнем, сгибающимся под тяжелой ношей, и гурьбой двинулись к выходу. Кеша поднял с пола банку пива, потёр край об рукав, поставил ружьё рядом и пшикнул напитком, срывая кольцо. Егорыч не выдержал, тоже наклонился за пивком, а я уже набирал в лёгкие воздух, чтобы отматерить идиотов, как вдруг с улицы донесся истошный крик ужаса и паники. Тут же раздалась заполошная стрельба и ненавистный рёв чудовищных глоток. Сквозь пыльные витражи мы увидели, как с крыши и со стен пристройки на наших товарищей у машины летят быстрые чёрные тени, как судорожно дергает затвор Лёха, как бьется в агонии под черным гладким телом Андрей, брызгая кровью и суча ногами в пыли.

- К бою! - взвыл я, скидывая предохранитель “Плаксы”, одновременно вкладывая приклад в плечо и изготавливаясь к стрельбе.

Дальнейшее превратилось в дурной, кошмарный и абсурдный сон. В открытые двери магазина по потолку влетели две твари, Витёк испуганно шарахнулся назад, забыв про ружьё, прямо под выстрел Николая. Голова парня раскололась надвое, брызнув кровавыми ошмётками как как арбуз. Полетевшие красные капли окрасили пластиковую дверь в алый цвет. Его тело сделало ещё шаг, и утяжеленное рюкзаком с консервами сильно толкнуло Александра. Тот покачнулся, картечный выстрел ушел в сторону, не попав в тварь, и черное тело сбило молодого мужчину, подмяло, вгрызаясь в лицо. Оба сцепившихся тела рухнули на стеллаж с товаром, но палец Саши продолжал давить на спусковой крючок, картечью снося продукты с полок и заставляя меня метнуться в сторону, что сразу сбило мне прицел и пули бесполезно ушли в стену.

- Ты что наделал?! - заорал фальцетом Егорыч, который так и стоял, согнувшись и держа в руках банку пива. Не верящими глазами он смотрел на труп сына. Николай в шоке, с полными ужаса глазами тоже стоял и смотрел на тело. Ружье выпало из ослабевших пальцев, мужик замотал башкой и повторял:

- Я не хотел... Я не... Я... случайно.. Я правда... Я не хотеееел!!!

- Ллять, стреляйте, дебилы, ллять!! - орал я, пытаясь угнаться стволом за быстрой черной целью, стелящейся по потолку в длинном прыжке. Тварь изменила вектор, и вот уже несется к Егорычу, который ни на что не обращая внимание неверными шагами побрёл к телу сына. В панике, почти не целясь, буквально на рефлексах я сделал несколько выстрелов, и сбил таки ненавистную тварь в полёте. Она упала рядом с Егорычем, и забилась в конвульсиях, широким веером брызгая синей кровью из перебитой лапы и раскидывая наваленный на полу мусор. Но Егорычу было всё равно. Он на коленях рыдал у тела так нелепо погибшего сына, его ружье валялось рядом.

- Егорыч... Прости... - как сквозь вату в оглохших от стрельбы в помещении ушах услышал я бормотание Николая, но ему на спину уже летела вторая тварь, та, которая убила Саню. Она вцепилась в его рюкзак передними лапами, когтями задних полоснула человека по бедрам, а зубами вцепилась в затылок. Лицо Николая перекосилось, череп смялся как у резиновой куклы, глаза выпали из глазниц, изо рта и ушей хлынула кровь.

Я же уперся спиной, точнее, рюкзаком в стену и начал загонять пулю за пулей в тварь, сидящую на Николае. Пули порвали и черное гладкое тело чудовища, и дрыгающееся под ней тело недавнего товарища. Иллюзий я не испытывал, помочь Коле было уже невозможно.

Лапы твари подогнулись, и рычание сменилось сипением. Она осела на труп Коли, а я уже двигался к кассе, стараясь занять более удобную позицию, чтобы проконтролировать дверь и прикрыть Егорыча. Из-под ног со звоном разлетались бутылки и прочий мусор, пару раз я чуть не свалился, когда банки с колой попали пол подошву ботинок. Споткнулся о ружьё Кеши. Мелькнула и пропала мысль: “Он что, бросил оружие?!” Руки и ноги тряслись от перевозбуждения, я захотел скинуть рюкзак, но замер, услышав голос пожилого мужчины:

- Тыыыыы... Это всё тыыы... - выл он.

Я не сразу понял, что Егорыч уже повернулся ко мне. Его блестящее от слез и перепачканное кровью сына лицо было искажено ненавистью. Кровь была и на животе, и на коленях старика, его ноги тряслись, но руки твёрдо и привычно держали ружьё.

- Егорыч, ты что?! Егорыч, успокойся, отойди от двери.

- Ты... Тыыы во всёооом виновааааат. Если бы не ты, мой сын был бы жив! Мразь!

Ствол ружья Егорыча начал медленно подниматься и смещаться в мою сторону. В глазах плескалось безумие.

- Егорыч, уймись! - заорал я в панике, стараясь не делая резких движений отойти за холодильник. Так себе защита, но по крайней мере можно скрыться с глаз обезумевшего от горя отца и перебежать дальше по коридору.

- Мрааазь... Это тыы виновааат - тягуче хрипел тот, медленно идя ко мне. - Тыы притащиил наас сюдааа...

Я отступал. Про то, чтобы выстрелить в Егорыча, я почему-то не подумал. Сама мысль о том, что можно вот так вот убить этого раздавленного горем дядьку, даже не пришла мне в голову. Надо его уговорить, успокоить, надо убраться отсюда, может дать успокоительное. Водки налить, в конце то концов!

Когда через секунду Егорыч вскинул дробовик к плечу, я рванул за холодильник, вниз и влево, уходя от картечного залпа. Сильно ударило в спину, морозильный ларь по соседству обзавёлся дырой размером с кулак. К запаху тухлятины, пороха и крови прибавился запах тушенки и ананасов. Рюкзак съехал в сторону, меня крутануло на заваленной мусором напольной плитке, и я ударился боком о край стеллажа. На карачках отполз в сторону, грохоча Плаксой по полу и стенке холодильника. Из рваной дыры в рюкзаке посыпались консервы и зелёные шарики горошка, на задницу потёк ананасовый сок. А Егорыч шел в мою сторону, шаркая ногами, и стрелял наугад по стеллажу, за который я уполз. На меня сыпался разный мусор, глаза засыпало мукой. Трындец!

Тут снова раздался вой тварей, видимо, они уже доели Лёху с Андреем, и отправились в магазин за добавкой. Егорыч заорал, выстрелил в них несколько раз, и прыгнул ко мне, судорожно перезаряжая свою МР-ку. Стараясь прикрыть старика, я сделал несколько выстрелов в черные тени на стене, не попал. Егорыч засунул в трубчатый магазин несколько патронов, посмотрел поверх холодильника на тварей и развернул ствол на меня.

- Нееееет! - я снова попытался уклониться в сторону, понимая, что не успею, вскинул в отчаянии СКС, начал наводить на старика. Не успеваю! Словно попал в дурной сон, когда реальность плывёт, а все конечности залипли в густой тяжёлой патоке. От ужаса руки ослабли, а взгляд примёрз к дульному срезу ружья в руках старика. Сейчас оттуда в огненной вспышке вырвется моя смерть.

Чья-то рука дернула Егорыча в сторону, пороховой выхлоп близкого выстрела обжег правую щеку, тяжелый картечный кулак выбил стекло в стоящем чуть позади меня холодильнике с напитками. Кеша! Ухватив Егорыча за шею, другой рукой он пытался опустить ствол ружья вниз и что-то орал ему в ухо. Бабахнул ещё выстрел, картечины срикошетировали от колонны и вместе с кафельным крошевом ударили меня в бедро. Я снова заорал и вцепился рукой в пораненную ногу. “Плакса” бухнул резиновым затыльником приклада об пол и повис на ремне.

Тут на борющихся и орущих мужиков сверху упали две твари, разрывая клубок людских тел. Превозмогая боль в ноге, я начал стрелять в эту кучу малу, стараясь не попасть в людей. Это было не реально. Я попробовал вскочить на ноги, чтобы занять более выгодную позицию, но поскользнулся на собственной крови и мой выстрел пробил голову умирающего Егорыча. Кеша уже хрипел разорванным горлом, пытаясь вылезти из-под дохлой твари, ещё одна рвала уже мёртвому старику живот, елозя безвольными задними лапами в луже крови. Пуля, по всей видимости, перебила её позвоночник, но это не останавливало живучую тварь.

Еще после нескольких выстрелов в упор затихла и она. Я сполз по стене на пол и попытался успокоить хриплое дыхание. Кеша умер, у меня в ушах звенело, в бедре пульсировал огонь, по щеке текла кровь. Надо было понять - эти твари уже кончились, или сейчас рядом есть ещё их подружки?

Вроде никто не бежит. Ни по стенам, ни по полу, ни по потолку. Мусор на полу не шуршит и не звенит под шагами, в магазине внезапно установилась тяжёлая тишина. Только мухи жужжали около холодильника с протухшей заморозкой. Им, мухам, было глубоко фиолетово на наши проблемы. Скорее, наоборот, наши проблемы - им прибавка к столу. В голове с частотой пульса стучало только одно - трындец-трындец-трындец.

Глава 13

Аптечка в машине Егорыча была выше всяких похвал. Там было всё, что нужно, чтобы обработать несложную рану, и даже хватило бы на рану посерьёзнее. Шипя и поскуливая от боли, я выковырял из-под кожи пляшущим в руке ножом пару смятых картечин и мелких кусков напольной плитки. Залил сперва всю эту красоту перекисью водорода, потом зеленкой, и замотал бинтом. Джинсы пришлось распороть по шву - нога в бинте плохо залезала в штанину. И вообще, штаны нужны другие, последние пара суток на них очень плохо отразились. Бомжи и те лучше выглядят. Грязные, рваные, с дырами и все в крови. Кроссовки тоже хоть выкидывай.

Намарадёренные продукты и своё барахло переложил в рюкзак молодого сталкера тут же, в машине. А куда деваться, в моём рюкзаке дыра величиной с кулак. Штопать его, что ли? Бросил его между сиденьями. Раз пятьсот пожалел, что не научился водить машину.

Часам к пяти вечера кое-как добрался до лагеря, что интересно - почти без приключений. Несколько проехавших мимо автомобилей меня не взяли, наоборот, ускорились. Да я и не в обиде, вид у меня более чем подозрительный. Если бы я ехал на машине, то такого бы точно не взял в попутчики. Я ж не дурак.

Тварей тоже не видел, точнее, они меня. Видимо, потому что в городе стреляли, причем по-серьёзному, из пулемётов и автоматического оружия, и вся враждебная фауна сбежалась туда, на звуки выстрелов.

На старое место не пошел - побоялся встретиться с женщинами Егорыча и Кеши. Малодушие, конечно, но что я им скажу? Что всё пошло наперекосяк? Что тут вообще можно сказать? И что сделать? Женщины просто остались ни с чем, без родных людей, без машины и вещей среди оголодавшего озлобленного человеческого стада. И я откровенно боялся посмотреть в их глаза и увидеть там обвинение и проклятия. Тем более, что они были мною частично заслужены.

Когда я уже прошел весь лагерь и двинулся по дороге дальше, сзади, со стороны города, послышался шум мощных двигателей. Обернувшись, я увидел несколько бронемашин и военных КамАЗов с тентами. Не питая иллюзий и надежд, вяло помахал рукой - а вдруг все-таки остановятся? К моему удивлению, один из грузовиков принял вправо, к обочине, и медленно прокатился мимо меня. Сидящий в кабине возрастной боец в каске внимательно меня осмотрел, потом крикнул из окна:

- Запрыгивай назад! Цыгель, цыгель!

“Я понял - это намёк, я всё ловлю на лету”... поэтому ускорился на дрожащих от боли и усталости ногах, подскочил к машине и зацепился руками за задний борт. На этом мои силы закончились, я повис безвольной тряпкой и проехался кроссовками по асфальту. Трое сидящих под тентом бойцов с матюгами ухватили меня за руки и лямки рюкзака, и кряхтя втащили внутрь. КамАЗ рыкнул двигателем и ускорился, догоняя колонну. А я просто рухнул на четыре кости на металлический рифленый пол, тяжелый рюкзак придавил меня своим весом окончательно и бесповоротно. И видел я перед собой только несколько пар потёртых камуфлированных берцев, приклады автоматов да пыльные поцарапанные наколенники. И ещё кучу каких-то коробок и другого хлама в передней части кузова.

