Не одной крови бесплатное чтение
ГЛАВА 1. АЛИСА
Старенький ПАЗик снова тряхнуло на очередной выбоине на шоссе. Я поправляю свой рюкзачок, что лежит на моих коленях и прислоняюсь лбом к прохладному стеклу. Повезло, что мне досталось место не с солнечной стороны. В автобусе стоит невыносимая жара. Середина апреля в Краснодарском крае уже напоминает о том, что через пару месяцев летняя жара вступит в свои права.
– Бабушка, а, бабушка! А почему город называется Сырое? – позади меня раздается звонкий голос мальчишки лет восьми.
– Не город, а станица, Егорка. Озёр вокруг много – вот и дали люди такое название. – Поясняет бабушка любопытному внуку, а он не унимается.
– Так и назвали бы Озерск, Озерное или Приозерск, а то Сырое.
– Да какая разница, Егорка? Знаешь, какие у меня яблоки? Сейчас приедем, дед баню затопит…
Я закрываю глаза и начинаю дремать под приятный женский голос, что рассказывает мальчишке о том, какими интересными будут его летние каникулы.
Когда мне было пять, мы с мамой точно на таком же старом автобусе ехали в нашу новую жизнь в станицу Сырое. Я с любопытством разглядывала пейзажи за окном. Тогда тоже была весна, и воздух был наполнен сумасшедшими ароматами цветущих садов. Кажется, что этот запах навсегда остался в моей памяти. В тот год в Сыром запустили новые цеха птицефабрики и мама получила место помощника бухгалтера.
– Заживем, Лиска, заживем! – приговаривала она, складывая наши вещи в чемодан.
Бабушка же стояла в дверях нашей с мамой комнаты и с грустной улыбкой наблюдала за нашими сборами. Про своего отца я никогда ничего не знала. Жили мы с родителями мамы. Я, как и все дети, ходила в сад, а мама заканчивала институт. После выпуска она почти год не могла найти более–менее приличную работу и перебивалась мелкими заработками. Но однажды все в нашей жизни поменялось, после звонка ее однокурсницы. Она то и позвала маму работать на птицефабрику.
– Да не причитай ты, мать! Опыта наберётся и вернется в Краснодар. – Успокаивал дед бабушку, когда мы ожидали на платформе автовокзала наш автобус до станицы Сырое.
– Ну, оставила бы, Алиску, Кать? – бабушка крепко сжимала мою ладошку, мечтая только о том, чтобы мама не увозила меня с собой.
– Чего это? Что я кукушка какая–то? Место в саду ей будет, да и в школу ей через два года, мам. Пусть привыкает к новому месту, к новым людям. Да и приезжать мы будем. Сто километров всего, мам. Успокойся уже.
Бабушка отпустила мою руку только тогда, когда мама уже тянула меня к автобусу. В силу своего возраста, я не понимала бабушкину печаль и думала только о том, что в новом детском саду меня ждут новые игрушки.
В Сыром мы с мамой обосновались довольно быстро. Нам выделили комнату в общежитии птицефабрики, мама привела ее в божеский вид и жизнь наша пошла своим чередом. Но уже через год все кардинально изменилось, когда мама меня познакомила с дядей Сережей. Мужчина мне приветливо улыбался, стоя у калитки детского сада. За ним маячил какой–то мальчишка, как выяснялась после его сын – Ян. Я долго не могла поверить, что у человека может быть такое имя. В группе у меня была подружка Яна, а мальчиков с таким именем я никогда не встречала. Но мы очень быстро с ним подружились. Да и дядя Сережа мне сразу понравился. По маминым счастливым глазам я понимала, что она очень рада тому, что все так хорошо складывается.
– Ну вот, Алиска, скоро будем жить в большом доме. В выходные съедем отсюда. Ешь давай, каша стынет.
Я улыбнулась маме и принялась за свой ужин.
***
– Девушка! Девушка! Приехали, конечная!
Я подпрыгиваю на сидении, когда слышу голос над своим ухом. Незнакомая женщина что–то бубнит себе под нос и следует к выходу из автобуса. Все–таки усталость взяла свое и я уснула.
Надеюсь, у Кристи найдётся что поесть. С утра в больнице я съела только какую–то булочку с теплым чаем. Да и есть, особо не хотелось. Ночь без сна в больничном коридоре выжила из меня все соки.
По пути к дому я решаю зайти в школу. Возможно, Кристя еще здесь и мы вместе оправимся домой. Как только я попадаю на школьный двор, приятные воспоминания согревают мою душу. Я тоже училась в этой школе, как и Ян. Что–то сегодня я слишком часто думаю о нем. Сколько лет мы не виделись? Кажется семь. Отгоняю от себя мысли о сыне маминого покойного мужа и ускоряю шаг, приближаясь к зданию школу.
– Алиса? Алиса Аверина? – в коридоре я сталкиваюсь с завучем Светланой Петровной Пановой.
–Здравствуйте, Светлана Петровна. Вот зашла за Кристиной.
Женщина как–то странно улыбается и, держа меня за локоть, отводит в сторону.
– Я, конечно, понимаю, в вашей семье сейчас такое не простое время. Всего год назад бедная девочка потеряла отца, а теперь и мать прикована к постели. Но нужно же что–то делать, Алис. Этот класс выпускной, а Кристина совсем не думает об этом. В начале года мы закрывали глаза на многое. Но вот уже три дня она не появляется на уроках. Классный руководитель намерена поднять вопрос. Ты сама понимаешь.
– О чем вы говорите? – прерываю я поток слов своей бывшей учительницы географии. – Кристя же одна из лучших учениц этой школы.
Светлана Петровна хмыкает и поправляет пучок на своей голове.
– Когда это было, девочка? Твою младшую сестру будто подменили. Но я тебя предупредила, Аверина. Это неприемлемо. У нее все шансы остаться еще на один год в одиннадцатом классе.
Пока я перевариваю полученную информацию, завуч и по совместительству учитель географии спешит скрыться за дверями учительской.
***
Кристину я нахожу в ее комнате. Она беззаботно спит. На часах уже почти четыре часа дня, а она все еще в кровати?
– Кристя! Вставай! – командую я, стягивая с сестры одеяло.
– Мам, ну еще пять минуточек! Мне ко второму уроку. – Мямлит сонная девушка.
– Ты уже все уроки проспала, лягушка ты кудрявая!
Сестра в одну секунду подрывается на кровати.
– Алиска? Ты что ли?
– Ага, кто ж еще, а, лягуха?
– Сама такая! Чего приперлась? Сидела бы и дальше в своем Краснодаре!
Кристя выдергивает из моих рук одеяло и снова устраивается на кровати.
– Маму вчера прооперировали. Ты вообще в курсе? – укор в моем голосе никак не действует на сестру.
– В курсе. Я спать хочу. Легла в шесть утра.
– Чем ты интересно занималась и почему уже три дня пропускаешь уроки?
– Ой, Алиска, не душни! Это мои дела.
Я качаю головой и отправляюсь на кухню в поисках продуктов, из которых можно приготовить ужин.
Что вообще происходит? Мою послушную и правильную младшую сестру будто подменили.
Последний раз я была дома, когда хоронили дядю Сережу, отца Кристи. Потом я вернулась в университет, да еще и нашла подработку в городской библиотеке. Мне было не до поездок. Лишь неделю назад мне позвонила мама и сказала, что приезжает в Краснодар для того, чтобы пройти обследование в онкоцентре. На самом деле она ложилась на операцию. В его голове полгода назад врачи нашли опухоль. Слава богу, она оказалась операбельной. Сейчас я понимаю, что еще не до конца осознала все те новости, что свалились на меня в последнее время. Болезнь мамы, бунт Кристи, что случился совсем не ко времени. Сейчас мы как никогда должны поддержать маму, но мою сестру, словно не волнует ее здоровье.
Мои мысли об академическом отпуске никогда не казались мне такими разумными, как сейчас. Я точно не могу завтра уехать на утреннем рейсе обратно в Краснодар, как планировала. Кристина в свои шестнадцать, видимо еще не готова ко всему, что свалилось на нашу семью.
ГЛАВА 2. ЯН
Я наклоняю голову, чтобы вытащить сигарету из–за уха. Машинально подув на нее, сую в рот. Через секунду горечь перебивает вкус губ Наташки. Она только–только выскользнула за ворота и скрылась за соседским домом.
– У тебя похоже было доброе утро?
Темыч появляется как нежданный гость и просит у меня сигаретку, щелкая пальцами. Я бросаю ему полупустую пачку и сажусь на скамейку возле пристроя, что служит холодным коридором. Он прикуривает и садится рядом.
– Ты в курсе, что Натаха стабильно раз в неделю попадает в отделение за проституцию? Она самая популярная деваха на трассе.
– Плевать.
– Не нравишься ты мне, Майор. Мы каждую неделю мотаемся в город, а ты находишь приключения не выходя из дома. Если Натаха проболтается Варёному, что утешает тебя за бесплатно, он припишет к твоему долгу, еще пару ноликов.
– Да отвали ты, – толкаю Тему и встаю. – Ты че приехал?
– Напомнить тебе про встречу. Ту, на которую нам обоим надо явиться.
– Я помню, мог бы просто позвонить.
Я оглядываю огород и сарай, что дед построил лет тридцать назад и думаю, как бы его так подшаманить, чтоб дотянул до осени. У меня сейчас нет денег на капитальный ремонт.
– Пропустить такое представление? Я ж издалека еще заметил, как Натали тебя облизывала. Советую сгонять в больничку, а то знаешь, устроишь себе Лас–Вегас в трусах.
Я улыбаюсь при упоминании анекдота и инстинктивно почесываю яйца. Темка ржет и повиснув на мне, просит угостить кофе. Выбросив затушенный окурок в дырявое ведро неподалеку, заходим в дом. Не знаю, чтобы я делал, если б мне не досталось это наследство. Пришлось бы другу приютить меня в своей кутузке суток так на пятнадцать, чтоб я придумал, как жить дальше.
***
Я торможу возле аптеки и выйдя из «Мицубиси», оцениваю грязь налипшую на колеса. Долбанные проселочные дороги! На мои матерные выражения, две бабки, спешащие за скидочными товарами в магазин, замедляются и покачивая головами, нарочно громко начинают общаться.
