Принцесса для врага бесплатное чтение

Пролог

– Ты должен соблазнить ее! – талдычил премьер-министр своему сыну. Люсьен слушал и кивал, но его совершенно не вдохновляла эта идея. Отец видел скуку в глазах отпрыска и пытался разжевать план, чтобы даже этому олуху было понятно, – Сейчас, когда король отправил все свои войска во главе с наследным принцем завоевывать горенцев, у нас есть шанс захватить власть. Ты спишь с принцессой, королю ничего не остается, как выдать ее за тебя, и вот ты уже часть королевской семьи. А потом с Его Величеством случится несчастный случай. Принца, скорее всего, нет в живых, он уже две недели не выходит на связь. Все! Ты единственный претендент на трон! Понимаешь меня, Люсьен?

– Да, понял я… Только она такая плоская… и белесая… как моль. Па, а может как-то по-другому… – прогнусавил парень.

– Идиот, – прошипел министр, – У тебя элементарная задача, Лавандина с детства в тебя влюблена, просто уложи ее в кровать и стань ее мужчиной. Поженитесь, можешь всех ее фрейлин перепортить, и никто тебе слова не посмеет сказать, ты будешь королем. Да они сами все на тебя вешаться будут.

– Так они и так вешаются… – пробубнил Люсьен, гордо откидывая назад роскошные каштановые локоны.

Отец прикрыл веки, глубоко вдохнул и очень медленно выдохнул:

– Давай сосредоточимся на первом пункте нашего плана. Сейчас ты идешь во дворец и приглашаешь принцессу погулять по городу, заводишь ее на постоялый двор, комнату я для вас снял. Там ты ее… сам понимаешь. И потом вы вместе возвращаетесь к ее отцу, винитесь, оба клянетесь в вечной любви и убеждаете его, что жизни друг без друга не мыслите. Он соглашается на ваш брак. Все понятно?

– А если не соглашается? – смотря на отца с легким недовольством, поинтересовался отпрыск.

Премьер-министр уже было хотел стукнуть сына чем-нибудь потяжелее, но тут в его голове родилась идея.

– А ты прав! Не будем торопиться. Сначала ты ее обрюхатишь. Когда невеста на сносях, родители обычно сговорчивее. Так и решим. Ты ее сегодня соблазняешь, и потом еще месяц жарко и страстно любишь.

– Месяц? – возмутился Люсьен.

– Все от тебя зависит. Чем быстрее она понесет, тем быстрее вы поженитесь. А после свадьбы у тебя будет полная свобода действий. Все, хватит болтовни. Иди… дело делай.

Люсьен поправил свои безупречно уложенные каштановые волосы и танцующей грациозной походкой отправился в королевский дворец. В столице королевства Цвети́ния было суетно, и это несмотря на то, что многие мужчины пошли на войну с грозными горенцами.

Войну король развязал, якобы, чтобы дать шанс простым людям обогатиться. Жизнь в Цветинии в последнее время стала слишком тяжелой. Страна была небольшой и жила в основном за счет торговли с соседями. Продавала она в большом количестве зерно, фрукты, овощи и цветы. Земля Цветинии щедро одаривала своих детей. Но за последние пять лет в королевстве значительно похолодало. С гор, которые раньше заботливо защищали страну от северных ветров, пришли туманы и обильные дожди, а зимой и снег. Урожаи мерзли, и торговля шла все хуже, подступал голод.

Королю Цветинии нужно было как-то раздобыть денег, и он не придумал ничего лучше, как напасть на богатых соседей. Горенцы жили в горах и добывали драгоценные камни. Со всего мира к ним съезжались купцы и ювелиры. Цветинцы решили, раз зерно выращивать не получается, значит нужно попробовать себя в другом деле, рудники показались им заманчивой перспективой.

Люсьена, правда, все эти народные проблемы мало интересовали. У него всегда стол от яств ломился, костюмы были пошиты из лучших тканей в соответствии с последними модными тенденциями. Что еще нужно молодому человеку для счастья? Любовь? У него каждую ночь была любовь, причем каждый раз новая!

Дворец премьер-министра был через сквер от королевского. Люсьен шел по липовой аллее и вздыхал:

«Из-за дурацких планов отца придется отменить свидание с розовощекой Адэлией, а я ради нее месяц в театр таскался».

Он любил актрис, они знали толк в развлечениях. А теперь вместо зажигательной ночи ему придется соблазнять наивную девственницу, которая больше на мальчишку похожа…

У ажурных ворот на солнце что-то блеснуло. Люсьен как сорока тут же заинтересовано наклонился и в траве у ограды обнаружил прелестный медальон на бронзовой цепочке: цветок лаванды в стекле. Красиво, но дешево, решил парень и уже хотел пройти мимо, но и в его голове время от времени появлялись мысли.

«А почему бы не подарить эту дешевую побрякушку Лави. Лаванда для Лавандины! Гениально», – решил Люсьен и подобрал украшение.

Принцессу он нашел как всегда в саду. Она любила возиться с цветочками, поэтому у нее были вечно перепачканы руки, а иногда и лицо, как у плебейки.

– Добрый день, Ваше Высочество! – поприветствовал Люсьен принцессу и ослепительно улыбнулся. Он знал, что его улыбка действует на женские сердца безотказно. Лави тут же отвлеклась от созерцания роз и с нежностью посмотрела на парня. Они все детство провели вместе, бегая по дворцу, исследуя каждый его закуток.

Люсьен с тех пор вырос в стройного и красивого молодого человека, а Лавандина в бледную, тощую девушку. Ее почти белые волосы всегда были убраны в строгую кичку на затылке. Белесые брови и ресницы делали ее обычное лицо скучным. Единственное, что могло привлечь в ней – это яркие глаза цвета лаванды. Ей и имя дали соответствующее.

– Люсьен, сколько раз я просила тебя забыть про церемонии, мы же сейчас вдвоем, к чему это «ваше высочество». Мне куда приятнее, когда ты зовешь меня просто Лавандина.

– Я не осмеливаюсь, принцесса, – с покорным поклоном заявил Люсьен и потянулся к ее ручке. Обхватил своими горячими ладонями и медленно, дразня дыханием, поцеловал.

Щеки девушки вспыхнули.

– Раньше ты был смелее, – заметила она.

– Раньше и вы всегда готовы были отправиться со мной в любой самый неожиданный поход, а теперь отказываетесь.

– Когда это я тебе в чем-то отказывала! – наиграно возмутилась девушка.

– Тогда пойдем, погуляем по городу. Сегодня чудесная погода. Людей на улицах полно. Все такие интересные, – коварный соблазнитель знал, чем завлечь принцессу. Ей всегда нравилось помогать людям, узнавать, как и чем они живут. Его расчет оказался верным.

– Хорошо. Я как раз одета подходяще, – обрадовалась Лавандина и сняла фартук, в котором стригла разросшийся куст чайной розы. Платье на ней действительно было простым, из шерсти, с воротом почти под горло, серого цвета, без оборок и украшений, длинные рукава и глубокие карманы, в которых принцесса всегда держала несколько монет на всякий случай, вдруг кому-нибудь нужна будет помощь. Отличный наряд для прогулок ранней весной.

Конечно, никто бы не разрешил принцессе покинуть дворец, но она ни у кого и не спрашивала. Девушка всегда отличалась живым интересом к миру, поэтому часто сбегала с уроков и исследовала дворец. Тайные ходы и выходы давно не были для нее тайными. Поэтому она в компании Люсьена никем не замеченная убежала в город.

Оказавшись в парке, разбитом перед пышной королевской резиденцией, Люсьен снова перехватил руку девушки и, так же провокационно поцеловав ее, тихо сказал:

– Лави, разреши сделать тебе подарок. Я, как только увидел эту вещицу, решил, что она должна быть у тебя. Это пустяк, сувенир. Прошу, прими, – и красавец с мольбой в глазах извлек из кармана медальон с цветком лаванды. Принцесса ахнула от восторга:

– Какая прелесть!

– Разреши, я помогу надеть тебе это, – попросил даритель. И девушка тут же встала к нему спиной.

