Влюбиться в темного магика бесплатное чтение

Глава 1

На болоте зверски смердело. К гнилостным и сероводородным нотам примешивался густой и абсолютно невыносимый запах раздувшегося трупа, что взглядом выпученных от ужаса глаз пялился в одну точку.

Тело напоминало собой шар. Одутловатое, мучнистое и бледно-зеленое, оно одиноко плавало на поверхности темной воды и издавало тоскливые ноты покидающих его газов.

– Все удовольствия разом, – безнадежно пробормотала Кларина Риц – черноволосая магичка двадцати двух лет с необычными синими глазами без единой искры магии и маленькой родинкой справа над губой.

Ее взгляд блуждал где угодно и никак не желал останавливаться на мертвом господине в потемневшем от воды сюртуке и полосатых атласных панталонах, теперь мокрых, грязных и рваных в самом неприличном месте.

Болотный монстр объявился в округе недавно. Буквально с ее приездом на стажировку в эту тихую и скучную глухомань, непривлекательную ни для одного уважающего себя выпускника Полицейской Академии. Но мисс Риц была готова побиться об заклад, что ее однокурсники проводили время намного более скучно. Ловили торговцев леем – наркотиком из самоцветного лотоса, или оборотней, сбрендивших на почве старости или неразделённой любви, или черных златоделов, что создавали золото магией. А может, распутывали дела с приворотами и проклятиями. Иначе говоря, занимались наиболее скучными и неинтересными преступлениями, которые только можно было встретить в Лире. А она же имела все шансы сгинуть в зубах или когтях чудовища, что загрызло уже троих в окрестностях Мюста. Еще до окончания стажировки и получения должности констебля, кстати.

Но Клара все равно не променяла бы свое место на более спокойное. Приехав сюда, она рассчитывала найти ответы на мучающие ее с детства вопросы, связанные со смертью отца. С того дня минуло двенадцать лет. Двенадцать лет, как Кларина уехала отсюда, унося воспоминания о самой страшной ночи в своей жизни.

Места здесь были дикие и далекие от всего цивилизованного Лира. Оставалось только удивляться, что же нашли в этих гиблых болотах основатели Мюста? Сейчас Кларине казалось, лишь крайняя нужда могла заставить кого-либо надолго обосноваться в столь недружелюбном местечке, также известном под названием Потерянный край.

Но объяснялось все просто. Жители Лира были сведущи в колдовстве и увлекались приемом разнообразных магических зелий и декокктов. От похмелья, от супружеской неверности, от кривых зубов. Да от чего угодно, но для зельеварения требовались различные ингредиенты и довольно часто – редкие и труднодобываемые.

Услимские топи являлись неиссякаемым источником ценных компонентов, которые затем расходились по всему Лиру и оседали на дне котлов профессиональных алхимиков и зельеваров.

Однако добираться сюда было сложно и опасно, а остановиться негде, что делало поход за колдовским сырьем еще смертоноснее, а ингредиенты – дороже. Поэтому однажды в этих местах основали поселение. В нем обосновался цех травников и снадобийщиков всех мастей с семьями. Их надо было кормить, одевать и охранять, поэтому вскоре небольшое местечко разрослось до городка, который простоял уже с тысячу лет.

До сих пор в Мюсте в основном жили потомственные собиратели и охотники. Они не знали другой жизни, кроме как лазить по топям и собирать листики, цветочки, мхи, добывать клыки, лапы, хвосты и еще много всего до жути интересного и полезного при приеме внутрь.

Работенка это была опасная. Топи здесь были очень древние. Со всеми своими комарами, змеями, жабами и кое-кем похуже, кто до сих пор иногда выползал, чтобы испробовать на вкус глупых магиков, променявших нормальную жизнь на это грязное и вонючее болото, осушили которое только на месте поселения. А вот всю округу оставили в первозданном виде во имя сохранения биологического разнообразия, с которым в Лире было очень строго.

– О, да это ж никак господин Аржант Зельвейер, наш мэр, – не очень-то почтительно протянул Кинсдахд Люренц – констебль, которого судьба послала Кларине Риц в напарники и наставники на стажировке в полиции.

Кинс был еще довольно молод, хотя и старше Клары никак не меньше, чем лет на сорок. Он обладал совершенно обычным обликом, и только его любознательный и живой взгляд был способен выделить Люренца из толпы. "Это все от вредной работы" – любил пошутить он, намекая на свои глаза цвета тины на болоте.

– А ведь и правда, – Клара присвистнула и перегнулась через борт лодки, чтобы присмотреться яснее.

С господином Зельвейером они разговаривали лишь однажды. Буквально вчера он дал ей какое-то глупое поручение, которое потом отменил господин Вунсон – инспектор полиции и ее непосредственный начальник. В общем, задание она не выполнила, а теперь было и не к чему.

При жизни мэр выглядел тоже не очень. Но, конечно, не настолько, как теперь. Немудрено, что Кларина сразу его не признала. Господин Аржант прежде был тучным, а теперь раздулся чуть ли не вдвое.

Клара не знала, какая нелегкая понесла его среди ночи на болота, но его визги слышали на окраине города в нескольких домах. Оттуда и вызвали полицейских, которым не оставалось ничего, кроме как отправиться на поиски потерпевшего. Риц и Люренц сегодня были на дежурстве в патруле, поэтому им и выпало найти тело.

– Что же вы здесь забыли, господин мэр? – задумчиво и явно не рассчитывая на ответ, пробормотал Кинсдахд.

Клара осмотрелась вокруг. Это весьма живописное местечко обладало особой, мрачноватой красотой. Темную воду местами покрывали мясистые округлые листья бурых лотосов. Сейчас, в конце лета, они уже отцветали, но еще можно было заметить розовые и фиолетовые лепестки.

Не очень густая растительность встречалась то здесь, то там. Штучно росли плакучие ивы, они полоскали ветви в воде, будто волосы. Из омута торчало и несколько мертвых стволов, оплетенных буйными темно-зелеными лианами. В небольшом отдалении заросли становились гуще, но там особенно ничего разглядеть не удавалось, потому что начал сгущаться туман.

– Лодки не видно, – отчиталась стажер Риц. – Не пешком же он пришел.

– Все возможно, – хмуро не согласился напарник.

– Да нет, – заспорила Риц. – Наверное, поссорился с теми, с кем плыл. И оказался за бортом.

– По-твоему, они выбросили в болото мэра? – недоверчиво усмехнулся Кинс и глянул на Клару.

Та ойкнула. Предположение выглядело не очень правдоподобно.

– Пешком по воде он вполне мог пройти. И не мало. Зельвейер был сильным магом, а если он перед этим выпил зелье невесомости, то и подавно.

– Но это ему не помогло, – глубокомысленно закончила Кларина и отвернулась.

А ведь еще не успели развеяться смертные следы трех предыдущих жертв.

От этой мысли ей сделалось так тоскливо, будто кто-то налил холодной воды ей за шиворот. Девушка поежилась, будто озябла и совершенно четко почувствовала, как на руках дыбом встают волоски.

– И почему он не тонет? – произнесла она вслух новую мысль, больше размышляя, чем спрашивая. Она не надеялась услышать ответ от Кинса, который сегодня был настроен особенно скептически.

Все остальные жертвы были сильно покусаны, от некоторых вообще остались только мелко нашинкованные детали, развешанные среди мхов на деревьях, где тварь, видимо, лакомилась обедом. А этот труп плавал, как мячик, на поверхности темной воды. Что-то не вязалось.

– А ты молодец! – на этот раз Люренц ее похвалил. – Скорее всего, господин градоначальник помер до того, как тварь добралась до него. Например, сердце со страху или от натуги лопнуло. Если оно у него было, конечно…

Последние слова он произнес почти неслышно и на косой взгляд Кларины сделал такое тупое выражение лица, что все вопросы у нее зачахли, едва зародившись.

– И что? – проглотив смешок, уточнила Клара и потупилась. Она ждала продолжение умозаключений, ведь ей очень хотелось узнать, почему же это она молодец.

– А то, стажер, – Кинс подбоченился и встал на одно колено около борта лодки. Он внимательно разглядывал поющий труп при помощи весла. – Есть монстры, которые падалью не питаются. Им подавай живое и сочное, чтобы трепыхалось еще на зубах! Ведь им нужны не только мясо и кровь, кишки и кости, но еще и страх и ужас, боль и отчаяние, безнадега. А с мертвого, что возьмешь. Все равно ему уже.

Клара позеленела, прям как та плесень на стволе мертвого дерева, мимо которого они недавно проплывали.

– И это говорит нам о том, – заумно, не замечая ее состояния, продолжал констебль, – что круг подозреваемых чудищ сильно сужается. И это должно облегчить нам его поиски.

Он закончил весьма непочтительно крутить раздутое тело мистера Зельвейера веслом, осматривая его на предмет телесных повреждений.

– Да, ты права, – Люренц продолжил, хотя Кларина уже вовсе не нуждалась в деталях, – ран нет. Только мелкие, от болотной живности. Но это не в счет.

Кларина молчала, не шевелилась, не моргала и старалась не глотать, а заодно и не дышать в надежде, что приступ тошноты пройдет.

– Ладно, – он все-таки заметил, что стажерка какая-то невеселая, и хмыкнул. – Будь начеку, а я поставлю маяк. Ведь нам самим эту тушу до города не доволочь. Со всеми почестями, по крайней мере.

Кларина прикусила губу и с тщательно скрываемым облегчением отвернулась. Их небольшая лодка не могла вместить такой груз, а привезти мертвеца на буксире не позволял его прижизненный статус. Да и Кларина скорее выпрыгнула бы к пиявкам и водяницам, чем стала плыть в тесной компании с телом господина Зельвейера.

Оказалось, что, если отвернуться и переключиться с трупа на что-то другое, тошнота сразу же отпускала. Без этих спазмов и кома в горле Клара почти получала удовольствие от расследовательской работы. Настолько, насколько это было возможно при текущих обстоятельствах.

Если не считать газовых аккордов, на болоте было очень тихо. Даже лягушки не квакали, а ветер не шелестел ветвями ив и длинными бородами серо-зеленого мха, растущего на мертвых деревьях. Это настораживало, как и туман, что, казалось, жил собственной жизнью.

Туман пугал Кларину, он таил неизвестность и, казалось, скрывал какие-то нелепые и страшные фигуры, что пока не решались показаться на глаза. Невольно закрадывались мысли, а не прячется ли там монстр, чтобы съесть глупых и самоуверенных магиков, которые снова сунулись в его вотчину.

Туман подбирался все ближе. Такой настырный и вроде бы обычный. Коварный.

Незаметно белесая дымка обволакивала кочку за кочкой, дерево за деревом, цветок за цветком. И подбиралась к лодке. Внезапно Клара что-то почувствовала, какое-то движение в воде. Больное воображение тут же нарисовало плавающего там зверя. Клара стиснула зубы и крепче вцепилась в висло.

В воде ничего разглядеть не удалось, а вот по ее поверхности с тихим шипением двигался туманный отросток. Бугристый, словно облачко на небе в погожий день, он походил на жадный язык, что двигался ощупью, шарил вокруг и вот-вот должен был наткнуться на борт лодки.

Кларина, как кролик, завороженный удавом, наблюдала за ним прилипшим взглядом. Она понимала, что надо бы сказать, хоть дернуть Кинса за край плаща, подать ему любой знак, что происходит что-то ненормальное. Но она так ничего и не сделала.

– Тело мы нашли и даже опознали, – подал голос Люренц. – Но все равно сидеть нам здесь чуть ли не до вечера. Так что постарайся отдохнуть. Потом работы будет ого-го. Еще надо будет поработать над версиями, что за тварь к нам пожаловала на этот раз.

Кларина дернулась, очнулась от наваждения и не сразу кивнула. Тут же бросила взгляд за борт – туманного щупальца там как не было. Уж не привиделось ли оно ей?

– Кларина? – констебль повернулся, не услышав ее ответ. – Все нормально?

– Да. Так точно, – поправилась она, как учили в академии.

Люренц махнул рукой и скривился, молча предлагая оставить этот официоз. Он еще что-то доколдовывал, а Клара караулила, надеясь, что из тумана не явится какая-нибудь неведомая тварь.

Почему неведомая? Да потому, что выползали они регулярно, одна краше другой. И все разные, но зубастые и кровожадные. Оттого полицейских порой называли охотниками на чудовищ, потому что преступления в привычном понимании в Мюсте случались редко – слишком маленький городок, где все как на ладони. И довольно часто констебли занимались именно тем, что уничтожали монстров и тем самым охраняли покой жителей города. А вот откуда брались те монстры и чем занимались в остальное время, на эти вопросы никто не искал ответы, предпочитая не будить лихо, пока оно мирно спит в своей топи. Поэтому разбираться с тварюгами начинали только по мере их выползания к Мюсту.

Появлялись они примерно раз в год, а последнее чудище явилось раньше ожидаемого срока на несколько месяцев. Едва-едва Клара сделала первый шажок из портала. Само по себе это ничего не значило. Никто не знал природы тварей, и каким законам они подчиняются. Случалось так, что их не было годами и десятилетиями. А иногда они начинали частить, как сейчас или хуже.

