Цветы пиона на снегу. Том 1 бесплатное чтение

Зло

Седьмой год правления императора Тоу Цанбая под девизом «Фэньдоу». 5083 год с падения Хаоса

С черной обсидиановой лестницы, взлетающей вверх, реками стекала кровь. Где-то она просачивалась меж стыками камней, где-то полностью заливала ступени, неудержимым потоком несясь вниз. Лучи пробивающегося через дым рыжего закатного солнца падали на кровь, делая ее ярче граната.

В воздухе стоял тяжелый, удушающий запах смерти. Вдохнуть полной грудью было невозможно. В небе уже кружили во́роны, каркая и пикируя к трупам, разбросанным в ущелье меж черными, окутанными дымом пиками гор с полыхающими лесами. Горы Дуфанг[1] – удивительное место, где произрастают травы и растения, которых нигде больше не встретишь, – тщательно оберегали свои секреты сотни, а может, даже тысячи лет, из-за чего и поплатились в итоге.

У подножия ступеней, вскинув голову, стоял мужчина. Полы его развевающихся белоснежно-оранжевых одеяний были окровавлены, а подрагивающие пальцы сжимались на ярко сверкающем мече, носившем имя Тяньсин[2]. Сталь сияла чистым белым светом, отчего меч и получил столь прекрасное имя.

Очаровательное лицо мужчины было опечалено: темные брови сошлись на переносице, и рисунок цвета киновари на лбу прорезала складка. Большие светлые глаза в обрамлении пышных ресниц встревоженно смотрели на черный дворец, охваченный пожаром. Длинные, слегка вьющиеся пряди покачивались на ветру, выпав из высокого хвоста с самой обычной заколкой, которая была вся в трещинках и потертостях.

Заклинатель все никак не решался взойти по скользким ступеням и узреть того, кто его там ждет.

Позади раздались легкие шаги и шелест ткани. К заклинателю подошел высокий мужчина с прекрасными, но настолько холодными чертами лица, что любой, кто взглянет на него, невольно вздрогнет и поспешит уйти. Даже от его безукоризненно чистых одеяний, таких же белых, с оранжевым поясом и рукавами, веяло холодом. Воротник слегка приоткрылся, являя тонкую шею, на которой рыжим и алым полыхала татуировка в виде оленьих рогов.

– Младший мастер Лу, – приветствовал его заклинатель.

– Ты слишком долго думаешь, Ян Сяо, – голосом, лишенным всяких эмоций, произнес мужчина. – Пора избавить нашу империю от этой мерзкой твари.

– Я знаю… – неуверенно ответил тот.

– Все еще сомневаешься? – выгнул бровь младший мастер Лу Чуньду, и его голос наполнился ненавистью, способной затопить этот мир. – Это существо… оно больше не человек, что бы ты ни думал. Затаилось здесь, отдавая приказы своим во́ронам, которые только и рады выклевать еще живым людям глаза. Не медли! Он уничтожил Байсу Лу, вырезал кланы Сюэши и Бэй’Ай. Разве этого недостаточно?

Ян Сяо вздрогнул, сжав Тяньсин так, что побелели костяшки пальцев. Низко опустив голову, сверля взглядом пропитанную кровью землю, он все же кивнул. В глазах Лу Чуньду промелькнуло облегчение, и он отступил назад, сложив на груди руки в изящном жесте.

– Поторопись.

Выдохнув сквозь сжатые зубы, Ян Сяо шагнул на липкую ступень и почувствовал, как подошва начинает прилипать к камню. От запаха дыма слегка кружилась голова и было сложно дышать, а сердце клокотало где-то в горле.

Ян Сяо подошел к распахнутым дверям с трупами стражников. Из их цицяо[3] стекала кровь, уже успевшая застыть на охваченных ужасом лицах. Заклинатель одарил их быстрым взглядом, нахмурился еще сильнее и вошел во дворец, погруженный во мрак. Ян Сяо старался идти медленно и осторожно, дабы не поскользнуться на мокром камне. Хорошо, что Тяньсин в темноте разгорелся сильнее, освещая коридоры с давно потухшими лампами. Чем дальше заклинатель продвигался во дворец, тем меньше было трупов. Вскоре их и вовсе не стало, а удушающий запах сменился на легкий аромат благовоний.

Заклинатель остановился перед распахнутыми настежь дверьми, так и приглашавшими войти в просторный зал. Яркий столб света, падающий сверху, озарял небольшой помост в центре, на котором возвышался величественный трон. На нем сидела сгорбленная, облаченная в черные ткани фигура. На ее коленях без чувств лежала женщина. Костлявая рука гладила голову женщины, чье лицо покрывала корка грязи, не скрывавшая, однако, ее прекрасного лица. То была предводительница секты, расположившейся в горах Дуфанг, – Вэнь Сяньмин. По слухам, никто и никогда не видел эту женщину с мечом, но она была опасней гадюки, атакующей из куста.

Ян Сяо увидел на троне того, кого прозвали Королем Бездны. Существо, что практически истребило всю императорскую семью Тоу, вырезало три могущественных клана, а на обед, завтрак и ужин предпочитало свежих мертвецов и выпивало вместо вина бокал горячей крови, перед этим перерезая своей жертве горло…

– Вэнь Шаньяо! – громко, заполнив весь зал своим голосом, произнес Ян Сяо.

Костлявая рука существа застыла на волосах женщины, и из-под капюшона раздался тяжелый вздох, следом за которым скрипучий, полный раздражения голос:

– Баловень судьбы… только ты смеешь называть меня по имени. Ничему тебя жизнь не учит.

Ян Сяо пропустил замечание мимо ушей, смотря, как существо бережно берет на руки женщину без сознания, перекладывая ее на пол.

С толикой грусти и нежности Король Бездны произнес:

– Не трогай ее. Она последняя из моей семьи.

– Я… не могу тебе обещать, что она останется в живых, – признался заклинатель.

Существо усмехнулось, а потом и вовсе разразилось омерзительным, каркающим смехом.

– Ну надо же… баловень судьбы, что вечно сует свой нос и спасает всех, кого увидел, не способен спасти еще одну жизнь. – Вэнь Шаньяо зацокал языком, глядя на зардевшегося заклинателя.

– Дело не во мне и моих способностях, а в тебе, – произнес Ян Сяо, стараясь придать лицу естественный цвет. – Ты зашел слишком далеко, и у меня просто нет выбора! Если не я, то кто-то другой придет и убьет тебя! Это лишь вопрос времени.

Вэнь Шаньяо издал тихое фырканье.

– Никто больше не в состоянии меня убить, баловень судьбы. Открою тебе один секрет – на это способен лишь ты, как бы ужасно это ни звучало для меня. Или ты действительно не хочешь брать грех на душу убийством еще одного человека?

Ян Сяо стиснул челюсти, отчего на скулах заходили желваки, но взгляд не был наполнен сжигающей душу ненавистью. Зато в нем была печаль вперемешку с горем, направленные на это искалеченное пороками существо.

– Что ж, уверяю тебя – я давно перестал быть человеком, – меж тем произнес Вэнь Шаньяо, неторопливо поднявшись на ноги и скинув с себя накидку. – Так тебе будет проще убить меня, правда ведь?

При виде открывшейся картины Ян Сяо невольно отступил назад. Зрелище и вправду было не из приятных: перед троном стояло долговязое – выше самого рослого человека на голову – существо, чья черная, покрытая шрамами кожа плотно обтягивала острые кости. Пальцы рук венчали загнутые когти, грудь вспороли ребра, а на спине мелькали заострившиеся позвонки. Голова была лишена волос, кожа плотно обтянула череп с выпирающими и пульсирующими венами. Глаза ввалились внутрь и сверкали оттуда белыми огоньками, вместо носа – две дыры, а губ и вовсе не было, ничто не скрывало ряд нестройных, но острых зубов. Любой, кто взглянет на Короля Бездны, в лучшем случае сойдет с ума, а в худшем умрет на месте от первобытного страха, который внушало это существо.

Но Ян Сяо был не из пугливых: за множество лет он повидал стольких омерзительных созданий, что его сложно застать врасплох. Единственное, что поразило его на самом деле, – это то, что человек может стать демоном, будучи живым, а не мертвым. А Вэнь Шаньяо точно был живым. Пока еще живым.

– Цикл за циклом, что ни разу еще не прервался… Я так устал от всего этого, – хрипло заговорил Король Бездны. Он практически не раскрывал челюсти, отчего голос звучал глухо, и говорил медленно, старательно выговаривая каждое слово, чтобы речь не походила на бессвязное рычание. – И этот цикл уже в который раз заканчивается моей смертью… Не медли, Ян Сяо, действуй. Сокруши меня, великое зло всей Чуньцзе[4], что убивает без разбора. Проткни меня своим сияющим клинком!

Ян Сяо вздрогнул, когда Вэнь Шаньяо, кажется, впервые обратился к нему по имени, до этого с презрением называя либо «баловнем судьбы», либо «везучим идиотом». Видимо, он действительно отчаялся до такой степени, что встречал его с распростертыми руками, едва ли не умоляя избавить от этого ужаса, чтобы цикл запустился снова…

Заклинатель сжал пальцы на вспыхнувшем ярче Тяньсине, тяжело выдохнув и легко, практически бесшумно сорвавшись с места. Полы и рукава одежд взметнулись, подобно крыльям бабочки, а клинок с треском вошел в грудь Короля Бездны, приковав его к спинке трона. Впалые глаза с белыми огоньками с каким-то безумным ликованием смотрели на Ян Сяо, в чьем взгляде так и плескалось горе с едва сдерживаемыми слезами, а губы дрожали.

Внезапно из глотки Вэнь Шаньяо раздалось утробное, недовольное рычание, и струйка крови просочилась меж его зубами.

– Идиот, в тебе нет ни капли ненависти! – с явной злобой и негодованием прорычал он. – Я уничтожил твой клан! Я уничтожил твоего верного пса Лэна! А ты смеешь реветь прямо на моих глазах? Что за ничтожество?!

Однако все свирепые слова прошли мимо ушей Ян Сяо. Он смотрел на этот мир с только ему свойственным состраданием ко всему живому и мертвому. Для Ян Сяо не было понятия «злой», лишь «сбившийся с пути человек, которому никто не протянул руку помощи тогда, когда он нуждался в ней больше всего». Таким человеком он и считал Вэнь Шаньяо – никто не предложил ему помощь, все только и делали, что отворачивались и проклинали. Поэтому в глазах Ян Сяо Вэнь Шаньяо был самым несчастным человеком в этом мире, и от осознания, что даже он не может ему помочь, сердце Ян Сяо обливалось кровью.

– Заканчивай! – вновь зарычал Король Бездны. – Заверши эту муку!

В его клокочущем голосе заклинатель отчетливо услышал раздражение и едва скрытую боль, терзающую его не один десяток лет. А ведь они ровесники: вместе в шестнадцать лет поступили в Байсу Лу, но по прошествии стольких сотен лет одному из них не дать и двадцати пяти, а второй обратился в то, что зовется демоном.

– Я завершу твои муки, Вэнь Шаньяо, – дрожащим голосом произнес Ян Сяо, и, если бы у Короля Бездны были губы, он бы точно скривил их. – Я дарую тебе последний шанс. Прошу тебя, не упусти его. И… прощай навсегда.

Вэнь Шаньяо не успел произнести и звука, как в воздухе пронесся белый свет Тяньсиня, и голова Короля Бездны, отделившись от тела, с глухим стуком упала на пол и откатилась. На троне осталось восседать обмякшее тело, в чьей груди зияла дыра.

Теперь Король Бездны точно мертв.

Но навсегда ли?

Перерождение

Пятьдесят третий год правления императора Тоу Баоху под девизом «Фаньжун». 4863 год с падения Хаоса

Что-то со всей силой врезалось в живот, и Вэнь Шаньяо закашлял, сплевывая с губ окровавленную слюну и морщась от боли. Он слышал голоса молодых парней, что кричали, спорили и ругались, обзывая его как только можно. Не в силах хоть что-то ответить, Вэнь Шаньяо сжался в комок, спрятав голову за руками и все еще чувствуя холод лезвия на своей шее.

Он снова умер. Этот баловень судьбы опять убил его! Впрочем, такое повторялось двадцатый раз, и Вэнь Шаньяо уже должен был привыкнуть и смириться, но как же он ненавидел умирать! А особенно перерождаться в свое сломленное, изуродованное темной ци тело. Когда же эта пытка закончится, когда проклятие вечного перерождения спадет? Когда он наконец умрет и не проснется?

– Всё, хватит с него! Тащите ведро!

Кто-то плюнул в Вэнь Шаньяо, и он вмиг возмущенно приподнялся, но с трудом смог различить смазанные силуэты перед собой. Глаза, что прежде никогда не подводили его, почти ничего не видели. Страх закрался в сердце, и он начал понимать, что все не так, как раньше. Кто эти люди? Почему они избивают его, ведь никто не смеет поднять руку на самого Короля Бездны?! Этим людям настолько захотелось смерти, что они пришли к самому ужасному существу Чуньцзе, который ест на завтрак свежие детские сердца и запивает их кровью?!

Не успел Вэнь Шаньяо разозлиться, как его со смехом облили помоями. Запах гнили, плесени, протухшего молока и еще невесть чего настолько резко ударил в нос, что по щекам потекли слезы.

– Будешь знать, как шататься здесь! – прокричал кто-то напоследок.

– Идемте, пока и сами не пропахли!

Голоса со смехом отдалились, и Вэнь Шаньяо поспешил вытереть мокрое лицо. Впервые он был настолько растерян, что не знал, что и думать. Все его перерождения проходили по одному и тому же сценарию, ничего за минувшие две тысячи лет не менялось, так почему в этот раз все отличается от прежних? Что это за место и кто эти люди? Почему глаза подводят его? И где сестра?!

Покачав головой и охнув от боли, Вэнь Шаньяо отбросил эти мысли. Сейчас ему нужно умыться и понять, где он. Это точно не горы Дуфанг, да и акцент у этих людей южный.

Закрыв глаза, Вэнь Шаньяо заслышал неподалеку журчание воды. Слух был отменным, как и обоняние, – видимо, этим компенсировалось плохое зрение. Но быть слепым для Вэнь Шаньяо все равно что добровольно перерезать себе глотку! Он не сможет нормально существовать, особенно так далеко от дома.

С трудом доползши до воды, Вэнь Шаньяо тщательно вымыл руки, ополоснул лицо и протер глаза. Пальцы дрожали и на ощупь были какими-то странными, без заостренных когтей и сухой, тонкой кожи. Неужели Вэнь Шаньяо вернулся в свою первую жизнь, когда еще не был похож на демона и не ел человеческое мясо?

Вглядевшись в пальцы, Вэнь Шаньяо с трудом различил поцарапанную кожу ладоней с ровными ногтями и грязью под ними. Он уже намеревался с облегчением вздохнуть, но заметил некоторую странность: запястья были изрезаны.

Схватившись за свое лицо, Вэнь Шаньяо тщательно ощупал его, с каждой секундой все больше приходя в неимоверный ужас. Это не его нос, не его глаза, не его губы! Все не его! Тело не его!

– Вот же!.. – воскликнул Вэнь Шаньяо, вмиг умолкнув и схватившись за горло. Даже голос не его!

С трудом подавив нарастающую панику и несколько раз шумно выдохнув, Вэнь Шаньяо навис над водой и, прищурившись, всмотрелся в отражение. А уловив смутно знакомые очертания лица, закричал, ударив в бессильной злобе кулаком по земле:

– Ян Сяо, ты меня и в этой жизни оставить не можешь?!

Это тело принадлежало не кому иному, как баловню судьбы, везучему идиоту Ян Сяо! Но только после осознания этого гнев сменился на удивление, а потом и вовсе на непонимание. Как Вэнь Шаньяо может оказаться не в своем теле? Мало того, в теле своего извечного врага?

На всякий случай Вэнь Шаньяо ущипнул себя за руку, но, посчитав, что этого мало, дал себе звонкую пощечину, от которой сам ахнул и потер покрасневшую кожу. Нет, это не сон. Он действительно переродился, и не в свое тело, а в тело баловня судьбы!

Не зная, смеяться ему или плакать, Вэнь Шаньяо смыл с себя остатки грязи и помоев, морщась от тупой боли во всем теле. Вот уж чего он точно не ожидал, так это воочию увидеть и почувствовать, как всеми любимого Ян Сяо, с которого иногда даже пылинки сдували, избивают на улице, а потом обливают отходами. Что за ущербное начало новой жизни?

– Ян Сяо! Ян Сяо! – раздался вдали незнакомый голос.

Вздрогнув и насторожившись, Вэнь Шаньяо взглянул на размытую фигуру в белом, быстро приближавшуюся к нему. Проклиная собственное зрение и не зная, оставаться ему на месте или бежать, он слегка приподнялся. Быть снова избитым не хотелось, но чем ближе подходил мужчина, тем лучше Вэнь Шаньяо мог его разглядеть, с облегчением заметив белые одежды монаха. Эти ущербные точно не тронут кого-то настолько жалкого, как Ян Сяо, мало того, пожертвуют собой ради его спасения!

Монах, не боясь запачкать одежды, упал на колени рядом с ним, и при виде жалости и тревоги на его лице Вэнь Шаньяо чуть не вывернуло наизнанку. Насколько ужасно выглядит это тело, раз не вызывает ничего, кроме сочувствия?!

– Ян Сяо, я же говорил не ходить в одиночку, – покачал головой мужчина, достав платок и аккуратно стерев с его щеки запекшуюся кровь.

Вэнь Шаньяо не ответил, смотря на висевший за спиной мужчины меч и поняв, что ошибся. Ужасно ошибся! Перед ним был далеко не безобидный монах, который и пальцем бы его не тронул, а пилигрим! Странствующий заклинатель, наемник, в одиночку расправляющийся с демонами и духами. От такого не то что не убежишь – такого не обманешь! А если он обнаружит, что в этом теле чужая душа…

– Ян Сяо, ты испугался? Я не собирался тебя ругать! – заметив резко побледневшее лицо Вэнь Шаньяо, поспешил заверить пилигрим. – Я и сам испугался, когда вернулся с охоты, а тебя не застал. Не стоит так травмировать мое старое сердце!

Несмотря на слова, говоривший выглядел не старше двадцати. Вэнь Шаньяо, насколько позволяло зрение, попытался отыскать хоть один намек на принадлежность к кланам и школам, но на пилигриме не было ни татуировок, ни медальонов. Видимо, заклинатель нигде не обучался и сам провозгласил себя пилигримом либо же был выгнан за какую-то серьезную провинность. Вэнь Шаньяо придерживался второго варианта, смотря на изящный меч в белоснежных ножнах с витиеватыми серебряными рисунками. Он видел что-то похожее на именную печать, но не мог прочитать ее. Будь проклят Ян Сяо и день, когда он родился!

Отряхнув Вэнь Шаньяо, пилигрим с улыбкой, выражающей облегчение, поднял его на ноги:

– Давай вернемся, пока тебе не стало хуже.

Боясь хоть что-то сказать, Вэнь Шаньяо согласно кивнул, покорно следуя за мужчиной. Судя по всему, пилигрим не заметил подмену души, но если Вэнь Шаньяо в этом теле, то где-то должна находиться душа Ян Сяо. И лучше бы она была не в настоящем теле Короля Бездны. Ведь если об этом прознает сестра, то ее месть будет очень и очень жестокой!

Погрузившись в раздумья, Вэнь Шаньяо не сразу заметил, как они дошли до стоящего вдали от домов сарая, настолько хлипкого, что он подумал, что лучше не испытывать судьбу и сразу ночевать на улице. Но пилигрим спокойно вошел внутрь, вызвав у Вэнь Шаньяо едва ли не сочувствие. Насколько же бедным и жалким был этот заклинатель, раз вынужден ночевать чуть ли не под открытым небом? Наверняка в его карманах даже деревянной монеты не завалялось, так что и ограбить его не получится. А меч… какой толк от меча, который признает только своего хозяина, а с другими будет не более чем железной палкой?

Сев на жесткую солому, на которой была постелена старая дырявая ткань, Вэнь Шаньяо задумчиво следил за пилигримом. Кто он? Помощник Ян Сяо, что убивал людей из секты? Или старый друг? Но почему тогда баловня судьбы кто-то посмел избивать? Имя Ян Сяо известно на все четыре Царства! Сам Небесный порядок ему покровительствует!

Поставив над небольшим костерком воду и прополоскав полоски тряпок, пилигрим подошел к нему.

– Покажи, где тебя побили.

Вэнь Шаньяо неохотно подчинился. Это тело было слабым, и едва ли не любое прикосновение оставляло синяки, а если надавить чуть сильнее, то сломаются кости. И пока пилигрим тщательно осматривал его кожу, Вэнь Шаньяо незаметно протянул руку к отложенному мечу. Пальцы нащупали именную печать, медленно пройдясь по иероглифам, – Ху Симао. Это имя было знакомо Вэнь Шаньяо. Он знал его по слухам, блуждающим в мире заклинателей, хотя прежде никогда не встречал его обладателя лично.

Перебирая в голове все, что когда-либо слышал об этом человеке, Вэнь Шаньяо вспомнил, что когда-то Ху Симао был воспитанником клана Байсу Лу, но самовольно ушел. Многие говорили, что ему надоело слушать приказы и подчиняться, другие же обвиняли его в причастности к отравлению жены и дочери самого главы клана Байсу Лу. Но доказательств было слишком мало, а слухи со скоростью света распространились и успели очернить его, поэтому Ху Симао ничего не оставалось, как добровольно уйти, оставив при себе меч и став посмешищем в мире заклинателей. Он до конца жизни вынужден был скитаться и жить не лучше нищего. Неудивительно, что он и Ян Сяо однажды встретились – два жалких создания должны держаться вместе.

