В гостях у Смерти бесплатное чтение

Глава 1. Творческий кризис.

Время близилось к закату. За окнами разливался золотой свет вечернего солнца, ласково проходящего лучами по бледно-жёлтым хрущёвкам. Вдали зеленел Гагаринский парк, где тесно переплетались человек и природа. Шумели машины, и рёв их слышался даже на пятом этаже вкупе с монотонной болтовнёй телевизора. В целом, ничего необычного, за исключением, разве что стихшего привычного клацанья клавиш ноутбука.

Я сидела на стуле едва ли не в обнимку с маленьким кондиционером: симферопольское лето не щадило никого. Тридцатиградусная жара плавила всё, что только смело воспротивиться привычной в такую погоду лени. На столе стоял новенький ноутбук, облепленный разноцветными наклейками, на его экране – белый, абсолютно пустой и чистый вордовский лист. С тех пор, как я открыла несчастный документ, прошло уже пару часов, но вдохновение, кажется, покинуло меня насовсем.

В целом ничего не предвещало беды, однако история, которую я вам расскажу чуть позже, докажет вам, что вечер этот был совсем не обычный. Началось всё с моего неудачного похода в магазин: зелёная вывеска привычного «Яблока» призывно мигала мне ещё издалека. Хотелось мороженого и каких-нибудь прохладительных напитков. Желательно литра два. В списке тем временем значились лишь три лота: макароны, сливки и сыр. Один из них я по своей невнимательности и забыла: неутолимая жажда мороженого напрочь затмила все мои мысли. Хорошо хоть, что не взяла я сливки: без них ещё можно обойтись. Было бы куда хуже, не купи я более важные ингредиенты моего сегодняшнего ужина.

В этот вечер меня отвлекало абсолютно всё: призывное мяуканье кошки, невыносимый рёв машин и сосед, которому жизненно необходимо было начать сверлить в шесть вечера. Пусть – подумалось мне, и я вновь уселась за ноутбук. Никто и подумать не мог, что через полчаса по чистейшей случайности прямо ко мне в квартиру нагрянет странный гость. Из болезненного транса, в который меня погрузил творческий кризис, вырвал звонок в дверь. Почему-то сразу подозрение пало на туповатого соседа справа, которому вечно что-то нужно. Но не тут-то было. На пороге стоял Он.

Я оглядела незваного гостя со всех сторон: выше меня сантиметров на сорок, если не больше, худощавый и бледный, он смотрел на меня полным усталости взглядом. И далеко не сразу я обратила внимание на предмет, который стискивали его длинные пальцы. «Симпатичный» – проскочила у меня первая мысль, глядя на человека, отвечавшего всем требованиям стереотипного гота.

Едва лишь подняв голову, чтобы разглядеть его лицо, и завидев косу, я что есть мочи закричала: я только что сама впустила в свою квартиру маньяка! Гость, наконец-то, двинулся с места: он неспешно зашёл внутрь и прошагал до гардеробного шкафа. Затем снова посмотрел на меня и прокашлялся, проверил номер квартиры и уселся на табурет. Постукивая пальцами по кожаной записной книжке, спросил:

– Надежда Ивановна Эониос? Гречанка что ли? – он прищурился, разглядывая, кажется, собственные записи.

– Ну, – я попятилась назад, – Да, это я. Да, гречанка, – голос предательски задрожал, – А что вы, собственно, хотели?

– А я за тобой как раз, – записная книжка громким хлопком закрылась, – Ваш жизненный путь окончен, поэтому предлагаю без всех привычных людям формальностей сразу перейти к делу. Я вызываю лифт, и мы едем в Чистилище, оттуда – куда уж тебя судьба распределит.

– Как окончен? В смысле? – незнакомец устало вздохнул и протёр глаза.

– В прямом – окончен. Это значит, что ты умерла и сейчас мы поедем прямиком туда, – указал он в непонятную сторону. Меня пробрала паника: какой к чёрту умирать? Какое Чистилище? Я ещё молода и полна сил! Вот от чего я резко могла попрощаться с жизнью: сыром отравилась, макаронами подавилась или меня всё это время снайпер караулил? Мужик продолжал пристально на меня глазеть, что мне очень не нравилось.

