Осколки бесплатное чтение

Пролог

Вся жизнь моя была залогом

Свиданья верного с тобой

Пушкин А. С.

Семь лет назад.

Вокруг было тихо. Сердце билось с такой силой, что казалось его стук разносится по всей улице. Следующий ночной автобус прибудет через несколько минут, а я даже не знала города, в который он меня направит. Просто купила билет, особо не слушая слова кассира, как делала в трёх городах до этого. Сомнительно, что меня будут искать. Маленькая Лия всегда была позором семьи, в отличие от сестры, что удачно вышла замуж за успешного юриста, или брата, который по всем предпосылкам должен был стать достойным наследником компании. Мой побег из дома скорее расценят как неудобство, потому что его надо объяснять людям. Тем не менее, рисковать не хотелось. Да и обстоятельства моего побега могут побудить в Жозефине желание отомстить. Поэтому нужно быть осторожнее. Ни за что не вернусь ни в этот город, ни в эту семью.

Побег я готовила долгое время с особой тщательностью. Продумала множество сценариев, по которым всё может пойти. Правда, ни в каком из них я не была одна. Но нельзя сейчас об этом думать. Мысли о нём снова погрузят в пучину отчаяния, которая сейчас была бы очень не кстати. Я впилась ногтями в ладонь, чтоб успокоить подступающие слёзы.

Не сейчас, Эмилия.

Пожалуйста.

Тем не менее рассудок подкидывал всё новые кадры в мой мозг. С фантазией у меня всегда всё было в порядке. В конце концов, художнику без неё никуда. Именно поэтому я в красках представляла не только ту сцену, что предстала передо мной несколько часов назад, но и то, что происходило до неё. Будто действительно была там и наблюдала за всем этим. Как Стивен наматывает на кулак светлые волосы той девки, с которой он лежал на мятых простынях. Как он целует её шею, пока его пальцы зарываются глубоко в её мокрую вагину. Хлюпающие звуки. Шлепки кожи об кожу. Стоны.

– Прекрати это, Эмилия, – прошептала себе под нос, глубоко затягиваясь сигаретой с каким-то дерьмовым ароматизатором.

Это был мой первый опыт курения, если не считать баловство с Присциллой пару лет назад. Люди говорят это успокаивает. Они ни хрена не знают. Очередная порция дыма выходит с кашлем, и я выбрасываю недокуренную половину сигареты в ближайшую мусорку. Это определенно не моё. Как только устроюсь в новом городе надо искать другие способы успокоения. Может, йога? Присцилле она нравится. Стивен всегда дразнил её, говоря, что она типичная девочка, что ходит на йогу. Что бы это ни значило.

– Не думай о нём, черт возьми.

Побег. Свобода. Жизнь без унижений и насилия.

Пока всё успешно шло по третьему сценарию. Новые документы с другой фамилией, менять имя не хотелось принципиально, были сделаны месяц назад. С ними помог хороший знакомый, у которого связи с крупными криминальными элементами нашего города. В течение последних шести месяцев, а именно столько это всё и планировалось, я снимала небольшие суммы денег со своего банковского счета. Не особо заметно для родителей, которые любили засунуть нос в мою выписку. Ведь тратила я их деньги, как они часто любили упоминать. В итоге скопилась неплохая сумма. Пару недель назад купила два билета до соседнего города. Второй с горечью сожгла на автовокзале перед выездом. С надеждой, что билет стал куклой вуду и сжёг заживо того, кто должен был по нему ехать. Шучу. Возможно.

Из дома сбегала ночью, пока «достойный наследник» напивался на вечеринке, а родители спали. В большой рюкзак положила несколько футболок, пару джинс, шорты, сменное белье, конверт с наличными и новые документы. Единственные тёплые вещи надела на себя, потому что они занимали много места. Родителям я оставила письмо и картину с изображением всей семьи, но без меня. Последний подарок.

До автовокзала добралась пешком, захлёбываясь в слезах и жалости к себе. Пару раз рядом со мной останавливались машины с предложением подвезти. Каким чудом меня не изнасиловали и не убили до сих пор не понимаю, но тогда единственное что меня волновало это то, что никого из знакомых я не встретила. От предложений отказывалась. До автовокзала добралась за два часа быстрым шагом. Ноги гудели, во рту пересохло и глаза болели от уже высохших слёз. Плохо помню, как садилась в автобус и ехала к пункту назначения. Там сняла номер в привокзальном мотеле. Приняла душ, поела и купила билет на следующий автобус. Таким образом сменила три города. В одном из них приобрела новый телефон, потому что старый оставила дома. Отправила сообщение Присцилле, в котором сообщила что со мной всё в порядке. Она была одной из единственных людей, кто знал о моём плане. Мы списывались раз в сутки. Я не сообщала о своём местоположение, просто говорила, что жива, здорова и двигаюсь всё дальше от дома.

Денег осталось чуть больше половины от той суммы, что была изначально. Мне не хотелось думать о том, что скоро придётся остановиться. Казалось, что город, в котором я проведу хотя бы больше суток, не говоря о всей оставшейся жизни, должен быть особенным.

Автобус приехал ровно в назначенное время. Люди толпой сразу же ринулись к нему, мешаясь тем, кто пытался выйти. Ненавижу такое. Я постояла в стороне, нервно сминая билет и зашла последней. Ехать мы должны до самого утра.

Сна не было ни в одном глазу и, поэтому, я достала телефон и стала изучать место куда приеду. Брадвилл. Он не был особенным. Очередной небольшой город с населением около двести тысяч человек. Несколько районов, каждый из которых был со своей историей. Пара ночных клубов в центре, памятник основателю как главная достопримечательность и пешеходная улица с кафе и магазинами. В этот момент казалось, что таких как он много.

Не знаю, что именно заставило меня пойти гулять по городу. Судьба, не иначе. Мы приехали, как и ожидалось, рано утром, и я невозможно устала от бесконечной дороги в последние дни. Не говоря о том, что этой ночью сон так и не пришёл ко мне. Поэтому, изменив традиции с привокзальными мотелями, пошла дальше и села в микроавтобус, который, если верить указателям, едет до центра города. Погода была отличная. Солнце понемногу начало согревать улицы своими лучами. От лёгкого ветерка колыхались верхушки деревьев. Людей на улицах ещё было немного.

Я вышла на одной из остановок, от которой прошла к большому парку. Он вмещал в себя озеро, вокруг которого были расположены несколько лавочек, аллеи для прогулок и детская зона с качелями и горками. А в центре, в окружение фонтанов, стоял тот самый памятник, о котором было написано в интернете. Рядом висела потёртая табличка: «Энтони Николас Брадвейн. Достопочтенный основатель Брадвилл Сити». Я постояла рядом с ним несколько минут, вглядываясь в очертания этого каменного изваяния и пытаясь представить каким он был при жизни. Ушла, потому что фантазия так и не помогла. К черту её, если она работала только в одном направление.

Шлепки. Стоны. Спутанные светлые волосы.

Встряхнула головой, пытаясь выкинуть мерзкие образы. Заглянула в телефон, чтоб понять куда мне идти дальше, чтоб раздобыть завтрак.

Прошла через весь парк, обогнув озеро, и довольно быстро вышла на пешеходную улицу. Она была небольшой со стандартным набором подобных улиц в других городах. Несколько сувенирных лавок, на натёртых витринах которых лежали магниты, открытки, снежные шары с миниатюрой всё того же старины Энтони, различная посуда с названием города и футболки с нелепыми надписями от «Я люблю Брадвилл» до «Я был в Брадвелле и всё что привёз – эту дерьмовую футболку». Смешно, возможно.

Между одной из лавок и маленькой табачной будкой расположился магазин с украшениями ручной работы. Затем в ряд шли несколько магазинов с одеждой для среднего класса. Напротив них возвышался четырёхэтажный отель, который, хоть и не выглядел на пять звёзд, но казался раем после череды мотелей. Но больше всего меня интересовали кафе и рестораны, разбросанные по всей улице. Желудок требовал еды, и я тщетно пыталась найти открытое в ранний час заведение. Обрадовалась, увидев открытую дверь и тут же сникла, когда поняла, что это бар. Как раз около него до меня донёсся запах кофе и какой-то выпечки, и я тут же пошла на него.

Единственным открытым ранним утром заведением оказалось небольшое кафе на самом краю улицы. Двухэтажное здание из красного кирпича было будто поделено на две части. С одной стороны это самое кафе, что гостеприимно открыло большую тёмную дверь. Сверху на чёрной вывеске золотыми буквами было написано «Лукреция». Внутри горел тёплый свет, а молодой человек расставлял столики на маленькой террасе. Рядом с дверью висела табличка, в тон к вывеске, где обозначалось, что кафе работает круглосуточно. Вторую часть занимал книжный магазин с большими стеклянными витринами, натёртыми до блеска. За стеклом виднелись последние новинки с одной стороны и самые популярные книги месяца с другой. Он, в отличие от своего соседа, был закрыт, хотя внутри и виднелась какая-то тонкая фигура. Вывеска у магазина так же висела сверху, симметрично той, что была над кафе. Они были одинаковыми. Только на второй уже чёрными буквами на золотом фоне было выведено «Джульетта».

Я ещё раз оглядела эти два заведения, поражаясь тому какую гармоничную композицию они создавали друг с другом, и медленным шагом зашла в открытую дверь. Внутри помещение оказалось больше, чем выглядело снаружи. По залу были хаотично расставлены столы и стулья из тёмного дерева. Вдоль стен стояло несколько подобных столов, но уже с диванчиками, обитыми кожей того же цвета. Около дальней от входа стены посередине стоял длинный бар. Черноволосый молодой человек, что стоял за стойкой, натирал бокалы. В углу, рядом с баром и большой дверью, ведущей в служебные помещения, на стульях сидели две девушки в фартуках и переговаривались, устало потирая глаза.

Выбрав столик около окна, я села за него, скидывая рюкзак под ноги. Одна из официанток подошла ко мне. Это была хрупкая девушка, которая от силы выглядела лет на пятнадцать. Невысокий рост немного компенсировался ботинками на высокой подошве. На фоне бледной кожи сильно выделялись коричневые, почти чёрные, глаза. Маленький вздёрнутый нос. Немного пухлые губы, подкрашенные прозрачным блеском. Светлые, почти платиновые, волосы убраны в высокий хвост. Просто кукла, а не человек.

– Доброе утро! – бодро произнесла она с широкой улыбкой. Я обратила внимание на бейджик, прикреплённый с правой стороны на груди. Вивиана. – Добро пожаловать в Лукрецию! Что будете на завтрак? Сегодня в утреннем меню омлет, оладья и яичница с беконом.

– Здравствуйте, – кивнув, хрипло ответила я и не нашла в себе силы улыбнуться в ответ. – Омлет и капучино, пожалуйста.

Вивиана уточнила ещё что-то о сиропе к кофе и вернулась к стойке. Заказ был готов через двадцать минут, и я с удовольствием принялась за еду. Желудок торжествовал, но душу, к сожалению, это не излечило.

Неожиданно, как по щелчку пальцев, ко мне вернулись все эмоции, что я старалась подавить в эти дни. Ногти, впившиеся в кожу ладони, уже не помогали. Не сработало и отвлечься на что-то другое. Дело было не в моей ненормальной семье и не в побеге. Дело в нём. Стивен предал меня. Говорил, что будет любить вечно. Обещал, что сбежит со мной. Оказалось, что у любви есть срок годности.

Один год.

Я была счастлива всего год, но он разрушил меня до основания.

– С вами всё в порядке? – донёсся до меня встревоженный голос Вивианы. Мягкий звук её голоса заставил меня вздрогнуть. Глаза защипало от подступающих слёз, сдержать которые было уже не в моих силах. Слишком много я подавляла в себе с той злополучной ночи. Чашка с капучино всё сильнее дрожала в моей руке.

– Да, я просто… – запнулась, пытаясь подобрать слова. Но что я могла сказать? Просто что?

Я просто увидела любовь всей своей жизни в постели с другой.

Я просто всю жизнь терпела издевательства от женщины, которая должна была защищать меня. От человека, которого мысленно я ни разу не назвала матерью.

Я просто нахожусь в незнакомом городе без какой-либо поддержки. Вдали от самого близкого человека и всего, что было связано с прошлой жизнью.

Ни единого слова не сорвалось с моих губ. Лишь, казалось, бесконечный поток слёз становился всё больше. С губ сорвался первый всхлип. Это единственный звук, который раздался в уютной тишине кафе. Вивиана перевела взгляд с моего заплаканного лица на набитый вещами большой рюкзак. Тень понимания отразилась на её лице.

– Сара, позови маму! – неожиданно громко сказала она второй девушке. Та скрылась за дверью. Вивиана хотела уйти, но повернулась и аккуратно дотронулась до моей руки, сжимающей стакан с кофе. – Не знаю, что у вас случилось, но здесь вам помогут. Лукреция никого не бросает в беде.

Всего несколько минут спустя место напротив меня заняла холодная с виду женщина. Светлые волосы длиной до плеч были аккуратно уложены и лежали прядка к прядке. Карие глаза изучающе смотрели на меня, а губы, покрытые ярко-красной помадой, были поджаты.

– Что у тебя случилось, милая? – неожиданно мягким голосом спросила она, не отрывая от меня взгляда. Вивиана и другая официантка ушли, оставив нас вдвоём. Я нервно сглотнула и провела языком по пересохшим губам, продолжая беззвучно плакать. – Расскажи и станет легче.

Этот мягкий голос. Участливый взгляд. Было тяжело противостоять.

Вдруг представилось, что эти вопросы могла задавать мне Жозефина. Что где-то в параллельной реальности не было ни унижений, ни пощечин.

Мы бы сидели в подобном кафе, пили капучино или молочные коктейли, как она миллион раз делала с Элизой. Это её глаза бы смотрели на меня с таким сочувствием, пока я высказывалась о том каким мудаком оказался Стивен. Может, в таком случае мне было бы легче пережить его предательство.

Я молчала. Вытерла салфеткой глаза, чувствуя стянутость на коже. Медленно допила свой кофе. Нервно теребила края рукавов. А женщина просто сидела и ждала мою историю.

И я не выдержала. Мне жизненно необходимо было поговорить об этом с кем-то. Даже если это будет совершенно незнакомый мне человек. Мы разговаривали в течение нескольких часов. О родителях, о Стивене, о том, как в один момент я почувствовала себя совершенно ненужной никому в этом мире. Кофе сменился чаем с ромашкой, а кафе постепенно стало наполняться посетителями. Слёзы высохли окончательно, а внутри оставалось только опустошение.

– Мне нужна официантка, – задумчиво сказала женщина под конец моего рассказала и посмотрела в окно, разглядывая улицу и прохожих людей. – Это неплохой город для остановки, как думаешь?

– Я не… – неожиданно запнувшись, я замолчала и тоже выглянула в окно. Этот город не отличался ничем от других таких же городов. Он не был особенным, но таким было это место. Маленькое круглосуточное кафе. – Мне нужно найти, где снять комнату.

– Миссис Лорейн с этим может помочь, думаю, – кивнув куда-то в сторону книжного магазина, ответила она и протянула мне руку. – Забыла представиться. Элеонора Стилман.

– Эмилия Найт, – ответила я, пожав её тонкую тёплую руку. Другая фамилия звучала непривычно, но означала для меня свободу.

– Добро пожаловать в семью, Эмилия.

Глава 1

Одиннадцать лет назад.

Ненависть стала моей второй кожей за последние две недели. Жизнь была полна несправедливого дерьма и странно, что осознание этого пришло ко мне лишь спустя семнадцать лет существования. Конечно, я понимал, что родители ни в чем не виноваты, но, чёрт, мне хотелось крушить всё вокруг.

Моя семья никогда не отличалась большим достатком. Мама работала учительницей в младшей школе соседнего города, а отец с раннего утра и до позднего вечера пропадал в автомастерской. В те дни, когда заказов было мало, он брался за подработку охранником в магазинах или на стройку. Но этого было мало. Мы жили в городе с ужасным климатом, где лето всегда было пасмурным и дождливым, а зимы ужасно холодные. Дом, что достался отцу по наследству от дяди, был вечно в аварийном состояние. Стоило починить одно, ломалось что-то другое. Мы тратили тысячи долларов в год только чтоб поддерживать в нём хоть какие-то условия жизни.

Я сам начал искать работу с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать лет, чтоб хоть как-то облегчить жизнь родителям. В начале это были мелкие подработки вроде курьера, официанта на выходные или догситтера. Они оплачивались минимально, но в нашей ситуации грех было жаловаться. Если в конце дня я мог принести еду своей семье, то это того стоило.

Моя жизнь изменилась безвозвратно полтора года назад.

– Ты же вроде разбираешься в тачках, Эндрикс? – ко мне тогда подошёл Винсент Грейвс.

Он учился в моей школе, но мы редко пересекались раньше. Если честно, мне он всегда казался заносчивым придурком. Сынок богатых родителей, который ни в чём себе не отказывал. Возможно, во мне говорила зависть и я просто не мог разглядеть каким человеком Винс является на самом деле.

– Может быть, – ответил я, затягиваясь сигаретой и одним глазом следя за собакой миссис Чентмейн. Она любила жрать дерьмо, как только за ней переставали следить.

– Хочешь подзаработать что-то серьезнее зарплаты мальчика на побегушках? – спросил Винс и подошёл чуть ближе.

– Звучит заманчиво, но незаконно. Откажусь, – мой голос звучал равнодушно, хоть предложение заработать побольше и правда привлекало меня. Но я не связывался с незаконными делами, у моих родителей и без этого было достаточно проблем.

– Черт, я не прошу тебя убить кого-то, Эндрикс. – Винс закатил глаза. – Мне всего лишь нужно прокачать тачку для участия в гонках. Если смогу победить в следующей, то отдам половину выигрыша.

– Гонки? – моё сердце пропустило удар. В нашем захолустье все знали, что развеяться здесь можно только двумя вещами: вечеринки в клубе Никки Стракса, сына бывшего мэра, и гонки, что устраивала местная банда. Нелегальные, разумеется. – Ты участвуешь в гонках на Грей-рок?

Винс кивнул и его губы растянулись в хитрой усмешке. Он знал. Видел что-то либо в выражение моего лица, либо в блеске глаз. Но он понимал то, что я скажу прежде, чем мой рот открылся.

– Я прокачаю машину, Грейвс. Ты оплатишь эту работу как любому другому механику, но, если победишь – ты приведешь меня туда.

Он кивнул, не переставая ухмыляться. Гонки на Грей-рок были закрытой территорией. Попасть туда можно было лишь по рекомендации и после тщательной проверки личности. Ребята из банды, что организовывали их, считали выше своего достоинства платить полиции за то, чтоб они закрывали глаза. Отсюда и были меры предосторожности.

На прокачку машины Винса у меня ушла неделя. Я приходил к нему в гараж сразу после занятий в школе и уходил поздно вечером. Мы с ним сдружились, обмениваясь колкостями и сарказмом в процессе. Перед следующей гонкой я зашёл к нему в последний раз проверить всё необходимое. Машина была в идеальном состояние. Винс заплатил мне пять тысяч долларов, что было намного больше, чем зарплата обычного механика. От моих возражений он отмахнулся.

– Эти деньги нужны твоей семье, Стивен. Не глупи, – сказал он тогда, и я лишь молча кивнул, пряча купюры в карман.

Винс победил в той гонке. Он пришёл к моему дому поздно ночью, а его глаза горели от возбуждения и адреналина. Его рассказ о том, как проходил заезд занял пару часов, но я слушал каждое слово, боясь что-либо пропустить.

– Следующий заезд через две недели, Эндрикс, – сказал он мне уже под утро, собираясь уходить домой. – У меня дома стоит моя старая машина, с которой я начинал участвовать. Прокачай её для себя и поедешь со мной.

– Что я буду должен тебе за это? – спросил я, чувствуя, как от предвкушения начинают дрожать руки.

– Будь моим другом и сними мне хорошенькую шлюху, когда получишь свой выигрыш за призовое место, – подмигнув, ответил Винс и скрылся за поворотом. А я ещё долго смотрел вперед, сидя на крыльце и не чувствуя колючего осеннего холода. Мои мысли были далеко отсюда – на Грей-рок.