– Да разве можно на такой машине, до по нашим–то дорогам? Поди не местный, раз не знает, какие у нас вёсны бывают.
– Точно–точно, прям как мой Маркуша. Вот наведывался в прошлую субботу…
Они наконец отходят, а я так прикидываю, что Маркуша – это внучок той, что ниже ростом. Мигом скрываюсь в аптеке, где закупаюсь лекарствами, ну и презервативами, мало ли.
На улице, мне приходит сообщение от Темыча. Я удивлен, потому что мы должны встретиться в семь. Прячу покупки в бардачок, завожу двигатель и гоню по знакомому адресу.
За окнами то слева, то справа мелькают деревенские пейзажи. Ближе к центру Воскресенска, что в километрах сорока от Сырого, вырисовываются двухэтажки, благодаря которым поселок, получил звание «поселок городского типа». Я паркуюсь возле полицейского отделения номер три, выхожу из салона и замечаю Жукова, что спускается по ступеням из здания с решетками на первом этаже.
– Как всегда эффектное появление!
– Что за срочность? Договаривались же на вечер.
– У меня тут в кутузке отдыхает братец Варёного.
– И? Решил, что Аркаша простит мне долг в двести тысяч, потому что, его хуесосный брат опять накосячил? Наша песенка стара, начинай сначала.
Темка усмехается и хлопнув меня по плечу, ведет к моей тачке.
– Прокатимся до старшенького, убедимся. Что нам мешает?
– Да ни хрена. Садись.
Мы сваливаем с парковки, если ее так можно назвать и теряемся за домишками, которые словно застыли в советском прошлом.
***
В кафе пусто, не считая Аркаши, его охранников и подружки в леопардовой кофточке. Ее большие глаза, напомнили мне Алиску. Эти синие озера, мне никогда не забыть. И с чего вдруг я о ней вспомнил? Живет там припеваючи с мамашей и моей сестричкой, что взяла гены от матери, а не от моего бати.
– Приятного аппетита, Аркаша. – Темыч двигает стул к столику набитому едой и прежде чем сесть, переворачивает его спинкой вперед.
– Какие люди в Голливуде.
– Я тут слыхал, конечно, сам я не в курсе, но кажись, Семен Семеныч провинился.
Мне хочется рассмеяться от подачи Жука, но я лишь сильнее сжимаю свои кулаки в карманах куртки. Коренастый, что дышит мне в спину, конкретно бесит.
– Семен Семенычу пора получить урок. Тюремная баланда придется ему по вкусу. – Аркаша жует мясо, а его блондинка кончики волос.
– Что же ты так с братом–то. Семья как–никак. Я вот готов помочь, честно. Только у меня есть одно маленькое условие. – Жук показывает пальцами, насколько мала просьба и мужик с тремя волосинками на башке широко лыбится.
– Этот что ль, твое условие? Ты как, Майор? Подстелился под мента, чтоб мне на должок наскрести?
Я делаю шаг, но меня удерживает лапа охранника. Вырубаю его без особых усилий. Пока в глазах Аркаши мечется мысль, как быть дальше, Жук направляет служебный ствол на второго, того что сразу мне не понравился.
– Вы офонарели в край?! – Аркадий Семенович подрывается, но также быстро усаживается обратно. С Темычем шутки плохи. Он хоть так себе сторонник порядка, но погоны на его плечах настоящие. До сих пор не пойму, как связался с ним. При первом знакомстве, у нас много чего не сложилось. Но позже, под хорошую закуску, мы нашли на чем сойтись. Даже выяснили, что учились в одной школе и ошивались с одной компанией. Мир тесен, твою мать.
– Слушай сюда, господин Варенников, – Темыч наклоняется. – Мой друг вернет тебе бабки, но никаких процентов. Согласен?
– У него месяц. Не больше. Потом это уже будут не наши с вами проблемы. – Аркаша берет салфетку, встряхивает ее и засовывает за ворот рубашки. Темка убирает ствол, толкает стул и кивком головы, указывает мне на выход.
– Какого хера ты отключил охранника? – спрашивает он, застегивая куртку.
– Инстинкт самосохранения.
– Такими темпами, тебе придется продать сраный дом, чтоб расплатиться с гандоном.
– Пустишь к себе на ночлег? О, а может закроешь суток на пятнадцать? Как раз будет время мозги вправить.
– Придурок.
Жук закуривает, а я смеюсь, растирая костяшки пальцев, что ломит, после встречи с рожей охранника.
– Ты домой?
– К бате заеду на могилку.
– Чего так?
– Теперь у меня весь день свободен. Да и может, выкопаю пару могил, глядишь кто золото зарыл.
– Ага, позвони, если че.
Я прыгаю в «Лансер» и лихо теряюсь в конце улицы.
***
Где взять двести тысяч? Черные поля, лысые деревья, низкие тучи, гонят на меня тоску. Я выжимаю почти сто тридцать на трассе и машина начинает подлетать на скорости. До дома еще минут двадцать, а в мозгах только, как отделаться от Аркаши. Я уже даже не помню, зачем занимал деньги. И прав был батя, что берешь чужие – отдаешь свои. Нельзя опускать руки. Вот самое главное. Не перевернись моя жизнь с ног на голову, да даже не появись в ней Катерина с дочкой, все у нас с отцом могло сложиться иначе. Он бы также заведовал кафе, а я учился в каком–нибудь универе и трахал красоток. Алиска снова возникает перед глазами, а за ней и Кристина. Крис, стерва малолетняя…Надеюсь, кончит, как последняя шалава.
Я переключаюсь на то, как бы прокормить себя и не сойти с ума в этом отстойнике под названием Воскресенское. Всё здесь ветхое, как и моё существование.
Наташка, выставив руку, с задранным большим пальцем, ловит попутки. Никто не останавливается. Я сжигаю резину, надавив на тормоз около нее. Выкрашенные в рыжий цвет волосы, прячут ее вытянутое лицо. На ней короткое платье, кроссовки и кожаная куртка. Прохожусь по ней взглядом, потому что знаю, что под этими шмотками.
– Тебя подкинуть? – интересуюсь, опустив окно с пассажирской стороны.
– Конечно. Можешь сразу к себе. – Она открывает дверь, умещает круглую задницу на сиденье и тут же начинает прихорашиваться, глядя в зеркало заднего вида. Я улыбаюсь и возобновляю поездку.
***
– Котенок, – Натаха обнимает меня за талию, когда я курю высунувшись на половину из окна. – Поедим и повторим?
– Вали домой.
– Ни фига себе! Я стараюсь, пыхчу над ним, а он меня прогоняет.
Девушка ласкает мои ребра и целует спину. Я отталкиваю ее локтями и она посылает меня в жопу. Через пять минут, я смотрю, как она ковыляет по моему двору и бахает напоследок калиткой. Никаких сожалений не испытываю. У меня давно однодневные подружки и в планах нет заводить серьезные отношения. Жук того же мнения. В этом поселке, мы с ним завидные женихи и девчонки сами к нам напрашиваются. Так зачем напрягаться и ввязываться в карамельные сопли?
Мой телефон вот–вот получит оргазм из–за продолжительного звонка. Я нахожу его под своими джинсами и глядя на экран, не понимаю кто звонит почти в девять часов вечера. Поэтому скидываю звонок. Утром все повторяется один в один. Я собираюсь заблокировать неизвестный номер, но потом передумываю и опять скидываю вызов.
Часа два спустя, я собираюсь прокатиться до Воскресенского и поболтать насчет работы. Она мне нужна как воздух. Иначе я влезу в очередное приключение.
На подъезде к городу, смартфон в сотый раз оглушает меня. Со злости жму на зеленую кнопку и ору:
– Меня не интересуют ваши хреновы услуги!
Сказав это, отключаю звук и кидаю телефон на приборную панель.
ГЛАВА 3. АЛИСА
– Лягушки не бывают с кудряшками, Кристя! – дразнит Ян нашу пятилетнюю сестренку. Она дует губы и пытается вытолкать мальчишку из комнаты. Но ему двенадцать и за лето он заметно прибавил в росте. Даже мне в свои одиннадцать трудно сдвинуть его с места.
– Уходи! Противный! Все маме расскажу! – девочка всхлипывает, когда понимает, что все ее попытки победить старшего брата тщетны.
– Да ладно тебе, лягуха, я же шучу!
Он легко поднимает ее и кружит по комнате. Маска лягушонка слетает с головы Кристины, а она заходится от смеха.
– Мы с тобой одной крови, Кристя! Ты и я! – каким–то незнакомым голосом произносит Ян.
Я все еще не могу привыкнуть к изменениям, что происходят с Яном. Его голос ломается, и каждый день выдает новые ноты. Но сейчас я с грустью наблюдаю за веселящейся парочкой. Мне таких слов Ян никогда не скажет. Мы не одной крови. Он мне совсем не брат. Нет, мы очень дружны, но я так мечтаю, чтобы он любил меня точно так же, как любит нашу общую младшую сестру. Хотя мне точно грех жаловаться на этого мальчишку. Благодаря нему в школе у меня совсем нет проблем. Меня никто не задирает и не смеется надо мной. Пару недель назад я случайно повредила глаз, помогая маме в саду и мне пришлось несколько дней проходить с повязкой на нем. Никто в шутку даже не назвал меня «одноглазым Джо». А все, потому что Ян вместе со мной пришел в школу и проводил до самой парты.
Конечно, между нами случались споры, но я не могла долго держать обиду на него. Мама была права, наша жизнь изменилась в лучшую сторону, когда она и дядя Сережа поженились.
***
– Ты все еще здесь? – вопрос Кристи вырывает меня из воспоминаний. Я перемешиваю салат и ставлю миску на стол.
– А где мне быть? Садись ужинать.
Сестра игнорирует мою улыбку и усаживается на стул, поджав под себя одну ногу.
– Приехала воспитывать меня?
Я подаю ей тарелку с жареной картошкой. На более сложное блюдо у меня уж точно не было сил.
– Нет. Приехала помочь тебе с домом, со школой и вообще.
Мы сидим друг напротив друга. Я изучаю лицо сестры и понимаю, что в ее взгляде что–то изменилось. Круглое лицо девушки обрамляет темные кудряшки. Мама говорила, что Кристе досталась прическа дедушки. Синие глаза рассматривают меня с таким же интересом.
– А ты спросила, меня нужна ли мне твоя помощь?
