Ключевые 7 радикалов. Человек 2.0: как понять, принять, наладить взаимодействие бесплатное чтение

© Пономаренко В.В., текст

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Предисловие к изданию 2024 года

Эта книга – полный, со всеми содержательными подробностями, вариант моей авторской психодиагностической методики «7 радикалов».

То, что написано мной в известной многим книге «Практическая характерология», – приглашение к работе, к обоснованному, систематизированному, целенаправленному изучению человека.

Знаю, что в результате многолетнего внедрения этой методики в управленческую практику у меня появились ученики, последователи, а у «7 радикалов» – заинтересованные пользователи. Сам приложил к этому немало усилий, чем горжусь!

Люди не только применяют данную методику для решения частных задач построения комфортного и эффективного взаимодействия, но и преподают её, проводят лекции, семинары и тренинги, продвигая этот подход «в массы».

Прекрасно понимаю, что им мало общего знания. Преподаватель, эксперт, обязан знать и понимать свой предмет глубоко. Для этого нужна другая книга – та, которая не оставит без ответа и фундаментальные, и самые детальные вопросы индивидуального подхода к человеку.

Эта книга сейчас в ваших руках.

С уважением, Виктор Пономаренко

Введение

В написании книги по психологии для управленцев и других людей реального действия есть вполне понятная трудность. С одной стороны, им некогда вникать в нюансы психологических состояний, анализировать сложные внутренние мотивы своих сотрудников, подопечных.

«Что мне за дело, есть ли у него какая-то иная мотивация, кроме банального желания заработать деньги? Да, что «заработать» – просто получить и скорее уйти восвояси», – думает порой начальник, глядя в тускловатые глаза своего подчинённого. – «Как мне заставить его работать на результат – вот вопрос».

Менеджеры (в узком и широком смысле этого слова) готовы включить в свой арсенал методы познания человека и разумного управления его поведением. Но они не собираются становиться «няньками» и «мамками» для взрослых людей.

Они хотят действовать быстро, чётко, универсально. Мне рассказывали, как некий руководитель, внимательно выслушав приглашённых им в компанию психологов, заявил: «Вот вы говорите: есть такая методика, есть другая методика. Нет, братцы. Вы мне дайте одну методику, с которой я получу ответ на все мои вопросы!»[1]

И эту потребность в простой психологической методике, не загружающей собой и без того перегруженное информацией сознание управленца, необходимо учитывать.

С другой стороны, человековедение – не набор готовых рецептов.

Человек требует к себе пристального внимания и уважения к подробностям своей жизни. Иначе он откажется от взаимодействия с кем бы то ни было. Или построит это взаимодействие так, что оно будет направлено на сугубо эгоистические или разрушительные цели.

Управлять человеком, пожалуй, самое сложное из всего, что входит в понятие «управление». Тут не обойтись поверхностным знанием. И нет волшебной палочки, которой можно было бы взмахнуть и решить все возникающие проблемы.

Поэтому любая методика управления поведением обязана быть глубокой, основательной, иначе она не будет по-настоящему действенной.

Сознательно или интуитивно отмечая эту сложность (совмещения желательной простоты с необходимой глубиной познания человека), многие менеджеры в само понятие «психология» вкладывают какой-то свой, особый смысл. В котором причудливо переплетены сугубый прагматизм и мистические ожидания.

Один весьма серьёзный и уважаемый руководитель, владелец бизнеса, обратившись за психологической консультацией, дотошно расспросил меня обо всём, что его интересовало. Долго кивал головой и убеждённо говорил, что мои выводы полностью подтверждаются известными ему фактами. Тщательно записывал в блокнот рекомендации… Потом взял и уволил проблемного, с его точки зрения, сотрудника, в отношении которого он, собственно, и консультировался со мной.

И можно ли его судить за это строго? Да, он и сам прекрасно понимал, что взялся решать крайне трудную задачу. Догадывался, что ему потребуется напряжение ума и воли, терпение и время. Но, видимо, очень надеялся, что есть, есть у психологов какие-то уловки, какие-то заклинания, с помощью которых запущенная проблема решится легко и просто.

Нет таких уловок и заклинаний, и не верьте тому, кто говорит, что они есть. Но зато существует логика развития личности, в соответствии с которой у каждого человека формируется своя система способов адаптации к социальной среде. Его индивидуальный инструментарий приспособления.

Потрудившись осознать и оценить эту логику, можно легко понять, почему человек в конкретных ситуациях поступает так, а не иначе. Почему из всех возможных способов поведения он использует в данный момент именно эти.

Расстановка поведенческих приоритетов, выбор способов адаптации (в том числе к условиям профессиональной деятельности) отнюдь не случайны. Напротив, они жёстко привязаны к внутренним, врождённым особенностям индивида. Ведь поведение – это проявление нашей психики в общественном измерении.

А раз так, то с высокой вероятностью точного попадания можно утверждать, что именно для конкретного человека в его деятельности и общении будет наиболее приемлемым, приятным, желанным. А что – затруднительным, приводящим к перегрузкам, сбоям, стрессам. Это и есть искомый ключ к рациональному управлению поведением.

Только такой – логичный, последовательный – подход к осознанию сути человеческого поведения и позволит просто решать сложные вопросы управления. Глубокое понимание логики психической организации личности поднимет на поверхность, обнажит истинные мотивы каждого поступка индивида. Сделает его объяснимым и предсказуемым. Даст в руки управленцу надёжные рычаги, позволяющие направить активность человека в нужное русло, избежать ошибок в деловом взаимодействии.

Рассмотрим пример взаимосвязи реализуемых индивидом способов поведения и его внутренних психических условий.

Как-то в моём присутствии некий шофёр – персональный водитель шефа компании – попробовал объяснить окружившим его сотрудницам, как нужно выращивать в домашних условиях редкий цветок. Дело происходило в приёмной руководителя, которая, стараниями работавших там секретарей, изобиловала растениями.

Вначале шофёр попытался объяснить словами. Говоря психологическим языком, в решении этой задачи он задействовал абстрактно-логическое мышление и тесно связанную с ним речь.

Нужно пояснить попутно, что познание окружающего мира осуществляется человеком разными способами. Мышление – главный из них.

И у каждого из нас есть так называемое «абстрактно-логическое мышление», т. е. способность, познавая мир, переводить получаемую информацию в систему знаков. Так сказать, перекодировать реальность в отвлечённые символы. Важнейшими из которых являются слова. Что такое слово? – Набор звуков (или букв, при письме), не более. Их ни пощупать, ни съесть нельзя. Однако же, благодаря содержательной насыщенности известных нам слов мы вполне можем воссоздать с их помощью реальность во всей её полноте.

Повторяю, абстрактно-логическое мышление есть у каждого человека. Но не у всех оно развито хорошо. Нередко бывает, что человек от рождения одарён другими, для него гораздо более результативными способами познания. Так, судя по всему, было и на этот раз.

Путаясь в трёх словах, как в трёх соснах, тщетно подыскивая нужные формулировки, шофёр скоро утомился. Продолжать в том же духе было бессмысленно. Но он не сдался, взял со стола лист бумаги и карандаш и попробовал нарисовать всё то, о чём только что неудачно хотел рассказать. Иначе говоря, он попытался взамен неподъёмного для него абстрактно-логического механизма познания воспользоваться наглядно-образным.

На листке появилось с трудом угадываемое изображение цветочного горшка. Ещё несколько штрихов убедили его и окружающих, что и наглядно-образное познание в нём развито не столь сильно, как хотелось бы. Тогда он попросту взял самую увлечённую темой сотрудницу за локоть, подвёл её к подоконнику, где было много комнатных растений, и стал на примере одного из горшков, тыча в землю руками, показывать, что и как нужно делать, чтобы семена экзотического растения прижились и проросли. Этот способ информационных взаимоотношений с внешним миром принято называть «наглядно-действенным» познанием. Оно у этого человека оказалось развито лучше всего.

Шофёр решил задачу. Но самое интересное даже не то, что он её решил, а то, что решение было достигнуто исключительно за счёт и в пределах его психических возможностей.

Никому не дано выйти за эти пределы.

Человек не универсален. В каждого из нас природой заложен определённый (ограниченный, но достаточный для полноценной адаптации) набор задатков, которые, развиваясь, превращаются в действенные инструменты приспособления к окружающей среде.

