Эхо твоих мыслей бесплатное чтение

Глава 1

Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мертвыми, случайны. А все отсылки и секретные послания вам только кажутся…

Твои мысли становятся твоей жизнью.

Марк Аврелий

Я с грохотом поставила последнюю коробку на пол. Мне вовсе не хотелось переезжать куда-либо из Альбиона. Но мама растила нас одна и, признаться, последнее время с финансами у нас становилось все хуже и хуже. Поэтому нам и пришлось переехать в Бодега Бэй. Этот дом кажется красивее и более ухоженным, чем тот, который у нас был, но он не такой уютный. Это бросается в глаза даже с первого взгляда. И никаких лестниц прямо во двор со второго этажа. А это грустно.

Я критично осмотрела свою новую комнату. Все, кроме пола и дверей было белым. Сам дом снаружи, стены, потолок, мебель и даже постельное белье. Что ж, мне придется серьезно поработать над обстановкой, чтобы она начала немедленно отражать мой внутренний мир. Я была единственным черным пятном в окружающей меня мире. Наверное, переезжать всегда сложно. Я поправила выбившуюся розово-фиолетовую прядь волос, небрежно добавив ее к остальным – гладким и черным, словно парик Нефертити.

Я критично осмотрела желтые двери. Среди этой абсолютной белизны они смотрелись безвкусно и нелепо. Кто мог додуматься покрасить их в цвет шезлонгов, стоящих во дворе? Или шезлонги были выкрашены под цвет них?

Боюсь, ответ на этот вопрос я уже никогда не узнаю.

В первую очередь я вытащила ноутбук. Переезд переездом, а учеба в университете никуда не делась. В сентябре я поступила на факультет компьютерных наук в Стэнфорде. Правда, мне пришлось выбрать удаленный формат занятий.

Я люблю рисовать, но не уверена, что за такую работу платят достаточно. Поэтому мне пришлось выбрать что-то более солидное – информационные технологии. Я собираюсь вытащить себя, маму и брата из этой дыры. Сейчас все деньги уходят на нашу с Ноем учебу.

В Альбионе, из которого мы переехали сюда, я подрабатывала в супермаркете. Здесь же мне удалось найти лишь работу уборщицей, как и моей матери. В таком маленьком городке все высокооплачиваемые должности – словно горячие пирожки: их всегда расхватывают сразу.

В первой половине дня я буду заниматься онлайн, а во второй – убираться в одном из здешних отелей. Я грустно улыбнулась в зеркало в форме солнца, которое висело над комодом. Хотя нет, я бы хотела, чтобы оно было в форме солнца, но это оказался штурвал корабля.

И чего мне не хватает для счастья? Многие мечтают жить здесь, на берегу океана. Я же, когда смотрю вокруг себя, ощущаю лишь поглощающую пустоту и одиночество. Моя богатая фантазия никогда не давала мне спуску.

Я могу сколько угодно изображать из себя крутую интровертку, но все же, лучше бы у нас хватало денег на то, чтобы поступить в университет на очное отделение. Я бы хотела учиться как все. Жить в общежитии, найти друзей, улыбаться, брать от жизни все хорошее, что она может мне предложить. Но мы не можем. Потому что у нашей семьи есть тайна. Тайна, которая мешает нам быть такими, как все.

Когда мне было семь, а Ною пять – нашего отца убили, а нас поместили в программу защиты свидетелей. С тех пор свобода в нашей жизни этим и ограничивается. Даже если бы ситуация с деньгами начала налаживаться – мою маму никогда не отпустит страх за наши жизни.

Отца я почти не помню. Он много работал и в свободное время играл на гитаре. Иногда мы собирались и гуляли всей семьей. Нам не рассказали о том, что именно с ним случилось. Вся информация вмиг оказалась засекреченной. Все контакты с остальными родственниками нас заставили оборвать. Мы срочно переехали из Массачусетса в Калифорнию. Именно тогда и начался мой личный ад.

Вместо того, чтобы как все остальные дети штата Калифорния пойти в школу, я должна была учиться дома.

Никаких летних лагерей, никакой правды о моей семье, никаких друзей. В условиях нашей защиты значилось, что до восемнадцати лет мы с Ноем не будем ни с кем сближаться ни в каких целях. Поэтому уже тогда моим излюбленным местом стал интернет. В условиях некоторой анонимности я не чувствовала себя настолько одинокой.

Я вытащила из коробки плакат группы «Грегориан» и, ухмыльнувшись, повесила на стену. Теперь я не настолько одинокое черное пятно, только что их стало два.

Присоединившись к конференции курса «Теория вероятности», я, слушая лектора вполуха, застелила кровать белым покрывалом с черными вензелями, достав его из очередной коробки.

Кровать стояла не с краю, а по центру комнаты, и мне это не нравилось. Я до сих пор имела обыкновение сваливаться с кровати во сне, если у нее не было бортов. Каждый, кто узнавал об этом, сначала смущался, а потом смеялся до колик в животе и икоты. К тому же, куда мне теперь посадить семь своих пушистых лам?

Я вздохнула и встала на стул, чтобы повесить на окна черные шторы. Черный цвет по умолчанию отпугивает людей. Мне уже девятнадцать, и теперь я могу сближаться с кем хочу. Вот только… После стольких лет одиночества сложно изменить себя.

Даже интернет-друзья не выдерживали того, что я не могла открыть им всей правды о себе, и уходили.

Может быть, поэтому я родилась с серыми глазами? Природа знала, что моя жизнь ничем не будет отличаться от жизни серой мыши.

Все, чем были наполнены дни нашей семьи – бесконечной учебой и работой. Мама постоянно работала на двух работах. Обучение двух детей стоит недешево, а учитывая, что у нас не было отца… Она старалась выиграть для нас с Ноем билет в безбедную жизнь как могла.

Пообедав после учебы холодной пастой, я собрала в хвост свои идеально ровные черные волосы и отправилась пешком на работу. Бадега Бэй казался мне большой деревней: тут почти до всего можно было добраться не более, чем за пятнадцать минут.

Сильно отличающиеся от других окрестных домов домики из темно-коричневого кирпича я увидела уже издалека. Они выгодно отличались своим видом в лучшую сторону от всего остального городка и казались мне сказочными. Пожухлая старая трава ещё не везде успела смениться новой, а здесь уже можно было наслаждаться каллами, лавандой и розовым клевером.

Когда я подошла к рецепшену, у меня в животе заурчало. Внутри одного из домиков располагался ресторан, и, несмотря на съеденную мной пасту, доносившиеся оттуда божественные ароматы неземной пищи вызывали совершенно нездоровые спазмы в моем желудке.

– Имоджен? Имоджен Уайт? – спросила приветливая светловолосая женщина с каре.

– Д-да, – чуть запнулась я, и мои ладони вмиг стали влажными от волнения. – Я Имоджен.

– Меня зовут Хелен. Я – хозяйка всего этого великолепия. О! София! Подойди! Как раз вовремя, – окликнула она темноволосую девушку, у которой на руке была татуировка руки с глазом. – Это София Эдвардс. Она объяснит тебе все, что тебе нужно знать. И, пожалуйста, София, только то, что мисс Уайт знать действительно нужно.

София тут же взяла меня за руку и потащила к двери справа от рецепшена.

– Надевай, – придирчиво осмотрев меня с ног до головы, она выдала мне черный фартук с белым кружевом и абсолютно дурацкий белый чепчик. – Тебе хотя бы, в отличие от меня, этот фартук пойдет.

Я нахмурила брови, не понимая, считать эти слова за комплимент или наоборот, обижаться, ведь я не собиралась всю жизнь проработать уборщицей.

– Главное: это чистые унитазы, ясно? Делай что хочешь, но чтобы на них ни пылинки не было, – София явно решила сразу перейти к главному.

Видимо, нормальных должностных инструкций мне не видать.

– У нас часто бывают важные гости, поэтому сразу уясни себе: никаких фото, видео. Никаких взглядов на наших гостей, вздохов, розовых слюней, ясно?

Я кивнула. Как будто бы мне было это интересно.

– Вечером, когда все разойдутся по номерам, часов в девять, можешь поужинать в ресторане. Из остатков, конечно же. Но если ты ужинаешь,

Хелен будет платить тебе в день на доллар меньше. С собой еду забирать нельзя. Ты можешь положить себе на доллар столько, сколько уместится на тарелку. Так что я бы на твоем месте не отказывалась.

На моем месте? Неужели я настолько жалко выгляжу?

Но от ужина за доллар отказываться я и правда не собиралась. Мама все время на двух работах, я тоже либо учусь, либо работаю, поэтому счастье, если в холодильнике оказывались хотя бы паста и молоко. На готовку у нас не было ни времени, ни денег.

Номера внутри отеля не выглядели так, будто бы в них часто принимают важных гостей. Обстановка казалась довольно неприхотливой. Каждый день от меня требовалось чистить восемь унитазов, протирать пыль со всех, абсолютно всех поверхностей, коих тут оказалось воистину огромное количество, и заправлять шестнадцать кроватей. Каждый номер за мной проверяла София, и если она видела на одном из унитазов хотя бы одно пятнышко, то заставляла меня отчищать его не менее часа.

Когда я возвращалась домой, теперь мне хотелось только одного – упасть в кровать и спать, спать, спать. Вместо друзей моим окружением стали унитазы.

Но и спать мне было нельзя. После работы меня снова ждала учеба. Проекты, курсовые…

Через неделю мы с Ноем поняли, что разницы в том, где мы живем, особо нет. Мы были все также одиноки.

Спустя две недели я заметила, что, возможно, наши выводы были поспешными, потому что теперь, иногда, у Софии возникало желание перекинуться со мной парой слов.

– Почему ты все время носишь черное? Ты гот? – начала она допытываться до меня.

Я пожала плечами.

– Мне так комфортно, вот и все. – Ответила ей я и, решив не оставаться в долгу, спросила: – А что означает татуировка у тебя на руке?

– Это рука пяти. Знаешь, мы живем в таком месте, защита не будет лишней.

– В каком таком? – не поняла я.

– Ну знаешь, недалеко от барьера, – понизив голос, как-то смазано пролепетала она.

– Какого ещё барьера? – удивилась я.

София округлила глаза.

– Ни за что не поверю, что ты ничего не знаешь. Неужели ни разу не слышала, какие здесь разговоры ходят?

– Мы с семьей переехали сюда всего две недели назад из Альбиона, – объяснила ей я.

– Из Англии что ли? – не поняла меня Софи.

– Оооох, – раздраженно выдохнула я. – И почему никому невдомек, что в Калифорнии тоже есть Альбион?

– О-о, – протянула София, смахивая пыль с комода. – Ладно, слушай. Говорят, что то, что мы видим на картах, это не вся Америка. Часть Америки, которая начинается недалеко от нас и уходит в сторону океана, вовсе Штатам не принадлежит. Она скрыта от нас Стеной Безмолвия и принадлежит фейри. Знаешь кто такие фэйри?

Мои губы тронула улыбка. Если бы что-то подобное было на свете, я бы за девятнадцать лет это хотя бы раз увидела, наверное.

А София как ни в чем не бывало продолжила:

– Банши это тоже фейри! И келпи фейри… Нас все успокаивают, мол, если на картах в интернете посмотреть, это вовсе не стену видно, это просто склейка карты, баг. А как тогда объяснить то, что у нас столько маленьких детей пропало? И не только детей… У нас же не Бермудский треугольник.

Я смутилась. Конечно же, это склейка карты. Нужно будет чуть позже посмотреть, но в целом, я сотни раз видела на интернет-картах то, о чем она говорит. Поверить не могу! Неужели в наше время кто-то до сих пор может всерьез верить в фейри?

Глаза Софии расширились.

– О, Боги, Имоджен! Ты не веришь в фейри? Все в Бодега Бэй знают, что они существуют. Что барьер существует. Завтра у нас выходной, так что я просто обязана сводить тебя к Стене, чтобы ты сама почувствовала ее.

– Что значит почувствовала? – прищурилась я.

Все эти шаманы, дышащие маткой и гадающие по костям, никогда не внушали мне доверия. Все, что им нужно – лишь наши деньги.

– Этого так не объяснить. Приходи завтра к «Анелло» в три часа дня, хорошо?

– Значит, ты носишь защитный талисман от злых фейри и при этом совершенно не боишься показать новенькой девчонке Стену Безмолвия? – удивилась я.

София передернула плечами.

– Лучше один раз увидеть. Твое неверие может погубить тебя, – прошептала она.

– А какая лично тебе разница – жива я или нет? Почему ты идешь из-за меня на риск, а из твоих слов очевидно, что это он и есть. И кстати, я пока не согласилась.

– Потому что, Имоджен, в Бадега Бай никогда еще не было человека, который не знал бы о фейри и не верил бы в их существование. И так как именно я узнала об этом от тебя, то я и должна срочно исправить такой грубый пробел в твоих знаниях. Это мой долг.

Глава 2

После стольких лет, наполненных бездействием, отказаться от предложения Софии я не могла. Поэтому в три часа дня ждала ее в «Анелло». София опаздывала, а у меня текли слюнки: окружающие лакомились курочкой гриль и картошкой фри. Я же не могла потратить на еду ни цента. Предполагалось, что по выходным я буду кушать дома. Весь мой скромный бюджет на питание был распределен на будни, когда я работала. По два доллара на день. Но теперь на ужин уходил лишь один доллар из двух, поэтому второй доллар я начала откладывать. Наконец-то смогу подарить Ноаму на день рожденья что-то нормальное вместо футболки.

– Имоджен! – оторвала меня от мыслей о румяной картошечке Софи.

Меня слегка разозлило, что по ней было видно: она ни на секунду не сомневалась в том, что я приду.

– Не ешь? Правильно. Мало ли как твой желудок отреагирует на увиденное, – улыбнулась она.

Я наградила ее недвусмысленным взглядом. София оглядела меня с ног до головы.

– Хорошо, что ты взяла рюкзак. Честно говоря, пешком идти далековато, – заметила она, задумавшись о чем-то.

– Насколько далековато? – поинтересовалась я.

Но на самом деле мне было без разницы. Внутри меня все кричало. Радовалось приключению, которое ждало меня. Конечно, моя физическая форма далека до идеальной из-за домашнего образа жизни, но и это не проблема. Ведь главное желание, так ведь?

– Примерно час ходьбы отсюда.

– О-о, действительно далековато! – не скрывая восторга в голосе выкрикнула я.

София удивленно посмотрела на меня.

– Я думала, ты откажешься.

Я пожала плечами.

– Ну что, идем?

– Слушай, нет, подожди. Я передумала насчет еды. Давай сначала перекусим. Ты такая тощая. Ты что, болеешь чем-то? – скривила губы София.

Я не собиралась говорить ей, что эта болезнь называется «бедность», поэтому просто покачала головой. Кажется, София все же сделала выводы, потому что сказала:

– За мой счет.

Я опять покачала головой.

– Не хочу быть обязанной кому-то.

– Да брось. Считай, что я устроила небольшой праздник в честь знакомства с тобой. В Бодега Бэй не так то часто можно встретить новые лица, знаешь ли.

Я округлила глаза.

– Вот и ладушки, – сказала София.

– Только, пожалуйста, мне без морепродуктов, – прошептала я.

– Аллергия? – понимающе кивнула Софи.

– Просто не люблю, – поджала губы я.

– Жить у океана и не любить морепродукты, – фыркнула София, покачав головой. – Ладно, я и так не собиралась стоять ту огромную очередь за сэндвичами с крабом.

Я заняла столик, и вскоре София вернулась с двумя порциями жареной рыбы с картошкой, хот-догами, супом с моллюсками и латте со взбитыми сливками и творожным печеньем.

У нас дома даже такая простая еда была только по праздникам.

– Не волнуйся, суп с моллюсками для меня. Надеюсь рыбу-то ты ешь? А то я взяла на себя смелость взять её и тебе.

– Рыбу ем. Она не имеет ничего общего с моллюсками и осьминогами, – улыбнулась я, еле удерживаясь от того, чтобы не накинуться сразу же на рыбу с картошкой и хот-дог.

– Ешь, – кивнула мне Софи, которая уже уписывала за обе щеки суп.

Меня не нужно было просить дважды. Пока мы ели, Софи немного порасспрашивала меня о моей жизни и о моей семье. Про себя я уже могла ей рассказать чуть больше, чем раньше, ведь мне было девятнадцать. Но про семью… Пока Ною не исполнится восемнадцать, что произойдет всего через три месяца, я все еще не могу свободно говорить о них.

Мы шли вдоль береговой линии, и я наслаждалась ароматом лаванды, которая цвела повсюду.

– Значит, удаленка в Стэнфорде?

Я кивнула.

– А почему не на очном?

– Если честно, у меня нет никакого желания делить комнату с кем-то еще, – соврала я. – Кроме того, меня интересует исключительно учеба, а не все эти чокнутые вечеринки для умалишенных.

Софи с недоверием посмотрела на меня.

– Значит, дело в деньгах, – сделала она вывод.

Я хотела было возразить, но она подняла правую руку в предупреждающем жесте.

Чем дальше мы уходили от «Анелло», тем сильнее бушевал ветер. Я пожалела, что не взяла ветровку.

Мы вышли на пешую тропу Бодега Бэй. Я, как могла, впитывала в себя здешние пейзажи. Ярко-розовые цветущие суккуленты, суровые скалы и морские котики. Все это напоминало мне мои любимые места поблизости от бухты Альбион, где я провела значительное количество времени, в одиночестве наблюдая за бушующей стихией. Я часами смотрела на волны, складывая из мелких камней и ракушек разные узоры.

Мы прошли ещё пару шагов, и все вокруг заволокло плотным туманом.

– София? Странно, мне казалось, пять минут назад тумана не было… Разве он может так быстро опуститься на землю? София?

– Да успокойся, тут я. Мы подошли очень близко к Стене, это нормально.

Мне все еще казалось, что она шутит, и в итоге я уйду домой ни с чем. Или покажет мне забор одной из секретных правительственных зон. Наверняка здесь такие есть.

В воздухе запахло разгоряченным металлом. В голове зазвенело. Я почувствовала слабость. Может быть, рыба была не очень хорошей? Я начала волноваться, что из-за густого тумана мы случайно свалимся в воду.

Мы с Софией шли плечом к плечу. Она остановилась, взяла мою правую руку в свою правую руку, и, раскрыв мою ладонь, потянула ее вперед.

Я ощутила легкое покалывание. Моя рука будто бы онемела на секунду. Увидев в моих глазах реакцию на прикосновение, София улыбнулась, и ещё раз потянула мою ладонь вперед. Мою руку пронзило сотней крохотных иголочек. Волоски по всему телу встали дыбом. Запах железа в воздухе стал навязчивым. У меня в висках застучали молоточки.

София отпустила мою руку. Но я хотела ещё. Я хотела понять, чего именно я касаюсь. Я водила руками взад и вперед в попытках разогнать туман, но ничего не выходило. Тогда я сразу протянула две ладони вперед. Покалывание из еле ощутимого превратилось в сильное. Я продвинула руки еще чуть вперед. Невидимый огонь обжигал их, но внешне с ними было все нормально. Что же там, за туманом? Неизвестность сводила меня с ума. Запах железа перестал так сильно напрягать меня. Теперь мое тело требовало вдыхать его как можно глубже.

