От ненависти до любви бесплатное чтение

Приёмный сын одной из самых могущественных семей Америки приезжает в небольшой городок в штате Юта, чтобы выполнить обещание, данное матери двенадцатилетним подростком восемнадцать лет назад, и отомстит человеку, виновному в её смерти. Он соблазняет и влюбляет в себя юную дочь своего врага, а позже, оскорбив и унизив, отказывается от девушки. Не выдержав позора единственной дочери, её отец умирает. Через некоторое время молодой человек узнаёт, что тот, кого он ненавидел все эти годы и кого так жестоко наказал, на самом деле спас ему жизнь, которую хотела отнять у мальчика его же собственная мать. Он потратит годы, чтобы найти исчезнувшую девушку. Роман расскажет, через что придётся пройти молодым людям и смогут ли они понять и простить друг друга.

Пролог

Месть, какое сладкое слово. Раньше каких-нибудь шесть лет назад Диана не знала его. Нет, само слово она конечно знала, но не вкладывала в него никакого смысла. А сейчас она жила им, дышала, наслаждалась, представляя, как отомстит своему обидчику. Она желала смерти тому, кого всего лишь шесть лет назад любила чистой, искренней, юношеской любовью. Но он сломал ее жизнь, уничтожил, растоптал, заставил страдать. Только благодаря ему ей пришлось пройти через боль, потерю и унижение. Её лицо было изуродовано до неузнаваемости и тело искалечено. Сначала она хотела ему смерти, но потом решила, что смерть слишком легкое наказание за то, что он совершил. Теперь она хотела увидеть его муки и заставить ползать на коленях. Извиваться от боли, закрывая кровоточащую рану, просить, нет умолять ее о прощении и о любви. И тогда, быть может, она пошлет ему легкую «смерть». Но сначала заставит пройти все круги ада.

Он жалел невероятно, что поступил с ней таким образом. На самом деле эта девочка совсем юная, неискушенная, ни в чем не виновата, никакая она не шлюха, не подстилка, она просто влюбилась впервые, как умела по детски, со свойственным юности максимализмом. Она любила его всего и отдавала себя без остатка и без оглядки на чье-то мнение, на осуждение и сплетни. А он растоптал ее, раздавил, вывалял в грязи и выбросил как ненужную вещь, старался размазать и опустить как можно ниже.

Майк ненавидел себя, презирал за свой поступок.

Глава 1

В кафе было накурено так, что дым разъедал глаза. Диана уже не рада была, что согласилась пойти с отцом. Но сегодня была годовщина смерти матери, и в этот день отец всегда приходил сюда, в это уютное кафе, расположенное недалеко от дома, чтобы опрокинуть рюмку другую виски. Он не пил много, обычно не пил совсем, но в этот день его душа изнывала от боли, и только немного алкоголя притупляло ее.

Сара, в девичестве Хамер, была прихожанкой в небольшом городке Парк- Сити штата Юта. Здесь она выросла, вышла замуж, родила девочку по имени Диана. Но когда дочери исполнилось двенадцать лет, плохая болезнь внезапно поразила женщину и, не пощадив, привела к концу.

Ее мужу- отцу Дианы, пришлось заложить дом, чтобы оплачивать дорогостоящие лекарства, химию-терапию, операцию и прочие расходы, необходимые для лечения жены. К несчастью, все его затраты: моральные, материальные и физические, не принесли положительных плодов, и пять лет назад Сара Хамер, не успев никому надоесть, тихо ушла из жизни.

И вот сегодня ее дочь, Диана-Эмили Эванс вместе со своим отцом Джонатаном Эвансом поминала ее, сидя в просторном, но прокуренном кафе.

Никто не нарушал мирный говор бывших шахтеров, а ныне безработных горожан, перебивающихся редкими заработками. Неожиданно из подсобки выскочил хозяин заведения – толстопузый Блэйк Сандерс.

– А ну-ка, быстро отошли отсюда. А ты протри тут и не курить больше, – бросил он посетителям у стойки и бармену. А сам с несвойственной для такого полного человека прытью подбежал к одному окну, к другому, затем по очереди ко всем остальным, чтобы распахнуть их как можно шире. Через минуту, может две, дым выветрился, и помещение наполнилось свежим воздухом. В соседнем зале, там, где был танцпол, диджей поколдовал над инструментами, и тихая медленная музыка заполнила оба зала. Говор тут же стих, сигареты загасили, и посетители с интересом стали посматривать на входную дверь, чтобы первыми увидеть, из-за чего или из-за кого весь сыр бор.

Диана обрадовалась притоку свежего воздуха и с интересом наблюдала за тем, что происходило за окном. Их с отцом столик был последним в первом от окна ряду. Отсюда хорошо просматривался весь зал и часть улицы с главным входом в кафе. Девушка первой заметила черный длинный автомобиль, а потом еще два таких же с затонированными стеклами. Вышедшие из них люди выглядели дорого, как и их автомобили. Они направились к кафе, и Диана узнала мэра и губернатора штата. Рядом шел молодой незнакомый мужчина. Он сразу привлек внимание Дианы тем, что не был похож ни на кого из местных. Отличался не только возрастом и красивой внешностью, но и какой-то особенной статью. Даже губернатор рядом с ним казался простоватым. Оставив тех, кто был в других автомобилях на улице, эти трое вошли в кафе. Поздоровавшись с публикой в зале, не стали искать свободный столик, а остановились у барной стойки. Заказали легкие напитки и продолжили беседу, очевидно, начатую еще в автомобиле.

Диана с интересом смотрела на молодого человека и никак не могла оторвать от него взгляд. Он стоял лицом к залу, в то время как мэр стал бокам, а губернатор повернулся спиной. Потому, с каким вниманием они слушали своего спутника, можно было догадаться, что это не простой человек, а, скорее всего, обладающий властью. Он смотрел сверху вниз и что-то уверенно втолковывал собеседникам. Мужчина был выше их ростом и стоял прямо, но губернатор с градоначальником слушали его, склонив головы. Наконец он замолчал, давая возможность осмыслить его слова. Немного помедлив, мужчина окинул взглядом зал и неожиданно остановился на Диане. Те секунды, которые он смотрел на нее, показались девушке вечностью. Поддавшись неизвестному порыву, она встала и направилась к барной стойке.

– Девочка, остановись, не делай этого. – Прошептал вслед дочери Джонатан Эванс. Но Диана не слышала отца. Словно погруженная в сон, она проследовала дальше, не понимая, что идет прямо в пасть тигру. Все время, пока девочка шла, мужчина не отводил от нее взгляд. Со стороны казалось, что он специально гипнотизировал ее, притягивал. Даже губернатор и мэр подняли головы и удивленно наблюдали сначала за его застывшим взглядом, а потом за приближающейся девушкой.

– Простите, сэр, – едва слышно произнесла Диана, ее голос был мягким, нежным, мелодичным, и сама она была невероятно милой, кроме красивой внешности от нее веяло чистотой и свежестью.

Посетители в зале притихли, ожидая продолжения сцены. Все знали эту девочку и ее отца- пастыря. Она была домашней, скромной и хорошо воспитанной. И то, как она сейчас поступила, удивило добрых прихожан.

– Могу я пригласить вас потанцевать со мной? – Краснея и смущаясь, спросила девушка. Несколько секунд мужчина смотрел на неё, сначала удивленно, затем насмешливо. Наверное, если бы он отвесил ей пощечину, Диана не была бы так поражена. Но, очевидно, желая унизить девушку, он ответил так, чтобы его услышали все, кто присутствовал в зале, вложив при этом в слова нескрываемое презрение.

– Мисс, разве родители не говорили вам, что неприлично подходить к взрослым мужчинам, тем более, когда они разговаривают? Стоило бы сначала повзрослеть и думать о том, что вы делаете, прежде чем навязываться. Советую пойти на курсы этикета, а партнера поискать среди ровесников. – Еще раз окинув её холодным, циничным взглядом, мужчина отвернулся и вновь заговорил с губернатором.

Диана развернулась и на негнущихся ногах направилась к столику, за которым сидел отец. Ей было невыносимо стыдно перед людьми, которые наблюдали за её позором. Многие знали её отца. Он служил приходским священником. Помнили мать, она была доброй, отзывчивой женщиной.

Диана еще никогда не чувствовала себя так мерзко. Каждый шаг давался ей с трудом. За этот короткий путь, показавшийся ей самым длинным в её жизни, она прочувствовала всю

нелепость своего поступка осознала, какой урон нанесла авторитету отца. Что о нем будут думать прихожане, если он не смог воспитать свою дочь? Кто же после этого будет обращаться к нему за советом. Она представила, какими глазами смотрят ей в спину сидящие в зале люди, ощутила их сочувственные, а может быть, даже презрительные взгляды.

Диана села за стол, и только после этого крупные слезы потоком полились из глаз, она не стала их сдерживать и, закрыв лицо руками, заплакала почти навзрыд. Джонатан Эванс подозвал официанта. Расплатившись, он встал и, взяв дочку за руку, вывел на улицу, прикрывая собой от мужчин, стоящих возле барной стойки.

– Не плачь, милая. Я говорил, не надо было подходить к нему. Там за милю чувствуется, что он родился с золотой ложкой во рту. У таких людей нет сердца. Забудь о нем.

Диана не спала ночь, мужчина не шел у нее из головы. Он унизил ее, оскорбил, а она все думала о нем и даже мечтала. Его глаза. Он смотрел на нее так, что она, словно кролик, ползла к нему в пасть. Она потерялась, растворилась в нем, превратилась в ноль, в пустое место.

Мысли о нем не давали покоя ни днем, ни ночью, девочке приходилось старательно прятать от отца глаза, чтобы он ни о чем не догадался.

– Ты давно не исповедовалась, Дианочка, может, хочешь очистить душу? – Однажды вечером неожиданно спросил отец.

– Нет, папа, мне не о чем тебе рассказать. – Смутилась девушка.

– Мне, может, и не о чём, а Господу?

Диана опустила голову и промолчала. Они больше не говорили на эту тему. Диана с тех пор не видела того мужчину, у нее не было возможности, она не входила в круг высшего общества, ее не приглашали на мероприятия, где можно было бы с ним столкнуться, хотя бы случайно. Она была совсем еще юной и, едва окончив школу, готовилась поступать в колледж.

Глава 2

Прошло уже больше месяца после случая в кафе. Диана успокоилась и стала забывать мужчину, до этого занимавшего все её мысли. Их новая встреча произошла неожиданно.

День выдался пасмурным, Диана все утро помогала отцу в церкви, она устала, но в этот день была запланирована еще одна работа. Раз в две недели она делала генеральную уборку. Сегодня был как раз такой день. Диана вышла из церкви, немного постояла на крыльце. Запрокинув голову вверх, наблюдала, как черные тучи закрывают небосвод. Все говорило о приближении грозы. Нужно было торопиться, чтобы успеть, пока не полил дождь. До дома было недалеко, чуть больше двух миль, можно было добежать минут за тридцать. Но Диана приехала на велосипеде, и он оказался как нельзя кстати.

Она не стала долго раздумывать, вскочила на велосипед и уже через минуту выехала на шоссе. Ей не удалось отъехать далеко. В очередной раз разряд молнии разорвал небо, и тучи, наскочив одна на другую, громыхнули так, что казалось, еще секунда и небо обрушится на землю.

Втянув голову в плечи, Диана продолжала со всей силы крутить педали. Но дождь и внезапный ветер оказались сильнее хрупкой девушки. Сильным порывом ее повалило на асфальт. К счастью, девушка не ушиблась, но теперь велосипед оказался не помощником, а обузой. Трудно было катить его и одновременно сопротивляться ветру.

Дождь шел стеной, заливал лицо, хлестал по обнаженным частям тела. Вокруг потемнело, и видимость почти пропала. На асфальте образовались лужи, и Диане пришлось брести по щиколотку в воде

Она выдохлась раньше, чем преодолела половину пути. Платье промокло насквозь и больше не грело, прилипнув к телу, неприлично облегало фигуру, выпячивая все женские прелести. К несчастью, туфли наполнились водой и спадали с ног, создавая неудобство.

Диана брела посередине дороги, больше не обращая внимание на дождь и лужи. Она замерзла и мечтала поскорее дойти до дома, чтобы принять горячий душ и забраться под теплое одеяло.

Неожиданно сзади раздался гудок автомобиля, и яркий свет фар осветил промокшую насквозь девушку. Испугавшись, она, отпрыгнув в сторону и споткнувшись, упала, уронив велосипед под колеса автомобиля.

Машина резко затормозила, и не успела Диана подняться, как над ней нависло лицо белобрысого мужчины. Схватив за плечо, он хорошенько тряхнул ее и тут же заорал в самое ухо:

– Ты что, охренела, зачем под колеса бросаешься, идиотка?

– Прекрати, Питер, давай девчонку в машину, а велосипед засунь в багажник.

– В какую машину? Посмотри на нее, она мокрая как курица, всё нам загадит.

– Я сказал в машину. Ты что, оглох?

– Майк.

– В машину, я сказал. – Повысил голос мужчина.

Белобрысый водитель не стал спорить, открыв дверцу заднего сиденья, он грубо толкнул Диану в машину.

– Давай, шевелись, вымок из-за тебя. Захлопнув дверцу, он открыл багажник и швырнул туда велосипед. Через минуту, недовольно ворча, Питер нажал на педаль газа, и машина тронулась с места.

– Где ты живешь? – Повернув голову к девочке, спросил мужчина.

– Недалеко, в конце улицы, я покажу. – Она придвинулась вплотную к двери, стесняясь и боясь испачкать сиденье дорогого автомобиля.

– Как тебя зовут?

– Диана. – Все так же тихо ответила девочка. Майк не знал, зачем спросил ее имя, он знал его с того самого момента, как ей дали его. Он знал о ней все: имя, возраст, рост, цвет глаз, размер одежды. Он наблюдал за ней давно, много лет. Наблюдал и терпел, ожидая момента, когда, наконец, наступит время, и можно будет ее наказать. С этой целью он приехал несколько дней назад в этот небольшой городок, решив, что пора осуществить свою давнюю мечту.

Машина остановилась возле небольшого дома. Диана взялась за ручку дверцы, чтобы выйти под дождь. Водитель уже достал с багажника велосипед и, бросив его возле крыльца, вернулся в машину.

– Подожди, – Майк посмотрел на девочку, зная, какое производит на нее впечатление, улыбнулся. Обернувшись, она посмотрела на мужчину и застыла, он тоже замер. Они впервые были так близко. В замкнутом пространстве, совсем рядом, она показалась ему еще красивее. Захотелось потрогать ее, погладить мокрые волосы или хотя бы просто коснуться фарфоровой кожи. Ощутить на вкус нектар и бусинки сосков, отчетливо выпирающих сквозь мокрое платье.

Приподняв руку, он дотронулся ладонью до ее лица, провел большим пальцев по слегка приоткрытым пухлым губкам. Она была нежной, как цветок.

– « Недолго тебе быть бутоном, скоро я сорву его» – промелькнула мысль.

– Знаешь, где я живу? – Положив руку сзади на тонкую шейку, он притянул девочку ближе. Теперь их губы были всего в паре сантиметров. Она отрицательно качнула головой, но глаз не отвела и продолжала смотреть на мужчину как завороженная.

– На соседней улице самый большой дом. Знаешь?

Она кивнула.

– Приходи завтра вечером в шесть.

Девочка опять кивнула. Майк опустил глаза, чтобы еще раз увидеть, как поднимается ее грудь. Едва заметная улыбка коснулась его губ.

Диана нервничала, она была неглупой и сразу поняла, зачем Майк пригласил ее к себе. Он взрослый мужчина, и ясно же, что не в игрушки играть. Но он действовал на нее, как удав на кролика.

– «Наверное, я ему понравилась, – с волнением думала девушка. – Иначе он не стал бы звать к себе, за ним любая побежит, стоит захотеть». Девушка не считала себя красивой. Ей было уже семнадцать, а она даже ни разу не красилась. Однажды попробовала, но отец не одобрил. Нельзя сказать, что он ругал ее, только посмотрел осуждающе и бросил несколько фраз:

– Не понимаю, к чему тебе это? Красятся те, кому нужно что-то подправить, а тебе зачем?

