Август на Острове магов бесплатное чтение

Часть первая – Побег

Глава 1 – Август

Магия окутывала с самого детства. Жила в голосе матери, в её рассказах и прочитанных ею сказках.

«Справа в темноте фонарики везде,

Чтобы их собрать надо быстро побежать:

Раз налево, два направо,

Тут же прыг через канаву.

Ручки к стеночке кладём –

Все грибочки соберём!».

Она часто повторяла эту считалку. И так и не рассказала, из какой это сказки. Затем они с отцом оба погибли в аварии.

Никто не заслуживает горя. И особенно те, кто уже испытал на себе его цену.

И вот уже осиротевший мальчик сидит в сером коридоре какого-то пустынного госучреждения и разглядывает стены, неожиданно придя в себя.

Чешется толстая повязка на шее, закрывающая рану. Даже спустя несколько дней к ней трудно привыкнуть. Всё равно хочется содрать и выбросить.

Вокруг мрачно. Стены всегда в таких местах почему-то покрашены в два цвета. В два серых, безжизненных цвета, которые кажутся ещё более пустыми, когда вокруг никого нет. Хоть дверь в кабинет приоткрыта. Из неё в коридор струится свет. Можно видеть окружённый тумбами и шкафами стол и двух женщин.

– Ужасная трагедия! – говорит одна из них, кажется, совершенно не волнуясь о том, что в коридоре её слышно. – Ну, хорошо, что у него есть родные.

Она что-то жуёт и чавкает. Видимо, как раз те пряники, что лежат на столе. Вторая обитательница кабинета как раз отодвигает их, но собеседница – ловкая охотница за сладким – резво вытягивает руку и успевает выхватить ещё один.

Угощение помещается в её рот целиком. После женщина выливает туда полкружки чая и с открытым ртом перемешивает всё это челюстями. И, конечно, продолжает громко чавкать.

Женщина за столом вздыхает и убирает пряники в тумбу.

– А ты с ними уже общалась? Это хорошие люди?

– Пфф! – фыркает другая, не успев пережевать. – Уф полутфе, тсэм ф плиюте!

Наконец, они замечают Августа. Социальные работницы, должностей которых ребёнок даже назвать не сможет, просят зайти в кабинет. Мальчик поднимается, шагает медленно, будто только научился передвигать ногами, боязливо подступает к незнакомкам.

– Ну давай, шевели клешнями, – торопит неприятная любительница пряников.

Вторая цыкает, бросает на коллегу недовольный взгляд, но у той как раз звонит телефон.

– Алё! – кричит она неприятно-звонким голосом. – Ага, хорошо. Ждите, я сейчас выйду… – разбирается крикливая дама с беседой и бросает взгляд на Августа. – Сейчас приведу тебе новых маму с папой, так что не боись, в приют не попадёшь.

Она уходит. Несколько дней и так прошли, как в тумане, и от такого обращения легче не становится.

Женщина за столом провожает коллегу осуждающим взглядом.

– Это же надо додуматься, говорить так с ребёнком, который… наверное жутко проголодался, – улыбается она, взглянув на мальчика, достаёт спрятанную коробку с пряниками и протягивает. – Хочешь попробовать? Очень вкусные.

Ребёнок смотрит и молчит. Похоже, что он просто не успел прийти в себя и не решается что-нибудь ответить. Тогда женщина наклоняется ещё чуть ближе и говорит почти шёпотом:

– Честно говоря, у меня тут завёлся прожорливый монстр. Надо быстро съесть пряники, пока это чудище до них не добралось!

Она улыбается, и от этого легче.

Август принимает угощение, жмёт губами, но не может ничего сказать. Он пытается выдавить из себя благодарность, но не может. И дело не в скромности или грубости, просто после аварии мысли ещё не пришли в себя.

Надо рассказать кому-то, что произошло на самом деле. Поэтому мальчик никак не решался, но сейчас, увидев эту добрую улыбку, он открывается без затей. Как умеет только ребёнок, уверенный в непогрешимости взрослых.

– Это… не авария, – говорит он, даже не попробовав пряник.

Женщина сразу меняется в лице, встаёт и садится рядом с мальчиком на корточки.

– О чём это ты? Можешь мне смело всё-всё рассказать.

Как можно не поверить такой отзывчивой и доброй женщине?

– Это была не авария. Я видел что-то… там была такая штука… она была, как лапа, или как рука… она была из чёрного дыма. Я видел, как она летела впереди, а потом мама с папой…

Он резко замолкает. Казалось, что это не так сложно, но в горле становится ком.

В коридоре раздаются голоса – это монстр, поедающий пряники. Внимательная соцработница замечает беспокойство на лице испуганного ребёнка.

– Знаешь, что? – успокаивает женщина. – Я знаю, с кем ты должен будешь это обсудить. Я в таких вещах не разбираюсь, но…

– С доктором, да? – оживает Август. – Но мне не надо говорить с доктором. Я это не выдумал, я видел это, это было на самом деле.

Звучит очень разумно. Такой реакции даже трудно ожидать от одиннадцатилетнего мальчика.

– А ты очень умный, – с лёгкой улыбкой отвечает госслужащая. – Наверное, ты думаешь, что я просто тебе не поверила, но это вовсе не так. Просто я пытаюсь помочь, как умею. Ты же сам понимаешь?

Ей удаётся так легко подобрать ключик к чувствам Августа, что мальчик, пусть и со вздохом, но соглашается. Да и по-другому, наверное, и нельзя. Ведь она не видела то, что видел он. Никто не видел. А может, всё это лишь почудилось. С каждым часом самому всё труднее верить в то, что случилось.

Голоса всё ближе, а бросать Августа одного со своими мыслями не хочется.

– Знаешь что? Я оставлю тебе свой номер телефона, если что, то сразу мне позвони. Сейчас я напишу его на какой-нибудь…

Очень не вовремя в кабинет протискиваются посетители.

– А вот и наш малыш! – заходит вторая женщина, приглашая за собой будущих родителей.

Теперь кажется, что она всё время чавкает, даже когда просто молчит она зачем-то иногда открывает рот и шлёпает языком. А следом за ней входят мужчина и женщина. От их вида почему-то сразу становится жутковато.

Оба пытаются улыбаться. Оба заплывшие, толстые, как набитые мешки, вспотевшие от прогулки по длинному коридору.

– О, пряники, – замечает мужчина.

Он тянет руку, чтобы взять угощение, но жена тут же его одёргивает. И только затем они уже становятся перед Августом.

– Ну? Что ж… вот и мы! – разводит мужчина руками, явно испытывая неловкость. – Мы тебе не чужие люди, так что согласились взять тебя домой. Вот так.

Больше ему нечего сказать.

– Я троюродная сестра твоего отца, – тяжело дыша, сообщает женщина.

И на этом всё. Больше они не говорят ни слова. Это ужасное неизвестное будущее, неприятное и непонятное. Что с ним нужно сделать? Как поступить, когда ты даже не понимаешь, что от тебя требуется? Август смотрит на них и думает, что нужно дать им шанс. Ведь может быть, что в целом свете не осталось ни одного родного человека.

– Меня зовут Август, – сообщает он первое, что пришло на ум, потом задумывается и добавляет: – В этом году мне купили приставку. Мне можно будет в неё играть?

– О! О, да-да, – кивает мужчина. – Мы заберём из твоего старого дома приставку и остальное… не волнуйся, ничего не потеряется… Так, а теперь давайте побыстрее разберёмся и уже поедем домой.

– Минутку! – останавливает женщина, когда родственники уже хотят увести Августа.

Она подходит к мальчику и садится перед ним на корточки. Взяв за руку, она вкладывает в ладонь небольшой листок.

– Если что, то ничего не бойся. Можешь обращаться ко мне в любое время, я обязательно отвечу.

Август смотрит на бумажку и видит аккуратным почерком написанное имя и номер телефона. Правда, сказать ничего не успевает, тут же его уводят новые родственники, объясняя, что они очень устали, а дома ещё много дел.

На выходе, заметив в руке мальчика пряник, мужчина отнимает угощение.

– Дай-ка сюда эту гадость. Фу, он уже прилип…

Он бросает сладкий подарок в урну у ступеней, промахивается, но даже не смотрит. А вот сахарную пудру на пальцах он замечает, морщится, но не выдерживает. Слизав похожую на муку сладость, мужчина вытирает пальцы о штаны и указывает мальчику на дверь.

– Ну, давай, живее… этот… как?.. Август… погоди, это тоже.

Он забирает бумажку с номером телефона и прячет её в карман.

– Придержу, чтобы ты не потерял, – улыбается он.

На улице уже темно. В машине сидят незнакомые люди, которые до сих пор не додумались даже назвать имена. Но это не самое страшное. Мужчина ведёт неосторожно, а женщина всё время с ним из-за этого ругается. Они поначалу стараются молчать, но очень быстро забывают, что едут не одни.

Может, всё не так уж плохо. Пусть люди неприятные, но всё-таки родные. Август старается так думать. Дом небольшой, меньше, чем прежний, но места достаточно. Да и это лучше, чем в детдоме. Некоторые взрослые совершенно не умеют держать язык за зубами, но в этом обжорливая дама была права.

Проходит несколько дней и новые родственники привыкают к компании мальчика. Своих детей у них нет, но нежности и добра в этих людях всё равно недостаточно даже друг для друга. А уж для того, чтобы хорошо обращаться с племянником…

Поначалу они просто быстро устают и раздражаются. Через неделю и Август устаёт ждать обещанного и спрашивает про игровую приставку. И чёрт с ними, с играми, но это последний подарок родителей, ему нет цены.

Отчим, чавкая, отвечает так:

– Да-да, конечно… если в этом году будешь хорошо учиться, то мы тебе её отдадим.

Можно всякое стерпеть, можно разное простить, но это вопиющая несправедливость! Август не сдерживается.

– Но я и так хорошо учился. Поэтому мне её и купили.

Мужчина нахмуривается и отвлекается от телевизора.

– Будешь спорить, я вообще её выброшу. Понял?!

– Понял? – тут же подключается мачеха. – Иди лучше учи уроки!

От такого обида разрывает сердце. Ведь это не честно, ведь нельзя забрать приставку. Да и какое право имеет её отнимать тот, кто её не покупал? Да и как можно забрать её на целый год? Ведь Август ни чем не провинился. Да и какие уроки?

– Сейчас же каникулы!

– Так… всё! – Женщина бросает на стол тряпку и указывает на дверь. – Живо в свою комнату! – кричит она. – Думаешь, мы в школе не учились и не знаем, что на лето тоже задают задания?! Шагом марш!

От обиды аж слёзы наворачиваются, но Август держится. Он всё пытается понять, что сделал не так. Или почему такая несправедливость вообще может быть. Или он всё же что-то понял неправильно?

Взрослые обычно ведут себя совсем иначе. Всё это очень странно, почти необъяснимо. Невольно скованность вынуждает застыть на какое-то время.

Случай вмешивается, чтобы объяснить несчастному ребёнку, что именно произошло. Решив, что Август уже их не слышит, недовольные родственники берутся обсуждать доставшую их приставку.

– Чего ты её просто не отдал, болван?

– Сама ты… болванка! – шипят они друг на друга. – Я её уже продал. И, между прочим, именно за эти деньги оплатил счета.

Разговор стихает, а Август вздрагивает в оцепенении. Ведь они же знали, что эта приставка очень важна. Он сказал об этом ещё тогда, при первой встрече. А обещание? Всё это не имело значения?

– Мог бы продать что-нибудь ещё, а долбанную приставку отдать мальчишке.

– Не мог бы!.. Акх… кхе!.. – огрызается мужчина. – И хорошо, что я этим занимаюсь, а не ты. Потому что с твоими гениальными идеями мы бы остались без наследства.

– Ой, а ты то умный!

– Поумнее некоторых. Поэтому узнал, что будет опись имущества, прежде чем мы сможем его присвоить. И если хоть что-то не совпадёт!..

Мысль он не заканчивает, всё и так понятно. Самое важное, что эти люди никакие не родственники. Чтобы они ни говорили, кем бы они ни приходились по документам, в действительности в них нет ни капельки родственного чувства. Даже та женщина, что дала номер, гораздо ближе и родней, чем троюродная сестра отца со своим мужем.

Наверное, поэтому Августу никогда про них и не рассказывали. Странно было, что у всех есть дяди, тёти, бабушки или дедушки. Хоть кто-то. А у родителей абсолютно никого в целом мире. Видимо, как раз потому, что их родственников заботят только деньги. Станут ли они вообще ухаживать за мальчиком после того, как унаследуют дом и счета?

Поначалу захотелось спрятаться. Хотя бы даже в этой неродной комнате в чужом доме. Которые теперь уже, может быть, никогда и не станут по-настоящему своими.

Миг слабости проходит быстро. Быстрее, чем кто-нибудь успеет заметить, что Август намного сообразительнее, чем можно ожидать от ребёнка в одиннадцать лет. Мальчик не собирается убегать.

Он нахмуривается и выходит обратно на кухню. Пусть детские брови и выглядят смешно, но такая серьёзность вынуждает заволноваться. Оба вздрагивают от неожиданности и несколько секунд молча смотрят на Августа.

– И почему ты не в комнате? – наклоняется мужчина, вздрогнув.

– Я знаю, что вы хотите забрать дом моих родителей, – серьёзным тоном произносит мальчик. – Но у вас ничего не получится! Я расскажу всё, что услышал, и вас посадят в тюрьму.

Отчим с мачехой на миг пугаются. Даже посмеяться над такой отвагой не могут. Они бы и рады и даже пытаются, но смех не выходит. Оба только крякают, тычут пальцами, бьют ладонью по столу, но потом нахмуриваются и перестают кривляться.

– Ах ты маленький, неблагодарный гадёныш, – кривится мужчина. – Думаешь, я стану это терпеть?!

Он хватает Августа за шкирку и ведёт к дивану. Больно надавив на шею, отчим начинает лупить мальчика ремнём. И с каждым словом удары становятся больнее.

– Мы взяли тебя в свой дом! Кормим! Моем за тобой и стираем! И ты ещё собрался мне указывать?!.. – он бьёт, не останавливаясь, не обращая внимания на плач и непроизвольные крики. – Ты ещё жизни не видел, болван!.. Ты будешь делать всё, что я тебе скажу! А иначе отправишься в приют к остальным сиротам!..

Он ещё долго вымещает злость. И особенно больно бьёт, когда своими оскорблениями заставляет Августа вспоминать, что у него больше нет родителей.

– Беспризорник!.. – выкрикивает мужчина, задыхаясь и с трудом удерживая во влажных ладонях ремень. – Неуч!.. Выродок!.. Ублюдок!..

Наконец, запыхавшись, он сваливается на диван и хрипит от нехватки кислорода. Даже тихий плач Августа не слышно за тяжелыми вздохами. Отчим глотает воздух, схватившись за левый бок, и не может говорить.

Остаётся только отползти в сторону. Потом, с трудом найдя силы, мальчик добирается до комнаты, забивается в угол и ещё очень долго не может пошевелиться от боли.

На следующий день едва получается идти. Утром его не обнаруживают в комнате, потому что к этому времени хватает ума и смелости сбежать. Ясно, что это рискованно, но что ещё остаётся? Только надеяться, что в этот раз добрая соцработница сумеет помочь.

Неужели бывают такие ужасные люди? Они с самого начала знали, что будут обращаться с пасынком, не как с родным, а как с бездомной собакой. Поэтому и забрали бумажку с номером телефона. Знали, что рано или поздно Август осмелится ей позвонить и всё расскажет. Значит, сами понимали, что жизнь с ними хуже, чем в приюте.

Долго рассуждать об этом не приходится. К счастью, город не такой большой. Пусть он совершенно незнакомый, но найти дорогу всё-таки получается. А затем, когда остаётся всего несколько шагов до кабинета, кто-то хватает за плечи.

– Вот ты где! А кто это у нас? Кто это тут у нас шастает? – трясёт августа за плечи та неприятная чавкающая пожирательница пряников.

– Мне не три года, мне одиннадцать, – обижается мальчик на её сюсюканье.

Женщина тут же меняется в лице.

– Тогда и веди себя, как взрослый, – фыркает она.

После чего она тянет Августа к выходу. Он не может понять, что происходит, оглядывается на кабинет, который всё дальше, и пугается. Ведь за той дверью последняя надежда на спасение, а теперь кажется, что она навсегда исчезает.

Хуже становится с каждым мгновением. Сначала эта странная дама выводит из здания, потом тащит за угол, а там раздаётся пугающий голос мачехи.

– Вот он где, наш малыш! – сообщает она наигранно.

Изображая беспокойство, она ленится даже просто обнять мальчика, за которого якобы так сильно волновалась. Вместо этого женщина достаёт платок и начинает вытирать слёзы, чтобы было видно, как сильно она страдала и как продолжает страдать.

Только вот Августа она обмануть не может. Он понимает, что сейчас вновь окажется в лапах этих чудовищ. Отчим даже сейчас едва сдерживается. Он вроде улыбается, но криво, явно подавляя в себе желание схватить пасынка и выпороть снова.

– Нет! – хватается мальчик за платье соцработницы. – Не отдавайте меня! Они не добрые, они притворяются! Они меня бьют!