Но не всем нравились простые объяснения, которые чаще всего оказывались самыми верными. Нашлись умники, которые связали раннее появление нового монстра с новым стажером в полицейском участке – Клариной Риц. На чем основываясь их выводы, она недоумевала. Но некоторые местные теперь на девушку косились подозрительно.

Кларина отвечала на это презрительным и ледяным спокойствием, изображать которое очень хорошо научилась за годы учебы в академии. Связывать явление очередной страшной гадины со своим приездом казалось ей верхом глупости.

Но монстра следовало обезвредить как можно скорее, чтобы заняться тихим личным расследованием, а не с утра до ночи лазить по болотам, мокрой и вонючей, в тине и мошках, злой, как самое кровожадное страшилище.

Она вздохнула и пообещала себе даже не смотреть на еду, если предстоит поход на болота, где плавают такие сюрпризы. Труп выдал очередную фальшивую ноту. Кларина прикрыла глаза и постаралась дышать так ровно и спокойно, будто она не здесь, а на тихой зелёной лужайке, где скачут пони-единороги и летают огромные бабочки. Впрочем, от такой картины ее тоже могло стошнить. Пусть уж лучше будет смердящий труп!

Кинс закончил колдовать, и над телом градоначальника повис сигнальный пульсирующий шар, не заметить который из городка было невозможно.

– Что будем делать? – с надеждой спросила Клара, в душе ругая себя за желание сбежать из болота.

– Бери бумагу и пиши донесение. Будем ждать приказ.

Клара достала из-за спины защищенный тубус с зачарованными листками со штемпелем мюстовского отделения полиции. Она послушно принялась писать под диктовку констебля:

"Начальнику отдела императорской полиции по г. Мюсту Жозефу Вунсону от констебля Кинсдахда Люренца.

Во время патрулирования и поисковых работ, проводимых… был найден… Жду указаний…"

От этого канцеляристского языка Риц тянуло в сон и хотелось чертыхнуться. Но она прикусила язык и докончила писанину побыстрее, передав донесение Кинсу.

Тот глянул на ее каракули и поморщился. Затем провел рукой над листком и шепнул заветные слова. Бумага загорелась. Пока она тлела, в Мюсте в приемной у Бетти – секретаря господина Вунсона, должны были проявиться те же сведения на листке-дублере.

Дело было сделано. Кинс хмуро огляделся, потом присел на корточки, сунул пальцы в воду и пошлепал там, насвистывая нечто, напоминающее зимнюю вьюгу.

– Зовешь кого-то? – нервно поинтересовалась Клара.

– Ага, – усмехнулся констебль. – Болотниц подзываю. Может, свидетели есть у них.

Кларина вздохнула. Как она сама не догадалась? Конечно, в Услимских топях жили разумные обитатели. В Лире было полно разных рас: вампиры, оборотни, феи, разные другие чуды-юды. И русалки – тоже, а болотницы были их близкими родственницами с не самым дружелюбным характером и болотной внешностью. В общем, Клара их не видела много лет и не расстраивалась по этому поводу.

Однако на зов констебля никто не откликнулся и не приплыл.

– Думаешь, не слышали?

– Это болотницы-то? – фыркнул и усмехнулся Люренц. – Вряд ли. Сидят себе в тумане и поглядывают на нас. Злобные бестии. Он сплюнул за борт от досады и громко произнес:

– С ордером придется возвращаться!

Клара покачала головой в ответ на его попытку воззвать если не к совести, то к страху обитателей топи, но ничего не сказала.

Похоже, им предстояло унылое ожидание. Риц съежилась на носу лодки, плотнее укуталась в темно-серый полицейский плащ, под которым у нее была не коричневая полицейская униформа, как у всех, а простые темные брюки, заправленные в высокие сапоги, белая рубашка и жилет. В городе этого хватало, чтобы не замерзнуть, ведь еще было лето. Но на болоте пришлось еще и поднять высокий воротник, чтобы защититься от пронырливого, влажного и холодного ветерка. Плащ ей выдали вместе со значком-жетоном, приняв в стажеры. Он был ей не по размеру, и в нем могли легко поместиться две такие тростинки, как она. Но в нем было тепло, и от сырости он защищал надежно. А еще плащ напоминал об отце, ведь тот тоже когда-то был констеблем и служил в этих же местах. Напоминал цветом, фасоном, даже запахом. Клара ненавидела себя за слабость, но этот плащ грел не только ее тело, но и душу.

У Люренца тоже был плащ полицейского, но под ним он носил светло-коричневую униформу констебля. Еще некоторое время он постоял осматриваясь. Наверное, надеялся, что у болотниц проснется желание пообщаться с ним, и они сами приплывут, пристыженные перспективой с ордером. Но на самом деле и со столь важным документом получить показания болотной жительницы была та еще задачка.

Кинс огляделся нахмуренным взглядом в последний раз и устроился поудобнее на корме, озаботившись перед этим защитным периметром. Через пять минут напарник сладко спал.

Кларина бросила на него завистливый взгляд. Защитный контур не мог спасти их от твари, а только предупредить о ее приближении. Зато он отогнал комаров и другую летучую живность. Но спать вот так, скрючившись и по соседству с трупом, да еще и на болоте, где в любой момент тебя могут сожрать…

Клара почувствовала себя такой зеленой стажеркой, что захотелось выть. Но отдых был хорошей идеей. Особенно зная методы начальника Вунсона, который мог заставить подчиненных сутками рыскать по болоту.

Девушка постаралась отогнать все мысли. И даже заставила себя не думать о легком тумане, который словно ощупывал снаружи магический барьер, но не мог его преодолеть и оставался с той стороны. Она закрыла глаза и вскоре задремала.

Глава 2

– Спите на посту, жабы болотные?!

Клара так подскочила, что чуть не вывалилась из лодки. Она пыталась привести себя в порядок, но запуталась в огромном плаще. А вот бодрый ответ Кинса не мог не вызывать восхищения!

– Никак нет, инспектор Вунсон!

Люренц был уже на ногах. Сна ни в одном глазу, можно было предположить, что вот так он и ждал появления или ответа начальника все два часа, или сколько там прошло с момента отправки письма.

Жозеф Вунсон – толстый и усатый, в излюбленном котелке и плотном черном плаще стоял на носу подплывающей лодки с тростью в руках. За ним из тумана появлялись и другие лодки с ныряльщиками, спасателями и просто полицейскими.

– Оно и видно, – уже не так резко, но кивая на Кларину, ответил Жозеф.

Клара восстановила равновесие и встала, тараща глаза, чтобы не выглядеть сонной. К тому же вместо подушки у нее был жесткий, деревянный борт лодки, и шея теперь никак не желала разгибаться в нужное положение.

– Караульщики хреновы, – беззлобно пробормотал инспектор и поплыл дальше, к телу градоначальника.

Клара закусила губу и рукой повернула голову под нужным углом. Раздался оглушительный хруст, от которого ей захотелось провалиться сквозь дно лодки. Но шея не сломалась, вопреки ожиданиями и дикому взгляду Люренца, а встала на место, и теперь получалось сносно вертеть головой.

Надо было сразу догадаться, что, раз убили большую шишку, начальство пожалует на место преступления лично. Она виновато посмотрела на Кинса, но тот уже пришел в себя и только махнул рукой.

Вунсон в большой инспекторской лодке возвышался над болотом, как куча гниющих водорослей. Он смотрел на тело Зельвейера таким тяжелым взглядом, что невольно закрадывались мысли, как это труп ещё не пошёл ко дну.

Полицейские, что приплыли вместе с начальником, ждали приказа, чтобы приступить к следственным действиям. Конечно, инспектор и мэр были знакомы по долгу службы. И конечно, теперь в голове Вунсона ворочались разные мысли о том, что будет дальше и как так вышло. Кларе было неудобно смотреть на его словно придавленную фигуру, и впервые она ощутила нечто вроде грусти из-за утраченной жизни господина Зельвейера. Безотносительно того, каким магиком он был.

После осмотра места преступления в дело пошли ныряльщики в водолазных костюмах. Они обследовали дно и плавали вокруг в поисках улик. Периодически снимали друг с друга огромных – длиной в ладонь, а иногда и в локоть, зубастых пиявок. Пиявки издавали противный свист, извивались и пытались цапнуть все, до чего могли дотянуться. Зачарованные ныряльные костюмы пловцов им были не по зубам, а вот весло от лодки – в самый раз. Одну такую красотку то ли в шутку, то ли случайно забросили к ним с Кинсдахдом в лодку. Он поднял ее за хвост толщиной в палец взрослого мужчины, оторвал от многострадального весла и сказал:

– Смотри, какая милашка!

Пиявка в этот момент изогнулась в сторону Клары и засвистела. Всю морду зверюги занимал круглый рот, по периметру которого спиралью уходили вглубь лезвия треугольных зубов. Их, казалось, бесконечные ряды постоянно крутились и издавали звук, похожий на зубодробительный свист.

– Ну как, симпатичная? – констебль бросил пиявку в воду. – Все еще хочешь служить в полиции Мюста?

– Да иди ты, Люренц, – сипло ответила бледная Риц.

Но он в ответ только хохотнул.

Еще через некоторое время труп с помощью заклинания левитации поместили на специально пригнанную для этой цели вместительную лодку. Затем все отправились в город.

Клара ужасно хотела пить, есть и по нужде, ведь она не могла просто отвернуться и сделать грязное дело в воду, как Кинс и другие констебли. Нет, она молча терпела, стиснув зубы, чтобы не нарваться на еще одну порцию шуточек на тему ее пола, возраста и отсутствия магии, которая могла бы помочь в решении хотя бы некоторых проблем.

Когда лодки причалили, часы показывали пять вечера. До темноты было далеко, но из-за тумана и низких туч казалось, что уже сумерки. Риц рысью побежала на поиски уединенного места, где можно было подумать о смысле бытия. Ровно через пять минут она вернулась из смердящего проулка. Аккурат, чтобы услышать приказ начальства, которое бросило на нее кривой и недовольный взгляд.

– Лофхутер и Мёрнц, вы в морг. Люренц и Риц, три часа на отдых, потом в участок на мозговой штурм. Шорли и Гнойц, за мной.

Клара промямлила "Есть" и поймала взгляд напарника в надежде на чудо. Но он лишь пожал плечами: мол, а чего ты хотела? Это ж полиция.

После дня на болоте ей хотелось чуть больше трех часов на отдых. Хотя бы раза в два, а лучше в три. Но эти фантазии не имели ничего общего со службой. Так было всегда, еще и когда ее отец служил, а маленькая Клара с семьей жила через две улицы вверх.

Люренц махнул ей, чтобы идти вместе. По пути им было недолго. Клара жила на Нижней улице, а у Кинсдахда был дом в квартале повыше и поприличнее. Но все равно далековато до центра.

– Ты молодец, – попытался подбодрить ее он. – Хорошо держалась.

Она фыркнула и мотнула головой. Потом спросила:

– Когда наведаемся к болотницам?

– Не терпится снова в топи, стажер? Успеется. Не сегодня точно, а может, и не завтра. Вунсон что-то замыслил. Но будет видно, что он скажет на совещании. Может, и ордер не даст.

– Почему?

– Потому. Вредные они. Никогда ничего не знают. Все клещами и хитростью вытягивать надо. Бесполезно, в общем. А тут смерть градоначальника все-таки. Надо дело раскрывать. Поэтому он нас точно чем-то озадачит.

Клара совсем скривилась от такой перспективы. Они пришли к развилке, где левая дорога уходила вниз, а правая сворачивала наверх. Напарники распрощались, и Риц понуро зашагала к Нижней улице. Ей хотелось бы квартироваться ближе к прежнему дому своей семьи, а еще лучше – в нем самом. Но прапрапрабабка Кларины и ее единственная родственница – тетушка Астрельда, когда забрала сиротку к себе, то жилье продала, чтобы затем оплатить ее обучение. Так уж вышло, что в Полицейской Академии.

Мюст был небольшим городком, расположенным на склонах пологого холма, чье подножие омывали болотные воды. Оставалось только удивляться, как он еще не вымер, ведь его жители иногда все же уезжали отсюда в поисках лучшей жизни. А еще их подъедало местное зверье. Оставались только самые упертые, заядлые или глупые. Ну или те, кому было больше некуда податься. Неудачники, одним словом. Вот только, к какому типу причислить себя в этой компании, Кларина еще не поняла. Здесь явно смешивалось минимум три характеристики из перечисленных.

Строения в городке были в основном двухэтажные, но встречались и с тремя, и с одним этажом. Преобладали округлые и выпуклые формы лирянской классической архитектуры, словно улиточные домики или морские раковины, наставленные друг на друга. Венчали их витые конусообразные крыши. Раньше в моде были лиловые и розовые оттенки. Но сейчас стены и черепица отдавали зеленцой, словно покрытые мельчайшей ряской. Это было заметно, если сильно присматриваться или приехать из другого города, как Клара. Сами жители не особо обращали внимание, а Кларину это почему-то беспокоило. Будто город затягивало в болото. Было в этом что-то настораживающее.

