Кулл. Теневое королевство бесплатное чтение

Перевод Валерии Веденеевой

ГЛАВА 1. КОРОЛЬ ПРИБЫЛ

Звук труб становился всё громче, приближаясь, как прилив золотого моря, как мягкий шум вечерних волн, бьющихся о серебряные берега Валусии. Толпа кричала, женщины бросали розы с крыш, и вот уже первые ряды великого войска появились на широкой белоснежной улице, что огибала украшенную золотыми шпилями Башню Великолепия.

Первыми шли трубачи – стройные юноши в алых одеждах, с длинными золотыми трубами; затем лучники – высокие горцы; за ними – тяжело-вооружённые пехотинцы со щитами и копьями. Позади них двигалась могучая конница – Красные Убийцы, всадники в красной броне. Они гордо сидели на своих конях, не смотря по сторонам, но, конечно, слыша крики толпы. Они были словно бронзовые статуи, и лес копий над ними был безупречен.

За этими гордыми и грозными рядами шли разношёрстные наёмники – воины дикого и свирепого вида; среди них – люди Му и Каа-у, и люди с холмов с востока и с островов запада. Наемники несли копья и тяжелые мечи, а плотным отрядом немного в стороне маршировали стрелки из Лемурии. Далее шла лёгкая пехота, а замыкали шествие вновь трубачи.

Захватывающее зрелище, которое вызывало в душе Кулла, короля Валусии, яростный восторг. Кулл был не на Топазовом Троне перед грандиозной Башней Великолепия, а в седле, верхом на огромном жеребце, настоящий король-воин. Он махал могучей рукой в ответ на приветствия проходящих войск.

Его взгляд быстро скользнул по трубачам, задержался на солдатах, и яростно вспыхнул, когда перед ним остановились Красные Убийцы, забряцав оружием и подняв на дыбы своих скакунов. Глаза его слегка сузились, когда прошли наёмники – они не приветствовали никого, шли плечом к плечу, смотря на Кулла прямо и смело немигающими яростными глазами из-под косматых грив и тяжелых бровей.

Кулл отвечал им таким же взглядом. Он высоко ценил храбрость, и смелее этих наемников в мире не было никого, не было даже среди того племени, которое породило и изгнало самого Кулла. Но Кулл не испытывал большой любви к ним. Слишком много было вражды между ними и его родным народом. И хотя имя Кулла теперь оказалось проклято среди гор и долин его родины, и родные земли остались лишь в его старой памяти, былая ненависть всё ещё жила в нём. Ведь Кулл был не валусианцем, а атлантом.

Когда войска скрылись за сверкающими плечами Башни Великолепия, Кулл повернул своего жеребца и направился к дворцу размеренным шагом, обсуждая парад с командирами, используя немного слов, но сказав много.

– Армия как меч, ей нельзя дать заржаветь, – сказал Кулл.

Они ехали вниз по улице, и Кулл не обращал внимания на шепотки, доносящиеся из толпы.

– Это Кулл, посмотри! Великий король! Какой мужчина! Смотри, какие у него руки! Плечи!

И более зловещий шепот:

– Кулл! Проклятый узурпатор с языческих островов.

– Позор Валусии, что на Троне Королей сидит варвар.

Но это мало тревожило Кулла. Тяжёлой рукой он захватил шатающийся трон древней Валусии и не менее тяжёлой удерживал его, один против нации.

После заседания в совете, в зале приёмов, где Кулл с тщательно скрытой мрачной насмешкой отвечал на формальные приветствия и лесть лордов и леди, он, наконец, остался один, и, сидя на троне, погрузился в размышления о государственных делах. Тогда слуга попросил разрешения говорить и объявил о прибытии посланца из пиктского посольства.

Кулл вернулся из мрачных лабиринтов валусианской политики, где блуждали его мысли, и холодно посмотрел на пикта. Мужчина встретил взгляд короля без страха. Он был воином среднего роста, с узкими бедрами и мощной грудью; как и все из его народа, смуглым и крепко сложенным.