Та останавливается и вздыхает, свесив челюсть. Потом брезгливо убирает руку мальчика со своего платья и нависает.

– Слушай, умник, ты, наверное, думаешь, что в мире целая куча добреньких родственничков или простофиль, которые с радостью возьмут тебя к себе домой. Да? – говорит она совершенно безразличным голосом, даже не обращая внимания на то, как во взгляде Августа в этот момент мир, разрушенный до осколков, стирается в порошок. – Так вот я, в отличие от тебя, пожила в приюте и знаю, что это за место. Так что лучше замолчи и в следующий раз слушайся взрослых.

После такого едва получается говорить, но приходится себя заставить. Вдруг она просто неправильно поняла? Наверняка её запутали или обманули. Он говорит, хотя и сам уже не верит, что в этом есть хоть какой-то смысл.

– Вы не понимаете, они меня бьют…

– И что?! Шлёпнули разок по попке, и ты побежал плакаться? Лучше помалкивай и слушай, что тебе говорят.

– О, спасибо!.. – чуть не бросается к ней мачеха, но женщина останавливает её жестом.

– Слушайте, мне по боку. Ясно? – Она буквально заталкивает Августа в машину, не давая ни малейшего шанса на то, чтобы вырваться. – Но мы с вами о таком не договаривались. Больше я вас прикрывать не собираюсь.

– Пожалуйста, – вырывается последняя мольба, прежде чем этот жестокий мир успел навсегда измениться.

– А ну-ка заткнись и скажи спасибо, что тебе не дали попасть в приют. А то я бы живо могла это устроить, – не удерживается соцработница, а затем поворачивается к отчиму.

– Спасибо, – говорит тот. – Больше это не повторится.

– А вы, что, уже собрались уехать?

Мужчина жмётся, фыркает, с большой неохотой достаёт бумажник, начинает в нём рыться и, видимо, очень старается ничего не найти. Через пару секунд соцработница просто отнимает бумажник, вытаскивает оттуда стопку купюр, после чего возвращает портмоне владельцу.

Вдруг появляется ещё шанс. Когда практически всё уже предрешено, Август замечает, как из дверей здания с серыми коридорами выходит женщина, которая угощала пряниками. Явно торопится, копается в сумочке, не видит, что происходит.

Сердце начинает колотиться от взгляда на дверную ручку. Вот она, совсем рядом, и никто не смотрит. Если только успеть выскочить, если закричать, если добежать!..

Времени думать нет. Либо смириться, либо бежать. А стоит ли мириться? Мальчик дергает ручку, замок щёлкает, взрослые оглядываются, но от неожиданности медлят. Август не вылезает – он выпрыгивает из машины и бросается бежать.

– Тётя! Тётя! – зовёт он изо всех сил.

Женщина его быстро замечает, присаживается и встречает улыбкой. Правда, она не ожидает, что мальчишка вцепится в неё, чуть не повалив на землю.

– Да что случилось?

– Спасите меня. Пожалуйста! – упрашивает он.

Вторая работница и отчим с мачехой замешкались. Все трое понимают, что им не выкрутиться, если что-то пойдёт не так. С другой стороны, обратной дороги нет. Мачеха снова начинает рыдать на бегу и вытирать слёзы, отчим прячет гнев за неуклюжей улыбкой, и только вторая соцработница остаётся собой: она продолжает чавкать даже без жвачки и даже на бегу.

– Он меня бил, – указывает мальчик на отчима. Язык не поворачивается называть его хотя бы дядей. – Я не хочу оставаться с ними.

Женщина не успевает нахмуриться, как её коллега находит способ всё объяснить.

– Бедняжка. Он отказывается поговорить с врачом об этой чёрной магии или что он там видел? – сообщает она, противно чмокая губами. – И когда… э, родители попытались отвести его к психиатру, то он начал выдумывать…

– Честно говоря, я на самом деле его ударил, – внезапно признаётся отчим. – Он вдруг выскочил из-за угла и закричал, что мы не получим ни гроша от его наследства. Прямо в лицо моей дорогой заботливой жены. Это так её расстроило… Я… я виноват, мне не стоило его шлёпать…

Женщина выдыхает с облегчением.

– Вы меня напугали. Я уже думала, вы действительно его били.

– Бил? – удивляется мужчина наиграно. – Бил в смысле…

Он сжимает кулак, смотрит на него и будто бы сам пугается. Аж отшатывается и трясёт головой так, что щёки шлёпают.

– О, нет-нет! Что вы! – говорит за него мачеха Августа. – Просто это было… так… ужасно обидно…

Она начинает плакать. Супруг успокаивает жену, прижав к груди, а соцработница хмурится. Все с волнением и беспокойством ждут, что она ответит.

Она снова присаживается на корточки, аккуратно пригладив юбку, и добрым, строгим, но очень тёплым взглядом смотрит на мальчика.

– Ты пережил трагедию, я понимаю, – глядит она с таким сочувствием, что невозможно не проникнуться. – И всё же, будь добрее к своим новым… Я знаю, они не заменят тебе родителей. Но они и не пытаются! Они лишь хотят позаботиться о тебе.

– Нет, не правда. Это не так…

Август выговаривает слова с трудом, понимая, что его последняя надежда тает в этом заботливом взгляде.

– Что именно неправда? – отвлекает её коллега. – Значит, ты не говорил приёмным родителям, что они жадные воры и хотят твоё наследство? Или тебя не просто отшлёпали, а били кулаком? Или ты ходил к психиатру?

С такой хитрой ложью ребёнку ещё трудно справиться. Ведь одиннадцать ему стукнуло только недавно.

– Нет! Да, но… это не… не так! – поддаётся Август чувствам.

– Вот, пожалуйста. Значит, ты просто маленький врунишка, который не заслуживает таких добрых родителей.

Последний шанс что-то изменить.

– Я слышал, как они говорили, что всё заберут! Поэтому!..

– Ага, – чавкает соцработница. – Как твои родители, они обязаны следить за имуществом. И это ещё одна проблема, которая требует внимания… помимо тебя.

– Тц! – не сдерживается её коллега. – Нельзя же так грубо!

Женщина отмахивается, причмокнув.

– Ничего. Если вместо родителей хочет воспитателя из детдома, то пусть привыкает.

Тогда соцработница вновь садится на корточки, берёт Августа за руки и смотрит ему прямо в лицо.

– Пообещай, что поговоришь со специалистом, – просит она. – Вот увидишь, пройдёт несколько месяцев, и всё потихоньку начнёт налаживаться.

Это конец. Последний шанс растаял прямо в руках, как в небе комета – быстрее, чем получилось подумать о своём желании.

– Прошу… пожалуйста, – не веря самому себе, просит Август.

Просто его искренность не может пробиться сквозь нагромождение лжи, которой обложили со всех сторон приёмные родители и продажная соцработница.

И через пару минут мальчик снова оказывается в машине. На этот раз задние двери отчим предусмотрительно защёлкивает.

Всю дорогу в салоне владычествует молчание. С ним умирает детство.

Август понимает внезапно, будто всё только что сложилось в его голове, что он сам во всём виноват. Там, дома, узнав про проданную приставку, про желание забрать себе всё наследство мальчика, он не должен был выдавать, что знает это. Ещё раньше не должен был говорить о том, что видел в момент аварии жуткую лапу из чёрного дыма. Он чётко видел, как она носилась по салону, но лишь теперь понимает, что говорить об этом не нужно.

Это единственная и главная ошибка, которая испортила всё. Даже если ты поверишь очень хорошему человеку, откуда можно знать, что он поверит тебе?

В этот миг тьма охватывает сердце Августа. Он чувствует это, но не сопротивляется. Он просто спрашивает себя: «почему погибли мама с папой? Почему не они – эти злые, ненавидящие друг друга приёмные родители?».

– Почему они, почему не вы… почему не вы… – шепчет он.

– Что ты там бормочешь?! – злобно рычит отчим.

Август не обращает внимания. Он шепчет всё быстрее, всё тише, уже сам едва понимает, что бормочет. Кажется, будто становится темнее. Свет торопится сбежать из машины, а затем отчим перестаёт вслушиваться. Его отвлекает проблема важнее.

– Руль…

– Куда… куда-куда! – паникует мачеха, видя, что машину повело в сторону.

– Руль не слушает! – кричит на неё супруг.

Становится шумно. Приёмные родители кричат. Замолкают на секунду, испуганными взглядами наблюдая, как прямо перед ними без видимой причины треснуло лобовое стекло. Кричат снова. Лопается шина. Опять кричат. Тормоза отказывают. И вновь крик. Машина несётся на ограждение с черепашьей скоростью.

Внезапно Август пугается, вздыхает и замирает. Он дышит тяжело, не понимая, что случилось. В результате аварии пострадала только покраска и нервные клетки. Все трое пугаются настолько, что даже не решаются это обсуждать. Да и авто вдруг ни с того ни с сего опять слушается водителя, как дрессированное. И тормоза в порядке, и руль работает. Правда, от страха отчим не вылезает, чтобы поменять колесо и решает тащиться до ближайшей заправки или закусочной.

Внезапно, как мгновение эта поездка заканчивается. Испуганный отчим бросает мальчика в комнату, закрывает окно и снимает ручку, чтобы нельзя было выбраться из комнаты. И ничего не сказав, уходит.

Укладываясь в кровать, Август не может сомкнуть глаз. Ему снова мерещится всюду тьма, чёрный дым, умеющий принимать форму по своему желанию. Или по желанию того, кто им управляет.

Это пугает настолько, что даже злоба проходит. Ночь. В окно едва пробивается тусклый свет луны, хорошо видно чистое небо. Несколько воздушных облачных кораблей плывут в этом тёмном океане звезд. И абсолютно чёрной нитью тянется тонкая струйка дыма.

Дыхание замирает, сердце останавливается. Уже глаза слезятся, но моргнуть страшно. Август поддаётся. Веки хлопают, тут же распахиваются, а за окном уже висит женский силуэт.

Рот открывается, но испуг такой сильный, что закричать не выходит. Еще один хлопок ресниц, и силуэт оказывается внутри, перед окном. Волосы встают дыбом. Тьма пришла забрать то, что не успела. И вдруг включается свет.

Силуэт исчез. Женщина сидит на кровати, рядом, гладит по щеке.

– Не бойся, – говорит она. – Это я… Иди… Иди за мной…

Звучит лёгким эхом знакомый голос, но тело ещё не слушается. Свет гаснет, а силуэт вновь оказывается перед окном. Он тянет руки и зовёт. Август же ещё только-только справляется с оцепенением. Он робко, дрожащим голосом, поборов испуг, шепчет:

– Ма… ма-ма?..

Глава 2 – Призрак

На улице серебряное покрывало лунного света украшает ночную тишину. Слегка поблёскивают крыши одноэтажных домов, медленно ползёт в гору ровная, асфальтированная дорога.

По обеим сторонам аккуратные тротуары. Ночь такая светлая, что можно разглядеть тени от травинок. В другое время было бы приятно насладиться пейзажем, но сейчас невозможно расслабиться даже на мгновение.

Голова вскипела так сильно, что явь превратилась в мираж. Всё это происходит на самом деле или только видится? На сон не похоже, но можно ли представить, что призрак матери явится в реальной жизни?

– Иди скорей! – зовёт она лёгким эхом знакомого голоса.

Окно легко поддаётся. Что странно. Ведь отчим ручку выкрутил, а окно с другой стороны заколотил.

Запах свежего ночного воздуха, ясное зрение, бьющий в лицо ветер… сны бывают обманчивыми, но не такими чёткими! И сердце от испуга чуть не разорвалось, а теперь колотится.

Руки дрожат. Ноги едва шевелятся, но постепенно это ощущение тает. Его затмевает другое, тёплое, незнакомое чувство ожившей надежды.

– Мам…

Страшно потерять её из виду, но если разбудить приёмных родителей, тогда, кажется, всё может исчезнуть.

– Мам, – зовёт он громче.

– Не бойся, я здесь… иди… скорее…

Август делает шаг, сходит с газона и уже оказывается на тротуаре. Посмотрев под ноги, он вдруг останавливается.

– Я не могу, – говорит он самому себе. – Это призрак. Или сон. Его нельзя слушать. Мама бы никогда…

Тень замирает с лёгкой улыбкой.

– Ты всегда был умным мальчиком… мой маленький совёнок.

Слёзы сами наворачиваются на глаза. Никто, кроме матери, никогда не обращался к Августу так. Никто не мог этого знать, ведь это был самый таинственный, самый главный секрет, особое обращение для особой ситуации.

– Мама…

– Идём скорее, – торопит призрак. – У нас мало времени, чтобы пройти.

– Куда? Мама! Постой!

Внезапным рывком этот милый сердцу силуэт перемахивает через всю улицу и застывает перед поворотом.

– За мной, совёнок, сюда… – зовёт он колыхнувшимся на ветру эхом.

Август бежит изо всех сил. Только сейчас понимает, что даже не обулся, но боится остановиться хоть на мгновение. Страшно даже просто оторвать взгляд. Нужно бежать, нужно догнать её, столько всего спросить.

– Поторопись… он ждёт…

– Кто? Папа?! – на бегу спрашивает мальчик.

– Мир, милый филин, которого ты не знал. Который спасёт тебя… и который ты должен будешь спасти…

– Мам! – едва успевает Август. – Я не понимаю…

– Ты всё поймешь… – приносит ветер слабеющее эхо родного голоса. – Скорее, за мной… он рядом… он ждёт тебя…

Наконец, дома заканчиваются. Начинается парк. Страшный, мрачный, загадочный. На центральных аллеях горят фонари, а вокруг них черный плен ночи. Пышные деревья прячут луну от взгляда, и её свет туда не пробивается.

– Не бойся… – успокаивает ласковый голос, – Прости, что не смогла сделать больше, но я проведу тебя в мир, где ты будешь счастлив… Скорее… жила почти иссякла…

Август медлит. До сих пор он бежал, даже не задумываясь. Сейчас чётко видит в кромешной тьме неосвещённых аллей лишь силуэт матери. Это совершенно точно она. И она не может обманывать. Её голос, её слова, её движения не подделать. Зачем бояться?

Вдохнуть глубже, задавить страх и броситься вперёд. Босыми ногами сухие ветки даже не чувствуются. Нестриженная чёлка лезет в глаза и мешает смотреть вперёд.

Стоит тряхнуть головой, как силуэт исчезает.

– Мам! – Август осматривается, но не может найти родную душу. – Ты где? Мам!

– Я здесь, – долетает эхо нежного шёпота.

Мальчик поворачивается на звук. Метрах в пятидесяти он видит самое настоящее чудо. Не считая, конечно, призрака матери. В полной темноте заброшенной части парка, где и в такую светлую ночь не видно даже собственных рук, волшебным переливом светит океан неизведанной силы.

Он едва виден за деревьями. Будто прячется. То даёт увидеть краешек, а то исчезает на миг. Целый рассвет магического солнца из далёкого мира. И он прямо здесь, в заброшенной части провинциального парка.

От удивления рот так и открывается. Такое невероятное зрелище действительно существует, оно здесь и сейчас, можно добежать за несколько секунд и схватить.

Таких ярких красок, чувств, запахов, таких эмоций будто никогда и не было. И каждое мгновение этой волшебной картины врезается в память так сильно, что её уже не получится забыть.

Если бы чудо длилось хоть немного дольше…

– Однажды ты всё узнаешь, мой милый мальчик… – говорит призрак матери. – А нам уже скоро пора прощаться…

– Нет… нет, мам! Ты ещё ничего не сказала!

Август делает шаг. Силуэт медленно утопает в море волшебного света. И призрак нежно улыбается.

– Я никогда не смогу сказать всё, что хочу… Ни одно любящее сердце этого не сможет… Иди же, волшебный мир ждёт тебя…

Она утопает по пояс, затем до груди. И вот уже волшебное море превращается в парящее зеркало с человеческий рост. Лишь свечение выделяет его на фоне чёрного парка.

Призрак тянет руки, но и они быстро исчезают по локоть за волшебной гладью. Август торопится, даже прыгает… женщина тянет к нему полупрозрачные пальцы и почти достаёт. Затем резкая вспышка ослепляет на мгновение, а после Август падает, ударяется головой и теряет сознание.

Когда глаза открываются снова, кажется, будто прошла всего секунда. Голова не болит. Даже удивительно. А потом Август замечает под собой мох.

Как на пышной кровати. Лёгкая прохлада нисколько не тревожит. Даже снова хочется уснуть. Почему нет? Здесь не жарко, и не холодно, сухо и мягко. Лучики солнца пробиваются через листву… и вдруг голова проясняется.

Резко бросает в дрожь. Ведь сейчас должна быть ночь. Кромешная тьма. И ещё мама… и волшебный свет. Что это было? Стоит оглядеться, как всё путается только ещё сильнее.

Вокруг совсем не парк. Это какое-то другое место. Ни аллей, ни старого асфальта, ни лавочек, ни хотя бы каких-то проводов. И ничего не слышно. А вот это уже совсем странно. Рядом же должна быть дорога, но где шум автомобилей, томные гудки тяжелых грузовиков и рёв моторов? Ничего нет.

