Сводные. Стану первым бесплатное чтение

Глава 1

Иван

Трек к главе – «Ватсап»

VESNA305

В Бэхе орёт довольно забавная попса. Щёлкнув пальцами в воздухе, постукиваю ладонью по рулю и качаю головой в такт заводного мотивчика. После светофора сворачиваю к универу и бью по тормозам, поперхнувшись от прилетевшей на телефон фотки.

Дура, блядь! Так же убиться можно!

Закатываю глаза, выворачивая руль и паркуясь на свободном месте. Открываю фотку на весь экран. Оттуда из расстёгнутой белой блузки на меня смотрят зачётные сиськи в чёрном кружеве.

Ну… Ладно, подгон засчитан.

«Это приглашение?» – пишу в ответ.

«А ты как думаешь? Я соскучилась»

«Муж в командировке?» – ржу я, снова поднимая ленту и увеличивая фотку. Посмотреть и возбудиться реально есть на что. Хорошая, упругая двоечка с аккуратным загаром из солярия, без перегибов.

«Давно тебя парит мой муж?»

«Никогда! Но если не уехал, я тебя не трахаю» – отвечаю секретарше нашего ректора.

«Какой ты… принципиальный»

«Знаешь, это всё равно что спать с вами обоими в одной кровати. Извини, твой муж меня точно не возбуждает. Как свалит, зови. Фоточку себе оставлю. Подрочу» – отписываюсь и выхожу из машины.

«Козёл!» – и улыбающийся смайлик в конце. В одном сообщении вся женская логика.

Засовываю мобильник в задний карман джинсов, забираю с панели сигареты, сразу вытягиваю одну из пачки, прикуриваю.

Мороз пробирается под тонкую рубашку, под ботинками скрипит укатанный снег. Запахиваю куртку, выпускаю из лёгких густое облако дыма с паром и двигаю через плац к своим.

Друзья дымят на крыльце. Традиция у нас ещё с первого курса. Встречаемся утром тут. Жму всем руки. Беркут зевает, уткнувшись в макушку своей Лизы. Назар с Улькой обнимаются. Она стучит зубами, а он кутает её в свою куртку. Женатики наши тискаются, не надоели ещё друг другу. А мне и так зашибись. Я слишком люблю свободу, чтобы приносить её в жертву отношениям. Но конкретно сейчас я бы об кого-нибудь тоже с удовольствием погрелся. Яйца сжались от холода, поцеловать их надо и погладить.

Может, всё же сгонять в секретариат?

Но представляю, как она с мужем ночью, а утром ко мне. Фу! Передёргивает. Вот в обратку, после меня, ради бога. А так…

Идём с парнями на лекции. У меня мобильник звонит. Да что ж такое? Всем с утра приспичило пообщаться?

Фотка отца на экране не к добру.

– Привет, – притормаживаю у входа в аудиторию.

– Ваня, доброе утро. Ты в университете, надеюсь? – строго интересуется родитель.

– Опаздываю, пап. Излагай главную мысль, – тороплю его.

– После занятий заскочи к нам домой, – просит он. – Разговор есть.

– Тема? – прислонившись к стене, упираюсь в неё затылком и свободной рукой поправляю упавшую на лоб чёлку.

– Скажем так. Сюрприз, – уходит от прямого ответа.

– Я люблю устраивать сюрпризы, а получать их терпеть не могу. Рассказывай сейчас, – требую я.

– Не могу, – смеётся отец. – Меня очень просили не говорить. Так что мы тебя ждём. Да и мама соскучилась. Ты давно не заглядывал.

– Так сессия скоро, – съезжаю я.

– Рад, что ты помнишь об этом. Ну всё, сын, ждём.

– Угу, – сбрасываю звонок и недовольно запихиваю телефон в карман.

Вхожу в аудиторию. Она большая, с длинными столами, расположенными лесенкой. Беркут, Миха, Назар забрались на самый верх. Поднимаюсь к ним и достаю планшет. Это девочки у нас любят тетрадки, ручки всякие. А я не вижу смысла таскать с собой столько лишнего.

– Вань, на каток пойдём? – спрашивает Миша.

– Не, у меня сегодня внезапно своя программа, – вздыхаю я. – Если успею, присоединюсь.

А вечер мог бы быть таким приятным. Походу так и придётся пользоваться фоткой от секретарши, если дома мне не устроят анальный без вазелина. Вроде не косячил жёстко в последнее время, да и отец в нормальном настроении, но под ложечкой сосёт от предчувствия неприятностей.

Гоню от себя эти мысли. В перерыв между парами на первом этаже беру себе кофе и клею симпатичную первокурсницу. Просто так, ради развлечения, потому что формат не мой.

«Ванечка, не забудь, пожалуйста, мы тебя ждём» – к концу занятий приходит напоминание от матери, и предчувствие грядущих неприятностей усиливается. Особенно после «Ванечки».

Прощаюсь с друзьями, надеясь, что я всё же успею вырваться и поржать с ними на катке. Забираюсь в тачку, грею движок и стартую в сторону родительского дома.

Почти без пробок проношусь через город и въезжаю в заснеженный двор.

Машины отца не видно. Ставлю свою Бэху так, чтобы не мешалась на выезде. Поёжившись от холода, кутаюсь в расстёгнутую куртку и иду к вычищенному от снега крыльцу.

Закуриваю, встав под козырёк.

– Опять с сигаретой, – раздаётся у меня за спиной.

Выдыхаю дым в сторону, чтобы не попадал на мать. Вообще, она мачеха, но я никогда этого не ощущал. Она меня лет с пяти растит как своего. Отец рассказывал, что я быстро стал называть её мамой.

– Как в университете дела? – спрашивает она, кутаясь в тёплый вязаный кардиган.

– Не стой здесь, замёрзнешь. Я сейчас докурю и зайду, – затягиваюсь и снова выпускаю дым в сторону.

– Вредно это, Ваня. Сколько говорить можно? Бросить тебе надо.

– Как надоест, обязательно брошу. Пока мне всё нравится, – снимаю с себя куртку и накидываю матери на плечи.

– Спасибо, – она тепло улыбается. – Сам заболеешь ведь. Рубашка тонюсенькая, – теребит пальцами за рукав, случайно прищипывая кожу на предплечье.

– Пошли, – втыкаю в сугроб так и недокуренную сигарету и открываю матери дверь, пропуская её перед собой в тепло.

Передёрнув плечами от контраста температур, покрываюсь мурашками. Поднимаюсь в комнату, где я жил до восемнадцати лет. Бесцельно заглядываю в ящики письменного стола.

– Иван, – ко мне стучится старшая домработница, – вас просят спуститься.

– Хорошо, сейчас буду, – киваю ей.

Спускаюсь на первый этаж. Отец как раз стягивает с себя куртку, а мать вьётся вокруг русоволосой девчонки.

– Приехала, наконец, – едва не плачет мама. – Моя девочка. Я так соскучилась, – обнимает, походу, мой «сюрприз».

Смотрю на длинные ноги, обтянутые чёрными кожаными штанами с красными лампасами по бокам, на короткую куртку, толстовку с капюшоном и самый что ни на есть настоящий мотошлем в руке. На её невинные серые глаза и довольно улыбающиеся розовые губки. В голове играет музыка из кино: «тудудудум…». В тон ей захлопывается моя челюсть и клацают зубы.

Это что? Сводная?!

Где та вредная, доставучая одиннадцатилетняя соплячка с брекетами и большими очками, которая приезжала к нам на каникулы на пару месяцев и носилась за мной хвостом?

Куда делось то нелепое недоразумение? Почему вместо неё на пороге родительского дома стоит вот ЭТО?! Она в порно теперь снимается?

Может, дверью ошиблась?

Но судя по счастливой улыбке матери и суете вокруг «сюрприза», нет. Это не мой глюк. Это реально ОНА.

Твою мать!

Глава 2

Иван

Всё бы ничего, но на улице зима. Совсем не сезон для байков. И если кожаный шмот я ещё могу понять. По маршруту «тачка-самолёт-тачка» замёрзнуть не успеешь, но шлем…

Дорог как память?

В голове моей роится бесчисленное количество вопросов, но озвучивать их много чести. Напридумывает себе опять какой-нибудь хрени, а мне хвост в виде неё ни разу не упал. Одно то, что сейчас я мог бы весело проводить время с друзьями, а потом приятно ночь совсем в другом месте, а стою здесь благодаря ей, уже говорит о многом. Это не девчонка – это постоянный ограничитель моей свободы.

– Поля, ты переоденешься перед ужином? – суетится мама. – Ванечка, помоги, пожалуйста, сестре с чемоданами.

– Да не надо, мам. Я и сама могу, – стрельнув в меня глазками, отнекивается сводная.

Выдвигает ручку одного из чемоданов. Раздражённо закатив глаза, подхожу и забираю у неё багаж, случайно коснувшись ледяных пальцев. Поднимаю на второй этаж, оставляю возле комнаты, в которой она обычно останавливалась, и возвращаюсь к семье.

– Может, я поеду уже? – спрашиваю у отца.

Чего вот мне тут делать? Сюрприз так себе. Я в очередной раз убедился, что не фанатею по ним.

– Успеешь. Сейчас поужинаем. И разговор у меня к тебе есть, – отрезает он мою попытку слиться.

Нам накрыли в столовой. Всё красиво, празднично. Пока все суетятся вокруг Полины, я брожу вдоль длинного стола с закруглёнными краями и рассматриваю стоящие на нём блюда. Это вызывает гораздо больше интереса, чем визит сводной. Маму могу понять, она дочь давно не видела, а меня можно было бы не втягивать. Знают же, что мы, мягко говоря, никогда не дружили. С чего вдруг сейчас я должен воспылать радостью и неземной любовью к этой девчонке?

Но красивая стала, зараза! Бесит этим ещё сильнее! Красные лампасы так и стоят перед глазами. Опыт и богатая фантазия подкидывают красочные картинки, как это можно было бы использовать в другом месте и с другой девушкой.

Сажусь за стол, открываю контакты и лениво листаю, думая, кого бы применить по назначению. Семья приходит в столовую. Мама улыбается, Полина нацепила короткое кремовое платье в мелкий цветок и джинсовую жилетку сверху. Склонив голову к плечу, открыто её рассматриваю.

– Что? – злится сестра.

– Ничего, – пожимаю плечами, – особенного, – усмехаюсь и тянусь за шампанским.

Открываю, наливаю матери. Отец предпочитает хороший коньяк, я за рулём, поэтому в моём стакане минералка.

– У Поли бокал пустой, Вань, – напоминает мать.

Не спрашивая, наливаю сводной минералки.

– Мне тоже шампанского, – возмущается она.

– Не доросла ещё, – закручиваю крышку и убираю бутылку подальше, чтобы не мешалась.

Честно говоря, не помню, сколько ей. Помню только, что днюха зимой. То ли до праздников, то ли почти сразу после. Она с нами не отмечала.

Семья что-то у неё расспрашивает про учёбу, про выигранные олимпиады. Мне неинтересно, только уважение к родителям не позволяет вновь залезть в телефон и посмотреть, как парни развлекаются на катке. Видел кучу сообщений в нашем общем чате. Наверняка, там есть интересные видосы и фотки.

– Кстати, Иван, – зовёт отец, – я сегодня виделся с Русланом Грановским. Он очень хвалил ваш проект. Я тоже посмотрел чертежи. Достойно.

– Спасибо, но там хвалить пока нечего. Мы с Назаром его ещё не доработали. Ждём от Беркута и Михи новый расчёт, а Илюха работает над эстетической составляющей. То, что ты видел, пока больше похоже на наброски. Но будет круто, да, – улыбаюсь.

Четвертый курс архитектурного. Практики сейчас до хрена. Нам с пацанами проще всего, у нас семьи в одном холдинге. Каждый в своей нише, но в совокупности получается мощный отлаженный механизм крупнейшей строительной компании. Где ещё мы могли учиться всей шоблой? Да и интерес к этому делу, походу, передался на генетическом уровне.

Ещё в начале ноября, когда мы с друзьями тихо отмечали свадьбу Илюхи в «нашей» кафешке, под отличный вискарик родилась идея сделать что-то масштабное. Быстро раскидали роли, обсудили детали и взялись за реализацию.

Площадка для этого у нас есть. Доступ к нужным материалам, чтобы подтянуть знания, которые имеются только у практикующих специалистов, тоже. Руслан Аркадьевич, отец Назара, распорядился помогать и не препятствовать.

Родителям энтузиазм детей-распиздяев зашёл на отлично. Если мы сможем закончить задуманное, проект уйдёт на комиссию, и у него будет шанс получить одобрение, а там будут и бабки на реализацию.

До этого всего ещё сильно далеко, но поддержку отца получить приятно. Не так часто такое случается.

Полина смотрит на меня с некоторым удивлением.

Малая, я ещё даже не пытался тебя удивлять. И, в общем-то, не собираюсь.

– Пойду покурю, – поднимаюсь из-за стола. Мама недовольно вздыхает.

– Пойдём вместе, – отец тоже поднимается. – Заодно поговорим.

Накидываем куртки, выходим с ним на улицу. Мороз становится крепче, чуть подтаявший на солнышке снег превратился в тонкую корочку льда прямо на сугробах. Глаза немного режет от яркого белого. Прищурившись, принимаю у отца пламя для своей сигареты.

– Матери не нравится, что ты куришь, – говорит он.

– Знаю. Ты об этом поговорить хотел? – затягиваюсь и прячу сигарету в кулак.

– О Полине.

– Мне уже не нравится. Давай не будем, – прошу его.

– Вань, тебе же не десять лет, – раздражается отец.

– И что? Как это может повлиять на наши с ней отношения?

– Драться за приставку больше не будете, – смеётся он.

– Ну, если только так. Хотя я никогда её не бил, – вспоминаю я, – только прикрывался.

– Значит, что-то хорошее я в тебя вложил, – улыбается отец. – Слушай, дело такое. Полин приезд наложился на поездку, которую мы с матерью никак не можем отменить. Конец года, сам понимаешь. Сейчас решается много важных вопросов, которые будут прорабатываться в течении следующего года.

Я затягиваюсь до кашля. Мне вообще не нравится, куда он сейчас клонит.

– Оставить Полину одну в городе, которого она почти не знает, мы не можем. Да и не имеем права, так как ей ещё нет восемнадцати. А ты взрослый уже парень. Я хочу, чтобы ты либо здесь с ней пожил, либо к себе забрал на время, пока нас не будет. Присмотришь за девочкой. Поможешь с переводом в колледж, который она выбрала.

– То есть она не в гости? – хмурюсь я.

– Нет, попросилась сюда насовсем. Как мы могли отказать? Она хоть и росла в основном с родным отцом, но я тоже считаю её дочерью.

– Я, конечно, очень рад за вас, но каким боком здесь я? Из меня нянька так себе. Да и, пап, ты правильно заметил, я взрослый мальчик уже. У меня кхм… девушки иногда случаются.

– В курсе я твоего «иногда», – отец тоже покрепче затягивается. – Вот и притормозишь заодно.

– Я не хочу с ней возиться. Это не моя история совершенно, – отбрыкиваюсь как могу, глотая весь мат, крутящийся на языке.

– Мне не хочется перед праздниками с тобой ругаться, Иван. Давай сделаем так. У меня подарок для тебя есть новогодний. Я тебе его сейчас отдам, а ты прекратишь выё… живаться и присмотришь за девочкой.

– Сколько? – бью ногой по сугробу, разбивая ледяную корочку, и втыкаю в него бычок.

– Минимум пара недель. До праздников точно должны вернуться.

– Это уже месяц.

– Подожди тут, – просит отец.

Уходит в дом, а я кутаюсь в куртку, прикрываясь от мороза. Рубашка моя точно не предназначена для того, чтобы стоять тут долго.

Отец возвращается минут через пять. Я успеваю замёрзнуть к этому времени.

– Застегнулся бы, – смотрит он на меня и отдаёт пульт от ворот гаража. – Пошли, – кивает в его сторону.

Спускаемся, сворачиваем к длинному ангару на несколько тачек. Жму на кнопку, ворота ползут вверх, и передо мной сияет новенькая сочная красная Феррари 488 gtb.

– Охуеть…

Выхватываю ощутимый подзатыльник. Аж в башке зазвенело. Рука у отца всегда тяжёлая была. Это я с детства помню. Нарывался, выхватывал.

– Чёрт, извини, – трясу головой.

– Ну так что, – усмехается отец, – мы договорились?

– Ты знаешь, – медленно иду к машине, ещё не веря, что это моё, – я, пожалуй, готов потерпеть пару недель эту занозу в заднице. Но! – разворачиваюсь к родителю. – На своей территории, – и довольно улыбаясь, провожу пальцами по глянцевому корпусу своей новой шикарной «подружки» стоимостью больше двадцати лямов.

Глава 3

Полина

Пока мужская часть семьи забивает лёгкие дымом и обсуждает что-то экстренное, судя по тому, как стремительно они удалились из-за стола, мама перебирает пальцами мои волосы, старательно рассматривая цветочки на платье и крохотную родинку на щеке. Её не видно почти, но сейчас именно в этом месте начинает гореть.

