Демонический отбор. Захомутать и обезвредить бесплатное чтение

ГЛАВА 1

– Никакого отбора невест! Живой не дамся!

С этими словами я влетела в кабинет и застыла напротив стола, на котором лежало всего два листа бумаги: запрос о зачислении меня в число претенденток на роль невесты и отцовский ответ.

Папа понимающе кивнул и продолжил выводить «Настоящим выражаю согласие с тем, что моя дочь примет участие в императорском отборе…».

– Моё мнение вообще кого-нибудь волнует? – Я хлопнула себя по колену ладонью. – Мам, хоть ты меня услышь!

Тишина. Мама, стоящая за папиным плечом, даже не посмотрела в мою сторону.

– Я, по-вашему, племенная кобыла, чтобы меня осматривал и ощупывал незнамо кто?!

– Не «незнамо кто», а великий правитель шести земель, – меланхолично поправил отец, поставив в конце письма размашистую подпись. – Ты можешь стать так близка к дворцу, как никто из нас даже помыслить не мог. Супругой самого императора!

– Только через моё хладное тело!

– Организуем, – всё с тем же спокойствием заметил папа, а мама добавила:

– Мы это приглашение не для того выбивали, чтобы ты выпендривалась. Любая бы девушка на твоем месте плакала от счастья.

Но я – не любая. Мне даром не сдалось замужество. Я мечтаю стать дипломированной колдуньей. Но девицы получают самостоятельность от родительской воли только в двадцать лет. Полгода осталось до того дня, как мне выдадут документы, и я уйду от мамы с папой.

А этот отбор портит все планы…

Кто в здравом уме придумал выбирать невесту?! А если мне не понравится предполагаемый жених, если он беззубый и плюгавый как болотный тролль? Это что же получается: я свяжу свою жизнь с человеком, который просто ткнул на меня пальцем?

Кошмар!

– Тори, детка, пойми одну простую истину: мы желаем тебе лучшего. – Отец запечатал письмо, капнул поверх сургуч. – Участие в отборе – единственный шанс на сытое будущее. Если ради этого придется насильно отдать тебя замуж – мне всё равно. Стреножу и притащу на смотрины как ту самую кобылу.

– Но я не хочу!

– Да в кого же ты такая норовистая уродилась? Слышать твоих причитаний не желаю! – Он стукнул по столу кулаком, и мама тотчас положила на отцовское плечо ладонь в успокаивающем жесте. – Всё, свободна. Готовься, собирай вещи, покупай всякие красивые тряпки, чтобы очаровать императора. У тебя нет выбора, поняла? Если откажешься, отправлю тебя в глухую деревню, где выдам замуж за первого встречного. Не хочешь за первого встречного? Тогда дуй на отбор.

Гордо задрав подбородок, я вылетала из кабинета и хлопнула дверью с такой силой, что затряслись стены.

Получается, малой кровью не отделаюсь?

Что ж, решено.

Я сделаю всё, чтобы стать первой, которую исключат с позором из числа претенденток.

Здравствуй, отбор, и прощай.

***

Как понять, что тебя собираются ограбить?

Дверца повозки открывается, и стоящий снаружи человек самого неопрятного вида ласковым тоном просит тебя снять украшения и отдать ему, причем немедленно. Иначе, говорит он, тебя обесчестят, а украшения снимут с хладного тела.

Спасибо за щедрое предложение, но я, пожалуй, откажусь.

Шли третьи сутки и без того унылой поездки. Однотипные леса и поля, и леса, и поля, и леса… Мы ночевали в дрянных постоялых дворах, и дядюшка Том, наш семейный возница, с каждым днем всё сильнее грустнел и всё чаще припоминал свою язву, высокое давление и больную поясницу.

Дядюшка Том, как и я, не сильно жаждал ехать в столицу, но выбора не было. Хозяйский приказ не обсуждается, даже если тебе очень уж не хочется.

Признаться, семеро разбойников, окруживших нашу скромную процессию, меня даже заинтересовали. Хоть какое-то событие за долгие сутки.

– Господа, давайте попробуем договориться. – Дядюшка Том попытался загородить подход ко мне, но разбойник красноречиво намекнул, что лучше помолчать.

Он попросту приставил к горлу мужчины зазубренный, не первой чистоты нож.

– Ща мы договоримся. Миледи, не окажете ли мне честь… – он задумался, видимо, исчерпав весь запас заумных слов. – Выходи, короче.

О, сама любезность.

Возможно, если б моё детство, как у каждой уважающей себя девицы, прошло за вышиванием и светскими приемами, меня бы и испугало такое знакомство. Но я росла со старшим братом, который связал жизнь с полицией. Он тренировал на мне захваты и удары. Он ходил на патрули, а я всегда ошивалась неподалеку. Он оформлял протоколы на пойманных бандитов, а я играла под столом уликами.

Отец сколько угодно мог убеждать меня в необходимости выйти замуж, но я мечтаю стать магом правосудия. Это не обсуждается.

Разумеется, Стэн обучил меня некоторым боевым заклинаниям. Например, магическому хлысту. Удобная штука, энергии затрачивает мало, зато эффект моментальный.

Глава разбойников отшатнулся, когда серебристая лента, скользнувшая из-под моих пальцев, щелкнула его по носу.

– Ведьма… – ахнул один из его приспешников.

Говорю же, эффект не заставляет себя ждать.

Это в столице к магам относятся благоговейно, а до провинций модные тенденции ещё не дошли, наших колдунов ещё недавно сжигали на очистительных кострах. Сейчас уже не сжигают, но всячески сторонятся.

Особенно – женщин.

Кто знает, какие бесы водятся в наших симпатичных головках?

Разбойники побежали кто куда, врассыпную, кинулись прочь, едва ли не дрожа от страха. Знали б они, что мои способности ограничиваются двумя-тремя простенькими чарами…

– Всё хорошо? – спросила я дядюшку Тома, который привалился к повозке и тяжело дышал.

Он слабо кивнул, потирая правый бок. Опять, видимо, вспомнилась неутихающая язва.

– Постойте. Госпожа, у вас рога, – внезапно кашлянул возница и на всякий случай попятился.

– Так быстро? А ещё замуж выйти не успела, – пошутила я, а затем додумалась пощупать себя за голову.

Ой, и правда.

Рога.

Что ж, с кем не бывает. Со мной точно бывало.

Когда они появились впервые, мы с братом практиковали заклинание левитации. Простенькое, чтобы переносить предметы на небольшое расстояние. Но я, видимо, так перенапряглась с непривычки, что…

М-да, что за неудачница. У кого еще от перенапряжения растут рога?

Брат строго-настрого запретил рассказывать родителям.

– Ты необычная, малышка, – Стэн потрепал меня по макушке, – но твоя особенность может дорогого тебе стоить. Магов боятся. Представь, что они захотят сделать с тобой, если поймут, какая ты?

С тех пор рога изредка появлялись, когда я колдовала, но обычно исчезали спустя несколько секунд. Брат искал в волшебных талмудах хоть что-нибудь про них, но в книгах о таком не писали. Одно было понятно: у нормальных колдуний на голове не вырастают заостренные отростки длиной в пять сантиметров.

Из чего следует два вывода. Первый: я – колдунья ненормальная. Второй: лучше никому не знать о моей маленькой изюминке.

Есть и есть. Ну и что такого? Жить не мешают, голова от них не болит, магичу редко, поэтому шанс, что их кто-то увидит, минимален. Вот стану свободной от отцовского слова, тогда всё и разузнаю.

Хм. Кажется, разбойники испугались не хлыста, а дополнения в виде рогатого чудовища.

Ох, демон всемогущий!

– Дядюшка Том, – позвала возницу, который начал неистово креститься. – Не переживайте, это всего лишь побочный эффект магии. Они сейчас исчезнут.

– Так было всегда? – спросил он осторожно и приблизился к моей макушке, словно собирался попробовать на зубок. – Отец знает?

– Ага, – радостно соврала я. – Конечно же, знает! Ну, о чем вы? Не волнуйтесь так, с вашим давлением противопоказано нервничать. Как думаете, император вообще красивый? – спешно перевела тему. – Стоит он того?

Дядюшка Том развел руками.

– Скорее всего.

– А чего тогда ищет невесту нетрадиционным способом?

– Может, глаза разбегаются, выбрать не может? – усмехнулся мужчина и добавил: – Ладно, хватит болтать. Ехать надо, и так от срока отстаем. Нас по головке не погладят, коль опоздаем.

Я уселась обратно в повозку и, укутавшись в шаль, теребила висящий на шее кулон в форме буквы «V». Простенькая безделушка, которую подарил Стэн перед тем, как уехать в столицу на службу в императорскую полицию.

Может быть, нам с братом суждено встретиться? Сколько я его не видела? Года два. Сначала он ещё писал, а потом стал отписываться коротко: «всё нормально» или «рассказать не о чем». Нашими делами не интересовался. Отец на материнские обиды сказал:

– Нечего слезы лить. Зазнался мальчишка в своей Иллиде, вот пусть и живет там. Мы ему не нужны, а он нам – тем более.

С тех пор разговоры про Стэна хоть и не запрещались, но сопровождались недовольными замечаниями со стороны папы. Было видно, что он тоже расстроен, но мужская принципиальность мешала признать это. Легче ведь просто отказаться от ребенка, чем написать:

«Мне тебя не хватает, сынок».

Ладно. Если встретимся с Стэном, я ему по голове настучу и заставлю тотчас поехать в гости к родителям. Ничего, не переломится.

Рога исчезли минут через пять. Что-то долго они в этот раз.

Оставшиеся дни прошли без приключений, а на седьмые сутки мы въехали в Иллиду.

Столица оказалась громкой, многоголосой, неспокойной. Нервной какой-то, словно ужаленная роем пчел. Мельтешил народ, по широким мостовым неслись лошади. Все куда-то спешили, а если кто-то из прохожих зазевался и ступил на ездовую дорогу – извозчики кричали на него, не останавливая коней.

Ой, мамочки.

Наш северный Росстар, в котором проживало всего тридцать тысяч человек, в сравнении с Иллидой казался большой деревней.

Брат и раньше писал, что в первые дни здесь можно сойти с ума от количества людей, но я думала – преувеличивает. Ничего подобного. Даже приуменьшал.

Матушки. Да чего же они все орут?!

Хотелось заткнуть уши пальцами и погрузиться в привычную тишину.

Повсюду искрило от переизбытка магии. Ею напитывались фонари, она шумела в трубах.

Тут даже были высотные дома! По-настоящему высотные, этажей в десять! Выложенные из серого камня, с кучей окон. Обалдеть!

Я про такие слышала, но даже подумать не могла, что это не выдумки. А на чем же они держатся? Почему не падают от порывов ветра? Тоже из-за волшебства, что ли?

Дядюшка Том остановился перед одним из постоялых дворов, чтобы переночевать там, отмыться да переодеться в подобающую ситуации одежду. Могли б заявиться во дворец как есть, немытые, замыленные – но отец в этом вопросе был категоричен.

– Не позорьте меня перед императором, денег не жалейте, всё должно пройти безукоризненно, – сказал он, отсыпая в кошель монеты и вручая тот дядюшке Тому.

Мне не доверял, думая, что я спущу всю сумму на безделушки.

Ну, почти угадал.

Я бы спустила на какие-нибудь магические штуковины или учебники, или новомодные механизмы типа наручных часов, которые без всякой магии умели отсчитывать время.

Нас поселили на втором этаже, и кровать, стоящая в моей комнате, была так велика, что не обхватить руками. Это зачем такая громадина нужна? Явно не ради сна.

Разве что втроем спать… или вчетвером.

Поговаривают, столичные ловеласы и таким не гнушаются.

Я уже засыпала, развалившись по диагонали, когда мою голову обдало жаром. Скрутило огненным обручем.

– Ой… – шепнула я, утыкаясь лицом в подушку.

Легче не стало.

Голова раскалывалась, будто туда всадили два раскаленных штыря.

Хм… два штыря… в тех местах, откуда обычно вырастали рога. Только вот они не доставляли никакого дискомфорта, сейчас же меня ломало на куски. Боль стала нестерпимой, и дико не хватало воздуха. Открытое окно не помогло надышаться.