Я поджимаю губы и беру в руки вилку. Сейчас мне не хочется выяснять отношения. Я просто хочу поесть, помыться, позвонить на пост медсестры в больницу, узнать о состоянии мамы и лечь спать. Завтра, судя по всему, мне придется снова с чем–то разбираться.
Наша трапеза проходит в молчании. Кристя то и дело отвлекается на телефон, на который без остановки прилетают сообщения. Сестра улыбается и быстро водит пальцем по экрану. С кем интересно она переписывается?
– Ну, все, мне пора собираться. Мерси за картофан. С посудой справишься, ага?
Я даже не успеваю открыть рот, как остаюсь на кухне одна. Она снова отправилась спать? Надеюсь, ей не нужно напоминать про уроки. Спустя двадцать минут, когда я заканчиваю уборку на кухне, слышатся шаги на лестнице, что ведет на второй этаж нашего дома.
– Я поехала, систер. Буду после полуночи. Кстати, клевые джинсы. Взяла погонять. – Громкий голос Кристины раздается из прихожей. Быстро обтираю руки полотенцем и спешу вслед за ней.
– Куда это ты собралась, а? Я тебя не отпускала.
Сестра хмыкает и продолжает обувать кроссовки.
– Кристя, я серьезно. Нам надо поговорить и вообще у тебя школа.
Но ей плевать на мои слова. Она выпархивает из двери и преодолевает ступеньки за секунду. Уже на крыльце я замечаю черную машину, стоящую у нашего забора.
– Кристина, вернись!
Но сестра уже за калиткой и точно не слышит мое шипение. Кричать на весь двор нет смысла, я только привлеку внимание любопытных соседей.
– Алиса? Ты что ли?
Помяни черта и он тут как тут. Лицо соседки тетя Гали появляется из–за забора, что отделяет наши участки.
– Я, теть Галь, добрый вечер!
– Ага–ага, добрый.
Мы обе провожаем взглядом черную машину и я, пользуясь замешательством соседки, ретируюсь в дом. Не хочу отвечать на очевидные вопросы.
***
После того, как медсестра отчитывается мне о состоянии мамы, я укладываюсь в кровать. Она все еще в реанимации и пока нет смысла ехать в больницу. Что ж, завтра позвоню старосте группы в универе, а через пару дней поеду в деканат и оформлю академ. Еще два месяца до летней сессии, но моя голова сейчас точно будет забита совсем другим, а не экзаменами.
В четыре утра меня будят шаги на первом этаже. Я понимаю, что Кристина вернулась и снова пытаюсь уснуть. Завтра эту девчонку ждет взбучка. Это уж точно.
Мне снится тот день, когда я видела Яна последний раз в нашем доме. Он смотрит на меня, ища во мне поддержки, но я лишь слышу крики мамы, отца и громкое рыдание сестры. В голове, словно все перемешалось и я никак не могу принять услышанное.
***
– Ты что совсем сдурела? – Кристя соскакивает с кровати, когда я выливаю на ее голову половину стакана холодный воды.
– У тебя полчаса на сборы, подруга! Собирайся в школу!
Уперев руки в бока, строго смотрю на сестру.
– Еще чего? Сейчас, все брошу и побегу на биологию.
Получаю вдогонку от мелкой засранки неприличный жест. Она обтирает лицо одеялом, переворачивает подушку и снова укладывается в постель.
– Ты оглохла что ли? Быстро одевайся!
Держа за лодыжки, тяну девчонку с кровати, но она вцепляется в деревянную спинку и из ее рта льются такие ругательства, половину из которых я слышу впервые.
Громкий звонок в дверь вынуждает нас замереть.
– Кто это?
Кристя испуганно хлопает глазами.
– Понятия не имею. Умывайся и собирайся в школу. Я не шучу, Крис!
Потуже затягиваю завязки на своем халате и спешу к входной двери. Открыв ее, первым делом замечаю высокого мужчину в полицейской форме, а возле него стоит темноволосая женщина в строгом сером костюме.
– Кристина Майорова? – уточняет незнакомка, смерив меня холодным взглядом.
– Нет, я ее старшая сестра. Алиса Аверина. А вы кто?
Почему эта женщина напрягает меня гораздо больше, чем полицейский.
– А я Ирма Рахимовна Погосян. Отдел опеки и попечительства. Позволите войти?
Мои ноги в ту же секунду становятся ватными, и я даже не знаю, как мне удается сделать шаг в сторону и запустить в дом незваных гостей.
***
– Итак, что мы имеем, Алиса Дмитриевна. Отец Кристины умер год назад, мать сейчас находится в больницы, а точнее в реанимационном отделении краевого онкологического центра. Вы же понимаете, что в данной ситуации мы должны были среагировать? Девочке шестнадцать, она несовершеннолетняя. К тому же, она пропускает школу и пару раз была замечена в обществе сомнительной компании. Так о чем вы сейчас мне говорите? Что сможете справиться со всем этим? – Ирма Рахимовна что–то без остановки пишет в своем блокноте, не глядя на меня.
– Я все понимаю. Но я ведь ее родная сестра и мне давно уже восемнадцать лет. Я могу стать опекуном на время маминой болезни. Ведь так?
– Формально так, но у вас с сестрой разные фамилии. Нужно документальное подтверждение того, что вы состоите в родственных связях.
– Ну как же? Да все в округе могут подтвердить, что у нас одна мать!
Мой голос дрожит, а ладони вспотели. Я нервно тереблю пояс халата. Хорошо, что Кристя все же отправилась в школу под строгим наблюдением полицейского, которого Ирма Рахимовна попросила отвезти девочку в школу.
– Да вы что, Алиса Дмитриевна? Я что к делу приложу? Россказни бабы Вари из соседнего двора.– Женщина из опеки, наконец, смотрит на меня. – Предоставите все документы, и тогда будет другой разговор. Даю вам три дня, иначе будем оформлять Кристину в центр для временного содержания.
Ирма Рахимовна поднимается из–за стола и оправляет свой блокнот в сумку.
– А потом? Детский дом?
Я боюсь получить на свой вопрос положительный ответ. Женщина, молча, кивает и направляется к выходу.
***
– Ну, где же оно, где?
Отшвыриваю очередную бумажку, пытаясь найти свое свидетельство о рождении. Я нашла все документы, кроме этой бумажки, которая подтвердит, что у нас с Кристиной общая мать. Наконец нахожу ее среди прочих документов в тумбочке, что стоит в маминой комнате.
Сравниваю свидетельство со свидетельством Кристи и понимаю, что мы обе попали в не очень хорошую историю. По моим документам моя мать Аверина Екатерина Васильевна, а в метрике сестры она уже с фамилией Майорова.
Теперь мне нужно не только свидетельство о браке мамы и дяди Сережи, но и мамины документы, где она еще была Авериной. Смогу ли я найти все нужные доказательства за три дня? Могу ли я так рисковать? И почему дядя Сережа так и не удочерил меня, сейчас бы не было проблем, и я была бы Майорова, как Кристя и Ян.
Горячая волна догадки пробегает по моему телу. Ян! Он же родной брат Кристи и он точно сможет документально это подтвердить. Но где мне его найти?
Я забрала мамины вещи из больницы. Возможно, в ее телефоне есть его номер. Я думаю, дядя Сережа все же общался с сыном после того, как отправил его жить к своей матери. Но в мамином телефоне нет номера старшего брата Кристи. Она сама вряд ли знает что–то о нем. Да и помнит ли она его? Я слышала, что жертвы зачастую вытесняют из памяти тех, кто причинил им вред. Господи, о чем я думаю? Яну нельзя тут появляться! Никак нельзя! После всего того, что он натворил.
Бессильно опускаюсь на пол у маминой кровати. Раздумывая о дальнейших действиях, открываю нижний ящик тумбочки и вижу телефон дяди Сережи. Пару минут просто разглядываю черный смартфон, а после, наконец, решаюсь его включить. Батарея не разряжена и уже через пару минут я листаю книгу контактов. Наконец нахожу то, зачем включила телефон покойника.
Телефон Яна значится в списке контактов под именем «Сын». Заношу в память своего телефона одиннадцать цифр и выключаю смартфон дяди Сережи.
Если не найду мамино свидетельство о рождении, тогда наберу Яну. Я не могу допустить того, чтобы Кристю отправили в детский дом.
***
– Что ты ищешь?
Кристина стоит в дверях своей комнаты, прислонившись плечом к косяку. В ее руках яблоко и через секунду я слышу, как она его кусает.
– Документы.
Весь день я обыскивала весь дом, но не нашла того, что искала. Правда мне попались интересные документы из банка, но я отложила их в сторону. Сейчас нужно решить проблему с опекой.
– Эта грымза с опеки, да?
Кристя усаживается на свой стул на колесиках и, отталкиваясь ногой, крутится на нем, как на карусели.
– С чего ты взяла?
Не хочу пугать сестру заранее. Поэтому думаю, что лучше пока молчать о том, кто такая Ирма Рахимовна Погосян.
– Да я же не дура, Лис! Да и Никитин мне все рассказал.
– Какой Никитин?
– Наш участковый. Мент, что отвез меня сегодня в школу.
– Откуда ты знаешь фамилию нашего участкового?
Фокусирую взгляд на сестре, она пожимает плечами и снова откусывает от яблока сочный кусок.
– Была пару раз на допросе.
Я качаю головой и продолжаю перебирать документы в коробке.
– Тебе не кажется, что это уже слишком, Крис? Знать в твоем возрасте участкового.
– Ну, конечно, наша правильная, Алисочка в своём репертуаре. Наверное, эту правильность ты переняла от нашей мамы, да?
Кристина саркастично хмыкает.
– По крайней мере, в шестнадцать лет я не пропускала школу и не каталась на машинах с парнями до четырёх утра.
– Завидуешь?
Кристя перестает крутиться на стуле и ждет от меня ответа.
– Знаешь что, красотка? Мне уже надоели твои намеки. Говори уже прямо, что с тобой происходит? Ты же не была такой.
– А ты у мамы нашей спроси, почему я вдруг стала такой. И вообще вали из моей комнаты. Мне уроки нужно делать, а то «Карелка» еще и в ПДН нажалуется.
– Кто?
Я поднимаюсь с пола вместе с коробкой. Если уж Кристина решила сесть за уроки, это уже прогресс.
