Миры душ. Поступь идола бесплатное чтение

Земля содрогалась. Весь мир содрогался, будто живое существо. Повсюду, в любой точке Зорда́на, был слышен этот гул. Гости из других миров называли его биением сердца, но они заблуждались. Однако каждый, кто родился здесь, знал правду. Это никакой не пульс мира, это предсмертный хрип, безумная агония земли, которую до самого основания изрезали сетью цехов и мастерских.

Непрекращающийся шум сводил с ума. В какой-то момент каждый человек терял себя в нем. Он становился его частью. Без шума люди не могли здесь существовать, как и Зордан не мог существовать без людей.

Мир являлся центром ремесленничества и славился своими изделиями. Точнее, конкретно одним видом изделий. Идолы – вот причина, по которой самые влиятельные князья демонов искали повод оказаться здесь. Ибо идолы по праву носили звание страшнейшего оружия за всю историю. Под тяжелыми стопами гигантов погибли миллионы, а оставшиеся миллиарды ждали своей неизбежной участи. Могучие идолы ставили на колени целые миры, и здесь, на Зордане, собрались лучшие мастера, которым было под силу создавать непобедимых исполинов.

С годами они поделились на школы. Семь школ – по числу семи смертных грехов из далеких преданий, дошедших к нам сквозь пелену веков. Алчность, зависть, обжорство, похоть, лень, гордыня и гнев. Каждая из школ посвятила себя одной из крайностей. Но оставался вопрос: какая из школ самая великая? Чей грех наиболее глубок и порочен?

Началась война между мастерами, из-за которой Зордан едва не оказался на грани уничтожения. Остановить смертоубийство удалось только благодаря усилиям Гарга́нта – древнего демона, всегда ставившего на первое место приверженность ремеслу, а не войне. Он не мог позволить, чтобы мир творцов разорвал себя на части в бессмысленной бойне. Но Гаргант также знал: кровопролитие будет неминуемо, если не позволить мастерам утолить их амбиции и жажду власти. Демон был мудр, а потому повелел устроить турнир между лучшими идолами каждой из школ. Выбрав меньшее из двух зол, Гаргант смог сохранить мир на Зордане. И этим он заложил новый порядок: каждые десять лет семь идолов будут биться друг с другом, а победившая школа вплоть до следующего турнира будет считаться первой среди равных. Так повелел Гаргант, и так будет во веки веков, пока безумные творцы окончательно не уничтожат Зордан в погоне за признанием своих заслуг перед лицом равнодушной вселенной…

*****

Яков не спал вторые сутки. Он уже окончательно потерял связь с реальностью или… наоборот, стал един с ней. Ведь вся его реальность свелась к молоту в руке, которым он без конца долбил массивную глыбу демонита, пытаясь придать ей новую форму. Молодой подмастерье перестал что-либо соображать. Он стал вещью. Он просто поднимал молот и опускал его, поднимал и опускал. В пустых глазах Якова не было ничего. Когда-то там были эмоции. Разные… Еще недавно он мог чувствовать веселье и грусть, радость и сожаление. Но вытягивающая всю душу работа изменила его. Подмастерье стал пустой оболочкой, живым трупом, орудующим молотом созидания. Хотя… назвать молоточек в руках Якова молотом можно было с очень большой натяжкой. Маленький потасканный инструмент со ржавчиной на рукояти побывал не в одной паре потных рук. Подмастерье не был первым, кто пользовался этим молотом созидания. Не будет и последним. Старый инструмент являлся единственной ценной вещью, что находилась в его распоряжении. Иного не полагалось. Таковы были порядки в мастерских школы Алчности.

Когда-то Яков проклинал себя за то, что его угораздило попасть именно сюда. Среди всех школ Алчность считалась одной из самых презираемых. Адепты этого крыла вечно ходили в обносках, а об их скупости слагали легенды. Попав сюда, Яков сразу понял, что та одежда и тот инструмент, который ему выдали, останутся с ним надолго, ибо на большее ему рассчитывать не придется.

Поработав тут около месяца, подмастерье успел усвоить главное: здесь у него нет друзей, вокруг только такие же несчастные, лишенные всего и отчаянно сражающиеся за те малые крохи, что у них остались. Получить достойную плату за свою работу можно было, только став мастером. Да… Все мечтали стать мастерами. Каждый хотел единолично забирать себе всю награду за идола, а остальным кидать объедки, коих хватало, лишь чтобы не умереть.

Прозвенел звонок, и Яков остановился. Остановился не как человек, а как машина. Волоча ноги, он поплелся к себе, дабы урвать отведенные ему часы отдыха. Уже две недели мастерские Алчности работали в авральном темпе, а все из-за позорного поражения в состязании между школами. Алчность выступила как никогда плохо. Лидеры школы были вне себя от злости, отчего больше стали походить на адептов Гнева. Однако, как и всегда, их эмоции быстро утихли, и всю ответственность за провал возложили на нерадивых рабочих. Яков, который буквально недавно присоединился к школе, тоже попал под раздачу. Вместе с остальными он сутками обрабатывал демонит, постепенно все больше впадая в безумие.

Добравшись до своей комнатки, где кроме него ютилось еще пятеро таких же бедолаг, как он сам, Яков упал на прохудившуюся подстилку и мгновенно провалился в сон. Ну, вернее, в забытье. Подмастерью ничего не снилось. У него в голове не осталось мыслей. Как только он закрыл глаза, его разум окутала тьма, а уже через мгновение раздался новый звонок, и Яков, не осознавая, что делает, поднялся на ноги. Для него минуло всего мгновение, однако на самом деле он пролежал в беспамятстве долгие часы. С потухшим взглядом Яков вернулся к столь ненавистной ему глыбе демонита и продолжил работу, в которой больше не видел никакого смысла.

А ведь когда-то, буквально месяц назад, юный подмастерье с горящими глазами взялся за дело. Он хотел создать нечто великое, доказать всем, на что способен. Вот только Яков тогда не знал, что никому не нужно от него что-то великое. Подмастерье был функцией, и его задачей было эту функцию выполнять. Ни больше ни меньше. Его поставили перед глыбой и приказали долбить ее. Яков подчинился. Поначалу он с энтузиазмом бросился выполнять задание. Подмастерье честно старался, с силой опуская молот на твердый камень. Демонит же постепенно поддавался, ибо молот в руках подмастерья не был простой железякой. То был артефакт, способный подчинять Хаос. С каждым ударом демонит постепенно менял свою структуру, принимая форму, необходимую, чтобы стать ядром идола.

На самом деле участие Якова в процессе было невелико. Кто угодно мог ударять молоточком по камню. Лишь бы у него была душа. Артефакту для работы требовался первоначальный импульс. Воля, что приведет в действие фрагмент Хаоса, заточенный в молоте. А уже затем артефакт сделает все остальное сам.

Однако за время изнурительного труда подмастерье заметил, что с каждым часом ему приходится все тяжелее и тяжелее. Если раньше он чувствовал, как камень постепенно уступает под его напором, то теперь демонит словно сопротивлялся потугам подмастерья. Понимание этого пришло не сразу. Яков так сильно вымотался, что лишь через несколько дней понял, насколько недалеко он продвинулся. А еще через день он решил что-то с этим сделать. От рутинной тупой работы подмастерье постепенно трогался умом. Яков почти ничего не ощущал. Да и действовать он решил только потому, что какие-то отголоски его прошлой жизни подтолкнули его к действию.

Яков остановился. Странно, но ему потребовались все силы для того, чтобы просто прекратить работать. Так странно. Подмастерье настолько привык ударять молотом по глыбе, что остановка показалась ему чуть ли не болезненной. Яков огляделся вокруг. Казалось, он сделал это впервые за все время пребывания здесь. Повсюду слышался непрекращающийся стук, звон, грохот. Сотни таких же несчастных занимались тяжелой изнурительной работой. Кто-то, как Яков, обрабатывал демонит. Другие же занимались изготовлением каркаса идола, куда позже поместят ядро, фрагментом которого как раз занимался Яков.

Только теперь подмастерье смог оценить взглядом титанические размеры мастерской. Ну еще бы. Чтобы создать огромного идола, размеры мастерской должны соответствовать. Яков внимательно пригляделся к хитрым механизмам вдоль стен и попытался догадаться об их назначении. Первой ему на глаза попалась сложная система блоков. Без нее слабым людям ни за что бы не удалось перемещать тяжелые детали идола. Неподалеку, к слову, уже ждали своего часа первые готовые части гиганта. Даже со своего места подмастерье мог разобрать недоделанный торс, а также руки будущего идола. Работы еще предстояло немало. Требовалось прикрепить листы брони, и не только. Но главное – гиганту нужно было сердце. Огромный кусок демонита, он же чистый кристаллизованный Хаос.