Такой тишины не было и в собственной комнате. Когда они ночью с родителями запирались и читали книги, даже тогда с улицы иногда доносились звуки. Просто они не были важными, потому легко было не обращать внимания.

Здесь иначе. Птички, шелест, ветер, но ни одного случайного городского звука.

На шее что-то дико чешется. Щупать приходится аккуратно, чтобы не содрать повязку, как вдруг оказывается, что на неё налип мох. Тот самый, на котором так приятно спать. Так ещё и не отпускает, как ни тяни. А если попытаться содрать, то становится больно.

Правда, испугаться мальчик всё-таки не успевает. Он слышит, как что-то хрустнуло в стороне, оборачивается и замечает женщину в длинном плаще.

Та сидит, накинув капюшон. Видно только руку, потянувшуюся к лепесткам. Она едва касается цветов, но не срывает. Кажется, женщина не видит Августа, а он не торопится её позвать. Как вдруг та поворачивает голову ещё чуть сильнее, и мальчик сразу узнаёт родные черты.

– Мам! – вскакивает он с травы, забыв обо всём на свете.

Это вовсе не призрак. Это она. Самая настоящая, живая. Надо лишь догнать. Только вот она почему-то сразу боязливо прячет лицо, поднимается, встрепенувшись и бросается прочь.

– Это я! Постой! Мам!

Думать некогда. Приходится бежать следом.

Совсем недалеко от зарослей мха есть тропинка. Женщина сворачивает по ней за дерево, и исчезает. Приходится гнаться, высматривая, что по сторонам. Призрак теряется на мгновение, а затем появляется далеко впереди, у подножия холма.

Оглянувшись, женщина поправляет капюшон и продолжает бежать по дороге. Снова и снова её почти выходит догнать, но призрак в самый последний момент растворяется и перемахивает расстояние в сотню шагов.

На холме Август почти касается руки матери. Уже готовится позвать, но хватает пустоту. Он протирает глаза и видит, что женщина уже далеко впереди, внизу, возле моста через быструю реку.

Там тоже не выходит настигнуть. Август бежит через поле, снова оказывается возле реки, опять взбирается на холм. Усталость поселяется одышкой на устах.

На холме он всё-таки застывает ненадолго. Внезапно мальчик оказывается перед таким восхитительным пейзажем, какого не только никогда не видел, но даже представить не мог.

Впереди пыльная дорога, которая опускается и поднимается вверх. Там она уходит дальше, повернув где-то за деревянной хижиной с невысоким забором. Ещё чуть дальше видно простенькие, но красивые деревянные домики. Ухоженные, но уставшие, будто в старой деревне.

Ещё дальше за ними начинается высокая каменная стена. И не просто каменная, а из огромных глыб, каждая в три или четыре человеческих роста.

Даже отсюда видно, насколько она высокая. Эти размеры настолько пугающие, что кажутся нереальными. Стена тянется от горизонта и до горизонта. Так кажется ещё и потому, что солнце немного слепит. Оно сияет рыжим отливом, потихоньку закатываясь за горизонт.

И всё же видно, что с двух сторон замок окружает лес, а далеко за лесом зелёные холмы и белоснежные вершины гор.

Женщина в этот момент смотрит на мальчика, остановившись как раз возле первого дома. Август хочет позвать, но та проходит в широкие ворота по укатанной дороге и прячется в деревянном строении. По крайней мере, дальше она уже не убежит, так что ноги несут с холма, чтобы последовать за ней.

Возле дома приходится остановиться. Широкие, небольшой высоты ворота распахнуты настежь. Защитить они могут только от крупных животных, потому как пролезть можно прямо сквозь забор, состоящий из массивных брёвен. Он не перегораживает вид и смотрится очень красиво.

Домик стоит поодаль от остальных, во дворе, в стороне от ворот шелестит зеленью толстое, старое дерево.

Здесь она исчезла. Других выходов нет. Она должна быть здесь, внутри, в этом доме. Надо только решиться подойти к незнакомцу, который сидит впереди, возле печи открытой кузницы.

Мужчина сидит у выхода, спиной к воротам. Под крышей у него есть всё, что нужно: большая печь, наковальня, разные инструменты, заготовки и изделия. В такой аккуратной рабочей обстановке сразу видится почерк мастера.

Хочется поспешить, но родители объясняли, что вежливость нужна не просто для того, чтобы выразить почтение. А для того, чтобы самому не превратиться в кого-то вроде отчима.

– Простите, вы не подскажете, куда пошла моя… та женщина, которая только что была здесь?

Вдруг посещает совершенно неожиданная мысль. Лучше не болтать. Она слишком резкая, слишком непривычная и даже грубая. И всё-таки честность уже сыграла с мальчиком злую шутку. Теперь стоит ли вообще доверяться кому-то? Тем более что речь идёт про незнакомца.

Кузнец останавливает руку на замахе и прислушивается. Он не поворачивает голову, молчит несколько секунд, потом спокойно отвечает:

– Здесь никого не было, – говорит он.

Молот снова ударяет по стальной лаве, обретающей в руках мастера форму рабочего инструмента.

– Я видел, как она прошла через ваши ворота.

– Ты что, городской дурак? – сердится мужчина. – Так вот иди и скажи тем шутникам, которые тебя сюда отправили, что я им переломаю ноги. Будет не так смешно.

Август пошатывается от испуга. Это всего лишь инстинкт, реакция, и пока ещё преждевременная. Ведь кузнец и теперь не собирается взглянуть на гостя, за него говорит молот, опять застучавший по раскалённому металлу.

Волнение растёт. Мужчина выглядит страшно, и он огромный. В другой ситуации лучше было бы его не доставать. Но как найти тогда маму?

– Меня никто не посылал. Я просто ищу очень важного для меня человека.

Молот лишь сейчас отправляется на землю, а заготовку кузнец бросает дрожать на наковальне.

– Послушай, урвень, ты мне…

Не успевает кузнец развернуться, как сразу замолкает. Он осматривает мальчика с таким изумлением, что не замечает, как открыл рот. Миг спустя он встаёт, и становится уже по-настоящему страшно.

Кузнец почти достаёт головой до потолка. Не такого уж и низкого. Ему приходится гнуть шею, чтобы не биться лбом о балки. Метра два ростом, а то и ещё выше. И он тычет в Августа пальцем, будто впервые видит живого человека.

Хотя, ведь почти так и есть.

– Ты кто ещё такой? – спрашивает кузнец, придя в себя. – Ты откуда взялся?

Что-то тут не так. Деревянные дома, замок, кузнец. Всё обычное, но какое-то незнакомое.

– Из пар… из леса, вон оттуда. Я был в парке, но… что это за место?

Чем больше думать, тем тревожнее становится. Куда заманил призрак матери? В какие неведомые края?

Мужчина в этот момент рассматривает шею Августа. Мох всё так же плотно закрывает рану, на ощупь прохладный и сухой. Эта липучая штука закрыла собой медицинскую повязку полностью, даже прилипла к коже. И явно привлекла внимание кузнеца.

– Я просто ищу кое-кого. Вы можете сказать, куда она пошла?

Кажется, сейчас незнакомец просто выставит из двора, но он вместо этого неожиданно успокаивается.

– Здесь никого не было.

Что-то здесь не сходится, но не похоже, что это ложь. Да и зачем врать? А ещё мужчина искренне удивился. Хоть и непонятно, чему именно.

– Я видел, как она прошла через ворота.

Кузнец жмёт плечами.

– У меня для тебя плохие новости, малец. Либо тебе показалось, либо ты видел след.

– А что такое след?

– Ты даже этого не?.. Ладно. Подойди, присядь.

Август не торопится, но на злодея мужчина не похож. Поначалу он был очень недоволен, но не притворялся. А это главное. Да и выбор невелик.

Приходится сесть. У печи жарко, хотя она уже даже не горит.

Кузнец тем временем подставляет стул. Себе он приносит табурет из угла комнаты. И когда оба садятся, то разница в размерах становится ещё очевиднее: мальчик не достаёт ногами до земли, а незнакомец непринуждённо опирается локтем на полусогнутое колено.

– Не знаю, как ты сюда попал… ещё и в одежде… это всё не важно. Тебе лучше вернуться обратно. Пока ты окончательно не потерялся.

Это ясно, что он хочет помочь. Видно, что человек не злой. Хотя и начал с ругани. Только куда возвращаться – это тоже не самая простая загадка. Да и зачем?

Мать говорила про какой-то другой мир… это он и есть? Она привела прямо к этому дому. И мама не могла оставить без подсказки. Только кузнецу об этом рассказывать всё же не стоит.

– Я не могу, – отвечает, наконец, мальчик. – Сначала я должен кое-кого найти.

– Кое-кого? – вздыхает кузнец. – Если пытаешься что-то скрывать, то знай… у тебя плохо получается.

Он встаёт, задумчиво проходится, разворачивается.

– Можете сказать мне хоть что-нибудь?

Не хочется создавать хлопоты. Да и кузнец, вроде бы, человек не плохой. Узнать бы только, куда исчезла мать.

– Я точно видел, что она была здесь. И никуда не выходила.

Мужчина задумывается.

– Хоть что-нибудь? – переспрашивает он. – Ладно.

Незнакомец садится обратно на табурет. Взглядывает ещё раз на мох на шее, но потом прячет взор, вернее, делает вид, что не заметил. Отлепить его всё равно не вышло, так что ничего не поделаешь.

– Что-нибудь я тебе могу сказать, – продолжает мужчина. – Если ты точно видел, что сюда кто-то зашёл, и точно видел, что никто не выходил, то…

Непонятно, почему он медлит? Уставился и молчит.

– Что? Что тогда?

– Это значит, что… того, кого ты ищешь, уже нет, – спокойным, ровным голосом объясняет мужчина.

Август хмурится.

– Да, я знаю, – говорит он, наклонив голову. – Уже несколько недель. И-и… вдруг появилась и привела меня сюда.

Только вот это ничего не меняет. Абсолютно. Нужно думать. Кузнец ещё говорил про какой-то след.

– А что такое след? Значит, моя мама могла его оставить, чтобы я пришёл сюда?

Кажется, воздух становится легче.

– Вообще, таких сильных магов даже среди эпистатов не так много…

Это не первое странное слово, но до сих пор казалось, что нет времени. А может, это всё-таки важно?

– Эпи-стат? Что такое эпистат?

Оказывается, что это всего лишь название должности командира стражников… в общем, не очень интересно. Гораздо любопытнее спросить про магов, но язык не поворачивается. Ведь кузнец действительно сказал «магов»? Трудно поверить.

– В общем, это сложная магия, – Кузнец сам возвращается к теме следа. – Такой силой владеет далеко не каждый. Хотя… ты сказал, мама…

Кузнец смотрит на мох. В этот раз взгляд не прячет.

Откуда у матери Августа могут быть такие силы, он понять не может. Она ведь не какой-нибудь великий маг, а самый обычный человек. Как она могла пораниться, как готовила, как носилась по дому, когда куда-нибудь опаздывала, как всё время забывала шарф, после чего рывком тащила его с вешалки. И как роняла эту самую вешалку, почти каждый раз устраивая погром. Маги же не могут быть такими человечными.

– В общем, тебе лучше вернуться. Здесь тебя вряд ли кто возьмёт домой. Побоятся. В городе тем более.

– Почему?

Теперь ясно, что это как-то связано со мхом. И это беспокоит всё сильнее. Если это какая-то болезнь, тогда понятно, почему мужчина всё это сказал.

Кузнец следит за мальчиком.

– Догадался, да? Кто в здравом уме не побоится гнева леса.

– А причём тут лес?

Наконец, мужчина не выдерживает и перестаёт говорить загадками.

– Ты что, вообще среди людей не жил? – Удивляется он, но это быстро проходит. – Хотя, судя по одежде…

Кроссовки, джинсы, футболка. Что было в рюкзаке, который Август собирал на случай побега ещё утром. Хорошо, что погнавшись за матерью, хватило ума его забрать. В мире магов это должно быть необычный наряд.

– Можно мне ещё спросить? Как мне найти след? Если она остановилась здесь, то как мне понять, куда идти дальше?

Кузнец медлит, но не оставляет без ответа.

– Если след, то не потеряешь. – Он снова берёт в руки молот, достаёт заготовку из печи и готовится работать. – А теперь возвращайся в лес, братец. В городе тебе делать нечего.

А на улице темнеет. Вечерний свет едва пробивается на небо из-за замка. Глаза ещё пока различают невероятно красивые черты волшебного пейзажа, но уже совсем скоро будет темно.

Почему кузнец всё время говорил про лес? Какой нормальный человек на ночь глядя отправит туда ребёнка? Здесь явно что-то не так. Это как-то связано со мхом, но разгадку приходится отложить.

Важнее всего укрыться от ночного холода. Хотя, погода здесь гораздо теплее, чем дома, не стоит расслабляться. И доставлять хлопоты кузнецу тоже не хочется. Нужно поторопиться, чтобы где-то спрятаться от ночной прохлады. И приходится уйти.

Впереди тёмная ночь и новое испытание. Август останавливается и вздыхает.

– Мам?.. Мам…

Сумерки позднего часа молчат. В этой тишине почти не слышно лишних звуков. Даже кузнец притих, хотя делал вид, что собирается работать.

– Это то самое место? Тот волшебный мир, о котором ты говорила? – шепчет мальчик, надеясь, что призрак его всё-таки услышит. – Здесь я должен стать счастливым?..

В ответ тишина. Остаётся лишь выдохнуть, решиться и сделать первый шаг навстречу миру живой магии.

Глава 3 – Загадка леса

А всё-таки этот мир – волшебный. Запах трав, цветов, жужжание насекомых… Каждый вздох, будто первый. Набираешь полную грудь этого аромата и понимаешь, что ничего подобного не испытывал. Затем вдыхаешь снова, и осознаёшь, что чувствуешь такое впервые. И вновь, и вновь.

Перед замком, где стоят невысокие дома, поселился деревенский уют. Сухая, пыльная дорога, деревянные заборы. Внешне это место не отличается от самого обычного села. Немного своеобразного, но самого обычного. Из тех времён, когда все небольшие селения почти по всему миру были чем-то похожи друг на друга.

Приходится топать к замку. Где ещё искать убежище? По крайней мере, там можно не бояться диких животных.

Конкретного плана нет. Лишь чувство, что он вот-вот появится. Надо только подумать. А для этого лучше присесть. Или даже прилечь. Как бы только найти где?

Возле замка становится слегка тревожно. Врата открыты, мост через ров опущен и, судя по тому, как плотно он вкопан, он и не поднимается. И всё же стража на проходе стоит. А мох так и не отвалился. Приходится закрыть его воротником. Вдруг иначе не пустят.

Выяснить это можно только одним способом – приходится набраться смелости и идти вперёд.

Мальчик ловит на себе взгляд одного из стражников. Они стоят почти неподвижно. Один из двух быстро осматривает Августа, уводит взгляд, но потом вдруг нахмуривается и вытягивает копьё.

– Куда прёшь, орт? Жить надоело?! – сердится он.

К счастью, второй страж вступается. Хотя его слова не успокаивают.

– Да оставь ты его. Нам потом возиться с этой падалью.

Первый к словам товарища прислушивается сразу и копьё убирает.

– Ладно. Иди… пока не передумал.

И хотя всё обходится, но уже появляются мысли о том, что, возможно, стоило всё-таки прислушаться к словам кузнеца. Он, кстати, ведь что-то говорил про одежду? А ещё про лес. Стоило бы спросить, но после истории с побегом вообще никому доверять не хочется.

А в стенах города глаза разбегаются. Красивые каменные строения, тонкие, извилистые улицы, вывески, громадные здания. Брусчатка, деревянные рамы, каменные кирпичи и громадные блоки – сказка на любой вкус!

Здесь нет преобладающего стиля. Они будто распределены по районам. Первым делом попадаются дерево и камень, но вперёд и в стороны уходят широкие улицы. И вдали можно заметить совершенно другие дома, и полностью деревянные, и из какого-то странного светлого камня, из мрамора, с плиткой – какие угодно. Разве что нет современных высоток. Ну да а откуда им тут взяться?

Довольно светло, хотя фонарей нет. Вместо них магические светлячки, прилипшие к городским стенам и уголкам крыш.

Людей почти нет. Где-то вдали шумят пьяные голоса, но не удаётся сориентироваться и понять, где именно. Улицы здесь прямые, а здания не выше двух этажей. Даже три – уже редкость. Хотя, есть и исключения. Например, даже отсюда видно огромный замок, который не такой широкий, но в высоту достигает просто огромных размеров.

Немного послонявшись вокруг, Август понимает, что заблудился. Даже сейчас, ночью здесь так красиво, что едва можно сдержать восторг. Одни домики с балкончиками, другие с невысокими башенками, то ли просто для украшения, то ли для того, чтобы наблюдать за звёздами или наслаждаться такой же прекрасной ночью, как эта.

Иные окружены узкими улочками, кривыми лесенками. И, похоже, что эти маленькие, неровные ступеньки делали лишь для красоты, настолько приятно они выглядят.

Стоило засмотреться, оглянуться и вот уже вокруг совершенно непонятное место. Как сюда ноги принесли – не вспомнить. Страшновато становится.

