Прохожий бесплатное чтение

Глава 1

Как хорошо, что у меня нет детей, подумала я наблюдая за небольшими группами мамочек, которые стоят, а некоторые сидят на лавочках. К ним подбегают их дети, плачут, жалуются, хвастаются, хватают за руки и тянут их к горке показать безумно что-то важное для ребенка. Мамы идут, смотрят, кивают головой и вновь возвращаются к разговору с другими мамами, о питание, фитнесе, новом магазине, муже, детях и что там еще у них может быть важнее открытия ребенка. Некоторые конечно мамы ахают и просят показать им еще тот фокус ради которого ребенок отвлек их. Но только и всего. Еще не встречала маму, которая бы была полностью поглощена ребенком. Даже не так, которая бы в момент прогулки с ребенком в каком-то смысле превратилась сама в ребенка, и когда он тянет ее за руку для того что бы показать что-то важное, при этом отрывая ее от песочницы где она творит куличи, а посмотрев на представление ребенка искренне, потянула бы его в ответ например к муравейнику смотреть как муравьи-силачи тащат на себе мертвую муху, которая в десять раз больше их, в логово, да, именно логово. А ещё у некоторых мам, несколько детей, которые тянут ее в разные стороны, а она параллельно ежесекундно трясет коляску, и пытается еще соглашаться в чем та с собеседницами-мамами. И вот я на моменте с коляской заостряю внимание, я думаю, зачем они трясут коляску? При чем все время. Я представляю в этот момент младенца, которого укачивает и он держится за бортики коляски, периодически прикрывая рот своей маленькой ладонью, ну типа как во время качки на плавательном судне.

Вот так я провожу остаток своего обеденного перерыва. Сижу в парке не далеко от офиса, пью капучино и глазею на мам, детей и их псевдо-взаимоотношения. О нет, конечно я провожу драгоценные минуты свободного от работы время за этим занятием не потому что люблю наблюдать за тем, что навевает на меня смертную скуку. Мне просто очень нравится этот парк. В любое время года. А так как я работаю в компании, от куда ежедневно по будням сбегаю на обеденном перерыве, уже сто или двести лет (о боже, кажется мне нравится заниматься тем что навевает на меня смертную тоску), то этот самый парк видела в самых разных его проявлениях. И да, зачастую повторяющихся, но каждый раз воспринимаемых мной по-новому. Думаю этот парк самое лучшее место в ближайшем километре, если не во всем городе. Видимо поэтому я столько времени и работаю в наискучнейшей компании, из-за него! Из-за парка. Сарказм.

Ну что я могу добавить, у кого-то мужчина может быть причиной терпений и лишений, у меня парк.

Он населен множеством разнообразных деревьев! Они перешептываются, сбрасывают листья, играют солнечными зайчиками, они невероятные. Их разговоры можно слушать бесконечно и если закрыть глаз и ощущать сквозь закрытые веки солнце, что листва то закрывает, то открывает перед моим лицом и от этого становиться темнее или светлее, то их разговоры как сказка как песнь. Даже когда нет листвы, вся на земле, и вроде шуметь им не чем, то они сакрально молчат так тихо что это слышно. Кайф в общем!

Вот так за мыслями о тоске и кайфе проходит мой обеденный перерыв и я возвращаюсь в офис.

Глава 2

– Клара! – слышу я, сидя у себя в закутке за своим рабочим местом. Иногда я думаю, почему перегородки, что разделяю сотрудников, не сделаны до небес.

– Клара – я подняла голову, и увидела выглядывающее из-за перегородки, лицо моей коллеги Дианы. Меня всегда веселила эта картина. Ширма и голова, а еще если бы это голова пела и передвигалась, как будто скользя вдоль перегородки, то я бы начала аплодировать и свистеть.

– Диана, спой! – в надежде говорю я. Кстати я уже не первый раз её об этом прошу, но она почему та не поет. И в этот раз она ответила, ровно так же как и всегда:

– Перестань, я на работе – как будто бы она споет вне работы, или как будто бы то что она отвлекает меня от дел рабочих, не является работой. Да и даже если она споет вне работы, до аплодисментов с моей стороны не дойдёт, потому что не будет ширмы за которой будет поющая голова – Гоу с нами сегодня в бар после работы! – ну что за гоу, в уме возмущаюсь я! Но отвечаю:

– Ок!

