Не его дочь бесплатное чтение

Глава 1

Застреваю в пробке уже почти на подъезде к детскому саду. Хотела же раньше выехать, чтобы проскочить, а лучше вообще сменить учреждение, чтобы было ближе к дому, но тут муж упёрся. Я так до сих пор не понимаю, как престиж садика влияет на его бизнес.

Моим клиентам, например, даже нет дела, есть у меня дети или нет. Главное, чтобы работа была сделана в срок и с учётом всех пожеланий.

Наконец перестраиваюсь в левый ряд, чтобы повернуть. Здесь свободнее, и я долетаю до детского сада, который охраняется почти как Дом правительства, за десять минут. Охранник открывает мне калитку, сверившись со списком, и я вхожу на территорию. Сразу справа замечаю группу на улице и нашу воспитательницу.

Моя малышка тоже видит, как я приближаюсь к ним, и расцветает.

– Мамочка! – бежит ко мне с громким воплем, и я присаживаюсь на корточки, чтобы обнять свою девочку.

– Бусинка моя, – целую светлую макушку. – Пойдем со мной, ещё немного поиграешь с друзьями, а я поговорю с Маргаритой Ивановной.

Алиска кивает. Она очень умная для своего возраста, но так, наверное, думают все родители. И в садике ей на удивление понравилось почти с первого дня. Ни слез, ни просьб забрать ее отсюда не было.

– Добрый день, Злата Германовна, – с неизменной улыбкой здоровается со мной воспитательница. – Все хорошо. И ест, и спит, и ни с кем не ругается, – слушаю ежедневный отчёт.

Вот сразу видно, что человек любит детей и свою работу. И пусть у нее самая младшая группа, не очень большая, поэтому работает Маргарита Ивановна одна с восьми до четырех, точнее, с нянечкой. Но здесь есть и спортивная секция со своим педагогом, занятия английским, но это для старших, и много других кружков. В общем, садик муж выбрал самый дорогой, не особо вникая, что тут и как, но меня самое главное устроило – воспитатель.

– Маргарита Ивановна, как вы с ними справляетесь? – смеюсь я, увидев, что дочка включилась в новую игру с другими детьми, и отрывать ее сейчас не стоит.

– Они самые красивые, умные и послушные, – в тон мне отвечает воспитательница. – Только, Злата Германовна, – становится она серьезнее, – дети очень любят поболтать, особенно со взрослыми, которым доверяют.

Так, начало мне уже не нравится. Я стараюсь оградить Алису от любых разговоров, не предназначенных для детских ушей. Но, естественно, в доме, пусть и большом, иногда это сделать невозможно.

– Она говорила про бабушку? – догадываюсь я.

– В основном, – кивает Маргарита Ивановна. – Вы понимаете, мне кажется, ваша свекровь не очень лицеприятно отзывается о вас в присутствии Алисы. Я ни в коем случае не лезу в вашу семью, меня волнует только ребенок. И подобное в этом возрасте может негативно на ней сказаться, это ведь настоящее психологическое давление. Извините, я поговорю с другими родителями, – снова улыбается и подходит к другим родителям, уже пришедшим на площадку.

Я понимаю, что Маргарита Ивановна сказала мне это не со зла. Но так неприятно становится. Я даже боюсь представить, как по-своему моя Алиска передала воспитательнице слова свекрови. А у дочки словарный запас большой.

– Мамочка, идём? – подбегает она ко мне и берет за руку.

– Конечно, – киваю я, – только надо попрощаться с Маргаритой Ивановной.

В машине усаживаю Алису в детское кресло и пристегиваю. Она щебечет, рассказывая, что Даник поцеловал Катюшу, на обед им давали суп с мясными шариками, и сегодня они лепили котиков.

– Мамочка, а давай поедем в парк, – старательно выговаривает букву «р» Алиса.

– Давай в выходные, – предлагаю я, потому что сил совсем нет.

Сегодня полдня провела с особенно придирчивыми заказчиками, мы объехали полгорода, поэтому не только голова гудит, но и ноги. Бусинка же моя тот ещё моторчик, энергия у нее никогда не заканчивается, и бегать за ней по парку я просто физически не смогу.

– Тогда оладушки, – хлопает в ладоши Алиса. – Я помогу.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

Но дома оказывается, что кухню оккупировали свекровь с подругой. Услышав, что мы вернулись, Раиса Васильевна, свекровь, сразу же начинает говорить громче.

– Ты представляешь, – распинается она перед Мариной Сергеевной, своей закадычной подругой, – вот где можно шляться? Ребенка в сад отправила, а сама по городу скачет козой.

А ещё я не так готовлю, не так дышу, не так смотрю, не так говорю, да и вообще в воспитании детей ничего не понимаю. Не знаю, как ей не надоело одно и то же повторять на протяжении стольких лет. Я стараюсь никак не реагировать на выпады свекрови, но после сегодняшнего разговора с воспитательницей надо объяснить, что в доме ребенок, который все впитывает в себя.

– Мамочка, мультики? – смотрит на меня Алиса.

– Только ручки помой, – подталкиваю ее к ванной. – И жди меня в гостиной. Здравствуйте, – громко говорю, заходя на кухню.

Марина Сергеевна хотя бы здоровается, а Раиса Васильевна же только поджимает губы.

– Ты где была, Злата? – спрашивает с неприкрытой претензией.

– Работала, – пожимаю плечами, наливая себе из фильтра воды. – Потом поехала за Алисой в садик.

– А вот Лидочка, – просто сочатся ядом слова свекрови, – видела, как ты с каким-то мужиком в отель входила. Что это за работа такая?

Лидочка… Ну конечно! Иногда мне кажется, что Раиса Васильевна была бы рада, если бы именно Лидочка стала ее невесткой. А как же? Дочь лучшей подруги, не устаю слушать, какая умница и красавица.

– Вы прекрасно знаете, что у меня за работа, – держусь спокойно, и иногда возникает стойкое ощущение, что это и бесит свекровь. – Когда Марина Сергеевна покинет наш дом, надо будет поговорить, – предупреждаю ее.

– О чем это? – недобро прищуривается Раиса Васильевна.

– Не при посторонних, – убираю стакан в раковину и иду к дочке.

– Это где ты тут посторонних видишь? – доносится мне уже в спину. – Ты видишь, Мариночка, какая наглость. С мужиками шляется, пока мой сын деньги зарабатывает для семьи…

Дальше ее заглушает звук телевизора. Моя малышка увлеченно наблюдает за действиями героев на экране, я сажусь рядом с ней и притягиваю Алису к себе.

Бывают такие дни, когда у свекрови будто обострение случается. Муж говорит, что это возраст, надо понять и простить, да и в целом его кухонные женские разборки не волнуют. Причем у Раисы Васильевны есть хорошая квартира в отличном районе, но стоило мне спросить, не хочет ли она переехать, как свекровь схватилась за сердце, разыграв приступ, и сказала, что я ее выживаю.

Я махнула рукой, и вот – как-то стараемся уживаться. Правда, кажется, что стараюсь только я. Муж не видит многого, ну, или делает вид, хотя, когда ему, если он уходит с петухами, а возвращается затемно.

Раиса Васильевна отпускать свою подругу не собирается, судя по всему. Ладно, настаивать не буду, все равно рано или поздно Марина Сергеевна поедет домой.

Мы с Алисой смотрим мультики, я приношу ей ужин в гостиную, не обращая внимания на удивительно притихших при моем появлении женщин. Потом мы с дочкой поднимаемся наверх, и она сразу же несётся в ванную. Любит воду. Надо будет попозже в садике записать ее в бассейн.

Бусинка моя уже и засыпает, прижимая к себе любимого зайца, а я спускаюсь, слыша голоса. Уже и муж вернулся, значит, сейчас Марина Сергеевна начнет собираться. Отлично, пришла пора поговорить втроём. Главное, чтобы без концерта с приступами в исполнении свекрови.

Сейчас надо, чтобы меня все услышали, потому что давить на ребенка я не позволю.

Глава 2

– Я, наверное, пойду, – как я и предполагала, говорит Марина Сергеевна, заметив меня в арочном проёме.

– Созвонимся, Мариночка, – щебечет свекровь, провожая свою подругу. – Надо Колю покормить, а то Злата же ничего, как обычно, не приготовила.

Я молчу. Вот сколько всего слышала о токсичных свекровях, думала, что преувеличено. Оказалось, и такое бывает. Прямо анекдот.

Пока Раиса Васильевна провожает поддакивающую ей подругу, я достаю поздний ужин и раскладываю по тарелкам. Сама ещё ничего не ела, хотя не факт, что в горло хоть кусок полезет.

Свекровь возвращается в тот момент, когда я ставлю тарелку на стол, а Коля, по привычке повесив пиджак на спинку стула, берет вилку.

– Злата, ты хотела поговорить, – почти вплывает обратно Раиса Васильевна. – Что опять не так?

Коля пока на нас не обращает внимания. Нехотя ест, едва ли не засыпая за столом.

И это у меня что-то не так? Тем более опять? Внутри закипает протест, который я не могу выразить словами. Это невыносимое ощущение, когда понимаешь, но никак не можешь с этим бороться.

– Раиса Васильевна, – пытаюсь достучаться до свекрови, – вы живёте с нами, будьте любезны, немного думайте, что говорите при ребенке.

– Так, – Коля поднимается и упирает руки в стол, – если у вас опять какие-то разногласия, то в этих бабских склоках я не хочу участвовать.

Вот и поговорили. Раиса Васильевна победно улыбается, наверняка думая, что я собираюсь отступить как обычно, но не тут-то было.

Когда дом, который я обустраивала, который мне казался моей крепостью, стал из меня высасывать все жизненные силы? Я уже понимаю, что сама здесь не хочу находиться, и мой ребенок не хочет сюда возвращаться. Пусть Алиса не может пока выразить свою позицию, но я вижу, как она потухает, едва переступает порог.

А вот выражение мужа «бабские склоки» очень даже режет слух.

– Коленька, – продолжает Раиса Васильевна, – а знаешь, что твоя жена сегодня с каким-то мужчиной, – пренебрежительно бросает, – в отеле была.