Вот только была одна деталь, которая встревожила Вэнь Шаньяо: Ху Симао уже был мертв, когда он проник в Байсу Лу. Неужели он вернулся в тело Ян Сяо до того, как тот стал частью клана? И сейчас является лишь слабым полуслепым ребенком без сформированного ядра?

– В следующий раз тебе следует быть осторожнее, – заметил Ху Симао. – Этот мир жесток и несправедлив.

Вэнь Шаньяо с трудом сдержал усмешку. Неужели этот жалкий заклинатель действительно считает, что тот, кто некогда был Королем Бездны, не сможет за себя постоять? Да его боялись все! Его имя страшились произносить даже в мыслях! А один облик вызывал такой страх, что некоторые люди умирали на месте! Он тот, за кем следуют демоны и темные духи!

Ху Симао закашлял, поспешив отвернуться и прикрыть рот рукой, содрогаясь всем телом. Вэнь Шаньяо тут же отодвинулся, успев заметить капельки крови на губах пилигрима, прежде чем он вытер их платком и как ни в чем не бывало улыбнулся:

– Всего лишь простуда, не переживай.

Простуда? От простой простуды не кашляют кровью. Нет, все куда хуже – Ху Симао болен, и весьма серьезно. Будь он все так же на попечительстве клана Байсу Лу, не страдал бы от кровавого кашля и дрожи в руках. Да и судя по месту, где они остановились, пилигрим не мог позволить себе лекарственные травы. Неудивительно, что он в таком ужасном состоянии. Мысленно Вэнь Шаньяо дал ему несколько недель, но когда Ху Симао вновь безостановочно закашлял, содрогаясь всем телом, срок сократился до нескольких дней.

«Никчемный», – не мог не заметить Вэнь Шаньяо, без всякого сочувствия смотря на заклинателя. Он мог бы помочь ему – наверняка в округе найдутся лечебные травы, но какой смысл? Судьба этого жалкого пилигрима уже предрешена: ему нет пути в мир заклинателей, его отовсюду гонят, и быть с ним все равно что обрекать себя на вечную нищету и несчастье. Да еще и с отродьем из Байсу Лу. Вот уж чего точно Вэнь Шаньяо не мог допустить.

Прокашлявшись, Ху Симао нацепил вымученную улыбку, при виде которой Вэнь Шаньяо с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Такой же обделенный умом, как и Ян Сяо. Неудивительно, что они нашли друг друга.

– Держи. Это немного, да и она уже почти засохла… но что имеем, – произнес пилигрим, протянув тонкую лепешку.

– Вам нужнее, – заметил Вэнь Шаньяо, но живот обиженно заворчал.

– Бери, я и без еды смогу прожить, – не сдержал смешка Ху Симао.

Вэнь Шаньяо тихо хмыкнул, но все же взял лепешку. Верно, заклинатели подобны бессмертным духам – потребность в еде, воде и сне уходит на второй план, но не пропадает навсегда. Даже такой болезненный пилигрим, как Ху Симао, способен провести несколько недель без еды, а вот слабое тело Ян Сяо с еще не сформировавшимся ядром едва ли день протянет.

Осмотрев лепешку со всех сторон, Вэнь Шаньяо осторожно откусил ее, на секунду замерев. Все свои прожитые в изуродованном облике две тысячи лет он только и делал, что питался свежим мясом и кровью, не переваривая обычную пищу. Перерождаясь, он уже не мог питаться нормальной едой, так что в последний раз ел что-то помимо мяса и крови в первой жизни. Каждый раз, стоило ему съесть лепешку или засахаренные фрукты, его выворачивало наизнанку. Но сейчас все было иначе: непривычный и в то же время призрачно знакомый вкус заставил с трудом подавить слезы, и он жадно съел всю лепешку и облизал пальцы. Пожалуй, это пока было лучшим, что испытал Вэнь Шаньяо за время своей новой жизни в чужом теле. Еда всегда была его слабостью, и если он способен теперь наслаждаться ею в теле врага, что ж, все не так плохо.

Стемнело. Ху Симао неторопливо затушил огонь, тихо заметив:

– Пора ложиться. Завтра отправимся на север, вдоль реки Сиван.

Вэнь Шаньяо тут же насторожился. Если идти на север вдоль реки Сиван, то дойдешь до гор Цзыю, на которых и находится Байсу Лу. Ху Симао должен остерегаться клана и за несколько сотен ли[5] его обходить! Неужели совсем из-за болезни спятил?

– Вы нашли новое место для охоты? – как бы невзначай спросил Вэнь Шаньяо.

На несколько секунд Ху Симао замер, прежде чем негромко ответить:

– Нет. Ложись спать, нам рано вставать.

Не дождавшись ответа, пилигрим лег, подложив под голову сложенный пояс и закрыв глаза. Оглядев его, Вэнь Шаньяо хмыкнул, но все же последовал совету. Бежать он не мог, денег не было, а глаза не видели дальше протянутой руки. Но все-таки это никак не укладывалось в его голове: он не ожидал, что прославленный в мире заклинателей до прихода в Байсу Лу окажется нищим бродягой, да еще и слепцом. А ведь все направо и налево твердили, что Ян Сяо – выходец из семьи заклинателей, что такие светлые глаза встречаются далеко не у каждого встречного!

Не удержавшись, Вэнь Шаньяо фыркнул и повернулся на бок, тут же поморщившись от тупой боли в плече. Подтянув к груди ноги, он закрыл глаза, представив величественные и запретные горы Дуфанг. Место, где растут удивительные ядовитые растения, которых больше нигде не встретишь, где даже вдох может стать последним. Прекрасное место, которое столько раз уничтожали в его прошлых жизнях. Дом. Вэнь Шаньяо должен вернуться туда, даже если на это потребуются годы. Он обязан знать, что случилось с его настоящим телом и жива ли сестра.

Сон потревожил кашель, заставивший недовольно раскрыть глаза и оглянуться. Ху Симао, скорчившись, содрогался всем телом, сплевывая кровь. Холодный пот выступил на его лице, заставив взъерошенные волосы прилипнуть к коже, а под глазами залегли тени.

И вновь Вэнь Шаньяо ошибся. Заклинатель не переживет эту ночь, а если доживет до утра, то навряд ли сможет встать.

Кашель Ху Симао становился все громче, и, не выдержав, Вэнь Шаньяо все же встал, на ощупь нашел сумку пилигрима и порылся в ней. Среди завернутых в ткань лепешек, мешочков с порошками и деревянных амулетов оказались травы. С трудом разглядев их в тусклом свете луны, Вэнь Шаньяо хмыкнул. Травы были старыми, а их целебных свойств хватило бы на пару часов, но ничего лучше под рукой не оказалось.

Налив из тыквы горлянки чистую воду в старый котелок, Вэнь Шаньяо стер в пыль найденные травы и кинул в него. Нащупав иероглифы на мешочках и найдя нужный, он раскрыл его, взял щепотку черного порошка и бросил в костер. Раздалось шипение, и язычки пламени заплясали, осветив старый сарай.

Ху Симао пытался что-то сказать, но спустя пару попыток сдался, слезящимися глазами смотря на Вэнь Шаньяо. Тот же, дождавшись, когда вода в котелке вскипит, аккуратно перелил лечебный отвар в потертую плошку.

– Это облегчит боль и на время сдержит кровь. Лучше выпейте все.

Руки Ху Симао дрожали настолько сильно, что Вэнь Шаньяо пришлось поднести плошку к его губам и дать выпить полностью. Еще несколько раз кашлянув, пилигрим тяжело опустился на кровать, стирая с губ и подбородка кровь.

– Я напугал тебя? Прости…

Вэнь Шаньяо не ответил. Он видел и более пугающие вещи.

– Вы умираете?

– Да, – с неохотой кивнул Ху Симао, закрыв глаза. – Навряд ли доживу до утра. Я не хотел так быстро оставлять тебя одного… Можешь дать мне сумку?

Вэнь Шаньяо послушался, и, запустив руку в сумку, пилигрим достал сложенную в несколько раз бумагу и вложил ему в руки.

– Это договор, который я заключил с твоим дедом… Ты больше не принадлежишь мне, теперь ты свободен.

Вэнь Шаньяо скользнул взглядом по иероглифам и скривил губы. Дед Ян Сяо продал его за лошадь проходящему мимо пилигриму!

– Я бы хотел дать тебе еще и это… – Ху Симао стянул с шеи веревку, на которой висела малахитовая пластинка с вырезанной на ней птицей. – Если вдруг станет туго… отдай ее одному из бродяг Общины, и к тебе придет мой давний друг. Он не сможет отказать в помощи…

Вложив в его руку малахитовую пластинку, Ху Симао тяжело вздохнул. Слова давались ему через силу, а каждый вдох и выдох были шумными, тяжелыми.

– Иди вдоль реки Сиван на север. Она выведет тебя к городу Цзу. Найди там госпожу Цянь Жунъюй, что заведует Домом наслаждений, и передай ей мой меч… В сумке на дне есть потайной карман. Денег там хватит на еду и питье, так что возьми все…

Ху Симао закашлял, прикрыв рот ладонью и тяжело сглотнув.

– Вам страшно? – негромко спросил Вэнь Шаньяо.

– Я всегда думал, что умру в бою, но слег от обычной простуды… – Пилигрим усмехнулся. – Я и так посмешище среди заклинателей, а когда они узнают, как я умер… мой дух не оставят в покое. Надеюсь, хотя бы тетушка Фагуань на той стороне свершит надо мной честный суд…

Вэнь Шаньяо не мог не согласиться. Многие заклинатели порой специально припоминали мертвого Ху Симао, если случалась какая-то неприятность, или же называли его именем провинившихся. Печальная участь некогда подававшего надежды заклинателя.

– Интересно, какую жизнь я уже проживаю? Пятую? Или девяносто девятую?

Все рано или поздно попадали в Царство призраков к тетушке Фагуань. У нее было непреложное правило. Будь то человек или демон, он обязан прожить сто жизней, перерождаясь раз за разом и не помня о том, что было в прошлом. И когда наступит последняя жизнь, тетушка Фагуань дарует душе тело духа, которое после смерти обращается в траву, деревья, ручеек или камень. А душа, покинув круг ста перерождений, наконец уходит на вечный покой. Однако это отличалось от того, как перерождался Вэнь Шаньяо, – умирая, он открывал глаза в своем шестнадцатилетнем теле, которое с каждым разом все меньше и меньше напоминало человеческое. И что самое ужасное – воспоминания оставались при нем. Он помнил, как на руках раз за разом умирала сестра, как полыхали деревья гор Дуфанг и как его раз за разом пронзал меч Ян Сяо. Он застрял во временном отрезке, не в силах хоть что-то сделать, и все из-за проклятия Веньи!

Ху Симао скончался за несколько минут до рассвета. Сказав, что хочет немного вздремнуть, он закрыл глаза и вскоре перестал дышать. Боль, которая терзала его, ушла, и смерть наступила тихо и едва заметно. Глядя на мертвого пилигрима, на лице которого застыла маска облегчения, Вэнь Шаньяо почувствовал укол зависти. Он мечтал умереть так же: тихо и мирно, в тишине и вдали от людей.

Забрав сумку, Вэнь Шаньяо взял в руки меч. Именная печать бесследно пропала, но ножны отказывались сниматься. Разочарованно вздохнув и завернув меч в ткань, Вэнь Шаньяо поджег хижину. Захоронить Ху Симао он не сможет, но и оставлять в сарае мертвое тело нельзя. Если рядом обитает какой-то дух или демон, они либо завладеют им, либо полакомятся, а так останется лишь пепел и след пилигрима затеряется. Никто не будет знать, что он умер такой ничтожной смертью.

Жуя засохшую лепешку, Вэнь Шаньяо брел по пустой дороге. Мимо него неторопливо проехала повозка с запряженной коровой, которая устало покачивала головой. Незаметно запрыгнув на телегу, заваленную доверху сеном, Вэнь Шаньяо со вздохом запрокинул руки за голову. Сидевший впереди старик оглянулся, но, не увидев за стогом юношу, лишь пожал плечами и как ни в чем не бывало уставился на дорогу.

Вэнь Шаньяо же задумался. Меч нужно было куда-то деть. Для заклинателя с оружием он слишком молод – этому телу едва исполнилось шестнадцать, вдобавок нет ни одного намека принадлежности к кланам или даже самой захудалой школе. Продать меч не выйдет, а если выбросить его, то тот обозлится и будет преследовать злым духом. Так что единственный способ – вернуть меч некой Цянь Жунъюй, которая напрямую связана с кланом Байсу Лу. А потому все же придется навестить город Цзу и найти способ добраться до гор Дуфанг.

Высыпав найденные монеты на ладонь, Вэнь Шаньяо быстро сосчитал их. Накопленного едва бы хватило на полноценный ужин… Видимо, Ху Симао практически и не брал награды за убийство демонов, считая, что это слишком низко. До чего же самоуверенный идиот! Теперь понятно, кого Ян Сяо возвел в пример для подражания.

Видимо, о Дуфанг пока можно забыть. Пешком туда добираться месяца три, а на лошадь денег точно не хватит, да и отправляться в одиночку с таким телом – плохая затея.

Осторожно взяв меч за рукоять, Вэнь Шаньяо попробовал его вытащить, но, как и ожидал, ничего не получилось. Фыркнув, он тихо проворчал:

– До чего же бесполезная железка.

На миг рукоять стала ледяной, но не успела обжечь его пальцы. Вэнь Шаньяо поспешил завернуть меч в старую ткань и отложить подальше от себя. Зачастую характер владельца передавался и мечу, но порой те были как огонь и лед. Ху Симао был тихим и спокойным, а его меч – непокорным и кровожадным, так что многие сожалели, что такое грозное оружие досталось такому никчемному заклинателю.

Вынув содержимое сумки, Вэнь Шаньяо тщательно перебрал его. Из еды осталась только одна засохшая лепешка, а остальное относилось к артефактам для убийства демонов. Больше всего было небольших черных мешочков с одноцветным порошком, на которых разноцветными нитями были вышиты иероглифы. Всего их было три: мешочек с защитным порошком, который не дает демонам подобраться слишком близко, мешочек с огненным порошком и мешочек с проявляющим порошком, благодаря которому можно обнаружить след демона. Было и несколько дощечек из дерева персика: старые, где-то со сколами, они могли отразить атаку мелкого духа, а порой и вовсе изгнать его. Но все же даже у пилигрима без школы и клана арсенал будет получше. Видимо, после добровольного ухода из Байсу Лу дела у Ху Симао были хуже некуда.

Спрятав все обратно в сумку, Вэнь Шаньяо улегся на сено. Путь до Цзу займет несколько часов, да и из-за бессонной ночи глаза уже слипались. Зевнув и подложив под голову сумку, Вэнь Шаньяо почти сразу уснул, убаюканный покачиваниями повозки. Проснувшись спустя часа два из-за недовольного мычания коровы, Вэнь Шаньяо приоткрыл глаза, жмурясь от света. Громадный дракон Гуан держал высоко в небесах солнце, когда его младший брат Ухэй на другой стороне империи – в Царстве демонов – бережно охранял луну. Они сменяли друг друга – молчаливые и равнодушные великаны, созданные еще Цзинь Хуэем во время войны с Хаосом, когда луна и солнце грозились упасть на землю и уничтожить все живое.

Дорогу заполонили люди, повозки и всадники, направляющиеся в один из самых больших городов на юге Чуньцзе. Приподнявшись и выглянув из-за стога сена, Вэнь Шаньяо хмуро уставился на величественные зеленые пики гор Цзыю, теряющихся в белоснежных облаках. С трех сторон Цзыю были окружены лесом, а с юга – раскинувшимся на берегах рек Сиван и Синьсинь городом. На реках то тут, то там мелькали лодочки и рыболовные сети, на мостах толпились люди, спешащие попасть в переполненный город и занять оставшиеся гостиницы. Цзу и раньше был довольно многолюдным и шумным городом, но чтобы здесь было столько народу…

Взяв сумку и закинув за спину меч, Вэнь Шаньяо спрыгнул с повозки, отряхнув старые одежды. С трудом различая, куда идет, то и дело натыкаясь на спины людей, ворчащих ему вслед, он вошел в город. Первое, что бросилось в глаза, – необычайная оживленность на улицах. Повозки не рискнули заезжать в город, а всадникам приходилось спешиваться. Идя вдоль домов, Вэнь Шаньяо ловил каждое слово. Постепенно из окружающего его шума он вычленил то, о чем невольно успел позабыть.

Отбор в клан Байсу Лу. Значимое событие, происходящее всего раз в тридцать лет. Принимают пятьдесят юношей и девушек от четырнадцати до шестнадцати лет, и если повезет, то до конца обучения дойдет всего пятнадцать человек. Остальные либо уйдут добровольно, либо их изгонят, либо, что бывает чаще всего, погибнут. И даже зная это, люди все равно идут туда в надежде оказаться среди адептов клана, стоящего на ступень выше других школ. Ведь у многих из них зачастую даже нет собственной территории, а прав в некоторых вопросах меньше, чем у Общин.

В прошлом Вэнь Шаньяо несколько раз побывал среди адептов клана Байсу Лу, и ему хватило, чтобы возненавидеть это место всей душой. Для таких дурней, как Ян Сяо и Ху Симао, Байсу Лу был святыней, где проживают исключительно ученые мужья, отрекшиеся от крепкой выпивки, развлечений и вкусной еды. Сборище высокомерных идиотов, не иначе.

Если до входа в город у Вэнь Шаньяо еще была надежда найти хотя бы самую захудалую гостиницу, то при виде толпы на улицах он вмиг отбросил эту идею, направившись в сторону Дома наслаждений. К счастью, в Цзу он был один и пользовался у заклинателей невероятным спросом. Это было одно из немногих мест, куда обычным людям вход был заказан. Здесь можно было отдохнуть, насладиться приятной едой и музыкой, обсудить новости и слухи. Вэнь Шаньяо всегда любил это место, но, когда потерял человеческий облик, больше не мог его посещать, о чем неоднократно жалел. Только здесь подают лучший чай с востока.

Из-за плохого зрения и толп на улицах города Вэнь Шаньяо добрался до Дома наслаждений лишь спустя один шичэнь[6]. Здание в три этажа, украшенное фонарями и затейливой резьбой на деревянных колоннах, находилось на краю канала. Проходившие мимо люди с восхищением и завистью смотрели на молодых девушек, что, сидя на просторном балконе, играли на гуцине[7] и пипе[8]. Их наряды цвета ясного неба украшали ярко-розовые и алые цветы, вышитые на подолах, широком поясе и рукавах, а прически венчали пышные бутоны хризантем.

Неторопливо пройдя к дверям, Вэнь Шаньяо поклонился загородившим проход девушкам, ответив на их немой вопрос:

– Я прибыл к госпоже Цянь Жунъюй. Прошу, передайте ей, что я тут по поручению Ху Симао.

Одна из девушек безмолвно ушла, спустя несколько минут она вернулась и с поклоном обратилась к Вэнь Шаньяо:

– Госпожа Цянь согласилась принять вас. Прошу, молодой господин, следуйте за мной и не отставайте.

Вэнь Шаньяо не посмел ослушаться, войдя в Дом наслаждений и следом за девушкой поднявшись на второй этаж. Нос щекотал приятный аромат благовоний, белым дымком витающих под потолком, да свежих фруктов, разложенных на тарелках. Все присутствующие являлись заклинателями, проходившими мимо или намеренно приехавшими в Цзу, чтобы самолично увидеть списки адептов, а не прошедшим отбор предложить стать их учениками. С каждым десятилетием юных дарований становилось все больше и больше, и потому отборочные задания усложнялись. Попасть в один из пяти кланов всегда было честью, особенно если ты первый в роду заклинатель. Вэнь Шаньяо с трудом мог сказать, что был сильнейшим, даже в облике Короля Бездны он больше пугал своим внешним видом, нежели силой, но все же попасть в Байсу Лу он смог без проблем, хотя его и обошел Ян Сяо на последнем этапе.

Девушка остановилась у двери, открыв ее и отступив. Вэнь Шаньяо нерешительно вошел внутрь, попав в небольшую комнату с видом на шумную улицу. За низким столом, неторопливо перебирая в руках струны гуциня, сидела женщина лет тридцати. В ее черные волосы были воткнуты длинные заостренные шпильки-иглы, а на лбу краснели три точки.

– Говори. У меня не так много свободного времени, чтобы тратить его на незнакомцев, – произнесла госпожа Цянь, не глядя на Вэнь Шаньяо.

Тот с неохотой отвлекся от оранжевой татуировки на ее шее в виде оленьих рогов, которая плавно переходила на ключицы. Отличительная черта людей Байсу Лу.

Сняв со спины меч, Вэнь Шаньяо протянул его женщине:

– Ху Симао просил передать его вам после смерти.

Пальцы Цянь Жунъюй соскользнули со струн, и черные глаза медленно, с толикой неверия взглянули на меч. Резкий вздох сорвался с губ заклинательницы, и вся ее надменность вмиг пропала, явив хрупкую и растерянную женщину, чье прекрасное лицо перекосило от горя.

Протянув руки, она бережно взяла меч и прошептала:

– О, Яньлэй[9], как же мы давно не виделись… ты столько лет служил своему хозяину, но так и не смог его уберечь.

Уложив меч перед собой и проведя пальцами по его ножнам, Цянь Жунъюй спросила:

– Как умер Ху Симао?

– Из-за болезни. Он долго мучился, а сегодня утром не проснулся.

Госпожа Цянь медленно кивнула и, не глядя на Вэнь Шаньяо, произнесла:

– Ху Симао доверял тебе, раз отдал Яньлэй. Так и быть – можешь остаться в Доме наслаждений, пока я не решу, что с тобой делать.