Клара отвернулась от настырной зеленцы и зашагала быстрее, отгоняя паскудные мысли. Ее небольшой двухэтажный домик, круглый, с выпуклыми стенами и овальной дверью, принадлежал муниципалитету и выполнял роль общежития для стажеров и полицейских, что иногда переводились в Мюст и пока не имели собственного жилья. Сейчас его полностью отдали в распоряжение Кларины за неимением других постояльцев. Она зашла внутрь спустя десять минут после расставания с Люренцем.

Обычно магия помогала жильцам поддерживать уют в таких местах, как это. Где плесень и сырость моментально заводились в укромных уголках. Муниципальное жилье, что тут скажешь. Стены, крыша и окна присутствовали, а на большее рассчитывать не приходилось.

Но у Клары не было магии, ей приходилось терпеть темные от влаги пятна на оштукатуренных и покрытых побелкой стенах там, куда не могло дотянуться тепло очага. Не проснулась у нее сила ни в десять, ни в одиннадцать лет, как это бывало у других магиков. Ни позже.

Полицейский без волшебства? Серьезно?

Этот вопрос она слышала чаще, чем "Как дела?" или "Как спалось?". Особенно раздражало, когда он сопровождался до мурашек противным взглядом, в котором сочетались жалость, недоумение и крайнее удивление. Таких интересующихся хотелось послать очень далеко, а еще придать ускорение чем-то потяжелее.

Но со временем Клара научилась справляться с этими порывами и пропускать их мимо себя. Да, без магии. Да, полицейский. У нее было чем постоять за себя, а призвание никуда не денешь. Тем более у нее это семейное, и она искренне считала, что для сыскаря магия не главное. Важнее дедукция, логика и голова на плечах.

Устав не запрещал принимать на службу полицейских без магии просто потому, что такого не бывало. Отсутствие волшебных сил у лирян было столь редким явлением, что объяснить случай Клары так и не получилось. Как не получилось отговорить ее идти в Академию, а потом и на стажировку. Многие называли ее глупой и предрекали скорую смерть на службе. Но Кларина все видела несколько иначе, и пока ее однокурсники отрабатывали навыки магического боя, она упражнялась с нумом – заколдованным мечом, которым можно было не только сражаться, но и отбивать заклятия. Отцовским оружием.

И ведь, если задуматься, без магии в Лире вообще было нечего делать. Просто не на каждой работе ее отсутствие грозило смертью при исполнении служебных обязанностей. Волшебство применялось везде, и порой без него не могли обойтись даже там, где требовалось справиться с непрошенной сыростью на стенах. Поэтому Кларе оставалось только смириться с этим так же, как и когда она приняла, что не такая, как все.

Она сбросила влажный плащ в прихожей и прошла в гостиную, где принялась растапливать камин, вместо того, чтобы завалиться на диван и поспать. Опыт подсказывал, что нужно просушить одежду и подготовиться к испытаниям похлеще, чем длительный, но безобидный патруль в лодке. А седьмое чувство шептало, что все приключения только начинаются и быстро разобраться с монстром и смертью мэра не получится, как бы ей этого ни хотелось.

Вскоре Кларина, согретая у огня, задремала на старом, потертом и жестковатом диване, который до нее перевидал очень многих постояльцев. Но сейчас для нее не было места уютнее и теплее.

***

Не на такую стажировку она рассчитывала, когда подавала заявление в Мюстовское отделение полиции. Ей казалось, ну что может случиться в небольшом городке на болоте? Он виделся ей этаким сонным царством с ленивыми комарами и зевающими лягушками на кочках, в котором никогда ничего не происходит. Почти.

Да и с чего бы? Она видела Хаурвилль – большой город, где уже три с половиной века стояла Полицейская Академия. Вот где кипела жизнь и постоянно что-то случалось. А ведь это была далеко не столица империи.

Там кипели страсти, магики кидались друг в друга проклятиями, пытались влюбить с помощью приворотных зелий, что было строжайше запрещено, а неуемные фальшивомонетчики волшебством создавали золотые монеты чеканки лучшей, чем в императорском монетном дворе.

Нет, с точки зрения настоящности золото было вполне натуральное, и оно даже не исчезало со временем. Но оно угрожало основам государственности, и его создание было признано чуть ли не самым страшным преступлением. Определить наколдованное золото мог только очень сильный маг, оно фонило. А вот темные магики могли сделать так, чтобы след магического создания исчез. Отмыть, так сказать. Возможно, поэтому преимущественно все темные магики были так неприлично богаты.

Клара вздохнула, возвращаясь от воспоминаний к реальности Мюста. Она шла вверх по улице после того, как проснулась и поняла, что проспала, бегом собралась и на ходу закинула в рот яблоко. Яблоки и мешок крупы – вот на что она потратила почти все последние деньги, едва заселилась сюда. Нехитрые продукты должны были помочь ей дожить до небольшой стажерской зарплаты.

Естественно, фрукт совершенно не насытил ее, а, наоборот, сильнее раззадорил чувство голода. И теперь живот ее рассерженно бурчал, привлекая внимание немногочисленных прохожих.

Так вот, что могло пойти не так в небольшом городке в далекой провинции? Ей думалось, что своим выбором она сделает Мюсту что-то вроде одолжения. А он в ответ не будет к ней не слишком строг. Не станет напрягать на стажировке, даст свободное время и возможность искать ответы и воскрешать воспоминания.

Однако первые воспоминания стали просыпаться, едва она ступила из портала. Зеленоватый город, хмарь и туман, наползающий с болот, тяжелый от влаги воздух, пропитанный испарениями. Одетые по болотному хмурые магики и оборотни, спускающиеся по улочкам к пристани. Все это будто стронуло внутри нее огромную глыбу, что запирала внутри чувства, обрывки случившихся событий, былое мироощущение и ещё целый пласт всякой всячины из прошлой жизни. Со всего этого будто спала пелена. Стоило заглянуть за знакомый угол, вдохнуть местные ароматы с примесью сероводорода, как начинали разворачиваться воспоминания. И про чудовищ, и про местный менталитет, обычаи и взаимоотношения. Про болотниц, про тварей, про работу в полиции Клара вроде бы все знала, но пробуждала в себе забытое знание об этом при столкновении с реальностью.

Вроде как – чудовища выползают регулярно из топей? А точно, всегда так и было.

А будучи в Хаурвилле, она этого не помнила. Вот ей и казалось, что стажировка пройдёт гладко. И что здесь просто нечему пойти не так.

Время было позднее и темное – впору возвращаться с работы, а не топать на нее. Дул противный сырой ветер с вонючими нотками, а ее ватные от недосыпа ноги отказывались взбираться на холм. Потому что все тело требовало одного: чтобы его оставили в покое и дали поспать! И поесть. Можно в любом порядке.

Но ее шеф не отличался добросердечием, заставлял подчиненных работать ночами и, кажется, сгноил на болоте не один десяток своих верных констеблей. Одним из них был ее отец – Герхард Клаус Риц.

А теперь пришла и ее очередь!

Чем выше, тем значимее здесь располагались постройки. Здание полиции находилось посередине между лачугами, наподобие домика Клары, и элитным жильем почившего теперь градоначальника.

Полицейский участок стоял на одной из трех городских площадей. Это было большое двухэтажное здание, весьма обширное в сравнении с изящными башенками жилых домов. Оно походило на мясистую шляпку старого гриба с круглыми окнами и массивной деревянной дверью посередине. Кларина упрямо толкнула тяжелую дубовую створку и вошла внутрь под мелодичную трель колокольчика.

После небольшого предбанника она попала в обширный общий зал, где полицейские принимали потерпевших и вели дела. Слева располагалась лестница, ведущая вверх и вниз – в подвал. Справа находился кабинет Вунсона и другие помещения.

Сейчас в общей зале было не так оживленно, как днем. Горели лампы с теплым светом из-под зеленых абажуров. Добротная деревянная мебель, покрытая темным лаком, и стопки бумаг и отчетов на столах казались в их свете притихшими. Никого, только одинокий дежурный в дальнем углу. Сегодня это был молодой констебль Рогнавальд Фейрли. Появление Клары он предпочел не заметить и спрятался за стопками бумаг у себя на столе. Похоже, ему передали все дела, какие только могли, чтобы заниматься убийством мэра и монстрами.

Кларина хмыкнула. Хорошо, что все эти стопки красовались не на ее столе. Но потом помрачнела. Раз в общем зале никого, значит, все уже у шефа. Она рванула направо и свернула в боковое ответвление. Здесь было несколько дверей. Центральная вела в комнату для совещаний, где располагалось нечто вроде трибуны со множеством сидений и стульев у ее подножия.

Не постучав, на нервах, она ворвалась внутрь и застыла на пороге, когда головы всех полицейских как по команде повернулись к ней и уставились ничего не выражающими взглядами.

"Зараза!" – подумала Риц и в надежде казаться как можно незаметнее бочком постаралась просочиться между матерыми дядьками в светло-коричневой униформе с нашивками.

Надежда эта была абсолютно несбыточная, поскольку происходило все в полной тишине и под пристальным взглядом Вунсона, который в силу комплекции сидел в кресле рядом с трибуной, а не стоял за ней.

Вунсон, как и его взгляд, не обещали ей ничего хорошего. В воздухе запахло хорошей взбучкой.

– Вот и надежда всей лирянской полиции со времен Ловкача Златонеса наконец-то пожаловала, – противно произнес инспектор, едва девушка пристроила зад на одно из свободных сидений. – Ну-ка, поделись с нами мыслями из своей светлой головушки.

Ловкач Златонес – полумифический персонаж из пьяных фантазий и розовых мечт ворья всех мастей. По легенде он сумел обокрасть сокровищницу самого императора и уйти не только живым, но еще и унести несметное богатство. Все это если и случилось когда-то, то так давно, что успело обрасти небылицами, поэтому Клара в историю не верила. А вот в отношении себя восприняла весьма болезненно.

Она нервно дернула головой, еще надеясь, что вопрос был риторическим. Вряд ли от нее здесь ждали, что она вдруг выдаст решение, до которого еще никто не додумался. Но все молчали, а Жозеф Вунсон вперил в нее такой тяжелый и паскудный взгляд, что становилось очевидно – от нее ждут ответа. С тем, чтобы после пройтись по нему со всем пристрастием, конечно же.

– Кхм, – прочистила горло она, не зная, о каком конкретно деле он спрашивает. О монстре, который загрыз до этого троих, или об убитом градоначальнике, который явно умер от других причин.

Умничать не хотелось. Инстинкт прямо вопил ей помалкивать и не выпендриваться. Хотя бы пока начальник не остынет. Но Вунсон продолжал ждать ответа, и ей пришлось произнести:

– Кажется, теперь у нас два дела особой важности. Поимка зверя и расследование смерти господина Зельвейера.

Вунсон сглотнул, крякнул от досады и будто растерял весь пыл. Видно, то же умозаключение терзало и его, и он все думал, как теперь справляться. И поодиночке эти дела были теми еще орешками, а уж вместе могли лишить сна и даже должности кого угодно.

– Вот и я думаю, что с ними делать? – спросил он будто у всех и в то же время ни у кого.

Вопрос получился больше риторический. Но Риц так воодушевилась произведенным впечатлением от первого ответа, что продолжила диалог:

– А вы не пробовали ловлю монстра на живца?

Вунсон воспрял, а Кларина осознала, какая она непроходимая тупица.

– На живца? – словно пробуя слова на вкус, удивленно повторил мистер Вунсон, и его усы недовольно подпрыгнули, а брови сдвинулись.

Кларе захотелось зажмуриться и сделать вид, что ее здесь нет

– На живца, говоришь. И кто будет приманкой, стесняюсь спросить? Ты, что ли, Риц? Торопишься на тот свет?

– Никак нет, – промямлила Клара так, будто во рту у нее был не язык, а полудохлая лягушка.

– У нас в гостях живоед-саблезубец.

Жозеф помахал перед собой рисунком, на котором невозможно было что-либо разобрать из-за махания. Но потом магик подбросил лист в воздух и тот завис, застыл словно травинка в янтаре. И Кларина во всех деталях смогла рассмотреть монстра, которого оказывается успели определить за время ее отсутствия.

Прямоходящий, с широченными плечами, мускулистый. С ослино-крокодильей мордой и зубастой пастью, верхние конечности с когтями-кинжалами, а нижние – широкие копыта-ласты. Из-за спины выглядывает мощный хвост. Глазки маленькие и злые, бугристая шкура темная, как болотная вода, а на спине длинная колючая шерсть для имитации водорослей при плавании.

– И бегает, и плавает он идеально, – напористо продолжал начальник. – И даже защитный контур мистера Кинса он пройдет очень быстро, а если уж прям захочет, то и незаметно. Но ему незачем так хорониться, потому что ни ты – безмагичка с сабелькой, ни твой стоумный напарник, ни еще одна команда таких же остолопов ему не страшны.