Он подошел вплотную и немного наклонился, чтобы его горячее дыхание обжигало ее шею. Его пальцы как бы случайно пробежались по ее ключице и ласковым движением скользнули чуть ниже за высокий воротник. У девушки от этих прикосновений встали волоски дыбом и побежали мурашки.

«Пусть потомится курица», – со снисходительной насмешкой подумал Люсьен и отступил.

Взяв принцессу за руку, юноша повел ее по узким извилистым улочкам в направлении нужного ему постоялого двора.

– Я так переживаю за брата, – поделилась Лави, – От него почти две недели нет вестей. Отец сказал, что если он погиб, мне придется в ближайшее время выйти замуж за младшего царевича из Зимории. Он будет провозглашен наследником нашего престола.

– Какой ужас, Лавандина, ты так спокойно об этом говоришь. Неужели ты согласна выйти за этого дикаря? Они же все невоспитанные волосатые великаны.

– Так можно сказать про все другие народы. Только цветинцы отличаются хрупкостью телосложения, – улыбнулась принцесса.

– Нет, я не допущу, чтобы ты страдала в лапах какого-то орка. Давай зайдем в эту таверну и все обсудим в спокойной обстановке, – предложил Люсьен. Они как раз подошли к пункту назначения, о котором наивная Лави даже не догадывалась.

– Не думаю, что это хорошая идея. На постоялом дворе обычно больше народу, чем на улицах. Не хочу, чтобы кто-нибудь меня узнал. Потом сплетен не оберешься, – разумно засомневалась девушка.

– Мы сядем в отельной комнате. И на тебя накинем мой плащ, чтобы никто не узнал. Договорились? Я что-то запыхался. Хочу освежиться. А ты?

Лавандина сомневалась. Тогда Люсьен применил свое безотказное оружие. Очаровательно улыбнулся девушке и поцеловал ее ручку, а во взгляд прекрасных небесно-голубых глаз добавил мольбы.

– Хорошо. Но только ненадолго! – поддалась влюбленная девушка.

– Конечно, получаса нам точно хватит! – заверил ее Люсьен, с трудом спрятав победоносную ухмылку.

Укутанная в шелковый синий плащ юноши, Лавандина без приключений добралась до отдельной комнаты. Это было небольшое, но чистое помещение с круглым столом у окна, узкой кроватью и двумя табуретами.

– Присаживайся, сейчас принесут освежающие напитки! – предложил галантный кавалер. Действительно, тут же в дверь постучали и вошла пышногрудая служанка, с ярко-рыжими кудрями. Люсьен не смог скрыть плотоядного взгляда.

«Вот женщина моей мечты, а не это нелепое величество», – с досадой подумал парень. Но появление служанки оказало благотворное влияние на его организм, он почувствовал, что готов брать крепость немедленно.

Стоило служанке, виляя бедрами и кокетливо поправляя тонкие бретели на округлых плечах, скрыться, Люсьен перешел в атаку. Щедро налил принцессе в глиняную кружку яблочный самогон. Себе плеснул каплю.

– Выпьем за нас, Лави! – с тоской посмотрев на девушку, предложил соблазнитель.

Принцесса с готовностью сделала несколько больших глотков и, закашлявшись, отставила кружку.

– Что это, Люсьен? – морщась, удивленно спросила она.

– Это сидр. Он совсем слабый, зато хорошо освежает. Выпей еще, – не моргнув глазом, соврал парень.

– Спасибо… – даже не посмотрев в сторону почти полной кружки, поблагодарила девушка.

– Ну же Лави, это мой любимый напиток. Тебе не понравилось? Может, ты не распробовала, сделай еще глоточек, – принялся уговаривать девушку друг детства.

Принцесса не в силах устоять перед комичными рожицами, которые он строил при этом, опять сдалась:

– Ладно-ладно. Один глоточек. А ты мне пока рассказывай, о чем ты хотел поговорить.

Лавандина с неохотой взяла в руки кубок и сделала глоточек, когда она хотела уже отнять кружку ото рта, Люсьен придержал ее, со словами:

– Ну же, Лави, еще пару глоточков.

Девушка непроизвольно сделала еще несколько глотков и снова закашлялась, облившись содержимым. Люсьен тут же бережно постучал по ее спине ладонями, присел рядом и стал приговаривать:

– Лави, любимая, тебе наверно душно тут, давай расстегнем твое платье слегка. Пока никого нет можно. Меня ты ведь не стесняешься?

Он торопливо стал расстегивать крючки корсета. Девушка пыталась успеть за его шустрыми пальцами, но, одурманенная хмелем, все время опаздывала. Тут до нее дошли слова нахального юноши, и она забыла про корсет.

– Любимая? Ты назвал меня любимая? – удивилась Лави.

– Да, я предан тебе и люблю с детства. Думал, что смогу прятать чувства и просто восхищаться тобой со стороны. Но я не допущу, чтобы тебя отдали дикому зиморцу. Ты должна быть моей, только моей, Лави…

Пока бессовестный язык очаровывал девушку, наглые руки откинули прочь корсет и стянули с плеч и груди шелковую рубашку, оголяя девушку по пояс. Она попыталась прикрыться, но парень развел ее руки в стороны.

– Не прячься от меня, любимая… да там и прятать нечего, – сорвалось у него.

Лавандина тут же покраснела и со слезами в голосе спросила:

– Я не красивая?

– Не говори глупости, душа моя… – откликнулся Люсьен и грубо впился в еще никем не целованные губы принцессы. Руки подхватили хрупкое тело и понесли на кровать. Но Лави начала сопротивляться.

– Нет, Люсьен, нет. Остановись. Мы должны сначала поговорить с отцом.

Коварный соблазнитель на миг заглянул в глаза своей жертве и с горечью спросил:

– Лави, скажи честно, ты меня не любишь?

– Люблю! Очень люблю… давно, – призналась девушка.

– Тогда будь моей! Давай сделаем друг друга счастливыми!

Он принялся неистово целовать тонкую шейку, ключицу, спускаясь все ниже к острым вершинкам. Но принцесса вновь проявила характер, надавила на плечи парня, отстраняясь.

– Я согласна стать твоей, но только после благословения отца!

– Плевать мне на твоего отца! – потерял терпение Люсьен. Он не понимал, почему эта влюбленная дурочка сопротивляется, ведь он готов ее осчастливить. Парень грубо толкнул принцессу на кровать и стал стягивать с себя штаны.

Лавандина хоть и была шокирована и напугана поведением того, кого считала единственным другом, не стала плакать в ожидании, что он одумается. Она пихнула его ногой, вскочила с кровати и бросилась к выходу, но Люсьен успел схватить ее за локоть, потянул к себе, но девушка упиралась, этот яростный отпор ошеломил горе-любовника и он выпустил жертву из рук. Миниатюрная принцесса от неожиданности потеряла равновесие и упала прямо на угол стола, а затем рухнула на пол.

Люсьен, тяжело дыша, с ужасом наблюдал как из рваной раны на виске принцессы, пульсируя, течет кровь. Губы и лицо девушки быстро побледнели. И как ни старался парень, привести ее в себя не получалось.

– Черт! Я ее убил! Отец меня выпорет! А если кто-то узнает, то меня и вовсе казнят, – схватился за голову соблазнитель-неудачник, – Какая же она дура! И чего сопротивлялась. Лежала бы тихонечко на кровати, пока я дело свое делал, потом бы поженились. Я бы ее иногда навещал, чтобы не скучала… Что же теперь делать?

Лужа крови под головой принцессы становилась все больше, безнадежно испортив ковер.

– Ковер! Точно! – обрадовался Люсьен.

Замотав тело принцессы в ковер и кое-как перевязав его разодранной простыней, парень выглянул в окно. Оно выходило на боковой забор. Преступник, заметающий следы, выскочил наружу, нашел свободного крестьянина и уговорил его подогнать в этот тихий проулок лошадь с пустой телегой. На дне телеги еще было немного соломы, прихваченной для лошади, остальное добро фермер удачно продал на столичной ярмарке.

Люсьен вернулся в номер и выкинул принцессу прямо в телегу. Кулек из ковра с глухим шлепком шмякнулся в солому, и вознице пришлось успокоить лошадь, которую растревожил этот звук. Люсьен попросил подкинуть его к городской стене у западных ворот. Те ворота в последнее время всегда были закрыты, именно от них шла дорога в Горению. Король опасался внезапного нападения в ответ на его неудачный поход против замкнутых соседей.