Конечно, жутко оказаться в незнакомом месте посреди ночи. Если бы дорога до города была короче, то удалось бы ещё застать людей. А вышло добраться только к ночи.

И вдруг где-то рядом раздаются шаги. От того ещё страшнее. Куда бежать – неизвестно. Приходится спрятаться в ближайшем тёмном уголке.

К счастью, рядом оказываются какие-то тряпки. Не задумавшись, Август набрасывает их и прижимается к стене. В нос ударяет вонь брошенной в мусор гнили, но уже поздно. Двое незнакомцев зашли в переулок.

– Завтра князь вместе со своим выродком будут в лавке алхимика около полудня, – говорит один из них.

Сквозь ткань не видно лиц, хотя в проулок попадает магический свет с углов крыш. Можно распознать только силуэты. Когда незнакомцы застывают, то начинают сливаться с тьмой, но пока они двигаются, их можно различить.

Говорят шёпотом. Будто боятся, что их застукают.

– Если с ними… скажем… внезапно что-то случится – что-то смертельно опасное – то Хеварт нам очень хорошо заплатит. Хм-хм-хм…

Август замирает. Если его найдут, то неизвестно, чем это кончится.

– И почему нельзя было сказать при Касторе? – недоумевает второй.

– Потому что он нас предал. Кастор работает на Виктора. Если он узнает, то Виктор заберёт всё сам, как было в прошлый раз.

– Что?!

– Да тише, ты!..

Оба замолкают и осматриваются.

– Кроме того, такая удача. Стражников кто-то подкупил, так что они… стой. Тсс. Тихо. Слышишь?

– Что?

– Будто кто-то сопит…

Дыхание замирает. Такой хороший слух? Разве это вообще возможно?! С другой стороны, откуда простому человеку вообще знать, что тут возможно, а что нет. Они могли заметить.

– Да нет там никого, – бормочет второй. – Тебе кажется.

– Не-ет, там кто-то…

Август видит, как позади одного из них вдруг появляется искра. Маленькое, беленькое пятнышко. Далеко не такое яркое, как те волшебные штуки на стенах. Днём её можно было бы и не заметить. Вдруг она бьёт тонкой стрелой белых чернил.

Одна из теней падает на землю с хриплым стоном. Второй мужчина присаживается рядом.

– Вот нельзя было по-хорошему? – говорит он. – Все же были при своём, никто тебя не трогал… Эх… Теперь тут полежи, подумай над тем, стоило ли ради этого лезть на территорию Виктора.

Ещё одна вспышка, глухой стон, и молчание. Тень снова поднимается, но не уходит. Грудь уже болит – требует воздуха, но страшно. Вдруг услышит?

– Кто там?

Стоило только подумать, как самое жуткое опасение стало явью.

– Вылезай. Или разнесу череп.

Сердце ещё быстрее колотится. Сдерживаться почти нет сил, но что делать? Голова вспыхивает мыслями. Сидеть? Бежать? Сдаться? Ещё всего одно мгновение, и больше не стерпеть. Внутри всё будто дрожит. Воздуха… Воздуха! И опять вспышка.

Тень бросает яркий пучок, который мчит сторону Августа. Не успевает он разрастись, как врезается в мусор и разбрасывает кучу по сторонам.

На голову падает какая-то деревяшка. Едва получается не закричать, не застонать, не издать случайно какой-нибудь звук.

Тяжелее приходится, когда в ногах что-то начинает шевелиться. В то же мгновение раздаётся писк, а после в разные стороны начинают бежать крысы.

Несколько штук проносятся над головой, а одна пробирается под тряпку, но сразу выбегает, задев хвостом лицо.

Этого незнакомцу оказывается достаточно. Он уже собирается уходить, когда кто-то сверху высовывается из окна.

– Кто там ещё?! А ну проваливайте, алкаши проклятые!..

Недовольное бурчание вынуждает поторопиться. Август ждёт ещё несколько секунд, просто чтобы убедиться, что тот страшный человек исчез. Оставаться здесь настолько противно и жутко, что терпеть не осталось сил. И лишь теперь можно втянуть воздух и осторожно выбраться из-под завала.

И бежать. Скорей! Выбраться из переулка. Вдруг, тот человек погонится следом? Два раза налево, один направо, еще налево, по прямой. Ещё несколько поворотов, затем можно выдохнуть и спросить себя: «как я здесь оказался?».

Теперь из переулков хочется скорее выбраться. Уже и глаза слипаются от усталости, едва сердце успокаивается. Надо что-то делать.

Надо рассказать кому-то… Нет, нельзя. Кому? Один из убийц ведь сказал, что подкупил стражников. Как узнать, кого именно? Вдруг схватят, стоит об этом заговорить?

– Надо как-то его найти…

Август сосредотачивается. Единственный, кого он встретил здесь – это кузнец. Никого больше он вообще не знает. Ведь он же должен понимать, куда идти и что сделать. Осталось лишь выбраться.

В переулках и улочках не видно ни стен, ни замка. Других ориентиров запомнить пока не удалось. И всё же в небе видно мутное пятно со стороны волшебных светильников. Теперь лишь надеяться, что это огни со стены, а не с крыш, и двигаться в их сторону.

Оказаться ночью в городе. В одиночестве. Раньше бы от одной мысли волосы встали дыбом. Сейчас, как ни странно, уже не страшно. Вот прятаться в переулке от убийц, оказаться на волоске от смерти…

Дойти до стены не составляет большого труда. И вот уже Август оказывается на хорошо освещённой широкой дороге. Здесь дома так же сильно разнятся по стилю, но только сейчас он замечает, что на широкой улице вдоль стены расположены в основном торговые лавки. Все надписи на каком-то странном языке, но иногда на вывесках есть изображения.

На одной нарисована самая настоящая волшебная палочка. Взгляд цепляется и с любопытством изучает рисунок. Рядом изображение в таком же стиле, вырезанное чем-то на дереве, будто выжженное. Правда, там изображено какое-то странное растение с листьями. Чуть дальше на вывеске что-то странное, похожее на изогнутый волнами лист.

Постепенно воображение успокаивается. Хотя в окружении магических лавок на лицо пробивается улыбка. Её не сдержать. Внутренний голос так и кричит: «Смотри! Ты здесь! В мире самой настоящей магии!».

Немного насладившись ощущением грядущих перемен, непередаваемым чувством, рождённым незримой близостью волшебства, Август нахмуривает брови. Не время развлекаться, ведь от мальчика зависит чья-то жизнь.

Больше негде и незачем задерживаться. Добраться до дома кузнеца удаётся быстро. Даже слишком. В доме явно все спят. Во всяком случае, свет не горит. Да и до утра ещё много времени. А у кузнечной печи так тепло, хотя в ней давно уже ничего не горит. И вдруг наваливается усталость, стоит только присесть рядом с горнилом на засыпанный песком пол.

День был короткий, но тяжелый. Безумно хочется спать. Жаль, нет подушки, но хотя бы песок вокруг печи мягкий и тёплый. Только на секунду глаза закрыть, как уже спишь. И что-то приятно шуршит…

Мысль будит ум. Откуда звук? Тяжело заставить себя просыпаться, не успев заснуть. С трудом удаётся приоткрыть глаз, а оказывается, что уже утро. Вдобавок напротив сидит хмурый кузнец и таранит взглядом непрошенного гостя.

Август вздрагивает и прижимается к стене.

– Ты что тут забыл? – спрашивает мужчина.

Мальчик смотрит растеряно, быстро поняв, что ему не угрожает опасность. Затем он отводит взгляд, о чём-то задумавшись, и в следующий миг его веки распахиваются. Тяжёлое покрывало сна мгновенно слетает с плеч.

– Вспомнил! Это важно! В городе… там было ужасное!..

Мужчина вздыхает.

– Ну и чем тебя местные обидели? Отказались подать на пропитание?

Звучит обидно, но сейчас не имеет значения.

– Нет. Я случайно подслушал разговор.

Кузнец поворачивается, берет инструмент и начинает точить.

– Один из них убил второго.

Мужчина застывает.

– Не может быть. В этих стенах не бывает убийств.

И почему никто не верит? Почему все вокруг первым делом подозревают во лжи?

– Я не вру! – не сдерживается мальчик.

– Я и не говорю, что ты врёшь, малец, – успокаивает мужчина. – Я о том, что магия стражей не позволит совершить убийство. Тогда бы мертвеца и убийцу сразу нашли.

Приходится краснеть от смущения.

– Но я же видел, – робко возражает мальчик. – Они говорили… потом один повернулся… другой что-то протянул… потом была вспышка. А потом один упал, а второй снова выстрелил. А потом вспышка. Такая, белая…

– Видимо, один другого опьянил заклинанием. Или просто усыпил. Разная бывает магия.

Кузнец не против объяснить. Что-то в этом мальчике привлекает внимание. Что-то кроме отметины на шее. Весь в грязи, исцарапанный, но дело не в жалости.

– Да и какая разница? – продолжает он. – Подрались и плевать. Кому есть дело до разборок пьяниц из таверны.

– Это не всё, – объясняет Август. – Они говорили, что князь будет у алхимика и что должна… э, должна произойти смертельная опасность.

Память не сохранила точное выражение, но это и не важно.

Кузнец выпрямляется и откладывает заготовку. Он берёт табурет и садится рядом. Почти впритык. И это очень жутко, когда человек в три или три с половиной раза выше тебя нависает с грозным видом, и будто пытается одним лишь взглядом что-то из тебя вытащить.

– Ты не мог ошибиться? Именно так и говорили?

– Нет… нет, я точно помню, – подтверждает мальчик. – Они говорили, что магистрат будет в лавке алхимика. И что если с ним произойдёт смертельная опасность, то им заплатят… или с его сыном? Они сказали «выродок».

Кузнец щурится.

– И ты не подумал, конечно, что я могу быть одним из их товарищей?

Какое-то странное заявление и совсем не по делу. Звучит глупо. А становится от этого страшно, и голова начинает работать. Значит, он тоже знает про князя?

– Вы меня убьёте?

Август пугается. И сердится на себя в то же время. Не стоило ничего говорить, нужно было быть осторожней.

– Вас зовут Виктор? – добавляет он, вспомнив имя.

Ведь уже нет разницы, потому что сделать мальчик ничего не сможет. Да и сбежать тоже.

– Нет, меня зовут Марк, – отвечает кузнец спокойным голосом. – И я ничего тебе не сделаю.

Он отворачивается и оставляет гостя в растерянности. Чего кузнец вообще пытается добиться? Через несколько мгновений он объясняет.

– Я не из банды тех преступников, которых ты подслушал ночью, – признаётся кузнец. – Но я бы мог быть одним из них. Почему ты об этом не подумал?

– Подумал, – дуется Август.

– И?!

– Иначе кто-то бы мог умереть.

Он говорит обиженным голосом. Даже щёки разнесло, как шарики. И всё-таки любопытный мальчишка, готов был рискнуть собой просто ради шанса спасти того, кого и знать не может? Или просто добродушный дурак?

Кузнец только начал точить металлический предмет, как вновь решает его отложить. А тут как раз в памяти всплывают новые подробности.

– А! Ещё они сказали, что подкупили стражу! – вспоминает он только сейчас. – Поэтому, я не знал, кому сказать.

– Ты мог нарваться именно на тех стражников…

Марк оборачивается. Взгляд у него другой. Глядит иначе, будто поравнялся ростом.

– И ты пришёл ко мне. Неплохо, малец. Не скажу, что умно.

Не ясно, можно ли расслабиться, но атмосфера полегчала. Марк откладывает инструменты в сторону и снимает рабочий фартук.

– О каком именно князе они говорили?

Остаётся только помотать головой.

– Ц. Придётся поторопиться. Посторожи дом, я схожу в город и всё улажу.

Мальчик вскакивает от удивления. Похоже, что кузнец не шутит.

– Вы оставите меня одного?! А если я вор? Или сломаю что-то?

Марка такой вопрос ни капельки не смущает.

– А ты ничего не трогай. Иначе найду и переломаю ноги тебе. Ты не знаешь тут никого, а я живу всю жизнь, от меня не спрячешься.

И ведь не шутит. Действительно уходит. А одному тут нечем заняться. Стоит успокоиться, как от скуки взгляд берётся изучать обстановку.

Спать уже нет желания. К тому же, вокруг много интересного. Даже обыкновенный молот и тот непростой, с гравировкой. Не ясно, буквы это, или просто какие-то символы, но выглядит красиво. Хочется взвесить из любопытства, но беспокойство требует отойти. Да и кузнец вряд ли ушёл далеко, вдруг ещё решит вернуться и проверить? Лучше ничего не трогать.

А глаза так и разбегаются. Тут и щипцы, и лопатки, и совки, и заготовки разных форм и размеров. И даже руда лежит в сторонке, в большой деревянной коробке с ручкой. И куча необычных инструментов, которых нигде видеть не приходилось.

Просыпается и отвлекает жажда. Пить хотелось давно, но сейчас чувство разбушевалось.

Взгляд бросается по сторонам, искать кран. Жаль, что одной только привычки недостаточно, чтобы магия сработала. Трубопровода в доме, похоже, нет. А желание растёт и высушивает губы.

Взгляд цепляется за тканевый свёрток на небольшом столике в углу кузницы. Он заметно выделяется на фоне тёмных инструментов и каменных стен. Рядом стоит глиняный кувшин и кружка.

Ясно, как день, что внутри еда! Слюнки текут, не успеваешь задуматься. А стоит чуть ближе подойти, как нос улавливает такой невероятный запах, какого в жизни ещё нигде и никогда не приходилось чувствовать.

И это уже вовсе не от голода. Этот аромат так невероятен, что из-за него легко можно потерять рассудок.

Руки без команды принимаются разворачивать угощение. От изумления даже страшно на миг становится, пальцы не слушаются и не желают останавливаться.

Приходится отступить. И страшно останавливаться, пока спина не упрётся. Встав на углу, Август делает шаг и выходит из кузницы. Лишь через несколько минут, сев на траву, он потихоньку успокаивается.

Конечно, проще всего поддаться искушению и съесть лакомство, но ведь кузнец сказал ничего не трогать. Неужели, хочет проверить? Может, в свёртке вообще не еда, а какая-нибудь магическая приманка. Или отрава. А может это его собственный завтрак или обед, и он оставил его только потому, что пошёл в город. В любом случае, надо удержаться.

И тут, освободившись от чар волшебного запаха, голова начинает работать чуть активнее. Ведь здесь должна быть питьевая вода, иначе никак. Журчит неподалёку река, о которой Август чуть не забыл, а вот колодца нигде нет. Так что приходится довольствоваться тем, что есть. Жаль, это не избавит от голода.

Полдня приходится ждать. Иногда удаётся отвлечься на красивый пейзаж, но голод так мучает, что это не сильно помогает. Можно было бы посмотреть на инструменты, но в кузницу заходить нельзя – устоять перед соблазном не выйдет. И это грызёт изнутри, но приходится держаться.

Возле единственного дерева во дворе стоит топор. Даже странно. Небольшой пенёк, дерево и топор. Август пытается его поднять, но и этого не выходит. Топор настолько тяжелый, что его не оторвать от земли.

В конце концов, остаётся ждать возле ворот. Живот скручивает от голода, даже подташнивает. Хочется только, чтобы кузнец быстрее вернулся.

Как только мужчина показывается на улице, Август бежит навстречу.

– Всё хорошо? Я могу пойти?.. Я ничего не трогал.

Марк улыбается, решив, что это ложь. Хотя ничего не говорит.

– Значит, без подробностей? Ладно. Всё хорошо. Иди, малец, если это всё.

Теперь скорее бежать.

Услышав топот за спиной, Марк усмехается. Трудно представить, куда мальчишка может так торопиться.

Хотя, мальчишка сумел удивить. На бестолкового он всё же не похож, точно понимал. И пошёл на риск. Не всякому духа хватит.

Раздумывая, Марк вздыхает, проводит ладонью по щетине и только сейчас замечает свёрток, который оставил утром на столе. Даже фыркает недовольно.

– Вот балбес. Я же это тебе оставил.

Подумав, он встаёт, хватает свёрток и сразу отправляется обратно в город. И в пути обдумывает поведение Августа.

Значит, он сидел в кузне, но еду не тронул. Запах он не мог не заметить, значит, не стал брать. Решил, что нельзя. И ведь смог же удержаться.

Марк улыбается, но вдруг на миг от удивления даже застывает. Теперь ясно, куда мальчишка побежал. Полдня он страдал в кузне от голода. Ещё и запах его дразнил. И за всё это время не притронулся к еде. Вот и рванул, в надежде что-нибудь выпросить в городе.

Лицо Марка изменяется. Впервые за много лет он так ошибся. А ведь малец мог просить у князя за спасение дары. Он об этом может и не знать, но даже не поинтересовался о награде. Надо всё-таки хоть чем-то ему отплатить, пока мир не разжевал его доброту и не выплюнул её на свалку забытых детских чувств.

У ворот мужчина останавливается и обращается к одному из стражей.

– Мальчишка тут пробегал? Грязный такой…

– Ты про орта? К чему тебе знать про эту падаль?

Марк не отвечает, потому что не может понять, как ребёнка приняли за орта. У него же на шее мох. Неужели спрятал? Второй стражник принимает это молчание за недовольство.