– Прекрати! – София резко ударила меня по щеке.

Я недовольно зашипела на нее.

– Не думала, что ты такая слабовольная! Это мир фейри зовет тебя. Он любит свежую кровь. Сопротивляйся его зову.

Молоточки в голове превратились в восхитительное пение мифической сирены. Голова кружилась, мое тело требовало… магии.

– Черт тебя побери, Имоджен! Да что с тобой такое?! – София отдернула меня от барьера за руку. – Все, посмотрела и хватит. Уходим.

– Мы шли сюда целый час. Я хочу ещё пять минуточек постоять тут, – начала канючить я.

– Только не трогай больше Стену, хорошо? – обеспокоенно сказала Софи.

Легко ей говорить. Не трогай стену… Мой указательный палец сам потянулся туда. А мысли вновь вскоре наполнились той чудесной музыкой. Палец сам стал выводить символы один за другим в воздухе, несмотря на покалывания, которые превратились в сильную пульсацию. Символы вспыхнули и исчезли.

– Что это было? – София испуганно схватила меня за руку, вынуждая убегать вместе с ней.

Не хватало только быть съеденной фэйри. Страх Софии перешел ко мне и отдавался теперь в животе.

Я запнулась и полетела на землю. София не успела притормозить и свалилась на меня. Голень обожгло резкой болью. По ноге потекло что-то липкое и теплое. София быстро приняла вертикальное положение, и я, опершись на руки, села. Я протянула руки к ноге, пытаясь понять, насколько сильно расцарапала ее, и вдруг с удивлением отметила, что возле меня на траве лежит красная бархатная шкатулка размером с мужскую ладонь. По центру ее украшал крупный изумруд.

София недовольно заворчала, отряхиваясь. Я взяла шкатулку в руки. Она была приятной на ощупь и почти не успела запачкаться.

– Откуда это здесь? – спросила я у Софии. – Это у тебя из рюкзака выпало?

София моргнула.

– Лучше положи туда, где взяла. Это проделки фэйри, не иначе, – зашипела она на меня.

Но шкатулка пела мне. В моих ушах разливалась самая сладостная песнь, которую мне когда-либо доводилось слышать. А ещё она пахла… Так вкусно пахла этим странным металлическим запахом. Я не могла оставить ее здесь.

София скрестила руки на груди и внимательно наблюдала за мной. Я одними губами прошептала ей:

– Прости, – и открыла шкатулку.

Конечно же, ничего такого не произошло. Ну что могло произойти, если никаких фейри нет? Существование этого странного барьера ещё не доказывает существование фейри. Просто есть какая-то странная штука и все.

Я посмотрела внутрь шкатулки. На алой бархатной подушечке с вышитыми золотыми узорами лежал небольшой хрустальный флакон рубинового цвета. Вероятно, это подарочные духи.

Я хотела закрыть шкатулку, но мне показалось, лишь на мгновение, что я чувствую исходящее от нее тепло дома. Нашего дома. Того самого дома, в котором мы были все вместе. Когда отец был жив. Когда наш дом искрился смехом. И мне захотелось вновь ощутить этот аромат счастья.

Я рывком вытащила хрустальную пробку и, сделав вдох, сама не понимая, как именно это произошло, сделала глоток искрящейся золотой жидкости. Горло обожгло. Из меня будто бы вышибло весь воздух. Я еле успела заткнуть пробку обратно, как меня согнуло пополам в приступе судорожного кашля.

София рядом всхлипывала и молилась. Я видела ужас в ее глазах. Я хотела спросить ее, нет ли у нее с собой антигистаминного, потому что было похоже на то, что у меня анафилактический шок. Я часто хватала ртом воздух и не могла надышаться. Все мое тело горело огнем. Каждую клеточку пронзила невидимая игла. Мне было больно, очень больно. Звон в голове был таким сильным, что я больше не слышала ничего кроме него. Мне показалось, что на мгновение все мое тело озарилось светом, как если бы через меня пропустили электрический заряд. Волосы поднялись вверх.

Все закончилось так же быстро, как и началось. Остались лишь тошнота и легкое головокружение. Боль ушла. В голове больше не звенело.

Глава 3

Я подняла шкатулку с земли, отряхнула ее и засунула в рюкзак.

– Лучше нам никому не рассказывать о том, что здесь произошло, – дрожа, прошептала София. – Уходим.

Несмотря на то, что к обратной дороге мы должны были устать, сейчас мы шли, наоборот, сильно быстрее. А я и вовсе, казалось, не чувствовала усталости. Я ощущала себя обновленной. Как будто бы только что приняла душ, и теперь сила трепетала у меня в каждой жилке. Я посмотрела на Софию. Раньше она мне казалась выше, чем сейчас. Возможно потому, что она надела кроссовки, а не туфли на каблуке. Интересно, что я не заметила этого сразу.

Когда мы вновь проходили мимо «Анелло», я осознала, что опять проголодалась. Странно, но сэндвичи с крабами и рыбой перестали вызывать у меня отвращение. Мне захотелось их попробовать, и, может быть, даже съесть полностью. Но стоило все это удовольствие невероятно дорого, поэтому я лишь сглотнула слюну.

Софию окликнул знакомый, и я поняла, что самое время мне в привычном одиночестве вернуться домой.

«Жаль. Как ты это назвала? Я бы тоже хотел попробовать сэндвич с крабом».

О, кажется не в одиночестве. Неужели я дошла до того, что у меня появился воображаемый друг?

«Друг? Так сразу? Шучу. Конечно друг… Но я вовсе не воображаемый».

Какая игра сознания! Боги! Не надо было пить то зелье. Отлично, я признаю, что это было именно какое-то зелье, а не что-то иное, отлично….

«Давай с этого места поподробнее? Что ты там за зелье выпила?».

Если мое сознание пытается таким образом расставить все по полочкам, я ему помогу. Я мысленно обрисовала, как прикоснулась к барьеру, как стала писать на нем символы, как появилась шкатулка и я ее открыла, как выпила зелье… Я чувствовала, что там, на другом конце, меня внимательно слушают. Но на этом все закончилось. Почему-то воображаемый собеседник не стал комментировать произошедшее. Однако я ощутила странный всплеск удивления, страха, грусти, радости, надежды и тоски.

Дойдя до дома, я, первым делом заглянула в холодильник и чуть не застонала от досады. Сегодня там была лишь банка фасоли. Я взяла открывашку, открыла банку и села за стол. Зачерпнув горсть фасоли столовой ложкой, я зажмурилась и отправила ее себе в рот, надеясь, что это притупит голод. Фасоль показалась мне по вкусу похожей на старый ботинок. Я еле прожевала ее. Нужно было немедленно смыть этот вкус, и я включила чайник. А потом ещё раз открыла холодильник, чтобы заново его исследовать. Или хотя бы просто постоять и посмотреть в его пустоту. Я нервно засмеялась. Кроме фасоли там обнаружились яйца и даже сардельки, которых я не заметила сразу, что в совокупности казалось невероятным. Я вытащила одну сардельку и три яйца, решив пожарить яичницу. Мое настроение улучшилось, и я, включив музыку, начала в такт ей размахивать руками. Чайник, который уже успел вскипеть и выключиться, включился снова. Сам. Я ошарашено посмотрела на него. Маме это не понравится. Если он сломался, считай, что мы остались без чайника.

Я разбила яйца, вылила их на сковородку поверх сарделек и стала нетерпеливо ожидать, когда приготовится это яичное чудо. Мне быстро наскучило просто стоять и смотреть за тем, как жарится яичница, поэтому я включила музыку погромче и начала пританцовывать, одновременно листая ленту в соцсетях. Когда мы переехали, я специально подписалась на сообщество Бодега Бэй, чтобы быть в курсе всего, что здесь происходит.

«Жалко, что ты за это время ни разу не взглянула на себя в зеркало. Мне бы хотелось видеть, как ты улыбаешься».

От неожиданного словесного вторжения в мою голову я подпрыгнула на месте. Оказывается, это все еще не прошло. Через сколько часов закончится действие той странной жидкости, которую я имела глупость попробовать?

Мое внимание вдруг зацепилось за один из постов в сообществе, в котором говорилось, что через месяц в Бодега Бэй будет проходить эльфийский бал. Я, пытаясь абстрагироваться от воображаемого друга, представила себя в платье сливового цвета в викторианском стиле.

«Не стесняйся, потанцуй ещё. Потанцуй для меня».

Мои щеки стали краснее пунша. Воображаемый друг – это же я? С каких это пор я стесняюсь себя?

Я закружилась, представляя себя на балу… Представляя себя на балу с ним. С этим таинственным другом. Дамы вскинули руки, позволяя партнерам подкинуть их в воздух, и я, повинуясь общему ритму, сделала то же самое.

Раздался хлопок, яичница разлетелась на две части. Одна часть выскочила со сковородки на пол. Я, не веря своим глазам и ругаясь, подбежала к плите и выключила ее. Боги, что за масло нам подсунули в магазине? У меня ещё никогда, простите, никогда раньше яичница не выстреливала собой из сковородки.

Я опять почувствовала удивление. И мне показалось, оно не было моим. За ним последовал приглушенный глубокий бархатный смех.

«Эй, ты что там, надо мной смеешься что ли?».

Дожили. Мой воображаемый друг смеется надо мной. Кажется, мне стоит его хорошенько прижучить!

«Не над тобой. Скорее над тем, как ты разорвала бедную яичницу на две части».

«Я?! Заруби себе на носу, мистер Воображала, я не имею никакого отношения к тому, что случилось. Это просто некачественное масло».

Отлично. Теперь я разговариваю с ним. То есть, сама с собой. Когда же выветрится это зелье?

Я наспех подобрала яичницу с пола и выложила на тарелку, добавив вторую часть со сковородки. И тут же ощутила захлестнувшее меня сожаление. Фасоль вернулась обратно в холодильник.

Пока я жевала кусочки яичницы, голос сообщил:

«Не хочу тебя пугать. Но мне нравится с тобой разговаривать».

«Я это заметила», – фыркнула я.

«Поэтому я хочу знать, как тебя зовут».

«Воистину, игры разума. Получается, я сама хочу знать, как меня зовут».

«Давай… Просто поговорим. Пожалуйста».

«Окей… Пожалуй, просто поговорить я могу. К тому же, благодаря тебе, воображаемый друг, временно исчезает мое чувство одиночества. В-общем, меня зовут Имоджен. Имоджен Виктория Уайт. Но я буду не против, если ты иногда будешь называть меня Джин».

«Джинни?».

«Нет, Джин! А тебя как зовут? Уж пусть мое сознание потрудится и придумает тебе имя получше».

«Меня зовут Рис. Извини, что не так пафосно и длинно, как у тебя…».

«Всегда знала, что я ленивая. Даже не потрудилась придумать тебе полное имя»,

– мне вдруг захотелось показать язык невидимому собеседнику с другого конца.

«А где ты живешь, Джин?».

«Фу, как скучно. Мое сознание задаёт мне банальнейшие стандартные вопросики».

«И все-таки, будь добра, ответь. Где ты живешь?».

«Так уж и быть. Ты не окажешься маньяком, который хочет меня убить, так что своему сознанию я спокойно расскажу, что совсем недавно переехала в Бодега Бэй, и живу теперь в доме номер тринадцать пятьдесят на Уинди-лэйн. Теперь твоя очередь. Итак, где ты живешь, Рис?».

«В Аркадии».

«Это в Греции? О-о, как изобретательно».

«Почему? Ты бы хотела побывать в Греции?».

«Не знаю насчет Греции, но на Кипре хотела бы».

«А тебе нравятся лошади, Джин?».

Лошади? Вот это вопрос! Я и сама сейчас заржала на весь дом, словно конь.

И подскочила, закашлившись, когда вдруг Ной хлопнул меня по плечу.

– Хэй! Говоришь сама с собой, сестренка? А как же наше обещание друг другу не заводить воображаемых друзей даже если будет совсем туго? А прийти к друг другу и поговорить? Что тебя тревожит, Джин?

Я успела забыть про это наше обещание.

«Серьезно? Ты правда дала ему такое обещание? А как же я?».

«Это было до того, как ты, мистер Заноза, появился в моей голове».

Если бы Рис сидел рядом со мной, я бы толкнула его в плечо.

– Ты такая бледная сегодня, Джин, – продолжил Ной. – Между прочим, ты знала, что я скоро приду. Могла бы пожарить яичницу и мне.

Я виновато скосила глаза.

– Ладно, сам пожарю, – буркнул Ной, и вытащил из холодильника молоко. – Ты и правда бледная. И, кажется, ты стала ещё выше. Не понятно, мы едим одну пасту, это ты с нее так вытягиваешься, словно макаронина? Не боишься, что будешь такой высокой, что не сможешь из-за этого выйти замуж?

Я сняла с ноги тапочек и запустила им в Ноя. Выдумщик. Сто семьдесят пять – нормальный рост. Я тряхнула волосами, чтобы дать ощутить Ною мое негодование по поводу его слов.

– Это за тебя никто не выйдет, если не перестанешь говорить девушкам антикомплименты, – я заправила волосы слева за ухо, и уперла руки в боки.

– Боги, Имоджен, ты что, надела эльфийские ушки? – Ной завыл от смеха.

– Что? – я ощупала свое левое ухо.

Оно было… заостренным. Не сильно, под волосами этого не было заметно. Но ощущения были непривычные.

Я побежала наверх и спряталась за дверью своей комнаты. Хотя Ной вовсе не собирался за мной бежать. Он прекрасно знал, когда мне требовалось личное пространство.

Я зашла в ванную, все еще не убирая руку от уха. Ощущения от прикосновения к нему были приятными. Кожа там была тоньше и мягче, как на мочке уха. Можно было слегка потянуть, и тогда кончик чуть сворачивался в трубочку. Видимо, у меня шок. Что это ещё за чертовщина? Они что, настоящие?

Я посмотрела на себя в зеркало, подняв волосы на макушке резинкой. Кажется я – все еще я, но уже и не совсем. Изменились не только уши. Мои серые глаза стали еще бледнее и прозрачнее. Но при этом я стала выглядеть привлекательнее. Скулы стали заострились, а на щеках появились милые ямочки.

Я потянула обеими руками за кончики ушей. Они и не думали сниматься, кроме того, мне было больно. На глазах выступили слезы. В этот Я заметила, что мои зубы тоже изменились. Теперь они стали ровными, белыми, без единой щербинки.

Вероятно, тот напиток, который я попробовала по своей глупости, обладает галлюциногенными свойствами, и все это ничто иное, как моя разыгравшаяся фантазия. Остаётся надеяться, что завтра с утра, когда я проснусь, это пройдёт. Даже несмотря на то, что мне нравятся невидимый друг в моей голове и эльфийские уши. А если не пройдет – мне стоит обратиться к врачу.

Глава 4

С утра я проснулась на редкость отдохнувшей, и даже успела чмокнуть в щеку маму перед работой.

– Ты и так слишком долго просидела взаперти, дочь. Самое время наслаждаться жизнью. Сходи погуляй на пляж, – сказала мне мама в ответ.

– Между прочим, Форествилл, Гратон, Каннингем и Хессел затопило, – ответила ей я, улыбаясь. – А ты советуешь мне погулять по пляжу. Кто и куда унес мою все время нервную маму?

– Я настаиваю, – улыбнулась в ответ мама и чмокнула меня в макушку. – Сэндвичи на столе. Возьми парочку с собой.

– Спасибо, мам! – я помахала ей рукой вслед.

«М-м-м… С удовольствием бы прогулялся с тобой по пляжу. Доброе утро, Джин!».

Я поперхнулась сэндвичем, который только что откусила.

«Ты все еще тут?», – мой голос дрожал.

Ответом на мой вопрос стал его смех.

«Неужели тебе так быстро успела надоесть моя компания?».

Я начала сомневаться сразу в двух вещах: в том, что у меня до сих пор все в порядке с головой и в том, что ответы придумывает мое сознание. Может быть, мне стоит спросить его о чем-то таком, о чем я точно не могу знать? А потом проверить ответ в интернете? Вот только о чем таком я могла бы его спросить?

«Если ты из Греции, то почему я тебя понимаю? Разве ты говоришь не на греческом?», – я решила, что чем больше буду задавать Рису вопросов, тем быстрее пойму, что со мной происходит.

«Я не говорил, что я из Греции».

Я хмыкнула и пошла собирать рюкзак для прогулки на пляж. Руки наткнулись на бархатное покрытие шкатулки. Она все еще была в рюкзаке. Я вытащила ее и открыла. Лучи солнца падали прямо на флакон рубинового цвета и он окрашивал часть ближайшей стены в комнате в такой же рубиновый цвет. Я присмотрелась. В нем, как и вчера, плескалась золотая жидкость. Пить ее я больше не намеревалась.

Я нервно ощупала свои уши. Они оставались непривычно острыми.

Может быть, мне стоит пойти не на пляж, а к Стене? Чтобы разобраться с тем, что со мной случилось?

Итак, вариантов немного. Либо я принимаю то, что сошла с ума и лечусь, либо не принимаю, и тогда что? Первый вариант мне все же показался более страшным, поэтому я уцепилась за второй. Надо понять, что со мной произошло. Неужели я превратилась в фейри? Это случилось из-за того, что я выпила зелье?

«Джин, ты собираешься на пляж? Я бы не рекомендовал тебе ходить к Стене. Не все фейри, знаешь ли, хорошие».

Я засмеялась.

«Не волнуйся, я вообще не считаю, что есть хорошие фейри».

«Тогда что ты задумала?».

Я положила в рюкзак бутылку с водой и сэндвичи. Теперь, когда я знала, что даже Рис не одобряет моей идеи пойти к Стене, мне было немного не по себе от того, что я собиралась это сделать.

Я закинула рюкзак на плечо и, выйдя во внутренний дворик, замерла.

Передо мной, на лужайке, возле недавно распустившихся калл, стоял вороной арабский мустанг. Его гладкая шерсть цвета обсидиана сияла на солнце. Он в упор смотрел на меня. Я не ошиблась бы, если бы сказала, что в его глазах плещется древняя тьма. Казалось, он был лишь сосудом для хаоса. Я невольно отпрянула. Конь заржал и встал на дыбы. В воздухе просвистела стрела.

Я, не успев задуматься о том, что делаю, мгновенно прыгнула вверх, заслонив собой мустанга от стрелы. Мое левое плечо взорвалось болью.

Я упала на землю, ударившись плечом, и закричала от сильнейшей боли, которую я когда-либо чувствовала. Со всех сторон нас с мустангом окружали фейри. Они взяли нас в кольцо. У коня расширились ноздри, словно он принюхивался, а потом лужайку озарила вспышка света. Теперь рядом со мной стоял не конь, а мужчина. Скорее всего, он тоже был фейри. Но все они почему-то отличались от меня. Их кожа была серого оттенка, а глаза и волосы – чернее ночи. Мужчина оказался красивым, и его кожа не была серой: строгие, завораживающие черты лица. Его величественная красота зачаровывала и пугала меня. Он, как и я, отличался от остальных.