– Погоди-ка, погоди, – от страха я резко перешла на «ты», – Я ещё не всё успела: а книгу дописать? А в памяти потомков остаться? Замуж выйти, детей завести, роды у кошки принять – это всё кто будет за меня делать? Мне рано умирать! Мне нельзя умирать!

– Великие пустоты, – поморщился мой потусторонний гость, – Я же хотел без формальностей! Вот почему всегда так? Понимаешь, когда судьба решает, кому и когда умирать, её вообще не волнуют чужие планы и цели. Поэтому давай оставим твой драматический монолог на потом: ты у меня за сегодня десятая такая. Собирайся, сейчас пойдём.

– А чего мне собираться-то, – опешила я, – Всё равно же там мне уже ничего не пригодится…

– А ты хочешь, чтобы тебя нашли в старых шортах и растянутой футболке?

– Да как-то всё равно уже, если честно… А попрощаться хоть с домашними можно?

– С кем? С кошкой что ли?

– Ну, да, – лишь услышав мерный топот толстых шерстяных лап, я тотчас же схватила кошку на руки, отчего та с привычным недовольным мычанием принялась отпихивать меня лапами, что есть силы, – А почему нет?

– Ладно, – устало согласился он, – Прощайся уже и пойдём. Чёрт, телефон сел, – устройство тотчас же полетело на диван. Смерть, а именно ею являлся мой собеседник, выглядел нервным, пока я во всю сюсюкала с кошкой.

– Что такое?

– Радуйся: теперь, пока мы не найдём способ зарядить телефон, мы не сможем никуда поехать, – проворчал Смерть, – Что же делать…

– Не знала, что у вас там загробная мобильная связь есть, – ухмыльнулась, подойдя поближе к устройству из другого мира, после чего, не подумав, ляпнула: – Так у меня же есть для него зарядка! Давай попробуем.

– Серьёзно? – оживился он, пристально наблюдая за тем, как я подключаю телефон к зарядке: экран встретил меня забавным черепком зелёного цвета, возвещающим о том, что всё работает.

– Ага… – и тут я поняла, что допустила страшнейшую в своей жизни ошибку: я сама, собственноручно, приблизила себя к неминуемой гибели, а по наиболее здравой оценке всех моих деяний, с больше вероятностью я попаду в Ад, – Слушай, а может, мы как-нибудь договоримся?

– Меня не интересуют плотские утехи, – прозвучало холодно и грубо, но больше меня возмутили сами его догадки.

– Да нет же! – насупилась я, – Может, ты меня не повезёшь никуда, а? Ну, рано мне ещё. Или, знаешь, устроишь мне экскурсию по вашему миру, а потом я с новыми силами обратно: книгу напишу, денег заработаю, пожертвую в разные фонды, у батюшки исповедаюсь, а там уже и умереть можно будет.

– Ты думаешь, что я соглашусь? Это же бред.

– Бред не бред, а я на всё пойду, чтобы пожить ещё.

– Великие пустоты, каких только людей не встречал я на своей работе… И как ты себе это представляешь? Я тебя привожу, а потом оправдываюсь перед начальством, мол, ой, убежала? Так?

– Можно и так, если хочешь.

– Ладно, чёрт с тобой, поехали, – и он действительно, как и говорил, вызвал лифт!

Лифт прямо посреди моей прихожей. Мы зашли внутрь, и я поняла, что загробные лифты совсем не отличаются от привычных мне: кабина отделана панелями под дерево, исписанными различными нецензурными и неприличными надписями, а также телефонными номерами и посланиями к другим людям, которым суждено сюда попасть. Местами встречаются рисунки разной степени приличия. Пахнет в нём специфически: сыростью и чем-то ветхим. Даже тронулся он с таким же угрожающим скрипом, как тот, что у меня в подъезде! Наконец, мы поехали вниз. Дорога предстояла долгая и скучная.

Когда он остановился и отворились двери, передо мной предстало просторное пространство, похожее на типический коридор поликлиники: белый, светящийся, с бирюзовыми стенами и хлипенькими дверями. Со слов Мортуса – именно так звали моего сопровождающего – сейчас нас ждала процедура, через которую проходят все.

Не успели мы выйти, как тучный мужчина лет пятидесяти в длинном белом хлопчатобумажном халате строго посмотрел на нас, после чего заговорил:

– Куда без масок? А перчатки с бахилами где? Вам что тут – проходной двор? Про пандемию не слышали? – забасил он противным голосом. Мортус неспешно протянул мне виниловые перчатки и маску.