– Карелова Анна Сергеевна – наша классная. Это она настучала в опеку.
Я выхожу из комнаты сестры и, прислонившись спиной к стене, шумно выдыхаю. Почему про Кристю должны сообщить в ПДН, что она натворила? Кажется, без помощи мне точно не обойтись. Пока я буду разбираться с опекой, Кристина может загреметь в полицию. Мне точно нужен помощник.
Около часа собираюсь с духом, а после набираю номер Яна. Пока идут длинные гудки, я кусаю губы. Надеюсь, он не пошлет меня куда подальше. Но пара попыток дозвонится, ни чем не заканчивается. Абонент сбрасывает мои вызовы. Решаю перезвонить через пару часов и отправляюсь готовить обед. Когда–нибудь он должен ответить.
ГЛАВА 4. ЯН
Три недели. У меня всего три недели, чтобы развязаться с Варёным и забыть всё, как страшный сон. Словно читая мои мысли, Темка произносит вслух:
– Что–то плохо Натаха старается. Выглядишь побитым псом. Или дело не в ней?
Когда он пришел? Физиономия Темыча привычно самодовольная. Он постукивает ладонью по крыше «Лансера», пока я разбираюсь с магнитолой, улегшись на передние сиденья.
– Отвали.
– Слышь, я же как лучше хочу. Вылезай давай, разговорчик есть.
Я понимаю, что ни хрена не подсоединю провода, если он продолжит стоять над душой. Бросив возню, выбираюсь и оттолкнув его, захлопываю дверь тачки.
– Жрать хочешь? Наташка притащила пирожки.
– О, похоже не всё потеряно. – Усмехается друг, а я на ходу показываю ему средний палец.
Во дворе, Темыч вынимает из внутреннего кармана конверт и протягивает мне.
– Тут полтинник. Всё, что накопил в роли честного мента.
– Какого мента? – я беру деньги и получаю от него удар в плечо. Прикурив, мы тормозим около крыльца и минуты две тупо молчим.
– Выбираться тебе надо из этой глуши, братишка. Маешься ты тут.
Я не спорю с Жуком, но обратной дороги в Сырое мне нет…
***
Несколько лет назад
Отец выводит меня на улицу и склонившись в своей привычной манере, из–за больной спины, будто утешает словами, что всё будет хорошо.
– Я бы хотел что–то изменить, Ян, но не в силах.
– Почему ты веришь им? Я бы никогда так не поступил!
– Успокойся, деревенский воздух пойдет тебе на пользу. Да и мама рада, что ты наконец, будешь жить с ней.
– Ага, в жопе мира.
Я стреляю глазами в отца и он вздыхает.
– Я буду приезжать, навещать вас.
Алиса и Кристя привлекают мое внимание стоя у окна. На лице младшей сестры ехидная улыбочка. Секундой позже, к ним присоединяется Екатерина Васильевна и уводит дочерей в темноту комнаты. И как я мог подумать, что буду счастлив с этими мегерами?
– Давай, бери сумку и пошли.
Отец подталкивает меня к выходу, а у меня ноги заплетаются, будто я в действительности натворил нечто ужасное.
***
Темыч уходит сразу же, как ему звонят с работы. Наверное опять какой–нибудь алкаш своровал бутылку водки в супермаркете. Я размышляю над его предложением насчет того, где добыть оставшиеся сто пятьдесят тысяч. Но идея друга мне не нравится. До знакомства с ним, я уже имел приводы в полицию, и если попадусь сейчас, ему не удастся менять отмазать. Суть в том, что Тема время от времени трясет сынка главы Воскресенского. Придурок частенько влипает в дерьмо по собственной глупости. Вот и на днях, ДПС–ники задержали его пьяным за рулем. Жук, естественно, не остался в тени. Он вытащил пацана за будущую услугу и сегодня сообщил, что вполне может растрясти маменькиного сынка на бабки. Тем более сумма копеечная для такой семьи. Я попросил не наводить кипиш и взял пару дней на раздумье. Знаю, что Жуку раз плюнуть кого–то развести, но я хочу провернуть все законно. Улыбаюсь при одном упоминании закона.
– Приветики, чего на телефон не отвечаешь?
Наташка в джинсовой юбке и обтягивающей красной водолазке, входит на кухню, где я допиваю бутылку водки. С работой глухо, так что остается только бухать.
– А ты звонила?
Я вспоминаю, что вырубил мобилу и забросил на книжную полку в спальне. Встав, пошатываюсь, но держусь на ногах. Натаха прибивается к косяку, когда я прохожу мимо. Секундой позже, следует за мной. Я нахожу смартфон там где и предполагал. Быстро включаю его и снова вижу несколько звонков с неизвестного номера. Забить их в специальную программку не получается, так как Натаха аккуратно убирает телефон и заменяет собой. Вдыхаю аромат дешевых духов, с примесью ванили и морщусь.
– Я помогу тебе расслабиться. Ты мне доверяешь?
Я согласно киваю и уже через полчаса, кончаю в девчонку, в которую кончила ни одна сотня мужиков.
***
Утром башка раскалывается. Я разлепляю глаза и вижу фотку мамы на той самой полке, возле которой стоял вчера. Молодая, красивая, с пшеничными волосами и невероятно голубыми глазами. Такое ощущение, что смотрю на свою женскую версию. Отец другой: темноволосый, чуть долговязый. Проведя рукой по лицу, мечтаю о холодной водичке или глотке огуречного рассола. Поднявшись и свесив ноги с дивана, замечаю трусы Наташки. Они ядовитого желтого цвета. Пинаю их под стул и покачиваясь направляюсь на кухню. Половицы скрипят под моим весом, и забывшись, ударяюсь лбом о верх дверного проема. Блять! Для кого построена эта избушка? Спустя час, я запираю ворота и еду в Воскресенское.
***
Проезжая мимо излюбленной кафешки Варёного, сворачиваю в сторону другой забегаловки, где недавно пытал удачу на должность грузчика. Может сегодня они мне скажут что–то новенькое? Вряд ли, конечно, но чем черт не шутит. По пути туда, раздается звонок. Опять номер мне неизвестен. Что за хрень? Мне приходится сбавить газ, чтобы ненароком не влететь в дорожный знак.
– Алло?
– Ян. Это Алиса Аверина. Нам с Кристиной нужна твоя помощь. Приезжай, пожалуйста.
Я ничего не отвечаю и жму на сенсорный экран, завершая разговор. У меня сдвиг по фазе? Ее надрывный голосок эхом отдается в ушах.
– Куда прешь, скотина эдакая! На покупают себе иномарок! – Женщина бьет сумкой по капоту и идет дальше, как ни в чем не бывало. Я склоняюсь и вижу, что чуть не наехал на пешехода на «зебре». Прохожусь ладонью по бритой голове и матерюсь. Телефон мигает сообщениями. Со злости захожу в мессенджер, но обнаружив, что пишет Темыч, выдыхаю.
«Гони ко мне» – все, что выдает Жук. Я выкручиваю руль и так и не добравшись до кафе, пересекаю двойную сплошную, чтоб не делать крюк.
Всю дорогу до хаты Темыча, ругаюсь себе под нос. Что нужно этой ненормальной? Зачем звонить мне спустя столько времени и просить о помощи? Я что, должен метнуться по первому зову? Да пошла ты! И твоя сестра тоже!
Темка видит, что я готов ввязаться в драку, стоит лишь кому–то косо на меня посмотреть. Без вопросов пропускает через порог и глядя, как я нервно сбрасываю ботинки, покашливает.
– Даже не думай.
– Да насрать.
Я сразу иду в зал, зная, где у друга хранится коньяк. Он отбирает бутылку, когда я уже почти открутил крышку.
– Не так быстро. Тащить тебя в твою халупу в такую погоду не стану.
– Заебал, дай выпить! – пытаюсь выхватить пузырь, но не получается. Темыч убирает коньяк в сервант под ключ.
– Либо рассказывай, какая пчела тебя укусила, либо выметайся.
Жук знает всё о моей жизни в Сыром, но о двух сучках, что устроили мне хождение по мукам, не в курсе. В варианте для него, я сказал, что отец умер, а я был нужен матери. Можно сказать так и было, правда, с маленькими поправками.
– Короче… – начинаю я и выливаю на него дерьмо, что держал в себе слишком долго. По итогу, Темка скребет пальцами по своей черепушке и возвращает коньяк на столик у дивана. За красивой квадратной бутылкой, подтягиваются рюмки.
– Останешься у меня. Проспишься.
– Спасибо за гостеприимство. – Я с издевкой улыбаюсь, а Жук наполняет коричневой самогонкой пустую тару. Залпом опустошаем ее и он повторяет заход. Не помню, как мозги отключаются, и как падаю на диван, зацепляя тарелку с сыром и колбасой, что для закуски притащил друг.
В эту и последующую ночи, мне снится Алиска. Она другая. Взрослая. И с аппетитными формами. Утром, проснувшись как в тумане, вспоминаю, что ляпнул Темыч. Что–то типа того, что я как мужик, обязан забыть прошлое и вести себя адекватно. Но эти две сестрички, вымораживают меня при одной только мысли о них.
***
Натаха отлично умеет затуманивать голову. Сейчас я сижу в старом кресле в своей комнате, а она стоя на коленях, сосет мне. Ее стоны где–то далеко. Словно мы в разных вселенных. Несколькими днями ранее, я бы не дал ей закончить и трахнул наклонив лицом вниз. Но в данный момент, мне абсолютно по фиг. Девчонка старается, увлеченно причмокивает, но эффекта ноль. В голове звонок Авериной. И слова Темыча о том, что мне пора возвращаться в Сырое.
– Хорош, – Тяну ее за волосы и она недоуменно хлопает глазами, облизывая губы. – Проваливай.
– Серьезно? Когда у тебя стоит?
– По хер, пошла отсюда.
– Козел!
Я жду, когда Наташка уйдет и услышав шаги по щебенке за двором, справляюсь со штанами, встаю и вытаскиваю свои шмотки из шкафа. Их немного, в одну спортивную сумку поместятся. Мне не нужен адрес, ведь я помню его наизусть. Проболтаться бы до утра, чтоб не катить потемну в Сырое. Не хватало еще, чтоб Алиска и Кристина подумали, что мне не терпелось их увидеть.