Я осознала, что все это время, всхлипывая, и пытаясь не потерять сознание, лежу на лужайке перед домом, держась здоровой рукой за стрелу в плече.

Мужчина присел передо мной на корточки.

– Вихри Урда! – воскликнул он. – Я пришел сюда, чтобы забрать принадлежащее мне. Но уйду отсюда, приобретя вдвое больше.

Меня до дрожи напугали его слова. Всему этому, вероятно, было лишь одно объяснение: он пришел за шкатулкой, которую я унесла от Стены.

«Джин! Тебе больно? Что произошло?», – прорвался ко мне голос Риса и я ощутила его глубокий шок.

– Нужно вытащить рябиновую стрелу. Но она вошла слишком глубоко, здесь это делать неразумно и опасно, – мужчина, который ещё пару минут назад был конем, коснулся пальцами древка стрелы, и я начала хватать ртом воздух, из-за пронизывающей меня боли.

– Кроме того, ты спасла короля, – продолжил он. – По нашим законам это значит, что ты принадлежишь мне и должна стать моей женой.

Желтая дверь дома распахнулась и к нам выбежал шокированный Ной. Его не смутил круг караульных, он устремился ко мне, расталкивая их локтями и игнорируя арбалеты. Караульные держали на прицеле не Ноя, и спокойно пропустили его внутрь.

Мужчина опять принюхался.

– Одна кровь, – махнул он рукой на Ноя. – Я заберу твою сестру с собой. Если не оказать ей должную помощь, в скором времени она умрет. Я спасу ее жизнь, а затем она станет моей женой. Попрощайся с ней.

– Но как же наша мать? Она не сможет попрощаться с Имоджен? – я удивилась спокойствию голоса Ноя.

– Это, – мужчина опять коснулся древка стрелы, угодившей в меня, и я зашипела от новой волны боли, а из глаз потекли предательские слезы, – рябиновая стрела. Твоя сестра – фейри.

Мужчина, хотя, правильнее было называть его королем, заправил мне волосы за левое ухо.

До Ноя, кажется, наконец дошло, о чем он говорит.

– Ваши лекари ей не помогут. А время, меж тем, идет, пока мы здесь разговариваем. Иронично. Она бессмертная, но время ее жизни утекает прямо сейчас сквозь пальцы.

Бессмертная? Терпеть боль становилось все сложнее. Вокруг все кружилось и стало мутным, будто бы я видела все сквозь немытое стекло.

– Думаю, ты не станешь препятствовать моим дальнейшим действиям, человек. Ведь ты хочешь, чтобы твоя сестра выжила?

Мне внезапно подумалось, что я до сих пор не проснулась и вижу не иначе как кошмар. Может быть, я вовсе не просыпалась с тех пор, как отпила из флакона? Все происходящее теперь очень смахивало на бред.

Ной, спустя пару секунд кивнул в ответ, показывая, что не будет сопротивляться тому, чтобы эти фейри забрали меня с собой. Он нагнулся и поцеловал меня в щеку.

– Ты же знаешь, что это не навсегда, да? Мы найдем тебя, – прошептал он, и поток моих слез лишь усилился, потому что я понимала, что он лжет. Он прощался со мной, так, как мог и умел. То, что я раньше не слышала ничего о барьере, означало лишь одно – обратно оттуда никто не возвращался.

Кажется, король начал терять терпение, потому что его ноздри раздулись и он предупреждающе зашипел на Ноя. Ной быстро заморгал и отошел от меня.

– Где филактерий? – вновь присев ко мне, спросил король фейри.

Я понятия не имела, о чем он говорит. Ной аккуратно поднял с земли мой рюкзак и протянул его королю.

– Возьмите его с собой, это ее вещи… Пожалуйста.

Если он называет филактерием шкатулку, то… я выразительно посмотрела на рюкзак сквозь слезы.

Король рывком разорвал молнию. Ной открыл рот, чтобы выразить протест против такого варварского отношения, и тут же закрыл его, увидев, как блеснули глаза фейри. Король вытащил из рюкзака шкатулку.

– Можем отправляться. Держитесь поблизости, вероятно, псы Фенриса бродят где-то тут.

Один из караульных, отличавшийся от остальных особенно высоким ростом, поднял меня и взвалил себе на плечо, словно я была лишь мешком с картошкой. Я застонала.

Сквозь боль я ругала себя всеми скверными словами, которые приходили мне на ум. Зачем я только спасла этого фейри от стрелы? Я не собиралась так рано становиться чьей-либо женой. Вероятно, сегодня я совершила самый дурацкий поступок в моей жизни. К физической боли, от пронзившей меня стрелы, добавилась еще одна: душевная, с привкусом злости на себя. Теперь я была не уверена, хочу ли вообще жить. Несмотря на то, что я мало что успела увидеть в этом мире своими собственными глазами, я вовсе не хотела его потерять.

Король превратился в мустанга и понесся вперед с невероятной скоростью. Караульные тоже бежали очень быстро. Явно быстрее, чем могли бы бежать даже тренированные спортсмены. Каждый шаг караульного, несшего меня, отдавался тупой болью в плече. Перед глазами искрили звезды. Неужели не было другого, менее жестокого для меня, способа передвижения?

Я в последний раз посмотрела на наш, быстро удаляющийся от меня, дом.

Фейри двигались не по дорогам. Как только мы достигли лагеря Бодега Дюнс, фейри мгновенно углубились в лес, следуя одними им известными тропами. Мы добрались до барьера не за час, а всего за пятнадцать минут. Мне стало по-настоящему страшно. Ведь я не знала, что ожидает меня там, за барьером. За Стеной. Очевидно, раз я теперь не человек, опасность быть сожранной другими фейри мне не грозит.

У меня пересохло во рту. Кажется, только сейчас я начала осознавать последствия своих действий. Я спасла от смерти короля фейри и сейчас мы пересечем барьер. Я никогда больше не увижу ни маму, ни брата. Каково это – стать женой короля фейри? Наверное голод мне больше не грозит. Но… Я даже не знаю, что они едят. Учитывая, что я вчера ела вполне человеческую пищу, может ли оказаться, что они питаются тем же, что и мы, люди? Действительно ли я больше не человек?

Всего одним поступком я перечеркнула свое будущее. Я лишила себя права выбора. Что я могу сделать?! Побег со стрелой, застрявшей в плече, исключается. Да и если я теперь фейри – смогу ли я спокойно жить среди людей? Почему кожа этих королевских фейри – такая странная?

Вдруг в голове мелькнула мысль: маме не придется больше платить за мое обучение, а значит, им с Ноем без меня будет немного легче жить.

Я пыталась, как могла, отвлекать себя разными мыслями от боли, которая пульсировала в плече и не давала ни единой мышце в моем теле расслабиться. За караульным, который нес меня, тянулся след из алых капель крови, которая лилась, несмотря на застрявшую во мне стрелу. Удивительно, что я до сих пор не потеряла сознание. Вероятно, превратившись в фейри, я стала выносливее.

Никакого тумана в этот раз не наблюдалось. Мы ещё не успели добраться до барьера, а я уже слышала его гул. Теперь он не звенел, а гудел – громко, словно гигантский пчелиный улей. И пах он теперь не металлом, а, скорее, расплавленным воском, чадящей свечой. Я чувствовала волны тепла, которые накрывали меня с головой. К этим волнам тепла примешивался и другой аромат – диких трав – мяты, розмарина, лаванды, алтея и клевера… Почувствовав его, я немного расслабилась. Потому что в нем было что-то такое, я не могла сказать, что именно, но оно звало меня к себе, манило, нашептывало. Оно не было опасным, и напоминало теплые объятия.

Глава 5

Мустанга я давно потеряла из виду. Вероятно, он преодолел барьер раньше нас.

Караульный поставил меня на ноги, но не отпустил. Я практически повисла на нем своей правой рукой. Без него я не смогла бы сделать ни шагу.

– Я не могу пронести вас через барьер, таковы правила. Его вы должны пройти самостоятельно.

То есть, мне придется отпустить его и пройти через него самой? Я не смогу.

В немой мольбе я подняла глаза на караульного.

– Можно проползти, – лишь сказал он и шагнул вперед, отпуская меня.

Меня сильно шатало из стороны в сторону и в итоге я упала на колени. Слезы вновь покатились из глаз. Представляю, как выглядело сейчас мое опухшее лицо.

Я почти наугад протянула правую руку к Стене, и ощутила знакомое покалывание. Вот только в этот раз оно оказалось на редкость приятным. А слова, которые Стена шептала мне – понятными.

Она вздыхала и говорила:

– Ах, домой, домой… Скорее домой.

Я понимала: она ни в коем случае не призывает меня повернуть обратно и вернуться в мой настоящий дом. Вот только то, что считала домом она – я домом назвать не могла. Я вообще не имела понятия, что там, за Стеной. Как называется страна Фейри? Может быть, там не одна страна, а, скажем, три? Или семь?

Я попробовала ползти на коленях вперед. Получалось на редкость скверно. Я опять злилась на себя: неужели я так слаба, что не могу проползти каких-то полметра? Полметра ли? Какова в длину протяженность барьера?

Я вздохнула с облегчением. Черный конь вернулся. Вернулся за мной. Он заглянул прямо в мои глаза и будто бы проник через них глубоко ко мне в сознание. Моя голова взорвалась дичайшей болью. Однако крик не смог вырваться из моего горла. Против моей воли, через боль, я встала. Точнее, он поднял меня какой-то своей странной силой. Подчинил мое тело себе и оно подчинилось. Он приказал мне встать и идти. Я встала и пошла. Мое тело встало и пошло. А я, я настоящая забилась куда-то далеко. В самый дальний угол своего сознания и кричала, кричала, кричала, от боли и от того ужасающего гипнотического состояния, в которое меня погрузил король. Я настоящая билась в судорогах от ужаса. К моему страху, примешался еще один страх, уже не мой. Но я не подала виду. Мой дурацкий поступок итак забрал у меня все. Пусть хотя бы Рис останется моим секретом. Только моим секретом. Пусть мы не так много успели поговорить за эти дни, но то, как этот голос переживал за меня, то, как шутил…. Я усилием воли отогнала мысли о Рисе, загнав их ещё глубже, чем себя.

Мое тело сделало судорожный вдох и упало на землю. Барьер закончился. Я одолела Стену.

Другой караульный, оказавшийся рядом со мной, все с той же небрежностью поднял меня, но в этот раз меня взяли в руки, а не взвалили на плечо. Он побежал за королем легкими, пружинистыми шагами.

Что это было? Что за силой обладает король фейри? Почему он так легко смог приказывать мне и управлять мной, словно я была лишь поломанной куклой?

– Где мы? – я еле ворочала языком. Вопрос получился хриплым.

Караульный не ответил. Может быть, он не услышал.

– Где мы? – собрав остатки сил, повторила я.

Когда караульный вновь не ответил, меня пронзила ужасная мысль. Что если король управляет ими также, как управлял мной? Или, по крайней мере, этим караульным, который несет меня?

Я заметила, что привычная мне тихоатлантическая флора изменилась. Мы продирались сквозь кусты, сплошь усыпанные мелкими белыми цветами. В воздухе разливался насыщенный аромат миндаля с едва уловимыми нотами мускуса.

Я сжала правую руку в кулак и ударила караульного в грудь. Ничего. Никакой реакции. Он продолжал бежать вперед, словно зачарованный. Скорее всего, он им и был.

После гипнотического воздействия короля боль в плече немного притупилась. Я попыталась представить конечную точку нашего вынужденного путешествия. Если он – король, то, наверное, живет в замке? Не думаю, что здесь есть сотовая связь, иначе бы все знали о стране фейри. Значит, он живет в старомодном замке, без сотовой связи и супертехнологичных гаджетов. При этом их врачи – лучше наших. Или нет? Чем отличается строение тел фейри от тел людей?

Я посмотрела на одежду караульного. Черная тонкая кожа. Или что-то похожее на нее. Поверх нее – черный плащ из неизвестного мне материала, довольно плотного на вид. Лошадей нет. Машин – тоже нет. С другой стороны, они им и не нужны с такой-то скоростью передвижения.

Прошло ещё минут десять, перед тем, как мы наконец поравнялись с королем. Я усмотрела в этом шанс, и хрипло выкрикнула:

– Где мы?

Губы короля тронула усмешка.

– Ах да, с моей стороны это было крайне невежливо. Давай начнём сначала.

– Его Величество Руан Черная Лошадь из дома Аспенрут, король Бузины по крови и король Аркадии по силе, – вдруг прокричал мне в ухо караульный, который меня нес.

На словах «король Бузины» я еле сдержала смешок. Значит, эти кусты – бузина, а он – их король? Аркадия – прям как в Греции. Что, эти фейри не могли что-то свое, уникальное выдумать?

Король не ждал моей реакции в ответ, мы сразу же двинулись дальше. Ещё через пять минут моя догадка начала подтверждаться: я увидела высокие стены, отделанные черным ониксом, бойницы и донжон. Замок был построен в моем любимом нео-готическом стиле, однако никаких позитивных ощущений своим видом у меня не вызывал. Ворота открылись и мы попали внутрь крепостных стен. Я поежилась.

Замок был огромным. Такое я видела раньше только на картинках. Донжон располагался по центру. Там находился парадный вход в здание. Недалеко от входа я заметила небольшое странное строение, похожее на колодец. Кроме кустов бузины замок окружали ели, березы и форзиции.

Я не узнавала себя. Моя жажда приключений испарилась. Вместо того, чтобы с интересом впитывать новое место, а тем более, замок, я ни на секунду не могла расслабиться. Воздух здесь казался спертым.

Мой невидимый собеседник молчал, но иногда я ощущала его присутствие. Будто бы он просматривал то, что вижу я. К этому моменту я поняла, что больше не считаю его воображаемым другом. Я превратилась в фейри. Возможно, голос в моей голове мог принадлежать кому-то реальному. Это не мои выдумки, не раздвоение личности, не игра сознания. Это незримая связь. Она появилась сразу после того, как я глотнула из флакона. Возможно, мне стоит перестать отрицать очевидное. Значит нужно обязательно выяснить, что такое филактерий, и почему он так важен королю.

Внутренний двор замка оказался большим. Завидев короля издалека, все фейри бросили свои занятия и выстроились в живой коридор. Из под опущенной головы по мне скользили взглядами не менее ста фейри с серой кожей и черными глазами. Одеты они были по-разному. Мужчины в-основном, в черную кожу, а женщины – в платья, которые у меня язык не поворачивался назвать платьями. Небольшие треугольнички прикрывали интимные места тела, поверх которых струилась прозрачная ткань, обнажая все остальное.

Королю же, казалось, не было дела ни до кого здесь. Он шел вперед, не замечая их. Однако, и сами эти фейри не старались быть заметными. Я чувствовала их страх.

Король остановился. Он резко повернул голову и принюхался. Одним ловким движением он схватил сзади за горло девушку, стоящую перед ним, и швырнул на пол перед собой, стянув с ее шеи платок. Девушка начала всхлипывать. Страх, который я видела в глазах этих фейри, сменился на ужас.

– Как ты посмела сунуться к этим жалким, слабым, грязным урду? Неужели я не дал тебе все, о чем ты только могла мечтать и даже сверх того?

Руан кричал на нее так громко, что я сжалась в руках караульного в комок.

– Ты всегда, с самого начала была испорченной, Дейтерия! Как и твой братец!

Я пыталась успокоиться. Этот фейри собирался сделать меня своей женой. Мне стало мерзко. Никто не заслуживает такого обращения с собой.

– Это был твой последний шанс, Дейтерия! Ты мне надоела! Я нашел тебе замену!

Девушка испуганно прикрыла ладонью свою шею, на которой ярко выделялись две красные точки. Король подскочил к ней и вновь схватил ее за горло. До моего слуха донесся отчаянный истошный вопль, и я от страха закрыла лицо руками. Треск разрываемой плоти, ужасающие крики, снова треск… В нос ударил металлический запах крови. Он не был обычным. К нему примешивался гнилостный аромат тухлой рыбы. Я не хотела видеть, что он делает с этой Дейтерией. Я старалась даже не дышать. Иначе меня бы вывернуло прямо при всех.

Внутри меня лились беззвучные слезы. Я ощутила вспышку неукротимой ярости, которая сменилась чувством невосполнимой утраты. Ужас, горе, оцепенение и опустошение. София была права. Если бы я была менее глупой, я изрисовала бы все тело защитными знаками. Страшные сказки о фейри оказались правдой. Я угодила в их сети.

Когда вновь стало тихо, я ощутила мерное покачивание – мы двинулись вперед, в замок. Меня трясло. Вероятно, это здание станет ловушкой для меня до конца жизни. Даже если король будет обращаться со своей женой не так, как со своими подданными, я не смогу игнорировать подобные ужасы, чинимые им. Если бы могла, я бы сбежала прямо сейчас. Куда-нибудь. Если не домой, то хотя бы подальше отсюда. Но, если я сбегу, не разгневается ли Руан? Не сделает ли он с моей мамой и братом то же, что сотворил с Дейтерией?

Нет, я обязательно выберусь отсюда, возьму маму, Ноя, и мы уедем в другой штат, на другой конец страны, подальше от этого чертового барьера.

Набравшись смелости, я убрала руки от лица. Я должна была увидеть это, чтобы запомнить. Чтобы напоминать себе каждый раз, на что способен король Черная Лошадь. И все же, моей смелости оказалось недостаточно. Голова, а также другие части Дейтерии, валялись на дороге, вымощенной плиткой, по отдельности друг от друга. На меня накатил приступ тошноты и невыразимого ужаса.

На задворках сознания билась мысль, которую я не хотела добавлять к тому, что уже произошло. Но она просачивалась к остальным образам и стучала раз за разом так, что я сдалась. «Он заменит Дейтерию мной?».

Ворота замка распахнулись сами собой. Я впервые осознала, что мои скверные предчувствия могут оказаться верными. Меня занесли внутрь. Мы поднялись вверх на два пролета по лестницам в правое крыло. Я пыталась запомнить дорогу. Каждый пролет, каждый поворот и каждую дверь. Я рисовала на них мысленно разные растения, применяя технику запоминания, которой научилась специально для хорошей сдачи экзаменов в Стэнфорде. Шалфей, толстянка, полынь, монстера, голубоглазка… После двадцати дверей, которые промелькнули мимо нас, я поняла, что их слишком много. Но в этот момент караульный опустил меня на кровать в одной из комнат. И мои глаза тут же закрылись.

Глава 6

Я потерла лицо, и зажмурилась от яркого света. Мне потребовалась пара минут, чтобы сообразить, где я нахожусь. Оперевшись на руки, я рывком села. Вокруг все закружилось и меня накрыло приступом тошноты. Я ощупала левое плечо: стрелы в нем больше не было. Когда я попыталась подвигать им, то ощутила лишь совсем слабую тупую боль.

