Шалость удалась бесплатное чтение

Глава первая Черное Пальто

– И снова пролетело лето, – начал директор, его голос разнесся сквозь толпу, – и мы собрались здесь, чтобы встретить осень и такой долгожданный День знаний. Первое сентября – это не просто начало учебного года! Это начало нового пути и приближение к заветной мечте. Наши учителя с нетерпением ждут вас в классах…

– Конечно… ну, ну, – пробормотала Августа, поправив рыжие пряди.

Две большие лапы закрыли ей глаза.

– Угадай кто? – дразнил знакомый голос.

– Лев, – сказала она со вздохом, улыбка тронула ее губы, несмотря на попытку показаться раздраженной. Она убрала его руки и повернулась к нему лицом. Его возвышающаяся фигура резко контрастировала с ее миниатюрной.

– Как прошло твое лето, Августа? – спросил Лев, его глаза сверкали восторгом от собственных приключений.

– Эээ… нормально, – ответила она тихо. – А твое?

– Совершенно невероятно! Мы поехали на Байкал, совершили несколько восхождений и сплав и…

– Почему вы опять не слушаете? – упрекнула худенькая девушка, стоявшая рядом со Львом.

– Потому что директор говорит такую новаторскую речь, – съязвила Августа.

– Да, Эмма, ты знаешь, что он произносит одну и ту же речь каждый год. Почему мы должны слушать? – вмешался Лев, приподняв брови в притворном удивлении.

– Это не дает тебе права игнорировать его, – парировала Эмма.

– Успокойся, никто на самом деле не обращает на него внимания. Посмотри вокруг, – сказал Матвей сзади, слегка сгорбившись и наклонившись вперед, чтобы присоединиться к разговору.

– О, Матвей! Я чуть не пропустила, как ты прокрался сюда. Как прошло твое лето? Получилось наиграться?

Августа повернулась к нему, игривая улыбка осветила ее лицо.

– Да, но не до конца, – начал Матвей, его улыбка сменилась задумчивым хмурым выражением. – В июле я тихо играл в своей комнате, не беспокоя ни души. Но затем моя мама заявила, что я слишком много играю, и конфисковала мой компьютер. Она заперла его в своей комнате, выделив мне доступ только три часа в день.

– Молодец, – сухо заметила Эмма, ее глаза все еще были устремлены куда-то в сторону. Она делала вид, что слушает речь.

– Я думала, ты внимательно слушаешь директора, – подразнила Августа, легонько подталкивая Эмму локтем.

– В любом случае,– Матвей продолжил, – моя мама ходит на работу каждый день. Я потратил почти неделю, чтобы понять, как взломать замок на ее двери. Мне удалось поиграть во время, пока она на работе, но я всегда был на взводе, боялся, что она вернется раньше…

– Почему вы четверо не слушаете?– голос прорвался сквозь толпу, строгий и безошибочно узнаваемый.

– Простите, Зоя Петровна, – пробормотали они в один голос, слегка отпрянув.

– Вам лучше обратить внимание на слова нашего директора!

Подавленные, они обратили внимание на крыльцо школы, где стоял Филипп Сергеевич, произнося речь его единственному слушателю – микрофону.

– …И последний вопрос, который я хотел бы затронуть сегодня, касается списывания. Давайте договоримся не обманывать на зачетах и внутренних экзаменах. Хотя вы можете обмануть своих учителей и получить высокие отметки, помните, что впереди вас ждут государственные экзамены. Истина обязательно всплывет, будь то в девятом или одиннадцатом классе. Я думаю, никто из вас не желает столкнуться с несдачей. Да? Не обманывайте себя. Посвятите себя учебе, и ваши усилия обязательно будут вознаграждены! На этом я завершаю свое приветствие. Да начнётся новый учебный год!

С правой стороны крыльца одиннадцатиклассник водрузил на плечи миниатюрную первоклассницу. С пылкой энергией она взмахнула колокольчиком в правой руке, и его пронзительный раскат громом разнесся по двору. Колокольчик резко качнулся, почти оторвавшись, когда мальчик обошел толпу по кругу, вернувшись к крыльцу. Какофонический звон прекратился.

– Слава звездам, я чуть не потерял слух, – проворчал Лев, массируя уши руками.

– Добро пожаловать! – воскликнул Филипп Сергеевич, отступив в сторону и величественным жестом пригласил всех к дверям школы.

– Разбейтесь на пары и маршируйте в школу, – приказала Зоя Петровна своему восьмому классу.

– Да, мэм! Так точно, мэм! – Лев воскликнул и быстро встал в очередь рядом с Августой.

– Что это я слышу? Кажется, ты давненько не оставался после уроков, не так ли?

Зоя Петровна бросила на него взгляд – один из тех взглядов, который в абсолютной тишине повел двадцать учеников к классу номер триста тридцать семь.

Запах свежей краски распространился по коридору, как только Зоя Петровна открыла дверь кабинета. Столы были покрыты новым неровной слоем грязно-синей краски, которая скрыла всю историю напартной живописи.

– Ничто не вечно, – сказала Августа, устраиваясь рядом со Львом, который уже соскребал поверхность стола в надежде найти свои старые рисунки.

– Я нарисую еще раз. Лучше. Это будет шедевр, – пробормотал Лев с решимостью.

– Без сомнения.

Августа подавила смешок.

Зоя Петровна тем временем села за учительский стол, задумчиво сжав пальцы в кулак. – Меня не впечатлило ваше поведение во время собрания. Когда говорит наш директор, вы слушаете.

– Но, Зоя Петровна, я слушал, – воскликнул Лев.

– Он не лжет. Я за него ручаюсь, – вмешалась Августа, подавляя смех. Зоя Петровна пронзительно посмотрела на нее.

– РОМАНОВА, – голос учительницы стал резким, – еще один твой писк, и ты станешь помощником Мещанского в уборке после уроков, – предупредила она, ее гневный взгляд скользнул на Льва.

– Поздравляю, Лев, – прошептала Августа.

Зоя Петровна встала, поставив руки в боки.

– Ваше поведение во время выступления Филиппа Сергеевича недопустимо, – тихо произнесла она. – Я не потерплю такого. Любой даже самый незначительный проступок приведет к общественным работам. Я буду вести специальный блокнот, чтобы следить за вашими оценками, проступками и общим отношением к учебе. Помните, вы больше не дети. Каждому в следующем году необходимо сдать государственный экзамен. Всех, кто будет часто упоминаться в этом блокноте, я представлю в списках на отчисление.

– Думаешь, она серьезно? – вполголоса спросил Лев, его руки дрожа крутили стерку.

– Я не знаю, – прошептала в ответ Августа.

– Я не могу быть отчисленным.

Зоя Петровна снова перевела свой взгляд на Льва.

– Наконец, позвольте всем напомнить, что вы учитесь в школе-интернате. Это значит, что покидать территорию школы без разрешения строго запрещено. Никаких исключений! Несмотря на наше расположение в городе, я ожидаю, что никто не попытается сбежать через забор. Помните, что быстрая поездка домой вполне может превратиться в постоянную.

Как только Зоя Петровна закончила речь и отпустила их, все ученики бросились в свои комнаты. Чемоданы распахивались, раскидывая содержимое в тесных помещениях площадью шесть квадратных метров, быстро превращая их из суровых пустых комнат общежития в персонализированные уголки хаоса. Августа свалилась на кровать, ее не открытый чемодан лежал на верхней полке шкафа.

