Рассказы Гончара бесплатное чтение

Безумец

На скале над обрывом в бескрайнюю морскую бездну под мерцающим светом растущей луны стоял человек. На границе раздела неба и земли, на краю пропасти его хрупкий силуэт был последней вертикалью в гнетущих бликах ночи. Ночь непроглядным саванном окутывала окружающую растительность, и только луна дарила земле последние лучики жизни.

Но надежды уже не было.

Перед человеком собралась небольшая толпа. Будто намереваясь протестовать, она выкрикивала какие-то просьбы, сердилась и негодовала. И в своём чувстве толпа была на гране истеричного верещания.

Наконец, человек повернулся к ней лицом.

– Вы убили мою любовь – тихим голосом произнёс он – так чего же хотите теперь, чтобы я к вам вернулся? Неужели не видите, слепцы, что наделали? Вы убийцы! Я – гончар. Моё призвание такого, что из духовной глины мне позволено творить изящные скульптуры, в которых являет себя лик Истины. Но в ваших лавках было мало торговцев и менял, и тогда вы отправили меня в рабство к своему молоху.

Но и этого вам показалось недостаточно, когда между делом я начал рисовать картины из переплетения горечи и света. Картины начинали приводить к сомнению и внутренне уязвляли каждого из вас. Тогда ваши прислужники выбросили мои кисти и растоптали краски. А из получившегося месива написали на дороге карикатуру, посмеявшись.

Я не опустил руки и, собравшись с духом, начал менять товар в лавках. Без жалости выбрасывая всё оскудевшее и блеклое, своими руками выстругивал фигурки светоносных звёзд, радуя пробегавших мимо детей. Дети смеялись, и я смеялся вместе с ними, потому что наше счастье было под знаком общей судьбы. Тогда вы подослали титанов. Титаны разгромили мою лавку, творения мои сожгли, и осквернили своим земным товаром уста всех жителей города.

Но я всё равно не сдался. Когда соколица премудрости парила над домом моим, то увидела, что в нём живёт гончар.

– Ты гончар, создающий чистые души. Но их нельзя сплести без гончарного круга – промолвила она, подлетев ближе – я не вижу его здесь.

– Да, это так. Но гончарный круг нельзя создать, пока не освободишься от внешних пут. Посмотри на людей вокруг, в них уже умер художник, потому что они смирились со своим положением.

– Хорошо, тогда я стану твоим гончарным кругом! – радостно пропела она, сев мне на плечо.

– Ты? Но перья на этих крыльях не вынесут мороза грядущей зимы!

– Тогда укутай меня под своим сердцем.

Прошло три месяца. Наступила зима. Сердце согревало мою соколицу и впитывало её тепло. Нас считалось двое – но на двоих стало одно сердце. Гончарный круг был почти готов, осталось настроить всего одну ось. После его постройки город должен был преобразиться. А люди, которые послали меня в рабство к молоху, смогли бы очистить свой ум. И стать другими. Добрыми и светлыми.

Но злая воля распорядилась иначе.

Человек на краю обрыва обратил свой взор к небу и холодным голосом произнёс последние слова.

– Враги одурманили нас, похитили соколицу и перерезали гончарную нить. Вы покрыли и защитили их, потому что боялись гончарного круга. Боялись меняться. Вы послушали не меня, а своих демонов.

Настала весна. Но больше цветы не распустятся на этом горном лугу.

Я не сдался, но вы убили моё сердце, вы убили мою любовь. Так отойдите же прочь. Больше не могу никого здесь видеть. Больше не хочу жить.

Притихшая было толпа вновь заревела, требуя вернуться. Но теперь у них не было власти. Силуэт хрупкого, но смелого человека, сделал шаг вперёд, и морская бездна упокоила его бессмертную душу.

Он воскрес, но воскрес в другом месте. А город вместе с жителями был разорён войной. Они уподобились праху при жизни, и, став прахом, ушли в землю.

Гончар

– Гончар, скажи мне, что сложнее всего в твоём искусстве? – спросила соколица, угнездившись на его плече.

Это был один из жарких летних деньков. Гончар шёл по лесной тропинке. Она должна была привести его к поляне, на которой росли редкие лечебные растения. Ему нравилась эта поляна тем, что находилась в глубине леса, куда не ступала нога человека. А это значит, что она была чиста, поскольку никто не успел осквернить её.

– Сложнее всего в моём искусстве? – задумавшись, переспросил он. – Наверное работать с теми, кто постоянно кривит душой. Если придёт человек со страстями, то здесь всё более-менее понятно. Я очищаю страсти души через пробуждение ума, который перестаёт различать, что есть благо, а что есть зло. Когда показываю страстной душе эти различения, и указываю, что именно из её тёмного багажа представляет собой продукт страсти, то, как правило, она начинает работать над собой.

– Неужели страстные души ещё не худший пример?

– Да, не худший. У человека с кривой душой всё запущено куда больше. Он постоянно говорит одно, а про себя думает другое. Когда всматриваюсь в душу таких людей, то не вижу истинной причины затемнения, потому что поверх неё наслаиваются обычные страсти, которые не самодостаточны. Это тот редкий случай, когда страсти работают ради чего-то другого.

– Но не ты ли сам назначил похожий рецепт одному мальчику, который давеча к нам приходил?

– С ним было всё просто. Он любил гневаться на ближних по любой причине. Тогда я открыл ему божественные заповеди и предложил гнев другого рода. Теперь он местный священник, который в своём гневе хулит всех еретиков и воспитывает народ в своём селе в соответствии с небесным Законом. Его гнев уменьшился и был перенаправлен на благое дело.

– Так это же здорово!

– Но не в случае с кривой душой. Когда она оправдывает свои страсти, то оправдывает ради причины, которую считает благой, но никогда не говорит о ней. Чаще всего эта причина несёт на себе отпечаток душевной травмы, поэтому она не благая, скорее это исковерканный сгусток из переплетения света и тьмы. Она опасна тем, что двулика. Не забывай, что великие преступления совершались во имя высших идей.

– Гончар, но у тебя уже есть опыт работы с душами. Неужели нельзя вылечить этот сгусток?

– Пока моего опыта недостаточно для подобных операций. Трудность заключается в том, что нельзя создать идеальные условия, при которых человек смог бы добровольно раскрыться и исповедоваться. Значит, можно воздействовать только с помощью Бога. Необходимо, чтобы человек прочувствовал тщетность материальной жизни через определенную ситуацию. Например, серьёзно заболел, да так, чтобы его лик оказался перед взором смерти. Это один из видов лечебного яда. В малых дозах душа очищается, и сгусток тьмы в ней исчезает. К сожалению, мало кто готов сделать подобный шаг. Но каждый, кто прошёл через это, духовно вырос на моих глазах.

– Тебе тоже довелось пройти через это прежде, чем стать Гончаром?

Он вновь задумался.

В это время лесная тропинка сделала очередной поворот. На ней были разбросаны старые еловые ветки и больше шишки. Со всех сторон дорогу окружали тёмно-зелёные травы высотой в два аршина. Впрочем, таинственная стена из трав пугала только на подходе, дальше она уступала место диковинным кустарникам. Лес был светлым. Блики солнца просачивались через просветы густых ветвей, позволяя этому сказочному миру быть ярче. По мере продвижения взор путников останавливался на берёзовых рощах и дрожащих осинниках. В их лабиринте мог спрятаться кто угодно. Однако были слышны только напевы птиц, высматривающих ягодное лакомство.

– Нет, мой рост сопровождался болью, которую я приютил. Сознание Гончара пробуждается судьбами миллионов загубленных душ, которых он встретил на своём пути. И в тот момент, когда он принимает их боль на себя, чтобы облегчить жизнь людей, божественная Душа вступает с ним в общение. Она учит Истине и мастерству исцеления. Так рождается Искусство.

Соколица раскрыла серебристые крылья и вспорхнула в небо, совершая очередную разведку местности. Сделав несколько виражей, она вернулась обратно на плечо к своему другу.

– Мы почти пришли. Осталось совсем немного.

– Отлично. Надеюсь, в этом месяце мы больше не встретим кривых душой. Пора готовить сборы для отваров… И не высматривай здесь зайчатину, ты – на диете! – с улыбкой напомнил Гончар.

В ответ его ласково клюнули в висок, обещая припомнить подобные выходки.

Солнце было в зените. На поляне порхали радужные бабочки. В воздухе царили ароматные благовония цветов. Пчёлы слаженно собирали пыльцу. Настоящий рай был здесь, потому что здесь было их тайное место, где всегда можно отдохнуть от внешних забот. А для исцеления новых душ требовались немалые силы.

Анаэль

– Анаэль, хочешь расскажу смешную историю, которая приключилась со мной сегодня.

– Гончар, ты же знаешь, меня называют ангелом любви, а не ангелом глупых шуток.

– Верно, но к тебе эта тема, пожалуй, тоже относится. Сегодня я хочу задать тебе вопрос именно по ней.

