Вторжение. Мор бесплатное чтение

Праздник у друга

Кровавая линия на траве стала узкой, прерывистой и её легко затаптывали скачущие сзади лошади. Отряд из десяти человек с собаками и лёгкими «лисьими» копьями был в разных гербах. У половины нарисован жёлудь на зелёном фоне, у пятерых – чёрные и белые сражающиеся рыцари на красном полотне. Впереди бежала пара лошадей, которая тащила повозку с привязанной к ней добычей – крупному волку.

Кони спугнули несколько ворон, сидящих на одной ветке, которые с громким криком поднялись над лесом – верный признак беды.

Было начало зелерона, но погода стояла холодная, поэтому, несмотря на зелёную землю, деревья не торопились одеваться в листву. Но Эберт уже радовался ярким лучам солнца и пению весенних птиц – он всегда лучше себя чувствовал с приходом тепла, пусть и незначительного. Сейчас даже на коне держался уверенно. Он откашлялся и попытался оправдаться:

– Я хотел дать тебе шанс, как хозяину владений, – обратился он к рыжему парню, который был высок и силён как дуб. Григор полностью соответствовал своему гербу.

Эберт понимал, что это плохая отговорка. Но нужно было сказать хоть что-нибудь, иначе его заподозрят в трусости. Он просто растерялся, когда тварь выпрыгнула на него! Кто мог знать, что травля лис превратится в охоту на волка. Откуда он вообще взялся?! Лес маленький слишком для такого зверя! Они ведь даже без доспехов выехали, так как не ожидали, что в дубовой роще будет какое-то животное крупнее собаки. От испуга Эберт просто пришпорил лошадь, надеясь, что она унесёт его от беды, но это лишь пробудило у волка инстинкт охотника. Что, впрочем, помогло вывести его прямо под копьё друга.

– Да ладно придумывать, ты просто испугался, – со смехом заявил Григор, отчего у Эберта в груди всё похолодело. Если о нём распространятся такие слухи, то это конец.

– Мой брат не так силён, как ты, но он храбр, – вступился за него Рейф, так как надо было защищать авторитет семьи. – Тебе ведь исполняется восемнадцать. Мы и договорились, что не будем проявлять инициативы. Если только нам не покажется, что зверь убежит.

Рейф стрельнул недовольным взглядом – конечно, его это бесило, раздражало плохое здоровье и трусость Эберта. Как и внешний вид: бледная кожа, тонкие и ломкие волосы, болезненные ногти и постоянный кашель. Для своих шестнадцати лет Эберт был слишком низким и худым. Рейф же вырос образцовым рыцарем: высоким, широкоплечим, храбрым и умелым бойцом. Он был всего на два года старше Эберта, но из-за постоянных болезней последнего, казалось, будто он родился на четыре-пять лет раньше. Хотя имелись и общие черты: курносый нос, чёрные волосы и высокие скулы.

Отец постоянно ставил в пример Рейфа, что сильно задевало Эберта. Вот и сегодняшний эпизод наверняка выльется в получасовую лекцию. Хорошо хоть Григор вряд ли подумает что-то плохое. У него с Эбертом были отличные отношения. Но рядом скакали слуги и вдобавок оруженосец друга – приходилось отстаивать родовую честь дома.

– Раз так, надеюсь, вы покажите свою силу и мастерство на турнире у Тормотра, – не замедлил сострить Григор.

Отец Эберта – сэр Виланд Аремин – имел небольшое поместье и всего лишь несколько деревень. Ни леса, ни реки в имении не было. Так что на охоту приходилось ездить к соседям или сюзерену барону Тормотру Алму. Поэтому Эберта ждало не наследство, а либо рыцарский орден, либо одежда священника. А с его здоровьем неизвестно, где будет хуже.

– Конечно, покажу, – захохотал Рейф. – Я выпью весь эль, выиграю все призы и отымею всех дам.

– Ты имел в виду крестьянок? – поправил его Григор.

Рейф, как и многие другие рыцари, любил портить селянок, отчего возникали конфликты, которые, впрочем, редко приводили к каким-то последствиям. Но это если дело касалось своих крестьян. С личной собственностью можешь развлекаться как хочешь. Но трогать чужих крепостных не смей, иначе заплатишь штраф. Но Рейф говорил не о них, а о благородных. А за это рубили головы.

– Крестьянок, монашек, волшебниц и прекрасных дам, – перечислил Рейф треть своих жизненных интересов.

– Монашек тебе не простит святая Азура, – попытался привести в чувство брата Эберт. Ещё богохульства не хватало, за это можно было жестоко поплатиться. – Мигом нашлёт страшное проклятие.

– А ты тогда чем провинился перед ней, раз постоянно болеешь? – со смехом ответил Рейф.

Эберт от возмущения даже не нашёлся что сказать. И обидно опять же. Непонятно, отчего все святые ополчились на него. Постоянный кашель, слабость, лихорадки каждую зиму – не таким должен быть рыцарь. Может это урок и они говорят, что ему нужно выбрать путь священника?

Вообще, этот диалог его уже начал утомлять. Рейф всегда такой! За языком не следит, а спорить бесполезно, только на драку нарвёшься. И остудить его никто неспособен – брат уже сам настолько быстрым стал, что может убить на дуэли кого угодно. «Интересно, он сильнее отца?» – этот вопрос Эберт всё чаще задавал себе.

– Ладно, извини, я сказал это не подумав, – слова Рейфа вырвали его из раздумий, вид у него был виноватый. – Но ты поправишься, матушка даёт тебе отличное зелье.

– Ваша мама умеет колдовать? – заинтересовался Григор.

И вот длинный как копьё язык брата опять поставил их в неловкое положение! Он будто не знает, что использование магии в любом её виде без разрешения церкви или инквизиции строго запрещено и карается смертью.

– К нам приезжал чародей из Королевского Магического Храма, – попытался выкрутиться Рейф. – Он и приготовил зелье.

Это была плохая идея. Волшебники редко выбираются из своей обители. Их слишком мало, а желающих воспользоваться их услугами хоть отбавляй. Прибытие колдуна в их края наверняка вызвало бы шумиху. Такие новости трудно скрыть и легко проверить.

– Ты меньше слушай моего брата, – осторожно начал Эберт, пытаясь сообразить, как можно выйти из ситуации. – Знаешь ведь, что он любит похвастать. Никакого колдуна у нас не было. Это отец взял зелья у Тормотра, а тот купил их в Храме по личной просьбе нашей мамы.

– А мой папа пригласил магов, и они ответили, что прибудут к нам в ближайшие месяцы, – попытка Григора пустить пыль в глаза могла вызвать лишь смех.

– Наконец-то они прибудут в наши края, – проговорил Эберт, пытаясь скрыть усмешку.

– Я серьёзно, вы же знаете про древние развалины у озера, туда нельзя ходить из-за какого-то проклятия. Так вот, после неурожая у нас в деревне мужики осмелели от голода и повадились туда рыбу ловить. Ну и стали умирать один за другим.

Эберт перестал слушать Григора. Очередная байка, что в ней интересного? «Скорее бы тепло вернулось, устал от этой сырости», – Эберт рассматривал округу. Здесь было красиво: поля сменялись дубовыми рощами, зелёная трава радовала глаз. Они как раз должны свернуть влево, в одну из молодых дубрав: там находился дом Данканов. Справа располагались поля крестьян, а за ними – отряд с родовыми гербами Аремин. Ехали со стороны реки, от моста, где начиналась дорога к их дому.

Эберт окликнул Рейфа и показал рукой в сторону всадников. До них было ещё далеко, но гербы можно было узнать с такого расстояния.

– Сэр Виланд решил присоединиться к охоте?

– Вряд ли, ведь он отбыл по важному делу, – возразил Эберт. Отец занимался охраной какого-то артефакта и не оставил бы службу без веского повода.

– В любом случае надо ехать вперёд и предупредить о прибытии гостей, чтобы твой отец мог встретить его как подобает, – предложил Рейф Григору.

Они развернулись и въехали в перелесок. Эберт бросил взгляд назад, но рассмотреть отряд мешали голые ветки деревьев и кустарники – дорога сильно петляла. Он не мог узнать ни лошадей, ни людей на них. Но отчётливо увидел, как блестела броня на солнце. «Что-то случилось и это не к добру», – но что именно могло заставить отца одеть доспехи и в спешке мчаться к ним, он догадаться не смог.

Все торопились, так что Эберту пришлось терпеть нарастающий сухой кашель, который возник из-за скачки. «Когда-нибудь меня это прикончит», – подумал он, стараясь дышать глубже. Но к счастью они вскоре приблизились к высоким стенам поместья.

Отряд въехал во внутренний двор, здесь было просторно, так что они все смогли спешиться. Напротив главных ворот стоял дом Данканов, рядом с ним только вход в погреб и поленница. Внутреннее пространство поместья делилось на две неравные части невысокой стеной в человеческий рост, и большинство хозяйственных строений, в том числе конюшни, были расположены в малом дворике.

