Срединный мир и его удивительные законы бесплатное чтение

Перевод с чешского выполнили Нина Фальковская и Мария Едемская по изданию:

Martin Sodomka. Středosvět a jeho podivuhodné zákony. – 2021.

Научный консультант – Виктор Малыщиц

Original h2: Středosvět a jeho podivuhodné zákony

© Martin Sodomka, 2021

All rights reserved.

© Перевод, издание на русском языке. ООО «Попурри», 2024

Что мы знаем наверняка?

Почти ничего.

40

Где-то на границе между третьим и четвертым измерениями, когда заканчивалась одна и начиналась другая секунда земного времени, в маленькой живописной долине жили два с половиной друга. Их дома располагались у подножия невысоких холмов, залитых мягким белым светом. Жилища, похожие на осиные гнезда, почти не отбрасывали тени, а весь мир казался посыпанным сахарным песком: в нем не было ни одной острой грани, ни одного прямого угла, ни одной ровной дорожки.

Два с половиной друга? Звучит как-то странно.

У первого из них не было имени. Все звали его просто «эй!» или «ты!». Он был слегка полноват, а когда волновался, вообще терял четкие очертания. Время от времени зловредные одноклассники нарочно его пугали, чтобы он растекался по всему классу.

Второго звали Мо. Он был худой как жердь, а его фигуру окружала прозрачная аура, ежеминутно меняющая свой цвет. Эта аура считала себя девушкой и представлялась как Лея. Она была такой болтушкой, что Мо зачастую и слова вставить не мог. Лею нельзя было идентифицировать как полноценное существо, поэтому ее считали за половину.

Вышеописанную компанию в количестве двух с половиной членов объединяло интересное хобби. Все в компании были увлеченными механиками-самоучками и в заброшенной пещере на окраине города мастерили удивительные механизмы. На первый взгляд казалось, что эти машины просто не могут работать, но они функционировали на удивление безупречно. Друзья сконструировали порядочное количество устройств и назвали свою коллекцию «механическим паноптикумом».

Однако в последнее время они работали над чем-то уже совершенно исключительным, что должно было превзойти все их предыдущие проекты.

39

Над этой новой задачей они бились достаточно давно. Задуманное никак не получалось, но наши герои не привыкли унывать, ведь они по праву гордились своими техническими способностями, равных которым не было во всей округе. Материя подчинялась их воле, и, чего бы они ни коснулись, всё буквально оживало. Вот только орешек, который они теперь задумали расколоть, оказался слишком твердым – perpetuum mobile, или вечный двигатель.

Но наконец, после бесчисленного множества неудачных попыток, дело сдвинулось с мертвой точки. Замысловатый клубок запчастей начал подавать признаки жизни, и стрелочка одного из контрольных датчиков выдала весьма интересный результат.

– Эйты! – крикнул Мо. – Иди посмотри!

И тут на всю мастерскую прогремел чей-то голос:

– Красота!

Мо подскочил от испуга, Лея стала фиолетовой, а Эйты настолько растерялся и вышел из себя, что вообще стал невидимым.

Посреди мастерской стоял демон ужасного вида. Не сказать чтобы он выглядел как-то особенно страшно, если бы не тот пугающий факт, что половина лица у него разваливалась на части так, будто кто-то ударил молотком по фарфоровой статуэтке.

– Фу! Вы кто такой вообще? – взвизгнула Лея.

– А почему сразу «фу»?! – обиделся демон. – Имя мне – Хаос, я порождение Ничто, а эта ваша поделка меня и правда заинтересовала.

– И чего вам от нас надо? – спросил Мо, собрав всю свою волю в кулак.

– Ничего, просто посмотреть, – усмехнулся Хаос.

– Ну и напугали же вы нас! – сказал еще не до конца вошедший в берега Эйты. – А может, вам лучше исчезнуть?

– Как пожелаете. Я уже увидел все, что хотел. Не буду вас больше задерживать. Мой вам нижайший поклон, удачи в вашем начинании!

После этого Хаос исчез так же внезапно, как и появился.

НЕВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ

По каким принципам функционирует мир? Это механизм, организм или же просто воображаемый объект в нашей голове? Множество объяснений дает религия, иную точку зрения предлагает философия… Свой скромный вклад в понимание мира и его загадок вносит такая научная дисциплина, как физика.

Физика – это наука, а наука стремится оперировать только проверенными фактами. Она не принимает на веру ни догадок, ни гипотез, ни предположений, – чтобы признать утверждение правдивым, требуются доказательства. Такой добросовестный подход к познанию – главная, но не единственная сила науки. Еще одна (может, даже более важная) ее отличительная черта – это готовность признавать свои ошибки. И вот вам пример. В начале XX века никому не известный юноша Альберт Эйнштейн выдвинул новую теорию, которая поставила под сомнение непоколебимое до той поры видение мира прославленного Исаака Ньютона. Правда, своей теорией Эйнштейн не опроверг законы Ньютона, а лишь уточнил их в области высоких скоростей. Научное сообщество не отправило Эйнштейна на костер, коллеги не предали его суду инквизиции: вместо этого они принялись за работу и провели целый ряд дорогостоящих наблюдений. После того как обоснованность теории Эйнштейна была экспериментально доказана, открытие признали. Таким же трудоемким способом человечество добыло целый ряд основополагающих знаний, которые мы называем законами физики. Большинство этих законов согласуются с нашим повседневным опытом. Например, когда вы роняете на землю мобильный телефон и он разбивается, вы воочию наблюдаете действие закона гравитации. А если это происходит прямо в день покупки мобильника, то вы сталкиваетесь с явным проявлением еще одного закона – закона подлости. Хотя постойте! Он к физике уже не имеет отношения (хотя его важную роль в нашей жизни и трудно отрицать). Законы физики обойти невозможно. Если нечто подобное и случается, то это называется чудом. Но тут мы уже выходим за рамки науки.

А теперь давайте более подробно рассмотрим некоторые законы физики, и начнем с самого фундаментального – закона сохранения энергии. Он гласит, что энергию нельзя получить из ничего, ее также нельзя уничтожить, а можно только превратить один вид энергии в другой. Одним из следствий этого закона является тот факт, что совершенно нереально сконструировать некое мифическое устройство под названием perpetuum mobile, или вечный двигатель. Имеется в виду двигатель, который мог бы производить больше энергии, чем расходовать ее для своей работы. Безусловно, это было бы чрезвычайно полезное устройство, но в нашем мире его сделать невозможно.

– Ну что, запустим? – спросил Эйты.

– Ну да, наверное… – ответил Мо, не отрывая взгляда от панели управления.

– А как же тот распадающийся гость? Мы его больше не боимся? – уточнила Лея. – Уж слишком подозрительно он нас подбадривал. Шестое чувство подсказывает мне, что стоило бы притормозить.

– И сколько у тебя чувств? – удивился Эйты. – Ведь ты даже представления не имеешь ни о вкусе, ни об осязании или обонянии.

– Хватает для понимания того, что мы слишком далеко зашли.

– Знаешь, сколько пользы принесет этот механизм? – Эйты попытался переубедить Лею. – Все наши предыдущие творения – просто детские игрушки, а благодаря этой машине мы прославимся. С ее помощью мы сможем добыть больше энергии, чем потратить. Что в этом плохого? Ведь любому дураку ясно, насколько это ценная вещь!

– А тебе ясно, что мы нарушаем закон? – возразила Лея. – Причем один из самых фундаментальных.

– Ну допустим. Но когда все увидят, сколько добра и пользы приносит наше изобретение, может, кто-то там наверху и закроет на это глаза. Каждый получит столько света, сколько захочет, и сможет мгновенно переместиться туда, куда ему вздумается!

– Мо, ну скажи же что-нибудь! – обратилась Лея к своему носителю.

– Я бы рискнул, – ответил тот задумчиво.

38

В тот самый миг, когда Эйты нажал на кнопку пускового механизма, весь мир исчез и два с половиной друга внезапно очутились на абсолютно ровной, холодной и на первый взгляд бесконечной поверхности. Единственными источниками тусклого света здесь были быстро движущиеся звезды и четыре маленькие луны на фоне черного-пречерного неба. Эйты все еще пребывал в расфокусированном состоянии, а Лея и слова не могла вымолвить, что для нее было совершенно немыслимо.

