Перешагнуть черту бесплатное чтение

Пролог

Я открыла дневник и начала читать первую и единственную запись, сделанную три года назад.

«Многие считают меня странной и «не от мира сего». Некоторые утверждают, что я сумасшедшая, и мое место в «дурке».

При встрече со мной, люди чаще всего сторонятся и украдкой смеются. Отчасти, я их понимаю, и поэтому уже давно не обращаю внимания. Худое, невысокого роста подобие девушки. Одетое, в старенький свитер с вышитой матрешкой, длинную юбку мышиного цвета и мальчишеские ботинки. Волосы практически всегда убраны в корявую гульку, а в руках сверток книг, упакованных в газету. Да. Это все обо мне.

Я не вижу ничего странного и позорного, в своей внешности. Обычная девушка, которая ходит в простой одежде, любит читать книги, писать письма на бумаге, а сотовым пользуется только в качестве будильника и для связи с начальницей.

Живу я в общежитии «Моторного завода». Только благодаря соседке по блоку тете Маше, уж не знаю, как ей это удалось, после смерти матери меня не выставили на улицу и разрешили жить, до поры до времени.

Родственников, насколько известно, по линии матери у меня нет, а про отца я ничего не знаю. Мама всегда реагировала на эту тему очень болезненно, ну а я, глядя, как ей несладко одной, больше не спрашивала.

Снять жилье на библиотекарскую зарплату мне бы точно не удалось. Да и привыкла я к нашей скромной комнате. Библиотека, в которой работаю, находится недалеко от дома, в самом тихом районе Минска».

Затем, взяла ручку и продолжила запись:

«Вообще, не привлекать внимание – мой девиз по жизни. Я стараюсь придерживаться его во всем. Не потому, что мне неприятно людское внимание или не люблю заводить новые знакомства. За последние несколько лет знакомиться приходилось часто, но, как правило, это происходило не по моей воле, и контакт длился недолго. Пожалуй, и сама процедура знакомства была не совсем традиционной. Считаю – чем меньше буду общаться, с кем бы то ни было, тем лучше для них.

Меня зовут Анкита Смирнова. Многие называют просто Аней или Анькой. Это индийское имя, означает «отмеченная». Так назвала меня мама и, видимо, хотела, чтобы ее дочь стала какой-то особенной. Жаль, судьба не позволила ей убедиться в том, как она была права».

На мгновение оторвалась от записей, услышав лай собак, и посмотрела в окно. Широкие ворота распахнулись, и в них въехал презентабельный автомобиль вишневого цвета. «Как, всегда в своем репертуаре». Подумала и улыбнулась.

Я продолжала сидеть за письменным столом, когда услышала в коридоре спешные шаги. Дверь в кабинет открылась. Кто-то медленно подошел сзади и нежно поцеловал в шею. Я уже знала, кто это. Он всегда так делал, когда возвращался из длительной поездки.

Глава 1

Три года назад …

«… Библиотека, в которой работаю, находится недалеко от дома, в самом тихом и сером районе Минска».

– Анька! Открывай паршивка! Ты стащила мою бутылку из шкафчика? – прохрипел осипшим голосом дядя Вася.

Он снова засунул куда-то заначку и, как всегда, тарабанил в мою дверь, с такой силой, что та чуть ли не слетала с петель, дабы узнать, не взяла ли я ее в очередной раз. Ну, конечно! Кому же ее взять, как не мне.

Закрыла толстую тетрадь и положила под книгу. Придется продолжить записи чуть позже. Приоткрыв дверь, шатающийся дядя Вася так и норовил упасть прямо к моим ногам.

Муж соседки, тети Маши, пока та была на работе, в связи с временным не трудоустройством, хотя это «временно» затянулось практически на год, распивал с друзьями «горячительные». Когда же выпивка заканчивалась, в его сознании возникала мысль о некой заначке, которую он, якобы, когда-то спрятал.

Пытаясь казаться серьезным и трезвым, сосед начинал шарить по ящикам и шкафчикам в поисках заветной бутылки. Когда же она не находилась, обязательно обращался ко мне, интересуясь не я ли ее стащила, ведь жизнь-то у меня, впрочем, как и сама я, никчемная, и единственное спасение от этого – не что иное, как напиться и забыться.

– Дядя Вася, вы бы печень поберегли. Ну, разве можно столько пить? И тетю Машу не жалко? Она же с работы придет. Ей отдохнуть бы, а в комнату хоть не заходи.

– Ой, ой, ой! Все! Понял! Не брала! Опять проповеди свои начинаешь, – мужчина помолчал с минуту, а затем продолжил жалобным тоном. – На кой мне печень? На кой мне вообще жизнь такая? И Машке я давно не нужен! Никого у меня не осталось. Доченька моя, единственная … – монотонный голос заглушили хлынувшие слезы.

Мужчина махнул рукой, развернулся и направился в свою комнату, громко хлопнув дверью. За стеной, еще минут пять было слышно, как он шмыгает носом, попеременно всхлипывая, а затем, после полуминутной тишины, раздался глубокий храп. Так было практически каждый день. Один и тот же диалог и все те же действия после.

Сегодня мне исполнилось двадцать два, и по стечению обстоятельств, прошел ровно год – как со мной больше нет любимого и самого родного человека.

Мама ушла из жизни так неожиданно, что осознание этого, не приходило несколько месяцев. Казалось, вот-вот откроется дверь, она вернется с работы, подарит теплую улыбку и ласково проведет рукой по волосам.

На смену дождливому и ветреному дню пришел холодный и тихий вечер. В этом году осень выдалась сырая и мокрая. Я зажгла свечу и поставила на место догоревшей – возле портрета в черной рамке. Дотронувшись пальцами, в который раз за сегодняшний день, до фотографии, выключила свет, забралась под одеяло и скрутилась калачиком.

Память, словно слайды, стала листать самые счастливые мгновения рядом с мамой. Под этот, приносящий одновременно радость и боль, фильм, я не заметила, как погрузилась в сон.

Утро наступило не самым лучшим образом. Проснувшись около шести, кроме ужасной головной боли меня мучила тревога. А все из-за странного сна. Удивительно схожего с тем, что приснился год назад. Только на этот раз он касался дяди Васи.

Вообще, мне редко снились сны. Чаще это были просто какие-то обрывки предыдущего дня. Бессмысленные и пустые. Но то, что я увидела сегодня, походило на маленькую сцену, и героями выступали знакомые мне люди.

Подушечками пальцев попыталась размять виски, но манипуляция положительных результатов не дала. Пробралась на кухню, налила из чайника воды и собралась возвращаться к себе, как дверь соседней комнаты открылась и на цыпочках в коридор вышла тетя Маша.

– Доброе утро. А ты что встала в такую рань? Никак снова бессонница? – шепотом произнесла она.

– Доброе утро. Голова болит. Вот за водой вышла. Да и на работу скоро. Так что ложиться уже нет смысла.

– Работаешь, сегодня, значит, – с сожалением ответила женщина. – Некому будет за моим аболтусом приглядеть. Вчера, небось, снова донимал тебя?

Я пожала плечами и, ничего не сказав, улыбнулась. Соседка посмотрела с сочувствием, а затем, торопливо оделась и ушла. Она переживала, но сделать ничего не могла. Порой так бывает. Мы бессильны перед обстоятельствами.

Приняв две таблетки болеутоляющего, я снова прилегла в ожидании действия препарата. Незаметно прикрыла глаза и задремала. Звонок на мобильном ворвался в улетевшее сознание резко и настойчиво. Открыв глаза, я схватила аппарат и нажала, чтобы ответить.

– Анкита Юрьевна у вас все в порядке? – раздался взволнованный и одновременно возмущенный голос начальницы.

– Да Вера Павловна. Все в порядке, – удивленно пробормотала я.

– Тогда, почему вы до сих пор не на работе?

– Я… Но… – посмотрела на часы, и ахнула. Вот и прилегла. Без четверти десять. – Уже бегу. Извините.

Голова больше не болела, но щемящее чувство внутри по-прежнему вызывало тревогу и беспокойство. Однако, прислушиваться к интуиции, времени не было. Второпях оделась, закрутила волосы в привычную гульку и помчалась на работу.

Перепрыгивая лужи и не обращая внимания на моросящий дождь, через пятнадцать минут я была на месте. Наспех разделась в гардеробе и пулей залетела на второй этаж. Добежав по коридору до нужной двери, рванула ее на себя и ввалилась в слабо освещенный огромный зал.

Вера Павловна сидела за столом, обложившись пятью стопками книг, а позади нее, на поддоне находилось еще столько же.

– Ну, наконец-то. Работы валом, а меня, как назло, в Центральную библиотеку вызывают, – женщина вскочила и, схватив со стола бумажную папку, всучила ее мне. – Вчера поздно вечером поступили новые книги, и, как видишь, их очень много. В папке списки с названиями. Внесите все в базу и рассортируйте по стеллажам. Только, пожалуйста, очень внимательно! Я на вас надеюсь.

Крепко прижав папку к груди и, выслушав наставления начальницы, я соглашаясь кивнула. Женщина бросила недоверчивый взгляд, схватила ридикюль и помчалась прочь. Оставаясь одна с грудой книг, я поняла, что разгребаться мне с ними придется до позднего вечера.

В общем-то, обязанность помощника начальника отдела хранения в том и заключалась, чтобы принимать новые, списывать старые, потрепанные книги, и вести по ним документацию. И такая работа мне нравилась. Пусть для кого-то она показалась бы монотонной, скучной и не прибыльной, но мне подходила идеально.

Я заварила чай, достала припрятанную пачку печенья и приступила к работе. Как же приятно, в одиночестве, под звук гудящего монитора, впитывать запах свежих книг, пуская их в дальнее плавание по рукам людей. Или перелистывать старые, поблеклые страницы, словно прикасаясь к чьей-то истории, и творя ее завершение.

Разобрав большую часть стопок, посмотрела на часы. Похоже, увлеклась я не на шутку, потому -что стрелки показывали без четверти восемь. Начальница так и не появилась и, что удивительно, даже не позвонила.

Тут я вспомнила, что мобильник так и пролежал весь день в сумке. Выудив его из внутреннего кармашка, обнаружила три пропущенных вызова и одно смс. Не дождавшись ответа, Вера Павловна написала: «Не дозвонилась. Сегодня на месте уже не появлюсь. По возможности, работу доведите до конца». Прочитав сообщение, я посмотрела на оставшуюся часть книг и решила, что пока все не разберу, домой не пойду. Желудок заурчал, напоминая о горькой судьбе без нормального завтрака и обеда, но я была непреклонна.

Когда поставила на стеллаж последнюю книгу, было уже около часа ночи. Глаза слипались, ноги и руки гудели, а чувство голода только сейчас напомнило о себе.

Валясь от усталости, но довольная проделанной работой, я выключила компьютер, зацепила онемевшими пальцами сумку, и еще раз бросила взгляд на аккуратно расставленные книги. Сама себе улыбнулась, погасила свет и, выйдя в темный коридор, закрыла дверь.

В здании висела звенящая тишина и царил полумрак. Сделав несколько шагов, меня посетило ощущение чьего-то присутствия. Я, кажется, даже почувствовала дыхание на затылке. Остановилась и оглянулась. В темном коридоре никого не было.

Быстрым шагом дошла до лестницы и сбежала на первый этаж. Оказываясь в вестибюле, заскочила в гардероб, сняла висевшее в одиночестве пальто, как из-за угла в глаза ударил яркий свет.

– Хто здеся? Руки вверх, – громко и настороженно, крикнул седовласый, но еще крепенький дедушка-сторож. Он хаотично махал фонариком, пытаясь разглядеть нарушителя.

– Это я, Анкита. Из отдела хранения, – ответила, прикрывая рукой глаза.

– Анка, что ли? Ты время-то видела? – уже ровным тоном произнес дедушка, опуская фонарик.

– Работы много, – надела пальто и двинулась к выходу.

– Работа у нее! А коль у меня б ружжо было? Я б пульнул, не глядя. Не сомневайся. Мало ли хто тут ходить, – недовольно бормотал старик. – Падажжи. Ключи возьму.

Дедушка подошел к небольшой будке, называемой КПП, и, открыв верхнюю полку маленькой тумбочки, взял ключи. Гремя ими и продолжая бубнеть под нос, подошел к входной двери и несколько раз щелкнул в замочной скважине.

– Как ты домой-то доедешь?

– Да, я тут недалеко живу. Извините, что напугала.

– Напугала! Да я сам каго хош напугаю! – уверенно ответил старик. – Ты астарожна, девонька. Народ нынча злосный пошел.

– Спасибо. Спокойной ночи, – подняв кверху воротник пальто, выскочила на улицу.

Съёжившись от пронизывающего холодного ветра, не спеша побрела домой. Только чувство чьего-то присутствия рядом и вновь появившаяся тревога не давали успокоения. Я постоянно оглядывалась и вздрагивала от каждого шороха, а пустынные улицы и темные окна, беззвучно смеялись над моим необоснованным страхом.

Уже подходя к общежитию, заметила возле подъезда милицейский «уазик» и карету «скорой помощи». Возле «уазика» курило несколько мужчин в форме, а из машины доносились обрывки голоса по рации.

– Да, – шипение. – Карбышева, сорок восемь. Общага «Моторного завода», – шипение. – Убийство. Похоже, алкашье местное что-то не поделило. Ладно, отбой.

Внутри все оборвалось. Меня посетило чувство дежавю и в сознание ворвались воспоминания сегодняшнего сна. В нем все происходило в точности, как сейчас. Сорвавшись с места, я вбежала в подъезд и, оставив позади три лестничных пролета, ворвалась в длинный коридор. На нашем этаже практически все двери были открыты, и соседи, судача между собой, толпились возле моего блока.

Опустив голову и стараясь не смотреть по сторонам, прошла мимо зевак, ибо уже знала, что там увижу.

– Девушка. Вы куда?

Высокий худощавый милиционер, лет сорока, преградил дорогу.

– Я здесь живу.

– Документы предъявите! – мужчина бросил оценивающий взгляд и застыл в ожидании.

Открыла сумку, и с минуту покопавшись в ней, протянула документ. Полистав страницы, мужчина вновь посмотрел на меня, сравнивая изображение на фотографии с действительностью и продолжил. – Откуда так поздно возвращаетесь? Где вы были сегодня днем?

– На …– собралась отчитаться, но из соседней комнаты вышла заплаканная тетя Маша.

– Анечка! Вот ведь что делается, – женщина подошла и крепко обняла меня.

– Не нервничайте! Девушку нужно опросить для протокола. Вы с ней знакомы?

Милиционер обратился к тете Маше так хладнокровно, что я поежилась. Соседка тут же перестала плакать и вытирая слезы, недоуменно уставилась на мужчину.

– Конечно, знаю! Это Аня! Соседка наша по блоку. Вот в этой комнате живет, – указывая на мою дверь, возмутилась женщина. – Отстаньте вы от девочки! Она вон допоздна на работе была.

– Разберемся, – рявкнул милиционер. – Я уже два часа пытаюсь найти свидетелей убийства вашего мужа, но, похоже, никто ничего не видел и не слышал. Вы время видели? – и, повернувшись в сторону комнаты тети Маши крикнул: – Марат, ты закончил?

Перед нами появился толстый, лысый мужчина.

– Да. Пошли отсюда. Завтра замучаемся отчет писать. Похоже очередной глухарь.

– Бухают. Режут друг друга, а нам потом разбирайся, – буркнул высокий и обратился к тете Маше. – На днях вызовем в участок. До свидания.

Мужчины вальяжно направились к выходу, и всех соседей как ветром сдуло. Тут же появились двое санитаров с носилками. Они прошли в комнату соседки, а, через несколько минут вышли, вынося, запакованное в целлофановый мешок, тело дяди Васи. Тетя Маша отправилась следом, а я, стоило оказаться в комнате, словно в тумане разделась, свалилась на кровать и мгновенно отключилась.

Что-то стучало у меня в голове. Или снаружи? Открыла глаза. За окном ярко светило солнце. Стук повторился, и только тогда поняла, что кто-то барабанит в дверь. Не громко, аккуратно, но настойчиво.

– Анечка. Анюта!?

– Сейчас, – ответила осипшим голосом и побрела к двери.

Тетя Маша переминалась с ноги на ногу. Будто в чем-то виновата. Странно было видеть ее такой. А еще в черной одежде и платке. Глаза женщины уже не были заплаканными, но в них читалась усталость и грусть.

– Доченька, просить больше некого. Как пришлось, так все занятые сразу оказались. Может, поможешь на кухне? В три часа похороны. Надо должным образом провести дядю Васю. Сестра его приедет и моя, посидим…– я не хотела слушать дальше. Через все это мне пришлось пройти год назад.

– Конечно. Я помогу. Только оденусь.

– Спасибо, доченька, – прошептала соседка и ушла.

Она всегда хорошо ко мне относилась. Да и с мамой они были, можно сказать подругами. Хорошая женщина, а в жизни уже второго родного человека приходилось хоронить. Дочка ее, Света, моя ровесница, погибла пять лет назад. С парнем на мотоцикле ехала. Тот, видимо, впечатление хотел произвести, вот и гнал на большой скорости, а тут машина из-за угла. У парня – сотрясение, выкарабкался, а Света сразу насмерть. Вот с тех пор дядя Вася и начал заливать горе. Сначала понемногу, а затем и на работу перестал ходить, за что и был уволен.

Надев черные брюки и водолазку, я отправилась помогать тете Маше с готовкой. Мы почти справились, но ей нужно было ехать на кладбище, так что заканчивать пришлось мне. Мама всегда говорила, что «каждая женщина должна быть хорошей хозяйкой. На ней весь дом и семья держится». Поэтому готовить я умела и любила. Было бы из чего.

Накрыв на стол, села на старенькую деревянную скамейку и стала рассматривать комнату. Я знала здесь каждую вещь, как свою, но сейчас все было как-то по-другому. Словно попала в незнакомое помещение.

В небе по-прежнему светило солнце. Как давно его не было. И надо же появиться именно сегодня. Неожиданно, снова почувствовала чье-то присутствие. Кто-то отчетливо дышал сзади, а еще, в нос резко ударил запах перегара.

