Вера в придуманное бесплатное чтение

Чугунные грачи

За тучей спят лучи,

Зловещей и при теле.

Над ледяной водой

Распластано тепло.

Чугунные грачи

В Россию прилетели,

И стал апрель бедой,

Саврасову назло.

Но вышел я за дверь…

Там день родился ссудный,

Чугунный мой испуг -

За все грехи вина.

Куда идти теперь?

Ведь в жизнь поверить трудно,

Когда гудит вокруг

Чугунная весна.

Покойников, спеша,

Хоронит Русь Святая.

Сохранна святость в ней

Среди чугунных птиц.

Усталая душа,

Из тела вылетая,

Средь бездны чёрных дней

Не ведает границ.

Душе пришёл чёред

Страдать за тех, кто выжил,

Лить слёзы в небесах

По тем, кто жив пока.

Чугунных птиц полёт

Над полем красно-рыжим…

В людских глазах и страх,

И смертная тоска.

Велик чугунный гул,

В рай стёжки перекрыты.

Лишь тяжкие труды

В страдании и зле.

Чугунный Вельзевул

Со злой разбойной свитой

Чугунные следы

Оставил на земле.

Нам не прильнуть к лучам

Озябшими губами.

Весны холодной топь,

Что под ногами смрад.

Стреляют по грачам

Не ставшие рабами.

Но рикошетом дробь

Летит к стрелкам, назад.

Как мрачен чернотал!

Среди грачей теперь я…

В чугунных лбах застрял

Мир злобы и… вещей.

Разят нас наповал

Грачей чугунных перья,

Но я рабом не стал

За чашку кислых щей.

Спит Вечевая Русь,

Уставшая от стресса.

Не знал Российский Дом

Пока страшней невзгод.

Я смерти не боюсь!

Но больно мне, что бесы,

В обличье птиц кругом…

Терзают мой народ.

Я вышел за порог…

Ждать за весною лета.

Клюёт крылатый враг

Виновных без вины.

Хочу, чтоб слышал Бог

Сметенный крик поэта.

Тому, кто нищ и наг,

Страшиться ли весны?

Рабом я никогда

И не был, и не буду.

Вся наша суть в любви…

Да будет Русь свята!

Чугунная беда

Пускай летит отсюда

В заморские свои,

Потешные места.

Туда пускай летят,

Где сказки о свободе

Наивны и глупы,

Где не было её;

Туда, где тяжкий ад

Свободой стал в народе.

Обманутой толпы

Привычное житьё.

Не будет чёрных туч,

И верю я, что скоро

Земля поглотит враз

Грачей чугунных плоть.

Российский дух могуч,

Пришла пора отпора.

Благослови же нас

На ратный труд, Господь!

В начале дня

В провинции дремучей

Скажу, на всякий случай,

С душевной простотой:

В провинции дремучей

Мы в связке с маятой.

Но нам она – некстати,

Об этом знает всяк.

У нас умишка хватит

Не угодить впросак.

Второго сорта, вроде,

Но, всё же, люди мы,

И грезим о свободе

Среди кромешно тьмы.

Все в истину простую

Мы верим там и тут:

Мечту не арестуют,

В кутузку не сдадут.

Смотреть мы будем в оба,

Другой заботы нет.

Вам, если что, из гроба

Передадим привет.

Желаем жить без тягот

В них властный мужичок

Нас окунул не на год,

А на огромный срок.

На бережке, на узком,

Где булькает ручей,

Сидели двое русских

И трое москвичей.

Они вина не пили

И не дрались пока,

А просто так… тупили,

Играя в дурака.

Им позарез был нужен

В один конец билет.

Ждал за Большою Лужей

Их пламенный привет.

Решительный и смелый,

Трухлявый грыз пенёк.

Мужик, почти что целый,

Он был без рук, без ног.

От злобы мракобесной,

С большим кольцом в носу,

Он всех туристов местных

Пускал на колбасу.