С тех пор она не брала в руки краски. К тому же у нее не было денег, чтобы купить себе приличную косметику, а лишь бы что на лицо наносить не хотелось. Диана знала, что другие девчонки уже встречаются с парнями, а ей было не до этого. Нужно было учиться и по дому заниматься делами, к тому же отцу помогать в церкви. На развлечения времени не оставалось. Но в тайне она завидовала тем девочкам, которые дружили с парнями.

Сегодня она впервые обманула отца. На его вопрос, в котором часу ждать ее в церкви, пряча глаза, она ответила, что ей нельзя. Отец поверил, он, как любой священник, знал, что у женщин раз в месяц бывают дни, когда им нельзя появляться на пороге храма.

– Ладно, дочка, отдыхай, я сам справлюсь, прихожанки помогут.

Он ушел, а у Дианы появились сомнения. Правильно ли она поступает? Но сомнения тут же отпали, стоило вспомнить глаза Майка, а еще руки, когда он касался ее лица. Конечно, она понравилась ему, иначе, зачем бы он так смотрел на нее и трогал.

Она шла по улице к большому кирпичному дому, в котором поселился Майк, и верила в чудо, верила, что взрослый, красивый, богатый мужчина влюбился в нее. Она шла и молилась, чтобы никто из прихожан не встретился ей по дороге, иначе могли возникнуть вопросы, почему дочка священника входит в богатый, недавно построенный дом? Что ей надо у неженатого мужчины. Диана была уверенна, что он не женат.

К счастью, ей никто не встретился, это было время церковной службы, и многие прихожане были заняты молитвой.

Она подошла к дому и остановилась в нерешительности. Оставалась только нажать кнопку звонка, и она тут же окажется лицом к лицу с Майком. Взглянув на маленькие часики, подаренные отцом на семнадцатилетие и окончание школы, Диана вздохнула. Она пришла раньше на десять минут. Девушка не знала, как правильно поступить, дождаться шести или же прямо сейчас нажать кнопку звонка? Наконец, решив, что лучше подождать, она прислонилась к стеклянной двери и, тяжело вздохнув, приготовилась ждать.

Майк увидел ее издали. Девочка быстро шла по противоположной стороне тротуара и хорошо была видна с его балкона. «Замерзла, оделась не по погоде». – Промелькнула мысль. Было лето, но и оно иногда преподносило сюрпризы. Всю неделю шел дождь, сегодня выглянуло солнце, но из- за ветра тепла не прибавилось. Девочка была одета в легкое летнее платье, можно было что-то набросить сверху, но она почему-то этого не сделала.

Майк насмешливо скривил губы: «Дурочка хочет произвести впечатление, скорее всего, это лучший ее наряд. Интересно, как она выглядит в боевой раскраске?» Он никогда не видел ее с косметикой на лице. Но сегодня на первое свидание она непременно накрасится. Так делали все, кто не имел опыта и денег на стилиста, наносили на себя тонны пудры и румян. Он с такими не встречался, но иногда встречал на улице и всегда удивлялся, как ресницы выдерживают несколько слоев туши. Ему нравились ухоженные женщины, которые знали во всем меру.

Она уже подошла к дому, но почему-то не звонила. Став ближе к краю балкона он посмотрел вниз. Диана прислонилась к двери и ждала. Майк не сразу понял, почему она не звонит, но тут девочка взглянула на часы, и он догадался, что она пришла раньше.

– Питер, пойди, открой дверь, а то ребенок замерзнет. И можешь быть свободен до девяти. – Окликнул водителя Майк.

– А если я приду раньше?

– Придешь раньше, я тебя уволю.

Питер скривился и незаметно, как ему показалось, состроить работодателю недовольную гримасу.

Майку не нравился его нынешний водитель. Ему подобрали его перед поездкой в Парк- Сити. Фрэнк, его постоянный водитель, заодно телохранитель, а еще и друг, подвернул ногу, и Майк решил временно взять человека с улицы, вернее с агентства по набору персонала. Он был плохо воспитуем, противоречие бежало впереди него, но главное, Питер не особо любил выполнять указания. Прежде чем выполнить, он сначала возражал, а потом еще некоторое время ворчал, выказывая недовольство. Майк едва терпел его, надеясь тут же выбросить на улицу, как только Фрэнк сможет сесть за руль. С таким характером этому парню только дворником работать, и то с оговорками.

– Что, застыла? Заходи. Подмыться не забыла? – Насмехался над девочкой белобрысый урод. – «Вот дерьмо», – подумал Майк, – выкину, как только вернемся домой».

Спускаясь по лестнице, Майк наблюдал за Дианой. Он видел, что девчонка замерзла и немного дрожала. Остановившись возле входа, она смущено сложила руки внизу перед собой и застыла, покусывая губки. Майк подошел ближе, нежно, как только мог, окутал взглядом.

– Замерзла?

– Немного. – У меня тепло, но если хочешь, можно разжечь камин.

– Ненужно.

Он внимательно посмотрел на нее. Она была очень юной, совсем девочкой и очень красивой. Самым поразительным было полное отсутствие косметики. Лицо, по детски свежее, раскрасневшееся от холода, по цвету напоминало зрелый персик. Ресницы, черные, густые, немного загнутые кверху, прятали в глубине невероятно красивые, серые, как ему сначала показалось, но позже он рассмотрел синие глаза. Точеный прямой нос и пухлые губки придавали лицу изыск и утонченность. Волосы, темно каштановые от природы, с объемными крупными локонами, с хорошо заметным очертанием завитков, подхваченные заколкой, великолепно гармонировали с пропорциональным лицом и общим образом юной феи.

– Ты голодна или, может быть, хочешь глоток вина?

– Нет, – засмущавшись еще больше, все так же тихо произнесла девочка.

– Ты меня боишься или стесняешься? – Развлекался Майк.

– Стесняюсь.

Он взял ее за руку и повел вглубь дома, туда, где стояли диваны и кресла. Сев сам, посадил ее к себе на колени.

– Ты знаешь, зачем я тебя позвал? Девочка густо покраснела, затем кивнула.

– Ты хочешь этого?

Она пожал плечами.

– Ты уже занималась этим с мальчиками? – Майк почувствовал, как его голос слегка охрип, а сердце взволнованно застучало. – «Только этого мне не хватала», – заскрежетал зубами внутренний голос.

– Нет, – едва слышно прошептала девочка, глядя вниз.

– Это приятно, тебе понравится. Первый раз будет немного больно, только чуть-чуть. Лучше, если мы займемся этим в спальне на кровати. Пойдем?

Она кивнула. Майк привлек ее к себе и нежно, едва касаясь, поцеловал. Она не ответила, и мужчина понял, что и этот поцелуй тоже для нее первый. Не раздумывая больше, снял ее с колен и, взяв за руку, повел в спальню на второй этаж. Он стал ее первооткрывателем, подарив девочке не просто наслаждение, а неземное блаженство. Ему пришлось использовать весь свой опыт и все знания, которые в свое время передали ему более зрелые, чем он, женщины. Он преуспел в этом и теперь сам мог научить любого, как довести женщину до наивысшей точки.

Диана была потрясена. Она впервые испытала то, что давно было известно многим ее одноклассницам. И если подружки занимались этим с мальчишками, то она отдалась взрослому мужчине, и не из любопытства, а по любви. Она лежала с ним рядом совершенно обнаженная и любовалась его крепким, красивым телом с кубиками мышц на животе. Слегка приподнявшись, Диана смотрела на Майка, на его красивое, словно высеченное из бронзы, волевое лицо. Прямой нос, четко очерченные губы, слегка выпирающие скулы и жесткий подбородок. Ни у кого из ее подруг не было такого парня. Скоро они поженятся, и тогда все будут завидовать ей. Она вновь легла рядом и предалась мечтаниям.

Майк лежал на спине с закрытыми глазами. Он пытался осмыслить то, что произошло с его телом, с его мозгами. У него было много разных женщин, с пятнадцати лет он имел всяких, начиная с профессионалок, знающих где, как, зачем и почему, до зрелых, алчно жаждущих его члена и молодого тела, понимающих толк в сексе. Были и девственницы, ничего не умеющие, но стремящиеся доставить ему удовольствие. Но, ни с одной из них он не смог достичь тех ощущений, которые испытал с этой юной, совсем неискушенной девочкой. Он тысячу раз сгорал, поднимаясь на вершину, и вновь возрождался из пепла, чтобы продолжить начатый танец, чтобы сгореть и вновь возродиться.

Его потряс собственный крик и собственная реакция тела на нее, на ее оргазм. Ему хотелось еще и еще брать ее, и не только брать, но и отдавать себя всего без остатка.

– Тебе пора, – скорее грубо, чем нежно проговорил Майк. – Скоро девять. Одевайся. Дойдешь сама или тебя проводить? – Майк не собирался ее провожать. К чему эти телячьи нежности? Она нужна ему не для любви, а для мести. И какое ему дело, опасно ли ей одной идти по темной улице или нет? Но неожиданно он понял, что если она скажет «да», то он оденется и пойдет с ней, чтобы, если понадобится, защитить.

– Я сама дойду. – Диана вскочила и быстро стала одеваться. Он наблюдал, как она натягивала на упругие ягодицы трусики из дешевой ткани. Как прикрыла среднего размера грудь красивой формы с девичьими ореолами, Майк прикусил губу, вспомнив, как удобно она укладывалась в его ладонь. Надела платье, извиваясь, застегнула молнию.

– На улице холодно, я дам тебе что-нибудь потеплее. Он встал, не прикрываясь, прошел в гардеробную, вынес шерстяной джемпер.

– Надевай. Он оказался ей по длине платья и очень мягкий.

– Спасибо, – счастливо улыбаясь, прошептала девочка, вдыхая его запах.

– Я пойду?

– Иди.

– Когда можно вернуть джемпер? – Она с надеждой взглянула в лицо мужчины, с которым только что была близка. Майк некоторое время, молча, смотрел на нее, видел, как широко она распахнула глаза, надеясь, что он назначит новую встречу.

– Не знаю. Можешь оставить себе. Иди. Уже поздно. Она разочарованно отвернулась, готовая уйти, но вдруг обернулась и, привстав на носочки, коснулась Майка губами. Почувствовав ее губы на своих, неожиданно для себя он сгреб ее в охапку и стал целовать, бешено, страстно сминая ее губы, засовывая в рот язык. Она ответила, и Майк испугался, что не сможет сдержаться и тогда не отпустит ее до утра.

– Уходи, слышишь, давай уходи, – он открыл дверь и слегка толкнул Диану, она едва не упала, но не обиделась, объяснив поведение мужчины страстью.

Глава 3

Джонатан Эванс был дома. Он стоял у окна и смотрел на улицу. Еще издали пастор заметил, как Диана бежала по тротуару на противоположной стороне. Она явно торопилась, чтобы успеть вернуться до его прихода, но, видно, не подумала, что добрые прихожанки помогут святому отцу управиться быстрее, чем обычно. Он не сразу узнал ее в чужом джемпере. Только когда она подошла ближе, понял, что это его дочь.

Джонатан вздохнул, отцовское сердце подсказало, что его девочка попала в беду. Он повернулся лицом к двери и стал ждать. Диана торопилась, но, подойдя к дому, увидела в окнах свет и поняла, что опоздала. Войдя в дом, нерешительно остановилась у порога. Отец стоял у окна и молча, смотрел на блудную дочь.

– Папа, я… – она начала говорить и почти сразу же замолчала, увидев, каким осуждающим стал взгляд отца.

– Прости, я обманула тебя.

– Это и так понятно. Надеюсь, у тебя была веская причина. Что на тебе надето? Это ведь мужской джемпер? Не так ли?

– Папа, я была у мужчины, – не поднимая глаз, едва слышно прошептала Диана. – Я люблю его. Прости. – Она смотрела в пол и не замечала, как слезы текут по щекам. Диана чувствовала себя самой плохой дочерью и самой плохой рабой господа.

– Кто он? Надеюсь, это не тот негодяй, который унизил тебя в кафе?

Закрыв лицо руками, Диана заплакала, ее тело затряслось в беззвучных рыданиях.

– Значит, он. Я так и думал.

– Папа, я люблю его.

– Доченька, он не стоит твоей любви, этот мужчина, плохой человек. Поверь мне. Он тебя обманет. Вытрет о тебя ноги и выбросит. Я таких насквозь вижу. Наиграется и бросит, а твое сердечко будет разбито.

Джонатан мог бы еще убеждать дочь, но как человек пожилой и опытный, понимал, что его слова словно пустой звук в закрытом пространстве. Его дочь, его кровиночка не слышит его, не воспринимает. Ее мозг и сердце были заняты другим человеком, другими чувствами, и больше она никому не верит.

– Мне очень жаль, доченька, очень жаль, что ты веришь ему. Если бы была жива твоя мама, она уберегла бы тебя от этой беды, а я не смог. Прости меня. Я не буду противиться твоему выбору. Только знай, мое сердце тоже будет обливаться слезами, если он тебя обманет. – Он повернулся и ушел, не сказав больше ни слова.

Диана проплакала всю ночь. Она разговаривала с Господом и просила у него прощения за то, что обманула отца и за то, что влюбилась. К утру ее слезы высохли и она стала ждать весточку от Майка. А он забыл о ней. Как будто не было той встречи у него в доме. Две недели спустя Диана сама решила пойти к нему. У нее был предлог – его джемпер.

Она несколько раз прошлась по улице взад вперед, надеясь, что он случайно встретится на пути, но он не встретился. На следующий день вечером она позвонила в его дверь. Майк открыл сам. Почти минуту он, молча, смотрел на нее. Диана совсем растерялась, она ждала, что он обрадуется и сразу же, как только увидеть её, пригласит в дом. Но он молчал, ожидая, пока она объяснит, зачем пришла. Наконец Диана не выдержала и протянула Майку джемпер. – Я принесла ваш джемпер.

– Заходи. – Он отошел в сторону, и лицо девочки засияло.

– Зачем ты пришла, Диана?

– Я принесла ваш джемпер, – смутилась девушка.

Он взял протянутый ему пакет и бросил в ближайшее кресло.

– Хорошо, что ты пришла. Я скучал. Проходи. А ты скучала?

– Да, очень.

Он привлек девочку к себе, и она утонула в его объятиях.

Месяц спустя Диане уже было все равно, что скажут и подумают люди, если увидят, как она выходит из дома Майка. Она упивалась своим счастьем. Майк был ласковым, нежным, его бархатные глаза обволакивали и сводили с ума, каждое обольстительное слово проникало глубоко в сердце, заставляя его биться сильнее. У неё совсем не было опыта, и девочка не в состоянии была отличить ложь от правды.

Она приходила к нему каждый день и каждый день ждала, что он сделает ей предложение, от которого она не сможет отказаться. Она много раз представляла, как будут удивляться и завидовать соседи, когда Майк объявит о их с Дианой помолвке, а потом и о свадьбе. Но время шло, а её мечты так и остались мечтами.

Наконец, Майк решил, что пора заканчивать спектакль. Все вопросы, связанные со строительством горнолыжного курорта, были урегулированы. Назначены исполнители, управленцы, менеджеры, бригадиры, набраны люди из местных для неквалифицированной работы. Необходимые специалисты прибыли на место и уже приступили к работе. Все было организовано как нельзя лучше, и Майку здесь делать больше было нечего. Оставалось всего несколько штрихов, переселить пару улиц поселения в город.

Квартиры в городе были уже подготовлены, каждому переселенцу предлагалось хорошее пособие, так что с этим проблем не должно быть. Всеми вопросами занимались его юристы. Почти все, кого должны были переселить, подписали документы, неохваченными были всего несколько семей, в том числе и Джонатан Эванс.