– Августа, ты пойдешь на ужин? – спросила Эмма, зайдя в ее комнату.

– Нет. Я не голодная. Увидимся завтра, – ответила Августа приглушенно, ее голос едва был слышен за шумом всеобщего переселения.

Дверь тихо закрылась, запирая Августу в ее одиночестве. За окном облака лениво плыли по обрамленному оконными решетками небу, будучи равнодушными свидетелями ее безразличия к происходящему в школе. Августа уткнулась лицом в подушку, мокрую от слез.

Когда утренний свет просочился сквозь шторы, Августа лежала в постели, прижимая телефон к уху.

Да ладно, ты не можешь быть занят круглосуточно.

– Номер, на который вы пытаетесь дозвониться, в настоящее время недоступен. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала, – произнес безличный и холодный механический голос.

– Привет, пап! Я знаю, что ты всегда занят… но почему я все еще здесь? Ты обещал, что это будет только на год. Год прошел. Разве ты не должен был вернуть меня домой, в мою старую школу? Помнишь? Ты помнишь?

Бездушный бип прервал голос Августы, ее мольба растворилась в рыданиях. Она швырнула телефон на кровать, и устройство с приглушенным стуком ударилось об пол, отскочив от подушки.

– Августа! Тук-тук!

Тяжело вздохнув и вытерев слезы она открыла дверь и приветственно обняла Льва, который пришел, чтобы предложить пойти на завтрак вместе. Пока они шли в утренней суете к столовой, он оживленно делился с Эммой своим последним наброском.

Коридор был полон звуками распахивающихся дверей и сонных учеников, шаркающих из своих комнат в сторону главного холла. Впереди в очереди Матвей уже занял им место у узкого входа в столовую.

– Только быстрые добираются до пиршества!– Лев нырнул в шумную толпу.

Августа, Эмма и Матвей направились в след за ним в огромный зал, наполненный ароматом переваренной манной каши и слегка подгоревшего какао. Они нашли Льва уже занявшим свое место, как если бы это был трон, за восьмым длинным столом.

– Первым пришел – первым поел, – пошутил Лев, пододвинув им тарелки с отвоеванной кашей, прежде чем броситься к выдаче напитков. – Сохрани мое место. Я пошел за нашим какао, – объявил он, исчезая в очереди.

Августа отодвинула тарелку подальше, глядя на дымящуюся безвкусную массу. Масло медленно таяло, прокладывая в каше золотые жирные реки.

– Завтрак моей мечты, – пробормотала Августа, проталкивая ложку сквозь губы, ее голос терялся в шуме утренней болтовни.

Вокруг жизнь кипела энергией нового дня. Лев был зациклен на том, чтобы получить двойную порцию какао, Эмма в очередной раз страстно защищала превосходство поэзии над наукой перед скептически настроенным Матвеем. Августа не могла избавится от мыслей, который донимали ее своей цикличностью:

Ты не можешь быть занят круглосуточно… Ты обещал меня забрать… Обещал…

Тридцать минут спустя они поднимались по лестнице на третий этаж.

– Лекция Зои Петровны для начала дня…ммм…кайф, – сказала Августа, нехотя переставляя ноги.

Эмма обогнала ее и встала на пути.

– Я не вижу проблем в ее подходе. Она стремится помочь нам не только сдать экзамены, но и стать людьми.

– Было бы хорошо, если бы стать людьми не было сутью ее урока математики. Я бы хотел услышать уравнения, а не на этические дилеммы, – сказал Матвей, задыхаясь от поднятия по лестнице.

Когда они вошли в кабинет, Зоя Петровна сидела за своим столом, окидывая взглядом каждого входящего

– А где, скажите на милость, потерялся Мещанский? – потребовала она ответа, ударив деревянной указкой по столу.

– Он отбывает Ваше наказание, наводит порядок в столовой, – ответила Августа, небрежно швырнув сумку возле своего стола.

– Почему так долго?

Зоя Петровна подошла к Августе и прищурилась.

– Не могу знать, – ответила Августа резко.

– Шутки шутим? Ну иди повесели нас у доски, – сказала Зоя Петровна с ехидной улыбкой. – Определение.

Она протянула Августе открытый учебник алгебры.

–Тождеством называется равенство, верное при всех допустимых значениях входящих в него переменных, – прочитала вслух Августа.

Не успели эти слова сойти с ее губ, как Зоя Петровна выхватила учебник. – Повтори.

– Тождеством называется равенство, верное при всех допустимых значениях входящих в него переменных, – повторила она, поправляя рукава кофты.

– А что, скажи на милость, такое допустимые значения переменных?

Прежде чем Августа успела ответить, Матвей воскликнул, подпрыгнув на стуле.

– Значения переменных, при которых выражение имеет смысл, называют допустимыми значениями переменных.

Зоя Петровна повернулась к нему.

– Тебя спрашивали? – спросила она с упреком.

– Нет.

Матвей опустил голову и уставился на открытый учебник на столе.

– И что следует сделать, прежде чем что-то сказать?

– Поднять руку, – пробормотал он.

– Громче!

– Поднять руку.

– Совершенно верно, – подтвердила Зоя Петровна с ноткой удовлетворения в голосе.

В этот момент дверь распахнулась, и вошел запыхавшийся Лев.

– Простите за опоздание.

Он прошел к своему столу.

– Почему это мы опаздываем? – Зоя Петровна взвизгнула своим высоким голосом.

– Выполнял свой гражданский долг в столовой.

– Вышел! Выйди и зайди нормально! Как подобает ученику этого заведения, – приказала Зоя Петровна.

Лев подчинился и захлопнул за собой дверь. Несколько мгновений спустя постучал.

Тук-тук

– Кто там? – Августа выкрикнула, усмехнувшись.

– Оба идите к завучу и сообщите, что я бы хотела поговорить с вашими родителями, – медленно произнесла Зоя Петровна ледяным тоном. – В ваше отсутствие мы продолжим. Прохор, можешь ли ты просветить нас, что такое зависимая переменная?

Зоя Петровна подошла к нему и погладила по голове, провожая взглядом Августу и Льва.

Когда они спускались по широкой лестнице на второй этаж, каблуки Лев устрашающе отстукивали каждую ступеньку.

– Мои родители не придут. Они заняты раскрытием прошлого Ближнего Востока. А как насчет твоего отца? – спросил он.

– Я не знаю, – прошептала Августа, сжимая губы.

Лев рванул вперед, преодолев последние пять ступенек одним прыжком. Он не заметил, как Августа обняла себя, сдерживая слезы.

– Мои родители недавно наткнулись на несколько невероятных скелетов, – бессвязно продолжал Лев с неугасающим энтузиазмом. – Они считают, что это Homo ergaster или что-то в этом роде. Не думаю, что им интересно, что у меня в школе. А твой отец… он тоже занят?

– ПОЧЕМУ вы двое не на уроке?– резкий женский голос прозвучал в коридоре второго этажа.

– Это не то, что вы думаете, Варвара Борисовна, – сказал Лев, приближаясь к ней.

– Зоя Петровна послала нас к завучу, – уточнила Августа.