Винс помогал мне с машиной так же, как когда я занимался этим для него. Мне пришлось отдать три тысячи, чтоб сделать всё, что было задумано. Остальные две, из тех заплатил мне Винс, я отдал родителям. На старую машину, которую для начала нужно было починить и лишь потом прокачивать, ушло больше двух недель и на следующий заезд я попал лишь в качестве зрителя, чтоб поддержать Винса. Ту гонку он не победил, но всё равно вылезал из машины с пьянящим восторгом в глазах.

– Это было невероятно, Стив! – закричал он, обхватывая моё плечо. Я кивнул, соглашаясь, не в силах вымолвить ни слова. В голове гудело от голосов сотни людей вокруг нас, а сердце учащенно билось. – Заканчивай с тачкой, я хочу, чтоб ты это почувствовал.

Мой первый заезд прошёл лишь месяц спустя, потому что отец заболел и мне пришлось дополнительно брать смены в его мастерской. Я не победил тогда и не занял никакого призового места, но, честно говоря, меня это мало волновало. Там, за рулём, на огромной скорости я чувствовал большую свободу, чем за всю свою жизнь. Больше не было ни дерьмового города, ни разваливающегося дома, ни бедного мальчика из трущоб. Только руль, жужжание двигателя и скорость.

Винс стал первым лучшим другом в моей жизни. Дни мы проводили в его гараже, занимаясь нашими машинами и придумывая как их прокачать для лучшего результата. Ночью же были либо на гонках, либо пили вместе и разговаривали о жизни. Несмотря на разное финансовое положение и сам Винс, и его семья всегда относились ко мне очень тепло. Первые призовые места начали приходить ко мне спустя полгода. Это приносило неплохие деньги и мне пришлось придумывать разные оправдания, чтоб объяснять родителям откуда они появлялись. Отец, казалось, о чем-то догадывался, но молчал, лишь продолжая пристально наблюдать за мной. Мама же жила в блаженном неведение, думая, что я нашёл очередную подработку.

Эти полтора года стали самыми счастливыми в моей жизни. Дело было не в победе и даже не в деньгах, а лишь в эмоциях, что вызывало участие в гонках. Я и Винс не старались стать лучшими, хоть часто и приходили первыми, поэтому ни с кем не соперничали и не конфликтовали. Грей-рок стали моей второй семьей, а Винс братом. И я был счастлив, пока в один день, две недели назад мама не зашла в мою комнату.

– Привет, мам. Как день? – я улыбнулся ей, натягивая на плечи куртку. Винс ждал меня в центре.

– Стивен, нам нужно поговорить, – её голос звучал отстранённо. В ту же секунду я понял, что что-то не так и ничем хорошим это не закончится. Она назвала меня Стивеном.

Об Оливии Эндрикс нужно знать две вещи, чтоб понять какой она человек. Она скорее отдаст последний доллар бедняку у церкви и пойдёт двадцать километров до дома пешком, чем пройдет мимо нуждающегося. И у неё для всех всегда было уменьшительно-ласкательное прозвище. Поэтому, когда я говорю, что то, что она назвала меня моим собственным именем является проблемой, то так оно и есть.

– Это не подождёт до завтра? Винс ждёт меня, – с надеждой спросил я, желая избежать заранее неприятного мне диалога.

Может, что-то случилось? Вдруг, мама всё же узнала про гонки и собирается читать мне нотации? Может что-то с отцом? Последнее время он пропадал в мастерской больше обычного.

– Нет. Это довольно важно, – безапелляционно ответила она и скрылась за дверью, бросив напоследок, что ждёт меня в гостиной. Я раздраженно выдохнул и написал Винсу, чтоб он не ждал меня. Это могло занять много времени.

– У нас что, кто-то умер? – спросил я, входя в гостиную. Мама сидела на диване, обняв себя руками.

– Ты помнишь свою тётю Марго? – она явно нервничала. Теребила рукава кончиками пальцев и покусывала губы. Скрывать эмоции эта женщина умела отвратительно.

– Кузина отца? Которая вышла замуж за какого-то богатенького парня? – уточнил я, не понимая к чему ведёт мама и причем здесь тётя, которая звонила нам раз в год на рождество. Марго Эндрикс была младшей дочерью дяди моего отца. Она часто приезжала к нам раньше, но практически исчезла из нашей жизни, когда вышла из замуж и перебралась на другой конец страны. Это было около десяти лет назад.

– Она развелась с мужем, – тихо произнесла мама и помедлила, будто пытаясь подобрать слова. – Он плохо с ней обращался, и она смогла отсудить у него дом. Марго звонила несколько дней назад.

– Плохо обращался? Чёрт, с ней ведь всё в порядке? – нахмурившись переспросил я, всё ещё пытаясь понять к чему она клонит.

– Да, она звонила не из-за своей ситуации, а из-за нашей, – продолжила говорить мама и поморщилась. – Боже, не думала, что это будет так тяжело. Она хочет, чтоб мы переехали к ней, Стиви. В их городе лучше климат, больше возможностей и у неё свободен гостевой дом, ко…

– Абсолютно нет! – прорычал я, не дав ей договорить. Да, нашу жизнь не назовёшь сказкой. Но бросить всё здесь? Гонки? Винса?

– Послушай меня…

– Мы никуда не переедем, мама! – я впервые повысил на неё голос, и она вздрогнула, расширяя глаза. – Здесь вся наша жизнь.

– Перестань быть эгоистом, – донёсся до меня голос отца и мои зубы сжались от злости. – Ты не хочешь уезжать из-за своих друзей и развлечений. Твоей матери приходится каждый день ездить в другой город на работу, потому что в местной школе уже много лет забит штат. Мы живём в дыре, которую легче снести, чем полностью отремонтировать. Этот переезд хорошая возможность для всех нас.

– Если постараемся, мы можем наладить свою жизнь здесь, – в отчаяние прошептал я, переводя взгляд с отца на мать. – Я могу взять ещё работу, я…

– Нет, – оборвал меня папа и подошёл ближе. Он заговорил достаточно тихо, чтоб мама не улавливала суть. – Я достаточно закрывал глаза на то, что ты рискуешь своей жизнью ради денег. Гонки пора прекратить.

– Это было не только ради денег, отец, – холодно ответил я, сжимая ладони в кулаки. Мне хотелось что-нибудь ударить или кого-нибудь. Но, несмотря на напряжение, этим кем-то не должен стать мой отец.

– Я понимаю, сынок, – он сжал моё плечо. – Так будет лучше для всех нас. Поверь.

Зарычав от бессилия, я развернулся и вышел прочь из дома. Где была тётя Марго раньше? Когда мне не хотелось просыпаться по утрам, находясь в этом дерьмовом городе. Когда жизнь здесь была наполнена лишь серостью и вечными гонками за очередной подработкой. Где она была, черт возьми?

В тот вечер я напился с Винсом и всё ему рассказал. Мы сидели на холме, с которого открывался прекрасный вид на Грей-рок и курили, в молчание смотря на пустую стартовую линию. Меня колотило от холода, но даже от мысли о том, чтоб вернуться домой сейчас меня тошнило.

– Ты должен поехать, Стив, – сказал Винс после получасового молчания. Я с удивлением посмотрел на него. Его губы дрогнули. – Не пойми меня неправильно, я буду скучать по твоей заднице здесь. Но это хорошая возможность. И для тебя, и для твоей семьи. Не просри её.

– Но… – начал говорить я, переводя взгляд обратно на трассу. Винс перебил меня.

– Мы оба знаем, что кайф от этого пройдёт рано или поздно. Задумайся о том, что ждёт тебя дальше, Стив.

Он был прав. Мои родители были правы. Я, черт возьми, знал это. Только от этого было не менее больно. На следующий день мне пришлось принять невозможное решение, которое обещало перевернуть весь мой мир. Переезд. Я принял это, но продолжал всё ненавидеть. Сборы вещей, продажа дома, улаживание всех формальностей на наших работах и в школе. Всё это вызывало во мне тошноту. Винс пришёл к нашему дому, когда мы загружали вещи в машину.

– Не влипай в неприятности, засранец, – со смешком сказал он, обнимая меня на прощание. Это всё ещё казалось дерьмовым сном.

Ближайший к нашему городу аэропорт находился в пяти часах езды. Мы выехали заранее, рассудив, что старый отцовский внедорожник в любой момент может подвести нас. Пару раз он и правда заглох посреди трассы, создавая дополнительные трудности. Тем не менее, к зданию аэропорта мы прибыли как раз вовремя. Автовоз забрал машину, как только мы приехали и я никак не мог уложить в голове почему же отец, в конце концов, просто не продал эту развалюху. Наоборот, он тратит кучу денег на её перевозку через всю страну. То есть, дом, в котором мы прожили всю жизнь, был продан без лишних волнений, но разваливающаяся машина осталась с нами из-за каких-то сантиментов?

Долетели мы до Эйворда, городка в часе езды до тёти, и туда же, спустя пару дней, привезли машину. Дальше наш путь снова продолжался на ней. Всё наше имущество состояло из нескольких коробок, что с лёгкостью поместились в багажнике. Это навевало тоску. Даже смешно в какое маленькое пространство можно вместить целую жизнь трёх людей.

Только в пути я наконец по-настоящему начал осознавать всю серьезность ситуации. Мы действительно уехали. В этот момент казалось, что это начало конца.

Теплый воздух резко ударил в лицо, стоило перешагнуть порог дома. Это лето выдалось слишком жарким, даже по меркам штата Флорида, на окраине которого и расположился наш маленький городок, который был личной тюрьмой на протяжение всех четырнадцати лет моей жизни.

Жозефина и Гектор переехали сюда из Джексонвилла, когда моей старшей сестре Элизе было пять лет. Это была их любимая история во время светских вечеров. О том как два небольших предпринимателя вышли «из грязи» и смогли позволить себе особняк в Элоувуде. Мне всегда едва удавалось сдерживать смешок при этом. Все в нашей семье знают, что «Клаусен Инкорпорейтед» досталась отцу по наследству. И ради её спасения Жозефина пожертвовала своим наследством.

Джонатану Клаусену, моему деду, она досталась от отца, который её и создал. Он являлся не лучшим управленцем и страсть к алкоголю и азартным играм превышала его желание развивать отцовское наследие. За десять лет акции упали в цене настолько, что был риск её продажи с молотка. Когда Гектор получил квалификацию экономиста и управления бизнесом он предложил акционерам стратегию вытягивания компании из кризиса. Было лишь две проблемы – нехватка денег и то, что Джонатан до сих пор числился генеральным директором и имел больше половины акций.

Вот тогда в игру и вступила девушка, с которой Гектор познакомился в университете. Жозефина Батлер. Красивая, полная жизни и, что было важнее всего для него, богатая наследница, потерявшая родителей. Никто не знает, чем занималась семья Батлеров на самом деле. Даже сама Жозефина. После их гибели ходили разные слухи – от простых инвестиций и вложений до отмывания денег для мафии. Так или иначе, ужасная автокатастрофа сделала Жозефину и её сестру Катарину невероятно богатыми. Что и привлекло к ним стервятников вроде Гектора Клаусена.

Дедушке отдали половину денег Батлеров, чтоб он отказался от всех прав на управление компанией и её акции. Его шестьдесят процентов Жозефина и Гектор поделили между собой и стали вытягивать компанию из кризиса, постепенно выкупая всё больше акций. Так они стали единственными полноправными владельцами, подняли доход компании до ста миллионов долларов в год и переехали из Джексонвилля в Элоувуд.

Это относительно новый город в Южной части штата Флорида. Среди простых людей его называют раем для богачей. Огромные особняки, летние резиденции для политиков и бизнесменов, бутики, что расположены в центральной части города. Всё дышало деньгами. Ты не разговаривал здесь с соседями о том, как поживают дальние родственники из Нью-Йорка. Нет. Все ужины и вечеринки посвящались инвестициям, прибыли и удачным сделкам.

Так что вся эта сказка про двух бедных-несчастных, которые своим трудом и потом прогрызли себе дорогу к миллионам и жизни в рае для богачей была лишь попыткой завоевать больше уважения. Их волновало, как к ним относятся люди, если они не являются их собственной дочерью.

Я осторожно оглядела окрестности особняка, чтоб убедиться, что машины Жозефины нет поблизости. Не хотелось переживать очередной допрос. С удовлетворением заметив, что вблизи не наблюдается абсолютно никакой активности, натянула на глаза солнцезащитные очки и с улыбкой вышла с крыльца под палящее солнце. Кожа покрылась мурашками от резкой перемены температуры. Кондиционеры по всему особняку работали круглыми сутками на минимальной температуре. Наверное, дражайшая Жозефина Клаусен пытается сохранить остатки молодости, делая из собственного дома чёртов морозильник. С губ сорвался смешок от этой мысли.

Мне нравилось представлять, что все эти ехидные комментарии я говорю ей в лицо. О её весе, возрасте или о том какая она бессердечная сука. Один раз во время очередного унизительного эпизода я смотрела ей в глаза и думала: «Держу пари, если бы Гектор выбрал бы другую сестру, то она была бы достаточно ласковой, чтоб растопить и его сердце». Боже, у неё бы точно случилась аневризма от этого. Никто не знает, что именно случилось, но тема Катарины Батлер была запретной. Даже имя не произносилось вслух.

К сожалению, все мои ответы на её нападки оставались лишь плодом моего воображения. В реальности я съеживаюсь, стоит ей попасть в поле моего зрения.

– Снова шастаешь без дела? – донёсся до меня ненавистный голос старшего брата. Сделав глубокий вздох, я обернулась на него. Генри шёл от бассейна полностью мокрый в одних плавках. И это меня он называет бездельницей.

Генри старше меня на два года. В детстве эта разница была едва заметной, что помогало нам быть друзьями. Он был лучшим старшим братом в мире в тот период. Оставался в моей комнате после кошмаров, дул на разбитые коленки, пока сам же их обрабатывал и никогда не оставлял меня одну. После того как ему исполнилось одиннадцать Жозефина смогла влезть в его мозг. Не знаю, что она ему наговорила, но ведомый маменькин сынок поверил и стал меня ненавидеть. С тех пор всё наше общение состоит из язвительных замечаний и презрения.

– Я иду к миссис Майерс проявить сочувствие, – ответила и, приподняв уголки губ, посмотрела ему в глаза. – Если тебе, конечно, знакомо данное понятие.

– Женщина стала миллионером после пары пощечин. Какое горе. – Генри закатил глаза. – Ты знаешь, что это может быть чревато. Она не нравится маме.

– Я тоже ей не нравлюсь. Как видишь, у меня много общего с этой чудной женщиной, – помахав ему кончиками пальцев, я отвернулась и направилась к выходу из дома. Любой намёк на улыбку сполз с губ.

– Почему ты всегда делаешь так, чтоб тебе наверняка попало? – услышала, когда уже стояла у ворот.

– Как будто тебя это волнует, Генри, – крикнула в ответ, покидания территорию особняка.

Общение с ним всегда отнимает половину энергии. Чертов вампир. С ним нелегко притворяться, что меня мало волнует отношение собственной семьи ко мне. Наверное, потому что я никогда не ждала от Гектора и Жозефины чего-то хорошего. Тот момент, когда Генри отвернулся от меня, был предательством. Ножом в спину, который продолжал прокручиваться с каждой нашей стычкой.

Миссис Марго Майерс жила в двадцати минутах ходьбы от особняка моей семьи. Её дом не был таким большим как наш, но мне всегда хотелось улыбаться, когда он оказывался в зоне видимости. Всё в нём говорило о том, что здесь жила она. Начиная от множества цветов, что были высажены по всему саду и в горшках на крыльце, заканчивая греческими статуями, стоявшими по всей территории.

– Лия, милая! – она с улыбкой выпорхнула из дома прямо в ярко-малиновом домашнем халате, растрепанными волосами и пушистых тапочках. Это была та улыбка, которую увидишь далеко не у всех местных жителей. Искренняя. Полная жизни. Заразительная.

Мы познакомились с ней в городе пару лет назад. Я выходила из художественного магазина и случайно задела её дверью. Говорят, что люди с похожими психологическими травмами притягиваются друг к другу. Вот так подросток и взрослая женщина смогли найти что-то в лицах друг друга. Одинаковую боль.

– Миссис Майерс, я так рада вас видеть. – Обняв её, я почувствовала лёгкий сладкий аромат цветочного парфюма. – Ваш брат с семьёй еще не приехали?

– Нет, но я жду их сегодня, – ответила она и огляделась, словно они могли оказаться здесь в ту же секунду. – Это так волнительно. Я много лет их не видела. Последний раз Стивен был мне по пояс.

Миссис Майерс много рассказывала мне о своей семье за дни, прошедшие после её развода. Она любила их, но её муж с самого начала их брака обозначил, что не желает видеть их здесь или быть благотворительностью. Это расстроило её настолько, что она пригрозила разводом. В ответ получила первый в этом браке удар по лицу. Мистер Майерс был из тех тихих психопатов, которые создают целую идеальную картинку, пока за закрытыми дверьми творят что хотят. Все были в шоке. Никто не знает, что было переломным моментом, после которого Марго Майерс всё же нашла в себе силы пойти против него и подать на развод.

Как только процесс завершился она позвала свою семью жить к ней и наслаждаться деньгами и солнцем после холодного климата их родного города.

– К тому же мне будет спокойнее, когда Джексон будет здесь. Дональд был смелым, поднимая руки на женщину моего размера. С мужчинами, живущими здесь, он больше не приблизиться, – говорила она пару недель назад, когда сообщала мне о своем решение пригласить сюда семью. – Хотя, думаю тот запретительный ордер, тоже неплохо с этим справится.

Мне нравилось смотреть как она расцветает сейчас. Сажает всё больше цветов. Чаще появляется в городе. И находится в радостном возбуждение от того, что её семья скоро будет рядом.

– Я уверена, они тоже по вам соскучились, и вы прекрасно заживёте здесь, – ответила я на её радость.

– А как твои дела, милая? – тихо спросила миссис Майерс, осторожно разглядывая меня. – Как твоя… Жозефина?

– Всё хорошо, не волнуйтесь. – Это была не совсем ложь. Я старалась не попадаться на глаза этой женщине последнее время. – Она занята бизнесом.

Миссис Майерс хотела спросить что-то еще, но нас прервал звук закрывающихся дверей автомобиля. Во время разговора мы даже не заметили, что к дому приблизился автомобиль.

Я тихо сидел на заднем сидение, прислонившись головой к окну, и смотрел на сменяющийся пейзаж. Это место было ярким. После серого и промозглого города, в котором единственным красочным пятном круглый год была вывеска стриптиз-бара в центре, эта яркость практически резала глаза. Один за другим сменялись районы Эйворда, наполненные шумом городской суеты, пока мы не выехали на пустынную трассу. Вдали виднелся густой лес, а перед ним поле, покрытое многочисленными цветами. Солнце было в зените и палило так, что отец включил, чудом работающий, кондиционер. До города, где жила тётя, мы доехали меньше чем за час.

«Добро пожаловать в Элоувуд» – гласила табличка на въезде. Хотя, судя по размерам, её скорее можно было бы назвать билбордом. На оранжевом фоне были серые очертания особняков внизу. Сама надпись расположилась сверху. Рай для богачей. Так называли это место. Винс рассказал мне всё об этом, когда я сообщил куда именно переезжаю.

– Моя семья далеко не бедная, ты знаешь, – говорил он. – Но Элоувуд это другой уровень. Рай для богачей.

Я бы соврал, если бы сказал, что никогда не думал о такой жизни. Живя в развалюхе вместо дома, в унылом городе, каждый бы задумался. Что-то внутри расцветало от радости. Та часть, которую я думал, похоронил в себе. Маленький мальчик с надеждой на лучшую жизнь.

Автомобиль с шумом остановился на подъездной дорожке двухэтажного особняка. Это место казалось идеальным. От залитых полуденным солнцем лужаек до однотипных домов с одинаковыми заборами. Казалось практически кощунством, что эксцентричная и полная тяги к независимости тётя Марго, о которой рассказывали родители, живёт в подобном месте. Один разговор в год едва ли может много сказать о человеке, но мнение о себе как о богатенькой светской львице она никогда не оставляла. Скорее, эта женщина была той, кто выводит их из себя. Вот и сейчас, тётя Марго стояла на крыльце своего дома в потрёпанном ярко-малиновом халате, с волосами, своим видом напоминавшие воронье гнездо, и совершенно не накрашенная. Она просто не вписывалась в эту общую идеальную картину и, кажется, я начал любить её за это. Марго даже не заметила нашего приезда, что со звуками, исходящими от машины, было довольно проблематично. Женщина увлечённо беседовала с хрупкой фигурой, стоящей спиной к нам. Это была миниатюрная девушка, облаченная в короткие шорты и светлую свободную футболку. Длинные чёрные волосы заплетены в две косички. У меня зачесались руки от неожиданного желания дёрнуть за одну из них, словно я был грёбанным первоклассником. Тётя наконец заметила наше появление, когда мы выходили из машины. На её губах расцвела мягкая улыбка.