Эберт с трудом слез с Молчуньи, опёрся о неё, отдыхая от быстрой поездки. Лошадь с любопытством смотрела на него. Эберт потрепал её за нос. Она ведь его от волка сегодня спасла. «Надо будет угостить её морковкой», – решил он. Эберт отдал лошадь Игану и направился к скамейке у дома.

Григор и Рейф побежали к Гэйбу Данкану – владельцу земель.

– Пойдёшь с нами к Гейбу? – спросил брат.

У Эберта не нашлось сил на ответ – он только помотал головой и сел на скамейку у крыльца. Григор уже ушёл к отцу с новостями и Рейф поспешил за ним. Эберту не хотелось идти следом – внутри ему было душно.

Сейчас волк, с которого снимали шкуру, не казался таким уж страшным. Эберту доставляло удовольствие смотреть, как слуги разделывают тушу. От зверя шёл неприятный резковатый запах.

– Сходим за вином? – отвлёк его Григор. На лице у того застыла довольная улыбка, а в руке он держал зажжённую лампу. – Не хочу доверять слугам столь важную задачу.

– Только быстро, а то мы слишком пьяными будем, – понял Эберт намёк друга. От хорошего вина он ни за что не откажется.

Вход в погреб был у стены, разделяющей двор. Рядом мальчишка в серой рубахе колол дрова.

– Держи лампу, Джанер, пойдёшь с нами, – приказал Григор.

В погребе было темно и так холодно, что на стенах блестел иней. «Можно сломать шею», – промелькнуло в голове у Эберта, когда он чуть не упал на очередной ступеньке крутой лестницы.

Внизу оказалось не так скользко: здесь всегда сухой воздух. Но вот передвигаться было ещё сложнее из-за бочек, корзин, столов, которые были завалены овощами, головками сыра, вяленым мясом и рыбой.

– Надо ещё говядину взять для закуски, а лучше свинину, – сказал Григор, открывая ключом низкую дверь в небольшую кладовку, где хранились бочки с вином.

– Ну и хорошо, мясо у волка отвратное. Да и жёсткое оно слишком.

– Эй, Джанер, посвети сюда. Эберт найди чашу и нож в дальнем углу, чтобы вскрыть бочку и попробовать.

Деревянная кружка нашлась быстро, а вот за ножом пришлось залезть под стол в коробку с высушенными фруктами. Резкий крик сзади заставил его подскочить и удариться головой о крышку.

Сев и потирая ушибленное место, он обернулся. На пол рухнула лампа, разлив горящее масло. По каменным плитам катилось нечто круглое. Во вспышке света Эберт увидел отрубленную голову Джанера. Словно в кошмарном сне, с огромным трудом он смог посмотреть в сторону выхода.

Тело слуги прислонилось к стене, словно оно село отдохнуть, при этом из шеи ещё текла кровь, а левая рука подёргивалась. Картинка была настолько неестественной и жуткой, что у Эберта внутри всё сковало льдом.

Рядом стоял воин в кирасе, полуоткрытом шлеме и окровавленным мечом. У него поверх доспеха было надето сюрко с нарисованным чёрным и белым рыцарем на красном фоне. Григор толкнул его, пытаясь прорваться к выходу, но враг ударом в живот отбросил того назад в кладовку.

– На помощь, – сдавленным голосом простонал друг.

Видимо, ему сильно досталось. Надо было что-то делать! «Ну же, вставай!» – приказал Эберт себе, но он будто примёрз к полу, не в силах даже ногой пошевелить.

Человек взмахнул мечом – Григор подставил руку в тщетной попытке защитить себя. В следующее мгновение отрубленная ладонь полетела туда же, где находилась голова слуги. Раздался дикий вопль. Зажимая окровавленную культю, товарищ забился в дальний угол кладовки.

Надо попытаться спасти друга! Эберт сжал крепче нож, но вот руки и ноги оторвать от пола так и не получилось.

– Кто-нибудь помо…, – крик друга резко сменился на хрип, когда воин ткнул Григора своим мечом.

Ещё удар и даже стоны друга прекратились. Эберт от испуга залез дальше под стол. Отсюда плохо видно происходящее, но зато есть шанс, что его не заметят. От страха его начала бить сильная дрожь. Он закрыл глаза и повторял: «Это неправда, этого просто не может быть!».

Эберт боязливо выглянул из укрытия – противник всматривался в темноту. В какое-то мгновение их взгляды встретились и на лице врага появилась мерзкая ухмылка. «Это конец», – пронеслось в голове Эберта, но со стороны лестницы раздался шум и в погреб ввалился его брат.

– Зря ты пришёл сюда, жопа конская, – вооружённый мечом Рейф тяжело дышал, но был цел и крайне зол.

Человек замахнулся своим оружием, но Рейф коротким стремительным движением уколол его в не защищённую кольчугой шею. Враг выронил меч и упал, схватившись за горло. Он хрипел, широко открыв глаза, пытаясь вдохнуть, но быстро бледнел.

– Вот паскуда, грязная тварь, – Рейф смотрел в кладовке на Григора, он присел, видимо, ощупывая тело друга, но вскоре поднялся. – Ты цел?

Эберт с трудом встал, ноги тяжёлые, они словно приросли к полу. Он прислонился к столу, чтобы не упасть.

– Я был безоружен и ничего не смог сделать, – попытался он оправдаться, глядя на собственные ботинки. Почему-то было сложно смотреть в глаза брату.

– Главное, что ты в порядке. Идём быстрее, надо уходить.

Эберт подошёл к поверженному противнику. Тот уже перестал шевелиться. Крупный нос, грубые черты, жидкие усы – лицо было незнакомым.

– Что происходит, кто это? Это ведь не люди отца.

– Известных мне рыл среди нападавших нет. Кто они, я не знаю. Мы были в главном зале, когда всё началось. Они убивали просто всех подряд и подняли шум ещё во дворе, так что мы успели перевернуть стол и сделать баррикаду. Гейба ранило стрелой в ключицу, но он был жив, когда отправил меня за тобой и Григором. Надо вернуться скорее и помочь.

Они вышли во двор. Было тихо – ни лязга оружия, ни криков. Видимо, всё уже кончилось. Только здесь Эберт обнаружил, что брат ранен в ногу.

– Просто царапина, не переживай, – сказал Рейф, заметив его взгляд.

Тут из малого двора вышел вражеский воин. Они спрятались, нырнув в погреб. Угол дома и поленница скрывали вход, так что их не заметили. Через минуту аккуратно выглянули и осмотрели внутренний двор. Кругом трупы слуг, а рядом с ними дюжина врагов, которые добивали раненных. Дверь дома открылась, и пара человек вытащила во двор рыжего бородатого владельца особняка.

Вокруг Гейба собралось несколько воинов – все в родовых гербах Аремин. Данкан сел на колени, видно было, что он едва держится. Весь в крови, с ранами в груди и бедре, он, казалось, не совсем понимал, что происходит.

– Видишь типа в позолоченном шлеме, – Рейф отстранился, дав Эберту заглянуть за угол. К Гейбу подошёл человек в добротном доспехе и позолоченном шлеме, на котором были отчеканены крылья. – Он главный среди них и руководил атакой.

Командир что-то сказал Гейбу и кивнул солдатам позади пленника. Один из них достал меч и сильным ударом отрубил голову Данкану. Эберт отпрыгнул, не желая смотреть дальше.

– Вот урод, – не выдержал Рейф и вышел из-за угла. – Я убью его.

Эберт едва успел схватить его и дёрнуть обратно. Ему удалось затащить его только благодаря тому, что Рейф был ранен и не сильно сопротивлялся.

– Нам нужно уходить, что бы здесь ни случилось, надо беспокоиться о том, почему враг носит наши гербы, – попытался охладить голову брата Эберт. – В первую очередь надо удостовериться, что дома всё в порядке, и рассказать об этом отцу.

– Ладно, идём. Перелезай через стену по поленнице. Держись ближе к краю, чтобы нас не заметили.

Рейф помог Эберту забраться, после чего ловко запрыгнул сам. Посреди малого двора в огромной луже крови лежала служанка с перерезанным горлом. Эберт застыл, уставившись на жуткую картину.

Рейф пинком заставил его спрыгнуть, а скорее просто упасть, неудачно ударившись коленом. Сам он приземлился рядом и тут же, схватив брата за шкирку, оттащил его за угол конюшни. И как раз вовремя, ведь оттуда вышло два воина, один из которых вытирал окровавленный меч соломой.

– Хватит спать, ты нас обоих погубишь, – злобно прошипел Рейф ему на ухо, когда враги прошли мимо.

Он схватил Эберта за руку и втащил внутрь конюшни. Стрела и Молчунья находились в стойлах, в проходе лежал Айвор с дырой в груди, в дальнем конце коридора – мёртвый Иган.