От неожиданности Вэнь Шаньяо едва подавил смешок. Откуда это внезапное сочувствие? Прояви Цянь Жунъюй сочувствие к Ху Симао как минимум года два назад, хоть и тайно, тот не мучился бы от каждодневной боли, умирая подобно побитой и никому не нужной собаке, которую все еще греют мечты о родном доме. В этом вся суть заклинателей: их жалость ничего не стоит, а сочувствие приходит слишком поздно.

– Благодарю, госпожа Цянь. Ваша милость не знает границ.

Цянь Жунъюй скривилась в усмешке и произнесла:

– Думаешь, насколько же я лицемерна, раз, даже зная о судьбе старого друга, так и не смогла ему помочь? Что ж, не смею тебя винить в таких мыслях, но тут все куда сложнее, чем кажется.

– Что бы я ни думал, это не имеет значения. Я лишь исполнил последнее желание господина Ху, – с притворным уважением произнес Вэнь Шаньяо.

Заклинательница вздохнула и махнула рукой:

– Можешь идти. А-Лю[10] присмотрит за тобой. Спрашивай у нее все, что нужно: она даст тебе еду, воду и новую одежду.

Вэнь Шаньяо поклонился, покинул комнату и взглянул на приставленную к нему молодую девушку. Каждый цунь[11] ее кожи покрывала краска, отчего от природы невыразительное лицо так и привлекало внимание. Но стоило отвернуться, как облик девушки терялся в памяти, и, хотя для нее это было большим ударом, для Вэнь Шаньяо это было подарком судьбы. С детства, обладая самым заурядным лицом, он при помощи краски мог слиться как с оборванцем, так и с заклинателем. Прекрасная маскировка, способная обдурить каждого, ведь в истинном облике Вэнь Шаньяо был ничем не примечательным, а когда его портреты начали развешивать на улицах, стражники и вовсе хватали каждого второго. Вот только после перерождения человеческий облик утрачивался все больше и больше, пока и вовсе не исчез.

– Можешь звать меня Хуа Хэлю, – представилась девушка.

– Вэнь… то есть Ян Сяо, – быстро опомнился Вэнь Шаньяо, мысленно дав себе подзатыльник. – Позволь спросить, ты поешь?

Девушка удивилась и робко кивнула.

– Как ты понял?

– У тебя очень красивый голос. Навряд ли госпожа Цянь стала бы его прятать.

Хуа Хэлю покраснела, поспешив прикрыть лицо широким рукавом, и пробормотала:

– Наверняка ты голоден… я провожу тебя на кухню.

Отвернувшись, девушка повела по коридору едва заметно улыбающегося Вэнь Шаньяо. Впервые эта встреча вызвала у него не панику и тяжесть в груди, а радость. Он знал эту девушку еще в первой и последующих жизнях. Не выйдя лицом, Хуа Хэлю прославилась своим нежным голосом. От ее песен плакала и возносилась сама душа, а заклинатели готовы были отдать последние деньги, лишь бы ее пение не прекращалось. Хуа Хэлю едва ли не единственная, кто был добр к Вэнь Шаньяо, но однажды она умерла по его вине, оказавшись не в том месте и не в то время. Однако в прошлом лицо девушки, изуродованное некрасивым шрамом, скрывала маска. Видимо, она еще не успела получить злосчастный шрам.

Приведя Вэнь Шаньяо на кухню, Хуа Хэлю усадила его за пустующий стол, угостив свежей горячей лепешкой и плошкой риса с бобами. Уже успевший к тому моменту проголодаться, Вэнь Шаньяо быстро пробормотал слова благодарности и принялся за еду. От наслаждения на глазах выступили слезы. Когда он в последний раз ел настолько вкусную еду, да еще и без следа крови?! Нет, все же есть плюсы в теле этого баловня судьбы!

Вэнь Шаньяо несколько раз просил добавки, и Хуа Хэлю, не в силах сопротивляться печальным глазам Ян Сяо, сдавалась, незаметно подкладывая еще. Вэнь Шаньяо же не помнил, когда в последний раз столько ел и с таким удовольствием.

Ему казалось, что прошла вечность, прежде чем он наелся, с удивлением поняв, что каким-то образом вокруг него собралась толпа девушек, которые с застенчивыми улыбками переговаривались между собой:

– Вы только взгляните на него!

– Верно говорят, что счастливчики рождаются с красивым личиком.

– Вы посмотрите на его глаза! Я такие только у заклинателей видела…

– Верно, верно. Неужели молодой господин приехал в Цзу специально на отбор в Байсу Лу?

Вэнь Шаньяо смутился. Он не привык к таким взглядам, и все, что мог, – неопределенно кивнуть. С этими глазами нужно что-то делать. Мало того что они бесполезны, так и привлекают ненужное внимание своим слишком светлым оттенком.

– Сестрицы, – осторожно начал Вэнь Шаньяо, и девушки тут же оживились, а некоторые радостно взвизгнули от его обращения. Вэнь Шаньяо слегка опешил от их реакции, подумав, что от лица Ян Сяо все же может быть польза: а если ненадолго примерить на себя его шкурку и посмотреть, что выйдет? – Я только сегодня прибыл сюда и еще не знаю, как обстоят дела… не могли бы вы рассказать мне?

– Конечно, братец Сяо!

– Мы столько всего знаем!

– А заклинатели ой как не любят держать язык за зубами!

Девушки оживленно загудели, обступив Вэнь Шаньяо, и он едва подавил усмешку. Да, с этим лицом действительно лучше примерять маску мягкосердечного человека, дабы ослабить бдительность, а потом нанести смертельный удар. Это прикрытие будет даже лучше, чем рассчитывал Вэнь Шаньяо! Вот только если кто-то узнает о его натуре… все может пойти прахом.

– Я слышала, что в городе несколько сотен детей! Многие из них пришли даже из столицы Юнхэн! – воскликнула одна из девушек, и остальные согласно закивали, да так, что украшенные жемчугом и кораллами шпильки чуть не выпали из их причесок.

– Конечно, в Байсу Лу и Сюэши легче попасть, чем в те же Ганшань, Бэй’Ай и Чжэньцзин.

– Да кто вообще в своем уме сунется в Ганшань? Там же зверский холод, вечная зима и жуткие демоны, – поежилась девушка в легком платье, обняв себя за плечи.

– Бэй’Ай тоже не лучше. Заклинатели говорят, что вскоре одному из великих пяти кланов придет конец. Там совсем все плохо…

– Так что братец Сяо верно сделал, что выбрал Байсу Лу!

Вэнь Шаньяо согласно закивал. Он не идиот, чтобы соваться в пасть волков Ганшаня. Хватило ему прошлых жизней. В Сюэши же целыми днями корпят над книгами и документами, как добраться до Чжэньцзина, никто не знает, а в Бэй’Ай в последние годы стало резко не хватать заклинателей – уж слишком часто те стали умирать.

– Я слышала, что многие дети из знатных семей Цзу намереваются испытать удачу на отборе, – заметила одна из девушек, и многие поддакнули.

– Кажется, старшая дочь купца Мэн намеревается поступить. По городу ходят слухи о ее необычайном таланте.

– Таланте? Да этой девчонке лишь бы слухи распускать, в которые вы, дурочки, верите! Нет у нее никакого таланта! Не удивлюсь, если ее отец попытается подкупить кого-то из клана. Вот только ничего у них не выйдет! Оба опозорятся и год из поместья носа не покажут!

Девушки рассмеялись, даже Вэнь Шаньяо улыбнулся. Община слухов и рядом не стоит с работницами Дома наслаждений!

– А сестрицы знают, сколько дней продлятся вступительные испытания? – осторожно поинтересовался Вэнь Шаньяо.

Девушки задумались.

– Не думаю, что очень долго. Желающих много, а отобрать нужно всего пятьдесят, – справедливо подметила Хуа Хэлю.

– Дня три это точно займет.

– А если нет? Я слышала, в этот раз Байсу Лу намеревается набрать адептов с уже сформировавшимся ядром, чтобы выиграть на императорских соревнованиях, – многозначительно произнесла девушка, что незаметно подкладывала Вэнь Шаньяо пирожки.

– Демоны с тобой! Они и так каждые десять лет входят в пятерку победителей, уступая только Ганшаню! С чего бы им так повышать планку?

– А может, как раз из-за демонов? – понизила голос Хуа Хэлю. – Говорят, демоны в последние годы совсем лютуют, убивая заклинателей без разбора. Байсу Лу даже заключил союз с Ганшанем, и представители последних совсем скоро появятся здесь. Мол, чтобы обменяться опытом и помочь друг другу.

Девушки многозначительно переглянулись, и Вэнь Шаньяо с некоторым удовольствием отметил, что госпожа Цянь нанимает не только красивых, но и умных работниц. Верно, Ганшаня позвали не просто так, и совсем не для обмена опытом, а из-за опасности. Байсу Лу крайне нуждался в помощи, и потому северный клан послал своих самых лютых волков, один из которых, как псина, бегал за Ян Сяо.

– Сестрицы, – отвлек девушек Вэнь Шаньяо, потупив взгляд и теребя рукав, – я проделал сюда путь с востока, и там остались мои родные… Могу ли я отправить им письмо? Наверняка они волнуются за мою жизнь…

Стоило сделать жалобный голос да слез на глаза напустить, как девушки заохали, с сочувствием переглянувшись. Ну и дурень же Ян Сяо! Ему досталось такое лицо, а он, вместо того чтобы пользоваться им, порой нарочно прятал! Удивительно, как он с таким мягким сердцем так долго прожил, еще и не прослыл простофилей.

– Братец Сяо, мы бы и рады помочь, но… – Хуа Хэлю помедлила с ответом.

– Но из-за наводнения на востоке реки и озера вышли из берегов. Все дороги размыты.

– Путь на восток сейчас возможен либо с моря, либо со стороны столицы и клана Сюэши, но в любом случае – времени это займет много. Несколько месяцев, не меньше! – с сочувствием сказала одна из девушек.

– Братцу Сяо повезло не застать наводнение!

Вэнь Шаньяо чудом подавил раздраженный вздох. Он мог бы надавить на жалость и попросить у хозяйки Дома наслаждений деньги до гор Дуфанг, но сейчас из-за наводнения нет смысла туда идти. Даже если отправить письмо сестре, то не факт, что оно до нее дойдет. Но главное, что Вэнь Шаньяо точно сможет доказать ей, кто он такой. Нужно только немного подождать.

Помнится, в прошлом сестра не раз заикалась про «переселение души», но из-за ужасного состояния тела Вэнь Шаньяо они так и не смогли это осуществить. Так может, это ее рук дело? Она рискнула, и теперь его душа засела в теле Ян Сяо? Но если так, то сестра определенно должна отправиться на его поиски! В таком случае будет лучше, если Вэнь Шаньяо останется ждать ее на одном месте.

– Тогда… я могу ненадолго остаться у вас? – тихо спросил Вэнь Шаньяо, опустив голову. – Мне совсем некуда идти, а единственный человек, который сопровождал меня, мертв…

Для большей убедительности он шмыгнул носом. Изображать дурачка Ян Сяо было проще всего, ведь единственный человек, который был знаком с подлинным характером Ян Сяо, мертв, поэтому никто и не поймает его на обмане! Хотя оставался еще дед Ян Сяо, но раз он продал внука за лошадь, то навряд ли вообще будет им интересоваться.

– Думаю, мы можем уговорить госпожу Цянь оставить тебя на пару дней тут, – неуверенно предложила Хуа Хэлю, и остальные девушки согласно закивали. – А если ты не пройдешь отбор в Байсу Лу, то сможешь подрабатывать здесь. Нам как раз не хватает свободных рук на кухне.

Девушки оживились, не заметив, как замер Вэнь Шаньяо. Они что, действительно предложили ему остаться здесь и работать в Доме наслаждений прислугой? Чтобы он, сам Король Бездны, способный изготовить смертельные яды и печати, внезапно согласился взять в руки тряпку и драить полы?! Ни в одну из жизней!

Но и идти в Байсу Лу он не собирался! Плевать на клановую метку и меч, плевать на особое положение адептов! Он сполна натерпелся от этого клана и его заклинателей, особенно от старшего и младшего мастеров Лу!

Школа! Точно! На время можно пойти в школу, – к счастью, не слишком далеко отсюда вроде была одна. Да, она не имеет собственной территории, а в ее арсенале нет мечей со времен войны с демонами, но это в разы лучше Байсу Лу. Оттуда и сбежать будет проще!

– Сестрицы, я слышал, что в паре дней пути есть школа заклинателей. Может, мне туда податься?

– В паре дней пути? – переспросила одна из девушек. – Видимо, ты что-то напутал! Ближайшая школа находится в двух неделях от Цзу.

– Да вдобавок она на грани разрушения.

– Еще и дороги через лес с демонами проходят.

– Лучше не думай про эту школу, братец Сяо! Байсу Лу однозначно лучше! – воскликнула Хуа Хэлю.

Вэнь Шаньяо мысленно выругался. С этим телом он не то что двух недель пути не выдержит – едва ли целый день без остановок осилит. Неужели действительно Байсу Лу – единственный вариант?! Ну уж нет, в этой жизни и в этом теле он мокрого места от клана не оставит! Но перед этим нужно кое-что сделать…

За стеной раздался шум, всполошивший девушек. Вэнь Шаньяо расслышал крики и ругательства, с интересом приподняв бровь. Кто же настолько смел, что решил разгромить Дом наслаждений, когда его хозяйка сейчас здесь? Вэнь Шаньяо обязан увидеть лицо виновника!

Незаметно пройдя за Хуа Хэлю, он попал в одну из комнат в нежных голубых оттенках. На потолке струился серебряный и темно-синий тюль, напоминая неспокойное море, а на полу были раскиданы фрукты, осколки пиал и тарелок. Немногочисленные заклинатели поспешно встали со своих мест, возмущенные нарушителем, который, не переставая бросать на пол графины и тарелки, кричал:

– …Трусы и лицемеры! Вот кто состоит в Байсу Лу! Плевать вы хотели на школы и обычных людей!

Кричавшим был молодой юноша с покрасневшим от гнева лицом. На его поясе болтался вырезанный из черного камня амулет в виде птицы. Вэнь Шаньяо мысленно хмыкнул: заклинатели школы Черного Журавля никогда не умели держать себя в руках, являясь самыми вспыльчивыми среди всех. От них больше шума, нежели действий. Наведут суматоху и уйдут, а разгребать потом остальным. Являясь соседями с Байсу Лу на востоке, они и вовсе постоянно цапались, стоило заклинателям пересечься на нейтральных территориях.

– Молодой господин, прошу вас, успокойтесь, – мягко произнесла Хуа Хэлю, – иначе вам придется покинуть Дом наслаждений и…

Юноша не глядя оттолкнул девушку так, что она с тихим вскриком упала на пол. Вэнь Шаньяо невольно дернулся вперед, заметив, что молодой заклинатель вновь замахнулся пиалой.

– Да чем вы лучше нас?! Только и делаете, что ходите и носы задираете! А толку?! Даже безродные пилигримы и те лучше вас!

Заклинатель бросил пиалу в сторону Хуа Хэлю, которая вмиг сжалась, но удара так и не почувствовала. Однако Вэнь Шаньяо ощутил его в полной мере, морщась от резкой боли в виске. Он задолжал Хуа Хэлю в прошлых жизнях, наконец поняв, откуда у той был некрасивый шрам на лбу, который девушка постоянно прятала за маской, окончательно возненавидев свою внешность.

– Вам лучше прекратить, – раздался над головой голос, услышав который Вэнь Шаньяо невольно замер, – и немедленно покинуть Дом наслаждений.

Боясь поднять глаза, Вэнь Шаньяо смотрел на подол белоснежной мантии с вышитыми на ней оранжевыми птицами, созвездиями, горами и облаками.

– Я не собираюсь повторять дважды, но если вы вновь меня ослушаетесь, то вынужден буду применить силу.

Вокруг говорящего едва заметно сгустился воздух, став бледно-оранжевого цвета. Вэнь Шаньяо невольно отодвинулся от мужчины, чувствуя в груди негодование и злость. Ну почему из всех отдыхающих заклинателей здесь оказался именно старший мастер Лу Сицин?! Чем Вэнь Шаньяо настолько обидел судьбу: мало того что он переродился в теле своего врага, так еще и встретил одного из ненавистных ему людей!

Молодой заклинатель из школы Черного Журавля недовольно скривился, но спорить не стал. Высоко вскинув голову, он покинул Дом наслаждений, заставив всех присутствующих с облегчением выдохнуть.

– Господин заклинатель, вы нас спасли! – воскликнула одна из девушек, подбирая с пола осколки.

– Мы угостим вас лучшими напитками!

– Что вы, не стоит, – с мягкой улыбкой ответил Лу Сицин, опустившись напротив Вэнь Шаньяо. – Сильно болит? Позволь помогу.

– Что вы, не надо беспокоиться…

– Не говори ерунды! – возмутилась Хуа Хэлю, подав заклинателю платок. – Стоял бы на месте, мне-то за свое лицо уже не страшно… а ты собственное испортил!

Вэнь Шаньяо не ответил, плотно сжав челюсти. Если Лу Сицин почувствует, что в этом теле чужая душа… ему не жить. Он расправится с ним не моргнув и глазом, так что лучше сидеть тихо и молчать.

Заклинатель стер с виска Вэнь Шаньяо кровь, осторожно проведя по шраму пальцем. Непривычное тепло потекло по коже, заставив Вэнь Шаньяо удивленно моргнуть, коснувшись виска и не нащупав шрама. Мало того что Лу Сицин встал на защиту, так еще и рану вылечил! Его точно никто не подменил? Откуда такая забота и радушие? В первой жизни Лу Сицин даже не замечал его, что Вэнь Шаньяо весьма устраивало, а сейчас первым поспешил помочь.

– Что здесь за шум? – послышался недовольный голос Цянь Жунъюй.

– Всего лишь адепт из Черного Журавля, – ответил Лу Сицин, с поклоном приветствуя хозяйку Дома наслаждений.

– Опять они? Надо запретить им вход в это место, – с раздражением ответила та, пригласив старшего мастера Лу пройти в одну из комнат. – Вы пришли весьма вовремя, мне хотелось бы с вами кое-что обсудить.

Вэнь Шаньяо тут же навострил уши, следом за Хуа Хэлю выйдя в коридор и прислушавшись к удаляющимся голосам заклинателей. Хотя они говорили и тихо, все же слух у Ян Сяо был отменный.

– …Меч Ху Симао?

– Да. Не ожидала, что он так скоро нас покинет…

– Не знаешь, почему наш брат послал того мальчишку?

– Видимо, доверял ему, и не просто так, – понизила голос Цянь Жунъюй. – У Ху Симао всегда была чуйка на таланты, так что присмотрись к мальцу.

– Посмотрим, как он покажет себя на испытании, – задумчиво ответил Лу Сицин.

По спине Вэнь Шаньяо пробежали мурашки, и он поспешил пойти за Хуа Хэлю. Эти двое уже расписали его судьбу, даже не подумав спросить, чего тот сам желает. Теперь понятно, как Ян Сяо попал в клан, – ему просто не дали сделать выбор. И если Вэнь Шаньяо не придет туда… либо Лу Сицин, либо Цянь Жунъюй за шкирку его притащит, а иметь с ними дело хотелось меньше всего.

Быстро умывшись в тазу с теплой водой и надев чистую одежду, Вэнь Шаньяо в который раз за последние часы убедился в очаровании Ян Сяо. Все девушки из Дома наслаждений так и сбежались к нему, любуясь милым и красивым личиком, слегка вьющимися волосами цвета золотистого каштана и необычным оттенком бесполезных сейчас глаз. Последнее больше всего раздражало Вэнь Шаньяо, и, попросив у Хуа Хэлю бумагу и кисть, он с наступлением темноты незаметно покинул Дом наслаждений.

В темноте глаза оказались еще более бесполезными. С трудом различая тусклый свет фонарей, то и дело врезаясь в спины людей, Вэнь Шаньяо чудом добрел до нужной ему улицы. Фонари тут были приглушенного красного цвета, а лавки открывались только с наступлением ночи и закрывались на рассвете. Днем здесь не было ничего примечательного: узкая пустая улица, старые вывески и закрытые ставнями окна. Любой незнающий пройдет мимо, но для наемных убийц и отчаявшихся людей эта улица была равноценна руке помощи.

Ощупывая двери, Вэнь Шаньяо отыскал нужную, войдя в небольшое помещение, озаренное тусклой желто-зеленой лампой. Насколько позволяло зрение, он разглядел на стенах многочисленные полки, заваленные банками, склянками и мешочками. С потолка свисали птичьи лапы, пучки трав, отрубленные руки и даже черепа, а в воздухе витал запах масел и воска.

– Добро пожаловать в мою скромную лавку ядов. Зовите меня Цао Цзицзин, – раздался голос старика за прилавком.

Днем он мог сойти за мудреца, поучающего молодежь, так кто бы мог подумать, что по ночам тот не против разделать еще теплый труп и продать его органы особо нуждающимся?

– Я бы хотел обзавестись глазами.

– Глазами? Уверены, что они вам нужны? – уточнил старик. – Многие мечтают о таком цвете глаз, так отчего же вы хотите их заменить?

Вэнь Шаньяо улыбнулся, но не ответил, а Цао Цзицзин не стал уточнять, вместо этого сказав:

– Впрочем, дело ваше, но чем будете платить? Глаза нынче стоят дорого, а чтобы их пришить, нужно мое драгоценное время. А вы, я вижу, просто человек, даже не заклинатель, и таких денег, как я полагаю, у вас нет.

– Ваша правда, господин Цао, поэтому платить я буду не деньгами.

Вэнь Шаньяо положил на прилавок исписанный листок. Лекарь с интересом взглянул на листок, на несколько секунд впал в ступор, а затем перевел изумленный взгляд на стоящего перед ним мальчишку.