– Злата? – не очень и с удивлением спрашивает муж.

– Ты же знаешь, что иногда мне приходится смотреть номера для новобрачных, – я как будто оправдываюсь за свою работу.

– Коля! – свекровь хватается за грудь и начинает оседать на пол.

Я молча беру телефон мужа и замечаю, что он поставил пароль.

– Дай сюда! – выхватывает он гаджет у меня из рук, я даже не успеваю ничего спросить. – Алло! – говорит уже в трубку. – Женщина, пятьдесят шесть лет, подозрение на инфаркт.

Вот и поговорили. Я даже не двигаюсь с места. Да Раиса Васильевна выглядит здоровее меня, несмотря на возраст и разыгрываемый спектакль.

Коля действует слаженно и правильно, будто проснувшись. Вызвал скорую, присел на колени рядом с матерью и смотрит на меня теперь так, будто я виновата во всем.

Я же молча убираю его тарелку, сгребаю остатки ужина в мусорное ведро. Тоже делаю всё молча и на автопилоте.

– Цвет лица здоровый, да и хватается не там, – замечаю я, услышав сирены за окном. – Раиса Васильевна, у меня отец врач, если вы не забыли.

– Ой, – выдает свекровь.

– Злата, но не ты же! – рычит на меня муж.

Иду открывать, чтобы впустить бригаду. Как я предполагала, показатели, которые первым делом снимают у свекрови, оказываются в норме. Но она вытирает набегающие слезы и просит:

– Мальчики, – шепчет едва ли не умирающим голосом, – заберите меня.

Мне кажется, что этот фарс переходит уже все границы, но Коля тоже подключается. Ухожу в гостиную, чтобы не слышать, о чем он говорит с работниками скорой, но вскоре голоса стихают. Шаги мужа не предвещают ничего хорошего, и я даже внутренне напрягаюсь. Странно так – распознавать настроение по походке.

– Злата! Какого черта? – вопрос, кажется, оглушает и отдается эхом от стен.

– Не кричи, – прошу я. – Не забывай, что в этом доме ребенок, разбудишь.

– То есть ты собралась Алисой прикрываться? – муж рывком поднимает меня с дивана, схватив за запястье, и почти впечатывает в стену.

– Я, в отличие от твоей матери, – стараюсь сохранять спокойствие, – ничем и никем не прикрываюсь, – говорю, глядя в глаза мужу и понимая, что все бесполезно.

Сейчас он меня не слышит. Кажется, сейчас даже… Удар его кулака приходится на стену рядом с моей головой. Я зажмуриваюсь, ведь мне казалось, что он действительно меня ударит.

– Злата, – слышу свое имя и ощущаю дыхание на лице, – я же просил. По-человечески просил. В итоге мать обвиняет тебя черт пойми в чем, я стараюсь не встревать, зная, что вы друг друга недолюбливаете, верю тебе…

– Веришь? – не понимаю я. – Ты мне веришь? А разве ты не должен мне просто доверять?

Толкаю мужа в грудь, понимая, что, как бы ни хотела оставаться спокойной, закипаю.

– Злата, не цепляйся к словам, – опять повышает голос Коля.

– Мамочка, вы ругаетесь? – тихий сонный голос дочери не даёт мне ответить мужу.

Я сразу же бросаюсь к малышке, стоящей на нижней ступени лестницы, и подхватываю ее на руки.

– Почему не спишь? – ласково спрашиваю, поднимаясь обратно в комнату. – Давай я тебе сказку почитаю.

Коля даже не шелохнулся, чтобы успокоить дочь. Он не поднялся с нами, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Да, дело его. Пусть он устает на работе, приходит поздно, но ребенку тоже нужно внимание, иначе Алиса скоро забудет, как папа выглядит.

На полутораспальной кровати мы с дочкой помещаемся хорошо. Я, чтобы не включать свет, нахожу свой телефон, оставленный здесь на тумбочке, и открываю сказку. Читаю, сама проваливаясь в дрёму, прислушиваясь к сопению дочери.

Уснула… Приобнимаю ее и понимаю, что идти никуда не хочу. Это самое лучшее место, там, где я нужнее всего.

Запах клубничного шампуня, несмотря на то что пушистые волосы щекочут лицо. Маленькие ладошки на моей руке, когда дочь меняет позу и поворачивается ко мне лицом.

А ведь я живу ради нее. Ради вот этих незабываемых мгновений. Она, наверное, и не вспомнит через несколько лет, но каждое ее прикосновение, каждый взгляд, улыбка… Все отпечатывается у меня в памяти с того момента, как я впервые посмотрела в эти глазки.

Говорят, у детей взгляд неосмысленный? Тем более у новорожденных. Нет, она посмотрела на меня так, словно сразу поняла, что я – ее мама.

С этими воспоминаниями и засыпаю, где-то на задворках сознания слыша, как Коля заглядывает в комнату, но не входит. Тихо закрывает дверь и идёт в нашу спальню.

И те же шаги будят меня утром, кажется, совсем рано. Опустив руку, двигаю ею в поисках телефона, который бросила на пол. Половина шестого.

Аккуратно поднимаюсь и выхожу, видя, что муж, спускаясь по лестнице, кому-то звонит.

– Привет, – тихо говорит, не слыша меня. – Как мама?

Я не хочу показаться жестокой, но это же был явный перебор. Раиса Васильевна могла просто, высокомерно задрав подбородок, уйти к себе, сказав, что с плебеями говорить – это ниже ее достоинства, а не разыгрывать приступ. Был бы здесь папа, оказал ей первую медицинскую согласно дворянскому титулу, который так любит подчёркивать свекровь. И род именитый, и надо об этом не забывать. Только вот, увы для Раисы Васильевны, живём мы уже не в царской России – об этом тоже надо помнить.

Спускаюсь вслед за мужем, который так и не заметил моего присутствия. Моя привычка ходить почти бесшумно выработалась вместе с рождением Алисы, но это только у меня, кажется.

– Конечно, я заеду, – продолжает говорить Коля. – Лида, ты можешь ехать домой. Выспись. Да, конечно, увидимся, – говорит и резко оборачивается, услышав, как я выдвигаю стул. – Злата, черт возьми! – недовольно бросает в мою сторону, засовывая телефон в карман шорт.

– Ты был так увлечен разговором с Лидой, что даже не заметил меня? – спрашиваю и, не дожидаясь ответа, задаю следующий вопрос: – Как Раиса Васильевна?

– Хорошо, – муж снова отворачивается, чтобы включить кофемашину, понимая, что я слышала его разговор.

– А Лида в сиделки нанялась или на медсестру отучилась? – продолжаю я, видя, как напрягается спина мужа.

– Злата, тебе нравится меня доводить? – так и не отвечает он, только снова едва ли не рычит.

– Да я просто спросила, – вздыхаю, а самой хочется истерически рассмеяться.

Только вот этого мне не хватало. Наверное, со стороны мы с Колей выглядим комично. Для кого-то, но точно не для меня.

Глава 3

– Просто спросила она, – бормочет Коля. – Не таким тоном просто спрашивают.

– По-моему, тон у меня самый обычный, – пожимаю плечами. – А вот то, что с нами происходит, мне совсем не нравится. Твоя мать настраивает нашу дочь против меня, я потом в детском саду краснею. Разговаривать со мной она не пожелала, а разыграла приступ. Ты же тоже не поверил, что ей стало плохо?

Муж поворачивается с чашкой в руках, а я думаю, что и мне мог бы кофе сделать. В последнее время, казалось бы, незначительные мелочи стёрлись. Кофе, поцелуй перед работой и после, улыбка – все это стало пропадать из нашей обыденности. Любовная лодка и быт – это всем известно. Да, я понимала, что конфетно-букетный период не длится вечно. Тем более с рождением ребенка. Но к резкому холоду я не была готова. Коле нет дела ни до меня, ни до дочери. Он будто живёт на работе, а не здесь.

Кажется, все у нас как надо. Не ссоримся, никакого рукоприкладства или другого насилия, но при этом с каждым днём мы будто отдаляемся друг от друга. Живём как соседи.

– Может, мама не хотела скандала, Злата, – подтверждает Коля, что я была права.

Да, он не открыто говорит, что не поверил в приступ Раисы Васильевны, но дал мне это понять.

– Я и не собиралась скандалить, – говорю мужу. – Ты меня как будто совсем не знаешь! Всего-то поговорить, но мне кажется, в этом доме никто никого уже не слышит.

– Опять ты нагнетаешь, – Коля едва ли не бросает чашку в раковину. – Злата, все, хватит! Такое впечатление, что тебя подменили.

Да не только меня. Мы все изменились. Смотрю, как муж выходит из кухни, и понимаю, что мне даже не хочется идти за ним и пытаться договорить. Зачем стучать в дверь, которую тебе никто не собирается открывать? Только силы тратить.

В одном муж несомненно прав: нас подменили. Я больше не вижу заботливого, внимательного Колю и сама от этого черствею. А муж больше не видит влюбленную девчонку, которая смотрит на него горящими от восторга глазами.

Я себя убеждала, что это просто период такой – у всех семей же бывает. И, как бы то ни было, даже Раиса Васильевна в этом не виновата. Свою лепту она, конечно, внесла. И мы все оказались заперты на этом корабле в шторм. Не захлебнуться бы.

– Злата, – муж возвращается уже в костюме, – я поехал. Заскочу к маме, потом на работу.

Даже предупреждает о своем распорядке дня. Вот это уже удивительно.

– Хорошо, – киваю, глядя на поправляющего галстук Колю.

– Мама в частной клинике, – продолжает муж. – Я решил не звонить твоему отцу. Да и чем Герман Матвеевич смог бы помочь со своей специализацией?

Так и хочется выдать громкое «ха», которое описало бы все мои эмоции. Мой отец как раз мог бы помочь – он же нейрохирург. В мозгах умеет копаться получше психиатров. Да и всё-таки он врач, и за тридцать лет практики у него знакомых любых направлений пруд пруди. Но Раиса Васильевна точно бы отказалась от помощи отца, ведь тогда вся симуляция коту под хвост.

А муж занял очень удобную позицию – делает вид, будто разговора на кухне не было. И если бы я сейчас снова попыталась завести эту тему, то выставила бы себя истеричкой.