Каждый может развить свои задатки до максимально возможного (опять же, предопределённого генетически – «выше головы не прыгнешь») уровня. И обрести весьма эффективные способы достижения высокого качества жизни.

Каждый из нас, увы, рискует не распознать в себе тот или иной потенциал, оставить его без должного развития. Вместо этого пытаться вновь и вновь превратить себя в кого-то другого. Проживать чужую жизнь, обрекая себя на заведомый неуспех.

Описанные выше ботанические упражнения шофёра – лишь капля в море поступков этого человека, крошечная часть его жизни. Прежде всего, это был прекрасный водитель автомобиля, признанный мастер своего дела. Я, по крайней мере, не встречал в своей жизни никого более умелого, даже – виртуозного, в этой профессии. И моё мнение разделяли все, кто в то время пользовались его профессиональными услугами.

Если уж на то пошло, контраст словесной (абстрактно-логической) беспомощности и великолепного владения навыками оператора, работающего в системе «человек-машина», вовсе не исключительный случай. Развитое наглядно-действенное познание для профессионала такого рода является важнейшим качеством.

А вот абстрактно-логическое мышление ему, можно сказать, не обязательно. Оно в его работе существенной роли не играет. Более того, нередки ситуации, в которых оно может только помешать.

Дело в том, что процесс абстрактно-логического мышления включает в себя несколько трудоёмких и отнимающих время этапов, а наглядно-действенное познание предполагает непосредственное узнавание (предметов, людей, ситуаций) и стереотипную манипуляцию, что значительно быстрее.

Представляете, к чему может привести детальное обдумывание происходящего, формирование умозаключений – подчас, альтернативных – на основе воспринимаемых феноменов, сравнительная оценка двигательных приоритетов (Что лучше сделать? На какую педаль или кнопку нажимать в первую очередь, учитывая логику развития ситуации? и т. п.), когда счёт идёт на доли секунды?!

А ведь в таких условиях работают не только шофёры, но и, например, водители других высокоскоростных транспортных средств, от локомотива до сверхзвукового самолёта. А сколько ещё профессий, где люди не анализируют, а опознают ситуацию и «думают руками»! Что, все они – второй сорт? Что, лётчик, токарь, хирург менее значимы для общества, чем философ или математик? – Нонсенс.

Следовательно, каждая дарованная природой возможность адаптации – благо, достоинство. Важно лишь научиться использовать её по прямому назначению (а оно есть у любого приспособительного инструмента) и ничего не перепутать.

Природа, наделяя нас индивидуальными задатками, в целом не производит «некачественных» людей! Каждый из нас способен прожить содержательную, конструктивную и субъективно комфортную жизнь, если опирается в ней на свои сильные стороны. А наши «недостатки», как правило, относительны: ими становятся наши особенности, если их использовать не к месту, не по назначению.

Человек, вынужденный заниматься делом, которое противоречит его психическим возможностям, лишается самореализации в труде, в отношениях с другими людьми. Он обречён на жалкое существование, поскольку, пытаясь выполнить поставленные перед ним задачи, всегда будет опираться не на то, что в нём особенно хорошо, сильно, а на то, чего в нём мало. На те свои качества, которые развиты весьма посредственно. Жить в таком режиме крайне тяжело, неэффективно. Слишком велики затраты и минимальны достижения.

Да, наверное, наш шофёр смог бы, мучительно подбирая слова, путаясь, сбиваясь, но всё же, довести до конца начатое объяснение. Но чего бы это стоило ему!

И, разумеется, это было бы невозможно без активного содействия других участников диалога, которые, вслушиваясь в его речь, поправляя его и уточняя смысл сказанного, подсказывая ему, с трудом добрались бы до сути. Напрягаясь, он непременно напряг бы и остальных партнёров по совместной деятельности. Затраты ресурсов на решение актуальной задачи существенно возросли бы. Так происходит всегда и со всеми в аналогичных обстоятельствах.

А если бы он взялся рассказать не об относительно незатейливой технологии выращивания цветка, а прочитать лекцию или написать аналитическую записку на тему, скажем, состояния и перспектив развития транспорта в Москве, то он бы и вовсе не справился.

И не потому, что ему не хватило бы образования, знаний. Даже человек, не имеющий в этой сфере достаточной профессиональной эрудиции (например, педагог или журналист), при наличии у него природного сильного абстрактно-логического инструмента познания, мог бы неплохо совладать с такой задачей. Его работа, возможно, кое у кого вызвала бы раздражение, неприятие, но отнюдь не улыбку жалости или насмешку.

Человек устроен так, что он не может обойтись без самореализации. Реализация природных задатков – это потребность, оставить без удовлетворения которую попросту невозможно. Иначе, как мы уже говорили, жизнь превратится в каторгу, когда ты изо дня в день делаешь не то, к чему склонен, а то, к чему тебя принуждают обстоятельства. И никто из людей не собирается быть вечным каторжником. С каторги, как известно, бегут, а с этой каторги убегают почти все.

В социальной психологии бытует понятие «референтная группа». Так принято называть авторитетное для индивида социальное окружение, на цели и ценности которого он с искренним желанием ориентируется в своём поведении. Принадлежностью к которому дорожит.

Так вот, по-настоящему референтной для любого человека становится та группа, котор ая предоставляет ему возможность для самореализации.

И существует закон социальных отношений, прочно стоящий на естественном основании: референтную группу индивид всегда воспринимает, как реципиента (акцептора) ресурсов, т. е., проще говоря, он намерен нести в неё всё, чем только обладает, а нереферентную – как донора, из которого он всегда (осознанно или нет), будет ресурсы изымать в пользу референтной группы.

Поскольку потребность в самореализации проигнорировать невозможно, у каждого человека обязательно либо уже есть своя референтная группа, либо к обретению таковой он со всей страстью стремится.

Какая группа станет для него референтной – вот наиважнейший вопрос управления поведением. Если хотите, генеральная цель каждого менеджера – превратить управляемую им группу в референтную для всех её участников.

Получится это – внутренняя эффективность (ВЭ) группы поднимется на максимально возможную высоту. Не получится – никакими ухищрениями не удержать ВЭ от снижения, а группу – от распада. А ведь обеспечение внутренней эффективности организации и есть поле деятельности менеджмента, не так ли?

Достичь этой цели без внедрения в практику индивидуального подхода к управлению людьми нельзя. Но в понятие «индивидуальный подход» нужно вкладывать истинный, а не суррогатный смысл. Иначе выйдет чепуха.

И чтобы использовать этот весьма эффективный инструмент управления бизнесом (в широком смысле), нужно изучить его, как мы уже сказали, досконально. Научиться пользоваться им в интересах дела.

Благо, психология – наука, исследующая индивидуальность, потихоньку выходит из длительного кризиса. Она перестает быть отвлеченной «наукой о душе» – пристанищем резонёров и мистификаторов – и превращается в систему реальных знаний о целях и движущих силах поведения людей, а, значит, и о способах эффективного управления поведением[2].

Увы, тем не менее, мистификаторы от психологии («психомифологи») успели настолько запугать и, одновременно, разочаровать общественность, что само понятие «управление поведением» стало чуть ли не ругательным, а призывы к нему аморальными.

На самом же деле всё, что делается разумно, с расчетом, подразумевает управление. Управление – деятельность, а у любой деятельности есть цель, т. е. предполагаемый результат, на достижения которого направлены усилия.

Какова же цель управления? – Конечно же, устойчивое процветание (жизнеспособность при высоком качестве жизни) управляемой социальной группы: семьи, предприятия, нации, человечества. Именно в этом нуждаются все. Этого общество требует от своих управляющих.

Не будет обеспечено достижение этой цели – жизнь закончится, социум погибнет. Именно так драматично и стоит вопрос. Поэтому управлять ни в коем случае не означает «принуждать», «манипулировать», «истощать», «разрушать». Управление – это всегда развитие, созидание, облегчение жизни себе и другим, актуализация всё новых и новых благ, расширение горизонтов познания и возможностей потребления.

