Над десятью сталинскими ударами. Противостояние в воздухе от Ленинграда до Белграда. 1944 бесплатное чтение

Атаки в тумане

14 января советские войска начали операцию «Январский гром», первоначальной целью которой было окончательное снятие блокады Ленинграда, а конечной – окружение и разгром основных сил 18-й немецкой армии и создание условий для быстрого освобождения Прибалтики. Это был «первый сталинский удар», который наносился на участке фронта, где два года и четыре месяца шла изнурительная позиционная война.

С Ораниенбаумского плацдарма перешли в наступление части 2-й ударной армии, через день из района Пулково, то есть с окраин Ленинграда, атаковали войска 42-й армии. Несмотря на длительную и тщательную подготовку, в первые дни Красная армия добилась лишь незначительных успехов, натолкнувшись на упорную оборону 50-го армейского корпуса и 3-го танкового корпуса СС. К 20 января после ожесточенных боев была взята Ропша. После этого под угрозой окружения 26-й армейский корпус противника начал отход из района Мги – «заколдованной твердыни», которую советские войска не могли взять в ходе бесчисленных атак, продолжавшихся на протяжении более двух лет. Закрепившись на новом рубеже, проходившем вдоль автомобильного шоссе Москва – Ленинград, немцы снова заняли оборону.

В преддверии наступления советская разведка довольно точно оценила противостоящие довольно скромные силы люфтваффе. По данным радиоперехвата была установлена работа 1-го метеоотряда, а 12 января истребителями был сбит случайно попавшийся под руку Me-110, который упал в районе Никольского. При этом взятый в плен летчик сообщил, что на аэродроме Сиверская базируется 54-я истребительная эскадра. Однако данные аэрофотосъемки уже долгое время свидетельствовали о том, что эта авиабаза практически пуста. В связи с этим 13 января несколько истребителей 13-й воздушной армии пролетело над Сиверской на бреющем. По возвращении летчики доложили, что все немецкие самолеты тщательно укрыты белыми маскировочными сетями.

Фактически под Ленинградом находились только IV./JG54[1]«Грюнхерц» гауптмана Рудольфа Зиннера и II./JG5 гауптмана Хорста Карганико, базировавшиеся на аэродромах Дно, Плескау (Псков) и использовавшие Сиверскую в качестве передовой площадки. Штаб эскадры и I./JG54 гауптмана Вальтера Новотны в это время находились в Орше, II./JG54 гауптмана Эриха Рудорффера воевала на Украине, a III./JG54 гауптмана Зигфрида Шнеля в конце 1943 г. вообще «переехала» на Запад. Также на аэродроме Плескау базировалась эскадрилья метеоразведки Wekusta 1, оснащенная самолетами Ju-88D. Помимо своих прямых обязанностей по замеру атмосферного давления, температуры и направления ветра, это подразделение зимой 1943/44 г. занималось бомбардировкой различных целей в советском тылу, в том числе путей снабжения Ленинграда. Из ударной авиации на севере у немцев имелась только I./SG5 майора Мартина Мёбуса, оснащенная штурмовиками Ju-87 (базировалась на аэродроме Дно), и авиагруппа легких ночных бомбардировщиков, на вооружении которой состояли бипланы Go-145 и Не-46.

13-й воздушной армии генерала Степана Рыбальченко на первый день наступления были поставлены масштабные задачи: обеспечение прорыва вражеской обороны, сопровождение пехоты на поле боя, разрушение траншей, постановка дымовой завесы, разрушение командных пунктов и т. д. Однако утром 14 января в районе Ленинграда стояли сильная облачность и туманы, видимость составляла всего 500—1000 метров. В результате на бомбардировку вылетело только три Пе-2 из 276-й БАД (два из них были сбиты зенитным огнем), на штурмовку – 4 Ил-2, а на разведку – 8 У-2!

Вечером армейское командование на Ленинградском фронте обвинило летчиков в бездействии и саботировании оперативных планов. Мол, мы тут в атаку лезем на неприступные траншеи и ДОТы, а они под предлогом тумана на аэродромах отсиживаются. В результате на следующий день Рыбальченко пришлось все же бросить «сталинских соколов» в бой.

15 января 13-я В А осуществила 248 вылетов, в которых участвовало 188 самолетов. Большая часть из них пришлась по наземным целям в полосе наступления, причем в штурмовках участвовали как штурмовики, так и «Киттихауки» из 191-го ИАП. Из-за сильного тумана и плохой видимости им приходилось действовать на бреющем, пролетая прямо над головами идущих в атаку солдат и в упор поливая вражеские окопы и ДОТы из пушек и пулеметов. Истребители же в основном занимались сопровождением корректировщиков Ил-2, действовавших в интересах гаубичной артиллерии. Советская авиация понесла серьезные потери, было сбито и пропало без вести 10 машин (6 Ил-2, 2 Р-40 и 2 Пе-2). При этом по крайней мере одна пешка (командир экипажа лейтенант Копычевский) была сбита немецкими истребителями. Советские летчики утверждали, что видели в небе несколько бипланов Хш-126.

«Мессершмитты» из 10-й эскадрильи JG54 довольно активно действовали над левым флангом 18-й армии и доложили о 7 воздушных победах (5 Ил-2 и 2 Пе-2). Причем почти все бои проходили на высоте 30–50 метров. Даже упомянутый выше Пе-2 Копычевского сначала в 13.40 был обстрелян унтер-офицером Хельмутом Пруссгером на высоте 250 метров, после чего пилот, видимо, бросил машину в пике, пытаясь уйти на бреющем, но через две минуты бомбардировщик был добит обер-ефрейтором Герхардом Либецайтом на высоте 50 метров.

В этот день в боевую работу включилась 14-я воздушная армия генерала Ивана Журавлева, приданная Волховскому фронту. Соединение выполнило 178 вылетов и не понесло боевых потерь. Правда, три истребителя и два штурмовика потерпели катастрофы из-за технических неисправностей и погодных условий.

Отметим, что советские воздушные армии на северном участке фронта были оснащены достаточно скромно по меркам начала 1944 г. В той же 14-й В А к началу операции имелось всего 184 самолета, в том числе 89 штурмовиков из 281-й ШАД, 35 истребителей (Ла-5 и Як-1) из 269-й НАД, 18 бомбардировщиков Пе-2, 17 разведчиков Пе-2 из 280-й САД и 25 ночных бомбардировщиков У-2. Подобное количество матчасти в целой воздушной армии было свойственно скорее началу 1942 г. И лишь по ходу наступления соединению было обещано усиление в виде 94 штурмовиков и 50 истребителей из резерва Ставки.

Немецкая авиация проявляла небольшую активность, а «операцией дня» стал налет девятки Ju-87 на озеро Ильмень (в буквальном смысле). «Штуки» кололи бомбами лед в районе Троицы и Береговых Малин с целью не допустить форсирования советскими войсками данного водоема!

На следующий день из-за плохой погоды на Ленинградском фронте действовали только пары «охотников» Ил-2, летавших над районом боевых действий без истребительного прикрытия и атаковавших подходящие цели. «Соседи» из 14-й ВА также ограничились несколькими вылетами штурмовиков. Несмотря на скромную поддержку с воздуха, на некоторых участках фронта она оказала заметную помощь наземным войскам. «Взаимодействие штурмовиков с танками проходило исключительно хорошо, – сообщал командир 29-й танковой бригады подполковник Иосиф Бачакашвили. – Танковая колонна шла с боями. Серьезную помощь ей оказали штурмовики, которые, появляясь мелкими группами, одна за другой, в течение двух часов подавляли артогонь, мешавший движению танков».

В ночь на 17 января «Харрикейны» из 26-го ГИАП ПВО вылетали к аэродрому Красногвардейск. Достигнув цели, пилоты увидели загоревшиеся огни в форме буквы «Т». Затем из темноты показался Me-110[2], заходящий на посадку, который был атакован и сбит. Но из этой удачной миссии не вернулся «Харрикейн» младшего лейтенанта Глаголева.

Днем 17 января 13-я воздушная армия выполнила 254 вылета. Было зафиксировано 8 безрезультатных воздушных боев с немецкими истребителями. В свою очередь, пилоты 10./JG54 доложили о четырех воздушных победах. Героем дня стал оберлейтенант Роберт Вайсс, который в 10.50–10.56 на высоте 300–800 метров сбил сразу три Ил-2. Также отличился унтер-офицер Хельмут Пресгер, который в 10.05 на высоте 2000 метров сбил Р-40.

В действительности потери советской авиации составили 5 машин. Два Ил-2 из 277-й ШАД были подбиты огнем с земли и совершили аварийные посадки на брюхо на советской территории, один был поврежден истребителем и разбился во время вынужденной посадки около Красного Бора. Из-за сильного тумана потерпели катастрофы на аэродроме еще две «черные смерти»[3], а из их экипажей выжил лишь один воздушный стрелок старшина Тютрюмов. «Киттихаук» старшего лейтенанта Шаронова из 191-го ИАП во время штурмовки был подбит зенитным огнем, после чего, по словам товарищей, летчик направил горящий самолет на колонну автомобилей.

А вот 14-я воздушная армия в полном составе оставалась на земле, отменив все миссии, в том числе планировавшийся налет пешек на северную окраину Новгорода.

На следующий день все было наоборот, 13-я ВА бездействовала, а 14-я сумела поднять в небо 96 самолетов. При этом практически все они занимались атакой наземных целей: колонн автомашин и повозок на дорогах, железнодорожных составов и опорных пунктов противника. Штурмовики атаковали цели с высоты 20–30 метров, а истребители делали горку, затем пикировали с высоты 600–800 метров, открывали огонь и выходили из пике на 100—80 метрах. При этом соединение Журавлева, несмотря на сложные метеоусловия, смогло избежать потерь.

19 января в условиях сильной облачности, висевшей на высоте 50—100 метров, туманов, мороси и теплой погоды (около 0 градусов) советская авиация продолжала действовать в том же духе. Бомбардировщики Пе-2 носились на бреющем, сбрасывая бомбы замедленного действия. Штурмовики тоже летали на высоте около 40–50 метров и ниже. При этом ни о каком истребительном прикрытии в таких условиях не могло быть и речи. Сами истребители тоже занимались преимущественно атаками наземных целей. Также в роли дневных бомбардировщиков действовали и 12 бипланов У-2 из 386-го НБАП. «Земля» подобной вынужденной тактикой была довольна, ведь краснозвездные машины проносились прямо над головами пехотинцев, поднимая их боевой дух. Правда, о каком-либо точном прицеливании говорить было трудно, а полеты над самой поверхностью в условиях плохой видимости были чреваты авариями и высокими потерями от огня пехоты. А та всякий раз палила по выныривающим из тумана самолетам из всего, что было под рукой. В общем, сразу 21 самолет из 300 вылетавших на задания (из обеих воздушных армий) не вернулся на свои аэродромы. Было сбито и пропало без вести 13 Ил-2, 4 Як-7, 2 У-2, 1 Як-1 и 1 Р-40.

Один Пе-2 был подбит зенитками, но дотянул до своей территории и совершил вынужденную посадку на брюхо. При этом как минимум шесть самолетов стали жертвами немецких истребителей. «Мессершмиттами» были сбиты Як-1 младшего лейтенанта Синолицына из 269-й ИАД и два биплана из 386-го НБАП. Из их экипажей два человека погибли, два спаслись, получив тяжелые ранения. Во время обстрела штурмовиками 703-го ШАП бронепоезда были сбиты одноместные Ил-2 младших лейтенантов Стешенко и Кольцова. Первый выпрыгнул на парашюте и потом вернулся в полк, второй совершил вынужденную посадку, после которой самолет взорвался и сгорел. Но летчик остался цел. Также в воздушном бою с «Мессершмиттами» был поврежден Ла-5 младшего лейтенанта Кольцова из 254-го ИАП, который был ранен, но смог совершить аварийную посадку на фюзеляж на аэродроме Новоселицы.

Летчики IV./JG54 заявили о 7 воздушных победах на Волховском фронте. Обер-лейтенант Роберт Вайсс из 10./JG54 в 09.45 и 10.15 сбил два Ил-2, лейтенант Рудольф Гратх в 09.55 сбил еще один «цементбомбер»[4]. При этом атаки происходили на высотах от 50 до 300 метров. Лейтенант Тилен и оберлейтенант Детерра из 11./JG54 сбили по одному У-2, а на счету лейтенанта Хорста Хартрампфа и обер-фельдфебеля Карла Брилла были Ла-5, сбитые в 13.12 и 13.15. Как видим, эти заявки практически полностью подтверждаются советским данными.