– Мам, – дёрнув плечом, не выдерживаю, отодвигаюсь и разворачиваюсь полубоком.

– Поль, я так рада, что ты приехала. У нас всё будет хорошо, вот увидишь. Тебе здесь понравится. Большой город, большие возможности.

– Наверное, – беру вилку и начинаю ковырять салат, чтобы не говорить на эту тему.

Мне нужно привыкнуть к новым ощущениям. Я почти не жила с мамой, скорее была редкой гостьей в доме её новых мужа и сына. Даже сейчас ощущается вот это напряжение между нами и разница в отношении. Она смотрит на Ивана иначе, как любящая мать на своего ребёнка. На меня тоже смотрит, и я чувствую от неё тепло, но… Возможно я загоняюсь или банально ревную.

Так странно получилось, что моей мамы в жизни сводного брата было больше, чем у меня. Наверное, поэтому в какой-то момент я просто перестала приезжать. Зачем? У неё тут всё хорошо. Она счастлива, и я за неё рада. Лишней быть не хотелось. Мешать…

– Я пойду в комнату, ладно? – прошу маму. – Вещи надо разобрать, в душ очень хочется и отдохнуть с дороги.

– Полин, – мама закусывает губу, – тебе нужно будет пожить с Ваней некоторое время.

– В смысле? – мне уже очень и очень не нравится этот разговор. Я ехала сюда, зная, что этот придурок живёт отдельно.

– Так получилось, нам с Виталием необходимо уехать по работе. Ваня за тобой присмотрит.

– Они об этом сейчас там разговаривают, да? – быстро доходит до меня. – А ты не можешь остаться? В конце концов, мы столько не виделись.

– Полин, там юрист нужен. А главный юрист в компании – я, и на мне многое завязано в этой поездке. Я тебе обещаю, когда мы вернёмся, я всё своё время уделю тебе. Мы будем ходить по магазинам, гулять, разговаривать. Всё, что захочешь.

– Ммм, здорово, – отворачиваюсь от неё.

– Поль…

– А вот и мы, – к нам возвращаются дядя Виталик и сводный придурок. Сияет весь.

Так и хочется вручить ему пачку активированного угля, чтобы растолок и припудрился, а то глаза режет!

Он такой радостный от того, что мы будем жить вдвоём? Что-то я сомневаюсь.

Это я была мелкой дурочкой, влюблённой своей глупой детской любовью в хулигана, избалованного мажора и наглеца уже тогда. Ждала летней поездки к маме не только ради того, чтобы увидеться с ней. А Ваня меня ненавидел. Дразнил, отгонял, не хотел брать гулять со своими друзьями.

Наверное, отчасти благодаря ему я стала такой, как сейчас. Очки давно сменились на контактные линзы и брекеты я тоже больше не ношу. Волосы стали длиннее, появились формы. Не выдающиеся, но мне хватает. Я всё время над ними работаю.

Его первая реакция на меня оказалась даже интереснее, чем я рассчитывала. Глупо, конечно, было мёрзнуть в кожаных штанах, но я очень хотела утереть ему нос. Только уже за столом он всем своим видом и поведением продемонстрировал, что я так и осталась для него мелким гадким утёнком. И с этим человеком мне предполагается жить на одной территории? Хорошо хоть дом у Коптелей большой. Может, мы и пересекаться с этим гадом не будем.

– Полина, – обращается ко мне дядя Виталик. – Тебе мама сказала о случившейся накладке?

– Да, – сжимаю вилку в ладони и кошусь на Ивана.

– Хорошо. Я от себя ещё извиняюсь перед тобой. Нехорошо вышло. Но скучать тебе не придётся.

– Да уж… – подаёт голос сводный.

– Пока нас не будет, поживёшь с Ваней в его квартире. Там места много, вам точно хватит.

Нет! Нет! И ещё раз нет!

– Почему в квартире? – мне кажется, я сейчас согну пополам эту дурацкую вилку.

– У него университет и практика. Оттуда добираться ближе. Да и тебе недалеко до колледжа, в который ты переводишься. Иван поможет решить все вопросы, пока нас не будет. В крайнем случае, мы почти всегда на связи.

– Здорово, – роняю вилку на стол. – Извините…

Поднимаюсь из-за стола и ухожу из столовой, ускоряясь только возле лестницы, где меня точно никто не видит. Обидно? Да, мне чертовски обидно! Я приехала к ма-ме! А меня с порога спихнули на человека, которого хочется огреть чемоданом по башке.

Ладно, Ваня, посмотрим, что выйдет из нашего совместного проживания. Я больше не та одиннадцатилетка, которая носилась за тобой хвостом и терпела всё, что ты говорил.

Ложусь на спину поперёк кровати, рассматриваю потолок, киплю и жду, когда за мной придут. Возвращаться за стол мне совсем не хочется.

– Да, – его голос приближается к двери, – конечно. Вечером заеду за тобой. Ты же будешь плохой девочкой? – спрашивает у кого-то в трубке сводный, без стука вваливаясь в мою спальню. Стреляет в меня надменным взглядом, хватает один из чемоданов и продолжает урчать в телефон. Как мартовский кот, ей-богу!

Забираю второй и выхожу следом за ним. Поднимается, выдёргивает его у меня из рук и уносит на улицу. Сама вежливость!

У меня сумка ещё и рюкзак. Их я спускаю сама, не тяжёлые.

– Ну всё, – обнимает мама, – устраивайся. Виталик привязал твою карту к счёту Ивана. Тебе откроем свой сразу после дня рождения. Лимит не установлен. Купи всё, что тебе нужно на первое время.

Сводный возмущённо дёргает бровью. Не знал, да? Приятно.

Довольно улыбаюсь ему в ответ. Закатывает глаза, вставляет в губы сигарету и сваливает на улицу.

Мама и отчим выходят проводить. Мои сумки уже в машине. Белая БМВ сверкает ярче снега. Ваня явно любит свою машинку.

– Я подарок попозже заберу, – говорит отцу. – Садись уже, – обращается ко мне.

Дверь, естественно, не открывает. Уходит сразу за руль. Сажусь на заднее, мама машет мне ладонью в окошко. Выжав из себя улыбку, машу ей в ответ.

Как только мы выезжаем за ворота, придурок врубает музыку. Меня глушит, и все внутренности начинают вибрировать. Он, словно издеваясь, стартует со светофоров так, что меня вдавливает в спинку сиденья и начинает тошнить. С каждым рывком всё сильнее…

Когда мы останавливаемся во дворе жилого комплекса, я физически ощущаю собственную бледность с оттенком зелёного.

– Отлично выглядишь, – глянув на меня, улыбается Иван и выходит из машины.

Козёл! Ощущение, что мы снова в детстве, только игрушки у него теперь дороже.

В квартиру поднимаемся молча. Я соплю, он в телефоне. Выкатывает мои чемоданы из лифта. Этаж последний, что меня совсем не удивляет. Квартира размером с футбольное поле тоже. Прихожая плавно перетекает в огромную гостиную, открытую кухню с барной стойкой, баром, плазмой и приставкой. Джойстики небрежно валяются на полу. На низком глянцевом столике пепельница и бутылка воды.

– Там, – Иван машет в направлении дверей, практически сливающихся со стеной, – сортир и ванная. Дальше гардеробная, пустая почти, я не пользуюсь, можешь занять, так уж и быть.

– Спасибо, – тем же тоном отвечаю ему.

– Дальше по коридору три спальни. Моя угловая, с балконом. Оставшиеся две смежные по одной стене с каждой стороны, так что можешь выбрать любую. Свободная останется гостевой. Второй выход на балкон из гостиной. Там ещё есть кладовка для хранения продуктов. Два раза в неделю приезжает клининг. Всё остальное сама. Загадишь кухню, прибью. Добро пожаловать, – разводит руками в стороны, склоняется и улыбается так, что меня передёргивает.

Глава 4

Полина

Разлетаемся по углам, как шары для боулинга. Ваня уходит на кухню, я – выбирать себе комнату. Гардероб мне не нужен, пара чемоданов вещей точно поместится в шкаф, особенно если учесть, что в одном процентов пятьдесят занимает тёплая куртка.

Заглядываю поочерёдно в свободные комнаты. Пока не видит сводный, ныряю и в его спальню исключительно для того, чтобы посмотреть, как стоит кровать. Она прислонена спинкой к одной из смежных стен, а значит, мне точно в противоположную сторону.

– Снова сталкеришь? – раздаётся мне в затылок.

– Ищу вариант держаться от тебя подальше. И вообще, – передёрнув плечами, разворачиваюсь к наглецу, – тебе не говорили, что нарушать личное пространство без разрешения дурной тон?

– Ты же моё нарушаешь, – хмыкает Иван. – Каждый раз, когда появляешься. Не заходи сюда больше. Это взрослая спальня. Поняла?

– Да пошёл ты, братик, – показываю ему фак и, толкнув плечом, ухожу за своими чемоданами.

Никто мне, естественно, больше не помогает. Перетаскиваю их сама, закрываюсь, сразу исследуя дверь на наличие защёлок или замочка. Ни-че-го. Такой расклад мне совсем не нравится. Записываю напоминалку: «Поставить замок на комнатную дверь».

Вещи легко занимают пару полок в шкафу и несколько вешалок. Привезённый мотошлем ставлю сверху на видное место. Это не просто атрибут, память об одном хорошем человеке.

Открываю занавески, выглядываю в окно. Вид отсюда так себе, из другой комнаты гораздо интереснее.

– Так, Заноза, – Иван без стука вламывается ко мне в комнату, «добавляя» к напоминалке про замок несколько восклицательных знаков, – я уехал. С собой не возьму…

– Больно надо, – перебиваю его, плюхаясь на кровать.

– Дома сиди, поняла? – командует он. – Комендантский час и всё такое. Мультики посмотри, сказки почитай, – издевается. – Будешь послушной девочкой, куплю тебе леденец.

– Себе купи, Коптель, – быстро вбиваю в поиске конфету в форме пениса. Разворачиваю экран к нему. – Вот такой. Будет, чем рот занять. А хочешь, я тебе закажу? – улыбаюсь его возмущённо распахнутым глазам. – Сам? Ну ладно. Тогда свали из моей комнаты. Сказки буду читать.

Хапнув ртом воздуха, сводный уходит и дверью хлопает явно громче, чем планировал. Хихикнув, закидываю в корзину интернет-магазина несколько леденцов с разными вкусами и оплачиваю доставку. Счёт-то Ивана. Пусть эта прелесть будет в истории расходов. Уверена, что родители их хоть иногда, но просматривают.

Жду ещё минут тридцать на всякий случай. Вдруг вернётся? Не хочу пока больше с ним пересекаться, а вот в душ с дороги очень хочу.

Топаю в ванную. Выбираю ту, что ближе ко мне. На полках нет мужских вещей, а значит, мне точно сюда.

Встаю под душ, подставляю лицо тёплым каплям. Одна за одной они скатываются с подбородка на шею, оттуда по груди на плоский животик.

Ну что? Можно собой немножко погордиться? Я смогла дать этой обаятельной сволочи первый отпор. Пусть знает, что мир не крутится только вокруг него и не все падают в обмороки от его очевидной сексуальности и притягательности. Коптель был гадом в четырнадцать. К двадцати одному гад внутри него тоже вырос. Надеюсь, мне окажется по силам эта маленькая война.

На всякий случай вытираюсь и переодеваюсь тоже в ванной.

Зря, в квартире по-прежнему пусто. Кушать очень хочется, я ведь так и не поела толком на ужине, приготовленном ради моего приезда.

Подхожу к двустворчатому холодильнику.

– Ну ты и монстр… – оглядываю его снизу вверх. – Зачем Ване такая дура, если он живёт тут один?

Продуктов на полках как в супермаркете. Разноцветные овощи, фрукты, сыры, и далеко не всё со знакомыми названиями. В морозилке мясо, птица, рыба. Всё разложено по специальным пакетам и подписано маркером!

Моргнув от удивления, закрываю холодильник и заглядываю в шкафчики. В них сверкает разнообразная посуда. Наверху специи в баночках и мельницах. Тоже всё подписано. Несколько видов чая, зерновой кофе классический, со вкусом вишни и шоколада, пирожного «Тирамису» и ликёра «Бейлиз». Бар заполнен разным алкоголем. Даже по бутылкам видно, что там стоит несколько чьих-то зарплат.

– Ох-ре-неть, Ваня, – заключаю я, возвращаясь к холодильнику, и скоромно достаю половинку болгарского перца, зелёный лук и пару яиц.

Плита у него тоже замороченная. Приходится искать в сети инструкцию, чтобы разобраться, как работает вся эта куча кнопочек. Желудок тем временем жалобно урчит, и пока я разогреваю сковороду, догрызаю ту самую половинку перца.

– С голоду сдохнешь на этой кухне при всём разнообразии продуктов. Проще надо быть, братик. Про-ще!

Лезть в шкафчик с тарелками мне уже страшновато. Решив, что впечатлений на сегодня более чем достаточно, ставлю дощечку на барную стойку. На неё сковородку. Нахожу вилку, хлеб и, урча от удовольствия, макаю белую мякоть в желток.

В прихожей щёлкает замок, раздаются голоса: женский, сводного. Огонь! Мы сегодня ночуем втроём? Вот так сразу, с порога?

Засунув в рот ещё кусочек хлеба с яйцом, поворачиваю голову, чтобы рассмотреть его подружку. Красивая, повыше меня совсем немного, но ниже Вани. Каблук, длинные глянцевые волосы, одета с иголочки. У «дорогого» мальчика других, наверное, быть и не может.

– Ну ёб… – Ваня смотрит на уже почти пустую сковороду. – Что ты за варвар такой, а?! В твоей пещере не было тарелок и столовых приборов?

А найденная мной вилка так и лежит на столешнице. Макать хлебушек вкуснее, да и безопаснее для покрытия сковороды, но если Иван так настаивает…

Беру вилку и соскребаю немного пригоревший ужин со дна.

– Вымыть здесь всё за собой не забудь, чудовище, – открыто бесится он.

Забирает из бара бутылку вина, два бокала. Вручает их своей пассии и отсылает её в спальню. Пыхтя, нарезает разный сыр на тарелку. На другую выкладывает крупный виноград.

– Запомнила, где посуда? – спрашивает у меня.

– Угукхм, – киваю, назло ему набив полный рот ужином.

Коптеля передёргивает. Он забирает свою закуску со стола и сваливает. Из коридора до меня доносится отборный мат.

Рассмеявшись, так уж и быть, убираю всё за собой. Итак у парня стресс. Похоже я посягнула на святое.

Ухожу к себе в комнату. Достаю наушники, а они, зараза, разряжены. Ложусь на кровать и включаю сериал, надеясь расслабиться и быстро уснуть.

Кто бы мне дал?!

Глава 5

Иван

– Ммм, кайф, – уперев локти в матрас, откидываю голову назад и закрываю глаза. Все мышцы подрагивают от удовольствия. Опытная девочка так эффектно обрабатывает мой член, что сводит даже то, что сводить в принципе не может.

Не понимаю страсти некоторых пацанов к девственницам. Было у меня как-то давно пару раз. Ни хрена непонятно, что с ней делать, а она понятия не имеет, что делать с тобой. Секс превращается в инструктаж, а тут…

– Ай, щет, хорошо, – со стоном дёргаю бёдрами, когда горячий язык цепляет колечко пирсинга прямо на члене.

… даже говорить ничего не надо, только скорость и громкость переключай.

Кстати, о последнем!

Едва не кончаю от впрыска нескольких капель «табаско» в этот шикарный минет от воспоминания о том, что за тонкой стеной нас может быть слышно. Как в старшей школе, блин. Надо сделать всё так, чтобы не спалили родители. И стрёмно, и заводит. Чувство опасности на кончиках пальцев…

– Стой, стой, – торможу свою подружку на сегодня.

Выдыхаю. Жду, когда стояк перестанет пульсировать и усаживаю девчонку на себя. Её грудь подскакивает вместе с ней. Прямые длинные волосы так и хочется намотать на кулак. Что я и делаю. Она стонет громче.

– Да, вот так… – кошусь на стену, смежную со спальней своего Хвоста.

Если Полина думала, что ей снова удастся меня обламывать, спешу её разочаровать. Я уже не тот пацан, которому в силу возраста приходилось прогибаться под просьбы родителей и возиться со сводной. Моя квартира, мои правила!

И я скидываю с себя девчонку, ставлю на колени и беру её сзади.

– Громче, – вхожу резче. – Покажи мне, как тебе хорошо.

– Мне-хо-ро-шо, – отрывисто стонет она.

– Шикарно…

Довожу её до оргазма, едва не улетаю сам, но снова торможу, переворачивая дрожащее тело с отличной фигурой. Сажаю перед собой, встаю на колени и вожу головкой по её губам. Она смотрит на меня затуманенным взглядом, стягивает презерватив, высовывает язык, рисует по татуировке на стволе, играет с пирсингом, берёт стояк в рот так глубоко, что у меня темнеет в глазах и я кончаю едва ли не в горло. Давится, облизывается, улыбается.

– Охуительно, детка, – чмокаю её в губы и, хрипло дыша, падаю лицом в подушку.

