Невинные создания бесплатное чтение

«Я не могу понять, как эта цепная реакция

Подвела меня к самому краю, с которого я смотрю вниз.

Еще лишь один шаг может сделать меня свободным?

Я мог бы провалиться в темноту,

Осознавая, что мне так страшно сделать это.

Я не хочу разрушать жизнь…

Помните…»¹

ГЛАВА 1

Это в последний раз, когда я прибегаю к этому дерьму.

Серьезно, в последний раз. Больше, я на такое не подпишусь. Хватит с меня. На это раз, точно – хватит. Сколько можно пытаться перепрыгнуть себя самого, сколько раз пичкать себя обещаниями?

На этот раз, я точно решил.

Точка.

Только сейчас. Мне нужно в последний раз это ощутить и все, я больше не стану этого делать. Никогда. Даже под страхом смерти, меня не заставят на это пойти. Уж лучше пулю в лоб, чем проходить через это дерьмо.

Блядь.

Мне так хреново. Просто охренеть, как хреново. Настолько хреново, что тело не в силах застыть. Оно, как обнаженный провод, по которому пропускают ток в две тысячи вольт. Я не могу стоять на месте. Меня шарахает, меня трясет, меня выворачивает наизнанку. Боль… о, я бы хотел чувствовать другую боль, но эта боль, что прожигает насквозь мышцы, сухожилия и выкручивает кости, ни на что не похожа. Эта боль, как бесконечная шрапнель, взрывающаяся в кишках, распускающая взрывную волну по всем конечностям, а затем снова набирающая силу, для следующего удара. С самого утра, боль стала моим будильником. Я пытался ее заглушить алкоголем, стоял под ледяной водой, накачивал желудок полуфабрикатом… но, все чего добился, так это тошноты, озноба, а потом блевоты. Из меня вылетело все, за что я цеплялся. Мозг сразу понял, откуда взялась боль и что ее может остановить. Ни одно обезболивающее. Ни одно успокоительное… только это дерьмо, на котором я торчу уже полтора года.

Полтора года дерьма в моей жизни, это не так уж и плохо, до того, как я проходил через ад.

Смерть. Насилие. Кровь. Это только часть моей веселой жизни под названием – поездка в преисподнюю. Билет в один конец и никакой подушки безопасности. Я человек из мира насилия. Я был рожден в мире, где есть насилие, кровь и боль… но, став взрослым, нырнул глубже, чем стоило.

На мне кровь.

Мои руки в крови.

Я причинял боль другим.

Я убивал.

Я пытал.

Меня тоже искалечили, не физически – духовно. Я сломан внутри. Я, как часы, которые никогда не починят. Я из той механической херни, которую оставят из жалости. Я элемент декора, собирающий пыль, которую изредка будут убирать. Всего лишь существо с руками и ногами, с бьющимся сердцем, воспаленным рассудком и мыслями, которые давно перестали носить статус нормальных.

Во мне нет ничего нормального. Я ненормальный. Я болен. Смертельно или в стадии ремиссии… но, это не покинет меня. Прошлое, не оставит меня, как и эта зараза, за которой я пришел. Убийственная парочка, которой я поддался, как подросток, увидевший возможность лишиться девственности со шлюхой. А может, я тоже шлюха? Эквивалент тому, чему я подвержен? Если женщина выходит на улицы, чтобы продаваться за деньги, то я выхожу на улицы, чтобы продавать свое здоровье.

Почти шлюха.

Потянувшись в задний карман джинсов, я проверил деньги. На месте. Этого должно быть достаточно, чтобы получить то, зачем я пришел. Последние деньги, которые я нашел в своей чертовой квартире. Заначка, оставленная на непредвиденные расходы, скоро отправиться в руки тому, от которого я завишу.

Или моя жизнь?

В кармане куртки лежали сигареты. Тоже последние. Три или около того… я достал одну из пачки и подкурил. Руки начинали дрожать – признак того, что скоро меня начнет конкретно колбасить. Внутренняя дрожь уже поднималась, расползаясь по конечностям, как плющ с острыми колючками. Каждая из них крепко впивалась, прогрызая себе путь в самую глубь до самых костей, затягивалась узлом, перекрывая доступ к крови. Скоро плющ доберется до моего сердца, чтобы вырубить его. Если я сейчас же не куплю то, зачем пришел, я умру. Это даже не галлюцинации… я знаю, что умру сегодня.

Делая густые затяжки, я ждал ублюдка на улице. Место, которое все называют «Туннелем Смерти», действительно напоминал туннель, подсвеченный фонарными столбами и с чередой жилых застроек, и гаражей. Над улицей, названной в честь животного, возвышалась эстакада, по которой катались машины… и частенько прыгали суицидники. При мне, несколько придурков так оборвали свои жизни, посчитав, что благодаря их поступку, мир будет по ним скорбеть.

Ага, конечно.

Мир никогда не будет скучать по ублюдкам. Вы не заслужили ни его скорби, ни его внимания. Все, чего вы добились, так это раздражения со стороны уборщиков, кто отскребал ваши мозги от асфальта.

Ударив по гаражной двери, я огляделся по сторонам. Черт. Как будто все вымерли. Сверху, доносится гул автомобилей. Обрывки музыки из салонов, но здесь тихо, как на кладбище. Я не могу быть единственным, кому интересно убивать свою жизнь.

Докурив, я потянулся за следующей сигаретой. Гребаный ублюдок, да, где тебя носит? Поведя плечами и хрустнув шеей, я судорожно выдохнул. Паника сжала желудок. Боль натянула кишки до такого состояния, что на них можно сыграть гимн Америки. Если уродец сейчас же не покажет свою рожу, я последую примеру тех придурков, кончающих свою никчемную жизнь и попаду в ад.

А, погодите. Я уже в аду. Я сам себя туда запихнул. Умышленно, превратил свое существование в аттракцион неслыханной щедрости из боли и зависимости.

– Ди-Бой!² – рявкнул я, ударив в третий раз. Тремор накатил внезапно, так что я выронил недокуренную сигарету. Внутренности охватил сильнейший спазм. Череп сдавило такой болью, что перед глазами улица окрасилась в оттенки кроваво-красного цвета. Меня повело в сторону. Спина врезалась в бетон, тело поползло вниз, шмякаясь на задницу.

Прижав колени к груди, я раскачивался, как шизофреник, бормоча гребаное имя, как будто от этого что-то измениться. Ничего, черт возьми, не измениться. Я в выгребной яме, я в могиле и только я себя туда столкнул. Откинув голову назад и наткнувшись затылком на грубый бетон, я таращился на пустырь, затянутый лунным светом. Со стороны послышался треск, будто кто-то вышагивал по рыхлому гравию. Затем, перезвон велосипедного звоночка. Повернув голову, я увидел вдалеке двух велосипедистов. Подростки, пронеслись мимо, что-то неразборчиво выкрикнув.

Кому? Мне? Да, насрать.

Опустив лоб на колени, я пытался делать вдохи. Легкие со свистом вбирали в себя воздух, и с тем же свистом, выпускали его.

Вот так, да?

Я сдохну здесь, под дверью своего дилера? Хреновый расклад, если всю жизнь мечтаешь о том, чтобы умереть в своей квартире, в своей кровати под аккорды «Bringin’ on the heartbreak» или «Love bites».³ Умиротворенная смерть, всегда приносит облегчение, даже если в твоих венах зараза. Ты плывешь, растворяешься, не думая, что тебя ждет за черной дверью… ты, знаешь, что там пустота. Возможно, ты праведник, а там свет, но уйти с музыкой, уйти в покое – это цель любого двуногого существа. Жаль, что сейчас, у меня нет с собой плеера, и я не слышу старенькие мотивы, а торчу на улице, сидя на холодном, грязном асфальте под дверью дилера. Я помню музыку, помню слова… но, хочу, чтобы она облегчила мою боль, когда покину эту жизнь.

Вытянув ноги, я начал смеяться. Сначала тихо, потом громче. Шарики за ролики и мой череп претерпевает ту же ломку, что и тело. Мозг жаждет потеряться в эйфории, приказывая клеткам умирать… но, сейчас, в это самое время, он протестует, отчего боль, превращается в агонию.

Наконец, я услышал, как гаражная дверь со скрипом подалась, выплевывая горячий, спертый воздух. Несет жареным мясом, потом и еще чем-то, отчего желудок бунтует, жаждя вывернуться наружу. С трудом поднявшись на ноги, я посмотрел на лощеную рожу Ди-Боя. Ублюдок, с длинными, сальными волосами, затянутыми в хвостик и с дебильными бакенбардами, улыбался, будто выиграл бесплатную операцию по пересадке яичек. Черные глазки сощурены в насмешке. Толстый рот изогнут… еще немного, и эта пасть проглотит меня с потрохами.

– Привет, Майкл. Как у тебя дела? – на нем был светло-синий костюм и белая футболка. Туфли начищены до блеска. Золотая, широкая цепочка, поблескивает в рассеянном свете. Неужели, на свидание собрался? Что на этот раз? Сообщество извращенцев или свингеров? Хм, с чего бы меня это вообще интересовало? Ах, да. Мозг достиг точки – глупое и невероятное.

– Мне нужно, Ди-Бой. Ты знаешь, я сюда не прихожу просто так.

– О, знаю, Майкл. – Говнюк улыбнулся, сверкнув кривыми, пожелтевшими зубами. – Деньги-то есть? – он протянул ладонь.

Я бы прикончил его на месте. В любое другое время – без слов, без предупреждений, но сейчас, мне так хреново, что я просто хочу унять боль. Вытащив из кармана деньги, я сунул козлу, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. По моим меркам, Ди-Бой медленно осмотрел купюры, демонстративно изучая их на предмет подлинности.

– О, прекрасно. – Сунув ассигнации в карман, ублюдок достал из другого заветный пакетик со светло-бежевым порошком. – Держи, дружище.

Выхватив дерьмо, я закачался от радости и оттого, что вестибулярка окончательно расшаталась, не желая держать тело прямо. Во внутреннем кармане куртки, я держал сумочку со всеми необходимыми инструментами. Мне необходимо сделать это прямо сейчас, иначе я не дойду до дома.

– Тебе еще что-нибудь надо? – с улыбкой спросил Ди-Бой, пока я обратно усаживался на асфальт, доставая трясущимися руками сумочку.

Чтобы ты съебался на хуй.

Но, вместо ответа, я покачал головой.

– Ну, развлекайся. – Послышался тихий скрип, когда гаражная дверь закрылась.

Я остался наедине с отравой, убивающей меня день за днем. Скоро я все это прекращу. Это последняя доза и я завяжу. Больше никакой наркоты. Ну, ее на хрен. Подамся в больницу, и пусть меня вытаскивают из петли эфирного забвения. Распотрошив сумочку, я достал ложку, пузырек с водой и зажигалку. Чувствую себя бойскаутом, имеющим свой походный рюкзак. Я старался аккуратно открыть пакет, но из-за тряски в руках, едва не лишился дерьма, рассеяв его по воздуху.

– Спокойно, парень. Держи себя в руках.

Спустя уйму времени и стараний, я приготовил дозу. Остается заправить шприц и вогнать его в вену. Зажав хреновину в зубах, я достал из сумочки жгут. Сдернув куртку, я быстро перетянул руку выше локтя. Дерьмо. Я старался колоть в разные участки, но проколы все равно выглядят хреново. Похрен. Не сейчас. Это же моя последняя доза, а завтра же я начну жизнь с чистого листа. Мое тело исцелят. Моя кожа будет прежней… вот, что касается мыслей… придется ходить на собрания и выплескивать душевное дерьмо на других, чтобы очищаться от скверны.

Загнав иглу в вену, я потянул поршень вверх, смешивая наркоту со своей кровью, затем медленно надавил на него. Ощущения не такие, как это было впервые. Нет эйфории, только иллюзия. Зависимость. Желание почувствовать тот самый экстаз… в этом слабость, тех, кто зависит от удовольствий. Они всегда будут стремиться почувствовать эмоциональный оргазм, но уже после второй дозы, наступит полнейшее разочарование. Как и у меня сейчас, ничего кроме разочарования.

Боль отступает, но покоя нет.

Ослабив жгут и отложив шприц в сумочку, я вытянул ноги… почти паря, но тело продолжало запинаться на ровном месте. Острые углы, твердые камни, они мешались под ногами, не давая наслаждаться полетом.

Полет… ощущение свободы. Это же хорошо?

Поднявшись на ноги, я вскинул голову вверх. Лестница, высотой в пятьдесят футов,⁴ вбитая в асфальт, вела прямиком к эстакаде. Типа, пожарного подъема.

Я двинулся к ней, чувствуя себя необыкновенно легко… полет. Я хочу полететь. В последний раз, когда в меня вцепятся болезненные, унылые дни, я хочу вспоминать, как ощущал свободу и прохладное дыхание ветра.

Забравшись наверх, я вдохнул, ощутив запах выхлопов машин и чего-то еще синтетического. Мимо проносились авто, сигналя мне, будто спрашивая – какого хрена я тут делаю?

Я встал у самого края и посмотрел вниз.

Ну, и чем я отличаюсь от тех подростков, которые стремились к тому же?

Неа. Они жаждали умереть, а я хочу ощутить полет и свободу. Покой.

Тишину.

ГЛАВА 2

Ты должна затолкать это так глубоко, насколько это вообще возможно. Просто спрячь это в себе, убери в самый дальний, темный уголок и никогда, ни при каких обстоятельствах не позволяй этому восстать. Лишнему здесь не место. Это, правда, бесполезно. Оно не принесет тебе радости, только боль и разочарование. Ты не должна пытаться даже близко подходить к этому. Не смотри на это.

Теория самовнушения работала также хорошо, как и попытка вслепую нарезать овощи тупым топором. Страх, что металл прокатиться по пальцам, оттяпав пару фаланг или оцарапав кожу до крови, становился своеобразным стопором для исцеления, давая темноте захватить мысли. Но если теория не работала, то практика имела острые грани, после чего приходилось подолгу зависать на одной точке и возвращаться к старту. Финиш так далеко. Выстрел, прогремевший в пустоте, сигнализировал игрокам бежать к заветной линии, но твое бесполезное тело даже не пытается сдвинуться с мертвой точки.

Ты застряла. Тебя втянуло. Ты увязла настолько глубоко, что саморазрушение приняло облик злобного близнеца, с которым тебе придется идти по жизни.

Стоит ли?

– Хей, Бэт. – Перед глазами показалась белая рубашка. Синий галстук. Тонкие, как ниточки, линии разбавляли однотонный цвет. Закатанные рукава, обнажали сильные мужские руки с темными волосами. Часы обхватывали широкое запястье. Я подняла взгляд выше, добравшись до кадыка, затем к челюсти с ямочкой посередине. После, к губам. Носу с широкими крыльями. Карим глазам. Я вовсе не пялилась. Мозг сдавал скорость, приходя в себя после веселой гонки с ветерком. – Ты в порядке? – я моргнула, впившись в эти два карих зрачка. Темные брови, темная шапка волос, обрамляющая череп. Дэнниса можно считать привлекательным, если ты отчаялась найти кого-то получше. Ему сорок. Разведен. Есть взрослый сын и у них плохие отношения.

– Да, в порядке. Просто задумалась. – Я улыбнулась.

– Все уже разошлись. Тебя подвезти домой? – он поднялся со стула.

Я обвела взглядом просторную комнату с расставленными в круг, стульями. Слева от меня, стоял билборд.⁵ На темно-фиолетовом фоне, белым цветом выделялось слово – «СВОБОДА». Ниже, средним шрифтом – «собрание А.Н.. Приходи и обрети духовное пробуждение».

Жаль, что не каждому удается обрести равновесие с самим собой. Пятьдесят процентов из ста, когда выходит из темноты к свету, то этот свет становится серым и унылым. Некоторые просто не способны жить в монохромии, жаждя различить в оттенках что-то радужное. Работать с людьми, у которых была зависимость – это тяжелый труд. Ежедневно, ты обещаешь им, что завтрашний день будет лучше. Он будет другим и благодаря нему, ты обретешь то самое заветное – свободу и духовное пробуждение… но, всем известно, что чудес не бывает. Пока человек сам не захочет измениться, уйти от проблемы, вывернуть с кривой дорожки, ступив на неизведанную, ничего не измениться.

Мой брат не свернул с пути. Он шел напролом, потому что не желал ничего менять. Его устраивало саморазрушение. Элиот хотел этого больше, чем наслаждаться простыми вещами.

– Бэт? – Дэннис коснулся моего плеча. – С тобой точно все в порядке?

– Да. – Я поднялась, оправляя юбку и рассеянно пройдясь по шее. Ухватившись за медальон, я потерла его, мысленно приказав себе успокоиться. Единственная вещь, что осталась от Элиота.

– Так, тебя подвезти?

– Я на машине. – Прихватив свою сумочку и пальто, я двинулась к дверям. Дэннис последовал за мной. Он никогда не оставляет попыток подвезти меня и, видимо, надеется, что я перестану вести себя, как монашка. Дело не во фригидности, а в том, что он не тот, с кем бы мне хотелось переспать. Мужчин в моей жизни можно пересчитать по пальцам, но с ними я лишь общаюсь. А длительные отношения были… год и один месяц назад. Да. Ровно столько же времени, ушло на осмысление смерти брата.

Осмысление – да, принятие – нет.

Работая в центре психологической поддержки, я надеялась, что помощь другим, поможет и мне смириться с реальностью, но демоны, которых ты удерживаешь внутри себя, не захотят уйти, даже если ты снимешь с них поводок. Нет-нет, сейчас, чуть легче переносить боль. Намного легче, чем раньше. Я пришла сюда, спустя три месяца после смерти Элиота. Мне и самой бы стоило бы походить на собрания тех, кто потерял дорогих и близких, но вместо этого, предпочла стать маяком, тем, кому он действительно был нужен. У меня вся жизнь впереди. Я еще молода и могу обрести счастье. Люди умирают, и неважно, от старости, от болезни, от глупости… такова жизнь. Надо просто двигаться.

Минуя лестничные пролеты, я бросала взгляды на стены с рекламными плакатами и рисунками от руки на ватманах. В прошлом, это здание в пять этажей было частной, танцевальной школой, но когда поток учеников снизился, владельцу пришлось отказаться от идеи порождать юных дарований и сдавать пустующие залы и кабинеты для всех, у кого есть деньги. Помимо наших групп, здесь проводились собрания для А.А., для больных раком, для мужчин, кто страдал от бессилия, для тех, кто пытался покончить с собой… временами, я подумываю и сама записаться в группу для тех, кому все надоело.

Выйдя на улицу, я поежилась от прохлады, но не стала надевать пальто. К черту. Я на машине. Парковка прилегала к задней стороне здания. Там стояло только две машины – моя и Дэнниса. Черная и белая Хонда. Точнее, раньше это была машина Элиота, но после того, как он… ну, да. Достав ключ, я нажала на брелок, снимая авто с блокировки.

– Не хочешь сегодня куда-нибудь сходить и выпить? – он стоял позади, бренча своими ключами.

– Спасибо за приглашение, но, я устала. Правда. – Устроившись за рулем, я положила свое пальто и сумку на соседнее сидение. Надо уезжать, пока коллега не начал засыпать меня аргументами, почему я не права или почему я вечно его отшиваю.

– Бэт, – Дэннис наклонился, всматриваясь в мое лицо. – Ты сегодня очень задумчива. Я беспокоюсь. Уверена, что сможешь вести машину в таком настроении?

Аж три аргумента. Неплохой старт.

– Я всегда задумчива. – Я улыбнулась, запуская двигатель. – Беспокоиться не надо и да, я прекрасно вожу машину. – Я гордилась, что смогла ответить на все его предположения.

– Бэт, – о, а этот тон уже намекал на нечто иное и совсем не похожее на волнение. Скорее, Дэннис хватался за соломинку, чтобы удержать меня на месте. – Ты мне нравишься.

– Ты мне тоже, Дэннис. Ты замечательный специалист и психолог.

– Я не в этом смысле. – Он вздохнул. – Ты мне нравишься, как женщина.

Оу. Ну, рано или поздно, он должен был поднять эту тему. Как не вовремя.

– Прости, Дэннис, но это плохая идея. Ты для меня только друг. – Я не вижу Дэнниса в другой роли. Да, он симпатичный, интересный мужчина, но… он не тот, с кем я хотела бы встречаться. Мне вообще никто не нужен. – Иначе, я не воспринимаю тебя.

– Я тебе совсем не нравлюсь?

– Дэннис, – я вздохнула. – Все, что я могу тебе предложить, это дружбу. Прости, еще раз.

Он кивнул и отступил назад. Разочарование прибавило его лицу несколько лет, добавив еще одну морщину между бровей.

– Увидимся. – Дэннис слабо улыбнулся, старательно избегая моего взгляда.

Выехав с парковки, я направила машину вдоль череды офисных застроек. Через три квартала, свернула на улицу, названую в честь фруктового дерева. Черт, ненавижу, когда это происходит. Почему, нельзя просто общаться? Зачем воспринимать меня, как возможность строить свою жизнь? Я не гонюсь за отношениями и… может, я того же хочу от мужчин? Сейчас, у меня сложный период и он тянется уже триста шестьдесят пять дней подряд. Мне потребуется куда больше времени, чтобы начать жизнь заново. Я не знаю, как и при каких обстоятельствах… это может случиться в любой момент, но сейчас я ничего не хочу. Только вернуться домой и лечь спать. Попытаться, по крайней мере. За это время, я порядком подсела на Ксанакс⁶ и Амбиен,⁷ потому что каждая ночь – это ад. Мысли не дают отдыха, а нервные клетки не успевают восстанавливаться.

Еще через десяток ярдов, я въехала на эстакаду, встраиваясь в общий поток машин. В начале десятого вечера – обычное дело. Тем более, в пятницу. Большая часть авто спешит по своим делам, или подвозит клиентов, которых дожидаются дома. Меня никто не ждет. После смерти Элиота, я пыталась вернуть расположение матери, но она наотрез отказалась со мной разговаривать. Да, что там, она не желает смотреть в мою сторону. Я и брат, были разнояйцовыми близнецами, из-за этого, маме больно. После похорон, она сказала, чтобы я ушла и не возвращалась. Можно ли винить природу моего сходства с Элиотом? Можно ли винить мать, которая смотрит на тебя, но видит сына и страдает?

Так что, мы не общаемся уже десять месяцев. Два из них, я потратила на восстановление отношений… тщетно. Как будто только ей больно. А я? Я тоже мучаюсь. Близнецы чувствуют боль друг друга, чувствуют, когда одному плохо… боже, я догадываюсь об истинной причине разворота матери на сто восемьдесят градусов. Я ведь чувствовала, что с братом что-то происходит. На интуитивном уровне или на уровне близнецов, как хотите… и ничего не предприняла. Я ничего не сказала маме о своих ощущениях и дурном предчувствии. Я просто почувствовала, как в груди что-то оборвалось. Это была моя с Элиотом связь.

Притормозив, я потерла лоб. Темя сдавило от тупой боли, а затем прокатилась по вискам и темени. Проклятье. Я истощена морально и эмоционально. Головные боли в последнее время наступают все чаще и чаще. Сильнее…

Боковое зрение уловило что-то справа. Повернув голову в ту сторону, я увидела мужчину, затянутого в черную одежду. Кажется, он забрался на эстакаду по пожарной лестнице, чтобы… от догадки, я похолодела. О, господи боже, он же не собирается прыгать…

– О, нет, – в ужасе, выдохнула я. Прямо на моих глазах, этот человек сорвался вниз. – О, черт. – Чтобы выехать с эстакады, я убью кучу времени, а этого не хватит, чтобы спасти его. Единственное решение, что пришло мне в голову, это бросить свою машину здесь и спуститься вниз по той чертовой лестнице. Что я и сделала, прихватив сотовый и поставив авто на аварийный сигнал. Выскочив из машины, я подбежала к лестничному выступу, выглядывая бедолагу. Внизу. Правая нога и рука неестественно вывернута. Боже, я молилась, чтобы он был жив.

Ухватившись за перила, я начала спускаться вниз. Учитывая высоту, шанс выжить, пятьдесят на пятьдесят. Зачем вообще, он прыгнул? Я знала, что эстакада – любимое место самоубийц, но… неужели, нет другого выхода, чем так обрывать свою жизнь? Поверить не могу, что пятница для меня закончиться смертью человека. Я почти жалею, что не приняла предложение Дэнниса. Дьявол… да, сколько же тут перекладин? Моя нога соскользнула, и я чуть было сама не приземлилась рядышком с бедолагой.

Переведя дыхание, я продолжила спуск. Даже не знаю, что меня так подбило бросаться за незнакомцем. Все-таки работа в центре, оставляет свой отпечаток. Нам всем порой хочется быть героями, и чтобы нас благодарили… но, я хотела только одного, спуститься и быть уверенной, что мужчина жив. Он может остаться инвалидом, но, по крайней мере, будет жить дальше.

Добравшись до низа, я опустилась перед мужчиной на колени. Его лицо было повернуто в мою сторону. Веки смежены. Вокруг головы растекалось черное пятно крови. Достав телефон, я набрала 911, и пока оператор задавал стандартные вопросы, а я объясняла ситуацию, моя рука потянулась к его шее. Слабый. Едва различимый.

– Дерьмо. Ты не можешь умереть. – Проговорила я, сжимая телефон в ладони. – Помощь уже в пути. Слышишь? – интуитивно, я отбросила слипшийся от крови локон волос с его лба. – Не умирай. Оставайся со мной. – Веки мужчины распахнулись, открывая самые поразительные, самые необыкновенно-зеленные глаза в мире. От изумления/шока/недоумения я раззявила рот.

Жив. Господи, он жив. Я улыбнулась.

Когда наши взгляды встретились, мое сердце пустилось вскачь. Грудь наполнилась теплом и чем-то еще, отчего мне захотелось зарыдать во все горло. Подавив порыв заплакать, я удерживала его необыкновенный взгляд на себе.

– Смотри на меня. Не уходи.

ГЛАВА 3

Складывая папки в аккуратную стопку, я уже знал, как закончу этот вечер. В клубе, в баре… у винного склада, но главное там будет алкоголь и долгожданное расслабление. За неделю, мой организм достаточно натерпелся и теперь, ему требовался выходной и желательно в бессознательной коме. Я не против попасть в страну Кротовых нор⁸ лишь бы не чувствовать себя в западне «Дилберта».⁹ Бумажное дерьмо уже поперек горла стоит, а мне нужно что-то покрепче, чем просиживание задницы за столом. КПД¹⁰ за эту неделю, я спалил до нуля.

Я жажду действий. Жажду адреналина, а не макулатуры на своем столе. Дела, под грифом – висяк, мозолят глаза, и я порядком устал копаться в мусоре, пытаясь найти в них хоть какую-то зацепку.

Убрав барахло в ящик, я поднялся из-за стола. Сдернув куртку со стула, я хотел бы в этот же самый момент исчезнуть. Испариться, не тратя время на дорогу и напрягая свой организм, но придется миновать не только забитое, копами, помещение, но и два этажа, чтобы выйти на улицу, а уже после сесть в машину.

– Хей, Вэл, – напарник появился передо мной. – Ты в норме? – его серо-зеленые глаза подозрительно сузились. Черт, и как его угораздило согласиться, со мной работать?

Кэвин не такой, как я. Он заурядный по всем пунктам – примерный муж, отец и праведный детектив, всегда следующий букве закона. Напарник никогда не пойдет против правил. Не станет вымещать ярость на узколобых ублюдках, не прилипнет к стакану, и уж тем более, не позволит своему члену выпрыгнуть из штанов, чтобы избавиться от напряжения. Семья для него – библия, которую он хранит под стеклом, обложенную вдоль и поперек взрывчаткой. Мы с ним в служебном браке уже четыре года, и что он видел? Агрессию с моей стороны по отношению к подозреваемым, к задержанным, к женщинам, с которыми я проводил время. Не то, чтобы Кэвин был свидетелем моих постельных игр, но он в курсе, каким я бываю, когда зуд в штанах становится высокооктановым.

– В норме. – Ни хрена не в норме. Мне нужно выпить. Много. Еще и выкурить блок сигарет, чтобы дым валил не только изо рта, но и из задницы. – Собираюсь, выпить. Пойдешь со мной? – естественно, он откажется. Сейчас скажет, что его благоверная женушка приготовила вкусный, домашний ужин, который ни при каких обстоятельствах не пропустит. Ну, разве что, причиной отступления от святого, станет вызов на место преступления.

– Может, поедем ко мне и поужинаем?

Я улыбнулся, только представив, какая физиономия будет у его жены. Пегги, с виду ангел, но внутри – Энни Уилкс.¹¹ Ксенофобка,¹² которая при первой же нашей встречи, определила между нами границы. Не то, чтобы я положил на нее глаз, хотя она симпатичная, скорее, в ее действиях и словах было четко указано, что мне, отвратной роже, не быть среди хороших друзей Кэвина. И уж точно, она не желает видеть меня на пороге их дома.

– Спасибо за приглашение, друг, но я лучше пойду выпить. – Я хлопнул его по плечу. – Подкинь меня до ближайшего бара, окей?

Кэвин выдохнул, разочарованный тем, что я отказался от домашней еды, как и от хорошей компании. Безопасной компании. Но, лучше я угроблю несколько часов за виски и созерцанием женских тел, чем буду глотать ненависть его дражайшей женушки.

На улице, я закурил, смешивая в легких никотин и вечерний воздух. Неплохая смесь, когда на каждом этаже полицейского участка, развешаны таблички о запрете курения. Вот, поэтому я не люблю торчать в четырех стенах и вариться в бесконечных звонках и жужжании голосов. Мне нужно движение, а не торможение. А еще мне нужен никотин и в большом количестве, чтобы мозг работал, а не висел в прострации.

По дороге к «Форду», я делал густые затяжки, зная, что Пегги не одобрит вонь курева. Забавно, что тачка не для личного пользования, но его женушка умудрилась и туда сунуть свой нос.

Выбросив окурок, я забрался в салон. Кэвин сел за руль, предусмотрительно натянув ремень безопасности. В отличие от него, я этим дерьмом не страдал и мне было плевать, если моя рожа окажется на той стороне лобового стекла и хуже того, бесплатно ощутит на себе косметическую дермабразию.

– Пристегнись. – Вздохнул напарник, выезжая с парковки. Я выругался, нехотя послушавшись. – Ты уверен, что хочешь в бар, а не домой?

Я бросил на него хмурый взгляд.

– Я ни в чем не уверен, дружище, но домой, точно не хочу. Не сегодня.

Эта пятница должна стать для меня интереснее предыдущих. Может, именно сегодня я выбью не только из других дух, но и вкушу собственной крови, которая урезонить мои долбанные нервы. Или встречу женщину, от которой сойду с ума, предложу ей жить вместе или что самое безумное – захочу от нее детей. Я давно мог кого-нибудь обрюхатить, но веселое будущее так же привлекательно, как и поддиафрагмальный абсцесс.¹³

– Что с тобой происходит?

– Со мной все в порядке. – А, да, на хрен Пегги с ее ОКР.¹⁴ Я достал сигарету, подкуривая ее и опуская окно.

– К выходным у тебя портиться настрой. И знаешь, что я думаю, – но Кэвин не договорил. Его перебил треск рации. Слава яйцам, а то бы я не вынес монолог мистера-я-все-вижу-и-знаю. Диспетчер сообщил, что на эстакаде образовалась небольшая пробка из-за парня, совершившего самоубийство.

В последнее время появилось слишком много суицидников. Эти слабовольные уродцы, портили статистику Нью-Йорка, отправляя свои бренные душонки в ад или в небытие, но так или иначе, нам изредка приходилось возиться с этим, раскрывая причины их действий.

Наркотики.

Дерьмовая жизнь.

Безответная любовь.

Ублюдки кончали с собой изощренными способами, и каждая их смерть наталкивала меня на мысль о собственной жизни. Если так продолжиться, я пополню их список своим именем. Почему? Хрен его знает. Просто потому что я неудавшийся эксперимент своих родителей.

«Грязный Гарри», знающий толк в алкоголе, в трахе, и хорошей драке.

Я познал грех, я нуждался в нем, я подыхал без отдушины, топя свое эго в серых буднях расследований. Мне тридцать пять, и я до сих пор не узнал, каково это, когда ты возвращаешься домой, а тебя ждет жена и дети. Возможно, никогда не узнаю, потому что я одиночка по жизни. Ни одна женщина, в здравом уме, не захочет такого мужчину, как я. Работа отнимает слишком много времени, а чтобы снять стресс, супружеского обета будет недостаточно. Отлииично. Папочка с мамочкой гордились бы таким сыном.

Бесполезный с большой буквы «Б».

Хм, похоже, ужин с Пегги переносится на неопределенное время, как и мой алкогольный загул. Гребаный ад. Лучше тому козлу быть мертвым и не пытаться выкарабкаться.

В итоге, Кэвин поддал газа, несясь на всех ветрах прямиком на вызов. Как будто нам и без этого не хватает работы, но напарника не переспоришь. Сколько раз ему не говори, что с этим вполне справятся патрульные, так нет – героя тянет на подвиги.

Через пятнадцать минут, мы были на месте.

«Туннель Смерти». Ага. Знакомое местечко. Бывал я тут и не раз и не для задержания «скелетов».¹⁵ Не будем об этом. Закурив очередную сигарету, я осматривался по сторонам. Небольшой клочок дороги, был опечатан желтой лентой. На асфальте, ничком лежал мужчина. Вокруг его головы зияло черное пятно крови. Правая нога и рука вывернута. Судя по расположению, говнюк приземлился с пожарной лестницы, приваренной к эстакаде. Подозреваю, что гражданский был из «скелетов», которому приспичило испробовать эфирные крылышки в действии. В пятнадцати футах, стояла труповозка коронера, а за ней машина скорой помощи и четырехколесник офицеров. Кэвин склонился над трупом, пробормотав то ли молитву, то ли проклятье.

– Он сам спрыгнул.

– Вижу. – Напарник выпрямился. – Не хочешь расспросить очевидца?

Я скривился.

– Как Джон Гленн¹⁶ победил высотную болезнь?¹⁷ Не горю желанием.

– Зря. – Кэвин кивнул в сторону коповской машины, около которой стоял офицер и девушка в голубом пальто. – Она может прояснить картину.

– Черт, – я выругался, мгновенно оценив фигуру свидетельницы: не больше пяти с половиной футов ростом.¹⁸ Стройная. Светлые волосы, уложенные в пучок. Лица не вижу, потому что она стоит спиной к нам. – Офицер возьмет с нее показания, мертвяка отвезут в морг и все на этом. К чему лишние расспросы? – а потом уже тише добавил, – виски сам себя не выпьет.

– Вэл, – хмыкнул напарник. – Прекращай делать вид, что тебе плевать. Это человек, а не собака.

– Между прочим, к собакам я отношусь хорошо. – Если только они не грызут ботинки и не ссут где попало. Кэвин смерил меня взглядом – тащи свой зад к женщине и кончай нести бред. – Дерьмо. – Выбросив сигарету, я направился к свидетельнице. И какого хрена, скажите, пожалуйста? Это не умышленное убийство, а значит, мы можем закрыть глаза на придурка оборвавшего свою жизнь. Сколько таких в «городе, который никогда не спит»?¹⁹ До хрена. Если с каждым полиция будет нянчиться, как с сопливыми иждивенцами, настоящие преступники продолжат разгуливать на свободе. – Полное дерьмо.

Затормозив в двух шагах от парочки, я полез в карман за удостоверением. Офицер сразу же заметил меня, сдвинувшись в сторону. Удивление на лице парня было таким же очевидным, как и наше бессмысленное присутствие. После, повернулась женщина, и… в голове пронеслось «я смотрю в твои глаза и понимаю – нет, и не может быть женщины, которая стала бы твоей соперницей…».²⁰ Ее глаза, цвета темного золота, дезориентировали меня, превратив мой рассудок в «Дауни».²¹ Я завис, наверняка, с тупым выражением лица и… не приведи боже, с капающей изо рта, слюной.

– Детектив…

– … Хоган. – Выдавил я, показав значок. – Я только уточнить кое-что. Если не против?

Офицер озадаченно нахмурил брови, пока я пялился на свидетельницу, вместо того, чтобы сосредоточиться на работе. Усиленно собирая мозги в кучку, я видимо, упустил вероятность наличия у меня СДВГ…²² или я просто придурок?

Офицер удалился, а я остался наедине с девушкой. Почти, наедине.

– Валентин Хоган. – Зачем-то повторил я, пристальней всматриваясь в эти невероятные глаза. Она была красива, как Лана Тернер.²³ Изящная линия носа и полные губы, с ямочкой на нижней. Белая кожа, с легкой россыпью веснушек на скулах и на переносице. Я видел много привлекательных женщин, но в этой было что-то такое, отчего мое сердце билось чаще, а кровь приливала ко всем местам, где есть вены. В особенности к паху. Ну, не извращенец ли я после этого? Она стала свидетельницей самоубийства, а я, вместо сочувствия, проявляю заинтересованность в том, чтобы уложить ее в горизонтальное положение. Отлииично. Просто чудно.

– Элизабет Войс. – Низкий, чувственный голос, прошелся по ушам, как сексуальная ласка. Боги, ее голос надо разливать по бутылкам и продавать вместо «Энзита».²⁴ На хрен. У меня и без химии, напряглось то, что должно не двигаться по команде. Ублюдок в штанах зашевелился, будто разминался перед затяжным забегом. Даже не смей, уродец. – Я уже все рассказала офицеру.

– Я понял. Как насчет повтора? – а еще ужина со мной, секса и многих вещей, о которых я хочу узнать, как только окажусь между твоих ног? Гребаный ад. – Понимаю, что вы устали, но иногда офицеры забывают записывать некоторые важные детали.

Она рассеянно провела пальцами по губам, задумчиво уставившись в одну точку. Ох, твою мать. Вот это она зря сделала. Ни к чему соблазнять мое либидо, которое и так подпрыгнуло до потолка. Слава яйцам, что причиндал достаточно умен, чтобы сейчас не показываться. Знает, говнюк, что последует за этим.

Нет, сегодня я точно упьюсь и сниму шлюху, чтобы снять напряжение.

И самое скверное, что вместо лица одноразовой женщины, будет она – Элизабет Войс.

ГЛАВА 4

Я летел, пересекая пространство, огибая облака и наслаждаясь ветром, щекочущим мою кожу. Мое тело было легким, как перышко, так что я запросто мог запрыгнуть на пушистые комочки, утопая в блаженной мягкости. И они так вкусно пахли: чем-то сладким и волнительным. Все мои рецепторы взревели, с жадностью поглощая запах, насыщаясь им, точно самой вкусной едой в мире. Ммм… жареный бекон и яичница. Вкус танцевал у меня на языке, и я с восторгом упивался этими ощущениями… погодите, что это такое? Знакомая песня… кажется, я слышал ее еще в детстве.

Распахнув глаза, я наткнулся взглядом на облупившийся потолок, разукрашенный всеми цветами желтого и коричневого. Затем, стены, с обоями, которые когда-то были либо белыми, либо бежевыми, смешанными с заплатками из газет и бетона.

Чертова песня никак не унималась. Такое чувство, что она кружит по кругу, словно пытается мне что-то сказать. Сквозь мелодию, прорывался треск и аромат жареного бекона, и яичницы. Не сон?

Я сел, оглядываясь по сторонам. Я дома. Это квартира, на пятом этаже, которую я снимаю последние полгода. Самое большое, на что я мог рассчитывать, после того, как… неважно. В моей богадельне нет ничего хорошего, кроме наличия необходимой мебели, да и ее немного. Шкаф, старый телевизор, показывающий один канал, видеомагнитофон и единственная кассета с порно. Не мое дерьмо, а владельца. Обеденный стол, стулья и кое-какие шкафчики в кухне. У меня даже кровати нет, я сплю на матрасе. Опустив взгляд на постельное белье, я был немного удивлен, не увидев на простынях или одеяле грязных пятен. Не знаю, что это за материал, но он мягче «Дамаста»²⁵ и пахнет луговыми цветами.

Ага, как будто меня шарахнуло током, и я решил постирать бельишко у соседа, ведь стиральной машины у меня тоже нет. И я голый. Верняк. Не припомню, чтобы раздевался догола и спал. Когда-то, но не сейчас.

Погоди-погоди. Начнем по-порядку. Я был вчера у Ди-Боя. Купил дозу и… мрак. Не помню, как добрался до дома, оказавшись в кошмарах Поллока.²⁶ Разве, моя квартира выглядит так, как раньше? То есть, да. Но в ней что-то изменилось. Может, воздух? Уже не пахнет затхлостью и канализацией. Свежий, как морской бриз. Стены не давят, как прежде. Не вызывают приступы клаустрофобии, но кое-что меня напрягает. Определенно, напрягает. Наверное, эта музыка, шкворчание еды на сковородке… я же не мог оставить пищу готовится, а сам лечь спать? У меня и еды-то нет. Заначка ушла на дозу, а предназначалась для оплаты за квартиру. Какого?

Потерев затылок, я бросил взгляд на стул, который использовал в качестве прикроватного столика. Хм, запасной «Самсонит»²⁷ бойскаута на месте, чего не могу сказать о своих ощущениях. Я, как будто чувствую себя лучше. Нет слабости, боли в животе и прочего дерьма, от которого хотелось закинуться коллекцией «Уолгрин»²⁸ и выдохнуть от облегчения.

Что же со мной не так?

Когда мой взгляд упал на свои руки, я малость прибалдел. Ни одного следа от инъекций. Ни одного. Раньше, мои вены были усеяны черными точками, собственно, как и все тело, но не сейчас. Откинув одеяло, я соскочил с матраса, шагнув к шкафу. Там висело единственное, целое зеркало. Второе, в ванной, но он было в трещинах, из-за чего моя рожа походила на детище Франкенштейна.

– Матерь Божья, – выдохнул я, разглядывая себя в отражение. У меня не ПСР²⁹ и я с точностью могу сказать, что мне не потребуется «Липитор»³⁰ или «Кумадин».³¹То, что я вижу, не укладывается в голове, но при этом, я узнаю себя прежнего. До того, как сел на иглу. Сила и мощь – два слова, идущие со мной рука об руку, на протяжении всей жизни. Вот, что я вижу. Если раньше, я походил на учебный, анатомический скелет, то сейчас больше тяну на Райана Бейдера.³² Развитая мускулатура, кубики пресса, твердость мышц… все еще не пойму, как это произошло? Может, я умер? Может, это обновление системы или перезагрузка? Боже, я не знаю, каким словом это назвать, но мне нравится результат. Мне нравится, что я не ощущаю тяги к наркоте. Правда. Это дерьмо лежит на стуле, но вызывает только одно желание – избавиться от него. Потерев лицо, я покрутился перед зеркалом. – Дорогая, я вернулся. – Надо только подстричься. Ненавижу длинные волосы, а то, что у меня на голове, можно обозвать гнездом с колтунами.

Гребаная песня, когда-нибудь закончиться? Откуда она доноситься? У меня даже радио нет.

Шагнув к столешнице, я оглядел бардак, оставленный кем-то, но точно не мной. Пустые упаковки из-под бекона, скорлупа от яиц и поджаристые тосты, сложенные горкой. Крошки, заляпанные ножи и вилки. Странно, что еда не подгорает, а продолжает источать съедобные ароматы. Стол накрыт на две персоны, что совсем неразумно. Я никого не жду, так что это…

– … переверни яичницу. – Раздался мужской голос у меня за спиной. Я отреагировал, как в старые и добрые времена. Раньше, не смог бы из-за немощи и торможения, но в данный момент, мое тело двигалось, как машина – четко и быстро, в результате чего, рожа нежданного гостя оказалась прижатой к столу.

– Кто ты, мать твою? – проворчал я, усилив нажим.

– Во-первых, не прижимайся ко мне своими причиндалами, – пропыхтел уродец, – а во-вторых, плохо обижать того, кто тебе приготовил завтрак.

– В последний раз спрашиваю, говнюк. Кто ты и как сюда попал?

– Для начала, отпусти меня, Вик.

Он знает мое имя? Мое настоящее имя? Кто он, мать твою, такой? Знакомый, которого я никогда не знал или сынок домовладельца, пришел за оплатой? Но, они не знают, только те, с кем я служил в армии, а это было, когда королева Анна была еще жива.³³ Плюс ко всему, их почти не осталось в живых.

Одернув руку, я отступил подальше, но нож, который предусмотрительно прихватил с собой, спрятал за спиной. Что за хер в розовом костюме?

– Кто ты? – не заметил, чтобы кто-то звонил/стучал в дверь. Как и не помню косматого яппи³⁴ среди одноразовых напарников по игле. Чувак выпрямился, откинув длиннющие, как у «Рапунцель» волосы назад. Их цвет переливался от белого, до темно-коричневого. Что за херня? А вот когда он повернулся ко мне, я нахмурился, заставляя свой мозг работать на всю катушку. Его глаза… они были цвета белого жемчуга. Такого в человеческой природе нет, или это я лишился рассудка, пока крепко ширялся дерьмом? Я потер глаза. Мало ли, привиделось. Неа. До сих пор тот же оттенок, на фоне золотистой кожи, прямого носа и полных, красных губ. – Отвечай. – Я сощурил глаза, перебирая в голове тот немногочисленный список людей с внешностью Тимоти Шаламе³⁵ и страстью к розовому цвету. Ни одного не припомню.

– Как насчет того, что я просто тот, кто приготовил для тебя завтрак? – он улыбнулся, подойдя к плите и вырубая ее. Выгребая бекон из сковородки, придурок даже не пытался пользоваться вилкой, подхватывая горячие куски мяса пальцами и выкладывая их в миску. – Не пойдет?

– Сам как думаешь? – я скрестил руки на груди, демонстративно постукивая лезвием ножа по бицепсу.

– Окей. Давай так. Прежде чем мы поговорим, ты что-нибудь на себя наденешь. – Отставив тарелку, мистер-розовый-костюм взялся за яичницу. – Я не против обнаженки, но только если это будет женщина с огромными сиськами. Понял, к чему я веду?

– Допустим. – Что-то не нравится мне этот хрен.

– Отлично. – Он улыбнулся, раскладывая яичницу по тарелкам. – А теперь поедим. Давно, кстати, ел?

Медленно положив нож на стол, я двинулся к матрасу. Кажется, там валялись мои шмотки. Удерживая уродца в поле зрения, я быстро натянул джинсы и футболку. Ботинки были где-то здесь, но я наплевал на них. Вернувшись к столу, я ждал, пока косматый прижмет свой зад на стул. Ага. Он так и сделал.

– Твое имя? – спросил я, откинувшись на спинку стула. Жрать то, что вкусно пахнет… черт, было соблазнительно, но не факт, что еда не отравлена. Кто-то прислал своего человека, чтобы меня прикончить, не исключено. Но, почему сейчас? Для чего было выжидать полтора года? А еще эти изменения в моем теле, тоже странность.

– Годвин. – Хрустя беконом, пробубнил «Рапунцель».

– Годвин. – Тупое имя. Ну, да, ладно. – Откуда тебе, Годвин, известно обо мне?

– Я о тебе все знаю.

– А я нет.

– Да, и с чего бы? – усмехнулся Годвин, засовывая в рот еще пару кусков мяса. – Виктор Вэйланд. Солдат. Наемник. Убийца. Наркоман. – Говоря это, ублюдок пригвоздил меня пристальным взглядом. Его зрачки вспыхивали крохотными искорками. – Забавно, как сложилась твоя жизнь. Судьба? Ты сам пошел по этому пути. Сам выбрал. Сам хотел уничтожить то, что не смогли другие. Верно?

Я должен убить его. Этот хер узнал о моем прошлом и мое имя, а это непростительная роскошь. Ублюдок одной ногой в могиле, и я постараюсь спихнуть вторую культю, и закопать глубже, чем на шесть футов. Но, для начала, надо выяснить, как много он обо мне знает, а потом казнить. Все просто. Информация – смерть. Так всегда было.

– Ты все еще не ответил, откуда узнал обо мне?

– Я узнал о тебе, до того, как сперма твоего отца угодила в матку твоей матери. – Улыбка, последовавшая за окончанием фразы, выстрелила мне под дых. Никакая мразь не смеет говорить так о моей матери и насрать, что с папашей у меня не вышло теплых отношений. Я рванул к косматому через стол, хватая козла за воротник рубашки и дернул его на себя.

– Повтори. – Процедил я.

– Лучше, покажу. – Придурок прижал палец к моему лбу, и началось шоу.

ГЛАВА 5

Удар достиг самых яиц, когда нечто прошибло мое тело насквозь, будто я умышленно сошел с мины и позволил смертоносному дерьму, подкинуть меня в воздух. Под черепом закрутились обрывки из прошлого и настоящего. Музыка… та самая, которая показалась мне знакомой. Я слышал ее по радио, когда был еще подростком. Слайды вылетали друг за другом, со скоростью пули, сменяя друг друга, но я отчетливо видел себя и всех, кого раньше знал. Я видел своих родителей, свой дом и свою комнату. Стены, обклеенные обоями с гоночными машинками. Светло-голубой ковер, с вытертым пятном около кровати. Вид на дорогу из окна. Подробности моего взросления, начиная с пятилетнего возраста и заканчивая моментом, когда я превратился в наркомана.

Мне было семнадцать, когда я ушел в армию. С разрешения отца, естественно. Я и сам был рад сбежать из дома. Мне нравилась служба. Оружие и тренировки. Я был лучшим среди новичков и с каждым месяцем, повышал свои успехи. А спустя два года, меня завербовала организация под названием «Фемида». Так, я стал наемником, исполняющим приказы сверху. Удача, которую я ухватил за хвост, была безобидной до определенного момента, пока я не понял, что не смогу уйти в отставку. Всем известно, что для таких, как я, не существует увольнения.

Есть только две категории – жив или мертв.

Слишком много дерьма произошло в прошлом. Я убивал. Пытал. Доставал информацию любыми доступными и запредельными способами. Все ради того, чтобы моя организация была довольна. Пятнадцать лет в жопу.

Но, я ушел. Мне удалось.

Я долго ждал подходящего момента, чтобы скрыться и я сделал это, затерявшись среди людей. У меня хорошо получалось сливаться с живыми декорациями… что и привело мою задницу в наркоманский притон. Черт, думаю, я подсел на иглу, чтобы забыть ужасы своей работы. Я хотел вырезать кровавые расправы из черепа, но единственным средством, оставалось то, к чему я не был готов. Психика у таких, как я уже надломлена, а пока ты проходишь, через все круги ада, это чувство глубоко врезается в тебя. Как паразит. Как клещ, от которого не избавиться. Я должен был убить это в себе и нашел хреновый способ. А теперь, значит, мое тело исцелилось, вернувшись к исходному виду. Почему? Да, блядь, понятия не имею.

Одернув руку, я откинулся на спинку стула.

– Это я уже видел. Испугать меня этим дерьмом не получиться.

– Испугать? – притворно удивился Годвин. – Я и не собирался. Просто освежил твою память, кем ты был и чем занимался. Ты же не от любви к Америке начал работать на «Фемиду». В твоей семье были проблемы. При чем, с тобой. – Он задумчиво поджал губы. – Лет так, с четырнадцати. Помнишь, папочкин ремень?

Я насупился. Как же не помнить. Папаша прибегал и к более жестким дисциплинам. Хотел сделать из меня настоящего мужчину, но методы воспитания были неправильными. Так, что в школу я ходил с синяками. А когда учителя капали на мозги расспросами, я говорил, что хожу в спортивную секцию. Мама… ну, мама ничего не могла сделать. Она была слишком слабой, чтобы вступаться за меня и давать отпор бывшему пехотинцу. Поэтому, как только мне исполнилось семнадцать, я с радостью согласился пойти в армию, лишь бы не быть дома.

– Сколько тебе было, когда ты узнал о смерти своей матери? – встрял Годвин. Я моргнул, только сейчас заметив, что его тарелка пуста, а на моей до сих пор дымиться яичница.

– Двадцать два. – Выполнив задание, я хотел заглянуть к родителям. Точнее, я хотел увидеть маму, но наткнулся только на отца. Пьяный, вонючий ублюдок, в засраной майке и семейных трусах, сидел в своем любимом кресле с бутылкой дешевого пойла и смотрел конкурс красоты. Я спросил его о матери, на что говнюк ответил – мертва. Упала с лестницы и сломала себе шею. Естественно, я не поверил, прекрасно зная, на что он способен, когда выпьет или когда в гневе. Я был убежден, что он приложил к этому руку, и… я пошел на то, что давно должен был сделать. За свою гребаную жизнь, за боль матери, за ненависть.

– Ты отомстил за мать. – Кивнул «Рапунцель», улыбаясь, как акула. – И сделал это грязно.

В тот момент, мне было плевать. Я считал убийство отца необходимостью. Он заслуживал ее больше тех, кого я убивал.

– Об этом никто не знает. Откуда тебе известно?

– Я же сказал, что знаю тебя очень хорошо. – Он пожал плечами. – Потому, что я ангел.

– Ангел? – он шутит или что? Ангел? Это вот косматое чудо природы – ангел? Я засмеялся, услышав самую наиглупейшую вариацию того, кто он.

– Да, Вик. Я ангел, а не близнец Сайнфелда,³⁶ так что можешь прекратить ржать.

– И ты думаешь, я поверю в это? – я поднялся с места. Черт, надо выкурить сигарету, пока легкие не сдулись от смеха. «Завтра город будет переполнен верблюдами»,³⁷ а мне нужен один из них. Выискав заветную пачку рядом с нарко-косметичкой, я улыбнулся. – Ты не ангел. Где твои крылья? – протопав до стула, я подхватил «Camel», вытаскивая сигарету.

– Крылья? Зачем мне они?

– Ну, ты же ангел, – подкурив, я густо затянулся дымом. Никотин быстро рассеялся по легким, сопровождаясь легким давлением в груди и едва заметным головокружением. – У тебя должны быть крылья. Всех ангелов показывают с крыльями.

– Мне они не нужны, я и без них прекрасно перемещаюсь.

Как он сказал? Перемещаюсь? Я точно башкой не треснулся?

– Ну, а нимб? – прихватив курительное барахло, я вернулся за стол.

– О, пожалуйста, – фыркнул Годвин. – Я не фанатик светодиодных ленточек и тем более, когда над головой жужжит лампочка.

– Тогда, ты не ангел. В тебе нет ничего, – я обвел его рукой. – Божественного. Не знаю, из чьих побуждений ты все это затеял, но ни хрена не убедительно.

– Ты можешь считать меня кем угодно, Вик, но именно я вернул твою задницу с того света. – А вот это было… неожиданно. От никотина глотку обожгло, так что я закашлялся, практически выплевывая легкие. – Ах, да, ты же не помнишь. Ты умер, Вик.

– Что? – я подорвался с места, вытаращив на «Рапунцеля» глаза. – Это не правда.

– Правда. Ты мертв уже сутки.

– Нет, я жив. Я здесь и я торчу в своей гребаной квартире, выслушивая поросячью латынь³⁸ пришибленного придурка.

– Боже, – устало выдохнул Годвин и тоже поднялся. – Ты не помнишь, что было после укола, да? Ты купил дозу, пустил отраву по венам и забрался на эстакаду. После, чего, – говнюк жестом показал траекторию полета сверху – вниз, сопровождая свистом. – Твое тело в холодильнике с биркой – Джон Доу. Сомневаюсь, что тебя похоронят со всеми почестями. – Он усмехнулся. – Девушка пыталась удержать тебя на Земле.

– Девушка? – мой жидкий мозг мгновенно отреагировал, выплевывая женское лицо, со светлыми волосами и с самыми красивыми на свете, глазами. Шотландский виски высшей категории и выдержки. Эти глаза, смотрели на меня, а полные губы, что-то шептали. Она просила меня о чем-то. О чем? О том, чтобы я остался с ней.

– Ей не удалось, поэтому я тебя вернул.

– Ты не можешь. – Я тряхнул головой, отрицая все сказанное. Да, просто быть такого не может. Не существует ни ангелов, ни демонов, ни возвращения с того света, если ты нырнул с пятидесятифутовой высоты. – Это неправда. – Я попятился, опрокинув стул на пол. – Все это дерьмо не взаправду.

– Прими это, Вик. Ты труп. – Он надвигался на меня. Какого хера? Забыл, как я его уложил на стол? Хочет, стать антикварным предметом мебели? – Мертвец, среди живых.

– Я не мертв! – рявкнул я, затянувшись сигаретой.

– Похоже, тебе нужны доказательства? – с хищной улыбкой, протянул ублюдок… а в следующее мгновение, он уже был передо мной, а его ручища вцепились в мой череп мертвой хваткой. Вот, тогда я увидел, что произошло. После укола, я забрался по лестнице на эстакаду и встал у самого края, глядя вниз. Мысли спутаны, но одна вырывалась на поверхность… я, хотел полета, ощущения свободы и покоя. Затем, я спрыгнул. Невесомость длилась миллисекунды, а потом неимоверно-острая боль, распространившаяся по всему телу. Кости, мышцы, сухожилия… все в агонии. Сердце, до этого, грохочущее от избытка адреналина, запнулось о сломанные ребра, медленно, но верно затихая. Перед глазами темнота. Шепот в ушах.

Голос… он приказывал мне оставаться и не уходить. Я открыл глаза и увидел ее. Девушка с глазами, цвета желтого кашу.³⁹

Сознание покинуло меня, впитывая его во тьму, как влагу. Недолго… всего мгновение и свет, точно прожекторные лампы, ослепили мои глаза ядовито-белым светом. Поразительно яркий. И как только я не спалил себе зрачки, пока таращился на свет, едва различая в нем силуэты? Может, это и были ангелы? Тогда, почему я не увидел бога? Почему вообще, я попал в рай? Я же убийца, а таким не место на небесах, среди праведников. Нет. Мой путь прямиком в ад.

– Тебе дали второй шанс. – Голос Годвина прорвался сквозь нарколептическую кому. – Не прохерь его, Вик. – Ощутимый шлепок по лицу, окончательно привел меня в сознание. Я хлопал глазами, избавляясь от желтых точек.

– Что ты сказал?

– Что слышал, парень. – Ублюдок уже сидел за столом и доедал оставшийся бекон. – Второй шанс и лучше тебе его использовать с умом.

– Ты ангел. – Тупо произнес я.

– Дошло? Охренеть. Боже, до него, наконец, дошло. – Хихикнул Годвин, но его улыбка быстро исчезла. – Теперь, ты работаешь на нас, Вик.

– Я тоже ангел? – поверить не могу, что я из пернатых представителей небес.

– Нет. Ты солдат. Наемник. Убийца. Кто угодно, но не ангел. Чтобы стать им, это надо заслужить. – Усмехнулся он. – Скажем так, ты оболочка с потребностями, а вот твоя душа находится далеко от Земли и ждет своего приговора. Будешь хорошо исполнять свою работу, перед тобой откроются Врата Рая. Нет, – косматый пожал плечами. – Отправишься туда, куда ссылают всех грешников.

– Погоди, – что-то не пойму. Я наемник Рая? Черт, с каких пор, дерьмовое прошлое преследует меня даже после смерти? Нельзя просто отправить меня в ад и покончить с этим? На кой возиться? – Ты это серьезно?

– Твоя сигарета истлела. – Заметил косматый. Я бросил взгляд на пальцы, которыми держал белый сверток. Сколько же я блуждал по задворкам воспоминаний? – И да, я серьезно. Ты работаешь на нас. Будешь очищать эту землю от зла, и спасать смертных. Иногда, наставлять их на путь истинный.

Шагнув к столу, я поднял стул, тяжело опустившись на него. Потянувшись за очередной сигаретой, я не отводил взгляда от серьезной физиономии ангела. Несет какой-то бред.

– Демоны тоже существуют?

– Естественно. Без них было бы скучно. Ну, и еще равновесие.

Затянувшись никотином, я откинулся на спинку стула, выпустив струю дыма вверх. Нет, я точно сплю и мне сниться странный кошмар. Только шизофренику присниться ангел и болтовня о войне с демонами.

– Все еще не веришь?

– А ты бы поверил на моем месте?

– Ну, я был на твоем месте, так что, понимаю.

Аааа, вот оно что. Ему тоже когда-то дали второй шанс и он с успехом заслужил место в раю. Значит, и у меня есть возможность обрести покой.

Я и так уже труп… с потребностями. В чем? В пище? Во сне? В сексе?

Разве, оболочка может желать чего-то из этого, если у нее нет души?

ГЛАВА 6

После двух чашек кофе, я собиралась съездить в морг. Я почти не спала, думая о том мужчине, что спрыгнул с эстакады. Скорая ничего не успела спасти его, к тому времени, как машина приехала, он был мертв. Я хотела помочь, но не знала, как? Все, что мне оставалось, это держать его за руку, облегчая переход на тот свет… и от этого, становилось еще хуже. Боже, он казался таким молодым. У него была вся жизнь впереди, но он решил ее оборвать. Догадываюсь – почему. Это был тот самый район, где промышляли продажей наркотиков. Я знала его, потому что Элиот часто приходил сюда за дозой. «Туннель Смерти», так его называл брат. Когда попадаешь в него, пути назад уже нет. И этот мужчина пришел сюда с конкретной целью. Наркоман, купивший дозу, а после, примерив на себя роль Хокинга⁴⁰… жаль, что бессмысленно.

Перед тем, как выдвинуться в путь, а это уже было около девяти утра, я повисла на телефоне, обзванивая морги Нью-Йорка. Куда именно отвезли труп, мне не сказали, да и не было времени, потому что полиция задавала вопросы, при чем неохотно. Для них, это обычный случай, как и соблюдение формальностей, для меня… это нечто большее, чем просто смерть человека. Я чувствовала себя ответственной за то, что произошло. Я была с ним в последние мгновение, и моим долгом было узнать, кто он и есть ли у него родственники. Может, родители или девушка ищут его?

После седьмой попытки, у меня был адрес – больница «Нью-Йорк Immortal»,⁴¹ с известным лозунгом – «тела мертвы, но души бессмертны». Забавно. Когда дело касается рекламы, никто не задумывается, что морг, это не то место, которое требует к себе повышенного спроса. Как будто работникам больницы, не терпится заиметь себе побольше клиентуры. Боже, и я знала, что это за больница. Туда же отвезли тело Элиота, после того, как я нашла брата мертвым, в квартире, которую он снимал с другом – наркоманом. Иногда, мне кажется, будь мама чуть сострадательней к Элиоту, он смог бы вылезти из ада, но вместо этого, она только и делала, что обвиняла его в глупости, слабохарактерности и никчемности. Как будто это давало мотивацию моему брату, чтобы бороться с зависимостью. Похоронив отца, мама превратилась в железную леди и воспринимала болезнь Элиота, как плевок в лицо. На тот момент, она отвернулась от него, а я же, пыталась достучаться до брата, вытаскивая его с галлюциногенных горок… в этот раз, просто не успела. И вот результат… Элиот умер, а мать переключилась на меня, обвиняя во всех смертных грехах.

Где логика, черт возьми?

Выскочив в августовское утро, я поежилась от прохлады. Асфальт блестел от дождя. В выемках собрались грязные лужи. Оглядевшись по сторонам, я чертыхнулась, что не надела под кашемировое пальто свитер из медвежьей шерсти. Ненавижу холод и влажность, а в этом месяце, слишком много промозглых дней. Солнце не так уж и радует Нью-Йорк, а если и теплеет, то недостаточно, чтобы хорошо прогреть воздух. Надо быстрее забраться в машину и включить печку, пока я не окоченела. Район, в котором я снимала квартиру, не имел собственной парковки. Это даже нельзя назвать спальным курортом… так, П-образная коллекция трехэтажных, жилых домов из желто-рыжего камня с пожарными лестницами, покатыми крышами и темными, узкими закоулками. Из освещения несколько фонарей, да и те не справляются. Там, среди мусорных контейнеров, обосновались бездомные. Я частенько натыкалась на них, когда выносила мусор. Место, где я могла оставлять Хонду, было очевидным. Подъездная дорога к дому… и как только мою машину до сих пор не украли? Ладно, я не единственная, кто держал свои четырехколесники.

Забравшись в салон, я запустила двигатель и включила печку, растирая руки.

Черт, может это плохая идея ехать в морг? К чему тревожить старые воспоминания? Мне не должно быть никакого дела до того мужчины, совсем никакого. Но… что-то было в нем, из-за чего на сердце было не спокойно. Наверное, его глаза. Я никогда прежде не встречала такого оттенка… цвет молодой травы. И самое главное, то, как он на меня посмотрел, прежде чем уйти – его взгляд был осознанным, словно мужчина понимал, что идти на попятную поздно. Он принял это решение и не боялся последствий. В его глазах отражалась не только сила, твердость, но и древность. Такой взгляд был только у тех, кто прошел через ад. Возможно, так и было и дело даже не в наркотиках.

Нечто другое.

Ладно, все равно. Выжав сцепление и переключив скорость, я вжала педаль газа, трогаясь с места. Выехав на дорогу, я увеличила скорость, минуя серию однотипных построек, смешанных с магазинами и кафешками. Всего пятнадцать минут, и я буду на месте, а там уже решу – входить в больницу или проехать мимо. Черт, неужели, я думаю о том, чтобы все-таки пойти на попятную? К чему тогда звонки в морги?

Бэт, соберись. Не нервничай.

Я пытаюсь, но в животе крутиться что-то плохое. Предчувствие или паника, но эти два ощущения не прибавляют мне решимости. Даже радио, когда я выбрала станцию 80-х, не ослабило напряжения в теле. Я пыталась не думать о том, что увижу на хромированном столе, как и старалась не вспоминать глаза мужчины.

– К черту все. – Крепче обхватив руль, я сосредоточилась на дороге. Проскальзывающий мимо пейзаж в бледно-серых и грязно-желтых тонах, превращал улицы Большого Яблока в открытки Холлмарка,⁴² и едва ли кто-то желал придавить их магнитом на своем холодильнике. Я, точно нет. Вырубив печку, я покрутила радио, выискивая что-нибудь повеселее, чем унылое завывание Селин Дион. Посмотрев «Титаник», я была разочарована и раздосадована глупостью главных героев. Они оба могли выжить, если бы Джек не возомнил себя Флоренс Найтингейл.⁴³Остановившись на старенькой «La Isla Bonita»,⁴⁴я выдохнула. Так-то, лучше.

Сотовый зашелся трелью. Не спуская глаз с дороги, я потянулась за сумочкой, вытряхивая из нее содержимое, пока не нашла телефон.

Дэннис. Черт.

– Привет, Дэннис. – Я сделала музыку потише.

– Привет, Бэт. Как ты? У тебя все хорошо?

– Эм, да. А что?

Дэннис выдохнул, после чего, я услышала от него краткий монолог, что его знакомый полицейский сообщил ему о происшествии на эстакаде, а я была главным очевидцем и свидетелем. Так уж получилось, что Дэннис вел группы для тех, кто пытался покончить с собой… весело, правда? Поэтому, коп поделился этой информацией, заодно и упомянув обо мне.

Ладно, мир тесен, а мы по-прежнему упорно стараемся в него впихнуться.

– Со мной все хорошо.

– Ты куда-то едешь?

Хм, скажу, что в морг, Дэннис начнет меня отговаривать от поездки, а я этого не хочу.

– У меня кое-какие дела. Хочешь пообедать? – тьфу, зачем я предложила это? Ведь понятно же, что после посещения «формалинового мира» с жуткими зелеными коридорами и посудой из нержавейки для утрамбовки внутренностей, я не захочу есть. – Я позвоню тебе, как только освобожусь и мы поговорим. Ты же на это намекаешь? – доктор Фил⁴⁵ так и рвется из Дэнниса.

– С удовольствием с тобой пообедаю.

Слыша улыбку в его голосе, я сморщилась. Ненавижу лгать людям, а еще больше, слышать восторг, у которого нет продолжения.

– Тогда, договорились. – Я отсоединилась, бросив телефон на сидение. – Дерьмо.

Через пять минут, я была на Амстердам авеню, в Верхнем Вест-Сайде, припарковав свою машину у подъездной дороги. Высотное здание из рыже-белого кирпича и кучей квадратных окон. От центрального входа расходятся три лестницы, две из них с мини-эстакадой, для инвалидных колясок. Справа, парковочная зона для работников больницы и машин скорой помощи. Вдоль асфальтированной дорожки, круглые кусты топиари. По бокам, высокие дубы, с пышными кронами. Остальной участок покрыт газоном, с табличками – выгул собак запрещен. За крутящимися дверями, слоняется медперсонал. На другой стороне улицы, стояла церковь «Святого Марка». Я была там после… неважно.

Входя внутрь, я на секунду почувствовала себя героиней «Больницы Никербокер»,⁴⁶ только условия лучше и главный хирург не сидит верхом на лошади.⁴⁷

Двинувшись к стойке администрации, я понимала, что меня могут не допустить к моргу. На каком основании? Я не родственник погибшего и даже не его подружка, чтобы интересоваться деталями вскрытия. Ну, попытка не пытка.

За стойкой сидела пухлая женщина в бело-розовой больничной форме и что-то писала. Ее темные волосы, были уложены в пучок, но из него уже выбилось несколько прядок. Похоже, ночка была напряженной. Дожидаясь, пока она закончит заниматься бумажной волокитой, я оглядывала просторный, выкрашенный в белый цвет, холл, с рядами мягких кресел для ожиданий и развилками, ведущими в больничные отделения. Остановив взгляд на вывеске – интенсивная терапия, я сглотнула. По позвоночнику прокатилась дрожь, врезавшись в затылок. Покалывание, а затем жар под черепом, ничего хорошего не предвещал. Ох, черт. Что-то мне нехорошо. Машинально, я поправила пучок, пытаясь отмахнуться от поганого ощущения.

– Я вас слушаю?

Вернув внимание к медсестре, я выдавила из себя улыбку.

– Доброе утро. Вчера к вам поступил труп мужчины. Он спрыгнул с эстакады. – Брови толстушки удивленно подпрыгнули вверх. – Видите ли, я была очевидцем, и я же вызвала скорую. Мне бы хотелось выяснить его личные данные, потому что, – я запнулась, придумывая причину для любопытства. – У моей подруги пропал жених, и возможно, это он. При нем были документы?

– Вообще-то, мы не даем такой информации, если только вы не родственник или не супруга.

– Мне нужно только его имя. Жениха моей подруги зовут, Калеб Елоус. Пожалуйста, скажите, это был он или нет? Подруга почти потеряла надежду его найти. Помогите.

Медсестра тяжело выдохнула. После, оглянулась по сторонам.

– Хорошо. Сейчас. – Спустя пару минут нехитрых манипуляций в компьютере, она пробормотала, что при себе, погибший имел документы на имя – Майкл Вуд. – Это не жених вашей подруги.

Я протяжно выдохнула.

– Спасибо вам огромное. Я уверена, что он еще жив, и мы обязательно его найдем. – Черт, но я хотела увидеть… этого Майкла. Зачем? – Еще раз спасибо вам большое за помощь. – Выйдя на свежий воздух, я сжала переносицу.

Значит, Майкл Вуд.

Что же, поищем на него информацию.

Надо попросить Дэнниса, раз в его знакомых есть копы, то мне это пригодиться.

ГЛАВА 7

Больничный запах, я чувствовал даже отсюда. Несло не только дезинфицирующими средствами, но и медикаментами, в совокупности со специфическим амбре, при котором надо заказывать оркестр и священника. Я прищурился, различив дым, который коконом опоясывал стены больницы. Была еще одна странность, что на улице торчали старики и старухи в больничных сорочках. Судя по одеждам людей, было холодно, а старперов ничуть не волновал низкий градус. Собственно, и мне было комфортно в футболке.

– Что это за дым?

– Это энергетика всех тех, кто умер в стенах этой больницы.

– Хреновая энергетика. – Пробормотал я, доставая пачку сигарет. – А с людьми что?

– Они – души. – Годвин улыбнулся, когда недоуменно вскинул брови. – Да, Вик. Теперь, ты видишь души мертвых.

– Охренеть. – Подкурив сигарету, я огляделся по сторонам. Что-то многовато здесь душ. – Разве, они не должны быть в другом месте?

– Будут. Кстати, в этой больнице находится твое тело.

Я поперхнулся дымом, судорожно выкашляв лишний никотин из легких.

– Чего? Здесь? – в этой убогой клоаке с хрен пойми, что за аурой? – Почему здесь?

– А есть разница? Тебе же не впервой умирать. – С иронией, заметил «Рапунцель».

Затянувшись, я нарочно выпустил дым в его сторону, заочно посылая придурка к такой-то матери. То, что моя жизнь оборвалась с того момента, как я попал в спецподразделение «Фемида», было ожидаемо. Таково правило – хочешь стать одним из них, будь добр, собери две сотни на похороны и прочее дерьмо, включая билет в один конец. И я ничуть не был против, чтобы из меня сделали мертвеца, только тогда, я не был в курсе, что родителям по почте пришлют останки неизвестного мальчишки девятнадцати лет. Все, что мне сказали – теперь, ты собственность «Фемиды». Она твоя семья, твоя родня и твой дом. Рискнешь уйти, и тебя будут искать по кускам. Лучше там, чем дома с отцом ублюдком. Жаль, что я поздно понял, как далеко зашли игры со смертью.

– Идем.

– Мы не можем войти в больницу. Забыл? – я указал на себя, напоминая, что являюсь для всех трупом.

– Не проблема. Для других, мы невидимы. Пошли.

– И что мы там будем делать? – я отвернулся, наблюдая за машинами, которые, то отъезжали, то подъезжали. Марки сменяли друг друга, как и люди, чьи лица казались мне бесцветными и тусклыми. Аура действовала на это место, она меняла ощущения тех, кто переходил за границу, отмеченную серой дымкой. Обернувшись, я увидел, как ангел входит в крутящиеся двери больницы. Говнюк. Бросив сигарету, я спешно последовал за ним, входя в белую камеру пыток с медиками и посетителями. «Рапунцель» стоял около административной стойки, а его взгляд был направлен на девушку в голубом кашемировом пальто. Я встал рядом, не понимая, что так могло привлечь его интерес? – Ты чего на нее так вылупился?

– Не узнаешь ее?

Какая странная перемена в голосе. То, он шутит, то серьезный, как шлакоблок в стенах Форт-Нокса.⁴⁸ Когда девушка провела ладонью по стянутым в аккуратный пучок, волосам, цвета светлого хереса, я ощутил внезапное тепло в груди. Там, где когда-то билось мое сердце, стало тесно и больно, словно я долго обходился без кислорода, и вот, наконец, сделал свой первый вдох. Обойдя незнакомку, я выдохнул.

Глаза… эти глаза… Шотландский виски в ореоле густых, темных ресниц. Это была она. Та самая девушка, что держала меня за руку. Ее я видел, перед тем, как провалился в темноту.

– Что она здесь делает? – в этот самый момент, девушка обратилась к толстухе за стойкой. Она говорила о мужчине, который вчера покончил с собой. То есть, она говорила обо мне и очень просила назвать его имя. Еще придумала легенду о пропавшем женихе ее подруги. – Зачем ей мое имя? – я привалился к стойке, пристально наблюдая за девушкой. Она чертовски красива, а ее профиль, идеален. Я втянул носом, уловив слабый цветочный аромат.

– Ты хотел сказать, чужое имя?

– Неважно. Почему она спрашивает обо мне?

– Она очевидец твоего поступка.

Дерьмо. Хреновый расклад.

– Как ее имя? – я не мог оторвать взгляда от девушки. Я… думаю, я хотел остаться с ней рядом. Сопровождать ее до дома/работы/магазина… черт, да куда угодно, лишь бы не выпускать ее из виду.

– Понравилась? – усмехнулся ангел.

– Да. – Просто ответил я, не испытывая ни стыда, что пялюсь на нее, как старый развратник, и не угрызений совести, за то, что представляю нас в кровати. Ох, черт. Ради этого стоило отдать свою жизнь, чтобы снова почувствовать влечение. Из-за синих пони,⁴⁹ меня ничего кроме этого не интересовало… если так подумать, я не был с женщиной… полтора года. И как только у меня не случилась атрофия яичек, а член не стал пособием для изучения гериатрии.⁵⁰ – Скажи мне ее имя.

– Сам узнаешь. Сначала в морг.

– На кой хрен? – когда девушка закончила благодарить медсестру и двинулась к выходу, я едва удержался, чтобы не последовать за ней. Черт… это было сложно.

– Узнаешь. – «Рапунцель» ухватил меня за руку и уже через секунду мы были в светло-зеленой комнате со столами и холодильниками. Воняло здесь так, будто это место вымыли раствором из мертвого скунса, вымоченного в розах. – Ммм, нам повезло. – Ангел подошел к самому дальнему и нижнему морозильнику, открывая дверцу и вытягивая поддон. – С тобой еще не начали.

Машинально потерев грудь, я подумал, что бы почувствовал, если бы веселый доктор решил вскрыть мою грудную клетку? С девушкой, я испытал ощущения, а что касается всего остального? Вообще-то это странно, что-то чувствовать. Я же мертв, но эмоции продолжают работать на меня.

– Ксанакс нужен? – улыбнулся придурок, откинув копну волос назад. Я встал по другую сторону от поддона, пробегаясь взглядом по простыни, которой было укрыто мое тело.

– Зачем?

– Большинство, увидев свое тело, начинают рыдать. Кто-то смеяться. Блевать. Некоторые делают это одновременно. – Я сморщился, довольному лицу ангела. Затем, он полностью сорвал простынь, бросив ее на пол. – Да, ты красавчик. Жаль, что оказался идиотом, а мог бы быть неплохим человеком.

– И отчего я умер? – я скрестил руки на груди, внимательно проходясь взглядом по себе. Это одновременно странно и привычно, смотреть на себя. Как в зеркало, только с одним исключением – оригинал разительно отличается от отражения. Истощенной наркотой, тело с выступающими ребрами и дырой, вместо пресса. Пятна от инъекций и проступающие серые вены. Землистая, с голубыми пятнами, кожа. Синие губы. Правая рука и нога вывернута. Ублюдки, даже не потрудились вправить суставы на место, прежде чем приступать к вскрытию.

– Многочисленные переломы. Внутреннее кровоизлияние. Череп в крошки.– «Рапунцель» дотронулся до моего века, оттянув его вверх. Я вздрогнул, по большей части от отвращения, нежели оттого, что почувствовал легкое покалывание ровно в том месте, чего касался ангел. Мутный зрачок, так словно у природы в достатке было белой краски, что она переборщила с ней, застыл на одной точке. – Классика. – Он усмехнулся, ткнув меня пальцем в нос. Точнее, не меня, а мой труп…

– Может, хватит? – проворчал я, отчаянно желая хлопнуть его по руке. Я ему не игрушка, чтобы забавляться мной.

– Ладно-ладно. Но, ты почувствовал, когда я коснулся твоего тела, да? – я нехотя кивнул. – Отлично. Теперь, войди в себя.

– Ты в курсе, что у тебя с риторикой бардак? – я скривился, на этот раз от двойного подтекста косматого. Фразочка – войди в себя, определенно не имела ничего общего с возвращением духа в тело.

– Не правда. – Отмахнулся он. – Давай, Вик. Ты же хочешь продолжать есть и трахаться? Пока за тебя не взялся юный таксидермист, ты должен вернуться в свое тело.

– А вот теперь, стоп. – Я подозрительно уставился на «Рапунцеля». – Ты сказал, что моя душа ожидает приговора. Это мое физическое тело, а я оболочка. Так? В человеке есть только две вещи – душа и тело, а ты перевернул все с ног на голову. Я не могу быть оболочкой, потому это, – я ткнул на свое тело, – и есть оболочка, тогда, получается, что я душа.

