Киберфауст. Протокол «Интеллект» бесплатное чтение

© Линдэи, 2024

ISBN 978-5-0062-4884-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Аннотация:

Что такое высший разум? К чему может привести увлечение дополненной реальностью, и появятся ли когда-нибудь среди нас киборги? На эти вопросы неоднократно пытались ответить голливудские кинематографисты. Но никто из них не раскрыл тайны о том, как именно это должно случится, и что ожидает человечество на самом деле. А ведь об этом написано даже в Библии…

«Киберфауст» – это серия из 4 книг. Главный герой, молодой и успешный программист Карл Гринберг, пытаясь разработать нейронно-цифровой вирус, предназначенный для внедрения в мозг каждому жителю Земли, сам того не подозревая, рискует повторить судьбу персонажа из книги средневекового поэта-философа.

В XXV веке Земля превратилась в гигантскую микросхему. Линзы дополненной реальности, цифровой телепорт, роботы и разумные голограммы – все это уже привычные атрибуты жизни землян.

Число людей на планете вот-вот перевалит за пятьдесят миллиардов. Все они расселены по девяти ярусам-платформам, различным по социальному уровню и составляющим единый мировой мегаполис – USE.

Осторожно! Вас ждет полное погружение в виртуальную, но приближающуюся реальность.

Пока все описанные в книге события, как имена и названия, являются вымышленными, но всякое совпадение с реальностью, хоть оно и случайно, означает, что это ненадолго.

КНИГА ПЕРВАЯ

ПРОТОКОЛ «ИНТЕЛЛЕКТ»

Глава I

На самом верхнем, тысяча восемьдесят шестом этаже одного из современных бизнес-центров Мейн-Йорка, блистающих синевой панорамных окон, в офисе новой, пока никому не известной организации «G-MIND-G», что готовилась вскоре пополнить ряды разработчиков передовых электронных устройств, состоялось первое закрытое заседание ее членов – весьма серьезных и влиятельных лиц.

Просторный и круглый по форме офис скрывался от фар пролетающих мимо аэрокаров за непроницаемым стеклом, что окружало его по всему периметру. Стекло имело надежную электронную защиту, так что снаружи ничего не было видно даже тем, кто успел приобрести самые новые умные линзы.

Комфортабельный деловой интерьер, подобранный с тонким вкусом, и ультрасовременные цифровые устройства вызовут ощущение погружения в иную реальность, пожалуй, даже у тех, кто с самого рождения живет на девятом городском уровне.

Окно, окружающее пространство офиса изнутри, выглядело почти незаметным – настолько было прозрачным и чистым. Сквозь него прекрасно видна панорама самого верхнего, девятого уровня города – линии последних этажей небоскребов с коттеджными поселками на крышах, воздушными зелеными парками и парящими рядом с ними дорогими ресторанами. С нижними ярусами его соединяли воздушные коридоры, по которым двигались частные и общественные аэрокары, а также скоростные лифты и массивные подъемные платформы, предназначенные для пешеходов – людей и роботов.

Многоуровневая структура города позволяла эргономично расходовать физическое жизненное пространство, которого в последнее время всем так не хватало. Для собравшихся в офисе людей было особенно важно иметь возможность наблюдать сразу все городские уровни, или ярусы, которых было всего девять. Поэтому округлое панорамное окно, являясь по сути интерактивным сенсорным монитором, могло в любой момент подключиться к одной или нескольким из миллионов видеокамер, расположенных на каждой улице каждого уровня, и получить видеотрансляцию жизни горожан в режиме «on-line». Благодаря высокому уровню синхронизации изображений создавалось впечатление, будто офис, словно он сам является лифтом, перемещается то вверх, то вниз, на необходимый ярус. Более того, присутствующие могли без труда заглянуть в любой другой мегаполис, расположенный даже на противоположном конце Земли, и совершить по нему виртуальную экскурсию.

За большим круглым столом, подсвеченным снизу неоновыми лучами, сидели несколько мужчин в дорогих костюмах. Иссиня-черная глянцевая столешница зажглась отдельными сенсорными модулями, ровно по числу сидящих.

– Еще четыреста лет назад, когда увидевший свет первый смартфон считался невероятным технологическим достижением, а у жителей бывших стран «третьего мира» не было даже самого примитивного кнопочного телефона – еще тогда то, чем мы пользуемся сейчас, было самой настоящей научной фантастикой. Я думаю, никто из нас, если бы застал еще те, первые громоздкие компьютеры, которые занимали огромные площади и весили несколько тонн, не поверил бы, что в будущем они смогут уместиться в человеческом глазу! Вы согласны со мной, Нейман?

До предстоящего заседания оставалось еще несколько минут, поэтому Векслер вновь решил завести философский разговор с одним из своих новоиспеченных коллег – упитанным мужчиной в годах, с серьезным выражением лица и густыми нахмуренными бровями, который, по всей видимости, был не особенно расположен к беседе.

– Без сомнения, – коротко ответил он, даже не посмотрев на Векслера.

– Все же мне жаль, что нам не довелось хоть сколько-нибудь пожить в то время, когда еще ничего этого не было – то есть технологий, таких, как сегодня. Недавно я пересматривал видеозаписи, сделанные нашими предками, которые как раз застали появление первых телефонов. – Нейман невольно обратил на него свой строгий, недоумевающий взгляд. Векслер сначала трогательно улыбнулся, но затем задумчиво погрустнел. – Для них было удивительным, когда человек шел по улице и громко, во весь голос разговаривал, как будто бы сам с собой. А сейчас уже нет ничего необычного в том, что люди, идя по улице или сидя в бистро, постоянно шевелят пальцами в воздухе, – он поднял руку и взглянул на микроманипуляторы на подушечках пальцев, в отчаянии мотая седой головой, – и мало того, что не слышат, так еще и не видят происходящего вокруг. – Он пытливо посмотрел на Неймана и даже чуть пригнулся, чтобы опять обратить на себя его внимание. Тот снова недовольно на него покосился. – А как росли дети? Они ведь играли в футбол во дворе – в настоящий футбол, я имею в виду. Еще в бейсбол и в прятки. Вот вы, Нейман, – в детстве вы играли в прятки?

– Черт бы вас побрал, Векслер! – разгоряченно воскликнул Нейман, чем привлек внимание окружающих. – Вы не видите, что я занят?

Кажется, он действительно был занят чем-то очень важным: над его сенсорным сектором плавно передвигались голографические документы, которые он тщательно изучал, стараясь абстрагироваться от пустой болтовни навязчивого профессора.

Векслер с виду был ничуть не моложе Неймана, даже старше, но в нем присутствовала какая-то детская наивность и простодушие, которое многих откровенно раздражало. Сконфузившись от осуждающих взглядов, он обиженно потупил взгляд, затем встал из-за стола, взяв в руки стакан из-под воды, и, по-стариковски шаркая об пол ногами, вышел из офиса – очевидно, опять за водой, ведь с самого утра от волнения его мучила жажда.

Молодой блондин, сидевший рядом с профессором, худой, но широкоплечий, с модно зачесанной прической, деловито закинул ногу на ногу и, провожая Векслера взглядом, пренебрежительно ухмыльнулся:

– И это он, тот самый выдающийся генетик? – спросил он как бы у всех. – Как-то простоват он для этого проекта, мне кажется. Неужели не нашлось других?

Посмотрев напротив, он встретил на себе взгляд, полный возмущения от подобной дерзости.

– Перестаньте, Гринберг. Вам-то уже должно быть известно, что другого такого генетика просто нет и быть не может. При всей его неординарности и странности поведения, Векслер – наиталантливейший ученый, и мы бы не сидели с вами здесь, если бы не его открытие. Сколько лет, или, возможно, десятилетий еще потратили бы на расшифровку недавно открытого участка ДНК те, кого мы содержали в лучших лабораториях и кому платили непомерно высокие жалованья, – трудно даже представить! И, спрашивается, за что платили? За то, что они ставили свои бесполезные опыты на крысах и дрозофилах, которые раз за разом так ни к чему и не приводили, – вот за что. Так что профессор Векслер, как никто другой из присутствующих здесь, является самым полноправным участником проекта. И я бы на вашем месте не спешил с заявлениями и относился бы поуважительнее к другим.

Этого человека зовут Эдриан Паттерсон. Нет, не то, чтобы он симпатизировал профессору, просто он уже давно поджидал момента, чтобы заткнуть за пояс этого молодого нахального типа, который ему сразу не понравился. Говоря «мы», он, конечно, сильно преувеличил, но нужно же как-то показать новобранцу, кто здесь хозяин.

Ущемленное самолюбие Гринберга стремилось обернуть ситуацию в свою пользу. Он подернул бровью, будто услышал бесполезный звук, затем воссоздал над столом рабочую записную книжку и, закурив виртуальную сигарету, сделал вид, что с головой погрузился в работу. На самом деле это была внешняя защитная реакция, и внутри себя он все же пожалел, что посмел вслух оскорбить профессора.

Повисшую в воздухе напряженную паузу прервал мягкий шипящий звук открывающихся дверей. В продолговатом освещенном коридорчике, преодолев защитную цифровую завесу, появилась симпатичная секретарша-робот по имени Бризелла. Она неторопливо переставляла свои стройные металлопластиковые ножки и широко улыбалась, кокетливо взмахивая длинными ресницами. Минут двадцать назад она уже появлялась здесь с большим подносом – предлагала собравшимся напитки. В этот раз она несла поднос поменьше, с одной единственной кофейной чашкой и небольшим черным футляром. Присутствующие уже успели выучить: Шпектор никогда не рассматривает ни одного важного документа и не ведет ни одной беседы без чашки крепкого ароматного кофе – говорит, что его терпкий вкус помогает лучше сосредоточиться на работе. Был ли это единственный секрет его необычайной рассудительности, ораторского мастерства и дара убеждения? – вряд ли. Ни один из них не знал другого такого успешного кофемана.

По правилам, Бризелла должна была ровно за минуту до его прихода подать поднос, так, чтобы кофе был еще горячим, но она уже успела уйти.

Наконец, к собранию все было готово, все заняли свои места. Бризелла поставила поднос на стол, рядом с сенсорным дисплеем Шпектора и уже собралась уходить, как вдруг с ее программой что-то случилось: ее заело на одном и том же движении, а после системного звука, сообщившего об ошибке, она потеряла сознание и с металлическим грохотом повалилась на пол.

В это время из-за цифровых дверей показался и сам Леонард Шпектор. Это был высокий, довольно плотный человек, в дорогом костюме из темной ткани, мерцающей струящимися потоками сине-зеленых пикселей. Такая текстура подходила, скорее, для праздничных костюмов, нежели для деловых, но экстравагантный Шпектор, предпочитающий во всем только высокие технологии, умел сделать лаконичным любой свой образ. На вид ему чуть более сорока, хотя на самом деле – десятка на полтора больше. У него была полностью лысая голова, что подчеркивало его примечательную, чуть угловатую форму черепа. Лицо его было беспристрастным и не выражало никаких эмоций, как, впрочем, и всегда, и поэтому порой очень сложно понять, какое у него настроение. Коллеги иногда, конечно, за глаза, не всерьез говорили, что он – самый настоящий робот. Но никто из них не отрицал одного любопытного факта: всегда, когда он появлялся в поле зрения, буквально у каждого возникало ощущение какой-то необъяснимой, мощной деятельной энергии, которая от него исходила.

Зная жесткость его характера и то, как его может огорчить даже мелкая бытовая неприятность, присутствующие занервничали и даже почувствовали себя виноватыми за то, что случилось с Бризеллой.

– Какая незадача! – разочарованно произнес Векслер, подойдя к ней. – Может, она еще очнется?

Увидев «мертвую» секретаршу, Шпектор с виду остался таким же невозмутимым и хладнокровным. Перешагнув через ее металлическое тело, он прошел к своему креслу. Члены собрания в знак приветствия поднялись со своих мест.

– Бросьте, Векслер, – ровным и насыщенным голосом ответил он и, попробовав кофе, неприязненно сморщился. – Это лишь робот. Один из миллионов. И кофе, как всегда, поганый. – Отодвинул чашку подальше. – Нет, господа, как бы вы не пытались мне доказать, что роботы – это наше будущее, и что они вскоре смогут заменить людей абсолютно во всех сферах деятельности, я всякий раз буду отвечать вам: вы в корне не правы.

Собравшиеся воссоздали над секторами предложенные им электронные материалы – поняли, что Шпектор, прокомментировав к месту произошедшую случайность, плавно и без особых церемоний, что, впрочем, было в его стиле, подводит к сути сегодняшней встречи.

– Какими бы сообразительными ни были роботы, – продолжал он, – им никогда не сравниться с человеком. Природу превзойти невозможно. Однако, – он выждал многозначительную паузу и интригующим взглядом обвел коллег, – мы можем научиться сотрудничать с ней в творчестве. – Затем он встал с места, медленно и важно направился к окну-монитору. – Сегодня чрезвычайно много внимания уделяется усовершенствованию умной техники, и все меньше – проблеме, которая костью в горле торчит у современного социального организма, и никто ничего с этим поделать, увы, не может. Поэтому сегодня, господа, я хочу обратить ваше внимание на то, что происходит за окном.

Он нажал на стекле одну из сенсорных кнопок, и изображение города на нем вдруг стала ярче, отчетливее, а вся его поверхность, покрывшись едва заметной цифровой сеткой, подготовилась к восприятию дальнейших команд.

– Я полагаю, все вы уже догадались, что я имею в виду. Но давайте же еще раз все вместе смело посмотрим на ту атмосферу хаоса и безобразия, в которой сегодня приходится жить нашим согражданам. Возможно, вы скажете: расслоение общества по финансовому признаку сформировалось за несколько столетий, так сказать, в результате естественного отбора, и что физическое пространство нашей планеты – это тот лимитирующий фактор, который вынуждает человечество, число которого не сегодня-завтра перевалит за пятьдесят миллиардов, жить в условиях такой вот социальной этажности. И мне, конечно, придется с вами согласиться. Но стоит ли разбираться в причинах? Не лучше ли пытаться найти выход из этой ситуации?

Шпектор говорил так доходчиво и проникновенно, так увлекал глубиной и убедительностью мысли, что некоторые из присутствующих кивали чуть ли не после каждого его слова.