Интересно, сколько я здесь пролежала без чувств?

«Сейчас утро», – услышала я знакомый голос в голове и чуть не расплакалась от затопившего меня облегчения.

«Прости меня за мое долгое молчание», – начал Рис, но я его перебила.

«Получается, ты можешь видеть и чувствовать то, что вижу и чувствую я? А мне передаются твои чувства и образы?».

«Не все. Что-то, но не все, да».

«Я почувствовала тебя тогда… И я так испугалась, что он узнает о тебе… И что-нибудь сделает, чтобы я перестала тебя слышать. А я хотела бы, чтобы ты остался. Не знаю кто ты, Рис, но с тобой в мыслях мне не так одиноко».

«Имоджен…», – вздохнул Рис.

Дверь в комнату распахнулась, и внутрь зашла молоденькая фейри, по виду ей было не больше лет, чем мне, но, скорее всего, это не так, ведь если некоторые сказки оказываются правдивыми, то фейри живут по тысяче лет. Она ловко присела в реверансе.

– Его Величество прислал меня, чтобы помочь вам вымыться и одеться, – в отличие от остальных увиденных мной здесь серокожих фейри, у этой были не прямые, а кудрявые волосы.

Я встала, чуть смяв простынь цвета обсидиана. Видимо, король был зациклен на черном цвете, вся комната была обставлена темных оттенках. И если раньше я бы завыла от восторга, то сейчас, после увиденного, кажется, во мне что-то сломалось.

– Как тебя зовут? – поинтересовалась я у служанки.

– Вирджиния, моя госпожа, – она вновь поклонилась.

– О, а можно тебя называть Джинни? Просто нас обеих можно было бы так называть, и я подумала, что это забавно…

«Хм, а мне ты не разрешила», – хмыкнул Рис.

«Это имя для подружек», – я чуть не подавилась смешком.

«Хм».

Служанка побелела.

– Ладно, ладно, я поняла, видимо, нельзя, – быстро добавила я.

Вирджиния опустила глаза к полу.

– А сколько я пролежала здесь?

– Всего день, госпожа. Разрешите, я приготовлю вам платье?

Я кивнула. Каждая девочка мечтает стать принцессой. А я в детстве мечтала стать волшебницей. Возможно, сейчас я получила и то, и другое, но не совсем так, как представляла это. Скорее, совсем не так.

Вирджиния приготовила мне платье из блестящего черного материала, по покрою похожее на те, что я видела на фейри внизу: такое же бесстыдно открытое. Затем она прошла в комнату, прилегающую к этой, и я услышала шум воды. В спальню проник душный аромат лилий.

Я не стала дожидаться, пока наполнится ванна, и попросила Вирджинию оставить меня. Но она опять сделала испуганные глаза.

– Ладно, стой тут, но мыться я буду сама, договорились?

Вирджиния сглотнула, зажмурила глаза и кивнула.

– Джин, – я все-таки рискнула назвать ее так, – а ты можешь сказать мне, почему твоя кожа отличается от моей по цвету? Почему я не такая, как вы?

– М-мы разные. Вы не дрен, госпожа. Вы живете.

– Твои слова для меня – словно загадки, – нехотя упрекнула ее я.

– Мы принадлежим королю, – сообщила она.

– То есть, вы рабы? – ужаснулась я.

– Нет, мы получаем жалование.

– Но тогда разве не все подданные в любом королевстве принадлежат королю? – не поняла я.

Вирджиния отвела взгляд.

– Слушай, а вот филактерий, который у короля, что это такое? Что это за жидкость я попробовала? – попробовала я сменить тему, но Вирджиния только больше испугалась.

– Это б-бесмертие, – заикаясь, выговорить она.

– Ну, это я итак уже поняла, – показала я ей на свои уши.

И ощутила в этот момент тревогу Риса.

– Куда ты меня сейчас поведешь? – я еле набралась смелости задать этот вопрос. Мое тело даже в горячей воде мгновенно покрылось мурашками.

– Обед в вашу честь, госпожа.

Вирджиния подала мне черный, как ночь, халат и я завернулась в него. В этот момент я поняла, что меня напрягает: вокруг звенела тишина. За окном не пели птицы, из-за двери не было слышно жизни замка. Все притихли, как мышки. В воздухе витал запах страха. Я решила для себя, что не буду показывать свой страх королю.

Я снизила голос до шепота.

– А в чем провинилась… А за что король … – я не знала, как спросить.

– Нужно быть сумасшедшей, чтобы сунуться к урду в Аркону. Я даже не знала, что они могут делать это с дрен… Никто не знал.

Вирджиния ещё сильнее разгладила мои итак прямые волосы и закрепила поверх гранатово-красную корону из меди, на которой россыпью лежали черные бриллианты, словно ягоды бузины.

Когда все было готово, я поняла, что дрожу. Новая встреча с королем ужасно пугала меня. Я боялась того, что он может сделать со мной. Я не желала никаких его прикосновений. Но я видела, что бывает с теми, кто сердит его. А значит, я буду улыбаться и позволять ему делать с собой все, чего бы он не захотел. Правда ли я настолько слаба, что не буду сопротивляться?

Вирджиния привела меня в столовую. Широкие окна были занавешены плотной черной тканью, и не пропускали свет. Вместо этого в зале горели магические огни. Не ярко, тускло. В конце зала стоял огромный обсидиановый стол, сервированный посудой из черного звездчатого сапфира. Все это было настолько мрачным, что я даже усмехнулась своим мыслям. Кажется, такими темпами я перестану быть готом. Король Руан стоял у окна, играя с бокалом вина. На нем была шелковая фиолетовая рубашка, расстегнутая чуть ли не до середины груди, и черные брюки.

Остальные столы были заняты фейри. Некоторых из них я уже видела внизу, в живом коридоре. Руан заметил меня и жестом указал на место за столом во главе, возле него. Мои ладони вмиг стали мокрыми. Я нацепила на лицо приторную улыбку.

Когда я прошла за стол, остальные фейри встали и склонили головы. Руан подошел и встал справа от меня. Он взял мою руку и поднес ее к губам.

– Ты такая хрупкая, как скелет, – сказал он, скривив губы. – Ешь. Я люблю женщин с формами.

Я обязательно сбегу отсюда. Это обещание себе все громче звучало в моей голове.

Король опустился на громадное кресло возле меня, и я, последовав его примеру, села на свое.

На моей тарелке появилась обычная жареная курятина с пряными травами.

Король кивнул подданным и они расселись по своим местам. Руан повернулся ко мне.

– Интересно… Все это время я думаю только о том, как же тебе удалось выманить мой филактерий из Стены. Мне казалось, я спрятал его там, где никто и никогда не стал бы его искать. Но ты… Обычная человеческая девчонка не только забрала его с собой, но еще и осмелилась стать одной из нас. Я видел в твоем сознании, что ты начертала что-то на Стене. Что это были за символы? Откуда ты их узнала?

О, Боги. Он задал лишь первые вопросы,но уже одни мои ответы на них, несомненно, вызовут его гнев.

– Я думаю, кто-то другой владел мной в этот момент, – я постаралась избежать слов: «Не знаю», учитывая, как они могут вывести из равновесия некоторых людей, а уж короля фейри и подавно.

Руан сложил руки треугольником и закрыл глаза. Он сидел неподвижно минут пять, а потом резко хлопнул в ладоши и я подпрыгнула. Пытаясь не разгневать его, я положила себе кусочек курицы.

– Итак, мой филактерий теперь подчиняется тебе. А ты – подчиняешься мне. Видишь, как все хорошо сложилось? Теперь ты – станешь моей женой. Если, конечно, пройдешь три небольших испытания. Ведь мои подданные должны убедиться в том, что ты станешь достойной королевой, – глаза Руана сверкнули и он хищно улыбнулся.

Что ещё за испытания? Ни о каких испытаниях разговора не было! Поперхнувшись едой, я попыталась подавить кашель, и в уголках глаз выступили слезы. Если честно, у меня совсем не было желания становиться его женой, но мне нужно выжить. Смогу ли я сбежать до этих испытаний?

– Но не волнуйся, моя хорошая, я же не зверь. Я дам тебе время освоиться, немного привыкнуть к нашей жизни, нашим особенностям, нашему быту. А чтобы тебе было понятно, сколько времени осталось до испытаний, я оставлю на противоположной стене небольшое напоминание, – Руан махнул рукой, и грузные двери столового зала распахнулись, пропуская внутрь около пятидесяти крупных крыс, и я призвала себе на помощь все свое самообладание, чтобы не закричать и остаться на месте. Он вновь махнул рукой, и крысы стали карабкаться на стену. Когда они были близки к лепнине, предваряющей сводчатые потолки, раздался ужасающий многоголосый крысиный визг. Они верещали, потому что оказались пригвожденными к стене стрелами.

– Полюбуйся, какой оригинальный календарь получился. Крыски будут отсчитывать дни. Тридцать девять крыс. Каждый день одна стрела будет исчезать, и крыса будет падать вниз. Когда стена окажется чистой, а внизу возникнет гора из их трупов, это будет означать, что пора, милая, тебе показать себя. Я тебе ясно все объяснил?

Я начала понимать, почему Вирджиния заикается.

– Д-да, – ответила я.

– Видишь, я самый милосердный из королей Аркадии. Не то, что Фенрис Белая Лошадь. Его тебе нужно опасаться. Он яростный, словно кинжал, жаждущий крови. Безжалостный, белый и холодный. Как сама смерть. Говорят, что его предками были эти грязные урду. Удивительно, что он не перенял от них ничего. Ко времени его рождения вся их кровь до капли была разбавлена благородными видами, – прошептал мне на ухо король.

И я в очередной раз вспомнила Софию, которая предупреждала меня об этих ужасных фейри. Предупреждала, но собственноручно отвела меня к барьеру. Я никогда этого ей не забуду.

Глава 7

Между тем, Руан продолжил:

– Моя сердечная доброта не знает границ. Может так случиться, что тебе придется не по душе наш мир. И тогда после испытаний ты сможешь выбрать: стать моей женой или же уйти к людям.

Я удивленно выдохнула.

– И я даже не перестану благоволить твоей матери и брату. Но если ты решишь уйти, тебе, конечно же, нужно будет отдать то, что стало моим по праву. То, что ты забрала из филактерия. Твое бессмертие. Может быть, тебе хватит смелости решиться на столь самоотверженный поступок.

Мое сердце забилось чаще.

– Это не больно, и к тому же предельно просто, – к королю подошел один из дрен, и, встав на одно колено и склонив голову, протянул знакомую мне шкатулку. – Нужно всего лишь подуть вот сюда, – король вытащил из центра утопающий в бархате стеклянный осколок, который я раньше посчитала за огромный изумруд, и постучал по его поверхности пальцем.

Меня передернуло. И что тогда со мной будет? Я вновь стану обычной смертной или умру? Что-то мне не слишком верилось в первое. Хорошенький выбор. Быть его женой или умереть.

Руан прикоснулся к моему подбородку, собираясь впиться поцелуем в мои губы, и меня прошибло током. Вероятно, и его тоже. Его даже сильнее, потому что он ошалело отпрянул от меня в ту же секунду, вскочил со своего кресла, как ошпаренный, страшно ругаясь.

Я глубоко дышала, пытаясь успокоиться. Руану, видимо, удалось успокоиться быстрее, он снова оказался возле меня.

– Не волнуйся, совсем скоро, милая моя невеста, я решу эту досадную маленькую неприятность.

Я захотела стащить со стола нож, но от ножей для масла проку было бы мало. И даже если бы у меня получилось заполучить, к примеру, вилку, где под этим открытым платьем ее спрятать? Да и хватило бы мне духу, если не убить, то хотя бы ранить Руана?

– Сопроводите госпожу Имоджен в ее покои, – голос Руана донесся до меня как бы издалека, и я удивилась, что он сам попросил слуг что-то сделать, а не стал управлять ими, как безвольными марионетками.

Я была рада вернуться к себе в комнату. Обратно меня сопровождала Вирджиния и один из караульных. Его имя я спросить не решилась.

Вирджиния присела передо мной в реверансе, а затем спросила:

– Может быть, госпожа желает прогуляться?

Я удивленно посмотрела на нее.

– А мне можно?

– Король не ограничивал вашу свободу передвижений. Но он не рекомендовал вам выезжать за пределы королевства Бузины.

Я чуть приподняла брови.

– У нас тихо, как вы уже могли заметить, все здесь принадлежат нашему королю. Но другие королевства Аркадии населяют иные породы фейри и другие существа. Например, амароки и адзе.

– Я не знаю ничего об этом, – сообщила я и отвернулась к стене.

– Амароки это громадные волки. Они заставляют почувствовать себя одиноким и желать этого одиночества. Когда жертва амарока забредает подальше от остальных – волки расправляются с ней самыми неприглядными способами. А адзе и того хуже. Они выглядят как крохотные лесные светлячки. Подлетит такой светляк, сядет на плечо, и сердце радуется: какой он расчудесный! Но радуется совсем недолго, потому что дальше тот, к кому привязался адзе, чувствует страшную боль: оказывается, что невинное, на первый взгляд, созданьице вонзило в тебя клыки и увеличивается в размерах, поглощая твою кровь, превращаясь из светящейся точки в настоящего кровососа. Или панфиры. Ещё никто не выживал от встречи с такой птичкой… Из их крыльев получаются одни из самых острых клинков.

Я почувствовала, как на меня опять накатывает тошнота. Какой же я была счастливой, пока жила за барьером, и знать не знала всех этих кошмаров!

– Спасибо, Вирджиния. Я бы, для начала, хотела посмотреть замок.

– Тогда не смею мешать вам и Лирину, госпожа. Приятной прогулки, – присела в реверансе Вирджиния.

Я подумала, что обязательно отучу ее от этих приседаний и взяла Лирина под руку. Он не казался мне таким уж страшным. Лирин медленно повел меня по коридорам, позволяя осмотреться как следует.

Больше всего мне нравились сводчатые потолки, украшенные каменными декоративными нервюрами. Потолочное пространство, в отличие от всего остального, тут черным не было. Насколько мне удалось выяснить, в правом крыле, где меня поселили, оно было синим, а в левом крыле, где располагались покои Руана – красным. Утонченный детализированный орнамент в виде листьев покрывал поверхности нервюров.

К моему немалому удивлению, Лирин показал мне все выходы, которые существовали в замке. Не только основные, но и запасные, и даже пару тайных.

– Будущая королева должна знать о замке все, – сказал он.

«Дейтерии это не помогло», – подумалось мне.

Ещё больше я удивилась, когда мы пришли в оружейную.

– Перед испытаниями вам не помешает научиться владеть оружием, – сообщил Лирин, протягивая мне атаме.

Я заострила внимание на его сильно выдающимся вперед носе, стараясь не сильно выдавать свое удивление.

– Этот клинок, конечно, оружием-то многие не считают, но его можно спрятать под платьем.

Я взяла из рук Лирина обоюдоострый атаме со сквозным узором и рельефом головы. Это что, голова демона? Хотя, не в моей ситуации привередничать. Рукоять в виде колонны легко легла в мою руку. Атаме был невероятно шелковистым на ощупь. Не веря своим ощущениям, я провела поверх лезвия пальцем. Почувствовав себя увереннее, я осознала, что ради свободы готова убить короля Черную Лошадь, если до этого дойдет. Я не смогу быть ему покорной женой. Не буду терпеть его прикосновения. Не лягу с ним в постель. Вместо того, чтобы спасать его от стрелы, мне нужно было собственноручно вогнать ему ее поглубже.

«Тебе стоит быть аккуратнее со своими мыслями. Кажется, он уже смог побывать в твоей голове», – вдруг предостерег меня Рис.

– Это атаме из пера панфиры. За ним не требуется никакой уход. Его лезвие всегда идеально, – пояснил Лирин и, кашлянув, посмотрел на меня: – Я вижу, у вас на языке вертится масса вопросов. Вы можете быть со мной откровенны, король сделал меня вашим телохранителем.

Я выбрала самый спокойный и непринужденный тон, который только могла. Чтобы выжить здесь, мне нужны были понятные ответы и союзники.

– Лирин, я пытаюсь разобраться во всем. Мне хотелось бы понять, почему дрен так отличаются внешним видом от меня? От Вирджинии я узнала, что существуют разные породы фейри…

– Дрен мертвы, вот и все. Все мы здесь мертвы, кроме вас, госпожа, и короля. Черная Лошадь призвал нас всех, несмотря на то, что мы уже принадлежали иному миру. Теперь мы принадлежим ему. А вы – живы, и я, то есть мы, надеемся, что вы такой и останетесь, – ответил Лирин и нахмурился, безотрывно смотря на меня.

Я была шокирована его словами. Как я этого не заметила? С другой стороны, как я могла заметить, если эти мертвые выглядят вполне живыми?

– Но как же тогда король смог убить Дейтерию? – допытывалась я.

– Он дал ей жизнь, он ее и забрал.

– Чем она ему так досадила?

Лирин сложил руки на груди и отвел взгляд в окну.

– Королевство Бузины граничит на западе с Арконой, землями диких фейри. В их крови течет дикая магия. Они черпают ее из священного источника Урду, как и свое бессмертие. В Аркадии же никто не имеет права владеть магией, кроме короля.

Так вот оно что… Но это не объясняет те две красные точки на шее Дейтерии. Мне бы хотелось предельной ясности. Однако мне не пришлось просить Лирина продолжить.

– Кроме магии есть у урду ещё одна особенность. Они пьют кровь, чтобы видеть разное.

– Разное? – мой вопрос звучал немного глупо, и я испугалась, что Лирин успел утомиться от моей назойливости.

Лирин опять выразительно кашлянул.

– Разное. Зависит от того, чью кровь они выпьют. Больше всего они любят смертных, но их они за барьером уже век не видали. Они берут достаточное количество крови, каждый раз оно разное, и засыпают на время. Это время тоже каждый раз разное. Спят они подвешенные вниз головой. А когда просыпаются, могут рассказать много интересного о прошлом, настоящем и будущем того, чья кровь была взята, ответить на вопросы, которые тебя тревожат. Но к ним никто не ходит за ответами, потому что большинство не возвращается. Не всем они отвечают, некоторых выпивают досуха.

Мои глаза расширились, а лицо скривилось. Увидев мою реакцию, Лирин усмехнулся, потом нахмурился и кивнул в сторону двери.

– Там идет Грондард, дворецкий. Я бы не советовал ему доверять, – шепотом добавил Лирин.

Я расстроилась, потому что не успела расспросить Лирина о многих вещах, и особенно, о странной магии, которой владеет Руан.

– Прошу прощения, госпожа. Король послал за вами, чтобы вы успели, как подобает, приготовиться к ужину.

– Благодарю, Грондард, – я изобразила учтивую улыбку.

Видимо, Грондарду она пришлась по душе.

– Я сопровожу госпожу в ее покои, – отослал его Лирин.

Когда Грондард ушел, я вновь рискнула спросить:

– Ты был телохранителем Дейтерии?