Яков вновь перевел взгляд на глыбу перед собой. Его кусок демонита был всего лишь малым фрагментом, который объединят с другими такими же, и тогда идол обретет жизнь. Подмастерье посмотрел на молот у себя в руке. Инструмент вызывал у него жгучую ненависть. Это были оковы, которыми его приковали здесь. День за днем, час за часом просто бить камень, пока однажды демонит не примет нужную форму. А потом… Потом Якова поставят долбить другой кусок демонита, а потом следующий и следующий…

От невеселых мыслей подмастерья оторвал щелчок кнута над ухом. Яков сразу обернулся и встретился взглядом с мастером. Тот был недоволен. Сильно недоволен. Нетерпеливо теребя в руках хлыст, он спросил:

– Номер двадцать четыре, в чем причина задержки?

Яков не знал, что ответить. Работа в мастерской уже успела надломить его как личность, и сейчас он понял, что находится в шаге от окончательного падения в сумасшествие.

– Я… мне показалось, кому-то рядом нужна помощь, – соврал Яков, как он думал, убедительно.

– Твоя задача обрабатывать демонит. Даже если земля разверзнется, ты должен продолжать работать. Даже если будешь заживо гореть, твоя миссия от этого не изменится. Если я не слышу, как твой молот обрабатывает камень, то имею право считать, что ты больше не часть мастерской. Знаешь, что делают с теми, кто больше не желает трудиться на благо школы?

Мастер указал куда-то в сторону. В одном из темных углов Яков разглядел круглый алтарь, покрытый запекшейся кровью. Там приносили жертвы демонам, что томились в чистилище. Через жертвоприношения они получали возможность просочиться в материальный мир. Как раз в виде кристаллов демонита – ценнейшего ресурса, способного творить чудеса.

– Надеюсь, ты все понял, номер двадцать четыре, – холодно сказал мастер. – Трудись хорошо, иначе мы найдем иной способ, как тебя использовать.

Мастер пошел дальше, а Яков тут же схватился за инструмент, пока угрозу не воплотили в жизнь. Шутить с этим человеком не стоило. Он был злопамятным и вспыльчивым. Некоторые подмастерья, навлекшие гнев мастера, уже куда-то исчезли. Теперь Яков знал, куда именно. И ему не хотелось стать еще одним бедолагой со вспоротым на алтаре брюхом. Он принялся снова долбить ненавистную глыбу ненавистным инструментом. Однако короткая передышка хорошо сказалась на самочувствии. Подмастерье ощутил, как минерал начал поддаваться. Понемногу он принимал ту самую заветную форму, требуемую для сердца идола. Оставалось недолго. Уже скоро фрагмент будет закончен, и тогда…

Яков не успел подумать, что же такое случится дальше. Внезапно раздался какой-то шум. Необычный. Вслед за шумом послышались крики. Голоса тоже звучали как-то не так. Ритмичный стук молотов стихал один за другим. Даже несмотря на страх смерти, подмастерья прекращали работу, чтобы посмотреть, в чем дело.

– Проклятье! – схватился за волосы мастер. – Только не сейчас!

Он знал, что происходит. Рабочие тоже знали. Лишь для Якова происходящее было в новинку. Однако, увидев, как все покидают свои места, он недолго думая последовал общему примеру. Идя в плотной толпе, Яков то и дело слышал тихие перешептывания между подмастерьями. В их разговорах часто всплывало имя Крес. Якову доводилось слышать его раньше. Так звали хозяина соседней мастерской. В отличие от мастера, заправлявшего здесь, Крес был демоном. А это уже ставило его выше остальных. Демоны являлись высшей кастой. Они были загадочными существами, не подчиняющимися законам природы. Демоны относились к людям как к мусору. В лучшем случае как к полезному ресурсу, не более.

Конкретно на Зордане демонов насчитывалось не так много. В среднем на тысячу людей приходился всего лишь один. Зато каждый из них выделялся среди прочих. Взять того же пресловутого Креса. Якову еще никогда не доводилось видеть его, но слухи о его жадности достигли даже ушей новичка. Демон безжалостно отбирал у других все, что мог унести. Если Яков считал свое существование здесь беспросветным, то люди в подчинении у Креса не могли мечтать даже о такой участи. Поговаривали, что все они страшные и тощие, будто высушенные трупы. Из-за невероятной худобы их одежда обвисает, и они отрезают от нее куски, надеясь выменять шматок тряпья на лишнюю крошку еды. А потом, через какое-то время, просто умирают, замученные и изможденные до предела.

Зато Крес страшно разбогател на рабском труде. Настолько, что даже создал себе небольшую армию, которую на публике, однако, называл лишь охраной. Эта «охрана» регулярно вламывалась в чужие мастерские и выносила оттуда все, что не прибито к полу. Все знали о вероломном произволе демона, но никто не мог ничего поделать. Большинство мастеров были простыми людьми, они не могли перечить такому, как он. Только крепче держаться за свое добро во время грабительских рейдов. И сегодня, видимо, пришел черед мастерской Якова попасть под раздачу Креса.

– Всем запереться в своих комнатах! – громко прокричал один из старших подмастерьев, а потом добавил: – Любой ценой держите двери! Используйте все, что есть! Доски, поленья – любая защита сгодится!

Подкрепляя свои слова собственным примером, он подхватил с земли массивную цепь и, скрутив ее в моток, повесил на плечо. Остальные, не дожидаясь отдельного приглашения, тоже принялись за дело. Жадно выхватывая все, до чего можно было дотянуться, рабочие кое-как подготовились к предстоящему бедствию. Даже Яков успел подобрать какое-то небольшое полено, едва успев выхватить его из-под носа у подмастерья, собравшего целую вязанку.

Как только рабочие закончили грабить собственную мастерскую, так сразу разбрелись по маленьким коморкам. Тут-то Яков и понял, зачем они собирали всякое барахло. Оказавшись внутри своих скудных покоев, рабочие тут же принялись баррикадировать двери, обматывая их цепями и намертво заваливая проходы.

К несчастью, Якову попались довольно нерасторопные соседи по комнате. Казалось, из всех подмастерьев его группа подготовилась хуже всех. Он был уверен, что если кто-то захочет, то без особого труда пробьется внутрь, и вот тогда…

Яков вновь не успел представить, что произойдет в этом случае. Где-то неподалеку послышался громкий топот ног. Он приближался. Вот уже стали слышны голоса, в которых открыто читались суровые отрывистые приказы. Яков услышал, как на нижнем уровне кто-то начал ломиться в двери. Подмастерье внутренне содрогался от каждого удара, а когда услышал треск ломающегося дерева, в его груди тоже что-то оборвалось. Он будет следующим. Его ждет такая же участь. Или… хуже.

От страха Яков не заметил, как со всей силы сжал свой молоточек, отчего у него побелели костяшки пальцев. Инструмент был его единственным способом защититься. Лучше, чем ничего, но и полноценным оружием его тоже нельзя было назвать. Зато люди Креса не знали такой проблемы. Все они имели отличное оружие, выкованное лучшими мастерами. А еще они не боялись пускать его в ход.

Неподалеку послышался чей-то предсмертный вскрик. Яков никогда не видел, как убивают людей, но он четко представил, что сейчас происходит в тесной каморке, куда пробились вторженцы. Закрывая глаза, Яков буквально видел, как острая сталь пронзает тела беззащитных рабочих, которым некуда бежать и судьба которых уже предрешена.

Но по-настоящему Яков испугался, когда понял, что шаги приближаются к его каморке. Если до этого подмастерье думал, что испытывает страх, то сейчас он осознал, как сильно заблуждался. Вот он, настоящий страх. Чувство, которое испытывает приговоренный к смерти за минуту до казни. Когда уже все решено и перед глазами проносятся последние секунды жизни. Хочется задержать их, любым способом остановить ход времени. Но жизнь начинает ускользать лишь быстрее, как если бы ты был уже мертв, а все происходящее вокруг лишь сон, иллюзия.

В дверь каморки с размаху вошло лезвие топора. Оружие рассекло податливое дерево, и через всю дверь потянулась длинная широкая трещина. Запертые люди разом навалились изнутри, надеясь хоть так не дать дереву рассыпаться. Но тщетно. Головорезы с другой стороны оказались сильнее. Дверь разлетелась на куски, и в комнату завалились несколько человек.

Все, что случилось дальше, плохо отложилось в памяти Якова. Он запомнил лишь череду мелькающих образов. Какие-то крики, шум. В его руках был молоточек, которым подмастерье пытался защититься. В один момент его оттеснили к стене, и Яков почувствовал боль. Что-то острое впилось ему в руку и плечо. А еще он почувствовал, как теплая кровь из ран заструилась по коже. Следующий удар пришелся по голове. Кажется, его зацепило обухом топора, но Яков не мог сказать наверняка. Ужас парализовал его, и подмастерье мог только наблюдать, как перед глазами происходит… что-то. В какой-то момент Яков не выдержал и просто потерял сознание. В последний миг он услышал грубый приказ, но не разобрал его. А затем провалился во тьму.