Майку пора было уезжать, его ждала основная работа. Полгода назад семья назначила его президентом компании, занимавшейся золотодобычей и ювелирными производствами. Сегодня он скажет Диане, что они расстаются, и через два дня улетит, чтобы больше уже никогда не встретиться с ней. Она перевернутая страница. Пусть страдает. Он был уверен, что девчонка будет захлебываться слезами. Она такая правильная, наивная и, наверное, решила, что он женится на ней. Дурочка. Он хотел, чтобы ей было больно, чтобы Джонатан прошел вместе с ней круги ада. Чтобы он испытал такую же боль за свою девочку, как он когда-то испытывал из-за его предательства. Он ненавидел этого человека всеми фибрами души.

Майк был бы счастлив, если бы можно было заставить страдать Джонатана, не затронув девчонку. Но, к сожалению, другого пути не было. И именно этот оказался самым коротким и действенным. Неожиданно у него появился еще один козырь. Пару дней назад его юристы принесли выкупленную у банка закладную на дом, который принадлежал Джонатану Эвансу. Теперь он мог потребовать у Эванса вернуть ему всю сумму за дом или же освободить его немедленно.

– Куда собралась, милая? – Джонатан Эванс сидел за столом и читал газету. У него сегодня был выходной. Он знал, что Диана идет к своему, как она считала, жениху. Он любовался ею, дочка была похожа на свою мать и с каждым днем становилась все красивее. Ее связь с Майком не помешала ей поступить в колледж, и это радовало Джонатана.

– Папа, ты же знаешь, я иду к Майку.

– Девочка, ответь мне на вопрос, только не обижайся.

– Хорошо, папа.

– Он что-нибудь говорит о вашем будущем? Предлагает тебе замуж? Вы же должны как-то узаконить ваши отношения. Меня уже люди спрашивают.

– Нет, папа Майк ничего об этом не говорит. – Потупив глаза, ответила Диана.

– Тогда спроси у него сама.

– Мне неловко.

– А будет ли тебе приятно, когда вслед люди будут бросать гадкие слова? Ты не думаешь об этом? Он достаточно взрослый мужчина, чтобы не понимать, что позорит тебя. Все знают, что вы с ним в его доме не телевизор смотрите.

– Я спрошу, папа, – шмыгнула носом Диана.

– Спроси, милая, сегодня же спроси.

Диану расстроил разговор с отцом. Она понимала, что он прав, и сама не раз слышала, как люди шептались у нее за спиной. Она подошла к дому Майка, когда на улице уже стемнело, было еще только восемь вечера, но из-за близкого расположения гор здесь рано наступала ночь. Нажав кнопку звонка, девушка стала ждать. Через минуту стало понятно, что никто не торопится открывать дверь. Диана прислушалась, надеясь услышать приближающиеся шаги, но в доме стояла тишина. Ей пришлось отойти на небольшое расстояние, чтобы посмотреть, горит ли свет в окнах. В них было темно. Девушка растерянно топталась на месте, не понимая, что могло произойти. Майк не мог уйти, не предупредив ее, он знал, что Диана всегда приходит в одно и тоже время.

Сегодня на ней были джинсы и темная футболка. Она присела на ступеньки крыльца, чтобы слиться с темнотой и стать незаметной для посторонних глаз. Вечер все гуще спускался на землю, а Майка все не было. Диана устала от долгого ожидания и не знала, что делать дальше. То ли ждать, то ли уйти?

Наконец она приняла решение. Встав со ступенек, девушка отряхнула с джинсов невидимую пыль и уже собралась перейти дорогу, чтобы направиться домой, но в это время в начале улицы блеснул свет фар. Ее сердце радостно застучало. Местные жители не разъезжали по вечерам на автомобилях, и она догадалась, что это Майк возвращается домой. Подняв руки кверху, она быстро поблагодарила Господа за то, что дал ей терпение и не позволил уйти раньше.

Через минуту машина остановилась как раз напротив Дианы, стоящей в тени. Первым из авто выскочил белобрысый водитель. Он резко дернулся назад, чтобы открыть хозяину дверцу. Диана ждала, что Майк подойдет к ней, обнимет, извинится, объяснит, почему заставил себя ждать, почему не позвонил. Но Майк, похоже, даже не заметил ее.

Она уже собиралась выйти на свет, но в этот момент Майк сам открыл дверцу автомобиля со стороны второго пассажира и подал кому-то руку. Девушка растерянно наблюдала, как из машины показалась сначала женская нога в туфле на высокой шпильке, затем ее владелица- красивая стройная блондинка с тонкой талией, полной грудью и крутыми бедрами. Ее лицо, благодаря губам ярко красного цвета, под светом уличного фонаря выглядело немного бледным. Но платье такого же цвета, как и помада, выдавало в ней женщину высшего света.

Затаив дыхание, Диана с ревностью и волнением смотрела на красивую пару. Сделав несколько шагов в сторону крыльца, Майк, наконец увидел ее.

– Зачем ты здесь? – Резко спросил он растерявшуюся девушку.

– Ты знаешь, зачем. Я тебя жду.

– Меня не нужно больше ждать.

– Почему? – испуганно задала вопрос Диана.

– Потому что ты мне надоела.

– Но, Майк, я же люблю тебя. Мы же вместе, пара.

– Пара с тобой? Ты с ума сошла? Зачем ты мне нужна?

– Мы должны пожениться. – Переминаясь с ноги на ногу, Диана пыталась объяснить мужчине очевидное.

– Пожениться? Ты хочешь, чтобы я на тебе женился? – Майк расхохотался.

– Ты что, совсем дурочка? Мне нужна нормальная женщина, например, такая, как Хелен, – он указал рукой на свою спутницу, – а не глупенькая деревенская шлюшка, готовая лечь под любого, кто пальцем поманит. Уходи и забудь сюда дорогу.

Он прошел мимо, поддерживая свою спутницу под локоть. Они вместе поднялись по ступенькам.

– Милый, что это за нищенка?

– Не обращай внимание, дорогая, это местная подстилка.

Диана все еще стояла у входа в дом, не в силах сдвинуться с места. Оглянувшись, Майк раздраженно бросил:

– Питер, убери ее и к дому близко не подпускай. Не хватало, чтобы разные малолетние шалавы меня караулили.

Раздавленная и растоптанная, она шла по улице, не чувствуя ног. Со стороны можно было подумать, что девочка передвигается на ходулях. Её знобило, внутренняя дрожь сотрясала все тело, слезы струйками воды стекали по щекам, из горла вырывались стоны, медленно переходящие в вой, а затем в громкие рыдания. Звуки ее боли бежали далеко впереди, разрывая тишину засыпающего поселения.

Она плакала громко, надрывно, забыв, что идет по улице и здесь могут быть люди, которые видят ее позор и слышат рыдания. Она не замечала взглядов редких прохожих, которые попадались на встречу, никто из них ее не останавливал, никто ни о чем не спрашивал, но каждый останавливался и смотрел вслед, осуждающе покачивая головой.

Джонатан Эванс сразу понял, что с его девочкой приключилась беда. Он вышел на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Его больное сердце требовало дополнительной порции кислорода. Сначала он услышал громкие рыдания во весь голос и только потом увидел, как его доченька шла по улице, заливаясь слезами.

– Негодяй, мерзавец, как он мог обидеть это чистое, доброе, наивное дитя?

Она не сразу увидела отца, только когда уткнулась в него, словно в стену.

– Тише, милая, тише, не плачь. Пойдем в дом.

– Па-па, – по слогам причитала Диана.

– Он меня не любит, совсем не любит. Он сказал, что я шалава, и еще плохие слова. – Она плакала, размазывая слезы по щекам, вытирала рукавом распухшее, покрасневшее от слез лицо и опять заливалась слезами. Она плакала и плакала, все никак не могла успокоиться,

Джонатан хотел вызвать врача, но Диана вдруг замолчала, а через некоторое время заснула и проспала почти сутки. Проснувшись, долго лежала, глядя в одну точку.

На следующий день, пока Диана спала, Джонатан решил, что должен поговорить с мужчиной, который так гадко поступил с его дочерью. Надежды на то, что тот придет в церковь и раскается, не было, и пастырь сам пошел к нему домой.

Дом Майка он нашел быстро, да и что его было искать. Его начали строить еще за полгода до того, как сам владелец появился в городке. О том, что у них будут строить горнолыжный курорт, давно было известно. Место здесь было подходящее. Зимой много снега, да и летом многие вершины стояли заснеженными. Склоны и спуски как нельзя лучше подходили для привлечения любителей экстрима.

Джонатан нажал кнопку звонка. Ему открыли не сразу. Он решил, что дома никого нет, и хотел уйти, но откуда-то из глубины послышались шаги, и дверь наконец открылась. Вместо Майка на пороге стоял белобрысый неприветливый амбал.

– Что надо?

– Мне нужен хозяин дома Майк. К сожалению, не знаю его фамилию.

Оглядев Джонатана с ног до головы, белобрысый хмыкнул.

– Он вроде священника не вызывал, исповедоваться еще рано. Вы не ошиблись адресом, святой отец?

– Пожалуйста, передайте своему хозяину, что я хочу поговорить с ним. – Как можно спокойнее произнес Джонатан.

– Что там такое, Питер? – раздался жесткий мужской голос из глубины дома.

– Пастырь пришел исповедать тебя.

В доме повисла тишина.

– Так что, звать или выгнать? – оглянувшись назад, подал голос белобрысый.

– Пусть заходит.

Дом внутри оказался просторным и хорошо обставленным, но не это сейчас интересовало Джонатана Эванса. Он впервые видел Майка так близко. Молодой человек был очень красив, причем сильной мужской красотой. Слегка поджатые, четко очерченные губы правильной симметричной формы, жесткий подбородок и невероятной глубины глаза, наполненные сталью. Его торс был обнажен, и Джонатан мог оценить красивое молодое тело, в меру накаченное, с двумя рядами кубиков на животе. Очевидно, мужчина только что вышел из спортзала и еще не успел принять душ и переодеться. Не удивительно, что Диана потеряла голову перед таким самцом. Мужчина кого-то ему напоминал, но Джонатан не мог вспомнить кого.

– Я вас слушаю, – прервал его размышления хозяин дома. – Чем обязан?

Джонатан заметил, как губы молодого человека стали еще жестче.

– Я пришел поговорить о своей дочери. Вы поступили нехорошо, я бы даже сказал, подло и низко.

Майк молча подошел к столу, налил из кувшина в стакан воды, несколько секунд задумчиво смотрел куда-то мимо Джонатана, затем медленно выпил воду и наконец, заговорил.

– Это я поступил подло? Может, это вы не сумели воспитать из нее порядочную девушку. Я не звал ее к себе в койку, она сама навязалась и с удовольствием прыгнула в нее. Хотя о чем говорить, яблочко от яблоньки. Какой была мать, такая и дочка.

– Не смейте плохо говорить о ее матери, вы ничего о ней не знаете. Она, – голос Джонатана под насмешливым взглядом Майка задрожал и почти сорвался на крик, – была порядочной женщиной, таких, как она, мало.

– Правда? – засмеялся Майк. – Только что же такая порядочная досталась тебе с пузом от другого мужика?

– Что ты мелешь? Диана моя дочь.

Глядя в упор на Джонатана, Майк рассмеялся громко в голос. Эванса поразила холодная жестокость в его глазах.

– Ты, старик, идиот или такой наивный? Она родила девчонку не от тебя.

– Не знаю, кто и что тебе наговорил, но ты болтаешь чушь, парень. Сара была честной женщиной и такой мне досталась, а все сплетни распространяют плохие люди.

– Меня не интересуют чужие сплетни, я говорю то, что сам прекрасно знаю. Пошел вон отсюда, старый урод, ты бросил родного сына, чтобы воспитывать чужого ребенка, рожденного хрен знает от кого, гулящей женщиной.

Неожиданно для себя Джонатан замахнулся, чтобы влепить мальчишке пощечину, но тут же почувствовал, как крепкие мужские пальцы перехватили его руку.

– Не смей, я тебе не мячик для битья и мне уже не двенадцать. Я не тот подросток, который рыдал, наблюдая за тем, как его отец держит на руках чужого младенца. Я вырос, если ты это не заметил.

– Я не понимаю, о чем ты. В чем ты меня обвиняешь? За что ненавидишь?

– Ты притворяешься или действительно не знаешь, кто я?

– Я действительно не знаю. Кто ты?

– Меня зовут Майк Мортан.

– Так ты сын Лоры и Джона? – удивленно и даже радостно воскликнул Джонатана.

– Ошибаешься, но ты на верном пути, я сын Стэфани Мортан. – Он замолчал, внимательно вглядываясь в лицо пастыря.

– Сын Стэфани?

– Узнал па-па?

– Почему ты меня так называешь?

– Ах да, извини, ты же бросил нас с матерью, едва я родился. Какой же ты после этого отец? Ты трахал эту шлюху Сару, когда моя мать, которая любила тебя до безумия, умирала. Ты нянчил чужого ребенка, когда твой сын влачил жалкое существование и едва не сдох от голода.

– Ты что-то путаешь, парень. Я не знаю с чего ты взял, но я не твой отец. Я любил твою мать и хотел жениться на ней, но она любила другого…

– Замолчи и уходи, пока я не спустил тебя с лестницы. Я хочу, чтобы ты вместе со своей малолетней подстилкой испытал то, что когда то испытывал я. Моё самое большое желание увидеть, как ты пройдешь все круги ада, будешь, корчился от боли, сознавая, что ты стал причиной страданий твоей девчонки. Уходи, старик, ты мне больше не нужен. Собирай свои пожитки и убирайся из моего города. Я выкупил у банка твой долг, и теперь твой дом принадлежит мне. Я даю тебе неделю на то, чтобы освободить дом и убраться как можно дальше отсюда. И не дай бог тебе еще раз встретиться на моем пути.

Глава 4

Джонатан шел по улице и чувствовал, как встречные прихожане здороваются, а потом оглядываются вслед согнувшемуся в спине пастору. Он дошел до церкви и сразу же прошел в свою келью. Там он сел на застланную накидкой скамью, немного посидев, закрыл лицо руками и заплакал. Такую боль, как сейчас, он испытывал дважды в своей жизни. Первый раз, когда умерла от передозировки наркотиками Стэфани Мортан, которую он любил с детства, мечтая, что когда-нибудь она все же полюбит его и согласится выйти за него, но ее сердце осталось для него закрытым. Второй раз, когда опускали в землю гроб со своей женой Сарой, любившей Джонатана всю свою сознательную жизнь и подарившей ему красавицу дочь.

Как ошибается этот мальчик, считая его своим отцом. Кто мог такое ему сказать? Стэфани даже близко не подпускала Джонатана к себе. Они были друзьями, не более. Она была влюблена совсем в другого человека, голову ей сносило из-за Джеймса Лестера, дешевого рок музыканта с наглой ухмылкой и засаленными волосами.

Разговор с Майком Мортаном потряс Джонатана. Он просидел в своей келье несколько часов, то и дело, опускаясь на колени, отбивал поклоны, прося у Господа прощения, и не только для себя, но и для сына Стэфани Мортан и Джеймса Лестера. Он просил Господа поддержать своё чадо, свою дочь, не дать ей упасть лицом в грязь, помочь не сбиться с дороги, не опуститься на дно. Возможно, Господь услышал его. В то время, когда суперджет Майка Мортана поднялся в воздух и взял курс на Багамы, в небольшой церквушке городка Парк-Сити один из помощников пастора, зайдя к нему в келью, чтобы напомнить о начале службы, обнаружил отца Джонатана мертвым.

Больше Эмили не плакала, ее сердце как будто опустили в морозильную камеру или закопали где-то в центре северного полюса. Она смотрела на отца, лежащего в гробу, не понимая, почему он там лежит. Как могло случиться, что он оказался в этом деревянном, обшитом тканью ящике? Сердобольные прихожанки напоили девушку таблетками, и она отстранёно следила за происходящим потерянными глазами. Все происходило как будто не с ней, не в ее жизни. Отец не мог оставить ее. Он же знал, что кроме него у нее никого нет.