На травушках, на глупых

Кровавые ручьи.

Людские грызли трупы

Большие муравьи.

На бережке, как дома,

Где помыслы мертвы

Сидели два фантома

И трое из Москвы.

У чёрта на куличках,

Ограбленных жульём,

Жить нынче не прилично,

Но мы пока живём.

* * *

Вдоль, по Лянчихе-реке,

Я бегу вприпрыжку.

Не с синицей в кулаке,

А с журавлём под мышкой.

Убегаю от друзей

И подруг, конечно.

Путник скромный, не глазей

На меня с усмешкой.

Не любуйся, паренёк

На мои привычки!

Лучше сядь ты на пенёк

И попей водички.

В Лянчихе чиста вода,

Не выпита кукушкой…

Люди Владика сюда

Часто ходят с кружкой.

Воду пьют без куражу

Женщины, мужчины.

С журавлём я здесь брожу.

Есть на то причины.

Я решу проблемы сам

На Богатой Гриве.

Я гуляю по лесам

В яростном порыве.

Журавля я сохраню,

Потому в дороге.

Не попасть ему в меню

Старым пням двуногим.

Благодатная земля,

Чистая водица.

Здесь, на речке, журавля

Не склюют синицы.

Мракобесие долой!

Заявляю рьяно:

«Он под мышкой, под полой,

Под моей охраной».

* * *

За час до извержения Везувия

Заполнилась прозреньем голова.

Я понял, что тупы мы до безумия

И простодушны, как на пне трава.

Я прочь побрёл дорогами подлунными,

Шагал туда, куда глаза глядят.

Не подружиться мне с братвой чугунною…

Я в том виновен, в чём не виноват.

Но настроенье было превесёлое,

Как будто членом партии я стал.

Везувий посыпал мне пеплом голову.

Я медленно взошёл на пьедестал.

Взошёл я на него, ведь в жизни лишний я.

Как горсть давно потраченных монет.

Смиренно обратился я к Всевышнему,

Спросил его: «А где здесь туалет?».

Прохожий мне ответил гневно, пламенно,

Ловивший тараканов в бороде:

«А ты не суетись, бродяга каменный!

Здесь туалет везде, везде, везде!».

Я в собственное плюнул отражение,

Что с бородой и пьяное слегка.

Рычал Везувий в пике извержения

И пуля пролетала у виска.

* * *

Прощай! Облетела листва с тополей…

Я кутаюсь в плащ темноты. Ухожу!

Мне тяжко с тобой на тропе, на земле.

Прощай! Не люблю! Не молю! Не свяжу!

Прощай! Это стоны зимы и снегов…

Мне страшно и холодно рядом с тобой.

Гремит за спиною железный засов

И пахнет слезами солёный прибой.

Прощай! Что по пойму, что скажу, что найду,

Глазами холодными, в небо звеня?

Я умер… Я умер на полном ходу.

А тот, возрождённый, нисколько ни я.

В начале дня

Волной на шее синее кашне,

Над ним – мои пылающие щёки…

Я не в бурлящем, разноцветном сне.

А в городе страстей – Владивостоке.

Я в городе поэзии моей,

С которой выпадает жить немирно.

А в беззаботность иллюзорных дней

Мне вериться, но только лишь пунктирно.

Мой мир реален – это не кино,

Пусть для иных он жест или причуда,

И якорем, опущенным на дно,

«От имени народа» я не буду.

Под дудочку пахучего хорька

Плясать и петь я вовсе не намерен.

Для большинства – он гений на века,

А для меня коварный сивый мерин.

Я в мороси морской слегка продрог,

Я одинок в сплошной людской лавине.

День начат и не будет без дорог,

Моих дорог, неведомых отныне.

Пусть недруги в меня не влюблены,

Закрыли мне все выходы и входы…

С утра уже объелись белены

На почве моей внутренней свободы.

Иду себе в кашне своём вперёд,

Наглею и зверею с каждым годом.

Владивосток упасть мне не даёт.

