Мальчик (и) Дракон бесплатное чтение

Пролог

Будущая леди Шверт вздрогнула, ощутив тяжëлое прикосновение чужой ладони. Широкая мужская рука с длинными чëрными когтями собственнически провела по еë плечу, прошлась по шее и замерла на лопатках, посылая волны мелких неприятных мурашек.

– Значит, это твоë окончательное решение?

Она усилием воли подавила дрожь, заставляя себя оставаться на месте. Нужно было потерпеть ещë чуть-чуть, и вскоре всë, что происходило в волшебной башне, станет лишь далëким сном.

– Это то, о чëм я прошу вас, мой господин. Моя семья нуждается во мне.

Конечно же, она сама пришла сюда и хозяин башни выполнил обещанное, так что жаловаться и возмущаться не было никакого смысла. Тем не менее она совершенно не хотела оставаться здесь. У всего есть своя цена – она свою уже заплатила в полной мере.

– Тогда иди. Но помни, что сделка не имеет сроков. Ты просила магию, и я дал тебе еë. Взамен…

Будущая леди Шверт решительно перебила своего собеседника:

– Я знаю. Не волнуйтесь – не будет ни дня, когда я пожалею о своëм решении. И моя семья, мой муж и все мои потомки будут вечно помнить о том, что вы для нас сделали.

Хозяин волшебной башни ничего не ответил, задумчиво наблюдая, как его собеседница бежала вниз, возвращаясь в мир людей. Через несколько месяцев она выйдет замуж за Первого Рыцаря, а потом всю жизнь будет помогать ему защищать Верлихкайр с помощью своей невероятной магии. Леди Шверт войдёт в историю как великая волшебница, а все её потомки получат титул Рыцарей-Чародеев.

Его это не волновало – потеряв интерес к происходящему снаружи, он развернулся и исчез в недрах волшебной башни.

Один

Плотно сомкнутые глаза опалило красным, Джас вздрогнул и проснулся.

Как и всегда, в его окно светило солнце – оно пробивалось сквозь мутное стекло, падая прямо на неровный, уже несколько недель немытый дощатый пол, медленно проходило сквозь разбросанную одежду и шарики из мусора, пока наконец-то не добиралось до кровати, ослепляя единственного обитателя.

Спать хотелось неимоверно, но Джаспер уже давно отучил себя от бесполезной привычки нежиться в постели. Одним рывком приняв вертикальное положение и случайно сбросив на пол целую гору одежды, он усилием воли отогнал от себя сон и встал, начиная свой новый день.

Утренние ритуалы были настолько привычными, что Джас проделывал их автоматически. Он прошёлся по небольшой каморке, больше года являющейся его комнатой, отрыл более-менее чистые штаны и толстовку, положил мясные консервы в широкую миску с почти стёршейся надписью «Джульетта», перекинул штопаную сумку через плечо и вышел на улицу. Всё это заняло не больше двадцати минут – как и всё время, что они жили на чердаке в старом здании под снос.

Город жил своей жизнью, и хмурый парень в потёртой толстовке удивительно хорошо вписывался в эту повседневную суету. Возможно, дело было в не совсем благополучном районе – здесь никого не смущал ни его возраст, ни внешность, ни размер кошелька. Это в колледже могли коситься на его длинные волосы, небрежно собранные в высокий хвост, или требовать свести татуировки. Тем не менее редкий цвет глаз (которые на самом деле были самыми обычными – карими, но из-за причудливого генетического совпадения выглядели оранжево-жёлтыми, как янтарь) приносил Джасу неприятности ещё со школы, так что у него был иммунитет ко всем нападкам в сторону своей внешности. Если бы он знал своего папашу, он бы непременно сказал ему за это спасибо, но мама не помнила даже его имени. Джас знал лишь, что очень похож на него внешне. Сам он предполагал, что это был какой-то метис или даже чистокровный мигрант-индеец – в пользу этой теории говорили глаза и густые, иссиня-чёрные, идеально прямые и слишком быстро жирнящиеся волосы. Джас пришёл к этому выводу в пятнадцать, когда впервые попытался решить их семейные проблемы – довольно скоро выяснилось, что за расовую принадлежность не платят, и вопросы к папаше окончательно утратили свою актуальность.

К своим почти девятнадцати Джаспер Маккензи мог похвастаться двумя забитыми рукавами, шикарной косой до копчика (чертовски толстой даже при условии, что он брил нижнюю половину головы), небольшими проблемами с законом и поступлением по квоте, которая позволяла ему учиться бесплатно. Он определённо считал, что жизнь потихоньку налаживается и все несогласные могли катиться к чёрту. Нет, ну серьёзно – как татуировки влияют на его средний балл? И это профессора ещё не знают, что Джас начал брить нижнюю часть головы, потому что изначально хотел забить шею и череп…

Телефон завибрировал, сообщая, что его сменщик заболел и парню придётся выходить вне графика. Это было плохо – придётся идти сразу со второй работы, но у Джаса не было лишних денег, чтобы отказываться. Что ж, придётся в очередной раз жертвовать сном, потому что ему в любом случае нужно будет сделать всё домашнее задание. Колледж всегда был в приоритете, и Джаспер должен был закончить его любой ценой – сейчас, пока он был достаточно молод, здоровьем можно было немного пожертвовать.

Город постепенно просыпался и вступал в новый день. Как и всегда, Джас перемещался пешком, предпочитая сэкономить на общественном транспорте, и мог наглядно наблюдать, как меняется окружающая действительность. Дороги становились всё чище, а дома ярче и новее, люди носили всё более изысканную и стильную одежду, а взглядов становилось всё больше и больше. Джаспера это не смущало – он знал, на что шёл, в конце концов.

