Сломанный Пион бесплатное чтение

Пролог

Она сидела перед Садовницей, поникшая, худенькая, светлые волосы висели неопрятными прядями, подол льняного платья обтрёпан и испачкан в грязи – на улице недавно прошёл дождь. Девушка дрожала, нервно теребя манжет, и кусала губы, взгляд её не отрывался от пола. Любой, увидевший бы её, испытал бы острый приступ жалости…

– Мне больше некуда идти, госпожа, – почти шёпотом проговорила гостья. – Я… Я слышала, что вы не даёте в обиду тех, кто приходит к вам…

– У меня не дом для сироток, милая. Видишь ли, в моём заведении девушки дарят удовольствие мужчинам и сами его получают, – непривычно мягким голосом произнесла Садовница, однако её лицо осталось непроницаемым. – А у тебя, как посмотрю, и с тем, и с другим есть определённые проблемы.

При этих словах девушка вздрогнула и сглотнула.

– Я могу на кухне помогать, посуду мыть, – быстро заговорила она, на щеках выступил лихорадочный румянец. – Могу убирать, стирать…

– Мне не нужны служанки, – перебила её прежним тоном Садовница, затянувшись вишнёвой сигаретой в длинном мундштуке и стряхнув пепел, истаявший, не достигнув пола.

В гостиной повисла тяжёлая, плотная тишина. Гостья помолчала, её прикушенная губа задрожала, и девушка поднялась, по-прежнему глядя в пол.

– Я всё поняла, госпожа, – едва слышно ответила она и изобразила на удивление изящный поклон. – Простите, что отняла у вас время…

– Сядь, – перебила её Садовница спокойным тоном. – Я не договорила.

Гостья вскинула на неё недоверчивый взгляд широко распахнутых, необычайно ярких, бирюзовых глаз. Очень красивых, раскосых, и вместе с проглядывавшими острыми кончиками ушей выдававших расу девушки. А ещё, острый взгляд Садовницы подметил, как по тусклым светлым волосам прошла волна нежно-розового цвета…

– Ты ведь фея, да? – уточнила Садовница, снова затянувшись.

Её собеседница неуверенно кивнула, вновь принявшись терзать несчастный манжет. У фей имелась такая особенность, в минуты душевного волнения их волосы приобретали какой-либо оттенок, чаще всего розовый, или фиолетовый.

– Я предоставлю тебе кров, – продолжила женщина, выпустив ароматный клуб дыма, пристально наблюдая за гостьей, на лице которой расцвела робкая надежда. – Но на моих условиях. Ты готова их принять? – тонкая бровь выгнулась.

Фея задумалась всего на мгновение, потом решительно кивнула.

– Да, госпожа, – ответила она окрепшим голосом, в котором больше не слышалось дрожи.

– Даже ещё не услышав их? – Садовница подпустила в голос немного иронии.

– Хуже, чем было в… доме, где я жила, уже не будет, – на губах феи мелькнула горькая, невесёлая усмешка.

– Тогда правило первое: забудь, как звали тебя там, в прошлой жизни, – женщина посмотрела в глаза собеседнице. – Теперь твоё имя – Пион. И я хочу услышать твою историю, целиком, с подробностями. Но только после того, как тебя приведут в порядок, – на красиво очерченных губах появилась снисходительная улыбка. – Так что, встретимся за ужином, Пион.

Садовница потянулась к колокольчику, чей мелодичный звон, усиленный магией, разнёсся в коридоре, и буквально через несколько мгновений в гостиную зашла служанка.

– Отведи нашу новую гостью в парную, потом – в Розовые апартаменты, и пусть ей подберут новый гардероб, – распорядилась Садовница.

После того, как новая жительница «Цветов удовольствий» покинула гостиную вместе со служанкой, хозяйка дома тоже вышла, переместившись в кабинет. Достала из ящика стопку плотного картона с золотым обрезом, взяла перо и начала быстро заполнять приглашения красивым, витиеватым почерком. Поскольку Пион точно не девственница, аукцион проводить бессмысленно, но… Ей нужен особый покровитель. Терпеливый и внимательный. И у Садовницы на примете имелись такие клиенты…

Однако сначала разговор, и судя по всему, не самый простой для Пиона.

Глава 1

Это было так удивительно, расслабленно лежать в воде, ощущать, как сильные пальцы служанки мягко скользят по коже, разминают напряжённые мышцы. И без всякого откровенного подтекста. А ещё, она наконец-то была чистой! Там, в доме, из которого Пион ушла – не хотелось даже вспоминать прежнее имя, оно принадлежало той, прошлой жизни, – ей удавалось лишь быстро ополоснуться. Лишний раз провоцировать и давать повод прикоснуться к ней она отчаянно боялась.

Пальчики служанки переместились с плеч на голову, и Пион чуть не замурлыкала, окончательно расслабляясь. Всё будет хорошо… Обязательно. По крайней мере, сюда уж точно её отчиму и его дружкам хода нет, они сами это говорили. Она случайно подслушала и потому выбрала именно это место, чтобы прийти. Даже если придётся обслуживать мужчин, как-нибудь переживёт, сумеет это сделать. Почему-то Пиону казалось, что госпожа Садовница не даёт в обиду тех, кто проживает под её крышей. Ведь иначе отчим бы не говорил, что сюда ему дорога заказана.

Спустя некоторое время фея, умытая, причёсанная, разнеженная, уже сидела в кресле в апартаментах, отведённых ей в доме Садовницы. Две уютные комнаты – невиданная роскошь! – отделанные в кораллово-розовых тонах, не режущих глаз, но и не того отвратительного оттенка, который кухарка называла «цвет поросячьего визга». Широкая постель в спальне, целый гардероб, пока ещё пустой, изящный туалетный столик, гостиная с камином, балкончик, выходящий в сад, усаженный кустарниками и деревьями. Из приоткрытого окна ветерок доносил вечерний воздух, насыщенный ароматами зелени и цветов. Узорчатый шёлк на стенах, на паркетном полу мягкий ковёр. Пион чуть не прослезилась, поняв, что всё вот это вот теперь принадлежит ей. Ну, во всяком случае, она тут будет жить.

Платье, хоть и с глубоким вырезом, выглядело вполне целомудренно по сравнению с той вульгарной непристойностью, что выбирал для Пиона отчим… Невесомый, мягкий шёлк с золотой нитью струился по обнажённому телу, рассыпая по коже мурашки – и даже отсутствие белья не смущало и не нервировало. Фея давно привыкла. Тугой узел в животе распустился, и Пион наконец-то не вздрагивала, услышав в коридоре чьи-то шаги или смех. Впервые за очень долгое время она ощущала себя в безопасности.