- О! Вонючка! Опять ты? - услышал я смутно знакомый голос. Кое-как усевшись на пятую точку, я огляделся. На меня равнодушно и устало смотрели с десяток пар глаз, среди которых я углядел злые раскосые глаза мелкого молодого азиата, сидящего справа от меня. Как и остальные бойцы, он был в полной броне, в каске с открытыми ушами под тактические наушники. Сами наушники были откинуты на креплениях вверх, а каска сдвинута на затылок, что придавало бойцу вид “лихой и придурковатый”. Руки в тактических перчатках крепко сжимали потёртую СВД, поставленную между ног. На левом плече красовался патч со стилизованным Виктором Цоем и надписью “Цой жив”.

Мелькнул образ - я в бронемашине, только что выбравшийся из расстрелянного ларька, где лежал в луже пива и натекшего с трупа продавщицы тухлой жижи, и, соответственно, вонял как выгребная яма. Ага, припоминаю. Кажется, он меня тогда предлагал выкинуть, чтобы я там не отравлял атмосферу.

- И вам не хворать, - проскрипел пересохшим горлом я.

Боец слева ловко сдернул с моего плеча Плаксу со словами “я подержу, отдохни пока”.

- Ты как тут опять? - прокричал азиат. Набравшая скорость машина и ветер в кузове заставляли напрягать горло.

- В магазин ходил! Шопинг! - крикнул я в ответ, и кое-как сбросил рюкзак, стараясь сильно не дергать раненой ногой. По поводу карабина я решил не выступать.

- Что купил? - снова азиат.

- Пожрать, - ответил я честно.

- А с ногой чё? - поинтересовался сидящий рядом боец, с показным равнодушием дернув головой, как бы показывая этим жестом на окровавленный бинт. А глаза то серьёзные, и правая рука как бы невзначай уцепилась большим пальцем за верх бронежилета, рядом с кобурой. Блин, а ведь если ответ его не устроит, может и пристрелить. Поэтому я не стал мяться с ответом и вилять. Ответил как есть:

- Картечь.

- Показывай! - это уже сказал боец, сидящий у противоположного борта. Судя по обилию подсумков с красными крестами, тупым патчем “Заговариваю боль матом” и несколькими жгутами Эсмарха, торчавшими из утилитарника на лямке разгрузки, это был санинструктор или врач.

Я вздохнул. О времена, о нравы! Джентльмену уже не верят на слово.

- Ножницы дай! - прокричал я в ответ. Колонна еще больше набрала ход, и общаться без крика уже становилось проблематично. Трясти тоже стало сильнее, каждая кочка отдавалась болью в натруженной рюкзаком пояснице и раненой ноге.

Тот кивнул и отточенным движением, не глядя, выдернул откуда-то кривые ножницы для снятия бинтов. Ну точно медик. Я ещё раз вздохнул, и начал срезать перевязку. Рана снова запульсировала болью, присохшую к ней марлю пришлось отрывать “через не могу”. Я зашипел. Штанина снова начала пропитываться кровью, использованный бинт полетел за борт. Врач сунул мне вскрытый ИПП, обильно смоченный перекисью, и сам флакон. Протри, мол. Я молча и послушно полил, протер, внутренне соглашаясь с народной мудростью, что пистолет около твоей задницы очень сильно меняет взгляды на жизнь.

Медик наклонился, внимательно осмотрел рану, удовлетворенно кивнул и быстрым движением ощупал вторую ногу на предмет скрытых повязок и трав�

Глава 1.

Пятничный вечер обещал удаться. Собирались отмечать днюху у моего приятеля, Николая, со всем шиком и блеском, на который способен не бедствующий холостяк тридцати лет от роду. Как и в прошлый раз – сауна с большим бассейном, хамамом и шикарным столом с закусью. Только спиртное каждый притаскивает сам на свой вкус, ибо Николай из всего разнообразного пойла предпочитает водочку, чего и нам, бестолковым, тоже активно рекомендует. Мол, вино в магазинном исполнении есть реактив нездорового состава, пиво – забродившая порошковая отрава, а остальные напитки вообще начинается на букву “Х” и заканчивается на букву “Я”. Верно, она самая, то есть химия. Может, он и прав, точнее, он даже скорее всего прав, но водка в бане? Нет, альтернативы пивку я для себя не вижу. Поэтому, вывалившись из переполненного в час пик автобуса, первым делом прискакал в соседствующий с домом пивной разливняк, попросил девушку-продавца сделать “как обычно, но больше”. Потом, загруженный тяжеленным пакетом с полторашками, рванул домой через рынок, купив по пути пару веников. А то опять, как в прошлый раз, все забудут. Ну и всякого вредного, но вкусного барахла тоже прикупил, как же без этого?

Времени еще хватало, мыльно-рыльные уже сложены со вчерашнего дня, поэтому я бухнулся на диван и врубил телек. Для фона. А сам начал втыкать в телефон. На оборонном заводе, где я работал, телефоны сдавались в камеру хранения, поэтому организм срочно требовал совершить ритуал присутствия. Ответил смайликами и сердечками на кучу всяких “милых” картинок и баянов от друзей и знакомых. Полистал ВКонтакте, не глядя лайкая всё подряд – мне не жалко, пусть эти эгоманьяки порадуются. Лента новостей пестрила сводками боевых действий, полыхнувших на территории бывшего СССР. Я поморщился. С началом мобилизации нас, заводчан оборонки, тоже привязали накрепко к рабочим местам. Мол, мы вам бронь, а вы нам работу за недорого. А кто уволится – повестка сразу, с военкоматом договорено. Новый феодализм, ядрён батон. Логику руководства я умом понимал, в это паскудное время только жесткие решения могут собрать воедино стадо, по недоразумению именующее себя сознательным обществом. Даже в военкомат бегал, но там, поглядев на меня, ласково послали нахрен, посоветовав не отвлекать занятых дядек от работы. Просто резолюция “не годен” написана на моей морде крупными буквами. Несколько лет назад на производстве лопнул диск циркулярки, и вылетевший как из пращи бритвенно острый стальной осколок распахал мне скулу и бровь, а заодно повредил мне левый глаз. Глаз спасли – я им видел, правда не полностью. Зрачок растекся и частично помутнел, так что в военкомате мое тоненькое личное дело пылилось на дальней полке вместе с другими “негодяями”.

С таким положением вещей я был в корне не согласен, всегда в глубине души считая себя о-го-го каким крутым перцем. Вроде не доходяга, и помахаться не заржавеет, а тут вдруг становлюсь в один ряд с с инвалидами. Ну, обидно же? Ладно бы сам терялся от призыва, тут то всё понятно. Но тут меня просто морально макнули головой в не вкусно пахнущее место, наступив грязным берцем на самое дорогое – чувство собственной важности.

ОК, решил тогда я. Конца краю этим конфликтам пока не предвидится, скорее наоборот. Мы не гордые, мы подождем, больше шансов сфоткаться на фоне руин Вашингтона. И, собрав бумажки, купил на кредитку старенький но бодрый в промерах ствола СКС. На что-то лучшее, если честно, просто денег не хватило. Логика на тот момент была проста. Первое: надо учиться стрелять, а чтобы научится стрелять надо что? Правильно, надо стрелять, и стрелять много. А СКС, при всех его недостатках, жрёт даже самые дешевые патроны. Ну и второе: из-за того, что нормально видел у меня только правый глаз, то снайпером мне не стать при всем своём желании. Чем дальше от меня объект, тем более плоским он мне кажется. Дальние здания, например, выглядят словно декорация, налепленная прямо на небо. И с глазомером, соответственно, возникали понятные затруднения. Поэтому мне нужна была многозарядная нарезная фузея, из которой я мог бы попасть в небольшое ведро на соточку метров, дальше просто не надо. СКС с этим справлялся, ну и ладно.

Так что со временем поход в лес на пострелухи стал для меня ритуалом, старичок СКС приобрел имя Плакса и обзавелся съемными магазинами, закрытым пламегасителем, загонником и удобным резиновым затыльником. А доставшемуся в наследство от отца экспортному и неимоверно дорогому в своё время ИЖ-54 достался ещё более старый нарезной сосед, поселившийся с ним в одном оружейном сейфе.

В отличие от дорогущих по нынешним временам патронов двенадцатого калибра, “семёрка” к Плаксе стоила куда дешевле. Соотношение почти 1:3, уму не постижимо! А последний поход по магазинам просто вверг в ступор, загнав цены на боеприпас к двенадцатому просто в космос. Поэтому когда приятель по пострелухам предложил мне с ним в доле купить коробку на тысячу патронов к СКСу, я даже почти не раздумывая согласился. Выгода составляла почти три рубля со штуки, пусть и не много, зато приятно. Всё одно сотни полторы-две за месяц сжигаю. Да и патроны будут одной партии, проще вносить поправки на прицеле. Поэтому в платяном шкафу в прихожке среди всякого хлама у меня стоял неприметный рюкзак с патронами. А куда их ещё девать? Понятно что непорядок, но квартирка маленькая, и еще один сейф совать некуда и не охота. Опять же живу один, что париться? Куда хочу туда кладу, моё дело, а участковому об этом заветном рюкзачке знать не обязательно.

Просматривая ленту новостей, наткнулся на кричащий заголовок: “Кошмарные чудовища атаковали Африку”. Зашел полюбопытствовать. Смысл статьи был в том, что один из городов бла-бла-бла подвергся атаке каких-то невиданных хищников, бла-бла-бла, паника… армия-полиция… Зашел на статью и тут же вырубил, столько рекламных баннеров я не перевариваю. Желтуха стрёмная. А что? Единственные настоящие чудовища в Африке – это западные капиталисты и их ручные радикалы, зверствующие с приходом Новой Депрессии почти во всех странах Чёрного континента. Тут же заботливый браузер на основе моих предпочтений (так это, кажется, называется?) выкатил ещё статьи на тему “нашествия чудовищ”, и я, убивая время перед походом в сауну, немного почитал эту ахинею. Лютейшая желтуха, правда. Глянул видосы. Из туманного, спиралью закручивающегося в небо смерча, выбегали какие-то тени, кидались на бегающих в панике несчастных негров. Изображение прыгало, как в фильме, снятом в стиле любительской камеры. Рассмотреть что-либо толком из-за прыгающего изображения было почти невозможно. Но даже так приколол секундный момент, когда какие-то твари бежали по вертикальной стене здания как будто по ровной поверхности и ныряли в окна, абсолютно наплевав на земной магнетизм в целом, и на старика Ньютона в частности. Выглядело бы это чертовски реалистично, не будь такой откровенной подделкой. Хмыкнув в восхищении достижениями нейросети (ну а чем же ещё этот видос может быть?), я глянул на часы и пошел обуваться. Меня ждала раскалённая парилка и веселая компания.

Глава 2.

К моему удивлению, народу было не так много, как в прошлый год. Сам именинник со смехом сказал, что “женатиков и каблуков не пустили”, ибо прошлого раза хватило. Оболтус тогда привел пару девушек с низкой социальной ответственностью, да еще и заказал выездной стриптиз. Чем привел в восторг мужскую часть гостей и, мягко говоря, недоумение и огорчение их прекрасных половин. Короче, тогда праздник удался, но в этом году бабы заранее были на изжоге и пресекли все поползновения благоверных поучаствовать, так сказать, в оном культурном мероприятии. А в этом году Коля неожиданно решил быть скромнее, и подруг привел себе всего пару штук и только для личного пользования. Ну а мы, оставшиеся в строю неженатики либо парни с относительно лояльными подругами, принесли бухла на свой выбор и… Ну да, и всё. Не считая полотенец и труселей, разумеется.

Выпили, закусили, попарились. Повторили несколько раз, и, как водится, часть народу скучковалось мелкими группками и зацепились языками. Девчонки о своём, о женском. Мужики – кто о бабах, кто о тачках. А темой самых горячих прений были как раз события в Африки и уже в Азии, и чудовища, которые лезут из тумана. Начал Пашка, ещё в хамаме. Потом, окунувшись в ледяном бассейне, переползли к столу, ну и понеслось:

– В Китае из провинции… не помню, язык сломаешь, не важно, – возбужденно вещал Павлонтий, – эвакуация идет. Там жесть нереальная, народище разбегается, хаос, военные в силах тяжких да на броне чуть ли не сквозь пробки по машинам несутся. Связи нет, помехи какие-то, пальба на улицах. А звери какие-то на улицах, на стенах, – при этих словах полетели замечания про забористое курево и “дайте две!”. Мужики кто под пиво, кто под более крепкое, растаскивал шашлычок и внимал, жевал, слушал и прикалывался.

– Не, вы реально не смотрели? – изумляется Пашка, – Там такие видооосыыы, – он аж глаза закатывал от возбуждения, – Кинокомпании со спецэффектами отдыхают. Звери эти прям сквозь стекла по стене в помещения врываются…

– Грабят, убивают, насилуют, – под ржание слушателей замогильным голосом встрял Рустамчик, главный юморист нашей компании. Комментарии Рустамчика вообще любой фильм ужасов превратят в комедию.

– Жа ну ваш, щаш найду! – сунув в рот шашлык Павло ускакал в раздевалку за смартфоном.

