Цветы и Бездна бесплатное чтение

Пролог

Сердце всегда замирает при взгляде на Башню великого Архитектора. Утром ее очертания тонут в нежно-розовой дымке, к полудню она сияет, а к ночи ее темный силуэт озаряет луна. Такие, как я, всегда знают, где она. Как почтовые голуби – всегда могут вернуться и, даже ступив на тропу огня, найти ее среди множества бесчисленных миров, среди которых этот – не был Великим, одним из девяти, вечным… Он был обычным, мимолетным как сон, как мгновение, как грезы. Но не было для меня ничего реальнее, чем он. Мой брат первым почувствовал то же самое, и потому положил жизнь, пытаясь обратить сон в реальность, пытаясь возвести Башню… А что же мог я? Лишь создавать бесчисленные сады на грани снов и яви…

Из дневников василиска

Глава 1

Я подошла к зеленому обрыву – краю огромного котлована, чтобы в очередной раз взглянуть на нее. Голубая дымка скрывала подножие Башни, возвышающейся, казалось, над всем миром. Ее материал – странное сочетание камня и металла – был испещрëн золотыми рунами, складывающимися в причудливый узор. Золотые искры вспыхивали, с огромной скоростью пробегали по поверхности, а затем гасли в каком-то странном, но слаженном механическом ритме. Эхо доносило лязг и скрежет металла. Она была живая.

Поднялся ветер, игриво развевая густые каштановые волосы, вырвавшиеся из-под капюшона, которые я безуспешно пыталась заправить обратно. Иногда его внезапные порывы приносили с собой запах мокрой земли или трав, иногда – ржавого металла, очень редко – моря, но чаще всего – осеннего свинцового неба накануне дождя. Обычное явление в туманных холмах, и неудивительно, что Башня стояла именно здесь, сокрытая от глаз тех, кому ее видеть не следует.

Здесь чувствовалась вечность, незримо коснувшаяся каждого камня и каждой травинки, и даже нерли не смели нарушить покой этого места. Сама мысль о них заставила меня вздрогнуть и нервно сжать рукой маленький медный медальон на груди.

Мрачные, похожие на тени нерли были чудовищными порождениями Бездны, этого странного темного мира, и не повезет тому, кто случайно решит натолкнуться на тех, чьи голоса так похожи, говорят, на плач баньши, если подолгу вслушиваться в их жуткий вой.

Ветер, будто вторя слухам, громко завыл, так что я едва ли могла услышать, как кто-то зовет меня, но все равно обернулась. Асдар замахал мне руками. Он был еще далеко, но своего бывшего товарища по магической скамье я узнала сразу. Он приближался бодрым шагом, неестественно бодрым для такого, как он.

– Ты меня ждала?

Казалось, он почти не запыхался, взбираясь на вершину холма, но я знала, что это не так. Асдару не следовало колдовать слишком много, чтобы не подрывать здоровье еще больше, но он все равно делал это.

– Да, – я немного помолчала, прежде чем заговорить снова. – Но еще я думала, что, может быть, и он будет здесь…

– Он? Уже почти год прошел. Нет, наверное, даже больше… Не стоит даже надеяться, я и сам искал…

Я вздохнула и снова повернулась к Башне. Появившийся из ниоткуда большой белый кот с синими глазами, как у ниранготов, или «странствующих по мирам», был с нами всего пару дней, после чего все так же исчез в никуда…

«…а я до сих пор надеюсь, что найду его! Как раз тогда же, прошлым летом, мы с Асдаром впервые и увидели Башню, хотя, может, это просто было совпадением…»

– Что там происходит? – спросила я, всматриваясь.

– Ближе лучше не подходить. Она… достраивает себя? Последнее время это происходит постоянно. Ты бы знала…

«…Если бы приходила чаще», – закончила я про себя уже знакомую фразу, но вслух ничего не сказала.

Я взглянула на Асдара.

«Такой бледный и задумчивый, с предречëнной темной судьбой, а глаза голубые, как небо…»

Быть может, это раньше он казался всем странным и, чувствуя это, сторонился людей, а теперь мог бы очаровать любую, но только не ту самую – его прекрасную Майлин, мастера алхимии, смелую и добрую, хотя порой и очень острую на язык, с глазами цвета весенней листвы, с очаровательной, как у фейри, улыбкой… По его описаниями, я выходила всегда сказочной красавицей. Как знать, может быть, это и было хотя бы отчасти правдой… но мне всегда становилось неловко. Чем дальше, тем чаще…

Мы были так дружны раньше, пока мир был наполнен одной лишь магией и ворчанием старого чародея, который решился взять на обучение двух детей из Нери-Делл. Пока не наступили «темные времена» – так называли приход нерли и других подобных им созданий. Откуда они пришли никто достоверно не знал, однако, очень скоро Король Валдерий выпустил указ о том, что все, владеющие искусством, должны явиться в столицу. Как правило, больше об этих несчастных ничего не слышали. Ходили слухи об огненных озерах, об инфернальной земле, о проклятых и Бездне, а также о том, что волшебникам «пускают кровь», или что-нибудь в этом роде. Поэтому, когда Королевская Инквизиция пришла в Нери-Делл, оказалось, что старый чародей слишком стар, молодой, Асдар – сбежал, а чародейка Майлин – слишком бездарна для службы Его Величеству. Как оказалось, мне, можно сказать, повезло.

Занятия, конечно, прекратились, а Асдар поселился возле Башни, и с тех пор никто не знал, где можно его найти. Кроме меня. Ведь Башню видели и знали, где она находится, лишь мы двое – особый «дар», оказавшийся в конечном счете бесполезным.

Еще одна яркая вспышка, подобно молнии, озарила поверхность величественного сооружения, последовавший следом раскат грома заставил меня вздрогнуть и прервать свои размышления.

Я почувствовала, как все повторяется, как снова немой вопрос застыл в воздухе. Тот самый, который Асдар все время задавал, когда я приходила, и который ему так сложно было каждый раз произнести вслух. Со временем я научилась читать его по кроткому вопросительному взгляду и давать все тот же ответ:

– Я не могу. Они без меня погибнут, ты же знаешь. К тому же я не ворожея.

– Но ты дочь ворожеи, и это у тебя в крови.

– Это ничего не меняет.

– Тогда зачем ты здесь?

«Опять он за свое, – горестно подумала я про себя, – надо было заставить Криссу самой сходить…»

– Пожалуйста прости меня и пойми… что между нами никогда не было и не могло быть ничего общего. И мне очень жаль, что наша дружба разрушается тем, что я не могу ответить тебе взаимностью. Я должна была честно все сказать раньше… Я не согласна бежать с тобой и никогда не буду согласна…

Это было то, что я должна была сказать, но с языка, как обычно, слетело совершенно другое:

– Я видела… странный сон. И я знаю, что это было видение. Вот, послушай…

Как чародея, его явно заинтересовала новость, и он приготовился внимательно слушать.

– Я видела павший город в окружении объятого белым пламенем леса, и дворец, и проход…

– Проход?

– В Бездну.

Я на мгновение задумалась. Мне на ум пришли строки из одного виденного мной однажды древнего текста из храма Нери-Делл, который удивительно точно описывал то, что я так хотела бы описать. Я закрыла глаза, чтобы лучше припомнить.

– «И вынырнула оттуда владычица Бездны, и одежда на ней сияла светом зари. А глаза были, как у дракона, и сзади нее шел дракон, и держала она чашу, а в ней было пламя, которое она вложит в сердце ни живого ни мертвого, и мир исцелится…»

Мой голос вдруг сорвался, я резко замерла и взглянула на свои руки, которые дрожали. Я знала это чувство, возникающее внезапно и порой за мгновение перед тем, как произойдет катастрофа – чувство, что нужно остановиться здесь и сейчас, иначе произойдет непоправимое.

«Почему-то у меня чувство, что это не просто слова…»

Я сделала глубокий вдох, и наваждение будто сошло на нет.

– С тобой все хорошо? – испугался Асдар, глядя на меня. – Ты как будто сектантских речей наслушалась, говоришь точь-в-точь как они…

– Спасибо за сравнение, – я тихо усмехнулась, – но нет, я могу отличить одно от другого… Это было видение. И это…

«…я была в том видении. Это я спущусь туда, откуда не возвращаются… И вернусь…» – я была убеждена в этом, но Асдару было и уже сказанного достаточно, чтобы стать еще более бледным, чем обычно.

– Для того, чтобы видение служило настоящим предсказанием, нужны еще знаки, знамения, совпадения… Тогда – да… – он проговорил это и снова замолчал, грустно уставившись в землю. – Ты, как обычно, спешишь?

Мы оба знали ответ заранее, ведь я никогда не задерживалась.

– Да. Мне еще к Мастеру, и Стихиаль завтра, и изумруды уже, наверное, готовы…

– Мне бы хотелось однажды взглянуть на них… Жаль, что я не тот лживый торговец, которому ты их всегда приносишь.

Я только пожала плечами.

– Их красота ничего не стоит. Просто красивые камни, которые помогают мне купить немного обычных некрасивых вещей, без которых нельзя нормально жить. А без самоцветов – можно.

– Ты так говоришь, потому что сама их делаешь, но другие, я… Скажи, все алхимики такие циничные?

– Не знаю. Я никогда других не встречала, – ответила я ему добродушной улыбкой и сунула руку в небольшую сумку на плече. – Но у меня есть кое-что для тебя получше. Подарок…

Я вынула руку, и на моей ладони оказался маленький пузырек из темного стекла. Жидкость внутри мерцала и переливалась.

– Мне передали, что у тебя есть от меня секреты, но, к счастью, Крисса мне всë рассказала.

– Прямо-таки все? – с обречëнной улыбкой спросил Асдар.

– Все. Выложила подчистую. И я скажу, что тебе все-таки стоило рассказать лично мне, я бы раздобыла эссенцию раньше… Или ты думаешь, что ты не умрешь, как все, потому что… не такой, как все? В храме обрадуются новому помощнику, когда ты забудешь даже свое имя. Будешь у них свечи зажигать… В храме много тех, кто потерял рассудок и которые тоже считали, что «ничего им не будет» или что «и без эссенции справятся».

Асдар зажмурился.

– Ты очень жестока, Майлин. А Крисса… Она же обещала молчать! Так и сказала. И вообще… забери назад. Я не могу это взять, – он покраснел и отвернулся.

Я уже наперед знала, что так произойдет, и поэтому с доброй усмешкой взяла его за руку и вложила в нее драгоценное снадобье. От неожиданного прикосновения Асдар вздрогнул.

Эссенция стоила действительно дорого. Для большинства жителей Королевства – непозволительно дорого. Сложный состав, нетривиальный рецепт изготовления… Лекарство спасало от разрушительной силы магического искусства. «Призывающие стихию, сами уже были призваны ей», – так учили в королевских магических школах, и потому нередки были случаи непрекращающейся болезни, которая сводила постепенно с ума, или сразу – в могилу, если ты, конечно, не из Нистара, где учили по-другому.

От Башни до Нери-Делл путь лежал через лес. Тот самый, охваченный пламенем образ которого я видела накануне в видении. Но сейчас здесь было хорошо: птичьи трели, запах душистых трав и цветов, скачущие белки на ветвях. Мне нравился этот лес, мой лес, где я знала каждый цветок и травинку так же хорошо, как свое отражение. Иногда мне казалось, что я бы хотела поселиться в нем навсегда.

Быстрым движением я достала из сумки маленькую книжку в кожаном переплете и графит, чтобы сделать небольшую ботаническую зарисовку. Красота и гармония иногда встречались мне в самых необычных местах, и я всегда старалась запечатлеть их. Иногда получалось.

В это время мысли как-то сами перенеслись к встрече у Башни, к Асдару. Я всегда смотрела на него, пытаясь увидеть то, что видели в нем мои родные, когда речь заходила о возможном будущем. Да, конечно, он не был ослепительным красавцем, но был высоким, статным… И изо всех сил старался мне понравиться: быть умным, добрым, заботливым… а я ощущала только жалость и чувство вины. «Изумрудное сердце» – так меня однажды прозвали, а все потому, что «каменное». Но я не обижалась. Ведь я знала, что это не так…

Все дело было в снах. Я рассказала Асдару про сегодняшний странный сон, но не упомянула, что он не был единственным.

Я точно не знала, когда это началось, когда я начала видеть в своих сновидениях образ прекрасного цветущего сада в лучах ослепительного солнца. Может быть, тогда же, когда начала видеть и Башню. Там, среди распускающихся трав и деревьев, я видела также кого-то, чей образ всегда от меня ускользал, чье лицо я никогда не могла разглядеть, по кому втайне скучала всякий раз, когда сны пропадали.

«Нет, у Асдара не было шансов…»

Однако, я задавалась вопросом: могло ли это быть по-настоящему, или это просто очередная игра воображения, или результат изнурительных будней…

«…или отравление опасными испарениями в процессе алхимических эманаций… – иногда я начинала сомневаться в здравии своего рассудка. – Может быть, я схожу с ума, как и мама? Может быть…»

Но несмотря на это, я не могла удержаться, чтобы снова и снова не думать о садах. Мне казалось, что все-таки это по-настоящему. Мне было легче, когда я думала именно так, возвращаясь туда мысленно каждый раз, когда действительность казалась просто невыносимой. Иногда мне даже казалось, что я чувствую чье-то присутствие рядом с собой, словно он был всегда рядом, словно я никогда не была одна. Но кто именно это был – этого я не знала…

«Может быть, это – связь? Возможно, кто-то или что-то пытается связаться со мной через эти сны?» – я слышала, что возможности магии безграничны, и, должно быть, здесь сокрыта большая тайна, которую, впрочем, я могу никогда и не разгадать.

Я закончила рисунок и теперь продолжала идти. Трава тихо шелестела под ногами. Тропа была дикой, заросшей, и часто встречался непроходимый бурьян. Кусты ежевики цеплялись к одежде, заросли шиповника выставляли вперед свои колючки, защищая нежные цветы. Казалось, ничего необычного, но внезапно мой взгляд упал на крошечный цветок, похожий на маленькую лилию.

«Лесные лилии? Здесь? Почему…»

Я наклонилась и внимательно взглянула на цветок, забывая обо всем вокруг. Мне показалось, что на долю секунды его окутало едва заметное глазу золотое сияние, хотя могло и показаться, а через несколько мгновений я уже тянула руку, чтобы дотронуться до него… но остановилась – к знамениям нельзя относиться небрежно, а мне пришло вдруг в голову, что это могло быть именно оно.

«Слишком большая редкость встретить «цветок невесты» осенью, а не ранней весной…»

Вздохнув, я медленно поднялась и посмотрела на лес. Там, где-то в чащобах, скрывалось что-то, чей зов я слышала. Будущее? Я не знала этого тогда наверняка…

Совсем скоро я уже вышла на песчаные склоны, где лес редел, и Нери-Делл уже просматривался сквозь светлые стволы деревьев.

После появления чудовищ все города обнесли внушительных размеров каменными стенами. У многих она уже была прежде, но только не у живописнейшего Нери-Делл, любимого города Тысячеликого, храм которому возвели здесь задолго до постройки города.

У городских ворот меня встретил суровый и подозрительный взгляд охотников-инквизиторов, с терракотовыми нашивками на черной, как смоль, одежде, похожей больше на боевую форму, нежели храмовое облачение. Они пропустили меня, ведь я не была похожа ни на черного мага, ни на тварь из Бездны, ни даже на колдунью, которую следовало бы незамедлительно выслать в столицу. Я хорошо помнила из рассказов, как раньше, пока они охотились лишь на чудовищ, а не людей, зверств и жестокостей было меньше. Их боялись и не любили, но поговаривали, что в Нери-Делл было еще не так плохо – служители храма имели большое влияние и защищали своих людей, как могли.

Но было тем временем что-то необъяснимое в том, что именно Нери-Делл стал рассадником сектантских идей, где их последователей было особенно много, и, хотя они и были по большей части безобидными, их полубезумное бормотание и шепот, злил представителей ордена, и тогда люди были им даже немного благодарны. И, как ни странно, именно сектанты оказались единственными, кто имел хоть какое-то логичное объяснение тому, что творилось, как, например, чудовищам, свободно гуляющим вне городов, считая крах мира вполне предсказуемым и даже закономерным… но я узнала об этом позже.

Оказавшись на пороге старого деревянного двухэтажного домика, каких в Нери-Делл были сотни, я ключом отперла тяжелую дверь, которая протяжно скрипнула, запуская меня внутрь. Дома в это время никого не оказалось.

Быстро стянув обувь, я проскользнула в комнату, выделенную мне специально под алхимическую деятельность – это была моя личная гордость и победа. Здесь было тепло, темно и почти всегда странно пахло. Едва видимый огонь медной горелки мерцал ровно, подогревая дно изогнутой реторты. Содержимое крутилось в безумном танце, приобретая кроваво-красные оттенки.

Я знала, что, как и сказано в рецепте, это были «красные драконы», которые затем обратятся в «зеленых», чтобы «их совершенные души навсегда стали связанными с душою камня». Была ли у камней душа и могла ли она быть в принципе, я при этом никогда не задумывалась, но в алхимических трактатах было написано именно так, и я не желала спорить.

Кристально прозрачные блеклые камни действительно приобретали постепенно зеленоватый оттенок – это означало, что процесс почти завершен – и я довольно потерла ладони. Я потратила, может быть, большую часть своей сознательной жизни на это – еще с двенадцати лет начала собирать свою собственную алхимическую установку и разбирать зашифрованные трактаты, чтобы теперь, в свои почти восемнадцать, быть лучшей в своем ремесле.

Когда камни приобрели насыщенный сине-зеленый цвет, уже привычным движением я выкрутила вентиль и затушила горелку. Пора было заняться и другими вещами…

Я потянулась к сумке и достала из нее сложенный во много раз бумажный пакет и развернула его. Болотный багульник моментально наполнил комнату едким дурманящим запахом, перебивая все остальные. Но мне он нравился, даже несмотря на то, что от него быстро начинала болеть голова, и что если дышать его парами слишком долго, то можно умереть… Для меня он был бесценен.

Мне пришлось встать очень рано, чтобы успеть к моменту открытия маленького магазинчика, где чудаковатый добрый травник в очках продал свежесрезанные побеги. У всех, лишившихся колдовского дара возникали странные ощущения, которые сами они часто описывали как «боль пустоты» и, чтобы ее заглушить, нужно было почти каждый день принимать особый отвар, что и делала уже на протяжении многих лет моя мать. Это же перспектива ждала и Асдара, если он не начнет принимать эссенцию, и мне было странно, что он сам этого как будто не понимал.

Оставив пучок на кухне, там, где мать сможет его легко найти, я высыпала из реторты готовую порцию изумрудных кристаллов в холщовый мешочек и убрала в сумку. Уже собираясь уйти, я вдруг замерла, заметив в прихожей оставленные черные ножны. На какую-то долю секунды мое сердце замерло – отец всегда вот так же их оставлял, когда возвращался. Может, он… вернулся? Может, он просто вышел из дома, но сейчас дверь откроется, и он с задорной улыбкой появится на пороге, подзовет меня к себе и медленно раскроет руки, сложенные домиком. И тогда ослепительной красоты бабочка несколько раз взмахнет крыльями, а затем улетит, и они ещë долго будут смотреть ей вслед.

Я сделала глубокий вдох, но это не помогло, и глаза снова наполнились слезами – ничего не изменилось. И я плачу всякий раз, когда вспоминаю о том, что он больше не вернется. Зачем только мать снова достала этот меч?

И я вспоминала, как первое время было самое тяжелое. После исчезновения отца, мать пыталась забыться в магическом искусстве, и выгорание не заставило себя долго ждать. Она умирала, а денег на эссенцию не было, и одна сердобольная неравнодушная дама посоветовала обратиться к одному знающему человеку из Нистара, приезжему колдуну, чтобы помог, чтобы, дескать, «вылечил»… Лишить магической силы – все равно, что отрезать ноги или руки. Да, не смертельно, но и жить, как раньше, уже не сможешь. Не владеющим искусством трудно это понять, и мать, прекрасная волшебница, сломленная горем, сломалась окончательно.

Положив меч на место, я покинула дом. Я старалась ни о чем не думать, только шла вперед, пока, обогнув причудливые заросли роз и сирени, не вышла на улочку, от которой до торговой площади было недалеко.

Проходя мимо узких улиц и переулков, я видела, как город преображается. Только раз в году Нери-Делл становится полон восторженных глаз и улыбок. Люди готовились к празднику, украшая свои дома цветами и фонариками. Все уже были в предвкушении будущих ярмарок, песен, танцев, уличных представлений. Даже о чудовищах и гнете инквизиции забыли, хотя впрочем и для нее этот праздник был особенным, даже священным.