– У кого ты это украл? Ты хоть знаешь, что это?! – воскликнул Цао Цзицзин, испуганно отшатнувшись назад. – Да если заклинатели узнают, что у меня есть это…

– Я не украл, а создал эту печать сам, – спокойно ответил тот, не сумев скрыть хитрую улыбку. – Она не закончена, и даже если вы отнесете ее в сам Байсу Лу, заклинатели оттуда навряд ли поймут, как ее использовать. Так что я предлагаю вам сделку, господин Цао: глаза на эту печать. Применив ее, вы лишите человека волос и кожи, а также способности двигаться. Для вас, как для лекаря, это будет отличной возможностью лучше изучить человеческое тело.

Цао Цзицзин помедлил с ответом, обдумывая все за и против. Вэнь Шаньяо терпеливо ждал: даже если тот не согласится на эту печать, у него в запасе есть еще несколько. Недаром же секта Веньи на протяжении веков изучала человеческое тело и разум, создав настолько ужасные печати, что некоторые из них убивали человека мгновенно, а другие долго и мучительно, отслаивая кожу от костей. Печать же, что лежала на стойке, была создана сестрой Вэнь Шаньяо – Вэнь Сяньмин, не брезгующей подобными методами, дабы лишний раз не пачкать руки.

– Что ж, допустим, – с заметным недоверием произнес Цао Цзицзин. – Поверю тебе. Так, значит, нужны глаза? Найдется у меня парочка.

Старик вышел из-за прилавка, прошелся вдоль полок и почти сразу вернулся обратно. Перед Вэнь Шаньяо оказалось несколько прозрачных баночек с желтоватой субстанцией, в которой плавали глазные яблоки. Осмотрев их, он остановился на черных как смоль глазах, вопросительно взглянув на старика.

– Глаза темного заклинателя. Говорят, он получил их от одного из духов.

– Приживутся? – только и спросил Вэнь Шаньяо.

– Вполне, только осторожней на свету, иначе можно ослепнуть на пару часов.

– А ночью…

– Прекрасно видят, – поспешил заверить Цао Цзицзин.

– Их уже проверяли?

– До того как попасть сюда, они принадлежали одному из воров. Поговаривали, благодаря этим глазам он видел все слабые стороны противника, а в кромешной тьме передвигался как при свете дня.

Вэнь Шаньяо не сдержал улыбки. Ему точно нужны эти глаза!

– Беру.

Цао Цзицзин с довольной усмешкой намеревался взять листок с печатью, но Вэнь Шаньяо опередил его. Порвав лист на части, он сказал озадаченному лекарю:

– Как только вы пришьете мне эти глаза, я заново начерчу печать, вдобавок расскажу, как ею пользоваться. Обманывать вас мне смысла нет – вы видели, что я предлагаю взамен, и отказываться от такого глупо.

– Хитрый мальчишка, – цыкнул Цао Цзицзин, взяв склянку с глазами. – Иди за мной и ничего не трогай!

Вэнь Шаньяо послушался, следом за стариком пройдя в еще одну комнатку, на этот раз меньше первой. На стенах висели пилы, ножи и несколько топоров, на столиках были разложены различной длины и толщины иглы и ножички, в шкафах стояли банки с человеческими органами и частями тела. В углу горела палочка благовония, и невольно Вэнь Шаньяо улыбнулся. Это место напоминало лабораторию сестры, разве что помещение в разы меньше и не могло похвастаться такой обширной коллекцией.

– Ложись, – приказал старик, указав на стол в центре комнаты, настолько высокий, что Вэнь Шаньяо смог забраться на него лишь при помощи табуретки. – Процесс весьма болезненный, так что выпей это. Во сне боль притупляется.

Цао Цзицзин протянул плошку с дурно пахнущей водой. Вэнь Шаньяо осушил ее одним глотком и скривился. Послушно улегшись на спину, он краем глаза смотрел за приготовлениями старика, ощущая легкое головокружение и сонливость.

– Долго я просплю?

– Мне нужно будет избавиться от твоих старых глаз и пришить новые, да еще и проследить, чтобы тело приняло их. До утра точно проспишь.

Вэнь Шаньяо не ответил, закрыв отяжелевшие веки и погрузившись в глубокий сон. Он чувствовал тупую боль, что внезапно вспыхивала в голове и так же быстро пропадала. Для Вэнь Шаньяо прошло всего несколько секунд, но разум подсказывал, что уже давно настало утро.

На глаза что-то давило, и, подняв руку, Вэнь Шаньяо нащупал повязку.

– Проснулся наконец? – послышался старческий голос.

Цао Цзицзин неторопливо развязал повязку, не переставая говорить:

– Я ожидал осложнений, но глаза прижились на удивление хорошо, словно тут им и место. И все же я дам тебе мази на первые дни: бывали случаи, когда глаза просто выпадали.

Вэнь Шаньяо послушно кивнул, медленно раскрыв веки и взглянув на нависшего над ним старика. Он с трудом различил его лицо, видя разноцветные пятна, от которых слегка подташнивало. Неужели Вэнь Шаньяо ошибся? И сделал только хуже, заменив одни глаза на другие? Может, дело было совсем не в глазах, а на тело Ян Сяо наложено проклятие? А если все проблемы в голове? Тогда еще хуже…

Вэнь Шаньяо схватил старика за рукав, сквозь зубы процедив:

– Я почти ничего не вижу…

– Ах, совсем из головы выскочило! – хлопнул себя по лбу Цао Цзицзин.

В коридоре послышался звон склянок, и лекарь вновь навис над Вэнь Шаньяо, поочередно капнув в его глаза раствор. Моргнув несколько раз и зажмурившись, он почувствовал неприятное жжение, но Цао Цзицзин предусмотрительно произнес:

– Терпи, если хочешь видеть.

Стиснув челюсти, Вэнь Шаньяо послушался. Казалось, прошла вечность, прежде чем глаза перестало жечь, и он неуверенно раскрыл их. Взгляд прояснился, и Вэнь Шаньяо с облегчением выдохнул. Нет, с телом Ян Сяо все в порядке. Он устранил главный недостаток, и теперь пора задуматься, куда идти дальше.

Цао Цзицзин, заметив довольную улыбку Вэнь Шаньяо, хмыкнул и протянул ему медное зеркало:

– Ну что, доволен? Всю ночь на тебя потратил, хоть спасибо бы сказал…

Вэнь Шаньяо пропустил его слова мимо ушей, смотря на до боли знакомое лицо с непривычными глазами, столь черными, что в них пропадал свет. Да, так гораздо лучше. Вэнь Шаньяо не мог иметь желтые глаза, ведь ребенок с улицы такие глаза никогда бы не унаследовал. Такой цвет, только темнее, встречался у представителей клана Сюэши, так неужели Ян Сяо родом из центра и как-то связан с одним из пяти кланов?

– Неплохая работа, – признал Вэнь Шаньяо, отложив зеркало и спрыгнув на пол.

Цао Цзицзин что-то проворчал под нос, проводив его в переднюю и молча положив на прилавок желтый листок бумаги и кисть. Вэнь Шаньяо, как и обещал, нарисовал печать, указав на пустую середину:

– Сюда должна попасть капля крови жертвы. Печать всего на один раз, и лучше не пытайтесь снять с нее копию, – последствия могут быть необратимы.

– А если мне одной печати будет мало?

– Тогда, если вы будете мне полезны, я приду еще раз и дам вам новую.

Цао Цзицзин не сдержал усмешки, отдав взамен мешочек с мазями для глаз.

– Прекрасно, тогда ты знаешь, где меня найти. А теперь уходи, моя лавка должна была закрыться еще пару часов назад.

Вэнь Шаньяо поклонился на прощание и поспешил выйти на улицу, тут же зажмурившись от яркого солнца. Город еще не проснулся, и прохожих было мало. Лавки постепенно открывались, но на реках уже неторопливо плыли сампаны[12] с рыбаками, проверяющими сети с ночным уловом.

Цзу прославился не только из-за поблизости расположившегося клана Байсу Лу, но и благодаря двум рекам, выходящим напрямик к морю. Улов здесь всегда был хорошим, в лесах водились лишь слабые демоны, способные причинить вред только домашней скотине, а днем и носа не высовывающие. Да и почти все Общины обитали в городе, от ткачей до артистов. Помнится, в первой жизни Вэнь Шаньяо вместе с сектой перебил половину города, а горы Цзыю пылали несколько дней, пока дождь не потушил пламя. Да, тогда это был один из сильнейших ударов по кланам и империи и шаг к царствованию Веньи. Но когда Вэнь Шаньяо впервые переродился, всё постепенно начало терять смысл.

Члены секты никогда не видели Веньи, слышали лишь его наказы и безропотно повиновались. И потому раз за разом терпели неудачу. Что бы ни делал Вэнь Шаньяо, ничего не менялось. Но если нет Ян Сяо, то, может, хотя бы в этот раз Вэнь Шаньяо добьется своего? И защитит не только сестру, которая, сама того не ведая, всегда шла на верную смерть, но и секту?

В животе заурчало, и Вэнь Шаньяо, оглядевшись, понял, что забрел в тихий, наполненный садами квартал, располагающийся ближе всего к горам. Если память ему не изменяет, то где-то здесь должна быть пекарня семьи Ши, что знаменита лучшими булочками в округе. А если успеть до часа Ву[13], то беднякам и вовсе достанется бесплатная плошка риса!

Вэнь Шаньяо едва не подавился слюной, спеша отыскать пекарню. Он нашел ее спустя пару улиц. Небольшое аккуратное здание в два этажа окружали старые яблони, над входом покачивалась табличка с изящно выведенными иероглифами и тарелкой с супом. Легкий, приятный аромат булочек растекся по всей улице, и, не в силах терпеть, Вэнь Шаньяо бросился к дверям пекарни. Если он не попробует в этой жизни знаменитые булочки семьи Ши, то умрет на месте!

– Молодой господин, берегитесь! – окликнул кто-то Вэнь Шаньяо.

С недоумением замерев, он запоздало услышал стук копыт и ржание. К нему неслась тройка черных коней с пылающими огнем гривами и хвостами и дико горящими желтыми глазами. Из ноздрей и пастей вырывался дым, а под копытами сверкали искры.

Глупое тело парализовало от страха, и Вэнь Шаньяо мысленно попрощался с еще одним перерождением, как что-то с силой толкнуло его в спину. Демонические кони-цзиляни промчались мимо, и только один наездник оглянулся, но его голос затерялся среди ржания.

– Молодой господин, вы в порядке? – позвал Вэнь Шаньяо тучный юноша лет шестнадцати.

– Да… – с трудом веря в собственное спасение, кивнул тот.

Заметив отрешенный взгляд Вэнь Шаньяо, внезапный спаситель поспешил поднять его, отряхнув пухлыми ручками от пыли.

– Ушиблись где-то?

Вэнь Шаньяо, взглянув на грязные руки, заметил кровоточащую ссадину на ладони, при виде которой юноша с сожалением заохал.

– Нельзя так оставлять. Пойдемте, рану нужно обработать.

Схватив его за рукав, юноша направился к пекарне семьи Ши, без стеснения войдя внутрь. Немолодая женщина, протирающая стол, отвлеклась на них:

– А-Ми, уже так скоро вернулся? Кто это с тобой?

– Матушка, его чуть не сбили заклинатели на конях-демонах! – пожаловался тот, тряся ушибленной рукой Вэнь Шаньяо.

Хоть и пухлый, но силы в нем было достаточно, чтобы рука Вэнь Шаньяо начала болеть.

– Что? Заклинатели? – вышел из кухни широкоплечий мужчина. – Люди из Байсу Лу никогда не позволяли себе такой наглости! А если бы они действительно ненароком убили кого-то?!

Женщина согласно закивала, но не успел их сын что-либо ответить, как Вэнь Шаньяо подал голос:

– Это были заклинатели из Ганшаня.

В пекарне тут же стало тихо, и семья Ши с опаской переглянулась. Кто не слышал о людях из Ганшаня, чья кровь подобна самой холодной воде, а кости состоят из тысячелетнего льда? Люди Стальной Горы не умеют прощать даже малейшие обиды, а человека, посмевшего перейти им дорогу, они запомнят надолго. Вэнь Шаньяо сам не раз в этом убеждался.

– А-Ми, хватит там стоять! Усади гостя, – нарушила неловкое молчание женщина, поставив на стол тарелку с водой. – Даже если эти люди из Ганшаня, это еще не означает, что им можно вытворять что вздумается! Как бы мы не пожалели об их присутствии…

– Уж мастера Лу навряд ли это допустят, – поддержал супругу мужчина, с интересом взглянув на нежданного гостя. – И кого же привел к нам А-Ми?

Вэнь Шаньяо, на которого уставились три пары глаз, поспешил представиться:

– Меня зовут Ян Сяо, я прибыл сюда с востока.

– Неужели тоже на испытания? – оживился юноша, отчего его глаза заблестели.

Скажи им Вэнь Шаньяо, что нет, его бы мигом завалили вопросами, так что он через силу кивнул. Пускай считают так, все равно лучше, чем что-то выдумывать.

– Позволишь? – спросила госпожа Ши, кивнув на ссадину.

Помедлив, Вэнь Шаньяо кивнул в ответ, и его ладони коснулись теплые и мягкие руки женщины, которая за пару движений промыла рану чистой водой и нанесла целебную мазь. Видимо, здесь часто обжигались и ненароком резали себе пальцы.

– А-Ми, угости нашего гостя, – послышался голос мужчины из кухни. – Не оставлять же его раненым и голодным?

Пухлый юноша согласно закивал и спустя несколько минут принес Вэнь Шаньяо плошку с супом из сладких рисовых шариков и маньтоу[14]. С трудом сглотнув слюну, он громко поблагодарил семью Ши и с наслаждением принялся за еду. Пища здесь была в разы лучше, чем в Доме наслаждений, бульон словно согревал изнутри, а тесто маньтоу приятно таяло на языке. Это определенно лучшее из того, что когда-либо ел Вэнь Шаньяо! Он и подумать не мог, что настолько сильно скучал по обычной человеческой еде.

– Меня, кстати, Ши Фэнми зовут, – представился юноша.

Не в силах отвлечься от еды, Вэнь Шаньяо кивнул. Ему стоило быть вежливее, но он терял голову от вкуса. Вдобавок такому слабому и худощавому телу определенно нужно набрать вес, а то любой сильный порыв ветра сдует.

Едва ли не облизав тарелки и вновь поблагодарив господина и госпожу Ши, Вэнь Шаньяо наконец обратил все свое внимание на Ши Фэнми.

– Ваша пекарня действительно самая лучшая в городе, – заметил Вэнь Шаньяо.

– Ею заведовал еще мой прапрадед. Это семейное дело, – ответил юноша, как-то тяжело вздохнув.

– Не хочешь становиться новым владельцем? – понизив голос, уточнил Вэнь Шаньяо.

– Не то чтобы, просто… это не моя мечта. Одна из моих прабабушек была заклинательницей из самого Байсу Лу! Но добровольно ушла ради прадедушки, чтобы остаться здесь с ним. Раз она смогла так далеко зайти, то наверняка и я смогу.

Вэнь Шаньяо с сомнением взглянул на пухлого юношу, похожего на круглую пампушку с розовыми щечками, которые так и хотелось ущипнуть. Возможно, ему все же досталась капля сил от прабабки, но этого не хватит, чтобы пройти вступительные испытания в Байсу Лу. Да и многие другие школы с собственными территориями довольно требовательны к поступающим, так что Ши Фэнми может рассчитывать разве что на самую захудалую и малоизвестную школу, где адептов от силы человек десять. Вот только излишний вес вмиг сделает его посмешищем среди остальных, и в конечном счете тот сломается.

– Что ж, попробовать все равно стоит, – заметил Вэнь Шаньяо, хотя знал, что попытка будет провальной.

– Как раз сегодня начало испытаний, – оживился Ши Фэнми, добродушно улыбнувшись ему. – Так что если я обойду тебя, то не слишком расстраивайся.

Вэнь Шаньяо с трудом сдержал удивление, но все же кивнул. А потом вновь поблагодарил семью Ши за вкусный завтрак и покинул пекарню.

Клан

Миновав пустые улицы, Вэнь Шаньяо спустя час добрался до окраины города. Перейдя широкий мост, перекинутый через спокойное течение Синьсиня, он миновал засеянные пшеницей поля, прежде чем добраться до святилища, окруженного вечноцветущими персиковыми деревьями. Перед входом стояли два каменных дракона, держащие в пасти по шару из драгоценного камня. Гуан и Ухэй, хранители луны и солнца. Миновав их и проведя пальцами по каменной чешуе, Вэнь Шаньяо вошел в пустующее святилище, подняв взгляд на вырезанную из дерева статую.

В Чуньцзе было множество храмов и святилищ, посвященных Небесному порядку – высшим духам, способным повелевать временами года, урожаем, морями и океанами, ураганами и горами. Самыми могущественными из них были четыре принцессы, а выше всех стоял тот, кто низверг Хаоса и его сообщников, заковав сильнейших демонов в цепи, – Цзинь Хуэй. Он пришел извне, даровав этому миру солнце, создав четыре Царства и погрузившись в долгий и непробудный сон.

За статуей на стене висела картина, изображающая Цзинь Хуэя с луной и солнцем в руках: его волосы струились подобно золотому шелку, а само одеяние было словно соткано из лепестков роз.

По легендам, сила Цзинь Хуэя была так велика, что он создал своих единственных сыновей, первых драконов, пролив свою кровь и смешав ее с кровью принцессы Юэ. Так родились Гуан и Ухэй.

И дух, и человек, и демон, и даже мертвая душа – все они хоть раз да слышали про Цзинь Хуэя, трепеща и надеясь, что он так и будет спать, пока Хаос не вырвется из Колыбели, которую из-за него начали именовать Бездной. Вэнь Шаньяо же считал, что главный дух давным-давно мертв, но Небесный порядок не спешит рассказывать об этом. Хаос питается страхом людей, и если все узнают, что единственный защитник давно их покинул, человечество настигнет такой страх, что Хаосу не составит труда выбраться из своего заточения.

Сев перед алтарем, Вэнь Шаньяо закрыл глаза, сложив ладони и прислушиваясь к собственному телу. Прежде чем идти в Байсу Лу, он должен понять, сколько сейчас в этом теле духовных сил. Для поступления в школу порой достаточно и малой капли, но когда дело касается кланов, то все серьезней. Набор происходит редко, да и из всех пяти кланов попасть можно только в Байсу Лу или Сюэши, находящийся вблизи столицы и занимающийся больше не истреблением демонов, а их нахождением.

Некоторых детей с детства обучают искусству заклинателей, чтобы при вступлении в клан у них уже было если не сформированное ядро, то его признаки. Как правило, начинающие адепты из существующих восьми ступеней вознесения владеют первой, но изредка попадаются и со второй, достигаемой после трех лет обучения. В первой жизни при поступлении в Байсу Лу Вэнь Шаньяо как раз остановился на второй ступени; от природы ему были дарованы слабые меридианы, и потому дальше четвертой ступени он не смог продвинуться за все свои перерождения, и то он перешел на нее не после сорока лет обучения, как обычно происходит, а после восьмидесяти. Но тогда он был в своем настоящем теле, а что насчет тела Ян Сяо? Он всегда был слабым, да и преодоление каждого Порога для перехода на новую ступень чуть не убивало его. И все же он смог каким-то непостижимым для Вэнь Шаньяо образом достичь в последнем перерождении седьмой ступени, которой владеют разве что главы кланов. Но эта ступень едва не стоила ему жизни, отняв одно из пяти чувств – осязание.

Приятная теплота разлилась внизу живота, медленно и неохотно поднимаясь вверх, к среднему дантяню[15]. Видимо, до поступления в Байсу Лу Ян Сяо ни разу не пользовался своей силой, навряд ли даже понимал, что она у него есть. Потому она сейчас была похожа на тягучий мед, и Вэнь Шаньяо едва ли не зубами хватался за нее.

Теплота достигла груди, постепенно охватив все тело. Воздух вокруг сгустился и пошел рябью, все еще оставаясь бесцветным. Именно это отличало людей секты Веньи от представителей кланов и школ – их ци не имела цвета и потому могла окраситься в любой другой. Вэнь Шаньяо зачастую пользовался этим, дабы под ликом другого проникнуть к врагам и наделать шума, и лишь в редких случаях его удавалось поймать.

Резко приложив ладонь к груди, Вэнь Шаньяо невольно нахмурился. Ци хоть и неохотно, но свободно текла по меридианам, нигде не застаиваясь и не пропадая. В настоящем теле Вэнь Шаньяо меридианы были узкими и зачастую пересыхали в самый неподходящий момент, отчего он полагался больше всего на меч.

Но почему Ян Сяо, имея столь прекрасные меридианы и духовную энергию, едва ли не полжизни стоял за спинами других? Он мог бы значительно сократить время между ступенями, но иной раз почему-то отставал от остальных. Неужели это было игрой? Или Ян Сяо действительно не понимал возможностей своего тела?

На лбу выступил пот, и Вэнь Шаньяо отпустил ци, тут же ощутив пустоту в груди. Как же это странно. Ян Сяо мог в первые годы в Байсу Лу стать одним из сильнейших заклинателей, достигнув седьмой ступени за рекордно короткое время, вот только он этим не воспользовался. Единственное, что его выделяло среди остальных адептов, – сострадание, от которого Вэнь Шаньяо едва ли не тошнило. Неважно ради кого: полукровки, старика или ребенка – Ян Сяо готов был костьми лечь, но защитить их, порой пренебрегая собой. Действительно идиот, который множество раз из-за этого попадал в ловушки.

Поднявшись и отряхнув потрепанный шэньи[16], Вэнь Шаньяо потянулся, слыша, как хрустят позвонки. Мимо, не взглянув на него, прошел мужчина в доули[17] с черной тканью, заставив Вэнь Шаньяо оторопело замереть. Ни звука шагов, ни его присутствия Вэнь Шаньяо не заметил и теперь настороженно смотрел на завернутый в ткань меч на спине заклинателя. По зелено-черным одеждам можно было подумать о его причастности к школе Черного Журавля, но Вэнь Шаньяо сомневался, что он вообще принадлежит к клану или школе.