– Джексон! – воскликнула Марго, бросаясь на шею моему отцу.

Девушка рядом с ней обернулась. Сердце пропустило удар, когда мой взгляд столкнулся с самыми голубыми глазами в мире. Маленький нос сморщился от луча солнца, что попал на её лицо. Чуть припухлые губы растянулись в приветливой улыбке.

– Привет. Вы племянник миссис Майерс? – Я лишь кивнул, не в силах оторвать взгляд от её глаз. – Я Эмилия. Живу неподалёку.

– Стивен, – прошептал в ответ. – Приятно познакомиться.

Где-то на фоне были слышны звуки возбужденных голосов моих родителей и тёти. Они были так счастливы вновь встретиться много лет спустя, что, не стесняясь эмоций, громко обменивались приветствиями и, кажется, даже плакали. А я и Эмилия изучали друг друга глазами, ничего не говоря. Она не была похожа ни на одну из тех девушек, с которыми я был прежде. Вокруг неё витала аура солнца и невинности.

– Добрый день, миссис Майерс! – высокий девичий голос будто пробудил меня ото сна. Как и Эмилию. Она будто смутилась, что так открыто пялилась на меня. Щеки приобрели бледно-розовый оттенок, и нижняя губа была нервно прикушена. – Девочка-солнце, я ищу тебя повсюду. Твой брат-идиот сказал, что ты здесь.

– Перестань называть меня так, Присцилла, – поморщившись, ответила Эмилия и перевела взгляд на меня. – Мне тоже очень приятно познакомиться. Надеюсь, вам тут понравится.

Она быстро подбежала к высокой блондинке, которая стала что-то быстро шептать, стоило подруге подойти к ней. Эмилия быстро попрощалась с тётей, которая даже не заметила этого. Но девушку это ничуть не смутило. Эмилия улыбалась, беря под руку подругу. Эта улыбка осветила всё вокруг. Они ушли, о чем-то перешёптываясь. Пару раз её подруга пыталась обернуться, но, казалось, Эмилия одергивает блондинку. Я же смотрел им вслед, пока их спины не скрылись. Мне определенно может понравиться в этом городе.

– Боже, не могу поверить, что ты такой высокий, малыш Стиви, – донёсся до меня голос тёти и я тут же оказался в её теплых объятиях. – Все девушки будут бегать за тобой в школе, вот увидишь.

– Держу пари, никто из них не сравнится с моей тётушкой, – рассмеявшись, ответил я и обнял её хрупкое тело в ответ.

Она была маленькой, доброй и полной жизни. Каким, черт возьми, ублюдком надо быть чтоб поднимать на неё руку?

– А характером всё тот же маленький льстец, – со смешком сказала она, оторвавшись от меня. – Когда тебе было четыре ты всегда залезал мне на колени и говорил, что я красивая, чтоб получить дополнительную порцию конфет.

Тётя Марго потрепала меня по щеке, заставив поморщиться. Мои родители едва могли сдержать смех, судя по выражению их лиц. Я прищурил на них глаза.

– Так, если минута позора Стивена окончена, то мы хотели бы разложить вещи и отдохнуть. Путь был долгим, – сказал отец, когда его приступ внутреннего смеха прошел. Он пребывал в прекрасном настроении, чего не было уже довольно давно.

– Вы уверены, что хотите остановиться в гостевом доме? В особняке достаточно места для всех.

– Да, Марго. Мы любим тебя, но я всё еще помню, что ты… – отец замялся, подбирая слова, – …можешь быть шумной.

Это ничуть не обидело тётю. Она лишь звонко рассмеялась и, забрав ключ, пошла показывать нам наш новый дом.

Гостевой дом находился на территории в отдаление от особняка. Это был миниатюрный двухэтажный коттедж, стоящий в тени огромного дерева. Чтоб попасть к нему нам пришлось пройти через сад с множеством клумб. Цветы были посажены в настолько хаотичном порядке, что не было какой-то определенной дорожки вперед. А между ними стояли греческие статуи. Отец рассказывал мне, что тётя Марго изучала историю во время учебы в университете и особую любовь питала к Древней Греции.

– Я попросила убраться здесь, хоть и надеялась, что вы будете жить со мной, – надув губы, сказала тётя, когда мы подошли к домику, и отперла дверь.

Внизу была небольшая гостиная с диваном и телевизором, кухня и столовая. Наверху расположены туалет, душ и три спальни. Этот дом был похож на наш, и я мысленно поблагодарил отца за то, что он отказался жить в особняке. Туда мы не вписывались. Пока нет.

Я прошел к двери в спальню, что располагалась дальше по коридору и нахмурился. Вся деревянная поверхность была в царапинах и вмятинах. Это был единственный изъян в идеальном маленьком домике.

– Я пряталась в этой комнате от Дональда. Ему это не нравилось, как видишь, – послышался позади пропитанный болью голос тёти Марго. Я вздрогнул. – Она единственная запирается, так что подростку вроде тебя, будет здесь удобно.

Я обернулся. Она неотрывно смотрела на эту чертову дверь.

– Не хочу отбирать твоё убежище, – ответил я, приобнимая её за плечи. Тётя Марго усмехнулась и обвила рукой мою талию.

– Мне больше не нужно убежище, потому что, если Дональд приблизиться к этому дому на десять метров, я возьму ружье и отстрелю его яйца.

– Предоставь это отцу и мне, – ответил и, поцеловав её в макушку, прошел в свою новую комнату. Задача номер один: поменять дверь.

К тому моменту, когда я и отец разложили вещи, мама приготовила ужин из продуктов, что принесла тётя Марго. Она ела с нами, нахваливая маму и рассказывая хорошие моменты, которые были за последние года. Иногда мелькало имя Эмилия и я ловил себя на том, что не могу перестать думать о голубых глазах девочки по соседству.

Глава 2

– Это официально, Лия. Ты стала сталкером, – голос Присциллы донёсся до меня словно сквозь толщу воды. Мы находились в школьной библиотеке и уже десять минут делали вид, что выбираем книги. Пока я украдкой любовалась спиной Стивена, обтянутой тёмно-синей рубашкой.

– Я не сталкер, мне просто… нужна книга по мировой истории, а он стоит в той стороне, – раздраженно ответила и шикнула на неё, когда увидела, как тёмные глаза подруги закатываются.

– Он стоит рядом с учебниками по экономике, это, во-первых. А во-вторых, твои влюблённые глаза выдают тебя с головой. Странно, что он еще не догадался.

Сердце забилось чуть быстрее от её слов. Это было таким большим страхом, что Стивен догадается о моих глупых чувствах к нему. Даже самой себе мне трудно объяснить в какой момент это началось. В тот день, когда я увидела Стивена на пороге дома миссис Майерс, сквозь всё моё тело будто прошёл удар тока. Он определённо был самым красивым парнем среди тех, что мне удавалось встретить. Но дело было далеко не в этом. Красота это лишь оболочка и я никогда не обращала на неё внимания.

Жозефина была самой красивой женщиной в округе, что не мешало её нутру быть прогнившим насквозь. Генри и его друзья были первым выбором всех девушек, благодаря внешним данным и обаянию. Тем не менее, все до одного были заносчивыми придурками. Так что, я на собственном опыте убедилась, что внешность ничего не значит.

Со Стивеном это было другое. Мы притянулись друг к другу словно противоположно заряженные частицы. Чувство родства захватило меня, стоило его пронзительному взгляду столкнуться с моим. В его серых глазах отражалось то же одиночество, что гулко билось в моём сердце. Но не это заставило меня из адекватного человека превратиться в преследовательницу, как это называет Присцилла.

На самом деле, после той первой встречи, какое-то время мы практически не пересекались. Это был последний месяц лета, и мы с Присциллой проводили всё время у неё дома, купаясь в бассейне и смотря фильмы с вредной едой. Стивен в это время осваивался в городе и, судя из рассказов миссис Майерс, помогал отцу открыть здесь автомастерскую. К ней я тоже стала заходить редко. Не потому, что не хотела. Просто мне казалось, что стоит дать ей побыть с семьей. Со Стивеном я встретилась мельком несколько раз. Иногда проходила мимо дома миссис Майерс, а он делал что-то в саду или просто выходил из гостевого дома. Здоровались взмахом ладоней, кивком или просто улыбками. Иногда сталкивались, проходя мимо друг друга в центре, когда я спешила в Мастерскую Венди – единственный в городе магазин, где продавались материалы для художника, или на встречу с Присциллой. Мы здоровались и никогда не останавливались, чтоб поговорить, но после таких случайных встреч мои щёки ещё долго оставались покрыты румянцем. Пару раз Стивен проходил мимо моего дома и, заметив это, я смотрела ему вслед, сидя на широком подоконнике моей спальни. Мне нравилось думать, что он так же провожает меня взглядом, если замечает из своего окна. Эти маленькие моменты счастья согревали меня до возвращения в школу. В первый же учебный день я поняла, что Бог всё же существует и он вознаградил меня.

Мы с Присциллой шли под руку по длинному коридору вдоль шкафчиков. Тут и там мимо проходила целая масса школьников, и мы лавировали, стараясь ни с кем не сталкиваться. Она без умолку разговаривала о новом сериале и каком-то симпатичном актёре, в которого было невозможно не влюбиться. Я дразнила подругу тем, что она влюбляется в каждого красавчика, который, что было главным условием, находится по ту сторону экрана телевизора. Мы громко смеялись и толкали друг друга локтями, пока я резко не замолчала, остановившись. Причиной этому послужил Стивен, стоящий около соседнего от моего шкафчика и не сводящий с нас взгляда. Мои пальцы вцепились в ладонь Присциллы.

– Прошу, скажи, что мне это не кажется, – прошептала я, пытаясь придать себе непринуждённый вид и начать уже двигаться.

– Нет, не кажется. А теперь расслабься.

Рука Присциллы в успокаивающем жесте дотронулась до моей спины. С благодарностью посмотрев на неё, я сделала один глубокий вдох и бросила быстрый взгляд на большое зеркало, мимо которого мы проходили. Чёрная юбка длинной не доходила нескольких сантиметров до колен. Блузка заправлена в неё и застёгнута на все пуговицы до самого горла. Чёрные волосы были убраны в высокий хвост, который не казался зализанным благодаря выпущенным коротким прядкам. В целом, это был мой обычный вид в школе, который меня всегда удовлетворял. Тогда же, когда до наших шкафчиков и Стивена оставалось меньше двух метров, я резко пожалела, что не носила ничего более откровенного.

– Привет, Стивен, – мне удалось подавить дрожь в голосе, но пальцами пришлось вцепиться в дверцу шкафчика, чтоб придать себе какое-то равновесие. Сердце гулко стучало и дышать спокойно становилось всё труднее. Как зачарованная я наблюдала как Стивен оглядывает меня с ног до головы и уголки его губ чуть изгибаются. Серые глаза с теплом смотрели на меня.

– Эмилия, – медленно произнёс он и чуть кивнул в знак приветствия. Ещё долго после этого момент, когда с его полных губ так естественно срывалось моё имя, жил в моей голове каждую ночь.

С каждым днём в школе мы сталкивались всё чаще. В коридоре, столовой, на парковке после уроков. Иногда он, казалось с искреннем интересом, спрашивал, как мои дела. Я же редко когда могла первой выдавить из себя что-то большее, чем просто «Привет», но на его вопросы отвечала и всегда интересовалась в ответ. Так прошло почти три учебных месяца. Я разрывалась между желанием признаться в своих чувствах и страхом быть отвергнутой.

– Он не догадается, – отмахнулась от подруги, возвращаясь в реальность. Время приближалось к следующему уроку и, поставив на место все книги, которые служили прикрытием, мы двинулись к выходу из библиотеки.

Присцилла взяла меня под руку, начиная говорить о домашнем задании по английской литературе, которое было задано сегодня. Я практически не слушала, рассматривая носки своих туфель. Некоторые говорят, что творческий человек тянется к любому искусству. Это не так. Насколько меня вдохновляла живопись, настолько же литература склоняла ко сну. В отличие от Присциллы, которая с удовольствием погружалась во все выдуманные миры. Будь они сняты на камеру или написаны на бумаге.

– Осторожнее! – услышала возглас подруги за секунду до того, как врезалась в чью-то грудь. Подняла голову, отступая на шаг и столкнулась с насмешливым взглядом Джейсона Каваны. Не прошло и двух секунд как из-за его спины ожидаемо появился Генри.

– Смотри куда идёшь, идиотка, – презрительно бросил предатель и, обхватив плечи Джейсона, стал уводить его в сторону. Вот только он не поддавался, с интересом разглядывая меня.

Это было плохо. Ни одна девушка в здравом уме не захочет привлекать его внимание. Даже те, что толпами вешались на шею Генри и его друзьям-придуркам. Джейсон Кавана был мерзавцем даже по меркам их всех. Он был той разновидностью богатых людей, которые унижают официантов и думают, что им принадлежит весь грёбанный мир. С самого рождения был награждён деньгами, лучшим образованием и, что несправедливо, совершенно идеальными внешними данными. Тем не менее, даже с этим всем люди старались держаться подальше. Эйприл, одна из тех несчастных, что связалась с ним, по слухам бросила его из-за жестокого обращения. После чего он с друзьями поймал её и смотрел как люди из личной охраны его отца насилуют её. Вчетвером.

– А ты подросла за лето, малышка Клаусен, – прошептал он, склоняясь чуть ближе к моему лицу. Я отшатнулась, всё крепче впиваясь ладонью в руку Присциллы. По всему моему телу прошла волна дрожи, а сердцебиение с каждой секундой учащалось.

– Оставь её, Джейс, – стальным голосом сказал Генри, всё упорнее пытаясь увести его от нас. Он даже не смотрел на меня. – Эмилия ходячее недоразумение. Найдёшь себе малолетку, с которой будет меньше проблем.

Слова брата отозвались болью в моём сердце. Он не переживал за то, что его дружок-насильник может сделать со мной. Генри заботил лишь Джейсон. Конечно, что ещё ожидать от моего «любящего» старшего брата.

Тем не менее, его слова подействовали. Джейсон ушёл, напоследок подмигнув, от чего меня передёрнуло.

– Ты в порядке, Эмилия? – спросил подошедший к нам Стивен, хмуро смотря в ту сторону, где скрылись Генри и Джейсон. Я смогла лишь кивнуть, немного успокаиваясь от лёгких поглаживаний Присциллы. – Где у вас следующий урок?

– В третьем корпусе.

– Я провожу вас. Держитесь подальше от Каваны, девочки, – сказал он, всё ещё глядя в ту сторону.

***

Урок математики был последним на сегодня и тянулся бесконечно. Мистер Прайс, преподаватель, рассказывал о решении задач в то время, когда я не могла сосредоточиться ни на одной мысли. Рука бездумно выводила узоры по краям тетради, пока мысли были в том дне две недели назад, когда Стивен проводил нас на занятие и предостерег держаться подальше от Джейсона. Это было бы легко, если бы мудак не был лучшим другом моего брата.

Мы пересекались достаточно часто. Джейсон был желанным гостем в нашем доме, потому что Жозефина и Гектор считали его «правильным» другом для их драгоценного наследника. Его отец владел успешным бизнесом в строительной сфере и был одним из крупнейших партнёров «Клаусен Инкорпорейтед». Их совместные проекты приносили компаниям сотни миллионов. Поэтому, в отличие от Присциллы, ему в нашем доме всегда были рады. Не то что бы я когда-нибудь приведу её туда.

От комментариев Джейсон воздерживался, будто следовал совету Генри не связываться с «малолеткой с проблемами». Тем не менее его заинтересованные взгляды преследовали меня. Ужас сковывал лёгкие, мешая дышать каждый раз, когда я чувствовала их на себе. Если он действительно захочет меня это будет катастрофа космических масштабов. Рядом с ним я всерьез опасалась за свою жизнь.

Поэтому, мои мысли были заняты не столько великолепными чертами лица Стивена, сколько опасениями по поводу Джейсона. Мне действительно стоит держаться подальше. Но как? Интересно, Жозефина заметит, если я неожиданно перееду к Присцилле? С губ сорвался тяжелый вздох. Конечно, заметит. И притащит меня обратно за волосы.

Рассказать ей о своих страхах не было вариантом. Она скорее скажет, что я наговариваю на бедного мальчика. Его образ, наряду с Генри, был идеален в её голове и вряд ли мнение позора семьи это изменило бы.

Из мыслей меня вывел звонок. Урок математики закончился, и я прослушала домашнее задание. Не забыть бы взять его у Присциллы потом. Несмотря на её любовь к литературе, за математические предметы в нашей паре отвечала она.

– Не хочешь погулять в парке? – спросила подруга, когда мы вышли на парковку школы. – У мамы сегодня свидание у нас дома.

Присцилла чуть скривилась. Она никогда не принимала никаких ухажеров своей матери с тех пор, как её отец умер несколько лет назад. Не понимала почему ей вообще кто-то нужен.

– С удовольствием, – живо отозвалась я, взяв её под локоть. – Родители уехали и Генри устраивает вечеринку сегодня. Если ты не против гулять до позднего вечера.

– Джейсон будет там? – тихо спросила Присцилла и, дождавшись моего неуверенного кивка, продолжила. – Оставайся у меня сегодня на ночь. Это не кончится ничем хорошим.

– А свидание твоей мамы?

– Они только начали встречаться. Точно не дошли до совместных ночевок, – отмахнулась подруга и мы пошли в сторону моего дома. Он ещё был пустым, даже самого Генри не было. Вечеринка начнётся через несколько часов и пока только шла подготовка. На кухне готовились закуски, а домработница убирала все хрупкие предметы под замок.

Вечером обещали небольшое похолодание, поэтому, переодевшись в юбку, плотные колготки и свитер, я прихватила с собой на всякий случай лёгкую куртку. Взяла из комнаты вещи, которые пригодятся для сна у Присциллы и для школы завтра, и вышла из дома к ожидающей меня подруге. Она стояла у подъездной дорожки и о чем-то разговаривала с моим братом. Их глаза метали молнии друг в друга.

– Я переночую у Присциллы, – бросила я в сторону брата и, схватив подругу за руку, пошла к выходу с территории особняка.

– Отлично, не будешь путаться под ногами, – донеслось мне в спину. Сердце сжалось от фантомной боли. Генри всё продолжал проворачивать тот нож, что воткнул мне в спину.

– О чем вы разговаривали с ним? – спросила я, когда мы были уже на полпути к её дому. Присцилла закатила глаза.

– Просто твой брат, как обычно, был придурком. Не обращай внимание.

Ответ меня не удовлетворил, но я промолчала. Иногда мне казалось, что она заинтересована в нём. Эти мысли поднимали во мне волну страха. Вдруг у них начнутся отношения? И она тоже поддастся влиянию и станет презирать меня.

Нет, невозможно. Кто угодно, только не Прицилла.

– Кстати, ты видела тот новый фильм… – спустя несколько минут начала подруга, полностью отвлекая меня от неутешительных мыслей.

В этом была вся она. Моя Присси не могла быть влюблена в Генри. Она испытывает чувства только к придуркам на экране.

Спустя пару часов, после плотного обеда от мисс Саймонс, экономки семьи Присциллы, и разговоре еще о двух или трёх фильмах мы шли по парку и разговаривали. Прохладный ветер колыхал, выбившиеся из хвоста, прядки волос и края юбки. Мы шли под руку, обсуждая последние новости из мира искусства, наши семьи и события в школе. Я поймала себя на том, что чувствую себя на редкость радостной. Наш с ней оживлённый диалог прервал писк неизвестного происхождения.

– Ты слышала это? – я перебила Присциллу в середине рассказа о новом ухажёре её матери и резко остановилась, когда писк повторился. Покрутив головой в поисках источника звука, мне не удалось ничего обнаружить.

– О чёрт, – раздался позади меня шёпот подруги. Повернув голову, я увидела, что она смотрит наверх и, проследив за её взглядом, обнаружила белого котёнка, прячущегося довольно высоко на одной из толстых веток. – Ты туда не полезешь, Лия! Ты в юбке и это высоко!