Они находились в рабочем кабинете, заставленным папками и бумагами. Мало кто знал, но именно из этого кабинета началось возрождение государства и обретение им полноценного суверенитета. Ангел с именем Анаэль стоял неподалёку от двери. Его полупрозрачный силуэт мог лицезреть только Гончар и никто иной. После ночного призыва «разбудить в себе ангела», он отдал все силы на то, чтобы развить в себе духовное видение, и преуспел в этом.

– Так вот, слушай. – продолжил Гончар. – Один глупец сравнил сегодня наше дело с идеями Раскольникова. Давно меня так не смешили.

– Каким же образом это касается меня? – спросил Анаэль.

– Всё просто. Я думаю, что один из главных водоразделов между одержимыми душами и душами праведников проходит по линии служения. Раскольников служил себе. Он боготворил Наполеона как фигуру, преступающую любые законы ради торжества своей власти над людьми. Подобное искушение приняли и все падшие ангелы, восстав вместе с Люцифером против Бога.

Раскольников хотел удовлетворить собственные земные потребности и в настоящем человеке видел того, кто не боится преступать мораль, записывая остальных в бессловесные твари. Это достаточно примитивная идея. В истории мы знаем случаи, когда люди жертвовали собой ради более высоких целей. Но в любом виде, в любой обертки это остаётся душевным прельщением и самообманом. Достоевский описал нашего с тобой антипода. Мы, когда идём на жертвы, идём во славу Бога. Мы не служим себе. Мы служим Небесному Царю, служим своему народу и отечеству. Мы стремимся спасти души, и в этом наша главная миссия на земле. Современных Раскольниковых больше нашей братии, но все они хотят только самоутверждения и ведомы слепой корыстью, ненавистью к людям.

– Не забывай, все люди несут на себе бремя грехов. – уточнил гость в белоснежных одеждах.

– Да, так и есть. И мы тоже несём это бремя. Поэтому я хочу спросить у тебя следующее. Ты знаешь, что люди порой преступают земные законы ради торжества закона небесного. Закон, исходящий от властителей и политиков, не всегда несёт в себе Истину, он часто грешит против божественного миропорядка. Поэтому часто выходит, что люди, ведомые любовью к своему народу, ведомые любовью к Богу могут нарушать общественные предписания.

Вспомним хотя бы эпоху языческих царств, когда христиан казнили за отказ от почитания идолов. Но в истории были и неоднозначные моменты, когда христианам ради спасения ближних приходилось лгать, вставать с мечом в руках на смертный бой, находиться на грани нарушения других заповедей. Теперь послушай Анаэль, применимо ли к этому Евангельское откровение: «Кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретёт её»? – он задал этот вопрос с горящими глазами, и голос его был натянут подобно струне, потому что сейчас решался один из главных столпов сокрытой судьбы.

– Посмотри Гончар, у этой заповеди есть продолжение: «Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?». Ты считаешь, что первая часть про тебя, а вторая про Раскольникова?

– Да, я так считаю. Ты видишь, что невозможно управлять государством и обойти грех стороной. Бремя Кесаря не только тяжко, но и черно. Мы не хотим приобрети весь мир, мы хотим спасти весь мир. Но одной проповедью его не спасёшь, особенно во главе государства, где нужно принимать жёсткие решения, которые отзовутся эхом на миллионах людей. Отцы писали о мученичестве, о спасении души воина, теряющего жизнь на земле. Но про этот аспект ничего не было сказано.

– Ты хочешь узнать от меня слишком многое. Даже ангелы не могут знать всех путей Господних и намерений Его. Одно могу сказать, пока ты держишь этот страх в себе, пока задаёшь подобные вопросы – ты сможешь обойти стороной большую кровь. Есть темы, о которых можно узнать лишь после смерти. Но небесное воинство не оставить тебя, Гончар, пока ты служишь Богу. Помни это и уповай на милость Его.

Темнело. За окном начал моросить дождь, постукивая ровным ритмом по крышам домов. Свет от фонарей почти не проникал в рабочий кабинет. Ангелу пора было уходить. Перед уходом он напомнил:

– Не забывай, что война продолжается. Раскольниковы рвутся к власти. И ты должен стать проводником божественного Гнева. Я ангел любви, но без любви не бывает и гнева. Люцифер забрал с собой треть всего небесного воинства. И треть всего рода человеческого погибнет от его действий.

– Ты прав, мой главный враг – забвение этих истин. – Гончар вздохнул… и рискнул уточнить. – Когда мы вернём все земли обратно, начнётся брань. Нам достаточно будет одного упования?

– Да, когда всё начнётся, сомнений быть не должно. Кто усомнится – тот погубит себя. Помнишь тот день, когда ты сорвался с обрыва, спасая свою душу от титанов, разбивших гончарный круг? Все подумали, что ты —самоубийца. Но ты, уповая на Него, верил в спасение. И тогда архангел подхватил тебя в морской пучине, приведя в другой город. Потом все подумали, что ты воскрес, но ты – и не умирал. Ты обрёл душу свою. Когда начнётся брань, то всё повторится. Вас будет мало, но вы победите верой. Понимаешь?

– Да, малая фаланга побеждает плотностью рядов своих. Зыбкие и колеблющиеся повержены будут. Спасибо тебе, Анаэль, с этим знанием мы преодолеем все трудности. Ступай с миром.

Наступало время великих событий. Но мало кто знал, что основание им было положено в месте, которое никогда не таило в себе секретов, будучи обычным кабинетом. Оно было освещено присутствием человека, считающего себя грешником, который потеряет не тело, а душу свою, но потеряет ради Него. И в этом была единственная надежда. Единственная и последняя перед объявлением войны.

Вера Палача

Бывают споры, которые длятся в вечности. Они были до нас, есть в нашем настоящем и состоятся в будущем. Время не властно над ними, как не властны падшие духи над миром. Никто не знает, могут ли они быть преодолены в диалектическом единстве противоположностей или их дуализм будет всегда статичен. Может ли человек как подобие Бога быть на удалении от него, как любят рассуждать деисты, или же вездесущий Бог пребывает «везде и во всем»? Касательно человека – верно последнее, но если зайдёт речь о мёртвой материи, то сведущие богословы перечеркнут равенство творения и Творца, и в этом их полное право.

Как циклично сменяются времена года, так и философы спорят о будущем человечества. Позиция каждого давно известна и классифицирована наукой, и если заходит речь о чём-то принципиально новом, то, как правило, либо со временем похожие мысли находят в прошлом, либо выясняется, что они представляют собой замысловатый синтез из популярных и известных миру парадигм.

Но мало кто знает о споре Палача и Гончара. Историки тщетно разбирают архивы и пытаются найти аналогии. Может быть потому, что он происходит в душе каждого человека? Как Новый Завет преодолел Ветхий, так и эта мировоззренческая баталия однажды стала символом прорыва. Кто сказал, что прогресс линейного времени плох? Он приблизит конец, но за концом восторжествует новое начало. И в этом торжестве человеческое грехопадение сменится воссоединением со своей истинной природой, благой природой добра и света.

Палач и Гончар шли по ночной пустынной дороге, вокруг которой не было ни души. Природа пребывала в умиротворении, и в своём покое походила на спящую бабочку, великолепную и неподвижно застывшую. Ночь была благодатным временем для любого поэта. Когда всё замирало, просыпалась его муза, его божественное вдохновение. Это ощущение присутствия витало в прохладном воздухе, вдыхая который, человек мог ощутить легкое просветление.

Контрастом с природой резонировало настроение Палача. Он был зол и возбуждён:

– Послушай, Гончар, ты слишком добр. Твоя доброта мешает делу, это всем очевидно. – быстрым звенящим голосом сообщил он своему собеседнику и указал на луну. – Она светит в ночи, но не способна дать миру жизнь. Для мира нужен испепеляющий яркий свет солнца.

– Чем плоха моя позиция? Я думаю, ты путаешь понятия, не понимая истинной сути вещей. – спокойно возразил Гончар.

– Это я не понимаю? Я всё прекрасно понимаю. Подумай сам, если раньше идеологи монархий проповедовали служение царской власти как служение Богу, то сегодня всё поменялось местами. Чтобы восторжествовали божественные интересы, человек должен восстать против этого мира. Необходима настоящая революция духа. Смирившись с настоящим ходом истории, мы погибнем в очередной войне. Но погибнем бесславно. Эта система губит человеческие души в расчёте холодного чистогана.

– У тебя есть конкретные примеры?

– Наша собственная жизнь лучший пример. Посмотри, что мы пережили. Мы потеряли свою страну, враги уничтожили её, распилив по кусочкам. Мы потеряли веру отцов – её никто не преследует, но система построена так, чтобы пропагандой отсечь от себя любые реальные поползновения в области духа и культуры. Мы потеряли свой народ, вместе со страной он был разделён, а теперь предан поруганию и забвению. Мы потеряли обычное человеческое достоинство. Мне приходилось общаться с людьми, которые провоцировали ближних на беззакония, а потом выдавали их, получая к мундиру новенькие медали. Многие подлецы откровенно прогнили и заслуживают строгого наказания. Этому миру нужен праведный суд, который покарает всех грешников. Я Палач, потому что строг к себе и к другим, я хочу покарать всех преступников, которые прикрываясь законом, совершают свои чёрные дела. Они – раковая опухоль, которую необходимо удалить скальпелем, чтобы мир стал светлее и чище. Только когда полетят головы с плеч, остальные публично покаются в своих злодеяниях, из-за которых страдает простой народ!

