Коварный брамин из Ассама. Гибель империи. Реванш Янеса бесплатное чтение

Глава 1

Убийство министра

– Они идут, господин Янес, они идут! Сражение обещает быть жарким…

– Хотелось бы мне знать, когда ты наконец начнешь именовать меня «ваше высочество»? Когда велю палачу отрубить тебе кончик языка?

– Вы никогда этого не сделаете.

– На твоем месте, дружище Каммамури, я бы не слишком обольщался. Все же я для тебя – господин Янес. Ну, или Белый Тигр, как Сандокан – Малайский.

– Вы оба – великие люди! Великие, господин!

– Дьявол тебя побери! Да уж, в Индии и Малайзии мы и правда всласть порезвились, чтобы не заржавели наши великолепные карабины.

– Ваше высоч…

– Нет-нет, Каммамури! Называй меня так только при дворе. Ты не ослеп, часом? Не видишь, что мы посреди густого леса, где нет ни докучливых министров, ни блистательных паркетных генералов?

– Я просто исполнял ваш приказ, господин Янес.

– Ладно, ладно. Все мои придворные обожают громкие титулы и высокие звания. Великие полководцы! Ха! Они так и раздуваются от гордости, но могу поклясться, никто из этих увальней, которые опустошают государственную казну, не решился бы отправиться с нами на сегодняшнюю охоту. Так что ты хотел сказать, мой добрый Каммамури?

– Что буйволы уже близко.

– У тебя острый слух!

– Я индиец, а значит, прирожденный охотник.

– Я, конечно, всего лишь европеец, сын Португалии, и совсем не…

– Не прибедняйтесь, господин. Вы убили больше тигров, чем я.

– Я уж и не помню сколько, – ответил Янес. – Близко, говоришь?

– Ручаюсь.

– Много их?

– Сами знаете, эти рогатые чудища передвигаются большими стадами.

– Ты прав.

– Повозка у нас крепкая, господин Янес. Надеюсь, они не смогут ни разломать ее, ни перевернуть.

– А я надеюсь, что эти твари обломают об нее рога, – ответил Янес. – Знаешь, меня беспокоит, что наш корнак[1] на своем слоне забрел куда-то в лес. Так и охоту прозевать можно. Все индусы – те еще плуты.

– И я, ваше высочество?

– Черт возьми, Каммамури! Прекрати цепляться к словам. Хочешь, чтобы я потерял самообладание, как раз когда нужны стальные нервы и идеальная невозмутимость?

– Молчу, ваше высочество.

– Чтоб тебя туг[2] задушил! Вижу, ты решительно настроен вывести меня из себя!

– Вовсе нет, господин Янес.

– Ладно, некогда мне с тобой препираться. Я все-таки беспокоюсь о Сахуре. Если на него наткнутся буйволы, они просто выпотрошат бедолагу, хоботом он от них не отмашется.

– Сахур – не какой-то там мерг, господин Янес. Он – кумареа[3], огромный, точно скала, и сильный, как сотня данавов[4].

– Это ваши индийские сказочные великаны? А по-моему, они больше походят на огородные пугала. Вот у нас в Европе великанов было всего двое. Зато каких! Самсон и Геркулес. Любой из них мог бы положить пятьсот данавов на одну ладонь, а другой прихлопнуть и… Ого! Кажется, я тоже что-то слышу. Кто-то прорывается сквозь джунгли, того и гляди перевернут все вверх дном. Посмотрим, сумеют ли эти бестии справиться с нами. Эй, там! – крикнул Янес. – Карабины на изготовку!

Огромная повозка из толстых бревен, скрепленных стальными крючьями, и с высокими, без спиц колесами стояла, слегка увязнув в жирной почве. Вокруг высились стройные зонтичные и кокосовые пальмы, развесистые тамаринды[5] и манговые деревья.

Повозка была не обычной индийской пальки-гири, в которую запрягают зебу. Те, хотя и массивные, все же более изящны: с пологом на резных столбиках, окрашены, как правило, в небесно-голубые тона и разрисованы цветами и изображениями богов. Эта же напоминала скорее бастион на колесах: сдвинуть с места ее мог лишь с помощью своей невероятной силы слон-кумареа. Даже шести парам индийских буйволов, куда более сильных, чем их европейские сородичи, подобный подвиг оказался бы не по силам.