– Класс! Вот за что тебя обожаю, так это что уговаривать не надо! Всегда за компанию!

И в этот момент я вдруг подумала, что я делаю? Зачем мне бар с абсолютно предсказуемой Дианой, которая даже не может вдруг неожиданно появится над ширмой и запеть? Зачем мне чьё-то обожание, если меня даже не надо уговаривать? Зачем я живу за компанию? Значит ли это, что если я откажусь от компании и скучных встреч, которые были кстати не скучны только под сильным градусом, ну, то есть алкоголем, меня перестанут обожать? И вообще, зачем мне вот это все? Почему я не в парке? Почему я не слушаю шелест деревьев и не наслаждаюсь их прикосновением в виде игры теней? Почему я не дуб, который живет пятьсот лет, ну или хотя бы тополь, он шестьдесят лет живет. Думаю я тополь, с моим отношением к жизни я как раз до стольки и доживу.

Но спустя каких та четыре часа, я уже сидела в, до боли знакомом баре, через две улицы от работы, в окружении пяти женщин, и ждала свое мартини с водкой.

Думаю что эти вылазы в бар случаются в среднем, раза три в месяц. Но если это происходит, то возвращение домой я не помню. И только безумные головные боли на следующее утро напоминают мне о том, что вчера я была не в себе. Однажды, я этого не помню, мне рассказали коллеги с которыми я, собственно говоря, и провожу это время в баре, познакомилась там с парнем. И судя по всему, мы друг другу очень понравились и скорее всего решили пожениться, со слов все тех же коллег, раз так яростно наши тела сблизились и не разближались. В общем ближе к закрытию, после очередного страстного танца, меня вырвало прям на него! По рассказу, я забрызгала ему даже лицо. О боже! И мой оптимизм и смекалка направили меня к бару, где я купила воду. Вернувшись к обалдевшему и уже бывшему жениху, я вылила на него всю бутылку воды. Наверное я его таким образом помыла. Затем была усажена моими коллегами в такси и отправлена домой.

И вот в этот раз, ожидая свой напиток, я думала смогу ли ограничится двумя бокалами, двумя танцами и вернутся домой до одиннадцати, помня и контролируя все, как вдруг раздались слова:

– А знаете, я ведь беременна.

Все уставились на Анну. В первую очередь из-за того, почему она здесь, а не в шоке?

– О, поздравляю! – неожиданно сказала я, но кажется в моем голосе прозвучала жалость.

– Спасибо – улыбнулась Анна.

– И ты решила как бы отметить это? – уже с сарказмом спросила я.

В этот момент нам принесли выпивку, перед Анной была выставлена бутылка текилы. Все смотрели на нее с недоумением.

– Не говорите ни чего. Я скажу. Я утром узнала что беременна, сделала тест, я весь день не в себе как будто. Я ни чего не сказала Максу. Я только сейчас осознала что сижу в баре и заказала текилу. Что я делаю? Почему я здесь? Почему я не с Максом – и она заплакала.

– О, милая, не надо! Ребенок это же счастье, это же чудо – сказала Вера, у нее была уже взрослая дочь, она училась где-то в другом городе, и звонила Вере раз в месяц, чаще всего попросить деньги.

– Да, я знаю, просто почему я снова здесь? Что с нами? – Говорила плачущая Анна.

– А что с нами не так? – не понимающе проговорила Диана, осмотрев себя и всех сидевших за столом.

– Почему мы так живем что когда в нашей жизни происходит что-то важное, мы не просыпаемся что бы осознать все волшебство этой важности, а автоматически как роботы продолжаем делать то что привыкли. При этом, пытаясь, скрыть ту важность от посторонних, потому что эта важность может нарушить сложившийся уклад автоматической жизни! – выпалила Анна.

– Я бы даже сказала до чертиков наскучившей автоматической жизни – задумавшись дополнила я философскую триаду Анны.

Все перевели свои лица, с таким идиотским и тупым выражением, что они даже были похожи, с плачущей Анны на унылую меня.

– Что происходит? Что с вами? – спросила Диана искренне не понимая в чем дело и в общем та всем довольная.