Обернулась и, от того что увидела, сердце ушло в пятки. Застыв на месте, я боялась сделать вдох и моргнуть. Рядом со мной, с рваной раной на груди, сидел дядя Вася. Его футболка, спортивные штаны и руки были измазаны в кровь. Мужчина улыбался пьяной улыбкой, а затем, подмигнув, положил руку мне на плечо. Только я не почувствовала этого прикосновения. Меня словно парализовало, а язык онемел.

– Ну что, Анкитка? Помянем меня? – сосед достал из кармана брюк бутылку водки, откупорил и начал пить. Только через несколько минут, я заметила, что жидкость выливается через рану. – Вот зараза. Пью, а толку никакого, – дядя Вася поставил бутылку на стол и снова улыбнулся. – Передай Машке, что у меня все нормально. Я теперь со Светкой жить буду.

Мужчина встал и шатающейся походкой направился к двери, но, не дойдя до нее, растворился.

Что произошло, сложно было понять. Наверное, я бы еще долго сидела в ступоре, если бы дверь блока не открылась и на пороге появилась тетя Маша и несколько незнакомых людей.

– Анечка. Вот молодец дочка! Все как надо сделала. Это…– женщина, видимо, хотела меня познакомить с пришедшими людьми, но я, не узнавая сама себя, сказала, как отрезала.

– Извините. Я не могу, – и убежала в свою комнату.

За дверью было слышно, как тетя Маша кратенько рассказала историю обо мне и маме и быстро перевела тему разговора. Я даже не чувствовала, что уже сутки, ничего не ела. Сознание, мозг и, наверное, даже душу, окутал шок и непонимание. Непонимание того, что произошло.

Как случилось, что сон, в действительности оказался пророческим и, если здраво подумать, то это не впервые! Как я вообще могла видеть мертвого дядю Васю? Может, среди нашей родни были медиумы или ясновидящие? Нет, бред какой-то! Мама бы обязательно рассказала, если бы это могло коснуться и меня. А, может, она просто не успела?

Я тешила себя надеждой, что все произошло в первый и последний раз, но что-то подсказывало, что моя жизнь навсегда изменится.

Глава 2

Все выходные я просидела в комнате. Глядя в окно на предательски радостное солнце. Резвящуюся во дворе детвору, которая хватала каждую минуту, наслаждаясь хорошей погодой и последней неубранной, разноцветной листвой. Облака уплывали вдаль, а я размышляла над тем, что произошло, и еще могло произойти.

Тетю Машу после поминок больше не видела. Видимо, куда-то уехала. Я пыталась продолжить начатые записи в дневнике, но ничего, чтобы хотелось записать, на ум не приходило.

Так, в ничегонеделании, лишь иногда выходя на общую кухню заглушить ворчащий желудок, я провела уходящее за горизонт воскресенье.

В понедельник проснулась вовремя и без опозданий пришла на работу. Выслушав от довольной начальницы благодарственную речь за проделанную работу, тут же получила новую, и принялась за ее выполнение. На этот раз нужно было списать совершенно изорванные книги, собранные со всех читальных залов, потому что, как сказала Вера Павловна: «грядет большой «шухер», в смысле, проверка».

Целый день так и занималась книгами, наводя порядок в архиве, благодаря чему смогла отвлечься от мрачных мыслей и немного забыться.

До конца рабочего дня оставалось пару часов, когда Вера Павловна снова вернулась из получасовой отлучки, напевая себе что-то под нос. В руках у нее был пакет из магазина, в котором что-то побрякивало, явно стеклянное. Женщина вспомнила, что находится не одна и, обратилась ко мне с несвойственной ей любезностью:

– Анкита Юрьевна, на сегодня вы можете быть свободны. Не волнуйтесь, я вас прикрою, если что.

– Спасибо, но я …

– Нет, нет, нет! Идите домой. Отдыхайте. Завтра – как обычно.

Вера Павловна загадочно улыбнулась, давая понять, что я здесь явно лишняя. Прикроет она. Конечно. Собственно, прикрывать-то и не перед кем. Ведь она моя непосредственная начальница. А вот то, что женщина не доверяет и боится – это да. Только мне нет дела до их дела.

Похоже, природа решила наверстать упущенные теплые дни, поэтому радовала и сегодня. Неожиданно захотелось чего-нибудь сладенького. Достала из сумки кошелек и, посчитав купюры, прикинула, что шоколадку я себе позволить все – таки могу. От этой мысли стало тепло и радостно.

Мечтающая о предстоящем наслаждении, подошла к пешеходному переходу и, не спеша, двинулась вперед к заветной, в эту минуту, цели. Однако, дойдя где-то до середины «зебры», почувствовала, как, в зевающую меня, ударило чем-то большим. Голова сильно болела. Открыла глаза. Оказывается, я лежала посреди дороги, надо мной склонились какие-то люди и где-то, кажется, очень далеко, слышался звук сирены «скорой помощи».

– Расступитесь! Расступитесь, – через толпу пробрался кто-то в белом и, склонившись надо мной, спросил: – Девушка, вы меня слышите? – заторможено кивнула, а человек продолжил. – А видите?

– Слабо, – прошипела я, и не узнала свой голос.

– Ну, хоть говорить можете, уже хорошо, – взбодрился мужчина.

То, что это мужчина я определила по голосу, потому как разглядеть ничего толком не могла. Все было как в тумане. Подошел еще один человек в белом. Тот, что меня осматривал, обратился к нему резким и приказным тоном:

– На носилки ее и поехали. Здесь, может, ничего серьезного, а может и … – доктор на минуту запнулся, но подошедший не дал ему договорить.

– А, если у нее документов нет? Да и тот, кто сбил, смылся.

– На месте разберемся. Тащи носилки! – мужчина наклонился и начал бережно ощупывать мое тело. – Здесь болит? А здесь?

Я отрицательно качала головой, а после прошипела:

– Голова.

– Оно и понятно, что голова! Ничего. Сейчас мы тебя в больницу отвезем. Там все проверят. И голову, и руки, и ноги.

Вернулся второй мужчина с носилками, и когда меня начали перекладывать на них, я отключилась.

Сознание ворвалось в многострадальную голову так же резко, как и вырвалось. Зрение немного прояснилось, но видеть четко я по-прежнему не могла. Уже знакомый доктор лупил меня по щекам, и, заметив, что я пришла в себя, прекратил эти неприятные манипуляции.

– Очнулась! – крикнул он кому-то и улыбнулся. – Ну, все. Передаю тебя в надежные руки.

Белые стены, впереди длинный коридор, справа небольшой диван и несколько кресел. Слева деревянная дверь. Только начала прислушиваться к ощущениям в организме, как дверь открылась и из нее вышла женщина в белом халате. Толи медсестра, толи врач.

– Ну, как? Двигаться можешь?

Я пошевелись. Тело ломило, где-то тянуло и ныло, но так, чтобы было невозможно больно – не чувствовала, и утвердительно кивнула.

– Тогда вставай.

Стоило сесть, как меня повело.

– Тише! Тише! Не так резво! Ох, прыткая какая!

Ухватившись за женщину, она в свою очередь придерживала меня за талию, я слезла с каталки, и мы вошли в кабинет.

– По внешнему виду переломов нет, но сотрясение присутствует. На всякий случай, сделаем рентген и томографию, а там посмотрим. Родственникам позвонить надо.

– У меня нет родственников.

– Что, совсем? – Я отрицательно махнула головой. Женщина тяжело вздохнула. – Паспорт хоть с собой?

– Да. В сумке.

– В сумке? А где сумка? – врач, о чем утверждал бейдж на халате, встала из-за стола и, выйдя в коридор, через минуту вернулась с моей дорогой обшарпанной сумочкой. – Эта?

Я утвердительно кивнула. После заполнения необходимых документов, меня отвели в травматологическое отделение и определили в палату. Вот, что я не любила больше всего – так это поликлиники и больницы. Запах медикаментов, постоянно мелькающие белые халаты и стонущие больные, навевали такую тоску, что хотелось быстрее умереть, лишь бы не видеть всего этого.

Как и обещали, мне сделали рентген, томографию и кучу анализов. Сотрясение действительно было, но не сильное. Переломов не оказалось, не считая многочисленных ушибов и ссадин.

Как сказал доктор, который делал снимки: «Тебе очень повезло. Видимо скорость машины того к…ла, который тебя сбил, была невысокой, иначе, валяться пришлось бы у нас очень долго. Так что, на ночь оставляем в больнице – мало ли что, а утром, если нужно, выпишем больничный, и можешь быть свободна». Эти слова несказанно обрадовали. Как говорится: «дома и стены лечат», хотелось оказаться в своей комнатке поскорее.

Женщины, лежащие со мной в палате, оказались тихими и не приставучими. Да, и я не горела желанием с кем-либо заводить знакомства или делиться огрызками своей жизни. Только одна девушка, с перевязанной рукой и ногой, постоянно бросала на меня косые взгляды. Но ничего странного. Удивительно, как еще их не бросали остальные.

Мало того, что внешность малопривлекательна, так еще и измазанные, в некоторых местах порванные, благодаря приключению, брюки, вероятнее всего, вызывали отвращение. Наверное, они думали, что я какая-нибудь голодранка.

На вид, девушка казалась примерно моего возраста. Русые волосы заплетены в высокий хвост, голубые глаза, мягкие черты лица и розовый румянец на щеках. Когда она поняла, что с моей стороны никаких действий не последует, неожиданно заговорила, а точнее, затараторила.

– Привет. Как тебя зовут? Что случилось? Где живешь? Чем занимаешься? – казалось, ее вопросы никогда не закончатся.

В действительности она первый человек, который сам решил со мной познакомиться. Тем более такого круга. Поняла я ее принадлежность по ухоженному виду и гламурному спортивному костюму. И, как оказалось в дальнейшем, не ошиблась.

Я сухо отвечала на допрос Кати, и из увлекательного рассказа узнала, что училась она в Институте Культуры, попала сюда, сломав руку и ногу во время драки с какой-то «курицей» в клубе.

– … но, когда выпишусь! «Папик» эту «паклю» обязательно найдет, и тогда ей точно не поздоровится. Все-таки классно тебе. Такое имя красивое. Вот бы меня родаки как-нибудь прикольно назвали, а то – Катя. Скучно.

– Екатерина тоже красивое имя. В переводе с греческого, оно означает чистая, непорочная, – я улыбнулась.

– Правда? Класс. Только чистая и непорочная – это не про меня, – девушка громко рассмеялась, но заметив недовольные взгляды других обитателей палаты, прикрыла рот рукой.

Катя с таким энтузиазмом и вдохновением рассказывала про свою веселую и тусовочную жизнь, что прерывать ее было как-то не красиво. Пусть выговорится, а я послушаю. Тем боле, что взамен, она не требовала делиться с ней моей жизнью. Да и, как я заметила, пренебрежения и издевок с ее стороны абсолютно не было. Девушка казалась вполне искренней. Я и не заметила, как под ее болтовню, уснула.

Проснулась уже утром, с ощущением ужаса и желанием зареветь от безысходности. Снова сон. Снова смерть, но только на этот раз того, кто должен умереть я не знала. И самое страшное, что им оказался ребенок. Может совпадение? Стресс? Травма от удара и последствия сотрясения?

Отгоняя мрачные мысли, сходила на завтрак, забрала из палаты сумку, а, когда собралась идти за “больничным”, в дверях столкнулась с Катей.

– Ты куда? – недоуменно спросила она.

– Меня отпустили еще вчера. Просто на ночь оставляли для подстраховки. Приятно было познакомиться, – я обернулась к остальным и пожелала скорейшего выздоровления.

– И как ты домой доедешь в таком состоянии?

– На автобусе.

– Ага. Счаз! Так! Подожди минуту. Позвоню своему, и он тебя отвезет, куда скажешь.

– Не… – я хотела возразить, но Катя приложила палец к моим губам.

– Але. Масик!? Мне нужно, чтобы ты срочно приехал. Тут девочку одну домой отвезти надо. Представляешь, ее какой-то козел на пешеходном переходе сбил. Да нет, уже все в норме. Спасибо, пупсик. Ждем, – девушка отключила мобильный и стала в позу. – Через двадцать минут у входа в приемный покой. Я же сказала, что он отвезет.

– Может, все-таки…

– Не может! И только попробуй ускользнуть! Номер твоего телефона у меня есть, а адрес я быстро пробью, так что, смотри у меня.

Я вспомнила, что под напором этой девчонки, вчера не устояла и написала свой номер мобильного, потому – что была уверена, как только исчезну, она забудет обо мне, как о неудавшемся маникюре.

Двигаясь медленными шажками, – это заняло примерно полчаса, – я добралась до приемного покоя. На улице послышался визг колес в купе со звуком мигалки кареты «скорой помощи». Было слышно, как спешно открылась дверь автомобиля, и из нее выскочили, громко крича, люди.

– Быстрее, быстрее! Взяли, понесли! Аккуратнее!

Входная дверь открылась, и в нее вбежали двое мужчин в белых халатах. В руках они несли носилки, на которых лежала окровавленная девочка лет пяти. За мужчинами торопилась заплаканная молодая женщина. Видимо, мать девочки.

– Расступитесь, расступись! – крикнул мужчина, который шел первым.

Троица спешила в сторону лифта. Еще раз, я взглянула на ребенка и … узнала. Это была та самая малышка из сна. Что с ней произошло, а также, что она не выживет, я тоже знала.

Меня затрясло и бросило в холодный пот. Ускорила шаг и выскочила на улицу. Сделала вдох и, как только холодный воздух достиг легких, в мозгу немного прояснилось. Глубоко и медленно дыша, я начала двигаться в сторону больничных ворот, но, не пройдя и десятка метров, меня окликнули.

– Девушка, вам плохо? Девушка, подождите!

Ко мне подошёл высокий коренастый мужчина лет сорока. Он хотел дотронуться до плеча, но я одернулась.

– Извините. Мне показалось, вам плохо. Вы такая бледная, – мужчина оглянулся в сторону двери в приемный покой. – А вы, случайно, не подруга Кати Рыкиной? По описанию очень похожи.

Я недоуменно посмотрела на «качка» и вспомнила про «масика». Неужели это он? Ухажер Кати. Видимо, она капитально его окрутила, раз мужчина так быстро явился и согласился везти неизвестно кого, неизвестно куда. Хотя. Это не мое дело.

– Вадим Денисович сейчас занят, поэтому роль шофера должен исполнить я.

А что, собственно, мне терять? Да и, кто позарится на такую лохушку. А в состоянии, котором я сейчас нахожусь, только в общественном транспорте и ездить. Кивнула, мол, «это и есть я», и мужчина, услужливо открыв дверь, усадил меня в черный джип.

В душе образовалась пустота. Словно кто-то безжалостно и жестоко вынул все, что было, не оставив даже малую частичку. Я чувствовала себя виноватой. Виноватой в смерти этой маленькой девочки. В том, что знала об этом, и ничего не могла предпринять. Я, словно, забрала ее жизнь. Пусть, неумышленно, нечаянно, но забрала. Как теперь жить? Что делать? Как быть? Почему это со мной происходит? Зачем? Вопрос на вопросе и ни одного ответа.

Водитель отвез меня по указанному адресу, а когда я выходила из машины, даже пожелал удачи. Как только дверь захлопнулась, мотор взревел и джип сорвался с места. Постояв несколько минут, я посмотрела на знакомое общежитие, словно давно здесь не была и когда собралась заходить в подъезд, почувствовала, что рядом кто-то стоит. Ощущения снова не обманули.

Рядом возникла маленькая девочка. Та самая. Схватившись окровавленными пальчиками за мою руку, она улыбалась и смотрела такими глазенками, будто роднее меня для нее никого нет. Я улыбнулась в ответ, а из глаз потекли слезы, остановить которые было невозможно.

– Как тебя зовут? – присев на корточки, погладила девочку по голове.

Она вытерла ручкой слезы с моей щеки и ответила:

– Ирочка, – потом немного помолчав, продолжила: – Не плачь. Мне совсем не больно. Ну что, пойдем?

– Куда?

– Не знаю… Но, ты должна меня отвести.

Я не успела ничего ответить, как возле ребенка появился размытый полупрозрачный силуэт, и взял ее за руку. Девочка, не раздумывая пошла за тенью, а перед тем как исчезнуть, обернувшись, прошептала:

– Он отведет.

Глава 3

Придя в себя от новой встречи с «призраком», я неторопливо поднялась на свой этаж и, повернув в замочной скважине несколько раз ключ, открыла дверь. Было тихо. Все вещи находились на тех же местах, как я их оставила, значит, тетя Маша так и не появлялась. Тем лучше. Иначе волновалась бы, а ей сейчас только этого не хватало.

Ой. Нужно же на работе сказать, что я на “больничном”. И сегодня меня не было! Странно!? Вера Павловна не позвонила? Порывшись в сумке, нашла мобильник, на котором значок оповещал о … пятнадцати пропущенных звонках. Тринадцать от Веры Павловны и два с неизвестного номера. Не мешкая ни минуты, я поспешила отчитаться, почему не на работе.

– Алло, Вера …

– Смирнова! Вы … Что с вами происходит? Сначала опаздываете, а теперь и вовсе на работу не являетесь … – начальница орала в трубку, словно я совершила всемирное преступление.

– Вера Павловна, я была в больнице, и про телефон, как всегда, забыла. Вы не волнуйтесь, у меня документ есть.

– В больнице? Какой документ? Да, что случилось?

Вкратце рассказала начальнице о злополучном походе за шоколадкой, после чего она успокоилась и даже смягчилась в голосе.

– Ну, хорошо. Но только неделю! Я без вас, как без рук, Анкита Юрьевна. И больничный обязательно принесите. Вы же знаете, как у нас к прогулам относятся.

– Да, конечно.

Выключила телефон и бросила его в сумку. Снимая пальто, обнаружила огромную дыру на локте. «Придется съездить на «сэконд», а пока подлатаю как-нибудь незаметно». Грязные ботинки аккуратно поставила на коврик, и направилась в ванную.

В зеркале на меня смотрела растрепанная бледная девушка с огромными синячищами под впалыми глазами. На лбу у нее красовалась, приклеенная лейкопластырем, квадратная повязка. Красавица, каких свет не видывал. Кряхтя и постанывая, ушибленные ребра и не думали переставать болеть, вымылась и, протопав босыми ногами в комнату, включила чайник.

