А и Б сидели на трубе. Цикл «Волна» бесплатное чтение

Бешенство игрушек накрыло город всерьез и надолго. А начиналось все так оптимистично и вообще невинно – с благоустройства дворов. В городе объявили конкурс на самый красивый двор, мэрия с какого-то перепуга расщедрилась на действительно ценные призы, а не набор прошлогодних календарей и органайзеров, и даже вбухала кой-какие средства в пиар мероприятия. Сработало: заявки на конкурс начали подавать все кому не лень.

Но, поскольку денег у народа не то что а благоустройство, а даже и на пожрать не всегда имелось (зато энтузиазма было хоть завались), понеслось: члены жюри этого конкурса вынуждены были день за днем созерцать непреходящий парад колхозных клумб из старых покрышек, «архитектурные формы» в виде выкрашенных масляной краской лебедей из тех же самых покрышек и разнообразный «декор» из пластиковых бутылок и всего, что в избытке валялось на помойках. А вместо того чтобы высаживать во дворах цветы да кустарники (а зачем? Им же время надо, чтобы вырасти, а конкурс уже через месяц все. Да вдобавок цветы еще и денег стоят) ушлые граждане придумали облагораживать дворы бэушными мягкими игрушками.

И потащил народ во двор все игрушки, что дома были негожи – чебурашек, крокодильчиков, мишек, обезьянок и прочее зверье. Кто-то разорялся на вышедших в тираж кукол, кто-то – на машинки. И ничего, что игрушки потрепаны и немножко сломаны, для благоустройства это самое то. Первое место наше будет! Не двор, а прям выставка из «Детского мира», услада для глаз! Благоустроителям – призы, а деткам – радостно!

Сколько еще времени после окончания конкурса членов его жюри тянуло блевать при виде покрышек и детских игрушек, доподлинно неизвестно, но, к счастью, конкурс завершился.

А покрышки и игрушки остались. И если первым все уже было хоть бы хны, то последним капитально не повезло. Их выжигало летним солнцем, поливало ливнями, било градом, зимой – заметало снегом; на них летела грязь из-под колес проезжающих мимо машин; о них спотыкались и их материли алкоголики, «чисто случайно» заползавшие в «благоустроенный» палисадник; их драли собачки; ими играли в футбол и другие групповые игры; на них мочились и алкоголики, и собачки, и игроки, и просто случайные прохожие, – всего-то через пару месяцев любой дворовый игрушечный пантеон однозначно представлял собой «чрезвычайно жалкое зрелище».

Выносить все это великолепие на помойку жильцам было лень, и останки игрушек продолжали догнивать во дворах.

До тех пор, пока в какой-то из них не поселилась Аномалия. Эта игрушка ожила и начала хаотично шататься возле дома, приставая к детям, взрослым, старикам, беременным женщинам и даже автомобилям и велосипедам. Сначала на это не обращали внимания и даже посмеивались, но вскоре выяснилось, что игрушечное оживление заразно. Однажды утром по двору пятиэтажного дома гуляла вся игрушечная команда, представители которой еще вчера смирно сидели/лежали/висели в палисадниках.

Глядя на этот перформанс, народ задумался и набрал телефон местного анотдела1. Аномальщики приехали, посмотрели на фланирующую по двору убогую братию, развернулись и уехали обратно. «А что, – сказали они возмущенной общественности. – Они же мирные. Вот если бы они нападали на кого, тогда да. Звоните, пишите, приезжайте. Сейчас же получите твердое наше «нет».

Зря они это сказали, ибо получилось пророчество. Не дождавшийся от официальных лиц помощи народ начал вершить над игрушками самосуд. После нескольких растерзанных зайчиков-белочек-чебурашек игрушки смекнули, что им здесь не рады, и начали прятаться от людей. Тем временем игрушечная зараза распространялась как чума: всего-то за пару недель ожили все игрушки – жертвы дворового благоустройства.