Люсьен волоком затащил тело принцессы на крепостную стену. Хорошо уже стемнело, и караул мирно дремал в башне. Никто не видел, как парень скинул объемный кулек вниз. Тот с тихим всплеском упал прямо в мелкую речку, что протекала вдоль города, создавая естественную защиту от внезапных набегов. Люсьен с облегчением выдохнул и бросился бежать к розовощекой прелестнице. После таких душевных потрясений ему нужно было отвлечься. Он решил, что даже отцу ни за что не признается, что убил принцессу. Впрочем, она сама виновата!

Глава 1. Вторжение

Богиня заглядывала прямо в душу, а в ее глазах было столько любви и нежности, что хотелось утонуть в них, но что-то щекотно терлось о щеку. Прекрасное видение начало растворяться в боли, и мне пришлось открыть глаза. Прямо надо мной висел бледно-желтый блин луны, и чернело ночное небо.

«Где я?» – с трудом соображая, подумала и вздрогнула, потому что на меня уставился огромный серый кот. Нет, даже не так, в лунном свете он казался серебряным. И его внимательные серые глаза сверкали мистическим блеском. Кот разглядывал меня с таким же интересом, как и я его.

Не знаю, сколько бы мы еще играли в гляделки, но у меня заныли спина и ягодицы, про голову вообще молчу. Ощущения были, будто из меня готовили отбивную. Попыталась сесть, но смогла лишь приподнять руку. Голова закружилась, стало дурно, и я снова закрыла глаза. Тошнота тут же отступила.

Неожиданно я почувствовала, как шершавый язык лижет мне висок, старательно и методично. Вообще, кошачий язык не очень приятно чувствовать на коже. Но от прикосновений этого дикого кота мне становилось легче, отступала боль и появлялись силы.

«Может, он хочет меня сожрать?» – вдруг подумалось мне. Но я прогнала эту мысль. Все равно сделать что-то сейчас у меня не хватит сил, а чего тогда зря беспокоиться?

Не знаю, сколько я так провалялась. Да и где я валялась наедине с моим усатым и пушистым спасителем? Кажется, я снова задремала. Проснулась оттого, что холодный, мокрый нос тычется мне в шею.

– Эй, киса! Щекотно! – захихикала я и села. Кот мурлыкнул. Хотя это больше напоминало рычание.

Я протянула руку к его широкому лбу с интересным узором на шерсти и погладила. Судя по удивленному взгляду животного, он никак не ожидал от меня такой фамильярности.

– Ты спас меня, малыш! Спасибо! – улыбнулась я своему странному лекарю. С малышом я, конечно, погорячилась… И тут меня накрыли воспоминания. Люсьен, его грубость и настойчивость. Я запоздало испугалась. До меня дошло, что все его поступки были обманом, он специально заманил меня в ту таверну.

«Неужели хотел надругаться? – не веря очевидному, подумала я, – А что, если он осуществил свой план, пока я была без сознания?!»

В панике осмотрела себя. Руки были в синяках, грудь все еще обнажена. Но дискомфорта или боли в том самом месте не было. Судорожно натянув на плечи рубашку, я осмотрелась. Ноги были замотаны в грязный ковер, мокрый насквозь, как и мое платье. Рядом валялись обрывки простыни и ковра. Неужели котик смог вот так разодрать ковер? Какого же размера у него когти? Сидела я на берегу речушки, что протекала мимо моего родного города, столицы Цветинии.

– Этот подонок выкинул меня из города! – ошарашенно прошептала я. – Но зачем?

Кот с интересом склонил голову набок.

– Видимо, он решил, что убил меня, и в панике избавился от трупа. Негодяй! Как я могла только подумать, что влюблена в него? – бормотала я себе под нос, вызволяя из плена свои ноги, – Отец говорил мне, что верить никому нельзя. Все они притворяются. Кто-то хочет разбогатеть, кто-то хочет власти. Всем от нас что-то нужно! А я не верила. Думала, Люсьен не такой. А он еще хуже! Хотел вынудить отца отдать меня ему в жены! Я принцесса и выйду замуж по расчету! Ради процветания родного королевства.

Я шла к крепостной стене, и сама не замечала, что разговариваю с котом, который трусил рядом, нервно дергал хвостом из стороны в сторону и время от времени рычал. Возможно, он отгонял каких-то хищников. Рядом с ним мне было спокойно.

– Знаешь, котик, я раньше переживала, что мне, как принцессе, не суждено выйти замуж по любви. А теперь вижу, какой глупой и наивной я была. Нет никакой любви! Пойдем со мной? Я позабочусь о тебе… – позвала я своего спасителя, потому что как раз подошла к тайному ходу в город. Я все свое детство изучала дворец и крепость, поэтому все ходы и выходы были мне известны. Надавив на один из множества камней в кладке стены, я заставила решетку канализации бесшумно отъехать в сторону. Проход открылся, был он узким, мне предстояло проделать путь в пару километров вприсядку, но зато я выйду прямо во дворе дворца.

Погладив кота по голове, я еще раз позвала:

– Пойдем со мной, кис-кис-кис!

Но кот сел возле входа и, нетерпеливо махнув хвостом, отвернулся от меня.

– Никому я не нужна, даже тебе, – вздохнула, прекрасно поняв кошачий намек. Мой спаситель рыкнул, как бы возражая, но так и не взглянул на меня.

Вздохнув, я полезла по проходу домой. Я помнила, что упала и ударилась об угол стола, помнила, как засверкали искры в глазах и острая боль резанула сначала по голове, а потом и по сердцу, но сейчас, согнувшись в три погибели, я двигалась бодро и легко.

– Как же мне повезло, что этот чудо-кот меня вытащил на берег и вылечил. За что мне такое счастье?

Какими же глупыми мне показались эти слова буквально через несколько часов.

Я никем не замеченная добралась до своей комнаты. Приняла горячую ванну, смывая липкое чувство предательства.

– Нати, сделай мне прическу, – попросила я свою личную служанку. Она была мне ровесница и сколько я себя помню, всегда была рядом. Милая, скромная девушка, сирота. Мой отец был добрым королем, он организовал несколько сиротских домов по всей стране, и часто приезжал туда с проверками. Если ему нужны были слуги, он обращался именно к воспитанникам этих домов, они были благодарны ему за хлеб и кров, преданнее людей сложно найти, а научить можно всему, было бы желание учиться!

Нати улыбнулась мне и принялась расчесывать мои светлые, почти белые локоны.

– Ваше Высочество, откуда у вас на виске этот шрам? Еще вчера его не было! – удивилась девушка.

– Отлежала, наверно, – отмахнулась я, а про себя подумала: «Какая она глазастая! И какой все-таки волшебный кот мне попался…»

Когда у меня на затылке красовалась идеальная кичка, и я выбирала между темно-синим и коричневым платьями, в мою комнату влетел начальник стражи и потребовал:

– Принцесса! Вам нужно срочно покинуть замок. На нас напали!

Сильный мужчина, закованный в прочные латы и с гигантским мечом в крепкой руке, выглядел испуганным. У меня не возникло и тени сомнений в его словах. Я схватила первое попавшееся платье и с криком «Я сейчас…» побежала одеваться. Нати помогала мне как могла, но у нее так тряслись руки, что она скорее мешала.

– Сэр Уолт, а кто на нас напал?

– Горенцы! Они каким-то образом проведали про наши тайные ходы и ворвались прямо на двор замка. Нам нужно торопиться, пути отступления могут быть перекрыты. Ваш отец сейчас со всем дворцовым гарнизоном сражается с ними в районе парадных залов. Он просил меня позаботиться о вас…

Сэр Уолт говорил на бегу, а я, услышав про тайный ход, замерла как вкопанная.

«Неужели это я?! Я навела врага на тайный ход. Они видели меня ночью, поняли, что по тайному проходу можно пробраться в город, и воспользовались эффектом неожиданности для победы над нами», – едва сдерживая рыдания, обдумывала я слова начальника стражи. И это промедление спасло мне жизнь. Потому что господин Уолт продолжил бежать по коридору и, завернув за угол, наткнулся на меч. Я увидела, как его пронзила острая сталь, и красная кровь обильными каплями заструилась на каменный пол.