– Вульф, ты чего взъелся? – спокойно начал Смерть, – Девочка не знала: только что прибывшая.

– А, хрен с ней! Проводи быстрее, а то мало ли, какую она заразу несёт.

– Я смотрю, меры ужесточили за то время, что я был в отпуске.

– И не говори, но оно и правильно, – повысил голос Вульф, вскидывая руку вверх и поднимая указательный палец, – А то совсем уже охренели! Сами умерли, так заразу уже оттуда сюда несут, да ещё и возмущаются, что, видите ли, правила такие! А это наша земля и здесь будет наш порядок, а кому не нравится – чемодан, лифт и обратно!

– Какое же им обратно, если они уже умерли? Ладно: ты уж не сердись, что она без маски. Мы пойдём. Хорошего тебе рабочего дня.

– Взаимно! – крикнул нам вслед толстяк, после чего мы прошли странный дезинфицирующий аппарат. Стены пестрили плакатами про вирус со сложным названием и ярко-красным числом 19 на конце. С плаката смотрел на меня микроб – брутальный, тёмно-зелёный, с красными отростками, похожими на гвозди. Выглядело угрожающе. В помещении запахло мятным антисептиком.

Мы вышли на улицу: встретила нас непроглядная туманная пелена, сквозь которую едва ли проглядывался свет фар проезжавших мимо машин. На плечи опадали странные чёрные осадки, а баннер, что стоял сразу на выходе, гласил: «Добро пожаловать в Чистилище». Выглядел он ветхо, особенно потёртые жёлтые буквы.

Рядом располагалось здание вокзала: красное, каменное, выполненное на какой-то европейский манер. Справа – кассы, куда, собственно, согласившись на мои мучительные уговоры, меня повёл Мортус. В лифте мы заключили небольшую сделку, об обстоятельствах которой мне представляется уместным рассказать несколько позже. В окошке с незамысловатым дробным числом, кажется четыре и три девятых, показалось недовольное лицо оператора.

– Компания «Тёмная сторона» приветствует вас и предлагает вам увлекательную поездку прямиком в глубины Ада. В стоимость включён весь пакет услуг: еда, напитки в неограниченном количестве за счёт чревоугодных душ, также можно заказать барда, который с удовольствием споёт хвалебные оды всем вашим прижизненным достижениям, и многое другое. Брать будете? – посмотрела она на нас из-под своих очков с толстыми чёрными дужками.

– Да, два билета до Ада, пожалуйста, – ответил ей Мортус, после чего, даже не заплатив, забрал оба. Мне давать их не рискнул: сослался на то, что я якобы та ещё раззява. Ну, да и пусть.

– Отлично: следующий поезд будет здесь ровно в шесть часов, тринадцать минут. Не опаздывайте.

– Благодарим за обслуживание, – он повернулся ко мне, – Идём. Пока есть время, проведу тебе небольшую экскурсию по Чистилищу.

Так и начался мой путь по всем трём измерениям загробного мира. До поезда оставалось целых восемь часов, и этого времени оказалось более чем достаточно, чтобы осмотреть Чистилище – место, из которого и проходит распределение душ в Рай и Ад.

Глава 2. Чистилище

До поезда оставалось целых восемь часов. Занять себя было решительно нечем: если сначала всё моё развлечение представляло собой наблюдение за билетёршей – чудесной Зинаидой Марковной, то теперь и та закрыла окошко и ушла на обед. Какой обед в десять часов утра? – спросите вы. А здесь всё не как у людей – отвечу вам я. Мортус как-то обмолвился, что в Аду, например, у диспетчеров и вовсе пожизненный обед. Демоницы там работают матёрые, грубые и беспощадные, готовые удавить любого нарушителя их покоя одним лишь взглядом.

Вскоре ему надоело наблюдать за тем, как я мучаюсь от тоски, и мы таки вышли на улицу. Всё-таки экскурсию по Чистилищу он мне обещал ещё в лифте. Выяснилось, что все Смерти проживают именно здесь, но в гости меня, конечно же, никто не позвал. Город, в котором мы находились, зовётся Танатосом, и правит им ни кто иной, как знакомый всем ещё со школьной скамьи дядюшка Аид. Но главная живая его достопримечательность – это Цербер: свирепый трёхглавый пёс, что грызёт сбегающие души как косточки.