"Безмагичка". Клара даже слушать перестала, почти с мазохистским удовольствием смакуя это слово, услышанное ею впервые и в отношении себя. Возможно, придуманное Вунсоном только что и специально для нее. Слово было донельзя болезненное и противное, словно прокисший компот в местной столовой.

Клара скривилась и даже не подумала притвориться, что ничего не происходит. К тому же мистер Вунсон так увлекся, что, кажется, забыл, что отчитывает стажера. Теперь он с удовольствием маньяка читал лекцию всем присутствующим:

– А нюх такой, что каждый магик из засады будет мертв прежде, чем догадается о его приближении. И уж, конечно, не поздоровится и живцу, которому дадут возможность пропитаться ужасом, а потом сожрут живьем. Последним. Так что идея твоя попахивает изощренным массовым самоубийством с особой жестокостью.

Во время этой тирады инспектор встал, тяжело спустился с возвышения и, припечатывая каждое слово, грузным шагом подошел к месту Клары. Толстяк остановился напротив нее со сложенными руками за спиной и последнюю фразу театрально произнес ей прямо в лицо. А его круглая грудь и бочкообразный живот выперлись вперед так сильно, что казалось, от Клары сейчас и мокрого места не останется.

– Есть. Так точно! – ответила она и потупилась с самым идиотским выражением лица, на какое только была способна.

Вунсон глупость в людях не любил больше всего. И на попытку Клары только скривился и отошел, то ли плюясь, то ли бормоча под нос ругательства об этом несправедливом мире, чертовых болотах с их монстрами, которые никогда не кончаются, и о глупых и упертых стажерках, свалившихся на его голову в самое неподходящее время.

Кларина тихонько выдохнула, улучила момент, когда Жозеф отвернулся, и задвинулась за широкие спины полицейских, пообещав себе больше ни во что не встревать.

Почти все остальные констебли сидели, устало привалившись к спинкам или подпирая стены. Досталось сегодня им. Кто-то патрулировал болота, кто-то искал логово зверя, забредая в самые дикие и опасные уголки. Кто-то даже был ранен саблезубой цаплей, которую потревожили во время охоты. Не было ни одного лица с энтузиазмом, а только покусанные, красные и недовольные рожи, которым еще предстояло работать целую ночь, а потом день и снова ночь. И так, пока зверь или убийца Зельвейера не будет пойман.

В кабинет вошел Кинс, которого, оказывается, все это время здесь не было.

Но не успела Клара обрадоваться, как он положил на стол начальника папку из архива, где хранились сведения обо всех болотных монстрах, с которыми в разные времена приходилось иметь дело полиции Мюста.

– Последний живоед был обезврежен тридцать два года назад, мистер Вунсон. Вами.

Вунсон промямлил что-то нечленораздельное вместо благодарности и начал листать папочку.

– Хм, – недовольно произнес он потом и исподлобья глянул на Клару.

– В прошлый раз его поймали при помощи наживки, – оповестил всех, ничего не подозревающий Люренц. – Быка подвесили на дерево за задние копыта поближе к сердцу болот. Орал он жутко и переполошил всю округу. Зато и зверя ждать почти не пришлось.

Как назло, Кларина подавилась и долго откашливалась в сгиб локтя. Все это время Вунсон смотрел на нее сердито и думал, что она так изощренно издевается над ним. Он багровел, но пока сдерживался. Потом скривился и задумался.

А ведь того живоеда и правда ловил он. Тридцать два года – это тьфу для магика. Вон прапрапрабабка Риц пережила всех своих детей и внуков и в итоге воспитывала сиротку за неимением другой родни. Кажется, старая карга и сейчас еще топтала эту землю. Сколько ей лет? Четыреста?

Самому Вунсону было только девяносто три, И он собирался пробыть начальником отделения полиции Мюста еще минимум столько же. А для этого ему нужно было сохранить людей, и план с наживкой ему категорически не нравился. Потому что и в прошлый раз все получилось только чудом.

– Решение будет завтра, – тяжело сказал он. – А сейчас всем, кто не на дежурстве – спать! Чтобы завтра были здесь, отдохнувшие и полные сил. Вопросы есть?

Глава 3

Вода пружинила. Волшебная пленка между ногами и бездонной пропастью омута стала такой тонкой, что едва держала ее немалый вес. Чародейство неминуемо распадалось, убивая последнюю надежду. Все было ясно с самого начала, еще там, на месте. Бегство – лишь жалкая попытка отсрочить неотвратимое: город находился слишком далеко.

Заклинание не выдерживало, расползалось, словно гнилая тряпка. Но все равно она бежала, пока могла. Изо всех сил суетливо переставляла ноги, стремясь продлить жизнь хоть ненамного. Хоть на минуту, хоть на мгновение.

Мыслей в голове не осталось. Их вытеснил ужас и понимание: скоро все будет кончено. Голова кружилась, воздуха катастрофически не хватало. Он с таким скрипом вливался в грудь, что казалось, в горле уже кровавое месиво. Рот наполнился металлическим привкусом – верным признаком скорого конца магических сил.

Внезапно в глазах помутилось, болотный пейзаж взбесился и завертелся вокруг в неистовом хороводе, где деревья, кувшинки, вода и туман сливались в одно неразборчивое пятно. Ноги подкосились, а коварная вода наконец-то прогнулась и приняла в себя грузное тело. Моментально проникла в туфли, панталоны и сюртук, залила глаза и рот.

Она забарахталась, будто жук переросток, опрокинувшийся на спину. Отчаяние придало ей сил. Но отсюда было не уплыть. И уже сквозь толщу воды, сомкнувшейся над головой, она увидела, как из сгустков тумана соткалась темная фигура, которая застыла, отстраненно наблюдая ее агонию.

***

Клара с криком вскочила с кровати. Грудь вздымалась, как кузнечные мехи, воздуха не хватало, совсем как во сне.

Брр! Приснится же такое! Кларина встала на ноги и взбрыкнула, словно кобылица, стараясь сбросить ощущения из сна. Ее кожу будто покрывала тина, руки и ноги были неповоротливыми и одеревеневшими, словно это ее труп несколько часов пролежал в болотной воде.

Но хуже всего становилось, когда Клара вспоминала концовку. Такого животного ужаса она не испытывала никогда. Мертвый взгляд пришельца смотрел равнодушно, как она тонет. Но словно желал убедиться, что сейчас все будет кончено.

Кларе казалось, он и сейчас на нее смотрит.

С трудом она заставила себя собираться на работу, а не исподтишка выглядывать в окна или обшаривать второй этаж. Постепенно паскудные ощущения исчезли. Руки и ноги расходились, тина “пропала” с кожи. Но чувство недоброго взгляда преследовало ее до самого участка. Риц даже выдохнула от облегчения, едва зазвенел знакомый дверной колокольчик, а за спиной захлопнулась дубовая створка.

Сегодня им предстояло снова отправиться на болота. Что там будет, чего ждать? И кто этот жуткий магик из сна? Да и сон ли это был? Ничего похожего прежде с ней не случалось.

– Ты чего такая бледная, Риц? – хохотнул ей в лицо Лофхутер – полноватый констебль, который проходил мимо и натолкнулся на нее, застывшую у входа. – Не бойся, сегодня в топи не едем. Приехал большой начальник и все отменил.

– Вот как? – удивленно пролепетала она.

Внутри, словно змеи, боролись гадкие ощущения. Послевкусие от утреннего кошмара, неопределенность, неуверенность в себе и страх. Страх столкнуться с этим ядовитым коктейлем в самый неподходящий момент, когда они окажутся в топях, встретятся со зверем и будет надо действовать. А она застынет, как снулая рыба в вонючей воде.

– Да. До сих пор беседуют в кабинете шефа.

Лофхутер пошел дальше по своим делам, а Клара стала осматриваться, чтобы найти Люренца. Но вместо этого нашли ее.

– Вот, держи! – болотная пикси Бетти – помощница инспектора, подлетела к ней и протянула стопку папок.

Уже лет пять как она умудрилась устроиться к Вунсону секретарем и постоянно задирала нос. Вместе они представляли запоминающееся зрелище. Огромный, чаще всего злой и недовольный начальник полиции и его верная помощница – зеленая фея ростом в две ладони, в раскосых очках и с острым, словно жало сколопендры, языком.

Обычно она сидела в приемной, а по участку чаще всего передвигалась на серо-зеленых крыльях. Пешком ходила редко, чтобы не зашибли. С Вунсоном они хорошо спелись и дополняли друг друга, как яд и кулак.

– Что это? – опешила Риц, но папки взяла.

– Работа твоя, – фыркнула эта мелкая зеленая заноза в заднице и окинула ее оценивающим взглядом из-под очков. Во взгляде читалось явное неодобрение.

Кларина следом тоже осмотрела себя снизу доверху. Мало ли, испачкалась по дороге и не заметила. Но нет, все было как обычно. На стажировку она носила свою самую красивую белую блузу с пышными рукавами, серые облегающие брюки, жилетку и высокие сапоги. Черные волосы она обычно забирала в высокий хвост, чтобы не мешали. В целом смотрелось мило. Особенно на фоне всяких мужланов в полицейской форме, которых было можно встретить в этом заведении.

Бетти между тем кивнула в сторону Рогнавальда, который сегодня продолжал возиться с делами, как и вчера.

– Разберись с делами, это твоя часть. Остальное сделает Фейрли. На проверку отдашь Люренцу. Ясно?

Затем Бетти, не дожидаясь ответа, картинно развернулась, вильнула попой размером с яблоко и полетела к себе.

Кларина тоскливо посмотрела ей вслед и пробормотала:

– И как в нее влезает столько вредности? Немудрено, что она такая зеленая.

Делать было нечего. Стажер Риц поплелась к столу Рогнавальда, вяло поздоровалась с ним и плюхнулась за соседнее рабочее место.

– Не знаешь, что за большой начальник приехал? – спросила она у Фейрли чуть погодя.

– Посланник императора по особо важным поручениям, – ответил тот, не отрываясь от бумаг. – Большая шишка из столицы.

– И что ему надо?

Мысленно Риц присвистнула. Надо же, императорский посланник, да еще и из самой столицы пожаловал. Далеко забрался. Значит, совсем плохи дела у Мюста.

Но вместо исчерпывающих ответов констебль только пожал плечами, всем видом показывая, что ему все равно. Клара разочарованно вздохнула и постаралась сосредоточиться на работе.

Вунсон не упустил возможности припомнить ей вчерашнее. Как-то обжаловать это решение было, конечно, невозможно. Но от одной только мысли, что ее задвинули за стол запасных, внутри у Клары сыпались искры. Пока умные и опытные товарищи занимались раскрытием настоящих преступлений, ее посадили сюда – имитировать бурную деятельность за весь участок.

– Это просто невыносимо, – уныло пробормотала она себе под нос и вздохнула, перебрасывая папки из одной стопки в другую.

Рогнавальд прикинулся глухим и продолжал работать. Они сортировали дела, поступившие в производство незадолго до и после появления нового болотного монстра, по степени срочности. На каждое предстояло отреагировать в соответствии с уставом.

Клара пыхтела и отдувалась, как горный тролль во время брачной ночи. Это было худшее, что могло с ней случиться в полиции. Бумажная работа. Бабушка Астрельда в надежде все-таки отговорить упрямую прапраправнучку предупреждала ее, когда все прочие аргументы не подействовали. "Тебя посадят перебирать бумажки, ты понимаешь? Даже если возьмут и позволят остаться, они могут посадить тебя в архиве. И никаких настоящих дел ты не увидишь. Будешь прозябать, как крыса, в каком-нибудь затхлом подвале без дневного света, зато с пылью и пауками. И они будут правы, потому что без магии ты беззащитна."

Конечно же, Клара не считала себя беззащитной. Но никто не воспринимал всерьез ее умение обращаться с оружием. И вот она корпела над папками, читая заявления о пропавших из лавки травника сушеных пучеглазах, об угнанной лодке, о краже золотых часов, о нашествии болотных слизняков, которые почему-то сменили пути миграции и проследовали по стене дома по улице Камышовой, где жила пожилая миссис Нориц. Она жаловалась, что слизни "изгваздали ее стены своими экскрементами".

У Риц даже зубы заболели, так сильно она их сжимала. А ведь другие полицейские в это время занимались действительно полезными делами. Вот Кинс, он шел прямо к ней с заговорщическим выражением лица.

От вспыхнувшей надежды Клара даже забыла, о чем говорилось в последнем деле.

– Работаешь? Молодец! – с энтузиазмом похвалил ее напарник. – Шеф только что дал отмашку на ордер к болотницам. Согласился, раз уж сегодня мы не плывем на облаву, а он так сильно занят. Сейчас Бетти все оформит, и поплывем на болота брать показания.

Лицо Клары, как по волшебству, менялось вслед за его словами. Сначала оно скривилось, потом оттаяло, а затем просияло.

– Возьмешь меня с собой? – недоверчиво спросила она и покосилась на констебля Фейрли.