ГЛАВА 5. АЛИСА
– Как успехи?
Кристя подкрадывается сзади и пугает меня до чертиков своим вопросом.
– Ничего не нашла. – Зло шиплю я и заталкиваю ногой коробку с документами под мамину кровать, а в голове только и звучит тот голос, что ответил мне, когда я, наконец, дозвонилась по номеру из телефона дяди Сережи. Я не уверена и уверена что это был Ян. Как такое возможно? Сама не понимаю. Мысли в голове смешались, я выпалила что–то в трубку и сейчас даже по памяти не воспроизведу что именно.
– Дура! Такая дура! – шепчу, совсем забыв о сестре, что стоит позади меня.
– Болтовня с самим с собой – признак шизы, ты в курсе, систер?
Я разворачиваюсь и вижу издевательскую ухмылку Кристи.
– Удивительно. Ты все еще дома? Сегодня тусовка отменяется?
– Не дождёшься, Кирилл через полчаса заедет. Я возьму из твоего шмотья что–нибудь, ага?
Кристина, не дожидаясь моего ответа, распахивает дверцу шкафа и на кровать летят мои вещи.
– Будто тебе нужно мое разрешение, чтобы рыться в моем шкафу.
Ссориться с младшей сестрой сейчас у меня совсем нет сил и желания. Около часа назад я звонила в онкологический центр, мамино состояние остается стабильно тяжелым.
– Хотя бы скажи, кто такой Кирилл и сколько ему лет? Наверняка, больше восемнадцати, если он ездит на машине.
Я усаживаюсь в кресло у окна, наблюдая за тем, как сестра выбирает себе наряд из вещей, что накидала на кровать.
– Кирилл Сорокин, ему двадцать один год.
Кристя стягивает свои шорты и надевает мою короткую джинсовую юбку. Кажется, я носила ее в десятом классе. У Кристинки длинные ноги и на ее фигурке юбка смотрится умопомрачительно.
– Надеюсь, он помнит о существовании уголовного кодекса, и эту юбку ты не оденешь.
– Ой, только не надо мне петь про кодексы и прочую хрень. Напоминаешь мать.
Мои слова пролетают мимо ушей Кристи и юбку снимать она не собирается. Вместо этого вредная девчонка отыскивает белую майку в моем шкафу и натягивает ее прямо на голое тело.
– Кстати, ты не хочешь узнать о состоянии мамы? Возьми джинсовую куртку. Ты почти не одета!
Сейчас я шагаю следом за неугомонной сестрицей вниз по лестнице. Она на ходу пальцами расчёсывает кудри на своей голове и отвечает:
– Нет, не хочу. Хочу скорее увидеть Кирилла. Знаешь, как он классно целуется? Не то, что эти сопляки из одиннадцатого класса.
– Вернись, пожалуйста, к полуночи. Завтра рано утром я поеду в Краснодар, у меня автобус. Я хочу выспаться, а не ждать тебя полночи.
– А ты не жди! Тебе никто не просит. Наконец сваливаешь?
– Даже не мечтай. Оформлю академ и вернусь.
Сестра что–то бубнит в ответ и в этот самый момент с улицы доносится автомобильный гудок.
– Кирилл! – Кристя подпрыгивает на месте и выбегает на крыльцо. Я выхожу за ней и снова вижу чёрную машину у нашего забора.
Сестра быстро преодолевает наш двор и уже у самой калитки останавливается и смотрит в сторону дома тети Гали.
– Опять шпионите, теть Галь? Да, я малолетняя шалава поехала по мужикам!
Я не верю своим ушам, когда слышу реплику Кристи, обращённую к нашей соседке.
– Совсем совесть потеряла. Куда катится мир?!
Женщина еще что–то причитает, а Кристя со смехом усаживается в машину своего ухажёра и через пару секунд транспортное средство исчезает за поворотом.
– Алиса! Нет, ты слышала? Совсем девчонка сдурела! Что–то сердце прихватило, пойду, капли выпью.
Я сожалеющим взглядом провожаю тетю Галю. Ее пестрый халат теряется за кустарниками. Ну, Кристя посмотрим, как ты запоешь, когда приедет Ян. Надеюсь, он поможет мне усмирить нашу младшую сестру. Если бы были живы бабушка с дедушкой, мне вообще бы не пришлось обращаться к Яну. Со вздохом разочарования я возвращаюсь в дом, но странный шум, что раздается из дома тети Гали, вынуждает меня вернуться на крыльцо, а после и направиться в дом соседки.
***
– Ничего страшного, Галина Григорьевна. Переутомились, жара опять же. Пейте больше жидкости, отдыхайте. Не забывайте следить за давлением. – Говорит молодой врач, снимая с руки тети Гали манжету тонометра.
Хорошо, что я все же решила проверить, что произошло в доме соседки. Когда я пришла, женщина лежала на полу без сознания. Скорая приехала довольно быстро. К их приезду мне удалось привести тетю Галю в чувства. Сейчас женщина лежит на диване и внимательно слушает рекомендации доктора.
– Кто–нибудь может побыть с вами несколько часов? Нужно убедиться, что приступ больше не случится. – На вопрос врача женщина пожимает плечами.
– Я могу, теть Галь. Я посижу с вами.
Подхожу ближе к дивану и замечаю на себе заинтересованный взгляд мужчины.
– Вот и хорошо. Если что, сразу же вызывайте скорую помощь.
Спустя десять минут я и тетя Галя остаёмся одни. Завариваю для нас обеих чай и возвращаюсь в комнату, где тихо работает телевизор, а тетя Галя дремлет на диване.
Я усаживаюсь в кресло и увлекаюсь перипетиями в сериале, что транслируют по телевизору.
– Что–то случилось в тот день, когда Сережа умер, – неожиданно произносит тетя Галя, а после добавляет. – Я слышала, как он ругался с ними, с твоей матерью и сестрой. А потом вышел из дома со словами: «Ты мне больше не дочь», сел в машину, но так и не завел двигатель. Сердце подвело.
Я удивлённо смотрю на соседку. Странно, мне об этом ничего не известно. Мама сказала, что дядя Сережа подъехал к дому, но из машины так и не вышел. Почему она не рассказала о ссоре?
– Кристину как подменили после этого. С матерью они ругались весь этот год. И парень этот, Алиса. Это же Сорокин Кирилл. Пару лет назад появился в станице. Кто такой, откуда – никто не знает! Но слухи о нем ходят разные. Образумь ее. Не надо ей с ним встречаться.
После моего шумного вздоха тетя Галя снова проваливается в дрему, а потом и совсем засыпает.
После ее слов мне уже не интересна история, что разворачивается на экране. Что–то случилось год назад в нашей семье, и теперь отголоски этого рушат жизнь Кристины.
***
На удивление я довольно быстро разбираюсь со всеми делами в Краснодаре и сейчас уже направлюсь домой на автобусе. Ночью мне практически не удалось поспать, так как я осталась следить за состоянием тети Гали, да и ее рассказ никак не выходил из моей головы. Сегодня же поговорю с сестрой и узнаю о том, что произошло в тот день, когда умер дядя Сережа. Да и ее отношения с Кириллом нужно обсудить. Его совсем не волнует тот факт, что девчонке шестнадцать? Или стоит подождать Яна? А если он совсем не приедет? Тогда у меня будет на одну проблему больше.
Утром перед отъездом я проводила Кристю в школу и надеюсь на то, что она отсидела все уроки, что были в расписании на сегодня. Дома я не застаю сестру, а ее телефон не отвечает. Мои сообщения она игнорирует, хотя находится «в сети». Часы ожидания планирую занять уборкой в доме и приготовлением ужина. Какое–то тревожное чувство не покидает меня с того момента, как автобус въехал в станицу Сырое. И сейчас я готова заняться любым делом, чтобы выгнать все мысли из головы.
После того, как дом сияет чистой, а в духовке запекается мясной пирог, я отправляюсь мыть окна со стороны улицы. Дневная жара уже спала и на станицу опустилась вечерняя прохлада. Воспоминания о жизни нашей семьи в этом доме разливают тепло внутри меня. Я натираю до блеска оконное стекло, напевая под нос какую–то детскую песню. Табурет под моими ногами опасно шатается, но мне удается держать равновесие. Нужно спуститься и поставить его ровнее, но я почти закончила и решаю не обращать внимания на этот дискомфорт. Но в тот момент, когда я тянусь, чтобы протереть насухо верхний угол стекла, наклон табурета становится опасным, и я понимаю, что вот–вот окажусь на земле.
Секунда и вместо того, чтобы потирать ушибленные колени, я, распахнув глаза, смотрю на знакомое лицо. Голубые глаза Яна обжигают меня своей холодностью, а крепкие руки все еще держат меня прямо за задницу.
– Ты меня на помощь позвала или на похороны?
Хриплый голос парня вызывает тысячу мурашек, что атакуют мою кожу от затылка до пяток.
ГЛАВА 6. ЯН
После того как Алиска перестает мямлить и таращиться на меня как на музейный экспонат, приглашает в дом. Странно всё это. Я жил здесь много лет, но всё чужое, как не крути. И пахнет девчачьими духами. Повсюду.
– Миленько. – Коротко говорю я, глядя на обувную полку, заставленную разноцветной обувью с бантиками и цветочками. Перевожу взгляд на девчонку, а она как–то нервно улыбается. Вот–вот глаз задергается. Она явно хочет что–то сказать, но мне бы найти угол, чтоб бросить сумку и немного расслабиться. Помню, что на втором этаже когда–то была моя комната. Именно из ее окна, я прыгал на яблоню и сваливал тусить. Я снимаю куртку, вешаю на крючок и без слов прохожу мимо Алиски. Ее тихие шаги раздаются за спиной по всему коридору и на лестнице. Какого хрена ей надо? Минуты через две, я толкаю дверь и вижу что? Подростковую берлогу с плакатами смазливого мальчишки на стене и темно–розовыми шторами. Круто че.
– Эй, систер! У нас пахнет мужиком!!! Ты чего там, наконец, парня привела? – доносится писклявый голос снизу.
Неужели Кристя? Убеждаюсь в своих мыслях, когда кудрявое чудо появляется на горизонте. У нее в руках моя куртка. Она вертит ее, подбрасывает, чем сильно дразнит сестру.
– Ну? – она напирает, а потом громко произносит. – Охренеть…Ян!!!