Из головы вылетело всё, даже имя той, кто сейчас, не стесняясь, голая усаживается верхом прямо мне на задницу и мягко массирует спину.

Надо какую-то метку в контактах поставить. Не ошибся. Крутая.

Мы курим, пьём и трахаемся, пока нас не вырубает друг на друге. В какой-то момент спихиваю её с себя и двигаюсь к краю. Засыпать с кем-то в одной кровати я не очень люблю. Обычно вызываю девушке такси или сваливаю сам, если территория не моя. Сегодня делаю редкое исключение и снова проваливаюсь в сон.

Поспать бы ещё дали нормально. Вместо будильника у меня звонит телефон. Пытаюсь игнорировать, но в спину толкают, чтобы взял.

– Да, – отвечаю, не открывая глаз.

– Ванечка, доброе утро, – бодро приветствует мама. – Ты ещё в кровати, что ли? У тебя университет, – напоминает она.

– Встал уже, – сажусь, подтянув к паху одеяло.

Глаза пока всё равно не открываются, тело тянет и слегка ноет, как после захода в спортивный зал. Нормально мы оторвались.

– Я до Полины дозвониться не могу. У Вас там всё хорошо?

– До кого? – мозг всё ещё страшно тормозит и протестует при попытке заставить его работать.

– Ваня…? – обеспокоенно-вопросительно.

– А-а-а, Полина, точно, – хлопаю себя по лбу. – Да чё ей будет? Пну сейчас, перезвонит.

– Пожалуйста. И не пропускай семинары и консультации, скоро сессия, – в который раз напоминает мать.

– Помню я, пом-ню. Пойду будить, перезвонит она тебе, – сбрасываю и поднимаюсь с кровати, снова уронив с себя одеяло.

Обматываюсь полотенцем, дёргаю свежие трусы с полки и собираюсь в душ, по дороге толкнув в плечо свою сегодняшнюю любовницу.

– Вставай, мне скоро уехать надо будет.

Шаркая босыми ступнями, без стука заглядываю в соседнюю спальню. Сводной нет, кровать не застелена, поверх одеяла валяется какая-то тетрадка.

Пожав плечами, иду искать это недоразумение по квартире. Нахожу на кухне с чашкой чая. Перед ней на блюдце стопка оладий. Выглядит съедобно, но не вау.

Я долбанутый на вкусе и эстетике еды. Отец говорит, я в этом плане сам в себя пошёл, он не помнит, чтобы кто-то у нас в семье фанател по готовке. Приятно быть уникальным представителем рода.

Подхожу, стаскиваю один оладушек с тарелки. Полина вздрагивает от неожиданности и вынимает из уха наушник. Глаза красные, вид помятый. Не спала?

Ну… Я ж не обещал, что жить со мной будет комфортно. Я обещал только присмотреть за этим бесячим созданием.

Отламываю маленький кусочек от оладушка, закидываю в рот, остальное возвращаю обратно на тарелку.

– Так себе. В голодный год есть можно. Мать до тебя дозвониться не может, – сообщаю сводной.

Меня за пояс обнимают женские руки.

– Вань, а пойдём в душ вместе, – дышит в затылок девчонка, чьего имени я так и не вспомнил.

Мысли и взгляд сосредоточены на серых глазах, похожих сейчас на грозовое небо. Того гляди, прямо оттуда по нам лупанёт парой мощных молний. Я пока не готов обороняться. В душ сваливаю один, привожу себя в чувство, бреюсь, переодеваюсь и возвращаюсь на кухню, попадая на обрывок интересного разговора:

– Я посредственно готовлю, – говорит сводная, – а Ваня, судя по твоим искусственным стонам, посредственный любовник. Так что ещё неизвестно, что хуже. Могу посочувствовать. Надо? – оглядывается на меня. – Упс! – довольно улыбается. – Ты всё слышал, да? Нехорошо вышло, – смеётся, а сама краснеет и губы кусает, то ли от смущения, то ли чтобы не ржать ещё бессовестнее.

– Походу в детстве кого-то мало пороли, – огрызаюсь на Полю.

– Вот и я так думаю. Мало тебя пороли, Ванечка. Ма-ло, – сполоснув чашку, шлёпает мокрой ладонью мне по плечу и сваливает к себе.

– Матери позвони! – ору ей вслед.

– Без сопливых разберусь! – кричит она и хлопает дверью своей комнаты так, что у меня сердце за рёбрами подскакивает, а мужское нутро не желает прощать оскорблений в свой адрес.

Ладно, Хвост, тебе со мной ещё кататься сегодня…

Собравшись в универ, снова вламываюсь к ней без стука. Полина резко разворачивается и прикрывает голую грудь футболкой.

– Вышел отсюда! – пищит на меня, плотнее закрываясь руками.

Футболка снизу собирается, оголяет животик с красивыми мышцами. Мой взгляд падает ещё ниже, зависая на белой кружевной полоске трусиков. А я помню, лет в шесть на её трусах были мультяшки, котята и прочая хрень, когда она тусила в песочнице во дворе отцовского особняка, а мне и там приходилось за ней присматривать. Панамка ещё была, чтобы голову не напекло, но, походу, всё же напекло…

Откуда в ней взялось столько яда и секса?

– Ваня, выйди из комнаты, я переоденусь, – напоминает Полина. Её волнение выдаёт чуть вздрогнувший голос. Делаю вид, что не заметил.

– К двум часам будь готова. Я вернусь из универа, поедем в твой колледж. Учти, ждать не буду. Не успеешь, не моя проблема. У меня практика, я ради тебя отпросился.

– Какая честь, – ворчит она, опустив взгляд в пол. Вся мурашками покрылась, продолжая крепко прижимать к себе футболку.

– Я предупредил. Потом не ной, – разворачиваюсь и выхожу. – А эти трусы определенно лучше, чем с котятами, – тихо рассмеявшись, забираю… Аню, я всё же вспомнил, и сваливаю на занятия.

Глава 6

Полина

Вопрос сегодняшнего дня: «Про какие трусы ляпнул этот ненормальный?».

Нет, у меня, конечно, есть всякие под настроение, правда, привезла не все, так что знать про моё бельё он точно ничего не может, но эта мысль почему-то застряла в голове и до сих пор вызывает смущение, как и его совершенно бессовестный взгляд на полуголую меня.

Побродив по квартире, пропахшей духами Ваниной подружки, заглядываю в холодильник. Кушать хочется уже, а готовить – нет. Умею, но не люблю это дело. Если бы можно было прожить на одних доставках, я бы с удовольствием делала именно так, но мой организм накидывает пару лишних килограмм за маленькую булочку. Приходится следить и тщательно отрабатывать всю запрещёнку. Сегодня вот оладьи на завтрак, значит, после шести только кефирчик и яблоко, или даже без него, потому что жрать после яблок хочется страшно. А я только недавно поборола часть комплексов (Привет сводному!) и научилась себе нравиться. Внутри всё ещё живёт та девочка, которую шпыняли за плохое зрение и некоторую детскую несуразность (Ты ещё не икаешь, Ванечка? Надеюсь, что да!), но я никому её не покажу. По крайней мере, очень постараюсь.

Стянув кусочек сыра с тарелки, заботливо закрытой пищевой плёнкой, наливаю себе в стакан обычной воды из-под крана и думаю, что же мне делать с замком.

Ищу номера мастеров, но, как назло, все, кого набираю, оказываются заняты. Перед новым годом в столице очередь даже на бытовые услуги.

Та-а-к…

Постучав пальцами по очень приятной на ощупь столешнице барной стойки, решаю сменить стратегию. Ищу ближайшие магазины, где можно купить щеколду.

– Ну да, откуда же рядом с элитными высотками возьмутся хозяйственные, – закатив глаза, выписываю адрес магазина, расположенного в соседнем районе.

Смотрю на часы, на время на дорогу, указанное в приложении. Должна успеть вернуться до приезда Ивана.

Выделываться больше не хочется, и вместо кожаных штанов надеваю утеплённые джинсы, свитер с горлом, пуховик, варежки, шапку и ботинки на меху.

Карточка у меня с собой, есть немного налички. Распихиваю всё по карманам. Дело за малым, найти запасные ключи от квартиры. Вряд ли Коптель хранит их у соседей.

Открываю узкий ящичек в стильном комоде прихожей.

– Не удивил… – вздыхаю, обнаружив на дне, помимо ключей, зажигалок и какой-то мелочи, пару блестящих квадратиков с презервативами. Судя по виду, про них забыли, как и про всё, что здесь лежит.

Проверяю, подходят ли ключи к замку. Всё супер, можно идти.

И ключи, Ваня, мне можно было бы оставить!

Спишем на то, что он был сильно занят и его мозг после бурной ночи не успел вернуться из трусов в голову.

Спускаюсь на первый этаж, прохожу через просторный светлый холл и оказываюсь на морозе. Погода очень приятная. Снежок скрипит под подошвой ботинок, мороз щиплет щёки и кончик носа, а на волосы оседают летающие в воздухе снежинки. Глаза немного режет от яркого снега, а лёгкие покалывает при вдохе.

Зубами стягиваю варежку, открываю навигатор на быстро замерзающем телефоне, сверяюсь с направлением и отправляюсь в магазин пешком, чтобы рассмотреть город.

Поскользнувшись на ступеньках, захожу в тёплое помещение со специфическим запахом краски, пластика, дерева и чего-то ещё. За кассой стоит скучающий мужчина с проседью на висках. Пройдя вдоль витрины, нахожу нужные мне щеколды. Выбираю ту, что попрочнее. На всякий случай.

– Мне бы ещё отвёртку и крепежа какого-нибудь, чтобы это всё поставить, – объясняю мужчине. Он удивлённо на меня смотрит, но без лишних комментариев подбирает необходимое.

Вернувшись домой, ищу видеоинструкцию и, следуя ей, ставлю задвижку на дверь. Запираюсь, дёргаю, проверяя прочность.

– То-то же! – довольно улыбаюсь.

К возвращению сводного готовлю необходимые документы для колледжа и успеваю попить горячего чая.

– Всегда будь такой послушной, – с порога говорит Ваня, увидев одетую меня. – Поехали.

Ложится спиной на входную дверь и ждёт, пока я обуюсь. Сонный, по-мужски красивый, сволочь! Скуластый, кареглазый, с хитрым прищуром лиса и улыбкой кота. Тёмно-русая чёлка падает на лоб. Зачесывает её назад длинными «музыкальными» пальцами. Про ресницы я молчу. Это вообще вселенская несправедливость! И смотрит, гад, сейчас на меня сверху вниз. Зевает, прикрыв кулаком рот.

– Быстрее можно? – заметно, как в тепле у него закрываются глаза.

Встряхивается, выходит в подъезд, я за ним.

Машина возле дома стоит другая. Ярко-красное пятно на фоне снега. Спортивная, с низкой посадкой и обтекаемыми формами. Значок с узнаваемым логотипом «Феррари».

Нехило! Честно говоря, не представляю, сколько стоит такая машина. Могу лишь предположить – она очень дорогая.

– Беленькая мне нравилась больше, – заявляю Ивану.

На его лице эмоция удивления перетекает в насмешку.

– Много ты понимаешь, садись уже, – снимает машину с сигнализации.

А я, между прочим, правду сказала. В его БМВ можно было спокойно забраться на заднее сиденье и удерживать дистанцию, а здесь их всего два. Крутые, кожаные, чёрные с красными вставками в тон корпуса.

Ваня легко садится за руль и снова с насмешкой во взгляде смотрит на то, как я в своём пуховике пытаюсь пристроиться рядом. Включает музыку так, чтобы она не мешала разговору.

– На кого ты учишься хоть? – устроив руки на руле, вывозит нас на проспект.

– Менеджмент, – пожимаю плечами.

– Понятно, продавец, значит, – лыбится гад.

– Почему продавец-то? – возмущённо смотрю на него.

– Ну ладно, старший продавец. Ничему другому тебя в твоём ПТУ не научат. У вас в городе нет нормальных универов или ты так хреново училась, что тебя выгнали после девятого? – язвит он.

– Не вижу смысла пересиживать в школе ещё два года. Пока кто-то будет учиться, я уже смогу работать по специальности.

– Если предел твоих мечтаний – продавец сетевого маркета, то да, это мегакруто, – издевается он.

– Конечно. Лучше же как ты, в двадцать один сидеть на шее у папы с мамой, – раздражённо возвращаю ему. – Вот это действительно «мегакруто»! Понтоваться за чужой счёт.

– Слышь! – дёргает машину резче, меня снова начинает укачивать. – Я и сам зарабатываю, между прочим. А то, что даёт отец… ну, сорри, это моё наследство. По праву рождения, – в очередной раз напоминает, что в этой семье и в этом доме я чужая. – Имею право распоряжаться.

Замолкаю. Обидно до чёртиков, и слова заканчиваются, но вселенная явно на моей стороне. Радостным голосом мультяшного утёнка Дональда телефон сообщает мне о том, что заказ прибыл в пункт выдачи.

– Быстро они, – довольно смахиваю уведомление с экрана.

– Кто? – в голосе сводного появляются забавные нотки надежды.

– Доставка. – спешу разочаровать Ивана. Родители только улетели, так что вернутся они ещё не скоро.

– Хм… Ну да, не ваша деревня.

– Да куда уж нам, – закатываю глаза, – холопам до столичных мажоров. Только от чего-то водителем на своей дорогой машинке у меня подрабатываешь ты, – хихикаю, пряча телефон в карман. – Мне надо забрать свой заказ.

– Что там?

– Ничего особенного. Конфетки, – улыбаюсь шире.

– Завтра заберёшь. Нет у меня времени туда-сюда кататься, – он сворачивает к трёхэтажному зданию колледжа.

– А мне сейчас надо, – специально капризничаю я.

– Мне по хер, что тебе надо! – бесится Ваня.

Спать надо по ночам, нервы целее будут.

– А мне надо, они обратно уедут. Там срок хранения неприлично короткий, – сочиняю на ходу.

– Это только первый день, – бубнит он себе под нос. – Только первый день… Мля, я чокнусь! – шлёпнув ладонью по рулю, вставляет сигарету в губы и выходит из машины, а я улыбаюсь. Ещё одна крохотная победа. Какой там у нас счёт?

Глава 7

Иван

Полина семенит за мной, шурша своей тёплой курткой. У меня внутри всё кипит, и я, пытаясь не взорваться, бегом поднимаюсь по лестнице к кабинетам администрации, толком не глядя по сторонам. Колледж и колледж, ничего особенного, таких сотни.

– Документы, – остановившись у нужного нам кабинета, протягиваю руку.

Поля отдаёт мне пластиковую папку со своими бумагами. От волнения пальцами сминает влажные губы. Русые волосы закрутились в колечки и прилипли к розовым щекам.

– Здесь меня подожди, – киваю ей на низкий широкий подоконник.

Пока не начала возражать, без стука вхожу в кабинет и хлопаю дверью перед носом сводной. Женщина лет тридцати пяти в пыльно-розовом пиджаке подскакивает на своём стуле.

– Что вы себе позволяете? – возмущается, опустив очки по переносице.

– И вам доброго дня, – хмыкнув, беру стул и сажусь напротив неё. – Сестру к вам перевожу, – толкаю к ней папку с документами.

От «сестры» коробит. Никогда не ощущал Полину именно так. Обычный раздражающий фактор.

Сверху на папку кладу заранее приготовленный конверт с баблом. Женщина тут же меняется в лице. У меня нет ни желания, ни настроения кого-то уговаривать, поэтому решаю всё проще.

– Там достаточно, – тихо говорю ей, – чтобы вы просто оформили перевод.

– Но… – она тоже понижает голос, – мы никого не берём перед сессией. Такие правила.

– В правилах всегда есть исключения, – перебираю пальцами по столешнице. – Девочка мечтает учиться именно у вас, – иронизирую. – Давайте не будем рушить её веру в чудеса перед праздниками. А сессию она сдаст на отлично. Статистику вам поднимет.

– Ну если только так, – снова поправив очки, она тянет к себе папку и конверт.

– Гарантирую, – шире улыбаюсь я.

Двадцать минут, и всё оказывается готово. Зову Полину, она ставит свои подписи на паре бланков, получает расписание и список учебников, которые нужно купить.

Выходим на улицу. У моей новой тачки нагло фоткаются местные студентки. Смотрится забавно и дёшево.

– Зато не фотошоп, да? – смеюсь, снимая машину с сигнализации.

Девчонки взвизгивают и разлетаются в разные стороны.

– Извините, – говорит та, что посмелее. – Ой, а я тебя знаю! – подпрыгивает она.

– Откуда? – нахмурившись, пытаюсь вспомнить, когда я успел пасть так низко.

Девочка явно не моего формата. И дело тут не в разнице статусов. Она слишком простая. Такие живут по программе: удачно выйти замуж, потом просто выйти замуж, потому что удачно не получается, для этого надо выбиваться из общей массы, а это усилия. Родить троих детей и пилить мужа до конца жизни за то, что он мало зарабатывает.

– Я на твой канал подписана. Кстати, прямых эфиров давно не было, – улыбается и краснеет.

– Некогда, – пожимаю плечами и на автомате открываю Полине дверь своей Феррари.