– Передавай привет Раисе Васильевне, – только и произношу.

Когда я успела стать такой? Даже в мыслях язвлю. Наверное, защитная реакция. Если бы каждое слово принимала близко к сердцу, то давно бы сошла с ума.

И моя защита как по волшебству слетает только рядом с моей маленькой белокурой радостью, которую уже пора будить. Когда Коля уходит, поднимаюсь в комнату Алисы и присаживаюсь на корточки рядом с кроватью. Глажу пальцем бархатную щеку и улыбаюсь.

– Бусинка, пора вставать, – шепчу, и дочка, повернувшись на спину, сразу морщится, а затем потягивается и открывает глазки.

– Мамочка… – сонным голосом зовёт меня. – Пора в садик?

– Пора, – соглашаюсь я и, поднявшись, протягиваю дочке руки. – Чистить зубки, умыться, одеться.

Алиса вкладывает свои ладошки в мои и обвивает мою шею руками, стоя на кровати.

– Мамочка, – уже окончательно проснувшись, моя Бусинка почти нравоучительно говорит, – я все знаю.

– Ты у меня умница, – шепчу, спуская дочку на пол.

– У тебя? – уже выходя в коридор, Алиса останавливается. – Не у папы и не у бабушки, – не спрашивает, а утверждает.

Я и сама останавливаюсь. Простая фраза, сотни подобных взрослые люди говорят изо дня в день, а вот ребенок придал ей значение.

И ведь Алиска умнее нас всех вместе взятых, судя по всему. У нас уже появилось это четкое разграничение. Мы с дочкой как единое, а остальные все сами по себе.

– Ты для нас всех самая большая радость, – подбираю максимально правильные слова.

Я не собираюсь повторять ошибку Раисы Васильевны. Как бы то ни было, но свекровь – бабушка Алисы. И что бы ни случилось в будущем, это не изменится.

А я уже о возможном будущем… Которого почему-то не вижу в любви и взаимопонимании. Я словно программирую себя на наихудший вариант.

Отвезя Алиску в сад, набираю клиенту. Сегодня дел не так много, как вчера, поэтому должна справиться до обеда. Если, конечно, все пойдет по плану.

– Слушаю! – раздается после гудков голос на весь салон.

– Доброе утро, Арсений Владимирович, – здороваюсь я. – Я сейчас еду в другой отель, раз предыдущий вы забраковали.

– Сбросьте адрес, Злата Германовна, – просит клиент. – Я тоже хочу посмотреть.

Опять с мужиками по гостиницам буду ходить… Да, Раиса Васильевна была во всём права. Только это моя работа. И я не только должна заняться оформлением зала, согласовать меню, заказать машины, устроить фото- и видеосессию, но и после торжества организовать молодожёнам незабываемую первую брачную ночь. Не всегда так, но, как говорится, кто платит, тот и девочку танцует. Обычно все довольствуются фотографиями и моими рекомендациями, но Арсений Владимирович оказался слишком дотошным.

На этот раз его все устраивает, и я почти выдыхаю. Вроде все приготовления окончены, осталось только пережить само событие.

Попрощавшись с Арсением Владимировичем и получив часть гонорара на карту, думаю, что надо бы заехать к Раисе Васильевне. Наверное, другая бы не поехала, а вот я не могу. Долго задерживаться у свекрови не собираюсь – обычный визит вежливости. И тут понимаю, что Коля так и не сказал, в какой именно частной клинике лежит свекровь.

Звоню мужу, но он не отвечает. Номеров Лидочки и Марины Сергеевны у меня нет. Зачем? Прибегаю к тяжёлой артиллерии.

– Папочка, – после ответа на звонок, говорю я. – Привет.

– Златушка, – закрывая глаза, слушаю голос отца, как будто он вот здесь, рядом. – У меня лекция через пять минут начинается. Давай вечером созвонимся?

– Пап, мне бы узнать, где Раиса Васильевна, – перехожу к делу. – Ее вчера скорая забрала.

– В театральный она забыла поступить, – смеётся отец. – Да у Альберта она. Он мне сегодня уже звонил, спрашивал, не свекровь ли это моей дочери.

– Спасибо, папуль, созвонимся, – отвечаю я.

И Коля говорил, что специализация отца не поможет? Как говорил мой родитель: все, что происходит в медицине, происходит во всей медицине. Особенно когда дело касается таких именитых врачей. Они, несмотря на площадь города и численность населения, друг друга знают.

Заехав в магазин, направляюсь в клинику. У администратора уточняю, где найти свекровь, и иду на второй этаж по лестнице.

– Коля, ну как же? – преодолев только один лестничный пролет, останавливаюсь, услышав разговор около лифтов.

– Лида, все же хорошо, – узнаю голос мужа. – Мне только нужно ещё немного времени. Не все так просто, но главное, что мы вместе.

Лифт открывается, и голоса стихают. А я стою как громом поражённая. Но при этом… Даже не могу описать, как будто противоречия разрывают изнутри.

Глава 4

Я удивлена? Кажется, что нет. Наверное, чего-то подобного я ожидала. Только верить же не хочется.

Главное, что мы вместе… И как долго они вместе? Что вообще подразумевается под этим «вместе»? Да то самое, конечно.

– Девушка, вам плохо? – кто-то трогает меня за локоть, и я вижу рядом с собой женщину в белом халате.

– Задумалась, – улыбаюсь ей и продолжаю свой путь наверх.

По-хорошему бы надо было развернуться и поехать в детский сад, успела бы как раз Алису забрать до тихого часа. Но раз уж я здесь… Справлюсь о здоровье Раисы Васильевны.

– Злата? – вскидывает брови свекровь, приподнимаясь, когда я после стука открываю палату. – Вот уж не ожидала.

– И вам добрый день, – прохожу я и останавливаюсь в изножье кровати. – Как здоровье?

– Уже лучше, – удивление так и не сходит с лица Раисы Васильевны. – А ты зачем здесь?

– Ну как зачем? Вас навестить, – настает моя очередь удивляться, правда, от этого свекровь почему-то начинает хмуриться. – Коля ведь так занят на работе, наверняка только вечером сможет заскочить ненадолго.

– Да, работает сын, – подхватывает любимую тему. – Но для меня он время найдет, пусть и попозже.

Что и требовалось доказать. Раиса Васильевна сама не поняла, как сдала мне Колю. Не предупредил он мать, что сказал мне, будто утром к ней поедет. А сейчас она явно смолчит, потому что он здесь был с драгоценной Лидочкой. Умницей, красавицей, скромницей и далее по списку.

Иногда я удивлялась, зачем Коля на мне женился, если рядом всегда была идеальная Лида. Муж говорил, что их с детства матери хотели свести, но он ее воспринимал исключительно как младшую сестру. Поначалу я ревновала, но потом поняла, что повода нет.

– Конечно, найдет, – соглашаюсь со свекровью. – А пока я с вами посижу. Поговорим.

– Ой, – снова хватается за грудь Раиса Васильевна, – Злата, мне, наверное, надо отдохнуть.

Скандалить и даже повышать голос она в клинике не станет. А что же подумают люди? Мы же фамилия, мы же из какого рода! И не имеет значения, что всем вокруг плевать на родословную свекрови.

– Да не стану я с вами говорить о вчерашнем, – машу рукой. – И прекратите уже разыгрывать спектакль. Как будто ваши предки были не графьями-князьями, а придворными шутами, – наступаю на больную мозоль.

Раиса Васильевна сразу поджимает губы и принимает вид вдовствующей королевы. Правда, руку от груди убирает – уже хороший знак.

– Злата, чего ты хочешь? – удивительно спокойно спрашивает.

Оказывается, у нас вполне может получиться поговорить. Стоило бы сразу с мужем, но без участия свекрови здесь явно не обошлось. И я хочу расставить все точки над «і», пока сама себя не загнала черт пойми куда после услышанного сегодня.

Но, по крайней мере, мне становится понятным и холод мужа в последнее время, и нежелание находиться дома, где, кажется, нечем дышать. Мое внимание было полностью отдано Алисе – вот я и не замечала ничего. И только сейчас, после двух случайно подслушанных фраз, все становится понятным. И как я не пропустила, что моя семейная жизнь превратилась лишь в ее подобие?

– Чем я вам так не нравлюсь, Раиса Васильевна? – спрашиваю, глядя прямо ей в глаза. – Я вас никогда не оскорбляла, только вы жалили, как будто не на ком больше отыграться за банально плохое настроение.

Моя усмешка снова заставляет свекровь нахмуриться. Она понимает, вроде не глупая же женщина, что я не просто так интересуюсь. Наверное, ей бы было проще, если бы я плакала, строила из себя жертву, умоляла не портить наши с мужем отношения. Только вот отношений-то давно уже нет. И отец воспитал меня так… Стоило только заикнуться про обстоятельства, как он взял меня с собой в больницу, разрешил посмотреть через стекло, как проводит операцию человеку с нейробластомой. Пациент ушел на операционном столе, но они пытались, пока реаниматолог не констатировал.

«Вот обстоятельства, – сказал мне тогда папа. – Был призрачный шанс, хотя я видел, что до опухоли почти не добраться, но мы боролись до последнего. И пока нас не накроют простыней и не отправят в морозилку, есть шанс все исправить или изменить».

Это не было жестоко со стороны отца – с моей психикой до сих пор все в полном порядке. Я не помню ни лица того пациента, ни его вскрытую голову, но я запомнила урок – это главное.

– Ты… – Раиса Васильевна наконец пытается удостоить меня ответом. – В тебе всего слишком, ты словно притворяешься, – наверное, впервые говорит откровенно. – И слова поперек не скажешь, и нет откровенной лести, чтобы мне понравиться. Ни разу глаза в пол не опустила, только подбородок вздергиваешь, будто ни в чем не виновата.

Возвращаемся к стереотипам. То есть я должна была преданно заглядывать в глаза свекрови и лебезить перед ней, рассчитывая на порцию ласки, будто я котенок, которого нашли на помойке? А мне казалось, что мы с Колей создавали семью.