Я вылетела на улицу, во внутренний двор, ночной и удивительно безмятежный. Хоть в отдалении и доносилась музыка – столица вообще когда-нибудь спит?! – здесь поселилась умиротворяющая тишина.

Ветер подул в лицо, охлаждая горящую кожу, да только боль не утихла, лишь ширилась, наполняя собой каждую клеточку. Невыносимо терпеть.

У меня с собой ни снадобий, ни обезболивающих амулетов.

Выход один: попытать счастье в городе.

Если Иллида бодрствует, может быть, у них есть лавочники, которые трудятся даже по ночам?

Ну а вдруг. Накинув на волосы капюшон, я слиняла с постоялого двора, еще не зная, что той ночью столкнусь с чем-то куда страшнее… и неотвратимее, чем головная боль.

ГЛАВА 2

Прожив всю жизнь в уютном, маленьком городке, который на картах отмечают крошечной точкой без названия (и это столица северной провинции!), я не догадывалась, что в Иллиде не умолкает жизнь. Она струится на торговых улочках, льется струнными переливами на площадях, кружится в танце.

Поразительное дело, и лавки здесь тоже работали! Я купила зелье от всевозможных хворей (хорошо, что имела при себе деньги, и не пришлось будить моего «надзирателя»), залпом осушила бутыль. Голова моментально прояснилась.

Теперь – самое время осмотреться.

Вскоре меня захлестнуло здешнее веселье. Знаете, не так-то и плохо отплясывать ночь напролет, пить из общего чана хмельной мед и смеяться над шутками заезжего менестреля, что вещает с метрового подиума, а голос его усилен магией.

– Что такая прекрасная леди делает совсем одна в центре города? – спросил меня какой-то мальчишка, причем мальчишка в прямом смысле слова.

Да он младше меня! Юношеский пушок ещё не сошел со щек, а уже зазывно улыбается и закусывает губу?!

Вот так нравы!

– Гуляю с друзьями, – вывернулась я, когда парнишка попытался схватить меня за талию.

– И где же ваши друзья, прекрасная леди?

– Там, – неоднозначно кивнула я вглубь толпы и добавила: – Познакомить с моим женихом? Он замечательный, только очень уж ревнивый!

Мальчишка резко сник, потускнел, но тотчас обратил взор на хохочущую девушку в расшитом розами платье. Я была позабыта окончательно и бесповоротно, потому что спустя две минуты эта парочка вольных нравов вовсю целовалась.

Вывод номер один: столица очень раскрепощенная. Даже слишком.

Эй, он что, лезет ей под юбку?!

За следующий час ко мне цеплялись и другие мужчины разной внешности, степени опьянения и веселости. Одни напрямую предлагали пойти с ними в номера, другие скромно намекали на чашечку кофия поутру.

Впрочем, никто не донимал и, услышав отказ, быстренько переключался на следующую жертву.

Вскоре усталость дала о себе знать. Пора возвращаться в кровать. Завтра рано вставать, да ещё и косу заплести не помешало бы. А то император даже рассматривать не станет сокровище с синяками под глазами, да ещё и нечёсаное.

Так, вроде я шла через этот переулок, потом свернула налево. Или похожий, а сворачивала направо?

Что ж, придется признать: заблудилась.

Проулки все на одно лицо, как и высоченные дома, и лавки, и мосты.

Глупо плутать кругами, надо спросить дорогу.

Как назло, на опустевшей улице не обнаружилось ни единой живой души. Звуки и пение остались в стороне, но возвращаться обратно в бурлящий поток очень уж не хотелось.

О, кажется, кто-то идет! Как же вовремя!

– Подскажите, как пройти до… – начала я, обернувшись к темному силуэту (наверное, мужчина, хотя это могла быть и крупная женщина).

– Темная, светлая, рыжая, – замогильным тоном перебил меня незнакомец. – С какой начать, какой закончить?

– Что?

Но человек – все-таки мужчина – будто бы даже не услышал моего вопроса. Он качнулся в сторону, шумно выдохнул.

– Они жаждут власти или любви, меряют корону. Но всё одно – каждая окажется в земле, и черви вгрызутся в нежную кожу.

Понятно, местный умалишенный. От таких надо держаться подальше. Ответить не ответит, зато своими страшилками все мозги выест.

Без лишних слов я развернулась и пошла в противоположную сторону. Лучше вернусь на площадь.

Вскоре я поняла, что не одна. Следом кто-то шел. Шаги эхом отдавались в ушах. Они замедлялись, стоило мне притормозить, и ускорялись, когда я начинала убыстряться.

Он что, преследует меня?!

Первый поворот и второй. Третий. Четвертый. В полнейшей тишине. Без единого слова. Лишь шаги где-то невдалеке, и подошвы отстукивают по брусчатке.

А обернуться смертельно страшно.

Одно дело, когда чокнутый вещает незнамо что, а другое – когда идет за тобой на расстоянии нескольких метров.

– Не торопись, тебе некуда спешить, – донеслось до меня с порывом ветра. – Стань первой в моей коллекции. Взойди на престол, и дорога твоя будет устелена кровавым ковром.

А вот это попахивает прямой угрозой жизни. Сердце заколотилось в груди с дикой силой. Я сорвалась на бег, но человек оставался за моей спиной. Всё на том же расстоянии, что и раньше.

Меня охватил ненормальный, бесконтрольный страх, не имеющий ничего общего с обычным беспокойством. Я даже позабыла, что вообще-то мой брат – полицейский, а я без пяти минут колдунья.

Впереди замаячила улица, освещенная энергетическими фонарями. Теплый желтый свет ударил по глазам. Я услышала топот копыт и тихое ржание. Раз есть лошади, значит, имеется и наездник!

Мне помогут!

По крайней мере, лучше уж погибнуть, затоптанной копытами, чем от рук какого-то придурка.

С этой радостной мыслью я кинулась под колеса кареты, на которой передвигался какой-то ну о-о-очень небедный аристократ. Я не рассмотрела деталей, но черное, матовое дерево и золото в свете фонарей прям-таки кричало о богатстве владельца.

Под такой и умереть как-то не стыдно.

– Тпру! – крикнул кучер, и вороные кони застыли как вкопанные передо мной.

Удивительно, казалось, даже столичные лошади отличаются особой покорностью, которой с роду не сыщешь у северных строптивых жеребцов.

Наблюдение номер два: столичные извозчики не орут на тебя матом, если ты решаешь кончить с жизнью под колесами их экипажей. Только смотрят недобро, но помалкивают.

Я сползла на землю, уперлась ладонями в собственные колени и не успела понять, в какой именно момент передо мной выросли мужские ноги. Они определенно принадлежали тому аристократу, на совести которого должна быть моя смерть. Потому что темно-синий шелк костюма и начищенные до блеска ботинки кричат о материальном положении владельца не хуже, чем карета из золота.

А внешность…

Когда я встретилась с мужчиной взглядами, то немножечко не поверила своим глазам. Разве бывают такие волевые подбородки, такие аккуратные брови, такие узкие скулы и тонкие губы? Темноволосый, в белоснежной рубашке, верхняя пуговица которой была небрежно расстегнута, что строго запрещалось религиозными праведниками. Ибо оголенная шея ведет прямиком к первородному греху.

Но мужчина грешить не собирался, а попросту подал мне руку, помогая подняться.

– С вами всё в порядке? – спросил этот человек, одного взгляда на которого хватило, чтобы потерять дар речи.

Что я, собственно, и сделала.

Его, кстати, моё замешательство ничуть не смутило. Такое чувство, что перед этим богатеем девицы ложатся штабелями, а он даже внимания не обращает.

Мужчина изучал меня, медленно скользя взглядом по лицу, опускаясь к ключицам, долго, почти бесконечно, и так бесстыдно, что захотелось плотнее запахнуть куртку.

– Д-да, – нетвердо кивнула. – Мне… мне показалось, что за мной кто-то следит… и я…

– Следит? – мужчина настороженно всмотрелся в проулок за моей спиной. – Вы кого-нибудь видели?

– Скорее слышала, он шел по пятам и…

Грешник-аристократ не дослушал меня, лишь дал непонятный знак рукой своему кучеру, и тот без лишних вопросов куда-то убежал. Вернулся он спустя долгую секунду, да не один, а аж с тремя представителями правопорядка. Те одинаково выпрямились и застыли перед нами.

– Расскажите, что стряслось, – мягко попросил меня красавец-мужчина.

Я и рассказала. Про ненормального мужика, что болтал какую-то нелепицу и шел за мной по пятам, а потом намекал, что готов убить меня первой. Всё, что я помнила о нем – грузность походки да черные одежды без единой блестящей детали.

Если честно, только сейчас пришла в голову здравая мысль: а чего я вообще боялась? Мы с братом видели и не такое, да и магией могла щелкнуть как тех же разбойников. Почему же я испугалась как малолетняя дурында?

Но страх, иррациональный, изъедающий изнутри, лишь сейчас отошел в сторону.

– Найдите его. Немедленно, – приказал аристократ тоном, от которого даже мне захотелось сорваться с места и кого-нибудь разыскать.

– Да, великий повелитель, будет сделано! – поклонились полицейские и незамедлительно скрылись во тьме улиц.

Великий повелитель?!

Ой…

Интересно, если я обрадую императора – а, по всей видимости, меня угораздило броситься под его карету, – что завтра мы встретимся на отборе, какова будет его реакция? Он ужаснется и на всякий случай запретит мне приближаться к замку? Обрадуется? Вычеркнет из списка претенденток?

С другой стороны, разве можно будет сопоставить лохматое существо из подворотни и накрашенную, наряженную невесту?

Нет смысла признаваться, только стыда себе добавлю.

Я искренне поблагодарила повелителя и, отказавшись от сопровождения, добралась до своей комнатки. Повезло, что при попытке сбежать от безумца ноги сами понесли меня по нужному маршруту. В общем-то, с императором я столкнулась в пятидесяти метрах от постоялого двора.

Представьте только, как было б обидно скончаться в пяти минутах от дома?..

Не спалось. И виной тому был не хмель, не головная боль и не приключения в переулке. Нет. Сну мешало глупое понимание того, что император чертовски красив. Я не собиралась выходить замуж за старого, плюгавого и пузатого правителя, а в Росстаре всю императорскую семью описывали именно так. Портретов до нас не доходило, а те, что приезжали на север, были похожи на карикатуры. На них мужчинам дорисовывали гигантские носы и усища, а знатным дамам – бородавки на тройном подбородке.

В реальности же оказалось, что император – само совершенство.

Он касался моей руки…

Вот так запросто, без неприязни.

Он осматривал меня и предлагал довезти, а я отказалась и сбежала как последняя трусиха.

Тори, опомнись! Ты станешь магом правосудия и будешь отлавливать опасных преступников. Тебе нельзя замуж, ты там испортишься, скиснешь и обрюзгнешь! Неужели смазливое личико способно поменять твои планы на дальнейшую жизнь?

 Конечно же, неспособно.

Но утром я принаряжалась уж очень ответственно, а вместо одной косы заплела аж две, правда, на моих волнистых волосах они смотрелись пухлыми сардельками. Боги даровали мне непослушную копну, которую толком не приведешь в порядок. Вечно что-то торчит, топорщится.

Я надела лучшее платье, купленное отцом на мои восемнадцать лет. Шелковая ткань вызывающе алела, а расшитый бисером лиф сверкал точно усыпанный бриллиантами.

– Госпожа, вы так красивы! – Дядюшка Том промокнул глаза платочком, смотря, как я спускаюсь с лестницы, приподняв подол платья. – Император без раздумий женится именно на вас. Отбор можно считать состоявшимся.

Ну-ну.

Мои планы ровно противоположные. Может, всё же стоило кинуться в объятия императора прямо из-под копыт лошадей и с криками «Родненький, я же тебе небесами дарована!» навеки отпугнуть его от себя?

Я крепко обняла дядюшку Тома в благодарность за добрые слова. Он знал меня с рождения, а потому всегда относился с отеческой заботой.

– Так-с, хватит сопли на кулак наматывать, – сказал строго. – Поехали очаровывать правителя. Только это… – он вдруг смутился. – Постарайтесь не показывать ваших… ну… рогов. Ладно? Пусть о них император узнает чуточку позже.