– Что вы видите за окном сейчас? Девятый городской уровень. Спросите любого, где находится рай на Земле, и никто из них не ошибется с ответом. Самая современная инфраструктура, летающие аэрокары с голосовым управлением, шикарные коттеджные поселки на крышах небоскребов, высокотехнологичные умные дома – вот он, рай для современного человека, о котором мечтает каждый. Конечно, некоторые с пренебрежением называют его логовом толстосумов, но их слова – лишь порождение зависти и отчаяния, так что не стоит на них обижаться. А экология? Все самые дорогостоящие технологические инновации, обеспечивающие идеальные экологические условия, сосредоточены именно здесь. Это и безотходные заводы, и системы аэрации и ионизации воздуха, и настоящие зеленые парки, какие редко встречаются уже даже на шестом ярусе, и мощные метеоустановки, позволяющие нам наслаждаться прекрасной погодой круглый год. Наконец, только над нашими головами есть настоящее, а не голографическое, небо, и только над нашими головами светит целых два солнца!

Действительно, в современном небе было два настоящих солнца. Второе является детищем организации «WESPA», которая занимается информационными разработками в космических, в прямом смысле этого слова, масштабах. Появилось оно относительно недавно, порядка пятнадцати лет назад. В отличие от настоящего солнца, которое является генератором естественной энергии и тепла, его маленький двойник, вращающийся по низкой околоземной орбите, предназначен для излучения ультра-коротких вспышек света, служащих энергией для поддержания жизни голограмм, которыми заполнена современная атмосфера.

– Однако даже здесь, в этом раю, существуют свои неблагоприятные факторы. И самый злободневный из них вам хорошо известен – это огромный налог на пространство. Сегодня он составляет 25% от дохода каждого живущего здесь гражданина, являющегося по сути денежным ангелом для правительства, которое с каждым годом все крепче цепляется к его электронному кошельку.

Члены собрания соглашались с каждым словом Шпектора, ведь почти все они жили именно здесь.

Леонард нажал на стрелку, указывающую вниз, и все, что окружало их за окном, стало плавно подниматься вверх, а сам офис, подобно лифту, поехал на более низкий уровень – разумеется, это был лишь визуальный эффект.

Восьмой уровень не разительно отличался от девятого: те же дорогие коттеджи на крышах небоскребов, что заканчивались здесь, те же блестящие аэрокары, рассекающие воздух, и самые совершенные роботы последних моделей, идущие куда-то по своим делам. Как и наверху, роботов здесь можно встретить чаще, чем людей, но в целом на улицах было чуть более оживленно. В общем, все то же, только небо видно не полностью, и естественного света сюда доходило меньше – мешал девятый уровень.

Еще ниже уже встречалось воздушное метро, которым пользовались люди, не имеющие личного транспорта, а персональные летающие машины – тех, кто мог себе позволить, – значительно отставали в развитии от своих умных верхних собратов: при полете они нуждались в участии пилота. Плотность населения здесь значительно выше, а потому становится заметнее и навязчивее реклама. На смену частным комфортабельным домам приходят жилые многоквартирные небоскребы, правда, пока еще класса «lux». В нескольких районах платформы восьмого яруса, то есть потолки, почти полностью закрывают небо. В таких случаях на них, на этих самых потолках, включается небо голографическое.

Наверняка читатель уже догадался, что по мере того, как лифт опускался все ниже, члены заседания могли наблюдать за окном постепенное увеличение количества жителей и снижение качества их жизни. Начиная с третьего экологичные аэрокары и распространенные на средних уровнях электромобили полностью вытеснялись транспортом с бензиновым двигателем, появлялись многокилометровые заторы на дорогах, и, как следствие этого, воздух становился все грязнее. Все примитивнее становились роботы, гуляющие по замусоренным улицам, да и повседневно используемые технологии в целом здесь были проще. Все скромнее, все меньше квартиры, скуднее зарплаты и непосильнее налоги, все грустнее лица пассажиров в городских автобусах, томящихся в пробках. Они, живущие здесь люди, уже не помнили настоящего неба и солнечного света, и даже вместо нарисованного неба все чаще видели на потолках рекламные ролики.

Наконец, спустившиеся сверху обладатели роскошеств и привилегий, оказались на самом нижнем уровне жизни – первом. Тут горожане вынуждены ютиться в тесных коммунальных квартирах – иных вариантов жилья попросту не было. В загазованном воздухе летали мусорные пакеты, повсюду разбросаны бытовые отходы, с которыми не успевала справляться уборочная техника. На улицах полно бездомных пьяниц и бесчинствующих бродяг, которые так и норовят затеять очередную заварушку в каком-нибудь магазине или в одном из дешевых придорожных кафе. И люди вокруг… – столько людей, что, посмотрев сверху, и не догадаешься: то ли это и впрямь городские кварталы, то ли гигантский бетонный карцер, забитый сплошняком непрерывной человекообразной биомассой.

Иными словами, пришло то время, когда всем стало хорошо известно, что такое рай и ад на Земле, а главное – где они конкретно находятся. И единственной религией живущих внизу теперь была лишь вера в то, что когда-нибудь они смогут подняться выше в буквальном смысле слова. Но беспощадный дьявол по имени «безработица» всякий раз разрушал их мечты и низвергал вниз при любой попытке вскарабкаться наверх. Верхние же молились, ясное дело, тому, чтобы сохранить в своих руках доставшийся им драгоценный грааль современной жизни.

Вообще, за последние четыре столетия многое изменилось на Земле. Предыдущие поколения, взглянув бы на нее сейчас, вряд ли бы ее узнали. Соединенные Штаты Земли, в которых существующие политически и финансово обособленные регионы с каждым днем все больше утрачивали свою автономность, а вместе с ними и те немногочисленные независимые государства, которые можно пересчитать по пальцам, сегодня похожи на единый гигантский мегаполис, где каждый город, еще не успев закончиться, сразу переходит в другой. Три континента из шести существующих ранее были затоплены из-за резкого потепления климата и разрушительных землетрясений, бушевавших на планете около трехсот лет назад. В результате, чтобы разместить на оставшихся континентах аномально выросшее в численности население, осваивались и заселялись даже самые непригодные для жизни территории. Вырубались леса, осушались болота и пресные водоемы, дорог был каждый уголок, каждый клочок земли. На некогда плодородных почвах, где выращивалась натуральная пища, вскоре тоже выросли небоскребы, так что сельское хозяйство сохранилось только в видео-летописях истории.

Процесс жизнедеятельности людей сегодня поддерживается в основном за счет стремительно развивающихся технологий. Ученые нашли легкие способы опреснения морской воды и научились искусственно создавать кислород, который поступает в безжизненную городскую атмосферу из мощных аэрационных труб, всюду возвышающихся из недр земли. Исключительно все продукты питания прибывают на прилавки супермаркетов с заводских конвейерных лент, и уже никто не сомневается в том, что настоящие овощи и мясо должны рождаться именно в лабораторных пробирках.

Однако у технологического прогресса была и другая сторона медали, о которой мы уже вскользь упомянули. Дело в том, что роботы уже давно вытеснили людей с их рабочих мест во многих отраслях производства и сферах услуг. Это-то и стало причиной продолжающихся по сей день массовых сокращений и тотальной безработицы, особенно ужасающей своими масштабами на нижних уровнях. Ситуацию усугубляло то, что все, от мала до велика, независимо от того, есть ли у них работа, и обеспечены ли они пусть даже самым скромным жильем или же нет, должны были платить налог на занимаемое пространство. Для жителей первого яруса, как вы понимаете, этот налог был платой не за возможность жить как-то и где-то, а за возможность жить в принципе.

Введение налога с первого же дня привело к небывалым массовым беспорядкам в обществе, что особенно характерно опять же для так называемого «подвала» мегаполисов, где социальное напряжение и без того было высоким. Все чаще случались ожесточенные протесты, грабежи, разбои и убийства. Это повлекло за собой значительное увеличение штата полицейских и блюстителей порядка, таким образом создав некоторую квоту свободных вакансий, за которыми выстраивались многомиллионные очереди безработных. Однако из-за стремления сократить расходы на выплаты зарплат и на эти должности все чаще ставили роботов.

Неспособные выплачивать налог, как животные, отлавливаются бдительными полицейскими. Они группами, на нескольких машинах курсируют по кварталам, рассматривая толпы прохожих через сканирующие зонды-экраны, умеющие весьма быстро выискивать неплательщиков. Пойманных людей помещают в фургоны, отвозят в участок, и, чтобы не создавать перед входом вереницу из все новых, поспевающих машин, набитых людьми, тут же, без разбора определяют их на постоянное место жительства в орбитальные поселения. Последние, как видно из названия, располагаются на околоземной орбите и являются местом пожизненного пребывания осужденных, обвиняемых в преступлениях так называемой нулевой тяжести. К ним относятся лица, уклоняющиеся от уплаты налога на пространство, и психически невменяемые люди, которые не подлежат лечению и могут быть потенциально опасны для общества.

– Итак, – громко сказал Шпектор, подводя итог виртуальной экскурсии. – Как мы увидели, социальное расслоение – это бич современной жизни людей, от которого нужно избавляться. И я хочу обратить ваше внимание на то, что, как бы велика ни была разница между людьми, всех их объединяет одно – уже давно ставшая базовой потребность в информации. Вы согласны со мной? – Присутствующие дружно закивали головами: согласны. – Но так же, как испорченная вода или еда, или отравленный воздух, негативная информация губительна для человеческого организма. Негативная информация, – еще раз отчетливо повторил он, указывая на экран, где транслировалось очередное буйство бездомных бродяг, – вот корень всех социальных бед! И сегодня в наших с вами руках есть мощный инструмент для того, чтобы его устранить. Сейчас вы все поймете. – Он вернулся к столу и с подчеркнутой почтительностью обратился к тому дерзкому молодому человеку: – Карл, могу я попросить тебя?

Коллеги непонимающе переглянулись. Гринберг привстал с кресла:

– Конечно.

Он набрал на своем дисплее комбинацию цифр, и в тот же момент изображение за окном погасло, стекло сделалось темным, непроницаемым для света. Офис наполнился полумраком, по всему периметру зажглись мелкие синие огоньки. Сенсорные секторы на столе по очереди вспыхнули, стали сплетаться между собой световыми импульсами, и вскоре столешница превратилась в единый яркий дисплей, на котором постепенно вырисовывалась карта Мейн-Йорка, только что полученная со спутников. Плавно движущееся изображение было настолько реалистичным, что у сидящих даже слегка закружилась голова от чувства настоящего полета над городом. Повинуясь взмаху руки Гринберга, карта начала приобретать объем, и на поверхности стола вскоре выросли миниатюрные голографические небоскребы, один за другим появлялись ярусы – воссоздавалась динамичная трехмерная модель мегаполиса.

– Город как на ладони, – довольно улыбаясь, сказал Шпектор и с хитрой ухмылкой вновь посмотрел на Гринберга. – Но разве только город?

Тот ввел в систему новый код, и масштаб живой карты стал быстро мельчать. Теперь на столе уместились и другие, соседние, мегаполисы, а затем обозначились и целые штаты. Вскоре появились моря и океаны, очертились границы материков, которые тоже становились все меньше, пока, наконец, не образовалась выпуклая поверхность земного шара, окутанная сверху, словно паутиной, сетью цифровых сигналов и лазерных голограмм. Земля была большей частью невидима и как бы скрыта под столом. Приводимая в движение прикосновением руки Гринберга, она медленно поворачивалась, а ее материки то поднимались на видимую поверхность, то вновь исчезали, опускаясь вниз.

– Кем были боги древних людей? – вновь зазвучал голос Шпектора. – Разве они не были теми, кто с неведомых высот наблюдает за Землей и людьми? Разве им не было известно, что происходит сейчас в любой точке мира, где находится и чем занимается абсолютно каждый человек? Многие до сих пор считают это средневековым вымыслом, слепой, примитивной верой наших диких предков. Но что, если это было их даром предвидения? Что, если, утверждая это, они подсознательно чувствовали и понимали, что такие боги действительно могут существовать, только им суждено появиться лишь в далеком будущем? Вы не задумывались над этим? Карл, я прошу тебя, выбери абсолютно любого человека с земного шара.

Гринберг несколько раз развел руками в стороны, соприкасаясь ладонями с виртуальной поверхностью Земли, и масштаб изображения вскоре вновь был увеличен. Постепенно стали просматриваться верхние уровни городов, их кварталы, улицы и перемещающийся над ними воздушный транспорт. При большем приближении удалось рассмотреть и гуляющих по тротуарам людей и роботов. Он произвольно выбрал один из небоскребов восьмого уровня – торговый центр, сверкающий пестрыми рекламными баннерами, возле которого было много народа, и стал растягивать его изображение. Каменно-стеклянный образ так стремительно рос и расползался по столу, что пришлось его отключить. Среди направляющихся к дверям покупателей Карл выбрал одного – ничем не примечательного мужчину, одетого дорого, по-деловому – как и надлежало выглядеть в это время суток живущим здесь предпринимателям. Мужчина вдруг замер в одном положении, увеличился почти до половины своего реального размера и, переместившись в самый центр стола, как манекен, стал вращаться вокруг своей оси. В это время на окне-мониторе, словно на информационном табло, тут же появились сведения из его профилей в социальных сетях, список родственников и друзей, карта сегодняшних перемещений, перечень посещенных мест, электронный календарь с задачами на день, а также количество покупок за сегодня и сумма потраченных денег – как видите, окно умело подключаться еще и к банковским серверам.

Гринберг стал бегло читать воспроизведенную информацию:

– Томас Уэйн, 2378 года рождения, Амстервуд. Место работы – производственная компания «Freshme», пищевая промышленность. Должность – директор департамента контроля качества. Женат, двое детей, а судя по скрытым фотографиям, есть и любовница. Вот она, рыжая красотка Фелиша.