– Ты – придурок. – Вздохнул Годвин. – И не две, а три вещи. – Когда я выдал серию нецензурных выражений, ангел хлопнул меня по груди ладошкой. Я снова почувствовал контакт. – Окей. Значит, слушай меня. Ты верхушка айсберга. Верхний слой эпидермиса. Внешний лоск. Покрытие. Слой тональника, черт, называй, как угодно, но точно не душа. Ты, – он махнул на меня рукой. – Слабая, тончайшая материя, которая не может ни с чем взаимодействовать. И пока мы спорим, время подходит к очень приятному процессу, который называется – аутопсия. Хочешь, чтобы твой зад заправили твоими же кишками? Валяй. Я посмотрю, когда ты вернешься в свое тело и захочешь гамбургер. Будет забавно наблюдать за попытками удержать жопой то, что ты проглотил.

– Как часто ты исповедуешься? – я немного охренел. Точнее, я еще с первой встречи охренел, когда ангел только открыл свой рот. Я все еще не уверен, что этот пернатый говнюк, имеет отношение к небесам. С его выражениями, ему место в Кентукки, но точно не в раю.

– Каждый, мать его, день.

– Я так и понял. – Потерев лицо, я выдохнул. – Мне надо в него влезть?

– Угу. Как Сэм Уит в Оду Мей Браун.⁵¹

– Чего?

– Ой, только не говори, что не видел фильм «Привидение». – Сморщился Годвин. Я выплюнул, что за херню ты несешь, и ангел снова скривился. – Короче, влезай в свое тело.

Перед тем, как вернуться/влезть/вместиться или чтобы там ни было, в тело, я хотел… перекреститься или помолиться. Черт, я не знаю, чего я хотел, но меня эти вещи страшили. Не знаю, что последует после, но мне совсем не нравилось такое положение дела. Кем я стану? Оболочкой, закрепленной за телом? Ходячим зомбяком, который в последствии развалиться по частям? Трупом, со способностью существовать, как живой человек?

– Вик…

– … да, я понял. – Вдох-выдох. Поведя плечами, я забрался на поддон, укладываясь вдоль своего мертвого тела, проваливаясь сквозь него. Наступила мгновенная темнота, хотя слух улавливать все звуки. Я слышал, тихое ворчание ангела и жужжание флуоресцентных ламп… но, чуда не случилось, за которым должно было последовать мое полное возвращение к жизни. Или к чему там. Ничего. Никаких ощущений. Может, оно и к лучшему. Короче говоря, я лежал в своем теле, как в гробу и ждал, мысленно отсчитывая минуты. Две… пять… десять… – Годвин…

ХРЯСЬ!

От удара в грудь, я едва не выплюнул кишки. Боль проникла в каждую клеточку моего тела, но не такая, от которой хочется бежать за Оксиконтином⁵² или отсекать себе нервные окончания, чтобы остановить агонию… скорее, это было похоже на резкий подъем со дна океана, когда череп в одном шаге от трепанации, мозг всмятку, а легкие съежились от нехватки кислорода.

Гипоксия, ку-ку!

ГЛАВА 8

Майкл Вуд.

Наверное, стоит записать его имя на бумаге и подложить под дверь церкви, чтобы служители бога, помолились за его душу. У самоубийц нет шанса обрести покой и уж тем более попасть в рай… ему просто необходимо пройти очищение от грехов и тогда, возможно, бог смилуется над его душой и отведет ее на небеса. Не то, чтобы я верила в бога и в его гнев, но он существует. Моя мать ярая католичка, а я скорее, агностик. Всегда была такой – не верю, но допускаю влияние или существование божественных сил.

Надо позвонить Дэннису. Точно. Как я могла забыть? Он поможет мне узнать все о Майкле Вуде. Не хочется использовать друга ради информации, но мной уже движет не простое любопытство, а желание помочь семье погибшего. У него она должна быть. У всех есть и неважно, плохой человек или хороший. Возможно, в это самое время, кто-то из его близких, теряет надежду вернуть сына/мужа/брата.

Запустив двигатель, я потихоньку тронулась с места, напоследок бросив взгляд на больницу. Там, у меня было странное ощущение. Не знаю, как его описать, если только ко мне не приклеился ярлык – параноик, но было такое чувство, что за мной наблюдали. Я чувствовала это на интуитивном уровне, словно нечто стояло рядом со мной и смотрело на меня. Жутко, до чертиков. Стоило только выйти, как оно мгновенно пропало. Либо я схожу с ума, либо… стены «Нью-Йорк Immortal» напичканы призраками.

Набирая Дэнниса, я чертыхнулась, что предложила ему пообедать вместе. Безобидный прием пищи, который не несет ничего, кроме приема пищи, был воспринят им уж слишком… радостно. Сколько раз мы обедали и ужинали? Почему тогда, он так не реагировал, как сейчас? Ах, дело в том, что Дэннис признался мне в чувствах.

Ну, относительно. Окей. Он просто сказал, что я ему нравлюсь.

– Бэт, – выдохнул Дэннис. Послышался шорох, так если бы он был еще в постели.

– Оу, извини, я тебя разбудила?

– Нет, я просто, – он чертыхнулся. – Ты уже освободилась?

– Да. Я на Манхэттен Вэлли. Может, пообедаем в «Broadway Bagel»?

– Договорились. Буду через пятнадцать минут.

Припарковав Хонду около одноэтажного строения, смахивающего на гараж с покатой крышей и большими окнами, я бросила взгляд в зеркало заднего вида. Видок у меня помятый. Это все бессонная ночь сказывается и нескончаемый поток мыслей.

Надо взять себя в руки.

Прихватив сумочку, я вышла из машины и двинулась к дверям кафе. За венецианскими окнами,⁵³ хорошо различался интерьер в рыже-белых тонах, но внутри обстановка выглядела куда… необычнее. Длинная, деревянная столешница буквой «Г», со стульями. На стенах картины, которые с натяжкой можно было назвать красивыми. Разноцветная мазня малолетнего дарования, но оформленная по всем правилам. Вторая стойка, забита детскими игрушками-копилками. Вдоль стен, черные круглые столики. Под потолком, тянется полка, заставленная винными бутылками. Судя по стилю, владелец кафе, тайный поклонник Марты Стюарт⁵⁴ или «House Beautiful».⁵⁵

Повесив пальто на напольную вешалку, я заняла свободный столик у стены с очередной коллекцией карточек Роршаха.⁵⁶ Ко мне сразу же подошла официантка, предлагая меню. Я обронила, что жду друга и сделаю заказ позже, но от кофе не откажусь. Помимо меня, в кафе еще обедали семь человек, но их внимание было сосредоточено на тарелках и беседах друг с другом. Над ними растянулась картина пирожных, в цветах американского флага. Там же, грифельные доски с меню, расписанные радужными оттенками «Крейола».⁵⁷ В целом, даже неплохо, несмотря на жутковатую живопись. Официантка принесла мой кофе и удалилась за стойку. Я сделала глоток, посматривая на улицу, через стеклянную дверь, с разноцветными надписями. Пятнадцать минут давно прошли, а Дэнниса все еще нет.

Потянувшись за своей сумочкой, я хотела уже позвонить ему, как раздался тихий звон колокольчика. А вот и он, и надо же, не в костюме, а в пуловере и джинсах. Встретив мой взгляд, Дэннис улыбнулся, убирая ключи от машины в задний карман ливайсов.⁵⁸

– Привет. – Усадив свой зад на стул, напротив меня, Дэннис провел ладонью по волосам. Я заметила, что они были еще влажными. Все-таки, мне не стоило ему звонить и приглашать на обед. – Ты еще не заказывала?

– Не удержалась от кофе.

– Я тоже. В смысле, дома выпил, пока, – он поджал губы, выказывая смущение, но взгляд горел другими эмоциями.

Ага, и будь я чуть глупее, то решила бы, что Дэннис одной рукой мыл голову, а второй держал кружку.

Я заказала себе салат с курицей и еще кофе, а Дэннис бургер с картофелем и овощами, и стакан воды со льдом и лимоном. Ну, он мужчина, соответственно ест, как полагается… а у меня просто нет аппетита, заправлять желудок калориями.

– Могу я узнать, куда ты ездила? – спросил он, когда официантка принесла ему воду, а мне подлила новую порцию кофе.

– К матери. – Я отпила напитка. – Точнее, я пыталась это сделать, но так и не решилась. – Дэннис знает, какие у меня натянутые отношения с мамой, так что моя ложь отчасти, правдива. Я действительно не могу пересилить себя и поехать к ней. – Просто притормозила недалеко от ее дома и ждала, когда случится чудо. Надо перестать себя тешить иллюзиями.

– Неправда, Бэт. Прошло чуть больше года. Для некоторых, принятие длиться годами.

– У нее нет столько времени. – А у меня терпения. Черт, в один прекрасный момент, я заставлю ее поговорить со мной.

– Твоя мама больна? – нахмурился Дэннис.

– Нет. Дело не в этом. – Моя мать, как таракан, переживет ядерную атаку. Тут все упирается в ее гордость или глупость. Не знаю. – У меня не хватит терпения, понимаешь? Сомневаюсь, что мама вообще откроет мне дверь, не говорю уже о разговоре.

– У тебя все наладиться. – Дэннис обхватил мою ладонь, легонько сжав ее. – Просто немного потерпи.

Добрый взгляд, нежный голос… и все равно, его доброта меня не волнует, как женщину, хотя должна. Почему – нет? Дэннис может стать тем самым мужчиной, который будет обо мне заботиться. Он может стать моей опорой и все же, я не чувствую ответной реакции.

Вскоре, нам принесли еду. Мой салат выглядел неплохо, но то, что дымилось на тарелке Дэнниса, пахло изумительно. Наколов на вилку кусочки курицы и салата, я отправила канапе в рот.

– Я хотела спросить тебя о парне, что спрыгнул с эстакады. – Вилка с картофелем, замерла у рта Дэнниса.

– Может, не будем говорить об этом? Все-таки, это не подходящая тема для обеда.

– Почему – нет? – я пожала плечами. – Кстати, его имя Майкл Вуд.

Так и не попробовав картофель, Дэннис отложил вилку.

– Откуда ты узнала его имя?

– Обзванивала морги.

– Бэт, – разочарованно выдохнул он. – Зачем?

– Затем, что я держала его за руку, когда Майкл умер. Теперь, я хочу узнать о его семье. Может, они ищут его.

– Он был наркоманом, Бэт. – В полтона проговорил Дэннис. – Об этом ты знала? – я кивнула, без аппетита жуя салат. – Я не понимаю, зачем тебе интересоваться его семьей, если он уже мертв? – он схватил вилку с картошкой и отправил ее в рот. – Оставь это дело полиции. Рано или поздно, его родственники объявятся.

Говорит тот, кто ведет группы склонных к суициду. Где же сострадание, Дэннис?

– Мне нужен домашний адрес Майкла Вуда.

Дэннис перестал жевать, недоуменно выпучив на меня глаза. Он в шоке, что я заинтересовалась другим мужчиной, а не им? Ничего плохого не вижу в том, чтобы облегчить страдания семьи Майкла, к тому же, это не нарушение правил центра, так как он не был участником собраний. Господи, да какая разница? Я все равно поступила бы так же. Неважно, что случилось, Майкл заслуживает достойных похорон и достойного отношения и неважно, каким образом покинул этот мир.

Дэннис протолкнул то, что жевал и, схватив стакан с водой, сделал пару жадных глотков.

– Ты не должна этого делать.

– Тебе не понять. – Все. Аппетит окончательно пропал. Отодвинув тарелку, я откинулась на спинку стула.

– О, я все прекрасно понимаю, Бэт. – Он медленно вдохнул, пристально глядя на меня. Так странно было видеть в его карих глазах пустоту и бездушие. – Они так похожи, верно? Оба были зависимы, оба ушли из жизни. Ты надеешься облегчить не только их боль, но и свою собственную, поэтому так рвешься помочь его семье. – Дэннис подался вперед, еще пристальней всматриваясь в мои глаза. – Ты до сих пор задумываешься над тем, почему, когда Элиоту нужна была помощь, никто не пытался ее дать? Появись в его жизни такая же чуткая и заботливая женщина, как ты, он был бы жив. Но, ее не было. А ты есть.

Его слова больно жалили, но я сохраняла нейтральное выражение лица, хотя внутри все перевернулось. Выверни мою душу, Дэннис, и ты увидишь, насколько она изъедена агонией, свежими шрамами и дырами от скорби. И да, ты прав – я постоянно спрашиваю, если бы на пути Элиота встретилась добрая и отзывчивая девушка, она могла бы все исправить. Этих «если бы» так много, что все мысли превращаются в сплошные предлоги. Но, дьявол, он не должен был касаться этой темы. Я хотела только узнать адрес, провести, чертов обед в относительно деловой обстановке, а не выслушивать то, с чем борюсь последние тринадцать месяцев. Он не должен был вываливать на меня то, чем я захлебываюсь, то, что не дает мне покоя, и отчего я задыхаюсь. Со стороны Дэнниса это было низко и скверно.

И он еще спрашивает, почему мы не встречаемся? Я не хочу видеть рядом с собой человека, которому плевать на других. Талантливый психолог и специалист, решил провести со мной психоанализ… очень удобно вскрывать раны, когда они еще кровоточат. Не научись я самоконтролю, то встреча превратилась бы в хладнокровное убийство. Я бы с удовольствием воткнула ему вилку в глаз, а рот запечатала стаканом, который он медленно проворачивает против часовой стрелки.

ГЛАВА 9

– Что. За. На. Хуй? – выдавил я, заставив свои веки подняться. Из-за яркого света, зрачки обожгло. – Годвин? – с трудом повернув голову в его сторону, я услышал треск собственных костей.

– Кажется, мы кое-что забыли, перед твоим возвращением в тело. – Пробормотал он. Я раскрыл рот, чтобы очередью выстрелить в него руганью, как почувствовал рывок в руке, а затем острую боль, когда сустав встал на место. Очередной хруст, на этот раз в колене, вырвал из меня короткий выдох.

– Хреновая из тебя медсестра. – Ублюдок точно не обладал мастерством в артроскопии,⁵⁹с грацией Майерса,⁶⁰ вправляя мои изломанные конечности. Пришлось сжать челюсти и терпеть, пока дерьмо в стиле «Пилы»⁶¹ не выгорит. К счастью, боль была не долгой. Черт знает сколько времени спустя, я ощутил тяжесть, распространяющуюся по всему телу… как будто, меня напичкали свинцовыми шариками, приказав мешку с костями жить дальше. Зрачки поглощали свет, а легкие, насосом втягивали кислород. Ага, я также прекрасно чувствовал свое тело, как и сшитый по фигуре, костюм.

– Я польщен комплиментом, Вик. – Улыбнулся уродец. – Как самочувствие?

– Отличное. – Я жутко хотел, есть и курить. Потребность в никотине просто зашкаливала, словно я не держал сигарету несколько веков… а потом, я почувствовал тяжесть в паху. Оху… мой взгляд уткнулся на член, который, как и я, восстал из мертвых. – Твою мать. – Я неуклюже свалился с поддона, рухнув на пол. Колени вспыхнули от приземления, а неловкость маячить причиндалами перед пернатым созданием, усилилась. Ага, я рад, что не придется жрать горстями Сиалис, но сейчас лучше прикрыться. – Где моя одежда? – кстати, да. Помниться, я был одет, а сейчас на мне даже трусов нет. Схватив простынь, я спешно замотал ее вокруг бедер.

– Там, где и была. У тебя дома. – Годвин склонил голову набок. – Ты был оболочкой, а она принимает форму тела. И раз ты был голым, соответственно…

– … можешь не продолжать. – Гребаный ад. Так, теперь, я вроде как… труп, но без души. А разве, я не должен быть озлобленным, жаждущим кромсать всех подряд? Только бездушные существа способны на убийства без мотива, но я, по-прежнему я, только с одним желанием – курить. – Кстати, о моем теле. Ты что-то с ним сделал? – потому что оно выглядит таким, каким я видел себя, будучи оболочкой. Я вернулся к той форме, в которой был до того, как подсел на наркоту. Никаких торчащих ребер, впадины, вместо живота, да и руки у меня чистые, без напоминаний об иглоукалываний.

– Небольшое чудо. – Улыбнулся ангел.

Угу, конечно, чудо.

– Ладно, что дальше?

– Дальше, мы вернемся к тебе домой, и ты примешь душ. От тебя жутко воняет.

– Я – что, разлагаюсь? – не дай боже случится нелепице и потерять по пути свои яйца. Хуже участи, я и представить не могу. Одно дело быть мертвым, другое растратить все, что определяет меня, как мужчину.

– Нет. – Хохотнул ангел. – Ты в последний раз, когда принимал душ? Не помнишь? Ах, да. Все мысли были только о наркоте, а не о гигиене. Удивлен, как ты еще не заработал себе мандавошек.

– Пошел ты. – Я провел ладонью по волосам. Липкие, словно их испоганили в сладком сиропе. – И как мы отсюда выйдем?

– Легко. – Взгляд «Рапунцеля» метнулся к двери. – У нас гости, через пять… четыре… три…

Я выкатил глаза, когда дверь распахнулась, и в секционное помещение вошел мужчина в зеленой больничной робе. В одной руке у него была кружка, а в другой сэндвич, но он шмякнулся на пол, а кружка задрожала, расплескивая ее содержимое. Землистый оттенок кожи, выпученные глаза и отвисшая челюсть – при таких симптомах потребуется больше, чем психотерапевт. В жидком мозгу аутопсиста, мгновенно запустился процесс диагностической ошибки, которая может спустить его карьеру в унитаз, а раз парень угодил в кроличью нору, то единственное верное решение – это заиметь себе второго свидетеля. Хотя бы для того, чтобы не одному плавать в фантазиях Роба Зомби.⁶²

– Хей, парень, – кружка полетела вниз, со звоном разлетевшись на осколки. Коричневая жидкость растеклась по кафелю, рисуя изогнутые образы. Я поморщился от грохота. – Все окей. – Рот анатомиста образовал букву «О». – То, что ты видишь, это, – это нереально? Естественно? – Может, сделаешь уже что-нибудь? – я спрашивал у ангела. Придурок с усмешкой наблюдал немое кино и даже не торопился включать свое небесное моджо, чтобы вырубить или смягчить шок работника морга.

– О, конечно. – Годвин шагнул к патологоанатому, а тот в свою очередь попятился назад, пыхтя, как старый бульдог. Его грудь поднималась от судорожного дыхания, очерчивая через тонкую ткань робы, бабские сиськи. Ну, в смысле, у парня был лишний вес, так что… а, черт. – Ты ничего не видел. – Ангел успел коснуться его лба, прежде чем тот выпал бы в коридор. – Слишком много кофе и порно на ночь. Когда проснешься, поймешь, что некрофилия не круто. – Глаза бедолаги закатились, и он мешком свалился на пол, захрапев. – Ну – с, теперь, домой.

Через мгновение, мы уже были у меня на квартире.

Все осталось прежним. Тот же бардак на столе от завтрака и смятая, но чистая постель. О, и моя одежда, которая валялась на полу. Значит, ангел был прав. Я реально был оболочкой, с искаженным виденьем. Ладно, пофиг. Выискав пачку сигарет рядом со своей тарелкой, я схватил ее, направившись в ванную. Надо состричь волосы. Таскать на себе шевелюру Лэндона Либуарона,⁶³ не в моей природе. Я солдат, а не плейбой, так что на хрен космы и привет – ежик. Подкурив, я жадно затянулся никотином, ощущая привычное головокружение после долгого перерыва. Прекрасно. А теперь, приступим. Среди вороха туалетного барахла и пустых коробок из-под «Клинекса», я нашел заветную машинку. Насадка на месте. Отлично. Проверив ее работоспособность, я встряхнул штуковину, выталкивая забившиеся между зубцами, волоски.

– На твоем месте, я бы не делал этого. – Говнюк привалился плечом к дверному косяку, скрестив руки на груди. Его глаза уставились на меня со всей серьезностью. Опять. Зажав сигарету в зубах, я смерил придурка взглядом – пошел к такой-то матери, и врубил бормашинку. – Не будь придурком, Вик. – Годвин насупился. На этот раз, его взгляд вспыхнул предупреждением. – Оставь волосы.

– Переживаешь за них?

– Я не о том, что тебе прямая дорога в «Л'Ореалевскую» рекламку, но ты в самоволке. «Фемида» жаждет заполучить твой зад обратно и проучить его. – Он закатил глаза. – Бардак на твоей голове – часть маскировки. Так что завязывай строить из себя «Солдата Джейн» и отложи машинку. – Ангел сморщился, когда я подвел зубцы к виску. – Мудак.

– Я оставлю для тебя локон. – Я улыбнулся, ощущая удовлетворение от мысли, что стрижка так выбешивает косматого.

– Засунь его себе в задницу. – «Рапунцель» отвернулся. – А заодно, сожги к чертовой матери свою одежду. – Когда он вышел, я отложил машинку, пока что наслаждаясь сигаретным вкусом. Как докурю, так сброшу лишний вес с черепа.

И к слову о своей физиономии. Для трупа, я неплохо выглядел, даже с трехнедельной щетиной. В смысле, не то, чтобы я был красавцем, а скорее живым примером воскрешения из мертвых. Или как это называется. В целом, я не изменился, что и сутки назад. Те же глаза, те же черты лица и шрам на виске от кастета. Чувак был крепким, а я глупым, вот и результат. Прежний, но с другим взглядом. Осмысленный и чистый.

Докурив, я выбросил окурок в унитаз, и взял машинку. Снял насадку. Долой растительность на лице. Солдат должен быть выбрит, а не таскать на роже сено.

Второй сигареты хватило, чтобы избавиться от щетины. Снова отложив машинку, я провел пальцами по челюсти и подбородку. Нужно выбросить расколотое зеркало, пока я не стал отражением Дэвида Эймса.⁶⁴

Ладно, может, ублюдок прав и мне стоит оставить волосы. «Фемида» ищет солдата, а если я сохраню минимальную маскировку, они не будут мешаться под ногами. Конечно, я вполне готов столкнуться с наемниками лицом к лицу и выбить из них дерьмо, но для начала, мне надо разобраться с собственным дерьмом. Приблизившись к зеркалу, я пытался разобрать, в чем загажены мои волосы. Похоже на кровь. Говнюки плохо постарались промыть то, что вытекло из моего черепа.

Скинув простынь, я залез в кабинку, включая воду. Встав под струи, я зашипел, от прохлады. Черт, как дермабразией по коже или игольчатым валиком. Откуда у мертвяка вообще ощущения? Опираясь ладонями на стену и опустив голову, я смотрел, как в слив убегает розовая вода. Говорю же, кровь. Дождавшись, когда она станет прозрачной, я потянулся за шампунем. Что-то с запахом «Axe»⁶⁵ и это неплохо, учитывая, чем я воняю. Ага, теперь, я почувствовал этот запах: смесь гнили, плесени и формалина, которым меня еще не успели заправить. Воздух в морге был им пропитан насквозь, а мои поры его втянули, как губка.

Как следует, вымыв волосы и тело, я простоял под водой еще с полчаса. Ангел в третий раз оказался прав – душ был мне необходим, как воздух. Я, правда, почувствовал себя… хм, человеком, что ли? Реальным, живым человеком, а не бездушным трупом.

Обсушившись полотенцем, я повязал его на бедра и, прихватив сигареты, вернулся в комнату, услышав долбанную песню. «Рапунцель» издевается надо мной, прокручивая музыку из прошлого, по сотому кругу. Может, это и есть мой ад? Сам придурок сидел за столом, раскуривая… косяк. Ага, я почуял знакомый запах. Подняв на меня взгляд, он широко улыбнулся.

– Ты куришь траву? – ангел – наркоман. Нонсенс.

– Не без греха. Хочешь?

– Нет. – Я покрутился по сторонам, выискивая свою одежду. Помнится, свалка лежала на полу, но там стояли только мои ботинки. В шкафу, который я открыл, кстати, тоже было пусто. – Где моя одежда?

– Я тут прибрался немного. – Он закинул ногу на ногу, выпуская колечки дыма. – Пришлось избавиться кое от чего.

– Ты выбросил мои гребаные тряпки? – вот, сука. Спалил все-таки. – Немедленно верни их. – Прорычал я.

– Они воняли, как и ты. – Сморщился уродец. – С тем же успехом, ты мог вымазаться в дерьме и пугать детей. У тебя, теперь, новая жизнь и новая одежда. – Он махнул рукой, указывая на матрас, где неизвестным образом, появилось два пакета. – Твой размер.

Проворчав монолог из ляпистых выражений, я шагнул к матрасу, вытряхивая барахло из пакетов. Три пары кожаных штанов, пять футболок. Ремень. Кожаный плащ. Все черное.

– Ботинки приведешь в порядок. – «Рапунцель» выразительно на меня посмотрел, словно ожидая благодарностей. Ага, сейчас. Мне не жаль старую одежду, но урод мог бы предупредить, что собирается с ней сделать. – Нравится?

– Я разочарован, что ты не прикупил мне белье. – Скинув полотенце, я натянул штаны. Вау. Идеально. Футболка? Просто охренительна. Ткань отлично обтягивала плечи, грудь и живот. – Красное и желательно, кружевное. – Просунув в шлевку ремень, я застыл, пораженно хлопая глазами. Гребаный шутник. – Да, ты издеваешься. – Ублюдок думает, что это смешно, наколдовать поверх кожи, женские трусы? – Я затолкаю тебе их в рот. – Процедил я, всовывая ноги в ботинки. – Видит бог, я тебя ими накормлю. И выруби хренову музыку.

– «Who’s Crying Now»⁶⁶ – классика нашего поколения. Не нравиться?

– Задолбала. – Фух, наконец-то, трусы исчезли. Сразу почувствовал себя мужиком. – Откуда она играет?

– Из моей головы.

– Почему именно она?

Годвин так улыбнулся, будто знал все, что связано с этой гребаной песней.

– А почему нет?

ГЛАВА 10

Я больше ни минуты не хочу быть рядом с Дэннисом. Ни одной гребаной минуты. Лучше сунуть голову в аквариум и захлебнуться, чем выслушивать болтовню того, кто и понятия не имеет, что такое терять близких. Одно дело, когда ты просто расстаешься с человеком, другое – когда он уходит навсегда, без возможности с ним связаться.

Выложив деньги за салат и кофе, я поднялась из-за стола. Дэннис с недоумением смотрел на меня, пока я пыталась сдернуть пальто с вешалки. После чего, он сам вскочил с места, торопливо расплачиваясь за свой заказ.

– Бэт, подожди. – Не вдаваясь в сопли, я спешно направилась на выход. Мне стоило подумать дважды, а может четырежды, прежде чем обращаться к Дэннису. Какая же я дура, что надеялась заручиться его помощью. – Бэт, прости. – Он выскочил за мной на улицу. – Пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть.

А вот теперь ты лжешь. Ты хотел причинить мне боль. Надеялся, что поддамся истерике или панике и пойду на попятную? Черта с два! Я не отступлюсь и получу треклятый адрес, даже если для этого придется перевернуть вселенную.

– Бэт, – только я дотянулась до ручки, чтобы открыть дверь машины, как Дэннис перехватил меня за руку и развернул к себе лицом. – Прости. – В его глазах сквозило сожаление с тонким слоем стыда. Как уместно, когда всю душу мне вывернул, а теперь переживает за последствия. Надо было раньше думать. – Боже, я не знаю, что на меня нашло. Я, правда, не хотел причинить тебе боль.

– Я в порядке. – Черта с два.

– Это не так. – Он с шумом вдохнул и выдохнул, опустив глаза, но его рука по-прежнему стискивала мое предплечье. – Я хочу тебе кое в чем признаться.

– Мне некогда.

– Бэт, – Дэннис вернул ко мне взгляд, сократив между нами расстояние настолько, что наши грудные клетки прижимались друг к другу. Мне чертовски это не нравилось, но… черт, может, за свой длинный язык, он расплатиться нужной для меня информацией. – Просто выслушай.

– Хорошо, говори. – Я отклонилась, вжавшись спиной в машину.

– Я уже говорил тебе, что ты мне нравишься. – Его кадык подпрыгнул, но карий взгляд наполнился решимостью. Он прижал ладони к авто, по обе стороны от моих плеч. – Очень нравишься. Настолько, что я, – Дэннис невесело усмехнулся. – Ревную к мужчине, который умер еще вчера. Поэтому, я наговорил тебе чуши про твою излишнюю озабоченность его семьей. Ты интересуешься им. – Но, не мной, мысленно добавила я за него. – Это, ведь, глупо, верно?

– Ты у нас целитель душ. – Равнодушно ответила я.

– Мне нужно твое прощение, Бэт. Скажи, и я сделаю все, что ты хочешь, только не злись на меня.

Вскинув подбородок, я некоторое мгновение просто смотрела ему в глазах, пытаясь различить искренность его желания.

– Ты знаешь, чего я хочу.

– Адрес. – Дэннис отвел взгляд в сторону. – Черт. Хорошо. Я достану его для тебя.

– Отлично. – Я хлопнула его по груди. – Теперь, мне нужно ехать. – Мой выразительный взгляд – давай-ка, ты отойдешь, не сразу сработал. Пришлось выдержать еще двадцать секунд, прежде чем, Дэннис отступил назад. Не теряя времени, я забралась в салон. Запустила двигатель, про себя продумывая дальнейший маршрут. Дом/кофе/диван/возможно, душ.

– Я позвоню.

– Буду ждать.

Нажав на газ, я потихоньку отъехала от подъездной дорожки, выруливая на дорогу. Нет, пожалуй, мне нужен другой маршрут: магазин/выпивка/дом/душ/диван/телевизор. Когда получу адрес и съезжу на место, я запру дверь, отключу телефон и до понедельника выпаду из реальности. Забавно, я никогда не прибегала к алкоголю, как к средству расслабления. Все сводилось к размышлениям и бессмысленному хождению по комнате. Сегодня, все изменилось. Дэннис изменил. Он открыл заслонку и эмоции гейзером рванули вверх, а чтобы заткнуть прореху, потребуется очень много сил.

Заехав в ближайший магазин, я купила пару бутылок красного вина и большую упаковку арахисового «M&M». В моменты стресса, потребуется не только хмель, но и сахар, и я хочу получить все сполна.

Дьявол, Дэннис ревнует меня к мертвому парню. Да, с какой стати? Я даже не знаю ничего о нем, кроме имени и фамилии. Ну, и о том, что у Майкла и моего брата было много общего. Горе сближает? Ох, стоит ли мне вдаваться в подробности? Если боль от прошлого причиняет боль, то напоминание о ней, через смерть другого – только укрепит ее. Ладно, Дэннис прав… я действительно хочу помочь его семье, потому что не смогла помочь Элиоту и своей матери. Упущенный шанс, как сгустившаяся грозовая туча – становится еще плотнее и темнее. Рано или поздно, молния шарахнет… вопрос в другом – кто станет жертвой Гальвани?⁶⁷

Припарковав машину, я собрала покупки и двинулась к подъезду. На первом этаже, как всегда горят несколько флуоресцентных ламп, да и те дергаются, как пришибленные. Оглянувшись по сторонам, я напряженно вслушалась в звуки. Помимо шумов за соседскими дверями и легкого гула на улице, было ощущение, что… что-то не так. Затылок покалывало. Кажется, как будто за мной кто-то наблюдает. Но, здесь же никого нет. Только тени на облупившихся стенах и граффити. Грязный бетонный пол в пятнах. Ничего необычного.

Быстро вбежав на второй этаж, я так же спешно добралась до своей квартиры, глотая всполохи паники. Желудок выкручивало. Сердце гремело под ребрами. Ох, мне нужен отпуск и желательно очень далеко от Нью-Йорка.

Заперев за собой дверь, я прижалась к ней спиной. Легкие сокращались от каждого судорожного вдоха. Надо успокоиться.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Ты дома, Бэт. Все хорошо.

Скинув кроссовки, я прошла в кухню, оставив покупки на столешнице. Первые из пунктов уже исполнены. Остается дождаться звонка от Дэнниса и закончить этот день с бокалом вина и хорошим фильмом. Открыв холодильник, я убрала бутылки, но не удержалась от конфет. Организм уже требовал сахара, так что я закинула в рот горстку сладких шариков с орехом.

Хрустя драже, я осматривала свою квартиру. Она небольшая, но уютная. Открытая планировка, разделенная белой столешницей, на две зоны – кухню и гостиную. Первая часть с необходимым количеством бытовой техники и кухонных шкафчиков. Оставшееся пространство заставлено мягкой мебелью и техникой. Большой диван, буквой «Г», в который я влюбилась с первого взгляда. Тайский, винтажный столик, из темного дерева и стекла с резьбой на ножках. Я купила его на барахолке и по сей день горжусь своим приобретением. На дальней стене, телевизор. Зло и мое проклятье, которое я могу сутками смотреть, если уж совсем нечего делать. Массивный стенной шкаф и комод. Слева, смежная дверь в спальню. Справа, под окнами, во всю длину стены, тянется деревянный стеллаж с книгами. Что поделать, я и книжки люблю почитать. Стены везде выкрашены в ядовито-белый цвет, полы из темного дерева, а вся мебель угольно-черная. Возможно, меня переклинило после смерти брата, и я решила, что в жизни бывает только два цвета: черный и белый.

Мама бы не одобрила мой стиль. Она больше предпочитает теплые тона, много декоративной посуды, выставленной только для созерцания и разнообразие цветных полотенец. По крайней мере, это было десять месяцев назад, когда я в последний раз была у нее дома. Черт… как давно это было.

Звук мобильника вырвал меня из размышлений. Вытащив телефон из сумки, я сморщилась, увидев, кто звонит. Первое желание, не отвечать на звонок. Второе – ответить, но отмахнуться от возможности куда-либо ехать. Третье – наплевать на все и обложить себя бутылками.

Забудь обо всем, что сказал Дэннис и сконцентрируйся на деле. Нажав на прием, я вытащила из сумочки блокнот и ручку.

– Твои друзья из полиции оперативно работают.

– Спасибо. – Пробормотал он, а потом вздохнул. – В Нью-Йорке около трех тысяч семей с фамилией Вуд. О том, чтобы выяснить о родителях или родственниках погибшего, потребовалось бы больше времени. Но, есть одна проблема. – Дэннис причмокнул.

– Какая?

– Документы на имя Майкл Вуд – фальшивые.

Проклятье. Да, это не редкость в Америке, но Майкл не тянул на парня, кому требуется защита свидетелей. Он был наркоманом, а не спецагентом, которому приспичило уйти в самоволку и скрыться от опасности. По сути, я должна оставить поиски… но, это лишь распалило мое любопытство. Теперь, я хочу выяснить, от кого Майкл прятался. Хм… есть безумная идея, но едва ли она оправдает себя, потому как дилерам абсолютно плевать, где живут их клиенты. «Туннель Смерти» – прибежище наркоманов и их поставщиков, не единственное место в Нью-Йорке, но там уже побывала полиция, что означает – едва ли найдется тот, кто знал погибшего. Даже если мне и удастся выйти на основного сбытчика, он ничего не расскажет.

– Бэт? Ты еще здесь?

– Эм, да. – Я моргнула, уставившись на каракули, которые рисовала, пока поддалась размышлениям. Крылья? – Я здесь.

– Ты в порядке?

– В полном.

– Хочешь, чтобы я приехал? – с осторожностью в голосе, спросил он.

Не вижу смысла нарушать собственные планы, да и после слов Дэнниса, я точно не хочу видеть его на пороге своей квартиры.

– Зачем?

– Не знаю. Поговорить? Я бы снова попытался перед тобой извиниться.

А он упрямый. Не оставляет попыток стать для меня центром вселенной… которую я потеряла, когда умер Элиот. Со смертью брата изменилось все. Я изменилась. Я потеряла часть себя, часть своего существования и ничто не сможет исправить это. Ни один мужчина, ни одна жертва, павшая от зависимости. Боже, почему они просто не могут оставить меня в покое? Я всего лишь пытаюсь дать людям то, в чем они нуждаются.

– Не нужно, Дэннис. У меня есть кое-какие дела. – Убрав блокнот и ручку обратно в сумку, я сжала переносицу. Ага, дела. Напиться и довести глаза до слепоты, зависнув в телевизоре до самой ночи. – Спасибо за помощь. Созвонимся. – Отсоединившись, я отложила сотовый, тупо пялясь на телефон, как будто он мог сотворить чудо и дать мне все ответы. Чертыхнувшись, я машинально сунула руки в карманы пальто. Ого. А я еще до сих пор в нем. Пальцы нащупали что-то твердое. Вытащив из кармана вещицу, я раззявила рот. – Проклятье. – Это же визитка детектива. Он дал мне ее, на случай, если понадобиться, с ним связаться. И стоило просить Дэнниса, искать информацию, когда у меня есть шанс достать ее через прямой источник?

А что я спрошу у детектива Хогана? Как это будет выглядеть со стороны? Незнакомая женщина интересуется жертвой обстоятельств, потому что ей просто не все равно? Тогда, коп выглядел равнодушным в расследовании самоубийства… он, больше смотрел на меня. Я заметила его очумелый взгляд, и то, что ассоциируется со словом на букву «С». О, да… именно глазел, как мужчина, которому неожиданно захотелось применить все знания в упоре лежа. На лопатки. Распластать, как лягушку… и все это провернуть со мной.

Тьфу, и чего я думаю об этом? Он просто полицейский. Мужчина. Ничего особенного… окей, может, немного симпатичный. Хорошо, детектив Хоган был не просто симпатичный, а обладал грубой, мужской красотой, которая может свести с ума любую женщину. Даже меня. Он был высоким, шесть с половиной футов,⁶⁸ ростом и широкоплечим. Мужественный подбородок и резкие линии челюсти, покрыты двухдневной щетиной. Слегка прихваченная солнцем кожа, контрастировала с цветом волос – русые и глаза – серые, как грозовое небо. Нос с горбинкой, так если бы он любил драться. Полные губы… не помню, когда я в последний раз так разглядывала мужчин.

Оставь это, Бэт.

Положив на стол визитку, я схватила мобильник, набирая номер, указанный на карточке.

ГЛАВА 11

Что-то долбало меня по голове. Монотонное бам-бам, распространялось по всему черепу, как хор «Луисвилл Слаггер»⁶⁹ и если это безобразие не прекратиться, я самолично отделю голову от позвоночника. Ну, так для справки – уж лучше поприветствовать праотцев, чем быть боксерской грушей. Разлепив веки, первое, на что уткнулось мое расфокусированное зрение было что-то белое с синим. Что это за дерьмо? Проморгавшись, я причмокнул, ощущая во рту точно не «Рокки Роуд».⁷⁰

Ох, и эта долбежка не прекращается. Какого, мать его, происходит? Оторвав череп от подушки, я выискивал источник техно… на прикроватном столике, рядом с бумажником, значком, пепельницей полной окурков и пачкой «Camel», подпрыгивал телефон.

– Милый, выключи будильник. – Раздался сонный голос рядом со мной.

Милый? Я медленно повернул голову влево, поморщившись от пульсации в висках и затылке.

Женщина. В моей кровати.

Проклятье. Чем я вчера занимался, раз ни черта не помню? С трудом перекинув свой вес на задницу, я сел, свесив ноги на пол. Горячая волна боли прокатилась по мыслительной коробочке, которая в данный момент ни хрена не работала. Ага. И на полу валялись пустые бутылки «Джек Дэнниелса» и… использованные гандоны. Обувь и вещи, мои и блондинки, кучей свалены в центре комнаты. Отлично. Ублюдок продолжал скакать по тумбочке, превращая головную боль в звенящий камертон.

– Твою мать. – Подхватив штуковину, я нажал на прием. – И чего тебе не спиться, Кэвин? – ага, на часах стрелки показывали час дня. Стянув со столика сигарету, я подкурил ее.

– Наконец-то, ответил. – Выдохнул напарник. – Я звоню тебе битый час. Ты чем там занят?

– Я сплю. – Оглянувшись на женщину, я потихоньку начинал вспоминать, почему в моей кровати лежит именно блондинка, когда я их особо не жаловал. Все шлюхи, которых я снимал, были либо брюнетками, либо рыжими или шатенками. Угу. Кажется, во всем виновата Элизабет Войс.

– Веселая ночь?

Ага, и утро тоже.

– Чего тебе?

– Появилось кое-что интересное по поводу того самоубийцы.

Спустя две затяжки, я попробовал встать на ноги. Окей. Получилось. Не без боли/шатания/головокружения. Прошаркав до ванной комнаты, я бросил взгляд на шлюху, до того, как прикрыть дверь. Непохожа на Элизабет Войс. Возможно, я был в полном ауте, раз зациклился только на цвете волос.

– Мы же не занимаемся этим. – Пробормотал я, справляя нужду.

– Теперь, занимаемся. Его труп пропал из морга.

Так. У меня либо атрофировалась часть мозга, отвечающая за восприятие слов, либо Кэвин сказал, что труп суицидника исчез.

– В каком смысле – пропал?

– В прямом.

– Только не говори, что объявился маньяк-некрофил, похищающий трупы из морга. – Смыв воду в бачке, я опустил крышку и увалился на унитаз. – Есть свидетели? – черт, с больной башкой все мысли в кашу.

– Нет. Ни одного. Патологоанатом утверждает, что труп был, а потом исчез. Никто не видел, чтобы тело Вуда кто-то выносил.

– Быть такого не может. – Я тяжело выдохнул. В дверях ванной, появилось лицо шлюхи. Я отвел трубку в сторону, кивая, дескать – чего тебе? Блонди пробормотала – что ей нужно пописать. – Погоди, Кэвин. – Я поднял зад, оставляя девушку наедине с унитазом. – Это же не мешок с мусором, чтобы пронести его мимо кучи свидетелей. А видеокамеры просматривали?

– Еще нет. Главврач ждет нас, чтобы их просмотреть.

Гребаный ад. Я надеялся сегодня выспаться. Все-таки выходной… ну, с ненормированным графиком, у копов с выгулом полный хаос.

– Есть кое-что интересное.

– Что? – протопав до кровати, я накинул на бедра одеяло. Чего ради сверкать голой жопой перед женщиной.

– До исчезновения тела, приходила девушка и очень интересовалась его именем. Сказала, что якобы, у ее подруги пропал жених и возможно, это он. Сказать ее описание? – в голосе напарника чувствовалась улыбка.

– Говори.

– Блондинка. Светло-карие глаза. В голубом пальто. – Будь я проклят, если эта девушка, не Элизабет Войс. – Никого не напоминает?

– Напоминает. – Перебравшись поближе к тумбочке, я затушил сигарету. – Черт.

– Ага. – Кэвин вздохнул. – Слушай, я пока в участке, просматриваю ее личное дело. Буду у тебя через полчаса. – Напарник отключился, а я потер лицо. Включив звук на телефоне, я отшвырнул его на кровать.

Проклятье. На хрена мисс Войс выведывать имя погибшего? При разговоре со мной, она не особо-то интересовалась его данными и тем более, не упоминала пропавшего жениха своей подруги. Какого дьявола она лгала персоналу больницы? На кой черт ей сдался этот Майкл Вуд? Она же не могла быть той, кто похитил тело суицидника? Даже если и так, то для чего? Для трансплантации поздновато, а использовать труп в качестве секс-игрушки… фу, ну, это же не разумно.

В комнату вернулась блондинка. Она просеменила к одежде. Я старался не смотреть на шлюху, пока та одевается, испытывая странное чувство… стыда, что ли?

– Эм, извини. – Произнесла она. – Я, обычно, не остаюсь на ночь. – Покосившись на женщину, я потянулся за второй сигаретой и бумажником. Не помню, платил я ей за услуги или нет? – Мы вчера перебрали с тобой.

– Ничего страшного. Я не против. – Отсчитав купюры, я положил их на кровать.

– Ты был со мной очень внимательным. – Заметила она. Послышался звук молнии, когда она застегнула сапоги. – Я несколько раз кончила с тобой. По-настоящему.

Ох, епт. Очень интересная информация.

– Эм. Спасибо. – Густая затяжка, окатила легкие. – В смысле, за ночь.

– Тебе спасибо. Может, увидимся еще раз. – Я глянул на блондинку, поймав ее удовлетворенную улыбку. После, она, цокая каблуками, вышла за дверь.

Так. Теперь, в душ.

Встав под воду, я забыл, что между зубов зажата сигарета. По хрен. Отбросив намокший сверток, я подставил лицо струе. Ага. Прохладная вода потихоньку приводила мозг в порядок, и я начинал вспоминать вчерашний вечер. Не детально, но кое-что, из чего можно собрать картинку.

После разговора с Элизабет Войс, мы с напарником еще какое-то время побыли на месте кончины Вуда, затем разъехались по домам. Точнее, он отвез меня в стриптиз-бар, а сам поехал к жене. Спустя уйму порций виски, я ушел домой с женщиной. Каким образом, я познакомился с ней и где… этого не помню. Возможно, в том же баре. И главным приоритетом для перепихона был цвет ее волос. Я хотел трахнуть блондинку, представляя, что это мисс Войс. Шлюха внешне непохожа на нее, но тогда, это было неважно. Ей стоило закрыть глаза, а мне сконцентрироваться. Плюс ко всему, как мне помниться, я трахал ее сзади… и, дьявол, я называл ее Бэт…

Ну, не дерьмо я после этого?

Намылив волосы и тело, я быстро смыл пену, но не торопился вылезать из душа. Слишком комфортно, чтобы покидать уютный кокон из влажного пара. Ииииии… будь я трижды проклят, если воспоминания о мисс Войс, не подействовали на меня. У меня и без этого был утренний стояк, а сейчас, говнюк восстал, требуя к себе внимания. И какого хера, спрашивается? Нельзя фантазировать о женщине, которую ты не знаешь и которая, возможно, имеет отношение к пропаже трупа. Возбуждаешься от злодейки? С каких пор, Вэл?

– Ты вчера получил, что хотел. – Проворчал я, с укоризной ткнув на свой причиндал пальцем. Тот в ответ дернулся, когда по нему прокатилась горячая волна возбуждения. – Даже не думай, мудак. – Яйца сжались от напряжения. – О, серьезно?

Ох, видел бы меня Кевин, как я разговариваю со своим членом. Ну, точно по мне психушка плачет.

Привалившись спиной к стене, я глубоко вдохнул. Придурок даже не собирается падать… и все потому, что на лобной доле приклеено лицо Элизабет Войс. «Куда ни взгляну – везде твои глаза. Ни одна женщина с тобой не сравнится».⁷¹ Прекрасно. Я пытаюсь не думать, а подсознание издевается, нарочно выбивая меня из колеи. Ага, и стоит мне только о ней подумать, как в голове звучат аккорды «Angie». Черт. Не могу противостоять…

Обхватив член в кулаке, я прикрыл глаза, медленно двигая рукой вверх-вниз. Взрыв удовольствия прокатился по позвоночнику, ударив в поясницу. Дрочить, думая о Бэт, совсем не характеризует меня, как хорошего копа. Как вообще, хорошего мужчину. Будь я таким, я отрезал бы себе руки и член. Коооонееечнооо. Но, я не он. Так поступают пятнадцатилетние подростки в пубертатный период, а не когда тебе тридцать пять, ты трахаешь шлюх и волен найти любую женщину, чтобы сделать ее своей… но, я хотел ее. Блондинку с красивыми глазами. Я хотел ее под собой, над собой, у стены, на полу, в кровати, в ванной… везде. В любом уголке своей дрянной квартиры, подъезда, мира… черт, я извращенец.

Грязный. Законченный. Ублюдок.

Я не должен представлять ее. Не должен думать о Бэт в таком диком и грязном ключе, но мысли бегут впереди здравого рассудка. Как и кулак. Быстрее. Жестче. Фантазии о том, как ее рот обхватывает мой член, вбирая его до самого основания… или, как я вхожу в нее до упора…

– Блядь! – выкрикнул я, когда судорога прострелила все, на что я упирался, чтобы удерживать свой вес. Оргазм накатил, едва ли не прижимая меня к полу. Спасибо центру тяжести за то, что устоял на ногах. Такой разрядки у меня еще не было. – Ох, дерьмо. – Спазмы пошли на убыль, а возбуждение нет. Результат: зверь еще голоден и насытится только Элизабет Войс.

Прекрасно. Просто, охуенно.

И как мне с этим дерьмом ехать в больницу?

Вырубив воду, я вылез из кабинки. Оставив затею со вторым забегом и сушкой полотенцем, я вернулся в комнату. Если потребуется, шарахну по причиндалу, чтобы урезонить его зверский аппетит. Хм, не удивительно, что шлюха похвалила меня за ночь. Еще и кончила по-настоящему. Походу, я настолько был зациклен на Бэт, что выложился по полной программе.

Когда церковные колокола забили в голове, я подумал, что мне надо выпить. Или «Адвил».⁷² Сходив в кухню за ведром, я собрал пустые бутылки и латекс, утрамбовав все в контейнере. Не хочу, чтобы Кэвин видел, как я развлекаюсь, когда мне скучно. Вытряхнув содержимое пепельницы, я отнес обратно ведро в кухню, заодно порыскав таблетки от головы. Где-то были. Ага. В ящике. Закинув парочку, я запил «Адвил» суточным кофе. Ммм, вкусно. Подхватив грязную одежду с пола, я отправил все в стиральную машинку. Из шкафа, достал чистую пару джинсов и футболку. Мобильник заорал благим матом.

– Ну, кого еще несет? – натянув джинсы, я плюхнулся на изножье кровати. На дисплее высвечивался незнакомый номер. – Слушаю?

– Детектив Хоган?

Я завис… в отличие от физического определителя голоса. В мозгу проскочила куча имен женщин, которым я давал свою визитку, но в этот раз, все упиралось в место ниже пояса. Ага, голосовой детектор или просто говнюк, которому не сидится в штанах, точно знал кто на проводе. Дернись один раз – да, два раза – нет.

– Элизабет Войс?

Дернулся. Один раз.

– Как вы узнали? – она рассмеялась. Ее смех прокатился по мне, как ток по обнаженным проводам, вспыхнув где-то… ну, да. Именно там.

– Я же детектив. – Еще и придурок. Извращенец. – Вы, кстати, удачно позвонили, мисс Войс. Я как думал о вас, – в душе, когда мастурбировал. Назови меня грязным, детка. Я хочу, чтобы ты назвала меня грязным. – То есть, о том, что нам нужно встретиться и кое-что обсудить. – Я сжал переносицу. Срань Господня, прекрати думать о ней так. Перестань считать ее сексуальным объектом. Она всего лишь женщина. Точно такая же, как и сотни других, которых ты видишь каждый день.

– Конечно. Мне приехать в участок?

– Нет. В «Нью-Йорк Immortal». Через час.

ГЛАВА 12

Проглотив холодную яичницу, я все еще был голоден. «Рапунцель» и не собирался баловать меня еще одним завтраком, а я не против был сожрать мамонта с хрустящей корочкой и печеным картофелем. Черт, после обретения тела, на меня накатил волчий аппетит. В желудке, словно образовалась черная дыра, которую хрен заполнишь, а в холодильнике, как назло пусто. Странно, что такая запоздалая реакция. Я спокойно мылся, брился и возмущался, а потом… как ударило под дых. Как волна об скалу, да с таким боем, что я чуть не оглох от голода. Казалось, что желудок прилип к позвоночнику.

– Почему я так сильно хочу, есть? – раздраженно проворчал я, усиленно всматриваясь в пустые полки холодильника. Ага, как будто это поможет им наполниться.

– Потому что голодал? – усмехнулся косматый, все еще смоля косяк. – А может потому, что в холодильнике было минус двадцать три по Фаренгейту,⁷³ и ты совсем недавно разморозился.

– Вместо трусов, мог бы наколдовать бургеров. – Захлопнув дверцу холодильника, я перешел к осмотру настенных ящиков. Может, где-нибудь завалялись сухие хлопья… нос уловил запах мяса. Обернувшись, я увидел на столе большое блюдо с горой бургеров. – О, слава яйцам. – Выдохнул я, метнувшись к фастфуду. Организм требовал вредных калорий, и я одновременно откусывал сразу от двух булок.

– Не благодари.

– Не собираюсь. – Жуя, пробубнил я. – А, – не успел я договорить, как на столе появился большой стакан с колой. – Черт, спасибо.

– Ангел, Вик. – Поправил придурок. – Но, ощущение голода у тебя продержится недолго. После, ты можешь обходиться без пищи месяцами, если не годами. Так, если чисто ради того, чтобы не забывать, кем был при жизни.

Я увалился на стул. Серьезно? То есть, все человеческие потребности, могут стать бессмысленными? И какой в этом резон? Ну, кроме того, что не придется тратить деньги на покупки, а в остальном? Как насчет всего другого? Курево? Окей. С этим все хорошо. Я хрен, когда брошу никотин. Радует, что не тянет к наркотикам, а как насчет… хм… секса? Захочу ли я когда-нибудь этого?

– Что насчет женщин?

«Рапунцель» улыбнулся, как Чеширский кот.

– Я знал, что ты спросишь об этом. Не переживай. С этим не будет проблем, если уж так приспичит. – Он густо затянулся, выпустив клубок дыма, в форме… сердца. Позер. – Я же говорю, ты можешь удовлетворять потребности, если хочешь. Тут уже все от тебя зависит.

– Да? – прикончив два бургера, я взялся за третий. – Как насчет того, чтобы спалить ту часть мозга в твоей голове, – я указал на него пальцем, – откуда гавкает эта паршивая песня? Или в раю настолько уныло, что кроме нее ничего не играет?

– Для начала, в раю ничего кроме умиротворяющей тишины нет. Знаешь, как это называется? Тихая пытка. Можно так и рассудка лишиться. Наш Отец любит безмолвие, так что выбирать не приходится. Каждый помнит ту мелодию, которую слышал перед тем, как, – «Рапунцель» заткнулся, затянувшись травой.

Так-так… кажется, я понял конец его фразы. Каждый помнит ту мелодию, которую слышал перед тем, как умер. Значит, наш косматый ангелок, умер, под сладкоголосую попсу.

– Как ты умер? – запихнув в себя булку, я сдобрил все приличными глотками колы.

– Речь не обо мне, Вик. – Он хмуро свел брови, но в глазах отразилась мука. – Думай о своей работе. – Ладно. Позже, но я узнаю, какова была причина, и насколько все было хреново. – Работать будешь не один.

– С тобой, что ли?

– Нет. У тебя будет своя команда. – Косяк у него, ну, просто бесконечный. Прямо-таки, мечта наркомана. – Но, для начал тебе надо будет их найти.

– Найти? Их? Серьезно? – еще чего не хватало бегать по городу и искать того, кого не знаю. И на кой хрен, спрашивается мне помощники, когда я едва сам понимаю, чего от меня требуют? – И где мне их искать?

– В Нью-Йорке. – Таинственно проговорил говнюк. – Затянешься? – он протянул мне сверток.

– Я завязал с наркотой.

– А я все еще нет. Наверное, поэтому, я стал твоим куратором.

Странная догадка вспыхнула в голове. Едва ли ангелы балуются травой и ведут себя, как придурки, если только не поклоняются сатане, воспевая его имя в своих молитвах.

– До того, как ты стал ангелом, ты был наркоманом?

Откинувшись на спинку стула, Годвин закинул лодыжку на колено, пристально посмотрев на меня. В его перламутровых глазах проскочил калейдоскоп эмоций: возмущение, злость, бессилие, раздражение и стыд. А потом, его взгляд обрел хладнокровие.

– Тебе интересно, кем я был раньше? – он склонил голову набок. – Да, я был наркоманом. Хочешь знать, как я умер? – ангел хмыкнул. – Я закинулся ЛСД. Включил музыку и сидел какое-то время, укуриваясь травой. Каким-то образом, у меня в руке оказался ствол. – Ангел приткнул два пальца под подбородок. – Расписать в подробностях, как именно мои мозги разлетелись по комнате?

Ох-ре-не-ть.

Моя гипотеза оказалась стопроцентной.

Чувак вышиб себе мозги, под «Who’s Crying Now», поэтому она постоянно играет, потому что это последнее, что Годвин слышал. Это его своеобразное напоминание о поступке, свой собственный ад, в котором ангел вариться уже черт знает сколько времени.

Я потянулся за сигаретой. Блюдо с бургерами исчезло. И хорошо. Что-то аппетит пропал.

– Давно ты стал ангелом?

– Не очень. До этого, я был как ты, заблудшей душонкой, которой дали возможность исправиться. Работать на Отца сложно, но я выдержал все и заслужил быть ангелом и находиться на небесах. – Годвин выдавил улыбку. – Поэтому, если не хочешь оказаться в заднице, то делай свою работу хорошо.

– Погоди-погоди. А до этого, сколько ты работал на, – я причмокнул, – Отца?

– Долго. Есть те, которые столетиями ждут своего шанса обрести рай.

Срань Гос…

– Ты это не серьезно, – я покачал головой, не веря, что могу провести вечность, служа Большому парню за то, чтобы мой зад не поджарили в преисподнии. – Дерьмо. Хорошо. Есть гарантии, что я попаду в рай?

Годвин бросил на меня взгляд – ты, в своем уме, чувак?

– Ты не с теми торгуешься, Вик. Этот лифт едет только в двух направлениях, либо вверх, либо вниз. Центра нет, как и чистилища. Смекаешь? – перекинув другую ногу на колено, ангел повел плечами. – Ты уже вышел на стартовую площадку. Остается только двигаться вперед. Ну, или давать заднюю, а за этим, сам понимаешь, что следует. – Он подался вперед, растянув губы в хищной улыбке. – Кстати, что последнее ты помнишь, перед тем, как твой череп поздоровался с асфальтом?

Ни хрена.

Желание прекратить все.

Ощутить свободу.

Я не уверен.

– Едва ли ты напевал «О, детка, я люблю все, что есть в тебе».⁷⁴

У меня на тот момент, в башке был бардак, так что… хм, думаю, когда я стану ангелом, то тишина станет моим адом. Возможно.

– Ладно, что с командой? – я устало потер лицо. – Где мне их искать?

– Я же сказал, в Нью-Йорке.

– Черт, ты знаешь, насколько большой это город? – раздраженно проворчал я.

– Четыреста семьдесят две квадратные мили.⁷⁵ На двадцать первый год, восемь миллионов, четыреста шестьдесят семь тысяч, пятьсот тринадцать человек. Плюс население агломерации, в девятнадцать миллионов, семьсот шестьдесят восемь тысяч, четыреста пятьдесят восемь человек. – Довольно улыбнулся уродец. – А тебе надо найти всего лишь двоих.

Всего лишь! Попробуй найти иголку в стоге сена.

– Отличительные черты?

– Да, ты профессионал. – Брови ангела игриво подпрыгнули. – Такие же придурки, как и ты.

– И что это значит?

– Это значит, что они на тебя сами сваляться. Скажу только одно – это мужчина и женщина. – Вот только женщины не хватало для полного цирка Шапито. Куда ей в мою дерьмовую команду? Видимо, Годвин понял мое разочарование, выдав ляпистое выражение, которое точно не подходило крылатому созданию. – Она, девочка, что надо. Отличная по всем параметрам.

– Теперь, ты говоришь, как сутенер. – Я затянулся никотином. – А что про мужика?

– Когда увидишь, то все поймешь. – Заговорчески промурлыкал придурок.

Дерьмо. А с ним, что не так?

– Встреча произойдет хоть в этом столетии? – проворчал я, подняв зад с места.

– Ага. В этом столетии, в этом году, в этом месяце, на этой неделе и возможно, сегодня. – И он не смеялся. Удивительно.

Охренительный ориентир. Я походил взад-вперед, раздумывая над тем, чтобы все-таки дать заднюю. Может, в аду не так плохо, как рассказывают. Я уже был там, только на Земле, так какая разница? Только декорации другие, а в остальном, все останется по-прежнему. Муки и отчаяние. Боль. Много боли на протяжении вечности.

– Почему я? Почему из миллиона людей, выбрали именно меня?

– У некоторых на лбу написано – требую второго шанса. – Снова без улыбки, ответил Годвин. – Ну, или ты был отличным солдатом. Беспрекословно исполнял приказы. Убивал, когда этого требовали. Пытал, когда нужна была информация. Может, поэтому? – ангел сощурил глаза. – Не быть занозой в заднице, тоже хорошая черта. А вообще, если хочешь подробностей, поговори с Отцом. Возможно, Он ответит на твой вопрос. – И добавил уже тише. – Если до этого не лишишься языка.

– Между прочим, я все слышу.

– Отлично. Физические показатели твоего организма в норме. – Он поднялся со стула. – Не хочешь прогуляться? – косматый хрустнул шеей.

– Я труп. На случай, если ты забыл. – Заметил я. «Рапунцель» закатил глаза.

– О, Боже, ты серьезно? – притворно охнул говнюк. – А я думаю, откуда пованивает тухлятиной.

– Мудак. – Выдав еще пару крепких слов в адрес придурка, я шагнул к кровати, где лежал плащ. Черт, это все, конечно, прикольно и я почти чувствую себя истребителем вампиров. Типа, зомбо-Блэйд. Клаааасс. Но, в целом, мне нравилось то, что я видел в отражении. Кожа отлично дополняла общий стиль. – И все же, как мне ходить по городу, если я мертв? – если его это не смущает, то меня – да. Для тех, кто меня знал, я мертвец и тут, вуаля! Я жив и здоров. Не странно ли, а?

– Ногами, чувак. – Хмыкнул Годвин. Ох, когда-нибудь, я его поганый рот зашью титановой нитью. – Или перемещаться. А, черт, – он скривился. – Мне же надо тебе объяснить, как это делать. Ну, и кучу других вещей связанных с работой. И как я мог забыть?

– Меньше травы кури. – Пробубнил я, прихватив «Camel» и зажигалку.

– Придурок. Она мне помогает сконцентрироваться. – «Рапунцель» пропустил пальцы сквозь длинные волосы. – Короче. Просто берешь и перемещаешься из пункта «А» в пункт «Б». – Он уставился на меня в ожидании… чего? Чуда? Копперфильдского исчезновения? Вылетевший птички? – Исчезаешь и появляешься в другом месте. Пух и все. – Я хлопал глазами, чувствуя себя жертвой внезапной кончины от прилетевшего на голову, кирпича. Все умеют понимать овечий, рыбий или язык йети? С тем же успехом, я мог прочесть Хемингуэйа на языке Брайльа⁷⁶ и все равно, ни хрена бы не понял. – О, да, чтоб тебя.

Ииии, мы уже были на улице. В «Туннеле Смерти». За каким-то хреном, уродец притащил меня на место моей смерти. Ага. На асфальте, я различил пятно крови, которое вытекало из моей башки.

– Почему сюда?

– Просто. Что-нибудь чувствуешь?

Я отшвырнул истлевший окурок, подкуривая очередную.

– Ага. Хочу дать тебе в челюсть, так чтобы ты поперхнулся собственными зубами.

– Благодарю, я уже был влюблен.

– Сочувствую ей.

Косматый смерил меня мрачным взглядом.

– Продолжай в том же духе, Вик, и я расскажу тебе, каково это быть в аду.

ГЛАВА 13

Проснись…

Когда голос просочился в уши, я открыл глаза. Хмурое небо и тусклое пятно солнца. Подул ветер, холодя мое лицо и ероша волосы, но вместе с этим, пахло смолой, влажной землей и цветами. Под спиной что-то кололось. Я пошевелился, подняв руки вверх и разглядывая свои ладони, и пальцы. Мои ладони грязные, а под ногтями грязь, так если бы я копал землю. Затем я опустил глаза вниз. Костюм? Галстук?

Что за… я сел.

– О, боже, – спешно откатившись назад, я перевел свой вес на колени, ошеломленно таращась на вырытую могилу, рядом с гранитной плитой. Вырезанные буквы имени, фамилии и дат рождения, и смерти замаячили перед глазами, как двадцать пятый кадр. Мои глаза расширились в ужасе и недоумении. Вокруг Зеленый пустырь с соснами и кленами. Серые надгробья, втиснутые в землю или возвышающиеся над ней. Статуи молящихся ангелов. Вытесанные из серого и белого камня, со сложенными крыльями, они молчаливо оплакивали тех, кто покоился здесь. Огромный периметр был окружен кованым забором и воротами, отрезающий этот участок земли от другого.

Кладбище.

Что я делаю здесь? Почему мои руки в земле? Почему вырыта могила? Я же не…

– … успокойся. – Раздался мужской голос позади меня. Я вздрогнул, оглянувшись назад. – Все хорошо. – Тембр походил на шепот листвы, а огромное сияние, что исходило от фигуры, было ярче Сириуса.⁷⁷

– Иисусе, – только выдохнул я, но в голове пронеслось – почему я до сих пор вижу, а роговицы глаз еще не пострадали от гиперемии⁷⁸ или от электроофтальмии?⁷⁹ – Ты, Бог?

Сияние быстро угасло, и я решил, что это из-за моей бестактности. Я оскорбил Бога и буду за это наказан.

– Нет. – Мужчина растянул в улыбке полные, клубничного оттенка, губы. – Я, ангел. Мое имя – Юджин.

– Ангел. – Прошептал я. Невероятно. Передо мной стоял ангел, и он походил на обычного мужчину, но с необычной внешностью. Такой невообразимой, как и сама суть того, что он спустился с небес. Мой взгляд жадно изучал необыкновенное существо, ростом в семь футов,⁸⁰ одетое в ослепительно белый костюм-тройку. Кроваво-красные, длинные волосы, обрамляли его идеальные черты лица от «вдовьева пика» и блестели в тусклом свете, ярче звезд. Золотистая кожа контрастировала с необычайным оттенком глаз – перламутровый. Невозможно.

– Тебе не нужно меня бояться. – Он шагнул ко мне, протягивая руку. – Идем со мной.

– Куда?

– Домой.

– Домой? – я бросил взгляд на надгробье. Но я… умер. Это мое имя. Дата моего рождения и моей смерти. Я не могу вернуться домой. Хотел бы, но это невозможно. Ощутив на своем плече руку, я снова вздрогнул, но на этот раз от тепла. Приятное и нежное, оно просачивалось сквозь чужую одежду, кожу и плоть, согревая то немногое, что осталось от меня. – Я умер. – Отрывисто прохрипел я.

– Да. Но, тебе дали второй шанс.

Вернув взгляд к ангелу, я всматривался в его красивые глаза, пытаясь понять смысл сказанных им, слов. Второй шанс? Разве, я достоин его? Я не помню своей смерти, не помню, как оказался здесь, но чувствую, что совершил нечто плохое.

Я совершал дурные вещи.

– Почему?

– Каждый заслуживает второй шанс. Даже, ты. – Обхватив мои плечи, Юджин с легкостью поднял меня на ноги. Голова закружилась, но обморок так и не наступил. Я все еще в сознании и с единственной бьющейся мыслью – я умер и проснулся рядом со своей могилой. Мои колени задрожали, и я начал оседать, но Юджин крепко держал меня, не давая упасть. – Все хорошо. Тебе нечего бояться.

– Помоги мне, – я задрожал, цепляясь за его пиджак. Моя голова упала на грудь ангела. Он был таким высоким и сильным, а я чувствовал себя беспомощным и бесполезным, будто меня лишили внутренностей. Забрали вес, оставив только пустую оболочку и правду, что я мертв. – Пожалуйста, помоги мне.

– Шшш, – Юджин прижал меня к себе. Его тело источало жар, согревая мои продрогшие кости, но, не облегчая реальность. Я действительно здесь, на Земле. Живой или нет. Я вдыхаю запахи, вижу окружающие меня вещи, но в груди пусто. Там темно и холодно. – Закрой глаза.

Я послушался, жадно вдыхая аромат ангела. Смесь чего-то сладкого и воздушного. Сахарная вата? Я помню этот запах еще с детства. Мне нравилось, есть сладкую вату. Я ел ее так много, что мама потом ругалась, потому что все пальцы были в сахаре, а футболка липкой. Но, она все равно покупала мне ее, с улыбкой наблюдая за мной. Мне нравилась синяя, а розовую предпочитала… я замер. Кто? Кто-то был рядом. Девочка со светлыми волосами и глазами, цвета янтаря. Она ела розовую, а я синюю. Почему, я не помню, кто она? Я так отчетливо вижу ее, но не могу понять, кто она такая и как ее имя, но она так похожа на меня.

Это воспоминания. Мои. И они так быстро сменяли друг друга, что я не поспевал за ними. Детство, юность. Друзья. Первая девушка. Разрыв. Ссоры, боль, слезы… с каждым воспоминанием, менялись запахи. Сладость превращалась в горькость, пока запах не обрел тошнотворно-гнилой запах. Так пахнут старые люди, которые вот-вот отправятся на тот свет. Смерть. Я чувствовал ее вонь. Она была рядом. Во мне. Крепко въелась в мою кожу, кости и плоть. Она была, как болезнь, иссушая каждую живую клеточку, превращая ее в ничто. Отравляла. Убивала. Разъедала.

И вот, наконец, я увидел себя. Худой и высокий с осунувшимся, серым, как у мертвеца, лицом. Впалые щеки, остекленелый взгляд, потрескавшиеся губы. На мне потертые джинсы и худи с грязными пятнами. Сальные волосы в беспорядке. Руки дрожат. Мне холодно. Тело сотрясает горячая лихорадка. Я задыхаюсь. Воздуха не хватает в легких, но я стою на ногах… нет, уже сижу. Что-то в моей руке… и эта вонь не отпускает синусовые пазухи. Вместо кислорода, я вдыхаю синтетическое амбре, со знакомым отголоском, зовущим меня последовать за ним…

Нечто прохладное пробежалось по позвоночнику, покрывая кожу мурашками. От страха, я съежился, крепче обхватив ангела руками.

– Открой глаза. – Прошептал Юджин.

Я разлепил веки, ровно в тот момент, когда аромат листвы и влажной земли, сменился на затхлость. Легкие сжались от приступа гипоксии. Я начал судорожно кашлять, пытаясь избавиться от едкого привкуса во рту. Взгляд уткнулся на бетонную стену. Затем, на дощатый пол в пятнах. На глубокую трещину, где роились насекомые. С трудом отлипнув от ангела, я шарил глазами по комнате, которую хорошо помнил.

Господи боже, я знаю ее. Это комната смертников и я жил здесь, пока был жив. Я помню старую, потрепанную мебель. Голые стены. Полы. Тараканы. Это место было для меня домом, потому что только здесь, я чувствовал себя свободным от настоящего. Я парил здесь. Я плыл по волнам удовольствий.

Прикрыв глаза, я отчетливо увидел себя со стороны, сидящим на этом самом грязном диване, со шприцом. Игла вошла в вену… боже, мои вены. Они были ужасными, словно их рвали когтями. Черные, гнилые и воспаленные. Но, я упорно пытался попасть в нужное место, чтобы получить кайф… но, что-то пошло не так. Ощущения пугали меня. Сначала, они были знакомыми, но после, тело накрыло свинцом, а рассудок закипел. Агония, мощной волной прокатилась по телу, снедая все на своем пути. Она живьем сжигала меня, превращая в пепел.

Последнее, что я помню, перед тем, как окончательно исчезнуть в темноте, это светловолосую женщину. Ужас, неверие и бессилие, отразившееся на ее красивом лице. Ее поразительные глаза блестели, как отполированное золото. Ее губы изгибались, так если бы она что-то говорила или кричала. Ее кожа была белее снега… она, была здесь.

Она держала меня за руку, когда я уходил.

Моя сестра.

Моя кровная сестра.

Мой близнец.

– Бэт.

ГЛАВА 14

Заглушив двигатель, я еще несколько минут сидела в машине, глядя на центральные двери больницы. С чего бы детективу назначать встречу в стенах «Нью-Йорк Immortal»? Может, он нашел информацию о Майкле… ну, или о том мужчине, который выдавал себя за него? С другой стороны, не понимаю, какое отношения к этому имею я, кроме того, что просто являюсь очевидцем?

Взглянув в зеркало заднего вида, я задержалась на своем отражении не для того, чтобы убедится, что с лицом все в порядке. Я не пользовалась косметикой, кроме гигиенической помады и то, чтобы они не трескались от ветра. Просто смотрела на себя, пытаясь понять, что со мной не так? За этот год, я… думаю, я постарела. В двадцать шесть лет, я чувствовала себя на сорок или больше. С физической стороны, все хорошо, но вот эмоционально.

– Боже, что я делаю с собой? – стискивая пальцами руль, я уткнулась в него лбом. Давно пора смириться со смертью Элиота. Надо отпустить его. Дать ему свободу, которой у него не было. Он так страдал, так мучился… я лишь усложняю его существование в том месте, где он сейчас. Иисусе, я надеялась, что брат в раю. Что ему там хорошо и спокойно. Он заслуживает покоя, которого не получал здесь. Может, мне попытаться поговорить с мамой? Сегодня или завтра, но я должна заставить ее выслушать меня.

Она должна понять, почему это произошло с нами.

Я выпрямилась, услышав стук в окно. О, черт, это же… детектив Хоган.

Он отступил, когда я открыла дверь, выбираясь из машины.

– Мисс Войс.

– Добрый день, детектив Хоган. – Я поежилась от прохлады и от того, как он смотрел. Напряженный взгляд, так если бы он знал что-то, отчего я захочу спрятаться под кроватью или перебраться на другую планету. – Что-то случилось? – запахнувшись в пальто, я силилась разглядеть в его глазах ответ, но за серостью, как и за небом «Готэма»,⁸¹ едва ли пробивался лучик света. Да, его взгляд был холодным и отрезвляющим. Он держал меня на расстоянии вытянутой руки.

– Идемте. – Хоган двинулся вперед, но притормозил, дождавшись, пока я не поравняюсь с ним.

После, к нам присоединился второй детектив. Он представился Трэйдом. Высокий, худой с мягкими чертами лица и серо-зелеными глазами.

Детектив придержал для меня дверь, чтобы я прошла внутрь. Больничный запах ударил в нос, поднимая волоски на моей коже. Черт. Как же я ненавижу эту вонь. Второй детектив прошел мимо, направляясь к мужчине в белом халате. Хоган держался рядом со мной. Полицейских здесь было больше, чем медперсонала и это было… очень странно. Что-то произошло.

– Может, вы объясните, что происходит? – я повернулась к копу, но тот, скрестив руки на груди, смотрел на своего напарника. – Детектив?

– Подождите немного.

– Нет, ответьте сейчас. – Я встала перед ним. Хоган был таким высоким и большим, мне пришлось задрать голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Его глаза были красивыми, беспокойными, но в тоже время, гипнотизирующими. Он был мрачен, но то, что было в его взгляде, разнилось с общей картинкой. Мне нужно перестать думать о детективе в этом смысле. То есть, думать о нем, как о мужчине, а не как о хранителе правопорядка.

– Вы были сегодня здесь. Выясняли имя погибшего. – Он опустил руки, подозрительно сузив глаза. – Зачем очевидцу, проявлять столько интереса к мужчине, который покончил с собой?

– Потому что он был одинок и брошен. – Слова слетели с языка, прежде чем, я поняла, что сказала. Неужели, я так думала в тот момент? Господи, работа в центре, превратила меня в мать Терезу, которая видит в людях только жажду быть спасенными. – Я хотела разыскать его родственников. Хотела, чтобы у него были достойные похороны. Чтобы там, где сейчас Майкл, он знал, что его любят и его помнят.

Хоган молчаливо смотрел на меня, слегка приподняв брови. Удивлен добросердечием первой встречной? Да, детектив, такие, как я еще существуют на Земле.

– Я работаю…

– … я знаю, где вы работаете. – Перебил он. – В центре психологической помощи «Свобода» для тех, кто борется с наркотической и алкогольной зависимостью. – Тогда, я не понимаю, зачем он спрашивал, почему я хотела помочь семье погибшего. Хоган нахмурился. – Я в курсе, что произошло в вашей семье, мисс Войс. Ваш брат умер от передозировки наркотиков. – Я вздрогнула от слов копа, но не подала вида, стойко выдерживая его пристальный взгляд. – Поэтому вы пошли работать в центр. Считаете, что тот мужчина достоин места в раю?

– Каждый заслуживает второго шанса, даже такие, как он. – Я ничуть не удивлена его жесткости. При работе в полиции, перестаешь верить во что-то хорошее, если каждый день несет только плохое. Что видит детектив Хоган? Убийства, насилие, зло… откуда ему знать, что существуют вещи, которые неприкосновенны? Пусть тело проходит через все круги ада, но душа достойна чистоты. Я хочу очистить тело погибшего и дать его душе покой. Я хотела бы того же для Элиота. – Но, документы на Майкла Вуда, оказались фальшивыми, так что, – я пожала плечами. – Я надеялась, вы поможете узнать его настоящее имя. Может, возьмете отпечатки пальцев с, – я прикусила язык. – Вообщем, вы знаете.

Детектив склонил голову набок, сунув руки в карманы джинсов. Его широкая грудь поднялась от вдоха.

– Это невозможно.

– Почему?

– Тело погибшего пропало из морга.

Что? Я изумленно раззявила рот. Не может быть. Кому понадобилось… похищать тело Майкла? Неужели, и без моей помощи, нашлись его родственники и вывезли тело? Но, почему так? К чему доводить дело до полиции?

– А зачем меня сюда пригласили? – интуиция подсказывает, что детективы подозревают меня в пропаже тела. Проклятье, неужели, я похожа на ту, которая стащит труп из-под носа у медиков и похоронит? Да, и каким образом?

– Хотел увидеть вашу реакцию.

Мою реакцию… в чем?

– Вы подозреваете меня?

– Почти сразу после вашего ухода, пропало тело погибшего. Странно, правда?

– Я никоим образом не имею отношения к его пропаже. – Возразила я, отступив назад. – Для чего мне это делать?

– А вот это, нам и придется выяснить. – Его взгляд метнулся выше моей головы. Коп кивнул, затем взял меня под локоть и потянул в сторону своего напарника.

– Я могу идти сама. – Я высвободила свою руку, не желая, чтобы он удерживал меня, как какую-то заключенную. После короткого знакомства с мистером Ригансом, главврачом, мы всей толпой вошли в лифт, поднимаясь на самый верхний этаж.

Я стояла у зеркальной стены, Хоган рядом, будто я действительно была преступницей, и он не желал выпускать меня из виду. Его напарник около врача. Ох… это молчание и тихая музыка нервировала, больше, чем неведение. Возможно, причина кроется в детективе, от которого исходят волны негодования, как будто я виновата в том, что им пришлось взвалить на себе еще одно преступление. Но, я не при чем. Я понятия не имею, куда подевалось тело. В больнице, повсюду есть камеры, пусть их просмотрят и убедятся, что на них меня нет. Ах, они хотят это сделать в моем присутствии и сразу, если что, арестовать. Прекрасно. Отличный план.

Я напряженно теребила пуговицу на пальто, размышляя о ситуации, в которую вляпалась. Ну, разве, я не счастливица, угодить в кроличью яму и оказаться на распутье между любопытством и страхом?

– Нервничаете?

Я оторвала взгляд от затылка доктора и посмотрела на детектива. Он смотрел на меня. В упор. Его металлически-серые глаза буравили меня насквозь, так что я почувствовала себя обнаженной. Впервые за год, я ощутила на себе такой жадный взгляд, от которого стало одновременно жарко и холодно. Прекратив дергать пуговицу, я сглотнула. Даже Дэннис так не смотрел на меня. Нет, не так… взгляд Дэнниса был пошлым, поверхностным, а то, как смотрел Хоган, можно было описать несколькими словами, в которых присутствовала страсть, агония эмоций и что-то темное, из-за чего мое сердце пропустило удар, а после забилось в тысячу раз быстрее. Адреналин прокатился по венам, насыщая мое тело сексуальной энергией. О… дерьмо… целибат уступил место вожделению.