Да-да. Как и о любой другой изюминке женщины.

Мы ведь всегда изначально милы, красивы и приветливы. А стоит браку свершиться, как показываем себя настоящих. Здравствуй, дорогой муж, люби меня такой, какая я есть. Кстати, мои ресницы накладные, а талия была затянута в корсет, поэтому и казалась осиной.

Мама любила повторять, что женская магия заключается в том, чтобы влюбить в себя мужчину так крепко, чтобы он опомнился только на брачном ложе.

Вскоре мы с дядюшкой Томом въехали через огромные ворота во дворец, и, стоило повозке оказаться во внутреннем дворе, как в небесах искрами зажегся родовой герб моего дома, и усиленный волшебством голос произнес:

– Леди Виктория Кёрн, северная провинция, город Росстар. Приветствуем вас!

Почему-то мое сердце сделало кульбит и бухнулось вниз живота.

Что-то должно случиться и обломать все мои планы.

Причем совсем скоро.

ГЛАВА 3

Не имею ни малейшего представления, как должны проходить императорские отборы. Наверное, претенденток выстраивают в шеренгу, а затем проверяют их зубы как у породистых кобыл?

Оказывается, нет.

Перед тем, как представить меня другим кандидаткам на стройное, поджарое тело императора, я должна была познакомиться с ним лично.

В длинном кабинете, за столь же длинным столом, сидели вельможи, советники и прочие лица государственной важности. А во главе… правильно, великий правитель собственной персоной. Той самой персоной, которая ненадолго склонила меня в сторону "а не выйти ли за него замуж?"

Сегодня на нем был официальный костюм в цветах империи – изумрудный с синим, – а лицо выражало столь скучающее выражение, будто императору даром не сдались все эти отборы.

Зато сидящая по правую руку от него женщина, сильно старше, но неуловимо схожая чертами (должно быть, мать), с увлечением вчитывалась в лист бумаги. Невероятно красивая, не утратившая былой стати. Чернявая, брови вразлет, а глаза живые, беззлобные, но колючие. С такой свекровью не забалуешь.

– Итак, северные земли, Виктория Кёрн, – произнесла она с ноткой любопытства в голосе, а я склонилась в легком приветственном поклоне.

 Ощущение, будто стою на базаре, и десятки глаз рассматривают меня на предмет: «сможем ли сторговать медный рубь?»

Все эти богатеи, лица которых мельтешат пятнами перед глазами, оценивают внешность, манеры, умение одеваться. Им плевать, что скрыто внутри человека. Они просчитывают, сколь хороша моя осанка и правильно ли я выдаю реверансы.

Разумеется, император меня не признал.

Признаться, это огорчило. Где-то в глубине души (очень-очень глубоко!) я хотела, чтобы он вскочил с кресла, обитого черным бархатом, и сказал голосом, полным изумления:

– Постойте, это же вы!

А я бы кивнула и легонько улыбнулась, опустив взор:

– Да-да, это я.

Никто бы не понимал, что между нами происходит, а мы смотрели бы друг на друга, и общая тайна сплотила бы нас навеки.

В реальности же правитель даже не глянул в мою сторону. Пока императрица-мать осыпала комплиментами мой город (о котором, наверняка, слышала редко и мало), он изучал какие-то документы. Изредка ставил свою подпись. Другие откладывал в сторону, неодобрительно качая головой.

По правилам приличия я могу приветствовать правителя лишь тогда, когда остальные лица закончат диалог со мной. Ибо он должен надзирать над нами, вслушиваться в наши слова. Потому торопиться и здороваться сразу же – дурной тон.

Да и такое дело…

Я внезапно осознала, что… не помню, как его зовут.

Скажете, невозможно?

Возможно, отвечу я вам.

Меня никогда не волновала политика, а в именах я путалась с поразительным упрямством. Нет, разумеется, мне известно имя: Эдвард Третий. Но титул, все эти долгие, витиеватые подробности, без которых невозможно поздороваться с правителем…

Они напрочь вылетели из головы.

– Северные земли всегда отличались девушками невероятного очарования, – кивнула императрица-мать, закончив восхвалять Росстар. – И вы – достойный тому пример, Виктория. У кого-нибудь есть вопросы к нашей прекрасной невесте?

Тишина.

Самое время поздороваться.

– Добрый день… – нетвердым голосом начала я, представив, как меня пинком выкидывают прямо со второго этажа дворца.

И тут – внезапно! – произошло то, о чем я мечтала в той самой потаённой глубине души. Правитель Эдвард Третий оторвался от бумаг и уставился на меня.

– Ты?! – вопросил он, но совсем даже не с восхищением, скорее – с недоумением.

– Вы знакомы? – уточнила императрица-мать, оборачиваясь к сыну.

– Кажется, да. – Мужчина сжал кулаки и посмотрел на меня совсем не так, как нужно смотреть на возможную супругу, да ещё и упакованную в шикарное платье.

Он готов был испепелить меня взглядом.

– Лорд Виккор, вопрос на отвлеченную тему. Скажите, ведь мужчина, о котором я сообщил сегодня поутру, не был найден? Тот, который испугал жительницу столицы? – обратился он в зал, и один из мужчин – седовласый бородач – вскинулся:

– Так точно, великий правитель! Мои ребята прочесали каждый сантиметр, но не обнаружили никого хоть отдаленно подозрительного или похожего на описание. Тот район один из самых благополучных. Как я уже сообщал, там неоткуда взяться преступникам, ибо полиция неустанно бдит за покоем граждан.

– Стало быть, некая особа, которой почудилось, будто за ней следят, могла… – император замолчал, вновь обратив на меня свой взгляд, – приукрасить обстоятельства?

Что?!

Я чуть не поперхнулась от возмущения. Он хочет сказать, будто мне показалось?! Или что?!

Я прекрасно помню вчерашнего мужчину. Помню страх, который облепил моё тело точно густой кисель. Помню каждое сказанное слово, они впились в подкорку и зудят там роем мух.

– Нельзя исключать, – согласился лорд Виккор. – Время было темное, горожанка могла испугаться случайного прохожего или выпить лишнего, а затем принять невинные заигрывания за что-то большее. Сами понимаете.

Вообще-то я была трезва!

Ну, почти трезва.

Но раньше галлюцинаций после трех глотков хмельного меда за мной не водилось. Бред! Готова выпить любое зелье правды и сказать всё то же самое, что и вчера. Мне нечего скрывать.

Я начала закипать, всё сильнее злясь и желая отстоять свою правоту. Останавливало лишь понимание того, что если я сорвусь на императора или возражу ему вот так, при полном помещении людей – меня не просто отчислят с отбора. Меня вздернут на ближайшей виселице.

– Эдвард, позволь вклиниться, – заговорила императрица-мать мягким тоном, – но какое отношение имеет поимка преступника к знакомству с одной из претенденток на титул твоей супруги? Разве не может этот вопрос чуть подождать?

– Не может, – возразил император, который теперь казался не таким уж и прекрасным. – Потому что у меня есть подозрение, что Виктория Кёрн, – он подсмотрел моё имя на листке, лежащем перед ним на столе, – обманным путем завладела моим вниманием вчерашней ночью, бросившись под колеса моего экипажа. Предположу, что она хотела особого отношения к ней на отборе, а что может быть действеннее, чем дама, попавшая в беду? Ведь я действительно встревожился тем, что в самом центре столицы невинные люди подвергаются нападениям. Сегодня же эта особа предстает перед нами. Она не выглядит утомленной или напуганной. Между тем, не удивительное ли совпадение, что вчера ночью она не спала, а разгуливала по городу? В связи с чем я считаю необходимым исключить Викторию Кёрн, – вновь подсмотрел имя; что у него за короткая память?! – из числа претенденток до выяснения обстоятельств.

ЧТО?!!

Внезапно я почувствовала жжение в голове. Но не такое, которое опоясывает виски или давит на макушку. Нет, оно было сконцентрировано в двух частях головы.

Там, откуда обычно растут рога.

Но они же появляются только при попытках магичить!

Я схватилась за затылок, будто проверяя, не отвалились ли косы. Пальцы нащупали едва проклюнувшиеся отростки.

Вашу ж…

Только не сейчас!

Я кинулась из зала прочь. В какой-то мере это смотрелось нормально, ибо любая честная девушка, которую уличат в ужасных вещах, сбежит, чтоб скрыть позор и не расплакаться при императорской свите.

Истинных причин никто не знал, а я забилась в какую-то нишу, спрятавшись за статую рыцаря, что держал перед собой гигантский щит. Так, для сторонних глаз недоступна. Надо отдышаться и успокоиться.

Надеюсь, никто не рассмотрел рогов…

Вот так изюминка, мать её.

Мне всегда казалось, что они растут из-за колебания магии внутри меня. Непонятно почему (и я обязательно разобралась бы с этим позже), но причина одна. Но сейчас не было даже намека на колдовство. Я возмутилась беспочвенным обвинениям – и разозлилась, конечно же, – но не собиралась испепелять императора огненным шаром.

По всему получается, отбор для меня завершен.

Так просто?

Что ж, я не поеду домой (да и как туда вернуться, что объяснить отцу?), а попытаюсь связаться со Стэном. Нужно немедленно выяснить, откуда берутся эти рога и как избавиться от них раз и навсегда.

Отпилить, что ли?

В Иллиде библиотеки куда как объемнее наших. Наверное, здесь есть ответы на любые вопросы.

Хм, может, домой и не придется возвращаться. Проведу полгода с братом, а там, став совершеннолетней, смогу распоряжаться своей жизнью самостоятельно.

Дядюшка Том передаст родителям новость о том, что… что…

Какую бы причину найти, чтоб она показалась правдоподобной? Не просто ж «блудная дочь решила остаться в столице, ибо у нее растут рога».

Ладно, придумаем.

К демону этот отбор, тем более император оказался полным придурком. Как он мог подумать, что я бросилась под карету, чтобы заполучить его расположение?! Ага, а если б кучер не успел остановиться, то императрицей бы меня назначили посмертно.

Чудесная такая кончина.

Я почти обрадовалась тому, как сложились обстоятельства, и вылезла из укрытия, как…

Стражники, что взяли меня в кольцо, выглядели ну очень неприветливо. Хм, а зачем гнать одну-единственную претендентку впятером? Сама уйду. Да ещё и возглавлял их сам лорд Виккор, что не понравилось мне особенно сильно.

– Виктория Кёрн, – сказал он безо всяких бумажек (в отличие от хозяина-дурака), – вы обвиняетесь в нарушении правил императорского отбора, а также в шпионаже за Эдвардом Третьим в имени, великим правителем всех шести земель, от теплых морей юга до суровых вершин севера, верховным судьей и вершителем судеб.

А, так вот как его зовут.

Так, стоять. Титул императора волнует меня меньше всего.

– В чем я обвиняюсь?.. – закашлялась. – Какой ещё шпионаж?

Они тут что, обкурились каких-то запрещенных трав?

– До полного прояснения деталей по обвинению империи вы будете помещены в темницу, – отчеканил лорд Виккор, сделав вид, что не слышит моего вопроса. – В ваших интересах оказать содействие следствию и сообщить любые известные вам сведения, а также имена подельников. Пройдемте.

С этими словами он сделал жест стражникам, и те сцапнули меня под локотки.

Хм, кажется, я просила богов поскорее исключить меня из числа претенденток?

Эй, я передумала!

Пожалуйста, верните меня обратно на отбор!

ГЛАВА 4

Камера мне досталась уютная, с личным зарешеченным окном. Правда, то выходило на бесконечную стену оптимистично серого цвета, но всё лучше, чем ничего. В углу валялась повидавшая многое лежанка бурого цвета, а ещё имелся ночной горшок, один вид которого вызвал у меня приступ паники.

Не знаю почему, но именно этот горшок стал символом безвыходности моего положения.

Это конец.

Можно кричать, молить отпустить меня на волю. Но что-то подсказывало: не выпустят.

Я рухнула на холодный пол прямо так, в прекрасном алом платье, в тончайших чулках, и горько разрыдалась. Правой пяткой стащила туфлю с левой ноги, уткнулась лицом в ладони.