На столе, рядом с образом Томаса возник привлекательный женский силуэт с выдающимися, чуть полноватыми формами. Члены собрания, улыбнувшись, оценили вкус Томаса. Карл продолжил:

– Из недвижимости – дом на Green Street, восьмой уровень, сейчас строит еще один – там же. Недавно приобрел новенький «Aeroford i-Car» за двести тысяч долларов. Хобби: домашний хэндмэйд – изготовление детских игровых роботов. Интересы: социальная психология и общественное сознание. Активно комментирует политические события на форумах, крайне негативно относится к вмешательству спецслужб в личное информационное пространство. – По офису пролетел едва слышимый смех. – Далее. Будильник сработал сегодня в 8:00. Жена выложила в сеть их утреннее фото, на котором он был отмечен. Сейчас, в свой обеденный перерыв, направляется в торговый центр, список планируемых покупок прилагается. Так, посмотрим, что было вчера. – Информация на экране обновилась. – Весь день провел на работе, вечером купил букет в «Flowers Shop» и поехал в ресторан «Levern», где еще утром зарезервировал столик на двоих. По приезде отправил жене сообщение: «много работы, буду поздно». Жена, по всей видимости, была расстроена – ничего не ответила. Зато через несколько минут ему пришло сообщение из банка о перечислении ежемесячного аванса в размере 1780 долларов, 50 центов. Банковские реквизиты есть, пароль для доступа к счету: MI008OP4566. Доступный баланс на настоящий момент – 103 908 долларов. Хм… У кого-нибудь есть задолженности по кредитам?

Удивившись такой осведомленности умного окна и оценив шутку Гринберга, присутствующие снова заулыбались. Шпектор со всей серьезностью сказал:

– Задолженность может появиться у него, если он не перестанет вводить в заблуждение социум своими экстремистскими заявлениями и сомнительными постами о так называемом наследии предков – вот уж действительно неслыханная чепуха. Всякий экстремизм, уважаемые коллеги, искажает адекватное восприятие действительности у людей, и с ним тоже нужно бороться. – Векслер, пьющий воду из стакана, в этот момент вдруг захлебнулся и закашлял. – Пока, я думаю, достаточно будет того, чтобы отправить его супруге вчерашние фотографии из «Levern». Как думаешь, Карл?

Гринберг, зловеще ухмыльнувшись, быстро перевел просьбу Шпектора в закодированные символы, и программа тут же выдала результат: «Отправлено».

– Вот видите, – продолжал Шпектор, – нам под силу даже наказывать людей за их грехи. И после всего того, что мы с вами здесь увидели, я спрошу вас: если мы обладаем таким мощным инструментом воздействия, почему мы не можем возложить на себя божественную обязанность управлять судьбами всех людей, чтобы привести их к лучшей жизни?

Сидящие воодушевленно переглянулись, ощущая величие этой мысли и с чувством превосходства наблюдая, как оживший на столе Томас Уэйн направляется ко входу в торговый центр, и его образ постепенно растворяется в голографической дымке. Только лишь профессор Векслер выглядел весьма поникшим и растерянным.

– Представьте, как бы счастливы были люди, если бы кто-то свыше направил их на путь процветания и достатка, если бы подсказывал им правильный выбор всегда, когда они стоят на распутье, и дал бы каждому то, о чем он мечтает. Именно в такой социальной среде, где все счастливы и самодостаточны, царит общественный порядок, взаимное уважение и всеобъемлющая любовь, которую когда-то давно обещал нашим предкам их придуманный бог. Кроме того, мы попробуем научить современного человека разумно распоряжаться своим временем и ресурсами. Перестроив ход его мышления, поможем понять, что базовый инстинкт размножения, если его не унять, вскоре погубит планету. Таким образом, пусть не сразу, а через несколько веков, на планете восстановится оптимальная численность, возродиться первозданная природа во всех ее естественных красках, и не будет никакой социальной иерархии – все будут жить в условиях равенства, красоты и гармонии!

Тут поднялся со своего места Нейман и стал громко и увесисто хлопать в ладони. Как по команде поднялись и остальные, присоединившись к нему и рассыпая свои щедрые аплодисменты.

– Спасибо, коллеги, – важно ответил Шпектор и сделал жест, чтобы овации прекратились. – Вероятно, вы спросите: каким образом нам удастся осуществить задуманное? Ведь заставить людей думать по-другому и подарить каждому человеку ту жизнь, о которой он мечтает, – задача, казалось, непосильная ни для кого. До недавнего времени я бы тоже затруднился ответить на этот вопрос. Однако научное открытие самого выдающегося ученого-генетика всех времен, господина Артура Векслера, я уверен, подарит нам эту возможность. Расшифровав недавно найденную, неизвестную часть ДНК, над чем долго и безрезультатно билась современная наука, профессор Векслер нашел один весьма интересный ген. Он дал ему название «Инфозон». – На экране появилось изображение длинной, спирально закрученной молекулы ДНК с выделенным на ней, в самом начале, маленьким фиолетовым участком. – ДНК – это микроскопический живой станок, с помощью которого непрерывно синтезируются необходимые организму белки и ферменты и который хранит в закодированном виде должностную инструкцию по работе каждой клеточки вашего тела. Ежесекундно происходящие процессы в иммунной, пищеварительной, кровеносной, лимфатической системах беспрекословно следуют программе, записанной в этих молекулах. Так вот, как оказалось, ген инфозон, который проявляет активность только в клетках нервной ткани – нейронах, тоже несет в себе весьма любопытную и полезную информацию, о которой не было ничего известно до этого. Все знают, что в основе работы любого электронного устройства лежит электрический импульс. Все, чем вы пользуетесь ежедневно, – ваши линзы, компьютерные модули, проецирующие голограмму, роботы и вся техника, которая есть в ваших домах, – исключительно все работает от электричества. Но и человек, как это не парадоксально звучит, тоже работает от электричества. Разница лишь в том, что он умеет его самостоятельно генерировать. Электрический импульс – это основа работы нервной системы. Все наши чувства, мысли, желания, мечты и намерения есть не что иное, как ток, который, словно по проводам, передается от нейрона к нейрону, формируя наше поведение, сознание и реакции на экзогенные, то есть внешние, процессы. – На экране возникла сеть из сплетенных между собой звездчатых клеток, по которым двигались мигающие светлячки-сигналы. – Законы функционирования этой многогранной системы так бы и остались загадкой, если бы не открытие инфозона. Этот удивительный ген представляет собой носитель, или биочип, где в форме генетических символов зашифрована информация о работе, поведении и назначении абсолютно всех электрических импульсов нервной системы, именуемых в совокупности нейронным кодом, хотя я предпочитаю называть его «Биокод». Профессору Векслеру удалось представить данные, содержащиеся в инфозоне, в виде целостной карты. Вот она, перед вами. – Освещение вновь померкло, над столом появился объемный шар, вращающийся вокруг своей оси. Изнутри он был усеян мелкими линиями, похожими на штрих-коды. Образуя собой ровные концентрические круги, они постоянно пребывали в движении, и отдельные их участки попеременно то загорались, то вновь угасали. – Итак, эта генетическая карта несет в себе полную инструкцию о работе биокода. Ежесекундно изменяющиеся символы-линии, составляющие ее основу, могут быть отображены на одном из семи языков кодировки. Сейчас мы начинаем активную работу по дешифровке этих семи ключей, чтобы научиться переводить любые состояния нейронно-импульсной сети на языки, понятные для человека и для компьютера. Вы спросите: зачем нам это необходимо? Я отвечу вам, что на сегодняшний день для нас нет более важного инструмента для осуществления нашего плана. Открытие ключей карты инфозона и дешифровка биокода позволят нам соединить вместе две разумные кодово-импульсные системы – нейронную, действующую внутри человека, и машинную, на которой основана работа компьютера. Таким образом мы получим доступ ко всей информации, которая есть в мозге каждого человека, выведем ее на монитор и, изучив ее, отправим обратный, корректирующий сигнал в мозг. Как вы думаете, что такое реальность? Это лишь субъективное восприятие мозгом окружающего мира. Поэтому для того, чтобы изменить реальность в глазах людей к лучшему, нужно просто послать в их мозг определенный образ. Только представьте: мы сможем влиять на каждую мысль, подсказывать верное решение, давать ответ на каждый возникший в их голове вопрос и, наконец, сможем создать для них тот мир и ту жизнь, о которых они так мечтают! Мы исключим подачу в их разум негативной информации и наполним его эмоциями счастья, верными убеждениями и ощущением комфорта!

Похоже, ораторское искусство Шпектора и его умение магическим образом менять эмоциональное состояние как свое, так и аудитории, вновь завладели умами и сердцами слушателей. Тревожная волна опасений и сомнения в гуманности проекта, терзающие их до этого дня, бесследно исчезали с каждым его словом.

– Расшифровав биокод, мы сможем запустить в их мозг программу, которая погрузит их в мир идеальной реальности. На сегодняшний день мы располагаем полной информацией о человечестве и отдельно о каждом человеке. Мы знаем, кто они, где работают, с кем общаются, что предпочитают на завтрак, на чем ездят и сколько денег тратят ежедневно. Но узнав об их мыслях и тайных мечтаниях, мы смоделируем ход их жизни так, как они сами того желают. К примеру, наш недавний знакомый Томас Уэйн, судя по его секретной переписке, уже давно грезит о жизни с молодой и горячей Фелишей, которая, как оказалось, является бесплодной – это следует из заключения, что недавно было вписано в ее медицинский паспорт. Жена Томаса, ничего не подозревающая об их отношениях до того момента, пока Карл не отправил ей фотографии, всегда мечтала о семейном благополучии и еще о двух детях. Я думаю, что после предстоящего скандала Томас все-таки предпочтет Фелишу, и нам ничего не останется делать, кроме как показать его бедной, обделенной любовью супруге виртуальный мир, ничем по восприятию не отличающийся от реального, где раскаявшийся муж снова вернется в семью, попросит прощения и подарит ей еще двоих детей. Таким образом, обобщая все вышесказанное, я смело заявляю, что сегодня мы можем и должны наставить человечество на путь к лучшей жизни как для них самих, так и для всей Земли. Мы самым гуманным способом добьемся естественного снижения численности, виртуально удовлетворяя их родительский инстинкт, подменим их мысли о ненависти, вражде и насилии на стремление к самым возвышенным нравственным идеалам! Мы будем утешать отчаявшихся и помогать обездоленным, тем, кто живет в нужде, погрузив их в мир иной реальности, где царит только всеобщее благо и справедливость. Глухие научатся слышать, слепые – видеть, а инвалиды, избавившись он роботизированных рук и ног, смогут, наконец, ощутить все полноту движения и восприятия мира. Кроме того, нам удастся вылечить многие болезни, а также улучшить генетику будущих поколений, ведь мы сможем вести искусственный отбор и способствовать размножению тех, кто обладает наилучшим здоровьем и высочайшим интеллектом.

Вся поверхность окна-монитора стала заполняться улыбающимися лицами множества людей, и во лбу каждого из них загорелся синий огонек. Шпектор, медленно ходивший из стороны в сторону во время своей речи, остановился и громогласно объявил:

– Итак, господа. Сегодня мы начинаем работу над самым масштабным в истории человечества научным проектом под названием «Раса-10». Его целью станет разработка компьютерной программы, названной «Нейронным биодрайвером», которую мы внедрим в мозг каждого человека с помощью инновационного устройства, каких еще не было до этого на рынке, а также формирование центра управления всемирным искусственным сознанием, где будет заново создаваться судьба не только отдельного индивида, но и общества в целом. Десятая раса – это социум будущего, где каждый сможет стать сверхчеловеком, превосходящим сегодняшних жителей девятого уровня по возможностям использования цифрового разума и интеллекта. Особо отмечу, что информация о нашей деятельности строго засекречена, и мы никоим образом не должны нарушать этой секретности. Я очень горд, что мне удалось собрать команду профессионалов столь высокого уровня, самых выдающихся деятелей в своей области, и хочу вас поблагодарить и поздравить со вступлением в проект. Позвольте мне еще раз представить каждого из вас вашим коллегам. Первый, кого бы хотелось отметить, – наверное, уже всем известный ученый-генетик, профессор Артур Векслер, о заслугах которого сегодня уже так много было сказано. Спасибо вам, Артур, за вашу работу. Ваше великое открытие, словно маяк, указало нам на дальнейший путь к свету.

Старик Векслер привстал с места и, растерянно улыбнувшись, начал робко раскланиваться в стороны. Костюм, в который он был одет, будучи размера на два больше нужного, явно подбирался наспех. Ученый был чрезвычайно напряжен, и некоторым даже удалось заметить, что от волнения у него трясутся руки. Кажется, он хотел что-то сказать, но в лице Шпектора в этот момент промелькнула недобрая тень.

– Спасибо, профессор, садитесь, – учтиво сказал он, и тот сел на место. – Еще одно светило науки, а именно нейрофизиологии, – доктор Кристиан фон Нейман.

Тучный Нейман сидел в кресле в какой-то неестественной, неудобной позе, приподняв одно плечо, и устало выглядывал на всех из-под своего массивного лба. Когда Шпектор назвал его имя, он на секунду тяжело приподнялся и снова сел.

– Господин Нейман давно работает с нами, и за все это время он ни разу не дал нам повода усомниться в его профессионализме. Первые шаги в дешифровке биокода, причем весьма успешные, уже сделаны, и этим мы обязаны отчасти и ему. Спасибо, Кристиан. Надеюсь, что и впредь наше сотрудничество будет таким же плодотворным.

Взгляд Шпектора перешел на следующего участника проекта – того самого, что перед заседанием сделал замечание Гринбергу. Это был мужчина средних лет, с короткой стрижкой и аккуратно выбритой густой рыжей бородкой. На вид позитивный, с живыми манерами и, судя по всему, имеющий вспыльчивый, но отходчивый характер.

– Эдриан Паттерсон – человек, знающий все об электромагнитных полях и передаче электрических импульсов внутри любого технического устройства, специалист по машинному коду. Эдриан, твой вклад в нашу работу переоценить невозможно, и, признаюсь, мне очень приятно иметь с тобой дело. Спасибо.

Мужчина, сидевший рядом с Эдрианом, оказался очень активным в словах и действиях, причем в прямом смысле этого слова. Он имел необычайно подвижную мимику и резко, по-птичьи, крутил головой в стороны, цепким аналитическим взглядом рассматривая все и всех вокруг. Не дождавшись объявления, он вскочил с кресла, едва Шпектор успел на него взглянуть.

– Профессиональный маркетолог, сведущий в психологии покупателей и умеющий правильно преподнести товар, ориентированный на широкие массы, – Курт Мэтьюз. Он знает наверняка, как заставить людей купить то или иное электронное устройство, и его мастерство нам непременно пригодится.

– Спасибо, господин Шпектор, – обрывисто отчеканил тот. – Для меня большая честь работать с вами. Я приложу все усилия, чтобы выстроить за вашим прибором очередь такой длины, чтобы она могла опоясать Землю.

– Что? – протянул Шпектор, с вызовом глядя на него. – Вы знаете, что если выстроить в ряд пятьдесят миллиардов людей, то ими можно обмотать вообще всю Землю от полюса до полюса?