А Анна закрыв лицо руками, только качала головой.

Я выпила залпом свой мартини, как последний, может так оно и было, расплатилась, и без слов встала из-за стола, через какое та время Анна так же молча последовала за мной к выходу.

Оказавшись на улице Анна упав ко мне на плечо разревелась еще громче. А в баре остался оскудевший столик с женщинами, в которых возможно ни чего и не ёкнуло внутри, и которые после нашего ухода продолжать выпивать и обсуждать некоторое время нас, а потом работу, а потом мужчин, а потом других женщин, и потом их жизни, находя в них погрешности, сравнивая их с собой и своими жизнями.

– Пойдем, я посажу тебя в такси и ты поедешь домой и все расскажешь Максу. А после, счастливые вы будете спорить как назовете дочь или сына – сказала я ей поглаживая её по голове и отстраняясь что бы поймать такси.

Глава 3.

После этих слов Анна как то вдруг быстро успокоилась и сказала что не хочет сейчас ехать в машине, её слегка тошнит. Было еще достаточно светло и я предложила ей пойти в парк. Она согласилась. И мы, молча и медленно, зашагали.

Как то грустно было, я шла и думала, зачем я её позвала. Что бы развеять грусть и думы я начала говорить:

– Еще сегодня днем, я сидела в парке и смотрела на играющих детей и их мам и думала, что как должно быть здорово иметь детей – ну и ну, так бессовестно вру.

– Правда? – почему та подозрительно спросила Анна, как будто у меня на лице написано, что думала я на самом деле сегодня днем, глядя на детей и мам.

– А ты бы кого хотела? – я намеренно не стала отвечать на её вопрос, что бы не соврать дважды за двадцать секунд.

– Клара – как будто простонала Анна.

– Что?

– Я не думала об этом. Я вообще не знаю счастье ли это. Но это однозначно к перемене в моей жизни. Думаю когда происходит что-то значительное это для того, что бы человек задумался о своем пребывание здесь.

Ходя в бар всегда толпой, на работе во время утреннего кофе находясь всегда не меньше трех человек я и не знала на сколько глубоки мысли Анны. А что если каждая по отдельности из нас такая же. Ну скорее всего Диана нет, она поверхностна и когда одна и когда не одна.

– Наверное ты права… – я снова задумалась – буквально сегодня я думала о том что сейчас говоришь ты. Я ни когда раньше не думала что теряю время. Что трачу его не на то. Я вообще не думала о времени. А о своем прибывание здесь и подавно…

– Я рожу! – вдруг уверенно произнесла Анна и по её лицу пробежала гордость за принятое решение.

– Конечно родишь, ты же беременна! – сказала я это так, как будто другого варианта просто нет в природе.

Анна расхохоталась и если внутри и оставалась какая-либо грусть, то её снесло вибрациями смеха Анны.

Был конец августа, конец пятничного дня, конец будней недели. И начало вечера. Воздух был теплым и ласковыми, пахло асфальтом, машинами и кофе. Заходящее за крыши домов солнце светило в витринны помещений мимо которых мы шли в сторону парка. А от витрин в глаза прохожих. На встречу нам шли парочки и одиночки, они смеялись, увлеченно общались, слушали музыку закрыв глаза и улыбались, удивительные создания, могу только представить что у них играло в наушниках. Пожилая пара шла очень медленно и тоже улыбалась и щурилась, она крепко держала его под руку, а он накрывал её руку своей ладонью, на них было приятно смотреть. Молодые люди, смеясь очень заразительно, так что и я широко улыбнулась, были одеты как хиппи, панки, готы и что там еще есть, остановились возле кафе и оригинально прощались производя абсолютно не понятные мне слова, современный сленг. Почему та мне захотелось прикоснуться к их миру и я проходя мимо погладила одного из тинейджера по плечу, не знаю какого пола он был точно, но он не шарахнулся от меня, а приветливо подмигнул. Думаю это был парень.

Мы шли спиной к солнцу и я разглядывала каждого прохожего. Кстати, когда воспринимаешь человека как прохожего, то есть безличностно, он как персонаж какого-то кино, или игры, книги. В общем это отстраняет и ты сам чувствуешь себя как будто не заметным. Я настолько увлеклась созерцанием прохожих, что забыла об Анне.