Мы спустились в метро, удивительно пустое, с оглушающим грохотом новеньких вагонов, белых-белых, с красными полосками по бокам. Проехали остановок шесть, и, что удивительно, за это время сюда почти никто не зашёл. Поодаль от нас сидел странный мужик с явными признаками как физического, так и морального разложения на лице. Плесневело-зелёные волосы торчали в разные стороны. Всё это время он жадно и абсолютно бесстыдно смотрел на меня, потягивая сок из картонной коробочки, что сопровождалось весьма противными звуками. Надпись на ней гласила – «Жучий сок». О составе странного напитка я решила Мортуса не спрашивать.

Вышли мы на Стикском проспекте. Место довольно красивое и обособленное: если рядом с вокзалом полно современных зданий, едва ли не полностью стеклянных, то здесь улицы радовали постройками на старинный манер.

– Держись ко мне поближе, – буркнул Мортус, ещё выводя меня из подземного перехода.

– Почему?

– Это очень опасный район города, пусть так и не скажешь. Видишь всевозможные ларьки? Там можно так закупиться, что ни за что в вечность не сможешь попасть в Рай. А ещё здесь ходят всякие сомнительные личности, готовые в любой момент развести тебя и сбежать. Видишь вон того мужика в шинели? – он указал в сторону тучного молодого мужчины в старомодном костюме, – Он тут уже лет двести как шатается. Павел Иваныч при жизни тем ещё бизнесменом был: хотел за счёт несуществующих людей состояние своё приумножить.

– И как? Успешно?

– Более чем! Всех развёл и под шумок уехал. Рядом с ним ещё один такой же товарищ – Иван Александрович, которому повезло попасть в нужное место в нужное время. Затем, вот умник, взял да и кинул не самых порядочных людей не самым порядочным способом на кругленькую сумму. Он, к тому же, тот ещё казанова: в одном из городов умудрялся ухлёстывать за замужней женщиной и её дочкой!

– Тут уж, как говорится, грешки грешкам рознь. А почему они не в Аду?

– Так уж получилось, что наше начальство любит изобретательные и хитрые души, и порой попросту не вписывает их в соответствующие бланки и оставляет подле себя: пусть, мол, развлекают нас. Вот и ходи потом по Стикскому: никогда не знаешь, разводят тебя или человеку и правда помощь нужна.

– Весело тут у вас, ничего не скажешь. Может, хоть кофе выпьем? От этого же никакого вреда не будет?

– Кофе можно, тем более я и без тебя устал, – и мы поплелись в сторону кофейни, мало чем отличающуюся от той, что можно едва ли не на каждом шагу увидеть в Симферополе. Справа – витрина с различными вкусностями, слева – серого цвета стол со стилизацией под обшарпанность, сверху – касса, за ней – молодой человек приятной наружности. Лицам в нестандартной обуви предлагался бесплатный напиток – «Лунная дорога». Повеяло чем-то знакомым.

Перед кассой расположился колясочник, самой яркой чертой которого стали красные кеды. Они приковывали внимание к себе больше, чем сам паренёк в целом, и вместе с тем акцентировали его недостаток – парализованные ноги. То ли бармен, то ли бариста с эмблемой кролика на униформе смотрел на него как на сумасшедшего. Его обувь явно не подходила под определение «нестандартной». Однако колясочник не оставлял попыток, и, выкуривая сигарету, яро спорил, пока его не отвели в сторону его собратья по несчастью.

Мортус заказал два непонятных напитка, и буквально через пятнадцать минут мы уже сидели на лавочке. Мне почему-то подумалось, что можно было бы и остаться в Чистилище, как те двое, что встретились нам ранее. Здесь не так жарко, как в родном Симферополе. Народ здесь специфический, но изобретательный и нескучный. Интересно: а после смерти возможно ли самой стать Смертью? Спрашивать у своего сопровождающего я не решилась: он не очень лестно отзывается о работе.

Я глянула на часы – прошло не так много времени, а идей о проведении досуга не было ни у меня, ни у Мортуса. Смерть впал в глубокую задумчивость, и мне как никогда хотелось верить, что размышляет он о том, какие интересные места можно было бы мне показать. Как туристу, так скажем.

