Влад III Дракула. Жизнь и эпоха настоящего графа Дракулы бесплатное чтение

Kurt W. Treptow

VLAD III DRACULA

The Life and Times of the Historical Dracula

© 2022 by Histria Books

All rights reserved including the right of reproduction in whole or in part in any form. This edition published by arrangement with Susan Schulman Literary Agency, New York.

© Маленчук Е., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2024

КоЛибри®

Предисловие

Земля – это детская, где люди играют в героев и героинь, святых и грешников; но из этого бутафорского рая их изгоняет плоть, которой они наделены. Голод, холод и жажда, болезни, старость и одряхление, а главное, смерть – все это делает их рабами действительности{1}.

БЕРНАРД ШОУ«Человек и сверхчеловек»[1]

Средневековье породило множество легенд и героев, которые и сегодня остаются частью современной культуры. В качестве примера достаточно привести истории о короле Артуре и рыцарях Круглого стола или о преступнике Робин Гуде – знакомые сюжеты литературных произведений и фильмов. В ходе борьбы против османского натиска в Юго-Восточной Европе историческая фигура Влада Дракулы стала легендой как своего времени, так и последующих веков. В разные эпохи и в разных местах его изображали то святым, то грешником и в том или ином смысле продолжают рассматривать именно так.

Влад III Дракула, который трижды (в 1448, 1456–1462 и еще раз в 1476 году) занимал престол небольшого румынского княжества Валахия к северу от Дуная, противодействовал господству Турции на его земле. Зимой 1461/62 года он начал наступление на османские крепости вдоль Дуная и следующим летом пытался противостоять массовому вторжению под предводительством Мехмеда II Завоевателя. Несмотря на это, многие источники изображают Влада человеком демонической жестокости, настоящим воплощением зла. Вот, например, немецкие памфлеты о нем:

(…) Он изобрел страшные, неслыханные пытки. Приказал сажать на кол женщин вместе с их грудными детьми. Младенцы боролись за жизнь, пока, наконец, не умерли. Затем женщинам отрезали грудь, а внутрь заталкивали детские головы; так, на колу они были вместе{2}.

Вместо героя, защищавшего христианский мир от натиска ислама, в этих историях рисуется образ человека, который в день Святого Варфоломея «приказал сжечь две церкви и взять их богатства и церковную утварь»{3}. Славянские источники также говорят о «дьяволе»: «Так жесток и мудр был, что каково имя, такова была и жизнь его»{4}.

Споры вокруг происхождения самого имени – Дракула – подчеркивают проблему двух его противоречивых образов. Влада звали Дракулой, и этим именем он подписывал изданные его канцелярией документы, поскольку унаследовал имя от своего отца, которого император Священной Римской империи Сигизмунд Люксембург принял в орден Дракона – рыцарский орден, основанный, чтобы остановить продвижение ислама в Европу. Хотя на современном румынском языке dracul означает «дьявол», в XV веке оно также имело значение «дракон». «Дракула» означало «сын дракона» (имеется в виду отец Влада, Влад II Дракул), тогда как этимологическая эволюция этого слова и формирование легенды модифицировали значение до «сын дьявола» – имя, которое стало синонимом слова «вампир» в западной культуре. Хотя многие румынские и другие ученые возражают против использования имени «Дракула» из-за его неудачной эволюции и предпочитают называть воеводу Владом Цепешем или Пронзителем, я предпочитаю сохранить имя «Дракула» – имя, которое использовал сам Влад, и имя, под которым он, как и другие сыновья Влада II, упоминается в источниках XV века. Несмотря на негативную трансформацию, изначально имя «Дракула» было престижным, частью выдающегося наследия, которым Влад гордился. «Цепеш» же, напротив, подчеркивает его жестокость и поддерживает версию о демоническом тиране, из которой выросли истории о вампирах.

Противоречивый образ Влада III Дракулы представляет собой парадокс. Как можно в одном человеке видеть и героя, борющегося за христианство, и злодейское воплощение дьявола? Ответ, конечно, следует искать в политических, социальных и экономических контекстах, в которых Влад жил и проводил свою политику. Взглянув на проблему таким образом, можно получить представление, как возникли эти столь разные образы, и лучше понять исторического Дракулу.

Как мы увидим, один из важнейших аспектов карьеры Влада, дающий нам богатейшую документацию, – его конфликт с турками. Он жил в эпоху, когда османы утвердились в Юго-Восточной Европе, распространяя влияние ислама и угрожая вторжением в Центральную Европу и Италию. Сопротивление этой экспансии обычно изучалось с двух точек зрения: либо как попытка общими усилиями христианских государств удержать Османскую империю от продвижения в Европу, либо как важный момент в национальной истории отдельных народов Юго-Восточной Европы. Ни один из подходов не является адекватным. В первом случае недооценивается важность отдельных движений и не предпринимается попытка понять их внутреннюю динамику и стоящие за ними конкретные социальные и экономические факторы. Чаще всего причины и мотивы сопротивления сводят к простому желанию защитить христианский мир от распространения ислама. Во втором же случае наблюдается тенденция переоценивать значение местных движений, а также приписывать им идеалы, которыми они не обладали, изображая их как защитников национальной идеи и предшественников национальных движений XIX века.

Эта книга рассказывает о жизни и эпохе Влада III Дракулы, господаря Валахии. Я проанализирую его мотивы и цели и попытаюсь раскрыть причины его успехов и неудач. В то же время я буду изучать контекст, в рамках которого он жил, и исследовать ситуацию в XV веке в Валахии в частности и Юго-Восточной Европе в целом, а также представлю структуру румынского княжества в критический момент его истории. Все это ограничивало действия Влада и влияло на принимаемые им решения.

Но это еще и исследование великой, легендарной личности. В конце концов, история – изучение эволюции человеческой жизни. Хотя природа и исторические обстоятельства устанавливают предел человеческим возможностям, тенденция не признавать роли великих людей в историческом процессе ошибочна. В конечном итоге ход истории определяют решения и действия политических и социальных лидеров. Предполагать, что всем управляют более великие силы, будь то естественные или сверхъестественные, значит отвергать саму суть истории. Люди сохраняют свободу действий и своими решениями сами создают свою судьбу. По этой причине крайне важно не отвергать так называемый традиционный нарративный подход к истории. Это не значит, что он претендует на превосходство над другими подходами; я всего лишь призываю к методологическому взаимодействию.

Как мы увидим, Влад был одновременно героической и трагической фигурой. Человеком, который пытался формировать историю, но также и человеком, сформированным ею. Хотя в итоге он потерпел неудачу в достижении своих целей, величие Влада заключается в том, что он стремился преодолеть ограничения, наложенные на него временем и местом. Нам приятно болеть за заведомо проигравшего – того, кто борется за свою правду, несмотря ни на что. Это одна из причин, почему Влад захватил воображение бесчисленных поколений и почему при жизни так много людей стремились его очернить. Прежде всего, именно его героическое, пусть в конечном итоге и тщетное неповиновение самой могущественной империи того времени обеспечило ему место в истории средневековой Европы.

Мы должны помнить, что источники, которые историки используют для реконструкции прошлого, созданы людьми. Многие из трудов, особенно касающиеся Средневековья Восточно-Центральной и Юго-Восточной Европы, концентрируются на роли лидеров и их действиях. Так люди, жившие в то время, понимали современную им историю, и так большинство людей продолжают воспринимать ее в наши дни. Именно поэтому, чтобы понять сложную историю Юго-Восточной Европы XV века, имеет смысл изучать жизнь Влада III Дракулы.

†††

Первое издание этой книги получило признание за серьезный научный подход к теме, труды по которой часто полнятся преувеличениями и злоупотреблениями. Оно предложило новый взгляд на многие важные вопросы, связанные с валашским князем и его правлением. Продолжение исследований и отзывы других ученых побудили меня пересмотреть и развернуть некоторые выводы первого издания. В результате я решил подготовить переработанное второе издание книги, и редакторы Histria Books, которое приобрело Центр румынских исследований – первоначального издателя, любезно согласились на публикацию.

Эта книга стала результатом исследований, начатых мной еще в годы учебы в аспирантуре Университета Иллинойса. Ее рождение было бы невозможно без помощи и поддержки множества людей. Я хотел бы выразить признательность Совету международных научных исследований и обменов и Программе Фулбрайта – Хейса Министерства образования США за поддержку через программы обмена. Кроме того, я благодарен доктору Кейту Хитчинсу из Университета Иллинойса за поддержку и помощь на протяжении всей моей карьеры. Я благодарен Октавиану Иону Пенде за оригинальные иллюстрации, включенные в эту книгу. Я также хотел бы поблагодарить коллег и друзей: Сорина Пырву, Александру Зуба, Йоана Болована, Марселя Попу, Флорина Константиниу, Корнелию Бодя, Георге Бузату, Йоана Талпеша, Валериу Флорина Добринеску, Йоана Сайзу, Стелу Кептя, Михаила Ионеску и многих других, с кем я работал на протяжении многих лет. И последнее, но не менее важное: я выражаю глубочайшую благодарность моей жене Дане за ее любовь и поддержку.