Служанка, ненадолго её оставив, вновь вернулась, теперь с широким подносом и ужином, а за ней сразу вошла госпожа Садовница. Окинула новую жительницу внимательным взглядом, отметила отчётливые розовые пряди в золотистых волосах, и с удовлетворением кивнула.

– Вижу, тебе уже гораздо лучше, – она чуть улыбнулась и села во второе кресло, дождалась, пока служанка выйдет, и продолжила. – Я рада, дорогая моя. Поешь спокойно, а потом мы поговорим.

Всё то время, пока Пион поглощала нежное суфле из цветной капусты с голубым сыром и рыбные рулетики в соусе из пряных трав, Садовница молча курила, рассеянно глядя в окно. И только когда фея сыто откинулась на спинку кресла, взяв кружку с травяным чаем, хозяйка дома вновь посмотрела на собеседницу.

– А теперь я слушаю, – негромко и серьёзно произнесла она.

Пион глубоко вздохнула, сделала глоток душистого чая, и начала рассказывать.

– Мама вышла за отчима три года назад, и тогда всё было хорошо, – тихий, мелодичный голос девушки звучал ровно, без эмоций. – Он красиво ухаживал, вскружил голову, мне дарил подарки, мы вместе ходили на прогулки. И после свадьбы тоже, я действительно верила, что у меня появился настоящий папа, – губы Пиона на мгновение скривила невесёлая улыбка. – А когда мне исполнилось двадцать, у фей это совершеннолетие, мама… умерла, – она запнулась, поспешно глотнула ещё чая. – Уверена, это отчим отравил её, но я не знала, как доказать, ведь у меня не было ни денег, ни связей. А на следующий день после похорон он пришёл ко мне в спальню и лишил девственности, – голос Пиона стал бесцветным. – Ему было всё равно, что я не хотела, что пыталась отбиваться. Он просто связал мне руки и сделал то, что хотел…

Её рассказ длился, она заново вспоминала эти месяцы, наполненные унижением, болью, насилием. Иногда к отчиму приходил друг, или друзья, и тогда приходилось выполнять их прихоти и фантазии. Очень извращённые и грязные. Она стала игрушкой, не имеющей права голоса и своих желаний. Её держали в спальне, с решётками на окнах, и запирая дверь на ключ. Сбежать удалось только чудом, улучив момент, когда отчим ненадолго вышел по делам, а Пион расковыряла замок гвоздём, который методично расшатывала и наконец вытащила из основания кровати. Стащив старое платье служанки и взяв несколько медяков, опрометчиво оставленных той на столе, девушка наконец оказалась на свободе, и сразу наняла извозчика, попросив отвезти к «Цветам удовольствий». И вот, она здесь…

Пион замолчала, обхватив ладонями чашку и глядя перед собой невидящим взглядом. Садовница помолчала, сделав несколько затяжек и наполняя гостиную вкусным вишнёвым дымом.

– Что ж, – наконец произнесла она. – Я тебя услышала, Пион. И мои условия таковы. Ты отдыхаешь до завтрашнего вечера, утром тебе принесут браслет-артефакт, по которому я всегда знаю, где находятся мои девочки. Из дома можешь выходить, – при этих словах Пион вздрогнула и испуганно посмотрела на Садовницу, замотав головой. – Сад тоже в твоём распоряжении. А завтра вечером я соберу здесь мужчин, и кто-то из них станет твоим покровителем. Я подпишу с ним контракт, – Садовница пристально посмотрела на замершую девушку. – Тебе придётся преодолеть свои страхи, Пион, без этого ты не сможешь жить здесь дальше. У тебя появится возможность накопить себе на нормальную жизнь, у каждой девушки, попавшей ко мне, есть личный счёт, куда я отправляю их долю. Через месяц после истечения контракта ты сможешь сама выбирать, с кем тебе проводить вечера, эту привилегию имеют все мои цветочки. Но только после того, как ты выполнишь этот контракт, – Садовница стряхнула пепел, растаявший в воздухе, не достигнув пола.

Она замолчала, а Пион, облизнув губы, медленно наклонила голову.

– Хорошо, госпожа, – едва слышно ответила фея, и по волосам пробежал насыщенно-розовый блик.

– И ещё одно, – голос Садовницы смягчился. – Я сделаю тебе ещё одну уступку, милочка, позволю выбрать себе покровителя. Можешь не волноваться, в моём заведении бывают только достойные мужчины, и никто не смеет обижать мои цветочки. Здесь ты в безопасности. Отдыхай, – хозяйка поднялась. – И ни о чём не беспокойся.

…Этой ночью Пион впервые за последние месяцы спала крепко до самого утра, ни разу не проснувшись. Она верила Садовнице.

Конечно, в город фея не вышла, удовольствовалась садом. Но сначала неторопливо позавтракала на балконе, наслаждаясь оладьями с нежным творожным кремом и ягодами. Смаковала каждое мгновение, жмурясь и наслаждаясь покоем и тишиной, тем, что не нужно вздрагивать от лишнего шума и постоянного напряжения. И даже мысль о том, что вечером ждёт испытание, не портила умиротворения в душе Пиона. Здесь её в обиду не дадут, пусть это и бордель. Фея почти весь день провела в беседке в саду, увлечённо читая книгу из библиотеки, и только когда её нашла служанка, почтительно сказав, что пора готовиться к вечеру, Пион осознала, что над городом разливается закат, а на сад опустились вечерние тени и прохлада.

Девушка послушно направилась за горничной обратно в дом, ёжась от свежего воздуха и то и дело облизывая губы. Вернулась нервозность, от волнения по волосам снова гуляли розовые блики, и избавиться от страха никак не получалось. Вскоре ей предстоит выбрать себе мужчину, который станет её хозяином на ближайший месяц. Будет прикасаться к ней, обнимать, и… она не имеет права отказывать ему. Дыхание феи на миг сбилось, Пион зажмурилась, чуть не споткнувшись. Что ж, хотя бы Садовница предоставила ей право выбора, кто это будет.

В гостиной Пиона ждал ужин из трёх блюд, и она съела их все, почти не ощущая вкуса. Потом снова почти час её натирали ароматными кремами, маслами, делая кожу почти прозрачной, светящейся, а волосы превратив и вовсе в жидкий, мерцающий шёлк. В спальне ждало платье: два слоя невесомой органзы, переливающейся золотисто-розовым, и украшенной золотисто-розовой же вышивкой. Фасон очень простой: ткань скреплялась на плечах двумя застёжками, оставляя открытой спину и руки, спереди красиво драпировала грудь. На талии подхватывал витой шнур в качестве пояса, а разрезы по бокам позволяли по достоинству оценить длину стройных ног и гладкость бёдер. Конечно же, белья под наряд не полагалось, Пион прекрасно понимала, что здесь эта деталь совершенно лишняя. Хорошо, смущаться она разучилась давно…

Волосы служанка оставила свободно лежать на плечах и спине, только подхватила их с двух сторон заколками, чтобы не мешали. Присела в реверансе и вышла, оставив взволнованную и нервничающую фею одну, правда, ненадолго. Дверь снова без стука открылась, и вошла Садовница, окинула Пиона внимательным взглядом и довольно кивнула.