Парень уже добрался до центрального входа, когда привычный ритуал разрушился – кто-то окликнул его, когда Джас уже тянул на себя ручку от тяжёлой, массивной входной двери. На контакт вышли именно те, кого Джаспер ненавидел больше всего – лощёные и ухоженные снобы из хорошей семьи, которые стриглись у частных мастеров и носили шикарные костюмы, изготовленные на заказ. Послать бы их к дьяволу – но колледж, в котором он учился, был частью Центрального государственного института, и на самом деле два лощёных сноба выглядели гораздо более уместно, чем хмурый неформал вроде него. Нет, он совершенно не хотел неприятностей – лучше потерпеть, чем потом вылететь отсюда из-за жалобы этих благополучных богатеев.

– Чего надо? – Джас смерил взглядов двоих парней, один из которых явно искупался в отбеливателе, а второй косил под спецагента из старых фильмов. Снобы молчали – бледный, светлоглазый и светловолосый вопросительно смотрел на своего высокого товарища в солнцезащитных очках. «Спецагент» о чём-то думал, а потом вдруг сделал шаг вперёд и широко улыбнулся, будто встретил старого знакомого.

– О, ничего особенного, – дружелюбие сноба в чёрных очках было настолько внезапным и неуместным, что Джасперу невольно захотелось отступить, увеличивая дистанцию, – мы студенты-международники из другого филиала, но теперь наш факультет тоже обучается здесь. Я Бастиан, а это Теодор. А ты?..

– А я не студент, – нарочито радостные интонации ухоженного сноба напрягали Джаса всё сильнее и сильнее, и он решил прекратить этот странный диалог самым простым способом: – И я опаздываю. Хорошего дня.

К удивлению, тот, кто представился Бастианом, ничего не сказал – только хмыкнул, как будто парень поступил именно так, как от него ожидали. В этом странном молчании Джаспер потянул на себя тяжёлую дверь и вошел внутрь, протянул охраннику свой пропуск и свернул в коридор, ведущий к нужной ему аудитории.

Два странных сноба остались на улице, и Джас до самого конца чувствовал на себе их любопытные, изучающие взгляды.

– Зачем ты к нему пристал? – Тео с любопытством глянул на своего лучшего друга. Ему всегда казалось, что он хорошо знает Бастиана, но иногда парень делал очень странные вещи. Как сейчас, например.

– Потому что мне нужно было задержать его, чтобы проверить своё предположение, – Бас взъерошил волосы, ещё раз хмыкнул и поудобнее перехватил свой дипломат с тетрадками и учебниками, – которое, кстати, полностью подтвердилось.

– Ты о чём? – Теодор послушно двинулся следом, хотя пары, посвящённые международным отношениям в сфере экологии, интересовали его в последнюю очередь.

– О том, что это был мой брат, – Бастиан сделал ещё несколько шагов, прежде чем понял, что Тео остался на месте. Кажется, его подопечного хватил удар, так что Басу пришлось пояснить свою мысль: – Возможно, двоюродный или троюродный. Но он точно мой кровный родственник.

– Бас… – Теодор тяжело сглотнул, с трудом подбирая слова. Он просто не мог поверить, что его лучший друг такой идиот. – То, что у вас похожие глаза…

– Дело не в глазах, хотя они тоже очень характерные. Ты что, не заметил? Это же моя хмурая копия, – Бас снова остановился и снял солнцезащитные очки, предлагая подопечному присмотреться получше. Янтарные глаза на секунду вспыхнули жёлтым, а потревоженные дужками иссиня-чёрные волосы послушно вернулись в исходное положение. Тео скептически покачал головой, всем своим видом показывая, что он не согласен.

– Тебя вводит в заблуждение его одежда, причёска и злобный взгляд. Но ты видел его скулы? Брови? Нос? – свободной рукой Бастиан водил по своему лицу, и даже Тео был вынужден согласиться, что какое-то сходство имеется. – Ты знаешь мою семью, Теодор Сильван. Мы все на одно лицо, и даже твой отец может путать моих многочисленных дядей.

– Может, просто совпадение? – Тео обречённо вздохнул, уже самостоятельно инициируя движение в сторону их учебных аудиторий. – Или очень дальний внучатый племянник-оригинал?

– Невозможно, – Бастиан Шверт фыркнул, словно его подопечный сказал очевидную глупость. – У нас не бывает «дальних внучатых племянников», и я бы в любом случае знал о нём, а он знал бы обо мне. Это мой брат, Теодор. И теперь мне нужно вернуть его домой.

Два

Всё-таки общие предметы были совершенно невыносимыми. Нет, у Джаса никогда не возникало мыслей бросить учёбу, он любил свой колледж, любил бухгалтерское дело и был полностью доволен тем, во что ему удалось превратить свою жизнь – но обязательные дисциплины на базе Центрального института неизменно нагоняли на него тоску. Спина немного ныла после ночной смены, голова была на редкость тяжёлой, и думать после двух суток без сна было решительно невозможно. Джаспер Маккензи успокаивал себя тем, что можно сделать домашние задания уже сейчас, на паре по истории, так что на выходных у него появится чуть больше свободного времени. Правда, поспать всё равно не удастся (нужно нормально погулять с Джульеттой), но, по крайней мере, его голова перестанет болеть от перегрузки информацией. Это всего лишь рутина – он уже почти привык.

Впрочем, было кое-что, что сбивало парня с рассказа лектора о внутреннем государственном устройстве. Два сноба-международника, которые испортили ему настроение пару дней назад, сидели в большой лекционной аудитории, и Джас то и дело ощущал на себе пристальный взгляд того, кто представился Бастианом. Стоило парню поднять глаза, как сноб в затемнённых очках широко улыбался и его лицо становилось настолько восторженно-дружелюбным, что Джаса почти тошнило от приторности и фальши. Этот сноб явно что-то от него хотел – а у Джаспера Маккензи всю жизнь была ментальная аллергия на такие дешёвые манипуляции.