«Еще миг, и враг выйдет из-за угла, и мне конец», – запаниковала я, крепко сжав руку Нати, все это время верно бегущей со мной рядом. И тут она проявила чудеса хладнокровия, потому что затолкала меня в нишу у опорной колонны за гобелен. Еще и рот мне зажала.

– Замок зачищен. Стражи не осталось. Наши караульные заняли свои места. Нужно доложить повелителю. Харн будет доволен. Мы быстро управились, – услышала я низкий мужской голос и лязг металла.

Мимо прошли двое, а может, и трое мужчин. Эхо их шагов стихло, а мы с Нати все еще стояли, прижавшись к стене и боясь шелохнуться. Но рука служанки мешала мне дышать, и я слегка отклонила голову, давая ей понять, что пора меня отпустить. Она оказалась действительно сообразительной девушкой и тут же отступила от меня на шаг, отвесив низкий поклон.

– Простите, Ваше Высочество…

– Перестань извиняться. Ты только что спасла мне жизнь. Что же нам теперь делать?

– Нужно бежать из дворца! – решительно заявила Нати.

– Я не могу бросить отца, – возразила я и посмотрела в сторону парадных залов. Сейчас оттуда отчетливо слышались крики и шум.

– Мы слабые девушки. На войне мужчины рискуют только жизнью, а мы еще и честью. Оказаться в лапах врага – участь куда страшнее смерти, – очень убедительно и искренне заявила Нати, будто знала, о чем говорит.

Я чуть было не смалодушничала, но вспомнила теплые, искрящиеся любовью глаза папы и решительно шагнула в ту самую нишу, где мы прятались минуту назад. Там нажала на нужный камень, зашуршал хорошо смазанный механизм, и в стене появился узкий проем.

– Я не оставлю отца. Вдруг в моих силах будет его спасти!

Не раздумывая, нырнула в мрачный тайный ход, и только когда дверь за мной закрылась, поняла, что не одна здесь.

– Я пойду с вами, Ваше Высочество, – прошептала рядом Нати, – Вы всегда были добры ко мне. Я в долгу перед вашей семьей!

Мы шли как мышки, с каждым шагом звуки борьбы становились все громче, лязг мечей все пронзительнее, а крики боли – отчаяннее. Неожиданно все стихло. Я тоже замерла, в страхе прислушиваясь.

«Неужели все наши умерли?» – подумала с ужасом и зажала себе рот, чтобы сдержать рыдания.

Нужно было узнать точно, что за этой тишиной кроется. И я пошла в тронный зал. Именно в нем объявлялись главные решения для королевства, и я надеялась, что даже завоевателям будет удобно в этом просторном и торжественном месте. Ведь именно там были спрятаны щели для глаз в одной из картин на стене за королевским троном.

Когда мы дошли до нужного места, у меня уже тряслись коленки от беспокойства. В зале кто-то был, низкий гул голосов был хорошо слышен, но слов я не могла разобрать. Заглянув в отверстия, я с облегчением выдохнула. Отец сидел на троне. Я видела только его макушку без короны, но все-таки он был жив. Это уже стало огромным облегчением. Рядом толпились горенцы, все они были как на подбор высокими, мощными мужиками. На них были черные кожаные штаны и серые рубахи, спускающихся до середины бедра. Поверх накинуты легендарные горенцевские кольчуги, известные на весь мир своей прочностью и легкостью. Благодаря двум этим качествам, воины Горении были сильнейшими в мире.

«Зачем отец пошел на них войной?» – подумала я. И тут до меня дошло. Наверняка это все премьер-министр. Король уважал его и прислушивался к его советам. А тот мечтал о власти и создавал возможности для себя.

Слезы сами потекли по щекам. Предали не только меня, но и всю мою семью.

Пока я пыталась справиться с нахлынувшими на меня эмоциями, из толпы горенцев вперед вышел мужчина. Он был облачен во все черное: штаны, рубашка, плащ. На поясе болтались ножны, а в них меч. Выразительные скулы были перепачканы кровью, и мне было непонятно, чья это кровь. Темно-русые волосы были в полнейшем беспорядке, но все равно красиво оттеняли бледность его кожи, добавляя в его образ пугающей мистики. Он был ниже всех, его плечи не поражали размерами. Телосложением он больше походил на цветинца. Но когда он заговорил, в его речи было столько силы и власти, что у меня неожиданно пересохло в горле. Нестерпимо захотелось пить. Я облизнула пересохшие губы, но это не принесло облегчения.

– Ваше Величество, я рад, что вы сдались и мне не придется вас убивать. Честно говоря, меня мало интересует ваше королевство. Мои люди предпочитают охоту и рудники, огороды и сады не для них. Мне искренне жаль, что вы совершили такую глупость и напали на нас. Но я готов сохранить ваше королевство. Мне всего лишь нужна моральная компенсация…

– Казна Цветинии пуста. Именно это заставило нас искать удачи в войне, – глухо откликнулся отец.

– Хм… жаль…

Мое сердце сжалось от страха за отца, таким пронизывающе ледяным было это «жаль», но горенец продолжил:

– Жаль вас. Без казны будет сложно справиться с народом и соседями. Но тут я вам помогать не буду. Сами разбирайтесь. А нам в качестве контрибуции завтра утром передайте сто женщин в возрасте от двадцати двух до тридцати, здоровых и свободных от обязательств. Желательно не девственниц.

– Что? – нерешительно переспросил король.

– Какое слово в моей речи вы не поняли? – с раздражением уточнил захватчик. В его облике было столько надменности и презрения, что я непроизвольно сжала кулаки. Как смеет он требовать наших женщин? Для чего они ему? Для утехи его воинам. Это страшная участь. В подтверждении моих мыслей я почувствовала, как Нати рядом затрясло. Я сжала ее руку, успокаивая.

– Я не смогу за ночь собрать для вас сто женщин нужного вам возраста. В городе всего около двухсот жителей.

– У вас большой город, сир. Напрягитесь.

Я с ужасом наблюдала за горенцами, но не видела на их лицах сальных усмешек или торжествующей похоти. Они стояли ледяными столбами и взирали на моего отца как на букашку. Хорошо, что их всего было семь человек, а то боюсь, даже король не выдержал бы этих тяжелых взглядов.

– Я согласен, – едва слышно выдохнул отец.

– Нет! – вырвался у меня писк.

Я не смогла сдержать эмоций. Как мог отец?! Он вот так просто отдаст на потеху врагам сто сестер, дочерей Цветинии? От природы хрупкие они сломаются под напором этих варваров. Огромные мужики растопчут их. В моих ушах уже слышался их плач, крики боли и отчаяния.

Но зря я увлеклась судьбой своего народа, нужно было подумать о себе. Мой тихий писк, не громче мышиного, услышал главный горенец. В два широких шага он оказался возле картины, за которой я пряталась, и быстрым движением распорол полотно. Я от неожиданности потеряла равновесие и начала падать. Единственное, что я успела, оттолкнуть Нати вглубь тайного хода, под защиту мрака. За мою глупость я буду отвечать сама.

– А вот и первая крошка! – усмехнулся мужчина, легко поймав меня. В его крепких руках я была как в железных оковах. Попыталась вырваться, но какое там.

– Оставьте ее, это моя дочь! – вскочив с трона, пылко кинулся на мою защиту отец.

Но горенец даже и не думал ставить меня на пол, с задумчивым видом он осмотрел мое лицо, фигуру, почему-то принюхался и с довольным видом заявил:

– Сир, завтра утром вы должны передать нам семьдесят женщин, и отдать мне в жены принцессу. Семейные узы укрепят мир между нашими странами. Как вы считаете?

Великий и мудрый король Цветинии побледнел. Он бросил на меня испуганный взгляд и замотал головой:

– Нет… Нет! Моя дочь еще очень молода. Ей только-только исполнилось восемнадцать.

– У принцессы есть недостатки, – вполне серьезно заявил наглый тип, который даже не думал выпускать меня из своих загребущих рук, – Но ее жизнь станет надежной гарантией безопасности моего королевства. К тому же ваш сын тоже еще молод. Сколько ему? Лет двадцать. Сейчас он в моем плену, а у нас в казематах очень тяжелые условия содержания, ваш наследник может и не выжить.