– Прекрасно, цветочек мой, чудесно выглядишь, – она ободряюще улыбнулась. – Что ж, пойдём, мои гости уже собрались.

Фея изо всех сил старалась не показать эмоций, однако волосы выдавали её с головой. Однако она послушно вышла за Садовницей, не пытаясь оттянуть момент, заплакать или устроить истерику. Хозяйка борделя молча восхитилась новой гостьей, уверившись, что правильно поступила, не выставив девочку за дверь. Может, кто-то и сочтёт жестокостью после всего пережитого снова толкать фею в объятия мужчин, но… Садовница знала, что делала, внутренняя уверенность в правильности собственных действий не давала поддаться мимолётной жалости.

Они спустились на первый этаж, прошли длинным коридором, тянувшимся от холла – туда уже начали прибывать гости, они сразу поднимались по лестнице на второй, общий этаж. Садовница дошла до конца и взялась за ручку двери, однако перед тем, как открыть её, повернулась к замершей Пиону.

– Я выбрала пять мужчин для тебя, – негромко произнесла женщина. – Ты выберешь одного. Запомни, никто не обидится, никто не посмеет оспаривать твой выбор и проявлять настойчивость. В моём заведении последнее слово всегда за моими цветочками. Поняла? – Садовница внимательно посмотрела в необычные, ярко-бирюзовые глаза, в которых появились золотистые крапинки.

Пион взгляда не отвела, храбро кивнула, только румянец вспыхнул ярче на бархатистых щеках.

– Да, госпожа, – отозвалась фея.

По губам женщины скользнула усмешка.

– Тогда прошу, – Садовница распахнула дверь, пропуская Пиона первой, и та шагнула через порог.

Там её ждала новая жизнь, и пусть было страшно, она верила: хуже уже пережитого точно не будет.

Глава 2

Чуть ранее

Садовница обвела сидевших перед ней мужчин чуть прищуренным взглядом, выпустила клуб вишнёвого дыма.

– Господа, я собрала вас тут по нескольким причинам, – начала она – мужчины тоже смотрели на неё внимательно и сосредоточенно, серьёзно. – И в первую очередь, потому что у вас безупречная репутация не только в моём заведении, но и в городе. Дело в том, что у меня появился необычный цветочек, и ей требуется терпение и забота в первую очередь, – Садовница помолчала, прошлась перед гостями. – Она фея, и она сбежала от отчима, её мать умерла. Пион не знает, что такое удовольствие, как его получать и доставлять, и задача одного из вас – научить её, – женщина позволила себе чувственную улыбку и снова обвела взглядом сквозь ресницы мужчин. – Она сама выберет, кому довериться, и прошу вас уважать выбор Пиона. Если кто-то не согласен, то может уйти прямо сейчас.

Все остались сидеть на своих местах, и Садовница мысленно одобрительно похлопала в ладоши. Что ж, все – люди, занимают высокое положение, трое маги, ни у кого нет ни сговоренной невесты, ни тем более жены, ни официальной фаворитки. Так что, у Пиона вполне может появиться шанс на счастье с одним из них…

– Благодарю, господа, – женщина наклонила голову. – Тогда я приведу нашу фею.

Садовница вышла, и через некоторое время дверь снова открылась, впуская хозяйку уже в сопровождении Пиона. Девушка замерла, глубоко дыша и теребя тонкую ткань юбки, волосы почти полностью приняли насыщенный коралловый цвет. Пять пар глаз смотрели на неё спокойно, доброжелательно и вместе с тем с отчётливым интересом. Только ни в одном взгляде Пион не увидела той липкой похоти, как у отчима, от которой хотелось немедленно помыться или вообще содрать кожу, лишь бы не ощущать этой мерзости. Садовница привела её в небольшую гостиную, в которой только в камине мерцали угли, да два светильника освещали пространство приглушённым светом. Мужчины сидели полукругом, в креслах, в расслабленных позах, все как на подбор с притягательными, волевыми лицами, и Пион даже растерялась от неожиданности. Она никогда не видела таких красивых, и даже не думала, что когда-нибудь в её жизни появится кто-то подобный…

– Выбирай, милая, – Садовница мягко подтолкнула Пиона в спину. – Можешь подойти ближе, не бойся.

Фея оглянулась на неё, поймала ободряющую улыбку и шагнула вперёд, в волнении покусывая губы и неосознанно теребя тонкую органзу платья. Кто-то из мужчин смотрел серьёзно, кто-то слегка улыбался, но никто из гостей не торопился вскакивать и хватать её. Они просто сидели и ждали. И Пион осмелела, подошла ещё ближе, уже открыто рассматривая приглашённых. Ради неё. Предстояла трудная задача, ведь до сих пор у неё выбора не было, и фея решила просто довериться интуиции, к кому потянет. Она обошла сидевших гостей, чутко прислушиваясь к себе, даже глаза прикрыв, снова оказалась перед мужчинами. Взгляд Пиона рассеянно прошёлся по лицам, и внезапно остановился на одном из них.

Как и остальные, привлекательный, темноволосый, с аккуратной стрижкой. Правильные черты, прямой нос, тяжёлый подбородок, тронутый щетиной – удивительным образом она ему очень шла. Глаза внимательные, живые, красивого золотисто-орехового цвета. В вырезе рубашки виднелась шея и ямочка между ключицами, шёлковая ткань обтягивала широкие плечи, намекая, что мужчина следит за собой и регулярно даёт себе физические нагрузки. Руки расслабленно лежали на коленях, сцепленные пальцы – длинные, чуткие и, Пион не сомневалась, сильные. Что-то в нём было такое, какая-то аура спокойствия, силы, к которой потянулось всё существо феи.

Мужчина смотрел на неё, чуть склонив голову, изучающе и так же доброжелательно, как остальные. И с интересом. Пион замерла, снова разволновавшись, нервно облизнула губы и через плечо посмотрела на Садовницу. Та едва заметно наклонила голову, подбадривая, и Пион решилась.

– Он, – выдохнула она, указав на мужчину.

На мгновение посетило совершенно детское желание зажмуриться и не видеть разочарования на лицах остальных, и даже уши зажать, но… ничего страшного не случилось.

– Благодарю, господа, – негромко произнесла Садовница, и тут же остальные четверо поднялись, коротко склонили головы и вышли.