В следующие дни погодные условия еще более ухудшились, вследствие чего 20-го числа авиация бездействовала, а 21-го на бомбардировку отходящих войск противника на Ленинградском фронте взлетали только бипланы У-2. Действуя на бреющем, они сквозь туман и дымку сбрасывали на подходящие цели бомбы с взрывателями замедленного действия. Кстати, использование «кукурузников» в качестве бомбардировщиков в дневное время было вовсе не единичным в ту зиму. Во-первых, эти неприхотливые машины могли взлетать даже с «раскисших» грунтовых аэродромов, во-вторых, их низкая скорость на малой высоте обеспечивала более точное прицеливание, и, в-третьих, бипланы были даже менее уязвимы для огня с земли, чем неповоротливые штурмовики Ил-2. Кстати, с противоположной стороны действовала аналогичная техника. «Авиация противника произвела один самолето-пролет Хш-126 на Красносельском направлении для корректировки огня своей артиллерии», – сообщал журнал боевых действий 13-й ВА.

На Волховском фронте соседи из 14-й ВА смогли поднять в воздух 24 Ил-2, которые также действовали с предельно малых высот, чуть ли не маневрируя между деревьями и возвышенностями. При этом ни о каком строгом боевом порядке речи быть не могло, самолеты действовали поодиночке или парами, следовавшими друг за другом с небольшими интервалами. Две «черные смерти» были сбиты огнем с земли, а вот Ил-2 младшего лейтенанта Крылова и старшего сержанта Столярова был атакован немецкими истребителями. Штурмовик загорелся, а воздушный стрелок после первых очередей перестал отвечать на крики пилота. Поняв, что Столяров, скорее всего, убит, Крылов стал отчаянно маневрировать, бросая машину из стороны в сторону, и в итоге сумел дотянуть до своей территории и совершить аварийную посадку на брюхо в районе Люболядов. Выбравшись из кабины, летчик отбежал в сторону и долго наблюдал за печальным зрелищем, как его самолет сгорает вместе с телом стрелка…

22 января в сложнейших метеоусловиях (дождь со снегом, видимость 500 м) обеими воздушными армиями было выполнено 50 вылетов, из которых 36 пришлось на У-2. Последние бомбили отступающие войска противника и технику на дорогах и перекрестках. Аналогичная картина была и на следующий день, немцев бомбили только 24 У-2, в то время как одиночный Ил-2 занимался разведкой. Правда, на сей раз от пулеметного огня серьезно пострадало два биплана, три члена их экипажей были ранены.

На следующий день ни один советский самолет на северном участке фронта в воздух не поднимался.

24 января метеоусловия чуть-чуть улучшились, что позволило 13-й воздушной армии поднять в воздух 89 самолетов, а 14-й – 8. При этом первых с начала операции успехов добились советские истребители. И опять же против бипланов! Летчики 275-й НАД доложили о двух сбитых Хш-126 и одном ФВ-190. «Хеншели» были на счету младшего лейтенанта Мелокума из 191-го ИАН и пары Ла-5 из 2-го гв. ИАК ПВО. Еще один «костыль» сбила пара Яков из 269-й НАД.

Немецкие истребители заявили о 5 воздушных победах в данном секторе фронта. По две одержали обер-лейтенант Роберт Вайсс и обер-фельдфебель Карл Брилл из 10./JG54, которые в 13.20–13.35 на малой высоте сбили четыре «цементбомбера». Обер-лейтенант Пауль-Рудольф Детерра из 11-й эскадрильи сбил Пе-2.

В действительности потери советской авиации составили 9 машин, как минимум четыре из них (2 Ил-2 и 2 Пе-2) были на счету немецких истребителей. Обе пешки[5] дотянули до своей территории и приземлились на брюхо.

25 января на счету 13-й ВА было 290 вылетов, из которых 86 пришлось на Ил-2, 80 – на Пе-2, 116 – на истребители и 8 – на У-2. Основными целями стали Гатчина (в особенности железнодорожный узел) и аэродром Сиверская. Летчики отчитались о 5 сбитых самолетах (2 Me-109, 2 ФВ-190 и 1 Хш-126) и еще 13, уничтоженных на земле.

А вот для IV./JG54 «Грюнхерц» этот день стал рекордным с начала года, пилоты «Мессершмиттов» заявили о 12 победах (5 Пе-2, 5 Ил-2 и 2 Р-40). Героем дня опять стал Роберт Вайсс, на счету которого было сразу четыре сбитых самолета. По немецким данным, все бои проходили на малых высотах (500–800 м), но все же не на бреющем.

Несмотря на плохую видимость и туманы, немецкие летчики довольно точно определяли типы атакованных ими самолетов и практически не завышали свои успехи. Потери советской авиации в этот день действительно оказались тяжелыми. Было сбито и не вернулось с заданий 16 самолетов, в том числе 8 Пе-2 из 276-й БАД, 7 Ил-2 из 277-й ШАД, 2 Як-9, 2 Як-7, 1 Р-40 из 275-й ИАД и 1 «Харрикейн» из 2-го гв. ИАК ПВО. При этом как минимум 10 из них (6 Пе-2, 2 Ил-2, 1 Р-40 и 1 Як-9) стали жертвами немецких истребителей. Так, в 12.05 в воздушном бою был сбит «Киттихаук» младшего лейтенанта Иванова из 191-го ИАП, а в 15.45 мессеры сбили Як-9 старшего лейтенанта Михайлова из 14-го ГИАП. Летчик, имевший на своем счету 7+4 побед, выпрыгнул на парашюте из горящего самолета и позднее вернулся в часть.

14-я ВА ограничилась 14 вылетами. В 15.50 пара Як-7 в районе Медведя из 845-го ИАП была атакована «Мессершмиттами», в ходе боя лейтенант Грановский и старший лейтенант Дмитриев сбили по одному из них. При этом истребитель самого Дмитриева также был сбит и совершил аварийную посадку в районе Дудни. Самолет сгорел, а сам пилот был ранен. В действительности «сталинские соколы» столкнулись с истребителями из II./JG5 «Айсмеер», которые были только что переброшены на аэродром Дно. Первую воздушную победу на новом участке фронта одержал фельдфебель Август Морс из 6-й эскадрильи. Также в ходе вылета на штурмовку пропал без вести Як-1 младшего лейтенанта Стенчева.

На следующий день немецких самолетов в небе замечено не было, поэтому все советские истребители вместе со штурмовиками занимались исключительно ударами по наземным целям. При этом зенитным огнем были сбиты Ла-5 и Як-7 из 2-го гв. ИАК ПВО и пропал без вести один «Киттихаук» из 191-го ПАП.

К 26 января войска Ленинградского фронта освободили Красногвардейск, а через четыре дня вышли к реке Луге, захватив плацдарм на западном берегу у Ивановского. Тем временем Гитлер приказал создать новый рубеж обороны по рекам Луга – Мшага до озера Ильмень. Поскольку первые попытки 2-го Прибалтийского фронта прорвать оборону 16-й немецкой армии вдоль реки Ловать и под Старой Руссой потерпели неудачу, он все еще надеялся сохранить за собой этот пустынный болотисто-лесистый район, который с таким трудом удалось удержать в 1942–1943 гг.

27 и 28 января действия авиации были практически полностью парализованы погодой, а в последующие дни действовали лишь одиночные самолеты. Война в воздухе активизировалась только в последний день месяца. Несмотря на низкую облачность и снегопады, 13-я и 14-я воздушные армии смогли поднять в воздух 244 самолета и выполнить 334 вылета. В небе произошло 9 воздушных боев, в ходе которых были подбиты 1 Me-109 и 1 Хш-126. По данным противоположной стороны, зенитным огнем были сбиты 2 Ju-87 из I./SG5. Также огнем с земли был подбит Bf-109G-6 фельдфебеля Хайнриха Брухера из 11./JG54. Он совершил аварийную посадку на брюхо в районе Томашева (в 30 километрах севернее Луги). При этом истребитель был полностью разбит, а летчик получил тяжелейшие травмы и в тот же день умер. Также пропал без вести Bf-109G-6 унтер-офицера Р. Хаберихтера из 6./JG5.

В то же время немецкими истребителями были сбиты 2 Ил-2 из 277-й ШАД, 1 Як-7 и 1 «Харрикейн» из 2-го гв. ИАК ПВО. Еще по одному Як-9 и «Харрикейну» были сбиты зенитками, а две «Аэрокобры» пропали без вести. Истребители ПВО активно участвовали в наступлении, в основном нанося удары по наземным целям. Весьма странный воздушный бой произошел в 16.45. Четверка «Киттихауков» из 191-го ИАП во время обстрела наземных целей была атакована «черными истребителями», идентифицированными как Як-1. Летчики провели с ними затяжной воздушный бой, который закончился вничью. Ценой одного потерянного Р-40 «сталинские соколы» сбили один «призрак»…

В 14-й ВА не вернулись с задания 2 Ил-2 из 261-й ШАД и 3 Ла-5 из 254-го ИАП. В 16.20 четверка «Лавочкиных» из 254-го ИАП на высоте 250–300 метров барражировала над своими войсками в районе станции Передольская, Великого Села и Лунца. Сквозь белую мглу летчики увидели, как большая группа «лаптежников»[6] бомбит район Мелковичей. Капитан Виктор Труханов со своим ведомым младшим лейтенантом Плаховым отвернули и стали заходить в атаку на них. Однако через какое-то время мимо наших истребителей пронеслось несколько трассеров, а оглянувшись назад, летчики увидели вырисовывающиеся из тумана силуэты фоккеров[7]. Затем Труханов наблюдал, как его ведомый резко рванул вверх в облачность, а немец выпустил вслед ему длинную очередь. Через несколько секунд Ла-5 Плахова сделал переворот и исчез где-то внизу. Сам Труханов стал уходить от преследователей змейкой, делая то левый, то правый отворот. «Фокке-Вульфы» преследовали его до железнодорожного перегона Батецкая – Уторгош, при этом в истребитель попало три 20-мм снаряда: в козырек, верхний край бронеспинки и правую плоскость. Летчик благополучно вернулся на аэродром, а вот вторая пара лейтенанта Хруща и младшего лейтенанта Федорова пропала без вести. По всей вероятности, оба Ла-5 также были сбиты немецкими истребителями.

Еще три штурмовика и три истребителя из-за плохой погоды и проблем с двигателями потерпели аварии и совершили посадки на фюзеляж. К примеру, младший лейтенант Бицаев из 269-го ИАП немного не дотянул до взлетно-посадочной полосы аэродрома Кречевицы, самолет снес шасси о бугор и затем грохнулся на брюхо. А Як-7 его однополчанина младшего лейтенанта Дохнова выкатился за пределы полосы и скапотировал, уткнувшись носом в грязь.

Кстати, никаких «Фокке-Вульфов» под Ленинградом и Новгородом тогда не было, а «Лавочкины» стали жертвами обычных «Мессершмиттов» из IV./JG54 и II./JG5. В 14.28 (по берлинскому времени) лейтенант Вернер Тилен из 11./JG54 на высоте 50 метров сбил ЛаГГ-5 (Ла-5), а в 14.48 жертвой обер-лейтенанта Теодора Вайссенбергера из 6./JG5 стал Ла-5, атакованный им на высоте 30 метров.

Уже на следующий день Виктору Труфанову и его товарищам пришлось выдержать новый трудный бой все с той же II./JG5, чьи Bf-109G-6 летчики опять приняли за зловещие фоккеры. В 12.40 шестерка Ла-5 вылетела на прикрытие своих войск в районе станции Передольская, Великого Села. При этом в нее входили заместитель командира 254-го ИАП по политчасти майор Кольцов и заместитель командира полка по воздушно-стрелковой подготовке капитан В.П. Синчук.

Во время полета в целевую зону у одного истребителя возникли перебои с мотором, и он преждевременно повернул «домой». Прибыв к Передольской, летчики увидели впереди, как на высоте 600 метров кружатся Ju-87, которые по очереди переходят в пикирование и бомбят наши войска. Внизу гремели взрывы и поднимались огромные клубы дыма. «По команде капитана Синчука группа в составе 5 Ла-5 пошла в атаку на 7 Ю-87, но в это время 6 ФВ-190 пытались снизу-сзади атаковать наших истребителей, – сообщал журнал боевых действий полка. – Истребители противника были вовремя обнаружены, причем капитан Синчук зашел в хвост одному и с короткой дистанции под ракурсом 0/4 зажег один ФВ-190, который горящим врезался в землю и взорвался. После отражения атаки истребителей противника 5 Ла-5 атаковали 7 Ю-87, причем капитан Синчук, майор Кольцов в паре с младшим лейтенантом Серегиным и младшим лейтенантом Ершовым пристроились каждый в хвост 1 Ю-87 и короткими очередями с дистанции 50–25 м подожгли их. 3 Ю-87 горящими пошли вниз.