– Что-то у нас явно пошло не так, – заговорил первым Мо. Его голос был совершенно спокоен.

– А где город? Где наша долина? – испуганно затараторила Лея. – В этом сумраке нам не выжить. Эй, эй! Тут есть кто-нибудь?

Когда у Леи закончился минутный приступ паники, воцарилось тягостное молчание.

– У нас есть два варианта, – начал вслух рассуждать Эйты. – Либо мы остаемся тут и медленно умираем, либо выбираем направление, идем пешком…

– …И медленно умираем по дороге, – закончил его мысль Мо.

– Лея, у тебя же тысячи чувств! В какую сторону, по-твоему, нам идти? – продолжил Эйты, проигнорировав мрачное замечание Мо.

– Ага, теперь я вам, значит, нужна! Лучше бы прислушались, когда я вас предупреждала, – огрызнулась красная как рак Лея.

– Да ладно тебе! – примирительно сказал Мо. – Я же тебя знаю. Всем известно, какая ты любопытная. Раньше или позже ты бы сама захотела испытать эту машину.

Лея не придумала, как уколоть Мо в ответ, поэтому просто сказала:

– Давайте пойдем туда!

Мо пожал плечами и пошел в том направлении, куда указала Лея. Эйты напоследок огляделся вокруг и двинулся за ними.

37

В сумеречном свете и без единого ориентира трудно было оценить, сколько они брели, но через некоторое время на горизонте начала смутно вырисовываться какая-то тонкая линия. Друзьям пришлось еще немало пройти, пока не выяснилось, что перед ними бесконечная высоченная стена. Они подошли вплотную к этому массивному сооружению, которое неприветливо щетинилось острыми гранями, и в замешательстве остановились.

– Похоже, такую стену нам не одолеть, – тихо произнес Мо.

– Одно непреодолимое препятствие вы уже преодолели.

Путники вздрогнули от испуга. Голос принадлежал элегантной даме в голубом костюме, с шикарной сумочкой через плечо. Дама стояла в двух шагах от них, и друзья удивились, почему они раньше ее не заметили.

– Через эту стену нам не перелезть, – озабоченно пролепетала Лея. – Скорее мы тут склеим ласты.

– Так и есть! – энергично закивала дама. – Вы только что посмотрели мне прямо в глаза.

– А, собственно говоря, вы кто?

– Я Правда.

– Постойте! Как это – мы склеим ласты?! – возмутился Эйты. – У нас же остаются другие варианты: мы можем пойти вдоль стены налево или направо. Или можем вернуться назад и попытать счастья в другом направлении.

– У вас не хватит на это времени. Ведь так, Хронос? – сказала Правда и поздоровалась за руку с пожилым опрятным господином, который беззвучно появился рядом с ней.

– Добрый день! – слегка поклонившись, вежливо поздоровался неизвестный. – Позвольте представиться: мое имя Хронос Темпус, но друзья зовут меня просто Время. А теперь к делу. Правда, как всегда, права: ни перебраться на другую сторону, ни дойти до какого-либо конца стены вы не успеете.

– Наиболее правдоподобным представляется вариант, упомянутый вами первым, – продолжил господин с приветливой улыбкой. – Стену вам не преодолеть, и по прошествии некоторого, но не слишком долгого времени вы тут и умрете.

– Может, в чистой правде сейчас и нет нужды, – снова заговорила дама в голубом костюме. – Вполне вероятно, на данный момент вам будет достаточно просто получить определенную информацию.

Она открыла сумочку, вытащила из нее оранжевый конверт и грациозным жестом, словно запуская бумажный самолетик, бросила его прямо перед собой. Медленно опускающееся на землю письмо приковало к себе неотрывные взгляды наших двух с половиной друзей. Не успел конверт коснуться поверхности, как обе загадочные фигуры бесследно исчезли.

– Это стрелка, – заявил Эйты, внимательно изучив лежащую на земле бумажку. – И она указывает в направлении по диагонали от стены. По диагонали! До этого я и не додумался!