1

Пролог к прошлому

Дракула вошел в Брашов, дошел до часовни Святого Якова и приказал сжечь предместья города. И не успел он прибыть, как рано утром отдал приказ посадить на кол мужчин и женщин, как молодых, так и старых, рядом с часовней, у подножия горы. Затем он сел за стол посреди них и с большим удовольствием съел завтрак{5}.

Из немецких рассказов XV века о жизни и деяниях князя Дракулы

История одного из самых противоречивых деятелей Европы XV века – румынского князя Влада III Дракулы, также известного как Цепеш (Колосажатель) – остается скрытой за завесой легенд, истоки которых можно проследить до его прижизненных описаний. Эти легенды формировались веками, вплоть до наших дней. Изображение Дракулы, с удовольствием завтракающего среди тел своих пронзенных жертв, дошедшее до нас из немецких памфлетов XV века, вызывает в памяти яркий образ одноименного вампира, придуманного ирландским писателем Брэмом Стокером в конце XIX века. На самом деле в XX веке вымышленного вампира часто путали с историческим князем. Это можно увидеть, например, в фильме Фрэнсиса Форда Копполы 1992 года «Дракула Брэма Стокера», где в первых же сценах устанавливается параллель между вампиром и историческим Дракулой, как и в фильме «Дракула» 2014 года, и во многих других.

Раздувание легенд о Владе III Дракуле в последующие столетия объясняет его невероятную международную известность. Выдающийся румынский историк Константин Джуреску однажды заявил, что в истории Румынии были «господари более важные, чем Цепеш, которые дольше правили и большего добились, такие как Мирча Старый и Стефан Великий, но они не так широко известны в Европе»{6}.

Хотя Дракулу чаще всего изображали кровавым тираном, позже превратившимся в кровожадного вампира, он всегда был весьма противоречивой фигурой. Наравне с немецкими памфлетами XV века о жестоком деспоте существуют рассказы о сильном и справедливом лидере, который, как и его албанский современник Георгий Кастриоти Скандербег{7}, смело выступал против турецкого господства в своей стране. Антонио Бонфини, летописец венгерского короля Матьяша Корвина, описывал Дракулу как «человека невиданной жестокости и справедливости. (…) Он правил в этой варварской стране с такой строгостью, что имущество каждого было в безопасности даже в чаще леса»[2]. Славянские источники повествуют о храбром вожде, который, «выступив против турок, обратился ко всему своему войску со словами: „Кто о смерти думает, пусть не идет со мной, а здесь остается“[3]»{8}. Столетия спустя этот героический образ можно найти и в «Легенде веков» французского писателя Виктора Гюго:

  • Влада люди не зря Вельзевулом зовут,
  • Тот боярин Тарвисский жесток был и крут:
  • Вместо дани султану турецких послов
  • Посадил вдоль дороги на тридцать колов{9}.

В Румынии образ князя воспринимается более позитивно. В то время как некоторые историки XIX века, такие как Михаил Когэлничану и Йоан Богдан{10}, имели негативное мнение о господаре, другие видели в его сильном руководстве и суровом правосудии решение проблем своего времени. Например, румынский национальный поэт Михай Эминеску в известном стихотворении «Сатира III» осудил окружающие его коррупцию и обман и призвал Влада обрушить свой гнев на виновных{11}. Точно так же румынская устная традиция обычно изображает Дракулу суровым, но справедливым{12}. Примерами этого в искусстве могут служить картины румынского художника XIX века Теодора Амана, на одной из которых изображен полный достоинства Влад, отказывающийся от подношений эмиссаров султана.

В румынской историографии XX века, особенно при коммунистическом режиме, Влада начали изображать в националистической манере, с сильным социально-экономическим подтекстом. Господарь XV века стал своего рода протомарксистом благодаря работам Барбу Кымпины и других, подчеркивающих предполагаемые конфликты Дракулы с боярами и попытки установить централизованный контроль над экономикой{13}. Официальная пропаганда изображала его как защитника низших классов, иногда доходя до того, что называла «отцом централизованного экономического планирования». Как мы увидим, коммунистические историки в оскорбительной манере злоупотребляли документами для подкрепления чисто идеологических выводов. Наша задача – пересмотреть имеющиеся доказательства, чтобы проверить обоснованность этих интерпретаций.

Слава Влада III Дракулы связана с множеством легенд, живущих веками. В их основе лежит, в немалой степени, его сопротивление османскому господству, политика, которую он проводил во время своего пребывания на престоле Валахии с 1456 по 1462 год, и особенно его отношения с саксонскими[4] городами соседней Трансильвании и с Венгерским королевством. Таким образом, чтобы понять славу Дракулы, необходимо прежде всего изучить историческую личность Влада III и времена, в которые он жил. Для этого также чрезвычайно важно пересмотреть распространенные, слишком часто повторяемые выводы о его правлении в свете существующих доказательств. Это цель настоящей книги.

2

Княжество Валахия

Эту землю издавна населяли геты, которые вынудили Дария, сына Гистаспа, позорно бежать. (…) Когда римляне завоевали страну даков, здесь возникла их колония во главе с неким Флакком, по имени которого страну назвали Флаккия. По прошествии длительного времени, как часто бывает, имя изменилось, и страну стали называть Валахией, а ее жителей валахами. Люди там говорят на романском языке, но настолько измененном, что уроженцу Италии очень трудно их понять[5]{14}.

Эней Сильвий Пикколомини (ПИЙ II)«Всемирная история и описание стран»

Территория на левом берегу Дуная, на которой более пятисот лет располагалось княжество Валахия, с древних времен была перекрестком между Востоком и Западом, Европой и Азией. Этот факт помогает объяснить ее бурную историю и геополитическую реальность, которой отмечено правление Влада III Дракулы, поскольку в XV веке Дунай представлял собой границу османской экспансии в Европе.

Княжество Валахия возникло в начале XIV века на землях, граничащих с Карпатскими горами и реками Дунай, Сирет и Милков. Когда дед Влада Мирча Старый (1386–1418) завершил столетний процесс объединения мелких государственных образований в Валахию, ее территории включали Мунтению, Олтению, Добруджу, часть Южной Бессарабии, а также герцогства Амлаш и Фэгэраш в Трансильвании. От Карпатских гор в северной части страны, с перевалами, соединяющими Валахию с Трансильванией, земля постепенно спускалась в область густых лесов, которые южнее переходили в обширные равнины. Такой рельеф затруднял оборону, особенно с юга. Дунай можно было пересечь на барке или по мосту, а зимой он часто замерзал; таким образом, река не представляла собой серьезного естественного препятствия. С севера защищаться было легче, контролируя горные перевалы. Однако местность не позволяла строить крепости, которые можно было бы использовать для сохранения и усиления контроля над регионом в целом. В результате все важнейшие военные укрепления страны располагались вдоль ее границ.

Княжество Валахия, возникшее в конце XIII – начале XIV века, было первым сложившимся румынским государством, однако история народа на территориях Карпато-Дунайского региона уходит корнями в гораздо более далекие времена. В древности регион населяли геты и даки, две ветви одного и того же фракийского племени. По словам географа Страбона, геты жили в районе реки Дунай, а даки – в районе Карпат на территории современной Трансильвании{15}. Первое историческое упоминание о существовании этих народов принадлежит Геродоту, который пишет, что геты «из фракийцев наиболее мужественные и справедливые». Он также приводит два разных рассказа об их религии и поклонении богу Залмоксису{16}. Политическая формация этого народа достигла своего пика в I веке, когда на территории, примерно соответствующей территории современной Румынии, под предводительством Буребисты (70[6] –44 гг. до н. э.) образовалось мощное Дакийское царство.

В следующем столетии оно вновь расцвело при царе Децебале (87–106 гг. н. э.). Угроза, исходящая от Дакии под предводительством Децебала, в начале своего правления отразившего нападение римлян, вызвала беспокойство у Римской империи. Во время правления императора Траяна Рим решил принять меры против северо-восточного соседа, предприняв две атаки (первую в 101–102, вторую в 105–106), которые привели к полному разрушению Дакийского царства и его преобразованию в римскую провинцию. Завоевание Дакии ознаменовало вершину римского могущества, поскольку это была последняя провинция, присоединенная к империи, и первая, от нее отделившаяся.

Римское правление в Дакии длилось 165 лет, с 106 по 271 год. За это время были построены крепости и города, а провинция колонизирована римскими ветеранами из разных частей империи, говорящими на одном языке – латыни. Фактически латынь уже оказала влияние на Дакию, поскольку контакты между гето-даками и римлянами начались за несколько столетий до завоевания. В 271 году император Аврелиан решил вывести римскую администрацию из Дакии. Решение было разумным с военной точки зрения: Рим отказался от приграничной территории, которую необходимо было обеспечивать и защищать от учащающихся атак варваров с северо-востока, и получил укрепленную линию обороны империи – Дунай.