Раиса Васильевна сама рада была, когда я забеременела. Всем рассказывала, что у нее скоро родится внук, ведь в их роду всегда первыми рождаются мальчики. А я будто чувствовала, что будет девочка, но ни с кем не делилась этим.

– А крепостное право давно отменили, Раиса Васильевна, – напоминаю я.

– Вот! – поднимает она вверх указательный палец. – И язык как бритва. Умная больно? К слову и нет говорит что-то непонятное.

– До свидания, – подмигиваю свекрови. – Вы только не волнуйтесь, вам вредно. Выздоравливайте скорее.

Она не думала, что я на такой ноте сверну разговор. Поэтому только с недоумением смотрит на меня, даже забыв попрощаться.

Уже в машине я даю волю смеху и слезам. Похоже на истерику, но скорее контраст чувств и эмоций. Это нужно выпустить из себя, иначе дальше будет только хуже.

Успокоившись, привожу себя в порядок и еду за своей Бусинкой. Вот, значит, какая жена нужна была Коле и какая невестка – Раисе Васильевне. Чтобы в рот смотрела, любые прихоти выполняла. Наверняка Лидочка отыгрывает роль по полной. А я не стану ни для кого удобной, не буду никому угождать.

Пора заканчивать этот фарс. Правда, слова Коли о том, что надо подождать, как он убеждал Лидочку, меня немного насторожили. О чем это он?

– Малыш, – спрашиваю у Алисы, когда по дороге домой она заканчивает делиться новостями из садика, – а как ты смотришь на то, что мы с тобой вдвоем немного поживем в доме дедушки?

– А деда? – даже не противится не переезду, но цепляется за слова, что не с дедом, а у него.

– Деда пока в другом городе, но он скоро вернётся, – объясняю я и замолкаю, увидев машину мужа.

Что-то он сегодня рано. Неужели Лидочка отказала, поняв, что придется ещё ждать?

Входим в дом с Алисой, и только тогда она решает ответить.

– Поедем к деду, – громко произносит.

– Никто никуда из этого дома не уедет, пока я не разрешу, – выходит к нам Коля, и моя Бусинка, будто почувствовав настроение отца, прячется за меня.

– Ты пугаешь Алису, – спокойно произношу, понимая, что сейчас опять ко мне возникнут какие-то претензии. Точнее, они уже возникли, но пока не озвучены.

– Мамочка, – дочь жмется к моей ноге.

К бабке не ходи, отсюда мы без скандала не уйдем. Вижу, что муж уже настроился. Опять Лида что-то напела? Или на этот раз кто-то другой видел, как я входила в гостиницу с клиентом?

Сейчас узнаю, в чем я опять виновата. Но главное – оградить от этого разговора дочь.

Глава 5

– Коля, – подхватив Алису на руки, иду к лестнице, – сейчас я ее отведу наверх и вернусь. А ты пока дважды подумай, стоит ли начинать бессмысленный скандал.

– Злата! – начинает муж, но осекается, видимо, увидев из-за моего плеча испуганные глаза дочери.

– Мамочка, – дочь крепче обнимает меня за шею, – не уходи.

– Бусинка моя, – стараюсь говорить беззаботно, – мы с папой немного поговорим, а ты пока подумай, что нам нужно взять с собой дедушке. Хорошо?

Дети умеют быстро переключаться, поэтому я снова завожу разговор о предстоящей поездке, и Алиса, серьезно кивнув, соглашается. Опускаю ее на пол, и дочка идёт к шкафу, отодвигает створку и начинает выбирать вещи. Порядки сейчас, конечно, наведёт… Но ничего, по крайней мере, не смотрит больше испуганными глазами, а занята делом.

– Иди, мамочка, – позволяет дочь. – Я буду ждать, и поедем к деду.

А вот мне идти не хочется. Вряд ли мои слова возымели хоть какой-то эффект. Муж уже на что-то настроил себя, и сейчас мне предстоит это выслушать, хочу я того или нет.

В кухне мужа не нахожу, как и в гостиной, но дверь на веранду приоткрыта. Отодвигаю ее больше, когда слышу:

– Я здесь.

Переступаю порог. Муж сидит в кресле, на столике графин и стакан. Это меня удивляет. Мало того, что Коля в это время дома, так ещё явно никуда сегодня больше не собирается.

– У тебя проблемы на работе? – спрашиваю, занимая кресло напротив.

– Сама невозмутимость, – усмехается он, подливая себе, и резкий запах ударяет в нос. – Ты же не была такой, когда мы поженились.

Не была, согласна. Я летала на крыльях любви, много смеялась, планировала наше будущее. Кто же знал, что планам не суждено сбыться? Я точно так не думала, ведь тогда пребывала в эйфории и решила, что так будет всегда. Ведь любовь сильнее всего.

Но в чем меня упрекает муж? Он тоже больше не тот заботливый, ласковый, любящий меня человек.

И сидим сейчас друг напротив друга. Два человека, ставшие чужими. Когда мы в последний раз просто разговаривали? Когда вместе куда-нибудь выбирались?

– Мы оба изменились, Коля, – пожимаю плечами, все ещё не понимая, что муж хочет от меня услышать, но явно не то, что я сказала сейчас.

– Ты никого не видишь, кроме Алисы, – продолжает он перечислять свои претензии.

– Потому что я ей и мама, и папа, – все так же ровно произношу. – Ты же постоянно на работе.

Пока, кажется, скандал не намечается. Или это такая прелюдия перед скандалом? Может, Коля ждёт, что я первая начну. В таком случае он действительно меня не знает – этого слишком мало, чтобы вывести меня из себя. Да и толку орать друг на друга, обвинять во всех смертных грехах, если это ничего не решит?

– Я все делаю ради семьи, – уже жёстче говорит муж. – И ты могла бы сидеть дома, денег хватает. А не будет хватать, так я заработаю ещё.

– Весьма похвальное стремление, – соглашаюсь с ним, но надо ещё донести, что не в деньгах-то дело. – Но я не помню, как мы договаривались, когда шли в ЗАГС, что я буду сидеть дома. Мы решили, что оба будем работать. И ты согласился, что дарить людям радость – мое призвание. Именно этим я и занимаюсь, и мне это нравится. Так почему я должна бросать любимое дело?

Стараюсь приводить доводы, строить логические цепочки, чтобы донести до Коли свою мысль, но он смотрит на меня пустым взглядом. И зачем я тогда здесь распинаюсь? Он что-то уже решил для себя и поверил в это. А если он вбил себе что-то в голову, то переубедить маловероятно.

– И крутить хвостом перед мужиками тебе тоже нравится? – смеётся Коля, и я наконец понимаю, к чему идёт разговор.

– Мужчины, с которыми я общаюсь, – максимально спокойно начинаю перечислять, – мои клиенты. Это раз. Причем чаще всего я встречаюсь с ними и их невестами. Это два. И уж точно не кручу ни перед кем ничем. Это три.

– На все у тебя есть ответ, – раздражённо бросает муж, как будто именно мое спокойствие и начинает его нервировать. – Давно готовила эти речи? Или импровизируешь, а, Злата? Ты же губишь нас, мою репутацию. Если бы кто-то увидел, как моя жена входит в отель с мужиком…

– Так Лидочка же видела! – теперь уже мне становится смешно.

Вот оно, оказывается, в чем дело. Опять репутация… Коля меня не ревнует, но сейчас я не уверена, дело тут в доверии или в отсутствии чувств ко мне. Все дело в репутации.

А как это твоя жена работает, а не ходит по салонам и магазинам?

Кем-кем работает? Ах, организатором свадеб. Так все плохо, дела в бизнесе не идут?

На все это можно не обращать внимания или дать вполне вразумительный ответ. Но Коле подобная чушь с детства вкладывалась в голову Раисой Васильевной. А что люди подумают? Надо держать марку. Надо соответствовать.

У мужа это не до фанатизма, конечно, как у свекрови, но семена все равно дали свои ростки.

– Злата! – едва уже сдерживая себя, рычит муж, сжимая стакан так, что пальцы белеют.

Как хорошо, что стекло толстое, а то ещё порезался бы. Нехорошо бы получилось, но зато эффектно.

Сарказм определенно стал моим верным спутником и защитником мыслей от травмирующих факторов вокруг. Да, меньше надо было папины книги по психиатрии.

– Коля, если это все, что ты хотел сказать, то я пойду к Алисе. Она наверняка уже весь шкаф перевернула, – поднимаюсь с этими словами, но Коля оказывается быстрее и преграждает мне путь к двери.

– Сядь обратно, – начинает наступать, уже перестав контролировать свою злость.

На секунду даже становится страшно, но я вспоминаю, что в доме Алиса. Ради дочери я должна быть сильной, да и о себе не стоит забывать. Молча стою, не сдвинувшись с места. Нельзя показывать страх, иначе этим обязательно воспользуются. Люди всегда используют слабости других, чтобы управлять и подавлять.

Я только отворачиваю голову, когда муж оказывается слишком близко, и морщусь от запаха алкоголя.

– Я настолько тебе противен? – замечает он мою реакцию. – Сейчас мы это проверим.

– Что ты?.. Мне больно, – снова морщусь, когда Коля сжимает мое плечо, заставляя сесть.

Хочет показать, кто здесь главный? Сейчас будет нависать сверху, чтобы я чувствовала себя неуютно под этим гнетом, и продолжит отчитывать. Но… Нет, проверять он собрался другим способом, что даже тошнота подкатывает к горлу.

Муж расстёгивает ремень на брюках и уже тянется к ширинке, довольно улыбаясь. Да он совсем свихнулся! Нашел способ проверки, называется. Неужели и вправду собрался принуждать меня? Судя по выражению лица, да. И это надо срочно остановить.

– У тебя с головой все в порядке? – повышаю голос. – Алиса может спуститься! И тебе что, Лидочки сегодня было мало? Да ты половой гигант, оказывается.

Выдержка немного даёт трещину. Но не знаю, то ли слова о ребенке, то ли о Лидочке заставляют Колю одуматься.

– При чем здесь Лида? – не слишком-то искренне удивляется он.

– Давно ты с ней спишь? – откидываюсь на спинку кресла. – И почему тогда на ней не женился? Давай, Коля, поделись с женой. Наверное, сложно все держать в себе.

