Роза под снегом бесплатное чтение

Глава 1. Арина

Первое, что я увидела – снег… На полотне вечернего неба – белые пчёлы, хрупкие цветы, безупречные крохотные звёзды. Сцепляются лучиками, словно не могут друг без друга, собираются в хлопья… Снежинки.

Снег… что сравнится его с невесомой грацией? Снежинка за снежинкой опускается на тебя, льнёт к тебе, целует в щёки, тут же тая от этой нежности. А если будешь сидеть и не двигаться, так и охватит всю, закроет собой и заберет – куда? Может быть, туда, откуда я и пришла?

У меня есть осознание этого мира. Надо мной свисают заледеневшие ветви деревьев. Я понимаю, что сижу на чём-то твердом и холодном, и это, наверное, скамейка, а вокруг всё в оранжевом свете местных светильников – уличных фонарей. Всё это я как будто уже видела… или чувствовала…

***

Он появился из неторопливого снегопада, словно мороз нарисовал его на тёмно-сером стекле, а потом выпустил в наступающую ночь. Стройный и лёгкий, с чуть вьющимися каштановыми волосами, припорошёнными белыми хлопьями… В его горбоносом худом лице с тонкими чертами мне виделась хрупкость и ломкость снежинок… Он остановился передо мной. И я сказала:

– Здравствуй.

Юноша молча смотрел на меня… Кажется, раньше я не встречала никого в такой одежде, но могу перечислить – утеплённая куртка, джинсы, длинный синий шарф… Странно… какова же всё-таки разница между «знаю» и «помню», да и есть ли она? А он смотрел, смотрел… и как будто узнавал…

– Как тебя зовут?

И вновь – «знаю» или «помню» я этот голос? Сейчас приглушённый, но я не сомневалась, что вообще-то он довольно приятный и звучный. Что это он спросил? Как меня зовут? И что ответить?

Мы просто глядели друг на друга. Мы просто…

– Не хочешь познакомиться? – кажется, он огорчился. – Но ведь ты… ты же есть на самом деле!

Я по-прежнему молчала, не зная, что сказать, и юноша смущённо поправился:

– То есть я удивлён, что на свете есть такая красота.

– Ты можешь называть меня так, как тебе нравится, – наконец ответила я на его вопрос. И сильно удивила этим своего собеседника.

– Что? – переспросил он.

– Придумай мне имя.

– Так ты и вправду…

Он волновался. Очень волновался.

– У тебя красивый голос, – сказала я.

И снова пауза, заполненная мягким полётом снежинок – их падением длиною в маленькую жизнь, чуть слышным старческим ворчанием деревянной скамейки, ярким светом земных оранжевых звёзд, что называют здесь фонарями…

– Можно тогда я буду звать тебя Ариной? – смущённо предложил юноша.

– Можно. А ты?

– А я Кирилл.

– Кирилл…

Я задумалась, на что похоже это имя.

– На цветок? – произнесла я вслух.

– Прости?

Он не понял.

– Твоё имя… Оно распустилось для меня бутоном среди снега, но каким же именно? В цветах я разбираюсь очень плохо. Я… видела… только белые… Но ты… нет. В тебе синь и бирюза. Кто же ты?

Он присел рядом со мной, даже не стряхнув снег со скамейки. Теперь я видела его лицо очень близко… и глаза… большие, чуть раскосые…

– Я просто человек.

– Неправда.

– Я художник, если тебе интересно. Арина… Значит, видела только белые цветы? Тогда ты – роза в снегу.

– Снежные розы я знаю. Они прекрасны.

– Как и ты. Безупречная. – Он был серьёзен и безуспешно пытался скрыть волнение. – Всё, что есть в тебе… Черты лица, движения… Снежинки сверкают в чёрных волосах. Таких, как ты, не бывает.

– Но ведь я есть, – озадачилась я его словами. И Кирилл прошептал:

– Надеюсь.

***

А потом мы гуляли в частичке леса в черте города, который называется парком. Медленно шли по заснеженным дорожкам среди застывших, непривычно молчаливых деревьев, и вокруг больше не было никого… никого…

– Что это? – за деревьями я увидела нечто, напоминающее крошечный домик.

– Это беседка. Хочешь туда, Ариша?

Я кивнула.

Беседка оказалась деревянной, с резными украшениями и конусообразной крышей. Внутри – круглый стол, заметённый снегом, и скамейки с высокими спинками. Мы сели рядом.

Я прислушалась к своим ощущениям.

– Кирилл, тут кто-то есть…

– И правда. – Заглянув под стол, Кирилл вытащил из-под него небольшого рыжего кота, который не мяукал, а только жмурился и мелко дрожал.

– О… – я ощутила, как во мне рождается новое, ранее незнакомое чувство. Жалость? – Он дрожит, ему страшно?

– Наверное. И холодно.

– Холодно? – Я огорчилась. – Тогда я не смогу ему помочь.

Кирилл улыбнулся, отряхнул кота от снега и сунул себе за пазуху. Я спросила:

– Почему он здесь?

– Бросили, наверное.

– Как?

– Выкинули в парке, а сами могли и уехать. Здесь много дач, куда хозяева приезжают только на выходные.

Я возмутилась:

– Это жестоко!

– Да, – спокойно согласился Кирилл. – Жестоко.

Молчание.

– Арина…

– Да?

– Я ведь тоже живу не здесь. Но как же хорошо, что я сюда приехал! Как ненормальный взял отпуск в феврале и скрылся от всех. Здесь… светлее. Забываешь про всё. Про любовь длиной в две недели, про случайных приятелей, которых почему-то считаешь друзьями, про офис в процветающей фирме, на который променял свою мечту.

– Мечту?

– Я хотел учиться живописи. Но в семье считали, что мне нужен престижный институт, карьера… Я был мальчишкой, только-только окончил школу. И как раз умерла моя бабушка – единственный человек, который не только любил меня, но и понимал. Она бы меня поддержала… но тогда я остался один, был потрясён и растерян. И я уступил.

Я понимала. То, что делал сейчас Кирилл, называлось – «излить душу». Но что нужно сделать в ответ? Кажется, это… Я подвинулась к нему ближе и потянулась к его губам. Он, как мне показалось, счастливо встрепенулся и сделал ответное движение – ко мне. Но…

– Нет-нет… – он осторожно коснулся пальцем моих губ. – Не сейчас.

Мы вновь замолчали. Разговор складывался как-то странно и подводил нас к чему-то слишком важному, к какой-то грани, которую почему-то нельзя было переступать.

– Странно, – сказала я. – Ты говоришь, и я многое понимаю. Живопись, свет и одиночество… Но я не знаю, что такое институт, офис, карьера… Для меня этого… нет.

– А что же есть? Пожалуйста, расскажи.

– Ну… разное.

– А что тебе нравится?

– То есть, что я считаю красивым?

– Можно и так сказать.

– Не знаю… Снежный заяц, белый конь, ледяной олень. Их я… Помню? Но есть то, что я только «знаю», но хочу «помнить». Понимаешь? Я знаю о букетике ландышей, забытом на залитом солнцем подоконнике, о смешной девочке, играющей с бельчонком… и о том, что этот парк может быть ярко-рыжим и немножко багряным… но всего этого я не «помню»…