*****

Очнулся Яков от резкой боли. Раны на руке давали о себе знать, но подмастерье был даже рад этому. Если тело болит, значит, он еще жив. Не без страха Яков раскрыл глаза и с облегчением обнаружил себя в своей родной каморке. Но ощущение безопасности длилось недолго. Тела товарищей вокруг и кровавые разводы на стенах быстро привели его в чувство.

Яков дернулся. С криком он поднялся и еще раз обвел взглядом комнату. На полу, где он лежал, осталась лужа, но не красного цвета. Однако подмоченные штаны были наименьшей проблемой, волновавшей его в данный момент. На трясущихся ногах Яков вышел из комнаты. Повсюду царила разруха, тут и там валялись мертвые тела.

Внезапно кто-то схватил Якова сзади и зажал рукой рот. Подмастерье в очередной раз было попрощался с жизнью, но вдруг услышал в ухе настойчивый шепот:

– Тише! Вдруг эти выродки еще здесь. Если они нас услышат…

Незнакомец осторожно разжал хватку, и Яков смог наконец узнать, кто же схватил его. Оказалось, это был никакой не незнакомец, а один из подмастерьев, проживавший несколькими уровнями выше.

– Девятый? – неуверенно произнес Яков.

– Да, – кивнул подмастерье. – А ты… Двадцать четвертый, кажется?

Яков кивнул в ответ.

– В общем, дела обстоят скверно, – сразу продолжил Девятый. – Ублюдки Креса навели тут шороху. Пока что ты первый из наших, кого я встретил. Кто знает, многим ли еще удалось спастись…

– Почему… почему никто не помешал им? – только сейчас смог собраться с мыслями Яков.

– Почему? – хрипло усмехнулся Девятый. – А кто должен был помешать? Считаешь, среди всех мастеров-людей найдется хотя бы один, который сможет бросить вызов Кресу? Будь мы в подчинении у какого-нибудь демона, Крес бы к нам не сунулся. А то сам бы по шапке получил. Ну а так… приходится только терпеть.

– Но… ведь столько убитых! Какой прок школе от того, что Крес устроил резню? Кто будет работать?

– Школа Алчности переживет потерю одной мастерской. И даже не одной. Потеряй она целый десяток – никто не заметит. Зато Крес с помощью украденных ресурсов создаст сильного идола. Такого, что, возможно, одолеет исполина другой школы. А большего и не надо. Ведь законы Алчности просты: либо ты отбираешь кусок у другого, либо кусок отберут у тебя. Крес делает все правильно. А мы – проигравшие, можем лишь скулить и пенять на несправедливую судьбу.

По глазам Девятого было видно, что он пережил не один такой погром. И эти происшествия сильно изменили его. Если когда-то он и считал это все неправильным, то теперь просто принял правила игры и старался уберечь свою шкуру. В чем, надо отметить, преуспел.

– Ты, кстати, везунчик, – внезапно сказал Девятый. – Похоже, в вашу каморку пробрались как раз перед тем, как молодчикам Креса велели сваливать. В этот раз они закончили довольно быстро. Видимо, наш мастер успел добежать до демона и договориться с ним. Вот только что он отдал на этот раз? Крес самый отъявленный скупец из всех, о ком мне доводилось слышать. Наша мастерская и без того по уши у него в долгах. Например, собираемый сейчас идол нам не принадлежит. Он отойдет Кресу. В уплату долга.

– Да какой еще долг! – захлебнулся от возмущения Яков. – Он сам ограбил нас, так вдобавок еще и долг выписал!

– Таковы правила, приятель. Ничего не попишешь, – вздохнул Девятый.

Считая разговор оконченным, новый приятель Якова приступил к осмотру других комнат. Сперва было непонятно, какие именно цели он преследует, но вскоре стало ясно: Девятого интересует нажива.

– О да, я был прав, – обрадовался он, вытряхивая из карманов мертвеца какую-то побрякушку. – По непонятной причине это место люди Креса оставили напоследок. Столько нетронутого добра! Хоть пир устраивай!

Девятый явно пребывал в хорошем настроении. Его не смущали горы трупов вокруг. Эти закатившиеся глаза, тошнотворный запах… Он радостно копошился среди мертвецов, ощупывая каждую складку их тел, надеясь обобрать своих бывших коллег по цеху до последней нитки.

– Слушай, я, конечно, понимаю, что иду сейчас против своих принципов, но не могу не спросить: какого дьявола ты стоишь тут столбом? – удивленно спросил подмастерье. – Хочешь, чтобы вся добыча досталась мне? Налетай, пока добро не порасхватали. Ты в школе Алчности или где?

Но Яков не пошевелился. Он чувствовал, как хрупкие стенки разума опять начинают дрожать. Еще секунда, и безумие целиком поглотит его. Именно так оно забирает людей. Сначала бросает тебя в ад, а потом заставляет считать его правила нормой, естественным положением вещей. Глядя на Девятого, Яков видел того, кем станет сам, если ничего не изменить.

Развернувшись, он побежал прочь и вслед услышал ехидный смешок:

– Какой нынче молодняк нежный стал. Ну ничего, как голод замучает, мозги на место встанут. А если нет, то хоть барахло твое подберу потом.

Слова Девятого перешли в заливистый смех, но Яков не слушал. Он бежал без оглядки, и ноги сами каким-то образом привели его к месту, где подмастерье обычно работал. Сперва Яков не понял, что изменилось. Лишь через несколько секунд его разум обожгла мысль: «Глыба пропала!» Проклятая глыба, которую он ковырял сутками, куда-то исчезла. Все плоды его труда канули в небытие, отчего подмастерье ощутил такую боль, словно его полоснули ножом по сердцу. Он ненавидел свою работу, ненавидел кусок демонита, который пожрал недели его жизни. Но когда глыба – одно из немногого, чем ты хоть отчасти, но владеешь, утрата ощущается особенно остро, как если бы украли часть тебя.

Яков закричал и пнул наковальню. Он не смог сдержать слез. Зарыдав, подмастерье обхватил наковальню руками и провел так несколько минут, лишь изредка подергиваясь от всхлипов. Успокоиться вышло не сразу. Только чуть придя в себя, Яков внезапно вспомнил, что кое-что ему таки удалось сохранить. Молот созидания по-прежнему оставался при нем. Странно. Ведь подмастерье прошел буквально сквозь бойню и жестокую резню, едва не погиб, но не расстался с инструментом, к которому никогда не питал особо теплых чувств.

Повертев молоточек в руках, Яков стукнул им по наковальне, и по всей мастерской разнесся гулкий звон. Это было забавно, ведь в иной ситуации никто бы никогда не услышал этот звук. Обычно в мастерской таких ударов звучало по несколько в секунду, не говоря уже про шум от других агрегатов, из-за которого можно было оглохнуть. Но сейчас только звук молоточка Якова развеивал гнетущую тишину.

На шум подтянулись другие выжившие рабочие. Их оказалось меньше десятка. Вскоре подтянулся и Девятый.

– Что, не терпится вновь взяться за работу? – хихикнул он. – Можешь зря не стараться, мастера тут нет, чтобы похвалить тебя.

– Вообще-то я здесь, – раздался голос откуда-то сзади.

Девятый немедленно захлопнул рот и, казалось, в тот же момент растворился в толпе выживших. Мастер при этом как ни в чем не бывало вышел вперед и сразу перешел к делу:

– Мы с Кресом заключили сделку. Демон сказал, что оставит нас в покое на целых три месяца, если через неделю получит нового идола.

Подмастерья поперхнулись:

– Что? Через неделю? Это абсолютно невозможно! Да у нас и людей-то нет!

– Креса не волнуют наши заботы. Так он мне и заявил, – отрезал мастер. – Если мы не отдадим идола через неделю, его люди придут снова. Вот и весь разговор. Поэтому, чем просто сидеть, лучше принимайтесь за дело. Идол, который был у нас в работе, почти готов. Охрана Креса не успела утянуть каркас. Но… они забрали весь обработанный демонит. Итого у нас есть, по сути, все, кроме ядра. Нам нужно сделать новое.

У Якова перехватило дыхание. Создать ядро за неделю? Это действительно было невозможно. Он окинул взглядом выживших и подсчитал, что уцелело всего трое обработчиков демонита. Остальные раньше занимались изготовлением каркаса. Однако у мастера, очевидно, был иной взгляд на ситуацию:

– С сегодняшнего дня все присутствующие здесь будут обрабатывать демонит. Задача проста: день и ночь бить молотом по глыбе. Даже полный идиот справится. Если мы будем трудиться почти без перерывов на сон и еду, то сможем успеть. Сами знаете, что будет, если не уложимся в срок.

Все понимали, но никого не прельщала перспектива погибнуть за работой. Рабочие и так работали на износ. Лично Яков уже не помнил, когда в последний раз нормально спал. Как будто это было в прошлой жизни.