Не. Может. Быть.

– А вы бы не нервничали? – прошептала я, чувствуя тяжесть в груди и пульсацию внизу живота. Я совсем забыла, каково это испытывать предвкушение близости с мужчиной. Голод был своеобразным наказанием за потерю брата, но в один миг, все перевернулось с ног на голову. Ох, вот только этого не хватало!

– Будь я преступником? – уголки губ детектива приподнялись в подобии улыбки. У меня перехватило дыхание. На что это он намекает?

Раздался сигнал, и дверь лифта откатилась в сторону. Трэйд и главврач вышли первыми. Хоган не торопился. Ждал, когда я отлипну от стены и заставлю свои ноги двигаться. Я задрожала, но на этот раз от волнения и оно касалось мыслей, которым я позволила появиться в своей голове.

Выйдя в коридор, я последовала за мужчинами. Детектив шел за мной, и… всем телом, я чувствовала его взгляд на себе. Теплая волна пробежалась по коже, распаляя ее.

Мне нужно остыть. Немедленно.

Оглянувшись на Хогана через плечо, я поймала себя на мысли, что мне нравится его заинтересованный взгляд. Да, господи боже! С каких пор? Я же не из тех женщин, которые предпочитают одноразовые интрижки и спокойно относятся к свободным отношениям, но с этим мужчиной я была готова рискнуть. Правда? Ты с ума сошла, Бэт.

– Поверить не могу. – Прошептала я, одергивая себя за мысли. Будь реалисткой, Бэт, тебе это не нужно!

Миновав коридор, я вошла следом за детективом и мистером Ригансом, в кабинет. Просторный, в молочно-коричневых оттенках. Центральная стена завешана всевозможными грамотами и дипломами. Там же громоздкий стол, с кипами папок, компьютером и канцелярией. По другую сторону, стеллаж с книгами и еще кучей макулатуры. Справа, у венецианского окна кожаная кушетка. Главврач прошел к своему столу, усаживаясь в высокое кресло. Пока он что-то печатал, детективы деланно осматривали помещение. Я же, подошла к окну, выглядывая на улицу.

Сверху, все казалось таким игрушечным, а люди – крохотными, как муравьи.

– Мистер Риганс? – я бросила взгляд на доктора. – Пожалуйста, не наказывайте медсестру за информацию о погибшем. Вина лежит целиком на мне и только на мне. – Главврач изумленно вскинул брови. Детективы застыли, с тем же удивлением смотря на меня. – Я могу, как-то загладить вину?

– В этом нет необходимости, мисс Войс. – Улыбнулся Риганс. – Все уже улажено.

О, черт. Кажется, я конкретно напортачила.

ГЛАВА 15

Я смотрел на Бэт, немного сраженный ее желанием исправить ситуацию с медсестрой. Да, она мать Тереза после этого. Мне встречались разные женщины, но такая, как она – впервые.

Казалось, что она испытывает не просто угрызение совести, а пытает себя мыслями о последствиях своего любопытства. Склонив голову, я изучал ее, и мне в голову пришла только одна картинка – икона молящейся девы. Рассеянный свет падал на печальный профиль Бэт, отливая на ее коже теплым свечением, так если она сошла со старинной картины.

Иисусе, до чего эта женщина красива.

Вместо того, чтобы сконцентрироваться на работе, я продолжал пялиться на Бэт. Похмелье еще не отпустило меня, как и головная боль. Было кое-что еще, но об этом не стоит распространяться, да и как-то не вовремя. Проклятье, я, похоже, втюхался в нее. Или просто хочу переспать с Бэт. Черт, мысли путаются, а фантазии заполняю не те участки воспаленного, похотью, мозга.

Соберись, придурок. Не смотри на нее. Сейчас же!

И я вовремя оторвал взгляд, потому что ее золотисто-карие глаза метнулись ко мне. Судорога прошлась по кишкам, врезаясь в пах. Будь я проклят, если не ощутил ее внимание, как физическое прикосновение и это было… горячо. Боже, я ощущал его, пока мы поднимались на лифте. Ага. И, похоже, не я один испытывал волнение, касаемо мыслей.

Дерьмо. Когда Бэт подошла ко мне, когда ее серьезный взгляд вперился в мой – я пропал. Такая маленькая, но такая смелая женщина. Даже после того, как я лишнего ляпнул о ее брате. Не стоило ворошить болезненное прошлое, но будь во мне хоть немного стыда, то проглотил бы собственный язык. К несчастью, слова вырвались сами собой, и я чертовски жалел об этом.

Я потер лицо, желая покинуть гребаную больницу и выкурить сигарету, чтобы охладить все, что пульсировало под кожей.

– Детективы. – Подал голос главврач. – Вот, запись из секционного помещения.

Я подошел к столу, с другой его стороны, всматриваясь в экран ноутбука. Периферия, будь она проклята, продолжала работать и не по той теме. Я видел только Бэт… а, черт. Она шагнула ко мне, встав рядом, так что наши плечи касались друг друга. Втянув носом воздух, я уловил слабый аромат ее духов. Легкий цветочный бриз, дразнил синусовые пазухи, превращая мой мозг в желе.

Контроль, придурок.

Стиснув челюсти, я заставил себя смотреть в черно-белую картинку. Так. Ну, ничего странного. Обычная комната, где проводят аутопсию. Блоки морозилок. Стол с документацией и два стола для разделки трупов. Необходимая атрибутика для взвешивания внутренностей. Все по стандарту… картинку закоротило. Помехи закрыли часть экрана, где стояли холодильники, и длилась эта хрень около пяти минут. Что за? Затем, дверь открылась, и вошел мужчина с кружкой. Тот самый патологоанатом, с которым уже говорили офицеры. Он утверждает, что когда уходил, все было в порядке, а после обморока помнил лишь то, что ходил за сэндвичем. Что самое интересное, там, где был он, помех не было. Минута, и парень грохнулся на пол. После, запись восстановилась. Рябь исчезла, а на их месте я увидел, выдвинутый поддон, где до этого лежал труп, но он был пуст. Каким-то неведомым образом, он исчез и едва ли существует вор, который не засветился бы на камере. Ну, не Копперфильд же он?

– Чертовщина какая-то. – Пробормотал Кевин.

– Я с вами полностью согласен, детективы. Просмотрев все записи с камер, ни на одной я не увидел, чтобы кто-то выносил тело погибшего. Разве, такое возможно в нашем мире? – Риганс уставился на меня, как будто у меня есть ответ на его вопрос.

– Аутопсию успели сделать? Взять анализы? – спросил я.

– Нет. Мистер Лувер, только собирался приступать.

Может… черт, неважно кем бы ни был тот вор, но он спер труп и явно для конкретной цели. Возможно, кому-то по нраву требуха с душком? Черный рынок сейчас нестабилен, а запросы разные, вот и ответ, на кой хрен им понадобился мертвяк с целыми внутренностями. Единственное и невозможное – каким образом вор вышел из больницы?

– Нам нужна копия записи. – Кивнул напарник.

Думаешь отцифровывать ее? Сомневаюсь, что это поможет.

– А остальные записи с камер без помех? – вклинилась в разговор Бэт, что заставило меня желать эту женщину еще больше. Звук ее голоса, запах, тепло, которое я чувствовал через одежду… это дерьмо, реально действовало на меня, как порция отменного виски или наркотика. Я повернул к ней голову, снова встречаясь с ее взглядом. Серьезная до мозга костей. Мне стоит пнуть себя по яйцам, чтобы прекратить восхищаться/пускать слюни/схватить в охапку/уложить на стол и сдернуть с Бэт всю одежду. Я откашлялся, сжав кулаки.

– Да, мисс Войс. Остальные записи в порядке.

– Могу я задать вопрос? Он, конечно, может показаться вам глупым, но раз дело коснулось странного исчезновения. – Она пожала плечами.

– Задавайте. – Проговорил я.

Бэт задумчиво закусила губу, косясь в экран ноутбука, а я… черт, я завидовал ее зубкам, которые впились в эту мягкую плоть.

– Вы верите в существование потусторонних сил? – она обвела всех взглядом.

– Извините? – с возмущением проворчал доктор. Кевин вскинул брови, придерживаясь того же мнения, что и Риганс. Я же тупо завис на ее губах, что, естественно, Бэт заметила. Вздрогнув, она отступила на шаг назад. – У нас больница. Реальные люди и реальные болезни. Единственное, во что можно верить в этих стенах, это в бога.

А, так докторишка у нас атеист. Причем ярый.

– Я не пытаюсь навязать вам божественное вмешательство или, появление НЛО. Нет, конечно. Но, согласитесь, исчезновение тела произошло странным образом. Никто не видел похитителя, а я сомневаюсь, что из больницы, под носом у всего персонала, можно вынести тело весом в двести фунтов,⁸² а после смерти, и того больше. Тем более, ни одна камера не зафиксировала предпосылок к преступлению. Как же это можно назвать, если не проявлением потусторонней силы? – не смотря на то, что она густо покраснела, ее голос был твердым и уверенным. Это не могло не возбуждать.

– И вы в это верите? – главврач насупился. Раздражение читалось на его хмуром лице, как будто одно только упоминание о боге, выводило доктора из себя. Хм. Он один из тех, кто встречает прихвостней церкви с дробовиком? – Вы хорошо себя чувствуете, мисс Войс?

– Речь не обо мне, мистер Риганс. – Холодно произнесла Бэт. – Предложите свою версию. – Она скрестила руки на груди.

Я рассеяно потер центр груди. Дерьмо. Мне нужна сигарета и стакан виски. Может, нужно что-то еще и желательно в исполнении мисс Войс.

– Я врач, а не детектив полиции. – С ядовитой улыбочкой, произнес доктор. За это, мне захотелось хорошенько врезать ублюдку. – Я специалист в исследовании болезней, а не преступлений.

– Конечно. – С той же язвой, ответила Бэт. Ага, оказывается, она может быть плохой девочкой. – Жаль, что ваша квалификация специалиста не соответствует количеству выставленных на показ наград. – Смерив его надменным взглядом, мисс Войс отвернулась, двинувшись на выход.

Я. Сражен. Наповал.

– Извините? – Риганс ошеломленно вскинул брови, поднимаясь с места.

– Могу я получить копию записи? – вмешался Кевин. И вовремя, а то я точно бы ему врезал.

Выйдя из кабинета, я убыстрил шаг, чтобы догнать мисс Войс. Фух, хорошо, что она еще здесь. Стоит у лифта, качая головой, так если бы спорила сама с собой. Печаль, что до этого исходила от Бэт, сменилась раздражением. На ее месте, я бы тоже бесился… а может, и пару раз дал в челюсть долбанному доктору, чтобы думал, прежде чем открывать свой рот.

– Мисс Войс, – я рассеяно провел ладонью по волосам. – Вы в порядке? – она взглянула на меня. Янтарь потемнел от кипящих эмоций. Окей. Видимо, нет.

– А, так вы солидарны с доктором Ригансом, что мне требуется врачебная помощь? – процедила она. – Может, психологическая? Я – что, похожа на сумасшедшую, детектив Хоган? Вы все сами видели. Единственное тому объяснение, это моя версия.

– Вмешательство потусторонних сил. – Произнес я. Черт, ну, это же глупость. Мы живем в настоящем мире. Вокруг нас происходит всякое дерьмо, но такое едва ли укладывается в уравнение. Я не фанат домашнего видео о демонах или йети, но хрень с пропажей трупа, точно не в той перспективе. Тот, кто это сделал, был реальным человеком. Может, в секционном помещении есть тайный выход, через который пронесли тело. Возможностей, куча. Собственно, как и эффект на камерах, чтобы сбить полицию с толку. Офицеры, конечно, все проверили и ничего не нашли. Ни отпечатков, ни следов взлома или заделанных швов. Ни-че-го. И все же, я не верю, что к этому приложило руку некое существо из другого мира. – Вы не сумасшедшая, мисс Войс, но ваша версия не подкреплена доказательствами. – Дверь лифта открылась. Бэт вошла, а я за ней. Не думаю, что Кевин будет против, что я пошел за ней. А вообще, мне насрать, что он там подумает.

– Доказательства есть. Искаженная запись. Разве, вам не показалось странным, что только в той части, где было тело Майкла, камера давала помехи? И почему патологоанатом потерял сознание? – нажав на кнопку с цифрой «1», она снова скрестила руки на груди.

Проклятье, ее ум, творил с моим телом странные вещи. О, и конечно… ублюдку самое время высунуть свое поганое рыло. Молодец. Ты вовремя, черт бы тебя побрал. Я сцепил пальцы в районе паха.

Очень-мать-его-уместно.

Я выдохнул, ощущая тесноту не только в джинсах, но и в лифте. Привет-привет, клаустрофобия и только потому, что мы наедине, а расстояние между нами, длиной в два шага.

– Сомневаюсь, что мистер, – Бэт чертыхнулась, – неважно. Падать в обморок из-за того, что пропало тело? Вы серьезно? – она фыркнула. – Патологоанатом что-то или кого-то видел.

А вот это уже интересно.

– Что же он мог увидеть? – коп во мне требовал фактов, но мужчина жаждал, чтобы эта женщина продолжала говорить. Ее голос превращал меня в голодного дикаря, с одной целью – утащить Бэт в укромный угол и оказаться у нее между ног.

– Противоестественное. – Мисс Войс прижалась спиной к стенке лифта. – Возможно, он увидел, как некто или нечто забирает тело. Или, Майкл восстал из мертвых. – Она отвела взгляд в сторону, зависнув на одной точке. – Жаль, что с моим братом все вышло иначе. – Бэт выдохнула. – Элиот еще был жив, когда я его нашла. Его можно было спасти, если бы врачи этой больницы поторопились. Это была не первая его передозировка. Но, тогда, я успела. В этот раз. Не знаю, зачем я вам рассказываю. Извините. – Ее взгляд вернулся ко мне.

– Мисс Войс, – я хотел обнять Бэт. Прижать ее к своей груди и заверить, что все хорошо. У нее будет все хорошо. Со мной или без меня, но эта женщина будет счастлива. Проклятье, я испытывал дичайшую потребность быть ближе и сократить расстояние. Что я и сделал. Она задрала голову, изумленно вскинув брови, но глаза вспыхнули, отливая теплым золотистым цветом. Боже, помоги мне, если я не смогу остановить себя и не пойти дальше.

– Да?

На секунду, я прикрыл глаза. Хрипота ее голоса, сработала, как спусковой механизм, открывая все заслонки, за которыми я прятал все грязное и порочное.

Ах, Бэт – Бэт.

– Не хотите выпить со мной кофе? – я не надеялся на положительный ответ. Неважно, на что вообще я надеялся. Я просто предложил женщине немного побыть в комфорте. Мне так кажется.

– Хочу.

И я. Будь я трижды проклят, как сильно я этого хочу.

ГЛАВА 16

– Ну, и чего мы тут делаем? – наблюдая за бесцельным хождением ангела, я пытался отделаться от воспоминаний своей смерти. Удивительно, но факт. Сейчас, я с чистой ясностью видел себя со стороны. Видел, как вскарабкался на лестницу, а после спрыгнул вниз. Удар был быстрым. Боль кратковременной. Смерть… о, да, я чувствовал ее. Она сидела на мне, впиваясь своими костлявыми пальцами мне в хребет, чтобы удержать свою добычу на месте. Неприятные картинки, но что поделать. Я уже совершил самоубийство. Обратного пути нет.

– Помнишь, кто здесь живет? – косматый указал кивком на гаражную дверь.

Еще бы не помнить. Ди-Бой. Мой дилер. Сколько я знал, ублюдок всегда скрывался за стенами облупившейся постройки и одному только богу известно, что находится внутри. Иногда, я думал, что там происходит что-то вроде тех извращений в стиле Луи Мартино.⁸³ Ну, то, что он частенько заглядывался на молоденьких мальчиков – факт. Некоторые, чтобы получить дозу, готовы были пожертвовать своей задницей. Фу.

– Желаешь прикупить травки? – недовольно прогудел я. Вот что-что, а видеть рожу Ди-Боя, я точно не хочу.

– Это ты хочешь с ним поздороваться. – Удерживая на мне пристальный взгляд, «Рапунцель» сунул руки в карманы брюк.

Что-то не пойму, это вроде… тренировки на профпригодность?

– Я должен постучать в эту дверь? – я потянулся за сигаретой. – Или, погоди, Ди-Бою пора встретиться с раскаленным дилдо? – о, какая охренительная мысль. И почему я только сейчас об этом подумал, когда надо было давно насадить мудака на кол.

Годвин широко улыбнулся.

– Мне нравится, когда ты такой кровожадный.

– Для ангела, у тебя жуткие пристрастия, в курсе? – густо затянувшись, я шагнул к гаражной двери. – Что мне с ним делать?

– А что ты хочешь? – ангел поджал губы. – Хотя, может, для начала спросишь, почему он продал тебе дерьмовый товар?

– Тебе бы в DEA⁸⁴ работать. – Пробормотал я, ударив в дверь. – Что насчет видимости?

– Скажем так. Не захочешь, чтобы тебя видели, просто прикажи себе стать прозрачным. – Косматый повел плечами. – Но, тебя могут слышать и чувствовать твое прикосновение. – А потом, добавил. – Попробуй, как-нибудь проделать это с женщиной. Ей понравиться трахаться с невидимкой.

Хренов юморист.

Ох, чувствую себя придурком. Лаааадно. Мысленно, я велел себе стать невидимым. Вот, сейчас и проверим это на Ди-Бое.

Я снова ударил в дверь, на этот раз с ноги. От грохота, метал, зазвенел. Послышались шаги и цветастая ругань. Сделав еще одну затяжку, я зажал сигарету между зубами, дожидаясь, пока говнюк появится в дверях.

– Пошли на хрен, обдолбыши! – железяка открылась и я, не теряя времени, ухватил уродца за лацканы пиджака, выдергивая его на улицу и толкая в стену. Ди-Бой вскрикнул, одурело шаря глазами по сторонам. Зрачки прыгали из одной стороны в другую. Рожа у него покраснела и покрылась потом от страха. Я бы тоже обделался, случись со мной подобная вещь.

– Ну, привет, ублюдок. – Прорычал я. Дилер закричал, размахивая руками. Все его тело сотрясалось от дрожи. По воздуху понесло дерьмом. Ну, блядь… я отстранился подальше от его загаженных брюк. Спереди, кстати, зияло мокрое пятно. – Не ори.

– «Ангел Господень возвестил Марии, и она зачала от Духа Святого. Вот, я раба Господня; да будет Мне по слову Твоему. И Слово стало плотью, и обитало с нами…»

– … о, да, захлопни на хрен свою варежку! – рявкнул Годвин. Ди-Бой крякнул, вытаращив глаза на ангела. Хмммм… кажется, косматый только что показал себя во всей своей ангельской красе. – Ты чего несешь? – перламутровые глаза «Рапунцеля» мгновенно раскалились, отливая ослепительно белым светом. – Думаешь, это дерьмо тебя спасет?

– Боже, – сдавленно выдохнул дилер, начиная оседать. Я встряхнул его, так что придурок шмякнулся затылком о бетон.

– Да, ты просто прирожденный переговорщик. – Глаза Ди-Боя расширились до размеров спутниковой тарелки. Рот открывался и закрывался, будто ему не хватало воздуха. Теперь, он и меня увидел. – Ди-Бой.

– М-Майкл, – проблеял урод, бледнея еще больше, так что сквозь кожу стали видны синие вены. – Т-ты ж-же ум-мер. Я в-видел т-теб-бя. Т-твое т-тел-ло.

– Ты мне, что за херню продал?

– К-как в-всегд-да. Как в-всегд-да. – Зрачки дилера застыли на одной точке. Кажется, чувак в скором времени окажется во власти горизонтали. – Т-ты ум-мер. Ты у-умер. Умер! – крикнул он. Я еще разок приложил его затылок к стене. Чтобы успокоить. Годвин в это время, начал раскуривать косяк. Агхр.

– Ага, и пришел по твою душу. – Я зловеще улыбнулся. Притворно, конечно, но эффект достиг апогея, когда говнюк обмяк в моей хватке. Его голова упала на грудь, а пятно спереди увеличилось еще больше. – О, да, твою же мать. – Разжав пальцы, я отступил назад. Тело рухнуло на асфальт, очень миленько приземлившись мордой прямо в лужу. Ну, спа-процедура с микроорганизмами ему не помешает.

– Ну – с, пошли, заглянем. – Годвин настежь распахнул дверь.

– Эй, зачем? – я надеялся выяснить подробности содержимого купленного товара, ну, и заодно припугнуть козла, а вот входить в дебри наркопритона у меня нет желания.

– Да, ладно, Вик. Неужели, тебе никогда не хотелось побывать внутри? – он вошел, и мне пришлось последовать за ним. Не то, чтобы я сопротивлялся. Не знаю. Короче, я двинулся за ним, минуя небольшую прихожую в желтом свете.

– Ты читаешь мысли?

– Ну, естественно! Я же, ангел. – Театрально выпалил он.

– Уверен? Может, прикидываешься, а на самом деле, ты демон.

– Побойся бога! – хихикнул уродец. – И тебе мой совет, поменьше долбанутости в мыслях и больше оптимизма. Гарантирую, ты будешь счастлив.

Я проворчал проклятия, и все они упирались в раздутое и дебильное эго ангела. И за что мне такое наказание?

Оказавшись в комнате, я раззявил рот. Охренеть. Я думал, что Ди-Бой торчит здесь ради продажи наркоты, а он тут устроил настоящий музей искусств. Дорогая мебель, картины, статуи. Все в золоте и бархате. Обюссонские ковры⁸⁵ с замысловатыми узорами. На стенах, вместо обоев или краски, шелк. С потолка свисает громоздкая, хрустальная люстра, рассеивая золотистый свет.

Годвин прошел дальше, минуя гостиную и кухню, напичканную изысканной посудой.

– Да, это же «Роял Далтон»!⁸⁶– охнул ангел, плотоядно уставившись на чайный сервиз. – Ах, ты ж, – он выругался на незнакомом языке. Видимо, у крылатых существует свой диалект. После, мы продвинулись дальше, к двойным дверям, за которыми, по сути, было бы уместно иметь библиотеку или кабинет, но Ди-Бой, соорудил нечто вроде склада наркоты. – Ух, ты! – он чуть ли не хлопнул в ладоши. – Рай наркомана.

Я скривился. Трендец. Скажи мне, Господь, почему ты дал мне в кураторы именно его? Это наказание? Вечное напоминание, кем я был при жизни? Как «Рапунцель» существует с одной и той же мелодией, так и я вынужден терпеть его выкидоны.

Подкуривая очередную сигарету, я наблюдал за эйфорийным перемещением придурка. Он с таким энтузиазмом лапал ящики, в которых Ди-Бой держал наркоту. Открывая каждый, пернатый охал и ахал, восторгаясь количеством, но фыркал по поводу качества, называя продукты – дерьмо, дерьмовей некуда, дерьмище… полное, слоновье дерьмовье.

– Ищешь для себя подходящий товар?

– К слову, моя травка лучшая и такой нигде не найдешь, ибо она из рая. Я называю ее «божественной дланью».

Отлично, мать твою. А Отец не против?

– Вы там у себя в раю, ганджу выращиваете что ли? – ответит – да, и я треснусь башкой об этот самый стол, на котором полно коробок с прессованной травой.

– В свободном доступе.

– Будь я проклят.

– Уже. – Говнюк улыбнулся во весь рот.

– Спасибо за напоминание. – Я потер лицо. – Что дальше? Заправишь карманы и пойдешь сбывать детишкам?

– Вообще-то, я подумал об очищении огнем, – косматый повернулся ко мне. – Но, раз ты настаиваешь.

– Не пойму в чем смысл здесь торчать? Хочешь спалить это место? Вперед. Ди-Бой будет счастлив, увидеть то, что осталось от его притона.

– Спалишь ты. – В следующее мгновение, «Рапунцель» уже стоял передо мной и его необычные глаза… светились ядовито-белым светом. – Тебе надо тренироваться, Вик. Иначе, как ты собираешься сражаться с вестниками тьмы?

Ах, да, как же я мог забыть, что это потустороннее дерьмо существует на самом деле. И мне, бывшему человеку/наемнику/убийце, придется очищать землю от вредителей.

– Каким образом? – затянувшись, я выпустил колечко дыма.

– Я могу щелкнуть пальцами, и это место превратиться в песочницу. Но, это твоя работа, так что тебе ее и делать. – Он улыбнулся. – Давай, Вик, удиви меня фейерверком.

Хренеть, я понятия не имею, что надо делать. Просит о таких вещах, с которыми я не знаком. Другое дело, состряпать самодельную бомбу, а вот задействовать дарованную мне силу… где, мать его, инструкция к применению?

Бросив бычок, я раздавил его носком ботинка.

– Я не могу делать то, чего не знаю. Как тебе такое? С тем же успехом, я мог заставить тебя залезть на Капитолий и обоссать его. – Годвин выразительно изогнул брови, дескать – чувак, это я уже проходил. – О, да, еб вашу мать.

– Ты все поймешь, когда сконцентрируешься.

Окей. Побуду еще немного придурком.

Я закрыл глаза, делая глубокий вдох и такой же длинный выдох… вдох-выдох… вдох-выдох… вдох… прошла минута, час… неделя, но все звуки, которые доносились от уголков комнаты, начиная со скрипа половиц и заканчивая легким покачиванием занавесок, исчезли. Тишина. Долгожданная для моих ушей, хотя бы потому, что сейчас я не слышу надоевшей мелодии, которая преследует меня с тех пор, как ко мне прицепился ангел. Ладони начало покалывать, а затем тепло скользнуло по коже. Я открыл глаза и застыл, ошеломленный тем, что увидел. Мои руки мерцали белым светом, так если бы я зажал в кулаках лампочки. Раскрыв ладони, я выдохнул, и сияние, неожиданно резво распалилось, превращаясь в светящийся неоном комок света с электрическими всполохами.

– Охренеть. – Я поднял руки перед собой, таращась на то, что исходило из моих ладоней. Невероятно. Я чувствовал тепло не только в кистях, но и во всем теле. Оно словно, адреналин струилось по венам, омывая меня с кончиков пальцев и до макушки.

Я не знал, что делаю, но интуиция сама вынудила меня опуститься на колени, а ладоням прижаться к полу, посылая свет по всей комнате. Стоило только произойти контакту, как строение задрожало, издавая жалобный скрип и скрежет. Послышался тихий гул, но звук набирал обороты, пока не превратился в неистовый рев, сотрясающий здание…

– Твою же…

ГЛАВА 17

Это не первая передозировка в моей дрянной жизни, но и она не остановила меня. Я не хотел ничего менять, не пытался исправиться, не желал останавливаться, чтобы завязать с наркотиками. Итог – смерть. Я умер в этом богом забытом месте, среди хаоса, грязи. Болезни. Я оставил свою мать. Свою любимую сестру. Боже, она видела меня в таком жутком состоянии. Она пыталась меня спасти, но яд оказался быстрее, чем желание Бэт заставить меня дышать. Опустившись на диван, я обхватил себя за плечи.

– Как давно я мертв?

– Год и один месяц.

Ох! Я пролежал в могиле столько времени, прежде чем мне предоставили шанс, все исправить? Но, я не понимаю – почему?

– Почему, я?

– Это не мой выбор. – Юджин покачал головой.

– Но, кто я теперь? Душа? – которой нет места ни в мире живых, ни мертвых. Неприкаянная, никчемная аура, навечно застрявшая в чистилище или боже, в том месте, откуда нет выхода.

– Ты сосуд. – Ангел склонил голову набок. – На протяжении этого времени, твоя душа ожидает вердикта, куда ей отправиться – в рай или ад.

О, боже, так долго. К чему выдерживать столько времени? Мне казалось, как только человек умирает, существа из далеких мест, уже знают, куда отправиться душа. Оказывается, я ошибался. Сколько же подобных мне, душ, дожидаются приговора? Внезапно, я начал задыхаться. Паника захлестнула меня так сильно, что я затрясся всем телом. Не смотря на противоречие жизни и смерти, я чувствовал себя скверно. Никакой радости от воскрешения, только тяжесть, будто мое тело наполнили булыжниками. Галстук сдавливал горло, не давая легким втягивать кислород. Вцепившись в узел, я потянул его, и он… порвался, оставшись в моей руке. На шелковой ленте блестела булавка. Что? Ощупывая ворот рубашки, я наткнулся на такую же булавку. О, господи, я только сейчас понял, что на мне одежда мертвеца с разрезом на спине, чтобы придать телу человеческий вид. Меня затошнило, и неважно, что я мертв. Чувство, что меня вот-вот вырвет, было физическим, а привкус во рту – реальным. Или это из-за того, чем накачено мое тело? Жуткий привкус. Формалин?

Вскочив на ноги, я сдернул пиджак и рубашку, очумело таращась на свою грудь. От ключиц и вдоль ребер и до самого пупка, зиял жирный шрам.

– О, нет. Меня, – я вскинул взгляд на ангела. – Меня вскрыли.

– Естественно. – Юджин мягко улыбнулся. – Внимательно посмотри на себя.

Черт… следы от инъекций… они исчезли. Моя кожа чистая и не воспаленная, как было раньше. Но, на этом сюрпризы не закончились. До того, как я подсел на наркотики, я занимался спортом. В старшей школе, играл в американский футбол и мое тело, которое я так тщательно прокачивал в спортзале и на тренировках, вернулось. Крепкие мускулы, кубики пресса, твердые пластины грудных мышц. Я был прежним, но с одним жирным минусом – этот чертов Y-образный рубец все портил.

– Почему он не исчез?

– Ты должен помнить, что мертв. – Ангел сунул руки в карманы брюк. – Сейчас, ты можешь вернуться к старым привычкам. Есть, пить, спать, спать с женщинами. Даже принимать героин, – его глаза вспыхнули ярко-белым светом. – Если, конечно, ты этого хочешь.

– Что? – я чувствовал себя идиотом, не понимая, как с отсутствием внутренностей, можно есть? Чем я буду ее переваривать?

– Твои внутренности на месте, Элиот.

– Невероятно. – Прошептал я, проведя пальцами по шраму. – Как это возможно?

– Так же, как и твое возращение. Тебе нужно, – Юджин осекся, когда раздалось «Oops! I did it again», сладкоголосой Бритни. Не только я оторопел, но и ангел. На его лице проскочило столько эмоций, начиная с изумления и заканчивая ледяной яростью. Он вытащил из кармана пиджака сотовый телефон, с таким выражением лица, будто хотел его уничтожить. – Прощу прощения. – Оборвав сладкоголосое пение Бритни, ангел прижал мобильник к уху. – Ты снова это сделал, хотя я просил не трогать мой телефон. Сколько раз повторять, что мне не нравится, когда ты копаешься в моих вещах? – желваки на его челюсти напряглись. Перламутровый взгляд пылал негодованием. – Да, со мной. – Юджин отвел телефон. – Элиот, почему бы тебе не принять душ и не переодеться? – выдавив улыбку, он вернулся к разговору. – Не смей так делать, Годвин. Я серьезно.

В ванной… черт, здесь было еще хуже, чем в гостиной. Повсюду грязь, грибок и насекомые. Они везде. Не понимаю, как я мог жить здесь? Ах, ну едва ли в те моменты, пока я был под кайфом, меня интересовали комфортные условия. Зеркала нет, чтобы взглянуть на себя, как и воды. Я покрутил кран, но тот загремел и с глухим щелчком, затих.

Прекрасно.

– Как успехи? – я оглянулся. Юджин стоял на пороге, привалившись плечом к дверному косяку. Как ему не противно? Его белый костюм может испачкаться.

– Воды нет. И, насчет одежды, я тоже не уверен.

– Печально. – Вздохнул ангел. – И все же надень что-нибудь. Нам пора. – Когда он вышел, я последовал за ним, возвращаясь в комнату.

– Куда? – я подошел к комоду. Деревянная конструкция, которой пора на помойку, была очередной декорацией к фильму ужасов, но в ней, как я помню, хранились кое-какие вещи. Выдвинув ящик, я перебрал ворох старых тряпок, вытянув толстовку.

– Познакомишься кое с кем. – Улыбнулся ангел. – Ты часть команды, Элиот. Тебе предстоит выполнять работу, здесь, на Земле. Используй свой шанс с умом и возможно, ты обретешь покой.

То есть, воскресили с определенной целью, а не потому, бог пожалел меня и дал возможность вернуться. И что это за работа? Что я могу сделать, ведь я… мертв. Я толком ничего не могу, да и не умею. У меня нет особых сил, чтобы… чтобы – что? Изменить мир? Сделать его лучше? Я себя не мог изменить, так о какой работе идет речь?

– Иногда, тебе придется сражаться с темными силами. Защищать смертных. Помогать душам, найти свой путь.

Не знаю, читает ли Юджин мои мысли, или у меня на лице все написано, но… все это так странно и дико. Помоги мне боже, но я схожу с ума. Это все сон или мой ад, в котором я вернулся из мертвых и страдаю, потому что не смог обрести покой.

– Я читаю мысли, Элиот. – Со снисхождением, произнес он. – Тебе нужно перестать думать обо всем этом и сконцентрироваться на целях. Не трать впустую свое время, оно у тебя ограничено. Ты готов?

Едва ли, но какой у меня вариант? Расправив толстовку, я чувствовал себя чужаком, не только среди этого беспорядка, но и пленником собственного тела.

Юджин протянул мне руку. Оглянувшись по сторонам в последний раз, я подошел к ангелу, вкладывая свою руку в его ладонь. Всего мгновение и мы уже были на улице. Череда строений. Лестница на эстакаду. «Туннель Смерти», вот где я оказался. Знакомое место, учитывая, что я частенько приходил сюда покупать товар. Ди-Боя знали все местные наркоманы, и я не был исключением. На месте дома с гаражной дверью, где жил дилер, сейчас стояла плотная завеса дыма, как будто он сгорел. Но что самое странное, соседние здания не пострадали.

– Твою мать, Годвин! – донеслось рявканье из-за тумана. – Не мог сразу сказать, что так будет? – сквозь густой туман, я различил два темных силуэта. – Я бы напялил на себя гидрокостюм.

– А все отверстия заткнул бы тампонами?

– Я тебе сейчас заткну ту дырку, которой ты говоришь.

Когда один из них вышел, я раззявил рот. Боже, он был огромным, как тяжеловес. Длинный, кожаный плащ, визуально превращал его в грозного хищника. Я пониже натянул капюшон, косясь на опасного парня, который продолжал чертыхаться, подкуривая сигарету.

– Рискни, придурок. – После, из дыма вышел второй мужчина, в котором я сразу распознал ангела. Красивый, с разноцветными, длинными волосами и перламутровыми глазами. Он был высоким, как Юджин и в костюме, только ядовито-розового цвета. Улыбка, что до этого была на губах ангела, исчезла. Годвин внезапно стал серьезным, когда его взгляд остановился на Юджине. На меня он совсем не смотрел.

Пока ангелы буравили друг друга пристальными взглядами, я отступил подальше, спрятав руки в кармашке толстовки. Не знаю, что между ними, но кажется, это тот самый Годвин, на которого разозлился Юджин из-за мелодии на телефоне. Да, и они, не в восторге друг от друга. Затем, мужчина в плаще наклонился, наполовину утонув в тумане, и тут же вылез, волоча за собой… ногу. Потом, появилось туловище. Это же Ди-Бой. Еще через мгновение завеса развеялась. Я охнул, уставившись на пустое место, словно там никогда не стоял дом. Пространство с выжженным в форме квадрата, пятном. Уау.

– Хей, Вик. Познакомься. – Мужчина в плаще обернулся, пробежавшись взглядом по Юджину, после уставился на меня. Его мощная фигура застыла в изумлении. Я поежился, ощущая себя лабораторной крысой, которую изучают под микроскопом. – Это, Элиот.

Этот Вик, с каким-то нездоровым любопытством рассматривал меня. А когда он шагнул вперед, я интуитивно отступил. От порыва ветра, полы его плаща взметнулись. Лужицы, под его ботинками взрывались мелкими каплями.

– Мне знакомо твое лицо. – Семифутовая гора мышц и горящим, узнаванием, взглядом остановилась передо мной. Копна черных волос, длиной ниже челюсти, обрамляла резкие черты лица, но глаза… зеленые, как мякоть лайма, противоречили его внешности. Мягкость граничила с угрозой. Подобный взгляд я встречал у людей, склонных к насилию или убийству. Возможно ли, что этот человек причиняет вред? – Ты брат той женщины, которая пыталась меня спасти?

– Вы знакомы с Бэт? – откуда он знает мою сестру?

– Бэт. – Пробормотал Вик.

– Я же говорил, что ты узнаешь ее имя. – Хмыкнул Годвин.

– Неужели? – мужчина бросил на ангела раздраженный взгляд, потом снова посмотрел на меня. – Виктор. – Он протянул мне руку.

Я неловко пожал его руку, ощущая силу в его ладони. Этот мужчина и в правду грозен.

– Кстати, он будет в твоей команде. – Добавил Годвин. Вик устало выдохнул. – А это, Юджин. Он…

– … куратор. – Резким тоном осек красноволосый.

– Верно. – Выдохнул ангел с разноцветными волосами. – Поболтайте, парни. Мне с куратором надо кое-что обсудить.

И они исчезли. Просто взяли и испарились, оставив меня наедине с Виктором, от которого исходило не только разочарование, но и раздражение. Отшвырнув окурок, он закурил еще одну сигарету.

– Гребаные ангелы. – Проворчал мужчина, удерживая взгляд на Ди-Бое. Дилер был еще в отключке, валяясь на асфальте в той позе, в которой его оставили. Я посмотрел на Виктора, заострив внимание на его суровом профиле. – И не спрашивай меня, я сам ни хрена не в курсе, что происходит. – Зеленые глаза обратились ко мне. – Единственный плюс в смерти, – он кивнул на сигарету. – Никакого рака легких. Забавно. А я думал, что от него и окочурюсь.

ГЛАВА 18

Я был чертовски зол на Годвина. Я знаю его целую вечность… еще до того, как мы стали ангелами, но на протяжении всего времени, он не перестает меня бесить. Боже, когда все это закончиться? Умереть и стать воином небес, чтобы и после терпеть выходки Годвина, потому что это мое наказание? Уж лучше провалиться в ад, чем находится рядом с тем, который ничего кроме ненависти во мне не вызывает. Я должен был знать, чем все обернется. Должен был, но тогда все казалось другим. Выходом из сложной ситуации. Я был виновен, и я принял слова Отца, волоча за собой тяжелый крест с именем своего некогда друга.

Понимает ли он, каково мне?

Едва ли. Его заботит только трава и веселье.

Перегнувшись через перила, я смотрел на течение реки. Вдоль старого, покатого по бокам, мостика с хлипким ограждением, вода пенилась, превращаясь в морские волны.

Влажный запах Ниагары, смешивался с городским смогом. Я жадно вдохнул воздух, стараясь подавить в себе оркестр эмоций… пока не учуял знакомый запах травки, которую он всегда курил.

– В чем проблема, Юджин? – он стоял передо мной, как всегда сунув одну руку в карман брюк, другой удерживая белый сверток. Весь такой деловой и заинтересованный, но это ложь. Его взгляд всегда был с насмешкой.

– Ты моя проблема.

– Я?

– Ты. – Я выпрямился, развернувшись к нему. – Всегда, ты.

Годвин сузил глаза, делая густую затяжку. Выплюнув жирное кольцо дыма, которое на мгновение зависло между нами, развеялось, превращаясь в ничто… как и дружба между нами.

– Объяснишь?

– С тобой тяжело. – Боги, так тяжело. Смотреть на него, помнить, что произошло, но при этом, изо всех сил делать вид, что все в порядке. Разве, это возможно? Как можно находиться в одном мире с заклятым противником? Я бессмертен, но ненависть к тому, кого я когда-то считал лучшим другом, причиняет мне невыносимую боль и страдания. – Я устал.

– Возьми отпуск. – Хмыкнул Годвин. Я вспыхнул, ощутив в груди прилив гнева. Помимо боли, ярость, усилила агонию под ребрами. – Покури травки.

– Вот об этом я и говорю! – воскликнул я, ткнув на него пальцем. – Ты все превращаешь в шутку! Ты когда-нибудь бываешь серьезным?

Годвин склонил голову набок и слегка улыбнулся. Его перламутровые глаза запылали ярче звезд.

– Юджин, – он выдохнул. – Мы друзья. Несмотря на все, мы еще…

– … не правда. – Я сжал кулаки. – Это в прошлом.

– В прошлом. – Годвин усмехнулся. – Ты нисколько не меняешься. Вечно строишь из себя праведника, в то время как мне достается роль заблудшей овцы. Еще не надоело? – он демонстративно затянулся, после чего выдохнул дым мне в лицо. Ублюдок. Знает, как я это ненавижу. Гнев окатил меня с ног до головы. Он растекался по венам, точно бензин, заряжая мои атрофированные конечности, но я приказал себе не двигаться. Порыв, ударить Годвина был катастрофически большим. Видит бог, как сильно я хотел его избить, но едва ли драка изменит прошлое. Оно уже случилось. Нельзя просто взять и вырезать это из памяти. – Я прав, Юджин?

Я заскрипел зубами, всматриваясь во флуоресцентное свечение глаз Годвина. Когда мы были смертными, я мог легко уловить его настроение по глазам, но сейчас, в этом чужом взгляде, не было ничего, кроме веселья. Мне кажется, что только я его ненавижу, а он же получает удовольствие от того, что я страдаю. Или мне это кажется? Притворяется?

– Ответь. Как долго я буду твоей проблемой?

– Чего ты хочешь? – процедил я, жаждя почувствовать что-то еще кроме ненависти к Годвину. Например, желание простить его или вернуть утраченную дружбу, где мы могли доверять друг другу.

– Чтобы ты перестал вести себя, как говнюк и сделал то, в чем нуждаешься. – Он схватил меня за лацкан пиджака. – Или ты слишком слаб для этого? А, Юджин? Давай докажи, что моя рожа заслуживает ударов.

– Пошел ты. – Процедил я, пихнув его в грудь. – В гробу я видал тебя, и твое дерьмо.

– Гребаное ничтожество. – Выплюнул Годвин. – Жалкий кусок дерь…

… чаша терпения с треском лопнула. Ярость сорвалась с поводка. Жажда причинил боль затмила сознание… я слетел с катушек. Кулак врезался в челюсть Годвина, на несколько дюймов откидывая его голову назад. Второй удар пришелся по другой стороне. Он покачнулся, и я накинулся на него, сбивая с ног, валя его на асфальт. Оседлав Годвина, я занес руку, для очередного удара, который не принес должного облегчения. Только боль. Проклятье! Я колотил его по физиономии, нуждаясь в крови, но вместо этого, из его разбитой губы и носа, выплевывались клубки серебристой пыльцы. Гребаная пыльца! В местах, где она оседала, появлялись цветы. Как же я ненавидел это. Осознание, что мы не люди, мы что-то другое, мертвое, но несущее красоту. И сейчас, избивая своего друга, я покрывал асфальт райскими цветами.

– Чего остановился? – прорычал Годвин, когда я застыл, удерживая кулак в воздухе. – Продолжай. Тебе же нравится срывать на мне свое никчемное существование.

Дыхание клочками вырывалось из моего рта. Гнев и бессилие иссушало то, кем я когда-то был и чем я стал. Годвин смотрел на меня в упор. Его светящиеся ослепительно-белым светом, глаза, источали ледяную ярость. Мы оба на пределе и оба жаждем избавиться от наболевшего… но, как часто бы мы не дрались, ничего не изменить.

– Катись к дьяволу. – Я успел только подняться на ноги, как говнюк сбил меня, повалив на асфальт. А, да, гребаный ад. Я сморщился, когда удар прилетел мне в нос, ломая переносицу.

– Сам иди на хер! – выплюнул он, снова опуская кулак мне в лицо. – Думаешь, мне это нравиться?! Думаешь, я хочу торчать с тобой в гребаной вселенной, под одной крышей с твоей вечно недовольной рожей? Оно мне на хрен не нужно! – сдавив мою глотку, он усилил хватку. – Это случилось, так что кончай вести себя, как мудозвон и прими это дерьмо! Хватит строить из себя сопляжуя!

– Отвали! – гаркнул я, врезав ему в ухо. Стремглав, я толкнул его на спину, снова оказавшись сверху. – Я не собираюсь тратить свое время на разборки между нами! Хватит с меня прошлого! – ох, хорошо, что для смертных, мы были невидимы, в противном случае, собралась бы толпа зевак, высмеивая двух взрослых мужиков, выясняющих отношения. Черт. Мне достаточно было их в человеческой жизни.

– Ты хочешь, чтобы я исчез! – заорал Годвин. – Так давай, сделай это!

Я застыл, в недоумении округлив глаза. Все мое тело одеревенело, но под кожей бушевал огонь, снедая каждую клетку эфирного организма.

Он предлагает мне… убить его?

Тошнота подкатила к горлу, но это было всего лишь фантомное ощущение. Фальшь, в которой мы существовали, прикидываясь людьми. На самом деле, единственное, что могло дать мне чувство настоящего… была бы расправа над Годвином.

Его смерть. Мое отмщение.

– Сделай это. – Я качнул головой, силясь избавиться от кровавых мыслей. Я хотел избавиться от них. – Сейчас, пока я даю тебе шанс.

– Шанс? – скривился я, отчетливо услышав в голове щелчок, так если бы заржавевший механизм очухался ото сна и начал движение. Поднявшись, я сплюнул в сторону. – Пошел ты со своим одолжением куда подальше.

Я переместился в другую часть Нью-Йорка, в район напичканный барами и клубами. Выбор был огромен, но я был слишком озабочен внутренними демонами, разрывающими меня на куски, чтобы концентрироваться на конкретном месте. Просто вошел в первый попавшийся, не имея понятия, какого дьявола творю. Мне стоило вернуться к себе и похоронить голову в размышлениях, но я был слишком озадачен и не готов, чтобы встретиться лицом к лицу со своим врагом.

Заказав у бармена двойной скотч, я успел поймать на себе недоуменные взгляды тех немногих посетителей, которые торчали в баре. Не обращая на них внимания, я присосался к стакану, делая жадные глотки. Горькая жидкость текла вдоль горла, но опять же, очередная ложь мозга, воспринимающего фантазию за действительность. Прикончив напиток, я заказал еще. На этот раз, я пил уже медленнее, повернувшись лицом к залу. Мой взгляд скользил по лицам клиентов. Мужчины, женщины… еще день, а они уже накачиваются алкоголем. Низшие существа. Идиоты. И чем я лучше их?

С каждым глотком скотча, я прокручивал в голове слова сказанные Годвином. Его взгляд. Его решимость принять свою смерть от моей руки и свою… трусость. Да, я испугался, черт возьми. Еще никогда наши стычки не доходили до крайностей. По крайней мере, я не помню, чтобы Годвин требовал прикончить его, но сегодня что-то изменилось. Почему он вдруг заговорил об этом? Ох… мне нужен выходной или отпуск. Или, черт… секс, чтобы забыться. Стресс можно снять только с помощью женщины. Ага. Учитывая, что я вовсе не человек, а создание с небес, то смешно называть себя мужчиной, кем я давно не являюсь. И пусть прибор у меня на месте, но ощущения… боже, ну, почему ты дал нам чувства и возможность утолять человеческие потребности? Почему не лишил нас мужской плоти? Обладай я анатомией Кена, было бы проще ко всему относиться.

Залпом отправив скотч в рот, я пожалел, что не питаю слабости к наркотикам. Возможно, они бы мне помогли пережить очередное столкновение с Годвином. Я выдохнул, кивнув бармену для третьей порции. Мужчина молчаливо наполнил стакан, почти не таращась на меня, как на привидение. Ну, да. Среди остальных, я выглядел, как белая ворона, выделяясь не только внешностью, но и одеждой. И какой придурок станет надевать белый костюм? Я.

– Со свадьбы, что ли? – спросил бармен.

– С мальчишника. – Ответил я, заметив приближение женщины. Она, как и все другие, были очарованы мной. Ничего не поменялось. Когда я был смертным и когда я стал ангелом, слабый пол всегда находил меня привлекательным. Они жаждали со мной секса, и я уступал их желаниям.

– Привет. – Проворковала женщина. Она не была красивой. Чуть за тридцать. Выжженные добела волосы, обрамляли широкое, лоснившееся от жира, лицо. Фунты косметики и удушливый запах сладких духов. Низкорослая, с нескладной фигурой. О, боже. – Меня зовут, Китти. – Она протянула мне руку, и я пожал ее.

– Приятно познакомиться. – Не очень, но я выдавил улыбку. – Не хочешь прогуляться?

– О, я не против. – Она улыбнулась.

Я знал, что она согласится, как и то, что женщина пойдет со мной. Более того, я стопроцентно уверен, что Китти будет счастлива, если я прямо скажу ей, чего хочу.

ГЛАВА 19

Придурок думал, что я не найду его? И на что он надеялся? Хорошенько развлечься, пока я извожу себя гневом и ненавистью? Черта с два! Я бы нашел Юджина в любом уголке этого гребаного мира и спасибо этому за связь, что определилась у нас после смерти. К сожалению или к счастью, но невидимые нити крепко держали нас за задницы, так что я чувствовал его, как и он меня. Я был его наказанием, а он моим Эндшпилем. И что я вижу? Ублюдок втиснул какую-то страхолюдину в тесный закоулок с конкретным намерением трахнуть ее. Пытается отделаться от реальных проблем с помощью смертной? Как будто в этом есть смысл.

Черт, Юджин, когда ты уже перестанешь притворяться и признаешь, что хотя бы раз, но задумывался о моей смерти. Когда ты поймешь, что только так можно избавиться от меня и обрести покой? Только это осчастливить тебя… уж не мне ли знать. Сейчас все изменилось. Перешло на уровень выше. Он и я, мы оба врезались в бетонную стену, сквозь которую хрен протиснешься и только один из нас должен остаться. Юджину и вправду стоит хорошенько об этом задуматься, а не отрицать. Одной ненавистью и молчанием ты не спасешь ситуацию.

Сохраняя невидимость, я шагнул ближе, увидев в полумраке белый, как бельмо, костюм Юджина, вдоль стены. Перед ним, на корточках сидела женщина и… гребаный ад, да, он рехнулся. Путаться со смертной? И ладно, будь она симпатичной, но это же страхолюдина, еще и в возрасте. Нет, серьезно. Я бы не стал совать собственный член, в рот не пойми кого. Мерзость. Не знаю, что хуже, когда он строит из себя жигало или когда в нем ничего нет, кроме пустой и бесчувственной оболочки. Может, оставить голубков развлекаться? Правда, боюсь, что лечение человеческой вагиной, только разрушит Юджина еще больше. Вместо траханья, он лучше бы начистил мне бока или заставил ссаться кровью. Оу, простите, серебрянкой… но, точно не устраивал веселое порно в загаженных декорациях.

После, того, как женщина поднялась с колен, Юджин подвел ее к стене, развернув спиной к себе. Послышался шорох одежды. Я закатил глаза, когда смертная издала восторженный стон.

– Боже!

– Молчи. – Прорычал мой друг, начав двигаться в ней.

Понятно. Похоже, придурок все решил поиметь страшилище. Ладно. Хрен с ним. Покинув проулок, я вошел в бар. Клиентура соответствует обстановке. Одним словом – гадюжник. Не удивительно, что пассия Юджина оказалась не первой свежести. В его-то состоянии, ему любая сойдет. Кусок идиота.

Заняв место за стойкой, я махнул бармену. Пока сладкая парочка упражняется, я отравлю желудок дешевым алкоголем.

– Что будешь пить, парень?

– То, что вырубит меня с одного стакана. – Усмехнулся я.

– Есть хороший виски. – Бармен снял с полки бутылку «Джек Дэнниелс». Плеснув мне на два пальца, он добавил кубик льда. Когда я сделал глоток, притворно сморщившись, смертный закивал. – Отличный, да? – я нехотя кивнул. – Тоже с мальчишника?

– Я? – допив, я придвинул стакан для добавки. Хрень отменная и ни черта не берет. – Что за странный вопрос?

– Тут один уже заходил. С красными волосами.

– Ааа, – отправив порцию в рот, я дернул челюстью, чтобы бармен налил еще. – Ну, да, мальчишник. – Ага, до сих пор развлекаемся. Сначала рожи друг другу начистили, теперь Юджин трахает то, что когда-то называлось женщиной, а я пью в одиночестве. Отменное веселье. Прикончив стакан с виски, я вытащил из кармана бумажник, выложив на стойку несколько купюр. – Отличный виски. – Хлопнув ладонью, я соскочил со стула и направился на выход. И какой был смысл накачиваться тем, отчего тебя не вставляет? Доставая из кармана самокрутку, я увидел выходящую из проулка смертную, а за ней следом, Юджина.

– Быстро ты. – Хмыкнул я, втягивая дым. – И зачем было делать это с ней? – я кивнул на женщину, чья походка указывала на хороший трах. В этом, Юджину нет равных. Помнится, мы с ним не одну женщину поимели. Под хорошую травку или кокс, секс становился еще интереснее. Жаль, сейчас все изменилось. Мы изменились.

– Не твое дело. – Недовольно буркнул он, устремив свой взгляд вперед. И кого он там выглядывает?

– Ааа, не уместный вопрос. Ладно. Тогда, задам другой. Помнишь, почему я умер?

– Зачем спрашиваешь?

– Затем, что по отношению к ней, это подло.

Юджин медленно повернулся ко мне, низко опустив брови. Его взгляд вспыхнул предупреждением, дескать, даже не думай говорить о ней. Если только я рискну произнести ее имя, то мои конечности разнесет по всему миру. Неужели? Плотину оказывается можно сломать. Знал бы, давно упомянул ее в наших разборках. Глядишь, его накопившаяся ненависть обрела бы другое лицо.

– Заткнись. – Ангел сморщился. – Не тебе говорить о подлости.

– Верно. – Я совершил ошибку. Огромную. Непростительную. Я оступился один раз и вина за это, до сих пор перекрывает мне кислород. Даже после смерти, я несу груз своего проступка. Это мой ад. Моя расплата за желание. Хотел бы я вернуть все обратно, но это невозможно. – Но ты знаешь, как все исправить.

– Нельзя исправить то, что уже сделано.

– Юджин…

– … отвали. – Юджин торопливо двинулся прочь.

Сукин сын, опять избегает разговора. Нет, уж. В этот раз я скажу прямо, чего хочу.

– Да, кому, на хрен, какая разница, как ты поступишь? – я последовал за ним. – Отец не станет наказывать тебя за действия. Все, что его волнует, так это баланс в долбаном мире и отсутствие темных. Если сделаешь это, то все разрешиться. – Незачем заниматься самообманом и твердить себе, что убийство – это не выход. – Если боишься произнести это вслух, то я скажу.

– Отъебись. – Отмахнулся он.

– Убей меня. – Сказал я, материализовавшись перед ним. Юджин резко остановился, пораженно округлив глаза. Реакция на мои слова длилась всего мгновение, после чего, брови друга опустились так низко, что напоминали острый угол. – Ты же этого хочешь.

Его взгляд… о, в нем было все и касалось крови, боли и пыток.

– Лучше тебе не знать, чего я хочу. – Процедил он и исчез.

ГЛАВА 20

Молчание иногда сближает людей больше, чем разговоры⁸⁷… но, не в этот раз. Скажи, что-нибудь. Открой свой рот, придурок и произнеси хоть одно слово, вместо того, чтобы тупо таращиться на свою кружку. Ага, полчаса обета молчания. Почему бы и нет?

Мы с Бэт сидели в уютном кафе, на Котсворт Элли, и пили кофе. Ровно тысяча восемьсот секунд тишины между нами, среди остального гомона и постукивания десертных ложек о блюдца/о кружки. Я просто не знал о чем можно поговорить, кроме как о своей работе или о текущих делах. Только эти две темы совершенно не уместны для наших посиделок. Вопрос в другом, насколько хватит моей выдержки, прежде чем дерьмо в стиле Джоан Кроуфорд,⁸⁸ перетечет во что-то скверное? Ну, например, я начну расписывать в красках свои грязные фантазии?

Еще одна веселенькая тема. Бэт будет в восторге от моих мыслей, а я-то буду как счастлив.

Дерьмо. Вот поэтому, я молчал, уставившись перед собой, но от меня не ускользнул один крохотный момент – Бэт за мной наблюдала. О, да. Она смотрела и я, впервые, чувствовал себя неловко, сидя за одним столиком с красивой женщиной. Раньше, меня это не волновало… да, я и не помню, чтобы был трезвым, когда подобные вещи случались. Угу. Под градусом, проще переваривать болтовню, смущение и прочую ересь. Сейчас? Ох. Я бы с удовольствием приложился к стакану, чтобы снять напряжение.

– Пришли к какому-нибудь результату? – голос Бэт, прорвался через посторонние звуки, встряхнув меня, как банку с гвоздями.

– Что? – я вскинул на нее глаза, в очередной раз, чертыхнувшись, насколько же природа была щедра, одаривая женщину привлекательными чертами лица и фигурой. Я не мог не заметить.

Естественно. Когда мисс Войс сняла свое пальто, я был вынужден провести мыслительную эктомию, чтобы приструнить либидо. Одежда плотно обтягивала изящные S-изгибы, так что даааа… фантазировать на тему пуговиц на ее кофточке, которые я срезаю ножом или отгрызаю зубами или уф, юбка ниже колена, с которой также легко справиться, как и с гипоксией, при наличии кислородной подушки. Черные, капроновые колготки, а может, чулки… мое извращенное эго, захлебывалось слюной от потребности раздеть женщину, наслаждаясь каждым дюймом ее тела и кожи.

Итог: в штанах горит, в голове бардак.

– Вы о чем-то думали. – Она подперла ладошкой щеку. Другой щипала уголок салфетки. – Я решила, что вы размышляете об исчезновении тела из морга. – Вообще-то… нет. Уж точно не об этом. – Все еще считаете мою версию глупой? – я открыл рот, чтобы ответить, но Бэт перебила меня. – Если честно, я сама не верю в это. Я агностик по жизни, и могу лишь допускать вероятность, но с Майклом точно произошло нечто сверхъестественное. А вы верите в существование потустороннего?

– Я реалист. – Я откашлялся. – И я знаю, что есть зло.

– А добро? – ее брови изумленно подпрыгнули.

– Мой отец говорил – если это не сломано, не чини его.⁸⁹ – Я пожал плечами. – Ежедневно сталкиваясь с реальным противником, едва ли задумываешься о существовании чего-то, – я покрутил пальцами в воздухе. – И я не считаю вашу версию глупой, мисс Войс.

– Просто Бэт. – Она улыбнулась.

– Бэт. – Прохрипел я, едва не кончив от этого. Вау. Я точно гребаный извращенец. – Тогда, я не против, если вы будете называть меня Вэлом. – Она снова улыбнулась и я судорожно выдохнул. – В полицейской практике нет обозначения «сверхъестественное». Нужны достоверные факты и улики, которые помогут расследованию. Никто не станет искать призрака.

– Я понимаю, Вэл. – Схватив кружку, я сделал жадный глоток остывшего кофе, надеясь, что оно поможет снизить неожиданный скачок температуры в моем теле. – Но, добро, все же существует.

– Так уж получилось, что человек – меркантильное существо. Если он совершает добро, то только ради своей выгоды.

– Исходя из вашего вывода, я в корыстных целях, хотела помочь семье погибшего? – удивление в ее лице усилилось. – Получается, и вы делаете свою работу не из лучших побуждений.

Даааа уж… я точно вхожу в список самых грязных и отвязных копов, кому насрать на людей.

– Нет-нет. Вы – нет. – Дерьмо. Надо бы следить за своим гребаным языком. – Я редко встречал по-настоящему добрых людей. Вы одна из них.

Бэт поджала губы, удерживая на мне задумчивый взгляд.

– В таком случае, у меня появилась кое-какая идея. Конечно, она может показаться вам нестандартной, но возможно, это обратит ваши поиски в нужное направление.

– Слушаю.

Бэт подалась вперед, наклонившись над столом. Я сглотнул, приказав своим чертовым глазам смотреть ей в лицо, а не на грудь. Черт, я уверен, грудь у нее шикарная. Она будет идеально помещаться в мои ладони.

– Со мной в центре, работает Николас Хорвард. Он отличный психотерапевт. Николас практикует гипноз, когда лечение заходит в тупик и требуется нетрадиционный подход. Вот я и подумала, что если ему провести сеанс гипноза с тем патологоанатомом? Возможно, вы узнаете, каким образом пропало тело из морга или услышите описание похитителей?

Ох-ре-не-ть.

Контрольный в голову.

Удар под дых.

Соски в тиски и еще куча выражений, чтобы описать, насколько я был покорен ее предложением. Чертовски хороший вариант, но едва ли он будет иметь силу, когда мы схватим преступников. Без доказательств, без отпечатков… ну, хотя бы узнаем их лица и я прекращу перебирать лего под черепом, не чувствуя себя при этом долбанутым шизиком.

– Вэл?

– Хорошая мысль. – Я кивнул. – Можно попробовать.

– Правда, потребуется согласие человека. – Пробормотала Бэт.

– Я уверен, он согласиться. – Иначе, я его так загипнотизирую, что он почувствует себя солистом «Village People».⁹⁰

– Тогда, я позвоню Николасу. – Встав из-за стола, Бэт шагнула к напольной вешалке.

Пока она снимала сумочку с крючка, я поедал взглядом ее бедра и ягодицы, обтянутые черной юбкой. Длинные ноги, укрытые колготками не давали мне покоя. Я отчетливо видел ее на кровати, обнаженной, в гребаном капроне. Черт, я надеялся, что это чулки, в противном случае, мне придется разорвать кое-что, чтобы добраться до сладкого местечка.

Дерьмо. Я заерзал на стуле, пытаясь отделаться от давления в штанах. Сжав ноги, я придавил ублюдка, давая ему порцию удушья. Так-то.

Вернувшись за стол, Бэт приложила к уху телефон, рассеянно скользя взглядом по кафе. Когда она заговорила, я был готов разорвать на куски того, кто был по ту сторону линии. Не знаю, откуда во мне собственнические инстинкты, мы даже не целовались, чтобы проявлять ревность, но это было так. Я хотел указать мужчине, что она не свободная женщина. Она, практически моя. Неважно, что разговор был исключительно деловым, но то, как Бэт говорила с ним, чуть ли не ворковала, уже было спусковым курком к действиям. Дикарь во мне рвал и метал. Черт.

Я поднял руку, подзывая официантку. Мне нужно еще кофе, а лучше сигарету и стакан виски.

Мне налили еще порцию кофеина. Я присосался к кружке, хмуро глядя на Бэт. Ее улыбка и хихиканье… Иисусе, я так хотел, чтобы она делала это со мной. Улыбалась мне и смеялась над моими тупыми шутками. Черт, но это же глупо. Коповский юмор годиться только для мужских посиделок, а не для нежных ушей девушки.

– Николас согласен помочь. – Бэт отложила сотовый, доставая из сумки блокнот и ручку. – Я предупредила его, что вы будете звонить. – Она чиркнула номер на листе и, вырвав его, протянула мне. – Как только получите согласие патологоанатома, позвоните ему.

– Спасибо. – Теперь, пришла, моя очередь садиться на телефон. Набрав Кевина, я не ждал, что напарник согласится с попыткой расставить все точки над «и». Как бы все запутано не выглядело, такой подход может привести следствие либо в тупик, либо в задницу.

– Неужели, ты вспомнил о существовании своего напарника?

– Я слишком часто о тебе думаю, чтобы забывать. – Проворчал я, мельком взглянув на Бэт. Ее внимание было обращено в окно. – Есть вариант, как выйти на похитителя тела.

– Это хорошо, потому что, сам знаешь, – Кевин выдохнул. – Из простого суицида, дело превратилось в криминал. Лейтенант повесил на нас расследование. – Кто бы сомневался, что эта задница подложит нам свинью. – Так, что за вариант?

– Патологоанатом, наш единственный свидетель. Проведем с ним сеанс гипноза.

Напарник начал ржать. Пришлось отодвинуть телефон, чтобы не оглохнуть. Мисс Войс повернула голову в мою сторону, потому что услышала, как Кевин надрывает кишки от смеха.

Спустя пару минут, я вернул телефон к уху.

– Дай-ка, угадаю, – еще хихикая, пробормотал напарник. – Мисс Войс внесла свою лепту в наше следствие? Может, еще включим в список магию Вуду и гадания на Таро?

– Знаешь, ты вроде умен, а такой придурок. – Вздохнул я, сунув номер во внутренний карман куртки. – Я серьезно, Кевин. Что мы теряем? Это действительно может облегчить расследование. Ты знаешь, я не верю в эту х… – я откашлялся, посмотрев на Бэт. – В эти вещи. Но, мало ли, что случилось в морге. Неужели, тебе не хочется узнать, что произошло и как вынесли тело?

– Да, я понял тебя. Можно, рискнуть. Только надо получить согласие Лувера.

– Ему придется согласиться. – Если, конечно, он не является тайным поклонником мертвой плоти и романтика в зеленых стенах. Будет миленько услышать, как он упражняется по ночам с окоченевшими красотками.

– Ладно. Я сейчас в управлении. – Напарник причмокнул. – Подъезжай.

– Удачно? – улыбнулась Бэт, вытаскивая из сумки кошелек.

– Да. – Убрав телефон, я жестом остановил ее попытку, расплатиться за кофе. – Не нужно. Я хочу рассчитаться. Это меньшее, чем я могу отплатить вам за помощь в расследовании.

– Хорошо. – Пока она одевалась, я выложил на стол несколько купюр, жалея, что не могу сделать большего для женщины. То есть, я могу, но вряд ли Бэт в этом заинтересована. Когда мы вышли на улицу, я подумал о сигарете. Это хорошо, особенно после всяких мыслей и напряженных встрясок. – Вас подвезти? – она остановилась около своей Хонды, а я собирался поймать такси.

– Да, я могу сам добраться.

– Вы расплатились за кофе, а я вас подвезу, куда вам нужно. Считайте это равноценным обменом.

– Едва ли. – Я улыбнулся, сунув руки в карманы куртки. Пальцы нащупали пачку, потирая ее пальцами. – Подвезете меня, и я снова буду вам должен. – Отведя взгляд, Бэт залилась краской. Я шумно вдохнул через нос, удерживая себя от желания прикоснуться к ее раскрасневшимся щекам. Я чертовски уверен, что ее кожа гладкая, как мрамор и мягкая, как замша. Окей. Не только мне неловко от того, что между нами назревает. А назревает ли? – Согласен. Мне нужно в управление. – Она вернула ко мне золотистый взгляд, и, закусив губу, кивнула.

Срань… обходя машину, я приказал члену не дергаться, иначе придушу собственными руками. Ха-ха, какой забавный эвфемизм для тридцатипятилетнего холостяка, ведущего беспорядочный образ жизни.

Усадив свой зад, я пришпилил себя ремнем безопасности. Чуть больше дискомфорта, чем обычно.

– Я придумала, как вы вернете долг. – Запустив двигатель, Бэт плавно вырулила на дорогу, постепенно набирая скорость. Я скользнул взглядом по ее профилю, затем по длинным, изящным пальцам, стискивающим руль.

– И как?

– Вы расскажете мне, кто похитил тело Майкла.

ГЛАВА 21

Он думал, я так легко от него отстану? Никогда в жизни. Мне до ужаса интересно, кто же забрал тело Майкла, тем более я хочу понять, для чего. Сеанс гипноза, действительно может сработать. Николас делился со мной некоторыми историями из его работы и результаты поражали. Это, правда, помогало исцелять людей. Находить суть проблемы и пытаться ее исправить. Так, что это пока единственный, действенный способ найти воришку.

– Все будет зависеть от полученной информации. – Проговорил Вэл. Он продолжал ерзать на сидении. Я покосилась на него. С его габаритами, ему было некомфортно и не только поэтому. Невозможно было не заметить, как коп на меня смотрел. В его взгляде читалось столько… похоти, хотя при этом, Вэл пытался делать равнодушный вид. Ладно, я тоже хороша. Мне не стоило провоцировать детектива на мысли погорячее.

Господи, да я вообще не помню, когда в последний раз флиртовала с мужчинами. Наверное, я разучилась быть просто женщиной, а не социальным работником. И да… зато у меня был опыт в отшивании кавалеров. Но, с копом все иначе. Ловя на себе его пылкие взгляды, я думала о запретном. Целибат, которому я так наивно поклонялась, летел к чертям и спасибо за это Вэлу. С ним, я мечтала о страстной близости и удовольствии. Я… боже, я хотела хоть на мгновение забыть кошмары, потерю брата и отпустить себя. Просто отпустить.

– Я не прошу от вас подробного отчета. Мне нужно знать, был ли этот похититель человеком.

Коп повернул ко мне голову, растянув губы в ленивой улыбке, от которой… ах, мое сердце подпрыгнуло к глотке. Он не может быть еще привлекательнее, чем есть.

– Сделаю, все возможное. – Но, потом Вэл стал серьезным. – Я хотел бы извиниться перед вами.

– За что?

– За то, что наговорил сегодня в больнице. Мне не стоило говорить о вашем брате. – Коп стыдливо отвел взгляд в сторону.

– Ох, не стоит извиняться, Вэл. Вы не первый, кто упоминает моего брата в суе. – Я нервно хихикнула. Вот, же ляпнула. – Не переживайте. Я уже привыкла, – к напоминаниям, к болезненным подковыркам. – Вообщем, не берите в голову. – Почувствовав на себе его взгляд, я посмотрела на копа. Ладно, он не из тех, кто легко забывает свои ошибки и не терпит, когда их совершает кто-то другой.

– И кто же счастливчик, которому надо укоротить язык?

А это было сильно. Впрочем, учитывая характер его работы, я даже была рада услышать не только жесткость в его голосе, но и намерение кое-кого проучить. Хм, похоже, у Дэнниса появился достойный противник в красноречии и прочей мужской фигне.

– Неважно.

– Если есть проблемы, то я могу помочь.

– Спасибо. – Я улыбнулась, думая об одной конкретной проблеме, которой следует придерживаться постельного режима. Уф. Да, я с ума сошла такое думать! – У меня все под контролем. – Почти. Если Дэннис пересечет допустимую черту, я спущу на него всех собак. Видит бог, я даже бровью не поведу, стоит только ему превратить хорошую дружбу в домогательство.

Притормозив у управления, я обвела взглядом пятиэтажное здание с прямоугольными окнами из темно-серого камня. Широкая лестница, с двумя центральными входами. Парковочная зона с кучей машин без опознавательных знаков. Стеклянная дверь почти не закрывалась: в нее постоянно кто-нибудь, да входил или выходил. Офицеры, мужчины в гражданских одеждах, женщины в деловых костюмах. Там кипела жизнь. Опасная по всем правилам. Глянув на копа, я усмехнулась, наблюдая за его неловкими попытками отстегнуть ремень безопасности.

– Он заедает. – Я отвела его руку в сторону, другой, надавив на механизм сильнее, чем нужно. По-другому, эта дрянь не понимает. Вэл вскинул на меня взгляд… потому что я все еще держала его за запястье и только сейчас почувствовала легкое покалывание на коже, словно ухватилась за обнаженный провод, по которому пробегало электричество. Глаза копа упали на мои губы. Я интуитивно облизнула их. Проклятье. – Ну, вот. – Одернув руку, я выпрямилась.

Детектив выскочил из машины и, обогнув ее, подошел ко мне.

– Я позвоню вам, как только мы закончим сеанс. – Он рассеяно провел ладонями по волосам.

– Я буду ждать.

Лаааадно… я видела, что Вэл не хотел уходить, а я, к своему стыду, не хотела уезжать.

Давай же, Бэт, скажи то, что у тебя на уме. Ты взрослая девочка, сможешь через это пройти. Дай этому случится, а после продолжишь, как Джейн Остин.

– Не хотите поужинать сегодня? – выпалила я. Детектив был, мягко говоря, удивлен, если не сказать – шокирован. Выпучив на меня глаза, он на несколько мгновений завис, точно каменное изваяние. Не думала, что приглашение на ужин, может оказать на него точно такой же эффект, что и нервнопаралитический газ. Я же не тороплю события? О, пожалуйста, какие события? Это всего лишь прием пищи за одним столом. Ничего особенного. – Хотя, забудьте.

– Нет-нет, я хочу поужинать с вами. – Он снова провел рукой по голове.

– Заодно и расскажете, как прошел сеанс. Думаю, живой разговор будет лучше, чем по телефону.

– Да, конечно. – Коп нахмурился.

– В восемь? Я отправлю вам свой домашний адрес. – Я чертыхнулась. – Хотя, вы его уже знаете, верно? – он кивнул. – Ну, тогда, до вечера.

Отъехав, я посмотрела в зеркало заднего вида. Вэл так и стоял, прикуривая сигарету, и провожая меня взглядом. И ты собираешься пригласить его на ужин? Да, ты же толком не знаешь его… если соединить точки, то в целом всего два часа разговоров не дает тебе полного представления о мужчине со значком. Ах, Бэт-Бэт… он сильный и агрессивный мужчина, с которым ты не справишься. И приемы самообороны, и мэйс и элекрошокер… ничего из этого ты не используешь, потому что захочешь того, что он предложит. Быстрый, жесткий и отчаянный секс – вот, как закончится ужин. Может, этого я и хотела, чтобы дать этому вечеру другой конец?

Каждый день похож на предыдущий: подъем. Душ. Чистка зубов. Завтрак. Работа. Общение с людьми/коллегами. Обед. Дорога домой. Душ. Ужин. Телевизор. Сон/бессонница.

Никаких сдвигов. Ничего, о чем бы я могла вспомнить и прокручивать это в голове, краснея, предвкушая или ненавидя себя за сделанное. Ничего. После смерти Элиота, я заперлась в холодной, серой и однотипной комнате без окон и дверей. Я превратилась в декорацию к черно-белому фильму, под названием – существование. Жалкое, никчемное и бесполезное существование… когда брат ушел, я лишилась твердости под ногами. Опоры. Я оторвалась от мира, который у нас был. Я откололась от гранита, чем была наша связь. Я разлетелась на кусочки, потеряв возможность собраться в целый кубик Рубика. Часть меня умерла и никогда не воскреснет. Глупо надеяться, что Вэл изменит мою жизнь. Секс не сделает ее счастливой, не восстановит меня, как личность. Не даст мне дышать полной грудью. Без Элиота я лишь оболочка, которая только думает, что живет. Людям не понять, каково это потерять близнеца. Отрубите себе руку и ногу, и вы будете ощущать фантомные боли. По привычке, будете тянуться к пятке, чтобы ее почесать, или тянуться рукой, чтобы что-то взять… но, когда до вас дойдет, что конечностей нет, вы ощутите себя дефектом, нежеланным гостем этого мира, потому что отличаетесь от других.

Боже, как же я люблю заниматься самобичеванием. Эта пытка длиться год и один месяц… сколько еще таких лет, мне предстоит убивать себя мыслями?

По пути домой, я заехала в магазин. Закидывая в тележку продукты, я думала об ужине, о том, что предпочел бы Вэл. Мясо. Скорее всего. Его мужскую натуру надо кормить мясом, никак иначе. Значит, приготовлю стейк. Элиот говорил, что это единственное, что у меня отлично выходило. Я толком не могла сварить пасту, чтобы вода не выкипела, и они не пригорели, но со стейком, я на – ты. Черт. Я снова думаю о брате. Думаю о прошлом.

И напитки. Вино? Сомневаюсь, что копу придется по нраву красное. Он мужчина, а значит, предпочтет что-то покрепче, вроде виски или скотча. Жесткий нрав, требует жестких напоминаний. Значит, мне надо в отдел с алкоголем. Двигаясь вдоль холодильников, я остановилась около того, где лежали упаковки замороженных овощей. То, что надо. Вытащив три, я бросила их в тележку.

– Бэт. – Я оглянулась, наткнувшись на Дэнниса. Черт. Его взгляд пробежался по мне, затем упал в тележку. Он понял. Учитывая, что у меня лежали две подложки со стейком, овощи, зелень и специи, Дэннис сделал вывод, что у меня намечается ужин на двоих. В его же, аккуратным строем стояли банки с супом, равиолли и прочей консервированной дрянью. – Привет.

– Привет, Дэннис. – Обогнув его, я схватила упаковку с розмарином.

– Ужинаешь с кем-то?

Почему его это вообще волнует? Опять же, ревность не уместна, когда мы просто коллеги и даже тот факт, что я ему нравлюсь, не дает Дэннису права, строить из себя Отелло.

– С другом семьи. – Я двинулась дальше.

– Ты простишь меня, Бэт? – Он поравнялся со мной. – Мне жаль. Мне действительно совестно оттого, что я наговорил.

– Ты прощен, Дэннис. – Я завернула в отдел с горячительными напитками. Выбор был огромным, а я понятия не имею, что Вэл пьет. Какую марку предпочитает и стоит ли вообще нагружать копа алкоголем? Вероятность, что это обернется последствиями – огромна.

– Я видел твою маму. – Я сглотнула. Черт. Очень уместно говорить о ней, когда мне и так плохо. – На Дэлавер-авеню. Она выходила из магазина.

Отлично. Если мама продолжает заниматься шопингом, да еще присматривает себе новую сумочку, значит с ней все хорошо.

– И как она выглядела?

– Хорошо. И, – он осекся, когда я взяла бутылку скотча и поставила в тележку. – Не знаю, уместно ли это говорить тебе.

– Говори, Дэннис. – Я прямо посмотрела в его карие глаза.

– Она была не одна. С мужчиной. Твоя мама держала его под руку и улыбалась.

Сердце сжалось от боли. Счастлива? То есть, она устраивает свою личную жизнь, вместо того, чтобы наладить со мной отношения? Разобраться с проблемами, принять меня, мама нашла себе ухажера и пытается двигаться дальше? А как же я?

– Я рада за нее. – Надо уходить. Уже четыре часа. Пока провожусь со стейком, Вэл уже придет. – Спасибо, что сказал. – Покатив тележку к кассе, я пыталась сохранять нейтральное выражение лица, но, черт, как же это было сложно. Мысли устроили моему мозгу настоящую бойню, выдавая нелепицу, начиная с того, что мать встречается с мужчиной, чтобы не сойти с ума и, заканчивая тем, что она окончательно вычеркнула меня из своей жизни. Теперь, она одиночка. Вдова без детей. Разве, это не предательство?

– Бэт, ты в порядке? Ты побледнела.

– Я в норме. Просто устала. – Враки. Мне будто в грудь всадили нож и проворачивают-проворачивают. Дэннис выбрал удачный момент, чтобы испортить вечер. Спасибо. Конечно, я не должна не него злиться, он рассказал о матери, зная, что она мне не безразлична.

Но это… о, проклятье.

ГЛАВА 22

Склонившись над Ди-Боем, я всматривался в его лицо. Он был еще в отключке, а цвет его лица напоминал стены домов «Туннеля Смерти». Спереди на штанах, пестрело мокрое пятно и я сомневаюсь, что это из-за луж. Собственно, я чувствовал характерный запах, так если бы он наложил в штаны.

Похоже, дилер был чем-то напуган, оттого и потерял сознание, перед этим расслабив кишечник и мочевой. Забавно. Я не жалел его, как и его дом. Да, у него был товар, но низкого качества, но зато в достатке. К несчастью, большая часть тех, кто приходил к нему за дозой, в скором времени оказывались на пороге смерти. Не знаю, с чем он смешивал порошок, но он не только не приносил стоящего кайфа, он отравлял организм.