Мэтьюз заметно смутился, но вовремя подыскал ответ:

– Всю это очередь я приведу к вам!

– Вот это уже лучше, – вновь довольно улыбнулся Шпектор. – Что ж, благодарю. Ответственность за техническую часть проекта, а именно за создание того самого прибора, любезно согласилась возложить на себя хорошо всем известная и дружественная нам корпорация «CYBERPRIME», в лице ее генерального директора Ларса Аренса.

Из-за стола поднялся крепкий и рослый мужчина, с серьезным, волевым лицом и большими темными глазами. Сразу видно – важный человек. Его энергия и характер чувствовались даже тогда, когда он неподвижно сидел на месте. Очень приметный и выразительный тип.

– Продукция «CYBERPRIME» сегодня есть, наверное, в каждом доме. Это и стационарные компьютеры, и роботы, а в скором будущем – еще и нанопроцессоры и мобильные устройства. Без вас, мистер Аренс, все наши труды остались бы проекцией, не имеющей под собой железного основания в прямом смысле. Спасибо вам. – Аренс сел. – Ну и, наконец, позвольте вам представить самого молодого, но подающего большие надежды, ключевого, на мой взгляд, члена проекта «Раса-10», талантливого программиста и, несмотря на возраст, весьма успешного человека. Его зовут Карл Гринберг.

Настала-таки долгожданная очередь блистательного щеголя Гринберга. Этому высокому голубоглазому блондину с ослепительной улыбкой, полному дерзости и уверенности в себе, явно льстило исключительное внимание Шпектора. Он важно распрямил плечи, деловито поправил модный, сидевший точно по фигуре глянцево-серый пиджак и сделал серьезное выражение лица, дабы еще больше подчеркнуть свой статус и значимость. Да, он был чертовски хорош, с чем сложно поспорить, причем это относилось не только к его внешности, но и к работе, к умению достигать невероятных высот в любом деле. Его ценили партнеры и ненавидели конкуренты, его уважали друзья и обожали женщины. Одним словом, он был звездой всех происходящих вокруг событий. Это не прохиндей, которому, как считали многие, банально подфартило в жизни, – нет, ни в коем случае. Успех в делах и стремительный карьерный рост были заслужены им по праву, благодаря его активности, развитым умственным задаткам, необычайной любознательности и живому интересу буквально ко всему. Не обошлось, конечно, и без доли личного обаяния и актерских качеств – тут уж, как говориться, кто во что горазд.

И вот, в свои двадцать пять, волею судьбы и собственных стремлений поднятый на пьедестал, о котором еще вчера не мог и мечтать, ощущая, как ликует в груди его сердце, он, уже состоявшийся во всем и взрослый не по годам молодой человек, стоял сейчас здесь, перед собранием, в качестве «ключевого» участника самого глобального в мире проекта и не верил своему счастью.

Шпектор, судя по его нескрываемому возбуждению и горящей искре в глазах, тоже был очень счастлив от того, что Карл принял его предложение.

– Мы рады приветствовать тебя, Карл, – сказал он и обратился к собранию. – Мистеру Гринбергу, господа, мы доверили самое важное. На плечи этого молодого человека возложена обязанность по разработке биодрайвера и самой сложной на сегодняшний день программы, которая будет управлять судьбами тех многих миллиардов людей, которые нуждаются в нашей помощи. Ему предстоит увязать в единый механизм тот массив информации о человечестве, которая уже собрана, с той, что будет получена из мозга каждого человека, и привести его в действие согласно нашим представлениям. И я ничуть не сомневаюсь, что ему это удастся. Так ведь, Карл?

Гринберг настроился на спокойный и серьезный тон и искренне сказал, глядя перед собой, как будто в первую очередь говорил сам себе:

– Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы воплотить в реальность ваш замысел.

Сказав это, он замолчал, но тут же вдруг укорил себя в том, что это была слишком общая фраза, и можно было выразиться как-то по-особенному, более убедительно, что ли. Но Шпектора ответ вполне устроил, ведь помимо слов, он читался в глазах Гринберга, полных решимости и ответственности за результат.

– Отлично! – торжественно произнес Шпектор и, в очередной раз перешагнув через бездыханную Бризеллу, вернулся к своему месту. – Ну а теперь приступим к организационным моментам. Я хочу познакомить вас еще кое с кем.

Он воссоздал над своим сектором виртуальную визитную карточку, на которой был обозначен чей-то IP-адрес. После настройки подключения к этому адресу одна половина окна-монитора погасла, а по второй забегали крупные черно-серебристые пиксели, вскоре сложившиеся в изображение офиса, похожего на этот. Стеклянной границы было совсем незаметно, отчего показалось, что офис, где сейчас находятся участники проекта «Раса-10», просто вмиг достроился, то есть обзавелся своим продолжением, примерно вдвое увеличившись в размере. Новый офис был пуст, там стоял почти такой же стол, над которым умиротворяюще парила подвижная геометрическая абстракция. За похожим панорамным окном тоже был виден девятый ярус, только на улице было уже темно. «Другое время суток, – скажете вы, – а значит, и другой часовой пояс». Спорить не беремся, однако напомним, что сегодня за окном с функцией экрана можно увидеть все, что угодно.

В воздухе повисла тишина, присутствующие внимательно и с ожиданием смотрели на монитор. Где-то далеко послышался стук каблуков, и вскоре в соседнем офисе показался женский силуэт. Те, кто взглянул в этот момент на Шпектора, заметили, что он еще более повеселел и оживился, увидев виртуальную гостью. Женщина стала подходить ближе. Одета она была строго и со вкусом: в кремовую юбку чуть ниже колен и элегантную черную блузку, слегка приспущенную с правого плеча, а на стройных ногах – изящные туфли на высоком каблуке. У нее было красивое лицо с чуть выдающимися скулами и короткие волосы светло-пепельного оттенка, уложенные в аккуратную прическу. Подойдя к самой границе пространств, она холодным взглядом осмотрела присутствующих и сказала:

– Добрый вечер.

Мужчины, не сводя с нее глаз, привстали с мест в знак приветствия. Гринберг, засмотревшись, стоя немного призавис, но вскоре опомнился, сел.

– Эрика Эберт, – сказал Шпектор с чувством гордости, – координатор проекта.

Мы подсмотрели на виртуальной визитке местонахождение Эрики в тот момент: она действительно находилась очень далеко – почти за тысячу миль от этого города. Но, как видите, сегодня расстояние – не помеха даже для личного присутствия где бы то ни было.

– Официальный старт проекта назначен на следующий четверг. Накануне вы получите от нее все необходимые документы и график запланированных работ. Впредь она будет контролировать всю вашу работу, предоставлять теоретический материал, проверять отчетность и информировать вас о ваших предстоящих мероприятиях и встречах. Одним словом, на весь период проекта она – ваш непосредственный руководитель. Начиная с четверга у вас не должно быть ни вашего личного расписания, ни ваших личных дел, ни посторонних задач. Отныне распорядок каждого вашего рабочего дня будет составлять Эрика. И я настоятельно попрошу его соблюдать.

Чтобы расположить к себе коллег после столь жесткого наставления Шпектора, Эрика приветливо, но сдержанно улыбнулась.

– Есть ли у кого-нибудь из вас вопросы, господа? – Все молчали. – Что же, тогда предлагаю на этом закончить. Всех благодарю. – На лицо Шпектора вновь вернулась та маска беспристрастия, с которой он утром вошел в офис.

Члены собрания, ведя между собой оживленную, но тихую беседу, стали собираться уходить. Гринберг последовал за остальными к выходу, но тут Шпектор его окликнул:

– Господин Гринберг, останьтесь, вы мне еще нужны.

– Да, конечно, – обернувшись, быстро сказал Карл, давая понять, что уже готов к исполнению любых распоряжений.

В этот момент включился напольный компьютерный модуль – встроенная в пол плата, и изображение Эрики, исчезнувшее из потустороннего офиса, стало проявляться здесь в виде голограммы – она как будто перешагнула через границу реальностей. Ее виртуальный образ, отличался от настоящего лишь легким, едва заметным зеленоватым мерцанием. Она подошла к столу, где сидел Шпектор, и они уже вместе встречали возвращающегося Карла. Тот, чуть колеблясь в действиях, по пригласительному жесту Шпектора вновь занял свое место. Он старался больше смотреть на него, нежели на его спутницу, которая источала необычайную для женщины уверенность и превосходство, чем приводила его в смущение, совершенно ему не свойственное.

Шпектор держал в руках тот черный футляр, что вместе с кофе на подносе утром ему принесла Бризелла, то открывая, то закрывая магнитную крышку. Карл случайно взглянул на футляр – он был пуст.

– Меня вот что беспокоит, Карл, – задумчиво говорил Леонард. – Ты довольно молод и еще многого не испытал, не пережил. Судьба оберегла тебя от необходимости жить среди жестокости и несправедливости. Уверен, тебе вовсе не знакомы эти чувства, по крайне мере, в максимальном своем проявлении уж точно. – Гринберг явно не понимал, к чему этот разговор, он лишь пожал плечами. – Да, ты прекрасен в своем деле, ты обладаешь гениальным умом и талантом, и именно поэтому ты был выбран мною. Но хватит ли тебе стойкости и мужества, силы характера и, возможно, в чем-то даже безжалостности? Способен ли ты будешь воспринять плоды своей работы такими, какие они есть, без прикрас? Тебе придется столкнуться с чудовищными, с точки зрения любых моральных норм, картинами. Ты будешь видеть, как проходят все эксперименты, и обязан будешь участвовать в их проведении. А наши подопытные, как ты уже знаешь, – отнюдь не добровольцы, которые по окончании работ благополучно уходят домой и потом появляются у нас раз в неделю для осмотра. Это не так. И понимаешь ли ты, что мы планируем мировой переворот? Последствия мы можем только прогнозировать. Не факт, что на нас не обрушится недовольство масс, если вдруг информация о проекте просочится в сеть. Представляешь, что тогда будет? Но и в случае удачного исхода операции нам не избежать вынужденных негуманных действий по отношению к людям. Если вспомнить священные писания о богах, то должен тебе сказать, что боги не для всех были добрыми и справедливыми. Однажды, например, им пришлось наслать на Землю потоп, чтобы возродить новое поколение людей – более совершенных, разумных. Поэтому иногда и нам придется прибегать к крайним мерам. Поэтому я должен спросить тебя: готов ли ты к этому, и хватит ли на все это твоей стойкости и силы намерения?

Карл с напряжением выслушал Шпектора, крутя на рукаве блестящую электронную запонку.

– Вы сомневаетесь во мне? – спросил с уверенностью, но не без обиды.

– О, нет! – воскликнул Шпектор. – Сейчас я бесстрастен. Я не испытываю ни сомнения, ни уверенности. Я лишь задал вопрос, и хочу, чтобы ты честно на него ответил.

Стоявшая рядом Эрика тоже пытливо смотрела на него, как бы присоединяясь к вопросу.

Карл опустил глаза, будто вновь попытавшись заглянуть внутрь себя. Сказал:

– С тех самых пор, когда состоялся наш с вами первый разговор, эта мысль не дает мне покоя – мысль о том, что я способен изменить в лучшую сторону все человечество. Поэтому я отвечу вам однозначно, и ничто не заставит меня колебаться: я готов ко всему.

Шпектор всегда ценил решительных и волевых людей, причисляя эти свойства к божественной прерогативе, и это, пожалуй, подкупало его в Гринберге даже больше, чем его познания в области программирования.

– Непоколебимое стремление к цели – лучшее орудие творца, – довольный ответом, сказал он. – Что ж, в таком случае я предпочел бы не откладывать официальное закрепление наших договоренностей. Эрика, готов ли договор для господина Гринберга?

– Конечно.

Эрика провела рукой по воздуху, набрав изящными пальцами невидимую комбинацию, и прямо над сенсорным сектором Карла возник электронный документ с крупной надписью «CONTRACT». Тот, не раздумывая ни секунды, нанес на него свою цифровую подпись, что, блеснув голографическими искрами, отпечаталась на договоре инициалами «К.Е.G».

– Вот и отлично, – сказал Шпектор, поднимаясь с кресла. – Позволь напоследок пожать твою мужественную руку и пожелать удачи в твоей нелегкой работе.

Карл, воодушевленно улыбаясь, подошел к нему и протянул руку:

– Благодарю вас за доверие. До встречи!

Затем он обратился к Эрике, которая, кажется, как и он, последние несколько секунд пыталась уловить его взгляд, хотя умело это скрывала.

– До свидания, – робко произнес он, смотря в ее невозмутимые серо-зеленые глаза, и вдруг заметил в них неуловимый страстный, хищный огонек, от которого на мгновение затмился его разум.

Смутившись, он отвернулся и поймал себя на мысли, что уже давно не испытывал такого захватывающего волнения перед женщиной.

– Всего хорошего, – ответила она и почти незаметно улыбнулась, заметив его смущение.

Дойдя до дверей, он еще раз обернулся – она продолжала смотреть. Хотел было подмигнуть, но вовремя вспомнил, что это не очередная красотка из клуба, а, как-никак, руководитель, что еще больше придавало остроты и пикантности возникшему мимолетному чувству.

Опьяненный мыслями о колоссальной значимости работы, которой ему предстоит заниматься ближайшие несколько лет, и мечтой о будущих свершениях, что будоражила кровь, он, счастливый и взволнованный, хотел бы сейчас высоко подпрыгнуть и ликовать как ребенок. Но в мире, где тебя повсюду окружают видеокамеры, лучше порой сдерживать свои эмоции. Поэтому он остановился, выпрямился, сделал умное лицо и, поправив галстук, важно зашагал к лифту. Идущие навстречу люди, вероятно, даже не могли и подумать, что этот проходящий мимо незнакомый молодой человек когда-нибудь полностью изменит окружающую их реальность.

Глава II

Карл проснулся поздно утром, когда оба солнца, один за другим, уже поднялись на самую вершину небосвода. Небо, которое практически никогда не было пасмурным благодаря метеоустановкам, разгоняющим облака, будто водная гладь, колыхалось мелкими светло-бирюзовыми волнами, порождаемыми воздушным океаном электро-магнитных излучений. Если долго смотреть на него, то начинает рябить в глазах. Но достаточно лишь активировать специальное приложение в линзах, и рябь тут же стиралась с поверхности неба.

Не утренние солнечные лучи разбудили Карла. Его разбудил звук в правом ухе.