– Рогнавальд, друг мой, ты же прикроешь Клару, если что? – спросил Кинсдахд с улыбкой. – Шеф так занят нашим гостем из столицы, что остальных почти не воспринимает. Он будто околдован! Я подловил его, когда он вышел из кабинета по нужде.

Он хохотнул и продолжил:

– А мы постараемся вернуться пораньше. Иначе наш стажер пропустит самое интересное, и меня замучает совесть.

– Без проблем, – равнодушно пожал плечами Фейрли и снова погрузился в работу.

– Спасибо! – Клара готова была прыгать на месте, настолько она засиделась.

– Встречаемся через двадцать минут на пристани, – сообщил Люренц.

Она кивнула и проводила взглядом его спину, скрывшуюся за дверью в приемную шефа полиции. Внезапно эта дверь снова открылась, и в общий зал вышел незнакомец. Риц буквально прилипла к нему взглядом, настолько он отличался от всех присутствующих. Будто породистый жеребец на фоне деревенских кляч.

Это был молодой магик. Высокий, сложенный очень гармонично, с горделивой осанкой и самоуверенной посадкой головы. С правильными чертами лица и с роскошной копной каштановых волос, о которой сама Клара могла только мечтать. С бездонными синими глазами, полными магического сияния, широкими темными бровями и чертовски красивым ртом. Он был гладко выбрит или, скорее, ни один лишний волосок не решался расти на этом безупречном лице. Одет незнакомец был в роскошный камзол темно-серого цвета, расшитый более светлыми пышными цветами. Из-под фрака фонтаном выглядывал кружевной ворот рубашки. Кажется, одна его пуговица стоила больше, чем весь гардероб Клары. А на пальцах красовались такие перстни, что место им было только в самом Императорском музее. Ну, или в сокровищнице.

Почувствовав, что его жадно разглядывают, франт повернул голову в ее сторону и снабдил непроницаемым взглядом, от которого Кларине захотелось присесть.

Вместо этого она с огромным рвением вернулась к своим делам. Несколько безнадежно долгих и гулких ударов сердца Риц слепо перебирала папки, абсолютно ничего не соображая. Благо через минуту императорский посланник, а это определенно был именно он, исчез из пределов видимости.

Риц прикусила губу, стараясь не начать осматриваться в его поисках. Было бы слишком снова привлечь его внимание. Клара сунула папки в сумку, которую носила на бедре. Пусть лучше будут с ней, чем куда-нибудь денутся со стола за время ее отсутствия. К тому же плыть предстояло наверняка не меньше часа, и за это время она могла еще поработать. Девушка накинула плащ и покинула участок. И не увидела, как столичный гость пристально смотрел на нее с другого конца залы.

***

Услимские топи всегда дурно попахивали и имели гадкую репутацию. При этом они покрывали огромные территории и местами были абсолютно непролазными, коварными и гиблыми. Заводи сменялись омутами, омуты – трясинами, трясины – камышовыми зарослями, которые переходили в топкую, заболоченную местность с кочками, где невозможно было передвигаться на лодке, а пешком – очень легко увязнуть. Местами встречались ивовые рощи и мертвые леса. Первые шелестели гибкими ветвями по воде, а вторые скрипели и постукивали, словно души утопленников.

И все-таки эти территории были населены разумными существами, хоть и кишели разнообразными тварями всех мастей и размеров. Твари с аппетитом и завидным постоянством жрали друг друга и всех, кто подвернется на зуб. Например, настырных магиков, которые то и дело совали свои носы в болотные дела.

Топи занимали очень обширные площади, но у магиков не имелось достойных карт этой местности. Так, фрагменты, которые обрывались в неизвестность. Даже бывалые картографы признавали, что не смогли изучить Услимы достаточно хорошо. Разведать же болота магией не представлялось возможным из-за необычных аномалий, подобные которым встречались лишь в нескольких столь же удаленных и диких местах Лира. Чем ближе к источнику аномалий, тем более слепы становились магики.

Посреди этого мрачного и опасного великолепия и стоял Мюст. На самом деле город лишь слабо вдавался в западный край топей, но из него, с его окраин так не казалось.

– Почему Бетти живет в Мюсте с магиками, а не в домике из мха на дереве, как ее сородичи? – спросила Кларина, когда они с Кинсом уже плыли по болоту и ей на глаза в отдалении попалась деревня фей на мертвых деревьях.

Пара десятков серо-зеленых мшистых домиков покачивалась на окаменевших ветвях, и в некоторых окошках мерцал свет, слабо видимый с такого расстояния.

Оказавшись при “настоящем”, по ее разумению деле, Кларина позабыла обо всем, что ее тревожило. И об императорском посланнике с непроницаемым взглядом, и о ночном кошмаре, и о придирках Вунсона.

На их лодке был установлен единственный в участке артефакт скорости, поэтому скоро удивительные домики, похожие на огромные ульи, пропали из вида. С артефактом путь предстоял не очень долгий – всего минут сорок, а без него пришлось бы плыть в два раза дольше.

Артефакты. Риц облизнулась. Заряженные магией штуковины, пользоваться которыми могли даже дети, чей дар еще не проснулся. В мечтах она видела себя увешанной самыми разными магическими побрякушками, которые компенсировали бы с лихвой изъян, доставшийся ей при рождении. Для защиты, для скорости, для боя. Проблема заключалась только в одном – их стоимости. Ведь создание артефактов требовало огромного мастерства и магических сил, вместилищем которых они являлись.

– Не знаю, – пожал плечами Кинс. – Спроси у нее, когда вернемся.

Кларина прыснула.

– Я еще жить хочу.

Они помолчали. Болотные феи не очень жаловали магиков. Изредка их можно было увидеть среди зарослей вместе с другими обитателями болот. Но сами они не подлетали и налаживать контакты не стремились. В отличие от своих сородичей из более цивилизованных мест.

Услимы были очень интересным местечком. Разумные существа здесь встречались с крыльями, иногда с хвостами, иногда они напоминали заскорузлые деревья с глазами. Эти последние были самыми нелюдимыми, про них почти никто ничего не знал. Как-то все они уживались с болотными гадами всех мастей, которые кишели здесь в силу климата и характера местности.

Кларе было интересно, почему так получается? Почему монстры из топей не переловили всех болотниц? Или хотя бы крокодилов, которые здесь тоже встречались. Зачем твари перлись в Мюст, неужели магики вкуснее, или что их так влекло?

Сейчас можно было бы и приступить к работе с досье, но в голове у Клары вертелось столько мыслей и воспоминаний, вопросов и любопытства, что руки никак не хотели браться за бумажки. Тем более что именно сейчас у нее распаковалось очередное, погребенное в подсознании воспоминание.

Когда Клара еще жила в этих местах девочкой, ходили легенды о болотной мести. Магики осушили малую часть Услимских топей. Небольшой клочок земли, чтобы закрепиться. Они вырастили на нем холм, чтобы построить город и уберечь его от воды. Но прежде кто-то там жил. Эти обитатели лишились домов и затаили обиду. Они прокляли город, в результате чего из сердца болот стали регулярно выползать кровожадные чудовища.

Это была одна из версий, и она вполне имела право на существование. Ведь в Лире колдовать могли не только магики. Особым волшебством владели и пикси, и тролли, и водяницы, и другие народы. Но если честно, Кларина не очень-то верила в это предположение. Само по себе болото – место пропащее. И не нужно искать причины происшествий там, где их нет.

В щеку впился здоровенный комар, и Клара прихлопнула его.

– Тварь кусачая, – пробормотала она и бросила расплющенную тушку за борт.

– О, приплыли, – обрадовался Кинс и пояснил на вопросительный взгляд Риц, – комары. Защитный контур перестал работать. На территории водяниц наша магия не действует. По договору 559 года н.э.

– Вот как, – протянула Клара и шлепнула себя по руке. – Какая прелесть. И что теперь?

Лодка остановилась. Люренц достал из мешка бухту веревки с узелками и стал опускать ее в воду. Закидывал, закидывал, а потом стал там ею болтать.

– Ну чего шумишь, окаянный? – послышался мелодичный, но рассерженный полушепот у Клары за спиной.

Она обернулась и увидела существо в воде. Сперва оно напомнило сплетение водорослей разных оттенков коричневого. От темного шоколадного до золотистого. Но приглядевшись, Кларина различила волосы, похожие на мокрые ленточки, и одежду из длинных лоснящихся листьев. Они оплетали видимую часть тела водяницы, не давая никакого простора для воображения. Даже ее лицо было закрыто. Видны оставались только глаза, яркие, как головешки в костре, золотисто-коричневые, с искрами магии. Кожа вокруг была неравномерно покрыта мелкими блестящими чешуйками, словно веснушками.

Водяница не задерживалась на месте ни на секунду. Она все время плыла, кружила вокруг лодки, заставляя следить за собой, вертеться и терять равновесие.

Люренц принял до противного чопорный вид. Картинным жестом он достал из-за пазухи свиток с ордером, развернул его и сразу начал читать, позабыв про приветствие, которое в таких случаях всегда было очень важно:

– Сим уведомляю вас в необходимости оказать содействие правосудию и помочь всеми возможными способами в раскрытии преступления.

Он подловил момент и тряхнул бумажкой прямо перед лицом болотницы. Та сбилась с темпа, фыркнула и хлебнула воды. Вода вытекла через тонкие, волнистые и полупрозрачные лепестки жабр, которые Клара смогла рассмотреть благодаря неподвижности болотной русалки.

Та сморщилась и злобно выплюнула:

– Подотрись ты своей чертовой бумажкой!

Говорила она также полушепотом с необычными вибрирующими тонами. Видимо, ее речевой аппарат больше подходил для общения под водой, чем на воздухе.

– У нас договор, – заунывно, словно голодный кот, протянул констебль.

– Знаю, – прошипела русалка. – Чего ты хочешь?

– Мы ищем свидетелей преступления. Вчера в топях был убит наш мэр, господин Аржант Зельвейер.

Землистая кожа болотницы с коричневым отливом чуть побледнела.

– Узнаю, видел ли кто-то что-нибудь, – сказала она чуть погодя и нырнула в омут не попрощавшись.

Мелькнул ее волнистый хвостовой плавник, и она была такова. Клара хмыкнула. Она еще никогда не видела болотных русалок так близко и смотрела во все глаза.

– Ты забыл поздороваться. Но, думаю, сильно бы ее это не задобрило, – задумчиво произнесла она. – Будем ждать. Возможно, долго.

– Забыл, – отмахнулся констебль. – Но долго ждать не придется. Они нас долго терпеть не могут. Просто на дух не переносят. Поэтому ответ будет скорее, чем ты думаешь. Но и не факт, что он нам понравится.

Клара покосилась на сумку, где ждали папки с делами. Делать было нечего, пришлось их достать и все-таки заняться. Потому что, кроме бумажной работы, она больше всего не любила впустую тратить время.

– Что-нибудь интересное? – поинтересовался Люренц, которому тоже стало скучно.

– Да так. Ерунда всякая. Вот, например, старушка с улицы Камышовой жалуется, что слизняки испортили ее дом.

– Камышовой? Ммм. Высоко забрались эти слизняки, раз смогли оставить следы на ее стенах. Эта улица – соседняя с домом почившего господина Зельвейера. А он, сама понимаешь, в трущобах у кромки воды жить бы не стал.

Не сговариваясь, Клара и Кинс уставились друг на друга.

– Думаешь, слизни связаны с его смертью? – стала вслух размышлять Риц.

Он пожал плечами и расслабленно откинулся назад.

– Ну, проверить не помешает. Это же Мюст. Здесь какой только мути ни всплывает.

– Тогда давай отсюда сразу к этой, – Кларина зарылась в папку в поисках имени старушки, – Озалии Нориц?

Напарник кивнул и вгляделся в воду слева по борту. Там началось какое-то бурление. Скоро на поверхности показались огромные пузыри, а затем из глубин вынырнули две болотницы. Первая – та, что уже разговаривала с ними. Вторая – более миниатюрная, завернутая в листья горчичных тонов. Она смотрела испуганно, не мигала, и Клара смогла в деталях рассмотреть ее по-русалочьи округлые, зелено-желтые сияющие глаза.

– Мир вашему дому! – с новой собеседницей Люренц поздоровался традиционно и немного поклонился, надеясь все-таки исправиться и задобрить ее.

В ответ русалки зашипели, как змеи.

– Спрашивай, что хотел, и проваливай обратно в свой городишко, двуногий, – зло бросила старшая водяница. – Оставь лицемерие и не трать наше время.

– Хорошо, – сглотнул Кинс, и Клара заметила, что тоже сглотнула не менее напряженно. – Вы видели смерть магика накануне рано утром к северу отсюда?

Светло-коричневая русалка покачала головой. Смотрела она также напряженно и неотрывно, чем знатно сбивала с толку.

– Вы там были?

– Была.

– Что вы видели?

– Он упал. И умер сам.

Люренц вздохнул. А Клара еле удержалась, чтобы не хмыкнуть. Сначала не видела смерть магика, а потом упал и умер сам?