Наркотики сами по себе убивали, но эта дрянь, она была ядом, мгновенно поражающая нервную, кровеносную и прочую систему. Сейчас, мне кажется, что Ди-Бой делал это намеренно. Его можно было назвать вершителем человеческих судеб, с одним жирным исключением – никто не имеет права обрывать чью-либо жизнь, если на это нет железных оснований.

Он не бог и не дьявол.

Он не судья, а мы не преступники.

Мы заблудшие овечки, следующие за волком, под его сладкоголосое пение.

Так что, да. Мне ничуть не жаль дилера.

Выпрямившись, я повернулся лицом к эстакаде, наблюдая за потоком машин. Затем, обвел глазами улицу, наткнувшись на черное пятно, недалеко от лестницы. В голову пришли слова Виктора – ты брат той женщины, которая пыталась меня спасти.

Бэт.

Сестра моя.

Он видел ее или был знаком с ней? Отчего она пыталась спасти его? Я взглянул на огромного мужчину в кожаном плаще. На его суровое лицо: челюсти напряжены, губы сжаты, веки смежены. В голове никак не укладывалось, как сестра познакомилась с ним. От него же несло чистейшей угрозой, а с таким лучше не связываться. Боже, да такого увидишь в темной подворотне, и будешь умолять о чем угодно, лишь бы остаться в живых.

Но, меня смущала маленькая деталь. Раз я умер, а меня воскресил ангел, то кем является Виктор? Внешне, он человек из плоти и крови. В нем кипят эмоции. Он курит, так если бы был живым… тогда, почему рядом с ним был другой ангел?

Мог ли он тоже быть мертвым, как и я?

– Вы тоже мертвы, сэр? – спросил я, поежившись в толстовке, но не от холода, а от волнения. Вдруг мой вопрос неуместен и я только разозлю Виктора?

Мужчина подкурил сигарету, выпустив дым через нос.

– Да, парень. Уже, как сутки. – Он кивнул, взглядом указывая на пятно. Мой рот распахнулся в изумлении. Виктор покончил с собой. Здесь. Возможно, спрыгнул с эстакады и разбился, как это делали многие наркоманы или просто неудачники.

– Как вы узнали, что Бэт моя сестра?

– Ты очень на нее похож или она на тебя. Близнецы?

– Разнояйцовые.

– Ну, вот тебе и ответ. – Густо затянувшись, Виктор начал прохаживаться туда-сюда по улице. – Твоя сестра вызвала скорую, но было уже поздно. А ты?

Я опустил голову.

– Я мертв год и один месяц.

– Проклятье. – Проворчал мужчина. – Тебя вскрыли.

– Юджин сказал, что я смогу принимать пищу, несмотря на, – я поджал губы. Не уверен, что хочу пробовать есть. – Это.

– Ты голоден? – я покачал головой. – Ну, не скажу, что мне повезло, но кишки у меня на месте. – Виктор пропустил пальцы сквозь волосы. – Гребаные ангелы. И чего они не дают покоя мертвым. Твой куратор объяснил, для чего вытащил тебя с того света?

– Куратор? – помимо того, что они ангелы, они еще и наставники. Хм.

– Ну, да. Годвин себя так назвал. По мне, так они долбанные ублюдки, кому наплевать на покой мертвецов. Вместо того чтобы дать нам блуждать в другом мире, они притащили нас сюда с такой же дебильной целью – борьба против демонов, защита смертных и спасение душ.

– Погодите, – я оторопел. – Демонов? Они существуют? – поверить не могу, что они есть.

– Похоже на то. Лично я их не видел. Но, за каким хреном, спрашивается? Ладно, я, но ты-то давно мертв. Ты, бля, еще пацан.

Демонов… боже… это невозможно. Я должен буду сражаться с демонами.

– Мне дали второй шанс все исправить. – И все из-за того, как я ушел из жизни. Кем я стал, когда подсел на наркотики.

– Слышал я эту песню. – Виктор затянулся сигаретой, переключив внимание на Ди-Боя. – Хочешь еще поглазеть на своего дилера или свалим отсюда? – он усмехнулся, когда я потрясенно раззявил рот. – Да, ладно, Элиот. Это же очевидно. Мы оба были его покупателями. Оба сидели на игле. Этот урод травил всех, кто у него скупался. Жаль, что я спалил только его убогий притон, а он остался жив. – Мужчина потер челюсть. – Так, мы идем или как?

– Да. – Я покрутился по сторонам. – Но, куда? – квартира, где я отсиживался, едва ли можно назвать хорошим местом для отдыха. Я не хочу туда возвращаться. И здесь я тоже не хотел быть. Это место… я словно оказался запертым в узком коридоре с единственной лампочкой, да и та, едва горела.

– Ко мне. И, эй, – Виктор отвернулся, зашагав в сторону архитектурных строений, которые давно считались нежилыми и только ожидали подтверждения на снос. В Нью-Йорке много подобных зданий, но правительство старается сохранять культуру старых времен, поэтому их так много. Пустые, потрескавшиеся и разрушенные. – Я не педик, чтобы ты там себе не придумал.

– Я вовсе не думал о вас, как, – пропыхтел я, догнав Виктора. – Мне нравятся девушки. Нравились.

– Прошедшее время, потому что ты мертв? – отшвырнув окурок, он закурил еще одну. – Не парься. С женщинами, как и с едой, у тебя будет порядок. Если сам захочешь.

О, сомневаюсь. Я еще не пришел в себя после воскрешения, а думать о девушках… это последнее, чего мне хочется.

Виктор резко остановился, ухватив меня за предплечье.

– Попробую переместить нас. – Он закрыл глаза. Я, как придурок, смотрел на мужчину, не чувствую ничего похожего, когда Юджин перенес нас сюда. – Дерьмо. – Виктор приоткрыл один глаз. Его зрачок шарил по кругу. – Гребаный янки. Просто пух и все. Ага, как же. – Зажав сигарету губами, он встал передо мной, удерживая меня за плечи. Шумно вдохнул и выдохнул… и…

Удар в грудь, словно я врезался ребрами в стену, вышиб из меня воздух. Я задохнулся от мощного толчка, скосившись от боли и покачнувшись, шмякнулся на задницу. Перемещение Виктора напоминало прыжок с высотки без парашюта: жесткое и болезненное. Не буду говорить – смертельное, так как я уже мертв. Но, физически, это было мощно.

– Извини, это мое первое перемещение. – Пробормотал Виктор, встав передо мной. Я вскинул голову, поймав его хмурый взгляд. Затем, мои глаза пробежались по скудно обставленной комнате. На стенах, частично отсутствовали обои, обнажая куски пористого бетона. Потолок с желтыми пятнами. Матрас, со смятым бельем, как будто на нем устроили бойню, ну, или ворочались от кошмара. Справа, открытая кухня с минимум техники и шкафчиков. По крайней мере, здесь чище, чем в той берлоге, где я жил. Наааамного чище. Он протянул мне руку, помогая встать.

– У тебя уютно.

– Ага. В курсе, что нам нужен еще третий для полного комплекта? Женщина. – Виктор выругался, двинувшись в кухню. Открыл холодильник, закрыл холодильник. Взяв стакан, он налил себе воды.

– У нас будет вроде команды? – трое против демонов… а не маловато? Они, как я помню по фильмам, обладают не дюжей силой.

Быстро осушив стакан, мужчина вытер ладонью рот.

– Меня другое смущает. Я, со своим прошлым, гожусь для этой работы, а вот ты, – Виктор сузил глаза. – Держал когда-нибудь пушку в руках?

– Нет, сэр.

– Давай-ка, договоримся, – пройдя к столу, он опустился на стул. – Никаких «сэр» или «вы». Мы не в том положении, чтобы сохранять субординацию. Усек?

– Да, с… – я причмокнул. – Да, я понял.

– Так, ты стрелял из оружия? – потянувшись в карман, он достал сигареты. Виктор, и вправду много курит. Даже для того, кто уже мертв.

– Нет. Никогда.

– Дрался? – густо затянувшись, и выдыхая струю дыма, Виктор смотрел на кончик сигареты.

– Конечно. В старших классах, я играл в американский футбол, а там без драк не обходилось. – Я улыбнулся, припоминая, как много схваток пережила наша команда, чтобы стать победителем. Я всегда был на линии нападения, тем, кто пробивал защиту противников и освобождал путь для своих.

– Агрессором был, да?

– Был. – Усмехнулся я.

– Это хорошо. – Он поднялся, стягивая с себя плащ. – Иди, прими душ. У меня есть чистая одежда, и где-то валялась запасная пара обуви.

– Спасибо. – Смущенно покраснев, я двинулся в смежную комнату. Закрыв за собой дверь, я привалился к ней спиной, пытаясь собраться с мыслями. Переварить все, что я слышал за столь короткий срок – невозможно, не говорю уже об остальном.

Раздевшись, я забрался в кабинку и включил воду, выставляя нужную температуру. Встав под струю, я с облегчением вздохнул. Мурашки прокатились по коже. Так привычно и так… по-настоящему.

Воскрешение. Борьба с демонами. Команда. Ангелы.

Такое может привидеться только в кошмаре или в наркотической коме. Хорошо, что меня больше не тянет к этому. Все, чего я хочу… на самом деле, я хочу встретиться с мамой и сестрой. Они с ума сойдут, когда увидят меня на пороге дома, но желание с каждой секундой становится все сильнее и сильнее, что вытесняет другие мысли.

ГЛАВА 23

Каждый ангел, по-своему видит свой дом. Для меня он был таким, который я помнил еще в дни своей смертной жизни: двухэтажный, из бледно-серого кирпича с остроконечной крышей и маленьким чердачным окном. Вечнозеленый газон. Веранда с односкатным навесом из дерева.

Мне нравилось вечерами сидеть на улице в одиночестве и смотреть на закат. Проведя ладонью вдоль деревянной балки, я прикрыл глаза, вспоминая, как сильно отец злился из-за того, что термиты проели древесину, и ее нужно было заменить. Балки, что до этого здесь были, имели свою историю, простояв четыре десятка лет, а папа очень ценил вещи, пропитанные прошлым.

Почувствовав за спиной присутствие Годвина, я сморщился. Ублюдок должен прекратить меня преследовать.

– Зачем пришел?

– Сказать, что закинул твоему парню кое-какую одежду. Ну, и, – он причмокнул. – Я не против выпить с тобой.

– Мне не нужна компания. – По-моему, мы все уже выяснили, что я не собираюсь его убивать. Сколько можно мусолить эту тему? Не знаю, что у Годвина на уме и чего ему приспичило сдохнуть, но пусть делает это в одиночку.

– Я не собираюсь обсуждать что-либо. Просто хочу выпить и все. Так, что не парься. Окей? – да, боже ты мой, как будто я не знаю к чему, в итоге все приведет. Сначала, мы будем молчаливо поглощать напитки, а когда наступит долгожданная кондиция, тишина обернется очередным спором. Не хочу. – Клянусь.

Толкнув дверь, я вошел внутрь. Гостиная, сопряженная с кухней. Широкая, деревянная, межэтажная лестница. Три спальни – одна из них, гостевая. Две ванные. Небольшая библиотека и кабинет, уместившийся в одной просторной комнате. Пастельные оттенки на стенах, теплое освещение и отполированный до блеска пол, в бликах которого отражались картины и предметы мебели.

Это был дом моих родителей. Лучшее, что я помню, когда уехал учиться в колледж. Я имею в виду, это самое хорошее воспоминание, пока не связался с Годвином. Познакомившись с ним в колледже, я потихоньку менял свое мировоззрение, пока окончательно его не профукал. Учеба давалась легко, как и сессии, но в остальном… боже, он испоганил все.

В кабинете, я прихватил из бара стаканы и бутылку виски и прошел к дивану, ставя все на кофейный столик. Не хочу бегать туда-сюда. Опустившись на бархатное сидение, я наливал нам напитки, пока Годвин прохаживался вдоль стеллажей, высотой до потолка.

Мой отец любил книги. Он был настоящим коллекционером и порой, тратил немыслимое количество денег, чтобы заиметь себе раритетный томик. Мама возмущалась, но терпела. В общем-то, мы были обеспеченной семьей, так что капитала хватало, не только на страсть отца, но и на поездки на острова, игру в гольф и прочую хрень, от которой тащатся миллионеры.

Делая глотки, я вспоминал о времени, проведенным с ним в колледже. Как только я сдружился с ним – не понимаю. Он же был настоящим хулиганом и задирой. Свободолюбивый и наглый… тогда, мне казалось это чем-то незаурядным. Возможно, я устал от консервативной жизни под родительским контролем. Мне не хватало свободы, какая была у Годвина.

– Напомни, как я сдружился с тобой? – пробормотал я. На периферии мелькнула ярко-зеленое пятно. Уже успел сменить костюм. Годвин подхватил свой стакан и присоединился ко мне на диване.

– Ты тогда поссорился с отцом, а я был тем, кто толкал кайф. Так и сдружились.

Ах, да. Спустя три месяца учебы, я хотел перебраться с юридического на факультет искусств, но отец был против. Ему нужен был адвокат, а не жалкий художник. Он даже не дал мне толком объясниться, почему я хочу заниматься живописью… просто сказал, чтобы я не делал глупостей, в противном случае, моя жизнь превратиться в ад… и бросил трубку.

– Черт. Невероятно. – Я залпом осушил стакан с виски. – Каким же идиотом я был. – По воздуху потянуло сладостью. Годвин снова раскуривал свою травку. – И это действует? – я налил еще порцию.

– Что?

– То, что ты куришь.

– Ты знаешь, что нет. – Он взял свой стакан.

– Тогда, какой в этом смысл?

– Такой же, как и пить виски, от которого не пьянеешь. – Годвин вздохнул. – Привычка. Всего лишь иллюзия.

Ну, да. Конечно. Я забрал у него из рук самокрутку, делая глубокую затяжку. После, вторую. Третью. Ничего. Будто вдыхаю воздух.

– И вправду. Никакого эффекта. – Отдав ему косяк, я потянулся за своим стаканом. – А раньше, с травкой было весело.

– Было. – Он затянулся, запив все таким же безвкусным алкоголем. – Кокаин тоже неплохо срабатывал. – Годвин улыбнулся. – Чего мы только не творили под наркотой.

Я и сам к удивлению, усмехнулся. Даааа, были времена, когда мы с ним обжирались таблетками и веселились до утра. В те моменты, я и не догадывался, что произойдет в будущем.

– Вот, видишь. Мы можем общаться, как раньше. – Он выдохнул. – Вспоминать прошлое не так уж и плохо.

Ему это только кажется или Годвин настолько глуп, чтобы отрицать то, что перевернуло наши жизни с ног на голову. Тот, кто живет отрицанием, навеки вечные останется в аду. Мой ад, видеть его и помнить о смерти… Его ад? Не знаю. Годвин никогда не говорил о своих переживаниях. Он старался отшучиваться и отмалчиваться, но именно сегодня, его прорвало. Наверное, я слишком долго действую ему на нервы, при чем умалчивая истинные причины своего поведения. Может, сказать, почему я к нему так отношусь? Почему ненавижу его? Да, ладно. Годвин и так знает, просто прикидывается дурачком. Однако, те его слова… чтобы я убил его… они сбили меня с толку.

– Ты, правда, хочешь этого?

– Чего?

Я бросил на ангела мрачный взгляд.

– Умереть.

Годвин заржал, едва не расплескав виски.

– Чувак, мы уже мертвы.

– Забыл, что сказал до этого? – я развернулся к нему всем корпусом. – Ты попросил убить тебя.

– Ах, это. – Он задумчиво прикусил нижнюю губу. – Ага, попросил.

– Почему?

– Может, тебе это нужно. – Годвин пожал плечами. Залпом, осушив стакан, он налил себе еще порцию. – На хрен мы это пьем? Сюда бы, что покрепче.

– Это не ответ. – Откуда ему знать, в чем я нуждаюсь? Может, мне достаточно просто ненавидеть Годвина и изредка давать ему по физиономии. Зачем сразу из огня, да в полымя? Я похож на того, кто готов запачкать руки в крови друга? Тьфу… как бы я ненавидел его, все равно не могу не считать Годвина другом. Между нами случилось много дерьма. Не только ссоры и недопонимание. Даже делили, кому достанется последний косяк… соперничество. Вот, что стало последней каплей. Наша дружба пошла по швам, когда появилась она. – Я не понимаю, зачем ты просишь меня об этом?

– Понимаешь. – Годвин пристально посмотрел мне в глаза. – А теперь ответь. Чего на самом деле хочешь ты, Юджин?

ГЛАВА 24

Затаив дыхание, я ждал ответа Юджина. Но, когда выражение его лица внезапно изменилось, у меня встали волосы дыбом. Пустой и холодный. Как будто в нем что-то сломалось. Проклятье. Я хотел вернуть другу равновесие, безмятежность, но на деле, все вышло иначе. Черт, похоже, я снова все испортил. Мне не стоило давить на него, как и требовать пролить мою кровь.

– Хочешь знать, чего я хочу? – он медленно выдохнул. – Я хочу, чтобы ты страдал. Чтобы тебе было также больно, как и мне.

Как будто я не страдаю. Да, я уже черт знает сколько времени, схожу с ума от мысли, что никогда больше не увижу ее. Не прикоснусь к ней. Не вдохну ее запах.

Внешне, я кажусь равнодушным, но внутри, у меня все перекручивается. Черт, будь я жив, я бы давно умер от болевого шока. Так что Юджин не один, кто вариться в собственном соку самобичевания. Я готов разбиться в лепешку, лишь бы заслужить прощение. Я виновен по всем пунктам, но дружба это все, что у меня осталось. Боже, если он и этого меня лишит, я превращусь в ничто. Я стану настоящим трупом. Призраком, с целым багажом боли и мучений. Да, я совершил отвратный поступок, из-за чего мы оказались на той стороне, но не проходит ни дня, чтобы я не раскаивался. Боже, мне жаль. Я не думал, что дойдет до такого.

– По-твоему, я недостаточно страдаю? – я смотрел на Юджина, желая все исправить. Я хотел бы иметь машину времени, чтобы перекрутить нашу историю и никогда с ним не знакомиться. Ни с кем из них. Черт, я хотел бы послать его к такой-то матери, и оставить все, как есть, но это невозможно. Даже Отец не всесилен, изменить судьбу.

– Я любил ее! – в сердцах, рявкнул Юджин. Его зрачки вспыхнули гневом. – Я хотел на ней жениться, но ты все испоганил! Гребаный лжец! – шипел он, сжав кулаки. – Из-за твоего чертового эгоизма, я потерял все, чего хотел от жизни!

Его слова были, словно пощечина. Боль ошпарила кишки, сворачивая их в стальной комок. Я потер грудь в районе сердца, пытаясь избавиться от колючих спазмов, проклиная способность испытывать чувства. Почему я не могу ощущать опьянение от травы или алкоголя, но остро переживаю эмоциональную боль? Это было моим наказанием – проходить через агонию, вариться в ней, неспособный отпустить прошлое, чтобы двигаться дальше.

– Ты не единственный, кто все просрал. – Прорычал я, злобно посмотрев на ангела. – Или ты думаешь, что моя боль слабее твоей?

Юджин захохотал. Его жесткий смех, вместе с ледяным порывом ветра, прокатился по библиотеке, как раскат грома. Я вздрогнул, осознавая, что друг в секунде оттого, чтобы наконец-то реализовать свою месть и это не закончится простым убийством.⁹¹ О, нет. Это будет мясорубка. Всматриваясь в лицо ангела, ясно, как день, я видел в нем непреодолимое желание изувечить меня до такой степени, что адские псы, заскулят от ужаса. Его ярость достигла точки невозврата. Ненависть стала необъятной и глубокой, как бездна, в которой я исчезну, если лучший друг решится меня уничтожить.

– Не смей сравнивать свое дерьмо с ней. – Рявкнул Юджин, сдергивая с себя пиджак. Бросив его, он упал на диван и потянулся за бутылкой. Жадно отпив виски, ангел зашипел, после сделал еще пару больших глотков.

– Ну, да. Ты же здесь единственный мученик. Только тебе можно скорбеть.

– Ты-то, что в этом понимаешь? – с отвращением, проворчал Юджин.

Конечно… он же не знает, что я тоже ее любил. Всего одна встреча, один взгляд на нее, и я пропал. Я перестал быть прежним придурком и захотел чего-то серьезного и настоящего. Я по уши втрескался в девушку своего лучшего друга, но ни Юджин, ни она, так и не узнали о моих чувствах. Естественно, он считает, что я страдаю по своей вольной жизни, а не по любимой. Проклятье… я столько времени утаиваю правду, что самому тошно. Что будет, когда я расскажу ему? Какова будет его реакция? Если одно только упоминание о ней, превратило Юджина в безумца, то узнав, что я любил ее, развяжет ему руки.

Странно, но я начинаю сомневаться в своем желании умереть. По крайней мере, сейчас.

– Ты прав. Извини.

– Думаешь, я нуждаюсь в твоих извинениях? – невесело усмехнулся Юджин, откинувшись на спинку дивана. – Мы мертвы. Прошлое будет преследовать нас, как бы мы не пытались от него отделаться. А то, что ты сделал, навсегда останется на твоей совести.

Ты и понятия не имеешь, что я сделал. Ты видел лишь одну сторону медали, где я подкатывал к твоей девушке, а ты воспринимал мои ухаживания, как личное оскорбление и вторжение на чужую территорию. К твоему же счастью, ты не знаешь, на что я пошел, чтобы заполучить ее.

Поднявшись с дивана, Юджин двинулся к стеллажам, а я густо затянулся дымом, от которого не было никакого толка, чтобы унять давление в груди. Я оглянулся на друга, наблюдая за его задумчивым хождением по вдоль полок с книгами, но его голова была опущена. Кроваво-красная копна волос свисала вперед, руки скрещены на груди, плечи сгорблены, но мышцы, сквозь шелковую рубашку, напряжены.

– Ну, и? Сейчас ты готов выбить из меня дерьмо или продолжишь жить с ненавистью ко мне?

Юджин резко остановился, повернув голову в мою сторону. Меня насторожил его пустой взгляд, словно последние минуты, стали переломным моментом в его существовании.

– Может, позже или, – в глазах ангела вспыхнул страх, – никогда.

ГЛАВА 25

Запах турецкого табака на краткие мгновения притуплял, скопившуюся вонь в стенах клуба. Дым плотной завесой поднимался над моей головой, укрывая меня от сторонних раздражителей, точно в защитный кокон, но стоило пройти смертному, как амбре возвращалось. Я скривился, глянув на жидкость в своем стакане. Нечто коричневое и терпкое. На вкус такое же дерьмо, как и все остальное, к чему привыкли люди.

Факт – мне нравилось падение двуногих индивидуумов. В каком-то смысле, они были прекрасны в своем грехе. Продающие свои души за сладкие удовольствия, они очищались перед собой, но корка порока укоренялась в их душах, что вело жалких людишек прямиком в ад.

Ха-ха. И за их существование мы боремся.

Наблюдая за разлагающимся людским морем, я ожидал увидеть конкретное лицо. Она должна появиться здесь через пять минут. Я похрустел шеей, повел плечами. Веселье не закончится, пока двуногие организмы не прекратят свое существование на этой Земле. Хотелось бы на это посмотреть. Я жаждал, чтобы в один прекрасный день, на мир обрушился астероид размером с Эверест и разхерачил гребаную планету к чертовой матери. Но, этого не произойдет. Я прожил достаточно долго, чтобы понять – человеческий мир, как пиявка, крепко вцепилась за жизнь и не собирается сдаваться. Пережив кучу войн и природных катаклизмов, Земля продолжает крутиться вокруг солнца и дышать.

Я вдохнул в легкие крепкий дым табака, позволяя им, съежится от гипоксии. Приятное ощущение. Хоть что-то, что делает тебя живым и настоящим среди мешков с костями.

– Привет! – раздался женский голос слева от меня. Я повернул голову, оглядывая экипировку и боевой раскрас смертной. Ультракороткое платье в облипку и очень много косметики с блестками. В приглушенном свете с бликами ярких, разноцветных огней, ее кожа отливала болезненно-желтым цветом. Она улыбнулась во весь рот. От специфического освещения, ее зубы светились неоново-белым светом. Это не та, кто мне нужен, но она оценила мой костюм из замши, угольно-черного цвета, золотой «Ролекс» и платиновый перстень с ониксом, наверняка, прикидывая как много в моем бумажнике денег. Дорогуша, мне они не нужны. Ты смотришь на привлекательную упаковку, но внутри я пуст, как глиняный кувшин. Развернувшись к ней всем телом, я в один глоток осушил стакан с напитком и затянулся сигаретой. – Я долго наблюдала за тобой! – девушка сократила между нами небольшое расстояние, вжимаясь своими грудями мне в торс. – Ты такой красивый!

– Твое имя? – потребовал я.

– Уитни. – Ее тяжелые, от туши, ресницы затрепетали. Темные глаза вперились в мои.

– Уитни. – Низко протянул я, позволяя своему существу окунуться в болезненно-сладкие фантазии. Глаза застилает багровый экран, на фоне которого эта смертная распята на кожаном кресте. Обнаженная, истекающая кровью с ужасом и болью в заплаканных глазах. Продолжит со мной флиртовать и познает истинную сущность моей природы. Наклонившись к ее уху, я проговорил. – Почему бы тебе не найти себе подходящего партнера на ночь? Я не тот мужчина, в котором ты нуждаешься. – Выпрямившись, я улыбнулся, ее оторопелому взгляду. – Иди, Уитни. Сегодня твой день. – Если бы не та, по которой я схожу с ума, я бы утащил эту женщину и сделал с ней такие вещи, которые навсегда бы остались в ее памяти жутким кошмаром.

Когда девушка ушла, я снова повернулся лицом к толпе. Глянув на Ролекс, я чертыхнулся. Черт возьми, уже девять. Пять минут давно прошли. Что-то она запаздывает…

– Ты. – Я выдохнул. Мой взгляд мгновенно выцепил из клиентуры подопечную. Ростом в пять с половиной футов.⁹² Никакой девической хрупкости. Сложена, как Аспен Лэдд,⁹³ только кожа и мускулы, но черт, она была по-своему изящна. Рыжий ежик, обрамлял ее ровный череп. На висках, волосы были еще короче, почти под ноль. Длинные, крепкие ноги, затянуты в черные, узкие джинсы. На коленях и бедрах дырки. Мода, мать ее, великая сила, но ей шло. Очень шло. Тяжелые ботинки, визуально добавлял девочке еще пару дюймов. Майка-американка, теснила ее высокую грудь и кожаная куртка. Никакого лифчика, что, конечно, привлекало внимание мужчин, но ненадолго. Она стояла в шести футах от меня, медленно оглядывая зал и пассажиров. Забавно, но при такой фигуре, и с мальчиковой стрижкой, внешность девушки была привлекательна.

Она была гребаным совершенством, с разноцветными глазами, вздернутым носом и полными губами.

Мое совершенство.

В ней была ярость, жестокость и хватка – приятный коктейль и это еще из-за того, чем она зарабатывала себе на жизнь. Спорт в ее жизни занимал процентов семьдесят. Как же это называют смертные… ах, да, мад-реслинг.⁹⁴ Сексуальное зрелище.

Определенно, она мой тип женщины. Я бы хотел познакомить ее со своими игрушками, жаль, что с подопечной нежелательно вступать в контакт до того, момента, пока она не окочурится. Хотя, хей, я только что это сделал, когда наши глаза встретились, и она наградила меня – пошел на хрен, мудак, взглядом.

Охренеть, да, я счастливчик.

Улыбнувшись девушке, я перевел внимание на человеческий хлам. Двери клуба открылись всего час назад, а от смертных уже отбоя нет, и до сих пор прибывают. Агрессивное техно орет из колонок. Несколько полуголых девочек, танцуют у шестов. Клиентура накачивается алкоголем и гудит предвкушением веселенькой ночки.

Вообще-то, я пришел одним глазком глянуть на нее, чего тоже не желательно делать. Но, как я мог себе в этом отказать? Наблюдать за человеческой женщиной, которая в скором времени превратиться в труп, так и не познавшей истинной любви… спрашивается, что в головах у самцов, чье вожделение обрывалось, стоило им представить, как ее сильные руки причиняют боль? Да, они боялись ее инстинктивно. Оценивали мускулатура, взгляд и эрекция падала, а яйца сжимались. Они переключались на более нежные и покорные создания.

Глупцы.

Жаль, что смертные годы моих утех прошли. Мне нравилось выбивать дух из своих жертв. Мужчины, женщины – неважно, все они соглашались быть истерзанными, избитыми и униженными ради своего удовольствия. Падшие существа, грезящие об истинном блаженстве. И я освобождал их от серой рутины. От раздражения к начальству. От разочарования к женам. Я исцелял их, давая им надежду, что завтра все изменится, но сам… страдал. Во мне было куда больше боли, чем они могли себе представить. Я был сосредоточием агонии. Центром мук и терзаний. Никто, во имя Бога, никто не мог меня исправить. Починить то, что было разрушено очень давно. Старые шрамы атрофировались, как покрытые ржавчиной, механизмы. Я был пустым, искаженным и бесполезным куском плоти, с рваными мыслями, чувствами и потерянной в темноте, душой. Я был грязным внутри и снаружи. Я был болезнью, смертоносной инфекцией, заживо поедающей саму себя. Я был мертвецом, не способным обратить время вспять и пройти свой путь иначе…

… пока она не родилась.

У моего Отца извращенное чувство юмора. Дать второй шанс ублюдку, который оставлял на нежных кожах кровавые шрамы, а после сделать его ангелом… действительно, пути Господни неисповедимы.

Большинство тех, кто читает тот лживый бестселлер под названием – Библия, неправильно воспринимают образ нашего Отца. Он не милосерден, не невинен и не праведен. Он вовсе не тот, кому стоит молиться, и за кого стоит бороться, чтобы продолжать существование. Нет, идиоты. Вы все ошибаетесь. Придумав себе идола, наградив его самыми чистыми побуждениями и мыслями, вы потворствуете собственной, надуманной вере.

Он – лицо насилия, а не очищения, поэтому мы нашли общий язык.

Его брат, – кого смертные обвиняют во всех грехах, само очарование. История о гневе Господнем, о падении ангела, ради владения мира и прочей ереси – фальшивка. Люди придумали это, чтобы найти Отступника для битья и взваливать свои неудачи и потери на плечи, совершенно невинного существо. Почти, невинного. Они же близнецы, так что у них в равной степени есть как грех, так и чистота.

Они есть свет и тьма. День и ночь. Черное и белое. Неплохой контраст среди серости этого мира.

Когда говорят, что люди созданы по образу и подобию Его… очередная ложь. В каждом из нас есть часть близнецов, вопрос лишь в том, куда чаша весов склониться быстрее. Отправишься ли ты в рай или ад, выбирать не тебе, но если по чесноку, то души, рано или поздно становятся ангелами, а те, что именуют себя демонами или детьми тьмы… некогда, наши братья и сестры.

Но, самое интересное, в раю нет истинных праведников, все они этажом ниже. Тогда, спросите меня, на кой черт придуманы небеса, если они не для тех, кто их заслуживает? Для великих мучеников, жертвующих собою, отдавших свою жизнь ради Отца… я же говорю, Он тот еще юморист. Ему нравится держать при себе оступившихся, и давать им иллюзию того, что к тебе благосклонны.

Попадая туда, ты рвешь задницу, чтобы дослужиться до ангельского звания, а после купаешься в водах сладкого забвения. Ты волен трахаться, пить, травить себя наркотой, причинять боль, но прежнего кайфа не испытаешь. Старые привычки возвращаются, то ты ни хрена не ощущаешь их действие, потому что темная часть Его брата, глушит эту сторону, чтобы ты помнил, что мертв.

Едва ли смертным понравилось бы узнать, что их души изначально отправляются в ад. И важность не в том, как ты прожил свою жизнь, и как много совершил хороших или плохих поступков. Все зависит от воли. Сумеешь вырваться из пустоты, войдешь в храм Отца со всеми почестями и сотней жаждущих тебя, райских женщин. Они, как следует, тебя обработают, чтобы вложить частицу Бога, дескать – вкуси, но неполноценно. Такова вечность на вкус.

Другое дело, когда ангел попадает к близнецу… ад на его землях, затянут завесой пустоты. Там, ты превращаешься в камень, не способный даже пригубить выдуманное удовольствие. Все, что у тебя есть – воспоминания. Вот почему, все так рвутся на небеса, и никто не желает становиться бесполезной статуей с прошлым.

Я моргнул, упустив из виду рыжую.

Это ненадолго. Скоро мы встретимся. По-настоящему. Лицом к лицу… как же долго я этого ждал…

ГЛАВА 26

Твою мать. Сестра точно доведет меня до белого каления. Когда-нибудь ее белая задница окажется в таком дерьме, из которого даже я не смогу ее вытащить. Гребаные подростки, с их гребаными гормонами и бунтарством. Не скажу, что у меня сладкий характер, но, по крайней мере, я думаю головой, а не вагиной. Достав из заднего кармана раскладушку, я набрала Эбби, сканируя клуб. Идиотка должна быть где-то здесь и стоит мне только ее выцепить, как наказание будет жестким. Я пристегну ее к батарее и заколочу дверь, чтобы она не смогла сбежать.

Гудок сменился автоответчиком.

– Дерьмо. – Убрав сотовый, я покрутилась по сторонам, наткнувшись на внимательный взгляд громилы в черном костюме. Единственное, мне не нравилось, что мудила таращится на меня и скалится, как будто выиграл сраный миллион в лотерею. Скривившись, я мысленно послала его на хрен. Ненавижу, когда на меня смотрят, как на кусок мяса. Я гребаная личность, а не шлюха.

Шагнув к барной стойке… к сожалению, свободная лазейка была как раз рядом с гориллой. Похрен. Я здесь не для улыбочек и знакомств. Втиснувшись в пространство, я полезла в карман за фотографией. Бармен наверняка со всеми успел пересечься и видел мою сестру. При чем, она была постоянной клиенткой «Розового Джина». Стоило мне ослабить контроль, как она срывалась из дома/школы и неслась сюда, как будто это единственное место, достойное шестнадцатилетней девушки. Боже, да она же ребенок, а ведет себя, так будто имеет за плечами работу, дом и участок в несколько ярдов. Скосив взгляд в сторону, я заметила, как здоровяк чуть отступил назад, делая вид, что его интересует искусственный планетарий «Lite-Brite»,⁹⁵ прыгающих по стенам и полам клуба, но это не так. Мой личный определитель лжи и намерений звенел в груди, как церковный колокол.

С другой стороны от меня, в нос ударил резкий запах застоявшихся гормонов. Я повернула голову, наткнувшись на говнюка с широченной улыбкой и похотливым взглядом, а потом услышала его голос, прорезающий мои барабанные перепонки. Ублюдок что-то бормотал, а сам откровенно трахал меня глазами. Повернувшись к нему всем телом, я сунула уродцу под нос снимок Эбби.

– Ты видел ее здесь?

– Твоя подружка? Сексуальная девочка. – Улыбаясь, спросил уродец. Его лицо блестело от пота. Остекленелый от алкоголя или наркоты, взгляд едва цеплялся за одну точку. Я сжала челюсти, удерживая себя от порыва выбить ублюдку зубы. – Хочешь, я составлю вам компанию?

– Хочу, чтобы ты свалил на хрен. – Отвернувшись от него, я уставилась на бармена, дожидаясь, когда его задница освободится и, наконец, подойдет ко мне.

– Что ты сказала? – недовольно проворчал придурок, делая шаг вперед.

– Еще шаг, и твои яйца окажутся у тебя в глотке. – Прорычала я, смерив козла убийственным взглядом. Я, бля, не в настроении, так что не хрен меня бесить еще больше. Если мудаку дороги его причиндалы, то он сожмет сфинктер и ретируется к чертовой матери.

Пассажир открыл рот, но его перебил низкий и тягучий голос, донесшийся у меня за спиной. Вау, теперь очередь для бугая.

– Я видел девушку с фотографии, а этот смертный мужчина уже уходит. – Оглянувшись на него, я поймала себя на мысли, что семь футов мышц,⁹⁶ упакованных в костюм, представляет, куда большую опасность, нежели, если на тебя обрушиться Эмпайр-стейт-билдинг.⁹⁷ Его можно было назвать… нет, не привлекательным, а по-настоящему, красивым. С классическими чертами лица, широкой челюстью и твердой линией подбородка. Черные волосы: на затылке, они были стрижены короче, а спереди длинее и падали на лоб, но глаза… черт, в его радужках, отражались разноцветные огни и оттого, они выглядели зловеще. Проклятье, да, он был проблемой. Настоящей проблемой, с жестким взглядом и хищной ухмылкой. Наверняка, у парня под пиджаком спрятан «S&W»,⁹⁸ и он здесь, совсем не для веселья. Опустив взгляд на его руки, я хмыкнула. Черная сигарета, зажатая между указательным и средним пальцем, смотрелась смешно. Учитывая размер его лап, и бревно сойдет за зубочистку. Дерьмо. – Твоя сестра? – он поднес сигарету, обхватывая ее полными губами. Щеки втянулись, когда громила затянулся, после выпустил струю дыма. Сладкий, пряный аромат скользнул в нос, вызывая во мне приятную дрожь. Что за черт?

Я моргнула, мысленно ругая себя за то, что слишком долго смотрю на него.

– Да. – Напрягая зрение, я пыталась разглядеть цвет его глаз. Странно… может, линзы? Не бывает такого цвета.

– С ними всегда проблемы, верно? – он повернулся ко мне, опираясь локтем на барную стойку.

А вот это уже не его дело. Убрав снимок во внутренний карман куртки, я скрестила руки на груди.

– Так, где ты ее видел? Она была одна или с кем-то?

– Ты коп? – усмехнулся здоровяк. Я старшая сестра, которой и без дерьма, достаточно забот. Я только и делаю, что ношусь с Эбби, как пришибленная курица, вместо того, чтобы наслаждаться своей жизнью. Жизнью… ха. – Ладно, ты не коп, но ты хорошо сложена. Занимаешься спортом?

Какого дьявола он интересуется моей гребаной работой? Я похожа на ту, которой приятно любопытство постороннего мудака? Пожелай я закончить вечер траходромом, то ушла бы с первым встречным… или с ним.

– Понятно. – Я отступила от барной стойки.

– Она в мужском туалете. Не думаю, что ты хочешь видеть, как твоя младшая сестра одновременно трахается с двумя парнями. – Я застыла. Не двигалась, шокированная правдой, которой всегда боялась услышать. Мысль о том, что Эбби трахается с парнями, вместо того, чтобы сидеть дома и делать уроки, пульсировала под черепом, вызывая дичайший приступ тошноты. В глотке ощущался кислый привкус стыда за сестру, но пламя гнева и с каждой секундой, распалялось еще больше. – Они, как раз заканчивают.

Даже, когда я рванула в сторону уборных, у меня не было не единой мысли, откуда громиле знать, что там именно моя сестра? Одного взгляда на фото и кучи лиц, не дает стопроцентной гарантии, но он говорил так уверенно, будто лично проследил за тем, чтобы Эбби вошла в кабинку и отдалась разврату. Нет. Меня это не заботило. Все мысли и эмоции были нацелены на скоропостижное раздробление конечностей. Надпочечники работали на всю катушку, глуша в голове рациональную часть и наполняя ее жаждой крови. После разминки, «Розовому Джину» потребуются услуги «Веселой Служанки».⁹⁹

Толкнув дверь в уборную, я обвела взглядом просторное, в сине-белых тонах, помещение. Длинная столешница с тремя умывальниками. Большое, прямоугольное зеркало. Четыре, наглухо запертые кабинки. Музыка, едва пробивалась через дверь, зато мне прекрасно было слышно, что творится за «Порта-Потти».¹⁰⁰

Оооотлииично.

Вытащив из другого кармана кастеты, я натянула их на пальцы. Может, я умею раздавать тумаки, но они мужчины и в любом случае, сильнее. Мне нужен элемент неожиданности. Он разыграет партию.

Пригнувшись, я пробежалась взглядом по ногам: мужские туфли/кроссовки/ботинки, смешивались с босоножками/туфлями на шпильках. В той кабинке, что была у стены, красовалось три пары ног. За дверью, раздавались характерные шлепки, стоны и хрипы.

Боже, после всего дерьма, мне потребуется терапия отвращения,¹⁰¹ в противном случае, я сойду с ума. И это я еще ничего не видела, но фантазия – грозный топор, и он неслабо так врезается мне в лобную долю.

Дверь кабинки распахнулась.

– Анна, – в ужасе выдохнула сестра, выпучив на меня глаза. Уловив мой настрой, она разумно живо отступила в сторону. – Ты не, – следующим вышел ублюдок. Он даже ничего не понял, застегивая ширинку, а я не раздумывая, выкинула кулак с кастетом, посылая прямой удар в подбородок блондина. Тот охнул, не успев ухватиться за дверцу, и завалился назад, прямиком на своего дружка. Унитаз треснул от жесткого приземления, выплевывая под собой лужу воды. – Анна, нет! – завизжала Эбби.

Лучше ей не вмешиваться. Я серьезно настроена, устроить «Шоу Рокки Хоррора», для педофилов. Уродцы, сто процентов не знают, что она еще не совершеннолетняя. Да, их мало за это оскопить. Им надо выпотрошить желудки и затолкать их же гребаные кишки им в задницу.

– Какого хера?! – рявкнул второй, спихнув с себя парня. Говнюк соскочил с унитаза, и, переступив через своего дружка, с бешеным взглядом, пошел на меня. Я отступила на два шага назад. – Ты, сука… – он замахнулся. Я уклонилась, мгновенно атакуя. «Двоечка»¹⁰² остудила накал придурка, придав его челюсти мягкости, а мозгам консистенцию «Jell-O».¹⁰³ Его башка откинулась назад, а тело повалилось на пол.

– О, боже, – ошеломленно выдохнула сестра. Я развернулась к ней, метнув взгляд на высунувшихся из-за дверей кабинок, любителей туалетного соития. Вытаращенные глаза и недоумение – ожидаемая реакция. К их счастью, никто не рискнул присоединиться, к этим двоим в царство Морфея.

– Домой. – Я указала на дверь. – Живо.

Дверь в уборную распахнулась, и вошел громила. Его взгляд упал на лежащих без сознания, коматозников, после на Эбби, затем на меня. Насмешка промелькнула в его странных глазах.

Черт. Я напряженно повела плечами, мысленно прикидывая, сколько придется приложить сил, чтобы уложить йети. Двумя ударами тут не обойдется. Дернув сестру за руку, я завела ее себе за спину.

– Мы уходим.

– Конечно. – Он улыбнулся, отступив в сторону. – Скоро увидимся.

Удерживая говнюка в поле своего зрения, я пропихнула Эбби к выходу. Боже, от одного его взгляда, мне хотелось выпрыгнуть из собственной кожи и превратиться в прах.

– Вряд ли. – Вытолкнув сестру, я вышла следом за ней, не спуская с него взгляда. Надо бежать к чертовой матери, пока придурку не пришло в голову поужинать нами.

На улице, я запрыгнула на свой байк, снимая его с подножки. Эбби забралась на сидение, крепко прижимаясь ко мне и обнимая за талию.

– Прости, Анна. – Прошептала она.

Вот всегда она так. Стоит только мне разрулить все, как сестренка начинает совестливо кусать локти. Боже, когда же она начнет думать головой?

– Ты должна прекратить это, Эбби. Ты еще школу не закончила, а ведешь себя, как законченная шлюха. – От адреналина меня еще трясло и не потому, что я приложила руку к парням из уборной. Все упиралось в незнакомого мужчину. Из-за него, я реально пересмотрела варианты своей жизни, почти согласившись на затворничество в монастыре и желательно побольше крестов, святой воды и прочей церковной ерунды. От брюнета веяло опасностью. Он был живым воплощением ужаса и жестокости. Ох, боже. Запустив байк, я вздрогнула, когда грохот движка прокатился под задницей. – Мы остались друг у друга, сестра. Я не хочу тебя потерять.

Довезя Эбби до дома, я должна была остаться с ней, но ситуация никак не выходила из головы. Мне нужно было немного времени, чтобы все обдумать. Черт. Я не могла просто захлопнуть дверь, и открыть следующую, чтобы отпустить то, что случилось. Велев сестре запереть дверь, я газанула с места, жаждя немного пространства.

Я любила кататься, любила ощущать ветер на лице и гналась за свободой от дерьма в голове. Боже, будь родители живы, они были бы в ужасе, как мы живем. Отец, наверняка, отправил бы Эбби в приют благородных девиц, а от меня отвернулся. Мама… она всегда была слабой. Все, на что она была способна – это плакать. Но, их нет. Я увеличила скорость, жадно хватая ртом ледяной воздух.

Автомобильная авария перечеркнула все, превратив нас в отребье. Эбби едва справляется со школой, я зарабатываю деньги, тем, что развлекаю толстосумов, валяясь в грязи. Знаю, это дерьмо не выход, но… дьявол. Когда-то я была бойцом в легком весе, пока не получила серьезную травму колена. Карьера профессиональной спортсменки в боях без правил накрылась одним местом. Все, что у меня осталось, это показательные обнимашки в ванне с грязью. Деньги не плохие, но это не Эверест моих желаний. Я хочу другого. Чего-то стоящего. Чего-то, где я могу проявить себя и заслужить признание…

Свет фар ослепил меня, а после жесточайший удар выдернул мое тело из седла байка. Я подлетела в воздух, проскочив несколько футов, прежде чем, мешком, грохнулась на асфальт. Хруст и хлюпанье, оглушил барабанные перепонки. Нечто теплое заливало лицо. Какие-то мгновения, и визг тормозов, грохот, крики, сменились блаженной тишиной. Агония в костях и мышцах, превратилась в свинцовую кому, в которую я погружалась все глубже и глубже. Рассудок отчаянно цеплялся за реальность, силясь оставаться в сознании, но тело уже сдалось, не в силах бороться против очевидности.

Я медленно моргнула, смахивая розовую пелену и черную тень, в ярко-золотом сиянии, склонившуюся надо мной. Распахнув рот, я не могла произнести и слова, только хрипела. Глотку заполняла кровь.

– Я же говорил, что мы скоро увидимся.

ГЛАВА 27

Ужин был превосходным. Стейк – потрясающим, а Бэт, как всегда, великолепна. Она встретила меня босяком, с распущенной копной светлых волос, к которым я хотел прикоснуться и в миленьком платье, с запахом, о котором я также думал весь вечер. Точнее, я думал, как избавлюсь от него, добираясь до аппетитных изгибов. Но, будь хоть я на четверть извращеннее, чем все ублюдки, которые мне встречались, я бы сразу приступил к десерту… окей, надо и сейчас припустить коней, а то мысли ведут не в ту сторону.

Я вздохнул, медленно прокручивая стакан с виски. Удивлен, что Бэт позаботилась о напитке для меня. Я бы и на вино согласился, чтобы не усложнять ситуацию и не кипятить свою выдержку.

Заткнись, чувак. Веди себя прилично, черт тебя дери!

– Вы расскажите, как прошел сеанс?

Ах, да. Она же терпеливо ждала, когда я заговорю об этом. Весь ужин, мы придерживались легких тем, чтобы не превращать идиллию в «Полицию Нью-Йорка».¹⁰⁴

– Это было странно. – Пробормотал я, подперев кулаком челюсть. Лувер был так впечатлен пропажей трупа, а может и монологом главврача, что с удовольствием согласился на гипноз. Пока я составлял необходимые бумажки, Кевин договаривался с психотерапевтом о встрече. Сеанс прошел в кабинете доктора Николаса Хорварда. Все, как полагается: кушетка, тишина и хреновина, которую док использовал на патологоанатома, чтобы ввести парня в состояние сна. Ожидал ли я результатов? Не особо. Я не верю во всю эту подсознательную ересь, собственно, как и мой напарник. И что же я услышал, когда начался процесс? Лувер ничего толком не рассказал. Точнее, он не смог описать, кого видел, но уверенно озвучивал короткий диалог, состоявшийся в секционном помещении. Никакого описания, никакой зацепки, только ощущение, что мы все стали героями цирка придурков. Как выразился док, на префронтальную кору или проще говоря, на часть мозга, что отвечает за память было оказано сильнейшее психологическое давление. Вот и что с этим дерьмом делать? – Лувер не смог описать похитителей.

– То есть, сеанс не получился?

– Получился, но безрезультатно. На него кто-то воздействовал, и этот уникум куда сильнее гипноза. – Я пожал плечами. – Все, что всплыло в памяти Лувера, это два мужских голоса.

– Что, по сути, бесполезно для расследования. – Бэт соскочила со стула, собирая тарелки.

– Да. Ну, я как-то рассчитывал, что гипноз приблизит нас к похитителям. – Тащи свою задницу парень и помоги девушке. Она накормила тебя вкусным ужином, а ты не рассиживайся и включайся в работу. – Уж лучше по-старинке. – Я поднялся с места.

– Не нужно мне помогать, Вэл, – улыбнулась она, соскребая остатки еды в мусор. – Я справлюсь.

Я раззявил рот, чувствуя себя немного идиотом. Ну, да, конечно. У Бэт есть посудомоечная машина, да и тарелок на столе не на пятьсот персон. Допив виски, я налил себе еще на два пальца, что… не лучшая идея. В смысле, налегать на алкоголь, когда рядом красивая женщина, а твои гормоны не стабильны. Заставив себя, не пялится на Бэт, пока она возится с техникой, я все же сполз со стула, но только чтобы занять взгляд изучением ее квартиры. Уж лучше я буду таращиться на собрание книг, чем пускать слюни, фантазируя о нижнем белье, под ее платьем. Прохаживаясь вдоль стеллажа, я отметил с десяток хороших изданий. Мисс Войс любитель классики и я уважаю ее за это. Черт, что касается моей коллекции, так туда входят вещи, которые совсем не характеризуют меня, как хорошего парня. Алкоголь, секс и драка… вот мои коллекции. Некоторые, я ношу на своем лице или на костяшках. В печени, в мыслях… и от этого, я не становлюсь предметом подражания. Скорее, примат, одержимый инстинктами размножаться и доказывать свое превосходство. Порой, я становлюсь похожим на дикаря… Бэт, лучше держаться от меня подальше. Особенно ей. Она слишком хороша, слишком идеальна для такого мудака, как я.

Я недостоин, обладать ее телом.

Глянув на Бэт, я сглотнул. Дерьмо. Мой взгляд уткнулся на ее аппетитную попку, как раз в тот момент, когда она наклонилась, что-то убирая в холодильник. Агхр… ее обнаженные, стройные ноги, магнитом притягивали мое внимание, а ткань, натянувшаяся на ягодицах… ох, блядь, лучше молчи.

Не смотри на нее, мудак. Даже не пытайся. Ага. Как будто это остановило мое животное нутро от фантазий. Красочные, грязные мысли колотились под черепом, еще сильнее распаляя то, что я так отчаянно пытался контролировать. Узнай она, о чем я мечтаю, тут же выгнала бы меня. Думать, о Бэт в таком контексте, даже мне противно. Черт, я ненавижу себя за это, но не могу остановить поток сладострастных картинок, где я жестко трахаю ее, а она кончает, выкрикивая мое имя.

Тело прострелило крупной дрожью, откликаясь в каждой напряженной, голодом, мышце. От созерцания этих изгибов, мой член мгновенно напрягся. Пульсация в паху, шла в унисон с биением моего сердца.

Ну, разве это не миленько? Находится с женщиной мечты в одной комнате и вести себя, как законченная скотина?

Вэл, ты либо сейчас же уходишь, либо успокаиваешься, пока не наломал дров.

Отвернувшись, я подхватил рамку с фотографией. Единственный снимок, который я здесь увидел. Бэт с родителями и братом. Они, и вправду, близнецы.

– Это, Элиот. – Произнесла Бэт, подойдя ко мне. Встав рядом, она смотрела на фотографию, слегка склонив голову набок. Ее профиль, чем-то напоминал образ Девы Марии – печальная, благородная и скорбящая. – А у тебя есть братья или сестры?

Оу, мы уже перешли на «ты»? Видимо, она заметила мое недоумение, поэтому улыбнулась.

– Как я помню, – я единственный ублюдок из рода Хоган. – Нет. Но, мой отец был еще тем ходоком, так что не удивлюсь, если в мире найдется незапланированный родственник. – Я поставил обратно рамку с фото. – А что с, – я причмокнул. Так неловко говорить Бэт – ты. – Твоими родителями?

Она пожала плечами, подойдя к дивану. Грациозно опустившись на него, Бэт закинула ногу на ногу. Ну, естественно, мой похотливый ум не мог не придумать кое-что с исполнением этих божественных ступней, коленок и бедер.

– После смерти брата, отношения с мамой испортились. Мы уже десять месяцев не общаемся. Папа умер три года назад. Несчастный случай на работе. – Глядя на меня, она накручивала на палец завязки на платье. – Ты же читал мое личное дело.

Конечно. Умер на стройке. На него упала бетонная плита с пятидесяти футовой высоты. Каким образом это случилось, так до сих пор и не выяснили. Смерть ее отца, можно приравнять к байке об очевидном, но невероятном. Что же… там, наверняка, даже нечего было отскребать от асфальта.

– Мне жаль. – Пробормотал я, снова опустив взгляд на ее колени. А, да, чтоб тебя.

– Ну, – она вздохнула. – Все в прошлом. Надо двигаться дальше.

Ага. Например, мне. То есть, мне надо свалить и по-быстрому. Прийти домой, забраться в душ и передернуть, чтобы избавится от навязчивых фантазий.

– Эм, – я глянул на часы. – Мне пора. Спасибо за ужин, Бэт. Все было очень вкусно. – Я шагнул вперед, собираясь ополоснуть стакан, накинуть куртку и валить к чертовой матери. Чем дольше я здесь, тем сложнее придумывать отговорки, чтобы одергивать внутренние потребности. Черт, чувак, ты только вчера был со шлюхой, неужели не достаточно? У тебя же не спермотоксикоз, чтобы разбрасываться своим моджо направо и налево.

Пока я тщательно отмывал стекляшку, периферия уловила приближение Бэт. Дерьмо.

Не то, чтобы я не жаждал ее… напротив, я сходил с ума от потребности оказаться внутри этой женщины, но рациональная часть меня, не приветствовала подобного исхода вечера. Мне казалось, что я испачкаю ее невинное тело своим грязным хозяйством, побывавшее в стольких женщинах, что ими можно было бы обложить весь земной шар. Поставив стакан на сушилку, я вытер полотенцем руки и развернулся. Бэт, стояла от меня в трех шагах, облокотившись на столешницу. В ее глазах плескалось недоумение, волнение и, будь оно проклято, возбуждение. Клубок эмоций кружил над ней, как стая голодных стервятников, а я застыл, впитывая ее взгляд, устраивая бои без правил с внутренним зверем…

– Ты когда-нибудь, в своей жизни о чем-нибудь жалела? – например, о том, что впустила к себе в квартиру озабоченного извращенца, у которого вместо мозгов виагра.

– Пожалуй, дважды. – Бэт улыбнулась. – В первый раз, когда стала работником золотых арок.¹⁰⁵ – Короткий смешок вырвался из ее рта. – Ну, знаешь, я просто увидела, как они готовят знаменитые бургеры, а я была поклонницей фастфуда, но после этого, наотрез отказалась от него. На самом деле, жуткое зрелище. Второе, – она закусила губу, а я проглотил проклятия. – Жалею, что снотворное не помогает уснуть. – Ее золотистый взгляд впился в мои глаза, говоря открытым текстом – прекрати вести беседы и сделай это со мной. – Как и оставленный на ночь, телевизор.

Я судорожно вдохнул, только спустя секунду осознав, что уже иду к Бэт, с четким намерением кое-что сделать. В глубине души, я надеялся услышать от нее – нет, что могло бы ослабить узел не только у меня на шее, но и в паху. Это разрешило бы проблему, которая назрела, с самого начала. Боги, пусть она пошлет меня куда подальше. Пусть скажет проваливать к такой-то матери. Но… когда, я встал перед ней, опираясь ладонями на столешницу, по обе стороны от ее бедер. Когда ее стройное тело оказалось в плену моих рук, Бэт лишь затаила дыхание. Ее глаза горели предвкушением. Дерьмо. Если бы она только знала, насколько сильно я пытаюсь сдержаться. – Я бы хотела заснуть с кем-то, а не в компании экрана, транслирующего картинки. – Хрипло отозвалась она. – А ты о чем-нибудь жалел?

Я наклонился к ее уху, слегка задевая губами теплую кожу. Бэт вздрогнула. Черт, она так сладко пахла. Носовые пазухи обволакивал ее запах – смесь из цитрусов и сладости. Очень похоже на яблоко в карамели и я пьянел от него.

– Да. Прямо сейчас. – Почувствовав ее ладони на своей талии, я застыл, жадно впитывая тепло через одежду. Дрожь прокатилась по коже, шарахая прямиком в пах. О, да. А почему бы ублюдку не появится. Как будто для этого пришло время. – Я жалею о своих мыслях. – Чуть отклонившись, я приказывал своему телу застыть. Она задрала голову, чтобы удерживать мой взгляд. Зря. Ничего хорошего ты в нем не увидишь, только искаженную, опороченную часть меня. – Они касаются тебя.

– Какие мысли?

Я снова склонился к ее уху.

– Как я трахаю тебя, Бэт. – Стон, вырвавшийся из ее розового рта, вздернул меня до самого нутра. Я сжал кулаки, желая прижать ее к себе, жаждя, дать ей почувствовать, насколько сильно я возбужден и на что готов, чтобы доставить ей удовольствие. Я хотел подарить ей оргазмы, хотел дать ей освобождение и ночь, которую Бэт никогда не забудет. – Но, это чертовски хреновая мысль. – Мои губы скользнули вдоль ее щеки, оставляя невесомые поцелуи. – Ты заслуживаешь хорошего мужчину. Достойного тебя.

– Это мне решать, верно? – она повернула голову. Наши губы были всего в дюйме друг от друга. – Я взрослая женщина, так что разберусь, с каким мужчиной мне быть. – Бэт опустила глаза. Длинные тени от ресниц, упали на ее раскрасневшиеся скулы. Закусив губу, она смотрела на мой рот. – Если честно, я давно ни с кем не была.

– Как долго?

– Чуть больше года.

Срань Господня. Вот это сюрприз. И как получилось, что такая эффектная женщина провела столько времени без внимания? Если только она сама не отшивала претендентов в постель.

– Я не смогу быть с тобой нежным.

Бэт подняла на меня глаза.

– Я не хочу нежности. А теперь, если ты закончил заниматься самоанализом, то поцелуй меня.

– Бэт, – я провел костяшками по ее щеке. Кожа горячая и гладкая, как шелк. В последний раз, по-настоящему, я целовался… черт, даже не помню.

Со шлюхами, до этого не доходило. Там все просто – плати деньги и действуй, но с Бэт… с ней, я сделаю все иначе.

ГЛАВА 28

Когда Вэл прижался к моим губам, я застонала от возбуждения, вспыхнувшего в каждой истосковавшейся клеточке. Его губы были твердыми и мягкими в то же время, и это сводило с ума. А его вкус… он был таким вкусным. Терпкий аромат виски, смешивался с его, словно я пробовала афродизиак. Боже, и запах, который Вэл источал – мужской, агрессивный, чистейший самец, жаждущий жесткого и безумного совокупления. И Вэл был прав, он не будет нежным, потому что легкое касание, превратилось в сокрушающий, необузданный поцелуй. Этот мужчина целовал так, словно заявлял на меня права.

Одна его рука притянула меня к своим бедрам, и я задохнулась от его эрекции. Восхитительная твердость, вжималась мне в живот, пульсируя под джинсами. Вторая, запуталась в волосах, сжав их на затылке. Короткая вспышка боли, в очередной раз давала мне возможность отступить… но, я нуждалась в этом.

Я нуждалась в страсти.

Вэл следовал своим инстинктам, а я поспевала за ним, с удовольствием растворяясь в пьянящем томлении.

Не разрывая поцелуя, он усадил меня на край столешницы, втиснувшись между моих бедер. Эрекция сладко потиралась о мою плоть, усиливая возбуждение. Его ладони легли мне на колени, медленно скользя вверх. Вцепившись в завязки, я спешно распустила их, стаскивая платье.

– О, боже, – выдохнул Вэл, откровенно пожирая взглядом меня. Интуитивно, я знала, что ему придется по вкусу мое нижнее белье. Господи, я купила его сто лет назад. До сегодняшнего дня, оно так и валялось в комоде с биркой на упаковке. – Совершенство.

Ничего особенного. Всего лишь черное, ажурное белье… но, Вэл смотрел на меня так, будто собирался зубами разорвать его в клочья.

Возобновив поцелуй, он обхватил мои груди в ладони, с нежностью сжимая их, лаская соски, через тончайшую ткань. Я застонала, обхватив его ногами за талию. Мои руки гладили его плечи… боже, до чего же он огромный. Широкий и мускулистый. Я ощущала каждое сплетение мускулов, то, как они напрягались и подпрыгивали от каждого движения. Затем, прохладный воздух коснулся груди, когда Вэл стянул чашечки лифчика вниз, а после наклонился, обхватив сосок губами.

– Вэл, – выдохнула я, запустив пальцы в его короткие волосы. Он, определенно, был опытен в ласках. Вэл знал, как довести их до болезненно-чувствительного состояния своими губами и языком. Сколько же у него было женщин? Наверняка больше, чем у меня мужчин. Он был воплощением соблазнения, и страсти… и это было прекрасно. Просунув руку между нами, я ухватила его за член.

– Проклятье, – процедил Вэл, прикусив зубами распухшую вершинку. – Ты уверена, что хочешь меня? – подняв на меня глаза, он не прекращал лизать и посасывать сосок. Похоже, ему нравилось, что я за ним наблюдаю. Или может, Вэл следил за моей реакцией. В любом случае, ничего подобного я давно не испытывала. Ага… да, я с ним чувствую себя девственницей. Я усилила хватку, медленно потирая его длину через ткань джинсов. – Твою мать. – Отведя мою руку в сторону, он закинул ее себе на плечо. – Ты такая красивая. – Выпрямившись, Вэл снова завладел моим ртом, целуя глубоко и властно. – Я хочу к тебе прикоснуться.

– Прикоснись. – Я откинула голову назад, ощущая его язык и губы на своей шее. – Вэл! – когда его пальцы прижались к моему лону, я вскрикнула, а он цветасто выругался, сопроводив ругань низким рыком. Нежное, но настойчивое давление на пульсирующую точку, мягкое поглаживание… ох, я была в одном шаге оттого, чтобы разорвать гребаные трусики и прижаться обнаженной плотью к его пальцам. Я сходила с ума от ожидания, когда Вэл снимет с меня преграду и доведет до экстаза. Всего лишь тонкая ткань, но она казалась толще, чем бетонный блок.

– Ты такая влажная, Бэт. – Прорычал Вэл. Его лицо потемнело от голода. Стальной взгляд горел откровенной похотью. О, да. Эти глаза говорили, нет, они ставили перед фактом – что меня сегодня жестко трахнут, и я приму все, что он сделает со мной. – Теперь, я жажду попробовать твой вкус. Если я не сделаю этого, то сойду с ума.

– Сделай это. – Тяжесть и жар между ног усиливался, скручивая напряжение в тугую спираль. Боже, если Вэл не заменит свои пальцы, ртом, я получу оргазм. Может, он этого и добивается? – Попробуй меня.

Я только успела отклониться назад, приняв вес на локти, как он подхватил меня под колени, откидывая их в стороны, еще шире раскрывая меня. Можно ли возбудиться еще сильнее, только смотря на мужчину, вожделеющего тебя? Пожалуй, с Вэлом это было возможно. Я почти, что испытала микрооргазм. Он стал таким серьезным, как будто обдумывал теорию заговора.¹⁰⁶ Сдвинутые на переносице, брови, напряженные желваки, приоткрытые губы… его грудь раздувалась от тяжелого дыхания, смешиваясь с рычащими нотками. Мой взгляд зацепился за выступающий под ширинкой, бугор. Закусив губу, мысленно я уже была под ним, а его твердый и горячий член глубоко во мне…

В дверь раздался громкий стук. Возникшее между нами, эротическое электричество, в одно мгновение разрушилось.

О, черт…

Я резко села, ощущая себя неловко, хотя ничего плохого не случилось. Вэл повернул голову в сторону двери.

– Ты кого-то ждешь? – он вернул ко мне взгляд, полный ненависти к тому, кто вздумал притащиться в такой неподходящий момент.

– Нет. – Быстро запахнув платье, я затянула завязки. Вэл отступил назад, поправляя эрекцию. Соскочив со столешницы, я пригладила волосы и оправила платье. Снова стук в дверь, на этот раз громче. Глянув в глазок, я выругалась. Какого дьявола Дэннису здесь нужно? Черт, как не вовремя. Мы оба распалились, и заканчивать вечер незваным гостем, не входило в наши планы. Боже…

Вэл шагнул к вешалке, стаскивая куртку. Он держал ее перед собой, удачно скрывая то, что я хотела получить от сегодняшней ночи.

– Все нормально, Бэт. Мне, правда, пора. – Ага, только вот его выражение лица было недовольным, если не сказать, злым.

Распахнув дверь, я уставилась на Дэнниса… который, выглядел так, будто попал в автомобильную аварию. Одурелый взгляд и полное неверие отпечаталось на его, непривычно, бледном лице.

– Бэт, я, – он перевел взгляд на Вэла. – Извини, я не вовремя?

– Нет-нет, – коп поджал губы, мрачно взглянув на меня. – Я свяжусь с вами, если что-то проясниться. До свидания, мисс Войс. – Вэл быстро пересекал коридор, но я отчетливо улавливая в каждом его размашистом шаге кипящее раздражение. Его плечи были сгорблены, словно перед атакой. Дьявол.

Что может быть хуже неудовлетворенного мужчины? Только агрессивно настроенный дикарь, желающий снять стресс любым доступным способом. К несчастью, я догадывалась, на что готов пойти Вэл, чтобы добиться этого. Перед тем, как закрыть дверь, я поймала его взгляд, и на этот раз, он был полон… ревности. Он же не думает, что я захочу переспать с Дэннисом, чтобы унять зуд между ног? Значит, он плохого обо мне мнения.

– Что случилось, Дэннис? – я прошла к холодильнику, доставая оттуда початую бутылку виски. Я была уверена, что коп предпочтет меня, вместо выпивки, поэтому и убрала ее в холод. Господи, прекрати думать об этом. Ага, конечно. Если что, две минуты назад, я сидела на этой чертовой столешнице, пока Вэл раскалял мое тело до предела.

– Прости, если я помешал тебе, но мне необходимо с кем-то поговорить. – Дэннис сильно потер лицо. – Дело в моем сыне. Кажется, он, – он замолчал, усаживаясь за столешницу, напротив меня. – Он убил человека.

– Что? – я достала еще один стакан, наливая нам виски. – В каком смысле, убил? – ни разу не слышала, чтобы Дэннис рассказывал о своих домочадцах что-то плохое, тем более, о сыне со склонностью к убийству. Ладно, понятное дело, что никто не станет об этом распространяться, но почему он не пошел с этим в полицию, а заявился ко мне? – Вот, выпей. – Я пододвинула ему стакан. Дэннис залпом отправил напиток в рот, поморщившись.

– Пит насмерть сбил девушку. – Он поставил стакан для добавки. – Я хотел поехать в участок, но бывшая супруга наотрез отказалась, чтобы я присутствовал. Она сообщила об этом, просто потому что я его отец, но дальнейшая помощь им не нужна. – Отхлебнув виски, Дэннис сжал лоб.

– Как это случилось? Тебе рассказали?

– Знаю только, что девушка ехала на мотоцикле. На большой скорости и не успела свернуть, а Пит, поздно затормозил. Боже, – он выдохнул. – Я не знаю, что мне делать. Как мне помочь сыну.

– Мне жаль, Дэннис. Очень жаль. Я, – что я могла посоветовать? Скрестить пальцы, чтобы парню не пришлось провести следующие пять лет за решеткой? Плюс штраф, около десяти тысяч долларов. Мда, сложная ситуация и к сожалению, учитывая смертельный исход, он не сможет спасти его сына от тюрьмы. – Прости, я не знаю. Вам нужен адвокат.

– Да, но, ты и сама понимаешь, что это бессмысленно. – Добив порцию, Дэннис поднял на меня глаза, задержавшись взглядом на моих… губах. Для того, кто переживает за своего сына, он не о том думает. – Ты говорила, что ужинаешь с другом семьи, но это, ведь, детектив, верно?

Я покраснела, припоминая, что наговорила ему в магазине, лишь бы скрыть детали предстоящего ужина с Вэлом. Хм, неловко получилось. И почему-то я уверена, что у Дэнниса сложилось определенное мнение насчет того, чем я занималась с копом. Или к чему все шло. В любом случае, как бы плохо Дэннису не было, он не вправе вести себя, как ревнивец и устраивать мне допрос с пристрастием.

– Да. И детектив Хоган здесь был исключительно для разговора о пропавшем теле из морга.

– Что – прости?

– Помнишь, я наводила справки о Майкле Вуде? – Дэннис кивнул. – Его тело исчезло. – Я пожала плечами. – Я просто пытаюсь помочь им в расследовании. Николас проводил сеанс гипноза с патологоанатомом, единственным свидетелем, но ничего не вышло. – Я же совсем не лгала и если ему захочется уточнить, он узнает от Хорварда, что так все и было.

– Зачем тебе это, Бэт? Оставь работу полиции.

– Я хочу знать, кто выкрал тело Майкла. – Я нахмурилась. Мне, правда, очень хочется понять – кто это сделал и с какой целью. Может, в Нью-Йорке образовалась сектантская шайка, использующая мертвецов для вызова сатаны? Сейчас такое странное время, что ничему не удивишься. – Ты не поймешь, Дэннис.

– Так, теперь, ты встречаешься с этим детективом. – Не вопрос. Утверждение. Я открыла рот, собираясь высказаться, но он поднял ладони, дескать – все нормально, я не против.

– Извини, конечно, но это точно не тебе решать.

– Прости. Не знаю, что на меня нашло. Просто из-за всей этой ситуации с сыном, я схожу с ума. Несу откровенную чушь. Я не имею права влезать в твою жизнь.

Да, уж, конечно.

– Мне лучше уйти. – Он слез со стула. – Поеду домой.

– Уверен? Может, лучше на такси? – но, Дэннис упрямо покачал головой, состроив обиженную физиономию. Он чуть ли не рывком открыл дверь, что… глупо. Несерьезно для сорокалетнего мужчины с образованием в области психологии и психиатрии, и годами супружеской жизни. Пусть неудачной, но, боже ты мой! Если Дэннис хочет обрести счастье, найти свою женщину, ему стоит разобраться в своем бардаке и научиться контролировать себя и свое эго.

Когда за ним захлопнулась дверь, я протяжно выдохнула, оглядывая свою квартиру.

Вечерок, что надо. Отлично его завершение.

Кстати, по телевизору вроде как показывают «Унесенные ветром». Надеюсь, за просмотром фильма, меня также быстро вынесет из реальности в сновидения, где я буду счастлива.

ГЛАВА 29

Яркий свет ослепил глаза. Ребра захрустели от жесткого удара, выбивая не только из легких воздух, но и сгустки крови. Огонь окатил кости и мышцы, сдавливая мое тело в тугую пружину. Это должно было привести меня в чувство, но конечности не желали двигаться, лишь впитывая мучительные раскаты боли. В очередной вспышке света, я увидела очертания улицы: полумрак, сливающийся с размытыми огнями вывесок. Ветер ерошит мои короткие волосы, обжигает щеки. Я закрыла глаза, принимая ласку. Скорость, свобода… я неслась на своем байке, не имея конкретной цели или адреса.

Удар, сильный и стремительный, как у кобры… я раскрыла рот то ли пытаясь сделать отчаянный вдох, то ли закричать… снова боль и последняя мысль о сестре. Что теперь будет с Эбби?

– Ты хорошо переносишь свои воспоминания. – Голос, как разряд дефибриллятора, окончательно выдернул меня из кошмара или чем бы это ни было. Я резко подскочила на кровати, хлопая глазами. Сон или я реально у себя в спальне и в чем мать родила? Что-то я не припоминаю, чтобы вернулась домой и легла спать голой. Во-первых, я никогда не спала голой, а во-вторых, вчера кое-что случилось и едва ли это из разряда, случайной стычки, после которой можно спокойно стряхнуть с колен грязь и поймать такси, потому что твой байк в дребезги. Я уверена, что вчера случилось нечто и… боль, из-за которой я не могла ни дышать, ни говорить. Ее было столько, что я чувствовала себя набитой стеклом, тушей. Подтянув до подбородка одеяло, я смотрела на бугая, ожидая от него вразумительных слов, типа… боже, мне в голову ничего не приходило, кроме одного – какого дьявола он торчит в моей спальне и что за странное ощущение в теле? – Ты, мертва, Анна.

Еще один вопрос в копилочку, откуда ему знать мое имя.

– Мне часто такое говорили. – Особенно, когда я накачивалась пивом. Я сползла с кровати, теснее заматываясь в одеяло. – И выметайся из моей спальни. Как вообще ты сюда попал? – я потеряла сознание и пока была в отключке, пригласила его в гости? Эва меня приложило по голове.

– Не только по голове. – Улыбнулся бугай. – Ты врезалась в машину. Пролетела несколько футов в воздухе, и, – он скрестил руки на груди. – У тебя неплохие шансы занять второе место в Гиннессе после Даниэля Смита.¹⁰⁷

Вот, дерьмо. Я, все-таки, догнала свою смерть. Говорили мне, надевай шлем, а я отмахивалась от него.

– Шлем бы не помог.

– Ты – что, читаешь мои мысли? – ну, это уже наглость. Мало того, что у меня там дырка, так еще какой-то придурок смеет тыкаться в нее своими грязными ручонками.

– Интересное умозаключение.

– Прекрати влезать мне в голову. – Я пошарила взглядом по комнате, выискивая свою одежду. Как-то неловко стоять перед незнакомым мужиком в одном одеяле. То, что я мертва, не значит, что я растеряла свой стыд.

– Мне нравится, как ты относишься к своей смерти. Знаешь, большинство начинают задавать кучу глупых вопросов, а ты даже не интересуешься деталями.

– Отчего же. – Я наклонилась, заглядывая под кровать. Да, где мои шмотки? – У меня есть пара вопросов. Первый, – чтобы сохранить дистанцию и добраться до шкафа, мне пришлось перелезть через кровать. – Когда ты уйдешь и второй, насколько сильно ты дорожишь своими конечностями, чтобы сделать это быстро?

Здоровяк рассмеялся. Громко. Его смех, мог разбудить соседей в другом районе, не говорю уже о своей сестре. Черт, Эбби. Она же в соседней комнате, пока мы тут миленько разговариваем. Странно, что она до сих пор не влетела в спальню, заикаясь/выкатывая глаза и тыкая на этого неандертальца пальцем.

– Эбби не слышит нас. Она даже не знает, что ты мертва.

И о чем это говорит? О том, что больница хреново работает, а любители нежити даже не пытаются оповещать родственников о погибших. Вечная проблема живых и мертвых.

Достав из шкафа джинсы и футболку, я глянула на бугая. Прятаться в ванной, чтобы переодеться – бездарная идея. Не потому что, хочу блеснуть своими прелестями, скорее для безопасности сестры, лучше не выпускать придурка из виду.

– Сейчас, это делать бессмысленно. – Заявил он, с улыбкой.

Бессмысленно выслушивать незнакомца, который говорит мне, что одеваться бессмысленно… м-да, хрень какая-то получается. Если не буду его слушать, может он исчезнет, а я проснусь? К несчастью, я поняла, что мои травмы были несовместимы с жизнью, и я умерла… но, а вдруг, это все же сон? Бывает же такое, что тебе снится собственная смерть, а пробуждаясь, ты все еще чувствуешь последствия сновидений, вроде покалывания в мышцах.

– Тебя ущипнуть?

Я вздрогнула, потому что семифутовая махина стояла передо мной. Как он так быстро пересек комнату? Кто он, черт возьми? Я быстро отступила назад, налетев спиной на шкаф и… еще немного, и моя задница оказалась бы на коробках. Здоровяк успел поймать меня за предплечье и притянул к своей груди. Я судорожно выдохнула, испытав не менее странные ощущения, пока он удерживал меня за талию.

– Ты в порядке, Анна? – вибрация его голоса отозвалась у меня в груди. – Твоя оболочка слишком нежная для падений. Постарайся ее не испортить, пока я, – я задрала голову, встречаясь с его необыкновенными глазами. У людей не бывает таких глаз. – Не вернул тебя в тело. – Голос парня упал на несколько октав ниже.

– Не вернул меня в тело? Оболочка? – по коже пробежались мурашки, когда свободная рука бугая прошлась вверх по моему плечу. – Кто ты такой? – и почему ты лапаешь меня, а я не сопротивляюсь? Умерев, я не могла превратиться в разнеженную дурочку и млеть от объятий незнакомца.

– Найл. – Он ухватил меня за подбородок. Властно и в тоже время, нежно. – Я твой куратор.

– Кто? – я точно ударилась головой и мне чудится необъяснимая хрень.

– Тот, кто вернул тебя с того света. – То яркое сияние, которое я видела… он ангел? – Те, кто меня хорошо знают, так не думают. – Улыбнулся он. – Но, я дам тебе возможность исправить свои ошибки, посредством борьбы со злом.

Ошибки… я совершила ошибку, когда села на драндулет, вместо того, чтобы остаться дома с сестрой. Мне нужно было заставить себя никуда не ехать и быть в своей комнате, может, тогда бы я не умерла. Что теперь мне делать? Эбби осталась одна. Ни родителей, ни старшей сестры, которая могла бы присмотреть за ней… да, она и недели не продержится, чтобы не вляпаться в неприятности. Уж я ее знаю. Если до этого, я постоянно вытаскивала свою обожаемую сестричку из клубов, чтобы в миллионный раз напомнить – она еще ребенок, она не закончила школу, ей надо учиться/думать/стремится к лучшему, а не раздвигать ноги перед мужиками… а теперь? Как я смогу ее уберечь? Если Найл говорит, что я смогу исправить ошибки, то я не представляю, каким образом. Как можно исправить собственную смерть?

– Подожди, – я нахмурилась, отстранившись от него. – Борьба со злом? В каком смысле?

– Сначала, заберем твое тело. Крепко ухватись за меня.

Но, я не хочу никуда идти. Я не собираюсь оставлять Эбби одну, пока не поговорю с ней. Я не доверяю этому типу, чтобы так легко поддаться на уговоры.

– Уговоры? – он приподнял уголок губы. – Поверь, я не уговариваю, Анна. Я приказываю, а мне подчиняются. Ты – подчинишься.

Надменность в его тоне сработала для меня, как пусковой курок. Ни один мужик не смеет мне приказывать, тем более этот, кто называет себя непонятно кем. Да, пусть хоть сам Господь Бог ко мне спустится, я все равно никуда не пойду.

И раз он читает мои мысли…

Выкинув колено вперед, я пнула Найла в пах. Это должно ослабить его хватку, а инерция сама потянет тело здоровяка вниз, чтобы я нанесла еще один смачный удар ему с головы в нос. Ни один мужик не смог бы выстоять против звенящих бубенцов, но когда я вскрикнула от боли в коленке, а на роже ангела ни дрогнул, ни единый мускул, мне стало страшно. Либо у говнюка там титановая ракушка, либо я ошиблась в своих расчетах. Дернувшись в его хватке, я попыталась хлопнуть его кулаком в ухо, но Найл с легкостью, перехватил мою руку, заломив ее мне за спину.