– Не, ну так то я тоже глянул один видос, как раз перед тем как сюда ехать, – сообщил я и хлебнул пенного. Кажется даже не своего, а какого-то тёмного и горького. А и пофиг, в общей суматохе моё пиво уже по ходу в горы ушло, – Только там Африка была. И тоже по стенам бегали какие-то зверюги. Качество тоже гавно, канеш, как из старых фильмов.

– Пацаны, ну реально, какие нафиг чудовища? В Китае небось опять просто бузят, у них там реально всё на грани гражданской войны, вот и скрывают. Точнее, одно подменяют другим. Вы что, реально в сказки поверили? – кто сказал, я не понял, но был полностью согласен с оратором.

– Нашел, – из раздевалки выскочил Пашка, размахивая телефоном, чуть не поскользнувшись в луже воды на кафельном полу и за малым не потеряв простынку с пухлой задницы, плюхнулся на мокрый стул. – Во, гляньте!

Развернув экран к нам, он нажал на треугольничек воспроизведения и с динамика полетели вопли, стрельба, картинка пришла в движение. Кто-то бегал, изображение смазывалось, какая-то тварь, словно черная тень, метнулась по экрану и вцепилась в затылок бегущего толстяка китайца. Визг, крики, инфернальное рычание, словно низкий утробный рёв двигателя на высоких оборотах, либо визг бензопилы. Китаец упал, голова его лопнула как арбуз и залив веером асфальт, а тварь уже стелилась в прыжке на другого человека. Видео закончилось. Кто-то начал доказывать, что это всё одно монтаж, ибо так не бывает, что всех подобных тварей извели ещё наши предки в сказках про аленьких цветочков и красных шапочков. Кто-то, заинтересовавшись, полез в свой телефон, и из них на разные голоса понеслась стрельба и вопли.

– Ну нихрена себе! – воскликнул Толик, тыкая пальцем на начало и тоже разворачивая мобилу к нам. На экране какие-то черные животные бежали… бежали… я не сразу понял, где они бежали. Даже башкой покрутил, пытаясь подстроиться под изображение. Потом дошло. Снимавший видео высунул мобилу в окно, и камера снимала стену как горизонталь. А по ней, как мы по беговой дорожке, неслись чёрные стремительные тени, и, словно мышкующие лисы в снег, подпрыгивали и вламывались в окна, иногда выкидывая лапами мешающие осколки наружу. Стекло блестящими на солнце брызгами летело вниз, точнее, в сторону и вверх относительно плоскости съемки, а чёрные тени скрывались в провалах окон. Дикий вой и вопли людей слились в противный шум, даже через камеру передавшись зрителям.

– А-фи-геть, – выразил общее мнение подошедший именинник.

– Да ну нафиг, – в слух решил я и отправился в бассейн, где плескались девчонки. Надо было прояснить статус вооон той симпатичной блонды с длинными ногами и сиськами примерно третьего размера, весь вечер сидящая возле Пашкиной Маринки. Чья, с кем, как зовут и прочее. Уж больно хороша девка, слов нет. А то сперва пивас и заздравные речи, немного водки и полирнуть, потом баня, потом пожрать да посмотреть всякую хрень. Всё времени или момента для знакомства не представлялось. Хотя я уже узнал, что они с Маринкой работают вместе, в нашей БСМП (Больнице скорой медицинской помощи). И она, вроде бы, работает в хирургии.

Вообще, если уж по чесноку, то с девками у меня было по жизни как-то не очень. По малолетству сперва были несколько подряд конкретных “эпик фейлов”, от которых я девчонок возненавидел и предпочитал проводить время в спортзале, а не в клубе. Потом подрос и конкретно закабанел, оброс мышцой и девки сами стали липнуть ко мне. Ну а какие липли, с такой-то моей рожей? Пьяный секс быстро прискучил, да и чувство гадливости после всех кувырканий было иногда таким, что поутру хотелось отгрызть себе руку, на которой лежала её голова, и свалить в предрассветный туман, не разбудив очередную пьяную симпатию. Среди друзей приобрел репутацию женоненавистника, а среди их подруг – мудака, хама, придурка и ретрограда. Да и кривая рожа с покалеченным глазом делала меня похожим не то на бандита, не то на дегенерата (по словам Пашкиной сколопендры). И не способствовало к завязыванию знакомств с милыми феями. Какая рожа, такие и знакомства. Я то внутренне понимал, что на самом деле я чувствительная и ранимая натура, “за хамством и грубостью скрывающее нежное сердечко”. Ха-ха. Да и вообще, скажите на милость, как этих тёлок можно уважать? За что? Перетрахаются со всеми подряд, а потом вгрызаются в ухи, мол, чувства, тоси-боси, лайки в ВК, километр СМС-ок, “милых” фоточек и картинок. А рядом с тобой ходят их “бывшие”, которых у неё по её словам было ну от силы раз-два, а со мной под утро после клубёшника она оказалась от внезапно вспыхнувших чувств. Ага! Я чё, на такого дурака похож? А её “бывшие” ходят и улыбаются, прям затылком чую… Ну вот оно мне надо? Так вот я и жил, скоро тридцать, а постоянной тёлки нету. И, опять же, финансы позволяют жить безбедно, но не более. Тут уж либо девка с хотелками, либо Плакса с боекомплектом. Плакса всяко лучше: пострелял, получил удовольствие, почистил, смазал и в сейф запихал до следующего раза, а с тёлкой так не прокатит. А жаль, да… Был бы идеальный вариант.

Короче, стараясь сильно не покачиваться от выпитой храбрости, я сделал грудь колесом, изобразил пресс на пузе, и направился к бассейну походкой мачо. План был прост: присесть тёлке на уши, выяснить кто-чего и по чём, а далее по ситуации – сдуться обратно к шашлыку и пивасу, или проводить до комнаты с диванчиком и трахнуть.

Не свезло. Через пять, точнее, две минуты, из которых пол минуты выбирался из бассейна, я уже злой и децл протрезвевший в прохладной воде топал в хамам, а потом обратно к шашлыку и водке. К черту пиво, пиво для слабаков!

Во-первых, не успел я рта открыть, как между мной и блондой вынырнула Маринка, подруга Пашки. Со словами “это Артем Уваров, я тебе про него рассказывала”, она сообщила мне, что Алёна не для таких как я (это, мля, каких “таких”, а?!), она девушка приличная и вообще пришла именно с ней. За компанию и с разрешения именинника. Маринка – баба горластая и ядовитая, как отряд пауков, этих… как их там… сколопендр, во! Жалит на раз, до волдырей на самолюбии. Не был бы Пашка моим другом, то я бы её точно контузил. Хотя баб ни разу не бил, больно оно мне нужно, пришибу ненароком, но вот с Маринки начать точно не грех. Точно когда-нибудь от меня выхватит, раз Пашка свою кралю не форматирует. В общем, после таких её презентаций мне осталось только криво поулыбаться, мол, шутка такая, свойская, для друзей, и свалить в туман. В хамам, точнее.

Самое хреновое, что Маринка права. Кому я нужен, простой слесарюга с кривой рожей, даром что здоровенный бугай, сто пятьдесят от груди жму, а машины своей нет. И квартирка маленькая, и даже увлечение – в виде карабина пятидесятых годов выпуска – соответствует зарплате. А девчонка сразу видно – ухоженная, не чета мне, и вряд ли ходит по таким же заведениям, в которые хожу я. Короче, мы с ней живём в непересекающихся реальностях, при таких раскладах шансов у меня явно нет. В общем, внутренне вздохнув и немного приуныв, я отправился “в обчество”, решив про себя, что к блонде всё равно подкачу. Не сегодня так на следующий раз. Назло Маринке.

А за столом страсти кипели не шуточные. Уже вся толпа за редким исключением сидела в мобилах и наслаждалась видом горящего города, запивая эмоции горячительным. Какого города? А пофиг, негр вон, толстый, на одном из экранов пробежал, наверное, Африка. Хотелось нажраться. Настроение совершенно упало и убилось. Пожелал тварям приятного аппетита, рассказал равнодушно уткнувшимся в телефоны приятелям анекдот про монстров, которые жрут негров и срут нефтью, потом плюхнул в пластиковый стаканчик водки. Эхх, пошла, родимая!

Глава 3.

Уухххх… Эээээ… Мляааа… Я поднял лопающуюся от боли голову и огляделся одним глазом. Сперва кривым левым. Картина – говно. Потом правым. Уже лучше. Я дома, на диване. Ага, память медленно складывала паззл вчерашнего сабантуя. Вот мы обнимаемся с Коляном, делая мокрым телефоном селфи. Вот Пашка отплясывает со своей сколопендрой под древнюю попсу. “Седая ночь”, кажется. Вот бухает группа приятелей, не отрываясь втыкая в телефоны. Вот Николай с диким оскалом и хохотом гонится за одной из своих пассий и пытается укусить её за задницу. Задница, кстати, очень даже ничего. Кажется, я ещё и курил. Значит, напился в кашу. Так то я не курю, это бывает только с пьяну. Вот и растаращило – пиво, плюс водка и сверху никотин придавили меня, как удава пачка дуста. Тело оторвалось от мозга, а мозг от реальности.

Вот меня всовывают в штаны Маринка с блондой, друзья все хором залипли в экраны смартфонов. Ее волосы, которые она до этого сушила феном, светлой пушистой волной стекают по плечам, глаза смеются, а губы пухлые-пухлые. Не было бы у меня в животе столько водки, там бы точно запорхали бронебойные крупнокалиберные бабочки. А ещё я почему-то понимаю, что у неё не сиськи, а грудь. Понимаю вслух, получаю леща от Маринки, а Алёна смеётся, как колокольчик. Блин. Оказывается, она высокая, лишь немного меньше меня ростом. Пухлые губы и ямочки на щеках. Огонь девочка! И глаза большущие и голубые-голубые… “Спасите, тону!” Это я, кажется, тоже вслух сказал.

Новый приступ головной боли прервал эротические фантазии, завыл сиреной, и я сполз с дивана и побрел отлить. Свет в сортире не работал. Лампа, что ли, погорела? Как же не вовремя! Долго искал на джинсах ширинку, которая оказалась сзади. Эти дуры одели мне штаны задом наперёд, ширинкой на заднице! Подавив приступ раздражения головной болью, переодел и пошел на кухню, к холодильнику. Холодильник молчал, а привычное освещение камеры не заработало. Нашарив пиво, вскрыл бутылку и припал к горлышку. Пена хлынула изо рта и носа – пиво было не холодным, и меня чуть не стошнило. Твою мать, света нет? Пощелкал выключателем. Точно, нет. А и пофигу, пиво даже тёплым принесло некоторое облегчение, надо снова спать ложиться.

Снова я проснулся к обеду, уже немного больше похожим на человека. В пасти, конечно, было как у несвежего зомби, но в целом уже терпимо. В пьяном полубреду мне снились какие-то вопли, вой сирен и треск автоматов. Вспомнил и вчерашнего таксиста, какого-то нервного и бледного. Он всё время озирался и спрашивал: “Ты видел?! Ты ЭТО видел?! Нет, ты когда-нибудь видел ТАКОЕ?!” Я что-то даже отвечал, правда не помню что. Он рывком выдернул меня из машины, так как я вылезти сам не мог, прыгнул за руль и с пробуксовкой исчез в арке дома. Даже денег не взял. Точно не взял, в натуре? Я сунул руку в карман, где оставлял несколько сотен именно на такси. Деньги были на месте. Блин, нифига себе! Интересно, что у него такое случилось? Кстати, а где мой пакет с полотенцем? Неужели в такси остался?!

Потом, как на буксующей плёнке древнего видеомагнитофона, вспомнилась пожилая соседка с первого этажа с мерзкой маленькой собачкой. Я, кажется, стоял упёршись лбом в дверь и пытался попасть таблеткой в домофон, когда дверь открылась и мне под ноги выскочила эта маленькая пакость и залилась звонким лаем. “Фу, бля!” – сказал я. “Это не Фубля, это Микки!” – поджала губы соседка. Я поржал и поковылял наверх, цепляясь за перила и буксуя на ступеньках. А на дворе соседка и её мелкое недоразумение завопили такими дурными голосами, словно её “Фублю” склонил к сексу лохматый дворовый бродяга. Или даже целая похотливая стая. Кстати, хорошая бабка, надо будет извиниться при случае. На бывшую школьную учительницу похожа.