– А можно автограф? – неожиданно просит незнакомка.

Тоже мне, нашла звезду мирового масштаба. Блог – это хобби, которое приносит дополнительный доход. Никогда не хотел делать его основным видом заработка. Мне просто в кайф, и под настроение я устраиваю эфиры или снимаю туда всякие забавные ролики. Они что-то там набирают даже.

– Оно тебе надо? – усмехаюсь я.

– Очень! Ну, пожалуйста, – достаёт из сумки блокнот и ручку.

– Ладно, давай, – вздохнув, протягиваю раскрытую ладонь.

Девчонка открывает мне страничку, где нужно начеркать пару слов. Там довольно прикольно нарисован мой портрет. Она краснеет ещё сильнее.

– Фанатка, что ли? – спрашиваю тише. Её глаза загораются.

Ка-пец…

Ставлю свою закорючку и сваливаю.

– Ты, оказывается, местная знаменитость, – улыбается сводная.

– Сам в шоке, – завожу машину и выкатываю наши задницы на главную дорогу. – Пока не забыл. Тебе придётся сдать сессию на отлично, я обещал.

– Ты серьёзно? – её глаза увеличиваются в размере раза в два точно.

– Вполне. Если не сдашь, вылетишь. Они только на таких условиях и согласились тебя взять за месяц до сессии. Так что напрягись и постарайся не опозорить наше имя. Вылететь из колледжа – это звучит ещё хуже, чем импотенция. Хотя нет, – передёргиваю плечами, – примерно на одном уровне. Ну, ты меня поняла.

– Поняла, – вздыхает Полина.

Беру у неё всё же адрес пункта выдачи. Приходится покрутиться по городу, чтобы туда добраться. А мне уже звонили два раза. Назар, потом руководитель, курирующий наш проект. Если сейчас ещё кто-то дёрнет, я точно взорвусь.

Ложусь лбом на руль, закрываю глаза и жду, когда эта бесячая девчонка заберёт свой заказ.

Возвращается довольная такая, аж зубы сводит.

– Ты же меня домой отвезёшь? – спрашивает, взмахнув пушистыми ресницами.

– Со мной поедешь, – завожу машину. – Мы до дома по пробкам будем ещё два часа добираться. В следующий раз выбирай пункт выдачи в пешей доступности, а лучше курьерскую доставку до адреса.

Выкручиваю громкость музыки так, чтобы не слышать её ответа. Половина дня насмарку из-за этих покатушек туда-сюда. Пусть теперь Полина под меня подстраивается.

Заезжаю на крытую парковку возле головного офиса строительного холдинга Руслана Аркадьевича Грановского. В высотку захожу через служебный вход. Меня охрана пропускает без лишних вопросов, а сводную останавливают.

– Она со мной, – приходится проглотить соблазн оставить её там. Я же обещал отцу быть нянькой.

– Иван Витальевич, пропуск нужен. Правила, – разводит руками старший охранник.

– Сейчас решим.

Звоню Назару, объясняю ситуацию. Мой татуированный друг спускается к нам, по дороге разговаривая с отцом. Передаёт трубку охране, и Полину тут же пропускают через турникет.

Младший Грановский с любопытством смотрит на мою головную боль.

– Сочувствую, – ухмыляется, хлопнув меня по плечу. Сводная надувает щёки, опасливо косясь на Назара.

Если хорошо не знать одного из моих лучших друзей, то он производит довольно неоднозначное впечатление. У Грановского забиты пальцы и тыльная сторона ладоней на обеих руках, шея, есть татуировка над бровью и под глазом с противоположной стороны. Тело тоже изрисовано. И циничный взгляд ярко-голубых глаз на фоне тёмных волос заставляет нервничать сильнее.

В лифте Поля встаёт у меня за спиной, крепче прижав к себе коробку, затянутую в чёрную упаковочную плёнку.

Долетаем до нашего этажа. Проходим по коридору и оказываемся в просторном кабинете с окнами в пол, отличным освещением, соединёнными в центре столами, заваленными рулонами бумаги, линейками, карандашами, чертежами.

Сегодня все на месте. Работать остаётся буквально пару часов.

– Сядь куда-нибудь, – небрежно отмахиваюсь от Полины, не спеша представлять сводную друзьям. Они вряд ли её хорошо помнят, а я слишком зол, чтобы думать о чужом комфорте.

Скинув верхнюю одежду, упираюсь ладонями в стол и внимательно всматриваюсь в наш масштабный проект. Дух захватывает от мысли, что из этих линий, штрихов и цифр получится целый район.

Илья, закинув ноги на второй стул, рисует на специальном планшете. За его спиной стоит Беркут. Они что-то тихо обсуждают и сразу правят. Я, Миха и Назар сосредотачиваемся на чертежах. Набросок сделан. Проект в специальном софте практически просчитан, но корректировки ещё обязательно будут и от нас, и от опытного куратора.

Пока я катался, пацаны успели внести некоторые изменения в наш черновик. Присоединяюсь, уходя с головой в работу. Останавливаюсь, увидев тень, упавшую на плотные белые листы и экран ноутбука.

– Идите все сюда, – зовёт нас куратор от самого Руслана Грановского. – Вот здесь, – проводит пальцами по линиям чертежа, – чего не хватает?

Внимательно смотрим на свой черновик, на экран ноута, снова на чертежи.

– Нужно ещё усилить конструкцию, – доходит до меня.

– Именно. Смотрите, – он забирает у Назара его планшет и быстро корректирует цифры. Забирает у меня карандаш, штрихами вносит правки и пишет короткие заметки. – Вот теперь всё отлично.

– Спасибо, – жму руку специалисту.

– Не за что. В остальном у вас всё верно. Отличная смена выросла, – хлопает меня по плечу. – Заканчивайте на сегодня. Время, – стучит пальцем по циферблату.

– Гоу по пиву, – предлагаю парням.

– Я бы не отказался, – быстро соглашается Беркут.

– Да, погнали. Чёт мозг закипает уже к вечеру, – присоединяется Назар.

Забираем куртки, спускаемся на паркинг и рассаживаемся по тачкам. Я реально устал за сегодня. Зевая, медленно двигаюсь за машиной Назара в сторону паба, где мы решили упасть.

Уютное заведение, удобные диваны, много дерева и пахнет классно, зимними специями: кардамон, корица, чёрный перец, цитрус.

Заказываем себе по кружке тёмного пива, сухариков, которые готовят на местной кухне.

– Ты же за рулём, – напоминает мне Полина, косясь на плотную пену с коричневыми разводами.

– Не нравится, можешь пойти домой пешком, – лениво огрызаюсь я, делая пару глотков из кружки.

– У тебя появилась персональная совесть? – лыбится Беркут.

– Могу отдать. Недорого, – возвращаю ему язвительную ухмылку.

– Мальчики, – неожиданно для всех Полина ставит на стол ту самую коробку в чёрной плёнке. – А хотите конфетки?

Глава 8

Полина

Знал бы Ваня, как у меня внутри сейчас всё вибрирует. Чёртово дежавю продолжается. И в каждом из них я с огромным трудом узнаю тех самых друзей детства своего сводного. По деталям, по манере общения. Компания, в которой и тогда, и сейчас я – лишняя деталь. Они даже общаются весь вечер так, будто меня здесь нет. Но ведь видят! Они меня видят! Бросают заинтересованные взгляды, потом насмешливые на Ивана, словно общаются ещё и мысленно. Жутковатый татуированный парень сидит наискосок от меня и смотрит как на муху, ползающую по лобовому стеклу его тачки.

Будто у заносчивого сводного эгоиста могли быть какие-то другие друзья. Только такие же, как он сам, поэтому конфетки приехали очень кстати.

Очаровательно улыбнувшись всей компании, вскрываю упаковочную плёнку, но не до конца, чтобы не портить сюрприз. Ногтями отклеиваю прозрачный скотч от крышки картонной коробки. Вынимаю из неё хрустящий пакетик, разрываю и высыпаю на стол леденцы в форме мужского члена с некоторыми деталями анатомии, прямо как было на картинке.

– Сосите с удовольствием, – моя улыбка становится шире, а внутренности обваривает кипятком.

У Вани вытягивается лицо и заметно дёргается глаз, у татуированного парня, которого все зовут Назаром, голубые глаза становятся синими. Коротко стриженый, спортивный, кажется, Миша, клацает зубами о свою кружку с пивом и фыркает прямо в густую белую пену. Ещё двое, Беркут и Илья, странно переглядываются и практически одновременно начинают ржать.

– Мля-а-а, – Беркут хлопает ладонью по столу и забирает один леденец себе. Внимательно рассматривает, засовывает в карман. – Ванёк, походу, тебя только что сделали, – продолжает угорать он.

Веселье быстро резонирует на всех остальных. Даже жуткий Назар берёт один леденец и с ухмылкой крутит его пальцами. Ваня залпом допивает своё пиво, заказывает ещё.

– Посмотрим, – коварно улыбается мне и достаёт телефон.

Включает фронтальную камеру, и его улыбка становится кошачьей.

– Всем привет, – в его тембр добавляется лёгкая хрипотца. – Мне сегодня жаловались, что давно не было прямых эфиров, – говорит сводный. – Мы вот стаей в бар забрели и подумали, а чего бы не устроить аукцион? Есть у нас тут очень вкусные леденцы, – переключает камеру и снимает разбросанные по столу члены. – Беркут, покажи, – просит друга и переводит камеру на него.

Парень с очень необычной, демонической улыбкой берёт со стола одну конфету и крутит её во все стороны.

Они заметно тянут время, набирая народ в эфир.

– Оценили? – улыбается Ваня. – В общем, торги начинаем с десяти рублей. Среди тех, кто в течении следующих суток пришлёт мне сексуальные фоточки с этими самыми леденцами, разыграем дополнительный приз – свидание на самом крутом катке города. Готовы? Тогда погнали!

Я думала, на этом всё и закончится, но парни, заказав себе ещё пива, по очереди начинают активно рекламировать каждый лот. Они обаятельно улыбаются на камеру, заигрывают с подписчицами, по очереди стягивают с себя толстовки, потом и футболки, рисуются красивыми торсами.

Мне кажется, девушки платят за то, чтобы посмотреть именно на это. Ваня озвучивает летящие в чат суммы и особенно интересные комментарии. Кто-то даже просит раздеться до трусов, но парни отшучиваются, что они не стриптизёры, а всего лишь рекламные агенты и не переходят на пошлости.

В баре становится шумно, весело и немного пьяно, а я снова превращаюсь в невидимку.

Плевать. Первая реакция сводного на мой подарок была бесценной. Осторожно стаскиваю со стола несколько леденцов, решив, что они могут мне пригодиться. Забираю пуховик и выхожу на улицу, чтобы с крыльца вызвать такси.

Машина приезжает через двадцать минут. За это время про меня никто не вспоминает. Или делает вид…

Не знаю, что хуже: когда в тебя всё время тыкают тем, что ты лишняя, или когда совсем не видят.

Сажусь в тёплый салон автомобиля и еду домой. Точнее, к Ивану. Дома у меня капец, и жить там стало очень сложно. Как Коптель ещё не стал тыкать в меня этим? Родители не сказали любимому сыну, почему я вдруг приехала именно сейчас?

Вот пусть так и остаётся. Иначе к Хвосту, Чудовищу и другим обидным прозвищам добавятся новые, типа дочери алкаша и так далее. А оправдываться и объяснять ему, что всё совсем не так, у меня нет ни сил, ни желания.

Разуваюсь и сразу ухожу в комнату. Запираюсь изнутри, убираю одежду в шкаф и сажусь искать книги, которые понадобятся для учёбы. Настроение не то что ниже плинтуса, оно пробило дно. Упав на спину, жмурюсь, чтобы не разреветься, но пара жгучих слезинок всё же скатывается по вискам.

Если бы отец не прогорел и не отдал остатки своего бизнеса за долги по кредитам, если бы около двух лет назад он не начал прикладываться к бутылке по этому поводу и это не переросло в зависимость, с которой я перестала справляться. Был бы и одиннадцатый класс, и универ, и потом работа с папой. И жил бы сводный своей привычной жизнью дальше, навсегда забыв о девочке, которую часто обижал в детстве.

Но, наверное, я устала спотыкаться о пустые бутылки и смотреть на то, что стало с нашей когда-то уютной квартирой. Мне очень остро захотелось к маме несмотря на отсутствие близости между нами. Я фактически сбежала к ней, а оказалась тут.

Смахнув слёзы, возвращаюсь к заказу учебной литературы. Пожалели себя и хватит. Поживу с Коптелями до восемнадцати, а там решу, как быть дальше.

Оплатив заказ, достаю конспекты из своего уже бывшего колледжа. Листаю, вспоминая материал, пройденный в начале года. Мне же сессию сдавать на пятёрки.

Дверь в прихожей хлопает, а потом сразу раздаётся очень подозрительный шум, будто что-то упало.

Выхожу посмотреть. Ваня уронил на пол свою куртку, а заодно смёл всё с комода. Прислонился к стене, но даже так его заметно качает.

– Пьяный придурок! – взрывает меня на фоне собственных воспоминаний о папе. – Ты как добрался в таком состоянии?! – кричу на сводного.

– Нормаль-но, – икает он.

– Пошли, – вздохнув, ныряю ему под руку и тяну от стены.

Тяжёлый, пипец просто!

– Я сам, не трогай, – возмущается, пытаясь отстраниться. В итоге нас обоих заносит в бок, и я ударяюсь рукой о дверную ручку.

– Чёрт, – зажмурившись и зашипев, локтем толкаю Коптеля в рёбра, ловлю за футболку, и мы идём дальше. – Это ты так нажрался от радости, что к тебе сестра приехала? – язвлю и ещё раз толкаю его в рёбра, чтобы сильно не наваливался.

По дороге из кармана его штанов выпадает подаренный мной леденец. Улыбнувшись, толкаю дверь и сажаю Ваню на кровать.

– Всё, дальше сам.

– Угу, – кивает он и, закрыв глаза, просто заваливается на бок, засыпая ещё в полёте.

– Дрова, – вздыхаю и сваливаю к себе, предчувствуя, что Ванина попойка мне завтра ещё аукнется, и я обязательно пожалею, что не оставила его спать прямо в прихожей.

Глава 9

Иван

Мне кажется, я умираю. Жестокий будильник бьёт по голове тяжёлым металлом, чтобы я наверняка проснулся. Открываю глаза, и комната начинает кружиться. Зашибись мы вчера пивка попили. Маршрут от паба до кровати выпал из памяти напрочь. Я пьяный ещё, и об универе сегодня точно можно забыть.

Пробормотав себе под нос «прости, пап», осторожно отворачиваюсь от окна и снова закрываю глаза. Спа-а-ать…

Второй раз просыпаться ни хрена не легче. Башка болит по всей окружности, сушняк, озноб и ломота во всём теле.

Чё мы там вчера намешали?

Пиво, какой-то прикольный коньяк со вкусом шоколада и, кажется, на спор был ещё абсент. Им меня и добило.

Думать больно, желудок бунтует. «Кайф»!

Но мы реально вот так, чисто мужской компанией не собирались уже давно. Все ж по парам, ещё учёба, проект, работа. Вот и понесло нас вчера во все тяжкие после весёлого аукциона. Надеюсь, пацаны живы. Недостриптиз выдался угарный.

О! Ещё леденцы же эти дебильные вчера курьером рассылали. Пацан поржал, но вроде всё развёз.

Мля, тяжко-то как.

Медленно переворачиваюсь на спину. Жрать охота и тошнит одновременно.

Не, на хер столько пить. Это, конечно, весело, но такие вот последствия не в кайф от слова «совсем».

Натянув на себя покрывало, снова пытаюсь вспомнить, как добрался до кровати. Меня прошибает в холодный пот. Тачка! Не прощу себя, если где-то зацепился.

Надо как-то встать, выйти и посмотреть, что с ней. Но что-то я очень сильно сомневаюсь в своих способностях водить в таком убитом состоянии. Есть надежда, что адекватность просочилась сквозь пьяную пелену и вернулся я всё же на такси.

Телефон снова звонит.

– Мля, что ты громкий такой? – со стоном беру его в руку и смотрю, кто звонит. – Да, Илюх…

– Жив? – хрипло смеётся он.

– Нет, – закрываю глаза. – А ты?

– А я с вами абсент не пил, но башка трещит, – признаётся друг. Он у нас в принципе самый не пьющий, представляю, как ему погано сейчас. – Ты сестру свою нашёл?

– Какую…? Ой, бля-а-а! Полина! – резко сажусь и понимаю, что это был очень тупой поступок. Комната начинает вертеться с бешеной скоростью. Мне едва удаётся проглотить приступ тошноты.

Впившись пальцами в матрас, тяжело дышу, пережидая эту историю.

– Ты чего там? – напрягается Илья.

– Встал «удачно», – не тороплюсь открывать глаза.

– Ясно. Так что с девочкой?

– Да хер её знает, Илюх. Сейчас пойду в комнате проверю. А мы её искали вчера, да?

– Ты сказал, что всё решишь, и уехал, – напоминает он.

– А на чём я уехал? – в груди неприятно скребётся.