Видя настроение рабочих, мастер первым подал пример, достав свой новенький, почти ни разу не пользованный молот. Он подобрал необработанный кусок камня и водрузил на свободную наковальню.

– Кому-то нужно особое приглашение? Живо за работу! У кого нет молота созидания, подберите его с тела одного из убитых подмастерьев. Время не ждет!

Яков не стал мешкать и тоже взялся за дело. На его наковальне появилась новая здоровенная глыба. Холодная, неприступная. Однако… в этот раз работа как будто давалась проще. Яков был опытнее, а страх смерти придавал дополнительных сил. Подмастерье сам не заметил, как начал чувствовать камень. Теперь он не просто долбил глыбу, нет. Яков действительно менял ее форму, пусть со стороны этого было и не разглядеть.

Демонит являлся поистине уникальным минералом. По сути, воплощенным Хаосом. Вот только Хаосу не было места в материальном мире. Будучи необузданной силой, сравнимой только с неукротимым человеческим воображением, он мог существовать лишь в виде статичного камня. Но стоило высвободить запертую мощь, как демонит тут же разрушался. Лишь собрав много больших фрагментов воедино, можно добиться хоть какой-то стабильности. Но и этого недостаточно. Не зря каркас идола был не менее важной частью, чем ядро. Он служил также в качестве своего рода храма, возведенного в честь Хаоса. Каркас был безопасной территорией, внутри которой демонит мог проявлять свою силу и не разрушаться. А молоты созидания придавали ему правильную структуру, дабы Хаос мог полностью слиться с телом идола.

Яков и раньше знал обо всем этом, но суть уловил только сейчас. Он наконец понял, почему для применения молота созидания необходимо усилие воли. Молот тоже был артефактом. У него внутри также был заточен Хаос, просто иной природы. Чтобы проявиться, ему требовалось как-то противостоять материальным законам, отвергавшим его. И воля человека как раз являлась необходимым звеном. Усилием мысли творец оправдывал существование Хаоса, делал его присутствие естественным. Поэтому, когда Яков трудился с потухшим взглядом, у него ничего не получалось. Он не думал, а значит, и не созидал по-настоящему.

Как только подмастерье постиг эту истину, казалось, вся его жизнь разделилась на до и после. Молот в руках больше не был старым куском металла, он превратился в орудие Бога. В инструмент, способный нереальное сделать реальным, возможное невозможным. Отныне Яков работал иначе. Он перестал бездумно следовать за молотом. Теперь молот следовал за ним. Вкладывая в каждый удар частичку себя, подмастерье чувствовал, как демонит откликается, как человеческая воля дает простор Хаосу. Ударяя по глыбе, Яков держал в голове образ могучего идола. Сильного, несокрушимого. Он представлял гиганта во главе несметного войска, и образ передавался в камень, сливаясь с ним в единое целое.

Первый день работы прошел незаметно. Лишь когда Яков совсем обессилел, он позволил себе немного отдохнуть. Но его тянуло назад. Поспав несколько часов, он моментально вернулся к наковальне, где, не разгибая спины, снова трудился весь день. Тут уже усталость всерьез дала о себе знать. Как бы Якову ни хотелось продолжить, запас его сил был не безграничен. Мышцы подмастерья горели огнем, дыхание стало сбивчивым, а холодная испарина не сходила со лба.

– Чего ты пытаешься добиться? – вдруг услышал он голос Девятого. – Зачем рвешь жилы да лезешь вон из кожи? Думаешь, это твой шанс? «Вот сейчас я сделаю идола и как поднимусь!» Оставь надежды, парень. Мастер присвоит себе твой успех. Тот, кто наверху, получает все, а кто внизу – ничего. Законы Алчности, не забыл?

– Мне все равно, – только и ответил Яков.

У него совершенно не было настроения спорить с человеком, которого он презирал.

– Хе-хе, парень, тебе тут не место. Вот что я скажу: меняй школу, пока не поздно. Алчность не твое. Мы тут так не работаем. Каждый хочет урвать себе кусок посочнее, а не вкалывать за идею. Беги отсюда, а иначе мастер выдоит тебя досуха и найдет другого дурака.

Яков уже не слушал. Его волновал только грядущий сон. Однако на следующий день подмастерье чувствовал себя неважно. Все болело, а руки и ноги едва слушались. Похоже, Яков все-таки не рассчитал силы и взвалил на себя больше, чем мог вынести.

– Дерьмовый у тебя видок, – вновь не пойми откуда вынырнул Девятый. – Сегодня будешь опять заниматься своей ерундой? Смирись, через несколько дней здесь будут мордовороты Креса. Но ты не бойся. Нам-то как раз переживать не о чем. Крес жаден. Он заберет себе всех работников. Ну, тех, кто будет стоять на ногах. Если будешь выглядеть как ходячий труп, то получишь железякой в пузо и сразу ляжешь на алтарь. Это я тебе по опыту говорю. Если кому тут переживать, то только нашему мастеру. Его башка точно недолго пробудет на плечах. Забудь его и поставь на победителя. Дохлая лошадь далеко не увезет. А вот Крес уже тысячи лет живее всех живых. Может, условия у него паршивые, но никто другой зато тебя больше не тронет.

Девятый похлопал Якова по плечу и пошел на свое место. Чувствуя усталость и боль, подмастерье впервые всерьез задумался. А вдруг он действительно поступает неверно? В конце концов, этот идол чужой. Он никогда не будет принадлежать Якову. Никто вообще не узнает, что это он его создавал, что это он вложил часть своей души в величественного исполина.

Не имеет значения. Яков творец, созидатель, в этом смысл его жизни. Идол будет его творением, как и детищем всех тех, кто приложил руку к созданию гиганта. Даже без признания, без похвалы и награды Яков все равно будет продолжать работу. Иного пути для него просто нет.

Погрузившись в работу, подмастерье не заметил, как прошло несколько дней. В какой-то момент Яков понял, что фрагмент ядра завершен. Осознание пришло не сразу. Просто в один миг подмастерье почувствовал, что демонит больше не откликается на удары молота.

Вытерев пот со лба, подмастерье прикоснулся к камню. Казалось, внешне ничего не изменилось. Глыба была точно такой же, как в самом начале работы. Но внутри она стала совсем иной. Хаос принял новую форму, подходящую. Правда, изделие получилось неидеальным. С высоты проделанной работы Яков видел, как много ошибок он допустил в самых разных местах. Большинство из них были мелкими, даже незначительными. Но каждая такая оплошность нарушала идеальный образ в голове у подмастерья.

Не без труда Яков поднял камень с наковальни и вместе с ним потащился к мастеру. Подмастерья переполняла гордость. Это его первая законченная работа. И на первый взгляд получилось весьма неплохо. Ему было интересно, что скажет глава мастерской. Похвалит, отругает? В груди Яков почувствовал страх и волнение. Забавно. Он едва пережил нападение людей Креса, испытал ужаснейший страх из всех возможных. Но даже после этого в его душе осталось место для трепета перед кем-то вроде мастера. Перед человеком, которого пережившие нападение уже почти не боялись, заранее списав со счетов.

– Я закончил, – обратился Яков к своему пока еще хозяину.

Мастер оторвался от работы. Его посиневшие от недосыпа глаза тупо уставились перед собой.

– А, что? – невнятно переспросил он.

– Э-э-э… фрагмент ядра, – отчего-то потупил взгляд Яков. – Вот он.

– Вижу, и что с ним? – как ни в чем не бывало спросил мастер.

После этих слов его даже стало как-то жаль. Бедняга совсем заработался и почти ничего не соображал. С другой стороны, мастер наконец побыл в шкуре своих подчиненных, которых до этого заставлял точно так же работать до потери пульса. Шутка ли, Яков сам еще недавно был едва отличим от ходячего трупа.

– Фрагмент ядра закончен, – терпеливо повторил подмастерье, демонстрируя обработанный демонит.

Мастер перевел взгляд на камень и без огня в голосе ответил:

– А, закончил, значит… Необычно. Ты первый, кто справился с работой. Остальные сделали чуть больше половины.

– Половины?! – воскликнул Яков. – Но ведь идола нужно передать уже буквально на днях!

– Да, – вяло кивнул мастер. – Но мы не успеем. Никак.

– Но тогда…

– Мне снесут голову с плеч, – грустно вздохнул мастер. – Это в лучшем случае. Крес богат на выдумки, когда дело касается пыток и казней.

– Нельзя этого допустить! Мы ведь столько работали! Нельзя, чтобы это все было зря!

– Тебе-то что, мальчик? – мастер как-то странно посмотрел на Якова. – Ты и другие просто поменяете хозяина. Вероятно, даже работать будете здесь же. Крес плохой господин, но… быть может, вы научитесь выживать даже под его началом.

– Да к дьяволу этого Креса! – вдруг выпалил подмастерье. – Наш идол… Мы должны закончить его!