Меня знобило, колотило, и какие-то еще непонятные чувства овладели телом. Как ни крути, а в голове не укладывалось: отчего мне вдруг стали сниться, вроде как, вещие сны про чью-то смерть. Да и тот, кто умирал, почему – то мне являлся. Зачем? Мне! Простой девушке, жившей обычной, ничем не примечательной жизнью, было это очень сложно понять.

Нет. Я верю в Бога, а, возможно, и в дьявола, но заядлой прихожанкой церкви никогда не была. Да и мама тоже. Магия и мистика меня не интересовали, так что откуда все, что сейчас со мной происходило, взялось, я понятия не имела. Да и спросить было не у кого. За последние три дня две смерти, и, к тому же, я к ним как-то причастна. Хорошо, может, и не причастна, но отношение они какое-то ко мне имеют. Я даже сформулировать нормально не могу. Как хорошо, что “больничный” дали на неделю. Может, наведу в своих мыслях порядок, или вдруг, они сами разложатся по нужным полкам?

Заварив чай, открыла холодильник и поняла, что давно нужно было сходить в магазин. Только при этой мысли последовала следующая, напомнившая, чем завершилась последняя попытка туда сходить, и меня передернуло. Что там говорил доктор? «Несколько дней отдыха, а лучше постельный режим». Что же, воспользуемся ситуацией, и последуем совету врача.

Подойдя к серванту, я открыла стеклянную дверцу и взяла любимую книгу «Поющие в терновнике», которая была прочитана уже раз пять. Пролистав несколько страниц, задумалась и, когда полностью была уверена в правильности выбора, закрыла дверцу и, укутавшись в мохнатый плед, легла на кровать. Нужны только положительные эмоции. Так как черпать их больше не откуда, значит, будем вспоминать некогда прожитые моменты с любимыми героями.

Не помню, сколько страниц прочитала, и прочитала ли вообще, но открыв глаза, увидела, что книга неряшливо валяется на мне, а за окном уже стемнело. На душе было все также погано и тяжело. Похоже, книжная терапия не поможет. Часы показывали почти одиннадцать и, если бы не урчащий желудок, я бы, наверное, снова провалилась в безмятежный сон.

Нарыв в морозилке остатки замороженных овощей, потушила их на сковороде и скормила ворчащему организму, который, проглотив предложенную снедь, мелодично пропел песню легкой сытости. Полистав пультом телевизионные каналы, остановилась на TV 1000. По нему обычно бесперебойно шли бестселлеры американского кино. Забыться с помощью книги мне не удалось, попробуем это сделать вместе с экранными героями. Что тут у нас? «Говорящая с призраками». Фильм как раз для меня. Как же!

Выключила телевизор, погасила свет, закрыла глаза, и стала звать Морфея с просьбой вернуть мне пустые сновидения, и больше никогда не посылать вещие.

Следующие три дня прошли обыденно и, к огромному счастью, без приключений. Впервые я так долго не ходила на работу. Кроме отпуска конечно. Только, после смерти мамы он не в радость.

Летом меня вынудили взять отгулы, но, через несколько дней бездельничанья, позвонила начальница и предложила подработку в другой библиотеке, и я согласилась. Зато за заработанные деньги купила на распродаже неплохую зимнюю курточку.

В четверг вечером, ложась спать, решила, что завтра схожу в кинотеатр. Как раз и зарплату уже должны перечислить. Ну, надо же мне морально развеяться, а то все дома и дома. И только начала обдумывать, куда и на что пойти, как телефон содрогнулся в вибрации, принимая смс. Номер был не знакомым, но прочитав несколько строк, я сразу поняла, кому он принадлежит:

«Анкита. Приветули. Как твоя голова? «Масик» отчитался, что ты была доставлена Ромчиком домой в целости и сохранности. Адресок твоей общаги я пробила, так что завтра жди в гости».

От последних трех слов меня охватила паника. Друзей и подруг у меня никогда не было. Ни в школе, ни в колледже, и вообще. Помню, в детском саду, дружила с одной девочкой. Она тоже жила в нашем общежитии, но в скорости они получили квартиру и уехали. После этого связь прервалась.

Не любили сверстники со мной дружить. Особенно обидно было в подростковом возрасте. Девочки собирались кучками, что-то обсуждали, ходили на дискотеки, заигрывали с мальчиками, а меня в свою компанию не звали. Я, тайком от мамы плакала, потом успокаивалась. Проходило время, и снова плакала, но спустя несколько лет смирилась и перестала навязываться. Так и привыкла быть белой вороной. А после учебы устроилась на работу в библиотеку и была рада, что попала в отдел, где общаться приходилось лишь с непосредственной начальницей и книгами.

А сейчас, когда я сама с собой подружиться не могу, заводить новые знакомства совсем не готова. Только, вот если Катя на самом деле знает адрес, она ведь придет. А если придет, то выгнать будет уже некрасиво. В голове все перевернулось, и вот в таком перевернутом состоянии, замучавшись что-то решать, я уснула.

Как бьется сердце. Нет, оно просто колотится как сумасшедшее. Снова. Ну почему? Опять сон. Зачем? Зачем мне это знание? О, Боже! Это же была Вера Павловна! Но, что я могу сделать? Скорее всего, уже поздно. А если не поздно? Так! Сегодня пятница.

Я посмотрела на часы. Девять утра. Она должна быть уже на работе. Неужели это произойдет именно там? Похоже. Ну, почему мы не можем отчетливо помнить свои сны после того, как просыпаемся?

Я наскоро оделась, умылась и, даже не позавтракав, понеслась в библиотеку. Погода снова испортилась. Окончательно прогнав тепло и нагнав на небо пасмурные тучи, закрывавшие солнце, дул ледяной ветер, напоминая прохожим, что скоро придет зима. Он залетал за воротник и под подол коротенького пальто, отчего становилось зябко и тело дрожало.

Скрутившись в три погибели, я, как можно быстрее, старалась добраться до места работы. В вестибюле царил полумрак и суматоха. Свет не был включен, и пробираясь в сторону лестницы впотьмах столкнулась с дедушкой-сторожем.

– Что-то случилось?

– Хто ета? Ничерта не видна.

– Это Анкита. Из отдела….

– Знаю, знаю. Так электричество вырубило. Усе бегають, суетятся. А чего бегать-то? Вызвали электрика и ждитя, пока починить. Хорошо хоть читателей еще немного было, но усе уже ушли. Видать пробки, а, мот, замыкание где. Проводка старая. Разберуться.

Я немного постояла, а затем робкими шагами продолжила путь.

– Там жа тямно! – попытался возразить сторож.

– Мне все видно. Ничего.

Ускорив шаг, я пересекла три пролета и, когда вышла с лестничной клетки в коридор нужного этажа, загорелся свет. Через мгновение раздался чей-то испуганный крик. Не обращая внимания, я следовала прямо к двери отдела хранения, которая была открыта.

– Ааа, вызовите скорую…

– Какой ужас! Как это произошло?

– Нужно позвать Светлану Васильевну…

– Она жива?

Подходя ближе, я услышала голоса сотрудниц и поняла, что опоздала. Заглянув в распахнутую дверь, перед глазами возникла картинка из сна. Вера Павловна лежала на полу. Ее руки были черными, изо рта выступала пена, а рядом валялся сгоревший фен.

На меня никто не обратил внимания. Лишь бросив кроткий взгляд, присутствующие продолжили обсуждать случившееся. Люди приходили на место происшествия и уходили. Я слышала, как кто-то сказал, что вызвали милицию и «скорая помощь» уже подъезжает. Бледная директор чуть не потеряла сознание, когда увидела тело моей начальницы в таком ужасном виде.

На сегодня библиотеку закрыли. Я, запутанная тайной новых способностей, постоянно оглядываясь, шла домой. С каждой новой секундой, с каждой минутой, замирала, прислушиваясь к окружающим звукам в ожидании встречи с погибшей начальницей. Но она не являлась. И только когда я вошла в темный подъезд, почувствовала запах гари и жженых волос. Сделав шаг, я поднялась на очередную ступеньку и нос к носу столкнулась с Верой Павловной.

Она стояла неподвижно и пристально смотрела на меня сияющими глазами. Они горели, словно два маячка, отчего начальница, если учесть ее вид после того, что случилось, была похожа на героиню фильмов ужасов. Что-то подсказывало, что женщина не причинит мне вреда, а ее неожиданно расплывшиеся в улыбке губы, были тому подтверждением.

Я, молча, смотрела на нее, а она на меня. Прошло около пяти минут нашего молчаливого разговора, как призрака, словно кто-то вырвал из пространства, и она исчезла.

– Анечка!? Ты что здесь стоишь? И темно-то как. Лампочку уже вкрутить не могут, – позади, раздался голос тети Маши.

– А!? Здравствуйте, – все, что я смогла выдавить.

– Ты домой или из дому?

– Домой.

– Ну, пойдем тогда.

Тетя Маша прошла рядом и уверенным шагом потопала по лестнице. Я медленно побрела вслед. Увидев, что женщина изгибается под тяжестью двух увесистых сумок, ничего не говоря, взяла одну, за что получила одобрительный кивок.

– Ты какая-то невеселая, Анечка. Случилось что? – открывая дверь, спросила соседка.

На ее голове повязан черный платок, но внешне походило, что женщина успокоилась и даже немного отдохнула.

– Нет. Все нормально, – пробубнила я, ставя сумку в коридорчике.

– Ой! А это откуда? – обратила она внимание на мой заклеенный лоб. – Упала, да? Ты хоть рану-то обработала?

– Да, – задумчиво произнесла я, дотрагиваясь до повязки. – Упала.

В дверь постучали, и мы в недоумении переглянулись.

– Заходите! – крикнула тетя Маша.

Робко и осторожно в проеме показалась голова Кати. Она довольно улыбнулась и помахала мне рукой.

– Здрасьте. Вы к кому? – бросая оценивающий взгляд, заинтересованно обратилась к девушке тетя Маша.

– Это ко мне.

– Подружка что ли? – как-то недовольно хмыкнула женщина и, схватив сумки, словно их кто-то мог украсть, ушла в свою комнату.

– Привет. Можно? – виновато спросила девушка. Она будто не была похожа на ту Катю, которую я встретила в больнице.

– Да. Раздевайся. Чай будешь?

– Ага, – махнула она головой и спешно стала снимать длинное пальто.

Повесив его на вешалку, Катя сняла высокие сапоги на шпильке и аккуратно поставила у двери. Я уже успела раздеться и поэтому, указав девушке на комнату и включив чайник, направилась показывать свои хоромы.

– Уютно у тебя. Прикольно.

– Я, всю жизнь прожила здесь. Для меня мой дом самый лучший.

Катя молчала, разглядывая фотографии, книги, мебель. Я тоже не знала, что сказать и как завести разговор. Гости ко мне никогда не приходили, и развлекать их я не умела. Наконец, девушка плюхнулась на кровать, доставая из объёмной сумки коробку с пирожными.

– Вот, принесла к чаю. Слушай, ты извини, что я вот так ворвалась. Меня вчера выписали. Дома делать нечего, в институт сгоняю в понедельник, «масик» занят, вот и решила навестить новую знакомую.

Я взяла коробку и положила на тумбочку.

– Спасибо. Если честно, я не думала, что ты запомнишь меня. И номер телефона выбросишь, как только я выйду из больницы. И, за то, что домой помогла добраться спасибо. Понимаешь. У меня нет друзей и подруг, поэтому я не знаю, как себя вести, тем более… – я замялась, не зная, как сказать, что с девушками Катиного круга я вообще никогда и рядом не стояла, не то чтобы общалась или дружила.

– Что, тем более? – не понимая, спросила девушка.

– Ты так выглядишь… и живешь в достатке. Странно, что обратила внимание на такую, как я. Обычно меня сторонятся, смеются, а заговорить – так вообще…

Катя вдруг опустила голову, вздохнула и, посмотрев мне в глаза, сказала:

– Я не оцениваю по одежке или обеспеченности. Для меня главное, чтобы человек был нормальный. Думаешь, я богатенькая девочка, хорошо устроившаяся, окрутив взрослого мужика, и прожигающая его деньги в клубах и салонах? – Я пожала плечами. – Видишь. И ты оценила меня по внешнему виду.

Мы еще помолчали немного, и я пошла, заваривать чай. Достав из серванта новый сервиз, с аккуратненькими пузатенькими чашечками и блюдцами с золотой каёмкой, разлила чай и принесла в комнату. Открыла коробку с пирожными и пригласила Катю за стол.

Я почему-то верила ей. Не чувствовала подвоха или колкости. Девушка не смотрела на меня как когда-то, или даже иногда сейчас, смотрят сверстники. Мне казалось, она простая, как я, девчонка, отличающаяся лишь тем, что более раскована и открыта. Не знаю почему, но сознание не противилось тому, что Катя может стать хорошей знакомой или подругой. Может быть, потому что их у меня никогда не было, и в глубине души я всегда этого хотела. А может быть, потому, что осталась совсем одна, и мне был необходим кто-то, с кем можно поделиться переживаниями и эмоциями.

Конечно, никто не сможет занять место мамы, но в последние несколько дней все чаще приходило понимание того, что быть одной тяжело. Не физически. Просто не хватает моральной поддержки, того кто скажет: «Я все понимаю» – и попытается успокоить.

– Знаешь. Тогда в больнице, ты показалась мне забитым волчонком. От которого все отказываются и не хотят принимать, потому что шерстка у него не серая, а белая, мягкая и шелковистая. Таким волчонком когда-то была я, – девушка на минуту замолчала. То, что она хотела рассказать, вспоминать ей очень тяжело, но желание поделиться сильнее боли. – В нашей стране очень много маленьких, захудалых деревенек. Где женщины, как проклятые, работают и тащат на себе хозяйство и детей, а мужики беспробудно пьют, не забывая с похмелья хорошенько поколотить свою бабу. Приблизительно в такой деревне родилась и я. Мама умерла, после того как ее, беременную на восьмом месяце, в очередной раз избил отец. Мне тогда было восемнадцать.

В один прекрасный момент я просто убежала. Мне стало все равно, куда идти, и что со мной будет, но оставаться с этим подонком больше не могла. Вышла на трассу и плелась, пока не остановилась машина и предложила подвезти. И знаешь, я села. Мне повезло, потому что в той машине сидел Вадим. Ничего не спрашивая, он привез меня к себе. Ничего не требуя взамен, одел, обул, отправил учиться, и только спустя год мы поняли, что чувствуем что-то друг к другу.

Ведь меня никто и не искал с тех пор. Не интересовался, где я, жива ли, что со мной случилось? Один раз, тайком от Вадима, я наняла машину и поехала в свою деревню. Все-таки там остались два младших брата.

Водитель остановился недалеко от дома. Я решила, что не буду показываться. Просто понаблюдаю со стороны. Может, увижу их на улице. Удостоверюсь, что все в порядке, и уеду. В машине я просидела около двадцати минут, но из дома никто не выходил, и было как-то тихо. Потом во двор выбежал Андрюшка, младший. Он словно убегал от кого-то. Через несколько минут в дверях показалась женщина. Она швырнула в брата скалкой и закричала:

– Я тебе покажу, паршивец. Пока дров не наколешь, есть не получишь! – и скрылась в доме. Больше я никого не видела. Просидев еще около часа, я смотрела на брата, который, в свои семь лет неумело махал топором, а по глазам текли слезы. Сердце сжималось от неимоверной боли, но что я могла сделать? Забрать с собой его мне никто не позволил бы. Да и выдавать себя, если честно, не хотела. Так, с новой раной на душе, проталкивая тяжелый ком в горле и давясь собственными слезами, я уехала.

Не так давно я спросила у Вадима: «Почему? Почему пожалел меня тогда». Он улыбнулся и ответил: «Ты была волчонком, и мне захотелось помочь». Вадим предлагал выйти за него замуж, но я отказалась. Не хочу обременять его штампом. Он и так слишком много сделал для меня наперекор родным и знакомым. – Катя замолчала, а потом вдруг засмеялась. – Правда, иногда надоедает строить из себя тупую стерву, но, чтобы выжить в обществе, окружающем Вадима, по-другому никак. Съедят и костей не оставят.

После услышанной истории, я поняла, почему она не насмехалась над моей одеждой и поведением. Почему не стала сторониться. Эта девушка доверила мне то, что было выжжено у нее на сердце. Ту часть своей жизни, которая, казалось, была ночным кошмаром, а я вот пока своими кошмарами поделиться не могла. Возможно, немного позже, если прежде меня не увезут в смирительной рубашке в авто «103», я смогу раскрыть свой секрет, а пока буду пытаться жить с ним и анализировать.

Глава 4

Мы долго разговаривали и пили чай. Возможно, и продолжили болтать, если бы нас не прервал мобильный Кати. Звонил Вадим. Придя домой, он не обнаружил «котенка», что было странно, учитывая который час, и встревожился. За болтовней мы действительно не заметили, как наступил вечер. Часы показывали без четверти десять.

– Я рада, что познакомилась с тобой. Знаешь, после сегодняшнего разговора, ты не представляешь, насколько мне стало легче. Тяжело держать внутри себя то, отчего хочется избавиться, а поделиться не с кем. Надеюсь, мы еще увидимся? – Катя встала, собираясь уходить. Глаза заблестели, и она отвернулась, чтобы взять сумку.

– Конечно. Ты можешь звонить в любое время, – заверила я и, немного помолчав, добавила: – Похоже, нам обеим было нужно это знакомство.

Какая странная штука жизнь. Бывает, она течет медленно, плавно, без каких-либо взлетов или падений. Вот так просто течет, а потом – бац! И на тебя сыплется куча! Нет! Просто груда различных событий, поток которых сбивает с ног, не интересуясь, готов ты к этому или нет. Он несет на неимоверной скорости, открывая на поворотах все новые и новые виражи. Ты пытаешься ухватиться хоть за что-то, чтобы остановить все это, но поток несет дальше и дальше. Новые события наваливаются и накатывают, пока мысли, чувства и эмоции не превращаются в кашу, в которой разобрать что-либо не представляется возможным.