– Полагаю, мы много до чего не додумались, – вполголоса заметил Мо.

– Тогда давайте поторопимся! – воскликнула Лея. – Они сказали, что у нас мало времени!

Друзья уже собрались было отправиться туда, куда указывала стрелка, как вдруг Эйты кое-что заметил.

– Смотрите! – закричал он, указывая на стену.

Лея тоже это увидела и засияла свежей весенней зеленью.

– Ура! Ура! – заплясал от радости Эйты.

36

В стене ясно вырисовывался проход. К тому же казалось, что через него проникает слабый свет. Друзья без колебаний ринулись вперед, но как только приблизились к проходу, сразу поняли, что он был просто очень умело нарисован. Не осталось никаких сомнений – они стали жертвой какой-то загадочной оптической иллюзии.

– Приветик! – совершенно неожиданно подала голос клякса на стене. – Я так хотела познакомиться с вами лично! А знаете, что вы теперь знаменитости? Говорят, вам удалось заинтересовать одного из высших, самого повелителя Ничто – Хаоса.

– А вы кто такая? – спросила Лея.

– Меня называют Иллюзией. Прошу прощения за невинную шутку с проходом. Но я не виновата, что никто не воспринимает меня такой, какая я есть. Каждый видит во мне лишь то, что хочет видеть. Но я не очень обижаюсь, ведь в глазах других я, как правило, выгляжу привлекательной красавицей.

– Значит, тут нам не пройти? – на всякий случай уточнил Мо.

– Нет, эту стену вам точно не преодолеть, – заверила его Иллюзия. – Лучше идите туда, куда указывает стрелка. Вдруг вам повезет, тогда мы еще встретимся!

– Да ну вас… – пробурчал Эйты и направился вслед за Мо и Леей навстречу темной, совершенно ровной линии горизонта.

ИЛЛЮЗИЯ И ОПТИКА

Вы смотрите в ночное небо. Интересно, что это за точки, слабо светящиеся там, вдали? Некоторые из них ярче других, и со временем вы понимаете, что они движутся по своим собственным, четко определенным путям. Их называют именами богов: Меркурий, Венера, Марс, Юпитер… А может, это и есть боги. А как насчет подавляющего большинства других огоньков – тех, положение которых относительно друг друга неизменно? А вдруг у нас над головой простирается огромный темный свод с маленькими отверстиями, через которые проникает внеземной свет? Или, наоборот, Землю окружают светящиеся фигуры, формирующие огромную сферу, за которой черная пустота?

Как вы, наверное, догадываетесь, обе эти картинки – всего лишь иллюзия. Однако люди свято верили в них на протяжении многих столетий. А почему бы и нет? Ведь наши глаза совершенно точно не способны подсказать нам, что одна из этих мелких звездочек может быть невообразимо далекой галактикой, содержащей миллиарды солнц.

Кто знает, что творилось в гениальной голове Галилео Галилея, когда он впервые испытывал свое прославленное изобретение – телескоп. Ученый направил его на ночное небо и увидел то, чего еще никто никогда не видел. Со временем он открыл луны Юпитера, пятна на Солнце и выяснил, что Млечный Путь – это не какое-то космическое облако, а огромное множество звезд.

Через несколько лет заявили о себе изобретатели Роберт Гук и Антони ван Левенгук. Опираясь на знания, накопленные нидерландскими оптиками, они, независимо друг от друга, изобрели первые микроскопы, годящиеся для научных целей. Свои приборы эти изобретатели, в отличие от Галилея, направили в противоположную сторону и открыли путь к изучению нового, до сих пор неизведанного пространства. Ни один из них не мог даже предположить, что микроскопический мир, открывшийся им в окулярах микроскопа, может быть таким же огромным, как и глубины космоса у них над головами. Ученые открыли новую территорию с ландшафтом из тупиков и высоких гор. Продвигаться вперед можно было только с помощью разума, интуиции и экспериментов, да и простое везение никто не отменял.