– Да? – произнесла она, прищуривщись с недоверием. – я вас провожу, чтобы вы не заблудились.

Спасибо большое, Варвара Борисовна. Без Вас мы бы точно заблудились.Августа и Лев нехотя проследовали за худой пепельно-белокурой женщиной.

Они сделали несколько шагов и достигли грязно-белой двери с надписью цвета индиго :

215

Завуч

Смирнова Оливия Ивановна

– Стучи, – тихо сказала Августа Льву, улыбнувшись. – Ты же знаешь как это делается?

Варвара Борисовна сама постучала и открыла дверь.

– Зоя Петровна не была бы собой, если бы не нашла способа сделать жизнь каждого из нас интереснее, – сказала она, направляясь к столу. – Отсылать учеников к Вам посреди урока…Что же вы такое натворили?

Варвара Борисовна повернулась к школьникам, стоявшим возле двери. Они пожали плечами.

– Она хотела бы поговорить с нашими родителями вечером, – ответил Лев, уставившись в пол.

– Она просит Вас, Оливия Ивановна, звонить родителям учеников, – ехидно сказала Варвара Борисовна, наклоняясь к Оливии Ивановне.

– Ясно, – последовал ответ от женщины, почти поглощенной горами документов. Вам двоим следует вернуться и подготовиться к следующему уроку.

Как только Августа и Лев потянулись к деревянной ручке и толкнули дверь, в их сторону пролетела фраза.

– Пожалуйста, ведите себя хорошо. Я бы предпочла, чтобы меня больше не беспокоили.

Оливия Ивановна подняла голову и посмотрела на них пронзительным взгляд сквозь хаос на столе.

Оставив дверь слегка приоткрытой, они вышли и встали возле двери, прислушиваясь.

– Она серьезно? – сказала Варвара Борисовна. – Их родители видят их гораздо реже, чем она. Какое влияние они могут оказать на их поведение сейчас?

– Варвара, право, я так же, как и Вы, не думаю, что нужно постоянно дергать родителей, – взмолилась Оливия Ивановна голосом, в котором была смесь усталости и настойчивости, – но нет никакого смысла обсуждать это сейчас. Разве нет класса, который сейчас ждет урока с Вами? Я свяжусь с родителями, если Зоя этого хочет, пусть сама с ними общается.

Когда эхо каблуков Варвары Борисовны приблизилось к двери, Августа и Лев бросились к лестнице и с ловкостью спустились на первый этаж прыгая через ступеньки.

В необычной тишине в крыле общежития они готовились к предстоящему уроку географии. Под пронзительный звон окончания урока они поднялись на четвертый этаж, пробираясь сквозь скопления одноклассников, собравшихся группами вдоль узкого коридора. Эмма и Матвей присоединились к их дуэту, и все вместе они вошли в кабинет, где янтарный свет от осенней листвы пытался проникнуть в окна, но был приглушен суровым, холодным наследием декора давних времен. Синяя краска на стенах контрастировала с теплым светом снаружи, а устаревшие карты цеплялись за поверхности, передавая уходящий шепот истории.

– О чем задумалась? – спросил Лев, ударив Августу по руке. Ее взгляд был сосредоточен на карте часовых поясов, прикрепленной к доске, углы которой удерживались магнитами разных цветов. Она не обратила на него внимания.

– Ей надоела твоя неустанная энергия, кролик-энерджайзер, – сказала Эмма.

– Августа!

Лев потряс ее сзади.

– Ты с ума сошел? – крикнула Августа, вырвавшись и массируя плечи.

– Со мной все в порядке. А что с тобой?

– Ругань не поможет вам, когда дело дойдет до экзаменов, – сказала Эмма, открыв Географию для восьмого класса.

– Ага, Зоя поможет.

Лев выхватил у нее книгу.

Внезапно Августа вскочила со стула и выскользнула из класса.

– Ты куда? Вот-вот прозвенит звонок, – крикнул ей в догонку Лев.

Холодная керамическая плитка женского туалета обжигала ее кожу, когда она прижалась и сползла по стене. Сделав глубокий вдох, она вытащила телефон. В двадцать второй раз за день она набрала номер, и каждым гудком ком отчаяния перекрывал ей горло.

Номер, на который вы пытаетесь дозвониться, недоступен. Пожалуйста, оставьте свое сообщение после звукового сигнала.

– Привет, пап. Это снова я. Зоя Петровна пригласила тебя сегодня в школу, если ты придешь, ты можешь… можешь зайти ко мне? Пожалуйста…

Звонок, прорезавший тишину, предупредил о начале урока. Глубоко вздохнув и сделав пару глотков холодной хлорированной воды из-под крана, Августа слилась с потоком студентов, спешащих обратно в свои кабинеты.

– Молодец, – с оттенком иронии похвалила Эмма Льва, когда они вышли с урока, – тебе удалось промолчать все сорок пять минут.

– Я тоже предпочел, чтобы ты закрыла рот. Хотя бы на 45 минут, – с раздражением сказал Лев.

Посреди шумного узкого коридора третьего этажа без окон между средним и начальным крыльями школы, Августа плюхнулась на пол, возле кабинета следующего урока. Коридор между кабинетами, лишенный естественного света, опирался исключительно на резкое сияние ламп над головой. Там, на полу, среди постоянного потока учеников, переходящих между кабинетами, Августа выбрала для себя момент тишины, короткую передышку, пока они ждали начала урока физики.

Лев опять неугомонно что-то рассказывал, пиная из стороны в сторону свой портфель.

Тьма внезапно поглотила коридор. Оставался только тусклый свет, лившийся из дальнего окна начального крыла. В этот момент в темный коридор ворвались двое мальчиков, смеясь они бежали по направлению к среднему крылу.

С болезненным хлопком они оба упали на пол у ног Августы.

– Лучше учителя, чем ты, Лев, не найти на всем белом свете – упрекнула Августа, протягивая руку, чтобы помочь мальчикам подняться.

Лев легким движением руки нажал на переключатель и вернул свет в коридор, показав застенчивую ухмылку.

– А не надо всякой малышне ходить туда, куда не надо, – крикнул он, вслед убегающим в свое крыло детям.

Когда прозвенел звонок, возвестивший об окончании короткой паузы, Василиса Дмитриевна открыла дверь и пустила их в кабинет. Она начала монотонно рассказывать о Внутренней Энергии, но вскоре лекция утомила ее.

– Как прошли летние каникулы? – внезапно спросила учительница, ее голос смягчился от неподдельного интереса. – Мы с дочерью провели пару недель в Москве. Кто-нибудь из вас ходил на речном трамвайчике по Москве-реке? Это довольно милое занятие. Мне бы хотелось услышать ваши истории, – заключила она, нетерпеливо наклонившись вперед, и ее взгляд остановился на Эмме (которая сидела прямо перед ней).

– Ну, – начала Эмма, явно чувствуя себя неловко в центре внимания, – я была в деревне, где живет моя бабушка…

Пока она говорила, ее взгляд метался между доской и окном. Время от времени она подталкивала своего соседа по парте, призывая его тоже поделиться своим опытом.

– Я теряю здесь время, – пробормотал Матвей, положив голову на открытый учебник.

– Августа, расскажи как ты провела лето?

– Я особо ничего не делала, – тихо сказала Августа. – Прочитала несколько книг, посмотрела несколько фильмов.