– Твоя ревность необоснованна, – теперь муж занимает ту позицию, которую выбрала я, когда шла на этот разговор, но хотя бы отходит, и даже дышать становится легче.

Ревность? А ведь ее нет. Только сожаление и пустота. Но за дочку мужа стоит поблагодарить, а больше… Сейчас уже не за что.

Глава 6

– Коля, может, разведемся? – предлагаю я устало. – Не складывается у нас в последнее время. Если бы мы могли хоть что-то сохранить, то не дошли бы до этого.

– Это до чего, мне интересно? – муж снова берется за стакан и, сделав глоток, отставляет, но снова берется за свой ремень.

Я слежу за движениями, на этот раз медленными, будто гипнотическими. Ремень со свистом опускается на маленький столик, и я снова перевожу взгляд на мужа.

– Коля, что с тобой? – спрашиваю, как будто впервые взглянув на него.

– Дрессировать тебя собрался, – ухмыляется он. – Наверное, правы были мои компаньоны. Это где видано, чтобы жена так с мужем разговаривала? И о каком разводе ты говоришь? Денег моих захотела?

Сейчас что-то возражать уже бесполезно. Я не понимаю, в какой момент он стал таким, кто так присел ему на уши. Как бы то ни было, но Коля человек неглупый, и что сейчас на него нашло, я даже не могу предположить.

Когда мне нужны были его деньги? С каких пор у нас какой-то домострой? То есть я должна безоговорочно подчиняться чужой воле и молчать? Нет, видели глазки, что покупали. Но теперь муж почему-то недоволен. А ведь раньше было наоборот – Коле нравилось, что я не пытаюсь просто сесть на пятую точку ровно и ждать.

Сейчас, судя по всему, многое изменилось. Я видела, но не думала, что до такой степени.

– Коля, прибереги свои деньги, они мне не нужны, – качаю головой, устав от этого бессмысленного разговора. – Мы с Алисой пока поживем в доме отца. Если ты через пару дней захочешь нормально поговорить и на трезвую голову, то знаешь, где нас искать.

– Я ещё раз повторяю, что из этого дома никто и никуда не уйдет, пока я не позволю, – открытая угроза пробирает меня до костей.

Сейчас я уверена, что не отпустит. Мы будем все вместе задыхаться в этом доме, продолжим душить друг друга, лишь бы никто ничего не подумал. Да плевать мне на всех вокруг! Для меня главное, чтобы дочь была в безопасности.

– Я не твоя собственность, – напоминаю, сцепив руки замком под подбородком.

И так хочется сказать, чтобы на досуге почитал семейный кодекс. Да даже гражданский, учитывая ремень, подойдёт. Но в данной ситуации это будет провокацией.

– Вот как! А чья тогда? – Коля поднимается и хватает меня за запястье.

Лучшая защита, видимо, на самом деле нападение. Один болезненный рывок – мы уже стоим в гостиной.

– Ты что творишь? – спрашиваю, делая только себе больнее, потому что силы не равны.

– Ты хотела развестись? Разводимся. Алиса остаётся со мной, а ты проваливаешь из моего дома, – ставит меня перед фактом муж, продолжая тащить к выходу.

И вот тут я пятками упираюсь в паркет, потому что этот вариант меня никак не устраивает. Лучше в аду, но рядом с Алисой, чем в раю без нее.

– Что, прости? – не веря своим ушам, впиваюсь в лицо супруга удивлённым взглядом. – Что ты несёшь?

Если был показательный акт, то он затянулся. Я не верю, что Коля меня может вышвырнуть запросто из дома, при этом ещё забрать у меня Алису.

– Гулящая жена мне не нужна, Злата. Я женюсь… На умной и хозяйственной женщине, которая любит меня, а не мои деньги.

Боже, он сам хоть верит в то, что говорит? Мы добрались до точки кипения, но ребенка я не могу оставить здесь. Пусть женится хоть на ком, но не так!

– На Лиде? – зло выплёвываю я. – С которой ты мне изменяешь? А нужны ли ей дети, ты спросил?

Все мои попытки хоть как-то вырваться из этой хватки, которая превращается в мою личную агонию не из-за боли в запястье, а из-за того, что меня пытаются разлучить с дочерью, бесполезны.

– На Лиде, – подтверждает Коля, с силой сжимая локоть второй руки. – Проваливай, Злата, пока мое терпение не лопнуло.

– Ты же пожалеешь, – рычу, отталкивая мужа от себя. – Алису я с тобой не оставлю! Ты понял меня?

Не знаю, откуда у меня взялись силы, но сейчас сдерживаться я не буду. Мы перешли уже все возможные границы. А выход для меня один: забрать дочь и уехать из этого рассадника токсичности.

– О чем мне жалеть, Злата? – смеётся Коля. – О том, сколько времени я потерял?

– Хотя бы о том, что теряешь человеческий облик, – выпаливаю я, а потом прикусываю язык.

Алиса… Она не должна подобное слышать, но мы с мужем уже завелись. И пусть я сказала правду, но она мало кому нравится.

Понимаю, что сейчас впервые за всю жизнь получу пощечину, но даже не зажмуриваюсь. Смотрю прямо мужу в глаза, когда он заносит руку.

– Мамочка! – голос дочери меня выкручивает наизнанку, и мы с Колей поднимаем одновременно глаза наверх.

Муж опускает руку, но все ещё держит меня. И весь негатив, который скоплен на первом этаже, кажется, поднимается вверх.

– Бусинка, иди в комнату, – улыбаюсь я.

– Нет, Алиса, иди сюда! – тоном, не терпящим возражений, говорит Коля.

«Зачем?» – я спрашиваю одними глазами.

И вот сейчас я действительно в панике, потому что взгляд мужа затуманен и расфокусирован. Нельзя, чтобы Алиса видела его таким. Нельзя, чтобы она видела все то, что между нами происходит.

Дочка мнется, опустившись лишь на одну ступеньку, и ловит снова мой взгляд. Будто чувствует все, понимает. Но ведь так и есть – она умна не по годам, но все равно ребенок.

– Бусинка… – шепчу я, будто тоже предчувствуя. – Алиса, стой!

С такой силой толкаю мужа в грудь, что ему приходится схватиться за комод, лишь бы не упасть. Но этого мало… Даже не с первых шагов, а попыток ползать дочка осваивала эту лестницу. Да, мы ее покрыли ковролином, она небольшая, но для ребенка целое приключение. Как и я для родителей. Поэтому я сразу учила Алису ползать по этой лестнице, потом она научилась сама ходить. Сама научилась и рано.

Сейчас она взлетает наверх быстрее меня, но сейчас, спускаясь…

– Алиса! – я бросаюсь к дочери, которая, оступившись, пролетает половину лестницы, прежде чем я успеваю ее подхватить.

– Злата! – Коля быстро оценивает ситуацию, несмотря на свое состояние. – Не трогай ее, я вызываю скорую.

– Мамочка, – Алиса морщится, когда я пытаюсь ее поднять, – больно, – и показывает пальчиком на ребра и спину.

В сознании – для меня это самое главное. Я забыла в тот момент обо всем.

Муж говорит по телефону, у меня затекли руки, но своего ребенка я не отпущу.

– Позвони моему отцу, – почти умоляю я.

Сейчас ничего не важно – только Алиса. Только ради нее я готова на все.

– Я уже позвонил в скорую. Посмотри, Злата, до чего ты нас довела? – муж обводит рукой пространство вокруг, как будто это о чем-то говорит.

Не зря я хотела уехать из этого дома, не зря все вылезло наружу именно сегодня. И мое желание уйти растет с каждой минутой все больше и больше.

И опять я виновата. Я довела. Пусть я в первую очередь мать, но не перестала быть человеком.

Не хочу спрашивать, как я довела, что именно сделала – это не важно. Уже не важно. Несмотря на угрозы Коли, я останусь рядом со своим ребенком.

Пусть у него много связей и ресурсов, я не стану стоять в стороне. Период компромиссов закончился.

Врачи приезжают быстро, фиксируют Алису, которая не отпускает мою руку, и мы едем в больницу.

Хоть бы все обошлось небольшими ушибами…

– Это тебе не простят, – наклонившись ко мне, говорит муж.

– Кто не простит? – машинально отвечаю.

Сейчас меня волнует только дочь. Все наши недопонимания сейчас… такая мелочь.

– Органы опеки и попечительства вместе с судом, – Коля говорит так, будто уже до этого все нюансы узнал.

Глава 7

– Это ушибы, – успокаивает меня врач после рентгена, позвав в кабинет. – Только о случае я все равно должен заявить.

– Идите, Злата, – настойчиво говорит муж. – Я все решу.

Знаю я, как это все будет решаться, но сейчас вмешиваться не стану. Для меня главное, что Алиса здорова. Остальное сейчас второстепенно.

Я так испугалась. Пара секунд для меня превратилась в вечность. Пусть Коля и выглядит вполне себе любящим и заботливым отцом, но запах не убрать. И сейчас врачам в карман упадет нехилая сумма, чтобы все это замять.

– Алиса, – выйдя из кабинета, я понимаю, что забыла телефон дома, ведь было совсем не до того. – Поедем к дедушке?

Но все же дома! И моя сумочка, где документы и ключи, и вещи, которые собрала дочка. Если Коля не отказался от своих слов, несмотря на ситуацию, то будет сложно снова поговорить. Да и смысл после того, что произошло?

– Мамочка, – дочь обнимает меня за шею крепко-крепко, пока я сижу перед ней на карточках.

Я даже такси не могу вызвать – все осталось дома. Только домом вряд ли это место уже можно назвать.

Выхожу с дочкой на улицу и бегу к машине, перед которой только должен подняться шлагбаум. Стучу в окно со стороны водительской двери, и стекло, как мне кажется, невыносимо медленно опускается.

– Пожалуйста, подвезите, – прошу я. – Деньги дома есть, – на что получаю усмешку.

Ага, нашла куда стучаться. Деньги мои явно здесь не нужны, судя по машине и костюму этого мужчины. Сейчас я буду послана во всем известное место, чему даже не удивлюсь.

– Садись, – бросает этот добрый самаритянин. – Только детского кресла у меня нет.