Управляют не затем, чтобы развалить, ограбить, лишить жизненных сил управляемый объект. Совсем наоборот! Управляя компанией, мы изыскиваем способы наращивания её социально-экономического потенциала. Управляя автомашиной – применяем известные нам технологии эксплуатации транспортного средства в оптимальном режиме. Управляя человеком – берём на себя обязательства создать ему наиболее комфортные условия для жизни и деятельности. Тогда человек, в свою очередь, отдаст партнёрам по взаимодействию всё, на что способен. Вот истинный смысл «управления поведением».

Но, добиваясь управленческого результата, следует понимать и учитывать свойства того, кем управляешь. В людях много типичного, повторяющегося. И не все индивидуальные различия существенны для профессиональной деятельности. Но есть в человеке качества, игнорирование которых приводит к драме. И в жизни, и в профессии.

В одной уважаемой фирме меня спросили: «Зачем изучать психологические особенности кандидата на вакантную должность, если он не новичок в своей специальности? Не достаточно ли взглянуть на его послужной список?» – Вопрос резонный. Человек делом доказал, что его существование в профессии не случайно (я заведомо отбрасываю ситуации, когда изложенный в резюме опыт – фикция). Так при чём тут его индивидуальная психология?

В ответ я привёл пример, в котором речь шла не просто о квалифицированном специалисте – о «звезде» рынка. Его долго уговаривали перейти в другую компанию, соблазняли деньгами, льготами, более масштабным поприщем, наконец. Уговорили! Через полгода серьезно разочаровались, еще через год – уволили. Потеряны время, финансы, престиж (скандал нельзя было замолчать) и, главное, вера в то, что вообще когда-нибудь может быть найден хороший топ-менеджер.

А произошло вот что. Взявшись за штурвал организации, где были объединены производство и торговля, новый руководитель резко повысил показатели продаж. Производство к этому подготовлено не было и засбоило, «застонало», как недостаточно тренированный человек, которого заставили пуститься с места в карьер.

Оказалось, производственную сферу этот управленец знает слабо. Понимая только, что она не подготовлена к взлету продаж, он начал лихорадочно её перестраивать, чем сразу же нанес урон пусть несовершенной, но всё же относительно стабильно до сих пор работавшей системе. Началась паника. Стали увольняться работники.

«Ничего, пусть уходят. Новых наймем. Более квалифицированных», – говорил руководитель, обнаруживая ещё и незнание реального состояния рынка труда.

Владелец бизнеса пытался добиться от своего генерального менеджера хоть каких-то планов и отчетов. Тщетно. Выглядело так, будто организацией управляют по наитию, по вдохновению. На критику в свой адрес этот руководитель отвечал одно: «Я поднял уровень продаж. В компанию рекой полились деньги. Чего вы еще хотите?»

Стабильности, системности, «прозрачности» управления для всех заинтересованных – вот чего от него «хотели». Мог ли он дать это? – Нет.

Он управлял бизнесом, как учёный управляет процессом научного творчества. Это и было стержнем его индивидуальности, которую никто не потрудился изучить перед его приглашением в компанию. Органичный для него творческий подход (когда не знаешь заранее, чем дело кончится) сделал его «звездой», ведь использование только шаблонов, только испытанных схем не выведет из застоя, не позволит победить конкурентов, тоже хорошо владеющих этими схемами и технологиями. А он находил нечто принципиально новое и побеждал, и получал от этого моральные и материальные дивиденды. Но именно это качество – оригинальность ума – делало его несистемным человеком.

«Вы ждёте от него планов? – спрашивал я владельца бизнеса. – Это всё равно, что пытаться выяснить у вдохновенного поэта, какая строчка в его стихотворении будет следующей – бессмыслица!»

«Но ведь это очень рискованно. Вдруг он развалит компанию, увлёкшись своим творчеством на мои деньги?» – тревожился владелец.

Я не мог развеять эту тревогу. Да, действительно, любой творческий процесс чреват не только гениальными находками, но и провалами, которые нельзя спрогнозировать. Всё в этом мире диалектично…

Компания отказалась участвовать в эксперименте. Топ-менеджер был уволен и ушёл, обиженный и не понявший, что именно ему ставят в упрёк. Вскоре он нашел своё место в другом коллективе.

Похожая ситуация сложилась и в компании, бизнес которой заключался в автоматизации производственных процессов с использованием лицензионных базовых компьютерных программ.

С самыми благими намерениями её менеджеры, тратя немалые средства, отыскивали на рынке труда и в профильных вузах талантливых программистов. Приглашали их на работу, создавая, как им казалось, «все условия». Люди шли, приступали к реализации проектов и… сплошь и рядом нарушали исполнительскую дисциплину.

Стало проблемой довести проект до результата, устраивающего заказчика, соответствующего критериям качества. «Гении» отлынивали, занимались другими заказами – кто за деньги, а кто и просто так.

В чем причина? – В том, разумеется, что этим действительно талантливым, креативным людям было неинтересно адаптировать шаблонные базовые программы к конкретному производству. Они не могли себя в этом реализовать. Поэтому профессиональная организация – компания – не стала для них референтной группой.

Как следствие, они приноровились вкладывать в неё всё меньше и меньше (работать спустя рукава), а получать от неё больше. Так поведёт себя любой, даже самый высоконравственный и изначально лояльно настроенный человек в нереферентной для него группе. Так проявляет себя наше природное стремление сделать своё поведение наиболее эффективным.

Топ-менеджмент не понимал этого и принимал лишь меры дисциплинарного характера. Ставил надсмотрщиков. А потом – надсмотрщиков за надсмотрщиками…

Взрослый человек обладает сложившимся характером – собственным стилем поведения в обществе. Характер формируется с детства, под влиянием воспитания, но, главным образом, зависит от врожденных качеств индивида. Прежде всего, от темперамента (силы и быстроты психических процессов) и некоторых особенностей.

Вот почему разные люди неодинаково реагируют на одни и те же воспитательные воздействия. Что-то принимается их внутренними условиями, подходит к ним, как ключ к замку, а что-то – категорически отвергается.

Все, кто, так или иначе, пытаются оказать влияние на формирование характера, по сути, предоставляют индивиду что-то из существующих, закреплённых в поведенческой культуре социума способов адаптации, так сказать, на выбор. А он вбирает в себя, усваивает лишь те способы, которые может затем реализовать. Образно говоря, воспитание накатывает на человека, как волна на морской берег, и убегает прочь, оставляя после себя лишь то, что смогло задержаться на песке и камнях.

Так, посредством избирательного усвоения различных способов поведения (бытовых, профессиональных, коммуникативных) в течение жизни формируется характер. При этом внутренние условия его формирования (качества психики, обеспечивающие эту самую избирательность) являются врождёнными и практически неизменными, а усваиваемые способы, разумеется, накапливаются, совершенствуются с течением времени, в чём-то трансформируются, постепенно складываясь в более или менее систематизированный поведенческий арсенал.

Характер – мощная сила. Он обеспечивает своему обладателю наиболее эффективное приспособление к жизни. Поэтому чего бы ни хотели от человека окружающие, какие бы задачи ни ставили перед ним, он всегда будет подчиняться, прежде всего, своему характеру.

Например, для одного важно, чтобы среда его обитания (буквально всё, что его окружает – люди, предметы) была упорядочена. Что, мама с папой его так приучили? – Не обязательно. Родители передали ему по наследству специфический темперамент: «вязкую» нервную систему, которая не справляется с динамичными, плохо организованными информационными потоками. Поэтому если он не сумеет обуздать людей, живущих рядом с ним, не заставит их жить по понятным строгим правилам, не систематизирует предметный мир вокруг себя – его голова «лопнет» от информационных перегрузок.

Он просто вынужден заниматься организацией, планированием, контролем поведения окружающих, превращением всего, с чем соприкасается, в профессиональные технологии.

Всё, чем обладает такой человек, становится инструментом достижения этой – самой главной – его цели. Он, словно из воздуха, выхватывает из социальной среды и, как губка, впитывает в себя адекватные этой цели способы поведения, всю жизнь совершенствуя свой характер в этом направлении.

Другой зависим от общественного мнения. И снова не потому, что его так воспитали. Он наделен нервной системой, которая не может обеспечить стабильную работоспособность, реальную результативность (в том числе – в труде). Сил хватает лишь на создание более или менее впечатляющей иллюзии, имитации результата.