Палач был в ярости, он был абсолютно нетерпим к любым преступлениям, но больше всего его раздражали моменты, когда преступления совершала сама власть. В его списках числились сотни имён, которых нужно было предать суду.

– Друг мой, ты прав в своём горении и ненависти ко злу. Я прекрасно понимаю тебя и твою позицию. Но не всё разделяю в ней. Прошу, выслушай теперь меня. – Гончар глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он знал, что за Палачом стоит правда. Но было нечто, что тот не учитывал в своих построениях.

– От того, что мы покараем с тобой преступников, ситуация не изменится к лучшему. Будет несколько десятилетий изобилия, но потом всё повторится. Так устроено сознание общества. Да, мы можем с тобой найти таких же идеалистов и привести их к власти. Но нет больших оснований надеяться на то, что следующее поколение, которое их сменит, будет таким же чистым и безгрешным, не отклоняясь от нашего мировоззрения. Дело не во власти, а в самих людях, понимаешь? Ничего не изменится, пока мы не воспитаем общество, которое начнёт мыслить иначе, категориями, исключающими корыстные намерения. А при смене поколений сменится и власть.

– Мой брат, ты сам впадаешь в безудержный идеализм, когда говоришь о подобных вещах. Мы не сможем воспитать с нуля новое поколение, потому что оно будет уже интегрировано в эту систему, которая спроецирует на молодёжь все свои пороки. Это всё равно, что пытаться идти против лавины. Нас мало, а лавину ничто не остановит. Падение в бездну нельзя замедлить, его нельзя остановить. Можно только выжечь вселенскую скверну.

Не соглашаясь, Гончар замотал головой:

– Я учёл этот момент. Даже если тебя не убьют, и ты сможешь осуществить свой суд, Палач, то со временем щупальца гидры всё равно возьмут реванш. Мой план в другом. Не надо рубить голову двух или трёх змей Горгоны, на их месте вырастет десять. Оставайся собой, и змеи сами к тебе не приблизятся. Новое поколение нужно оградить от этой среды. Только тогда мы сможем получить чистые и непорочные души. Пусть их будет немного, но они будут держаться вместе одной общиной. И в этом – сила, которая предотвратит становление ада на земле.

– Оградить? Этот план плох, потому что он может привести к изъятию Удерживающего из среды.

– Нет, наоборот, этот план сохранит Удерживающего. Посмотри сам, Удерживающий нынче растворяется и распадается на составные части. Чтобы предотвратить со-растворение, нужно собрать всех вместе. Этот мир уничтожит наших братьев, если мы не примем подобное решение здесь и сейчас. Время не на нашей стороне.

– Гончар, ты слишком добрый. Признайся, что в глубине души ты боишься рисков, которая принесёт моя стратегия, но понимаешь, что в ней больше шансов на победу. Пока ты ограждаешь братьев от внешней среды, зло прорастёт внутри их душ. Я же предлагаю казнить всю нечисть, чтобы иметь возможность от имени государства воспитывать добро в людях. Ресурсы целого государства несопоставимы с твоими личными ресурсами или ресурсами одной-двух общин.

– Нет, поверь мне, всё куда сложнее. В среде, которую создадим мы, появится новый Удерживающий. Со временем он придёт к власти, потому что такова его природа. И осуществит твои намерения. Твой же суд может быть не справедлив, потому что подменит собой Бога. Ты выдашь личные чаяния – за Его волю.

– Я мыслю более рационально. За 1—2 десятилетия мы ещё сможем изменить ситуацию и спасти общество. Через столетие будет уже поздно. Твой Удерживающий в лучшем случае сможет влиять на мир только через 50—60 лет. К тому времени мы умрём, и нет никаких гарантий того, что этот план станет успешным и не провалится на этапе внутренних конфликтов.

Каждый раз собеседники яростно пытались доказать друг другу правоту собственной точки зрения, но на каждый аргумент приходился контраргумент. Приближался рассвет, былой запал спора уступил место подведению итогов.

– Только будущее покажет, кто из нас был прав. – заключил Гончар. – Слабые стороны есть в обоих планах. Они разные, потому что наши подходы противоположны друг другу. Дай Бог, чтобы осуществился хотя бы один. Ты веришь, что мир можно изменить только силой праведного суда. Я верю в то, что мир можно изменить через привитие иного мировоззрения. Апостолы Христа не имели политической власти, но их учение восторжествовало через века, образовав священные царства. И, напротив, многие диктатуры и даже монархии за пару веков напрочь исчезли. Что оставили они ценного после себя? Палач, если ты примешь мою сторону, мы изменим мир с помощью духа, а не слепой силы.

– Но ты – не Христос. – продолжал возражать ему Палач. – Я же говорю о вполне конкретных вещах. В материальном мире ценится материальный ресурс. Возьми этот ресурс, и с его помощью добейся власти. Добейся власти, установи праведные законы. Так Бог уничтожит дьявола его же оружием. Сверху прививать мировоззрение нашей морали гораздо быстрее, чем делать это снизу собственными силами.

– Бог не станет уничтожать своё творение, даже падшее. Ты чаешь суда здесь и сейчас, но суд всё равно будет, и не тебе быть на нём палачом.

– Ошибаешься, глубоко ошибаешься. Меня зовут Палачом, но я точно так же как и ты стремлюсь спасти свой народ. Спасти народ можно только после чистки его поработителей, и никак иначе. Гончар, если ты примкнёшь ко мне, то вместе мы сможем создать другую цивилизацию. Я буду защищать Закон и карать врагов народа. А ты – творить новые души, которые унаследуют эту землю.

Палач посмотрел к глаза Гончару в надежде увидеть в них сочувствие. Он искренне надеялся, что тот примкнёт к нему и оставит свой глупый идеализм. Тот прямо смотрел в глаза своему другу. Гончар не мог смириться с холодным рационализмом Палача и не видел в этой позиции реальных перспектив для будущих поколений.

История умалчивает о том, пришли ли они к компромиссу, или же один из них примкнул к другому. Есть споры, которые длятся в вечности. Но их итоги не способен узреть обычный человек. Эволюция форм есть движение по спирали. И каждый из нас рано или поздно возвращается к стартовым точкам в новом для себя образе.

Если так, то пусть вашим образом станет образ ребёнка, ради которого Палач и Гончар хотели спасти мир.

Колдун

– Соколица, сегодня я хочу, чтобы ты оставила меня и улетела в лес.

– Почему Гончар? Мне уютно сидеть на твоём плече.

– Анаэль сообщил мне, что вечером со мной будет искать встречи Колдун, чтобы перетянуть в свою веру. Он не должен видеть тебя.

Так всё и произошло. Когда солнце заходило за горизонт, к Гончару как бы невзначай подошёл молодой человек и поинтересовался временем на часах. Одет он был непримечательно, ничем не выделяясь из массы людей.

– Прошу прощения, что интересуюсь, но вы в курсе, что у вас есть Дар?

– Да, в курсе. – сухо ответил Гончар.

– Вы не представляете на что способны! Вижу, вы используете свой потенциал впустую, ничего не получая взамен, когда как я могу обучить всему, показать неимоверные богатства!

Гончар внимательно всмотрелся в лицо собеседника, делая про себя определенные выводы. Потом посмотрел в небесную даль. И вновь обратил свой взор на молодого человека.

– В твоей душе произошли существенные изменения, потому что ты отринул Бога своим оккультизмом. Тебя надо лечить. – выдал вердикт Гончар.

Лицо Колдуна исказила злая гримаса. Гончар попал в цель.

– Ты ничего не понимаешь! – продолжал ерепениться Колдун. – Мир не таков, каким ты его видишь. Всё сложнее! Сила не бывает белой или чёрной, она нейтральна. И все религии, что существуют, суть эгрегоры – информационно-энергетические образования, которые являются порождением сознания людей. Мы используем ту же силу, что и ты, просто она проходит через другие эгрегоры, за которыми стоят сущности высшего порядка. Это обычный деловой обмен, эзотерик даёт эгрегору свою энергию, а взамен получает искомое в ритуалах. И ты – точно такая же батарейка, которую используют в своих целях. Деление на доброго Бога и злого Дьявола – выдумка религий, эту истину я и пришёл возвестить тебе.

Гончар ухмыльнулся. Очередной чокнутый фанатик, который нашёл оправдания своим злодеяниям в глупом мифе. Таких не имеет смысла переубеждать, Бог сам их накажет. Но сейчас ситуация была неординарна, потому что её курировал Анаэль. Что ж, удивляться не приходится. Из-за этих оккультных сект Сатане удалось увести много душ.