Мы прошли вдоль проспекта. На пути нам не попадалось решительно ничего интересного, кроме, разве что, импозантного немолодого мужчины, который прямо по среди небольшой площади руководил местными кошками. Надрессированные животинки ловко прыгали через кольца, вставали на задние лапки и вытворяли многие другие удивительные трюки. Я застыла на месте: на моих глазах столь гордый и независимый зверь полностью зависел от воли человека. Это ли не чудо? Мортус обречённо вздохнул, не разделяя моего энтузиазма.

Мы спустились вниз по дороге, проходя странные магазины со множеством телевизоров самых разных размеров, на экранах которых с постоянным повтором крутили одно и то же видео. Зато при следующей остановке нам довелось встретить довольно странного мужчинку полупреклонного возраста.

Лысенький, в очочках прямоугольной формы, этот дядечка активно что-то вещал, привлекая внимание случайных прохожих. Он, как объяснил мне чуть позже Смерть, появляется здесь постоянно: сбегает из Ада и будоражит неокрепшие умы умерших бредовыми гипотезами. Мы, как потенциальные слушатели, не остались без его внимания. Только завидев нас, мужичок заговорил громче.

– Вы только вдумайтесь! Только здесь и сейчас – самые шокирующие гипотезы с Прокопием Игоренко! Думаете, что это всё выдумки? Но у меня есть прямые доказательства из самых проверенных источников. Рекомендую к прочтению авторский сборник – «Ад неизвестный», посвящённый нерассказанной истории нашей великой родины. Мы приводим последние, самые удивительные факты, которые совершенно по-новому излагают историю одного из основных измерений нашей вселенной. Только здесь и только сейчас его можно приобрести всего-то за каких-то пятьдесят добродетелей! Покупайте, пока ещё есть свежие экземпляры, и помните, что издание лимитировано!

– Ага, Ад построили рептилоиды… – устало протянул Мортус, окидывая мужичка полным презрения и недоверия взглядом, – И Иисус был рептилоидом, и Бог – тоже рептилоид. Знаем мы таких историков.

– Вы не верите в рептилоидов, молодой человек? – тотчас же обратился к нам Прокопий, – А вы, девушка?

– Ну, как вам сказать… – замялась я, и Мортус героически принял удар на себя:

– Нет, не верим: бред это всё.

– А что, если я скажу вам, что рептилоиды вполне реальны? Вы жаждете увидеть прямые доказательства в виде людей, похожих на рептилий, но на самом деле всё намного страшнее. Ведь рептилоиды – это такие же люди, как и мы с вами, только бесчеловечные и бездушные, управляющие нами сверху и безо всяких зазрений совести обрекающие сотни тысяч людей на мучительное существование в беззаконии.

– И почему же тогда они зовутся рептилоидами?

– А это уже, молодой человек, вопрос не совсем корректный. Вот вы никогда не задумывались, почему история умалчивает о многих аспектах формирования Рая? Не кажется ли это странным? Быть может, от нас сокрыто какое-то тайное знание, способное привести к познанию самой божественной сущности. Но есть ли Бог? А это тоже очень хороший вопрос: не придумали ли его ангелы, для того чтобы управлять доверчивыми и слепыми людьми, а после абсолютно бездушно и хладнокровно отправлять их в Ад под разными предлогами?

– Может, кому-то стоит поискать нормальную работу, а не пудрить мозги и без того травмированным душам, да ещё и так подло заставлять их разменивать и без того немногочисленные добродетели за вшивую и псевдонаучную книженцию? – отрезал Мортус, и Прокопий тут же поменялся в лице: оно осунулось, нахмурились брови и поджались губы, словно он уже хотел бросить что-то в ответ, но не решился.

– Будь по-вашему, но неужели вы не верите даже в то, что известные врата Рая появились не просто так? Не задумывались ли вы, что всё это попросту обман, чтобы оставить в столь благодатной земле места для избранных, которые до последнего прячутся в тени?

– Я не верю в конспирологию, уж извините, – он ткнул меня локтем в бок, – И моя спутница тоже. Так что простите уж, но мы пойдём дальше.

– Не буду вам мешать, – сказал напоследок Прокопий, и лишь после того, как он пропал из поля зрения, я заметила на мощёной дороге ярко-красную карточку с изящной готической аббревиатурой «АМ», которая на обороте расшифровывалась как Адское Метро.