Опустившись на колени, заклинатель склонил голову в безмолвной молитве Цзинь Хуэю, словно тот взаправду мог его услышать. Возможно, он молился об удачной охоте, а может, оплакивал погибших братьев.

Мысленно отругав себя за неосторожность, Вэнь Шаньяо покинул храм, к которому постепенно стекались горожане.

Может, слух у этого тела и отменный, но чутье совершенно не работает. Заклинатели всю жизнь скрывают свое присутствие как от демонов, так порой и от людей. Тело Ян Сяо еще не знает, как чувствовать чужую энергию, и с этим нужно поскорее разобраться.

Время как раз приблизилось к часу Вэй[18], а на улицах уже были толпы народа. Все собрались в северной части города, смотря на возвышающиеся впереди горы Цзыю, сплошь покрытые деревьями и кустами. Приглядевшись, можно было заметить белоснежные ступени, идущие прямиком до самого клана, настолько широкие, что по ним спокойно пройдут двадцать человек, не задевая друг друга плечами.

У ступеней, сохраняя спокойный и невозмутимый вид, стояли мастера Байсу Лу. Их белоснежные одежды напоминали снег со всполохами оранжевых искр на подоле, рукавах и поясе, а если присмотреться, то за воротниками виднелись татуировки оленьих рогов. Но даже без них, стоило только взглянуть на глаза цвета аметиста, становилось ясно, к какому клану они принадлежат.

На ступенях стоял еще один мастер, держа в руках свиток и записывая имена тех, кто ступал на главную гору. Всего за раз пропускали не больше ста юношей и девушек, а те, кто остался внизу, с нетерпением ждали своей очереди. Многие из ушедших возвращались даже раньше отмеренного времени, сдавшись на полпути и не сумев дойти до самого клана. По слухам, к нему ведут девять тысяч девятьсот девяносто девять ступеней – ровно столько демонов убил основатель Байсу Лу. На деле же ступеней было в десять раз больше – как-то Вэнь Шаньяо посчитал их от скуки. Видимо, прихожан и новоявленных адептов просто не хотели пугать этим ужасным числом, да и кто в здравом уме будет считать ступени?

Но больше Вэнь Шаньяо забавляло то, что, пусть это и был главный вход в Байсу Лу, сами заклинатели практически не пользовались им. По горам тянулась сотня, если не больше, потайных троп, благодаря которым можно было сократить время и не помереть на полпути.

Незаметно протиснувшись вперед, Вэнь Шаньяо дождался своей очереди, назвав заклинателю имя Ян Сяо и с неохотой ступив на белоснежные ступени. Выбора у него действительно не было: до гор Дуфанг сейчас не добраться, денег нет, а подрабатывать в Доме наслаждений Вэнь Шаньяо точно не собирается. Всё же плюсы жить в клане есть: еда и спальное место точно обеспечены, да еще и каждый месяц дают немного карманных денег. Нужно всего-то продержаться полгода или год, поднакопить денег и уйти.

Пройдя первую сотню ступеней, Вэнь Шаньяо уже почувствовал жуткую слабость в ногах. Недаром мастера Байсу Лу говорят: на тысяче отпадают лентяи, на пяти тысячах – баловни, на восьми тысячах – недостойные. Так что неудивительно, что на главную гору запускают сотню человек, ведь до самой верхушки от силы добирается тридцать, если не меньше. Это уже и есть начальное испытание, определяющее, кто действительно готов поступить в Байсу Лу.

Вэнь Шаньяо не торопился, то и дело останавливаясь и проклиная слабое тело. Вода в тыкве горлянке практически закончилась, когда он преодолел пятую тысячу ступеней, а из еды осталась единственная лепешка, купленная по пути к горам. Решив оставить ее на потом, Вэнь Шаньяо с удивлением заметил впереди себя полного юношу. Обливаясь потом, красный до кончиков ушей, он упорно преодолевал ступеньку за ступенькой. Вэнь Шаньяо потребовалась половина шичэня, чтобы оставить позади пять тысяч ступеней, а Ши Фэнми, судя по всему, идет еще дольше.

– А ты далеко зашел, – приветствовал его Вэнь Шаньяо.

– Рад новой встрече, мой друг, на пути самосовершенствования! – задыхаясь, ответил тот, стирая льющийся пот со щек. – Говорил же, что мы снова встретимся. Видимо, судьбы наши и вправду переплетены.

Вэнь Шаньяо лишь задумчиво кивнул. Нет, в прошлом они даже не общались, и хотя он любил заходить в лавку семьи Ши, но совершенно не знал имя их сына. Но если этого не было в прошлых жизнях, то почему не может быть в этой? Вэнь Шаньяо намерен сделать все, чтобы предотвратить падение своей секты, так почему бы не задействовать при этом тех, кто постоянно был в тени?

– Вы только гляньте, и чего толстяк тут забыл? – раздались насмешливые голоса.

Мимо них прошли трое юношей, едва ли не хохоча при виде красного и насквозь потного Ши Фэнми, который сконфуженно потупил взгляд.

– Да он на восьми тысячах развернется и обратно уйдет.

– Не место таким толстякам среди заклинателей… – самодовольно кинул один из юношей.

– Кто бы вам язык почистил, а лучше бы с корнем вырвал, – сухо произнесла идущая за Вэнь Шаньяо девушка. – Разве где-то сказано, какой облик должен быть у заклинателя? Или, может, вы знаете, раз смеете такое говорить?

Юноши замялись, оглядев троицу и бросив им напоследок:

– Лучше уходите, для таких, как вы, только в школах и место.

– Будет нелепо, если их примут!

Девушка фыркнула им вдогонку, протянув Ши Фэнми полную флягу:

– Держи, тебя она нужнее.

– Спасибо, – тяжело вздохнул тот, осев на ступени и жадно приложившись к горлышку.

Вэнь Шаньяо взглянул на невысокую худощавую девушку, силясь вспомнить ее лицо, но в голове было пусто. Нет, он ее не знает.

– Спасибо за помощь.

– Не стоит, я знаю, каково это.

– Неужели у меня действительно нет шансов? – растерянно пробормотал Ши Фэнми, смотря в пустоту перед собой. – Я уже столько времени иду по этим ступеням, а им конца и края нет… Может, и вправду не мое это? И лучше все же в школу пойти…

– Даже не думай, – резче, чем хотел, перебил его Вэнь Шаньяо, поспешив смягчить голос. – Ты ведь больше половины прошел! Разве не обидно будет бросить все на полпути и вернуться обратно ни с чем? До конца жизни себя корить будешь.

– Верно, – согласно закивала девушка. – Уж лучше я попробую, и даже если не стану адептом, то хотя бы буду знать, что попыталась. А после уже можно и в школу пойти.

– Думаешь? – неуверенно спросил Ши Фэнми.

Вэнь Шаньяо и девушка одновременно кивнули, хотя первый был уверен, что среди адептов их точно не будет. Но чем судьба не шутит?

– Вы не голодны? – оживился Ши Фэнми, достав из сумки завернутые в ткань и уже остывшие никуманы[19]. – У меня как раз осталось три пирожка.

Вэнь Шаньяо, лишь ради приличия изобразив неуверенность, взял пирожок и сел рядом с пухлым юношей, и спросив у незнакомки:

– Ты из города?

– Я из дома Мэн.

– Дом Мэн? Разве их глава не один из купцов Цзу? – оживился Ши Фэнми, во все глаза уставившись на девушку. – Неужели ты первая дочь господина Мэн – Мэн Гуансянь?!

Вэнь Шаньяо внимательно взглянул на незнакомку: волосы хоть и убраны, но простой заколкой, а одежда старая и местами заштопанная, да и руки огрубели от работы. Нет, это точно не первая дочь купца Мэн.

– Я дочь от служанки, Мэн Юэлян, – представилась та и, заметив растерянный взгляд Ши Фэнми, поспешила ответить: – Не вините себя за незнание, многие даже не подозревают о моем существовании.

– Значит, ты сбежала? – поинтересовался Вэнь Шаньяо.

– Сбежала? – не понял Ши Фэнми. – Но купец Мэн один из самых богатых людей Цзу! Наверняка он может обеспечить всех своих детей!

– Может, но навряд ли хочет, – ответил Вэнь Шаньяо, и Мэн Юэлян печально улыбнулась.

– Это точно. Хоть я и из семьи Мэн, от них мне достался только фамильный знак. А так… – Она взглянула на свои огрубевшие от холодной воды, ожогов и царапин пальцы и стыдливо спрятала их за спину. – Так что Байсу Лу – мой шанс, и я не хочу его упустить.

Именно таких людей и любил Вэнь Шаньяо: на грани отчаяния, понимающих, что у них нет шанса, но все равно надеющихся на чудо… Он бы соврал, если бы не признался самому себе, что обожает смотреть на их растоптанные мечты и угасающую в глазах надежду. Загоревшиеся, способные сами себя сжечь по неосторожности, они вмиг потухают и больше не стремятся даже искру показать. Вот только такие люди на один раз, и долго ими не насладишься. Нет, пока их лучше не ломать, а приберечь на потом.

– А вы откуда? – поинтересовалась Мэн Юэлян.

– Я родом отсюда и происхожу из семьи Ши – Ши Фэнми.

– Из той самой семьи Ши, что владеет пекарней? – оживилась девушка. – Моя мама обожала ваши булочки! Жаль, что больше их не попробует… А ты откуда?

– С востока, – помедлил с ответом Вэнь Шаньяо, изобразив печаль. – Я жил с дедом, так что не знаю ни мать, ни отца. Он дал мне свой фамильный знак Ян и назвал Сяо.

– Значит, и тебе возвращаться некуда?

Вэнь Шаньяо кивнул, наконец-то доев никуман и спросив:

– Ну что, пойдем? Иначе так только ночью до Байсу Лу доберемся.

Поднявшись, они втроем не торопясь зашагали дальше, останавливаясь через каждую пару сотен ступеней, чтобы немного отдохнуть. Мимо них, так и не сумев добраться до вершины и сдавшись, проходили недовольные юноши и девушки, проклиная гору и эти бесконечные ступени.

– Говорят, в Байсу Лу сегодня прибыли люди из Ганшаня, – мимолетно заметила Мэн Юэлян.

– Мы их даже видели.

– И едва выжили… – негромко добавил Вэнь Шаньяо.

– Скорее бы посмотреть на них, – с придыханием произнесла девушка. – Слышала, им нет равных среди школ и кланов в искусстве меча, за что их прозвали волками севера!

– Верно, они каждые десять лет на соревнованиях выигрывают! – поддакнул Ши Фэнми. – Их учение Чицзюсин не менялось с самого основания клана, благодаря чему даже с малыми духовными силами они могут стать выдающимися мечниками.

Вэнь Шаньяо с неохотой согласился. Люди клана Ганшань действительно имели низкий уровень духовной энергии, но благодаря своему учению способны были умертвить несколько противников одной лишь веткой. Немало в прошлых жизнях верный пес Ян Сяо из Ганшаня потрепал ему нервов. Ладно бы он только гавкал, так еще и кусался больно. И откуда такая преданность? Ян Сяо ему жизнь не спасал, скорее уж наоборот.

– Смотрите, почти дошли! – воскликнула Мэн Юэлян, указав на резную арку.

Перед аркой их ждал еще один заклинатель, с заметным удивлением осмотрев запыхавшегося Ши Фэнми, который с довольным видом взглянул на преодоленные им ступени.

Записав их имена, заклинатель произнес:

– Чтобы попасть в клан, вы должны пройти всего одну проверку: заставьте цветок полностью раскрыться.

Он указал им на свободное пространство за аркой, заставленное в несколько рядов низкими столиками. На каждом стояло блюдце с водой, на которой плавал небольшой лист с закрытым бутоном кувшинки. Вэнь Шаньяо вмиг узнал этот сорт – Нежное Дыхание. Это был далеко не обычный цветок, готовый раскрыться при помощи солнца и воды; питанием для него служила духовная энергия. Произрастая в месте с ее концентрацией, он обильно цвел, а погибая, отдавал всю накопленную энергию обратно, и так раз за разом. Так что кувшинка тут же почувствует, есть ли в человеке духовная энергия, и, если ее много, вмиг раскроется, но если капля – расправит несколько лепестков. В этом и крылась вся хитрость – Байсу Лу нужны достойные адепты, чье ядро можно сформировать меньше чем за год.

Вэнь Шаньяо занял один из свободных столиков. Ши Фэнми и Мэн Юэлян расселись по обе стороны от него, напряженно вглядываясь в кувшинку и всем своим видом показывая, что будут сидеть тут до последнего. Вэнь Шаньяо же оглядел присутствующих: всего столов было чуть больше тридцати, но занято оказалось меньше половины. Вдоль них, проверяя, чтобы никто не жульничал, ходили заклинатели в белых одеждах с огненными рукавами и подолами. Среди них Вэнь Шаньяо с упавшим сердцем заметил старшего мастера Лу, что стоял на небольшом уступе, глядя на присутствующих с высоты своего роста. Заметив Вэнь Шаньяо, он едва заметно улыбнулся ему уголками губ с небольшой родинкой под нижней и вновь стал серьезным. Он был лицом Байсу Лу, одним из знаменитых заклинателей этого времени, а также наставником Ян Сяо в прошлых жизнях.

Взгляд Вэнь Шаньяо замер на висевшем на поясе Лу Сицина мече, выкованном из клыка ужасной твари, когда-то водившейся в пещере под озером. Хотя заклинатели в кланах и получают мечи, многие потом отказываются от них, собственноручно создавая новые, которые после смерти хозяина пополнят коллекцию клана.

Меч Лу Сицина имел имя Байтянь[20], а также у него был брат-близнец – Шэнье[21], принадлежащий младшему мастеру Лу.

Вэнь Шаньяо взглянул на цветы Ши Фэнми и Мэн Юэлян. У первого медленно отгибались листочки, но все лицо юноши покраснело от натуги, а пот вновь промочил воротник. У второй же дело шло бодрее, но запас духовной энергии у девушки был невелик, и она уже выдыхалась. Если так пойдет и дальше, кувшинка вновь закроется.

По крайней мере, в них был потенциал, что весьма удивило Вэнь Шаньяо. Он даже не ждал, что они смогут раскрыть первые листы, но спустя четверть часа оба уже наполовину справились с задачей, хотя и были на последнем издыхании. Да, у них действительно есть потенциал, вот только навряд ли школы примут их как достойных: Ши Фэнми засмеют за его лишний вес, а ребенка без поддержки семьи либо и вовсе не примут, либо заставят выполнять самую унизительную работу. Жалко, но ничего не поделаешь.

За час из присутствующих только один смог полностью раскрыть кувшинку. Лу Сицин лично проводил его, вновь вернувшись и бросив задумчивый взгляд на Вэнь Шаньяо, чей бутон до сих пор не раскрылся. Много кто ушел, так и не сумев себя показать, другие же упорно сидели.

– Пожалуйста, ну пожалуйста… – шептал Ши Фэнми. Его руки уже дрожали от напряжения, а на виске вздулась вена. – Раскройся же… я… я обещаю, что стану хорошим заклинателем!.. Сброшу вес, перестану есть булочки…

Какое жалкое зрелище…

Цветок Ши Фэнми качнулся, и листья начали медленно закрываться в бутон. Увидев это, юноша всхлипнул и прошептал:

– Бездна, хотя бы ты мне помоги!

Вэнь Шаньяо застыл, ощутив легкое головокружение и вкус крови на языке.

Бездна, она же Колыбель, – место, откуда когда-то вышли первые люди и демоны и где заперт Хаос после войны с Цзинь Хуэем. Раз в несколько сотен лет Бездна избирает демона, который должен будет повести за собой остальных и освободить Хаоса. Люди прозвали его Королем Бездны.

Словно в тумане, Вэнь Шаньяо незаметно коснулся Ши Фэнми, и его кувшинка вмиг расцвела. От неожиданности юноша застыл, сморгнув проступившие слезы, но все же заплакал, старательно утирая глаза и нос. Покачиваясь, он поспешил подняться, бросив счастливый взгляд на Вэнь Шаньяо и заметно оживившуюся Мэн Юэлян, и поспешил к заклинателям.

– Ну если он смог, то и я…

Шепот девушки прервал недовольный возглас позади, нарушивший тишину испытания:

– Этот цветок испорчен! Он не хочет цвести!

Вэнь Шаньяо с интересом оглянулся, смотря на незнакомку с дорогими заколками и в расшитом золотыми нитями шелковом платье. Среди остальных она смотрелась крайне неуместно, вызывая едва ли не смех.

– Цветок не может быть испорчен, – ответил Лу Сицин, неторопливо подойдя к ней.

– А этот испорчен. Замените его на другой! – не проявив и капли почтения, упрямо заявила девушка.

Уже все с интересом и настороженностью наблюдали за развернувшейся сценой, а Вэнь Шаньяо и вовсе наслаждался ею.

Лу Сицин нечитаемым взглядом смотрел на девушку, прежде чем наклониться и одними кончиками пальцев коснуться бутона. Не прошло и секунды, как тот раскрылся, вызвав у присутствующих довольные усмешки.

– С цветком все в порядке, но, видимо, у вас просто не хватает духовных сил для его раскрытия.

– Это неправда! – возмутилась девушка. – Я – Мэн Гуансянь, в моем роду были заклинатели! Разве вам незнакомо это имя?! Только узнав его, вы уже обязаны принять меня, дабы не опорочить себя!

Вэнь Шаньяо мысленно поразился внутреннему спокойствию Лу Сицина: тот даже не переменился в лице, разве что взгляд стал холоднее.

– Вам лучше покинуть территорию Байсу Лу и больше никогда не ступать на эту гору.

Мэн Гуансянь, пораженная, взглянула на заклинателя, с трудом веря его словам. Вэнь Шаньяо же еле сдержал желание расхохотаться: избалованную девчонку, которая никогда не получала отказа, добиваясь всего при помощи «хочу», внезапно спустили на землю.

– Что вы… да как вы… вы не можете! Семья Мэн – одна из самых влиятельных в Цзу! Вы не смеете мне отказывать! – закричала девушка, покраснев до кончиков ушей. – Неужели вы настолько слепы, что не видите мой потенциал?! Значит, вы всего лишь дуралей, как и весь ваш клан!

Лу Сицин не ответил, взглядом веля ближайшему заклинателю выпроводить Мэн Гуансянь. Та на прощание пнула свой столик, опрокинув тарелку с кувшинкой и заметив сидевшую впереди младшую сестру, вмиг сжавшуюся от ее взгляда.

– О нет… – испуганно прошептала Мэн Юэлян, побледнев.

– Ты! Мерзкая дрянь, что ты здесь делаешь?! Сбежала из дома, обманув прислугу?! Отец с тебя три шкуры снимет, когда узнает про твои проделки!

– Уведите ее, – приказал Лу Сицин, положив ладонь на рукоять меча.

– Тогда и ее тоже! – не переставала кричать Мэн Гуансянь, указывая на сестру. – В ней нет и капли духовной энергии! Она бесполезна!

– Это невозможно.

– Почему?! Зачем вы ее защищаете?!

– Потому что, в отличие от вас, она прошла испытание, – невозмутимо ответил Лу Сицин, кивнув на распустившийся цветок в блюдце.

Мэн Гуансянь застыла на месте, нелепо открывая и закрывая рот и отказываясь верить собственным глазам.

– Нет… не может быть… Она же бездарность…

Двое заклинателей подхватили ее под руки и поспешили вывести за пределы Байсу Лу. Мэн Юэлян же с облегчением выдохнула и, все еще с удивлением глядя на свой распустившийся цветок, поспешила пройти за Лу Сицином.

Вэнь Шаньяо незаметно усмехнулся. Это было действительно интересно, даже забавно. Изначально он и не думал ничего делать, но эта девчонка так истошно визжала… было бы жалко, если бы она восторжествовала над Мэн Юэлян.

Подождав еще несколько минут, Вэнь Шаньяо распустил и свою кувшинку, как ни в чем не бывало поднявшись и оправив полы одежды. Заметив направившегося к нему Лу Сицина, он постарался сдержать дрожь в руках, с поклоном приветствовав заклинателя.

– Идем, я провожу тебя дальше, – с заметной улыбкой произнес старший мастер клана.

Покинув поляну, они ступили на тропу, выложенную широкими белыми плитами.

– Я слышал от Цянь Жунъюй, что ты путешествовал некоторое время с Ху Симао, – осторожно произнес Лу Сицин.

Вэнь Шаньяо едва не споткнулся от неожиданности, приказав себе сохранять спокойствие. Надо прикинуться жалким и слабым, каким и был Ян Сяо.

– Господин Ху был хорошим человеком, он спас меня от деда, – тихо произнес Вэнь Шаньяо, опустив взгляд. – Тот издевался надо мной, а господин Ху забрал к себе. Да, мы ночевали под небом, да и голодали довольно часто, но он всегда отдавал мне свою еду…

Вэнь Шаньяо грустно вздохнул, буквально чувствуя, как взгляд Лу Сицина смягчился и наполнился сожалением. Все же тот имел слабость к калекам и немощным.

– Если тебе не трудно, не расскажешь, как умер Ху Симао?

Вэнь Шаньяо нарочно помедлил с ответом, но все же кивнул, с дрожью в голосе произнеся:

– Господин Ху очень долго мучился от внутренней боли. Стоило наступить ночи, как кровавый кашель начинал изводить его, и так продолжалось до самого утра. А порой и вовсе глоток простой воды причинял ему жуткую боль. В последнюю ночь господину Ху стало еще хуже, и на рассвете… он… покинул меня…

Всхлипнув, Вэнь Шаньяо быстро вытер глаза, мимолетом взглянув на Лу Сицина и успев заметить испуг и изумление в его взгляде, которые сменились сожалением и болью. Неужели он не был равнодушен к тому, кто предположительно отравил жену и ребенка главы клана? Да и Цянь Жунъюй на смерть Ху Симао отреагировала весьма болезненно. Видимо, они и сами не верили в его причастность к этому делу, но помочь ничем не могли.