Но не все были в восторге от предстоящего. Некоторые смотрели на эту кутерьму свысока, презрительно фыркая. Они знали, что вскоре на улицах появятся не только обычные жители города, но и те, кто приходит в город только в такие дни, когда тьма обладает властью, в поисках новых жертв и новых приспешников – нерли…

Но подавляющее большинство людей не думает об этом, уповая на то, что на этот раз все пройдет без происшествий. Но кто знает, что может произойти в городе, когда тьма начнет бродить по улицам?

На ярмарочной площади, где все, казалось, только и делали, что кричали о своих товарах, народ толпился вокруг, разглядывая и выбирая то, что душе угодно. Но меня не интересовали ни украшения, ни диковинные ткани для платьев, ни даже жареные пирожки, которые здесь пользовались всеобщей популярностью. Я пришла сюда не за этим.

На сердце было неспокойно, мысли еще не отпустили воспоминания, и мне сейчас хотелось только одного – поскорее закончить здесь дела и уйти. Высматривая нужный шатер, я вдруг заметила группу смеющихся девушек в дорогих нарядах. Их яркие платья сильно выделялись на фоне темных плащей и серых платьев обычных жителей Нери-Делл. Кого они обсуждали? Нистарского мага-целителя? Очередных женихов? Модные прически? Я бросила внимательный взгляд на них, на их разрумянившиеся лица, на сверкающие озорством глаза, на длинные косы, с вплетенными в них шелковыми лентами… И направилась прямиком в противоположную сторону.

«Как же здорово, наверное, быть веселым и беспечным… И почему только мне нужно вечно думать… и страдать», – я вздохнула, пытаясь отвлечься.

Именно в этот момент душераздирающий вопль пронесся по площади, и все смолкли, ища глазами источник звука.

Я оказалась неподалеку и потому могла видеть всë.

Его поймали и посадили в клетку как животное. Он и вел себя как животное. На площади собралось много людей, но мало кто решался подойти слишком близко. Костлявые руки с длинными пальцами, сплошь покрытые странными символами тянулись к людям. Он кричал слова на неизвестном языке, высовывал язык, закатывал глаза. Его черная одежда превратилась в лохмотья, и он иногда разрывал ее на себе еще больше.

Наконец он набрал в легкие побольше воздуха, и снова огласил площадь.

– Трепещите! Ибо завтра все случится! Завтра вы узрите величие Бездны! Завтра разверзнется огненное озеро и очистит эту осквернëнную землю. Завтра! Завтра Тëмная Госпожа явит себя, и будут у нее глаза дракона! И поведет она Дракона за собой, и…

И тут терпение инквизиторов, несущих вахту у заключенного, лопнуло. По сектанту больно прошлись палкой, сопровождая крепкими выражениями, он упал навзничь, содрогаясь то ли от рыданий, то ли – смеха. Я подошла ближе, и он поднял на меня черные глаза.

– Ну что, Госпожа, довольна, как я тебя им представил? – улыбнулся он.

Я в ужасе отпрянула, а он, видя это, залился сатанинским смехом, и даже удары, сыпавшиеся от охранников, не смогли унять этого внезапного триумфа.

Глава 2

Постепенно все забыли о сектанте, и снова площадь наполнилась приятным гулом голосов.

«Они ведь всегда так делают, всегда… Лжецы и безумцы! Но со мной-то что? Зачем я вообще подошла?» – эти мысли не давали мне покоя, пока я пыталась сориентироваться в толпе и прийти в себя.

Люди… Они были везде. Я не любила людей, особенно, когда их так много. Я уже несколько раз опускала руку в сумку, проверяя на месте ли содержимое, опасаясь карманников.

Найдя нужный прилавок, я прочистила горло, чтобы обратить на себя внимание. Джеккар, мой знакомый торговец, меня заметил, но заканчивать разговор не спешил. Я глубоко вздохнула. Чтобы скрасить ожидание, я начала осматриваться по сторонам.

Несмотря на предпраздничный ажиотаж, не все испытывали радость. Рабочие трудились без особого энтузиазма, обмениваясь не всегда учтивыми замечаниями; дети уныло плелись из школы; беззубая старуха сидела с пучками трав, стреляя бусинами глаз в прохожих. Для них все оставалось по-прежнему, праздник их не касался, и никому не было до них дела.

…как и до разбитого некогда зеркала, осколки которого были раскиданы повсюду на площади и в которых отражалось под разными углами пронзительно синее осеннее небо. Мой взгляд невольно на нем задержался.

«Эх, я могла бы его склеить, а трещины залить серебром… И оно стало бы почти прежним…» – я уже не раз замечала, как разбитые или сломанные вещи привлекали меня порой гораздо больше новых. Какая-то ненормальная потребность восстанавливать то, что сломано, часто одолевала меня в самые разные моменты жизни. Мое сердце не терпело несовершенства, постоянно стремясь туда, тем не менее, где было его больше всего. Чтобы искоренить его настолько, насколько хватит сил… но очень скоро меня окликнул торговец, и я забыла о чем только что думала.

– А вот и Майлин Изумрудное Сердце! Девушка-алхимик из Нери-Делл, дочь великой ворожеи, которая закопала свой талант в землю! – я уже привыкла к такому приветствию.

Формулировки каждый раз немного различались, но слова всегда были чрезмерными и неуместными.

Да, безусловно у меня хорошо получались изумруды… но чем меньше людей об этом узнает – тем лучше. Я не была до конца уверена, что это законно. Но в чем я была уверена почти наверняка, так это в том, что могу гораздо больше. Намного больше… ведь я видела Башню. Старый чародей из школы говорил, что в моем таланте кроется нечто особенное, и однажды я это пойму. Но пока что мне и этого было достаточно.

Торговец внимательно всматривался в изумруды, которые еще месяц назад были мутными низкопробными топазами. Из аметистов выходили отменные цитрины, а из топазов – превосходного качества рубины или изумруды. Именно последние получались у меня особенно хорошо, и я с удовольствием повторяла один и тот же блестящий эксперимент вновь и вновь.

– Все… нормально? – осторожно поинтересовалась я, когда Джеккар недовольно скривился, неторопливо перебирая камни.

– Да… Вот и оплата, сиятельная Майлин.

Я взяла деньги, но мне не нужно было даже пересчитывать, чтобы понять, что их гораздо меньше, чем я ожидала. Чем было даже в прошлый раз.

– И это все?

– Изменились обстоятельства, дорогая… как и цена. И к тому же мы договаривались на глубокий голубоватый отлив, а не желтовато-зеленый… – протянул он лениво.

– Неправда!

– Неправда… Хм. Ну, раз неправда, то забирай обратно свои безделушки. Посмотрим, как скоро найдется другой покупатель. Ими и так уже заинтересовались те, кому не следует, и мне пришлось заплатить аж троим, чтобы они подтвердили подлинность и непричастность твоего искусства. За отвод подозрений кто платить будет?

На это мне было нечего возразить. На одной чаше весов – быть обсчитанной, на другой – не получить денег вовсе, если и вообще не угодить под стражу.

«Поэтому я буду благодарной и смиренной…»

Я забрала все, что было, и поплелась прочь.

Мне ведь и так сильно повезло, что кто-то согласился на подобные сделки. Я иногда задумывалась, был ли этот риск оправдан… и всякий раз понимала, что да. И это же, в конце концов, не столица! Каждый выживает как может. Там бы меня быстро распознал, разоблачил какой-нибудь нистарский маг, и не из злобы, а скорее так, в шутку. В таком случае можно и потерпеть несправедливость.

Тем более как знать, скоро ли эти изумруды превратятся обратно? Через год? Через два? Однажды, некоторые из них окажутся в руках высокопоставленных особ, придворных королевского двора, может быть, даже Его Величества…

«…пока никто не пришел, пожалуй, не стоит зря волноваться…» – в такие минуты думала я про себя.

…и все же я сильно напряглась, когда к торговцу следом за мной подошел инквизитор. Я успела отойти не очень далеко, и в обрывках фраз было что-то про… изумруды. Я обернулась и прислушалась.

– …некогда мне с тобой тут разглагольствовать, говори, собака, как есть! Да именем Тысячеликого, черт тебя побери…

Со спины было не видно лица, но даже так я отметила, что вопрошающий был необыкновенно высокого роста, а край черного плаща оторочен синим.

«Маг-инквизитор, высокая должность… – страх ненадолго сменился удивлением.

Таких, как этот незнакомец, было не очень много, но об их талантах были наслышаны. Ими становились незаурядные люди, которым было дано право использовать все прелести огненной магии. Она была разрушительна, но очень эффективна… по мнению ордена. По мнению же обычных людей – лучше бы их адептов учили сначала думать, а потом палить.

«Да, это не их работа – ходить по всяким там… «собакам», – успокоилась было я. – А, может быть… Он ищет меня? Ну конечно… Конечно, мои изумруды уже попали к кому-то из приближенных Валдерия, или к нему самому! Неужели они обратились обратно… Не должны же были! По крайней мере так скоро! Проклятье…»

Внутри меня что-то сжалось и похолодело. Гнев сменился ужасом и животным страхом. Я не ожидала, что все самое ужасное начнет сбываться прямо здесь и сейчас. Хотя и понимала, что однажды, возможно, это должно будет случиться.

Тем временем Джеккар лишь испуганно вжался в прилавок. Его глаза злобно блестели, с ненавистью взирая на собеседника, который вдруг наклонился и заговорил тихо, что расслышать уже было нельзя. Наконец он сдался.

– Да, алхимик. Да, изумруды. Не знаю ничего… Обратитесь, достопочтеннейший, в гильдию, сделайте запрос… Или напрямую. Вот же она!

Я в ужасе отшатнулась за один из шатров, но скорее рефлекторно, ведь это уже было неважно: слишком поздно – меня уже видели. Сердце бешено стучало.

«Он не мог так просто выдать меня, потому что это бы значило выдать и себя…» – эти мысли могли бы успокоить, но только не теперь, когда разум уже не имел силы – лишь страх.

– Майлин Изумрудница, правильно?

Я вздрогнула и испуганно подняла глаза, чувствуя себя такой маленькой и ничтожной на фоне могучей фигуры мага-инквизитора. Но тем не менее я гордо приосанилась и постаралась придать голосу уверенный тон.

– Да, это я.

– Прекрасно. Я слышал о твоих умениях в алхимии, и мне бы хотелось задать несколько вопросов…

«Ох, уж эта фамильярность… И вечное это их «ты»! Я тоже могу так…» – позволила было возмутиться я про себя, чувствуя при этом, как потеют ладони и сердце ускоряет свой ритм, но стараясь не показывать своего страха.

– Конечно, спрашивай…-те, – ответила я, стараясь звучать уверенно.

Маг-инквизитор задал несколько вопросов о моей работе и умениях, но я быстро поняла, что он знает не слишком много о моем искусстве. Вернее, знает едва ли чуть больше, чем ничего.

«Зубы заговаривает? Типичный прием… Изучает меня и мою реакцию, – отметила я, зная кое-что от отца. – Что ж, это взаимно».

Я тоже смогла хорошенько его рассмотреть. Он был необычайно высок, широкоплеч и даже, кто-то бы сказал, очень красив. В его черной кожаной одежде, присущей всей инквизиторской братии, чувствовалась тщательная проработка: убийца нерли и сам был похож на нерли. Темные волосы по плечи лежали не аккуратно, но мне даже нравилась такая небрежность. Рука у запястья была перемотана, вероятно, чтобы скрыть некую татуировку или шрам. На вид ему было не дать и тридцати, но страшные потрясения, казалось, уже успели оставить свой след. Однако, глаза были полны жизни, необыкновенно синие, почти сине-зеленые, как всполох лабрадора, и какие-то слишком уж насмешливые для человека его профессии.

Но это было не самое главное, мое внимание занимал меч в черных ножнах. На рукояти блестящие, знакомые мне руны.

«Такой же, как у папы… Даже руны почти такие же… – горестно подумала я про себя. – Кто он, этот человек, на самом деле?»

Ведь он был только очень похож на инквизитора… но и было многое, что заставило меня усомниться в его профессии. Например, медальон на шее, который слишком выделялся своей утонченной красотой, или фибула на плаще в виде четырехкрылой хищной птицы.

– Вы ведь не настоящий инквизитор?

Он улыбнулся, но по глазам было видно, что такого вопроса он не ожидал.

– Что меня выдало?

Я указала на приколотую к плащу серебряную фибулу.

– Птица Нистара. Вряд ли Королевская Инквизиция одобряет подобное. А вы и правда оттуда? – добавила я быстрым шепотом. – Там ведь что-то произошло, верно? Что-то ужасное?

Мой собеседник, видимо, не ожидавший потока вопросов, замялся. Я же тем временем продолжала:

– И да, почему у вас меч моего отца? Под каждого инквизитора создается уникальная руническая роспись, и значит ваш меч – просто подделка, потому что оригинал хранится у моей матери. Тогда непонятно, зачем он вам нужен. Или вы, быть может, украли его? Да и кто вы на самом деле…

Маг-инквизитор слушал меня с удивлением и любопытством, не перебивая, будто в ожидании, куда заведет эта цепочка рассуждений. Сама я сейчас вряд ли знала, что заставило меня говорить в таком духе. Может быть, тоска и боль, а, может быть, что-то еще…

«Самое главное, он не злится… пока. Слушает… С чего вдруг…» – думала я про себя, а потом чудовищная по силе воздействия мысль вдруг поразила меня.

– А может просто это вы – тот самый человек, которого он когда-то считал братом, который был готов на всë ради него, а он бросил его погибать в Бездне?

– Что… Нет! – с негодованием воскликнул он, затем нахмурился, и мне показалось даже, что тень тоски мелькнула на его лице. С другой стороны я и сама понимала, что это не могло быть правдой. Я когда-то слышала, что мой дядя хотя и был, конечно, тоже магом-инквизитором, но давно погиб то ли от руки нистарской ведьмы, то ли его убили свои же… то ли его вообще никогда не существовало. По рассказам матери это был ужасный человек, настоящее чудовище, и я сомневалась, что сейчас передо мной стоит именно он.

Я смущенно опустила глаза в землю, понимая, что мне больше нечего сказать.

– Что ж, любопытно… – медленно и задумчиво проговорил маг-инквизитор. – Но на самом деле я ищу кое-кого…

Он потянулся рукой куда-то за пазуху и вытащил оттуда аккуратно сложенный листок бумаги, который протянул мне.

Бумага была шершавая и желтоватая, будто страница древнего манускрипта. Я развернула ее, и у меня перехватило дыхание.

– Это же… Это же я.

Я не могла отвести от рисунка глаз, нарисованного кем-то когда-то. Штрихи были часто неуверенными, будто художник и сам до конца не знал, а следовал по наитию… но в конце концов ему удалось запечатлеть нужные черты, в которых я безошибочно узнала себя. Сам же портрет был наполнен трепетом и любовью, которые чувствовались даже сквозь бумагу. Солнечные лучи золотили волосы, в них были вплетены цветы белых лилий и сон-травы, а сзади раскинулся прекрасный весенний сад…

«…тот самый сад из снов… Это он…» – я сразу поняла это, сразу почувствовала, глядя на рисунок. Казалось невероятным, что кто-то мог нарисовать портрет с такой точностью и мастерством. Ведь в нем была запечатлена как будто не только моя внешность, но и характер, может быть даже душа…

Я почувствовала, как мое сердце начало биться быстрее. Ведь у меня в руках оказалось то, что я так давно искала… Что так мечтала найти всë это время – доказательство того, что сад существует, и что все это время мои сны были реальны. Я не могла поверить своим глазам и вряд ли могло существовать сейчас большее сокровище, чем сейчас у меня в руках.

– Откуда… Кто нарисовал это? – спросила я, немного запинаясь от волнения.

– Я… не знаю, – ответил инквизитор, но его голос звучал не очень убедительно. – Мне ничего не сказали про это. Только то, чтобы я нашел тебя здесь и передал. Мне сказали, что ты поймешь, кто это сделал, и что с этим делать.

Я молча кивнула, все еще не в силах оторвать глаз от рисунка. Я обратила внимание на год, написанный в углу листа, и поняла, что это было почти сто лет назад. Меня тогда и на свете не было, но не оставалось сомнений, что сделан он был давно.

– Да… – тихо ответила я, ощущая и радость, и какую-то непонятную тоску. Что-то будто звало меня. Туда, в Нистар, где действительно, по преданиям, находились сады, наподобие этого.

«Нистар… Город, где все возможно. Построенный магами, охраняемый Хранителями… и место, откуда, говорят, вырвались нерли, где слышен лишь зов ужаса… Нет, не может это быть правдой, или…»

– Я знаю этот сад. Я была там, только не знала, что он может находится где-то в реальности… А теперь, видимо, кто-то хочет, чтобы я нашла его… Неужели это такое… приглашение? В Нистар?

– Вполне возможно.

– Но… я не могу, даже если бы хотела. Это просто невозможно.

– Почему?

Я вздохнула и отвернулась. Только сейчас шум улицы вернул меня в реальность – самую обыкновенную, тривиальную, скучную… но реальную. Разве я могу бросить все, бросить всех и уехать неведомо куда, неведомо с кем, неведомо зачем… в попытках разгадать что-то, чего не понимаю и чего, может, и не существует… или могу?

В то же время что-то в глубине души подсказывало мне, что у меня на самом деле нет выбора. Ждавший от меня, что я скажу что-то еще, инквизитор, шумно выдохнул и раздраженно заговорил:

– Если ты думаешь, что я тут разносчик приятных подарочков, то ты ошибаешься. Это – реликвия, хотя и выглядит просто. И она должна была у тебя оказаться только в случае, если все станет совсем плохо.

– В каком плане…«плохо»?

– Огненные озера вспыхивают все чаще, все больше людей погибает, пытаясь закрыть их. Конклав уже начал поиски Башни, считая ее причиной всех бед… Все мы – дети Тысячеликого, и не может быть такого совпадения, что именно теперь портрет был найден. Он призывает тебя в Нистар.

«Тысячеликий…» – догадалась я.

– Ты же хорошо знаешь, надеюсь, что бывает с теми, кто противится его воле?

Я знала. Тот, кто дает людям возможность – может жестоко наказать, если человек ею не воспользуется. Тысячеликий все равно заставит, но уже «по-плохому».

Когда мать еще горела идеей отдать свою юную дочь в храмовые танцовщицы, мне приходилось читать много текстов, хранящихся в архивах под храмом Нери-Делл, чтобы позже тоже участвовать во всеобщих молитвах, может быть, даже мистериях. Но судьба распорядилась иначе.

– Ладно… Я… Мне нужно подумать, ладно? Мне все равно нужно сейчас в мастерскую.

Инквизитор кивнул.

– А, к слову… – сказал он, когда я уже сделала несколько шагов. – Ты спрашивала, что случилось с Нистаром. И я отвечу: слухи не лгут – теперь это царство смерти – там врата в Бездну открылись… и с тех пор там живет чудовище.

Я замерла и обернулась.

– Дракон?

– Нет… Драконы это драконы… но там живет сама Смерть. У нас его называют Акрон. И это не образно, не метафорой – там действительно обитает Тень, которую невозможно убить… И многие полагают, что он ждет чего-то. Или кого-то… Пока сам Нистар грабят, и грабят беспощадно, потому что некому дать отпор. Ведь стражи города, ушли вслед за Хранителями в Бездну, когда она распахнулась. И никто их больше с тех пор не видел.

Я ничего не ответила. Раньше я только слышала об этой катастрофе, а теперь знала наверняка из уст человека, в словах которого не приходилось сомневаться. Прекрасные Хранители Нистара, «Нистарские боги», были единственными, кто мог хоть что-нибудь противопоставить Бездне – великие маги, которых любили и которыми восхищались.

«…когда-то. Пока Нистар не пал. И сектанты правы – мир разрушается…»

Нет, мне нечего было ему ответить, и я скрепя сердце прошла мимо, убеждая себя, что мне все еще нужно в мастерскую.

Она находилась всего в паре кварталов от торговой площади. Добравшись до нее, я постояла несколько секунд у входа.

«Я ведь все делаю правильно, правда? Почему у меня тогда такое чувство, что я на пороге катастрофы? И этот странный человек… Он даже не назвал своего имени! Только душу разбередил! Ладно бы еще, он заставил меня идти с ним… но нет же! Я сама должна, как будто, принять решение…» – быстро отогнав навязчивые мысли и сделав глубокий вдох, я зашла внутрь.

Здесь пахло травами до дурноты. Сами стены пропахли маслами и чем-то еще, чем именно я не знала, но больше этот запах нигде мне не встречался.

Завязав лентой волосы, чтобы они не мешали, или, скорее, чтобы не провоцировать вечно недовольного Мастера на очередную тираду, я пошла дальше, туда, откуда доносились голоса.