Мортус, заметив моё замешательство, сориентировался быстрее, и ловким движением вырвал её прямо из моих рук, сказав лишь, что бесплатный проезд в метро – вещь очень ценная, поскольку бесплатен он только для миллионов грешных душ. В Аду – объяснил он мне, – целых два метрополитена: один от компании «Бремя страданий», предназначенный сугубо для тех, кто попал туда после смерти, другой – от уже известной мне «Тёмной стороны», предназначенный для передвижения сотрудников трёх измерений по всем девяти кругам. Разница в том, что первое метро переполнено на всех станциях, и протолкнуться через толпу, чтобы попасть в вагон – это великий, едва ли не геракловский, подвиг. Но наибольшим везением считается удовольствие ехать в нём сидя.

– А нам точно ничего не будет за то, что мы её утащили? – спросила я его, когда мы спускались обратно в подземку.

– Не обеднеет. К тому же, товарищ Прокопий, похоже, сам её вряд ли получил законным путём. А мы, считай, наказали вора. Так что не переживай. К тому же, по Аду придётся ходить много, и вряд ли тебе захочется преодолевать весь наш путь пешком. Так что халявная карта – это неплохой подарок судьбы.

Вскоре мы вновь оказались на вокзале, где нас уже поджидал скоростной поезд. Изнутри он был похож на «Сапсан» или «Ласточку» или даже на самую обычную электричку: приятно дует кондиционер, сидения обиты новенькой красной тканью, всё чистенько и цивильно. Над дверьми каждого из вагонов – электронное табло с указанием маршрута, времени и температуры. В руках я сжимала билет. Билет прямиком до Ада.

Глава 3. Первый круг Ада

Мы стремительно подъезжали к Аду. Поезд ехал на бешеной скорости, гремел, дрожал, отчего все его пассажиры, к несчастью своему находившиеся в стоячем положении, попросту качались и едва ли не летали из стороны в сторону. Впрочем, Мортус предупредил меня об этом ещё до посадки, объяснив это тем, что грешники должны начинать страдать задолго до попадания на конечную остановку.

На выходе нас ждала соответствующая табличка. Что-то вроде «добро пожаловать, нехристи». Первое, что немедленно привлекло моё внимание, – это запутанность вокзала: множество указателей, некоторые из них противоречащие друг другу. Хотя, чего ещё ожидать от Ада? Это же место для мучений. Интересно, каково местным жителям терпеть лишения из-за грешников?

Мортус сразу отметил, что это один из самых перенаселённых кругов Ада, а потому особо отличившихся даже со временем берут на работу, чтобы хоть как-то освободить место. Как-никак, этот круг – собрание наиболее безобидных грешников, наказание которых – безграничная скорбь, которую им обеспечивают весьма оригинальными и современными способами. Однако прежде чем приступить к нашей пешей экскурсии, Мортус привёл меня в ещё одну кофейню с весьма интересными названиями напитков.

ГРУСТЕССО – 1 ДОБРОДЕТЕЛЬ

ПОМИРАНО – 30 С.

ДЕПРЕССО – 3 ДОБРОДЕТЕЛИ

УНЫЛАТТЕ – 13 С.

ТОСКИАТО С ПЕНКОЙ ОЖИДАНИЯ В ОЧЕРЕДИ – 3 С.

СТРЕССЕ С ТРЕВОЖНОЙ КРОШКОЙ – 9 С.

Мортус поинтересовался, нет ли какого-нибудь менее дизморалящего меню, после чего бариста – прекрасный рогатый юноша, перевернул вывеску, предоставив нам более позитивный выбор. В целом заведение мне даже понравилось: спокойные цвета в интерьере, приглушённый свет, но вместе с ним – никуда не годившийся тоскливый плейлист, такой, будто кто-то взял все самые заезженные треки и решил собрать их воедино. Он нагонял дикое состояние грусти.

Не менее уныло в этом городе выглядели улицы: пустые, под пасмурным небесным куполом, что железным занавесом отделял жителей даже от малейшей радости. Понурые серые дома складывались в огромный монотонный ряд, продолжавшийся, как казалось, бесконечно. Вокруг – понатыканы алкомаркеты и аптеки, а неподалёку от нас и вовсе расположился психиатрический диспансер, который предлагал быстрое и верное лечение «нормальности». На втором месте по численности после аптек и алкомаркетов разместились различные государственные учреждения – ЖКХ, почта, МФЦ, паспортные столы и прочие-прочие.