Опустошенная и поникшая, она смотрела, как закрывают гроб, а затем опускают в могилу. Были еще какие-то действия, кто-то плакал, кто-то говорил трогательные слова, потом Диану отвели домой. Прихожанки накрыли в ее доме поминальный стол, а после все убрали и вымыли посуду. Одна из соседок осталась с девушкой, но, заметив, что Диана почти засыпает, помогла ей лечь на диван и, оставив одну, ушла.

Проснувшись, Диана поняла, что утро не принесло облегчение. Она долго бесцельно бродила по дому. К полудню вспомнила, что давно ничего не пила и не ела, желудок напомнил о себе урчанием. Кажется, она не ела с того самого дня, когда Майк выбросил ее из своей жизни. Сколько же прошло дней? Кажется, три или четыре. Нужно было чем-то заполнить

желудок, чтобы не потерять сознание. В холодильнике нашлось холодное мясо и овощи, что остались с поминального стола.

Диана вскипятила чайник, чтобы приготовить кофе. Пора было возвращаться к жизни, которая так неожиданно преподнесла ей жестокое испытание, и надо было собраться с силами, чтобы справиться с ним. Только сердце рвалось на части и не хотело прислушиваться к разуму. Стоило закрыть глаза, и перед ними вставал образ Майка, а сразу после, вторым кадром появлялся отец. Диана боролась с образами как могла, труднее было бороться с мыслями. Они, как рой пчел, набрасывались, стараясь побольнее ужалить, постоянно напоминая, что жизнь закончилась.

Неделю спустя после похорон в дверь дома постучали, девушка никого не ждала, она просматривала местную газету с объявлениями о найме на работу. О том, чтобы учиться в колледже, теперь можно было забыть. Диана открыла дверь. На пороге стоял шериф и еще какие-то люди.

– Мисс Эванс? – Подал голос шериф.

– Да.

– Нам поручено передать вам предписание. В течение ближайших трех дней вы должны освободить дом, он больше вам не принадлежит. Один из мужчин подал ей бумагу с золотым тиснением, и, как только Диана взяла ее, сделал шаг назад.

– Держись, дочка. – Попытался успокоить растерявшуюся девушку шериф.

Выполнив свою миссию, они ушли, а Диана еще долго стояла перед распахнутой дверью, огорошенная и опустошенная, не понимая, за что Господь так сильно разгневался, за что наказал по полной, в один миг, отняв все, что было ей дорого.

Неизвестно, сколько бы она еще простояла, если бы не соседка, миссис Лоренс.

– Что случилось, Дианочка, зачем они приходили?

Диана протянула ей лист, который все еще дрожал у нее в руках.

– Отцы святые, что же это делается? Что за напасти на тебя одну? Что же теперь будет? У тебя есть куда пойти?

Диана покачала головой.

– А деньги есть?

– Нет, – едва слышно прошептала девушка.

Три дня спустя, упаковав в чемодан свой скудный скарб и оставив родной дом открытым, она вышла на дорогу, ведущую до ближайшего города. В ее кармане было всего сто пятьдесят долларов, вырученных сердобольной соседкой от продажи старинного буфета и стола со стульями из гостиной Джонатана Эванса.

До ближайшего города было миль тридцать пят, может чуть, больше, Диана точно не знала. Нужно было экономить деньги, и поэтому она решила пойти пешком, надеясь, что кто-нибудь подвезет. Ей повезло, супружеская пара направлялась в Неваду и согласилась подвезти Диану почти до столицы штата. Ее высадили в паре миль от Солт-Лейк-Сити. Диана два дня назад созвонилась с агентством по трудоустройству, и ей предложили работу помощницей по хозяйству в одной пожилой семье с проживанием. Все складывалось как нельзя лучше.

Поблагодарив владельца автомобиля и его спутницу, Диана вытащила из машины чемодан и направилась по дороге, ведущей в столицу штата. Стало немного прохладно, взглянув на небо, она догадалась, что собирается дождь. Вокруг уже потемнело. Так всегда бывало во время сильного ливня, и Диана быстро стала вспоминать, где она положила жакет, сверху одежды или запихала подальше.

Первые капли не заставили себя ждать, вокруг стало совсем темно. Девушка пожалела, что не достала жакет до дождя. Ей пришлось положить чемодан на асфальт, расстегнуть молнию и постараться приоткрыть крышку так, чтобы не намочить содержимое. Вместо жакета сверху лежал джемпер, быстро натянув его на себя, Диана стала застегивать молнию чемодана, но там что-то застряло. Пришлось вновь опуститься на колени и немного потрудиться, чтобы молния поддалась. В этот момент из-за поворота выскочил автомобиль. Он шел на большой скорости, петляя из стороны в сторону. Скорее всего, водитель не заметил сидящую посредине дороги девушку, а она заметила его слишком поздно.

Диана не почувствовала, как ее отбросило в сторону и размазало по асфальту. Не видела и не слышала, как машина остановилась и водитель пикапа, подбежав к ней, заглянул в лицо, нащупал пульс на шее. Сообразив, что девушка жива, поднял ее на руки и бегом перенес в кунг машины. Оглянувшись по сторонам, заметил отброшенный в сторону чемодан. Схватив за ручку, он бросил его рядом с девушкой. Ему удалось проделать все так быстро, что уже через минуту машина покинула место происшествия.

Нова Томпсон была владелицей автозаправки вблизи самого главного и густонаселенного города штата. Она жила здесь давно, больше тридцати лет. Заправка досталась ей от мужа, который двадцать лет как почивал в земле. Сначала здесь было только несколько колонок и небольшое деревянное строение, в которое привел свою тридцатипятилетнюю жену, Дик Томпсон. У Новы была бульдожья хватка и не очень покладистый характер, она сразу же показала мужу его место. А он и рад был, что может переложить на плечи жены обязанности, которые раньше должен был выполнять сам.

Нове понравилось чувствовать себя полноправной хозяйкой, и постепенно она превратила обычную небольшую бензоколонку в автозаправку высокого уровня. Со временем вместо маленького деревянного строения был возведен трехэтажный отель на двадцать номеров. Позже появился еще один такой же, с двумя входами, один для постояльцев, второй для семьи, там находились двухуровневые апартаменты на пять спален. И надо сказать, что вот уже лет пятнадцать, как номера не пустовали.

Позже, уже после рождения сына, Нова построила магазин, в котором было все необходимое, что могло понадобиться путешественнику в дороге, начиная с автоаксессуаров и других автомобильных принадлежностей, до различных товаров импульсного спроса, включая ассортимент кафе.

Сейчас Нове Томпсон было шестьдесят пять лет, она имела хороший доход, солидный счет в банке, коллектив из тридцати человек и отстающего в развитии двадцатисемилетнего сына. Она не строила планы на будущее. Ради кого их было строить? Но часто задумывалась о том, что ждет ее сына после того, как она последний раз посмотрит на этот мир усталыми глазами? Вот если бы у нее были внуки. Но что мечтать о том, что никогда не исполнится.

Она подошла к окну, на улице потемнело, и почти сразу же пошел дождь, еще минута и он превратился в ливень. Как же он не вовремя и как нарочно в то время, когда Люк должен возвращаться из города. Нова заметила, что последнее время сын часто стал прикладываться к рюмке. Его могли сильно наказать за это, в штате были запрещены спиртные напитки. Но копы никогда не останавливали Люка, зная, чей он сын. Нова удивилась, когда Люк без сучка и задоринки сдал сначала письменный тест, а позже само вождение, и ему вручили права. Никто даже не заподозрил, что у него проблемы с головой. Если надо, её сын умел притворяться.

Скрип тормозов вывел женщину из задумчивости. Присмотревшись к темноте, она увидела, как пикап сына, развернувшись, подъехал к заднему входу. Что-то не так, сообразила Нова, увидев, как Люк, не выключив двигатель, выскочил из кабинки и бегом направился в дом. Она поспешила к лестнице, чтобы спуститься со второго этажа и пойти навстречу.

– Мама, – раздался вой Люка.

– Я здесь, уже иду. – Тут же отозвалась Нова. – Что случилось? – увидев бледного, трясущегося Люка, она почувствовала волнение. Что, если у него отняли права? Тогда придется нанимать водителя, а это не входило в ее планы.

– Я женщину сбил, – ревя во весь голос, сообщил Люк.

– Тише ты, – прикрикнула мать, – А то еще кто услышит. – Где это случилось?

– Там на повороте, дождь, темно, я не заметил. – Он опять завыл.

– Насмерть? – понизив голос, продолжала допрашивать трясущегося сына Нова.

– Не кажется, жива она там, в кунге.

– Вот урод. Что делать теперь? – Зло, глянув на сына, она надела сапоги, накинула дождевик и вышла на улицу. Люк, подвывая, плелся сзади. Открыв заднюю дверцу кузова, Нова заглянула внутрь. Было темно, но она не стала включать свет, наклонившись, нашла руку потерпевшей, нащупала пульс, он был слабым, но все, же был. Значит жива. Повернулась к сыну и тихо, чтобы никто из работников или постояльцев случайно не услышал, прошипела.

– Прекрати выть и неси её в дом, только тихо. – Она осталась на улице, чтобы внимательно осмотреться и понять, не наблюдает ли кто. Никого, не заметив, пошла вслед за сыном. Закрывшись на все запоры, опустила жалюзи, опасаясь, чтобы никто не подсмотрел с улицы.

Осмотрев девушку внимательно, Нова пришла к выводу, что та жива и даст бог выживет, а если нет, придется вывезти куда подальше и закопать или сбросить в ущелье, главное, чтобы следы не привели в ее дом.

– Вещи при ней были? – зыркнула исподлобья на сына Нова.

– Чемодан.

– Неси, что стоишь.

В чемодане, кроме вещей и водительского удостоверения, ничего не оказалось. С удостоверения на Нову смотрела красивая юная девушка Диана-Эмили Эванс.

Первое время Нова все ждала появления шерифа или других людей, прислушивалась к каждому незнакомому шороху и к разговорам постояльцев. Кто-то же должен искать пропавшую девушку, но все было тихо.

В юности Нова получила образование медицинской сестры, умела ставить укол, наложить швы, сделать перевязку. До замужества она работала в отделе интенсивной терапии и знала, что нужно делать с такими больными. На следующий день она поехала в город, купила все необходимое для поддерживающей терапии. У Дианы, к счастью, оказалась не самая сильная форма сотрясения, но были переломы конечности и сильно пострадало лицо.

Нова решила не обращаться в больницу, а попробовать поднять девушку самостоятельно. Но потом резко передумала, а вдруг она не справится и девчонка не выживет. Пусть лучше у нее будет шанс.

За то время, что Нова металась в раздумье, Люк отремонтировал машину. Он делал это довольно часто, и в мастерской очередной аварии не удивились.

– Тебе, парень, пора тачку менять, эта вся бита перебита, как только мать терпит.

– Да это она сама хотела покататься и тут же угол поцеловала. – Нашелся, как оправдаться, Люк.

– Да ладно тебе, не ври, я видел, как миссис Томпсон водит, любой позавидует, – откликнулся один из автомехаников.

– Давно не водила, и глаза стали подводить, – гнул свое Люк.

Диану нашли на крыльце больницы утром через три дня после аварии. При ней не оказалось никаких документов, кто оставил девушку здесь, тоже было не ясно.

Она медленно брела в густой темноте, и только в самом конце появился яркий свет. Был кто -то еще, к кому она тянула руки, звала, кричала, плакала. А он смеялся, скалил зубы, отталкивал. А потом вдруг сделал шаг вперед и вышел из темноты, и тогда Диана узнала его, закричала на всю силу грудной клетки. Этот крик привел ее в сознание. Девушка приходила в себя медленно, не понимая, где находится и зачем она здесь. Горло совсем пересохло, и словно было засыпано песком, ужасно хотелось пить. Она попыталась открыть глаза, но тут, же зажмурила их сильнее. Свет оказался непривычно ярким. Минуту подождав, она вновь попыталась открыть глаза, но мутная пелена мешала рассмотреть окружающий интерьер. Она не стала зажмуриваться, стараясь справиться с пеленой, через некоторое время один глаз стал видеть лучше, а второй никак не хотел различать предметы.

Она попыталась встать, но сообразила, что мешают трубки во рту. Через минуту ее уже осматривали врачи, изо рта вытащили трубки, и она почувствовала, что дышит самостоятельно.

– Где я? – надрывая пересушенное горло, едва слышно прохрипела Диана.

– Вы в больнице, – ответил мужчина в белом халате. – Помните, что с вами произошло?

– Нет. Что со мной произошло?

– Вас сбила машина. Вы были в коме.

– Сколько? – Долго, почти месяц. Вы помните, как вас зовут?

Диана попыталась вспомнить свое имя, но оно никак не приходило на ум.

– Забыла, – растерянно прошептала девушка. Она сделала несколько вдохов и выдохов, чтобы выровнять дыхание. Ей это удалось, но память осталась за семью печатями. Она ничего не помнила.

– Ладно, пока отдыхайте. А мы подумаем, что с этим делать.

Глава 5

Нова Томпсон подошла к регистратуре. Сегодня дежурила ее приятельница Айрис Тейлор. Нова договорилась с ней встретиться.

– Что случилась, Нова? Ты заболела?

– Нет, я не больна. Скажи, Айрис, к вам месяц назад, может быть больше, поступала девушка, кажется, после аварии. Ты знаешь что-нибудь о ней?

– Почему ты спрашиваешь и откуда тебе известно про девушку?

– Я случайно слышала разговор, ты же знаешь, на заправке чего только не услышишь, говорили, что к ней никто не приходит и забрать ее некому, а я хочу помочь. Мне нужны работники горничные и на кухню. Может, если ей некуда идти, она бы согласилась остаться у меня.

– Я рада тебе помочь, Нова. Если ты подождешь, я схожу, узнаю, в каком она состоянии.

– Конечно, Айрис, я подожду. Поверь, я буду благодарна, если поможешь. Айрис вернулась минут через десять.

– Боюсь, разочарую тебя.

– Говори же, – поторопила подругу Нова.

– Девчонка вышла из комы несколько дней назад, она ничего не помнит, ни как зовут, ни откуда она, и самое главное, она выглядит уродливо, лицо все перекошено и в шрамах. К тому же хромает, как ты понимаешь, гипс накладывали в спешке, так, чтобы просто сохранить ногу. А теперь опять нужно ломать, только бесплатно никто этим заниматься не будет. Не думаю, что она подойдет тебе. Настолько изуродована, что смотреть жутко.

– Я бы посмотрела.

– Посмотри, если хочешь. Её завтра выписывают.

– За ней приедут?

– Нет, похоже, у неё действительно никого нет.

– Пойду, посмотрю. В какой она палате?

Девушка была хрупкой и совсем потерянной. Она стояла возле окна, услышав, что кто-то вошел в палату, оглянулась. Нова, не ожидавшая ничего подобного, застыла в изумлении. Когда она видела её последний раз, лицо было окровавлено и распухшее, но даже тогда не вызывало такого ужаса. Сейчас, когда отеки прошли, и синева спала, стало отчетливо видно, в какое уродство превратилось ранее красивое лицо.

Одна половина не пострадала, вторая же была искромсана сильно, рассеченная бровь давила на веко, а веко под тяжестью почти полностью нависало над глазом. Без денег и без страхового свидетельства никто не хотел заниматься пострадавшей пациенткой, немного подштопали, но особо не старались. Нос прямо посередине был раздроблен и провалился внутрь. Сейчас уже было понятно, что само по себе ее лицо не восстановится. И если не сделать операцию, а может быть даже несколько, то девушка так и останется уродливой на всю жизнь. А со временем могут возникнуть проблемы с дыханием и со зрением, если уже не возникли.

– Меня зовут Нова Томпсон, я живу здесь недалеко. Тебе есть куда пойти?

Девушка неуверенно покачала головой.

– И как зовут тебя, ты тоже не помнишь?

Опять такое же покачивание головой.

– Значит, и жить тебе негде, идти некуда, да и денег, наверное, нет.

Девушка опустила голову.