– Это звучит очень грустно. Твой отец, должно быть, все лето был занят работой, – предположила Василиса Дмитриевна, слегка наклонив голову.

– Ага.

– А на выходных? Что интересного делали? Куда-то ездили?

Августа кивнула, выдавив из себя улыбку.

– Пару раз мы добрались до парка, – добавила она.

– Какая прелесть! Расскажи нам об этом подробнее, – воскликнула Василиса Дмитриевна, негромко хлопнув.

– Боюсь, это займет слишком много времени. Я бы не хотела отнимать время у других.

Василиса кивнула, передав слово Льву, который тут же начал свой бесконечный рассказ.

Они слушали истории студентов до звонка.

– Почему она всегда уходит от темы урока? – проворчал Матвей, маневрируя между студентами в коридоре.

– А зачем? – спросил Лев, – Мы научимся всему, что нам нужно, из учебника, который переписываем.

– Не переписываем! Наше домашнее задание – написать конспект по теме из учебника, – сказала Эмма.

– Конечно! И наше домашнее задание не звучит как: «Напишите реферат на основе информации с пятой, шестой и седьмой страниц (минимум пятьсот слов) и повторите диаграммы первую, вторую и третью».Это не похоже на копирование прямо из учебника», – гневно сказала Августа.

– Если тебе здесь так не нравится, Августа, зачем оставаться? Почему бы не вернуться в свою старую школу, как ты и хотела в прошлом году?

– Разве это не очевидно? Я не могу уйти из-за друзей, – протороторила Августа, ускорив шаг.

Войдя в класс русского языка и литературы, Эмма сразу присоединилась к группе учеников, собравшихся вокруг Варвары Борисовны, которая сидела за учительским столом. Тем временем Августа и Лев направились к своей четвертой парте в среднем ряду.

– Не бегать в моем классе!

Голос Варвары Борисовны прорезал воздух, ее взгляд остановился на Прохоре, который бросился к своему месту.

Остановившись по ее команде, Прохор вернулся к порогу, стер пот со лба.

– Можно войти? – робко спросил он.

– Можно.

Варвара Борисовна провожала его взглядом до парты.

Звонок на урок не спугнул кучу учеников вокруг Варвары Борисовны, жаждущих новых знаний о поэзии и сложных грамматических правилах.

– Мы можем продолжить на следующей перемене. Мне нужно начать урок, – объявила она, разгоняя своих адептов и закрывая за ними дверь. Неохотно Эмма вернулась на свое место.

– Сегодня мы исследуем роль русского языка в современном мире, – начала Варвара Борисовна, и ее энтузиазм озарил комнату. – Матвей, я бы хотела, чтобы ты на завтра подготовил краткий очерк о вкладе Михаила Васильевича Ломоносова в языкознание. А теперь, пожалуйста, все откройте шестую страницу вашего учебника и выполните упражнение номер четыре. У вас есть десять минут.

В кабинете воцарилась сосредоточенная тишина, прерываемая лишь мягким скрипом ручек и шорохом переворачиваемых страниц учебника. Августа почувствовала на себе тяжелый пристальный взгляд Варвары Борисовны. Она не поднимала головы, не разрешая себе посмотреть на дрессировщика. Размеренные шаги Варвары Борисовны громом отражались в голове. Металлический стук каблуков приближался, заставив её дрожащую руку провести линию через всю страницу.

– Откуда такие каракули? Я думала, ты умеешь писать, Августа.

Варвара Борисовна нависла над ней.

– Я случайно… так получилось… просто… »

– В моем классе нет просто … Ваша письмо – это ваше лицо, – заявила Варвара Борисовна, вырвав испорченную страницу из тетрадки Августы.

Покраснев, Августа придвинула тетрадку ближе и заново перечитала задание, крепче сжимая ручку.

Варвара Борисовна склонилось над Прохором, читая его ответ через плечо.

– И не надо препираться, – сказала она, посмотрев на Августу, обернувшись.

– Я ничего не сказала, – прошептала Августа посмотрев на нее.

– Громко думаешь.

Карандаш в правой руке Августы сломался напополам. Она поспешно выхватила из пенала другой, бросив взгляд на удаляющуюся фигуру Варвары Борисовны.

Едва прозвенел звонок, как Августа выбежала из класса.

– Старая ведьма!

– Знаешь, Эмма ее обожает, – сказал Матвей. Он прислонился к подоконнику напротив кабинета, где они традиционно ждали Эмму, которая всегда подходила к Варваре Борисовне после урока.

– Именно, – добавил Лев. – Она находится под ее влиянием с тех пор, как присоединилась к кружку чтения стихов, которым руководит Варварварвара. Это было задолго до того, как ты присоединилась к нам, Августа. Этого не поменять и Эмма не простит, если ты что-то скажешь про старую ведьму.

Августа улыбнулась.

– Эй, нет ничего плохого в том, чтобы любить поэзию, – сказал Матвей.

– Варвара Борисовна продолжит руководить клубом! – воскликнула Эмма вприпрыжку вылетив из кабинета и заключив Льва в удушающие объятия.

– Какие приятные новости, – сказал Лев, вырываясь из ее объятий. – Тогда, пока я могу еще дышать, предлагаю нам разойтись по кабинетам.

Для уроков английского языка все классы делились на группы не более десяти человек. Лев и Августа, отнесенные к одной группе, вместе направились к назначенному классу.

В кабинете невысокая полная женщина с медными волосами, аккуратно заплетенными в тугой пучок, сосредоточенно поливала свои растения в задней части кабинета. Monstera deliciosa и Ficus benjamina в огромных керамических горшках, гордо стояли на полу, их широкие листья слегка шевелились, когда мимо проходили студенты. Анютины глазки самых разных цветов были разбросаны по всему кабинету: украшали незанятые парты, стояли на подоконниках и располагались на полке на стене за столом учителя, добавляя яркие брызги цвета в учебное пространство.

Августа бросила учебник на первую парту в первом ряду, прямо перед учительским столом и рухнула на стул. Когда Ольга Виленовна прошла к доске, тонкий аромат миндальных духов разлился в воздухе, окутав Августу теплом.

– Ладно, мои дорогуши, пожалуйста, займите свои места, чтобы мы могли начать, – объявила Ольга Виленовна. – Во-первых, поздравляю с началом нового учебного года. Надеюсь, вы все хорошо отдохнули. Во-вторых, у меня есть объявление, – она глубоко вдохнула, – это будет мой последний год преподавания английского языка. Метание между преподаванием английского, русского и литературой сильно меня изматывает, поэтому, начиная со следующего года, я сосредоточусь исключительно на русском языке и литературе…

Класс внезапно ожил в протестном мычании и бормотании. Улыбка исчезла с лица Августы.

– Как же нам тогда учить английский? – крикнул Прохор сзади, откинувшись на стуле и положив руки за голову.

– К следующему году обещают найти нового специалиста.

– Но Вы нам нужны! – выпалила Августа, ее голос дрожал.

– Вы переживете, – мягко заверила их Ольга Виленовна. – В следующем году у вас будет специалист в преподавании английского языка. Она явно сможет дать вам не меньше, а может даже и больше.

Но нам нужна Вы…

Августа сосредоточилась на рисовании кругов в тетради.

– Это несправедливо, – пробормотал Прохор.