Выбранный Пионом остался сидеть. Хозяйка дома приблизилась и одобрительно кивнула.

– Что ж, милая, хорошо, – заговорила она. – Поднимайся к себе, я улажу все формальности.

Бросив последний взгляд на мужчину и внезапно оробев, Пион почти бегом выбежала из помещения и вихрем поднялась на свой этаж, влетев в покои. Захлопнула дверь, прислонилась к ней, и только тут со всей ясностью осознала, что всего через несколько минут здесь появится мужчина, которого она выбрала. И… И будет прикасаться к ней, наверняка. Ведь именно для этого он здесь? Сделав несколько глубоких вдохов, Пион постаралась унять эмоции: она ведь знала, зачем шла сюда, и Садовница честно предоставила ей выбор. Можно было уйти. Или попытаться в самом деле справиться со своими страхами.

Фея прошлась по гостиной, светильники в которой горели приглушённо, создавая мягкий полумрак. На столе стоял кувшин с освежающим ягодным морсом, и Пион немедленно налила стакан, смочить пересохшее горло. Не удержалась, заглянула в спальню: там горел всего один светильник, покрывало с кровати уже убрали. Всё готово к предстоящему вечеру. Пион прерывисто вздохнула и вернулась в гостиную, но снова поддаться эмоциям не успела: ручка двери мягко опустилась, и створка распахнулась без стука. Сердце скакнуло к горлу и провалилось в живот, замерев там испуганным комочком. Замерла и Пион, не сводя напряжённого взгляда с двери.

Он неторопливо вошёл, прикрыл её, и остановился в нескольких шагах от Пиона, мягко улыбнувшись. Улыбка преобразила серьёзное лицо, добавив разбегающихся морщинок от уголков глаз, в них блеснули золотистые искорки.

– Привет, – негромким, приятным голосом с бархатными низкими нотками произнёс мужчина. – Меня зовут Уильям Моррисон. Я ректор Академии магии, светлый маг, – представился он.

– П-пион, – пробормотала она, удивившись про себя.

Целый ректор Академии ходит… в бордель?! Хотя, почему нет, он же мужчина, у него есть потребности. Светлый маг, вот почему она потянулась к нему. Феи чувствительны к светлой магии, как существа, имеющие отношение к Природе. Коротко вздохнув, Пион потянулась к застёжкам на плечах и зачем-то спросила:

– Мне раздеться?..

– Можно, я сам? – мягко произнёс Уильям, и она удивилась этой мягкости и вопросительным интонациям.

Зачем спрашивать, если это и так понятно? Разве она может возразить? Пион настороженно кивнула, и Уильям подошёл к ней, протянул руки и дёрнул за кончики пояса сначала, а потом только расстегнул застёжки на плечах. Тонкая, невесомая органза стекла по телу на пол, оставляя за собой шлейф мурашек, и Пион едва справилась с порывом прикрыться. Отведя взгляд и ощущая, как вдруг вспыхнули щёки, она тихо снова спросила:

– Мне лечь на кровать?

Откуда она знала, может, этот мужчина предпочитал использовать другую мебель. А Уильям вдруг улыбнулся и покачал головой, а потом внезапно попросил:

– Раздень меня, Пион.

Фея растерянно моргнула, не ожидая такой просьбы, шагнула вперёд, позабыв о собственном мимолётном смущении, и подняла руки, потянувшись к жилету Уильяма. Пальчики несмело взялись за пуговицы, но мужчина молчал, только продолжал улыбаться. В той, прошлой жизни раздевали её, а не она кого-то. Да и Пион предпочитала закрывать глаза, чтобы не видеть похотливые ухмылки и масляно блестевшие глаза… Она поспешно отогнала неприятные воспоминания и сосредоточилась на настоящем. Расстегнула жилет, стянула его с Уильяма – пришлось приподняться на носочки, он возвышался над ней на целую голову. Да и вообще, раньше у Пиона не имелось никакого желания рассматривать тех, кто приходил к ней…

Тонкие пальчики коснулись перламутровых пуговиц на рубашке из тонкого шёлка. Фея медленно расстегнула, замерла на миг, а потом, выдохнув, резко распахнула полы. Её взгляду предстал обнажённый торс, крепкие мышцы, гладкая, чистая кожа – сразу было понятно, что Уильям следит за собой, и у Пиона внезапно аж подушечки закололо от желания прикоснуться, изучить, прочертить красивый рельеф подтянутого тела. Фея тихо выдохнула, облизнув почему-то пересохшие губы и не решаясь продолжить. А Уолтер, воспользовавшись замешательством девушки, поймал её ладонь и мягко потянул к груди, уверенно прижав сильными пальцами.

– Продолжай, – негромко произнёс ректор.

Пион прикусила губу, на мгновение подняла взгляд, встретившись с глазами Уолтера, и несмело прижала к груди вторую ладонь. Прикосновение оказалось приятным, и она не смогла остановиться, позволив рукам медленно скользить вверх, к широким плечам, наслаждаясь новыми и волнующими ощущениями. Шёлк легко соскользнул, открыв крепкие бицепсы, и сердечко феи отчего-то забилось быстрее, а в горле и вовсе пересохло. Внизу живота поселилось странное, тягучее чувство, но скорее приятное, чем нет. Пион качнулась вперёд, осторожно втянув аромат Уолтера: древесно-терпкие нотки, щекотавшие ноздри. Ей понравилось. Ладони девушки медленно заскользили вниз, по рельефным мышцам, пальцы погладили живот и замерли на поясе брюк.

Конечно, физиология мужского тела для неё не представлялась тайной, но Пион никогда вот так откровенно не рассматривала мужчину, не прикасалась к ней. Потому что руки обычно были связаны большую часть времени…

– Смелее, – подтолкнул Уолтер, и уже его пальцы мимолётно погладили её плечи, словно поощряя.

От этого прикосновения по коже разбежались щекочущие мурашки, и Пион чуть не хихикнула от неожиданности. Впервые прикосновение мужчины вызвало в ней такой отклик, и это тоже… нравилось. Фея уже увереннее взялась за ремень, справилась с пряжкой и застёжкой, внутри разгоралось странное любопытство, отодвигая все остальные чувства. Пион потянула за брюки, стягивая их с Уолтера, и попутно обнаружив, что под ними нижнее бельё. А она даже не задумывалась до этого момента, носят его мужчины или нет!