– Спросил, значит надо. Тебе то что?

Копейщик виновато выпрямляется.

– Я тебя обидеть не хотел, Марк. Проходил, только недавно свои вонючие… кхм, прошёл мимо. Да. Точно.

Кузнец на лишнее беспокойство даже не реагирует. Он спрашивает спокойно:

– Куда пошёл, видели?

– Нет…

– Нет. Не оглядывались.

Марк кивает и проходит дальше. А стражники остаются переругиваться шёпотом.

Где искать мальчишку – загадка, так что начинать приходится с самого простого.

По обе стороны от ворот идут ряды лавок. У стен стоят торгаши в открытых палатках, напротив них большие магазины. Продавцы в лавках, видеть точно ничего не могли, но вот уличные торгаши ни за что бы не упустили мальчика из виду.

Так и получается. Первый же торговец даёт подсказку.

– Видел, конечно! Выпрашивал что-то среди вон тех палаток. Еду, наверное. Выпросил хорошего пинка! Ха-ха!

Марк вздыхает.

– А куда он отправился?

– Да куда-то туда побежал. По центральной.

Надо было догадаться сказать, чтобы мох не прятал. С другой стороны, теперь найти его совершенно никаких проблем. Весь город уже на ушах!

Правда, на одной из улиц след почти теряется. Несколько человек говорят, что видели мальчика, но куда он пошёл, они не знают. К счастью, в этот момент из переулка доносится чья-то ругань. Может там мальчишка, может, нет, но проверить стоит.

– Никчёмный попрошайка!.. – доносится из подворотни.

Где-то очень близко. Опасаться нечего, так что спешка ни к чему. Звук в проулках иногда может заблудиться и только запутать. Лучше прислушаться.

– …на. Жри. И чтобы больше я тебя здесь не видела!

Как назло. Кричать женщина перестаёт ровно в тот момент, когда кажется, что осталось сделать пару шагов. Это не беда, лишь бы не сбежал. Не хотелось бы до вечера плутать в переулках. К счастью, за поворотом мужчина встречает Августа.

Тот как раз уселся возле стены на деревяшку. Видимо, подобрал из мусора. Едва успел раскрыть брошенный ему свёрток с хлебом, но ещё не отхватил кусок. Марк даже не решается позвать.

Вдруг из-под мусорного завала раздаётся жалобный писк. Учуяв запах еды, маленький щенок заскулил. Если бы сейчас не было так тихо, то его бы никто не услышал. Это его последний шанс выжить, и даже самому выбраться из завала не хватает сил.

Мальчик в этот момент открывает рот, чтобы сделать укус. От голода челюсть сводит, а слюна чуть не брызжет. Чтобы остановиться, приходится сделать усилие. С другой стороны, рядом какое-то несчастное создание. Возможно, что оно точно так же мучилось от голода, но так и не дождалось помощи.

Вздохнув, Август заворачивает хлеб, чтобы не испачкать, и кладёт на землю, подложив свитер. Он не сразу находит щенка, долго копается, потом садится обратно, взяв бедолагу на руки.

Животное почти не двигается. Только зрачками стреляет туда-сюда и дышит, вывалив язык. Боится. И Август, вместо того, чтобы, наконец, поесть, первым делом начинает кормить щенка.

Кузнец наблюдает. Он смотрит, как щенок оживает в руках мальчика. Поначалу будто не верит. Смотрит на маленький кусочек, который для него оторвали, но не берёт. А как только угощение касается языка, пёс начинает ворочать челюстью. Ещё спустя какое-то время уже самостоятельно ест.

– Больше изо рта вываливается, – жалуется Август. – Ешь спокойно, никто не торопит.

Марк наблюдает со стороны. Он глядит на свёрток в руках и думает о чём-то. Потом откладывает его к стене с мыслью о том, что какому-то голодному бедолаге это может пригодиться. А мальчишку такой мелочью не отблагодарить.

Мужчина подходит ближе.

– Добрая ты душа, малец.

Август смотрит удивлённо. Явно не ждал увидеть кузнеца снова. Во всяком случае, не так скоро.

– Ко мне есть пойдёшь? До дома если потерпишь, накормлю.

А мальчишка смотрит. Даже хмурится. Не угадать, что задумал.

– Я без щенка не пойду.

Как тут не улыбнуться? Сам слюной давится, а щенка кормит. Ему нормальную еду предлагают, а он условия ставит.

– Так бери его с собой. Но если где не надо нагадит, сам будешь убирать. Пошли. Завтра отрабатывать начнёшь.

Марк разворачивается и идёт. Идёт медленно. Знает, что малец замешкается. А его надо бы отвести домой. Если мальчик ещё и умелый, отличное подмастерье выйдет.

Вскоре он догоняет, но идёт чуть позади. Будто прячется за спиной. При виде его все кривятся с отвращением. Пока не замечают кузнеца. Тут же делают вид, будто смотрят в другую сторону.

– Тебя как зовут, малец?

– Август.

– Ну пойдём, Август. Сегодня отдохнёшь, а завтра мы поглядим, что из тебя получится.

Глава 4 – Под колпаком

Как только открываются глаза, сон исчезает, и взгляд постепенно возвращается из миражей в реальный мир.

Вчерашний вечер пролетел за одно мгновение. Кузнец привёл домой, накормил. Спать уложил в сарае на куче сена. С непривычки всё чешется, но спать было приятно. Да и можно было бы поваляться, если бы не лай.

– Ты что делаешь? Фу.

Август вяло отбивается от нового товарища. К утру щенок, который ещё вчера едва мог жевать хлеб, уже почти оклемался. Бегать не спешит, пока только неуклюже переваливается на лапах, спотыкается, заваливается то на один бок, то на другой. Если бы не пугающая худоба, он бы выглядел забавно.

Приходится отереть слюну забравшегося на плечо щенка и подниматься со стога.

– Гав!

Новый друг пока с трудом подаёт голос. И всё равно лает.

– Чего ты хочешь? У меня ничего нет, – разводит мальчик руками. – Я даже не знаю, покормят ли нас на завтрак.

Заканчивает он шёпотом. Не хочется становиться попрошайкой. Вчера был критический момент, а теперь нужно найти способ отплатить.

– Гав. Гав.

– Да что ты на меня лаешь?

– Гав.

Щенок отступает на пару шагов, поворачивается и смотрит.

– Гав.

Внезапно становится ясно, что он гораздо умнее, чем можно было подумать. Выражение на лице Августа изменяется.

– Хочешь, чтобы я пошёл за тобой?

У пса изменяется выражение.

– Гав!

Он трясёт лапками впереди. Останавливается через каждые несколько шагов и смотрит, идёт ли мальчик следом. И только убедившись в этом, торопится дальше, смешно заваливаясь то в одну сторону, то в другую.

На улице ещё только светает, но глаза видят ясно. Удивительная, особенная красота утра в магическом мире: ранняя прохлада в белых лучах ласковой зари.

Марк уже на ногах. Щенок выводит прямо к нему.

– Здрав…ствуйте.

– Проходи, садись. Не стесняйся.

Мужчина говорит, не оборачиваясь. На небольшом столике в углу уже стоит какая-то каша. Пахнет умопомрачительно вкусно. Стоит закрыть глаза, как голова начинает кружиться. Даже кажется, что ноги могут подвести и не устоять. Едва удаётся себя сдерживать. И если бы не голос кузнеца, то пришлось бы, наверное, плюхнуться прямо на землю.

– Давай, малец. У меня ещё работа, а нам с тобой нужно поговорить.

Этот запах… нет, это было вчера не от голода. Здесь явно не обошлось без магии, потому что никакая еда не может пахнуть так невероятно вкусно. Из-за него слова Марка будто пролетают мимо. Хорошо, что он пригласил к столу, терпеть больше нет сил.

Тело безвольно набрасывается на угощение. И щенок не остаётся голодным. Ему кузнец бросает кусок хлеба.

– Костей пока нет, так что пожуй. К вечеру что-нибудь придумаем.

– Гав! – с готовностью отвечает пёс и жадно вгрызается в лакомство.

– Умный. Странно, что выбросили…

Сразу видно, что мальчика трогать даже не стоит. Пока не доест, нет смысла. Приходится ждать, когда Август опустошит тарелку с кашей. И даже тогда он не сразу приходит в себя, вылизывает тарелку, а потом отодвигает её, покраснев. А ведь это ещё только самая простая каша. Даже без сахара.

– Ну что, готов слушать? Давай честно, малец. Ты хочешь остаться и искать след матери – дело твоё. Гостить можешь здесь. Платить будешь трудом, мелких поручений всегда найдётся. Ночью не замёрзнешь, не промокнешь. Голодным тоже не оставлю. Ну а когда найдёшь след… или если не найдёшь за три месяца, вернёшься в лес.

Август смотрит удивлённо.

– Зачем возвращаться, если мама?.. – Призрак матери звал сюда, говорил, что в этом мире ждёт счастье, но стоит ли говорить? – …привела меня сюда. Я должен узнать, что она хотела сказать.

Марк вздыхает. Хотя он догадывался, что легко договориться не получится. А сделать это нужно. Хорошо подумав над этим, становится ясно, что рано или поздно мальчику придётся вернуться обратно в лес. В мире людей кузнец не видит ему места.

– Эта магия, которая называется «след», не пропадает просто так. Она всегда приводит к цели. Всегда… кроме тех случаев, когда вести больше некуда.

Впервые за всё время что-то важное. Что-то про след и цель, и куда он приведёт. Наконец, что-то по-настоящему ценное. Это может быть ключом к разгадке.

– То есть, здесь было место, которого больше нет?

– Везде когда-то было место, которого больше нет. Я давно живу в этом доме, – объясняет кузнец. – Но ведь до него здесь было что-то другое… Возможно, здесь тогда ещё стоял лес. И тогда понятно, почему след матери привёл тебя именно сюда, а потом исчез.

Август задумывается. Всё это звучит странно. Причём тут лес? И всё-таки похоже на правду. Да и дядя Марк человек явно добрый.

– Дядя Марк… почему вы?..

Август вдруг задумывается на миг.

– Дядя, так дядя, – отзывается мужчина.

– …Почему вы всё время говорите про лес? Что я должен вернуться в лес… и если раньше здесь был лес, то почему мама привела меня сюда? Что мне делать в лесу?

Странно это слышать. Легко даже принять мальчика за дурака.

– Не знаю, что сын дриад будет делать в лесу, – удивляется кузнец. – В дерево превратишься, или что ещё. Лишь бы ты в городе не загнулся и лес не пришёл бы мстить.

Август слышал про дриад. Мама рассказывала о них в сказках. Теперь ясно, при чём тут лес. Только…

– Я не сын дриад, я человек.

Ждать ответа приходится долго. Оба молчат и смотрят друг на друга. Думают.

– Гав-гав!

– Ты не сын леса?! То есть ты… ты же…

Для Марка это становится большой неожиданностью. Он уже свыкся с мыслью, что мальчик – сын леса. Это бы всё объяснило. Даже одежду. Лес огромен и в нём иногда находят предметы из другого мира.

– А корень на шее? Просто украшение?

А ведь точно! Мох уже так притёрся, что не ощущается. Он стал привычным, как рука или нога.

– Я шёл за мамой. Она звала… там было что-то похожее на зеркало, но светилось. Потом я прыгнул, хотел её догнать. Потом не помню… я как будто ударился головой и заснул. И когда проснулся, то мох уже был.

Вдруг становится тяжело. Чувства давно не беспокоили, а сейчас ожили неожиданно. Рана на шее, она ведь тоже осталась с тех самых пор, и ещё не зажила.

Кузнеца беспокоит другое.

– Так ты рос, среди ортов? Это необычно.

Марк встаёт и проходится до ворот и обратно. Потом садится вновь.

– Ладно, слушай, малец. Мох просто так на ком попало не растёт. Да и призрачный след абы кто не сумеет оставить. Твоя мать могущественный маг… то есть, была могущественным магом. И она была дриадой. Это всё объясняет. Они очень сильные маги, но уже давно не покидают лес. Вот уже… почти две тысячи лет.

Август понимает, что уже должен привыкнуть ко всему этому. И всё-таки мысль о том, что мама была магом, слишком уж необычная.

– Но мама не могла быть… она же обычный человек. Почему она тогда не использовала магию?

– Ради тебя. Если она отправилась в твой мир, то ради тебя. А потом зачем-то оставила след, который привёл тебя в мой дом, малец.

Правильное или нет, но у Марка есть объяснение. И оно намного лучше, чем то ничто, что есть у Августа.

– Раньше здесь был лес. Когда-то очень давно. Это значит, что твоя мать древняя и могущественная дриада, если создала такое заклинание и привела тебя сюда. Лес ушёл из этих земель, но она жила в мире ортов и не могла этого знать.

На лице поселяется тяжёлое выражение. Всё сразу так не обдумаешь. Да и ум старательно ищет зацепки. Мужчина это замечает и решает не мучить Августа.

– Давай поговорим об этом вечером. Сейчас мне нужно работать. Для тебя тоже есть поручение…

Мальчик только и ждёт возможности помочь.

– Кое-что отнесёшь в город, кое-что принесёшь мне обратно. Только надо бы тебе переодеться. Сейчас поищу какую-нибудь одежду и объясню, как найти нужные лавки.

Поручений не так много. То ли кузнец нагружать не хочет, то ли пока не доверяет что-то серьёзное. Август сменяет одежду, Марк складывает в лукошко тряпичные свёртки.

– Всё запомнил? От врат налево. Ищи три лавки с серебряными вывесками. Сперва зайди к алхимику, у него на вывеске бутыль, потом к шляпнику, у него колпак. В последнюю очередь в ту, на входе у которой изображён батон. Запомнил?

Ничего сложного, любой справится. Гораздо труднее удержаться в штанах и рубахе, которые, кажется, размеров на десять больше, чем нужно. И хотя кузнец ругает за медлительность, по улыбке видно, что он не всерьёз.

– Чего ты копаешься? Поясом прихвати и всё… вот так. Держится?

Он не церемонится, встряхивает, схватив за рубаху, будто трамбует в мешке картошку.

Пояс дядя Марк затягивает туго, но только так штаны и держатся. Заправленная в штаны рубаха достаёт до колен, а кроме того ещё и снаружи свисает на бедро.

– По-другому никак, малец. Пока так походи, а там что-нибудь придумаем. – Мужчина продолжает улыбаться. – Подрастёшь ещё и будет как раз.

Август задумывается на мгновение. Не нужно объяснять, чем чревато ношение обычной людской одежды. Вчера было достаточно ругани, чтобы это понять.

Да и думать об этом не время, пора уже идти.

– Потом поговорим. Мне нужно работать. Когда зайдёшь к булочнице, то передай ей ещё вот это. – Марк отдаёт записку на маленьком клочке бумаги. – Как всё сделаешь, приходи обратно. На сегодня это все поручения, но не расслабляйся. Завтра работы будет больше.

Август собирается уже уйти, но у ворот замечает, что щенок увязался следом.

– Гав!

– Чего ты на меня смотришь?

Пёс остановился, когда поймал взгляд спасителя, и сел. Он смотрит и молчит. Поскуливает, будто ждёт ответа.

– Ты хочешь пойти со мной?

– Гав!

Аж трясётся от радости и нетерпения. Едва не падает, ещё не оправился. Нельзя его брать.

Август присаживается рядом на корточки. Одежда свисает на пыльную дорогу, но с непривычки этого не заметить.

– Ты должен остаться здесь. Так будет безопаснее.

Щенок скулит, но разжалобить у него не выходит.

– Когда поправишься, буду брать тебя с собой.

Пёс молчит, будто раздумывает, а хвост уже начал подрагивать.

– Гав-гав! – даёт четвероногий торжественное обещание выздороветь поскорее.

И Август понимает. Догадывается. Он отходит, чтобы проверить, и пёс спокойно провожает мальчика взглядом.

Спустя всего полсотни шагов становится легче. Вокруг такой удивительный пейзаж. С одной стороны лес, в другом направлении вершины гор, по равнине течёт река. Она журчит, извивается, убегает за холмы.

И деревянные домики. В деревне бывать не приходилось. Знать бабушек и дедушек тоже. Но когда смотришь на эти дома из толстых стволов, на эти крыши с кирпичными трубами, то ощущение такое, будто наступили каникулы и родители отправили сюда погостить.

Да просто впервые после аварии получается вздохнуть свободно, почувствовать аромат цветущих трав. Он здесь такой яркий. Солнце яркое, небо голубое, трава зеленющая! Незаметно это пробуждает такую бурю радости.

В городе уже приходится окунуться в толпу. Вчера было не так людно, а сейчас народу тьма. Едва протолкнёшься.

Ничего не поделать, остаётся вытягивать шею, чтобы рассмотреть вывески. Иначе за прохожими можно легко пропустить нужную. К счастью, идти не слишком далеко. Как только на глаза попадается серебряная вывеска с выгравированным на неё батоном, можно остановиться.

Две другие сразу следом, как и сказал дядя Марк. Вспомнив его слова, Август первым делом отправляется к алхимику.

Внутри людно, но мальчика быстро замечают.

– Эй, оборванец! Чего тебе здесь нужно? Покупай или проваливай!