– У смертных это называется шоком, но, ты мертва, а ведешь себя, как они – неразумно. – С ледяным спокойствием, сказал ангел. – Не вежливо бить того, кто вытащил тебя из задницы.

Пошел он сам в задницу! У меня есть еще одна рука.

– Рискнешь, и я сломаю ее. – Процедил Найл, смерив меня угрожающим взглядом. Его глаза вспыхнули ярко-белым свечением. – А теперь, уйми свое маленькое тело, пока я его не утихомирил. Поверь, тебе не понравятся мой метод. – Я открыла рот, чтобы высказаться, как он резко ухватил меня за затылок и придавил к своей груди. – Заткнись, Анна.

Всего на секунду, мне показалось, что он поднял меня над полом. Краткое, но физически ощутимое чувство невесомости, а затем снова твердость под ногами. Эти мгновения, его рука крепко прижимала меня к своему телу, а лоб упирался в твердые мышцы его груди. Откуда-то со стороны донесся тихий свист, словно кто-то открыл двери, усиливая в комнате сквозняк. Повеяло холодом, но мне было комфортно. К своему стыду, мне было спокойно вдыхать запах мужчины… он пах, как луговые цветы, солнце, море и все то, что мне нравилось, когда я была живой. Разве можно чувствовать аромат всего и сразу, но при этом, разделять их? Я снова вдохнула, крепче обнимая его за талию. Стоп… когда я успела вцепиться в него? Какого?

– Мы на месте. – Найл отодвинул меня. Встретившись с его мрачным взглядом, мне показалось, что он сам был не готов к моим ответным объятиям. Но, потом, все мои мысли выветрились, когда до меня дошло, где мы.

Я стояла среди трех, как я называла, разделочных столов, оборудования и секционных морозилок с трупами. Ох, проклятье. Я оглядывалась по сторонам, обхватив себя за живот. Ненавижу морги. Все еще помню, как приходила сюда на опознание своих родителей. Точнее, на опознание того, во что они превратились. Дрожь прокатилась по телу, вызывая поганые воспоминания их обезображенных тел. В тот же день, когда я проходила мимо универмага, какой-то бездомный сказал мне, что я скоро умру. Это было год назад. Не так уж и скоро, но я могла что-то изменить за это время. Найти хорошую работу и не садится на байк. Я могла полностью сосредоточиться на Эбби, заботясь о ней, как и подобает старшей сестре. Я должна была поговорить с ней, выслушать, почему она выжигать свою боль, прыгая в объятия парней, а не ко мне.

Услышав грохот, я обернулась. Найл выдвинул из морозилки поддон с телом, накрытым простыней. Ткань местами пропиталась кровью. Дерьмо. Я вонзила ногти в предплечье, когда ангел откинул простынь.

Ужас, неверие, тошнота… я не знаю, что чувствовала, смотря на свое изломанное тело. Вывернутые конечности, шея под неестественным углом и куча гематом, и разрывов, с черными пятнами крови. А на голове… нет, меня сейчас тошно стошнит. Сжав челюсти, я заставляла смотреть на себя, чтобы… по-моему, поздно клясться, что перестану кататься на байке без шлема.

Найл прав, он бы не помог.

Я вздрогнула, услышав треск. Ангел вправлял окоченевшие конечности на место. Хруст… и еще… еще…

Я больше не выдержу. Зажмурившись, я заставляла себя дышать, но в легких не ощущался воздух.

– Подойди, Анна. – Я открыла глаза. Его взгляд был прикован ко мне, а не к моему телу. Всего на секунду, я хотела поддаться стыду, что незнакомый мужчина видит его обнаженным, но после того, что я услышала и увидела… эта хрень вообще неуместна.

Помявшись на месте, я шагнула к столу, чувствуя, как все мои внутренности сворачиваются в тугую пружину. Хорошо, что меня не успели вскрыть… а есть разница? Я все равно труп, от этого что-то изменится?

– Ложись.

– Что? – охнула я, отпрянув назад, и тут же натолкнувшись на него.

– Ты должна забраться в свое тело, поэтому ложись. – Его ладони вцепились в мои плечи, подталкивая ближе к столу.

– Я не хочу. – Паника сдавила горло. Может извращенцам и нравится отдыхать с трупами, но я точно не жажду почувствовать рядом с собой ледяную кожу. Я не буду… ни за что… но, как бы я не упиралась ногами и руками, говнюк без труда пресек все мои попытки к сопротивлению, и быстро подхватив на руки, опустил меня прямо на мое тело.

ГЛАВА 30

Я давно наблюдаю за носителем человеческой шкурки, и оно как никакое другое, подойдет для достижения моей цели. Мне нужно это тело. Молодое, подтянутое и самое главное, оно достаточно сексуальное, чтобы воспламенять взгляды мужчин. Среди человеческих тел, эта смертная была центром внимания. К ней клеились парни, и каждый из них норовил угостить ее выпивкой, потанцевать, а потом, если повезет, поиметь в уборной клуба. Забавные человечишки. Как вы любите удовольствия и разврат. Будь у меня возможность, вы бы ощутили мое удовольствие на собственных шкурах… уже хочу увидеть, как далеко вы зайдете в своих пороках… но, сейчас, моя плоть была никчемной, не такой соблазнительной, как у этой смертной и чем дольше я жду, тем сильнее желание завладеть им.

От предвкушения, у меня затряслось то, что с натяжкой можно назвать поджилками. Слюна стекала изо рта от нетерпения. Человеческий мужчина, что стоял рядом со мной, но не видел, сморщился, так если бы ему под нос сунули, пролежавшую на жаре, рыбу. Ммм… вкусняшка.

Подставив под его нос палец, я улыбалась, наблюдая за тем, как смертный шмыгает им, вертя головой по сторонам, выискивая источник зловония. Не угадаешь, дружок. Я туточки, а ты меня не видишь. Протолкнув ему палец в нос, я прыснула от смеха, когда парень начал дико чихать.

Ладно. Подурачились и хватит. Нельзя упускать свою цель.

Вернув внимание на шлюшку, я облизнулась, когда она и ее одноразовый кавалер, направились в сторону уборных. Проскользнув через толпу, я последовала за ними, заурчав от восторга, что вот-вот получу долгожданный наряд. Парочка скрылась в кабинке с определенной целью, но у меня нет времени ждать, пока они обменяются жидкостями и получат наслаждение. Ни в этой жизни, сучка и не с тем парнем. Просунув голову сквозь хлипкую дверь, я с шипение выпустила воздух. Ублюдок спустил штаны, устраиваясь на унитазе, а дура в это время, возилась с трусами.

Хм… им, хотя бы известно о вреде беспорядочных половых контактов? Мы не знаем, что такое презерватив, да? А потом плодят выблядков, чтобы они размножались и засирали планету.

– Фу, – проворчала девчонка. – Что за запах? Это ты сделал? – я захихикала. Вдыхайте, людишки!

– Я? – а сколько оскорбления на лице говнюка. – Дура, я не делал этого! – от обиды, у него даже член упал. Так хотелось заржать во все горло.

– Козел. – Шлюшка быстро надела трусы и выскочила из кабинки. Я за ней.

Отлично. Теперь, возьму то, что принадлежит мне.

Смертная вернулась в зал, озаряясь по сторонам. Ищешь очередного мужика, чтобы с ним развлечься? Черта с два, я тебе это позволю. Я слишком долго ждала, чтобы тратить долгожданные секунды на туалетный перепих. Я подобралась к ней ближе, на что кретинка проворчала проклятия, как тут отвратно воняет. В итоге, я вынудила ее выйти из клуба.

Ох, ну, наконец-то.

Поежившись, девушка бросила взгляд на трех парней, болтающих на улице, но судя по мыслям, желание познакомиться с ними у нее отпало. И правильно. Ты и так заставила меня ждать. Когда она двинулась прочь, я последовала за ней, придерживаясь дистанции. В голове шлюшки то и дело вспыхивали лица мужчин, которых она видела в клубе. Она жалела об упущенном шансе, провести ночь с кем-то из них, жалела о том, что никто из них так и не оценил деталей в интересных местах. Оу… так, моя шкурка приукрасила свои прелести, чтобы произвести впечатление? Ну, не беспокойся, я оценю, когда надену тебя. Ты подойдешь для моей коллекции от Армани или лучше сказать – от Создателя.

Я сократила расстояние, практически дыша ей в затылок. Девчонка вздрогнула, оглянувшись назад, но естественно никого не увидела. Однако, ее шаги ускорились. Быстро переставляя культями, она перешла на другую сторону улицы, также спешно приближаясь к жилому дому.

Влетая за ней, я ощущала ее панику и страх. На вкус он был, такой же сладкий, как мороженое из слизи. Сначала шлюшка метнулась к подъемнику, но потом передумала, рванув к лестнице, пересекая через две ступеньки. Запнувшись, она выругалась и снова оглянулась через плечо. Я улыбнулась, жаждя увидеть ее физиономию, когда покажусь во всей красе.

Детка, я буду в твоем вкусе.

На третьем этаже, девчонка, судорожно рылась в сумочке, выискивая ключи, а затем подскочила к двери, судорожно открывая замок. Ох, эти смертные. Сколько живу, ни разу не видела по-настоящему отважного существа. На словах, они все смелые, но стоит только делу дойти до драки, как у этих двуногих бактерий, сразу атрофируется чувство собственного достоинства. Они готовы на все, что угодно, лишь бы оставить себе жизнь.

Кровожадные. Коварные. Лицемерные.

И что в них привлекательного, кроме упаковки?

Проскользнув за шлюшкой, я облетела просторное помещение, выкрашенное в голубые оттенки. Куча дерьмового барахла, которым пользуются смертные, казались мне лишними. Я не прихотлива и питаю слабость к двум вещам – мой шкаф и свобода. Для меня это так же ценно, как для сучки ее жизнь. Пока я инспектировала ее халупу, шкурка слонялась по комнате, бормоча, как устала от своей неудавшейся судьбы. Скинув свои тряпки, она села перед туалетным столиком с зеркалом, украшенным вырезками из журналов. Лица и тела мужчин… девочка, у тебя все впереди. Уф, а сколько дерьма на столе. Всевозможные бутыльки, колпачки, разноцветные перья и журналы, с закладками.

Встав у нее за спиной, я взглянула на ее отражение. Грустная до невозможности. С таким лицом, только похороны справлять или выслушивать завещание дальнего родственника. Стянув волосы в хвост, она вздохнула, вытаскивая из коробочки ватные диски.

Ага, тебе бы не помешало меньше краситься. Из-за этого кожа портиться… с другой стороны, когда я начну с тобой играть, твоя кожа претерпит и не такое. Наблюдая за тем, как она неспешно смывает косметику, я и сама выдохнула. И чего я жду? Давно пора надеть костюмчик.

– Тихо. – Мой голос был скрипучим, как старое колесо, но эффект сработал и девка увидев меня в отражении, впала в ступор. Ее порозовевшее от химии, лицо, мгновенно побелело. Глаза округлились до размеров земного шара, а рот раскрылся в немом крике. Да-да, немом. Потому что я приказала ее заткнуться. Не нужно будить соседей и привлекать внимание. Вот она и застыла, не в силах произнести и звука, но ужас… о, ее ужас был взрывом у меня в ноздрях. Острый, насыщенный запах проникал в меня, как проникают наточенные лезвия ножей до самой кости. – Ой! – я притворно вздрогнула. – Страшилища какая! Неужели, это я? – я наклонилась вперед, все еще глядя в зеркало. – Ну, ничего. Скоро все изменится. – Мои деформированные губы растянулись в улыбке. – Спрашиваешь, что я такое? – моя костлявая ладонь легла ей на голову. – Я та, кто станет тобой. – Когда смертная задрожала, я ощутила ее вибрацию своим телом. – Ты готова? – мои ногти вонзились ей в череп. Ее глаза так сильно расширились, что на белках показались красные пятна. Из уголка скатилась слеза. – Обещаю, тебе понравится.

Это последнее, что она услышит, перед тем, как исчезнуть из мира. Шлюшка никогда не найдет настоящей любви, никогда не выйдет замуж и не познает, что такое быть матерью.

Такова… нет, не ее судьба, такова моя воля.

ГЛАВА 31

Похмелье выбивало из колеи. Битый час, я сидел за своим столом, уставившись в никуда, пытаясь переварить то, что вчера было выпито и выкурено. Желчь прокатилась по глотке, напоминая в сотый раз, что смешать скотч с пивом была паршивой идеей.

Я пытался забыть о внезапном появлении мудака и об упущенном шансе, доставить наслаждение Бэт. Одному только богу известно, как упорно я удерживал себя в машине, и не сорвался, чтобы подняться и выбить на хрен все зубы ушлепку. По хрен, что их связывает, в тот момент, я чувствовал себя животным, жаждущим заявить права на свою женщину, оставить на ней свой запах и метку, чтобы ни один, мать его, уебок, не приближался к Бэт и за милю обходил ее стороной.

Ага.

Я очень старался сидеть на месте, но руль от моей хватки затрещал, а взгляд… хм, думаю, во мне в тот момент, пробудился кровожадный демон, требующий покромсать соперника на куски и бросить их к ногам своей женщины.

Какого дьявола, Вэл? Ты никогда не был собственником. Что изменилось?

Понятия не имею, но тот гребаный упырь не выходит у меня из головы. Даже сейчас, я сжимаю кулаки, готовый выискать адрес говнюка и свершить насилие.

Бэт – моя женщина.

Если бы не он, то мы бы перешли от ласкательных затравок, к настоящей близости… черт, как вспомню Бэт и то, как она отзывалась на мои ласки, как стонала и выкрикивала мое имя, так яйца начинают сжиматься. Я почти добрался до ее нежного места… почти… еще пару минут, и Бэт кончила бы, а я с удовольствием бы слизывал то, что подарило мне ее тело.

Дерьмо.

Я не должен думать об этом на работе. Будет забавно расхаживать по участку со стояком. К несчастью, фантазии, которые я хотел осуществить с самой прекрасной женщиной на свете, остались пока недостижимыми… алкоголь не помог, как и дрочка. Пришлось передернуть пару раз, чтобы снять напряжение в паху, но это была еще одна очередная хреновая затея. Я лишь распалил себя жаждой взять то, что хочу. И как хочу… боги. Как же сильно я хотел Бэт. Ни с одной женщиной, у меня так не слетал котелок. Ни с одной, я не был готов превратиться в примерного парня, а после в мужа. Черт, если так дело пойдет, то я женюсь на ней, требуя дать мне наследников. Я перестану пить, курить и таскаться за юбками. Я буду верным и любящим мужчиной для нее… только, едва ли она захочет меня. Отдельно от секса, я не такой уж и милый, но ради Бэт, я постараюсь измениться.

Ублюдок.

О чем ты мечтаешь?

Зачем?

У Бэт не было секса год с небольшим, так что не удивительно, что она вцепилась в тебя. Один трах и она перестанет со мной видеться. Не захочет меня после, каким бы я не был умельцем в постели.

Подхватив кружку с остывшим кофе, я сделал глоток. Пора признать, что ты не способен на серьезные отношения. Женщины видят в тебе только живой член, который может доставить удовольствие, но в общих планах, ты на хрен никому не нужен. И Бэт я не нужен. Проклятье, почему я не могу относиться к ней, как к другим? Едва ли это из-за того, что вчера не получилось спустить пар. Неа. Тут, что-то другое.

Ревность. Признай это, Вэл. Ты приревновал Бэт к мужчине, уже во второй раз. И пока ты ехал к себе домой, ты думал, чем она занимается с тем говнюком. Стал ли тот козлина мне заменой… утолил ли он ее голод? Вот это дерьмо тебе не дает покоя, а не потому, что ты расстроен из-за избытка семенной жидкости. Ты хочешь позвонить Бэт и прямо спросить – ты трахалась с ним? Понравилось раздвигать перед ним ноги?

О, нет, Вэл.

Прекрати.

Вы почти не знаете, друг друга, а ты уже ведешь себя, как Отелло. Не будь придурком и перестань строить воздушные замки о счастливой жизни с идеальной женщиной.

– Ну, и как все прошло? – Кевин сел за свой стол, напротив меня. Я вскинул на него глаза, уловив в его взгляде насмешку. Какие мы веселые с утра пораньше.

– Ты о чем? – влив в себя остатки кофе, я поднялся за добавкой. Кофеин хреновый и он совсем не приводит меня в чувство.

– Об ужине с мисс Войс.

Ах, бля. Я вчера имел неосторожность ляпнуть, что иду на ужин к Бэт… то, есть, к мисс Войс и сказал это, только чтобы отвязаться от очередного приглашения напарника слопать стряпню его благоверной. Когда до него дойдет, что я не фанатик семейных посиделок в компании ненавистников?

– Нормально. – Плеснув себе кофе, я глубоко вдохнул. Теперь, понимаю, чего Кевин улыбается. Напрашивается на подробности моих постельных игрищ с Бэт? – Поели, и я поехал домой.

– Без десерта?

Я развернулся к нему, насупив брови. И где только парень нахватался словечек с двойным дном? Ах, да. У меня.

– Было мороженое, но я отказался. – Солгал я, сделав глоток. Ослиная моча и то вкуснее этого кофе.

– Ты никогда не отказываешься от мороженого. – Кевин закинул лодыжку на колено, сцепив пальцы на животе. – Все еще не пойму, почему мисс Войс пригласила тебя на ужин?

– Ты тоже меня приглашаешь.

– И ты отказываешь мне, а мисс Войс нет.

Блядь. Спросил бы уже прямо, чего зря растрачивать калории?

– Хочешь знать, спал я с ней или нет?

– А ты спал? – улыбнулся он.

– С чего это ты такой веселый? – вернувшись за свой стол, я нарочито громко отхлебывал напитка, зная, как напарника это бесит. – У Пегги, наконец, появилось настроение? – я знал, что Кевин не оценит моей подколки и возможно обидится… но, не хрен и мне ставить палки в колеса. Необязательно приходить к женщине на ужин, чтобы потом ее трахнуть. Что за народ? Понимаю, что я создал себе репутацию – трахальщика всего, что движется, но, есть же… не знаю… рамки? Конечно, останься мы наедине, я бы довел до оргазма Бэт в кухне, потом отнес бы ее в спальню и продолжил.

Кевин скинул ногу и выпрямился. Его физиономия приобрела оттенки недовольства.

– Это грубо, Вэл. Очень грубо.

– Извини. – Я потер лицо. Башка, трендец, как раскалывается. – Ничего не соображаю.

– Меньше гоняйся за Зеленым Змием. – Проворчал напарник, выдвинув ящик из своего стола. Бросив мне упаковку «Алка-Зельтцера»,¹⁰⁸ он поднялся с места. – Ты уже слышал новость? – я закинул две таблетки, проглотив их с глотком кофе.

– Неа. Какую?

– Из морга пропал еще один труп. – Я поперхнулся, закашлявшись. – При чем из той же больницы.

Да, быть, блядь, такого не может! Два трупа и два исчезновения.

– У нас – что, появился некрофанат?

– Что? – брови Кевина опустились еще ниже, а после уголок его губы поднялся в микроулыбке. – У тебя точно голова не варит. Несешь какую-то чушь.

– Когда исчез труп? – я вскочил с места, стаскивая со стула куртку.

– По камерам, около полуночи. В морге, кроме охранника никого не было, но он ничего не видел, как и медсестра, работающие в ночную смену. Нам сообщили только что.

Потому что патологоанатом сам только что обнаружил пропажу. У них же вроде смена в восемь начинается. Хм, интересно, это тот же аутопсист – мистер Лувер? Если так, то мне жаль парня.

Кевин подозрительно сузил глаза.

– Только не говори, что это сверхъестественное исчезновение. – Он последовал за мной в коридор. Мы миновали баррикаду из столов и копов, двигая на выход.

– А как, по-твоему, это назвать? – я начинаю верить словам Бэт, что всему виной вмешательство потусторонних сил. Не могут два тела просто исчезнуть и остаться незамеченными. Вопрос – почему именно эти жмурики или лунатикам, похрен, кого похищать?

– Не знаю.

На ходу, напарник успел поприветствовать своих коллег, с которыми я не слишком поддерживал хорошие отношения. Плевать. Оттого, что я буду им улыбаться, они не начнут меня уважать. У меня репутация хренового копа, с хреновыми методами и хреновым мнением о людях в целом, но стоит на пороге появится дерьму, как меня первым запускают в комнату для допросов. Спрашивается – почему вы, такие хорошие и прилежные дяди, а боитесь показать свою силу? Мы живем в животном мире, так и поступать надо, как животное. Уф… что-то понесло меня от таблеток с кофе.

На улице, я закурил сигарету, двигая к машине. Кевин уже договаривался с мистером Мудаком о разговоре по душам. Что-то частенько пропадают в клинике Риганса тела. А не приложил ли главврач к этому руку? Оттого и никаких свидетелей. С другой стороны, стал бы он возиться с камерами, чтобы зачистить участок на пленках? Почему просто не удалить файл?

Забравшись в машину, я опустил окно, выдувая дым. Напарник газанул, выезжая с парковки, не забыв буркнуть, чтобы я пришпорил себя ремнем безопасности.

Ох, чувствую, что это не последний пропавший труп.

ГЛАВА 32

Просыпайся, говнюк.

Голос, на фоне заевшей донельзя, песней, мгновенно вырвал меня из сна.

В первую секунду, я распахнул глаза, наткнувшись на рожу Годвина, во вторую, резко сел, заехав лбом придурку в нос. Он крякнул, отпрянув назад, а я поморщился, ощущая пульсацию в черепе. Черт. Да у него там бетон, а не кости.

– Чего дерешься с самого утра? – недовольно проворчал «Рапунцель», потирая ушибленный нос.

– А ты чего таращишься на меня, пока я сплю? – я уснул? Я даже не помню, как провалился в темноту. После того, как Элиот ушел в ванную, я выкурил еще несколько сигарет и прилег на кровать, подремать.

– Может, я впервые в жизни видел, как живой труп пускает слюни. – Улыбнулся ублюдок.

– Ну, ты и мудила. – Годвин сморщился, но в перламутровых глазах горела насмешка. Скинув ноги на пол, я потер лицо. Потом огляделся по сторонам. – Где Элиот?

– С Юджином в садоводов играют. – Цокнул ангел, завалившись на матрас. – Потом пойдут в песочницу, куличики лепить.

Я хмыкнул. Судя по тону, косматого распирает от обиды, что его забыли пригласить. Ты смотри-ка, бедняжку не позвали выковыривать из песочницы собачье дерьмо.

– Я все еще читаю твои мысли, Вик. – Говнюк улегся головой на моих подушках. Черт бы побрал его лохмы. Не хватало мне его перхоть вдыхать. – Во-первых, у меня нет проблем с головой.

– Правда? – съязвил я, стаскивая со стула пачку и зажигалку. Надо бы заиметь себе нормальную тумбочку.

– Придурок. Я говорю о волосах. Чем они тебя не устраивают?

– Меня не устраивает, что ты разлегся на моей кровати.

– Это не кровать, а матрас. И, – он приподнялся на подушках. – Спроси любого – ангел в кровати, мечта каждого смертного. Тем более такого красавчика, как я.

– Как это мерзко слышится. – Скривился я, закурив. Поднявшись, я шагнул в кухню, выпить кофе. – Ну, а серьезно, где Элиот?

– Я же сказал – с Юджином. Он помогает парню адаптироваться к новой жизни.

Ага. И это новая жизнь? Моя прежняя была не сахаром, но существовать в качестве живого трупа, тоже не Священный Грааль. Я бы предпочел остаться мертвецом, чем заниматься не пойми, чем.

– Хочешь обратно?

– Хочу, чтобы ты свалил из моей чертовой головы. – А кто-то у нас очень заботливый. Кофе сварил… и все равно, он мудак. – Ты можешь хоть на минуту не крутить свою музыку?

– Могу. – Скрестив ноги в щиколотках, Годвин заложил руки за голову. – Но, одному слушать ее неинтересно.

Потрясающе. На этом, запас слов у меня иссяк.

– Итак. Ты приперся ко мне с целью… – я выразительно на него посмотрел, на что Годвин заерзал на кровати, как будто у него в заднице завелись глисты.

– В твоих рядах пополнение, Вик. – Закрыв глаза, пробормотал ангел. – Скоро познакомишься со своей напарницей.

Ага, жду не дождусь. Иметь в своей команде женщину – прямо-таки, стопроцентный успех в слаженной работе. От них же вечные неприятности, да сопли. Не пойму, почему ангелы втянули в борьбу со злом, женщину?

– Думаешь, как женоненавистник. Не припомню, чтобы ты пропускал юбку, когда хотел накормить своего одноглазого дракона. Хотя, – он открыл один глаз. – Последние полтора года целибата превратили тебя, скорее в девственника, чем в мизогиниста.¹⁰⁹ Может, она окажется не такой слабовольной, как те девки, с которыми ты трахался, пока был смертным.

– Может, прекратишь совать свой крылатый зад в мою половую жизнь? – прогудел я, делая большой глоток кофе.

– Она тебе понравится. – Довольно улыбнулся гад. – Не в сексуальном смысле, хотя штучка она еще та.

Я фыркнул, отставив кружку на стол. Едва ли мне кто-то понравится, после того, как я…

– … разучился? – подсказал «Рапунцель», уже оказавшись у моего холодильника. Чего он там пытается найти – не понятно. – Не так уж и сложно наверстать упущенное. С Бэт, например. – Придурок выпрямился, держа в руках банан. Очистив его от кожуры, ангел откусил от него смачный кусок. Вот это пасть… – Завидовать нехорошо.

– Было бы чему, – я осекся, когда в комнате появился огромный мужик, в компании рыжеволосой девушки. Таааак… это, видимо, и есть моя напарница. Мельком оглядев ее, я сделал пару выводов: первый – она точно не из изнеженных созданий. Это чувствуется по ее – надеру всем зад, разноцветному взгляду, да и физически, девчонка сложена, как спортсменка. Симпатичная, и все же хрупкая, для бойца. Ну, да, ладно. Мое внимание было больше приковано к бугаю в черном костюме. Он мне сразу не понравился. Рожа у него, как у цербера, страдающего запором. По идее, должен вселять ужас и страх, учитывая габариты и устрашающий взгляд, но для меня он был очередным ангелом с прибабахом.

– А мы уже заждались вас. – Произнес Годвин, бросив шкурку от банана в мусорку. – Здравствуй, Анна.

Девка бросила на «Рапунцеля» подозрительный взгляд, затем взглянула на меня. Похоже, Анна не в восторге от знакомства. Сколько ей лет? Совсем молодая. Ей бы учиться, а не спасать задницы людей.

В комнате повисла напряженная тишина, пока я и Анна, рассматривали друг друга, Годвин жевал очередной фрукт из воздуха, а громила недовольно зыркал в мою сторону.

– Ну, мне пора. – «Рапунцель» подмигнул мне и исчез, а вот здоровяк не торопился уходить. Он все еще пялился на меня, как на заклятого врага, что ли. Не знаю, может, он мысленно пытался меня предупредить, чтобы я держал свой член в штанах подальше от его подопечной? Я и не собирался ничего с ней делать. Она для меня ребенок, так что увольте.

– Хорошенько запомни эту мысль, мальчик. – Прогудел говнюк, сузив глаза. Зрачки вспыхнули белым светом.

Угрожает? Как интересно.

– Мальчик? – процедил я, швырнув бычок в раковину. Шагнув в его сторону, я остановился, почти, что нос к носу перед ублюдком. – Тогда и ты запомни, говнюк, еще раз назовешь меня мальчиком, и твои зубы окажутся у тебя в кишках. Хочешь мне что-то предъявить – начинай. – Я не против хорошей драки, к тому же, давно у меня не было рукопашной. Надо бы размять косточки, а то так и зудят костяшки, начистить кому-нибудь рожу.

Губы ублюдка растянулись в акульем оскале, но глаза пылали от предвкушения. Тоже любит человеческую отбивную? Рыжая откашлялась, выдохнув проклятия. Она и не собиралась отступать, чтобы не попасть под горячую руку… я так понял, у Анны есть склонность к силовым тренировкам.

– Позже. – После, его горящий взгляд переключился на рыжую. – Увидимся. – И он растворился в воздухе.

Жалость, какая, а я только настроился на веселье. Ну, позже, так позже. С удовольствием выбью из него дух или что там у ангелов.

– Вик. – Я протянул девушке руку. – А ты, Анна. – Вряд ли подойдут слова – добро пожаловать или мы рады твоему появлению… никто не желал для себя роли «спасателя Малибу». Я в этом дерьме варился большую часть своей жизни, а эти детишки едва ли смогут осилить хоть каплю жестокости.

– Твоя квартира? – так и не пожав мне руку, она отступила назад, только чтобы хорошенько осмотреться. Окей. Мы не из приветливых дамочек.

– Скорее, место обитания. – Выразился. Тоже мне. – Хочешь кофе? – я шагнул в кухню, уже зная, что она откажется. Услышав твердое – нет, я хмыкнул, подкуривая сигарету.

Скрестив руки на груди, Анна неспешно прохаживалась по комнате. Ее походка была уверенной, как и выправка. Точно, спортсменка. Я более чем уверен, под одеждой скрывается крепкое тело, и все благодаря силовым тренировкам. Черт, в «Фемиде» работали девушки ее уровня – сложенные, как поджарые лошадки с выносливостью тихоходок. Соперничать с такими было приятно. Сначала получаешь от них звиздюлей, а потом секс. Не буду лукавить, но с половиной неслабых «фемидок», я перепихнулся. Это было… очередным видом спорта, что ли. Ну, знаете, когда в крови ревет адреналин после тренировок, пыл еще не остыл, а единственный способ его спустить, это либо прикончить кого-нибудь, либо трахнуть. Самовольничать запрещалось, вот я таскался за юбками. Простите, за вагинами. Такие женщины, юбок не носили.

Анна была бы идеальным кандидатом в «Фемиду». Не исключено, что она стала бы моей очередной партнершей, как в спарринге, так и в сексе. Но, сейчас для меня это не имеет значения. Я смотрю на нее и ничего не чувствую. Не то, чтобы у меня появились проблемы с эрекцией – желание проскакивает, как и любого нормального мужика и стояк бывает, но чтобы погрузится во влажные фантазии фрикций… неа. Такого уже нет, и вряд ли будет.

Девчонка с дотошностью изучала мою халупу, задерживая взгляд на тех или иных вещах. На одной точно – на сумке, в которой я держал дерьмо для инъекций. Ее брови поднялись, но вопроса не последовало.

– Здоровяк объяснил, зачем воскресил тебя? – усадив свой зад на стул, я закинул ноги на стол. Похрен.

– Ага.

Какие… насыщенные ответы.

– И как ты к этому относишься?

Она развернулась ко мне.

– Как к самой наитупейшей затее в мире. – Аллилуйя! Среди нас светлая голова. Неужели, я не один считаю, что выдергивать нас из царства мертвых, в мир живых – несправедливо? – Найл утверждает, что я могу исправить свои ошибки. Бороться со злом.

Значит, бугая кличут Найлом. Окей. Я запомню, когда буду ломать ему позвоночник.

– Спасать смертных и направлять их на путь истинный. – Добавил я, густо затянувшись сигаретой. – У тебя есть семья?

– С чего такой интерес? – она недоверчиво сузила глаза.

Я пожал плечами. Да, мне, лично по хрен у кого – кто остался. Так, чисто поддержать разговор, чтобы не торчать в квартире в полной тишине.

– У меня никого. У Элиота осталась сестра. – Я дернул подбородком.

– Младшая сестра.

Черт. Хреново.

– Сколько ей?

– Почти семнадцать. В этом году заканчивает школу. – Она чертыхнулась.

– А родители? – плохо, если девочка осталась совсем одна без поддержки, тем более в таком юном возрасте.

– Мне не нравится твой допрос. – Процедила Анна, смерив меня хмурым взглядом.

– Окей. Понял. – Я поднял ладони, дескать – сдаюсь. – Ну, а как ты умерла, можешь сказать? – со мной и Элиотом все понятно – мы уже были дохляками, а уж наркота просто стала толчком к заключительному действию, но Анна… сомневаюсь, что она намеренно лишила себя жизни, если только не ввязалась в проблемы или не попала в ловушку к ублюдкам.

Рыжая закусила нижнюю губу, пристально всматриваясь в мое лицо. Ее взгляд проследил за тем, куда я сбросил пепел, после чего, она снова тихо выругалась.

– А ты?

– Ты это уже поняла. – Я улыбнулся, зажав горящий кончик сигареты большим и указательным пальцем. Странно, даже жжения не почувствовал.

– Ты был наркоманом?

Только нарики держат свой хлам поблизости. Наверное, Анна много встречала людей с паршивыми привычками.

– Ага, был. – Кивнул я, вытаскивая очередную сигарету и подкуривая. – Ширнулся и скинулся с эстакады.

Анна подняла брови. Удивлена, с какой легкостью я об этом рассказываю? Ни к чему стесняться прошлых ошибок. Не думаю, что мое возвращение сможет смыть позор, который я сам себе устроил, да и вряд ли спасение смертных, как-то повлияет на мое продвижение в рай.

– Я разбилась на байке. – Ого. А она мне уже нравится. Люблю смелых женщин… точнее, любил. – Не уследила за дорогой.

– Была причина?

– Неважно. – Она раздраженно сунула руки в карманы джинсов.

Я не виню Анну за нежелание отвечать. Да, и с чего бы ей мне все выкладывать, когда она не знает ни меня, ни истиной причины, зачем ее несчастное тело вернули обратно. Пичкать нас сказками о плохих и хороших делах… ребят, ну, мы же взрослые люди. Хватит придумывать на ходу, и уже скажите, по чью душу, мы здесь собрались. Вот, у меня есть кое-какие мысли. Когда я работал на «Фемиду», у нас имелись четкие инструкции и объекты, которых мы должны были устранить. Доступная информация для удачной операции… здесь же. Иди туда – не зная, куда. Спасай, убивай и просветляй всех, кого попало… серьезно? А я считаю, что ангелочки у нас просто расслабились. Свою работу тупо переложили на заблудших душонок, то есть, на нас. Мы для них пушечное мясо, которое пойдет в расход при любом раскладе. Сколько таких на Земле? Наверное, в раю тесновато стало, вот они потихоньку и расчищают места.

– Ну, тогда, пошли, прогуляемся.

ГЛАВА 33

Уже битый час, я пытался спалить дерево. Юджин сказал, если я это сделаю, то он перенесет меня к дому матери или к сестре, чтобы увидеть, как они живут. Понимаю, это должно было мотивировать меня, но как бы я не старался, сколько сил не вкладывал в руку, у меня ничего не получалось. На словах, все казалось легко, но на деле – сложнее, чем сдвинуть камень с мертвой точки. Я пыхтел, наверное, и вспотел, хотя был мертвым, а в это время, мой куратор, преспокойно наколдовал себе столик с чайным сервизом и газету, которую не выпускал из рук, пока я тужился, как умалишенный. Я чертовски устал, словно перетаскал с одной точки к другой уйму мешков с кирпичами, но так и не продвинулся. Самое большое, что у меня получилось, это жалкая искорка, которая не обожгла даже верхний слой коры, не говорю уже обо всем дереве.

– Видимо, ты не хочешь увидеть свою семью. – Пробормотал Юджин, перевернув страницу газеты. Я оглянулся на него, злясь, что ангел мне не помогает. Он же куратор и должен как-то способствовать тренировкам, а не заниматься чтением. – Что я и делаю. – Красноволосый припустил газету, бросив на меня серьезный взгляд.

– Я хочу увидеть свою семью, но я не могу сделать того, что ты от меня требуешь.

– Я еще не требовал, Элиот. Когда это случится, ты будешь разочарован.

Черт. Что же мне еще сделать, чтобы превратить дерево в прах? И вообще, почему я должен учиться волшебным трюкам, вместо того, чтобы использовать настоящее оружие? По мне, это легче, нежели плеваться огнем.

– Значит, настоящее оружие. – Цокнул Юджин. Отложив газету и поднявшись с плетеного кресла, он подошел ко мне. Порыв ветра прокатился по поляне, ероша кроны деревьев и траву, но не коснулся волос ангела. Они так и лежали неподвижно на его плечах. – Хорошо. – Он вытянул ладонь, на которой появился кинжал. Массивная, серебряная рукоятка и широкое, клиновидное лезвие, на котором были вырезаны какие-то символы. – Возьми, Элиот. Оно настоящее.

Я сглотнул, зачаровано разглядывая клинок. На отполированном металле, отражались желтые блики, из-за чего, казалось, что надписи двигаются. Я взял клинок, ощущая его вес и прохладу. Крепко сжал рукоять.

– Мне нужно ударить этим дерево? – я поднял глаза на Юджина.

– Нет. – Его губы растянулись в улыбке, но взгляд остался хладнокровным. – Меня.

– Что? – я опешил. Ударить этим ангела? – Зачем?

– Затем, что это оружие способно убить ангела. Нанеси мне удар, Элиот, и я исполню твое желание. Отведу тебя к семье.

Говорит, как дьявол, но стоит ли ему верить?

– Я не хочу этого делать.

– Тогда, ты никогда не увидишь их. И я говорю серьезно. – Ангел угрожающе навис надо мной. Его глаза мгновенно вспыхнули ослепительно-белым светом. – Я сделаю все, для того, чтобы ты не смог до них добраться. – Юджин приподнял верхнюю губу, обнажив ряд белых, ровных зубов. – Даже, когда их будут кромсать на кусочки, ты не сможешь им помочь. Они будут истекать кровью. Захлебываться, моля о спасении, но для тебя, твоя семья останется недостижимой. Их бренные душонки попадут в ад, и они будут страдать веками, а ты проведешь свое существование в терзаниях, что не смог им помочь.

Нет-нет… он не посмеет. Он не может. Я вытаращил на него глаза, не веря словам ангела. Как Юджин может говорить такое? Он же создание рая, а угрожает, будто нечистый. Внутри меня все перевернулось. Ужас за семью, ощущался острыми осколками, впивающимися в мою мертвую плоть. Я чувствовал все – боль, гнев, возмущение и желание уничтожить единственную преграду на пути к моей семье.

Я занес руку в воздух, отправляя ее прямиком в грудь Юджина. Он был так близко, так что лезвие должно было угодить в центр, но металл, лишь попал в воздух. В следующую секунду, мою шею сдавила рука в удушающем захвате. Я дернулся, собираясь ударить куратора ножом в бедро, но мое запястье перехватили, резко подняв вверх.

– Итак, что мы имеем, Элиот. – Спокойным тоном, сказал Юджин, с силой стиснув мое запястье, что у меня затрещали косточки. Я поморщился от боли. Пальцы выронили клинок, но тот даже не успел долететь до земли, как испарился. – Ты у меня в руках. Оружия у тебя нет. Что дальше? – он усилил нажим на горло, до такой степени, что перед глазами поплыла завеса леса, превращаясь в одно смазанное, зеленое пятно с черными точками. – Смерть или борьба?

Я не мог дышать, не то, что говорить. Ударив его локтем в живот, я только ослабил себя еще больше. Юджин же, никак не отреагировал.

– Ответь, Элиот. Так ли было для тебя важно иметь оружие, чтобы напасть на меня? Может, с ним ты чувствуешь себя смелее? А что теперь? Как ты собираешься противостоять мне? А когда ты окажешься в лапах демона? Как ты освободишься? Будешь звать на помощь маму? Ах, я и забыл. Как ты сможешь, если она умрет? У меня идея. – Хмыкнул Юджин. – Я отправлю тебя к команде, а сам наведаюсь к твоей мамочке. – Я с остервенением забился в его хватке. Паника в купе с гневом захлестнула меня до самых кишок, так что я обезумел от потребности разорвать ублюдка на кусочки. Жар прокатился по моему телу, заряжая нутро жаждой заставить урода забрать свои слова обратно. В этот самый момент, я хотел лишь одного – добраться до своей семьи, чтобы убедится в их безопасности, но ангел умрет. Чего бы мне этого не стоило. – Тебе принести сувенир? Что предпочитаешь – голову или ее сердце? – рука, которую Юджин удерживал, заискрила бело-голубым светом. Внезапно, я ощутил силу, и на вкус она была, как наркотик. Мощная, сумасшедшая и беспощадная. Она сочилась из меня, смешиваясь в убойный коктейль из ненависти и неистовства.

Вцепившись свободной рукой в предплечье ангела, я взревел, выплескивая кипящую, внутри ярость. Перед глазами вспыхнуло ослепительно-неоновое пламя, сдавив нас в плотный кокон. От него исходил жар, но меня это ничуть не волновало. Я уничтожу его, иссушу его дрянное тело, но он получит то, чего от меня требует…

Я продолжал кричать, пока земля под ногами ревела, а неоновое пламя разрасталось, накаляясь добела.

– Давай. – Прорычал Юджин мне в ухо, и я топнул ногой, окончательно отпуская контроль…

… оглушительный грохот, а после взрыв, благодаря чему, меня, как из пушки, отшвырнуло в сторону. Я врезался во что-то твердое, подмяв его же под собой. Кажется, это было дерево. Приземлившись на щепки, я скосился от боли в спине, с трудом разлепив глаза. Вместо неба, я видел густое покрывало дыма, зависшего надо мной.

О, черт… что это только что было? Кое-как приняв сидячее положение, я посмотрел на свои руки. Секунду назад, из моих ладоней что-то выскочило и устроило настоящий бум. Наверное, от поляны, кроме кратера, ничего не осталось. Охренеть. Проморгавшись, я пытался разглядеть в завесе Юджина. Неужели, у меня получилось его убить? Вот так дело, только вернутся с того света и сразу же заиметь себе место в адском ряду. Едва ли меня похвалят за убийство ангела.

Только я поднялся, как увидел сквозь пелену дыма, силуэт, шагающий в мою сторону.

Да, ладно… жив, ублюдок.

– Чтобы прикончить меня, мало хлопушки, Элиот. – Улыбнулся Юджин. Его костюм остался таким же белоснежно-белым, в отличие от моей одежды. Ни одной крохотной капельки грязи. Как такое возможно? – Но, для первого раза, неплохо.

Неплохо? Да, я думал, что разхреначил половину планеты из-за своего гнева, а он говорит – неплохо! И вообще, я еще помню, что он мне угрожал, а значит, моя семья по-прежнему в опасности.

– О, прекращай. Я не собираюсь причинять вред твоей семье.

– Ты угрожал им. – Процедил я, насупившись. Ну, теперь-то, я знаю, как управлять силой. В следующий раз, я направлю ее на ангела.

– Для начала, запомни – все, о чем ты думаешь, я слышу. Во-вторых, это была мотивация. Как еще мне надо было тебя подтолкнуть, чтобы ты продвинулся в тренировке?

– Не трогать мою мать и мою сестру. – Рявкнул я, сжав кулаки.

– Хорошо. – Он еще и руку мне протянул, чтобы скрепить договор? Я подозрительно посмотрел на нее, ожидая подвоха. Юджин точно что-то задумал. – Смертные считают нас хорошими, потому что мы создания рая, но они ошибаются. Иногда, нам приходится быть жестокими ублюдками, чтобы мир, в котором они существуют, процветал. Да, мы творим добро, но в равной степени, мы совершаем чудовищные вещи, благодаря которым сохраняется баланс. – Как бы я не хотел соглашаться, но это так. К сожалению, это работает и в реальном мире. Ангел улыбнулся. – Ладно тебе, Элиот, ты не должен меня бояться. – Я замялся, но все-таки, пожал его руку. С той же невинной улыбкой, но холодом в глазах, красноволосый резко сдавил мою ладонь и дернул меня на себя, что наши лица оказались на одном уровне. – А вот остерегаться стоит.

У меня по спине пробежал холодок от его голоса. Остерегаться… значит, будет пытаться отомстить за то, что я сделал на поляне?

Юджин устало вздохнул и в следующую секунду, мы оказались на оживленной улице. Фонтан, топиари и лавочки с людьми. Мы в парке? Я покрутил головой из стороны в сторону. Точно. Это центральный парк, куда я приводил девушек, с которыми хотел… я смутился, вовремя заткнув мысль о том, что я собирался с ними делать. Особенно, подробности.

Мой взгляд выискал среди толпы гражданских Виктора. Он сидел на лавочке с девушкой. Даже отсюда, я видел, насколько она красивая. Короткие, рыжие волосы обрамляли ее эльфийские черты лица. Губы были упрямо сжаты, а глаза опущены вниз, так что тени от ресниц падали на ее высокие, подернутые румянцем, скулы.

Я судорожно выдохнул, осознав, что никого красивее, чем она, не видел.

Она – само совершенство.

– Ее имя, Анна. Она в твоей команде.

– Чего? – я опешил, бросив ошалелый взгляд на ангела. После, вернул его к Анне. В моей команде? Да, как это возможно? Она же такая хрупкая и нежная. Как она сможет делать то, что требуют от меня. – Ты шутишь. – Я снова повернул голову к Юджину, но того и след простыл.

Ладно… черт. Потом с этим разберемся.

Сунув руки в карманы джинсов, я двинулся к ним, ощущая, как паника сжимает желудок. Было бы там чему сжиматься, но я чертовски нервничал, не представляя, как отреагирует Анна, когда посмотрит на меня… или, когда я увижу ее глаза. Я очень хотел узнать какого они цвета.

Карие? Зеленые? Серые или голубые?

Дьявол, да, чего я так дергаюсь, как школьник перед старшеклассницей? Не помню, чтобы в прошлом, на меня находила трясучка. С девушками, я всегда проявлял инициативу во всех смыслах. Я был уверенным и временами высокомерным мудаком, пока… ну, да.

Виктор первым меня заметил, дернув подбородком в знак приветствия. Анна, повернула голову в сторону галдящей своры детей. Наверное, думает о том, какой бы она могла стать матерью. Жалеет об упущенных возможностях и ненавидит, что ее вернули назад, вынудив наблюдать за реальной жизнью со стороны. Это можно назвать пыткой и я чертовски ее понимаю.

Смущаясь, я потер шею, стараясь не пялится на Анну, но мысленно призывая ее посмотреть на меня.

– Кстати, познакомься, это Анна. Анна, это Элиот.

Девушка вздохнула и подняла на меня глаза.

Будь. Я. Проклят.

Невероятно.

Самые захватывающие дух, глаза в мире.

Карий и синий… но, до чего эти оттенки были насыщенными, как влажная земля и океан. Эта девушка станет моей погибелью или смыслом новой жизни. Потрясающая, взрывающая мой мозг, красота. Меня охватила дрожь, пока я смотрел на Анну, с жадностью впитывая каждую линию, каждую крохотную морщинку на ее лице. А эти веснушки… боже, я хотел поцеловать каждую.

– Хей? – Виктор легонько хлопнул меня по бедру. – Ты в норме?

Неа. Буду в норме, когда Анна будет моей девушкой. Это же не запрещено? Юджин ничего такого не говорил о правилах, запрещающих отношения.

– Да. – Я снова потер шею. Придурок. Прекрати это делать. – Тренировка с Юджином была… захватывающей. – Я все еще смотрел на нее, хотя должен был отвести взгляд. Ага. Я так и сделал. С трудом.

– Да, ты что. – Усмехнулся Виктор. У меня такое чувство, что он понял меня и почему я выгляжу идиотом. – Присаживайся.

– Да, я постою. – Я еще больше смутился, ощущая на себе пристальный взор Анны. Она так смотрела на меня, что я почувствовал себя… вырезать бы свои мысли из контекста, но я чувствовал себя обнаженным. Такой проницательный, жесткий и в тоже время, обезоруживающий взгляд. Я не знал, как реагировать – то ли бояться, то ли испытывать восторг.

Улыбка Виктора превратилась в волчью ухмылку до ушей.

– А я хочу мороженого. – Он вскочил с лавки. – Присмотри за моим местом, Элиот. – Виктор подмигнул мне и быстро зашагал к киоску с вкусностями.

Вот же, придурок. Это, конечно, приятно, что он оставил нас наедине, но едва ли Анна хочет того же, что и я.

Я опустился на скамью, подальше от нее. Ну, чтобы не спугнуть. Откинувшись на спину, я покосился на девушку и тихо выдохнул. Сжав пальцы в кулаки, я с трудом сдерживал свой порыв прикоснуться к ее волосам. Уверен, они мягкие и вкусно пахнут. Проклятье. Надо прекратить поток лишних мыслей, но до чего же это сложно. Анна такая привлекательная и… кажется, такой знакомой, словно я знал ее очень давно. Может, так и есть? Может, она была одной из тех девушек, кого я приглашал в этот парк, чтобы развлечься? Не скажу, что веселье было приличным, и это не считая алкоголь и травку. В то время, я жаждал удовольствия также сильно, как человек нуждается в воздухе, поэтому таскался сюда каждый вечер с новой пассией. Чего мы только не делали… и как только нас копы не повязали за нарушение порядка в общественном месте? М-да, как-то неловко вспоминать о том, как другие девушки обрабатывали мое хозяйство, когда рядом сидит та, с кем я хочу по-настоящему встречаться, а не только трахаться.

Когда Анна откинулась на спинку лавки, я уставился на ее серьезный профиль и чем больше я смотрел, тем сильнее меня брало ощущение, что я ее где-то видел. Она вытянула ноги, скрестив их в лодыжках, и сложила руки на животе. От глубокого вдоха, грудь Анны поднялась… мои глаза округлились. Я откашлялся, резко отведя взгляд в сторону.

– Ты случаем не училась в средней школе «Брайм Хиллс»?¹¹⁰ – Анна медленно повернула ко мне голову. Черт. Может, я зря спросил? – Я и моя сестра там учились. – Выдыхай, парень. Набравшись смелости, я снова взглянул на нее, поймав ее настороженный взгляд. Сколько ей лет? На вид, не больше двадцати. Мне в этом году могло исполниться двадцать шесть… не думаю, что у нас с Анной, огромная разница в возрасте. Но, даже если она и училась со мной в одной школе, то где я мог ее заметить? Припоминаю одну девушку с хвостиками. Она постоянно приходила посмотреть, как тренируется наша команда. Тогда, я взглянул на нее лишь раз, но не придал значения, потому что она была слишком маленькой для меня. Возможно, это была Анна? – Это, ведь, ты приходила смотреть на наши тренировки? – я, молил о том, чтобы это была она.

ГЛАВА 34

Хлопнув по кнопке будильника, я недовольно зыркнула на него, борясь с желанием забросить работу и провалиться в сон. К несчастью, надо вставать и собираться на работу. Проворчав, что этот день самый поганый из всех, мною виденных, я поднялась с кровати, прошаркав в ванную. Быстро почистив зубы, я залезла в душ. Прохладная вода почти вывела меня из дремоты… но, не лишила вчерашних воспоминаний.

Я была разочарована уходом Вэла и рада, когда Дэннис ушел, правда, спустя пару минут, он постучал в дверь с таким печальным лицом, что мне стало его жалко, так что я позволила ему остаться у меня переночевать. Естественно, я постелила ему в гостиной, а сама заперлась в спальне. Как бы я не сочувствовала Дэннису, но жалеть его таким способом – ох, увольте. Вот будь на его месте Вэл… господи, о чем я думаю? Я не хочу, чтобы у детектива появились проблемы, а у меня повод выказать свою поддержку, используя тело, как предмет утешения. Нет-нет. Я просто сделала так, как поступил бы любой неравнодушный человек. У Дэнниса и так куча проблем с семьей, а тут еще и с сыном неприятности.

Но… было еще кое-что, отчего я проснулась в паршивом настроении. Мне снился откровенный сон, в котором я видела Вэла. Я была уверена, что это он. Его запах я ни с кем не спутаю. В нем, я ощущала его прикосновения к своему обнаженному телу. Когда его пальцы дразнили мои соски, я чувствовала, как они пульсируют от прилива крови. После, натяжение до точки дискомфорта, но мне нравились легкие вспышки боли… они усиливали возбуждение, вынуждая меня стонать и просить о большем. Я извивалась под неспешной лаской Вэла. Мышцы живота сокращались, когда он проводил вдоль него пальцем, двигаясь ниже, к месту, где все пылало от томления. Я развела бедра, жаждя, чтобы он прикоснулся ко мне там. Я хотела разрядки. В сновидении, я взяла его за руку, прижав ее к промежности. На фоне моей горячей плоти, его ладонь казалась раскаленной. Я стонала, поддаваясь очередной сексуальной пытке. Мое лоно сочилось от влаги, а губки распухли, требуя освобождения… моя рука опустилась к клитору, потирая его. По телу пронесся поток обжигающих мурашек, когда я ввела палец, так же, как это сделал Вэл в моих грезах и все равно, я чувствовала пустоту… как сейчас. Прокручивая в голове то, как его губы обхватывают чувствительную точку, а жаркий язык скользит внутрь, пробуя меня на вкус, я пыталась достигнуть настоящего удовольствия. Никогда не думала, что воспоминания о сне, меня так сильно заведут. И все равно, прибегать к самоудовлетворению – не выход. Я нуждалась в этом сильном мужчине. Я нуждалась в его ласках, нуждалась в его отчаянном желании выплеснуть накопившееся между нами, возбуждение. Зажмурившись, я напряглась, ощущая первые отклики оргазма. Сжав пальцами сосок, я потянула его, как мантру, представляя, как Вэл входит в меня до основания, жестко насаживая на свой толстый, твердый член.

– О, боже, – свинцовый узел в животе становился тяжелее и невыносимее. – Вэл, – мои глаза закатились. Внутренние стеночки сжались, а затем жар окатил мое лоно, толкая меня в пучину оргазма. Я до боли прикусила щеку, чтобы не закричать в голос. Пока я кончала, представляя лицо Вэла, мое тело сотрясала дрожь. – Черт. – Сморщилась я от неприятных ощущений в местечке. Я должна была испытать облегчение, но вместо этого, мое возбуждение только возросло. Казалось, что я лишь раздразнила свой голод. – Идиотка. – Еще раз ополоснувшись, я вылезла из кабинки, накинув на себя халат. И зачем я только это сделала? Как теперь смотреть в глаза Вэлу и не краснеть? Уверенна, что так и будет, стоит только встретиться с ним взглядом. Он же все поймет.

Высушив волосы, я вернулась в спальню, услышав за дверью музыку. Ты точно идиотка, Бэт. В гостиной Дэннис, а ты мастурбируешь, фантазируя о детективе. Что с тобой случилось, мисс Недотрога? Да, я походу, сошла с ума от нехватки секса. Но, возвращаясь к тому, почему у меня плохое настроение. Не потому, что я плыла в сладких мечтах с копом, нет. Перед тем, как будильник вернул меня в реальность, я увидела лицо Дэнниса. Несмотря на то, чем я занималась в душе и кого представляла, внутри поселилось сомнение – а не ошиблась ли я в своих желаниях? Может, я выдаю желаемое за действительное? Но, Дэннис же мне не нравится в этом плане. С чего бы мне его хотеть? Порой сны такие непредсказуемые, как и подсознание.

Ладно, Бэт. Возьми себя в руки. Все нормально.

Переодевшись, я вошла в гостиную. Дэннис стоял у плиты, покачивая головой в такт музыке, плывущей из радио. По воздуху тянуло яичницей, тостами и свежесваренным кофе. Я вдохнула для храбрости и шагнула к столу. В этот момент, Дэннис развернулся ко мне, держа в руке сковороду. Оу, выглядел он, как после спа-салона – отдохнувший и румяный. Его взгляд заблестел, когда я рассеянно потерла мочку уха, чувствуя себя неловко оттого, что он так пристально на меня смотрит.

Надеюсь, на мне не отпечатался след того, чем я себя отравила?

– Доброе утро, Бэт. – Когда я села, он улыбнулся, не отрывая от меня глаз. Две кружки с напитком и две тарелки с приборами. В последнее время, я радую с утра свой организм только кофеином или сухомяткой из киоска, а тут полноценный завтрак.

– Доброе, Дэннис. – Я подхватила кружку, делая глоток кофе.

– Надеюсь, ты не злишься, что я немного похозяйничал и приготовил нам завтрак? – разложив по тарелкам омлет, Дэннис добавил ко всему по парочке румяных тостов с вишневым конфитюром и сливочным сыром. Черт, откуда он знает мои предпочтения?

– Нет, конечно. – Я пожала плечами, отпив еще напитка.

– С тобой все хорошо? – я подняла на него взгляд, чувствуя, что краснею. – У тебя температура? – он прижал костяшки к моему лбу. – Ты покраснела.

– Давление, наверное. Голова немного болит. – Ага. Совесть у меня болит и пыхтит от стыда. Наколов на вилку кусочек омлета, я отправила его в рот. Ммм… идеально. – Вкусно.

– Это меньшее, как я мог тебя отблагодарить за то, что позволила мне остаться. Спасибо, Бэт. – Он все еще смотрел на меня, а его взгляд сочился совершенно другими словами. Я сглотнула, понимая скрытый смысл сказанного. Нет, уж, Дэннис. Даже не думай о сексе со мной. – Я, правда, был не готов ехать домой. Ты моя спасительница.

– Никакая я не спасительница. – Иначе, тот мужчина, чье тело пропало из морга, остался бы в живых. – Так бы поступил каждый.

– Не каждый. – Он подпер кулаком щеку, еще пристальней всматриваясь в мое лицо. – Все еще не могу привыкнуть видеть тебя с распущенными волосами.

– Они еще влажные. – Жуя тост, пробормотала я.

– Хочешь, я расчешу их? – я чуть не поперхнулась, недоуменно выпучив на него глаза. То, что я нравлюсь Дэннису, мне известно, но нельзя же говорить такие вещи под руку. Неужели, он так и не понял, что я провела между нами жирную, красную линию, за которую ему запрещено входить?

– Дэннис…

– … прости. – Поспешно пробормотал он, уткнувшись в тарелку. – Я не хотел этого говорить.

Повисло неловкое молчание, хотя радио продолжало играть. Черт. Почему я чувствую себя стервой, оскорбившей благородного самаритянина? Может, не стоит с ним так жестко поступать? Все-таки, у него проблемы, а я совсем не помогаю. Немного теплых слов и каплю беспечности, чтобы ослабить натяжение в жизни Дэнниса, ему не помешает. Если он хочет расчесать мне волосы… пусть. Все равно, это ни к чему не приведет.

– Расческа в ванной. – Произнесла я, наколов на вилку целое канапе из омлета. Я не поднимала глаз на Дэнниса, и без этого чувствуя его удивление.

Без слов, он быстро вышел из-за стола, а через несколько мгновений вернулся обратно. Я как раз закончила с завтраком, ощущая полное насыщение. Как бы меня не разнесло от калорий.

Когда Дэннис с особой осторожностью, словно мои волосы были сделаны из хрусталя, провел по ним щеткой, я выдохнула. Давно я не чувствовала чужой, но ласковой руки… в последний раз, меня расчесывал отец и это было ох, как давно. Еще в средних классах.

– Я умею плести косички. – Отозвался Дэннис. Его движения были мягкими, размеренными и усыпляющими. В те счастливые моменты, когда папа занимался моими волосами, я тоже чувствовала себя, как тесто, млея от приятных ощущений. И кстати, отец тоже заплетал мне косы, которые я с гордостью носила в школе. – Хочешь, я заплету?

– А не слишком ли это будет выглядеть по-детски? – сонно пробормотала я. – Все же, я взрослая женщина, работаю с людьми и косички. – Я оглянулась на Дэнниса через плечо. Ох, его глаза горели от возбуждения. Быстро отвернувшись, я прикусила губу. – Хорошо, заплети, но на этом все, а то опоздаем на работу.

– Как скажешь, Бэт. – Прохрипел он, а я напряглась.

По-моему, я только что совершила ошибку, решив, что такая терапия поможет Дэннису.

ГЛАВА 35

Переместившись в парк, я увидел Юджина. Он стоял у дерева и наблюдал за своим подопечным. Парень в данный момент проявляет неподдельный интерес к рыжеволосой девушке. Пытается вспомнить, где ее видел. Мечтает о счастливой жизни вместе с ней. Любопытно, что Избранные все еще путаются между человеческими воспоминаниями и желаниями, и тем, что у них осталось. Я бы не стал на месте Элиота зацикливаться на девчонке. У них все равно не будет ни долгой жизни, ни счастья, как и выбора, а только работа. Как только новички ее исполнят, им на замену придут другие, а предыдущая команда… я бы скрестил пальцы и помолился за их души, но, боюсь, и от них ничего не останется.

Печально?

Отнюдь. Когда-то я и Юджин, были на их месте, но нам повезло. Хотя, нет. Это была упорная работа. Мы из кожи вон лезли, чтобы задержаться в этом мире еще на несколько десятилетий и смотрите, чего мы добились. Мы достигли успехов и теперь вольны гонять новеньких. Только… в чем смысл, когда в существовании нет удовольствия? Черт. Мои советы новоиспеченному, не думать о прошлом, бесполезны, когда я сам не могу от него избавиться. Юджин прав, оно всегда будет преследовать нас. А еще он прав в том, что я эгоист и лжец. Самонадеянный ублюдок не достойный простого, мирского счастья. Я не должен был хотеть ее… не должен был желать… Не поступи я так, мы были бы живы.

Разговор с Юджином не облегчил мою боль. Не дал мне чувство свободы… он лишь крепче затянул петлю на шее. О, боже, место, где когда-то билось сердце, невыносимо болело. И сейчас болит.

Почему для нас не придумали лекарство от агонии?

– Все еще держишь его в неведении, Годвин? – раздался голос Найла у меня за спиной. Дрожь прокатилась по моему позвоночнику и виной были не его правдивые слова, а энергетика. От ангела веяло холодом, как от могильника. – Когда ты уже ему признаешься?

– Когда ты перестанешь строить из себя доктора Фила. – Буркнул я, запустив руку в карман пиджака и доставая самокрутку. Найл поравнялся со мной, затягиваясь сигаретой. Вонь его табака перебивала запах первоклассной травки.

– Как грубо. – Усмехнулся ангел, устремив взгляд на рыжую.

– И давно у мистера Хладнокровность проявились чувства? – я кивнул на Анну. Найл хмыкнул, густо затянувшись никотином. Выпустив колечко дыма, он бросил на меня мрачный взгляд.

– Ждешь подробностей?

– Нет. Но, ты знаешь, что спать с подопечными запрещено. – Странно, но факт. Мы можем перетрахаться между собой, а вот с учениками близость в немилости у Отца.

– А я не сплю с подопечными. – Улыбка Найла была зловещей. Ангел был из тех существ, с которыми не стоит ссориться, если не хочешь нарваться на «колыбель иуды». О, в его арсенале была куча пыточных приспособлений, включая «грушу страданий» и «железную деву». – Я забавляюсь с ними до тех пор, пока они не начинают умолять меня о смерти. – Он склонил голову набок. – Или ты забыл о нашем маленьком секрете?

Я заскрипел зубами, понимая, к чему клонит Найл, и это было… охренеть, как дерьмово. Удачное время напомнить, что однажды, я под пытками проговорился…

– … я не хочу об этом вспоминать. – Выдохнув дым, я хотел бы вырезать из своей тупой башки мерзкие воспоминания. Даже божественное вмешательство не сможет очистить мой разум от грязи.

– Неужели не скажешь мне спасибо? – съязвил придурок. – Может, хочешь повторить сеанс очищающей терапии?

– Нет. – Процедил я, насупившись. Еще одно слово и я выбью ему зубы.

Найл улыбнулся во весь рот, прожигая меня проницательным взглядом.

– Я так и думал. – Он повел плечами. – Хочешь совет, Годвин? – Найл вернул внимание к Анне. Его челюсть напряглась, когда девушка развернулась всем телом к Элиоту. – Подойди к Юджину и скажи, что это сделал ты.

Ангел растворился в воздухе, а я как в землю врос, ощущая, что вот-вот превращусь в одно из тех статуй, стоящих в парке. Онемение конечностей уже началось, но там, где когда-то билось сердце, снова стало невыносимо больно. Звенящая лихорадка охватила грудину, сдавливая под прессом осознания – я виновен в том, что произошло. Я должен признаться Юджину в своем грехе и принять истинное наказание. Когда он узнает, смерть, покажется мне сущим пустяком, по сравнению с тем, чего я заслуживаю.

Выругавшись, я затянулся косяком и переместился к своему другу. Бросив на меня короткий взгляд, Юджин не выдал удивления. Собственно, и радости от того, что я здесь, он тоже не проявил. Еще бы. Я навсегда останусь для него не другом, а напоминанием того, что случилось с нами. Привалившись плечом к дереву, он обратил свой взор к Элиоту, слегка склонив голову набок. Его волосы, в лучах утреннего солнца, отливали цветом крови… моей крови, которую я должен пролить, чтобы получить его прощение.

– Привет. – Я улыбнулся, чтобы не выдавать всего дерьма, что твориться у меня внутри. – Твой подопечный справляется?

– Да.

– Практиковал с ним «Божественную Искру»? – Юджин неохотно кивнул, не слишком заинтересованный говорить со мной. – И как? Удачно?

– Что тебе надо? – повернувшись ко мне, он приткнулся спиной к дереву и, сунув руки в карманы брюк, хмуро сдвинул брови.

– Да, просто спрашиваю. – Сделав затяжку, я пожал плечами и опустил глаза. На самом деле, я хотел поговорить о другом, но едва ли Юджин захочет возобновить старую пластинку.

– Просто спрашиваешь. – Утвердительно произнес он. – Ладно. Мне пришлось вывести его из себя, что бы он хоть что-то сделал.

– Ты угрожал ему? – я вскинул на Юджина вопросительный взгляд.

– Его семье. – Ангел задрал голову, таращась на крону дерева. – Ненавижу это делать. Теперь, он думает, что я буду преследовать его семью.

– Это в духе Найла. – Пробормотал я, удивленный, что Юджин прибег к способам ангельского садиста. – Что ты ему наговорил?

– Много чего. – Он сдвинул брови. – Но, думаю, сейчас у парня появилась еще одна причина, ради которой он готов сражаться.

Ага. Рыжуха… но, почему его голос отдает печалью? Неужели он вспоминает… господи, я даже не могу произнести ее имя, чтобы не почувствовать нестерпимое жжение в груди. Ее имя, как свежая рана. Шрам, который никогда не исчезнет. Как же… больно.

Я запустил пальцы в волосы, небрежно откинув их назад. Проклятье. Зачем Юджин делает это? Зачем всем видом показывает, что перебирает в памяти обрывки своего кратковременного счастья с ней? Я тоже хотел быть счастливым. Я жаждал ее, как никого другого. Узнав, что такое любовь, я как полоумный, испытывал голод, потребность быть рядом с любимой девушкой. Обожать. Баловать… я хотел всего этого, но этому не суждено было сбыться. Будь я чуть посмелее, признался бы ей в чувствах, а что сделал вместо этого? Я поступил мерзко. Гадко. Как трус. Ударил в спину, как законченная гнида… разве, все, что со мной происходит, я не заслуживаю?

– А твой, я смотрю, развлекается. – Он кивнул в сторону киосков. Я уже видел, что Вик торчит в очереди за мороженым. Мужику тридцать пять, а ведет себя, как ребенок… хотя, он сделал это, чтобы между Анной и Элиотом зародилось нечто большее, чем просто дружба. Плевать. Сейчас речь не об этом.

– Слушай…

– … даже не думай начинать. – Выражение его лица стало угрожающим. – Я серьезно. Мы закончили разговор еще вчера.

Закончили? Хотелось бы так думать, но это не так. Это и разговором-то нельзя назвать, так что мы не закончили. Это дерьмо будет длиться до тех пор, пока я не расскажу правду… ну, или пока не сдохну. Почему бы ему не сказать мне прямо – я жажду твоей смерти. Ты не достоин моего прощения. Ты будешь гореть в аду и каждый миг, проведенный в страданиях, будет сильнее и болезненнее, чем предыдущий.

– Нет. В этот раз, мы действительно должны все решить. Обойтись без взаимных оскорблений, драк и поговорить, как взрослые.

Взгляд Юджина хаотично замерцал, переливаясь всеми оттенками белого. Порыв ветра, взъерошил пышную крону дерева, закружив опавшие листья в воздухе. Один приземлился ему на голову.

– Я смотрю у тебя много свободного времени, Годвин. – Процедил он. – Почему бы не потратить его с пользой или на худой конец, научить своего подопечного хорошим манерам?

– Почему ты ненавидишь меня? – проигнорировав слова ангела, осек я. Юджин завис, несколько мгновений таращась на меня, будто у меня вместо головы, выросла задница.

– Повтори?

– Твоя ненависть ко мне. – Я густо затянулся косяком. – Я хочу понять, из-за чего, ты на дух меня не переносишь. – Я допускаю три причины: первая – банальная. Я был соперником в битве за девушку. Вторая – Юджин бесится, потому что вынужден влачить свое существование рядом со мной. И наконец, третья. Мой телефонный звонок Юджину… но существует реальная причина, о которой, как я уже говорил, он не знает. Когда-нибудь, я наберусь, смелости и признаюсь в истинном грехе.

Ангел засмеялся, но хохот отдавал металлом, насквозь пропитанным ядом. Меня аж перекосило от едкого привкуса во рту. Не знал, что ненависть лучшего друга, может быть настолько тошнотворной.

– Так ты уже забыл, да? – язвительно протянул он, скалясь в улыбке. – Наверное, сложно существовать без мозгов. Да, и чего я удивляюсь. Ты и при жизни был тупым. Сдохнув, ты по-прежнему не блистаешь умом.

Таааак… все же без оскорблений не обойдется. Дальше, снова полетят тумаки?

– Верно. – Я щелкнул пальцами. – Напомни, если не сложно.

Зрачки Юджина вспыхнули люминесцентно-белым светом. На его физиономии отразилось все то, чтобы он со мной сделал, окажись мы в пыточной камере.

– Авария, Годвин. Теперь, припоминаешь?

ГЛАВА 36

Бросив взгляд в сторону ангелов, я усмехнулся. Все-таки, Годвину надо признаться Юджину, что он сделал. Мне же он рассказал, пока я выбивал из него дух. Так может им устроить вечер откровений?

Оставив придурков, говорить по душам, я пошел к своей подопечной. Для начала, узнать, как она восприняла свою команду, а уже потом предъявить мелкому засранцу, что Анна – не его очередная девка, которых он трахал. Между прочим, я все знаю и о том, чем любил заниматься гаденыш, когда приводил в парк своих одноразовых подружек. И он рассчитывает поиметь Анну? Или поставить ее на колени, чтобы ее прекрасный рот с восторгом принимал его никудышный отросток?

А вот хрен ему.

Оставаясь невидимым, я встал перед парочкой, изучая профиль рыжей. В данный момент, она была заинтересована беседой с мальчиком. Конечно. Эти двое учились в одной школе, но в разных классах… естественно. Разница в возрасте не давала этим двоим сойтись и я чертовски рад. На тот момент, когда ублюдок выпускался, Анне было четырнадцать. Она была в самом соку развития, но такая же нелюдимая и угрюмая, как сейчас. Правда, и волосы у нее были длинее и вились.

Рыжая бестия с разноцветными глазами… ученики обходили ее стороной, считая девчонку фанаткой дьявола. Смешно. Она была самым добрым и нежным созданием с девичьими мыслями и мечтами, а теперь, моя подопечная превратилась в бойца с закаленным характером и непростой судьбой.

– Ты Элиот Войс? – спросила Анна, наклонившись к нему чуть ближе, чем я хотел. Я сжал челюсти. Собственник во мне, жаждал вырвать придурку позвоночник, а та часть, которой я прикрывался от реальных эмоций, тормозила, приказав застыть на месте.

– Да. – Уродец улыбнулся. – Значит, я не ошибся. Это ты приходила смотреть на наши тренировки.

– Я приходила просто так. – Внезапно покраснев, она отвела взгляд.

Какого черта она смущается? В клубе, когда на нее таращились мужики и я, Анна не слишком-то выказывала свое волнение. В тот момент, она была готова выпотрошить каждого, кто перейдет ей дорогу, а сейчас ведет себя, как подросток. Черт, и поток ее мыслей мне совсем не нравится. Она припоминает, как смотрела за говнюком, пока тот носился с мячом по полю. Его улыбку и смех. Она завидовала девушкам, с которыми он встречался. Оттого, что я знаю об Анне все, включая все ее воспоминания и желания, мне все больше и больше хочется обратно затолкать парня в могилу.

– Пусть так, но мне приятно, что это ты.

Я заскрипел зубами, когда говнюк придвинулся к Анне. Мне бы вмешаться, но я не должен. Меня это не должно волновать, с кем моя подопечная, тогда отчего я так бешусь? Наверное, потому что эти два голубка нашли общую тему, вспоминая о своих преподавателях, какими они были мерзкими и пришибленными? Или что-то другое. То, что я пытаюсь подавить в себе? Если открою свою варежку, то нарушу правило. Не то, что мне было страшно получить наказание, но оставлять все на самотек, тоже не собираюсь.

– Анна. – Девчонка вздрогнула, когда я стал видимым, а вот парень напрягся, подозрительно уставившись на меня. В его голове закопошились мысли о том, что я помешал их сближению и прочей романтичной херне. – Идем. – Я протянул ей руку.

– Куда? – она глянула на мудака, словно ища причину, чтобы остаться.

– Тренироваться. – Я покосился на парня. Если дернется, то вкатаю его тело в эту гребаную скамейку.

Анна поднялась с места, но перед тем, как взять меня за руку, снова оглянулась на Элиота.

Я выбью из ее головы дрянные мысли о нем. Стоит только мне сделать первый шаг, и она забудет о его существовании.

Ухватив Анну за ладонь, я резко притянул девочку к своей груди и переместился на Акантиладос-де-Лос-Гигантес. Стена маренговых скал, а внизу черный, бушующий океан. Вспененные волны с яростью бились о камни, разбрызгивая их в стороны, а ледяной ветер, подхватывал их, разнося по воздуху. Я выбрал сторону, откуда нас не увидят туристы или отдыхающие. Курортный город на Западе Канарских островов, в этом месяце особенно пользовался успехом у зевак. Увидев, где мы, девчонка одурело выпучила глаза, вцепившись в меня мертвой хваткой. Через одежду, я чувствовал, как ее гибкое тело дрожит от страха. В голове Анны проносились мысли о скоротечном завершении ее карьеры, в качестве бойца за человечество. Она боялась, что я притащил ее сюда, чтобы прикончить.

Как глупо. Я не допущу этого. Я пожертвую чем угодно, чтобы сохранить ей жизнь.

– Не бойся, Анна. Я не причиню тебе вреда. – Никогда. – Здесь мы для тренировки.

– Какой тренировки? – она задрала голову, встречаясь со мной разноцветным взглядом, в которых плескалось все, что угодно, но только не готовность сражаться. Анна хотела вернуться обратно в парк, где ей было хорошо… она хотела вернуться к тому засранцу.

Гребаный ад. Пора бы ей перестать думать о нем.

– Твои напарники прошли испытание «Божественной Искры». – Проворчал я, раздраженный ее желанием. – Теперь, твоя очередь.

– Ты сбросишь меня со скалы? – она опустила взгляд вниз, глядя на зловещую пучину воды.

– Только если будешь плохо стараться. – Улыбнулся я, развернув Анну так, что она оказалась прижатой к камню, а я навис над ней, опершись ладонями по обе стороны от ее плеч. – Я очень требовательный учитель, Анна. Ты пройдешь через ад, боль и кровь, прежде чем я останусь доволен твоими результатами. – Дерьмо. Мои слова имели совершенно другой смысл. Говоря это, я подразумевал впустить подопечную в свой грязный и кровавый мирок, и насладится каждым ее криком и стоном. Я бы хотел опробовать на ней все свои игрушки, а потом с гордостью хвалить ее за смелость. – Я хочу видеть твою силу и упорство. – Пристально всматриваясь в ее глаза, я едва сдерживался от желания не перекинуть нас ко мне и не пристегнуть Анну к кровати. На ней слишком много одежды, хотя смотрится она ничего. Влага, сделала ткань послушной, и она тесно облегала ее высокую грудь. Мой взгляд опустился вниз. Выступающие под майкой, соски, молили о болезненной ласке. О, проклятье… кажется, я начинал возбуждаться от мысли, где она полностью обнажена и жаждет меня так же сильно, как и я ее.

– Это и есть твоя тренировка? Пялиться мне на грудь? – прогудела она. Когда я вернул к ней взгляд, он полыхал раздражением в купе с возмущением. – Ты и в тот раз смотрел на меня, будто…

– … будто – что, Анна? – я склонился к ее лицу. Округлив глаза еще больше, она вжалась затылком в камень, но я специально сужал рамки ее личного пространства. – Будто хотел тебя трахнуть? – улыбка скользнула по моим губам. Это не единственное, о чем я думал в тот момент. Я хотел так много вещей с Анной, что физически ощущал боль. И сейчас. Боль пульсировала не только в груди, но и в паху. – Что если я хочу тебя трахнуть прямо сейчас? – мои слова вызвали в Анне шокированный вдох. Вместо того чтобы попытаться оттолкнуть меня или хоть как-то выбраться из ловушки моего тела, она пораженно хлопала глазами, впав в ступор. – Что ты сделаешь? Сможешь сопротивляться, когда я попытаюсь взять тебя на этих скалах? – взгляд Анны мгновенно изменился, приняв стальные оттенки. Моя девочка готова бороться за свою честь? Вот теперь я рад, и мне нужно, чтобы она начала действовать. – В клубе, я увидел твою смелость, как и тех двоих, которых ты вырубила. Сможешь проделать это со мной или подчинишься, став одной из оттраханных мною, шлюх? – от ее тела потекла энергия. Бонус, вложенный в каждого новоиспеченного бойца, должен работать на все сто процентов, а у Анны он заряжен лишь на сорок. Я опустил руки, на полшага отступив назад, давая ей возможность проявить себя. – Вот в чем заключается твоя проблема – ты слишком много думаешь о том, что собираешься сделать, а я все слышу и знаю все твои шаги наперед. – Ударить меня в пах, не лучшая идея, как и в кадык. Нужно куда больше, чтобы сломить меня. – Вместо того чтобы придаваться фантазиям, могла бы уже атаковать.

– Раз ты слышишь мои мысли, как мне просчитывать ходы? – Анна сунула руки в карманы куртки, хмуро сдвинув брови.

– Действуй импульсивно, так чтобы твои враги не были готовы. Бей без предупреждения. Эффект неожиданности – твой лучший друг в борьбе. – Я полез в карман за сигаретами и зажигалкой. Вытащив одну, я подкурил ее, выпуская дым в сторону. – Мы останемся здесь до тех пор, пока ты не ударишь меня, либо я загну тебя и трахну. Выбирай, Анна.

– Пошел на хрен. – Выплюнула девчонка, выкинув кулак с кастетом вперед. Я с легкостью уклонился от удара, как и от второго, летящего следом.

Быстро же она нацепила железяки, но этого мало. Я хочу увидеть в ней «Божественную Искру», а не вялое ерзанье под одеялом. Когда до нее дойдет, что думать и делать одновременно – хреновая затея. Не говорю, что надо отключать мозг и бросаться на рожон, но чаще приходится действовать по ситуации.

– Ты начинаешь меня утомлять. – Своими бесполезными атаками, Анна только и делала, что оттесняла меня к обрыву. Возможно, в этом и был ее план? Хмм… – Смертной, ты мне больше нравилась. А знаешь – почему? – ее ботинок едва добрался до моей челюсти, но я ухватился за ее ногу и дернул вниз, слегка толкнув девчонку в грудь, так что та шлепнулась на задницу. – Потому что ты была плохой девочкой. – Я оглянулся назад. Отлично, я стою на носочках у самого края, на высоте двух с половиной тысяч футов¹¹¹ над водой. – Знаю, все твои грязные секреты.