Шпионаж…

Да за это гарантировано светит смертная казнь.

Но за кем я шпионила? За императором?! Да как бы я умудрилась? Когда?!

На кой мне сдался этот неощипанный индюк?!

Так, надо вспомнить каждый кусочек той ночи, чтобы доказать, что между головной болью и танцами на площади у меня не было времени на вынюхивание тайны короны. Вот бы ещё свидетелей разыскать.

Какой кошмар…

Как же так…

Не представляю, сколько прошло времени, но в какой-то момент слезы высохли, а вслед за опустошением пришла холодная решимость. Без боя не сдамся. Буду просить зелье правды, требовать судебного защитника, найду сто тысяч тех, кто видел меня ночью и подтвердит мои слова.

Если понадобится, самолично выслежу того безумца и заставлю его сдаться в руки правосудия.

Дело за малым – выбраться на свободу.

Совсем свечерело, когда в мою камеру вошел типичный следователь правосудия. Типичный, потому что у него на бледном лице практически было написано жирными буквами: «Ненавижу свою работу».

Ну и кислая физиономия!

– Итак, представьтесь, – процедил он, а затем, как записал моё имя, сказал чуть мягче: – В наших интересах как можно скорее выяснить, откуда вам стал известен маршрут поездки императора. Надеюсь на вашу откровенность, леди Виктория. Она может стоить вам жизни.

М-м-м, хорошее начало.

– Мне не был известен маршрут, – ответила я.

– Да-да, разумеется. К этому мы ещё вернемся. Итак, опишите ваш вчерашний день в мельчайших подробностях.

– Мы с семейным возницей выехали из Ортелла примерно в половине седьмого утра.

– Ортелл – это город в семидесяти милях к северу от столицы, не так ли? – перебил следователь, будто проверял моё знание географии.

– Да. Мы останавливались дважды и прибыли в Иллиду к семнадцати часам.

– Ровно в семнадцать часов? – вновь перебил следователь.

– Да.

– Уверены?

– Кажется… или нет… около того… – черт, я сама начала путаться.

– Да вы не волнуйтесь, леди Виктория. Продолжайте.

Он улыбнулся, обнажив ровные белоснежные зубы, больше похожие на клыки дикого зверя. Меня охватила дрожь, и легкая паника переросла в тяжелую.

Каждое моё слово уточнялось и фиксировалось. А почему мы остановились на том постоялом дворе, а не на этом? А почему не отужинали в ресторане у озера, а предпочли местный трактир? А почему не осмотрелись сразу же по приезду? А почему у меня заболела голова? А почему не было снадобий?

Да откуда я знаю!!!

– Итак, – как же следователь любил это «итак», всякий раз произнося его с особой интонацией, смакуя. – Из всего выходит, что череда случайных событий привела вас к императорскому экипажу, под который вы кинулись… зачем?

Ну, про желание убиться говорить не стоит.

– В надежде на помощь, – почти не соврала. – Кроме того, место ночлега находилось невдалеке, и я уже не соображала, куда бегу.

– Вы сказали, что заблудились. Так откуда же вы знали, где конкретно находится ваш постоялый двор?

– А почему император проезжал мимо того самого постоялого двора, куда я бежала? – не выдержав, сорвалась я, но тут же одернула себя. – Я говорю, что всё это нелепое совпадение. В моих планах не было ничего предосудительного.

– Например? Чего именно предосудительного не было в ваших планах? – заинтересовался следователь.

– НИЧЕГО!

Он кивнул, а затем долго пересматривал записи, выводя меня из себя. Чувствовалась нарочитость действия. Тянет время, заставляет понервничать и сказануть чего-нибудь лишнего.

– Итак, этот выдуманный убийца…

– С чего вы взяли, что он убийца? – уточнила, разглаживая насмерть измятую юбку. – Я упоминала только о том, что он говорил странные вещи.

– Между тем, намеки очевидны. Кровавый ковер, черви, которые кого-то пожирают. Вы были знакомы с этим человеком ранее?

Да он смеется!

Я подавила стон отчаяния.

– Нет. Иначе бы не бежала от него.

– Уверены? Кто сможет подтвердить ваши слова? Мне кажется, вы могли быть знакомы.

– Слушайте, вы издеваетесь?! – я сорвалась, измученная допросом, голодом и отчаянием. – Я не собираюсь дальше вести диалог. Предоставьте мне судебного защитника.

– Нет, это ты послушай, дрянь, – внезапно голос следователя потемнел, а передние зубы выступили натурально как клыки. – Таких, как ты, через меня прошло предостаточно. Все раскалывались, и ты расколешься. Вопрос только в том, сколько мне придется применить силы. Я хотел по-хорошему, но… – он принялся медленно, со вкусом закатывать рукава.

Бить будет?..

Это вообще законно?

– Не нужно применять силу, мистер Тьер, – император Эдвард Третий вошел в камеру и положил ладонь на плечо следователю как давнему другу. – Позвольте мне переговорить с обвиняемой. Наедине, – добавил тоном, не терпящим пререканий.

Он всё это время подслушивал за дверью?

Вскоре следователь по фамилии Тьер вышел, смерив меня напоследок взглядом, полным презрения, а мы остались с великим правителем вдвоем.

В камере с кроватью и ночным горшком.

Так сказать, добавили в непростые отношения капельку романтики.

Император не торопился заговорить, я тоже особым желанием не пылала. Сидела, отвернувшись от человека, самоуверенность которого привела меня в темницу. Конечно же, если ты какой-то там правитель, то в твой экипаж никто не может врезаться случайно.

– Значит, преследователя вы не видели? – император Эдвард Третий задал вопрос в никуда.

Голос его, сильный, властный, привыкший не спрашивать, а отдавать приказы, бился о толстые стены. Удивительный голос. Услышишь и сразу поймешь: перед тобой знатная особа. Он чуть вибрирует, и у него такая необычная хрипловатость, точно надтреснутость.

– Лишь силуэт, – подтвердила я, уставившись на свои руки, сцепленные в замок.

– Вам знакомо это? – Мужчина протянул мне прямоугольник плотной бумаги серо-желтого цвета, на котором виднелись подтеки… сомнительного багрового оттенка.

Я не стала брать его – говорят, здешние полицейские научились считывать ауру по отпечаткам пальцев, – но вгляделась в текст.

«Она была слишком глупа».

– Что это?..

– Это нашли час назад на теле молодой девушки, – поморщившись, император спрятал записку обратно в нагрудный карман. – Вам знакомо послание или бумага?

– В смысле?! – Меня переполнял праведный гнев, и захотелось уже не испепелить этого самодура, а обмакнуть его в ночной горшок, причем чей-нибудь чужой, ибо мой пуст. – За кого вы меня принимаете? Сначала обвиняете в шпионаже, а теперь – в пособничестве убийце?!

На лице мужчины отпечаталась сложная эмоция. То ли разочарование, то ли тщательно контролируемая злость. На кого? На меня, что ли?

Кажется, он надеялся, что я скажу: «Ой, это ж моё!», и убийство будет раскрыто.

Не дождется!

– Есть одна деталь, которая может быть вам интересной, – правитель отошел к двери, словно собирался уйти, но остановился.

– Какая же?

– Убитая особа должна была принять участие в отборе от южной провинции. Она погибла на пути к замку.

На секунду мне показалось, что моё сердце выпрыгнет из горла, где оно билось с демоническою мощью.

Он глупо шутит? Лжет? Надеется выбить из меня показания?

Или…

Неужели некто преследовал меня неспроста? Он охотился на претенденток? Зачем? Откуда ему известно, кто именно участвует в отборе? На нас ведь не навешаны ярлычки.

Боги и демоны! Меня ведь тоже могли убить.

Я попыталась вспомнить хоть что-то про того человека, но, кроме собственного страха, не могла поднять из глубин памяти ни единой детали.

Император молчал, рассматривая меня краем глаза, словно ожидая чего-то конкретного.

– Что, скажете, будто это тоже моих рук дело? – не выдержала я. – Уничтожаю конкуренток?

– Не скажу. У меня нет оснований так полагать, как минимум, потому что весь день вы провели в камере. В наличии у вас пособников-убийц тоже сомневаюсь.

– Тогда зачем вы делитесь со мной подробностями? Предостерегаете?

Я не понимала. Разве такие вещи не нужно умалчивать? Тем более говорить одной из невест, что её соперницы больше нет в живых – а если я впечатлительная и бухнусь в обморок?

Бухаться в обморок я не планировала, всё-таки от брата слышала истории и страшнее. Но близость к убийце, звук его голоса, да ещё и понимание: это не было ошибкой – выводили из равновесия.

Он вышел на охоту?..

– Мы неправильно начали наше знакомство, леди Виктория, – император всё же вернулся ко мне и застыл в жуткой близости, на расстоянии какого-то метра. – Я должен перед вами извиниться.

Я смотрела на него снизу вверх, испытывая непонятный трепет. Не восхищение, нет. Что-то иное, странное, запутанное, что заставляло мои внутренности скрутиться в тугой узел. Мужчина источал такую силу, что вызывала желание закрыться. Спрятаться. Он словно скрывал в себе нечто темное. Страшное. Опасное и притягательное. Дьявол, заключенный в теле человека, не меньше.

Вчера я не чувствовала этого, но сегодня машинально сжалась в комок, изучая колени императора, но не его лицо.

– Понимаю, что словами не отменить всего того, что вы пережили из-за моего несправедливого обвинения. – Великий правитель вполне искренне вздохнул. – Я бываю груб, и порою мои слова опережают мои же мысли. За что приношу извинения. Но если вы согласитесь остаться, то первое испытание можете считать пройденным заочно.

– Испытание? – сглотнула я, не совсем ещё понимая, чего от меня хотят.

– Завтра состоится первое испытание отбора, – терпеливо пояснил император, и воздух потяжелел от его слов. – Этикет, умение вести себя за столом, знание правил поведения высшего света. Не смотрите так на меня, – хмыкнул, отметив, как я вскинула взор. – Испытания исключительно на совести моей матушки, которая ищет не только идеальную невестку, но и безупречную леди.

– То есть…

– Поздравляю с первой победой. Ещё раз извините меня за горячность, леди Виктория. Вам выделили лучшие покои и проводят до них, – сказал император и, стукнув ботинком о ботинок, удалился.

Кажется, казнить меня не планируют.

Правда, некий маньяк убил одну невесту и открыто угрожал мне, предлагая стать первой в его списке. Что, если он вернется за мной?

Да и, будем честны, пройти испытание по этикету сможет любая мало-мальски образованная особа. Не слишком ли эта малая компенсация за мой позор, ещё и прилюдный?

Может быть, самое время вильнуть хвостом и уехать, а потом говорить на каждом углу, какой ужасный человек этот император? Говорить, разумеется, лучше подальше от столицы, а то никто не помешает «ужасному человеку» вернуть меня в камеру.

Так что, отказаться от отбора?

Не знаю, почему, но что-то внутри меня ёкнуло: останься.

ГЛАВА 5

Всю ночь и следующее утро я провела за раздумьями о судьбе несчастной девушки. Её имя огласили, и вся столица содрогнулась от ужаса.

Южанка даже не успела доехать до дворца, вышла из лавки с парфюмерией, зашла за угол, и…

К тому времени от личной прислужницы (да-да, у меня появилась служанка!) я узнала, что всего невест шестеро, по одной от каждой провинции, и что после убийства отбор хотели отменить, но императрица-мать настояла: он должен состояться в память о несчастной.

– Марис, как была убита девушка? – спросила у прислужницы, веснушчатой и юркой, будто лучик света.

Мы готовились к обеду. Завтракала я в гордом одиночестве прямо в спальне, потому как на общей трапезе претендентки показывали мастерство. Если честно, меня такой подарок судьбы полностью устроил: не люблю есть в компании незнакомых людей.

Но вот обедать нужно вместе со всеми, поэтому сейчас меня расчесывали напротив гигантского зеркала, пытаясь уложить волосы в модную нынче прическу под названием «гнездо».

Волосы прекрасно складывались в гнездо, правда, в обычное. Не хватало только яиц и крикливой вороны.