– На такси. Машина твоя у паба осталась. Ты охране денег дал, чтобы присмотрели.

– Отлично. Ладно, Илюх, я пойду дальше искать это недоразумение, – поднимаюсь, ловлю ладонью стену, качнувшись на неё. Бросаю телефон на тумбочку и медленно шлёпаю к выходу из комнаты.

Каждый шаг лупит по вискам и кажется слишком громким.

– Одни проблемы от тебя, Хвост, – рычу, толкая дверь в её комнату.

Постель идеально заправлена, на тумбочке всякие девчачьи мелочи. Духами пахнет, и меня снова начинает сильно тошнить.

– Ну и где ты? Мне больше заняться нечем, как по всему городу за тобой носиться?

Разворачиваюсь, смотрю на дверь, и мне становится тоскливо.

– Садистка, – провожу пальцами по щеколде. – Изверг.

Где её искать-то теперь? Отец убьёт меня на хрен за то, что я потерял это мелкое чудовище.

Заглядываю на кухню. На барной стойке лежит член на деревянной палочке. Блестящий такой, упакованный. Они теперь по всему дому будут разбросаны, что ли? Ладно, пригодится. Оставляю его на месте и иду переодеваться.

Номера телефона этой неадекватной у меня нет. Придётся своими силами искать. Или знакомых ментов дёргать, чего делать очень сильно не хочется. Она потом не отработает.

Сейчас бы в душ и сожрать чё-нить, а ещё как-то покурить, но вместо этого я переодеваюсь в свежие шмотки, пока за мной едет такси.

Сначала к пабу, забираю свою Феррари и уже на ней еду к колледжу. Это первое, что приходит мне в голову. От нервяка всё болит ещё сильнее. Сдавив и помассировав виски пальцами, бросаю тачку недалеко от входа и иду к охране, выяснять, где шляется моя сводная.

Пока мужик ищет для меня информацию, стою, прислонившись плечом к стене и надеюсь, что от фонового гула моя голова не взорвётся. Проморгавшись, цепляю взглядом знакомый силуэт.

Русые волосы накрывают лопатки, талия подчёркнута узким кожаным ремешком, а шикарная задница, обтянутая джинсой, едва прикрыта длинной розовой рубашкой.

Полина оглядывается, почувствовав мой пристальный взгляд. В серых глазах задумчивость меняется сначала на обиду, а потом на злость. Она кусает чертовски красивые губы, покрытые лёгкой матовой помадой. К груди прижата пара учебников, на плече висит рюкзак, который вот-вот сползёт к согнутому локтю.

В моей похмельной башке странным образом пихают друг друга мысли от того, насколько эта зараза всё же стала красива, до желания придушить её прямо на месте. Облегчение от того, что мне не придётся носиться за ней по всему городу, приходит с опозданием.

Иду к ней.

– Закончила? – спрашиваю, случайно уронив взгляд в V-образный вырез рубашки с одной расстёгнутой верхней пуговицей.

Полина тут же её застёгивает, а я усмехаюсь смущённо порозовевшим щекам.

– Протрезвел? – в меня летит злой встречный вопрос, который с ними никак не сочетается.

– Почти. Домой едем?

– Вали, сама доберусь, – собирается уйти, но я успеваю поймать за локоть и вернуть обратно. – Иди к чёрту, Коптель! – вскрикивает сводная.

– Не могу, он спит ещё, наверное, – вздыхаю, вспоминая, как бывает весело похмеляться с Беркутом. – Чё ты истеришь, я понять не могу? Свалила вчера хер пойми куда. Я должен бегать тебя искать?!

– Я и смотрю, запыхался, бедный, – фыркает Поля.

– Где ты была?

– На вокзале ночевала. С бомжами, – заявляет, распрямив плечи. – Руку убери, ты мне больно делаешь.

Отпускаю. Бомбит меня от её упрямого взгляда.

– Номер мне свой дай, – достаю трубу. – А лучше телефон. Родительский контроль поставлю, чтобы знать, на каком именно вокзале, у каких бомжей тебя забирать.

Она толкает меня в грудь обеими ладонями и уходит по коридору к лестнице. Не побегу я за ней. Закатив глаза, выхожу на улицу, вынимаю сигарету из пачки. Разминая её пальцами, думаю, можно уже покурить или ещё подождать?

Всё же решаюсь. От первой же затяжки закладывает уши, начинает покалывать пальцы и снова тошнит. Переждав приступ, иду к машине. Сажусь в тёплый салон и гипнотизирую вход, а то свалит опять куда-нибудь, реально придётся по вокзалам искать.

Полина выходит только через час. В расстёгнутом пуховике, опять со своими книжками в обнимку. На всякий случай выхожу из машины и жду, когда сводная подойдёт ко мне.

– Ты едешь, нет?

– А если нет? – дёргает бровью.

– Поля, – глубоко вдыхаю и резко выдыхаю. – Поехали домой, а. Мне очень хреново.

Аллилуйя! Она всё же топает ко мне, едва не упав на скольких ступеньках. Открываю ей дверь и аккуратно закрываю, когда садится.

– Какого ты ушла вообще? – спрашиваю уже спокойнее.

– Чтобы ты по пьяни меня вдруг не продал кому-нибудь из своих друзей, – в её голосе неожиданно прорезается обида. – Недорого, – припоминает мне мою же фразу, брошенную вчера вечером.

Я и забыл уже. Это же прикол, просто эмоции. А Полина отворачивается к окну и до самого дома больше со мной не разговаривает.

Глава 10

Иван

С похмелья я дико раздражительный. Бесит всё: от громких звуков до полной тишины. То, что по моей квартире вообще кто-то ходит. Это какой-то жёсткий взлом личных границ. Я не привык подстраиваться под людей. Моя квартира – это моя территория, мой комфорт, где всё сделано так, как удобно и нравится мне. Наверное, потому я и не лезу в постоянные отношения. Слишком многим придётся жертвовать. Время, саморазвитие, карьера, привычки. С утра можно выползти из кровати в трусах, а то и без. Теперь надо открывать глаза и искать штаны. Мелочи? Возможно. Но это мои мелочи, я чёртов эгоист.

Есть очень узкий круг людей, ради которых я готов на всё. Реально вообще на всё. Этих людей я знаю с детства. Исключение, пожалуй, только Илья, он присоединился к нам позже, сразу вписался и стал своим. Невероятная редкость. До него ни у кого не получалось. Ну и девчонки друзей, конечно. За них можно и по башне настучать, и горло перегрызть при необходимости. Мать с отцом. С последним у нас не всегда бывает просто, но это семья. Люблю и ценю всё, что они для меня делают и что в меня вкладывают.

Как впускают в свою жизнь левых людей, я понимаю слабо. Ещё ни одна женщина из побывавших в моей постели не вызвала у меня желания ни то, что менять свою жизнь, даже оставлять её на своей территории дольше, чем на одну ночь.

И шастающий по коридору, сопящий от обиды, навязанный семьёй раздражитель не даёт мне расслабиться. Даже то, что я фактически продал свою свободу за тачку, никак не влияет на ситуацию и моё отношение к сводной.

«Возьми Полину с собой, ей скучно дома»

«Поиграй с Полиной»

«Посиди с Полиной»

Вроде детьми были, только ничего ведь не поменялось. Она снова приехала, и её снова спихнули на меня. Следи, сопровождай, помогай, развлекай. Клоун я, что ли?

Закидываюсь парой таблеток от головы. Упираюсь обеими ладонями в столешницу кухонной тумбы и прислоняюсь лбом к дверце навесного шкафчика. Прохладный, хорошо…

Где-то над пупком неприятно зудит и тянет. Несмотря на раздражение в адрес малявки, мне не даёт покоя то, как закончился наш разговор. Она ни слова не проронила после этого. И я даже логики в себе искать не пытаюсь. Какая-то совесть у меня, наверное, всё же есть, и именно она сейчас доставляет дискомфорт.

Растираю рукой место, где сосредоточилось неприятное ощущение. Головная боль немного стихла. На бар смотреть тяжко, тут же начинает мутить. А вот пожрать было бы неплохо.

Провожу небольшую ревизию в холодильнике, прикидывая, чего бы такого приготовить. Заморачиваться или обойтись чем-то простым?

Когда на барной стойке оказывается внушительная горка разнообразных продуктов, становится понятно, что заморачиваться я таки буду.

Прикинув время приготовления, быстро собираю себе бутерброды из ржаного хлеба со злаками, остатков мягкого козьего сыра, дополняю виноградом, и жить с тяжёлого похмелья становится ещё чуточку приятнее.

Итак, на ужин у меня сегодня тушёный гусь с фаршированными яблоками и ананасовым соусом. Мне кажется, птица просто создана для кисло-сладких соусов с разными акцентами.

Разделав гуся, выкладываю на холодную сковороду и оставляю томиться до выделения его собственного жира. Ему в общей сложности готовиться порядка двух часов, поэтому выставляю среднюю температуру на плите и приступаю к обработке овощей.

Лук, морковь, тонко нарезанный сельдерей отправляются на соседнюю сковороду и готовятся там на растительном масле, а я добавляю немного сливочного к своему гусю. Даю ещё чуть потушиться. Часть насыщенного ароматом жира переливаю к овощам, чтобы всё равномерно пропиталось.

Запах стоит такой… Чаще сглатывая слюну, проверяю корочку у гуся и аккуратно переворачиваю, добавляю корицу на кончике ножа и принимаюсь за подготовку яблок. Крепкие, зелёные, то, что нужно. Сделав из них чашечки, заполняю клюквой, добавляю мёд и ещё немного корицы.

– Чёрт, как же это будет вкусно! – облизнув пальцы, споласкиваю руки и, проверив гуся, накрываю яблоки заранее аккуратно срезанными с них крышечками. – Кайф! – люблю, когда не только вкусно, но и красиво.

Яблоки отправляются в духовку буквально на десять-двенадцать минут, добавляю щепотку соли к птице.

Всё почти готово. Остался соус.

Смешиваю в чаше блендера приготовившиеся овощи с хорошо очищенным ананасом, добавляю мяту, и последний штрих – немного красного вина. Взбиваю, добавляю щепотку сахара, сок лимона и повторяю процесс.

Кидаю на сковороду фундук. Он придаст блюду дополнительный оттенок вкуса.

И… всё. Осталось только разложить.

Две тарелки. Да, две! Я решил извиниться.

На дно соус, сверху по несколько кусочков мяса, идеально отходящего от кости, готовые яблоки с клюквой. Для украшения пара долек лимона, листья мяты, ещё несколько ягод клюквы и очищенный фундук.

– Идеально! – я реально доволен тем, что получилось. Прошла голова, и мысли вроде разложились по местам.

Сервирую, разливаю по бокалам сок, хотя вино подошло бы лучше, но Полина ещё не доросла, а я алкоголем обычно не похмеляюсь. Осталось подобрать какие-то слова, чтобы сводная выползла из своей крепости.

По привычке дёргаю за дверную ручку. Заперто. Дурацкая щеколда! Снова вспыхиваю раздражением, но тут же гашу его. Хрен с ней, пусть будет, раз мелкой так нравится.

– Полин, открой, – зову сводную.

Тишина. Делаю вдох поглубже и стучу ещё раз.

– Полина, – молчит. – Поля, твою мать! – врезаюсь в дверь кулаком.

Малая всё же высовывает свой нос в коридор.

– Что? – хрипит и смотрит на меня как на врага.

– На кухню приходи. Я ужин приготовил.

– Я не хочу есть, – поджимает губы.

Между строк легко читается: «С тобой».

– Приходи, тебе понравится. Заодно поговорим.

Она ныряет обратно в комнату и захлопывает дверь прямо у меня перед носом.

– Да чтоб тебя! Чё ты такая бесячая?! – рыкнув, ухожу на кухню.

Ужин остывает. Жалко, пипец. Сажусь за стол, отламываю кусочек мяса, макаю в соус и тяну в рот. Глаза закатываются от сочетания вкусов и текстур.

Слышу шаги. Надо же, решила выползти всё-таки.

Босая, с небрежно заплетённой косой, покрасневшими глазами, в свободных спортивных штанах и футболке. Морщит свой симпатичный нос, принюхиваясь к ароматам, заполнившим кухню.

– Кто это? – косится на свою тарелку, будто я ей туда таракана положил.

– Птица. Садись уже, – киваю на свободное место.

Поля плюхается на стул, берёт вилку, толкает в сторону фундук, двигает ягоды, рассматривая каждую.

– О чём ты хотел поговорить? – не спешит пробовать.

– В общем, – осторожно разламываю яблоко, собираю на вилку соус, мясо. Поля смотрит на эту вкусняшку и шумно сглатывает слюну. – Я был не прав, – заканчиваю свою мысль. – Шутка была грубой.

Хмыкнув и как-то странно улыбнувшись, Поля всё же решается попробовать то, что я приготовил.

Демонстративно долго жуёт, делая вид, что задумалась, а сама стреляет в меня глазками.

Отодвигает от себя тарелку, приборы.

– Рада, что совесть у тебя всё же есть. А это… – смотрит на гуся. Отодвигает табуретку, медленно встаёт. – Ничего так, – пожимает плечами, – пойдёт.

– В смысле, пойдёт?! – от возмущения из рук выпадает вилка.

– Ну-у, – тянет Поля, делая пару шагов от стола. – Борщ я люблю больше.

– Деревня.

– Сам ты деревня, – показывает мне язык.

– Откушу сейчас, – предупреждаю улыбающуюся язву.

– Только попробуй! – предусмотрительно делает ещё шаг назад, и ещё один.

С грохотом отодвинув стул, резко поднимаюсь, сводная взвизгивает и уносится в коридор. Усмехнувшись, срываюсь за ней. Ловлю за талию за секунду до того, как она нырнёт в свою спальню и снова забаррикадируется.

Рывком вжимаю в себя, но тут же отталкиваю, разворачиваю и прижимаю к стене, выставив ладони с обеих сторон от её лица.

Она упрямо смотрит на меня. Я на неё.

Мля, глаза какие… Большие, живые, серые с переливами, как расплавленный металл. Первый раз вижу так близко. Утонуть на хрен можно!

Встряхнув головой, сбрасываю наваждение и делаю шаг назад, убирая от неё руки. На языке крутились какие-то угрозы. Чёт я потерялся малость.

– Борщ сама себе готовь, – ляпаю первое, что приходит в голову, разворачиваюсь и ухожу.

– Приготовлю, – в её голосе вместо язвительности слышится улыбка.

– Вот и готовь, – огрызнувшись по инерции, сворачиваю на кухню и сажусь обратно за стол. – Завязывай столько бухать, Коптель, – говорю сам себе, подтягивая ближе тарелку с ужином. – Нездоровые мысли начинают приходить в твою больную башку.

Глава 11

Полина

Потянувшись, накрываюсь одеялом с головой, прячась от неизбежно наступающего утра. За окном ещё темно, но будильник уже пару раз напомнил о том, что пора вставать и собираться на учёбу. Из головы никак не выходит наша вчерашняя стычка с Ваней. Она оставила после себя очень странное послевкусие и ещё более странный сон, ворвавшийся в моё подсознание, когда всё же удалось уснуть.

Сначала Коптель в очередной раз дразнил меня, а я лупила его в ответ розовой пластмассовой лопаткой, преимущественно по голове. Наверное, зря. Что-то там-таки повредилось.

А потом мы вдруг уже взрослые и его губы в сантиметре от моих. Настолько неприлично близко, что я ощутила горьковатый вкус дыхания с примесью сигарет.

Взгляд его наглых, кошачьих глаз опьяняет. Он дразнит. И как только моё глупое тело даёт сбой, сдаваясь желанию получить этот чёртов поцелуй, Коптель самодовольно усмехается, и мне снова хочется взять в руки ту дурацкую розовую лопатку, чтобы хорошенько его отдубасить.

Нет уж! Иди лесом, Ваня. А сны – это всего лишь сны. Иногда подсознание, а иногда просто воспоминания вперемешку с глупыми фантазиями, которыми я жила, будучи мелкой несуразной девчонкой.

Проверяю, нет ли сообщений или пропущенных вызовов. Никто пока обо мне не вспомнил. Надо бы вечером позвонить отцу. Страшно злюсь на него, но это никак не влияет на то, что я продолжаю переживать за самого близкого человека. Папа дал всё, что мог дать мужчина своей маленькой дочери.

Боже, помню, как ему было неловко разговаривать со мной о месячных, когда они пришли в самый первый раз. Мне кажется, он волновался больше меня.

Скучаю по этим уютным моментам. Мне больно от того, что он не справился со своими трудностями. Я как никто верила в него до последнего.

Застелив постель, гоню от себя грустные мысли, проверяю, всё ли сложила вчера в рюкзак, и делаю короткую зарядку, чтобы разбудить тело и разогреть мышцы. Взбодрившись, беру своё полотенце, иду в душ. В соседней ванной льётся вода. Я успеваю ополоснуться, почистить зубы, переодеться, и только после за стеной наступает тишина.