– Глава Совета, Ка-ну племени, правая рука короля пиктов, шлёт привет и говорит: «На пиру при восходе луны будет трон для Кулла, короля королей, владыки владык, императора Валусии».

– Хорошо, – ответил Кулл. – Скажи Ка-ну Древнему, послу с западных островов, что король Валусии выпьет вина с ним, когда луна взойдёт над холмами Залгары.

Но пикт, передав сообщение, не ушел.

– Я хочу сказать слово королю, а не, – с презрительным взмахом руки добавил он, – этим рабам.

Кулл отпустил слуг, наблюдая за пиктом настороженно.

Человек подошёл ближе и понизил голос:

– Приди сегодня на пир один, король. Таково слово Ка-ну.

Глаза короля сузились, сверкнув холодным стальным отблеском.

– Один?

– Да.

Они смотрели друг на друга молча, их взаимная племенная вражда клокотала под маской формальной вежливости. Разговаривали они на изысканном языке двора, а не своем родном, но в глазах сверкали первобытные традиции их племён. Кулл мог быть королём Валусии, а пикт – посланником ко двору, но сейчас в тронном зале два дикаря смотрели друг на друга яростно и настороженно, пока призраки древних войн и вековой вражды что-то шептали им.

Преимущество было на стороне короля, и он наслаждался этим сполна. Опершись подбородком на руку, он смотрел на пикта, который стоял как бронзовая статуя, подняв голову и не мигая.

На губах Кулла появилась усмешка, больше похожая на презрительную ухмылку.

– Итак, я должен прийти один? – Цивилизация научила его говорить намёками. В тёмных глазах пикта мелькнуло сомнение, но он ничего не ответил. – Как мне узнать, что ты действительно от Ка-ну?

– Я так сказал, – угрюмо ответил пикт.

– Когда пикты говорили правду? – усмехнулся Кулл, прекрасно зная, что пикты никогда не лгут, но используя эти слова, чтобы вызвать яростное раздражение у собеседника.

– Я вижу твой план, король, – спокойно ответил пикт. – Ты хочешь разозлить меня. Клянусь Валкой, тебе не нужно дальше стараться! Я уже достаточно зол. И я вызываю тебя на единоборство: копьем, мечом или кинжалом, верхом или пешим. Ты король или мужчина?

В глазах Кулла мелькнуло неохотное восхищение, которое любой воин испытывает к смелому противнику, но он не преминул воспользоваться возможностью раздразнить пикта ещё больше.

– Король не принимает вызов от безымянного дикаря, – усмехнулся он, – и император Валусии не нарушает посольского перемирия. Ты можешь идти. Скажи Ка-ну, что я приду один.

Глаза пикта сверкнули гневом – он едва сдерживал первобытную жажду крови. Затем, резко повернувшись спиной к королю Валусии, он пересёк зал и исчез за большой дверью.

Кулл снова откинулся на спинку трона и задумался.

Так глава Совета пиктов хотел, чтобы он пришёл один? Но зачем? Предательство? Кулл мрачно потрогал рукоять своего большого меча. Вряд ли. Пикты слишком ценили союз с Валусией, чтобы нарушить его ради какой-то племенной причины. Кулл мог быть воином Атлантиды и наследственным врагом всех пиктов, но он также был королём Валусии, самого могущественного союзника Запада.

Кулл долго размышлял о странном положении, которое сделало его союзником древних врагов и врагом старых друзей. Затем он поднялся и начал беспокойно ходить по залу лёгкой, бесшумной походкой льва. Он разорвал узы дружбы, племени и традиций, чтобы удовлетворить свои амбиции. И, во имя Валки, бога моря и земли, он достиг этой цели!

Он стал королём Валусии – выцветающей, деградирующей Валусии, Валусии, живущей в основном мечтами о былой славе, но всё ещё великой страны и самой могущественной из семи империй. Валусия – Земля Мечты, так её называли племена.

Иногда Куллу казалось, будто он находится во сне. Ему были чужды интриги двора и дворца, армии и народа. Всё тут было как маскарад, где мужчины и женщины скрывали свои истинные мысли за гладкими масками.