Мастер удивленно посмотрел на Якова. В его мертвых глазах внезапно проскочила слабая искра жизни.

– Вот оно что. Теперь я понимаю.

Мастер рассмеялся. Поначалу слабо, еле слышно, но постепенно его смех перешел в веселый хохот, в котором слышался неприкрытый азарт.

– Слушай сюда, мальчишка. Мастерской конец, тут уж без вариантов. Но ты… У тебя есть шанс. Запомни то чувство, что пылает сейчас у тебя в груди. Оно поможет выжить, поможет не опустить руки. Что же касается идола… Он будет закончен. Мы вместе закончим его, а потом пойдем каждый своей дорогой. Если повезет, ты уйдешь дальше всех нас.

Яков не очень понимал, о чем говорит мастер. Но он был рад хотя бы тому, что к хозяину вернулась былая живость.

– Так, твой фрагмент готов, значит, – мастер повертел в руках демонит и дал короткую оценку. – Видал получше, видал и похуже. Сойдет. Все равно выбирать не приходится.

Яков оказался не очень рад такой оценке. Он ожидал, что запомнит этот момент на всю жизнь, а вместо этого столкнулся с равнодушием.

– Так, чего вылупился? – поднял глаза мастер. – Тащи сюда остальных. А заодно захвати самый лучший из кусков демонита. Кажется, он у Девятого.

Подмастерье побежал исполнять поручение. Вскоре все немногочисленные работники мастерской собрались в полном составе. Яков держал в руках глыбу, которую Девятый, на удивление, отдал без каких-либо сожалений. На ощупь этот демонит был таким же неприятным, как и подмастерье, его обработавший. В структуре камня невооруженным глазом были заметны многочисленные ошибки. Грубые, очевидные. Их не мог допустить тот, кому было не плевать на свою работу.

Однако мастер был рад даже такой неотесанной глыбе демонита.

– Итак, мы не успеваем, – без предисловий начал он. – Нам никак не уложиться в срок и не собрать ядро идола. Только если не сделать его меньше.

– А так можно? – удивился Яков.

– Нет. Но мы так сделаем. Идол получится слабым. Он будет медленнее двигаться. И… кто знает, сможет ли вообще сражаться. Но лучше так, чем просто признать поражение. Так ведь?

Мастер оглядел работников, но кроме Якова никто из них не проявил энтузиазма.

– Ладно, ваше мнение все равно меня не волнует. Вы просто должны взять чертов молоток в руки и стучать по камню до посинения. Общими усилиями мы успеем обработать один камень. Затем объединим все готовые куски и поместим ядро в идола. Если нет вопросов, то прекращайте жевать сопли и за работу!

Как и в прошлый раз, мастер подал пример первым. Следом подключился Яков, а затем уже и все остальные. Лишь Девятый тихо проворчал, прежде чем приступить к делу:

– Вместе обрабатывать один камень? Так в школе Алчности не работают. Мы что, уже докатились до варварских методик Обжорства?

Но его слова заглушил звук молотов. Под ритмичный стук Хаос внутри камня начал менять форму. Яков удивился, как быстро протекает метаморфоза, когда работаешь не один. Но что-то не давало ему покоя. В голове подмастерья вертелось одно слово, а именно «контроль». Его не было. Каждый во время перековки тянул воображаемое одеяло на себя. Еще бы, ведь именно так и работали адепты Алчности. Никто не желал подстраиваться под остальных, никто не шел на уступки. Демонит постепенно приобретал нужную структуру, но в то же время становился чем-то монструозным. Совсем не тем, чем должен был стать.

Спустя несколько часов камень был готов. По крайней мере, что-то исправить без полной перековки было практически невозможно. Мастер взял демонит в руки и, слегка поморщившись, положил его рядом с камнем Якова и тем, над которым работал сам.

– Это худшее ядро из всех, что я когда-либо видел, – сказал в заключение мастер.

– Но мы используем его, верно? – на всякий случай уточнил Яков.

– Конечно, как иначе? – развел руками мастер. – Это единственный способ закончить работу. Теперь осталось поместить ядро внутрь и залатать каркас, насколько успеем. А там… будь что будет.

И вновь, как и прежде, мастер сам встал в первых рядах. На кону стояла его жизнь, поэтому не удивительно, что он хотел завершить идола любой ценой. Уже вскоре ядро заняло свое место в груди металлического великана, после чего рабочие и подмастерья взялись крепить пластины брони, параллельно приделывая идолу ноги. Работа поглотила их, и они потеряли счет времени. Даже те, кому судьба мастерской была безразлична, работали не покладая рук. И даже Девятый перестал ворчать и просто помогал чем мог. Это было странное чувство. Даже спустя годы Яков не забыл те тяжелые дни и бессонные ночи, когда он собирал своего первого идола. То уникальное время, когда он работал с абсолютно незнакомыми людьми, но в душе ему казалось, будто он знает каждого из них всю жизнь. Подобного чувства он не испытает, наверное, больше никогда. Здесь и сейчас мастерство Якова получало свою первую закалку. Первую из многих. Первую из семи.

Потеряв счет времени, подмастерья не заметили, как миновал срок, отведенный Кресом. В какой-то момент появилась его охрана, а вскоре мастерскую своим присутствием почтил и сам демон. По правде, Крес мало отличался от обычного человека. Его связь с Хаосом выдавали лишь неестественные черты лица и руки. Да, именно руки Креса обычно пугали людей, видевших демона впервые. Они были жутко искривленные и обладали каким-то невообразимым количеством пальцев. Со стороны они выглядели уродливыми, зато, как ни странно, обладатель таких рук мог выполнять чуть ли не по несколько задач сразу, чем и славился Крес. Но главное – к нему буквально липло все, что оказывалось в непосредственной близости. О загребущих руках демона ходили легенды, а другие мастера всеми силами старались держаться от Креса подальше, чтобы, не приведи дьявол, он не коснулся их. Ведь иначе был велик шанс расстаться с какой-нибудь ценной вещью. В лучшем случае.

Однако сегодня никто не пытался скрыться от демона. В основном потому, что никто его даже не заметил. Рабочие до последней секунды продолжали работать над идолом. Креса немного покоробило такое отношение. Кивнув в сторону одного из своих охранников, он приказал напомнить смертным, кто здесь хозяин. Рослый бугай подошел к первому попавшемуся рабочему и грубо дернул того за плечо.

– И я тоже рад вас видеть, – произнес демон в качестве приветствия. – Только не говорите, что это и есть идол, обещанный мне. Звучит как несмешная шутка.

Мастер вышел вперед и поклонился Кресу:

– Извините, что не оправдали ваших ожиданий, но сроки были уж чересчур сжатыми.

– Уговор есть уговор, – сурово отчеканил демон. – Ты сам согласился на эти условия, когда ползал у меня в ногах, умоляя оставить в покое твою жалкую мастерскую. Если кого и винить теперь, то только самого себя.

– Конечно, – опустил голову мастер, стараясь не показывать перекошенное от бессильного гнева лицо. – Но все-таки мы успели собрать идола. Он в вашем распоряжении, как и договаривались.

– Неужели? – прищурился Крес. – Вот эта обшарпанная груда металлолома? Он вообще двигается или это просто бесполезный истукан?

– Разумеется, – заверил мастер. – Мы можем продемонстрировать.

Быстро сбегав к своему рабочему столу, он вернулся с небольшой металлической пластиной. На ней были выведены извилистые письмена, а некоторые сегменты можно было поворачивать в разные стороны. Подойдя к идолу, мастер приложил к нему пластину и подождал несколько секунд. Когда письмена загорелись яркими переливающимися цветами, он вернулся к демону.

– Вот, – сказал мастер, протягивая Кресу пластину. – Теперь идол связан с амулетом, и вы можете им управлять. Дальность стандартная, поэтому лучше далеко не отходить. А я так и вовсе советовал бы посадить кого-нибудь внутрь.

– Знаю без тебя, – огрызнулся демон, вырывая амулет. – Ну-ка, посмотрим, что вы тут успели наваять.

Пощелкав сегменты пластины, Крес пробудил гиганта. Идол задрожал, а затем чуть сдвинулся, одновременно ломая строительные леса, которые рабочие не успели убрать. Сделав первый шаг, исполин едва не зарылся носом в землю, и лишь благодаря ловкости пальцев демона идол все-таки устоял на ногах.

– Поразительно, – покачал головой Крес. – Вы превзошли мои самые смелые ожидания. Такого дрянного идола я еще ни разу не видел за всю свою долгую жизнь.

– Вы просили идола, мы дали вам идола, – тихо сказал мастер. – Уговор исполнен.

– Ты что, решил обмануть меня, человек? – с угрозой произнес демон. – Нет, такого, конечно, стоило ожидать от представителей вашего поганого рода, но, к счастью, я научен опытом и знаю, как вести дела с человеческим отребьем. Поэтому нет, уговор не выполнен, пока не докажешь, что перед нами действительно идол.