Вспоминая вчерашнюю пьянку залез в тапочки и отправился на кухню. Включил чайник и снова обломался. Света то нету. Совсем нету. Выкопал из тумбочки старый эмалированный чайник, сполоснул, поставил на газ. Потом раздернул занавески, закрытые ещё с позавчерашнего вечера, и выглянул в окно. И замер. Людей не было. Никого. Внизу, прямо на дороге, стояло несколько сгоревших машин, от одной ещё поднимался еле заметный дымок. Некоторые иномарки казались просто как попало брошенными на дороге, с открытыми дверцами. Часть окон дома напротив зияли выбитыми стеклопакетами. Многие были закрыты шторами, иногда в них маячили бледными пятнами чьи-то лица. Чуть в отдалении, у столба, с открытыми дверями раскорячилась машина ДПС. Рядом асфальт был в каких-то пятнах и разводах, рядом с какими-то лохмотьями валялось несколько… собак? Наверное, да… А чем это еще может быть?! А еще по дороге, газону и просто по пыли бежали животные: кошки, собаки, вереница крыс, и даже, кажется, енот. Все ломились в одну сторону, быстро, не обращая друг на друга внимания.

– Мля… Я что, войну пробухал? – от изумления сказал я сам себе в слух. Открывшаяся из окна картина ну никак не вписывалась в мою вселенную, похмельный мозг с трудом переваривал увиденное. Видимо, чтобы окончательно меня добить, где-то недалеко раздались заполошные автоматные очереди. Лупили не меньше чем десяток автоматов, не жалея патронов, до расплава стволов.

Вдруг какие-то тени появились на серой стене всё того же дома напротив. Быстрые и вёрткие, они бежали по стене, как по земле, огибая окна и запрыгивая на балконы. Бежали они по диагонали, с левого верхнего угла и вниз, к правому, в сторону выстрелов. Сказать, что я был в шоке, значит ничего не сказать, зрелище было совершенно диким и фантастическим. Меня от нереальности происходящего просто ввергло в ступор. Задернув штору, я покрутится по кухне, не видя перед собой ничего, потом потопал в комнату. Сел на диван. Снова встал, покрутился по комнате. Схватившись за виски, в которых опять запульсировала похмельная боль, опять уселся на диван. В комнате царил сумрак, занавески я здесь тоже не открывал, поэтому сразу заметил черную тень, легшую на прямоугольник солнечного света на шторе. Я кажется даже дышать перестал от охватившего меня ужаса. Ноги ослабели, дыхание спёрло. Сразу вспомнились вчерашние видео, в которых непонятные твари прыгают прямо сквозь стекло в окна домов. Но тут где-то рядом раздался знакомый по видео инфернальный вой, быстрые выстрелы и человеческий крик за стеной кухни, у соседа по лестничной клетке. Тень на шторе дёрнулась, словно поведя головой и прыжком метнулась через окно. Она скрылась, а я стёк по сиденью дивана на пол и снова схватился за голову – боль в висках, в такт молотящемуся сердцу, стала невыносима. Потом, словно что-то сработало в тупой башке, я на карачках пополз к оружейному сейфу. Трясущимися руками выдернул железяки и сперва собрал отцовский «ИЖак», сунул туда картечные, рассыпав по полу часть пластиковых цилиндриков из пачки. Потом из шкафа в коридоре выкопал рюкзак с патронами к СКСу, с третьего раза дрожащими руками оттянул затвор и впихнул магазин, загнав патрон в патронник. Прислушался. Вроде тихо. Очень тихо. Я замер, боясь лишним звуком привлечь тварей.

И тут, повышая громкость, на плите засвистел чайник. Мляааа! Я рванул через коридорчик на кухню, и как в замедленной съёмке увидел, что занавеска на кухонном окне выдувается пузырём вовнутрь. Следом в брызгах стекла в кухню влетает чёрное лоснящееся тело, изгибаясь в невероятном и невозможном полёте. Твари не удалось затормозить в маленьком помещении. Она снесла кастрюли на столешнице и свистящий кипятком чайник на плите, и грохнулась под газовой плитой. Чайник упал на нее сверху, крышечка отлетела и покатилась под стол, и черную кожу зверя залило кипятком. Тварь взвыла и с пробуксовкой рванула ко мне, но половик на полу скатался под её когтями неровным комком, и тварь снова с грохотом занесло, теперь под стол. Я очнулся, бабахнул дверью и рванул в комнату. Зверь тяжело ударил в закрытую дверь и вынес тонкую современную картонку через несколько секунд. Но я уже влетел в комнату, захлопнул следующее недоразумение, выглядящее как дверь, и споткнулся о рюкзак с патронами. Упал. От удара о стену в голове опять что-то сработало в нужную сторону, и я ухватился за первый подвернувшийся под руку ствол. Верный батин «Ижак» не подвёл, и вломившаяся сквозь снесённую дверь черная тварь напоролась грудью на картечный дуплет. Осыпь шаров диаметром почти восемь миллиметров в контейнере в упор буквально разодрали ей грудь пополам, начисто оторвав левую лапу с огромными, как у медведя, когтями, а звук выстрела в маленьком помещении наотмашь ударил по ушам. На кухне снова раздался утробный рык, похожий на двигатель, я бросил ставшую бесполезной двудулку и ухватил карабин. Вовремя! Ещё две твари, мешая друг другу, уже лезли в искалеченную дверь, и я задергал пальцем, выпуская пули одну за другой в лоснящиеся тела даже не целясь. Верный Плакса затрепыхался в руках, вылетающие гильзы от стены и потолка застучали мне по плечам. Твари задергались от попаданий, но сдохли только на середине комнаты. А я, на секунду поймав кошмарное видение, в котором сзади меня лопается стекло и новая партия тварей наваливается мне на спину, заметался по комнате, ища безопасный угол. Но некоторое время ничего не происходило, и я немного успокоился. Выдохнул, сглотнул вязкую слюну в пересохшем горле и попробовал вспомнить, сколько раз я стрелял. Получалось, что десяток-полтора выстрелов. Надо сменить магазин, что на СКСе делать чертовски неудобно. Снимать магазин побоялся, поэтому оттянул затвор и напихал патроны сверху. Нашел на полу вылетевший патрон и сунул в карман.

Снова прислушался. Тишина. Ещё раз, уже внимательнее осмотрел тварей.

Это были рослые, размером с крупную азиатскую овчарку существа с черной в разводах, похожей на змеиную, совершенно безволосой кожей. Пасти, широкие и без губ, похожие на крокодильи или акульи, я не силен в ботанике. Треугольные зубы в несколько рядов, словно крупная чешуя, предназначенные рвать жертву. Широкая грудь, длинное тело, даже немного похожее по пропорциям на таксу. Задние лапы длиннее передних, видимо, приспособленные к прыжкам, спина немного изогнутая, как у гончей. Когти, как я уже упоминал, как у медведя или росомахи. Глаза абсолютно чёрные, как самое черное стекло, без деления на зрачок или белок. Ушей почти нет, лишь два отверстия с перепонкой по бокам головы. Кровь из раны текла черная, с синим отливом, мне даже на секунду показалось, что над ранами воздух слегка колышется в еле заметных завихрениях. Показалось, да, потому что как только я попытался разглядеть это явление, оно исчезло.

Где-то застрекотали автоматы, и я опомнился, обругал себя за то, что стою тут и пялюсь на дохлятину.

С карабином наперевес сходил на кухню. Жесть! Дверь в щепки, стол перевернут, на полу смятый коврик, битое стекло и лужа горячей воды. Надел кроссовки. Тут же родилась идея, и я, закинув Плаксу за спину через плечо, начал сдвигать холодильник к окну – всё равно не работает без электричества. Оторвал с мясом у шкафа дверцы и прикрутил их шуруповертом прямо к оконному профилю, всё равно стеклопакеты уже не поменять.

Хрустя подошвами кроссовок по осколкам стекла тот же маневр проделал и в комнате, только вместо холодильника подтащил к окну тяжеленный шкаф. Развернул его дверцами к окну, решив, что мебельный ламинат всё же лучше, чем ДВП задней стенки. А ДВП можно просто оторвать, и запихать за холодильник. Но небольшую щель между шкафом и откосом я оставил, чтобы можно было безопасно смотреть на улицу.

Отдышался и немного успокоился. Стараясь не шуметь, аккуратно вытянул из шкафа самодельный подсумок, нацепил на пояс и забил его магазинами. Магазины проверил, вроде всё чётко, все полные. Решил сходить к соседу, Михалычу, проверить что там да как. Вдруг ещё живой, всё же при оружии мужик был, даже стрелял. Охотник вроде заядлый, утятиной на площадке подъезда регулярно воняло, значит и навскидку умеет. И если жив, то надо будет весь этот трэш обсудить, глядишь и к чему дельному придём.

Ну а если соседу не свезло, то хоть патронами да стволом разжиться. Ствол у него был полуавтомат двенадцатого калибра, кажись МР-ка на пять выстрелов, я не особый знаток. Из своего только что полученного опыта я усвоил, что оболочечные пули 7,62х39 хороши, наверное, только на дистанции. А вблизи, как это произошло только что, двенадцатый калибр куда эффективнее. Быстрые пули СКСа в упор шьют тела, не останавливая и не нанося тканям жертвы необходимых контузий. После полутора десятков попаданий твари сдохли аж на середине комнаты, а картечь снесла первую сразу наповал, второй выстрел я бабахнул из-за нервяка. Вспотевший с перепуга палец просто соскользнул с первого спускового крючка и на автомате вжал второй. Монстру, повторюсь, даже лапу вместе с куском плеча оторвало.

Ухватив Плаксу поудобнее и внутренне матерясь, что длинный карабин с банкой на дульном срезе чертовски неудобен в помещении, выглянул в дверной глазок. Глазок снаружи был грязный и пыльный, ничего толком разглядеть не получалось. Несколько раз выдохнул, как перед прыжком в холодную воду, и приоткрыл дверь. Тишина. Ещё чуть шире. Никого. Вышел на площадку, осмотрелся. Из-под двери квартиры виднелась кровь, дверь к соседу приоткрыта. Хотел было надавить кнопку звонка, но вспомнил, что света нет. Хотел культурно постучать в двери, но обругал себя матом – не шуми, дебил! Поэтому навел ствол в дверной проем и потянул дверь на себя, готовый отпрыгнуть назад, и каждое мгновение ожидая атаки. Нет, вроде тихо.

В коридоре квартиры был сумрак, но открывшаяся дверь высветила царивший в прихожей погром и тело, лежащее на пороге. Ага, тётя Галя, жена Михалыча. Видимо, пыталась убежать. Она лежала на животе, шея сзади была разорвана, торчащие из раны позвонки нелепо выпирали вверх. Точно, а скорее наверняка, она хотела убежать, даже дверь открыла, но не успела выскочить на площадку. Халат залит кровью, в крови же были обувь, тумбочка и свалившаяся с вешалки одежда. У стены, сбоку от тумбочки, лежала пристреленная в загривок тварь. Перешагнул через тела, стараясь не поскользнуться на скользком от крови линолеуме. Глянул на кухню. Стекло на полу и разгром на столе, битая посуда на полу. Ещё две твари с разбитыми выстрелами черепами. Михалыча не было. Таак, дальше. Пламегасителем пихнул дверь комнаты. Никого. Кровавые следы человека на полу и животного на стене вели дальше по коридору, видимо, в спальню. У дверей ещё один дохлый монстр, на стене чёрно – синий кратер от попадания картечи и крови монстра. Михалыч оказался там, без сознания и с бинтами, видимо, пытался себя перевязать. Крепкий всё-таки мужик. Я закрыл за собой двери комнаты и бросился к соседу. Жив, только без сознания. Левое плечо изорвано, много крови потерял, губы синюшные, сам белый весь и в поту. На секунду боковым зрением снова показалось, что от раны поднимается какой то не то пар, не то дым. Точно, блин, не знаю, опять что ли показалось, потому что когда начал осматривать рану, снова ничего такого не заметил. Зрение, что ли, совсем сдаёт? Или похмелье так действует? Или левый глаз барахлит?

Вытащил из кармана телефон, чтобы вызвать скорую. Связи не было. Тогда схватил бинты и начал туго заматывать ему плечо, постоянно озираясь то на дверь, то на окно. Михалыч застонал, вздрогнул и приоткрыл глаза.

– Аааа… Тёмка… Ты што-ль… брось, не мотай… бесполезно… в груди всё сдавило, огнём жжёт… инфаркт небось… и в глазах плывёт… – голос соседа и правда, был едва слышен. В горле клокотало.

– Не бухти, сейчас всё починим, – просипел я упрямо, мотая липкими окровавленными пальцами узлы и путаясь в бинте. – Сердечные твои где? Колеса где, говорю, – я похлопал по бледным холодным щекам соседа, измазав их кровью.