Лирин опустил голову на грудь и глухим голосом ответил:

– Да. И я не уберег ее. Я должен был… – он судорожно вдохнул и закрыл глаза. – Мы с ней были очень близки. Настолько, насколько позволяло наше положение. Король ведь сделал ее своей королевой, – Лирин грустно усмехнулся.

– Но он ни разу не назвал ее так. Никто не называл ее так. Все говорили «принцесса Дейтерия», как в жизни до…

– В жизни до?

– До того Безымянного дня, когда все произошло. В жизни до того, как король Черная Лошадь стал королем Аркадии.

Лирин подставил мне руку и, когда я уцепилась за нее, повел вверх по лестницам в мои покои. По пути мы почти не разговаривали, потому что вокруг было слишком много лишних ушей.

Не удивительно, что из-за того, что Лирин открыто поделился со мной своими секретами, во мне проснулось доверие к нему. Конечно, я не ожидала, что смогу найти среди дрен друзей… Но отказываться от возможного союзника было бы глупо. Он, в отличие от остальных, казалось, не боялся Руана. Возможно, потому, что он уже потерял то ценное, что мог потерять – Дейтерию? И все же причины его откровенности со мной мне не были до конца ясны.

Перед входом в комнату Лирин сделал мне знак, чтобы я остановилась. Удостоверившись в том, что коридор пуст, он сказал:

– Дейтерия была сестрой короля Фенриса Третьего Белой Лошади, правителя королевства Дуба.

Я буквально уставилась на Лирина. Не об этом ли Фенрисе король меня предупреждал, что он «яростный, словно сама смерть»? Получается, Руан не побоялся разгневать Белую Лошадь? Или король Дуба пока не знает о смерти своей сестры и его гнев на Руана – лишь вопрос времени? Все это слишком сложно для человека, который лишь недавно превратился в фейри.

Глава 8

В комнате меня уже ждала Вирджиния. На шкафу на вешалке висело платье лилового цвета, в тон рубашке, что сегодня за обедом я видела на Руане. Видимо, платье было подобрано так, чтобы потрафить королю. Оно было более закрытым, чем то, которое сейчас было на мне, но одновременно и более облегающим. Возможно, я смогу прикрепить атаме к чулку с внутренней стороны бедра?

«А ты последнее время немногословный. В первое время мне показалось, что ты не такой», – мне вдруг пришло в голову, что я могу первой обратиться к Рису, и он мне ответит.

И действительно, спустя пару минут, которые лично мне показались очень долгими, я услышала ответ:

«И какой же я?».

«До того, как я попала сюда, мне показалось, что ты… Открытый, игривый и хороший».

«Хм-м».

«Просто хм-м?».

«Не знаю, что на это тебе ответить».

«Скажи, что ты думаешь обо мне. О моей жизни…».

«Ты – потрясающая. Отважное сердце. И то, что сейчас происходит там, с тобой… Мне так жаль… Этого всего не должно было случиться».

«Да ладно. Ты у меня в голове всего какие-то пару дней, и уже говоришь мне «потрясающая»?», – прищурилась я. – «Я снова начинаю верить, что выдумала тебя».

«Ты спасла короля. Разве человек, спасший чью-то жизнь, не является отважным и потрясающим, милая моя Имоджен?».

Я не была милой, и не была его. Но даже если это был просто оборот речи, я не стала его поправлять.

«Если бы я знала, кого спасаю… Я бы не сделала этого», – призналась я ему.

«Мне дурно от одной лишь мысли, что в награду за его спасение ты станешь его женой».

На долю секунды мне показалось, что Рис говорит это не только потому, что видел Руана моими глазами. Он сказал это так, будто бы в этом было что-то глубоко личное.

Я грустно усмехнулась.

«Если переживу испытания, которые король Черная Лошадь для меня придумает».

В дверь постучали. Я бы сказала, что Лирин оторвал меня от моих мыслей, но теперь это было не так. Он оторвал меня от наших с Рисом мыслей.

Путь до столового зала мне наконец удалось запомнить. Он находился на первом этаже левого «красного» крыла замка.

К моему ужасу, первое, что я почувствовала, когда вошла внутрь – был запах мертвых крыс. Прошло не так много времени с обеда, но ими уже пропахло все пространство вокруг. Я была не уверена, что теперь смогу взять в рот хотя бы кусочек пищи.

К моему сожалению, Руан уже сидел на своем месте. Стол был богато сервирован различными блюдами и фруктами, но мне не хотелось притрагиваться ни к чему из этого. Лирин подвел меня к моему креслу, я села, тут же лживо улыбнувшись Руану. Он как бы случайно коснулся рукой моего бедра и тут же отдернул руку.

–Чертовка! – выругался он и мне понадобилось все свое самообладание, чтобы не рассмеяться. Если кто из нас двоих здесь и был чертом, то точно не я.

С минуту король шумно дышал, схватившись за кромку стола. Я же была рада, что его опять прошибло током, когда он попытался прикоснуться ко мне, но старалась этого не показывать. Не знаю, что это за магия держала его в стороне, но я была ей искренне благодарна.

Когда Руан пришел в себя, он приторно-сладким голосом протянул:

– Ла-а-адно, Имоджен… Я просто хотел удостовериться, что проблема все еще существует. Возможно, это филактерий защищает тебя…

Я удивленно подняла брови. Пусть будет в курсе, что я ничего не знаю об этом.

– А ещё я вспомнил, что сказал тебе за обедом не все, что хотел. Если ты выберешь стать моей женой, то я исполню одно твое желание. Конечно, не любое. Например, отпустить тебя я уже не смогу. Но, к примеру, даровать твоей человеческой семье безбедную жизнь – легко.

Я неотрывно смотрела на короля. За это короткое время я поняла, что Черная Лошадь любит из всего устраивать шоу, и что он мог бы слушать звуки своего голоса вечно.

– Хочешь узнать, что выбрала эта глупенькая Дейтерия? Она могла попросить у меня почти все, что угодно, а попросила отпустить ее брата. Но, надо сказать, Фенрис был той еще занозой в заднице, и он успел мне порядком поднадоесть.

Я пыталась переварить слова короля. Что значит «отпустить»?

– Ты почему не ешь? Жаркое из утки отменное, – Руан подвинул ко мне тарелку, и я, улыбнувшись, через силу начала набивать себе рот.

Благо, длилось это недолго, и как только король удалился, Лирин тут же увел меня обратно в мои покои. Когда за моим телохранителем закрылась дверь, я свернулась клубочком на постели и дала волю слезам. Проплакав не меньше часа, я уснула.

Однако, долго проспать у меня не получилось. В окно лился серебристый лунный свет, и замок наполнился звуками. Как и его курдонер. Я завернулась в одеяло и подошла к окну.

То, что я увидела, было во всех смыслах просто поразительно.

Все те дрен, которых выстроились в живой коридор, а также некоторые, которых я ещё не встречала, кружились в хороводе под полной Луной. Их танец был каким-то странным. Что именно странного было в этом танце, я не могла сказать. Однако я приметила среди этих дрен и Лирина, и Вирджинию. Значит ли это, что сейчас я могу беспрепятственно выйти отсюда и отправиться туда, куда мои глаза глядят? Возможно, это мой шанс сбежать отсюда.

Я наспех перерыла весь шкаф и нашла свою старую одежду: спасибо Вирджинии, что она не выкинула ее, несмотря на то, в каком состоянии она была. Насколько я поняла, королевство Бузины как раз заканчивается Стеной, которая и отделяет наш мир от этого. Хотя, правильнее будет сказать «фейри от людей». Потому что… Могу ли я все еще считать мир людей своим миром? Ведь я больше не одна из них. Хотя у меня и не было пока времени подумать об этом спокойно.

Итак, раз королевство Бузины заканчивается барьером, это значит, что никакие амароки и другие существа, о которых мне успели тут рассказать, мне не грозят.

Я не стала тратить время на то, чтобы зайти на кухню. Мой дом находился, если подумать, не так уж далеко отсюда, поэтому я не успею проголодаться. Поверила ли моя мама Ною? Рассказал ли он ей правду о том, что произошло? Получится ли у меня убедить их срочно бежать из дома вместе со мной? Послушают ли они меня? Я не знала. Но мне придется попытаться, если я все еще надеюсь на что-то хорошее.

Я тихонько выскользнула за дверь. Коридоры действительно были пустыми. Как долго странный праздник дрен будет продолжаться? Интересно, меня на него не пригласили, потому что я не одна из них?

Я решила, что выйду через один из тайных ходов, которые показал мне Лирин.

Ступенька позади меня скрипнула, и я вскрикнула от неожиданности и страха. Позади меня стоял Руан.

– Не спится, моя хорошая? – в его тоне проскользнуло любопытство.

Я кивнула.

– Проснулась посреди ночи… И услышала звуки из окна, – честно созналась я, не прибавляя к своим словам «Ваше Величество», как требовал того этикет.

– Пойдем прогуляемся, – Руан подставил мне руку, но тут же ее убрал, цокнув. – Лучше тебе пока меня не касаться.

Я ещё раз поблагодарила всех возможных Богов за этот подарок. За то, что он не мог дотронуться до меня. Но я знала: так будет не всегда. Такие люди, как он, всегда добиваются своего, не останавливаясь ни перед чем. А уж фейри – тем более.

Мы вышли во внутренний двор и остановились у стены замка. Король жестом показал мне: «Смотри».

Я увидела то, что не заметила из окна. Хотя, может быть, когда я смотрела, их там ещё не было. Девять мертвых фейри лежали на жухлой траве. Вокруг них двигался хоровод дрен. А эти странные звуки, которые примешивались к музыке и танцам дрен, были ничем иным, как блеяньем коз, которых привязали неподалеку. Я начала догадываться, зачем. Девять дрен вышли из круга, чтобы подтащить одну из коз к одному из тел фейри, в затем все вместе накинулись на нее. Когда животное испустило последний вздох, эти девять дрен начали кружить своим небольшим кругом внутри большого хоровода. Все они пели и издавали резкие звуки. И чем дольше продолжалось это пение, тем сильнее мне хотелось зажать уши руками. Когда мне начало казаться, что я больше не выношу этот ужасный ритуал, один из мертвых фейри встал. Он качался из стороны в сторону, а затем присоединился к тем девяти.

– Жизнь животного за жизнь дрен. Невелика плата. Тебе так не кажется? – спросил Руан, и я подпрыгнула от неожиданности, потому ни я, ни он не произнесли за это время ни слова, и я успела уже позабыть, что он тоже стоит здесь, неосмотрительно потеряв бдительность.

Сколько же потребовалось коз, чтобы оживить всех его поданных? Может быть, это не всегда происходит так?

– Знаешь, был один день в моей жизни, мне он очень понравился, – начал король, – крупнейшее поголовье коз полегло в Аркадии, что и не вообразить, – Руан рассмеялся.

Я не видела в этом ничего смешного, но все же улыбнулась, чтобы не рассердить его.

Король не ограничил мою свободу передвижения… И раз сейчас не получилось, это всего лишь значит, что я попробую убежать чуть позже. Я пыталась уверить себя в том, что это не слова для успокоения, а обещание.

К примеру, исчезну во время очередной прогулки. Только желательно так, чтобы в не подставить Лирина. Мне не хочется, чтобы Руан наказал его за мой побег.

– Ну что, насмотрелась? Теперь точно уснешь спокойным сном, – заявил Черная Лошадь, и я еле сдержала мурашки и дрожь по всему телу. Его слова звучали как угроза. Он был очень опасным, мое тело чувствовало это и било тревогу.

Я присела в реверансе, но не настолько глубоком, как это делала Вирджиния, потом сразу же побежала обратно наверх в покои, благодаря Богов за то, что король ничего не сказал о моей одежде.

Я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, успокаивая дыхание. Между пальцами левой руки словно пробежал ток. Я удивленно подняла ее к лицу. Пальцы защипало, на них вспыхнула пара искр и тут же погасла.

«Почему же ты такая неугомонная, Имоджен?», – услышала я ленивые, медленно текучие, сонные мысли Риса.

«Хм», – передразнила я его.

«А чем ты любишь заниматься в свободное время?», – теперь его простой вопрос не казался таким банальным, как раньше. Он был мне необходимым, словно свежий воздух.

«Ты будешь смеяться».

«Обещаю, что не буду».

Я вздохнула. Кому теперь какая разница до моих увлечений? Я смело могу рассказать об этом Рису.

«Я люблю собирать разные головоломки. Несмотря на то, что у нас никогда не было денег, чтобы их покупать, у меня дома лежит одиннадцать версий кубика Рубика».

«Кубик Рубика – это тоже такая головоломка?», – спросил меня Рис.

«Ни за что не поверю, что ты никогда не видел кубик Рубика. Это больше похоже на то, что ты со мной заигрываешь».

«Может и заигрываю».

«Мы знаем друг друга всего три дня», – возразила я.

«А как же «Любовь с первого взгляда»», – рассмеялся Рис.

«Я тебя в глаза не видела», – улыбнулась я.

«Может, это и хорошо? Я больше, чем уверен, что в реальности ты не захотела бы быть с таким, как я».

«Мне кажется, ты однозначно лучше, чем король Черная Лошадь. Или я ошибаюсь? А, может быть, ты просто боишься рассказывать мне о том, чем ты занимаешься в свободное время?».

«Поверь, я совершил много ужасных ошибок. И то, к чему они привели…» – Рис замолчал, не договорив.

«Ладно, ладно, полегче. Так чем ты любишь заниматься в свободное время, Рис? Я тебе рассказала, поздно идти на попятную».

Через две-три минуты Рис все же ответил.

«У меня есть любимый дуб. Очень старый. Места вокруг буквально пропитаны древним духом. Я любил приходить туда с сестрой. Сидеть под ним… У нас с ней было что-то вроде игры. Мы создавали из желудей волшебное королевство. Представляли, что каждый желудь – волшебник, и каждому из них придумывали свое дарование. Кто-то управлял облаками, кто-то молниями и громом, кто-то выращивал целебные травы и цветы, кто-то играл с огнём, так, словно это был его лучший друг. Но смысл всегда оставался одним и тем же – в волшебном королевстве магия была у всех. Мы придумывали разные сложные ситуации, и кто первый из нас придумывал, как ситуацию разрешить с помощью способностей – побеждал и получал тот желудь себе. Обычно, моя сестра уходила домой довольная – с полной корзинкой желудей» .

«Значит, ты мечтатель? Ты мечтаешь о магии? А сейчас? Сейчас вы туда не приходите? У тебя нет свободного времени?», – робко спросила я. Вероятно, Рис вырос и теперь работает. Ему не до игр с желудями и магии.

«Моя сестра умерла. Если кто и был настоящим мечтателем, то не я, а она. Мы больше никогда не сможем посидеть с ней под моим любимым дубом».

«О-о-о… Скорблю вместе с тобой. Когда это случилось?.

«Спасибо, Имоджен… Честно говоря, ты единственная, кто сказал мне «вместе с тобой». Обычно же говорят не так, знаешь… Это случилось недавно».

«Знаю. Но учитывая, что мне передаются твои чувства, здесь недостаточно просто слова «сожалею». От чего она умерла?».

«От проклятия».

«Ты веришь в проклятия? Неожиданно».

«Можно и так сказать, Джин. Я и есть это проклятие».

«Ты хочешь сказать, что твоя сестра умерла из-за тебя?».

«Это полностью моя вина».

«Ох, что бы это ни было, думаю, ты на себя наговариваешь, Рис».

«Спокойной ночи, Имоджен».

Я поняла, что сейчас, вероятно, не услышу от Риса больше ни слова, и попыталась уснуть. Тем не менее, еще некоторое время мысли крутились в моей голове, словно заведенные. Мне оставалось лишь надеяться на то, что пока я связана с этим филактерием, король не собирается убивать меня. Потому что, если бы можно было разорвать эту связь одним моим убийством, Руан бы сделал это сразу. Интересно, что шкатулка охраняет меня только от Черной Лошади. Всех остальных она не бьет током, когда они меня касаются… Ни Лирина, ни Вирджинию. С этими мыслями я все-таки уснула.

Глава 9

Утром, когда Вирджиния приготовила мне ванну, я решила, что мне следует выяснить как можно больше о магии Руана. О том, как действует его дар. Возможно, Лирин может рассказать мне об этом подробнее. Возможно, он даже согласится. Раз я не ограничена в свободе передвижения, не устроить ли мне небольшую прогулку вне замка? Лирин в качестве моего телохранителя должен будет пойти со мной, и тогда я могла бы расспросить его обо всем, что меня интересует и посмотреть окрестности.

Мне бы хотелось избежать завтрака, но, как я поняла, на завтрак, обед и ужин мне было велено являться перед королем, чтобы он лично лицезрел меня и вел со мной преотвратительнейшие беседы.

Понятия о том, как должна одеваться королева, у дрен явно не было. Либо король специально одевал меня так, считая своей говорящей игрушкой. Крупная сетка спереди, сзади и по рукавам в сочетании с открытыми плечами – скреплялась по бокам двумя полосками красной ткани. Мне поплохело лишь от одной мысли, что в таком наряде меня увидят и будут разглядывать все.

– Вирджиния, а можно ты подберешь для меня что-то более закрытое? – аккуратно поинтересовалась я, но она, к сожалению, опять сделала свое фирменное испуганное лицо.

– Я б-боюсь, королю не понравится вольная смена вашего наряда.

Я проглотила комок в горле.

– Перед обедом, я вновь принесу вам что-то другое, госпожа, – извиняясь, пролепетала Вирджиния.

Я все же натянула на себя эту ненавистную тряпку, и теперь, стоя перед зеркалом, разглядывала себя. Мне не хотелось идти в трапезный зал.

«Ты такая красивая, Джин! Долго же мне пришлось ждать, чтобы увидеть тебя не из воспоминаний, пусть и недавних, а вот так, почти наяву», – довольный голос Риса пробрался в мои мысли и мои щеки вмиг заалели.

Он увидел меня в этом… Я кашлянула, пытаясь скрыть смущение. Если несколько дней для Риса – это долго, то чтобы он сказал, если ждать этого пришлось бы месяц, год?

«В этом. Правда, мне бы хотелось, чтобы это не было бы зрелищем для остальных».

Мои руки сами сжались в кулаки.

«Поверь, мне бы тоже этого не хотелось».

Лирин, как всегда, постучал, чтобы войти. Скользнув взглядом по моему наряду, он тут же отвел глаза. Я видела, что ему хочется предложить мне что-то, что я могла бы накинуть поверх этого платья, лишь бы я перестала выглядеть в нем такой уязвимой.

На удивление, пока мы шли по коридорам, нам по пути никто не встретился. Все уже собрались к завтраку. Короля за столом не было.

– Важные дела, – пояснил Лирин. – Король Руан весь день будет отсутствовать.

Я выругалась. Зачем тогда вся эта клоунада с платьем? Хотя, несомненно, меня сразу же затопило облегчением.

Когда я перевела взгляд на «крысиный календарь», (так я его назвала) я снова выругалась. Одна крыса теперь лежала на полу, и ее не собирались оттуда убирать.