– Я могу взять тебя к себе. Дам жилье, конечно, не бесплатно. Будешь помогать комнаты убирать за постояльцами, если нужно, машину заправишь, в кафе уберешься, посуду помоешь. Денег не буду платить, но зато будет койка и еда. Если согласна, тогда завтра тебя заберу. Все равно тебе некуда идти. Хромая, да еще с таким лицом, кому ты нужна такая? Это я добрая душа. Когда-нибудь пострадаю от доброты своей. – Нова подошла ближе.

– Ну что раздумываешь? Ты хоть видела себя в зеркало?

Девушка ничего не ответила, только две одинокие слезинки выкатились из глаз и поползли вниз по щекам.

На следующий день Нова забрала девушку рано, едва врач вошел в кабинет, как она тут же вошла следом. Забрав у него выписные документы, она отправилась в палату и уже через несколько минут выруливала с больничной стоянки на узкую дорогу, ведущую на центральную магистраль.

Нова поселила девушку в небольшой комнате на первом этаже. Это был обычный гостиничный номер, только не там, где живут постояльцы, а в противоположном крыле, предназначенном для прислуги. Она сразу же повела её показывать свои владения. В самом конце, когда все уже было осмотрено, отвела на кухню.

– Обедать будешь здесь, завтракать, и ужинать тоже. – Нова подозвала повара, дала ему указание. Направляясь из кухню на улицу, она оглянулась на хромающую сзади девушку и спросила. – Как же мне тебя называть, хромоножка?

– Эмили, Эмма. – Неожиданно ответила девушка.

– Ты вспомнила, как тебя зовут? – удивилась Нова, останавливаясь на полпути, – что еще помнишь?

– Не знаю, может быть, фамилию Хамер.

– А еще что?

– Больше ничего не помню.

– А что с лицом? С рождения такая или что случилось? – Продолжала допытываться Нова.

– Не знаю, доктор сказал, что меня сбила машина.

– Где это произошло?

– Я не знаю, простите.

– Ладно, хорошо хоть имя вспомнила, будем звать тебя Эмма.

Они вместе вышли на улицу. В это время на задний двор въехала машина- пикап с крытым кузовом.

– Сынок мой, приехал наследник, пойдем, познакомлю, – Нова заулыбалась и направилась в сторону автомобиля.

Наблюдая за долговязым парнем, который только что вылез из кабинки, Эмма почувствовала дрожь в коленках. Она не поняла, откуда она взялась, но точно не из-за смущения, скорее всего из-за страха.

– Мам, ты кого привела? Что за чучело? Убери ее, а то меня сейчас стошнит, –скривился парень.

– Замолчи, Люк, немедленно. Познакомься лучше, это Эмма будет у нас жить и помогать, а ты будешь проверять, что бы делала все как надо. – С нажимом произнесла хозяйка.

– Получше никого не нашла, надо обязательно уродку в дом тащить? – Продолжал возмущаться парень.

– Надо было, – гневно зыркнула на парня Нова, – может тебе напомнить?

–«Сейчас подерутся»», – наблюдая за тем, как распетушились мать и сын, подумала Эмма. Ей не хотелось быть причиной спора между двумя близкими людьми. Но парень как-то сразу притих.

Глянув исподлобья на девушку, он пренебрежительно хмыкнул и, сплюнув себе под ноги, снова залез в кабинку пикапа.

– Пойдем, – позвала хозяйка Эмму, направляясь в дом. Они вновь пришли на кухню, здесь было невероятное количество разнообразных запахов. Время было обеденное, и Эмили почувствовала, как желудок громко заявил о себе урчанием.

– Покорми ее Джереми, завтра дашь Лесси выходной, а девчонка поработает.

– А справиться? – оглядывая Эмму, засомневался повар.

– Совсем хилая, да еще хромая.

– Ты еще поспорь со мной. Покажешь здесь всё, расскажешь, если что, Марта поможет.

– У меня своей работы хватает, – возмутилась черноглазая девушка, гремевшая в углу посудой.

– Я всё сказала два раза, повторять не буду. Всем всё понятно?

– Понятно, – кивнул головой повар.

– Марта, я не слышу.

– Понятно, что уж тут непонятного, – недовольно отозвалась девушка из своего угла.

– Вот и хорошо. А ты, – повернулась хозяйка к Эмме, – поешь и отдохни часов до шести, в шесть придешь, пару часов поработаешь на кухне. Будешь делать, что скажут. Спать ляг пораньше, а то с непривычке тяжело будет, целый день на ногах. Утром придется рано встать, тебя Марта разбудит.

Эмма уже несколько часов лежала без сна, ее тревожило, что память заблокировала все, что было в прошлой жизни. Выйдя из комы, она вступила в новый, неизвестный ей мир, о котором она ничего не знала, не понимала и не представляла, что может поджидать ее в этом чужом для нее пространстве. Самым страшным было то, что она даже не знала, кто она и есть ли кто-то, кто может разыскивать ее, беспокоиться о ней, переживать. Она не знала, как выглядела до аварии, но впервые, когда увидела себя там, в больнице, выпросив у медсестры зеркало, испугалась и никак не могла поверить, что это уродливое лицо принадлежит ей.

Нужно было поскорее узнать, какие навыки сохранились, а какие утрачены. Девушка чувствовала себя одинокой песчинкой в огромном океане, и некому было придти на помощь. Конечно, Эмма была благодарна миссис Томпсон за то, что она пожалела ее и приютила, дала кров и еду, но ее пугал сын хозяйки. От него исходила скрытая агрессия.

Наконец сон сморил ее. Ей снилась женщина, красивая, добрая, она протягивала к девочке руки и уговаривала немного потерпеть:

– Маленькая моя, родная, много горя выпало на твою долю, но ты потерпи, все наладится. Плохие люди уйдут, но они нужны, чтобы закалить тебя, научить жизни. Прости нас с папой, что рано оставили тебя и не смогли защитить от этого жестокого мира… Она нежно улыбалась Эмми и таяла, исчезая в туманной дымке.

– Мама, мама, не уходи, – Эмма проснулась от своего крика, футболка, которую выдала ей миссис Томпсон для сна, была вся мокрая, волосы влажными прядями прилипли ко лбу, а щеки блестели от слез. Остаток ночи она так и не смогла заснуть.

Утром ее разбудили и отправили на кухню. День начался с легкого завтрака. Она поела, потом тщательно вымыла за собой посуду. Пожилой повар некоторое время наблюдал за ней. Потом, хмыкнув себе под нос, отошел и занялся своими делами, плошками, поварешками.

– Возьми поднос и отнеси чашки в зал, только смотри не урони, – распорядилась Марта.

– Э, сама отнеси, – остановил Эмму Джереми – хозяйка запретила ей выходить в зал – и, грозно посмотрев на Марту, добавил, – прекрати командовать, Марта, девчонка и так обездоленная, не видишь разве. Расскажи лучше, что да как делать.

– Я что? – Марта выдернула из рук Эмми поднос с чашками и, стрельнув глазами в сторону повара, покачивая полным задом, направилась в зал.

Эмма старалась, как могла. Она почти не приседала, разве только на ланч, а вечером поужинать. Она бросалась по первому зову к каждому, кто позовет. К ночи едва стояла на ногах. Ее хромата стала еще более заметной.

– Ты бы побереглась, – остановил ее повар, когда она в очередной раз бросилась, чтобы помочь Марте поднять кастрюлю с бурлящим соусом.

– Не надо быть у всех на побегушках. Твоя работа мыть посуду. Вымыла, поставила на поддон, загрузила в сушку, вытащила, поставила на раздаточный стол. Остальное не твое дело. Кому надо, сам возьмет. Каждый знает, за что деньги получает. Уяснила?

– Да, сэр.

– Меня зовут Джереми, так все называют, и ты так называй. Устала?

Эмма, вздохнув, кивнула.

– Втянешься потихоньку. Только не рвись, тебе еще восстанавливаться надо.

Через месяц Эмма уже не так сильно уставала. Конечно, нога все еще давала о себе знать. Она выполняла разную работу, но чаще всего мыла посуду. Миссис Томпсон перевела Лесси убирать отельные номера, так что Эмма оказалась в роли посудомойки как нельзя кстати.

Нова Томпсон сидела за столиком в своем кафе на втором этаже и грустно смотрела на проезжающие мимо машины. Она ждала человека, которого знала уже лет двадцать. Много лет назад, когда умер муж, Марк Митчэл помогал оформить ей на себя все имущество, которое осталось по наследству. С тех пор она обращалась к нему за помощью или советом всякий раз, когда нужно было оформить документы или просто обсудить, как поступить в той или иной ситуации.

Марк Митчэл был вдовцом, жена его умерла лет десять назад. Она много лет болела, и Нова, надеялась, что Марк сразу же, как только жена умрет, сделает ей предложение, и они станут жить вместе. Ей давно казалось, что у него есть к ней интерес, но он не спешил и даже не делал никаких намеков.

Сегодня она вновь попросила его приехать. Последнее время Нову сильно волновало ее здоровье, и надо было думать, как обеспечить своего непутевого сына в случае ее преждевременного ухода к Господу.

Оторвав взгляд от чашки с кофе, Нова посмотрела в окно. В этом году лето выдалось не очень жарким, дождей было больше, чем обычно. Вот и сейчас тучи закрыли небо. Прошло уже полгода с того времени, как Люк сбил девчонку, и почти пять месяцев, как Нова забрала ее из больницы. За это время ее никто не разыскивал, никто ею не интересовался. Это было странным. Ведь шла же она куда-то пешком, а значит, дом ее недалеко. Хотя как знать, может, просто путешествовала автостопом. Нова вспомнила про чемодан, принадлежащий Эмили. Сколько прошло времени, а память к ней так и не вернулась. Может, сделать ей операцию? – Неожиданно пришла мысль. – А что? Подправить бровь, поднять веко, а то оно слишком уж сильно нависло над глазом, еще немного и совсем ослепнет девчонка. Тогда и работник из нее никакой. Завтра съезжу, узнаю, сколько понадобится денег, чтобы придать ей божеский вид, – решила женщина.

Она заметила, что Марк вошел в кафе только когда он заговорил.

– Нова, дорогая, рад тебя видеть. Не вышла, не встретила. Я уж хотел обидеться и уехать. Там у тебя внизу какой-то парнишка заправляет автомобиль Майка Мортана.

– Какой парнишка? – прикладываясь щекой к лицу Марка, удивилась Нова. – У меня нет мальчиков заправщиков.

– Худенький, хромой, в бейсболке. К дорогим клиентам нужно выпускать заправщиков с более приличным лицом.

– Ты подождешь? Я пойду, выйду. А то как-то нехорошо. – Взволновалась Нова. Она не была сама лично знакома с Майком Мортаном, но много слышала о нем. Его семья входила в десятку самых богатых людей планеты. Одним словом, это были те, кто управляли миром.

– Не торопись, король бизнеса уже уехал. Он даже из машины не вышел. Но окно открыл и сунул мальцу чаевые.

– Да это не парень, девчонка. Приютила обиженную богом, жалко выгнать.

– Ну ладно, зачем звала? Я, конечно, и так рад навестить тебя, но дела, прежде всего. Рассказывай.

– Давай закажем обед, я что-то проголодалась, пока будут готовить, мы с тобой обсудим мои проблемы.

Эмми вышла на улицу, она носила бейсболку с большим козырьком, чтобы случайные посетители не испугались ее уродства. Прошлась вдоль колонок, проверила, все ли в порядке. Грег Саймс задерживался с обеда. У них это было не принято, но Грег уже две недели работал один и днем, и ночью без выходных, поэтому ему разрешалось отдыхать днем, немного больше, чем длился обед. Всегда находился тот, кто мог его подменить.

Заправив очередную машину, Эмили хотела пойти что-нибудь попить. В горле пересохло, нужен был глоток воды. Но в это время подал сигнал очередной автомобиль.

– Эй, парень, давай, заправь. – Послышался голос водителя.

Она почти бегом доковыляла до автомобиля. Откручивая крышку бензобака, ощутила дрожь, и не только в руках, но и в ногах, а потом во всем теле.

– Что это со мной? – Недоумевала Эмили. Не может же это из-за крутой тачки.

За время работы на заправке она повидала много разных дорогих и не очень. Она заправила машину, закрыла бензобак и уже хотела уйти, но в этот момент стекло заднего пассажира опустилось, и мужской, до боли знакомый голос позвал ее подойти поближе.

– Эй, парень, что у тебя с лицом?

– Машина сбила, – стараясь не показать волнение, едва слышно произнесла Эмили.

– Давно?

– Нет, но уже не болит.

– Нужно сделать операцию. Сейчас еще не поздно все исправить.

– На операцию нужны деньги.

– Вот тебе моя визитка, как надумаешь, позвони, я помогу. Оплачу операцию.

Эмили дрожащей рукой взяла визитку.

– Спасибо, сэр. – Водитель уже занял свое место впереди пассажира, и девушка сделала шаг назад.

– Подожди, – вновь окликнул ее мужчина. – Фрэнк, у тебя есть наличные?

– Пара, тройка сотен.

– Давай сюда. – Он взял протянутые водителем деньги и подал Эмили.

– Вот, возьми. И позвони мне. Слышишь? Позвони.

Автомобиль плавно отъехал от колонки, а Эмили еще несколько минут растерянно смотрела ему вслед. Этот голос. Она узнала его, он был из прошлого. Но где и когда слышала его, Эмма не могла вспомнить. И руки. Она помнила их. Он едва коснулся ее, передавая деньги, но Эмили почувствовала, как от его прикосновения ее словно пронзило током.

Ночью опять ей снилась мама, она вытирали Эмили слезы и почему- то называла ее Дианочкой. А потом приснился тот самый мужчина, он вел за руку маленькую девочку и звал Эмили с собой, но она не шла, не соглашалась, и когда мужчина в очередной раз оглянулся, откуда, то из-за поворота выскочил грузовик и на полном ходу врезался в мужчину. Эмили закричала и вновь проснулась в поту.

Глава 6

Майк откинулся к спинке сидения, этот мальчишка-заправщик не шел у него из головы. Хромой, искореженный, разве он заслужил, чтобы какой-то урод исковеркал его жизнь. Неожиданно боль сдавила грудную клетку. Он закрыл глаза, перед ним тут же возник образ Дианы. Майк вздохнул и чтобы не застонать, сжал зубы. Ее образ преследовал его постоянно, и ничто не могло вытеснить его вот уже более шести месяцев. Он жалел невероятно, что поступил с ней таким образом. На самом деле эта девочка совсем юная, неискушенная, ни в чем не виновата, никакая она не шлюха, не подстилка, она просто влюбилась впервые, как умела по детски, со свойственной юности максимализмом. Она любила его всего и отдавала себя без остатка и без оглядки на чье-то мнение, на осуждение и сплетни. А он растоптал ее, раздавил, вывалял в грязи и выбросил как ненужную вещь, старался размазать и опустить как можно ниже.

Майк ненавидел себя, презирал за свой поступок. Месть, которую он вынашивал в себе долгие годы и наконец, осуществил, не принесла ему удовлетворения. Он старался даже не думать об этом, выбрасывал все мысли из головы, едва они попадали туда. Диана. Она захватила в плен его сердце, забрала его душу. Он хотел ее как женщину. Никогда и ни с кем ему не было так хорошо, как с ней. Эта восемнадцатилетняя девочка, пока еще даже не женщина, добилась от него того, к чему стремились многие опытные женщины.

Он выбросил ее из своей жизни, вычеркнул из памяти и на следующий день улетел вместе с Хелен на Багамские острова.

На островах они пробыли две недели, а затем полетели в Майами. С Хелен они были знакомы почти с детства, они много раз пытались жить вместе, сходились, расходились и вновь сходились. Хелен давно мечтала о том, как станет полноправной хозяйкой не только его сердца, но и финансов, однако Майк не мог долго находиться с ней в одном пространстве. Ему становилось скучно. Но окончательно расставаться с ней он тоже пока не хотел. Она нужна была ему как палочка-выручалочка на случай, если какая-нибудь уж больно надоедливая поклонница привязывалась так, что не отцепиться, и тогда он мог призвать на помощь Хелен.

Она, как тяжелая артиллерия, появлялась на сцене в роли его невесты, и все вставало на свои места.