– …держи руку правее! Я говорю, правее! Чтобы пары уходили беспрепятственно. Ты понимаешь вообще, что такое «правее»? Руку же разъест! Как младенец бестолковый!

Старик в этот раз был в роли надзирателя, а Ари – в роли жертвы. Котел так и кипел, источая неприятный едкий запах, заставивший меня поморщиться. Ари в этом году заканчивал обучение, и потому Мастер был особенно строг к нему, отчего тот часто начинал путаться, и делал только хуже… прямо как сейчас.

Когда я вошла, он бросил на меня умоляющий взгляд, но я только пожала плечами и села на стул возле приоткрытого окна. Другой ученик, Кирс, занимался своим делом с нарочито важным видом, надеясь, что так старик к нему не придерëтся.

– …ладно. Бог с тобой… – Мастер махнул рукой и оставил Ари ненадолго в покое, затем сурово посмотрел, чем занимается Кирс и после его взгляд наконец остановился на мне.

– Пришла-таки. Хорошо… Сейчас будешь отрабатывать долг. Эссенция-то помогла?

– Поможет, Мастер.

Тот неопределенно хмыкнул и вышел из комнаты. Ари, по-видимому только этого и ждавший, тут же меня подозвал.

– Вредный старикан хочет, чтобы я сварил что-то, дескать, заживляющее. Но как это возможно, что оно может руку мне оттяпать? – он тут же расслабился и беспечно взглянул на меня.

– Пожалуйста, не отвлекайся, – улыбнулась я.

– Да-да…

Я заглянула ему через плечо и нахмурилась.

– Покажи-ка рецепт…

Ари протянул мне листок, где аккуратным, хоть и дрожащим кое-где, почерком было написано что, как и в каких пропорциях предстоит готовить.

– Мастер сказал, что это промышленная технология, в Нистаре так делают на фабриках. Мы просто пропорции уменьшили в несколько тысяч раз… – начал он объяснять, активно жестикулируя.

В этот момент он повернулся спиной к котлу и не видел… а я, как заворожëнная, смотрела, как стенки котла начали вдруг деформироваться, сплющиваться, живя какой-то своей жизнью. Оставались всего каких-то пара мгновений до неминуемой катастрофы.

Время будто остановилось. Не сознавая, что творю, я стремглав бросилась ко льду, который хранился на случай подобных экстренных ситуаций, и опрокинула всю коробку. Пар так и хлынул, с шипением заполняя всю комнату.

– Как… как ты узнала? – Ари был белый, как призрак. Он весь дрожал, растерянно глядя по сторонам.

«Да… Старик, наверное, забыл про температуры…» – пронеслось у меня в голове, как единственное возможное объяснение произошедшему, в которое мне все еще плохо верилось.

Мой взгляд упал на Ари. Сейчас я, может быть, спасла ему жизнь. И не только ему… От этой мысли мне стало не по себе, начало бросать попеременно то в жар, то в холод, и я обессиленно опустилась на стул.

Воцарилась тишина. Другим было сейчас не легче: осознание почти всегда приходит не сразу, а только лишь спустя какое-то время после случившегося. Мы все чуть не погибли сейчас...

Ари вышел на улицу.

Глава 3

Не случившиеся взрывы – всякий раз как новое рождение. Еще один шанс. К этому невозможно привыкнуть, как и обезопасить себя целиком и полностью. Что бы ты ни делал.

Работать как ни в чем не бывало дальше казалось непосильной задачей, и потому, бросив все как есть, все перешли в комнату, служившей подобием кухни, а заодно и местом, где можно было немного отдохнуть и прийти в себя. Что сейчас всем и требовалось. Кирс, заварил чай с ромашкой и мятой, хотя я знала, что состав в действительности гораздо богаче.

Мы долго сидели в тишине, потом разговор завязался сам собой. Даже вернувшийся Мастер не стал ничего высказывать: вероятно, он все понял. Хотя и извиняться он также не стал.

– Майлин, как твоя деятельность? Успешно? – спросил Ари, прервав молчание.

Я вздохнула и рассказала вкратце, как все было, умолчав, при этом про мага-инквизитора и портрет.

– Ты – молодец. И почему только ты не поехала в столицу? Там бы ты была среди таких же как ты – лучших…

Я оценила лесть, но я же знала правду.

– Это здесь я, может быть, лучшая. А там и своих хватает. К тому же, не мне с нистарцами тягаться. Даже, вон, придворный маг из Нистара. Они всегда в приоритете. Во всем и всегда…

– Да чем же они так лучше в конце же концов?! Ты же тоже ворожея!

Я пожала плечами, но Ари все-таки ждал от меня ответа.

– Магия у нас разная, понимаешь? Мы связаны со стихией, зависимы от нее. И чем больше будем черпать из нее, тем больше потом придется отдать. Она убивает нас, если хочешь. Поэтому мы и болеем часто. И эссенция почему так популярна стала? Поэтому… И все равно, если колдовать, как ненормальный – много и часто – умрешь на следующий же день, даже эссенция не поможет.

– Ну а у них не так что ли?

– Нет… Первые нистарцы, говорят, были не из нашего мира. Могущественные существа, Хранители… Может быть, даже боги. Они знали, как обойти разрушительный эффект, и научили этому людей, которые потянулись к ним. Нистарские боги построили свой город, Нистар, и множество других построек тоже…

– Ты про Башню?

– Может быть. Не знаю…

– Но никто не знает зачем она, большинство даже не способно увидеть. А ты – можешь, значит ты можешь спросить у них, зачем они ее построили. И про магию тоже…

– Ну да… – улыбнулась Майлин. – Это как подойти к Королю Валдерию и спросить: «а почему это у ваших Вашего Величества гвардейцев красные ленточки, а не синие?»

– Король это Король, его толком и не видел никто. Говорят, он сошел с ума, когда Королева умерла, принцесса помешалась, а принц сбежал. И вообще… Говорят, он не он на самом деле, а сам где-то рыщет в поисках… эликсира бессмертия? Чего-то в этом роде. Поэтому Короля на церемониях никто не видит, только лишь издалека, может быть. А вот нистарские боги на праздниках сами выходят к людям, показывают чудеса разные, фокусы, да и просто веселятся со всеми.

– Ты хотел сказать «раньше выходили»… Из Нистара уже много лет никаких известий… С тех пор, как появились нерли – это не город, а одни руины… Откуда ты знаешь, чтобы говорить так уверенно?

– А я знаю! Конечно знаю! – вмешался вдруг в наш разговор Кирс. – Я не был, но мне рассказывали крëстные, как их родители были там однажды на празднике. Они еще даже разговаривали с одним из них… И ничего божественного в них было. Люди как люди. Только колдуют действительно так, как и представить нельзя! Там озеро было… И они на белой ладье катались. Так это озеро из звезд было, как будто не по воде, а по небосводу плавали. Да и не это было главное, а какое-то особенное чувство…

– Чувство, – поддразнил его Ари.

Кирс покраснел и замолчал. Но потом тихо сказал:

– Все равно как это называть. Там было хорошо.

Они начали обычную дружескую перепалку, а я все задумчиво смотрела в кружку, слушая их. Я вдруг представила озеро, полное звезд и ладью, скользящую по его зеркальной глади, и человека, сотворившего это. Интересно, какой он? Что было у него на уме? А на душе? Был ли он таким же безжалостным, жестоким, как и тот нистарский маг, к которому мы пришли с матерью когда-то, который оборвал ее связь со стихией?

«…хотя что было в этом жестокого, она бы иначе погибла…»

И все равно сердце болезненно сжималось, когда я думала об этом, но вслух мысли и разговоры были о всякой ерунде, и вряд ли кто-то из нас сейчас мог подумать, что так будет не всегда…

Когда пришел вечер, я задержалась, чтобы убрать лабораторную посуду и все, что мы так и оставили после несостоявшегося взрыва. Теплый свет ламп и свечей преображал комнату, делал ее какой-то таинственной, загадочной и очень уютной. Кирс, как самый маленький, был освобожден от наведения порядка, и радостно убежал домой. Ари обычно тоже сбегал вместе с ним, но сейчас остался.

– Майлин…

Я в это время убирала сушеные амарантовые листья в банку, но тут же подняла на него глаза. Он немного помолчал, лицо у него было такое, будто он так и не отошел от сегодняшнего.

– Ты ведь самая умная из нас, к тому же тебе можно все рассказать, – начал он, как на исповеди, даже не глядя на меня, а обращаясь как будто к самому себе. – Когда все это произошло, я смотрел и видел все как будто со стороны. Как будто это всë было не со мной…

– Да, такое случается… – призналась я.

– Но как же ты все-таки узнала? Как ты вообще живешь, зная, что это может произойти каждую секунду? И как мы будем без тебя, когда тебя не окажется рядом…

– Эй, что за мысли? – попыталась подбодрить я его. – И никуда я не денусь… А что касается, как я живу… Не знаю. Наверное, мне хочется верить, что меня хранит Тысячеликий. Без этой веры… очень сложно.

– Ясно… – вздохнул Ари, и было видно, что он не верит и никогда не верил в существование нашего бога. – Тебе, конечно, проще, поверить. Твой отец был инквизитором, а они умеют держаться веры.

– Дело не в этом… – произнесла, потирая переносицу. – Просто если думать только о взрывах – не сможешь начать работать. О некоторых вещах проще не думать… иначе никогда не начнешь. Такова жизнь.

Он молчал, осмысливая мои слова. Я знала, что он не согласен со мной, но они заставили его, по крайней мере, задуматься.

– Ладно, я, наверное, домой уже… – сказал он как-то неуверенно. А потом вдруг добавил. – Хочешь, я провожу тебя?

Это было так неожиданно, что я удивленно вскинула брови. В глубине души, мне, конечно, было приятно, но Ари… Он был младше меня, хотя бы всего и на полтора года, но мне тяжело было отделить его из разряда «детей мастерской», за которых я чувствовала ответственность…

«…ну, или он решил разыграть меня…»

– Ари, иди домой, – усмехнулась я.

– Ну пожалуйста, Майлин!

– Мне еще убрать тут все надо. Да и Мастер уже давно должен был появиться…

При упоминании старика Ари скривился и быстро убежал. А Мастер так и не появился…

Закончив наводить порядок, я обнаружила, что уже стоит практически ночь. Я затушила везде свет и вышла, заперев двери ключом. Было невероятно приятно оказаться вновь на свежем воздухе, вдохнуть его полной грудью, после нескольких часов в душной тесной комнате.

Возле фонарей вились ночные мотыльки, листья приобретали странный оттенок в их таинственной свете. И шагая по пустынным улочкам по пути домой, я задумалась об Ари и его словах.

«Он боится взрывов, но разве этого стоит бояться, когда повсюду нерли? А огненные озера ? Нет, нам всем еще очень повезло… Да и что такое смерть? Папа говорил, что мы не должны бояться ее, что страх – это уже смерть…»

Мысли сами собой переключились на Бездну. Считалось, что она существует параллельно всему сущему. Малознающие думают, что туда попадают души грешников, но я-то знаю, что это не так. Это один из Великих миров – хотя, я так и не смогла понять до конца, что это. Про саму Бездну тоже было известно немногое. Что это место, населенное жуткими тварями, не только нерли, которые иногда, неведомо как, прорываются оттуда наружу. Некоторые были жуткими и отвратительными, жаждущими лишь крови – таких убивали и истребляли всеми возможными и невозможными способами. А другие были по-своему даже прекрасны и иногда разумны, как, например, драконы или гигантские змеи. Такие, наоборот, сами искали путей в мир людей, чтобы жить здесь спокойно и делиться своей мудростью с теми, кого посчитают достойными.

Но для большинства людей от Бездны были только одни лишь беды. Они ненавидели ее и боялись, оставаясь равнодушными к тому, какие возможности она может открывать. Я же часто думала, что если бы не Бездна, то у нас с Криссой был бы отец…

Послышались шаги, и я вздрогнула – мне показалось, что меня кто-то преследует. Я испуганно обернулась, но никого не увидела.

«Разве только этот кто-то не слился с темнотой…» – подумала я и ускорила шаг, кутаясь в плащ – несмотря на тепло дня, ночи становились по-осеннему холодными. Но мне вспомнились также истории о том, как порой тени проскальзывают мимо инквизиторов и потом прячутся в темноте, выжидая, и очевидцы утверждают, что первым делом в их присутствии становится очень холодно… Не более чем страшилки, но сейчас мне было по-настоящему страшно.

И снова послышались шаги. На этот раз… лошадиные? Я снова обернулась и увидела, как два огненных глаза зажглись в темноте.

Черная, как смоль, инквизиторская лошадь вышла из мрака и ее большие и умные ярко-красные глаза устремились прямо на меня.

«Огромная! – шепнула я про себя. – Разве обычные лошади бывают такими? Конечно, нет…»

Каждое ее движение было мощным и грациозным, ее копыта громко стучали по земле. Ее окраска была глубокого черного цвета, словно она сама была частью ночного мрака, из которого вынырнула. Грива и хвост были длинными и струящимися, как облака дыма, а глаза, похожие на угли, так испугавшие меня вначале, мерцали чарующим светом.

Я слышала о подобных лошадях… Необычайно умных, невероятно красивых, понимающих каждое слово хозяина и готовых выполнить любой его приказ – их получали, скрещивая лошадей с нерли из Бездны. Такая была не просто лошадью, а спутником и защитником на всю жизнь, готовым идти даже на край света или сквозь самое пекло ада, если это будет нужно.

И действительно, было в них что-то невероятное, что-то, что не поддавалось описанию. Она была жуткой и одновременно невероятно прекрасной.

Застыв на месте от ужаса и восхищения, я не могла отвести от нее глаз. Лошадь тоже замерла. Она наклонила свою могучую голову, присматриваясь ко мне и моему запаху, который вдыхала большими ноздрями. Страх постепенно уходил, и я подняла глаза на нее. Кажется, я была ей очень интересна…

– Коржи! Ну-ка назад! Ты слышишь меня? – голос уже знакомого мне мага-инквизитора был резким, но я уловила звучащие в нем нотки любви к животному. Коржи сделала пару шагов назад, и обернулась, глядя на приближающегося хозяина.

«Ну конечно, чья же она еще…» – эта мысль вызвала у меня улыбку.

Он погладил лошадь, затем обернулся ко мне.

– Страшновато, наверное, гулять по ночам в одиночку?

– Так получилось…

«Знал бы он, через что мне пришлось пройти…» – я вздохнула, не отрывая взгляда от благородного животного.

– Будь я прекрасной юной леди – не шатался бы вот так по темноте. А то мало ли… И без чудовищ небезопасно. Ты ведь не какая-нибудь могущественная колдунья, которая может за себя постоять.

– Я умею колдовать! Правда, немножко…

– «Немножко» и я умею. Только вот у меня еще клинок наперевес, – усмехнулся инквизитор.

Впрочем, мне действительно стало спокойнее в его компании. Почему-то у меня было стойкое убеждение, что он меня не обидит и что ему можно доверять, как другу. Хотя некоторые вопросы все еще оставались.

Мы направились к моему дому не спеша, будто наслаждаясь прогулкой. Ночью ароматы цветущих садов Нери-Делл становились ярче, хотя уже был конец лета.

– Уже есть понимание по поводу дальнейшего?

Я знала, что он спросит, и знала, что должна будет ответить…

– Нет. Я не готова бросить все… Я просто не могу!

Я говорила это, действительно считая такой поступок в данный момент единственно правильным и разумным, но на душе почему-то все равно скребли кошки. В глубине души я так и не определилась, продолжая колебаться. И это было невыносимо.

– Ну, хорошо, – улыбнулся он. – Если что, я остановился в гостинице «Слезы дракона», это на краю города. Можно даже сказать, за его чертой. Я побуду там несколько дней, на случай, если ты вдруг передумаешь, а там уж расстанемся… добрыми друзьями.

Я молчала, не зная, что сказать. Что-то ускользало от меня, и, к сожалению, я даже знала какого плана это «что-то»…

«Может быть… упущенная возможность?» – я снова глубоко вздохнула.

Это было обидно и даже немного унизительно. В молчании мы шли, пока я продолжала вести внутренние дискуссии сама с собой. Но вот, показалась крыша моего старенького домика. Мы пришли.

Вечер казался особенно прохладным в наступившей тишине. Слышны были только трели ночных цикад.

– Майлин, – тихо и серьезно, обратился ко мне мой спутник, задумчиво глядя на огоньки из окон моего дома. – Стихиаль ведь завтра, не так ли?

Он перевел взгляд на меня, его глаза сверкнули, а тон, с каким он теперь говорил, заставил меня напрячься.

– Да. Церемония будет проходить завтра в главном храме. Соберутся почти все… Праздник же.

– Ясно… – он кивнул, затем, немного помолчав, будто сомневаясь в том, говорить или нет, продолжил. – Не ходи туда. И близких не пускай. Храм Нери-Делл – третий по величине, все эти церемонии даром не пройдут. Там может вспыхнуть озеро, или что-нибудь в этом роде, не знаю… Но помяни мое слово… Тебе так будет лучше…

Последнюю фразу он произнес уже почти шепотом, и я почувствовала, что дрожу, но постаралась не подавать виду.

– Почему?

Он не ответил, но в его глазах я на долю секунды увидела какое-то сожаление, может быть, даже сострадание. Казалось, он знал, о чем говорил, и в то же время не мог рассказать всего.

Затем он вздохнул и посмотрел наверх, туда, где выступили первые звезды. Я, глядя на него сейчас, задумалась, сколько бы ему могло быть лет – может быть, он старше старого Мастера, ведь колдуны, даже из числа инквизиторов, могут жить дольше, гораздо дольше…

«Ему может быть и девяносто, и сто лет… Но выглядеть он будет молодо. И все-таки, о чем говорит? О чем пытается… предупредить?»

Заметив, должно быть, какое испуганное у меня стало лицо, он улыбнулся.

– Ладно. Может ничего и не случится, тогда что нам зря переживать? А теперь, позволь раскланяться и распрощаться.

– Как вы научились этому? – спросила я вдруг, не обращая внимание на его слова.

– Чему? – удивился он.

– Предчувствовать будущее. Я слышала… но никогда не встречала таких людей лично. Как?

– Так. Ну, во-первых, это не я…

– А кто?

– Все в свое время. Я не могу говорить об этом. Как и вмешиваться, хотя это и раздражает… Ты должна сама ступить на этот путь…

– На какой?

– Я не могу сказать. И так наболтал уже лишнего. И… Мне жаль. Мне правда очень жаль… Но в конечном итоге, все будет хорошо. Помни об этом.

С этими словами он слегка поклонился и ушел. Без светильника, без амулета, с клинком наперевес и ослепительной улыбкой… а я так и осталась неподвижно стоять, глядя ему вслед.

«Такой удивительный человек… и я даже не спросила его имени… Опять…»

Зайдя в дом, я первым делом увидела пару уставленных на меня черных глаз. Горлица сидела на полке для шапок и с интересом смотрела на меня сверху вниз. Крисса, младшая сестра, пришла меня встретить… или забрать свою птицу.

Она распустила волосы и была очаровательна. Большие голубые глаза были ее украшением, хотя и вся она была очень похожа на принцессу. Мама так ее зачастую и называла.

– Ты поздно, – Крисса не смотрела на меня, ее внимание занимала только птица, но я знала, что на самом деле от сестры ничего не укроется.

– Как там…

– Мама? Или реторта? – улыбнулась она. – Ни за кого из них не беспокойся, я слежу за всеми.

В очаге горел огонь, но за целый день никто ничего не приготовил, и эта обязанность сейчас легла на мои плечи. Крисса уселась за стол, подперев голову руками.

– Мама спит? – спросила я.

– Да.

Мы замолчали, и только когда на столе расположились тарелки с тушëным кушаньем, Крисса заговорила снова.

– Она чувствует, что ты ее презираешь. Но ведь она не виновата.

Я тоже села за стол.

– Я знаю.

Овощи не шли в горло, я через силу заставляла себя их проглотить. Пока Крисса щебетала что-то про школьные занятия и механические экипажи, я просто сидела, уставившись в огонь.

Слова мага-инквизитора не давали мне покоя. Это было хуже, чем все другие переживания, которые я испытывала до – страх перед завтрашним.

«Он пытался о чем-то меня предупредить… Что-то ужасное произойдет. И этот проклятый сектант ещë…»

Тяжелые мысли настолько захватили меня, что я не сразу вспомнила о портрете.

«Он, кажется, забрал его обратно. И почему я только не попросила отдать его мне…»

Я встала и подошла к полкам, откуда достала маленький ларец, и, взяв щепотку содержимого, бросила в огонь. Пламя заискрилось, а затем комнату заполнил пронзительный запах цветущих яблонь и каких-то других весенних цветов. Может быть, ландышей, или магнолий…

«…наверное», – я не знала точно.