Высокий худощавый старик в выцветшем свитере продолжал читать лекцию, не поднимая взгляда от старой тетради с цветными закладками на полях. Он рассказывал то, что каждый и так знал с детства – что им посчастливилось жить в прекрасной стране с победившей монархией, где королевская семья была не только номинальным символом, но и реальной политической единицей. Снова звучали фамилии знатных дворянских семей, которые по негласной традиции отвечали за определённые министерства, и в очередной раз были упомянуты Рыцари-Чародеи, чья преданность короне и стране поражала воображение. Джас слышал всё это уже тысячу раз: про то, что любой может подать прошение, которое непременно будет рассмотрено и учтено, что дворяне большую часть жизни проводят среди простых людей и что все государственные программы, такие как возможность бесплатно обучаться в колледже при Центральном институте, совершенно добровольно оплачиваются из их сокровищниц. Лично он учился за счёт семьи Министра Финансов (и разумеется, был ему за это благодарен), но в тысячный раз слушать, насколько потрясающая у них страна, совершенно не хотелось.

Довольно скоро монотонный голос лектора окончательно ушёл на второй план, и Джаспер сосредоточился на тексте своего домашнего задания. Сосед по столу мечтательно вздохнул, что было бы здорово родиться дворянином, но Маккензи пропустил эту фразу мимо ушей. Телефон завибрировал, и на экране высветилось предложение о небольшой халтурке, Джас быстро написал, что согласен, и вернулся к учёбе. Нет, всё-таки погулять с Джульеттой не получится – зато, возможно, удастся купить ей нормального мяса.

– Подожди!

Хмурый парень в потёртой толстовке замер, а потом всё-таки повернулся, смотря на Бастиана с откровенной неприязнью и частично смирением. Вроде как его звали Джас, он имел репутацию «маргинала, вставшего на путь исправления», условную судимость и кучу каких-то работ, из-за которых периодически прогуливал занятия. Если бы это услышал Теодор, он бы пришёл в ужас – к счастью, его подопечный пребывал в счастливом неведении, а Баса интересовала лишь кровь, текущая в чужих венах.

– Чего надо? – как и в прошлый раз, студент колледжа неохотно вступил с ними в диалог, всем своим видом показывая, что он думает о международниках.

– Угостить тебя кофе, конечно же, – Бастиан сориентировался мгновенно, оказываясь рядом с братом и подхватывая его под локоть. Сразу стало ясно, что Джас на пару лет моложе, но выше, шире в плечах и немного массивнее. – И обедом, но от еды из наших рук ты откажешься. И я в любом случае поговорю с тобой, так что согласиться будет проще и быстрее.

Теодор поперхнулся воздухом, с ужасом переводя взгляд со своего лучшего друга на неопрятного маргинала и обратно. Он был уверен, что хмурый парень в потёртой толстовке сейчас пошлёт их куда подальше, но тот только закатил глаза, цокнул и заявил, что у него всего лишь двадцать минут. Наверное, просто хотел выпить кофе за чужой счёт – своих денег у него явно не водилось.

По негласной традиции, платил всегда Тео, и он не успел намекнуть Бастиану, что не желает отдавать деньги за кого-то ещё. Сам Бас почему-то этого не отследил, хотя обычно очень хорошо предугадывал, о чём думал и чего хотел его неизменный спутник – он широко улыбнулся, как будто их «третий лишний» уже согласился с тем, что ему сказали, и предложил сходить в столовую главного корпуса. Потом друг набрал каких-то нелепых закусок, лично сделал хмурому парню кофе и потащил его к лучшему столику с шикарным видом, оставляя Теодора на кассе. Немного подумав, Тео всё-таки решил его простить – иногда Бастиану приходили довольно странные решения, но их дружба всегда стояла выше такой мелочности.

Наконец, все трое уселись и разложили еду на столе. Хмурый парень демонстративно снял толстовку, позволяя двум товарищам разглядеть витиеватые узоры татуировок на своих руках, и вопросительно поднял бровь, действительно становясь похожим на Баса как две капли воды.

– Тогда не будем медлить, – лёгким движением Бастиан снял свои очки, а потом наклонился вперёд и многозначительно улыбнулся, – знаешь, зачем я тебя позвал?

– Начинаю догадываться. – Судя по всему, до этого момента родство было очевидно только Басу и их «третий лишний» переживал примерно тот же спектр эмоций, что и Теодор, когда друг в первый раз сообщил ему о своих намерениях.

– Тогда представься – и добро пожаловать в семью. – Хмурый парень поперхнулся, Бас дождался, пока он откашляется, и радостно добавил: – Брат Джас.

– Чего?! – Джас вытаращился на собеседника, пытаясь вздохнуть. – Ты серьёзно считаешь, что я твой брат, потому что у нас глаза похожие? Ты что, идиот?

В этот момент Теодор вдруг понял, что этот Джас не такой уж плохой парень и у них есть все шансы поладить. Бастиан улыбнулся ещё шире.

– И это тоже. Но я уверен, что ты мой брат и что твоим отцом является либо мой отец, либо кто-то из наших многочисленных дядей. А Джас – это полное имя или сокращение?

– Сокращение, – их незваный гость наконец-то смог перевести дыхание, и вместе с ним вернулось и спокойствие, – вывод интересный, но нелепый и совершенно абсурдный. И ты ничего не знаешь обо мне.