– Надо забрать лошадей, – шёпотом сказал Рейф.

Эберту не хотелось оставлять свою Молчунью врагам, но как выехать? Единственные ворота находятся в главном дворе, при этом нужно развернуться на полном скаку, что немного притормозит их. Доспехов и нормального оружия у них нет, подстрелить их будет легко. А противники хорошо вооружены и защищены, их и во внутреннем дворе много, а за пределами стен может находиться вторая половина отряда, контролирующая округу. И у всех нападавших есть кони.

– Рейф, просто признай, мы не сможем выехать на лошадях.

– Я не брошу…

– Как ты себе это представляешь? Думаешь, они будут просто смотреть? К тому же коней надо седлать, что займёт время, которого у нас нет совсем. Выбраться мы можем, только если будем незаметными.

– И что ты предлагаешь? Быстро выучить магию и стать невидимками?

– Нет, но можно по крыше перелезть через стену, спрыгнуть в виноградник и, спрятавшись в нём, добраться до леса.

Но сказать проще, чем сделать: потолок слишком высокий, наверху было слуховое окно для вентиляции, но добраться до него почти невозможно. Не успел Эберт придумать что-то для решения проблемы, как одним рывком Рейф залез на ограду загона, подпрыгнул, уцепился за балку под потолком и забрался на неё, держась за стропила.

– Чего ждёшь? Давай быстрее!

– Я так не смогу!

– Шевели ногами!

Эберт попробовал повторить действия брата. Забраться на загон не составило труда, но вот дальше оказалось сложнее. «Если сорвусь, то обязательно сломаю себе что-то», – с такой мыслью Эберт подпрыгнул и вцепился в балку, но не смог подтянуться. Рейф схватил его за ремень и помог залезть.

Оказавшись на крыше, они увидели, как враги выносят всё ценное – оружие, сундуки, дорогие ткани – а к конюшне уже направлялись люди, чтобы вывести всех лошадей. Рейф с ненавистью смотрел на грабителей.

– Если это не люди отца, то убью каждого!

– Надо уходить, – повторил Эберт, осматривая голые кусты винограда.

Он спрыгнул – от удара заболели ноги. Рейф приземлился рядом, издав стон и присев на колено.

– Надо хотя бы перевязать рану, – предложил Эберт, но он понятия не имел, откуда взять подходящую ткань.

– Сначала доберёмся до леса, а потом будем думать.

Виноградник ещё не обзавёлся листвой, но плотная сеть из веток отлично их скрывала. К тому же солдат поблизости не было. Они преодолели половину пути, а когда кустарник закончился, припустили бегом до леса.

Эберт надеялся, что пробежит эту сотню метров без труда, но к концу пришлось выдавливать из себя последние силы. Как только он пересёк кромку, то просто рухнул в траву, тяжело глотая воздух.

– Кто это, почему они напали? Это что наёмники папы?

– Откуда я знаю, – Рейф осматривал свою рану. – Говорю же, что ни одной знакомой морды там нет. Но точно не наёмники. С чего бы им наши гербы надевать?

Эберт лёг на землю и закрыл лицо руками. Перед глазами всё ещё стоял образ мёртвого Григора. Это какой-то кошмар! Он что спит?! Вообще, если и есть причина для подобной атаки, то уж скорее на их семью из-за незаконного колдовства, но даже в этом случае был бы арест с последующим судом. Хотя после него казнить тоже могли. Так даже хуже, ведь это – лишение дворянства. Бесчестие.

– Может, мы чего-то не знаем, – попытался придумать объяснение Эберт. – Например, Данканы занимались колдовством. Григор же упоминал о море в деревне.

– Хватит нести чушь, никто не станет так напрягаться из-за проблем каких-то крестьян. Да и не арест это был, а война. Нам надо вернуться домой как можно скорее. Соберись!

– Только уйдём глубже в лес – деревья и кусты голые, так что нас отсюда видно.

Новости дома

Чем больше Эберт пытался осознать произошедшее, тем яснее становилось, что дома их не ждёт ничего хорошего. Он чувствовал, как страх постепенно растекался по его телу. Почему нападавшие носили их гербы? Ни одного знакомого среди врагов не заметили. Конечно, лица у многих были закрыты забралом, но Эберт, вспоминая произошедшее, не мог узнать ни одного доспеха или голоса. Впрочем, возможно, он просто был напуган и слишком мало видел. И всё же, что произошло? Странное запланированное нападение папы? Тогда почему он доверил такое дело наёмникам и почему они носили их гербы?

– Как думаешь, отец замешан в этом? – Эберт больше не мог оставаться наедине со своими вопросами.

– Я ничего не думаю, мы слишком мало знаем, выводы делать рано. Вернёмся домой и выясним подробности. Хватит воображать опасности, – Рейф серьёзно посмотрел на него. – Ты слишком много думаешь, вместо того, чтобы действовать.

У Эберта сжалось всё внутри, ему вдруг захотелось снова оказаться в погребе и сделать хоть что-то для спасения друга. Но он напомнил себе, что враг был в кольчуге и с мечом, а у него – лишь кухонный нож. Но легче от этого не стало. Факт был в том, что он ничего не сделал, даже не попытался отвлечь на себя внимание. Видимо, он действительно не способен стать рыцарем.

Вспомнилось, как год назад его пытались пристроить в монастырь. Тогда он наотрез отказался, ведь ему ничего не понравилось: отвратительная безвкусная пища, сырость и холод, длительное бессмысленное богослужение, а также злобные святоши, которые раздают оплеухи за любой проступок. Но сейчас его отказ уже не казался таким уж разумным. Там хоть безопасно. К тому же отец заплатил бы, кому надо, чтобы Эберт не задерживался в монахах и быстро стал настоятелем какой-нибудь церкви в богатом районе. Впрочем, попу-алкоголику руку всё равно надо будет отрубить – пусть знает, что благородных людей нельзя бить.

Эберт тяжело вздохнул и начал молиться Освободителю о снисходительном суде над душой Григора и его отца. А затем стал просить святого Олсеига о том, чтобы дома всё было в порядке.

***

С такими молитвами усталость становилась только тяжелее. Они полночи охотились, а после побега шли по лесу с самого утра. К середине дня Эберт был полностью вымотан. Он так устал, что даже не заметил, как брат остановился, из-за чего чуть не врезался в его широкую спину. Впереди чаща сменилась густыми кустами, за которыми виднелась река. Эберт сел на одно колено, не в силах выдавить ни слова.

– Где-то справа должна быть деревня, возьмём там лодку и немного еды. По реке сможем сэкономить полдня.

– Нужна перевязка? – Эберт посмотрел на ногу Рейфа. Кровь засохла, но рана могла открыться от резкого движения.

– Нет, если не будем медлить, то к ночи доберёмся домой.

Эберт тяжело вздохнул. Ещё полдня плыть и полночи идти! Но радовало хоть, что ближайшее время он будет сидеть в лодке. Возможно, даже удастся вздремнуть. Это придавало сил, так что до села они добрались быстро. Но радость сразу прошла – в деревне и вокруг неё было слишком тихо! Вдали, в полях виднелась дюжина фигур. Но это мало для восьми дворов. «Сбежали все?» – с тревогой подумал Эберт. Причиной мог стать грабёж со стороны наёмников, а значит, враги всё ещё рядом. Однако, когда они подошли вплотную, стало ясно, что всё гораздо хуже: у половины домов были наглухо заколочены окна и двери, а на стенах красовались огромные белые кресты.

– Внутрь лучше не заходить, – Эберт захотел быстрее покинуть заражённое место. – Лодку можно взять на берегу.

Рейф лишь молча кивнул. Уходя, Эберт с тоской смотрел на дома. Наверняка, там найдётся захудалая курица или буханка. Но рисковать нельзя. Видимо, эту деревню упоминал Григор. Мысль о нём больно резанула по сердцу. Эберт снова попытался отвлечься. Подходящую лодку, крепкую и без дыр, нашли в кустах. Рейф сел за вёсла, так что Эберт лёг и тут же уснул.

***

Когда он проснулся, ему показалось, что всё произошедшее – лишь дурной сон. Эберт немного успокоился, решив, что дома, скорее всего, всё в порядке. Чем сейчас заняты родители?

– Как думаешь, что произойдёт, если папа поедет к Данканам? Ведь когда …

– Всё будет в порядке, – Рейф излучал такую уверенность, что Эберту моментально полегчало. – Во время перехода они смогут уйти, а при подъезде к дому сразу почувствуют неладное, так что врасплох его не застанут.

Эберт согласился: всё будет в порядке. Эти мысли придавали сил, когда они покинули лодку и отправились пешком к дому. Становилось темно и холодно, так что Эберт старался не отставать от брата, чтобы не заблудиться и не замёрзнуть ночью. Нужно скорее добраться к тёплому очагу, где рассказать всё отцу. Мама наверняка расстроится, а как поведёт себя Элла, думать не хотелось: сестрёнка крайне ранима.