Тем не менее контакты с бывшей провинцией не прекратились. Рим стремился сохранить эту территорию в качестве буфера, отделяющего империю от варваров, и римляне, поселившиеся там в период римской администрации, по большей части остались. Это смешение колонистов и коренного гето-дакийского населения заложило основу для постепенного становления румынского народа.

Религия является еще одним важным аспектом преемственности. Румыны сформировались как народ не только с общим языком, но и с общей религией. По мере распространения христианства по всему Средиземноморью в последние столетия существования Римской империи оно проникло в Дакию, где его приняло латиноязычное население. Сходство новой религии с культом Залмоксиса, господствовавшим в Дакийском царстве до римского завоевания, еще больше облегчило ее ассимиляцию в этом регионе. Как отметил известный исследователь истории религий Мирча Элиаде, культ Залмоксиса, пожалуй, лучше, чем любой другой дохристианский культ, адаптировался к христианству{17}. Это способствовало слиянию двух культур, что в конечном итоге привело к этногенезу румынского народа.

Христианство начало проникать на земли бывшей Дакии в начале IV века, о чем свидетельствует основание епархии в Томисе[7] (сегодня Констанца) на побережье Черного моря. О раннем распространении христианства в этом регионе, совпавшем с формированием румынского народа, свидетельствует и тот факт, что основная религиозная лексика румынского языка имеет латинское происхождение: церковь = biserica (лат. basilica), крест = cruce (лат. crux, – cis), священник = preot (лат. presbiterum), Бог = Dumnezeu (лат. dom(i)ne deus), Пасха = Paşti (лат. pascha, – ae), Рождество = Crăciun (лат. creatio, – oms), Библия = Biblia (лат. biblia), ангел = înger (лат. angelus){18} и т. д. Если бы христианство не укоренилось среди румын так рано, эти базовые слова, несомненно, имели бы славянское происхождение. Поскольку иерархическая структура Церкви в Валахии сложилась уже после славянского вторжения в Юго-Восточную Европу, она стала славянизированной. Церковнославянский язык стал официальным языком Церкви на румынских землях. В результате любые термины, относящиеся к церковной иерархии, не существовавшие до того времени, происходят из церковнославянского (который, в свою очередь, заимствовал многие термины из греческого), а не из латыни: митрополит = mitropolit (цсл. митрополитъ), патриарх = patriarh (цсл. патрїархъ), игумен = stareț (цсл. старецъ), монах = călugăr (цсл. калоугеръ){19} и т. д.

Свидетельства существования религиозной иерархии в Средние века на территории, которая в конечном итоге стала Валахией, предшествуют образованию княжества. В письме папы Григория IX венгерскому королю Беле IV от 1235 года упоминается псевдоепископ греческого обряда в Валахии{20}. После образования княжества около 1310 года, при правлении князя (воеводы) Басараба I (1310–1352), церковная иерархия начала развиваться дальше, играя существенную роль в средневековом государственном устройстве. Религия также играла роль в стратегии по обеспечению независимости от соседнего католического королевства Венгрия. Есть свидетельства, что Басараб даже предлагал убежище рыцарям-тамплиерам, бежавшим от преследований в Европе{21}. Кульминацией стала победа над королем из Анжуйской династии Карлом I Робертом в битве при Посаде в 1330 году. Басараб I был похоронен в построенной им церкви в Кымпулунге.

Православная церковь в Валахии была официально признана Константинопольским патриархом в 1359 году, во время правления сына и преемника Басараба I Николае Александру (1352–1364). Воевода Валахии обратился к Константинопольскому патриарху с просьбой признать Унгро-Влахийскую митрополию, поскольку, как глава православия, только он мог присвоить титул митрополита. В то же время Николае стремился укрепить связи с Византийской империей{22}, поскольку угроза существованию молодого государства, исходящая от католической Венгрии, сохранялась даже после поражения последней в битве при Посаде[8].

Резиденцией нового митрополита стала церковь Св. Николая, построенная во времена правления Николае Александру{23} в городе Куртя-де-Арджеш, тогдашней столице Валахии. Первоначально митрополит окормлял всю Валахию, но в 1370 году была основана Северинская митрополия (на территории современного города Дробета-Турну-Северин), и вероятной границей между ними стала река Олт{24}. До падения Константинополя в 1453 году митрополиты Валахии, как и митрополиты Молдавии, назначались патриархом в Константинополе, и большинство из них были греками{25}.

Князья Валахии покровительствовали Восточной православной церкви, основывая монастыри и церкви, предоставляя им землю и освобождая от налогов, а также делая пожертвования центру православия на горе Афон. Иногда митрополит или настоятели крупных монастырей участвовали в собраниях Сфатул Домнеск (государственного совета), но в XV веке это происходило только тогда, когда рассматривались вопросы, непосредственно затрагивающие Церковь. В свою очередь Церковь служила моральной и политической опорой государства внутри страны, укрепляя авторитет князя, а также выполняя дипломатическую функцию в отношениях с остальным православным миром. Важность Церкви в средневековом обществе нельзя недооценивать. «Главной характеристикой румынской души того времени была ее религиозность, – правильно заметил румынский историк Илие Миня, – общее явление, свойственное и другим европейским народам. Цивилизация определялась Церковью: литература была, за очень немногими исключениями, религиозной; искусство также было на службе Церкви»{26}. В церквях и монастырях Валахии и Молдавии можно найти одни из прекраснейших образцов византийского искусства, наиболее известны расписные монастыри Буковины.

†††

Феодальная экономическая система в Валахии имела неопределенное происхождение. В результате она стала источником многочисленных споров в румынской историографии. Скорее всего, она образовалась в эпоху великого переселения народов, когда захватчики навязывали свою власть коренному населению и пытались извлечь выгоду из завоеваний. Некоторые ученые, в первую очередь Петре Панайтеску, основываясь на лингвистических данных, утверждают, что славянские вторжения привели к формированию правящего класса, который постепенно стал румынизированным. Это также верно в отношении печенегов в X веке и половцев в XI и XII веках – мигрирующих народов тюркского происхождения из Центральной Азии, которые проникли в Молдавию и Валахию и поселились на плодородных сельскохозяйственных землях{27}. После захвата власти эти народы постепенно ассимилировались коренным населением, подобно тому, как это произошло с ассимиляцией булгар славянским населением в Болгарии.

Другие ученые подчеркивают местное происхождение дворянства, утверждая, что права собственности постепенно узурпировались деревенскими старейшинами, что привело к созданию наследственного класса{28}. Хотя можно предположить, что какое-то местное формирование боярского класса имело место, большинство ученых сходятся во мнении о славянском происхождении боярства, основываясь на лингвистических данных и славянской структуре феодальных институтов на румынских землях.

Необходимость организации системы обороны способствовала расширению феодализма и становлению боярства как социальной группы. Надо отметить, что этот процесс начался на равнинах, которые были более уязвимы к нападениям и имели лучший сельскохозяйственный потенциал. Лишь постепенно он распространился на другие территории. Одним из факторов, способствовавших ускорению процесса феодализации, было то, что в XIII и XIV веках{29} через румынские земли проходили оживленные торговые пути, связывающие Восток и Запад. Поскольку этими путями транспортировали ценности, следовательно, они требовали защиты, что естественным образом повлекло за собой расширение форм феодализма. Эта растущая социальная, политическая и экономическая система привела к возникновению небольших государственных образований, таких как воеводства и княжества, которые постепенно объединялись и в течение XIV века сформировали княжества Валахию и Молдавию. Однако следует помнить, что внутри каждого из этих государств существовали крупные общины свободных крестьян. Таким образом, их нельзя считать целиком феодальными, хотя именно развитие этой системы привело к их созданию. Феодальные отношения между помещиками и крестьянами на румынских землях значительно расширились лишь с распространением османского господства на румынские земли и усилением экономической эксплуатации Портой в XVI веке{30}.

Процесс консолидации мелких государственных образований усиливался также вторжением на румынские земли соседних держав и необходимостью защиты от них. Это особенно верно в отношении Венгерского королевства, которое после завоевания Трансильвании пыталось распространить свой контроль на Валахию и Молдавию, провоцируя местное население объединяться в политическом и военном отношении, чтобы противостоять расширению Magyar Királyság[9]{31}.

В результате в XIV веке мы сталкиваемся с возникновением княжеств на румынских землях, сначала в Южной Валахии, граничащей с Дунаем (ок. 1310), а позднее в Молдавии, к востоку от Карпат (1359).

3

Валахия до 1448 года: угроза османской экспансии

Басарабы[10] и Мушаты[11], будьте вы в святой тени,

Вы, податели законов и владетели земли,

Вы, булатом и оралом расчертившие простор

От Дуная и от моря до вершин зеленых гор{32}.