– О, мне и не нужно ничего о тебе знать. Тем не менее я знаю гораздо больше, чем ты думаешь, – настроение Баса снова резко изменилось. Внезапно его лицо окаменело и с него словно стекли все эмоции, а глаза посветлели и стали почти желтыми, как флуоресцентные линзы, которые продавались на карнавал. – Ты результат случайной связи, приятного приключения на одну ночь, и твоя мать даже не знала имени того человека, от которого ты был зачат. В детстве ты рос гораздо быстрее своих сверстников, любил кусаться, был громким и слишком активным, а ещё с трудом понимал и воспроизводил человеческую речь. Если твоя мать и обращалась за помощью, врачи ничего не могли сделать, потому что периоды, когда ты физически не мог оставаться на одном месте, хаотично сменялись на часовые сидения над книгами. Ты наверняка был одним из худших по успеваемости, пока буквально за день не освоил всю школьную программу, которую от тебя требовали. У тебя железное здоровье, но периодически сильно болит голова, и у тебя есть что-то, ради чего ты можешь перерезать нам глотки здесь и сейчас. О, а ещё ты волшебник, но пока что не знаешь об этом. Точнее, Чародей.

Если сначала Джас выглядел расслабленным, пусть и недовольным, то с каждым новым словом Бастиана он напрягался, становясь всё мрачнее и мрачнее. Под конец он тяжело дышал, и Тео видел, как под кожей бугрились и играли желваки, словно парень с трудом сдерживался от того, чтобы напасть.

– Хорошая попытка, Бастиан-как-там-тебя. Жаль, что безуспешная. И ты действительно ничего обо мне не знаешь.

Джас встал, почему-то выглядя гораздо больше, чем раньше, подхватил свою толстовку и направился к выходу. Недопитый кофе остался стоять на подносе, и Бастиан совершенно спокойно взял чужую кружку и сделал большой глоток, не испытывая ни капли брезгливости. Как и в прошлый раз, Бас проводил хмурого парня взглядом и лишь после того, как дверь захлопнулась, стал прежним – весёлым, улыбчивым, немного нелепым и добрым человеком, которого Теодор знал всю жизнь.

– Прости за это, – Бастиан мягко улыбнулся, а потом виновато вздохнул, – мой младший брат ещё не стал полноценной частью семьи, а уже доставляет одни неприятности.

Три

Музыка грохотала, и тягучая головная боль, расползающаяся от затылка, пульсировала вместе с ней. Джаспер Маккензи привычно не обращал на неё внимания – его голова болела каждый раз, когда он оказывался в полуподвальном помещении с кучей людей и светомузыкой. Что важнее, за работу барменом хорошо платили, так что Джас был готов выходить на смену каждую ночь, если потребуется. К тому же клуб ему нравился – здесь его глаза, зрение и слух перегружались настолько, что в какой-то момент парень просто переставал ощущать реальность. И в этом состоянии, когда это уже не ты, не здесь и не сейчас, в месте, где громкая музыка заглушает даже самые истошные крики, а хаотичные прыжки и взмахи конечностей считались танцем, он мог позволить себе пожить хотя бы пару минут. Потому что в этом «не ты» не было двух постоянных работ и кучи подработок, из-за которых он не спал по несколько дней, не было учёбы, от которой уже крошились зубы, не было воспоминаний о детстве, не было чердака в доме под снос. Не было даже Джульетты – единственной, кого Джас по-настоящему любил даже в те моменты, когда от всей души ненавидел.

Мысли о Джульетте всегда возвращали его в реальность, из которой он так хотел убежать. Наверное, потому, что тем самым «чем-то, ради чего ты перережешь нам глотки здесь и сейчас» была именно она – ради неё Джас горбатился на всех своих работах, ради неё поступил в колледж и ради неё снимал их маленькое жильё, для жизни особо не предназначенное. Так что Джаспер никогда не бросит Джульетту, и ему всегда было невыносимо отвратительно, что он отдыхает от неё в своих мечтах.

Но сегодня у Джаса даже не было возможности спокойно поорать – он собирался проработать всю ночь, а потом помочь с разгрузкой и доставить парочку посылок. Затем он, как обычно, забежит домой, покормит Джульетту и пойдёт учиться в колледж, а вечером поспит пару часов и заступит на смену в круглосуточный магазин. Это всё уже давно стало рутиной, привычным алгоритмом, созданным больше года назад. Джасперу Маккензи как отлаженному механизму нужно было проработать ещё несколько лет – потом его распределят в какой-нибудь отдалённый город, испытывающий острую нехватку бухгалтеров, он купит старый полуразвалившийся дом с огромной территорией, на которой Джульетта сможет нормально бегать, и всё наконец-то будет хорошо. Слышишь, Джас? Осталось потерпеть совсем немного.

Как и всегда, около барной стойки было довольно людно. Завсегдатаи надирались, девочки строили глазки и томно спрашивали, что значат его татуировки. Джас всегда отвечал правду, что ничего – он набивал их в тот период жизни, когда не было сил даже смотреть на эскизы. Случайные связи его совершенно не интересовали – на них не было ни времени, ни сил.

Иногда управляющий говорил ему, что так нельзя. Что только красивая мордашка и невероятная генетика папаши-индейца спасали его от репутации наркомана, потому что с его образом жизни он давно должен был превратиться в вечно трясущегося, красноглазого скелетоподобного монстра, умирающего на больничной койке. Иногда находились девчонки, которые пытались его «спасать». Иногда у него появлялись друзья.

Увы, так уж вышло, что в мире Джаспера Маккензи существовала только Джульетта.

Эта смена ничем не отличалась от десятка других, так что Джас сразу же удалил её из памяти. Пьяница, разливший виски, короткая драка… Рутина. Обычная, серая, липкая настолько, что иногда Джаспер ощущал себя мухой, увязшей в этой паутине.