Мы выходим с ним одновременно. Я в штанах и футболке, немного прилипающей к влажному телу, и Ваня в одном полотенце, которое мало того что затянуто слишком низко на бёдрах, так прямо на моих глазах узел распускается, и оно начинает сползать с рельефного тела. Коптель ловко ловит его и затягивает обратно, стрельнув в меня странным взглядом из-под упавшей на лицо мокрой чёлки. Такое ощущение, что я опять оказалась в чём-то виновата. Понять бы, в чём именно, чтобы быть готовой обороняться от его колких нападок.

Второй раз мы сталкиваемся на кухне. Он соизволил надеть штаны и наливает себе кофе, сверкая передо мной ямочками на пояснице и безусловно красивой спиной. Глупо этого не признавать. Я же не слепая.

Достаю йогурт из холодильника. Скручиваю крышку и устраиваюсь за столом. Ваня забирает свою кружку и уходит к окну. Напряжение, повисшее в пространстве, можно трогать руками. Почему?

Ай, к чёрту!

Много чести заморачиваться.

Бросив пустую бутылочку в мусорное ведро, ухожу собираться. Половину оставшегося времени трачу на макияж. Лёгкий, повседневный, подчёркивает глаза, губы. Не для кого-то, для себя, чтобы чувствовать уверенность, которую регулярно штормит.

Из весьма скромного гардероба, привезенного с собой, выбираю чёрную водолазку и короткую белую юбку на крупных пуговицах, расположившихся вертикально по всей длине. Берусь за расчёску и вздрагиваю от неожиданного удара в дверь.

– Сдурел? – выдыхаю и иду открывать.

– Быстрее давай, я на семинар опоздаю, – с претензией заявляет Ваня.

– Зачем ты меня ждёшь? Я сама доберусь, – вчера же как-то справилась.

– Угу. А мне потом дёргайся весь день, куда ты там добралась? Две минуты у тебя. И замени этот кусок ткани на штаны, – морщится, глядя на юбку. – Кто-нибудь доколупается, а виноват останусь я.

Бедный, как он за свою шкурку переживает.

Улыбнувшись, возвращаюсь к зеркалу, быстро расчёсываюсь, забираю рюкзак и накидываю пуховик. Ваня ждёт меня в прихожей, сжимая в руке брелок от машины и ключи от квартиры. Недовольно закатывает глаза, заметив, что я не стала переодеваться ради его спокойствия.

Молча спускаемся к его Феррари. Так же молча он обходит машину и открывает для меня дверь.

– Спасибо, – устраиваюсь на удобное сиденье.

Вместо ответа он хлопает дверью и идёт за руль. Мне становится всё любопытнее, что всё-таки произошло? Есть ещё одна версия: он так сильно обиделся за мою оценку вчерашнего ужина. Сомневаюсь. Чутьё подсказывает, что дело совсем не в этом.

– Вань, – зову его. Сидеть в тишине немного напрягает.

– Чего тебе? – огрызается.

– Посоветуй какой-нибудь фитнес-зал недалеко от дома.

– На хрена? – удивлённо косится.

– Странный вопрос, – улыбаюсь. – Как и всем, чтобы заниматься.

– В нашем жилом комплексе есть. Вход со стороны дороги. У них вывеска заметная, не заблудишься. Если скажешь, что живёшь здесь, получишь специальный абонемент для местных. Он охватывает всё, что предоставляет зал. Только тренера оплачиваются отдельно. Мой номер у них в базе забит. Позвонят, дам подтверждение.

– Это мило, – улыбаюсь шире.

Он усмехается, пальцем рисуя над головой нимб, и останавливает мне возле колледжа. Вроде чуть разрядили. Отлично. Жить в постоянном конфликте тоже не хочется. Может, сойдёмся на нейтралитете? Хотя вряд ли у нас получится. Слишком много эмоций друг к другу. Стоит нам столкнуться, всё тут же лезет наружу: и раздражение, и старые обиды, и ещё чёрт знает что.

Природу его сегодняшнего поведения я так и не разгадала, а потом и вовсе забыла, погрузившись в учёбу.

– Привет, ты же Полина, да? – в перерыве ко мне подходит стайка из трёх девчонок из нашей группы.

– Полина, – киваю, отложив конспект на широкий подоконник.

– А… – переглядываются они, явно так и не договорившись, кто будет общаться.

– Скажи, пожалуйста, парень на красной Феррари, вы встречаетесь? – щебечет та, что выглядит посмелее.

– Просто мы всю сеть облазили, – добавляет другая. – У него ничего нигде нет о личном. Ни фотографий, ни статусов. И на недавнем стриме он тоже ничего не говорил.

– Ну, раз не говорил, наверное, не хочет афишировать, – даю им пищу для разгула фантазии.

Девчонки переглядываются, явно расстраиваясь по этому поводу.

– Да ладно вам, – решаю сжалиться над фан-базой Коптеля, – выдыхайте. Брат он мне.

– Правда? – не сразу верят они.

– Какой смысл мне врать? – пожимаю плечами, отпивая чай из бумажного стаканчика. – Только это, я знакомить никого ни с кем не буду. И контакты давать тоже. Это как-нибудь всё без меня, пожалуйста, – предупреждаю сразу.

– Нам не надо, – переглядываются они. – Просто интересно стало. Он такой… – влюблённо улыбается одна.

– Забавный, – расцветает вторая.

– И милый, – поддерживает её третья. – А давай мы тебе всё здесь покажем?

– Не сейчас, – съезжаю. – Мне надо подтянуть материал, – киваю на раскрытый конспект. – Потом, ладно?

– Хорошо. Если что-то нужно, ты обращайся. Мы тут всё про всех знаем, – снова наперебой говорят подружки.

– Окей, спасибо, – беру тетрадь, делая вид, что очень занята.

Кусаю губы, но нервный смешок всё же вырывается наружу. Вот так вот махом даже в колледже ты становишься кем-то второстепенным, потому что подружиться с тобой решили с целью подобраться поближе к сводному.

Интересно, что мне нужно сделать, чтобы выбраться из его тени?

У меня нет ответа на этот вопрос. Это дома я была собой, в своей стихии, а здесь его мир. Мне со всех сторон дают понять, что я в него не вписываюсь. Тоскливо, тетрадка в руке подрагивает, но я беру себя в руки и дочитываю материал, успевая впритык до начала следующей лекции.

Домой возвращаюсь только к пяти вечера. Сооружаю себе быстрый перекус из пары бутербродов и стакана молока. Делаю домашнее задание и решаю прогуляться до спортивного зала.

Он оказывается круглосуточным, и через двадцать минут Коптель, как и обещал, подтверждает по телефону, что я живу в этом комплексе и даже просит «не шляться до поздней ночи». Мне оформляют абонемент, показывают зал и знакомят с тренером.

Дамир сразу оставляет меня на тренировку.

– Физическая нагрузка отлично разгоняет хандру, – подмигивает парень и отправляет меня на разминку, показывая комплекс простых упражнений.

Согласна. За полтора часа я получаю приличную дозу эндорфинов и приятного общения.

– Спасибо, – искренне благодарю тренера.

– Увидимся на следующем занятии.

Принимаю душ здесь же, в фитнес-центре. Переодеваюсь и выхожу на улицу, улыбаясь хрустящему снегу и яркой круглой луне на чистом небе. Медленно обхожу дома, дыша свежим морозным воздухом. Поднимаюсь на наш этаж. Дверь в квартиру не заперта. В прихожей стоят высокие женские сапоги, а на вешалке пристроено короткое кремовое пальто.

Разувшись, иду к себе в комнату. Из спальни Коптеля раздаётся его довольный смех и мелодичный от его подружки.

– Я сегодня опять не высплюсь?

Глава 12

Иван

– А-а-а, класс! Где ты нашёл эти фотки? – подруга детства, единственная девочка в нашей компании, которую всегда все защищали, а по совместительству теперь девушка Беркута, заваливается на подушки, рассыпая по ним свои светлые волосы и счастливо улыбаясь. – Димка тут такой смешной, – скинул Лизе, листает на своём телефоне. Влюблённая. До сих пор не верится, что они решили попробовать.

– Так, смотри, вот такое ещё есть, – кидаю ей старенький видос, снятый на чью-то камеру. Скорее всего, родительскую.

Новый год, пушистая ёлка у Мишки Тарасова дома, мы мелкие, носимся с игрушечными пистолетами, а Лизка поправляет кокошник Снегурочки.

– Боже, это точно мы? – прикрыв рот ладошкой, во все глаза смотрит на шумных детей на экране.

– Прикинь, – отбираю ещё несколько фотографий и скидываю

в отдельную папку.

Мне нравится её идея с видео-подарком для всей нашей компании. Тем более что нас стало больше. Думаю, Ульяне и Аише точно будет интересно посмотреть на своих парней с другого ракурса.

Лизка здорово подняла мне настроение, и напряжение сегодняшнего дня практически ушло, оставив лишь неприятное саднящее ощущение под кожей.

Я просто отвратительно спал прошлой ночью. Мне снилась несусветная дичь, которая вылилась в тяжёлый утренний стояк. Можно было бы списать на долгое отсутствие секса, но с ним у меня нет абсолютно никаких проблем. Поэтому странные сны с участием сводной вызвали в моей голове небольшую революцию.

Да и мелкая же она! Раздражающе красивая. Просто раздражающая!

– Ты чудо, Коптель, – Лиза чмокает меня в щёку.

– Да, я такой, – подмигиваю ей в ответ, важно вздёрнув подбородок.

Она отвешивает мне шутливый подзатыльник. Мы дурачимся, швыряя друг в друга декоративными подушками. Оба слетаем с кровати, поправляем одежду. Лизка заплетает длинные волосы в косу и откидывает на спину, чтобы не мешались.

На валяющийся на смятом покрывале телефон приходят очередные фотки с последнего эфира.

– Не меняешься, – улыбается подруга, толкнув меня в лоб прохладными пальчиками.

– Зачем? – пожимаю плечами. – На данный момент меня в моей жизни всё устраивает. Если кому-то не нравится, разве это моя проблема?

Настроение опять начинает портиться. Беру мобильник, быстро листаю то, что прислали. Лиза встаёт у меня за спиной и через плечо заглядывает в экран.

– Вот эта симпатичная, – показывает на одну из девчонок.

– Угу. Только у нас рандом, – вздыхаю я. – А фотки там очень разные.

– Сам придумал, теперь страдаешь, – Лиза взъерошивает мои волосы на затылке.

Да я не поэтому страдаю! Все эти эфиры, рулетки проводятся не в первый раз. Весело, люди интересные попадаются, бабки опять же лёгкие. Зачем отказываться, если можно не отказываться?

– Чай будешь? – предлагаю ей. Беркут уже два раза звонил, скоро должен подъехать, забрать свою блондинку.

Идём с ней на кухню. По дороге обращаю внимание на обувь, аккуратно стоящую на коврике. Полина вернулась, значит. Смотрю на часы. Надо навтыкать за то, что поздно. Ей по закону вроде можно только до десяти или до одиннадцати шляться, надо уточнить. В идеале пусть дома сидит, чтобы я не дёргался.

Лиза стаскивает печеньку из поставленной на стол вазочки.

– Ммм, – закатывает глаза. – Коптель, хоть в чём-то твоей девушке с тобой повезёт. Ты чертовски вкусно готовишь.

– Я ещё и трахаюсь как бог, – подмигиваю ей.

– Ваня! – швыряет в меня тканевой салфеткой. – Тебя точно не вылечить, – смеётся подруга.

– Наверное, – улыбнувшись, ставлю перед Лизой кружку с чаем.

– Ты сестрёнку не позовешь? – спрашивает она, стягивая ещё одну печеньку и опуская край в горячий чай. – Я её не помню почти. Хотелось бы познакомиться заново.

– Зачем? – хмурюсь, делая глоток из своей чашки.

– Тебе жалко? – Лиза складывает руки на груди и как-то очень странно на меня смотрит. – Или… – многозначительно играет бровями.

– Мне пофиг, – отодвигаю чашу и иду за сводной.

Замираю перед её дверью как дебил. Я бы, на самом деле, до завтра с ней вообще не пересекался. Тем более уеду скоро, у секретарши ректора муж всё же свалил в командировку, и мне будут лечить голову шикарным минетом. А то лезет в неё всякая непонятная дичь.

Встряхнувшись, стучу. Вежливый, мля!

Полина выглядывает из комнаты. Прикольная, домашняя. Волосы ещё влажные. В душе, наверное, была. Смотрит на меня своими глазищами. А в них снова претензия.

– Пойдём, – киваю ей в сторону кухни.

– Куда? – полностью выбирается в коридор, поправляет тунику, сползшую с одного плеча. Мой взгляд скользит ниже, а там только ноги.

Офигенные, стройные, длинные ноги и маленькие босые ступни.

«Ты в трусах хоть, сводная?!» – неожиданно взрывает меня, а Поля делает полшага к стене.

Пугается?

Дурная, что ли? Не буду я тебя трогать.

– Пошли, не съедят тебя там. Чай заварил, печенье осталось. Если Лизка всё не съела, – усмехаюсь.

– Вечерний чай в компании твоей очередной подружки? – дёргает тёмной бровью эта язва.

– Бесишь! – рявкаю на неё. – Это не та подружка. Ты, может, даже помнишь её. Идёшь, нет? Я не буду больше звать.

Разворачиваюсь и сваливаю на кухню. Лиза сделала нам ещё чай, поставив на стол третью кружку.

– Какие мы взвинченные опять, – хихикает подруга детства.

– Да ну её в задницу! – передёргиваю плечами.

– Он просто очаровашка, правда? – раздаётся за моей спиной.

– Есть такое, – смеётся Южная. – Привет. Меня Лиза зовут. Мы вроде пересекались, когда маленькими были. А ты Полина. Будем считать, что ещё раз познакомились, – блондинка тянет ладошку моей сводной.

– Привет, – Поля немного неуверенно пожимает тонкие пальцы Лизы.

Девчонки удивительно быстро находят общий язык, и Лизка даже зовёт Полину на каток. Как раз на тот самый, где у меня должно быть свидание с победительницей розыгрыша.

– Вань, ты же не против? – подруга толкает меня в плечо. – Праздники скоро. Сидеть дома – преступление. Тем более в выходные.

– Если ты сама будешь за ней смотреть, – допиваю свой чай, стреляя взглядом в Полину. Её серые глаза возмущённо темнеют, я отворачиваюсь во избежание вчерашних спецэффектов.

– Ей же не три года, Коптель. Хорош быть таким вредным, – высказывает мне Лиза.

– А что, бывает как-то иначе? – скептически хмыкает Полина.

– Я тебе потом расскажу, – громким шёпотом обещает Лиза и подмигивает… мне.

Закатываю глаза. Начинается!

В дверь звонят. Пока девчонки болтают, иду открывать.

– Ты даже не представляешь, Димон, как я рад тебя видеть, – пожимаю ладонь Беркута.

Ухмыльнувшись, он снимает ботинки и идёт за мной на кухню. Тут же обнимает Лизу со спины и прижимается губами к её щеке. Она млеет, прикрывая веки. У них очень крутой тандем. Беркут – тёмная сущность, Лиза – светлая, а вместе они создают нечто дикое и прекрасное.

Для нас нормально. Мы что-то вроде семьи, только, наверное, крепче. А Поля опускает взгляд в свою чашку и кусает губы от неловкости.

Перекидываемся с Димой парой слов, и они уезжают. Проводив друзей, возвращаюсь на кухню. Полина моет чашки, а я снова пялюсь на её ноги.

– Чтобы дома была не позже десяти, – говорю ей.

– Одиннадцати, – торгуется.

– И где ты собралась мотаться до одиннадцати? – опираюсь плечом о стену и засовываю руки в карманы.

– А вдруг у меня будет свидание? – разворачивается ко мне, прислоняется ягодицами к тумбе.

– Никаких свиданий, пока ты живёшь в моей квартире и я за тебя отвечаю. В десять ты должна быть дома! Я всё сказал!

Глава 13

Иван

Трек к главе – «Onelove»

Blind

– Вань, – секретарша ректора рисует ногтями по моему животу, – а может, мне развестись? – переворачивается, садится на меня сверху. – Коптель! – шлёпает по щеке.

– Чего? – расфокусировано смотрю на красивое женское тело, без стеснения возвышающееся надо мной. От возмущённого дыхания тяжёлая грудь покачивается, соски торчат, а горячие ладони прижимаются ко мне.

– Ты где летаешь? Я с тобой разговариваю.

– Я сюда не разговаривать приехал. Голову мне выключи, как ты умеешь, – закрываю глаза и пытаюсь расслабиться. – Где тумблер, ты знаешь.

– Что же такого страшного в твоей голове? – она ёрзает по мне влажной плотью, наклоняется, целует в скулу, тянется к губам, но меня внезапно клинит, и я отворачиваюсь.

– Эй, – любовница мягко касается пальцами моей щеки и всё же ловит губы своими.

Я вроде как даже отвечаю на поцелуй, а в голове моей несусветная дичь: «А может, у меня свидание?»

Да какое тебе на хрен свидание? Не доросла ещё! На свидание она собралась. Паспорт не забудь с собой взять.

В моём сознании почему-то никак не укладывается сама мысль, что моя персональная заноза в пятой точке может ходить на свидания. Мысль эта, мягко говоря, бесячая и никак не даёт мне выключиться, чтобы получить свою порцию кайфа.