После атаки Ю-87 наши истребители были атакованы 20 ФВ-190, которые разбили общий строй группы 5 Ла-5, после чего воздушный бой, по донесению возвратившихся трех экипажей, протекал следующим образом. Еще во время атаки бомбардировщиков противника капитан Труфанов получил прямое попадание снаряда ЗА среднего калибра в хвостовое оперение (предположительно подбила своя ЗА, ведущая огонь по группе Ю-87), в результате попадания снаряда у Труфанова оторвало руль поворота и сильно повредило стабилизатор. Самолет стал плохо управляемым, и Труфанов, выйдя из боя, взял курс на свою территорию. Выход из боя Труфанова был замечен 2 ФВ-190, которые преследовали последнего до линии железной дороги Батецкая – Передольская. От преследующих самолетов Труфанов уходил на скорости змейкой. В результате огня преследующих самолетов перебита гидросистема у самолета Труфанова, сам капитан Труфанов имеет легкое осколочное ранение в ногу. По возвращении на свой аэродром Труфанов из-за повреждения гидросистемы произвел посадку с убранными шасси».

Тем временем Кольцов и Серегин атаковали еще один «лаптежник», но опять были отогнаны от него немецкими истребителями. Когда справа и слева засверкали трассеры, Серегин резко взял ручку от себя, разогнался на пикировании, а потом резко рванул вверх – в облачность. При этом он видел, как один из истребителей (вероятно, Кольцова) врезался в землю и взорвался. Младший лейтенант Ершов тоже «уходил огородами», точнее, на бреющем и облаками. При этом, по его утверждению, удирая от фоккеров, он вскоре увидел впереди идущие тем же курсом два самолета, которые в тумане опознал как свои Ил-2. Какое-то время Ершов летел за ними, затем увидел, как «Ильюшины» заходят на посадку, и в тот же момент осознал, что это «Юнкерсы-87»! Причем экипажи последних, видимо, также были уверены, что их сопровождает свой «Мессершмитт». Первый штурмовик, скорее всего, возвращался с повреждениями, Ершов видел, что тот снижался с креном, а после касания с землей скапотировал и загорелся. Второй же «лаптежник» был им обстрелян и сбит. Затем, достигнув советской территории, Ла-5 приземлился на первом попавшемся аэродроме. А вот что стало с капитаном Синчуком, никто не видел.

Данный воздушный бой (как и предыдущий) показал довольно низкую квалификацию пилотов 254-го ИАП. При атаках вражеских истребителей летчики бросали ведомых и ведущих и практически кидались врассыпную, полностью оставляя инициативу в руках противника. Саму задачу – прикрытие наземных войск – при этом выполнить не удавалось, сопровождавшиеся своими истребителями «Штуки» продолжали сбрасывать бомбы на различные цели. И это не говоря уже о путанице с определением типов самолетов, которые, впрочем, в тот период были свойственны многим авиаполкам на всех участках фронта.

Немцы же в этом бою сильно завысили свои успехи. В 10.53–10.58 обер-лейтенант Вайссенбергер из 6./JG5 в течение пяти минут сбил сразу 5 Ла-5 (на высоте 300–500 метров). Примерно в это же время воздушные победы одержали также обер-лейтенант Рудольф Гликнер, лейтенант Эрнст Шеуфеле, фельдфебель Август Морс и фельдфебель Альфред Лехнер. Всего, по немецким данным, в одном бою над станцией Передольская было сбито 9 Ла-5, что втрое превышает реальные потери 254-го ИАП (истребитель Труфанова, по немецким правилам, тоже являлся подтвержденной победой).

Помимо этих самолетов немецкими истребителями были сбиты 2 У-2 из 386-го НБАП, которые на малой высоте доставляли боеприпасы своим войскам. Еще один биплан старшего лейтенанта Иванова, вылетевший для установления связи с передовыми частями, пропал без вести.

В свою очередь, у противника был сбит Bf-109G ефрейтора Хорста Людевига из II./JG5, который погиб. Пропал без вести унтер-офицер Адольф Шад, который сообщил по рации о неполадках с двигателем, но на свою базу так и не вернулся. Также были потери и в составе I./SG5.

Несмотря на то что авиация в ходе операции действовала лишь эпизодически, а точность бомбометания в тумане и облаках оставляла желать лучшего, штаб генерала Рыбальченко оценивал свои заслуги высоко: «13-я В А, несмотря на тяжелые метеоусловия, основные задачи по прорыву обороны противника частями 42-й А и сопровождению наступающих частей на Красносельском направлении выполнила». Потери советской авиации, включая оперативно подчиненный 2-й гв. ИАК ПВО, за две недели составили 107 самолетов, в том числе 49 Ил-2, 15 Пе-2, 12 Як-7, 7 Р-40Е, 6 Ла-5, 5 Як-1, 4 «Харрикейна», 4 Як-9, 3 У-2 и 2 Р-39. Правда, около половины из них разбилось или совершило аварийные посадки вследствие сложных метеоусловий.

30-го числа части советской 67-й армии достигли Сиверского, где с осени 1941 г. находилась крупная авиабаза люфтваффе, за это время подвергавшаяся сотням налетов штурмовиков и бомбардировщиков. Тем временем южнее соединения Волховского фронта также прорвали до того неприступную немецкую оборону на реке Волхов, 20 января освободили Новгород. Отныне сплошного фронта не существовало, основная группировка немецких войск (примерно 14 дивизий) отступала с востока, северо-востока и севера к Луге, а вторая в составе 5–6 дивизий, распавшихся на отдельные мелкие боевые группы, отходила на запад, к Нарве. Гитлер испугался, что все это превратится в неконтролируемое бегство, в связи с чем снял со своего поста командующего группы армий «Норд» фон Кюхлера, заменив его на проверенного «пожарника» генерал-оберста Вальтера Моделя.

Тем временем самолеты-разведчики фотографировали западный берег реки Нарва, обнаружив там мощную линию обороны из множества траншей и ДОТов. Все населенные пункты были приспособлены к круговой обороне. В действительности это была самая северная часть так называемой линии «Пантера», или Восточного вала, которую немцы начали возводить силами местного населения и немецких подрядчиков еще осенью 1943 г. Она тянулась от Нарвы через Чудское озеро – Псков – Невель – Витебск и далее по возвышенностям восточнее Орши и Могилева. В полосе группы армий «Норд» линия включала в себя около 6000 полевых укреплений (включая 800 бетонных бункеров), 180 километров колючей проволоки и 30 километров противотанковых рвов. В отличие от южного участка фронта, где «Пантеру» даже не успели начать возводить до того, как советские войска форсировали Днепр, на севере все было готово к упорной обороне на новых рубежах.

К началу февраля полки 13-й воздушной армии перебазировались с «насиженных» аэродромов в районе Ленинграда на бывшие немецкие авиабазы Красногвардейск, Пушкин и Горелово. Вообще же продвижение воздушных армий вслед за наступающими фронтами в 1943–1944 гг. всегда создавало большие проблемы и, так сказать, «пробелы» в работе советской авиации. Пока вылеты осуществлялись с хорошо подготовленных площадок с налаженной системой снабжения и ремонтно-технической базой, одинаковыми маршрутами, над привычной местностью с изученными личным составом ориентирами, совершалось наибольшее количество вылетов, а штурмовики и истребители буквально сопровождали наступающие части. Вышедшие из строя самолеты быстро вводились в строй, а боеспособность подразделений, несмотря на потери, поддерживалась на достаточном уровне.

Когда же линия фронта быстро перемещалась на 100–200 километров и более, полкам приходилось перелетать на брошенные противником зачастую в непригодном состоянии площадки. Батальоны аэродромного обслуживания прибывали на автотранспорте, зачастую с задержками, быстро возникали перебои со снабжением топливом, боеприпасами и запчастями. Налаженная система взаимодействия между штурмовой, бомбардировочной и истребительной авиацией нарушалась, а на смену тщательно спланированным рейдам приходила сплошная импровизация. Поэтому на втором и последующих этапах наступательных операций, как правило сопровождавшихся сильными контрударами противника с новых позиций, поддержка с воздуха была значительно слабее.

В условиях зимы 1943/44 г. эти проблемы усугублялись еще и теплой погодой. В житейской психологии лето всегда представляется жарким и солнечным, октябрь непременно дождливым, декабрь и январь – морозными и снежными. При этом дождь в декабре, оттепель в январе или холод в июне всегда воспринимаются как «аномалии» в духе известной поговорки «никогда у нас такого не было, и вот опять…». Это же касается и фильмов о войне, в которых зимой всегда снежно и морозно, а летом – тепло и солнечно. В действительности «аномалии», которые в непредсказуемом континентальном климате скорее составляют норму, случались и в годы войны. Третья военная зима, в отличие от двух предыдущих, выдалась очень теплой и влажной. На всем Восточном фронте (исключая Крайний Север) в основном держалась температура, близкая к нулю градусов, снежный покров был очень тонким, частыми явлениями были туманы и дожди.

Понятно, что это приводило к стабильной распутице как на дорогах, так и на аэродромах. Большинство самолетов в январе все еще летало с летним черно-зеленым камуфляжем, покрытым толстым слоем грязи. С больших и средних высот, как правило «занятых» непроглядными тучами, воздушная война надолго переместилась непосредственно к земле, воздушные бои проходили максимум на 500, а чаще всего на 300 и даже 50 метрах над лесами, полями и деревнями. При этом количество небоевых потерь вследствие неудачных взлетов, посадок и катастроф в ВВС КА нередко было таким же, как боевых.

Люфтваффе благодаря более совершенной системе обслуживания самолетов и авиабаз в ходе отступления, как ни парадоксально, оказывались в более выгодном положении. Эвакуируясь с передовых хорошо оборудованных аэродромов, штурмовики и истребители перелетали в тыл на столь же подготовленные площадки с развитыми аэродромными службами и удобной отработанной логистикой.

Трудный путь к «Пантере» и второе «Ледовое побоище»

3 февраля передовые подразделения 2-й ударной армии вышли к реке Нарва. 43-й стрелковый корпус форсировал ее севернее одноименного города, захватив на противоположном берегу два плацдарма, а 122-й стрелковый корпус занял два плацдарма южнее. Нарва являлась важнейшим опорным пунктом в северной части линии «Пантера» и воротами в Прибалтику. Гитлер заявил, что удержание города имеет первостепенное политическое значение, в том числе с точки зрения позиции Финляндии, посему отдал уже привычный приказ оборонять его до последнего солдата и патрона. Оборону Нарвы, отныне объявленной «фестунгом» (крепостью), осуществлял 54-й армейский корпус генерала Отто Шпонхаймера, который в критический момент получил небольшие подкрепления (моторизованную дивизию «Фельдхернхалле» и один полк 58-й пехотной дивизии). «Слава солдатам, совершившим отход. Теперь не может быть и речи об отступлении! Нарва должна быть удержана до последней капли крови. Мы умрем за Нарву, но не пустим русских в Германию!» — говорилось в пафосном воззвании, зачитанном солдатам.

Воздушные бои в начале месяца по-прежнему происходили лишь эпизодически, причем многие из них опять носили, так сказать, «экзотический характер». Так, в 09.20 2 февраля четверка Ла-5 из 254-го ИАП вылетела на прикрытие своих войск в районе озера Череменецкого. В указанном районе было относительно ясно, и в какой-то момент летчики увидели летящую впереди группу бипланов, три из которых опознали как Хш-126, остальные два – как Фш-156. Пара старшего лейтенанта Константина Назимова и младшего лейтенанта Серегина атаковала их сверху-сзади с дистанции 45–25 метров и сбила два «Хеншеля». После этого Назимов обстрелял «Шторьх», и тот, по его словам, горящим врезался в землю. Остальные «тихоходы» скрылись в облаках. Правда, ответным огнем был сбит и Ла-5 Серегина. Летчик спасся, выпрыгнув с парашютом, а потом вышел в расположение своих войск.

В следующие дни театр боевых действий опять накрыли сильные снегопады и туманы, приковавшие авиацию обеих сторон к земле. А вот наступающие наземные войска Красной армии погода не остановила. Пользуясь отсутствием сплошной линии фронта и невозможностью быстро организовать оборону в условиях распутицы и малонаселенной лесистой местности, передовые части стремительно обходили очаги сопротивления и опорные пункты, вновь и вновь создавая для противника угрозу обхода и окружения и заставляя отходить дальше на юг и на запад. Правда, и советские войска испытывали большие трудности. «Войска на своем пути встречали разрушенные мосты, дороги, завалы, – сообщалось в журнале боевых действий 108-го стрелкового корпуса, продвигавшегося на Гдов – к Чудскому озеру. – Это работа наших партизан, орудовавших в немецком тылу. Продвижение затруднялось из-за плохих дорог. На дорогах образовывались пробки до 2 километров. Тылы и артиллерия отставали. Царица наших боевых полей, матушка пехота преодолевала трудности бездорожья, отказываясь от отдыха, двигалась вперед, догоняя врага».