Быстро же ей удается подскочить. Алиска едва не падает через перила, но технично хватается за балясины.
– Ян!!! Вот ведь сюрприз!!!
Кристя в шоке тормозит, увидев мою ладонь перед собой.
– Легче.
– Ян, ты что? Мы столько не виделись!
– И еще бы век не видеть. Вали, квакуша.
Она бросает в меня куртку и оставляет нас с Алиской вдвоем. Обиделась? Плевать. Пусть хоть прыщами изойдется от обиды. Во мне же закипает злость. Что эти курицы сотворили с домом? Снова кручусь в центре некогда своей комнаты и дергаю верхний ящик комода. Как я и думал, в нем нижнее белье. Не глядя вытаскиваю горсть трусов и запуливаю в Алиску.
– Выгребай свои шмотки, пока я их в помойку не отнес.
Девчонка прищуривается, а ее лицо краснеет. Ну же, заплачь, пожалуйста. Для больше эффекта, беру лифчик и примеряю на себя, как придурок из тупой комедии.
– Мне идет? Да, думаю, мне идет девственно–белый цвет!
– Теперь это моя комната. Можешь занять спальню родителей. – Шипит Алиска и пытается вырвать из моих рук деталь своего нижнего белья. Но я просто поднимаю руку вверх и все ее попытки дотянуться до лифчика выглядят так смешно.
– Выше, ещё выше, Шарик, – я цокаю, присвистываю, а она скачет передо мной, пытаясь вернуть бельишко. – Допрыгнешь, получишь вкусняшку. Что предпочитаешь, сухой корм или косточку?
– Каким был придурком, таким и остался!
Алиска сдувает с лица растрепавшиеся волосы, а после облизывает свои пухлые губы. Твою ж мать, я сразу представил, как она этими губами…Какого хрена? Разворачиваюсь спиной к девушке, кинув на пол ее лифчик. Алиса сгребает с пола свое белье и утрамбовывает его в сумку, что достала из нижнего ящика шкафа. Туда же летит вся остальная одежда с вешалок и полок.
– У меня и так куча проблем. Хочешь эту комнату – подавись!
– Да, хочу. Во–первых, потому что она по праву моя. Ты итак сделала из неё ванильное облачко. Во–вторых, – я медлю, увидев на стене физиономию темноволосого мужика по имени Марио. – Это ещё кто? Что за херня, Аверина?! Лепи тех, вспоминая о которых ты мастурбируешь, в сарае.
Я срываю плакат одним рывком и он рвётся пополам.
– Блять, надеюсь я не заражусь каким–то "голубым"герпесом?
Слезы в глазах Алиски меня радуют. Безумно, радуют. Она круто разворачивается и собирается валить.
– Зачем ты вообще мне позвонила? Чтобы ещё разок унизить? Или соскучилась?
– Даже, если бы от тебя зависела моя жизнь, я бы не позвонила. Но Кристю могут забрать в детский дом, а у тебя такая же фамилия как у нее и вы, так сложилось, одной крови. Тебе позволят оформить опеку, а мне придется пройти все круги бюрократического ада.
Девушка приближается ко мне и сминает бумагу, что пару секунд назад была постером.
– На кого и где я мастурбирую точно не твоя забота, Майоров. И, пожалуйста, не будь пошляком хотя бы перед Кристиной. Ей всего шестнадцать. Договорились?
– Бла–бла–бла…– я нарочно кривляюсь и отворачиваюсь, чтобы сдернуть шторы. Гардина летит на пол, а Алиска со всей дури захлопывает за собой дверь. – До свидания!
***
– Привет, дружище, – я подхожу к окну и смотрю на палисадник. Уже стемнело и видно только калитку рядом с ним, которую освещает фонарь с дороги. – Это капец. Я в полной жопе.
– Девчули встретили тебя без почестей? – ржет Темыч.
– Заткнись, они две занозы, что похоже теперь надолго в моей заднице. Может, приедешь? Ты же говорил у тебя есть свободная хата в Сыром.
– Я тебе нужен? Так мило.
– Жук, не шути. – Я предупреждающе понижаю голос и поглядываю на стену, где висел кумир Алиски. Блевать хочется.
– Слушай, я с радостью приеду. Как раз отпуск намечается. Да и тут кое–что случилось.
Я слышу, как друг раздумывает над продолжением разговора.
– Выкладывай. – Тороплю его я.
– Короче, Вареный прислал к тебе домой своих ушлепков. Они разнесли его в хлам. Я прикрыл их ненадолго, но думаю это намек, братишка. Часики тикают.
– Да знаю я, знаю. Придумаю что–то. Видел здесь кафешку, там бармен требуется. Гнилое местечко, но лучше пока нет.
– Давай. Приеду, расскажешь как там оно.
– Пока.
Калитка шлепает металлом о металл и я вглядываюсь в фигурку Кристи. Платье коротковато, даже на мой вкус и туфли на таких каблуках, что любой пацан без труда заставит ее встать на колени. Почесываю нос и чую аромат жареной картошки. Прям как у бабки с дедом в гостях. Спускаюсь вниз и наблюдаю за Алиской, что достает из трехлитровой банки соленые огурцы и помидоры. По взгляду понимаю, что мне давно пора сдохнуть.
– Сколько говоришь Кристе? Шестнадцать? Только видел, как ее подобрала «Приора». Парнишка–то фартовый. Такую деваху чпокает на заднем сиденье.
У Алиски отвисает челюсть, а грудь, на которую я совсем не пялюсь, вздымается от тяжелого дыхания.
– Ой, да не ссы. Не залетит. Ну, а если залетит, ты станешь молодой тетушкой.
Теперь ее глаза, как два арбуза. Оттолкнув банку и сковородку с картошкой, уходит. Я кидаю в рот помидор–черри и улыбаясь, жую его. Одно приятно в моей новой жизни с этими сестричками – я могу изводить их до посинения.
***
Ночью мне снится кошмар. Дом в Воскресенском горит. Да так ясно, так ярко, что кожей ощущаю жар. Футболка на мне насквозь мокрая. Я встаю и бреду в ванную. Дергаю ручку, но дверь не поддается. Прикладываюсь ухом к дереву и слышу всхлипы. Кто там ревет? Старшая или младшая? Через секунду перестаю гадать. Алиска ошарашенно таращится в упор, а затем быстро–быстро исчезает в некогда родительской спальне. Вот же любительница сопли распускать.Занимаю пустующую ванну и подойдя к зеркалу, смотрю на себя. Щетина сильно отросла, но бриться не стану. Не хочу.
– Влип же ты Ян Сергеевич…
ГЛАВА 7. АЛИСА
– Зачем ты его позвала?
Кристя врывается в комнату родителей в тот самый момент, когда я раскладываю свои вещи на свободные полки в мамином шкафу.
Сестра наблюдает за моими действиями, нахмурив брови.
– Он что выгнал тебя из твоей комнаты? – еще один вопрос вылетает из ее рта.
– Ага, выгнал. Чисто технически она ведь его, так?
Я словно пытаюсь оправдать поступок Яна еще и перед сестрой.
– Ну, он и козлина, систер! Разве мы не могли обойтись без него?
Кристина практически кричит. Хорошо, что она закрыла дверь в комнату. Еще одной стычки с Яном я сегодня точно не выдержу.
– Если бы могли, я бы никогда ему не позвонила. Ты же знаешь! Я, как и ты, никогда не прощу ему того, что он сделал. – Я замолкаю, когда вижу смятение в глазах Кристины. Ну, зачем я об этом вспомнила сейчас? Ян, как не крути, наша единственная надежда на то, что Кристя не окажется в детском доме.
– Кристин, я прошу тебя, ходи в школу и перестань себя вести как последняя…
Хочу подобрать нужное слово, но сестра опережает меня.
– Сукой? Ты это хотела сказать? А может, ты меня плохо знаешь, Лис и я всегда была такой? И в тот день, когда отец увез Яна к бабушке, возможно, я уже была такой?
Сестра разворачивается и шагает к двери, а стискиваю челюсти и практически зашвыриваю оставшиеся вещи из сумки в шкаф. Хоть один день мы можем обойтись без ссор? Видимо, нет.
– Знаешь, на войне понимают даже трусов. – Снова я слышу голос сестры. Она стоит у двери, сжимая круглую ручку в руке, и разглядывает пальцы на своих ногах. – С кем не бывает, да? Струсил, не смог выстрелить или пойти в атаку. Тебя поймут, поддержат. А вот предателей никто никогда не поймет. Ни один факт не оправдывает предательства.
– О чем ты говоришь?
Я подхожу ближе, Кристя улыбается, но ее глаза полны грусти.
– Я так хотела его обнять, Лис, а он не позволил. «Мы одной крови» – шепчет Кристина и покидает теперь уже мою комнату.
***
Конечно, Кристина не собирается отменять свою вечернюю встречу с Кириллом, а я, стиснув зубы, слушаю пошлые комментарии Яна по этому поводу. Ужин испорчен, пусть этот самодовольный придурок ест один. Оставляю его на кухне в компании жареной картошки и банки с солеными огурцами. Ему не три года, сам справится.
Спустя три часа, когда в доме наступает тишина, я направляюсь в ванную комнату. Наверняка Ян уже спит. Хотя мне все равно, чем он занимается. Завтра утром мне нужно, чтобы он посетил кабинет Ирмы Рахимовны и подписал все нужные документы для опеки над Кристей.
Я разглядываю свое отражение в зеркале. Темные круги делают мои глаза еще больше. Но на лице уже золотится загар. Сегодня я провела много времени на солнце, нужно увлажнить кожу. Но как я не пытаюсь думать о чем–то другом, все мои мысли перекрывают воспоминания о том, как Ян унизил меня в моей комнате. Он стал другим. Холодным и безжалостным. Конечно, я ожидала нечто подобного, но в реальности это просто раздавило меня. Я всегда считала этого мальчишку самым лучшим старшим братом. Никогда не думала о пресловутых родственных связях и любила его ничуть не меньше, чем могла бы любить настоящего брата. Мальчишку? Грустно улыбаюсь. Он стал мужчиной. И нужно признать, слишком привлекательным мужчиной. О чем я думаю? Ян Майоров под запретом. И не только потому, что он брат моей сестры, а потому что…
– Потому что… – повторяю я одними губами.