– Ты ни хрена не знаешь! – гаркнула Анна, вскочив на ноги и заняв боевую стойку. – То, что ты читаешь мои мысли, не дает тебе права так говорить обо мне!

– Перестань, Анна. – Отмахнулся я. – Я знаю, что ты пускала слюни по Элиоту, ставя себя на место его шлюшек. И девственности ты хотела лишиться с этим говнюком, чтобы не быть для него уж совсем бесполезной. – Это было жестоко, знаю. Но, мотивация сейчас имеет огромный вес и он должен разбудить в ней ярость. – Но, не смогла. – Рыжая одурело выкатила глаза. Ее рот открывался и закрывался, как у подыхающей рыбы. – Что? Скажешь, я не прав? Зато сейчас, ты готова, а он жаждет поиметь тебя, потому что, – я театрально всплеснул руками. – Ах, ну, надо же, зачем тратить силы на других, когда поблизости есть доступная вагина?

С моим последним словом, ее тело вспыхнуло ослепляющее-неоновым светом, затмевая лучи солнца. С яростным криком она рванула на меня, как ракета, врезаясь со всей мощью товарного поезда, и мы полетели вниз.

Прекрасная и до чего неистовая в своем гневе. Крепко обернув ноги вокруг моей талии и жестко вцепившись мне в глотку, она напоминала воинственную амазонку, жаждущую крови. Ее разноцветные глаза горели безумием, а кулак с кастетом впечатывался мне в рожу. Боли я не чувствовал, но зато все мои инстинкты – защитить девчонку от столкновения с водой, визжали, как потерпевшие. Скорость падения достигла апогея, как и свист в ушах, превратившись в ультразвук.

Обхватив ее за талию, я приготовился к удару…

БУМ!!!

Черт, стоило переместить нас, а не наслаждаться дайвингом. Анна дернулась в моей хватке, но я и не собирался ее отпускать, потому что над океаном начался настоящий звездец из падающих камней. Молодец, девочка. Ты не только своим взрывным моджо укокошила всех представителей морских глубин, но и потревожила скалу, которая хрен знает, сколько столетий, спала, а теперь, это дерьмо летит на нас.

Отличная тренировка.

ГЛАВА 37

Говорить с доктором Ригансом было также весело, как и играть в «крутящиеся тарелки».¹¹² Все, что мы услышали, так это старую песню о том, что он понятия не имеет, почему из морга пропадают трупы, как и то, с какой целью это происходит. Дескать, мы сами все видели на камерах – десять минут помех на видео и очередное волшебное исчезновение. Никто, никого не видел. Охранник делает обход каждые два часа, но, он ничего подозрительного не заметил, собственно как и медсестры. Вообщем, история повторяется, а улик или отпечатков пальцев преступника/ов – все еще нет. Криминалисты вдоль и поперек осмотрели секционное помещение, потратив столько талька, что у меня в глотке до сих пор першит от поганого привкуса… или это из-за похмелья?

Вернувшись в управление, я первым делом налил себе кофе, углубившись в изучение документов, а мой напарник сел на телефон, запрашивая инфу о пропавших из морга за последний месяц. Просто до этого, нам не попадалось подобного дела… нет, конечно, со жмуриками, что только не делали, но все упирается в камеры, а таких изысков мы еще не пробовали. Сомневаюсь, что найдется еще одно похожее похищение.

Неа, это реальный висяк и чует моя задница, что мы никогда не выйдем на некрофанатика.

Отхлебнув напитка, я поморщился. Треклятая боль от похмелья, никак не проходила. Может, плеснуть себе в кофе пару капель виски?

Я выдохнул. Сейчас бы выкурить сигарету, чтобы окончательно сузить сосуды и сдохнуть от кровоизлияния в мозге. Может, это поможет мне сконцентрироваться на работе? Что толку, что я смотрю на фотографии двух жмуриков и листаю записи офицеров и патологоанатома? С первым ни черта не понятно – имя фальшивое, адрес проживания неизвестен, но есть кое-какая мыслишка. «Туннель Смерти», где парень окочурился – это рай наркоманов и нажива для дилеров. Если мне не изменяет память, то в блаженном местечке, властвует ублюдок по прозвищу Ди-Бой. Надо бы его навестить и спросить, как давно он видел парня по имени Майкл Вуд. Не знаю, почему мы сразу не допросили говнюка… наверное потому, что изначально все попахивало самоубийством.

Так, а теперь второй труп. Совсем свежая. Тьфу. Выразился, тоже. Информации об аутопсии нет, потому что девчонку не успели вскрыть, но уже пришло подтверждение, что ее права настоящие. Я пробил по базе не только ее подноготную, но и остальных участников происшествия.

Анна Лэтт – двадцать три года. Родилась в Нью-Йорке. Родители Пети и Кейдн Лэтт. Год назад, погибли в автокатастрофе. Есть еще младшая сестра – Эбби Лэтт, семнадцать лет, ученица школы «Брайм Хиллс» и Кэтрин Мур – родная тетка, проживающая в Буффало. Похоже, младшей придется переехать за двести шестьдесят шесть миль¹¹³ от родного дома. Не представляю, каково сейчас девочке. Сначала потерять родителей, а теперь лишиться старшей сестры… но, вишенкой на торте, стала новость о пропаже тела мисс Лэтт. Мы только закончили опрос главврача и спустились на цокольный этаж, как появилось это чудо природы и со всего маху заехала Ригансу по морде, обвиняя во всех смертных грехах. Не то, чтобы я надеялся увидеть слезы малышки, да, и удар у нее хорошо поставлен… угу, а ведь понятно, откуда ноги растут. Старшенькая участвовала в мад-реслинге. Вообщем, никто из нас не мог дать вразумительного ответа, кто спер труп ее сестры, на что она заявила, что подаст на больницу и полицию в суд, за халатность по отношению к погибшей.

Как будто мы не хотим узнать виновника преступления!

Так, ладно. Я не священник, приносить соболезнования не особо умею, поэтому сконцентрируемся на фактах. По записям медиков, у мисс Лэтт, были травмы несовместимые с жизнью, в результате чего она и скончалась до приезда скорой помощи. Свидетели заявляют, что видели, как автомобиль врезался в байк. Из-за бокового столкновения, хозяйку драндулета зашвырнуло на противоположную сторону улицы. Ага, не удивительно. Любители скорости у нас любят шалить на дорогах. Так-так… машина зарегистрирована на имя Пита Кербина… что-то очень знакомая фамилия. В полицейском отчете сказано, что парень был в алкогольном и наркотическом опьянении. Возвращался с подружкой с вечеринки и, судя по всему, очень торопился ей присунуть, раз гнал на полной скорости.

Гребаные гонщики.

Бля, и почему я уже где-то слышал фамилию Кербин? Переключившись на задержанного, я быстренько пробежался по тексту, вычитывая имена его родителей. – Дэннис и Хлоя Кербин. Уже как пять лет в разводе. Так вот почему мальчик так отчаянно развлекается. Все не может смириться, что мама с папой разбежались? В целом, ничего интересного о матери гонщика, кроме того, что она частенько оплачивает штрафы за своего сына, а вот с отцом… когда я нажал на выделенную курсором, графу, на экране вылезла фотография мудака, чью физиономию я хотел превратить в фарш.

– Ублюдок. – Прошептал я, испытывая странную смесь эйфории и гнева. Плохой из тебя вышел папаша, собственно, как и человек. И кто ты у нас? Ага. Работаешь в центре психологической поддержки «СВОБОДА». Ах, ты у нас мозготрах. Вот, сука. Он еще и в одном центре с Бэт трудится. Тогда, понятно, почему он пришел к ней… но, меня интересует исключительно его домашний адрес. Скоро нарисовывается выходной, ну, так я и загляну к мистеру Очевидность и вправлю ему челюсть, а то она у него что-то поскрипывает. Схватив ручку, я чиркнул у себя в блокноте адрес говнюка, подчеркнув его жирной линией и добавив три восклицательных знака.

– Чего это ты? – Кевин вопросительно поднял брови, когда я довольно улыбнулся. – Нашел что-то интересное?

Ага. Одно очень увлекательное дельце, которое в скором времени тоже станет висяком.

– Неа. – Я поднялся с места, потянувшись всем телом. Позвонки захрустели, но от этого, легче не стало. – Два человека никак не связаны друг с другом. – Да, и что может объединять наркомана со спортсменкой? Если только погибшая не закупалась у того же дилера стероидами, чтобы держать себя в форме. – Нам известно, что парень сидел на игле и явно от кого-то скрывался. – Иначе, на кой хрен ему фальшивые документы? Не думаю, что заурядный любитель кайфа так уж боялся тюрьмы. Значит, тут что-то другое и это не дает мне покоя. – А девушка выступала в развлекательных боях и обеспечивала младшую сестру. И где связь?

– Может, она была его подружкой? – задумчиво пробормотал напарник, вытащив ноги из-за стола и вытянув их. – Надо поговорить с сестрой погибшей.

– Сомневаюсь, что она что-то знала о личной жизни своей сестры. – Подхватив свою кружку, я шагнул к столику за добавкой. Жаль, что это не скотч и желательно двойной. – Не каждый захочет делиться своими секретами.

– А я со своим братом делился.

Я отпил напитка.

– Хвастаться, скольких баб ты оприходовал в колледже и доверять сокровенное – не одно и то же.

– Откуда тебе знать? – цокнул Кевин, вскинув брови. – Или ты забыл рассказать, что у тебя есть брат или сестра?

Опять же, может быть. Мой папик мог оплодотворить любую и при чем, сразу. Но, нет. Я все еще не встретил ни одного из рода Хоган.

– Не переживай, тебе не придется терпеть еще одного мудака из моей семьи. – Я улыбнулся, на ухмылку напарника. – Ты же понимаешь, что от версии лейтенанта несет так же мерзко, как и от него самого. – Кевин прыснул от смеха. – Похищать тела с целью трансплантации органов. – Только босс мог такое ляпнуть, да с таким выражением лица, будто совершил прорыв в нейропротезировании.

– Понимаю. После приземления, от внутренних органов парня, мало что осталось.

– Если только пойдет на кошачий корм. – Добавил я. Это все смешно, но дело-то стоит на месте, а лейтенант скоро начнет нагнетать обстановку, требуя результатов. Каких? Да, хрен их разберешь. Вот, поэтому, я сейчас съезжу к Ди-Бою и разузнаю о фальшивом Майкле, но Кевину не стоит знать о моем знакомстве с дилером. У меня и так репутация не ахти, а тут еще это. Отставив кружку, я шагнул к стулу, стаскивая куртку.

– Ты куда? – встрепенулся напарник.

Туда, куда хорошим мальчикам вход воспрещен.

– В аптеку. – Ха-ха, какой эвфемизм. – Твои таблетки не помогают. – Возможно, и алкоголь не поможет. Есть идея, как избавится от пульсации в черепе.

– Я с тобой. – Он тут же подскочил с места.

Эээ… не понял?

– Не припомню, чтобы я провинился, и ко мне приставили конвой. – Проворчал я, спешно собрав все бумажки в одну стопку и убрав их в ящик стола.

– Я же твой напарник.

Я сузил глаза, подозрительно глядя на Кевина. Не похоже, что это единственная причина, по которой он хочет составить мне компанию. Что еще он там себе напридумывал? Решил, что я метнусь к Бэт, вместо того, чтобы работать над делом, пока не сойдет семь потов? Ну, если и сойдет, то только с ней.

– Вот именно, ты мой напарник, а не нянька. – Я похлопал себя по карманам, перепроверяя, не забыл ли забрать из дома бумажник и удостоверение. В последнее время, я становлюсь каким-то рассеянным.

– Слушай, – Кевин смущенно потер шею. – Я просто не хочу торчать в управлении.

– Дожидаясь очередной фантазии босса. – Я понимающе кивнул.

– Черт, да.

– Ладно. Но, сначала мы заедем в аптеку, а потом заскочим к кое-кому.

На улице, я закурил, почувствовав жесткую пульсацию в затылке и в висках. Если сейчас не приму лекарство, котелок взорвется. Благо, что аптека всего в квартале от управления, но меня больше напрягает то, как отреагирует Кевин на мое знакомство с дилером. Я не слишком переживал, что напарник напишет отправную, а я останусь один… просто… черт, просто я не готов посвящать его в детали тех вечеров, когда мне было скучно и алкоголь был не единственной моей компанией.

Угу. Было дело, но в последнее время, я не балуюсь коксом. От него мозги превращаются в жижу, а с дерьмом в голове, ты ни о чем, как о беспределе, не думаешь. Пока я держу себя в седле, хватает и выпивки, но стоит только выйти ситуации из-под контроля, как сорвусь. Руку даю на отсечение, что тут же поеду за порошком и вынюхаю его прежде, чем до меня дойдет здравый смысл. А вы думали? Я же коп… может, у меня и есть стальной стержень и хватка, но выдержка ни к черту. Порой насмотришься ублюдков, так хоть на стену лезь от бессилия, что не можешь ничего исправить. Вот я и нашел способ, как абстрагироваться. Хреновая замена, вдыхать рай, когда на Земле творится ад.

Бэт тоже не оценит моих привычек. Если с остальными сможет смириться, то с наркотой… черт, она же работает с такими завистниками… не то, чтобы я приравнивал себя к охотникам за «белым», но чем я лучше того, кто возомнил себя звездой, покончившей на холмах Голливуда?

– Ну, так кто этот «кое-кто»? – спросил меня Кевин, когда я закупился аспирином, забросив в рот пару таблеток. Хрустя анальгетиком, я пробормотал, чтобы напарник катил в «Туннель Смерти», уловив его недоуменный взгляд. – Это же район наркоманов и дилеров.

Верно, парень. А еще он для таких, как я – придурков, не умеющих ценить свою жизнь.

– Недалеко от места, где парень покончил с собой, есть точка. Ее держит дилер по прозвищу Ди-Бой. – Я потянулся за сигаретой. – Он может нам рассказать о нем. – Не может, а расскажет.

– И откуда ты знаешь этого Ди-Боя?

Рассказать, что однажды вечером, года два назад, когда я был в стельку пьяный, то случайно забрел в Страну Чудес? Ну, конечно. Только вместо Великого и Ужасного Оза, мне попался гребаный толкатель дерьма, благодаря которому, я заимел в своей копилке хаоса еще одну проклятую привычку.

– Иногда, он сливает мне интересную информацию. – Неохотно ответил я. Было такое, и лишь потому, что мне нужно было выйти на одного мудака, раздающего наркоту подросткам, как сладости на Хэллоуин.

– Понятно.

Кевин не поверил мне. Я чувствовал, что у него назрел целый вагон вопросов, но он промолчал. Пока, что.

Когда мы подъехали к месту, я… ну, охренел, слабо сказано. То, что осталось от гаража Ди-Боя, можно было обозвать пепелищем. И что самое странное, соседние постройки не пострадали, словно их предварительно обложили со всех сторон огнеупорными блоками.

Я подошел ближе, носком ботинка расчищая пепел, наткнувшись на окурок сигареты. Присев на корточки, я достал из внутреннего кармана Зиплок для улик.

– Что-то нашел?

– Не знаю. – Меня не слишком-то волновал ущерб, причиненный дилеру, но инстинкты толкали в спину, чтобы я взял окурок и отправил его на анализ. Не могу объяснить причину своего порыва, и я точно хочу этого не из жалости к говнюку. То, что кто-то спалил его богадельню, напротив, очень хорошо, но… проклятье. Я чувствовал, что должен это сделать, словно приближался к открытию. – Надо отправить это в лабораторию. – Внутри, я кипел от любопытства узнать, чьи слюни обнаружатся на фильтре.

– Собираешься искать поджигателя? – как только мы устроились в машине, Кевин запустил двигатель, трогаясь с места.

– Возможно. – Некоторое время я рассматривал окурок. – Езжай на Хэдли Плейс.

ГЛАВА 38

Вдохнув кислород, я закашлялась, отплевываясь от воды. На удивление, соленая жидкость разъедала легкие и драла горло, но ярость оттого, что ублюдок вывел меня из себя, перевешивала все ощущения. Стоя на четвереньках, я продолжала кашлять, осознав, что мы уже переместились, и это была не моя квартира. Что это, бля, за место? Я отшатнулась назад, переведя свой вес на колени, в тот момент, когда передо мной показались ноги Найла. Его пах был на уровне моего лица, что выглядело со стороны не слишком… уместно. Вскинув на него злобный взгляд, я отмахнулась от смущения, предпочтя ненавидеть ублюдка, нежели тушеваться в какой сейчас позе нахожусь.

Насрать, вообще.

Глядя мне прямо в глаза, говнюк довольно улыбался. И почему его одежда сухая, а с меня капает, как из-под крана? Мы же оба упали в воду. На черном, дощатом поле, вокруг моих ног и там, где я держала ладони, образовались лужицы.

– Молодец, Анна. Ты успешно прошла испытание «Божественной Искры».

Испытание? Испытание, твою мать?!

– Ублюдок. – Прошипела я, заехав ему кулаком в пах. Придурок не издал ни звука. Да, он евнух непробиваемый! Вообще никакого намека на реакцию. – Ненавижу тебя. – Вскочив на ноги, я собиралась ударить его еще раз, на этот раз в нос, но он перехватил мою руку.

– Ты должна относиться к своему куратору с уважением, Анна. – Глаза Найла вспыхнули, но не от раздражения. Опять этот странный взгляд, который я уже ловила на себе, когда он таращился на меня, как удав на кролика. Такое чувство, что он тщательно пытается скрыть свою заинтересованность мной. – Конечно, я заинтересован в тебе. Ты моя подопечная и я не хочу разочароваться в своем выборе.

– Пошел на хуй! – рявкнула я. – Не тебе учить меня уважению, мудак! – хлопнув его по щеке свободной рукой, я услышала низкий, звериный рык. Это… он рычал? Похрен. – Требуешь уважения, когда сам этого не делаешь!

В следующую секунду, Найл ухватил меня за горло, припечатав к стене. От жесткого удара, из моего рта вырвался короткий всхлип, но я не собираюсь уступать гандону, чтобы потешить его дебильное эго. Буду драться до последнего, пока его самодовольная задница не поймет, что ко мне надо относится, как к женщине, а не как бесполезной вагине!

– Никогда, слышишь, никогда больше не смей так делать. – Угрожающе прорычал ангел, оскалив зубы. Ему бы клыки и вылитый оборотень из Павии.¹¹⁴ – Куратор имеет право не только хвалить своего подопечного, но и наказывать. – Урод усилил давление на глотку.

Я напряглась, понимая, если сейчас потеряю сознание, то проиграю. Нельзя. Ни в коем случае, нельзя терять нить с реальность, не с таким противником, как этот. Я должна сопротивляться… вцепившись в мизинец подонка, я резко дернула его в сторону. Прием мог остановить любого от попытки и дальше строить из себя Рейдера,¹¹⁵ но Найл не мужчина. Он даже не человек, так что практика вышла боком.

Окей.

Нет времени выбирать из списка, поэтому я начала тупо лягать его коленом в пах. Следующий удар прилетел ублюдку кулаком в ухо.

– Не расслышала, что я сказал? – тон Найла звенел обещанием насилия, но я была в такой ярости, что не придала этому значения. Его глаза вспыхнули белым, источая люминесцентное свечение. – Видимо, мне придется преподать тебе урок за неповиновение. – Я не успела моргнуть, как за одно неуловимое движение, он дернул меня вниз, а моя голова оказалась в ловушке его захвата. Дерьмо! Еще и в противоположную сторону! Пришлось приподняться на носочки, чтобы снизить давление на горло.

– Интересная позиция. – Прогремел урод. – Ты уже чувствуешь дискомфорт? – еще и веселится, сволочь! – Как думаешь, какое наказание я для тебя придумал?

Да, мне похрен – какое! Я не собираюсь давать ему возможность меня унизить!

Никогда!

Попытка лишить козла равновесия вышла такой же жалкой, как и все мои усилия несколько минут назад. Дотянуться я до него тоже не могу… черт. Он намного крупнее и сильнее меня. Получается, я оказалась в заднице. Агхр! Это невозможно! Даже вслепую ухватив его за причиндал и сдавив его со всей силы, я не продвинулась ни на шаг в освобождении.

– Давай, девочка. Причини мне боль, я так по ней соскучился. – Он судорожно выдохнул, сжав мои пальцы на своем паху, чтобы усилить давление. Под тканью брюк, дернулся его… член. Я задохнулась от изумления, попытавшись выдернуть руку, но Найл не позволил. О, дерьмо! Срань Господня! – Сильнее, Анна. – Властным тоном приказал ангел.

– Пусти, ублюдок! – сдавленно прошипела я, заерзав в его хватке. Гребаный извращенец! Его это возбуждает! – Пусти!

– Вот, ты говоришь, что я неуважительно к тебе относился. – Словно не слыша меня, начал засранец. – Я сказал лишь то, что вижу. Мальчик хочет поиметь тебя, но этому не бывать. Я не позволю, чтобы какой-то уебок трахал мою подопечную. – Последние слова, он произнес с яростью. – Ты принадлежишь мне.

Чтооо? Я остолбенела от слов своего куратора. Да, с чего он взял, что я ему принадлежу? Я не какая-нибудь вещь, которую можно взять, а потом за ненадобностью, выбросить. Я…

– … человек? – рассмеялся Найл. – О, нет. Ты уже не человек, в противном случае, погибла бы от удара об воду. Две с половиной тысячи футов¹¹⁶ для человека – смерть. А ты выжила, еще и сопротивляешься. – Очередным молниеносным движением, ангел выпрямил меня, прижав к своей груди, но руки, которые я могла использовать для атаки, он заломил мне за спину. Я раззявила рот, оттого, что его хозяйство упиралось мне в живот. Бог мой… – Похвально, что ты пытаешься бороться, но со мной лучше не ссориться.

– Пусти, извращенец. – Процедила я.

– Это ты трогала мой член, так что, кто еще из нас извращенец. – Усмехнулся урод и наклонился к моему лицу. – На первый раз прощаю, Анна, но рискнешь снова, и я за себя не ручаюсь.

Я ощерилась. Неужели… и со всего маху заехала ему лбом в нос. Череп взорвался от боли, будто по нему врезали арматурой. Я начала оседать в хватке Найла, когда комната закружилась перед глазами. Меня сейчас стошнит… меня – что засунули в кресло Барани,¹¹⁷ установив высокоскоростной режим?

– Да, у меня сегодня Рождество, а ты мой подарок. – Со зловещей улыбкой, протянул ангел. – А сейчас, спи.

ГЛАВА 39

Я притащил Анну в свою спальню, уложив ее на кровать. Будь на ее месте другой подопечный, я бы оставил его где-нибудь в Джунглях и наслаждаться моментом, пока никчемыш пытается спастись от хищников. Это ведь так забавно наблюдать, когда у двуногих открывается второе дыхание, и они вдруг становятся смелыми и отчаянными в стремлении доказать свое право существовать… но, это Анна. Моя девочка, с которой я вынужден быть грубым и жестоким, чтобы она научилась выживать. Моя воля, я бы спрятал ее в безопасном месте, оберегал от всех угроз и опасностей… к несчастью, ей придется пройти через все это дерьмо, и видит бог, я приложу усилия, чтобы тренировки не прошли даром, даже если придется строить из себя конченого козла. Хотя, я уже это делаю. Я вынудил ее чувствовать себя паршиво, за что и получал по роже.

Ублюдок.

Мудак.

Мне вовсе не нравилось доставлять ей неприятности, и я точно не хотел, чтобы Анна заметила, как я возбудился от нашей потасовки… но это случилось. Моя реакция была очевидна и хаос в ее мыслях, только утвердил факт, насколько я извращен.

Подкурив сигарету, я скинул пиджак, швырнув его на тахту. Пока я мерил шагами комнату, мой взгляд возвращался к девушке. Стоило раздеть ее, прежде чем укладывать на постель. Анна насквозь промокла и дело даже не в том, что она оставит влажные разводы на одеяле… дьявол.

Я хотел раздеть ее.

Хотел увидеть ее обнаженной. Снова.

В тот первый раз, когда я увидел ее тело в морге, у меня перехватило дыхание. Анна была… совершенна. Я уже говорил об этом еще тогда, в клубе, но не знал, что настолько. Ее тело было идеальным сплетением мышц и сухожилий. Плоский живот с едва заметными кубиками, высокая грудь с бледно-розовыми сосками и гладкая кожа между ног с такой же розовой щелочкой. Даже сейчас, мой рот наполнился слюной, от желания попробовать шелк ее плоти, ее вкус.

Я застонал от пульсации в паху.

Срань Господня.

Я избегал близости сто шестьдесят шесть лет, и пока Анна не родилась, эти мысли были под запретом. Все удовольствия, которыми я себя тешил, относились к категории насилия и порки. Женщины, с которыми я проводил свое нетленное время, были ничем иным, как инструментом для утоления больных фантазий. И поверьте, я знаю, что такое боль и муки. На протяжении своей смертной и бессмертной жизни, я только и делал, что самосовершенствовался в искусстве пыток, убийств и прочего дерьма, а теперь… это дитя перевернуло все вверх ногами, оставив трещину в моей груди и впустив в него нечто неизведанное и примитивное, которое они – люди, называют – чувством. С ее появлением, я начал чувствовать… кто бы мог подумать, что хрупкое создание, поставит почти двухсотлетнего ангела на колени, разбудив в нем потребность, желать… любить… быть ближе и значимее. Быть для нее всем, что есть в этом проклятом мире.

Блядь.

Я глубоко вдохнул.

Смяв окурок, я еще тридцать секунд пытаясь убедить себя, что это херовая идея, но после понял, что забрался на постель, сев рядом с Анной. Моя рука потянулась к ее груди – она размеренно поднималась и опускалась от глубокого дыхания. Я могу захотеть сделать с ней все, что захочу, а она даже не проснется, но… в другое время, я бы так и поступил. В данный момент, я хотел, чтобы она все чувствовала и реагировала. Я хотел наслаждаться ее ответной реакцией на мои ласки, мои поцелуи.

Откатившись на другую сторону, я достал из ящика тумбочки две пары наручников. Холодный металл послал воспоминание из прошлого, когда я использовал их на своих противниках, чтобы перейти к самому интересному шоу. Пристегнув запястья Анны к изголовью кровати, я глубоко вдохнул, прекрасно понимая, что ей не понравится моя затея. Как будто я от этого кайфую.

Может… совсем чуть-чуть?

Я обвел пальцем контур ее челюсти и подбородка, жаждя большего, но разум настаивал на своем – сейчас нельзя. Еще не время. Анна должна сконцентрироваться на тренировках, а не забивать себе голову романтичной херней.

Шоу началось…

– Проснись. – Прошептал я, и она распахнула глаза, интуитивно дернув руками. Наручники лязгнули, ударившись о железную перекладину.

– Какого, – ее глаза расширились в изумлении, когда до Анны дошло, в каком положении она оказалась.

– А я предупреждал.

– Немедленно отпусти меня, урод! – рявкнула она, собираясь пнуть меня, но я переместился, встав у изножья кровати. – Подонок! Сволочь! Конченный извращенец! – ее глаза пылали неистовством. Обнаженные участки кожи начали светиться голубым светом. Ох, неужели, собирается утвердить свое звание рекрута в «Божественной Искре»? – Чтоб ты, – не дожидаясь, пока ругань превратиться в богохульство, я ухватил ее за стопы и дернул на себя. Анна вскрикнула, скорее от жесткого рывка на запястьях, нежели от неожиданности.

Придавив ее пятки к кровати, я пустил невидимые нити, чтобы зафиксировать ее ноги на месте. Анна с остервенением заерзала на постели, силясь вырваться из пут, но ни к чему растрачивать свой потенциал, когда его можно задействовать в более приятном действии.

Вернувшись на кровать, я лег набок, лицом к ней и подпер кулаком щеку. Еще одна глупая попытка сопротивляться, вызвала во мне дикое желание отпустить девушку. Прости, малышка.

– Смирись, Анна. Ты в ловушке. – Скучающе протянул я.

– Иди на хуй! – выплюнула она. Ее глаза пылали безумием.

Я с шумом вдохнул кислород.

– Своим поведением, ты только больше меня распаляешь.

– Я пожалуюсь на тебя начальнику. – Я вздернул брови, удивленный ее заявлением и в тоже время жаждущий услышать, что она еще придумает, чтобы от меня избавиться. – Я потребую другого куратора, потому что ты не заслуживаешь этого права! Ты больной извращенец! Да тебя надо самого… – вот тут, я со шлепком накрыл ее рот ладонью.

– Во-первых, моему начальнику насрать на тебя. Во-вторых, не тебе судить, что я заслуживаю, а в-третьих, – я сильнее сжал ее губы. – Единственным, кто тебя примет, буду я, так что завязывай строить из себя сахарную принцессу и заткнись, пока я не откусил тебе язык.

И Анна прекратила дергаться, в дичайшем изумлении выпучив на меня глаза. Она сопела, с трудом втягивая через нос воздух. Будь ее сердце живым, оно бы трепыхалось от зашкаливающих эмоций.

– Прекрасно. Ты услышала меня. – Я не торопился убирать руку, только ослабил нажим, впитывая кожей тепло ее дыхания. В мыслях пронеслась фантазия, как мы обнаженные сливаемся в тесный клубок… ее возбужденные соски трутся о мою грудь, наши бедра вжимаются друг в друга…

– … что тебе надо? – пробормотала Анна мне в ладонь, обрывая поток моих грез.

– Чтобы ты подчинялась мне. Ты моя подопечная, а значит должна слушаться меня. – Я медленно отвел руку от ее рта и опустил девушке на живот. Она вздрогнула, метнув взгляд вниз. Ее глаза еще больше расширились. Я вздохнул, услышав мысли Анны, и они были отчасти правдивы. Да, то, что сейчас происходило, напоминает эпизод из «серых будней мистера Грея», но я не он. Я намного хуже, но этого она никогда не узнает. – Я не собираюсь делать этого, Анна. – Наши взгляды встретились. Ужас, вот, что я увидел в ее разноцветных глазах. – Кураторам запрещено трахаться со своими подопечными. Тебя это успокаивает?

– Не очень. – Ее взор вернулся к моей руке, которую я сдвинул ниже пупка. – Если вам запрещено это делать, то почему твоя рука до сих пор на мне?

– Я сказал – трахать. – Не отводя глаз от ошеломленного лица Анны, я скользнул еще дальше. – Насади я тебя на свой член, то отхватил бы от начальства знатных пилюлей. – Мои губы растянулись в волчьей ухмылке. – Если я это сделаю с тобой, то оскверню своего Отца.

– Тогда, прекрати трогать меня. – Я почувствовал, как напряглись ее бедра, в попытке сжать ноги, чтобы я не добрался до интимного местечка. – Убери руку.

– Для начала, ты запомнишь два слова, Анна. И ты будешь им следовать. Всегда. Ты же не хочешь меня разочаровать?

Разочаровать? Пожалуй, она хотела убить меня всеми известными и неизвестными способами.

– Какие слова? – процедила девчонка, кипя от негодования, но при этом в ее мыслях вспыхивали яркие огни опасения, что я продолжу движение и окажусь там, где никто и никогда не бывал.

Я хотел этого… боги, как сильно я этого хотел, но заставил себя убрать руку, зная истинную причину ее страха. Знание убивало меня, и мне хотелось уничтожить того, кто оставил на Анне неизгладимый зарубок в памяти.

– Беспрекословное подчинение. – Я вкладывал в эти слова, куда больший смысл, чем они имели значения. – Это не моя прихоть. – Моя, моя. – Все подопечные должны следовать условиям, потому что мы, как я уже говорил, в ответе за вас. Поэтому, если я говорю, спали на хрен этот город – ты выполняешь приказ. Если я говорю, – не трахаться с Элиотом! – не дышать, потому что от этого зависит твоя жизнь – ты подчиняешься. – Ее изумление росло с каждой секундой. Я притворно усмехнулся. – Демоны такие вредные, а мы, кураторы, не хотим, чтобы вы пострадали. Это понятно? – девчонка сжала губы. – Анна?

– Да. – Процедила она. Усилием мысли, я освободил ей ноги. После, потянулся к наручникам, неохотно испепеляя, металл в пыль. – Все кураторы пристегивают своих подопечных наручниками? – проворчала Анна, потирая запястья.

Нет… и в этом лишь моя вина. Моя, и моей одержимости тобой.

– У каждого свои способы убеждения. – Она нахмурилась, намереваясь спросить с напарников, как с ними обошлись другие ангелы. – Будь хорошей девочкой, и мы прекрасно поладим. – Удерживая свой вес на одной руке, вторую я положил на другую сторону, нависая над девушкой. Я смотрел в ее красивые, разноцветные глаза. Стоит ли мне ей сказать об этом? Проклятье, нет. Нельзя отступать от роли бесчувственного сукина сына. Когда ее рука потянулась к моему лицу, чтобы откинуть упавшую прядь с моего лба, я замер, изумленный ее неожиданным порывом и при этом, испытывая эмоциональную амбивалентность. Я жаждал ее прикосновений, наплевав, если трещина в груди станет шире… с другой стороны, если это случиться, то вся показательная хрень, которую я с ней вытворял, пойдет по одному месту. Перехватив запястье девушки, я сузил глаза, придавая своему лицу угрожающий вид. – И второе правило. Ты ко мне не прикасаешься.

ГЛАВА 40

Так-так. А вот и мальчики. Один сидит на лавочке, с идиотским выражением лица, и с недоумением в мыслях, а второй пристроился в очереди за мороженым. Если первый, несмотря на совершеннолетие, так и остался тупым подростком, то второй является настоящим мужчиной.

Сильный, агрессивный и сексуальный Виктор Вэйланд. Семь футов мертвого, но до чего привлекательного мяса. Он не был смазлив, как Херувим, скорее обладал дикой, мужской красотой. Жесткие линии челюсти и волевой подбородок. Прямой, как стрела, нос и выразительные, изумрудные глаза. Один только его взгляд, мог вынудить человека обоссаться, чего уж говорить о голосе. Ох-ох… демон во мне ликовал, когда слышал низкие, вибрирующие нотки на его связках. Этот голос пробуждал во мне жажду вспороть его глотку и сыграть на них соло Джованни Соллима…¹¹⁸ или затрахать его досмерти. Я улыбнулась. Кроме прочего, Виктор является бойцом спецподразделения. Наемником, исполняющим правительственные приказы по устранению лиц с грифом – особо опасен или разыскивается интерполом… правда, все это в прошлом, так как он и сам приобрел статус – устранить любым способом, потому что с такой должности никто не уходит просто так. Если увольняешься, то билет становится пулей во лбу и безымянной могилой. Впрочем, Виктор почти выбрался из болота «Фемиды». Его начальство уже прошерстило информацию, с трудом веря в то, что он мертв, а это было полтора года назад и естественно, они не оставляют попыток опровергнуть фальшивую байку о внезапной кончине лучшего из лучших. Будь я на их месте, а на его – мой заклятый враг, тоже решила бы, что это ложь.

– Сеферона. – Голос Годвина прокатился по коже, как триллион ядовитых шипов, но это было приятно. Люблю, когда ангелочки начинают выказывать мне свои истинные чувства. – Ты здесь с какой-то целью или просто ошиблась дверью? – он встал передо мной, загораживая своей рожицей интересующий меня, вид.

Хм… как всегда, при параде. Не будь он модником до мозга костей, то наверняка сошел бы за двойника Бой Джорджа.¹¹⁹

– Годвин. – Я расплылась в улыбке. – Рада видеть тебя.

– Ты не ответила. – Он сжал челюсти. Ух, а ангелок-то настроен надрать мне задницу.

– Просто вышла подышать свежим воздухом.

– И поэтому пялишься на моего подопечного? – Годвин приблизился, нависнув надо мной. Пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Стоило надеть что-то покрупнее ростом, чтобы не чувствовать себя карликом, но мне нравилась шкурка, которую я выгуливала. Она красивая, как божество и сексуальная, как дьявол. На такую обратят внимание, а если захочу, то и свернут себе шеи, чтобы проводить взглядом мою аппетитную задницу в обтягивающем платье.

– Я не единственная, кто на него пялится. – Наблюдать за Виком в течение всей его жизни, было… сплошным удовольствием. Смотреть, как он взрослеет и становится мужчиной. Как он справляется с трудностями, как выполняет свою работу или как трахает женщин… черт, я завидовала этим сучкам, желая быть на их месте. – К тому же, я тоже куратор. – Я изучала свои длинные ногти. – Хочу знать, партию для моего бойца.

– Я знаю, что ты задумала.

– А я знаю, что ты растрезвонил Найлу наш маленький секрет. – Вернув к нему взгляд, я хищно улыбнулась. – Понравилось, когда он вынудил тебя говорить или хочешь, чтобы это сделала я? – люблю доводить до белого каления крылатых придурков. Что поделать, я демон и мы видим слабости… точнее, слабости смертных, а то, что совершил Годвин, до сих пор ярмом висит на его хрупкой шейке. Настанет день, и она сломается, а я буду хохотать от радости.

Годвин вцепился мне в глотку, сжав ее с нечеловеческой силой. Уф, сколько пыла в этом теле. Мне почти жаль этого сентиментального придурка. Не успел он разделить свою страсть с возлюбленной, а какой бы мог выйти союз! Слетевший с катушек наркоман и прогнившая до костей, шлюха…

– Сучье отродье. – Прошипел ангел. Его глаза запылали ярко-белым сиянием. – Только заикнись об этом, и я скормлю тебя, твоим же гребаным сородичам.

Я нахмурилась. Ну, почему они сразу переходят к угрозам? Неужели, нельзя относиться ко мне, как к женщине? Уважать меня? Быть обходительным и вежливым? Вот всегда они так, сначала просят, потом получают желаемое, а что коснись, так начинают махать кулаками. При чем, зря.

Обхватив Годвина за запястье, я сдавила его с той же силой, что и он мое горло.

– Убери свое куриное крылышко от моей шеи, Годвин. Я тебе не по зубам, как и эта шкурка. Между прочим, она совсем новая и я не хочу, чтобы ты изуродовал ее. – Но, придурок и не думал соглашаться, усиливая хватку, пока не раздался треск. Адово пламя, из-за его несносности, кожа лопнула. – Руку. – Прорычала я.

– Я убью тебя.

– Ты не сделаешь этого, потому что у нас сделка. Разве, ты не получил то, что так вожделел? Правда, не заметно, что ты светишься от счастья. Только и делаешь, что распускаешь сопли и коришь себя за желание. Так может мне прекратить твои страдания? Я могу рассказать Юджину правду.

– Не смей! – рявкнул он, рывком втиснув меня в дерево. Я сморщилась от раздражения. Клянусь дьяволом, если ублюдок испортить оболочку, я его голыми руками разорву. – Не смей ему рассказывать, подлая тварь!

Бедненький. Так переживает, что аж вспотел. Для ангела, это нонсенс, но у Годвина сейчас не только нервы шалят, но и давление зашкаливает от страха. Интересно, что сделает с ним Юджин, когда узнает, какую сделку Годвин со мной заключил, ради собственного счастья? Я же говорила, что смертные – глупы и эгоистичны. Годвин не исключение. Он жаждал заполучить то, что ему не принадлежало, пожертвовав тем, что было у Юджина.

– Ладно-ладно. Успокойся, Годвин. Я ничего ему не расскажу, пока ты сам этого не захочешь. Я готова унести тайну в могилу, только имей в виду, – я невинно хлопнула глазами. – Еще раз позволишь себе подобную выходку, я самолично отправлю тебя в лимб. Поверь, ты насладишься вечностью с видением того, как твоя девка подыхает.

Годвин тут же одернул руку и отступил назад.

– Ненавижу тебя. – Прорычал ангел, испепеляя меня убийственным взглядом.

– Я тоже тебя люблю, ангелок. – Я улыбнулась, припоминая, как он выкрикивал эти слова, когда увидел результат сделки. Миленькое зрелище. Хрупкий, разрушенный изнутри, человечешко, горько оплакивающий свое бесполезное существование. Если соглашаешься принять помощь от демона, будь готов к жертвам… а их было даже три. – Как думаешь, я понравлюсь Вику?

– Как и вегану сырое мясо. – Ядовито выплюнул он, на что я хихикнула.

– Ох, Годвин. Ты всегда мне нравился. – Я мечтательно закатила глаза. – Помнишь, нашу первую встречу? Я частенько ее вспоминаю. Нам было очень хорошо вместе, пусть ты и притворялся. – Крылатый сморщился в отвращении. – Хмм. Как думаешь, если бы я примерила на себя ее лицо, ты бы кончил сильнее?

– Заткнись на хуй. – Гаркнул Годвин, с раздражением вытащив самокрутку. Сделав пару глубоких затяжек, он снова ляписто выругался. – Зачем тебе, Вик?

Я с шумом вдохнула, наблюдая за бойцом. Черт, он только что спер у мужика из кармана бумажник. Красавчик, ты поразил мое черное сердце.

– Хочу трахнуть его. – Поймав на себе мрачный взгляд ангела, я пожала плечами. – Такой ответ тебя устроит?

– Нет.

– У него не было женщины полтора года. Ты реально думаешь, что Вик не захочет меня?

– Я думаю, что у него не встанет, когда он поймет, что ты такое.

– Ну-ну, Годвин, не ревнуй. Знаю, я неотразима, но нельзя же быть такой жадиной. – Я деланно причмокнула, скрестив руки на груди. Он прошептал, что-то вроде – пошла на хрен сука конченная. Ох, ну, какой Годвин, все-таки невоспитанный! – Ну, а как поживает Дядя?

– Почему бы тебе у него самого не спросить? – Годвин, также наблюдал за Виком, выпуская колечки дыма.

– Ага, чтобы стать кормом для его милых зверушек? Нет, спасибо. Подожду удобного случая.

Кто бы мог подумать, что разговоры о вражде Бога и Дьявола, окажутся детскими сказками. Нет, они враждуют, но их война больше смахивает на семейную ссору, нежели что-то катастрофическое. Только, когда кровные братья, начинают выяснять отношения, к ним лучше не соваться. Зашибет так, что мало не покажется. Но, речь не об этом.

Свежее мясо не знает истиной причины, с какой целью их воскресили. Обмолвиться тем, что их вернули для охоты на демонов? Пф! Малая доля правды. Здесь все по-взрослому, как в армии. Существует и комиссия, и жесткий отбор, и естественно, награды.

Представьте себе двух мальчиков. У каждого из них есть по набору солдатиков – их мы называем подопечными. Два мальчика выстраивают их против друг друга, разыгрывая настоящую бойню, которая происходит здесь, на Земле. Результат – самые стойкие, становятся новыми кураторами. Проще говоря, я, как старший куратор, отправляю своих новоиспеченных бойцов, чтобы понаблюдать, как справляются новобранцы, а после, выбрать лучших. То же самое, делают и ангелы. С их стороны, фаворитом является Найл. И так по кругу.

Отбор, можно назвать своеобразной игрой на выживание, с крохотной деталью – подопечные не обретут ни рая, ни ада. Они просто исчезнут.

– У Вика все показатели стать куратором. – Пробормотала я. – Вопрос в том, чью сторону он примет.

– Даже не думай перетягивать одеяло на себя. – Проворчал Годвин, сплюнув в сторону. – Он в моей команде, а значит, будет с нами.

– Ты такой самоуверенный. – Я задержала на ангеле подозрительный взгляд. – Ты хотя бы расскажи ему правду.

– Запрещено.

– Ах, да. – Фыркнула я. Ангелы такие зануды. Сплошь и рядом запреты. – Еще одно нерушимое правило. Скажи, вы по-прежнему придерживаетесь, теории не трахать своих учеников? – когда Годвин не ответил, я усмехнулась. О, да. Еще как придерживаются. И делают это, исключительно из-за своих страхов привязаться к подопечному. Если случится подобное, то куратор навеки превратиться в горе-отшельника с разбитым сердцем. Хнык-хнык. – А я называю это – мотивацией, поэтому из трех новобранцев, у меня выживают два.

– Которых ты стравливаешь между собой. – Парировал ангел.

– Должен остаться один и самый сильный. – Я минорно выдохнула, бросив взгляд на Вика. Купив три рожка, боец направлялся к задроту в мешковатой одежде. – К несчастью Найла, его девчонка быстро сдаст позиции, как и Элиот.

– Кто твои подопечные? – Годвин развернулся ко мне, состроив серьезную мину.

– Для моих подопечных нет границ. Они вольны трахаться с кем угодно, как и творить беспредел, но, – я подняла палец вверх. – Расскажу детали, и потеряется дух авантюризма. Вслепую, куда интереснее наблюдать за пешками.

– Сука. – Прошипел крылатый.

– Для тебя, ангелок, мисс Сука, учитывая мой возраст и родство.

– То, что ты племянница Арелла, не прибавляет тебе статуса.

– В отличие от тебя, я Чистый демон, а ты был человеком. – Убрав руки за спину, я шагнула к Годвину. Тот насупился, но не отступил, подозрительно всматриваясь мне в глаза. – Кто с тобой нянчился, чтобы ты стал куратором, а? Кто постарался, чтобы Юджин был рядом с тобой и ты смог вытянуть из него жалкое прощение?

Годвин с рычанием выпустил воздух, испуская волны гнева.

– Ты.

– Правильно. – Я широко улыбнулась. – Трижды, ангелок. Я сделала это трижды. – Ноздри ангела раздулись. Упс, кажется, я снова его провоцирую. У меня только заросла трещина, которую он отставил на моей шее. – Но, ты выбрал светлую сторону. Что-то изменилось? По мне – ничего. Неважно, на чьей мы стороне, то, что внутри нас всегда будет отвратительным. Удобно носить красивую упаковку, когда являешься худшим представителем своего наследия.

– Ты это о себе говоришь?

– О тебе, Годвин. Почему бы тебе не снять свою шкурку и не показать, чем ты являешься? – не только я прикидываюсь человеком и ему это известно. Внешне, мы идеальны, у нас нет изъянов, нет шероховатостей, но если сорвать личину, то под ней окажется обезображенное, изъеденное шрамами, существо. Мы мертвы, но по-прежнему жаждем жизни. Я скосила взгляд в сторону. – Оу, кажется, кое-кто нас заметил.

ГЛАВА 41

Направляясь к Элиоту, я увидел Годвина в компании прекрасной женщины. Прекрасной, не то слово. Шикарная фигура, упакованная в облегающее, короткое платье. Длинные, стройные ноги на шпильках. Роскошные, черные волосы. Черт, она либо тоже ангел, либо голливудская звезда. Я многих встречал, но у этой женщины, была до безобразия искусственная красота. И чего она делает с «Рапунцелем»? Они знакомы или ангелок успел снять девочку, пока мы, новички привыкаем к новой жизни? Отдав парню мороженое, я спросил, куда подевалась Анна. Элиот раздраженно пробормотал, что ее забрал бугай в черном костюме.

Ага. Понятно.

Видимо, поэтому у мальчика упало настроение, а на сладкий холодок он смотрит, как на отравленное яблоко.

– Сейчас, приду. – Оставив его, я шагнул к «Рапунцелю». Незнакомка тут же начала прихорашиваться, взбивая пальцами волосы и расправляя несуществующие складки на лифе платья. – Скучал по мне, Годвин? – я лизнул мороженое, удерживая взгляд на женщине. Ооооу… да, кукла Барби и рядом не стоит с ее внешностью. Проклятье. Она идеальна до безобразия. Огромные, голубые глаза с пышными ресницами. Вздернутый нос и просто… целовательные губы. Такие хочется не только целовать, но и…

– … может, прекратишь? – буркнул Годвин, на что незнакомка рассмеялась. Ее смех, напоминал перезвон колокольчиков.

– Мне нравятся твои мысли, Вик. – Она улыбнулась, сверкнув жемчужно-белыми зубками.

Неужели? Как насчет другого, помимо мыслей?

– Это, Сеферона. – Вмешался ангел. – Она тоже куратор.

Сеферона протянула мне руку: холеная кожа, маникюр, кричащий о том, что она та еще штучка с запросами. Дернув плечами, я пожал ее ладонь. Волна тепла просочилась через кожу, посылая по нервам легкую дрожь.

– Значит, куратор. Ты ангел?

Женщина расхохоталась.

– Милый комплимент, Вик. Я могу им быть, если захочешь.

Что-то я не понял. Метнув взгляд на Годвина, я ждал объяснений… и похоже, не дождусь. Физиономия у него не в том настроении, чтобы строить из себя толкователя. Видимо, придется самому додумываться. Окей. Я снова оглядел Сеферону с ног до головы.

– Чтоб меня черти…

– … не советую. – Сморщилась она. – Они абсолютные эгоисты и дерут только для своего удовольствия. А вот я…

– … ты демон. – Отшвырнув мороженое, я сделал шаг к демонице, но Годвин встрял между нами, так что мы встали нос к носу. – Какого хера, Годвин? – всматриваясь в его глаза, я выискивал в них ответ на кучу, всплывших вопросов, и как всегда, ничего не нашел. Перламутровое сияние лишь предупреждало не делать глупостей.

– Во-первых, она куратор. Во-вторых, подопечным запрещено нападать на кураторов. Хочешь просрать шанс раньше времени?

– Какой на хрен, шанс? Ты защищаешь демона! – я сдвинулся в сторону. Говнюк туда же.

– Не. Надо. – Процедил уродец, нахохлившись, как индюк.

Вот, как мы заговорили. Ну, ладно. Не хочет уступать, тогда поступим иначе.

Я с размаху впечатал лоб ему в нос, но, похоже, удар почувствовал только мой череп, взорвавшись от тупой боли. Ублюдок стоял неподвижно, с той же, напряженной, донельзя рожей.

Какого дьявола? Раньше это дерьмо прокатывало и он скулил, как сучка… что изменилось сейчас?

– Я прикидывался. – Прогудел Годвин, низко опустив брови. – Хочешь попробовать еще раз?

Ага. Я попробовал. Заехал ему с кулака в челюсть. Даже волосок не вздрогнул от инерции.

– Так ты трахаешься с ней, поэтому защищаешь? – я потер костяшки. Другого варианта, я здесь просто не вижу. На кой рожон, защищать адскую тварь, если только ты не спускаешь с ним пар в одной постели? – Не вижу логики, чтобы вставать между нами.

– Зато я вижу, что с тобой случится, если не успокоишься.

– Угрожаешь? – я с вызовом дернул подбородком. – Так может мне засунуть кулак тебе в глотку, чтобы ты отвалил? – удар в солнечное сплетение, выбил из легких весь воздух. Меня отшвырнуло назад, так что я врезался в ближайшую скамейку, расхреначив ее пополам. Парочка, сидящая на соседней, с визгами подскочила, кудахча, что началось землетрясение. Какое, мать твою, землетрясение?! Вот, с моим позвоночником и ребрами случилась неприятность, превратив кости в печенье, на которое случайно наступили. Шмякнувшись на задницу, я с трудом делал вдохи. Ох, блядь. Я хоть и мертв, но боль такая, будто по венам яд пустили.

– Хочешь еще что-то сказать? – Годвин появился передо мной, как и Сеферона. Запрокинув голову, я усмехнулся, держась за грудь.

– Ага, скажу. – Задержав дыхание, я поднялся на ноги. И не через такое проходил. – Ты бьешь, как девчонка.

– Ну, разве он не прелесть? – промурлыкала сучка. Я насупился, смерив, тварь угрюмым взглядом. – Я держу за тебя кулачки, Вик.

– На хуй, демон. – Я сплюнул в сторону. – А с тебя, Годвин, я жду объяснений. – Отпихнув «Рапунцеля», я двинулся к Элиоту. Парень и так расстроен, что забрали его подружку, а тут еще выпендреж ангела. Гребаный уродец. Я заскрипел зубами, чувствуя, как раздробленные кости шевелятся, царапая внутренности. Ничего-ничего. Я еще отыграюсь на тебе.

– Виктор? – Элиот подскочил ко мне, ошалело хлопая глазами. – Ты ранен? Тебе надо в больницу?

Я закашлялся в смехе. Ну, парень сказал тоже. Какая больница, если я мертвяк? Мне куда и следует попасть, то в морг, а там и на тот свет.

Увалившись на скамейку, я вытянул ноги.

– Черт. Чего мне надо, так это мороженое. – Свое я выбросил. Знал бы, не стал покупать.

– Я куплю.

– Погоди, – я остановил его, вытаскивая из кармана плаща украденный бумажник и протянув ему. – Два ванильных рожка.

Интересненькое дельце.

Ангелы, значит, у нас заодно с демонами, но при этом Годвин утверждал, что мы здесь ради борьбы с ними. И в чем смысл, если я не могу прикончить одного из них? Потому что она куратор? Да, хоть розой ее назови,¹²⁰ все равно не изменишь факта – та тварь из преисподнии и заслуживает смерти. И кто вообще придумал правила не трогать их? Что это значит? Я должен разобраться. Если меня вернули на гребаную землю, мочить гребаных выходцев из ада, я должен узнать, за каким хером, крылатые так яро защищают своих врагов.

– Твое суждение неверно.

Аааа, ублюдок соизволил поговорить. Я повернул голову в сторону, проследив взглядом за сучкой. Пока она шла, виляя бедрами, все мужики в парке, чуть ли не захлебнулись слюной, а женщины не лопнули от негодования.

Дерьмо. И я еще посчитал это красивым существом? Это?! Да, чтоб я стал евнухом и не трахался до скончания веков!

Почувствовав на груди тепло, я резко опустил взгляд.

– Убери на хрен свою руку! – грабля «Рапунцеля», точно приварилась к моему телу.

– Ой, да, заткнись. Я тебя исцеляю.

Я насупился. Ладно… как бы противно не было ощущать его культю на себе, но эффект получился потрясающим. Всего пару мгновений, и все косточки вернулись на место. Не удержавшись, я застонал от облегчения. Почти, как оргазм.

– Сделаю вид, что не слышал этого. – Проворчал Годвин, зыркнув на меня. Зато теперь, я мог насладиться сигаретой, а то не в кайф, вдыхать никотин, когда в легких полно битого стекла.

– Именно так ты и поступил, когда узнал, что она демон, да? – вытряхнув из пачки сигарету, я подкурил ее.

– Я давно знаю Сеферону. Она из Чистых.

– Как это понимать?

– Это значит, что она никогда не была человеком.

– То есть она, порождение дьявола. – Кивнул я. Да, я видел чистокровную демоницу, а не какую-то там заблудшую душонку, принявшую обет поклонения королю ада. Запишите мое имя в книге рекордов Гиннеса! И все равно, не понимаю, почему он не позволил мне ее убить? Потому что она сильнее? Или рогатый подвесит меня за яйца, если я рискну навредить его родственнице? Что из этого, стопорит Годвина?

– Правила, Вик.

– Кстати, об этом, – я вытянул руку вдоль спинки скамьи и пристально посмотрел на ангела. – Ты так был озабочен странным покалыванием в своей заднице, что забыл о них рассказать или придумал их только чтобы меня осадить?

– Они всегда были. – «Рапунцель» достал свой косяк, делая густую затяжку. – Их не так много, но они есть.

И одно из них – не убивать кураторов. Ага. Неважно, что она демон, враг для людей, на нее это правило не распространяется. Пиздец. Кто бы мог подумать, что у адского выблядка будет железный иммунитет, и против него не попрешь. И что теперь? Мне перед ней кланяться? В ножки падать и слюной в благодарности исходить?

Лично мне – похуй. Если тварь только дернется, я вырву ей руки и вставлю в задницу, а потом отправлю туда, где ей самое место и мне насрать – чистая она или дерьмом инкрустированная. С демонами разговор короткий – бить на поражение. Только так.

– Полегчало? – пробормотал Годвин, бросив на меня взгляд.

Ни хрена, мать твою. Полегчает, когда я доберусь до этой суки и выпотрошу ее. А вообще… даже спрашивать о других правилах не хочу. Буду смотреть на людей и точка. Фильм в реальном времени и то интереснее, чем забивать себе голову бессмысленным дерьмом. Обведя взглядом толпящийся в парке, народ, я протяжно выдохнул. Сидят себе, ничего их не тревожит. А то место, где я своим телом препарировал скамью, никто не подходит. Боятся, что оттуда вылетит птичка?

– Моя ошибка. Я должен был рассказать тебе о правилах. – Произнес ангел, устало потерев лицо.

– Жду с нетерпением. – А сам перевел внимание на Элиота. Черт, где мое мороженое? Сколько он уже будет торчать в той гребаной очереди?

– Правил всего три. Следовать приказам своего куратора.

О, началось. Как я люблю, когда псевдопридурки начинают строить из себя генералов. Я пятнадцать лет надрывал зад, и опять играю мальчика на побегушках. Сколько можно? Думал, что отвязавшись от «Фемиды», стану свободным, но нет… та же хрень, только в профиль. Как оно мне уже надоело.

Годвин выдохнул.

– Не нападать на кураторов другой стороны.

– Ааа, – я довольно улыбнулся, уставившись на косматого. – То есть, твой зад я могу надрать?

– Нет. Если только в тренировке, но это вряд ли.

Угу, я заметил, что его рожа не пробиваемая. И какой смысл сражаться с демонами, если я не могу ушатать ангела?

– Не вступать в интимные отношения с наставниками. – Я вопросительно вскинул брови, не веря, что хорошо расслышал ангела. – С этим проблем не будет?

– Я не настолько жалок. – Отшвырнув окурок, я подкурил следующую сигарету. «Рапунцель» сморщился, как сухофрукт. – И я точно не собираюсь трахаться с твоей подружкой.

– Она не моя подружка. – Проворчал он, заскрипел зубами.

– Да? А у меня такое чувство, что между вами был не только секс. – Я пожал плечами. – Ну и каково это трахать демона? Ты поэтому стал ярым евнухом?

Рожа косматого потемнела от гнева. Я хмыкнул, глянув в сторону киоска. А вот и Элиот идет. Наконец-то!

– Ответь мне, Годвин. Как твой Отец относится к трактовке «поимей врага своего»? Это же чистой воды предательство. – Затягиваясь сигаретой, я всматривался в перламутровые глаза ангела, мысленно ликуя, что уделал засранца. – Так, может ты и не создание с небес? У тебя случаем, копыта еще не выросли? – таких, как «Рапунцель», не бывает ангелов. Я всегда представлял их себе хладнокровными и высокомерными, для кого оступиться, равноценно ударить Бога в спину ножом. Измена и позор, а тут… разврат, да и только. Что хотят, то и делают.

Если ангелы ведут себя, как закоренелые бунтари, боюсь представить, что творится у демонов.

ГЛАВА 42

Я чувствовала себя неловко.

Нет, пожалуй, я чувствовала себя глупо, согласившись на косички. Стоило их распустить, но Дэннис рассказал трогательную историю, связанную с его сестрой, которая умерла пять лет назад от рака, и как будучи старшим братом, он плел ей косы в школу… я, просто не хотела расстраивать его, вот и все. Вообщем, шагая по коридору центра, я ловила на себе улыбки и неоднозначные взгляды моих коллег, а Дэннис… он, как будто гордился собой, оттого и светился счастьем. Главное, чтобы они не подумали, что мы вместе. Я и он – никуда не годится. Я готова дружить, общаться, помогать, но на большее, он пусть не рассчитывает.

Надо быстрее добраться до кабинета.

– Пообедаем вместе? – с улыбкой, спросил Дэннис.

– Да, конечно. – Выдавив из себя улыбку, я нервно стиснула в руках лямку сумочки. Какое счастье, что наши кабинеты на разных этажах. Мой на втором, его – на четвертом.

Господи, это какое-то наказание. Сама виновата, Бэт, вот теперь носи с удовольствием. Да, какое там удовольствие!? Одному богу известно, как сильно я хочу стянуть волосы в пучок и выдохнуть. Доехав до второго этажа, я вышла в коридор, надеясь, никого не встретить на пути.

Еще одного взгляда, я просто не выдержу.

Уже в кабинете, я заперла дверь и выругалась. Ну, по крайней мере, до четырех часов, я могу не высовываться… а, черт. Дэннис же пригласил меня на ланч. Тьфу. Ладно. Разберемся.

Повесив пальто на вешалку, я прошла к своему столу. Плюхнувшись в кресло, я метнула взгляд на фотографию. Элиот, родители и я. Знаменательный день, когда мы получали дипломы об окончании школы. Папа с мамой так гордились нами. После школы, мы с Элиотом, поступили в Колумбийский Университет. Я на историю искусств, а брат на биохимию… может, это его и сгубило? Да, нет. Все было прекрасно, пока он не связался с дрянной компанией и химисследования, не превратились в испытания на себе. Радует только то, что папа не дожил до этого.

Достав из сумочки сотовый, я пролистала телефонную книгу, остановившись на номере матери. Может, ей позвонить? Раз Дэннис говорит, что ее личная жизнь налаживается, так может и между нами улучшаться отношения? А что мне ей сказать? Привет, мам. Как у тебя дела? Месяц назад, я ходила на могилу к Элиоту и, судя по тому, что букет цветов, который я принесла, высох, ты там не появляешься, потому что продолжаешь отрицать его смерть. Нет, этот разговор перейдет в ссору. Я не могу начинать его с обвинений. Мы обе скорбим, но она отказывается делиться со мной своими переживаниями. Я могла бы ей помочь. Мы могли бы облегчить свою ношу, чтобы двигаться дальше… черт, что же делать? Мне не хватает Элиота. Он бы нашел выход… всегда находил, всегда мирил нас. Даже когда ситуация становилась патовой, брат умудрялся рассудить нас… а теперь, я должна искать выход сама.

– Проклятье. – Я выдохнула, сжимая телефон в руке. – Зачем ты оставил меня, Элиот? – прошептала я, отложив мобильник в сторону… но, он зазвонил. Увидев номер, я поежилась от мурашек. Невероятно. Схватив сотовый, я нажала на прием. – Мама?

ГЛАВА 43

Очередная точка Ди-Боя на Хэдли Плейс, была скорее спокойным оазисом, нежели притоном для заблудших душ. Антикварный магазинчик, который дилер держал, в качестве прикрытия, имел двусмысленное название, давая клиентам понять, что здесь можно приобрести не только старинную вещь, но и закупиться бонусами. Те, кто не шарит в мифологии, не придавали значения, бросая взгляд на вывеску – «Калипсо». Древнегреческая нимфа, которая влюбилась в Одиссея и удерживала его на острове Огигия в течение семи лет. Еще ее называли богиней моря с неземной красотой, чье имя переводится, как – та, что скрывает. Вуаля, последние строки заставляют задуматься, а не прячет ли добрый дяденька у себя за дверью чудеса в радужных оттенках?

Об этом месте, мне рассказал сам Ди-Бой, на случай, если его не будет в «Туннеле Смерти», а мне приспичит расслабиться. Говнюк же у нас не просто наркодилер, он – бизнесмен. Ну, если расценивать его дело, как бизнес, тогда моя работа, это оргия 24/7.

– И много точек Ди-Боя ты знаешь? – я закурил, а Кевин оглянулся по сторонам, не веря, что в районе с парком и детской площадкой, могут торговать кайфом. Поверь, парень. Есть такие районы, в которые чуть ли не с сопровождением возят наркоту. Не говорю, что наркоконтроль плохо делает свою работу, но пора признать, что большинство из них, берет на лапу и закрывает глаза. – Боже, тут же дети гуляют.

– Некоторую часть. – Аккуратно приоткрыв дверь, я ухватил колокольчик, чтобы тот не лязгнул и продвинулся внутрь, кивком приглашая Кевина войти. Так же осторожно закрыв дверь и перевернув табличку лицом на улицу – «закрыто», я осмотрелся. Небольшая площадь, с полками и древним барахлом. За кассой, арочный проем скрывают бархатные портьеры. В воздухе пахнет плесенью и химикатами. Подозреваю, Ди-Бой, только что закончил смешивать коктейль для новобранцев, а еще оттуда доносится пыхтение и хриплые стоны. Ууу, да у него внеурочные занятия. Я улыбнулся напарнику. Как мы вовремя.

Зайдя за витрину, я проскользнул через портьеру, оказавшись в еще одной комнате с приглушенным светом. Помимо хлама и сваленных небрежной кучкой грудой железяк, по центру стоял стол, за которым и развалился мудак, где его гребаное хозяйство обрабатывала блондинка. По крайней мере, я различил цвет волос, ритмично маячивших вверх-вниз. Не думаю, что у говнюка огромный, чтобы так усердно стараться.

– Ди-Бой. – С улыбкой, протянул я, затянувшись сигаретой. Запашок тут стоял отвратный. Смесь затхлости и потной мошонки.

Ублюдок распахнул глаза, дернувшись в кресле. Девчонка, тут же выпрямилась, вытаращив на нас глаза, после чего, рванула прочь, едва не сбив с ног Кевина. Пока Ди-Бой справлялся с замешательством, приводя одежду в порядок, я прохаживался по комнате.

– Вэл, – что-то не нравится мне его тон. Мы с ним не заклятые друзья, чтобы обращаться ко мне по имени. Еще и в присутствии напарника. – Рад видеть тебя. – А потом добавил с дебильной ухмылкой. – И новых клиентов.

Бросив окурок, я прыснул от смеха, а говнюк подхватил, хихикая.

Удачная, мать ее, шутка. Ему бы стендапером выступать перед толпой, а не дерьмо толкать. Продолжая хохотать, я встал вплотную к столу, раздумывая над тем, как бы так сделать, чтобы его язык, оказался у него в заднице, но при этом, Ди-Бой мог говорить.

Перегнувшись через стол, я молниеносно ухватил суку за рубашку и дернул на себя, в то время как мой кулак врезался в его гребаный нос. Засранец охнул, брызнув кровью. Мало. Надо бить до тех пор, пока его профиль не станет идеально ровным. Небрежно отпихнув говнюка обратно в кресло, я угрожающе наклонился над столом.

– Только мне кажется, что наш разговор начался неправильно? – я смерил урода мрачным взглядом. Видит бог, я выверну ублюдка наизнанку, если хоть раз позволит себе бестактность.

– Да, сэр. – Проблеял Ди-Бой, сжав переносицу. – То есть, добрый день, детектив Хоган. И, – он судорожно выдохнул.

– Детектив Трэйд. – Подсказал я, усадив свой зад на край стола и доставая сигареты.

– Детектив Трэйд. Готов с вами сотрудничать и отвечать на любые вопросы. Ох, черт. – Он потянулся в карман за платком.

– Прекрасно. У меня есть к тебе пара вопросов. – Затянувшись никотином, я бросил взгляд на Кевина. Напарник стоял у входа, с тем самым выражением лица, которого я хотел избежать. Похоже, меня ждет допрос с пристрастием. – Тебе известно имя Майкл Вуд?

– М-Майкл? – при тусклом освещении, его рожа побелела, как полотно. Чего это он так занервничал? – Д-да. Этот тот парень, что спрыгнул с эстакады. Он б-был моим к-клиентом.

– Еще?

– Почему вы им интересуетесь? – он издал болезненный вздох.

Ну, вот зачем он так? Все же так гладко складывалось.

– Ты хорошо устроился, Ди-Бой. – Соскочив со стола, я подошел к говнюку, отчего тот в панике, вжался в кресло. – Местечко неплохое. Только есть одна проблема, и она не касается тех, кому ты платишь, чтобы тебя не прикрыли. А вот ICE¹²¹ заинтересуется неким Диего Ортиз, который незаконно проживает на территории США и помимо прочего, совращает несовершеннолетних, склоняя их к аморальным действиям сексуального характера. Я ничего не упустил?

– Нет. – Поддакнул Кевин. – Все верно. Девочке, на вид было не больше шестнадцати.

Ди-Бой впал в ступор. Рука, которой, он зажимал нос, упала вниз. Глаза округлилась, а нижняя губа задрожала, как у ребенка.

– Н-неправда. Я не совращал ее. – Еще и возражает! – Сучка была совершеннолетней.

– Вот, как. – Хмыкнул я, вцепившись в его горе-нос и сжав. Ди-Бой закричал от боли, ерзая в кресле, но не попытался сопротивляться. Жаль. – Слышу, знакомые нотки. – Хихикнул я. – А не сучка ли у нас тут вопит? Давай, Ди-Бой, разрабатывай связки, тебе это пригодиться в тюрьме. Или ты думаешь, что мальчики обойдутся только твоей латинской задницей? Нет, дружок. Я лично прослежу за тем, чтобы проведывали не только тебя, но и твою простату.

– Хватит! Пожалуйста, хватит! – чуть ли не плача, пропыхтел урод. – Я скажу, что хотите! Только прекратите!

– Мне нужно знать все о Майкле Вуде. Все, Ди-Бой. Ты меня услышал?

– Да! Да!

Одернув руку, я поморщился. Твою мать, до чего грязная работенка. Говнюк стонал, в очередной раз, заткнув свой нос платком.

– Не слышу продолжения. – Обтерев свои руки о его пиджак, я чертыхнулся. Надо завязывать с цирком и выпить. Мне, как никогда требуется порция алкоголя.

– Я толком ничего о нем не знаю. – Гундося в нос, пробормотал Ди-Бой. – Он купил у меня дозу и все. Я не видел, как он спрыгнул. Только слышал, что приехала скорая и полиция. А потом, он, – придурок осекся, что ооооочень привлекло мое внимание.

– Он – что, потом? – такое ощущение, что история с исчезновением трупа была разыграна, чтобы поржать над нами.

– Он пришел ко мне.

Ага. Конечно. Так я и поверил.

– Ты обдолбанный, что ли? – я начинал закипать. В этот раз, его рожу отретуширую так, что ему не потребуется служба защиты свидетелей. Видимо, увидев, как у меня опустилась планка, Ди-Бой поспешно слез с кресла, отбежав подальше.

– Я говорю правду! Клянусь Девой Марией, он пришел ко мне. – Он еще и перекрестился. – Живой. С ним был еще какой-то мужик.

– Кто? – встрял Кевин.

– Я не знаю. Он не называл его по имени.

– Описать сможешь?

– Что?

– Дугу, блядь. – Рявкнул я. – Второго мужика. – Что за ересь он несет? Не может быть такого, чтобы мертвяк приперся к дилеру. Может, он в этот момент, сам был под кайфом, вот и привиделось?

– Высокий. Футов семь. Длинные волосы. Цвет, – он чертыхнулся. – Кажется, блондин.

– Допустим. – Охренительное, мать его, описание. Косматая громила. Прелесть. – Зачем к тебе приходил Вуд?

– Не знаю. Он спрашивал, что я ему продал, но товар был тот же. Майкл всегда покупал героин.

– Видимо, нет, раз спалили твою точку. – Усмехнулся я, заметив, дичайшее ошеломление Кевина. – Что случилось?

– Кто-то похитил с кладбища, труп Элиота Войса.

Да, вашу ж мать…

ГЛАВА 44

Пить «Монтельпучано д’Абруццо»¹²² на белоснежных пляжах Италии – рай. Настоящий рай. Таким он и должен быть, тихим, как шепот теплого ветра Пескары,¹²³ съедобным, как «Pepito Beach»¹²⁴ и умиротворяющим, как Адриатическое море.

Для меня, это подходящее место. Я хотел бы остаться тут навечно, забросив подальше роль наставника, воина Света и… забыть все, что связано с Годвином. Я хочу забыть его последний вопрос и свой ответ. Я не хочу вспоминать последние мгновения, перед тем, как умер. Не хочу перебирать в памяти тот злосчастный звонок мобильника и его слова.

Ничего из этого.

Я переместился в Пескару, чтобы наслаждаться видами, сидеть за столиком местного ресторана, всего в двухстах футах¹²⁵ от моря и смотреть, как к песчаному берегу прикатывают пушистые волны. Точка.

Сделав глоток вина, я ощутил холодок, прокатившийся по затылку. Температура, не соответствовала жаркому климату Пескары, а значит, сюда наведался демон. Точнее – Сеферона. Я понял это, как только увидел, как в мою сторону направляется женщина невероятной внешности. Невероятной, для смертных, но не для меня. Она шла, плавно покачивая бедрами, с гордо поднятой головой и расправив плечи. Ее пышная грудь слегка подпрыгивала от шагов, сигнализируя всем мужчинам, что единственная преграда к ее округлостям, это тонкая ткань платья. Итальянцы, переключив все свое внимание на Сеферону, бурно осыпали ее комплиментами, разбрасываясь воздушными поцелуями и наперебой приглашая за свой столик, но она лишь невинно улыбалась им, по-королевски отмахиваясь от людишек, как от мух.

Знали бы вы, кого хотите усадить к себе на колени.

Сеферона встала у моего столика, растянув кроваво-красные губы в улыбке. Густая шевелюра ее волос, встрепетнулась, закрепляя эффект обольстительницы. Позади, несколько мужчин издали восторженный стон. Я пробежался взглядом вдоль ее идеального тела. Не ее, а той, у кого демоница его забрала. Полупрозрачное платье, отлично проясняло не только отсутствие лифчика, но и трусиков.

– Я знала, что найду тебя здесь. – Промурлыкала она, положив руки на бедра. Красные, длинные ногти, на фоне сочно-белого платья, выделялись слишком сильно, чтобы быть реальными. Собственно, как и ее золотистая кожа, и невероятный блеск на волосах… при таком ракурсе, Сеферона чересчур идеализировала себя.

– А ты искала меня?

– Нет. Но, ты любишь окружать себя красивыми вещами, а здесь красиво. – Она минорно выдохнула. – Не против компании?

Я пожал плечами. Все равно от нее не отделаешься.

– Присаживайся.

– Благодарю. – Сеферона опустилась на стул, закинув ногу на ногу, отчего итальяшки, едва не потеряли свой разум. Да. Фальшивые ноги могут свести в могилу. Когда подошел официант, она заказала ту же марку вина, что я пил. Умный ход, следовать по одному течению. – Итак, – демоница, развернулась ко мне, подложив кулачки под подбородок. – Что происходит с Годвином?

– Откуда мне знать. – Подхватив бокал, я устремил взгляд на море, разрываясь над желанием выложить все, как на духу и в то же время, оставить свое дерьмо при себе. С чего бы мне откровенничать с демоном? Мы не враги, и не друзья, но она по-прежнему остается лживой и коварной демоницей.

– Тогда, объясни, почему твой дружок злой, как черт и срывается на мне?

Я посмотрел на нее. Уж не после ли нашего разговора? Придурок вдруг почувствовал необходимость вымостить свой гнев на демонице.? Интересно, почему на ней? Просто потому что она попалась ему под руку или на то была другая причина? А вообще, не похоже, чтобы Сеферона пострадала. Какой была искусственной куклой, такой и осталась.

– Понятия не имею.

– Дааа? А я думаю, что ему не понравилось, как я засматриваюсь на его подопечного. Годвин так рьяно требовал, чтобы я не смела, подходить к Вику, – она замолчала, когда официант принес ей бокал вина. – И чего он возмущается? Я всего лишь хочу поближе познакомиться с Избранным.

– Ты сама только что ответила на свой вопрос. Зачем меня спрашивать?

– Затем, что Годвин ведет себя странно. Такое ощущение, что он, как будто бы ревнует меня к Вику. Как же это называется? Ах, да… любовный треугольник. – С улыбкой, пробормотала она, глядя на меня поверх бокала. – Знакомое словосочетание, правда?

У меня будто в черепе рванула шрапнель, разбросав то, что можно было назвать мозгами. Челюсть сжалась до скрежета, хотя я и не собирался показывать, что меня это не задело.

– Не особо. – Допив свое вино, я протяжно выдохнул, цепляясь за жидкую попытку сохранить контроль и не раскрошить стекляшку в ладони. Эта тварь специально давит на больную мозоль, упоминая два запретных слова, от которых я отказался, как только воскрес. Мда, хреновый, я, однако выбрал камуфляж хладнокровного ублюдка. Может, мне стоит пересмотреть варианты и возвести вокруг себя еще больше колючей проволоки?

– Неужели? Разве между вами не было соперничества? Ты и он, хотели одну женщину. Правда, ее ты любил, а Годвин хотел трахнуть. – Сеферона отпила вина. – Не представляю, каково это быть жертвой любовного треугольника. Как ты только это выдержал.

С трудом, блядь.

– К чему ты ведешь, Сеферона? Зачем ты пришла? Не похоже, что тебя прорвало на разговор по душам.

– Тебе надо расслабиться, Юджин. – Она улыбнулась. – Перестань думать о ней и двигайся дальше. Трахнись уже, наконец. – Так говорит, как будто я отказался от женщин. Сеферона не знает, что недавно я поимел смертную в грязном проулке. Я надеялся, что одноразовый секс урезонит буйство эмоций, но все стало хуже. Я не очистился. Я не забыл. – До встречи с ней, ты не пропускал ни одной юбки.

– Ничего не изменилось. – Процедил я, подавшись вперед. – Я по-прежнему трахаю женщин. Или уже забыла, на что я способен? – Сеферона лично прочувствовала это всей своей демонской сущностью. Мы трахались несколько часов, пока шкура, которую она позаимствовала, не стала трещать по швам.

– О, знаю, Юджин. – Сеферона провела ногтем по краю бокала. – В сексе, ты, пока что лидируешь.

Я вскинул бровь. До чего блядская натура. Со всеми, видимо, перетрахалась.

– А ты еще с кем-то спишь?

– Я вовсе не ветреная, как ты думаешь, Юджин. Я сплю только с теми, в кого влюблена. – Она игриво закусила губу. – Ревнуешь?

Я прыснул от смеха. Ну, да, конечно. Слышать от демона, что она любит – уже само по себе, смешно. Ложь, да и только. Очередная иллюзия, потребность приблизиться к настоящему, пичкая себя притворной романтикой. Мы не умеем любить. Мы забыли, как это делается, и то, что происходит со мной или с Годвином, тоже бутафория. Забытая история, которую мы пытаемся выдернуть из глубин иссохших воспоминаний, чтобы что-то почувствовать.

Память… это все, что у нас осталось.

– С чего бы вдруг?

– С того, что с Годвином тоже было весело развлекаться. Ну, разве это не любовный треугольник? – Сеферона поднялась с места, оправив платье. – Пойду, припудрю носик.

Дыхание сперло так сильно, что будь я смертным, отведал бы неплохой порции гипоксии. Я смотрел в спину удаляющейся демонице, приказывая себе сидеть и не двигаться. Даже не думай, Юджин. Ты прекрасно понимаешь, зачем сука это сказала. Природу демона не отнимешь. Она отчаянно ковыряет старую рану, провоцирует тебя, потому что искусна в таких вещах. Делает это намеренно, чтобы я окунулся в гребаную петлю, где я и Годвин – соперники, а моя любимая, трофей. Дерьмо. Сеферона не упустит момента, чтобы не задеть меня за живое.

Гребаная тварь. Как же ты меня достала.

Выругавшись, я вскочил со стула, направляясь в уборную. Смертным лучше убраться с моей дороги и не мешаться под ногами. Я как раз в том настроении, чтобы оставить в Пескаре еще одну послевоенную достопримечательность, так что пусть остаются за своими столиками.

У меня сейчас на уме только одно – выяснить, когда это Годвин успел поиметь демоницу. Не то, чтобы я приревновал Сеферону, просто на протяжении всего времени, он шарахался от нее, как от прокаженной, либо поливал грязью, со всем отвращением заявляя, что будь демоница последней шлюхой на Земле, он бы не рискнул ее снова трахнуть… погодите – снова? Так, значит, это правда и она не солгала. Но, когда он успел? Если, не будучи ангелом, то… когда еще был человеком? Стоп-стоп. Здесь что-то не так. Сеферона сама как-то призналась, что не стала бы просто так раздвигать ноги перед смертным, а вот ради конкретного дела…

Сделка.