Мы с Алисой моментально оказываемся в салоне, и я даже забываю спросить, как его зовут. Этого доброго самаритянина… Он смотрит в зеркало заднего вида, но на нас. А я прижимаю к себе Алису, пока не понимаю, что делаю ей больно.

– Наверняка тот недовольный мужчина отец ребенка, – заключает наш неожиданный водитель. – Я же не в похищении участвую?

Он спрашивает без злобы, скорее с иронией, но почему-то именно это и раздражает. Оглядываюсь и вижу мужа, который, не найдя нас, уверенно направляется к стоящим за территорией машинам такси.

А сейчас только меня пронзает осознание того, что я сделала. Он будет злиться ещё больше. Но сегодня с ним разговаривать я не хочу. Надо успокоиться и трезвым взглядом посмотреть на ситуацию, в которой мы оказались.

– Папа… – тихо произносит Алиса.

– Мы же к деду собирались, – подбадриваю я скорее себя.

Мне бы только успеть до приезда Коли. Насколько бы я адекватной и прагматичной ни была, но если он осуществит свои угрозы…

– К деду… – эхом повторяет моя Бусинка.

– У вас что-то случилось? – спрашивает наш водитель.

Я вижу только пронзительные глаза и профиль. Это же насколько надо было сойти с ума, чтобы броситься в машину к незнакомцу?

Он останавливается около нашего дома, и меня снова накрывает паника. Я прижимаю Алису к себе и спрашиваю:

– Откуда?..

– Синхронизация браслета на вашей руке с моим компьютером, – пожимает он плечами. – Дом, – указывает на мигающую точку.

– Спасибо, – неуверенно отвечаю и выхожу из машины, потянув за собой Алису.

Она не особо хочет выходить. Нагибается между передними сиденьями, рассматривая нашего нового знакомого.

– А ты волшебник? – серьезно спрашивает, осматривая мужчину в костюме.

– И волшебник, и сказочник, да почти универсальный солдат, – смеётся наш водитель.

А я уже вижу из-за поворота машину такси. И приближается она стремительно. Не успела… Только это мысль бьётся в голове.

Коля, кажется, на ходу покидает машину и быстро направляется к нам. Вот и все… Алиса, которая уже вышла из машины, снова жмется к моей ноге.

– Уезжайте, – говорю я, захлопывая дверцу, но этот добрый самаритянин не спешит, а рассказывать, с кем он связался и что сейчас будет, не хочу.

Это только наше с Колей дело. И дочери… Как бы я ни хотела ее оградить, Алиса первая и страдает.

– Ты что делаешь, Злата? – шипит муж, сжав мой локоть. – А это кто? – кивает на машину. – Хахаль твой?

Боже, что он несёт? Ещё и при ребенке.

– Мамочка, – громко спрашивает Алиса, – кто такой хахаль? – усердно повторяет за отцом слово.

– Коля, не устраивай сцену на улице. Что люди подумают? – привожу единственный аргумент, который может подействовать на мужа.

– Ты права, – неожиданно быстро он соглашается и идёт к дому.

Прежде чем понять, в чем тут подвох, я смотрю на развернувшуюся машину моего неожиданного водителя. Через лобовое стекло я наконец могу рассмотреть его. Мы встречаемся взглядами, и я киваю.

– Спасибо, – произношу одними губами, надеясь, что он поймет.

Понимает. Чуть улыбнувшись, кивает в ответ.

– Пожалуйста, – читаю я тоже по губам и сжимаю ладошку дочки, отвернувшись.

Идти в дом не хочется, но там все. Мне хотя бы забрать кошелек, телефон, ключи. Но дома, я уверена, меня ждёт очередная сцена. Коля прекрасно понимает, что деваться мне некуда.

– Мамочка, – зовёт меня на крыльце Алиса, останавливаясь. – Папа злится, что мы без него уехали?

– Да, малыш, – едва выдавливаю из себя улыбку. – Папа расстроился, что мы его не подождали.

– А дядя-волшебник? – не унимается моя Бусинка.

О чем она хочет спросить, я не понимаю. Я, как девочка взрослая, в волшебство не верю, но человек нам помог. Не успела я, конечно, уехать до возвращения мужа, но это не его вина.

– Он волшебно нас подвёз, – отвечаю первое, что приходит в голову.

Муж в гостиной разговаривает, судя по всему, по телефону. Невольно прислушиваюсь к разговору, и он мне не нравится. Зачем ему няня с круглосуточным проживанием в доме? Ладно, с медицинским образованием в данной ситуации ещё куда ни шло.

Он от слов перешёл к действиям. И эта мысль холодком пробегает по позвоночнику, а ноги меня почти не держат. Но сейчас не время раскисать – надо действовать. Осматриваю прихожую в поисках своей сумочки, но на привычном месте ее нет – тумбочка пуста. Не отпуская руку Алисы, иду в гостиную, где уже тихо.

Коля сидит на диване и демонстративно показывает мне сумку, ухмыляясь.

– Это потеряла? – спрашивает он.

Я в капкане. И что мне сейчас делать? Главное – сохранять спокойствие, что с каждой минутой мне даётся все труднее. Но любое мое действие на эмоциях будет использовано против меня же.

– Верни, пожалуйста, – тихо прошу. – Мне надо позвонить помощнице и сказать, чтобы она взяла на себя организацию в ближайшие дни.

– А ты? – разыгрывает ироничное удивление муж. – Решила взять пару выходных?

Судя по всему, он не понял, что я слышала его разговор. Это хорошо.

– Да, – не отрицаю, и даже голос меня не подводит. – Мы будем в комнате Алисы.

Не дожидаясь очередного комментария, идём наверх. Как я и предполагала, дочка перевернула весь шкаф и выложила на кровать все, что хочет с собой взять. Аккуратно складываю ее вещи в сумку и говорю, чтобы не забыла свои любимые игрушки. В нашу с Колей комнату даже не хочу идти, но кое-что и мне надо взять, несмотря на то что у отца в доме есть мои вещи. И только открываю дверь, попросив Алису подождать меня, как снизу доносится крик.

– Злата! – зовёт меня муж, и я, чтобы не вызвать подозрений, иду вниз.

Ничего хорошего уже в принципе не жду, но реальность оказывается ещё хуже, чем я могла предположить…

Глава 8

– Познакомься, Злата, – чересчур ласково улыбается Коля. – Это Виктория Александровна.

Женщина средних лет рассматривает меня с интересом через толстые линзы очков. Учитывая разговор мужа по телефону, выводы я делаю моментально. Только вот я не предполагала, что все будет происходить так быстро.

– Здравствуйте! – вежливо киваю я и одним взглядом прошу мужа объяснить, что здесь происходит.

– Вы можете подняться и познакомиться с Алисой, – благосклонно разрешает муж этой женщине, но я тут же преграждаю путь к лестнице.

– Не хочу показаться негостеприимной, – возражаю я, – но подождите нас в гостиной, – указываю направление и под насмешливым взглядом мужа провожаю гостью и даже предлагаю чай или кофе.

Всё-таки она ни в чем не виновата, это просто ее работа. И наверняка Коля не обрисовал всю ситуацию.

Муж ждёт меня в кухне, пропитанной запахом кофе. Судя по всему, это не первая его чашка.

– Ты что делаешь? – спрашиваю, но тихо. – Это что за женщина и почему она должна знакомиться с нашей дочерью?

– Это няня, – равнодушно бросает муж. – В ближайшее время Алиса в садик ходить не будет, а я не хочу новых инцидентов. И так еле от врача отмазался и работников скорой, чтобы к нам не пришли из органов опеки.

– Подожди, – не понимаю я, у меня даже нервный смешок вырывается. – Ты так говоришь, как будто я в чём-то виновата, а ты само благородство, защитил дуру-жену перед государством. Не забывай, это ты был пьян…

– Я не был пьян, Злата, – недовольно перебивает меня муж. – Поверь, чтобы опьянеть, мне надо было гораздо больше выпить. Тем более ты собиралась погостить у отца. Можешь катиться, Алиса будет под присмотром.

– Ты это давно планировал или импровизируешь? – не выдерживаю я.

В семью нам уже нет смысла играть. И Коля прекрасно знает, что без дочери я никуда не поеду. Если бы я знала, что у него на уме, если бы могла предположить, но все мои мысли были заняты дочерью. Тогда бы я сама повернула все в свою пользу. А теперь получается, что я плохая мать, которая не в состоянии уследить за ребенком.

– Я думаю, тебе надо отдохнуть, – с наигранной заботой замечает Коля. – Ты вот даже сейчас закипаешь на пустом месте. Не вижу в няне ничего плохого, а ты заводишься.

Он меня ещё и истеричкой собирается выставить? Муж давно к этому готовился, и сейчас подвернулся удобный случай. Ведь ещё днём его разговоры были совсем другими. А сейчас передо мной не мужчина, а золото.

– Коля, не знаю, что ты задумал, но ты же понимаешь, я не буду это терпеть, – пытаюсь договориться. – Если ты собрался со мной разводиться, это не значит, что должна страдать наша дочь. И ты не заберёшь ее у меня.

– Папе пожалуешься? – невинно интересуется муж, но улыбка его не сулит мне ничего хорошего. – А когда он возвращается? Кажется, ещё не скоро. Что ты без него сделаешь? Полицию вызовешь? Ребенок находится с отцом. А они должны будут передать информацию дальше, начнутся проверки, визиты в детсад. Начнёшь анонимные доносы на меня строчить? Да пусть хоть каждый день с проверками приходят, у ребенка прекрасные условия проживания, она одета, обута и накормлена. Будет выглядеть очень мелочной местью, и смотри, чтобы это не обернулось против тебя же.

Коля так уверенно говорит… Значит, он узнавал уже все нюансы. Внутри все холодеет, я сжимаю зубы до боли в челюсти. И ведь ни разу ни словом, ни делом не дал понять, что готовится к подобному повороту. И все происходящее сыграло ему на руку. Но я не останусь в стороне и не буду молча наблюдать, как у меня забирают Алису. Коля же с ней даже время не проводит, не удивлюсь, если он не знает, когда она ест, спит, что любит. Если решил развестись, то зачем так? Зачем пытаться укусить побольнее? Он ведь все это делает не от большой любви к дочери, а чтобы я страдала?