– Успокойтесь, – спокойно заявила Ольга Виленовна с твердой решимостью в голосе, подойдя к столу и открыв учебник. – Страница девятая, задание один: «Выбор карьеры». Давайте прочитаем вслух. Августа, начни, пожалуйста.

– The profession has recently been romanticized in American films… – начала Августа, ее голос был едва громче шепота, каждое слово произносилось с трудом, как будто ее язык стал свинцовым.

В конце урока они записали домашнее задание и сложили учебники и тетрадки в рюкзаки. Лев кинулся к выходу, как только прозвенел звонок. Его голос эхом разнесся по коридору.

– Свобода!

Они спустились по лестнице, с нетерпением ожидая обеда, пробираясь сквозь шумную толпу. Вход в столовую был заблокирован голодными учениками, типичная очередь превратилась в хаотичный клубок.

– Давайте смажем их маслом, чтобы легче проскользить! – крикнул кто-то из толпы.

В дверном проеме застряли двое пятиклассников, в результате неудачной попытки протиснуться одновременно в узкий дверной проход.

– Конечно, и, может быть, нам стоит зажечь под ними костер для дополнительной мотивации, – пошутил подросток возле Августы.

– У меня и яблоко есть. Мы можем положить это им в рот, – Лев засмеялся, вынимая яблоко из рюкзака.

Августа почувствовала как ее оттолкнула в сторону твердая рука. Школьный охранник, не испугавшись суматохи, проложил путь сквозь учеников. Достигнув забитого входа, он достал ключ и открыл вторую половину двойных дверей столовой, устранив затор и восстановив подобие порядка в голодной орде.

– Почему эти двери не могут просто оставаться открытыми? – громко спросила Августа, когда они наконец вошли в столовую.

– Потому что, если кто-то застрянет в полностью открытых дверях, мне будет намного сложнее освободить бедолаг, – объяснил охранник.

Он стоял у входа, пока последний студент не протиснулся внутрь, а затем быстро вернул вторую дверь в ее обычное закрытое положение.

– Как вы думаете, они действительно позвонили нашим родителям? – спросила Августа, размазывая по тарелке картофельное пюре.

– Сомневаюсь. По крайней мере, про моих, – ответил Лев. – Твой отец тебе не звонил?

– Нет, – пробормотала Августа.

– Если он слишком занят, чтобы позвонить, скорее всего, он слишком занят, чтобы прийти, даже если они позвонили, – заключил Лев, прежде чем затолкать в рот полную ложку пюре.

Домашняя работа заманила их в ловушку до ужина. Тетради и учебники как цепями приковали их к стульям вокруг уютного стола в общежитии. Этот уголок у окна с круглым столом был их любимым убежищем для учебы не только из-за того, что за ним было практически не слышно к выходок буйных сверстников, но и потому, что он был достаточно большим, чтобы все четверо могли комфортно писать одновременно.

Словно зачарованные, в шесть часов студенты потянулись к столовой на ужин, передвигаясь, как сонная стая. Пройдя через узкий вход, они взяли свои тарелки, на каждой из которых лежала горка вареной гречки, увенчанная тремя сосисками.

– Проснись! Ты опять меня не слушаешь, – пошутил Лев, игриво толкая Августу в плечо. Она пролила кисель на белую рубашку.

– Завтра будет то же самое, – вздохнула она, доставая из кармана спиртовые салфетки, чтобы промокнуть рубашку, руки и подбородок. – Проснуться, поучиться, поесть, поучиться, поспать и повторить. Жизнь утекает сквозь пальцы, как вода.

Проснуться, поучиться, поесть, поучиться, поспать и повторить…

После ужина они рухнули обратно на деревянные стулья вокруг круглого стола. В тишине пустынного коридора общежития стопки домашних заданий таяли с каждой минутой.

– Матвей, я правда не знаю, – сказала Эмма после третьего вопроса по русскому языку.

– Что ты написала?

Матвей вытянул шею, стараясь разобрать ее убористый почерк.

– Пока ничего. Я пока пропустила это задание.

– Почему ты смотришь на меня? – спросила Августа, поймав его взгляд на себе. – Я поставила на угад.

– Я как она, – быстро сказал Лев.

Матвей прижалась лбом к учебнику.

– Ты не думала спросить Ольгу Виленовну? Она тебе точно скажет, – предложил Лев, посмотрев на Августу.

– Какой смысл всего лишь в одном упражнении? Не думаю, что стоит беспокоить ее, – возразила Августа. – Просто спишите из ответов, если хотите получить пятерку.

– Я хочу понять, – пробормотал Матвей.

– Тогда подожди, пока Эмма закончит .

– Она может понять не правильно, – сказал Матвей и в отчаянии начал биться лбом об стол.

– Спроси у Варвары Борисовны завтра.

– Нееее, она меня пугает.

Матвей продолжал делать вмятину в столе.

– Послушай, Матвей, если она уже ушла, ты не можешь продолжать ныть из-за этого, – сказала Августа, взяла учебник и, поднявшись со своего места, ушла.

Когда она поднялась по лестнице, ее сердце екнуло при виде фигуры в длинном черном пальто впереди.

– Папа? – крикнула она, догоняя его на втором этаже.

– Прости, что не перезвонил. Я был занят, – холодно ответил он, не посмотрев на нее, неуклонно направляясь к учительской.

– Ты обещал, что в следующем году, а сейчас уже следующий год, ты вернешь меня домой. Помнить? – спросила Августа, говоря на бегу, пытаясь успеть за ним.

– О, да, – он сделал паузу, глубоко вздохнув, – послушай, я думаю, тебе лучше остаться здесь. И пожалуйста, приложи все усилия, чтобы мне больше не пришлось выслушивать Зою Петровну.

Петр вошел в учительскую, не плотно захлопнув за собой дверь.

Августа швырнула книгу в стену. Слезы катились по ее лицу, она плюхнулась рядом с приоткрытой дверью учительской.

– Петр, я так рада, что Вы пришли, – раздался голос Зои Петровны.

– Добрый вечер, Зоя Петровна, – сказал уставший Петр.

– Я хотела обсудить Августу. Она становится неуправляемой и грубой. Ее друг, Лев – тащит ее за собой.

– За собой куда? Я думал, у Вас приличная школа.

– Да, но…

– Зоя Петровна, я рассчитываю на Ваше понимание… Если бы я хотел заниматься воспитанием Августы сам, я бы не отдал ее в эту школу.

– Такое поведение и неповиновение может поставить под угрозу ее экзамены.

– Я считаю, что у Вас достаточно педагогического опыта, чтобы направить ее… на правильный путь.

– Но она Ваша дочь, – прошептала Зоя Петровна, обескураженно.

Петр ухмыльнулся.

– Она вся Ваша, Зоя Петровна. Я доверяю Вам ее образование и будущее.

Дверь распахнулась. И хмурый мужчина в черном пальто направился к лестнице, не заметив Августу.

– Пока, пап, – прошептала Августа, сидя на полу, но он лишь холодно взглянул на нее, прежде чем исчезнуть, спускаясь вниз по лестнице.

Августа взяла с пола учебник и встала, слушая бормотание Зои Петровны через приоткрытую дверь. Свет, сиявший из-под двери Ольги Виленовны, говорил о том, что она еще в школе. Августа стояла перед дверью с поднятым кулаком, готовая постучать. Соленые слезы холодили ее горящие щеки.