Брюки упали на пол, и Уолтер аккуратно переступил одежду, а потом, не дожидаясь действий Пиона, дёрнул завязки свободных подштанников из тонкого льна. Последняя деталь оказалась на полу, и фее представилась отличная возможность как следует рассмотреть Уолтера уже без всяких преград. Узкая талия, сбегавшая вниз от пупка тёмная дорожка, уже приподнятое орудие весьма внушительных размеров, стройные ноги с редкой порослью волос. Ректор был хорошо сложен, на него хотелось смотреть, и он совершенно не вызывал отвращения, как все те, кто был раньше…

А в следующую минуту её ладошка оказалась в плену сильных пальцев, и Уолтер тихонько потянул Пиона к спальне.

– Думаю, там нам будет удобнее, – прежним негромким, бархатистым голосом произнёс он, продолжая улыбаться.

Сердце ёкнуло от беспокойства, но Пион не позволила застарелому страху взять верх. Похоже, Уолтер не собирался делать ей плохо, и внешне тоже оказался вполне привлекательным. Может, не так всё страшно будет. И она послушно последовала за ним в соседнюю комнату.

Глава 3

В спальне Уильям снова повернулся к ней, отпустил руку и кивнул на кровать.

– Забирайся.

Подавив вздох, Пион подчинилась, улеглась на спину, вытянув руки вдоль тела, и уставилась в потолок. Спустя мгновение постель прогнулась, принимая вес тела Уильяма, он лёг рядом на бок, подперев рукой голову, и медленным, задумчивым взглядом прогулялся по обнажённому телу Пиона. У неё снова по коже разбежались мурашки, за ними прошлась горячая волна, разлившись внизу живота мягким томлением. А между ног вдруг стало жарко, там всё запульсировало, и фея испуганно напряглась. Что с ней происходит?!

– Давай, поговорим? – неожиданно предложил Уильям, и его тёплая, широкая ладонь легла ей на живот, пальцы чуть погладили.

Пион повернула голову и растерянно глянула на него. Ощущение прикосновения не пугало, наоборот, и снова ей было приятно, и ничуть не страшно. Но… поговорить?

– О чём, милорд? – робко спросила она, неосознанно вцепившись в покрывало.

– Для начала, обойдёмся без милордов, просто Уильям, – снова огорошил ректор. – Я хочу узнать, что тебе нравится, девочка.

– Нравится? – удивилась она и даже приподнялась на локтях.

Ладонь Уильяма скользнула вверх, накрыла упругий холмик, и у Пиона прервалось дыхание. Мелькнули воспоминания о болезненных ласках, щипках, которыми награждали её…

– Хорошо, тогда что не нравится, – поправился Уильям, и его большой палец нежно обвёл напряжённую вершинку.

Фея настороженно посмотрела на него, не понимая, к чему эти вопросы. Но поглаживание было тоже приятным, она едва поймала порыв выгнуться навстречу.

– Я должен знать, милая, чтобы не сделать тебе плохо, – правильно растолковал её взгляд Уильям, и ответ безмерно удивил Пиона. – Не бойся быть честной со мной, я не разозлюсь и не обижусь, – он мягко улыбнулся. – Так что тебе неприятно?

– Боль, – тут же ответила Пион и поёжилась, а ладонь Уильяма несильно надавила, укладывая её обратно.

– Я никогда не делаю женщинам больно, если они этого не хотят сами, – серьёзно произнёс ректор, и его пальцы снова погладили твёрдую горошину.

И снова Пион удивилась.

– Сами хотят?.. – пробормотала она, дыхание чуть сбилось от действий Уильяма, а сосок отозвался лёгким покалыванием.

Внизу снова потянуло, между ног стало жарко. Пион даже не заметила, как её ноги немного раздвинулись – появилось желание унять этот пожар, томление сжимало мышцы невидимой пружиной.

– Да, есть такие, – кивнул Уильям и вдруг наклонился.

Испугаться Пион не успела: горячий, влажный рот накрыл вторую вершинку, язык пощекотал, родив целый фонтан эмоций. Фея судорожно вздохнула, стиснув покрывало, тело выгнулось, а глаза широко распахнулись. Мягкие губы сжали, слегка втянули, и Пион изумлённо и тихо охнула, не ожидая, что это окажется так приятно. Уильям тут же поднял голову, и она едва сдержала разочарованный возглас.

– Всё хорошо? – уточнил мужчина, и в его голосе фея отчётливо расслышала заботу.

Это было так непривычно, ново, что в голове не осталось ни одной мысли, и она просто кивнула. На губах Уильяма появилась чувственная усмешка, глаза блеснули в полумраке.

– Тогда я продолжу, – низким, бархатистым тоном произнёс он.

И продолжил. Снова обхватил губами, пока пальцы поглаживали и мягко прихватывали второй сосок, язык обвёл вокруг. Пион зажмурилась, прикусив губу, по телу гуляли волны жара, скручиваясь внизу живота воронкой, хотелось стиснуть ноги, между которыми всё горячо пульсировало и стало влажным. И это было так сладко…

А ещё, хотелось чего-то, чего она сама не понимала. Странное томление залило каждую клеточку, сделало тело податливым, как воск, Пион терялась в ощущениях и эмоциях, растерянная и оглушённая. К ней никогда так не прикасались, не делали настолько приятно. Уильям посасывал чувствительную вершинку, сжимал губами, дразнил языком, пальцами руки точно в таком же ритме поглаживая и слегка сжимая вторую, и Пион даже не заметила, в какой момент судорожные вздохи переросли в тихие стоны. Она даже не догадывалась, что прикосновения мужчины могут приносить такое удовольствие, отдаваться во всём теле яркими вспышками.

Пион даже не заметила, в какой момент ладонь Уильяма медленно поползла вниз, а за ней – губы, оставляя лёгкие, щекочущие поцелуи и волны мурашек. Зажмурившись, она жадно впитывала эти эмоции, наслаждаясь ими, буквально захлёбываясь и даже не вспоминая о прошлых страха. Боли не было, отвращения тоже, одно только безбрежное удовольствие, сладкое, тягучее, горячее, как карамель. Теперь уже две ладони Уильяма скользили по телу, гладили бёдра, а губы спускались всё ниже, выкладывая узоры из поцелуев. По чувствительному животу, язык проводил по коже, оставляя влажный след, и сердце Пиона билось всё чаще, от смутного ожидания чего-то…

Пока она не ощутила нежный поцелуй у самых складочек. Тихо пискнув, фея неожиданно ужасно смутилась и стиснула колени, приподнявшись на локтях. Уильям поднял голову и усмехнулся, выгнув бровь.

– Что, хорошая моя? – хриплым голосом спросил он, тихонько погладив её бёдра. – Не нравится?

От этой хрипотцы низ живота свело сладкой судорогой, она едва не охнула от неожиданности. Нервно облизнулась, попытавшись собрать разбегающиеся обрывки мыслей, и кое-как оформила их словами:

– Что… вы собираетесь делать?..