Никто в зале не кидал на меня взгляды. Если только поначалу, когда я зашла. Значит, я зря волновалась? Дрен, в отсутствии короля предпочли меня просто не замечать. Возможно, после того, что случилось с Дейтерией, они не хотят ко мне привязываться.

Мой взгляд наткнулся на бордовую штору, которой раньше я не придала никакого значения. Но сейчас я поняла, что внизу, из-под нее виднеются ножки стола. Штора на мгновение приоткрылась, и из-за нее показалась привлекательная девушка с красно-рыжими волнистыми волосами. Ее кожа… не была серой. Это мне нужно будет обязательно обдумать.

Узнав, что Руана в замке нет, я сразу же поинтересовалась у Лирина, не могли бы мне принести что-то съедобное с королевской кухни в мои покои. Лирин сказал, что когда король отсутствует, я могу завтракать, обедать и ужинать у себя в покоях, если пожелаю. А я желала. Если кто-то спросит, он сошлется на мое плохое самочувствие. Я мысленно поблагодарила его за это.

Когда Вирджиния принесла мне поднос, наполненный всякими вкусностями, я чуть не застонала от удовольствия. Никаких крыс, никаких чужих глаз. Запеченная утка, яблоки с медом и жасминовый чай с мятой.

Конечно, наедаться так перед прогулкой, которую я планировала, было верхом глупости, но спустя столько дней это был мой, возможно, единственный шанс поесть в нормальной, или почти нормальной обстановке.

Некоторое время я колебалась, не зная, как попросить Лирина отправиться со мной на прогулку. Когда я, наконец собралась с духом, он сам постучал в дверь.

– Госпожа! – поклонился он.

– Можно без поклонов, хотя бы пока мы одни, Лирин? Это ужасно смущает меня…

– Мы никогда не одни, госпожа. В замке всегда есть глаза и уши, которые все видят и слышат. Я бы хотел предложить вам прогуляться. У меня есть один друг. Вам бы пошло на пользу знакомство с ним.

– Пошло на пользу?

– Он может научить вас разбираться в здешних тварях. Он – королевский исследователь, и этот дрен особенно хорошо знает существ, вроде панфиры. Все их слабые места…

– Не подумай, что мне не хочется прогуляться, скорее, любопытно: отчего мы с ним не можем встретиться в замке?

– Дарис не живет в замке. Он живет в хижине неподалеку отсюда.

– Дарис?

– Его так зовут. Но он предпочитает, когда его называют Рис.

Я замерла. Рис? Почему у меня раньше не возникло ни одной мысли, что Рис, тот Рис, который у меня в голове, может быть, живет вовсе не в мире людей? Ведь все это началось после того, как я ходила к стене. Какая же я глупая! Он ведь сказал, что живет в Аркадии! И если он сейчас слышит мои мысли, то уже знает, что я поняла. Что если Дарис – и есть мой Рис? Ну, не мой, но тот, что во мне. Ох, даже в моих мыслях это прозвучало так… заманчиво. Стоп. Я собиралась сказать пошло!

Но если Дарис – и есть тот самый Рис, то, судя по нашим недавним разговорам, он не обрадуется, увидев меня в реальности. Ведь когда я сказала, что в глаза его не видела, он ответил, что это хорошо.

– Имоджен? Что-то не так? – взволнованно спросил Лирин.

– Нет, просто задумалась. А вдруг твой друг не захочет со мной знакомиться? Он знает, что мы придем? – решила уточнить я у Лирина.

– Как это не захочет? Вы – его будущая королева. К тому же вы – прелесть. Прекрасный дельфиниум в мире засохших роз. Настоящее сокровище.

У Лирина, несомненно, был извращенный вкус, потому что он считал фейри с моей внешностью – прелестью. Разве мои лаковые черные волосы и тусклые глаза цвета гравия не говорят всем окружающим, чтобы они держались от меня подальше? Разве они не чувствуют, что я не похожа на них внутри, что я особенная, причем в минус, а не в плюс? Хотя, я могу нравиться ему потому, что мои волосы так похожи на волосы дрен… Я не восприняла слова Лирина всерьез, лишь мило снисходительно улыбнулась в ответ.

«Особенная…», – услышала я голос Риса. Он произнёс это слово так, словно пробовал его на вкус. Я вздрогнула. И на всякий случай не стала спрашивать его, слышал ли он наш с Лирином разговор о том, что мы сейчас придем к нему, раз уж сам он ничего не сказал.

– Лирин, дай мне пару минут, я переоденусь, хорошо?

– Конечно. Позвать к вам Вирджинию?

– Не надо, Лирин. Я сама способна одеваться, честно.

Лирин кивнул и вышел из комнаты. А я не выдержала, и все-таки спросила у Риса:

«Так значит ты из Аркадии?».

«Да, я это говорил».

Я цокнула.

«Я имею в виду, не из Аркадии в Греции в мире людей, а из Аркадии в мире фейри», – уточнила я.

Я услышала глубокий приглушенный смех, и вдруг почувствовала, как волоски по всему телу вдруг встали дыбом. Я словно наэлектризовалась.

«Видишь ли, моя догадливая Имоджен, если бы я был из мира людей – вряд ли мы бы сейчас смогли так общаться».

Я насупилась и пружинистыми шагами пошла к шкафу. Открыв ящик, я начала вытаскивать оттуда тонны вещей. Неприлично неприличных тряпок. На его дне я обнаружила кожаные штаны, как у королевских гвардейцев, что-то черное, смутно напоминающее футболку, края которой завязывались на узел спереди, и кожаную куртку. Я быстро переоделась в них и завязала волосы в хвост на макушке так, чтобы они не мешали. Этот наряд больше подходил для прогулки в лес.

«Когда я говорила про Грецию, ты ничего не сказал», – фыркнула я.

«Потому что в этом не было смысла. Разве ты бы поверила, что за Стеной существует целый мир? Ты и в фейри не верила».

Я снова фыркнула. Потому что Рис был прав. Тогда в этом не было никакого смысла. Я ведь думала, что схожу с ума. Удивительно, каким давним ощущается это «тогда». А ведь прошло всего три дня. Я взглянула на себя в зеркало, спрятала атаме во внутренний карман куртки, и вышла к Лирину.

Глава 10

Я думала, что прогулка будет пешей, но оказалось, что мы поедем на лошадях. Я немало удивилась, ведь когда мы осматривали замок, я не заметила конюшни. Мой смущенный взгляд сказал Лирину многое.

– Если вы не умеете ездить на лошадях, сейчас самое время научиться, – тут же парировал Лирин. – К слову, это фризская лошадь. Это единственная порода, которая переносит дрен.

Передо мной стояли два черных, как ночь, крупных, массивных, высоконогих, но при этом очень элегантных коня.

– Это Зорин и Мергул, – Лирин похлопал коня, на которого кивнул первым. – Я возьму себе Зорина. Мергул более терпелив, поэтому вы поедете на нем.

По моей коже побежали мурашки. Осознание того, что я вживую увижу Риса, не давало мне покоя. Его игривый настрой, после моих слов о том, что он живет в Аркадии, чуть придал мне уверенности, но у меня, тем не менее, от нервного напряжения дрожали ноги.

Лирин подошел ко мне и помог мне забраться на Мергула. Я вцепилась в поводья. Вслед за ногами, начали дрожать и мои руки.

– Кстати, забыл упомянуть о том, что это не просто фризские кони. Это смесь с аркадийской фейской. Они быстрее и выносливее, чем породы, выведенные людьми, в два, а то и в три раза. Только на таких нам и имеет смысл путешествовать.

– Я не видела при замке конюшню, – неуверенно ответила я.

– Король скрыл ее особыми чарами. Только некоторым из нас позволено брать оттуда лошадей.

– Раз я ее не видела, значит мне не позволено, так? – мой голос прозвучал необычно высоко.

– Нет, позволено. Но будущие королевы обычно не седлают лошадей сами. Вам нужно лишь попросить об этом меня, и все будет сделано. В любое время, – улыбнулся Лирин.

Я позволила себе улыбнуться ему в ответ. Мергул шел медленно, и я быстро переключилась на разглядывание весенней зелени. Здесь она была какой-то не такой. Будто бы с легким сероватым налетом на листьях. Местами они были рваными, словно их разъела ржавчина.

– А что с этим лесом? – спросила я, смахнув непрошеную слезинку.

– Мы забираем у этой земли силу. Все живое вокруг – вот цена жизней дрен. Мы мертвы, и делаем окружающее нас пространство подобным нам, – побледнев, сдавленно ответил Лирин.

На некоторое время между нами воцарилось молчание. Мы ехали довольно близко к друг другу. Ехать в таком темпе показалось мне не слишком сложным, и даже приятным занятием. Мергул оказался на редкость покладистым. Когда мы отъехали на достаточное расстояние от замка, Лирин вдруг произнёс, переходя на ты:

– У Дариса недавно умерла сестра. Ты могла бы быть с ним… Помягче?

– Конечно. Но прошу тебя, Лирин, скажи, как звали его сестру? – задала встречный вопрос я.

– Неридия, – хрипло произнёс он, и его голос наполнился скорбью.

– А ее… тоже убил Черная Лошадь? То есть, получается, все дрен могут умереть лишь от его руки?

– Нет. Хоть фейри и называют бессмертными, а дрен, к тому же, ещё и воскрешенными, нас можно убить большим количеством способов. Рябиновые стрелы, крылья панфиры…

– Что же тогда произошло с Неридией?

– Проклятие. Дарис – исследователь. И недавно он выяснил, что силу Черной Лошади можно подавить. Он поил животных, которые были под контролем короля, настойкой дуба. Да, это была ещё та задача, учитывая, в каком гипногогическом состоянии они находились. Но он с ней справился. Той самой проклятой настойкой дуба, которая, кстати, тоже убивает. Но не всех фейри, а только нас, дрен. Поэтому мы ее и называем «Проклятием дуба». Дарис был в лесу, когда Неридия пришла в его хижину. Он, на свою беду, оставил настойку в кружке для чая на столе. Дарис никогда не был осмотрительным. Он невероятно сосредоточен на животных, особенно когда работает, но во всем остальном – Дарис ужасно рассеянный. Ему не хватает женской заботы. Но у дрен нет истинных пар, в отличие от обычных фейри. Как ты понимаешь, у нас не может быть детей. Неридия с дороги разом осушила полкружки. Когда Дарис вернулся, уже было поздно. Он винит себя в случившемся.

В моей голове проносились тысячи мыслей. Так вот что имел в виду Рис, когда говорил о проклятии? Может быть, он не хочет, чтобы мы встречались в реальности, потому что он – дрен, а я нет? И это значило бы, что у нас нет будущего?

Я накренилась набок и чуть не соскользнула с Мергула, но успела вовремя взять себя в руки и выправить положение. Это отрезвило меня. Встречаться? Будущее? Рис находится в моих мыслях чуть больше трех дней, а я уже мечтаю о нем. Он мне сказал-то, наверное, не больше ста слов. Я толком ничего о нем не знаю. Почему у меня возникают эти мысли?

По спине катился холодный пот. С непривычки езда на лошади давалась моим мышцам тяжело.

Лес внезапно расступился, освобождая пространство для небольшого озера. То, что Лирин назвал «хижиной», оказалось небольшим деревянным домиком на берегу озера.

Лирин расправил плечи.

– Приехали! – он бодро соскочил с Зорина, а потом помог мне спуститься с Мергула.

Я невольно обратила внимание на то, что он не стал привязывать лошадей.

Мы подошли к домику, и Лирин громко застучал в дверь.

– Дарис! Ты здесь? Открывай давай, собака ты деревенская!

Мой взгляд молнией прошелся по Лирину. Разве не он просил меня пять минут назад быть «помягче» со своим другом, который недавно потерял сестру?

Дверь скрипнула, и из нее высунулась голова Дариса. Его волосы не были черными, как у других дрен. А сам он казался крупнее любого из них.

Дарис глухо засмеялся:

– Никак ко мне пожаловал королевский кошара?!– и только потом перевел на меня взгляд.

– Волосы, как у дрен, а глаза и кожа – нет, – констатировал он.

– Глаза и кожа как у дрен, а волосы – нет, – не осталась в долгу я, и он вновь рассмеялся.

Лирин строго посмотрел на меня. Я наградила его таким же взглядом. Не он ли назвал Дариса деревенской собакой?

Интересно, в какую игру собрался играть Рис? Он даже взглядом не выдал Лирину того, что «знает» меня, как бы громко не звучало это слово сейчас. Что ж, раз так, то я поддержу его игру.

– К слову, она – твоя будущая королева, так что поклонись.

Дарис мгновенно красиво согнулся в поклоне. Причем настоящем, элегантным поклоне, со всем почтением. В этом поклоне не было ни капли шутовства. Я почему-то думала, что мои щеки вспыхнут, словно два наливных яблочка, но этого не произошло. Чувства, которые я испытала, когда увидела Дариса, оказались не такими, как я себе их представляла. И это сбило меня с толку. Я ощутила спокойствие, надежность и невесомую грусть. Не было той игривости, задорности… Он казался, или хотел казаться, вовсе не таким, каким был у меня в мыслях.

Лирин многозначительно кашлянул. Дарис пропустил нас внутрь.

Изнутри дом был и вправду крохотным. В одной комнате помещалось все необходимое: и кровать, и кухня. Ванная находилась в отдельной, тоже очень маленькой, комнате. Дарис усадил меня в единственное кресло, а они с Лирином уселись на барные стулья за кухонной стойкой, прилегающей к окну. Лирин опять многозначительно кашлянул и кивнул на меня.

– Расскажи ей. И научи делать настойку.

– Слушай, Лирин, – неуверенно начал Дарис. – Она – будущая жена короля. А просишь научить ее настойке дуба?

Я сердито сверкнула глазами на Дариса. Игры в недоверие? Серьезно?

У Лирина дрогнул кадык.

– Ей можно доверять.

– Почему ты так уверен, что она не сдаст нас… – Лирин оборвал его резким движением руки, а потом сделал ему какой-то знак руками.

Дарис вперился в меня взглядом и охнул.

А я не выдержала.

– Вы говорите так, будто бы я не сижу тут напротив вас. Я бы хотела получить немного больше ясности.

Дарис вздохнул.

– Я экспериментировал с «Проклятием дуба». Есть такая настойка… Королевство Белой Лошади пыталось бороться с нами ей. Я хотел понять, можно ли «Проклятием» убить панфиру. Этих существ ведь, знаете, ничего не берет. Даже рябиновые стрелы. А Черная Лошадь хотел проверить, насколько уязвимы будут эти птицы, если создать из них армию. Когда я применил настойку в первый раз, король управлял стаей пяти птиц из замка. Его способности велики и могут покрывать довольно большие расстояния. Я дал настойку только одной из птиц, и она «очнулась». Перестала повиноваться контролю Черной Лошади. Если бы он в этот момент попытался перехватить ее зрение, он бы тут же понял, что произошло. Но король отдал эти исследования мне на откуп. Он силен и без панфир, потому не требовал от меня мгновенных выводов. Я мог уделять внимание моим научным интересам. Я понимал, что скоро должен буду предоставить королю результат. Но я также сознавал, что так как он был занят другими делами, он не заметил, что одна из панфир освободилась от его контроля. Я проделывал это раз за разом, и результат оказывался одним и тем же.

Пока Дарис рассказывал мне все это, я оценивала его. Рассматривала. Он не пытался рисоваться передо мной. Заигрывать, флиртовать. Он немного побаивался меня. Неужели таков Рис на самом деле?

– Однажды, когда гвардейцы притащили новую порцию «ценных пленных» фейри, шпионов Белой Лошади, я увидел в этом шанс. Правда, перед этим я испытал настойку еще раз, на разных видах существ, которые находились под контролем короля. То, что он до сих пор не заметил этого – чудо. Видимо, Богиня нам благоволит. В моей голове давно зрела мысль о том, что дрен действительно единственные, на кого так действовала настойка дуба. И тогда я подумал – что если обычных фейри она не убьет? Я решился проверить.

Я громко выдохнула.

– То есть, получается, между Белой Лошадью и Черной постоянно происходят стычки? Разве Белая Лошадь не подчиняется Руану?

– Никаких стычек не было и не могло быть, пока Дейтерия была в руках короля, – пояснил Лирин. – Белая Лошадь делал все, что ему велели, лишь бы Дейтерия осталась в живых, если можно так сказать. Но этого оказалось недостаточно. К тому же, Руану везде виделись шпионы Белой Лошади. Возможно потому, что Фенрис не уступал ему по силе до того, что случилось, а, может быть, даже превосходил его в ней. К тому же, он был единственным, чья сила выводила фейри из под контроля Черной Лошади.

– Дарис сказал, что Руан хотел создать армию из панфир. Он собирается пойти войной на королевство Белой Лошади? – спросила я.

Дарис сглотнул.

– Он убил его сестру. И, казалось бы, что ему Фенрис, оставшийся без магии? Однако он Руану – как кость в горле. Он не успокоится, пока не оставит от королевства Дуба камня на камне. Или не обратит их всех в дрен.

– И почему вы все мне это рассказываете, а? Разве вы не боитесь, что король залезет в мою голову, и…

– Ты заметила, что кроме тебя здесь почти нет обычных фейри? Если не считать короля, конечно, – немного резко спросил Дарис, а я задержала свое внимание на слове «почти». Значит ли это, что мы с Руаном здесь – не единственные живые фейри? – Король не допускает их в королевство Бузины.

– К тому же, говорят, что нужно быть чокнутым, чтобы пойти в Аркону, а я считаю, что нужно быть чокнутым, чтобы выйти замуж за Руана по доброй воле, – подмигнул мне Лирин.

– Подождите, мне кажется, или все это начинает звучать как заговор против короля?

Лирин мне снова подмигнул.

– Это он и есть.

В глазах Лирина блеснули огоньки, и я не смогла не улыбнуться.

– То есть, вы хотите, чтобы я пила настойку дуба, чтобы Руан не мог контролировать меня? Я ведь не такая незаметная. В конце концов, я – его будущая жена. К тому же, я не смогу притворяться, ведь я не буду знать, что он от меня хочет.

– Не совсем так. Связь, которую устанавливает Черная лошадь своей силой никуда не денется. Ты все еще будешь ощущать его намерения касательно тебя. Но сможешь, когда это окажется нужным, противостоять ему. А до тех пор – просто будешь играть свою роль, – заметил Дарис.

– Да я смотрю, ребята, вы тут давно все продумали, – заметила я. На сердце у меня было тревожно, – но насчет момента, когда это окажется нужным, мне бы хотелось услышать подробнее.

– Ты и так все поймешь, – развел руками Лирин. – К тому же, нам пора возвращаться в замок.

Лирин вышел из домика первым. А я немного задержалась. Мне хотелось встряхнуть Риса, чтобы наедине он перестал притворяться, что совсем

не знает меня. Поэтому я задержалась у двери, и сказала ему:

– И все же нам не обязательно играть в эту игру.

В этот момент в глазах Дариса что-то вспыхнуло.

– Да, моя будущая королева? – спросил он каким-то изменившимся голосом.