Михай Эминеску«Сатира III»

Валашское княжество возникло в начале XIV века путем слияния мелких государственных образований, существовавших ранее на этой территории. Период завершения территориальной экспансии, развития и укрепления государственных учреждений совпал с правлением князя Мирчи I Старого (1387–1418){33}. Именно в это время румынские княжества впервые вступили в контакт с новой силой, которая будет доминировать в этом регионе Европы в течение следующих 500 лет и окажет решающее влияние на развитие румынских княжеств и всей Юго-Восточной Европы, – турками-османами.

Когда появилась османская угроза, объединение Валахии как территориально, так и административно едва успело завершиться. Княжество возникло около 1310 года. Официально патриарх признал митрополию только в 1359 году, а объединение территорий произошло как раз в конце XIV века – когда османская экспансия впервые коснулась границ Валахии.

Одной из основных проблем, возникших у молодого государства, столкнувшегося с османской политической и военной угрозой на этом относительно уязвимом этапе своего существования, было отсутствие какого-либо устоявшегося принципа престолонаследия. Существовала наследственно-выборная система, при которой боярское собрание провозглашало князем одного из представителей правящего рода. Хотя обычно выбирался старший сын князя, а затем следующий брат, теоретически все княжеские потомки мужского пола, как законные, так и незаконнорожденные, могли претендовать на престол{34}. Наследственно-выборная система привела к борьбе среди княжеских потомков за поддержку фракций бояр. Она также создала возможности для вмешательства извне во внутреннюю династическую борьбу.

Хотя некоторые историки, такие как Р. У. Сетон-Уотсон, утверждают, что не существует четкого объяснения, почему царской власти не удалось надежно укрепиться в княжестве (предлагается множество вариантов, включая отсутствие достойных преемников и вмешательство турок{35}), проблема более фундаментальна. Как мы видели, государственные и религиозные структуры в Валахии, а также боярство как социальная группа имели славянское происхождение; вот здесь-то и следует искать корень наследственно-выборной системы. Проблема, которая преследовала Валахию на протяжении всего рассматриваемого периода, аналогична той, с которой столкнулись многие славянские государства Восточной Европы – отсутствие первородства в славянском праве: все сыновья имели право на равную долю наследства{36}.

Истоки этой проблемы возникли еще до основания государства и появления турок в Европе. Впрочем, наследственно-выборная система избрания князей стала серьезной проблемой именно с появлением османской угрозы. Несколько факторов помогают объяснить почему. Со времен Басараба I до правления Мирчи Старого число княжеских потомков увеличилось. Фактически династия разделилась на две ветви. И Мирча, и его брат Дан были сыновьями князя Раду I (1377–1384). Старший, Дан, стал преемником отца в 1384 году. Когда он умер три года спустя, в 1387-м, престол унаследовал его брат Мирча. Летописец Халкокондил утверждает, что Мирча убил своего брата{37}, но, согласно другим источникам, Дана убил Иван Шишман, болгарский царь{38}. Кажется маловероятным, что Мирча совершил братоубийство, поскольку сын Дана, будущий князь Дан II, как известно, преданно служил своему дяде и упоминал о нем с почтением в нескольких документах, изданных во время его последующего правления{39}. Какими бы ни были реальные обстоятельства кончины Дана, факт остается фактом: после смерти Мирчи Старого в январе 1418 года сыновья Мирчи и его брата Дана начали сражаться за престол, и каждый заручался поддержкой среди боярских фракций.

Мирча, один из самых выдающихся правителей своего времени, осознавал серьезность этой проблемы, особенно после появления османской угрозы, и принял меры, чтобы попытаться установить разумный принцип престолонаследия. Он сделал это по образцу римских императоров предыдущих столетий, назначив своего сына Михаила соправителем еще 27 декабря 1391 года{40}. К 1416 году Михаил был фактическим правителем Валахии и, когда 31 января 1418 года Мирча умер, с большой вероятностью должен был стать преемником отца. Несмотря на все усилия, попытка Мирчи потерпела неудачу. Вскоре после его смерти разразилась борьба между его наследниками и наследниками его брата Дана. Как и предвидел великий князь, когда пытался найти решение этой дилеммы, кризисом престолонаследия воспользовались как османские агрессоры, так и саксонские и венгерские соседи с севера.

Результат усиливающегося внешнего вмешательства во внутренние дела Валахии отражает статистика. С основания княжества в 1310 году до конца правления Мирчи Старого в 1418-м (то есть в течение 108 лет) на престоле Валахии восседали в общей сложности семь князей, каждый в среднем чуть более 15 лет:

Басараб I, 1310–1352

Николае Александру, 1352–1364

Владислав I (Влайку), 1364–1377

Раду I (Мудрый), 1377–1383

Дан I, 1384–1387

Мирча I Старый, 1387–1418

Влад I (Узурпатор), 1394–1397

Совсем по-другому дела обстояли в период с 1418 года до последнего года правления Влада III Дракулы – 1476-го (то есть в течение 58 лет): на престоле сидели в общей сложности одиннадцать князей, каждый в среднем чуть более пяти лет. Ситуация становится еще более трагичной, если учесть, что у многих из этих одиннадцати князей было несколько разных периодов правления, включая Влада, который занимал престол трижды (1448, 1456–1462 и 1476). Таким образом, за эти 58 лет было 29 отдельных периодов правления, и в среднем каждый составляет всего два года:

Михаил I, 1418–1420

Дан II, 1420–1421

Раду II Праснаглава, март—ноябрь 1422

Дан II, 1422–1423

Раду II Праснаглава, лето 1423

Дан II, 1423–1424

Раду II Праснаглава, 1424–1426

Дан II, 1426–1427

Раду II Праснаглава, январь—март 1427

Дан II, 1427–1431

Александр I Алдя, 1431–1436

Влад II Дракул, 1436–1442

Мирча II (сын Влада II Дракула), март—август 1442

Басараб II, 1442–1443

Влад II Дракул, 1443–1447

Владислав II, 1447–1448

Влад III Дракула, октябрь 1448

Владислав II, 1448–1456

Влад III Дракула, 1456–1462

Раду III Красивый, 1462–1473

Басараб III Старый, ноябрь—декабрь 1473

Раду III Красивый, 1473–1474

Басараб III Старый, март 1474

Раду III Красивый, март—сентябрь 1474

Басараб III Старый, 1474–1476

Влад III Дракула, ноябрь—декабрь 1476

Хотя влияние османской экспансии можно увидеть в политической нестабильности, которая характеризовала Валахию на протяжении всего XV века, нельзя сказать, что турки были ее причиной. Проблема была присуща наследственно-выборной системе избрания князей. Османская угроза лишь усилила ее, поскольку Порта – правительство Османской империи – сознательно воспользовалась этой фундаментальной слабостью.

Некоторые историки пытались объяснить неустойчивость, которая характеризовала политику Валахии в этот период, результатом продолжающейся борьбы за престол между преемниками Дана I и Мирчи Старого после смерти последнего в 1418 году. Утверждалось, что конфликт изначально представлял собой соперничество между членами двух семей, но позже перерос в борьбу за территорию: Данешти (первоначально потомки Дана I) были боярами из Олтении[12], а Дракулешти (первоначально потомки Мирчи I Старого) были боярами из Мунтении[13]{41}. Так называемое соперничество Дракулешти – Данешти, которое могло бы быть причиной проблемы, не подкреплено доказательствами. Например, хотя борьбу между Михаилом, старшим сыном и преемником Мирчи Старого, и Даном II, сыном Дана I, можно интерпретировать таким образом, как это справедливо и в отношении продолжавшейся в 1420-х борьбы между Даном II и другим сыном Мирчи, Раду II Праснаглавой, к борьбе между семьями нельзя отнести конфликт Александра I Алди и Влада II Дракула в 1430-х, поскольку оба были сыновьями Мирчи. Точно так же эта теория неприменима к конфликту между Владом III и Раду III Красивым в 1462 году, который я подробно рассмотрю позже, поскольку оба были сыновьями Влада II Дракула, внуками Мирчи. Анализировать постоянную борьбу за престол, которая характеризовала Валахию XV века, с точки зрения соперничества Дракулешти и Данешти кажется нецелесообразным{42}.

Верность семье, судя по всему, не мешала братьям претендовать на престол. Конфликты лучше всего рассматривать как попытки тех, кто имел законные претензии, заручиться поддержкой бояр и/или помощью иностранной державы, чтобы взять страну под контроль. Это были личные конфликты, борьба за власть. Тем не менее семейные связи играли мощную роль в создании фракций среди бояр, и, конечно же, князья, восседая на престоле, стремились обогатить своих родственников и сторонников.

†††

Как упоминалось ранее, первый контакт Валахии с османами произошел во время правления Мирчи I Старого. После великой победы Османской империи над сербами в битве на Косовом поле в 1389 году Мирча согласился платить дань, хотя и не стал вассалом и сохранил независимость своей страны{43}. Тем не менее конфликты с османами продолжались. Мирча одержал большую победу над турками, победив султана Баязида I на болотах у Ровина в 1394 году. В следующем году он объединился с Сигизмундом Люксембургом, королем Венгрии, и выступил в злополучный крестовый поход, который закончился катастрофическим поражением христианских войск, состоящих из французских, бургундских и немецких рыцарей, в Никопольском сражении в 1396 году. К сожалению, христианские лидеры не прислушались к ценному стратегическому совету валашского воеводы, знакомого с османской тактикой. Это привело крестоносцев к катастрофе{44}.