Именно такая каша творилась сейчас в моей голове. Но, если посмотреть со стороны пословицы: «что не делается – все к лучшему», то, может, не все так плохо?

Я постоянно размышляла и думала. Думала и размышляла. Каждый день, приходя на работу, начинала искать книги с упоминаниями привидений, духов, смерти, снов, и всего, что с этим связано. Постоянной начальницы у меня пока не было, и потому отдел, в котором работала, курировала сама директор библиотеки.

Так, как Светлана Васильевна человек занятой, то навещала она меня обычно по понедельникам, с составленным планом работы на всю неделю. Мне, конечно, жаль Веру Павловну, царствие ей небесное, но и появившейся постоянной тишине и свободе действий была очень рада.

Наконец, наступило утро, и я знала, что сегодняшний день ничем не порадует. Надо сказать, даже начала привыкать к своим снам-убийцам. Они регулярно посещали меня, но какую-либо периодичность или закономерность вычислить так и не смогла.

Мужчины, женщины, молодые девушки, парни, подростки, дети. Как только не заканчивали они свои дни! Я видела все до мельчайших подробностей, словно находилась рядом. И на следующий, после убийственного сна, день, умершие обязательно являлись мне. Кто-то молчал, кто-то что-то неразборчиво говорил, кто-то улыбался или плакал, но вели себя эти призраки тихо и мирно. Общение обычно длилось от силы минут пять, а затем гости исчезали.

Но я никогда не забуду маленькую Ирочку, которая просила меня куда-то ее отвести. Кем я была для этих умерших и зачем нужна им? Вопрос оставался не разгаданным и информацию, которая хоть каким-то образом дала бы ключ к разгадке, я пока не обнаружила.

За окном тихо падал снег, искрясь и переливаясь под солнцем. Встала с постели и, как всегда, начала собираться на работу. За завтраком столкнулась с тетей Машей, перекинулась с ней парой фраз, и отправилась в библиотеку.

Морозный воздух необычайно бодрил, а украшенные магазины и облезлая елка возле ДК, наверное, должны были создавать новогоднее настроение. Только феерия праздника и веселья, к сожалению, проходила мимо меня.

Новый год. Время, когда люди собирались семьями, поднимали бокалы и радовались наступлению нового периода в своей жизни, веря и надеясь, что он обязательно будет лучше, чем прошлый. Я в это тоже верила. Когда-то.

В кармане куртки зазвенел мобильный.

– Да?

– Привет подруга. На работу идешь? – быстро защебетала Катя. Голос у нее был веселый и довольный.

– Привет. Да. Как обычно, – спокойно ответила я.

– Ты сегодня как всегда? До шести? – загадочно поинтересовалась Катя. Она что-то задумала, и это что-то вызывало большие опасения.

– Думаю, да. Новое поступление книг было вчера. Работы осталось не много. А что… – не успела задать главный вопрос, но подруга, словно торопясь, меня перебила.

– Хорошо. Буду ждать в двадцать минут седьмого у входа в библиотеку. Пока.

В телефоне послышались гудки, и я сунула его в карман.

Со вчерашнего дня осталось рассортировать и добавить в базу около двух десятков книг. Среди них были и недавно изданные, молодых авторов, и произведения, повидавшие не одни руки.

Взяв книгу с интересной и необычной обложкой, прочитала название: «Предвестник смерти». Автор был зарубежный, и я, как завороженная, стала листать страницы в поисках чего-то, сама не знаю – чего. Показалось, что эта книга должна меня к чему-то привести. Вот только, как бы я упорно не искала, ничего особенного написано не было. Кроме того, что существует тип людей, которые служат, якобы, предвестниками, и могут чувствовать, когда умрет тот или иной человек.

Испытывая разочарование, я углубилась в царство стеллажей, чтобы поставить издание на должное, по категории, место. Это место оказалось высоко и, подкатив лестницу, стала подниматься по ступенькам, пока не достигла третьего яруса. Поставила книгу в нужный раздел и собралась спускаться, как передо мной возникла девица из сегодняшнего сна. От неожиданности я оступилась и полетела вниз. Хорошо, что было не высоко, но неудачное приземление наградило ноющей болью в районе локтя.

Сидя на полу, я схватилась за ушибленную конечность и стала мысленно проклинать обезображенную девушку, появившуюся так не вовремя.

– Ты что это на меня бочки катишь? Сама виновата, что грохнулась. Смотреть надо, – неожиданно набросилась на меня красавица с перерезанными венами. Такого наглого призрака я еще не встречала.

– Ты меня напугала.

– Ой, ладно. Что, страшная такая? И не притворяйся, что тебе больно! – усмехнулась девушка.

– Мне действительно больно!

– Ну, да. Ну, да. Слушай?! Я думала ад – он … ну, это … огонь там и все такое? А тут ничего, жить можно. Ты-то как умерла? На убийцу не похожа вроде… Что, тоже вены перерезала или повесилась? – самоубийца присела напротив и стала рассматривать мои запястья и шею. – Хм. Шрамов нет.

– Я жива. И это не ад. Ты недавно умерла и не успела еще переместиться, – я начала вставать, стараясь объяснить ситуацию.

– Вот, облом! А я-то, думала. Еще поживу … – расстроенно сказала девушка.

– Тогда зачем вены резала, если жить хотела?

– А! – призрачная девушка махнула рукой. – Один козел бросил меня, так хотела на нервишках ему поиграть. Пришла на нашу съёмную хату, он там. Ну, я в ванную пошла и полоснула себе пару раз бритвой. Думаю, сейчас зайдет … увидит… А он, придурок, не зашел. Глупо как-то вышло.

– Ты не должна была так поступать! Но…

– Да! Только не надо мне сейчас читать нотаций! Давай, перемещай, куда там положено и покончим с этим, – она махнула рукой и застыла в ожидании.

– Я не должна тебя никуда перемещать. Вообще, я и сама не знаю, почему ты оказалась здесь. Подожди немного, скоро исчезнешь, – виновато ответила я.

– И сколько ждать? – девушка начала ходить из стороны в сторону, а затем остановилась и подозрительно уставилась на меня. – Так! А, если ты живая, то почему тогда меня видишь и со мной разговариваешь! Ты что? Типа ведьма?

– Нет, – возмутилась я. – Я не… – но, поделиться своей историей не успела, так как призрак неожиданно исчез. – Самоубийцы, оказывается, не слабохарактерные, а агрессивные. Надо же.

Рука не переставала ныть. Я попыталась ее немного размять, но из-за боли пришлось прекратить все попытки. Разложить оставшиеся книги я успела как раз к концу рабочего дня. Скрепя зубами, насунула на, уже слегка распухшую руку, куртку, так же страдальчески застегнула ее и вышла из библиотеки. Только, когда заметила знакомый джип, вспомнила про утренний звонок Кати. Она выскочила из автомобиля и радостно подбежала ко мне.

– Ну, как? Готова веселиться? – подруга крепко обняла, но от прикосновения к больной руке, я громко ойкнула. – Что с тобой?

– С лестницы упала, – лицо исказилось от боли.

– С ума сошла? А если вывих или перелом? Нужно показать врачу.

– Уже поздно и нет там ничего. Просто ушиб, – успокоила Катю.

В поликлиниках отсиживаться, я точно не собиралась.

– Ничего не поздно. У Вадима есть знакомый врач. Он как раз будет там, куда мы едем. Представляешь, я сессию сдала, так что, думаю, ты не откажешься со мной отметить? – заговаривая зубы, девушка потихоньку подвела меня к машине, однако, когда до меня дошел смысл сказанного ею, я встала как столб и категорически отказалась садиться.

– Нет. Катя! Я… У вас своя компания, а я буду лишней. Ты же знаешь…

– Знаю. Там будут все нормальные люди, поверь. Тебя же никто не съел, когда мы ходили в кинотеатр? – подруга замолчала, ожидая ответа. Я робко покачала головой. – Ну, вот, и сейчас не съедят. Ты только и видишь, что работу и дом, – Катя прильнула к моему уху и прошептала: – Я тебя как единственную подругу прошу. Пожалуйста!

– Не знаю, – провела рукой по растрепанной гульке и посмотрела на далеко не новую куртку, шерстяные брюки и, выглядывающие из-под них, изношенные сапоги.

Меня вполне устраивала одежда, но компанию, в которую приглашала Катя, вряд ли такой облик устроит. Не то, чтобы меня волновали бросаемые ими надменные взгляды, просто не хотелось в очередной раз становиться чьим-то развлечением. С другой стороны – я не хотела обижать Катю. Она действительно ко мне хорошо относилась и искренне желала, чтобы я не «тухла в четырех стенах и упускала лучшие годы своей молодости». Во всяком случае, когда-то же придется выбраться из своего кокона.

– Ну, хорошо. Только ненадолго!

– Ладно! Ладно! Как только скажешь, Ромчик сразу тебя отвезет домой. Правда Ромчик? – девушка с ехидной улыбкой обратилась к водителю. Мужчина, видимо, думал о чем-то своем, потому – что, словно не услышав вопроса, непонимающе уставился на Катю. Она махнула на него рукой. – Поехали!

После двадцатиминутной поездки по вечернему городу, утопающему в огнях новогодних гирлянд и фонарей, мы подъехали к огромному отелю «Crowne Plaza». Мне стало не по себе.

– Катя … – я растерянно посмотрела на подругу.

– Ты что … – девушка весело засмеялась. – Ты подумала, что я? Я бы никогда не посмела, Анкита. Мы приехали в клуб. Вон, видишь вывеску? – девушка шлепнула мне рукой по коленке.

Мы вошли в помещение. Молодой человек, стоящий у входа, посмотрев на меня, попытался что-то возразить, но как только Катя глянула на него звериным взглядом, сразу замолчал и протянул руку, приглашая в зал. В ресторанах и клубах мне никогда не доводилось бывать. Поэтому, оказавшись в огромном помещении, где гремела вроде бы приятная музыка, мелькали под стать интерьеру разноцветные огни, и толпилось много народу, казалось, все это происходит не со мной.

Все столики были заняты. Катя пробежала взглядом по помещению и, увидев знакомых, махнула им рукой. Я же застыла, чуть ли не дрожа, от бросаемых на меня взглядов окружающих.

– Расслабься и не обращай внимания, – попыталась подбодрить подруга.

Конечно, ей легко говорить. Шифоновая блузка кремового цвета, черная юбка-карандаш, высокие кожаные сапоги прекрасно подчеркивали красивую фигуру девушки, чего нельзя было сказать о моем внешнем виде. Возле нее, да и в принципе в этом заведении, я смотрелась как общипанная курица среди павлинов. Катя не раз настойчиво предлагала мне поделиться своим гардеробом, но я не могла принять такую дорогую одежду, да и, если честно, она была мне чужда.

– Всем привет, – подруга, мило улыбнулась сидящим за столиком трем парням и двум девушкам, подошла к Вадиму и деловито поцеловала его.

– Привет, котенок, – лицо молодого человека засветилось от удовольствия. – Здравствуй, Анкита, – он приветливо посмотрел на меня.

– Привет, – тихо сказала я и, очевидно, из-за громкой музыки этого никто не услышал.

– Что ты будешь? Давай закажем коктейльчик или чего-нибудь сладенького? – Катя посмотрела на меня умоляющим взглядом, хлопая длинными ресницами.

– С ума сошла? – тихо прошипела я. – Какой коктейль? Ты, споить меня хочешь? Я ничего не буду. Знала бы, что притащишь меня в клуб, вообще бы никуда не поехала.

– Ну, и будешь сидеть в старых девах! – поддразнила подруга, а затем ласково улыбнулась.

– Девочки, у вас что-то случилось? – заинтересовался Вадим.

– Уже все в порядке, – ответила Катя и подмигнула мне.

– Что же ты не представляешь нам свою подругу, – вальяжно раскинувшись на диване, спросил сидящий напротив Вадима светловолосый молодой человек. Он был похож на парней из модных журналов, рекламирующих одежду.

– Это Анкита, – Катя представила меня знакомым, но кроме молодого человека, ранее заинтересовавшегося моей персоной, они, кивнув в ответ, продолжили поглощать содержимое своих бокалов, глазея по сторонам, и перебрасываясь личными фразами.

Только через пару минут одна из девушек, блондинка с ярко-красной помадой, словно до нее лишь сейчас дошли Катины слова, спросила:

– Как, как? Анкита? Интересное имя! Впервые такое слышу.

– Оно индийское и у нас вы его, наверное, не встретите, – скромно улыбнувшись, ответила я.

– Так у тебя что, индийские корни? – заинтересовалась девушка.

– Нет, просто … – я хотела договорить, но заметив, что меня уже никто не слушает, из-за начавшейся дискуссии по поводу того, а разрешено ли в нашей стране называть такими именами, замолчала.

С темы имен, сидящие за столом, переключились на другие более насущные проблемы. Я сидела возле Кати, словно натянутая струна, уставившись в одну точку на круглом столике, и боялась даже поднять глаза, чтобы не наткнуться на звериные взгляды, сновавших мимо нашего столика людей. Они глазели, словно хищники на слабую, и уже не способную сопротивляться, жертву. Казалось, если я коснусь их хотя бы взглядом, то дам повод к нападению. Они выжидали, а я сидела, чуть дыша, пока Катя не положила мне на плечо руку.

– Марк, – обратилась она к сидящему напротив брюнету в очках. – Ты же, по-моему, хирург?

– Ну. По крайней мере, до сегодняшнего вечера был им, – лукаво улыбаясь, ответил мужчина. Молодым человек его было сложно назвать. На вид – лет тридцать с хвостиком, довольно плотного телосложения, чем-то похож на араба. В черном костюме он выглядел очень солидно.

– У Анкиты сегодня небольшое ЧП приключилось. Не посмотришь ей руку? – обратилась к нему Катя.

– Конечно, – мужчина перевел вопросительный взгляд на меня. – А что произошло?

– Нет-нет. Не стоит беспокоиться, – я умоляюще посмотрела сначала на мужчину, затем на подругу. – Правда. Уже все прошло.

– Знаете, что, Анкита, – мужчина достал из внутреннего кармана пиджака визитку и протянул ее мне, отчего у его спутницы округлились глаза. – Приходите в понедельник в клинику. Там и посмотрим вашу руку. С такими вещами шутить нельзя. Даже небольшой ушиб может вызвать серьезные осложнения, – он сказал это таким тоном, словно со мной произошло что-то из ряда вон выходящее.

Я робко взяла маленький глянцевый прямоугольник и положила в сумочку. Неожиданно кто-то схватил меня за руку. Подняла голову и увидела старую знакомую. Девица из моего сна, требовательно уставившись, стояла руки в боки.

– Ну, и сколько мне еще ждать? Я уже устала слоняться из одного места в другое. Даже бывшего навестила. Он, оказывается, до сих пор в отключке на диване валяется. А тело мое? Ой! Такое синюшное… В ванной так и лежит.

Я опешила. Несколько раз один и тот же призрак ко мне еще не приходил. К тому же ситуация для общения с потусторонним, была, мягко сказать, неподходящая. Еще не хватало, чтобы меня посчитали сумасшедшей и выставили вон.

– Катя. Можно тебя на минутку? – отвлекая от разговора, обратилась я к подруге.

– Да.

Я наклонилась к ее уху и шепнула:

– Где здесь туалет?

– Ой. Пойдем покажу, – ответила девушка. – Сейчас вернемся, – она поцеловала Вадима и встала из-за стола.

Мы прошли сквозь гудящий, словно рой пчел, зал и, завернув за угол, оказались в маленьком коридорчике, где друг напротив друга были расположены двери со значками мужского и женского. Войдя в нужную, я поспешила спрятаться в кабинке. Следовавшая по пятам девица-призрак, которая успела на минуту притормозить у барной стойки, чтобы опрокинуть чей-то коктейль, пританцовывая, вошла вместе со мной. Я, недоумевая, посмотрела на ее, что-то напевающую, физиономию и покачала головой.

– Что? Я в последний раз в клубняке. Тем более меня никто не видит.

– Слушай, – говоря шёпотом, чтобы не услышала подруга, я попыталась убедить призрака, что совсем здесь не причем. – Я действительно не знаю, почему ты не уходишь, ну … куда уходят… на тот свет. Может, потому – что тело еще не нашли? Пожалуйста, не преследуй меня. Ты… – я не успела договорить как собеседница, явно неудовлетворенная ответом, ударила кулаком о стену.

– Отстать от тебя? Отстать, говоришь! – она ударила еще раз.

– Анкита? Все нормально? – взволнованно поинтересовалась Катя.

– Да. Просто здесь плитка скользкая, – крикнула я.

Призрак ударила еще раз, совсем близко возле моей головы, как где-то вдалеке я услышала … Что это было? Вой? Еще несколько секунд и уже рядом со мной послышался лай собаки. Неожиданно, из стены выскочил огромный доберман и набросился на девицу.

Придавив ее лапами к полу, он не смолкая лаял и, кажется, готов был цапнуть самоубийцу прямо за лицо. Испуганная девушка ошалевшими глазами смотрела то на меня, то на пса, не в силах произнести ни слова. Резко угомонившись, собака повернула голову в мою сторону, протяжно завыла и исчезла вместе с девицей. Громко хлопнув дверью, я выползла из кабинки.

– Что-то я плохо себя чувствую, – прошипела, чуть переставляя ноги. – Можно мне домой?

– Конечно, конечно. Ты, когда сегодня падала, головой не ударялась? – я отрицательно кивнула. – Точно? – еще раз махнула. – Хорошо. Сейчас помогу тебе одеться и отвезу домой.

– Не надо. Зачем тебе со мной ехать? – не хотелось, чтобы Катю потом обвинили в том, что она оставила гостей ради нерадивой и сомнительной подруги.

– Выдумала тоже! Я тебя одну не отпущу! Мы отвечаем за тех, кого приручили. Ведь это я тебя вытащила сюда? Значит, и доставить домой должна целой и невредимой, – Катя это сказала словно старшая сестра.

Никто никогда не заботился так обо мне, кроме мамы. Мама. Мамочка. Видела бы ты, куда понесло твою затерявшуюся в паутине жизни дочь.