– В аптечке, на кухне… На холодильнике коробка… – нашел в себе силы ответить он. Я дернулся было на кухню, но тормознул и схватил Плаксу. Высунул нос и ствол за дверь. Вроде тихо, ни в коридоре, ни на стене никакой враждебной дряни не наблюдалось. И то сало. На цыпочках зашёл на кухню и до рези в единственном глазе осмотрел не только кухню, но и окно – не мельтешит ли там кто? Нашел коробку с лекарствами на полу, сгреб рассыпавшиеся таблетки вместе с битым стеклом и поспешил к Михалычу. Под его руководством вскрыл блистер и впихнул несколько пилюль в синие губы. Минут через десять губы хоть и не стали розового, нормального цвета – видимо, кровопотеря сказывалась – но голос немного окреп. Тащить к себе Михалыча я не мог – он кабан здоровый, на ручки не поднимешь, а в его транспортабельности другим способом я сильно сомневался. Поэтому я так же как и у себя в квартире спихнул шкаф к окну, закрыв проем наглухо. Налил ему воды в полторашку, приволок хлеба.

Спросил про ружьё и патроны. Он разрешил взять, мол, ему уже не нужно. На этом мы с ним распрощались, чуть позже зайду, проверю как он там. Ну а что с ним сидеть, я ж не медик. Да и не священник ни разу.

Дома развил бурную деятельность. Выволок со всеми предосторожностями туши зверей из квартиры, протер по ходу жизни дверной глазок. Набрал холодной воды в ванну, вскипятил чайник и заварил бичпакет. Примотал паракордом шкаф в комнате к батарее, как сумел. Верх – к трубе отопления. Отрегулировал щель, чтобы смотреть в окно. А посмотреть было на что. Снова начали метаться машины, пытаясь, видимо, убраться подальше. Одной не удалось, она решила объехать затор из битых тачек около магазина, когда тварь прыгнула со стены и вместе с лобовым стеклом влетела в салон. Машина в клубах пыли слетела с дороги и замерла на столбе. Пассажиры не вылезли, в отличие от колченогой, но подвижной скотины, ухромавшей по стене дома в одну из квартир на втором этаже.

Потом на улице появилась бронетехника, несколько каких-то бронемашин на колесах, похожих на БТРы с картинок, медленно прокатились посредине улицы, и распихали завал из сгоревших авто. Десантные люки были распахнуты, рядом шли бойцы в броне и сферах. Видимо, чтобы быстро запрыгнуть внутрь, если будет такая необходимость. От этой картины меня накрыл приступ ликования. Наши! Скоро этих тварей под асфальт закатают, надо лишь немного подождать! Побегав в радостном возбуждении по комнате, я угомонился и пошел пожрать. Заодно и навести порядок на кухне, чтобы не порезаться осколками стекла.

К вечеру появился свет, а ночью пришел Ужас.

Глава 4.

Когда появился свет, я первым делом повырубал всё лишнее, типа зарычавшего холодильника и заоравшего помехами телевизора. Свет тоже отключил, ибо нефиг отсвечивать. Поставил мобилу на зарядку и получил кучу смс "вам звонили"… Попытался дозвониться до друзей. Пашка и его сколопендра были вне зоны доступа, у Николая вызов шел, но никто не ответил. Игорь с Витьком тоже молчали. Как и знакомые парни со спортзала. Телефон у Алёны я так и не взял, а жаль. Красивая всё таки девушка. И смех приятный. При мысли об этой девке у меня почему-то заныло в груди, но я эту хрень из себя выдавил – ещё чего… Все они, сучки, одинаковые, просто эта чуть-чуть симпатичнее на мордаху, и нехрен себе голову забивать.

Но Алёна из похмельной головы как на зло всё равно не выходила, поэтому я решил занять руки делом. Засунул батину двудулку в сейф, а соседскую МР-ку снарядил и закинул за спину. На пояс нацепил патронташ с картечью и четырьмя нулями. Так как-то спокойнее. СКС с рюкзаком и подсумком поставил у двери, чтобы в случае быстрого бегства из квартиры сразу схватить. А не метаться по комнате, собирая рассованное по всем углам барахло.

Вечерело, надо бы сходить к Михалычу. Снова исполнил квест "движение по территории противника", прислушиваясь и крутя головой на триста шестьдесят, открыл дверь в квартиру соседа. И на какое-то мгновение завис, не осознавая, что перед собой вижу. А увидел я соседа, который склонился над трупом жены и обгладывал ей ляжку. Окровавленная харя смотрела на меня немигающими черными глазами, за синюшными губами скалились несколько рядов зубов. Михалыч… смотрел на меня глазами твари в человеческом обличье.

Я взвизгнул и попытался захлопнуть плечом дверь, но та внезапно рванула мне навстречу и снесла меня к стене, разбив краем дверного полотна лицо от брови до подбородка и выбив ручкой воздух из легких. Ружьё бесполезно бабахнуло куда-то в стену, грохот выстрела снова резанул болью по ушам, а коридор наполнился пылью сбитой штукатурки и пороховой гарью. Тварь в обличии Михалыча пролетела мимо, поскользнулась на кафельном полу подъезда и заскребла ногтями по половой плитке, переворачиваясь. Чувствуя, что не успеваю, я отлип от стены и рванул вниз и в сторону по лестнице. Тело Михалыча снова сделало прыжок по стене за мной. Снова громыхнула отлетевшая от удара дверь квартиры, а сама тварь… Вот как это описать?! Села? Приземлилась? Притянулась?! Она как какая-то адская муха прилипла к стене в метре над полом, с нечеловеческой пластикой повернула голову, развернулась на широко расставленных конечностях, сжалась и прыгнула через перила, меняя в полете вектор – вот она летит как будто над стеной, а вот изогнулись – и уже над ступеньками, на меня. Я как раз докатился кубарем до площадки ниже, приложился плечом об стену, упёрся в неё спиной и нажал на спуск. Бам-бам-бам!! Три выстрела снова слились в пространстве подъезда в один оглушающий грохот, прокатились эхом вниз и обратно. Тело твари, которое ещё недавно было вальяжным добродушным соседом, сломалось в полёте, с влажным звуком влипло в стену, конвульсивно дергая конечностями, и сползло на меня, придавив всей массой. Треснуло под тяжелой тушей ружьё, приклад остался в руке а ствол с коробкой повис на ремне. Прямо перед собой я увидел разбитый череп с синевато-розовым мозгом. Это уж было слишком, и меня вырвало.

Весь в блевотине, собственной крови из разбитого лица и вытекших таки мозгах Михалыча, я выбрался из-под тяжёлого тела и на карачках пополз по лестнице к себе в квартиру. Раздавшийся сзади хищный рёв дизеля снова заставил меня взвизгнуть и рвануть с ускорением. Дверь удалось захлопнуть перед самой мордой атаковавшей черной твари, пару секунд я слушал скрежет когтей по железу, потом топтание по двери, которое стихло где-то сверху. Выглянул в глазок. Тварь сидела на потолке и крутила башкой. Потом так же по потолку метнулась к окну и исчезла из виду.

Без сил я плюхнулся прямо в коридоре, сбив стоящий рядом карабин, который грохнулся об пол. Схватил его в испуге, прижал к груди как родного. Прислушался. На улице в отдалении молотили на разные лады ружья, автоматы, тяжело стучали пулемёты. Вопили на разные лады сигналки машин. А ещё был вой. Вой ужаса, безнадёги, отчаяния. У нас в доме, в доме напротив, и дальше. Город выл, умирая, перемежаясь с рокотом адских тварей. Запах горелой резины проникал через разбитое на кухне окно, слышался топот ног и лап по осколкам битого стекла. Крики о помощи. Гул далёкого взрыва эхом заметался между домами.

Протерев залитый кровью левый глаз я снова сбросил охотничий патронташ и нацепил привычный подсумок. Снова достал из сейфа ИЖак, засунул два патрона и оставил ружьё там же, у двери в комнату. На создаваемый при этом шум откровенно наплевал – по сравнению с тем адом, что творился на улице, это было каплей в море. В окне рокотали твари. Рядом с домом прорычала какая-то тяжёлая техника, и вдруг загрохотали тяжёлые очереди выстрелов. В комнате лязгнуло стекло, дробно стукнуло, с полки шкафа у окна полетели веером на пол стопки футболок, носков и труселей, кофт и прочего барахла. С потолка упала и разбилась люстра, посыпалась пыль, и куски плиты перекрытия со щебнем шрапнелью стеганули по стене, сбив семейную фотографию. На потолке, которая на самом деле пустотелая плита перекрытия, появились дыры. Я закрыл глаза и зажал уши руками, вжался в проем входной двери. Бежать то некуда! В коридоре твари. А тут маленькая однушка – кухня, комната да сортир. Блин, ванная же! Обругал себя за тупость. Снова на карачках и грохоча карабином по полу я прополз в совмещённый санузел и свернулся в позе эмбриона рядом со старой чугунной ванной, вцепившись обоими руками в Плаксу. Через некоторое время стрельба и рёв техники стали удаляться, наступила тишина. Я выбрался из ванной. В воздухе висела пыль, горло тут же засвербело. По раскиданным вещам, битому цементу и другому хламу пробрался в комнату. Разгром, лютый разгром! Дверцы шкафа, упертые в подоконник, тоже зияли отверстиями. Дыры были и в стене, с маленьким диаметром снаружи и вывороченными кусками со стороны помещения. В бетоне торчали прутья арматуры.

С карабином наперевес отодвинул пыльную дырявую штору, которой закрыл ранее щель между откосом и сдвинутым к окну шкафом, и начал вглядываться в густеющую темноту. Увидел стоящий чуть поодаль БМП, рядом озирающиеся бойцы водили стволами в поисках целей. Около них вповалку валялись груды тел тварей. Много, очень много тел. Складывалось ощущение, что твари пёрли на солдат сплошной лавиной. Возможно, так оно и было.

Тут среди бойцов началась суета, послышались короткие команды. Солдаты разошлись в стороны, один боец распахнул десантные люки сзади БМП, остальные вскинули автоматы и изготовились к стрельбе. Ещё один, видимо командир, заорал кому-то, кого я не видел из-за неудобного угла зрения и замахал руками. Я и так и этак пытался разглядеть, кому он так орёт, но узкая щель не позволяла этого сделать.

Но тут в поле зрения и свете прожекторов бронемашины появилось с десяток человек, которые со всех ног бежали к солдатам, а те начали короткими отсечками стрелять по тварям, бегущим за людьми следом. Твари кувыркались и падали, в росчерках пуль мелькали трассеры, бойцы спешно перезаряжались, командир махал руками и орал, чтобы люди не перекрывали сектор стрельбы. А я… Я не понимал происходящего. Точнее, я понимал, что солдаты изо всех сил пытаются спасти людей. Не понимал я, как ребенок от силы семи лет может не отставать от взрослых, огромными скачками несущихся к солдатам. Его никто не держал за ручку, не тащил за собой, а он просто несся к солдатам. В толпе таких же… в толпе таких же окровавленных, перемотанных бинтами и просто тряпками людей. А людей ли? В памяти ярко вспыхнуло видение хари бывшего Михалыча. Черные, как сама тьма, глаза. Руки сработали сами собой, без участия мозга, оцепенело переваривающего видение. Ещё не осыпались осколки от выбитого стволом СКСа куска стекла, чудом торчащего в стеклопакете, как я заорал во всю мощь почти не прокуренных лёгких:

– Стреляйте! Стреляйте, это не люди!! Да стреляйте же, идиоты!!

И вскинул "Плаксу", выцеливая в оптику фигуру человекоподобный твари.

Не успел. Передние ряды тварей, бывших недавно людьми, уже добежали до бойцов, делающих знаки руками и просящих "беженцев" уйти с линии огня. А твари-люди (а как их ещё вызвать?!) припадали на четыре конечности и совершали гигантские прыжки. Они сбивали солдат как кегли, тут же вгрызаясь им в руки и ноги, не защищённые бронёй. У бронемашины сразу началась свалка, в которую черными торпедами влетали и твари на четырёх ногах, волной захлестнув сопротивляющихся погибающих бойцов. Бронемашина взревела, дёрнулась, но в распахнутые двери уже врывались монстры, устраивая кровавую баню механику-водителю и пулемётчику. БМП крутанулся, вспахивая траками асфальт, и замер. Фары моргнули и стали светить тусклее, двигатель заглох.

Отошел от окна, штора заколыхалась и закрыла просвет. В комнате было уже совсем темно, и я, оглушенный развернувшейся на моих глазах трагедией, как сомнамбула уселся на диван. Даже не обратил внимание на грязь и пыль на покрывале, и куски битого бетона под седалищем. Протер грязной ладонью кровоточащую ссадину на подбородке, вытер руку о джинсы. Пришло абсолютно чёткое понимание, что самому отсюда не выбраться. Собственно, приплыли, это финиш. Будь ты хоть десять раз крутой, без поддержки бригады специально обученных людей с автоматами и на броне, в одиночку не уйти. И, кстати да, а куда идти то? Информации ноль, света нет, связи тоже… Я судорожно вытянул из кармана телефон. Экран расцвел узором трещин и не реагировал на касания. Нажал на кнопку, вырубил экран. И поспешил к шкафчику в прихожей, где на нижней полке, в ящике для всякого инструмента, лежал металлический фонарь на аккумуляторе. Я точно помнил, что заряжал недавно, аккумулятор должен быть вполне работоспособным. Рылся недолго, на ощупь нашел рифленую рукоятку. Для проверки нажал на кнопку и потом еще несколько раз пришлось торопливо жать на неё же. Сперва он дал мощный узкий луч света, потом рассеянный, а потом заморгал. Чертовы китайцы, наворотят всякую хрень, ну вот почему б не сделать обычную кнопку, а сильнее-слабее не сделать за счет вращения линзы?! К чему усложнять жизнь человека, мирно прячущегося от чудовищ в разгромленном доме?! Аллё, китаецы, надеюсь, вы уже тоже прониклись и больше так делать не будете! Ни-каг-да!