Распад Османской империи после вторжения Тамерлана в 1402 году и последующее начало там крестьянской войны дали Мирче передышку. Чтобы получить преимущества для Валахии, он взял на себя роль создателя королей в Юго-Восточной Европе, вмешавшись в гражданскую войну между сыновьями Баязида I и оказав поддержку Мусе. Однако победил Мехмед I, и это означало возрождение османской мощи. Новый султан захватил у Валахии несколько дунайских крепостей и взял под свой контроль Добруджу, сделав ее турецкой провинцией[14]. Кроме того, Мирче пришлось согласиться платить ежегодную дань в размере 3000 дукатов. Тем не менее он сохранил независимость Валахии, поскольку, согласно соглашению, не признавал Османскую империю сюзереном, а в обмен на дань султан был обязан защищать Валахию от набегов с юга Дуная.

Благодаря умелому политическому маневрированию и военной доблести Мирча заслужил уважение грозного врага на юге, а историк Леунклавий охарактеризовал его как «самого храброго и умного среди христианских князей»{45}. Он умер 31 января 1418 года и 4 февраля был похоронен в построенном им монастыре Козия{46}. Правление Мирчи I станет точкой отсчета для всех его преемников в XV веке, которые во многих официальных документах ссылаются на него. Мирча укрепил Валахию, развил институты и сохранил независимость перед лицом османской угрозы.

Избранный преемник Мирчи, его старший сын Михаил I, исполнял обязанности князя Валахии еще до смерти своего отца. В документах он упоминается как соправитель уже в 1391 году, а после 1415 года его неизменно называют «Иоанн Михаил, воевода и наследник»{47}. Тем не менее усилия Мирчи обеспечить постепенную передачу власти и защитить независимость Валахии провалились. Хотя первый год правления Михаила прошел гладко, поскольку он поддерживал тесные отношения с венграми, а султан Мехмед I был занят консолидацией своей вновь основанной империи, новому князю не удалось сохранить хрупкий баланс между двумя соседними державами, над установлением которого неустанно трудился его отец.

Хотя причины неясны, известно, что Михаил со времени своего сорегентства в 1417 году перестал платить туркам дань. Кроме того, он вместе с венгерской армией участвовал в битве против османов на Дунае в сентябре 1419 года. Это побудило султана начать атаку на Валахию, в которой осенью 1419 года Михаил потерпел поражение.

Его заставили незамедлительно выплатить дань, от которой он уклонялся в течение трех предыдущих лет. Кроме того, он был вынужден уступить османам крепость Джурджу и левый берег Дуная до Черного моря и предложить в качестве заложников своих сыновей Михаила и Раду. Эти уступки ослабили позиции Михаила среди бояр, некоторые из которых перешли на сторону конкурирующего претендента на престол – Дана II, сына Дана I, брата Мирчи I Старого[15]. Возможно, сопротивление бояр заставило Михаила не соблюдать условия нового договора. Это стало удачной возможностью для Дана II заручиться помощью султана. Весной 1420 года между Михаилом и Даном вспыхнула война. Поначалу казалось, что Михаилу хватит сил, чтобы отразить вторжение соперника, но вмешательство турок в мае переломило ситуацию в пользу Дана II. Михаил был вынужден отступить и обратиться за помощью к своим венгерским союзникам. Когда летом 1420 года эти две армии снова встретились, войска Дана при помощи турок разгромили Михаила и его венгерский отряд. Михаил был убит в бою, и Дан II занял валашский престол{48}.

Этот первый конфликт между преемниками Мирчи Старого иллюстрирует последующую междоусобную борьбу в Валахии в XV веке. Страна станет полем битвы между Венгерским королевством и Османской империей в их борьбе за господство в Подунавье. Каждая сторона будет поддерживать претендентов на престол в Румынском княжестве, чтобы получить влияние и одержать верх. В то же время претенденты регулярно обращались к одной из этих двух держав за помощью. В результате положение любого князя было в лучшем случае шатким, а борьба за сохранение независимости, завоеванной Мирчей Старым, становилась все труднее. Именно в этом свете следует рассматривать и правление Влада III Дракулы.

В 1420-х политику Валахии определяла борьба за престол между Даном II и Раду II Праснаглавой. Дан изначально завоевал престол с помощью турок, и его соперник Раду обратился за помощью к королю Венгрии, будущему императору Сигизмунду Люксембургу. Поскольку каждый князь считал необходимым сделать предложение одной из противоборствующих держав, его соперник мог легко обратиться к другой стороне, чтобы вернуть власть. Таким образом, при помощи Венгрии Дан занял престол второй раз в 1421–1422 годах. Это заставило Раду Праснаглаву, жаждущего свергнуть с престола двоюродного брата, обратиться за поддержкой еще к одному правителю – господарю Александру Доброму (1400–1432) из соседней Молдавии.

Как и его современник Мирча Старый в Валахии, Александр Добрый административно и территориально консолидировал второе румынское княжество – Молдавию. После смерти Мирчи он использовал борьбу в Валахии, чтобы обезопасить южную границу своего княжества и улучшить его экономическое положение. Для этого он в 1421 году захватил стратегическую дунайскую крепость Килию, которая также служила важным таможенным пунктом, через который проходила большая часть молдавской торговли. Килия оставалась яблоком раздора между румынскими княжествами на протяжении всего XV века, в том числе, как мы увидим, во время правления Влада III Дракулы, вплоть до ее окончательного захвата османами в 1484 году.

Конфликт между претендентами на валашский престол наконец подошел к концу в 1427 году, когда Раду II Праснаглава после непродолжительного правления был свергнут Даном II при поддержке Венгрии и убит вместе с сыновьями{49}