Вот уже показались знакомые места. Они ускорили шаг, прислушиваясь, не доносятся ли со стороны дома подозрительные звуки, но шума не было. Эберт уже видел родные стены. Вдруг Рейф остановился и шёпотом спросил:

– Слышишь что-нибудь?

Но он не знал, как ответить. Лязга оружия и криков нет. Эберт вслушался – всё тихо. Даже как-то слишком тихо. Тут он понял, что брат имел в виду – не было обычного звука жизни: разговоров слуг, бряцания инструментов. Он всмотрелся в небо над домом – сердце упало в пятки, а ноги подкосились.

– Ничего не слышно и дыма над трубой нет, – наконец, выдавил он.

«С ними всё в порядке, – твердил он. – Это ещё ничего не значит!». Но когда увидел открытые ворота, его снова обдала волна страха. Их всегда ночью закрывали от непрошенных гостей, воров и разбойников. Не было ни одной причины, почему их могли оставить вот так. Они зашли внутрь – везде тихо, а в окнах нет огней и кругом темнота.

Эберт не выдержал и побежал к дому. Но у самого крыльца запнулся за что-то и влетел головой в стену. Он сел, чертыхаясь, из глаз текли слёзы от удара. Глянул на неожиданное препятствие и тут же почувствовал, как кровь покидает его тело, а руки и ноги прирастают к земле. В свете луны был виден человеческий труп. Без головы.

– Они все мертвы! – от ужаса завопил он.

Но не успел больше ничего сказать – Рейф кинулся на него кошкой и принялся бить его так, что из глаз искры полетели. Эберт попытался защищаться руками, но Рейф продолжал побои, метя в открытые зоны. Наконец, Эберт не выдержал и ударил в ответ. Рейф тут же отступил и слез с него. Эберт ошалело глядел на брата. Что на того нашло?

– Успокоился? – прошипел он, смотря на него сверху вниз злобным взглядом. – Закрой свой рот и помни, что враги ещё могут быть внутри.

Эберт хоть и злился на брата, но понимал, зачем так поступил. Потеряв контроль, он мог выдать их раньше времени. Впрочем, если внутри враги, то они уже проснулись от его крика. В который раз Эберт проклял себя и за слабость, и за отсутствие меча.

– Надо осмотреть дом и найти родителей или хотя бы их тела, – приказал Рейф. При слове «тела» Эберт почувствовал, будто его холодной водой окатили. – Пока трупов нет будем считать, что они живы. Делай всё максимально тихо, возможно, есть засада.

Эберт быстро закивал. Да, да, они целы, иначе и быть не может. Рейф достал меч и вошёл первым. Эберт тщетно выглядывал из-за спины брата – слишком темно.

– Надо зажечь лучину, – спотыкаясь о какие-то вещи, он подкрался к камину.

Лампы были здесь, даже свечи в них имелись. Рейф помог ему зажечь огонь, осветивший главный зал. Сразу бросилось в глаза тело служанки Фейни – она лежала лицом вниз, раны со спины не было видно, но под ней растеклось огромное красное пятно. Рейф присел возле неё.

– Кровь не до конца засохла, – подытожил он. – Убили недавно, но перед заходом солнца, иначе бы в камине горел огонь. И не успел бы потухнуть. Скорее всего, нападение было как раз на закате.

Они вместе стали обыскивать дом. Перед дверью каждой комнаты сердце Эберта сжималось. Он представлял, что вот сейчас увидит тела мамы, папы или сестры, но всякий раз за очередной дверью были лишь мёртвые слуги. Они осмотрели главный и малый зал, спальню и кабинет родителей, их комнаты и сестры, кухню, помещения для слуг. Везде трупы, но тел Эллы, отца или матери нигде нет.

***

Эберт сидел в изнеможении во дворе и смотрел на давно потухший костёр. В темноте они его не заметили, но утром он привлёк его внимание. Основой для него послужили какие-то обломки, видимо, ножки стула и что-то ещё. Весь он усыпан сожжённым пергаментом и даже книгами, которые, впрочем, меньше пострадали благодаря обложкам и толстому переплёту. Вся его жизнь напоминала этот костёр: сломанная, почерневшая, с едким запахом горя, от которого слезятся глаза.

Конечно, раз тел Эллы, Валери и Виланд нигде нет, то это вселяло уверенность, что они пока живы. Но где их искать, как помочь – неизвестно. Что делать дальше, непонятно. Оставалась надежда, что похитители сами свяжутся для получения выкупа.

– Эти выродки нас ограбили! – крикнул Рейф, пинком открывая дверь дома. – Оружейная пуста, конюшни тоже, сундук с деньгами чист как девственница.

– Возможно, это были селяне, а не нападавшие.

– Крестьяне?! – выпалил Рейф. – Эти черти оторвали бы всё, оставив голые стены, украв скот и каждую курицу, даже яйца в доме не сохранилось бы. Нет, грабители забрали только лошадей, оружие и деньги – то, что легко везти и стоит дорого. К тому же трупы свежие, нападение было незадолго до нашего прибытия. И кстати, среди тел далеко не все слуги. Кое-кто выжил, и они наверняка смогут рассказать о случившемся.

– Тогда я вообще ничего не понимаю.

– Возможно, напали в ответ на убийство Данканов.

– Или дело в незаконной магии, – добавил Эберт, глядя на сгоревшие в костре книги. – А вот это можно проверить.

И он пошёл в кабинет родителей. Здесь всё тоже было перевёрнуто. Шкафы с книгами пусты. В костре было лишь несколько фолиантов – остальное, видимо, убийцы забрали с собой. Но полки его не интересовали. Книги по магии, а также ингредиенты для зелий мама хранила в специальной нише в полу у стены. Предположение оказалось верным – Эберт не нашёл ни лекарств, ни ингредиентов для них, ни запретных книг.

– Ну украли, и что? – спросил стоящий в дверях Рейф.

– Возможно, это был арест инквизиции, – Эберт не хотел допускать такого варианта, но он был вполне возможен.

– Слишком жестокий, – покачал головой Рейф. – При аресте слуг не убивают, хотя бывали разные случаи. Но причём тогда Данканы. Я думаю, что зелья и книги найдены случайно, грабители просто собираются их продать, как и всё остальное.

Эберт уже не слушал. Он только сейчас понял, что раз лекарство нападавшие забрали или уничтожили, то жить ему осталось недолго. Он каждый год болеет неизвестно чем. Сильный кашель, слабость, лихорадка – всё это убило бы уже давно, но мама научилась готовить простейшие зелья, которые спасали его в последние пару лет. Без них он не переживёт следующей зимы.

Бродя по дому, Эберт задержался у гобелена фамильного дерева. Родственников у них ранее хватало – ведь их семья старинная, а предки сражались ещё во времена первых завоеваний триста лет назад. Но теперь напротив большинства имён стояла дата смерти. Даже отправиться к кому-то за помощью нельзя!

Последний ближайший родственник – дядя Варент, младший брат отца – погиб пару месяцев назад в морском путешествии, сопровождая торговые суда. Тут он изображён с фамильной саблей в золотых ножнах. Семейная реликвия исчезла вместе с ним.

По отцовской линии почти никого не осталось – многие погибли в боевых походах. По маминой – родственников больше, но почти все живут на континенте. Эберт всмотрелся в изображение Виланда, картинка лишь отдалённо напоминала папу. Он поймал себя на мысли, что ему не верится в происходящее, кажется, что родители должны вскоре прийти домой. Возможно, сказывалась усталость, и он просто не мог переварить все события.

Раздавшийся скрип двери заставил его вздрогнуть, но это оказался лишь слуга – Койт: молодой чумазый парень, который ухаживал за скотиной.

– Ну хоть ты выжил, – с облегчением выдохнул Эберт, а то он уже был готов увидеть того воина в позолоченном шлеме. – Есть ещё кто-то, кроме тебя, сколько …

– Где вас, собак, черти носили?! – перебил его Рейф, который был так зол, что, казалось, собирается взяться за оружие.

Койт, видимо, так испугался гнева, что готов был дать дёру. Но сообразив, что не убежит далеко, выдавил:

– Господин, не гневайтесь. Я это …, мы в лесу спрятались, – Койт и без того не слишком умный пытался подобрать слова, понимая, что жизнь его висит на волоске. – Мы ж не воины, а вот Серве да, он вступился …, но вы ж сами тело его видели во дворе. А мы того …, не можем драться, вот поэтому …

Эберт вышел наружу. За спиной Койта стоял седеющий Мун и маленький Тил. Не хватало ещё одной служанки, которой не было среди мертвецов.

– Здесь нет Кесси, где она?

– Она бежала за мной, но её подстрелили из лука, – ответил Мун. – Тело у самого леса. Бедняжке оставалось всего несколько шагов.