– Он маленький и ему страшно! – я нахмурилась, пытаясь взглядом передать всё своё негодование от бессердечности Присциллы, и протянула ей свою сумку.

– Отлично, – раздражённо бросила она, хватая мои вещи. – Но, когда свалишься оттуда не говори, что я не предупреждала.

Честно говоря, мне и самой было страшно от данной перспективы, но это не значит, что попробовать спасти его не стоило. Я не считала себя Матерью Терезой и не строила из себя добрую святую невинность. Ко многим вещам могла быть безразличной или даже, в редких случаях, жестокой. Но это то, что присуще обычным людям и, как и у всех, у меня были слабости. Например, маленькие животные, которые не могли защитить себя сами. Они не заслужили рождаться в этом жестоком мире, поэтому делать их жизнь проще я считала чем-то естественным.

Мой путь наверх начался с небольшого выступа в коре дерева. Нижние ветки росли довольно низко, но, даже с учетом этого, с земли мне было не дотянуться. Поэтому, вцепившись в выступ, я начала аккуратно продвигаться по коре ногами, благодаря Богов, что, будучи в особняке, переоделась из школьных туфель в более удобную обувь. Пришлось подтянуться три раза и находить всё новые выступы на шершавой поверхности, когда я наконец смогла дотянуться до одной из нижних веток хотя бы рукой. Они служили более устойчивой опорой, чем непонятные наросты, с которых постоянно соскальзывали ладони. Всё это время котёнок не переставал пищать и сердце сжималось от этих звуков, наполняя меня решимостью.

– Какого чёрта ты делаешь, Эмилия? – раздался снизу знакомый мужской голос, от которого кожа привычно покрылась мурашками, но посмотреть вниз было выше моих сил.

Ещё пару подтягиваний, и я вполне устойчиво стояла на основании давно сломанной ветки, а рукой держалась за другую. Только тогда решилась ответить.

– Пытаюсь достать кота. – Не знаю услышал ли Стивен меня вообще, но вопросов больше не задавал. Оставалось совсем немного до нужной ветки. Котёнок пищал всё сильнее. Внизу до меня доносились обрывки фраз Стивена и Присциллы. Из-за шума в ушах слышно было плохо, но, казалось, что первый задаёт какие-то вопросы, а вторая ругается. Скорее всего, на меня. Она всегда ненавидела моменты моего безрассудства, когда дело касалось маленьких друзей.

До котёнка я добралась спустя ещё пару минут, когда продолжила подниматься, переведя дыхание. Он оказался ещё меньше, чем мне казалось. Белая шёрстка была грязной, но довольно пушистой. Котёнок смотрел на меня разными глазами, один был светло-голубым, а другой жёлтым, и не переставал пищать.

– Тихо, малыш. Иди сюда, – как можно ласковее прошептала я и протянула свободную руку к нему. Второй как можно крепче вцепилась в ближайшую ветку. Он начал подозрительно принюхиваться, но сдвинулся всего на пару сантиментов. Этого было недостаточно. – Ну же, я тебя не обижу. Иди ко мне.

Это, казалось, растянулось на часы. Нет, конечно, на самом деле прошло не больше десяти минут, наверное. Но не в моей голове. Котёнок был чертовски подозрителен. Всё прошло бы куда быстрее, если бы корм, который обычно всегда при мне, не остался в сумочке внизу. Пришлось пользоваться только своим ласковым голосом и осторожными движениями протянутой ладони. Сначала котёнок немного приблизился. Затем, видимо, решил, что мне нельзя доверять. Потом опять стал аккуратно придвигаться. Это продолжалось снова и снова, пока он не приблизился достаточно, чтоб я смогла притянуть его к своей груди. Он тут же впился когтями в мой свитер, немного уколов меня, но вырваться не пытался.

– Вот так, малыш. Сейчас мы спустимся, и ты вкусно поешь. – Котёнок прижался ко мне немного сильнее и, проведя по его мягкой шёрстке пару раз, я начала путь вниз. Это было сложнее. Вниз смотреть было страшно, так же, как и вслепую искать куда наступить. Меня сотрясала дрожь от мысли, что нога или рука может соскользнуть. Тяжело дыша и безмолвно ругаясь, я добралась до нижних веток.

Очередной тяжелый вздох. Котёнок прижался чуть сильнее и, вскарабкавшись по мне наверх, уткнулся в шею мокрым носом. Было немного щекотно, но очень приятно. Одна нога нащупала выступ внизу и упёрлась в него. В следующую секунду, когда вторая нога висела в воздухе в поисках опоры пониже, произошло две вещи. Кеды всё же подвели меня, и их подошва соскользнула с, казалось, прочной опоры. Ветка, которую крепко обхватила моя рука, тоже оказалась не самым надёжным помощником при спуске вниз. Треск. Крик Присциллы. Падение.

Меня окутало ароматом мужского парфюма. Наверное, в тот момент я была в шоке, потому что не сразу поняла, что не упала на землю и все мои конечности целы и невредимы. Глаза были крепко зажмурены. Одна рука всё ещё обхватывала мягкое тело несчастного котёнка, который, казалось, ещё сильнее впился когтями в мою кожу. А вторая вцепилась в чьё-то стальное предплечье. Талию окольцевали сильные руки. По телу прошла дрожь.

– Ты совсем из ума выжила, Эмилия?! – возмущенный голос Стивена вывел меня из ступора, и я резко распахнула веки. Выражение его лица нельзя было назвать довольным. Челюсти крепко сжаты, брови нахмурены, а серые глаза были словно две грозовые тучи. – Зачем было лезть на это чёртово дерево? А если бы меня здесь не было?

– Ради него, – мой голос дрожал и было трудно произнести даже это. Немного кивнув головой, я указала на котёнка, зажатого между нами. – Он маленький. Не слез бы сам.

– А ты значит отлично сама спустилась, да? – чуть приподняв одну светлую бровь, спросил Стивен и тут же нахмурился. Мне отчаянно хотелось провести пальцем по его прямому носу или губам. Ни разу его лицо не было так близко и я, словно завороженная, не могла оторвать взгляд. Даже страх после падения отступил на второй план. Стивен отпустил меня на землю, но крепко охватил за локоть, так как ноги ещё немного дрожали. – Сильно испугалась?

– Да я ничего понять не успела, – прошептала, облизнув пересохшие губы. Стивен немного смягчился и ласково провёл по моим волосам рукой. По всему телу прошла дрожь, никак не связанная со страхом. Он перевёл взгляд на котёнка и, покачав головой, вытянул его из моей руки.

– Раз уж я спас вас обоих, то забираю Снежка себе, – ответил он на мой вопросительный взгляд. – Можешь иногда навещать его.

– Снежка?

– Ну да, его только отмыть от всей этой грязи и будет маленький снежок, – с улыбкой ответил Стивен, поглаживая белую шерстку котёнка, и начал уходить. – Ещё увидимся, Эмилия. Никаких спасательных миссий больше.

В этот вечер мне было плевать и на бесконечные нотации Присциллы после этого, и на порванные во время спасения Снежка колготки. Я долго не могла уснуть, но это было не связано с музыкой и смехом, что доносились из гостиной внизу. Ухажер миссис Лэдрик всё же оставался сегодня на ночь. В моём сердце теплился момент, когда Стивен обхватывал меня. Как отчитывал за безрассудство, как будто ему не всё равно. Как сказал, что я смогу навещать кота у него дома. Это наполняло мою душу теплотой, будто солнечные лучи грели её, помогая где-то внутри меня распускаться цветам.

Глава 3

Десять с половиной лет назад.

Это была чертовски отвратительная идея и я прекрасно это знала. Но прошло уже больше трёх месяцев с того случая со спасением кота и наше общение со Стивеном не желает сдвигаться с мёртвой точки. Во время празднования моего дня рождения пару дней назад Присцилла сказала, что в новый год своей жизни нужно что-то менять. Подозреваю, она намекала на то, что Стивена стоит забыть. Но мой влюблённый мозг решил, что просто стоит быть более решительной. Это и привело нас к ситуации, в которой мы находимся.

– Ты окончательно помешалась, Лия! – до меня донеслось раздраженное шипение Присциллы, но я не обратила внимания. Взгляд был прикован к мускулистой спине, которую обтягивала чёрная ткань футболки. Закусила губу против воли. Всё же, Стивен был невероятен даже со спины. Это до боли напоминало ту ситуацию в библиотеке, после которой я столкнулась с Джейсоном. – Ты вообще слышишь меня?

Шикнув на подругу, я полностью сосредоточилась на том, что видела впереди. Как и всегда по пятницам, Стивен и его друзья собрались в баре «У Найджела». Это место славилось тематическими вечеринками, подпольным борделем и тем, что здесь не брезговали продавать алкоголь даже семилетнему, если он хорошо заплатит. Именно поэтому половина нашей школы тусовалась здесь с тех пор, как им едва исполнялось четырнадцать. Большинство из них теряли девственность с одной из шлюх Найджела. Помню, как сердце пропустило удар, когда узнала, что Стивен бывает здесь каждую неделю.

Где-то между тем вечером, когда мы со Снежком слетели с дерева, и сегодняшним днём со мной и произошло то, что Присцилла любезно определила как безумие. Не то что бы я была сталкером, которым она вечно пыталась меня выставить. Скорее, наблюдательной. Знала где и во сколько нужно оказаться, чтоб услышать то, что мне нужно или где встать, чтоб посмотреть хотя бы издалека. Подмечала привычки Стивена и места куда он ходит чаще всего. Иногда у нас даже получались полноценные диалоги, если мы сталкивались друг с другом на парковке около школы или в где-нибудь в городе. Мне всё ещё тяжело было начать разговор первой или постараться поддержать его, но я всё больше набиралась смелости и хотя бы перестала трястись как напуганный зверёк рядом с ним.

Проблема в том, что мне хотелось большего. И с каждым днём это чувство росло.

Стивен и его небольшая компания двинулись в сторону обшарпанной двери. Их спины скрылись за ней, и я медленно выдохнула.

– Если ты настроена на это безумие, то успокойся. – Присцилла развернула меня к себе и погладила плечи. Её глаза внимательно изучали моё лицо, а затем перешли на одежду. – Классные джинсы, Девочка-солнце.

На мне был короткий топ, длины которого хватило едва ли прикрыть мою грудь, но я это компенсировала джинсами с высокой посадкой. Так что на виду оставалась лишь тонкая полоска кожи верхней части живота. Присцилла расстегнула молнию кожаной куртки, продолжая осматривать меня. Прохладный ветерок тут же коснулся меня, заставляя кожу покрыться мурашками. Подруга присвистнула, увидев топ.

– Не снимай куртку, но оставь её расстёгнутой, – посоветовала она и начала приглаживать мои волосы. – Если что, мне не нравится всё это, и я всё ещё считаю тебя помешанной. Но, если ты хочешь Стивена, то иди и получи его, Эмилия.

Губы невольно растянулись в улыбке, и я сжала Присциллу в объятиях. Она могла считать меня безумной, а мои некоторые выходки дикими. В моей же голове не всегда укладывалась её вечная холодность и безразличие к реальному миру. Тем не менее, в этом городе едва ли найдётся много людей, что будут преданы так же, как мы друг другу.

– Спасибо, Присси, – прошептала я и, тяжело вздохнув, развернулась и направилась в сторону входа в бар. Дрожь всё больше распространялась по телу, когда с каждым шагом музыка и гул голосов становились всё отчетливее. Перед самой дверью мне пришлось остановиться, чтоб не лишиться чувств, и ещё раз глубоко вздохнуть. Наверное, со стороны это выглядит странно. Пятнадцатилетняя девочка стоит и трясётся перед дверью бара.

Мне понадобилось пару минут упражнений с дыханием, чтоб очистить мысли и наконец решиться поднять руку, открыть чёртову дверь и войти. Внутри пахло старым деревом, пивом и табачным дымом. Мой взгляд был прикован к барной стойке, которая находилась посреди зала. Отовсюду доносились голоса, звон бокалов, удары кия об шар и взрывы смеха. Стивена не было видно, но я и не пыталась найти его с первой секунды моего пребывания здесь. План состоял в том, чтоб подстроить случайную встречу. Я должна посидеть у бара и со скучающим выражением осматривать зал, попивая что-нибудь слабоалкогольное. Затем, обнаружив Стивена, занять столик неподалёку от него. Но не слишком близко, чтоб не вызвать никаких подозрений. Можно даже поболтать с парой знакомых, если удастся их обнаружить. Затем подстроить случайное столкновение. Желательно как в любовных сериалах Присциллы. С пролитыми на нашу одежду напитками, покрасневшими щеками, извинениями и неловкостью. Таков был план до того, как моя задница коснулась высокого стула у бара и недалеко от меня обнаружился лучший друг моего брата.

Твою мать. Джейсон.

– Малышка Клаусен, – пропел он, отвратительно растягивая гласные, когда заметил меня. Это убило любую надежду, что получится убраться отсюда незамеченной. По телу пробежал холодок. – Я думал, что ты слишком хорошая девочка, чтоб появляться у Найджела.

– Привет, Джейсон, – мне пришлось собрать всю силу воли, чтоб сохранить равнодушный тон. Боже, почему мне надо было быть такой глупой и прийти сюда?

– Не будь холодной сукой, Лия. Мы можем неплохо провести время вместе. – Джейсон придвинулся чуть ближе. Моё лицо опалило его дыхание, в котором хорошо считывался алкоголь. – Ты всегда мне казалась красивой маленькой принцессой, детка.

Чёрт, чёрт, чёрт.

Это действительно очень плохо.

Ходили слухи, что в последние пару месяцев Джейсон совершенно слетел с катушек. Его бывшая, Эйприл, покончила с собой после долгого пребывания в психиатрической клинике. Её туда поместили родители, ведь после случившегося она перестала разговаривать, есть и хоть как-то реагировать на присутствие людей вокруг себя. В клинике считали, что ей стало лучше. Но уже на следующий день она вскрыла себе вены. Никто не знает, что было в предсмертной записке, кроме её родителей и полиции. Не знаю, о чем думал Джейсон, когда творил с ней такое, но говорят, что слетел с катушек он именно после её самоубийства.

И сейчас этот человек передо мной. Пожирает меня глазами и явно сильно пьян.

Только сейчас окончательное осознание того насколько глупой и безумной была эта затея обрушилось на меня. Я не находилась в баре и пяти минут. Стивена на горизонте видно не было, зато нарвалась на заигрывания от самого большого мудака города. Я практически слышу те нотации Присциллы, которые она будет повторять ежедневно ближайший месяц. Клянусь, каждая наша встреча будет начинаться с фразы «Я же говорила», а все прощания будут чем-то вроде: «И помни, ты не должна больше никогда переступать порог бара Найджела».

Джейсон приблизился ещё немного и его ладонь обхватила мою коленку. По телу пробежала волна неконтролируемой дрожи. Мне хотелось закричать, скинуть с себя его руку и убежать. Однако, я была в ступоре. Не в силах пошевелиться, продолжала смотреть на его ладонь, которая отправилась в путешествие дальше по моей ноге.

– Хватит, Джейсон, – нашла в себе силы произнести я, когда он немного сжал бедро. Джейсон хищно усмехнулся и, раздвинув мне ноги, встал между ними. Мне не хватало воздуха. Вздохи стали судорожными и частыми, но, казалось, кислород не достигал лёгких. Стук сердца набатом отзывался в ушах. – Джейсон, пожалуйста. Отойди от меня.

– Брось, Лия. Тебе будет приятно. – Его ладонь поднялась до моей талии, дотрагиваясь до голого участка кожи. Вторая обхватила затылок, с силой притягивая меня ближе. Я наконец отмерла и уперлась ему в грудь руками, пытаясь оттолкнуть. Чувствовала, как по щекам беззвучно начинают катиться слёзы. Обратив на них внимание, хищный оскал Джейсона расширился ещё больше. – Мне нравится, когда сучки плачут, Эмилия.

Неожиданно его лицо оказалось в миллиметрах от моей щеки, и я почувствовала, как язык проходится по всему пути слезы, оставляя влажный след на коже. Запах алкоголя всё больше обволакивает меня. Дрожь начинает бить всё сильнее, а с губ всё же срываются рыдания. Я продолжаю безуспешно упираться, пытаясь оттолкнуть его. Из всех последних сил. До боли в ладонях. Но всё бесполезно. Джейсон наклоняется к моим губам, и я сжимаю их, пытаясь отодвинуться как можно дальше. Он приближается всё ближе, убирая последние сантиметры между нами. В расширенных зрачках поблёскивает безумие. Я тщетно всё еще пытаюсь оттолкнуть огромное тело Джейсона, надеясь, что его алкогольное опьянение сыграет мне на руку.

– Раз уж всё так далеко зашло, то ты должна стоить того, малышка Клаусен, – неожиданно холодно говорит Джейсон, хватая меня одной ладонью за оба запястья. Я пытаюсь вырвать руки из его захвата, впиться ногтями в его кожу. Джейсон будто не чувствует. Лишь продолжает хищно наблюдать за моими попытками вырваться.

– Хватит, Джейсон. Отпусти меня, – сквозь слёзы удается выдавить мне. Это, кажется, веселит его. Свободной рукой он хватает меня за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза. Время будто замедляется, когда он снова наклоняется ко мне. В тот момент, когда его губы практически касаются моих, его мощное тело буквально отлетает от меня. Чувствуя свободу от его рук, я начинаю судорожно вдыхать воздух, будто и не дышала до этого вовсе.

– Похоже, девушке не нравятся твои ухаживания, тупой ублюдок, – раздался разъярённый голос Стивена. Он появился будто из ниоткуда. Словно в трансе я смотрела как он навис над лежащим на полу Джейсоном, схватил его за шею и, чуть наклонившись, прошептал тому что-то. Глаза Каваны расширились, но он не произнёс в ответ ничего.

Отпустив его, Стивен обернулся и посмотрел на меня. Трудно было прочесть что именно означает его взгляд сейчас. Мысли путались и мне казалось невозможным сосредоточиться даже на нём. Они всё продолжали подкидывать в мою голову сцену, где я была главной героиней меньше двух минут назад. Находясь физически в настоящем момент, мне было не по силам вырваться из этого кошмара морально. Будто Джейсон всё еще стоит рядом. Трогает меня. Не даёт вырваться.

Медленными шагами, будто боится спугнуть дикого зверька, Стивен приблизился ко мне, по пути взяв несколько салфеток с барной стойки. Он молчал. Я с любопытством оглядывала его, гадая что он собирается делать или говорить. Серые глаза внимательно изучали меня, сканируя на предмет повреждений. Пальцы обхватили мой подбородок, и мне пришлось заставить себя не дергаться.

«Успокойся. Это Стивен. Он не причинит тебе зла» – повторяла про себя как мантру.

Стивен стал медленно вытирать мои щеки салфетками, особенно уделяя внимание месту, где язык Джейсона касался меня. Интересно, как много он увидел?

– Ты в порядке? – его голос был практически нежным, и я завороженно наблюдала за выражением его лица. В глазах всё еще была злость, но она постепенно смягчалась. Он аккуратно погладил меня по щеке большим пальцем, после того как закончил. – Эмилия?

– Да, в порядке.

Мои губы изогнула неуверенная улыбка и Стивен удовлетворённо кивнул. Его пальцы обхватили моё запястье, и он потянул меня к выходу из бара. Я шла за ним словно в трансе. Многие с интересом наблюдали за нами и шептались. Это должно было меня потревожить, ведь слухи об этом вечере станут причиной очередного недовольства Жозефины. Тем не менее, было тяжело сосредоточиться хоть на чем-то, кроме крепкой хватки Стивена на моей руке.

– Я провожу тебя, – сказал он уже на улице и, недовольно уставившись на мой топ, неожиданно застегнул молнию на куртке. – Что ты вообще тут делала, Эмилия?

Преследовала тебя.

– Хотела посмотреть на место, в котором большинство одноклассников проводит время, – пожав плечами, солгала я. Одна его бровь приподнялась вверх.

– Действительно?

Стивен не верил мне, но я уверенно кивнула, и первая сделала шаги в сторону дома. Он быстро поравнялся со мной. Наши ладони были в считанных сантиметрах друг от друга, и я чувствовала тепло, исходящее от его руки. Мы шли медленно, потратив на дорогу около часа, разговаривая о, казалось бы, всяких мелочах. Такие как школа, увлечения и предпочитаемые нами блюда.