– Да. Я бы хотела, чтобы ты был таким, каким я тебя представляла. Потому что я знаю, что ты именно такой. Тебе не стоит рядом со мной прятаться за маской…

– Ты меня представляла? – оживился Дарис.

Я смущенно кивнула.

– Ты думал, что мы не сможем общаться, потому что ты из дрен? – набравшись смелости, спросила я.

– Общаться? – задумчиво произнёс Дарис.

– А разве это не называется общением? – улыбнулась я.

Он усмехнулся, и в ту же секунду, прижав меня к стене, смял мои губы. Я не ответила ему на поцелуй. Я растерялась. И оттолкнула его.

Дарис обескураженно посмотрел на меня.

– Мне казалось, я все правильно понял.

Я одернула вниз кожаную куртку, проведя по ней руками.

– Да, но кажется, я оказалась не готова к такому стремительному развитию событий, извини, – ответила я.

Боги, надеюсь, когда Лирин говорил мне про «помягче», он не имел в виду то, что Дарису требуется такого рода утешение…

Он развел руками.

– Что ж, я терпеливый.

– А ты не боишься, что Руан убьет тебя, если узнает, что ты прикоснулся к будущей королеве?

– Разве только ты сама ему скажешь. Но минут десять назад мне показалось, что мы на одной стороне. Поэтому я думаю, что не в твоих интересах доносить на меня.

Лирин вернулся за мной. Он прочел тревогу на моем лице и перевел взгляд на Дариса. Тот лишь пожал плечами.

Глава 11

Обратно до замка мы ехали молча. Когда мы оказались у ворот, Лирин, тревожась о перемене моего настроения, спросил:

– Когда я вышел, между вами с Дарисом произошло что-то, о чем мне стоит знать? Он чем-то обидел тебя?

Лирин перешел со мной на ты, и это радовало.

Я не знала, обидел ли меня Дарис. Я запуталась. Почему я не ответила Рису на поцелуй? Почему пошла на попятную?

Я покачала головой.

– Просто мне показалось, что твой друг не до конца открыт перед мной. Если мы затеяли совместную игру, разве это не значит, что мы должны доверять друг другу?

– Хм… Я этого не заметил. Дарис вел себя с тобой как обычно. Если не считать того, что он ни разу не попросил тебя называть себя Рисом. От меня он потребовал этого при первой же встрече.

Я скрестила руки на груди и насупилась. Чуть позже я попробую мысленно объясниться с Рисом.

Ужин мне в покои принесла не Вирджиния.

– А где Вирджиния? – спросила я у новой служанки.

– Ей нездоровится, – ответила та. – Но уверяю вас, я буду служить вам не хуже нее. Мое имя Моргулия.

Девушка присела в глубоком реверансе, и я еле удержалась, чтобы не закатить глаза. Я никогда не привыкну ко всем этим средневековым поклонам. У Моргулии были прямые черные волосы, точь-в-точь как у остальных дрен, и очень темные глаза. Моргулия заметила, что я рассматриваю ее, и сказала:

– До… У меня были синие глаза. Очень красивые синие глаза.

У меня в горле встал ком, и я кивнула. Не хватало мне ещё начать рыдать при новенькой служанке. Я буквально выпроводила из себя невидимых поваров, которые так не вовремя начали резать лук для запеченной курицы.

Я кое-как объяснила Моргулии, что вымоюсь и отправлюсь спать сама. Видимо, она действительно была рада служить мне вместо Вирджинии, потому что никак не хотела уходить. Я еле дождалась, пока она оставит меня в покое и тут же позвала Риса. Он ответил мне только через минут десять.

«Как прикажешь это понимать? Я знаю тебя три дня с небольшим, а ты при первой же встрече бросаешься ко мне с поцелуем!».

В ответ я почувствовала удивление.

«Какой ещё первой встрече?», – промурлыкал Рис, и я окончательно потеряла самообладание.

«Ты что, издеваешься надо мной? Или у тебя раздвоение личности?», – рассердилась я.

«Имоджен… Я не понимаю, о чем ты говоришь, честно. Давай успокоимся и обсудим это», – в голосе Риса сквозило волнение, и я смягчилась.

«Я попробую», – пообещала я ему.

«Знаешь, что мне помогает успокоиться? Обычные разговоры с теми, кто мне дорог. Обо всем и ни о чем. Они напоминают мне, ради чего я живу. Поэтому предлагаю тебе поговорить со мной. Вдруг у тебя это тоже сработает?», – умиротворенным голосом произнес Рис.

А мне захотелось неслабо так его треснуть. И к тому же, я итак собиралась с ним поговорить.

«Значит ты считаешь, что ты мне дорог?», – злость так и выплескивалась из меня. «За три дня…».

«Да что ты заладила – три дня да три дня? Иногда и секунды много. Иногда и вечности мало, понимаешь? Хочешь, проведем маленький эксперимент?».

«Опять эксперимент? Мне казалось, я сегодня сыта по горло экспериментами».

«Называй, как хочешь. Тебя обрадует, если я исчезну из твоих мыслей. Через пару мгновений и навсегда? Никогда больше не заговорю с тобой… Ты испытаешь облегчение?».

В моей груди что-то неприятно сжалось. А вдруг он и правда может так сделать?

«Нет, не исчезай! – сама себе удивляясь, вдруг выпалила я. – Просто я расстроена. Меня совсем не обрадует, если ты пропадешь из моих мыслей. Я не шутила, когда назвала тебя другом, пусть и воображаемым. Я действительно надеялась, что ты станешь мне настоящим другом».

«А теперь? Не надеешься?», – глухо усмехнулся Рис.

«Не совсем так. Я позволила себе надеяться, что ты им уже стал».

«Ох, Имоджен. Извини за этот маленький эксперимент. Но я вынужден его продолжить ради себя и тебя самой. Я хочу помочь тебе разобраться во всем. И я думаю, ты теперь можешь не беспокоиться за нашу мысленную связь».

«То есть?», – опять заволновалась я.

«Представь иную ситуацию. Что если это – навсегда? Что если я застрял в твоей голове и никогда не исчезну? Даже когда ты будешь злиться на меня, как сейчас, или даже хуже, я не уйду. И да, ты знаешь меня всего три дня. Но также ты знаешь, что все важные решения мы принимаем мгновенно. Другое дело, что потом мы долго не можем смириться с последствиями своих решений. И признаться себе в том, что ты решила так, а не иначе и почему, – тоже невероятно сложно».

Это было странно, но страх, который я испытала совсем недавно, когда Рис сказал «больше не заговорю с тобой» сейчас вдруг исчез. Получается, меня не пугало, что он «застрял» в моей голове? Я обескураженно провела рукой по волосам. Так, на моем месте любая другая разумная девушка точно бы начала паниковать. Меня не пугало, что я не смогу прогнать его из своих мыслей?

«Но ты – не любая другая, Джин. Признайся, тебе даже нравится, когда я слышу все твои мысли?».

«И не мечтай», – солгала ему я, ощущая как раз то, что он сказал.

Мне нравилось то, как близко он был. То, насколько я была открыта ему. То, как легко мне было с ним общаться с первых его слов, которые я услышала. Но все же меня пугало, что я испытывала эти чувства слишком рано. Слишком стремительно. Это ощущалось так, будто бы на меня неслась лавина.

Я услышала приглушенный смех.

«Кажется, можно переходить к пункту, когда мы разговариваем, и может быть, это начинает тебя успокаивать».

«У-у-у, как только попадешься мне в реальности, получишь от меня по своему самодовольному лицу подушкой, понял?», – недовольно завыла я.

Этот его мягкий глубокий смех сводил меня с ума. Я почувствовала, как по моим пальцам пробежал ток, и удивилась этому.

«Какое твое любимое блюдо, Имоджен?».

«Ладно, твоя взяла. Будем просто разговаривать. Я люблю пиццу», – пожала плечами я.

«Пиццу?», – растерянно спросил Рис.

«Не могу поверить, что ты не пробовал пиццу», – улыбнулась я, – «Это такая лепешка из теста, на которую складывают то, что тебе нравится, и запекают. С разными вкусными соусами. Я например, больше всего люблю сырную».

«А чем это отличается от пирога?», – улыбнулся Рис.

«Пироги чаще всего закрытые сверху, а на пицце теста сверху нет», – объяснила я.

«Когда мы встретимся, обязательно попробую эту твою пиццу».

«Думаешь, меня пустят приготовить пиццу на королевскую кухню?».

«Ты – будущая королева. Повелевай».

Я разразилась громким смехом, а потом, напустив на себя серьезности, произнесла:

«Повелеваю тебе оказать мне взаимную любезность и ответить, какое любимое блюдо у тебя».

«Только не смейся».

«Хм-м, после этих слов мне стало любопытнее в сто раз».

«Обожаю лимонный пирог с безе».

«Серьезно?», – улыбнулась я.

«Я же говорил, тебя это позабавит», – ответил Рис, и я не почувствовала в его голосе никакой обиды.

Мы разговаривали о разных мелочах до тех пор, пока меня не сморил сон. Это оказалось безумно приятно – засыпать не в одиночестве.

Глава 12

К сожалению, Руан вернулся в замок, поэтому сегодня мне придется посещать все королевские трапезы, облачившись в платья, которые больше подходят для девушек легкого поведения, а не той, кто совсем скоро станет королевой.

Ещё до прихода Вирджинии или Моргулии (а я не знала, кто из них сегодня будет помогать мне) ко мне зашел Лирин, и быстро сунул в руку крохотный стеклянный пузырек.

– Настойка, – шепнул он. – Буду приносить тебе ее каждый день с утра.

Я кивнула, взяла пузырек и отправилась в ванную. Вот только куда мне спрятать флакон, после того, как я выпью «Проклятие», которое может оказаться спасением?

Жидкости в стеклянной склянке было ровно на один глоток. Я встряхнула пузырек, позволив ей перемешаться, открыла пробку и выпила. Меня передернуло. Настойка оказалась очень вязкой, и у меня во рту все свело. Из-за вязкости я не любила хурму.

В сводчатое окно ванной застучал дождь. Первый дождь, увиденный мной в Аркадии. Мое дыхание участилось. Ладони стали горячими, а все волоски на коже – наэлектризовались. Лирин не предупреждал меня о побочных эффектах, а я, глупая, и не поинтересовалась. На поверхности моих ладоней затрещал ток. Искры щелкали, тут же исчезая. Руки до локтя окутала белесая аура. Я вытянула их перед собой, вспоминая, закрыла ли на защелку дверь ванной. Мне не хотелось, чтобы кто-то стал свидетелем этого зрелища. Я ощущала, как в руках, словно в конденсаторе, собирается энергия. Их поверхность охватил вихрь сверкающих искр, напоминая танец светлячков в ночном небе. Когда я почувствовала, что мое тело напряглось до предела, раздался громкий хлопок и от белесой ауры отделился и поплыл в воздухе яркий белесый шаровой плазмоид. Напряжение схлынуло, мое дыхание – выровнялось. Шар врезался в стену. Раздалось шипение, шар исчез. От места его соприкосновения со стеной вверх поднялось небольшое облачко пара, которое быстро развеялось. На натуральном камне, из которого была сложена стена замка, остались небольшие пятна, отличающиеся по оттенку. На мраморный пол осыпалось немного коричневых частиц, похожих на мелкий металлический песок.

Я, недолго думая, сгребла эту металлическую пыль по углам комнаты, чтобы ее было незаметно, на всякий случай. Мне хотелось надеяться на то, что никто не поймет, что именно здесь произошло. Я зажала в кулаке стеклянный флакон от настойки, и отнесла его в сундук в спальне. Еле подняв его тяжелую крышку, я положила склянку на самое дно, припорошив ее ворохом одежды. Буду надеяться, что слуги на дно сундука заглядывают нечасто.

Все это было сделано мной очень вовремя, потому что, как только я закрыла крышку сундука и отошла от него к зеркалу, ко мне в покои вошла Моргулия. Служанки, в отличие от Лирина, не стучали. Она наконец-то принесла такое платье, которое я, несмотря на его открытость и длину, хотя бы могла назвать красивым. Рубиново-красное изысканное кружево, напоминающее завитки виноградной лозы, щедро расшитое кристаллами красиво закрывало все, чему положено быть закрытым. От пояса вниз струился длинный алый шлейф. К платью прилагались прозрачные босоножки на невысоком каблуке. По сравнению с предыдущим, в этом наряде уже было не стыдно предстать перед остальными.

– Ты говорила, Вирджинии не здоровилось. Ей уже лучше? – начала разговор я.

– Да, госпожа. Благодарю вас за искреннее волнение по поводу ее состояния, – ответила, мне Моргулия, будто бы проговаривая заученные наизусть слова.

– Не подумай, что мне не нравится твоя работа, но я хотела бы знать: если Вирджинии уже лучше, то где она?

– Вирджиния сейчас прислуживает Его Величеству. Ему нравится, когда мы, слуги, меняемся каждую неделю.

– А-а… – только и смогла ответить я. Миленько.

По пути в триклиний Лирин сверлил меня взглядом. Мог ли он знать о побочном эффекте настойки?

– Лирин… А могу я называть тебя Лир?

– Да, госпожа. Вы можете называть меня так, как вам будет угодно, – я кивнула. Я понимала, что он ответил так не обязательно потому, что ему понравилось мое сокращение его имени, а потому, что к такому ответу обязывал его замковый этикет.

– Ты сказал, я могу спрашивать тебя откровенно… – теперь я задержала на нем взгляд.

– Так и есть, госпожа.

– В прошлый раз я заметила, что в трапезном зале, чуть поодаль от остальных есть отдельный стол, за шторой. Ты говорил, что я и Руан здесь – единственные живые фейри, но у сидящих за этим столом фейри кожа абсолютно такая, как у меня. То есть, они – не дрен.

– Это стол королей. За ним сидят остальные короли Аркадии.

Я быстро заморгала.

– А почему все они живут в замке Черной Лошади? – шокировано спросила я. – А как же их собственные королевства?

– После Безымянного дня, было бы правильным сказать, что у них больше нет собственных королевств. С тех пор все королевства Аркадии принадлежат королю Черной Лошади.

Я вспомнила, как с помощью караульного Руан представил мне себя: «Его Величество Руан Черная Лошадь из дома Аспенрут, король Бузины по крови и король Аркадии по силе». Король Аркадии по силе.

– А сколько их, бывших королей за тем столом? – не унималось мое любопытство.

– Осталось десять, – пожал плечами Лирин, словно сказанное им было естественно.

Когда мы с Лирином вошли в трапезный зал, Руан уже сидел на своем месте. Он обвел меня взглядом и довольно кивнул. Лирин усадил меня на мое место и чуть отошел назад, приняв устойчивую боевую позицию, как делал постоянно.

Руан шумно втянул носом воздух и принюхался, шевеля ноздрями, так, как если бы он был в облике Черной Лошади. Его глаза округлились, и он повернулся ко мне, резко сменив изумление на лице на ухмылку.

– От тебя за версту разит магией, – рассмеялся он. – Кто бы мог подумать, что вместе с бессмертием ты обретешь и магическую силу. Теперь понятно, как именно филактерий защитил тебя.

По моему телу побежали предательские мурашки. Я надеялась сохранять этот секрет подольше, а потом и вовсе сделать его своим козырем. Но Руан сразу же выудил у меня эту козырную карту из рукава.

– Ла-а-айру, милая, подойди! – прокричал король на весь зал.

Та самая штора чуть отодвинулась, и вопреки моим ожиданиям, из-за нее вышла не рыжеволосая фейри. Ее волосы до плеч красиво завивались. Все пряди были разных оттенков. Начиная от солнечной копны высушенного сена и заканчивая осенним каштановым. Были там также и баклажановые, и ярко-рыжие. Лайру подошла к нашему столу и склонилась в реверансе. Ее светло-зеленые глаза скользнули по мне. Лайру напряглась. Ее теплая летняя улыбка погасла.

– Сегодня я почувствовал грусть, Лайру, – начал Руан, и от его вкрадчивого тона у меня по коже побежали нервирующие мурашки. – А я не люблю грустить. Мне срочно нужно развлечься. А вы, как повелось за эти десять лет, лучше всех поднимаете мне настроение.

Лайру затрясло.

– Не надо, – прошептала она, и ее глаза наполнились слезами.

– Как же так, Лайру? Моя радость огорчает тебя?

Лайру отвела взгляд в сторону. Руан перегнулся через стол и схватил ее за подбородок так, чтобы она не могла отвести взгляд.

– Мои подданные жаждут веселья! – отпустив Лайру, прокричал Черная Лошадь, взмахнув рукой.

Окна в зале распахнулись, и внутрь, вместе с холодным ветром, пропитанным ароматами бузины, мха и плесени влетела стая лебедей. Стая была необычной, смешанной: наполовину она состояла из черных лебедей, а наполовину – из снежно-белых.

– Скажи, Лайру, Белая Лебедь, ты соскучилась по своему королевству? По своему дому? Я думаю, да. Лебяжий край – как же это смазливо звучит. И все эти привязанности… Они лишь ослабляют нас. Делают нас уязвимыми.

Руан вышел из-за стола и подошел к лебедям, которые теперь образовали на мраморном полу круг, созданный из двух полумесяцев – белого и черного. Удивительное зрелище. Завораживающее. Вдохновляющее. Но оно ничего хорошего не сулило. Все представления, устраиваемые Черной Лошадью были одно сквернее другого. Я сжалась в комок. Я была по горло сыта «крысиным календарем» и разорванной на части Дейтерией.

– Как вы знаете, я – сильнейший король, который может быть у Аркадии! Королевство Виноградной Лозы – было слабым. Теперь эти земли – мои. Я долго ждал, пока они покажут себя во всей красе. Но пришло время сделать их сильнее.

Черная Лошадь вновь взмахнул рукой, и лебеди, составлявшие собой белую часть круга, повалились на пол.

Лайру в ужасе прижала руку ко рту.

– Ну вот, так-то лучше! – мрачно улыбнулся Руан. – Я избавил сильную половину от уязвимости.

Меня накрыло ужасающим осознанием: черные лебеди, которые остались живыми – самцы. Руан убил их самок. А ведь лебеди выбирают себе одну пару на всю жизнь.

«Не мучай себя. Не смотри туда», – услышала я голос Риса. Он тоже это видел.

Лайру опустилась на колени посреди черных лебедей, и, рыдая, обнимала их один за другим.

Дрен сидели, не смея пошевелиться. Руана это разозлило еще больше.

– Что замерли? Где аплодисменты? – тихо, но угрожающе, процедил король сквозь зубы.

Все собравшиеся в трапезном зале разразились громкими аплодисментами. Однако хлопков из-за шторы я не слышала. Может быть, они терялись в остальном шуме, а может быть, там действительно никто не аплодировал Руану.

Глава 13

Я еле дождалась, когда Лирин заберёт меня оттуда. Он вел меня обратно в полной тишине, а когда мы дошли до моих покоев, зашел внутрь вместе со мной. В его взгляде читалось столько сожаления и боли, что я не выдержала и отвела глаза.

– Ты знал, – тихо сказала я.