Что ж, очередная скверная новость – красивая и молоденькая служанка ему нравилась. Видимо, все, кто плохо бегал, или убиты ещё в доме, или были подстрелены из луков и арбалетов. Выжил молодой Койт и пусть с небольшой сединой, но крепкий Мун.

– А ты как уцелел, Тил? – обратился он к мальчишке. Ему было лет шесть-семь, точно никто не знал, и быстротой ног тот не отличался.

– Ну, я на крышу забрался. Разбил кувшин с молоком утром, и сэр Виланд обещал меня поколотить. Ну и залез. Вот меня и не заметили, когда дом обыскивали.

– Что ты видел, опиши подробно, что случилось? – наперебой спросили Эберт и Рейф.

– Ну совсем немного. Люди приехали с юга. Все в доспехах. С ними ещё повозка была.

– Сколько их, все на конях ехали? – Рейф стоял с задумчивым лицом. – Были гербы на одежде, знамёнах или той повозке.

Тил на пару мгновений замолчал и показал на пальцах сначала десять, потом семь.

– Все на конях сидели, господин. Ну, может, в повозке кто-то был, но я не видел, у неё двери без окон. А символы у них были, золотые крестики, такие на клевер похожи.

Рейф со стоном отвернулся и ушёл в сторону. Эберт почувствовал, как кожа покрывается испариной. Инквизиция! Она не стала бы нападать просто так, и повод был – мамино колдовство. Он взглянул на брата – тот сидел на скамье, смотря в одну точку. Эберт догадывался, в чём дело. Это настоящий позор всему роду.

– Рассказывай дальше, – вмиг севшим голосом приказал Эберт.

– Ну, сэр Виланд Аремин встречал их во дворе. А один из этих слез с коня и без разговоров так ударил господина, что тот вмиг упал без чувств. Серве выхватил меч, но ему сразу голову отрубили. Тогда и началась бойня. Я на крыше залез по-дальше, чтобы меня со двора не заметили, но повозка стояла перед стеной, и я видел, как вашего батюшку туда занесли. А потом матушку за руки усадили, – Тил, на секунду замявшись, тут же добавил. – Её не били, она сама зашла, просто под руки держали, чтобы …

– А Элла? – Эберт вдруг понял, что Тил будто забыл о ней.

– Молодую госпожу не видел, – помотал мальчишка головой в ответ.

– Её искали?

– Да, они всех искали, – продолжил Тил. – Я слышал, как один из них кричал, чтобы привели всех детей Аремин. Кто-то даже на крышу полез, я тогда в печную трубу спрятался.

С каждым словом Эберт чувствовал, как внутри него всё ярче разгорается надежда.

– Пройдитесь по дому и зовите её, – Рейф уже пришёл в себя и привычно раздавал приказы. – Она где-то спряталась. Все остальные дела подождут.

Все разбежались по дому и стали звать по имени. Рейф даже обошёл имение кругом. Но нигде её не было видно. Эберт начал уже волноваться. Может, она сбежала в лес? Или находится там, где их криков неслышно. Он остановился. Где она могла скрыться, куда она вообще любила залезть, когда они играли в прятки? На ум сразу пришёл погреб, там куча коробов и ящиков, постоянно всё меняется, много тёмных мест. Он пошёл в подвал. У самого входа вдруг вспомнил о недавних событиях у Данканов. Ладони тут же вспотели, а ноги ослабели. «Тут нет врагов, они все ушли», – как заклинание повторял он, пока не стало легче.

Внутри было намного тише, а крики Рейфа слышны не так хорошо. Эберт осмотрелся, среди всех мешков, коробов и ящиков найти кого-то сложно. Он позвал её, но отклика так и не услышал. Впрочем, времени у Эллы не было, и залезла она, наверняка, в хорошо знакомое укромное место. Эберт стал протискиваться в дальний угол. И там он увидел голубую полоску. Присмотревшись, понял, что это лента, вплетённая в волосы. Светло-русая макушка сестрёнки выглядывала из-за ящика. Он с трудом протиснулся.

От увиденного его сердце сжалось. Элла сидела в углу, зажав ушки ладонями, и ни на что не обращала внимания.

– Эй, – тихо окликнул он её и испугался ещё сильнее. Реакции не было. Элла большими карими глазами уставилась в пустоту. Эберт присел рядом и осмотрел её. На зелёном с синими полосами платье следов крови не нашлось.

Он погладил её по голове, отчего Элла сжалась сильнее, словно прикосновение причиняло ей боль. Эберт обнял её за плечи и погладил по спине.

– Всё позади. Теперь всё будет в порядке, обещаю.

Эллу словно прорвало. Она издала такой крик боли и отчаяния, что Эберт оглох на одно ухо. Уткнувшись ему в плечо, сестрёнка рыдала, моментально залив слезами его рубаху. А он застыл как истукан, не понимая, что можно сделать в такой ситуации.

– Они …, я видела как …, Фейни … – сквозь всхлипы и слёзы выдавила Элла. Она была не в состоянии разговаривать.

– Я понял, мы всё выяснили, можешь не говорить, – Эберт прекрасно её понимал. Фейни ранее являлась няней для Эллы, и они хорошо к друг другу относились. Теперь служанка лежала с перерезанным горлом.

– Они там всех убили! Всех! – ещё более сильный крик вырвался у неё из лёгких, так что у Эберта в ушах зазвенело.

На шум прибежал Рейф и остальные.

– Нет, кое-кто выжил, – он кивнул в сторону слуг. – А главное, маму и папу увезли на карете. Они целы.

– С ними всё в порядке?! – Элла с надеждой взглянула в глаза Эберта.

– Да, мама и папа у инквизиции.

– Инквизиции?! – надежда моментально сменилась на страх.

– Да, но всё будет нормально, – не моргнув глазом соврал Эберт. – Мы сможем доказать их невиновность и вызволим их из плена.

– Обещаешь?

Эберт серьёзно посмотрел ей в глаза и кивнул.

Скорое отбытие

Он уложил сестрёнку в кровать и спустился в главный зал. Эберту и самому жутко хотелось спать, но несмотря на возникшее чувство безопасности после уборки тел, он понимал, что оставаться здесь нельзя. Враги могут вернуться.

– Червивые обосанные святоши, – Рейф, как всегда, ругался от злости, а Эберт порадовался, что Эллы не было рядом. – Что они о себе думают? Это не арест, а нападение банды разбойников. Наш род достоин уважительного отношения. Какие бы прегрешения ни совершили отец с матерью, такого они не заслужили. Наши предки добывали славу, честь и положение в кровавых войнах не одну сотню лет, а теперь все их деяния утоплены в выгребной яме.

Он прекратил ходить из угла в угол и сел.

– Надо бы догнать этих святош, – процедил он.

– На чём? Лошадей нет, а деревенские кони бесполезны. Они не приучены ходить под седлом.

– Знаю и без тебя.

– Может, барон Алм нам поможет?

Рейф лишь кивнул в ответ. В зал вошли старшие слуги.

– Господин, тут эта …, – Койт боязливо поглядывал то на Рейфа, то на Эберта, будто совершил преступление. – Моя матушка захворала, я бы, эта, хотел сейчас заглянуть к ней.

Рейф встал, выставив подбородок вперёд и гневно сверкая глазами. Койт замолчал, поняв, что его желание сбежать под любым предлогом видно невооружённым взглядом.

– Действительно, там прямо бедствие какое-то, уже несколько человек слегло, – поддержал его Мун.

Сговорились они, что ли? У Рейфа от такой наглости скрипнули зубы. Эберт приготовился окрикнуть его, если брат возьмётся за меч.

– Слушайте вы, псы убогие, – сквозь шипение Рейфа слышалась угроза смерти. – Если ваши задницы не начнут бегать по дому, вылизывая здесь весь пол от крови, то к той куче тел добавиться ещё пара трупов.

– Мы и так стараемся, но нас слишком мало …

– Я с Эбертом схожу в деревню и приведу несколько крестьян и нашего попа-алкоголика. Они помогут с уборкой и с захоронением тел, – он взял в руки нож, лежавший на столе, отчего слуги побелели. – Элла остаётся здесь. Если я узнаю, что вы её бросили одну в доме хотя бы на минуту, то отрежу вам обоим носы. Всё ясно?

Койт и Мун быстро закивали, поклонились и бросились прибираться в доме.

– Эберт, ты как, живой ещё?

– Нет, – покачал он головой. – Я сейчас упаду.

– Придётся постараться. Надо сегодня же вечером выехать, пока снова не объявились нежданные гости.

Эберт лишь кивнул. Они начали собирать вещи для поездки. Путь до барона неблизкий и занимал около пяти дней.