Стивен рассказывал мне о том, как поживает Снежок, периодически сводя с ума всю семью. Маленький пушистый комок оказался на редкость капризным котом.

Я говорила о своих картинах и дружбе с Присциллой. Это было единственное, что на самом деле имело значения в моей жизни.

И вот, казалось бы, это было тем, из-за чего я вообще оказалась в баре сегодня вечером. Непринуждённый разговор. Небольшое сближение. Но мне было трудно радоваться, когда из-за своей глупости оказалась в такой отвратительной ситуации сегодня.

– Приходить в бар Найджела одной было ужасной глупостью, Эмилия. Не делай так больше, – сказал Стивен, уже подходя к моему дому. В его серых глаза сквозило неодобрение. – Джейсон больше не побеспокоит тебя, но там множество других придурков.

– Если ты думаешь, что он сдастся, то просто не знаешь Джейсона. Теперь всё станет только хуже.

– Поверь, не станет. Просто живи дальше и держись подальше от неприятностей. С остальным я разберусь.

– Спасибо, что защитил меня, – спохватилась я, вспомнив, что так и не поблагодарила его. – Правда спасибо. Мне было ужасно страшно.

– Не мог же я просто пройти мимо.

Он хотел сказать что-то ещё, когда скрипнули ворота. За моей спиной раздался стук каблуков, который я ни при каких обстоятельствах не спутала бы ни с чем.

– Эмилия. Быстро в дом.

Вот же чёрт.

Жозефина была в ярости. Это всегда было заметно по малейшим изменениям в её интонации. Для всех людей вокруг Жозефина Клаусен оставалась холодной в любой ситуации. Она управляла бизнесом рядом с мужем с первого дня их брака и внешне её ничего не могло вывести из равновесия. За закрытыми дверями же это прекрасно удавалось непутёвой младшей дочери. С раннего детства я различала безразлично-холодный тон и яростно-холодный. Сейчас, определённо, был последний.

– Пока, Стивен. Ещё раз спасибо.

Он внимательно следил за выражением моего лица и медленно перевёл взгляд на маму. Светлая бровь вопросительно изогнулась, когда серые глаза вновь столкнулись с моими. Стивен прочитал ту толику страха, которая отразилась на моём лице и молча спрашивал вмешаться ли ему. Я покачала головой. Он неуверенно кивнул, но всё же развернулся и ушёл. Я же направилась ко входу в дом, стараясь выровнять дыхание.

Жозефина молчала весь путь от ворот до холла, двигаясь позади меня словно ангел смерти. Каждый удар каблуков по полу заставлял моё сердце биться быстрее. В голове перебирались одна за другой идеи того, что именно послужило причиной её злости сейчас. С учебой всё было под контролем. Я старалась быть прилежной ученицей, потому что они не позволят мне рисовать, если оценки неожиданно ухудшатся. В остальном мне было достаточно не привлекать к себе лишнее внимание, ходить с семьей на несколько мероприятий в год и всегда сохранять образ высокородной леди на публике. Со всем этим я справлялась неплохо. Но не сегодня.

– Одна из наследниц Клаусенов проводит время в дешёвом борделе Найджела, – прошипела Жозефина, подтверждая мою догадку, стоило нам оказаться в холле. Как она узнала так быстро? – Мало было этого. Ты смеешь появляться с сыном автомеханика?!

– Прости, мама, – мой шёпот донёсся до меня словно со стороны.

Не желая смотреть ей в глаза, прожигающие меня холодной яростью, я впилась взглядом в тёмный паркет на полу. Снова и снова пересчитывая количество деревянных квадратиков в одном ряду, пыталась успокоиться. Их было пятнадцать. Но около дальней стены не помещался один целый, лишь половина. Можно ли тогда сказать, что их шестнадцать? Или начать считать соседний ряд и тогда эти две половинки можно посчитать как один целый?

– …клянусь, я убью тебя! – голос Жозефины донёсся до меня будто сквозь воду. Чёрт, о чем я вообще думала? Она кричала, пока я какого-то черта была сосредоточена на паркете? Как много из её слов я пропустила? Что, если меня наказали? – Если ты ещё раз так опозоришь меня, Эмилия, то я соберу всю твою чёртову мазню в старой конюшне и подожгу её!

Сердце пропустило удар. Вспышка образа как горят мои картины была такой реальной, что я не смогла сдержать всхлипа, срывающегося с моих губ. Уже второй раз за последние два часа слёзы потекли по моим щекам. Во мне не было сил остановить их. Жозефина в несколько шагов сократила расстояние между нами и грубо обхватила мой подбородок. Её губы скривились в презрительной усмешке, когда глаза обратили внимание на слёзы.

– Какое же ты ничтожество.

Всхлип, что я не смогла подавить после её слов, был громче предыдущего. В поле моего зрения попала её поднимающаяся ладонь. Глаза зажмурились. Тело чуть дёрнулось назад, но ничего не могло спасти меня от удара. Ладонь соприкоснулась с моей щекой с дикой силой. Кожу будто обожгло огнём. Я отшатнулась, пытаясь удержаться на ногах.

– Иди в свою комнату и не попадайся мне на глаза, маленькая дрянь.

Жозефина развернулась и, расправив плечи и подняв высоко голову, направилась в противоположную от меня сторону. Стук её каблуков ещё некоторое время отдавался у меня в ушах. Ладонью аккуратно пощупала горящую щеку и тяжело выдохнула, вытирая слёзы. Сердце ныло от мысли, что она действительно сожжёт мои картины. То, что она делает со мной на протяжение последних пятнадцати лет не имело такого значения. И она знала это. Жозефина Клаусен нашла слабое место, которое я никогда не подвергну опасности и будет пользоваться этим, добиваясь нужного от меня поведения.

Лишь спустя пятнадцать минут во мне обнаружились силы, чтоб начать путь наверх по лестнице. Ноги всё ещё немного подрагивали, но в остальном меня накрыло странное опустошение. К плохому отношению быстро привыкаешь. В конце концов, ты просто начинаешь переживать эти моменты и жить дальше.

– Когда ты уже начнёшь нормально себя вести? – раздался равнодушный голос Генри с другого конца коридора, когда я наконец добралась до своей комнаты.

Лицемерный ублюдок. Он не знает, что означает нормальное поведение с тех пор, как родился. У него и нашей старшей сестры Элизы просто было преимущество в виде безоговорочной любви родителей.

– Иди к чёрту, Генри, – прошипела я и забежала в свою комнату. Мольберт с незаконченной картиной немного успокоил мои бушующие мысли. Проделав все ночные приготовления, я села перед ним и с удовлетворением взяла кисти и краски, положив палитру на колени. С холста на меня смотрели серые глаза Стивена. Губы изогнула улыбка.

Замешав краски до нужного оттенка, я начала рисовать.

Глава 4

Девять лет назад.

В автомастерской громко играла музыка. Отец энергично двигался, напевая что-то себе под нос, пока находился под капотом чьей-то машины. Это заставило меня усмехнуться, несмотря на внутреннюю нервозность. Эндриксы действительно улучшили свою жизнь после переезда. Мама нашла работу в местной школе и ей больше не приходилось убивать на дорогу больше времени, чем она проводит с учениками. Папа открыл собственную автомастерскую на деньги с продажи нашего дома в родном городе и пустил на запчасти свою старую развалюху. Наконец-то. Мы всё ещё жили в гостевом доме тёти Марго, но она даже слушать не хотела разговоры о съеме жилья с нашей стороны. Говорит, что без нас ей было бы скучно и улыбается. Марго Эндрикс, как я понял позднее, всегда прятала внутреннюю боль за этими улыбками. И да, она вернула свою девичью фамилию.

– Миссис Майерс звучит как уже зрелая и скучная женщина, – ответила она, когда мама спросила зачем ей это, и подмигнула. – Мисс Эндрикс вполне может выйти замуж ещё раз.

Родители очень хотели, чтоб я отправился в колледж или университет сразу после школы. Все разговоры сводились к этому все два года, что мы живём здесь. Особенно ситуация обострилась в выпускном классе. Но мне не хотелось уезжать. Всегда казалось, что это само должно прийти ко мне. Выбор учебного заведения и специальности должен быть важным и осознанным. В свои восемнадцать я не готов был его сделать. Понадобилось время, чтоб родители меня поняли.

Отец боялся, что это потому, что мне взбрело в голову связать свою жизнь с гонками. Какая глупость. Мы никогда откровенно не разговаривали ни о самом участии в них, ни о том, что он знал об этом. Но всегда казалось, что он понимает почему я так тянулся к ним. Безденежье и привкус отчаяния от жизни в том унылом подобие города.

Мама придумала себе ещё более глупое оправдание для меня. Ей в голову вдруг пришло, что я влюбился и остаюсь здесь, чтоб не расставаться с девушкой.

– Это бред, мама, – ответил я, когда услышал это первый раз. – У меня даже отношений нет.

И это было правдой. У меня здесь были хорошие друзья, хотя никто из них так и не смог заменить мне Винса, с которым я созванивался как минимум раз в неделю. Иногда мы собирались компанией и проводили время с девчонками, но именно отношений у меня ни с кем не было. Но не потому, что я не хотел. И это была моя большая проблема. Если бы мама знала, то поняла бы, что я скорее уехал бы от этой девчонки, чем остался бы из-за неё. Особенно в свете последних событий.

Эмилия Аннабет Клаусен.

Девушка, состоящая из солнечного света и помогающая кошкам на деревьях. Когда мы впервые встретились я был очарован её красотой и тому какой мягкой и приветливой она была с незнакомцем. Марго позже рассказала, что Эмилия часто заходила к ней.

– Она хорошая девочка, мы и раньше общались, но после развода она была особенно внимательна ко мне, – с улыбкой рассказывала тётя. – Да и… Мы понимаем друг друга.

В городе все знали о причине разрушившихся отношений, и Эмилия приходила сюда не из пустого любопытства, как другие. Она просто узнавала всё ли в порядке у моей тёти и не нужна ли ей какая-либо помощь.

Я же говорю, очаровательная как маленький кот.

Это зацепило меня. В этом, казалось бы, бездушном городе был человек, который искренне заботился о благополучие другого.

А ещё она была до боли красива. В голове то и дело всплывала картина как я обхватываю её нижнюю губу и чуть оттягиваю, вцепляясь зубами. Как зарываюсь рукой в её чёрные волосы и эти великолепные глаза вспыхивают от наслаждения. А потом пришлось притормозить в своём уже разыгравшемся воображении, потому что, помимо всего прочего, тётя между делом обмолвилась, что ей четырнадцать. На меня будто вылили ушат холодной воды.

С тех пор я пытался быть приветливым, но отстранённым. Эмилия была слишком маленькой для меня. Эти мысли настолько быстро укоренились в голове, что со временем в моих глаза она стала просто ребёнком. Конечно, я замечал её взгляды и нервную дрожь в моём присутствие. Но списывал это всё на временное явление, хотя мне и льстило это внимание. Старался не думать о её голубых глазах или о том, как мило подёргивается её верхняя губа, когда она старается не засмеяться. Проводил время с другими девушками, которые были моими ровесницами и разделяли со мной общую компанию и интересы. Это действительно помогало какое-то время. А потом ситуация с этим чёртовым котом…

Не помню, что вообще делал в парке в тот вечер. Зато в памяти отчетливо отпечатался момент, когда сердце пропустило удар от вида маленькой фигурки Эмилии на дереве. Котёнок орал будто его режут, подруга Лии ругалась отборным матом себе под нос, и атмосфера стояла напряженная. Давно не испытывал такого страха как в тот момент. Сердце неконтролируемо быстро билось в груди, словно собиралось выпрыгнуть. Затем ветка сломалась и это был чистый инстинкт поймать её. Желательно, никуда не отпуская. Тогда я и понял, что попал. Эмилия была хрупкой и дрожащей в моих объятиях, но ощущалось чертовски правильнее всего и всех. Это было неправильно. Это пугало. И это заставило меня взять к себе кота, который стал проклятьем существования моей семьи за считанные дни.

Видеть в ней ребёнка становилось всё сложнее. На тот момент прошло около пары месяцев с тех пор, как мы познакомились. Ничтожно маленькое количество времени. Но, казалось, что она стала ещё красивее. Вечерами я стал выбивать дерьмо из боксёрской груши, чтоб отвлечься. А иногда днём из её ухажеров. Эмилия, правда, не обращала на них никакого внимания. Иногда казалось, что ей даже в голову не может прийти, что кто-то с ней флиртует. Именно поэтому мне и приходилось с ними разбираться. Она слишком наивная и парни могут представлять опасность. Ну или как-то так я оправдывал свою неконтролируемую ревность.

Месяцы шли. Мне удавалось остаться отстранённым по отношению к Эмилии, но себя обманывать становилось всё сложнее. Прикосновения других девушек больше не были приятным отвлекающим фактором. Стало противно ощущать чьи-то руки на себе. Я перестал подпускать к себе кого-либо, но и от неё всё больше пытался оградиться. Эмилия же времени зря не теряла и стала наблюдать за мной издалека. Я бы не заметил, если бы не занимался тем же самым. Вот только у меня лучше получалось не попадаться. Завязывать отношения с ней, несмотря на взаимное притяжение, всё ещё не входило в мои планы. Одно дело, если бы ей было восемнадцать, а мне двадцать один. Эмилия была бы уже повзрослевшая и отбросила немного свою детскую наивность. Надеюсь, перестала бы раздаривать свою улыбку, словно подарки на Рождество.

Моей ошибкой было пустить ситуацию на самотёк. Мне казалось, если не обращать внимание на её маленькие сталкерские наклонности, то рано или поздно она просто остынет. Но я понял, что Эмилия полно решимости привлечь моё внимание, когда увидел её в чёртовом баре Найджела полтора года назад.

Появиться в там было огромной глупостью с её стороны. Меня до сих пор трясет от злости от одной мысли о языке Джейсона Кавана, который несправедливо всё ещё был прикреплен к его телу. Этот ублюдок не нравился мне и до этого, но раньше это не было личным. Как людям не нравятся собаки, что срут под скамейками в парках, на которых они сидят. Джейсон считал, что он невероятно крут, когда трахает девушек и унижает после этого. Или, когда сбивает человека, оставляя его на всю жизнь в инвалидном кресле, и откупается от суда деньгами отца. Про ужасную ситуацию с его бывшей вообще молчу. Собирательный образ мудака, который не будет нравиться ни одному здравомыслящему человеку. Домогательство до Эмилии подняло его до небес в моём списке дерьма.

К счастью для меня, я знал, что подействует лучше, чем сломанный нос. Хотя и его обеспечить ему хотелось до дрожи в руках. Но знал, что не остановлюсь. А там напуганная Эмилия, которую ещё домой надо проводить. Поэтому пришлось прибежать к старым добрым угрозам. Конрад Кавана, отец Джейсона, по-настоящему дорожит лишь двумя вещами – деньги и репутация. Это, думаю, проблема всех богатых людей. Многие в городе знали, что Джейсон редкостная мразь, но вот его злоупотребление веществами оставалось тайной. Богатый папа с десятками условий к трастовому фонду был бы не рад такой новости. У меня, благодаря одной домашней вечеринке и моей трезвости в тот вечер, было видео, уличающее Джейсона. Знал, что пригодится.

– У меня есть интересная видеозапись. Ещё раз подойдешь к Эмилии – твой отец узнает, что у Найджела ты покупаешь не только виски.

Сделав предупреждение, я проводил Эмилию до дома. Она выглядела до ужаса привлекательно в этом маленьком топе и высоких джинсах. Идеальная грудь выглядывала из выреза, привлекая внимание. Захотелось провести по её светлой коже языком. Или пальцами, чтоб узнать так ли она нежна какой кажется. Пришлось застегнуть её куртку, чтоб избавиться от навязчивых картин, что подкидывал мозг.

Разговор с ней давался легко. Эмилия была веселой и хранила внутри своей головы достаточно увлекательных историй. Я узнал, что она рисует ещё до этого, когда в школе случайно проходил мимо художественной мастерской. Тем не менее было приятно слушать как она с некоторой застенчивостью признается, что любит рисовать. Впитывать каждое её слово о том какие картины у неё получались легче, а какие тяжелее. О том как она пару лет назад убила два часа, смешивая розовый и золотой только для того, чтоб получить нужный ей оттенок и нарисовать небольшую шкатулку на заднем плане картины.

– Для меня важно, чтоб идеальной была каждая деталь, понимаешь? – сказала Эмилия тогда о своих картинах, а я шёл и думал, что в ней самой идеальна каждая деталь.

Всё было бы куда проще если бы эта девушка была просто красивой. Не доброй, умной и талантливой. Не ходила бы к моей тёте после развода и не спасала бы котов с деревьев. Было бы намного проще, если бы её голубые глаза не были кусочком неба в солнечный день, и они не смотрели бы на меня так. Будто я был ответом на все её вопросы. По дороге от её дома мне поступило сообщение с номером Джейсона. Я отправил ему видеозапись с сообщением «есть копии» и почувствовал какую-то долю успокоения. Он больше не захочет приближаться к ней.

Все последующие месяцы стали до жути однообразные. Я и Эмилия всё ещё кружили вокруг друг друга, наблюдая издалека. Мне понадобилась вся сила воли, чтоб свести контакты к минимуму. Наши разговоры ограничились короткими приветствиями, после которых я тут же уходил. Да и сама Эмилия какое-то время казалась странно отстранённой. Она, казалось, с головой погрузилась в учебу и всё свободное время проводила с Присциллой.

Полтора года прошло в этом глупом наблюдение издалека. А потом я окончил школу и всё должно было стать проще. Клаусены увезли детей на все летние каникулы в путешествие. Я на пару недель слетал в родной город, чтоб увидеть Винса. Потом вернулся и стал всё больше времени проводить в автомастерской отца. И вот тогда я понял, что проще не стало.

В начале я не понимал, что со мной происходит. Щемящая тоска заполняла моё сердце. Я скучал по нашим маленьким встречам. По изгибу улыбки на её губах. По блеску в глазах, стоило ей увидеть меня. Скучал по Эмилии. Сколько ни пытался убедить себя, что так будет лучше для нас обоих, продолжал скучать. Тем не менее, когда под конец августа они вернулись, встреч я не искал.

Начался первый учебный год в моей жизни, когда мне никуда не надо. Родители всё ещё мрачно смотрели на меня из-за отказа временно продолжать учиться. Эмилия перешла в старшие классы и была сильно загружена на учебе. Об этом я узнал, благодаря её разговорам с тётей Марго. Она ходила в школу и гуляла с Присциллой, очевидно, продолжая спасать случайных животных. Я же пропадал в автомастерской отца, пытаясь работать и понять к чему у меня лежит душа. На заработанные деньги купил поддержанный Форд. Наши жизни неуклонно шли в разные стороны.

И вот, несколько дней назад, я столкнулся с Эмилией впервые за долгое время, когда поехал за покупками для мамы. Она как раз выходила из магазина для художников. Как всегда, улыбалась будто всему миру. Сердце пропустило удар, когда её распущенные волосы потревожил ветер. Они стали короче. Я поймал себя на том, что впитываю каждую черту, пытаясь понять, что ещё изменилось. Черты лица стали более заостренными, что она стала подчеркивать с помощью макияжа. Будто специально пыталась сделать себя взрослее. Только в последнюю очередь заметил, как по её щеке катится слеза.

– Санни, что случилось? – встревоженно спросил я, подходя ближе. Девушка дёрнулась. – Прости, не хотел напугать.

– Санни? – переспросила она, вопросительно подняв бровь. С моих губ чуть было не сорвалось проклятие, которое пришлось подавить. Бесконечные мысли о том насколько солнечной она была сыграли злую шутку с моим языком.

– Ну, ты действительно солнечная девушка, – ответил, пожав плечами, и, прежде чем смог остановить себя, осторожно протянул руку, замечая, как Эмилия едва заметно съеживается, и вытер одинокую слезу на щеке. Её кожа и правда нежная, словно шёлк. Но я не обратил на это внимание, потому им завладело кое-что другое. Мои глаза сузились. – Что это за реакция?

– О чем ты? – между красивых бровей девушки образовалась складка, по которой тоже хотелось провести пальцем. Проблема состояла в том, что шестнадцатилетняя Эмилия всё ещё была под запретом. Хоть и выглядела как моя ожившая мечта. Пришлось подавить непреодолимое желание прикасаться к ней и убрать руки в карманы.