Когда я опомнилась, то я не увидела её рядом с собой! Я остановилась и начала вертеться на месте в поисках Анны. Я вернулся на несколько шагов назад, я заглянула в кафе и магазины, что находились на нашем пути. Но её просто ни где не было. Я остановилась и решила ей позвонить. Но и номера телефона у меня её не было. Сначала я подумала позвонить Диане, но остановилась, и уставившись на двух очень похожих женщин что шли на меня, вдруг решила, что я ушла из бара одна, Анны со мной не было. Но такое разве может быть… Видимо я выглядела очень озадаченно, потому что две очень похожие женщины поравнявшись со мной остановились. И та что выглядела более солидно, спросила, все ли хорошо у меня? Я посмотрела ей в глаза. И как будто я увидела в ней себя. Моя озадаченность стала еще более озадаченной. Я перевела взгляд на вторую женщину, боже как они были похожи.

– Вы так похожи! Вы сестры? – неожиданно для самой себя спросила я.

Они рассмеялись и я тоже.

– Спасибо! Мы мама и дочь – сказала та что, выглядела более солидно.

– Оу, ну да… – сказала я – После вашего ответа у меня все стало хорошо, спасибо.

И я прикоснулась к плечу дочери так же как прикоснулась к плечу тинейджера. И она тоже в ответ прикоснулась к моему плечу.

Я повернулась, ускорила шаг и пошла к парку, уже не разглядывая людей, а думая о том, была ли Анна со мной, и что я увидела глядя в глаза женщине. И тут в мою голову пришла мысль о маме. Я не помню когда мы с ней говорили. И о чем. Я подумала о том, что мы ни когда вот так с ней не шли по улице навстречу заходящему за горизонт солнцу. И что мы с ней не похожи. Мы вообще как будто разных кровей. Потом я подумала что эта женщина должно быть была не такой мамой, что я вижу ежедневно в парке. Она как раз была из таких, что показывала муравьев дочери и звала лебедя и утку на пруду придумывая разные смешные подзывания, что-то вроде “лебя лебя на на! ута ута на на”, а дочь повторяла за ней, своим маленьким тонким голоском, коверкая все слова, а мама смеялась и крепко обнимала свою дочь, целуя её в макушку.

И тут до меня дошло! Что до этой встречи мамы и ее похожей дочери, я замечала всегда только таких мам, которую видела в детстве. Я и выросла такой, что если бы я родила, то не обращала бы на своего ребенка ни какого внимания, общалась бы хоть с кем, но только не с ним. Боже! Это печально. Эта печаль заставила на моих глазах появится слезе. Поэтому мы никогда не гуляли с мамой, и мы не похожи с ней, и не помню я разговоров наших. И называть её мамой как то не в тему. Нет конечно, она не била и не кричала в истерике на меня, но она и не любила как будто и не показывала эмоций, хоть какой та радости от того что я есть. Прохожая… Да, она для меня сейчас прохожая…

Глава 4.

Остановилась я уже в парке. Я оглянулась, не бежит ли за мной отставшая от меня Анна. Нет, не бежит. Странно, все же позвоню я Диане.

Солнце уже скрылось за домами и освещало улицу только оранжевым закатом. Идя по дорожкам я набрала Диану.

– Да! Клара ты решила вернуться? Мы здесь!– кричала в трубку Диана и было слышно как играет громко музыка, разговаривает громко Вера и еще одна коллега. Диана была весела. На секунду мне захотелось к ним, подальше от одиночества и давящих мыслей. Но лишь на секунду.

– Нет. Я только и хотела узнать с вами ли Анна? – спросила я без лишних объяснений.

– Анна? Нет. Ты ушла, потом она – кричала в трубку Диана.

– Нет. Мы с ней ушли из бара вместе. Но она куда-то пропала.

– Клара я не понимаю тебя. Плохо слышно. Анны нет здесь. Вы ушли не вместе, но почти следом друг за другом.

Я остановилась и молчала в трубку, я пыталась сопоставить то что говорит Диана и то что было час назад.

– Клара! Ты где? Все в порядке у тебя? – кричала в трубку Диана.

– Да – сказала я – Все хорошо, пока! – и отключила вызов.