Они вывезли с помощью слуг повозку во двор, без лошадей это сделать оказалось тяжело. Эберт сгрузил туда хлеб, сухарики, головку сыра, пару бочонков слабого пива, немного солёного мяса, связку чеснока и лука, мешок ржаной крупы, походную мельницу. Свободное место быстро исчезало, большую часть занял провиант и шатёр. Немало пространства ушло на сменную одежду, одеяла и разные тряпки. Последним кинули ремонтные приборы: топор, ножи, верёвки, гвозди, клинья.

Осталось запрячь в повозку лошадь, а лучше пару. Правда, коней украли нападающие. Взять других можно в деревне. Но тут есть проблема: в доме нет денег, как и оружия, дорогих тканей и драгоценностей. Все забрали неприятели.

Конечно, можно было расплатиться и другими вещами, бартерным обменом, но в доме мало предметов, которые бы заинтересовали крестьян. А лошади для них – не роскошь, а важное условие для выживания. Особенно в период вспашки земли.

– Идём в деревню, – вырвал его из мыслей Рейф.

– Нам не на что купить лошадей.

– С чего вдруг мы вообще должны платить за них, – фыркнул Рейф и передал Эберту старый меч в перевязанных ножнах. – Возьмём их по праву силы.

Взяв их в руки, он сразу понял: что-то не так. Ножны оказались расколоты и держались только благодаря скрепляющей их верёвке. Он достал меч. Тот был совершенно негодным. Да у него даже лезвие отсутствовало напрочь! Клинок просто резко прерывался в той части, где должна находиться режущая кромка. Не было и дола. Это лишь заготовка для меча! Эберт, приподняв бровь, издевательски посмотрел на брата.

– Извини, другого оружия не будет. Но в качестве угрозы крестьянам сойдёт, да и против людей без доспехов он вполне опасен.

Эберт со вздохом стал привязывать его к поясу с помощью верёвки на ножнах.

– Идём к тому зажиточному крестьянину. Как его зовут, не знаешь?

– Асто, – Эберт помнил лишь главу семейства, но вот имена сыновей забыл.

А ведь когда-то они довольно много времени вместе проводили. Но это было так давно, что даже лиц вряд ли удастся вспомнить. Не хотелось ссориться именно с ними, но делать нечего – нужны хорошие рослые лошади, а не маленькие недоразумения, больше похожие на пони. К тому же будет меньше шансов на конфликт со всей деревней, где Асто с детьми недолюбливали. Это понятно, он, как самый обеспеченный, часто давал соседям деньги в долг. Под хороший процент, который уходил куда-то в облака. Без лошадей им будет туго, но с голоду не умрут.

К тому же крестьяне обязаны Виланду службой, так что пусть дают коней. С Этими мыслями Эберт и Рейф пришли в деревню – семейство как раз возвращалось с полей домой. Эберт издали приметил двух рослых лошадей: рыжую и гнедую. «На таких и верхом ездить можно», – промелькнуло в голове. Если животные приучены к седлу, то это вообще находка.

– Асто, – обратился Рейф к седому бородатому главе семьи в добротной одежде. – слышал, что произошло в нашем поместье?

– Дошёл слух о бойне. Если это так, примите мои соболезнования, господин.

– А слухи о грабеже до вас не доходили?

– Нет, господин.

– Из дома вынесли всё ценное, а также вывели всех лошадей. Нам нужны кони для срочного похода и возмездия. Эти подойдут, – ткнул пальцем Рейф в сторону животных. – Сейчас возможности для оплаты нет, но мы вернём долг, как только придём из похода.

– Как потом? А если вы сгинете? Дело-то опасное.

– Вернусь и ещё тебя за дерзость наказать смогу, – сквозь зубы процедил Рейф.

– Я понимаю, у вас беда, но не надо перекладывать свои проблемы на чужие плечи. Мы никак не связаны с этой резнёй.

– Серьёзно? Считаешь, что вас это не касается? Вы ни при чём? – спросил Рейф так, что у Эберта возникло плохое предчувствие. – А я думаю, что вы кое-чем поживились после налёта. Время у вас было, чем и воспользовались. Если я узнаю об этом, то скоро я вернусь уже за вашими головами.

– Такое сначала доказать надобно.

– Доказать? Я здесь закон и владею правом на суд. И вот моё решение: виновен. Но ты можешь откупиться. Этих двух коней и десять логсоллов будет достаточно.

От повышения требований Асто и его сыновья опешили. К тому же Эберт прекрасно понимал, что таких денег у них нет. И Рейф наверняка знал, что золота у селян никогда не найдётся.

– Грабёж! – не подумав воскликнул Асто.

Рейф моментально выхватил меч, крестьяне отшатнулись, он приставил лезвие к горлу старика. Эберт последовал его примеру, но свой клинок опустил, чтобы сыновья не заметили, что он какой-то странный.

– Повтори, что ты сказал! – гневно крикнул Рейф. – Намекаешь, что я разбойник?

Старик весь трясся от страха и не знал, что сказать. Рейф размахнулся и ударил его плашмя мечом. Один из сыновей кинулся к отцу, но Эберт выставил вперёд свой клинок, и тот отпрыгнул назад. Эберт присел у старика. Кровь отсутствовала, на голове был лишь огромный синяк. «Только бы не помер», – ему не хотелось стать причиной бед для крестьян. Он побил его по щекам, тот в ответ замычал. На душе сразу полегчало.

– Живой, – успокоил сыновей Эберт.

– Ты, отстёгивай коней, а ты бегом в дом за деньгами, – приказал Рейф крестьянам, когда все выдохнули с облегчением.

Они так и сделали без разговоров.

– Обязательно бить старика? – настроение было паршивое. Он и раньше догадывался, что «покупка» лошадей вызовет конфликт, но не думал, что дойдёт до мечей.

– Они должны понимать, что если не будут слушаться, то прольётся кровь. Ты не бывал в боях и походах, так что запомни: когда грабишь крестьян, не давай им думать, а то они быстро сговорятся и навалятся целой толпой. Страх – главное оружие против них.

Асто очнулся и сидел покачиваясь. Видимо, ему сильно досталось. Кони уже были отвязаны, а из дома вышел старший сын и протянул Эберту всё, что смог найти.

Он посмотрел на пригоршню денег. Разумеется, логсоллов нет, но зато был шотсолл – красно-золотая монета с ноготь среднего пальца. Он был вдвое легче и дешевле, но тоже представлял хорошую ценность. Ещё нашлась дюжина серебряных монет разного размера и пара десятков медных ретеев.

– Этого хватит разве что на покупку меча, – со вздохом сообщил он.

– Где остальное, – Рейф направил свой клинок в сторону паренька. – Я знаю, что у вас должно быть больше.

– Отец дал много денег соседям в рост, чтобы они смогли купить всё необходимое для посева.

Рейф подумал мгновение, убрал меч и взял коней под уздцы.

– Будете должны, – крикнул он уходя.

Эберт ссыпал монеты в свой кошель и поспешил за братом. «Да уж, такого оскорбления они никогда не забудут», – подумал он оборачиваясь. Сыновья помогли отцу встать и повели его в дом. Старик всё ещё плохо держался на ногах. Не разбегутся ли крестьяне, услышав о произошедшем? После такого «налога», слухов о странной болезни, нападения инквизиции на усадьбу вся деревня может просто уйти. Но у других феодалов отношение к ним вряд ли будет лучше. К тому же отсутствие хозяев, скорее, задержит их. Пока в доме есть что взять.

– Они не забудут и захотят отомстить, – сказал он Рейфу.

– Интересно как?

– Например, разграбят дом.

– Он будет опустошён в любом случае, но это сейчас меньшая из проблем.

– Папа не обрадуется, когда узнает …

– Слушай, – Рейф резко развернулся к нему и громко спросил. – Мама и папа у инквизиции, скорее всего, за колдовство. Каково наказание?

– Смотря в чём оно проявлялось и какие последствия вызвало, а также от титула осуждённого, – Эберт на мгновение задумался. – Для мелкого дворянина, если он занимался этим долго и многократно практиковался, но не было человеческих жертв, то обойдутся лишением дворянского достоинства. А если магия привела к смерти – смертная казнь через сожжение на костре.

– А теперь вспомни, какую бойню они учинили. И что в деревнях в округе мор. Ставлю логсолл, что приговор уже вынесен и наверняка не самый радостный. К тому же схватили не только маму, но и папу, да и нас искали. Что бы ни случилось, я сомневаюсь, будто наш дом является безопасным местом.

***

Тил колол дрова и складывал их в телегу.

– Откуда топор? – спросил Эберт.

– Ну, из повозки, – выдавил он помявшись. – Ну, я просто не нашёл второй и времени мало. Элла сказала наколоть дров и заполнить ими свободное пространство в телеге, ну чтобы можно было огонь разжечь, если что.

– Молодец, – похвалил подошедший Рейф. – Сырыми поленьями костёр не растопить, а сухие ветки искать в лесу некогда. Тил, как закончишь, возьми сменную одежду, а в доме любое полотно ткани, которое подойдёт тебе для одеяла. Ты с нами едешь.