– Сын?!

– Брат?!

Воскликнули мы с папой одновременно. Горенец усмехнулся и, наконец, поставил меня на пол, слегка склонил голову в мою сторону в знак приветствия и неожиданно представился:

– Харн, правитель Горении. Вы согласны, принцесса, выйти за меня замуж для укрепления добрососедских отношений между нашими странами?

– Если я соглашусь, вы освободите Майкора? – прямо спросила я. Харн улыбнулся мне неожиданно искренне.

– Да, как только мы прибудем в Фирл, я отправлю домой его и еще около сотни пленных в сопровождении моих людей. Кроме того, я оставлю рядом с королем на год десять лучших своих бойцов для защиты. Вы потеряли полутысячное войско в глупой войне с нами, и мы при взятии столицы уничтожили остатки вашего гарнизона. Сейчас вы беззащитны. Думаю, зиморцы уже продумывают план нападения. Если они смогут присоединить ваше королевство к своим землям, у них будет выход к морю, и им не придется платить за транзит своих грузов через вашу территорию. Очень привлекательная цель, не находите, сир?

Отец стоял бледный и с тоской смотрел на меня. Кажется, слова Харна задели его за живое. Я и сама знала, что этот жестокий человек прав. Мы остались без армии, без денег. Теперь наше королевство может спасти чудо. И как это ни странно, Харн предлагал нам это чудо в обмен на жизнь семидесяти женщин и принцессы.

Цветинцы испокон веков умело отстаивали свою независимость. Мы были самыми слабыми среди соседей, но и самыми хитрыми. Неужели я не смогу ужиться с этим мужчиной? Он такой же, как и зиморец, за которого меня собирался выдать отец. Мне было страшно, но ради отца, Майкора и народа я решилась:

– Я согласна…

В глазах отца сверкнули слезы, но его речь прозвучала уверенно:

– Я благословляю ваш брак и благодарю тебя, правитель Харн, за защиту.

Мужчина кивнул отцу, долго всматривался в мои глаза и неожиданно заявил:

– Прекрасно. Идем отдыхать, невеста. Завтра на рассвете мы поженимся по вашим обычаям и сразу отправимся в путь. Генерал Шерл, помогите королю в поисках женщин и подготовке к свадьбе.

– Слушаюсь, повелитель! – тут же отреагировал самый светловолосый из гигантов, стоящих в зале.

Харн подхватил меня под руку и повел прочь со словами:

– Показывай, где твоя спальня.

Глава 2. В путь

– Позвольте, я сам провожу свою дочь! – опять вступился за меня отец. Я выдохнула с облегчением. Сегодня мне уже пришлось защищать свою честь, и я едва не погибла. Да, Харн скоро станет моим мужем… уже завтра станет моим мужем, но у меня есть целая ночь, чтобы с этим смириться! Мне нужна была эта ночь для смирения…

– Не позволю, – последовал жесткий отказ, – Сир, вам есть чем заняться! А нам с невестой нужно привыкать друг к другу!

И он молча потащил меня в коридор. Только покинув тронный зал, горенец выпустил мой локоть и коротко скомандовал:

– Веди.

Я и повела… Сердце стучало где-то в районе горла, ладони вспотели, каждый шаг давался с трудом, ноги налились свинцом.

– Кто был с тобой в тайном ходе? Когда ты так удачно свалилась мне в руки, там мелькнула тень. Чья? – спросил Харн, и в его голосе было столько скрытой агрессии, что я сразу поняла, лучше ответить как есть.

– Моя служанка Нати.

Я старалась не смотреть на жениха, он слишком меня пугал, но кожей чувствовала, как его взгляд скользит по мне, будто насквозь просвечивая мою голову.

– Хорошо.

«Поверил», – с облегчением подумала я.

Дальше мы шли без лишних разговоров. Харна явно не напрягало наше молчание, а вот мне оно казалось зловещим. Когда мы подошли к моей спальне, я хотела одного: поскорее спрятаться от этого странного жестокого человека. Но прекрасно понимала, что за это придется побороться!

– Пришли, – сообщила я, останавливаясь у родных дверей.

Харн распахнул их и в приглашающем жесте позволил мне войти, я развернулась на пороге, чтобы попрощаться и не дать ему проникнуть в мою комнату, но он уже сделал шаг и врезался в меня. Я отскочила от его торса, твердого, будто каменного, как кошка от собаки. Он обхватил меня за талию, и только это спасло меня от позорного падения.

– Принцесса, ты слишком часто падаешь ко мне в объятия. Даже для невесты это чересчур, тебе не кажется? – ехидно спросил Харн. Его лицо было так близко, что я смогла рассмотреть, что ран у него нет, а пятна на щеках – чужая кровь. Еще я поняла, что у него стального цвета глаза, холодные и пронизывающие до костей, как осенний дождь.

– Я бы хотела эту ночь провести в своей спальне… одна, – выдавила я, смущаясь его близости.

Харн усмехнулся, но ответил мне жестко:

– Завтра утром мы поженимся. И нам нужно будет консумировать брак. Я тороплюсь вернуться в Горению, не люблю надолго оставлять свой народ без защиты, поэтому мы весь день будем в пути. Так не лучше ли нам перенести первую брачную ночь на сегодня? В своей постели вам будет комфортнее, чем в полевом лагере. У вас же это будет в первый раз, принцесса?

Последний вопрос он снова задал с издевкой. При этом он даже не думал выпускать меня из своих объятий. Его рука все также покоилась на моей спине. От нее по всему телу растекался жар. Еще от него пахло железом, кожей и мужским потом, остро, пьяняще. Мне понравился его действительно мужской аромат. Я тряхнула головой, пытаясь сбросить с себя оцепенение, его серые глаза меня будто околдовали, а ведь Харн только что оскорбил меня. Я сердито отпихнула его. Он отступил. Я не тешила себя надеждой, что это он от неожиданности. Нет, горенец позволил мне отойти в сторону. И тут же примирительно проговорил:

– Прости, если оскорбил. И прости, но я буду настаивать, чтобы мы провели эту ночь вместе.

Я сжала кулаки, глубоко вдохнула и медленно выдохнула, стараясь делать это незаметно, и решительно отказала:

– Я согласна стать вашей только после свадьбы.

– Значит, все-таки предпочитаешь дорожную романтику, – усмехнулся Харн. Его ехидство начало меня раздражать.

– Я бы предпочла провести первую брачную ночь в вашем замке, – с затаенной надеждой парировала я. Все-таки за время пути я, может быть, смогу к нему привыкнуть.

– Это исключено. До Фирла идти три дня. Один из которых по территории Горении. Ты должна стать моей до пересечения границы.

Говорил он резко, с напором.

– Почему? – не смогла сдержать любопытство я.

– Много будешь знать, быстро состаришься, а мне нужна молодая и красивая жена! – усмехнулся Харн. И мне нестерпимо захотелось стереть эту ухмылку с его лица.

– Я желаю провести эту ночь одна в своей комнате, – повторила для не очень сообразительных второй раз.

Он оценивающе посмотрел на меня, подошел опять вплотную, погладил мой висок, на котором остался едва заметный шрам после прогулки с подлым Люсьеном. Харн был противоположностью моего «друга». Тот был изнеженным и смазливым шатеном. Правитель Горении – напористым с грубыми чертами лица брюнетом. Но именно этот суровый воин отступил на шаг и тихо сказал:

– Хорошо. Это твой выбор. Но если ты надеешься, что я оставлю тебя здесь одну – даже не мечтай. Я уже догадываюсь о твоей любви к тайным ходам…

И опять эта его фирменная усмешка. Он не просто намекал, он практически открыто объявил, что это я привела его во дворец. Я испытала удушливый приступ стыда и горячи, ведь я стала причиной смерти караульных, захотелось разрыдаться. Неожиданно Харн взял меня за руку, погладил и тихо сказал:

– Даже не думай винить себя. Если кто-то и виноват в том, что мы здесь – так это твой отец, развязавший войну.