Хиханьки и хаханьки окончательно закончились, когда жильцы прямо возле подъездной лавки обнаружили труп мелкой собачки, на котором восседала пара «живых» игрушек. При виде людей фигурки резво соскочили с собачки и скрылись. За этой собачкой последовала еще одна, потом еще и еще; затем в ход пошли кошки и котята; игрушки набрасывались даже на голубей и ворон.

Никто до сих пор так не понял, как конкретно игрушки убивали животных и почему они это делали. Пока сошлись на том, что игрушки как-то высасывают (или выпивают) из жертв жизненную энергию. Чем больше животное, тем больше должна быть игрушка. Или, в свою очередь, самих игрушек должно быть много.

Тем временем Вика нашла видео и протянула репетитору телефон. Антон посмотрел – камера кое-как пробиралась сквозь причитающую и галдящую группу людей, добралась до лежащей на асфальте с виду неживой собаки, сняла зареванного ребенка рядом с ней. Мальчик в красной ветровке сквозь слезы лепетал что-то вроде: «Они… Они выпрыгнули… Накинулись на Альму… Она скулить стала, они ее облепили всю… Облепили и сразу убежали, а я смотрю – она мертвая уже лежит…» – и зарыдал.

Потом кто-то закричал: «Хватит тут снимать, над людским горем глумиться! Убери телефон», – и изображение уехало вниз, а съемка прервалась.

– Мда… А амулет на собаке был? – поинтересовался Антон, возвращая телефон хозяйке. – Который защищает от аномального воздействия?

– Вроде бы нет, но точно не знаю, – задумалась девочка.

– Плохо, – безапелляционно припечатал Антон. – Когда люди жалеют деньги н самое необходимое. Это же прописная истина. Как… Ну прямо как «Волга впадает в Каспийское море», как… – он замолчал, пытаясь подобрать сравнение.

Ещё одно сравнение в виде прописной истины не подбиралось. В голове вертелось только неуместное здесь «А и Б сидели на трубе. А упало, Б пропало…». Глупо.

– Ну, все уже случилось, так что зачем людей осуждать, – вдруг каким то-старушечьим тоном произнесла ученица. – Им и так уже плохо. Они наверное, и сами об этом жалеют.

– Но все равно нужно сделать выводы, – не унимался Антон. – Не дураки же мы, чтобы учиться на своем опыте. Вокруг предостаточно чужого.

– Я сделала выводы, – твердо ответила Вика. – Попрошу папу амулет для Шелли купить. Так вы меня сейчас проводите? От Марины меня папа заберет, но он пока на работе…

– Обязательно, – ответил Антон. Положил конверт в сумку, застегнул ее и вслед за Викой вышел из комнатушки.

Проводил ученицу (всего-то пять минут до квартиры в соседнем доме), постоянно озираясь по сторонам и выглядывая, не притаилось за углами, в кустах и под лестницами спятившая игрушка.

К счастью, проводы обошлись без эксцессов. Антон сел в машину, старый Фольксваген Пассат еще доволновой2 сборки (и все равно, что она старая и абсолютно немодная, без аномальных опций наподобие изменения цвета кузова по желанию, А-улучшенной3 подвески и А-системы «Нет жертвам ДТП». Нет, ну последнее – штука в глобальном плане неплохая, он образует вокруг машины как бы непробиваемый кокон, который сохраняет авто и пассажиров, что бы вокруг ни происходило. Даже под фуру можно спокойно с такой системой на «Оке» заехать и остаться живым и невредимым.

Но и стоила такая опция примерно как половина автомобиля. Нет, нет, если следить за машиной и водить ее без дури в голове, она отлично будет тебе служить. И никаких ДТП. Перестраховка – это хорошо, но есть и более выгодные инвестиции. Например, недвижимость.

Так что по пути домой Антон заехал в свою вторую строящуюся квартиру, которую купил недавно в ипотеку (но совсем недорого, и платить осталось всего год, он всегда умудрялся гасить долг досрочно), хотел было зайти посмотреть на новую инвестицию изнутри, но остановился во дворе.