Он не хотел лететь в Майами, но Хелен настояла.

– Ты мне должен, – покусывая его нижнюю губу, убеждала девушка. – Я сорвалась с важного мероприятия и прилетела черт знает куда, чтобы помочь тебе освободиться от этой малолетки. Теперь я хочу компенсацию. И Майк сдался. Они прилетели в Майами поздно вечером, разместились на семейной вилле. Хелен сразу же пошла спать. А он неожиданно откупорил бутылку виски. Майк не увлекался спиртным, но сегодня что-то было не так.

Тоска, боль и пустота заполнили его внутренности. Он не сразу понял, что с ним происходит. Только после того, как, осушив не один бокал виски, напился так, что перед глазами стали мелькать картины с образом юной синеглазой, влюбленной в него девочки, мозг выдал ответ.

Проваливаясь в сон, Майк уже знал, что то, что он совершил и считал местью, на самом деле называлось подлостью, и теперь будет тревожить его если не всю жизнь, то еще много дней и ночей. Пробудившись от сна, он долго плавал в бассейне. Хелен не тревожила его, поджаривая свое тело в шезлонге напротив.

Через час непрерывного плаванья Майк вышел из воды и направился в душ. Там он простоял минут десять, окатывая себя струями холодной воды, и когда вышел, у него спонтанно возникло решение.

– Я думаю, нам пора узаконить наши отношения, у тебя пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок. Опоздаешь, я могу передумать.

Хелен приоткрыла от удивления рот и привстала с шезлонга, пытаясь уловить нотки подвоха или юмора в словах Майка. Но его холодный равнодушный взгляд говорил сам за себя, указывая на серьезность его намерения.

– Время пошло, – он развернулся и направился в дом, чтобы снять с себя мокрые плавки и надеть костюм. Они расписались в небольшой церквушке без свидетелей и родственников. К родителям в Лонг-Айленд Майк приехал с женой и раненым сердцем. Его женитьба удивила родственников, но никто ничего не сказал. В семье Джона и Лоры Мортан не принято было сомневаться в правильности поступков своих детей.

Женитьба не принесла Майку успокоение. Его душа продолжала метаться, а сердце маялось и тосковало по глазам цвета морской воды и бескрайнего неба. Полгода спустя он решил вернуться на пару дней в городок своего детства и непреходящих воспоминаний. Он надеялся увидеть Диану и попросить прощения и если получиться забрать ее с собой. Она не могла стать его женой, но кто мог помешать ей стать его любовницей.

В Парк- Сити Майк заехал сначала в офис, чтобы провести совещание и послушать, как идет строительство курортного городка. После в сопровождении начальника строительства отправился осматривать все, что удалось сделать за время его отсутствия. За полгода, которые его здесь не было, вокруг все заметно изменилось. Появились новые улицы с одно и двухэтажными домиками, пятнадцать многоэтажных зданий, пока были возведены только каркасы, но уже через месяц рабочие бригады строителей сменят отделочники.

Сейчас специалисты занимались исследованием горных вершин и наиболее опасных участков, чтобы во время функционирования курорта не возникли проблемы со сходом лавин. Сюда уже завезли взрывчатку, намереваясь заранее взорвать наиболее проблемные зоны. Предполагалось построить более двухсот пятидесяти трасс для лыж и сноубордов с перепадами высот от двух тысяч восьмидесяти до трех тысяч сорока девяти метров. И тридцать девять подъемников для перевозки гостей. А также пятнадцать отелей и около ста домиков в стиле шале.

Майк переночевал в своем доме. Он решил навестить Джонатана Эванса перед отъездом, чтобы сказать ему, что больше не держит на него зла, и все благодаря его приемной дочери, которую Майк полюбил, да так, что без нее стало невозможно дышать. Он знал, что старику его признание не понравится, но ему было все равно, главное Диана. Майк решил забрать ее с собой, не сомневаясь ни на минуту, что она пойдет за ним на край света. Обдумывая свой визит к Диане, он не смог сомкнуть глаз, мозг постоянно подкидывал картинки из прошлого, закрадывая сомнения.

А вдруг влияние отца окажется сильнее, чем ее любовь к нему. Майк понимал, как сильно ранил ее. Он помнил, какими глазами смотрела на него девочка в тот миг, когда он отрекался от нее, смешивал с грязью. Она была похожа на маленького ребенка, которого только что предали взрослые люди. Ее глаза, полные слез, были похожи на озера, переполненные водой во время весеннего таяния снега. Распахнутые, изумленные и совершенно потерянные. Оставив Хелен, он вышел на террасу и наблюдал, как она шла по улице, сгорбленная его предательством, разочарованием и болью, ничего не видя перед собой и не замечая, как оглядываются на нее прохожие.

В полдень, подъезжая к дому пастыря, Майк заметил, что и здесь что-то изменилось. Поднявшись по ступенькам, он позвонил в дверь. Она почти сразу же распахнулась. На пороге появилась молодая женщина лет тридцати. Скосив глаза на машину Майка, затем на него, она кокетливо заулыбалась.

– Простите, – Майк почувствовал, что его голос слегка дрожит, всё же волнение давало о себе знать.

– Мне нужен мистер Джонатан Эванс.

– А пастор? Так он же умер.

Майк растерялся.

– Как умер? Когда?

– Да я не помню, давно уже, может, полгода или больше.

– А его дочь Диана? – Майк чувствовал, как его тело покрывается ледяной коркой.

– Я не знаю, спросите у соседей, которые давно здесь живут. Может, они что знают.

Она закрыла дверь, а Майк все никак не мог сдвинуться с места. Наконец ему удалось справиться с шоком.

– Майк, что случилось? – Спросил Фрэнк, начальник службы безопасности и друг, а во время поездок еще и водитель, он давно выздоровел и теперь сам сопровождал Майка во всех его поездках.

– Подожди, – Майк увидел женщину, она только что вышла из соседнего дома. Боясь, что она уйдет, он быстро направился в ее сторону.

– Простите, вы не могли бы уделить мне пару минут.

– Конечно, могу.

– Мне только что сказали, что мистер Джонатан Эванс умер.

– Так и есть, полгода назад мы его похоронили на церковном кладбище.

– А Диана, его дочь, где она? Вы что-нибудь знаете о ней?

– Дианочка уехала, ее ведь выселили. Бедная девочка. Принесли предписание освободить дом в течение трех дней. Она собрала кой-какие вещи и ушла.

– Куда?

– Да кто же ее знает. Родственников у них не было. Пойти не к кому. Кажется, через агентство нашла работу в столице к пожилым людям помощницей.

– Вы знаете название агентства?

– Ну что вы, нет, конечно. Времени сколько прошло.

На негнущихся ногах Майк дошел до машины. Сел, откинувшись к спинке, несколько минут сидел молча. Фрэнк не беспокоил друга. По его бледному лицу он догадался, что произошло что-то серьезное.

–Давай поедем, – Майк указал дорогу, и машина двинулась в сторону церковного кладбища.

Могилу Джонатана Эванса он нашел сразу. Она была сравнительно новой, ухоженной. Кто-то из прихожан ухаживал за ней. На памятнике было выгравировано красивое лицо с добрыми усталыми глазами. На душе стало невыносимо горько.

– Прости, старик, я не хотел твоей смерти. Я лишь хотел, чтобы ты почувствовал мою боль. Как жить мне теперь, выходит, я не рассчитал твои силы, и ты оказался намного слабее, чем я ожидал. Выходит, я виноват в твоей смерти, тогда чем я лучше? Я лишил тебя жизни, а твою девочку крова, и теперь мне жить с этим. Радуйся, старик, теперь ты лежишь здесь или живешь на небесах у Бога за пазухой и наблюдаешь, как я страдаю.

Несколько минут мужчина стоял у могилы с поникшей головой, а потом повернулся и, не оглядываясь, пошел к машине. Всю дорогу до Солт- Лейк- Сити он не проронил ни слова. Фрэнк решил, что Майк будет молчать до аэропорта, а может быть и в самолете до самого Нью-Йорка. Но неожиданно он отреагировал на мальчишку-заправщика на автозаправке. У того была одна половина лица изуродована так, что даже жутковато было смотреть, правда парень прикрывался бейсболкой, но Майк как-то рассмотрел.

Майк устал, и даже не физически, устал морально. Чтобы не ссориться с Хелен по два раза в день, он решил немного пожить у родителей в Лонг-Айленде. Он уже жалел, что женился, поддавшись эмоциям, надеясь, что статус женатого мужчины поможет ему выбросить мысли о Диане из головы. Но все только усугубилось. Хелен стала проявлять характер, иногда даже капризничать.

Был выходной, и родители, как ни странно, оказались дома, обычно они уезжали на острова.

– Сынок, что же ты не предупредил? У тебя все хорошо? А где Хелен? – Суетилась Лора, гладя склоненную к ней голову Майка и целуя его в макушку.

– Милая, дай ему ответить хотя бы на один вопрос, – обнимая Майка, встрял в разговор Джон Мортан.

– Все хорошо, мама, отец. Как вы? Здоровы?

– Ну, если бы умерли, уж кто-нибудь сообщил бы.

– Джон, ну что смущаешь мальчика? – Вступилась за Майка Лора.

– Мальчика? Вон, какой вымахал выше меня. Красавец. Надолго приехал?

– Не знаю. Хочу побыть с вами, соскучился.

– Здорово даже не вериться, что кто-то из детей наконец соскучился.

– Да что ты завелся, Джон? Нам ли обижаться? Постоянно кто-нибудь приезжает. Не обращай на него внимания, сынок, – повернулась Лора к Майку.

Ночью, лежа рядом с мужем, Лора неожиданно спросила.

– Джон, это только я заметила или ты тоже обратил внимание?

– О чем ты, милая? – Повернулся Джон Мортан к жене.

– Майк чем-то расстроен. Даже скорее, подавлен. Может, это из-за Хелен? Приехал один. Домой не торопится.

– Я тоже заметил. Как будто грусть в глазах. Завтра поговорю с ним. Может, из-за Хелен.

Майк любил приезжать к родителям.

Он помнил день, когда они нашли его, прячущегося от органов опеки по чужим подвалам. Грязного, голодного, озлобленного на весь белый свет щенка, готового откусить любую протянутую руку. Прошло больше трех месяцев, как похоронили его мать. Он даже не был на похоронах, прятался в кустах и наблюдал издали, как ее гроб опускали в могилу. Майк с ранних лет выучил науку, которую ему преподавала мать, объясняя маленькому мальчику, что он никому не нужен, даже собственный отец отказался от него. И что он сдохнет где-нибудь под забором от передоза или от голода, как только она умрет. Но лучше так, чем попасть под опеку службы защиты детей. Никого они там не защищают, отдают детей в приемные семьи к алкашам, а те над ними издеваются, превращают в бесплатных рабов, а некоторые даже держат таких приемышей на цепях в собачьей конуре.

Майк не хотел на цепь в собачью конуру, от наркотиков он тоже не хотел умирать. Он видел, как мать теряла человеческий облик всего от небольшой дозы. Но он очень хотел, есть и вечером, пробравшись задворками к чьему-нибудь дому, воровал то, что плохо лежит. Чаще всего он пробирался в дом Джонатана Эванса, они его почти никогда не закрывали на запор.

В то время, когда хозяин с женой и годовалой девчонкой собирались в дальней комнате, чтобы почитать или посмотреть телевизор, он пробирался через небольшой холл на кухню и сгребал всю еду со стола. Обычно там лежали бутерброды с колбасой или мясо, завернутое в фольгу, бутылочка с соком и бутылка воды. Майк боялся каждый день лазить в дом к Эвансам и поэтому растягивал еду на несколько дней. Он ел и злорадствовал, что опять украл у собственного отца. И ещё сильнее ненавидел его за то, что тот жирует, а он – его сын, вынужден воровать, чтобы не помереть от голода. Через три дня он опять пробирался на кухню к Эвансам, чтобы вновь забрать все, что лежала на столе, и удивлялся, что ничему они не научились. У них воруют, а они по своей глупости забывают спрятать еду или хотя бы закрыть дом на запор.

Неизвестно, как долго могло бы это продолжаться и чем бы все закончилось, но однажды его поймали. Он сидел в обезьяннике в комиссариате и ждал своей участи.

– Ну что, сынок, тяжело тебе без мамки? – Сочувственно кивал головой шериф. – Все понимаю, хоть и плохая была, но все, же родная душа. А почему прятался, убегал? Тебя же родственники разыскивают. Каждый день из Нью-Йорка звонят. Или ты не знал, что у тебя есть родные?

Майк не верил шерифу, мама никогда не говорила про родственников. Зато говорила, что он никому не нужен.

Они приехали утром. Он не мог поверить, что такие чистые, ухоженные и по виду сильно богатые люди могут быть его родственниками. Он смотрел на них и боялся, что эта красивая, с добрыми глазами женщина сейчас отвернется от него и разочарованно произнесет:

– Ах, как жаль, но это не наш мальчик. Наш не может быть таким грязным и убогим. У него, наверное, есть вши? И этот мужчина с глазами такого же цвета, как у мамы и у самого Майка, тут же отзовется:

– Да, это не наш мальчик, мы напрасно проделали такой длинный путь. Пойдемте отсюда.

– Я же вам говорил, что не стоит сюда лететь, а вы не послушали, – поддакнет парень с такими же серыми, как у его отца, глазами и, презрительно окинув Майка взглядом, выйдет на улицу.

Майк ждал, когда шериф, наконец, откроет клетку, и он сможет выскочить и убежать, чтобы не слышать обидных слов, чтобы опять спрятаться в подвале и вволю наплакаться из-за своего убожества и никчемности. Потом, сообразив, что шерифу незачем открывать клетку, если эти люди не собираются его признавать, забился в угол и, отвернувшись, тихонько заплакал. Майк до сих пор помнит вкус своих тогдашних слез и тепло рук женщины, заменившей позже ему мать. Все получилось не так, как он думал.

Он не успел ничего сообразить, потому что шериф открыл дверь, и эти люди, все трое, тут же оказались рядом. Он ничего не успел понять, как женщина села на скамью, к которой от страха прилип Майк, и обняла его, не испугавшись чумазого вида и вонючей, давно не стираной одежды. Она гладила по голове, целовала в макушку, вытирала ладошкой слезы с его грязных щек и тихо нашептывала:

– Ничего, милый, все будет хорошо. Ты вырастешь, и боль пройдет, а мы тебя никогда и никому не дадим в обиду, ты теперь наш мальчик, наш сынок. Ты вырастешь, и мы вместе будем гордиться тобой.

Когда Майк нашел в себе силы оторваться от доброй женщины, его тут же сгребли в охапку другие руки, сильные, крепкие, надежные:

– Ну что, сынок, давай знакомиться? Я брат твоей мамы, твой дядя, если захочешь, будешь называть меня отцом, а если нет, можешь звать просто Джон. Это Лора, твоя тетя, она тоже будет рада, если назовешь ее мамой, может быть, потом когда-нибудь, если вдруг захочешь. А это Рой, твой старший брат, он решил познакомиться с тобой первым, а дома остались Ник и Хантэр, а еще Луис, он мексиканец, но тоже родной, потому что живет с нами уже больше года. Еще есть малышка Синди, ей всего пять. Все тебя очень ждут. Так что скоро сам познакомишься со всеми.

С тех пор прошло почти семнадцать лет. Но Майк помнил все, что произошло за это время, все до мельчайших подробностей, каждый день, прожитый в этой семье, ставшей для него роднее всех родных.

Глава 7

Эмили присела на скамейку. Посмотрела вверх, похоже, опять собирался дождь. У миссис Томпсон сейчас гость. Эмма видела его уже не первый раз. Красивый мужчина, черноволосый, с проседью в волосах. Наверное, ему нравится Нова, иначе он не стал, бы так часто появляться здесь. Ее мозг опять переключился на дорогой автомобиль и его пассажира. Она сунула руку в карман джинсов и нащупала доллары, это было целое состояние. В другом кармане лежала визитка.