Он будто мысли мои прочитал. Это пугало, но я тут же вспомнила свои предположения, и у меня вырвалось:

– Возможно, бремя вины отец должен разделить с еще одним человеком. Возможно, он и сам стал жертвой…

Тут я смутилась. Кто я такая, чтобы обвинять премьер-министра, который служил моему отцу сколько я себя помню?

– Говори! – потребовал горенец. И мне показалось, что в этом требовании не было злобы, только желание узнать правду.

– Я думаю, что моего отца на войну с вами мог подбить премьер-министр…

– Зачем ему это надо?

– Он хотел убрать армию, преданную отцу, моего брата и захватить трон, женив своего отпрыска на мне. Но это лишь догадки.

– Это из-за его сына ты оказалась ночью за городской стеной?

Я кивнула.

Харн принялся нетерпеливо ходить по комнате с задумчивым видом, потом резко остановился и потребовал:

– Поклянись, что ты не выйдешь отсюда до утра.

– Клянусь! – горячо выпалила я. Если он свершит справедливый суд над предателями, я буду готова простить ему жизни наших воинов. А о семидесяти затребованных им девушках позабочусь сама, ведь я буду среди них.

Харн кивнул и вышел, бросив перед уходом:

– В любом случае я тебя найду, но тогда последует наказание…

Он мягко закрыл за собой дверь, а я без сил упала на кровать.

Не успела я и глаза прикрыть, как в мою комнату проскользнула тень. Я испуганно села и облегченно выдохнула. На пороге стояла Нати с покрасневшим носом и заплаканными глазами.

– Ваше Высочество, как же вы отправитесь с этими извергами? Что с вами будет? Неужто ваш батюшка ничего не придумает, чтобы спасти вас от этой страшной участи? – причитала она, прижав руки к груди.

– Нати, успокойся. Ничего страшного не произойдет, – улыбнулась я. И с грустью осознала, что улыбка получилась вымученной, служанка продолжала с тревогой смотреть на меня. Тогда я принялась убеждать ее с еще большим жаром, надеясь и самой поверить в собственные слова, – Какая разница за кого выходить: за горенца или зиморца? Харн хотя бы не такой гигант, как его генералы. Да к тому же он выслушал меня. Я уверена, мы сможем найти общий язык. В конце концов, это Цветиния развязали войну.

– Вот именно! А вдруг он будет мстить Цветинии через вас! – широко распахнув глаза, вскричала Нати, – Я поеду с вами!

– Милая, лучше не надо. Я не уверена, что смогу тебя защитить. Со мной поедут еще семьдесят женщин, уж одну служанку среди них я смогу найти.

– Нет! – решительно заявила Нати, – Я вас не брошу! И даже не возражайте.

Я усмехнулась. И кто тут принцесса? Но спорить не стала. Пошла собираться в дорогу. Остаток вечера прошел в хлопотах, и это было спасением от гнетущих мыслей. Казалось, только вчера днем я отправилась на прогулку с другом Люсьеном, а оказалась ночью за городом. Вернувшись, даже не успела прилечь, как случилась катастрофа с этим внезапным нападениям. И вот у меня остался день и ночь, чтобы привыкнуть к мысли, что завтра утром я стану женой и уеду с мужем в другую страну. Возможно, больше я никогда не увижу родные края.

Плотно набив три сундука теплыми платьями и плащами, я поужинала, приняла ванну и легла. Но стоило мне задремать, как в мою комнату опять кто-то проник. Я недовольно села, осмотрелась… Никого.

«Странно…» – удивилась я, ведь звук открывающейся двери был слышен очень хорошо. Только я хотела вновь откинуться на подушки, как на мою кровать запрыгнул кот! Тот самый, серый с интересным рисунком на лбу. Он фыркнул, медленно прошелся по моей кровати и завалился на одну из моих подушек!

– Ну ты и наглый, малыш! – оторопело прокомментировала я. Кот только ухом повел и заурчал, громко и очень успокаивающе.

Вздохнув, я легла рядом, тут же получила хвостом по носу. Мое недовольное бурчание снова проигнорировали, но больше конечности не распускали. Как это ни странно, но под кошачью шарманку я уснула быстро.

Утро началось внезапно и громко!

– Принцесса! Ваше Высочество! Там повелитель Горении требует вас немедленно! Он очень недоволен! Пойдемте быстрее, пока он кого-нибудь не прибил…

Я с трудом разлепила глаза и первым делом поискала кота. Но тот исчез.

«Жаль!» – подумала я, но повинуясь настойчивым рукам Нати, побрела в ванную комнату, чтобы позволить служанке за пять минут привести меня в порядок. Не знаю, как у нее это получалось. Не иначе она была феей, просто скрывала это от всех.

– А где мои вещи? – удивилась я, проходя по спальне в сторону гардеробной.

– Так я еще утром их отправила вниз. Ихний король больно сердитый, зачем нам лишний раз его гневить проволочками с багажом, – рассудительно пояснила Нати.

Я улыбнулась расторопной служанке.

Она быстро нарядила меня в шерстяное дорожное платье немаркого серого цвета.

«Для свадьбы это, конечно, так себе наряд, но перед кем мне хвостом крутить?» – с грустью подумала я и смело зашагала к Харну, который ждал меня в тронном зале. Стоило мне переступить его порог, как он разразился ехидной речью:

– В жены мне досталась соня. У вас в Цветинии принято спать до обеда? У нас в Горении лежебок не любят. Если спать до обеда, замерзнешь. Зачем мне жена-сосулька?  А у меня, между прочим, для тебя свадебный подарок!

Навострила ушки. Ничего хорошего от этой язвы я не ждала, но любопытно было очень!

– Идемте на балкон! – в пару шагов оказавшись рядом со мной, предложил Харн и взял меня под руку.

– Это очень любезно с вашей стороны, повелитель, приготовить для меня подарок. Я, к сожалению, не рассчитывала, что мне повезет так внезапно заполучить вас в женихи, поэтому без подарка, – сорвалось с моих губ. Виной всему язвительный тон вредного горенца, он настроил меня на этот насмешливый лад.

Я испугалась, не оскорблю ли я его, и посмотрела в стальные глаза Харна, но тот, кажется, веселился от души, хоть и не улыбался, зато склонился к моему уху и прошептал, согревая теплым дыханием кожу на шее:

– Свой подарок ты мне преподнесешь в нашу первую брачную ночь. Он вполне равноценен моему.

Я покраснела, а жених, довольный своим остроумием, вывел меня на просторный балкон. Отсюда мой отец часто обращался к народу, который толпой теснился на площади перед королевской резиденцией.

Сейчас под окнами дворца была возведена странная сцена. Я удивленно бросила взгляд на жениха, но прочитать что-либо по его скульптурному лицу было невозможно. Я поискала глазами отца, он стоял рядом с Харном по правую руку, и вот по его вмиг помрачневшему взгляду  я поняла, что происходит что-то нехорошее.

Неожиданно из дворца вывели двух человек. Одеты они были в белые рубахи и белые подштанники, лица их были в синяках и ссадинах, волосы в беспорядке. Шли они медленно, часто спотыкаясь. Только когда их вывели на сцену, я поняла, что передо мной эшафот.

Недалеко от эшафота стояла целая толпа женщин. Их окружали плотным кольцом горенцы на гнедых лошадях. Пленницы перешептывались и испуганно озирались по сторонам. Тут же в паре метров толпился народ: старушки, старики, дети. Многие всхлипывали, вытирали слезы и молились. И все с надеждой смотрели на короля.

В напряженной тишине слово взял Харн:

– Цветинцы! Вы все знаете, что недавно ваши войска вторглись в Горению и проиграли. Чтобы вы больше никогда не предавали нашу дружбу, мы заберем у вас семьдесят этих женщин. Я хочу успокоить отцов и матерей, братьев и сестер, с пленницами все будет хорошо. Если они захотят, Горения станет для них домом. Также для скрепления нашего союза сегодня принцесса Лавандина станет моей женой.

По толпе прошелся удивленный шепот, многие даже плакать перестали. Я улыбнулась людям, чтобы подбодрить их, и помахала рукой. Народ как будто немного расслабился. А мой жених продолжал вещать своим громким низким голосом. Со стороны казалось, что он не особо напрягается, а слышно его, наверняка, было даже у крепостных стен!