Я купила этот порошок пару лет назад у бедного торговца из Нистара. Больше я его никогда не видела, как и чтобы что-то подобное продавал кто-нибудь еще. Про Нистар вообще было слишком мало новостей, чтобы понимать что-то о том, что там творится, и даже те крупицы – про нерли. Это было странно и тому могла быть причина, но всем было слишком часто все равно.

«Он сказал, что там поселилась Смерть…» – я чувствовала, как на глаза навернулись слезы. Я поспешила поскорее вытереть их. Мне было странно, почему я так реагирую, ведь какое мне дело до страны, в которой я даже никогда не была.

«Наверное, накопилось…»

– …знаешь, скоро ведь ярмарка. Мы должны будем купить что-нибудь, – звонкое щебетание Криссы вернуло меня в реальность. – Краски, может быть? Или фарфоровые кружечки? Что-нибудь по-настоящему полезное…

Она сделала упор на последнее слово, очевидно в противовес тому, что обычно покупала ее старшая сестра – колбы, топазы, редкие реагенты…

В ответ я лишь неопределенно хмыкнула, уходя в другую комнату. Крисса, как хвостик – тоже. Она села на кровать и достала откуда-то гребень и пару лент, и привычным жестом вручила их мне.

– Вечер же? – удивилась я.

– Ну и что?

Эта традиция сложилась как-то сама собой. Я села к ней на кровать, взяла гребень и провела рукой по волосам, у нее были чудесные волосы.

«…как у эльфов. Или фей. Ну или какого-то чудесного сказочного существа. Пегаса может быть… или волшебной мантикоры…» – думала я про себя, проводя гребнем по шелковистым прядям.

Теперь-то, знала Крисса, старшую сестру можно будет спрашивать обо всем на свете. Она достала из-под кровати книгу в кожаной обложке и протянула мне.

– Почитай вслух? Это очень интересная книга, но сложная… И я не все могу понять.

Я вздохнула и взяла фолиант в руки. Я нахмурилась, всматриваясь в странные схемы и пытаясь разобрать смысл написанного.

– …Не знаю Крисса… Это очень похоже на описание какого-то механизма? А это что? – перелистнув очередную страницу, я вздрогнула: Башня?

«Нет, быть не может…» – я не могла поверить в увиденное.

После схемы Башни, тянулись разрозненные заметки, некоторые я зачитала.

– …Некоторые артефакты обладают волей, некоторые даже душой, но в таком случае создатель жертвует частью себя… Но даже так – это не настоящая жизнь. Камень остается камнем. Алхимия не в силах сотворить живое…

Я пристально всмотрелась в лицо сестры.

– Откуда у тебя эта книга?

– Откуда? Откуда почти все вещи этого рода у нас в доме? Откуда ты достала все учебники по алхимии?

– Я не знаю…

– Майлин, я думаю, что мы знали, но забыли. Воспоминания, которые стëрли! Но ты знаешь в глубине души…

Я тяжело вздохнула, пустота внутри опять дала о себе знать: что мы забыли? Или кого…

«В нашем роду никогда не было алхимиков… Правда ведь? Хм…»

– А, Майлин… – тихо позвала меня сестра, прерывая мои размышления, – тебе просили передать кое-что.

Крисса достала сверток. Внутри был букетик цветов – синих, похожих на небо, и белых, похожих на звезды.

«Такие растут только возле Башни…» – я мрачно отложила сверток и отвернулась.

– Знаешь… Он все-таки любит тебя, – шепнула Крисса, заглядывая мне через плечо. – Жаль, что ты никого не любишь, Майлин Изумрудное Сердце…

– Это ты такой вывод сделала, потому что он подарил?

– Это же очевидно! Как же ты этого не видишь и не понимаешь…

«Ну, опять началось…» – я не собиралась выслушивать уже известную тираду о том, какой прекрасный Асдар и какая бессердечная я.

– Все, ложимся спать! – я задула свечку, и комната погрузилась в густой мрак ночи.

Глава 4

Стихиаль приближалась, праздник, который любили одни и ненавидели другие. Впрочем, ненависть появилась не сама по себе, а переползла с отношения к инквизиции. Первоначальный смысл, как будто, никто уже не помнил – когда границы миров истончаются, и незримое может проявить себя – это было светлое время и хороший повод для того, чтобы простить обиды и начать все заново.

Встав рано утром, наша мать уже вовсю хлопотала. Крисса куда-то ушла по ее поручению, а я не спешила отрываться от подушки.

«Опять этот сон…» – перед глазами все еще стоял образ повелительницы Бездны, ужасной и прекрасной, и слова мага-инквизитора тоже не давали покоя.

«Не ходи, и близких не пускай, – я лишь усмехнулась. – Ему-то легко говорить – он не знает каково это ей перечить…»

Одеваясь и потягиваясь, я все думала и про видение, и про портрет, и про то, стоит ли вообще идти, помня предостережение. Я быстро представила, как было бы славно остаться сейчас дома в такой чудесный пасмурный день. Тогда я бы перечитала вчерашнюю книгу вдоль и поперек, пока другие не будут мешать. Может быть, я пойму что-нибудь про Башню. Про кота. Про Нистар.

Но то были грезы, которые были быстро развеяны. Моя мать сначала отчитала меня за то, что я долго сплю. Затем, за то, что багульник вчера я купила «не тот», и под конец…

– …я хотела, чтобы ты пошла в танцовщицы при храме, служила Тысячеликому, который избрал тебя среди прочих… А не занималась тем, что…

Я знала уже на миллион раз, что она скажет: что алхимия – это совсем не для юной девушки вроде меня, что это опасно и что без настоящего наставника мне вершин не достичь, что «старый Мастер – это, конечно, очень хорошо, но не стоит забывать, что он всего лишь зельевар, и в алхимии ничего не смыслит».

И, как и много раз до этого, я терпела все это молча и смиренно… ведь Тысячеликий каждому посылает свою чашу страданий. Я вздохнула. Физически я все еще была здесь, но разум и душа унеслись далеко-далеко…

Я стояла сейчас среди раскидистых невысоких деревьев, их листья шумели под порывами теплого весеннего ветра. Ослепительное сияние солнца заставляло их гореть живым ярко-зеленым пламенем, в котором хотелось раствориться навсегда. Слиться с ним. Стать единым целым.

Нежные и пронзительные птичьи трели заглушили гневный голос матери. И я снова была там, в этом саду, который я видела в своих снах и который призывала мысленно в трудную минуту. Да, я верила, что он где-то там существует, что совсем скоро маленькие цветочные почки распустятся, и запах первых весенних цветов заполнит благоуханием все вокруг. Он будет нежным и ярким и отпечатается в сердце навсегда, чтобы вместе с ним я могла сохранить и незримый образ его создателя. Чтобы, когда придет время, я вспомнила его заново, когда мы встретимся в настоящем мире. Почему-то мне казалось, что именно так и будет. Что так непременно должно быть.

– …и оденься сегодня прилично, праздник же, – бросила мать напоследок, скрываясь за дверью.

«А вот это можно…» – подумала я про себя, обрадовавшись, что она наконец ушла, и доставая уже давно приготовленное под этот случай платье.

Это было непростое платье. Когда-то оно досталось мне от матери, но простой зеленый бархат пришелся мне не совсем по душе… Тогда мы с сестрой быстро нашли способ это исправить, вместе с тем получив прекрасную возможность применить свои таланты. Месяц другой – и у меня на руках оказался изумрудный бисер всевозможных оттенков, которым позже Крисса сумела расшить корсет и рукава, а я – все остальное.

И в этом занятии невольно отразились все наши чаяния и надежды, а иногда гнев и страдания – все то, что творилось у нас в глубине души. Поэтому иногда в узоре угадывались птицы и цветы, а иногда – змеи и драконы, и другие странные невообразимые создания.

Сменив обычную одежду на дорогое и хотя и любимое платье, я подумала, что делать в нем что-либо полезное довольно затруднительно. Носить его было неудобно, и дышать – тоже, если хотелось глубоко вздохнуть.

«…а еще испортить его будет очень жалко…» – заметила я, поправляя рукава.

В этот момент меня также невольно посетила мысль о том, что, наверное, бывает так, что ты настолько влиятелен и богат, что кроме платьев можешь ничего не носить. Слуги будут делать всю работу, а тебе останется только лишь украшать мир своим существованием. Но мне едва ли хватало фантазии, чтобы такое представить, и уж тем более применить на себя.

«Нет, это нелепо, – сделала я про себя окончательный вывод. – Хоть бы магу, хоть алхимику, хоть бы и… просто обычному человеку! Но все-таки как же оно красиво! Ничего лучше и представить себе нельзя…» – улыбнулась я, всматриваясь в свое отражение в зеркале.

Потеряв ненадолго счет времени, я вздрогнула, когда внезапно мать вернулась, держа в руках серебряное ожерелье.

– Вот, надень. Хочу, чтобы ты была красивой сегодня. Только чтобы не было, как с кольцом, поняла? Которое ты потеряла.

– Я не теряла.

– Замолчи и делай.

И она снова ушла, оставив меня один на один с ожерельем. Оно было красивым, но мне не понравилось, как мне снова припомнили про кольцо.

– А его я все-таки не теряла, – тихо сказала я своему отражению. – То было совсем другое – я подарила его…

Я точно не могла сказать кому именно, но это было как-то связано с тем волшебным садом…

…кто-то однажды как будто умолял меня, настоящие страдания разрывали чью-то душу на части.

– Ты ведь не можешь быть всего лишь плодом моего воображения? Скажи мне, что это неправда…

От этих слов мое сердце разрывалось на части, и разве могла я поступить иначе? Я знала, что кольцо обладает каким-то редким магическим эффектом, но до конца не была уверена – получится ли?

«Судя по всему – получилось… Надеюсь, этот кто-то теперь счастлив и не потерял его…»

Я не могла припомнить всех деталей, это было и не важно. Но что я знала точно, так это то, что это было важно не только для того человека, но и для меня самой. И потому, что бы ни говорила мать, я ни разу не пожалела о своем поступке.

Дверь тихо скрипнула и вошла Крисса. На ней было подобное платье, но светло-желтое, и тоже расшитое мелким бисером, на этот раз всех оттенков солнца, под стать ее золотистым волосам.

– Пора, – сказала она и затем придирчиво смерила меня взглядом. Но я заметила, что руки у сестры дрожат.

Захватив плащи, я – еще сумку, и еще кое-какие вещи по просьбе матери, мы с Криссой спустились по ступеням крыльца вниз. Оставшись с ней наедине, я решила во что бы то ни стало выяснить в чем дело.

Крисса долго отпиралась, но потом все-таки рассказала.

– Я когда утром пошла, там на площади был… он… Он был в клетке. Как безумный вел себя! То стоял на коленях и раскачивался взад и вперед, то все твердил что-то… Я подошла поближе, и…

– Что? Ты с ума сошла? Зачем ты подходила! – я была возмущена как никогда, несмотря на то, что вчера поступила точно так же.

«…но это было другое! Но она, такая благоразумная…»

– Я не знаю! – Крисса готова была расплакаться. Голос ее уже дрожал.

– И что было дальше? Ну!

– Я все смотрела на него, смотрела… А он все шептал и шептал свои странные слова. А потом вдруг что-то произошло, он оживился, подполз к самым прутьям и посмотрел прямо на меня. Я испугалась, хотела убежать, но не могла сдвинуться с места! И тогда он заговорил со мной. «Ты! – говорит. – То, чего ты так боишься, уже произойдет сегодня! Бездна идет! Ибо твоя сестра идет!»

Тут она закрыла лицо руками и расплакалась, что уже не могла говорить.

– Прости меня… Прости… – вырывалась у нее между всхлипами.

Я подошла к ней вплотную и крепко обняла, нежно гладя по голове и пытаясь хоть как-то успокоить. Мне было невыносимо горько видеть, как моя маленькая Крисса страдает, ее слезы разрывали мне сердце, хотя я все еще и страшно негодовала и сердилась на неë. Я не понимала, что побудило сестру совершить этот заведомо опрометчивый поступок… и все же мне было безумно жаль ее в эту минуту.

– Это же был фанатик… Вечно они чушь несут… – утешала я ее, хотя сама уже почти не верила в эти слова. Нехорошие предчувствия уже закрались в мое сердце.

Погода портилась. Поднявшийся порыв холодного ветра нес пыль по улочкам, заставляя многочисленных прохожих жмуриться и закрывать лица рукавами, либо кутаться во что ни попадя. Кто-то глубоко закашлялся. Запахло водой и болотной тиной.

– Ветер с озера, – сказала вдруг Крисса. – Мильши говорит, что проводила наблюдения, и что всегда накануне Стихиали ветер меняет свое направление.

– И… почему так?

Крисса открыла было рот, чтобы ответить, но вышла мать, и это уже было неважно: настало время слиться с безликой толпой по пути в великий храм города Нери-Делл.

Погрузившись в собственные мысли, я вдруг и сама поняла, почему ветер дует с озера, или, по крайней мере, почему это может быть так. Меня осенило, когда мы проходили мимо мрачных руин древних арок, которые скрывались где-то там, в тени раскидистых дубов и тисов – мрачного наследия далекой эпохи, которое никто не решался потревожить.

«Что-то темное и мрачное все еще обитает там, и когда как не в Стихиаль, ему проявить себя… Древние нерли…»

Не так уж редки были случаи нападения странных существ, не поддающихся описанию. Или странных болезней, не поддающихся никакому лечению. Или странных видений, истолковать которые никому не под силу…

«…прямо как у меня», – эта мысль заставила меня горько усмехнуться.

Тяжело вздохнув, я решила отвлечься и посмотрела на людей вокруг. Казалось, только меня одолевают тяжелые мысли, у всех остальных же на лицах читалась блаженная радость и воодушевление. Они надели свои лучшие наряды, чтобы явиться в храм.

Я была занята рассматриванием очередной богато украшенной шляпки, когда что-то больно кольнуло руку. Я вздрогнула, и долго всматривалась, но ничего не могла увидеть. Или как будто ничего. Оглядевшись, я обратила внимание, что ветер стих, и какая-то необыкновенная мертвенная тишина воцарилась вокруг, повисла в воздухе, даже птицы замолкли. По улице двигалось нечто, которого здесь быть не должно было.

Оно неподвижно стояло, потом снова пускалось бесшумно бродить среди снующей толпы, вытаращив золотистые глаза-блюдца, лишенные зрачков. Увенчанная рогами голова в очередной раз склонилась ниже, позволяя лучше всматриваться, заставляя вздрагивать людей и отчего-то навевая им странное чувство беспричинного страха и ужаса.

Никто из прохожих, казалось, его не замечал, а оно было так близко.

В первые минуты я даже потеряла дар речи, но затем схватила сестру за руку и, не сводя глаз с чудовища, повела ее подальше от этого места.

Крисса только испуганно посмотрела на меня.

– Майлин?

– Крисса, ты видишь? Ты тоже видишь его?

– Что? О ком ты говоришь?

Когда мы миновали площадь, оставив незримое позади, я все равно еще долго не могла заставить себя отпустил руку сестры, то и дело бросающей на меня взволнованные взгляды.

Достигнув храма и зайдя наконец внутрь, я, может быть, впервые почувствовала облегчение от пребывания в этом священном месте.

Я давно не была здесь, и даже остановились на мгновение, завороженно любуясь. Было очевидно, что великое множество людей изрядно потрудилось, чтобы создать такое невообразимое по красоте архитектурное сооружение.

Огромные окна с изображениями Тысячеликого и его святых блестели и переливались, позволяя свету проникнуть и осветить зал, заполненный мелодичными звуками музыки и тонкими ароматами ладана и других благовоний.

Высокие колонны из редкого мрамора, были украшены в этот раз живыми цветами, как и алтарь, на котором полыхали свечи и горело масло, и сложно было не испытывать чувство благодарности служителям храма, каждый год создающим подобное великолепие, для тех, кто приходил приобщиться к тайне. Я сумела все детальнейшим образом рассмотреть, пока мы сидели на скамьях, молились и пели песни в честь Тысячеликого, словно Стихиаль была самым прекрасным праздником в их жизни. Так и было, на самом деле. Я чувствовала это, как никто другой.

°°°

…ее будто выскребли изнутри. Слишком поздно она поняла, что ее предали. Что-то холодное коснулось запястья, сковало его. В бездонном мраке горели глаза. Множество, множество глаз. На одной из стен вспыхнул символ, и она вскрикнула, но крик никто не услышал…

°°°

Я вздрогнула и открыла глаза.

«Я что… задремала?» – я испуганно огляделась, но, кажется, никто не заметил. Глубоко вздохнув, насколько позволяло платье, я поняла, что служба кончилась.

Я быстро встала и поспешила скрыться в тени у одной из арок, где стены украшали какие-то золотые росписи. Все стены в храме были покрыты росписями. Краска, особенно золотая, часто осыпалась, но служители следили и восстанавливали уязвимые фрагменты. Не всегда успешно, из-за чего изящные линии порой приобретали странный, а порой самый несуразный вид. Прекрасные лица искажались, или становились непохожими сами на себя, и тогда фрески занавешивали тяжелым бархатом, чтобы скрыть аляповатую неудачу, и дети прихожан испытывали жгучий интерес, постоянно выясняя, что же скрывается за очередным занавесом.

Впрочем, не только фрески предпочитали скрыть. Так же поступали и с проходами в узкие темные коридоры, уводящие в катакомбы, дышащие влажным пещерным воздухом. Иногда у входов имелись ажурные кованые воротца, запираемые на ключ. Там же, где их не было, и так никто не ходил – боялись.

Слухи прочно опутали катакомбы храма Нери-Делл. Говорили, там замуровывают останки служителей и других, кто при жизни распорядился так, в надежде, что это принесет благодать после смерти. Были и те, кто всерьез верил, что это кара для злостных преступников и всякого рода богохульников, и пугали ей непослушных детей и врагов. Впрочем, я знала из рассказов Криссы, а та от матери, которой рассказала в свое время Мильши, что под храмом действительно были катакомбы, но образовались они естественным путем. Это была система карстовых пещер, образовавшихся в незапамятные времена в результате активной деятельности подземной реки. Несколько сифонов – и бурное течение, поднявшись на поверхность, уносилось вновь «в центр мира». Река неслась бурными потоками, глоток из нее считали за благословение, но желающих находилось немного – верили, что какая-то сила обитала в этих водах…

Я почувствовала чьи-то приближающиеся шаги сзади и обернулась.

– Ну здравствуй, Майлин. Неужто и ты здесь?

Облаченная во все красное, с изящными золотыми браслетами на руках, напоминающими мне всегда кандалы, Мильши улыбалась, но как-то слишком довольно и нахально для скромной служительницы.

– Умеешь ты удивить, конечно, – продолжала она звонким голосом. – А я думала сейчас догонять тебя придется, как в прошлый раз. Тысячеликий очень хочет с тобой поговорить.

Затем она ловко достала кусочек рунического золотого мела и, не успела я и пикнуть, провела им мне по лбу – в знак того, что мне в этот раз представать перед Тысячеликим. Дрожь пробежала по моему телу. Я попыталась оттереть мел рукой, но разве магический символ можно так просто стереть?

«Ну да… Стоило ожидать подобного… Надо было слушать инквизитора!» – обреченно подумала я про себя и возмущенно взглянула на Мильши.

– Ты думаешь он все-таки захочет поговорить со мной? Именно со мной?

– Думаю, несомненно. Ты всегда была особенной, Майлин. А воздухе царит беспокойство… Вон, вода из реки горькая стала… Никогда не было такого… Ну, храни тебя Создатель, – с этими словами Мильши поклонилась и ушла, оставив меня меня в растрепанных чувствах. Я прислонилась спиной к колонне.

В это время трижды прозвонили колокольчики, и служительницы понесли зажженные лампадки. Начиналась мистерия.

В священную песню вплетались и магические мотивы, и гимны на древних языках, и мелодичные переливы, воспевающие все на свете. Несколько фигур в масках начинали сложный танец, и было сложно понять были это люди или тени, и колдовство, которое они творили, было ли чем-то искусственным или отблеском из других миров. Завораживающее зрелище заставляло сердца людей трепетать и волноваться, затрагивало такие струны души, о которых они, быть может, даже и не подозревали.

Но мне это было не интересно, я думала лишь о том, что скажу Тысячеликому. Что специально избегаю храмов,чтобы не думать о вечном? Что отвергла путь ворожбы? Что сделала все, чтобы меня не привлекали к стихиальной мистерии? Но зато я заботилась о детях-алхимиках, была хорошей сестрой и дочерью. И все равно оставалось чувство, что…

– …не такой тебе жизнь представлялась, да?