Вот откуда такая – пропитавшая всё его существо – зависимость от мнения окружающих. Ведь ему важно понимать: поверили они в иллюзию, оценили его талант имитатора или нет? От этого зависит включённость человека в общественные отношения, его благосостояние. И именно этот вектор становится определяющим при усвоении им способов социального поведения (или отказе от усвоения того, что не актуально).

Третий, напротив, не нуждается ни в чьём одобрении. Он, словно танк, идет вперёд, направляясь к заветной цели, в которую безгранично верит. В основе подобного поведения – сильная психическая организация, хорошая энергетика и… замедленное переключение интеллекта с одной задачи на другую.

Да, именно эта медленная переключаемость фиксирует мозг на одной цели. Не будь её – не было бы целеустремлённости.

Для такого человека не просто интересны, любопытны, а жизненно необходимы технологии поведения, обеспечивающие внедрение его замысла (в котором воплощено всё его существо) в жизнь, в практику. И он, конечно же, осознанно или на интуитивном уровне понимания, отдаёт предпочтение именно им, а прочие (например, связанные с эффектной самопрезентацией или упорядочиванием среды обитания) – досадливо игнорирует.

Четвёртый обладает одновременно и энергичной, и высокоподвижной нервной системой. Он легко оперирует разноплановой информацией, быстро включается в любой процесс и тут же отстраивается от него.

Это, в частности, делает его превосходным коммуникатором, не знающим границ и препятствий для установления новых отношений. Но эта же его особенность разрушительна для деловой атмосферы. Этот «живчик», «массовик-затейник» словно спрашивает окружающих: «Вы ещё не устали от дел? Не пора ли развлечься?» И многие отступают перед «разлагающим» влиянием жизнерадостного оптимиста… Эта манера поведения требует, совершенно очевидно, особых – своих – способов адаптации, к которым индивид с подобным характером становится наиболее восприимчивым.

Пятый наделён мышлением, не способным отличить главные, первостепенно значимые признаки предметов, от второстепенных, необязательных.

На вопрос: «Что более всего существенно для кофейной чашки: её белый цвет, фаянс, из которого она сделана, её вес или её форма, делающая чашку ёмкостью для жидкости?» такой человек ответит: «Как это можно определить однозначно? Смотря для чего использовать!»

Ему и в голову не приходит, что кофейная чашка производится в первую очередь как ёмкость для жидкости. Он готов экспериментировать с этим предметом, используя его в самых небанальных ситуациях. Такое свойство мышления лежит в основе творчества.

Жаль только, что творческое мышление проявляет себя и в сфере, для которой оно строго противопоказано – в шаблонной, регламентированной деятельности. Там обладатель творческого потенциала – бракодел…

И вновь мы сталкиваемся с предопределённостью формирования характера на этой, в данном случае – интеллектуальной, основе. Приходится обладателю нестандартного ума брать курс на творческую самореализацию и дистанцироваться от шаблонов, что он с удовольствием и делает.

У шестого высоко развита эмоциональная чувствительность, как ещё одно свойство темперамента. Она позволяет на интуитивном уровне воспринимать гармонию (в предметном мире, в человеческих отношениях) и реагировать на самые незначительные отклонения от неё. Из этой особенности происходят эстетическая тонкость, чувство меры, вкуса, красоты, а также нравственное чувство. Но это же свойство делает человека, порой, излишне мягким, податливым, терпеливым, неспособным противостоять злу. И в этом тоже своего рода обречённость, предопределённость поведения, которое, вольно или невольно, всю жизнь будет подпитываться соответствующими технологиями.

Наконец, седьмого переживание тревоги (вполне оправданное, охранительное чувство) приводит к параличу воли, к растерянности, неспособности что-либо предпринять. Эта, на первый взгляд, неприятная особенность, лишающая человека инициативы, маломальского стремления к новизне, на самом деле обеспечивает ещё и разумную осторожность, консерватизм – далеко не всегда излишний. И в поведенческой культуре общества немало технологий, наработанных поколениями людей, которые призваны обеспечить высокое качество жизни обладателю таких внутренних условий. Природа, напомню, не производит брака.

Несмотря на то, что мы, похоже, говорим об этой семёрке, как о реальных людях, важно понимать, что перечисленные основные стили поведения не существуют изолированно друг от друга. В человеке они перемешаны.

Реальный характер вмещает в себя, подчас, и целеустремленность, и робость, и цинизм, и сентиментальность, и расчетливость, и безалаберность. И всё это – «в одном флаконе».

Однако обязательно какая-то из описанных выше тенденций является в конкретном человеке ведущей, подчиняющей себе все остальные. На этой доминирующей тенденции и следует основывать, в частности, выбор профессии. Поскольку именно она, прежде всего, отвечает за реализацию человека в труде, без чего не может быть полного счастья («со-частия», «соучастия» в совместном производстве благ – духовных и материальных).

Пусть тот, кто не может жить в хаотичном мире, займётся организацией, координацией, контролем, превращением аморфных деловых традиций в строгие технологии.

Жаждущий признания пусть проявит себя в актёрстве, рекламе и PR.

Целеустремленный захватит лидерство и поведёт за собой других по пути созидания (в любой области – от политики до экологии).

Коммуникабельный разрушит всё, что мешает общению, перезнакомит всех со всеми, обеспечит глобальное перемещение важной информации и развитие взаимопонимания.

Творческий – найдёт выход из безвыходного положения, предложит оригинальный путь решения самой тривиальной задачи (лишь бы его не заставляли работать по шаблону!).

Чувствительный пусть занимается людьми – существами, достойными сочувствия, любви, бескорыстной помощи, кем бы они ни были.

Боязливый убережёт нас от неоправданных рисков и безответственных авантюр.

Тогда всё сложится в жизни, как надо. Группа, предоставляющая своему участнику возможности реализовать свой характер в общественно полезном труде, в приятной для него и результативной коммуникации, станет для него референтной. И он принесёт в неё всё, что только сможет: свой интеллект, опыт, время, энергию.

Насыщенная ресурсами группа будет развиваться, расширяя тем самым горизонты развития и для каждого своего участника. Референтные отношения одинаково референтны для всех. Помните, как говаривал герой Фрунзика Мкртчяна в кинофильме «Мимино» (1977 г.): «Когда мне будет приятно, я так довезу, что тебе тоже будет приятно!»? – Великолепный принцип, которому необходимо следовать в деловых отношениях (и, разумеется, не только в деловых).

Единственная возможность наладить конструктивные взаимоотношения (производственные, бытовые, интимные – какие угодно) – это постараться своими поступками облегчить партнёру существование. В ответ он сделает всё, чтобы, в свою очередь, облегчить существование нам.

Мир так устроен, что мы больше всего на свете дорожим теми людьми, которые помогают нам жить. И очень хотим, чтобы они как можно дольше оставались рядом с нами, а потому делаем для них всё хорошее, на что только способны. И это естественно.

Люди изначально настроены на взаимовыгодные, комфортные для всех отношения – это проистекает из социальной природы человека (никто не выживает в одиночку, все интуитивно тянутся друг к другу).

Нужно очень «постараться», чтобы изменить этот позитивный настрой на противоположный. Если всё же возникает между людьми раздражение, переходящее в агрессию и конфронтацию, значит, где-то допущена ошибка при построении взаимодействия[3].

Так, конфликт индивида с нереферентной для него организацией неизбежен. Мы уже говорили: если характер работника проигнорирован и ему не созданы условия для самореализации в труде, профессиональная организация превращается для него в донора ресурсов.

Из организации-донора ресурсы изымаются: деньги – незаработанные, но регулярно получаемые в кассе, интернет-трафик, транспорт, мебель, папки, лампочки и батарейки… В чьих интересах осуществляется это изъятие? – В интересах, например, семьи работника. Возможно, в интересах другой профессиональной организации. В любом случае – изъятые ресурсы будут использованы человеком в интересах его же самореализации, но уже в другой – по-настоящему референтной – группе.

Надежды на то, что профессиональная среда, а также круг и условия общения изменят характер человека – иллюзорны. Характер – жёсткая константа (в смысле главных векторов его формирования). Не он подвергается изменениям, а среда либо «подминается», трансформируется, либо выбирается изначально под качества характера.