Прислушался. Вроде никто не пытается влезть ко мне в окно. Пошел в комнату, сдёрнул с дивана покрывало и накинул на шкаф. Светомаскировка, конечно, так себе, но всё же лучше чем ничего. То же самое проделал на кухне, на ощупь накидав на холодильник одеял и простыней. В результате, опять же, не уверен. Но, по крайней мере, если не включать свет, то может быть и удастся не вызывать любопытство тварей. В эту ночь хотя бы.

После недолгих раздумий пережить ночь решил в санузле. Вода есть, унитаз в самом буквальном смысле под боком, дверь непрозрачная. На полке полотенца, да и в корзине тонна нестиранного барахла лежит, можно кинуть на пол. Глядишь, и доживу до утра. Главное, на мой примитивный взгляд, не шуметь и не отсвечивать.

Прикрутил фонарь скотчем к стволу. Забился в угол, вытолкав предварительно из него стиральную машину. Долго трясся от адреналинового отходняка, зубы стучали. На улице продолжали вопить сигналки машин. Когда они, наконец, заткнутся то, а? Где-то в отдалении была слышна стрельба, ближе к окраине, кажется, в стороне нефтезавода. Что в общем то логично, без топлива никак. Наверняка взяли под контроль бочку-другую.

Попробовал уснуть. За окном то близко, то в отдалении, визжали монстры. Иногда смертно кричали гибнущие люди. Прижал к груди Плаксу, как в детстве мишку, а чуть позже книжку. Несмотря на дикую усталость, сон не шёл. Стоило мне только начать проваливаться в забытье, как или события дня яркой картиной вставали перед глазами, или казалось, что на потолке готовится к прыжку черноглазый Михалыч. Он то становился мухой с огромными зубами, то похожая на гиену черная тварь начинала почему-то рычать голосом Тилля Линдерманна “Ду хаст”. Не знаю, что это за выверты сознания и от чего так бывает, но поспать мне толком так и не удалось. Около шести утра, судя по показаниям разбитого телефона, я кое-как поднялся с полотенца, ополоснул, словно в деревенской бочке, лицо в ванне, и снова начал размышлять о жизни.

Тут сидеть не вариант. Можно досидеться до того, что меня без вариантов сожрут рано или поздно, либо кончатся продукты, либо кончатся военные, которые вроде пока еще катаются рядом. Либо военным надоест тут мельтешить. Просто решат, что все люди уже кончились и забьют на них болт… Итак, чтобы выжить, надо отсюда убраться подальше. Чтобы отсюда убраться подальше и желательно одним куском, надо дождаться военных, если они вообще ещё появятся. Про то, чтобы выбраться самому, я даже не рассуждал. К своему стыду я не умел водить машину, да и как, скажите на милость, мне искать машину и ключи к ней? Меня явно хватит только на пару квартир, потом опять же сожрут. К бабке не ходи. И кстати, а как вскрывать квартиры? Ломиком? Это только в кино всё просто – раз! и готово. А на деле попробуйте без болгарки с помощью монтажки быстро и без лишнего шума войти внутрь. Двери у нас в подъезде у всех железные, а если у кого не железные, то либо у пенсионера, либо идиота. А у идиотов и машины нет. Ну или у пенсионера в гараже, а гараж у черта на куличках, куда в такой ситуации один хрен как до луны.

Ладно, продолжим о военных. Вот они, к примеру, появляются на дороге. И? Надо либо подать знак, либо самому к ним выскакивать. Подать знак – а они остановятся? Или помашут ручкой? И не сбегутся ли ко мне те, кого совсем не надо? Выскакивать самому – это три этажа плюс обежать вокруг дома, при этом не попасть на зуб скучающей твари. Реально? Ну как то так себе план. За то время, пока ты будешь красться по подъезду, потом по улице, военные проедут мимо, оставив после себя только тёплые воспоминания, запах соляры и сигарет. А ты весь такой запыхавшийся, один и на дороге, но зато мягкий и вкусный.

Нет, не катит. Значит, стартовать надо так, чтобы добежать до солдат быстро, причем быстрее, чем до тебя добегут твари. А значит, надо сменить локацию, чтобы быть ближе к дороге. Заранее сменить, а потом сидеть и ждать. Авось свезёт дождаться.

Я начал вспоминать, куда около дороги можно забиться так, чтобы и близко, и так, чтобы тебя не выковыряла оттуда разная черноглазая дрянь. Вспомнил про круглосуточный павильон на остановке, где продавали всякую мелочь, и не брезговали приторговывать водочкой сомнительного качества после одиннадцати вечера. Решётки на витрине такие, что любой карцер обзавидуется. Мысленно обошел вокруг дома несколько раз. Вспомнил зарешёченные окна первых этажей, но тут, даже если увидишь военных, то всё равно надо бежать вокруг дома и потом до дороги. Не очень, если честно. Нет, понятно, что и до ларька надо добираться, но тут хоть времени будет больше, можно короткими перебежками, оглядываясь. А вот если военные нарисуются, то тут уже будет поджимать время. И снова появляется неоправданный риск второпях не добежать до спасения.

Решено. Как наступит яркое солнце, часов в одиннадцать, начну перебираться сперва на первый этаж, потом в соседний подъезд, и так дальше до первого. Всего четыре подъезда, включая свой. Ну а если нарвусь, буду вламываться в ближайшую квартиру, расстреляю замок и добавлю усилий монтажкой. Нет, одёрнул я себя, к одиннадцати я уже должен быть там.

Ну о’кей, продолжал размышлять я. Итак, добрался до крайнего подъезда, тварей нет. Огляделся, побежал к павильончику. Прибежал. В то, что на этом этапе твари на меня не наведутся, я верил слабо. Вон они, на стенах сидят, релаксируют. Значит, пострелять придется. Хорошо, представим, что мне снова повезло, наиболее шустрых я пристрелил. От подъезда до павильона метров сто-сто пятьдесят. Минимум тридцать секунд при наилучшем раскладе, если со стрельбой. Прибежал к павильону. И? Там меня будет ждать открытая дверь? Хорошо бы, но вряд ли. Значит, надо будет её открыть. Как? Пулями и монтировкой, других вариантов нет. Дверь открывается наружу, точно помню. Там ещё тётка такая мерзкого вида работает, с виду неряшливая алкашка. Курит постоянно у открытой двери. Потом надо будет чем-то дверь закрыть. Ну, это уже последний вопрос. Возьму паракорд, привяжу как нибудь к ручке. Двери эти твари ещё вроде открывать на себя не научились. Или монтажку присобачу. А если что, буду стрелять прямо сквозь дверь.

Ладно, пока примем план как рабочий. А там будь что будет.

На цыпочках выбрался из ванны, долго прислушивался. Вроде тихо. Пробрался по битому стеклу и луже воды на кухню, нашел в сырой растаявшей морозилке кусок сала. Взял ещё жратвы, какую нашёл. Даже несколько банок тушенки и сардины нашел, неизвестно когда купленных. Перетащил в туалет, консервы сразу сунул в рюкзак. Потом вернулся, прихватил сахар, кофе и лимон. Перекусил, сидя на краю ванны. Запил холодным кофе, набрав воды прямо из ванны. Так себе удовольствие, но лучше, чем просто вода. Жить сразу стало веселее. Собрал в рюкзак кое-какие шмотки, даже сунул штык-нож к СКС-у. Долго думал, куда бы пристроить монтажку, чтоб и не мешалась, и была под рукой. Снова выкидал из рюкзака всё сложенное, и переложил так, чтобы патроны к СКСу были сверху, тряпьё и полезные мелочи типа мыльно-рыльных сунул вниз. И монтажка торчала из рюкзака, как меч самурая, изогнутой частью вверх. Вроде и засунута плотно, не должна выпасть, и вытаскивается относительно легко. Надел хоккейные наколенники и налокотники. А то мало ли, не помешают.

Убрал в сейф ИЖа. Два ствола я с собой не утяну. В разобранном состоянии он всё равно габаритный для маленького рюкзака, а в снаряженном состоянии куда его? Это только в книжках главный герой таскает с собой кучу стволов и меняет их в микросекунду. Неа, так не бывает. Неудобно это. Так что ИЖ отправился обратно в сейф вместе с патронами. Может когда и заберу.

Высунул нос в окно. Тишина, только ветер крутит бумажки по улице. Тварей на солнце видно не было, наверное попрятались по квартирам. Одну углядел, в окне почти напротив. Лежит на стене. Мляаа, это разрыв мозга. Лежит. На стене. Отдыхает. Во жизнь пошла! Сон психопата.

А может, я и правда просто свихнулся? Может, на днюхе у Коляна я случайно чем-то закинулся, и теперь пускаю слюни на диване, а всё произошедшее просто лютый приход? Может такое быть? Ну не знаю, уж больно всё последовательно и реалистично. Такой дури по-моему ещё не придумали. А если придумали, то что будет с человеком, который увидит в таком качественном глюке свою смерть? Думаю, ничего хорошего. Так что не буду забивать себе голову, буду выживать как умею, реальность это или сон, не важно. Хотя да. Лучше бы всё-таки сон.

Глава 5.

Царапание и треск в комнате я услышал часов в десять, когда решил изобразить доступный мне в нынешнем положении тоник – кружок лимона, ложка кофе на него и сахар с горкой. Только сунул в рот – и нате вам, незваные гости нарисовались. В квартиру начали ломиться. Когда с Плаксой на перевес я ввалился в комнату, щепа ЛДСП шкафа с треском вылетала в окно и на пол, а когтистая черная лапа активно отрывала от него занозистые куски и скребла когтями. С трудом пропихнув в горло кисло-горько-сладкий “тоник”, я прострелил башку твари, которая сунулась в комнату. Но тут же её место заняла другая, разваливая жиденькую защиту прямо на глазах. Мгновение я пребывал в замешательстве, не в силах решить, что делать. То ли бежать в подъезд, то ли защищаться до упора. Победила логика. Чем больше чудовищ прибежит на стрельбу к окну, тем меньше будет тварей со двора. Да и ломиться, как олень, не глядя, тоже не вариант. Поэтому, выплюнув косточку лимона изо рта, я прострелил голову и этому зверю. Потом отошел в прихожку, отпер замок на двери, чтобы не заморачиваться с ним при планируемом бегстве.

Еще насколько тварей начали ввинчиваться в дыру в раскуроченном шкафу, Плакса хлестал, как кнут, и еще два тела полетели вниз, одно повисло, застряв головой в дыре, и мешалось напирающим сзади. На некоторое время возникла пауза, затем вокруг дыры заметались стремительные тени, и скрежет когтей по металлу раздался из кухни. Финиш. Твари явно готовят атаку и хотят меня обойти с двух сторон. Я скаканул на кухню и сбил одну нечисть прямо сквозь стенку холодильника. Зашипел из пробитого радиатора фреон, дым сгоревшего пороха начал щипать глаза. И снова перебежал в комнату, расстреляв почти влезшую в комнату тварь. Мляааа, меня так точно сожрут. Прыгать между кухней и комнатой я долго не смогу. Кинув в стену под окном бутылку с бензином “Калоша”, лежавшей под ванной ещё со времен царя Гороха, я поджег растворитель. Пламя взметнулось вверх, очередная тварь взвизгнула как бензопила и исчезла в проломе. ЛДСП и лежащие под шкафом тряпки зачадили густым удушливым дымом, добавляя в нездоровую атмосферу чад горящих смол. Потом из прихожей пустил наугад несколько пуль в холодильник и припал к глазку двери. В подъезде было чисто. Аккуратно выглянул. Никакой фауны ни на стенах, ни на потолке не наблюдалось, я выскользнул на площадку и закрыл дверь на ключ. Замер, прижавшись спиной к холодному железу, объятый страхом. Назад пути нет, а впереди страшно. Судорожно сменил магазин, снова внутренне выматерился из-за неудобства этой процедуры. СКС в этом моменте неимоверно неудобное говно. В полупустой магазин насовал патронов из кармана и сунул его в подсумок.