Влетев в уборную, я звучно захлопнул дверь, скрыв этот участок ресторана маскирующей защитой. Все кто войдут сюда, не услышат и не увидят нас.

Прихорашиваясь перед зеркалом, стерва усмехнулась. Видит бог, я хотел устроить здесь кровавую баню, распустив тварь на куски, но едва ли мой поступок оценят сверху. Когда-нибудь, я пойду на преступление и прикончу Сеферону. Плевать, что она Чистая и старше меня. Плевать, что она племянница Кирона… плевать на все.

– Когда? – я приближался к ней, сжимая кулаки. Тело кипело от потребности выместить на сучке всю свою ярость.

– О чем ты? – Сеферона взбила пальцами волосы.

– Не прикидывайся дурой. Когда ты заключила с ним сделку?

– Ах, ты об этом? Когда Годвин был еще человеком. Логично же. – Она развернулась, когда я встал перед ней. – Мы познакомились с ним на вечеринке, которую устраивал его дружок-наркоман. Скажу честно, Годвин был не в том состоянии, чтобы у него что-то заработало, но я очистила его разум от наркотической эйфории, иначе, сделка бы не состоялась. Хочешь узнать его желание? – ладони демоницы легли мне на грудь, медленно опускаясь вниз, пока не добрались до пуговиц на пиджаке, расстегивая их. Голубые глаза, которыми она на меня смотрела, пылали от вожделения.

– Да. – Процедил я, злясь еще больше. Ненависть к демонице и к Годвину, точно полчище голодных крыс, безжалостно грызли меня изнутри. Моя душа истекала кровью.

– Оно было простым. – Кончик ее языка прошелся по верхней губе. – Годвин понимал, что легко не добьется ее расположения к себе. Понимал, что его желание залезть к ней под юбку и трахнуть, не станет обоюдным. Но, если забыть о сделке, спроси меня, чей член ей был по вкусу? Думаю, ответ очевиден. – Сучка накрыла мой причиндал ладонью и сжала. Я вздрогнул, осознав, что возбужден. Просто от слов, моя эрекция стала твердокаменной, а яйца напряженными. – Твой, Юджин. – Сеферона судорожно выдохнула… или это был я? – Твой большой и толстый член. Ну, разве Годвин мог с тобой соперничать в этом?

– Не увиливай от ответа. – Мне стоит оторвать ей руки, но почему-то позволяю трогать себя. Какого черта?

– Я не увиливаю, а говорю, как есть. – Возразила она, ритмично потирая мой член через брюки. – Ты прекрасно знаешь, что Годвин не сделал бы Ронду счастливой. Он не герой ее романа и уж точно, не отменный любовник. А вот ты…

Я зажмурился, услышав имя своей мертвой возлюбленной. Боже…

– … хочешь убедить меня в том, что Годвин пожелал трахнуть мою девушку? – я насупился, всеми фибрами чувствую ложь демоницы. Она что-то не договаривает. – Скажи, чего он на самом деле пожелал? – ухватив ее за запястье, я отвел руку Сефероны в сторону.

– Вожделение, это тоже желание. Чего только смертным не приходит в голову.

– Ложь. – Этот ублюдок звонил мне перед аварией и бухтел, что теперь Ронда станет его. Я не понял, о чем шла речь, а после резкий удар и темнота.

– Годвин хотел заполучить ее любым путем. – Демоница закусила губу. – Признайся, ты пришел сюда не только за ответом, верно?

– Только за ним.

– Лгунишка, – промурлыкала тварь, – а у твоего члена другое мнение.

Надо бы уйти, но вместо этого, я хочу заглушить рев в голове. Остановить поток бесконечных мыслей и доводов. Слова Сефероны грохочут, как молоты по наковальне, пробуждая во мне совсем не ангельское желание. Я знаю, что последующее действие не остановит меня, но пока… пока я еще могу себя контролировать, я переключусь с мести, на тело этого грязного существа.

О, тварь будет счастлива, если я поимею ее.

– С кого на этот раз ты сняла шкуру? – развернув сучку спиной к себе, я грубо толкнул ее грудью на прилавок, задирая на ней платье и обнажая голую задницу. Сеферона выпятила зад, выставляя напоказ розовую и влажную от предвкушения, плоть. Дернув молнию вниз, я вытащил из брюк ноющий от напряжения, член. Зажав эрекцию в кулаке, я прошелся по ней вверх-вниз.

– С актрисочки из фильмов для взрослых. – Она грудно застонала, когда я резко толкнулся в нее упора и начал жестко двигаться. – О, Юджин!

Я зажмурился, убеждая себя, что это не я, а моя боль. Это она использует мое тело, чтобы освободиться от страданий. Я почти лишился гребаного рассудка, узнав о сделке Годвина. Ублюдок действительно был готов пойти на все, лишь бы заполучить Ронду.

Прекрасно.

Я более чем счастлив, узнать, что лучший друг не только позарился на чужое и предал меня, но и испачкал руки в крови. Иначе, как объяснить ту аварию? Стечение обстоятельств? Удача с королевской руки демоницы? Судьба? Что из этого, исполнило желание Годвина? Хах.

Но, правда в том, что Ронда ему все равно не досталась. Единственное, что он получил, это звонок от дружков-наркоманов, сообщивших ему, как я и моя девушка погибли в аварии. Надеюсь, он испытал эйфорию, осознав, на какие жертвы пошел, чтобы разорвать треугольник. Поэтому, мудак застрелился? Не выдержал вины? Совесть замучила? Уебок. Теперь, я начинаю догадываться, отчего козлина вымаливает у меня прощения. Почему не уймется и все жаждет разговора.

Ладно… он его получит.

ГЛАВА 45

Не знаю, на что я рассчитывала, когда голос матери раздался в трубке, но точно не новость, что тело моего брата кто-то похитил. Кто-то. Этот кто-то раскопал могилу и вытащил Элиота, даже не потрудившись, скрыть место преступления. Но, ужас был в том, что с похищения прошло уже два дня, а пропажу обнаружили только сегодня. Почему? Потому что смотритель кладбища приболел, а сменить его было не кому, до сегодняшнего дня.

Я просто не понимаю, кому понадобилось выкапывать тело Элиота… то, есть у меня есть предположения и они, боже, это какой-то абсурд! Он пролежал там год. Год! От брата остались кости, одежда и не так много плоти, чтобы использовать ее в… поверить не могу, что я расцениваю версию похищения с целью поедания каким-нибудь сатанинским культом. Или хуже того, использовать его останки, чтобы призвать дьявола. Да у фанатиков столько антирелигиозных идей, что становится страшно не за жизнь, а за существование после нее. Вот так умрешь и не знаешь, что с твоими костями сделают.

Я стояла недалеко от опечатанной лентой, могилы Элиота, наблюдая за матерью. Приехав на кладбище, мне не удалось с ней еще поговорить. Она была слишком занята беседой с офицером полиции, а сейчас, мама в открытую флиртовала с мужчиной в форме. Что с ней происходит? Тело ее сына кто-то выкопал, а она глазки строит?!

Не верится, что я стала очевидцем бесчувственности! Если раньше она была просто чопорной аристократкой, то сейчас превратилась в Ледяную Королеву, дистанцируясь от всех, кроме тех, кто ей интересен. Пожалуй, ни я, ни брат, не входим в ее список.

Ладно. Похоже, милое воссоединение долго еще не случится.

Переключив свое внимание на могилу, я изучала оставленные на земле, следы от рук, пальцев и ботинок. У меня нет опыта в криминалистике, но очень похоже на двенадцатый¹²⁶ размер обуви.

У Элиота был двенадцатый.

И что это значит?

Он не мог выбраться из могилы и пойти. Мертвые не ходят и тем более не оставляют следов, но такое ощущение, будто Элиот это сделал. Сам.

А еще меня привлекло то, чему я не могу дать объяснение. Например, цветок, которого до этого не было. Нет, это не кто-то оставил его в качестве соболезнований… он рос прямо из земли. Или черное пятно на гранитной плите, в форме ладони, словно нечто прикоснулся к камню, и выжгло его. Кое-где, трава подмята и вырвана, но самое жуткое, так это отверстие в могиле. Я достала телефон, включая фонарик, и направила луч света вниз. Отсюда, хорошо видно, что крышки гроба нет, как и тела моего брата. Это очень странно. Странно настолько, что я теряюсь в догадках, каким образом похитители забрали Элиота, при этом, не нарушив весь участок.

– Здравствуй, Элизабет. – Подняв на мать глаза, я поежилась, скорее от прохладного воздуха, нежели от ее холодного взгляда. Ее тон до сих пор отливает небрежностью, словно я не ее дочь, а какая-то бесхозная шавка, увязавшаяся за ней. Ну, что поделать. Родителей не выбирают, а выказывать свою уязвимость, я тоже не собираюсь.

– Здравствуй, мама. – Я смотрю на нее, всеми силами заставляя себя поверить, что это она, но все это ложь. Передо мной незнакомка, которая только притворяется женщиной, некогда любившей моего отца и меня с братом. Она перестала быть ею, хотя стандарты, которых мама всегда придерживалась, остались. Те же, выжженные добела, волосы, уложенные в изящную прическу. Эффектный макияж, скрывающий ее истинный возраст, изысканная одежда – модная и обязательно дорогая, и конечно, маникюр. Красные, длинные ногти. Без них, она не может существовать.

Она напоминает мне богемную кинозвезду, которая с успехом окончила свою карьеру и теперь наслаждается безбедной жизнью в своем особняке.

Ну, особняка, у нее нет, но двухэтажный дом в Ист-Виллидж, в котором мы с братом выросли, вполне себе ничего.

И это моя мать – Генриетта Войс. Сорокапятилетняя домохозяйка.

– Давно тебе сообщили?

– Утром. Я позвонила тебе, потому что Элиот был твоим братом. – Был моим братом? Просто потому что был моим братом? Не потому, что он ее сын, а потому что Элиот мой брат? Я сжала кулаки, начиная закипать от злости. Будь в ней хоть капля сострадания и любви, она бы выразилась иначе. Она должна была сказать, что какая-то мразь, похитила тело нашего Элиота. Нашего любимого Элиота! – Это же не помешало твоей работе?

– Нет. – С той же холодностью, ответила я, а надо было взорваться и все высказать. Как будто пропало не тело моего брата, а ее ключи!

Спокойно, Бэт. Помни, про упражнение. Глубоко дыши и считай до десяти.

Пока я пыталась успокоить всклокоченные эмоции, мама изучала меня. О, я помню этот, сожги немедленно свою одежду и приведи волосы в порядок, взгляд. Что такое, мама? Тебе не нравится, как я выгляжу и моя прическа? Тебя приводит в ужас эти тошнотворные косички? Меня, тоже, но только чтобы тебя позлить, я буду носить их с высоко поднятой головой. Что я и сделала, горделиво вскинув подбородок.

– Простодушие для женщины твоего возраста – дурной тон. – С тем же успехом, она могла послать меня к черту на рога. – Мужчины могут неверно истолковать твои действия, моя дорогая. Ни одна уважающая себя дама, не захочет, чтобы ее использовали.

Моя дорогая? Использовали? Ох, неужели, она переживает за мое целомудрие? А не поздновато, когда я давно не невинна и встречалась с мужчинами? Или мы с Элиотом появились на свет, благодаря непорочному зачатию? Серьезно? Мама все еще верит в эту доктрину, зубами вцепившись в нее, и меня туда же пытается утащить? Хорошо, тогда, как она объяснит, роман с другим мужчиной? Я понимаю, отец умер три года назад и прочее, но не надо делать из меня монашку, когда у самой рыльце в пушку!

– Ты волнуешься? – съязвила я, невинно хлопнув ресницами.

– Прекрати, Элизабет. – Строго осекла мама. – Ты не в том возрасте, чтобы я тебя воспитывала. – Она выдохнула. – Видит бог, я пыталась сделать из тебя истинную леди.

– Видимо, недостаточно. – Все с той же язвой, протянула я, ощущая, как в груди растекается жар от раздражения, вкупе с восторгом. Еще одно слово и перепалки не избежать.

– Вот поэтому мы с тобой не разговариваем. – Она скрестила руки на груди, развернувшись в другую сторону. – Ты всегда была агрессивным и нетерпеливым ребенком. Не позволяла мне выражать свое мнение.

– Раз так, тогда поговорим о твоем сыне, Элиоте. – Я шагнула к ней. – Ты помнишь, каким он был? – я намеренно давила на больную мозоль, пытаясь вызвать в ней хоть какие-нибудь эмоции, кроме равнодушия. – С кем он был, когда…

– … замолчи! – рявкнула мама, резко взглянув на меня. Ее глаза горели незнакомыми для меня эмоциями. Всю жизнь, я помню ее сдержанной и тут, надо же! Плотину прорвало, и она показала, что ей тоже больно. – Не смей обвинять меня в его смерти. – Жаль, что эффект длился всего несколько секунд. Снова вернулась непробиваемая миссис Ледышка. – Мы больше не будем говорить об этом. – На этой ноте, я услышала приближающиеся голоса двух мужчин. В нашу сторону направлялся Вэл и детектив Трэйд.

– Как и всегда. – Буркнула я, развернувшись в сторону копов и сунув руки в карманы пальто. Теперь, меня трясло не только от холода, но и от адреналина.

– Ты знаешь их? – она встала рядом, машинально поправляя и без того, идеальную прическу. Ух, зла не хватает. Мать и с ними кокетничать собирается?

– Детектив Хоган и Трэйд.

– Легкомыслие – магнит для неприятностей. – Укоризненно заметила мама. Но, я была не в том состоянии, чтобы смущаться и краснеть под пристальным взглядом Вэла. Плевать.

– Мы – что, продолжаем разговор? – прошипела я. Только ответь, мама, и я за себя не ручаюсь.

– Детективы, – но, она быстро нацепила на себя дружелюбную улыбочку, протягивая руку Трэйду, затем Хогану. Вся такая милая и воспитанная. Ведьма, в розовой обертке. – Как хорошо, что вы приехали. Я, миссис Войс. Мать Элизабет. – Вэл слегка пожал ее руку, коротко взглянув на нее и снова вернув ко мне внимание. – У нас случился очень неприятный инцидент.

Неприятный инцидент? Нет, ну, вы только послушайте ее! Змеюка научилась говорить, а вот понимать, что ляпает не обязательно, да?

Я сжала переносицу, с трудом сдерживая гнев. Когда-нибудь, я придушу ее за это, и пусть меня посадят!

– Мы во всем разберемся, миссис Войс. – Вежливо проговорил Вэл, также любезно передав мою нерадивую мамашу в руки своему напарнику для разговора. – Бэт? – я резко выдохнула, встречаясь с ним взглядом. Нет, правда, я не в силах больше слушать бредни матери и делать вид, что могу с этим справляться. Даже стоять с ней на одной площади невыносимо. – Хочешь поговорить об этом?

ГЛАВА 46

На лице Бэт было написано – отвалите от меня на хрен, и это меня расстраивало. Мне не нравился ее паршивый настрой, как и взгляд, которым она смотрела на свою мать. Думаю, она хотела прикончить ее прямо на месте и будь они наедине, то видит бог, так бы и случилось. Похоже, отношения между матерью и дочерью хуже, некуда, а я со своими советами недалеко уйду… если только в задницу. У самого не слишком удачно в семье, так что мне лучше не встревать. Если Бэт захочет высказаться, я выслушаю… но, я не мог отвести взгляд от ее милых косичек.

Косичек, блядь.

Слишком легкомысленно для такой серьезной девушки, как она, но ей это шло. Чертовски, и я мысленно пнул себя по яйцам, затыкая грязную фантазию, как наматываю их на кулаки, пока мой член внутри ее нежного местечка.

Ох, твою мать.

Бэт рассеяно провела ладонью по лицу и выдохнула.

– Не хочу. Не сейчас.

– Тогда, пойдем, посмотрим. – Мы двинулись к могиле ее брата. Уже отсюда, я увидел, что работали явно новички. Ну, хотя бы потому, что не потрудились присыпать ее землей, а оставили так. Либо их спугнули, но это маловероятно. Тело-то, похитили. – Какой рост был у твоего брата? – разве, преступники, не должны были вырыть яму размером с гроб?

– Шесть с половиной футов.¹²⁷ – А он здоровяк. Когда я присел на корточки, Бэт встала справа от меня, наклонившись вперед. Косичка упала туда же, маяча на периферии. Черт. – Тебе тоже показалось странным, что размер вырытого участка не соответствует семи футам? Похитители должны были полностью выкопать яму, чтобы открыть его, верно?

Я встретился с ее золотистым взглядом.

– Верно. – Идеальная женщина. Она не просто читает мои мысли, она сводит меня с ума своей проницательностью. – И нам повезло, на земле остались следы.

– Сразу скажу, это двенадцатый размер. У Элиота был точно такой же.

Прекрасно. Чем ближе мы подбираемся, тем абсурдней становится ситуация.

– А это отпечатки рук. – Бэт опустилась на корточки. – Они тоже могут принадлежать твоему брату? – я наблюдал за сосредоточенным профилем девушки, желая прикоснуться к ее щеке или к губам, чтобы она перестала задумчиво надувать их.

– Могут. – Пробормотала она, снова взглянув на меня. – Я не могу тебе этого объяснить.

Объяснить? Но, я ни в чем ее не подозреваю. Просто не вижу в этом смысла.

– Я не требую от тебя объяснений.

– Знаю. – Бэт ухватилась за косичку, рассеянно накручивая ее кончик на палец.

– Что происходит, Бэт? – либо она что-то знает, либо что-то видела. Или… не знаю, может, я отупел, что слишком быстро фильтрую мысли, на которых надо задержаться?

– Ты решишь, что я сумасшедшая.

– Не решу.

– У меня есть версия. – Она вздохнула. – Она не то, чтобы невероятная, а…

– … абсурдная. – Подсказал я.

– Да.

– Я хочу услышать твою версию.

– Хорошо. – Бэт чертыхнулась, пробормотав, что все еще верит в то, что собирается сказать. – Рост моего брата шесть с половиной футов, как и глубина могилы, что не составило бы большого труда, выбраться наружу. Здесь, – оставив мучить косичку, она указала на рассыпанную вокруг вырытой ямы, землю. – Отверстия от пальцев, намного глубже, следовательно, Элиот вонзил их, для лучшего упора. Тут, они смазаны, а трава местами вырвана, что указывает на то, что он хватался, чтобы ползти. На почве, видны частичные отпечатки носков ботинок, значит, отталкивался. Остальная часть грунта не нарушена, но трава примята. Возможно, Элиот лежал какое-то время. Но, есть еще три интересные детали. Первая, это то, что земля вокруг ямы, очень сухая. Два дня подряд, было тепло и солнечно, что наводит на мысль – тело моего брата похитили как раз в этот промежуток. – Ухватив меня за рукав пиджака, она резко выпрямилась, потянув к обратной стороне надгробной плиты. – Четкий отпечаток ладони. И еще, – Бэт сдвинула меня вправо, указав на небольшой клочок нетронутого газона, на котором мерцало перламутровое пятно, и рос цветок. – Вот это. Думаю, эта улика может навести вас на похитителя.

Я был… потрясен. Нет, правда, я хлопал глазами, как корова, пока слушал Бэт и с каждым ее словом, во мне все больше и больше проявлялось желание всецело обладать этой женщиной. Прямо здесь и сейчас. Повалить ее на землю, сорвать брюки и трахнуть. Плевать, что вокруг люди, я хотел ее так сильно, что у меня началась сенсорная депривация. ¹²⁸

– Вэл?

Я моргнул. Еще раз. И еще, пока не понял, что таращусь на Бэт, как идиот, вместо того, чтобы сконцентрироваться на улике. Мне надо выкурить сигарету. Черт. Нельзя. Это же кладбище. Плюс ко всему, место преступления… место захоронения и с моей стороны, это будет не уважением, поэтому затолкаем свое дерьмо подальше и успокоимся.

– Ты, случаем не фанатка Агаты Кристи? – я улыбнулся, отчего ее щеки вспыхнули прекрасным румянцем.

– Ну, так. Немного.

Теперь, понятно, откуда у нее дедуктивные замашки Шерлока.

– А почему ты говоришь о своем брате в настоящем времени? – я всматривался в ее красивые, золотисто-карие глаза, все еще ошалелый, оттого, что ее мозг меня возбудил. Ни одна женщина, не могла меня так завести, как Бэт.

– Потому что, – она нервно хихикнула. – Похоже, что мой брат жив.

Я открыл рот, но произнести вслух слова не получилось. Понятно, что многие хотят увидеть своих покойных близких, живыми, но в случае с братом Бэт, тут дело попахивает не отчаянием и даже не потребностью в том, чтобы заставить себя думать о нем, как о живом… здесь творится какая-то хрень. Реальная, нелогичная хреноподобина. Боюсь, лейтенант сам меня сошлет к мозгоправу, чтобы я пришел в себя и прекратил гоняться за призраками.

Блядь. Я рассеянно потер затылок. И что мне с этим дерьмом делать?

– Ну, вот, ты думаешь, что я чокнутая. – Пробормотала Бэт, отведя взгляд в сторону, где стояла ее мать. Миссис Войс беседовала не только с Кевином, но и с директором кладбища «Форест Лон».

Я опустил руки, сжав пальцы в кулаки. Мне хотелось прижать Бэт к себе, поцеловать ее, заверив, что я никогда не буду думать о ней в таком ключе. Она может быть любой, но только не ненормальной. Тем более, после того, что рассказал Ди-Бой, я начинаю задумываться о том, что на свете могут существовать вещи, которые неподвластны объяснениям. Мистические вещи. Дилера могут бояться маленькие мальчики и его обдолбыши, но меня он страшиться больше. Он не мог солгать, не после того, как я отредактировал его многострадальный нос. Заявить, что к нему пришел чувак, сбросившийся с эстакады… да, конечно, в это сложно поверить. Парень насмерть разбился и физически не мог выжить, но Ди-Бой утверждает обратное, так что версия о том, что брат Бэт, спустя год, внезапно очухался и вылез из могилы… проклятье, либо по воздуху пустили Т-вирус,¹²⁹ и все мы в гребаной игре про зомби,¹³⁰ либо я сплю, а за окном наступила «Новая эра Z»,¹³¹ что тоже, немыслимо. Как ни крути, все упирается в очевидное – невероятное.

– Это не так, Бэт. – Я хотел взять ее хотя бы за руку, но здесь много свидетелей. – То, что здесь произошло, выходит за рамки здравого смысла, но ты точно не чокнутая. Только не ты. – Это у меня с головой непорядок, и я частенько задумываюсь, а не роняла ли меня мать в младенчестве? – Благодаря уликам, я найду похитителя. Я найду твоего брата. – Слишком громкое заявление, а что если нет? Я приблизился к Бэт. – Я хочу, – моя рука потянулась с ней, но на периферии засветились парни из лаборатории, а с ними криминалист.

Что-то вы припозднились, ребята, а должны первыми приезжать на место преступления.

– Детектив Хоган. – Поздоровался Портсон, кивнув мне и улыбнувшись Бэт. Какого хрена, он так пристально на нее смотрит?

– Портсон. – Шагнув к нему, я всем своим видом, выказывал, как мне неприятны его недвусмысленные взгляды. Неа, чувак. Ты сейчас не на ту женщину смотришь. – Тут есть пара моментов, на которые надо обратить особое внимание. – И я говорил не о Бэт, гребаный ублюдок, а об оттиске ладони и серебристой хрени. – Хорошенько прошерсти плиту, возможно, найдутся отпечатки.

– Понял.

– И вот это, – я указал пальцем на траву. – Надо взять на анализ.

– Хорошо, детектив. Все будет сделано. – Он улыбнулся мне, но его глаза метнулись к Бэт.

Мудак.

– Идемте, мисс Войс. Не будем мешать работе криминалистов. – Она бросила на меня вопросительный взгляд, дескать, что за странная перемена в настроении. Не знаю, как часто Бэт встречалась с мужчинами, и был ли среди них, хоть один настоящий, с инстинктами первобытного неандертальца, но я не из тех, кто спустить подобное дерьмо на самотек. Как будто я не знаю, чего ожидать от ублюдков, вроде Портсона. Может, он и неплохой мужик, но на мою территорию лучше не соваться.

– Наверное, потребуется эксгумация для расследования. – Проговорила Бэт, направляясь со мной к толпящейся кучке людей.

– Только после того, как соберутся все необходимые улики. Твоя мама будет против? – тихо спросил я, глянув на девушку. Она пожала плечами.

– Ей все равно. – Уголок ее губы опустился вниз.

Напарник, завидев нас, спешно отвязался от компании миссис Войс и управленца, двинувшись к нам навстречу. Судя по его физиономии, два представителя фауны, порядком засрали его светлый ум, что в принципе, невозможно. Кевин из терпеливых копов… не то, что я – срываюсь, стоит только левому говнюку раскрыть свой рот.

– Детектив Хоган, могу я с вами переговорить? – уф, как официально, только вот его знающий взгляд не соответствовал ситуации. Я хотел, чтобы Бэт осталась рядом, но, не сбавляя шаг, она присоединилась к матери и управленцу. – Шерлок Холмс и доктор Ватсон, снова вместе? – усмехнулся Кевин.

– Ты это о чем? – пусть даже не начинает заводить разговор по душам.

– Неплохо смотритесь вместе. Ладно, – напарник состроил серьезную мину. – Мистер Эйзербаг, рассказал, что за последние три года, на его территорию частенько заявлялись мародеры. Устраивали раскопки, крали ценности, которые хоронили вместе с трупами, поэтому он усилил охранную сигнализацию в ночное время и опечатал весь периметр кладбища, видеокамерами. Две располагаются над воротами, остальные встроены в статуи и монументы. Нам повезло, – Кевин кивнул на статую молящегося ангела. Она стояла напротив могильной плиты. – Помощник мистера Эйзербага, уже собирает записи за последний месяц.

– До смотрителя кладбища дозвонились?

– Пока нет. Есть его адрес. – Напарник помахал своим блокнотом. – Кстати, за пару дней до похищения трупа, он ушел на больничный.

– И пропажу обнаружили только сегодня. – Вот и вылезли эти два дня. Сорок восемь часов без присмотра и как все обернулось. – Подозреваемый, номер один. – Да, но на хрен ему тело, пролежавшее в могиле целый год? Да, будь он хоть некрофилом, как бы он осуществлял свои извращенные фантазии? – Нам понадобится разрешение на эксгумацию.

– Ага. – Кевин убрал записную книжку в карман пиджака. – Как только посмотрим записи, можно будет запрашивать не только его, но и ордер на арест.

Как бы я не хотел надеяться, что смотритель может иметь отношение к пропаже тела, мне не верится, что это он. Сначала пропал труп Майкла Вуда, после Анны Лэтт, теперь Элиота Войса. Опять же… какая связь между троими, кроме того, что у парней была зависимость от наркотиков и оба окончили свои жизни не в лучших традициях семейной мелодрамы. С двумя понятно – их можно пустить на переработку в фарш, но брат Бэт?

– Ну, а что с могилой? Нашел, что-нибудь странное?

Кроме исчезновения трупа охренеть, каким нестандартным способом? Пожалуй, там все странное.

– Знаешь, что я тебе скажу, Кевин, – я потер челюсть, бросив взгляд на Бэт. Кажется, между ней и матерью, снова назревает конфликт. Отсюда, я пока не слышу возмущений, но судя по ее напряженной позе, это скоро случится. – Записи ничего не покажут. То, есть, мы увидим ровно то, что наблюдали на пленках в клинике Риганса.

– Брось, – оторопело пробормотал он. – Это не может быть опять мистическим исчезновением.

– А как ты тогда объяснишь то, что тело Войса вытащили из небольшой ямки, при этом, оставив остальную часть захоронения, целым? Или выжженный на камне отпечаток руки?

– Отпечаток? – брови Кевина подпрыгнули.

– Да, отпечаток большой, мужской руки, как будто некто ухватился за плиту и держал ее там до тех пор, пока камень не почернел от высокой температуры. – Я и я сам с трудом допускаю хоть микрошанс того, что это случилось на самом деле. – Сомневаюсь, что люди способны на такое, да и зачем им это делать? Ты знаешь, что преступники наоборот, стараются не оставлять за собой хвостов, а здесь иной случай. На могиле куча следов, при чем одного человека. Мисс Войс подтвердила размер обуви своего брата. – Ага. Пожалуй, это я заимею на себе ярлык – чокнутого.

– Ничего не понимаю. – Озадаченно пробормотал напарник, потерев затылок. – Погоди, ты хочешь сказать, что труп Элиота Войса ожил и вылез из могилы? Ты же это не серьезно. – Он покачал головой, таращась на меня, будто у меня вместо головы, выросла задница.

– Помнишь, что сказал Ди-Бой?

– И ты веришь словам дилера? – прошептал Кевин, еще больше выкатив глаза. – Вэл, я понимаю, она тебе нравится, и ты хочешь помочь ей, но, пожалуйста, не впадай в крайности. Лейтенант не оценит твоего рвения.

Ох, блядь, началось. Да, причем тут Бэт? По-моему, все очевидно, что мы никогда не найдем похитителей, а дело в итоге, останется в архиве с пометкой – хлам. Оно будет лежать там до тех пор, пока им не заинтересуется ФБИ или еще какая-нибудь организация по изучению инопланетной хрени.

– … но, эксгумация нужна! – воскликнула Бэт, привлекая мое с напарником, внимание. – Похитили тело твоего сына, почему ты упрямишься?

А вот и то, чего я ожидал. Если не вмешаемся, то здесь появится еще один труп в лице миссис Войс. Не раздумывая, я двинулся к ним, спрашивая себя – что за проблема с этой женщиной? Она ведет себя так, словно ей действительно все равно, что останки Элиота исчезли. По-моему, любая мать впадет в истерику, узнав, что некто раздраконил могилу и стащил тело ее ребенка, но миссис Войс настолько спокойна, что у меня появляются подозрения… а не в курсе ли она случившегося? И зачем ей это делать? Перезахоронить труп? Для чего? Чтобы причинить боль своей дочери? Я не понимаю.

– Ты ведешь себя неразумно, Элизабет. – Спокойно ответила миссис Войс, снисходительно взглянув на Бэт. – Незачем тратить драгоценное время на какие-то условности.

– Условности? – Бэт сейчас взорвется. Ее лицо уже покраснело от гнева, а поза приняла угрожающую стойку. Да, она вот-вот вцепится в волосы родной матери и оттаскает за сказанное. – Полиции понадобится эксгумация для дальнейшего расследования дела. Ты не можешь идти против закона.

– Я его мать и вот мой ответ – нет.

Ах, она стерва.

– Ошибаетесь, миссис Войс. – Вмешался я, переключая взор мамаши на себя. Оу, а глаза-то, как у хищницы – злые и холодные. – Как только криминалисты закончат сбор улик, мы запросим разрешение на эксгумацию у судьи. На территории кладбища, было совершенно преступление. Нравится вам это, или нет, но ваше согласие уже не потребуется.

Миссис Войс сделала шаг ко мне, надменно задрав подбородок. В ее взгляде читалось откровенное отвращение, вкупе с чем-то таким, отчего мне захотелось надеть на тетку наручники и запереть на месяц в камере.

– Сначала, принесите бумажку, детектив Хоган. – Злобно прошипела она. – А там, я решу, давать вам такую поблажку или пустить ее в мусорное ведро.

ГЛАВА 47

– Что это за место? – вопрос получился машинальным, но я понял, куда меня переместил Юджин. Кладбище. Здесь я впервые пришел в себя, спустя год и один месяц, после смерти. – Зачем мы здесь? – мы стояли под раскидистым дубом, среди огромной площади, покрытой зеленым газоном и хаотичными рядами надгробных плит, именных памятников и скульптур. У въездных ворот, я приметил три полицейские машины и одна без опознавательных знаков. Мою могилу, зачем-то оцепили лентой, и там возятся трое мужчин, в защитных костюмах, а два офицера, зорко наблюдают за их работой. В нескольких шагах от них, беседуют двое в штатском. Детективы? Чуть поодаль, среди других мужчин, я увидел мать и сестру.

– О, черт. – Я выступил вперед, но Юджин ухватил меня за руку, дернув обратно.

– Для начала, стань невидимым, Элиот. Или желаешь, чтобы они лишились разума, увидев тебя?

– Стать невидимым? Как? – я хотел подойти к сестре и к маме. Хотел посмотреть, как они выглядят. Я чертовски по ним соскучился.

– Просто стань им.

– Что там происходит? Зачем те мужчины трогают мою могилу? Для чего здесь полиция?

Ангел привалился спиной к дереву и скрестил руки на груди, глядя поверх моей головы. Он пробормотал что-то вроде – даже если у меня и получится стать невидимым, то я не смогу удержать концентрацию.

– Ладно. – Ухватил меня за шею, Юджин переместил нас к месту моего захоронения. – Ты помнишь, как выбирался отсюда?

– Нет. – О, боже… почему моя могила разрыта? Почему, Юджин не засыпал яму? Я был шокирован тем, что ангел оставил все так. Так вот из-за чего здесь полиция и моя семья. Они решили, что мое тело похитили.

– Обо всем по порядку. – Юджин вздохнул.

– По порядку? – вспылил я. – Ты оставил мою могилу в таком состоянии, а теперь моя семья сходит с ума! Что здесь произошло?

– Прекрати, Элиот. Я пытаюсь тебе рассказать, что произошло. – Он выразительно на меня посмотрел. – Так, я продолжу? – когда я не ответил, ангел улыбнулся. – Проще всего воскрешать тело, когда оно свежее, а вот если оно пролежало больше года в земле, то процесс немного меняется. Сама суть оживления, чем-то похожа на рождение. Как дитя проходит родовые пути, так и усопший, восставший из мертвых, выходит из могилы. Для твоего воскрешения, Элиот, я пожертвовал своей кровью, и облегчил тебе путь на свободу. Небольшой толчок, который оставил свой след. – Юджин кивком указал на плиту.

О, черт. Это же отпечаток руки. Его руки. Еще больше следов. Прекрасно.

– Мы ангелы, а не уборщики. К тому же, я не вижу в этом проблемы.

– Но, полиция думает, что мое тело похитили. Моя семья в этом уверена. – Гнул я свое.

– Такова их версия. Ты не единственный, о ком они так думают.

Виктор и Анна?

Юджин кивнул, прочитав мои мысли.

С ума сойти. И что теперь? Они же никогда не найдут нас, как и… смешно, называть ангелов – преступниками, но и они станут для них призраками. Наблюдая за работой мужчин, за тем, с каким тщательным рвением, они пытались собрать улики, я хотел стать видимым и сказать, чтобы они прекратили попытки и оставили все, как есть, потому что это бессмысленно. Для всех, мы мертвы и такими останемся.

Опустив глаза вниз, я увидел на траве цветок и переливающееся, серебром пятно.

– Что это?

– Моя кровь.

И все это только что, вместе с пучками зелени, запихнули в Зиплок. Криминалисты уверены, что смогут проанализировать кровь ангела… бессмысленно, как и отпечаток ладони. Что он даст, кроме дополнительного украшения на камне?

– Все же, тебе стоило прикрыть яму, чтобы не вызывать подозрений. – Пробормотал я.

– Что если, я так и сделал, а дикие животные снова ее раскопали? – Юджин усмехнулся. – Когда дело дойдет до анализа почвы, они обнаружат там следы мочи, а на записях, полиция увидит двух милых енотов.

Охренеть! На мою могилу помочились живности!

Красноволосый хмыкнул.

Вернув взгляд на Бэт, я устало выдохнул. Сестра снова спорит с матерью. Сколько себя помню, они не могли спокойно проговорить и пяти минут, чтобы не начать выяснять отношения. И сейчас, моя сестра возмущена равнодушием матери, потому что та не желает проводить эксгумацию. Ах, Бэт… ну, зачем ты так зациклилась на этом? Я хотел бы показаться тебе и сказать – ты должна отпустить меня. Там, где я сейчас, хорошо, а тебе нужно помнить обо мне только лучшее. Оставь это, и, наконец, стать счастливой. Найди мужчину, который будет тебя любить. Создай семью… ты же, так этого желаешь, но нет, она намерена довести дело до конца.

Как только голос Бэт поднялся на октаву выше, один детективов, спешно шагнул в их сторону. Черт, ей нужно держать себя в руках. Я напряженно наблюдал за разворачивающейся сценой, в которой, моя мать, как всегда, надменно высказывалась о бестактности моей сестры, а после, шипела на копа, раздраженная его вмешательством.

Мама ничуть не изменилась. Она ненавидела людей, что перед ней проявляют свою силу, и уж точно не переносила тех, кто выдерживал ее жесткий взгляд. Знаю это на своем опыте. Я частенько практиковал это с ней, понимая, что только это и успокоит ее непокорный нрав. Желание заступиться за сестру было невыносимым, но если я покажусь перед всеми… ох, едва ли их умы осилят такую нагрузку.

Я улыбнулся, когда детектив с легкостью заткнул мать, заявив, что достанет разрешение на эксгумацию и ей придется сделать шаг навстречу. В этот момент, я почувствовал, что Бэт в безопасности. По крайней мере, рядом с ним. В моей мертвой груди потеплело от осознания, что на свете еще существуют люди, которым не плевать на отчаяние моей сестры. Да, и вряд ли мать сумеет пойти против закона, раз уж по их версии, произошло преступление.

– Моя сестра нравится ему. – Произнес я, наблюдая за Бэт и детективом. Она стояла лицом ко мне, опустив голову и обхватив себя за живот. А, вот взгляд мужчины горел нежностью и желание оберегать мою сестру от всего плохого. Я заметил, как рука копа потянулась к Бэт, но он опустил ее, словно смущался выказывать свои чувства у всех на глазах.

– Его чувства намного глубже.

– Он любит ее? – я посмотрел на Юджина. Ангел буднично пожал плечами. Снова взглянув на сестру, я захотел дернуть ее за косичку… черт, Бэт, косички… не удивительно, что мать такая недовольная. Хм, неважно. Она должна прекратить грустить, потому что рядом стоит мужчина, которому моя сестра не безразлична. Она обязана это сделать, ради себя. Я чувствовал ее боль, как свою собственную и всем своим существом, приказывал ей успокоиться. Потерев центр груди, я взывал к ее благоразумию. Уж в этом, она всегда опережала меня. – Бэт. – Выдохнул я… и сестра резко вскинула взгляд, уставившись прямо на меня. Она смотрела на меня в упор, и в ее блестящих, от подступающих слез, глазах, пылало ошеломление. Ее рука прижалась к груди, ровно там, где я держал свою ладонь, после чего, Бэт на том же выдохе, произнесла мое имя. – Она видит меня? – охнул я, попятившись. Черт, если так, то я только все усложнил.

– Нет, но чувствует. Вы, все-таки, близнецы, хоть и разнояйцовые. Между вами очень крепкая связь, Элиот, поэтому прекрати сжигать ей мозг.

– Но, я ничего не делал. – Мои глаза округлились, когда Бэт, будто под гипнозом, шагнула в нашу сторону. – Перемести нас, Юджин. – Я не хочу, чтобы с Бэт что-то случилось.

Сестра повторила мое имя, протягивая руку, после чего мы материализовались в квартире Виктора.

– Ты хотел увидеть свою семью, а это был тот случай, когда они собрались вместе. – Проговорил Юджин, пока я нервно расхаживал по комнате, пыхтя от злости.

Да, я хотел увидеть их, но издалека. И я вовсе не собирался устраивать сестре лоботомию, вызвав ней новую порцию душевной боли. Я слишком сильно люблю свою сестру, чтобы она страдала, но Юджин сделал это специально. Я уверен, что вся эта хрень с добрыми намерениями, оказалась жестокой шуткой или местью, за то, что я ему угрожал. Он сам сказал, что ангелы не мирные существа. В них нет ничего святого, и я согласен с этим. Боже, в тот момент, когда Бэт потянулась ко мне, я понял, она делала это не от отчаяния, а от знания, так если бы Юджин позволил ей увидеть меня. Ни один человек в здравом уме, не станет вести себя подобным образом. Невозможно ухватиться за то, чего нет, но Бэт реально собиралась это сделать.

– Ты обвиняешь меня в том, чего я не делал.

– Не делал? – я подошел к Юджину, решительно всматриваясь в его перламутровые глаза. – Лжец. Может, я и мертв, но не глуп, как ты думаешь. Ты позволил Бэт увидеть меня.

– Тебе будет легче от этой мысли? Хорошо. – Придурок улыбнулся. – Но, – он ближе наклонился к моему лицу. – Если ты снова назовешь меня лжецом, я тебя убью.

ГЛАВА 48

Переместившись к себе, я застукал Элиота с его куратором. Стояли, они лицом к лицу, а вокруг них кружила не слишком дружеская аура. Кажется, у кого-то сегодня несварение желудка или простата воспалилась, раз красноволосый так давит на парнишку.

– Хей, ангелок, – я шагнул к ним. – Ты бы отошел от парня. – «Ариэль»¹³² развернулся в мою сторону. В его жемчужных зрачках, пронесся калейдоскоп эмоций, и одна веселее других. Хм, раздумывает, как бы надрать мне зад, или вывернуть наизнанку? Так, я попал на вечеринку.

– Видимо, Годвин не сообщил тебе, что к кураторам надо проявлять уважение. – Ой, до чего же высокомерная задница. Один другого краше.

– Хм, – я усмехнулся. – Я просто выбью тебе все зубы, чувак. Это будет считаться уважением?

Ублюдок растянул губы в зловещей ухмылке. Да, он нарывается на драку. Кажется, у придурка переизбыток тестостерона, оттого и кидается на кулак, чтобы усмирить свое непомерное эго.

Только я собирался приукрасить его смазливую рожу, как меня отшвырнуло назад, припечатав к стене. Я дернулся вперед, но какая-то невидимая сила, приказала моему телу застыть. Годвин, твою мать. Какого хрена он вмешался? Ублюдок не должен встревать, когда я указываю мудакам на их законное место.

– Ты собирался устроить хаос в жилом доме? – возразил «Рапунцель», закрывая своим телом мою мишень. – Здесь же люди. Ты хочешь, чтобы это здание сложилось пополам?

– Не встревай, Годвин. – Крылатый пихнул ангела в грудь. – Если ты не можешь научить своего подопечного хорошим манерам, это сделаю я.

– Даже не думай. – Прошипел Годвин, оттолкнув красноволосого.

– Освободи меня, Годвин! – рявкнул я, заерзав в хватке. Давай, хренов мудозвон! Покажи, ублюдок, что у тебя есть яйца. Я хотел, чтобы говнюк рассердился, и мы продолжили то, что назревало, но Годвину, не нравился такой расклад. Придурок пытался вразумить урода, что так поступают, только тупые идиоты… или крысы, мысленно, добавил я.

Засранец, оглянулся на меня через плечо и насупился.

– Заткнись, Вик. Нельзя использовать…– в эту же секунду, пернатый со всего маху, заехал красноволосому в рожу и рванул на меня, занося кулак. Физиономия «Ариэля» обещала насилие, и я приготовился к костедробящему «поцелую».

Блядь.

И я не могу выбраться из западни, чтобы защищаться и атаковать. У меня в запасе всего две секунды… две, мать его, гребаные секунды…

Я глубоко вдохнул, призывая ту хреновину, которую уже опробовал на гараже Ди-Боя. Если повезет, я успею шарахнуть говнюка, чтобы выиграть для себя еще немного времени для максимального удара.

– Дьявол меня сожри! – охнул Годвин, и стремглав метнулся в нашу сторону.

После, началось самое веселое. Словно в замедленной съемке, я почувствовал, как кулак крылатого, соприкоснулся с моим животом, пробивая мышечную стенку, через внутренности, посылая энергию до самого позвоночника. Острая боль прокатилась по всему телу, взрываясь неоновым свечением и выплевывая импульс. Искаженное пятно, вставшее между мной и Юджином, с каждой миллисекундой расширялось, вибрируя электричеством. Время замерло. В комнате зияла только эта вспышка, разбрасывая по всему периметру, сияющие лучи… а потом, передо мной появилась рожа Годвина и каким-то невероятным образом, эта наглая сволочь, поглотила искру и свалила вместе со своим дружком.

– Твою мать. – Я отлип от стены. Элиот стоял у окна, изумленно раззявив рот.

– Вау. – Только и выдохнул он.

– Ага.

– У тебя, – он рассеяно пропустил пальцы сквозь волосы. – Так классно выходит управляться с «Божественной Искрой».

– С чем? – мне нужна сигарета. Вытащив из плаща пачку, я вытряхнул одну, спешно подкуривая ее. Никотин ласково пробежался по легким, но, внутренности сжались, потому что косматый говнюк, все же успел мне врезать.

– Юджин называет эту штуку «Божественной Искрой».

Отлично. Жаль, что Годвин снова вмешался и не дал мне использовать ее на крылатом.

– Так и чего он на тебя взъелся? – я осмотрелся вокруг. Вроде все на месте. Без разрушений. Не хотелось бы мне испепелить дом.

– Скорее, это я на него взъелся. – Элиот сунул руки в карманы джинсов, пройдя вперед. – У нас с ним было, что-то вроде уговора. Если смогу сжечь дерево «Божественной Искрой», он даст мне возможность увидеть свою семью.

Этим ангелам вообще нельзя верить. Ты им слово, они тебе нож в спину. Все, что они говорят, набор ереси без смысла. Ага, еще и правила. Куда же без них. С демонами борись, но кое-каких рогатых – не трогай.

– И? – я увалился на матрас.

– Есть проблемы, Вик. – Парень замялся. Первое мое желание, найти красноволосого и прикончить его, если он обидел Элиота, но прежде, я узнаю, что за проблемы. – Полиция ищет наши тела.

Я задержал дым во рту, удивленно посмотрев на мальчишку. Хотелось переспросить, но я же не настолько тупой, чтобы не понять, к чему может привести исчезновение тела из морга. Это же очевидно, когда труп воруют из-под носа у медперсонала, то срабатывает тревожная кнопка и привет-привет, копы. Однако, все это странно. Почему ангелочки не постарались избавить людей от воспоминаний, а оставили все так? К чему им привлекать внимание? Может, они решили, что полиция и очевидцы не станут двигать дело, за неимением улик, да и сама абсурдность ситуации, едва ли заслужит место среди висяков? Мне знаком такой порядок действий. «Фемида», постоянно практикует подобное с новичками, но они это делают аккуратно – просто присылают родственникам повестку, что ваш сын или дочь, погибли на военной операции. Чаще всего, опознание проводилось по зубам, дескать, это единственное, что осталось от тела. Нууу… некоторым, все же удавалось закопать не пустой труп, и только в том случае, когда наемник «Фемиды», реально не справлялся с заданием.

– Я знал, что это дерьмо выйдет боком. – И почему я сразу не поднял этот вопрос с Годвином? – Полиция ничего не сможет найти, ты же понимаешь? – откинувшись на спину, я затянулся сигаретой, выпуская струю дыма вверх.

– Да. Только мою сестру это не успокоит.

– Значит, виделся с ней. – Я выдохнул. Женщина, она красивая – с этим не поспоришь. В тот короткий момент, я подумал, что Бэт займет мое сердце, но ошибся. Нет. Она была лишь крохотной ниточкой к реальности, от которой я убежал и прошлым, с которым я покончил. В ее глазах, цвета шотландского виски, была печаль всего мира и доброта, которую Бэт хотела мне дать. Я был для нее незнакомцем, она пыталась меня спасти, и я… не знаю, наверное, я просто хотел вернуть ей долг, и сделать это так, как умел. Нууу, даааа… точно. Я извращенец, и я имел в виду – секс. Как еще можно отплатить женщине за спасение? Не заплатить же? Естественно, я не стану преследовать Бэт, чтобы отвязаться от долгового груза. Со мной ее брат, и я могу приглядывать за ним, в качестве оплаты. – Как она? Держится?

– После того, как Юджин оставил мою могилу раскопанной, а туда заявилась полиция, то сестра требует эксгумацию. – Элиот сел рядом со мной.

Вот же косматый ублюдок. Уж могилу бы мог присыпать землей. Черт с нами, мы только поступили в морг, а тут парень пролежал больше года… ну, это же полнейший беспредел.

– Но, я разозлился на него по другому поводу. – Он уткнул локти в колени. – Кажется, Бэт видела меня.

– Видела? – я принял сидячее положение. – Ты показался перед ней?

– Нет. Мы были на кладбище. Я увидел мать и сестру, и хотел к ним подойти, но Юджин сказал, чтобы я стал невидимым. Но, я не умею это делать, поэтому он скрыл нас от всех. Не знаю, может, ангел потерял концентрацию или сделал это специально, но Бэт, – Элиот покачал головой. – У нее было такое лицо, словно она увидела меня. Она смотрела мне в глаза.

– Черт. Мне жаль, Элиот. – Что я еще могу сказать? С козлом надо бы провести просветительную работу и лишить крыльев. В переносном смысле, конечно.

– Да. – Он выпрямился. – Поэтому, я хочу повидаться с Бэт и поговорить с ней.

Я не ослышался? Мальчик хочет довести свою сестру до инфаркта? Не думаю, что она легко перенесла увиденное, а Элиот собирается добить ее своим появлением.

– Не делай этого.

– Я просто хочу ей сказать, что меня не надо искать. Чтобы она начала жить ради себя, а не тратить время на поиски.

– Элиот, – я встал. – Я понимаю, ты очень переживаешь за свою сестру, но если ты покажешься перед ней, то сделаешь ситуацию хуже. Ей будет еще больнее, понимаешь? – проклятье, я не умею говорить на заоблачные темы. Мне проще все решать кулаками, но не буду же я бить парня, только потому, что он волнуется за Бэт. – Она не сможет двигаться дальше. Не сможет жить, зная, что ты существуешь. Не причиняй ей боль. Люди видят странные вещи, но в итоге, они признают, что все это нереально. Дай Бэт научится думать также. – Я ухватил его за плечо и легонько сжал. – Обещай мне, что ты оставишь ее в покое, Элиот.

Парень сморщился, как от оскомины. Его глаза выражали две эмоции – решительность и бессилие. Я знаю, он понимал, что желает невозможного, как и то, что надо отпустить сестру. Сложно, когда вы близнецы и вас связывает нечто большее, чем банальный набор хромосом. Черт, не представляю, каково сейчас Бэт. Если она действительно увидела Элиота, то… проклятье, я бы бился головой об стену, чтобы избавится от увиденного.

– Но, она моя сестра.

Я выругался. Будь у меня брат или сестра, тоже усирался бы до последнего.

– Ладно, – я стряхнул пепел на пол и, сделав еще одну затяжку, смял бычок пальцами. – Если хочешь присматривать за ней, то делай это очень осторожно. Тебе надо попрактиковаться быть невидимым.

– Как?

Интересный вопрос. Порой, я думаю, что у ангелочков, напрочь отсутствует квалификация наставников. Как их вообще поставили учителями, если они толком ничего не объясняют и не рассказывают, на что это должно быть похожим?

– Ты должен захотеть стать невидимкой, но, при этом тебя будут слышать, и чувствовать твое прикосновение. – Так говорил Годвин и первым подопытным кроликом был Ди-Бой. Но, как я понял, когда ангел колдует, ничто не проходит сквозь невидимый пузырь.

– Значит, захотеть. – Пробормотал Элиот, явно ожидая от меня куда больше объяснений и помощи, чем следовало. Увы, парень, я и сам до конца не понял, как это получается.

– Ага. Повторяй, как мантру. – Швырнув плащ на кровать, я прошел в кухню. Пока мальчик тренируется, выпью кофе, а то у меня сушняк разыгрался после стычки. Ну, я бы не назвал это дракой, так… детская возня, а вот если бы Годвин не встрял, то мы бы давно выяснили отношения. Честно, говнюк нарывается. И та горилла – наставник Анны. Кстати, что-то ее долго нет. Уж не перешли ли они от теории табу, к практике?

Плеснув себе кофеина, я успел сделать один глоток, когда постучали в дверь. Хм… ко мне давно никто не приходил. И когда я был еще живым, гости не особо шастали. Глянув на Элиота, который усиленно бормотал себе под нос – я прозрачный, я прозрачный, при этом покраснев, словно пытался родить мамонта, я пошел открывать. Управленец, у кого я снимаю это потрясающее жилье, не в курсе, что я мертв. Для него мы – нарики, давно мертвы, дело лишь во времени.

Распахнув дверь, я… охренел. Меня сложно удивить, но эта наглая тварь перепрыгнула через голову самой Анет Флорчик.¹³³ Причем, сама.

– Дай угадаю, – я оперся ладонью о дверной косяк, чуть наклонившись вперед. – Годвин черканул тебе мой адресок, пока ты ему отсасывала, да? – присосавшись к кружке, я успел отметить, что сучка сменила наряд, на еще более вызывающий: кожаная мини-юбка и топ без бретелек, едва прикрывающий ее грудь, сквозь который просвечивались соски… и кое-что еще. Я прищурился.

– Если тебе интересно, то пригласи меня к себе. – Сеферона улыбнулась, скользнул ладонью по своей груди.

– Неа, не интересно. – Часть меня упрямилась, другая – мужская, продолжала пялиться демонице на сиськи. Проклятье. – Если не забыла, то ты демон, а я тот, кто вас будет убивать. И с чего бы мне приглашать к себе заклятого врага, а не прикончить его прямо сейчас?

– Тогда, почему мы с тобой до сих пор разговариваем?

Потому что, кое-кто придумал тупое правило не убивать кураторов. Ага, прочитала мои мысли, тварь? Ну, так трахни себя за это. По голове.

– Потому что у меня кофе. Не хочу, чтобы он остыл. – Я демонстративно сделал большой глоток напитка. – К тому же, я не один.

– Я не против груповушки. – Хихикнула она, закусив нижнюю губу.

– Иди на хуй. – Беззлобно проворчал я.

– Была уже там. – Сеферона приблизилась, хотя ей стоило придерживаться дистанции, чтобы не спровоцировать меня на бессознательный поступок. Я же могу сделать вид, что не знаю о правиле и свернуть стерве шею.

– Ааа, так ты пришла за добавкой. Не угадала, – я причмокнул. – Я не трахаю баб, у которых куча достоинств и ни одного недостатка.

– Неужели? – глаза демоницы засияли от любопытства. – Какие же тебе нравятся женщины, Вик? Я могу стать такой.

Приказав своим мыслям заткнуться, я улыбнулся во весь рот, отчего демоница издала грудной стон. Руку даю на отсечение, тварь на меня запала, иначе, на кой хрен ей так на меня глазеть и облизываться? Не то, чтобы я охренительный красавчик, но смогу отличить, когда женщина трахает тебя глазами и когда представляет твою рожу на свадебной фотографии. Хм. Надо бы уточнить свою теорию.

Я наклонился к демонице, так что наши носы едва касались друг друга. Сеферона судорожно выдохнула, обдав меня мятным дыханием. Ее сияющий, вожделением, взгляд пытался прогрызть мне мозг, но одно лишь знание, меняло ситуацию на корню. Не будь она демоном, я бы подумал о том, чтобы затащить девчонку в постель, а так… мне остается только поиздеваться над ней. Пока, что. Я позволил себе маленькую шалость, представив, как трахаю Сеферону в рот. Ее полные губы обхватывают мой член, заглатывая его до самого основания. Удерживая демоницу за волосы, я жестко двигаюсь. Мои бедра работают, как поршни и когда я кончаю, она жадно глотает мою сперму. Всю, до последней капли. Улыбка поползла по моим губам, когда Сеферона всхлипнула, вытолкнув из себя привлекательный аромат ферамонов. К ее разочарованию, меня это дерьмо нисколько не возбудило. Даже близко. Я выпрямился.

– Понравилось, то, что ты увидела?

– Более чем, Вик. – Да, я отсюда чувствую, что тварь течет от возбуждения, хоть выжимай. – Я не против реализовать твою фантазию.

Еще бы.

– Не прокатит. Предпочитаю лысых, горбатых и с задницей на лице. – И я захлопнул перед ее носом дверь, но развернувшись, наткнулся на Сеферону. Какого, бля, хрена? Ухватив сучку за глотку, я быстро развернул ее и впечатал в стену. – Я не приглашал тебя войти. – Прорычал я, вкладывая в каждое слово угрозу. Только пусть рискнет рыпнуться, и я разорву демонское отродье на куски. – Пришла за своей смертью?

– Скорее, поболтать. – Сдавленно пробормотала она и думается мне, не от удушья, а от кайфа. Тьфу, до чего эти демоны отвратные.

– Кто она, Вик? – встрял Элиот.

А, дерьмо.

ГЛАВА 49

Внимание мальчика приклеилось ко мне. Не будь здесь Вика, Элиот бы вдоволь насладился бы картинкой. Помимо ошеломления на его лице, в глазах сквозил откровенное любопытство, никак не связанное с моим внезапным появлением в квартире. Конечно, я же производила на мужчин неизгладимое впечатление, отчего в их мыслях всплывали непристойные картинки, как и этого новобранца… жаль, на Вика это не работает.

– Я его давняя знакомая. – Улыбнулась я, на что Вик зарычал, смерив меня, убью сука, взглядом. – Не переживай, у нас с ним особые отношения.

– Нет у нас с тобой отношений. – Процедил он, сильнее стиснув мою шею. Ах, до чего это заводит. Сильные, грубые руки мужчины на нежной женской коже… опять же, жаль, что у меня нет собственной, чтобы по-настоящему ощутить давление. – Она, демон.

– Демон? – неуверенно пробормотал Элиот, медленно приближаясь к нам. – Она демон?

Хм… любопытство сменилось неверием. Да, мальчик, ты прав, представляя нас омерзительными существами. Таковы мы по своей природе и, кстати, ангелочки, тоже не модели «GO». Чистые ангелы – это светящийся комок, который впоследствии занимает чужое тело, используя его в своих целях, пока оболочка не истощит себя. Но, у Чистых в этом смысле, есть большой бонус в качестве дополнительной оболочки.

– Я хороший демон, Элиот. – Парень остановился в нескольких шагах от нас, пристально изучая мое лицо. – Я бы сказала, самый добрый и честный демон в мире. – Переключив внимание на Вика, я вздохнула. – Может, отпустишь меня? Я знаю, тебе нравится грубый секс, но здесь ребенок.

– Тварь. – Выплюнул Вик и, одернув руку, так словно я была вымазана в нечистотах, отошел подальше. – Уходи.

– Я бы выпила кофе. – Потирая шею, я прошла в кухню.

– Не уйдешь сама, я выкину тебя в окно.

Ну, почему Вик такой упрямый и грубый? Нельзя же с девушками вести себя, как сволочь.

– С радушием у тебя проблемы. – Пробормотала я, выискав для себя чистую кружку и наливая кофе. – Нужно быть хоть немного гостеприимным с кураторами.

– Вы еще и куратор? – охнул Элиот. Я развернулась к нему с широченной улыбкой.

Обожаю вежливых парней… особенно, в постели. Они такие тактичные и чуткие, если дело касается глубокого проникновения или иных способов совокупления. М-да, моя философия о сексе тоже похрамывает.

– Верно, Элиот. Я куратор. И существуют правила, которые нельзя нарушать. Я права, Вик? – я посмотрела на мужчину, поймав его убийственно-смертоносный взгляд. – Юджин не рассказывал тебе о них?

– Есть правила? – мальчик озадаченно переводил взгляд с Вика на меня.

– Конечно. Загибай пальцы. – Я отпила кофе. – Исполнять приказы своего куратора. Не нападать на своих и чужих наставников. – Говоря это, я улыбнулась Вику. – И, конечно же, не вступать в отношения с кураторами. Но, – выдвинув стул, я опустилась на место, закинув ногу на ногу, прекрасно зная, что взгляд Элиота упадет на них. Вик же… этот несносный красавчик ляписто выругался, шагнув к постели. Покопавшись в карманах своего плаща, все с теми же чертыханьями, он вытащил сигареты. – В отличие от остальных, я даю свободу своим новобранцам. По крайней мере, с третьим правилом.

– Кто бы сомневался. – Прогудел Вик, густо затягиваясь сигаретой.

В его мыслях пронеслось – со всеми перетрахалась, демонская шлюха. И как таких носит Земля?

– А что будет, если кто-то из нас нарушит правила? – Элиот переступил с ноги на ногу, а Вик усиленно делая вид, что ему плевать, все же навострил уши. Какая милота.

– Молодец, что спросил. – Я усмехнулась. Странно, что никто из ангелочков, не предупредил о последствиях, а я-то, считала их истинными чтецами слова Дяди. – Пострадают оба. Принцип, что и у смертных. Генеральный директор срывается на своего заместителя, а тот на своих подчиненных. Но, вам двоим, нечего бояться, чего не могу сказать об Анне.

– Анна. – Обеспокоенно выдохнул Элиот, сделав еще два шага в мою сторону. В его взгляде пронесся страх за рыжуху. – О чем вы говорите?

Ну-ну, не переживай. Если Найл и спустит на нее всех собак, то ей точно это понравится. Я расплылась в улыбке.

– Найл положил глаз на рыженькую. Причем, основательно. – Отставив кружку в сторону, я потянулась всем телом, нарочито выпятив грудь. Пусть и дальше строит из себя слепого крота, только я в курсе, что периферия Вика исправно работает. – Он собирается сделать с ней очень-очень много интересных вещей.

Лицо Элиота мгновенно потемнело. Упс. А парень-то серьезно настроен, отстоять свое право быть с рыжей. Нуууу… желаю ему удачи. Когда новобранец вышел за дверь, Вик снова грязно выругался.

– Ты пришла сюда, чтобы вытрахать парню мозг? – процедил он, двинувшись ко мне.

Нет, чтобы ты трахнул меня.

Я задрожала от предвкушения, что его сильное, мускулистое тело, к которому я испытывала настоящую, девичью слабость, прямо сейчас окажется рядом. Когда он остановился напротив меня, я с жадностью вдохнула его запах. Не понимаю, почему от его аромата, мой рассудок начинает плавиться. Мое лицо было прямо напротив его паха… мне чертовски хотелось ухватиться за его член и сжать эту упругую длину. Я хотела стиснуть его яйца, давая Вику понять, что готова на все, лишь бы доставить ему удовольствие.

Задрав голову, я встретилась с его горящими, от гнева, глазами.

– Я не заинтересована, чтобы кто-то из вас пострадал. Всего лишь небольшое предупреждение, что с Найлом надо быть начеку.

– И с чего бы тебе предупреждать Элиота? – дым угодил мне в лицо. Тьфу. Думает, меня это выведет из себя? Едва ли. – Разве, работа демона не заключается в том, чтобы подсирать таким, как мы?

– Я же сказала, что не такая. Я хорошая.

– Нет. – Опершись одной рукой на стол, он наклонился ко мне, пристально всматриваясь в мои глаза, но его взгляд оставался таким же жестким, а голос ледяным. О, боже… он такой красивый, даже когда в ярости. Его лицо… как же я хочу, увидеть это выражение, когда Вик будет меня трахать. – Ты мерзкая, порочная и лживая тварь. – Еще и бычок в мою кружку с кофе, бросил. Придурок. – А теперь, говори, зачем пришла? – выпрямившись, Вик отступил назад, выжидательно уставившись на меня.

– Я, правда, пришла поболтать. Или, – поднявшись со стула, я перебралась на стол, закинув ногу на ногу. – Наладить между нами контакт. Я тебе не враг, Вик. Никогда не была врагом. – На мою реплику, Вик начал хохотать, попутно пытаясь подкурить очередную сигарету.

– Значит, я был прав. – Он кивнул, все еще хихикая. – Все же приперлась, надеясь, что я тебя трахну. Чего еще можно ожидать от шлюхи.

– Из твоих уст, это звучит еще одним комплиментом. – Улыбнулась я, расправив плечи. – Годвин, не единственный, кто наблюдал за тобой. Я тоже. – Мое самое любимое воспоминание, не тогда, когда он трахался с другими бабами, а когда Вик совершил правосудие над своим отцом.

– Так ты подглядывала за мной. – Ядовито процедил он. – Представляла себя на месте женщин, с которыми я развлекался?

Представляла и ненавидела всех, с кем Вик хоть когда-то контактировал. Я могла и раньше к нему заявится, но… как бы это не звучало, но даже демоны бывают стеснительными. Я хотела стать для него не просто очередной забавой, а чем-то важным, поэтому и не решалась показаться ему. Я знала, что как только мы переспим, Вик потеряет ко мне интерес. Сейчас, я хочу наверстать упущенное и не только в плане секса.

– Это забава девственниц, Вик, а я взрослая и давно не невинная женщина. – Он снова заржал. И как только Вик не подавился дымом от смеха? – Что смешного?

– Демон называет себя женщиной. Давно я так не смеялся. Я был уверен, что вы, демоны – бесполые существа.

А вот это было обидно. Да, может, мы не имеем человеческой внешности, но у нас есть различия. Мы даже способны размножаться, но за последние пять веков, никто так и не решился на это. Так, что, нашим пополнением занимается исключительно мой Отец.

– Так тебе нужны доказательства. – Как удачно я принарядилась. Будет легче избавиться от одежды. Спустив топик вниз, я обнажила свою грудь, выпятив ее вперед. Вик завис с сигаретой у рта и выкатил глаза. Во взгляде мужчины пронеслась волна недоумения и ошеломления, а вот мысли, в которых ругань, смешивалась с – охренеть, у нее соски проколоты, меня позабавили. Значит, я не ошиблась со шкуркой. – Нравится? – я слегка потрясла сиськами. Мне и самой нравилось, когда грудь подпрыгивала, а колечки в сосках щекотали. – Хочешь прикоснуться к ним?

Жестко потерев затылок, Вик насупился. Зелень его глаз, приобрела опасливые оттенки, предупреждая, чтобы я даже не думала начинать его дразнить.

Да, милый.

Я хочу, чтобы ты разозлился. Хочу, чтобы ты выместил на мне свой гнев, как это делал Юджин. С ангелочком было забавно, но с Виком будет в миллион раз лучше. Этот мужчина уже доказал, что является богом секса, а его член – это оружие наслаждения, которым он отлично управляет.

– Я знаю, что у тебя давно не было женщины, Вик. – Я обхватила свои груди, разминая их, представляя, что это делает он. Ухватившись за колечки, я потянула за металл, ощущая легкую, пульсирующую боль в сосках. – Знаю, что тебе хочется получить облегчение. – Все его мысли занимала сплошная ругань. Вик задумчиво нахмурился, после подступил ко мне, но сохраняя дистанцию в один шаг.

– Продолжай.

Приподняв зад, я задрала юбку до пупа, оголяя то, что заинтересует Вика. Ой-ой, кажется, я забыла надеть трусики… как же так? Но, меня позабавила его реакция: крайнее ошеломление, когда я раскинула колени в стороны, а взгляд Вика упал на крохотный шарик в клиторе. Опершись локтями на стол, я давала ему, как следует рассмотреть мою гладкую и влажную от возбуждения, плоть.

– На что ты готова пойти, чтобы я тебя трахнул? – низко проговорил он, втиснувшись между моих бедер. Сначала, Вик бросил окурок в кружку, после, подхватил меня под колени и приподнял их. Я вздрогнула, с блаженством впитывая жар его ладоней и грубую хватку.

– На все. – Выдохнула я, облизав губы. Как странно… теперь, я не слышу его мыслей. Неужели, заблокировал их от меня? – Я сделаю все, что ты захочешь. – Я все ждала, когда же его ладони скользнут вниз, к сокровенному местечку. Я истекала влагой, я трепетала от жажды почувствовать его член внутри… почему же он медлит? Может, ему нужен толчок? – Вик, – устроившись на спине, я опустила руку к промежности. Если хочет, чтобы я проявила инициативу, то я только – «ЗА». Я ласкала себя, пока Вик наблюдал за моими действиями. Его лицо было суровым, а взгляд непроницаемым, как и… мысли. Все еще не могу уловить то, о чем он сейчас думает. – Прикоснись ко мне.

– Ты, ведь, понимаешь, что это не твое тело. Ты сняла эту красивую шкуру со смертной. – Я вздрогнула, почувствовав, как его ладонь начала двигаться вверх, к лону. От возбуждения, мой клитор стал совсем чувствительным, а губки распухшими. Я потекла еще сильнее. – А значит, что трахать я буду не тебя, а ее.

– Плевать. – Я зажмурилась. Хочу! Хочу! Еще ближе! Я вздрогнула, стоило только пальцам Вика слегка задеть металлический шарик. – Неважно, как, просто сделай это. Войди в меня. – Он скользнул пальцами вдоль клитора, направляясь прямиком к входу. – Вик! – я дернулась, почувствовав их внутри.

Сразу четыре. Ох, Срань Господня!

– Говоришь, что позволяешь своим подопечным нарушать третье правило. Как насчет остальных?

– У каждого бывают плохие дни. – Почему он не двигается? Почему не доставляет мне удовольствие?

– Ошибочка, демон. – Я распахнула глаза, вопросительно вскинув брови, на что Вик растянул губы в волчьей улыбке. Его рука пылала голубым светом, а по моему телу прокатилась мощная волна жара. – Только у тебя.

Я успела только ухватить его за запястье, как раздался взрыв.

ГЛАВА 50

Первый вопрос, которым я задалась, когда Найл переместил нас ко мне домой – зачем Эбби пакует чемодан? Я догадывалась, если со мной что-то случится, то сестру отправят в приют до совершеннолетия, но все же надеялась, дожить пока ей не исполнится двадцать один год. К несчастью, моя сестра осталась сиротой, а значит, на попечении у государства. Проклятье. Почему именно сейчас? Неужели, нельзя было меня прикончить через лет пять?

– Она не сирота.

– У нас нет родственников. – А те, что есть, я не считаю за родню.

– Кэтрин и Фредерик Мур. – Прочитав мои мысли, протянул Найл. – Разве, они не ваши родственники?

А… черт.

– Нет. – И никогда ими не будут. Если с теткой, я могла найти хоть какой-то общий язык, то с ублюдком Фредериком – у нас война. Этот грязный, развратный педофил, только и мечтал о том, чтобы залезть ко мне в трусы, пока я была ребенком. Дерьмо. Теперь, он и до Эбби начнет домогаться. Я не могу ему этого позволить. Только через мой труп!

Найл засмеялся, а я вздрогнула, бросив на Эбби испуганный взгляд. Вдруг она услышит его смех? Хотя, он и предупредил, что сделал нас невидимыми, и все же… боже, да, какая разница? Моя сестра в опасности, а я не могу засадить мудака за решетку! Он же растлитель и должен гореть за это в аду!

– Я знаю, чего ты хочешь, Анна. – Ангел улыбнулся. – Но вмешиваться, нежелательно.

– Моя сестра не будет жертвой. – Ощерилась я, смерив придурка гневным взглядом. Я убью Фредерика, если он только рискнет прикоснуться к Эбби. Клянусь всеми святыми, я сделаю это и плевать, если меня накажут. Такое дерьмо не должно существовать в мире.

– Хочешь, я расскажу тебе секрет о твоей Эбби? – Найл закурил сигарету. – Расскажу, почему она сбегала в клубы и спала с парнями? Почему она делала это за деньги?

За… деньги? Как это… за деньги… я взглянула на сестру, чувствуя, как сердце разрывается в груди, хотя уже была мертва. Как это, возможно, испытывать физическую боль, когда ты труп?

– После смерти ваших родителей, стало туго. Ты работала, но денег все равно не хватало, и у твоей сестренки родился интересный план, как улучшить ваше материальное состояние.

Продавая себя, как… я стиснула челюсти, чувствуя, как гнев и ненависть на родителей начинает душить глотку. Будь они живы, мы бы никогда не оказались в таком положении. Эбби не пришлось бы спать за деньги, а я… возможно, я бы не умерла. Все это дерьмо прошло бы мимо нас. Мы были бы самой счастливой семьей.

– Эбби, – выдохнула я, сделав шаг к ней, но остановилась. Сестра сойдет с ума, если увидит меня, хотя я так этого хочу. Я хочу быть рядом с ней. Защищать ее. – Я поеду с ней.

– Нет.

– Что? – я оглянулась на Найла. Она моя сестра и она едет к говнюку, который не упустит своего шанса, чтобы не изнасиловать ее.

– Твоей сестре не привыкать быть шлюхой. – Брюнет буднично пожал плечами, словно ничего плохого в этом не видел.

Шок, а после ярость, хлестанула меня по щекам. Наплевав на предупреждение не трогать Найла, я впечатала уроду кулак в челюсть. Естественно, это не придало мне крутости, а ему синяка. Жаль.

– Не смей называть мою сестру шлюхой. – Если понадобится, я снова его ударю, и буду бить до тех пор, пока не собьются костяшки.

– На этот раз я сделаю вид, что этого не было и лишь потому, что ты расстроена. – Спокойно ответил Найл, затянувшись сигаретой. – Впредь, не распускай руки, Анна. Я не буду повторять дважды.

– Да, хоть трижды, мне плевать. – Я ткнула его пальцем в грудь. – Обо мне можешь думать, что хочешь, но никогда не оскорбляй Эбби, ты понял?

– А то, что? – брюнет вперился в меня пристальным взглядом, при этом в глазах играла откровенная усмешка, собственно, как и на губах. Он склонил голову набок.

– Я сделаю тебе очень больно.

– Искушаешь, Анна. – Протянул ангел. Насмешка во взгляде сменилась чем-то… похотливым, отчего у меня побежали мурашки по коже, размером с танкер.

Да, Господи ты боже! Почему мне в кураторы достался извращенец?! Только я думала, что избавилась от всех, так на мою голову свалился худший его представитель.

– Я бы выразился – наихудший.

– Прекрати лезть ко мне в голову. – Повернувшись к Эбби, я тяжело выдохнула. Что же мне делать? Как ей помочь? Из меня вышла хреновая сестра. Я думала, что смогу обеспечить ее будущее, пусть не самое шикарное, но достойное, но вышло иначе. Мне не под силу исправить то, что случилось и лишь одна мысль, что она будет жить в доме педофила и пофигистки, уже вводит меня в ужас. Мне было десять, когда ублюдок показал свое истинное лицо. Поначалу, все выглядело невинно: Фредерик угощал меня конфетами, рисовал со мной забавных зверушек, играл в кукол. Он всегда приводил меня к себе в мастерскую, потому что там был большой стол и много места для игр. И вот в тот злосчастный день, этот мудак предложил мне сыграть в «муж и жена», только по-настоящему. С поцелуями, ласками и… он называл это «щекоткой». Меня передернуло от воспоминаний. И через все это пройдет моя сестра? Нет, уж. Не позволю. – Я хочу убить его. – Прошептала я. Сколько сейчас мистеру Извращенцу? Пятьдесят четыре. Отличный возраст для того, чтобы отправиться в ад.

– Я знаю, но ты не можешь этого сделать.

– А ты? – Эбби плюхнулась на кровать, схватив с прикроватной тумбочки рамку с фотографией. Наш снимок, сделанный родителями, до того, как они погибли. В протяжном выдохе сестры, я уловила не только усталость, но и отчаяние. – Ты, ведь, можешь это сделать за меня.

– Нет.

– Почему?

– Его время еще не пришло. Нельзя просто так лишать смертного жизни. Вмешиваться в течение судеб людей.

– Но, он заслуживает смерти. – Гнула я свое, обхватив себя за живот. Фредерик должен умереть и как можно скорее!

– Заслуживает, но не от моей и уж точно, не от твоей руки.

Я посмотрела на Найла, поймав на себе его яростный взгляд. Не потому, что был зол из-за моих убеждений, а потому что… я не знаю. Эта внезапная перемена в лице, во взгляде… он смотрел на меня, а его перламутровые глаза сияли, как два раскаленных добела, солнца.

– Мы были друг у друга. – Когда Эбби произнесла эти слова вслух, я резко перекинула на взгляд. Сестра обводила пальцем мое лицо на фотографии. – А теперь тебя нет. Почему ты бросила меня, Анна?

О, нет, Эбби, я не бросала тебя. Никогда этого не хотела. Я хотела всегда быть с тобой. Защищать, баловать и радоваться, что у меня есть ты.

– Я здесь, Эбби. – Выдохнула я.

– Это все из-за меня. – Сестра опустила голову. Ее худенькие плечи напряглись. – Ты погибла из-за меня. Если бы я осталась дома, ты была бы жива. Я даже не могу тебя похоронить. – Последние слова, Эбби проговорила, едва сдерживая дрожь в голосе. Проклятье, только не плач. Пожалуйста, не надо плакать! Я сделала шаг к сестре, но Найл спешно обхватил меня одной рукой за талию, удерживая на месте. Гребаный ангел! Он не должен вмешиваться! Я хочу обнять свою сестру! Я хочу успокоить ее! Я хочу сказать, что всегда буду рядом с ней! – Если бы ты знала, как я не хочу уезжать из дома. – Эбби шмыгнула носом. Поставив рамку на тумбочку, она закрыла лицо ладонями и задрожала. – Анна.

– Пусти! – не могу выносить ее слез. Эбби не должна плакать, она не должна себя винить в моей смерти! – Пусти меня! – ерзая в его хватке, я тщетно пыталась высвободиться, но все что мне оставалось, так это слышать, как сестра тихо меня оплакивает. Ее боль, я ощущала, как свою собственную. Горло сжималось от колючего комка, не давая возможности нормально дышать. Глаза жгло от слез. – Пожалуйста, – прохрипела я. – Я должна быть рядом. Должна предупредить ее.

– Нельзя.

Ответ ангела сработал, как спусковой курок. Агония, рвущая мою мертвую грудь, опалило яростью. Слезы мгновенно высохли, а попытки действовать словесно, разбились в одночасье. Ни одна сволочь не встанет у меня на пути! Я никому не позволю мне запрещать добраться до своей сестры! Я выкинула руку вперед, выпуская пучок голубого света. Раздался звонкий хлопок, и рамка лопнула на мелкие кусочки. Я успела лишь шокировано выдохнуть, когда Эбби вскрикнула, отскочив в сторону, а после меня швырнули в стену, выбив воздух из легких. Большое тело Найла угрожающе нависло надо мной. Глаза ангела горели безумием и жаждой проучить меня за проделку, но мне было все равно. Понимаю, это не самый мой умный поступок, и я не знаю, о чем теперь думает Эбби, став очевидцем крохотного взрыва, но в порыве гнева и потребности дотянуться до нее, лишило меня здравого рассудка.

– Какого хера ты палишь в доме?! – рявкнул Найл, жестко удерживая меня за плечи. Он обнажил зубы, всем своим видом выказывая, насколько зол и решителен, чтобы надрать мне зад. – Тебе не достаточно ее слез, так ты хочешь, чтобы она окончательно сошла с ума?! – он встряхнул меня, так что у меня клацнули зубы. – Никогда! Никогда, мать твою, так не делай!

– Ты не дал мне возможности предупредить Эбби! – возразила я, только сейчас осознав, что своим поступком, действительно могла пошатнуть психику сестры. Нет. Плевать. Она должна знать, что я рядом.

– Идиотка! – его кулак впечатался в стену, рядом с моей головой. Я дернулась, не только от грохота и треска бетона, но и от силы, которой обладал ангел. Боже… да, в эту дыру меня можно затолкать. – Нельзя проявлять свою силу там, где это не нужно! – Найл с рычанием выпустил воздух. – Ты ослушалась моего приказа, Анна. За своеволие, ты будешь наказана.

Мои глаза округлились. Он так это сказал, точно речь шла о моем вечном захоронении.

– Наказана? – я посмотрела по сторонам. Мы не на улице, а в каком-то помещении с бетонными стенами и лампочками, протянутыми вдоль длинного коридора. Наверху, все тот же бетон. Мы – что в подземном тоннеле? – Ты не можешь меня наказать.