Уильям склонил голову, его ладони снова погладили.

– Попробовать тебя на вкус, феечка моя, – честно признался он и уточнил. – Ты против?

Её зрачки резко расширились, страх кольнул изнутри. На вкус?..

– К-как это? – пролепетала она, боясь услышать ответ.

А Уильям медленно улыбнулся и мягко надавил на её бёдра.

– Раздвинь ножки, узнаешь, – тоном искусителя сказал он.

Мгновение Пион смотрела в его потемневшие глаза, а потом, прикусив губу, подчинилась. Ну не съест же он её в самом деле! Глупости какие. А Уильям, опустив взгляд, не торопился приступать к дальнейшему, просто смотрел. С таким искренним восхищением, что фея снова смутилась неизвестно отчего. На неё смотрели с вожделением, похотью, но никогда с восхищением.

– Чего ты ещё боишься? – тихо спросил он, пока пальцы аккуратно поглаживали вокруг чувствительного местечка, не спеша дотрагиваться.

А ей уже хотелось. Эта жаркая пульсация сводила с ума, Пион терялась в своих желаниях, не понимала их, но готова была довериться Уильяму. И на его вопрос ответила почти сразу.

– Беспомощности, – проговорила она осипшим голосом. – Р-руки связывали…

Во взгляде Уильяма мелькнуло что-то тёмное, мелькнуло и пропало.

– Мне не нравится беспомощная связанная женщина, – твёрдо произнёс он.

А потом наклонился и согрел дыханием мягкие складочки, пальцами раскрыл их шире, и нежно коснулся языком самой сердцевинки. С губ Пиона сорвался тихий возглас, тело словно молния пронзила, и оно выгнулось, а ноги сами раздвинулись ещё, приглашая продолжить. И Уильям продолжил… Прижался ртом, втянул скользкий кусочек плоти, обвёл языком вокруг, и фея протяжно застонала, утонув в волне удовольствия. Тонкие пальчики зарылись в жёсткие пряди, бёдра подались вперёд, подхватывая ритм. Зажмурившись, Пион смаковала новые, яркие ощущения, захлёбывалась в них, как заново рождаясь. Это было откровенно, нежно, ничуть не похоже на то, что с ней делали раньше. Язык Уильяма тщательно исследовал чувствительное местечко, ласково поглаживал, мягко нажимал на чувствительный бугорок, заставляя Пион тихо вскрикивать и бесстыдно прижиматься ещё ближе.

Пальцы Уильяма аккуратно, медленно проникли в неё, и мышцы тут же сжались, втягивая глубже, фея снова застонала, уже громче. Это вообще не походило на тот грубый секс, что с ней был раньше. Это… Это ни на что не походило. Она двигалась в заданном ритме, словно качаясь на волнах, растворяясь в новых ощущениях. Уильям и правда пробовал её на вкус, тщательно вылизывал, проникая в самые потаённые места. Дразнил, доводя до самой грани, когда внутри всё натягивалось до предела, а потом отстранялся, тихонько дул, и Пион беспомощно всхлипывала, мысленно умоляя продолжить. Озвучить свои желания пока что духу не хватало…

И мужчина словно почувствовал, о чём она думала: его губы прижались к нежному местечку, язык медленно обвёл вокруг набухшего бугорка, а потом мягко прижал. Одновременно пальцы скользнули особенно глубоко, задев некую точку, и Пион, широко распахнув невидящие глаза, выгнулась, не сдержав крика удовольствия. Оно вспыхнуло внутри, растеклось по телу горячей карамелью, принося долгожданное облегчение. А Уильям не отпускал, снова и снова прикасаясь к чувствительной точке, пока фея не замерла обессиленно, тяжело дыша, оглушённая и ошеломлённая силой эмоций.

Только Уильям не дал ей прийти в себя окончательно, вытянулся рядом, прижался к приоткрытым губам в нежном, настойчивом поцелуе. Собственный привкус одновременно смутил и взволновал фею, разметавшиеся по подушке волосы стали полностью кораллового цвета, в них то и дело пробегали искорки. Она несмело ответила, чувствуя, как разгорячённое недавно пережитым тело вновь откликается, только уже не огнём, а тягучей, жаркой страстью. Пион тихо вздохнула, совершенно не сопротивляясь, когда Уильям, не прекращая поцелуя, мягко прижал её к постели, раздвинув коленом ноги. Между влажных складочек скользнуло что-то гладкое и твёрдое, подарив вспышку мягкого удовольствия, и прижалось к упругому входу.

А в следующий момент Пион ощутила такое же мягкое, но настойчивое вторжение. Уильям чуть отстранился, глядя ей в глаза, фея же лишь изумлённо вздохнула, чувствуя плавное скольжение внутри, как он заполняет её целиком. И это не было больно или неприятно. Мышцы тут же приглашающе сжались, вбирая глубже, и с губ девушки сорвался очередной вздох, а зрачки расширились от прилива эмоций. Уильям был большой… Однако это не причиняло неудобства. Бёдра девушки приподнялись, принимая в себя до конца, подстраиваясь, Пион вцепилась в плечи ректора, медленно выдохнув, когда он вошёл в неё полностью и на несколько мгновений замер, всё так же глядя в глаза.

– Всё хорошо, маленькая? – хрипло выдохнул он с нотками искренней заботы.

Фея, не ожидавшая такого, растерянно моргнула и едва слышно ответила всего одно слово:

– Да…

И поймала себя на том, что хочет, чтобы он продолжил. Чтобы двигался в ней, снова унося к вершинам удовольствия, смывая воспоминания прошлого о боли и унижении. На губах Уильяма появилась ответная улыбка, глаза вспыхнули искрами страсти, и он снова прижался к рту Пиона, плавно подавшись вперёд.

Глава 4

Она словно покачивалась на волнах, с каждым толчком взмывая всё выше, и очень скоро тихие вздохи снова перешли в стоны. Зажмурившись, фея впитывала всем существом этот восторг, легко подхватив размеренный ритм, стройные ноги сами обвились, и тело прижималось как можно ближе. Впервые она не боялась того, что с ней происходит, впервые обнимала мужчину по собственному желанию. И это было так упоительно сладко, что внутри всё сжималось, лишь усиливая ощущения. Уильям не торопился, движения оставались всё такими же плавными, а Пиону хотелось большего, хотелось сильнее, быстрее…

Уткнувшись ему в шею, фея выдохнула едва слышно, выгнувшись от очередного толчка:

– Ещё… П-пожалуйста…

Он всего на миг остановился, а потом к нарастающему восторгу Пиона толчки стали резче, сильнее, отзываясь вспышками удовольствия внизу живота. Невидимая пружина сжималась всё сильнее, а потом с особенно мощным рывком с тихим звоном распрямилась. И снова Пион накрыло удовольствие, но чуть иное, мягче, глубже. Тело обмякло, с губ девушки сорвался длинный стон, и она слабо выдохнула, поймав себя на том, что улыбается. Уильям сразу перекатился на бок, бережно сжав Пиона в объятиях, и сразу стало так хорошо, спокойно… Как уже давно не было, и уж точно не с мужчиной.