– Возмутительно! – не выдержал мастер. – Готовое изделие прямо перед вами! Какие еще нужны доказательства?!

– Что такое идол? – внезапно спросил Крес. – Это машина войны. Разрушительный титан, который идет в авангарде войск князей демонов. Идолами они зовутся не просто так. Каждый из таких гигантов символизирует неумолимое бедствие, что обрушится на головы врагов. Взгляни на непотребство, которое ты пытаешься мне всучить! Разве оно несет в себе угрозу? Разве эта поделка может поставить на колени целую армию одним своим видом? Я вырву тебе язык, если ответишь «да».

Мастер нервно сглотнул, однако, собрав всю силу воли, произнес:

– Мы сделали идола, как и договаривались. Все обязательства моей мастерской перед вами исполнены.

Крес схватил смертного и оторвал от земли. Мысленно мастер уже попрощался с жизнью, когда уродливые руки демона сжались на его горле. Однако в последний момент тот внезапно передумал:

– Знаешь, я, так и быть, тебе поверю. Сразу после небольшой проверки.

Крес отбросил мастера в сторону и смерил идола взглядом:

– А ведь правда. С виду все на месте. Значит, и сражаться эта махина сможет, я прав? Как насчет устроить показательный бой? Пусть идол покажет себя, и тогда все сомнения отпадут.

Мастер поднялся, держась за шею, и, не скрывая злости, ответил:

– Не выходит смириться с поражением? Теперь придумываешь условия на ходу? В нашем уговоре ничего не было насчет поединка!

Мастер сам не заметил, как перешел на ты в разговоре с демоном. Будто забыл, что находится совсем не в том положении, чтобы позволять себе подобные вольности. Однако Крес, наоборот, почувствовал азарт и весело усмехнулся:

– Ха, мы оба пытаемся взять больше, чем положено. Таков уж грех алчности. Я это уважаю, а потому предлагаю честную сделку. На днях слабейший мастер школы Зависти повздорил со мной и вызвал на бой. Я сказал, что выставлю против него своего самого никчемного идола. И кажется, только что отыскался подходящий кандидат. Смекаешь, к чему я веду?

Мастер не был дураком и прекрасно понял, что задумал демон. Слабейший мастер школы Зависти… Если идол не сможет справиться даже с таким никчемным противником, то это действительно станет позором для мастерской. Вот только идол не был готов. Мастер знал это, как и знал, что не может отказаться от предложения Креса.

– Пусть так. Мы принимаем вызов, – наконец сказал он.

Демон широко улыбнулся и похлопал мастера по плечу:

– Славно. Уже хочу насладиться представлением. Надеюсь, ваш идол не ударит в грязь лицом. А то иначе я еще долго буду вынужден отмываться от столь позорного поражения.

Еще раз бросив взгляд на идола, Крес продолжил:

– Итак, поединок состоится завтра. Распорядитесь отведенным временем мудро. Хотя, думаю, вы и сами все понимаете. Не стану более отвлекать. Увидимся завтра, и пусть победит сильнейший.

Со смехом демон удалился прочь в окружении охраны. Рабочие в мастерской какое-то время еще боялись нарушить тишину, будто опасаясь возвращения Креса, пока наконец Девятый не прервал затянувшуюся паузу:

– Да это же сумасшествие какое-то! Наш идол еле ходит, а мы хотим выставить его против другого подобного ему! Только законченного!

– Есть какие-то другие варианты? – сухо спросил мастер.

– Да, перестать пудрить Кресу мозги и просто признать поражение. Уж извини за прямоту, но на кону стоит только твоя голова. Мы здесь вообще ни при чем!

– Пока вы находитесь в этой мастерской под моим началом, вы еще как при чем! – напомнил мастер. – Завтра мы сразимся в поединке и… выиграем. Если хорошо поработаем сегодня.

– У нашего идола даже нет оружия! – закричал Девятый. – Кроме кулаков, которыми он едва машет! Каким бы никчемным ни был наш противник, у него наверняка найдется что-то посерьезнее!

– За это не переживай, – отмахнулся мастер. – Есть у меня одна идея. Занимайтесь дальше каркасом. Навесьте как можно больше слоев брони. Плевать, даже если идол с трудом сможет двигаться. Помните: защита превыше всего! А пока вы будете заняты, мы с Двадцать четвертым подумаем над завтрашней стратегией.

Мастер махнул рукой Якову и поманил его в сторону. Возле верстака хозяин мастерской устало плюхнулся на стул и жестом предложил подмастерью последовать его примеру.

– Почему я? – спросил Яков. – Среди рабочих наверняка найдется кто-то, кто лучше меня разбирается в устройстве идолов.

– Да, – согласился мастер. – Однако я позвал именно тебя. Почему, спрашиваешь? Потому что тебе не все равно. Уже одним этим ты лучше всех остальных, вместе взятых.

Мастер откинулся на стуле, полуприкрыв глаза. Просидев так почти минуту, он вновь обратил внимание на Якова и наконец перешел к делу:

– В общем, какие у нас вводные: мы имеем на руках крайне слабого идола. Из-за малых размеров ядра он почти не двигается. Также это означает, что мы не можем повесить на него никакого оружия, особенно демонического – энергию на него взять просто негде. Так какой же выход из этой ситуации?

– Ну… я не знаю, – честно ответил подмастерье.

– А ты подумай. Времени у нас вагон. Почти целые сутки.

Яков задумался, однако спустя несколько минут смог предложить лишь одно решение, да и то не самое лучшее:

– Нам нужно максимально облегчить идола. Только так он сможет сражаться.

– Ха, и оставить его без защиты? Я не просто так приказал навесить побольше брони. Будь я проклят, если у нашего противника не найдется хотя бы одного дальнобойного орудия. Если облегчить идола, то его уничтожат еще до того, как он успеет подойти к врагу.

– А что, если это враг подойдет к нам? – внезапно произнес Яков.

– А зачем, если он может расковырять идола издалека? Вот ты бы сам подошел?

– В том-то и дело. Он не сможет, – в глазах подмастерья проскочила искра. – Он не сможет пробить защиту и подойдет для удара вблизи, но он не будет знать об одном нашем маленьком секрете.

Яков сгреб с верстака горсть металлических стружек, а затем подобрал камешек с земли.

– Вот, – сказал он, положив камень на стол. – Это наш идол.

Затем подмастерье обложил его стружками и с довольным видом облокотился на спинку стула:

– А это металлический кокон, который мы возведем вокруг него. Листы брони будут едва закреплены и развалятся, как только идол сделает хотя бы шаг. Просто подождем, пока враг сам до нас не дойдет, и только после этого сделаем ход.

– Хм… любопытно. Но для такого плана придется все подготовить заранее.

– Да. Нужно немедленно перевезти идола на место поединка и прямо там обвесить броней.

– Что ж, нельзя терять времени, – заключил мастер. – Я знаю, где состоится бой. До конца дня идол успеет доковылять туда. А ночью… Ночью нам будет чем заняться.

Вскочив с места, мастер подбежал к идолу и махнул рабочим:

– Бросайте все! Планы изменились!

Быстро объяснив остальным, в чем дело, мастер вновь взял в руки металлическую пластину и пробудил гиганта к жизни.

– Давай! – тихо приговаривал он. – Шевелись, у нас очень мало времени!

Идол неохотно отзывался на команды. Казалось, каждый шаг дается ему с неимоверным трудом. Тяжелый корпус, опасно раскачиваясь, мотылял из стороны в сторону. Было ощущение, что гигант вот-вот развалится, настолько ненадежно выглядела конструкция.

– Это худший идол из всех, которых я когда-либо создавал, – поморщился мастер. – В чем-то могу понять Креса. Сам я такую поделку точно бы не стал принимать.

Следующие пять часов титан ковылял в сторону большой широкой арены, где обычно проводились поединки между школами. Низкая скорость титана, однако, кое в чем сыграла на руку. Пока идол шел до нужного места, рабочие успели подвезти на тележках листы брони, и к моменту прибытия гиганта все уже было готово к началу работы.

Дело закипело, и Яков вновь потерял счет времени. Очнулся он только тогда, когда вокруг идола выросла глухая стена из широких листов металла.

– Выглядит внушительно, – отметил Яков.

– Выглядит как полное непотребство, – сплюнул мастер. – Какое-то тупое нагромождение металлолома. Но… выбирать не приходится.

– Надеюсь, наша уловка сработает.

– И я, – вздохнул мастер. – Я тоже надеюсь. Пусть все, что мы сделали, будет не зря.