Я смотрела на телефон и не понимала, что мне думать. И думать ли вообще. С одной стороны я четко помню Анну, её признание в беременности, слезы, речь за жизнь и то что мы вышли вместе из бара. А с другой стороны она бесследно исчезла, как будто бы её и вовсе не было.

Я дошла до того места, где днем пила капучино. Усевшись на скамейку я смотрела на неподвижные качели и карусели и казалось еще слышу их скрип, голоса и смех детей. Включили ночное освещение, но над тем местом где сидела я, лампа не работала. Посмотрев наверх я увидела первые звезды, их даже можно было сосчитать. Раз, два, три, четыре. Четыре. Уже пять и шесть. Они быстро появляются. Я выбрала самую яркую звезду и глядя на нее вслух сказала:

– Что было в баре? С кем я шла? С кем говорила? Что все это значит?

И в этот момент звезда как будто начала спускаться и размножаться, а я начала терять точку опоры. Чем ближе становилась ко мне звезда, тем ярче становилось в глазах и тем меньше контроля я имела над собой. Последнее что я почувствовала и увидела, пред тем как невыносимо яркий свет сменился на непроглядную темень, это то что мое тело падает со скамьи на землю, а ко мне бежит пес.

Глава 5.

Оказавшись где-то в забытье, я смотрела в темноту, все было темнотой и я тоже была темнотой. Я понимала что смотрю, но я не видела ни чего. Совершенно ни чего. Мне показалось что я кого та позвала. Но звук как будто пропал сразу же как только появился. Он даже не успел появиться. Он пропал не появившись. Мне захотелось вытянуть руки и исследовать пространство. И мне даже казалось что я вытянула руки и даже пошла. Но ни чего не менялось. Пустота и темнота была во всем, включая мои движения, смотрение и даже желание, что-то сделать. Думаю что в центре меня начала зарождаться паника или даже страх, и очень быстро увеличиваться и заполнять это пустое и темное пространство собой. Настолько быстро это происходило, что я чувствовала как мечусь в этом эпицентре с огромной надеждой освободится. И когда этот дико быстро нарастающий страх заполнил все собой, я с криком пришла в себя и открыла глаза.

Первое, что я увидела это, была потолочная плитка. Не сразу дошло до меня что случилось и где я. И кстати что кричала я на самом деле до меня дошло тоже не сразу. Опустив голову я увидела Анну, стоящую у ног кровати на которой я лежала.

– Анна! – вырвалось у меня. А она улыбнулась и прислонила указательный палец к губам, ну вроде жеста, что бы я молчала. И в этот момент в палату буквально ворвалась медицинская сестра.

– Лежите. Вы находитесь в больнице. Сейчас я позову доктора. Как вы себя чувствуете? – не останавливаясь говорила сестра, все время, что-то делая своими руками с моими запястьями, шеей, какими та шлангами, иглой воткнутой в мои руки.

– Все хорошо. А что происходит? – моё воображение начало представлять картинки апокалипсиса за стенами больницы, ну может быть зомби или пришельцы. Я посмотрела на Анну. Она улыбалась так как будто видела мои мысли, мысли ребенка.

– Сейчас подойдет доктор. Лежите, пожалуйста, спокойно – сказала сестра так как будто я действительно ребенок. Она поднесла к моим губам бумажный стаканчик с водой.

– Как скажете. Но почему я здесь? Это что тайна, вы же можете мне сказать как я оказалась здесь.

Медицинская сестра вздохнула. Это была юная девушка, достаточно милая и добрая, как раз для работы в больницы. Что-то вроде миссионерки. Жаль я не такая. Почему та вдруг подумала я.

– Вы потеряли сознание. Ваш нашел прохожий, точнее его собака. И вызвал скорую.

– И всего та… – сказала я, слегка разочарованная, что нет конца света. А она, сестра миссионерка, посмотрела на меня так грустно, что мое сердце сжалось от жалости к себе.

В этот момент вошел врач в палату. Он улыбнулся мне так как улыбаются старому знакомому, и в его взгляде я заметила такую же жалость или грусть, что некоторое время назад увидела во взгляде сестры.

– Как вы себя чувствуете? Добрый день – как в порядке вещей сказал он.