Рабочие таскали в подъезд мешки с плиточным клеем. Все бы ничего, но этот клей был аномально улучшен. А ведь в рекламе у застройщика подчеркивалось, что никаких аномальных технологий при строительстве использоваться не будет. Но вот он, здесь – клей, и точно с какими-то аномальными добавками, судя по кмаркировке мешках. Так может быть, они и в бетон, из которого заливали дом, какую-то аномальную труху сыпали? Чтобы он более… ну, бетонистым выглядел? И через несколько лет заряженная в него А-энергия иссякнет, и как начнет все сыпаться, с фундамента по девятый этажи…

Антон подумал-подумал, глядя на рабочих, резко развернулся и зашагал к вагончику офиса продаж.

– Все правильно, – легко ответил ему молодой зевающий менеджер. Время было уже позднее. – Технологий – никаких аномальных, а вот с материалами – да, допускается. Но! Не более 10 процентов от общего объема строительных материалов, и только те, что рекомендованы к использованию МАРАЗом4. И в договоре об этом все есть, а как же. Все прописано.

Антон тяжело молчал, соображая.

Менеджер забеспокоился:

– Да лучше б наоборот было! – слегка заискивающим тоном начал убеждать он. – Лучше б технологии! Ну, грузы поднимать аномала позвали бы. Так дешевле вышло бы. А то техника, грузчики, приспособы всякие… Народу много, все бегают, а тут один аномал-мувер стоит и просто взглядом все поднимает и опускает.

– Но ведь это все равно обман, – наконец задумчиво сказал Антон. – Это ж не буханка хлеба, а это… капитальная такая штука – жилье. На десятилетия.

– Так в договоре, – пожал плечами менеджер. Еще раз слегка опасливо посмотрел на мрачнеющего посетителя (на вид тот хлипким не казался, наоборот – высокий такой мужик. Ну и что, что худой, так может, сильный, – короче, если в морду заедет, то мало не покажется) и попытался его утешить:

– Вы не волнуйтесь, в капитальных конструкциях А-материалы не используют. Только в отделке. А ее ж все равно обновлять через несколько лет надо. За это время-то и обычные все краски-шмаски уже облетят, не то что эти аномальные выдохнутся…

– Вот что, – произнес Антон, поднимаясь и бесцеремонно перебивая этого разговорчивого Васю, – Что-то не припомню, что в договоре вообще про эти материалы написано. Я посмотрю на днях и…

И осекся, посмотрев на стол менеджера. В середине стола, рядом со стаканчиком с карандашам и ручками, спокойно и уютно расположилась небольшая игрушечная фигурка ленивца.

– Не боитесь? – спросил Антон, кивая на игрушку.

– Чего? – не понял менеджер. Проследил за взглядом Антона, понял:

– А-а, вы про этих… Про игрушки. Что сбесится?

– Да, про них, – кивнул Антон, не сводя взгляда с ленивца. Чем больше он на него смотрел, тем меньше тот ему нравился. – Говорят, недавно собаку… замочили. Большую. Овчарку, что ли. В стаю сбились – и все. Нет собаки. Всю энергию из нее выпили.

Менеджер внезапно расхохотался.

– Да сказки все это! – сказал он, отсмеявшись. Поймал взгляд Антона и пояснил:

– Не верю я в это. Людям делать нечего, не работают, наверное, – он приосанился и с гордостью посмотрел на свой рабочий стол. – Вот и выдумывают всякую муть. Ну, может, пара игрушек у кого-то и съехала, но это стопудово зацепило чем-нибудь остаточным, так им только этого и надо. Взяли и начали вопить: «Все пропало, мы все умрем!»

– Видео ж есть, – протянул Антон недоверчиво. Слова собеседника его нисколько не успокоили, а наоборот, почему-то еще больше заставили насторожиться.

Менеджер пренебрежительно махнул рукой:

– Ай, да какое видео. У меня знакомый аномал есть, он А-программированием занимается, так он вам таких видосов штук десять настрогает, только деньги плати. Сказки это все, точно вам говорю, Сказки. А запустили всю телегу эти, кто амулеты производит. Что-то у них спад продаж пошел, наверное. Вот и решили спрос так поднять…