– Джас, пойдёшь?

Парень вздрогнул, выныривая из своего трансового состояния. Кажется, его смена закончилась – диджей поставил традиционную «последнюю песню», люди потихоньку расходились, и ему осталось только прибраться и выкинуть мусор, прежде чем уходить в новый день. Джаспер быстро окинул взглядом своё рабочее место и обнаружил, что уже убрал всё, что должно было быть убрано. Это значило, что бармену действительно осталось лишь выкинуть мусор и он мог быть свободен.

– Да, пошли.

Официант, позвавший парня на улицу, радостно кивнул и вытащил из пачки две сигареты, собираясь угостить их хмурого, необщительного бармена. Джас благодарно кивнул, забирая из холодильника два сэндвича и пряча их в толстовку.

Мусорные баки находились неподалёку и были главным местом встречи всех сотрудников на этой улице. Сейчас, когда горизонт уже потихоньку светлел, но солнце ещё не встало, почти все официанты, бармены и повара тащили в этот переулок огромные чёрные мешки, а после курили по сигаретке и разбегались по своим делам, чтобы снова встретиться здесь через несколько дней. Джаспер, постоянно выходящий на чужие смены, знал почти всех, а они помнили и знали его.

– Держи, – официант протянул парню сигарету, а потом прислонился к изрисованной кирпичной стене и начал чиркать зажигалкой, – отлично поработали сегодня.

– Спасибо. Прости, – Джаспер терпеливо дождался, пока никотиновая палочка его напарника не начнёт тлеть, и сел на холодный бордюрный камень. Здания сразу начали казаться больше, небо приобрело глубину, а плывущие облака давали непередаваемое ощущение собственной незначительности в огромном мире. – Ты прав. Хорошая работа.

– Не извиняйся, – как и всегда, официант махнул рукой, показывая, что всё в порядке, – слышал, что это твоя третья смена подряд, так что я просто рад видеть тебя в здравом уме и адекватном сознании.

Джаспер усмехнулся. Он не курил уже довольно давно, и никотин подарил ему слабость и головокружение. Будь у него больше денег, он бы курил по две пачки в день, до рвоты и мигреней, но бюджет последнего поколения семьи Маккензи был очень ограничен, и тратиться на нечто бесполезное и непродуктивное было бессмысленно. Поэтому Джас курил только тогда, когда кто-то был готов с ним поделиться, и всегда извинялся из-за того, что не сможет ответить тем же. Но люди действительно были куда лучше, чем кажется на первый взгляд – напарник, например, просто покупал запасную пачку.

Прикинув, сколько времени у него осталось, Джас отказался от второй сигареты и вытащил холодный сэндвич, срок годности которого закончился несколько часов назад. Тостовый хлеб размок, сыр задохнулся, и его аромат смешался с запахом самой дешёвой колбасы, но это всё ещё было съедобно, а Джаспер Маккензи был совсем непривередливым. Так что он медленно жевал то, что завсегдатаи клуба не захотели покупать, вдыхал запах чужих сигарет с привкусом пищевой помойки и смотрел на облака, медленно розовеющие под лучами приближающегося рассвета. Переулок был наполнен сонной, немного ленивой тишиной, в которой вязли звуки просыпающегося города. Иногда её дополняли тихие разговоры, хлопающие двери и периодическое чирканье зажигалок, и Джасу почти хотелось, чтобы это мгновение никогда не кончалось.

Телефон завибрировал, показывая адрес склада, куда стекались все жаворонки, желающие быстро подзаработать денег. Джас быстро ответил, что скоро будет, в два укуса прикончил свой ужин, завтрак и, возможно, обед, ещё раз поблагодарил официанта из своего клуба и двинулся в путь.

– Ты уже рассказал им?

Бас отвлёкся от выбора тарталетки и перевёл взгляд на Теодора, совершенно не понимая, о чём говорит его подопечный. Они коротали эту ночь на очередном торжественном приёме в шикарном дворце, признанном «историческим памятником» в обществе людей, чьи титулы были настолько громоздкими, что уже переставали хоть что-то значить, и Бастиан Шверт не очень понимал, что именно он должен был сообщить «цвету нации».

– Я про твоего «брата». – Тео на секунду отвлёкся, вежливо раскланявшись с очередным дворянином, но вскоре снова повернулся к своему лучшему другу.

– А, ты про Джаса, – Бастиан радостно улыбнулся, словно одна мысль о хмуром парне в старой толстовке доставляла ему радость. Наконец определившись, он взял тарталетку с подноса, сделал один укус, поморщился и выкинул остатки в ближайшую мусорку. – Сказать по правде, пока нет.

– То есть всё-таки есть шанс, что мы с ним правы и вы не родственники? – Теодор подтолкнул к другу блюдо с нарезкой, а сам потянулся за морепродуктами. – Кстати, он ответил тебе моими словами. Видят предки, я готов простить ему обед только из-за этого.

– Я переведу тебе деньги, если хочешь, – Бас произнёс это как само собой разумеющееся, мыслями пребывая где-то далеко. Как и всегда, он цепко следил за остальными гостями, готовясь броситься в бой. Периодически его глаза натыкались на других представителей семейства Шверт – тогда мужчины обменивались многозначительными взглядами и продолжали наблюдение.

С Тео такой номер не прошёл. Увидев, что парень стоит, многозначительно скрестив руки на груди, Бас был вынужден ответить:

– Нет, наше родство неоспоримо, клянусь леди-прародительницей. Всё дело в моём тщеславии. Мы слишком дорожим каждым членом нашей семьи, и появление нового брата станет целым событием. Так что я эгоистично хочу сам привести его в дом, без посторонней помощи.