Добрый день? Что? Добрый день какого именно дня? Сколько времени я уже здесь. Говорите прямо в чем дело. Все это вертелось в моей голове, но я не сказала ни слова, а лишь подозрительно смотрела в глаза врачу, наверное хотела смутить его так же, как смущают они, посылая взгляда сочувствия и поочереди спрашивая как себя чувствую.

– Вас сюда привезли на скорой сегодня ночью – сказал он и замолчал. Я посмотрела на Анну, она стояла за доктором и смотрела как будто ему в спину. Что она здесь делает? Вообще почему именно она? Где она была вчера? Быстро пронеслись мысли в голове и затем я вновь вернулась к доктору и ждала продолжения уже захватывающей истории. Я молчала и испытывающею смотрела на него. Иногда переводя глаза на Анну. Он заметил что я смотрю за него и оглянулся. Видимо он не заметил Анну когда, вошел. И было такое ощущение, что он не заметил её и сейчас.

– По некоторым заключениям – вдруг резко начал он, а я вздрогнула. Он снова замялся, потом тяжело вздохнул – У вас опухоль головного мозга. Простите, ни когда не знаю как сообщать такие вести.

Сначала я не осознала, что он сказал. Какие вести? Я в принципе не поняла что он сказал. Я только поняла что у меня что-то такое за что нужно попросить прощения.

– Что у меня? – переспросила я.

– У вас рак мозга – смиренно ответил он.

И вот тут я поняла что он сказал. Я внимательно смотрела на него ожидая когда он рассмеётся и скажет, да ладно, пошутил, это я так флиртую, поужинаем как-нибудь? Но он только сказал:

– Мы проведем обследование и вам нужно сдать анализы. И окончательный вердикт будет после всех этих процедур.

– Что значит окончательный вердикт?

– На какой стадии рак и какие у вас шансы.

Боже, он не шутил.

– Постойте – начала я, желая найти опровержение словам специалиста. Глупо, но наверное именно это и имеют в виду когда говорят перед смертью не надышишься. Боже, как мрачно – Вы сказали что нужны обследования и анализы, это значит что вы не можете утверждать наверняка что у меня рак. Какие такие наблюдения и…

– Я понимаю вашу реакцию – он вдруг сел на край кровати и взял меня за руку. Какой оказывается сочувствующий здесь персонал – Я могу сказать только одно, что вам лучше сейчас связаться с близкими людьми, будет хорошо если они приедут и будут с вами.

Кому будет хорошо? Со злостью подумала я. И мне не с кем связываться… Мама… Последний раз когда я говорила с ней, это был её день рождения, еще весной, пол года назад… Что я за дочь, что за отношения у нас? Да и живет она от меня за три тысячи километров. Если она и прилетит меня поддержать, то не успеет к обследованию и вынесению вердикта. Господи да как же это мрачно звучит.

И тут я вспомнила об Анне. Я посмотрела туда где она стояла, но её там не было. Я даже не заметила как она ушла. Наверное ушла после того как услышала слова врача о том, чтобы со мной кто-то был. А может и раньше. Она наверное не слышала о том что у меня якобы рак мозга. Якобы… Ха. Я судя по всему не верю в то, что у меня рак.

– Я не буду ни кому звонить. Не думаю что это обязательно. Когда вы начнете и закончите? – врач смотрел на меня так как будто я уже умерла от рака, тем не менее здесь сейчас и говорю с ним.

– Кажется вы не вполне осознаете…

Тут уже я перебила его.

– Да все я осознаю. Вы потрогали мой пульс и сказали что у меня рак мозга. Разве можно так с людьми. И вот чтобы уже не быть многословным ни мне и уж тем более ни вам, давайте просто все это аргументируем фактами! – кажется я выходила из себя. Мне не хотелось тут находится. Мне вообще ни когда даже возвращаться сюда больше не хотелось. Как же я хочу домой!

– Хорошо – понимающе сказал он – сейчас подготовят аппарат. И вас…

Он вышел. Я повернулась к окну. За ним было солнечно. Свет солнца падал на белую стену палаты. Я думала о том какие все же мягкосердечные здесь люди работают. Почему та я сравнила их с ангелами вестниками. Еще я подумала о маме. О том что я не имею право называться дочерью. Как можно не звонить своей матери пол года. Как хорошо что у меня нет детей. И почему та я подумала о прохожих. И об Анне.