Хотя бы владельца искать не приходится, сразу ясно, что это он.

– Дядя Марк… кузнец просил передать. Он сказал, что за оплатой зайдёт потом сам.

Трудно сказать, почему лавочник теряется. Даже не отвечает. Кивает и только смотрит удивлённо.

Август пулей выстреливает наружу. Некогда наслаждаться атмосферой торговой улицы. Тут красиво, и запах пьянит, и вкусы такие, что их прямо в воздухе чувствуешь. Легко забыть обо всём на свете. А между тем, нужно ещё понять, как искать след, который оставила мальчику его мама.

Над этим ещё придётся поломать голову. И кузнец, видимо, не поможет, но это всё потом. А пока в следующую лавку.

Дверь легко открывается. Внутри тихо и пустынно. Необычный, приятный запах. Кругом шляпы, шляпы, шляпы. На стойках, на тумбах, на полках. Некоторые такие необычные, что Август, засмотревшись, нечаянно толкает вешалку.

Удержать её непросто. Дерево тонкое, но тяжёлое, как бревно. Стойка пошатывается, Август сразу подпирает, но сам чуть не сгибается под её весом.

В этот момент он и замечает в стороне улыбчивого мужчину в тёмном одеянии с плащом до самого пола.

– Красть лучше по одной. Так сразу тащить неудобно.

– Нет, я не…

– Ха-ха! Не смей мне объяснением портить шутку. Такую грубость я не потерплю.

Мужчина выходит из-за шкафа. Он двигается манерно, неторопливо. В его движениях слегка заметно высокомерие, но не грубость. И он вежлив, в отличие от алхимика.

– В связи с этим возникает вопрос о том, что же ты здесь делаешь? Не сочти это за желание оскорбить, чего бы мне совсем не хотелось, но судя по виду, ты пришёл не за магическим колпаком… верно?

– А… да. Вот. – Ещё одна посылка кузнеца добирается до получателя. – Кузнец велел… передать…

Сейчас уже надо будет уходить, а когда ещё можно будет поглазеть на ассортимент магазина? Здесь особая атмосфера. Окна узкие, дневной свет почти не попадает. На потолке висит несколько огоньков, будто прилипшие толстые светлячки.

В лавке царит ласковый полумрак. Ни темно, ни светло, всё видно и глаза не напрягаются. Будто даже время здесь останавливается, чтобы отдохнуть.

– А я гляжу, у меня в гостях молодой ценитель?

Хозяин лавки глядит снисходительно, по-доброму. Не приходит на ум, что ему ответить.

– Искренний интерес к этим магическим артефактам мне только польстит.

На уме одно мычание.

– Ладно. Скажу иначе, я буду рад показать тебе шляпы, если интересно. Как подмастерью моего дорогого друга. Повторюсь, если тебе интересно.

Скованность, наконец, проходит.

– Можно?

– Ну ещё бы! Как устоять перед желанием осмотреть эти чудесные изделия?

Подмигнув, торговец взмахивает рукой. Он резко поворачивается, и плащ эффектно взлетает за его спиной. Быстрым шагом мужчина проходит мимо нескольких стоек и невысоких прилавков и останавливается возле большой фиолетовой шляпы.

Она стоит отдельно и уже только из-за этого выглядит дороже. Не хочется выглядеть глупо, но скрывать удивление невозможно.

– Ого…

– А! Так ты знаток! – шутит лавочник. – Тогда мой долг открыть тебе ценность этой великолепной шляпы! Итак…

Мужчина срывает колпак с места, перебрасывает через голову в другую руку, подкидывает. И тот парит легко, как пёрышко. Будто лавочник передал изделию не только время и труд, но и свои манеры.

– Сие творение – шедевр! Пойманный сильнейшими охотниками столетний вепрь сохранил часть силы в содранной с него шкуре. Проплыв через море торговых рук, она попала к мастеру, достойному придать форму столь сильной энергии…

Он кланяется, делает изящный фигурный жест рукой, давая понять, что мастер из рассказа – это именно он.

Торговец буквально превращает своё выступление в танец. Это странно, но зато видно, как важен этому человеку его труд. За этой странной пляской не просто движения, а рассказ. Всё то, о чём говорит лавочник, рисуется в уме живой картиной. И прямо на глазах могучий волшебный кабан превращается в изящную шляпу.

– …Но лишь спустя месяцы упорных трудов, эта сила избрала свою форму. Дух вепря пожелал стать украшением для прекрасной хранительницы магии.

Торговец заканчивает выступление и кланяется. Руки сами тянутся похлопать.

– Выше похвалы небес, – кланяется мужчина ещё раз. – В таком случае… не желаешь ли испробовать силу вепря, дорогой друг?

Август застывает.

– Вы же сказали, что она женская?

– Да, она женская, – заговаривает торговец в другой манере. – Но шляпу с такой силой найти трудно. Ещё труднее найти изделие с духом дикого вепря.

Он вздыхает печально, но тут же меняется в лице.

– Осмелишься ли ты? Не каждый вошедший удостаивается чести прикоснуться к силе древнего животного.

Да тут и упрашивать не нужно. Ведь это первый магический предмет, который Август видит. Что произойдёт, если его надеть? Это же невероятно интересно! И это нетерпение видно без слов.

– Становись сюда, держи вот так… стой, погоди минутку…

Лавочник отступает и прячется за шкаф. Он выглядывает с улыбкой и готовится к представлению. И всё равно, чем бы это ни было чревато, невозможно устоять перед желанием надеть шляпу.

– Давай, – разрешает лавочник.

Такое трепетное и неожиданное мгновение! И мальчишка рывком напяливает колпак.

Лавочник даже не успевает засмеяться. Август схватился за широкие поля фиолетового колпака, натянул его аж до самого носа, но потом замер.

Рычание – это самое жуткое, что можно было услышать в такой момент. Ждать его неоткуда. После чего шляпа вдруг заёрзала и начала с кабаньим рёвом жевать голову.

Кто бы не испугался? Ноги сами несут в сторону, когда колпак начинает есть голову. Да ещё и рыча. Шляпой вперёд приходится врезаться в какой-то шкаф. Раздаётся грохот.

Стихает. Август сидит на полу, шляпа сдавливает голову. Миг спустя они вспоминают, что происходит, и опять рычание, жевание, крик, но на этот раз Август её сбрасывает.

Торговец заливается смехом. Колпак глохнет. Только мальчику не весело сидеть с перепуганным лицом.

Рука правит воротник, чтобы не было видно мох на шее. Шляпа не опасна, пока не пытаешься её надеть, так что приходится её поднять. Как бы там ни было, а за бардак всё равно неудобно.

Со смущением и недовольством мальчик подходит ближе.

– Извините, я уронил…

Розыгрыш обидный, а всё равно неловко.

– Погоди… ха-ха… постой… не обманывает ли меня слух? Нашёлся в мире тот, кто извиняется за то, что его разыграли?

– За то, что свалил шкаф.

Лавочник выпрямляется и глядит иначе.

– Не стоит усилий, друг мой.

Он достаёт из специального кармашка тонкую ровную палочку, взмахивает, и предметы бегут по местам самостоятельно.

Сам поднимается выставочный шкафчик, колпаки без помощи забираются внутрь. Да ещё и занимают позы, чтобы хорошо смотреться на прилавке.

Такое зрелище не оставляет равнодушным.

– Это… волшебная палочка?!

– Да-да… всего лишь жалкий волшебник, который ни на что не способен без этой деревяшки. Зато лучший во всём городе шляпник!

Жалкий волшебник? Как может волшебник быть жалким? Это странно звучит, но не мешает восхищаться.

– Ух ты!

Торговец даже застывает на миг. Посмеивается сдержано.

– Весьма необычного гостя отправил мне старый товарищ. Такое изумление… я жажду совершить ему подношение! Хочешь попробовать найти себе убор?

Август вздыхает и нахмуривается. Первая шляпа попыталась разжевать голову, хотя больше напугала. Так что предложение похоже на розыгрыш, но… так хочется получить себе волшебный колпак!

– А другие тоже будут?..

– О, небо, годы его не тесали… Ты совсем ничего не знаешь о магических предметах?

Мальчик качает головой, а сам глядит с надеждой.

– Этот колпак хранит большую силу, обладать им может лишь достойный. Другие тоже будут сопротивляться, если сочтут тебя неподходящим хозяином. Магический аксессуар выбирает носителя, и никогда иначе.

Слишком мало известно о колпаках. Да и вообще о предметах. Ответить просто нечего.

– Ладно. Знаешь, что? Можешь померить любой колпак, который найдёшь. Если какой-то тебе подойдёт, то я, так и быть, подарю. Считай, это в честь нашего знакомства.

Торговец кланяется и уже идёт в сторону, когда решает добавить:

– Хоть всё здесь перемеряй. Разве что чёрный колпак на той коряге можешь даже не трогать, это бесполезно. Он никого не признаёт.

Странно, но ничего такого не видно. А хочется взглянуть на этого таинственного обитателя лавки. Наверное, этот чёрный колпак очень сильный.

Хозяин магазина подмечает этот интерес.

– Но если манящий голос рока невыносим… Только не жалуйся, если этот зверь откусит тебе ногу или руку. Винить будет некого. И крикни, когда будешь уходить.

Значит, магические предметы бывают опасными. А все остальные колпаки, видимо, можно спокойно мерить. Тем лучше. Найти бы хоть какой-нибудь было бы настоящим счастьем.

От выбора глаза разбегаются. Маленькие, средние, огромные, темные и светлые, цветные и даже с узорами – шляпы на любой вкус. Даже на отсутствие вкуса.

– А как узнать, что шляпа мне подходит?

– Точно не по виду, – раздаётся из-за шкафа. – Магический дух предмета и хозяина одинаково важны. Узнать, возникнет ли связь, можно только надев колпак.

Значит, магия должна быть и в предмете, и в хозяине. Иначе использовать их не получится. Вот почему фиолетовая шляпа напала и стала жевать голову.

– А что, если во мне совсем нет магии?

– Тогда, друг мой, ты сегодня останешься без подарка.

Это печально. Откуда у Августа магия? С другой стороны, его мать как-то смогла оставить след. Может, хоть капелька её силы есть и в нём?

Да и в любом случае, в магазине очень весело. Ещё бы! Ведь кругом самая настоящая магия.

Август долго выбирает что-нибудь, чтобы примерить. Страшно. Вдруг ни одна шляпа его не признает?

Спустя некоторое время, засмотревшись на большой колпак, мальчик осмеливается его надеть. Сначала тычет пальцем, чтобы убедиться, что на прикосновения уборы точно не реагируют. Затем берёт в руки и поднимает над головой.

Резко напялить колпак уже не хочется. Лучше медленно опустить его на макушку. И бросить, чтобы шляпа упала на голову сама.

Август зажмуривается и сжимает кулаки. И вдруг резкий вздох над головой.

– ААААААААААА!

Вырывается крик. Шляпа с броска отправляется на пол. Несколько быстрых вздохов и можно успокоиться.

– А, хороший выбор! – доносится из-за шкафа. – Сильный колпак.

Слегка неловко, но интерес лишь растёт. Беспокойство остаётся позади. Пусть придётся хоть все перемерять, но нужно найти такой колпак, который не попытается сбежать, обругать, укусить или сделать что-нибудь ещё. С другой стороны, чего тут бояться? Что ещё могут шляпы, кроме драки и крика?

Следующий колпак срывается с головы, начав с брызгами чихать. Другой норовит высморкаться за шиворот. К большому счастью, он может только имитировать звук. Третий, отрастив соломенные руки, щекочет, пока не снимешь, лишь тогда головной убор успокаивается.

Каждая шляпа здесь имеет характер. Вреда они не причиняют, и становится даже весело. Пока не попадается серый, мятый, как тряпка, морщинистый колпак с обвисшими полями.

– А ну сними меня, мелкий гадёныш! Родители вместо твоего воспитания занимались драками на кухне?! Или они тебя вышвырнули, как мусор, не успев преподать урок вежливости? А ну убери от меня свои грязные лапы!

Противный, гнусавый голос, не попадает ни одной догадкой по больному месту, но всё равно обидно. Эту шляпу Август тут же бросает на место.

– Очень большая редкость, между прочим. Но, как и все говорящие вещи, эта – всего лишь пародия на голос. Знает пару десятков оскорблений и больше ничего сказать не в состоянии.

Затем повода радоваться становится меньше.

Следующий колпак обдаёт вонючим дымком. И не сразу удаётся понять, что это запах опалённых волос.

Смешок за шкафом становится чуть громче. Видимо, сдерживать его с каждым мгновением всё тяжелее. Затем, уже из другого колпака, выливается ушат воды. Весь мокрый, Август хмурится, но примеряет новую вещь.

По телу пробегает дрожь. Лавочник, выглянув, смеется в голос. На миг посещает чувство, что это оно… что-то совершенно особенное, что-то волшебное, что-то такое… знакомое! И этим чем-то оказывается электричество.

Август получает лёгкий, но ощутимый удар током. Ещё и не просушив одежду. Он с грохотом падает назад, но сразу приходит в себя.

В другой части магазина тоже раздаётся гром. Торговец лупит по шкафу ладонью, не в силах сдерживать хохот.

Снова один из шкафов заваливается. И на этот раз придавливает. К счастью не сильно, иначе можно было бы и не выбраться. Лавочник всё равно ничего не видит и не слышит, смеясь во всё горло.

Он, конечно, обещал подарить шляпу, но видимо только для того, чтобы посмеяться. Наверное, знал, что ничего не потеряет. Тогда вполне понятно, почему здесь нет покупателей. И почему за всё это время ни одного не появилось.

Промокший до нитки, Август ещё слегка дрожит после удара током. Хмурится, сжимает кулаки, но не сердится. Его одолевает обида. Стоило ли надеяться, что хоть один магический колпак выберет обычного мальчика из мира людей?

Лавочник долго не может успокоиться.

– Я прошу… прошу прощения… понимаю… ха-ха!.. Что это было неприятно… я сознаю… что виноват… ох. И к моему стыду, вынужден признать, что в жизни мне не было так смешн… а…

Его лицо мгновенно изменяется, как только мужчина поднимает глаза. Он с открытым ртом указывает пальцем на голову, впервые за всё это время изменив своим манерам.

– Это же… не может быть!

Ощущение непривычное. В полутьме не так бросается в глаза, а ведь это поле колпака слегка заслоняет обзор. Едва Август поднимает глаза, становится понятно, чем удивлён торговец.

Теперь уже мальчик от изумления разевает рот. Из кучи свалившихся шляп, он вылез уже в ней. И до сих пор колпак никак не отреагировал. Больше того, он так удобно сел, что можно было бы и не заметить. А если бы полей не было, или они были меньше, то убор и вовсе можно было бы обнаружить только случайно.

Торговец подходит ближе. По пути он изящным жестом достаёт волшебную палочку, чтобы взмахнуть ей и всё мгновенно привести в порядок.

Мальчик сразу оглядывается. Все шляпы на местах, пустующего нет. Приходится повернуть голову, и становится заметна торчащая из стены ветка.

Колпак на коряге! Его лавочник говорил не трогать.

– Словом не обману дело! Забирай колпак. Бесплатно. Пусть этот дар…

Мальчик не даёт закончить.

– Простите, но я не могу.

Август протягивает шляпу лавочнику и успевает заметить лёгкий испуг. Будто сам продавец боится прикасаться к колпаку.

– Желаешь оскорбить меня, обесценив слово? Будь на кону твоя честь, распоряжайся ей. Мою не разрушай отказом. Я приму это с глубочайшей обидою.

– Простите, я вас не хочу обидеть. Просто сейчас у меня нет денег… И на такой дорогой предмет…

– О-о! Хо-хо! Прошу, – перебивает торговец. – Ни о каких деньгах речи не идёт. И эта шляпа почти ничего не стоит, так что забирай.

– Но ведь вы сказали… я подумал, эта шляпа очень сильная?

– Она невероятно сильна, мой везучий друг.

Всё это плохо укладывается вместе.

– Тогда почему вы говорите, что она ничего не стоит.

Торговец вздыхает. Его глаза застывают, а взгляд погружается в мысли, но короткого объяснения найти не может.

– Позволь мне рассказать тебе историю этого удивительного предмета. Сделан он из неведомого зверя так давно, что вполне может статься сородичей его не найти сегодня на белом свете.

Медленными жестами и протяжными звуками торговец на удивление хорошо создаёт атмосферу загадочности. И чёткий полумрак магазина в этом помогает.

– Неисчислимое количество лет бродил колпак из одних рук в другие. Когда-то, я убеждён, у него был хозяин. Потеряв его, шляпа изменилась… редко в мире встретишь волшебные вещи, которые напитываются силой хозяина и так к нему привязываются.

От удивления щекочет переносицу. Неужели этот колпак на голове такой невероятный?!

– И вот однажды этот необычный предмет оказался у меня. Ещё тогда, когда великий шляпник не был известен на весь город. Продать его не вышло. Этот мрачный убор был так капризен, что его даже примерять никто почти не решался.

Торговец становится печальней. Ему неприятно вспоминать эти времена, но артистичность волшебника от этого ни капли не слабеет.