Я замерла, боясь посмотреть туда, где секунду назад никого не было, а теперь стоял, вероятно, сам Тысячеликий. Я не была к этому готова! Волна страха было накрыла меня, но также быстро пришло и облегчение.

– Что?

Он только усмехнулся, ничего не ответив. В отличие от меня, ему мистерия, вероятно, казалось крайне любопытной.

– Я думала, ты не придешь. Ты ведь… – я оборвалась на полуслове. – Нет…

Теперь он только взглянул на меня. Торжествующе и самодовольно. В его глазах сверкнуло что-то, чего никогда не было у инквизитора, зато всегда было у Тысячеликого.

– Здравствуй, Майлин. Вот и свиделись? – он тепло улыбнулся, но стало не то что легче – но хотя бы не так жутко. Страх на время уступил место любопытству, и в голове сразу созрели несколько вопросов, которые следовало задать, но я все не решалась.

– Ну что же ты молчишь? Или у тебя совсем нет вопросов? А у нас не так много времени…

– Почему он? Почему инквизитор?

Тысячеликий оглядел себя и только пожал плечами.

– Я выбираю облик, который наиболее соответствует ожиданиям моих собеседников. И я знаю, что тебе нравится маг-инквизитор, а именно то, что он из Нистара.

Я вздрогнула, заслышав это название, и чувствовала, что он прав.

– Что ж. Ты не захотела остаться в храме… Очень жаль, мне так хотелось, чтобы ты была рядом. Я уже придумал тебе необыкновеннейшую судьбу, а ты опять все испортила.

– Неужто создателю миров и заняться больше нечем?

– Я не создатель миров. Лишь Хранитель такого, как твой.

«Ага… Именно поэтому выстроил себе храмов…» – подумала я, позабыв о том, что Тысячеликий умеет читать мысли.

Он скривился.

– Дерзишь. Снова. Это ведь потому, что жалеешь об упущенной возможности? Так не жалей, я придумал тебе другую судьбу, не менее интересную. Ты всегда была удивительной, тебе было дано больше других. Хотя, конечно… Я не мог не добавить щепотку сладостной мести от нанесенных обид и оскорблений. Так сказать «в назидание».

– Ты знаешь про портрет?

– Я все знаю. Он попал тебе в руки именно теперь, потому что время пришло. Потому что место твое точно уж не в Нери-Делл. Но Нистар… Про него ни слуху, ни духу, а как думаешь почему? «Что-то грядет» – знакомая фраза?

– И что грядет? – усмехнулась я.

Тысячеликий посмотрел на меня уже серьезно, и мне сразу расхотелось улыбаться.

– Я сделал все, для того, чтобы ты туда попала. Цена, правда, может показаться слегка великоватой… но разве это не мелочи? Кого это волнует? Зеленый сад, залитый солнцем, скоро начнет цвести, разве не прекрасно будет в нем оказаться? И человек, лицо которого ты никак не можешь разглядеть…

– Откуда…

– …и озеро, полное звезд. Неужели ладья никогда больше не коснется воды? И душа больше не вернется в тело? По шелковой нити сквозь мрак и огонь…

– Что…

Я решительно не понимала, о чем он говорит. В какой-то момент мне даже показалось, что он специально делает это: вытаскивает из моего подсознания все, что мне дорого, чтобы причинить дополнительную боль. Ему это вполне удалось – я и сама не ожидала, что на глазах выступят слезы.

«Нет, все это вздор! Здесь никого на самом деле нет, я просто разговариваю со своим подсознанием!» – пыталась я успокоить сама себя, но получалось плохо.

Я поймала на себе сочувственный взгляд Тысячеликого.

– Не время лить слезы, Майлин. Лучше соберись, потому что скоро начнется.

Мистерия продолжалась, и Тысячеликий теперь сосредоточенно всматривался в происходящее. В этот момент я вдруг вспомнила, что еще кое-что хотела спросить у него, и потому быстро вытерла слезы и постаралась, чтобы голос не сильно дрожал.

– То видение, которое я видела… Дева из огненного озера, и дракон… Что это значит?

– Ах, это… – он отмахнулся, – это твое будущее. Почти. Ты – это она. И ты – станешь спасением для многих. Даже для меня… или нет.

– Это что же… Мир разрушается?

Тысячеликий не ответил, но его взгляд говорил за него: «да, разрушается, и мне это не остановить». Затем он вдруг невесело улыбнулся.

– По шелковой нити сквозь мрак и огонь, Майлин… Смотри.

Мое сердце сжалось, предчувствуя неладное. А затем раздался крик, потом еще, и вот испуганные крики, вопли и стоны заполнили окружающее пространство, и внезапный яркий свет озарил зал. Вспыхнуло яркое пламя, пожирая все на своем пути, разливаясь по мраморному полу, который проваливался куда-то вниз и шел трещинами. Люди визжали и пытались убежать, инквизиторы, напротив, схватились за оружие, служители испуганно озирались по сторонам, кто-то принялся молиться.

Я испуганно оглянулась на Тысячеликого, но его уже не было рядом. И хуже всего было то, что…

«…я ведь знала, что так будет. Он знал, что так будет…» – подумала я, имея в виду мага-инквизитора. Но теперь это было уже не важно…

Огонь плескался там, где еще недавно плясали тени в масках, но худшее было только впереди.

Я стояла, застыв на месте от страха и ужаса, когда чудовища с ревом ворвались в священное место и начали бежать к озеру, издавая жуткие звуки. Я не могла поверить, что все происходит наяву. Я хотела бежать, но казалось, что земля под ногами стала вязкой, и я не могла сдвинуться с места.

Отчаянный вой вдруг поднялся из ниоткуда, заглушая вопли людей, заставив их забыть обо всем на свете, когда огромное косматое чудовище, с золотыми рогами и сияющими золотом глазами, клацая когтями по полу, направилось прямиком к разлому. Следом за ним множество мелких черных тварей начали свой безумный хоровод вокруг озера, как мухи и бабочки порой вьются вокруг лампы.

Им было не до людей, и им было решительно все равно на сложившийся предрассудок о том, что в храм они не могут войти. Казалось, их манило пламя, которое было поистине необыкновенным. Я отметила про себя, что такого огня я еще никогда в своей жизни не видела. Это был не просто огонь, это было чудовище, ничуть не меньшее, а может и большее, чем окружившие его теперь нерли.

И какие-то там люди были такими ничтожными на фоне этой могущественной стихии.

Если бы кто-то посмотрел на происходящее беспристрастным взглядом, то увидел бы, что они ему поклоняются, его боятся и его обожают, что он манит их, и они не в силах этому сопротивляться. И так бы это и было, и никто бы, может, не пострадал, но люди были бы не люди, если не пролилась бы чья-то кровь.

Чей-то инквизиторский клинок вошел по самую рукоять в сердце одного из нерли, и хрупкое равновесие было нарушено.

Все происходило так быстро, и, как заметил вчера Ари, будто и не со мной. Сейчас мне тоже казалось, что я наблюдаю за всем этим со стороны, что это какой-то дикий спектакль, очередная часть мистерии… но это было не так. Придя наконец в себя, я пыталась дозваться до сестры, но ее нигде не было видно. И тогда огромная рогатая голова поднялась над суматохой, золотые глаза блеснули то ли гневом, то ли слезами, и огромное, каких раньше не видывали чудовище, двинулись вперед. В этот момент кто-то отчаянно закричал, в этом голосе я отчетливо узнала Криссу.

Глава 5

Теперь я не сомневалась в том, что его видят все. Чудовище неторопливо шло, немного прихрамывая, как если бы ему было очень больно. Вполне возможно, что так и было.

Я и сама не помнила как оказалась рядом, между ним и сестрой. Какой-то утробный звук не прекращался ни на секунду, доносившийся откуда-то изнутри существа. Встретив преграду в виде девушки, оно оскалилось, слюни нитками свисали с зубастой пасти. Оно было такое отвратительное… и все-таки оно остановилось. Я знала, что остановится. В этот миг мне уже не было страшно – я была готова бороться до конца. Страха, в обычном понимании, не было – лишь страх за сестру…

– Прочь! Я сказала прочь!

Существо осклабилось, из его чрева вырвался рык. Крисса завизжала.

Она была бледной, ее хрупкое тело прижималось к телу матери, тоже испуганной и будто впавшей в какой-то транс, ее губы неустанно шептали что-то.

Но все мое внимание сейчас занимал лишь монстр, как никогда представший передо мной во всей красе. Я чувствовала, что сейчас его воля столкнулась с моей, и сейчас что-нибудь непременно произойдет.

– Отойди от них, – крикнула я не своим голосом.

Существо встало на задние лапы и зарычало снова, обнажив ряд острых блестящих зубов, но больше, чтобы продемонстрировать их, нежели действительно применить.

– Оно слушается еë… – прошептала одними губами Крисса.

Это же поняли все вокруг. Это же поняла и я, почувствовав, будто невидимые поводья оказались в моих руках. Чудовище отступило, его горящие глаза с горизонтальными зрачками вперились взглядом в меня. Затем оно склонилось ко мне, будто в поклоне, и произнесло голосом, похожим на гром, и вряд ли в этом рокоте кто-нибудь еще смог различить слова, кроме меня.

– Госпожа…

Мое сердце забилось сильнее, дыхание сбилось: неужто все эти бесконечные бредовые слухи про «Темную Госпожу» оказались правдой? Мне казалось это просто невозможным, и я не знала, что делать. Я слышала о «говорящих с Бездной» – людях, которые приобрели дар общения с нерли, тех, кого избрала Бездна, чтобы «вести свою армию». Вряд ли они сами, подвергшиеся такому проклятию, желали кому-либо зла, однако, участь их была незавидна. «Понимающие нерли – сами являются нерли», – так учили в ордене инквизиции. Но мне сейчас было все равно. Я сделала глубокий вдох и смело взглянула нерли в глаза.

– Уходите прочь.

– И Госпожа должна уйти с нами.

– Что?

– Владыки избрали многих из немногих. Теперь ты принадлежишь им, а мы – тебе. Повелевай нами и веди нас. И мы защитим тебя, Госпожа. Отныне мы – твоя кровь от крови, и плоть – от плоти…

Я вдруг почувствовала, что все взгляды сейчас обращены ко мне. Тех, кто был свидетелем общения «говорящей с Бездной» с нерли, было слишком много, и среди них было достаточное количество инквизиторов.

– Лови ведьму!

– Она с ними заодно! Это она приказывает им!

– Смерть всем порождениям Бездны!

– Смерть!

«Смерть…»

Они ринулись ко мне, как будто все и сразу, и даже те, кого я могла называть если и не друзьями, но хорошими знакомыми, предвкушали теперь занятное зрелище. Я знала, что должна бежать, но мои ноги отказывались слушаться, словно приросли к мраморному полу.

Я подумала, что могла бы призвать чудовищ, ведь они были готовы защитить меня… но я не была уверена, что готова взять на себя ответственность за их поступки и жизни, которые они отнимут.

Было всего одно мгновение, отделяющее свободную жизнь от жизни, заодно с Бездной, с осуждением на смерть. И я надолго его запомнила, как через секунду инквизиторы все как один начали охоту на меня, и то, как в этот же момент мой взгляд столкнулся со взглядом Асдара…

Я почувствовала, как что-то странное начинает происходить с моим телом. Раздался пронзительный крик, который сменился птичьим щебетом. Я открыла глаза и увидела, что мои руки превратились в крылья, а ноги свернулись в пучок перьев. Я взмыла в воздух, стараясь удержаться на крыльях, которые едва ли могли выдержать мой вес.

Я услышала, как Крисса испуганно взвизгнула, когда Асдара схватили. Он почти и не сопротивлялся, что разозлило и без того злых инквизиторов, и ему отвесили пару ударов.

Я пыталась себя убедить, что ничем не смогла бы помочь, и все же мне плохо это получалось. В облике птицы, с трепетом в груди и слезами на глазах, я опустилась на один из шпилей храма, откуда хорошо было видно, как на глазах собирается конвой, как особо не церемонясь они выдвинулись в сторону Запада – в сторону столицы.

«Увидимся ли мы еще…» – в моем сердце бушевало отчаяние и бессилие, я знала, что с ним может произойти… Моя голова опустилась в крылья, я заплакала.

И не заметила, как пара других воронов – Асдар превратил меня именно в ворона – примостились рядом, и что они уже довольно долго наблюдают за мной, буравя своими умными глазами-бусинами, пока наконец один из них не заговорил.

– Что случилось, сестра моя?

Птичий язык был совсем не похож на человеческую речь, но все же я понимала каждое слово и рассказала им.

Вороны понимающе кивнули, а потом один из них тихо заговорил, и в его словах, таких непонятных и похожих на песню, я слышала шелест ветра и древние заклятия, все еще помнят которые одни только вороны. Я сама не заметила, как смогла успокоиться, продолжая завороженно вслушиваться.

Странная песня закончилась, и ворон посмотрел мне прямо в глаза.

– В час великой нужды каждый ворон знает, что его королева его защитит. Она знает, как одолеть любое несчастье, знает ответ на любой вопрос. Она – та, кто поможет. Ветер уже шепчет ей о тебе…

– И где же ее найти?

– Там же, где и все остальное…

Вороны загалдели, и в их выкриках я ясно услышала то, что и сама знала: Нистар.

– …а плохим людям мы выклюем глаза. Твой друг будет в безопасности.

И они сорвались с крыши в сторону, где исчез конвой.

«Не думаю, что у них получится… Зачем он только сделал это!» – никогда еще меня не терзало такое огромное чувство вины. Я приносила ему одни лишь страдания, а он пожертвовал собой ради меня…

Я сорвалась вниз и снова взмыла в воздух, расправив крылья и ощутив, как ветер подхватил меня. В этот раз полет не показался мне таким уж ужасным. Я бросила последний взгляд на храм.

«Все не должно было быть так… Столько страданий…»

Где находились «Драконьи слезы» я знала весьма поверхностно. Из последних сил я сумела долететь до гостиницы, расположившейся на самом краю города, по ту сторону городской стены, но уже когда оставалось совсем чуть-чуть, силы внезапно кончились, и я камнем упала в высокие заросли дикой малины.

На небе уже начали вспыхивать первые звезды, видные сквозь пелену облаков, рассеявшихся к ночи. Мне и раньше нравилось наблюдать звездное небо, но сейчас у меня не было сил даже позвать на помощь.

«Да и кто обратит внимание на птичий клекот…»

Но я ошиблась. После нескольких попыток очень скоро послышался шорох, и показалось удивленное лицо знакомого мне мага-инквизитора.

– Майлин? – казалось, он не мог поверить своим глазам.

Он быстро огляделся, и убедившись, что никого нет, поднял растрепанную птицу с земли и понес, прижимая к себе, едва живую, внутрь.

Уже в комнате, склонившись надо мной, он долго всматривался. Я заметила,что его глаза при этом, как будто наполнились изнутри каким-то золотым сиянием. Затем, он вытянул ко мне руку, кончики пальцев которой охватило всë то же золотое сияние.

– Я помогу тебе превратиться в человека, но ты тоже должна приложить усилие, хорошо?

Я едва заметно кивнула и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на образе своего человеческого тела. Я представила, как мои кожа, волосы, ногти и зубы снова становятся человеческими… и облегченно вздохнула, чувствуя, как перья постепенно исчезают.

Но стоило мне почувствовать себя снова человеком, как воронья магия тоже исчезла, и ужасы этого дня обрушились на меня с новой силой. Я упала на кровать этой странной гостиницы на самой окраине города, куда привел меня это странный человек, даже имени которого я не знала.

«Почему именно я?» – этот вопрос без ответа, не отпускал меня. Лица людей, искаженные ненавистью, вставали перед моим мысленный взором всякий раз, стоило мне закрыть глаза.

«Они мстят мне за близких, которых растерзали когда-то нерли… Но это ведь не я! Я не виновата…» – сдерживаемые все это время, рыдания наконец прорвались наружу…

– Не плачь, вот, выпей, – меня тронули за плечо, которое я отдернула.

Но незнакомец не обиделся и все еще протягивал мне чашку с каким-то травяным настоем. На мгновение я посмотрела на него. В его глазах было лишь сожаление и желание помочь. Я снова обратила внимание какой удивительный все-таки цвет был у его глаз – синий, даже сине-зеленый.

«Никогда не встречала таких людей…»

Я взяла из его рук чашку, но чай, или лекарство, с терпким запахом ромашки и лаванды и привкусом чего-то горького, не шел в горло. Я вздохнула и поставила его на прикроватный столик.

– Не так быстро…

Незнакомец легко перехватил чашку, и ловким движением держа меня неподвижно, влил в меня силой лекарство. От неожиданности я ничего не сумела сказать или сделать. Но мне почти сразу стало лучше и я была ему благодарна… Хотя и не показала этого.

– Это было грубо, – от мгновенно вспыхнувшей злости мне перехотелось плакать.

– Ну зачем ты лжешь? – улыбнулся он. – Я знаю, когда люди говорят правду, и ты не винишь меня, я знаю это.

Это правда, я знала что маги-инквизиторы всегда чувствуют ложь и правду, и вздохнула.

– Кто ты?

Он не ответил, только долго всматривался в мое лицо. Интересно, что он в нем видел сейчас… Казалось, он знал обо всем, что со мной случилось.

– Тебе нужно поспать. На рассвете выезжаем.

Он хотел уже было уйти, но я схватила его за руку.

– Не уходи. Они… Они придут за мной. Они найдут меня…

Он бережно разжал мои пальцы и взял мою ладонь в руки.

– Я буду рядом… Ничего не бойся.

Что-то в моем виде или взгляде заставило его выражение лица смягчиться. Он сел на край кровати.

– Постарайся не думать о том, что произошло.

– А ты… знаешь?

Он кивнул, не сводя с меня глаз.

– То, что случилось – уже случилось. Иногда нам не везет, но что поделаешь… Просто постарайся заснуть.

После этих его слов, мне стало будто легче. В них чувствовалась забота, причина которой была мне все так же не совсем ясна. Он встал и направился к двери.

– Но все-таки как тебя зовут? – спросила я его в последний момент.

– Меня зовут Лендар. Спокойной ночи, Майлин…

Он тихо прикрыл дверь, оставляя меня одну. Я подняла глаза к потолку и поняла, что слезы снова текут из глаз. Я закрыла лицо руками, но очень скоро действительно заснула.

Утро пришло, озаряя комнату спокойным светом, проникающим сквозь дырявые шторы. Поначалу, я не могла сразу осознать, где нахожусь. Взгляд скользил по комнате, и в памяти всплыли картины прошедшей ночи… И еще Лендар, чашка с травяным настоем, его голубые глаза, полные заботы. Я медленно села, обхватив колени руками.

Лендар уже стоял у двери, словно ожидая, когда я приду в себя. Его выражение лица было спокойным, но в глазах читалась та же невыразимая грусть, которую я заметила ранее. Он едва заметно улыбнулся.

– Доброе утро, Майлин. Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, чем вчера, но… что произошло? Почему они все думают, что причина во мне?

Лендар опустил взгляд, как будто в его памяти возникли образы темных воспоминаний.

– Ты… стала «посланницей Бездны» на их глазах. И мы должны уходить, пока нас не нашли.

Не понимая до конца, что происходит, я взяла предложенную им одежду, поднимаясь с постели.

Мы вышли на рассвете, оставляя позади этот маленький уютный уголок временного пристанища. «Драконьи слезы» были на самой окраине, на краю огромного поля, уходящего в лес, где в темном сумраке, еще клубился предрассветный туман. Пели птицы, иногда какая-то из них перелетала поле, золотящееся в лучах восходящего солнца. В воздухе стоял запах душистых трав и цветов, какой бывает только утром.

Огромная черная инквизиторская лошадь – гибрид лошади и нерли – с горящими красными глазами уже ждала нас. Я чувствовала себя разбитой, с тоской глядя на еще спящий город, который был до этой роковой ночи моим домом.

«…теперь нет», – я отвернулась, чувствуя внутри себя пустоту, которая становилась все больше. Все происходящее вокруг казалось затянувшимся дурным сном.

– Ну, что, готова, девочка моя… – Лендар ласково гладил морду лошади, шепча ей ласковые слова. И Коржи – именно так, насколько я помнила, было имя лошади – отвечала ему в ответ, прижимаясь носом к нему. Я никогда не видела такой связи между конем и всадником, хотя и слышала, что у магов-инквизиторов особенные лошади, которые привязываются на всю жизнь.

Наконец Лендар закончил поправлять снаряжение и взяв Коржи под уздцы подошел ко мне.

– Уже ездила когда-нибудь верхом?

Я отрицательно мотнула головой.

– Ничего, у всех бывает когда-нибудь первый раз.

Я вскрикнула, когда он, обхватив меня за талию, оторвал от земли, усаживая на спину могучего животного.