Глава 6.

Да. Все подтвердилось. Все подтвердилось самым печальным из печальных вариантов. Жить мне оставалось год или того меньше. Он что-то говорил об операции, различных терапиях, о том что можно продлить мою жизнеспособность и жизнь в целом. Что-то еще говорил. Но я сидела как оглушенная. Я слышала лишь фон его голоса. Он как будто был эхом в моей голове. Наверное это шок, подумала я. Хорошо что у меня нет детей иначе как бы я им сообщила что скоро они сами будут о себе заботиться, было следующее о чем я подумала. И от этой мысли я почувствовала тоску. Еще вчера мысль об отсутствии детей доставляла мне радость и позволяла чувствовать себя свободной, а сегодня я кажется готова расплакаться. Кто же меня вспомнит. А кто заплачет по мне. Что я такое думаю. Что за бред. Приди в себя!

Я как будто взбодрила сама себя изнутри. И в этот момент я моргнула и из моих глаз капнула большая слеза. Вот предательница! Я тяжело вздохнула и посмотрела на доктора, который уже давно перестал говорить и внимательно смотрел на меня.

– Что вы мне посоветуйте? Что мне делать?

– Для начала сообщить близким людям – опять он за свое – А следующий шаг это лучевая терапия, так как химиотерапия в вашем случае будет бесполезна.

И он в красках начал рассказывать о том, что это за терапия и что меня ждет. Теперь, во время выслушивания истории о лечении или замедлении распространении моего рака (моего, ну да, уже моего)по всему мозгу, все воспринималось мной совершенно иначе чем несколько минут назад. Его голос казался самым громким в этом мире, он звенел как будто нависал надо мной, я казалась себе такой крошечной и беспомощной, его слова отдавались в каждом нерве моего организма и даже больше, кажется что и рак это чувствовал.

Рак. Почему эту почти неизлечимую болезнь назвали членистоногим животным. Подумала я. И забыла на миг о том, что я крошечная и беспомощная, а голос доктора металлический и утопающий.

– Я все поняла – сказала я, как только он замолчал на 5 секунд – я могу уйти сейчас. Я бы хотела прийти в себя от всего что произошло за последние сутки. И возможно уже позвонить близким и поделится этой радостной вестью – я еще и язвлю!

– Решение, а лучше ваше согласие нужно нам немедленно. И мы приступим к дальнейшим действиям. Вы должны понять, что чем быстрее мы с вами примем меры, тем дольше вы… – тут он замолчал. И я понимала почему.

– Тем дольше я промучаюсь – Он посмотрел на меня и его взгляд говорил о том, что он не это хотел сказать. Да до чего же они тут все милые, снова подумала я, только уже воротило от этой доброты с их стороны – Я могу подумать? Да, я понимаю что времени нет. Я могу оплакать все дома, просто выплакать и пожалеть себя? Хотя бы дня два…

– Можете – строго, почти как отец, которого я никогда не знала, прозвучал его ответ.

По моему я буквально выбежала из больницы. Я бежала от здания перебегая дорогу на красный цвет, мне засигналил автомобиль, потом второй и третий, донеслись крики о том что я больная (даже прохожие в курсе, а ведь они не близкие). Я забежала за угол жилого дома и остановилась, тяжело дышала. Мне как будто стало спокойнее от того что больница не видит меня, а я её.

Прохожие подозрительно смотрели на меня, но не лезли не в свое дело. Прохожие же. Спасибо им.

Глава 7.

Дом. Я дома. Только когда я захлопнула входную дверь я почувствовала как меня накрывает. Я сползла по двери на пол и по моим щекам точно так же сползли слезы, тысяча слез. Я не вытирала их, я даже не моргала, они текли из глаз как из открытого крана вода. Они вытекали все, какие только я когда-либо сдерживала. Они текли по шеи под блузку, они намочили блузку. и где-то в районе груди они высыхали. Странно, ведь у меня не рак груди. Пришла в мою голову очередная идиотская мысль. Что за чушь я иногда думаю. Почему такие мысли возникают в моей голове. Вот какая бы разница на уровне чего высыхают слезы!