Поэзия моя отсюда родом.

Но там я не отведал пирогов,

Душевной и сейчас страшусь заразы…

Нажил десятков пять лихих врагов,

Которых поглотили унитазы.

А город помню, что мечту из сна,

Далёкий свет былых моих хотений.

Пусть в памяти в причал стучит волна

И стонут чаек беспокойных тени.

* * *

В глазах твоих не море, а пустыня.

Я заблудился в золотых глазах.

Как только камни у реки остынут,

Уедешь ты, печальная, назад.

Уедешь из вечернего посёлка…

Останется лишь память, как упрёк,

И в ней ты затеряешься иголкой.

И это всё. Немал Владивосток.

Но я приеду, чтобы знать и верить,

Что к морю мы приходим одному,

И улицы одни шагами мерим,

Не доверяя тайны никому.

Остыли камни. Ждёт тебя автобус.

Глаза блестят – я отражаюсь в них,

Мы, незнакомка, заблудились оба…

Понятно, что на вечность, не на миг.

* * *

Тонули два друга в бурю,

Лодку перевернуло…

Стихия в слепой натуре

Небо кромсало гулом.

Оба художники, часто

Бросали унылый город.

Казалось огромным счастьем

Писать скалистые горы.

Снимает искусство вопросы,

Действуя против рутины.

Есть морские утёсы,

Значит, будут картины.

Вода теплотой ласкала,

Лелеяла лаской мнимой.

Их уносило к скалам

В ритме неудержимом.

Один страшился исчезнуть,

Другой рисовал стихию.

Его из кошмарной бездны

Наброски несли живые.

Средь рокота, всплеска, шума

Где скалы вода полосует,

Он говорил, что думал:

– Выплыву – нарисую!

Как много отдано дани

Морским ураганам осенним.

Гибнущему – страданье,

Жаждущему – спасенье.

Он выплыл, а друг не сдюжил,

Забыл про свои этюды.

Не знаю, что лучше, что хуже,

Об этом судить не буду.

Не только в судьбе суть дела…

А под лучами солнца

Я душу спасаю, не тело.

Но с ней и оно спасётся.

Искусство – от бед защита.

В невиданной круговерти

Надеждой живу открыто.

Когда ж мне думать о смерти?

В горах, перед рассветом

Для меня эта ночь

Кратким часом была,

Убегающей прочь,

Закусив удила.

Звёзд сияющих плач

Или стоны сычей?

Ночь уносится вскачь

В мир небесных лучей.

Подарила здесь тьма мне

Свои плачи навзрыд.

Бились чёрные камни

О твёрдость копыт.

Ночь кратка, не длина…

Вороным скакуном

Исчезала она

В гулком небе ночном.

Я боялся в смятенье

Потерять краткий час.

Наши грешные тени

Позабыли про нас.

В мире солнечном бродят,

Бестелесны, грустны…

Быстро солнце восходит,

Чьи-то рушатся сны.

Мгла рассеялась вмиг,

Хвост ночного коня.

Клён к рассвету приник,

Ранний холод огня.

Ночь умчалась, и ты

В неуёмных слезах

Собираешь цветы,

Что цветут в небесах.

* * *

В наблюденьях своих личных

Я постиг за пять минут:

Тут у нас, в краю бесптичном,

Рьяно задницы поют.

Птицы певчие – по клеткам,

Вот судьбина соловья.

Вся расписано по… веткам,

Каждой заднице – своя.

Объявили себя сами

В свалке круговых порук

Соловьями и дроздами.

Задницы поют вокруг.

Им почёт без разговора…

Дуракам – большой привет!

Не отмыться от позора

Нам ещё две сотни лет.

Ах, какие чудо-песни!

Сколько чувства, мастерства…

Станут вечными, хоть тресни,

От жилетки рукава.

Сколько грохота и свиста

На поруганной крови.

Будут задницы в солистах

И в навозе – соловьи.