– Что он там делал?

– Колдовал. Заклинал. То же, что и всегда.

– Он был один?

Русалка медленно кивнула, будто еще раздумывала, что ответить.

Клара переводила взгляд с одного собеседника на другого. Ловила каждое слово, и ей категорически не нравилось то, что она слышала.

– Что значит, заклинал? – спросила она, и русалки синхронно посмотрели на нее не мигая.

Ровно одну минуту они сверлили ее странными взглядами, а потом вернули внимание Люренцу.

– Расскажите, что вы видели, – попросил он.

– Довольно разговоров, – откликнулась старшая водяница. – Ли Ярн сказала все, что знала. Мы выполнили условия договора и можем уплывать.

Она кивнула другой болотнице, словно давая разрешение. Та опустилась под воду и скоро словно растворилась в ней.

– Нет, нет, нет, – запротестовал Кинс. – Так нельзя!

– Мы больше ничего не знаем. Мы все сказали!

Вторая русалка тоже стала опускаться в глубину и таять там. Напарники остались вдвоем.

– За что они нас так ненавидят? – отказываясь понять, Клара развела руками. – Похоже, так было всегда.

– Это да, – напарник тяжело вздохнул и приземлил свой зад в лодку. – Поплыли отсюда. Делать здесь больше нечего.

Кларина тоже села. Ответа она не получила, но, наверное, и не надеялась услышать его от Люренца.

Они двинулись обратно, а Риц продолжала думать. Ведь причина должна существовать. В большинстве мест, где она бывала сама или что-то о них слышала, отношения между магиками и другими созданиями были вполне сносными. Все уживались друг с другом, учились, торговали, а иногда даже умудрялись выходить замуж или жениться. Речь шла, конечно, не про горных троллей или спятивших на полнолуние оборотней. Но всякое бывало.

А здесь, в Услимских топях, болотницы магиков просто ненавидели. Из самих болот регулярно лезли чудища, которые не трогали никого, кроме жителей Мюста. Другие виды, вроде болотных фей, не очень-то шли на контакт, если не считать вредную Бетти. Хотя она, возможно, просто не смогла ужиться с родней из-за дурного характера и сбежала к магикам, став персоной нон грата среди сородичей.

– Надо спросить у Бетти, – осенило Кларину, – за что болотные ненавидят Мюстовчан.

– По-моему, все очевидно, – протянул расстроенный Кинс. – Мы живем на земле, которая когда-то была их.

– Уу, – покачала головой Кларина. – Мы живем на клочке земли среди огромных территорий, покрытых водой, целого болотного океана с зарослями, мертвыми деревьями и трясиной, уже больше тысячи лет. Неужто они настолько злопамятные? И не нашли, не построили себе новых домов? И настолько свежа неприязнь? Нет. Здесь что-то другое.

Кинс задумчиво покачал головой и согласно крякнул. Придраться в ее рассуждениях было не к чему.

– Ты только сразу к Бетти не приставай, а то дел слишком много сейчас. Будет злая летать, как фурия. Все молоко в кофейнике скиснет.

Клара снова прыснула. Но от своей идеи не отказалась. Ей вовсе не казалось, что то, о чем она думала, неважно. Или, что оно никак не связано с заварушкой, в которой сейчас оказался Мюст.

Глава 4

В город они вернулись ещё до полудня. Клара так вдохновилась зацепкой с домом миссис Нориц, что тщательно просмотрела и остальные дела. Но ничего подобного они с Люренцем больше не обнаружили.

Кинс выглядел озадаченным после разговора с болотницами. Риц тоже ломала голову. Словами водяницы не сказали им ничего путного. Но определённо они лгали, и это было самое интересное. Зачем, о чем и почему русалки врали? Стоило найти ответы, и тайна смерти Аржанта Зельвейра будет раскрыта.

Но пока ниточка оборвалась. Оставалась та, что обнаружилась на улице Камышовой, и за неё Кларине не терпелось потянуть.

– Предлагаю не заглядывать в участок и сразу отправиться к миссис Нориц. А шефу скажем, что отрабатывали его же задание, если у него появятся вопросы, – невинно предложила Клара, когда они высадились из лодки на пристани.

Кинсдахд был не в духе и нахмурился. Но потом оттаял и кивнул:

– А пойдем. Я знаю эту старушку. Она обязательно накормит нас пирогами. А то после этих болотных настроение ни к черту. Еще и живот подвело.

Они двинулись. Дошли от пристани до той развилки, где расстались накануне вечером, и пошли вверх по узким улочкам. Те виляли, словно ужи на сковородке. Но в основном вели вверх, опоясывая холм. Порой башенки домов так близко подходили друг к другу, что их хозяйки могли обмениваться сплетнями или желать доброго утра, просто выглянув в окно. На подоконниках стояли цветы, иногда встречались небольшие балконы, увитые буйной растительностью.

Чем выше поднимались полицейские, тем красивее и изысканнее становилось вокруг. На стенах красовались объёмные цветы, раскрашенные глянцевыми, пурпурными и золотыми красками. С других стен смотрели огромные бабочки, встречались даже пикси, не говоря о животных и растениях всех мастей. Выше полицейского участка, который они миновали минут через 15, вообще не встречалось гладких стен. Все они остались на нижних улицах. А здесь самым простой отделкой была искусно обработанная штукатурка в виде тщательно вырезанной и раскрашенной древесный коры, рыбьей чешуи или змеиной кожи.

Клара и Кинсдахд прошли главную городскую площадь, где стояла мэрия и старинная статуя Люсинде, освободительнице магии. Статуя была ровесницей Мюста и выглядела весьма потрепано. Обнаженная птицами, засиженная мухами, покрытая то ли плесенью, то ли патиной, а местами заросшая наглым мхом.

Такие статуи имелись во всех городах, где доводилось бывать Кларине. Их возводили, чтобы почтить память одной из главных героинь в истории магиков. Однако не везде за ними одинаково хорошо следили. И в некоторых замшелых городишках на краю цивилизации порой забывали о главной ценности магиков – магии, которой у них раньше не было. Клара чувствовала это особенно остро.

Вскоре Риц и Люренц остановились на улице Камышовой около богато разукрашенного витого дома с круглой верандой. Их стены, казалось, были инкрустированы раковинами и жемчугом исполинских размеров. Каждая жемчужина не уступала яблоку средних размеров.

– Выглядят как настоящие! – присвистнула Риц.

– Не знаю, не спрашивал, – ответил Кинс и показал пальцем вверх по холму, далеко за дом миссис Нориц, – видишь ту темную крышу? Это резиденция нашего мэра. Была.

– Угу, – кивнула Кларина и резко потянула за дверной колокольчик.

Дверь открылась очень быстро. Будто полноватая старушка в небольших круглых очках, выцветшем домашнем платье и с невесомыми седыми кудрями только и ждала, когда же они наговорятся на пороге и соизволят позвонить.

– Господин Люренц! – просияла она. – А я все жду, когда же поступит ответ на мое заявление. А тут и вы пожаловали. Какая удача! Проходите, прошу вас!

– Благодарю, миссис Нориц, – улыбнулся Кинс и представил свою стажерку, – знакомьтесь, это Кларина Риц, молодой, но подающий надежды специалист.

– О! – только и произнесла старушка, взглядом смерив Клару с ног до головы. – Пройдемте.

Они прошли в круглую гостиную с дубовыми буфетами вдоль стен, заполненными посудой и разными фарфоровыми безделушками. Три круглых окошка, занавешенных тюлем старинной работы, давали много приятного рассеянного света. Его лучи падали на овальный обеденный стол и стулья.

Повинуясь жесту хозяйки, полицейские заняли два из четырех стульев с вычурными высокими спинками. Она сама разместилась за столом напротив.

– Миссис Нориц, – сразу приступил к делу Кинсдахд, но был прерван поднятым полным указательным пальцем Озалии.

В комнату вплыл поднос, заставленный чашками с дымящимся кофе и тарелками с зелеными пирогами и вареньем из веселых грибов. Их Клара сразу же определила по знакомому запаху. И правда, в небольших пиалах было налито ядовито-желтое флюоресцирующее желе с вкраплениями темно-синих шариков.

– Ну, это лишнее, – поскромничал Люренц, а Кларина едва удержала брови, чтобы не взлетели.

Дорогое это было варенье. Деликатесное и с некоторыми эффектами, поэтому налегать на шарики при исполнении точно не стоило.

– Вы же ведь по моему делу? – уточнила Озалия и придвинула угощение посетителям, словно подтверждая, что никакой ошибки нет.

– Конечно-конечно! Расскажите, что случилось, – приступил к делу напарник, а Клара тем временем тоже приступила, но к пирогу и кофе, не забывая ловить каждое слово.

– Прекрасные стены моего дома испорчены, – простонала пожилая магичка. – Хорошо хоть с улицы не видно. Весь ужас случился во дворе. Вы кушайте, а потом я вам покажу.

Оказалось, что три ночи назад Озалия проснулась от “липкого шороха”, будто по стене ползла огромная склизкая многоножка. Дело происходило под утро, и сперва пожилая магичка ничего за окном не разобрала. А потом увидела живую, кишащую более мелкими фрагментами, субстанцию в форме щупальца, которая ползла по ее стене и терялась во тьме и тумане, что, как назло, накрыл тогда почти весь Мюст.

– Плохая это было ночь! – вещала Озалия. – В такую не стоит выходить за порог, чтобы не встретиться с болотной нечистью. А ко мне пожаловала сама болотная длань! У меня даже волосы зашевелились, настолько это было ужасно. Дом будто вибрировал и содрогался. Я испугалась, что она ворвется в окно и сожрет меня.

Голос миссис Нориц дрогнул и затих. В ужасе она округлила глаза, и из-за толстых линз очков казалось, будто они сейчас выскочат ей прямо в чашку.

– Но не ворвалась и не сожрала, верно? Длань болот? – переспросила Риц, проглотив очередной кусок.

Она очень старалась, чтобы ее вопрос не звучал, как издевка. Миссис Нориц явно что-то видела. Но даже в своем заявлении в полиции она не упомянула про “Длань”, а свалила вину за испорченные стены на болотных слизняков. То есть понимала, как это звучит. К тому же болотные монстры в обязательном порядке жрали всех, до кого могли дотянуться. А дотянуться до Озалии, по ее же собственным словам, было проще простого. Но этого не случилось.

Озалия бросила на Клару колючий взгляд, будто размышляла, а стоит ли она доверия и ответа, и не зря ли на ее долю на подносе было предусмотрено угощение.

Клара отодвинула блюдце с недоеденным куском. Пирог был недурен, хотя готовили его, наверное, из сочных листьев болотного лука. Не хватало только остаток дня отпугивать добрых горожан гиблой отрыжкой.

Пожилая магичка, в чьих глазах почти не осталось волшебных искр, угукнула и насупилась.

– Ну мы же не знаем, куда эта длань направлялась, – дипломатично попытался разрядить обстановку Кинсдахд. – Возможно, у нее были важные дела в другом месте. И что же было дальше?

Кинс тоже приложился к пирогу. А Клара поморщилась. Длань болот была еще одной сказочкой, которой местные пугали непослушных детей. Наподобие истории с древним проклятием, насланным на город обездоленными жителями того пятачка, где позже построили Мюст.

– Я ее видела! – фанатично продолжила Нориц. – Толстая, как дерево. Она вся шевелилась, перекатывалась. Скользкая, коричневая. Воняла просто жутко!

Ну уж в этом Клара нисколько не сомневалась.

– Надо проверить! – она с энтузиазмом встала с места.

– Согласен! – Люренц тоже вскочил.

Они прошли к выходу в небольшой сад. Изнутри дом казался намного больше, чем снаружи. Здесь явно применялась пространственно-артефактная магия.

Оказавшись в саду, полицейские увидели пострадавшую стену. На жемчужной поверхности остался гадкий мазок коричневого цвета. Вонял он и впрямь изрядно. Мазок размашисто тянулся сверху вниз, а потом переходил на землю и терялся в траве. Но его направление сомнений не вызывало. Он двигался вверх, в сторону дома господина Зельвейера.

Кларе стало не по себе от одного только вида. Будто небо потемнело, и яркие краски летнего дня угасли. Будто буквально на одно мгновение на нее набросили полог, который отсек ее от мира и погрузил в топкое болото, где нет ни воздуха, ни надежды.

Это мимолетное ощущение быстро прошло. Пролетело, будто комар, унесенный порывом ветра. Но оно оставило такой гадкий след в душе, что настроение у Клары испортилось бесповоротно.

К слову, жемчужная стена вокруг следа поблекла и выглядела тусклой и серой. Будто мертвой. Кинс надел перчатки и постарался отковырять частицу для экспертизы. Ничего не вышло.

– Вы пытались это отмыть? – спросил он.

– Конечно!

– Больше не трогайте.

Констебль вернулся в гостиную, взял столовый нож и отскоблил с его помощью несколько кусочков субстанции в пакетик.