– Кроме того, мной было проведено расследование и выявлен предатель среди вас. Премьер-министр Карл со злым умыслом советовал вашему королю напасть на Горению. Он хотел во время похода армии захватить власть. Его сын Люсьен также был с ним в сговоре. За разжигание войны я, правитель Горении Харн, и король Цветинии Грих приговариваем предателей к смерти через отрубание головы.

– Как вы можете заставлять мою дочь смотреть на казнь ее друга детства?! – очень громким шепотом спросил отец. От сдерживаемого гнева у него появились пятна на лице.

Жених усмехнулся, не человек, ехидна:

– Вы считаете, что желание затащить вашу дочь в постель любым путем заслуживает помилования?

Харн цедил слова, словно яд, и с каждой секундой мой отец бледнел все больше, но горенцу было мало:

– Вы же сами видели и слышали, это жалкий молокосос сломался на второй минуте допроса. Мои люди еще не успели даже силу применить, а он уже сдал своего отца с потрохами. Этот жалкий червяк не заслуживает жизни, он не принесет пользу вашему королевству. А его отец еще и опасен, потому что умен и обладает железной волей. И за смерть моих людей он будет страдать, наблюдая казнь сына!

– Вы жестоки… – вырвалось у меня. Он пронзил меня своим взглядом, будто стальным кинжалом.

– Только дисциплина и страх способны обеспечить смирение подданных, а значит, и безопасность королевства.

– А как же любовь и преданность? – снова не удержалась от возражений. Удивительно, но он не сердился на меня, разговаривал как с равной. Далеко не все цветинцы могли похвастаться таким отношением к женщинам. Только его язвительность меня раздражала!

– Любить нужно мужа, а слово «преданность» произошло от слова «предатель»!

Тут на эшафоте раздался крик, и все наше внимание переключилось на казнь. Огромный палач в черном колпаке, скрывающем его лицо, уложил моего несостоявшегося любовника на плаху. Тот визжал как поросенок. Мне стало его жаль. Но тут я вспомнила, как он обманом затащил меня в таверну, спаивал, пытался взять силой. Если бы я не ударилась об угол, он бы продолжил попытки уложить меня в постель. И ему бы это удалось, я слабее его, да к тому же была пьяна. Меня бы ждал позор и ненависть, потому что простить такое я бы не смогла!

Осознав, что Люсьен получит по заслугам, я уверенно уставилась вдаль. Но на действия палача не смогла. Следила за премьер-министром. Он тоже не смотрел на сына. Спина его была прямой, взгляд в никуда, гордо задранный подбородок. В отличие от отпрыска он молчал, плотно сжав губы, а вот толпа вокруг гудела. То тут, то там слышались выкрики:

– Мерзавцы! Из-за вас наши дочери попали в полон!

– Властолюбец!

– Гады!

Неожиданно в сосредоточенное лицо премьер-министра прилетел комок грязи. Осенью этого добра было полно на всех улицах города. Осужденный на смерть побледнел еще больше. А вот Харн сделал едва уловимый жест, и толпу оттеснили от эшафота.

– Если дать им волю, они растерзают его сами. Так что казнь для него – это спокойный выход, – заметил горенец, обращаясь ко мне.

– Они имеют право на ярость. Из-за него многие потеряли сыновей, теперь дочек. И все потому, что этот надутый индюк решил примерить корону, – откликнулась я. Премьер-министр мне никогда не нравился. Он смотрел на меня с презрением. Да и к отцу особого уважения или почтения не выказывал. Заносчивый индюк!

– Милая, но как ты можешь? Люсьен ведь твой друг детства, – с ужасом в глазах спросил меня папа. Я всегда чувствовала, что он слишком мягок. Поэтому кое-кто и решил, что сможет отобрать трон. Если власть в слабых руках, всегда найдется желающий вырвать ее силой. Я решила рассказать отцу о своих злоключениях, чтобы он осознал свои заблуждения:

– Люсьен хотел изнасиловать меня и чуть не убил. И не думаю, что это была его идея. Папа, когда вернется брат, прислушивайся к нему. Он станет для тебя надежной опорой!

Король, услышав страшную правду, вздрогнул и побледнел. А Харн посмотрел на меня с интересом. В это время толпа хором ахнула, и я поняла, что палач выполняет свою работу. Смотреть на это мне не хотелось. Поэтому я спросила жениха:

– Может быть, нам пора в церковь?

Мужчина довольно усмехнулся и предложил мне свою руку для опоры.

Через час я была замужней женщиной и стояла во дворе королевской резиденции. Позади меня блистал роскошью дворец, по левую руку тянулась в небо остроконечным шпилем церковь, а я смотрела на ворота, в которых должен был вот-вот появиться мой муж с каретой. И я отправлюсь в дальний путь, в неизвестность. Отец попрощался со мной и ушел. Рядом осталась только Нати.

Застучали копыта лошадей по мощеной каменными плитами мостовой, и появился Харн. Так же как и его воины, он был на гнедом коне. От наших лошадей они отличались более крепкими и короткими ногами. Зато гривы их были куда гуще и пышнее, любая не то, что лошадь, цветинка позавидует!

Мой муж держался в седле удивительно легко, да что уж, грациозно! Оказавшись рядом, он протянул мне руку. Я с недоумением посмотрела на него и спросила:

– А где карета?

Прозвучало глупо, я знаю, но вот смеяться надо мной было низко. В конце концов, я только что вышла замуж практически за незнакомца. Имею право нервничать.

– Что смешного? – с раздражением спросила я.

– Какая карета, принцесса?! В горах на карете далеко не уедешь! Мы едем верхом, женщины идут пешком, – продолжая посмеиваться, разжевал мне очевидное муж, наклонился и, схватив меня под мышки, усадил перед собой на лошадь. По телу тут же пробежала дрожь. Впервые мужчина оказался так близко от меня. Я чувствовала жар, исходящий от его ног, крепкого торса и сильных рук, которые окутали меня будто теплый плед. Я попробовала отстраниться, восстановить дистанцию между нами, но тут же была грубо прижата обратно.

– Не дергайся, Лави! Ты же не хочешь свалиться? Так безопаснее. Да и привыкать тебе надо ко мне. Ночью нам предстоит консумировать брак…

Я сглотнула. Хорошо, что он не видел моих перепуганных глаз, от насмешек было бы не отбиться. Зато панику на моем лице заметила Нати и подала голос:

– Повелитель Харн, возьмите меня с собой. Я верная служанка вашей жены…

– Нет! – отрезал горенец. Нати от такой резкости даже растерялась.

– Но почему?! – возмутилась я и попыталась развернуться, чтобы заглянуть в насмешливые глаза.

– Она слишком молода, а дорога тяжелая, не выдержит, – после секундной заминки пояснил Харн.

– Выдержу! Я только кажусь хрупкой. На самом деле я очень сильная! – горячо заверила Нати правителя.

– Она будет единственным напоминанием мне о Родине. Я знаю ее с детства, мы всегда были очень близки, – взмолилась я.

– Она всего лишь служанка. Выберешь себе новую из тех, что пойдут с нами, – проворчал Харн, но уже не так уверенно.

– Она для меня как подруга. У принцесс не может быть друзей, но она ею стала. Прошу тебя, супруг мой, – прошептала я. Никогда не любила упрашивать. Мне проще было смириться с отказом, унижаться гордость не позволяла. Но ради Нати я готова была целовать руки этому насмешнику. Подумав про руки, я решилась на смелый для себя шаг, погладила его кулаки, крепко сжимающие поводья. Он не ожидал от меня этой почти ласки. Напрягся.

«Неужели все равно откажет», – испугалась я, по-своему истолковав язык его тела.

Рядом неожиданно появился светловолосый генерал, которого я уже видела в тронном зале. Кажется, его звали Шерл.

– Повелитель, все готово. Пора выдвигаться! Я позабочусь о ней, – громко и четко сказал мужчина и одним движением закинул маленькую хрупкую Нати к себе на лошадь. Девушка выглядела ошеломленной.

Неужели этот суровый воин не остался равнодушным к зеленым глазам и рыжим кудряшкам моей подруги?