Двинулся вниз по ступенькам, крутя головой не то что на триста шестьдесят, а вообще во всех плоскостях. В ситуации, когда и сверху, и снизу, и из любого окна на тебя по стене или даже по потолку может прибежать стая стремительной нечисти, движение по лестнице превращается в авантюру с непредсказуемыми последствиями. Тяжело дыша и отчаянно потея, я уже добрался до площадки между первым и вторым этажами, как заметил мелькнувшую в окне стремительную тень. Вскинул Плаксу и двинулся по лестнице вниз спиной. Где-то выше на этаже лопнуло стекло, несколько осколков пролетели между лестничными маршами и разбились о перила. Я подпрыгнул от неожиданности и рванул к дверям квартир, где, как я помнил, на окнах были решётки. Подергал ручку одной, потом другой двери. Заперто! Третья – то же, хотя там вроде бы на окнах решеток не было. Бежать на улицу сейчас не имело смысла, только если, конечно, не хочешь получить недолгие, но яркие впечатления. Еще раз повторюсь – в мире, где твари бегают по стенам аки по асфальту, срок жизни одинокого супермена будет стремиться к ничтожно малой величине.

Тяжело дыша и судорожно дергая стволом то вверх то в сторону двери, я постучал каблуком кроссовка по железной двери:

– Живые есть? Если не ответите, буду стрелять в замок!

Сверху раздалось знакомое инфернальное рычание, и две тени, бегущие по стене лестничного пролета, невероятным прыжком перелетели через перила и прямо со стены метнулись ко мне. Мельком заметил глубокие борозды на штукатурке, оставленные когтями тварей. Я заорал и сместился в сторону, отчаянно нажимая спуск. По несущимся ко мне и стесненным в манёвре чёрным телам хлестнули пули, выбивая в стенах за ними пыль, куски кирпича и цемента. Одна тварь сдохла сразу, с каким-то мягким стуком влипла в стену и вялым куском мяса замерла на полу. Вторая посучила ногами и попробовала дотянуться до меня, но успокоилась с двумя дырками в черепе. В окне подъезда снова что-то мелькнуло, и я замолотил в дверь прикладом, боясь поворачиваться к лестнице и окну спиной:

– Не ответите – я стреляю в замок!! – в истерике орал я. – На счёт три, два уже было!

За дверью кто-то пискнул, и раздался звук отпираемой двери. Сверху снова взревело, и я услышал мягкий дробный стук лап несущихся ко мне зверей. Дверь открывалась медленно, и я рванул ручку на себя, выпуская несколько пуль в первого показавшегося на лестнице монстра. Сметя плечом чьё-то легкое тело, ввалился в полутёмною квартиру и захлопнул дверь. Тут же в нее влетело что-то тяжёлое и одновременно мягкое, и заметалось снаружи по всему дверному полотну. Раздался рев, рядом кто-то снова вякнул. Я на эмоциях всадил пару пуль сквозь дверь под потолок, вылетевшие гильзы зазвенели о стену. Раздался звук падения чего-то тяжелого, скребущие звуки когтей по полу и скулёж, похожий не то на всё ту же бензопилу, не то на только что отключенную болгарку. Только тише. Видимо, выстрелы были удачные. Для верности я повторил двойку уже в низ двери, и скулёж затих.

Приник к глазку. Снизу видно не было, прямо сверху под лестничным маршем сидели вниз башками две черные твари. По лестнице спускался сосед сверху с окровавленной харей, и, кажется, смотрел мне через глазок прямо в глаз. Я отшатнулся от двери и хотел было выстрелить в него так же, через дверное полотно, но передумал. Хрен с ним, может сам уберется.

Затравленно оглянулся вокруг, подпрыгнул от страха, когда краем глаза прямо за спиной углядел силуэт здоровенного мужика. Выдохнул. Это зеркало во всю дверцу шкафа. А в зеркале я, с короткими волосами дыбом и безумными глазами.

Рядом, в дверях комнаты, стояла худенькая девчонка лет шестнадцати-семнадцати на вид, из-за неё выглядывал белобрысый пацан лет десяти.

– Вы кто? – хрипло спросил я, словно это они, а не я, вломились с оружием на перевес в чужую квартиру.

– А вы нас спасать пришли? – встрял мальчуган, поблескивая слезами в глазах.

– Неа, я так, мимо пробегал, – не нашел ничего умнее сказать я.

– Я Вика, а это Сашка, – подала голос девчонка. – Мы к тёте Вере приехали, но она вечером пошла с Микки погулять и домой не пришла.

Вспомнилась пожилая учительница, встретившаяся мне у подъезда, и её противная Фубля. Жаль, царствие ей небесное… Я про женщину, если что.

Я успел представиться, но знакомство прервало рычание в комнате. Дети выскочили из комнаты пулей и организованно влетели в ванну, хлопнув дверью и чуть ею не разбив мне многострадальную рожу, по пути ещё и наступив мне на ногу. Я сунулся в комнату. Тоже разруха от попаданий из пулемета в стены. Штукатурка на полу. За плотной шторой окна угадывалась деловитая суета со знакомым мне урчанием дизеля. Суки, по решетке топчутся да в дыры в стене заглядывают. Ну ладно, мы подождем пока они свалят, потом смотреть будем, что там да как. Зашел в кухню. Планировка была примерно такая же, как и у меня, только комнат было две, одна проходная. Вернулся, заглянул во вторую. Окна тоже зашторены, с дырами от пуль и следами попаданий на противоположной стене.

Обратно на кухню, выхлебал кружку воды из кувшинчика с фильтром. За окном снова заскреблись и заурчали, но я не обратил на это внимание, сел на табуретку и бухнул Плаксу на стол. Надо было решать, как действовать дальше. На решётке за окном бесновалась тварь, суя лапы между прутьями и скребя по стеклу когтями.

Итак, за уже двадцать примерно минут я преодолел аж три этажа и даже не вышел из подъезда. Цель моего променада как была неимоверно далека, так и осталась там же. Время идёт, могут появиться военные, да так и проехать мимо. Попробуй услышать наши крики сквозь рев двигателей, стрельбу, да и кусты прикрывают окна наполовину. Можно, конечно, сделать пару выстрелов по броне, охотничьи патроны её вряд ли пробьют, но… Не получу ли я в ответку парочку крупнокалиберных? В смысле, очередей? А если я по ним выстрелю, то их несомненно хорошее отношение к несчастным пленникам обстоятельств может немного поменяться. Оно мне надо? Да еще и дети эти… Но не бросать же их тут, в самом деле.

– Эй, молодёжь, идите ка сюда, – сказал я, постучав по двери санузла. Две фигурки, повыше и пониже, показались в дверном проёме, – У вас есть цветной картон и краски?

Такой мой вопрос поставил детей в тупик. Первым опомнился малой. Не помню, как зовут. Их имена пролетели сквозь уши и не остались в голове. Не до того было, ей Богу.

– Есть. А зачем?

– Сейчас выберете самую яркую бумагу и напишите на каждом листе по букве, чтобы получилось “Помогите”, или там “Спасите”. Или вообще “SOS”, оно короче. Налепим на стекло, – тут я осёкся и задумался. В кухне стекла были, здесь наклеить можно. А в комнате пришпилим к занавеске, – Или к решётке. Или на стекле вообще помадой, есть же помада?

Девушка кивнула и взяла с тумбочки косметичку. Невысокая, худенькая, в спортивном костюме. Волосы светлые, с фиолетовым отливом. В ушах куча мелких блестящих гвоздиков, в брови пирсинг. Сисек не видно, как и задницы. Дитё, в общем. Пацан убежал в комнату за бумагой и маркером. Потом девушка присела рядом на краешек табуретки и спросила о насущном:

– Вы знаете, что происходит? Что это за монстры? Вы как думаете спасаться? Вы нам поможете?

– Не так быстро, – вздохнул я, – Что происходит? Понятия не имею. Как спасаться? Да убираться отсюда надо. Помочь? Я не знаю, шансов маловато, меня только что чуть не съели, а я всего два этажа прошел… Есть два варианта: сидеть здесь и ждать у моря погоды. Или попробовать сбежать, но тут ни вы мне, ни я вам не помощник. Там, – я кивнул головой за окно, – очень быстрые твари. Защитить вас я не сумею при всём желании. Так что пока план таков – я попробую пробиться к солдатам, а вы сидите здесь и ждёте помощи. Больше никаких вариантов.

– А как вы выйдете? Там же они, – девушка кивнула в строну двери. Кто “они”, пояснять не пришлось.

– Подожду пока. Может, уберутся. Мне надо, чтобы до выхода из подъезда было чисто, и на площадке не больше двух было, – сказал я и крепко задумался. Больше чем с двумя-тремя я в подъезде не справлюсь, и то на пределе возможностей. А если две одновременно нападут с разных направлений, то и с двумя не справлюсь. Поэтому выходим только когда лесенка до подъездных дверей будет свободна.

– Потом попробую пробиться в ларёк, тот, – продолжил говорить я и махнул рукой в сторону ларька, – и в нём запереться. Ну и уже там дождаться военных, которые поедут мимо. Про вас сразу скажу, думаю, вытянут. Не далеко же, в конце то концов, – я добавил в голос уверенности, увидев, что девчушка сникла, а в глазах мелькнули слёзы.

– Артём, мы с вами пойдем! – заявила она. А я скривился и глядя ей прямо в глаза, точнее, одним глазом в её переносицу, рявкнул:

– Можешь сама выходить в подъезд, чтобы не мучиться и мне голову не компостировать! У нас не диспут, у нас информирование, а ты, сопля, либо делаешь, как я говорю, либо мне на тебя похрен! И твои проблемы тоже похрен! Вкурила, дура?!

Девчонка залилась слезами, а и поделом. Кончились толерантность, равноправия полов и прочие отрыжки цивилизации. Либо она делает как скажу, либо хрен с ней.

Чёрт, я даже завёлся. Потом стало стыдно, но не надолго. Прибежал из ванной пацан, где он на ярко желтых листах картона написал крупными кривыми буквами “СОС”, и теперь испуганными глазёнками таращился на нас, прижимая к груди листы. Я встал, обошел стол, наклонился и положил руку на худенькое плечо девчонки. Ей богу, воробышек, в чем только душа держится?

– Ты это, эээ… забыл, как там тебя… пойми правильно. Там надо бежать и стрелять, причем бежать быстрее, чем вы можете. Сожрут вас, и вся недолга. А с вами и у меня шансов не будет, я ж что… что ж я, зверь какой, чтоб вас бросить? Так что лучше просто жди, здесь по крайней мере безопасно. Добро?

Она кивнула, хотя и глаз на меня не подняла. А пацан всё же спросил:

– Дядя Артём, а вы нас правда-правда не бросите? Не забудете про нас?

Вот что пацану ответить? Что конечно помогу, если мне самому в процессе этой суеты не откусят задницу? Пообещать? Я смотрел на пацана, маленького, с вытянутым от испуга личиком, и вдруг от этих широко распахнутых и смотрящих на меня с надеждой детских глаз внутри поднялась какая-то уверенность. Словно сам факт того, что в моих руках не только судьба персонально моя, но и вот этих вот детей. А на кого им ещё надеяться? Всё, больше не на кого, тётку с Фублей уже сожрали монстры. Если я не доберусь, то и им гарантированно хана.

– Обещаю. Я обязательно постараюсь помочь вам. А если выберусь сам, то и вас вытащу.

Потом, подсушив сопли и слёзы, мы приклеили “СОС” на верхнюю часть окна кухни. Добавили “SOS” помадой на стекле. На булавки прикололи листочки к шторам в комнатах. Пришлось пристрелить пару тварей, вздумавших совать когтистые лапы сквозь прутья решетки. Я чуть не проморгал момент, когда одна из них словно кошка ухватила меня буквально парой когтей за воротник олимпийки, и потащила к решётке. Я извернулся и схватил её одну лапу своими двумя, и прыгнул с табуретки вбок. Раздался хруст, тварь завизжала, вырвала у меня искалеченную конечность и скрылась за стеной. Чуть не напрудил в штаны, но наградой стали восхищенные взгляды детей. Блин, кажись, у меня появились фанаты.

Но время поджимало. Снова задернули шторы, и я начал инструктаж:

– Короче, малые. Когда я выйду за дверь, ты, – мой палец уперся в девушку, – сразу закрываешься за мной на замок. А ты, – палец переехал на пацана, – должен будешь уже сидеть на кухне в дальнем углу. Объясняю для непонятливых. Если мне придется уворачиваться и метаться по подъезду, пули могут полететь куда угодно. Может и в эту стену, – я показал на стену туалета, – или туда, – палец показал на соседнюю комнату. – А ты, соответственно, – это уже девчонке, – тоже бежишь к брату. И так сидите пока не стихнет пальба. Понятно?