В странной повозке находилось восемь человек. Слона, тащившего ее, погонщик загнал в густые манговые заросли. Во главе охотничьей партии был тот, кто желал, чтобы его именовали высоким титулом, ну или хотя бы господином Янесом: европеец лет пятидесяти, с густой седеющей бородой, загорелый от долгого пребывания в тропиках.

Он был одет в простой костюм из белой фланели, довольно просторный, чтобы не стеснять движений. Талия стянута голубым шелковым кушаком, на котором сразу бросалась в глаза вышитая буква «С». За пояс заткнуты два громадных индийских длинноствольных пистоля, вполне способных составить конкуренцию современному оружию.

Человек, не спешивший величать товарища высоким титулом, был, без сомнения, индийцем, ровесником Янеса, только не седым, а черноволосым и чернобородым. Коренастый и мускулистый, весьма смуглый, с живыми, подвижными глазами, придававшими ему несколько свирепый вид, он имел тонкие, все же благородные черты лица, которыми отличаются высшие индийские касты, никогда не пересекающиеся с париями. В ушах его посверкивали крупные золотые серьги, с шеи на зеленый кафтан, искусно вышитый драгоценной канителью, свисали бесчисленные жемчужные ожерелья. Любой соплеменник, завидев его, воскликнул бы: «Славный маратха!..»[6]

Шестеро сидевших позади маратхи были шикари, то есть искусными охотниками. Они как рыбы в воде чувствовали себя в джунглях, кишащих тиграми, громадными питонами и прочими лесными гигантами вроде слонов, буйволов и носорогов.

Из одежды шикари носили только короткие полосатые штаны, даже их чисто выбритые головы остались непокрытыми. Зато на желтых кожаных поясах висел целый арсенал двуствольных пистолей и индийских сабель, или тальваров, для отрезания буйволиных языков.

По команде махараджи[7] охотники дружно вскинули карабины. Их лица казались невозмутимыми, хотя все понимали, с каким грозным врагом им предстоит сразиться.

– Говоришь, дружище Каммамури, что они приближаются? – продолжил беседу Янес.

– Да, ваше высочество. – Индиец сдернул с плеча карабин крупного калибра.

– Чтоб тебя, попугай! Говорят тебе, нет тут ни министров, ни придворных. Или ты вознамерился рассердить меня? Смотри, я ведь на самом деле могу велеть палачу слегка укоротить твой длинный язык.

– Что ж, ему не помешает немного поработать. Какое у него жалованье?

– Тысяча рупий в год за то, что отлеживает бока. Я же принц-гуманист. Да и Сураме моей не по душе рубить головы подданным.

– Хм… А ведь подданные вам не слишком-то преданны, господин Янес.

– Кому знать об этом, как не мне, приятель. – Португалец вздохнул. – Что ж, запасемся терпением. По крайней мере, горцы Садии искренне верны рани[8] и готовы ради нее ринуться в огонь и в воду, лишь бы сохранить ей трон, который подтачивает таинственный червь.

– Вот если бы во главе их войска встали Тигрята!

– Встанут, Каммамури, встанут.

– Хотите сказать, мы вновь увидимся с этими прославленными лесными воинами?

– Удивлен? Я уже давно думаю о них. Сам посуди. Я назначил первым министром одного достойного человека. Его подло отравили. Тогда я назначил другого. Этому подбросили в постель ядовитую змею, после укуса которой несчастный не прожил и минуты. Что завтра? У меня под подушкой окажется кобра? Или под шелковыми простынями Сурамы и маленького Соареса? Гром и молния! Если они покусятся на моих жену и сына… – Янес осекся. – Эй, там! – крикнул он. – Приготовьтесь открыть огонь!

Внезапно на раскинувшиеся вокруг молчаливые джунгли словно обрушился ураган. Деревья, кроме крепких зонтичных пальм, неподвластных даже самым сильным слонам, бешено раскачивались, шурша широкими листьями, с их вершин градом сыпались плоды. Казалось, в недрах леса зародилась страшная буря, сопровождаемая странным ревом. Это мычали арни, знаменитые индийские буйволы-бхаинсы, куда более бесстрашные, чем бизоны американского Дальнего Запада. Они отличаются мощным, под стать носорожьему, телосложением и крайне скверным характером, а при ранениях впадают в бешенство.

Внешне бхаинсы не похожи ни на бизонов, ни на диких быков Африки. Они напоминают скорее вымерших туров, еще не так давно обитавших в лесах Германии и Польши: тупомордые, широколобые, с рыжеватым хохолком на лбу и полумесяцем длинных, слегка приплюснутых и загнутых назад рогов. Шея – толстая и короткая, спина – горбатая совсем как у бизонов североамериканских прерий. Такой буйвол имеет бурый окрас, только горб его покрыт густой черной шерстью.