– Дарис смешал для тебя специальный эликсир. Он добавил его к настойке. Рис сказал, что этого должно хватить. Что эликсир замаскирует запах твоей магии…

– Запах моей магии, значит? А я ведь пыталась убедить себя, что это – побочный эффект от настойки. И давно ты знаешь? Как ты вообще об этом узнал? Руан не был в курсе, я и вовсе не понимала, что со мной происходит, а ты знал…

Я покачала головой.

– Я не понимаю, почему не сработало. Он все равно почуял ее! – не унимался Лирин, игнорируя мои вопросы.

А меня словно молнией прошибло. Из-за силы, которой меня наделил филактерий, Черная Лошадь убил всех тех лебяжьих самок. Это я – причина их смерти. Мне вдруг стало тяжело дышать. В глазах потемнело. Но мой мозг продолжил судорожно соображать.

Возможно, именно среди бывших королей мне стоит искать союзников. Очевидно, они испытывают к Черной Лошади большую неприязнь, чем я. Подумать только, он держит их здесь – десять лет. Да, не все из них будут готовы мне помочь. Лайру дрожала только от одного вида короля. Может быть, другие будут не столь робки?

К тому времени, когда я немного успокоилась, Лирин тоже успел прийти в себя.

– Лир, ты можешь рассказать мне о бывших королях? – попросила я.

Лирин развернулся и вышел за дверь. Не успела я проникнуться негодованием из-за его ухода, как он тут же вернулся обратно. Увидев мое лицо, он пояснил:

– Мне нужно было выставить надежных караульных возле твоей двери.

– Ни один из них не может быть надежным, – отрезала я. – Руан может взять контроль над любым из них, когда захочет.

– И все же они настолько надежны, насколько можно таковыми быть в данных условиях, – парировал Лирин, нагло развалившись на моей кровати. Вот тебе и «госпожа». Это также означало, что Лирина не так-то просто запугать или сломать.

– Как ты уже поняла, королевство Лайру Белой Лебеди – это королевство Виноградной Лозы.

– А та рыженькая фейри, кто она?

– Это Пилада Белый Журавль. Она правила королевством Рябины. И… никто из них не фейри.

– Как это не фейри? – я озадаченно скомкала шлейф своего платья.

– Все бывшие короли – люди. Разве ты не заметила, что уши Лайру – круглые, а не острые?

Я покраснела.

– Я вообще не смотрела не ее уши. Мне было малость не до того, – все ещё смущаясь, прошипела я.

Это все осложняет. Ведь люди по сравнению с нами… не такие сильные. Как же быстро я привыкла к тому, что теперь я – одна из бессмертных. Тогда понятно, почему они боятся Руана. Возможно, они и не будут сотрудничать со мной. Не пойдут на риск быть убитыми. А я не смогу всю свою бессмертную жизнь провести рядом с тираном. Такая бессмертная жизнь мне попросту не нужна. Потому что это не жизнь, а наказание. Я спасла Руана и обрекла себя на вечные мучения.

– А Черная Лошадь может возвращать оттуда… Ну, с того света, – замялась я, – только фейри? Или людей тоже?

– Не знаю. Кроме королей у нас в Аркадии давным-давно не было смертных.

Я задалась вопросом, почему же Руан оставил в живых бывших королей. Они оказались людьми, а это значило, что если бы захотел, Руан раздавил бы их так же, как обычного земляного червя. Но по какой-то причине все они были здесь.

– А остальные короли? Кто они? Ну, я имею ввиду, как их зовут, и какими королевствами они правили?

Лирин положил руки себе под голову. Я уселась поверх сундука.

– Эдера Синяя Бабочка правила королевством Плюща. Остальные – мужчины. Бьорк Коричневый Олень, правитель королевства Березы, Цендр Желтый Морской Конек, правитель королевства Ясеня, Элдер Рыжий Лис – правитель королевства Ольхи.

Лирин поднялся с кровати рывком, хлопнув рукой рядом со мной по сундуку.

– Переодевайся, нам пора тренироваться. К испытаниям король велел подготовить тебя в трех направлениях. Мне позволено было самому решать, какие это будут направления, и я выбрал ближний бой. Этим мы сейчас и займемся.

– А как же рассказ об остальных королях?

– Там и договорим.

Я кивнула. Мне больше нравилось, когда Лирин не придерживался всех этих правил этикета, и говорил со мной по-простому. Но… К сожалению, сегодня я поняла, что не должна доверять Лирину на сто процентов: он не рассказал мне о силах, которые я получила.

«Значит, ты тоже знал о моих силах, и ничего не сказал мне? Это ведь ты создал эликсир», – обратилась я к Рису.

«Имоджен… Я догадывался. Я не хотел тебя напугать. И не знал, как сказать тебе…».

«Надо было просто сказать, понимаешь? Моя жизнь за четыре дня перевернулась с ног на голову, я превратилась в фейри, уехала жить в другую страну, создала шаровую молнию… Надо было взять и сказать: Имоджен, ты получила суперспособности! Тебе нужно научиться с ними обращаться, ведь они могут помочь в борьбе против Черной Лошади», – передразнила я его противным голосом.

«Я тебе говорил, что я не настолько хорош, как ты думаешь», – с нотками грусти ответил он, и я заставила себя на время перестать упрекать его. В конце концов, Рис вовсе не виноват в том, что со мной произошло. Мне не хотелось, чтобы ещё и он скатился в то мрачное настроение, которое, словно фата невесты, окутало меня.

«Ладно, проехали», – выдохнула я. – «Мне пора на тренировку с Лирином. А чем сейчас занят ты?», – я отпустила в свободное плавание этот вопрос быстрее, чем успела обдумать его.

«Собираюсь поймать мантикору».

«Надеюсь, ты шутишь. Это ведь то жуткое существо с телом льва, крыльями демона и огромным ядовитым хвостом, как у скорпиона? А ещё оно обращает этим ядом своих жертв в себе подобных?».

«Оно самое. А ты неплохо подкована в знаниях о магических существах для той, кто все это время жил за барьером».

«Это ты все это время жил за барьером. А я жила перед ним», – поддразнила я Риса.

***

Лирин привел меня в зал, который находился возле оружейной. Зал был похож на балетный: окна справа были занавешены легкими розовыми шторами (что вызвало мое удивление, учитывая, что во всем остальном замке днем с огнем не сыщешь этого цвета), на дальней стене в ряд висели зеркала.

– Как все мы знаем, лучший бой тот, которого не было. Но я боюсь, это уже не про нас, Имоджен, – начал Лирин. – Излюбленное оружие Черной Лошади – нож. Поэтому первое, чему я буду тебя учить – защищаться от него.

– Подожди, а разве я не должна готовиться к испытаниям? – удивленно прищурилась я.

– Мы не знаем, что придумает для тебя Руан. Зато мы знаем, что может возникнуть такая ситуация, когда тебе придется защищать от него свою жизнь. Любые физические тренировки укрепят тебя. Так что, в каком-то смысле, ты и правда готовишься к испытаниям, – хмыкнул Лирин и попросил меня встать напротив него. – Итак, первое действие, которое мы будем тренировать, называется «отражение». Ты должна попытаться поймать запястье руки, в которой я держу нож, обеими руками. Зафиксировать его, выпрямив руки, и зажать мою руку в ладонях, оказывая сопротивление, так, чтобы я не смог вонзить его в тебя.

Я кивнула. Конечно же, на деле это оказалось очень сложно. Много раз Лирин кидал меня то в одну сторону, то в другую. Или мои руки соскальзывали, у меня не было достаточно сил, чтобы держать его за запястье крепко.

Вот уж кто оказался яростным и неутомимым – так это Лир. Он гонял меня по залу без устали, повторяя, что я должна запомнить, что «бой – это динамика», «насколько сильно бы ты не устала – надо продолжать».

Во время передышки Лирин вдруг сказал:

– А что насчет полученных тобой сил? Ты думаешь их тренировать? Если да, не давай знать об этом Руану.

– Я бы хотела их тренировать, но я без понятия, как. Если бы у меня был наставник… А так…

– За эти десять лет силы были только у Руана. Понимаешь, что я говорю, Имоджен? Он не выносит рядом с собой никого обладающего способностями.

Мне вспомнились слова Дариса, на которые раньше я не обратила внимания: «Возможно потому, что Фенрис не уступал ему по силе до того, что случилось, а, может быть, даже превосходил его в ней. К тому же, он был единственным, чья сила выводила фейри из под контроля Черной Лошади».

«И, казалось бы, что ему Фенрис, оставшийся без магии?».

– То есть, Фенрис тоже обладал какой-то силой, подобной той, которая есть у Черной Лошади?

– Все короли. Бьорк делал разные невероятные вещи с магнитами. Окрашивал небо полярным сиянием… Пилада создавала сильнейшие воздушные вихри, а Цендр мог создавать самые искусные в мире миражи и самые прекрасные радуги.

Слова Лирина не укладывались у меня в голове. Как Руан победил их всех? Что произошло в Безымянный день?

– А теперь давай перейдем к следующему действию. К «прерыванию».

К сожалению, передышка закончилась, Лирин не собирался давать мне спуску. Я училась резко выкидывать руку в лицо противника, чтобы ударить его по глазам. Все это оказалось ещё сложнее «отражения».

Пот лился с меня градом, но я не просила Лирина перестать. Потому что это действительно был вопрос жизни и смерти. Я не могу полагаться на то, что меня кто-то спасет. Мое тело должно быть готово действовать самостоятельно. Отражать удары, наносить удары. За один день я узнала про физическую подготовку больше, чем за всю жизнь. Я тренировала захваты и удержания. А ещё Лирин показал мне, как быстро резко вытащить из штанов свой ремень, а потом сделать его оружием. Я долго хохотала, когда он впервые продемонстрировал мне это. Надо признаться, я бы не подумала о такой возможности спастись: вынуть ремень и хлестать им противника до тех пор, пока он не будет молить о пощаде. Я сохраню моменты сегодняшней тренировки в своей памяти навечно и буду наслаждаться ими перед сном.

Когда я впервые увидела Лирина, то мне он больше показался неким рыцарем, чем смертоносным ниндзя, которым он виделся мне сейчас. В его арсенале были самые неожиданные и ошеломительные приемы, с которыми он с радостью знакомил меня. Каждый раз, видя, как я от удивления округляю глаза, он начинал смеяться во весь голос.

– Имоджен, ради таких круглых глаз я готов показать тебе ещё десяток-другой приемов! – сообщил мне Лирин, и я фыркнула.

На обеде Руан не сказал мне и пары слов, но меня это вовсе не огорчило.

Глава 14

После обеда мы с Лирином отправились к Дарису. Официально, королевский исследователь должен был научить меня перед испытаниями распознавать яды. А неофициально…. Не могла же я практиковаться в магии, особенно, если она связана с молниями, в замке. К тому же, раз Дарис попытался приготовить для меня эликсир – это ли не означало, что он что-то смыслит в магии?

Но, на всякий случай, в этот раз я решила предупредить его о том, что мы скоро посетим его скромное жилище.

«Рис! Я иду к тебе!», – мысленно выкрикнула я.

«Правда?», – мгновенно удивился голос на другом конце тоннеля, который образовался между нашими душами.

«Я хочу развивать свои способности. Может быть, ты знаешь что-то об этом?», – мой вопрос звенел надеждой.

«Что именно ты бы хотела знать? Посмотрим, чем я могу помочь», – ответил Рис.

«Как мне вызвать шаровую молнию?», – сходу выпалила я.

«А почему именно шаровую? Может быть, ты можешь создавать что-то ещё? Например, обычную молнию, магические огни… Может быть, стоит начать с чего-то простого?».

«Ладно. Сформулирую вопрос иначе. Как мне вызвать что угодно из этого», – я нетерпеливо заерзала на алом диване, который стоял прямо у окна.

«Тебе нужно войти в особое состояние. Достигнуть его можно разными путями, обычно это сугубо индивидуально. Первое время для этого приходится выполнять определенные действия, а потом твое тело запомнит эти ощущения, и будет достаточно лишь одной мысли об этом».

«Ого. И что это за действия? Как войти в это особое состояние? Надеюсь, для этого не нужно охотиться на мантикор».

«Однозначно нет, – Рис рассмеялся. – Кто-то поет. Кому-то нужны ароматы. Например розы, янтаря, мяты, розмарина или валерианы. Кому-то достаточно пару минут глубоко подышать. Кто-то для этого делает физические упражнения. Конечно же, часто силы вызываются эмоциями, но опираться на них в тренировках я бы не советовал, это не всегда надежно».

«Кто же ещё мне бы рассказал о способностях, если не тот, кто мечтал о волшебном королевстве, в котором магия была бы у всех», – покачала головой я.

«Имоджен», – вздохнул Рис и я почувствовала почти физическую боль.

«А этот очень старый дуб – где он находится?», – спросила я, уже не надеясь на то, что Рис ответит.

«Не в Аркадии», – все-таки ответил он.

«Как? То есть, в Арконе?», – его ответ шокировал меня.

«Нет. На Ничьих землях. Это полоса земель между Аркадией и Арконой».

«Жаль. Я думала, он находится в королевстве Бузины. И тогда мы могли бы встретиться там…».

На некоторое время повисло абсолютное молчание. Чувствовалось, что невидимый собеседник обдумывает мои слова, но его мыслей я не слышала.

«Нет. Никогда. Если бы не случилось, то, что случилось, ноги бы моей в королевстве Бузины не было».

«Подожди, так ты не отсюда родом? Из другого королевства?».

«Конечно. Раньше я считал, что мне повезло родиться под счастливой звездой. Я был так наивен…».

«Надо же, у меня ведь и мысли не возникло, что ты родился не здесь».

«Не в обиду будет сказано, но у тебя и правда не возникает многих мыслей, о том, о чем бы действительно стоило подумать».

«Раз ты такой умный, то, может, подскажешь? О чем это я должна подумать?», – я уперла руки в боки.

Лирин зашел за мной без стука, и я поняла, что совсем потеряла счет времени за разговором.

В этот раз, к моему удивлению, мы отправились не в небольшой дом Дариса, а в западную часть лесов, которая, как оказалась, граничила с Ничейными землями, а далее – с Арконой. Мы вновь взяли лошадей. Чем дальше мы двигались к западной границе, тем меньше воздух пах гнилью, и все сильнее – магией. Мне нравилась такая перемена. Лирин уговорил меня скакать галопом. Я думала, что вцеплюсь в поводья и предамся первобытному страху, но когда ледяные ветры начали шептать мне свои тайны, заставляя дрожать травы и деревья, окутанные мистическим туманным покровом, я начала наслаждаться происходящим. Солнечный свет иногда проникал сквозь густые облака, обнажая пугающую красоту мест, по которым мы проезжали.

Тени играли на земле, будоража мою фантазию. Вдалеке были слышны неясные шорохи и стоны, словно призраки прошлого пробуждались ото сна. Я подумала, что чуть дальше, там, где начинаются Ничейные земли, на самом деле это то место, где свет и тьма переплетаются, и каждый мой шаг может оказаться последним. Но именно там скрывались самые глубокие секреты и могущественные силы, а не здесь, не в Аркадии.

Мы ехали, пока, наконец, не наткнулись на высокое крупное полуразрушенное строение.

– Чем ближе к Арконе, тем таких все больше, – пояснил Лир. – Панфиры не водятся в королевстве Бузины. Их всех Дарис раздобыл там.

Лирин показал вперед, на Ничейные земли.

Надо признать, королевство Бузины вообще было пустынным. Пока мы ехали по лесу, я не слышала птиц, не видела мелких животных.

– Эта постройка служит своеобразным рубежом. Дальше – воистину древний лес. Древние места. Живые, не то, что эти.

Из руин, а иначе эту «постройку» не назовешь, появился Дарис. Он взял мою руку и прижал к своим губам. Я внимательно наблюдала за каждым его действием. Они с Лирином перекинулись парой слов, и телохранитель остался снаружи. Дарис повел меня внутрь. Оказывается, основная часть здания находилась не на поверхности, а под землей. Мы спустились в огромный, пропахший сыростью зал. От спертого воздуха, хлынувшего мне в нос, я закашлялась. Тем не менее, я с восторгом осматривала сооружение, которое занимало все пространство этого зала. Старинные стены, в разных позициях удерживали на себе сто канатов, а то и больше. От края до края, местами причудливо переплетаясь, создавая каскады воздушных ступеней, тянулись прочные на вид веревки. Неужели этот веревочный лабиринт создал здесь Дарис? Я восхищенно вздохнула.

– Предупреждая твой вопрос: это чудо создал не я. Принцесса Дейтерия была влюблена в воздушную гимнастику. Здесь она коротала время. Я думаю, она не была бы против, если бы ты занималась в ее зале.

Я бросила взгляд в дальний левый угол: в корзинах аккуратными стопками были сложены пудрово-розовые шелковые полотна.

– Она что же, занималась безо всякой страховки? – удивилась я.

Ни страховочной ткани, натянутой под канатами, ничего подобного я не заметила.

– По сравнению с настоящей опасностью, здесь не так высоко. Кроме того, Дейтерия считала, что отсутствие страховки позволяет ей заниматься, не давая себе поблажек. Вероятность падения напоминала ей о том, что это не игра, где можно расслабиться. Возможно именно поэтому никто до сих пор не смог сравниться с ней в искусстве хождения по канату и воздушной эквилибристике.

– Все это прекрасно, но я не понимаю одного, – я посмотрела на Дариса.

– Чего? – улыбнулся он, наклонив голову ко мне.

– Зачем ты привел меня сюда? Очевидно, что не только для того, чтобы я полюбовалась на это творение.

Дарис вновь улыбнулся.

– Очевидно. Тебе нужно научиться держать равновесие. Ведь именно равновесие поможет тебе не только на канате, но и в жизни, – продолжил Дарис. – Ты должна научиться контролировать свои эмоции, чтобы не потерять равновесие даже в самых сложных ситуациях. Искусство хождения по канату – это не только физическое умение, но и умение ментальное. Ты должна научиться быть спокойной и сосредоточенной, даже когда вокруг бушует буря. Научившись контролировать свои эмоции – ты научишься контролировать силу, которую получила.

Этот путь овладения способностью, которую я получила, показался мне чрезвычайно сложным. Но я не стала говорить об этом Дарису. Я растерянно хлопала глазами по сторонам. Я не была настолько уверенной в своих силах, как Дейтерия. Если Дарис хочет, чтобы я прошла по одному из канатов, мне бы не помешала страховка. Дарис почувствовал мою неуверенность и положил ладонь мне на спину.

– Начнем с простого. Поднимись на этот канат и попробуй сделать пару шагов в сторону, – предложил Дарис, указывая на тонкую веревку, которую и канатом-то назвать было нельзя. Зато она была натянута ниже всех остальных.

Я все ещё так же растерянно кивнула. Дарис подал мне руку и помог забраться наверх. Однако, как только я ступила на канат, мои ноги начали дрожать, а сердце забилось быстрее. Несмотря на то, что я всегда считала себя довольно ловкой, я боялась высоты. К тому же, держать равновесие даже на такой небольшой высоте оказалось очень сложно.