Она сбежала вниз по лестнице, но не смогла найти там Петра.

Не закончив упражнение по русскому языку, она пошла в свою комнату.

– Она уже ушла, – сказала Августа, проходя мимо своих друзей, бросив учебник на круглый стол. – Я, пожалуй, пойду спать.

Глава вторая Идея

– Кто мне скажет, что такое выпуклый многоугольник? – спросила Зоя Петровна, прищурившись и посмотрев на каждого ученика. – Романова!

Августа не обратила не нее внимания, выжидая момент, когда Зоя Петровна разозлится. Лев наступил ей на ногу под столом.

– Что?! – крикнула Августа.

Лев кивнул в сторону учителя.

– Чем я могу помочь? – спросила Августа, посмотрев на Зою Петровну.

– Ты с нами, Августа? Или витаешь в своих мыслях?

– Ага.

– Во-первых, – голос Зои Петровны стал выше, – ученики должны вставать во время ответа с учителем…

Августа поднялась.

– Во-вторых, можем ли мы все услышать столь блестящие мысли, которые отвлекают тебя от учебы?

– Не вижу причин говорить нет, – выпалила Августа. – Во-первых, у меня нет желания изучать геометрию. Во-вторых, я думаю о разговоре с отцом.

– Очевидно, этот разговор на тебя никак не повлиял, – пропищала Зоя Петровна.

– Видимо, я неисправима!

Зоя Петровна, казалось, опешила. Ее глаза были прикованы к Августе, руки за спиной сжимали запястья.

– Что такое выпуклый многоугольник? – повторила Зоя Петровна.

– Я не знаю, – спокойно ответила Августа.

– КТО ДОЛЖЕН ЗНАТЬ, АВГУСТА?

Несколько студентов подняли руки. Зоя Петровна указала пальцем на Матвея.

Матвей встал.

– Выпуклый многоугольник определяется как многоугольник, все внутренние углы которого меньше 180°. Это означает, что все вершины многоугольника будут направлены наружу, в сторону от внутренней части фигуры. Линия, проведенная через выпуклый многоугольник, пересечет многоугольник ровно дважды и разделит многоугольник на две части. Все диагонали выпуклого многоугольника целиком лежат внутри многоугольника.

– Слушай, Августа. Вот так надо отвечать. Что ты собираешься делать на контрольной?

– Спишу у Матвея, – пробормотала Августа.

Зоя Петровна ударила по столу указкой и встала.

– ЧТО ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ НА ГОСУДАРСТВЕННОМ ЭКЗАМЕНЕ В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ? ПОЗОРИТЬ СВОЙ КЛАСС? МЕНЯ? НАШУ ШКОЛУ?

Зоя Петровна глубоко вздохнула и закрыла глаза. Семь тихих секунд показались вечностью. – На ЕГЭ списать не получится! Списывание чьих-либо ответов сейчас помешает получить высокие баллы на экзамене.

Она села на свой неустойчивый стул, который скрипел.

– И еще кое что, – Зоя Петровна осмотрела весь класс, – все учителя видят, как вы списываете, но некоторые почему-то допускают. Я не буду больше вам потакать. Каждое списывание будет наказываться соответствующей отметкой.

– Больше? – огрызнулась Августа. – Вы были одной из некоторых?

– УБИРАЙСЯ!

Августа выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью. Она дотащила ноги до четвертого этажа.

– Ты узнал рецепт пирога?

– Я подожду эссе до следующей пятницы.

– Ты не мог бы читать тише?

– Таким образом, вы получите углекислый газ, а не угарный.

Коридоры были наполнены криками, шепотом и шуршанием тетрадок.

Августа скатилась по перилам лестницы и направилась в крыло начальной школы. Детский смех доносился из-за закрытых дверей кабинетов.

Обойдя все этажи, она вернулась во взрослое крыло. Холодные бело-голубые стены с уродливыми треугольниками и прямоугольниками не отвлекали Августу от чтения учебника, пока она ждала Льва, чтобы вместе пойти на урок английского языка.

– Что с ней не так? – спросила Августа, когда к ней улыбаясь подошли Лев, Эмма и Матвей.

– Она просто задала тебе вопрос, – ответила Эмма. – Ничего необычного.

– Тогда я просто ответила.

Августа скрестила руки на груди.

– Почему ты ушла? – спросил Матвей.

Эмма потянула его за руку, указывая на часы.

– Чтобы ты спросил, – крикнула им в спину Августа.

Ольга Виленовна открыла дверь в кабинет и вышла из класса, провожая учеников, которые только что закончили у нее занятие.

Августа перестала говорить и присела, чтобы перезавязать идеально завязанные шнурки. Она смотрела в пол, не поднимая голову.

– Можете заходить, – сказала Ольга Виленовна и вернулась к своему столу, оставив дверь открытой.

– Кстати, Зоя Петровна дала тебе домашнее задание, – сказал Лев, наклонившись к ней.

– Да? Все, что вы делали на уроке, плюс ваше домашнее задание? – прошептала Августа.

– Не совсем. На этот раз она дала тебе все задания в параграфе Многоугольники.

Августа достала учебник Геометрии.

– Двадцать два задания?! Она швырнула книгу на подоконник.

– Да… и еще кое-что…

– Что еще?

– Она хочет увидеть твою тетрадку со всеми заданиями к шести вечера.

Августа взглянула на Ольгу Виленовну, которая сидела за учительским столом и проверяла стопку тетрадей.

– Простите, – пробормотала Августа и пошла к лестнице.

– Куда ты идешь? – крикнул Лев сквозь шум звонка на урок.

– Геометрия, – крикнула она в ответ. – Как будто тебя заботит, – прошептала она.

Августа пробралась сквозь опоздавших на занятия учеников на третий этаж. Голос Зои Петровны был отчетливо слышен через закрытую дверь.

– Вы ничего не знаете о логарифмах! Следует уделять больше времени домашней работе. Математика является неотъемлемой частью жизни!

Августа вошла в библиотеку на противоположной стороне.

Библиотекарша поднялась, как только увидела ее.

– Почему ты не на уроке? – спросила она.

– Елена Сергеевна, вы же меня не прогоните?

Елена Сергеевна покачала головой, слегка нахмурившись.

Августа на цыпочках пробралась между шкафами и села на старый диван у окна. На столике перед ней небрежно лежали две забытые книги.

– Куда положить эти книги? – спросила Августа.

– На мой стол. Я позже разберусь.

Она заправила локон за ухо, разбирая бумаги.

– Ты уверена, что не хочешь пойти на урок? – спросила она, не отрываясь от бумаг.

– Я бы пошла, но мне нужно прямо сейчас закончить задание для Зои.

– Петровны. Зои Петровны, – сказала Елена Сергеевна, перебирая книги на верхней полке.

Августа молча открыла учебник и просмотрела задания.

– Удачи! – тихо сказала Елена Сергеевна..

Упражнение первое. Найдите катет прямоугольного треугольника, лежащего под углом 60°, если гипотенуза равна …

Упражнение второе. Найдите сторону и площадь равнобедренного треугольника, если основание равно 12 см, а высота, проведенная к основанию, 8 см…

Августа уронила ручку, которую вращала, пока читала.