Характерно, что у истоков современной науки стояла оптика – дисциплина, изучающая свет. Оптические приборы позволили людям заглянуть в темные и неизученные области, где прежде безраздельно господствовала иллюзия. Вот только, как ни крути, сам свет является мощным инструментом иллюзии и одновременно одной из величайших загадок физики. Еще одна гора, еще один тупик.

35

Мо, Эйты и Лея уже почти выбились из сил. Депрессивный сумрак и холодная пустота высасывали из них жизнь медленно, но верно. Когда друзья добрались до какого-то странного механизма, они уже понимали, что долго так не протянут. Этот огромный блестящий колосс они заметили еще издалека, но, помня о фальшивом проходе в стене, особых надежд на него не возлагали.

– Не бойтесь, подходите ближе! Это телескоп, он-то и поможет вам заглянуть очень далеко.

– Он настоящий? – спросил Эйты, бросив недоверчивый взгляд на миловидную молодую женщину, в которой он безошибочно распознал Иллюзию.

– На сей раз да, – улыбнулась Иллюзия. – Прошу за мной!

Мо и Эйты с трудом вскарабкались по хлипкой лестнице на размещенную на самой верхотуре площадку, и каждый приложил глаз к одному из двух окуляров. Телескоп в мельчайших подробностях показал им морщинистую поверхность быстро движущейся луны, а затем направил свои окуляры на дальнюю звезду. Правда, когда он сфокусировался, оказалось, что это не звезда, а огромная галактика. Потом таких галактик вдруг стало бесчисленное множество, и они начали складываться в причудливые фигуры, напоминающие разноцветные волокна. Вскоре картинка затуманилась, и в объективе неожиданно возникла рука, держащая пробирку со странным мерцающим веществом.

– То, что вы видите, – это сценка из жизни одной планеты срединного мира. А рука принадлежит такому же любознательному исследователю, как и вы. – Это сказала Правда. Она стояла, небрежно опираясь о перила площадки.

– Прямо сейчас в своей лаборатории он собирается нарушить закон. Однако не фундаментальный, который так безответственно нарушили вы, – подобное жителям срединного мира не под силу. Этот энтузиаст просто пытается немного иначе сложить кирпичики, из которых построен его мир. Всем поначалу это покажется фантастическим открытием, но прежде чем их планета успеет трижды обернуться вокруг своей звезды, все живое на ее поверхности погибнет. И в этом будете виноваты вы! Именно вы положили начало длинной цепочке событий, тем самым открыв двери Хаосу. Катастрофа не ограничится гибелью всего живого на одной ничем не примечательной планете. Хаосу будет открыта дорога в мегамир, и никто не знает, какими будут последствия.

– Но мы думали… – начал оправдываться Эйты.

– Молчи! – строго перебила его Правда. – Ни о чем вы не думали, в том-то и дело! Почему ни в коем случае нельзя нарушать фундаментальные законы, как вам кажется? Вот что бывает, когда кто-то считает себя самым умным. Теперь остается только надеяться, что вы и правда так умны, как считаете, и сумеете помешать ученым срединного мира положить начало всеобщей погибели.

– И как же нам это сделать? – с сомнением произнесла Лея. – Ведь этот срединный мир ужасно далеко!

– Срединный мир, да и мегамир, если честно, совсем недалеко. Он прямо здесь, – ответила Правда. – Все дело в масштабе. Конечно, вы не можете этого знать, но видимая вам область мира, ваш дом – это только часть гораздо более крупных объектов. А они, эти объекты, складываются в другие, уже гигантские с вашей точки зрения скопления, которые размещаются на кончике ресницы этого человека, держащего в руке пробирку. Собственно говоря, благодаря телескопу вы видите мир его глазами. Вся эта игра с масштабами – коронный номер присутствующей здесь Иллюзии. Она умеет показывать такие фокусы, что огромные галактики кажутся мелкими шариками, которые можно сжать в кулаке. Ведь я права, дорогая коллега?

– Как всегда, моя милая, – сверкнув белоснежными зубами, улыбнулась Иллюзия и обратилась к Мо с Леей и Эйты, которые стояли рядом как мокрые курицы.

– Ну так вперед, молодежь! В путь! Игра еще далеко не закончена.