Коржи всхрапнула, нервно переминаясь с ноги на ногу, ощутив новую наездницу, но не смела возразить. Я тоже была не в восторге – инквизиторская лошадь показалась мне сейчас такой огромной, что можно было расшибиться насмерть, просто выпав из седла.

Затем он запрыгнул сам, приобняв меня рукой сзади, и слегка дернул поводья. Коржи пошла вперед, пересекая поле, чтобы исчезнуть в залитом солнцем тумане, за которым начинался лес. Нери-Делл окружали леса, в которых я любила раньше бывать. Теперь же мне предстояло попрощаться с ними, чтобы раствориться и исчезнуть навсегда…

– Сколько нам ехать?

– Три дня. Поедем не по тракту… Там опасно. Но Коржи тренированная, и леса для нее как второй дом.

«…как и для него, должно быть…» – подумала я. От Лендара пахло лесом и с ним было бы не страшно отправиться даже в самую чащу. Я закрыла глаза и на секунду забыла о том, что происходит вокруг, ощутив странное спокойствие.

Коржи шла неторопливо, ступая очень осторожно и почти неслышно, избегая зарослей и стараясь обходить буреломы. Она словно знала, куда идти даже без подсказки своего всадника, и вскоре я заснула.

Путешествие было тихим, только шелест листьев и шорох ветвей нарушали молчание. Как будто даже сам лес погрузился в задумчивость.

Целый день я то просыпалась, то снова проваливалась в сон, лишенный сновидений. Спиной я ощущала тепло Лендара, и это успокаивало меня.

«Так странно, что я не боюсь его, хотя знаю всего день. А ведь теперь он может сделать со мной что угодно, и никто никогда не узнает…»

Ближе к вечеру среди дубов, осин и лиственниц начала встречаться лещина, на обратной, чуть матовой стороне листьев отдыхали толстые ночные бражники. Мелкие белые цветы на тонких ножках покачивались от любого дуновения и сияли крошечными звездочками среди темных зарослей в уже наступающих сумерках. Был слышен шум. Сначала капли, потом мелодичное журчание и наконец нескончаемый поток, который заглушал все звуки вокруг. Я резко открыла глаза.

«Водопад где-то близко…» – подумала я.

Только теперь я ясно смогла осознать, что все было правдой.

– Лендар, – тихо позвала я.

Он что-то неопределенно хмыкнул в ответ, а мне не хватило смелости спросить, да я и не знала, что спрашивать. Мне просто очень захотелось еще раз убедиться, что я… не одна.

Тем временем Лендар остановил и соскочил с лошади, и затем помог слезть и мне. Я почувствовала приятную легкость в ногах, после долгого пребывания в седле.

– В чем дело? – спросила я, не понимая.

– Пойдем пешком, тут недалеко есть хорошее место для лагеря. И здесь довольно неплохой вид…

Ему следовало бы сказать «тут невероятно красиво», потому что пейзаж завораживал. Мы вышли к краю реки и шли теперь вверх по течению. Все вокруг окрасилось сиреневатой дымкой, и золотые лучи только иногда касались верхушек деревьев.

Я шла за Лендаром, радуясь возможности наконец размять ноги. В тишине и в обществе именно этого человека все казалось удивительно умиротворяющим и одухотворенным… Вечереющий воздух был свеж и полон запахов трав и остывающей земли. Стволы деревьев вокруг были светлые, а кора если и была, казалась совершенно гладкой. В них я узнала бук. Возле некоторых были камни, в которых угадывались тотемы. Голубая дымка окутывала их, придавая пугающе одушевленный вид, но сами они не вызывали во мне страха – должно быть, это были добрые духи…

Уже выступили первые звезды, когда Лендар вдруг сказал:

– Остановимся здесь. Вон, возле тех, – он указал на группу скученных тотемов с угрюмыми лицами.

Я кивнула – я бы согласилась на что угодно уже – и поежилась.

– Здесь обитают духи?

– Ага. Чудовища здесь не ходят, а это-то нам и нужно.

– А духи?

– Нет здесь никаких духов, – он презрительно фыркнул. – Они и не придут, если не куролесить, а если придут – повтыкают осколков. И это не смертельно, хотя и крайне неприятно. Ужасные у них методы, согласен.

Я устало опустилась на камень, наблюдая как он отцепил сумки и седло, и отпустил свою лошадь на волю. На время я потеряла его из виду, но когда он вернулся, то протянул мне флягу с водой, и я с благодарностью приняла ее, сделав сразу несколько глотков. Я обратила внимание, что его глаза задумчиво блуждают при этом по окружающей местности, будто высматривая что-то. Может быть, нерли?

Но все было тихо, только шум воды и пение птиц нарушали тишину этого волшебного места, окруженного красивыми деревьями и душистыми цветами. И, глядя на Лендара, я подумала, что он выглядел, как часть этой природы, идеально вписываясь в ее пейзаж.

«Должно быть, он и правда большую часть жизни провел уединенно, скитаясь по лесам, выслеживая нерли…»

Вздохнув, я положила голову на согнутые колени и закрыла глаза.

Вместо темноты, я видела смутные образы, которые постепенно становились все более яркими и детализированными. И, вот, я уже копошусь в грязных листьях, и мне это нравится. Самые гнилые – самые вкусные. Я не могу сдержать визг восторга. Я барахтаюсь в них…

Я вздрогнула, когда поняла, что это не по-настоящему, и я все еще сижу на камне у костра, который Лендар успел развести.

«Неужели я настолько с ними связана, что могу видеть мир их глазами?» – мне стало не по себе от этой мысли.

Только теперь я поняла, или, скорее, почувствовала, насколько все нерли были разными. Разные взгляды на мир, разные предпочтения, разные голоса и облики. Какие-то любили сырость и холод, и любили, чтобы их не трогали; кто-то находил норы и прятался в них, свернувшись калачиком, как обычная кошка. Были и те, которые сбивались в маленькие стайки. Я слышала, как они общаются друг с другом. Ничего ужасного я в них теперь не видела… как и они во мне.

Чудовища были всюду, и я даже и представить себе не могла раньше, насколько их много расселилось по всей земле. Но если я их позову, им понадобится приличное время, чтобы добраться сюда.

«Лендар выбрал хорошее место, все-таки знает свое дело, все про них знает…»

К ночи, я почувствовала, как порождения Бездны вылезли из своих тайных укрытий и начали бесцельно бродить. Кто-то охотился, кто-то протяжно выл, будто плакал, кто-то, как я уже узнала, радостно копошился в грязи. Мне было странно, что я знаю об этом.

И я еще долго сидела неподвижно, завороженно глядя в огонь, все перебирая, что еще я чувствую. Это было похоже на мелодию…

«Да, именно на мелодию… На песню… Они поют, их души поют…»

– Майлин, ты не должна их слушать, – прервал мои размышления строгий голос Лендара.

Я подняла на него глаза.

– Но почему?

Он вздохнул и дал мне миску с едой. Пахло восхитительно, но мне не хотелось есть. Тогда Лендар сел рядом и по его пристальному взгляду я поняла, что если я не начну есть сама, то он будет впихивать в меня силой, как было с лекарством вчера.

«Да, нужно поесть…» – я принюхалась, и поняла, что все это время была очень голодная, а пахло поистине восхитительно.

Костер приятно потрескивал, искры уносились высоко в синие сумерки, когда в моих руках оказалась еще и железная чашка с лесным чаем.

«Зверобой, мята… малина? Когда Лендар только успел все это сделать…»

– Так почему я не должна их слушать ? Потому что они много людей сгубили и судеб сломали?

Я вопросительно взглянула на Лендара, который задумчиво смотрел в огонь.

– Не поэтому. Хотя, поэтому, конечно, тоже… Все дело в том, что такие, как ты постепенно сходят с ума от общения с ними. Не стоит рисковать…

– Я не общалась с ними. Просто…

– Вот и не надо, – перебил меня Лендар. – Тебе так кажется, что ты не общаешься. Со стороны, поверь, виднее.

Меня вдруг охватил озноб, и я снова с еще большей ясностью осознала, как сильно теперь изменилась моя жизнь. Я испуганно взглянула на Лендара, пытаясь найти в его глазах ответы на то как мне жить дальше. И он, кажется, уловил мой страх.

– Ты должна помнить, что на самом деле ничего не изменилось. И ты – это ты. А твой дар – не вечный. В Нистаре тебе помогут избавиться от него.

– Кто поможет? Лендар, кто вообще тебе рассказал про меня?

Я была убеждена, что он знал о всех событиях наперед. Иначе как бы он сумел подоспеть вовремя именно в роковую минуту? Но Лендар не спешил отвечать, и тогда я решила продолжить:

– Я знаю, что тебя предупредили. Кто? Ясновидящий, я думаю… Но зачем я ему?

– Не «ему», а «ей». Это Сольн. Моя прекрасная Сольн… Нистарская колдунья… ну и ясновидица.

Лендар ненадолго замер, словно его прервали важные мысли. Он будто пытался подобрать правильные слова.

– Сольн не хотела, чтобы ты пострадала, и она сделала все, что в ее силах. Она видит людей… в потоках времени и событий.

Я поняла, что решение оставить Нери-Делл и отправиться в Нистар было не его, или не только его идеей. Тем временем он, помолчав, заговорил снова:

– Она знала, что произойдет нападение нерли во время Стихиали. И она знала, что ты станешь «посланницей Бездны». Так что, Майлин, ты не одна…

Я переживала момент за моментом, пытаясь осознать, что происходит. Нистар, Сольн, дар, нерли – все эти слова казались чужими и далекими. Но вместе с этим я чувствовала, что теперь у меня есть человек, который взял на себя заботу о моей судьбе.

Но было еще кое-что, что я так хотела спросить, но никак не могла сформулировать, не в силах сразу понять, что происходит внутри меня, и что именно меня тревожит. Все, что я спрашивала – было не то. Не совсем то. Наконец, не сразу, но мне получилось облечь это все в слова.

– Но… почему ты не вмешался раньше? Если ты знал… То мог бы предупредить меня заранее! Чтобы они не охотились на меня! Почему? – слезы брызнули из глаз, и я снова разрыдалась, но на этот раз вместе с болью была и ненависть.

Лендар попытался меня утешить, но я вскочила на ноги и оттолкнула его.

– Не подходи! Ты такой же как и все они… Используешь меня… Помогаешь использовать меня… Наверняка, ты мог – но так бы какое-нибудь пророчество испортилось, я права?

Но вместо того, чтобы отрицать, Лендар молчал. А затем тихо заговорил.

– Да, это было очень жестоко. Я хотел тебя предупредить, с самого начала хотел… Даже пытался! Но Сольн запретила мне вмешиваться. Она сказала, что мое вмешательство сделает только хуже. Да и я не думаю, что ты бы поверила… Прости…

Я посмотрела на него и увидела в его глазах только сожаление и искренность – он говорил правду. Но мне от этого было не легче.

– Ну да… Такие, как ты, всегда выполняют приказы… – ядовито проговорила я почти шепотом, но он все услышал. Я увидела, что эти слова задели его, хотя он не показал этого, и мне стало тут же так стыдно, что я их произнесла.

«Зачем я это делаю? Он ведь все-таки спас меня, а я…»

Но другой голос в моей голове все никак не мог угомониться.

«Он не спас – а всего лишь снова выполнял приказ. Или ты, Майлин, действительно думала, что кто-то будет заботиться о тебе просто так?»

Мне было плохо от этих разрывающих меня изнутри мыслей. Хотелось просто вернуть все как было… но это было невозможно.

Я просто старалась не плакать, чтобы не выглядеть перед Лендаром совсем уж слабой.

Лендар стоял передо мной, словно призрак, невидимо страдающий от тех слов, что я метнула в его сторону. Он не опровергал моих обвинений, а просто принимал их, будучи, казалось, готовым к этому. В его глазах читалась не только печаль, но и беспомощность перед невозможностью изменить прошлое.

– Майлин, я не хочу, чтобы ты думала, будто я тебя использовал. Моя цель – лишь помочь тебе. А не вредить. Поверь, так и есть, – проговорил он мягко, пытаясь достучаться до моей души.

Но в тот момент я чувствовала себя потерянной и всеми обманутой. В глубине души я знала, что Лендар делал все возможное для моей защиты, но я не могла подавить внутреннюю боль и разочарование.

– Я не знаю, что делать теперь, – прошептала я, скрывая лицо в ладонях. – Все, во что я верила раньше, рушится.

Я не смогла сдержать новую волну слез, и она вырвалась наружу. Невольно я шагнула навстречу Лендару, и он обнял меня, словно пытаясь защитить от всего зла в мире.

– Ты не одна. Даже если ты меня ненавидишь, я не брошу тебя, – прошептал Лендар, и я ощутила, как его слова звучат как утешение, пробиваясь сквозь бурю в моей душе.

Мы остались там, в объятиях друг друга, под лунным светом, будто пытаясь согреться этим светом в ночи, наполненной тайнами и веянием чего-то нового… Не обязательно плохого.

Постепенно злость уступила место тоске. Мы снова сидели у костра, каждый погруженный в свои мысли, пока Лендар не сказал, что мне нужно поспать. Но я не знала как это делают в таких полевых условиях. Конечно, я уже не была в своем зеленом, расшитом драгоценным бисером, платье, но и одежда, которую мне подарил Лендар еще в гостинице, не выглядела как что-то, в чем можно лечь на землю и не замерзнуть. Но я зря боялась. Из дорожной сумки он вынул теплый толстый плащ и протянул мне.

– Неужели ты думала, что прямо так я заставлю тебя спать? – улыбнулся он.

«Нет, я думала ты скажешь, что мы будем спать вместе в обнимку, чтобы не замерзнуть…» – подумала я, но вслух не сказала. Иногда мы делали так с Криссой, но представить это с Лендаром мне было невозможно.

– Спасибо, Лендар…

Он куда-то ушел, оставив меня присматривать за лагерем, но я чувствовала, что даже так я не одна – Коржи не отходила далеко, пощипывала траву и изредка посматривая на меня своими большими умными глазами, которые зловеще светились в темноте. А еще где-то рядом были и они… Чудовища слышали меня, а я – их, и никто не пытался никого поймать и убить. А еще где-то был Лендар… И хотя будущее так же оставалось неопределенным, меня не отпускало чувство, что рядом со мной кто-то, кому я могу доверять…

Постепенно костер угасал, и, завернувшись в теплый плащ, я могла видеть звезды. Одна из них сверкнула зеленовато-розовым и, чиркнув по небу, тут же исчезла. Мне подумалось, что это на удачу. Я ждала, когда появится еще одна падающая звезда и не заметила как заснула.

Мне снился сон…

°°°

Было темно, и вокруг снова были песни нерли, и я поняла, что я… одна из них. Я стояла на четырех стройных лапах и тоже пела, задрав увенчанную золотыми рогами голову к небу – красному небу Бездны, отдаваясь этому моменту блаженной гармонии, пока откуда-то не возник яркий свет, почти ослепивший меня. От боли я и другие нерли, вскрикнули. Они пустились бежать, а я осталась – мне почему-то хотелось во что бы то ни стало понять что это за свет и что является его источником. Я пошла навстречу, преодолевая боль. И тут я увидела его. Он был очень красивый, и от его фигуры исходил свет. Наверное, так я себе представляла эльфов или фейри, о которых слушала сказки в детстве. Его серебристая одежда искрилась, золотые волосы легко спадали на плечи, а глаза сияли каким-то неземным янтарным блеском. Я приблизилась к нему совсем вплотную, едва ли в силах выдержать его присутствие.

«Зачем он вообще пришел? Кто он? Почему мне так хочется подойти к нему?» – эти вопросы не давали мне покоя. В руке незнакомца был окровавленный меч, которым он наверняка убил уже немало нерли… Так что же я делаю здесь?

– Не убивай меня… – это было то, что я хотела сказать, но вместо этого из горла вырвался какой-то звериный жалобный стон.

Но он будто и не хотел нападать. Он подошел ближе, тоже внимательно всматриваясь в меня. Так мы стояли какое-то время, пытаясь, может быть, вспомнить что-то, или понять? Почему-то мне казалось, что я знаю его, и что он тоже меня знает. Что когда-то, быть может в другой жизни, мы дружили, или даже любили друг друга… Но как будто ни я, ни он, не можем просто этого вспомнить. Наконец он протянул руку и легко коснулся меня. Его рука потонула в черном блестящем норковом мехе, и в этот момент мы оба замерли. Я почувствовала как от места касания начала распространяться волнами боль, как будто меня коснулись каленым железом. Я вскрикнула, но было уже поздно. Глазами, исполненными боли, я посмотрела него и увидела на его лице ужас. Нет, он не хотел причинять мне боль… почему же так получилось? Мое тело выгнулось, и я хотела бежать, но он не позволил мне – он крепко обнял меня за шею, обхватив обеими руками, и очень скоро жжение стало нестерпимым.

– Зачем ты делаешь это? – я хотела спросить, но вместо слов из груди вырывался лишь испуганный звериный рык.

Я хотела сбросить его с себя и растерзать. Но его голос вдруг донесшийся до моего уха, вдруг заставил меня прислушаться к нему.

– Все хорошо… Не бойся. Я знаю, что тебе плохо… Что тебе больно… Но ты понимаешь меня, мои слова. Я не знаю кто ты, но чувствую, что должен узнать. Я так хочу помочь тебе…

Затем он начал шептать что-то на непонятном мне языке, и боль начала стихать. Я поняла, что это был целитель…

Но внезапно мне в бок вонзилась стрела. Я вскрикнула и вырвалась из хватки незнакомца. Как он мог! Я доверилась ему… А он…

– Чего ты церемонишься, брат? Вот как с ними надо! – и еще одна стрела с болью вонзилась куда-то внутрь, и чей-то голос насмешливо рассмеялся.

Незнакомец с янтарными глазами, с ужасом посмотрел сначала на меня, а затем с ненавистью на приближающегося еще одного человека. От него тоже исходило сияние, но не такое сильное.

– Каин! Что ты наделал! – злобно закричал на него целитель.

– Это ты что делаешь? Я думал, ты понимаешь, что эта нечисть… Должна подохнуть. – И он снова навел на меня арбалет. На это раз в упор. Целитель, раскинув руки, загородил меня собой, но я знала, что для меня уже и так, скорее всего, наступил конец. Человек с арбалетом тоже это знал.

– Ладно, доделай мою работу. С этим-то ты справишься? – усмехнулся он и ушел.

А я осталась. Мой целитель старался изо всех сил, но нам обоим было ясно, что из этого ничего не выйдет. Его руки очень быстро стали в моей крови, как и белоснежная одежда. Он понял, что не может мне помочь, и заплакал. Мне стало его так жаль. Как преданная домашняя собака, я лизнула его лицо, но его горе стало от этого только сильнее.

– Прости меня… Это так ужасно…

Он взял в руки свой меч, и я поняла ,что он хочет сделать… и я была благодарна ему за это. От холодного металла перехватило дыхание, и я последний раз взглянула на этого странного человека. Слезы текли по его щекам, а выражение лица стало страшным. Я знала, что он этого не забудет…

°°°

Я вздрогнула и проснулась. Сон кончился…

Глава 6

Солнечные лучи едва ли пробивались сквозь плотную пелену туч, когда я оказалась снова в реальности. Дыхание было тяжелым, а сердце бешено колотилось, будто я все еще была во власти того кошмарного сна.

«Все закончилось…» – я потерла глаза.

– Спишь как хомячок, – подшутил Лендар, но, заметив что-то неладное, обеспокоенно посмотрел на меня.

– Ты видела что-то?

– Сон… странный сон, – ответила я, пытаясь вспомнить детали. – Я была нерли, и был кто-то еще…

Лендар задумчиво кивнул.

– Теперь ты связана с нерли, и эти сны, возможно несут в себе неясные образы и воспоминания. Может быть, ты соприкасалась с каким-то важным моментом из их прошлого.

Я почувствовала, что происходит что-то гораздо более сложное и загадочное, чем я могла себе представить. Лендар протянул руку и помог подняться.

Он уже занялся завтраком, а я все думала про сон и того человека. Кто это был? Мне больше всего запомнились его глаза. Такие добрые, такие печальные…

«Эх, если бы мы только встретились вживую когда-нибудь…»

И тут я перевела взгляд на Лендара. Он был полной противоположностью тому эльфийскому юноше… Лендар заметил мою задумчивость, но решил не спрашивать. Он вообще был очень молчалив.

Наконец я решила первой нарушить молчание.

– Лендар… Прости меня… за то, что я сказал вчера.

Лендар поднял взгляд, и в его глазах промелькнула тень непонимания.

– Что?

– Ну, про приказы…

Он медленно кивнул, словно подтверждая, что услышал мои слова.