Марис ответила, чуть понизив голос:

– Говорят, задушена… или зарезана. Но мне кажется, что-то скрывают. Страшные нынче времена, госпожа. Вы не боитесь?

Пожала плечами. Демон его разберет. Чего бояться? Не придут же по мою душу прямо во дворце. Да и я верю в то, что преступника быстро сыщут и накажут. Пока в правосудии работают такие люди, как мой брат, опасаться нечего.

Только вот меня не покидало ощущение, что император оставил мое право на замужество неспроста…

Ведь он мог исключить меня, но зачем-то предпочел сохранить статус претендентки. Или решил, что потерять двух невест одновременно – это слишком? Народ не оценит?

Я вспомнила полный льда взгляд правителя, которым он окинул меня напоследок, и по телу пробежала дрожь. Такое чувство, что он ведет какую-то свою игру, которая не имеет ничего общего с женитьбой. Пока его матушка выдумывает состязания, мысли императора витают где-то далеко.

Или он только со мной такой, ибо не видит во мне будущей супруги? Вот и относится безразлично, но с легким налетом жалости, как к шкодливой собачонке, что скачет вокруг хозяйской ноги и всё норовит оттяпать лодыжку.

– Марис, а император Эдвард, он…

Я не успела договорить, перебитая девушкой.

– Даже не спрашивайте! Нам строго-настрого запрещено распространяться о правителе! – Она сделала жест, будто закрывает рот на замок и выбрасывает ключ. – Никаких предпочтений и личных оценок, вот как мне сказали!

– Поняла, не лезу.

– Но, если честно, – зарделась девушка, – он замечательный. Почти никогда не ругается, всегда здоровается. Учтивый очень и справедливый. Мне так повезло служить во дворце! Только вот он такой… ну… ой, всё, не рассказываю.

– Да ладно тебе, от одного слова хуже не будет, – я улыбнулась улыбкой демона-искусителя. – Я же дурного не желаю, просто хочу поближе познакомиться с императором.

Немного сплетен не помешает. Уверена, Марис можно раскрутить на большее, но начнем подбираться издалека, чтобы не спугнуть.

– Нелюдимый, что ли. Отстраненный. Мне его иногда аж жалко, сидит в своем кабинете, света белого не видит. С другой стороны, ещё бы. Не у каждого погибает невеста. Удивительно, что он вообще оклемался, да еще так быстро!

– У императора Эдварда была невеста? – знатно удивилась я, ведь ничего не слышала о грядущей свадьбе.

Ни слова. Как же так?

Наверное, дело в том, что я никогда не интересовалась обсасыванием косточек, а потому на званых вечерах не слушала про императорские интрижки.

М-м-м, получается, у него погибла невеста, и он устроил отбор новых? Решил забыться в чьих-нибудь теплых объятиях? А как же траур?

Не понимаю. Что-то не складывается.

– Ага, была. – Марис чуть сильнее дернула меня за волосы и тут же извинилась, а затем продолжила: – Мы о ней мало знали, но их часто видели вместе. Какая-то знатная особа, не местная, приезжая. Слухи ходили, что они вот-вот обручатся. А потом она скончалась, император аж посерел весь. Тогда-то императрица-мать и решила устроить отбор, чтобы сделать императора счастливым. Только я вам ничего не говорила! – добавила служанка поспешно и закрепила прядь волос шпилькой.

– Конечно же, – кивнула я. – Спасибо за честность.

Итак, у нас имеется аж две погибших невесты вместо одной, а ещё правитель-затворник и мать-императрица, помешанная на бракосочетании.

Проще не становится.

***

За обедом я впервые предстала перед остальными невестами. Те посматривали с опаской, разве что палочкой не пытались потыкать как ядовитую змею. Думается, слава об «этой северянке» ходила скверная. Заточение в темнице никому не добавляет шарма.

Мне досталось место с краю, самое дальнее от правителя, который был завален не едой, а документами. Он вообще от них когда-нибудь отрывается?

По правую руку от него восседала императрица-мать в платье кроваво-красного цвета и рубиновом ожерелье на худой шее. Место слева досталось пухленькой претендентке с такими рыжими волосами, словно на них разлили краску. Сейчас она дышать боялась, чтобы не спугнуть нежданное счастье.

Интересно, а она глотать-то может? А то сидит прямая как палку проглотившая, недвижимая, даже не моргает.

Правителю, впрочем, было откровенно начхать на всех кругом. Нетронутая тарелка с супом стояла в стороне, а твердая мужская рука выводила подпись то на одном указе, то на втором, то на третьем.

Императрица-мать задавала поочередно каждой из нас вопросы. Справлялась о здоровье лордов земель, хвалила наряды, сетовала на прошлый неурожайный год. В общем, развлекала из последних сил.

– Леди Виктория, вы уже освоились во дворце? – улыбнулась она мне.

Как назло, именно в этот момент я пыталась прожевать особо жилистый кусочек мяса, поэтому ответить смогла не сразу. Пауза затягивалась, в какой-то момент даже император Эдвард поднял на меня задумчивый взгляд, но тотчас опять уткнулся в бумаги.

– Да, спасибо, – наконец, изрекла я, думая, что испытание по этикету с честью провалила бы. – Я благодарна за великолепный прием.

– Я очень сожалею, что из-за нелепой ошибки ваше знакомство с нами сложилось столь неприятным образом, – покачала головой женщина, а в ее прическе не шелохнулась ни единая прядь. – Но мы успеем наверстать упущенное.

Прозвучало как-то… грозно. Уж не знаю, что там собиралась наверстывать императрица, но я бы с удовольствием отсиделась в спальне, провалила отбор и рванула бы домой. Ах да, к брату бы наведалась перед этим да с рогами разобралась.

Обед закончился, а император так и не удостоил избранниц даже крохой своего внимания.

Ему вообще безразличен этот отбор?

А зачем тогда он его затеял? Не честнее ли взять первую попавшуюся красотку из тех, кто не вызывает тошноты?

И всё, не надо тянуть девиц из провинций, устраивать незнамо что, морду крючить.

Взял и женился.

Всё-таки император что-то скрывает. Зуб даю – или рог, – что его мотивы сильно глубже обычного желания накинуть себе на шею ярмо брака.

Мы расходились по комнатам, и одна из девушек спросила шепотком:

– Ужас какой-то. Вы слышали, что стало с телом Инэсс? Его отправили родственникам или захоронят в столице?

В ней лилась восточная кровь. Загорелая, с чуть раскосыми глазами и такими чертами лица, будто на нем застыло вечное удивление. Красивая, невинная.

– Тина, да какая тебе разница, что с ней сталось? – зевнула, растеряв всякие манеры, темноволосая девушка из западных краев. – Одной соперницей меньше, радуйся.

По этой не читалось принадлежности к какому-либо региону, но я запомнила, что императрица-мать хвалила западные лечебные источники, где гостила прошлой осенью. Значит, западчанка.

Я поежилась от легкости, с которой она отозвалась об убитой. Как о животине на скотобойне: не стало, и ладно.

Тина тоже насупилась, но смолчала. Остальные девушки – обе рыженькие, но одна как бочонок, а вторая тощенькая и высокая – не лезли, прислушиваясь да поглядывая искоса то на меня, то на остальных претенденток.

– Ну а как поживаешь ты, Виктория? Отдохнула вчера за решеткой? – съязвила эта темноволосая западная курица.

Ну что, бить её или пускай живет?

Девушки просто плохо знали мой нрав и то, кем я была воспитана. От благородных кровей во мне только название. Брат всегда общался с простолюдинами, а я носилась за ним хвостиком. Поэтому словосочетание «втащить в жбан» мне было известно с раннего детства.

Сейчас я всячески подавила желание размахнуться и врезать кулаком по скуле, лишь мило оскалилась. Хорошо, что рога не полезли, а то произвела бы неизгладимое впечатление.

– Отдохнула ли? Как тебе сказать? – я изобразила растерянность. – Передо мной извинился лично император, и у нас был разговор наедине, так что я рада своему нелепому заточению.

– Наедине… – повторила восточная Тина с придыханием, словно уже представила, как мы с императором занимаемся тем, что описывают в непристойных любовных романах.

Во всех позах и ракурсах. На кровати, у ночного горшка и так далее по списку.

– Ну и о чем вы разговаривали? – а вот моя западная оппонентка не удержалась от фырканья через губу.

– О том, что тебя выгонят первой, – ответила я с ухмылкой, после чего подняла низ платья и гордо удалилась. – Увы. Ты ему заранее не понравилась, – бросила вдогонку.

Демоны и боги, дайте мне сил пережить этот отбор. В прямом и переносном смыслах слова.

Папенька, конечно, удружил. Отправил меня в логово к голодным тварям под названием «одинокие женщины». Одна только императрица-мать чего стоит: с виду милая особа, но чувствуется, что перекусит надвое и не поперхнется.

Я знала, что предыдущий император, отец Эдварда, погиб пятнадцать лет назад во время охоты от когтей медведя. Решил завалить того голыми руками, а в итоге завалили его самого. Нелепая смерть. Он оставил безутешную вдову, на которую легло бремя правления, и двенадцатилетнего сына, слабо соображающего в дворцовых премудростях.

Императрицу Элоизу – мать Эдварда – пытались свергнуть, но она оказалась удивительно хваткой женщиной. Вскоре предыдущие советники были разогнаны, а некоторые даже казнены. Ну а император Эдвард, едва ему стукнуло восемнадцать, взошел на престол.

Не думала, что когда-либо познакомлюсь с ним.

Понравился ли он мне? Ну, чисто по-мужски?

Я задавала себе этот вопрос и вчера, и позавчера после столкновения. Было в правителе нечто притягательное, заставляющее сердце биться чаще. На уровне инстинктов. Но на уровне всё тех же инстинктов он меня пугал.

Как трусливому зайцу, мне хотелось бежать так далеко, сколько хватит сил. Прочь из дворца. Прочь из столицы. Прочь от ледяного взгляда императора.

Но, как тот самый заяц, я не могла сдвинуться с места, завороженная его холодностью.

Бр-р-р.

Ужин прошел в привычной для нас обстановке: императрица-мать с неизменными вопросами и похвалами, молчаливый сын, уткнувшийся в документы, и невесты, у которых от напряжения дергался глаз.

– Что ж, вечер подходит к концу, а значит, мой сын должен объявить имя участницы, которая выбывает из смотрин, – ближе к десерту промурлыкала императрица-мать, тотчас испортив всем (кроме меня) настроение. – Мы с нетерпением ждем твоего решения, Эдвард.

Что-то мне подсказывало: уж она-то в курсе, кто не справился с правилами этикета. Хотя за столом все вели себя как по учебнику. Ни единого шороха, ложечки ни разу не ударилась о фарфор кружек, локотки были отогнуты как по линейке.

– Выбор крайне тяжелый, – сухо заговорил император Эдвард, нехотя посмотрев в нашу сторону. – Для начала я должен отметить, что хоть и не познакомился с вами ближе, но уверен: каждая – достойнейшая кандидатура на роль супруги и однажды сделает какого-нибудь мужчину невероятно счастливым. Но условия отбора требуют строгости. Потому… леди Кирата, простите.

Темноволосая западчанка так и застыла с приоткрытым ртом, а остальные уставились на меня как по команде.

– Ты знала? – спросила Тина, и в её глазах плескался священный ужас.

– Знала что? – не поняла я, наблюдая за тем, как западчанка пытается сохранить равнодушное выражение и не разреветься.

Получалось плохо, а вена на её левом виске очень уж вздулась. Казалось, девушка сейчас взорвется от перенапряжения.

– Знала, что Кирата не пройдет испытание… – уже не спрашивала, а утверждала Тина, а две рыжеволосые невесты переглянулись с опаской. – Ты сама сказала, что она не понравилась императору.

– Глупости. Послушай…

Меня перебила императрица-мать.

– Леди Кирата, не спешите уезжать, – она положила ладонь на запястье ошеломленной девушке. – На воскресном балу за возможность поухаживать за вами будут биться лучшие столичные аристократы.

– С-спасибо, – треснувшим голосом произнесла та.

– Леди Виктория, не окажете ли вы мне честь прогуляться по саду? – внезапно поинтересовался император, и я почувствовала, как ненавидящие взоры невест въедаются под кожу.