Я была на себя рассерженна. Но это меня привело в чувства. Я поднялась с пола, думаю я просидела там минут пятнадцать, у меня даже затекла правая нога. Прихрамывая я прошла в спальню. Встав у порога я смотрела на комнату в которой проводила ночи, ни много ни мало восемнадцать лет, не считая тех ночей когда я не ночевала дома, если я посчитаю их то будет семнадцать лет. Что? Всего год я не находилась тут? А нет, год и одни сутки. Сегодняшняя ночь уже тоже в списке.

Я села на кровать и внимательно стала рассматривать пространство комнаты. Я ни о чем не думала. Я вертела головой смотря на каждую вещь, что собирала столько времени. Зачем? В этой комнате не было ни одной вещи, что напоминало бы мне живые и теплые отношения с другими людьми. Ну знаете например статуэтка от друга как сувенир из другой страны, или совместные с кем либо фото, даже с мамой, или что там еще может быть. Все что было в комнате, было мне от меня. Однажды мама подарила мне плед, кажется на мое восемнадцатилетие как раз когда я стала жить самостоятельно, одна. Он был узорчатый, яркий, вязаный и большой. Я подумала тогда что это очень дешевый откуп от меня и засунула его далеко в антресоль, что имелась в этой квартире. Квартира нам досталась от бабушки, точнее мне, мама тогда долго бегала по разным организациям, изменить завещание. Мне было пятнадцать тогда. Она долго возмущалась тогда, говорила что я еще сопливая для таких наследств, она кажется и не плакала что, умерла её мама. А я любила бабушку. Мы редко виделись. Мы жили с мамой в другом городе. И у бабушки были только три раза. Но я ее запомнила навсегда. Она любила меня по настоящему. Мама говорила что я ошибаюсь, я просто её не знаю… Ну так вот, про плед. Это пожалуй единственная вещь которую подарили мне и я ее не передарила и не выбросила, а все потому что я начисто забыла о нем. И у меня возникло странное желание завернуться в него и уснуть.

Я полезла в антресоль. Стоя на табурете, который поставила на журнальный столик, я распихивала по сторонам вещи о которых не вспоминала сто лет. Здесь были и спальные мешки и палатка, кемпинговая обувь, куртка аляска с меховым капюшоном, я и забыла как её люблю, был даже мяч, были ролики и скакалка. Скакалка! Что? Что за походно-спортивный человек засунул сюда всё это барахло? Чьи все эти вещи! Что со мной стало, почему моя жизнь сейчас на антресоли! Я вообще когда-нибудь пользовалась всем этим?

Наконец то я добралась до пакета с пледом. Он оказался в самом дальнем углу, самым забытым из всех что здесь было. Подтянув его к себе, я наклонилась назад и табурет наклонился вместе со мной. Он вылетел из-под моих ног и я повисла держась за дверцы антресоли. Следующим неожиданным обстоятельством которое заставило меня задержать дыхание был вылетевший из антресоли пакет с пледом. И с ним вместе вся та пыль, что годами копилась на нем. Дотянувшись цыпочками до столика я встала на него и в этот момент дверка антресоли оторвалась оставшись висеть на одной петле. А я не ожидавшая такого поворота все же слетела вниз мягко приземлившись на пакет с пледом, сломав ножку столика.

Я расхохоталась! Я смеялась лежа на спине на полу и смотря на качающуюся дверцу антресоли. Я смеялась и думала что рядом с такими приключениями ни какой рак не стоял. Это было очень экстремально! Я захотела жить!

В дверь позвонили, а я все еще смеялась. Наверное соседи. Еще бы после такого грохота. Какие снова чуткие и неравнодушные люди. Я дождалась еще одного звонка и встала, чтобы открыть. И как только я отошла от того места где лежала, дверца молниеносно слетела вниз! Что?? Я в шоке смотрела на глубокую царапину от дверцы на паркетной доске пола и понимала что именно там лежала моя голова! Конечно, подумала я, рака мне мало в голове, пусть бы там еще была и створка антресоли. Меня эта мысль развеселила и довольная я пошла открывать дверь уверенная в том, что расскажу эту шутку тому кто за дверью.