– Ничего, Майлин. Не стоит извиняться. В нашем мире многие действуют по приказам, и я не исключение. Важно лишь помнить, что даже в этом случае все еще возможно сохранить человечность.

Он продолжал готовить завтрак, а я не могла отделаться от ощущения, что между нами какое-то невидимое расстояние. Но в тот момент, когда Лендар встретил мой взгляд, я уловила в его глазах нечто, что заставило меня почувствовать себя менее одинокой. Он едва заметно улыбнулся.

– Сны иногда дают ответы, когда мир молчит. Но они часто бывают иллюзорными, – заговорил Лендар, будто читая мои мысли.

– Ты веришь в магию снов?

– Не знаю, но верю в то, что совсем не каждый сон несет в себе какой-то смысл.

И тут мне вдруг стало очень интересно…

– Лендар… А сколько тебе лет?

– Ну, такие как я живут очень долго, может быть, проживу еще двести лет…

– Это не ответ.

Лендар приподнял бровь, осознав, что я, вероятно, не отстану, и мой вопрос требует более конкретного ответа.

– Хорошо, если говорить о физическом возрасте, то мне двадцать девять лет, – ответил он, улыбнувшись.

Это было немного неожиданно. Я представляла магов-инквизиторов как вечно молодых, выглядящих значительно моложе своих реальных лет.

– Теперь ты знаешь мой возраст. А что насчет твоего? – спросил Лендар, пока я принимала от него тарелку с едой.

– Семнадцать, – ответила я, улыбнувшись.

– Семнадцать? Ну, ты точно выглядишь и ведешь себя значительно старше своих лет, Майлин. В хорошем смысле, конечно.

Я усмехнулась в ответ, и пошла к реке, чтобы умыться и потом позавтракать. Затем мы собрали вещи и отправились в путь.

Лендар вел нас сквозь густые заросли кустарников и почти невидимые тропы, которые он знал лучше всего. Мы шли молча, слушая только звуки леса, пока не добрались до небольшой поляны, сплошь поросшей вереском, где остановились, чтобы отдохнуть.

– Лендар, расскажи мне что-нибудь о себе. Наверняка, такому, как ты, есть что рассказать. Какие-то особенные воспоминания?

Лендар на мгновение задумался, прежде чем ответить. Его взгляд ушел в далекое прошлое, наполненное событиями, какие мне с трудом, должно быть, можно было себе представить. Ему, побывавшему в ордене и вышедшему из него – в то время как выйти из него, как мне казалось, невозможно… Я боялась спрашивать об этом, надеясь, что он сам расскажет.

– Да, у меня много разных воспоминаний, но не всеми из них можно поделиться, а многие события так и остаются в памяти, как самые неприятные моменты жизни.

Я заметила, что его глаза стали еще более тоскливыми. Он явно скрывал что-то глубоко внутри себя.

– Ты выглядишь, как человек, потерявший что-то важное, – сказала я, стараясь что-то прочитать в его выражении.

Лендар улыбнулся, но его улыбка не касалась глаз.

– Кто из нас не терял? Иногда важно найти смысл в утраченном, чтобы идти вперед. Но давай не будем о грустном, лучше расскажи мне что-нибудь о себе. Кем ты была до этого всего?

И я решила рассказать ему о себе. И, казалось, ему и правда интересно. Я рассказала ему об алхимии, о том, как создаю драгоценные камни, о том, как моя мать выгорела и лишилась магического дара и это свело ее с ума, про свою любимую младшую сестренку.

«Он как будто не хочет вспоминать свое прошлое, предпочитая забываться в рассказах других…»

– Но ты разве не волшебница? В тебе ведь есть талант, я чувствую…

– Я не хочу… Ну, то есть… Я не хотела повторять судьбу матери.

– Но выгорание так просто не наступает. Что-то послужило причиной…

Я вспомнила и об этом… самом ужасном воспоминании. Почувствовав, что задел что-то глубоко личное, Лендар поспешил извиниться.

– Если не хочешь, не рассказывай…

– Нет, нет… Я хочу тебе рассказать… Мой папа был тоже инквизитором. Но однажды он… – я не смогла договорить. Я думала, что смогу, но не смогла – голос сорвался от беззвучных рыданий. Лендар тоже молчал.

Наконец он тихо заговорил.

– Я понимаю тебя… У меня тоже был близкий мне человек, которого я потерял. Нам с братом было некуда больше идти – только в орден. Энти был всегда слабее… И потом с ним случилось то же самое, что и с тобой, Майлин. Я должен был быть к нему добрее тогда, снисходительнее… но орден не терпит слабости…

Он замолчал, и я с замиранием сердца ждала продолжения, но его не последовало. Он начал собираться, и вскоре мы снова отправились в путь.

«Я напоминаю ему брата? Поэтому он так… осторожен со мной?» – подумала я, когда Лендар, как и раньше, легко и бережно усадил меня на лошадь.

Начался дождь и он накрыл нас плащом. Коржи ступала осторожно, иногда мотая головой, смахивая капли…

– Жизнь часто бывает несправедливой, – прошептал Лендар, словно отвечая на мои размышления и продолжая наш прежний разговор. Заметив, что я замерзла, он прижал меня к себе.

И вот, под дождем, в объятиях Лендара, мои воспоминания неожиданно стали светлым огоньком среди всего того, что случилось со мной за эти последние два дня. Но вместе с тем, одно не давало мне покоя…

«Кто же она такая, эта Сольн? – подумала я. – Может, это его возлюбленная? Или жена?»

И я решила спросить его, осторожно, ведь я понимала, что если спросить напрямую, то он отшутится или посмеется надо мной. Поэтому нужно было действовать более тонко…

– Лендар, а ты расскажешь мне о своих близких? О семье, друзьях, возможно, даже о той, кого ты любишь? – спросила я, пытаясь звучать легко и непринужденно.

Но, кажется, он обо всем догадался.

– Тебя ведь по-настоящему интересует ответ только на последний вопрос, правда? – улыбнулся он.

– Неужели так заметно? – улыбнулась я в ответ. – На самом деле, все в этих вопросах мне интересно. Я же еще практически ничего не знаю о тебе.

Лендар задумчиво посмотрел вдаль, словно уносясь в воспоминания.

– Семьи у меня, конечно, нет. Путь инквизитора не предполагает подобное, и даже осуждает. Друзей… ну, если быть честным, их тоже мало. В этом мире сложно доверять. А любовь… – он помолчал. – Это тема для совсем уже другого разговора.

Чувствуя неловкость, я пожалела о том, что подняла эту тему. Но Лендар, словно решив перейти к чему-то более светлому, вдруг улыбнулся.

– Мне кажется те, у кого есть семья, редко это ценят. А тем, у кого ее не было – тяжело ее найти.

«…ну хорошо хоть, не про любовь спросил» – подумала я про себя, соглашаясь с ним. Разговор снова уже было вернулся в прежнее русло, но Лендар вдруг снова перевел взгляд на меня, и его глаза выражали искренний интерес.

– Так, Майлин, а что насчет твоей любви? Есть кто-то в твоей жизни?

Я чувствовала, как краска поднимается на мои щеки, и отвела взгляд, чтобы скрыть свою реакцию. Эта тема была для меня не менее сложной, чем воспоминания о прошлом.

– Ну, я… – начала я неуверенно, не зная, как лучше подойти к этому вопросу. – Да, конечно, были отношения, но ничего серьезного.

Лендар кивнул, понимающе улыбаясь.

– Разве так не у каждого из нас? Жизнь полна встреч и расставаний. Иногда это как переливы водопада, каждый момент важен, но он тут же уносится течением времени.

Лендар поглядел на меня с извиняющейся улыбкой.

– Извини, что заставил тебя вспоминать.

– Нет, нет, это… даже хорошо, – ответила я. – Иногда нужно делиться тем, что болит, чтобы проще было идти дальше… так ведь вроде?

Лендар кивнул, как будто он тоже знал эту боль.

– Возможно. И мы оба ищем способы исцеления…

Наш разговор стал более легким, и мы продолжили путь, наслаждаясь звучанием дождевых капель о листья и спокойствием леса вокруг нас. Время от времени Лендар рассказывал небольшие истории о своих путешествиях, а я – о чем-то их своего прошлого, которое, хотя порой и казалось беспросветным, но все-таки таковым не было.

Постепенно природа вокруг менялась, становилось холоднее. Я не могла понять почему, но Лендар объяснил.

– Мы идем все время на север. Спать на земле больше не получится.

– Мы придем в какой-то город этой ночью?

– Город… Скорее деревню. Это городок, в котором царит свободомыслие… или инакомыслие. Инквизиция туда не суется, и там много сектантов. Но нам это только на руку.

К вечеру дождь усилился, мы вышли из леса и увидели огни вдалеке…

Гостиница была ужасной, хозяин был раздражительный и жадный, но зато это была настоящая комната с кроватью и чистым бельем.

Лендар смерил ее оценивающим взглядом. На полу было огромное темное пятно, окна были маленькие и грязные, но в остальном – ничего вопиющего. Видимо, его это удовлетворило.

– Устраивайся пока, а я принесу поесть, – обратился он ко мне.

– Нет… Я хочу с тобой.

– Со мной? Ты и так была со мной все это время… Неужели не хочется отдохнуть от моего общества? – улыбнулся он.

– Нет, не хочется. Но… может быть это – тебе – хочется?

Он на мгновение замер, став серьезным, а затем понял мой смысл и улыбнулся.

– Конечно, я привык к одиночеству… Но нет, Майлин, мне хорошо с тобой. И если ты хочешь моего общества, ты всегда можешь его получить.

Сердце мое украдкой забилось быстрее, и я почувствовала тепло в груди. В этот момент меня охватило чувство благодарности к этому таинственному человеку, который появился в моей жизни.

– Ну что, тогда идем? – спросил он, открывая дверь и приглашая меня наружу.

Вещи мы оставили внутри, заперев комнату на ключ, и спустились вниз, где было что-то вроде местной таверны. Запах жареной еды и дешевой выпивки был мне новым и чуждым, но мы не стали там задерживаться. В соседнем доме мы нашли чудесное место, где нам принесли что-то, что можно было даже назвать в таком захолустье словом «изысканное». За едой ненадолго воцарилась тишина, но она была не неловкой, а какой-то уютной. Я внимательно смотрела на Лендара, пытаясь прочитать что-то в его глазах, но они оставались непроницаемыми.

– Ты бывал уже здесь? В этом месте? – спросила я наконец.

– Конечно. Я… много где побывал.

Я кивнула, понимая о чем он. Маги-инквизиторы никогда не бывают на месте – по всему Королевству патрулируют их отряды. У таких не то что нет дома – у них нет даже постоянного пристанища. Хотя Лендар и не был им сейчас, но зато был им, как я догадывалась, в прошлом, и я не сомневалась, что он действительно мог объездить все Королевство.

– Этот город мне не нравится, но ничего лучше в здешних окрестностях нет. Раньше были города… но их поглотили огненные озера.

Я слышала про них, но люди не любили говорить об этом, считая, что это может навлечь беду. Но с Лендаром я не боялась спрашивать его обо всем, и об этом тоже.

– Лендар… Расскажи мне что это такое – огненные озера?

– Огненные озера… Никто не знает в точности, что это. Огонь? Уж точно не вода… Они образуются, когда магия выходит из-под контроля. Иногда ее неудержимая сила разрушает все на своем пути, поглощающая все вокруг. Это – своего рода плата за все. Такая вот ирония – магия, казалось бы, благородная сила…

Он выпил из кружки и задумчиво посмотрел на огонь свечи.

– Так и пропали многие города. В Нери-Делл сейчас случилось лишь то, что в других местах давно уже произошло. Но, к счастью для тебя, он слишком важен для Короля, поэтому его не постигнет судьба тех, от кого остались лишь воспоминания. Мир действительно рушится…

Я посмотрела на Лендара с удивлением. Вот именно так, в храме, этими же словами мне и сказал то же самое Тысячеликий…

«…в облике Лендара», – это совпадение почему-то поразило меня до глубины души.

– Ты видел эти огненные озера?

Лендар кивнул.

– Да, я видел.

Снова воцарилась тишина.

– И ты тоже их увидишь… – сказал Лендар. – Огненная Земля – место, куда мы направляемся. Это перешеек, который связывает Нистар со всем остальным Королевством. Раньше их было пять, теперь остался только один. Магию давно следовало бы запретить в Королевстве…

– Я слышала, что магов собирают и отвозят в столицу… – прошептала я.

– Зачем их отвозят, знаешь? Чтобы своей жизнью они «закрывали» озера.

– Они… умирают? – я в ужасе вспомнила об Асдаре…

Лендар не ответил, но было ясно, что это так. Я задумалась, глядя на него.

– Ты ведь тоже маг…

– Я уже давно принадлежу Нистару, а Король не властен над нистарцами. Но… в моих силах хотя бы не усгублять то, что уже есть. Если я начну использовать магию, то озера будут расти. Так и происходит, когда кто-то ее использует.

– А нистарцы? По идее… От Нистара вообще ничего не должно было остаться – одни озера…

– Нет… Нистарцы умеют колдовать по-другому, их магия не затрагивает ткань бытия.

Я отложила вилку – мне как-то сразу перехотелось есть…

Лендар заметил мою растерянность и положил свою руку на мою, словно чтобы утешить.

– Да, это нечестно. Их жизни отнимают, чтобы спастись самим… Война с магией не знает пощады.

Я посмотрела в его глаза, видя в них свет отражающихся вдалеке огней.

– И ты не согласен с этим, верно?

Лендар вздохнул и отвел взгляд.

– Я не согласен с тем, как это делается, и я не могу изменить ход вещей… Но, возможно, есть и другие пути решения.

«…и Тысячеликий сказал, что это – я», – я глубоко вздохнула.

Мы снова погрузились в молчание, вслушиваясь в звуки дождя за окном. Печаль, застывшей в воздухе, была почти ощутима, и я подумала, что в этом мире слишком много трагедии, слишком много жертв в невидимой войне, которая касалась каждого.

– Рыба была ничего, да? – сказал Лендар, как ни в чем не бывало, вставая из-за стола. – Утром снова в путь. Огненная Земля не ждет.

Когда мы вернулись в комнату, я вдруг поняла, что кровать только одна.

«Мы будем спать… вместе?» – эта мысль заставила меня покраснеть, но Лендар уже, оказывается, давно решил эту проблему.

– Ложись спать, а у меня есть дело. К утру точно вернусь.

– Куда ты?

Он замолчал, будто размышляя над тем, говорить ли мне правду.

– Проверить блокпосты. Не думаю, что их предупредили, но надо заранее узнать, как у них это сейчас работает.

Я села на край кровати. Лендар выглядел серьезным, и я ощутила, что его ум, вероятно, занят чем-то более сложным, чем просто проверка блокпостов.

– Ты будешь осторожен, верно? – спросила я, чувствуя внутреннее беспокойство.

Лендар кивнул.

– Майлин. Не переживай. Просто постарайся поспать, утром нам предстоит долгий путь.

С этими словами он вышел из комнаты, оставив меня одну с мучающими вопросами и нерешенными мыслями. Я положила голову на подушку, смотря в потолок, и постаралась сконцентрироваться на том, что у меня есть.

…но я долго не могла заснуть. Мне мерещились зловещие звуки, и я была совсем одна… Это было даже хуже, чем спать в лесу. Стараясь ни о чем не думать, я смотрела в потолок, изучая линии и изгибы многочисленных трещин.

Когда мне все-таки удалось уснуть, сон не принес успокоения. Но сквозь него мне будто показалось, что кто-то нежно гладит меня по щеке. Показалось ли мне?

– Просыпайся, соня. Пора в путь… – услышала я мягкий голос Лендара, звучащий, как будто издалека. Открыв глаза, я встретила его улыбку, и мне показалось на какую-то долю секунды, как что-то пронзительное мелькнуло в его взгляде. Но это быстро сменилось его обыкновенной улыбкой.

– Доброе утро, Лендар… – пробормотала я, тяжело приподнимаясь на локтях. Чувствуя себя разбитой, я потянулась, пытаясь разогнать остатки усталости, но стоило Лендару отойти, как снова упала лицом в подушку.

– Ну, Майлин! Поднимайся! Или мне тебя разбудить как в ордене это делают?

– Что…

– Ледяную воду на голову и пинок в живот.

– Ты злой…

– Очень злой. Вставай…

Он сунул мне в руки тарелку с ароматными булочками.

«Прямо как в Нери-Делл… Где он только достал их…» – на мгновение мне стало грустно, но помня о том, что если я не буду есть сама, Лендар будет пихать в меня силой, я поспешила начать есть. Булочки были превосходными.

– Мне пришлось выбивать их практически ногами. Что за народ здесь! Люди столь же скверного характера, как и само местечко…

Я видела, что он нервничает. Или мне так показалось… В любом случае настроение у него было раздраженное.

Когда мы вышли, по улице стелился туман.

Городок был маленький и очень унылый. И это проявлялось во всем: в стелющемся промозглом тумане, в одиноких беззубых старухах, глядящих исподлобья женщинах, в шаловливых оборванных детях, гоняющих одноухую хромую собаку, в мусоре и помоях. О цветах и садах, которые почти все заводили в Нери-Делл, можно было забыть – репей и чертополох тоже впечатляют, особенно если вырастают с человеческий рост. А здесь они были почти на каждом шагу, придавая особенный уродливый шарм.

Было сложно понять какое наступило время года, такая серость могла сочетаться с любым из них. И все же особенно чувствовалась осень – ее незримая осторожная поступь.

Я старалась не отставать от Лендара, пока мы по узким улицам направлялись в сторону блокпоста прочь из города.

– Глаза не поднимай, даже когда спросят, ясно?

– Ясно…

Двое людей, закутанных во все черное, прошли мимо нас. Их руки были в порезах и странных жутковатых узорах, выражающих их приверженность культу. Они весело переговаривались, иногда даже смеялись.

– Я думала, – тихо шепнула я Лендару, – все сектанты – звери.

– Иногда они играют роль людей, – Лендар ответил машинально, даже не посмотрев в их сторону. Он как-то задумчиво всматривался вдаль.

Проследив за его взглядом, я увидела нескольких людей, одетых как и он. Дрожь пробежала по телу и захотелось поскорее где-нибудь спрятаться – все еще свежи были воспоминания о храме в Нери-Делл и том, что там произошло.

Но вместе со страхом меня снова посетило это странное чувство, как чудовища зашевелились, готовые прийти в любой момент. Одно из них было где-то в городе, притаилось в бочке, и теперь выползало, шурша шерстью и недовольно посапывая.

«Нет, только не вылезай…» – взмолилась я про себя, понимая, что так могу только лишь привлечь лишнее внимание к себе. Я не заметила, как осталась в какой-то момент одна.

– Лендар?– позвала я его, но ответа не было.

Я прислушалась к обрывкам разговоров, доносившихся отовсюду. Чей-то высокий звонкий голос громко вещал:

– Мир разрывает от наших грехов! Это начало конца! То, о чем говорили мудрецы и провидцы! Во всех преданиях! Послушайте!

Люди хмыкали и старались поскорее уйти, отворачивались от оратора или цепенели, когда он, подскочив к ним, заглядывал прямо в глаза. Я прислушалась, когда услышала тихий разговор, в котором сквозила и другая точка зрения.

– Это Тысячеликий покарал нистарских магов. Так им и надо!

От этих слов я вздрогнула. Мне захотелось вмешаться, но вместо меня это сделали уже знакомые мне культисты.

– Бездна идет! И магов она возблагодарит, а не покарает! Покарает лишь таких как вы, неразумные! Слава Нистару! Да здравствует Бездна!

Прохожие шарахались от них, точно так же, как и от оратора, нервно переглядываясь и стараясь скрыться как можно скорее. Я осторожно продолжала идти, вслушиваясь, искала глазами что-то…

°°°

… кровавые блики отражаются от зеркальных стен в этом всепоглощающем мраке. Золотые изваяния застыли в ожидании, они ждут команды…

°°°

– Майлин! – Лендар встряхнул меня за плечи. Казалось, только теперь я вернулась в реальность.

– Я опять говорила с ними?

– Ты рассеянна, и очень не вовремя. Их пока что ни о чем не предупредили, но перевалы закроют до полудня. Нужно поторапливаться.

Мое сердце почему-то бешено стучало, когда мы подходили к темному силуэту зловещей башни. Собирался накрапывать дождь, и небо стало темным. В воздухе чувствовалось напряжение, которое было свойственно только местам, где правила нестабильность. Хотя, может быть, я просто очень нервничала.

– Не забудь то, о чем я сказал.

Я кивнула, поглубже натягивая капюшон и опуская глаза в землю.

Несколько человек в инквизиторской форме вальяжно исполняли свои обязанности. Им было плевать кто и зачем идет в Огненную землю.