Судя по вытаращенным от страха глазам, Тил перспективе вовсе не обрадовался. «Не хочет отправляться в долгий путь?» – задался вопросом Эберт. Такая реакция его удивила, но желание думать отсутствовало. Сказывалась усталость за эти два дня.

– Элла где? – обратился он к мальчишке.

– На кухне, обед готовила.

Эберт нашёл её в главном зале. Элла разливала по тарелкам горячую ароматную кашу с овощами и мясом. Они кратко пересказали свой план.

– Мы не знаем, куда отвезли родителей, – подытожил Эберт. – Так что для начала доберёмся до барона Алма. Он как сюзерен должен помогать отцу в трудной ситуации.

– Отправляемся в дорогу немедленно, надо успеть до темноты покинуть пределы нашего имения, – добавил Рейф. – Нам нужно переодеться во что-то неприметное. Обязательно без гербов или других наших знаков.

***

После обеда они сразу отправились в дорогу. Мун и Койт остались присматривать за домом. «Убегут», – понял Эберт, глядя на них.

Он из-за усталости надел первое, что нашёл: тёмно-красный кафтан, коричневые брюки и мягкие высокие сапоги, а на голову надел красную шапку. Элла потратила больше всех времени, но подобрала тёмно-синее платье с коричневым поясом и чёрный плащ из грубой шерсти, который больше подходил для долгого путешествия. Волосы она расчесала и собрала в косу, куда заплела зелёную ленту.

Рейф же, видимо, слово «неприметное» воспринимал иначе, так как надел ярко-красный кафтан. Впрочем, всё остальное – брюки, пояс, шапка и капюшон с лентами спадающими стрелами вниз – были чёрного цвета. Вероятно, он всё же планировал найти боевую лошадь, поскольку оставил свои высокие жёсткие сапоги для верховой езды.

На повозке было неудобно спать, а постоянная тряска делала это вовсе невозможным. Эберт чувствовал, что скоро просто потеряет сознание и банально свалиться с повозки. Уже стемнело, а они всё не останавливались. Он не понимал, куда и зачем они едут? Нужно ведь отдохнуть. Мысли путались.

– Устроим привал, свернём с дороги, – слова брата вырвали его из полусна и прояснили разум. Рейф показывал в сторону полуразрушенной сторожевой башни. – Ночлег устроим там. Телегу оставим в лесу, но только снимем пару колёс, чтобы её не украли. Лошадей заводим внутрь башни, там есть место на первом уровне. Все вещи занесём туда же. Ничего не оставлять. Относитесь ко всему так, будто мы на вражеской территории. Эберт, выглядишь плохо, поднимись наверх и поспи. Я со всем управлюсь.

Он кивнул и пошёл к башне. Старая развалина всегда использовалась в качестве ориентира, чтобы не потеряться в лесу. Он никогда не подходил так близко, просто необходимости не было. Теперь же башня казалась жутковатой и слишком большой. Внутри всё покрыто плесенью, стоял затхлый запах, холод и сырость. Света от узких маленьких окон едва хватало на то, чтобы увидеть витую лестницу. Поднявшись на верхний уровень, он прилёг у стены и тут же уснул.

***

– Вставай немедленно! – сквозь сон доносился голос Рейфа.

Вот же дрянное состояние! Голова болела, было холодно, а всё тело ломило. Но самое противное – ощущение, будто в глаза и рот насыпали земли. Эберт повернулся, попытался встать, но тут же зашёлся в приступе кашля. Он разлепил веки и увидел взволнованную Эллу:

– Ты в порядке? Рейф, ему плохо!

Только сейчас по свету из окон Эберт понял, что солнце уже встало. Видно, все давно на ногах.

– Всё нормально, – успокоил он их. – Я смогу ехать.

– Элла, собирай вещи, немедленно выдвигаемся, – поторопил её Рейф, та кивнула и пошла вниз. – Надо срочно идти. Нам нужно быстрее попасть к барону Алму, а дорога будет длинной. Ты сможешь не отставать?

– А какой теперь уже смысл? Без лекарства я долго не протяну.

– Хватит ныть. Поднимай свой зад и пошли.

Эберт лишь кивнул. Конечно, он пойдёт к Тормотру Алму, хоть это и не изменит ситуацию – лекарство могла приготовить только мама, а где она неизвестно. Да, если даже они всё узнают, толку от этого никакого. Эберт вспомнил свои зимние периоды обострения. В последний раз мама давала по-настоящему магическое зелье, так что переболел легко, а вот до этого чуть не погиб. Причём зараза быстро лишала его сил, буквально через пару недель он уже с трудом вставал с постели. «До барона доберусь, а вот потом …», – дальше думать не хотелось. Эберт прогнал мрачные мысли и вышел наружу. Вещи были собраны лишь частично и погружены на лошадей. «Телегу, что ли, на поленья разобрали», – мелькнула глупая мысль.

– Рейф что случилось? Где повозка и Тил?

Тот оглянулся и поманил Эберта с собой. Они вышли на верхнюю открытую площадку, откуда открывался прекрасный вид на окружающий лес.

– Повозка там же, где и была, а Тила сможешь найти под яблоней недалеко от реки. Можешь заодно помолиться за упокой его души.

От такого поворота событий Эберт опешил. Но ещё больший ужас вызывало то, с какой простотой и спокойствием Рейф это произнёс. Будто сообщил о том, что будет на обед.

– Ты видел, как он испугался, когда я сказал ему, что поедет с нами? – Эберт в ответ кивнул, не понимая, к чему тот. – Так вот, я решил приглядывать за ним и всюду таскал его с собой, а ночью запер его. Утром я вместе с ним выводил коней на водопой и заметил конвой инквизиторов. Я проследил за ними, а когда обернулся, увидел, как тот улепётывал. Ну я догнал его и засунул ему меч между рёбер.

– Зачем?

– Слушай Эберт, – зашипел Рейф. Видимо, разговор ему не нравился. – Я понимаю, что ты никогда не был на войне, но запомни следующее: если слуга неверен своему господину, от него лучше избавиться, а если сомневаешься, что человек сдержит важную тайну в секрете, то его необходимо убить, наконец, если нельзя ни позаботиться о пленниках, ни отпустить их, то их тоже надо убить. Я поступил так, потому что мы не можем за ним уследить, а кругом рыщут враги.

Эберт кивнул. Он понял брата, хоть от этого не стало легче.

– И не рассказывай Элле о нашем разговоре. Она просто думает, что Тил сбежал. Он нравился ей, и я не хочу её расстраивать.

Эберт снова согласился. Дерьмо! Теперь он чувствовал себя предателем. Он вдруг вспомнил о том, как обычно описывались враги в многочисленных хрониках: как грязные животные, трусы, мародёры, насильники, грабители и садисты. «Кажется, это верно для армии любой страны мира, а если кто-то обеляет свои войска, то он либо лжец, либо идиот», – решил Эберт. А ещё ему показалось, что вскоре сможет познакомиться с этим поближе.

Барон Тормотр Алм

Чтобы не столкнуться с инквизиторами, двигались они исключительно по лесу, из-за чего неоднократно терялись и долго искали дорогу, поэтому путешествие заняло вдвое больше запланированного времени. Эберт был лишён сил. Иногда казалось, что этот марш никогда не прекратится. Овощи и хлеб давно закончились, последние куски засоленного мяса размокли и испортились, а сухари покрылись плесенью. Нормальный приём пищи был два дня назад.

Ещё хотелось пить. Невыносимо хотелось пить. Эберт завидовал лошадям, которые могли утолить жажду прямо из реки. Такое человеку лучше не пробовать, если не собирается слечь с кровавым поносом. «Надо было заехать в то село и воспользоваться колодцем», – с досадой думал он.

За последнюю неделю стало теплее, у деревьев начали распускаться почки, а на небе было ни облачка. Элла сняла плащ, а Рейф шёл вообще в одной рубахе. Но Эберт по-прежнему был одет тепло. Его знобило. «Эта прогулка меня доконает», – сердился он на собственное здоровье.

Когда они вышли из леса на очередную поляну, из мрачных мыслей его вырвал удивлённый возглас Эллы. Эберт взглянул, что вызвало её восторг, и почувствовал значительное облегчение. Впереди стоял огромный серый замок.

Размеры потрясали воображение. Внешние стены были вдвое выше их собственного дома, в котором насчитывалось три этажа, если брать вместе с дозорной башенкой. А за стенами виднелся ещё более внушительный донжон.

– Рейф, ты давно там был, как там внутри, барон сможет нам помочь? – посыпались у Эллы вопросы.

– Надеюсь, поможет. А был в прошлом году зимой.