Знаю, существует иная точка зрения. Говорят: «у каждой профессии – свой идиотизм», имея в виду «профессиональную деформацию», специфические изменения психики человека под влиянием производственных отношений. Дескать, характер профессии влияет на характер профессионала. Следователь всех подозревает, врач в каждом видит пациента, учитель кидается воспитывать окружающих…

На самом деле, всё наоборот: психологические особенности индивида приводят его в ту профессию, которая находит им оптимальное применение. Так что профессия не изменяет характер, а развивает его. Если человек не обладает изначально нужным для конкретной профессии психологическим потенциалом, он, скорее всего, уйдёт из неё, найдёт себе что-то другое, более соответствующее его характеру. Приспособление к профессии вопреки характеру – занятие крайне неэффективное и не имеющее перспектив.

Вот почему так важно уметь определять характер человека уже в самом начале взаимодействия с ним. Благо, что это можно сделать.

Не беда, что реальный характер не вписывается в какой-то один типаж и представляет собой смесь из различных поведенческих тенденций. На помощь приходит правило: «человек в каждом своем поступке проявляет все подробности своего характера». Нужно только их разглядеть.

Разве не было видно сразу, что креативность приглашенного управленца (помните «звезду» рынка?) – зашкаливает? Достаточно было посмотреть, как необычно он одет, как странно, нелепо жестикулирует, как употребляет слова, искажая их точное значение – ведь все это свойства творческих натур. А разве скрыта от глаз аккуратность, чистоплотность, организованность рабочего места человека, заботящегося о структурировании среды своего обитания? Нужна ли какая-то особая прозорливость, чтобы понять, как ревностно он охраняет свою территорию (в широком и конкретном смыслах)? И неужели зависимость от мнения окружающих не очевидна в стремлении ярко, модно одеться, проехаться на престижном авто, пообщаться на виду у всех с популярными людьми?

Увидеть всё это можно. Но следует точно знать, на что обращать внимание, как истолковывать те или иные наблюдаемые поведенческие феномены.

Главная сложность, которая возникает при психологическом анализе характера индивида – его мозаичность, присутствие в нём подчас весьма противоречивых и даже, как будто, взаимоисключающих качеств поведения. Широко известный подход к распознаванию характеров через их «типологию» здесь, к сожалению, не подходит. Почему? – Да потому, что в прокрустово ложе «типа характера» реального человека не уложить.

Представьте себе, к примеру, трёх человек: одного, рвущегося исполнять стриптиз на столе в разгар корпоративной вечеринки, другого – приходящего на работу в ярких изысканных костюмах (каждый раз – в новом, но всегда – в стильном, со вкусом подобранном, элегантном), и третьего – робко, скромно, но с удовлетворением улыбающегося в ответ на похвалу начальника.

Согласитесь, это три разных манеры поведения (настолько разных, что их обладатели, вероятно, сторонятся друг друга). Что же, прикажете под каждую из них создавать свой «тип характера»? Сколько же тогда понадобится этих типов, ведь нюансы поведения людей весьма и весьма многочисленны и разнообразны?

Или, быть может, лучше отказаться от учёта поведенческих нюансов, сосредоточиться на чём-то одном – наиболее выпуклом, очевидном, а остальное не заметить, тогда типология будет проще и конкретнее? По второму пути пошли психиатры, собственно, и разработавшие наиболее известные типологии характеров, которые затем, за неимением лучшего, были введены в арсенал управленцев.

Любой из так называемых «типов характера» в основе своей имеет некую стержневую особенность поведения. Для врачей всегда важно было определить, от чего именно страдает их пациент, какие поведенческие качества мешают ему жить, иными словами, в чём заключено «уродство» его характера. Для этих медицинских целей подход к описанию характера через типологию был и остаётся весьма эффективным. Более того, изучая поступки и манеры психопатов, врачи описали очень много нюансированных качеств поведения, присущих и вполне здоровым, уживчивым и уравновешенным людям. Это и сделало психиатрические типологии (т. н. «клинический метод психодиагностики») любопытными и кое в чём полезными для воспитателей и менеджеров, стремящихся в них найти ответы на свои профессиональные вопросы.

Однако, полноценно приспособленный к жизни человек намного сложнее в своём поведении, чем схематический «типаж». И управленец должен решать в своей повседневной практике совершенно иную задачу, нежели врач-психиатр: он обязан досконально выяснить, не что мешает его сотруднику адаптироваться к профессии, а, наоборот, какими приспособительными возможностями, какими полезными психологическими инструментами этот сотрудник наделён. Чтобы определить ему оптимальную зону профессиональной (прежде всего) ответственности. А при таком подходе к человеку каждая подробность его характера становится значимой.

Вернёмся к нашей троице из примера выше. Описанные нами персонажи ведут себя по-разному: один – разухабистый весельчак, другой – элегантный денди, третий – скромняга, самолюбивый в глубине души. Но в них во всех есть нечто общее: они любят, когда на них обращают благожелательное внимание, когда их признают, любуются ими и нахваливают их достоинства. В определённом смысле это можно выразить одной фразой: они зависимы от внешних оценок.

Так как же поступить? Проигнорировать эту зависимость и распределить их по трём типам: «весельчак», «денди», «скромник» и во всех дальнейших отношениях с ними учитывать именно эти – центральные, как кажется, – их особенности?

Но тогда мы рискуем вызвать у каждого из них огорчение, раздражение, чреватые потерей интереса к выполняемой работе, если не признаем их заслуг публично.

А, может, всё-таки создать под каждый вариант поведения свой отдельный тип, учитывающий, помимо основной тенденции, ещё и эту важную для целей управления особенность – стремление нравиться?

Но мы ведь навскидку, для примера, выбрали именно это качество. Сколько их – подобных качеств – не сосчитать! Словарь русского языка включает в себя тысячи слов, обозначающих различные свойства характера. Стало быть, они существуют в реальности, требуют к себе внимания, влияют на приспособление к среде обитания человека. Но учесть их все в рамках одной типологии – немыслимо! Что же делать?

Выход есть. Прежде чем сформулировать его, давайте придумаем (точнее, возьмём из жизни) ещё тройку персонажей.

Вот перед нами строгий и требовательный начальник, публично отчитывающий подчинённого за опоздание на работу. Вот другой человек – он идёт домой и, подходя к своему подъезду, не может удержаться от того, чтобы не поднять с асфальта и не опустить в урну брошенный кем-то пустой пакетик из-под чипсов. А вот третий – в приподнятом настроении делает генеральную уборку в квартире. Снова перед нами разные люди. Но что же их объединяет? – Конечно, стремление к порядку.

Видите, как интересно. Тех троих роднило желание непременно понравиться, обратить на себя доброжелательное (а то и восхищённое) внимание, этих – потребность упорядочить свою жизнь и среду обитания. А ведь под каждым из этих свойств характера скраываются особые внутренние условия.

Получается, у разных людей, во многом непохожих друг на друга, тем не менее, могут быть какие-то одинаковые внутренние условия, особенности психики, благодаря которым формируются аналогичные качества поведения?

Если признать, что это действительно так (а практика управления поведением даёт все основания для этого), то весьма перспективным способом познания характера является выделение в его составе однородных групп психологических качеств и описание (понимание) целостного реального характера как совокупности этих групп качеств.

В характер человека включены разные по своему социальному значению, направленности, происхождению группы качеств поведения. Их разнообразные сочетания формируют реальный характер, с которым человек живёт и с которым имеют дело все, кто пытаются выстраивать с ним взаимодействие.

Давайте называть каждую совокупность однородных, коренящихся в одних и тех же внутренних условиях, качеств поведения (черт характера) – радикал[4].

Тогда мы сможем, во-первых, изучить свойства каждого радикала в отдельности (как поведенческой тенденции со своими специфическими целями и инструментами их достижения).

Во-вторых, осознать реальный характер, как интегральную совокупность радикалов, не упустив ничего и не проигнорировав их взаимного влияния. Характер человека – продукт взаимодействия входящих в него радикалов.

Словом, давайте действовать как опытные дегустаторы, умеющие и оценить вкус напитка, и различить в нём отдельные ингредиенты, каждый со своими специфическими особенностями. Только «напитком» будет индивид, по той или иной причине ставший объектом нашего психологического исследования.