– Ты утешаешь себя жалким мифом, Колдун. У каждой силы есть свой источник. И каждый человек служит кому-то, даже если не подозревает об этом и ведёт светский образ жизни. Определить кому служишь ты – легко. Ибо враг Бога выдаёт себя своими делами. А чем занимается ваша братия? Вы, глупцы, верите, что в ритуалах наращиваете собственную силу и опираетесь на неё. «Делай что пожелаешь – таков да будет весь Закон» – вот кредо вашей сатанинской секты. Любовные привороты, порчи, крадники… Всё это нарушает свободу воли человека, вмешивается в Промысел, рушит судьбы целых поколений. И раз вы не подпадаете под наказание законов кесаря, то будете мучиться в аду после смерти. Одумайся, Колдун, пока не поздно, и раскайся!

– Да вся эта дихотомия ада и рая выдумка святош! – не унимался оппонент Гончара. – Каждый человек бог в сути своей, и после смерти может воплощаться на земле сколько угодно раз, максимум будет прилетать от кармы эгрегора, вот и всё. И про мою душу ты не прав, на мне нет никакого негатива.

После таких слов Гончар ни на шутку разгневался. Перед ним был уже не человек, а бесёнок.

– Самодовольный глупец, негативные эмоции нужны, чтобы человек мог очистить свою душу. А твоя сейчас – черна. Но черна не от негатива, а от гордости и дурных поступков, которые пошли за ней.

Гончар закачал головой. Он хотел прямо здесь, на улице, прочистить кулаками рожу врагу, но всё же смог сдержаться и не пошёл на поводу у этого бесёнка. Вместо этого он достал из своей сумы небольшую книгу и протянул её Колдуну.

– Это сборник рассказов, который написал один Мальчик. – Гончар на минуту задумался и погрузился в собственные воспоминания, – ходят слухи, что он спас мир словом. Прочитай эту книгу, у неё есть сокрытое свойство, она очищает душу. Может и тебе поможет…

– Ха, насмешил, сила, что течёт во мне, не плоха. Всё это фантазии.

– Если так, то тем более тебе не составит труда прочитать её. Или ты боишься?

– Не боюсь! Я же не вышел из вашего религиозного мрака. Я осознал этот мир и встал по ту сторону добра и зла, оценивая все религии как порождения эгрегоров. Чтобы у нас был взаимовыгодный обмен, возьми и ты мою книжечку, здесь много чего интересного описано.

Гончар и Колдун обменялись подарками и мирно разошлись. Вернувшись к себе, Гончар сжёг преподнесенную книгу и стал ожидать известий от Колдуна. Через три дня он узнал, что Колдун умер.

– Анаэль, что произошло? Книга должна была очистить его, а не умертвить.

– Так и произошло, Гончар. Ты спас душу этого человека. Однако Колдун не возжелал вновь присягнуть Богу, и не получив нашей поддержки, был изведён своими соратниками. К счастью, он успел раскаяться в злодеяниях. Это поможет ему в дальнейшем пути. Пусть урок, случившийся с этим человеком, послужит примером другим.

Змей

Общество, в котором каждый доверяет ближнему, по своей культуре становится открытым, ибо если каждый его член стремится к благу, то поводов для подозрений и войн не возникает. Закрытое общество – это общество, в котором каждый подозревает ближнего в злых помыслах, потому что сам причастен к ним.

Гончар знал, в природе не существует либерального общества доверия по той же причине, по которой не может существовать коммунизм среди честолюбивых сребролюбцев. Он жил в городе, в котором все поклонялись Молоху. Поклоняющиеся Молоху не могут служить благу, ибо ежедневно выполняют особые ритуалы – трудятся на денежной работе, которую ненавидят, участвуют в политических баталиях, плодя ненависть, занимаются искажением простых истин для собственной выгоды.

Это были те далёкие времена, когда соколица премудрости ещё летала над его домом и помогала строить гончарный круг. Тогда он ещё старался пребывать в мире с остальными людьми, хотя давно разочаровался в них.

***

– Палач, хочешь расскажу сказку?

– Что я слышу, любитель истории отвергает её в пользу мифологии? Гончар, с каких пор ты стал сказителем?

– С тех пор, когда столкнулся с многоликим змеем. Поэтому я хочу предупредить тебя, чтобы ты не попал в такую же ловушку.

– Со змеем? Тем самым?

– Да, тем самым. Слушай.

«Однажды в одном древнем-предревнем городе жил Страж. Он верой и правдой служил своему государю, но правда его была острой, бьющей без разбора по всем чинам. Его любили и ненавидели. Боялись и презирали.

Но ещё он был верным Воином, который всегда защищал свой город от неприятеля. Неудивительно, этому Стражу было предназначено заветом встретиться с Соколицей премудрости. Но всё изменилось, когда наступил решающий час.

Волей случая мимо города проходила Кибела. Устав после долгого пути сошествия с вершины горы, она присела отдохнуть возле дерева. В это время к ней явился Змей.

– Я вижу, ты многое потеряла за эти годы. Может быть, ты захочешь получить в дар то немногое, что есть у меня, но ценное… Возможность контролировать души этого города. – прошипел он, извиваясь на ветви.

– Это звучит интересно. Но мне не верится, что ты можешь дать этот талант просто так, Змей. Признавайся, чего хочешь получить?

– О, сущий пустяк. Открой дверь своего дома для меня в час прилёта Соколицы премудрости.

– И всё?

– Да, и всё.

– Хорошо, ты получишь своё, а в обмен дашь власть контроля.

На этом их беседа завершилась, и Кибела направилась в город.

Ровно в полдень Страж должен был встретить своё предназначение. Но за час до этого момента его опередили. Соколица уже бывала в этом городе и видела Стража. Она видела, но не знала его. Теперь же её намерение было твёрдым, и оставалось только примкнуть к нему.

На полпути ей встретилась Кибела:

– Ты знаешь Стража? – был первым её вопрос. Через неё начал говорить сам Змей.

– Я видела его, но теперь хочу узнать. – ответила Соколица.

– Лучше бы тебе не видеть и не знать его. Этот человек намерен собрать войска против государя, против нашего бога. Неужели ты прилетишь к тому, кто намерен перевернуть этот мир? Ты блага, но благо не должно иметь дело со злом, которое надело маску добра. Одумайся и возвращайся в своё гнездо.

Змей через Кибелу ещё долго пугал Соколицу. И в итоге добился чего хотел. Две души не смогли встретить друг друга. К Стражу был подослан сослуживец, который задержал его. К Соколице Змей подослал Стервятника».

– Вот такая сказка. – завершил Гончар свой рассказ.

– Но чем в итоге завершилась эта история? В ней отсутствует концовка. – праведно возмутился Палач.

– Эта сказка обыгрывается с разной концовкой. Но сюжет всегда один. Пока Страж верно служит государю, Змей лжёт и не даёт встретиться душам. Такова его природа. Мне нравится та версия сказки, в которой Страж, узнав об обмане, в гневе своём оборачивается Кречетом и поглощает Змея. И в облике Кречета встречает Соколицу.

– В твоём случае было также? Как вы воссоединились?

– После спасения ангелом, я изменил облик и вырвал свою Соколицу из рук служителей Молоха. Всё, что они смогли за это время, замутнить её разум своей ложью. Но ложь мне всегда по силам развеять, сам знаешь, – Гончар засмеялся и похлопал друга по плечу, – пойдём, нам пора вернуться к гончарному кругу. Нам предстоит большая работа.

***

Что мы выберем между необходимостью и свободой? Конечно, свободу. А забота о людях есть необходимость нашей свободы. Нет слаще долга, которому следует свободный человек. И нет лучше и преуспевающей дела, которое выполняется из желания собственной души.

Титан и Коршун

Однажды в горах Гончару встретился Титан. Титан перебирал камни, строя башню. Но каждый раз сильный порыв ветра раскачивал эту башню, и она летела на землю, разбиваясь на мелкие осколки. Не показательно ли, что ветер сильнее камня?

Рядом с Титаном находился Коршун. В поисках падали он взлетал вверх, а потом подобно камню – устремлялся вниз, к добыче. И было в его мгновенном падении что-то общее с башней, которая также каждый раз летела вниз.

Когда Гончар проходил мимо, то услышал их спор.

– Я повторяю тебе в сотый раз, Коршун, чтобы человек был счастлив, необходимо ему напрячь все свои силы, свергнуть небесных тиранов и стать творцом жизни. Нужно построить башню до небес, чтобы, взобравшись на её вершину, человек получил искомый эликсир бессмертия.

Таким басом изрекал свои думы Титан Коршуну. Видимо их спор шёл продолжительное время, потому что на очередную реплику, Коршун лишь ухмыльнулся, и прочертя клювом воздух, зло прошипел:

– Башня, башня, башня… Сколько можно говорить о строительстве башни? Всё это басни. Счастье для человека не в башне, а в свободе башки. Когда ты можешь взлететь высоко-высоко, хоть до солнца, и с этой высоты кинуться вниз, к просторам земли, к любимой гнилой туше антилопы, аромат которой так и зовёт с высоты к себе. Туша антилопы куда лучше башни. А то, что она подгнила, так это не страшно. Время не ведает убытка, каждая минута – золото. Всегда можно нагнать его, нужно лишь лететь вперёд, не оглядываясь в прошлое.