– Вань, – горячие губы касаются моей шеи. – На вопрос мне ответь.

– На какой из? – уперевшись затылком в подушку, поднимаю подбородок, открываясь для поцелуев. Вся инициатива пока на ней.

– Может, мне развестись? – проводит языком по моим губам.

– Зачем? У твоего мужа бабки, влияние какое-то. Кто ты без него? Секретарша и моя любовница, – смотрю ей в глаза.

– Вань, а ты не охренел? – резко садится.

– Я предупреждал, – сжимаю обеими ладонями её упругие ягодицы и пересаживаю прямиком на член, – что разговаривать со мной сегодня плохая идея.

– Какой же ты… Засранец! – бьёт кулаком мне в грудь.

– А ты сосёшь мне в университетском сортире и аудиториях. Я приехал сюда, чтобы ты трахала мой член, а не мои мозги. Займись им, я тебя умоляю, – дёргаю бёдрами, скользя стояком по её горячей плоти.

– Козёл, – усмехается, убирая мои ладони со своей задницы и спускаясь ниже.

– Мне уйти? – дёргаю бровью. Она впивается ногтями мне в ногу и одновременно захватывает губами головку. – Схх, оуч, хорошо. Не останавливайся…

Она реально умеет это делать. Жадно, глубоко, страстно, с неподдельной любовью к моему члену. Только мысли мои всё равно крутятся где-то вне так желанного сейчас удовольствия. Там, где у стены на меня смотрели упрямые серые глаза. Или там, где длинные ноги были обтянуты кожаными штанами с яркими лампасами по покатым бёдрам.

Прибить её хочется! Даже в кровати с другой, сводная умудряется путаться под ногами и сбивать мне настрой. Кажется, я уже вечность не могу кончить. Оргазм ходит рядом, сводя мышцы и яйца. Бёдра дрожат уже, и от частого дыхания кружится голова.

Схватив любовницу за волосы на затылке, сам регулирую глубину и скорость, глядя, как мокрый член скользит между её губ. Тело, наконец, содрогается, и меня отключает на несколько секунд.

Она подтягивается, снова пытается поцеловать. Отворачиваюсь.

– У тебя что-то случилось, Вань? – водит губами по щеке и линии челюсти.

– Случилось… – снимаю её с себя и сажусь, взъерошивая и без того растрёпанные волосы. – Я поеду.

– В смысле? – возмущается мне в затылок. – А я? – её ладони скользят по моим плечам.

– Извини, – обычно я не оставляю женщин неудовлетворёнными, но сегодня явно не тот случай. – Сама.

– Ты серьёзно сейчас? – перестаёт тереться сосками о мои лопатки.

– Пока, – поднимаюсь и натягиваю штаны, валяющиеся у кровати. Подбираю футболку, иду в прихожую обуваться.

– Коптель, я же обижусь, – выходит меня проводить, накинув, но не завязав короткий шёлковый халатик.

Я лишь пожимаю плечами, набрасываю капюшон на голову и выхожу в подъезд. Мне плевать на её обиды, кроме периодического влечения я к ней никогда ничего не испытывал. Да и удобно иметь такие связи в универе. Через неё мы с парнями нередко закрывали некоторые свои вопросы по учёбе. Но нет, значит, нет. Найти другой вариант не составит большого труда.

Спустившись к машине, сажусь в салон и сразу же закуриваю, немного приоткрыв окно для вытяжки. Телу хорошо и приятно, а выключиться так и не получилось. Откинув спинку сиденья, дымлю в потолок, глядя, как по нему стелется дым и выползает наружу. Дотягиваюсь до панели, включаю музыку.

«Onelove» от Blind отлично ложится на настроение, заполняя дорогой салон Феррари качественным звуком. Я даже умудряюсь поймать в её строчках какой-то смысл, пытаясь применить к себе.

Поморщившись, ставлю трек на повтор, выкрутив громкость на максимум, и еду домой. Оставляю машину на своём парковочном месте, поднимаюсь в квартиру. Тихо, прихожая едва уловимо пахнет чужим парфюмом. Сняв верхнюю одежду, сразу ухожу к себе в спальню. Завожу будильник на пять, падаю лицом в подушку и наконец отключаюсь от этого странного вечера, который так и не принёс мне желанного удовлетворения.

С утра долго стою под душем, смывая с себя запах любовницы. Привычно обматываю бёдра полотенцем, с ухмылкой вспоминая, как Полина в прошлый раз на меня смотрела, когда мы случайно столкнулись в коридоре.

За дверью её спальни ещё тихо. У себя меняю полотенце на штаны и отправляюсь на кухню. Душа требует вкусного завтрака и хорошего кофе.

Заправив кофемашину, достаю из холодильника яйца, сметану, сливочное масло и шпинат. Будут запечённые яйца Флорентин от Гордона Рамзи. Так уж и быть, две порции, а то Поля опять сотворит какую-нибудь несъедобную дичь.

– Всё сам, всё сам, – смеюсь, отвлекаясь на пару глотков ароматного двойного эспрессо.

Пока духовка набирает свои двести градусов, топлю на сковороде сливочное масло, бросаю в него шпинат, морскую соль и немного душистого чёрного перца. Буквально несколько секунд перемешиваю.

Дождавшись, когда шпинат завянет, снимаю сковороду с конфорки и перекладываю её содержимое в специальные круглый формы, заранее смазанные маслом, чтобы вся эта прелесть не прилипла. Распределяю, делаю лунки в центре и, накинув куртку на голый торс, ухожу покурить на балкон. Всё равно надо, чтобы шпинат остыл.

Возвращаюсь, вбиваю в центр яйца, сохраняя желтки целыми. По краю очень аккуратно выкладываю немного сметаны, посыпаю щепоткой морской соли, перцем и мускатным орехом. Ставлю в духовку минут на десять примерно, но слежу. Вся фишка в том, чтобы белок схватился, а серединка осталась жидкой. И вот как раз сводная сможет помакать туда хлеб. Ей вроде как нравится.

Сажусь завтракать, слыша хлопок двери и шаги в коридоре. Похожая на растрёпанного домовёнка из одного известного мультика, она сонно вдыхает ароматы еды.

– Приятного, – толкаю Полине тарелку с её порцией.

– Ты же говорил, что не приедешь, – тянется к вилке.

– Планы изменились. Родители не звонили тебе?

– У-у, – крутит головой. Волосы падают ей на лицо. Сдувает и заправляет их за уши. – С чего вдруг завтрак? – подозрительно глядя на меня, отрезает себе кусочек вкусняшки.

– Чтобы ты опять не терзала мои сковородки, – улыбаюсь ей. – Ешь, остынет же сейчас.

Она снова отламывает себе хлеб и возит им по тарелке, собирая желток. Наверное, я ещё не проснулся, потому что не бесит, просто забавно, как Поля старательно делает вид, что ей не так вкусно, как на самом деле.

– Спасибо, – убирает за собой тарелку.

Мы собираемся, спускаемся на парковку и устраиваемся в моей машине. Довожу её до колледжа и напоминаю про время, во сколько она должна быть дома.

– Ваня, – закатывает глаза.

– Я не шутил, – серьёзно говорю ей. – И насчёт свиданий тоже.

– Я тоже, – улыбается Полина.

– Что «тоже»?

– Не шутила насчёт свиданий, – хихикнув, сбегает на улицу.

– Зараза! – хлопаю ладонью по рулю и стартую в сторону универа, поднимая в воздух снежную пыль.

Глава 14

Иван

На практике снова зависаем до позднего вечера. Глаза слезятся от усталости. Тру их кулаком и выхожу из просторного кабинета вслед за Назаром. Пока парни собираются, спускаемся с другом на парковку, закуриваем и синхронно зеваем. Так устали, что даже говорить лень. Дымим, думая каждый о своём.

Мне вот надо победительницу на канале объявить, тянуть реально уже некуда, завтра каток, свидание. Остаётся молиться богу рандома о везении. Во вселенной же существует какой-то баланс? Мне кажется, будет справедливо дать мне в компанию хорошенькую девочку взамен на то, что с нами едет сводная. Лиза обещала за ней присматривать, но…

Ай, к чёрту все эти «но»! Слишком много мыслей в сторону мелкой занозы. Загоняюсь.

Докурив и попрощавшись с друзьями, сажусь в машину и, прокатившись по городу, чтобы расслабиться, к дому подъезжаю уже в двенадцатом часу. Мне удобнее заезжать на парковку со стороны фитнес-центра нашего ЖК. Сбавив скорость, еду, заглядывая в большие окна, обклеенные рекламой спецпредложений и красивых тел. Случайно цепляюсь взглядом за вход, уловив движение дверей. Открываются, выпуская на крыльцо силуэт в до боли знакомом пуховике.

– Ты охренела, что ли, малая?! – бью по тормозам.

Когда вслед за Полиной из зала выходит крепкий парень, дёргает её за капюшон, а она вместо привычного сопения ему улыбается, понимаю, что реально охренела. Хочется дать ей ремня сразу за всё. Болтает с ним, делая вид, что не замечает моей явно приметной тачки. На морозе её щёки быстро розовеют…

Или это не от холода?

С неба срывается снег, оседает на её ухоженные волосы, куртку, попадает на лицо. Парень небрежно смахивает снежинки, типа случайно коснувшись Полинкиной щеки.

– Фу, как банально, – закатываю глаза и луплю по клаксону.

Сладкая до сведённых зубов парочка оглядывается. Сводная кусает губы, стреляет глазками в своего собеседника, что-то говорит ему, машет ладошкой, затянутой в варежку, и спускается по ступенькам, поскользнувшись на предпоследней.

Открывает дверь, впуская в салон морозный воздух. Он тут же пробирается мне за шиворот и поднимает дыбом волосы на затылке. Поля усаживается на пассажирское, даже не пытаясь сделать вид, что ей стыдно за такое дикое опоздание. Щёки горят, а губы припухли, будто они там сосались с этим парнем, а не занимались спортом.

Завожу движок и агрессивно срываю Феррари с места. Полина успела пристегнуться, но её всё равно сначала кидает вперёд, а затем вдавливает в спинку сиденья.

– Что ты делаешь?! Дурак, что ли? – ругается на меня.

А я бешусь, потому что этой упрямой девчонке абсолютно плевать на всё, что я говорю. И до самой квартиры мы с ней не разговариваем, потому что я сейчас могу только матом.

Мне вот это на хрена всё? А? За ручку её везде водить? На лбу написать, что она несовершеннолетняя?

Психуя, иду на кухню, чтобы попить воды. Встаю как вкопанный, поймав посторонний запах. Поворачиваюсь в сторону плиты. На одной из конфорок стоит небольшая кастрюлька, закрытая непрозрачной крышкой.

Открываю. Борщ…

Швырнув крышку обратно, ухожу к себе в комнату. Переодеваюсь и заваливаюсь на кровать с ноутом. Запускаю рандомайзер, запись видео с экрана и жму на кнопку «Вперёд!». Выпадает число «151».

– Надеюсь, это не твой вес, – усмехнувшись, выкладываю на канал результаты розыгрыша и пишу время и место, откуда заберу победительницу. Фотки специально заранее не смотрю. Пусть будет сюрприз. Желательно приятный.

Немного остыв, выхожу покурить. Полина на кухне делает себе чай.

– Ты завтра остаёшься дома, – выдыхая дым в приоткрытое окно, сообщаю ей.

– Я сегодня правда случайно задержалась. Выучить надо было много, а потом Дамир позвонил и напомнил, что ждёт меня на тренировку.

– Ты завтра дома. Наказана, – повторяю я.

– Ваня, хватит разговаривать со мной как с десятилеткой. Меня даже отец не наказывал! Если ты волновался, извини. Тренировка должна была закончиться в десять, но Дамир предложил попробовать йогу на таких, знаешь, подвесных штуках. Это так круто оказалось. Я там ещё на час зависла на пробном занятии.

– Дамир позвонил, Дамир предложил. Не до хера ли Дамира за последние пять минут разговора? – раздражённо тушу сигарету в пепельнице. – Ключи от квартиры на базу. Завтра ты дома. И борщ свой в холодильник убери. Прокиснет, будет вонять.

– Я тебе вообще-то оставила, – тихо отвечает она. – Ты завтрак готовил, я обед решила… – поднимает выше подбородок. Красивые глаза наполнены обидой и гневом. – Но, если ты не хочешь, надо выбросить, чтобы точно не воняло! – с грохотом скидывает крышку, хватает кастрюлю с плиты.

Насыщенный красный бульон выплёскивается, попадая на гарнитур.

– Криворукая, – шагаю к ней.

– Придурок и эгоист, – парирует Поля.

– Дай сюда, пока всю кухню не заляпала, – берусь за кастрюлю ближе к центру.

– Не утруждайся. Сама готовила, сама выброшу, – дурочка дёргает кастрюлю на себя, я рефлекторно делаю то же самое. Полина отпускает ручки и за долю секунды холодный борщ оказывается на мне, на полу, на всей ближайшей мебели.

– Мама, – пищит эта зараза, а я стою и в прямом смысле обтекаю, как идиот, продолжая держать в руках эту дурацкую кастрюлю.

С ещё недавно белой футболки на пол шмякаются разваренные овощи. По всей кухне насыщенно пахнет супом.

– Пиздец, – произношу одними губами.

– Я это… пойду, – пятится Полина.

– Стоять! – рявкаю на неё, роняя кастрюлю на пол. Она переворачивается на бок. Остатки бульона расползаются по мегадорогим полам сочным алым пятном.

– Ты успокоишься, я потом помогу убрать, – кричит сводная из коридора. – Если ты меня завтра отпустишь на каток, – ещё и торгуется.

– Спрячься, – рычу, смахивая с себя остатки капусты. – Бля-а-а, как противно, – передёргиваю плечами и осторожно снимаю с себя грязную футболку.

Ухожу за полотенцем. Полина выглядывает из своей комнаты. Хихикает и захлопывает дверь.

– Я честно помогу тебе убраться, – кричит оттуда. – Но ты сам виноват. Не надо было дёргать за кастрюлю.

– Не надо было меня бесить, – отвечаю ей.

– Я извинилась, – напоминает Поля.

– Это ничего не меняет, – ударяю ладонью по двери и ухожу в душ.

Мне кажется, меня никогда не трясло от людей. Я в принципе добрый и адекватный. Милашка, млять! Но сейчас мне хочется сделать что-то очень жесткое. Какого хрена? У неё там Дамир, а я в борще!

Яростно оттираю тело от жира и запаха супа. Смываю с волос капусту и тёртую свеклу, с футболки попало, пока раздевался. Шмотки теперь на выброс, я даже не буду насиловать ими стиралку. Уборки на половину ночи. И ещё бы эта заноза мне не помогала.

Сплошные проблемы от неё. Ни минуты спокойствия. Башкой всё время где-то рядом. Вдруг что случится? Это большой и жестокий город.

Чёрт, да я даже потрахаться нормально не смог из-за неё!

Случайно…

Дамир позвонил…

Сгоняю с утра, поинтересуюсь, кто такой смелый.

Выдохнув, подставляю лицо под тёплую воду. Интересно, а можно привязать сводную сестру к батарее до приезда родителей? Обещаю вкусно кормить три раза в день и водить в туалет при необходимости. Надо спросить у Грановского. Это его методы. Я ржал и не понимал друга, а сейчас мне ни разу не весело. Только поводы у нас с ним разные. Там любовь, а мне бы квартиру сберечь. И нервные клетки тоже было бы неплохо окончательно не растерять.

Глава 15

Полина

Коптель часов до семи утра гремел на кухне. Я честно хотела помочь, но на меня нарычали и отправили спать. Ну и ладно, может, остыл заодно.

Потянувшись на кровати, заглядываю в телефон. Одиннадцать. Зевнув, устраиваюсь поудобнее, лениво листаю короткие ролики, иногда улыбаясь. Вроде пережили первую неделю совместного проживания. И даже все живы. Из пострадавших только кухня, но это поправимо.

Решив ещё немного поваляться, набираю папу, сразу выставив повторный набор. Где-то на третьем круге он всё же отвечает.

– Да, – хриплый голос то ли потому, что спал, то ли…

– Привет, пап. Ты как там? – сердечко сжимается.

– Полинка, – с теплом и сожалением. – Всё нормально у меня. Работу вот ищу, – это я уже слышала.

– Молодец. Пьёшь? – жую губы и шмыгаю носом, натягивая одеяло по самую макушку, будто это как-то мне поможет.

– Я брошу. Клянусь, дочка. Здоровье поправлю сегодня, а завтра ни-ни, – и это я тоже уже слышала.

Ему надо капаться, кодироваться, но он ничего не хочет. Его будто подменили. Моего папу вымыло количеством спиртного. Он превратился в слабого человека, который только и может давать пустые обещания.

– Ты вернёшься ко мне? – спрашивает отец.

Зачем? Чтобы убирать бардак и каждый день смотреть, как он себя уничтожает? Нет. Не могу и не хочу так больше.

– Бросай пить, пап, и я приеду в гости, а дальше посмотрим.

– Я брошу, – повторяет он. – Ты мне веришь?