Примечания
1 Перевод Е. Калашникова. – Здесь и далее, если не указано иное, прим. пер.
2 См. Приложение V. Цит. по: Эрлихман В. В. Дракула. М.: Молодая гвардия, 2020.
3 Перевод О. В. Творогова.
4 Имеются в виду города трансильванских саксов – немецких колонистов, с XII века живших в исторической области Бурценланд. – Прим. ред.
5 Цит по: Эрлихман В. В. Указ. соч.
6 По утверждению Иордана, Буребиста возглавил даков в 82 г. до н. э. – Прим. ред.
7 Эта епархия упоминается вплоть до IX века. – Прим. ред.
8 Битва при Посаде произошла в ноябре 1330 года, когда Карл I Роберт Анжуйский, король Венгрии, повел свою армию в Валахию, чтобы подчинить новообразованное государство. Он потерпел поражение от воеводы Басараба I в горах Фэгэраш на границе между Трансильванией и Валахией. Победа закрепила независимость страны. – Прим. ред.
9 Королевство Венгрия (венгр.).
10 Валашская династия.
11 Молдавская династия.
12 Малая Валахия, западная часть.
13 Большая Валахия, «горная страна», восточная часть.
14 Она оставалась турецкой до 1877 года, когда была присоединена к Румынии в результате Русско-турецкой войны, также известной как румынская война за независимость. – Прим. авт.
15 Среди бояр, перешедших на сторону Дана, по существующим документам можно выделить Албу и Утмеша. – Прим. авт.
1 Перевод Е. Калашникова. – Здесь и далее, если не указано иное, прим. пер.
2 См. Приложение V. Цит. по: Эрлихман В. В. Дракула. М.: Молодая гвардия, 2020.
3 Перевод О. В. Творогова.
4 Имеются в виду города трансильванских саксов – немецких колонистов, с XII века живших в исторической области Бурценланд. – Прим. ред.
5 Цит по: Эрлихман В. В. Указ. соч.
6 По утверждению Иордана, Буребиста возглавил даков в 82 г. до н. э. – Прим. ред.
7 Эта епархия упоминается вплоть до IX века. – Прим. ред.
8 Битва при Посаде произошла в ноябре 1330 года, когда Карл I Роберт Анжуйский, король Венгрии, повел свою армию в Валахию, чтобы подчинить новообразованное государство. Он потерпел поражение от воеводы Басараба I в горах Фэгэраш на границе между Трансильванией и Валахией. Победа закрепила независимость страны. – Прим. ред.
9 Королевство Венгрия (венгр.).
10 Валашская династия.
11 Молдавская династия.
12 Малая Валахия, западная часть.
13 Большая Валахия, «горная страна», восточная часть.
14 Она оставалась турецкой до 1877 года, когда была присоединена к Румынии в результате Русско-турецкой войны, также известной как румынская война за независимость. – Прим. авт.
15 Среди бояр, перешедших на сторону Дана, по существующим документам можно выделить Албу и Утмеша. – Прим. авт.
Комментарии
1 Shaw G. B. Man and Superman. Act III, in Four Plays by Bernard Shaw. New York, 1965. P. 377. Русскоязычный перевод взят из Шоу Б. Человек и сверхчеловек / пер. с англ. Калашникова Е. Д. Москва: АСТ, 2014.
2 См. Panaitescu P. P. The German Stories about Vlad Țepeș // Dracula: Essays on the Life and Times of Vlad the Impaler. / ред. K. W. Treptow. Las Vegas, Oxford, Palm Beach, 2018. P. 257. Далее указывается как Dracula: Essays; Также Cazacu M. L’histoire du prince Dracula en Europe centrale et orientale (XVe siècle). Genève, 1988. P. 96. См. Приложение IV. Здесь и далее использован русскоязычный перевод Казаку М. Дракула. М.: Этерна, 2011. С. 320.
3 Panaitescu P. P. The German Stories about Vlad Țepeș. // Dracula: Essays. P. 256; Cazacu M. L’histoire du prince Dracula. P. 96. См. Приложение IV.
4 Povestire despre Dracula voievod. // Cronicele slavo-romîne din secolul XV–XVI publicate de Ion Bogdan / ред. Panaitescu P. P. București, 1959. P. 197–214; Balotă A. An Analysis of the Dracula Tales // Dracula: Essays. P. 231. Здесь и далее русскоязычный перевод взят из «Сказание о Дракуле воеводе» // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 7. СПб.: Наука, 1999.
5 Panaitescu P. P. The German Stories about Vlad Țepeș. // Dracula: Essays. P. 256. В Приложении IV представлен полный перевод немецких рассказов о Владе, а в Приложении V – перевод фрагмента, касающегося валашского князя, из хроники венгерского придворного летописца Антонио Бонфини.
6 Introduction. // Dracula: Essays. P. 10.
7 Brackob A. K. Scanderbeg: A History of George Castriota and the Albanian Resistance to Islamic Expansion in Fifteenth Century Europe. Las Vegas: Histria Books, 2018.
8 Olteanu P. Limba povestirilor slave despre Vlad Țepeș. București, 1960. P. 356.
9 Стихотворение цитируется в книге Duțu A. Portraits of Vlad Țepeș: Literature, Pictures, and Images of the Ideal Man // Dracula: Essays. P 327. Французский оригинал:Vlad, boyard de Tarvis, aPelé BelzebuthRefuse de payer au sultan son tributePrend l’ambassade turque et la fait périr touteSur trente pals, plantes aux deux bords de la route. Упоминание французским писателем сатанинского «Вельзевул» иллюстрирует противоречивый характер валашского князя и отражает путаницу вокруг его имени.
10 Например, в работе «Влад Цепеш и немецкие и русские рассказы о нем» (Vlad Țepeș și narațiunile germane și rusești asupra lui. Бухарест, 1896) Иоан Богдан представляет Влада сумасшедшим тираном. Его книга стала первой монографией о Дракуле.
11 Satire III // Poems and Prose of Mihai Eminescu / еd. Brackob A. K. Las Vegas: Center for Romanian Studies, 2019.
12 Florescu R. R., McNally R. T. Dracula: A Biography of Vlad the Impaler, 1431–1476. New York: Hawthorn Books, 1973. P. 66; McNally R. T. A Historical APraisal of the Image of Vlad the Impaler in Contemporary Romanian Folklore. // Dracula: Essays. P. 265–304.
13 Câmpina B. T. Complotul boierilor și răscoală din Țara Romînească din iulie-noiembrie, 1462. // Studii și referate privind istoria Romîniei, pt. I. București, 1954. P. 599–624; Câmpina B. T. Victoria oștii lui Țepeș asupra Sultanului Mehmed al II-lea (cu prilejul împlinirii a 500 de ani). // Studii. Revista de istorie, XV:3. 1962. P. 533–555; Gündisch G. Cu privire la relațiile lui Vlad Țepeș cu / transilvania în anii 1456–1458. // Studii. Revista de istorie, XVI:3. 1963. P. 681–696.
14 Piccolomini A. S. Cosmographia. // ред. Maria Holban. P. 469–474. Călători străini despre țările române, vol. I. București, 1968. P. 472. Русскоязычный перевод источника взят из Эрлихман В. В. Дракула. М.: Молодая гвардия, 2020. С. 272.
15 Brackob A. K. Mircea the Old: Father of Wallachia, Grandfather of Dracula. Las Vegas, 2018.
16 Strabo. The Geography of Strabo. Vol. 3. / trans. Horace Leonard Jones. Cambridge, MA, 1960. P. 215.
17 Herodotus. Vol. 2. / trans. A. D. Godley. Cambridge, MA, 1966. P. 295, 297 (IV.9495). Всестороннее описание этой религии: Treptow K. W. A Study in Geto-Dacian Religion: The Cult of Zalmoxis. // From Zalmoxis to Jan Palach. P. 5–22.
18 Eliade M. Zalmoxis, the Vanishing God: Comparative Studies in the Religions and Folklore of Dacia and Eastern Europe. / trans. Willard R. Trask. Chicago, 1972. P. 69. На ту же тему Treptow K. W. A Study in Geto-Dacian Religion: The Cult of Zalmoxis. // From Zalmoxis to Jan Palach. P. 5–22.
19 Academia Republicii Socialiste România, Institutul de lingvistica din București, Dicționarul explicativ al limbii române DEX. București, 1975.
20 Ibid.
21 Giurescu C. C. Întemeierea mitropoliei Ungrovlahiei. P. 673–697. // Biserica ortodoxă romînă: Buletinul oficial al patriarhiei romîne, LXXVII: 7–10 (iulieoct., 1959). P. 676–677.
22 Brackob. Mircea the Old. P. 73.
23 Giurescu. Întemierea mitropoliei Ungrovlahiei. P. 685. История Румынской православной церкви в целом: Iorga N. Istoria bisericii românești, 3 vols. București, 1932.
24 Theodorescu B. and Barnea I. Cultura în cuprinsul mitropoliei Ungrovlahiei. P. 827–888. // Biserica ortodoxă romînă: Buletinul oficial al patriarhiei romîne, LXX–VII:7–10 (iulie-oct., 1959). P. 858. Хотя в начале XV века столица Валахии была перенесена в Тырговиште, резиденция митрополии осталась в Куртя-де-Арджеше. В Тырговиште она переехала только в 1517 году, после реформ, предложенных св. Нифоном князю Раду IV Великому (1495–1508). В 1668 году резиденцией патриарха Румынской православной церкви стал Бухарест. Șerbănescu N. Titulatura mitropoliților, jurisdicția, hotarele și reședințele mitropoliei Ungrovlahiei. P. 698–721. Mitropolitii Ungrovlahiei. P. 722–826. // Biserica ortodoxă romînă: Buletinul oficial al patriarhiei romîne, LXXVII:7–10 (iulie-oct., 1959). P. 716–717.
25 Șerbănescu. Titulatura mitropoliților, jurisdicția, hotarele și reședințele mitropoliei Ungrovlahiei. P. 713.