Титан с презрением аскета взглянул на очередную тушу, которую притащил Коршун.

– Башня вечна. Твоё же мясо уйдёт в пустой желудок и там исчезнет. В башне есть выражение воли человека. А в охоте на антилопу – только мотив наживы, мотив выживания.

– Зачем человеку воля без хорошего куска мяса? Зачем прикладывать титанические усилия на вздор, на мечту каменьев? Мясо живо, а башня мертва. Это мой главный аргумент. Вон, смотри, неподалёку от нас идёт Гончар. Давай он нас и рассудит.

Действительно, пока Титан искал очередную глыбу, острый взгляд Коршуна приметил проходившего по тропинке Гончара. Их места редко кто отваживался посещать, но если уж посещал, то прибыток был каждому. Титан потёр свой кремень и недолго думая согласился:

– Эй, Гончар, иди к нам! Ходят слухи, что с тобой Соколица премудрости. Разреши нашу загадку, наш спор, и получишь всё, что попросишь.

Гончар кисло улыбнулся, прекрасно зная эту компанию, но делать было нечего. Он свернул с дороги и подошёл к заядлым спорщикам гор.

– В чём же ваш спор, братцы?

Титан пересказал ему аргументы каждой стороны. И подвёл итог:

– Как видишь, не всё просто как кажется. Что бы выбрал ты, строительство башни или полёт за тушей антилопы? В чём воля человека проявляется благородней?

Гончар не стал долго думать. Ответ был записан в его сердце.

– Увы, но я не разрешу ваш спор, ибо для меня оба варианта неприемлемы.

– Третьего пути не дано! – Прогорланил Коршун.

– Ошибаешься. Когда я творю прекрасные скульптуры, то ценю качество сцепления глины. Чем сильнее её связка, тем прочнее конструкция. Поэтому для меня любовь обитает там, где кроется связка. Связка, союз, фаланга… Называй как хочешь. Но суть этой идеи в том, что каждый человек заступается за своего даже тогда, когда он не прав. Даже пребывающего во зле связка не оставляет в стороне, не бросает. Потому что он свой, родной. Кровь и дух неотделимы в глине человеческих тел, они разъединяются только тогда, когда сосуд разбивается.

Твоя башня, Титан, каждый раз летит на землю по двум причинам. Её строишь либо ты один, либо разрозненные, не знающие друг друга остальные Титаны. Поэтому ваш коллектив не имеет ценности. Его солидарность ложна, ибо формируется только вокруг одной идеи – строительстве башни. Когда же она будет выполнена или потерпит крах – то все разбегутся, ибо изначально не знали любви. Между тем, ты, Коршун, грешишь в ином. Ты, как и Титан каждый раз поднимаешься к небу, но каждый раз падаешь. Ты падаешь специально, ради гнилого мяса, но именно поэтому никогда и не познаешь нектар высших небес.

Не познаешь, как и Титан, ибо тот хочет его украсть, а ты даже и не ведаешь о его существовании. Моя позиция может не идеальна, но зато я дружу с небом, не пытаясь забрать у него солнце. Когда человек в связке с небом, то он в брачном союзе и со своей страной, и с семьёй. Ведь что такое государство как не продолжение семьи, и что такое небесный рай как не прекрасный град с Богом во главе?

– Ты странный, Гончар. – ответил Коршун. – Меня выгнали с родных гор, поэтому моей семьёй стал Титан. Титан же ушёл из своей семьи, ибо ему хотелось иметь свою гору с большими глыбами в ней. Как видишь, интересы семьи и края могут расходиться, а небо сюда я бы вообще не приплетал.

– Вы изгои по своей воли. Мне же приходилось видеть иное. Как связку в семье или в государстве рушили люди, которые присягали иному. Например, мечте о башне или свежем мясе. Они не только рушили союзы, но и стремились покарать каждого, кто следует за своей нитью судьбы. Вы подобны им, поэтому наказаны небом заслуженно. Так решено, что Титаны никогда не построят до конца свою башню, а добыча Коршунов иссякнет, не позволяя разрезать крыльями ветер каждый раз ради падения вниз. Мне же проще, я помещаю небо в глиняный сосуд, поэтому оно всегда со мной.

На этих словах Гончар простился со спорщиками и отправился своей дорогой.

Каждый остался при своём, но теперь Титан и Коршун знали, что всегда существует третий путь, от которого они однажды отказались.

Не отрекаются, любя

Я славлю сегодня безумных

Чья радость наполнена Им,

Пустых обличают дела их,

Безумный пройдёт сквозь огни.

Когда Гончар ещё был молод и умерен в чувствах, в те далекие времена, когда мир ещё не знал о его священном безумии, он жил как обычный человек. Но однажды в жизни наступил переломный момент. Это событие было из разряда тех сакральных историй, что записаны в Промысле, точка невозврата, после которой человек либо взлетает в небеса, либо падает камнем вниз в болото и там проводит остатки своих дней.

Гончар шёл по дороге и по привычке смотрел в небо. Небо было ясным, цвета лазури. Он выбрал тропинку, где ветер мог со всей силой обдувать его лицо, как бы сообщая само дыхание жизни.

Вдруг сердце неожиданно закололо внутри, будто о чём-то предупреждая. Впереди лежала душа. Словно подбитая, она ниспала с высшей сферы творения. Вместо крови из её ран сочились тонкие эфирные нити. Она плакала. Она готовилась умереть. Тогда Гончар взял из своей походной сумки лечебную глину, подул на неё, и она превратилась в воск. Этот воск он промыл в воде и поджог фитилём. Когда фитиль прогорел, воск растаял и превратился в эфирную нить. Этой нитью Гончар перевязал раны души. Эфир перестал растекаться по земле.

Она была прекрасна. Это была душа из божественных миров. Вероятно богиня, с которой не сравнится и Афродита, дочь Зевса.

– Дай мне пить, пожалуйста, – попросила Она.

Гончар взял кувшин и наполнил его водой из реки.

– Нет, эту воду я не могу пить, – вдохнула душа.

Осознав, что случилось, Гончар преклонил перед ней главу и обнял. Прикоснувшись к душе, он почувствовал нечто родное, что всегда искал в мире, но не мог найти. Родители его любили, но духовной близости он не ощущал. А эта душа была словно половинка его самого. Его сестра.

– Прости, но я не могу долго находиться в таком состоянии на земле. Она поглотит меня, а я попаду в ловушку забвения. Только живой человек может спасти меня, чтобы я снова вернулась на небо.

– Тогда оставайся со мной. Оставайся со мной навечно! – Прошептал Гончар, ибо всё самое сокровенное мы говорим тихо нечеловеческим голосом.

Он вглядывался в черты её лица, в её глаза, осанку. Он смотрел на душу словно в последний раз.

– А ты действительно хочешь этого? Много ли радости я смогу тебе принести? – Спросила душа.

– Я ощущаю счастье только тогда, когда ты рядом. Всё остальное неважно, – ответил Гончар.

Тогда душа обняла его и стала единым целом с его духом. Теперь она была невидимой для многих, живя внутри его души.

Шло время. Гончар жил дальше, занимаясь своими делами. Но с той поры многое изменилось. Судьба свалилась как снежный ком на голову, провозгласив, что он должен участвовать в рыцарском турнире за право стать первым рыцарем королевства.

Люди, которые встречались по пути в столицу, собрали ему снаряжение. Кто принёс доспехи, кто меч, кто шлем. Каждый внёс посильную лепту. Наконец перед началом турнира Гончар прибыл в столицу и сообщил о своём участии. Королева выделила покои, но сама отправила своего оруженосца и мага, чтобы те дали инструкции к турниру.

– Ну что ж, всё в порядке, – заключили они. – Однако, вы должны срочно отречься от души, которую приютили у себя. «Двоедушие» у нас видите ли не поощряется, хоть эта душа и невидима для остальных и слита с вашим духом.

– Я не собираюсь отрекаться от души – ответил Гончар, нахмурив брови.

Люди как раз не любили его за упрямство, и эта черта сейчас дала о себе знать.

– В таком случае вы не можете быть допущены до турнира. Отрекитесь от души. Это наше главное и единственное условие, которое не составляет труда выполнить вам. Нашли тоже, что беречь, какую-то душу.

Тогда Гончар разгневался, схватился за меч и прогнал придворного оруженосца с магом.

– Не собираюсь! – прогремел он на весь замок словно лев, и с шумом вышел из покоев на свет.

Турнир прошёл без его участия. Без него же и выбрали победителя, который забрал себе всю славу и почёт.

Не важно. С Гончаром была его душа, и этого было вполне достаточно, даже нищенствуя по стране.