Пока я стояла возле гардероба, в ожидании одежды, Катя побежала предупредить остальных, что ей нужно ненадолго отлучиться. Получив куртку, набросила ее и хотела незаметно уйти, но не успела сделать и пару шагов, как услышала за спиной недовольный упрек подруги.

Я никак не могла отойти от стычки с самоубийцей. А еще эта собака. Откуда она взялась? Животные-призраки, да еще и без предварительного сна – что-то новенькое. Похоже, сюрпризы еще не закончились.

Всю дорогу до дома я молчала. Катя, бросала на меня кроткие взгляды, но вопросов не задавала. Так, не говоря ни слова, лишь иногда вслушиваясь в медленную мелодию, доносившуюся из магнитолы, мы доехали до общежития.

Подруга проводила до дверей блока и поцеловала меня в щеку.

– Ну, как? Тебе лучше?

– Да. Уже да.

– А как рука?

– Почти не болит.

– Может, я тебя чем-то обидела или мои … – спросила девушка виновато.

– Нет. Все нормально. Просто я не привыкла к таким… – я немного помолчала, – тусовкам. Все-таки это не мое. Я люблю тишину, одиночество, спокойствие. Все эти клубы, вечеринки. Оно, конечно, красиво, но не для меня, – нужно было успокоить Катю, ведь она действительно ни в чем не виновата.

– Я просто хотела…

– Знаю. Ты хотела развлечь меня, познакомить с новыми людьми. Я благодарна! Но…

– Но ты же не будешь отталкивать мою дружбу, правда? – испуганно спросила девушка.

– Конечно, нет. Ладно, беги. Вадим будет беспокоиться, – постаралась выпроводить ее, иначе подруга зависла бы у меня еще надолго.

– Хорошо. Он точно будет! – Катя улыбнулась и неохотно пошла по коридору в сторону выхода.

Я открыла дверь, включила свет и оказалась в своем, таком родном, близком и защищающем меня мире. И вдруг поняла, что не хочу менять свою жизнь. Не хочу становиться интересной, модной и привлекательной. Не хочу сливаться с хищными особями, считающими себя людьми. Просто не-хо-чу.

Глава 5

Проснулась в необычайно хорошем настроении. Какая-то воздушная легкость царила внутри, заполняя собой ранее пустой вакуум. Я томно потянулась и улыбнулась, радуясь бегающим по комнате ярким солнечным лучам. Сегодня наступит новый год. Как же трепетно относилась к этому празднику мама. Мы непременно шли на елочный базар и покупали елку. Не обязательно красавицу. Когда лесная жительница была украшена старенькими стеклянными игрушками, для нас она становилась самой прекрасной.

После, мы возились у плиты, пока мясо по-французски не отправлялось в духовку, селедка под шубой ждала своего выхода в холодильнике, а начищенная картошка в ожидании, пока мясо не дойдет до полуготовности, лежала в кастрюле. Вот, время приближалось к двенадцати, и мы садились за стол.

Таращась в телевизор, как истинные патриоты мы внимательно слушали речь президента и крепко сжимали бокалы, наполненные компотом, в ожидании боя курантов. А когда назначенный час наступал, с криками «Ура!» обязательно чокались и желали, чтобы новый год принес нам только хорошее, а плохое навсегда забрал с собой.

Нахлынувшие воспоминания были такими сильными, что показалось, я даже почувствовала аромат хвои и мандаринов. Вскочив с постели, решила: в этот новый год, как и раньше, у меня будет и елка, и мясо по-французски.

На работу выходить сегодня было не нужно. В честь праздника руководство решило сделать 31 декабря выходным, хотя по дню недели эта дата выпала на среду. Напевая под нос песню «Happy New Year», я сварганила завтрак и отправилась на поиски новогоднего настроения.

Жадно хватая ртом морозный воздух, быстрыми шагами, словно боясь не успеть, окрыленная неожиданным задором, я заскочила сначала в магазин прикупить продуктов, а уж потом на елочный базар. Люди толпились возле зеленых красавиц, выбирая каждый по своему вкусу и карману. Некоторые возмущались из-за завышенных цен, другие, не обращая внимания на их кусачесть, выбирали самую пышную и высокую, расплачивались и, счастливые покупкой, шли домой.

Пробежавшись глазами по многочисленным елкам, я обратила внимание на стоящую в уголке маленькую, практически в восемь веточек, никем не примеченную. Низенькую, реденькую, но такую желанную – я взяла ее и, подобравшись к продавцу, поинтересовалась о стоимости. Цена меня устроила и даже обрадовала. Домой я возвращалась довольная, счастливая и в предвкушении приготовлений.

Люди смотрели на мою сияющую физиономию и улыбались в ответ, провожая умиляющимися взглядами. Мне было хорошо. Очень хорошо. Настроение зашкаливало и, казалось, что именно с сегодняшнего дня для меня наступит другая, изменившаяся к лучшему жизнь. Так, как мы когда-то мечтали с мамой.

Вошла в подъезд и собиралась подниматься по лестнице, как взгляд задержался на почтовом ящике. Даже не знаю почему. Ведь раньше я никогда не обращала на него внимания. Журналов не выписывала, а писем слать было некому. Однако, через маленькие дырочки на дверце синего ящика, просвечивалось что-то белое и мне стало интересно.

Поставив возле стены елочку и рядом с ней пакет с продуктами, открыла почтовый ящик и из него выпал конверт. Сердце забилось быстрее. Трясущимися руками подняла нежданное послание и стала рассматривать. Много марок, некоторые иностранные, несколько печатей и штампов занимали практически половину поверхности конверта. В получателях числилась я, а вот адресатом был некий Смирнов Владимир Сергеевич.

Кто это, понятия не имела, но фамилия – такая как у меня. Схватив елку, пакет и таинственное послание, помчалась домой. Разделась, разложила продукты, достала из шкафа старую подставку для елки и установила в нее маленькую зеленую подружку. Чтобы казалась выше, поставила ее на тумбочку и принялась доставать из коробки, где-то выцветшие, где-то немного треснутые и отколотые елочные игрушки.

Мысли вернули к таинственному конверту. Любопытство съедало сознание, как бы я не хотела попридержать новости и открыть послание позже. С одной стороны, очень хотелось узнать кто такой этот Владимир Сергеевич, а с другой – терзал страх: вдруг, там написано что-то плохое и оно испортит чудесный праздничный день. Только не сегодня. Брать волю в кулак я умела и решила, во что бы то ни стало, открою письмо завтра. К моему счастью зазвонил мобильный.

– Ну, как? Ты уже встала? – раздался как всегда веселый голос Кати.

– Привет! Давно. Это любишь поваляться до обеда, – я была рада подруге.

Мы часто созванивались. Иногда, где-то раз в два три дня, она приходила в гости, мы гуляли по улице, ходили в кино. Порой Катя просила прошвырнуться с ней по магазинам, как будто я могла что-то посоветовать. Пару раз, каким-то непостижимым образом, девушке даже удалось затащить меня к себе домой.

Хорошая, большая и красивая квартира в новостройке. Отличный ремонт. Аккуратно, комфортно, просторно, и под стать положению Вадима. Должность генерального директора строительной компании, заработанная им потом и кровью, как говорила Катя, позволяла мужчине появляться дома, лишь поздно вечером. В свои тридцать пять он имел много влиятельных друзей и считал, что безвыходных ситуаций нет. С ним мне приходилось пересекаться раз пять, и какого-либо пренебрежения или взгляда свысока я не заметила.

Надо сказать, что Вадим тоже родился в небогатой семье и приехал в Минск с периферии. Поступил в университет, выучился и потихоньку поднялся до занимаемой должности. Я видела его неподдельно трепетное отношение к Кате. Горящий взгляд и испытуемую нежность.

– Кстати, с наступающим! Какие планы?

– Планы: наряжать елку, готовить праздничный ужин и встречать новый год. Дома, – уточнила я.

– Ух, ты. И елка есть? Слышу боевой настрой. Так, может…

– Мы же договорились.

– Ну, хорошо! Хотела пригласить встретить Новый год в ресторане, и Вадим сказал, что будет рад, но раз ты не хочешь. Но завтра, ты от меня не отделаешься! И не надейся, – неугомонная Катька, не смотря на постоянные отказы, все еще тешила себя мечтами сделать из меня светскую львицу.

Один раз, когда мы зашли в салон подровнять ей кончики волос, пыталась усадить меня в кресло, чтобы слегка подправить мой ретро стиль, но получила такой отпор, что работницы салона еще долго будут помнить нашу стычку.

– Еще раз с наступающим, подруга! Знай. Я очень рада уходящему году за драку в клубе, ведь если бы не она, я бы не попала в больницу и не встретила тебя. Ты моя находка, Анкита! И, я желаю тебе найти свое счастье, как нашла его я, – минуту она помолчала. – Ну, все. Побежала собираться. До завтра!

– Пока, – сказала улыбаясь, и положила трубку.

Мне было приятно общаться с Катей. Несмотря на то, что новая жизнь внесла коррективы в ее поведение и сделала модной, стервозной, но достойной своего мужчины, женщиной – она смогла сохранить частичку той чистоты, доброты и простоты, которой наделила ее природа при рождении. Именно такой она была со мной.

Положила телефон на тумбочку рядом с елкой и продолжила ее украшать. Когда последняя игрушка висела на тоненьких веточках, меня охватила жуткая ностальгия и по щеке покатилась слеза. Зеленую и невзрачную подружку было не узнать. От нее веяло праздником и радостью. Она сама была праздник. Втянула носом воздух, и яркий аромат хвои ворвался в ноздри. Закрыла глаза и передо мной возник образ мамы. Она улыбалась, а в глазах читалось одобрение.

Включив телевизор громче, я накрыла на стол. Разорившись на маленькую бутылочку шампанского, пристроила ее рядом с пиалой, в которой лежали несколько мандарин шоколадные конфеты. Достала из серванта фужер и посмотрела на часы. Без пятнадцати двенадцать. Все готово. Осталось дождаться боя курантов и, не разбив люстру, открыть шампанское.

Только собралась присесть на стул, как позади раздался лай. Резко обернулась и опешила. Возле тумбочки с елкой сидел доберман и, если мне не изменяла память, старый знакомый. Он прекратил лаять, лег на пол, положил морду на лапы и уставился жалобным взглядом.

Медленно подошла к псине, но он даже не пошевелился. Присев рядом, протянула руку, чтобы погладить и, когда убедилась, что зверь не собирался кусать, погладила. Раз. Другой. Собака тихо лежала, а затем лизнула мне запястье. Такой красивый, мускулистый, с гладкой и густой черной шерстью с рыжевато-красными подпалинами, а уши смешно стояли торчком. Единственное, что я осознавала в этот момент, так это то, что он не живой.

Пес такой же призрак, как и умершие люди, которые приходили ко мне после смерти. Но что нужно животному? Погладив его еще раз, я заглянула в добрые светящиеся глаза.

– Чей ты, песик?

В тот же момент в голове возник голос:

«Твой».

– Мой? Но, у меня нет собаки, и никогда не было.

«Теперь есть».

– Разве ты можешь быть моим? Ты же ненастоящий…

«Настоящий. Только не материальный. Кроме тебя меня никто не видит, но защитить я тебя смогу».

– Вот, как? И как тебя зовут?

«Ты задаешь странные вопросы. Ты – моя хозяйка. Как хочешь, так и называй. Только не торопись».

– Ладно. Подумаю! А пока нужно тебя накормить?

«Нет. Меня ненужно ни кормить, ни гулять со мной. Я должен тебя охранять».

– Охранять? От кого?

Пес еще раз лизнул мне руку, подполз ближе и положил морду мне на колени.

«Ото всех».

Вот это сюрприз! Что же мне теперь делать? Ведь пес явно не собирался никуда уходить. Что же! Собаки мне всегда нравились больше кошек. Тем более, если верить голосу, то выгуливать и кормить его ненужно. И что это был за голос? Получается, я ментально могу общаться с псом?

Меня отвлек бой курантов. Вот и наступил новый год. Подошла к столу, открыла шампанское, словно это делала каждый день, и налила в бокал.

– С новым годом, новый друг! – сказала, повернувшись к собаке. Он поднял голову, гавкнул и снова опустился на лапы. – И я, кажется, знаю, как тебя назвать. Бран! Так звали одного персонажа из моей любимой книги.

Пес словно улыбнулся мне и в голове раздался голос: «Мне нравится». Я улыбнулась в ответ. Немного поковыряв салат и проглотив кусочек мяса, просто щелкала каналы телевизора в поисках чего-нибудь интересного. Однообразные, одни и те же «Голубые огоньки» и новогодние концерты до чертиков надоели. Но как назло, и в этот новый год, программа телепередач осталась такой же скучной и предсказуемой.

Включив для фона музыкальный канал, я легла на кровать и, повернувшись на бок, стала смотреть на пса. Он также мирно лежал около тумбочки, с закрытыми глазами, иногда открывая их и поглядывая на меня. Его присутствие удивительно успокаивало. Я чувствовала защищенность и безопасность. Он, словно щит, отогнал своим присутствием все страхи и переживания.

На всю комнату разрывался мобильник. Открыла глаза и взяла телефон.

– Да.

– С новым годом! – Катин голос меня чуть не оглушил.

– Ой. Чего кричать -то так? – сонно пожаловалась я.

– Ты спишь что ли? Время видела? Пора праздновать подруга!

– А сколько времени? Ты что, уже выспалась? – смотреть на часы было лень, да и вставать тоже.

– Анкита. Два часа дня. Я выспалась, а вот ты что делала в новогоднюю ночь? Ну-ка, колись?

– Ничего я не делала, – широко зевнула. Совершенно не помнила, как вчера уснула.

– Ладно, жди. Через полчаса буду. С подарком, – протараторила Катя.

– Через сколько? – вскочила я. – Не надо никаких… – хотела я договорить, только телефон уже молчал.

Придется вставать, ведь если подруга сказала через полчаса, так оно и будет. Бран все также лежал на полу и, прислушиваясь к звукам, шевелил ушами. По телевизору разрывалась какая-то размалёванная певица, на столе лежали, потерявшие привлекательный вид, мясо и селедка под шубой, а в комнате стоял столбом запах простоявшей половину суток без холодильника еды.

Быстро убрала со стола и открыла форточку. Морозная свежесть ворвалась в комнату, отчего пес, резко поднял голову и стал осматриваться по сторонам. Затем, убедившись, что опасности нигде нет, подошел ближе к кровати и лег возле нее.

Я привела себя в порядок и собралась ставить чайник, как вспомнила про письмо. Взяла сумку, спешно достала его, аккуратно разорвала конверт и достала лист бумаги, сложенный вдвое. Текст был написан красивым каллиграфическим почерком.

«Здравствуй, Анкита!

Несказанно рад, что мне удалось найти тебя и, поверь, было это не так просто. Скорее всего, ты ничего не знаешь обо мне, как и о своей бабушке. Думаю, мать не стала рассказывать о нас, ведь мы причинили ей боль и оставили в трудную минуту.

Меня зовут Владимир Сергеевич, и я родной брат твоей мамы. Как только узнал, что Тамара умерла, сразу занялся поиском вашего адреса. К сожалению, это получилось не так быстро, как хотелось. Твоя бабушка была против нашего общения с сестрой и, будучи еще живой, запрещала налаживать с вами мосты и предлагать какую-либо помощь. Теперь, когда ее не стало, и сестры тоже больше нет, единственный родной человек, который у меня остался – это ты. Я даже не могу представить, как тебе тяжело одной.

Позволь мне помочь! И пусть, исправить ужасную ошибку, которую совершила моя мать, уже не удастся, но сделать тебя счастливее я все-таки попытаюсь. К сожалению, у меня нет возможности приехать в Беларусь лично, но очень надеюсь на твое согласие посетить Германию. Все расходы беру на себя. Буду с нетерпением ждать твоего ответа дорогая Анкита.

P.S.

Я очень любил Тамару, но порой, обстоятельства сильнее нас».

В горле застрял ком, проглотить который, я была не в силах. У мамы есть брат!? Живой брат! Мама действительно о нем не говорила. Значит, у меня все же имеется родственник, и он живет в Германии. Только о какой ошибке идет речь и почему они уехали? Возможно, он что-то знает о моем отце. Одни вопросы, ответы на которые так далеко. Стоит ли отправиться в неизвестность, чтобы разгадать все эти тайны?

Раздался звонок. В заторможенном состоянии вышла в коридор и на автомате открыла дверь.

– Анкитка! С новым годом!

Катя набросилась на меня с воплями и обьятиями.

– В который раз ты это говоришь? Спокойнее, задушишь же! – я обняла девушку в ответ и через мгновение услышала за спиной рык. Оглянулась и увидела скалившегося Брана.

«Тише, тише. Это моя подруга».

Пес успокоился, подошел ближе и стал пристально рассматривать и принюхиваться к девушке. Затем, чихнул, недовольно повел носом и направился назад в комнату.

– Так праздник же! Дед Мороз принес подарки! Вернее, Снегурочка, в моем обличии, – протягивая пакет, завизжала подруга.

– На этот новый год у меня столько подарков, что, боюсь, скоро не буду знать, куда от них деваться. Спасибо.

– Не поняла? – растерялась Катя.

– Раздевайся. Долго рассказывать.

Катя избавилась от сапог и шубы, протопала за мной в комнату и закрыв за собой дверь, стала руки в боки.

– Ну, колись? Кто это тебя подарками завалил?

– Оказывается, у меня есть родной дядя.

– Так! Подожди, – подруга достала из сумки бутылку шампанского. Под моим пристальным взглядом, вызвалила из серванта бокалы, с громким хлопком открыла «шипучее» и разлила его. – Давай выпьем, а потом ты продолжишь.

Я особо не сопротивлялась. Мы звонко чокнулись и уже через мгновение сладко-кислый напиток, пробежав по горлу, стал потихоньку согревать желудок. Девушка залпом выпила содержимое и уставилась на меня, готовая внимательно слушать.

– Вчера, в почтовом ящике я нашла письмо, но решилась открыть его только сегодня. Его прислал родной брат мамы, который живет в Германии. Он разыскивал меня полтора года и теперь хочет, чтобы я приехала к нему.

– Куда? – не понимая, спросила подруга.

– Куда-куда? В Германию, – спиртное согрело не только тело, но и сознание.