Если среди копытных и есть действительно свирепые животные, это бхаинсы. Американские бизоны при виде охотников убегают и безропотно позволяют себя убивать. А индийские буйволы не готовы просто так расстаться с жизнью: зрение у них плохое, зато нюх тонкий. Живут они стадами в полсотни голов и способны отразить любое нападение: несмотря на крупные размеры, они достаточно проворны, а в скорости способны сравниться с лошадьми. Учитывая их вздорный нрав, горе индийцу, попавшемуся им там, где поблизости нет деревьев, на которые можно забраться.

Их острые рога наносят страшные раны. Не раз и не два в джунглях находили людей с животом, распоротым одним режущим ударом. Даже тигры, как бы голодны они ни были, опасаются буйволов и редко нападают на них.

Что особенно ужасает в этих тварях, это их неимоверная сила, позволяющая не обращать внимания на людей, обитающих по соседству. Они способны идти напролом по зарослям, через которые не продраться самым опытным звероловам.

Гнев буйволов, будь то африканские, азиатские, а временами и американские, чудовищен. Они могут с завидным упорством преследовать человека, временами обгоняя его и прячась в кустах, чтобы неожиданно напасть, поддеть на рога, после чего яростно затоптать.

Однако Янес был искусным охотником. Он хорошо знал привычки этих «лесных телят-переростков», как он их называл, и загодя принял меры предосторожности, велев соорудить монументальную повозку, перевернуть которую было бы не под силу даже слонам. Кроме того, с ним вышли на охоту не только бесстрашные шикари, но и прирожденный охотник-маратха.

Буйволы, вероятно, уже почуяли врагов, они неслись по лесу, вытаптывая кусты и заставляя раскачиваться деревья. Ревели они так, словно им не терпелось вступить в бой.

– Готовы? – спросил португалец, прислушавшись.

Он не сводил глаз с леса.

– Готовы, – в унисон ответили охотники.

– Тысяча чертей! Сейчас мы им покажем. Давненько я не охотился на буйволов, но эти сами напросились, повадившись топтать посевы, а заодно и моих добрых подданных. Ага! Глядите в оба, они уже близко.

Стадо приближалось с шумом, напоминающим рев урагана. Полсотни крупных быков бежали, пригнув рога к земле.

– А они и правда наводят страх, – спокойно заметил Янес. – Жаль, Тремаль-Наика с нами нет.

– Он присматривает за маленьким Соаресом, – напомнил маратха.

Не успел он договорить, как сухо затрещали карабины. При звуках выстрелов буйволы резко остановились. Двое замертво повалились на траву, третий в агонии дергал ногами и громко мычал.

– Запасные карабины! – приказал Янес.

Охотники перевооружились и приготовились вновь открыть огонь. Притормозившие было животные ринулись в атаку. Они явно намеревались разнести повозку ударами рогов или хотя бы перевернуть ее.

– Пли! – скомандовал Янес.

Над джунглями прокатилось слитное эхо восьми выстрелов. Еще три буйвола упали, но остальные и не подумали останавливаться. С диким мычанием они, точно бешеные, уже почти добежали до повозки, когда из кустов неожиданно возник ревущий слон, на спине которого сидел полуголый корнак-индус.

– Сахур! – вскричал Каммамури, хватая запасной карабин. – Куда несется этот болван? Хочет, чтобы ему брюхо вспороли?

– Прикроем его, – ответил Янес. – Но не спеши. На слона мне плевать, их у меня без счета. Надо спасать беднягу-погонщика. Если ему не удастся усмирить Сахура, его самого могут ненароком поднять на рога. Не стреляйте! Кто-нибудь, перезарядите карабины.

Слон, видимо взбудораженный страшным мычанием быков, покинул убежище и оказался перед стадом. Это был истинный кумареа с мощным хоботом, крепкий, как скала. Если бы он пошел в атаку, буйволам не поздоровилось. Корнак стрекалом пытался загнать слона обратно в заросли, но упрямец воинственно трубил и рвался в бой.

– Каков смельчак, дьявол его побери! – восхищенно воскликнул Янес. – Может, он хочет нас защитить?

– Я бы этому не удивился, – кивнул Каммамури. – Сахур очень умный слон.