Нередко продвижению мешали и действия немецкой авиации. Так, 5 февраля тот же 108-й СК подвергался ударам немецких самолетов, которые группами по 5–7 машин носились над шоссе Губин – Перевоз – Гдов и с бреющего бомбили «матушку пехоту». В результате было убито и ранено около 30 человек. А на следующий день самолеты, опознанные как Ю-88, дважды бомбили колонны и обозы 90-й и 126-й стрелковых дивизий. В результате были убиты 8 красноармейцев, 43 получили ранения, погибли и получили ранения 42 лошади.

Днем 6 февраля видимость увеличилась до 4—10 километров, что привело к первому в этом месяце крупному воздушному сражению. 13-я и 14-я воздушные армии осуществили 588 вылетов, при этом бомбардировщики Пе-2 совершили первые налеты на Нарву. Всего советские летчики донесли о 14 сбитых самолетах (8 Ю-87, 3 ФВ-190, 2 Ме-109 и 1 Ме-110). При этом большая часть из них была на счету славного 254-го ИАП, который, если верить советским документам, устроил фрицам настоящее побоище!

В 15.30 четверка Ла-5 во главе со старшим лейтенантом Назимовым, пролетая над аэродромом Коростовичи, встретилась с большой группой «лаптежников», летящих строем «ромб» на высоте 1500 метров. После этого сам Назимов, его ведомый младший лейтенант Серегин, а также пара лейтенантов Василия Сидоренкова и Иванова ринулись в атаку и сбили сразу три Ю-87. После этого немецкие самолеты ринулись врассыпную, а с самого аэродрома начали взлетать истребители противника. Но еще до того, как последние успели вступить в бой, «сталинские соколы» сбили еще три «Штуки». Тем временем Серегин и Иванов были атакованы «Фокке-Вульфами», оставили своих ведущих и скрылись в облаках. Но даже оставшись вдвоем, Назимов и Сидоренков продолжали вести бой, в ходе которого Ла-5 первого получил сильные повреждения (пробиты фюзеляж, винт, элероны), а сам летчик был ранен. Тем не менее он смог оторваться от противника и вернуться на базу.

Таким образом, бой прошел в «фирменном» для 254-го полка стиле с быстрым распадом строя и переходом на индивидуальные действия и возвращением на базу поодиночке. Тем не менее Назимову и Сидоренкову записали по два сбитых Ю-87 и по одному ФВ-190, а Серегину и Иванову – по два Ю-87.

Василий Сидоренков и Константин Назимов относились к асам «третьей волны», которым не пришлось воевать в 1941–1942 гг., а также на истребителях старых типов и ранних образцах новых типов. Оба служили на Волховском фронте с марта 1943 г. на Ла-5, при этом Сидоренков в описанном бою одержал свои 9-ю – 11-ю, а Назимов – 10-ю – 12-ю личные победы.

Потери советской авиации составили 12 машин, в том числе 10 Ил-2. Половина из них была из состава 999-го ШАП, который с бреющего полета наносил удары по дорогам в районе Толмачево и Стругов Красных. Четыре штурмовика были подбиты огнем с земли и совершили аварийные посадки на советской или ничейной территории, еще один Ил-2 младшего лейтенанта Книжкина и сержанта Лыкова пропал без вести.

У противника отличились лейтенанты Рудольф Грат и Хорст Хартрамп из 10./JG54. Первый сбил Ил-2 и ЛаГГ-3, второй – два Ил-2. Также на счету фельдфебелей Георга Фюредера и Адольфа Ланцебахера из 11./JG54 были Ла-5 и Пе-2.

На следующий день советская авиация выполнила 595 вылетов, из которых 277 пришлось на истребители. В 10 воздушных боях сбито 7 самолетов (4 ФВ-190, 1 Me-109, 1 Ю-52 и 1 Фш-156). Что касается ударной авиации, то из-за плохой видимости многие экипажи не смогли отыскать цель, остальные бомбили и штурмовали практически наугад. Штурмовики из 15-го гвардейского, 566-го и 999-го ШАП впервые действовали в районе Нарвы, оказывая поддержку войскам 2-й ударной армии.

Пропали без вести 4 Пе-2, 1 Ла-5, 1 Як-9 и 1 Ил-2. Еще две «черные смерти» были сбиты зенитным огнем. Пилоты «Мессершмиттов» в данном секторе доложили всего о двух победах (Ла-5 и ЛаГГ-3). Немецкие штурмовики группами по 17–20 машин бомбили переправы через Нарву около Усть-Жердянки.

13 февраля тяжелые потери понесла 277-я ШАД. Поддерживая наступление 2-й ударной, 42-й и 67-й армий, в условиях сильной облачности, штурмовики с малой высоты и без истребительного прикрытия наносили удары по немецким войскам на самых разных участках фронта. 15-й ГШАП действовал парами и тройками на Елизаровском направлении. При этом в ходе обстрела автотранспорта на лесных дорогах огнем с земли были подбиты 3 Ил-2, которые совершили аварийные посадки на брюхо на своей территории. 943-й ШАП действовал на Плюсском направлении, при этом штурмовики также летали практически на бреющем, постоянно подвергаясь обстрелу с земли. Ил-2 младшего лейтенанта Воронова и ефрейтора Карнаущенко в районе Николаевки был сбит зенитками и разбился при попытке совершить вынужденную посадку. Летчики получили травмы. Еще один «Ильюшин» летчика Полякова также получил серьезные повреждения, но смог долететь до аэродрома Красногвардейск. В том же районе пропал без вести штурмовик младшего лейтенанта Данилушкина и старшины Бельчикова. В окрестностях Стругов-Красных был сбит зенитным огнем Ил-2 младшего лейтенанта Семенова и сержанта Сербина. Машина вертикально врезалась в землю и взорвалась, а экипаж погиб. Одноместный Ил-2 лейтенанта Скольника во время штурмовки войск противника в районе Плюссы был подбит огнем с земли. Летчик сумел дотянуть до ближайшего передового аэродрома, но во время посадки самолет был полностью разбит. Правда, пилот остался цел. Более удачно прошла посадка Ил-2 летчика Манохина. Он приземлился на фюзеляж возле деревни Каменки, но самолет остался в пригодном для ремонта состоянии.

999-й ШАП поддерживал наступление 2-й ударной армии на Нарву, в основном так же действуя по дорогам. Потери полка составили два самолета: двухместный Ил-2 младшего лейтенанта Христенко и сержанта Голубева и одноместный младшего лейтенанта Липчанского были подбиты стрельбой с земли и совершили аварийные посадки на своей и ничейной территории. Оба штурмовика были полностью разбиты. В том же секторе работал и 566-й ШАП. Во время штурмовки немецких позиций в районе Середки Ил-2 старшего лейтенанта Тихонова и красноармейца Буздалина был подбит зенитками, причем пилот получил тяжелое ранение и не мог управлять самолетом. В итоге штурмовик упал на немецкой территории и развалился. Тихонов и Буздалин вылетели из кабины и упали в снег. Но если первый был уже мертв, то Буздалин не получил ни царапины, а потом смог перейти линию фронта и вернуться к своим. Всего 277-я ШАД выполнила 95 вылетов и потеряла 12 самолетов и 5 летчиков.

Нелегко приходилось и истребителям. 14 февраля летчики обеих воздушных армий заявили о двух сбитых самолетах (Me-109 и Ю-52) при собственных потерях в 13 машин. Содержательно прошел боевой день в 254-м ИАП. В 09.15–10.15 пара Ла-5 лейтенантов Закревского и Серегина осуществили разведывательный вылет к железнодорожной станции Плюсса. Пролетая на малой высоте над местами боев, летчики видели сквозь разрывы в облачности многочисленные колонны противника, отходящие по шоссе Луга – Псков и вдоль него. Достигнув Плюссы, самолеты выполнили аэрофотосъемку, а через несколько секунд Серегин, оглядевшись по сторонам, своего ведущего не увидел. Несмотря на то что шел уже 1944 г., рации на многих советских истребителях все еще отсутствовали либо не работали, так что, потеряв визуальный контакт с товарищами, летчики понятия не имели, где они!

Через некоторое время Серегин заметил силуэт какого-то самолета, похожий на Ла-5, и подумал, что это Закревский. Однако, приблизившись, летчик понял, что это пара ФВ-190, барражирующих над шоссе. Вовремя опомнившись, он резко рванул в облака. Пробив их и выйдя на чистое небо, Серегин снова увидел ниже себя какую-то пару самолетов. Сблизившись с ними на дистанцию около километра, летчик идентифицировал цели как Ю-52. Зайдя сзади-сверху, Ла-5 атаковал один из «Юнкерсов», после чего тот пошел вниз и, по утверждению Серегина, врезался в лес в неустановленном районе. Тем временем сзади показалась пара немецких истребителей, от которых он снова скрылся в облачности.

Пока происходили все эти события, у истребителя, способного держаться в воздухе около одного часа, практически закончилось горючее. С трудом восстановив ориентировку, Серегин в итоге совершил вынужденную посадку на первое подходящее деревенское поле. В условиях наступления и плохой видимости летчикам часто приходилось садиться неизвестно где, при этом сплошной линии фронта не существовало и принадлежность территории, в отличие от позиционной войны, была весьма относительной. Первым делом Серегин убежал подальше от самолета, затем занялся осмотром окружающей местности. Через какое-то время он увидел деревню, осторожно пробрался к ней и узнал от местных жителей, что здесь уже проходили наши войска.

Ну а в то время как Серегин блуждал по полям, его ведущий уже давно в одиночку вернулся на аэродром и в 12.40 снова был в воздухе, на сей раз в паре с лейтенантом Ивановым. Их задачей была разведка в секторе Луга – Плюсса— Струги-Красные. В районе озера Песно навстречу внезапно показалась идущая на высоте 400 метров четверка Ил-2, которую сзади сопровождала пара Як-7. По идее «сталинские соколы» должны были мирно разойтись «по своим делам», но внезапно Закревский увидел, как его ведомый, видимо приняв Яки за истребители противника, пошел на них в лобовую атаку, открыл огонь, после чего начал выполнять боевой разворот и скрылся в облачности. «Черные смерти» и эскорт ушли на северо-восток, Закревский стал делать круги, ожидая появления Иванова. Однако Ла-5 зав. № 39212914[8] так и не появился и на свой аэродром также не вернулся.

Тем временем другая шестерка истребителей 254-го полка сопровождала пятерку Пе-2, которые бомбили отходящие немецкие войска на шоссе Луга – Псков. «Наблюдалось много прямых попаданий бомб по автоколоннам, в результате чего произошло много взрывов и пожаров», – докладывали потом пилоты истребителей. При подходе к цели вся группа вместе с пешками вошла в облачность, а когда вынырнула из нее, куда-то исчез Ла-5 зав. № 39214211 младшего лейтенанта Ершова, который на базу не вернулся. Позднее выяснилось, что летчик по неизвестной причине совершил аварийную посадку в зоне боев, после чего самолет был уничтожен минометным огнем. Но сам Ершов сумел спастись и позднее вернуться в полк.

В 15.40 другая пара Ла-5 зав. № 392114173 старшего лейтенанта Минко и Ла-5 зав. № 37212788 младшего лейтенанта Лазникова вылетела на разведку в район Луга – Милютино— Уторгош. Однако обратно ни один из них не возвратился. Впоследствии выяснилось, что у Лазникова же в полете отказал мотор, и он совершил вынужденную посадку на брюхо в окрестностях деревни Хотилово. Минко же пропал без вести.

Тяжело сложился боевой день и у некоторых летчиков 999-го ШАП. Пара Ил-2 (пилоты лейтенант Сорокин и майор Горохов) во время вылета на поддержку 2-й ударной армии были дважды атакованы «Мессершмиттами». И если в первом случае штурмовикам удалось отбиться сосредоточенным огнем воздушных стрелков, то во втором случае немецкие пилоты действовали более умело. Разделившись, они одновременно атаковали ведущего и ведомого. «Один из истребителей противника огнем воздушного стрелка был подбит и, будучи горящим, произвел атаку ведомого Ила, – рассказывает журнал боевых действий 277-й ШАД. – Пристроившись в хвост, пушечным огнем подбил мотор и ранил воздушного стрелка. Ведомый, получив повреждение мотора, перетянув линию фронта, произвел вынужденную посадку в районе Низы. Самолет разбит, экипаж невредим. Ведущий лейтенант Сорокин произвел вынужденную посадку в районе Бол. Мусталадва – Со на территории, занятой противником. С боевого задания не вернулся». Интересно, что экипажи штурмовиков в этот день заявили об 11 уничтоженных немецких автобусах.