– Что меня ждет дальше? – поспешил сменить тему Вэнь Шаньяо.

Лу Сицин ответил не сразу.

– Ты уже прошел в клан, однако нам стоит определить твои силы. Дальше будут два небольших задания, не стоит волноваться.

Вэнь Шаньяо послушно кивнул. Задания действительно были несложными, но с их помощью определяли степень подготовки адепта. Кто-то раньше даже не занимался развитием ядра, но духовной силы от природы было много, а кто-то посвятил полжизни этому, и ставить всех в одну группу было бы неправильно. Так что Байсу Лу распределяли всех на три группы: совсем несведущих, более-менее понимающих и тех, к кому в скором времени будут приставлены собственные мастера. Остальных ждет тот же путь, но через какое-то время.

Лу Сицин привел Вэнь Шаньяо на небольшой тренировочный плац, со всех сторон закрытый деревьями. Несколько из них, с мишенями на ветках, росли практически в самом центре.

– От тебя требуется всего лишь попасть в мишени, – произнес Лу Сицин. – Тут я оставлю тебя. Увидимся наверху.

Вэнь Шаньяо почтительно поклонился на прощание, оглянувшись и заметив невдалеке Ши Фэнми и Мэн Юэлян, которые поспешили к нему, хором произнеся:

– Ты прошел!

Их внезапная радость сбила Вэнь Шаньяо с толку. Они едва знакомы, а эти двое уже считают его за друга. Насколько же наивны детские сердца…

– Я так рад, что прошел! До последнего не верил, думал, что все потеряно, – признался Ши Фэнми.

– Я тоже! Этот цветок так внезапно раскрылся, словно по волшебству, – закивала Мэн Юэлян. – Видимо, судьба нам троим благоволит, раз мы до сих пор вместе.

Судьба же в лице Вэнь Шаньяо едва сдержала усмешку, но послушно закивала. Интересно, как долго они продержатся в Байсу Лу? Год или десять лет? Они хотя бы осознают, что, ступив на путь заклинателя, уже заранее подписали себе смертный приговор? Ведь следующие годы в истории Байсу Лу будут самыми кровавыми за все время существования клана.

Втроем они подошли к дожидающемуся их заклинателю, который раздал каждому по пять кинжалов и лук с пятью стрелами.

– С поступлением в Байсу Лу, – поздравил он их, указав на мишени. – Если вы попадете хотя бы пять раз, то вас определят во вторую группу, а если нет, то в третью. Если попадете больше шести раз, то вас могут определить в первую. Дальше мастера расскажут, что и как будет происходить.

– Я совсем не умею пользоваться луком, – со вздохом признался Ши Фэнми, стоило им подойти к оградительной черте на земле.

– Видимо, мы попадем в третью группу, – согласно кивнула Мэн Юэлян, вопросительно взглянув на Вэнь Шаньяо.

– Я умею немного охотиться, так что более-менее знаком с луком, – и глазом не моргнув соврал тот.

Хотя, как и все в секте, он обязан был знать, как использовать минимум три вида оружия: меч, кинжал и лук, но последним пользовался не так часто. Слишком обременительно таскать его с собой.

Перед ними стоял смуглый юноша со взъерошенными черными волосами. Одежда у него была грязной, один глаз скрыт за повязкой, а другой был черным с золотыми крапинками. Он с легкостью расправился со всеми мишенями, ни разу не промахнувшись и заставив троицу удивленно выдохнуть. Пропустив мимо ушей поздравления от остальных адептов, он молча прошел за заклинателем, оставив после себя неприятный холодок.

– Ох, я знаю его, – внезапно произнесла Мэн Юэлян, понизив голос. – Он из уличных. Я видела, как он несколько раз дрался с мальчишками, которые постоянно задирали остальных. Не думала, что он придет сюда.

Вэнь Шаньяо не мог сказать, что помнит этого человека, да и, судя по всему, тот предпочитал одиночество новым знакомствам. Что ж, прекрасно – лучше лишний раз ни с кем не разговаривать, чтобы меньше людей его искало после ухода.

Первой себя в меткости попробовала Мэн Юэлян, но из десяти раз попала всего пять, и то кинжалом. Вторым пошел Ши Фэнми, попав всего один раз из лука, и то по чистой случайности. Смотря на них, Вэнь Шаньяо все больше задавался вопросом: а не поторопился ли он? Да этих детей на первой же охоте съедят и косточек не оставят!

Но все оказалось куда хуже, когда дело дошло до него. Тело, не привыкшее держать что-то тяжелее обычной палки, едва не сломалось от тяжести кинжалов. Чудом попав четыре раза и едва не оставшись без пальца, Вэнь Шаньяо взял в руки лук и мрачно подумал о предстоящих тренировках. Нужно срочно что-то делать, иначе он сам на первой охоте умрет от упавшей на него ветки!

Из пяти выстрелов Вэнь Шаньяо попал только три раза, а четвертым чуть не задел стоявшего поблизости заклинателя, успевшего как ни в чем не бывало поймать стрелу. Что ж, все равно это лучше, чем вообще не попасть.

Махнув Ши Фэнми и Мэн Юэлян на прощание, Вэнь Шаньяо поспешил на следующий этап, вновь поднявшись по тропе из белых плит. В прошлые разы он так и не смог пройти его, оказавшись во второй группе. Видимо, дело было в его вечно пересыхающих меридианах, по которым с трудом текла ци.

Тропа оборвалась, выведя на неровную верхушку горы. То тут, то там вздымались уступы и скалы, покрытые причудливо изогнувшимися соснами и плачущими ивами. Внизу, под высеченными из камня мостами, протекала чистая река, с шумом спадая с обрыва. А впереди, за мостами и изящными воротами, прямо на краю водопада высились белоснежные здания с черно-зеленой черепицей, покрытой глазурью.

За главной горой виднелись и другие пики, на которых располагались тренировочные площадки, места для охоты, служебные здания, пещеры с мечами и духовной энергией, а также могилами. Легкий туман окутывал подножие гор, поднимаясь приятной прохладой вверх.

Тоска на миг сковала сердце Вэнь Шаньяо. Нет, он тосковал не по Байсу Лу и готов был сжечь эти горы снова, просто сейчас они напомнили ему о горах Дуфанг. Да, те не были настолько живописны и, кроме старого дворца в самой глубине, ничем больше не выделялись, но это был его дом. Тихий, спокойный, без лишних людей и практически без демонов. Сможет ли он там побывать и в этой жизни?

Поблизости неуверенно топталась группка новоиспеченных адептов, к которым Вэнь Шаньяо поспешил примкнуть, смотря на неторопливо расхаживающего перед ними старого заклинателя. Подождав еще немного, тот наконец заговорил. Голос его был громким, слегка рычащим, заставившим кожу покрыться мурашками:

– Что ж, поздравляю с поступлением в Байсу Лу. Я один из мастеров, которые будут обучать вас охоте на демонов, – Лу Цзинъянь.

Вэнь Шаньяо невольно дернулся. Хоть он и не помнил всех по лицам, но имена надолго врезались в его память. Он еще с прошлых жизней помнил, что Лу Цзинъянь крайне скверный и вредный старикашка, самый старший заклинатель в Байсу Лу и самый требовательный. Он любит поиздеваться над новичками, буквально не давая им пощады в первые годы тренировок. Его методы могут спокойно свести в могилу, и при этом ему все сходит с рук.

На вид Лу Цзинъяню было далеко за восемьдесят, но одним демонам известно, сколько сотен лет он топчет эту землю. Седые волосы с единственной черной прядью были забраны в тугой узел, а сморщенное лицо с глубоко запавшими глазами украшали густые брови и узкая бородка. Жилистый, покрытый сотнями шрамов, он внушал трепет и ужас как людям, так и демонам.

У Байсу Лу было пять легендарных мастеров: Свирепая Львица, Демон в Белых Одеждах, Доблестный Сокол, Праведный Клинок и Безжалостный Дракон. Праведным Клинком, как правило, называли Лу Сицина, а вот Драконом – старика Лу Цзинъяня, не знающего пощады к врагам и готового биться до тех пор, пока не лишится рук и ног. Вэнь Шаньяо как-то раз лично в этом убедился.

– …Испытание заключается в проверке ваших меридианов. Все, что вы должны, – стоять на месте и не двигаться. Те, кто не справится, могут сразу идти во вторую группу, впрочем, навряд ли кто-то вообще выдержит испытание.

Поочередно подходя к каждому, старик прикладывал к его груди ладонь, посылая столь мощный поток ци, что адепты тут же падали на колени, задыхаясь от неожиданности. Разочарованно цыкая и отсылая их обратно, Лу Цзинъянь проверял следующих. Дойдя до смуглого юноши с одним глазом, он был приятно удивлен, когда тот спокойно остался на месте.

– Неплохо, весьма неплохо, – довольно усмехнулся мастер.

Когда же очередь дошла до Вэнь Шаньяо, который на фоне остальных казался самым хилым, Лу Цзинъянь не сдержал смеха:

– Может, сразу уйдешь, пока я твои меридианы ненароком не выжег?

В прошлом практически так и было, но на этот раз Вэнь Шаньяо готов был рискнуть и упрямо взглянул на старика. Тот лишь хмыкнул, постаравшись вложить в удар как можно меньше сил, но Вэнь Шаньяо все равно пошатнулся. В его тело внезапно хлынул поток энергии, вмиг наполнив его меридианы, и, пройдясь по телу, вернулся к хозяину.

Вэнь Шаньяо не просто устоял – он даже не ощутил боли, как в прошлый раз, заметно удивив старика, который задумчиво поглаживал бороду.

Это тело не перестает удивлять! Не будь оно столь слабым, то стало бы идеальным сосудом!

Из всех адептов перед Лу Цзинъяном остались стоять только Вэнь Шаньяо и смуглый юноша, который даже не взглянул в его сторону.

– Что ж, двое тоже неплохо, – задумчиво произнес старый мастер, бросив в сторону: – Не так ли, старший мастер Лу?

Вэнь Шаньяо и не заметил, когда рядом с ними оказался Лу Сицин, с удовлетворением взглянув на юношей.

– Верно, вы еще не успели напугать их правилами?

– Только вашей команды и ждал, – усмехнулся тот, опустившись на ближайший камень, – но раз вы тут, то останусь в стороне.

Лу Сицин с благодарностью кивнул ему, обратившись к юношам:

– Как заместитель главы клана, я поздравляю вас с вступлением в Байсу Лу. Вы доказали, что достойны здесь обучаться, по праву заняв место в первой группе: это означает, что вы уже знаете некоторые азы и тренировки станут более глубокими и проработанными, а спустя время к каждому из вас будет приставлен личный мастер для индивидуальных занятий. Это могу быть как я, так и другие заклинатели, что чаще всего бывают в Байсу Лу. Но перед тем как подписать договор и нанести на вас метку клана, я должен предупредить, что быть заклинателем означает жертвовать собой. Вы можете погибнуть, так и не дожив до конца обучения, потерять ногу или руку на одной из охот или же не выдержать и уйти. Готовы ли вы на это?

– Да, – не сговариваясь, хором произнесли юноши, вызвав смешок у Лу Цзинъяня.

Лу Сицин кивнул, протянув им свитки с договорами. Быстро оглядев свой, Вэнь Шаньяо, как и раньше, уколол палец о предоставленную иглу, поставив печать на бумаге. В тот же миг шея вспыхнула огнем, и отличительная татуировка клана была нанесена. Ею можно было гордиться, но до чего же она порой напоминала оковы: надумай заклинатель сбежать, как татуировка тут же запечатает его духовные силы, а также даст остальным отследить его местоположение. Ее можно свести специальным настоем, но на его создание уйдет месяц.

Вэнь Шаньяо только протянул свиток обратно, как рядом раздалось ржание. Взгляд тут же выхватил уже знакомого черного коня-демона с огненной гривой. Лу Сицин знаком велел им отступить подальше, когда Лу Цзинъянь проворчал под нос:

– Вот же наглость – совсем нет уважения к чужому клану…

Конь остановился в жэне[22] от Лу Сицина, встав на дыбы и недовольно выпустив из ноздрей дым. Сидевший на нем юноша поспешил слезть с коня, смахнув с головы капюшон и с почтительным поклоном обратившись к заклинателям:

– Мастера Лу, простите, что отвлекаю от ваших дел.

Вэнь Шаньяо невольно скривился от знакомого голоса. Лучше бы он вовек его не слышал! Даже не видя лица, он точно мог сказать, что это не кто иной, как верный пес Ян Сяо, которому было бы неплохо вырвать все его клыки.

– Мы как раз закончили, молодой господин Лэн. Что вы хотели обсудить, раз в такой спешке прибыли сюда?

Юноша выпрямился, бросив многозначительный взгляд на невольных свидетелей. При виде его холодного лица, напоминающего по цвету чистый снег, да забранных в высокий хвост черных волос с серебряными бусинами и кольцами Вэнь Шаньяо ощутил вскипающую в груди ненависть. Как же он ненавидел эти бледно-серые глаза, этот полный пренебрежения и льда взгляд! Хотелось убить. В прошлом Вэнь Шаньяо даже несколько раз это удавалось, но сейчас руки чесались еще больше. Ничего, у него еще будет очень много времени. Люди из Ганшаня пробудут тут как минимум год, прежде чем вернутся в свой покрытый снегом и льдом край.

– Идемте, – позвал юношей Лу Цзинъянь. – Покажу вам клан.

Вэнь Шаньяо был только рад пройти за стариком, до боли сжимая ладони в кулаки. Поспешил он поменять глаза – с прошлыми он хотя бы не видел лица пса Лэна, а сейчас был бы не против не видеть его вовек! Ну ничего, может, убить его Вэнь Шаньяо сейчас и не сможет, но точно заставит страдать и пасть в глазах всех, а потом добьет одним ударом. Дикий волк севера станет беззубой домашней шавкой, только и способной что скулить и поджимать свой облезлый хвост.

Комплекс зданий Байсу Лу занимал бо́льшую часть главной горы, располагаясь на одном из склонов ущелья. По краям высились высокие пагоды, едва различимые среди облаков. В них хранились таблички с именами всех умерших заклинателей клана, а также их амулеты. Войти внутрь разрешалось только старшим мастерам, для остальных же двери были закрыты.

Может, снова сжечь эти пагоды? В ночи они особенно хорошо пылают.

– Вход в клан обычным людям воспрещен, – неторопливо заговорил Лу Цзинъянь, заложив руки за спину, – но ваши метки беспрепятственно позволят подниматься на разные горы и спускаться с них. Однако не все горы доступны для адептов, да и для мастеров. Из пятнадцати пиков вы по праву можете находиться на трех, и мы как раз на одном из них, на остальные же вы попадете, когда придет время. Покидать клан по собственному желанию вы пока что не можете – только с позволения мастеров или вашего шифу. Так что, если попробуете покинуть клан, пограничные камни развернут вас обратно. Они же не дают демонам попасть сюда, только если их не приведет кто-то из старших мастеров для той же зоны охоты, до которой допускать вас пока рано. Так что постарайтесь не намочить штаны, если вдруг увидите сяннюй[23] или сечжи[24].

– А как же темные духи? Они могут сюда попасть?

– Могут, вот только за все существование клана дальше ограничительных камней не заходили. Наши горы охраняют светлые духи, а они ой как не хотят делить территорию со своими темными собратьями.

Лу Цзинъянь взглянул на них краем глаза и, удостоверившись, что его внимательно слушают, с ухмылкой заговорил дальше:

– Достопочтенный старший мастер Лу уже рассказал вам про группы: первой, к которой с этого дня вы принадлежите, руководим он и я…

Вэнь Шаньяо мысленно застонал. Да, этому телу нужны были тренировки, но под надзором старика он в первые дни в могилу сляжет.

– …Первая группа служит для всех примером, рано или поздно все в нее попадут, но вам повезло оказаться здесь раньше. У каждой группы свои привилегии, хотя мы и поддерживаем равенство. Ваши привилегии состоят в более суровых тренировках, готовых сломать ваши кости и стереть тело в порошок. Также вы сможете показать себя раньше всех: через пару недель под моим надзором мы отправимся на первую пробную охоту, которая и покажет, чему вы научились.

Вэнь Шаньяо пробрал холод от слов старика. Он и сам прекрасно знал, что больше всего трудностей на своей шкуре испытывает именно первая группа. Им постоянно выдают самые сложные задания, но ради справедливости рядом находятся два-три заклинателя, готовые прикрыть их спины.

На самой территории клана, как правило, не больше пятнадцати мастеров, остальные – слуги. Причем ими могут быть как люди, так и духи. Другие заклинатели, которых насчитывается в районе сотни, распределены по штабам или же в качестве пилигримов ходят по всей империи. Так что здесь никогда не бывает людно, да и глава клана нередко уходит по собственным делам, поэтому в прошлом Вэнь Шаньяо не составило большого труда перерезать бо́льшую часть Байсу Лу, а после и сжечь его, хотя он и действовал не один. Будь в этом месте постоянно несколько десятков заклинателей, как в Ганшане, он бы в сторону огня не посмел и взглянуть.

– …Вон там, – между тем продолжал Лу Цзинъянь, указав на постройки в стороне от главного комплекса, – общежития для адептов, с другой стороны – для мастеров. Жить вы будете в одиночестве, из-за индивидуального расписания, которое в будущем подберет для вас ваш мастер. Остальные группы живут по двое и по четверо.

А вот это уже порадовало Вэнь Шаньяо. Было бы трудно делить с кем-то комнату и при этом скрывать свою истинную натуру. Вдобавок ему нужно будет запастись травами и сделать несколько ядов.

– Первые недели у вас будут пересекаться тренировки с остальными группами. Мастера будут присматриваться к вам, так что постарайтесь показать себя в лучшем свете. Они же будут решать вашу дальнейшую судьбу: наставлять, давать задания, наказывать и поощрять, также они вправе отказаться от вас, а в редких случаях с согласия Главы или старшего мастера Лу выгнать из клана. Советую вам не допустить этого: как правило, тех, кого изгнали из клана, больше никакая школа не примет.

Они неторопливо пересекли каменный мост, подойдя к нескольким десяткам сыхэюаней[25] с небольшим двориком внутри. Стоящие поблизости деревья отбрасывали тени на белоснежные стены, окна были украшены тонкой замысловатой резьбой, в которой чаще всего прослеживались переплетение веток и образ оленьих рогов. Черные крыши были покрыты сверкающей глазурью, а на изогнутых коньках висели фонари.

В отличие от привычного сыхэюаня, здесь все четыре здания были отведены под просторные одиночные комнаты, но одна из них принадлежала духу-слуге, выполняющему мелкие обязанности по дому. На глаза он попадался редко, в своем привычном обличье неотличимый от обычных предметов, будь то прислоненная к стене метла, сковорода на печке или подсвечник.

Подойдя к ближайшему зданию, Лу Цзинъянь громко постучал по красной дверце кулаком:

– Просыпайся, паршивец Луань! Смотри, кто тут!

За дверью послышался топот маленьких ног, и в образовавшейся щели показалось заспанное лицо ребенка с взлохмаченными волосами и красной печатью на лбу. Он хмуро взглянул на старика, а потом на двух юношей, несколько секунд непонимающе моргая, прежде чем испуганно охнуть и тут же захлопнуть дверцу.

– Это дух-слуга Луань. Глупый, как яйцо, почему его так и зовут. Живет тут со времен первых заклинателей. Он должен выполнять ваши просьбы, но если начнет противиться, хороший пинок ему не повредит.

Дверь снова открылась, на этот раз полностью явив на пороге ребенка лет пяти, в подвязанных красной веревкой штанах, легкой жилетке на голое тело с пришитыми к ней монетами и с завязанными в два пучка черными волосами. На его детском личике так и читалась вселенская скука, под глазами залегли тени, а на лбу красовалась красная печать духа.

– Снова эти дети… Старик, я же сказал, что не буду о них заботиться, – проворчал Луань, всем своим видом показывая пренебрежение. – Отведи их к другому духу, а меня оставь в покое. Не намереваюсь я с ними нянчиться.

Лу Цзинъянь изловчился и, схватив духа за ухо, поднял его, держа так крепко, что даже когда тот завертелся, подобно ужу, молотя воздух ногами и руками, так и не смог вырваться.

– Ах ты, паршивец! Сколько раз тебе говорил – никуда ты от своих обязанностей не денешься! Или мне отправить тебя к тетушке Чжисюй? Она из тебя-то всю дурь выбьет! Пойдешь к ней, а?!

Луань вмиг испуганно затих, недовольно скрестив на груди пухлые ручки и бросив:

– Ладно, ладно, пускай остаются. Эти хотя бы не так требовательны, как тот Демон…

Лу Цзинъянь довольно хмыкнул, отпустив духа и приказав ему:

– Только попробуй их ослушаться – сразу к младшему мастеру Лу пойдешь! Подготовь комнаты и одежду для них, чтобы к ужину уже все было.

– Да понял я, старик, понял, – проворчал Луань. – Сделаю все в лучшем виде.

Лу Цзинъянь хмыкнул, позвав юношей дальше за собой.

– Это же гуй?[26] – внезапно подал голос смуглый юноша.

– Гуй.

– Но они боятся света.

– Эти гуй не боятся. С ними заключен контракт, делающий их слугами.

– Почему? – нахмурился юноша, и Вэнь Шаньяо с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.