– Ты будто боялась, что я ударю тебя, – немного помедлив, ответил я. Голубые глаза немного расширились.

Эмилия тут же отвела взгляд и тяжело сглотнула. У меня не могло уложиться в голове, что кто-то действительно мог обидеть её. Но я сталкивался с подобной реакцией раньше. У моей тёти Марго, например. И все прекрасно знают причину этого.

– Я бы никогда не подумала, что ты обидел бы меня, Стивен, – прошептала она, возвращая ко мне свой взгляд. Она взяла паузу, казалось, обдумывая дальнейшие слова. Лишь звуки проезжающих машин нарушали тишину, пока Эмилия наконец не заговорила. – Я ушла глубоко в свои мысли, и ты подошёл неожиданно. Отсюда и реакция, не бери в голову.

– Ты уверена? Я мог бы надрать задницу тому, кто тебя обижает, – с губ девушки сорвался смешок, и она уверено кивнула. – Так почему ты плакала?

– Я возвращаюсь из приюта для животных. Привезла им побитого щенка несколько недель назад.

Даже думать не хочу при каких обстоятельствах она его нашла.

Голубые глаза заволокло пеленой слёз и мне не нужно было слышать её слова, чтоб знать продолжение.

– Он умер спустя несколько дней пребывания там.

– Мне жаль, Санни. – Осторожно сжал её плечо в поддерживающем жесте. Никогда не был силён в словах, но мне хотелось сделать хоть что-то, чтоб убрать эту бесконечную грусть из её глаз. – Не хочешь прогуляться?

Эмилия была явно удивлена моим приглашением, как и я сам, но быстро согласилась. Мы зашли в кофейню неподалёку. Я настоял на том, что заплачу за наши напитки, несмотря на сопротивления Эмилии на этот счет. Какое-то время просто молча шли вдоль улиц, наслаждаясь лёгкой прохладой и уютной тишиной, которая никогда не могла стать неловкой рядом с этой девушкой.

– Как ты провёл лето? – спросила она чуть дрожащим голосом. Это было из-за меня? Эмилия всё это время набиралась смелости, чтоб заговорить со мной? Или эта дрожь связана с грустью из-за того щенка?

Тебя не должно это волновать, идиот. Ей шестнадцать лет.

– Работал в мастерской отца.

Меня удивило с каким интересом она слушала мой дальнейший рассказ. О машинах и их хозяевах и о моих восторгах из-за приобретения собственной машины. На мои объяснения о том почему я не пошёл учиться дальше она ответила с пониманием.

– Очень важно знать, чего ты хочешь от жизни, когда принимаешь такие решения. Мы должны учиться, потому что искренне хотим изучить ту или иную сферу, а не по желанию наших родителей, – с её губ сорвался смешок, но в нём не было ничего весёлого. Этот звук был пропитан горечью. – Не то, чтобы у меня был выбор.

– Его нет?

– Родители ожидают, что я буду работать в компании и выйду замуж за состоятельного наследника, который принесёт пользу семейному бизнесу, – равнодушно ответила Эмилия. – Они будут настаивать, чтоб я изучала экономику, рожая детей тому, кого они выберут.

В голове тут же вспыхнула картинка того, как она идёт к алтарю. Бесконечно красивая в белом платье и неудобных туфлях на высоком каблуке. А впереди её ждёт какой-то ублюдок в гипсе и на костылях, потому что я определенно сломаю ему ноги. Глаза накрыла красная пелена. Дело было не в самих словах, а в том с каким смирением они срывались с её розовых губ.

– Этого не случится, – слова вырвались прежде, чем я смог себя остановить. В данную секунду все причины, по которым я держался подальше от неё, казались такими далёкими. Есть только она, я и чертова картинка в моей голове.

– Стивен? – обеспокоенно позвала меня Эмилия и подошла ближе. Я даже не заметил, что мы остановились. – О чем ты?

– Ты не выйдешь замуж по выбору родителей.

Ни за кого, кроме меня, черт возьми.

Глаза девушки расширились в удивлении. Чёрные зрачки практически полностью поглотили голубую радужку за секунду до того, как я накрыл её губы своими.

Это был глоток холодной воды в пустыне. Её мягкие губы были созданы для поцелуев со мной. Вкус капучино приятно щекотал язык, когда я дотронулся им до них. Она чуть приоткрыла рот, призывая меня продолжить. Чуть прикусил её нижнюю губу, прежде чем углубить поцелуй и мы издали синхронный стон, сплетаясь языками. Ладонями обхватил её щеки, притягивая ещё ближе, в то время как её руки нашли своё место на боках моей талии. Ощущать её в своих объятиях казалось правильнее всего, что я испытывал раннее.

Разорвав поцелуй, мы смотрели друг другу в глаза и тяжело дышали. Бледная кожа на щеках девушки покрылась алым румянцем, а губы распухли.

– Это был мой первый поцелуй, – немного ошарашенно прошептала Эмилия и смотрела на меня, будто я был чертовым рождественским подарком. И как бы мне это ни нравилось, это послужило хорошим напоминанием о её невинности и наивности. О том, что я не должен был прикасаться к ней.

Всё оставшееся время я молчал, обдумывая ситуацию, в которой оказался. Эмилия весело рассказывала о странах, в которых побывала летом. Настроение у неё явно поднялось. Слава Богу, не пыталась взять меня за руку или поговорить о том, что будет дальше между нами. Не знаю, что сказал бы ей в таком случае. Не знаю смог бы отказать ей или снова набросился бы на её красивые губы. Проводил до дома Присциллы, даже не предлагая подвезти, потому что не доверял себе в тесном пространстве с ней. Кровь и без того достаточно прилила к члену после поцелуя. Испытывать самого себя на прочность ещё больше было бы опасной игрой.

Я не знал, что делать в течение нескольких дней и именно по этой причине оказался сейчас в мастерской отца. Мы не всегда с ним соглашались во мнениях, но не было никого другого, у кого искать совета. Мама и тётя Марго, вероятно, избили бы меня полотенцами прежде, чем что-либо сказать. Винс бы выдал какое-нибудь дерьмо, потому что его общение с девушками ограничивалось Катриной, его соседкой-лучшей подругой, и одноразовым сексом. А знакомым отсюда я мало доверял, хоть и общался с ними уже два года. Отец остался единственным вариантом.

– Пап! – позвал я, останавливая его танцы и заставляя обратить внимание на меня. – Нам нужно поговорить.

Он выругался себе под нос, а я прошёл дальше в его кабинет. Хотя, это можно было назвать скорее архивом его заказов, потому что он здесь не бывал дольше десяти минут в неделю. Документы по уже отремонтированным машинам хранились в папках на полках. Остальные же валялись по всему столу в хаотичном беспорядке, который был понятен только отцу.

– Что случилось? – послышался его голос сразу за скрипом двери. Он звучал обеспокоенно, что заставило меня почувствовать полнейшим мудаком за то, что я не всегда вёл себя с ним так как того заслуживает хороший отец.

– Я облажался, пап.

Слова полились из меня будто рекой. Я рассказал всё. Начиная с первой встречи с Эмилией и заканчивая этим чёртовым поцелуем. Говорил о том, что она слишком маленькая для меня. О своих переживаниях, что рано или поздно разобью ей сердце, повредив её невинность. О том, как сгораю от мыслей, что родители заставят её выйти замуж за другого человека. И о своих чувствах, когда оторвался от её губ, почувствовав сожаление и счастье одновременно.

Отец слушал молча, не перебивая. Налил нам обоим коньяк, чрезвычайно удивив меня этим поступком. В его глазах не было осуждения или жалости. Они были полны понимания и поддержки. Когда я замолчал вокруг повисла тишина. Стрелки часов, которые в обычные дни были практически бесшумными, сейчас казались невыносимо громкими. Отец молча пил.

– Ты любишь её? – в конце концов тихо спросил он, поставив стакан на стол. Я поднял голову, посмотрев ему в глаза.

– Я не давал себе шанса полюбить её, – прозвучал мой тихий ответ. Отец кивнул и тяжело выдохнул.

– Если проблема только в возрасте, то поговори с ней. Скажи, что хочешь подождать ещё хотя бы год. Когда ей будет семнадцать вы можете начать ходить на свидания и начать узнавать друг друга лучше, – спустя ещё некоторое время тишины начал говорить отец. – Но, если дело в том, что ты не уверен, что не сделаешь ей больно… Если ты хотя бы на минуту задумываешься о том, что это закончится плохо для вас обоих, то пусть лучше её сердце разобьется сейчас, а не когда Эмилия привяжется к тебе ещё больше.

Отец попросил меня подумать хорошо, и я пошёл работать над одним из заказов. Он не знал, что решение уже было принято. Мне просто оставалось с этим смириться, загружая себя работой. Ещё до этого разговора я знал, что проблема с Эмилией была заключена не столько в ней, сколько во мне. Было страшно доверять самому себе счастье и благополучие кого-то настолько… хорошего. Поэтому, мне оставалось только согласовать и в голове, и в сердце, что лучшим решением будет оттолкнуть её. Но разговорам с ней я уже не доверял.

***

Прошло несколько дней после разговора с отцом и мне наконец удалось набраться смелости. Я стоял на парковке школы в ожидании окончания занятий. Пришлось напрячься, чтоб узнать расписание Эмилии и точно знать, что она увидит шоу. На душе было тяжело, но мне удавалось отгонять мрачные мысли. Это к лучшему. Я не заслуживаю кого-то вроде Эмилии и хорошо бы, если она поймёт это сейчас.

Часы показали три после полудни и сразу же по всей территории прозвенел звонок, оповещающий об окончании уроков. Школьники ещё не начали выходить, но моя рука уже сомкнулась вокруг талии Мередит. Девушка училась в выпускном классе и прогуляла ради нашего маленького плана. Она согласилась на это, не зная настоящей причины, потому что хотела показать своему бывшему парню, что она не останется одна после того, как он её бросил. Я же выбрал её, потому что шоу должно быть убедительным, и Эмилия на за что не поверит, что мы случайно оказались на парковке, если это не будет ученица школы.

Сладкий запах парфюма Мередит ударил в нос, как только она прижалась ко мне. На фоне послышался гул от толпы школьников. Я первый потянулся с поцелуем к губам блондинки в моих объятиях, собираясь оставить его сдержанным и целомудренным. У Мередит были свои мысли на этот счет. Она крепко обняла меня за шею, прижимаясь вплотную и провела языком по моей нижней губе. К горлу подступила тошнота.

После поцелуя с Эмилией казалось богохульством, что мои губы касаются кого-то другого. Или что её губы будут так же принадлежать не только мне. Мысли хаотично сменяли одна другую, оставляя меня стоять в ступоре. Снова эта картинка Эмилии во время свадьбы с другим заполнила мозг. Она сменилась множеством картинок других девушек и других поцелуев, которые рано или поздно навсегда сотрут её прикосновения. Мысль об этом сжала сердце в тисках. Я не был принцем, который нужен Эмилии. Но впервые мне пришло в голову, что было бы неплохо попытаться им стать. Постараться, чтоб чувства, что мы, несомненно, разделяем, сработали и привели к чему-то большему, чем разбитые сердца.

Я стал отталкивать Мередит, в надежде что ещё не поздно. Эмилия часто задерживалась после занятий, договариваясь с преподавателями о дополнительных заданиях или зависая в библиотеке. Мередит возмущенно посмотрела на меня, начиная что-то говорить. Но я не обратил внимания на её слова, из-за чего позднее добавил себе ещё один балл мудака. Моими мыслями завладели эти бесконечно голубые глаза, залитые слезами.

Эмилия стояла в двух метрах от нас, крепко сжимая руку находившейся рядом Присциллы. Она была бледной и не отрывала от меня заплаканного взгляда. Присцилла потянула её в сторону своей машины, когда я сделал шаг вперед. Я ускорился, но и девушки тоже, ловко ныряя между машинами.

– Санни, подожди!

Мой крик остался без ответа. Мой план сработал, но я и подумать не мог, что буду настолько сожалеть об этом.

Глава 5

Девять лет назад.

– Лия, нам надо собираться в школу, – крикнула Присцилла из-за двери комнаты. Она думала, что я спала. Смешно.

Было бы чудом, если бы этой ночью мне удалось сомкнуть глаза хоть на минуту. Но, стоило это сделать как перед глазами вставала та сцена, которая встретила меня на парковке школы. Стивен, прижимающий к себе Мередит Холл.

Казалось бы, мне пора привыкнуть к разочарованиям в своей жизни. Жозефина и Гектор предали меня, стоило мне появиться на свет. Два человека, что должны были любить и оберегать от всего мира, превратили жизнь в ад. А следом за ними это сделали Элиза и Генри, которые сначала дали мне надежду на хорошее отношение, чтоб отнять её в дальнейшем. Но почему-то именно от Стивена я такого не ожидала.

Он поцеловал меня. Это было так сладко и пропитано такой нежностью, что ещё несколько дней я ходила окрылённая. По десять раз пересказывала Присцилле каждую секунду этого момента. Она, конечно, закатывала глаза и повторяла, что это мерзость. Но её улыбка говорила мне, что подруга рада за меня. Как бы то ни было, Стивен зажег во мне надежду, чтоб, как и другие, в итоге разбить её на миллион осколков. К сожалению, он так же не разбил все мои чертовы чувства к нему.

Последним уроком вчера была история, с которой нас отпустили пораньше. Возможно, если бы не этот факт, то я бы пропустила это дерьмовое шоу на парковке. Нам задали доклад, который нужно было подготовить к началу следующей недели и с Присциллой под рукой я направилась прямиком в библиотеку. Мы выходили из школы с полными сумками книг и планами провести вечер за подготовкой к докладу. Когда я увидела Стивена и Мередит, не могла поверить своим глазам.

Всё тело окаменело в один момент. Глаза защипало от подступающих слёз, но я практически не чувствовала это. Лишь до боли вцепилась в руку Присциллы, тяжело дыша. Когда Стивен резко оторвался от девушки несколько предательских слезинок всё же скатились по моим щекам. Я позволила Присцилле увести меня подальше, всё ещё прибывая в прострации. Разумеется, доклад мы этим вечером не делали.

Отписалась Жозефине, что останусь у Присциллы ради совместного проекта. На деле мы смотрели фильмы ужасов, ели шоколад и делали друг другу маникюр. Не то что бы это сильно помогло. Поздно вечером я свернулась калачиком, положив голову на колени Присциллы. Она гладила меня по волосам, шепча какой Стивен мудак и как он меня не достоин. Подруга уснула через полчаса. Мне же не удалось это сделать.

– Я собираюсь, Прис, – громко ответила подруге, с тяжелым вздохом поднимаясь к кровати.

Быстро приняв душ и собравшись, я спустилась в столовую, где уже стоял завтрак. От мягких вафель шла тонкая струйка пара. Сладких запах распространялся по всему периметру комнаты. К горлу подступила тошнота. Отказавшись от вафель, я в три глотка выпила кофе и сказала, подошедшей Присцилле что готова. Она перевела взгляд на нетронутый завтрак.

– Я не могу тебе позволить стать анорексичкой из-за этого мудака, милая, – сказала она, вернув взгляд на меня.

– Просто поехали уже, мне кусок в горло не лезет, – когда Присцилла не сдвинулась с места, скрестив руки на груди, я добавила: – в школе за обедом плотно поем, обещаю.

Это её не сильно удовлетворило, но мы уже опаздывали к первому уроку и ей пришлось согласиться. Ехали молча. Я прислонилась виском к окну машины и смотрела на проплывающие мимо дома. Казалось, что в душе такая огромная дыра, что уже ничем её не заделать. Еще вчера мир был полон красок. Теперь не осталось ничего, кроме серого.

К первому уроку мы так и не успели, из-за пробки что образовалась перед въездом на парковку школы. Взглянув в зеркало заднего вида, я удрученно вздохнула. Ни один макияж не смог замазать следы бессонной ночи. А красные глаза буквально кричали о слезах и разбитом сердце. Просто прекрасно. Жозефина меня убьет, если узнает, как я выглядела сегодня в школе.

На парковке мы с подругой временно попрощались. Присцилле нужно было срочно заканчивать проект к третьему уроку и она, решив пропустить первые два, сразу направилась к библиотеке, что находилась в отдельном корпусе. Я же поспешила на занятия, пока моё опоздание не стало критичным. Шла быстрым шагом, не отрывая глаз от асфальта, когда уткнулась в твёрдую мужскую грудь. Нос наполнился запахом знакомого парфюма, от чего ноги неловко подкосились. Сердце забилось так сильно, будто собирается выпрыгнуть из груди. Глаза заволокло слезами, а я наивно думала, что выплакала всё что могла. Но стоило встретить его и вспомнить о том, что видела вчера, как они снова решили напомнить о себе.

– Нам нужно поговорить, – хрипло отозвался Стивен, пока я не смела даже поднять головы. В горле застряло рыдание, подавить которое стало жизненно необходимо. В этот момент поняла, что в лепешку надо разбиться, но не показать своих слёз. – Посмотри на меня, Санни.

Сил хватило лишь на то, чтоб судорожно покачать головой. Всё во мне противилось ему сейчас. Как он смел говорить со мной этим нежным тоном? Как смел называть меня Санни? Всего два дня до этого мне казалось это прозвище чем-то особенным. Я казалась чем-то особенным. Молчала, потому что знала, что голос будет дрожать. Рыдание сорвется с губ. Что будет слышна та боль, которая, по наставлениям Жозефины, должна быть спрятана глубоко внутри. Но я никогда не могла быть такой как она. Поэтому просто стояла и молчала. Позволила всему телу оцепенеть.

– Пожалуйста, Санни… – прошептал Стивен еле слышно и практически нежно обхватил мой подбородок, подталкивая его вверх. Сделала глубокий вдох, пытаясь игнорировать как сердце забилось ещё более гулко от контакта его кожи с моей. Как мурашки покрыли, казалось, всё моё тело от этого лёгкого прикосновения.

Неожиданно меня спас один из преподавателей. Не знаю, что он делал на парковке, когда занятия уже начались, но его «Клаусен, ты, кажется, должна быть на уроке» помогло мне избежать дальнейшего давления со стороны Стивена. Я дернулась и побежала к школе, так и не поднимая головы.

Уже у входа в корпус, обхватывая холодную ручку двери, я обернулась. Между нами было больше десяти метров. Когда наши глаза встретились, Стивен дёрнулся, делая шаг вперёд. Я покачала головой.

В момент, глядя на тот, как он стоит и смотрит на меня, я поклялась себе. Не скажу больше ни слова ему. Буду избегать встреч. Перестану следить. Не позволю ещё одному человеку в жизни ломать меня.

Я зашла в школу, а Стивен остался позади.

***

Восемь с половиной лет назад.

Стивен не собирался сдаваться. Шесть долгих месяцев я пытаюсь выкинуть из головы его и всё, что с ним связано, но он будто специально мешает этому произойти. Он пытался поговорить, а я продолжала молчать. Присцилла закатывала глаза и называла меня ребёнком каждый раз, когда становилась свидетельницей этому.

– Просто пошли его наконец. Или выслушай что хочет сказать, – говорила она как-то после очередной попытки Стивена поговорить со мной. – Бойкот устраивают дети в младшей школе.

Присцилла была права, как бы горько ни было это признавать. Проблема состояла в том, что теперь я молчала даже не из-за обиды. Она вымылась из меня слезами и тем с каким сожалением Стивен смотрел на меня каждый раз. Обида переросла в сжимающий сердце ужас.

Было дико страшно, что стоит мне заговорить с ним как раньше, то я сразу всё забуду и прощу. Снова открою ворота доверия, которое он сможет с легкостью растоптать. Меня достаточно унижали в жизни, но от Стивена я бы не пережила такого. Только не снова. А он действительно пытался всё наладить. Снова и снова старался поймать меня после школы или в городе около мастерской Венди. Чаще всего спасение приходило в виде присутствия Присциллы, которая стала около меня словно цербер. Она всё брала на себя. Кидалась на Стивена с фразочками вроде: «держись от неё подальше», пока я делала всё, чтоб избежать даже возможности разговора.

Она, как истинная подруга, осуждала меня только за закрытыми дверями.

И ей принадлежала идея согласиться на встречу с другим парнем. Присцилла считала, что только начав встречаться с кем-то я смогу забыть Стивена по-настоящему. И вот, сейчас, я сижу на первом в своей жизни свидание.