– Конечно, – голос вздрагивает. – Мне пора, пап. Я ещё позвоню. И ты звони мне, пожалуйста. Я скучаю.

Сбрасываю и крепко зажмуриваюсь, чувствуя, как по щекам потекли слёзы. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Сжав зубы, утыкаюсь лицом в подушку. Так тяжело каждый раз. И не звонить не могу. Я его и так бросила там одного с его вредными привычками.

– Тихо, тихо, всё, – шепчу сама себе, стараясь дышать ровнее и вытирая слёзы ладонями.

Выбираюсь из-под одеяла. Закрыв глаза, сижу ещё пару минут на краю кровати и отправляюсь умываться. Чем ближе к ванной, тем холоднее полы. Подогрев не справляется или выключен?

Заглядываю на кухню, и всё становится ясно. Мой чокнутый педантичный сводный эстет оставил приоткрытым окно, чтобы выветрился запах чистящих средств и разлитого борща. Видимо, уснул и забыл закрыть.

Вздохнув, пробегаю босыми ступнями через кухню, закрываю окно, ставлю чайник и всё же дохожу до ванной комнаты.

Пока я умывалась, в квартире ощутимо потеплело, пахнет очень приятно: свежестью, морозом. Делаю себе вкусный чай и замечаю приклеенный к столу цветной стикер. На нём аккуратным почерком написано:

«Разбуди меня в двенадцать, если не встану сам, и тогда, так уж и быть, я возьму тебя на каток»

С улыбкой рассматриваю ровные закруглённые буквы.

Коптель, вот если бы ты не был таким козлом, я бы сказала, что ты идеален во всём.

Ладно, так уж и быть, я тебя разбужу. И не потому, что ты попросил. Я просто хочу на этот каток. Погода на улице прекрасная даже из окна. Нет у меня ни малейшего желания сидеть здесь в ожидании непонятно чего.

Глянув на часы, заправляю кофемашину и иду в сторону Ванькиной комнаты. В ладошке зажата кружка с остатками чая. Поймав себя на лёгком волнении, свободной рукой открываю дверь.

Картина маслом: Ваня в чёрных спортивных штанах, бессовестно съехавших и оголивших копчик, без футболки, сопит поперёк кровати, уткнувшись носом в скомканный край покрывала.

Скульптурный засранец! Ничего лишнего, идеальные контуры проработанного тела. Тёмные ресницы дрожат, губы слегка приоткрыты.

– Вань, – зову, обойдя кровать. – Ва-ня, – громче.

– Ммм, – выдаёт он, смешно натягивая покрывало себе на голову.

– Э, нет. Ты, на свою беду, сам попросил меня тебя разбудить. Вставай! – тяну покрывало на себя.

Ванька впивается в него пальцами и снова бубнит что-то нечленораздельное, поворачивая голову в другую сторону.

Ставлю кружку на тумбочку у кровати и уже двумя руками хватаюсь за покрывало, дёргая его резче.

– Вставай! Потом сам же будешь рычать, что я тебя не подняла.

– Буду, – сонно хрипит он. – Садистка.

Смешной такой сейчас. Взъерошенный, очень открытый и совсем не злой. Залипаю на его губах и тут же выдаю себе мысленный подзатыльник. Не новость же. Ванька всегда был привлекательным. Вот и нехрен его разглядывать!

– Хватит на меня пялиться, – ворчит он.

– Пф! Нужен ты мне сто лет, – закатываю глаза. – Вставай. Последний раз говорю. Уйду сейчас, и проспишь до вечера. А за то, что ты убил мой борщ, я вообще не обязана сегодня подрабатывать твоим будильником.

– Я теперь ещё долго не смогу на него смотреть, – смеётся Коптель. – Ладно, встаю. Спасибо, – открывает один глаз и тут же закрывает.

– Там кофе готов, – забираю свою чашку с тумбочки.

– С цианистым калием? – садится по-турецки и трёт лицо ладонями.

– Если ты очень просишь… – коварно улыбаюсь ему.

– Какая ты всё-таки, – не договаривает. Склонив голову, со своим лисьим прищуром смотрит на меня, задерживая взгляд в районе груди. – Кхм… – прокашливается, тянет покрывало, накрывая бёдра. – Иди отсюда, я сейчас встану. И не трогай ничего на кухне. Умоляю. Я сам приготовлю завтрак.

– Спасибо, я уже, – демонстрирую ему кружку с чаем.

– Как хочешь, – пожимает плечами, глядя теперь куда угодно, только не на меня.

Ухожу из его комнаты. Пока есть время, открываю учебники и пробегаюсь по материалу, который понадобится мне в понедельник. Слышу, как Ванька разговаривает по телефону, шастая туда-сюда между ванной, кухней и комнатой. Сначала в обрывках фраз мелькает имя Назара, потом Беркута, а потом он явно разговаривает с мамой.

Мне становится интересно, хотя подслушивать конечно же нехорошо. Медленно иду в сторону кухни.

– У вас там как? – спрашивает Ванька. – Класс. Да у нас тоже нормально. Вы когда вернётесь? Понятно… – с сожалением. – Ладно, разгребайте, – небольшая пауза, видимо, слушает. – Не дурак, понимаю. Будет круто, если до праздников вернётесь. Мам, что за вопросы дурацкие? – смеётся. – Мне же не пять лет. Полинке сладкий подарок привези. Самое то. Молчу. Ага, пока. Отцу привет передавай. И чего ты там встала? – ехидно интересуется у меня.

Выхожу из своего укрытия. У Вани на тарелке красивый сэндвич с поджаренными краями, яркими овощами, тонким ломтиком ветчины и подплавленным сыром. Выглядит очень вкусно, я так не умею, а у него готовка – это целый ритуал, результат которого можно фотографировать и продавать на стоках.

– Будешь? – кивает мне на свою тарелку и режет сэндвич ровно пополам. – Бери, хватит дуться.

– Спасибо, – не получилось отказаться.

Успокаивая себя тем, что сегодня мы идём на каток и я без спортзала отработаю каждую калорию, впиваюсь зубками в хрустящий хлеб.

– Так, на этом катке по выходным до хрена народу, – рассказывает Ваня. – Там будет вся наша компания. От девчонок ни на шаг не отходить. И постарайся ничего себе не сломать. У меня своя программа. Если ночевать не вернусь, Лиза с Беркутом отвезут тебя домой. Без всяких твоих: «Я сама могу». Просто сядь в тачку и потом пришли мне фотку, что ты дома.

– Это все инструкции или будут ещё? Как дорогу переходить? С посторонними не разговаривать? – дожевав, улыбаюсь я.

– Дорогу переходить там не надо, – усмехается Ваня, – а вот насчёт посторонних ты и без меня всё знаешь. Собирайся, – убирает за нами со стола.

Через час мы выходим из дома, а ещё через полтора оказываемся на месте. Ванина машина встаёт аккуратно между синим Корветом и матовой чёрной, мне совсем незнакомой маркой. Нас встречают его друзья, в этот раз и правда с девочками.

– Поля, – ко мне подходит Лиза, – это Ульяна, невеста Назара. Аиша, жена нашего Мишки. И Тася с Савушкой, семья Ильи. Будем сегодня маленького волчонка на коньки ставить, – очень светло улыбаясь, забавно раскачивает большой помпон на шапке мальчугана. – Идём?

– Да, – киваю ей, немного волнуясь и всё ещё чувствуя на себе странные взгляды друзей Коптеля.

– Лиз, – зовёт её Ванька.

– Ой, иди уже отсюда, – смеясь, она машет на него рукой.

Мне становится очень весело от того, как легко она его посылает. И Ваня ведь не рычит на неё в ответ. Мне бы уже точно досталось.

Пока идём к прокату коньков, я с детским восторгом, прямо как маленький Савушка, смотрю по сторонам. Огромный каток, а в центре гигантская ёлка упирается макушкой в прозрачный свод потолка. Через него видно серое небо и кружащийся над нами снег. В разные стороны эхом разлетается смех, голоса, детский визг и шорох коньков, разрезающих лёд.

Мы переобуваемся и смело шагаем на испещрённое полотно, засыпанное ледяной крошкой. Савушка забавно шлёпается на попку, хохочет и пытается самостоятельно подняться. Я делаю шаг и едва не падаю рядом с ним.

Меня ловит Ульяна, хорошенькая, светленькая девочка. Такая контрастная в сравнении со своим татуированным парнем.

– К ёлке? – предлагают девочки.

Кивая в разнобой, аккуратно катимся к пушистому праздничному дереву. Ко мне приходит ощущение надвигающегося праздника. Цветные шары, огоньки, мишура. В первый раз за неделю… Да что там. Впервые за последние пару лет я испытываю что-то очень яркое и тёплое, как в детстве.

Накатавшись до гудящих ног, садимся на скамейку.

– Может, по стакану какао с корицей? – предлагает Аиша. – Горячего хочется.

– Мам, купи пирожок, – просит Савушка.

– Пончик, – поправляет его Тася.

– Купишь? – хлопает ресничками малыш.

– Вот чёрт… – Лиза вдруг начинает звонко смеяться, хлопнув себя по коленке. Толкает меня в бок и показывает наискосок, на противоположный борт катка.

Сверху, с трибун, раздаётся дружный громкий ржач парней. Все взгляды прикованы к тому, как Ваня с каменным выражением лица и обречённым взглядом помогает выйти на лёд «жертве» своего розыгрыша.

– Бедняжка, – хихикает Лиза. – Такой несчастный котик. Аж пожалеть захотелось.

– Обойдётся, – фыркаю я, даже не пытаясь скрыть улыбку.

Карма, она такая, Коптель. Всех догоняет. Вот и тебе прилетело.

Глава 16

Иван

Была крохотная надежда хапнуть сегодня чего-то интересного и приятного, наполниться эмоциями для следующей недели, обещающей быть ещё более насыщенной, чем предыдущая, но мне кажется одна сероглазая Зараза меня прокляла. Я обычно везучий на слепые свидания, поэтому к подобным розыгрышам относился с азартом и предвкушением. До сегодняшнего дня.

Я прямо чувствую, как ко мне подкрадывается временная импотенция. Может, я сволочь, но я даже не за красоту, она слишком субъективна. Я за эстетику, за ухоженность, за стиль. Есть офигенно красивые полненькие девочки, если без перебора, конечно. Есть интересные худенькие. С большой грудью, с маленькой. А есть вот такие, как Инна, пришедшая ко мне на свидание.

Меня немного пугает её чрезмерная уверенность в себе. Полинка, чтоб ей икалось сегодня весь день, офигенная, но она смущается, когда я зависаю на отдельных частях её тела. Да любую из наших взять. Лиза, Аиша, Ульяшка. В каждой из них есть что-то такое, чисто женское в реакциях на комплименты, подарки. И это очень круто ловить. В Инне и близко ничего такого нет.

Сожжённые осветлителем длинные волосы с чёрной полосой по пробору явно выпрямлены, свисают вперёд, делая и без того круглое лицо девушки лунообразным. Слишком сильно накрашенные ресницы, губы, в которые не надо было ничего вкачивать, но она за каким-то хреном это сделала! Лоб покрыт мелкими прыщиками, замазанными тоналкой. Взгляд в панике падает ниже, надеясь, что большая грудь станет тем самым спасением. Но нет, там тоже прыщики и тоналка.

У меня, блядь, вопрос: почему нельзя было надеть водолазку?!

Выдыхаю. Я же хорошо воспитан, правда? Где-то там остались зачатки вежливости. Это свидание ни к чему не обязывает. Мы просто покатаемся на коньках. Но, мне кажется, наши с ней мысли здесь не совпадают, судя по тому, как Инна на меня смотрит, кокетливо облизывая губы. И у неё с собой тот самый леденец, с которым была сделана фотка для розыгрыша. Становится как-то очень тоскливо. Тут ещё наши где-то недалеко…

Ищу знакомые лица, пока меня держат за руку мёртвой хваткой.

– Ты армрестлингом случайно не занималась? – каюсь, не удержался.

– Нет, а что? – её ноги дрожат на льду, и я морально готовлюсь, что падать мы будем вместе. По классике жанра Инна должна рухнуть на меня. В фильмах в этот момент обычно случается первый романтический поцелуй. В реальности мы, скорее всего, поедем в травмпункт.

Ааа!!! Фак! Фак! Фак!

Мысленно прооравшись, стараюсь сохранять невозмутимый вид.

– Да так, ничего. Держись крепче, – усмехнувшись, плавно качусь вперёд.

В центре катка стоит огромная, очень красивая ёлка. А возле неё наши девочки, Илюхин волчонок и Поля в своих любимых варежках и капюшоне с пушистым мехом, едва касающимся розовых щёк. Со счастливой, детской улыбкой трогает пышные еловые лапы. Смеётся, чуть запрокинув голову. Капюшон падает, блестящие русые волосы рассыпаются по плечам. Она видит меня, Инну, и её улыбка становится триумфальной.

Ах ты ж… Точно по заднице надо надавать!

Стянув зубами варежку, сводная машет мне пальчиками, издевательски поднимает большой палец вверх и тут же наклоняется, чтобы поймать вновь шлёпнувшегося Савушку. Он пытается обнять Полинку за шею. Они падают вместе, смеются, а меня вдруг дёргает рвануть к ним и поднять эту дурочку со льда. Заболеет ещё…

Не могу. Меня прочно удерживает якорь по имени Инна.

– Бывшая? – вдруг спрашивает она, вторгаясь в моё личное пространство.

– Сестра, – отвечаю на автомате.

– Давай сфотографируемся у ёлки, – предлагает Инна.

– Может, лучше у надувного снеговика? – он стоит чуть в стороне от праздничного дерева.

– Нет, я хочу у ёлки, – капризничает девушка.

– Ладно, поехали, – сдаюсь.

Для отчёта всё равно нужно будет выгрузить несколько фоток на канал. Только это ничуть не успокаивает.

Подкатываемся в ёлке, Инна прижимается ко мне и пытается сделать годное селфи.

– А давайте я вас сфотографирую? – невыносимо довольно улыбаясь, предлагает Полина.

– О, супер! – Инна подхватывает эту идею.

– Ванечка, улыбнись, – сводная наводит на нас камеру. – Ну же, братик, у тебя свидание, – дразнит эта жестокая, бессердечная девочка.

Показываю ей кулак, она в ответ высовывает кончик языка и смеётся, делая несколько кадров на мобильник Инны и ещё пару на свой.

– Ой, – стреляет глазками мимо меня, – Дамир. Дамир! – кричит громче, едва не выпрыгивает из коньков от радости и машет ладошкой чуваку из фитнес-центра.

– Стоять! – рявкаю на неё.

– Не отвлекайся, Ванечка, – подмигивает Зараза и едет к своему новому знакомому.

Оглядываюсь. Они уже мило улыбаются друг другу, парень хватает Полину за покрасневшие от холода пальцы.

Озверел, что ли?!

Надо бы забрать мелочь оттуда и объяснить этому… Дамиру политику партии, раз утром я проспал из-за дебильного борща. Но меня снова отвлекают.

– Поехали за какао? – Инна тянет меня за руку в сторону киосков.

Мля-а-а!!!

Малая там кокетничать продолжает, а у нас какао со сливками и пакет горячих пончиков.

– Ты чего не ешь? – едва прожевав, спрашивает мой ночной кошмар.

– Не хочу, – морщусь, глянув на её губы, блестящие от масла и наверняка липкие от сахарной пудры.

– Ну хоть один, – девушка подносит пончик к моим губам. Шарахаюсь в сторону, пока и меня не перемазала.

– Не ем я такое, понимаешь? И тебе не советую. Тесто, тонна масла и сахара. Ни один спортзал не спасёт.

– Зато вкусно, – она быстро уплетает всё из пакета.

Спасибо, пальцы не облизывает, меня бы точно вывернуло.

– Какие у нас планы на вечер? – снова пытается быть кокетливой.

– Мне сестру надо будет домой отвезти, – быстро придумываю отмазку. – Потом к зачётам готовиться.

– А как же… мы?

– Мы? – давлюсь глотком морозного воздуха. – Мы сейчас на обещанном свидании, гуляем, – подбираю слова. – Потом по домам.

И пока Инна не начала развивать эту тему, сам беру её за руку и тяну за собой к центру катка. Мы же кататься приехали? Будем кататься, пока ноги не начнут гудеть. На трибунах пацаны снимают нас с победительницей на свои телефоны и лыбятся, гады. Показываю им фак. Ржут. По хрен, не до них, я Полину из вида потерял.

– Лиз! – зову подругу. – Поля где? – продолжаю сканировать каток.

– В кафе с другом пошла, скоро вернётся, – легко отвечает Южная, будто это нормально, что красивая семнадцатилетняя девчонка ушла непонятно куда с левым типом.

– Какое на хрен кафе, Лиз?! Ты мне обещала, что будешь за ней присматривать, – напоминаю подруге.

– Какой ты, оказывается, заботливо-тираничный старший брат, – смеётся она. – Успокойся. Они недалеко. Скоро вернутся. Дамир мне лично пообещал. Очень приятный парень, кстати. Я ему поверила.

– Так, значит, да? – зло смотрю на подругу.

Она подъезжает ко мне, тянет за куртку, освобождая от крепкой ладони Инны.