Еще некоторое время они осматривались в саду, но других подозрительных следов не нашли. Особый интерес у них вызывала стена между землей Нориц и Зельвейера. Но коричневой гадости они на ней не обнаружили. То ли эта “длань” остаток пути пролетела по воздуху, что было не исключено, то ли направлялась она вовсе не туда. Как назло, забор оказался высоким и неприступным. Невзначай, идя по следу, его было не преодолеть.

После полицейские и хозяйка вернулись в гостиную.

– А вы видели господина мэра? – спросила Риц как бы невзначай. – В тот день или ночь?

– Эээ, – заскрипела от неожиданности старушка. – А при чем здесь он?

– Так он…

“Умер” – чуть не брякнула Риц, но вовремя прикусила язык.

– Тоже мог видеть эту длань, – нашелся Люренц вместо нее.

– Не видела! – сердито буркнула старушка. – Я еще не научилась видеть сквозь стены. А господин Зельвейер слишком занят, чтобы обращать внимание на свою скромную пожилую соседку.

Кларина сникла. Ничего не прояснилось. Ответов они не получили, все только запуталось сильнее. Надежда размотать клубок через эту ниточку сдохла.

Но тут Озалия воспряла и неожиданно добавила:

– Зато я его слышала. Я не могла уснуть. Светало. Я не выдержала и решила оглядеть свой дом: все ли с ним в порядке. Длани к этому моменту я уже не слышала и не видела. Вы знаете, я не понимаю тех, кто молится на господина Аржанта. Да, он заклинатель болот. Но весьма посредственный. Мэр – еще худший, а про добропорядочного магика я вообще молчу.

Кларина благоразумно проглотила вопрос о том, как “скромная пожилая соседка” оказалась настолько близко к забору мэра, чтобы что-то расслышать. Сейчас это было не главное.

– И что же вы слышали, миссис Нориц? – мягко уточнил Кинс.

Он так увлекся беседой, что, не глядя, зачерпнул варенье, отправил круглый синий грибок в ядовито-желтом желе в рот и смачно его прожевал.

Озалия откинулась на спинку стула и прикрыла глаза, будто жмурящаяся кошка.

– Он говорил с кем-то. Очень нервничал. Обещал, что все сделает, что он о чем-то договорился на утро, и уже к полудню дело будет решено.

– Какое дело?

Миссис Нориц пожала плечами.

Клара и Кинс переглянулись. Выходило, мэр кому-то что-то обещал, а уже через сутки после этого оказался мертв.

– С кем, по-вашему, он мог говорить? – уточнила Риц, отодвигая плошку с вареньем подальше от напарника.

– Его собеседника не было слышно. Ни слова, одни невнятные шорохи, будто он ногами пинал прелые листья на садовой дорожке. Странный гость.

Они помолчали, размышляя над услышанным. Все это было крайне любопытно. Уж не слышала ли любопытная соседка господина Зельвейера, как он говорил с той самой “дланью”? Особенно, учитывая, что он был заклинателем? Вот только заклинатели сами ходили на болото, чтобы усмирить тамошних тварей, а не встречались с ними в сердце города.

Заклинатели болот – это был особый орден. Он образовался давно, лет пятьсот назад из жителей города, которым надоело быть беззащитным кормом для чудовищ. Так выделилась группа магиков, которая объединила усилия для сдерживания болотной кровожадности. Не сказать, что у них совсем получилось, но тварей стало меньше и наметился некий ритм их появления, которое теперь можно было предугадывать. Ритм иногда менялся, монстры лезли то чаще, то реже, но в целом жизнь стала спокойнее. И орден остался надолго, а его члены избирались всеобщим голосованием. На десять лет или до смерти заклинателя, потому что умирали они довольно часто, хоть и не всегда от причин, связанных с их деятельностью.

Все это Клара внезапно вспомнила, распаковав очередную спящую до поры ячейку памяти, стоило только Озалии упомянуть про заклинательство Аржанта.

– Почему ты не сказал, что Зельвейер заклинатель? – спросила Кларина, когда они вышли от миссис Нориц.

– А ты не знала? – удивился напарник. – Это все знали.

Клара чертыхнулась. Она-то не совсем местная.

– Получается, на болоте он мог отваживать тварь от города? – размышляла она. – Делал благое дело. И утонул.

– Ну, утонул он или нет, это мы сейчас в участке узнаем. А заклинал он там или что, это нам его лодка подсказать может.

– Лодка, – пробормотала Кларина. – Точно.

Они шли вниз по Камышовой улице в направлении здания полиции. Время близилось к двум часам, и Клара начала переживать, что Вунсон уже освободился и теперь жаждет ее крови. Ничуть не меньше, чем те твари, что он ловил по долгу службы.

Вскоре они вошли в участок, внутри все было довольно спокойно. Клара была готова вздохнуть с облегчением, как из-за угла вылетела, будто ужаленная, Бетти.

Пикси резко остановилась и зависла в воздухе напротив лица Клары и направила ей между глаз указательный палец с длинным, тонким, словно осиное жало, ногтем.

– Быстро! В кабинет шефа!

У Кларины внутри все опустилось, так ей не хотелось на ковер к Вунсону. Но делать было нечего. Все же она нарушила его приказ, и порка была вполне предсказуема.

– Ничего! Сейчас разберемся! – вдруг послышался бодрый голос Кинсдахда, который преградил ей дорогу рукой и быстро через приемную занырнул в кабинет шефа вместо нее.

Клара и Бетти оторопело смотрели ему вслед. Люренц был отличным парнем и хорошим полицейским. Но на рожон с шефом никогда не лез. Разная была весовая категория.

– Что это с ним? – от удивления Бетти разом растеряла всю стервозность.

Затем она хмыкнула и впорхнула в приемную за свое рабочее место. Клара тоже подошла ближе, ведь ее визит к Вунсону пока никто не отменял. Поэтому они обе слышали разговор на повышенных тонах с той стороны двери.

– Крокодилья задница, Люренц! Да что с тобой такое? – возмущенно воскликнул шеф.

– Господин Вунсон, осмелюсь заметить, – тоже не очень тихо ответил Кинс, – что вы подписали приказ о моем назначении наставником Риц! И если я ничего не пропустил, то я все еще им являюсь. И только я несу ответственность за этого стажера, и только я имею право назначать ей задания. Это значит, что ваше указание должно было быть передано через меня. И по согласованию со мной.

Кажется, скрип зубов начальника полиции был слышен даже в приемной. Он еще что-то пытался возражать, но Кинсдахд с таким напором отвечал ему, что Вунсону, в конце концов, надоело спорить. Здесь Люренц счел момент достаточно благоприятным, чтобы рассказать о посещении миссис Нориц и расследовании смерти Зельвейера. Получалось, что они продвинулись, и их надо было похвалить и назначить на это дело, а “не загружать всякой ерундой”.

На этом месте Бетти прицокнула и покачала головой, а Кларина подумала, что грибочки у мадам Озалии оказались забористые. Всего с одного шарика вон как понесло напарника. Хорошо, что она пиалку с веселым вареньем вовремя отодвинула. А то бы он, чего доброго, завтра подал в отставку.

В ответ Вунсон что-то пробубнил. Похоже, он рассчитывал на легкую жертву в лице Риц и оказался обескуражен перепалкой с обычно неконфликтным и исполнительным Кинсдахдом.

Вскоре, беззаботно улыбаясь, Люренц появился в приемной и заявил:

– Ну вот и все. Нас ждут в экспертном отделе. Отчет коронера уже готов.

***

В здании полиции имелся роскошнейший подвал: обширный, темный и прохладный. Аккурат для трупов и старинных фолиантов, поэтому одну половину подвала занимал морг и экспертный отдел, а другую – архив, где хранились документы и записи еще со времен основания Мюста.

Первым делом Кинс отдал на экспертизу пакетик с частицами со стены дома миссис Нориц. Затем они перешли к делу Зельвейера.

– Вот он, ваш господин мэр, – показал на нужную полку в холодильном шкафу дежурный патологоанатом – мистер Олли Кахолц.

Он щелкнул пальцами, и из клубов холодного тумана выехала полка с грузным телом под простыней.

Холодящий артефакт работал исправно, в помещении тут же стало прохладнее.

– Бррр, – тут же сказал Кинс, градус настроения которого стал резко снижаться вслед за температурой в комнате. Действие веселого варенья подходило к концу.

Коронер широким жестом откинул простыню, и все увидели синеватое лицо и грудь покойного Аржанта Зельвейера. Поскольку Люренц выглядел слишком бледно, Клара отважилась спросить:

– Удалось определить причину смерти?

– Да. Он банально утонул, – Кахолц словно посетовал на столь глупую причину смерти.

– Но, – добавил он тут же, пока Риц и Люренц не успели расстроиться, – я зафиксировал полнейшее истощение магии. Господин мэр был сильным волшебником, но перед смертью умудрился растратить все и даже залезть в жизненные силы.

– Он с кем-то сражался? С монстром? – предположила Кларина.

– Будь мы в столице или хотя бы просто в городке поприличнее Мюста, я бы ответил вам, юная мисс. Но здесь мы слишком ограничены в средствах, – чопорно признался в собственной беспомощности Кахолц. – Однако я думаю, что все намного проще. Его ведь нашли без лодки? Скорее всего, он упал от изнеможения, потому что слишком долго шел по воде.

Глава 5

Риц и Люренц сидели на лавочке неподалеку от пристани и молча жевали пирожки с яблоками. Кинс выглядел хмуро и немного рассеяно. Кларина дико устала, поскольку за день они успели побывать на болоте у русалок, допросить миссис Нориц и забрать себе дело Зельвейра, с которым на сегодня еще ничего не было кончено.

– Завтра шеф планирует большую облаву на зверя. Давай решать, – предложил напарник, – будем до упора разматывать ниточки с мэром или отправимся по домам – отдыхать и готовиться к завтрашнему походу?

– Смеешься? – Клара нервно хохотнула. – Время четыре. Лучшее, что нам светит – это разгребать бумажки в участке минимум до восьми. Мне точно. Уж лучше раскопать все, что можно про смерть Аржанта.

Дергать за ниточки – это то, что Кларина действительно любила. Начав, ей было трудно остановиться. Тем более, если альтернативой была бумажная работа. К тому же Кларе нравилась мысль, что, возможно, удастся раскрыть тайну смерти мэра. И доказать всем вокруг, кто сомневался или просто не верил в нее, что она чего-то стоит.

– Пожалуй, ты права, – вздохнул Кинс и поднялся со скамьи.

Они дошли до пристани и внимательно изучили пришвартованные там посудины. Лодки мэра на отведенном месте напарники не обнаружили.

Вечерело. Кларина смотрела, как со стороны топей приплывают последние собиратели и охотники. Ночной промысел был не в почете. Она поджала губы, представив, как они поплывут в сгущающихся сумерках среди приставучего тумана.

Кинс достал из кармана плоский овальный артефакт, похожий на складное серебряное зеркало. С громким щелчком две половинки раскрылись, и Люренц вложил в небольшое углубление тусклый волос с головы господина Зельвейера, срезанный в морге. После этого констебль схлопнул артефакт, и Клара услышала громкое стрекотание заработавшего внутри механизма.

– Что это?

– Искатель именных артефактов – магомер. Мощная штука, позаимствовал в отделе вспомогательной и защитной магии.

Кларина присвистнула. Люренц неплохо подготовился. Артефакт должен был указать, где находится лодка мэра, а точнее, прикрепленный к ней артефакт скорости – быструн, который Аржант Зельвейер, как состоятельный магик, имел в личном пользовании. И применял как для нужд города, так и для собственных.

Магомер вновь громко раскрылся, и Кинс жадно вгляделся в него. Кларине самой не приходилось пользоваться такой штуковиной, она могла только догадываться, как это работает. Напарник же вскоре “отлип” от артефакта и уверенно заявил:

– Все нормально. Я знаю, где это место.

Клара хотела узнать, далеко ли оно, но спросила только:

– И где же?

– Тебе не понравится, – недобро усмехнулся Кинсдахд.

***

Полицейский артефакт скорости констебль Люренц прихватил из отдела вспомогательной и защитной магии еще для утренней вылазки к болотницам. Поэтому к древней, заброшенной хижине в глухой и отдаленной части Услимских топей они добрались еще до семи вечера.

Покосившаяся ветхая изба, поросшая серым мхом, стояла на прогнивших сваях и пялилась на болото слепыми темными окнами. Место это было заросшее деревьями, лианами и другой растительностью. Сгущались зеленоватые сумерки, стояла мертвая тишина. Будто птицы это место облетали по широкой дуге, жабы захлебнулись, а комары сдохли от голода.

Кларина сглотнула, не в силах оторвать взгляд от жутковатой картины. Вокруг начали загораться зеленоватые огоньки гнилушек, а воду заволакивал туман.

– А вот и лодка мэра, – тихо заметил Кинс и показал на нос посудины, торчащий из-за угла дома.

Кларина хотела спросить, что это за гиблое место и кому пришло в голову строить здесь дом. Но тут у нее всплыло очередное, до поры похороненное воспоминание.