К моменту звонка в ее тетрадке были записаны три задания из двадцати двух. Четвертый она прочитала несколько раз, закрыла учебник и бросила его в школьную сумку .

– До свидания, Елена Сергеевна, – сказала она.

– Я знал, что ты придешь, – сказал Лев, встретив ее возле класса русского языка на втором этаже.

– Я не могу пропустить доклад Матвея, сказала она, смеясь и закусив нижнюю губу.

Ольга Виленовна стояла у подоконника, глядя на Августу. Августа сделала вид, что не видит ее и проскользнула в кабинет.

Дрожащим голосом Матвей рассказывал, подготовленный доклад, каждые три секунды подглядывая в свои записи.

– Садись. Хорошо, – сказала Варвара Борисовна прервав его посреди речи.

– Ты молодец, – беззвучно сказала Августа.

– Откройте тетради и выполните упражнения с третьего по пятый. В конце урока мы их обсудим, – сказала Варвара Борисовна.

Синие чернила потекли по белой бумаге, старательно выводя аккуратные буквы. Варвара Борисовна ходила между рядами, накинув на плечи сползающую шаль.

– Осталось пять минут. Я вижу, что никто из вас не выполнил и половины. Боюсь, у меня нет другого выбора, кроме как продолжить урок русского языка вместо литературы. Разумеется перемены у вас тоже не будет.

Несколько листов бумаги полетели в мусорное ведро.

– Перепиши, с такой же любовью, как ты наносишь макияж, Женя. Еще раз повторяю, что ваша тетрадка – это ваше лицо. Или даже душа, – сказала Варвара Борисовна, закутавшись в шаль.

Августа не взглянула на нее, сосредоточившись на задании.

– Я устал, – прошептал Лев, волоча ноги из класса после урока.

– Мы сделали так много. Мы многому научились, – восторженно сказала Эмма, обходя его.

– Я, пожалуй, не пойду на ОБЖ, – сказала Августа. – Мне надо доделать задание для Зои.

– Если бы ты вела себя нормально, то у тебя не было бы так много заданий от Зои Петровны, – возразила Эмма. – Пропускать одни занятия, чтобы закрыть другие? Ты думаешь, это нормально?

– Эмма! Хватит, – сказал Матвей. – А на историю пойдешь?

– Я забыла… Я забыла… Я забыла, что у нас сегодня семь уроков. Я постараюсь успеть.

– И все же…

– Эмма, если хочешь помочь, дай свою тетрадку, а не душни!

Эмма не шевельнулась.

– Увидимся позже.

Августа побежала в библиотеку, чтобы спрятаться от всех в тихом и уютном месте.

Она села у окна. Солнце ласкало ее щеки. Она прочитала задание несколько раз, но слова не образовывали предложения, смысл ускользал от нее.

Какая же мягкая ручка… Но чернила слишком светлые… Надо поменять… Августа!Сконцентрируйся на задаче…

Основание треугольника… Мне придется остаться тут… И учиться тут… Возможно больше, чем год… Возможно я никогда не вернусь… Мне придется остаться тут… среди людей, которые мне не нравятся… среди людей, которым не нравлюсь я. Какой во всем этом смысл?

Основание треугольника… Зоя, возможно, отстанет от меня, если я сделаю то, что она говорит. Возможно, так будет лучше. Здесь… Основание треугольника… Здесь нет ничего лучше…

Она прижала холодные руки к лицу.

Я застряла здесь на четыре года… здесь… на бесконечность. Мне нужно сделать что-нибудь… Мне нужно отвлечение, развлечение, цель…

Время отражалось синими чернилами на бумаге. Августа писала и зачеркивала, искала в Интернете и вырывала испорченные листы.

.

Прозвенел звонок. Августа посмотрела на часы.

Седьмой урок начнется через пять минут…

Августа бросила свои вещи в рюкзак и побежала на четвертый этаж.

– Спасибо, Елена Сергеевна. До свидания, – сказала Августа, уходя.

– Матвей, не ты ли говорил, что твои родители запирали компьютер, но ты смог пробраться в комнату? – шепотом спросила Августа, пока Эмма и Лев спорили о проблеме людей как о социальных животных.

– Да, а какая разница?

– А ты научился открывать все двери или только одну?

– Это зависит от двери. Что случилось-то?

– Просто есть идея как раскрасить наши будни, – Августа сказала с улыбкой. – Вечером расскажу подробнее.

– Мне не нравятся идеи, которые предполагают открывать двери.

Августа ухмыльнулась, прижав указательный палец к губам.

Они вошли в открытую дверь кабинета истории.

– Я очень рада видеть всех снова, – сказала Ирина Макаровна. – Как прошло ваше лето?

– Я совсем не отдохнул, – возмутился Прохор.

– Какая жаль! Тебе придется найти возможность совмещать отдых и учебу.

Она подошла к полке и взяла учебник История России для восьмого класса.

– Перед летом мы договорились, что вы прочтете о России первой половины девятнадцатого века. Кто может кратко рассказать, что там было?

– Это было трудное время, – сказал Лев.

Ирина Макаровна улыбнулась.

– Это можно сказать о любом периоде. Что-нибудь конкретное? Она провела на доске горизонтальную линию и на одном конце написала 1800, а на другом – 1850.

– Царствование Александра I до 1825 года…

– А потом Николай I до 1855 года…

– Война с Наполеоном в 1812 году…

Класс погрузился в неконтролируемые выкрики. Ирина Марковна улавливала каждое слово, сказанное учениками, и отвечала на него тихо, но слышно. Ей не только удалось поставить все озвученные даты, но и объяснить причины произошедших событий.

Августа была частью хаоса, вместе с Львом, спешно переворачивая страницы в поисках необходимой информации и, как только находили что-то стоящее, тут же выкрикивали.

– Ты что-то собиралась нам рассказать? – спросил Матвей после занятий.

– Давай поговорим после ужина. Мне нужно доделать геометрию.

– Я могу помочь?

– Если у тебя есть время?

Они сидели вместе за круглым столом в общежитии, окруженные горшечными растениями, пока Лев и Эмма, закрывшись в своих комнатах дулись друг на друга из-за разных взглядов.

– Неужели мы доделали? Спасибо.

Августа бросила свою любимую ручку в пенал. – И у нас есть тридцать минут на отдых перед ужином.

– Нет у нас минут на отдых. Тут ошибки в третьем упражнении. Посмотри на это.

Матвей указал на ее каракули.

– Как же я люблю геометрию, – воскликнула Августа, доставая ручку.

– Пошли уже на ужин,– сказал Лев, опершись на плечи Матвея. – Едаааа.

– Уже шесть?

Августа вскочила со стула. – Мне нужно к Зое.

Она свернула тетрадку и положила ее в задний карман.

– Ты ничего сегодня не ела,– крикнул ей в след Матвей.

– Я успею. Зоя не будет меня держать час.

Августа поднялась по лестнице. Она ускорила шаг и начала считать ступеньки, опустив глаза, заметив Ольгу Виленовну.

– Привет, Августа, – сказала Ольга Виленовна, проходя мимо.

– Ольга Виленовна, я могу объяснить, почему меня не было, – поспешно протараторила Августа.

Ольга Виленовна не остановилась. Она не ответила и не посмотрела на нее, продолжая свой путь.