26 Idem. P. 730–740. Первым митрополитом был Иакинф де Вичина (1359–1372), грек с севера Добруджи. Его известными преемниками до правления Влада III Дракулы были: Харитон (1372–1381), грек, который был настоятелем монастыря Кутлумуш на Афоне; Амим Критопулос (1381–1402), грек, до этого служивший митрополитом Северина; Федор (1402 – до 1412), тоже грек; и Евфимий (1412–?), грек, который, вероятно, также присутствовал на Констанцском соборе (1414–1418). После Евфимия у нас нет сведений о митрополитах Валахии до середины XV века.
27 Minea I. Vlad Dracul și vremea sa, Cercetări istorice: revista de istorie românească, IV:1. Iași, 1928. P. 195.
28 Panaitescu P. P. Problema originii clasei boierești, Înterpretări românești. București, 1994. P. 50–51. Панайтеску соглашается, что половцы сыграли важную, хотя и меньшую роль, чем славяне, в формировании румынского боярского сословия. В качестве доказательства он приводит половецкое происхождение названия семейной династии Басараб, правившей Валахией в XIV и XV веках. Iorga N. Imperiul cumanilor și domnia lui Basarab I, Academia Română, [Mem.] secția istorică, seria III, tom. VIII. București, 1927–1928; Diaconu P. Les Petchenegues au Bas-Danube. București, 1970; Diaconu P. Les Coumans au Bas-Danube aux XI et XII siècles. București, 1978.
29 Rosetti R. Pământul, sătenii și stăpânii în Moldova. București, 1907.
30 Превосходное исследование периода, предшествовавшего созданию румынских княжеств: Papacostea S. Românii în secolul al XIII-lea: între cruciatuI și imperiul mongol. București, 1993. См. также Papacostea S. Geneza statelor feudale românești. Cluj-Napoca, 1989.
31 Кит Хитчинс метко описывает влияние османского господства на румынские земли в XVI веке: «Происходил двойной процесс: сокращение числа мелких крестьянских владений, с одной стороны, и расширение крупных поместий – с другой. Однако следует подчеркнуть, что этот процесс начался еще до периода османского вассалитета; он просто ускорился». Hitchins K. Ottoman Domination of Moldavia and Wallachia in the sixteenth century. // Asian Studies One: A Collection of Papers on Aspects of Asian History and Civilization / ed. Balkrishna G. Gokhale. Bombay, India, 1966. P. 141.
32 Satire III / ed. Brackob A. K. Poems and Prose of Mihai Eminescu. Las Vegas, Oxford, Palm Beach, 2019.
33 Прозвище Мирчи – «Старый», по-румынски cel Bătrân – имело значение «Мудрый». Деревенских старейшин в Юго-Восточной Европе традиционно называли «старыми и мудрыми людьми». О жизни Мирчи, возможно, величайшего правителя Валахии, см. Brackob, Mircea the Old.
34 Vasilescu A. A. Urmașii lui Mircea cel Bătrân până la Vlad Țepeș (1418–1456): I, De la moartea lui Mircea cel Bătrân până la Vlad Dracul (1418–1437). București, 1915. P. 16; Andreescu S. Vlad Țepeș (Dracula) între legendă și adevăr istoric. București, 1976. P. 19.
35 Seton-Watson R. W. A History of the Roumanians from Roman Times to the Completion of Unity. Cambridge, 1934. P. 31–32.
36 Vernadsky G. Kievan Russia. New Haven, 1973. P. 179–180.
37 Chalcocondil L. Expuneri istorice. // trans. Vasile Grecu. București, 1958.
38 Filipescu C. C. lstoriile domnilor Țării Românești cuprinzînd istoria munteană de la început pănă la 1698. / ed. N. Iorga. București, 1902. Редактор ошибочно приписал эту хронику Константину Капитанулу Филиппеску. На самом деле это сокращенный вариант Letopiseěul cantucuzinesc, написанный Раду Попеску, см. ed. Grecescu C. and Simonescu D. Istoria Țării Românești, 1290–1690. Letopisețul cantucuzinesc. București, 1960. P. LXII. См. также Болгарские хроники, цитируемые Николае Йоргой: Studii și documente, vol. IV. București, 1901. P. IV.
39 Minea I. Vlad Dracul și vremea sa. Iași, 1928. P. 88–89.
40 Vasilescu A. Urmașii lui Mircea cel Bătrân. P. 16.
41 Xenopol A. D. Luptă dintre Dănești și Drăculești, Analele Academiei Române mem. sect. ist., seria II, tom. XXX. București, 1907. P. 2 (184) and 84 (266).
42 Такой же позиции придерживается Александру Василеску, Urmașii lui Mircea cel Bătrân. P. 19.
43 Текст соглашения 1391 см. Sturdza D. A. and Colescu-Vartic C. Acte și documente relative la istoria renascerei României; vol. I (1391–1841). Bucuresci, 1900. Doc. I. P. 1–2.
44 Brackob, Mircea the Old. P. 148–150.
45 Princeps… inter Christianos fortissimus et acerrimus, in Leunclavius, Historia Musulmana Turcorum de monumentis ipsorum exscripta (1591), f. 418.
46 Brackob A. K. Mircea the Old: Father of Wallachia, Grandfather of Dracula. Наиболее полное исследование правления Мирчи Старого на румынском: Panaitescu P. P. Mircea cel Bătrân. București, 1944. См. также Șerbănescu N. and Stoicescu N. Mircea cel Mare (1386–1418). București, 1987; Marele Mircea Voievod. / ed. Pătroiu I. București, 1987; Io Mircea mare voievod și domn. București, 1988; Seton-Watson R. W. History of the Roumanians. P. 32–34. Bogdan I. Luptele romînilor cu turcii pănă la Mihai Viteazul. București, 1898. P. 16–17.
47 Io Mihail, voievod și domn, см. Documenta Romaniae Historica B. Țara Românească, vol. I. București, 1966. См. также Vasilescu A. Umașii lui Mircea cel Bătrân. P. 6–9. «Воевода» – титул военного лидера государства.
48 Vasilescu A. Urmașii lui Mircea cel Bătrân. P. 14–20; Xenopol. A. O. Lupta dintre Dănești și Drăculești. P. 5 (187); Nicolaescu S. Domnia lui Alexandru Vodă Aldea, fiul lui Mircea Vodă cel Bătrân, 1431–1435. București, 1922. P. 231–233.
49 Vasilescu A. Urmașii lui Mircea cel Bătrân. P. 20–36.
1 Shaw G. B. Man and Superman. Act III, in Four Plays by Bernard Shaw. New York, 1965. P. 377. Русскоязычный перевод взят из Шоу Б. Человек и сверхчеловек / пер. с англ. Калашникова Е. Д. Москва: АСТ, 2014.
2 См. Panaitescu P. P. The German Stories about Vlad Țepeș // Dracula: Essays on the Life and Times of Vlad the Impaler. / ред. K. W. Treptow. Las Vegas, Oxford, Palm Beach, 2018. P. 257. Далее указывается как Dracula: Essays; Также Cazacu M. L’histoire du prince Dracula en Europe centrale et orientale (XVe siècle). Genève, 1988. P. 96. См. Приложение IV. Здесь и далее использован русскоязычный перевод Казаку М. Дракула. М.: Этерна, 2011. С. 320.
3 Panaitescu P. P. The German Stories about Vlad Țepeș. // Dracula: Essays. P. 256; Cazacu M. L’histoire du prince Dracula. P. 96. См. Приложение IV.
4 Povestire despre Dracula voievod. // Cronicele slavo-romîne din secolul XV–XVI publicate de Ion Bogdan / ред. Panaitescu P. P. București, 1959. P. 197–214; Balotă A. An Analysis of the Dracula Tales // Dracula: Essays. P. 231. Здесь и далее русскоязычный перевод взят из «Сказание о Дракуле воеводе» // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 7. СПб.: Наука, 1999.
5 Panaitescu P. P. The German Stories about Vlad Țepeș. // Dracula: Essays. P. 256. В Приложении IV представлен полный перевод немецких рассказов о Владе, а в Приложении V – перевод фрагмента, касающегося валашского князя, из хроники венгерского придворного летописца Антонио Бонфини.
6 Introduction. // Dracula: Essays. P. 10.
7 Brackob A. K. Scanderbeg: A History of George Castriota and the Albanian Resistance to Islamic Expansion in Fifteenth Century Europe. Las Vegas: Histria Books, 2018.
8 Olteanu P. Limba povestirilor slave despre Vlad Țepeș. București, 1960. P. 356.
9 Стихотворение цитируется в книге Duțu A. Portraits of Vlad Țepeș: Literature, Pictures, and Images of the Ideal Man // Dracula: Essays. P 327. Французский оригинал:Vlad, boyard de Tarvis, aPelé BelzebuthRefuse de payer au sultan son tributePrend l’ambassade turque et la fait périr touteSur trente pals, plantes aux deux bords de la route. Упоминание французским писателем сатанинского «Вельзевул» иллюстрирует противоречивый характер валашского князя и отражает путаницу вокруг его имени.
10 Например, в работе «Влад Цепеш и немецкие и русские рассказы о нем» (Vlad Țepeș și narațiunile germane și rusești asupra lui. Бухарест, 1896) Иоан Богдан представляет Влада сумасшедшим тираном. Его книга стала первой монографией о Дракуле.
11 Satire III // Poems and Prose of Mihai Eminescu / еd. Brackob A. K. Las Vegas: Center for Romanian Studies, 2019.
12 Florescu R. R., McNally R. T. Dracula: A Biography of Vlad the Impaler, 1431–1476. New York: Hawthorn Books, 1973. P. 66; McNally R. T. A Historical APraisal of the Image of Vlad the Impaler in Contemporary Romanian Folklore. // Dracula: Essays. P. 265–304.