По немецким данным, оба штурмовика стали жертвами фельдфебеля Августа Морса из 6./JG5, который в 11.47 и 11.50 на высоте 50 метров сбил два Ил-2.

15 февраля 14-я воздушная армия потеряла 13 самолетов. Не вернулись с задания 4 Ил-2, 2 Як-7, 1 Як-9 и 1 Пе-2, 3 штурмовика были сбиты зенитной артиллерией в районе Нарвы, а 1 пешка и 1 «Лавочкин» стали жертвами немецких истребителей. Так, в 17.00–18.05 четверка Ла-5 из 254-го ИАП сопровождала бомбардировщики Пе-2 в район Хольхинского переезда. Достигнув цели, те нанесли удар по эшелону, двигавшемуся в сторону Пскова. Отметим, что пешки хоть и считались «пикирующими бомбардировщиками», в реальных боевых условиях почти никогда не пикировали на цели, особенно под большим углами, а чаще всего сбрасывали груз с горизонтального полета. В данном случае Пе-2 выполняли атаку с пологого пикирования с высоты 1200 метров. И как раз перед сбросом бомб вся группа была внезапно атакована «Мессершмиттами» из 11./JG54, появившимися сзади справа и слева. В результате был сбит Ла-5 старшего лейтенанта Козлова, который выпрыгнул с парашютом над целью, а также один бомбардировщик, который горящим отвернул в сторону и исчез в облачности. Когда мессеры выходили из атаки и оказались впереди эскорта, старший лейтенант Шариков выпустил им вслед две длинные очереди. По его словам, один из вражеских истребителей загорелся и врезался в землю недалеко от переезда.

По немецким данным, эти два самолета стали жертвами унтер-офицера Альфреда Байне и фельдфебеля Георга Фюредера, которые в 15.35–15.37 (по берлинскому времени) сбили Ла-5 и Пе-2. Всего же пилоты немецких истребителей заявили о 15 победах (7 Ил-2, 3 Ла-5, 2 Як-9, 1 ЛаГГ-3 и 1 Пе-2), и, видимо, несильно завысили своих успехи.

В течение следующих девяти дней советская авиация действовала очень ограниченно, не оказывая никакого серьезного влияния на ход боевых действий. Которые, несмотря на это, продолжали развиваться для Красной армии успешно.

12 февраля была освобождена Луга, а части 42-й армии, ранее во многих местах форсировавшие реку Плюсса, стремительным броском заняли Гдов и вышли к Чудскому озеру. Одновременно с этим Волховский фронт был расформирован, а 14-я воздушная армия оперативно подчинена Ленинградскому фронту. После этого генерал-оберст Модель вынужден был санкционировать эвакуацию 16-й армии с ее позиций вдоль Ловати, а также общий отход к линии «Пантера».

Однако в тот момент советские войска внезапно для противника оказались по ту сторону этого рубежа, причем там, где этого меньше всего ожидали! 12 февраля бойцы 286-го стрелкового полка 90-й стрелковой дивизии по тонкому льду сумели переправиться на остров Пийриссар, расположенный в южной части Чудского озера. В тот момент он оборонялся небольшим гарнизоном из штрафников и эстонских добровольцев. К 15.00 красноармейцы достигли западной оконечности острова, откуда отчетливо просматривался эстонский берег. Попутно в плен был захвачено 16 солдат и 1 офицер из 4-го штрафного батальона. Бойцы заняли круговую оборону. А уже в 17.00 над Пийриссаром на бреющем пронеслись «Мессершмитты», очевидно проводившие разведку, а заодно сбросившие несколько бомб и обстреляв местность из бортового оружия.

Тем временем несколько немецких подразделений, которые не успели отойти через пешую переправу от Пийриссара на западный берег, попали в окружение на восточном – в районе станции Ямм и так называемого Межозерья в нижнем течении реки Желча. Несколько дней группировка снабжалась по воздуху, с 10 по 13 февраля самолеты Не-111 несколько раз сбрасывали в этом районе контейнеры с боеприпасами и продовольствием.

Отметим, что в полосе группы армий «Норд» у немцев была большая напряженка с двухмоторными бомбардировщиками. С 12 по 22 февраля на аэродроме Ковно (Каунас) базировалось штабное звено KG53, которое затем сменила авиагруппа I./KG53. Кроме того, 13-го числа на аэродром Плескау-Зюд (Псков) перебазировалась эскадрилья «железнодорожных охотников» 14.(Eis)/KG55.

День 14 февраля на острове прошел довольно насыщенно. Проведенный обход показал, что в расположенных в его северо-восточной части трех небольших рыбацких деревушках все еще находятся немцы и эстонцы. Получив подкрепления с восточного берега, 286-й полк проводил зачистку и взял еще несколько пленных. При этом остров дважды подвергался налетам Ju-87 из I./SG5. Что касается котла на восточном берегу, как только стемнело, немцы пошли на прорыв. Добравшись до Пнёво, расположенного на небольшом полуострове в самой узкой части пролива между Чудским и Псковским озерами, они отдельными группами перешли по льду на эстонский берег в районе села Мехикорма.

К утру 15 февраля 128-я стрелковая дивизия внезапной атакой сумела захватить плацдарм на западном берегу озера глубиной до 2 километров и шириной около 10 километров, заняв населенные пункты Педаспяс, Парапалу, Метсаяэре и другие. Бойцам удалось захватить 10 зенитных орудий и 2 прожектора. Военный совет 42-й армии был так окрылен неожиданными успехами, что 15 февраля приказал подразделениям одновременно наступать на Псков, взяв его в течение 10 дней, и на Тарту, расширив плацдарм на западном берегу озера.

Когда генерал-оберст Модель узнал о советском плацдарме, он быстро осознал, какую угрозу он может таить, посему приказал немедленно и любыми средствами ликвидировать его, а также запросил срочную поддержку с воздуха. В кратчайшие сроки из состава 11-й пехотной дивизии и оперативной группы «Крохер» была сформирована ударная группа, которая вечером 15-го числа заняла исходные позиции. Ночью послышался гул моторов приближающихся бомбардировщиков Не-111. Сбросив над советским плацдармом и островом Пийриссар осветительные бомбы, «Хейнкели» с малой высоты высыпали на них сотни осколочно-фугасных бомб SD50. При этом несколько самолетов снизилось и обстреляло позиции советской пехоты из бортового оружия. Когда бомбардировщики улетели, в небо взвилось несколько сигнальных ракет, после чего немецкая пехота при поддержке нескольких штурмовых орудий перешла в атаку. Почти не имея тяжелого вооружения и понеся большие потери от бомбежки, красноармейцы быстро оставили плацдарм и к утру отошли частью на остров, частью на восточный берег.

А вот 1-й батальон 533-го стрелкового полка, наоборот, оказался в окружении на западном берегу озера, притом что штабы дивизии и корпуса были уверены, что подразделение полностью уничтожено противником. В течение двух дней, находясь в полной изоляции, бойцы наблюдали, как над ними в сторону острова на небольшой высоте пролетают немецкие самолеты. Потом где-то на востоке гремели взрывы бомб. Характерно, что самолеты со звездами в течение всех этих дней над Пийриссаром не появлялись ни разу. Не имея ни связи, ни снарядов и израсходовав почти все патроны в ночь на 18 февраля, часть солдат 1./533 СП сумела добраться до острова. Большая же часть подразделения либо погибла, либо попала в плен.

Несколько дней на озере царило затишье, которое, как оказалось, предваряло бурю. На рассвете 24 февраля люфтваффе совершили мощный налет на Пийриссар, в котором участвовали как двухмоторные бомбардировщики, так и пикировщики. Когда весь остров окутали клубы дыма, в 07.00 немецкая пехота, скрытно подобравшаяся к побережью по льду, поднялась в атаку. Гарнизон, в основном состоявший из недавно прибывшего 374-го стрелкового полка, оказал отчаянное сопротивление. В течение дня небольшая часть суши несколько раз переходила из рук в руки, в связи с чем противнику еще дважды приходилось запрашивать поддержку авиации. К вечеру красноармейцы, понеся большие потери, эвакуировались на восточный берег озера. Небольшое «ледовое побоище», отчасти напоминавшее события 700-летней давности и произошедшее примерно в том же месте, закончилось. «Войска армии в течение дня овладели восемью населенными пунктами, в том числе районным центром Ленинградской области Середка, – говорилось в журнале боевых действий 42-й армии. – Одновременно оставили остров Пириссар[9], тем самым лишившись удобного плацдарма для выхода на западный берег оз. Чудское». В провале обвинили офицерский состав некоторых подразделений, который допустил грубые ошибки, халатно организовал разведку, вводил части в бой без взаимодействия, хаотично переподчинял батальоны и т. п.

Ну а на другом конце растянувшегося фронта 11 февраля войска 2-й ударной армии перешли в решительное наступление с целью расширения плацдармов на западном берегу Нарвы, с тем чтобы выйти к Балтийскому морю западнее «крепости» и полностью окружить ее. После нескольких дней ожесточенных боев советским войскам удалось добиться незначительных успехов. Части 43-го стрелкового корпуса, наступавшие северо-западнее Нарвы, сумели продвинуться на 2 километра на узком участке. Юго-западнее города подразделения 109-го и 122-го стрелковых корпусов сумели продвинуться на 12 километров, но также были остановлены фанатичной немецкой обороной. Наибольших успехов добился 30-й гвардейский стрелковый корпус, части которого 17 февраля перерезали железную дорогу и шоссе Нарва – Йыхви и захватили Аувере. Однако упорное сопротивление и постоянные контратаки противника на Синих горах – последнем естественном препятствии, отделявшем красноармейцев от побережья, заставили приостановить наступление и в этом секторе.

Люфтваффе оказывали лишь эпизодическую поддержку наземным войскам. Так, 13 января немцы с танками «Тигр» предприняли контратаку севернее Аувере. В 16.30 6 Не-111 в сопровождении пары истребителей совершили налет на переправу через Нарву в районе Долгой Нивы и Криуши. Затем в 17.40 ту же цель бомбили еще 12 бомбардировщиков. В ночь на 15 февраля и днем противник снова атаковал плацдармы юго-западнее и северо-западнее Нарвы. В 16.50 «Хейнкели» в сопровождении «Мессершмиттов» совершили налет на позиции 43-го стрелкового корпуса, сбросив на них 90 фугасных и осколочных бомб.

23 февраля, после получения подкреплений, части только что сформированной опергруппы «Нарва» снова предприняли контратаки по всему фронту, поддержанные ударами авиации. В 15.25 двухмоторные бомбардировщики совершили налет на переправу в районе Долгой Нивы. Затем в 17.07 ту же цель атаковало 25 Ju-87. В результате прямых попаданий и близких разрывов бомб было повреждено 35 полупонтонов и разрушена западная часть моста через реку.

На следующий день немцы предприняли мощную атаку против плацдарма в районе Тырвалы (северо-западнее Нарвы), при этом одна из ударных групп даже пыталась под прикрытием дымовой завесы форсировать реку и переправиться на северный берег. Ав 16.55 был совершен очередной налет на переправу в районе Долгой Нивы, на которую было сброшено около 100 бомб. В результате был разрушен понтонный мост. Периодически немцы поднимали в воздух аэростаты наблюдения, с которых корректировали артиллерийский огонь. При этом таковые, как правило, прикрывались парой или четверкой Bf-109, непрерывно круживших в небе чуть выше.

Что касается советской авиации, то на первом этапе 2-ю ударную армию в основном поддерживали штурмовики 277-й ШАД, перебазировавшиеся на аэродромы Пустомережье и Ивановское. 16 февраля они выполнили 49 вылетов, атакуя пути подвоза. На следующий день «черные смерти» с малой высоты бомбили и обстреливали ДОТы и другие полевые укрепления в районе Лагны, Каннуки, Куртны и Моонакюлы. 18 февраля было осуществлено 45 вылетов в район Нарвы, целями были в основном артбатареи и танки. Огнем с земли было подбито два Ил-2. 20 февраля на счету 277-й ШАД было 50 вылетов, два самолета стали жертвами зенитного огня, при этом машина младшего лейтенанта Бондаренко, старшего сержанта Островского упала на немецкой территории. Все эти дни штурмовики действовали без истребительного прикрытия группами по три-четыре единицы.

В течение февраля лишь дважды советская авиация – 13-я ВА и ВВС КБФ – массированно поддержала 2-ю ударную армию. 24 и 25 февраля в районе Нарвы было выполнено по 300–350 вылетов, в том числе на прикрытие переправ, разведку и удары по узлам сопротивления. В остальные дни в этот сектор прилетали лишь отдельные самолеты.