– Так надо ехать! – радостно крикнула Катя и поспешила наполнить пустые бокалы.

– Ты с ума сошла? А если это вовсе не дядя, а мошенник? – шаловливые пузырьки шампанского уже радостно скакали в мыслях.

– Ага! Точно! Зачем мошеннику из Германии, Анкита из Минска, которая живет в общаге? – уже в третий раз разливая спиртное, удивленно спросила подруга. Я пожала плечами и взяла бокал. – Короче. Дашь мне адрес, я пробью, а потом будем разбираться – дядя он или нет!

Соглашаясь, кивнула. Если честно, благодаря шампанскому, мне стало плевать и на письмо, и на новый год, и на пса, который все это время пристально наблюдал за нами, и вскакивал при малейшем взмахе руки, неважно чьей – моей или Кати.

Настроение из среднего перешло в фееричное и, когда взгляд задержался на пакете, который принесла подруга, долго не думая, я достала содержимое. Это оказался сверток, запакованный в красивую бумагу. Аккуратно отклеила скотч, и как только уголок обертки отвернулся в сторону, поняла, что там.

Сердце забилось чаще, и от счастья готово было выскочить из груди. Дрожащими руками, я разложила на кровати пять томов «Песнь Льда и Пламени» Джорджа Мартина.

– Катя…

– Помню, мы как-то разговаривали, и ты обмолвилась, что обожаешь эту серию книг. Вот я и решила …

– Ты! Это самый лучший подарок… – взяла одно из изданий и, поднеся к носу, втянула его запах. Пахло типографией. В голове вспыхнули воспоминания о некогда прочитанном. Сражения, лорды, лютоволки, кровь, похоть. Герои, как я их себе представляла, один за другим, появились и исчезли в воображении. – Спасибо.

– Похоже, жизнь налаживается? – весело вскрикнула девушка и поторопилась вернуться к шампанскому.

– Похоже, – задумчиво прошептала я, взглянув на пса.

Глава 6

– Катя! Так мы точно опоздаем. Надень спортивный костюм и кроссовки.

– Ага. Если бы знала, куда его засунула. Он мне до сих пор был не нужен. Ладно. Я уже, – из дальней комнаты донеслось страдальческое кряхтение подруги.

– Я ухожу! – припугнула я.

– Эй. Это ты меня вытащила на экскурсию, да еще в такую рань, так что, будь добра, жди.

Девушка вышла в коридор, где уже полчаса ее дожидалась я. Поправила толстовку и, бросив на пол рюкзак, взялась зашнуровывать кроссовки.

– Слушай. Мне кажется, я растолстела за зиму. А!?– шлепнув себя по пятой точке, подруга скривила недовольную мину.

– Идем уже! Автобус, между прочим, через двадцать минут уедет без нас.

– Ну и ладно, – съязвила девушка, хватая рюкзак. – Молчу. Молчу. Что ты так беспокоишься? Нас Рома за пять минут до вокзала доставит.

– Не сомневаюсь. Твой водитель, как Шумахер, может и за три, только жизнь мне дороже, – заходя в лифт, фыркнула я. Подруга заскочила следом, и мы двинулись вниз.

Весна раньше обычного окончательно отобрала бразды правления у зимы, и апрель благоухал зеленью, запахами распускающихся деревьев, радовал теплой и сухой погодой. Вот и в эти выходные «погода шептала» не сидеть дома, что было вдвойне приятно, потому как, мне удалось вытащить Катю на экскурсию «Мир-Несвиж». Ну, не пропадать же путевке. Огромное спасибо профсоюзу.

Прошло полгода после нашего знакомства. За это время мы с девушкой окончательно сдружились и сблизились. Ее ранее закадычные подруги, поначалу из-за обиды, что она перестала с ними ходить по моллам и клубам, а потом из принципа, перестали с ней общаться, но Катя, насколько могла судить, не особо расстроилась.

Как она говорила: «Ударить по шопингу и сходить в салон я могу и с тобой, а клубняки надоели. Хочется уже какой-то стабильности».

Порой девушка, забывая снять маску, вела себя как блондинистая дурочка, но могла также быстро переключиться и моментом превращалась в простушку, какой свет не видывал. Как-то я предложила сходить в театр, позже – в музей, и так, постепенно, она совсем привыкла к моему образу жизни. Конечно, глаза у посетителей музея «Великой отечественной войны» округлялись, когда богато разодетая девица, с детским энтузиазмом, восторгом и неподдельной серьезностью рассматривала экспозиции.

Однажды Вадим, тайком от Кати, поблагодарил меня. Он боялся, что однажды его «котенок» станет такой же капризной, обнаглевшей и стервозной сучкой, какими были девушки и жены компаньонов и большинства друзей.

Сны и следующие за ними появления призраков, никуда не делись. Они по-прежнему посещали меня. Когда чаще, когда реже. Я уже привыкла, что смерть теперь следует за мной по пятам и не собирается отставать. Так же, как и пес, которому, в отличие от тетки с косой, я была рада.

Ответить дяде пока не решилась. Его письмо лежало за стеклом серванта, постоянно мелькая перед глазами. Только я специально положила его туда, чтобы не забыть и помнить, что должна принять важное решение, которое никак не давалось.

– Рома, чтобы в восемь часов был как штык, – выходя из машины, Катя дала указания водителю, на что тот, кивнул и уставился куда-то вдаль.

– Да идем же, – торопливо подогнала я подругу.

– Иду, – девушка забросила на плечо рюкзак, и мы поторопились.

Возле автобуса стояла женщина и нервно высматривала по сторонам. Увидев на горизонте двух несущихся девиц, она вошла в салон, и через секунду послышалось, как загудел мотор. Словно сумасшедшие, мы заскочили в автобус, дверь за нами закрылась, и он тронулся.

– Ну, наконец-то! Только вас ждали. Уже пять минут, между прочим, – недовольно возмутилась экскурсовод.

– Извините, – чуть дыша, я протянула путевку. Женщина внимательно изучила ее и отдала обратно.

– Ваши места вон там. Проходите.

Как только мы начали двигаться по салону, она громко и протяжно стала рассказывать, куда едем, что будем проезжать и где останавливаться.

– Я так со школы не бегала. Фух, – Катя закрыла глаза и положила одну руку на голову.

– Да. И я тоже.

– Направление Мир-Несвиж по праву считается самым популярным и интересным, – вещала экскурсовод. – А многие путешественники возвращаются к этому маршруту, так как за один раз невозможно охватить всей таинственной красоты и величия этого замкового края. Экскурсия включает посещение самых ценных памятников Беларуси – замка в Мире и дворцово-паркового комплекса в Несвиже. На протяжении более чем четырех столетий Несвиж был резиденцией одной из самых могущественных семей белорусских магнатов – Радзивилов…

– Так мы и в замок пойдем? Я слышала, там бродит призрак одной дамочки. Как ее … имя похоже на название сериала, который семь лет шел…

– Ее звали Барбара Радзивил.

– Да, да. Точно. Как Санта-Барбара. И что, она, правда, там ходит?

– Кать, я не знаю. Это легенда такая, что ее душа бродит по замку и не может найти покоя… Когда приедем, все расскажут. Ты только слушай, – попыталась угомонить подругу, но та, похоже, не собиралась сдаваться.

– Блин! Когда это еще будет? – вглядываясь в окно, она недовольно надула губы.

– Ты же ехать не хотела! – поддела я девушку, от чего она еще больше стала ерзать.

– Ну, я же не знала, что будет так интересно. Короли, замки, призраки. Вот бы увидеть, хоть одним глазком!

Я улыбнулась и покачала головой. Если бы знала, что ей нравятся истории про привидения, давно бы поделилась своей и вполне реальной. За все это время я так и не призналась подруге о своих способностях, да и ни к чему это.

Через полтора часа мы приехали в Мир. Вообще это небольшой поселок, в который туристы приезжают полюбоваться красотой Мирского замка, построенного в шестнадцатом веке. Глядя на огромное сооружение с мощными стенами, башнями из красного кирпича с забеленными нишами и большими подземельями, моментально возвращаешься во времена королей и рыцарей. Над замком, как и над его владельцами, всегда витала мистическая аура, из-за чего он казался еще более притягательным и интересным.

Мы посетили музей в одной из башен замка и Спасскую часовню–усыпальницу. Панно из мозаики и башня-звонница произвели на туристов неизгладимое впечатление. Когда-то я уже бывала в этих местах. Только это было очень давно, да и в таком возрасте, когда то, что увидел, моментально забывалось.

Катя же ни в Мир, ни Несвиж не посещала. Она смотрела на все большими глазами, а иногда приходилось чуть ли не закрывать ей рот.

Дав вдоволь налюбоваться красотой английского пейзажного парка, реконструкцией итальянского сада и прудом, всех вновь загнали в автобус, и мы отправились к следующему месту назначения – Несвижу.

– Слушай. Что-то я есть захотела, – подруга протянулась к рюкзаку и через минуту у нее в руках появилась пачка чипсов.

– У меня бутерброды есть, будешь? – спросила я.

Отрицательно покачав головой, она продолжила шелестеть пакетом и хрустеть сухими картофельными кругляшами. Я же достала бутерброд с сыром и, откусывая маленькими кусочками, насладилась сухим пайком. Любуясь зеленью лесов и полей за окном, я прислонила голову к окну и немного задремала.

– Анкита! Анкита! – услышала сквозь сон. – Приехали. Тут еще круче, чем в Мире!

– Ага, – открыла я глаза и увидела, что автобус уже пуст.

Все вышли на улицу и столпились возле экскурсовода.

– Старайтесь не отставать. Будьте собраны. После посещения всех входящих в экскурсию достопримечательностей, которая будет длиться около трех часов, у вас будет час личного времени, а затем мы возвращаемся в Минск.

Итак, Несвиж. Местные жители называют его «панским», потому, что все вокруг принадлежало ополячившемуся роду белорусов – Радзивилов … – женщина двинулась вперед по центральной площади к Городской Ратуше.

Нестройной толпой путешественники медленным шагом последовали за гидом.

– Кроме Городской ратуши, которая, кстати, является самой старой в Беларуси, здесь были расположены торговые ряды, Слуцкие ворота двенадцатого века и Фарный костел. В нем находится фамильная усыпальница знаменитого рода. Это единственный в Восточной Европе крупный некрополь исторической фамилии. Здесь насчитывается семьдесят два захоронения. Те, кто решил спуститься в усыпальницу, прошу вести себя тихо и уважительно. Следуйте за мной, – предупредила экскурсовод возле входа в Фарный костел.

Мы вошли внутрь и медленно направились к левой костельной стене, где стояла маленькая каменная тумбочка, а сбоку от нее находилась узенькая дверь – вход в крипту. Вообще, усыпальница была похожа на темный подвал с длинными черными гробами. Как только я оказалась среди древних саркофагов, стало тяжело дышать. Через секунду, возле меня стоял, куда-то пропавший на несколько часов, Бран. Он зыркал по сторонам, и по виду, похоже, готов был держать оборону моего тела и души.

Катя, впрочем, как и всю экскурсию, зачарованно крутила головой на сто восемьдесят градусов, иногда дергая меня за рукав или хватая за руку.

– Смотри! – тыкая пальцем на маленькое деревянное сооружение, похожее на бочонок с ручками, шепотом сказала Катя. – Это тоже гроб?

Тут экскурсовод как раз подошла к странному захоронению.

– По легенде, здесь покоятся останки князя, которого растерзал медведь. Зверь так искромсал человека, что всё, что от него осталось, сложили в такой вот необычный гроб и поставили в родовую усыпальницу…

Катя чуть не подпрыгнула от этих слов.

Меня же не покидало чувство обеспокоенности. Бран стал поскуливать, бросая уже не такие смелые взгляды вокруг, и прижиматься к моим ногам. Когда его вой невозможно было терпеть, я извинилась и практически выбежала из мрачного помещения. Подруга, заметив это, поспешила следом.

– Ты чего? – недовольно бросила она. – Тетенька так интересно рассказывала.

– Мне что-то нехорошо стало, – соврала. – Не обижайся. Скоро пойдем в замок. Там тоже много интересного.

Девушка ничего не ответила, но было видно, что она расстроилась. После посещение крипты, мы двинулись в сторону дворцово-паркового комплекса Радзивилов. Экскурсовод знакомила нас с историей города и каждой достопримечательности отдельно. Сколько всего таинственного и неизведанного скрывалось за повидавшими рыцарские сражения, королевские интриги, отверженных монахов и монашек старинными постройками. Такие места каким-то образом наполняли посетителей энергией, желанием жить и бороться, во что бы то ни стало.

Прогулявшись по свежему воздуху, мне стало намного легче. Бурное воображение успокоилось, и пес вновь куда-то исчез. Великолепный замок, вокруг которого раскинулся парк с декоративными озерами и тенистыми аллеями, просто завораживал своим шикарным оформлением

– … Общеизвестная легенда гласит о Барбаре Радзивил, которая тайно вышла замуж за Жигимонта. Вскоре после этого события умер отец королевича, и польская корона перешла в руки наследника. Королевича вызвали в Краков, где Бона Сфорца, мать вышеупомянутого Жигимонта, уже активно искала для него невесту. Ибо выгодный брак должен был укрепить позиции государства в Европе. И когда вдова узнала о том, что удачному союзу не суждено состояться, то всеми силами старалась предотвратить коронацию Барбары на сейме.

Однако её старания оказались тщетны, и ее столь нежеланная невестка все-таки была коронована в 1550 году. Недовольство этим событием вынудило строптивую итальянку уехать на родину вместе со своей свитой.

Однако, женщина не оставила попыток навредить красавице Барбаре. Она тайно оставила своих агентов в окружении девушки. Некий аптекарь – Монти – изготовил яд, впоследствии предложенный жене Жигимонта под видом лекарств. Это и свело девушку в могилу, спустя шесть месяцев после коронации. Тело Барбары отвезли в Вильно. А убитый горем вдовец всю дорогу пешком следовал за гробом любимой из самого Кракова. Не было границ скорби короля. И горе толкнуло его на отчаянный шаг.

Он обратился за помощью к алхимикам. Жигимонт принял решение вызвать дух Барбары, дабы спросить, как жить дальше. Во время ритуала, было строжайше запрещено касаться образа умершей. Король согласился, дав слово не проявлять неконтролируемых эмоций.

Но при виде возлюбленной мужчина моментально забыл обо всех предостережениях и кинулся к ней в объятия. Раздался взрыв, и все присутствующие почувствовали трупный запах. Дух Барбары не смог найти дороги назад и навечно укрылся от глаз окружающих в Несвижском замке. Перед живыми она появляется в черных одеждах в знак траура о своей утраченной любви. Однако любовь Барбары и Жигимонта пережила их самих на многие столетия, и по сей день будоражит умы посещающих замок путешественников, – рассказала завораживающую историю экскурсовод.

Мы как раз выходили из главного входа после посещения нескольких выставочных залов. Неожиданно справа что-то скрипнуло и мне показалось, что за угол мелькнула чья-то тень. Возникший из ниоткуда, Бран, словно подхватив мою мысль, рванул в сторону, где она скрылась.

– Я думаю, оно все-таки существует, – вглядываясь в башни замка, протянула Катя.

– Что? – поворачиваясь к подруге, спросила я.

– Что-что… Привидение. Оно… Вон, смотри, – Катя протянула руку, показывая на старинный ров. Я резко дернулась и уставилась туда, но ничего не увидела. Тут девушка громко рассмеялась. – Ты что? Поверила?

– Да. Ну, тебя! – обиженно ткнула подругу в плечо, и пошла вперед.

Но, уже через минуту, застыла в оцепенении, когда перед глазами появился Бран, а возле него в воздухе парила полупрозрачная дама. Лицо ее было размыто, но по очертаниям одежды и силуэта, я отчетливо осознала, кто передо мной стоит. Или висит.

Женщина безмолвно парила, впиваясь в меня взглядом пустых глазниц. Я не могла его видеть, но чувствовала. Чувствовала, как холод и дикая боль погружаются в меня, но от этого не было страшно. Неприятно и мучительно, плохо, а затем легко. Боль отступила, ушла, оставляя лишь чувство радости и счастья.

«Твоя жизнь изменится. Это случится, но только после того, как ты этого захочешь» – прозвучало в голове, и я поняла, что слова принадлежат призраку. Еще с минуту она глядела на меня, а затем исчезла. Я стояла и не могла сдвинуться с места. В ушах гул, в сознании крутились услышанные слова, а тело отказывалось подчиняться командам мозга.

– Ты обиделась? Не дуйся! Пошли, а то не успеем, – только когда Катя дотронулась до меня, я словно вынырнула из забытья.

– А?

– Анкита. Хватит где-то летать! Нам дали час свободного времени. Я после всех этих историй, готова свинью проглотить.

– Да. Хорошо.

– Вон кафе, – Катя подхватила меня под руку и потащила к зданию.

Кусок в горло не лез. Только из-за настойчивости подруги, я заказала чай и блинчики с творогом. Она же, как только тарелку с драниками поставили на стол, набросилась на них, будто еду неделю не видела. Поиздевавшись над кулинарным творением местного повара, я смогла проглотить пару кусочков и выпить чай, после чего под недовольные вопли подруги мы вышли из кафе и направились в сторону автобуса. Он ожидал на вокзале, около главной площади, поэтому дорога вполне сошла за прогулку.

– Ну, что ты скисла совсем? Что с тобой, Анкита?

Мне же совсем не хотелось разговаривать. Апатия проглотила все настроение, и безумно клонило в сон. Я просто мечтала быстрее добраться до сидения, закрыть глаза и провалиться в объятия Морфея.

– Все нормально. Просто устала.

– Это да! В жизни столько не ходила, но, должна сказать тебе огромное спасибо, что вытащила меня.

Медленно мы прошли маленькими улочками Несвижа, разглядывая старые дома, гуляющих влюбленных и носящуюся ребятню, пока вдали не показалась главная площадь, а за ней и Центральный автовокзал. Автобус был на половину заполнен, да и время до отправления еще оставалось, но мы, приняв единогласное решение, забились на свои места, вытянули ноги, насколько это было возможно, и в ожидании часа отъезда, уснули.

– Девушка! Девушка! Проснитесь! – услышала где-то далеко, взволнованный голос экскурсовода.