– А! – испугался Карл и резко приподнял сонное лицо с мятой подушки.

Вчера, одурманенный успехом и выпитой бутылкой зеленого змея, он опять забыл отключить прием входящих вызовов. И не успел он открыть глаза, как тут же в его обзоре, помимо привычной домашней обстановки, появилось виртуальное окно, с которого на него в упор смотрело недовольное темнокожее лицо. Из-за жуткого похмелья оно пока что слегка раздваивалось.

– Напарник, ты опять решил меня кинуть? – возмущенно спросило лицо и изобразило разгневанную, но оттого смешную гримасу.

Карл засмеялся, пытаясь нащупать кнопку веб-камеры на системном мини-блоке, что был прицеплен к правому уху. После щелчка из блока выехала микрокамера, прикрепленная к концу твердого прозрачного шнура, который можно крутить, изгибать, вытягивать – в общем, регулировать положение веб-камеры относительно лица.

– Видел бы ты свои глаза! – смеялся он, ощущая, как от смеха еще больше болит голова.

– На что мне мои? Я бы твои хотел увидеть! – ругалось лицо, продолжая веселить Карла. – Ты на часы смотрел? Куда ты пропал опять? Мне уже надоело тебя прикрывать, так и знай! И надоело делать твою работу, и потом еще получать за это взбучку от Диксона!

Это Уилл, личный помощник Гринберга, но в первую очередь – его лучший друг. На самом деле, это был очень добродушный и веселый человек, поэтому его гнев всегда казался ненатуральным, комичным, а угрозы и обвинения были похожи скорее на жалостливые просьбы. Карл его очень любил и ценил, старался ни в чем не подводить, тем более в том, что касалось работы. Но в последнее время он действительно распоясался, и бедному Уиллу все чаще приходилось прикрывать его перед руководством и делать все за двоих.

– Уилл, прости меня, – прохрипел Карл, наконец, настроив веб-камеру. – Я сегодня приеду.

– Слушай, я бы тебя очень хотел сегодня здесь видеть, – Уилл погрозил пальцем, нахмурив брови, но тут же смягчился, – но тут Диксон. Он сегодня явно не в духе, кидается на всех, как Зомбизавр.

– А тебе, видимо, его настроение через укус передалось, да? – Карл опять захохотал.

– Нет! Это передается по локальной сети и называется «Уведомление о штрафах». Сегодня всем досталось. В общем, лучше на глаза ему сегодня не показывайся, а то он тебя наизнанку вывернет.

– Плевать мне на Диксона, – ухмыльнулся Карл, потягиваясь. – И на «ID-Key» тоже плевать. У меня теперь другая работа.

Лицо Уилла удивленно и радостно вспыхнуло:

– Да ну! Ты серьезно? Расскажи, наконец, что за работа? Ты весь месяц скрывал – теперь-то, ну?

– Извини, дружище, не могу – тотальная секретность.

Уилл изобразил обиду, смешно сложив брови домиком, но тут же вновь оживился:

– Военные разработки или что-то вроде того?

– Что-то вроде того.

– Ничего себе! Теряюсь в догадках, что это может быть.

Карлу вдруг стало не по себе. Вспомнив о будущем, когда будет создан всеобщий разум, что изменит реальность в глазах миллиардов людей, он задался вопросом, ответ на который, как ему казалось, был очевидным: «Нет, ну не всех же придется заражать этим вирусом. Явно, не всех… Зачем, например, менять реальность Уилла, если он не представляет угрозы для общества? Тем более, он мой друг».

– И что ты будешь делать? Когда собираешься увольняться?

– Да прямо сегодня и уволюсь. До новой работы у меня есть еще неделя, так что отдохну, поработаю над «Органайзером».

– Опять «Органайзер», – скривился Уилл. – Что за навязчивая идея? Ты сам ведь говорил, что это пустая трата времени. Неужели думаешь, что заработает?

– Не знаю, посмотрим. Вдруг получится.

Немного предыстории. У Гринберга было хобби – разработка приложения «Органайзер», как он сам его назвал. Эта программа должна была стать неким архивом, который будет сохранять и упорядочивать информацию о всей жизни человека. Сегодня каждое важное событие можно легко записать на видео, где бы ты не находился: при нажатии в обзоре кнопки «REC» умные линзы фиксировали все, что происходит вокруг. Затем, выбрав дату в live-календаре, можно еще раз воспроизвести все записанные эпизоды того дня. Например, Карл мог пересмотреть вчерашнее собрание или ту вечеринку, на которой был этой ночью, – согласитесь, весьма полезная опция для тех, кто не помнит, что с ними было вчера. Подобных приложений для хранения видео-данных было множество, да и не всем они были нужны: всю свою жизнь, разделенную на файлы, многие сегодня предпочитают хранить в сети. Но «Органайзер» должен был стать особенной программой, поскольку главная его функция заключалась в другом.

Точный анализ и выведение прогноза всегда были настоящей страстью Карла. Уже с самого детства в нем проявлялись способности к программному мышлению и математике. Он любил просчитывать варианты развития событий, определять вероятность получения того или иного результата. Коллеги по работе и друзья иногда в шутку, а иногда и всерьез называли его ясновидящим, поскольку он умел делать точные предсказания, основываясь на простой логике и расчетах. Так, например, он умел определять, какие программные решения будут эффективными, а какие – нет, знал, сколько прибыли принесет продажа нового продукта, и что нужно сделать, чтобы ее увеличить. Технологии были еще одной его страстью, поэтому он хорошо чувствовал тенденции развития всех направлений рынка, относящихся к этой сфере, и всегда знал наперед, что люди захотят купить, а что так и останется лежать на прилавках. И мы с уверенностью можем сказать, что в этом он разбирается даже лучше, чем Курт Мэтьюз, который обещал выстроить огромную очередь за будущим цифровым девайсом от «G-MIND-G». Программный подход ко всему, умение оперировать чувствами, эмоциями, событиями, как кодовыми символами, – вот главный секрет успеха любого продавца и производителя. Так, к своему возрасту Карлу удалось построить небольшую, но успешную компанию по продаже роботов, которая обогнала конкурентов и которую он затем выгодно продал. Поэтому даже самое высокопоставленное руководство холдинга «ID-Key» порой не считало ниже своего достоинства обратиться к нему, программисту-разработчику, за советом по улучшению внутренней структуры и увеличению прибыли. Одним словом, начальство высоко ценило его, и именно поэтому снисходило до всех его капризов и каждый раз закрывало глаза на все его прегрешения.

Так вот, гениальное умение Карла давать прогнозы и создавать алгоритм дальнейших, правильных, действий однажды посеяло в его голове мысль: «А что, если, исходя из событий, уже случившихся в жизни человека, можно просчитать его дальнейшую судьбу?» Он не знал, существуют ли на свете высшие силы, но был уверен: если они есть, то именно они столкнули его со Шпектором, ведь их намерения так похожи.

«Органайзер», таким образом, должен был стать вычислительной машиной человеческой судьбы, которая представляла бы в наглядном виде ее возможные варианты при том или ином жизненном выборе.

– Ну, и долго тебе еще над ним корпеть, чтобы он заработал? – спросил Уилл.

– Не знаю. Стационарная версия пока не работает. Вообще, нужно, чтобы это было мобильное приложение для линз, понимаешь? Чтобы программа могла в любое время получить доступ к обзору, к соцсетям, ко всем моим данным.

– Так в чем проблема? Подключи через десктоп, настрой инфоканал и сливай туда все данные.

– Не все так просто. Во-первых, это неудобно. А во-вторых, я хочу минимизировать временные потери для точности расчета, это очень важно. Смотри, если считать вот по этой формуле… – Он хотел было показать Уиллу пример расчета, но тут же передумал, увидев его озадаченное лицо. – В общем, мне нужен мобильный блок для линз с процессором на сто тысяч ядер – тогда, возможно, все заработает. Но когда его выпустят, еще не понятно. Я уже начинаю сомневаться, что вообще доживу до этого дня.

– Надо же! – удивился Уилл, гримасничая. – Эй, мистер, полегче! Ваш мозг опережает технологии! Ладно, гений, давай поднимай с подушки свой процессор и дуй в офис. Кажется, Диксон уезжает. А я пока буду мысленно генерировать излучение, которое заставит тебя передумать увольняться. В общем, жду тебя!

Изображение Уилла пропало из обзора. Карл посмотрел на свои пальцы – эластичные пластинки-манипуляторы, прикрепленные к подушечкам, были на месте. Затем нарисовал в воздухе кодовый символ, и перед глазами тут же возникло множество значков: соцсети, рабочие приложения, документы, любимая игра и много чего еще. В календаре ругательным красным цветом маячило уведомление о том, что в 9:00 он должен был быть на работе, а рядом с ним прыгал значок почты – за утро в нем скопилось уже десять непрочитанных писем.

Вдруг на тумбе, что стояла напротив кровати, появился миниатюрный женский силуэт. Это была красивая, худосочная блондинка, в шортах и завязанной узелком на животе клетчатой рубашке, с белыми завитыми локонами, спускающимися ниже плеч. Она сидела на тумбе, кокетливо болтая длинными ножками. Это Вивьен – виртуальный помощник, живущий в обзоре Карла. Она сообщала ему об интересующих его новостях и важных сообщениях.

– Что у нас, Вивьен? Глобальное есть что-нибудь?

– Несколько писем от Диксона, – тонким голосом проговорила Вивьен, и по взмаху ее руки прямо в центре обзора возник небольшой белый стеллаж с письмами и документами.

На заголовках писем, лежавших в ячейках, мелькала противная буква «D».

– Диксон, – недовольно процедил Карл сквозь зубы.

Умный почтовый стеллаж сортировал письма по важности и срочности. Новые входящие, в основном, содержали формы отчетов, которые нужно было заполнить. И как только Карл открыл первую форму, перед ним, в числе прочих виртуальных значков и окон, появилась клавиатура. Манипуляторы на пальцах позволяли «нажимать» на воздушные клавиши, поэтому создавалось визуальное впечатление того, будто работаешь на настоящей, существующей клавиатуре.

Писать отчеты на утро после удавшегося вечера весьма трудно, но сделать это было нужно, так как они висели в его текущих делах с прошлой недели, и Диксон лично решил ему об этом напомнить.

– Да, ты прав, Джонни, – непорядок.

Быстро набрав текст, он активировал значок с изображением руки, держащей золотое перо, и на документе возникла та самая подпись «K.E.G.» – качественный цифровой знак с инициалами и декоративными оформительными элементами, в общем, полноценный логотип. Каждая подпись, поставленная владельцем, имела номер, который заносился в специальный электронный реестр, поэтому ее нельзя было просто так скопировать или подделать.

Вскоре готовые отчеты были отправлены в ячейку стеллажа с ненавистной фамилией получателя, и виртуальный образ почтовой программы рассыпался на цифровые пылинки.

Затем откуда-то из-под шкафа выскочило окно с личными сообщениями из социальной сети. Последнее поступило только что – с фотографией красивой загорелой брюнетки, которая эффектно стояла возле зеркала в примерочной, демонстрируя купальник, с подписью внизу: «Как тебе?». Карл поспешил настроить видеосвязь. Девушка с фотографии ожила.

– Привет. Ну, что скажешь? – соблазнительно спросила она.

– Отлично, – ответил Карл и призадумался. – А ты кто?

Вопрос ей явно не понравился.

– Что значит «кто»? – спросила она, угрожающе скрестив на груди руки. – Карл быстро открыл ее профиль. Незнакомку звали Аннет, и он готов был поклясться, что никогда раньше ее не встречал. – Мы вчера с тобой познакомились. Ты что не помнишь?

В соседнем окне по команде Карла запустилась видеозапись, датированная вчерашним числом. Флажок на линии воспроизведения помчался вперед, быстро перелистывая кадры, пока не добрался до эпизода, где Карл страстно целует обнаженное тело Аннет, лежа с ней на шикарной кровати, очевидно, в каком-то гостиничном номере.

«Хорошо, что домой не привез», – только и подумал он.

– Извини, не узнал. Ты изменилась как-то со вчерашнего дня… В лучшую сторону.

Кроме этих нелепых слов другого оправдания в голову не пришло. Хоть он и был равнодушен к случившемуся, но мужской инстинкт не позволил этого выдать. Услышав от него пару откровенных комплиментов, Аннет снова сделалась приветливой и чувственной.

– Поможешь с выбором купальника? – маняще улыбнулась она.

– Конечно!

Карл прикоснулся к изображению девушки двумя пальцами, увеличил его и поставил в центр комнаты. Затем убрал бэкграунд с примерочной, оставив болтаться в воздухе лишь три вешалки с купальниками. Открыл архив с образами дополненной реальности и выбрал файл с названием «пляж». В тот же момент интерьер комнаты стал плавно размываться и вскоре превратился в райский берег с белоснежным песком и высокими пальмами, где он уже лежал на шезлонге в ярких шортах с крабами и любовался бескрайней волнующейся морской гладью. Затем переместил сюда Аннет, поставив ее прямо у воды, нарисовал веревку между двумя пальмами и развесил на ней купальники. В это время девушка продолжала откровенно демонстрировать свои самые выгодные ракурсы.

– Я хочу посмотреть другие. Встань ровно, не шевелись.

Он прикоснулся к приглянувшемуся комплекту – красному, с ажурной сеточкой, проходящей вдоль линии живота, программа воспроизвела его трехмерный образ, и через мгновение он уже обтягивал красивые формы брюнетки.

– Готово. Можешь повернуться.

Аннет долго позировала, примеряя один купальник за другим, и, в конечном итоге, они все-таки определились с выбором.

– Когда мы вновь увидимся? – с надеждой спросила она.

– Не знаю, – безразлично ответил Карл, настраивая обзор привычной реальности. – Я тебе напишу.

На том и распрощались. Образ девушки вскоре растворился в воздухе.

Только он собрался вставать с постели, как снова появилась Вивьен, предлагая ему посмотреть свежие новости из ленты событий.

– Что там еще?

– Новость по критерию: «процессор для мобильного блока – «DRON Reason-100».

Карл оживился: это был тот самый процессор на сто тысяч ядер.

– Что пишут?

– Компания-разработчик процессора «DRON Reason» с сегодняшнего дня включена в состав группы «CYBERPRIME», директор которой, Ларс Аренс, определен как твой новый знакомый и коллега по работе.