Оставшиеся несколько часов рабочие посвятили отдыху. По-хорошему, стоило выспаться, но Яков никак не мог сомкнуть глаз. Почему-то он сильнее всех переживал об исходе поединка. Возможно, даже сильнее мастера, хотя тот, в отличие от него, рисковал головой. Подмастерье все никак не мог успокоиться, словно следующие несколько часов определят его судьбу на всю оставшуюся жизнь. Но одно он знал точно: сегодня пройдет испытание боем его первый идол, а это что-то да значит. По крайней мере, для молодого подмастерья, впервые ощутившего на языке привкус высоких амбиций, которые присущи любому мастеру.

В какой-то момент Яков сам не заметил, как провалился в полудрему. Усталость дала о себе знать, и привести в чувство его смогла только чья-то настойчивая тряска за плечо. Это был Девятый. Не без раздражения он тряс Якова, пока тот все еще продолжал пребывать во сне.

– Вставай, чучело! Время пришло. Сейчас нашу развалюху размажут по стенке. Ты ведь не хочешь все пропустить?

Во взгляде Девятого читалась издевка. Он ни во что и ни в кого не верил. По крайней мере сейчас. Может, когда-то он тоже был человеком с горящим взглядом, но жизнь под пятой Алчности вытянула из него всю душу, оставив только оболочку и ее потребности, ради удовлетворения которых Девятый и продолжал просыпаться по утрам.

Яков тряхнул головой, окончательно прогоняя сон. Голова немного гудела, поэтому потребовалось несколько секунд, чтобы совладать с мыслями.

– Уже началось, да? – устало спросил он.

– Еще нет, но с минуты на минуту, – отозвался Девятый. – Посланники школы Зависти уже тут. Их идол на подходе.

В этот момент по залу разошлись колебания от мощного толчка. Как только они улеглись, послышался новый удар. Удары повторялись с одинаковой частотой, и вскоре стало ясно, что это шаги. Очень тяжелые шаги, от которых вздрагивала земля. Наконец на арену вышел исполин. Огромный, в сияющей броне. Он был сплошь усеян шипами и прочими угрожающими выступами. Однако большая их часть несла скорее декоративную функцию, нежели давала реальное подспорье в битве.

А еще Якову идол показался каким-то безвкусным. Словно при его создании идеи понадергали отовсюду, не вдаваясь в их суть. При первом приближении исполин производил мощное впечатление, но стоило чуть приглядеться, как идол тут же начинал казаться неказистым и… неправильным. Только такое слово и пришло на ум подмастерью.

Зато чего было не отнять, так это подвижности. В отличие от идола Якова, этот хотя бы мог нормально ходить. Да и как бы плохо он ни выглядел, гигант по всем фронтам обходил неказистое нагромождение металла, противостоявшее ему.

Мастер школы Зависти тоже не оставил это без внимания и спросил у Креса:

– Что такое? Кажется, мы договаривались о поединке. Но я вижу тут только одного идола. Где второй? Где мой противник?

– Все вопросы к нему, – Крес с улыбкой указал в сторону мастера Якова, нервно переминавшегося с ноги на ногу. – По его словам, это идол. Не вижу причин не верить ему.

– Когда-нибудь ты доиграешься, Крес. И в тот день я тебе не позавидую!

Мастер школы Зависти вернулся на свою половину арены. В незаконченном идоле он видел неприкрытое оскорбление в свой адрес. Да, быть может, он никогда не являлся выдающимся мастером, но такого унижения доселе не испытывал. Да и не пристало демону вроде него терпеть подобные насмешки. Стоило закончить поединок одним ударом и уйти с высоко поднятой головой. Пожалуй, так ему удастся сохранить свою гордость и заодно проучить Креса. Этот демон зазнался и давно напрашивался на взбучку. Что ж, школа Зависти с радостью спустит его на землю.

Взяв в руки амулет, мастер привел исполина в боевое положение. Из-за плеч титана выползли массивные орудия, а его руки ощетинились изогнутыми лезвиями и крючьями. Из дула одного из орудий вырывалась тонкая струйка пламени. Похоже, то был огнемет, мощи которого хватит, чтобы испепелить все в непосредственной близости от гиганта. Яков не на шутку перепугался, когда осознал всю серьезность угрозы. Если пламя сможет оплавить броню… Нет, он не хотел думать об этом. Броня идола была что надо, она точно выдержит жар. Хотя бы какое-то время…

Тем временем идол Зависти сделал первый шаг. Как и прежде, земля содрогнулась так, что некоторые попадали на землю. Яков нашел за что ухватиться и только потому устоял. Но даже в его душе проснулся трепет перед чудовищной боевой машиной. Он осознал, насколько ничтожен и незначителен на фоне колоссального гиганта.

Орудие идола изрыгнуло пламя. Но это был не огнемет – слишком большая дистанция разделяла противников. Вместо него за дело взялась пушка на другом плече. Из широкого дула вылетел снаряд, который точно попал по бронепластинам. От звука удара заложило уши. Якова отпустило не сразу, еще какое-то время в голове подмастерья отдавался звон.

– Какое-то безумие! – прокричал Яков, не слыша собственного голоса.

Другие тоже едва ли что-то слышали. Но если бы слова подмастерья достигли их, то они бы наверняка согласились. Из всех представителей мастерской лишь мастер сохранял хоть какое-то самообладание. Вцепившись намертво в амулет, он попытался погасить энергию от попадания, и у него это даже получилось. Идол устоял, хоть и с трудом.

К несчастью, его противник не собирался сдаваться так легко. Сделав еще несколько шагов, гигант дал второй залп. Выстрел был сделан практически в упор, отчего урон только вырос. Идола заметно тряхнуло, и Яков заметил, как отвалилось несколько пластин брони. Исполин Алчности до сих пор не сделал ни единого шага. Неудивительно, ведь таков был план. Единственный из всех возможных, который мог даровать победу. Вот только с каждой минутой шансы все больше таяли. Могло статься так, что идол просто не доживет до момента, когда представится возможность нанести ответный удар.

Титан Зависти, однако, уже был тут как тут, держа огнемет наготове. Пришла очередь пламени вступить в игру. Поток жидкого огня окатил идола с ног до головы. Горючая смесь зашипела и запузырилась, прожигая бреши внутри доспехов исполина. Со стороны это выглядело жутко. Будь идол человеком из плоти и крови, то давно бы уже погиб.

Но мастер все продолжал терпеливо ждать. По его лицу было видно, как сильно ему хочется привести план в исполнение. Но также он понимал, что шанс на это всего один и время еще не пришло.

Идол Зависти сделал еще шаг вперед. Последний. Теперь он мог достать врага мощным ударом руки. Именно этого момента так долго ждал мастер Алчности. Амулет в его руках щелкнул, и под слоями брони идола послышался скрежет. Разбрасывая металлические пластины по сторонам, гигант вырвался на свободу и налетел на идола Зависти.

Тот не устоял, но вовсе не потому, что был слаб. У идола хватило бы сил, если бы атака Алчности не получилась столь внезапной. Секундного промедления оказалось достаточно, чтобы два титана вместе упали на землю, встряхнув арену до основания. Поднявшийся пылевой вихрь смел всех людей вокруг. Маленькие частички песка царапали кожу. И только демоны смогли удержаться на ногах. Крес и его сородич из школы Зависти остались в гордом одиночестве друг напротив друга.

– Какая грязная игра! – возмутился демон Зависти.

– Зато стало хоть немного интересно! – докричался до него с другого конца арены Крес.

Очевидно, демона Алчности забавлял поединок. Кто бы ни одержал в конечном итоге победу, для Креса это станет удовлетворительным исходом. Как только идол Зависти коснулся земли, победа уже была достигнута. Слабый недоделанный идол поверг завершенного титана. От такого позора будет невозможно отмыться. А сам Крес уже мысленно смаковал, как ближайшие годы сможет припоминать школе Зависти этот постыдный случай.

Однако противник пока еще не спешил сдаваться. Идол Зависти зашевелился и попробовал сбросить с себя другого исполина. Это оказалось непросто. Пусть без листов брони тот весил значительно меньше, однако каркас сам по себе был довольно тяжелым. К тому же мастер Алчности успел прийти в себя после пылевой бури и активно мешал оппоненту перехватить инициативу.

Но все же силы были не равны. Идол Зависти постепенно теснил врага, и вот уже титан Алчности с грохотом отлетел в сторону. Не успел он подняться, как враг придавил его к земле и начал топтать, разламывая в хлам и без того не самую прочную конструкцию. Лишь когда мастер Зависти немного утолил свою жажду разрушений, идол отошел в сторону, выставив на всеобщее обозрение то, что осталось от его противника.

– Я победил! – громко, едва не срываясь на визг, прокричал он на всю арену.

– Да-да, ты победил, – насмешливо похлопал Крес. – Я прослежу, чтобы о твоей великой победе услышали во всех школах.

Мастер Зависти не удостоил его ответом. Пытаясь сохранить остатки достоинства, он высоко вздернул голову, собираясь уйти, однако Крес вовремя остановил его:

– Погоди. Мне помнится, мы договаривались не только на поединок. Я обещал, что отдам тебе идола, которого ты победишь.