В один солнечный денёк Божественная душа на секунду вышла из тела и промолвила:

– Королева, которая устроила тот турнир, была фальшивой. За ней стояли люди, которые предали моего отца, отослав на плаху. Пойдём скорее к брату, я укажу дорогу. Брат не оставил памяти обо мне.

– Но кто твой брат?

– О, он тайный наместник отца. Но об этом никто не должен знать.

И пошли они противоположной от замка дорогой.

Когда Гончар пришёл к неведомому брату, то увидел того в терновом венце на поле, срезающем серпом спелые колосья пшеницы. Плевелы брат пропалывал, а зрелые зерна бережно укладывал к снопу.

– Пришло время собирать урожай! – Радостно воскликнул он, маша рукой путнику. – С чем пожаловал Гончар? Вижу ты без доспехов, растерял всё своё богатство что ли?

– Моё богатство при мне, добрый человек. – ответил Гончар, улыбаясь.

– Да, вижу, что при тебе. Я всё вижу кто идёт, да с чем пожаловал. Вернее, с кем.

– Если видишь, тогда объясни мне цель моего визита к тебе.

Брат улыбнулся такой широкой улыбкой, какую только можно представить.

– Пойдём, пойдём, всё тебе покажу. – Человек с венцом вышел в хлев и принёс оттуда сверток. – Вот тебе лук. Вот стрелы к нему. Оцени наконечник. Весь золотистый!

– Но зачем он мне?

– Всё просто. Вы с сестрицей пойдёте вслед за мной к замку. И на прошлом, и на следующем рыцарском турнире победитель заранее предрешен. Они прекрасно помнят меня. Поэтому, когда я выйду, стража меня окружит. Ты же в этом время натянешь тетиву и сбросишь парик с королевы вот этой стрелой.

Так они и сделали.

Когда на площади поднялся вой и началась неразбериха, Гончар в решающую минуту спросил:

– Ты готова, душа моя? Теперь мы защитим твою попранную честь.

– Ты не предал меня, не отрекся перед лицом нищеты. За это награда твоя будет высока, – ответила Она.

Натянутая стрела была пущена. Корона спала, и все увидели, что вместо царской родинки на лбу королевской персоны красовался знак проклятых, которых давно изгнали из страны за свои чёрные дела. И стража, которая уже связывала человека в терновом венце, чтобы в очередной раз распять его, обомлела.

Гончар посмеялся и пошёл в новый путь. Ведь с ним была его душа. Его счастье.

Трагедия Палача

Палач взял в руки нож и рассек им свою руку. Завязав плотно бинт, он остановил струйку крови. Пусть эта боль будет платой за ту, что он причинит сейчас своей возлюбленной. После долгой череды казней он увидел свет и пошёл к нему. Путь света, который он выбрал, отличался от пути монахов. Это был деятельный путь, который мог привести ко многим жертвам.

Она же чиста. Её нельзя подвергать опасностям. Он хотел, чтобы боль его судьбы не коснулась её. Чтобы она осталась такой же чистой, как и была. Но в его выборе был и другой мотив. В трудной ситуации она не сможет повести себя так, как ему надо, чтобы миссия была выполнена, у неё не было к этому навыков, и по наивным рассуждениям Палачу было понятно, что она пребывает в иллюзии.

– Пусть девочка остаётся собой, не идя на те жертвы, которые пришлось перенести мне. – Так рассуждал Палач перед последней встречей. Рука саднила приятной болью, и это успокаивало его вечно бурлящую душу.

Их встреча состоялась. Он назвал её ничтожеством. Несколько раз оскорбил, сравнив с глупой и ни на что неспособной авантюристской, думающей только о себе. Она ожидаемо заплакала и ушла…

Его план сработал на отлично. Но чувства удовлетворенности на душе не было. Душа металась из стороны в сторону, желая догнать её и снова признаться в своих чувствах. Но так нельзя. Пусть уходит. Он сделал так, как должно. Как будет лучше им обоим. Они из разных эпох, из разных мировоззрений, из разных семей. Лишь случай свел их вместе. Палач был строг к себе. Он не должен поддаваться этим чувствам, иначе его путь к свету придется менять. Спустя столько лет он придумал, как принести себя в жертву так, чтобы искупить все свои прошлые наказания и спасти многих, если не всех. И в этом плане главный герой был только один. Нет нужды рождать ещё вторую жертву в этом и без того богатом на лишении мире.

Рука саднила. Рана от ножа скоро заживёт, а вот рана в его душе нет. Он ненавидел себя за то, что так растоптал любовь всей своей жизни. В этой боли будет вся трагедия его судьбы. Пусть так. Он всё решил. Жертва должна быть одна. Он ручается только за себя. И его путь света таков, что агнец на заклание будет один. Он будет им, но один.

После этой встречи он перестал любить день и солнце. В ночи он мог скрыть свою боль. Под Луной он мог укутаться мраком, словно одеялом, и на короткий миг забыть всё, что произошло, растворившись во тьме.

Он действительно стал тем агнцем. Палач перестал казнить других. Он устроил свою собственную казнь на потеху публике. И его кровь искупила многих, если не всех.

Перед казнью Палач взял в руки её фото и повторил то, что произнес перед расставанием:

– Я надеюсь, что после смерти наши души встретятся в духовном мире. И мы всё равно будем вместе, чтобы ты не сказала мне в ответ на эту грубость. Прощай.

Рана на его руке давно заросла.

Но рана в его душе – нет.

Обучение Гончара

Одинокий человек шёл домой по лесной тропинке. Вдруг он пошатнулся и упал. Когда сознание вернулось, человек понял, что нечто исчезло в его душе.

Соколица премудрости, выйдя из сердца, спросила:

– Гончар, что с тобой случилось?

– Палач умер. Я почувствовал, что нить, которая соединяет меня с ним, оборвалась. Он, как и обещал при нашей последней встречи, принёс в себя жертву. Глупый. Я же говорил ему, что одна жертва не изменит эту систему. Всё равно он решил поиграть во Христа. Доигрался. Конечно, шуму наделал много. Прислушайся к сферам. Частоты вышли на новый уровень. Они повысились. Смерть одного Палача повысила частоты творения на десятку пунктов. Что будет со нами, Премудрость, если мы последуем его примеру? Вознесём Землю сразу из этой сферы в райское поднебесье?

– Гончар, ты выбрал иной путь. Нам нужна Победа. Мы не последуем за Палачом, который в борьбе своей решил стать агнцем.

– Верно. Мы живём, чтобы победить. Ничего кроме Победы. Победа священна. Наш путь – не путь Палача, который казнил сам себя, пожертвовав единственной любовью. Палач во мне умер. Теперь настало время явиться на сцену Премудрости Гончара.

Сказав это, наш герой сел и закрыл глаза, чтобы прийти в себя. Но в тот же миг к нему явилась валькирия с молотом. Воинственная дева была в латах, а в руке держала молот.

– Гончар, твой брат Палач умер, а это значит, что ты остался единственным героем, который должен выполнить порученную небом миссию. Я отведу тебя в Асгард к асам. Фрейя, дочь ванов, преподнесет тебе священные руны богов. С их помощью ты должен научиться управлять энергиями и их потоками.

– Да, мне уже известно о гибели Палача, я почувствовал его переход в другую сферу. Благодаря его жертве Чёрный Орден потерял с десяток своих адептов.

С этими словами Гончар оставил своё материальное тело на земле, а духом вознесся с валькирией в верхние этажи Творения. Здесь они перемещались по пространственным нитям, оставленными первопроходцами. Пройдя мимо мира эльфов и гномов, они нашли дорогу к небесным асам.

Их встретила Эйр, служившая Фригг…

Настало время новой эпохи для мира.

Четыре стихии

За круглым столом собралось пять человек. Они были выходцами из одного великого народа, но как же отличались друг от друга! Выражение лица, взгляд, покрой одежды, осанка, характер, мировоззрение… Всё говорило о том, что ничего подобного не могло произойти, не могла вселенная собрать в одном месте таких противоположных друг другу людей, антиподов в своей сущности. Виновником этого враждующего «содружества» был никто иной как Гончар, который сидел за круглым столом со всеми остальными. Он единственный в этом помещении был настроен дружелюбно. Все остальные испытывали недоверие друг к другу и в основном горячую неприязнь.

Пока Гончар радостно ухмылялся и вглядывался в лица, сидевший от него справа молодой человек не выдержал:

– Не понимаю, зачем ты привёл нас сюда. Очевидно, что любая общая дискуссия обернётся провалом, потому что каждый всё равно останется при своём мнении. И этого не изменит сам Господь. – тихим, но твёрдым голосом изрёк Традиционалист.

Традиционалист учился в столичной семинарии и в будущем мечтал стать богословом. Это единственное призвание в современном обществе, которое заслуживало всей человеческой самоотдачи, считал он, ибо оно было направлено на спасение ближних, на приведение каждого человека к Богу.

– Я прекрасно понимаю, что у вас мало общего друг с другом. – ответил Гончар. – Однако каждый из вас выделился тем, что решился провести свои взгляды в социально-политическую плоскость, изменив её. А это несёт на себе определённую ответственность за слова и поступки. И, прежде всего, ответственность за целостность государства.