Впрочем, основную роль в том, что вермахту в ситуации, казавшейся катастрофической, все же удалось сначала удержать фронт, а потом и очистить от советских войск железнодорожный перегон Нарва – Таллин, сыграла не авиация, а артиллерия. Сосредоточив на узком участке фронта множество стационарных и подвижных батарей, умело сочетая огонь дальнобойных гаубиц с полевыми орудиями и реактивными минометами, корректировавшийся с десятков наблюдательных пунктов, бойцы «бога войны» полностью взяли под контроль удобную для обороны местность. Например, 20 февраля по советским позициям было выпущено свыше 5000 снарядов и мин всех калибров, в том числе реактивных, 27 февраля – 4500, а 5 марта – 4000. В некоторые дни немцы буквально засыпали переправы и исходные позиции 2-й ударной армии градом боеприпасов, препятствуя любым передвижениям вблизи своей линии обороны. И именно от артиллерии наши войска понесли наибольшие потери.

Несмотря на неудачи и общее усиление обороны противника, 22 февраля Сталин приказал Ленинградскому фронту как можно быстрее форсировать реку Великая, овладеть Псковом и Островом, после чего развивать наступление на Ригу.

25 февраля впервые с начала операции установилась ясная погода, в результате в воздушном пространстве между Балтийским морем и озером Ильмень произошло 10 воздушных боев. В ходе которых «сталинские соколы» сбили один Me-109, еще два вражеских истребителя посчитали подбитыми.

Уже много раз приходилось отмечать, что в дни, когда советские летчики докладывали о большом числе побед, те, как правило, завышались в несколько раз или не подтверждались вовсе. В дни же, когда сообщалось о скромном количестве сбитых «стервятников», эти заявки более соответствовали действительности. Причем именно в этих эпизодах (а не во время крупных воздушных сражений) нередко гибли или прыгали с парашютами именитые германские асы. Так вышло и в этот раз. Во время воздушного боя в районе Нарвы был сбит Bf-109G-6 W.Nr. 411675 командира IV./JG54 майора Зигфрида Шнелла. Это был опытнейший ас, участвовавший в боях над Францией и Англией, награжденный Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту. Шнелл впервые попал на Восточный фронт, считавшийся у пилотов истребителей «курортом», только в начале 1944 г. И успел одержать здесь свои 88-ю – 93-ю победы. «Мессершмитт» врезался в землю, а пилот погиб.

В свою очередь, немецкими истребителями были сбиты Ил-2 и Р-40Е, еще два истребителя и бомбардировщик Пе-2 не вернулись с заданий.

На следующий день на Ленинградском фронте было зафиксировано 13 воздушных боев и заявлено рекордное за всю операцию число сбитых самолетов – 12 (8 ФВ-190, 3 Me-109 и 1 Ю-88). А группа в составе 23 Ил-2 из 566-го и 943-го ШАП в сопровождении истребителей 14-го ГИАП совершила налет на аэродром Тарту, расположенный западнее Чудского озера. Рейд был очень рискованным, ибо расстояние от передовых площадок Пустомережье и Ивановское, с которых действовали «черные смерти», до цели составляло 150 километров по прямой, то есть она находилась на пределе дальности штурмовиков. Маршрут полета проходил через Гдов с выходом на аэродром с северо-западного направления, далее летели на восток до острова Пийриссар, после чего ложились на курс на базу. Несмотря на сложность, атака, по советским данным, прошла успешно. Уничтоженными посчитали 19 самолетов, в том числе 6 Ю-88. При этом только один Ил-2 капитана Балакана и старшего сержанта Чурилина был поврежден зенитным огнем и затем совершил аварийную посадку на льду Чудского озера севернее упоминавшегося острова Пийриссар. Самолет был полностью разбит, а воздушный стрелок погиб. Но сам пилот не пострадал и пешком дошел до восточного берега.

Потери советской авиации составили 5 машин. 2 штурмовика, 2 бомбардировщика и 1 истребитель исчезли в белой мгле. В то же время соседи из 14-й воздушной армии провели всего один воздушный бой и сбили 1 «Мессершмитт».

Впрочем, небольшое похолодание не принесло существенных улучшений метеоусловий. По-прежнему стояла сильная облачность, периодически шел снег, а видимость обычно не превышала 2–4 километров. 28 февраля истребители 13-й ВА провели несколько боев с «лаптежниками», бомбившими переправы через Нарву, и сбили два из них. Еще два Ю-87 посчитали подбитыми.

К концу февраля передовые части 42-й и 67-й армий вышли к главной оборонительной полосе псковского-остров-ского укрепрайона, являвшегося частью линии «Пантера». Там стартовавшее от самого Ленинграда наступление окончательно выдохлось. В дальнейшем на целых пять месяцев бои в этом секторе приняли позиционный характер. Немцам также удалось удержать и плацдарм на восточном берегу реки Нарва в районе Ивангорода. Несмотря на то что амбициозные планы советского командования по окружению и полному разгрому группы армий «Норд» не были осуществлены, вермахт понес очередное тяжелое поражение, а линия фронта сместилась на 100–250 километров на запад – к границам Прибалтики.

Общие потери 13-й и 14-й воздушных армий за эту операцию составили 230 самолетов, из которых чуть меньше половины (104) пришлось на штурмовики Ил-2. Тяжелый урон понесли и некоторые истребительные авиаполки. К примеру, тот же 254-й ИАП за полтора месяца лишился 15 своих Ла-5, то есть больше половины матчасти, имевшейся к началу наступления.

«…Не отборная группа асов»

Еще в конце 1943 г. Сталин приказал командующему Авиацией дальнего действия маршалу Александру Голованову подготовить операцию по массированной бомбардировке Хельсинки. Во-первых, после Тегеранской конференции, на которой Рузвельт и Черчилль намекнули ему на готовность Финляндии к переговорам, вождь хотел оказать нажим на ее правительство. Последнее настаивало на возвращении старой советско-финской границы, существовавшей до ноября 1939 г., Сталин же был согласен только на новую, установившуюся весной 1940 г. Во-вторых, он с завистью читал новости о массированных налетах союзной авиации на Германию и ее союзников, видимо, мечтал осуществить нечто подобное, пусть и в ограниченных масштабах.

По состоянию на 1 января 1944 г. в составе АДД насчитывалось в общей сложности 1003 бомбардировщика, в том числе 512 Ил-4, 273 Ли-2, 161 В-25 и 20 Пе-8. Из них 777 машин находились в боеготовом состоянии. К операции было решено привлечь большинство имевшихся подразделений, за исключением 56-й авиадивизии, еще находившейся в стадии формирования и оснащенной ночными истребителями на базе «Бостонов».

Подготовка заняла около месяца, на аэродромы Выползово (в 23 километрах южнее Бологое), Луга, Андреаполь, Хотилово (в 16 километрах южнее Бологое), Торжок, а также Углово и Левашово (в окрестностях Ленинграда) было перебазировано около 500 самолетов. При этом только в Андреаполь доставили 114 железнодорожных составов с бомбами. Помимо обычных фугасных и зажигательных боеприпасов, было также выделено небольшое количество специальных, вроде ФАБ-500ТГА, ЗАБ-10 °CВ, а также бомбы особой мощности ФАБ-2000 и ФАБ-5000, весом соответственно 2 и 5 тонн. Последние являлись, по сути, «штучным товаром», и их мог поднять в воздух (и то с трудом) только один советский самолет – четырехмоторный бомбардировщик Пе-8. Но даже для него подобный груз был тяжеловат! Максимальная штатная бомбовая нагрузка «корабля» составляла 4 тонны, а бомба ФАБ-5000 помещалась в бомбоотсек не полностью. В связи с этим лететь к цели приходилось с приоткрытыми створками, при этом ухудшалась аэродинамика, а расход топлива у и без того «прожорливой» машины возрастал до рекордных показателей. Больше, чем Пе-8 с пятитонной бомбой, горючего потреблял разве что транспортный самолет Ме-323.

16 декабря штабы авиакорпусов и авиадивизий АДД получили секретный боевой приказ № 2, в котором были обозначены общие параметры операции: маршруты полета, высота атаки, типы используемых боеприпасов и т. п. В качестве целей были намечены 17 военных предприятий и 11 крупных складов на территории Хельсинки, а также порты Катаянокка и Яткясаари. При этом сама финская столица получила кодовое обозначение «цель № 2». Добавим, что большинство бомбардировщиков базировалось на Валдайской возвышенности и до цели им нужно было лететь порядка 700 километров по прямой.

8 января маршал Голованов доложил вождю о полной готовности АДД к операции. «При первой погоде поставленная вами задача будет выполнена. Прошу ваших указаний», – сообщалось в его телеграмме. Сталин приказал начать бомбардировки, как только позволит эта самая погода. Но вот с ней-то как раз вышли проблемы. Как уже говорилось выше, на протяжении всего января район Ленинграда и Финского залива был постоянно закрыт тучами и туманами. И если для штурмовиков Ил-2 и «ночников» У-2 взлет и посадка в таких условиях еще были возможны (хотя и с повышенным риском), то для дальних бомбардировщиков подобные метеоусловия были неприемлемы. Как из-за трудностей с выходом на цель, так и с последующим возвращением на базы и организацией посадки. Иными словами, хорошая погода требовалась одновременно и над Финским заливом, и над Валдайской возвышенностью.

В результате прошел целый месяц с упомянутой телеграммы, прежде чем Голованов наконец решился на первый удар. Причем никакого кардинального улучшения метеоусловий не наступило, просто чем дольше тянулось время, тем больше маршал нервничал и в итоге попросту не мог далее откладывать выполнение приказа товарища Сталина. К тому же уж очень хотелось проверить истинную мощь и возможности АДД, тщательно создававшейся и усиливавшейся в течение двух лет.

В 10.00 6 февраля штаб находившегося на аэродроме Андреаполь 10-го гвардейского авиаполка дальнего действия[10]получил предварительное распоряжение № 027: «Быть в готовности к налету на цель № 2». Это означало, что техникам нужно готовить бомбардировщики к вылету и подвешивать боеприпасы, а летчикам находиться в ожидании к выезду из казарм на аэродром. В 15.00 было получено распоряжение № 028: «Время первого удара по цели № 2 – 20.30–20.55».

В 16.30 экипажи были доставлены на взлетную полосу, а через 15 минут командир полка подполковник Николай Кичин объявил боевую задачу: налет всеми исправными машинами на Хельсинки согласно заранее утвержденному плану. В 17.30 в воздух поднялся первый самолет-целеуказатель Героя Советского Союза капитана Парашенко. Затем с интервалом в одну минуту взлетели остальные 27 Ил-4. Собравшись в боевой порядок, бомбардировщики взяли курс на северо-запад. При этом на первом отрезке полета в небе стояла сильная двухслойная облачность, достигавшая почти самой поверхности, в связи с чем у летчиков возникали сомнения в том, что цель вообще удастся обнаружить. Но по приближении к Финскому заливу тучи вдруг начали понемногу рассеиваться, а внизу было отчетливо видно море. Бомбардировщики шли на высоте около 4000 метров, а экипажи сохраняли радиомолчание.

В 19.16 финская станция звуковой разведки, находившаяся на острове Гогланд (в 100 километрах восточнее Хельсинки), зафиксировала шум множества авиационных двигателей. И почти сразу же на экранах радиолокационных станций появилось множество целей, идущих над Финским заливом. В 19.17 в городе был введен режим полного затемнения, а в 19.51 подан сигнал «воздушная тревога». Поскольку Хельсинки подвергался авиаударам с ноября 1939 г., спустя четыре года в нем было построено множество бункеров и укрытий, которыми был обеспечен практически каждый житель.

Около 20.00 летчики Ил-4 из 1-го гв. АП ДД увидели впереди темную полосу берега, которую через несколько минут в одном месте буквально разрезали лучи прожекторов, вспышки выстрелов и многочисленные разрывы снарядов зенитной артиллерии. А вскоре внизу показались яркие вспышки взрывов. Когда же самолеты достигли цели, та уже напоминала разворошенный муравейник. В разных частях города полыхали пожары и гремели взрывы бомб, сброшенных впереди идущими полками. Прицеливание было затруднено, а определить, куда упали фугаски и зажигалки, не представлялось возможным. Но позднее шедший позади всех экипаж-контролер сообщил, что взрывы прогремели в центре Хельсинки и на юго-восточной окраине. В 23.30–23.45 все бомбардировщики из 10-го гв. АП ДД благополучно вернулись в Андреаполь.