Захват трона был лёгким – дерзкое использование возможности, стремительный вихрь мечей, убийство тирана, от которого люди смертельно устали, короткий хитрый заговор с амбициозными государственными деятелями, находившимися в немилости при дворе – и Кулл, странствующий авантюрист, изгнанник из Атлантиды, вознёсся на головокружительные высоты своих мечтаний: он стал владыкой Валусии, королём королей.

Но теперь казалось, что захватить было гораздо легче, чем удержать. Вид пикта вернул ему воспоминания юности, свободной и дикой. И теперь накатило странное чувство беспокойства, как будто он оказался во сне. Кто был он, человек моря и гор, чтобы править народом, странно и жутко умудрённым тайнами древности? Древний народ…

– Я Кулл! – сказал он, вскидывая голову, как лев встряхивает гриву. – Я Кулл!

Его орлиный взгляд обежал древний зал. Уверенность вернулась… А в тёмном углу зала шевельнулся гобелен – едва заметно.

ГЛАВА 2. ТАК СКАЗАЛИ МОЛЧАЛИВЫЕ ЗАЛЫ ВАЛУСИИ

Луна ещё не взошла, и сад был освещён факелами в серебряных светильниках, когда Кулл сел за стол Ка-ну, посла с западных островов. Справа от него сидел этот древний пикт, мало похожий на представителя своего свирепого народа.

Ка-ну был стар, мудр в государственных делах, и в его глазах, оценивающе глядящих на Кулла, не было первобытной ненависти; племенные традиции не мешали его суждениям. Долгое общение с государственными деятелями цивилизованных народов убрали эти предрассудки. Он не задавался вопросом: «Кто и что это за человек?» Вместо того он спрашивал себя: «Могу ли я использовать его, и если да, то как?» Племенные предрассудки он использовал только для продвижения своих собственных планов.

Кулл смотрел на Ка-ну, коротко отвечая на его фразы, раздумывая, сделает ли цивилизация нечто подобное пикту и из него. Ведь Ка-ну был мягок и толст. Много лет прошло с тех пор, как Ка-ну держал меч. Правда, он был стар, но Кулл видел людей и старше на передовой битвы. Пикты – долгоживущая раса.

Красивая девушка стояла у локтя Ка-ну, наполняя его кубок, и у неё было много работы. Тем временем Ка-ну продолжал шутить и комментировать, а Кулл, втайне презирающий его болтливость, не пропустил при этом ни одной его проницательной шутки.

На банкете присутствовали вожди и государственные деятели пиктов; последние вели себя жизнерадостно и расслабленно, в то время как воины были поверхностно вежливы, но явно помнили о кровной вражде своего народа с атлантами. И всё же Кулл, с оттенком зависти, осознавал, насколько свободно и непринуждённо проходил этот пир по контрасту с подобными пирами двора Валусии. Такая же свобода преобладала в грубых лагерях Атлантиды…

Кулл мысленно пожал плечами. Все же Ка-ну был прав в том, что он, казалось, забыл древние обычаи и предрассудки своего племени, и Кулл, должен стать настоящим валусианцем и научиться поступать так же.

Наконец, когда луна достигла своего зенита, Ка-ну, евший и пивший за трех, откинулся на диван с удовлетворённым вздохом и сказал:

– Теперь уйдите, друзья, ибо король и я будем говорить о делах, которые не касаются детей. Да, и ты уйди, моя красавица; но сначала дай мне поцеловать эти рубиновые губки, вот так; а теперь танцуй прочь, моя розочка.

Глаза Ка-ну весело блестели над его белой бородой, когда он оглядел Кулла, который сидел прямо, мрачный и непреклонный.

– Ты думаешь, Кулл, – сказал старый государственный деятель внезапно, – что Ка-ну – бесполезный старый распутник, годный лишь для питья вина и целования девок!

Эта реплика была так точно и прямо сказана, что Кулл немного удивился, хотя не показал вида.

Толстое тело Ка-ну затряслось от смеха.