– Но вы же были на юге, ближе к центральной части острова, – удивился Эберт. Он хорошо знал об этом небольшом походе, организованном бароном Алмом. Рейф все уши прожужжал своими рассказами, как они в отряде из полусотни человек неожиданно натолкнулись на противника, а он храбро вырвался вперёд и стал рубить всех, так что его товарищи получили преимущество и победили.

– Да, но перед походом собирались именно в замке. Там было холодно, много людей, так что яблоку негде было упасть.

Приблизившись, они наконец-то увидели, что замок довольно оживлён: у моста перед воротами охрана проверяла какую-то повозку, на стенах солдаты о чём-то спорили, размахивая руками. «Здесь вся мука отвратительна и поедена жуками, я такое принимать не буду, разворачивайся», – донеслись до них слова стражника у ворот, который, видимо, отказал в покупке провианта зажиточному крестьянину.

Они протиснулись по мосту, Рейф окликнул стражника.

– Сообщи лорду Тормотру Алму о прибытии Рейфа и Эберта Аремин, наших коней пусть поставят в конюшню.

– Я никаких поручений выполнять не обязан, у меня есть чёткие указания – лишних людей не пускать внутрь замка, разворачивались бы своей дорогой.

Рейф побагровел от злости. Эберт уже начал думать, как остудить брата, пока не дошло до кровопролития.

– Сэр, Рейф Аремин, – окликнул его рыцарь, появившийся у ворот. – Я знал, что смогу увидеть вас.

– Сэр Урих, – Рейф взял себя в руки, а стражник отошёл, ситуация разрешилась. – Это мой брат Эберт и сестра Элла. Я о них рассказывал. Нам надо срочно увидеться с его милостью. Сопроводите нас?

– Сэр Урих Винен, рад знакомству, – рыцарь был довольно молод, но всё же старше их на десяток лет, высок и белокур. – С радостью отведу вас, идёмте за мной. Я надеялся, что выпью с вашим отцом. Где он?

Пройдя через двойные ворота, Эберт заметил, что замок уж слишком оживлён. Пара рыцарей раздавала приказы группе людей: «Убрать мусор и вообще всё, что может гореть, у восточной стены камни начали осыпаться – надо изнутри сделать насыпь, чтобы подпереть». На башни несли огромные чаны.

– Что здесь происходит? – спросил Эберт

– Готовимся к осаде. Подробности сообщит лорд, – ответил Урих и окликнул какого-то мальчишку. – Отведи леди Аремин к баронетте Алм, пусть она разместит её по своему усмотрению. После поставь коней и скажи конюхам, чтобы не ленились.

– Иди поешь и сразу ложись спать, поняла? – вид сестры вызывал у Эберта острую жалость: потрёпанная, исхудавшая и с лохматыми волосами. Впрочем, он выглядел даже хуже, но ему надо лично всё рассказать барону и услышать его совет и помощь.

Вход в донжон был хитрым. Путь в него пролегал через одну из крепостных башен. Надо было сначала изнутри подняться на стену, затем пройти башню насквозь, а далее пересечь узкий деревянный мост, который вёл в донжон.

На самом верху они зашли в просторный, хорошо освещённый кабинет, полностью обитый деревом. Здесь была масса народу. Прошли тихо, чтобы не мешать.

У дальней стены кабинета, склонившись над какими-то бумагами, стоял крепкий мужчина с круглым лицом, толстыми губами и короткими чёрными волосами. Эберт хоть и видел его очень давно, но сразу узнал – барон Тормотр Алм. Ему докладывал один из рыцарей.

– Мы с трудом нашли указанное количество провианта. Сейчас весна, зерна у большей части крестьян на продажу нет. Пришлось отбирать силой, но так мы их лишаем посевных, а это может обернуться голодом.

– Я понимаю их недовольство, но принц Ономаун быстро наступает, а наше войско ещё не скоро соберётся, – возразил Алм. – Нам нужно будет сидеть в осаде минимум полгода, возможно, и дольше, а еды хватит в лучшем случае на пару месяцев. Говори им, что это в счёт будущего налога.

Видно, шло военное совещание, так что им придётся подождать. Эберт сдержал стон, ведь он уже и так еле на ногах стоял. Но зато здесь было тепло – в небольшом, но богато украшенном камине ещё тлели угли.

– Я так и сказал, но они начали возмущаться ещё и тем, что налоги и подати назначаются как придётся, а судить о справедливости будут рыцари.

– И что они самоуправства захотели?! За такое сразу руби головы! Чернь должна понимать, что для благородных людей и крестьян не может быть одинаковых прав. Одни сражаются, а другие работают. Или пусть сами себя защищают, когда с юга приплывут язычники для охоты за рабами.

Такие слова у Эберта вызвали неприятные воспоминания. Конечно, он согласен с тем, что каждый должен заниматься отведённым ему свыше делом: монарх – царствовать, рыцарь – воевать, поп – молиться, крестьянин – трудиться. Вот только это разумное правило на практике приводило к прямому грабежу собственных людей. Он тяжело выдохнул, когда вспомнил сцену отъёма лошадей. Его стон привлёк внимание окружающих людей.

– Рейф, – кивком головы поприветствовал брата какой-то усатый пожилой рыцарь.

– Сэр Альбрен, рад вас видеть.

Барон наконец-то заметил их.

– О, Эберт и Рейф, хвала Освободителю, я уже начал отчаиваться, – Алм посмотрел на них весёлыми глазами, но тут же в них отразилась тревога, когда он увидел, в каком состоянии братья. – Где сэр Виланд?

– Здравствуйте, ваша милость, – начал Рейф. – Простите меня и моего брата за столь невзрачный вид, мы долго добирались. Боюсь огорчить вас: наш отец не сможет прийти ни сейчас, ни в ближайшем будущем. Мы и сами чудом ушли от напасти, но дело запутанное и странное. Хочется поговорить об этом наедине.

По виду Тормотра становилось ясно, что тот совсем не рад таким словам. Он кивнул и попросил всех оставить их на некоторое время.

Рейф начал свою историю, только когда все вышли. Рассказывал долго и подробно: как впервые увидели противников ещё в поле, но приняли за отряд отца, как те ворвались в поместье и без слов начали всех убивать, как погибло всё семейство, как они спаслись и добрались домой. Эберт сел, ему стало тяжело и больно от всего услышанного. В последнее время из-за усталости он не пытался вспомнить и проанализировать всё, что с ними происходило. Но сейчас ему вдруг захотелось, чтобы Рейф прекратил свой монолог. Но тот продолжал в деталях описывать ту резню, что учинили инквизиторы в их доме. Тормотр Алм с каждой фразой становился всё мрачнее.

– Я предполагаю, что всё было спланировано, – закончил он свой рассказ. – Инквизиция и нападавшие ряженные договорились о своих действиях. Они знали расположение комнат, число боевых слуг и время, когда Виланд вернётся со своей службы. Между нападением на Данканов и нас прошло около суток, так что отряд был выслан заранее.

Рейф замолчал. Барон Алм не торопился ни с ответом, ни с вопросами.

– Мы в замешательстве, – наконец, не выдержал Рейф. – Если вы знаете хоть что-то и можете нам…

– Я понял тебя, – Алм поднял руку, призывая его к спокойствию. – Эберт, как твоё здоровье?

– Паршиво.

– Эй, там, стража, – крикнул Тормотр, вошёл охранник. – Анкер ещё не вернулся?

– Нет, ваша милость.

– Иди к сэру Керту и скажи, я получил сведенья, что его сын в опасности, пусть немедленно отправляется вслед за ним, а если с ним что-то случилось, то пускай выполнит миссию за него, – стражник непонимающе уставился на барона. – Иди, он всё поймёт.

Эберт пытался осознать, что сейчас произошло.

– Раз Валери и Виланд Аремин у инквизиции, то хочу спросить, был ли повод? – раздался тихий голос Тормотра. Эберт украдкой взглянул на лорда. А тот смотрел прямо на него.

– Не знаю, – он отвёл взгляд. Да и что можно было сказать?

– Ты не умеешь врать, – сухо подытожил барон.

– Ваша милость, – вдруг Эберта осенило. – Вы ведь знаете, что происходит и что это было за нападение! Так скажите нам!

– Нет, Эберт, и не проси, – резко ответил Тормотр. – Извините оба, но это королевский секрет и тайна Святой Церкви. Дело государственной важности, так что никакие доводы здесь не помогут.

Эберт застыл, не понимая, что сказать и как уговорить лорда. А потом ему вдруг пришла одна мысль, от которой ему стало по-настоящему плохо. Дело ведь не в колдовстве! И инквизиторы приезжали не за мамой, а за отцом. А её взяли после обыска дома и обнаружения книг. И проблема вовсе не в магии, а в том артефакте, что охранял папа, и в государственной измене. За такое не сошлют в монастырь и не отрубят голову. Даже смерть на костре будет милосердием. За это принято лишать дворянства весь род, разрывать человека на части лошадьми на центральной площади столицы, а останки отдавать на поругание толпе. И откупиться не получится.