Золотой Рог

Три списанных матроса,

Но не судите строго,

Три непутёвых краба

Среди бела дня,

Застенчиво и просто

У Золотого Рога.

Стремительно, не слабо

Ограбили меня.

Но шли за мною крали,

Семь душек гениальных.

Мы шли из интереса

Под вечер в ресторан.

Матросов обобрали

До самых гениталий.

Вернули поэтессы

Все деньги в мой карман.

Но только я в смущенье.

Как некрасиво вышло.

Ведь я же не горилла,

А добрый человек.

В порядке угощенья,

Как повелел Всевышний,

Матросам подарил я

С навагой чебурек.

Идём в разгул, подружки,

Я с вами вечно буду.

Матросам нашим слава

И даже мне чуть-чуть.

Люблю я завитушки

И женские причуды.

Ведь я имею права

Немного отдохнуть.

Флотация

Посеянное

Ветер алый с Майдана

Рассеял в Городе Пирамид

Пророческие семена.

На заболоченных улицах всходят

Живые пальцы и руки.

Житейский прогноз

Кровавых дождей и снегов

Хватит на всех с лихвою.

Самый богатый магнат

Не спрячется в груде портретов

Ни кем не рождённых существ.

Кто не ними…

Коробка из-под ботинок

Себя царём объявила.

Не медлите же! На колени!

У скептиков выбиты зубы.

Есть ли ещё экстремисты?

На новом уровне

Сложно войти в историю,

Но вляпаться очень просто.

Чудак в кимоно, на троне,

Не знает, что речи монарха

Ничтожней стона сверчка.

Твари не божьи

На завтрак, обед и ужин

Помнится, что-то съедено.

Тысячи тонн… обещаний.

Эти твари – не Божьи.

Они – лишь эхо в кишках.

Ждём урожая

Земля пока плодородна.

Видишь, столб из бетона

Корни пустил и побеги.

Скоро бетонные яблоки

Шутам пробьют черепа.

Флотация

Глянь же в горшок золочённый!

Там твои яхты и виллы,

И банковские счёта,

И труп твой, счастливый и радостный,

Плывёт в глубину Земли.

Новые забавы

Над сонной страной витают

Густые кровавые пятна.

Зреет буран кровавый…

В снежки поиграть не придётся,

А в кровешки – пожалуйста!

Обида

Спина не в крови моя.

Осень в кленовой аллее.

Ладони падают с дерева

И плечи мои обнимают.

Но ты мне больше не друг.

Отверженный

Не думай, что ты – атаман,

Никем не выбранный парень.

Сегодня в компании нашей

Ты только пойдёшь за водкой…

Пора отвечать на вопросы.

Потерявший душу

На унитаз не садись!

С каждым походом в сортир

Теряешь ты часть души.

Не подходи и к трибуне,

Душу свою потерявший!

Краткость явления

В терем вошла красавица,

А вышла во двор старуха

Достаточно было мгновенья,

Чтобы назад вернуться

И ничего не понять.

Весельчаки

Заморские обезьяны

На полуострове распрей…

Мир стал беспечно весёлым,

Сидит на мешках с динамитом

И курит большую сигару.

Всходы

Знай, мудрец, и дожди умирают!

Над этим не властен никто.

Впрочем, жизнь продолжается.

К солнцу пробилась осока

Через глазницы твои.

Предвиденье

Невидимый пласт ледяной…

Снег не выпал на землю,

Но дворник его убирает.

Как часто острое зрение

Нас превращает в слепых.

В зеркальной обители

За амальгамой зеркала

Притаился не я,

А тот, кому в жизни часто

Приходится подражать.

Быть обезьяной почётно.

Старая истина

Хранитель погоста вечного

Идёт по моим следам.

Но заблудился, бедняга,

Постиг он, что правит Миром

Простой пирожок с капустой.

Оптимизм

Когда нет под ногами земли,

А только одни надежды,

Растоптанные сапогами

Неуёмных страстей,

Хочется петь от счастья.