– Что? Что случилось? – сонный голос Кати.

– Разбудите ее, – похоже, женщина обращалась к подруге.

– Анкита! Анкиточка, ну проснись же! – а эти слова, уже были адресованы мне.

– Что? – вынырнув из дремы, открыла глаза и увидела нависшую надо мной Катю, женщину-экскурсовода, а позади еще человек пять.

– Ты плакала. Так плакала, что стало страшно, – испуганно ответила подруга.

– Я? – пальцы потянулись к глазам и в мгновение стали мокрыми. От слипшихся ресниц по щекам бежали струйки, стекая по подбородку и капая на шею. Похоже, я не просто плакала, а рыдала.

– Кто-то слишком впечатлительный? – усмехнувшись, заметила экскурсовод и, направляясь в сторону водителя, крикнула на весь автобус: – Мы въезжаем в Минск. Через двадцать минут автобус остановится на автовокзале «Центральный». Мне было очень приятно провести для вас эту экскурсию. Пожалуйста, не забывайте свои вещи.

В ответ послышались благодарственные возгласы, и народ потихоньку зашевелился.

В глазах Кати застыл немой вопрос, но озвучивать его она не стала. Девушка достала из рюкзака пачку с бумажными платочками и протянула мне. До приезда в город мы так и молчали. Я попыталась вспомнить, что могла увидеть, раз оно заставило лить слезы. В голове вспыхнули воспоминания. Ну, конечно. Очередной сон. Последний был неделю назад. Похоже, в этот раз снова самоубийца. Да. Точно. Парень. Он спрыгнул с огромного моста. Молниеносно сознание погрузило меня в те события.

Я увидела его лицо, мост, воду… много воды… перекладина… прыжок… полет… и больше ничего. Пусто. Я чувствовала все его эмоции, но в них не было страха, отчаяния и боли. Только сумасшедший энтузиазм и желание прыгнуть. Зачем он это сделал? Зачем решил покончить с собой, если на душе нет ран и обид? Что заставило этого парня расстаться с жизнью? Не понимаю.

И почему меня это волнует? Раньше не волновало. Я просто видела смерть и все. Как зритель, как свидетель. Но не сейчас. Меня беспокоил этот глупый поступок. Что же, в скором времени будет возможность спросить его. Если, конечно, он захочет отвечать.

Мы с Катей вышли из автобуса и, по-прежнему не говоря ни слова, направились туда, где нас должен был ждать Роман. Он ждал. Как и положено хорошо выполняющему свою работу служащему. Мужчина выхватил у нас рюкзаки, забросил их в багажник, закрыл за нами пассажирскую дверь, и оказываясь на своем месте повернул ключ зажигания и рванул с места.

Только, когда машина подъехала к общежитию, и я собралась выходить, Катя спросила.

– Ты расскажешь мне, что с тобой происходит?

– Да, – немного помолчав, ответила я.

И это было правдой.

Глава 7

Катя пришла на следующий день. Я не сомневалась, что с самого утра она будет у меня как штык. Тревога в глазах подруги говорила сама за себя. Отвечать на вопросы все-таки придется и, желательно, честно.

– Итак. Колись. К концу экскурсии тебя словно подменили. Весь день ты была нормальной, а потом как в норку зарылась и носу оттуда не захотела показывать. Еще и разрыдалась во сне, – усаживаясь удобнее на кровать, начала допрос девушка.

– Наверное, я не настоящая подруга раз не в силах поделиться тем, что у меня на душе, – надеялась как-нибудь увильнуть от раскрытия правды, пусть, даже если это окажется обидным.

– Ты что, снова получила письмо?

– Какое письмо? – не сообразила я.

– Из Германии!

Я отрицательно закивала головой:

– Нет. Дело совсем не в этом, – улыбнулась я.

– Тогда в чем еще?

– Боюсь, ты посчитаешь меня сумасшедшей и…

– Слушай! Ты и так … эмм… немного необычная, так что… рассказывай!

– Ладно. Похоже, действительно пришло время поделиться, – перевела взгляд на, лежащего у ног, Брана. Словно ждала одобрения. Пес даже не дернулся, будто не слышал, о чем мы разговариваем. Я знала, что это не так. Он улавливал и вслушивался в каждое мое слово. Вероятно, призрак не имел ничего против того, чтобы я раскрыла подруге свою тайну. – Но, если ты больше не захочешь…

– Ладно, говори уже. А то мне кажется, ты скрываешь что-то страшное, – занервничала Катя.

– В некоторой степени, – я принялась рассказывать все с самого начала.

О снах. Призраках. О том, что понятия не имею, почему это все происходит. Рассказала о маме и дяде Васе. О Бране и темной даме Барбаре. О чувствах и страхах, которые испытывала.

Заканчивая, я призналась подруге, почему, сама того не ведая, плакала в автобусе. Девушка слушала внимательно и заинтересованно, словно я рассказывала какую-то мистическую историю. Она то прикрывала рот рукой, то начинала плакать, а затем смеяться сквозь слезы. После, глаза Кати превращались в маленькие щелочки, и она всматривалась в меня с подозрением и недоверием.

– Теперь ты знаешь. Сколько я не искала в книгах информации, ничего похожего не нашла. Есть люди-медиумы и ясновидящие, но, как правило, их способности начинают проявляться еще в детстве или после пережитых сильных потрясений. Со мной ничего подобного не было.

Девушка минут пять сидела, молча глядя на меня, а затем тихо прошептала:

– Я в шоке. Моя подруга разговаривает с мертвецами. Трындец. А еще у нее есть собака, которую я в упор не вижу, – она вскочила с кровати и начала всматриваться в пол и присвистывать.

– Ты не увидишь его, можешь не стараться.

– Ну, ты хоть покажи, где он! – раздраженно попросила Катя.

– Здесь. Лежит у моих ног.

– Где – здесь? – девушка подошла ближе и наклонилась, пытаясь потрогать воздух. – Да, ты прикалываешься! Нет здесь никого! – раздраженно заявила она. – Пусть лизнет меня!

– Это невозможно, ты не … – не успела договорить, как слушавший наш бредовый разговор, Бран поднял голову, подполз к Кате и лизнул ей руку.

– Ааа, – она отскочила и начала махать руками, словно измазалась в чем-то противном. – Блин, блин, блин. Что за фигня?

Глядя на дергающуюся подругу, мысленно отругала пса, отчего он, видимо обиделся и исчез.

– Успокойся! Я не хотела тебя пугать.

– Твою мать, это правда! Может, у тебя бабка была, ну, ведьмой, к примеру? Слушай, срочно нужно с этим разбираться. Как ты еще не свихнулась, я просто удивляюсь, – девушка присела рядом.

– Не знаю. Я ничего не знаю. И последний сон. Такой странный.

– Они у тебя все странные, – напомнила подруга.

– Да. Но этот?! Я отчетливо прочувствовала все, что испытывал парень! И знаешь, что? Он так и не появился. Прошло достаточно времени.

– Здесь я тебе не советчик. Помню, у нас в деревне жила бабка. Она тоже говорила, что мертвых видит. Так ее все боялись.

– Ты теперь меня тоже боишься? – осторожно спросила. Не хотелось, чтобы Катя отвернулась от меня.

– Ты что? – она рассмеялась. – Да тебя саму испугать, как два пальца… Слушай! Так может, твой дядя что-то знает? А?

– И, что ты предлагаешь? Спросить у него об этом в письме? – я усмехнулась бредовой идее.

– Да… Он сразу подумает, что ты… – девушка присвистнула и покрутила у виска. – Того. Давай, я по инету полажу, может, нарою что-нибудь!?

Я не ожидала от подруги такой реакции. Если поначалу она испугалась, то после трехчасовой дискуссии о моих необычных способностях, готова была уже пойти на что угодно, лишь бы разгадать непонятный ребус, ставший моей жизнью. Катя предлагала самые сумасшедшие варианты. Один из них: обратиться к гадалке, что я категорически отклонила.

Я никуда не собиралась идти. И, если бы не решилась рассказать все сейчас, то, наверное, так и хранила бы свою тайну до смерти или пока она не свел меня в могилу.

У Кати зазвонил мобильный. Это был Вадим. Он освободился, и единственный выходной хотел провести с «котенком», а не тишиной пустой квартиры.

– Ладно. Покопаюсь в компьютере и завтра наберу, – убегая, подруга поцеловала меня в щеку, несколько раз свистнула, добавив: «Собачка, пока!», заулыбалась и скрылась в коридоре.

Остальные полдня я провела в мыслях о парне, свидание с которым так и не произошло. Такое было впервые. И в этот раз, когда самой хотелось, чтобы призрак появился, он, как назло, не приходил. Телевизор смотреть не хотелось, и я решила, что свежий воздух перед сном, тем более вечер выдался тихим и теплым, поможет хоть немного развеяться. Куда-то далеко идти не хотелось. Вышла из подъезда и направилась на расположившуюся рядом детскую площадку. Уселась на качели и, медленно качаясь туда-сюда, наслаждалась запахом сирени. Бран, как обычно, лежал рядом, вытянув лапы и положив на них свою продолговатую морду.

На улице уже стало смеркаться. В окнах загорелся свет. Подсматривая в них, я задумалась и не заметила, как неподалеку послышались шаги. Когда тени стали приближаться, увидела, как в мою сторону медленно и вальяжно приближаются двое довольно крепких парней. По смеху, попеременно с отборным матом, догадалась, что они слегка навеселе.

Вступать с гуляками в дискуссию желания не было. Встала с качелей и направилась к подъезду, как неожиданно один из громил преградил дорогу, а второй уже стоял за моей спиной.

– Девушка, а составьте нам компанию!? Мы вас не обидим, – неприятный, охрипший голос перешел в издевательский смех.

– Ага! – послышалось сзади.

Ничего не ответив, я попыталась обойти стену из мускулов, которая к тому же была на полторы головы выше меня. Однако, стальная хватка сильной руки, и не собиралась отпускать.

– Мы можем и огорчиться!

Второй парень, не дожидаясь ответа, схватил меня за талию и потащил в сторону темной арки дома. Второй шел рядом. Сердце бешено колотилось, паника накрыла с головой. Вырываясь и крича, я колотила кулаками по здоровым ручищам, но, крепко ухватив одной рукой, второй парень прикрыл мне рот так, что крики походили на мычание.

В глазах уже поплыло, а сознание стало гаснуть, когда моего обидчика что-то сбило с ног и, потянув меня за собой, он упал. В это же время я услышала вопли шедшего рядом подельника, звук разорвавшейся одежды и дикий рык. Звуки стали доноситься словно издалека, но, перед тем как отключиться, я услышала, происходящие рядом хаотичные движения, крики и протяжный вой.

Холодно. Как же холодно. Жестко, мокро и … Кто-то лижет мне лицо? Открыла глаза. Собака. Ах, да. У меня есть собака. Бран довольно тявкнул и снова лизнул меня в щеку. Темно. С одной стороны – кусты, с другой – бордюр, высокое здание и асфальт, на котором лежу я. Тусклый свет от висящей над подъездом лампочки слабо освещал окружающую территорию.

Мутное сознание в красках напомнило, что произошло ранее, и я искренне обрадовалась, что жива и, пусть, валяюсь на земле, но рядом родное общежитие. Попробовала встать и почувствовала в правом боку ноющую боль. Приложив к больному месту руку, все- таки поднялась и медленно побрела домой. Интересно, что случилось придурками, которые хотели… понятно, чего они хотели. В голове раздался уже знакомый голос: «Что хотели, то и получили». Оказывается, Бран гордо шел рядом.

– Что ты сделал? – остановилась и уже вслух задала вопрос.

«Укусил, а потом показал, что случается в преисподней с насильниками».

– Что?

«Я могу защитить. Помнишь?» – раздался насмешливый голос пса.

Первым делом вошла в ванную и мысленно дала понять своему четвероногому телохранителю, что хочу побыть одна. Включила воду и задержала взгляд на отражении в зеркале. Растрепанные волосы, кожа испачкана грязью, на щеке царапина. Посмотрела на руки и, прикрыв ладонями лицо, заплакала. Мгновенно, плач перешел в рыдания, и меня охватила истерика. Слезы ручьями стекали по лицу, тело содрогалось, а я сидела на краю ванной и не могла успокоиться.

Спустя некоторое время, все же попыталась взять себя в руки и, продолжая хныкать, залезла в горячую воду. Она моментально окутала теплом и начала расслаблять. Я словно оказалась в вакууме, который никто не сможет разрушить и причинить боль. Ни душе, ни телу. Полчаса лежала в этой жидкой постели. Вода совсем остыла, но тело привыкло. Вылезать не хотелось, было страшно. Страшно возвращаться туда, где столько неизвестного, злого и непредсказуемого. Однако деваться некуда. На автомате покинула ванную, прошлепала в комнату и укуталась в одеяло. Внутри ничего. Только непонимание, гадкие лица неудавшихся насильников, их мерзкий голос, а потом – темнота.

Мне снился мальчик. Совсем маленький. Года два, не больше. Он играл в песочнице, набирая маленькой ладошкой песок, но тот предательски сочился сквозь маленькие пальчики. Мама мальчика сидела рядом, на скамейке. Она отвернулась и разговаривала по телефону. На площадке никого кроме них. Мальчик встал и направился к железным старым качелям. Мама же продолжала беседовать, не обращая внимания на ребенка. Малыш стал баловаться, раскачивая сидение качелей. Крепительные столбики очень хлипкие, непрочные. Они начали шататься вместе с движущимся сидением. Туда-сюда. Туда-сюда.

Всего мгновение и качели упали прямо на малыша, накрывая ржавой арматурой. Только, когда раздался грохот, мама обернулась, и улицу оглушил пронзительный крик. Дикий вопль матери, еще не совсем осознавшей, что произошедшее навсегда унесло жизнь ее маленького сына.

Я дернулась и села на кровати. Холодный пот выступал на лбу, а в ушах стоял бессмысленный крик. Невозможно. Это просто невыносимо. Я стала чувствовать эмоции людей во сне, словно они были моими. Беспощадно вонзаясь занозами, они растекались во все частички моей сущности. Заполняя страхом, болью, ужасом, безысходностью и чувством смерти.

Выжатая, как лимон, будто и не спала, я поднялась, оделась и побрела на работу. Пустой день, пустые движения, пустая я. Переставляя книги, делая записи, машинально читая документы, смысл которых не успевая дойти до моего мозга, тут же растворялся, я не испытывала никаких эмоций. Личные чувства словно покинули меня. Испарились, умерли. Все стало неважно, ненужно и безразлично.

Наверное, со стороны я походила на робота, который выполнял свою работу согласно установленной программе.

Посмотрела на часы. Шесть. Рабочий день закончился. Выключила монитор компьютера, взяла сумку, вышла в коридор, всунула в замочную скважину ключ, повернула несколько раз, достала. Прошла по коридору, спустилась на первый этаж, отдала вахтеру ключ, вышла на улицу.

Свежий ветер подул в лицо и по телу побежали мурашки. Медленно, бесцельно, глядя вперед, я двинулась в направлении общежития. Знакомая дорога, истоптанная десятками ног, шагающими тут изо дня в день. Те же улицы, те же дома, дворы, деревья, кусты, трава и даже люди. Все одно и то же. Знакомый подъезд.

Неожиданно для себя я обернулась, остановилась и задержала взгляд на детской площадке. Той самой. Где вчера …

На медленно раскачивающихся качелях сидел малыш. Мое сердце словно ожило. Сделала шаг и направилась к нему, зная – он ждет меня. Коричневые штанишки, кроссовки, модная курточка и пропитанная кровью шапочка.

Мальчик аккуратно слез с качелей, подбежал и обнял меня. Затем поднял голову и уставился голубыми безжизненными глазами.

– А де мама?

– Она ушла, малыш, – тихо ответила я.

– Она за ной пидет?

Вдруг я почувствовала, что должна сделать так, чтобы ребенок не испугался.

– Да. Обязательно.

Мальчик улыбнулся и повернулся, чтобы снова вскарабкаться на качели, но рядом с ним появилось белое свечение. Он заглянул в него и с возгласом «мама!» – исчез.

Так всегда происходит. Они всегда исчезают. Появляются неизвестно зачем и исчезают. Я глубоко вдохнула теплый весенний воздух и словно отчего-то освободилась. От зажавших мои чувства оков, от тяжести, которая камнем тащила в темную бездну. Я снова стала собой. Эмоции и ощущения вновь принадлежали мне.

В сумке зазвенел мобильный.

– Да, Катя.

– Привет! Ты еще на работе? – протараторила подруга.

– Нет. Уже нет, – спокойно ответила я.

– Мне не нравится твой голос! Снова сон и …

– Да. Все, как обычно.

– Понятно. Я скоро буду. Есть кое-какая информация. Пока.

– Пока.

Заходя в дверь, я столкнулась с тетей Машей. Она, похоже, только что пришла с работы и еще не успела переодеться.

– О! Привет, Аня. Только что почтальон приходила. Тут на твое имя уведомление о заказном письме. Я на трюмо положила, – разлаживая сумку с продуктами, произнесла соседка. – Ты не волнуйся. Если что мы тебя отстоим. Никто не посмеет выгнать сироту, – бодро произнесла женщина.

– Спасибо, – снимая ветровку, проронила я.

– Ты на могиле матери-то давно была? – вдруг спросила женщина. – Радуница скоро. Сходить надо бы.

– Совсем недавно ездила. Убрала и цветы поставила.

– Ну, молодец, дочка. Но на святой праздник сходи, ей приятно будет. Я вот тоже на неделе к Васе со Светочкой поеду, – она тяжело вздохнула и собралась идти в свою комнату.

– Знаете, – мне вдруг захотелось передать те слова, что сказал мне дядя Вася, придя ко мне после смерти. – У него все хорошо. Он со Светой живет, – женщина вытаращила на меня глаза. – Он мне приснился. И сказал об этом, – уточнила я.

– А. Вон оно что. Я уж подумала… – женщина усмехнулась. – А мне бы хоть раз приснился.

Она ушла в свою комнату и через некоторое время за стенкой послышались тихие всхлипывания. А я взяла лежащую на трюмо бумажку с почтовым штампом и пошла в комнату.