Быстро принимаю душ, но мое настроение почему–то совсем не улучшается. Грудь сдавливает от тревожных мыслей. Неужели что–то случилось с мамой? Вечером я звонила в больницу, ее состояние не изменилось. Если бы что–то произошло, я давно об этом бы узнала. Врач обещал держать меня в курсе событий. Тогда почему же мне так тревожно? Не потому ли, что Ян и я остались под одной крышей. Неужели я боюсь его на подсознательном уровне?
Быстро обтираюсь полотенцем и закутываюсь в тёплый махровый халат. Сама того не замечая начинаю плакать. Когда я делала это в последний раз? Пару недель назад, когда узнала о болезни мамы. Отчего же я плачу сейчас? Громко всхлипываю не в силах себя сдерживать.
Неожиданно дверь в ванную комнату распахивается, и я вижу хмурое выражение лица Яна. Испуганно таращусь на парня, а после проскальзываю мимо него, забегаю в комнату и закрываю дверь. Отлично, блин! Он видел меня рыдающий. Наверняка теперь радуется, что смог довести меня всего за пару часов нахождения в этом доме. И какого хрена я не закрылась в ванной? Идиотка.
***
На одной картошке и соленьях мы долго не продержимся. Деньги на исходе и мне ничего не остаётся, как найти работу. Утром я расстроена тем, что сегодня решить вопрос с опекой не получится. Хорошо, что я позвонила в отдел опеки и попечительства, где мне пояснили, что приёмные дни во вторник и четверг. Сегодня среда, значит только завтра, Ян сможет поставить точку в этом вопросе. Может это и к лучшему? Мы же так и не успели все обговорить и не пришли к единому знаменателю. Значит, сегодня отправлюсь в станицу и буду искать работу. Легче подумать об этом, чем ее найти.
Кристя, молча, отправляется на уроки. У нее отлично, получается, делать вид, что Яна не в доме, а ему тем более все равно на нашу младшую сестру. Неужели мои воспоминания лгут, и он не любил ее больше всех на свете? Куда же пропало это чувство?
Ян провожает меня взглядом, наполненным иронией, когда я спускаюсь из своей комнаты и объявляю, что иду искать работу. И зачем я говорю ему об этом?
– Могла бы и не наряжаться. Ты и так похожа на ту, кого возьмут мыть полы и унитазы. – Комментарий парня поднимает в моей груди волну злости и обиды. Но я сжимаю губы и быстро обуваюсь.
Да пошел он! И чем мой наряд так плох? В джинсах с высокой талией и короткой футболке мне удобно и точка.
Первым делом я направляюсь в супермаркет, который открылся в станице пару месяцев назад. Мне не везет, все вакансии давно занята, но приятная девушка из отдела кадров записала мой телефон на случай, если кто–то уволится. Первый блин комом. Покупаю бутылку с водой и направляюсь в сквер, чтобы немного отдохнуть под тенью деревьев. Солнце разошлось не на шутку. Нагретый воздух колышется в его лучах. Я занимаю свободную скамейку, и мой взгляд упирается в доску с объявлениями. И почему я об этом не подумала?
«В кафе «Бриз» требуются бармен и официанты» – гласит одно из них. Это же то самое кафе, которое раньше принадлежало дяде Сереже, а после его смерти маме пришлось продать заведение. Значит «Бриз»? Бывшее название «Семь озер» мне нравилось больше. Я заношу в телефон номер с объявления и уже через пару минут отправляюсь на собеседование.
***
Я даже не удивлена, что администратором все еще трудится Анжела. Крашенная блондинка мне приветливо улыбается, но я чувствую кожей, что ее улыбка фальшивая насквозь так же, как и ее круглые золотые серьги.
– Алиса? Ты что ли? Какими судьбами?
Анжела закрывает за мной дверь своего кабинета и осматривает меня с ног до головы.
– Я звонила на счет работы официантки.
И почему мне хочется провалиться сквозь землю? Буду я пришла просить милостыню, а не устраиваться на работу.
– Серьезно? Совсем дела плохи без Серёжи?
Анжела хмыкает и усаживается за свой стол.
– Просто сейчас в нашей семье тяжёлая ситуация и…
– Да слышала я про Катю. Да–а–а, такого и врагу не пожелаешь. Всё воздается нам за наши грехи. – Женщина осекается и что–то начинает искать в ящике стола.
– Так есть еще места или мне продолжить поиски?
И почему я хочу услышать, что все вакансии уже заняты? Зря я сюда пришла.
– Да подожди ты! А, вот, нашла. Заполни анкету, зайди к Ольге Петровне, у нее подпишешь нудные документы, ну и отправляйся за санкнижкой в поликлинику.
Я беру из рук женщины бланк анкеты и уже у двери говорю:
– Спасибо, Анжел!
– Ага, пожалуйста. Только зови меня Анжела Борисовна, хорошо?
Вот значит как? Хорошо. Я согласно киваю и покидаю кабинет администратора.
Всю вторую половину дня я пропадаю в поликлинике. Санитарная книжка почти заполнена, когда у регистратуры я сталкиваюсь с фельдшером со скорой, что приезжала к соседке. Кажется, молодой врач слишком рад меня видеть. Когда он узнает причину моего нахождения в больницу, он предлагает мне помочь прейти еще двух врачей.
– Если вам не трудно. – Мямлю я, следуя за высокой фигурой по лестнице на третий этаж.
– Давай на ты, а? Я – Женя.
– Алиса.
– Это я уже знаю.
Парень крутит в руках мою санкнижку и подмигивает мне.
***
Наконец со всеми делами в центре станицы покончено, и я отправляюсь домой. По пути захожу в магазин. Нужно отметить мое трудоустройство. Макароны и сосиски отлично подойдут для этого.
Обдумываю разговор с Яном, когда за пару метров до дома меня обгоняет черная машина. Я узнаю ее сразу. Но не успеваю я приблизиться к воротам, как из авто кто–то выталкивает мою сестру Кристя падает на колени. Следом за ней летит ее рюкзак и телефон.
– Иди на хрен, малолетняя овца! – слышу я мужской голос, когда подбегаю к сестре.
Автомобиль срывается с места, оставляя после себя туман из пыли.
– Кристя, ты в порядке?
Помогаю плачущей сестре подняться. Ее колени кровоточат, а экран телефона покрывает паутина трещин.
– Да отстань ты! Мудак! Козел! – кричит она в след удаляющейся машины.
– Да что случилось то? Это Кирилл?
Я жду ответы на свои вопросы, осматривая сестру. Верхние пуговицы ее рубашки расстёгнуты, я вижу ее нижнее белье.
– Что он сделал? Да отвечай же ты?!
Встряхиваю Кристю и она, наконец, фокусирует свое внимание на мне.
– Ничего он не сделал. – Всхлипывает и, хромая, идет к калитке. – Не дала ему на камеру наш секс записать.
– Что? Ты с ним? Кристина!
Едва поспеваю за сестрой.
– А ты думала мы, вместе читаем рассказы Носова?
– Я его посажу! – вручаю пакеты с покупками сестре и стремительно шагаю обратно к калитке. – Где его найти?
– Ты сдурела? Не связывайся с ним, Лис! Он неадекват!
Теперь Кристя догоняет меня.
– Вызову полицию. Да одно то, что тебе шестнадцать тянет лет на пять!
Внутри меня все клокочет от злости к этому Кириллу. Я готова придушить его собственными руками.
Мы обе выходим из калитки в тот самый момент, когда машина Яна подъезжает к дому. Нарисовался.
– Куда направляемся? – интересуется он, разглядывая нас обеих, а после его брови ползут вверх, когда он видит разбитые колени Кристины.
Я игнорирую его вопрос и шагаю дальше. По пути пытаюсь придумать план дальнейших действий. Наверно, сначала нужно идти в полицию и написать заявление. Или найти этого подонка и? Что и?
Не успеваю я сформулировать свою мысль, как дорогу мне преграждает белый автомобиль. Дверь открывается, и я слышу приказ:
– Быстро села в машину!
Беспрекословно подчиняюсь. Ян качает головой, глядя на меня, и давит на педаль газа.
ГЛАВА 8. ЯН
Алиска нервничает всю дорогу и не сразу может сказать, где тусуется вся местная молодежь. Я заведен не меньше нее, но хотя бы не напоминаю паралитика. Она даже не замечает, как мы несемся по дороге, поднимая пыль. Педаль газа вдавлена в пол и в висках стучит от адреналина. Но я не показываю, как внутри меня бушует ураган. И как меня задевает то, что Кристю кто–то там обидел. По идее мне глубоко насрать на кудрявую дрянь, но что–то ёкает, чисто подсознательное, что я должен ткнуть гаденыша мордой в дерьмо.
– Я с тобой. – Мямлит Алиса, когда мы подъезжаем к полуразрушенному дому, вокруг которого высокие заросли сухой травы.
– Сиди в машине. Не хватало еще тебя спасать.
Она злобно поджимает губы, а я ловлю момент, выбираюсь из тачки и блокирую двери. Алиса пытается выйти, но тщетно. Вижу как ее распирает от возмущения и улыбаюсь. Наклоняюсь к окну немного подразнить ее, а потом иду к багажнику и достаю из него лом. Жаль Темыча нет, переставал бы задавать вопросы, зачем я вожу эту штуковину с собой.
Калитка держится на соплях и проволоке. Я без труда вхожу во двор и широкими шагами направляюсь к хибаре под синей крышей. В пустых комнатах гремит музыка. Какой–то молодежный рэп, с непонятными словами. Заглядываю в первую дверь и парочка перестает сосаться. Иду дальше и присоединяюсь к компании из пяти человек, во главе с уродом, что покалечил Кристю. Он ухмыляется, увидев меня и глубоко затягивается, перед тем как выбросить окурок. Девчонки одеты, а точнее раздеты практически полностью. На одной наблюдаю короткое платье, с декольте до пупка. Когда я стал таким правильным, чтобы морщится от взгляда на сиськи?
– Ты, – указываю на белобрысого в центре. – Выйдем, поговорим.
– А ты ваще кто? И что тебе надо в нашей обители порока?
Я хочу поржать над его детским голосом, но лишь свожу брови.
– Вали отсюда, дядя.