Порой попадались люди: унылые и уставшие, в духе героев Камю, только без идеи и хоть какой-то свободы. Я смотрела на серые понурые лица, и едва ли могла разглядеть в них хоть какие-то черты, поскольку все они смешивались в однотонную серую массу отчаяния. Блеск в глазах этих душ давно потух, а сил не осталось даже на возмущения. Меня передёрнуло: не хотелось бы попасть сюда после смерти.

– Бедолаги, – заговорил Мортус, потягивая ароматный раф, – Они обречены коротать здесь всю вечность, покуда не выйдет их время на искупление. Вот что бывает, если разбрасываться фразами о депрессиях и нежелании жить, когда нет серьёзных на то причин. Хотя, я тебе скажу, что раньше сюда попадали ещё и некрещёные. Сейчас правила изменились.

– А некрещёных-то за что? – спросила я, – Да и вообще: ты и сам не особо жизнерадостный.

– Я, к твоему сведению, жертва пятидневного рабочего дня, эмоционального выгорания, бессонницы и проблем с самоопределением, – буркнул он в ответ, – А нехристиан просто за компанию, а то чего это они в Рай попадут, если даже не верят в него? У мусульман и иудеев так-то свои отделения есть, но я мало о них знаю.

– Ладно, жертва пятидневки и всего остального, а что тут вообще интересного?

– Смотри: наш с тобой тур начался с вокзала. Сейчас мы можем посмотреть на метро для грешников, затем – побеседовать с интересными людьми, которые тут порой встречаются, после – посетить одну из главных достопримечательностей города.

– И что же там за достопримечательность?

– О, чудесное место. Полно забитого общественного транспорта, а рядом находится здание, совмещающее в себе все прелести смертной жизни. Именно там происходит всё самое интересное: манипуляции, скандалы, драки в очереди, штурм кабинетов и многое другое. Если мой маленький, – Мортус окинул меня странным взглядом, словно пытался примерно посчитать мой рост, – Народец захочет зрелищ, то я непременно отведу его туда.

– Я тебе сейчас покажу народец! – я ткнула его в плечо, – Ладно, пойдём в твоё метро.

И мы подошли к красочной и уже знакомой аббревиатуре АМ, под которой перед дверьми толпились огромные, едва ли не бесконечные, очереди. Отовсюду слышались возгласы, кто-то переходил на брань и личности, кто-то размахивал сумками и пакетами. В бой шли даже дети. Через отдельный ход мы без всякой давки проникли внутрь, где всякого человека оглушал громкий грохот поездов. Вагончики напоминали банки со шпротами: всё их содержимое превращалось в одну общую массу, слипшуюся, прижатую друг к другу, сносящую всё на своём пути. Мне невольно вспоминалась Москва в час пик.

Отовсюду исходили вопли, стоны, крики. Люди топтались на месте, обессилевшие, уставшие стоять и ждать вагонов посвободнее. Кто-то же отчаянно пытался втиснуться в забитые, но его как по архимедовой силе выталкивало обратно. Особым аттракционом у местных грешников стал неправильный выбор направления, когда они уезжали в самый конец нужной им ветки. А всё исключительно из-за того, что табло работают через раз. В общем-то, смотреть особо не на что.

С интересными людьми тоже не задалось: один отрицал одно наше существование, гордо заявляя, что он есть нигилист; другому и вовсе лень разговаривать (судьба с ним обошлась жестоко, поскольку любимый при жизни диван навсегда пропал в небытие), третьи – и вовсе говорили запутанно и непонятно. Впрочем, некоторые сумасшедшие, вроде Диогена, были порой забавными. Где вы ещё увидите мужика в бочке и с птицей в руках? Вот это настоящая аскеза.

Оставалось лишь одно – министерство над всеми министерствами, все учреждения в одном флаконе, которое гордо звалось аббревиатурой «МРАЗ», что в переводе на нормальный человеческий язык означало незамудрёное «муниципальный разнопрофильный актовый зал».

Зданьице это было потрёпанным: выцветшая серая краска, обвалившаяся вывеска, к которой кто-то в шутку пририсовал мягкий знак. Замызганные и заляпанные пластиковые окна, из которых порой выглядывали строгие рогатые женщины в очках. Мы зашли внутрь.