Раздался гудок клаксона, Эмма быстро вскочила и побежала к колонке, возле которой пристроился очередной автомобиль.

– Иди, отдохни, – услышала она голос Грега Саймса, – я сам.

Она вновь вернулась к скамейке. В это время из-за угла появился сын хозяйки. Эмма вскочила, чтобы успеть уйти, прежде чем Люк заметит ее. Он не давал ей прохода, всякий раз, заметив ее, старался задеть девушку всякими возможными способами. То толкнет, то подставит подножку, он был очень избирательным в плане гадостей. Люк увидел Эмму раньше, чем она успела уйти.

– А ну сидеть. – Рявкнул парень, и Эмма испуганно опустилась на скамейку. Она не могла не подчиниться, он был сыном хозяйки, и она боялась его.

– Ноги раздвинь, – приказал парень.

Девушка испуганно вскинула на него глаза.

– Кому сказал? – Он ударил ее носком ботинка по плотно сжатым ногам. Она ахнула от боли и непроизвольно расслабила ноги. Мужчина немедленно воспользовался этим и быстро сунул свою ногу между ее, поставив носок ботинка на скамейку. Эмма попыталась встать, но он толкнул ее, и она, не сумев удержаться, шлепнулась обратно.

– Пожалуйста, отпустите меня, – взмолилась девушка.

– Заткнись, уродка. – Он продвигал ногу дальше и, покручивая ботинком, наблюдал за ней.

– Люк. – Рядом появился гость хозяйки. – Тебя мать зовет.

– Зачем?

– Пойди, расскажи, чем ты здесь занимаешься. – Мужчина улыбался, но по его глазам было заметно, что он злится. Люк, поджав губы, недовольно хмыкнул и, убрав ногу, ушел.

– Обижает?

Эмма кивнула.

– Плохо. А что миссис Томпсон? Она знает, что он к тебе пристает?

– Не знаю.

– Милая, не нужно стесняться. Ты должна рассказать обо всем миссис Томпсон. Ты же не хочешь, чтобы он тебя изнасиловал, и, поверь, ему за это ничего не будет, потому что его признают больным на голову. И этот моральный урод будет продолжать издеваться над тобой. Надеюсь, девочка, ты меня услышала.

– Да, сэр.

– Меня зовут Марк Митчэл, вот мой телефон, если этот гавнюк будет обижать, позвони, я помогу.

– Простите, сэр, я не могу позвонить, у меня нет телефона.

– Как же ты без телефона? Сколько денег тебе платит миссис Томпсон?

– Мне не платят деньги.

– Почему?

– Я же здесь живу и бесплатно питаюсь.

– Понятно. Значит, работаешь за еду и кровать. Я куплю тебе телефон, следующий раз привезу. В наше время без телефона нельзя.

Эмма достала триста долларов, которые оставил ей Майк Мортан.

– Вот, возьмите, это все, что у меня есть. Мне сегодня дал мужчина.

– Оставь себе. Я видел, ты заправляла машину Майка Мортана, он тебя отблагодарил.

– Вы знаете, кто он?

– Знаю, он очень богатый человек. Сын Джона Мортана, его семья одна из самых богатых не только в стране, но и в мире.

– Он сказал, что может дать мне денег на операцию, и оставил номер телефона. Вот, – она полезла в карман и достала визитку, которую дал ей мужчина. Марк внимательно посмотрел, повертел в руках с одной стороны, с другой.

– Да, это действительно Майк Мортан, его визитка, только ты спрячь ее и никому не показывай и не рассказывай даже миссис Томпсон. Думаю, она не очень обрадуется, узнав, что сам Мортан готов тебе помочь. Будь умной, девочка, и немножко хитрой. А телефон выучи наизусть. Он может тебе пригодиться.

– Простите, сэр, как вы думаете, после операции я смогу видеть?

– Этого я не могу тебе сказать. Не знаю. А вот внешность опытный хирург сможет тебе подправить. И нос восстановить, и веко подтянуть. Дай ка я тебя сфотографирую, у меня есть хороший пластический хирург, пусть посмотрит, что можно сделать. Ты не против?

– Спасибо, сэр.

Марк Митчэл уехал, а Эмма направилась на кухню, чтобы перепроверить, вся ли посуда подготовлена для вечернего обеда постояльцев. Нова Томпсон задумчиво смотрела в окно. Марк только что ушел, сославшись на неотложные дела. Она так и не нашла ответы на свои вопросы. А их у нее было несколько, и все очень важные. Но всего важнее один, как обеспечить своего единственного сына после ее смерти. Марк предложил хороший трастовый фонд. Но она все равно волновалась. Поглощенная в свои мысли, он не заметила, когда уехал Марк.

Ее вывел из задумчивости Люк. – Что звала? – плюхнувшись на стул напротив, недовольно спросил сын.

– Кто сказал?

– Жених твой. Так что? Зачем звала?

– Чем занимался? От чего тебя Марк оторвал?

– Что я такого сделал? Что она ломается? Подумаешь, один бы раз дала, я бы ей на морду тряпку накинул, а если сзади, так и тряпки не надо.

– Ты что несешь? Не трогай ее, хочешь в полицию загреметь? Если пожалуется, то тебя посадят.

– Кому она пожалуется? Кто будет слушать эту уродку? У тебя же все схвачено.

– Глупости не говори. Ты не забыл, из-за кого она стала уродкой? Так что не смей ее трогать. Если тронешь, я с тобой без полиции разберусь.

– А что делать, я же не мальчик маленький? Мне надо, а нормальные тёлки не дают. И что теперь? Мне надоело самому руками работать. Я что, от хорошей жизни к уродке пристаю?

– Не трогай ее, Люк. Пока прошу по хорошему.

– Ладно. – Неожиданно согласился Люк.

После того, как сын ушел, у Новы возникло понимание того, как поступить. Она даже заулыбалась, что решение оказалось таким простым. Небольшое финансовое вложение, и ее мальчик, к несчастью, Бог ему мозгов не дал, будет пристроен до конца жизни. Надо только поговорить с девчонкой, убедить ее согласиться и все, дело сделано. Нова с облегчением вздохнула, она не сомневалась, что девчонка согласится, ей некуда деваться.

Она тут же позвонила на кухню. Трубку взял повар, только он имел право подходить к телефону на кухне.

– Слушаю, хозяйка.

– Пусть Эмма поднимется в кафе на второй этаж.

Через минуту Эмма вприпрыжку уже поднималась по лестнице на второй этаж.

– Садись, – хозяйка указала запыхавшейся девушке на стул напротив. Некоторое время она, молча, рассматривала ее.

– Ты часто смотришься в зеркало? – Наконец спросила Нова.

– Нет, миссис Томпсон, я совсем не смотрюсь,– она смущенно опустила голову.

– Конечно, на такое лицо не очень хочется смотреть. – Нова замолчала, задумчиво рассматривая девочку. – Я много о тебе думаю. Я не совсем здорова, могу прожить долго, а могу умереть в любую минуту. Люк, скорее всего, продаст бизнес, а ты куда денешься? С таким лицом тебя никто к себе не возьмет. Умрешь от голода на помойке. Или же какой-нибудь торговец людьми посадит в клетку и будет показывать за деньги любителям зрелищ.

Эмма, пытаясь сдержать слезы, захлюпала носом.

– Подожди слюни пускать, послушай, что я тебе предлагаю. Завтра мы с тобой поедем к пластическому хирургу. Пусть посмотрит и скажет, можно ли что-то с тобой сделать. Самое главное спасти глаз, боюсь, что он уже ослеп и нос скоро перестанет дышать. Ну что молчишь? Хочешь нормально выглядеть?

– Да, миссис Томпсон, очень хочу.

– Надеюсь, ты понимаешь, что операция, а может даже не одна, будет стоить больших денег? И я не должна для тебя это делать.

– Мэм, я очень вам благодарна за все, что вы для меня делаете.

– Ладно, благодарить, я помогу тебе вернуть лицо, только если ты выйдешь замуж за Люка.

Эмма испуганно вскинула голову. Нова не могла не заметить, как единственно открытый глаз девушки наполнился страхом. Не дождавшись ответа, женщина раздраженно добавила: – Неужели за мою доброту ты откажешься выполнить то, о чем я тебя прошу? Тем более, это самое маленькое, что ты можешь сделать, чтобы отблагодарить меня. Я тебя приютила, забочусь о тебе, волнуюсь о твоем будущем.

Эмма опустила голову и, глядя в пол, нервно перебирала пальчики.

– Ты что, против? Тебе не нравится мой сын?

– Он меня обижает, – едва слышно произнесла девочка.

– Чему ты удивляешься? Мужчины не любят уродов. А мой сын, чем хуже? Ему нужна красивая женщина, чтобы не стыдно было показаться с ней на людях. Запомни, ты для меня никто, я решила помочь тебе только из-за сына. После восстановления внешности окончишь курс МБА и возглавишь мой бизнес, а Люк будет тебе помогать. Кто тебе еще такое может предложить? Покажи мне. Я пытаюсь вытащить тебя из грязи и дать будущее. Так что не вороти нос. Иди, постарайся выспаться, завтра нужно быть отдохнувшей. Но если ты против…

– Я не против.

На следующий день Нова привезла Эмму в клинику пластической хирургии глаз и лица. Она с утра созвонилась с Марком, и он обо всем договорился. Их встречал доктор Бен Аллен. Он отвел Эмму в процедурный кабинет, внимательно осмотрел ее лицо вблизи с помощью лупы и еще каких-то инструментов. Сделал снимки с разных ракурсов, затем пригласил еще одного врача, передал ему девушку, а сам отправился в кабинет, где его ждала миссис Томпсон и Марк Митчэл.

– Я осмотрел вашу девочку, могу дать поверхностную оценку. Случай очень тяжелый, понадобится несколько операций. Я не уверен, что можно спасти глаз. Нос, конечно, мы приведем в порядок, бровь поднимем, поставим на место. Но вот будет ли она видеть этим глазом? Я не могу дать никаких гарантий.

– Доктор, если даже она одним глазом не будет видеть, это всё равно лучше, чем сейчас. Вы можете сказать, сколько уйдёт времени на операцию и восстановление, и в какую сумму мне это удовольствие обойдётся? – Думаю, чуть больше месяца и около двадцати тысяч, может, чуть больше. Но вы должны быть готовы к тому, что ей понадобится еще несколько таких операций.

– Давайте не будем загадывать так далеко. Пока остановимся на том, о чем вы только что сказали: восстановите ей нос и поднимите веко. Ну, а глаз? Я не настолько наивна, чтобы не понимать, что он не видит. Пусть хотя бы внешне выглядит здоровым.

– Это я могу вам обещать, после первой операции девушка будет иметь приличный вид. На нее уже можно будет смотреть без содрогания. Вы можете оставить ее сегодня. Пока идет обследование, мы подготовим палату.

– Нет, я привезу ее через два дня.

– Как скажете, миссис Томпсон.

Пока Эмма проходила обследование, сдавала анализы, потом ждала результаты, Нова вместе с Марком Митчэлом у него в офисе готовили брачный договор. В нем было много пунктов, но основным и самым главным был пункт, указывающий на то, что если Эмма по собственному желанию разведется с Люком, она сразу же лишается всех имущественных прав и должна будет возместить деньги, потраченные не только на пластическую операцию, но и на ее содержание за все то время, которое она будет находиться в доме мужа. Второй документ, который подготовил Марк Митчэл, было завещание, в котором всё свое имущество и бизнес Нова Томпсон завещала сыну, но управление бизнесом передавала его жене, Эмили Хамер – Томпсон. Люку по завещанию запрещалось вмешиваться в бизнес, производить сделки с имуществом и назначалось ежемесячное содержание в сумме…

Нова могла, конечно, оставить Эмму в клинике у доктора Аллена уже сегодня, но у неё было ещё одно очень важное дело, которое она должна была решить до того, как девчонке сделают операцию.

– Иди в свою комнату и отдыхай, выспись, как следует, завтра ты выходишь замуж за Люка. – Отдав указание Эмме, Нова осталась сидеть за столиком в своем кафе на втором этаже. Как только девушка ушла, она тут же позвонила сыну. Трубку долго никто не брал, наконец, когда ее терпение почти лопнуло, Люк отозвался.

– Ма, ты что, трезвонишь? – раздался его заспанный голос.

– Я тебе сейчас потрезвоню, быстро поднимись в кафе на второй этаж. Ты мне срочно нужен. – Достала. Сейчас приду. – Недовольно буркнул Люк.

Глава 8

Доктор Бен Аллен долго стоял у окна. Эта девочка – Эмма Хамер взволновала его. Бен был хорошим специалистом и любил свою работу. Он мог из посредственности сотворить шедевр. Чтобы попасть к нему на прием, многие красотки записывались за несколько месяцев вперед. Потому что оказаться в операционной знаменитого доктора Аллена было совсем не просто. Так что Эмили несказанно повезло, что на неё обратил внимание Марк Митчэл.

Увидев Эмили на фото, которое прислал друг отца, Бен сразу понял, что может создать нечто особенное, потому что эта девочка уже сама по себе была совершенством. Он долго рассматривал фотографию и чем дольше смотрел, тем больше мечтал поскорее заполучить этот экземпляр в своё распоряжение. Бен был уверен, что проведет операцию на высшем уровне, потом понадобится ещё одна или две, но уже не такие сложные и травматичные. Доктор не сомневался, что она станет самым лучшим его творением.

Озвучивая миссис Томпсон стоимость операции он наблюдал за её лицом. Она колебалась, сумма немаленькая, Бен готов был снизить её вдвое, если бы женщина отказалась. Но что обманывать себя, он взялся бы оперировать эту девочку даже бесплатно, только бы она попала в его руки.

Бен не боялся делать клиентам такие скидки, это была его клиника. Но Нова Томпсон неожиданно согласилась.

– Ну что, дорогая, как мы себя чувствуем? Готова узнать, что у нас получилось?

– Да, доктор, – Эмма нервничала, прошел месяц с того дня, как ей сделали операцию. Они находились в комнате с зашторенными окнами. Доктор Бен Аллен нервничал не меньше, чем его клиентка, но за долгую практику он научился скрывать свои истинные чувства.

– Ну что же, приступим. Только не торопитесь, Меган, – дал указание Бен медсестре.

Эмма с замиранием сердца ждала результат, она боялась даже дышать, ей казалось, что сейчас снимут бинты и доктор скажет: – Что делать, милочка. Так иногда бывает, не все операции проходят удачно.

Эмили чувствовала, как бинты, совершая виток, освобождают её лицо, остался последний. Наконец и он снят. Наступила пауза. Сгорая от волнения, Эмили медленно открыла глаза. Доктор Бен Ален стоял совсем близко и внимательно рассматривал её лицо.

– Ну что сказать? Мне нравится, я доволен. – Наконец произнес доктор, – Меган, подайте нашей подопечной зеркало.

Дрожащими руками Эмма взяла в руки зеркало и поднесла к лицу. На нее смотрела совсем другая девушка. Она не сразу себя узнала. Теперь у нее было два глаза и, кажется, оба видели, правда, один хорошо, а второй чуть-чуть. Ей очень понравился нос, прямой, немного отекший, с белесым рубчиком, но красивый и без дырки.

– Ну что скажете, мисс, нравится?

– Да, доктор. – Едва сдерживая слезы, ответила девушка.

– Сейчас вас осмотрит офтальмолог, и тогда мы решим, как поступить дальше.

Доктор Аллен задержал её еще на три недели, это время потребовалось, чтобы полностью восстановить зрение. После того, что уже было сделано, ей необходимы были ещё несколько операций. Одна для восстановления эпидермиса, удаления рубцов и еще одна, возможно две чтобы избавить ее от хромоты.

Поговорив с Марком Митчэлом, Бен понял, что миссис Томпсон больше не будет оплачивать операции Эммы и вряд ли захочет, чтобы девушка полностью восстановилась. Для того, чтобы удовлетворять потребности ее недоумка сына, Эмма сгодится в том виде, в котором находилась сейчас. Бен задумался, он хотел превратить Эмму в шедевр, но для этого она должна оставаться у него в клинике. Он должен придумать, как заполучить эту девочку в свое распоряжение. Эта мысль засела и не давала ему покоя.