А по какой, собственно, причине? Что нам нужно от человека? – Помочь ему обрести достойное и оптимально соответствующее его характеру профессиональное поприще и наладить с ним комфортную коммуникацию в делах и в быту. По-моему, это весьма полезные и социально значимые цели, не правда ли?

Что ж, приступим. К счастью для управленца, у которого нет лишних сил и незаполненных «ячеек» для информации, радикалов, с помощью которых можно достаточно полно и подробно описать характер любого человека, всего семь. Поэтому методика управления поведением так и называется – «7 радикалов».

Основной работой, в которой раскрыта сущность и правила пользования данной методикой, была и остается моя книга «Практическая характерология»[5].

То, во что сейчас предлагается вникнуть уважаемому читателю, – это дополнительные подробности методики, нюансы, помогающие глубже понять предмет исследования и стать уже не просто пользователем «7 радикалов», а уверенным в своих знаниях экспертом в сфере визуальной психодиагностики.

В исследовании характера необходимо опираться на существующие описательные клинические традиции, с их бережным отношением к человеку, с их пристальным вниманием к феноменологии поведения, с их, в конце концов, солидным багажом систематизированных наблюдений.

Врачи искали, вглядывались, пытались разобраться в человеке и, находя нечто, достойное внимания, объясняющее поведение, подробно описывали это в медицинских документах и в научных работах.

Поэтому традиция медицинской характерологии столь прочна и уважаема. Неправильно было бы отказаться от её достижений, разорвать с ней содержательную связь. Вот почему мы оставляем за радикалами психиатрические названия: истероидный, эпилептоидный, паранойяльный, эмотивный, шизоидный, гипертимный, тревожный[6].

Целостный реальный характер никогда не состоит из одного радикала. Но, чтобы получить о нём полновесную, значимую для управленца информацию, нужно хорошо знать свойства каждого радикала в отдельности.

Радикал – буква, характер – слово, состоящее из букв. Разные сочетания одних и тех же букв могут формировать разные по значению слова: «банка» и «кабан», «ведро» и «древо», «вор» и «ров». Однако слова не были бы прочитаны и их смысл остался бы неведомым, если бы мы не знали букв. Следовательно, чтобы научиться читать слова, необходимо вначале выучить буквы. Так мы и будем поступать.

Постараемся при этом максимально приблизиться к практике управления взаимодействием. Там всё начинается с цели, которую партнёры намереваются достичь. Важны также и способы (конкретные инструменты, технологии), которые могут быть использованы для достижения цели.

Попробуем и мы подойти к сути каждого радикала, оттолкнувшись от достигаемых с его помощью целей. Исходя из этого, алгоритм изучения радикала в этой книге будет следующий. В начале – цель, на реализацию которой направлен радикал. Полагаю, что лучше всего будет начинать разбор каждого радикала с изучения конкретной производственной (или околопроизводственной) ситуации, в качестве иллюстрации. Допустим, она складывается определённым образом – подробно опишем, каким именно. Затем ответим на вопрос: «Как ведёт себя в ней обладатель изучаемого радикала, какие цели преследует и почему?» Попутно рассмотрим кое-какие характерные для данного радикала поведенческие особенности – тоже для иллюстрации.

Далее, чтобы не запутаться в специальной литературе по психодиагностике и постараться не перейти грань между поведенческой нормой (о чём, собственно, методика «7 радикалов») и патологией, будет приведена информация к размышлению.

Затем последует раздел «Внутренние условия, лежащие в основе формирования радикала». Здесь мы обсудим темпераментную или интеллектуальную основу изучаемой однородной совокупности черт характера.

«Зачем? – спросите вы. – Какое это имеет значение для понимания целостного характера, к которому мы стремимся?» – Очень важное. Несмотря на то, что используемые нами объяснения происхождения радикалов будут весьма нестрогими с точки зрения нейрофизиологии (а возможности для более точных и корректных обоснований эта наука, увы, пока не даёт), мы, тем не менее, придём к пониманию, какой конкретный вклад внесёт данный радикал в реальный характер.

Например, зная, что в основе тревожного радикала лежит слабая (не способная долго обрабатывать информацию, энергетически истощаемая) нервная система, мы легко поймём, почему сочетание гипертимного (энергетически мощного) и тревожного радикалов «в сумме» приводит к менее энергичному поведению, чем сочетание гипертимного и паранойяльного (тоже энергетически хорошо обеспеченного) радикалов.

Иными словами, радикал, основанный на слабой нервной системе, уменьшает энергетику (в прямом, физическом смысле) характера, а основанный на сильной нервной системе – увеличивает её, повышает умственную и физическую работоспособность.

То же можно сказать и о других свойствах темперамента: подвижности нервных процессов (быстрой переключаемости с одного потока информации на другой) и чувствительности к слабым сигналам (эмоциональной восприимчивости).

Радикалы, в основе которых подвижная и/или чувствительная нервная система, повышают «показатели» подвижности и чувствительности целостного характера, а радикалы с противоположными базовыми свойствами («вязкие», невосприимчивые), соответственно, снижают их.

Включение в характер шизоидного радикала (основанного не на темпераменте, а на особом складе ума) обязательно приведёт к появлению специфической дополнительной структуры личности. Такая вот психологическая «арифметика».

Третий шаг по пути изучения радикала – обсуждение его социального значения. Зачем общество сохранило этот набор инструментов в своём приспособительном арсенале? В чём его сила? – Согласитесь, как полноценные антропологи мы просто обязаны ответить на эти вопросы!

Четвёртое – весьма и весьма любопытное знание: научиться распознавать радикал в характере, опираясь на его внешние (доступные наблюдению) признаки. Этот раздел неплохо представлен в книге «Практическая характерология», продолжением которой, собственно, является эта книга. Мы постараемся здесь не повторяться, а найти дополнительные важные нюансы изучаемого предмета.

Поэтому, как и в базовой книге, мы назовем эту тему «Внешние признаки радикала».

Действительно, каким образом мы определим наличие радикала у конкретного индивида? Не тестированием же! Попробуйте, подойдите к работающему человеку с ворохом психологических тестов и попросите его, оторвавшись от дел, выполнить их. Не каждый подчинённый согласится, не говоря уже о руководителе (характер которого тоже нужно знать и учитывать), да и о стороннем деловом партнёре.

В этой ситуации нас выручает представление о том, что человек проявляет свой характер в каждом своём поступке: например, в оформлении собственной внешности и обитаемого пространства, в излюбленных мимических и пластических приёмах. Отношение человека к предметам, к людям и к себе самому – это и есть характер.

Каждый его фрагмент несёт в себе чёткий отпечаток целого. Вот мы и будем ориентироваться на специфические для радикала признаки оформления внешности, пространства и двигательной активности. В ряде случаев «говорящим» окажется и телосложение индивида (напомню, что для эпилептоидного и шизоидного радикалов это психодиагностически значимый признак).

Научившись распознавать радикал, мы приступим к более подробному изучению присущих ему свойств, поведенческих особенностей радикала. И вновь мы не станем повторяться, а сообщим заинтересованному читателю новые сведения. Ведь методика живая. Она с каждым годом развивается.

Продуктивность подхода к исследованию характера через определение входящих в него радикалов обусловлена ещё одним важным обстоятельством. Радикал – целостное образование, поэтому мы можем быть уверены, что если у изучаемого нами человека наглядно проявляется хотя бы часть качеств, входящих в данный радикал (скажем, в оформлении внешности), то значит, что и все прочие качества этого радикала также присутствуют в характере. Просто в этой конкретной ситуации они, допустим, себя не обнаруживают.

Более полное понимание поведенческих качеств радикала позволит расширить также представление и о его профессиональных перспективах.

Да, разумеется, основные функционально-целевые варианты его использования мы обсудим с самого же начала, но кто мешает, зная хорошо сущностные нюансы радикала, самостоятельно выстроить тактику его наилучшего применения в конкретных уникальных обстоятельствах? – К этому нужно стремиться.

Это вопрос мы рассмотрим в разделе «Управление радикалом».

В него войдут актуальные подразделы. Во-первых, «Область применения радикала». Здесь мы обсудим круг профессиональных задач, сфер деятельности, в которых этот радикал проявляет себя с лучшей, а где-то и с худшей (такова диалектика поведения) стороны). Иначе говоря, в этом подразделе мы будем отвечать на вопрос: решение каких задач облегчается при наличии в характере данного радикала, а какие задачи становятся невыполнимыми (к каким стимулам ни прибегай).