– А ты не думал, что твои родственники не захотят его видеть? – Мимо прошло старшее поколение Сильванов и Швертов, и Тео дружелюбно кивнул своей тёте, а Бас согнулся так низко, что мог бы достать до пола вытянутой рукой. – Потому что если ты прав, то он может быть ошибкой молодости, а таким вещам иногда лучше оставаться похороненными. Вдруг он действительно твой брат? Только представь, каково будет твоей матери!

Но Бастиан лишь рассмеялся, словно чувства леди Шверт (замечательной и очень доброй женщины, которая когда-то помогала Тео с домашними заданиями) совершенно не имели значения.

– Он мой брат, Теодор Сильван. И он Рыцарь-Чародей, а это гораздо важнее клятв, измен и супружеских взаимоотношеннй.

Четыре

Больше всего на свете Джас боялся, что Джульетта заболеет. Он всегда тщательно следил за тем, что она ест и сколько пьёт, держал в чистоте её подстилку и регулярно осматривал, чтобы на Джул не было сыпи, перхоти или чего-то ещё. И большую часть времени всё было в полном порядке, но иногда ему всё-таки казалось, что что-то не так – как сейчас, например, когда Джульетта носилась по лесу не так охотно, как обычно.

– Джули, нет. Пожалуйста, будь в полном порядке, – Джаспер пробормотал это себе под нос, а потом засвистел, подзывая резвящуюся Джульетту к себе. Она как раз меланхолично жевала резиновый мячик, лёжа на боку, и явно задумалась на несколько секунд, но вскоре встала и медленно побрела в его сторону. Джас знал, что Джул его послушается – он убил кучу времени на её воспитание. Джульетта знала больше сорока команд и почти никогда не сопротивлялась, зная, что за выполненный трюк ей дадут кусочек мяса.

– Продажная ты душонка. – Сырая говядина моментально исчезла с руки Джаса, он слабо улыбнулся и погладил Джульетту по голове. – Признавайся, кого ты любишь больше, м? Меня или несчастных коров?

Джул глянула на парня так, словно понимала, о чём он говорит, и ласково ткнулась носом в его раскрытую ладонь. По поляне разлилось мурчание, и Джаспер осторожно опустился на корточки, собираясь проверить свои предположения. Если Джульетта болеет, это катастрофа, потому что он просто не сможет её вылечить. Парень передёрнулся, ощущая, как кровь стынет в венах, а под рёбрами стремительно разрастается и пульсирует ледяной комок – ничто в этом мире не пугало его так сильно, как риск потерять Джульетту. Всё, что было в его жизни, он пережил лишь для того, чтобы с ней всё было в порядке. Но что, если не в порядке она сама?

Неумелый осмотр не выявил никаких проблем. У Джульетты не болел живот, она не хромала, зубы были на месте, а суставы сгибались в правильную сторону. Возможно, она просто отвыкла от долгих прогулок, потому что у Джаса вечно не хватало времени.

– Ты в порядке, Джули? Ты же не будешь меня пугать? Если с тобой что-то случится, я не переживу. В одну могилу ляжем, так и знай. – Но Джульетта только сыто мурчала, подставляя Джасу пузико и втираясь спиной в землю от удовольствия.

– Ладно, ладно, – не найдя повода для беспокойства, Джаспер встал, а потом вытащил ещё один резиновый мячик и помахал им в воздухе. Джульетта тут же перевернулась, заняла ожидающую стойку и начала пристально следить за своей любимой игрушкой. – Ещё пара бросков и пойдём бродить, идёт? Знаешь, насколько полезна ходьба?

Лес тихонько шумел, в воздухе пахло кислородом и сыростью, а Джульетта покорно отдала все мячики и теперь развлекала себя охотой на кротов. Джаспер медленно шёл вперёд, точно зная, что она будет в порядке – Джул действительно старалась держаться в пределах двух метров и изредка приближалась вплотную, потираясь о его ноги и выпрашивая мясо.

– Много нельзя, так что не проси, – Джас выбрал самый маленький кусочек и подбросил его в воздух, позволяя Джул поймать его на лету, – всё, это последний. Последний, слышишь? Нам ещё домой ехать, а ты ненавидишь поезда. Если сейчас всё съешь, чем мне тебя успокаивать?

Но Джульетта была слишком занята охотой на кротов, чтобы реагировать на его слова. Джаспер не обижался – ей стоило нагуляться на неделю вперёд, чтобы не доставлять беспокойства другим обитателям их дома под снос. Дорога в пригородный лес была целым приключением, но Джас безропотно выучил все маршруты, точно знал, на какой станции можно незаметно пролезть зайцем, и уже почти не задыхался, когда им с Джульеттой приходилось убегать от сотрудников правоохранительных органов. Вернее, бегать приходилось ему – Джул в этот момент спокойно сидела в самодельной переноске, сшитой из старого походного рюкзака. Жизнь Джул вообще была довольно спокойной и комфортной, и иногда Джас ловил себя на мысли, что немного завидует. |

– Прости, малышка, но нам пора возвращаться, – Джаспер с сожалением посмотрел на часы, понимая, что они гуляли гораздо дольше, чем рассчитывали, – мне нужно идти на работу, чтобы мы могли что-то есть и где-то спать. Полы сами себя не отмоют, знаешь ли. Будешь скучать, Джули? Будешь по мне скучать?

Если бы кто-то из его знакомых увидел, как Джаспер Маккензи с нелепой улыбкой произносит подобные глупости, он бы не поверил своим органам чувств. Джас и сам не верил на самом деле, но раз за разом находил в себе силы на ласковые слова, потому что Джульетта зажигала в нём всё самое светлое и тёплое, что ещё осталось. И даже то, как безропотно она залезала в переноску, полностью доверяя ему свою жизнь, придавало Джасперу уверенности.