– Оставь эту затею, Бен, миссис Томпсон ни за что не согласится, чтобы жена ее сына превратилась в красавицу.

– Дело в том, Марк, что она сама по себе красавица, просто нужно немножко подшлифовать, вернуть ей прежний облик.

– Никто тебе не позволит это сделать. Теперь она жена этого недоумка Люка Томпсона. Я сам готовил брачный договор. Там все очень жестко, в случае развода она лишается всего и должна возместить все финансовые затраты, которые семья понесла.

– Ладно, я понял, наверное, ты прав и мне придется оставить эту затею.

Нова наконец привезла Эмму домой. Сказать, что она была поражена ее новой внешностью, значит, ничего не сказать. Всю дорогу, пока они ехали из клиники, она посматривала на девушку и восхищенно покачивала головой. Потом не выдержала.

– Марк был прав, расхваливая доктора Аллена, он и правда сотворил с тобой настоящее чудо. Ты должна быть мне в двойне благодарна за то, что я для тебя сделала.

– Я благодарна вам, миссис Томпсон.

– Представляю, как удивится Люк. Я сказала ему, что ты сегодня будешь дома. Он рад. Ждет тебя с нетерпением, постарайся угодить ему, сделай мальчику приятное. Скоро у вас будет первая брачная ночь. И не медлите с ребёночком. Мне нужен наследник.

Эмма вздрогнула, и это не укрылось от миссис Томпсон.

– Вот глупая. Такой парень на ней женился, а она нос воротит. Приедем, дам тебе почитать брачный договор и мое завещание. После моей смерти станешь богатой, тебе такое даже не снилось. Только будь покладистой с моим сыном. Он хороший мальчик. Если ты с ним будешь доброй и послушной, он не станет тебя обижать, будешь жить как королева.

Люк действительно ждал Эмму. – Теперь, когда она стала его женой, он заставит ее ходить по струнке. Эта девка будет делать все, как он скажет. И плевать на её лицо. Конечно, мать убеждала, что операция прошла хорошо и уродка теперь выглядит лучше, но Люку все равно. Только бы между ног все было в порядке, и чтобы ртом работала. Но главное, чтобы всегда была готова расставить ноги в любой момент, когда ему надо слить. Она больше не посмеет спорить, а если посмеет, то у него есть кнут и он всегда наготове. Люк знал, как быстро поставить девчонку на место. Теперь она жена и должна подчиняться.

Люк быстрыми короткими шагами мерил двор, вот уже больше двух часов, как мать уехала за уродкой и давно должна была вернуться, но её всё не было. Он терял терпение. Наконец послышался звук подъезжающей машины, и со стороны хозяйских построек появился автомобиль.

– Что так долго? – подлетел к машине Люк.

– Остынь. – Оборвала его нетерпение Нова. – Лучше помоги ей выйти.

– Я что, нянька теперь?

– Не нянька, но руки не отвалятся.

Эмма не стала дожидаться помощи новоиспеченного мужа и не торопясь, стараясь не опираться на больную ногу, вылезла из автомобиля. Взглянув на жену, парень опешил. Он ни как не ожидал увидеть перед собой такую красотку. Никто из его знакомых не мог сравниться с ней. Конечно, ее лицо не было идеальным, вся левая щека была покрыта шрамами, но это ерунда по сравнению с тем, что было до этого. Зато глаза на месте и оба одинаково красивые. И нос немного припухший, но тоже ничего. Люк уже представлял, как будут завидовать дружки. Он хотел сразу отвести её в свою комнату и опробовать, но мать не разрешила.

– Потерпи немного, ей ещё нельзя. – Отрезвила Нова сына.

– Почему нельзя? – взъерепенился Люк, – жена она мне или кто?

– Жена, конечно жена, только доктор сказал, что надо пару недель подождать. Она поживет пока в своей комнате, а ты потерпишь, не столько терпел.

Люк злился, но мать ослушаться не смел. Она могла влепить оплеуху, отобрать машину и лишить денег, которые выдавала ему на расходы каждый месяц. Поэтому приходилось, сжав зубы терпеть старуху, но он знал ради чего. Это не будет продолжаться вечно, и как только она умрет, тогда все достанется ему. Вот тогда Люк заживет, тогда не он будет уговаривать девок, а они сами толпами будут бегать за ним.

Эмма больше не стеснялась своей внешности. Теперь на ее лице все чаще стала появляться улыбка, от этого она становилась еще красивее. Люк теперь все реже пропадал неизвестно где. Стоило Эмме появиться во дворе, как он тут же начинал нарезать круги вокруг. Он перестал ее обижать, но по-прежнему задевал. Ему доставляло удовольствие схватить девушку за ягодицы и прижать к своему возбужденному члену, который, похоже, находился у него в постоянной готовности.

– Ну что, хочешь его? – Дышал парень в лицо Эмми несвежим ртом. – Ну, давай, погладь.

– Пусти, мне больно. – Сопротивлялась девушка. Наконец прошли две недели. Отеки с лица исчезли окончательно. Нова позвала Эмму к себе и поставила ее перед фактом.

– С сегодняшнего дня будешь спать в спальне мужа.

– Простите, мэм, я не совсем… – попыталась отказаться Эмма.

– Хватит, замолчи, он что тебе, мальчик? – Резко оборвала ее свекровь. – Долго еще будешь ломаться? Он муж, ты его жена. Я зачем на операцию согласилась, деньги такие заплатила, чтобы ты нос от моего сына воротила? Я не позволю. Если ему всё понравится, завтра начну

обучать бизнесу. А через две недели пойдешь в колледж. Всё, свободна, иди. И запомни, если он пожалуется на тебя, – Нова погрозила пальцем. – Я тебя накажу, поверь, не рада будешь.

Эмма шла в спальню Люка и чувствовала, как страх, словно змея, заползает под кожу. Она не просто боялась мужа, он был ей отвратителен. Девушка пока еще не очень понимала, что такое секс и не знала, занималась ли она этим когда-нибудь. Память по-прежнему хранила в тайне ее прошлую жизнь. Она достала из сушки посуду, поставила на подносы, затем отнесла на раздачу. Ее смена закончилась.

– Что вздыхаешь? Радуйся, у тебя сегодня первая брачная ночь. – Подшучивала Марта. – Признайся, Эмма, у тебя уже было?

– Что было?

– Секс, что же еще?

– Не знаю.

– Марта, ты закончила? – Оборвал неприятный для Эмили разговор Джереми.

– А ты не нервничай, девочка, все будет хорошо. Иди, твой гоголь слюной исходит, ждет не дождется. Не переживай, людям часто приходится привыкать к неизбежному, и ты привыкнешь со временем. Зато станешь хозяйкой всего этого, – он обвел глазами все, что было в зоне видимости. – Ты только потерпи, Нова, ведь не вечна, – заметив, как девушка смахнула ладошкой слезу, Джереми привлек её к себе и погладил по голове.

– Надо же, какие нежности, – съязвила Марта.

Эмма шла в спальню мужа, как на голгофу. Люк не стал дожидаться, пока она закончит с подготовкой посуды к завтраку, побегав немного, помозолив глаза посетителям, к концу ужина ушел, смотреть порно фильм чтобы к приходу жены быть во все оружии. Она открыла дверь и нерешительно встала в проеме. Люк лежал на кровати без трусов и по привычке дергал член рукой. Увидев Эмму, он тут же вскочил.

– Давай быстрей, что встала.

– Может, я душ приму?

– Какой душ? У меня уже капает.

Схватив её за руку, потащил к кровати.

– Раздевайся, что застыла? – от нетерпения парень едва не приплясывал рядом.

Эмма нервно расстегнула пуговицу на шортах, затем молнию. Все это время Люк дергал свою игрушку, не давая упасть. Стоило Эмили снять шорты, как он одним рывком сорвал с нее трусики и пристроился сзади. Некоторое время он тыкался, как слепой котенок. Наконец ему удалось найти вход, и Эмма почувствовало, как большая дубина, чуть ли не разрывая ее плоть, ворвалась внутрь. Она не знала, сколько времени это продолжалось. Было больно и, главное, противно. Наконец, пыхтя и сопя, Люк выплеснул в неё всё, что накопилось внутри. Вытащив обмякший член, он удовлетворенно выдохнул и, ударив ладонью несколько раз по её оголенным ягодицам, завалился на кровать.

Эмили долго стояла под душем, стараясь тщательно вымыть из себя все, что было залито в неё Люком. Она уже выключила воду и собралась выйти из душевой кабины, но в этот момент как будто что-то ударило в голову. Испугавшись, что может упасть, Эмма присела и неожиданно перед собой увидела образ мужчины. Сначала он был как в тумане, а потом проявился четко, как будто наяву. Через минуту эпизодичные картины, сменяя друг друга, мелькали перед глазами, показывали всю её прошедшую жизнь с раннего детства и до того момента, как Нова Томпсон забрала её, искалеченную, из больницы. Последним кадром был тот, на котором машина, выскочив из-за поворота, на большой скорости врезалась сначала в чемодан, отбросив его в сторону, а затем в Эмму. Скрип тормозов и испуганное лицо Люка Томпсона, склоненное над ней.

Эмма долго не могла заснуть. Было удивительно, что спустя почти год память, наконец, вернулась к ней. Она вспомнила все до мельчайших подробностей. А вместе с воспоминаниями пришла боль. Смерть отца, вот что потрясло Эмму сильнее всего. Вместе с потрясением пришло понимание того, что теперь она одна в целом мире. А мир заключен в нелюбимом муже, по вине которого она оказалась в этом месте и в этом виде. В этой спальне, где она должна ублажать его неизвестно за какие заслуги. За кусок булки, чтобы съесть за завтраком, обедом и ужином. За деньги, потраченные его матерью на операцию, чтобы исправить вину сына.

По вине людей она многое потеряла. И не только Люк Томпсон был виноват во всем. Не из-за него она оказалась на той дороге. Майк Мортан, вот кто был главным виновником её несчастий. Эмма знала, что теперь уже никогда не забудет это имя.

Прошло уже несколько месяцев, с тех пор как она стала женой Люка Томпсона. Постепенно она свыклась со своей новой жизнью. Она

по-прежнему вставала рано, хотя больше не мыла посуду на кухне.

Нова потихоньку стала обучать ее основам бизнеса, да не всему, а только тому, что было необходимо для того, чтобы поддерживать свой бизнес на плаву. За месяц, прошедший с ее первой брачной ночи, девушка многому научилась. Она теперь могла управляться самостоятельно. К тому же уже месяц, как она ходила в колледж на курс МБА.

Эмма никому не сказала, что к ней вернулась память, но стала чувствовать себя смелее. Неделю назад она попросила купить для нее ноутбук.

– Зачем тебе? – Удивилась Нова, взглянув на девчонку поверх очков. Она сидела за столом и занималась бухгалтерией.

– Вы же хотите, чтобы я занималась бухгалтерией? Дебит, кредит, для меня это не сложно.

– Ты можешь пользоваться моим.

– Хотите, чтобы мы рвали его из рук друг у друга?

– Ладно, завтра куплю. Что-то ты слишком смелая стала, девочка, с чего бы это? – Глядя на нее усталыми глазами, поинтересовалась Нова.

– Думаю, вы знаете. – Не отводя взгляд, и ничуть не смутившись, ответила Эмма. Она сама чувствовала, что стала слишком смело себя вести, но она имела на это право. Если бы Люк тогда не сбил ее на дороге, она давно бы работала в другой семье и получала бы за это деньги. Ей обещали полторы тысячи, проживание и питание. За то время, что она здесь работала бесплатно, могла бы уже заработать пятнадцать, а может, даже двадцать тысяч и никому ничего не была бы должна.

Нова задумчиво смотрела вслед осмелевшей невестке. Что-то здесь не так, неужели из-за того, что стала женой Люка, почувствовала власть. А может, что-то другое? Нова не знала, что думать, ей даже на ум не могло придти, что к Эмми вернулась память. И теперь в её руках был главный козырь – она вспомнила лицо человека, который сбил ее на дороге и стал причиной её уродства.

Нова сначала не хотела подпускать девчонку так близко к своим финансам. Занимаясь бухгалтерией, она могла владеть не только финансовыми потоками, но и всем бизнесом. А она, похоже, далеко не глупая. Но затем, поразмыслив, решила, что рано или поздно Эмми придется этим заниматься. Именно ей придется взять на себя управление всем хозяйством. Люк с его тупыми мозгами ни на что не годился. У него не было даже среднего образования. Да что обманывать себя, ее сын едва умел читать, зато хорошо считал доллары, но только наличные.

Заполучив в пользование ноутбук, Эмма быстро освоила его. Загрузив информационную систему QBD для ведения бухгалтерского учета, она упростила работу по ведению бухгалтерии в несколько раз, освободив от надоедливой работы хозяйку бизнеса.

Теперь Эмма могла свободно бродить по просторам интернета. Она быстро нашла информацию о Майке Мортане. Интернет предоставлял много информации о богатых и знаменитых, и каждый желающий мог пользоваться ею по своему усмотрению. Глядя в красивое улыбающееся лицо мужчины, который еще год назад был смыслом ее жизни, Эмма вынашивала план мести.

Глава 9

Майк проснулся рано, взяв полотенце, набросил на себя халат и вышел в парк. Лучше было бы искупаться в океане, но вода в это время года уже не так сильно прогревалась, и долгое плавание не сулило ничего хорошего. Поэтому он направился к самому дальнему бассейну, его длина была около полумили и ширина чуть меньше половины. Майк любил этот бассейн больше других, их было несколько, раскиданных по всей территории. Но только здесь можно было ощутить себя человеком, амфибией и представить, что ты плывешь в океане. При желании можно понажимать кнопочки программного обеспечения, поддерживающего работу бассейна, и создать атмосферу живого океана, например, небольшую или, наоборот, сильную волну. А шум прибоя можно было слушать без всяких преобразований, потому что океан находился всего в нескольких десятках метров.

Территория вокруг бассейна была зонирована, в некоторых местах вместо мраморной плитки площадка была выложена морской галькой, отполированной до гладкости морской водой, с этой зоной соседствовала другая, с сыпучим морским мягким песком без малейших примесей глины и пылевидных частиц. По периметру были расставлены зонты и стояли лежаки. Как только кто-то приходил сюда поплавать, тут же появлялся человек, который, как на морском побережье, следил за безопасностью отдыхающих. Через несколько минут появлялся кто-то из прислуги, чтобы здесь же, в небольшом крытом помещении, приготовить любые напитки, кроме спиртных.

Майк плавал больше двух часов с небольшим перерывом в пятнадцать минут, чтобы передохнуть и выпить чашку кофе. Напряжение немного спало, и можно было возвращаться в дом. Сейчас он чувствовал себя отдохнувшим и спокойным.

Он хотел поговорить с отцом о своей матери и о том, почему Джонатан Эванс, которого он считал своим биологическим отцом, бросил его. Став достаточно взрослым, он мог бы оправдать его поступок по отношению к матери, понимая, что жить с наркоманкой невыносимо. Но в чем его вина, ведь он был совсем ребёнком? Джонатан не мог не понимать, как тяжело ему с такой матерью. И все равно оставил сына. Майк должен был найти ответы на мучившие его столько времени вопросы, иначе он не видел возможности, чтобы закрыть гештальт.

Накупавшись, он сел в электрокар и уже через несколько минут входил в вестибюль дома.

– Простите, сэр, прикажете подать кофе? – спросил подошедший дворецкий.

– Спасибо, Вилмор, чуть позже. Мне нужно переодеться. Родители уже встали?

– Да, сэр, мистер Мортан в библиотеке, а ваша мать вместе с садовником готовят букеты для гостиной и холлов, чтобы заменить старые.

– Благодарю, Вилмор.

Майк оделся и через несколько минут спустился на первый этаж в библиотеку к отцу. Джон Мортан сидел за столом и рассматривал альбом с фотографиями. Увидев сына, заулыбался и привстал, чтобы обнять его.