Кажется, завтра меня сожгут во имя справедливости.

– Разумеется, – сглотнула я.

Правитель как-то очень уж неоднозначно ухмыльнулся, а я вновь почувствовала себя кроликом, которого загнали в клетку к голодному волку.

Тебе конец, леди Виктория.

ГЛАВА 6

Небо усыпало звездами, и темный полог опустился на Иллиду.

Поговаривали, что дворцовый сад – лучшее, что есть в столице. Здесь высаживали растения со всех концов света, в искусственных водопадах переливалась вода, а по выходным лучшие музыканты со всей империи давали концерты на открытом воздухе.

Я не успела побывать тут днем, а ночью сад казался пугающим и мрачным. Силуэты экзотических деревьев как монстры из детских сказок скорчились, искривили ветви. Музыка не играла, только вода шумела, спадая тяжелыми волнами, разбиваясь о землю.

– В северных краях всегда снега? – полюбопытствовал император, отвлекая меня от шорохов и шелеста листвы.

До этого мы шли молча, и мне начинало казаться, что правитель взял меня исключительно, чтобы позлить остальных невест. Сейчас навернем кружок и вернемся в замок.

Ан нет, этот человек всё-таки умеет разговаривать на отвлеченные темы.

– Вы никогда не бывали в Росстаре? – как истинная женщина, я ответила вопросом на вопрос.

– Бывал, – не согласился император. – Студеной зимой, когда продрог насквозь, до самых костей, просто выйдя на балкон имения. А местная ребятня щеголяла в одних рубахах, как будто летом. Мне уже тогда показалось, что северяне отличаются от прочих.

– Чем же? – осмелилась уточнить, потому что определение императора можно было охарактеризовать и в положительную, и в отрицательную сторону.

– Они неординарные.

Он жестом предложил свернуть направо. Прямой. Нерушимый. Рядом с ним я одновременно чувствовала себя защищенной – ну а как иначе, вряд ли тебя удушат прямо при императоре – и беззащитной, оголенной, слабой до безысходности.

Дикие чувства вызывал этот человек. Двух дней слишком мало, чтобы разобраться в них.

Да и хочу ли я разбираться? Зачем оно мне?

– Вы хотели сказать: чокнутые? – вновь влезла с уточняющим вопросом. – Не боимся издохнуть от холода.

– А ещё слишком прямолинейны и колки, – не удержался от легкого тычка в мою сторону правитель.

– Угу, и бросаемся под кареты, – добавила себе под нос, но император прекрасно услышал.

– Именно. Говорю же: неординарные личности. Но позвал я вас не за тем, чтобы обсудить северный народ, – резко оборвал он разговор. – Леди Виктория, вам знаком Стэн Кёрн?

Имя брата заставило меня оступиться на ровном месте. Если бы не твердая рука императора, что обхватила меня за талию, я бы растянулась на земле и уткнулась бы носом в какой-нибудь диковинный цветок. Например, в вон тот, с колючками.

Впрочем, лучше цветок, ибо так уткнуться пришлось в широкую мужскую грудь. Не представляю, в какой момент меня развернуло к нему лицом, но теперь я в прямом смысле слова ощущала, что такое быть в опасной близости к правителю.

Его тело полыхало жаром раскаленного вулкана, а дыхание выжигало ожоги, и мои щеки полыхали.

– Леди Виктория… – учтиво напомнил о себе император, не мешая мне принюхиваться к аромату его рубашки. – Я спрашивал про Стэна Кёрна.

– Это мой брат, – отрицать очевидное было бы глупо.

Я отлепилась от груди и на всякий случай сделала шажок назад. Мужчина не шелохнулся. Чисто вылитый из бронзы памятник!

– Вы близки?

Пожала плечами.

– Были когда-то. Но в последний раз мы общались еще до моего семнадцатого дня рождения. Стэна направили на повышение в столичную полицию, с тех пор мы не виделись.

– И не переписывались?

Мне не нравились эти вопросы. Ясное дело, императору сообщили обо всех родственниках каждой из претенденток на роль супруги. Но почему он так заинтересовался братом? Что-то случилось?

– До прошлого года – переписывались. В какой-то момент Стэну стало некогда писать.

– Почему? – мягко, почти с дружелюбным интересом.

– Не знаю, – ответила честно. – Отец очень злился на него за молчание, но поделать ничего не мог. Брат не сказал, где конкретно живет. А отправленные нами письма на адрес столичной полиции оставались без ответа. Почему вы спрашиваете?

Эдвард Третий вновь свернул направо. Мне даже показалось, что мы ходим по кругу.

– Дело в том, что Стэн Кёрн обвинен в покушении на действующего правителя Диары и разыскивается, дабы понести заслуженное наказание, – он сказал это таким тоном, будто речь шла не о нем, а о каком-то другом правителе.

Я споткнулась повторно и, кажется, бесконечно долго летела вниз.

В чертову бездну.

В саму тьму.

Великий правитель выжидал, позволяя мне осмыслить сказанное, не вмешивался и не вколачивал в крышку моего гроба последний гвоздь. Мы остановились невдалеке от выкрашенной в белый беседки, и мне дико хотелось плюхнуться на ажурную скамейку, но ноги не двигались.

– Это какая-то ошибка, – пролепетала я, чувствуя, как озноб пробегает по телу.

Не мог Стэн покушаться на кого-либо. Он же добрый и правильный. Герой моего детства. Образец для подражания.

– Исключено. Вина давно доказана и зафиксирована. Сожалею, что вы узнаете о предательстве брата таким образом.

– Но если… если он виноват, почему тогда… – я глубоко вдохнула, чтобы не сорваться на истерику. – Почему меня пригласили на отбор?..

Ведь есть негласное правило: на семью виновного ложится забвение. Они становятся мертвы для общества. Их имена попадают в списки нежелательных гостей. Но отец ни о чем таком не слышал. Пусть наш городок и далекий, и маленький, но информация обязательно бы долетела до Росстара, а меня никогда бы не подпустили к императору.

Бред какой-то.

– Получив запрос от вашего родителя об участии в отборе, я сначала не поверил своим глазам, – хмыкнул великий правитель. – Но ваш род один из древнейших в северной провинции, ваши прадеды защищали империю, а ошибка вашего брата не должна тенью пасть на всю семью. Кроме того, мне было любопытно посмотреть на вас.

– Вы шутите?

– Нисколько. У вас поразительное досье, леди Виктория. Брат – скрывающийся преступник, а вы чисто случайно сталкиваетесь со мной глубокой ночью.

Нет, он всё-таки издевается!

Мне срочно нужно отдышаться, пока не случилось чего-нибудь непоправимого.

Перед глазами начало рябить.

Император Эдвард ждал моего ответа с каким-то особым любопытством.

– Повторяю, я не шпионила.

– Верю, – легкая улыбка коснулась его губ. – Впрочем, мне показалась сомнительной та встреча. Но теперь я признаю, что бывают совпадения. Не злитесь, напротив, задумайтесь вот над чем. Я честен с вами, открыт и готов выстроить отношения с нуля, без оглядки на случившееся. Я попрошу поднять документы по делу вашего брата, и вы ознакомитесь с ними лично.

Честен…

Лучше ли мне стало от его честности? Так бы знать не знала про брата, считала его зазнайкой.

А теперь…

Зачем он на это пошел? С какой целью? Чем император шести земель насолил Стэну?

Час от часу не легче.

– Постойте, а вы не думаете, что… – мысль пришла внезапная, и мне самой подурнело от неё.

– Что? – опасно сощурился мужчина, будто бы читая меня насквозь.

– Если мой брат беглый преступник, а я участвую в отборе, то… мы можем быть в сговоре, – я запиналась, теряла окончания. – Он убил невесту, чтоб расчистить мне путь к трону. Чтобы… ну… добраться до вас. Теперь вы убеждены, что я – не шпионка, а убийца… Боги, скажите, что вы так не думаете!

Я обхватила лицо ладонями и почувствовала, как задыхаюсь.

Глупость, конечно, несусветная, зато как складывается. Таинственный незнакомец из подворотни, жуткая кончина южанки, случайное столкновение с экипажем – всё прекрасно вписывалось в рамки сговора.

– Нет, леди Виктория, клянусь, эту версию я отсек тотчас, как она пришла мне в голову. Почерк не похож. Стэн Кёрн не из тех, кто стал бы прятаться за спиной младшей сестры или хладнокровно убивать невиновных людей. Возможно, у него есть мотивы желать смерти, но только моей.

Прозвучало жутковато.

Поскорее бы увидеть документы и разобраться: что конкретно произошло между ним и Стэном?

Виновен ли он по-настоящему? Смогу ли я обелить его имя?

– Замерзли? – вдруг спросил император и накинул мне на плечи свою куртку.

Чем окончательно запутал меня в своих чувствах к нему.

Чего он добивается, почему то строг и холоден, то делится сведениями, которые мне, по-хорошему, знать незачем? Проверяет, ощупывает?

– Зачем вы мне всё это сказали? – не выдержала я, когда мы вернулись к замку, и молчание, сопровождавшее нас, становилось уж слишком плотным.

– Вы имеете право знать, – пожал плечами мужчина, открыв передо мной дверь. – Добрых снов, леди Виктория.

На секунду его взгляд задержался на мне, забрался под самые нервные окончания, въелся самым смертельным ядом, лишая возможности дышать.

– Вам тоже спокойной ночи.

Я стащила с себя куртку, которая чугунной тяжестью давила на тело, и мы разошлись по разным коридорам. Подъем на второй этаж дался мне так тяжело, словно ступеней было не пятьдесят, а пять тысяч. Каждый шаг звоном отдавался в ушах, и мысли роились самые нехорошие.

Почему Стэн так поступил? Он никогда не критиковал власть, напротив, его всегда манила служба в правосудии, он мечтал оказаться в Иллиде, шел к своей цели долго и упорно. Так что заставило его изменить мнение?

Может быть, если правда откроется, я и сама захочу придушить великого правителя вполне натуральным образом?

– О, явилась, – донеслось до меня из соседней комнаты, когда я подходила к своим покоям. – Я тебя заждалась.

Западчанка практически вывалилась в коридор, и она определенно была пьяна вдрызг. Роскошное вечернее платье сбилось, и прелести темноволосый невесты грозились выпасть на всеобщее обозрение. Если честно, я их обозревать совсем не хотела. Прическа её растрепалась, волосы больше походили на стог соломы.

М-да, кому-то не помешает проспаться.

– Что смотришь, потаскуха? – разозлилась Кирата. – Считаешь себя лучше нас? Думаешь, если император с тобой делит ложе, то и выберет тоже тебя? Ха!

Это какое такое ложе он со мной делит, интересно? Да и где? В саду?!

– Иди спать.

– Мне всё про тебя известно, – оскалилась она и завопила во всю глотку: – Наша чудесная леди Виктория спит с правителем!!!

Так, хватит это терпеть. Я забежала в спальню, схватила с прикроватного столика графин с водой и, вернувшись к беснующейся Кирате, перевернула его аккурат на голову неудачливой претендентке. Так сказать, остудила пыл. Мокрая, с потекшей косметикой, налипшими на щеки прядями, она смотрела на меня во все глаза и вдруг с ужасом сглотнула.

Думаете, оценила мой пыл? Испугалась моего энтузиазма?

Ага, щас.

– У тебя растут… ой, мамочки… рога… – изрекла Кирата, сползая по стенке.

Что, опять?!!

ГЛАВА 7

Остаток вечера пролетел молниеносно, как корова языком слизала.

Голова опять ныла, словно в неё воткнули тупой кинжал и провернули по часовой стрелке. Я напилась зелий, но боль пульсировала в затылке.

Буйную алкоголичку успокоили сонными травами, и она, наконец, перестала бормотать что-то про рогатую скотину и ломиться ко мне в комнату. Рога, кстати, пропали только через полчаса, вызывая у меня дикое желание спилить их пилочкой для ногтей.

Ко мне в спальню никто не сунулся, и ближе к полуночи я смогла задремать с мыслью о том, что надо поскорее разобраться с тем, откуда – и на кой черт! – эти самые рога берутся.