Во-вторых, «особенности построения коммуникации». Здесь мы будем учиться выстраивать наиболее эффективную систему общения с обладателем того или иного радикала, избегать грубых коммуникативных ошибок.

Мы поймем, почему, например, обладателю выраженного истероидного радикала, как воздух, необходимы комплименты, и что обращенная к нему фраза: «Как вы сегодня прекрасно выглядите!» послужит не только повышению настроения, но и сближению позиций по деловым вопросам. Поймем мы также и то, почему в ответ на ту же самую фразу человек с доминирующим эпилептоидным радикалом ответит грубостью и навсегда отобьет желание давать ему без его разрешения оценку – не важно, позитивную или негативную…

На этом закончится изучение каждого радикала в отдельности и начнётся исследование реального характера (который, как вы помните, представляет собой смесь радикалов и должен рассматриваться как результат их взаимодействия и взаимовлияния). Мы серьёзно поработаем с психологическим профилем и психологическим портретом индивида.

Уверен, что затраты на изучение характера с лихвой окупятся приобретёнными возможностями. Что ж, приступим?

Истероидный радикал, или Очаровательная иллюзия бытия

• «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?»

А.С. Пушкин

Погружение в этот радикал, как и, в дальнейшем, в другие составляющие человеческого характера, предлагаю начать с примера.

Речь зашла о водке. Собственно, несколько мужчин пили виски, и кто-то, открывая тему национальных горячительных напитков, заметил, что шотландцы, дескать, по праву гордятся своим крепким зельем и заставили весь мир его уважать.

– Нет людей, которые не любят виски, есть люди, которые пока не нашли свой сорт, – Сергей процитировал старинную поговорку.

– Зато у нас есть водка, – патриотично настроенный Анатолий залпом допил скотч. – Водка лучше.

– Сравнил, – скептически протянул Сергей, покручивая на столе стакан с толстым дном, заставляя плескаться в нём ароматную янтарную жидкость. – Во-первых, водка значительно грубее по своим вкусовым качествам. Во-вторых, даже этот простецкий напиток у нас, по-моему, разучились производить.

– С чего ты взял? – в диалог вмешался Евгений. Сергей и Толик переглянулись. Их удивило не то, что Евгений вступил в разговор, а то, что он – человек, любящий поговорить и себя послушать, – не сделал этого до сих пор.

– Так с чего же ты это взял? – Евгений дотянулся до своей, лежащей почти в центре стола, на видном месте, солидной дорогой зажигалки, прикурил сигару, выдержал эффектную паузу, картинно выпустил струю дыма изо рта и только после этого продолжил.

– В России, да будет вам известно, есть компания, производящая великолепную водку. Ве-ли-ко-леп-ну-ю! – он направил кончик сигары вверх, как восклицательный знак. – В рецептуре – вековые традиции, а технологии самые современные… Водка, по сути, это смесь спирта и воды. Казалось бы, действительно, проще простого, – ан нет. Какого спирта! И какой воды!.. Спирт эти парни покупают у татар. А татары не только у нас, но и в мире, пожалуй, одни из лучших его изготовителей. Их спирт только класса «люкс», другого они знать не хотят, а выше по качеству не бывает. Так вот, даже в тех бутылках водки, на которых написано «произведено из спирта «экстра» (это классом ниже), на самом деле спирт «люкс». Нужно занять все ценовые ниши, вот и пишут «экстра», чтобы была возможность выставить продукт в линейку более дешёвых марок.

Евгений торжествующе оглядел собеседников, будто рассказывал сейчас о себе. Это он не разменивается на всякое там «экстра». Только «люкс»! Убедившись, что друзья его внимательно слушают, продолжил:

– Теперь о воде. Знаете, вода перед купажом водки должна подвергаться так называемой «подготовке» – очистке, проще говоря. Ребята купили для этого оборудование в США. Баснословно дорогое! Качают воду из собственной артезианской скважины (а завод находится в прекрасном экологически чистейшем месте) и пропускают через систему. Однократно. Потому что двукратная очистка превращает её уже в воду для инъекций. В ампулы можно запаивать. А это «не есть хорошо» для вкуса будущей водки. Кстати, спирт тоже ещё раз очищают. Для этого установлены огромные угольные колонны – фильтры. Купаж – приготовление напитка – производится в специальных ёмкостях, типа цистерн. Из нержавеющей стали с каким-то особым покрытием. Когда идёт купаж, их главный технолог днюет и ночует рядом с этими цистернами. Не дай Бог, температура или влажность наружного воздуха изменятся – к примеру, дождь пойдёт или подморозит. Он сам вручную меняет режим – электронике не доверяет. Владелец компании говорит, что если будет война, то он своей грудью этого технолога прикроет от пули. Ну, про войну он шутит, положим. А про то, что прикроет грудью – нет.

– И какие же марки они производят? – заинтересованно спросил Анатолий.

– Обычную водку, а ещё – с добавлением мёда, лимона и… апельсина кажется. Да, вот что интересно. Оказывается, водка lege artis (по всем правилам) не должна содержать никаких искусственных добавок. Чтобы сделать водку с мёдом, они в Липецкой области покупают самый лучший мёд, привозят в бидонах на завод, готовят из него по какому-то эксклюзивному рецепту ароматический спирт. Бесцветный, но сохраняющий насыщенный букет свежего мёда. И уже этот спирт добавляют при купаже. То же самое с цитрусовыми. В приготовлении ароматических спиртов используют только кожуру – цедру. Очищенные фрукты поступают в заводскую столовую – для витаминизации работников. Вообще, у них бесплатная столовая для всех категорий сотрудников. И порядок в цехах идеальный. Атмосфера абсолютной трезвости, я не шучу! Гордятся своим производством буквально все – от руководства до секретаря в отделе кадров.

– Представляю, сколько стоит бутылка такой водки! – Сергей скривил губы в скептической улыбке.

– Говорю вам, они выставляют свои продукты во всех ценовых диапазонах. От «эконом-класса» до «суперпремиума». И хозяин бизнеса предпочитает в застолье водочку не самую дорогую, средненькую по цене. «И не потому», – сказал он мне как-то по дружбе, – «что я небогатый человек». У него, реально, очень большое состояние. Очень! Так что дело не в экономии, просто водочка великолепная. Как я и утверждал с самого начала. Да, и ещё один любопытный штрих: на каждую бутылку они наклеивают маленькую этикетку, где указан состав неизбежных примесей в водке. Слева то, что допускается по ГОСТу, справа – то, что сейчас в этой бутылке. Внутрифирменный стандарт. Покупатель может обратиться в лабораторию по месту жительства и проверить, так ли это на самом деле. И взыскать штраф с производителя, если что. Ребята держат уровень! Я вам скажу – впечатляет. Сивушных масел и сложных эфиров в десять раз меньше допустимого. Чистейшая водка! Правда, уксусный альдегид всего раза в два ниже ГОСТа. Это потому, что угольный фильтр, очищая спирт от сивухи, отдаёт, как они говорят, в него альдегид. Ну, да это не страшно. Виски и коньяк, насколько я знаю, от сивухи вообще не чистят. Поэтому они, конечно, пахнут приятно, но вредны для организма. А у этих парней водка ничем не пахнет. Ставят два стакана на стол – в одном вода, в другом водка – и на спор принюхиваются, определяют, где что. Да вы можете спросить у Николая. Вы же его знаете. Они с другом как-то взяли несколько бутылок этой водки, на другой день подходят ко мне и говорят: «Зря выбросили деньги». «Почему?», спрашиваю. «Да потому, что выпили всё, захмелели, а утром ни мутит, ни голова не болит. Непорядок». – Евгений хохотнул, поглядел на потухшую сигару и вновь щёлкнул затвором зажигалки.

– Да как называются-то их марки? – Анатолий вопрошающе смотрел на Евгения.

– А вам зачем? Вы же водку, насколько я понимаю, не пьёте. – Евгений, улыбаясь, поправил белоснежный манжет, схваченный золотой запонкой.

– Брось ты, жить в России и не пить водки – нонсенс! – Анатолий победно хлопнул ладонью по столу.