Пока Карл соображал, кто это такой, Вивьен выдала в обзоре фотографию – это был тот самый важный и солидный мужчина, который назначен ответственным за разработку электронного прибора в «Расе-10».

– Ничего себе! Хотя да, Шпектор ведь что-то говорил об этом. Получается, Аренс выкупил эту компанию. А что с самим процессором?

– Выпуск процессора откладывается на неопределенный срок.

– Да-а-а, – уныло протянул Карл. – Хотя все понятно: чем больше шума вокруг этого процессора, и чем чаще переносится дата выпуска, тем больше он сможет на этом заработать. О» кей, Аренс, плюс сто ядер тебе к твоей крутости. А я тогда подожду еще немного.

Листая новостную ленту в поисках еще каких-либо известий о процессоре, он видел лишь те презентационные ролики, которые уже знал наизусть, а из нового больше ничего не было.

Так. Специально для тех, кто до сих пор не понял, куда он попал, мы вкратце расскажем о цифровых устройствах, которыми пользуются люди в XXV веке. Сегодня, как и раньше, все они делятся, на мобильные и стационарные. К первым, как вы уже догадались, относятся смарт-линзы, которые, на самом деле, служат лишь монитором, а само «железо» заключено в миниатюрный системный блок, который крепится к уху, – в нем же находится микрофон, веб-камера и наушник. Эволюцию мобильных девайсов можно увидеть, путешествуя от нижних городских уровней к верхним. В «подвале», в основном, пользовались самыми примитивными и дешевыми линзами с минимумом опций, а у бедняков и бездомных можно увидеть даже очки, которые были отголоском древности и стоили гроши. Верхние жители, ясное дело, были обладателями самых дорогих линз – «NanoSmartLens». Кстати, производители недавно заявили, что скоро заключат процессор и остальное «железо» в сами линзы, а не в ушной блок, – что ж, посмотрим. Так вот, главное преимущество этого vip-девайса – качественное воспроизведение виртуальной реальности и расширенный умный функционал. Рабочим обзором можно управлять при помощи манипуляторов, которые прикреплены к пальцам, или голосовыми командами. Собственно, вот – вкратце. Что же касается стационарных компьютеров, то они представляют собой системные блоки, встраиваемые во все, что угодно: в стол, в пол, в стены, в потолки. Устройством вывода визуальной информации у каждого из них служит голографический экран, и лишь в «подвале» еще кое у кого имеются планшеты и даже ноутбуки с давно устаревшим, можно сказать, ископаемым, LED-дисплеем. Голограммы сегодня полностью адаптированы к сенсорному управлению, поэтому послушно подчиняются прикосновению рук. В производстве последних преуспела уже известная вам корпорация «CYBERPRIME» – на сегодняшний день она была бесспорным лидером в этой области.

Добавим еще то, что сегодня все устройства работают по принципу беспроводной передачи данных, и никаких проводов уже давно никто не использует. Интернет «летает» в любой точке мира, и не было ни одного человека на свете, который был бы «off-line». А с чего вдруг? – ведь экран не перед глазами, а прямо в глазах. Надоел привычный мир – смени, если не хочешь читать – тебе прочтут, устал перебирать пальцами по клавишам – озвучь текст вслух. Одним словом, все устроено таким образом, чтобы пользователь за единицу времени смог получить как можно больше информации. Ее нужно только запомнить – но и это неудобство уже очень скоро будет устранено.

Карл тем временем листал новостной журнал. На глаза ему попался весьма интересный заголовок, который напрочь выбивался из всего того, что публиковалось здесь ежедневно.

– Космический 3D-принтер создаст точную копию Земли? – с удивлением прочитал вслух. – Это что-то новенькое.

В этот момент в комнате появился кто-то еще.

– Доброе утро, Карл. Ты что, опять не пошел на работу?

За утро это был первый настоящий человек, который к нему обратился. Это его тетя, Аделина – весьма красивая и ухоженная женщина, хоть уже и в годах, с высоко забранным пучком темных волос, статная, имеющая строгое выражение лица и аристократические манеры. Карл рано потерял родителей, они погибли в ужасной аэрокатастрофе, когда ему было всего семь лет. Аделина заменила ему мать и воспитала его, как родного сына. Она приходила один раз в неделю, чтобы проведать Карла, и узнать, все ли в порядке в его доме. Она была единственным человеком, которого он допускал до своего личного пространства.

– Посмотри, это свежие новости из мира космической фантастики, – сказал он, уходя от ответа.

Сразу под заголовком был видеоролик. Карл послал его через локальную сеть на стационарный напольный блок, и возле белой стены, вместо заставки из блестящих шариков, которая там постоянно крутилась, снизу стало проецироваться трехмерное изображение.

– Что это? – без интереса спросила Аделина.

– Космический 3D-принтер. Ты когда-нибудь слышала о таком?

Помимо всего прочего в комнате теперь возникла студия с космическим интерьером в виде планет и галактик. В мягких темно-синих креслах, друг напротив друга сидели двое мужчин. После нажатия на «play», картинка ожила, и один из них обратится к зрителям:

– Добрый день! Сегодня у нас в гостях руководитель научно-производственного института космологии при «WESPA», академик Оскар Крейн. – Ведущий повернулся к гостю – представительному человеку с большим лбом и очень умными и выразительными глазами. – Оскар, расскажите, какие перспективы ждут нас в освоении космического пространства? Ведь человечество, которое с каждым днем все больше прибавляет в числе и массе, особенно интересуется вопросом о возможности расширения пригодной для жизни территории. Возможно ли задействовать для этих целей космос?

Карл вдруг выпрямился, с интересом ожидая ответа.

– Согласен, – отвечал баритоном ученый, – сегодня этот вопрос приобретает все большую актуальность. Наша планета вряд ли сможет выдержать дальнейшее увеличение числа людей, и мы это понимаем. Уверен, многих интересует возможность переезда на Марс, ведь работы по его освоению ведутся уже давно, и только за последний год мы организовали туда около пятнадцати экспедиций. Однако, на основании данных, полученных нашими исследователями, мы в итоге приходим к весьма неутешительным выводам: вряд ли Марс может стать пригодным жильем для землян.

Ведущий, чтобы привлечь внимание зрителей, с наигранным разочарованием спросил:

– Но как же так? Почему? Помнится, раньше прогнозы были куда более оптимистичными.

– Да, вы правы. Ранее мы обнаружили там источники воды, затем смогли преобразовать атмосферу, что позволило создать и оптимальную для жизни температуру, и даже вырастили несколько деревьев в искусственном грунте. Но есть ряд физико-химических факторов, которые негативно и даже разрушительно влияют на белковые формы жизни, и на которые мы повлиять, увы, пока не в силах. Один из таких факторов – чрезмерное выделение из недр радиоактивных элементов. Чтобы его устранить, нужно вести преобразования на уровне ядра планеты, но пока это не представляется возможным.

– Но что же теперь делать, мистер Крейн? Неужели человечеству больше не на что надеяться? Возможно, есть какие-нибудь другие решения?

– Да, вы знаете, кое-что есть. Недавно состоялся всемирный космологический совет, где нами был выдвинут на рассмотрение один инновационный проект, который получил одобрение.

– Весьма любопытно. Какой же?

– Он, возможно, покажется научной фантастикой, но, уверяю вас, он имеет под собой прочный теоретический фундамент. К слову сказать, еще пятьдесят лет назад фантастикой было и второе Солнце. Так вот, в ближайшее сто лет мы намерены создать в космосе лабораторию гигантских масштабов, где в особой емкости, как в огромной пробирке, будут сымитированы условия для зарождения новой планеты, похожей на Землю. Сегодня Земля достаточно хорошо нами изучена, как снаружи, так и изнутри, и, сопоставив эти знания с технологическими возможностями, мы пришли к выводу, что с вероятностью в 90% мы могли бы искусственным путем создать точную ее копию. Однако пока у нас есть только технология, но нет, так скажем, станка, или машины, с помощью которой можно было бы реализовать этот проект. Над его созданием, я надеюсь, мы и начнем работать в ближайшее время, а пока мы только смогли дать ему название – космический 3D-принтер.

– Вот это да! – изумился ведущий. – Я даже в фильмах ничего подобного не видел! Ну что же, нам только остается поблагодарить мистера Крейна за вклад в развитие таких вот космических идей и надеяться на то, что уже через сто лет, а может, и раньше человечество сможет воочию увидеть еще одну Землю, а потом и заселить ее.

Видео закончилось, и образы мужчин неподвижно замерли в своей студии. Карл отключил подачу сигнала.

– Ты веришь, что такое возможно? – с завороженным видом спросил он Аделину. Видно, что ролик не оставил его равнодушным. – Это же безумно интересно! Космический 3D-принтер – а? Как тебе?

– Ах, Карл, – вздохнула Аделина, – опять ты увлекаешься фантастикой. То «Органайзер», то планетарный принтер. Я думаю, тебе стоит посмотреть на вещи реально. А реальность такова, что ты опять сегодня не пошел на работу. Что происходит с тобой? У тебя прекрасная должность, и скоро тебя ждет очередное повышение, а ты тратишь время в погоне за какими-то невероятными идеями. Мало того, ты слишком часто меняешь компании. Пойми, главное в жизни – это стабильность, и в первую очередь – в работе. Пора бы тебе, наконец, остепениться да и вообще – начать уже думать о семье.

Карлу ее слова казались такими далекими, будто она говорила не про него. Да, действительно, он уже много где работал и много чем занимался, но все это от того, что ему очень быстро удавалось достигать высоких результатов везде, куда бы он не устраивался. Однообразие и стабильность – это не про него. Если в компании уже нет того, чему нужно было научиться, нет трудностей, с которыми необходимо справиться, он не видел смысла там больше задерживаться – она для него становилась как бы мала, и ему приходилось искать что-то новое, то, с чем он пока не знаком. Он не стал говорить, что снова увольняется, иначе она опять бы расстроилась. К тому же, теперь он вынужден скрывать свое новое занятие, а это ее может еще и напугать. Она не одобрила бы этого, даже если бы узнала, что на новом месте он будет получать столько, сколько не получил бы за целый год работы на руководящей должности, которую ему обещал Диксон, – нет, точно нет. Аделина считала, что Карл и так уже добился всего, о чем только может мечтать человек, и куда уж больше.

Но отнюдь не деньги теперь двигали им. Да и вообще, он никогда не понимал, как можно довольствоваться лишь материальными благами и не мечтать о чем-то более высоком и запредельном. Как может быть не интересен космический принтер? Неужели можно остаться равнодушным к вычислению судьбы? Как, в конце концов, можно осмелиться сказать «нет», если тебе предлагают изменить к лучшему жизнь всего человечества? Его крайне возмущало подобное безразличие в людях, и Аделина не была исключением. Конечно, она радовалась всем его успехам, но все-таки хотела бы, чтобы он вел более приземленную и стабильную жизнь. Карл же считал, что к стабильности стремятся те, у кого есть страх перед неизведанным.

– Да я там договорился, – сухо сказал он в оправдание. – В общем, все нормально.

– Я надеюсь на это, Карл, как надеюсь и на твою сознательность, – наставительно ответила она. Затем вышла из комнаты и уже из коридора спросила: – Ты кормил рыб?

– Еще нет.

Прекрасный голографический аквариум с разноцветными рыбами, блестящими пузырями и сияющей подсветкой красовался в гостиной внизу. Это была плотная, ультрареалистичная голограмма, обладающая зачатками интеллекта: рыбы могли реагировать, например, друг на друга или на приближение человека. Для поддержания такой цифровой жизни нужно периодически подключать аквариум к специальному источнику сигнала – именно это имела в виду Аделина под словом «кормить». В этом момент на поверхности воды появлялась визуальная россыпь корма, и рыбы как бы начинали его «есть».

Карл поднялся с кровати, нашел где-то на полу футляр с электронной сигаретой и с досадной мыслью: «Хотел же бросить!», – сделал длинную затяжку, наслаждаясь ее вкусом и чувствуя, как постепенно приходит в себя. Затем громко сказал кому-то:

– Доброе утро, Джек!

Ему тут же ответил электронный голос:

– Доброе утро, Карл.

– Будь добр, черный кофе и два… нет, лучше один сэндвич.

Не успел он докурить, как в комнату вошел миниатюрный столик. Он аккуратно переставлял свои длинные ножки, чтобы не пролить кофе.

– Приятного аппетита, Карл, – вновь сказал голос.

Джек был электронным дворецким по предназначению, а по сути – компьютерной программой, которая так и называлась: «Персональный Управдом». Он обладал интеллектом, поэтому умел разговаривать – собственно, голосовое общение – это единственная форма его проявления. Он принимал все просьбы и указания хозяина и передавал их домашней технике, которая выполняла бытовые функции по стирке, уборке и приготовлению пищи, а также контролировал охранную систему и следил за безопасностью. Вчера Джека пришлось отключить, поскольку он непременно бы высказал свое недовольство при виде изрядно подвыпившего хозяина, а в 8:00, если бы тот отказался вставать, скинул бы его на пол, резко опустив край робо-кровати, что было уже не раз. Изначально Джек был Джессикой и имел женский голос. Но у свободолюбивого Карла сложилось впечатление, будто он женат, поэтому Джессике пришлось поменять пол.

– Почему ты отключил меня вчера? – допытывался Джек.

– Не я, нет, – мотал головой Карл. – Это из-за перебоев с электричеством, скорее всего.

– Ты сегодня опять не пошел на работу, – констатировал Джек. – Почему?

Карл не выдержал, взорвался:

– Да вы что, сговорились все, черт! Встаю уже! Видишь – все, пошел в душ.

На ходу допивая кофе, он проследовал в душевую. Как только дверь-купе за ним закрылась, кровать вдруг начала складываться сама по себе и после нескольких хитрых движений превратилась в прибранный стильный диван. Из небольшого шкафчика выехал робот-уборщик и принялся собирать валяющийся мусор, а таковым он считал все, что лежало на полу, в том числе пиджак и галстук Карла. Хотя хозяину повезло: эта модель могла отсортировывать одежду от бытового мусора, поэтому заботливо отвезла его вещи в стиральную машину, а не в урну с отходами.

Карл вернулся из душа посвежевший и взбодренный.

– Что сегодня с погодой, Джек?

– Как всегда, солнечно, – отвечал управдом, – температура: +22 градуса.

– Зачем ты тогда держишь меня в темноте? Ты же знаешь, что я люблю солнце. К тому же, здесь нужно проветрить.