Сплочённость оппонентов

Обещанный рай где-то тут,

Но не найти потаённых дверей.

Пришла за беспечность расплата.

Жестоко мщение мёртвых

И беспощадно – живых.

Клептомания

Курочка Ряба снесла золотое яйцо.

Разве не чудо? Ведь съели её век назад.

Много ещё по великой стране

Не разграбленных мест.

Вот и не спится магнатам и тараканам.

Дружба

Иду по тропе, и руки,

Что тянутся из-под земли

Хватают меня за лодыжки…

С улыбкой пожму их пальцы.

Нам чаще надо общаться.

Несоответствие

На старом погосте

Встречаюсь не с мёртвыми,

А с теми, кто жив

И даже живее живых…

Но только они не играют в хоккей.

Ширится стезя

Выйти на кухню и кофе налить,

И оказаться в мире совсем не знакомом.

Прямо отсюда моя убегает стезя

В мир без рабов и господ.

Скоро за мною пойдут миллиарды людей.

Я прозрел

Тянутся люди ко мне,

Чтобы потом объявить негодяем.

Тайну постиг я недавно:

Много вокруг деревянных людей,

И папа у них – Буратино.

* * *

Из разных обителей все мы,

И с этим смириться пора бы.

Что в человеке таится?

Ящик с навозом, зверь или смех,

Или третья война мировая…

Не расслабляйся

Все, кто однажды мне улыбнулся,

Навечно остались во мне.

Я эту малость дарю Человеку.

Путник усталый, присядь на пенёк.

Но, заклинаю, ты с ним не срастайся!

Родственная связь

Ветер к руке прикоснулся моей.

Кто же ему сообщил,

Что он родственник мне

По будущей жизни?

А я ведь хранил эту тайну.

Преклонение

Тем неуютно в аду,

Кто угнетал меня.

Я рад бы их всех простить,

Но не велел Господь.

Перечить ему не стану.

Фотографическая сессия

Все самые славные женщины

На фото приятно голые.

А ты, развратница, в старой фуфайке

Зимою и летом,

Да ещё с автоматом в руках.

Вера в будущее

Тот, кто рождён для того,

Чтобы просто дождаться смерти,

Не знает, зачем родился.

Конечно, он даст потомство.

Возможно, оно прозреет.

Весеннее настроение

Мимо меня покойник прошёл,

Он умер в минувшем году

Я не спросил: «Почему же ты здесь?».

Впрочем, и правильно сделал.

Я знаю. Весна разбудила его.

Интерпретация

Было однажды знамёнам стыдно за нас,

По этой причине они покраснели.

По прошлому ностальгия,

Как сивая борода.

Будь всегда молодым.

Бесшабашность

Шальные пули не срежут нас.

Мы их переловим запросто,

Как надоедливых мух.

Ими накормим стаю

Жареных петухов.

Телевизионный грипп

Надо бы мой телевизор лечить…

С ума он сошёл

И бредит безумно по сотням каналов:

Реклама, страшилки, враньё и нытье…

От «демократии» нет излеченья.

Грядущий аскетизм

Учусь подниматься над собственным телом

И обходится вообще без него.

Не может быть по-другому,

Иных вариантов нет

Нигде, никогда… не будет

Спасение

Ветер пламени лепестки

Пытается оборвать.

Но костры расцветают

На угрюмой земле.

Огонь сожжёт наши беды.

Вера в придуманное

Сотворения суть

Перемещает пламя

Суть всего сотворённого

В обитель желанных всходов

Из сонного мира семян.

В комедии или драме

Преображенья бездонного

Росинка под небосводом –

Бессмертия Океан.

Каждый двуногий болен.

Он – только лишь информация

С программой точной и строгой.

Где нет ни ночи, ни дня.

Огненный шар над полем –

Частица одной абстракции.

Ты был и остался Богом,

Но за гранью Огня.

В ответе перед собой

Тому, кто всегда в пути,

Не страшны перемены.