– А разве сам не догадываешься? Они живучи, практически незаметны и заменяют собой нескольких человек. Могут и шить, и готовить, и стирать, и убирать. Сами потом этими духами обзаведетесь, как время настанет. Наша работа не позволяет нам иметь семью, так что вместо жены используем духов. Теперь ясно? – проворчал Лу Цзинъянь.

Юноша кивнул и больше ничего не произнес.

Лу Цзинъянь неторопливо проводил их по территории главной горы, показав купальни и находящиеся на склоне горячие источники, а также несколько навесных мостов, ведущих к одному из тренировочных пиков. На нем и будут начинаться их занятия.

Знавший наизусть территорию Байсу Лу, Вэнь Шаньяо лишь ради приличия кивал головой, едва давя зевоту. Глаза уже начинали побаливать, да и тело ломило после ступеней. Навряд ли он вообще завтра встанет, а ведь подъем будет ранним. Вэнь Шаньяо уже мечтал о личном мастере, который составит для него индивидуальный план, – к счастью, ждать придется недолго. А вот второй и третьей группам придется еще несколько лет пострадать, прежде чем и их перестанет сковывать расписание.

Солнце уже склонилось к горизонту, когда Лу Цзинъянь привел их к главному двухэтажному комплексу. От запаха еды у Вэнь Шаньяо едва не подкосились ноги. Он не ел с самого утра! Нужно срочно заполнить пустой желудок.

На первом этаже располагался просторный зал, в котором слуги уже расставляли еду и напитки к ужину. На балконе второго этажа, почти не обращая внимания на шум внизу, сидели трое в иссиня-черных одеждах. Правая сторона их лиц была расписана причудливой татуировкой голубого цвета, а глаза оказались светло-серыми, как толстый слой льда, скрывающий темную воду. Даже несмотря на летний вечер, их одежды были плотными, а на плечах чернел мех.

Самый старший из троицы выглядел лет на тридцать, с некрасивым, обезображенным шрамами лицом и ранней сединой в плотно завязанных на затылке волосах. Даже издали от него веяло ледяной энергией, от которой в воздухе блестели кристаллы снега.

Лэн Цзяньфэн. Легендарный мастер меча, ни разу не проигравший в дуэлях заклинателей, а также один из личных пилигримов самого императора. Не ведающий пощады и жалости волк севера. Опасный противник, чье внимание Вэнь Шаньяо меньше всего хотел получить.

Слева от Лэн Цзяньфэна сидел юноша лет пятнадцати, если не старше, с необычайно улыбчивым лицом, отчего на его щеках то и дело выступали ямочки, да и глаза казались не настолько холодными и пугающими. Его Вэнь Шаньяо не помнил.

Справа же восседал пес Лэн: он изредка бросал безразличные взгляды вниз, держа в руке пиалу с теплым вином. И чем он только привлекал девушек? Кроме симпатичного личика, у этого пса не было ничего выдающегося.

Словно заметив его взгляд, пес Лэн посмотрел на него. На миг Вэнь Шаньяо пожалел, что не может оказаться там и перерезать ему глотку. Демонстративно фыркнув, он отвернулся и поспешил войти в зал, вмиг забыв о неприятной встрече при виде еды.

– Ян Сяо! Ян Сяо, иди сюда! – послышался голос Мэн Юэлян.

Взглядом найдя девушку, рядом с которой сидел Ши Фэнми, Вэнь Шаньяо сдался и пошел к ним. Сделать вид, что они незнакомы, уже не получится.

– Ты правда попал в первую группу?

Вэнь Шаньяо кивнул, с трудом сдерживая желание наброситься на еду и забить ею пустой желудок.

– Всего первый день испытаний, а уже набралось двадцать человек, – заметила Мэн Юэлян, разглядывая заполненные столы. – Думаю, завтра и остальные тридцать подоспеют.

– Разве завтра не начнутся занятия? – удивился Ши Фэнми, озадаченно почесав шею.

– Начнутся, но набор будет продолжаться. Разве вам не хочется первыми начать?

– Так-то оно так, но… вы видели расписание? – спросил Ши Фэнми.

Юные адепты одновременно качнули головой, наконец заметив на столе, помимо тарелок и еды, аккуратный свиток. Взяв его и развернув, Вэнь Шаньяо с трудом подавил гримасу отвращения.

– Вставать в час Мао?![27] Я в жизни так рано не вставал! – ужаснулся Ши Фэнми. – Так еще и время от завтрака и до обеда большое…

Вэнь Шаньяо угрюмо кивнул, взглянув на лежащую перед ним еду и тихо произнеся:

– Так еще и кормят отвратно.

Одна из причин ненависти Вэнь Шаньяо к Байсу Лу была именно еда. Глава клана стремился к равенству между адептами и мастерами, и потому еда у тех и у других была одинаковой. Неудивительно, что многие заклинатели не задерживались в клане, спеша спуститься с гор к нормальной пище.

Как правило, рацион составляли листья салата, мелко нарезанные овощи, бульон с плавающим корнем лотоса и крохотными кусочками пресного мяса. В чарке было подогретое теплое вино – в следующий раз адепты увидят его только на праздниках. Алкоголь запрещалось проносить в Байсу Лу, но в тайниках у некоторых мастеров он наверняка был.

Вэнь Шаньяо поднял взгляд: место в виде белого кресла с рогами поверженного демона, расположенное на возвышении и принадлежавшее главе клана, пустовало, как и места его жены и ребенка. Внизу же за всеми столами сидели мастера, которые довольно общались меж собой, обсуждая сегодняшний отбор. Лишь одно место пустовало. Из нескольких сотен поднявшихся на гору только жалкая горстка смогла дойти до конца.

Пропуская мимо ушей слова Ши Фэнми и Мэн Юэлян, Вэнь Шаньяо заставил себя съесть хотя бы бульон с корнем лотоса. Какая же отвратительная здесь была еда! Он чудом сдерживал навернувшиеся на глаза слезы: после пекарни семьи Ши все что угодно покажется на вкус как солома, и этим ему предстоит питаться ближайшее время… Надо срочно получить доступ в город! Если его мастером станет Лу Сицин, то можно спокойно сыграть на сострадании, лишний раз упомянув Ху Симао.

Закончив с ужином, которым все равно не наелся, Вэнь Шаньяо, покинув вместе с остальными главный зал, уже направился к своей комнате, когда вдруг краем глаза уловил движение. Под деревом, подальше от чужих глаз, стояли трое: двое из них, в черной одежде, практически сливались с ночью, в третьем же угадывался высокий силуэт Лу Сицина. Не будь на улице так шумно, Вэнь Шаньяо смог бы расслышать хоть часть того, о чем они говорили, но он лишь разочарованно цыкнул и ушел. Ничего, у него еще будет возможность все узнать.

Дойдя до сыхэюаня и успев заметить, как бесшумно закрылась дверца за смуглым юношей, Вэнь Шаньяо вошел в свою комнату. Просторная и аккуратная, она заметно приподняла ему настроение. За ширмой из черного дерева с бумажными вставками, на которых были изображены горы и плывущая по реке лодка, стояла цзяцзычуан[28] с резными бортиками. В центре расположился низкий столик с подушками, а пол был укрыт тонким ковром из тростника.

У стен горели фонари, а одно из окон выходило на каменистый обрыв с водопадом. Осторожно высунувшись и осмотревшись, Вэнь Шаньяо удовлетворенно кивнул: можно было незаметно покинуть комнату через окно, рядом как раз находился лес. Значит, путь к отступлению у него есть.

Пройдясь по всей комнате, прислушиваясь к скрипу половиц, Вэнь Шаньяо присел у столика и аккуратно приподнял ковер. Простукав несколько дощечек, он нажал на одну пальцами, и та с тихим скрипом приоткрылась, явив небольшое углубление. Рано или поздно он все равно бы об этом узнал. Все же многие адепты были не согласны со строгими правилами Байсу Лу, тайком пронося запретные вещи, а чтобы прятать их, создавали потайные ниши. В основном сюда помещали небольшие бутылочки с вином.

Закрыв дощечку и поправив ковер, Вэнь Шаньяо подошел к кровати. На ней уже лежало несколько комплектов белоснежной одежды. Поднеся легкую, но, несомненно, прочную ткань к свету, Вэнь Шаньяо невольно восхитился работой людей из Общины ткачей. Каждый цунь ткани покрывали едва заметные письмена из белых ниток, защищающие от любого воздействия темных духов. Они не способны ее порвать, сжечь своим огнем или ядом, а также прикоснуться к ней. Изнутри же иероглифы были заметней, тем самым давая двойную защиту от демонов.

Вся одежда, начиная от носков со штанами и заканчивая поясом и огненно-оранжевыми наручами, была обшита едва заметными иероглифами. Всё же кланы подходили к вопросу защиты в разы серьезнее школ, которых не особенно волновала сохранность своих подчиненных.

Вот только был у таких одежд один существенный недостаток: может, демоны и не могли их порвать, но мечи или еще что-то острое – запросто, отчего долговечными их все же нельзя было назвать.

Сложив одежду, Вэнь Шаньяо взял несколько листов бумаги для печатей и кисть. Быстро исписав их, он прикрепил талисманы к четырем стенам, полу и потолку. Не стоит духу знать, чем он тут занимается.

Дождавшись отбоя, Вэнь Шаньяо покинул комнату через окно. Пригнувшись, он добежал до леса и, стараясь как можно тише передвигаться за деревьями, направился в сторону комнат мастеров. Там должны были остановиться люди из Ганшаня, и если у Вэнь Шаньяо получится, он выяснит, для чего они тут. Еще из прошлых перерождений он помнил, что Лэны не приходят сюда просто так, за их присутствием на территории клана всегда что-то кроется.

В траве что-то зашуршало, заставив его вздрогнуть и отвлечься от мыслей. Старый лекарь не обманул: глаза действительно прекрасно видели в темноте, так что схватить тяжелую тушку кролика оказалось легче легкого. Зверек даже не пытался вырваться, смешно морща нос и не моргая смотря на Вэнь Шаньяо. Привыкнув к постоянной ласке и еде, он не подозревал об угрозе.

Глядя на кролика, Вэнь Шаньяо задумался. В прошлом теле у него была одна занимательная способность, которая передавалась от одного перерождения к другому. Было бы неплохо узнать, осталась она или ушла?

С тихим хрустом свернув кролику шею, он разбил его голову о ближайший камень, приложившись губами к горячей, пропитавшей шерсть крови. До помутнения знакомый вкус обжег язык, и перед глазами заплясали неясные тени.

Две фигуры, скрытые за деревьями и травой, неторопливо прогуливались вдоль леса. Одна из них, что шла позади, то и дело беспрерывно болтала:

– …Тут весьма неплохо. Вечная зима уже успевает приесться, не так ли, дагэ?[29] А горы все в деревьях! Удивительно!

Идущий впереди молчал, но от него волнами исходило недовольство и раздражение.

– И город такой большой! Мы же еще спустимся туда, да? Дагэ, ну не молчи!

– Твой язык мешает мне думать. Укороти его наконец, – послышался холодный ответ.

Идущий позади юноша недовольно хмыкнул и вновь спросил:

– Как думаешь, если мы ту тварь за пару дней убьем, то бофу[30] отпустит нас в город?

– Эту тварь уже пятый год выслеживают, а ты намереваешься ее просто так убить?

– Демоны на юге слабее, так что не думаю, что она доставит нам много хлопот. Мы и не с такими сталкивались.

Идущий впереди не сдержал вздоха:

– Будь все так просто, мастера Лу давно бы с ним расправились. Мы даже не знаем, как она выглядит и к какому рангу ее можно отнести. Так что для твоего же блага будет как можно меньше об этом болтать. Или мне стоит попросить бофу об этом?

– Нет-нет! Я понял, буду молчать!..

Голоса юношей затихли, а их силуэты пропали из виду.

Вэнь Шаньяо раскрыл глаза, ощутив легкое головокружение и со вздохом облокотившись на дерево. Стерев с губ оставшуюся кровь и отбросив тушку кролика, он сглотнул вязкую слюну. Значит, тот, второй юноша – брат пса Лэна, но почему Вэнь Шаньяо его совершенно не помнит? В прошлом он бы наверняка этим воспользовался и надавил на него, дабы сломить пса, но не сделал это. Нет, они не могут быть кровными родственниками.

Читать воспоминания по крови Вэнь Шаньяо не разучился, но вместо длинных и красочных они стали короткими и темными, с приглушенными голосами, да еще и голова после них заболела. Лучше не рисковать и возвращаться – тело к большей дозе навряд ли будет готово, а быть пойманным Вэнь Шаньяо не хотел. Он и так узнал то, что было нужно.

Добравшись до комнаты и свалившись на кровать, он некоторое время смотрел в потолок, обдумывая услышанное.

Демон, которого мастера Лу не могут поймать уже пятый год, но которого смогли изловить Лэны. Да, Вэнь Шаньяо припомнил что-то такое, вот только это не предавалось огласке, да и вскоре забылось. Стоит ли и ему забыть об этом? Совершенно исключено, но напрямую вмешиваться Вэнь Шаньяо не собирается, а вот подглядеть… почему бы и нет?

Сам того не заметив, Вэнь Шаньяо уснул. Проснулся он от громкого стука во дворе и вопля духа-слуги:

– Подъем! Давайте поднимайтесь! Живее, живее!

Проклиная Луаня, Вэнь Шаньяо умылся, осторожно нанеся мазь на глаза и переодевшись в белые одежды Байсу Лу. Поправив наручи, он вышел во двор и отобрал у духа сковороду.

– Эй, ты чего творишь?! А ну, отдай! – закричал тот, протягивая пухлые ручки. – Не твое! Верни хозяину!

Дух только замахнулся поварешкой, как и та была у него отобрана смуглым юношей. Поняв, что против двоих не выстоит, Луань обиженно надул пухлые щеки и сел на землю, всем своим видом показывая, что обиделся.

Покинув двор, юноши направились к постепенно собирающимся на открытом пространстве адептам.

Сонные, они тесно жались друг к другу. Небо заволокли облака, и неприятная морось уже успела промочить волосы и омыть лицо.

– Ну что, все в сборе? – осмотрел присутствующих Лу Цзинъянь, с видимым удовольствием разминая пальцы. – Для первого дня, так и быть, не буду вас мучить, и обойдемся простым: спуск и подъем по главной лестнице клана. Кто поднимется, может сразу идти есть, а кто не успеет – будет ждать обеда. Всего у вас времени до часа Чжень[31].

– Всего шичэнь? – ужаснулся кто-то.

– А мы успеем?

– Успеете, если хотите есть, – довольно усмехнулся Лу Цзинъянь. – Так что советую вам не медлить и приступать!

Адепты поспешили к лестнице, мрачно взглянув на уходящие далеко вниз девять тысяч девятьсот девяносто девять ступеней, и принялись за дело.

– Мы до ужина не управимся, – сокрушенно произнес Ши Фэнми, стирая воду и пот с лица. – Я уже устал!

– А я словно и не спала, – зевая, призналась Мэн Юэлян.

– Согласен с обоими.

Из-за выпитой на ночь крови и воспоминаний голова до сих пор раскалывалась, а из-за мазей взгляд был мутным и рассеянным.

Вэнь Шаньяо с остальными то и дело поскальзывались на ступенях, отчего быстро передвигаться было практически невозможно. Им потребовался час, чтобы спуститься до самых первых ступеней и чудом сохранить руки и ноги. На обратный же путь сил не хватило, и, растянувшись на ступенях, троица в мрачном молчании смотрела на серое небо.

– Все кончено, – глухо произнес Ши Фэнми. – Я умру прямо здесь.

– И умру голодным, – тихо добавил Вэнь Шаньяо.

Каждая мышца его тела болела и отказывалась повиноваться, и даже мысль о передвижении вызывала едва ли не слезы. Он ошибся, очень сильно ошибся! Надо было оставаться в Доме наслаждений!

Мимо них, не сбавляя скорости и с легкостью преодолевая одну сотню ступеней за другой, пробежал смуглый юноша. Проводив его завистливым взглядом, троица одновременно вздохнула.

– Я уже терпеть не могу эти ступени, – призналась Мэн Юэлян. – Почему их так много? Наверняка же мастера не пользуются этой лестницей!

– Здесь множество троп, которые заметно сокращают путь. По крайней мере, я так слышал, – поспешил добавить Вэнь Шаньяо. – Если мы так и будем тут сидеть, то даже к обеду не успеем.

– А обед стоит наших смертей?

– Там будут баоцзы[32], разве они того не стоят? – заметила Мэн Юэлян, поднявшись на ноги. – Идемте, пока и обед не пропустили.

Со вздохами, причитаниями и стонами они поднялись на ноги. Едва ли не таща на себе умирающего Ши Фэнми и глотая пот вместе со слезами, они двинулись наверх. Если обед будет хуже ужина, Вэнь Шаньяо снова задумается о поедании людей… и начнет с повара.

– Как думаете, меня хоть какой-то мастер выберет? – с тяжелым вздохом спросил Ши Фэнми.

– Всех выберут, – через зубы произнесла Мэн Юэлян, не давая его руке соскользнуть со своей шеи. – У одного мастера может быть как один, так и несколько учеников.

– Верно, даже для самых отсталых находят, – согласился Вэнь Шаньяо, чувствуя на себе бо́льшую часть веса Ши Фэнми, – но тебе бы не помешало сбросить вес.

– Я с детства такой. Уж больно вкусно мои родители готовят.

С этим было не поспорить, но если он не сделает что-то со своим весом, то на охоте его первым же и поймают.

– Если мы сейчас отстаем, то что на первой охоте будет? – ужаснулась Мэн Юэлян.

– Мастера не допустят вас, пока не посчитают, что вы готовы, – успокоил ее Вэнь Шаньяо, стараясь подавить в голосе вселенскую усталость и раздражение. – Они же не хотят от нас избавиться: их цель – довести до конца как можно больше адептов.

– Получается, нас любой может выбрать? Даже глава клана? – не унимался Ши Фэнми.

– Сомневаюсь, он практически не бывает здесь. Его чаще всего заменяет либо жена, либо старший мастер Лу.

– Госпожа Бао? – оживился Ши Фэнми. – Я слышал, она вот как десятый год чем-то болеет. Это настолько серьезная болезнь, что госпожа Бао даже встать не может, а ведь раньше ее звали Свирепой Львицей! Гроза среди заклинателей! Ее имя было постоянно на слуху!

– Что же ее свалило?

– Никто не знает, но, может, это кровь демона ее подводит? Она ведь полукровка, а у тех порой вскипает кровь, да так, что до смерти один шаг.

В прошлых жизнях для госпожи Бао так и не смогли найти лекарство, и та умерла спустя пять лет после нового поступления адептов, а за ней ушла и дочь. Глава клана был настолько разбит, что отрекся от своего звания и ушел в пещеры для вечной медитации. Так повторялось из одного перерождения в другое, и его место вечно занимал Лу Сицин. Но если сделать так, что место главы окажется пустым? Клан под натиском школ будет вынужден либо найти достойную замену, либо распасться. И последнее больше всего нравилось Вэнь Шаньяо. Да, он ускорит смерть госпожи Бао и устранит Лу Сицина, но тихо и незаметно, чтобы все выглядело как смерть от злого духа. И надо бы что-то сделать со стариком Лу Цзинъянем – тот вполне может стать претендентом на главу клана. А когда их всех не станет… Байсу Лу самолично сведет себя в могилу. Это будет неплохим ударом как по миру заклинателей, так и по самой империи Чуньцзе.

Впереди показалась знакомая арка, и, переступив ее, троица со вздохом опустилась на землю.

– А вы не торопились, – заметил Лу Цзинъянь. – Как раз к обеду успели.

– Это все из-за меня, мастер Лу, – поспешил поклониться Ши Фэнми, буквально утыкаясь лбом в землю. – Не вините их, лучше накажите меня!

Старик, хмыкнув, задумчиво погладил подбородок и кивнул:

– Так и быть, накажу на этот раз только тебя. После ужина отправишься на кухню и поможешь прислуге.

– Да! – оживился тот. – Спасибо!

– Лучше бы вам поспешить, пока всю еду со столов не убрали.

У Вэнь Шаньяо вмиг открылось второе дыхание. Он и сам не понял, как уже оказался за столом, жадно проглатывая жидкий суп. Любая еда после нескольких часов подъема по треклятым ступенькам была прекрасна! Да, навряд ли он ею насытится, но хотя бы забьет чем-то пустой желудок и не умрет от голода до конца вечера.

Разобравшись с обедом, они уже намеревались отдохнуть оставшееся свободное время, как проходящий мимо Лу Сицин произнес:

– Через несколько минут в главном зале будет собрание, поспешите туда.

С неохотой поднявшись и отжав мокрую и липнущую к телу одежду, троица вернулась в главный зал, где собрались уже все адепты. Сейчас их было больше, и Мэн Юэлян тихо заметила:

– Видимо, отбор закончен.

Вэнь Шаньяо согласно кивнул. На ступенях они видели нескольких юношей и девушек, которые рискнули в такую погоду попытать свое счастье и пройти испытания.

Спустя пару минут стоящий в зале гомон стих, стоило Лу Сицину подняться к пустующему креслу главы клана и обратиться с приветственной речью к адептам, а потом указать на стоявших внизу заклинателей:

– …Вашим обучением займутся разные мастера: одни будут приходить в клан, делиться своим опытом, а спустя время уходить, другие же будут с вами постоянно. Сейчас я их представлю. Меня вы уже знаете – временно я замещаю главу клана, а также провожу совместные тренировки с мастером Лу Цзинъянем. Также мы вдвоем будем отвечать за ваши будущие охоты. Следует отметить и мастера Лу Даньсяо: именно она обучит вас способам нахождения и устранения демонов, а также расскажет про их сильные и слабые стороны…

Вэнь Шаньяо приподнялся на носки, но все равно не смог увидеть заклинательницу, подумав, что стоило бы сблизиться с ней. В будущем это пригодится.