– Я решил отдать шляпу любому, кто осмелится её примерить и кого она готова будет принять. Вскоре к моей лавке стояла очередь, но смельчаки заканчиваются тем быстрее, чем труднее испытание… Колпак вскоре одному сломал руку, другому ногу. Третьего чуть не убил. И…

– Что?! Что тогда?!

На нетерпеливость гостя хозяин лавки отвечает печальной улыбкой.

– Люди перестали ходить. Однажды в моей лавке появились бродяги весьма странных взглядов. Они желали боли и требовали дать примерить шляпу. Тогда я запретил к ней прикасаться.

Август на этот раз молчание не прерывает. История кажется законченной, самое время её переварить.

– Но была одна девочка… давно-о, – добавляет вдруг лавочник. – Колпак её принял. И она собиралась его забрать, но не вернулась уже никогда.

Всё это очень печально. И теперь кажется, что отказаться от подарка даже хуже, чем не отплатить за него.

– Этот колпак силён… но я не говорил, что он дорогой.

После долгого молчания лицо Августа расцветает безграничным детским изумлением.

– И что, его никто-никто не смог надеть?

Торговец улыбается.

– Больше того, далеко не каждый мог к нему прикоснуться. Этот колпак не ждал, когда его наденут на голову. Нескольким людям он расцарапал лицо, едва они дотронулись до полей.

– Ого!

Такое изумление веселит мужчину до смеха. Ещё только один вопрос мучает.

– Тот, кто надевал колпак, это был ваш друг?

– Это был очень хороший человек, – отвечает волшебник с печальной искренностью на лице. – А теперь иди, мой юный друг. Исполни лишь одну просьбу: никогда не рассказывай никому об этом колпаке. Все забыли о нём давно, и не стоит будить эту память. И отнеси кузнецу моё рукопожатие. Да, плата…

– А… дядя Марк сказал, что за оплатой он зайдёт сам в другой раз.

Торговец вдруг становится прежним, надевает то же выражение, что было на нём ещё в начале знакомства.

– Почему река бежит к морю, но сама не станет морем? – спрашивает он и сам же отвечает без промедления. – Ни к чему усложнять то, что в этом не нуждается. Возьми оплату и отнеси кузнецу. Передай, здесь друг, а не должник. Всё. Ступай. Достаточно бесед.

Остаётся попрощаться и выйти на улицу. И только на пороге магазина радость накрывает такой волной, что Август подпрыгивает изо всех сил, увидев поля колпака надо лбом. Подпрыгивает, совершенно не обращая внимания на огромную толпу.

Теперь и он часть этого большого, неизвестного, безумно интересного мира настоящей магии.

Глава 5 – Инстинкт защитника

– Смотри-смотри! Это же он!

– Кто?

– Тот урод, который вчера тут лазил.

Четверо хулиганов оказываются как раз недалеко от лавки. Они мгновенно забывают обо всём, когда видят, как Август прыгает на крыльце магазина.

– Вот придурок! Чего он тут скачет вообще?

– Давно по репе не получал, наверное.

Все дружно смеются.

Предложение отправиться бить мальчишку витает в воздухе. И все четверо это ощущают.

Из них пока только один молчит. Самый крупный, щекастый мальчик в штанах с подтяжками. Он приглядывается, хмурится, молчит, пока один из товарищей не спрашивает: «А чего он колпак нацепил? Маг, что ли?».

Тогда здоровяк вступает в разговор.

– Да какой из вонючего орта маг? Он просто придурок!

Друзья живо подхватывают мысль и развивают.

– Да это и не колпак, наверное.

– Тряпка дешёвая. Посмотри на него… Пошли, заберём!

– Пошли!

– Идём! Уродский орт притворяется магом!

– Сейчас получит по вонючей башке!

Август забегает в третью лавку, не замечая хулиганов.

Изображение батона на вывеске только путает. Ожидая зайти в магазин хлеба или чего-то подобного, приходится обмануться.

Внутри длинная деревянная витрина. На ней небольшие корзинки, накрытые чистой белоснежной тканью. Кроме них на деревянном прилавке лежат только овощи и фрукты.

Что внутри корзинок не видно, но запах… лучше бы здесь пахло хлебом. Его аромат сводит с ума, но тогда ещё можно было бы удержаться.

За прилавком женщина. Она даже не взглядывает на посетителя и как раз наполняет ещё одну корзинку.

– Напишите имя и адрес, я приготовлю и принесу. Если за хлебом, то сегодня печь уже не буду.

В ответ молчание. Торговка поднимает взгляд и видит, что мальчик идёт просто на запах. С закрытыми глазами. Вдруг он останавливается в нескольких шагах от прилавка, застывает, покачивается и теряет сознание.

Женщина вздрагивает, хоть и никак не может успеть подхватить мальчика. К счастью, он вовремя очухивается, открывает глаза и пытается удержать равновесие. В итоге плюхается назад, не сумев побороть этот волшебный, сбивающий с ног аромат.

Хозяйка выбегает из-за прилавка, садится рядом на пол и щупает температуру, пульс и всё, что только может вспомнить.

– Ты чего падаешь, а?! – спрашивает она испуганным голосом. – Ты в порядке? Тебе плохо?

От неловкости щёки разгораются.

– Всё хорошо. Просто… очень вкусно пахнет.

Ещё несколько мгновений женщина смотрит испуганно. Через миг уже смеётся, но прикрывает рот ладонью и успокаивается.

– Так ты голодный? Ладно. У меня ничего такого нет, только немного хлеба, но я тебе сейчас хотя бы его дам пожевать.

– Нет-нет! – стыд не даёт воспользоваться добротой. – Я ел с утра, я не голодный. Просто пахнет очень вкусно.

Лавочница шутливо кланяется.

– Ну спасибо. Очень приятно… Тогда зачем же ты пришёл?

– А! Вот, – передаёт мальчик деталь и записку, – кузнец просил принести.

Булочница с удивлением осматривает гостя и лишь потом читает.

– Зачем ему? Он же не умеет…

Она улыбается задорно и хитро щурится. И ничего не говорит.

Приятная, добрая на вид, улыбчивая женщина. Волосы обвязаны платком, но из-под него торчит длинная, чёрная коса. Тело стройное, но щёки пухлые. А одежда, как у крестьянки из старого рисунка, мешковатое платье и белый фартук.

– Ты сын кузнеца? – спрашивает торговка, посмеиваясь, как только разглядывает одёжку гостя.

– Дяди Марка?! Нет, что вы.

Хозяйка лавки щурится с улыбкой.

– Дяди, говоришь? Давно ты у него гостишь?

Как тут объяснить, когда самому ещё не до конца понятно.

– Я пока… только сегодня.

– Вот как? Ясно. Значит, вот как поступим: дяде Марку ни слова! Скажешь, я велела ждать до вечера. А то он тебе устроит…

Остаётся только кивать. Запомнить нетрудно, хотя и непонятно, о чём речь. Можно только догадываться, что к торговке продуктами кузнец ради них и обратился.

– Тогда всё! – Улыбается булочница приятной, милой, тёплой и родной улыбкой. – Теперь беги… ах, нет. Постой. Как тебя зовут?

Смущение одолевает до того, что на ровном месте становится стыдно.

– Август.

– Очень рада, Август. Или тётей Июной. Или просто тётушкой. Договорились?

– Угу.

– А какой у тебя колпак! Так ты великий маг? – шутит женщина, и тут же меняется в лице, опуская глаза. – Хотя, ходил бы великий маг в обносках, которые кузнец не додумался даже правильно завязать?..

Что бы эта обладательница чарующе доброй улыбки ни думала, а совесть уже разыгрывается ещё сильнее.

– Знаешь, что? Постой-ка тут!

Придерживая подол, женщина бежит за прилавок, на ходу добавляя:

– Если кто-нибудь зайдёт, скажи, что сейчас вернусь!

Прибегает она уже с вещами. Те, которые нацепил кузнец, такие неудобные, что отказывать не хочется. Хотя и пользоваться добротой тёти Июны совестно.

– И не вздумай отказывать! А то обижусь. Вот, держи, тебе должны подойти. Надень там, за прилавком, даже если кто-то войдёт, то тебя не увидят.

Она даже ругается весело и добродушно. А если бы говорила всерьёз, то в это невозможно было бы поверить.

Кроме того, вещи детские. Если уж она отдала, значит, больше не нужны. Наверняка, старые. Они уже залежавшиеся, потёртые, хотя выглядят хорошо. Это немного успокаивает, так что можно с чистой совестью отправляться в угол комнаты, за прилавок, куда и указала торговка.

Вещи безумно удобные, укутывают, как одеяло, и почти не ощущаются. Аромат еды здесь сводит с ума, потёртая одежда сидит нежным объятием… сколько ещё чудес скрывается в этом волшебном мире?

Наверное, одежда кузнеца такая же, но то ли из-за огромного размера, то ли из-за чего-то ещё удобства в ней не чувствуется.

– Совсем другое дело!

Тётя Июна всплёскивает ладонями.

Вид у мальчика теперь совсем другой. Только кроссовки из старого мира. Одежда простая, тканевая, брюки да рубаха. К колпаку не очень хорошо подходит, но в глаза теперь он не так бросается.

– Погоди-ка, что-то тут у тебя… это… корень? Ах!

Женщина от удивления закрывает лицо руками. Выглядит так, будто испугалась.

Про корень Август забыл. А ведь на рубахе нет воротника. И она как раз по размеру, так что лишняя ткань не прячет шею.

Инстинктивно мальчик прикрывает мох ладонью. Кстати, на ощупь он стал меньше. Вот, почему женщина не сразу же заметила.

Хозяйка магазина видит, что взволновала мальчика своим поведением, наклоняется к нему, аккуратно трогает за плечо и улыбается ласково.

– Не бойся, я никому не скажу.

Она подмигивает. Снова просит ждать и скоро возвращается с тонким шарфом.

– Вот, если уж стесняешься своего корня, то руками ты его не спрячешь. Держи. Так лучше?

Надев на мальчишку шарф, она снова улыбается.

– Спасибо.

– Это тебе спасибо. Давно мою готовку так не хвалили. Чтобы в обморок падать!

Она смеётся, но пора вспомнить о делах.

– Всё, теперь иди. У меня ещё много работы. И помни: дяде Марку ни слова! Скажешь, что сейчас я занята и всё принесу вечером, когда закончу. Беги давай, пока-пока!

– До свидания, тётя Июна… ещё раз спасибо!

Теперь остаётся только отнести одежду кузнеца обратно. Август спрыгивает с крыльца, придерживая колпак. Уже собирается бежать изо всех сил, промчаться по дороге, оставляя пыльный след. А потом надышаться ветром и пыльцой цветущих трав.

Приземляется он ровно перед крепким, пухлым мальчишкой. Ещё двое стоят справа от него, один слева. Не такие крупные, но тоже явно старше.

– Чего уставился? Ходишь попрошайничать, а? – сразу нападает толстяк.

От неожиданности всё тело сковывает. Мимо ходят взрослые люди, но никто не обращает внимания.

– Я с тобой разговариваю, вонючий орт! – начинает пухлый напирать. – Ищешь мамочкину юбку? Или папочкину?

Дети смеются, а взрослые даже не замечают. Казалось, просто не слышат, но на слове «орт» один мужчина оборачивается и смотрит с таким отвращением… разве что не плюётся.

– Кто тебе разрешил тут ходить? Это наше место!

И что делать? Такое происходит впервые.

– Или у тебя нет мамочки? Поэтому ты ходишь и побираешься?

– Ещё и колпак нацепил! Придурок! А ну, дай…

Бить? Кричать? Просить?.. Бежать! Ничего другого просто не остаётся. Отдавать великий колпак каким-то хулиганам? Да ни за что!

Надо только добраться до ворот. Август рывком уходит в сторону и бросается наутёк.

– Э!..

– За ним!

С криком и шумом, мальчишки бросаются следом. Лавировать среди прохожих не так просто, сразу нагнать и схватить жертву не удаётся.

Второпях один из четвёрки толкает кого-то, и незнакомец поднимает его за шиворот.

– Ах ты, паршивец! – бурчит усатый мужчина.

– Э… эй! А как же я?! – кричит он товарищам.

Оставшиеся трое продолжают погоню. Один из них разворачивается и поднимает кулак.

– Мы тебя не забудем!

– Козёл! – успевает выкрикнуть мальчик, прежде чем ему начнут лупить по щеке, вбивая манеры через магическую силу воспитательного контакта.

Август выскакивает на самую широкую часть улицы. Отсюда пути идут в четырёх направлениях: один – на центральную, два других в стороны прилавков и магазинов, ещё один ведёт к вратам. Всего-то несколько десятков шагов отделяют от них, но на пути караван из телег.

Движутся они медленно, потому как людей много. Толпа внушительная, дальше рывком не проскользнуть. Можно было бы потолкаться, но телеги не дадут. Чтобы пролезть под ними, пришлось бы лечь на землю. Тогда Августа сразу догонят и затащат обратно. Перелезть тоже не получится, а оббежать мешают люди. Приходится рвануть в сторону.

Единственный просвет, который находит взгляд, не обещает ничего хорошего, но другого пути нет.

Здесь снова тесные переулки. Хулиганы не отстают. Ещё поворот, и здесь тоже тупик.

В городе много тупиков. Он из них состоит. Есть большие улицы, есть улочки чуть меньше, а от них узкие проходы ведут в тупики. Или, правильнее сказать, в тесные дворики бедных кварталов.

Три двери, все закрыты. На стук не отвечают. Из окон никто не выглядывает. Только небу видно, что здесь творится.

– Ха-ха!..

Троица понимает, что удирать некуда. Они улыбаются, дают себе отдышаться. Только пухлый хмурится и глядит всё так же злобно.

– Лучше бы ты не убегал… – говорит он с тяжелой одышкой. – Ненавижу бегать…

Что теперь делать? Ни одной мысли.

– А ну, давай колпак, орт вонючий!

Август испуганно хватается за голову. Не слетел. Колпак на месте. Такой удобный, что стоило на миг отвлечься, как память о нём будто стёрлась. А он на месте. Даже во время бега не потерялся.

Отдать колпак. Насколько повезло, что такой предмет выбрал обычного мальчика. Отдать его каким-то хулиганам? Да ни за что!

Голова начинает работать. Не в тот момент, когда до драки остаётся несколько мгновений. Ясно, что её не избежать. Удрать не вышло, а просто так они не отпустят. Стоит ли пытаться вообще с ними разговаривать? Ответ тоже очевиден. Они ведь разговаривать не стали, загнали в угол и хотят отобрать подарок.

Бросив вещи, Август сжимает кулаки так сильно, как только может. Вместо того чтобы испуганно смотреть, вместо того чтобы ждать, когда бить начнут его, он рычит. Будто дикий зверь, предупреждает противника, что лучше с ним не связываться.

– И что ты сделаешь, придурочный орт? Драться хочешь?! Отдай свой дурацкий колпак и иди побираться в другом месте!

– Больной совсем? Нас трое, а ты один, бестолочь!

Испуг не мешает понять всё верно. Здесь просто выхода нет. За спиной стена, а впереди трое, которые с самого начала только и хотят отобрать колпак. Так что шляпу приходится бросить в сторону. Вернее, за спину, на вещи кузнеца. И затем Август с криком бросается на пухлого.

– А-а-а!

Бранясь, все трое кидаются лупить, куда попадут. Молотят в бок, в голову, в шею. Потом удаётся дотянуться до плеча и укусить.

Пухлый кричит и вырывается. Август тут же бросается на второго и кусает его за ногу. И он тоже не выдерживает.

– А! Больно! Пусти!

Стоит лишь бросить на третьего звериный взгляд, как он сам отшатывается. Мальчик всё равно делает рывок в его сторону, но хулиган убегает.

– Мама! – кричит он.

И потом будет рассказывать, что это вырвалось совершенно случайно. Не понимая, почему товарищи всё равно над ним смеются.

Наконец, Август отползает к стене, отирается рукавом и занимает стойку. Он взъерошенный и дикий, волосы поставил дыбом и смотрит так, будто готов драться насмерть, лишь бы не отдать волшебный колпак.

На миг становится тихо. Все трое смотрят друг на друга.

– Да пошёл ты! Понял?! Вонючий орт… – ругаются хулиганы, попятившись.

Проходит больше минуты, и лишь тогда руки, наконец, опускаются.

Ещё немного постояв, отдышавшись, Август берёт вещи, надевает колпак и готовится идти. Внезапно он вспоминает, что убор держится на голове. А правда ли?

Приходится помотать головой во все стороны, постараться сбросить шляпу, но колпак на месте. И никак не получается его сбросить. Зато стоит прикоснуться пальцами, и достаточно одного невесомого движения. Жаль, в обычном мире не было таких удобных головных уборов.

Теперь можно пройти. Те четверо исчезли. Или не показываются на глаза. И теперь-то никто не помешает идти по пыльной дороге, греясь в лучах солнца.

Запах даже ещё лучше. Будто чище, или лёгкие дышат глубже. И ощущение свободы, которую никто и ни за что не сумеет отобрать.

Люди трудятся на участках. За стенами замка, действительно, как в деревне. Кто-то держит огород, кто-то разводит животных. Больших полей не видно. Может, их и нет. А может и здесь замешана магия?