– Потерпи ещё чуть-чуть, моя славная Джули. Ещё буквально пара лет, и мы с тобой наконец-то будем свободны и счастливы.

– Спасибо, огромное вам спасибо! – Бастиан Шверт восторженно улыбнулся, словно учебная часть Центрального института была лучшим местом на свете.

– Всё в порядке, – работница покраснела и смущённо засмеялась, явно наслаждаясь вниманием молодого студента и боясь признаться в этом даже самой себе, – с документами всегда так. Поверьте, у нас ничего не теряется. Просто очень медленно ищется.

Бас запрокинул голову и рассмеялся, словно незамысловатая шутка была лучшей из всех, что он слышал в своей жизни. Работница смутилась ещё сильнее, быстро отворачиваясь к компьютеру – печатать выписку, за которой студент-международник и пришёл в учебную часть. Стоило этому случиться, с лица Бастиана мигом стекли все эмоции, а глаза блеснули жёлтым. Не меняя позы, он вытянул руку вбок и начал быстро перебирать учебные карточки колледжа, ища человека, чьё имя начиналось на «Дж». Если он учился от Министра Финансов, то его личное дело должно было быть где-то здесь, и довольно скоро Бас нашёл нужную ему кипу бумаг, аккуратно скреплённую степлером.

– Вот. Если будут ещё какие-то вопросы… – работница украдкой глянула на студента, который с осторожностью и почти благоговением взял нужную ему выписку. Будущий лорд Шверт поймал её взгляд и снова растёкся в благодарностях. – Если хотите, можете присесть в читальном зале и там уже сверить все данные. Потом просто подойдёте ко мне, и мы уже всё решим. Это соседняя комната, по коридору направо.

Лицо Бастиана снова озарила широкая улыбка, он осторожно убрал полученную бумагу в картонную папку и пообещал вернуться как можно скорее. Потом парень быстро переместился в читальный зал, выбрал самый неприметный уголок, не попадающий под обзор видеокамер, и осторожно выудил свой трофей. Если он прав в своих расчётах, у него чуть больше двадцати минут – потом Тео закончит конспектировать лекцию, и парень должен будет вернуться к своим основным обязанностям. К счастью, Шверту этого было достаточно – он поправил свои затемнённые очки и погрузился в увлекательное чтиво под названием «Джаспер Маккензи».

Пять

Брендовый футляр для очков опустился прямо на конспект, причудливо бликуя в свете ламп из-за чередования кожаных и бархатных вставок. Джаспер вздрогнул, отвлекаясь от расчётов, и медленно поднял голову, чтобы увидеть широко улыбающегося Баса.

– Дарю.

Джас стиснул зубы, с трудом сдерживаясь от того, чтобы зашипеть на непрошеного гостя. У них был большой обеденный перерыв, который парень использовал, чтобы сделать часть домашнего задания, и каждая секунда промедления лишала его вечернего сна перед сменой. Только давно выученный урок о том, что злость на богатеньких мальчиков обернётся проблемами, удерживал Джаспера от того, чтобы послать Бастиана куда подальше.

– Спасибо, не нуждаюсь. – Маккензи костяшками пальцев отодвинул футляр с тетради, невольно прикидывая, сколько денег сейчас перед ним. Вполне возможно, что стоимость этих очков превышала весь его месячный доход, даже до вычета за аренду и еду. – И подачки мне не нужны.

– Не подачка, а забота, брат Джас, – проклятый Бастиан вёл себя так, словно они лучшие друзья, и совершенно не обращал внимания ни на резкий тон, ни на обидные высказывания, – часть твоих головных болей связана со слишком высокой зрительной чувствительностью. Наши глаза не просто имеют необычный оттенок – мы видим немного в другом цветовом спектре. Эффект сглаживается с возрастом, ближе к тридцати, но пока что лучше поберечься.

– Бас, ты тоже от этого мучаешься? – Как и всегда, раздражающие снобы появились вместе, и теперь Теодор озабоченно рассматривал своего высокого товарища. Джаспер использовал этот диалог, чтобы вернуться к своим заданиям – он всё равно не собирался брать хоть что-то из рук богатенького сноба, вне зависимости от того, родственники они или нет.

– Со мной всё нормально, – Бас успокаивающе улыбнулся, показывая, что всё в порядке, – но рекомендую хотя бы примерить их, брат Джас. Впрочем, подойдут любые солнцезащитные очки и я искренне советую тебе не снимать их до тех пор, пока ты не сможешь использовать магию.

Этого Джаспер стерпеть уже не мог.

– Магии не существует, богатенький ты идиот, – парень с шумом захлопнул учебник, всем сердцем желая оказаться где-нибудь подальше, – и я не твой брат.

– Спорно. И я про оба утверждения, – ни один мускул не дрогнул на лице Бастиана, хотя поток воздуха от захлопнувшейся книги поколебал волосы на его лбу. – Мы в любом случае называем друг друга братьями, вне зависимости от дальности родства. И ты волшебник, брат Джас, даже если не хочешь этого признавать. Или ты хочешь сказать, что никогда не слышал о Чародеях?

Джаспер фыркнул и демонстративно закатил глаза. То, что он не успеет доделать своё задание, уже было совершенно очевидным, так что не было смысла даже пытаться. А самое отвратительное – в этот раз снобы не стали предлагать ни обед, ни кофе, так что перерыв просто был выкинут в мусорку.

Обычно людей напрягала скорость, с которой менялись эмоции Джаса, но Бастиан отреагировал мгновенно, словно только этого и ждал. Его наигранная улыбка сменилась на более искреннюю и самодовольную, сноб подтащил к парте ближайший стул и вытащил из дипломата несколько сэндвичей, явно сделанных из настоящего мяса.