Картер учится в моем классе французского языка. Он был достаточно симпатичным и умным, чтоб его компания показалась мне приятной. Никогда не интересовалась спортсменами, но ситуация со Стивеном доказала, что моему вкусу нельзя доверять. Поэтому, когда высокий хоккеист, который ещё и читает что-то кроме инструкции к эксплуатации клюшек и коньков, пригласил меня на свидание, я согласилась. Оказалось, что парень давно наблюдал за мной, но боялся отказа, пока наконец не набрался смелости. Мы решили сходить в кино на популярную новинку и перед этим поесть пиццу в кафе неподалёку. Картер делал заказ сам, потому что я была всеядной, по большому счету.

– …и фруктовый чай, пожалуйста.

Я уже открыла рот, чтоб вставить своё мнение в выборе напитка, когда на наш столик легла тень. Глубоко вздохнула, увидев боковым зрением знакомую кожаную куртку Стивена. Он вальяжно уселся рядом с Картером, который опешил от такой наглости и вопросительно посмотрел на меня. Пожала плечами, показывая, что понятия не имею что Стивен забыл на нашем свидании. Придурок не дал даже шанса отношениям между нами и смеет портить моё первое в жизни свидание.

– Она любит кофе, идиот, – закатив глаза, сказал он. Внутри начало расцветать тепло, которое я быстро подавила. Какого черта ему помнить о моих предпочтениях? – Можешь идти домой, малыш.

Моя челюсть чуть до пола не упала от этого заявления. Стивен выглядел спокойным, будто эта ситуация и его слова были само собой разумеющимися. Волна гнева начала подниматься где-то внутри меня, подначивая осыпать этого наглеца проклятиями. Но я обещала не говорить ему больше ни слова, поэтому глубоко вздохнула и, натянув улыбку, перевела взгляд с несправедливо красивого лица Стивена на Картера.

– Не обращай внимания, он сумасшедший и уже уходит. – Немного выделила интонацией последние слова, попутно легонько пиная его ногу под столом.

А что? Насчет прикосновений никаких обещаний не было. Стивен лишь улыбнулся, кладя руку на спинку стула Картера.

– Ты вроде в хоккейной команде, парень? – обманчиво-легкомысленным тоном поинтересовался Стивен.

– Послушай, не знаю, что тебе нужно… – начал говорить Картер, заметно раздражаясь досадной помехе нашего свидания. Всё было безнадежно испорчено, потому что, даже если мы добрались бы до кино, то мои мысли точно были бы далеко не с кавалером. Чертов Стивен.

– Как думаешь, насколько удобно держать клюшку сломанной рукой? – перебил Картера он, заставляя меня сжать кулаки под столом. Да как он смеет?

Картер заметно вздрогнул и перевел на Стивена расширенные глаза. Я абсолютно не понимала, что, черт возьми, вообще происходит и какого черта творит этот придурок. Меня раньше никогда не приглашали на свидание и, хоть в моих мечтах напротив меня и сидел Стивен, я была счастлива согласиться провести время с милым парнем. Из этого могло ничего не получиться, но зато это позволило мне почувствовать себя желанной хоть кем-то. Этот вопрос стоял особенно остро, когда моя первая любовь предпочел засовывать язык в рот другой девушке после нашего первого поцелуя. И вот Стивен сидит здесь и снова всё портит.

– Сломанной окажется не только рука, если ты не будешь держаться подальше от Эмилии.

Все эти слова, которые не укладывались в голове, Стивен произносил ровным тоном. Картер ушел, даже не прощаясь, потому что наблюдение за мной издалека, очевидно, заняло у него меньше времени, чем борьба за успехи в хоккее. Хотя это было разочарованием. Одной угрозы было достаточно, чтоб Картера и след простыл, будто он не смог бы дать отпор, если бы Стивен действительно напал на него.

Или я просто того не стоила.

Как бы то ни было, участвовать в этом дерьмовом шоу и дальше, не было никакого желания. Я не понимала, что происходило в голове у Стивена и не собиралась выяснять. У него был шанс, который он предпочел спустить в рот Мередит Холл. Теперь он не имел права вмешиваться в мою жизнь. Именно поэтому я встала, собираясь уйти вслед за Картером. Он оказался трусливым придурком, но в тот момент мне хотелось догнать и поцеловать его. Просто чтоб губы Стивена больше не были единственными, что касались моих.

– Сядь, Эмилия.

Властный голос пригвоздил меня к месту. Мне не хотелось, чтоб он имел хоть какое-то влияние на меня. Приказывала себе сделать дальнейший шаг. Уйти к выходу из кафе, не оборачиваясь. Но реальность оказалась неподвластна мне. Я никак не предвидела, что моё тело, будто действуя по автомату, послушает его приказа. Опустится обратно на стул, будто так и должно быть. Не было желания даже думать с чем это на самом деле связано. С твердостью тона Стивена или с моими чувствами, от которых невозможно было избавиться.

Наши глаза столкнулись. Его серые были полны мрачных обещаний. Потемневший взгляд не сулил ничего хорошего, но одновременно в нем присутствовало что-то ещё. Какая-то мягкость и теплота, сосредотачиваться на которых было бы фатальной ошибкой для моего бедного сердца. Поэтому я проиграла эту игру в гляделки и перевела взгляд на окно, отказываясь признавать его существование. С губ Стивена сорвался вздох.

– Я скажу всего один раз и, надеюсь, эти слова хорошо уложатся в твоей умной голове.

С каждым его словом сердце стучало всё сильнее. Хриплый тембр достигал моих ушей и посылал разряды дальше по телу. Я не повернулась, и Стивен продолжил говорить, прожигая взглядом мой профиль.

– Я совершил чертову ошибку в тот день и сожалею о ней, о чем ты бы знала, не избегая встреч всё это время. Перестань вести себя как ребёнок и поговори со мной.

Это заставило меня посмотреть на него. Глаза сузились от сравнения меня с ребёнком. Это было позволительно Присцилле, но точно не ему. Губы изогнулись в горькой усмешке, когда я медленно покачала головой. Бровь Стивена чуть приподнялась, но в остальном его лицо осталось таким же бесстрастным.

– Хорошо, Санни. Будь по-твоему. – Он выставил ладони, будто показывая что сдается. Но когда следующие слова начали срываться с его губ, он уже не выглядел сдающимся. Скорее настроенным на битву всеми своими орудиями. – На самом деле, я хотел донести до тебя не это.

Его слова заставили меня нахмуриться. Взгляд упал на эти греховно-красивые губы, которые навевали определенные воспоминания. О том, как нежно они обхватывали мою нижнюю губу, чуть посасывая. Какой желанной эти губы заставляли себя чувствовать. Но сразу после этого разум подкинул картинку его поцелуя с Мередит, заставляя меня дернуться. Тем не менее, было уже поздно. Стивен проследил мой взгляд, и самоуверенная ухмылка расцвела на его лице. Серые глаза озорно заблестели.

– Если хочешь поцелуя, Санни, тебе придётся открыть этот красивый ротик и заговорить со мной.

Черт, он серьезно только-что это сказал?

Держу пари, всё моё лицо покраснело, учитывая какими горячими ощущались щеки. Это заставило меня немного опустить взгляд. Я ненавидела как его слова действуют на меня. Ненавидела, что и он это понимал. Поэтому все мои силы сейчас уходили на выстраивание стены между нами. Раз за разом прокручивала в голове сцену поцелуя с Мередит, снова и снова разбивая себе сердце. Было больно, зато сработало как ведро холодной воды.

– Вернёмся к сути дела. Ты, мать твою, не ходишь на свидания.

Руки под столом снова сжались в кулаки. Ногти оставляли болезненные следы на внутренней стороне ладоней, но это было единственным способом держать себя в руках. Стивен не имел никаких прав диктовать мне ходить на свидания или нет. Он не должен был звучать так по-собственнически, хоть это и заставляло мой желудок делать кульбит, а сердце биться быстрее. Не знаю, чего хотелось больше: разрыдаться или накричать на него, выплескивая весь гнев, что копился внутри. Но я упрямо продолжала молчать.

– Если я ещё раз увижу тебя с кем-то, то сломаю ему руку до того, как начну предупреждать.

Стивен встал, заставляя меня немного вздрогнуть, и подошёл к моему стулу. Я не ожидала, что он наклонится ко мне и втянет носом воздух так, будто не мог насытиться моим запахом. Может, если бы я предположила, что так будет, это дало бы мне время убежать. Или хотя бы оттолкнуть его. Таких «если бы» было предостаточно в моей голове, но реальность оставалась неизменной. Сидя, будто в трансе, я упивалась теплом его тела рядом и тонким ароматом парфюма.

– Надеюсь, ты поняла меня, Санни, – прошептал он, опаляя дыханием мою кожу, а потом снова сделал то, что мне снова не удалось предвидеть.

Его губы едва заметно коснулись моей щеки, вызывая вереницу мурашек по всему телу. Дыхание сбилось. Кровь закипела. Простое прикосновение будто выжгло все другие эмоции, заставляя меня сосредоточиться лишь на этом моменте. Одновременно хотелось, чтоб это прекратилось и продолжалось целую вечность.

– Позлись ещё немного, я не против. А потом мы пойдём на свидание, где я точно буду знать, что ты предпочитаешь.

Стивен оставил меня в том кафе одинокую и ошеломленную. Официантка вернулась, как только он скрылся из виду и только тогда пришло осознание, что она вообще куда-то неожиданно исчезла. Приглядевшись, я узнала в ней девушку одного из друзей Стивена, но никак не стала это комментировать. Мои мысли всё ещё были в полнейшем беспорядке. Попросив лишь стакан воды с лимоном, я выпила его практически залпом, расплатилась и выбежала из кафе.

***

Восемь лет назад.

Луч солнца, устремлённый точно в окно моей комнаты, ярко осветил незаконченную картину. Уже несколько недель мне чего-то не хватало для того, чтоб закончить её. Много сил уходило на учебу и, скорее всего, она и мешала моему вдохновению сделать долгожданный прорыв. По крайней мере, надеюсь, что дело в этом, а не в том, что впервые за очень долгое время я начала рисовать что-то кроме Стивена. То, что наше общение улетело в трубу после его обмена слюнями с сучкой Мередит, не означало что мои чувства так просто прошли. А до моего вдохновения не доходило, что он мудак и мы его больше не любим.

И так, на протяжение целого года я рисовала исключительно великолепные черты лица Стивена. Вернувшись со своего неудавшегося свидания полгода назад, я была так сильно зла, что подумывала уничтожить всё это. Прийти в себя и упорядочить мысли мне удалось лишь через несколько дней, когда моя дражайшая семья оставила меня в одиночестве. Благо, был выходной и у меня была возможность спокойно порисовать. Это всегда помогало мне сконцентрировать мысли. После практически суток размышлений я пришла к нескольким неутешительным выводам.

Моя влюбленность ни черта не прошла, как бы сильно мне этого ни хотелось. В качестве доказательства передо мной на холсте стояла картина, где был изображен Стивен, сидящий за столиком в кафе. Возможно, если когда-нибудь Жозефина действительно выйдет из себя достаточно, чтоб сжечь все мои картины, то эту я не стану прятать. Что? Самообман всегда был моей любимой защитной реакцией.

Второй вывод, хоть и согревал моё сердце, оставлял за собой след из горечи. Я нравилась Стивену. Он хотел со мной отношений. И это показало не только то, что он устроил в кафе с Картером. И не его слова о моих потенциальных свиданиях. Даже не тот поцелуй в щеку, от которого до сих пор горела кожа. Стивен не стал бы так стараться в течение полугода заговорить со мной, если бы был полностью равнодушен. Но это не означало то, что я могла позволить себе расслабиться.

Мне нельзя было позволять себе надеяться. Жозефина всегда говорила, что надежда – это опасное оружие при должном применении. И, как бы я её ни ненавидела, она во многом была права в конечном счете. Эта женщина презирала меня за излишнюю мягкость и яркое проявление эмоций, постоянно напоминая, что это помешает мне в этом мире. В их мире. Чего она не знала, так это то, что я не собираюсь становиться частью бизнеса или выходить замуж ради него.

Моя жизнь не принадлежала мне с момента рождения. Жозефина распланировала каждую минуту за меня. Как мне должно учиться, в каких предметах преуспевать особенно и на какие дополнительные занятия ходить. Выбор университета, будущего мужа или работы никогда бы не был предоставлен мне. Единственное, что было моим выбором – рисование. Жозефина любезно разрешила мне рисовать, чтоб использовать эту мою слабость, когда ей нужно было моё послушание.

Проблема всех тиранов в том, что они думают, что страх – самое сильное чувство, которым они могут удержать людей. Жозефина наивно полагала, что я побоюсь даже подумать не идти по её заранее расписанному плану. Вот только страх больше не руководит моей жизнью. Как бы это ни было иронично, в этом надо благодарить Стивена и Мередит.

Когда спустя несколько дней после их поцелуя, я наконец-то вышла из ступора и перестала жалеть себя, то поняла одну печальную истину. Страх – это всё, чем я стала. Люди в моей жизни позволяли себе переступать через меня, будто моя жизнь является мусором на их пути. И это должно было прекратиться.

Присцилла помогла мне поразмышлять над этим. Сбежать из-под надзора моей семьи будет непросто. Они вполне могли решить выдать меня замуж, не отправляя в университет. Именно поэтому позволять себе надеяться на Стивена сейчас было опасно. Он мог быть причиной не только моего разбитого сердца, но и разрушения всей жизни. Мой, глубоко спрятанный в душе, план на лучшую жизнь был под угрозой из-за него. И я не могла это допустить.

Поэтому следующие полгода моей тактикой стало не привлечение внимания. Стивен хотел, чтоб я не ходила на свидания? Сделано. Мальчики, в любом случае, не интересовали меня настолько сильно. Он всё ещё пытался заговорить со мной при каждом удобном случае, обрывками высказывая свою сторону этой истории. Итак, за почти шесть месяцев я наконец узнала почему язык Мередит Холл оказался у него во рту. Не то что бы это уже имело большое значение.

Стивен считал меня маленькой и невинной для него. Что было бы мило, если бы не способ, которым он решил держать меня подальше. Что случилось со старым добрым разговором? Ну, вроде того, на чем он сам весь последний год настаивает.

Думала, что раз теперь знаю всё полностью, наконец смогу рисовать что-то другое. Внутри уже не царапало от чувства, что я просто оказалась ненужной и, по всем законам, должна отпустить, забыть и рисовать давно забытые пейзажи и натюрморты. Но, судя по всему, с моим вдохновением по-прежнему было что-то не так.

Нет, это просто загруженность по учебе.

И да, самообман в качестве метода защиты, всё ещё упорно мной практиковался.

Взглянув с печальным вздохом на незаконченную картину, я поплелась на выход. Сегодняшний день в школе представлялся мне ужасно длинным. Присцилла, с её то сильным иммунитетом, подхватила какую-то инфекцию и решила остаться на несколько дней дома, чтоб отлежаться. Это означало, что я либо еду в школу на автобусе, от чего у Жозефины случится сердечный приступ, либо прошу Генри подбросить меня перед его учебой. И каким бы привлекательным ни был первый вариант, его я тут же отмела. Уверена, я успею заработать пару пощечин перед её инфарктом. А второй даже не маячил у меня на горизонте, потому что Генри мудак номер один в моей жизни. Так что, небольшая пешая прогулка, особенно при такой солнечной погоде, оказалась выходом из ситуации.

– Куда ты пошла так рано? – голос Жозефины остановил меня прямо около выхода.

Несколько секунд потратила на размышления о возможности сердечного приступа от прогулки пешком. К черту, с ней всегда лучше говорить правду.

– Присцилла не идёт на занятия. Решила не беспокоить Генри и дойти до школы пешком.

Надеюсь, мой голос не выдавал насколько мне на самом деле плевать на беспокойство брата. Жозефина поджала губы, как всегда, находя чем быть недовольной и оглядела меня с ног до головы. По телу прошлась знакомая дрожь от её испытующего взгляда. Я очень хорошего его знала. Она ищет любой недостаток в том, как я выгляжу или преподношу себя, чтобы высказать мне это в очередной гневной тираде. По крайней мере, сейчас мне не стоило волноваться о своем физическом благополучии. Жозефина знала, что у меня нет времени замазывать синяки на лице.

– Я еду в офис и подвезу тебя, – вдруг произнесла она, испустив тяжелый вздох. – Потрать освободившееся время на то, чтоб убрать волосы и поправить одежду.

Сердце пропустило удар. На машине до школы ехать максимум семь минут, если не нарваться на пробки. И это могло быть самым большим промежутком времени, который мы проведем с ней наедине с тех пор, как мне исполнилось семь.

У нас никогда не было идеальных отношений мамы и дочки. Хотелось бы думать, что она была просто ярой детоненавистницей и карьеристкой, но дело всегда было именно во мне. Я бы хотела не видеть или стереть из памяти моменты, когда Элиза возвращалась из школы и Жозефина целовала её в обе щеки за каждую отличную оценку. Или как она плакала на свадьбе сестры, приговаривая что отпускает свою маленькую звёздочку. Или можно было бы стереть из воспоминаний как она ласково всегда трепала Генри по волосам, называя своей гордостью. Словом, Жозефина любила детей. Просто не всех.

Была ли я просто нежеланной или незапланированной? Это объясняло бы отстранённость, а не жесткость. И не то, что Элиза и Генри тоже относятся ко мне как к дерьму. Впрочем, я давно перестала задаваться этими вопросами. Всё, что было на моём радаре – свобода. Желанная, но чертовски далёкая.

Ехали мы в гробовой тишине. Серьезно, Жозефина даже не включила своё любимое радио, на котором обычно передают последние новости из мира финансов. Руки на коленях дрожали, и я всеми силами старалась игнорировать подавляющее присутствие на водительском сидении. С чего мне вообще пришло в голову сесть впереди? Ох, уже неважно. В пробку, слава богам, мы не попали и прибыли на территорию школы достаточно быстро.

– Успешного дня, мам, – удалось вымолвить мне, предварительно сглотнув.

В нашей семье не было хороших дней. Только успешные, когда к капиталу семьи прибавлялось ещё пару миллионов.

– И тебе, Эмилия, – сдержанно кивнув, ответила она своим безразлично-холодным тоном.

Стараясь лишний раз не дышать, вылезла из машины и аккуратно закрыла дверь. Сердце стучало с бешеной скоростью, пока я удалялась от машины на дрожащих ногах. Её взгляд прожигал меня. Зная, что Жозефина смотрит, распрямила плечи и подняла подбородок. Нельзя делать ничего, чтоб вызвать её недовольства. Наконец за спиной послышалось жужжание уезжающей машины, и я смогла вздохнуть полной грудью.

За напряженным утром последовал такой же день в школе. Без Присциллы мысли продолжали змеиться в моей голове, подкидывая варианты того, что именно в сегодняшнем утре могло не понравиться Жозефине. Хорошим вариантом было бы вообще не пересекаться с ней сегодня или целую неделю. Видеть моё лицо два раза за день явно не то, что может поспособствовать её хорошему настроению.

Боже, надеюсь она заключит сегодня пару хороших сделок и будет в том расположении духа, когда ей просто плевать на моё существование.

С этими мыслями я провела весь учебный день, не особо обращая внимание на всех преподавателей. Это могло быть катастрофическим в долгосрочной перспективе, если сегодняшние темы будут подниматься на контрольных работах. Особенно в свете отсутствия сегодня Присциллы. Но сосредоточиться хоть на чем-то было практически невозможным.

Наверное, моё не совсем спокойное состояние, можно было бы обвинить в том, что произошло далее. Или это было тем, что просто не могло не произойти рано или поздно. Может, я и Стивен всегда были чем-то неизбежным. Та связь, которая установилась три года назад, когда он только приехал и встретил меня, не угасала и процветала даже когда я пыталась её игнорировать.

Он ждал меня на выходе их школы как делал много раз до этого. С губ чуть было не сорвался стон отчаяния стоило мне увидеть его. У меня не было сил бороться сегодня. И он, словно почувствовав это, решил появиться. Один взгляд на моё лицо и его серые глаза наполнились беспокойством. Я ненавидела то, что он видел меня. Что ему достаточно было взглянуть один раз, чтоб узнать о моем состояние. Ненавидела и любила одновременно.

– Что случилось, Санни?