Но я почувствовала, как вдруг Лендар напрягся, когда нас уже пропустили. Он остановился и устремил взгляд назад. Я тоже посмотрела в ту сторону и увидела человека, который смотрел прямо на нас. Что-то в его образе очень напугало меня, хотя сразу я и не могла понять что именно… И тут что-то случилось с Лендаром. Его руки сжались в кулаки, лицо побледнело, а глаза… глаза стали из красивых зелено-синих желто-оранжевыми, будто огонь. Они и светились будто огонь.

– Лендар? – я испуганно посмотрела на него, хватая его за руку, когда он развернулся и пошел обратно к блокпосту и вряд ли с добрыми намерениями.

– Лендар, пожалуйста не надо…

Но он не слушал.

– Это он… Он предатель, и он сегодня должен умереть… – процедил он сквозь зубы.

Необычное поведение уже привлекло внимание инквизиторов, которые, было видно, непонимающе начали коситься в нашу сторону.

– Лендар, прошу тебя, остановись. Они поймают нас… – я пыталась его остановить, но что я, хрупкая девушка, могла противопоставить огромному магу-инквизитору?

– Что бы сказала Сольн? – почти плача произнесла я как последнее средство.

И вдруг он замер и остановился. Я помнила, как он говорил, что она приказывала ему не вмешиваться… Возможно, она была единственным авторитетом в его глазах. С минуту Лендар продолжал бороться с собой. Наконец он злобно выдохнул.

– Идем, – с какой-то ненавистью бросил он мне и быстро пошел вперед, ведя за собой Коржи. Чтобы поспеть, мне пришлось сорваться на бег.

Здесь начиналась Огненная земля. Черные скалы, без намека даже на растительность, из щелей сочился горячий пар. Пахло серой. И где-то вдалеке сквозь дым светилось огненное зарево – там были огненные озера…

Я смотрела на Лендара, пытаясь понять, что творится у него в душе. Взгляд его глаз были жестким, напряженным, словно он вновь сражался с чем-то внутри себя.

– Лендар, что произошло у блокпоста? Почему ты так реагировал? – тихо спросила я, наконец поравнявшись с ним.

Он повернулся ко мне, и его взгляд стал мягче.

– Это сложная история, Майлин. Не все в моем прошлом так просто. Я не хотел, чтобы тебя затронули эти темные стороны моей жизни.

– Но я здесь, с тобой. Я не боюсь, – как-то само вырвалось у меня.

Лендар улыбнулся, и я увидела в его глазах благодарность. Мы продолжили движение вперед, сквозь жар и пепел Огненной земли.

– Они пошлют отряд… Непременно пошлют… – спустя какое-то время проговорил Лендар, будто обращаясь сам к себе. Когда сзади послышалось отдаленное лошадиное ржание, мы оба поняли, что так и есть. Он быстро подсадил меня на Коржи, вскочил сам и погнал ее, что есть мочи…

Глава 7

Огненная земля… Ходить по огненной инфернальной земле – значит ходить по грани между жизнью и смертью, вступить в схватку с неуправляемыми силами стихии и с самим собой.

Именно здесь была единственная возможность попасть в Нистар для меня, для «говорящей с бездной». Границы в менее ужасных местах стерегли гораздо серьезнее. Восточные земли были опасны, может быть, даже больше, а по рекам нас не согласился бы доставить ни один капитан – не из-за пассажиров, а из-за точки назначения.

Огненные реки и разверзшиеся огненные озера, извержения, дым и пепел – вот что представляла из себя эта часть Королевства. Казалось, что даже сама земля здесь пытается уйти из-под ног.

Мощные гейзеры выбрасывали в воздух горячую воду и пар, напоминая фонтаны, а вокруг озер, жили создания, немыслимые по своей природе. Огненные змеи, гигантские пауки, крылатые звери – особенные нерли, которые смогли сохранить рассудок, находясь рядом с первородным пламенем.

Проносясь мимо них, я чувствовала теперь, что златорогий черный нерли, который говорил со мной тогда в храме, был по всей видимости отсюда. Казалось, среди этих мрачных, опасных пейзажей, едва ли можно было представить себе что-то прекрасное, но их зловещая красота привлекала, заставляя желать стать частью этого мира. В нем не было ничего постоянного, он был похож на холст, на начало… на саму жизнь. Ведь жизнь – это движение, и самый последний момент перед тем, как начать полет, самый волнующий. Чувство ожидания переполняло Огненную землю, и мне было удивительно осознать, как много созидательного крылось в этом разрушении.

Прыжки Коржи становились все больше. Она будто летела, высекая копытами искры из камней, маневрируя между лавовыми озерами и лужами кипящего горячего ила. Мне было очень страшно от всего: от страха свалиться с нее, от страха оказаться в Огненной земле навсегда, от страха быть пойманными нашими преследователями. Вскоре нашему взору открылись огненные озера. Они были так прекрасны… И я снова начала слышать голоса нерли. Они толпились у кромки озера, не в силах оторваться от их созерцания. Это удивило меня и я хотела сказать об этом Лендару, но ему было не до этого. Вскоре показался и сам перешеек.

– Уже близко, – крикнул Лендар. – Они не пойдут к самому пламени.

Но преследовали не сбавляли ход, вопреки предположениям Лендара.

«Он ошибся…» – я поняла это и испуганно посмотрела на него. Он был напряжен и сосредоточен, и, казалось, сам понимал, что происходит.

Кошмар стал явью.

И именно в этот момент все встало на свои места. Я почувствовала, что здесь и сейчас что-то свершится. Что-то очень важное в масштабах моей никчемной жизни.

Он внезапно остановил Коржи и спрыгнул. В его руке уже был клинок, в блестящем голубом металле отражался огонь.

– Что… Что ты делаешь? – вскрикнула я, испуганно глядя на него.

– Они буду преследовать нас, а ты… ты слишком ценна. За тобой – будущее. Кто-то должен уйти, а кто-то остаться, чтобы их задержать. Я закрою перешеек, и ты спасешься…

Его глаза снова зажглись оранжевым, и на кончиках его пальцев заплясал огонь. Он посмотрел на меня в последний раз, и в этом взгляде было так много всего… Это было прощание. Не только со мной, но и с тем будущим, которое могло бы быть у него… или у нас?

– Нет! Я не позволю тебе так просто умереть здесь! – я тоже спрыгнула с Коржи, едва устояв при этом на ногах. – И мне все равно, какие тобой движут мотивы. Мы останемся вместе!

– Ты не понимаешь…

– Я все понимаю! И это и моя жизнь тоже… И я тоже имею право распоряжаться ею, а не только какие-то там колдуньи!

Кажется моя речь впечатлила Лендара. Он усмехнулся.

– Ну и что ты предлагаешь? Они скоро будут здесь…

Я не знала, но чувствовала, что поступаю правильно. И теперь все было так легко и просто, ведь самым тяжелым было на самом деле принять решение. И я знала, что приняла его.

И теперь, когда самое трудное было сделано, оставалось только действовать.

Именно в этот момент голоса нерли стали снова особенно громкими в моей голове. Повинуясь им, я опустилась на колени и коснулась ладонями земли. Их было так много вокруг…

– Что ты делаешь… – раздался сверху голос Лендара, но он быстро затих в нарастающем шепоте.

Шепот окружил меня со всех сторон, и в этом переплетении голосов, я почувствовала, что мой голос будет роковым. Все существа услышат меня… и явятся на мой зов. Ибо так захотела Бездна.

«…и теперь я призываю всех – защищайте свою госпожу…»

Они среагировали мгновенно. Самое огромное из них, не имеющее ни имени, ни названия, потому как никто из людей доныне не видел его, преградило преследователям путь. Его рога сверкали в отсветах огня, а золотистая грива отливала раскаленным металлом. Оно появилось из ниоткуда, как божество из старинной легенды, и я в отчаянии и ужасе наблюдала за тем, как началось сражение, которое, если бы я даже очень захотела, то не могла бы уже остановить. Голоса полностью захватили меня, все еще стоя на коленях, я чувствовала присутствие Бездны, устремив взгляд куда-то вдаль, где видела небо, испещренное лиловым и красноватым сиянием – небо Бездны.

Это было так прекрасно, так маняще, что даже Лендар, который, кажется, начал трясти меня за плечи, не смог до меня докричаться. Что было дальше я не помнила…

Когда я снова открыла глаза, ничего уже не было. Кажется было утро и пели птицы. Стоял ясный теплый день, по косым солнечным лучам, скользящим по лесной поляне, можно было догадаться, что было утро. Пахло хвоей и еще чем-то нежным и цветущим. Порхали насекомые с блестящим, как слюда, крыльями. Лендара видно не было. Коржи – тоже.

Я привстала на локтях и поняла, что лежала, завернутая в плащ Лендара.

«Где моя одежда…» – мне стало неловко, и я завернулась сильнее в плащ. Голова все еще болела, как и все тело. Хотелось пить… А в ушах все еще звучал будто тот самый шепот… Я не могла разобрать слова, но чувствовала, что это какая-то, должно быть, песня. Может быть, колыбельная? Прекрасная и чарующая… но что-то мучительное и страшное, казалось, крылось в ее мотивах. И снова перед моим внутренним взором предстали эти удивительные небеса цвета крови и морских глубин, испещренные всполохами молний и лиловым красновато-желтым сиянием.

«Что бы это могло значить… Но как же красиво… »

Наверное, я снова провалилась в беспамятство, потому что в следующий раз я очнулась от того, что кто-то с силой тряс меня за плечи.

– Очнись… Очнись же!

Я открыла глаза и увидела испуганное лицо Лендара, его глаза показались мне такими красивыми, такими… родными в эту минуту. Увидев, что я очнулась, он с чувством прижал меня к себе, обнимая словно самое дорогое сокровище, но затем, будто смутившись своего порыва, быстро отпустил.

– Ты жива, – прошептал Лендар, словно подтверждая это самому себе.

Я отстранилась от него, пытаясь припомнить, что произошло. Из-за головной боли это было трудно, я чувствовала себя слабой и изможденной.

– Что произошло? – тихо спросила я, глядя на него с недоумением.

– А ты не помнишь разве?

Я только отрицательно покачала головой. Я уже пыталась вспомнить, но усиливающаяся при этом головная боль не давала этого сделать.

Лендар рассказал мне, опустив, впрочем, как мне показалось, некоторые подробности, которые мне было знать необязательно. Из его рассказа я поняла, что я призвала нерли, которые дали нам возможность бежать… и которые почти что забрали меня с собой – Лендар сказал, что я находилась довольно долгое время в трансе…

«Да, это очень похоже на правду…»

Закончив рассказ, он взглянул на меня, и я увидела в его глазах что-то, чего раньше не было там – восхищение и, может быть, даже гордость. Он вдруг достал откуда-то маленький пузырек и протянул мне.

– Теперь нам ничего не грозит – мы на нистарской земле. А пока… вот, выпей. Это лекарство.

Я сделала глоток и жидкость обожгла мне горло, что я скривилась, почти выронив флакончик. Что бы это ни было, оно было противным и горьким, как настой самой едкой полыни.

– Что это такое? – скривилась я, пытаясь не закашляться.

– Гадость, да? – весело сверкнул он глазами. – Зато помогает.

И он не ошибся. Жжение в горле и кислый привкус стоили того, чтобы голова действительно стала болеть меньше, как и все остальное.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Я ощущала легкое прикосновение ветра к волосам, прохладное, приятное касание… Внезапно я открыла глаза и заметила, что Лендар не сводит с меня глаз.

– Что-то случилось? – спросила я, но он не ответил.

И я вдруг вспомнила, что была без одежды.

– Лендар… – я смущенно посмотрела на него. – А где моя одежда?

«Неужели он видел меня… без всего?» – эта мысль пугала и будоражила.

– Одежда… сгорела. Когда ты призвала нерли… Тебя будто объяло пламя, не знаю… – казалось, он чего-то не договаривает, но в тот момент я этого не заметила. В сознании вспыхивали образы черного пламени, и, кажется, я действительно горела…

– Вот как… – я сильнее завернулась в плащ.

Он заметил мою реакцию и его это, кажется, только развеселило, а мне стало еще более неловко.

– Ты такая смешная, когда стесняешься, – заулыбался он.

– Не смейся.

– Я не смеюсь…

Он вдруг пристально посмотрел на меня… и я почувствовала, как щеки мои покрываются краской. Лендар все еще держал флакончик с лекарством, но его взгляд отражал игривость и некоторое удовлетворение. Мое сердце бешено колотилось, и я решительно отвернулась. Усмехнувшись, он решил больше не провоцировать меня.

– Отсюда до Белого города уже недалеко. К вечеру доберемся.

Он протянул мне руку и помог подняться.

Здешние леса были прекрасны… Своей безмолвной красотой, своими приглушенными тонами, спокойным светлым чувством радости, невольно возникающим, стоило вступить в них. Ветки мягко шептались, будто даруя нам свое благословение.

Небо над нами было ясным, лишь слегка охваченным пеленой облаков, и солнце освещало полупрозрачные листья. С каждым шагом чувствовалось, как земля под ногами становится все более твердой, переходя из опасных территорий Огненной земли в безопасные, покрытые магией нистарцев леса.

Мы молчали, но в тишине была какая-то особенная сила, словно лес принимал нас, и мы боялись испортить эту таинственно возникающую связь с ним. Я заметила, что глаза Лендара, казалось, сверкали отражением зеленых листьев вокруг.

Но постепенно окружающая природа менялась, будто леса коснулось легкое дыхание осени. Деревья окрашивались в желто-красные оттенки, а под ногами шуршали опавшие листья. Воздух наполнялся ароматом теплой земли, грибов и ягод, душистых осенних трав.

– Здесь всегда осень. Нистар зачарован… – объяснил Лендар.

– Зачарован?

– Сольн расскажет. Но да, это магия, которая не позволяет наступить зиме. Как и остальным временам года…

И тут меня вдруг больно кольнула одна мысль.

– Лендар… А когда мы прибудем к Сольн, мы получается… расстанемся?

Лендар замедлил шаг и вдруг чему-то мечтательно улыбнулся.

«Не потому ли что я спросила его?» – подумалось мне, но спрашивать об этом я не стала.

– Почему ты думаешь, что мы расстанемся? Я тебя уверяю, что нет.

Эти слова заставили меня улыбнуться, и мы продолжили путь, оберегаемые магией осеннего леса, краски которого становились только ярче. Теперь вокруг нас раскинулись красивые деревья с оранжевыми и красными листьями, похожими на перья огненных птиц, а воздух – кристальный и звонкий – наполнился приятным запахом осенней свежести. Небо приобрело оттенок стали.

Путь был непростым, но зато можно было больше не бояться преследования. Мы шли, пока не наткнулись на деревянную стелу, испещренную золотыми письменами:

«Чертог осени».

Конечно, было ощущение, что осень пришла в этот лес слишком рано, но, несмотря на все это, я чувствовала… счастье? Да, я была в эти минуты абсолютно счастлива.

Я замерла на месте, увидев вдали какие-то здания, мелькнувшие между деревьев. Я посмотрела на Лендара и спросила:

– Что это такое?

– Заводы и фабрики, – отозвался он.

Я вспомнила, как всегда с замиранием сердца слушала рассказы об этих фабриках, как старый мастер хранил рецепты оттуда как зеницу ока… Но теперь они были заброшены, а их пустые глазницы маленьких окон заросли мхом и паутиной. Я почувствовала странное горькое чувство, наполняющее мое сердце – чувство сожаления от невосполнимой утраты. Эти здания были символом технологической мощи и процветания, но теперь они были мертвыми и пустыми, словно жизнь навсегда покинула их.

Вскоре я заметила, как деревья вокруг расступились, и перед нами открылся захватывающий панорамный вид, но место, которое я так мечтала увидеть, оказалось совсем не таким, каким я его себе представляла.

Глава 8

Мы оказались на возвышенности, где внизу был виден Белый город – тот самый легендарный город магов, который пал от Бездны первым. Но вместо величественного замка или красивого города я увидела лишь развалины и следы разрушения. Почему-то в моем воображении он все еще оставался прекрасным, и теперь я испытала горькое разочарование.

Возле него, я заметила, расположился еще один, больше похожий на военный лагерь, окруженный густым лесом, но уже почти являющийся полноценным городом. Но на фоне величественных белоснежных руин, он больше всего походил на уродливый муравейник.

– Это Торм, – объяснил Лендар, указывая на город внизу, – город мародеров, или последний оплот нистарцев. Сольн берет большую пошлину со всех въезжающих – это большее, что можно сделать для города, который грабят… А выше – Торисанд. Это и есть Нистарский Белый город.

– Мертвый город… – вырвалось как-то само у меня, но Лендар все слышал.

– Нет, не мертвый. Иногда очень даже живой. Только кажется, будто наступило затишье, но это не так. Сама увидишь.

Мы пошли по дорожке вниз к Торму. Лендар вел Коржи под уздцы. Пока мы спускались, мой взгляд все еще был устремлен на Белый Город Нистара, уходивший в подножие горы. Он был разрушен и оставлен, но продолжал внушать благоговение, словно скелет огромного поверженного зверя. Глядя на это меня охватило чувство тоски, но в то же время, и какое-то странное любопытство.

«Я должна там побывать…» – пообещала я себе в этот момент.

Торм и вправду был своеобразным боевым лагерем. Мне не хотелось отходить от Лендара ни на шаг, глядя на некоторые здешние лица. Это были настоящие головорезы – по крайней мере именно так я себе их представляла. Но это было только первое впечатление – здесь были люди, казалось, со всего света, собравшиеся в одном месте в поисках сокровищ. Хотя я сильно сомневалась, что после стольких лет, минувших с момента трагедии, здесь все еще можно было хоть что-нибудь найти.

«Много железа и совсем нет садов…» – я с тоской вспоминала свой родной Нери-Делл, его извилистые улочки, цветущие деревья…

Среди этого калейдоскопа людей, местные жители казались лишь бледной тенью, но в их глазах, так часто обращенных к небу, сквозила непреодолимая тоска и одновременно надежда… Но, впрочем, сильно несчастными они не выглядели. Многие из них пользовались алчностью пришельцев, выдавая за волшебные предметы обыкновенный хлам. Особенной популярностью, как сказал мне потом Лендар, пользовались «обереги на удачу». Много кто был занят игрой в шахматы или в местную их вариацию.

Мы продолжали идти, а одинокий паренек у массивного здания, похожего на ратушу, играл какую-то печальную мелодию. В ногах у него сидел одноглазый старый пес, положив голову на заросли цветов, которые были здесь повсюду…

«Это такой цветок я видела тогда в лесу в Нери-Делл, возвращаясь от Башни…»

Огненные цветы, похожие на лилии, напоминали тлеющие угли – черные по краям лепестки становились огненно-красными к сердцевине, которая горела золотом. Они выглядели хрупкими и изящными, их головки колыхались от малейшего дуновения ветра, но они были везде, прорастая как одуванчики.

Лендар замедлил шаг, будто специально, чтобы дать мне возможность насладиться видом цветов… ведь я не могла отвести от них глаз. Было в них что-то особенно притягательное для меня, но что именно – этого я понять не могла.

Больше всего на свете мне бы хотелось сейчас остановиться и рассмотреть их, понять причину их особенного очарования, но я не хотела задерживать Лендара. Я подумала, что займусь ими обязательно, но позже.

Наконец мы подошли к большому дому, который выглядел чуть красивее прочих. Оттуда выбежала женщина в дорогом и красивом пепельно-сиреневого цвета платье с широким, расшитым золотом поясом. Ее густые темные волосы, отливающие медью, развевались на ветру. В них были вплетены веточки вереска и пара шелковых лент.

Это и была Сольн, я почему-то сразу поняла это. Как-то так, в моем понимании, и должна была выглядеть колдунья. И она была прекрасна. Ее хрупкая и какая-то целомудренная красота мгновенно подкупала. Представлялось почему- то сразу затерянное в лесах горное озеро, поросшее кувшинками и дикими ирисами… На первый взгляд – ничего особенного, но забыть его невозможно.

Она подбежала к нам, и ее взгляд зафиксировался на Лендаре. С минуту они сверлили друг друга глазами, и, казалось, сам воздух скоро начнет искриться. Затем она замахнулась и звонко отвесила ему пощечину. Я вздрогнула, как и все, кто видел это. Но Лендар только с ненавистью сплюнул рядом с ней, и начал уводить Коржи.

От этой сцены я испытала чувство неловкости.

«Что у них за отношения такие?» – подумала я про себя, но не успела закончить мысль.

Женщина повернулась ко мне, и ее гневный взгляд тут же потеплел, а на красивом лице расцвела теплая радушная улыбка. Она потянула ко мне обе свои руки и, подойдя ближе, взяла мои ладони в свои.