Через полчаса пришла Катя. Прямо с порога она начала рассказывать про то, что несколько часов лазила в интернете и нашла информацию о людях, которые так же, как и я, перед тем как их близкие умирали, видели их смерть. И не только близких. Потом начала говорить про какое-то сообщество, но, увидев у меня в руках белую бумажку, переключилась на нее.

– А это что?

– Извещение о заказном письме. На почту нужно сходить. Ладно, завтра схожу. Ты раздевайся и проходи. Сейчас чайник поставлю, – я хотела положить извещение на трюмо, но подруга выхватила его у меня из рук.

– Ну-ка, дай посмотрю! – внимательно изучила его и приказным тоном произнесла. – Бери паспорт, пошли на почту.

– Катя…

– Не «Катя», а пошли. К письму прикреплена телеграмма, с пометкой срочно. Ты это видела?

– Нет. Где? – взяла бумажку, на которой и вправду маленькими буквами было написано: «Телеграмма. Срочно».

Пошли, так пошли. Взяла сумку, паспорт там лежал всегда, оделась и мы отправились на почту. Как обычно, народу по двадцать человек в каждое окно. Когда подруга увидела очереди, мне показалась, она уже готова развернуться и уйти, но, видимо, желание узнать от кого телеграмма, оказалось сильнее.

Простояли мы, переминаясь с ноги на ногу, около часа, пока дошла наша очередь. За время ожидания успели узнать, что у Пети новая любовница, Верка родила от третьего мужа двойню, в поликлинике нашли кишечную палочку и еще много интересных новостей.

– Девушка, что у вас? – задала мне вопрос молоденькая оператор. Я словно язык проглотила и, молча хлопая глазами, смотрела на нее, пока под ошарашенным взглядом Кати меня не ткнула в спину полная тетенька.

– Чего молчишь? Очередь задерживаешь!

– А. Извините. У меня вот, – я протянула извещение и паспорт.

Оператор взяла документ, бумажку и куда-то ушла. Ее не было около пяти минут, что вызвало бурю обсуждений моей персоны, а затем и оператора, которая «двигается как черепаха и вообще, обнаглели они все. Работать не хотят».

– Вот здесь распишитесь, – попросила вернувшаяся девушка и протянула мне письмо и телеграмму.

Я послушно чиркнула ручкой, забрала все, что мне причиталось, и под восторженные вопли за нашими с Катей спинами, поспешила удалиться из этого чрезмерно возбужденного места.

– Да, чтобы я… еще когда-нибудь! У меня уши сгорели от обсуждений, – возмутилась Катя, когда мы шли домой. – Что, я все это зря терпела? Скорее уже открывай письмо, что там?!

Глава 8

– И что мне теперь делать? – растерянно обратилась я к подруге.

– В первую очередь, с завтрашнего дня нужно начинать собирать все документы, – уверенно ответила она.

Катя настояла, чтобы я вскрыла конверт, с уже знакомым мне адресом по дороге домой. Там лежали три листика формата А4, сложенные вдвое. На одном листке что-то написано по-немецки. Я, ничего не понимая, ибо учила английский, таращилась на каракули, пока Катя не вырвала его у меня и, взглянув, вынесла вердикт:

– Так, это приглашение. Я такие сто раз видела.

Со следующими листиками все оказалось более-менее понятно. Один – вроде как выписка со счета в банке, а второй – копия вида на жительство.

С помощью приглашения я должна получить визу, но подруга заверила, дело это не легкое и не быстрое. Она вспомнила, как Вадим рассказывал о своей знакомой, которой так же прислали приглашение выезда за границу. Но, поехать по вызову она смогла только через несколько месяцев.

Мне было не важно, сколько придется пройти инстанций, чтобы получить разрешение на поездку, которая, возможно, раскроет все карты моей, ставшей непонятной, жизни. Тем более что текст телеграммы слыл не меньшей загадочностью, чем то, что со мной происходило.

«Дорогая Анкита. Прошу. Приезжай, как можно скорее. Сложилась ситуация, в которой время теперь против нас».

– Документы. Если бы, я еще знала, какие именно! – обреченно возмутилась я.

– Так. Без паники. Тут на помощь вновь придет интернет. Давай. Собирайся, и поехали ко мне. На сайте консульства все должно быть написано.

– Нет, Катя. Сегодня я уже никуда не поеду, тем более к тебе. Мне кажется, ты и так слишком много времени посвящаешь моим проблемам. Я как-нибудь сама с ними разберусь, а ты…

– Ничего ты не разберёшься. Не хотела бы – не занималась. И кто тебе еще поможет, как не я? Так что просто скажи «спасибо».

– Спасибо, – тихо прошептала я.

– Ладно. Тебе нужно отдохнуть.

– Пожалуй. Ну…

– Я разузнаю, что к чему, и завтра позвоню, подружка. Судьба дает шанс, и его не стоит упускать.

С этими словами Катя улыбнулась и, воодушевленная своей идеей и миссией, громко хлопнув дверью, убежала.

Я осталась стоять в комнате, недоуменно глядя на конверт и телеграмму, но в голове даже и мысли не было, с чего начинать.

Подруга позвонила ни свет, ни заря. Она рассказала, что действительно на сайте консульства Германии все подробно написано и расписано. Все бланки, которые необходимо предоставить для получения визы, она распечатала, и оставалось их только заполнить. Так что, следовало запастись терпением и наглостью.

Мы договорились, что встретимся вечером и обо всем подробно поговорим.

Я, как и всегда, отправилась в библиотеку, чтобы провести там среднестатистический рабочий день за компьютером, вместе с ворохом книг и бумаг. Работы в последнее время прибавилось. Школы, ВУЗы, колледжи и другие учебные заведения, потихоньку начали сдавать учебники, которые подлежали списанию и передаче на макулатуру. В это же время просто какой-то бум произошел в издательствах. Они яро стали выпускать новый материал: от различных энциклопедий до любовных романов.

Иногда мне в помощь присылали студентов, но с ними было еще больше хлопот, чем, если бы я работала одна. Во – первых: учитель из меня никудышный, а во-вторых, я очень люблю во всем порядок, и он у меня сложился самый, что ни на есть, строгий. Вот только не знающие студенты, совали книги, куда ни попадя, а однажды пришлось полдня переделывать за ними работу. Так что лучше самой.

Новой начальницы так и не появилось. Директор по-прежнему присматривала за отделом хранения. Так как она считала, что я достаточно хорошо справляюсь со своей работой, и надо мной не нужен надсмотрщик, то решила не брать на вакантную должность никого нового. К тому же дополнительный оклад плюсом к зарплате ей совсем не мешал.

Вот и сегодня, прокопавшись, целый день за писаниной и вносом данных, я не заметила, как наступил вечер. Медленно брела домой, наслаждаясь царившей в воздухе свежестью после недавно прошедшего дождя. Воркующие голуби, жадно плескались и пили из образовавшихся маленьких лужиц, а дождевые черви, еле передвигаясь и заполонив собой всю дорогу, очень рисковали быть растоптанными спешащими прохожими.

– Анкита, привет. Что делаешь?

Я только успела умыться после прихода, как позвонила Катя. Голос подруги был как у лисы, словно она хотела подлизаться. Нет, мы, конечно, договаривались, что вечером пересечемся, но что-то в ее голосе показалось подозрительным. Никак, кроме разговора о консульстве, ей от меня что-то надо и прямо сейчас.

– Привет. Вот с работы пришла. Хочу перекусить, – я открыла холодильник и достала колбасу.

– А давай я к тебе минут через пятнадцать заскочу?!

– Заскакивай.

Положила телефон на тумбочку и достала яйца, чтобы сделать французскую яичницу – мне нравилось проводить всякие эксперименты с продуктами.

Что же, получилось довольно не плохо. Пусть, шедевр оказался далек от европейской кухни, но вышло вкусно и сытно. Хотя бы от еды получила удовольствие.

Как только закончила с ужином, на пороге появилась подруга. Как и обещала, через пятнадцать минут. Чего-чего, а вот в пунктуальности ей не было равных.

Как обычно, сходу, пока раздевалась, Катя начала рассказывать про визу, консульство, документы и Германию. Затем достала из сумки файл с бланками и протянула мне.

– Столько много? – я была растеряна. Столько справок мне не собрать и за полгода.

– Да, ерунда! Вот это из бухгалтерии взять, эту – в отделе кадров. Очень долго ждать только вот эту, – тыча пальцем в бланк с таблицей, ответила Катя. – Максимум две недели, ну, а в консульстве у Вадима есть знакомые, так что не волнуйся. Через месяц, возможно, многое в твоей жизни прояснится.

– Знакомые? Прошу, не надо знакомых. Мне и так неудобно перед тобой, что возишься с моими проблемами.

– Надо, Анкита, надо! Я хочу, чтобы моя подруга, наконец, получила то, чего заслуживает. И, если для этого тебя нужно отправить в Германию, поверь, я все для этого сделаю. Пожалуйста, не сопротивляйся?! Кстати, совсем забыла. У меня к тебе дело. Понимаешь, одна знакомая попросила дочку ее забрать из частной школы, а я как-то одна не могу. Теряюсь. Няня у нее немного загуляла, – Катя жалостно посмотрела на меня. – Пошли со мной, а?

– Конечно, – я не могла отказать, хотя не особо хотелось куда-либо идти.

Быстренько переоделась, мы сели в машину, за рулем был, естественно, Роман, и отправились за ребенком. Как рассказала Катя, девочка, которую звали Алисой, учится в одной из лучших частных школ. Родители ее в разводе. Мама работает вместе с Вадимом, а отец живет за границей, и, несмотря на то, что очень хорошо помогает финансово, практически не навещает ребенка. Маша, мама девочки, может позволить себе няню, но ситуация сложилась так, что сегодня помощница не явилась, поэтому Катя решила выступить добровольцем и помочь знакомой.

– Все равно дома сижу, – сказала она. – Тем более у меня есть хорошая компания.

Я мило улыбнулась и посмотрела в окно. Город стал совсем зеленым. Высаженные в клумбах цветы, постриженный газон и кусты – все создавало уют и радовало глаз.

Пока ехали, Катя что-то щебетала про интернет. Сколько сайтов она облазила, чтобы убедиться, что Фюссен, город, в котором жил мой дядя, просто великолепен, и она даже немного мне завидует. Только от этого не было легче.

Ехать в чужую страну. Встречаться с совершенно незнакомым человеком и услышать от него то, что я, возможно, пожелала бы вообще никогда не знать. И при этом еще столько хлопот по сборам. У меня не было ни денег, ни желания, только мерзкое пугающее чувство неизвестности и необходимости сделать это.

– Кстати, Анкит! Тот парень из сна. О котором ты рассказывала. Он появился? – вдруг спросила Катя.

– Нет. И это странно, – неожиданный вопрос заставил меня вспомнить про него. Ведь на самом деле он так и не пришел. Все приходят, а он нет. Что-то ойкнуло внутри и стало невыносимо тоскливо, что встреча не состоялась.

– Скажи! А они страшные? Призраки?

– Они такие, какими сделала их смерть. Поначалу было страшно, но не сейчас. Теперь мне лишь искренне жаль их. Особенно детей. Ведь им бы еще жить да жить, но пришел случай – и нить судьбы оборвалась. Порой нелепо и из-за глупости взрослых. А почему ты спрашиваешь?

– Ты же никогда не рассказываешь, а мне интересно. Хотя не знаю, как бы вела себя, случись такое со мной. Уже точно была бы в психушке, – улыбнулась подруга.

Незаметно мы оказались на другом конце города. Роман свернул во дворы жилых домов и остановился около длинного двухэтажного здания. По обеим сторонам от главного входа было высажено очень много цветов, а над дверью висела бордовая табличка «Частная гимназия «Возрождение»».

– Так! Маша сказала, что Алиса будет ждать нас в вестибюле, – оказавшись внутри здания и оглядываясь по сторонам, произнесла Катя.

– Не похоже, – констатировала я факт, так как внутри, кроме вахтерши, никого не было.

– Вы кого-то ищите? – спросила она.

– Да. Знакомая попросила забрать дочь, – ответила Катя.

– Ну. Насколько мне известно, всех детей уже забрали, – женщина немного помолчала, а затем вспомнила: – Хотя, постойте. На втором этаже, в 215 кабинете, обычно сидят дети, родители которых задерживаются. Преподаватель занимает их чем-нибудь, чтобы ребята не бродили по зданию. Возможно, ваша девочка там.

– Спасибо вам огромное, а …

– Поднимитесь по лестнице, а там направо, – женщина мило улыбнулась, указывая направление.

Мы с Катей последовали к лестнице и, поднявшись на второй этаж, следуя по коридору, стали искать нужный кабинет. В нескольких метрах впереди открылась дверь и из нее вышла молодая девушка.

Она следовала нам на встречу и очень громко с кем-то разговаривала по телефону. Иногда проскальзывал мат, и было понятно, что она на грани истерики. Когда девушка проходила мимо, я хотела обратиться, чтобы спросить в правильном ли направлении мы ищем, но она уже закончила разговор, и никого не замечая, неслась к своей цели.

Когда я подняла голову и всмотрелась в ее лицо, поняла. Это она. Та, что была в моем сегодняшнем сне. Снова самоубийца, но раз она была в здравии значит худшее впереди. Я стала пытаться вспомнить, как и где именно произойдет суицид, но меня прервала Катя.

– Ну, что? Вот этот кабинет. Пошли.

Подняла глаза. Действительно, двести пятнадцатый. Постучав три раза, подруга открыла дверь, и мы оказались в классе, который по обстановке, ничем не отличался от простой школы. Разве что мебель и отделка были не из дешевых.

За одной из парт сидела худенькая светловолосая девочка с двумя хвостиками. Белая блузочка, черная юбочка и капроновые колготы в цветочек напомнили мне школьные годы. Девочка, на вид которой было лет десять, повернула голову в нашу сторону и, узнав Катю, несказанно ей обрадовалась.

– Привет, – она подбежала к подруге и крепко обняла ее. – Ты за мной?

– Ну, конечно. Твоя няня сегодня не смогла, поэтому мама меня попросила, – Катя улыбнулась и погладила девочку по голове. – А это моя подруга, Анкита. Познакомься.

– Привет.

– Анкита? Разве такое имя бывает? – малышка удивленно осмотрела меня с ног до головы. – Она не похожа на твою подругу… – протянула девчушка.

– Да. Она лучше, чем подруга, поверь мне, – уверенно ответила Катя, подмигнув мне. – Ладно, собирай вещи и поехали. А то мы и так задержались.

Алиса быстренько сложила принадлежности в розовый портфель с надписью Винкс, хотела направиться за нами к выходу, но вдруг остановилась.

– Что еще? – спросила ее Катя.

– Надо Ольгу Борисовну предупредить, что меня забрали и попрощаться.

– Ой, я даже внимания не обратила, что ты здесь одна. Точно. А где учительница?

– Ее мобильный зазвонил. Она сказала, что на минутку выйдет, – озадаченно ответила девочка.

Меня передернуло. Скорее всего, та девушка в слезах и была Ольгой Борисовной. Что же делать? Идти ее искать?

– Я посмотрю. Может, она в коридоре? А вы ждите здесь, хорошо? – предложила я.

Подруга и девочка кивнули, соглашаясь, и я отправилась на поиски учительницы. Где ее искать я уже знала. Вернее, вспомнила. А еще, тешила себя надеждой, что успею. Сейчас у меня был реальный шанс спасти человеку жизнь.

Ускорив шаг, я, оказалась в противоположном крыле и начала искать нужную дверь. И вот, когда нашла, передо мной, преграждая путь, появился Бран.

Застыв, словно стена, он пристально смотрел на меня, не сводя глаз. Я отчетливо поняла, что дальше он не даст мне пройти. Но как же так? Я обязана!

«Нет», – голос в голове был настойчив и груб.

– Бран, пусти меня, прошу! – прошептала я.

«Ты не должна мешать. Она сама выбрала путь, и будет следовать ему. Не вмешивайся».

– Да откуда ты взялся?! – я ответила очень громко, не боясь, что меня могут услышать. Здание было пустым и лишь голые стены молча наблюдали за странным монологом.

«Ты знаешь», – непреклонно ответили мне.

– Я? Я вообще ничего не знаю и не понимаю! Я спасу ее! – с этими словами я рванула к двери и как только дотронулась до ручки, меня словно током прошибло и в сознание ворвалось видение.

Видение того, что все произошло. Я не успела. Вернувшись в реальность, я вбежала в туалет и увидела на плиточном полу девушку. Подбежала. Стала нащупывать пульс, бить по лицу, трясти, но все оказалось напрасно. Она, безжизненной куклой болталась из стороны в сторону, тело стало неестественно твердым и, похоже, начало уже остывать.

Рядом валялись разбросанные таблетки и баночка с надписями на английском. Я еще раз взглянула в лицо девушке и, сдерживая слезы, вышла.

Пытаясь себя успокоить, вернулась в класс, где меня ждали Катя и Алиса.

– Ну, что? Учительницу нашла? – недовольно спросила подруга.

– Да, – тихо ответила я. – Она была немного занята и разрешила уйти, не попрощавшись, – я перевела взгляд на девочку.

– Анкита. С тобой все нормально? – внезапно спросила Катя, всматриваясь в мое лицо. – Ты такая бледная, будто… – девушка замялась, заметив, как я посмотрела на ребенка. Алиса пристально следила за нашим разговором.

– Немного голова болит, – ответила я.

– Аааа. Ну, ладно. Тогда идем, – Катя взяла Алису за руку, и мы вышли из класса.

Возле ног появился Бран. Он шел спокойно, глядя только вперед, словно конвоир. Я попыталась отойти от него, но пес словно тень, двигался рядом. Катя с Алисой шли молча, лишь иногда оборачиваясь в мою сторону.

Спустившись в фойе, подруга еще раз поблагодарила вахтера и, оказавшись на улице, мы подошли к машине, возле которой в ожидании томился водитель. Он нервно закрыл за нами дверь, сел на свое место, бросил оценивающий взгляд на дорогу, и машина сорвалась с места.

– Мы сейчас поедем к тебе? – спросила у Кати Алиса.

– Нет, моя хорошая. Уже поздно. Мы отвезем тебя домой.