Хватит надеяться, что всё обойдется. Они проклевываются исключительно в ненужные моменты, а значит, от них срочно нужно избавиться.

А ещё я много думала про брата. Дико волновалась за него и не понимала, что делать с тем знанием, которым наградил меня правитель. Мой любимый Стэн, мой защитник, мой лучший друг – убийца. Почти, но дела это не меняет.

Получается, теперь я должна вести себя как прилежная девица, дабы наша семья не попала в опалу?..

Любое неверное движение, и император напишет напротив нашей фамилии: «Виновны».

Значит, мне жизненно необходимо пройти до конца отбора, не посрамив честь рода?

М-да, доигралась. Теперь и не улизнешь.

Хочу ли я разыскать брата? Очень. Смогу ли? Вряд ли.

Скажу ли я отцу, что совершил его сын? Определенно нет. Я умею молчать, если требуется. А ещё я постараюсь разузнать, что конкретно натворил Стэн. Дело за малым: пережить отбор.

Проснуться пришлось от того, что Марис настойчиво трясла меня за плечо.

– Вас вызывает император. НЕМЕДЛЕННО! – добавила она истерично. – Меня убьют, если вы не придете!

Убитая горничная нравилась мне куда меньше живой. Потому я предстала перед великим правителем в легком платье, без прически и макияжа спустя всего каких-то двадцать минут. Сама невинность: глазками хлопаю, губки выпятила. Как уличить в чем-либо сомнительном?

Какой же у него громадный кабинет! Здесь можно балы проводить. Пространства так много, что я, мнущаяся в дверях, и император, сидящий за столом у окна, были на расстоянии нескольких десятков шагов.

– Леди Виктория, вы удивительная девушка, – вздохнул великий правитель с легкой ухмылкой. – Мне донесли, что вчера вы умудрились напугать леди Кирату… рогами.

Показалось, что за ироничным вопросом скрыто что-то ещё.

Злое и неотвратимое.

Он сделал долгую паузу, заставив меня напрячься. Точно ожидал чистосердечного признания. Мол, каюсь, по ночам у меня отрастают рога, копыта, а ещё я начинаю блеять. Такой вот козел-оборотень, чудо из заморских сказок.

– Рогами? Своими? – уточнила ехидно.

– А есть ещё и чужие? – в тон вопросил император. – Это, знаете ли, редкий случай. Подскажите, мы говорим конкретно про рога, ветвистые как у оленя, или про маленькие рожки?

Нет, ну он ещё и глумится!

– Что это меняет?

– Ну, я же должен классифицировать вас как живность. Так вот… рога…

В белоснежной рубашке, две верхние пуговицы на которой расстегнуты, он выглядел почти по-человечески. Но очень уж притягательно, чего таить. В других обстоятельствах, не обложенная со всех сторон и не мечтающая о свободе, я бы даже позволила себе попытаться стать той самой единственной.

В нынешних обстоятельствах мне приходилось балансировать между необходимостью отстоять честь рода и страхом спалиться.

– Поймите, леди Кирата была пьяна. Странно, что ей померещились только рога, а не хвост и грива. Откуда бы им взяться?

– Вот и мне интересно. – Великий правитель откинулся на стуле и скрестил на груди руки.

Рубашка при этом так натянулась на его широкой груди и мощных плечах, что грозилась треснуть в любую неудачную – или удачную, это уж как посмотреть – секунду.

– Можете убедиться сами, рогов у меня нет. – Я склонила голову, моля всех богов, чтобы их действительно не было.

А то получится так себе убеждение.

– Леди Виктория, иногда мне кажется, что решение взять вас на отбор было одним из лучших в моей жизни, – улыбнулся император, осмотрев меня с ног до головы, и вновь уткнулся в документы. – У вас всё хорошо? Леди Кирата ничем вас не обидела?

– Всё прекрасно, – кивнула я.

– Тогда готовьтесь к завтраку. Извините, что потревожил ваш сон, но сообщение про рогатую невесту я был просто обязан проверить, пока это не стало достоянием общественности. Кстати, вы прекрасно выглядите… даже без рогов.

Он вновь окинул меня долгим, пронизывающим взглядом из-под опущенных ресниц.

Это был комплимент?! Мне?!

Я вывалилась из кабинета в растрепанных чувствах.

Сегодня повезло, но что случится завтра?

Западчанка на завтрак не явилась. То ли со стыда, то ли из-за похмелья, но её место пустовало, напоминая всем нам, что алкоголь – зло. Матушка императора тоже отсутствовала, по словам болтушки-Марис, с утра ей нездоровилось.

Сидящая по правую руку Тина тепло поздоровалась со мной и тут же спросила, склонившись к самому уху:

– Ты знаешь, что будет на следующем испытании?

– Откуда?

– Ну-у-у… вы же с императором вчера… ну… гуляли… – она так зарделась, словно гуляли мы голышом, да ещё размахивали во все стороны тем, чем махать не принято.

– И что?

– Может быть, он как-то намекнул?

– Увы.

Тина обиженно надулась, а я без особого аппетита ковырялась в тарелке. Император не пытался поддержать разговор (впрочем, ничего нового), и завтрак прошел в замечательной, комфортной обстановке молчания.

Ну а потом я отправилась в библиотеку, о которой расспросила Марис ещё утром.

Ох, что это за место!

Целый этаж, уставленный высоченными стеллажами, которые доверху забиты книгами. Здесь можно было заблудиться, как в лабиринте, и приходилось ориентироваться на указатели. Я проследовала к секции по магическим побочным явлениям и задумчиво уставилась на стеллаж под номером «один». За тем следовал второй, третий, четвертый… Всего императорская библиотека по интересующей меня тематике насчитывала стеллажи до девятнадцати. Тысячи книг. Бесконечное множество.

Интересно, здесь имеется картотека, чтобы хоть примерно знать, где искать?

Иначе однажды моё хладное тело вытащат из-под какого-нибудь справочника.

Только я задумалась, как мне покорить первый стеллаж, как где-то в сторонке раздался женский шепот:

– Я тебя заждалась.

Ответом послужил мужской стон.

О-о-очень откровенный стон!

Честное слово, так не стонут при чтении даже самой лучшей книги!

Почему-то первым делом мне представился император в объятиях одной из придворных дам, но потом я сообразила, что вряд ли тому нужно прятаться по библиотекам.

Как думаете, я скромная девушка или любопытная особа, которой по определению должны оторвать её длинный нос?

Конечно же, второе!

Я осторожно раздвинула книги – пыль тотчас забилась в ноздри – и разглядела нечто, чего совсем не ожидала. Вот совсем.

Потому что передо мной предстал один из молоденьких прислужников, которого я видела в столовой, впопыхах срывающий одежды с… величественной и неповторимой Элоизы. Императрица-мать была совсем даже не против, расстегивая рубашку кавалера. Губы её при этом скользили по его загорелой шее, рождая стон за стоном.

Так вот как ей нездоровится!

Что, совсем захворала, а он её раздевает, чтобы сделать лечебный массаж?

Мой рот открылся и закрываться не собирался.

Я вернула книги на прежнее место и собралась свалить куда подальше, пока не стала свидетельницей чего-то, что не хотела бы видеть. Но боги нынче были немилосердны, ибо сдвинутые книги покачнулись и внезапно рухнули на пол с громким буханьем. Я предстала перед императрицей аккурат в прорехе между пособием по лечению любовной горячки и справочником древних заболеваний, передающихся от плотских утех.

Символично.

– Здравствуйте, – мило улыбнулась императрице и, подхватив юбки, попыталась свалить.

Но была отловлена фаворитом. Он не схватил меня, просто загородил своим натруженным телом проход. Взгляд его не выражал ничего хорошего, а челюсти напряглись.

Меня убьют? Закопают в том чудесном саду?

Может быть, невеста из южной провинции тоже застала императрицу с кем-нибудь из обслуги, за что и была задушена?..

– Рикки, ну, что ты пугаешь бедную девочку, – вздохнула императрица-мать, на ходу поправляя узкую лямку платья. – Леди Виктория, не торопитесь убегать. Давайте обсудим то, что вы видели.

– А что я видела? – изобразила дурочку. – Взяла книгу, хотела почитать, а она как упадет. Ну, я и пошла.

Куда конкретно и на кой ляд я пошла, придумать не удалось, потому что Элоиза понимающе покивала и перебила меня.

– Понимаете ли, даже вдовы ищут счастья. Многие считали: после трагической гибели отца Эдварда я должна вечно проходить в траурном платье. Лечь в гроб вместе с Рихардом – вот лучший исход. Их возмущала сама мысль о том, что я могу хотеть жить. Да мне и самой так казалось. А потом появился Рик. – Она влюбленно посмотрела на хмурого кавалера. – И я подумала: почему бы не расправить крылья и не поддаться страсти?

Угу, только вот расправлять крылья лучше в спальне, за закрытыми дверями, где можно целоваться до исступления и не пугать молодых, неопытных невест сына. Вслух этого я, конечно, не произнесла. Впрочем, мать правителя и сама поняла мою невысказанную претензию.

– Вы думаете, почему мы тут? Ну а зачем сковывать себя помещениями, если весь замок наш? – удивилась она. – Ой, не краснейте, малютка, однажды вы поймете меня как никто. Ладно, не буду смущать вас.

– Да вы и не смущаете.

Ни один мускул не дрогнул на моем лице, когда я это произнесла.

– Разумеется. И всё же. В обмен на ваше молчание я… – она призадумалась, и меж её бровей залегла глубокая морщина, выдающая реальный возраст этой женщины.

Что, даст мне еще одну поблажку в испытаниях? Может, уже проще назвать меня победительницей и отпустить с миром?

– Я дам вам то, что поможет приворожить императора раз и навсегда. Воспользуйтесь этим с умом, леди Виктория. Ну а теперь возвращайтесь к своим книгам, а мы с Риком… удалимся.

Как вы понимаете, читать резко перехотелось. У меня вообще пропало всякое желание трогать что-либо в библиотеке.

Все-таки я попыталась найти требуемую книгу, но моя магия в стенах замка срабатывала плохо, потому энергетические поисковые запросы слетали. Меня приводило к книгам по «рогатому скоту» и по «роговым наростам», и вообще ко всему, где имелось слово «рога». Увы, ничего про связь магии, эмоций и появления оных у молодых девушек не нашлось.

Ладно, вернусь сюда попозже и продолжу, а то уже в глазах плывет.

Я отобедала с другими девушками (император принес извинения через слугу и на обед не явился), после чего вернулась к себе в спальню.

На кровати лежал дар от императрицы, упакованный в хрустящую бумагу. Прям-таки любопытно: что это может быть? Зелье? Амулет? Книга по очарованию?

Я нетерпеливо развернула сверток и достала кружевной, черный …

Это пеньюар или что?!

ГЛАВА 8

Намек, как можно заполучить императора, понят.

Расшитая ажуром полупрозрачная ночная рубашка и несчастный – или счастливый? – мужчина, к которому я в этом наряде заявлюсь. Здравствуйте, император, не хотите ли снять с меня подарок вашей матушки?

Спасибо, но нет. Обойдемся.

Только потом, достав «пеньюар» целиком, я догадалась, что это вообще-то вечернее платье. Из новомодных, облегающих как вторая кожа. В последние несколько лет столичные модницы отказались от пышных юбок и корсетов, что вызвало бурю осуждения. Осуждать-то осуждали, но за полуобнаженными девушками, чьи платья ничего не скрывали, наблюдали с интересом.

Северяне подобной моды не одобряли, и платья, завезенные в Росстар, никто не покупал даже ради смеха.

Оно и по размеру было бесстыдным – чуть ниже колена. А еще у него имелся просто чудесный вырез до самого пупка.

«Блистайте на завтрашнем балу, леди Виктория» – было выведено в записке, что прилагалась к свертку.

Не знаю насчет «блистать», но что я буду самая оригинальная из конкурсанток, это факт.

Я примерила «ночнушку», покрутилась у зеркала и признала, что смотрится она недурственно. По фигуре, прикрывая всё то, что должно быть прикрыто, но давая волю воображению.

Теперь вопрос: надеть мне её на завтрашний костюмированный бал или отложить в сторонку, тем самым показав императрице, что я чхать хотела на её подарки?