В нос ударил резкий запах нафталина. Глаза обжигал бирюзовый цвет недавно покрашенных стен, с которыми контрастировали небольшие чёрные скамейки. У двери каждого кабинета – письменный стол с кучей бланков. И люди. Полчища людей: ими кишело всё вокруг, словно то и не люди вовсе, а тараканы. К слову, и без таракашек не обошлось: одного такого я придавила сразу же, стоило только заметить.

В помещении царил оглушающий гул. В нём смешивались крики, ругань, громкое ворчание из кабинетов, стук тростей и сумок о пол и стену, шуршание пакетов и клацанье клавиш компьютеров. Все эти люди напоминали собой огромную стаю псов во время гона, когда они не могут поделить одну-единственную собаку. Точно так же они грызлись и отпихивали друг к друга от дверей. «Да я на госуслугах ещё месяц назад записался!» – звучало из одного угла. «Здесь живая очередь, придурок!» – отвечали из другого. «Я по номерку! Моё время уже три часа как прошло!» – встревали третьи.

Особенно жарким выглядел спор на различные злободневные темы, одной из которых стал отлов собак. Здесь в бой вступали зоозащитники, требующие места и содержание для приюта, и ярые ненавистники всего живого, которых не волнует ничего, кроме недостижимой мечты об улицах без адских гончих, что воют по ночам. Бедные, бедные жертвы недосыпа по вине собак.

Лишь демоны и демоницы в костюмах и халатах устало смотрели на царивший вокруг хаос. Молодые и, видимо, не особо опытные ещё более-менее охотно предлагали свою помощь, пока сотни грешных душ изнывала от ожидания и жары. Кондиционер, по всем законам жанра, не работал.

Бедолагам представлялась уйма документов, которые необходимо раздобыть и принести, что становилось ещё одним почти невыполнимым испытанием. Потому что чтобы добыть справку А38, нужно пройти в ещё сотню кабинетов и окошек, чтобы взять справки для этой справки. Иными словами, местные учреждения мало чем отличались от земных.

Я наблюдала за одним человеком – рослым и бородатым. Он выглядел необычайно спокойным: сидел на стульчике и монотонно разглаживал бороду. Маленькие карие глазки смотрели то в одну сторону, то в другую. Из-под клетчатой рубашки проглядывался небольшой живот. Этот человек стал в моих глазах эталоном терпения и выдержки в подобной ситуации.

– Как вам удаётся сохранять такое спокойствие? – спросил его Мортус, – Вы ведь давно здесь, но по-прежнему в своём уме и не превратились в одичалого. Мне просто интересно: в чём же ваш секрет?

– Я слишком унылый для этого места, и моя унылость намного унылее здешней, – нервно улыбнулся он, обнажая ровные белые зубы.

– А что насчёт тараканов? Не брезгуете?

– А я сам отчасти таракан. Вернее, их сертифицированный представитель. Но придёт время – я зайду в один из кабинетов за нужной мне справкой, и вот тогда я буду плакать, смеяться и грызть ламинат.

– А что вы могли бы посоветовать, чтобы не сойти с ума на работе? – Мортус приблизил к нему импровизированный микрофон.

– Всегда можно всех проклясть. Или попросту забить и двигаться в своём темпе: начальство подождёт – не сломается. А рутину всегда можно побороть ещё большим унынием, и тогда любая серость будет бежать от тебя подальше и обходить за километр.

– Боюсь спросить, кем вы были при жизни.

– Преподавателем. В целом я всегда вывозил свои скучные пары на чёрном юморе: студенты, которые настолько же замучены этой жизнью, такое любят. С ними легко найти общий язык на самом деле. Только когда они уходят раньше меня я рад за них не от всего сердца. Если вы понимаете, о чём я.

– Да, прекрасно понимаю. Точно такая же проблема с начальством.

– А вы пошлите их, и дело с концом. Я вот всегда от деканата и его требований бегал.

– Очень удобная стратегия. Спасибо, ваше мнение очень важно для нас, – с этими словами мы покинули храм мракобесия в самом центре первого круга. Впереди нас ждала поездка на другой – обиталище похоти и разврата, место, где собрались все самые извращённые и жадные до совокупления люди.