– Кому нужна такая целостность под игом эксплуататоров!? Ради справедливости необходимы решительные меры! – негодовал сидящий слева от Гончара Коммунист.

– Справедливость является благом, думаю, с этим согласится каждый. Однако порой каждый по-своему понимает справедливость, исходя из ценностей среды, в культурно-смысловом пространстве которой сформировался человек. Я же говорю об ответственности за свои слова и поступки. А это значит, что вы должны не перестрелять друг друга за этим столом, а найти некоторые общие константы, опираясь на которые, каждый сможет гармонично провести в жизнь интересы своей идеологии. – спокойным тоном остудил пыл своего товарища Гончар. – Вы должны осознать субъективность и ограниченность собственного мировоззрения.

– Гончар, ты, как всегда, всё усложняешь, честное слово! Справедливо то, что соответствует волеизъявлению большинства, т. е. всему народу, из которого мы произрастаем. Я и все мои предки – простые рабочие, которые в 19 веке вышли из крестьянства. Неужели ты предашь коалицию рабочих и крестьян ради абстрактных понятий? – вновь искренне возмутился Коммунист.

– Не торопись, мой друг, не делай поспешные выводы. – осадил того Гончар. – Народ состоит не только из рабочих и крестьян. Во всей целокупности в него входит и духовенство, и доблестная аристократия, честные воины которой готовы жертвовать своими жизнями на благо отечества, и обычные торговцы. Ошибка вашей идеологии в том, что в 20-м веке вы попытались закатать под асфальт классовой борьбы каждого, кто не соответствовал критериям пролетариата, и за это страна поплатилась многими жизнями.

В этот момент Националист и Либерал, сидящие напротив Гончара, согласно кивнули головой.

– Однако, – продолжил Гончар, заметив их реакцию, – вы достаточно поплатились за это. Бог не только разрушил вашу страну, но и позволил вашим врагам всячески оклеветать вас и придать забвению подвиги героев.

Националист и Либерал скорчили лица, будто проглотили лимон.

– Теперь наступил решающий год. Я собрал вас здесь, чтобы вы попробовали договориться. Иначе такими темпами мы кашу не сварим и Россию не спасём от гибели.

Слово взял Националист, подняв руку. На его запястье красовалась татуировка в виде коловрата и браслет с волком. Он познакомился с Гончаром случайно, когда тот посетил реконструкцию Гражданской войны. Отец Националиста служил подполковником в сухопутных войсках и с детства привил любовь своему сыну ко всему русскому. С тех пор идеалы белого офицерства глубоко запали в душу и давали о себе знать сначала в дворовых драках, а потом в общественных движениях «За Русь».

– Гончар, ты всегда выступаешь в роли народного защитника, но на мой взгляд очевидно, что ни с Либералами, ни с Коммунистами мы не построим светлого русского будущего. – первым делом заметил он. – Вспомни хотя бы то, как Коммунисты издевались над русским народом, когда расчерчивали границы СССР. Они добрую половину всех земель отдали инородцам, строя свои русофобские республики, а из Матушки-России выкачивали ресурсы, чтобы возводить заводы и фабрики в Азии. Когда же пришли Либералы, никто не смог защитить русский народ в окраинах, только посмотри, как гнали наших из своих домов. Либералы так совсем чокнутые. Развалили страну. Приватизировали всё. Сделали русский народ нищим изгоем. Продались НАТО и США с потрохами. Их давно пора судить! – с пламенем в сердце закончил Националист свою речь.

Коммунист был на грани взрыва. Либерал побагровел после такой речи и первым возразил:

– Преступления СССР по части репрессий давно известны, и никто их не оправдывает. Но вы сами! Сами поддержали нас, когда шли политические баталии вокруг приватизации. Права человека должны быть нерушимы! И частная собственность является залогом его свободы в государстве. Государство не должно посягать на частную собственность, иначе каждый гражданин будет чувствовать себя ущемленным поступью этого холодного режима! Гражданское общество будет гармонично развиваться только при соблюдении свободной рыночной экономики, где царит здоровая конкуренция и нет монополий. А порядок и законность всех действий в этой системе должен блюсти Верховный Закон. А у нас разве так, разве по закону всё? У нас глава государства стоит выше всякого закона, меняя его по своему личному усмотрению, по собственной прихоти!

После таких слов Традиционалист и Коммунист подскочили со своих мест. Было видно, что дискуссия принимает всё более агрессивный оборот. Сдерживая внутреннюю злость, тихий на вид Традиционалист почти выкрикнул:

– И кто это говорит? Человек, идейные предшественники которого занимались в Европе только тем, что вешали королей, сжигали церкви, насаждали своё «просвещение» после ВФР, преподавая детям, что Бога нет и всё, что в рамках этого несчастного закона, дозволено. Это вы называете гармоничным развитием гражданского общества? Да гражданское общество с правами человека – раковая опухоль на теле народа. Раньше в России двери не запирали, потому что воровать было некому. Все были богобоязненными людьми. Чтили царя и служили своему государству верой и правдой, составляя настоящее соборное общество любви, где не было никаких беззаконников!

По басовитому голосу и пылу проповеди Традиционалиста было видно, что он станет хорошим священником. Однако ему не дал закончить речь Коммунист, перебивая на полуслове:

– Чтили царя?! Ха-ха-ха! Насмешил ты меня, приятель. Какого царя? Немчура, который после монгольского ига и торжества народных восстаний, насадил свою царскую власть? Волю эксплуататоров и помещиков. Князьков и бояр, которые терзали простых крестьян, били их плетьми за любую провинность и продавали в рабство. Бедный народ. Его довели до скотского состояния ваши богопомазанные цари, ваши боярские холуи. Правда такова, что большевики стали настоящими освободителями. Это они научили простой люд грамоте, они, а не вы, построили школы и больницы, провели электроэнергию и развивали науку. Это они, а не вы, первыми запустили человека в космос и освободили остальные народы от угнетения империалистов. Вот где настоящий свет и добро. В конкретных делах на благо обществу, на благо пролетариату. Что видели рабочие при помещиках, и что видят они сейчас, после уничтожения СССР? Мрак и бесовщину. Бескультурье. Провалы в социальной и демографической политики. Обнищание. Разврат. Хамское отношение к простому человеку. Всевластье буржуазии, крупных корпораций. Это и есть ваши святые времена либералов и традиционалистов? Это – ваша правда? Правда чёрного мрака и насилия над человеком труда?

Пожалуй, Коммунист был злее и агрессивнее остальных. Потому что его боль была рядом, она была живой. Ещё вчера у него было своё государство, которое обеспечивало пролетариат всеми возможными благами, вчера ещё была надежда на мировую революцию и построение настоящего рая на земле, где любое зло перестало бы иметь основания деятельности. И сегодня, проснувшись, он увидел, что страна разрушена, советский народ перестал существовать, а на его обломках происходит чёрт знает что.

Наконец, не видя поддержки, его злость обернулась против Националиста:

– Знаешь! Ты знаешь, хоть никогда и не признаешь, что последующие поколения большевиков приветствовали идеи национальной справедливости. И при Сталине русская империя вновь подняла голову, уничтожив всех жидов в партии, вернув народу всё, что принадлежит ему по заслугам и одержав победу над нацистскими захватчиками. – указующий палец Коммуниста словно совершал приговор пируэтами, замысловато летая в воздухе. – Но что сделали вы после роспуска КПСС? Поссорили все народы Советского Союза между собой, насадили вражду и ненависть друг к другу. Довели дело до того, что братские народности, русские и украинцы, армяне и азербайджанцы, сербы и албанцы начала резать друг друга из-за территорий. Единый Советский Союз такого бы никогда не допустил!

Националист загадочно улыбнулся:

– Раз так, то может быть расскажите нам, почему в годы Великой Отечественной войны столь высок был процент коллаборационистов?

– Довольно, прекратите! – наконец вмешался Гончар.

Всё это время он следил за реакциями собеседников, кивая своим мыслям. Но пришла пора заканчивать этот балаган и переводить диалог в конструктивное русло.

– Перебирая вслух обиды прошлого, вы никогда не найдёте компромисса. Каждый из вас злостный антагонист другому. Но было бы ошибкой считать, что правда принадлежит кому-то одному. Истина одна, она непогрешима. Каждое ваше обвинение в сторону оппонента несёт в себе осколок Истины, но не всю её часть. Если вы честны хотя бы по отношению к себе, то должны были сделать работу над ошибками. Осознать, почему именно ваш идеологический проект провалился, что нужно сделать, чтобы всё исправить в будущем. А для этого нужна смелость. Кто решится посмотреть Истине в глаза?