Теперь–то можно разгуляться? Девки верещат, стоит мне схватить пацана за шею и вывести в обшарпанный коридор. Целующаяся парочка появляется в поле зрения и также, как другие таращится на меня с удивлением.
– Еще раз подкатишь к Майоровой, засуну тебе ноги в жопу и заставлю задохнуться.
– Так ты дружок этой шалавы?
Не сильно, но достаточно, чтобы понял, бью в живот. Он не падает, благодаря тому, что я продолжаю удерживать его за загривок.
– Ты не смотришь, не дышишь в сторону Кристины. Увижу по близости, у тебя прибавится проблем. Доходит?
Он кивает, но я все же не ухожу просто так. Мой кулак минут на десять отключает его от реальности. И не зря же я взял лом? Замахиваюсь как следует и проделываю дыру в стене.
– Разбежались по домам! Быстро!
Девчонки и один единственный парень, выскакивают на улицу. Я выхожу чуть позже и чувствую себя подростком. Вспоминаю, как косячил в школьные годы и точно также, пропадал ночами на стройках. Напоследок оглядываю дом и никуда не спеша, возвращаюсь к "Мицубиси". Глаза Алиски больше обычного. Я прикуриваю, дабы не накинуться на нее с поцелуями. Слишком уж невинно она поглядывает на меня. Натаху что ли позвать в гости?
– Эй, Ян! – пассажирка долбит в стекло. – Ян, блин!
Перекур слегка остужает меня и я сажусь за руль, пряча лом под сиденье.
– Всё хорошо, твоей сестричке можно спать спокойно.
– Что ты натворил? – она изучает мое лицо на наличие ссадин и ран. Я скалюсь, показывая зубы. На секунду, Алиска подтормаживает, будто зависает на мне. Да, мне часто говорят, что я красивый.
– Этот ваш ухажер уяснил простую истину.
– Какую?
– Девочек обижать нельзя.
Я завожу двигатель, фары освещают участок дороги перед нами и я понимаю, что уже стемнело. Причем хорошо так стемнело. Ночи у нас непроглядные и накрывают так, что не видно не зги. Придется гнать домой в полной темноте. Давненько рядом никто не сидел. Сейчас по правую руку Алиса. Смотрит как забитый зверек, молчит и боится пошевелиться. Я включаю радио и ее нога начинает отбивать ритм. Ну, хоть так.
***
Я загоняю машину в ворота, проверяю хорошо ли закрыл их и шагаю в дом. Задержавшись на крыльце, поднимаю голову вверх и рассматриваю звезды. На черном небе целая россыпь желтых точек. С кухни доносятся крики Кристи и наставления Алисы. Видимо, старшая поучает младшую, а последняя бунтует. Еще бы. Будь я девчонкой, парня которой отпиздил брат, тоже бы истерил.
– Да как ты могла?! – орет Кристя, но что отвечает Алиса, не слышу. Да и не хочу. Пусть сами разбираются. Моя совесть чиста и я продолжаю жить дальше.
Утром съезжу по объявлению насчет работы бармена в "Бриз" и позвоню Наташке. Пора уже расслабиться от души.
***
В кафе никого не нахожу, кроме Анжелы Борисовны. Воспоминания одолевают махом. Отец обожал это заведение. И кто сменил нормальное название на это убожество?
– Ян Майоров? Мне снится сон?
Анжелка, что когда–то натирала здесь столы, раскрывает для меня свои объятия. Я отхожу, демонстрируя ей, чтоб не особо распускала руки.
– Я реален. Мне нужна работа.
– Ты вернулся в Сырое? Когда?
– Какая разница когда. Есть место или уже занято?
– Иди к Ольге, она оформит тебя. Но имей в виду зарплата у нас не ахти.
– Мне все равно.
Я чувствую ее взгляд в спину, но не оборачиваюсь. Спустя пятнадцать минут, я занимаю должность бармена. Анжела хочет что–то сказать, когда я появляюсь вновь, но мой телефон вовремя звонит. Темыч. Друг будто знает, что я о нем думаю.
– Здорово, майор.
– Привет–привет, – перекладываю телефон к другому уху, чтоб вытащить ключи от машины из кармана. – Когда приедешь?
– Вечерком. Оформлю отпуск как положено и приеду к тебе, как жена декабриста.
– Иди на хер.
Темыч ржет и добавляет масла в огонь рассказом о Вареном. Бля, я совсем забыл о долге с этими девчонками. Сколько у меня времени?
– Ладно, приеду, перетрем всё подробно. – Жук явно чем–то увлечен. Различаю женское мурчание близко к динамику.
– Развлекайся, жду вечером.
– Чао, белла!
Мне тоже нужна разрядка. Пока Натаха доберется из Воскресенского до Сырого, я распухну от "голода". Идея моментально возникает в башке, когда вижу симпатичную блондинку на остановке. Она ждет автобус, но дождется моего члена. На вид вроде миленькая, не похожа на деревенскую барышню. Я оживляюсь при мысли, как клево она будет стонать на мне и прыгаю в тачку.
– Подбросить? – спрашиваю я, подключая особую улыбку для съема баб.
– А нам по пути? – кокетничает незнакомка.
– Конечно.
Чего и следовало ожидать, блондиночка клюет. Через полчаса мы будем в моей комнате. Слава богу, сестер не застанем. Кристя еще в школе, а Алиска, как я слышал, собиралась на рынок.
***
Диван скрипит так, что можно оглохнуть. Из открытого окна веет прохладной, что опускается на городок после обеда. Моя наездница покрывается мурашками, а соски вмиг твердеют. Я приказываю ей не останавливаться и двигать задницей. Децибелы стонов бы только убавить, но сейчас плевать. Я вот–вот кончу во второй раз и мне неважно, что обо мне подумает, например любопытная тетя Галя. Внезапно дверь в комнату открывается и Алиска ошарашенно заваливается назад. Если б не шкаф, кубарем бы полетела вниз.
– Извините… – запинается она и так шустро исчезает, что мы с Нинкой не успеваем ничего понять.
– Кто это? – Нина целует мою грудь, продолжая двигать бедрами.
– Забудь.
Она улыбается и мы заканчиваем процесс. Не так, как хотелось бы, но сойдет. После душа, я провожаю Нину на выход и захожу на кухню, где Алиса печет какой–то пирог.
– Если хотела присоединиться, могла бы просто сказать.
– Что? – поднимает на меня свои голубые глаза и будто бы непоминающе часто–часто моргает.
– Я говорю, я не против двух девушек в своей постели.
– Ты нормальный? Нет, ты нормальный?!
В меня летит комок теста, затем еще один. Я смеюсь, лавируя под градом "пуль".
– Привыкай, сестренка. И стучись в следующий раз.
– Да…да…пошел ты!
– Кстати, я работу нашел. Весь день меня не увидишь, не буду глаза мозолить. Зато в отцовском кафе, будет больше посетителей. Красавчик–бармен, редкость в Сыром. Согласна?
Алиса бледнеет и садится на табурет. Я опять смеюсь и поднимаюсь наверх, чтобы полазить в ноуте. Мне надо придумать, как расплатиться с Варёным. Срочно.
ГЛАВА 9. АЛИСА
Сказать, что Кристя была не в особом восторге от разговора Яна с Кириллом – это ничего не сказать. Она вопила так, что у меня до сих пор звенит в ушах. По ее мнению, мы не должны были вмешиваться в ее отношения с этим парнем. Мои аргументы ее не убедили. Конечно, я выслушала, что я просто завистливая ханжа, у которой никогда не было ни парня, ни отношений. Ее совсем не волнуют мои чувства. И когда она успела превратиться в такую пустоголовую девчонку? Он же выкинул ее из машины.
Сейчас, лежа в кровати, я снова и снова прокручиваю прошедший вечер в голове. Ян не дал мне возможности высказать всё подонку, что обидел нашу сестру и просто закрыл меня в машине. Как же я тогда разозлилась на него. Хотелось разбить окно и выбраться на улицу. Но когда я увидела, как он стремительно шагает к домику, где тусит местная молодежь, сжимая в руках железку, я от страха вдавилась в сидении. И кажется даже не дышала до того момента, как он вернулся в салон «Мицубиси».
Уже через три минуты все, кто был в доме, высыпали во двор и разбежались в темноте. Я ждала, что вот–вот услышу звук сирены. Наверняка, кто–то вызвал полицию. Но ничего такого не произошло, Ян вернулся целым и невредимым. Я осмотрела его лицо. Ни следа драки. И костяшки пальцев целы. Чем он тогда так напугал парочки, что обжимаются в этой развалюхе. Закрываю глаза, вижу красивое лицо сводного брата. Внизу живота разливается странное тепло, которое перерастает в непонятное чувство, похожее на зуд. Такое чувствуешь, когда на экране телевизора видишь откровенные сцены. Да что это со мной? Ведь и тогда, когда Ян с видом победителя шагал от домика к машине, я чувствовала нечто подобное между ног, и мне пришлось даже их сжать. Не верю, что могу испытывать желание к Яну. Он же…он мой брат. Но разум обрубает мою аргументацию на корню. Он такой же мой брат, как соседский забор родственник нашему. Да, мы росли вместе, но мы не одной крови.
Со злостью взбиваю подушку и снова меняю положение на кровати. Мне нужно поспать. Завтра с утра перед работой я и Ян отправимся к Ирме Рахимовне. Надеюсь, по пути мы поговорим о нашей стратегии в разговоре с этой женщиной.
***
И почему я злюсь, когда наблюдаю, как Ян легко справляется со всеми доводами Ирмы Рахимовны, а она, кажется, думает не о своей работе, а о молодом красивом мужчине, что улыбается ей после каждой фразы.
– Хорошо, хорошо, молодые люди. Я позволю вам, Ян Сергеевич, как старшему брату взять опеку над Кристиной. Но срок будет ограничен, я не могу доверять вам на слово. Два месяца. Мы подпишем документы на два месяца. И учебный год девочке лучше всего завершить в стенах родной школы. Но имейте в виду оба, если мне поступит хоть один сигнал из школы, от соседей или от неравнодушных граждан, девочка оправится в центр временного содержания. Вы согласны на такие условия?
Мы с Яном переглядываемся, и я едва заметно киваю.
– Да всё будет в лучшем виде!
Майоров подмигивает Ирме Рахимовне, а она с игривой улыбкой приступает к подготовке необходимых документов.