Демон указал на груду обломков, а затем продолжил:

– Ты всегда завидовал моим идолам, а потому плата за поражение казалась мне более чем справедливой. Но… я не прощу себя, если отдам тебе этот хлам. Как насчет кое-чего другого? Я готов передать тебе в подчинение людей, создавших этого идола. Всего за неделю они изготовили исполина, которому удалось положить другого титана на лопатки. Забирай себе их всех, кроме мастера. Мастер мой.

Яков не ожидал такого поворота. Только что его продали. Ну, не только его. Жизнями всех людей в мастерской распорядились так, словно они являлись вещами. Впрочем, демоны иначе и не могли.

Меж тем мастер Зависти всерьез задумался:

– Говоришь, того идола собрали за неделю? О чем ты думал, когда выставлял его на бой?

– О чем я думал, тебя не касается, – напомнил о своем превосходстве Крес. – Ты принимаешь мои условия или хочешь еще поторговаться?

– Нужно быть круглым дураком, чтобы торговаться со школой Алчности. Я заберу их в качестве награды за победу. Отныне все они – часть школы Зависти!

– Да будет так, – кивнул Крес. – Осталась лишь последняя формальность.

Демон подошел к мастеру Алчности, до сих пор сжимавшему в руках уже бесполезный амулет. Крес навис над человеком и крепко обхватил его за плечи:

– Пора платить по счетам. Ты ведь знал, что все так закончится.

Уродливые руки демона напряглись, и тело мастера смялось, как если бы оно было сделано из бумаги. С тошнотворным хрустом Крес ломал податливые кости, и уже через несколько секунд на песок арены упал бесформенный кусок мяса, в котором едва ли можно было узнать человека.

– Вот теперь точно все, – заключил демон. – До новых встреч! – помахал он на прощание мастеру Зависти.

Тот благоразумно решил не задерживаться и быстро направился к выходу с арены. Также демон сделал мысленную пометку лишний раз не распространяться о поединке. Если Крес вдруг выйдет из себя… На месте того тщедушного человека может оказаться он сам.

Рабочих мастерской тем временем уже окружили адепты школы Зависти. Никто не сопротивлялся, особенно после жуткого зрелища, свидетелем которого они только что стали. Яков и остальные послушно следовали за своим новым мастером. А уже вскоре они услышали позади себя громоподобные шаги идола, звук которых ознаменовал конец старой жизни и начало новой, совершенно другой, полной зависти и взаимных подозрений…

*****

Первый месяц на новом месте для Якова выдался самым тяжелым. Поначалу он не заметил какой-то существенной разницы между школой Алчности и школой Зависти. Все та же работа на износ. Такие же бесконечные смены. И только через некоторое время подмастерье начал понимать: здесь все совсем по-другому.

Дело было в общей атмосфере. Рабочие постоянно оглядывались друг на друга. Каждый следил за тем, что делает сосед. И причина крылась не в том, что кого-то действительно интересовала чужая работа. Нет, совсем не так. Каждый пристально следил, чтобы работа коллеги не оказалась лучше его собственной.

Так Яков познал, что такое есть зависть. Он сам не заметил, как стал одним из тех, кто смотрит за другими больше, чем за собой. Любое достижение другого подмастерья отзывалось в груди какой-то странной ноющей болью. Яков больше не мог спокойно спать. Ему постоянно грезились чужие успехи, и он искренне желал бед и несчастий тем, кто выполнял работу лучше него. К счастью, Яков был далеко не самым плохим подмастерьем. На фоне общего уровня мастерской его навыки оказались выше среднего. Вскоре на это обратил внимание и мастер. Однажды он подошел к Якову и сказал:

– Ты не так паршиво машешь молотком, как остальные. Надо взять тебя в оборот.

Тогда Яков еще не знал, что означает «взять в оборот». Но вскоре, к его великому сожалению, ему открылось истинное значение этих слов. Уже следующим утром его отвели на верхние уровни мастерской и заперли в небольшой комнате. Где был только он сам, наковальня и кусок демонита. Хотя… нет. Было кое-что еще…

На одной из стен комнаты висело странное приспособление. Яков никак не мог понять его назначение, как не понимал и принципа работы загадочного устройства. По сути, это была колба с водой, на поверхности которой плавал шарик. Вдоль колбы шли риски с цифрами, однако нигде не было сказано, что именно измеряет прибор.

Когда Яков только вошел, шарик держался на самой нижней отметке, но за день работы он немного поднялся. Тогда подмастерье еще не провел очевидную связь и просто пожал плечами, покидая комнату. На следующий день он обнаружил, что шарик за ночь не опустился, а к концу дня поднялся еще чуть выше. Тогда-то в голову Якова и закрались первые подозрения, что загадочный прибор как-то оценивает его работу. Однако ближайшие несколько недель он никак не мог подтвердить свою теорию.

Ровно до того дня, когда стены комнаты внезапно не раскрылись и Яков не обнаружил себя в окружении таких же подмастерьев. Все рабочие на уровне могли увидеть друг друга и, что важнее, увидеть чужой уровень в колбе. Тут-то Яков наконец все понял. Если бы он был сторонним наблюдателем, то даже восхитился бы коварством мастеров школы Зависти. Они неспроста запирали подмастерьев в комнатах, заставляя чуть ли не месяц работать, не видя других людей. Все ради этого момента, когда покровы будут сорваны и ты увидишь, как многого добились остальные.

При взгляде на полные колбы некоторых рабочих Якова обуяла сильная, едва сдерживаемая зависть. Противное чувство, пропитавшее все нутро подмастерья менее чем за месяц. Как только створки комнаты вновь захлопнулись, Яков испытал невероятное опустошение. Словно его выжали и кинули на пол. А еще шкала… Она смотрела прямо на него. Подмастерье нигде не мог от нее скрыться. В абсолютно пустой комнате был только он, наковальня, кусок демонита и ненавистная колба с шариком.

Продолжив работать, Яков теперь не мог отделаться от мысли, что у его соседей дела могут идти лучше, чем у него. А вдруг их шкала растет быстрее? А вдруг отстающих будут наказывать, а лидеров поощрять? Что станет с ним, если он перестанет оправдывать ожидания?

Варясь в своих мыслях, подмастерье не заметил, как его рабочее место превратилось в клетку. Комната подавляла его. Сам того не осознавая, Яков стал рабом бездушной шкалы с рисками. А работал он ради того, чтобы шарик поднялся выше. Иногда у него наступали минуты просветления, и подмастерье спрашивал себя, а ради чего он вообще работает? Зачем поднимать уровень в колбе? Какой вообще смысл? Но такие мысли быстро проходили, и он вновь уступал подавляющему влиянию комнаты.

Примерно через месяц сворки вновь открылись, и Яков опять увидел других подмастерьев. В их пустые глаза было страшно смотреть. Неужели его взгляд такой же? Наверняка. Яков ничем не лучше других. А судя по проклятой шкале, даже похуже многих. Он был даже не в первой половине.

Но как так? Ведь Яков старался изо всех сил! Он применил все знания и опыт, полученные в школе Алчности, и все равно не мог сравниться с местными подмастерьями. Почему они так хороши? В чем причина их успеха?

Чтобы подумать, у него был примерно месяц. Створки вновь захлопнулись, и Яков вернулся к работе. Долгими неделями он ломал голову, как добиться лучшего результата. Он измучил себя, как измучил и глыбу, которую нещадно долбил молотком. Но ответ не приходил.

Спустя месяц бесплодных попыток вновь наступил час срыва покровов. Подмастерье увидел примерно то же, что и в прошлый раз. И в этот момент внутри него что-то оборвалось. В отчаянии он закричал и швырнул молоток в пустоту. Надеясь хотя бы так освободиться от бессмысленной работы. Но молот никуда не улетел. Он отскочил. Отскочил, казалось, от пустоты. Несколько раз моргнув, подмастерье тряхнул головой и подошел к краю своей комнаты. Протянув руку, он уперся во что-то твердое. Стекло? Но что за стекло может отразить молот, да еще и так, что не послышалось даже дребезга? Видимо, тут не обошлось без Хаоса. Стекло было творением демонов. Явно не тем, что могли бы создать люди.

Створки закрылись, и Яков вновь остался наедине с самим собой. Однако увиденное не давало ему покоя. Зачем нужно стекло? Чтобы не выпускать подмастерьев? Но… можно было придумать миллион других способов, нежели абсолютно прозрачная преграда, о существовании которой ты даже можешь никогда не узнать. Яков осекся. Внезапная мысль посетила его разум. Преграда, о которой многие не знают… Вдруг именно в этом и есть смысл?

Подмастерье уселся на полу, подперев голову рукой. Яков думал. Отчего-то ему показалось, будто прямо сейчас он нащупал нечто важное. Словно подмастерье узнал ответ на еще пока не заданный вопрос. Именно! Якову нужно было понять, что же именно он только что выяснил.