Вы боитесь настоящей правды, боитесь! Каждый из вас преследует интересы своей группы. Но разве можно такое допускать во всём? Интересы своей группы важны, но подумайте, чем они могут обернуться в конечном счёте. Осознайте это. Главная проблема России в том, что каждый из вас тянет одеяло в свою сторону вместо того, чтобы подумать над совместным планом действий. За стеной обид прошлого можно упустить дорогу в светлое будущее. Давайте искать решения, как преодолеть эту проблему, а не усугублять её…

– Учреждение настоящей свободы слова и многопартийности могло бы решить эту проблему. – вскользь заметил сидящий напротив Гончара Либерал. – Тем более то, что ты пытаешься сделать, собрав нас всех вместе за этим столом, это и есть подлинный прообраз теории гражданского общества. Нас любят изображать в карикатурном виде, хотя с настоящей неискаженной пропагандистами теорией либерализма никто не знаком.

– Как вариант, однако, чем эта идея отличается от утопии Коммуниста? – спросил Гончар. – Здесь нужны другие методы, не формальные. Вы же стремитесь формализовать процесс, при этом не меняя сути происходящего. Но прежде давайте разберём, в чём именно каждый из вас перегибает палку. – Гончар посмотрел на часы. – Сейчас 17.00, а мы ещё не обедали. Перекусим и примемся за разбор полётов.

После лёгкого обеда и чаепития разговор продолжился. На этот раз генеральную линию взял на себя сам Гончар, не пуская дискуссию на самотёк.

– Для начала нам нужно избрать определённый нравственный стержень, исходя из которого можно судить, что есть благо, а что есть зло. За эти века разгула политической мысли я не доволен вами. Каждый из вас обуреваем определенной страстью. Порой мне близка позиция Традиционалиста, который хулит Модерн, но, к сожалению, и он сам постоянно оправдывает ошибки монархизма. Всегда надо различать, что исходит от Бога, а что от человека, дабы мы не запятнали имя Бога человеческими грехами. – Гончар взял паузу и обратился к Либералу. – Ты первым заговорил о демократии гражданского общества, так давайте проголосуем, кто за то, чтобы этим нравственным стержнем стало православие?

– Да, давай, давайте! – сразу оживился Традиционалист. Остальные молча кивнули.

По итогу голосования три руки были подняты «За» (Гончара, Традиционалиста и Националиста) и одна «Против» (Либерала). Коммунист решил воздержаться.

– Отлично, теперь мы можем расходиться. – пошутил Гончар. – Фактически мы за один раз решили почти все проблемы, потому что теперь дело пойдёт веселее, теперь у нас есть та константа, вокруг которой мы построим свою государственность. А вам, – он обратился к Либералу, – придётся принять это коллективное решение, которое было сделано по канонам демократии.

– Хорошо, хотя я чту нравственную систему, исходящую от человека, а не от внешней «инстанции». – нехотя процедил он.

Гончар вновь посмотрел внимательно каждому в глаза… и пошёл в разнос. Недаром его имя значило «религиозный экстаз».

– Слева от меня сидит Коммунист, справа Традиционалист. Вы никогда не задумывались, против чего воюете между собой? Мы уже разбили каждую идеологию в классификации по сословиям. Теперь разобьём её по этическим ценностям. Запомните, этика всегда должна стоять над политикой, как политика стоит над экономикой. Этика произрастает из нравственной религиозной философии. Наша религиозная философия строится на православной вере, а значит все суждения будут исходить от неё. Коммунизм ценит справедливость. Прежде всего социально-экономическую. Воплощение справедливости он видит в коллективном хозяйстве. Следовательно, главная его этическая ценность зиждется на экономическом коллективизме. В православии мы видим идеал ранних христианских общин, учрежденных апостолами. На Руси они сохранились в старообрядчестве. В христианских общинах поддерживалась хозяйственная общность. Но она создавалась не просто так из стремления к справедливости, а из любви людей друг к другу, которые хотели делить с ближним все тяготы и все награды за труды. Всё делалось сообща, и поле пахали вместе и обеды устраивали общие. Внутри общин земля была тоже общей. Почему? Потому что кругом были все свои. Внешних людей, дармоедов и богоборцев не пускали.

Гончар обратился к Коммунисту:

– Вам надо было в идеологии опираться на эти факты. Но вместо этического императива, вы стали уничтожать церкви и насаждать атеизм, глупцы. Вашими стараниями все общины России были разорены и переделаны под колхозы и совхозы. Не скрою, кто успел адаптироваться, и в этой форме прекрасно продолжал жить. До прихода Либерала.

После этих слов Гончар обратился к Традиционалисту, сидевшему справа от него:

– Напротив тебя сидит Националист. Согласись, вы с ним будто бы похожи. Одинаково ратуете за свой народ. Сможешь назвать основные отличия в ваших мировоззрениях?

– Это призрачная схожесть. – ответил Традиционалист. – Между нами пропасть, потому что Националист такой же продукт Модерна как Либерал и Коммунист. В племенном варианте главной ценностью для него остаётся кровь. Чистота крови. В либеральном изводе он поддерживает конструкт наций. Безликой массы, которую объединяет наличие гражданство. Смешные скрепы, что тут скажешь. Оба варианты для меня являются патологией, потому что я ценю дух. И если человек православный, значит с ним можно строить семью, если нет – то он внешний человек даже при том условии, что будет со мной одной крови.

– Да, ты правильно передал ваше отличие. – согласился Гончар. – Однако, не могу не заметить одну несостыковку и уличить тебя в непроизвольном фарисействе.

Традиционалист напрягся:

– В каком же? Главное чистота православной веры, а кровь приложится.

– Неужели ты отринешь человека из внешней среды, который полюбит тебя? Если так, то ты не ценишь дух, ибо дух дышит где хочет. Да, тебе кажется это не мудрым поступком, но мудрость заключается в другом. Друг мой, царь, который не родился из духа, обычный язычник, как бы он себя ни называл.

Уж мне ли это не знать, – усмехнулся Гончар, – дух заключается не просто в твоём намерении и не только в делах, но ещё и в отношении к другом человеку. Ты должен возлюбить всех, и даже их, – Гончар указал на троицу, сидящую напротив, – если ты это не сделаешь, то духовно не изменишься. К чему я веду? Всё просто. Не оправдывай преступлений власти. Называй вещи своими именами. Человек, который любит ближнего, не будет фарисействовать и льстить. Как Бог на душу положит, так совестно и скажет. Без задней мысли и злого умысла. Служи только той власти, только тому царю, кто действительно верой и правдой служит Богу, а не делает показной вид своего служения, вспоминания о венценосных предках.

Гончар положил руку на плечо Традиционалисту и произнёс последние слова своей речи:

– Хочешь ругать коммунистов – ругай. Но не отрицай их общинную экономику. Когда Националист радостно принял появление в третьем сословии «буржуа», ты сделал правильный выбор и отринул его. Буржуазия не только поработила рабочих, она стала тем проводником либеральных идей, которые напрочь подкосили христианство. Но вместо того, чтобы держаться истинной Традиции, твой царь приютил буржуазного помещика и поднял штыки против Коммуниста. Не повторяй его ошибок. Царь, который подменяет своей фигурой Христа – не истинный царь. Царь, который не вкусил крови и плоти Христа и забывает его проповедь – не истинный царь. Царь, который проводит время в праздниках и гуляньях, забывая о чаяниях своего народа – не истинный царь. Это фальшивки. Не возводи себе идолов. Не поклоняйся фальшивкам. Поклоняйся и служи только Истинному Царю.

Традиционалист согласно кивнул. Он и коммунист пристыженно понурили голову.

Теперь настала ваша очередь. – Гончар повернулся к Националисту и Либералу, и новые искры засияли в его глазах. Говорил не Гончар, сам Дух говорил через него.

– Послушай Либерал, твои последователи будут осуждены Богом, если ты не изменишь своих взглядов. Осуждены не за теории, а за богохульство. А теперь давай разберём теории. Я уже упоминал, что главная этическая ценность Коммуниста – коллективизм, он выходец из интеллигенции пролетариата. Этическая ценность Традиционалиста покоится в соборности, в монархическом служении, это закономерно для любого православного человека, а он к тому же ещё станет священником. Твоя идентичность выросла в среде дельцов и предпринимателей. И если Традиционалист грешил тем, что подменял Бога царём, то ты грешишь тем, что подменяешь Бога золотой монетой. Этическая ценность Либерала заключается в свободе. Свободный человек, если следует за своим разумом, может значительно духовно вырасти.

Не скрою, без внешних пут это даётся даже легче. Думаю, те священники, который ценили либерализм за эту категорию, согласятся со мной, ведь в среде свободных людей миссионерская деятельность более успешна, чем в том случае, когда она выдаётся из-под палки. В последнем более вероятно отторжение, нежели принятие. Но речь сейчас не об этом. Проблема в том, что свободный от всего человек быстро оказывается предоставлен самому себе. На него не могут должным образом влиять родители, учителя, начальство. Все они ограничены в своих действиях, дабы не нарушить неприкосновенность человека. В этом слабое место твоей идеологии. Права и свободы человека – это благо, иначе как государство будет поддерживать порядок в обществе, где каждый должен относиться друг к другу как к Образу и Подобию Божьему?