– Боюсь, что до столовой мы дойти просто не успеем, так что прими эту еду в качестве моих извинений. Тео, будешь с нами? – Бледный спутник только кивнул, пододвигаясь к парте. Теперь они выглядели как хорошие друзья, собравшиеся на обеденный перерыв. Джаспер даже не был уверен, когда нечто подобное происходило с ним в последний раз.

– Чародей, значит. Волшебник. Колдун. Ну-ну. – Мясо всегда хорошо действовало на Маккензи, и в последний раз он ел несколько часов назад, так что парень в кои-то веки был настроен благодушно. – А ещё Земля плоская.

– Тем не менее Рыцари-Чародеи действительно существуют, – Тео непринуждённо включился в разговор, одним глазом косясь на домашнее задание Джаспера. Заметив это, парень одним движением сгрёб свои листки и сунул их в тетрадь.

– Да, я в курсе, – убедившись, что ничего не торчит, Джаспер вернулся к своему сэндвичу и откусил огромный кусок, – это традиционный титул, который носит самая-самая рыцарская семья Верлихкайра. И я, конечно же, знаю, что начало Рыцарям-Чародеям положил иностранный дворянин, которого оболгали на родине. Лишь наш король поверил в его искренность, приютил у себя и дал землю – за это дворянин поклялся, что и он, и все его потомки будут служить Короне. Своей невозможной преданностью и верной службой они заслужили титул Первых Рыцарей, а потом один из них женился на самой сильной волшебнице самого-самого волшебного рода. Так Первые Рыцари превратились в Первых Рыцарей-Чародеев, а потом остальные Рыцари вымерли или дискредитировали себя в глазах короны, так что приставка утратила значение.

– Чародеи вымерли, – Бас перебил Джаспера с самым серьёзным лицом, как будто бы мифическая байка, которую он пересказывал, была историческим фактом. – Рыцари никуда не делись. Но в целом ты прав. С развитием технологий большая часть волшебников утратила свой дар, и лишь одной семье во всём Верлихкайре удалось сохранить и титул, и магию. Возможно, мы единственные Чародеи во всей Европе или даже на всём континенте, но тут уж врать не буду.

– Ну-ну, – Джас задумчиво отряхнул руки, с сожалением понимая, что еда закончилась, – Значит, по-твоему, магия существует и «Рыцари-Чародеи» – это буквально мегалюди со сверхспособностями. Мда. Ты у психиатра давно был? Никогда не думал, что даже богатые слои общества сталкиваются с такими проблемами. Теодор, прими моё восхищение – не знаю, как ты с ним общаешься. Или ты в его мире тоже «Рыцарь-Чародей»?

– Ты пока что просто Чародей. – Если Тео и хотел что-то сказать, Бастиан просто не позволил ему этого сделать. – Рыцарем тебя сделает присяга, когда ты официально станешь членом нашей семьи, так что советую заканчивать с этим бесполезным сопротивлением. А о магии поговорим позже, когда ты будешь допущен до наших родовых колдовских тайн.

– Да тебя реально накрыло. Чел, это просто идиоматическое выражение такое. Понимаешь? Звучный и красивый титул из дремучего времени, когда люди верили, что мыши заводятся в половых тряпках. Нет никакой магии, и никто никогда не видел и даже не слышал, чтобы Рыцари-Чародеи колдовали или заявляли, что умеют колдовать. Такое не пишут даже в жёлтой прессе, а это уже о многом говорит, – Джас тихо рассмеялся, чувствуя себя совершенно беспомощным. Этот разговор переставал быть хоть сколько-нибудь понятным, поскольку один из них явно был не в своём уме, и Маккензи очень хотел верить, что проблема не в нём. – Более того, я никогда в жизни не сталкивался с магией. В смысле – я никогда не чувствовал себя особенным и вокруг меня не творились странные вещи. Полагаю, что я бы заметил, если бы вдруг начал колдовать.

– Если бы ты вдруг начал колдовать, ты был бы мёртв, – убедившись, что все доели, Бас вытащил из дипломата пачку охотничьих колбасок и теперь меланхолично жевал, – по этой же причине я не буду тебе ничего показывать. Рыцари-Чародеи колдуют только тогда, когда они к этому готовы, а подходящее состояние редко приходит до тридцати. Тем не менее, чем раньше ты попадёшь в семью, тем лучше для всех нас… – Студент-международник ненадолго замолчал, дожёвывая перекрученное мясо, а потом вдруг добавил: – Я вообще не очень понимаю, почему ты сопротивляешься, если честно. Ты не мог пойти на бухгалтера из-за любви к цифрам, потому что у тебя нет интересов и ты в принципе почти неспособен «привязываться» или «любить». Колледж – это просто, но слишком мелко для твоих мозгов, а мы оба отлично знаем, как быстро ты обучаешься и насколько хороша твоя память. Куча работ тоже взялась не на пустом месте, а я выгляжу достаточно богатым, чтобы наше родство решило все твои проблемы. Так почему ты до сих пор не попытался использовать меня, брат Джас? Что держит тебя в твоём сером, унылом мире?

Джаспер Маккензи напрягся, чувствуя, как его челюсть ходит ходуном. Больше всего ему хотелось дать снобу в рыло, но слишком многое было поставлено на кон, чтобы так рисковать.

– Пары по экономике, на которые я пришёл. И они скоро начинаются.

– Бастиан, ты ведёшь себя странно, – Теодор выждал, когда они отойдут достаточно далеко, и лишь после этого решился подать голос, – и, если бы мне высказали всё, что ты сказал Джасу, я бы тоже к этому человеку не подошёл.