Что подумает император, увидев меня в… этом? Одобрит или осудит?

Вдруг императрица-мать специально подсунула мне сей «шедевр», чтобы расправиться с одной из претенденток, ибо ни один уважающий себя император не встанет рядом с полуголой девицей?

Я вновь осмотрела себя со всех сторон. Жутко дорогая и красивая ткань, узоры перетекают один к другому, сплетаются нитями. Юбка стекает по ногам будто шелковая простыня, и её длина (еще не разврат, но уже не целомудрие) смотрится демонически.

Мне всё сильнее нравилось это платье, но я так и не смогла определиться: хочу ли надеть его?

Вечером императрица-мать (вполне себе свеженькая, надо сказать, словно и не «хворала» весь день) объявила:

– Завтра состоится бал-маскарад, на который уже приглашены все великие дома столицы. После ужина к каждой из невест моего сына придет модельер, дабы создать маску под ваш наряд. Кстати! Именно во время бала будет объявлено о втором испытании отбора.

В тот момент я поняла: короткое, вызывающее платье и черная, в тон к нему маска, прикрывающая половину лица – это то, что сделает меня по-настоящему незабываемой.

Император на ужин, кстати, вновь не явился, и пустое место во главе стола вызывало у меня странное чувство.

Сожаление, что ли?..

С чего бы?

– Вы невероятно красивы! – ахнула Марис, когда я напялила платье в ожидании модельера. – Откуда у вас оно? Я таких даже не видела! Струится по телу! Ох, как бы я хотела увидеть лицо императора, когда вы придете на бал!

– Так пойдем вместе со мной, – предложила я, думая, что вдвоем не так страшно очутиться среди элиты столицы. – Я дам тебе другое своё платье, попросим модельера скроить ещё одну маску.

– Правда? – восхитилась девушка и беззастенчиво рванула к шкафу. – А что именно вы мне дадите?

– Выбирай любое, какое понравится, – махнула рукой. – Но вообще планировалось вон то, синее.

Служанка стянула с вешалки платье и прижала его к себе с таким трепетом, что было ясно: обратно мне его уже не вернут.

– Леди Виктория, спасибо вам огромное! – расчувствовалась Марис. – Вот бы именно вас выбрал правитель… вы лучше всех…

– Могу я задать тебе вопрос? – Я задумчиво прикусила губу, сомневаясь, а надо ли вообще спрашивать.

– Конечно же!

– Невеста великого правителя – какой она была?

Девушка скисла и уронила взгляд в пол, не отпустив при этом платья, которое прижимала к себе как самого желанного любовника.

– Я не должна говорить с вами на эту тему.

– Никто не узнает, – поклялась вполне искренне. – Но чтобы завоевать сердце императора, я должна понимать, какая она: женщина его мечты.

– Наверное, вы правы. Знаете, его невеста… она была очень красивой, но какой-то… м-м-м… неприветливой. Ни с кем не здоровалась, а если видела кого-то из нас, то всегда делала неприятное лицо. Ну, знаете, вот такое, – Марис изобразила скептически приподнятую бровь. – Будто мы не люди, а грязь под ногами, ходим тут, мешаемся. Мы, конечно, про неё все сплетничали. Кто ближе к императору, говорил, что он не представляет без неё жизни. Вот так.

Хм, не представляет жизни…

Как соперничать с той, чей призрак навис над великим правителем? Той, которую он не открывал никому, с кем проводил – несомненно! – жаркие ночи и кому доверял самые сокровенные тайны?

Мне титул его супруги не грозит по многим причинам, я даже не обольщаюсь. Кто польстится на сестру недоубийцы, на чудачку, которая бросается под карету и которая приходит на бал в платье по самое «достоинство»?

Да и какая мне вообще разница, в кого был влюблен император? Я изначально планировала слинять при первой же возможности.

Но гаденькое чувство не дает покоя. Словно мне хочется раскусить этого человека, коснуться его – не по-настоящему, а на уровне эмоций и энергетики, – попытаться понять, чем дышит император шести земель. Кого он любил и почему? Чем был увлечен? Есть ли в нем хоть что-то теплое, или холод взгляда – этот отголосок мерзлой натуры?

– Как она погибла?

– Неизлечимая болезнь или что-то типа того, но это слухи, она просто исчезла в один день, – дернула плечом Марис и прямо при мне стянула собственное платье и примерилась к подаренному. – Можно я примерю?

Собственно, зачем спрашивать, если уже начала?

Девушке шел темно-синий оттенок, и талия её казалась невероятно тонкой в узком корсаже. А мне не давала покоя сказанная без особых раздумий фраза: «Она просто исчезла в один день».

Разве любимые женщины могут просто исчезнуть?..

***

Но этот бал, должно быть, потратили всю городскую казну. Иначе как объяснить яства, от которых ломились столы, и бесконечные напитки, льющиеся из зачарованных фонтанчиков? Сливки общества, все те, чьи фамилии произносят с придыханием, собрались в просторном танцевальном зале размером с небольшую деревню. Они переговаривались, белозубо улыбались, а в прорезях масок блестели их глаза.

Я была не единственной в столь коротком платье, и это немножечко приободрило. Марис переступала с ноги на ногу, не веря своему счастью. Ещё бы, на один день она превратилась из простой служанки в аристократку, чье лицо скрыто маской лазурного цвета, а потому нет шансов, что кто-то признает в ней самозванку.

– Можно я что-нибудь съем? – спросила меня девушка с тревогой.

– Делай всё, что захочешь, – я мотнула головой в сторону длинных столов.

С отвергнутой Киратой, облаченной в золотистый наряд, заигрывал какой-то худощавый мужчина в годах. Его седая бородка, впрочем, была острижена по последней моде, а костюм сидел на поджарой фигуре ну очень недурственно.

Тина крутилась у столика с закусками, остальных невест – Фай и Кристин – я не видела в шумной толпе. Зато императора разглядела сразу.

Среди множеств мужчин, красивых, статных, величественных, высоких, он выделялся. Ты спотыкаешься об него взглядом и не можешь отвернуться. Вроде и не хочешь смотреть, и не нравится он тебе, и не вызывает ничего, кроме неосознанного напряжения.

Но оторваться – выше твоих сил.

Император не явился на завтрак и на обед, но императрица-мать успокоила: у него много дел, а потому он наверстает всё этим вечером.

 Вот он и наверстывал… с какой-то незнакомой мне особой, бриллиантовое колье не шее которой прозаично намекало: его обладательница ошеломительно богата.

А, вот и Кристин, пухленькая красотка, избранница центральной провинции. Она нарезала круги вокруг императора и так активно обмахивалась веером, будто отгоняла от себя стаю мух.

Мужчина её даже не замечал, увлеченный разговором.

Начались танцы, и музыка закружила нас, запутала пары, толкала девушек к новым кавалерам. Искрила энергия, смех звучал всё громче, а в танцах мужчины позволяли себе прижать женщин чуть сильнее, чем требовал этикет.

От Марис не отлипал молоденький герцог с квадратным подбородком, и девушка заливалась краской всякий раз, когда он чуть склонялся к ней и произносил что-то на ухо.

Император менял партнерш. Казалось, он перетанцевал со всей столицей, кроме меня. Но я и не ломилась к нему, не заигрывала и не строила глазки.

Надо оно мне?

Я стояла у окна и делала вид, будто увлечена закатом.

– Та рыженькая, не видел её раньше. Она одна из невест императора? – спросил проходящий мимо мужчина другого.

– Вроде как.

– Хорошенькая, я бы за ней приударил, будь она свободна. Удивительно, что отбор не отменили. М-да.

– Поймали того маньяка, что слышал?

– Лорд Виккор сказал, что его люди отловили какого-то мальчишку. По всем признакам – это его рук дело.

Они ушли, а я впервые за долгое время выдохнула с облегчением.

Пусть я и не знала той девушки, но ощущение, что убийца где-то рядом, безнаказанно ходит по городу и высматривает новую жертву, не покидало меня все эти дни.

Пусть её душа упокоится с миром.

– Леди Виктория, наконец-то я добрался и до вас.

Я и не заметила, как сбоку появилась статная фигура, облаченная в камзол, расшитый серебристыми нитками. Лицо ото лба и до губ императора скрывала глухая черная маска, делающая его взгляд ещё холоднее, лишая любой человечности.

Жутковато, если честно…

– Согласитесь ли вы потанцевать со мной? – император Эдвард протянул мне руку, и белоснежный шелк его перчатки казался мне одновременно самым желанным и самым неприятным в мире.

Понимаю, что просьба чисто номинальная, ибо император танцевал со всеми без исключения невестами, но моё сердце бухнуло куда-то в область пяток. Всё же надо признать: этот мужчина вызывал во мне неоднозначные чувства. Раздражение и обиду, злость, непонимание, но – между тем – интерес.

У меня появился шанс сблизиться с ним.

Надо пользоваться!

"Надо ли?" – ехидно вопросило что-то гаденькое внутри меня, что обычно отвечало за благоразумие.

"НАДО!" – радостно ответило то, что отвечало за проблемы на пятую точку.

– Как вы догадались, кто скрывается за маской? – иронично вопросила я. – Это же бал-маскарад!

Вопрос был задан исключительно, чтобы не молчать и не таращиться на правителя как идиотка. Понятно, как он догадался: за тонкими масками сложно спрятаться по-настоящему. Наши губы, подбородки и прически, наша осанка – нет ни единого шанса остаться загадкой.

Тем более для императора.

– Умею подмечать детали, – хмыкнул тот. – Например, у вас очень запоминающаяся походка.

Это он намекает, что я косолаплю?..

Вот спасибо.

Ладонь коснулась ладони (если точнее, то ткань коснулась ткани, но это уже мелочи), и император умело вытянул оробевшую меня в самую гущу людей. Он вел мягко, но крепко, не позволяя вывернуться или запнуться.

– Признаться, ваш выбор платья необычен, – отметил великий правитель чуть хрипловатым тоном, от которого по коже моей пробежала волна тепла. – Не всякая столичная леди готова пойти наперекор традициям. Вы же северных кровей, но рискнули… Я поражен.

Что ж, не буду хвастаться тем, кто даровал мне это платье, как и возможность сверкнуть голыми коленками на радость всем окружающим мужчинам.

– Мне хотелось запомниться, – почти не обманула я.

– У вас получилось. Клянусь, на вас хотят свататься многие достойные аристократы. Мне пришлось напомнить им, что отбор ещё не завершен, а потому вы моя. Леди Виктория, расскажите что-нибудь о себе, – попросил он, не сбавляя темпа и держа мою руку навесу. – Я о вас почти ничего не знаю.

– Странно, мне казалось, что вы хорошо осведомлены о моем роде.

Что же ты несешь, идиотка, вместо того, чтобы просто быть наедине с этим человеком…

Эй, а зачем тебе быть наедине с ним?!

Это опять проклюнулся внутренний голос. Я заткнула его и запрятала подальше.

– Это всего лишь необходимость. Мне известно о многих семьях, не только о тех, чьи представители пытались меня убить, – а он вновь язвит. – Но конкретно вы, Виктория. Чем же вы дышите?

Воздухом, которого становится всё меньше, когда его ладонь скользит по моей руке, обтянутой перчаткой. Пальцы переплетаются, и мне кажется, что земля под ногами ходит ходуном.

Наваждение. Дьявольское помутнение. Искушение судьбы, от которого не отделаться.

Как может человек одновременно пугать так сильно, что пересыхает в горле, и при этом всё внутри меня молит о продолжении?

Его лицо казалось неживым, лишь глаза в прорезях маски изучали меня, не позволяя отвернуться.

– Вообще-то я колдунья, – сказала вдруг.

– Знаю, – даже не попытался изобразить удивление император. – Это отражено в вашем личном деле. Ну и как, получается?

– Немного. Чтобы полноценно колдовать, мне нужно обучиться, а родители…

А родители видели во мне исключительно послушную дочь, будущую мать и жену, но никак не ведьму.

– Родители не всегда понимают, чего хотят их дети, – грустно согласился правитель. – Уж я-то не понаслышке знаю, о чем говорю. Но лишь мы сами определяем свои судьбы. Колдуйте, если это приносит вам счастье.