В налете приняли участие и 16 четырехмоторных бомбардировщиков Пе-8 из 25-го гв. АП ДД и 890-го АП ДД, базировавшихся на авиабазе Кратово. Первый «корабль»¹ поднялся в воздух в 17.08, последний – в 17.49. Набрав высоту около 6000 метров и собравшись в колонну, все экипажи установили радиосвязь между собой, после чего взяли курс на Хельсинки. Полет проходил в режиме радиомолчания, и только экипаж ведущего Пе-8 по личному распоряжению заместителя командующего АДД генерал-лейтенанта Скрипко получил разрешение связываться с землей для сообщения свежих данных о погоде. При этом остальные экипажи получали сообщения о метеоусловиях только через сообщения наземной радиостанции. Маршрут полета проходил над Загорском[11] ^[12], Вышним Волочком, Новгородом, мысом Кургалово и далее над Финским заливом. Заход на цель выполнялся со стороны моря с юго-восточного направления.

Первым – в 21.10 – над Хельсинки оказался «корабль» № 42088, через минуту цели достиг Пе-8 № 42076, а в 21.13 – Пе-8 № 42028. Сначала по городу отбомбился 25-й гв. АП ДД, после чего в 21.22–21.55 задачу выполнили 8 самолетов из 890-го полка. Сброс бомб выполнялся с высот от 5200 до 7100 метров. Основными целями тяжелых бомбардировщиков были кабельный завод (объект № 49) и железнодорожный вокзал (объект № 6), на которые и были сброшены две бомбы особой мощности ФАБ-5000. Остальные самолеты прицеливались по южной части города. Один Пе-8 из-за отказа матчасти не дошел до финской столицы и сбросил 9 фугасных бомб на железнодорожную станцию Сонва.

В 00.21–00.50 большинство бомбардировщиков, проведя в воздухе около 7 часов, благополучно вернулись в Кратово, и только один самолет – Пе-8 № 421010 из 25-го гв. АП ДД – из-за технических неисправностей совершил вынужденную посадку на аэродроме Иваново.

Тем временем руководивший операцией из Ленинграда маршал Голованов, получив первые донесения об успехах бомбардировщиков, приказал после полуночи всеми исправными самолетами нанести повторный удар по Хельсинки. Соответствующий приказ получил и штаб 10-го гв. АП ДД. При этом в нем четко оговаривалось, что последние машины должны взлететь не позднее 02.00, с тем чтобы бомбардировка закончилась до 5 часов утра.

В результате подготовка к вылету велась в спешке и к назначенному времени трудившиеся по-стахановски техники попросту не успели заправить бензином все самолеты. Из состава 10-го авиаполка на задание успели отправить только 22 бомбардировщика. При этом полет к цели проходил уже не компактной группой, а отдельными группами по 6–7 Ил-4. Сами Хельсинки к этому времени были затянуты тучами, поэтому прицеливание осуществлялось по просматривавшимся очагам пожаров и разрывам снарядов зенитной артиллерии. В 03.10–03.55 «Ильюшины» с высоты 3900–4100 метров сбросили на город 102 ФАБ-100ТГА, 12 ФАБ-500 и 12 ФАБ-250, а также 123 осветительные бомбы. На обратном пути зарево от пожарищ в финской столице было отчетливо видно даже над Чудским озером, то есть в 300 километрах от цели.

Во время возвращения на базу над Валдайской возвышенностью также установились плотная облачность и туман, видимость сократилась до 500 метров. В итоге экипажи получили приказ садиться на запасном аэродроме Торопа. Но и его смогли отыскать не все, вследствие чего два Ил-4 сели во Ржеве, два – в Калинине, а один вообще в Клину – под Москвой!

В целом АДД осуществила в эту ночь 785 вылетов на бомбардировку Хельсинки, при этом только 733 бомбардировщика достигли цели, сбросив на нее 6443 бомбы. Семь самолетов разбились во время взлетов и посадок и на маршруте, 11 преждевременно вернулись на базу из-за технических неисправностей, а 34 сбились с курса.

Для самих финнов налет стал полной неожиданностью. Зенитная артиллерия выпустила 10 803 снаряда, однако в целом зенитки вели огонь достаточно хаотично, а к началу второго удара у большинства батарей закончился штатный запас боеприпасов.

Тем не менее точность бомбометания оставляла желать лучшего. По данным финской службы гражданской обороны, в черте города упала только 331 бомба, 3169 разорвались за его пределами, а около половины вообще упали в море. Что касается боеприпасов особо большой мощности, то одна ФАБ-5000 попала в лесопарковую зону Каапилла (в 2 километрах от цели), вторая взорвалась на острове Куусиаари (в 3 километрах от цели)! В результате налета в Хельсинки и пригородах было полностью разрушено 34 дома, 331 сгорел вследствие пожаров, еще 66 зданий получили повреждения. Серьезно пострадали портовые склады, здания Технического университета и бывшего советского посольства. В гавани Катаянокка в результате прямого попадания бомбы ФАБ-1000 был потоплен грузовой пароход «Патриа» водоизмещением 695 тонн, сторожевой катер VMV-12 и сгорело судно «Антарес» водоизмещением 1381 тонна. Погибли и пропали без вести 105 человек, еще 299 получили ранения и контузии.

На следующий день в 14.05 над Хельсинки пролетели самолеты-разведчики, которые установили, что над городом поднимается огромная пелена дыма, а в восточной части все еще полыхают пожары. Однако немедленно продолжить операцию не представлялось возможным из-за ухудшившейся погоды.

В ночь на 10 февраля 150 бомбардировщиков совершили налет на порт Котка, сбросив на него около 800 бомб. Однако в цель, по финским данным, попали только 34, большинство взорвалось в воде. Тем не менее в гавани были потоплены 3 баржи, еще 10 получили повреждения. Зенитным огнем был сбит 1 Ли-2, еще два бомбардировщика столкнулись над городом. После этого рейда советские самолеты разбросали над Финляндией листовки, в которых говорилось: «Бомбардировки Хельсинки и Котки – это только начало! Мощь советских ВВС возросла бесконечно, они снова и снова будут наносить удары по промышленным и административным центрам Финляндии, по транспортным узлам и коммуникациям. Бомбардировки заставят Финляндию одуматься».

Тем временем финское правительство в срочном порядке запросило у немцев помощи в ночных истребителях, которых у ВВС Финляндии попросту не было. Рейхсмаршал Геринг распорядился на сей счет довольно оперативно, и уже 12 февраля на аэродроме Ютербог-Дамм было сформировано боевое подразделение «Хельсинки» (Einsatzkommando Helsinki) в составе 12 Bf-109G-6 под командованием гауптмана Левенса. Личный состав был набран из I./JG302, которая применяла тактику «Дикий кабан», основанную на совместных действиях прожекторных подразделений и одномоторных истребителей, не имевших на борту РЛС. 13 февраля «Мессершмитты» перелетели на аэродром Хельсинки-Мальми.

Кроме того, из 255-тысячного населения столицы в кратчайшие сроки была эвакуирована 71 тысяча человек, а порядка 10 тысяч детей были вообще вывезены в соседнюю Швецию. Противовоздушная оборона была усилена тремя батареями перестволенных под 88-й калибр советских 85-мм зениток 52-К. Финны восприняли угрозы всерьез и готовились к худшему.

В 22.30 15 февраля штабы авиакорпусов и авиадивизий АДД получили предварительное распоряжение о том, что через сутки вероятен повторный удар по «цели № 2». На следующий день в 10.30 поступило подтверждение, что операция продолжится в случае улучшения погоды. Наконец, в 16.20 16 февраля поступил приказ немедленно привести в боевую готовность матчасть, а экипажи доставить на аэродромы. Надо сказать, что метеоусловия к ночи так и не улучшились, но Голованов все же не стал отменять налет. В результате в этот раз рейд прошел не по плану и в ряде случаев хаотично.

В 20.16 с аэродрома Андреаполь взлетел первый Ил-4 из 10-го гв. АП ДД. За ним в мрачное небо ушли еще два самолета. А у четвертого во время разбега лопнуло колесо, вследствие чего тот застрял посреди взлетной полосы. На то, чтобы убрать самолет, ушло 20 минут, а за это время аэродром полностью заволокло туманом. В результате вылет остальных экипажей был отменен, а первым трем пришлось действовать самостоятельно. В 22.37 первый Ил-4 достиг цели на высоте 4500 метров, сбросив над ней 10 осветительных бомб. Затем остальные два отбомбились по центру города.

В 02.00 самолеты вернулись на базу, сообщив, что от Новгорода до Хельсинки погода ясная. Тем временем туман понемногу рассеялся, и в период 02.35–03.50 из Андреаполя вылетел еще 21 Ил-4 из 10-го гв. АП ДД. Самолеты следовали к цели парами и тройками с большими интервалами, так что, когда одни бомбардировщики пролетали в районе Нарвы на северо-запад, другие уже возвращались обратно. Правда, Хельсинки к этому времени затянуло облаками, поэтому припозднившимся экипажам пришлось сбрасывать груз фактически наугад.

Всего АДД осуществила 406 вылетов, при этом 381 самолет достиг цели, на которую было сброшено 63,8 тонны бомб всех калибров. Однако примерно половина из них упала в море. Сам город на сей раз пострадал незначительно. «Короче говоря, вылет на Хельсинки в ночь на 17.2.44 является выдающимся достижением всего боевого коллектива полка, при этом следует учесть, что его выполняла не отборная группа „АССОВ“[13], а все рядовые экипажи полка», – отмечалось в журнале боевых действий 10-го гв. АП ДД. Добавим, что четырехмоторные Пе-8 в этом рейде не участвовали из-за плохой погоды в районе Москвы.

По финским данным, на город упало только 130 бомб, в результате было разрушено 22 здания, еще 53 получили повреждения, погибло 25 человек и 29 получили ранения.

Боевое соединение «Хельсинки» в эту ночь заявило о двух воздушных победах. Кроме того, еще о двух сбитых самолетах доложили экипажи Ju-88G, вылетавших к Хельсинки из Эстонии.

Фактически АДД потеряла в ходе налета 8 самолетов. 3 Ли-2, по 1 В-25 и Ил-4 пропали без вести, еще по 1 Ли-2, В-25 и Ил-4 разбились в результате аварий. Как минимум 5 летчиков попали в плен к финнам.

«Видны были целые „пуки"»

После этого советские дальние бомбардировщики переключились на другие цели. Так, в ночь на 19 февраля 50 Ил-4 из 10-го гв. АП ДД и 20-го гв. АП ДД совершили налет на железнодорожный узел Псков. В 19.30 над городом появилась пара лидирующих самолетов, которые с большой высоты сбросили осветительные бомбы на парашютах. Через 10 минут над целью прошла первая группа «Ильюшиных», после чего до 20.30 на нее было сброшено 80 тонн фугасных и зажигательных бомб. Экипажи доложили, что на станции возникло 15 пожаров и прогремел взрыв большой силы. Правда, сделать аэрофотоснимки не получилось из-за нештатного срабатывания фотобомб (ФОТАБ). В районе Пскова вели огонь четыре зенитные батареи и работало пять прожекторов, кроме того, летчики видели в небе немецкие ночные истребители, один из которых безрезультатно атаковал Ил-4 командира 10-го авиаполка.

Когда бомбардировщики возвращались обратно, Андреаполь был затянут тучами и туманом, поэтому все машины перенаправлялись на запасной аэродром Торопа. Но и там была ограниченная видимость, в результате многим самолетам пришлось по часу кружить над базой, дожидаясь сигнала на посадку. Последняя проходила очень нервно, вследствие чего старший лейтенант Баринов снижался под углом 45 градусов (фактически пикированием), без щитков, коснулся земли на большой скорости и в итоге проскочил полосу и врезался в ранее застрявший в снегу Ил-4 капитана Даценко. Оба самолета были полностью разбиты и не подлежали восстановлению.

В авиаударе по Пскову участвовало и 17 Пе-8 из 45-й АД ДД. При этом целью 25-го авиаполка была товарная станция, а 890-го – пассажирская. Заход осуществлялся с юго-западного направления с последующим правым разворотом. Первые «корабли» достигли Пскова в 20.20 на высоте 4500–5000 метров, а последним – в 21.15 – над ним пролетел Пе-8 № 42910. На железнодорожный узел было сброшено 16 ФАБ-2000, 2 ФАБ-1000ТГА, 6 ФАБ-1000, 12 ФАБ-500ТГА, 36 ЗАБ-500, 12 ФАБ-250ТГА, 8 ФАБ-250, 27 ЗАБ-100ЦК – всего 73,5 тонны. Экипажи доложили, что большая часть боеприпасов попала в цели, но часть из них взорвалась среди жилых кварталов, в том числе в 500 метрах от железной дороги. При этом два самолета доложили о визуальном контакте с ночными истребителями. «Два экипажа отмечали патрулирование ночных истребителей, – сообщалось в журнале боевых действий 45-й АД ДД. – По сигналу истребителей красной фарой и красной ракетой зенитная артиллерия прекращала огонь в тех секторах, откуда подавался сигнал истребителями, а прожектора интенсивно работали».