Потолок над его головой вдруг стал исчезать, уезжая в сторону. Осталось лишь стекло, но и оно отправилось следом. В комнату хлынул поток свежего теплого воздуха.

– Вивьен, какое у меня расписание на вторую половину дня? Есть какие-нибудь встречи?

– Встреча с миссис Гейт в ресторане «Plaza», в 16:00, – ответил голос в наушнике. – Цель встречи: продление договора на следующие шесть месяцев.

В обзоре возник трехмерный календарь, где к ячейке с сегодняшним числом была прикреплена фотография полноватой взрослой женщины в нелепом цветастом платье и шляпке.

Карл удрученно вскинул голову:

– О, нет! Миссис Гейт в последний рабочий день… Ладно, поставим красивую точку. Вивьен, скорректируй мой сегодняшний маршрут и отправь в навигатор аэрокара.

– Уже сделано.

Только Карл подошел к зеркалу, как из встроенного в нишу шкафа протянулась робо-рука, держащая вешалку с идеально отглаженным белым костюмом.

– Думаешь этот? В нем я буду привлекать к себе слишком много внимания, а сегодня не совсем тот день.

– Сегодня ты встречаешься с миссис Гейт, – говорил управдом. – Полагаю, сумма контракта немалая, поэтому ты должен произвести впечатление. К тому же, это твой самый счастливый костюм – он принес тебе уже две сделки.

– Мне кажется, ты чересчур наблюдательный, – язвительно отметил Карл, снимая с вешалки костюм. – Даже я этого не знал. Ты бы лучше за моим гардеробом следил. По-моему, в третий раз надевать костюм – это признак дурного тона, не считаешь?

– Не беспокойся, тебя в нем видели разные люди – я точно помню.

– Ладно, убедил. Ну что, миссис Гейт, вы готовы раскошелиться еще на пару миллионов? – дерзко спросил он, любуясь на свое отражение.

Еще две механические руки протянулись к его голове, чтобы сделать стильную укладку. В это время сбоку подкрадывалась подставка с дорогими наручными часами, которые тоже являлись мини-компьютером.

– Все, хватит уже, – сказал Карл, отмахиваясь от назойливого Джека-парикмахера и надевая часы. – Я пошел. Готовь машину.

Он вышел из комнаты, и по мере его движения на полу и на стенах загоралась красивая подсветка. Спустившись вниз, он ожидал увидеть Аделину, но ее там не было – видимо, ушла.

Современный интерьер гостиной в силе «ultra-hi-tech» отличался наличием абстрактных металлических конструкций и выглядел дорого и модно. У окна стоял эффектный красный угловой диван, а около него – невысокий круглый столик. Напротив протянулась барная стойка со стоявшими рядом прозрачными креслами-бокалами. Из мебели, собственно, все. Остальные элементы декора создавались за счет голограмм. Повсюду на стенах рисовались образы плавно изменяющегося тонко-линейного орнамента, который выгодно подчеркивал общий дизайн. Но особенное впечатление производил, конечно, большой виртуальный аквариум с техно-рыбами, заполняющий стеновую нишу.

Если Карлу надоедала планировка дома или расположение мебели, то все это можно было запросто изменить. Дом трансформировался, наподобие конструктора, поэтому можно было поднять первый этаж на второй и наоборот, изменить размеры комнат, уменьшить или увеличить их количество, или, например, добавить больше окон, чтобы было светлее.

За стеклянными дверями гостиной открывался шикарный вид на прилежащую территорию. Там был большой бассейн и парковая зона, где росли аккуратно подстриженные клены и катальпы, а под ними повсюду стелился мягкий, шелковистый газон. Надо сказать, сегодня собственный сад – это особенная роскошь, доступная немногим, – за него тоже нужно платить немалый налог. Карл был равнодушен к нему, это была идея Аделины: ее сестра и мать Карла, Катарина, очень любила живые цветы и деревья, так что этот сад был посажен в память о ней. Еще Аделина всегда, когда приходила в дом Карла, приносила букет с нежно-розовыми розами, которые стоили невероятно дорого, и ставила их в напольную вазу у окна. Принесла она их и сегодня. Еще спускаясь вниз, Карл почувствовал их приятный медовый аромат.

У дверей его встретил пушистый рыжий кот, который тоже был роботом. Он громко мурлыкал и преданно смотрел на хозяина большими зелеными глазами – видимо, не смотря на свое механическое сердце, тоже хотел ласки и заботы.

– Эй, Данди! Привет, малыш.

Карл любил кота и не мог не погладить его, даже если очень спешил.

Аэрокар, ожидавший на площадке, уже встречал его с поднятой вверх дверцей. Воздушная машина была обтекаемой и очень компактной по форме и, как и любая другая умная техника, могла жить своей полноценной и, что очень важно, безопасной для пассажира жизнью. Она самостоятельно, без участия пилота, совершала движение, зная все его правила, сама определяла допустимую скорость, регулировала свое положение внутри границ воздушного коридора. Главное – вовремя обновлять ей прошивку. Если пассажир-водитель все же хотел контролировать процесс вождения или поучаствовать в нем – пожалуйста: при включении лобового окна-экрана воздушная дорога тут же раскрашивалась цветной разметкой, знаками и указателями. Машина управлялась, в основном, голосом, умела сама подниматься в воздух и приземляться, предварительно выбрав место для посадки. Рассчитана она была на двоих пассажиров, хотя если их планировалось больше – не проблема: для этого существовали прицепные кабины, из которых можно соорудить хоть целый поезд. Собственно говоря, модели попроще как раз подобным образом использовались внизу в качестве общественного транспорта.

Аэрокар взмыл вверх и вскоре встроился с движущийся аэромобильный поток. С этой высоты открывался чудесный вид на ультрасовременный дом-трансформер, расположившийся на крыше одного из самых высоких небоскребов. Как только хозяин покинул пределы своей территории, над ней образовался защитный цифровой экран в виде купола, который в следующее мгновение сделался полностью зеркальным и не проницаемым ни для глаз, ни для каких-либо приборов.

Пробок на девятом ярусе, конечно, не было, так что неплотный поток двигался размеренно быстро. Карл сидел, погруженный в обзор, и наводил порядок в своем рабочем облачном пространстве.

– Привет! – вдруг раздался рядом детский голос.

Он вздрогнул от неожиданности, резким взмахом руки отключил обзор, чтобы ничего не мешало видеть окружающую обстановку. На соседнем сидении образовалась голограмма мальчика лет двенадцати. Он ел шоколадку и заливисто смеялся.

– Ты опять забыл закрыть доступ, – весело сказал он.

– Ах ты, маленький проказник! – засмеялся Карл.

Это был Виктор, его племянник и внук Аделины. Он очень любил этого озорного мальчишку и учил его разным хакерским штучкам, которые тот потом охотно испытывал на своем учителе. Хотя этой уловкой владели уже многие пользователи: в случае, если коммуникационный канал открыт, то есть не защищен закрывающим паролем, можно установить телепорт с собеседником без его согласия. Иногда этим умело пользовались рекламщики, так что вместо Виктора в соседнем кресле мог появиться менеджер какой-нибудь торговой компании и предложить купить, например, новую машину, одежду или парфюм.

– Как дела? – спросил Карл племянника.

– Отлично! Вышла новая часть «Зомбизавра» – ты знаешь? Она такая крутая!..

Пока Виктор рассказывал про новую игру, он все думал о том, коснется ли вирус его близких. Его очень пугала эта мысль. Он почти на сто процентов был уверен, что сможет уберечь их от внедрения в их головы чужого разума, но иногда он с той же вероятностью допускал и обратное. Странное двоякое ощущение разделяло его разум на две половины, и он не знал, которой доверять больше: с одной стороны, проект направлен исключительно во благо человечества, но с другой – все же это был тотальный контроль над людьми, управление ими, словно они марионетки. И именно ему придется стать вершителем этого поработительного действа, во что он пока, если честно, верил с трудом. Для него результат проекта был нечетким, размытым, абстрактным. Ведь людей на Земле – почти пятьдесят миллиардов. Сколько потребуется времени, чтобы заразить биодрайвером их всех? Может, десять лет, а может, и все сто, а за это время многое изменится. К тому же, еще не известно, удастся ли вообще его создать, и будет ли он работать. Одним словом, результаты проекта пока что были до конца не ясны и еще так далеки. А вот сумма аванса, обозначенная в контракте, была куда более реалистичной. Но главное, конечно, – это вступление в должность творца и вершителя, что, в общем-то, тоже уже произошло – его ведь таковым уже почти признали! Короче говоря, если бы его спросили: «Карл, вы способны заразить компьютерным вирусом ваших близких?» Он определенно ответил бы: «Нет! Никогда».

Веселый племянник исчез, оставив его наедине со своими мыслями. Он сидел и задумчиво смотрел из окна на проплывающие внизу улицы – там было все как обычно. Касаясь облаков, вздымались вверх многоэтажные небоскребы, блестели на солнцах голубые стекла торговых центров. Люди и роботы, движущиеся на своих колесных и летательных приспособлениях по тротуарам, вдоль сквозных воздушных коридоров, куда-то спешили по своим делам. Световыми эффектами были украшены все серые стены – их теперь можно с легкостью окрасить в любые цвета, изобразить любую надпись, картину, или воспроизвести трейлер к новому блокбастеру, встроив где-нибудь рядом компьютерный блок. Завораживали своей красотой воздушные парки на антигравитационных платформах и тянущиеся вдоль кварталов выстроенные в ряды цветочные клумбы. Как мы уже говорили, настоящие цветы и деревья были привилегией самых верхних ярусов, поэтому те, кто жил ниже, могли созерцать красоту естественной природы только лишь в голографических лучах уличных компьютеров.

На рекламных площадках крутились объемные видеоролики. Виртуальные образы фантастических персонажей демонстрировали прохожим то одежду, то технику, то ресторанные блюда. На уровнях пониже было особенно много роботов-промоутеров. Они, будто карточные фокусники, выбрасывали в воздух электронные листовки, которые, как намагниченные тянулись вслед на прохожими, а те бежали от них, словно от чумы. По тротуарам с вмонтированными в них платами и процессорами шествовали привлекательные бестелесые модели. Как видите, на улице сегодня можно встретить три типа людей: настоящих, голографических и роботов, – и с каждым годом становилось все труднее отличить их друг от друга. Если Карлу удастся осуществить задуманное, то к числу поддельных незнакомцев, попавших в поле зрения, могут добавиться и обитатели личного цифрового обзора.

Тот, кто устал наблюдать каждый день одно и то же, мог включить в линзах иную реальность. Например, если ты куда-то идешь или едешь, можно создать вокруг себя мир фэнтези, например, пещеру с драконами или эльфийский лес, или любой другой удивительный пейзаж, где кроме тебя никого больше нет. А стрелка навигатора будет указывать путь, который совпадает с твоим маршрутом в реальном пространстве.

Ограждения детских площадок пестрели ожившими мультяшными персонажами. Дети, почти с пеленок носившие линзы, теперь не нуждались ни в игрушках, ни в песочницах с лопатками. На игровых площадках теперь были только вольеры с мягкими стенами. Малыши забегали внутрь, настраивали виртуальное пространство и погружались в игру, совершенно не замечая внешнего мира. Там они превращались в супергероев с мощным оружием и боролись между собой. Качели и карусели теперь тоже были ни к чему, ведь можно просто включить в обзоре совершенно любой аттракцион. Любители подобных развлечений могли оставаться на одном месте и со счастливым лицом, потеряв равновесие и ориентацию в пространстве, лишь конвульсивно вздрагивали всем телом от удовольствия.

Кстати, об играх. Особенно популярной сегодня стала жуткая игра «Zombiesaur», которая даже у взрослых вызывает панический страх. Включая ее, пользователь погружается в сумрачный мир: там, в дремучем лесу со страшными корявыми деревьями, заброшенными замками и торчащими из земли надгробьями водятся зловещие темные духи, то и дело выскакивающие с разных сторон. Хозяин этих владений – зубастый монстр Зомбизавр. Смысл игры, в общем-то, простой: нужно победить всю эту нечисть, и тогда царство Зомбизавра превратится в прекрасную страну. Но самое ужасное то, что, пока пользователь не пройдет очередной уровень, игру отключить невозможно. Если бы вы увидели лицо того, кто подолгу застревал на одном уровне, то вряд ли смогли бы отличить его от невменяемого человека с соответствующим диагнозом. В сети все чаще встречались известия о том, что кого-то из геймеров уже упекли в психушку. Но все это, как ни странно, только подогревало интерес пользователей к эпичной игре и плодило в сумрачном лесу все больше заблудившихся игроков.

Но вернемся к Карлу: сейчас он уже добрался до места назначения.

Компания «ID-Key» занималась производством и установкой систем электронной идентификации и умных средств охраны и стремительно выбивалась в лидеры на этом рынке. Она находилась в отдельном здании, которое поднималось вверх с самого нижнего городского яруса. Примечательно, что в таких пространственно сквозных компаниях так же ярусно располагались и рабочие отделы: на верхних работали самые привилегированные сотрудники – программисты и разработчики, а так же коммерческий отдел, далее, ниже – технические инженеры, там же были и производственные площадки, еще ниже находились вспомогательные отделы – бухгалтерский и юридический. И, наконец, на уровне «подвала» трудились те, у кого была самая пыльная работа, – в основном, это были роботы, но поскольку это все-таки был «подвал», сюда стекались толпы безработных, умоляющих хоть о какой-нибудь, пусть даже временной, должности. Руководство, восседавшее сверху, иногда снисходило до просьб бедняков, принимая их на вакансии уборщиков, грузчиков и курьеров, но только на короткий период.

Аэрокар припарковался на воздушной площадке, где у него было свое собственное место. Гринберг вышел из кабины и, важно проведя рукой вдоль своего стильного начеса, направился к служебному входу – длинному стеклянному коридору, снаружи похожему на трубу. Это был настоящий лабиринт с препятствиями: чтобы попасть внутрь, нужно пройти через несколько идентификаторов. А что вы хотите? Как-никак компания сама производила эти системы. Так что, пусть это и не военный объект, но, если есть возможность, нужно и должно обеспечить ему надежную защиту.

Карл прошел мгновенную идентификацию при входе: сканеры быстро полоснули по нему лазерными лучами, считав информацию с паспорта в ухе, за секунду воспроизвели его объемный образ, и гнусавый электронный голос озвучил: «Карл Эйзенхауэр Гринберг». Карл посмотрел на таймер в обзоре, который поставил заранее.