– …И конечно же, мастер Лу Цао, который обучит вас секретам лечебных трав и поможет телу стать крепче и здоровее, – продолжал меж тем Лу Сицин, представляя еще некоторых мастеров, и на секунду запнулся, бросив взгляд на пустое место рядом с Лу Цзинъянем, словно там должен был быть кто-то еще.

– Он не представил только младшего мастера Лу, – тихо заметил Ши Фэнми. – Может, того нет в клане?

– Нет, он тут… – одними губами произнес Вэнь Шаньяо, так и оставшись неуслышанным.

– …Все адепты, разделенные сейчас на разные группы, в будущем попадут в первую. Все зависит от ваших успехов в обучении. К адептам, находящимся уже в первой группе, в ближайшие месяцы будут приставлены личные мастера, с которыми они проведут следующие тридцать лет. Мастер обучит вас всем тонкостям, а также будет сопровождать на первых охотах, заменив отца или мать. После того как вы закончите обучение, одни из вас могут остаться в Байсу Лу, но другие захотят пойти в наши штабы, расположенные по всей Чуньцзе, некоторые и вовсе пожелают действовать самостоятельно и стать пилигримами. Однако, как вы и сами понимаете, далеко не пятьдесят адептов дойдут до конца: отсеивается всегда половина. Многие из вас уйдут добровольно, а кто-то не вернется с охоты.

Лу Сицин замолчал, внимательно всматриваясь в лица юных заклинателей. Затерявшийся среди них Вэнь Шаньяо подумал о том, что многие даже не понимают всей серьезности его слов, а ведь некоторые наверняка уйдут при первой же кровавой охоте, когда их собрата разорвут на части. Только тогда до них дойдет понимание, что лучше было бы не ступать на белые ступени Байсу Лу, залитые кровью тысяч погубленных жизней. А последующие годы, когда демоны совсем озвереют, убивая всех без разбора, и вовсе станут самыми тяжелыми за последние тысячи лет. В прошлом многие из присутствующих так и не успели познать их жестокость, умерев в одну из тихих ночей Байсу Лу под аромат смертельного дурмана, изготовленного сектой Веньи. Вэнь Шаньяо сомневался, что сможет повторить этот рецепт, да еще и настаивается дурман несколько десятков лет.

Но все же в этой жизни лучше не действовать так опрометчиво. Нельзя навлекать беду на секту Веньи, хотя ее местоположение все еще неизвестно кланам и школам, но среди них был предатель. Змея, что нанесла укус сразу же, стоило горам Цзыю запылать.

– Собственный же меч вы получите только после одобрения приставленного к вам мастера, так что некоторым придется ждать несколько лет, прежде чем совершить поход в гору мечей. В будущем мы будем давать вам задания на небольшие охоты в пределах территории клана: подвергать вас опасности мы не будем, и за помощью вы всегда сможете обратиться в штаб.

Вэнь Шаньяо задумался: в прошлом ему постоянно не везло с мечами, так, может, в этот раз он сможет получить меч Ян Сяо? Да, он обязан его заполучить во что бы то ни стало, вот только тело может подвести. Нужно придумать, как заставить мастера допустить его в гору мечей, а не ждать несколько лет для этого. Вэнь Шаньяо планирует отсюда вскоре уйти, так что ему бы не помешало хорошее оружие для побега.

– …Сейчас же прошу разбиться на группы: с этого дня начинаются ваши занятия. Надеюсь, через тридцать лет многие из вас все так же будут стоять здесь и примут фамильный знак «Лу».

Первым выскользнув из зала, Вэнь Шаньяо терпеливо дождался, когда образуется самая немногочисленная первая группа, состоящая всего из одиннадцати человек. За ними пришел лично Лу Сицин, проводив на ближайшую гору по хрупкому с виду навесному мосту, который ни разу не скрипнул под ногами. Идя по нему, Вэнь Шаньяо дрожал подобно человеку, впервые встретившему демона, и только на земле смог спокойно выдохнуть.

Добравшись до просторной поляны со старой ивой и небольшим прудом, Лу Сицин распределил их вокруг себя.

– Многие из вас уже сформировали ядро, – начал он, проведя двумя пальцами по груди и заставив воздух в этом месте запылать, – но кто-то еще даже не знает, что оно собой представляет. Это сгусток вашей энергии, сосредоточенный в сердце и задерживающий в теле ци, не давая ей свободно вытекать обратно. У кого-то ядро слабое, у кого-то сильное. Как правило, нужно несколько месяцев для его формирования, но у некоторых это занимает годы, так что не стоит пугаться медленного прогресса. Для тех, у кого уже есть ядро, нужно окрасить его.

Воздух вокруг Лу Сицина пошел рябью и медленно стал цвета огня, закручиваясь в спирали и заполняя собой все вокруг.

– Наш клан следует учению Шэнмин – мы не убиваем демонов ради собственных желаний, не губим жизни только потому, что сильнее. Мы должны поддерживать баланс в природе и своей душе, и только когда вы это осознаете, ваше ядро окрасится. У вас есть время до часа Сю[33], так что пробуйте и не стесняйтесь задавать вопросы.

Послушно закивав, адепты разошлись по поляне, дабы никому не мешать. Вэнь Шаньяо, отсев от Лу Сицина дальше всех, сделал вид, что усердно работает, на деле же пытаясь восстановить силы после ужасной утренней тренировки. Окрасить свою энергию в любой из цветов пяти кланов для него было несложно, но все же стоило поспешить сформировать ядро.

Шумно выдохнув и положив ладони на колени, Вэнь Шаньяо призвал духовную энергию, что все так же неохотно подчинилась ему, наполнив меридианы и сосредоточившись в груди. Для создания ядра нужно как можно дольше удерживать ци в сердце, пока не зародится крошечное семечко, и медленно расширять его изнутри. Постепенно, пока не сформируется полноценное ядро.

Вэнь Шаньяо не знал, сколько так просидел, вновь промокнув насквозь от пота. Сформировать ядро с нуля было сложно, но он мог пойти другим путем, сделав песчинку, на которую постепенно бы наслаивал ци. Но даже это занимало ужасно много сил… и все же было сделано. До смехотворного крошечное ядро поселилось в теле Вэнь Шаньяо, распространяя волны приятного тепла и заставляя энергию пока еще слабым потоком течь по меридианам. Ничего, торопиться ему сейчас некуда, через недели две ядро полностью сформируется, а если нет… Вэнь Шаньяо всегда может вновь пойти в город и купить у лекаря Цао Цзицзина чье-то ядро, поместив его в себя. Подлый метод и не всегда действенный, но что ему еще остается?

Стерев с лица влагу, Вэнь Шаньяо бросил взгляд на озеро, застыв при виде едва различимого за ивами строения с черной крышей и небольшим двориком. Павильон Наказаний, или же дом Демона. Место, в которое боятся попасть не только духи, но и адепты вместе с прославленными мастерами и заклинателями. Поистине страшное место, где Вэнь Шаньяо мечтал никогда не оказаться.

Среди заклинателей мало было людей, которых Вэнь Шаньяо действительно боялся. Ненавидел – да, но боялся он только одного – младшего мастера Лу. К счастью, тот вел затворнический образ жизни, не принимая гостей, да и особенно не обучая адептов, лишь наказывая провинившихся. Этого хватало, чтобы один и тот же человек не совершал ошибку дважды.

– На сегодня с этим закончим, – спустя время произнес Лу Сицин. – Возвращаемся на главный пик.

Адепты поспешили подняться с влажной земли. Вэнь Шаньяо шел чуть ли не впереди заклинателя, стараясь как можно скорее уйти от павильона Наказаний и не видеть его больше никогда.

Незаметно время подошло к ужину, и, заняв свое привычное место, Вэнь Шаньяо с удивлением отметил отсутствие Ши Фэнми и Мэн Юэлян. Впрочем, те не заставили себя долго ждать, придя еще более вымотанными, чем после подъема по ступенькам.

– У меня не осталось сил жевать, – призналась девушка. – Разве нагрузка во второй группе должна быть настолько ужасной?

– Ты хотя бы не в третьей, – заметил Ши Фэнми.

– Уже сдались? – поинтересовался Вэнь Шаньяо.

– Ну уж нет, – вмиг опомнилась Мэн Юэлян, сжав в пальцах палочки. – Лучше уж тут, чем дома! Не вернусь обратно!

– Да, раз до меня смогли, то и я смогу, – согласился Ши Фэнми, с тоской взглянув на еду. – Жаль, что тут такие маленькие порции…

– Возьми мою, – хором предложили двое, ссыпав в его тарелку то, что не шло в горло.

Вэнь Шаньяо уже доедал безвкусный рис, когда Мэн Юэлян толкнула его локтем, кивнув на сидевшего чуть поодаль смуглого юношу, вокруг которого было пусто.

– Он такой нелюдимый. Я его встретила перед ужином, так он и слова не сказал, будто немой.

– Может, просто не хочет? – предположил Вэнь Шаньяо, пожав плечами. – Быть одному легче, чем в паре.

– Разве? Ну, не знаю, не знаю…

Вэнь Шаньяо мысленно смахнул слезу. Он еще никогда так не завидовал этому юноше, у которого нет на хвосте двух пиявок. Одному в клане всегда легче: ты ни за кого не несешь ответственность, да и когда кто-то умирает или уходит, тебе его не особо жалко. А привязанность губит душу.

– Может, поговорить с ним? – как бы невзначай предложила Мэн Юэлян, когда смуглый юноша поднялся из-за стола и ушел.

– Я не думаю, что…

– Верно, – перебил Ши Фэнми. – Нельзя тут быть в одиночку! А-Сяо, поговори с ним!

Вэнь Шаньяо едва не уронил палочки, нечитаемым взглядом уставившись на юношу. А почему он?! Из-за того, что физически самый слабый в их компании, а калек и ущербных не бьют?! Да этот парень его пополам сломает одним пальцем, даже не дав слова сказать! И пусть они соседи, от этого не легче!

– А-Сяо, ты же сможешь? – с надеждой спросила Мэн Юэлян.

Да попади вы в Бездну!

– Я… я постараюсь, – со вздохом ответил Вэнь Шаньяо. Если он явит свое лицо сейчас, то весь план пойдет насмарку, так что скрипя зубами приходится изображать идиота.

Поднявшись из-за стола, Вэнь Шаньяо пошел следом за смуглым юношей, едва ли не с трудом переставляя ноги. И что он должен ему сказать? Зачем вообще им знакомиться? До чего же эти дети мягкие, аж противно. Наверняка, знай они его истинную сущность, не посмели бы и на шаг приблизиться.

Юношу Вэнь Шаньяо отыскал на тренировочном поле, где он в одиночестве оттачивал навык стрельбы из лука. Каждая стрела попала точно в цель, вызвав мысленное одобрение даже у убийцы из секты Веньи.

Оглянувшись и заметив поодаль следующих за ним Ши Фэнми и Мэн Юэлян, которые жестами его подбадривали, Вэнь Шаньяо со вздохом подошел к юноше. Как же он ненавидел знакомства!

– Здравствуй, друг на пути самосовершенствования. Мы с тобой соседи, и я бы хотел познакомиться…

Юноша со стуком отложил лук и, даже не взглянув на него, ушел, ненароком задев плечом и заставив Вэнь Шаньяо упасть на землю. Что ж, все вышло не так плохо, как он ожидал.

– Я пытался, – признался он подошедшим Ши Фэнми и Мэн Юэлян, чтобы помочь ему подняться. – Видимо, ему хорошо и без нас.

– Печально это: случись с ним что, его даже никто искать не будет.

– С таким навряд ли что-то случится, скорее, это другим нужно его опасаться и на пути не стоять, – заметил Ши Фэнми, на что Вэнь Шаньяо согласно кивнул.

Не успели они покинуть тренировочное поле, как Вэнь Шаньяо снова оказался сбит с ног налетевшим на него черным ураганом, который сам не ожидал увидеть на своем пути препятствие.

– Прошу простить, но я очень спешу! – быстро протараторив и несколько раз поклонившись, юноша в черном исчез так же внезапно, как и появился.

– Это же…

– Заклинатель из Ганшаня… – прошептал Ши Фэнми, со шлепком накрыв щеки ладонями. – Я видел его вблизи, он стоял передо мной… Его глаза действительно такого странного цвета…

Сидевший на земле Вэнь Шаньяо тихо фыркнул, массируя копчик, на который приземлился уже второй раз за последние пару минут. И куда торопился этот «не брат» пса Лэна? Видимо, случилось что-то важное, раз он со всех ног бежал к одной из потайных троп. Неужели заклинатели из Байсу Лу и Ганшаня наконец вышли на охоту?

Ответ они получили спустя пару минут, когда мастер Лу Цзинъянь вместо еще одной выматывающей тренировки велел им всего пару раз обежать тренировочное поле, а потом отпустил. Поспешив в комнату, Вэнь Шаньяо застал во внутреннем дворике что-то мастерившего Луаня, бросив ему по пути:

– Приготовь мне ванну.

Дух словно и не расслышал его, и только когда Вэнь Шаньяо снял одну из печатей на двери, в его комнате оказалась бочка с ледяной водой. Не став вновь звать духа и начертив печать, которая мигом вскипятила воду, он смыл с тела пот и грязь, переодевшись в свежие одежды и сев перед столиком.

В эту ночь бо́льшая часть отряда погибнет от демона, и Вэнь Шаньяо нужно было устроить все так, чтобы под раздачу попали Лэны и Лу Сицин. Но уйти из клана он не может, да и навряд ли уже догонит их, так что нужно попробовать кое-что другое.

Переставив свечи так, чтобы тень падала на стену, он начертил на листе бумаги круг, проколов палец и кровью выведя контур фигуры. Но та не ожила, как ей следовало. Странно, Вэнь Шаньяо применял этот прием несколько десятков раз, но почему сейчас не сработало? Все начерчено правильно, и ошибки быть не может.

Взгляд замер на стене, где пару секунд назад была тень, сейчас бесследно пропавшая. Нехорошее предчувствие сдавило грудь, и Вэнь Шаньяо медленно обернулся. От неожиданности он вскочил на ноги и, споткнувшись о столик, упал на него. Листы бумаги разлетелись в разные стороны, с шелестом упав на пол.

Напротив стоял Король Бездны – на миг Вэнь Шаньяо так и подумал, но стоило присмотреться, как тварь оказалась соткана из тьмы, а точнее – его собственной тени. Долговязая и худая, с острыми когтями и впалыми глазами, в которых были две точки света, она внушала ужас и животный страх, поднимающийся откуда-то изнутри и сводящий мышцы.

Тень не нападала, покорно смотря на Вэнь Шаньяо до тех пор, пока тот не собрался с силами, мысленно отдав ей приказ отступить. Та безропотно подчинилась, выпрямившись во весь свой рост и чуть не задев балки потолка. Увидит кто такое – точно примет за темного духа и постарается изгнать. Неужели это из-за отпечатка на душе Вэнь Шаньяо? Или же новые глаза виноваты, что его тень приняла столь жуткий облик? Лучше о ней никому не знать.

Вэнь Шаньяо поставил на лбу тени метку из собственной крови, сев обратно за стол и закрыв глаза. Его сознание тут же очутилось в новом сосуде, что был легче ветра, но при этом быстрым и гибким. Стоило чуть сосредоточиться, как тень становилась плотной, могла даже взять предмет или же, наоборот, стать дымом на полу или темным пятном на стене.

Выбравшись из комнаты, ныряя от одной тени к другой и преодолевая сотни чжан[34] за мгновение, Вэнь Шаньяо направился к секретной тропе. Глаза наконец начали проявлять себя, хотя и в теле тени: души людей вспыхивали яркими зелеными огоньками, а демонов – красными.

Добравшись до одной из пагод и взобравшись на самую верхушку, Вэнь Шаньяо взглянул на раскинувшийся внизу ночной город, настолько сильно усыпанный зелеными огоньками, что стало больно смотреть. Отвернувшись, он начал искать ушедших заклинателей и спустя пару минут нашел небольшое скопление точек, поблизости от которых было пылающее красное пятно. А демон действительно сильный и, судя по всему, не против полакомиться человечиной.

Спустившись с пагоды, Вэнь Шаньяо заспешил туда, черным пятном скользя меж деревьями и пугая мелких духов и зверье. В новом теле ему бы потребовались часы, чтобы преодолеть это расстояние, но сейчас хватило нескольких минут.

Спустившись с гор и бросившись в ближайший лес, Вэнь Шаньяо устремился к постепенно приближающимся зеленым точкам, но замер за несколько чжан от них, спрятавшись за деревьями и внимательно осмотревшись. Кроме красного и зеленого, теневые глаза не воспринимали никакой другой цвет, так что все было в основном серым и черным, но даже так Вэнь Шаньяо смог рассмотреть расположившееся в центре леса селение, полностью разрушенное чем-то неизвестным. От домов остались лишь одни столбы, стены обратились в пыль и труху, но нигде не было и капли крови. Словно жители деревни, самолично сломав свои дома, ушли в лес.

Скользя от тени к тени, Вэнь Шаньяо добрался до центра разрухи. На высоких столбах, буквально проткнутые ими насквозь, висели мертвые тела. Заостренный конец палки пробил череп, грудь была вспорота, а ребра вывернуты наизнанку.

Стоявшие в стороне заклинатели мрачно смотрели на жуткую картину, сжимая в руках мечи.

– …Опоздали…

– …Тварь успела побывать здесь раньше нас…

Осторожно подкравшись, Вэнь Шаньяо вслушался в разговор Лу Сицина и Лэн Цзяньфэна.

– …Вы и сами видите, – вполголоса произнес старший мастер Лу. – Эта тварь направляется в Байсу Лу. Она начала свой путь еще на территории школы Черного Журавля, и мы не особо придавали этому значение, но три года назад она пересекла наши границы и начала нападать на деревни. Большие обходит стороной, а такие уничтожает за одну ночь.

– Сколько деревень она сгубила за эти годы?

– Чуть больше десяти, но мы еще ни разу не сумели ее поймать.

– Убивает она явно не для пропитания. Это неглупая тварь и рангом не меньше седьмого.

– Может, стоит пока вернуться? – предложил Лу Сицин. – Эта тварь не дает себя выследить, так что навряд ли мы тут что-то…

Птицы с шумом слетели с веток, и деревья в глубине леса зашатались. Красная точка, что до этого не шевелилась, теперь неторопливо подбиралась к заклинателям.

– Всем на позиции! Приготовиться!

Оголив мечи, заклинатели всмотрелись в лес, но вновь стало тихо.

– Пугает, – не сдержал усмешки Лэн Цзяньфэн, бросив стоящему поблизости псу Лэну: – Будь наготове, Шуан. Наши мечи должны сегодня запеть.

Лэн Шуан кивнул, проведя по лезвию своего меча двумя пальцами и заставив его тускло засиять голубым светом. Невольно Вэнь Шаньяо отпрянул, с ненавистью смотря на Шуайцзяо[35]. У него с этим клинком взаимная неприязнь.

Деревья зашевелились на этот раз в другой стороне, но не прошло и пары секунд, как все снова стихло. И так несколько раз. Демон играл с ними, испытывая новых противников.

И тут раздался крик. Истошный, полный боли и ужаса. От неожиданности заклинатели растерянно застыли – неужели выживший?

– Всем стоять! – рявкнул Лэн Цзяньфэн. – Не реагируем!

Вэнь Шаньяо незаметно скользнул в тени заклинателей, чувствуя их страх и нерешительность. Они привыкли видеть противника и сразу нападать, загоняя его в ловушку, а не наоборот. Да, их больше, только они не в выигрышном положении.

1 Дуфанг – с кит. досл.: Ядовитый Клык. – Здесь и далее примеч. авт.

2 Тяньсин – с кит. досл.: Небесная Звезда.

3 Цицяо – семь отверстий в голове человека: уши, глаза, ноздри, рот.

4 Чуньцзе – с кит. досл.: Целомудрие.

5 Ли – около 500 м.

6 Шичэнь – 2 часа.

7 Гуцинь – 7-струнный музыкальный инструмент.

8 Пипа – 4-струнный музыкальный инструмент, похож на лютню.

9 Яньлэй – с кит. досл.: Слезы.

10 А- префикс, служащий для создания уменьшительно-ласкательной формы имени. Если имя состоит из двух иероглифов, то к префиксу добавляется только второй иероглиф имени.

11 Цунь – около 3,33 см.

12 Сампан – плоскодонная лодка.

13 Час Ву/час лошади – с 11:00 до 13:00.

14 Маньтоу – мягкая белая паровая булочка.

15 Дантяни – энергетические резервуары в теле человека, в которых накапливается и откуда распространяется по всему телу ци (жизненная энергия).

16 Шэньи – длинный халат.

17 Доули – соломенная или бамбуковая шляпа.

18 Час Вэй/час козы – с 13:00 до 15:00.

19 Никуман – пирожок на пару, с начинкой.

20 Байтянь – досл.: Белый День.

21 Шэнье – досл.: Глубокая Ночь.

22 Жэнь – 2,5 метра.

23 Сяннюй – дух-девушка, повелевающий водой и растениями.

24 Сечжи – дух-судья, обличающий ложь.

25 Сыхэюань – традиционная китайская застройка, при которой четыре здания помещаются фасадами внутрь по сторонам прямоугольного двора.

26 Гуй – темный дух, душа умершего в муках человека.

27 Час Мао/час кролика – с 5:00 до 7:00.

28 Цзяцзычуан – кровать с каркасом и узорами из деревянных вставок.

29 Дагэ – старший брат.

30 Бофу – старший брат отца, т. е. дядя.

31 Час Чжень/час дракона— с 7:00 до 9:00.

32 Баоцзы – приготовленные на пару пирожки с начинкой из мяса, капусты, грибов и пр.

33 Час Сю/час собаки – с 19:00 до 21:00.

34 Чжан – около 3,33 м.

35 Шуайцзяо – с кит. досл.: Бороться.

Продолжение книги