Стивен всегда так делал. Начинал разговор как ни в чем ни бывало. Будто и не было никакого молчания с моей стороны. Продолжал называть меня этим прозвищем, которое я тоже успела и полюбить, и возненавидеть. Не помню, чтоб он хоть раз называл меня Лией как все.

Я хотела пройти мимо.

Стивен вырос передо мной, не давая пройти.

От него исходило тепло, которого мне не хватало сегодня. Это заставляло исчезать стену, что я воздвигла. Одновременно с этим хотелось бороться с этой связью ещё сильнее, бросив в эту битву все орудия. Я могла бы представить как предлагаю ему убежать вместе после окончания школы. Может, он даже согласился бы. Эти мысли были сродни отравляющей разум надежде, которую я убивала на корню. Как и сейчас.

Стивен может стать помехой. Осложнением на пути к освобождению. Просто…

– Всего одно свидание, Санни, – прервав хаотичный ход моих мыслей прошептал он и нежно погладил по щеке, приподнимая мою голову. Стивен заставил меня увидеть отчаяние в его глазах. – Пожалуйста.

Его глаза, полные беспокойства. Нежный шепот. Палец, которым он очерчивал маленькие круги на моей щеке. Это всё были его орудия в этой битве, которые вызвали слёзы, наполнившие мои глаза.

И, впервые за год, я дала услышать свой голос, полностью сдаваясь в этой битве. Мы могли быть заранее проигранным вариантом. Или вечностью. Сейчас мне просто хотелось его нежности, тепла и успокоения.

– При условии, что я сама выберу место.

Глава 6

Восемь лет назад.

Если бы кто-нибудь сказал ещё год назад, что на свидании мне придётся копаться в собачьем дерьме, то я бы рассмеялся этому человеку в лицо. А потом он бы вернул мне это, потому что, как выяснилось, ради маленькой голубоглазой чертовки я готов пойти на многое. До сих пор не понимаю она так издевалась или действительно считает это свиданием. Но, даже если второе, такую возможность было бы глупостью упустить.

На самом деле, к этому привела череда обстоятельств и далеко не так я планировал закончить сегодняшний день.

С самого утра всё шло наперекосяк. В моих планах на день было хорошо выспаться перед работой и починить пару байков, что привезли вчера. Но отцу для нового заказа срочно понадобились запчасти, которых не было в наличие у его обычного поставщика. Папа обзвонил все магазины, что находились и здесь, и в близлежащих городах. Поэтому, семейный мальчик на побегушках, он же я, помчался в соседний город. С моим везением странно, что это дерьмо не в соседнем штате оказалось.

Как бы то ни было, в путь я отправился. Невыспавшийся, потому что отец не мог ждать и разбудил меня едва ли после рассвета, и злой из-за того, что работу с мотоциклами пришлось отложить. Она обещала принести мне неплохое количество денег, в которых я нуждался. На трассе было спокойно, что немного подбодрило. Ехал с комфортной скоростью, открытыми окнами и музыкой. К моменту прибытия в город мог бы быть в достаточно приподнятом настроение, если бы не одно «но», которое подкинула моя машина. А она заглохла, стоило мне пересечь черту города. Мысленно поблагодарил свою красавицу, что выкинула она этот фокус не на трассе.

– Ну давай же, – шептал как одержимый себе под нос, пытаясь завести машину. Она издавала звуки, которые мне не нравились. Эти звуки буквально кричали о том, что мой счет опустеет на пару тысяч.

Пришлось сдаться и перестать насиловать ключ зажигания, педали и двигатель спустя час. Выругавшись себе под нос, вызвал эвакуатор и сбегал до ближайшего банкомата, чтоб снять наличку. Последнее время откладывал почти всё, что зарабатывал, чтоб сделать подарок Эмилии на день рождения в надежде, что она не швырнёт его мне в лицо. По этой причине и снимал деньги с обливающимся кровью сердцем.

И да, праздник только через полгода, но я уже готовил подарок.

Эвакуатор приехал спустя минут сорок и отвёз меня к ближайшей автомастерской. При хороших обстоятельствах я мог бы сделать это самостоятельно, но в данной ситуации грех жаловаться. Владельцами данной мастерской оказались довольно приятные люди. Два старика, которые ворчали друг на друга будто это смысл их жизни, но вполне неплохо справились со своей работой. Жена одного из них предложила мне кофе во время ожидания. Небольшая починка заняла у меня чуть больше часа, оставив меня более чем довольным. Машина была на ходу, а оплата преуменьшила мои ожидания.

Но, на этом мои приключения не закончились, потому что за всё это потраченное время бронь, которую попросил отец на одну из деталей, закончилась и её успели продать. Пришлось ехать в другой магазин их сети в другом конце города и возвращаться домой, превышая скорость, потому что заказ был срочным. После всех этих приключений мне нужна была награда. Этим я оправдывал, что в очередной раз оказался на парковке школы, ведя себя как грёбанный сталкер.

Сегодня мне даже не нужно было её прощение. Просто хотелось посмотреть на недовольное лицо Эмилии. Соскучился по неодобрению в её голубых глазах, которым они искрились, когда останавливались на мне. У меня не было сил сегодня бороться за её голос, пока Эмилия не предстала перед моими глазами. С первого взгляда не скажешь, что что-то не так. Кожа, может, чуть бледнее обычного. Складка между бровями, которая всегда появлялась, стоило ей нахмуриться. Но дело было не в этом и не в скованности её шагов, будто Эмилия не желала покидать здание школы. Это были её глаза. В этих чертовых голубых глазах было столько беспокойства и грусти, что я не смог остановить себя от следующего шага. Да и не хотел, что уж говорить.

– Что случилось, Санни? – спросил, быстро приблизившись. Она подняла голову, столкнувшись со мной взглядом. И тут же опустила, пытаясь пройти мимо.

Эмилия делала это целый год. Не разговаривала. Проходила мимо. Натравляла на меня свою подружку-сторожевого пса. И я позволял это. Надеялся, что, дав то, что она хочет смогу заслужить прощения. Что услышанная обрывками моя версия событий и пространство помогут ей переварить всё это. Помогут понять и простить.

Но я устал. Чертовски устал.

Именно по этой причине сделал шаг на её пути, не давая уйти. Эмилия немного вздрогнула, резко остановившись, чтоб не влететь в меня. Она глубоко вздохнула и прикрыла глаза, будто собираясь с силами, чтоб оттолкнуть меня в очередной раз.

– Всего одно свидание, Санни, – отчаянно прошептал и медленно поднёс к её лицу ладонь. Чуть не застонал, почувствовав мягкость её кожи под своими пальцами. Немного надавил, заставляя Эмилию наконец увидеть меня. – Пожалуйста.

Это были считанные секунды. Борьба в её глазах. То, как она изучала выражение моего лица. Я не останавливался, вырисовывая эти маленькие круги на её щеке. Эмилия долго и тяжело вздохнула. Прошлась языком по своим розовым губам, заставляя моё сердце биться быстрее. Член упёрся в молнию джинс, создавая небольшой дискомфорт. Но это было не так важно. Всё оказалось не важным, когда до меня донёсся сладкий мелодичный звук её голоса.

– При условии, что я сама выберу место.

Это был практически шепот. Тихий, будто не совсем уверенный. Эмилия смотрела на меня и, возможно мне показалось, грусти в её глазах стало чуть меньше. Я не смог противостоять улыбке, которая изогнула мои губы в ответ на её слова. Опустил голову, убирая ладонь с её щеки. Глубоко втянул воздух, впитывая её аромат, и прикоснулся губами к тому месту, где совсем недавно были мои пальцы. Почувствовал, как Эмилия чуть вздрогнула, но сразу же расслабилась.

– Как насчет сейчас? Куда ты хочешь? – спросил, уткнувшись носом ей в висок и обхватив талию девушки.

Щеки Эмилии стали прелестно розовыми, а дыхание немного сбилось. Она облизнула губы и сглотнула, прежде чем сделать шаг от меня и заговорить.

– Во-первых, никаких прикосновений, пока я окончательно тебя не простила, – сузив глаза, строго произнесла Эмилия. Это почти заставило меня улыбнуться. Она таяла от этих прикосновений и до безумия хотела это скрыть. – Во-вторых, мы едем в приют для бездомных животных. Прямо сейчас, если тебе не терпится.

Я думал она пошутила. Мне следовало знать лучше. Бедные маленькие зверьки для моей девочки не шуточки.

И да, она моя девочка. Просто нужно постараться, чтоб Эмилия наконец зарубила это на своём маленьком носике.

Я вскинул руку в приглашающем жесте в сторону своей машины. Она прошла вперед, повернувшись спиной. Уверен, чтоб скрыть назревающую улыбку и алые щеки. Это дало мне хороший обзор на её ноги, что выглядывали из-под школьной юбки, которая длиной доходила чуть выше колен. Уголок моих губ дернулся, а в паху стало ещё теснее. Подавил стон, когда порыв ветра начал приподнимать эту юбку, открывая чуть больше кожи, и рука Эмилии придержала подол на месте.

Член пульсировал. Сердце билось с бешеной скоростью. А ничего не подозревающая Эмилия шла впереди, виляя своими чертовыми бедрами.

Мне предстоял очень долгий и очень холодный душ сегодня вечером.

Когда Эмилия приблизилась к машине, я ускорил шаг, чтоб открыть ей дверь. Она улыбнулась, опуская голову, и уютно устроилась на пассажирском сидение, немного поёрзав. Занял место водителя и поехал, следуя указаниям навигатора. Мы погрузились в молчание. Тишину разбавляла музыка, которая нравилась Эмилии.

И да, возможно, я узнал все её предпочтения, чтоб произвести впечатление.

Эмилия ёрзала. То смотрела на меня, то отворачивалась к окну. Искала что-то в своём телефоне. Потом убирала его.

– Почему ты нервничаешь? – спросил, обхватывая её ладонь своей и не отрывая взгляда от дороги впереди.

Она попыталась вырвать руку, но моя хватка лишь усилилась. Её пальцы расслабились, когда я положил наши ладони себе на бедро, и переплелись с моими. Боже, её маленькая ладошка в моей руке ощущалась так правильно. Удивительно, что это могло быть у меня целый год. Мы могли гулять и держаться за руки, если бы я не облажался тогда.

– Эмилия, почему ты нервничаешь? – повторил вопрос, убавив музыку.

– Я не нервничаю, – ответила она спустя несколько секунд и вздохнула, чуть сжимая пальцы в моей руке. – И я сказала никаких прикосновений.

Несмотря на слова, вырвать ладонь снова Эмилия не попыталась. Это отозвалось теплом в моей груди.

– Не помню, чтоб соглашался на это, – ответил, улыбнувшись. – И ты нервничаешь. Не отрицай это.

– Так ты теперь эксперт в моих эмоциях? – в её голосе слышалась ирония. – Тогда ты должен был догадаться как я отреагирую на тот чертов поцелуй на моих глазах.

– Ты знаешь зачем это было, – ответил сухо, стараясь не поддаваться чувствам. То, куда вёл этот разговор, вполне мог вывести меня из себя. – И я был достаточно наказан. Мы даже не были вместе, чтоб ты так остро реагировала. Но я извинился. Множество чертовых раз. Я совершил ошибку.

– Откуда мне знать, что ты не совершишь её снова? – спросила она в ту же секунду, что дало мне понять в чем причина её нервозности сейчас.

Доверие. Я мог ей нравиться. Она могла бы хотеть со мной отношений. Но это ничего бы не значило в итоге, если Эмилия не сможет мне доверять. Если будет ждать подвоха каждую чертову секунду.

Поэтому я выдохнул, постаравшись успокоиться и поставить себя на её место. Если бы она целовалась с кем-то на моих глазах на следующий день после того, как дала мне надежду, я бы вышел из себя. Скорее всего, надрал бы задницу ублюдку, что был бы с ней. И точно не смог бы доверять девушке после этого.

Съехав на обочину, остановил машину. Отпустил её ладонь и полностью развернулся, чтоб посмотреть на неё. Обхватив двумя пальцами подбородок, приподнял её лицо и посмотрел в глаза. Выражение её лица было умоляющим. Будто Эмилия просила меня объяснить ей как она сможет мне доверять. Просила сделать что-то, чтоб она поверила.

– Послушай, Санни. – Сделал паузу, в последний раз собираясь с мыслями. – Ты мне небезразлична. Я мог бы бросить всё это после пары месяцев твоего молчания, если бы это было не так. Но я не сдался. Продолжал приходить к тебе. Терпеть оскорбления твоей подружки. Избавляться от всех парней вокруг тебя. Я выбирал бороться за тебя снова и снова. Поэтому, если мы сейчас продолжаем ехать дальше, чтоб провести свидание с твоими маленькими друзьями вокруг, то мы должны закрыть эту тему. Пойми, я не старался весь этот год, чтоб облажаться снова.

Эмилия подняла немного дрожащую руку и обхватила ей мою ладонь, что до сих пор держала её подбородок. Она снова переплела наши пальцы, опуская ладони на свои ноги. Её глаза заволокли слёзы. И я готов был проклясть самого себя и с радостью отправиться в ад за то, что был их причиной.

Сколько раз она плакала после того, что я сделал? Было ли ей так же больно как мне каждый раз, когда она отказывала мне в своём голосе?

– Обещай мне, Стивен. Если мы попытаемся… Если у нас получится, то ты должен быть честен со мной. Если ты захочешь… – Эмилия остановилась, медленно втягивая воздух. Ещё больше слёз залили её глаза и покатились по щекам. – Если ты захочешь кого-то другого, то ты будешь честным и скажешь мне. Ты закончишь со мной, а не изменишь.

Подняв свободную руку, я аккуратно вытер её щеки мягкими движениями. Эмилия была такой уязвимой и беззащитной в этот момент, что мне захотелось спрятать её в своём сердце и хранить, как самую дорогую ценность.

– Я никогда тебе не изменю. Клянусь тебе.

То, что я не захочу никого другого не было произнесено. Эмилия бы мне не поверила и это снова вернуло бы нас в состояние спора. Она кивнула и вытерла остатки слёз самостоятельно. Я улыбнулся.

– И что ещё за «если»? Мы пробуем и у нас получается, Санни.

Эмилия вернула мне улыбку, обнажившую зубы. Её глаза заискрились чем-то, что всегда было в них при взгляде на меня до того, как я облажался. Потрясающее зрелище.

– Не будь так уверен до того, как проведешь время со мной приюте.

Её голос чуть приободрился. Я выехал обратно на дорогу и снова взял её за руку. На этот раз она не сопротивлялась.

– Ты испортил моё первое в жизни свидание, поэтому я вполне могу потрепать тебе нервы на нашем.

Первое в жизни свидание? Она никогда не была на них?

– Это не было свиданием, Санни. Ты просто проводила время с далёким знакомым из школы, – ответил, чуть сжав её пальцы в своей ладони. Воспоминания об инциденте с тем придурком не были лучшими в жизни. – Вот твоё первое настоящее свидание. Наслаждайся.

– Откуда ты знаешь, что я не была на них после? – насмешливо спросила она, будучи маленькой чертовкой.

Мои губы расплылись в улыбке от воспоминаний о разбитых носах и парочке угроз. Может, Эмилия и думала, что всё, что я делал этот год это бегал за ней, но как бы не так. Следить за отсутствием ухажеров в радиусе километра от неё было работой на полный рабочий день.

– О, поверь мне, я знаю.

– Откуда? И что это за улыбочка на твоем лице? – внутренне посмеялся над подозрением в её голосе. – Что ты сделал, Стивен?

– Ничего, о чем тебе стоит беспокоится.

Поддавшись внутреннему порыву, поднял наши сплетенные ладони и легонько прикусил ладонь девушки. Затем оставил поцелуй на этом же месте, наслаждаясь мурашками, что покрыли её руки. Эмилия ничего не говорила, затаив дыхание. Чувствовал её взгляд на щеке, но продолжал ехать не обращая внимания.

Поездка заняла ещё тридцать минут. Приют для животных находился практически за чертой города и нам повезло не попасть в пробку по дороге. Весь оставшийся путь мы разговаривали. Так как было раньше. Я рассказывал о работе в автомастерской и о примерных планах на будущее, которые жили пока только в моей голове.

– Подумываю изучать финансы в колледже и открыть бизнес, связанный с автомобилями.

– Автомастерскую как у твоего отца?

– Нет, что-то более прибыльное.

Моя идея требовала больших вложений, поэтому я пока не рассказывал об этом никому. Родители не знали даже то, что в моей голове наконец начали зарождаться идеи о колледже. И, несмотря на моё отношение к ней, Эмилии я тоже не стал рассказывать. Она мило надулась, но не стала выпытывать.

В свою очередь девушка поделилась со мной, что у неё есть трудности с вдохновением последнее время. Она переживает из-за этого, что очевидно, но пытается не показывать этого.

Эмилия рассказывала о том, чем занималась весь год. О прогулках с Присциллой, животных в приюте и скучных (по её словам) мероприятиях с семьей. Что странно, она говорила только о самих мероприятиях, но ни слова о родителях или брате. Будто они не были частью её жизни. Вспомнился наш разговор год назад о невозможности выбора будущего для неё. В этом всё дело? Эмилия далека от них, потому что не хочет следовать их плану? Или тут что-то другое?

– В любом случае, самое разнообразное что есть в моей жизни это новые темы на занятиях в школе, – закатив глаза, сказала Эмилия, когда мы остановились на парковке перед приютом.

– И наше свидание, – ответил, подмигнув, и вышел из машины, нехотя расцепляя наши руки.

– Тебе нужно постараться для этого Стивен, – делано строгим голосом произнесла она, опираясь на мою руку, когда вылезала из автомобиля. – В конце концов, я приезжаю сюда каждую неделю. Что здесь может произойти, чтоб остаться незабываемым?

Эта маленькая… Неважно.

Мы прошли внутрь, где все сотрудники махали рукой Эмилии или выкрикивали приветствия. Она тепло отвечала и улыбалась им. Некоторым представляла меня. Как друга. Мы ещё посмотрим.

Около часа прошло в кормление котов, улыбках, переглядках и тихих разговорах. Эмилия с серьезным лицом познакомила меня со всеми маленькими обитателями приюта.

– Я рассказывала вам о нём. Стивен усыновил того, кого я спасла, – говорила, накладывая корм одной рукой, а другой поглаживала кота под мордочкой.

Я улыбнулся, вспомнив о Снежке. У этого кота характер сварливее, чем у деда с деменцией, но наша семья каким-то образом влюбилась в этот белый комок шерсти. Как минимум раз в неделю каждый из нас угрожает его убить когда-нибудь, а спустя час этого человека можно найти в обнимку со Снежком где-нибудь в доме.

– Продолжаешь лазить по деревьям, кошачий Супермен? – спросил с усмешкой, когда Эмилия встала, разложив весь корм и погладив каждого кота как минимум дважды.

– Если придётся и на небоскрёб залезу, – ответила, прищурившись. С моих губ сорвался смешок.

– Нисколько не сомневаюсь в твоих способностях.

Эмилия проигнорировала это, взяв меня за руку. По телу будто прошёлся разряд тока. Я не инициировал это прикосновение. Она просто сделала это и потащила в следующее помещение, будто так было всегда. Будто наши переплетенные пальцы – это простой факт, а не самый большой подарок, что я получал за последнее время.

Если место обитания котов было одной большой комнатой, где все обитали вместе, то у собак были вольеры. Помещение было светлым, за каждой решеткой было достаточно большое для комфортного проживания одной-двух собак пространство. В основном здесь были дворняжки, но в некоторых вольерах сидели и породистые. Скорее всего те, кого бросили хозяева.

– Их уже покормили, поэтому я только поздороваюсь, – с улыбкой произнесла Эмилия и побежала к ближайшему вольеру.

Я следовал за ней, тоже поглаживая мягкую собачью шерсть. Они не были злыми и льнули к моей руке, ласково трясь. Некоторые обнюхивали и облизывали мои ладони. Из моей головы практически вылетела причина моего присутствия здесь, пока от другого вольера не раздался пронзительный крик Эмилии.

– Стивен!

В голове тут же вспыхнули образы, что её укусили. Что она сидит там с окровавленной рукой или ногой, а большая злая собака рычит на неё, готовясь к ещё одному безжалостному нападению. Я побежал к ней и остановился. Эмилия выглядела на грани слёз, судорожно осматриваясь по сторонам. Целая и невредимая. Пёс из вольера сидел спокойно и, казалось, сам не понимал причину данного переполоха.