Широкая ладонь медленно провела по её волосам, переливающимся всеми оттенками кораллового, и Уильям тихо спросил с нотками заботы:

– Милая? Ты как, в порядке?

Пион честно прислушалась к себе и так же честно ответила:

– Да…

Уильям чуть отстранил её, посмотрел с хитрым прищуром и вдруг усмехнулся.

– Понравилось? – задал он неожиданный вопрос, и его пальцы мягко скользнули по зардевшемуся лицу феи.

С ней никогда так не обращались, с такой заботой и нежностью. Всё это волновало, заставляло сердце биться чаще, настороженность и робкая надежда сплелись в тугой комок. А в животе то и дело становилось пугающе пусто…

– О… очень, – выдохнула Пион, засмущавшись ещё сильнее.

Уильям, обхватив ладонями её лицо, мягко прижался к приоткрытым губам в нежном поцелуе.

– Вот и замечательно, – спустя несколько минут кивнул ректор. – Тогда завтра повторим? – он выгнул бровь, а в глазах загорелся огонёк.

И если раньше Пиона испугал бы такой явный мужской интерес, то сейчас… Случившееся и правда очень сильно отличалось, и – да, повторить хотелось.

– Хорошо, – застенчиво улыбнувшись, согласилась Пион.

– У меня завтра занятия до обеда, – продолжил между тем Уильям, поглаживая её лицо, пропуская коралловые пряди между пальцами. – Может, поедим где-нибудь в ресторане? Я заеду за тобой…

– Нет! – испуганно выдохнула фея и невольно вцепилась в его плечи. – Н-не надо в город! Пожалуйста, – она всхлипнула и прикусила губу, сердце дёрнулось в груди испуганной птицей.

Уильям тут же обнял, привлёк к себе, его губы ласково коснулись макушки феи.

– Хорошо, не пойдём в город, – покладисто согласился он, баюкая девушку в объятиях, словно маленького ребёнка. – Тогда можем здесь пообедать, где-нибудь в саду?

Пион часто закивала, уткнувшись лицом в плечо Уильяма, и услышала, как он вздохнул.

– Договорились. Тогда отдыхай, милая, – он мягко отстранился, ещё раз коснулся её губ поцелуем и поднялся.

Фея наблюдала, как он одевается, зарывшись в покрывало до самого подбородка – роскошь прикрыться тоже была для неё внове. А уж рассматривать красивое, подтянутое тело ректора оказалось тоже весьма приятно. Перед тем, как выйти из спальни, Уильям обернулся и посмотрел на фею.

– Спокойной ночи, Пион, – попрощался он и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Она ещё немного полежала, нежась в мягкой постели, а потом всё же встала и добралась до ванной. Освежившись, девушка вернулась в спальню, чувствуя непривычную усталость, и юркнула в кровать, свернувшись в ней клубочком. Вспомнила недавно пережитое, и по телу прошлась тёплая волна, затаившись внизу живота мягкой истомой. Значит, вот как это должно быть на самом деле… Что ж, всё-таки, прийти к Садовнице – не самая плохая идея. На этой обнадёживающей мысли Пион провалилась в крепкий сон до самого утра.

И снова утром её никто не тревожил, фея проснулась сама – довольно поздно, часы показывали уже одиннадцать. Она прислушалась к себе – мышцы приятно потягивало после вчерашнего, но и только. На губах Пиона заиграла лёгкая улыбка, когда она, накинув тонкий шёлковый халат, вышла в гостиную. А вот там уже, за накрытым к завтраку столом, сидела Садовница, задумчиво глядя в окно и держа в руках неизменный мундштук. Едва фея появилась, он плавно повернула голову, окинула Пиона внимательным взглядом и кивнула.

– Отлично выглядишь, цветочек мой, – изрекла Садовница. – Я рада, что всё прошло хорошо. Я зашла сказать, что после завтрака к тебе придёт портниха, а потом тебя ждёт урок удовольствия у Розы, – она усмехнулась, увидев озадаченное выражение феи. – О, нет, не волнуйся, она к тебе не прикоснётся, конечно же. Но покажет кое-что интересное, – Садовница вдруг подмигнула и поднялась. – Завтракай, приятного аппетита. В обед придёт Уильям, и он кое-что передал утром.

Только тут Пион заметила продолговатый футляр рядом с тарелкой, и горло на миг перехватило. Подарки ей дарила только мама, когда ещё была жива…

– Открой, – снова кивнула Садовница.

Пион присела на край стула, потянулась к коробочке и открыла. Внутри, на белом бархате, лежала изящная заколка в виде причудливого цветка, украшенная эмалью и россыпью камней лилового и розового цвета. Фея тихо ахнула, любуясь красотой и не решаясь надеть, однако Садовница обронила:

– Отличный подарок, подходит к твоим волосам. Думаю, Уильям порадуется, если ты его наденешь к обеду. Хорошего дня, Пион.

И хозяйка борделя вышла, оставив фею в одиночестве. Девушка спокойно поела, чувствуя умиротворение. Мысли вертелись вокруг слов Садовницы – кто такая эта Роза, и что за урок удовольствия? Любопытство мешалось с волнением, но страха не было, к радости Пиона. Вчера она уже поняла, что от близости с мужчиной можно получать не только отвращение и боль…

После завтрака пришла та самая портниха с помощницами, и следующий час фея погрузилась в примерки. Наряды, хоть и весьма откровенные, тем не менее выглядели вполне элегантно, открывая не больше, чем надо, чтобы подразнить фантазию мужчины. Тонкие, летящие ткани всех оттенков розового и кораллового очень шли Пиону, мягко струились по телу, обрисовывая изгибы и округлости. Наконец, портниха ушла, и почти сразу за ней в гостиную вошла… суккуба. Яркая, роскошная, от неё исходили волны чувственности и желания, и фее даже на мгновение показалось, что в комнате стало трудно дышать, так сгустился воздух.

Та самая Роза, поняла Пион, зачарованно рассматривая гостью. Платье плотно облегало верх, глубокое декольте открывало ложбинку и аппетитные полушария, шнуровка спереди чуть ослаблена. В длинной юбке разрезы до середины бедра, и в них то и дело мелькали стройные ноги. Суккуба остановилась, окинула замершую девушку внимательным взглядом и кивнула, подойдя к дивану и расположившись на нём.