Сделанные после налета аэрофотоснимки показали, что в результате массированного налета в Пскове были разрушены здания НКВД, школы № 11, комплекс Омских казарм, электростанция водопровода, гараж, веерное депо, несколько общежитий, госпиталь, повреждены железнодорожные пакгаузы и мост через реку Великая. При этом, по мнению штабистов АДД, в указанных жилых и учебных зданиях проживали исключительно немцы разных чинов и родов войск, эстонцы и власовцы[14].

В ночь на 23 февраля 3-я гвардейская АД ДД получила приказ совершить налет на цель № 3 (г. Турку). Однако из-за плохой погоды рейд был в последний момент отменен и на задание вылетел только один Ил-4 из 10-го гв. АП ДД. Он сбросил на Турку 5 ФАБ-100ТГА и 5 ЗАБ-100.

Через двое суток дальние бомбардировщики атаковали опорный пункт Ластеколоний, расположенный в 18 километрах западнее Нарвы. Учитывая малые размеры цели и отсутствие сильной противовоздушной обороны, сброс бомб на сей раз выполнялся с высоты 1200–2500 метров.

Несмотря на то что погода по-прежнему не радовала, утром 26 февраля маршал Голованов принял решение нанести третий удар по Хельсинки. В 10.30 соответствующие предварительные распоряжения поступили на аэродромы, а в 13.00 пришло подтверждение – атаковать цель № 2. Через два часа начался инструктаж пилотов и штурманов, в 16.00 техники приступили к запуску двигателей.

В 17.00–17.45 с аэродрома Андреаполь взлетели 23 Ил-4 из 10-го гв. АП ДД. Правда, три из них вынуждены были прервать задание из-за проблем с моторами. Через три часа полета, который, в отличие от начала операции, теперь практически целиком проходил над советской территорией, летчики снова увидели перед глазами финскую столицу. В небе на разных высотах горело множество САБов, над ними был «фейерверк» из разрывов снарядов зенитной артиллерии, а внизу виднелись огни пожаров. Первыми в 20.09 над Хельсинки оказались экипажи-осветители Парашенко и Алина, которые с высоты 4100 метров сбросили первую партию из 10 осветительных бомб, а через некоторое время вторую. Из-за сильного зенитного огня неопытные экипажи на подходе к цели стали набирать высоту и сбрасывали свой груз с 5000 метров. Правда, ни о какой точности в таких условиях не могло быть и речи, точкой прицеливания был примерный центр города, расположенного на большом полуострове.

Летчики 10-го гв. АП ДД не видели в небе ночных истребителей, но при этом загадочно исчез Ил-4 летчика Борисова[15]. Тот доложил по рации, что сбросил бомбы на город, после чего связь с ним оборвалась. В 22.45 остальные бомбардировщики вернулись в Андреаполь.

После этого был получен приказ нанести повторный удар по цели № 2. Первоначально из состава полка в нем должны были участвовать 17 самолетов. Однако в полночь взлетную полосу затянуло туманом. В результате вылет сильно растянулся по времени и до 04.00 в воздух удалось поднять только 10 машин, причем одна из них не дошла до цели из-за технических проблем. На сей раз на маршруте полета над Финским заливом стояла ясная погода, и уже с расстояния 200 километров летчики отчетливо увидели горящий Хельсинки. Первый самолет из 10-го полка достиг цели в 04.10, а последний отбомбился уже в 05.55. По возвращении экипажи рассказали, что к тому времени все улицы города были охвачены пожарищами. «ПВО Хельсинки на 27.2.44 по своему составу не увеличилась, однако экипажи отмечают, что сама организация ПВО, ее система управления стала лучше, огонь зенитной артиллерии более сосредоточен, и беспорядочной пальбы, как в первые ночи, уже нет, – говорилось в журнале боевых действий 10-го гв. АП ДД. – Отмечено так же, что орудия МЗА, прикрывавшие Хельсинки, были очевидно другой конструкции и их огонь был так же отличен от ранее встречавшихся орудий МЗА, т. е. вместо очереди трассирующих снарядов видны были целые „пуки“, которые шли вверх на одной высоте». При этом финская зенитная артиллерия продолжала стрелять на протяжении всего растянутого налета с неослабевающей интенсивностью.

В третьем авиаударе по финской столице участвовали и 18 Пе-8 из 45-й АД ДД. Как и у других подразделений, действовавших в ту ночь, рейд носил не характер массированного налета, а представлял собой сильно растянутый по времени рейд парами и одиночными машинами. Взлет четырехмоторных бомбардировщиков растянулся более чем на час – с 17.02 до 18.06. Первая пара Пе-8 № 4214 и № 42098 достигла Хельсинки в 21.02–21.05 на высоте 6300–6400 метров, следующие машины подходили с интервалом от 5 до 20 минут, заходя на цель разными курсами и на разных высотах. Всего пешки сбросили 113 бомб, в том числе 20 весом в 2 тонны.

Несмотря на большую высоту полета, экипажи четырехмоторных бомбардировщиков тоже ощутили на себе значительное усиление противовоздушной обороны. Четыре самолета были освещены прожекторами, при этом два из них были повреждены осколками снарядов. А Пе-8 № 421010 из 25-го гв. АП ДД пропал без вести. По свидетельству летчиков из трех экипажей, примерно в 22.05 тот на высоте 7000 метров прямо над Хельсинки внезапно вспыхнул, а затем упал северо-западнее города. Кроме того, при возвращении с задания на Пе-8 № 42089 из 890-го АП ДД заклинило мотор и возникла течь из маслобака 1-го и 4-го двигателей. Бомбардировщик совершил вынужденную посадку на аэродроме Выползово.

В целом налет советской авиации на Хельсинки в ночь на 27 февраля стал самым массированным за всю войну. Из 900 вылетевших самолетов АДД 863 (445 Ли-2, 290 Ил-4, 111 В-25 и 17 Пе-8) достигли цели, сбросив на нее свыше 100 тонн бомб.

По финским данным, в черте города упало только 338 бомб из более чем 5 тысяч, большая часть попала в море. Возникло 67 пожаров, было разрушено 59 зданий и 135 повреждено. Среди них были универмаг «Стокман», пивной завод «Сине-брюхофф», туберкулезный санаторий, кофейный завод «Паулинг» и университет. Потери же гражданского населения благодаря частичной эвакуации и своевременному выводу в бомбоубежища оказались минимальными: 18 убитых и 34 раненых.

Немецкие ночные истребители одержали три победы. Обер-фельдфебель Наумайер из St.I/JG302 в 20.00 сбил Ли-2, обер-фельдфебель Е. Йаакс из 3./JG302 в 21.01 сбил ТБ-7 (Пе-8), еще один четырехмоторный бомбардировщик был на счету фельдфебеля Д. Райхе (в 21.11).

В действительности АДД потеряла 9 бомбардировщиков, в том числе 4 Ли-2, 4 Ил-4 и 1 Пе-8. Из них по крайней мере один «Лисунов» был достоверно сбит «ночниками». Экипажи видели, как около полуночи после сброса бомб Ли-2 старшего лейтенанта Б.С. Чернышева из 12-го гв. АП ДД был сбит «Мессершмиттом» и горящим упал в Балтийское море. Вероятно, он и стал жертвой Наумайера.

В ночь на 28 февраля был запланирован еще один массированный налет на Хельсинки. Однако в 17.45 он был отменен.

Тем временем финны решили нанести ответный удар. Еще 19, 23 и 25 февраля самолеты-разведчики Пе-2 из PLeLv4848 с большой высоты сфотографировали аэродромы Левашово, Углово и Горская в окрестностях Ленинграда. На полученных снимках было зафиксировано большое количество самолетов Ли-2 и других. После тщательной подготовки вечером 29 февраля несколько Do-17Z-2 из PLeLv46, а также все имевшиеся ДБ-3 и Ил-4 из PleLv48 совершили налет на Левашово. Маршрут полета проходил над Ладожским озером с последующим заходом на цель с северо-восточного направления. Рейд оказался совершенно неожиданным для советской противовоздушной обороны, самолеты смогли незамеченными достичь аэродрома и сбросить на него фугасные и осколочные бомбы. В результате были уничтожены 3 Ли-2 из 7-го АК ДД и 1 В-25 из 4-го АК ДД, еще 10 самолетов получили повреждения. Погибли два человека, еще семь получили ранения. В 20.03 на перехват было поднято 2 «Харрикейна» из 26-го ГИАП ПВО, а затем в 23.30 еще один. При этом летчики получили приказ прикрыть Ленинград от налета вражеской авиации и никого над ним не обнаружили.

Днем 6 марта в районе Ленинграда на большой высоте пролетел самолет-разведчик, опознанный как Ю-88. В 13.15 он был перехвачен парой Як-9 из 27-го ГИАП ПВО, однако у одного из них – лейтенанта Целовальникова – быстро иссяк запас кислорода в кабине, что заставило преждевременно прекратить атаку. Преследование продолжил лейтенант Козаченко. Через какое-то время тот, видимо, уже находился в полубессознательном состоянии, во всяком случае, на аэродром от него пришло странное сообщение: «Дайте, наконец, кислороду 20 атмосфер». В районе станции Войбокало Козаченко открыл огонь по «Юнкерсу», но вскоре потерял сознание. Истребитель перешел в беспорядочный полет, постепенно снижаясь, но на высоте 4 километра летчик все же пришел в себя и смог восстановить управление.

В 13.24 в воздух было поднято еще 4 «Аэрокобры» из 102-го ГИАП ПВО. Набрав высоту 10 тысяч метров, старший лейтенант Кузьменко и младший лейтенант Усатов смогли настичь «Юнкере», когда тот прошел над западной окраиной города и взял курс на Карельский перешеек. В 14.07 ему удалось сблизиться с целью на дистанцию 50 метров и открыть огонь. Согласно докладу летчика, сначала у разведчика загорелся правый мотор, затем он взорвался и упал в районе Мусталово. При этом как минимум два члена экипажа выпрыгнули с парашютами.

Впрочем, пилоты двух Як-7Б из 27-го ГИАП лейтенант Кручнов и младший лейтенант Кошелев, которые также были подняты на перехват высотного разведчика, описали этот бой несколько иначе! По их словам, преследуя противника с одновременным набором высоты, они увидели, как пара Р-39 преследует Ю-88 на высоте 9700 метров. Ведущий истребитель стрелял по нему, но безрезультатно. После чего именно Кошелев, сблизившись с целью на дистанцию 100—50 метров, выпустил по ней две длинные очереди, вследствие которых у «Юнкерса» сначала загорелся левый мотор. После этого из кабины выпрыгнул один парашютист, а затем на высоте 7000 метров самолет взорвался и разлетелся на куски.

Интересно, что пара Ла-5 из 11-го ГИАП, вылетавшая на перехват той же цели, на высоте 9200 метров в районе Ораниенбаума внезапно встретилась с одиночным ФВ-190! Который, по утверждению летчиков, еще и пошел в лобовую атаку, но был умело подбит старшим лейтенантом Кобрановым. Когда же последний ринулся в погоню за фоккером, уже на высоте 6000 метров его снова атаковала подстерегавшая пара вражеских истребителей. Спасаясь от них, Ла-5 ушел резким снижением и приземлился на аэродроме Кронштадт.

В тот день их истребители заявили о 7 сбитых самолетах (2 Пе-2, 4 Ла-5 и 1 Як-1). В том числе командир LeLv34 майор Эйно-Антеро Луукканен примерно в указанное летчиками 11-го ГИАП время доложил о сбитом Ла-5 (в районе Нарвы). Ас одержал свою 34-ю победу, но при этом и его Bf-109G-2 получил попадание четырех 20-мм снарядов в заднюю часть фюзеляжа. Тем не менее Луукканен смог дотянуть до аэродрома Кюме. Правда, в боях над Финским заливом был еще сбит Ла-5 лейтенанта Ивана Рыбина из 3-го ГИАП ВВС КБФ. Пилот погиб. Еще один «Лавочкин» лейтенанта Юрия Шорина получил тяжелые повреждения, но тяжело раненный пилот смог дотянуть до базы и приземлиться. Кроме того, флотская авиация действительно потеряла два Пе-2 из 12-го гв. БАП, причем все шесть членов их экипажей (пилоты младшие лейтенанты А.Т. Абушенко и Н.Г. Туренко) погибли. Потерь же в составе финских ВВС не зафиксировано…