34

Многолетнего научного сотрудника Государственного института биологии доцента Германа Митлбаума в последнее время считали человеком, способным далеко продвинуться в своей области. Вот уже почти два года он работал над многообещающим проектом, которым с самого начала заинтересовались высокопоставленные чиновники министерства обороны. К числу своих достижений доцент Митлбаум мог отнести также недавнее назначение на должность главного биолога.

Сегодня он занимался рутинной подготовкой к завтрашнему эксперименту и с помощью пипетки вносил биологический агент в чашки Петри с питательными растворами. Как обычно, он с головой ушел в работу, но вдруг почувствовал невыносимый зуд на верхнем веке. Нетерпеливо почесав глаз, Митлбаум задел локтем штатив с пробирками, который чуть было не опрокинулся. В последний момент ученый успел его поймать, но пара капель из крайней пробирки все-таки выплеснулась и попала в одну из чашек Петри. Выругавшись, Митлбаум схватил чашку, чтобы вылить ее испорченное содержимое в емкость для отходов, но вдруг краешком глаза заметил какое-то движение. Подняв голову, на противоположном конце лаборатории ученый увидел три фигуры: светловолосую девушку и двух парней. Застыв от изумления, он поставил загрязненную чашку Петри обратно на стол.

– Охрана! – заорал Митлбаум так, что троица незваных гостей от испуга попятилась.

Через миг в дверь ворвался одетый по форме сотрудник охраны института.

– Объясните мне, пожалуйста, как сюда проникли эти трое подростков! – раздраженно рявкнул Митлбаум.

– Понятия не имею, господин доцент… – заикаясь, ответил изумленный охранник.

– Чтоб я их больше тут не видел! Здесь вам не детская площадка!

Недолго думая, охранник грубо вытолкал всех троих за дверь.

Митлбаум в недоумении покачал головой, а потом рассеянно вернулся к работе. Он уже забыл, что собирался вылить содержимое из одной чашки Петри, и поэтому капнул в нее биологический агент. Содержимое чашки мгновенно выдало неожиданную реакцию. Ученый на миг застыл, изумленно глядя на эту картину, затем взял чашку в руки и завороженно поднес ее к микроскопу. Он хотел удостовериться, что все это ему не приснилось. Митлбаум был так погружен в свои мысли, что не заметил фигуру с устрашающим лицом, которая беззвучно материализовалась возле его рабочего стола.

Хаос довольно ухмылялся.

33

Лея, Мо и Эйты, будто оглушенные, стояли на оживленном проспекте мегаполиса. Лея недоуменно разглядывала свои руки: она до сих пор ощущала на запястьях хватку толстых пальцев охранника, который грубо протащил друзей по коридору института и буквально пинком выгнал за проходную, прямо на улицу.

– А мне тут нравится, – услышали они знакомый голос. Перед ними нарисовался Хронос в элегантном костюме. – Здесь меня уважают, знаете ли. Только посмотрите, как часто люди бросают взгляд на свои запястья, – там у них красивая штучка, называемая часами. Часы не только носят на руках, они здесь повсюду – даже на башнях тех зданий, которые люди первоначально строили для своего бога. Я часто езжу сюда в отпуск и по большей части провожу его, сидя на скамейке какого-нибудь вокзала в Швейцарии. Там я чувствую себя прямо как на курорте – такая точность! Иллюзия здесь тоже как дома, а вот Правду в срединном мире редко встретишь.

– Господин Хронос, – робко заговорил Мо и удивился странному звучанию своего голоса. – Не могли бы вы вернуть нас немножечко назад во времени? Нам очень нужно кое-что НЕ сделать в прошлом.

– Ну… Я, конечно, мог бы провернуть такой фокус, но в результате причина и следствие поменяются местами, а это именно то, чего ждет не дождется Хаос. И тогда мир, который вы своими действиями и так поставили под угрозу, еще быстрее погрузится в Ничто. Будь я на вашем месте, я бы действовал иначе.

– Как? – с надеждой спросил Эйты.

– Я бы спокойно переждал, не поддаваясь панике. Через один-два миллиарда лет нынешние проблемы покажутся ничтожными.

– Вот так совет… – вздохнул Мо уже после того, как Хронос исчез, поклонившись на прощание.