– Кто тебя на это надоумил? – удивляюсь я, но сейчас становится по-настоящему страшно. – Зачем ты все это делаешь? Мы же можем мирно…

– Мирно? – опять не даёт мне договорить Коля. – Да посмотри на себя, Злата! С тобой же по-другому нельзя. Ты превратилась в холодную надменную женщину, не слушаешь и не слышишь никого. Чувство собственной важности стало зашкаливать? Так я собью с тебя эту спесь.

Нет, не может быть дело только в этом. Он пытается проучить меня с помощью ребенка? Неужели не понимает, что этим сделает плохо Алисе? И я должна боготворить его, быть удобной, не открывать рот и молча делать что говорят. Это где же мой муж такого нахватался? Неужели у Лидочки?

– Отправь няню домой, я сама справлюсь, – разворачиваюсь, чтобы уйти, но муж больно хватает меня чуть выше локтя.

– Злата, ты так и не поняла? – он наслаждается моим страхом, который вот сейчас я уже не могу затолкать вглубь.

Мне нужно время пережить его и отпустить, а потом лично разузнать все нюансы касательно ребенка. На развод плевать, пусть подавится своими деньгами, которыми меня впервые попрекнул сегодня.

– Коля, я нужна ей, – голос подводит, пытаюсь вырваться из крепкого захвата мужа.

– Хорошо, – неожиданно соглашается он и отпускает меня. – Я сам поговорю с Викторией Александровной. Иди наверх.

Я не иду, а просто взлетаю. Принимаюсь спиной к дверному полотну, когда оказываюсь в комнате Алисы, и пытаюсь отдышаться.

– Мамочка, к деду? – вскакивает дочка с кровати.

– Солнышко, сегодня мы не сможем поехать, – подхожу и глажу ее по волосам.

Моя Бусинка расстраивается. Но у меня есть небольшая передышка, чтобы тоже подготовиться. Выходить из комнаты не хочется, но Алиса напоминает про ужин. Мужа нигде не видно, это к лучшему. Не хочу, чтобы ребенок чувствовал напряжение, которое можно ножом резать.

Не появляется Коля в зоне видимости, пока я готовлю, пока мы едим, моем посуду. И все это время перебираю в уме знакомых, которые могли бы проконсультировать по моему вопросу.

Никого не вспоминаю, хотя думаю даже о бывших клиентах. Наверное, действительно придется спрашивать у отца, у него кто-то да найдется.

Полночи читаю выдержки из Семейного кодекса и других правовых актов. Но не стоит и забывать, что закон что дышло – как повернешь, так и вышло. Не зря же люди так говорят. Наверняка везде можно найти лазейку. Недееспособной меня Коля точно не сможет признать – с медициной он точно связываться не станет.

А вот найти свидетелей, которые обольют меня грязью и скажут, что я плохо справлялась с родительскими обязанностями, Коля точно сможет. Раиса Васильевна только рада будет стараться. Марина Сергеевна с Лидочкой будут на подхвате. А уж если последняя сфотографировала, как я с кем-то в отель заходила, то меня ещё и гулящей выставят. В принципе, скорее всего, на этом муж и станет делать акцент при разводе. А вот что он сам мне изменяет – тут только мое слово.

Думаю, стратегия у него уже продумана, и мне надо продумать свою.

Все же я могу читать сколько угодно, но юридическая консультация мне просто необходима. Завтра с самого утра этим и займусь.

Только утром мне совсем не до этого. Я ещё сплю, когда Алиса прижимается ко мне, и ощущаю жар, исходящий от дочери.

– Мамочка, – шепчет она. – Плохо.

– Сейчас, малыш, – нахожу в нижней полке прикроватной тумбочки градусник. – Почти тридцать девять, – бормочу себе под нос. – Я схожу за витаминкой и вернусь.

Она почти не болеет, поэтому не уверена, что найду жаропонижающее, которое ей можно дать.

– В чем дело? – следом за мной идёт муж.

– У Алисы температура, – говорю я, перебирая аптечку. – Черт, нем сбить до приезда врача.

– Я пока позвоню врачу, а ты поезжай в аптеку, – предлагает Коля. – Буду у Алисы, – не дожидаясь моего ответа, идёт к лестнице.

Глава 9

Он меня идиоткой считает? Я ни шагу из дома не сделаю. Тем более время ещё такое, что до ближайшей круглосуточной аптеки ехать около получаса. Как раз все едут в город на работу, так что в пробках постоять придется.

– А где мамочка? – слышу голос дочери сверху, что меня отрезвляет, и иду в комнату.

Коля звонит кому-то, но, увидев меня, сбрасывает вызов. Явно это был не звонок врачу.

– Злата, ты в аптеку собираешься? – спрашивает муж, глядя на меня.

– Нет, я не оставлю Алису, – уверенно говорю, подходя к дочери, которая тут же цепляется за меня. – Ты врача вызвал?

– Вызвал, – недовольно кивает Коля. – Елена Дмитриевна обещала быть через полчаса.

Хоть здесь все сделал нормально. Позвонил знакомой моего отца – педиатру, которая почти с рождения наблюдает Алису.

Интересно, а что бы было, если бы я уехала в аптеку? Может, за углом уже ждёт бригада, которая сменит замки в доме? Или органы опеки и попечительства, которые хорошо проплачены?

– Ну, раз ты здесь, то я поеду, – говорит Коля, поднимаясь. – Только позвони мне потом и скажи, как Алиса.

Вот и вся забота. Я бы не отошла от дочери под страхом смерти. Но к отцу она так и льнула, не искала в нем защиту.

– Мамочка, – шепчет моя Бусинка, засовывая мою ладонь себе под щеку.

– Потерпи, зайка, – прошу я, будто чувствуя ее состояние, что даже слезы выступают на глазах.

Нет, ради нее как раз я и буду сильной. Слышу, как Коля проходит мимо двери комнаты, но даже не заглядывает. И мне так даже лучше. Фарс, который в последнее время мы называем семейной жизнью, закончился.

Елена Дмитриевна, которой Коля, судя по всему, обрисовал ситуацию, приезжает уже с лекарствами. Хлопочет около Алисы, как родная бабушка, сидит рядом, пока дочка не засыпает, а потом мы выходим из комнаты.

– Злата, не волнуйся, – говорит врач, пока мы спускаемся. – Это обычная простуда. Но анализы все равно сдайте, когда Алиса немного лучше начнет себя чувствовать. Лекарств хватит до следующего приема ко мне.

– Елена Дмитриевна, что я?.. – тянусь по привычке к сумочке, которая уже лежит на обычном месте.

– Ну сколько можно, Злата? – с обидой спрашивает педиатр. – Почти три года вместе, и каждый раз одно и то же. Неужели я с дочери Германа буду брать деньги, он же мне жизнь спас.

Я убираю руку и с улыбкой киваю. Думаю, дело не только в том, что отец удалил опухоль из головы Елены Дмитриевны. Мне кажется, она давно и безнадежно влюблена в папу. Кстати, пора и ему позвонить. Пусть Коля и не преминул заметить, что без отца я никто, но сейчас как раз та самая ситуация, когда надо задействовать все связи.

Проводив Елену Дмитриевну, я заглядываю к Алисе. Дочка уже не бредит – видимо, температура спадает, сопит ровно, не ворочается. Пора и мне хотя бы кофе выпить и поговорить с отцом.

Включаю кофемашину, одновременно слушая гудки. Папа не отвечает – наверное, опять лекция. В принципе, время как раз для первой. А он, как человек ответственный, не терпит гаджеты, когда перед ним огромная аудитория. Тем более не первокурсников, а уже интернов, ординаторов или даже врачей с опытом. В любом случае профессора и доктора медицинских наук захотят послушать те, кто стремится к тому же.

Отец так и не перезванивает через полтора часа, но мне уже не до этого. Просыпается Алиса, я кормлю ее куриным бульоном. Дочка все ещё вялая, мокрая – пропотела сильно. Достаю чистую пижаму, переодеваю ее. Через некоторое время малышка снова начинает дремать, а мне звонит Коля.

Черт, я совсем забыла ему позвонить, хотя он же просил.

– Слушаю, – отвечаю шепотом, прикрывая дверь.

– Злата! – рычит муж, что я даже убираю телефон от уха.

– С Алисой все в порядке. Она только уснула, – говорю я. – Это простуда.

– И как ты это допустила? – уже спокойнее, но холодно спрашивает Коля.

Я допустила? Это ребенок, который ходит в детский сад, который контактирует с другими людьми. Она же не оранжерейный цветок, в конце-то концов!

– Хорошего дня, Коля, – желаю я мужу и сбрасываю вызов.

Тут же перезванивает и отец. Вот кого я рада слышать, так это его.

– Привет, золотая моя, – только от приветствия папы хочется улыбаться.

Как будто я снова его маленькая девочка, как будто он сейчас обнимет и не будет никаких проблем, защитит от них, укроет.

– Привет, пап, – говорю я и сразу же беру быка за рога, как говорится: – Может, у тебя есть знакомый адвокат?

– По разводам? – отец сразу же раскусывает меня. – Есть несколько знакомых, но кто захочет связываться с Николаем – большой вопрос.

– Папа, я пытаюсь все уладить… по-человечески, – вздыхаю, очень сомневаясь, что так получится. – Но Коля готовился долго, как я поняла. И действовать он станет не по закону. Поэтому мне нужен такой же человек, а не вчерашний студент. Ради Алисы я пойду на все.

Говорю, сидя на ступеньке, а внутри все переворачивается. Ну как же мы дошли до этого? И ведь я понимаю, что у мужа заряженные на определенные действия люди, которые только и ждут отмашки. За последние сутки он показал всего себя нового во всей красе. И я перестала узнавать в Коле того человека, которого когда-то полюбила, от которого родила ребенка.

Иллюзия – это то, чем тешат себя многие. Я цеплялась за те эмоции, за те чувства, что были в самом начале. Но их уже нет, а я все равно вспоминаю прошлое и ищу его. Сумасшедшая? Может быть. Но мне так хотелось быть неправой.