13 Câmpina B. T. Complotul boierilor și răscoală din Țara Romînească din iulie-noiembrie, 1462. // Studii și referate privind istoria Romîniei, pt. I. București, 1954. P. 599–624; Câmpina B. T. Victoria oștii lui Țepeș asupra Sultanului Mehmed al II-lea (cu prilejul împlinirii a 500 de ani). // Studii. Revista de istorie, XV:3. 1962. P. 533–555; Gündisch G. Cu privire la relațiile lui Vlad Țepeș cu / transilvania în anii 1456–1458. // Studii. Revista de istorie, XVI:3. 1963. P. 681–696.
14 Piccolomini A. S. Cosmographia. // ред. Maria Holban. P. 469–474. Călători străini despre țările române, vol. I. București, 1968. P. 472. Русскоязычный перевод источника взят из Эрлихман В. В. Дракула. М.: Молодая гвардия, 2020. С. 272.
15 Brackob A. K. Mircea the Old: Father of Wallachia, Grandfather of Dracula. Las Vegas, 2018.
16 Strabo. The Geography of Strabo. Vol. 3. / trans. Horace Leonard Jones. Cambridge, MA, 1960. P. 215.
17 Herodotus. Vol. 2. / trans. A. D. Godley. Cambridge, MA, 1966. P. 295, 297 (IV.9495). Всестороннее описание этой религии: Treptow K. W. A Study in Geto-Dacian Religion: The Cult of Zalmoxis. // From Zalmoxis to Jan Palach. P. 5–22.
18 Eliade M. Zalmoxis, the Vanishing God: Comparative Studies in the Religions and Folklore of Dacia and Eastern Europe. / trans. Willard R. Trask. Chicago, 1972. P. 69. На ту же тему Treptow K. W. A Study in Geto-Dacian Religion: The Cult of Zalmoxis. // From Zalmoxis to Jan Palach. P. 5–22.
19 Academia Republicii Socialiste România, Institutul de lingvistica din București, Dicționarul explicativ al limbii române DEX. București, 1975.
20 Ibid.
21 Giurescu C. C. Întemeierea mitropoliei Ungrovlahiei. P. 673–697. // Biserica ortodoxă romînă: Buletinul oficial al patriarhiei romîne, LXXVII: 7–10 (iulieoct., 1959). P. 676–677.
22 Brackob. Mircea the Old. P. 73.
23 Giurescu. Întemierea mitropoliei Ungrovlahiei. P. 685. История Румынской православной церкви в целом: Iorga N. Istoria bisericii românești, 3 vols. București, 1932.
24 Theodorescu B. and Barnea I. Cultura în cuprinsul mitropoliei Ungrovlahiei. P. 827–888. // Biserica ortodoxă romînă: Buletinul oficial al patriarhiei romîne, LXX–VII:7–10 (iulie-oct., 1959). P. 858. Хотя в начале XV века столица Валахии была перенесена в Тырговиште, резиденция митрополии осталась в Куртя-де-Арджеше. В Тырговиште она переехала только в 1517 году, после реформ, предложенных св. Нифоном князю Раду IV Великому (1495–1508). В 1668 году резиденцией патриарха Румынской православной церкви стал Бухарест. Șerbănescu N. Titulatura mitropoliților, jurisdicția, hotarele și reședințele mitropoliei Ungrovlahiei. P. 698–721. Mitropolitii Ungrovlahiei. P. 722–826. // Biserica ortodoxă romînă: Buletinul oficial al patriarhiei romîne, LXXVII:7–10 (iulie-oct., 1959). P. 716–717.
25 Șerbănescu. Titulatura mitropoliților, jurisdicția, hotarele și reședințele mitropoliei Ungrovlahiei. P. 713.
26 Idem. P. 730–740. Первым митрополитом был Иакинф де Вичина (1359–1372), грек с севера Добруджи. Его известными преемниками до правления Влада III Дракулы были: Харитон (1372–1381), грек, который был настоятелем монастыря Кутлумуш на Афоне; Амим Критопулос (1381–1402), грек, до этого служивший митрополитом Северина; Федор (1402 – до 1412), тоже грек; и Евфимий (1412–?), грек, который, вероятно, также присутствовал на Констанцском соборе (1414–1418). После Евфимия у нас нет сведений о митрополитах Валахии до середины XV века.
27 Minea I. Vlad Dracul și vremea sa, Cercetări istorice: revista de istorie românească, IV:1. Iași, 1928. P. 195.
28 Panaitescu P. P. Problema originii clasei boierești, Înterpretări românești. București, 1994. P. 50–51. Панайтеску соглашается, что половцы сыграли важную, хотя и меньшую роль, чем славяне, в формировании румынского боярского сословия. В качестве доказательства он приводит половецкое происхождение названия семейной династии Басараб, правившей Валахией в XIV и XV веках. Iorga N. Imperiul cumanilor și domnia lui Basarab I, Academia Română, [Mem.] secția istorică, seria III, tom. VIII. București, 1927–1928; Diaconu P. Les Petchenegues au Bas-Danube. București, 1970; Diaconu P. Les Coumans au Bas-Danube aux XI et XII siècles. București, 1978.
29 Rosetti R. Pământul, sătenii și stăpânii în Moldova. București, 1907.
30 Превосходное исследование периода, предшествовавшего созданию румынских княжеств: Papacostea S. Românii în secolul al XIII-lea: între cruciatuI și imperiul mongol. București, 1993. См. также Papacostea S. Geneza statelor feudale românești. Cluj-Napoca, 1989.
31 Кит Хитчинс метко описывает влияние османского господства на румынские земли в XVI веке: «Происходил двойной процесс: сокращение числа мелких крестьянских владений, с одной стороны, и расширение крупных поместий – с другой. Однако следует подчеркнуть, что этот процесс начался еще до периода османского вассалитета; он просто ускорился». Hitchins K. Ottoman Domination of Moldavia and Wallachia in the sixteenth century. // Asian Studies One: A Collection of Papers on Aspects of Asian History and Civilization / ed. Balkrishna G. Gokhale. Bombay, India, 1966. P. 141.
32 Satire III / ed. Brackob A. K. Poems and Prose of Mihai Eminescu. Las Vegas, Oxford, Palm Beach, 2019.
33 Прозвище Мирчи – «Старый», по-румынски cel Bătrân – имело значение «Мудрый». Деревенских старейшин в Юго-Восточной Европе традиционно называли «старыми и мудрыми людьми». О жизни Мирчи, возможно, величайшего правителя Валахии, см. Brackob, Mircea the Old.
34 Vasilescu A. A. Urmașii lui Mircea cel Bătrân până la Vlad Țepeș (1418–1456): I, De la moartea lui Mircea cel Bătrân până la Vlad Dracul (1418–1437). București, 1915. P. 16; Andreescu S. Vlad Țepeș (Dracula) între legendă și adevăr istoric. București, 1976. P. 19.
35 Seton-Watson R. W. A History of the Roumanians from Roman Times to the Completion of Unity. Cambridge, 1934. P. 31–32.
36 Vernadsky G. Kievan Russia. New Haven, 1973. P. 179–180.
37 Chalcocondil L. Expuneri istorice. // trans. Vasile Grecu. București, 1958.
38 Filipescu C. C. lstoriile domnilor Țării Românești cuprinzînd istoria munteană de la început pănă la 1698. / ed. N. Iorga. București, 1902. Редактор ошибочно приписал эту хронику Константину Капитанулу Филиппеску. На самом деле это сокращенный вариант Letopiseěul cantucuzinesc, написанный Раду Попеску, см. ed. Grecescu C. and Simonescu D. Istoria Țării Românești, 1290–1690. Letopisețul cantucuzinesc. București, 1960. P. LXII. См. также Болгарские хроники, цитируемые Николае Йоргой: Studii și documente, vol. IV. București, 1901. P. IV.
39 Minea I. Vlad Dracul și vremea sa. Iași, 1928. P. 88–89.
40 Vasilescu A. Urmașii lui Mircea cel Bătrân. P. 16.
41 Xenopol A. D. Luptă dintre Dănești și Drăculești, Analele Academiei Române mem. sect. ist., seria II, tom. XXX. București, 1907. P. 2 (184) and 84 (266).
42 Такой же позиции придерживается Александру Василеску, Urmașii lui Mircea cel Bătrân. P. 19.
43 Текст соглашения 1391 см. Sturdza D. A. and Colescu-Vartic C. Acte și documente relative la istoria renascerei României; vol. I (1391–1841). Bucuresci, 1900. Doc. I. P. 1–2.
44 Brackob, Mircea the Old. P. 148–150.
45 Princeps… inter Christianos fortissimus et acerrimus, in Leunclavius, Historia Musulmana Turcorum de monumentis ipsorum exscripta (1591), f. 418.
46 Brackob A. K. Mircea the Old: Father of Wallachia, Grandfather of Dracula. Наиболее полное исследование правления Мирчи Старого на румынском: Panaitescu P. P. Mircea cel Bătrân. București, 1944. См. также Șerbănescu N. and Stoicescu N. Mircea cel Mare (1386–1418). București, 1987; Marele Mircea Voievod. / ed. Pătroiu I. București, 1987; Io Mircea mare voievod și domn. București, 1988; Seton-Watson R. W. History of the Roumanians. P. 32–34. Bogdan I. Luptele romînilor cu turcii pănă la Mihai Viteazul. București, 1898. P. 16–17.
47 Io Mihail, voievod și domn, см. Documenta Romaniae Historica B. Țara Românească, vol. I. București, 1966. См. также Vasilescu A. Umașii lui Mircea cel Bătrân. P. 6–9. «Воевода» – титул военного лидера государства.
48 Vasilescu A. Urmașii lui Mircea cel Bătrân. P. 14–20; Xenopol. A. O. Lupta dintre Dănești și Drăculești. P. 5 (187); Nicolaescu S. Domnia lui Alexandru Vodă Aldea, fiul lui Mircea Vodă cel Bătrân, 1431–1435. București, 1922. P. 231–233.
49 Vasilescu A. Urmașii lui Mircea cel Bătrân. P. 20–36.
Продолжение книги