На середине пути Август полностью тонет в размышлениях. Идёт неторопливо, рассматривает колпак, сняв его. И так доходит до самого дома. Вернее, почти. Чуть раньше его встречает радостный дружеский лай.

– Гав!

И мальчик быстро увлекается новым делом – беседой с лохматым другом.

– Ты правда меня понимаешь? – спрашивает он в какой-то момент. – Дома собаки были совсем другими, а ты как будто знаешь, что я говорю.

– Гав!

– А если скажу «сидеть»?

Щенок фыркает, облизывается, но исполняет команду.

– Ух ты! Ты правда меня понимаешь?! – Легко представить, насколько интереснее становится разговор. – Сейчас я тебе расскажу, что сегодня было!

– Гав!

Август прежде всего решает поведать про колпак. Потом про шарф и одежду, вкусный запах и добрую тётю Июну. Затем уже переходит к истории с дракой.

Пёсик то рычит, то лает. То начинает мотать хвостом и бросаться из стороны в сторону, прыгать с места на место. Всё это делает рассказ только живее, а беседу интереснее.

В какой-то момент мальчик резко изменяется в лице.

– И я даже не подумал, что они не смогут забрать колпак. Представляешь? – говорит он с серьёзным, задумчивым видом.

Щенок прячет язык в пасть и с недоумением свешивает голову набок. Август понимает его мгновенно.

– Сам подумай, ведь он лежал там столько лет! Ещё продавец сказал, что к нему даже прикоснуться не могли. Значит, колпак бы они не смогли забрать, его сила им бы помешала.

– Гав-гав!

– Но я рад. Делать больно – нехорошо, запомни… но я рад, что справился сам. А иначе я как будто бы не заслужил такой подарок. Мне так кажется.

Пёсик издаёт любопытный звук, скулящий, но не жалостливый, и кладёт лапу на кроссовок. В ответ Август улыбается.

– Ладно, идём. Надо ещё передать дяде Марку, что сказала тетя Июна.

– Гав!

– Если бы я ещё знал, о чём речь. Я же не умею читать на их языке, хоть он и звучит точно так же, как мой.

Кузницу разрывает жар.

Вчера дядя Марк работал, но был поздний вечер, он заканчивал. Печь остывала, надо было только завершить работу с заготовкой. Сейчас работа в самом разгаре.

Остановиться приходится уже у ворот. Несмотря на то, что двор просторный и здесь спокойно разворачивается телега, жар достаёт до забора. Здесь только греет щёки, но рядом с печью плавится воздух!

Без учебника ясно – магия. Она, наверное, и защищает дядю Марка. Как иначе объяснить, что он сидит в таком пекле, но даже не подаёт вида? Нормальный человек уже бы сгорел. Даже на середину двора зайти страшно. И даже в нескольких шагах от кузницы воздух красный от жара.

До самого вечера приходится сидеть в сторонке. Делать нечего, кроме как говорить с щенком. Всё это время уходит как раз на то, чтобы выбрать ему имя.

Новый друг оказывается капризным. Никакие варианты ему не приходятся по вкусу. Хотя, может, ему не нравятся именно клички из мира людей, но других Август не знает.

После долгого молчания, перебрав всё, что было в голове, Август восклицает:

– Я знаю! Надо назвать тебя Косолап.

Щенок свешивает голову набок, демонстрируя недоумение.

– Ну потому что ты, когда бегаешь, так забавно переставляешь лапы.

– Рррр…

– А ещё, медвежат зовут косолапыми. Они маленькие и неуклюжие, но потом однажды вырастают настоящими медведями, которых даже волки боятся!.. Наверное…

Щенок успокаивается. Приподнимается, раздувает грудь и гордо, громким и глубоким голосом отвечает:

– Уаф!

Это оживляет игру Августа с его четвероногим другом. Подбирая имя, они как раз успели отдохнуть, теперь обоим хочется размяться.

Набегавшись и устав, они заваливаются возле дерева на траву. Здесь прохладно и хорошо, солнце не слепит, зелёное покрывало мягкое, а ветер ласковый. И жар от кузницы сюда не дотягивается.

– Косолап… ну что, Косолап?.. Набегался?..

– Значит, выбрал имя?

Август приподнимается. Голос кузнеца раздаётся совершенно внезапно.

– Колпак?.. Он из лавки Нериса?

Тут же мысль, что надо было представиться. Рука тянется пощупать колпак на голове: про него опять удалось забыть.

– Дядя Марк, вы хотели поговорить вечером… можно сейчас?

Кузнец оглядывается. В кузне сейчас не поработаешь, можно было бы ответить сразу, но вопрос застаёт врасплох.

– Можно… да… что это с тобой? – Марк замечает синяки, но не обращает на них внимания. – Ты будто стал увереннее.

Август немного смущается.

– Привык просто… наверное.

Он оглядывается. Вечер близко, солнце уже перекатилось на вторую половину неба. Свет мягче, ласковее, тени поменяли стороны. Река, леса, холмистый луг перед замком стали чуть другими. И мальчик. Он, словно краски дня, изменился и стал за эти полдня намного взрослее.

– Дядя Марк, мне некуда возвращаться. – Выглядит он грустным, но совсем не растерянным. – Я должен узнать, зачем мама привела меня сюда. Я должен найти след.

Мужчина садится на пень рядом с деревом.

– Я уже говорил тебе…

– Я знаю, – становится Август перед кузнецом. – Я понял, след привёл меня сюда, и она исчезла, но… может, я просто не заметил? Может, кто-то ещё её видел? Я должен узнать, почему мама привела меня в это место.

Мальчик глядит строго, сдвинув брови, решительно. Человек с таким взглядом не отступит.

– Ну и как ты собираешься это сделать? Как ты хочешь найти след, если он исчез?

Ответ находится мгновенно.

– Я её нарисую. – Кузнец не успевает усмехнуться. – Даже если и не с первого раза, когда-нибудь я смогу. Может, кто-нибудь в округе видел её. Может, кто-то её знает.

Приходится подумать.

– И что ты будешь делать, если не получится?

– Всё, что скажете. Если скажете вернуться, то вернусь.

Кузнец долго смотрит, раздумывает. Затем слегка прищуривается.

– Ты как-то изменился… это новая одежда?

Если на синяки мужчина намерено не обратил внимания, то одежду действительно не заметил. Такого ожидать трудно, так что Август решает, что разговор идёт о побоях.

– А… они хотели отобрать колпак, – хмурится мальчик, полагая, что сейчас его будут ругать. – Я не мог отдать…

– Вот как? Хм… значит, тебе можно верить.

Сказать, что эти слова удивили, ничего не сказать. Порядки в этом мире совсем другие. Взрослые не обращают внимания на хулиганов и сами готовы пнуть ребёнка, если узнают, что он из мира людей. И это чувствуется, но доподлинно законы, по которым живёт мир, Августу до сих пор не известны.

– Молодец, что смог за себя постоять. На вид ты довольно хлипкий… Ладно. По рукам, если готов. Это последний наш уговор. Подумай. Я дам тебе работу и кров, а ты будешь рисовать в свободное время. И если не найдёшь след, сделаешь, как скажу.

О чём тут думать, если только на это и была надежда. Мальчик охотно соглашается.

– По рукам!

И раз уж получилось одолеть хулиганов, то чего стоит нарисовать рисунок? Всего один шаг на пути разгадки тайны, оставленной матерью. Один шаг, чтобы узнать, что ещё она не успела сказать.

Глава 6 – Лют

Из кузницы неожиданно появляется тётя Июна. Пока Август играл с Косолапом, он упустил её приход. Ещё хотелось поговорить с дядей Марком, но опережая торговку, приближается волшебный аромат.

Это что-то необъяснимое, невероятное. Ещё миг и голова отключится. Страшно становится, кажется, убить можно за такое угощение. Удержать над собой контроль не выйдет.

– Дядя Марк…

– Иди-иди, – подталкивает кузнец. – Она только из-за тебя сюда пришла. Чтобы ты не давился моей стряпнёй.

Ноги еле двигаются. Чем ближе, тем сложнее. Всё тело становится ватным. Язык немеет, и Август едва не забывает поздороваться.

– А… здравствуйте…

Он едва держится. Глазами ищет еду, не может противиться желаниям. Женщина смеётся.

– Беги ешь! – жалеет она мальчишку. – А то остынет.

Взгляд находит на столе миску с супом, хлеб и салат. Ещё кружка. Держаться уже невозможно, и Август со всех ног бросается к столу.

– Ха-ха-ха! Небеса! Какой голодный! Ха-ха! – Она быстро успокаивается и поворачивается к кузнецу. – Так он сын дриад? И никогда не ел наших блюд?

– Он не просто сын дриад, Июна. Он из мира ортов. И он никогда раньше даже не знал о волшебстве.

Лавочница не сдерживает эмоций. И её обычная яркая манера говорить становится ещё цветастей.

– Ах! Не может быть!

– Только этого не знает никто, кроме нас с тобой. И, думаю, лучше никому не говорить.

После такого улыбка исчезает. Гостья кузнеца нахмуривается.

– И зачем ты мне это рассказал?

Марк холоден и спокоен, как всегда.

– Я точно знаю, ты никому не скажешь.

Август ничего не слышит. Даже перед глазами пелена. Будто нет ни стола, ни стен кузницы, ни пола, ни потолка. Лишь содержимое тарелки.

Так что долгий разговор проходит слух стороной. Быстро управиться с порцией даже с волшебным аппетитом нельзя. А едва трапеза оканчивается, как она остаётся лишь сонным воспоминанием о прекрасном мгновении.

– Что ж, пожалуй, я пойду. – Мальчик уже доел, и неловко задерживаться дольше. – Потом разогрей ему мясо с гарниром, оно в комнате. Это лучшее, что я могла сделать.

– Хм…

– Если что, я сделаю ещё, – улыбается гостья. – В любом случае, к концу недели он уже будет спокойнее относиться к еде. Это хорошо, что он в городе не встретил каких-нибудь шашлычников! И кто додумался его туда послать?

Шутку Марк будто не видит.

– Кто-то, кто не знал, что он из мира ортов…

– Ладно, я пойду. Скажи, что мне было приятно для него готовить.

Кузнец аккуратно трогает знакомую за плечо.

– Постой. Дай мне тебя отблагодарить.

Он поднимает руку ладонью вверх. Вспышка и на ней появляется золотая монета. Июна отталкивает подарок.

– Если за добро платить, то в мире останется только злоба.

Кузнец берёт девушку за руку и вкладывает монету.

– А если не платить, то все добрые люди умрут с голоду. Так что возьми и иди с миром, не отвергай мою благодарность. Она не дороже твоих трудов.

Остаётся только пожать губами. Внезапно раздаётся топот.

– Тётя Июна!

Августа переполняют эмоции. Он кричит, не справляясь с таким шквалом чувств.

– Спасибо большое! Это было самое вкусное, что я ел! Ой…

– Ха-ха! Тебе спасибо! – Она садится рядом на корточки и смотрит добрым, искренним взглядом. – Если бы все так меня хвалили, готовила бы даром.

– Подожди до вечера, – подмигивает она. – Ну а мне пора. Ешьте с аппетитом!

Тётушка уходит. Кузнец молчаливо раздумывает о чём-то, но заговаривает ещё не скоро.

Беседа начинается без спешки.

– Я тут подумал о нашем уговоре… Слова не должны быть пусты. Нет смысла обещать то, что нет нужды исполнять.

Говорит он с тяжёлым вздохом, но сразу не поймёшь.

– Заключим уговор. Как сын леса, ты должен вернуться в лес. Таков порядок. Обещай, что вернёшься, если за шесть лун не сумеешь отыскать след матери. Обещай, иначе в словах твоих не будет веса.

Кажется, условия вполне честные. Август кивает, и Марк протягивает руку. На ладони вырисовывается круг, исписанный линиями и причудливым узором. Едва успевает вспыхнуть, как тут же гаснет.

Нападает беспокойство.

– Что это?

– Это печать обещания. Кто не исполнит уговор, навсегда потеряет руку. – Марк замечает волнение. – Не бойся, малец. Просто не обещай того, чего не исполнишь и исполняй то, что обещал.

Сон уносит мысли, день приводит новые. Думать нужно не о руке, а о том, как и чем рисовать. А пока приходится бежать к реке мыть тарелки, стирать вещи, начищать инвентарь. Поручений у кузнеца много. Хотя и сюрпризов тоже хватает.

– Держи, – протягивает дядя Марк настоящий грифель. – Бумагу принесу, когда помою руки… этого же достаточно?

И как кузнец это достал? Ведь ему самому явно без надобности.

– Это же карандаш!

– Да, правда, ранг у него невысокий, но другой пока сделать не могу.

Август ловит каждое слово. Чувствует новое волшебное знание. Не хочется забыть.

– Дядя Марк, а что за ранг?

Кузнеца вопрос явно удивляет.

– Даже этого не слыхал? Ладно… – присаживается он на пень. – У волшебных предметов есть два, хм… параметра. Ранг и качество. Ранг может быть низкий, средний и высокий. Его невооружённым глазом можно увидеть. А качество, кхм, говорят, что оно безграничное, но даже до ста никто не добирался, ни один маг в истории… Вот. Всё, у меня ещё работа.

Дела не ждут. Хочется скорее начать рисовать, но сперва нужно исполнить все поручения.

– Малец? – отвлекает Марк от дел. – Тебе нужно отойти подальше. Я призову высокоранговый пламень, а выдержать его жар не так уж просто.

Приходится закончить и отправляться к дубу. Здесь, наконец, можно усесться на траву, разложить бумагу на пне и начать писать портрет.

Приходится долго целиться острым кончиком грифеля, представлять линии. Лицо матери оживает в воображении. Нужно только суметь его перенести на лист.

Как мгновения, нет оставшейся половины дня. И дядя Марк уже зовёт.

Уже наступил вечер, Август всё-таки отвлекается. Солнце только зашло за горизонт и ещё виднеется. Черты и силуэты размывались постепенно, тени росли медленно. Увлечённый взгляд был слишком занят рисунком, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как освещение.

На полпути к кузнице ударяет в голову запах, аж глаза закатываются. Сдерживаться удаётся лучше, но это пока всё ещё тяжело.

– Что это?

Язык с трудом проворачивается. Голодный взгляд выдаёт то, что магический аромат приготовленного тётей Июной блюда действует не слабее, чем вчера.

– Это твой ужин. Сам догадываешься, кого за него потом благодарить? Садись, ешь. Не мучайся.

Август бросается вперёд, хватает мясо руками и вгрызается. Марк только теперь додумывается, что нужно было заранее отправить мальчишку помыть руки.

Аппетит это нисколько не портит. На тарелке не остаётся ни крошки, ни капельки жира. Будто кто-то другой управляет телом. Он беззастенчиво вылизывает тарелку до блеска, а потом исчезает, оставив только память об этом пьянящем аромате волшебного блюда.

Рисунок в это время оказывается в руках кузнеца. От смущения голова опускается.

Ждать вердикт не приходится. Дядя Марк вздыхает и отдаёт рисунок. Казалось, что он не так плох… до сих пор. Пока не довелось посмотреть на него свежим взглядом.

– Какая-то мазня, – бурчит мужчина.

И спорить с ним невозможно. Если бы не кузнец, Август сам бы нашёл, как обозвать эти каракули.

Очевидно, что легко такое не сделать. И от грубости мало удовольствия, но лгать тем более нельзя. Надо просто дать ему время.

Сам Марк уже валится с ног. Привычка зовёт ко сну. Солнце ушло, последние лучи скрываются за горизонтом. Стоит только лечь и закрыть глаза, и мгновенно наступает сон. А в следующий миг настаёт утро.

Снаружи уже заждалась печь. Открывается дверь, в дом врывается прохлада. Свежесть наполняет грудь и заряжает бодростью.

Марк простым жестом приветствует горнило, и в печи оживает пламя. Примитивная, низкоранговая магия, которую можно творить хоть с закрытыми глазами.

– Малец? Вставай, уже светло…

Дверь в амбар распахивается. На тёплом стоге сена, свернувшись, дрыхнет Косолап. Августа нет. От задумчивости рука тянется чесать щетину, которая за пару дней без ухода почти выросла в бороду. Мужчина оборачивается и видит мальчика.

Тот сидит возле пня у дерева.

Уже рисует. Настрой похвальный, но приходится отвлечь – завтрак уже готов. И даже несмотря на голод, Август не сразу слышит бас, приглашающий на завтрак.

– Пора есть, слышишь?!

Кузнец не ждёт. И хотя надо поторопиться, глаза опускаются на рисунок, а там вместо чёткого портрета опять какая-то грязь.

– Чего хмурый?

Голос дяди Марка отрывает от мыслей, но сказать нечего.

– Можешь и не говорить.

И так ведь всё ясно. На рисунках можно угадать, что изображён человек, но даже не отличишь, мужчина это или женщина. А хватит ли полгода, чтобы научиться?

Новый день, новые дела. В тяжёлых раздумьях приходится идти к реке стирать вещи.

Рядом вьётся радостный Косолапый. Он просыпается от жара, выбегает, получает угощение. А затем, подкрепившись, как раз успевает догнать Августа, пока мальчик не ушёл слишком далеко.