– Ты, раз уж сказал «А», говори и «Б», – нахмурился Сергей. – Как называется водка, кто производитель?

– Ба, ба, ба! Что я слышу? – Евгений торжествующе приподнял подбородок. – Наш любитель виски снизошёл до вульгарного напитка.

– Не для себя, не для себя! – Сергей замахал руками. – Но скоро праздник. День Победы. Я хочу моим старикам поставить на стол качественный продукт. Ну, не ломайся. Говори название, я по дороге домой куплю.

Этот разговор – зарисовка с натуры. Я присутствовал при нём. Знаю человека, названного здесь Евгением. Если кто-то думает, что он – продавец водки, то ошибается. У Евгения свой небольшой, но вполне, по нашим временам, устойчивый бизнес, не имеющий отношения к производству и продаже алкогольных напитков.

Приглядимся к деталям. Рассказывая о водке (сразу замечу, что этот господин мог бы повествовать в том же духе о чём угодно), Евгений попивает престижный «скотч», курит сигару, щёлкает дорогой зажигалкой так, чтобы это видели все, манерничает, важничает. Вставляет в речь архаизмы («ан нет», «да будет вам известно», «ба-ба-ба!» и др.; так сейчас в быту почти не говорят, но рассказчик привычно стилизует свою речевую продукцию под «художественную литературу»). Часто употребляет сильные и яркие эпитеты: великолепный, баснословный, чистейшая. Сияет ослепительно белыми манжетами и золотыми запонками. Словом, демонстрирует себя во всех выигрышных ракурсах.

И, главное, надолго завладевает общим вниманием. Убедительно и эффектно (не знаю, удалось ли мне хоть в какой-то мере передать впечатление, произведённое его рассказом) развивает тему, случайно возникшую в ходе застолья. Повторяю, возникни другая тема, ему тоже было бы что сказать.

Какую же цель он преследует в разговоре (ведь не водку же рекламирует, в самом деле)? Чего он хочет, осознанно или интуитивно? – Обратить на себя благожелательное внимание, создав иллюзию собственной эксклюзивности (в данном случае, редкой осведомленности). Заинтересовать окружающих собой. Да, именно, собой. О чем или о ком ни говорили бы обладатели истероидного радикала – а поведенческие проявления именно этого радикала мы сейчас обсуждаем – они повествуют о себе, нахваливают себя, даже если при этом формально превозносят до небес чужие заслуги.

Бросаясь терминами, описывая «технологические процессы», наш Евгений добивается того, что его принимают за знатока. А ведь он не имеет отношения к обсуждаемому производству, и его знания поверхностны.

Попутно он создаёт впечатление своего высокого социального статуса. Помните его слова: «Сказал он мне как-то по дружбе», «у него очень большое состояние»? Это он о владельце водочной компании, с которым, якобы, на дружеской ноге. Хотя в действительности Евгений и этот человек, представитель российской деловой элиты, принадлежат к разным социальным слоям.

Евгений – истероид[7]. И присутствующий в его характере истероидный радикал всегда будет направлять его к очевидному, востребованному, но весьма специфичному результату – созданию иллюзии благополучия (успеха, высоких достижений, социальной значимости, обладания особо ценными личными качествами и т. п.).

Какова природа такого поведения, что можно сказать о его происхождении и механике? Почему иллюзия, а не что-либо другое, становится продуктом этого, весьма распространённого в социуме, радикала?

Кому нужны иллюзии, кто и на каких условиях готов взамен предоставлять нечто подлинное? Где пригождаются истероиды с их демонстративностью, иллюзорностью, а в каких сферах деятельности их присутствие нежелательно?

Давайте – не спеша, не упуская важных подробностей – разберёмся в истероидности, как поведенческой тенденции, рождаемой истероидным радикалом.

Информация к размышлению. В трудах по психиатрии (точнее, психиатрической характерологии) многим типичным вариантам поведения даются весьма нелестные оценки. Но так называемому «истерическому» (демонстративному) характеру в этом смысле достаётся, похоже, больше всех. Складывается впечатление, что им… брезгуют, что ли? Один из виднейших психотерапевтов нашего времени М.Е. Бурно, при всём очевидном стремлении увидеть в «истериках» нечто позитивное, тем не менее, вынужден констатировать: «часто клянут демонстративных, смеются-потешаются над ними»[8].

Вот несколько цитат из специальной литературы, посвящённой истерическому характеру. Судите сами.

«Существо демонстративного склада – в склонности увлечённым позированием тешить своё уязвимое честолюбие, тщеславие… Ухаживая за больным мужем, недовольная таким «гнусным» занятием, истеричка поминутно упрекает, оскорбляет этого беспомощного человека, жалуясь вслух на свою «горькую» судьбу сиделки, а через несколько дней на его могиле, с чистым сердцем, благополучно вытеснив прежние упрёки мужу, причитает-рыдает так, будто готова была бы ещё целый век терпеливо за ним ухаживать… Даже большим горем (например смертью единственного ребёнка) истеричка нередко «депрессивно»-демонстративно упивается или трагически-томно смакует его, как дорогое вино»[9].

«Если в какой-нибудь области истерику приходится столкнуться с соперником, то он не пропустит самого ничтожного повода, чтобы унизить последнего и показать ему своё превосходство. Своих ошибок истерики не сознают никогда; если что и происходит не так, как бы нужно было, то всегда не по их вине… По отношению к тем, кто возбудил их неудовольствие, они злопамятны и мстительны. Будучи неистощимы и неразборчивы в средствах, они лучше всего чувствуют себя в атмосфере скандалов, сплетен и дрязг. В общем, они ищут лёгкой привольной жизни… Духовная незрелость истерической личности, не давая ей возможности добиться осуществления своих притязаний путём воспитания и развёртывания действительно имеющихся у неё способностей, толкает её на путь неразборчивого использования всех средств воздействия на окружающих людей, лишь бы какой угодно ценой добиться привилегированного положения»[10].

«Смущение демонстративной личности чуждо, а повышенный интерес со стороны она принимает с величайшим удовольствием и стремится «испить чашу до дна». Любопытно, что если внимание собравшихся, как бывает иногда, носит недоумевающий или даже неодобрительный характер, то истерик легко закрывает на это глаза: лишь бы быть заметным»[11].

Однако крайне важно понимать, что психиатры (в приведенных выше текстах, в частности) ведут речь о так называемых патологических характерах, психопатиях, где особенности поведения выражены чрезмерно и мешают нормальной адаптации человека к среде обитания. Характеры в психиатрии обсуждаются в аспекте проблем, которые они создают своим обладателям и тем, кто их окружают.

Психология имеет дело с полноценной психикой и, напротив, призвана объяснить преимущества различных характеров, подчеркнуть их положительную роль. Ведь «полноценность» в данном контексте означает, прежде всего, уживчивость. Умение наладить взаимовыгодные, конструктивные социальные связи.

Человек – существо общественное. Наша способность (или неспособность) быть полезными, востребованными, сотрудничать на взаимовыгодной основе – без преувеличения, вопрос жизни и смерти. Мы не выживаем в одиночку. Поэтому в психологической традиции «характер» – это способ успешной адаптации, а не причина дезадаптации. Другими словами, характер – это набор достоинств, дарованных человеку природой, а не изъянов.

В этой связи, прошу обратить внимание, что мы называем «истероидным»[12], а не истерическим, радикал, изучение которого продолжаем. Подчёркивая тем самым, что он несёт в себе свойства, подобные истерическому характеру, но он ему не тождественен.

Существенная разница также и в том, что истероидный радикал понимается нами не как «особенная личность», не как целостный реальный характер, а как его часть – совокупность качеств поведения, связанных общим происхождением (от одних и тех же внутренних условий – базовых особенностей психики). Характер включает в себя несколько радикалов. Следовательно, «истероидного характера» в нашем понимании нет, поскольку не существует обладателей одного лишь истероидного радикала.

«Истероид» (так же, как «шизоид», «эпилептоид» и т. д.) – это модель для изучения соответствующего радикала, а не, в полном смысле, реальный индивид.

Истероидный радикал формирует специфическую тенденцию в поведении человека. Поведенческая тенденция – это более или менее осознанное стремление к определённым целям, результатам