– Фея, значит, – мягким, грудным голосом произнесла Роза. – Это интересно… Садовница мне рассказала, что с тобой случилось.

Пион отчего-то ощутила неловкость, опустила голову, ощущая, как вспыхнули щёки.

– Но милая, ты ведь понимаешь, что то, что с тобой делали, к удовольствию не имеет никакого отношения? – спокойно продолжила Роза. – Точнее, к твоему удовольствию.

– Да, понимаю, – тихо ответила Пион.

– Вот и хорошо. Тогда, пожалуй, начнём с того, что твоё удовольствие зависит не только от мужчины, – по губам Розы скользнула чувственная улыбка, в глазах вспыхнул огонёк. – Ты не должна испытывать отвращения к своему телу и себе, дорогая моя, и стесняться собственных желаний тоже.

Ладонь суккубы медленно провела по шее, пальцы ласково погладили изгиб, потом спустились ниже, к полной груди, едва сдерживаемой лёгкой шёлковой тканью. Фея неожиданно осознала, что этот простой жест завораживает, от смутного предвкушения низ живота залило знакомой тяжестью. Пион незаметно сглотнула, также поняв, что пикантное зрелище не вызывает отвращения или неприятия. Пальцы суккубы дёрнули ленты шнуровки, распуская, сдвинули ткань, обнажив упругие полушария с тёмными горошинами сосков.

– Делать себе приятное – самое естественное, что может быть для женщины, – продолжала говорить Роза, а пальцы медленно обводили то одну, то вторую вершинку, мягко пощипывали, чуть оттягивая.

Пион поймала себя на том, что тяжело дышит, и её собственная грудь болезненно ноет, а подушечки буквально покалывает от желания прикоснуться…

– Попробуй, – тягучим, низким голосом предложила Роза, не сводя с Пиона внимательного взгляда, в котором плясали огоньки. – Тебе понравится… Вспомни, что делал с тобой вчера твой мужчина…

Фея мысленно охнула, от мелькнувших картинок между ног всё напряглось, и она невольно стиснула коленки в стремлении продлить эту острую вспышку наслаждения. Да, ей нравилось, как Уильям прикасался к ней. Но… самой? Пион облизнула сухие губы, её глаза не отрывались от рук Розы, обхвативших уже оба полушария, нежно массировавших и сжимавших, продолжавших играться с набухшими вершинками. Девушка не заметила, в какой момент её собственные руки потянулись к ряду позолоченных крючков на лифе, медленно расстегнули, освобождая от тонкой ткани.

Она никогда не делала такое с собой. Бывало, в той, прошлой жизни её пытались заставить прикоснуться к себе, но это приносило только отвращение и стыд, никакого удовольствия или возбуждения. Потому что на это смотрели те, кому и дела не было до её чувств и эмоций, или желаний. Сейчас же всё происходило совсем по-другому. Как вчера, с Уильямом. Никакого насилия, принуждения. Ладони Пиона легли на упругие холмики, пальцы робко коснулись напряжённых, тяжело пульсировавших бутонов. По телу прокатилась жаркая волна, фея задышала чаще, понимая, что ей и правда нравится.

– У-умница, – мурлыкнула Роза, её улыбка стала шире. – Ты должна знать своё тело, что ему нравится, чтобы показать мужчине, как обращаться с собой…

Пион расслабленно откинулась на спинку кресла, медленно погружаясь в море сладкого, как мёд, и горячего, как расплавленная карамель, удовольствия. Между ног стало жарко и влажно, по телу разливалась слабость и тягучая истома. Пальчики феи уверенно порхали по груди, подчиняясь скорее инстинктам, чем осознанным желаниям, от пряного коктейля ощущений голова слегка кружилась. Роза, всё так же пристально глядя на Пиона, вдруг поставила ногу на диван, а вторую отвела в сторону, и… одним движением откинула юбку, открывая оторопелому взору феи самое сокровенное.

– Что ж, а теперь приступим к самому вкусному, – проворковала суккуба с явным предвкушением.

Глава 5

Вот тут Пион смутилась, покраснели даже уши, и взгляд девушка отвела, однако волнение никуда не делось, оно стекало горячими ручейками именно туда, к низу живота. От Розы долетел негромкий смешок.

– Ну же, цветочек, я ничем не отличаюсь от тебя, милая. Покажи мне себя, – добавила женщина, отчего Пиону стало ещё жарче.

Она сглотнула, дыхание никак не желало успокаиваться, а напряжённые вершинки покалывало от недавних ласк. И между ног всё жарко пылало, требуя прикосновений… Фея медленно подняла взгляд, сердце гулко колотилось в груди. Роза лишь выгнула бровь, с полных губ не сходила чувственная улыбка, а пальцы неторопливо поглаживали вокруг мягких, полураскрытых складочек, не касаясь их. Пион подавила порыв зажмуриться, и, прикусив губу, повторила движение суккубы, закинув ногу на подлокотник. Мышцы почему-то рефлекторно сжались, и по телу феи прокатилась волна удовольствия, заставив беззвучно выдохнуть.

– Молодец, – кивнула Роза. – А теперь погладь… Вот та-ак… – её собственные пальцы развели складочки, открывая влажную, нежную середину, скользнули по розовой плоти, обведя вокруг чувствительную точку.

Дыхание Пиона сорвалось, кровь вспыхнула огнём от этого откровенного, однако ничуть не пошлого или грязного зрелища. Роза столь явно наслаждалась собственными действиями, что устоять было просто невозможно. Руки феи легли на бёдра, медленно провели вверх, на мгновение замерли.

– Ну же, – низким, грудным голосом подбодрила Роза, и её пальчики дразняще снова погладили лепестки, растирая выступившую влагу. – Тебе ведь хочется этого, цветочек, давай же, нас никто не видит…

Фея сдалась. Да, ей хотелось, тело помнило вчерашний вечер, и как хорошо бывает, если сделать то же, что и суккуба. Самой себе. Пион невольно затаила дыхание, а потом осторожно прикоснулась к нежному местечку, погладила так же, как Роза… С губ девушки сорвался слабый возглас, тело мягко изогнулось, требуя ещё. И инстинкты подхватили, понесли на чувственной волне, управляя действиями феи. Тонкие пальчики порхали по розовой плоти, изучая, поглаживая, скользя вокруг набухшего бугорка. Пион дразнила сама себя, упивалась этими сладкими мгновениями, удовольствием, проникавшим в каждую клеточку. Оно было таким же вкусным, как и вчера, и мысли феи унеслись к Уильяму, его ласкам и прикосновениям. Эти воспоминания лишь подстегнули горячее желание, Пион закрыла глаза, полностью погрузившись в ощущения и больше не думая, что не одна в комнате.