– Неужели? – по губам Найла пробежалась жесткая улыбка, но она не коснулась его глаз. – Я говорил, чтобы ты беспрекословно подчинялась мне, но ты не послушалась. – Ангел оперся ладонями на стену, над моими плечами. – Сделала по-своему. Мой Отец даровал тебе силу не для того, чтобы ты ей впустую разбрасывалась. Хуже всего, ты проявила ее рядом со смертной, что непозволительно.

– Ты сам сказал, что я буду защищать людей! – напирала я. – Как же тогда, мне это делать, если я не могу применять силу?

– Ты ничего не понимаешь.

– Так объясни мне! – крикнула я, вдавив ладони ему в грудь, чтобы выиграть немного свободного пространства.

– «Божественную Искру» можно использовать только в случае защиты смертного. После чего, ему стирают память.

Тогда, я не вижу проблемы из-за чего меня можно наказывать. Найл также может стереть Эбби воспоминание об инциденте и все.

– Могу. Но, проблема в том, что «Божественная Искра» у тебя в ограниченном количестве. Будешь попросту растрачивать силу, то останешься без нее. Не думай, что это твое единственное оружие против демонов. Нет, Анна. Ты должна уметь управляться с врагами без нее. Как умеешь.

А не поэтому ли я умерла? Потому что у меня неплохие навыки в рукопашной? Но, погодите… насколько ограниченная? А как же тренировка на скалах? Я же выплеснула неплохую такую порцию силы. Разве, этим я не уменьшила ее количество?

– Сколько ее осталось?

Откинув голову назад, Найл выдохнул. Кажется, он немного успокоился и чуть меньше на меня злиться.

– Достаточно. – Его, все еще сияющий взгляд, встретился с моим. – Прекращай делать глупости, Анна.

Я насупилась. Глупости, это не про меня. Я всегда думала, перед тем, как что-либо делала… но, в тот момент, мне хотелось просто обнять Эбби, чтобы она больше не плакала. Что плохого в том, чтобы защищать свою сестру от мерзких людей?

– Твоя сестра вполне может о себе позаботится. Ты забыла, как учила ее самообороне?

Я помню, но что если с Эбби произойдет нечто страшное, и она не сможет за себя постоять? Ублюдки разные, и методы у них нечеловеческие, а моя сестра… дерьмо, она еще ребенок. Ей только семнадцать. Она хрупкое и нежное создание, которое легко можно сломать пополам.

– Я видел, как она врезала одному мужику. – Ангел отступил, скрестив руки на груди. – У нее неплохо поставлен удар, кстати, говоря.

Эбби… ударила мужчину? Не то, чтобы я не гордилась сестрой, но мне сложно в это поверить.

– Придется. Эбби заявилась в больницу и первым делом вмазала главврачу, обвиняя его в пропаже твоего тела из морга. В ярости, вы очень похожи.

– О, нет. – Как я могла об этом забыть? Боже… это же… черт, теперь понятно, почему Эбби сказала, что не сможет меня похоронить. – Что теперь делать? – если моя сестра удариться в поиски, то ни к чему хорошему это не приведет. Да, она только загубит себе жизнь, разыскивая призрака! Я не хочу такой судьбы для Эбби. Я хочу, чтобы она двигалась дальше, научилась жить и была счастлива. Ох, до чего хреново чувствовать себя беспомощной и это при том, что у меня есть сила.

– Внушу твоей сестре, что ничего не произошло, а рамку она сама разбила, потому что злилась на предстоящую поездку.

– Ты можешь предупредить Эбби о Фредерике?

Найл поджал губы, несколько мгновений всматриваясь в мои глаза.

– Я могу шепнуть ей, что она давно знает о том, кем он является. О том, как он приставал к тебе, а однажды, едва не забрал твою невинность, но кое-что его очень напугало, и он сбежал. – Он вздохнул. – Мама спросила тебя – Анна, почему ты распустила косы, а ты так и не ответила.

У меня похолодело в груди. Воспоминания, которые я усиленно удерживала глубоко внутри, вернули меня в далекое прошлое, где мне одиннадцать, мы в мастерской, а тяжелое тело ублюдка, придавило меня к земле. Говнюк пыхтит и ерзает, тиская меня под платьем. Его липкие пальцы уже скользнули в трусики, щупая то, что не дает ему покоя все это время. Горячее, зловонное дыхание бьет меня в лицо. Мои сопротивления бесполезны, как и мольбы о помощи и о том, чтобы он не делал мне больно. Внезапно, в дверь мастерской раздается оглушительный удар, будто в нее врезался десятитонный грузовик. От грохота все инструменты, висящие на стене, падают вниз. Земля сотрясается от дрожи. Фредерик застывает, озаряясь по сторонам, но когда снова содрогается от грохота, он с чертыханьями убегает прочь.

Я ничего не рассказала родителям, хотя должна была. Испугалась, что они просто не поверят мне, ведь Фредерик такой добрый и заботливый в глазах соседей и своей жены. Для моих родителей, он был душой компании, весельчаком. Он и мухи не обидит, как и не залезет на беззащитную девочку, чтобы ее изнасиловать.

Я зажала ладонью рот, чтобы меня не стошнило. Слишком отвратительное воспоминание. Как бы я хотела о нем забыть… но, Найл знает. Вскинув на него взгляд, я спросила себя – откуда? Как много ему известно и почему его фраза – кое-что его очень напугало, показалась мне очень-очень странной?

– Как давно ты за мной наблюдаешь? – ангел отступил назад, привалившись к противоположной стене. Достав сигарету, он подкурил ее, забивая влажный воздух, насыщенным ароматом табака. – Ответь. – Брюнет отвел взгляд, раскуривая сигарету, словно ему было неловко.

– С твоего рождения.

Я охнула, скатившись вдоль стены, и шмякнулась на задницу.

– Так это ты его спугнул. – Шокировано выдохнула я. – Ты видел, что он делал и вступился за меня. – Я смотрела на Найла, но не понимала, почему он вообще допустил, чтобы Фредерик коснулся меня? Почему он не спас меня от него, до того, как это случилось?

– Потому что ангелам нельзя вмешиваться и помогать смертным, если они могут сами с этим справиться.

– Но, ты вмешался.

– Да, и я заплатил за это.

ГЛАВА 51

Черт, не стоило произносить эти слова вслух, теперь не отвяжется, пока не узнает правду, а ее я вряд ли скажу. Каким бы мерзким я не выглядел в ее глазах, истина останется при мне. Увидев вопросительный взгляд Анны, я чертыхнулся. Вот только не проси меня об этом. Не надо включать со мной жалостливое дерьмо, только потому, что я ввязался в твое спасение, а меня за это наказали. Мне это не нужно. Я совершил ошибку и заслуженно получил наказание. Да, я не должен был вмешиваться. Мне было велено наблюдать, но я не мог просто смотреть, как какая-то мразь пытается испортить своим грязным членом, чистое и невинное тело ребенка. Тем более, моей будущей подопечной. Я не мог позволить ему осквернить Анну, как и не могу позволить себе признаться ей в том, что она для меня больше, чем просто новобранец.

Удивительная вещь… раньше, я был самым отъявленным ублюдком, которому насрать на людей. Мне было плевать на боль, которую они испытывали. Плевать, когда я над ними издевался и пытал… но, с Анной, на меня вдруг навалилась ответственность. Я почувствовал себя… проклятье, наверное, я считал себя ее крестным отцом, который убьет любого, если с ней что-то произойдет. И каждый раз, как рядом с Анной появлялся мужчина, я творил бесовщину, распугивая ее потенциальных кавалеров. Не так громко, как в тот раз, но действенно.

Смяв окурок, я потянулся за второй сигаретой. Никогда прежде я так не нервничал.

– Как тебя наказали?

Я снова выдохнул.

Всего лишь отправили на пару лет в гости к Кирону. Для смертных, это покажется небольшим сроком, но для ангела… два года, превращаются в два столетия. Ты истощаешься. Впитываешь в себя все самое худшее, что витает в отравленном воздухе ада. Становишься зверем, не способным контролировать свои порывы разрывать на куски и упиваться кровью.

Мне потребовалось шесть месяцев, чтобы прийти в себя и только потом, я продолжил наблюдение за Анной. Я потерял два с половиной года ее жизни, и до сих пор не знаю, что с ней происходило в этом промежутке. Еще одно наказание. Но, как я уже говорил, у Отца странное чувство юмора. Он мог закрыть меня в аду навсегда, но просто отмахнулся, предупредив лишь об одном – что мне это дерьмо впоследствии и расхлебывать. Вот тебе и правило – не сближаться со своими подопечными.

– Неважно. – Я тоже увалился на пол, вытянув одну ногу, а другую, согнул в колене. – Из-за него, ты до сих пор боишься сближаться с мужчинами. – Поймав на себе изумленный взгляд Анны, я приказал себе заткнуться. И все же, когда она увидела Элиота в школе, он ей понравился. Она начала мыслить, как взрослая женщина, жаждя подарить ему свою невинность… и только тот злополучный случай, не давал ей лишиться девственности. Так, что – да. Анна до сих пор чиста. Рад ли я? Да. Я счастлив, что в смертной жизни, она не пыталась с кем-то сойтись, но как мужчина, я жалел, что моя девочка не походит на обычных женщин, готовых к близости.

О, дерьмо… нашел, о чем думать. От детской травмы не так-то легко избавиться, чтобы переступить через страх и доверить мужчине свою невинность.

– Не боюсь. – Прошептала Анна, чем ввела меня в ступор. Точнее, ее мысли. Сказав это, она имела в виду… меня. Моя подопечная меня не боится, а жалеет и это… мерзко. Ненавижу, когда меня жалеют.

– Продолжишь меня жалеть, Анна, и я тебя накажу. Или ты забыла, что ослушалась моего приказа? – я старался говорить грозно, вкладывая в каждое слово предупреждение, чтобы она прекратила примерять на себя роль матери Терезы, но похоже, это не работает. Может, мне стоит придать словам еще больше угрозы? – Выпорю твой зад до крови, а потом запру в «железной деве» на пару месяцев, чтобы до тебя, наконец, дошло, что бывает с теми, кто идет против правил.

Глаза Анны расширились, скорее от ошеломления, нежели от ужаса.

– Я просто хотела сказать тебе… спасибо.

Окей. Наверное, я перегнул палку с красочным описанием пытки… не собираюсь я ничего с ней делать, но благодарить меня за спасение, тоже лишнее.

– Блядь. – Я выдохнул, отшвырнув окурок в сторону, и откинул голову на стену. – Мне не нужна твоя благодарность. – Теперь, будет думать, что я тряпка. Я должен оставаться бесчувственным и хладнокровным скотом в глазах Анны, а не самаритянином. Дернул же меня черт ей ляпнуть о своей скрытой доброте. Тьфу, мать твою.

– Ты предупредишь Эбби? – я опустил взгляд вниз, услышав шорох и треск камушков, когда девушка села, поджав под себя ноги. В ее разноцветных глазах горела надежда, что я могу стать еще и спасителем ее сестры.

– А что я за это получу? – ну, я не рассчитывал на плату. То есть… мне она не нужна. То есть… о, да, мать твою. Я просто это сказал и не знаю – зачем.

– Ты торгуешься со мной? Ты же не демон, чтобы так делать.

Я опустил голову, поведя плечами.

Повторюсь… я куда хуже демонов.

– Так что ты можешь мне предложить, Анна? На что готова пойти, чтобы я спас твою сестру? – самому тошно от своих же слов. Как будто это не я говорю, а какой-то гребаный извращенец, жаждущий разврата и требующий грязного траханья, в качестве золотой монетки. А может так и есть? Может, потому что на горизонте появился Элиот и от этого, у меня окончательно поплыл мозг? – У Эбби не так много времени. – Глянув на «Ролекс», я свесил руку с колена. – Но, скажу, что ситуация может выйти из-под контроля в кратчайшие сроки.

В глазах Анны вспыхнул ужас. В ее голове роились жуткие мысли того, как дядя Фредерик силой берет ее сестру, приговаривая, как давно хотел поиметь хоть одну из сестер Лэтт.

Находясь в шоке, она все равно покраснела от стыда.

– Предложи свою цену. – О, конечно. В голове Анны пронеслись конкретные мысли о том, что мне нужно от нее. Собирается пожертвовать своей невинностью, ради спасения сестры? Как это… благородно, мать твою, но пиздец как хреново. Я не хочу брать ее силой. Не после игр дядюшки Фредерика… нет. Если это случиться, то по обоюдному согласию. Только так. Сейчас, я лгал ей, потому что того требовала моя фальшивая натура ублюдка-куратора. Истина в том, что я хочу от Анны, это чтобы она была сильной и решительной. О своих тараканах, вроде нежности, с которой никогда не был знаком или любви, чего у меня тоже никогда не было – не прошу. Сложно требовать то, чего я не достоин. Я вообще не понимаю, почему требую от нее цену. Это жестоко. Я поступаю с ней жестоко, прекрасно зная, насколько сильно Анна любит свою сестру. Отец… что со мной не так? Почему я вынуждаю ее идти на жертвы? Разве, она недостаточно страдала, чтобы и после смерти жертвовать чем-то ради смертного человека? – Цена должна быть равнозначна моему вмешательству. – Гнул я свое, ощущая, как в глотке скапливается горький привкус стыда и ненависти к себе самому.

– Я не знаю.

Я чувствовал ее замешательство, ее страх и бессилие, и все равно продолжал давить, делая вид, что заинтересован в равноценном обмене. Да, я с легкостью могу прикончить их дядюшку. Даже руки не придется марать, но подталкивая Анну к обрыву, вынуждая ее пойти на крайние меры, я чувствую, что… нет, я точно болен, раз в этот момент я ощутил, что могу быть нужным для нее. Я хочу быть для Анны нужным, как в тот раз, когда подошел к ее кроватке. Изначально, я ничего в ней не разглядел. Обычный комок человеческой плоти с рыжими волосками, носом-пуговкой и розовыми губами, но когда она открыла свои глаза… эти разноцветные оттенки, изменили все. Ее глаза перевернули меня с ног на голову. Перечеркнули все, кем я был и чем я был. С появлением Анны на свет, я не входил в комнату пыток двадцать три года. Не прикасался к инструментам. Я никого не избивал, не мучил. Я забыл, что это такое… так легко мне еще не было. Я почувствовал себя другим, живым и настоящим смертным. Но, оказавшись в аду на два года, я обезумел и только потому, что был далеко от Анны. Я почти лишился рассудка, не зная, как она проводит семьсот тридцать дней без меня.

– Тик-так, Анна. – Снова откинув голову назад, я прикрыл глаза, прокручивая в голове момент, когда я сделал ее своей подопечной. Каждый ангел оставляет на смертном свою метку: для этого, достаточно прикоснуться губами ко лбу новорожденного, но с Анной, ситуация обрела иные краски. Я поцеловал ее, четко увидев, кем она станет, как будет протекать ее жизнь, и как она оборвется… а она приложила свою крохотную ладошку к моей щеке. Уверенный жест и зрелый взгляд, которым Анна на меня посмотрела, определил исход наших судеб.

Пора себе признаться, что в то мгновение, не я сделал эту малышку своей, а я стал ее.

Услышав очередной скрежет камушков, я напрягся, потому что она намеревалась ко мне подойти. Мысленно, Анна заставляла себя сесть рядом и попытаться уговорить меня, спасти ее сестру. Каким способом… похоже, девочка готова на все, ради нее. Опять она думает не об этом!

Когда она села между моих ног, я опустил голову, всматриваясь в ее раскрасневшееся от волнения, лицо. Ее глаза блестели, но Анна не собиралась показывать мне своих слез.

– Я буду беспрекословно подчиняться твоим приказам. – Она сказала это так тихо, что я едва разобрал слова, но для Анны это было также ужасно, как и для меня, потерять самое дорогое в жизни. Гордячка, следующая своим правилам, готова переступить через себя… огромная жертва и достойная цена. Нет, я понимаю ее стремление, как и тот факт, насколько я ей противен, раз вынуждаю ее идти против своей природы.

– Будешь подчиняться? – я склонил голову набок, еще пристальней вглядываясь в глаза Анны.

– Да. – Она опустила глаза, сложив руки у себя на коленях.

В любое другое время, я был бы счастлив, услышать это от Анны. Женщина, которой я одержим, которую я хочу и которой не собираюсь делиться, будет мне подчиняться… боже, да я стал бы самым охренительным ангелом в мире, еще и с сексуальным бонусом. Но, сейчас…

– Поцелуй меня. – Твою мать. Я мудак. Реально, конченый на всю голову, мудак.

Анна резко вскинула на меня ошарашенный взгляд. В ее мыслях творился такой же беспредел, что собственно и у меня в башке.

– Что?

– Ты прекрасно все услышала, Анна. Поцелуй меня, будто от этого зависит спасение твоей сестры. – Ну, не ублюдок ли я после этого, а? Учитывая, что она ни с кем еще не целовалась, мой приказ в ее мыслях, сродни другому, более мерзкому предложению.

Ее горло напряглось, когда она сглотнула. Нервничает. Ее щеки покраснели еще больше, словно кожа Анны покрылась ожогами. После, она закусила нижнюю губу, медленно наклоняясь ко мне.

Будь я проклят, если не возбудился оттого, что она сейчас творит. Опустив взгляд на ее рот, я представлял себе, на что будет походить наш первый поцелуй. Наверное… уф, думаю, я бы кончил только от одного прикосновения к ее губам.

– Достаточно. – Я остановил Анну до того, как ее лицо приблизилось бы ко мне. Мне бы этого хотелось, но… ну, что говорить, я трус и я боюсь осквернить ее. Она самая чистая и самая невинная девушка, которую я знаю и то, что в моих мыслях, уничтожит Анну. Спешно вскочив на ноги, я также быстро отступил в сторону.

– Ты поможешь моей сестре?

Грудь заныла от тупой боли. Мне было не по себе, видеть Анну, сидящую на полу, почти, что на коленях и умоляющей меня о помощи. Ее взгляд меня без ножа резал.

– Кстати о приказах. – Сдерживая трясучку в руках, я достал из пачки сигарету и подкурил. – Не проси меня, ее спасать. – Развернувшись на пятках, я двинулся прочь.

Пусть она меня ненавидит. Ненависть ко мне, сделает Анну сильной. По крайней мере, она сможет продержаться дольше остальных.

ГЛАВА 52

Бэт попросила меня подвезти ее в центр, хотя можно было оставить затею и дать себе передышку, но нет. Ей приспичило окунуться в работу, нежели терзаться размышлениями. Ну, после того, что она увидели на камерах, я бы поступил куда хуже: закупился бухлом, снежком и исчез из реальности на несколько недель. У каждого свои способы справляться с информацией, жаль, что из меня хреновый советчик.

Когда мы вошли в лифт, Бэт нажала на кнопку второго этажа. В машине, она не проронила ни слова, да и я не настаивал на разговоре. Захочет поговорить, я готов выслушать, но пока, я замечаю в ее напряженном лице лишь ошеломление. А на то есть причины. Я выдохнул, прокручивая в голове, как мы проторчали на кладбище шесть часов, из которых, один час ушел на получение у судьи разрешения на эксгумацию пустого гроба, оставшееся время, было растрачено на изъятие образцов земли, отпечатков и прочих мелочей, вроде ниточек от ткани. Весь процесс фиксировался на камеру, под пристальным вниманием офицеров полиции, обслуживающего персонала кладбища и самой Бэт. Правда, пока вся эта дребедень тянулась, ее мать смотрела на меня, вместо того, чтобы следить за работой криминалистов. Учитывая, как ее перекосило, когда Кевин сунул ей под нос бумажку, не удивительно, что мамашка выказывала крайнее недовольство. Будь у нее возможность, она бы закидала нас камнями, а так ей пришлось молчаливо испускать раздражение, но взгляд… ага, эта змеюка обещала мне адовы муки. Я же старался не таращиться на Бэт, понимая, что мое внимание здесь лишнее. В такие моменты, никому не интересно, что у тебя творится в душе и… в штанах.

Вообщем, парни из лаборатории хорошо поработали, но не уверен, что труды окажутся действенными, как и все, что удалось собрать до разбора могилы. Кстати, насчет записей с видеокамер. Как я и предполагал, на пленке мы увидели то же самое, что и в больнице Риганса – искаженная картинка, длиной в десять минут, после чего, на камерах засветилась абсолютно нетронутая могила. Чертовски странно, когда приезжаешь на место преступления и видишь иной результат. Очевидно же, что ее кто-то раскопал. Правда, когда запись перемотали, мы всей толпой изумились, когда у захоронения показались живности и начала копать яму, ровно в том месте, где и начинались следы от ботинок.

Здесь точно творится какая-то странная хрень. Неужели, кому-то из высших существ потребовалось воровать трупы? В газетах много пишут про похищение людей зелеными человечками, но тут мертвяки. На кой им это надо? Что, бля, за эксперименты? Ничего не понимаю.

Так, что я не удивлен, почему Бэт находится в шоковом состоянии.

Последовав за девушкой по коридору, я мельком оглядел скудные оттенки в интерьере. Блеклые цвета на стенах, а пол выложен темно-серым кафелем. Флуоресцентные лампы растянулись вдоль узкого потолка.

Дождавшись, когда Бэт откроет дверь, я собирался попрощаться и поехать в участок, но если честно, не хотел оставлять ее одну. Инстинкт подсказывал мне, что она нуждается в поддержке. Слова, обещания или просто человек, который может ее выслушать – этого достаточно, чтобы немного прийти в себя. И главное, я хотел быть этим человеком, а не позволять тому уродцу встревать между мной и моей женщиной. Не приведи ублюдку встретиться мне сегодня на пути.

Пройдя в кабинет, я прикрыл за собой дверь, наблюдая за тем, как Бэт, также молчаливо, снимает пальто, бросив его на свободный стул, и кладет сумочку на свой стол. Затем, она открывает окно, впуская свежий воздух. Мой взгляд пробежался по кабинету. Уютный. Теплые тона, необходимая офисная мебель, мягкий диванчик для отдыха и стеллаж с книгами. Наверняка, среди коллекции, есть ее самые любимые томики. За столом Бэт, широкое окно, с видом на парковочную зону.

Шагнув к кофейному столику на длинных ножках, Бэт щелкнула на кнопку чайника. Затем, загремела ложкой, выгребая кофе и сахар.

– Бэт…

– … ты пьешь кофе с сахаром или без? – не оборачиваясь, спросила она.

Черт. До чего невыносимо видеть ее такой тихой. Я, правда, хочу найти подходящие слова и успокоить ее, но… у меня, бля, такая работа, что я не знаю, как правильно их подобрать, чтобы ничего не испортить.

– Без сахара. – Стянув ее пальто со стула, я повесил его на вешалку, вернув взгляд на ее худенькую фигурку. Сегодня на Бэт черные брюки, классического покроя, и темно-синяя водолазка. Когда она наклонилась, за кубиком сахара, что упал на пол, я не мог не заметить, насколько хорошо ткань обтягивает ее попку. Тьфу, Вэл, прекрати пялиться. Твои извращенные фантазии, сейчас не уместны. – У тебя милый кабинет. – А это, вот вообще не в тему.

– Они все одинаковые. Единственная разница в вещах, которыми мы их наполняем. – Когда Бэт подхватила блюдца с кружками, я отчетливо услышал перестук керамики. Дерьмо. Спешно подойдя к ней, я забрал посуду, пока она не ошпарилась кипятком. Поставив барахло на стол, я обхватил ее руки, ощущая, как они дрожат. Черт, еще и ледяные. Такое чувство, что она не просто переживает из-за того, что ее брат пропал… боже, да, она как будто не в себе.

– Поговори со мной. – Прижав ее ладони к своей груди, я поймал остекленелый взгляд Бэт на себе. – Скажи, что тебя волнует. – Потому что такой взгляд бывает только у тех, кто стал очевидцем расчлененки, либо сам едва выкарабкался из нее.

– Ты не поверишь мне, если я скажу.

Не после того, что я видел на камерах и слышал от Ди-Боя.

– Поверю.

– Элиот жив. – На выдохе, произнесла она. Золотисто-карие глаза Бэт зажглись надеждой… что было противоестественно в создавшейся ситуации. Да, горем убитые родственники, частенько говорят подобное, но парень пролежал год в земле и не мог воскреснуть. Я не поверю, что человек каким-то невиданным образом, внезапно ожил… даже, если врачи ошиблись с диагнозом и его посчитали мертвым. Элиот не выжил бы после аутопсии. Парня выпотрошили, так что едва ли он очнулся. – Ты не веришь мне.

– Верю. Только объясни мне, каким образом твой брат оказался жив?

Бэт отвела взгляд, задумчиво закусив губу.

– Знаешь, – она тяжело выдохнула. – У близнецов существует очень тесная связь друг с другом. Если одному больно, то другой ощущает эту боль. Когда мой брат умер, я почувствовала, будто меня чего-то лишили. Это как сделать ампутацию здоровой конечности. Фантомная боль есть, но ты понимаешь, что там, где когда-то была рука или нога, ничего нет. Я хочу сказать, – Бэт взглянула на меня. – Сегодня, я ощутила, что все мои конечности на месте. Понимаешь?

Ээээ… таким тупым я себя еще не чувствовал.

– Давай-ка, ты присядешь. – Усадив Бэт на стул, я шагнул к столику, налив стакан воды. Про байки о нерушимой связи близнецов, мне тоже известно, но все, что она сказала – ни физически, ни практически невозможно. Протянув девушке стакан, я приткнулся задницей к столу. – То есть, ты почувствовала, что твой брат жив. – Я поджал губы. – Давно у тебя это ощущение?

– Несколько дней назад, у меня в груди было какое-то шевеление. По началу, я думала, что это от нервов, но сегодня на кладбище, я четко почувствовала Элиота. Он, как будто стоял там и смотрел на меня. – Она отпила воды. – Я не сошла с ума, Вэл. Конечно же, я не видела его, но ощущения. – Еще глоток. – Этого же не может быть, да? Мой брат умер год назад. От него ничего не осталось, и тут внезапное осознание, что он здесь, рядом. Я чувствовала его эмоции. Чувствовала, как он переживает за меня. – Бэт хихикнула. Нервный смех – первый показатель к тому, что она на грани потери рассудка. – Наверное, я схожу с ума.

Даже не знаю, как ей ответить. Согласится неразумно. Но, Ди-Бой тоже утверждал, что видел мертвеца – нашего выпавшего из гнезда, мистера Фальшивку. Теперь, вот с братом Бэт творится какая-то ересь. Если младшая сестра Анны Лэтт заявит, что и она видела свою сестру живой, тогда… я не знаю. Наш отдел можно сразу же переименовывать в «SPR»¹³⁴ и пуститься в изучение паранормальной херни.

– Послушай. Я реалист. Я вижу ужасные вещи, но их творят настоящие люди. Я не верю в потустороннее, но мне кажется, что в этом деле, действительно есть что-то, – я причмокнул. – Мистическое. – Ага, потому что на записях очевидно, что-то происходило из ряда вон выходящее, после чего, могилу Элиота разгребли животные. Ну, не странно ли это? Откуда енотам взяться на кладбище, да еще и отчаянно копать яму? Плюс, тот отпечаток руки мне не дает покоя. Так может, мы не сумасшедшие, а действительно помимо нас, существует нечто такое, о чем мы не знаем?

– До этого момента, я тоже не верила, что привидения существуют. Только, Элиот не кажется мне призраком. – Бэт глянула на меня. – Твой кофе стынет. – Когда я подхватил свою кружку, ее взгляд упал мне на руку. – У тебя кровь.

А, черт.

– Она не моя. – Я отпил уже остывший напиток. Надо было хорошенько вымыть культю, прежде чем показываться перед Бэт. Теперь, решит, что я монстр, избивающий всех подряд. – Издержки работы. – Проворчал я, но она поднялась с места, поставив стакан на стол. Затем, потянулась за сумочкой, вытаскивая из нее упаковку влажных салфеток. – Не нужно.

– Помолчи.

Окей. Хочет стереть кровь, пускай.

– Чья она? – Бэт осторожно проходилась по костяшкам, как будто боялась причинить мне боль. До чего она нежная… а я не достоин этого.

– Одного очень несговорчивого свидетеля. – Пока она была занята моей рукой, я следил за ее сосредоточенным лицом, но мысленно уже представлял, как обнимаю Бэт и целую. Я хотел переключить ее внимание на себя, а не на уничтожение моей зверской натуры.

– Все полицейские используют жестокость, в качестве рычага давления?

Туше. Неприятно, но факт. Может, не все, но я по-другому, не умею добиваться ответов. Насилие оправдывает средства и в большинстве случаев, это действительно приносит огромную пользу.

– Прости. – Бэт бросила на меня виноватый взгляд, хотя я ничуть не обиделся.

– Свидетель, которого я допрашивал – преступник. С такими, как он, только так можно узнать правду. – Бэт слишком сострадательная, а большая часть преступников не заслуживает жалости. – Не думай об этом. – Я потянулся к ее щеке. Бэт замерла, встретившись со мной взглядом. – Мне нравится, как ты заплела волосы. – Не просто нравится. Косички до сих пор вызывают во мне желание накрутить их на кулак и оттянуть назад, а потом насаживать Бэт на свой член до тех пор, пока он не отвалится.

– Это не я, а, – она осеклась, испуганно округлив глаза, будто сказала лишнее. Спешно обогнув стол, Бэт выбросила салфетку в ведро, а я… ну, я, понял продолжение фразы и мне это, пиздец как, не понравилось. Не буду называть это имя, но чертовски хочу узнать, где кабинет того гандона, который позволил себе наглость и прикоснулся к волосам моей женщины. Мне вдруг приспичило поболтать с ним, а может и размять косточки. Его. Пара тройка сломанных ребер, отбитое хозяйство и проломленный череп, меня вполне удовлетворит. – Мне нужно тебе кое-что сказать.

Я глубоко выдохнул, не желая слышать подробности того, чем они занимались, пока я лез на стену от ревности. Только не от Бэт. Я лучше послушаю, что мне расскажет говнюк, пока будет выплевывать собственные зубы.

– Спасибо за кофе. – Я двинулся к двери. – Если тебе что-нибудь понадобиться, звони. Я на связи двадцать четыре часа.

– Вэл, подожди. – Неа. Спущусь на первый этаж. Узнаю у охранника, где заседает мистер-будущий-труп, и поднимусь к нему. – Да, подожди ты. – Бэт ухватила меня за ту руку, которой я вцепился в ручку, и одернула ее, загородив собой дверь. – Ты должен знать, что между мной и Дэннисом ничего не было.

– Ты не обязана оправдываться передо мной. – Хоть слова и вселили в меня надежду, что ничего еще не потеряно, но я все еще хочу прикончить ублюдка. – Мы же не, – любовники? Мы никто друг другу, но она смотрит на меня таким взглядом, словно для Бэт это очень важно. Важно, чтобы я был уверен в том, что она не спала с Дэннисом. Да, мы целовались, я ласкал ее грудь, я завел ее и оставил распаленной, но разве этого достаточно, чтобы откровенничать со мной? Сомневаюсь, что все упирается в отсутствие секса. – Просто не надо, Бэт.

– Нет, надо. – Бэт закусила губу. – У сына Дэнниса возникли проблемы. Он пришел ко мне, чтобы поговорить об этом и я, – она пожала плечами. – Я не хотела, чтобы он оставался один в таком состоянии, поэтому предложила ему остаться. Он спал в гостиной, а я у себя в комнате. Я заперла дверь, потому что подозревала, что, – она снова замолчала, а я вскинул брови, поняв, к чему Бэт клонит.

Конечно, у сыночка появились проблемы. Он же сбил человека на дороге, а теперь ему светит тюрьма. Ублюдок захотел использовать ситуацию, чтобы переспать с ней. А за это, я вырву ему яйца и заставлю сожрать.

– Я позволила Дэннису заплести эти дурацкие косички. Он сказал, что они навевают ему воспоминания о сестре, которая умерла от рака. – Бэт сжала переносицу. – Боже, не знаю, зачем я на это согласилась.

– Потому что ты добрая. – А кое-какие уроды, пользуются этим. Еще один повод, навестить говнюка. – Но, почему ты мне это рассказываешь? – я подошел ближе к Бэт. Она задрала голову, встречаясь со мной взглядом.

– Потому что ты мне нравишься.

Не будь в моем организме столько дерьма, я бы… не знаю, разрыдался или грохнулся в обморок. Ладно, в данный момент, мои инстинкты, били себя от эйфории, кулаками в грудь. Женщина из плоти и крови, в которую я втрескался по самые яйца, говорит, что я ей нравлюсь. Любой на моем месте убьет за такие слова, а я счастливчик. Я вытащил золотой билет и собираюсь за него драться.

– Бэт. – Я подхватил ее косичку. – Ты тоже мне нравишься. Очень.

– Правда? – взрослая леди с наивным, как у ребенка, взглядом… это не могло не вызвать у меня улыбку.

– Правда. – Она выдохнула. – Иди сюда. – Я притянул ее к своей груди, крепко сжимая в объятиях. Я чертовски уверен, что мои чувства к Бэт намного сильнее, чем два года назад. Я встречался с одной женщиной. У нас даже дошло дело до женитьбы, но не вышло. Конфетно-букетный период быстро себя износил, превратившись в унылые будни, а затем в обиды и ссоры. Ей не нравилась моя работа, не нравилось, что я задерживаюсь допоздна, и что от меня несет алкоголем. Я пытался объяснить ей, что мне нужно снимать стресс… хоть, каким-нибудь способом. Я же не сволочь, чтобы будить свою женщину среди ночи и требовать секс, а ходить по шлюхам, речи вообще не заходило, вот на этом наши отношения и закончились. Уткнувшись носом ей в волосы, я вдохнул. Сквозь шампунь, проступал ее собственный запах, который будоражил во мне желание сделать с праведницей, греховные вещи. – Ты такая мягкая. – Мне нравилось, как она идеально умещалась в моих объятиях, как и то, что ее упругая грудь, вжималась в мою. Оттого и ляпнул недодумавши.

– А ты твердый. – Прошептала Бэт. Я замер. Эм. Ладно. Видимо, одноглазый ублюдок посмел шелохнуться. – Мне нравится, когда ты твердый.

Тааак… конечно же, я хочу Бэт. Хочу, так сильно, что в паху начинает зудеть, но это не то место, где я бы хотел заняться с ней любовью. Я много где трахался: в грязных кабинках стрип-клубов, в проулках, на парковке, в машине… черт, этих мест и не сосчитать, но для Бэт я хочу комфорта.

Немного отстранившись, я обхватил ладонями лицо Бэт. Иисусе, помоги мне выжить. От одного ее взгляда, оттого, что я увидел в нем – чистейшее желание продолжить то, на чем мы остановились, я едва не отшвырнул свое джентльменство куда подальше и не накинулся на Бэт, как голодное животное.

– Могу я тебя поцеловать? – когда она кивнула, я сжал челюсти. Только поцелуй. Невинный. Осторожный. Ничего больше. Понял, придурок? Наклонившись к Бэт, я нежно прижался к ее губам. Мягкие, теплые и податливые. Я заставлял себя сдерживаться, поэтому поцелуй больше тянул на легкое прикосновение крыльев бабочки. Это не должно было меня возбудить, но организм не обманешь. А когда Бэт усилила давление на мои губы, прибавив к невинной ласке, еще и свой язычок… стояк был неминуем, как и порочные картинки, то и дело, всплывающие под черепом. – Бэт. – И все же, я поддался соблазну и приткнул Бэт к двери, уже по-взрослому лаская ее рот. Захватывая ее розовые губы, сплетая и поглаживая наши языки в жарком поцелуе. Нет-нет, только не здесь. Надо остановиться. Нехотя оторвавшись от самых сладких губ на свете, я мучительно выдохнул. – Я хочу тебя, Бэт. Очень хочу. – Удерживая ее лицо в ладонях, я наслаждался тем, как раскраснелись ее губы и щеки. Янтарь ее глаз пылал от возбуждения.

– Я тоже тебя хочу. Не останавливайся.

– Не здесь. – Я погладил ее нижнюю губу пальцем. – Мы сделаем это в кровати. В твоей или в моей, неважно, но не здесь.

– Жестокий Вэл. – Бэт улыбнулась. – Я же с ума сойду, пока закончится моя смена.

– Думаешь, мне будет легче? – я толкнулся вперед, выказывая, как сильно я на пределе, на что Бэт, грудно застонала. Да, у меня в штанах бейсбольная бита и вряд ли хреновина упадет, если мы сейчас же не разойдемся по углам. Черт. Я наклонился, слегка прикусив зубами мочку ее уха. – Стоит только подумать, чем мы будем заниматься, как мои яйца начинают болеть.

– Вэл, – охнула она, шлепнув меня по груди. – Значит, до вечера?

– Да. – А еще ей совершенно ни к чему косички. Тем более, заплетенные другим мужчиной. Поэтому, я стянул резинки и распустил их, рассыпав светлую копну волос по ее плечам. – Так, мне больше нравится.

– Неужели? – ох, от ее улыбки, у меня замирает сердце.

– Я заеду за тобой. – Не удержавшись, я поправил член, на что Бэт судорожно выдохнула. Окей. Я тоже в предвкушении. – До встречи. – Когда она отступила в сторону, я открыл дверь… увидев на пороге Дэнниса. Рука говнюка зависла в воздухе, так если бы он собирался постучать, но не стал, потому что подслушивал. Ах, он мудозвон. – Мистер Кербин. – Улыбнулся я, бесцеремонно шагнув вперед, так что придурку пришлось попятиться. – Очень хорошо, что вы здесь. Я как раз собирался с вами переговорить кое о чем.

ГЛАВА 53

Черт. Как не вовремя появился Дэннис. Да, и настрой Вэла, мгновенно изменился. За фальшивой улыбкой и нарочитой любезностью копа, я сразу распознала ревностные нотки. Так ведут себя только собственники, жаждущие заявить права на свою женщину… похоже, что Вэл сейчас это докажет Дэннису. Любой девушке понравится, когда за нее дерутся, но мы же не в каменном веке, чтобы выяснять отношения на кулаках. Да, я уже поняла, что детектив из тех, кто решает проблемы, применяя жестокость… но, так нельзя.

– Детектив Хоган, – называть Вэла по имени, еще и при постороннем, как-то неловко. Мы нравимся друг другу, но я не хочу лишний раз расстраивать Дэнниса. С другой стороны, почему меня это волнует? Я же отшила его попытки ухаживать и приняла Вэла, так зачем продолжаю волноваться за то, что о нас подумают?

– Идите к себе, мисс Войс. – Вежливо, но с напряжением в голосе, произнес он. Бросив на меня взгляд через плечо, Вэл молчаливо требовал подчиниться и не встревать. – Пройдемте, мистер Кербин.

– Куда пройдем? – Дэннис нахмурился, поглядывая в мою сторону. – И о чем вы хотите со мной говорить?

– О вашем сыне, разумеется.

Погодите, о сыне? Я же только обмолвилась, что у Дэнниса проблемы с сыном, он же… ах, конечно. Как же я сразу не поняла, что Вэл в курсе того, что Пит, сбил человека. Только не думаю, что детектива преследуют добрые намерения, помочь Дэннису. Всего лишь приманка, чтобы заставить моего коллегу бояться ко мне подходить. Да, он же убьет его, стоит им только оказаться вдвоем. Не могу допустить этого. Метнувшись к столу, я вытряхнула из сумочки содержимое, и, схватив ключи, выскочила в коридор. Мужчины уже направлялись к лифту.

– Детектив Хоган, вы не могли бы задержаться еще ненадолго? – Вэл развернулся ко мне, подозрительно, если не сказать, раздраженно сузив глаза. – Я вспомнила кое-какую информацию по вашему делу.

– Чуть позже.

– Речь идет о моем брате. – Я притворно насупилась, давая понять, что не намерена ждать. Дэннис вопросительно вскинул брови. Он еще не знает, что тело Элиота похитили. – Это очень важно.

– Хорошо. – Он смерил Дэнниса долгим взглядом. – Подождите здесь, мистер Кербин.

Когда Вэл вошел в кабинет, я махнула Дэннису, чтобы он как можно быстрее уходил. Тот недоуменно выкатил глаза. Да, господи ты боже, я же пытаюсь уберечь тебя от опасности, а детектив – опасен.

– Уходи. Сейчас же. – Прошипев это, я нырнула в кабинет, быстро замкнув дверь на ключ. Вэл наблюдал за мной, низко опустив брови.

– Ты заперла дверь. – Он скрестил руки на груди. – И зачем?

– Чтобы ты не натворил глупостей. – Крепко сжав ключи, я отошла подальше от детектива.

– Это, какие такие глупости?

– Ты хотел причинить вред Дэннису.

– Вред? – серость его глаз вспыхнула возмущением, но даже мне было понятно, что эмоция фальшивая. – Вообще-то, я собирался поговорить о его сыне. Подумал, что смогу помочь.

– Неправда, Вэл. Ты хотел избить его.

Вэл вздохнул, задумчиво обведя глазами кабинет, затем остановил взгляд на мне. Его глаза приобрели холодный, металлический оттенок.

– Открой дверь, Бэт.

– Нет. – Я сдвинулась к диванчику, настороженно наблюдая за Вэлом. Если он до меня доберется, то заберет ключи и реализует жестокость, а я, пусть и не в восторге от Дэнниса, но не желаю такой участи для мужчины. Он не виноват, что у копа зашкаливают собственнические инстинкты.

– Я выломаю дверь. – Коп неотступно наблюдал за моим передвижением. Как животное, которое следит за своей добычей.

– Порча государственного имущества, детектив? – усмехнулась я, пятясь к стеллажу. Мне надо успеть дойти до окна. – Хочешь лишиться звания самый отъявленный законник? – губы Вэла изогнулись в захватывающей дух, улыбке. Мои колени внезапно задрожали, так что я едва не запнулась об собственные ноги.

– Элизабет. – От его низкого и рокочущего голоса, по коже побежали мурашки. Я сдавленно выдохнула, ощущая, как интимное местечко зашкаливает от пульсации. Низ живота свело судорогой, усиливая прилив крови, распаляя мое возбуждение еще больше. Черт… я теряю контроль над собой… а потом, Вэл двинулся ко мне – как хищник, которому надоело выжидать и он намерен получить свое. Такой большой и сильный, с суровым выражением лица и с железной решимостью в глазах. Несмотря на притворную хмурость, я отчетливо, видела, чего Вэл на самом деле хотел и эта очевидность, едва не свела меня с ума. О, господи, Бэт, соберись!

Рванув к открытому окну, я зашвырнула ключи на улицу. Перегнувшись через подоконник, мы оба наблюдали, как они пролетели два этажа и со звоном, приземлились на крышу чужого автомобиля. Отклонившись назад, я смотрела на жесткий профиль Вэла. Порыв ветра встрепетнул его короткие волосы. Желваки подскочили, когда он сжал челюсти.

– Ну, и зачем ты это сделала? – он тоже выпрямился, возвышаясь надо мной. Я задрала голову, встречаясь с его раздраженным взглядом.

– Я не могу позволить тебе избить Дэнниса.

– Да, с чего мне его бить? – Вэл нахмурился.

– С того, что ты ревнуешь. – Я хлопнула себя ладонью по губам. Идиотка! Не могла промолчать? Мы даже не переспали, а уже выясняем отношения, будто встречаемся, бог знает сколько лет.

Несколько секунд, Вэл не моргая, смотрел на меня, а потом медленно улыбнулся. В его глазах вспыхнули озорные огоньки.

– Допустим, ревную. – Он скрестил руки на груди. – И что?

И что? А то, что я не потерплю насилия в наших отношениях. Отношениях… вау. Я действительно раздумываю о том, чтобы стать девушкой Вэла. Стоп-стоп. Я говорю сейчас о жестокости, и пусть он ее проявляет к преступникам, а не к честным гражданам. Дэннис, может не лучший парень на свете, и в нем нет того, чтобы меня привлекало, но он не заслуживает пинков, только потому, что Вэлу приспичило доказать свое превосходство.

Только вот вся моя тирада осталась в мыслях.

– Тебе нужно успокоиться.

– Да, я спокоен.

– Я заметила. – Буркнула я, скопировав его позу и отвернувшись от окна. – Как только увидел Дэнниса, так сразу заговорил о его сыне.

– Ладно, раз уж речь зашла об этом, то скажу. Его сынок сбил женщину, чье тело тоже исчезло из морга.

– Что? – опять? Да, сколько можно красть трупы! – И ты предполагаешь, что сын Дэнниса, как-то причастен к похищению?

– Не причастен. – Вэл обогнул стол и шагнув к диванчику, увалился на него. – Я видел видео с камер наблюдения и запись точно такая же, что и с Майклом Вудом.

Необъяснимое исчезновение трупа. Некая высшая сила, вновь наведалась в морг, чтобы утащить мертвеца в свое логово… хорошо, что Элиот не у него. То есть, я уверенна в том, что чувствовала, но здравый смысл твердит – это невозможно. Он не мог быть на кладбище, я не могла ощущать давление в груди. Не могла ощущать его присутствие и пристальный взгляд.

– Раз уж я не могу сломать дверь, то, как мы ее откроем? – коп откинулся на спинку, вытянув одну руку вдоль нее. По сравнению с габаритами Вэла, мебель казалась миниатюрной. Да, все в моем кабинете, выглядело хрупким и маленьким. Наверное, потому, что я заперла нас в одном помещении, прекрасно понимая, к чему может все привести.

– У охранника есть запасные ключи. Я могу ему позвонить.

– Звони.

– Ты еще не успокоился. – Привязалась же я к нему со своим спокойствием! – Есть упражнения…

– … считать до десяти или молчать две минуты? – усмехнулся он. – Бэт, я знаю, что это такое, но на меня эта чудо – мантра не действует.

Потому что у полицейских очень напряженная работа. 24/7, они подвержены сильнейшему стрессу и депрессии. По пальцам не сосчитать, сколько из них, становятся алкоголиками, наркоманами или… суицидниками.

– Если она не действует, то, как ты борешься со стрессом? – обойдя стол, я пододвинула стул ближе к дивану и села. Не лучший, конечно, момент устраивать с Вэлом сеанс психотерапии, но если я смогу ему помочь, то почему бы и не попробовать? Что поделать, я альтруист до мозга костей.

– Хочешь поговорить со мной по душам, Бэт? – улыбнулся Вэл, склонив голову. – Не думаю, что тебе понравится моя терапия.

– Я просто хочу узнать, как ты справляешься с этим. – Вэл нравится мне и если у него есть проблемы, я хотела бы посодействовать в их решении.

– Бэт, – коп подался вперед, опершись локтями в колени. – Если ты узнаешь меня настоящего, я перестану тебе нравиться. Черт, тебе вообще не стоит со мной связываться. – В глазах Вэла промелькнула смесь стыда и волнения. – Я не тот мужчина, с которым возможно безоблачное будущее. Возможно, Дэннис подойдет тебе больше. – Он выпрямился, достав из кармана пиджака зажигалку, нервно перебирая ее в руке.

Алкоголь. Наверняка, Вэл пьет очень много, чтобы забыть весь ужас, творящийся на работе.

Женщины? Не исключено. Скорее всего, встречается с эскортницами и никогда с одной и той же, дважды… но, со мной, ему хочется быть хорошим мужчиной, без изъянов и грехов.

Наркотики? Ммм… нет. Не похоже.

Насилие? Одно из действующих методов, чтобы избавиться от накопившейся злости.

– Как много ты пьешь? – Вэл резко вскинул на меня озадаченный взгляд, затем отвел его в сторону, рассеяно потерев затылок.

– Достаточно, чтобы ничего не помнить до утра. – Он поднялся с дивана, шагнув к стеллажу. – О женщинах не спросишь?

– Незачем. – Да, и мне было бы неприятно знать подробности.

– Отчего же? – коп развернулся ко мне, с мрачным выражением лица. – Тебе не интересно узнать, что я переспал с таким количеством женщин, что даже не помню их лиц. Почему? Потому что не гожусь для нормальных отношений.

Черт. Ну, я сама виновата, что подтолкнула Вэла к откровенности – теперь, принимай подачу, Бэт.

– Я многим нравлюсь, Бэт. – Меня передернуло от его слов. На душе стало как-то грязно. Захотелось окунуться в бочку с антисептиком. – Но, обычно, после секса, мы расходимся. Ты уверена, что хочешь этого со мной?

ГЛАВА 54

За то, что ублюдок постоянно встревает не в свое дело, он и получит. Хрясь! Треск в челюсти Годвина, на мгновение стал моим освобождением от мыслей, но за ним последовал удар мне в нос, отчего я на еще одну секунду поблагодарил бога, что он дал мне возможность чувствовать боль. Несмотря на то, что придурок был тряпкой, дрался он по-мужски – грубо и, вкладывая в каждый удар достаточно силы, чтобы все мои кости прочувствовали адовы муки.

Вот и хорошо.

Под моим телом что-то разлетелось на куски. Острые осколки оцарапали лицо, и я в сотый раз отсалютовал Отцу за чувствительность. Совесть я уже потерял, когда трахнул Сеферону и сделал это не один раз.

Я поимел ее трижды. В той треклятой уборной, скрывая нас от посторонних глаз, я развернул Сеферону, сорвал с нее платье и усадил на прилавок. Ее большие груди, с колечками в сосках, клитор с металлическим шариком… все это дерьмо заводило, и я… наверное, в тот момент, я просто выкинул из головы все, кем я был и чем. Просто ухватил ее за горло и начал трахать демоницу, осознавая, что за действием последует расплата. Я буду еще грязнее, еще отвратнее… когда мы оба кончили, я сдернул сучку с прилавка, поставив на колени и приказал сосать. Сеферона сделала так, как я велел. Она приняла его до самого основания, так что я почувствовал, как ее горло напряглось, но даже когда мой темп ускорился, эта тварь ничуть не сбилась с ритма. В этом, ей нет равных. Она знает, как ублажать и делает это очень хорошо… за это, я себя ненавижу. Ненавижу, что наплевал на свою гордость и отдался похоти. Ненавижу, что кончил ей в рот, наслаждаясь эйфорией, пока Сеферона тщательно вылизывала меня… а я снова становился твердым…

Поток паскудных мыслей, прервал резкий удар в висок. В ушах засвистело, а под черепом зазвенели колокола.

– Да, что с тобой происходит, придурок?! – рявкнул Годвин, крепко удерживая меня за воротник рубашки. Его глаза пылали от гнева. С разбитых губ капала перламутровая кровь. На левой половине лица, расцветал синяк размером с мою голову. – Какого хрена ты накинулся на меня?!

Я моргнул, рассеянно пробежавшись взглядом по грязно-коричневому потолку. Прекрасно. Он переместил нас к себе домой. В это убогое, одноэтажное строение, которое можно назвать гаражом, но только не настоящим домом. Дощатые полы, кое-где проступают трещины и черные разводы от застарелой грязи. Обтянутые дешевыми обоями, стены, с постерами. Пять окон, три из которых заколочены досками. Общая гостиная с кухней, где Годвин умудрялся принимать своих дружков-наркоманов, устраивать вечеринки, есть и спать. Мебель дряхлая, затасканная и провонявшаяся никотином, и синтетическими средствами. Проще говоря – наркотой.

До сих пор помню, как я проводил здесь некоторое время, после чего долго отмывался в своей ванной. Черт, это место выглядит хуже, чем ад. Не пойму, почему Годвин ничего не изменил, когда стал ангелом. Он же может придать притону, хоть чуточку уюта и чистоты.

Ага, а то, что я раздавил, был когда-то столом.

– Юджин! – он встряхнул меня, вынуждая вернуть к нему взгляд. – Что на тебя нашло? – свободной рукой, Годвин провел по губам, смазав кровь.

– Ты заключил сделку с Сефероной.

Глаза Годвина округлились, будто я озвучил его самый жуткий секрет. Кажется, он не ожидал, что демоница сдаст его мне с потрохами. Какая жалость. Но, потом, придурок взял эмоции под контроль, и спешно соскочив с меня, отступил назад, с раздражением отшвыривая волосы за плечи.

– Да. Так и есть.

– Даже не будешь отрицать? – прорычал я. – Не скажешь, что эта тварь лжет, и ты ничего с ней не заключал? – я сел, подтянув колени и свесив с них руки. – Не опровергнешь ее слова?

– А надо? – Годвин двинулся в кухню, а мой взгляд уткнулся на черное пятно, въевшееся в обивку изголовья дивана. Даже не буду спрашивать, откуда оно, итак понятно. – Не вижу смысла отпираться, когда ты знаешь правду.

– Какую правду я знаю, Годвин? – поднявшись на ноги, я стряхнул с одежды мелкие щепки. – Правду, что ты хотел Ронду и поэтому заключил сделку с демоном? А может, существует другая правда, о которой даже она молчит? – он оглянулся на меня. Взгляд Годвина вспыхнул опасным блеском. Но, я так и не услышал ответа. – Ты же напрашивался на разговор со мной, так давай поговорим.

Достав из кармана самокрутку, ангел сделал несколько густых затяжек, выпуская плотные клубы дыма.

– Сначала выпьем. – Пока Годвин слонялся в кухне, открывая и закрывая ящики, я старался сохранять спокойствие. Тик-так, тик-так. Меня так надолго не хватит. Еще немного и я схвачу что-нибудь тяжелое или горячее и начну пытать мудака. Если говнюк не начнет говорить прямо сейчас, его гребаной жопе не поздоровиться. – Ага, вот ты где. – Радостный голос Годвина, вызвал во мне новую волну гнева. Он с улыбкой, шел к дивану, держа в руках бутылки с ярко-синей жидкостью.

– Думаешь, это дерьмо сейчас уместно? – я сел на диван, покосившись на тары с пойлом. Говоря об алкогольно-наркотической коме. Для бессмертных, существует только одна вещь, которая способна вызвать сбой вестибулярки и эйфорию – это хальканитовая водка!¹³⁵ Ее производят только в аду и естественно, для всех, этот напиток считается самым сильным по части мозгодробилки, но не каждый решается его отведать. Можно сказать, у ангелов на него распространен «сухой закон», но Отец делает вид, что не замечает.

– А что мы теряем? – увалившись рядом со мной на диван, Годвин откупорил одну бутылку и протянул мне. Вторую распечатал для себя. – Раз уж мы собираемся серьезно поговорить, то я должен выпить. Тебе, кстати, тоже не помешает повысить градус.

Да, что ты? Без водки, храбрости не хватит признаться в содеянном? Или боится обделаться от боли, потому что… да, ее будет много.

– И откуда она у тебя?

– Получил за номинацию «лучший куратор месяца». – Хмыкнул уродец, стянув с себя пиджак и бросив его на пол. – Так, подкинул кое-кто.

Ага. Кое-кто – это Сеферона. Суке только дай возможность, так она всех споит.

Отпив напитка, я причмокнул. На вкус, сладкая, а вот последствия… ох. Повторные похороны на сто процентов обеспечены. Через несколько минут, напиток начнет действовать и с такой силой и внезапностью, что сразу не разберешь, где твоя голова, а где задница. Будет казаться, что ты левитируешь, но при этом мозг осознает, что ты не двигаешься. Комната крутится, как чертово колесо. Вены начинают кипеть от адреналина, живот сжиматься, так если бы тебя запихнули в кабинку без страховки, прокатив на «Американских горках». Мысли смешиваются в кашу, нервная система летит к чертям собачьим, ослабляя натяжение и тогда, происходит то, к чему все стремятся, когда упиваются в усмерть… долгожданное освобождение.

Эйфория.

Кайф.

Блаженство.

Если напившиеся в стельку, смертные творят беспредел, то пьяный ангел… такое представление многого стоит. Кстати, это второй раз, когда я пью водку с Годвином. Впервые, мы упились настолько, что забрались на купол Капитолия, и справляли нужду, окропляя мочой аллегорическую статую Свободы. Тогда, мы только стали кураторами и, можно сказать, праздновали свое повышение. А еще я помню, пока расписывался мочой на «каменной женщине». Наше опьянение можно было диагностировать, как мертвец, но на тот момент, нам было глубоко плевать. Пока я ржал, как умалишенный, Годвин сидел на выступе купола, и с серьезной физиономией, смотрел куда-то в ночь.

Уже тогда, он размышлял над своим поступком? Хотел ли он признаться, что натворил?

– Как в старые и добрые времена. – Годвин отсел дальше, развернувшись ко мне лицом и облокотившись на подлокотник спиной. – Помнишь, как мы развлекались, когда зависали у меня?

Конечно, помню, после чего долго и нудно отмывался, сетуя, что я такой слабовольный и беспечный, раз иду на поводу у заядлого наркомана. Да, я и сам не брезговал баловаться «снежком», сдабривая синтетический экстаз, вискарем. Будь я хоть немного серьезнее и ответственней ко всему, к чему меня всегда готовил отец, и чего желала Ронда, я бы никогда не ступил на шаткий стул, позволив ему вылететь из-под ног.

Не думай об этом.

Сделав еще один большой глоток, я отставил бутылку на стол, который волшебным образом реанимировался, вернувшись к первоначальному виду. Обведя глазами комнату, я остановил взгляд на обшарпанной, деревянной двери с цепочкой и хлипким замком.

– Тебе бы навести здесь порядок.

– Меня устраивает мой дом.

– Пятно на диване тоже устраивает? – развернувшись к нему всем телом, я откинулся на спинку, скосив взгляд на обивку.

– В некоторых вещах, я сентиментален. – Годвин улыбнулся, отпив с бутылки и затянувшись самокруткой.

– Нравится вспоминать свою смерть? – это же его кровь, когда он пустил себе пулю. Проходя мимо и видя его, испытывает ли ублюдок приятные чувства, вспоминая о своей смерти? Ангел поднял с пола свой пиджак и накинул на спинку, прикрывая пятно.

– Не только мне.

Жаль, что я не присутствовал при этом.

– Помнишь Капитолий?

– Да. – Он задержал дым во рту, после чего выпустил его тонкой струйкой. – Наверное, поэтому он до сих пор стоит целый и невредимый.

Ангельская, мать его, благодать.

– Знаешь, – я поджал губы, – я уверен, в тот момент, ты хотел признаться мне, что заключил сделку с Сефероной. А может и хотел рассказать, что пожелал.

– Это вряд ли. Мы же были убуханные в задницу. – Но, ангел отвел взгляд, словно ему было стыдно. – Тогда, я просто наслаждался опьянением.

Началось. Готов говорить, что угодно, только не правду. Ну, сколько можно тянуть кота за яйца? Я же все равно выясню и неважно, будет это Сеферона или он. Под пытками, они все мне выложат.

– Какое желание ты загадал? Переспать с моей девушкой? Это было оно? Я прав? Ответь. – Молчание Годвина нервировало. Он долго буравил меня пристальным взглядом. Я уже было подумал, что говнюк превратился в камень или водка сделала его подводным созданием, но услышав его медленный выдох, замер в ожидании. Давай же, гандон, открой свой рот и говори! – Из-за похоти, ты продался адской подстилке? Ради этого, ты пожелал…

– … чтобы ты исчез. – Осек Годвин, на что я дернулся, словно меня приложили по голове той самой бутылкой, которую я держал в руке. – Я пожелал избавиться от тебя.

Нет, напиток еще не мог подействовать, тогда почему у меня поплыли мозги, еще и слуховые галлюцинации подключились?

Мне не показалось, верно? Годвин произнес три слова, будто вбил три гвоздя мне в темя, тем самым напрочь перевернув все мое существование вверх тормашками. Я опустил глаза на бутылку, затем поставил ее на стол и поднялся, не чувствуя под ногами пола. Послевкусие водки сдавило глотку, но эффект оказался непредсказуемым – вместо ожидаемого шторма, я шел уверенно, а выцветший интерьер гостиной не прыгал перед глазами.

Опершись ладонями на стол, я собирал охреневшие мозги в кучку, чтобы переспросить или не спрашивать совсем, в то время как Годвин вцепился в бортик раковины и дышал, как паровоз.

Лучше его объяснить, иначе будет только хуже…

– Что ты сказал? – ангел тут же развернулся ко мне. Перламутровый взгляд мудака говорил громче любых слов. К своему же недоумению… я не знал, как реагировать.

Как можно вообще принять то, что лучший друг пожелал мне смерти? Мда, похоже, в этот раз мой организм забаррикадировался от отравы.

ГЛАВА 55

Видок у Юджина был такой, словно я при нем вспорол себе брюхо и закусил собственными же кишками. А какой еще реакции я ожидал? Хорошо, что сразу не прикончил, а медлит, пытаясь переварить мои слова. Пусть. Я дам ему время оклематься, а вот потом… да, похрен. Юджин и так ненавидит меня. Наша дружба не будет прежней, так что мне нечего терять. Я уже потерял того, кого любил. Надо было рассказать ему сразу после воскрешения, а не делать вид, что мы закадычные приятели. Рано или поздно, но правда вылезла бы наружу. Да, но я никак не рассчитывал, что гребаная демоница растрезвонит Юджину о моем грязном секрете. Просил же помалкивать, черт бы ее побрал.

– Повтори. – Несмотря на ошеломление, взгляд Юджина пылал от закипающего гнева.

– Ты мешал мне, ясно? – сквозь зубы процедил он. – И я пожелал от тебя избавиться.

– Мешал тебе? – ангел вытаращил на меня глаза. Перламутр вспыхнул кислотно-белым светом, источая не только крайнее возмущение/неверие и шок, но и очевидное намерение разорвать меня голыми руками. – Я мешал тебе?! – заорал он. – Да, как ты, блядь, смеешь заявлять такое?! Ты не имеешь права говорить, что я тебе мешал! Ронда – была моей девушкой, ясно?! Моей! – Юджин ударил себя в грудь. – Ты хотя бы подумал своей тупой башкой, что пожелав отделаться от меня, ты обрек Ронду на смерть?! Она умерла из-за твоего эгоизма!

– Это ты-то говоришь мне об эгоизме? – ощерился я. Ну, гнида, сейчас я расскажу тебе, какой ты у нас примерный мальчик. Видимо забыл, что у самого рыльце в пушку. – Тебе напомнить, как ты таскался за другими бабами, притворяясь, как сильно любишь Ронду? Забыл, как просил меня прикрыть твою блядскую задницу, чтобы она ничего не заподозрила?! – последнее, я прокричал, со злостью пихнув говнюка в грудь. – Все еще считаешь себя достойным мужиком для нее? В отличие от тебя, урода, я был верен Ронде! Я любил ее, понял?! – я хотел еще выдать ублюдку парочку откровений, но меня перебил рингтон мобильника. Под звуки «Sexy and I know it», мы сверлили друг друга убийственными взглядами, пока мелодия орала на всю гостиную. – На сегодня с тебя хватит. – Я спешно двинулся к дивану. Вытащив сотовый из пиджака, я сморщился. Найл редко звонит, тем более – мне. В любом случае, я рад, что нас прервали, а то еще немного, и я бы разорвал Юджину глотку. Нажав на прием, я попутно натягивал пиджак. – Что?

– Тащи сюда свою задницу, Годвин. – Протянул Найл. – Твоему недомерку приспичило устроить средь бела дня четвертое июля.¹³⁶ – И отрубился.

Твою мать, Вик. Что на этот раз ты натворил?

Убрав сотовый в карман, я переместился в Нижний Ист-Сайд.

Что за Срань?

Среди четырех однотипных строений, одна выделялась тем, что полыхала, как Рождественская звезда на елке. Пламя снедало весь пятый этаж, испуская черные клубы дыма вверх, окрашивая небо в грязно-серые оттенки. Здесь и без этого, убогий район с тусклыми цветами, а благодаря Вику, местечко приобрело более загаженный видок. Хорошо, что другие здания не пострадали.

Отлично, блядь. Интуиция подсказывает мне, что ублюдок решил поиграть в химика. Вик все-таки устроил пятое ноября, когда я предупреждал, что не надо высовываться… или я не говорил об этом?

Пока пожарные пытались потушить огонь, вся соседская ватага, собралась в кучу, наперебой, кудахча – из-за чего произошел взрыв и когда им подкинут новенькие квартиры, ведь эта хлипкая конструкция сейчас сложиться пополам. В стороне, от столпотворения, стоял Найл со своей подопечной. В десяти футах от них – Вик, преспокойно дымя сигаретой. Вся его одежда и морда была забрызгана кровью. Не создай Найл невидимый барьер от смертных, вопросов не оберешься.

Переместившись к нему, я без предупреждения заехал говнюку в нос. Ушлепок отшатнулся назад, но устоял на ногах. Вот, козлина. До чего стойкий.

Хризолитовые глаза бойца вспыхнули яростью. Рванув на меня, он напоролся на мой кулак, только уже в челюсть, что должно было вырубить придурка, но нет. Это не остановило Вика, а напротив, ожесточило его попытки выбить из меня дерьмо. Глупо-глупо. Он сыпал ударами направо и налево, а я легко уклонялся от атак, чуть ли не зевая ему в лицо, отчего придурок еще больше распалялся. Даже если я и пропустил пару ударов, то они были бесполезны. Щекотка, по сравнению с тумаками Юджина.

Думаю, пора прекращать шоу.

Переместившись Вику за спину, я зажал его шею рукой, ровно настолько, что его старания высвободиться из захвата оказались тщетными. Мне прекрасно известно, что, как боец – он хорош, но ублюдок забывает, что я намного сильнее его.

– Я могу увлечься, Вик, и сломать тебе шею. – В довесок слов, я усилил давление, надавив на кадык до точки дискомфорта. – Лучше тебе начать говорить. – Но, вместо того, чтобы успокоиться, мудак закинул свою руку назад, вцепившись мне в волосы. Я уже устал говорить, как ненавижу, когда их трогают! Молниеносно сменив положение руки, я перехватил придурка за горло и дернул в сторону. Треть хрустнувших, шейных позвонков мгновенно вырубил Вика. Его голова свесилась, тело повисло в моей руке. – Дерьмо. – Я позволил мешку с костями приземлиться на землю.

– Браво, Годвин. – Без улыбки, произнес Найл. – У тебя талант к переговорам.

Кто бы говорил, садюга.

Присев на корточки, я откатил подопечного на спину. Замызганное в крови лицо, казалось умиротворенным. Может, оставить его в таком состоянии и не исцелять?

– «Божественная Искра». – Проговорил Юджин, материализовавшись из воздуха. А я надеялся, что кретин свалит куда-нибудь в задницу и начнет придумывать план, как мне отомстить. Какое однако, притворное хладнокровие.

– Что за, – что это в его волосах? Помимо ошметков плоти, что-то блестело. Я вытянул один из них, с металлическим колечком. – Это что – сосок? – и чье же тело микродермалки¹³⁷ разнес Вик?

– Сеферона. – Пробормотал Юджин.

– Уже успел познакомиться с ее новой шкурой? – с отвращением, проворчал я.

Хренов блядун.

Черт. Ведь знал, что с Виком будут проблемы – каким упертым был при жизни, таким и остался, а мне, как его куратору, придется вынести до хрена выговоров от Отца… но, здесь речь идет о том, что придурок замахнулся на племянницу Арелла. Боец, конечно, совершил ошибку, но в глубине души, я радовался, что тварь разнесло на мелкие кусочки. Пусть это ее не убило, но гордость демоницы пострадала.

Башку тебе, конечно, за это оторвут, но… я горжусь тобой, Вик.

ГЛАВА 56

Конченный ублюдок!

Только я решила, что между мной и Виком произойдет трах тысячелетия, как он разнес меня к чертям собачьим божественной дрянью! Я же старалась для него, искала подходящую шкуру, чтобы соблазнить мужчину своей мечты, чтобы разбудить в нем желание оттрахать меня, как следует, а в итоге, напоролась на жестокость.

Ко мне!

К самой невинной и нежной девушке!

Да, я практически унижалась ради него, а он взял все и похерил! Да, как он посмел?!

Мне чертовски обидно, что Вик так и не понял, что я к нему чувствую. Я не так переживаю за упаковку, как свое униженное эго. Никто… ни одна живая или мертвая тварь не смеет покушаться на мое самолюбие, а этот засранец оскорбил меня самым бесчестным, самым поганым образом.

Ну, Виктор, только попадись мне на глаза. Я тебя так отделаю, что забудешь о существовании собственных яиц.

А чего я собственно буду ждать следующей встречи? Сама к нему наведаюсь. Пусть увидит меня настоящей и обделается от страха.

Вернувшись в Нижний Ист-Сайд, я охнула, но не потому, что от покореженного взрыва, здания чадил дым, а вокруг дома столпились зеваки, наблюдая за работой пожарных… я появилась ровно в тот момент, когда раздался хруст, после чего Вик рухнул на землю.

В моей гнилой груди вспыхнула боль, так если бы нечто острое ударило в сердце. В этот миг я поняла, что сделал крылатый и от этого, я испытала агонию. Гнев испарился, сменившись потребностью отомстить ангельской выскочке, выпотрошив его дрянную тушку и оставить вялиться под палящим солнцем.

Зарычав, я тенью рванула к ангелам. Юджин тут же вскинул голову, пробормотав мое имя.

Это будет последнее, что вы услышите, сволочи.

Отшвырнув Годвина от Вика, я с грохотом вбила ублюдка в стену соседнего дома. Под его телом мгновенно поползли трещины. Строение задрожало, издав опасливый скрежет.

– Что ты сделал с ним!? – прорычала я, удерживая говнюка за глотку. От моей ярости, воздух начал закипать, покрываясь рябью. Ангел скосился от удушья, остальные придурки, разумно не вмешивались.

– Пусти, сука! – прохрипел урод, ударив меня кулаком в лицо. Слабо, да и какой смысл бить воздух?

– Сеферона! – гаркнул Юджин. – Годвин поступил правильно. Его подопечный нарушил правило, и он его наказал.

– Свернув ему шею?! – взревела я, дернув на себя ангелочка, а затем со всего маху, впечатав в бетон. Ублюдок крякнул, отчаянно силясь высвободиться из моей хватки. Его рожа покраснела от натуги. Еще пару минут и у кого-то наступит кислородное голодание. – А если я сломаю ему шею, а? Я тоже поступлю правильно, верно?!

– Нет. – Красноволосый двинулся в нашу сторону. – Отпусти его.

– Чего ты так переживаешь, Юджин? – я всматривалась в его сияющие от гнева, глаза Годвина. – Какая разница, будет твой дружок жив или мертв? Одним ангелом меньше или больше – мир продолжит свое существование. На его месте может оказаться куда лучший экземпляр. Покорнее, чем этот кусок слабовольного и лживого дерьма. – Мне бы стоило выложить его грязный секрет Юджину, но не стану. В отличие от Годвина, я примерный ребенок в семье. Хых. – Тебе на него плевать.

– Верно. – Устало выдохнул Юджин. Годвин скосил на ангела подозрительный взгляд. – А тебе нужна веская причина, чтобы его прикончить, но ее нет.

Нет, и что? Неужели, они не понимают, как для меня важен Виктор? Ради своего мужчины я сверну не только горы, но и шеи всех, кто встанет у меня на пути. Угу, мне бы стоило проучить Годвина… но, да, ладно. Время для мести всегда есть, а Вик до сих пор без сознания.

– Сегодня твоему другу повезло, но, – вырвав Годвина из бетона, я притянула его к себе. – Не забывай о моей доброте, птенчик. Ты знаешь, на что способны девушки, когда их обижают. Они начинают делать ужасные вещи. Так, что, – я наклонилась к его уху. – Не зли меня, Годвин. – Разжав пальцы, я выпустила придурка из руки. Ангелок шмякнулся на землю, со свистом вдохнув воздух.

Подлетев к Виктору, я присела на корточки, рядом с его неподвижным телом.

– Найл. – Не глядя на ангела, поздоровалась я. Тот кивнул в ответ.

– Сеферона.

Я склонила голову, едва сдерживаясь от порыва прикоснуться к мужчине. Даже в крови, Вик красивый. Несмотря на то, что он в отключке, я жажду прижаться к его крепкому телу, и часами лежать рядом, ощущая его тепло. Мне так хочется почувствовать его сильные объятия, слушать его голос и вдыхать его запах.

Я минорно выдохнула.

– Для мертвой, твоя подопечная слишком бледная. Ты бы изредка выпускал ее на солнце. – Бросив на брюнета короткий взгляд, я поймала его микроулыбку. Затем, глянула на Анну. Девчонка, вжималась спиной в грудь Найла, с выпученными глазенками и раскрытым ртом. Знаю, что выгляжу, не так привлекательно, как обычно, но нельзя же так пялиться. Где твои манеры, девочка? – Впервые видишь демона, Анна? – я оскалилась в улыбке. – Как же так, Найл. Ты должен познакомить ее с остальными. – Девчонка слепо ухватилась за его руку.

– Еще успею.

Я выдохнула. Ну… перед тем как Годвин приведет в чувство Вика, мне нужно переодеться. Ммм… пусть я демон, но все-таки стесняюсь.

Прикрыв глаза, я сконцентрировалась, позволяя мыслям обрести реальную форму. Я ощущала, как гниющую плоть, покрывает слой алебастровой кожи. Вместо спутанных паклей, струятся длинные, светлые волосы. На месте впалой грудины, проступают упругие груди с коралловыми сосками, тонкая талия, плавно переходит в округлые бедра и крепкую задницу.

– Охренеть. – Изумленно выдохнула подопечная Найла, когда я предстала перед всеми в человеческом виде. Имея два демонских обличия, я чаще прибегала к смертным оболочкам. Иногда, чтобы повеселиться, иногда, чтобы слиться с толпой, но для Вика, я хотела выглядеть по-настоящему живой. Правда, если он снова испробует на мне «Божественную Искру», я точно разозлюсь. Прижав колени к груди, я опустила взгляд на кусочек смуглой кожи, вдоль пояса джинсов.

Хочется… так хочется потрогать.

– Годвин. – Мой голос теперь не смахивал на заржавевший механизм. Низкий, чувственный, как у истинной соблазнительницы мужчин. Спасибо мамочка, что ты отдала мне лучшую свою часть.

С другой стороны от Вика появился блондин. Он не смотрел на меня и не потому, что был джентльменом. Напротив, ангелок изо всех сил притворялся, что не испытывает ко мне лютой ненависти и не мечтает, как отсечет мне голову. Ха-ха. Да и мое предупреждение, что я могу просветить Юджина, какой из Годвина друг, тоже задело ангелочка. Секрет куратора может оказаться раскрыт наааамного раньше, чем его связки заработают.

Я вперилась взглядом в Вика, пока ладонь Годвина исцеляла его. Дрожь прокатилась по кишкам от предвкушения, когда красивые, зеленые глаза моего мужчины откроются, и он сделает первый вдох. Когда он увидит меня… мне бы хотелось, чтобы он улыбнулся.

– Дать тебе мой пиджак, Сеферона? – спросил Юджин, встав слева от меня. Я покачала головой. Хочу надеть футболку Вика. Хочу его тепло и его запах на своей коже.

– Мне надо сообщить об этом Отцу. – Пробормотал Годвин.

– Не надо. Я совсем не злюсь на него. Мне стоило сбавить обороты, а не настаивать на своем. – Поймав хмурый взгляд блондина, я закатила глаза. – Ой, прекрати, ангелок. Крохотный взрывчик никого не убил. Я все улажу, а вы, наведете здесь порядок. – Я махнула в сторону дома. Огонь уже потушили, а вот здание укоротилось на один этаж.

Хм, чистая и аккуратная работа, Вик.

Виктор распахнул глаза, и с хрипом втянув воздух, резко сел на задницу.

– Твою мать. Блядь. – Да, он поэт! Вик потер шею, после чего перевел ко мне взгляд… насупленные брови, медленно поднялись вверх. ГОЛАЯ ЖЕНЩИНА!!! Раздалось в его мыслях. Ууу, как это сексуально! Изумление на лице мужчины, было таким милым, что мне захотелось потрепать красавчика за щеки. Он пробежался по моему лицу, затем опустил глаза к груди, отчего я вся затрепетала.

Вик отодвинулся, в замешательстве покрутив головой по сторонам. Ангелам стоило оставить нас, а не торчать с суровыми лицами, словно новобранец поимел их, пока те спали.

– Мальчики, почему бы вам не заняться делом? – с ворчанием, Годвин двинулся к сборищу. За ним, Юджин, а Найл, как всегда в своем амплуа, предпочел сделать вид, что его это не касается.

Ну, раз мы не совсем одни, тогда я наложу дополнительную маскировку от лишних глаз.

– Черт. – Он потер лицо, уставившись на свою ладонь. – Дерьмо. – После обтер ее о бедро, пробормотав, что ему нужен никотин.

Как пожелаешь. Я протянула ему уже подкуренную сигарету.

Подозрительно сощурив глаза, Вик несколько мгновений меня разглядывал, после чего уголок его сексуальных губ приподнялся в ухмылке.

– Тварь. – Забрав у меня сигарету, он жадно затянулся дымом. И почему оскорбление из его уст, кажется таким… ласковым? – С кого на этот раз сняла шкуру?

Его губы так сексуальны, когда он обхватывает ими сигарету.

– Ни с кого. Это моя вторая, истинная оболочка. – Пробормотала я, засмотревшись на его рот. – Тебе нравится? – я выпрямилась в полный рост, покрутившись перед ним. Вик угрюмо опустил брови, но мне льстило, с какой доскональностью, он изучает мое тело, задерживаясь на конкретных участках. Я закусила губу, признавая, что прохлада удачно работает на меня. Мои соски затвердели, превратившись в две острые, алые пики.

Мысли Вика были куда критичнее. Он возмущенно размышлял о том, что чертова демоница, никак не уймется, обнажаясь перед всем… и, дескать, это дерьмо, должно на него повлиять?

А, разве – нет? Не припомню, чтобы мужчины оставались равнодушными к голым женщинам… а он, к моему разочарованию, он был холоден, как лед. Хуже того, Вик считал мои попытки смешными и неопытными. То есть, по его мнению, я несмышленый плевок с жабьим IQ.

Я устало выдохнула.

– Либо уходи, либо прикройся на хрен. – До чего несносный придурок. Я, понимаешь ли, пытаюсь очаровать его, соблазнить, а он надо ворчит, вместо того, чтобы упасть к моим ногам и умолять о близости. Я готова ради него на все, готова совершить преступление, лишь бы завоевать любовь Вика, а он… чурбан неотесанный! – Прикройся уже, черт тебя дери.

Ну, и ладно.

В мгновение ока, на мне уже был укороченный жакет с глубоким декольте, узкие брюки, подчеркивающие мои стройные ноги и шпильки. Длинные волосы уложены в сложную прическу.

– Лучше скажи мне спасибо. – Я скрестила руки на груди. – Это по моей прихоти, Годвин тебя исцелил. Не будь я здесь, он бы оставил тебя в отключке на неделю.

Поднявшись на ноги, Вик отвернулся, глядя, как ангелочки колдуют над разрушенным этажом, заново воздвигая его стены. Стоило ему остановить взгляд на блондине, как мысли Вика обрели кроваво-пыточные оттенки. Он жалел, что мантра «Фемиды» – солдат всегда выполняет приказы и не нарушает правила, выдрессировала его насквозь. В противном случае, Годвин оказался бы разобран, как кубик Рубика.

– По твоей прихоти, говоришь. – Затянувшись сигаретой, он развернулся и в шаг, сократил между нами расстояние до минимума. Я задрала голову, всматриваясь в его темно-зеленые глаза. На фоне высохшей, кровавой корки, глаза мужчины казались еще зловещей и… проницательней. – Ты влюблена в меня.

Что-о? Как он… неужели, по мне это так заметно? Я же ничего такого не сказала и не сделала, чтобы Вик разбрасывался невероятными выводами. Он не может этого знать наверняка. Я проникла ему под корку, но, как и тогда, Вику неожиданно легко удалость заблокировать свои мысли. Да, как, черт возьми, ему это удается без тренировок?