– Хм, почти три секунды. Это долго. Отправил ведь им позавчера новую прошивку – похоже, так и не обновили. Еще голос этот противный… А, ладно, – махнул рукой и пошагал дальше.

По пути его сканировали все новые датчики, создавая едва видимую сеть из лучей, и по мере его продвижения перед ним зеленым светом загорались очередные цифровые двери, означая успешно пройденную проверку по заданному параметру и разрешая дальнейшее движение. Но вот, при прохождении последнего сканера раздался резкий обрывистый звук, по периметру цифровых ворот замаячили тревожно-красные огни, и тут же перед лицом Карла с грохотом опустилась решетка, преградившая ему путь. Тот же гнусавый голос сообщил: «Просроченный идентификатор №23476593376689. Доступ запрещен». Карл громко захохотал, запрокинув голову назад и обнажив красивые белые зубы.

– Надо же! В самый последний день просрочился. Это хороший знак!

Через секунду перед ним появился виртуальный образ охранника – полноватого мужчины, с небритым и заспанным лицом.

– Эй, Скотт, меня что, уволили? – иронизировал Карл. – Ты бы хоть сообщение мне скинул.

– Ага, уволят тебя, как же, – монотонно отвечал охранник. – Сегодня все только о тебе и говорят. Мне кажется, вместо решетки на тебя должна была свалиться очередная куча денег. А про идентификатор я тебе еще на прошлой неделе говорил: поменяй.

Слова охранника его заинтриговали, но спрашивать не стал.

Путь был открыт. Довольный собой и никогда не устающий от похвал Гринберг гордо проследовал внутрь. Только он зашел в офис, как тут же был встречен множеством улыбающихся лиц и осыпан бурными овациями. Правда, некоторые из коллег лишь недовольно и завистливо поглядывали в его сторону.

– Контракт! У нас контракт с «Aeroford» на три миллиарда долларов! Гринберг, ты гений, твою мать!

О, это были одни из самых долгих и сложных переговоров, которые вел Карл, и сегодня они наконец-таки увенчались успехом. Пару часов назад директор «Aeroford» лично позвонил Диксону и дал официальное согласие на заключение годового контракта.

Коллеги поздравляли Карла, осыпая его комплиментами. Среди них он увидел спортивно сложенного темнокожего парня – Уилла.

– Привет, дружище! Это успех! Поздравляю.

– Да что там – пара пустяков, – съерничал Карл, и они оба засмеялись: Уилл знал, как нелегко ему дался этот контракт. – Большой Джон уже здесь?

– Ага, примчался сразу, как только принял звонок. У него был такой ошарашенный вид, будто он эти три миллиарда украл и побежал прятаться в свой кабинет, чтобы никто не заподозрил. Уже потом все увидели подписанный договор в базе и поняли, в чем дело.

– Как думаешь, отдаст он мне мою долю после того, как я положу ему заявление на стол?

Уилл вдруг погрустнел.

– Слушай, Карл… Может, оставишь эту идею с увольнением, а?

– Давай потом об этом. Впрочем, я уже все решил. Позже поговорим, о'кей?

Гринберг направился к кабинету Диксона. Вокруг, как всегда, было шумно, все о чем-то галдели, беспрерывно жужжала техника, роботы бродили туда-сюда. Дверь в кабинет была открыта, и он вошел без стука. Директор, увидев его, неожиданно для себя подскочил с места и, плохо скрывая распирающую его радость, жестом пригласил его пройти. Это был невысокий мужчина, с несоразмерно большой головой и вытянутым носом, имел привычку очень часто моргать и периодически как-то странно закатывал глаза. Сейчас он с кем-то общался в своем обзоре, то и дело поправляя непослушный провод веб-камеры одной рукой, а другой копаясь в разбросанных по всему столу электронных документах с чертежами, схемами и кодовыми таблицами. Карл, сев в кресло напротив него, в одно мгновение создал в обзоре заявление на увольнение, поставил личную печать-подпись и адресовал его на стол Диксона. Виртуальный лист красиво лег поверх всех прочих «бумаг». Тот сначала мельком глянул на документ, но когда присмотрелся, глаза его вдруг округлились, и в разговоре с собеседником он начал заикаться.

– Извини… Э-э-э… Больше не могу. Потом! Пока!

Гринберг со спокойствием сытого удава наблюдал за реакцией шефа.

– Что это, Карл? – в недоумении спросил Диксон, вытирая пот с лысины, окруженной темным кучерявым пушком.

Карл ничего не ответил, только лишь поджал губы и развел руками: «ну, как-то так».

– Но почему? С чего вдруг-то, ты можешь объяснить? – Глаза Диксона налились кровью, что обычно предшествовало включению режима «Зомбизавр», но он понял, что сейчас это не самый выигрышный вариант поведения, поэтому снова смягчился. – Послушай, давай обсудим это.

Мы не будем вдаваться в подробности их разговора. Понятно и так, что Диксон не хотел терять золотую жилу, а потому предложил Карлу должность своего заместителя и даже членство в составе акционеров! Но после подобных предложений интерес Карла к компании, как к женщине, которую ему удалось добиться, угасает с еще большей силой. Сегодня он полностью уверился в том, что ему тут делать больше нечего. Так что, как ни распинался перед ним Диксон, с болью переступая через свои принципы, Карл был непреклонен.

После того, как заявление было подписано, он вышел из кабинета довольный, оставив бывшего начальника наедине со своим горем. Тот выглядел натурально как убитый: его недвижимое тело бесформенно обвисло в кресле, а глаза отрешенно смотрели куда-то перед собой. В наушнике трезвонил входящий, но он не обращал на него внимания.

Карл тем временем уже направлялся в свой офис, где его ждал Уилл. Над столами, как и всегда, висели плеяды матричных массивов, окруженные разноцветными цифровыми стикерами. Там, где обычно сидел Карл, стоял поднос с его любимыми пирожными с ореховым маслом и кружка с дымящимся кофе, что его весьма тронуло. Оглядывая уже ставший родным кабинет в последний раз, он чувствовал, как к горлу подступает ком. Здесь они вместе занимались любимой работой, шутили, обсуждали девчонок. И вот пришла пора расстаться со всем этим. Теперь Карлу казалось, что он в гостях. Он присел на стул и скромно взял пирожное. Уилл смотрел на него и удивлялся: как в одном человеке могут уместиться одновременно успех, дерзость, самолюбие и душевная простота? Да, иногда он был заносчивым, но всегда оставался верным другом, надежным напарником и просто хорошим человеком. По сути, для Уилла он был начальником, ведущим звеном, но он никогда не демонстрировал это перед ним, не проводил никаких границ субординации – наверное, еще поэтому их тандем был очень эффективным в работе.

Уилл смотрел на него с сожалением и уже без надежды в глазах, поскольку знал, что решения этого человека не то, чтобы повернуть, – с мертвой точки не сдвинуть. Но чтобы как-то разрядить обстановку, он все же настроился на привычный веселый лад.

– Сегодня сердце разобьется не только у Диксона, но и у пары красоток из соседнего отдела. Ты знаешь об этом?

Карл улыбнулся:

– Почему только у пары?

– Слушай, может тебе жениться, а? Остепенишься, наконец, умеришь свой пыл, станешь обычным прилежным семьянином, ну?

Карл изобразил на лице чрезвычайное удивление, расплываясь в улыбке:

– И это говоришь мне ты? После всех наших походов в «Озорную обезьянку»? – Это секретное название они дали одному из ночных клубов, куда частенько наведывались.

Компрометирующие воспоминания не могли не развеселить и Уилла.

– Нет, я серьезно! Я подумываю сделать Энн предложение. И тебе, мне кажется, тоже пора с кем-нибудь завязать отношения. Тебя ведь так любят девчонки. Ты видел их статусы с соцсетях? Да они, бедные, уже и не знают, что бы им такого о себе написать, чтобы привлечь твое внимание. А фотографии какие – ммм… Загляденье! – Он вывел на рабочий стол несколько профилей, демонстрируя их Карлу. – Смотри, какие! Ребекка, Жюстина, Кейт… А Луиза? Чем тебе не нравиться Луиза, а?

– Нравится, но… Все это не то, понимаешь?

– А что – не то?

– Да, все они красивые и привлекательные, и у них интересные профили. Но все же я пока не нашел того аккаунта, который бы меня заинтересовал.

– Э-э-эх, – протянул Уилл. – Ну, ладно. Сеть большая, есть где поискать.

Пока они разговаривали Карл, сидя у виртуального монитора, завершал все свои дела: наводил порядок в проектах, чтобы уйти, как говориться, с чистой совестью, – а вскоре после этого уже навсегда покинул свой кабинет. Всех коллег по случаю ухода он решил пригласить сегодня в свой дом на вечеринку, и те с радостью приняли приглашение.

Встреча с миссис Гейт прошла успешно, и договор был продлен. Вечером, около шести часов он отправил последний отчет Диксону, а затем, примерно через четверть часа стал богаче еще почти на миллион долларов – тот перевел на его счет все полагавшуюся ему зарплату и даже то, что не доплатил в предыдущие месяцы.

– Ничего себе! Оказывается, ты не такой уж и мерзавец, Джонни.

Обычно Диксон не имел привычки платить тем, кто уже уволился: он использовал все лазейки в законе, чтобы этого избежать. Но это был иной случай. В его интересах было оставить о себе только хорошее впечатление и не потерять доверие Карла, ведь он все же надеялся, что тот вернется. Конечно, при разговоре в кабинете Диксон с боязнью в голосе допытывался до того, в какую компанию собирается уходить Гринберг. Карл уверял его, что это не конкуренты, и что продукция компании совершенно иная. Но он знал, что Диксон все равно будет следить за ним и, возможно, при удобном случае даже попытается чем-нибудь исподтишка навредить, что, в общем-то, было свойственно его злопамятной натуре. Ну и пусть. А что он, собственно, может? Карл не боялся ни его, оскорбленного работодателя с ущемленным самолюбием, ни его козней: кому-кому, но ни ему точно было ставить капканы на человека со столь развитым программным мышлением, железным характером и развитой интуицией, у которого всегда все под контролем.

К восьми часам дом подготовился к приему гостей: гостиная увеличилась в размерах, из-под пола поднялся «диджейский» звуковой пульт, следом выросли на стенах акустические диффузоры и стробоскопы, а с потолка спустился крутящийся зеркальный шар. Пространство озарилось приглушенным фиолетовым светом, рассыпавшим отблески в бокалы с игристым шампанским, и вот уже первые гости, пока еще скромно стоявшие возле наполняющегося пеной бассейна, с волнением ожидали начала многообещающего вечера и приглядывались друг к другу. Как на зло, в этот самый вечер метеослужбы решили включить дождь, собрав на небе тяжелые черные тучи, – что поделать, иногда мегаполисы тоже нуждались в освежающем душе, и с расписанием Гринберга это, увы, никак не синхронизировалось. Хотя, на самом деле, даже пасмурная погода не создавала неудобств: стеклянный купол решал эту проблему, а на образовавшемся искусственном небе теперь можно было включить хоть звезды, хоть солнце, или сразу оба, или, вообще – несколько. Да хоть физиономию Диксона можно растянуть по всей его поверхности, и с помощью программы в обзоре кидаться в нее помидорами. Последняя идея Карла, конечно, позабавила, и она наверняка пришлась бы по вкусу его бывшим коллегам, но он все же решил пустить туда видеотрансляцию с камер, что записывали происходящее в доме.

Гостей было много. Пришли не только сотрудники «ID-Key», но и другие его знакомые. Была пятница, так что каждый мог позволить себе сегодня расслабиться. Для Карла эта вечеринка была своеобразным символом завершения одного жизненного этапа и перехода в другой. Он знал, что новая работа его изменит, и что, скорее всего, изменится и вся его жизнь. С появлением в его судьбе Шпектора все, что интересовало и вдохновляло до этого, – престижная работа, роскошь, ночные клубы, бурная, насыщенная жизнь – все это отошло на второй план и уже не было необходимостью. Впереди была притягательная неизведанность, удивительные открытия, великие дела. Но так же велики были и сомнения, что терзали его. Парадоксально: когда тебя ждет крутой многообещающий жизненный поворот, ты с нетерпением ждешь его наступления, но как только он становится все ближе – так близко, что уже нельзя повернуть назад, нельзя вернуться в прошлое и передумать, – тогда наступает страх. И этот страх он сегодня был намерен заглушить вином.

Каждый из гостей хотел поговорить с Карлом, спросить о чем-то своем. Кого-то интересовала его новая работа, кто-то всегда мечтал вести его проекты, кто-то просил контакты его клиентов. Но вскоре эти скучные разговоры закончились, поскольку всех гостей накрыло буйной увеселительной волной. Гремела музыка, плескалось шампанское, брызги из бассейна летели в разные стороны. Повсюду воздушная пена и танцующие хмельные красотки в купальниках, что всячески пытаются привлечь внимание Карла и выкрасть хоть минутку общения наедине. Но сегодня он не поддавался этим соблазнам, да и веселиться ему вовсе не хотелось. Держа в руках бокал, он стоял и отстраненно смотрел на этих счастливых людей, которые радуются приятным мгновениям и беззаботно отрываются на полную катушку. Окруженный весельем и яркими лучами прожекторов, он чувствовал тяжесть на душе. Только сейчас он понял, как сильно он отличается от них – тех, кого он считает своими друзьями. Есть ли в них стремление к чему-то большему, чем эта праздная жизнь богатеев? Хотят ли они постичь великие истины и задумываются ли о судьбах миллиардов людей? Способны ли изменить мир к лучшему? Думают ли о том, какой увидят Землю их потомки? Да и как, черт возьми, они вообще смогут нормально жить, если в их головы закрадется вирус?! Они ведь потеряют свой реальный мир, свою личность! Неужели они даже не задумываются над тем, что собственноручно могут принести себя в жертву виртуальным технологиям, окружая себя все новыми гаджетами? Нет, это невыносимо… Сейчас они все ему отвратительны. Безразличие, утопающее в хмельном угаре и свете кислотных неоновых лучей, довольство иллюзией счастья, озабоченность виртуальной внешностью в соцсетях, прикрывающей гниение остатков разума, – все это отвратительно. Он хотел бы думать, что сейчас его окружает голограмма, а не реальность – тогда он, не задумываясь, отключил бы ее взмахом руки, только бы не видеть всего этого.