Твой Мир поглотит вода,

Но пройденного не итожь.

Себя самого прости

И вместе с морскою пеной

Степенно вернись туда,

Где вечно себя ты ждёшь.

Гаснут круги на воде.

Но почему ты плачешь?

У Вечности смерти нет,

Ты жив в дороге любой.

Ты есть всегда и везде,

Миг Вечности не растрачен.

Но только держи ответ

Перед самим собой.

Искры и звёзды

В секторе данной Обители

Происходит немногое,

Лишь «малая» часть бескрайнего

Спонтанно придуманных мест.

Но кукловоды – не зрители,

Смысла Истин не трогая,

Готовы к финалу заранее.

Для них он – привычный жест.

Воображением созданы

Собственного желания,

Выпало стать вам искрами

И гаснуть в Сознанье Ином.

Искры становятся звёздами

В «рождении» и «умирании».

Преображенье быстрое

Не называйте сном.

Вечные квартирьеры

Вокруг отраженья давние

Бессмертного воображенья.

Ликуй на своей могиле,

В которой не суть твоя.

Плоды твоего страдания,

Несчастий и унижения

Желанья твои воплотили

В Обители Небытия.

Судьёй не станет свидетель

Всех погружений безмерных.

В «точках» иллюзий редких

Сути своей не порушь.

Себя породили дети,

И здесь они – квартирьеры,

Посланные в разведку

Из бездны вселенских душ.

Неизмеримый путь

Явления беспредметны

В условной и краткой смерти,

В пыльных Вселенских тучах.

Боги себя познают.

Вопросами станут ответы

В космической круговерти

За гранью – костры вы могучие,

И малые искры – тут.

Те, кто ослабли, – окрепли,

Но перемен не заметили…

Пришли и ушли обычно

Отсюда в… «куда-нибудь».

Душно в космическом пепле

Даже просто свидетелям,

Внедрение в мир статичный -

Неизмеримый путь.

Вера в придуманное

Истина под ногами,

Для многих несчастных – лишняя…

Остались народы в неведенье,

И радостью стала беда.

Придуманными богами

Мы отвергли Всевышнего.

В автомобилях едем мы

В уютное никуда.

Нам просто верить приказано

В глупые лживые новости…

В коротком отрезке времени

Мы теряем свой путь.

Жизнь не может быть разовой.

В благодушье, в суровости

Частенько нас бьют по темени,

С размаху – ни как-нибудь.

Зависнет вопрос без ответа,

Как над Миром секира.

Да разве кому-то он нужен

В сутолоке Земной?

Но ни одна монета

Не станет владыкой мира.

В нашем Свете досужем,

Да и в Стране Иной.

Сегодня я огненный шар

Огненным шаром ныне

Я посещаю часто

Тех, кто себя не считает

Тиной в мутном пруду.

Пламя во мне остынет…

Но возвращенье – счастье,

В котором Бог обитает.

Я в нём себя долго жду.

Вечное непостижимо,

Как тайна смеха и стона…

Господу Мир Господний,

А мыслям его – труда!

Я только свидетель Жизни,

Рожденья и Смерть бездонны.

Я – огненный шар сегодня,

А завтра я пламя льда.

Краткосрочная тайна

Каждый решил опуститься

В тайну на краткие сроки.

Но знай, у чужого трона

Ты будешь всегда чужим.

Вокруг ведь не просто лица,

А всплески огней не рождённых.

В программах смеха и стона

Смысл их не постижим.

В реальности, что не реальна,

Пути к совершенству открыты,

Здесь нет у тебя приближённых.

Пойми, что ты одинок.

В Обители ближней и дальней

Не будет и нет элиты.

Бессчётное раз сожжённый,

Ты тоже – Вечный Пророк.

Фрагмент пожара

Пространство планов таинственных,

Где миллиарды всевышних.

Себя самого частица

Есть в мире – ни добром, ни злом.