– Злата, так! – отец включает свой лекторский тон. – Я отменяю все лекции и вылетаю первым рейсом в Москву.

– Папа! – я даже вскакиваю со ступеньки, на которой сидела. – Я сама разберусь, не думаю, что дойдет до катастрофы. Ты просто дай мне контакт хорошего адвоката, если такие имеются. Не надо отменять лекции, не надо разговаривать с Колей… Как бы хуже не сделать, – добавляю едва слышно.

Я все ещё верю, что мы сможем договориться. Это надо сделать ради Алисы. Я не хочу, чтобы моя дочь страдала от наших с мужем распрей, как это было со мной. Моя мать не была идеальной, да, я была старше, когда родители разводились, но… До сих пор при воспоминании больно. Моя мать отказалась от меня, так и сказала: «Ты хотел ребенка, ты его и воспитывай».

А сама укатила с любовником в Сочи или другие края, написав отказ от родительских прав. С тех пор я ее и не видела, не получала даже поздравлений с праздниками. Как можно вычеркнуть родную дочь из жизни – мне это непонятно. Я так точно не смогу…

Несколько дней почти тишина. Алиса уже бойкая, ни намека на болезнь. Где попадает днями и ночами Коля, я даже на спрашиваю. Он только обронил, что Раиса Васильевна уехала на реабилитацию в санаторий. Я уже подала на развод, благо, сейчас это можно сделать, даже не выходя из дома. И как раз эту новость сейчас собираюсь сообщить мужу. Он снова приходит поздно, Алиса уже спит, и я тихо спускаюсь.

Видимо, Лидочка неплохо его объездила. Коля жадно пьет воду, на шее красуется засос. А мне абсолютно плевать. Вот от слова совсем .

Видимо, и пока ещё мужу сообщение пришло, потому что он, оторвавшись от стакана, смотрит на меня с презрением.

– Развестись хочешь? – спрашивает, усмехаясь. – Ну давай. Только никто тебе не поможет. Даже Герман Матвеевич.

– Ты действительно хочешь бодаться? Коля, это неправильно, – стучу будто в закрытую дверь. – Тебе нужна свобода, а мне – Алиса.

– Ошибаешься, Злата, – смерив меня снисходительным взглядом и пройдя мимо, говорит Коля.

Ладно, я поняла. По-человечески не получится…

Глава 10

– А в садик я пойду? – уже который день подряд спрашивает Алиса, едва открывает утром глаза.

На сегодня у меня назначена встреча с адвокатом, контакт которого прислал мне отец. Прислушиваюсь к звукам в доме. Тишина. И самое главное – спокойствие.

После нашего последнего разговора, который так ничего не решил и не прояснил, наутро Коля сказал мне только фразу: «Я уезжаю в командировку, вернусь в пятницу». Не знаю, правду ли он сказал или решил пару дней побыть с Лидочкой, но ушел с сумкой. Раиса Васильевна в санатории, думаю, недели на две-три, так что мы с Бусинкой уже который день только в обществе друг друга.

– Хорошо, собирайся, – киваю я, поднявшись.

– Ура! – с радостным криком дочь несётся в ванную.

Да, дома ей не сидится. Пусть до обеда побудет в саду, я пока встречусь с адвокатом.

Собранные Алисой вещи так и стоят в шкафу. Я достаю сумку, когда дочь задумчиво выбирает, в чем ей пойти в детсад, и она снова воодушевляется.

– Потом к деду? – и после моего ответа хлопает в ладошки.

Чуть раньше я не рискнула перебираться к отцу. И не потому, что боялась мужа, а из-за болезни Алисы. Не хотелось осложнений, пусть у нее и была всего лишь простуда.

Отвезя дочку в сад, вбиваю в навигатор адрес офиса адвоката. Надеюсь, мы быстро справимся. Путь неблизкий, дорога туда-обратно полтора часа плюс консультация. А я Алисе обещала, что заберу ее до тихого часа.

В принципе, все интересующие меня вопросы я подготовила. Главное, чтобы дочь осталась со мной.

Алексей Борисович оказывается намного младше моего отца. Поприветствовав меня рукопожатием, адвокат указывает на кресло.

– Чай, кофе? – предлагает мне. – Или, может, воды?

– Ничего не надо, спасибо, – вежливо отказываюсь.

– Тогда сразу перейдем к делу, – кивает Алексей Борисович. – Обрисуйте мне ситуацию максимально подробно. Герман Матвеевич сказал, что вы разводитесь.

Стараюсь говорить четко и по делу – мои эмоции здесь не помогут, только затянут беседу. Но все равно волнение даёт о себе знать, когда речь заходит о дочери. Адвокат наверняка разное повидал в своем кабинете, поэтому его маску беспристрастности ничего не пробивает.

– У моего мужа много связей и денег, – заканчиваю наконец, – так что я боюсь, что его угрозы не пустой звук.

– Мы тоже не лаптем щи хлебаем, – появляется на лице Алексея Борисовича лёгкое подобие улыбки. – Вам надо будет к заявлению на развод добавить и заявление на определение места жительства ребенка с вами. Ваш муж сделает то же самое. Органы опеки проверят условия проживания и у вас, и у вашего мужа, они же предоставят заключение суду. Что ещё немаловажно, суд должен учесть и привязанность ребенка к родителям, и моральный облик каждого из родителей, и надлежащее исполнение родительских обязанностей. Поэтому найдите как можно больше свидетелей, которые смогут выступить на вашей стороне.

На ум сразу приходит воспитатель из детского сада. Понятно, что муж притащит на суд Раису Васильевну, Марину Сергеевну и Лидочку. Кстати, насчёт морального облика… Надо бы найти доказательства измены. Коля в любом случае станет давить на мою, а его зазноба подтвердит, что видела, как я входила в гостиницу с мужчиной. И можно хоть с пеной у рта доказывать, что ты верблюд, но это слово против слова.

Я уточняю ещё некоторые нюансы у Алексея Борисовича о временных рамках, документах, которые надо подготовить. Он еще обещает подготовить к завтрашнему обеду исковое заявление и согласовать со мной.

– Я боюсь, что мой муж может кого-то подкупить, те же органы опеки и попечительства. Это возможно? – спрашиваю и по вздоху адвоката понимаю, что мои страхи не беспочвенны.

– Возможно все, – не отвечает он прямо. – Но мы же просто так сдаваться не собираемся. Всегда можно пойти выше.

– Алексей Борисович, не хочу вас обидеть… – чувствую вину за тот вопрос, который собираюсь задать.

– Не переживайте, Злата, – улыбается он. – Меня ваш муж не подкупит. Что по разделу имущества? Алиментам?

– На бизнес его я не претендую, – говорю и вспоминаю, как Коля обвинил меня в том, что мне нужны только его деньги. – Список остального я предоставлю.

Обвинил в меркантильности – получай. Я тоже буду готова, раз муж не захотел со мной решать вопрос по-человечески.

– Учтите, ваш муж может ответить ещё жёстче, – предупреждает меня адвокат. – Например, подать иск на лишение или ограничение вас в родительских правах. Конечно, мы это оспорим, но вы должны быть готовы к любому повороту событий.

– Буду иметь в виду, – киваю, хотя внутри холодеет, стоит только подумать, что может дойти до такого.

Хотя, наверное, от Коли уже можно ожидать чего угодно. Он даже не пытается скрывать свои намерения.

– Если вдруг что, то можете звонить в любое время по любому вопросу, – снова пожимает мне на прощание руку Алексей Борисович.

– По оплате! – вспоминаю я, но адвокат протестует:

– Перестаньте, Злата. Ваш отец мою жену с того света практически вытащил. Другие нейрохирурги ставили крест, говорили, что опухоль так расположена, не подобраться, а Герман Матвеевич нашел способ. И если я могу помочь его дочери, то денег точно с вас не возьму.

Попрощавшись, иду на парковку. По времени успеваю как раз за Алисой, пробок в это время в том направлении обычно не бывает.

Алексей Борисович вселил в меня надежду, что все получится. Не везде деньги решают, а я буду бороться до конца. Тем более на моей стороне самый главный свидетель – моя Бусинка, поэтому насчет пункта с привязанностью к родителям можно не волноваться.

И адвокат разъяснил, что я могу уехать из дома мужа к отцу, где я и прописана. И до решения суда дочка будет точно со мной. Пусть Коля приезжает, видится с ней, я не буду против, ведь мне не надо, чтобы муж на суде заявил, что я препятствую его общению с дочерью.

В саду Маргарита Ивановна отправляет детей, которые поднимаются из-за столов после обеда, в спальню. Ищу глазами Алису, но… ее нет.

– Злата Германовна, – удивляется воспитательница, увидев меня.

Я же предупреждала, что заберу дочь перед тихим часом. Откуда тогда такое удивление? Цепляюсь вмиг похолодевшими пальцами за дверной косяк, в горле пересыхает, перед глазами пляшут черные мушки.

– Где Алиса? – хрипло вырывается у меня вопрос.

– Так папа ее забрал, – отвечает Маргарита Ивановна. – Вам плохо? Может, воды?

Машу рукой, мол, не надо, и бегу к машине. Руки трясутся, я нарушаю точно несколько пунктов ПДД, пока еду домой, гудки, разносящиеся по всему салону, бьют по нервам. Ещё и трубку не берет!

Коля должен был вернуться только завтра. Да и если вернулся раньше, то вряд ли бы первым делом поехал за Алисой в сад.

Пульт от гаража не срабатывает, поэтому бросаю машину у ворот и ищу ключи.

– Какого черта? – громко спрашиваю, правда, не знаю у кого.

Нет-нет-нет!!! Неужели мой муж настолько рехнулся? Схватившись за железные прутья высокой калитки, трясу ее, хотя она, естественно, даже не двигается.

Нажимаю на кнопку домофона, размазывая по лицу слезы злости и бессилия.

– Слушаю, – невозмутимо отвечает муж, наверняка с удовольствием рассматривая меня на экране видеодомофона.

– Коля, что ты делаешь? – отчаянно кричу.

Это же надо развить такую оперативность. Теперь мои ключи от этого можно выбрасывать, все замки новые.