– Вино красное, а женщины мягкие, – заметил он добродушно. – Но, ха-ха! Не думай, что старый Ка-ну позволяет этому вмешиваться в дела.

Он снова засмеялся, и Кулл беспокойно шевельнулся. Это было похоже на издевку, и глаза короля начали сверкать, как кошачьи.

Ка-ну потянулся за кувшином с вином, наполнил свой кубок и бросил вопросительный взгляд на Кулла, который раздражённо покачал головой.

– Да, – сказал Ка-ну спокойно, – нужна привычка, чтобы пить крепкое вино. Я старею, Кулл, так почему же вы, молодые люди, должны отказывать мне в таких радостях? Ах, я одряхлел и увял, лишен друзей и веселья.

Но его облик и выражение лица совсем не соответствовали этим словам. Его румяное лицо светилось, а глаза искрились, так что его белая борода казалась неуместной. На самом деле он выглядел удивительно живым, размышлял Кулл, чувствуя смутное раздражение. Старый негодяй утратил все первобытные добродетели своей расы и расы Кулла, но при этом казался слишком уж довольным в своей старости.

– Слушай, Кулл, – сказал Ка-ну, подняв предостерегающе палец, – это рискованное дело – хвалить молодого человека, но я должен сказать правду, чтобы заслужить твоё доверие.

– Если ты думаешь заслужить его льстивыми речами…

– Ш-ш. Кто говорил о лести? Я льщу только для того, чтобы обезоружить.

В глазах Ка-ну появился холодный блеск, который не соответствовал его ленивой улыбке. Он знал людей и знал, что для достижения своей цели с этим диким варваром он должен бить напрямую. Иначе варвар, как волк, учует в его словах ложь.

– У тебя есть возможность, Кулл, – сказал он, выбирая слова осторожнее, чем в совещательных залах нации, – стать самым могущественным из всех королей и восстановить частично утраченное величие Валусии. Мне мало дела до Валусии, хотя женщины и вино тут отличные, но чем сильнее Валусия, тем сильнее народ пиктов. Более того, с атлантом на троне, со временем объединится и Атлантида.

Кулл насмешливо рассмеялся. Ка-ну затронул его старую рану.

– Атлантида прокляла моё имя, когда я пошёл искать славу и богатство среди городов мира. Мы… то есть они – древние враги Семи Империй, и враги союзников Империй, как тебе прекрасно известно.

Ка-ну потянул себя за бороду и таинственно улыбнулся.

– Пусть так. Но я знаю, о чём говорю. Войны прекратятся, ибо в них нет выгоды; я вижу мир и процветание, где человек любит своего ближнего, а добро берет верх. Всего этого ты можешь достичь – если выживешь!

– Ха! – Кулл крепко сжал рукоять меча и так резко поднялся, что Ка-ну, ценивший людей так, как некоторые знатоки ценят породистых лошадей, ощутил прилив восторга. Валка, какой воин! Нервы и мышцы из стали и огня, способные к идеальной координации, инстинкт бойца, который делает воина внушающим ужас.

Но ни один из этих восторгов не отразился в его слегка саркастическом тоне.

– Ш-ш. Сядь. Посмотри вокруг. Сад пуст, сиденья пусты, тут нет никого, кроме нас. Ты ведь не боишься меня?

Кулл вернулся на место, окидывая сад настороженным взглядом.

– Это говорит в тебе дикарь, – задумчиво произнёс Ка-ну. – Если бы я задумал предательство, разве бы я устроил его здесь, где подозрения обязательно падут на меня? Ш-ш. Вы, молодежь, многому должны научиться. Мои вожди были не в восторге, потому что ты родился в горах Атлантиды, и ты втайне презираешь меня потому, что я пикт. Ш-ш! Я вижу в тебе Кулла, короля Валусии, а не Кулла, бесшабашного атланта, лидера налётчиков, атаковавших западные острова. Так и ты должен видеть во мне не пикта, а международного человека, фигуру мира. Теперь послушай эту фигуру. Если бы ты был убит завтра, кто бы стал королём?