– И что дальше? – с кислой миной спросил Эйты.

– А вы заметили, как я выгляжу? – восторженно произнесла Лея. Она подняла руки над головой и закружилась. – Красота-то какая!

– Гм… Замечательно… – рассеянно пробурчал Мо. – Нам нужно как можно скорее пробраться обратно в лабораторию к этому типу в белом халате и уничтожить все чашки с тем загадочным веществом, которое там блестело. Одна чашка была у него в руках. Вы видели, куда он ее поставил?

– Я не успел заметить. На всякий случай разобьем все, что было у него на столе, – сказал Эйты.

– Смотрите! Только посмотрите, как это красиво! – воскликнула Лея и взяла в ладонь розовый цветок на кусте сакуры, который тянулся через кованую ограду Института биологии. Затем она подняла голову, осмотрелась и, как зачарованная, понеслась к подножию многолетнего дуба, зажатого в кольцо тротуарной плитки.

– Мо, да сделай уже с ней что-нибудь! – сердито произнес Эйты. – От нее же тут никакого толку!

МАСШТАБЫ МИРА

За несколько истекших веков оптические приборы прошли невероятный путь развития. В наши дни революционное изобретение Галилея могло бы пригодиться в качестве разве что театрального бинокля. На смену пришли космический телескоп «Хаббл» и Большой Канарский телескоп. Однако выяснилась совершенно неожиданная вещь: чем дальше мы видим, тем бо́льшим оказывается мир, а с увеличением разрешения наших электронных микроскопов мир становится все мельче. Со времен Галилея, к тому же, он еще и немного постарел.

Во времена Средневековья господствовало представление, что мир существует никак не более 10 000 лет. Еще в XVII веке некий архиепископ, тщательно изучив Библию, провозгласил, что мир ведет свой отсчет с 23 октября 4004 года до нашей эры. Воздержимся от ироничной ухмылки и посмотрим, что об этом говорит современная наука. Она утверждает, что возраст Вселенной колеблется в пределах от 13 до 15 миллиардов лет. Это огромный временной промежуток, но, сделав над собой усилие, мы еще можем его представить. Куда хуже обстоят дела с размерами. Суть в том, что наша земная жизнь существует в границах уникальной области, которую в этой книге мы будем называть срединным миром (в научной литературе обычно говорят о макромире). К срединному миру относятся объекты такой величины, которую органы чувств человека способны воспринимать, а действуют в нем физические законы, по большей части не выходящие за рамки нашего повседневного опыта. Однако существуют еще два неизмеримо более обширных мира: настолько огромнее нашего, что это уже не поддается воображению. Первый из них, малюсенький кусочек которого мы видим на ночном небе, называется мегамиром. Ни наши органы чувств, ни наш разум уже не в состоянии объять его масштабы. Убедиться в этом достаточно просто – стоит только задуматься над понятием бесконечности. Вторая гигантская область – микромир. Кирпичики, из которых он строится, – это бесчисленное количество различных элементарных частиц, многие из которых до сих пор не открыты. На кончике нашего волоса умещается больше объектов, чем бывает звезд в скоплении галактик. Правила микромира кардинально противоречат всему, к чему мы привыкли в срединном мире. Там действуют законы квантовой механики, которые, например, позволяют частицам находиться в нескольких разных местах одновременно.

Стремится ли микромир, подобно мегамиру, к бесконечности? Иными словами, могут ли его объекты быть бесконечно малыми? Похоже ли ядро атома на Солнце, а его электроны – на планеты? И могут ли эти «электронные» планеты, в свою очередь, состоять из своих атомов? И так далее до бесконечности… Нет! Эта картинка уже притянута за уши и противоречит всем последним достижениям современной науки.

Однако правдой остается тот факт, что физические законы микромира несовместимы с законами мегамира. И эта нестыковка – величайшая задача для современной физики. Эйнштейн поискам объединяющей теории посвятил последние 30 лет своей жизни, а Стивен Хокинг верил, что вот-вот ухватит ее за хвост. Но пока ничего не получается. Человечеству предстоит еще долго покорять эти вершины.