Дети закивали головами. Я встал и пошел к двери. Выглянул в глазок и даже посмотрел в отверстия от пуль внизу. Неужели повезло? Кроме дохлой твари других черноглазых в поле видимости видно не было. Проверил оружие, поправил подсумок с магазинами. Подпрыгнул пару раз, проверив, как висит на плечах рюкзак. Подмигнул девчонке, махнул рукой пацану на кухне и аккуратно повернул ключ. Паййехалиии!!

Глава 6.

В поле зрения движения не наблюдалось, я шагнул из дверей. Бабах! От грохота за спиной я аж подпрыгнул – это сзади так захлопнулась дверь.

– Ой! – пискнул из-за двери девичий голосок. – Прости!

Дуууррра! Я рванул к выходу из подъезда. Лязгнул торопливо закрываемый замок. Сверху послышался топот мягких лап и скрип когтей по штукатурке. Ну мля, ну подстава же! Ну почему они все такие дуры?! Причём в любом возрасте и любой масти, хоть блонды, хоть брюнетки, хоть с розовыми или фиолетовыми патлами?!

Закрыл за собой дверь в тамбуре подъезда, быстро отдышался и толкнул входную дверь. Выглянул, посмотрел по сторонам, привыкая к яркому дневному свету. Чисто. Сверху над крыльцом был козырёк, я вскинул СКС вверх и двинулся вперед. Наверху, из окон, полезли твари. Много. Очень много. Увидели меня. В панике, не чувствуя под собой ног, я развернулся и полетел по дорожке к углу дома. Всего три подъезда, всего три! А твари лезли из окон, замельтешили по стене, словно чудовищные чёрные тараканы из кукольного домика, двигаясь в разных направлениях то снаружи, то вползая в оконные проёмы и разбитые балконы. За мной в погоню бросились не все. Возможно, не видели в этом смысла? Или не любили свет? Но и тех, кто бросился меня преследовать, хватало с избытком. Среди них бежали по стене и двуногие, в кровавых тряпках и бинтах. Бежали по вертикальной стене! Шиза реально полнейшая! Я по широкой дуге обежал угол, чтобы на меня не прыгнули со стены. И почти налетел ещё на двух двуногих. От бедра, не целясь, всадил в них чуть не с десяток пуль, перепрыгнул через тело первого и с налёта пырой пнул в лоб второму, упавшему рядом. Тварь хрюкнула и откинулась. И тут… и тут я увидел ЭТО. Огромный закручивающийся свинцово-черный столб тумана, неподвижный, и в то же время необъяснимо текучий. Он поднимался от земли в центре города к самым облакам и терялся в них. Его размеры потрясали, а чувство угрозы и чужеродности, веющее от него, подавляло рассудок. Глазу было физически неприятно смотреть на него, словно в него насыпали не то муку, не то залили слабым перцем. Где-то внутри вихря мерцали разряды молний, подсвечивая тьму инфернальными фиолетовыми всполохами.

На какую-то секунду я залип на это зрелище, однако рокот чудовищ быстро вернул меня в чувство. Проснись! Быстрее! Ещё несколько тварей уже спрыгнули со стены на землю и огромными скачками неслись ко мне наперерез. Твою мать! Снова подпустил поближе, чтоб наверняка, и еще сжёг не меньше половины оставшихся в магазине патронов, пока не увидел, как твари закувыркались на длинной клумбе. Ну и крепкие же на рану, мать их! Нет, не сдохли, ползут, суки! Ларёк был уже близко, очень близко, но твари ближе. Заорав от ужаса в голос и чудом не пуская кипяток на ляжки, я остановился с пробуксовкой и развернулся к тварям. Серия беглых выстрелов, и ещё несколько тварей споткнулись и заковыляли гораздо медленнее. Я снова помчался к ларьку. До него было уже десяток метров, доплюнуть было можно, когда из-за ларька вылези еще две твари. На бегу стрелять неудобно, но тут я превзошел сам себя. Остатки патронов из магазина прошлись по чёрным телам, твари взрыкнули и завозились в дорожной пыли. Сзади уже летела очередная, но затвор встал на задержку. Ммать!!! Держа карабин левой рукой за цевьё, указательным пальцем правой руки я оттянул защёлку и выбил магазин коленом. Подбежавшая тварь уже летела вы прыжке, я шарахнулся в строну. Тварь промахнулась и приземлилась, если так можно сказать, на стену ларька, ударив по нему лапами так, что железо гулко содрогнулось. А я уже тащил следующий магазин, в нескольких метрах от двери. Вставить магазин! Дёрнуть затвор! Увернуться от следующей твари! “Плакса” загрохотал выстрелами, тварь со стены ларька, уже снова летевшая ко мне, содрогнулась от попаданий в упор, и свалилась рядом, исходя синей пеной из пасти и дрыгая лапами на пыльном асфальте, как сбитая машиной кошка. Я снова с разворотом и изогнувшись ушел в сторону, всаживая в бок ещё одной зверюге свинцовый пунктир. Мляааа!! Да сколько же вас?! В какой-то момент понял, что ближайшие твари ускорились ко мне метрах в тридцати, а находящиеся рядом как минимум способны только ползти в мою сторону и лязгать зубами. И несколько раз в упор выстрелил в замок желанного укрытия. Металл сыпанул осколками, искрами и почему-то пылью. Я отчаянно рванул дверь на себя. Замок держался кое-как, цепляясь каким-то остатком язычка. Снова развернулся, быстрой серией сбив со стремительного бега одну тварь. Тень, падающая от крыши ларька на землю рядом со мной, изогнулась кривой грыжей, и я не глядя вскинул СКС вверх и сбил с крыши черноглазого мужика в порванной спецовке “Электросетей”. Снова, уже в полном отчаянии упер пламегаситель в неподатливый замок и нажал на спуск. Железо лязгнуло, и дверь открылась. Я метнулся внутрь и захлопнул её прямо перед носом очередной твари. Удар снаружи был просто ужасен, ларёк, казалось, содрогнулся до основания. Пальцы левой руки обожгло болью – проклятая тварь прищемила их дверью. Я взвыл и схватился за дверную ручку правой рукой, бросив карабин на пол, а пострадавшую конечность сунул себе в рот. Некоторое время упирался изо всех сил, потом понял, что у твари не хватает ума зацепиться когтями за край и потянуть, как это может делать любая домашняя мурзилка. Да и сложно, наверное, тянуть на себя дверь, если на ней же и топчешься вместе с компанией себе подобных.

Немного пришел в себя и оглянулся. Похолодел. На полу в луже крови и непонятно чего из разбитых бутылок и пакетов, заваленное пачками сигарет и чипсами, лежало тело. Я не сразу даже понял, мужчина это или женщина. На секунду даже пришел в ужас – а вдруг это сделал я, когда ломился в павильон? Застрелил её через дверь? Но тут же отпустило. Судя по запаху и рою кружащих рядом мух, тело лежит уже не меньше суток.

Снова дернулась дверь, рядом заворчала тварь, и я опомнился, скинул кое-как рюкзак и вытащил пораненной рукой моток паракорда. Пальцы ныли, с двух сорвало ногти, но пришлось терпеть – второй рукой я держал дверь. Кое-как примотав веревкой ручку двери, привязал второй конец к ножке шкафа. Хотел осесть на пол, но там была жижа из трупа женщины и простреленных упаковок сока, осколков стекла и другого вонючего мусора. Спотыкаясь о тело продавщицы и какую-то коробку, уселся на стул, не обращая внимание на харю чудовища, которое крутилось в окошке и пялилась на меня то одним то другим чёрным глазом. Мало того, отверстия от пуль регулярно моргали от теней тварей, бегающих по стенам и крыше. Начинался адреналиновый отходняк, несмотря на тёплую погоду меня стало морозить и колотить. Я сжался на сиденье, обхватив себя за плечи, и тупо уставился на полки с товаром. Оставалось только ждать. Страшно то как, Боже ж ты мой!

Немного успокоившись, пожевал “Сникерс”, запив “Колой”. Отрава, конечно, но нужны калории и кофеин, а ничего более полезного в маленьком ларьке не было. Чипсы, страшного вида вафли, сигареты и прочая подобная муть. Ерунда, короче. Годится только на то, чтобы не околеть сразу с голодухи, но не более. Жрать такое говно я в нормальное время бы не стал. Нет, я не ЗОЖник, конечно, просто мясо люблю. А от вафелек и печенюшек изжога потом пол дня долбит. Не ем я, короче, такое.

Через некоторое время почувствовал себя лучше, и решил немного разрядить обстановку. В смысле, сократить количество суетящихся рядом тварей. А то могут помешать мне на пути к спасению. Проверив боекомплект, я распотрошил ещё три пачки патронов, добил полупустой магазин и засыпал остатки в карман. Приступил к охоте.

Надоедливую тварь, сующую рыло и лапы в окошко, я пристрелил с первого раза, прямо в жуткий чёрный глаз. Тварь просто кувыркнулась на землю и затихла под окном. Вторую согнал выстрелом на звук в потолок, выбив искры из скрытого под профилем швеллера. Она спрыгнула с ларька и забилась на земле, я добил её двумя выстрелами в череп через разбитую витрину. Живучая, с-сука. Третью прибил (наверное), когда тень твари закрыла несколько кучных отверстий от пуль на стене. По крайней мере, она заскоблила когтями по земле и утихла. Остальные сбежали или затаились, по крайней мере я их не видел и не слышал.

Еще час прошел в томительном ожидании. Запахи в павильоне стали просто невыносимыми, ветерок, который хоть немного выгонял смрад через разбитые окна и дыры в стенах, совсем стих. Поднимающееся солнце нагрело профиль крыши и сделало атмосферу еще более ядовитой. Ну и огромное количество мух довершали картину.

Услышав рычание двигателей и стрельбу, я заметался в тесном помещении, наступая на труп и раскиданный по полу мусор. Мне хотелось увидеть, кто и откуда едет. Найдя большую дыру от пуль с кривыми зазубренными краями, я приник к ней здоровым глазом. Тут же по металлопрофилю застучали когти оживившихся тварей. Несколько теней мелькнули перед глазами, раздалось набившее оскомину урчание. Но главное я понял – в мою сторону движется несколько бронемашин. Я почти забегал по тесному ларьку, скинул с полки несколько коробок со всякой условно съедобной хренью. Накатило возбуждение. Автоматически проверил наличие патрона в патроннике и снятый предохранитель. Снова полыхнула стрельба, и рядом со мной с полки веером полетели чипсы, бабахнули ПЭТ-бутылки с тёплым пивом. Струи пенного напитка плеснули в стороны, часть из них свалилось в кучу под ногами. Мммляааа! Они стреляют! Стреляют по ларьку, в котором сижу я и пытаюсь разглядеть их в дыры в стене!

В ужасе я рухнул прямо на кучу мусора, в пивную пену и жижу, натёкшую из-под трупа. Пули молотили по стене ларька, вышибая искры из стального каркаса и снося с полок пивные банки, лимонад и тоник. Посыпался мусор, пыль, шрапнель из осколков стекла от разбившегося светильника. Я заорал от ужаса, вжимаясь в вонючий пол и прижимаясь к трупу продавщицы, надеясь, что она меня хоть немного прикроет от смертоносного свинцового дождя. Стук пуль по металлу, свист осколков, шипение напитков из разорванных банок и бутылок, летящие на меня пакеты, коробки и упаковки с печеньем и конфетами продолжались целую бесконечность. Или буквально минуту, я не знаю. Видимо, в какой-то момент времени у меня напрочь отключилась рассудочная деятельность, и осознал себя я уже чуть позже, мокрым и вонючим, почти под трупом продавщицы, которая мёртво скалилась на меня отвисшей челюстью с плохими зубами. Я орал что было сил. И еще я, кажется, проблевался и обмочился. А может быть, я надеюсь, это просто нагревшееся на солнце разлитое пиво…

Не почувствовав новых попаданий пуль по железу, я сбросил с себя тело продавщицы и попытался встать на карачки. Получалось плохо. Руки и ноги было ватными, в ушах звенело, глаза плохо фокусировались на обстановке. Я порылся рукой в куче мусора и выудил оттуда Плаксу. Вроде живой. Это я про карабин. Видимо, пока я прятался за трупом, карабин прятался за меня.

От этой мысли я истерически всхлипнул. Следующая мысль – почему не стреляют? Неужели уехали?! Или залезли в технику и экономят патроны? Я снова по горам мусора подполз к стенке на карачках и приник к первому попавшемуся отверстию глазом. Собственно, вся стена павильончика стала напоминать дуршлаг. Нет, машины вроде стоят. Одна машина посреди улицы, другая у стены моего дома. Блин, надо отсюда выбираться! Страх остаться здесь, когда спасение так близко, заставил тело совладать с собой, и я трясущимися руками начал перерезать паракорд, которым притянул дверь, чтобы она не открывалась. Сунул нож на место, выглянул в узкую щель. Вроде поблизости тварей не видно, живых, по крайней мере. Так то вон они, по стенам домов бегают, в стаю собираются. Ну, пора!