Каждый из нас единственный,

Для «смерти» и «жизни» не лишний.

Погасшее возгорится,

Но только иным огнём.

В пространстве огненным шаром

Существовать мне позволено.

Судьбы у всех трагичны

В фантазиях небытия.

Я только лишь часть пожара

В «точке» Земли обезволенной,

Всёго лишь фрагмент, а не личность…

Но был Человеком и я.

Частица Мироздания

Я – всего лишь частица Сознанья того,

Кто сливается всюду с Великим извечно.

А пространство вокруг никогда не мертво.

Смерти нет… Лишь прощанья и встречи.

Есть над каждым явлением свой Инженер,

Что себя сотворил в стремлениях «малых».

Потерял меня в Мире «мрачный курьер».

Заблудился средь истин усталых.

Неизменна вокруг даже часть бытия

Все беды свои и радости жизни

Жизнь давно за спиной, но она не моя,

И уже не ко мне возвратиться когда-то.

Я в Пространстве Ином строю радостный дом,

Вдалеке от смешной и пустой круговерти,

Потому что нельзя оставлять на потом

Приближенье «рожденья», приближение «смерти».

Больше никто

Пусть ты «родился» нищим или магнатом,

Сильным, здоровым или смертельно больным,

Ты обречённый на жизнь беспредельную атом.

Больше никто не пройдёт по дорогам твоим.

Больше никто… Не тебя повезут в катафалке.

Разве живое возможно средь серых могил?

Очень счастливым или несчастным и жалким…

Ты погостил здесь, но что-то придумал и совершил.

В Мире Погостов тоже ведь жизнь, но иная.

Снимешь ты тело в «прихожей» своё, как пальто…

Только лишь я за Порогом тебя и узнаю.

Только лишь я и узнаю, а больше никто.

Так будет

Никто не построит Ковчегов

На Севере и на юге.

Бросится с небом навстречу

Подземная влага Земли.

Извечное Мира теченье

Окажет свои услуги

Истинам Бесконечным.

А мы ведь от них… ушли.

На несколько чёрных суток

Владыкой станут над сушей

Неукротимые воды,

Свирепствующий Океан.

Но если ты раб прибауток,

То просто меня не слушай.

В покое условной свободы

Каждому выбор дан.

Пусть жизнь проснётся в могилах,

Себя осознает в тревоге,

И за её пределом

Жизни не гаснет свет.

…В шикарных домах и виллах

Будут жить осьминоги.

Раздольно на свете белом

Даже тем, кого нет.

Терпение

Трагедии, беды, несчастья –

Не наказанье господне.

Это простая возможность

Вернуться к себе домой.

Но душу не рви на части,

Пока живи в Преисподней,

Окутанный смрадной ложью,

И ближнего успокой.

Если душа твоя стонет

И не знает покоя,

Не торопись с уходом…

В страданиях – Жизнь твоя.

Мир Зла проклинать не стоит,

Он создан твоей рукою.

Ведь такова природа

Вечности Бытия.

Не станут святыми черти,

Твоих не поймут страданий…

Забудь же недругов тени,

Они только здесь – враги.

Ведь приближенье смерти,

Которой нет в Мирозданье,

Ввело тебя в заблужденье.

Мы все отдадим долги.

Маскарад безликих

* * *

Грибная долина…

Безмолвные наши рабы,

Что дети, невинны, -

Деревья, цветы и грибы.

На это есть в жизни добротный, готовый ответ,

Что так, к сожаленью, устроен, и к счастью, наш свет.

Мы слабых и мёртвых ругаем, они не страшны…

Как просто на них возложить груз вселенской вины.

Я в шляпе широкой.

Но чем, посмотрите, ни гриб.

Ходил я в пророках,

Но голос сорвал и охрип.

Теперь надо мною

Сверкнули кривые ножи.

Не спрячет отродье тупое

Луч света в корзинищу лжи.

Во мне человек не убит!

Не боровик я, не груздь,

И, может быть, так ядовит,