Таких хижин на болоте было построено несколько, и выполняли они ту же роль, что и охотничьи домики в лесу. Если кто-то заблудился, отстал, потерялся, они должны были помочь выжить. Но на деле болотные хижины не могли защитить постояльцев, слишком опасная фауна здесь водилась. После нескольких смертей собирателей и охотников магики поняли, что оставаться внутри небезопасно. Домики забросили и старались не пользоваться. Потом появились заклинатели болот, которые считали, что их магия лучше действует не из города, а из топей. Они отыскали уцелевшую избушку, подлатали ее и стали использовать для своих магических практик.

– Странно, что никого с ним не было, – заметил Кинс, и Клара кивнула.

Обычно заклинатели не отправлялись в топи в одиночку. Всегда присутствовали младшие члены ордена, которые страховали главного и помогали ему.

– Может, есть кто-то внутри?

Полицейские причалили рядом с лодкой Зельвейера и сошли на шаткие мостки, плавно переходящие в крыльцо.

Ноги Клары словно не хотели нести ее дальше. Она споткнулась и ухватилась за влажное перило, тут же отдернула руку и вытерла о штаны. Дерево было не просто влажным, его покрывал пушок едва заметной плесени, которая теперь тянула к Кларе волоски своих тонких ножек с крохотными флуоресцирующими шариками на конце. На Риц навалилось жуткое желание развернуться, сесть обратно в лодку и тотчас плыть обратно без оглядки до самого Мюста. Делать что угодно, хоть добираться вплавь, лишь бы не переступать порог этого дома на болоте.

– Смотри, – Кларина остановилась и кивнула на стену избушки, измаранную коричневыми следами.

Словно ее измазал экскрементами огромный слизняк.

– Такие же следы, как и на стене дома миссис Нориц, – Кинсдахд произнес вслух то, что побоялась сказать Риц. – Интересно, что за тварь их оставляет? Она может и по болоту, и по городу, получается. А в Мюсте про это не знают.

Он потоптался сзади, стараясь обмозговать эту загадку. Что это за диво дивное? Тварь пришла к Зельвейеру, чтобы пригласить в топи? Встретиться и обсудить, что? Это в корне не походило на образ заклинателя болот. Он должен был держать чудовищ в узде, а не плясать под их дудку.

Душное, тяжелое, едкое чувство навалилось на Кларину и не давало сделать лишний вдох. Снова будто ожил ночной кошмар, от которого она шарахалась все утро. И ожила вся гамма ощущений – от тины на коже до момента со взглядом темного персонажа из сна. Чувство было настолько сильным и ярким, что Клара, едва сделавшая новый шаг, остановилась как вкопанная. Кинс, который шел следом, врезался ей в спину.

– Ты чего? – все так же тихо спросил он.

Риц уставилась на него. Эта тихая манера речи была ему абсолютно не присуща. Обычно он говорил в меру громко, его никогда не приходилось переспрашивать.

– Ты чего-то опасаешься? – подозрительно спросила она. – Не думаешь, что мне надо бы об этом знать?

Люренц качнул головой.

– Мы на болоте, Клара. Здесь может случиться что угодно. Например, живоед решит мимо проплыть. Не стоит привлекать лишнее внимание.

– Да. Но даже у русалок ты говорил, как всегда.

– Мне не по себе, ясно? – он переступил с ноги на ногу. – Может, дело в том варенье. Но внутри будто шепчет кто-то, что здесь опасно. Ты довольна? А теперь, давай зайдем внутрь. Пока все болотные гады не собрались здесь по наши души.

Кинс настойчиво подтолкнул ее к входной двери, и Кларина сделала последний шаг к темной створке. На нее навалилось слишком много. Собственная паника, воспоминания, чувства из сна, которые вопили об опасности, удивление, что напарник ощущает примерно то же самое. Все это помешало ей сформировать и выразить мысль, что, возможно, болотные гады не появятся снаружи, потому что они уже засели внутри.

***

Дверь открылась без скрипа, но с мягким чавкающим звуком, будто Кларина погрузила руку в гнилое яблоко, а не вошла в дом. Риц замерла на пороге, пытаясь собраться, сконцентрироваться, наконец, разглядеть хоть что-то, ведь внутри царила непроглядная темнота. Очень странная, учитывая, что на болоте еще не стемнело.

Девушка протянула руку, пытаясь понять, эти тончайшие нити перед глазами кажутся ей или нет. И почувствовала легкое касание, изучающее и холодное, скользкое и чужое. Иное.

– Клара!

Кинс что было силы дернул ее назад, и они повалились навзничь на мостки. Люренц извернулся, словно уж, откатился от нее, прыгнул в лодку и оттолкнулся ногой. На все ушла пара секунд, настолько прытко он все сделал.

– Покажи руку.

Он говорил, будто мертвый, а Кларина ничего не соображала. Она пыталась встать, но взгляд будто зацепился за ладонь, покрытую клубком каких-то серых волос.

– Что это?

Она протянула ему руку, словно с просьбой убрать эту гадость, но вместо этого Кинсдахд отплыл еще дальше.

– Прости, – глухо пробубнил он. – Прости. Это я должен был идти первым.

– Куда ты, Кинс? Что это? – испуганно, на высокой ноте, но еще пытаясь сдерживать панические нотки, снова спросила Кларина.

– Это Анимарьята Мхеус, – раздался звучный, отдаленно знакомый мужской голос, и Клара с Кинсом повернулись на него.

В до этого пустой лодке мэра стоял императорский посланник собственной персоной, а за его спиной развеивались клубы закрывающегося портала. Магик, имени которого Кларина так и не узнала, опирался на внушительную трость с затейливым хрустальным набалдашником. Выглядел он так, будто собрался на бал, а не на болото. Одет был во все тот же роскошный камзол с широкими отворотами на рукавах, белоснежную шелковую рубашку с тончайшим кружевом и начищенные туфли с золотыми пряжками. Аромат его дорогого парфюма с древесными нотками долетал даже до Риц, которая стояла шагах в семи.

Его непроницаемый взгляд и недовольно поджатые губы заставили Клару собраться. Проглотить подступающие слезы, встать и выпрямиться.

– Простите, – произнесла она не своим голосом. – Нас не представили.

Императорский посланник так удивился, что чуть не подавился заготовленной речью. Вместо этого он слегка наклонил голову и сказал:

– Граф Годерик Ольхам фон Рильхмайер к вашим услугам, мисс.

Про себя она присвистнула. Ого, какой знатный! А вслух ответила:

– Мисс Кларина Риц, очень приятно. Так что это за гадость у меня на руке?

Странно, но с его появлением она почувствовала себя увереннее. Будто он мог сотворить некое чудо, недоступное Люренцу.

Рильхмайер усмехнулся. Он повернул голову в сторону открытого дверного проема, из которого наружу тянулись тонкие, словно паутинки, черные нити. Они шевелились, будто щупали воздух в поисках кого-то.

Клара в ужасе ухватилась за противные перила и постаралась вжаться в них. Она во все глаза смотрела на жуть, лезущую из избушки, и не заметила, как безобидная плесень на поручне отползла от ее руки подальше.

Граф вытянул трость и громко произнес:

– Фареро!

В проем из набалдашника ударила струя огня. Она выжгла внутри всю черноту, и зеленоватый свет болотных сумерек проник внутрь хижины. Клара смотрела на это с облегчением, но все еще ждала ответ. Совать руку под пламя ей очень не хотелось. Но все оказалось намного хуже.

– Вы идиоты, мои недорогие, глупые констебль и его стажер, – высокомерно заявил этот нахал. – Хотя к вам, мисс, это относится в меньшей степени, нежели к вашему напарнику.

– Что вы…, – заикнулся Люренц, но умолк под тяжелым взглядом графа.

– Вы попали в ловушку. Точнее, не вы, констебль, а ваша стажерка. Что весьма прискорбно.

– Да объяснит мне кто-нибудь, что происходит?! – взорвалась Риц.

– Извольте, – Рильхмайер стряхнул с рукава несуществующую соринку, в то время как Кинс подавленно молчал. – Анимарьята Мхеус – порождение Услимских топей. Один из самых ужасных монстров, в народе именуемых моховиками. Эти волоски у вас на руке заразны. В разные годы моховики заражали до половины населения Мюста. Справиться с ними могли только императорские маги. Это не лечится, поэтому ради безопасности жителей в город вы не вернетесь.

Он говорил жестко, безжалостно, не оставляя ни малейшего намека на надежду. А Клара где-то на задворках сознания умудрилась отметить, какой у него красивый и бархатистый тембр. И даже жестокие слова его не особенно портили.

– И… что со мной будет?

Как назло, рука стала дико чесаться. Кларина с опаской посмотрела на нее и увидела, как темные волоски шевелятся на коже.

– Это паразит, – на этот раз ответил Кинс. Он говорил медленно и через силу, но Рильхмайер не стал перебивать его, хотя ему очень хотелось. – Он подменяет собой все. Мысли, разум, чувства. Прорастает внутрь. Управляет телом, покрывает его спорами и заражает всех, до кого может дотянуться. Прости меня.

Он обессиленно опустился на дно лодки и зарылся руками в волосы на голове.

Клара от него отвернулась. Риц пока не готова была похоронить себя, и это посыпание головы пеплом ее жутко раздражало.

– И ничего нельзя сделать? Отрубить руку, сжечь?

Она протянула пострадавшую конечность императорскому посланнику, как наиболее адекватному собеседнику, словно предлагая сотворить предложенное прямо сейчас.

Он удивился еще больше, и в его глазах мелькнуло сожаление.

– Это не поможет, – сказал он и потупился.

– Да черт бы вас всех побрал! – разозлилась Кларина и изо всех сил почесала руку, которая к этому времени раззуделась так, будто ее покусала сотня комаров.

Риц остервенело чесала ладонь, чувствуя себя блохастой псиной, которую посадили в ушат с горячей мыльной водой. Однако то ли от такого обхождения, то ли еще от чего-то, паутинки мха на коже стали грубеть, толстеть и отваливаться. И скоро их не стало совсем. Рука приняла свой обычный вид.

– Ну вот, – с отрешенным видом заметила Кларина, – кажется, проблема решена.

***

С Рильхмайером они расстались на площади перед полицейским участком. Было уже темно и поздно, когда они вдвоем вышли из портала, вызванного императорским посланником. Он был так удивлен, что моховик отстал от Клары, что часа полтора вертел ее, осматривал и пытался понять, как это вышло. Объяснения он не нашел, зато Кларина обнаглела настолько, что попросилась с ним вернуться в Мюст через портал. Плыть в лодке обратно, да еще и в компании с Кинсдахдом, который продолжал казниться, было выше ее сил.

Кларина так устала, что едва передвигала ноги. Внутри звенело от опустошения, и девушка буркнула что-то невнятное и не очень-то вежливое на прощение графу. Отвернулась и пошла вниз по улице, мечтая закрыться ото всех в своем домике. А он хмурился и еще некоторое время смотрел ей вслед, словно стараясь разглядеть нечто, что так и не далось ему на болоте.

Лишь переступив через порог дома, Клара поморщилась от легкого укола совести. Люренцу, который не мог себе позволить, как и все среднестатистические магики, применять затратную портальную магию, предстояло плыть не меньше двух часов до города. Но в отношении него девушка испытывала смешанные чувства и разбираться в них сейчас не собиралась.

Она развела огонь и нагрела воды для чая. Мечте о теплой ванне не суждено было сбыться, ведь воду в Мюсте грели чарами. Но удобно устроиться на диване перед камином и расслабиться получилось.

Риц пила приятный травяной напиток маленькими глотками и смотрела на огонь. Мыслей не было. Лишь потом они стали медленно проявляться.

Кларина чувствовала себя очень странно и все время посматривала на руку. Вдруг мох опять появится? Вдруг это чье-то коварное колдунство, призванное заразить горожан с ее помощью? Именно этого боялся Кинс, да и Рильхмайер тоже. Там, на болоте, она изо всех сил старалась на нем не остаться, спастись, найти способ очиститься. Унести ноги, наконец, ведь в тот момент перед ней, как никогда близко, замелькала перспектива распрощаться с жизнью. И не от рук какого-нибудь монстра, а с легкой подачи старших спутников. Которые, Кинсдахд уж точно, должны были, наоборот, прилагать усилия, чтобы научить ее полицейскому делу. Не притопив при этом в омуте под корягой.

Кларина поставила чашку на стол с громким стуком. Нет, сегодня ей требовалось что-нибудь покрепче.

У нее не было денег, чтобы тащиться на ночь глядя в таверну или в лавку забвения с напитками и настойками на всякий вкус и кошелек. Одна такая как раз находилась по пути к участку.

Вместо этого Кларина прошла на кухню и открыла старый буфет. Там стояло несколько початых бутылок, оставшихся от прежних постояльцев. Большинство из напитков никуда не годились, только если болотных тварей травить. Но одна – зеленая настойка под названием Змейка – была еще довольно свежей. Клара налила себе немного и залпом выпила. Поморщилась, закашлялась и быстро поставила эту гадость обратно.