Я обернулась к мужу. Харн бросил суровый взгляд на своего генерала, между ними будто немой разговор состоялся. Нати тем временем попыталась повторить мой маневр, заерзала и отстранилась от мужчины, но и ей не позволили. Блондинистый генерал прижал ее к себе, крикнул «Но» и умчался вперед.

 Повелитель пришпорил лошадь, и мы понеслись следом. Так и началось мое путешествие, после гляделок Харна и генерала, у меня возникло ощущение, что от нас с Нати что-то скрывают, и это только добавляло мне тревог, которых и так было слишком много…

Глава 3. Надежда и вера

Мы ехали по дороге, по обеим сторонам которой раскинулись поля. Весна постепенно брала верх: мир оживал, просыпались животные, вернулись птицы, пробивалась нежно-зеленая травка. Я любила весну, ведь это время цветов, ярких красок и надежды.

Меня прижимал к себе суровый горенец, ставший моим мужем, и я не питала иллюзий, что наша супружеская жизнь будет счастливой. Мы ехали по обочине. А по центру дороги шла колонна женщин. Среди них действительно было очень мало юных, больше зрелых. Может быть, вдовы или старые девы. С такими семьи прощались без особой печали. Ведь они считались нахлебницами, а то, что им приходилось с утра до ночи стирать, мыть, готовить, нянчить детей, это не считалось большой заслугой.

Я невольно вздохнула, сожалея о мужском пренебрежении. Мне очень хотелось расспросить Харна, какую судьбу он приготовил для пленниц, но боялась вызвать недовольство. Ведь он ни разу не обратился ко мне с тех пор, как мы тронулись в путь.

– О чем так тяжко вздыхаешь, принцесса? – с ехидцей спросил мой муж. И я даже обрадовалась этой его насмешке.

– Повелитель, скажите, а зачем вам женщины? Что вы будете с ними делать?

Мужчина склонился к моему уху, и я услышала, как он потянул носом, будто нюхает меня. Впрочем, по всей видимости, именно это он и делал: вдыхал аромат моих волос. Мой организм неожиданно откликнулся на этот знак внимания, сердце застучало быстрее, к щекам прилила кровь. Внутри меня будто что-то вспыхнуло и одновременно заледенело. Не знаю, почувствовал ли муж мое смятение, но когда заговорил, голос его был осипшим:

– Я награжу лучших своих воинов ими.

До меня не сразу дошел смысл сказанных им слов. Я слишком увлеклась своими ощущениями. Но когда поняла, о чем он говорит, то не смогла сдержать возмущения:

– Вы жестокий тиран! Они не кубки и не медали, чтобы награждать ими храбрецов за верную службу.

Мужчина за моей спиной усмехнулся, а я отчетливо представила его ухмылку:

– Я знаю… Женщины смогут поменять своего защитника через месяц, если у него не получится расположить ее к себе.

– Что?! – удивленно переспросила я, честно говоря, я не поняла ни слова из того, что мне сказал Харн.

Мужчина вновь склонился ко мне и тихо пояснил, спровоцировав толпу мурашек прогуляться по моей коже:

– В Горении женщина имеет право с четырнадцати лет брать себе защитника. Что происходит в их доме, общества не касается, но через месяц она имеет право уйти, а он не имеет права ее преследовать. Но если у них все хорошо, то рано или поздно женщина должна согласиться стать женой.

– Я удивлена, что вы, такие грозные воины, позволяете своим девушкам такие вольности…

– У нас их не хватает, принцесса. Поэтому мы их не похищаем и не принуждаем, стража зорко следит за этим. Выбирают всегда они.

– Почему у вас мало женщин? Тяжелые условия?  – спросила я с искренним интересом. В Цветинии все жили в мире с соседями, мужчины никогда… почти никогда не позволяли себе силой доказывать свою правоту, но легкое превосходство к слабому полу нет-нет да проскакивало в их суждениях.

– Да, принцесса, тяжелые условия, – неохотно откликнулся Харн.

– А сразу девушка не может стать женой? – продолжила я удивляться чужим традициям.

– Может, но зачем? Все мужчины умеют ухаживать. А вот как он поведет себя в быту, неизвестно. Не знаю, как цветинки, а горенки очень мудрые и предпочитают испытать мужчину в деле, а не верить нам на слово.

– То есть верить вам на слово нельзя? – пришла моя очередь насмешничать.

Харн, продолжая держать одной рукой поводья, второй обхватил меня поперек талии и прижал к себе, с жаром зашептав на ухо:

– Разве я давал тебе повод сомневаться во мне?

– Нет… – пискнула я в панике, ведь практически он поймал меня в капкан. С лошади падать совершенно не хотелось, но и допустить, чтобы меня тискали, как дворовую девку на глазах у всех, я тоже не могла, поэтому брякнула первое, что пришло мне в голову:

– А по вашим обычаям ты мой защитник или муж?

Железная рука Харна вжала меня в его тело с еще большей силой, и он буквально прорычал мне в ухо:

– Я твой муж! И даже не мечтай о другом!

Еще и мочку прикусил, отчего кровь в моих жилах вскипела и понеслась словно горный ручей, смывая все мысли из сознания. Честь, достоинство – что это за набор букв? Спас верный страх, заставив выдохнуть:

– Отпусти!

И он отпустил. Снова обеими руками взялся за поводья, а я смогла сесть прямо и перестала чувствовать спиной, как стучит в его груди сердце. Между нами повисло напряжение. И чем ниже опускалось солнце, тем оно чувствовалось отчетливее.

Мне достался очень молчаливый муж. За весь день он больше ни разу ко мне не обратился. Перебрасывался иногда с генералом Шерлом командами во время коротких остановок на перекус. Его уверенный тон и низкий голос пробуждал во мне противоречивые чувства. С одной стороны, Харн был первым мужчиной, который заставлял мой организм так реагировать, вызывая в груди и внизу живота непонятное томление. С другой, он был таким резким, это пугало меня.

Моя мама умерла во время родов. Воспитанием юной принцессы занималась гувернантка, мудрая и взрослая женщина, которая обучала меня не только этикету и грамоте, но и щедро делилась со мной житейским опытом. На мой наивный вопрос, откуда берутся дети, она ответила не сразу, только в пятнадцать лет я узнала подробности. В том числе и про боль в первый раз. Я очень боялась, что муж, грубый и жестокий воин, растерзает мое тело, как бы я ни старалась следовать совету гувернантки расслабиться. Поэтому когда он в полумраке крикнул «Останавливаемся! Разбить лагерь!», я чуть не свалилась с лошади. Мои пальцы вмиг заледенели и перестали меня слушаться, воздух застрял в груди, и я никак не могла вытолкнуть его, чтобы снова вдохнуть.

Харн тем временем легко спрыгнул с лошади, будто не ехал весь день практически без остановок. Оказавшись на земле, он поднял ко мне руки, предлагая помощь, но, видимо, заметил ужас на моем лице. Закатив глаза, он дернул меня за подол и, когда я начала падать, уверенно подхватил.

– Ты выглядишь так, будто тебя сейчас будет жрать чудовище, – сердито заметил мужчина.

Я не знала, что ему ответить, ведь именно так я и думала. Он тяжело вздохнул и, продолжая держать на руках, потащил в лес.

«Неужели он собрался консумировать наш брак прямо в лесной чаще?» – ужаснулась я, мечтая упасть в обморок или, на худой конец, хотя бы свалиться на землю, лишь бы оказаться подальше от этого мужчины, но меня крепко держали…

Удалившись от остальных так, что я перестала слышать разговоры спутников, Харн поставил меня на мягкий мох.

– Тебе нужно уединиться. Я подожду тебя здесь недалеко.

И действительно скрылся за серыми стволами деревьев. Я выдохнула с облегчением и тут же поняла, что облегчиться мне нужно не только мысленно.

Не успела я оправить платье после важного дела, как тут же услышала:

– Принцесса, если ты закончила, давай прогуляемся к озеру. Тут рядом.

Озеро! Вода! Я радостно откликнулась:

– С удовольствием…

Не успела я и пары шагов сделать в направлении мужского голоса, как он уже был рядом и взял меня под локоть.

– Купаться сейчас пока холодно, но вода удивительно чистая. Если решишься, сможешь освежиться, – сказал спокойно Харн.