Августа подняла голову , не позволяя слезам течь по щекам. Она сделала глубокий вздох, прежде чем постучать в дверь.

– Зоя Петровна, можно войти?

– Ты? Конечно.

Она положила свою тетрадь перед Зоей Петровной на учительский стол.

– Мне жаль, что так получилось. Я обещаю, что такого больше не повториться. Думаю, я бы справилась с заданиями лучше, если бы присутствовала на вашем уроке.

Зоя Петровна подняла глаза. Ее ухмылка сменилась беспокойством.

Должно быть, она увидела следы слез…

– Никто не идеален. Если будешь учиться усерднее, ты сдашь экзамены. Я в этом уверена. Иди, Августа. Приятного аппетита.

Августа кивнула и вышла, но не побежала в столовую. Вместо этого она остановилась на втором этаже и дошла до кабинета двести шестнадцать.

Я прогуляла единственный урок, которое мне нравиться в этой тюрьме. Она прошла мимо… Она поздоровалась со мной и все же прошла мимо. Она даже не повернула головы…

Августа оперлась спиной на закрытую дверь и сползла на пол. Ее замерзшие руки под коленями напоминали неплавкие кубики льда в кипящей воде. План пожарной безопасности на противоположной стене рядом с доской объявлений был наклонен. Она встала и подошла ближе. С утра ничего не изменилось: расписание и информация об экзаменах, черно-белые картинки о безопасном купании летом, красных стрелки на плане безопасности.

– Августа, где ты была? – спросил Матвей, сидя между Львом и Эммой за круглым столом. – Ты пропустила ужин.

– Ничего страшного.

Августа приложила все усилия, чтобы улыбнуться.

– Ты плакала? – спросил Матвей.

– Конечно, нет! Что-то попало мне в глаз!

– Скажи правду. Что тебе сказала Зоя? – спросил Лев.

– Что мне нужно учиться усерднее. Ты в ней сомневался? Думаешь она могла сказать что-то другое?

Августа открыла свою комнату.

– Разве ты не хотела нам что-то рассказать?

– Вообще-то…– задумчиво сказала она, закрывая дверь и подходя к ним. – А как насчет школьных дверей? Сможешь ли ты открыть их? Августа села, перевернув стул и облокотившись на спинку.

– Да, но зачем мне это делать?

– Это может быть весело.

Они перебрались в комнату Августы, стараясь не привлекать внимание резвящихся школьников.

– Не вовлекайте меня в свои глупые игры, – возмутилась Эмма, услышав ее идею.

– Тише! – сказал Матвей.

– Они вас тут же вычислят!

– Я так не думаю. Это может сделать кто угодно. У них есть что? Триста учеников, и каждый может быть замешан?

Лев скрестил руки на груди.

– Хоть я и согласен со Львом, я не вижу, что во всем этом интересного, – сказал Матвей.

– Может быть, ты прав, и в этом нет ничего интересного. Но я устала от рутины. Мы каждый день в четырех стенах. По крайней мере, это что-то новое. Что-то другое, – Августа пыталась их уговорить.

– Мы не в четырех стенах. Если хочешь, можешь выйти на улицу.

– Да, до забора.

Августа ухмыльнулась.

– Куда и зачем тебе нужно идти?

– Никуда, – прошептала она, опустив плечи.

– Мне нравится эта идея! – сказал Лев.

– Я тоже не против, – промямлил Матвей, – но давайте обсудим это завтра?

Они оставили Августу одну в ее четырех стенах. Ее комната погрузилось во тьму, освещенная только уличным фонарем. Металлические прутья отражали свет прямо ей в лицо. Она легла, закрыла глаза и сосчитала до десяти. Не заснув, она сосчитала еще раз. И опять…

– Так что вы думаете? – спросила Августа, выплевывая творожную запеканку обратно на тарелку.

– О чем? – спросил Лев, пережевывая.

– Идея, которую я вчера рассказала.

– Я в деле, – ответил Лев.

Матвей потягивал какао темно-коричневого цвета. Молочная пенка опустилась, извиваясь змеей.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – повторила Эмма.

– Я тоже в деле, – робко сказал Матвей.

Лев потряс Эмму за плечи.

– Я думаю, мы должны быть вместе. Все или никто.

– Тогда никто, – возразила Эмма.

– Неверный ответ. Все вместе. Включая тебя. Единогласно!

Он ударил ладонью по столу.

– Ни в коем случае, – возмутилась Эмма, опустив голову.

Лев обнял ее.

– Я так рад, что ты с нами. Какой план?

– Сначала нам нужно нарисовать план школы. На каждом этаже есть планы пожарной безопасности. Можем перерисовать оттуда.

Августа протиснулась в узкий дверной проем.

– Я не представляла себе наши выходные такими, – простонала Эмма.

– Да, ты собиралась делать домашнее задание. Опять и опять. Уже не могу на это смотреть, – сказал Лев.

В холле они разделились: Лев и Августа направились во взрослое крыло, а Матвей и Эмма направились в крыло начальной школы.

– Круто, – сказал Лев после того, как Августа собрала все вместе и показала им финальный план.

– Еще раз, что тут крутое? Вы хотите пробраться в случайный класс посреди ночи и украсть какую-нибудь вещь… затем пойти в другой класс и оставить эту вещь там, – сказала Эмма, покосившись на них.

– Так и есть, – сказал Матвей.

– Почему это весело?

– Все , кроме домашней работы – это весело! – крикнул Лев.

Августа шикнула на него.

– Прости, – прошептал он.

– Тогда, если все ясно, мы готовы идти, – сказала Августа.

– Подождите. У меня есть предложение, – сказал Лев. – Я хочу оставлять части своей картины, которую я показывал Тамаре Ивановне.

– При чем тут наш учитель ИЗО?

– Она испортила мне годовую отметку! Разве ты не помнишь? Она сказала мне, что у меня нет таланта. Посредственность.

– Шшш!

– Какое отношение это имеет к этому дурацкому плану? – спросила Эмма.

– Я хочу посмотреть, узнает ли она мою работу. Работа бездарностей не запоминается.

– Ты хочешь, чтобы она тебя узнала или нет? – спросила Августа.

– Ты права. Мы не должны спалиться. Я нарисую новую картину, которая объединит все мои работы.

Глаза Льва загорелись.

– Вы все сумасшедшие, – сказала Эмма.

– Ладно, – сказала Августа, глубоко вздохнув. – Рисуй, если хочешь. И давайте спланируем, с чего начнем.

– Просто безумие.

Эмма закрыла глаза и опустилась на деревянный стул.

После полуночи все стихло; у детей кончился запас энергии, подростки доделали домашние задания и приготовились к получению удовлетворительных отметок. Общежитие наполнялось храпом за тонкими стенами.

Четверка на цыпочках дошла до главного зала, еле дыша, считая ступеньки.

– В любом случае, мы делаем что-то странное, – сказала Эмма. Ее голос эхом разнесся по пустынному коридору третьего этажа.

– Никто нас не увидит, если ты не будешь орать, – прошептала Августа. – Просто идите на свою позицию и внимательно следите за школьными охранниками.

– Я никогда не видел, чтобы они покидали свои места и делали обход, – сказал Лев.

– Это не значит, что они не могут этого сделать, – прошептала Августа.

Матвей присел на корточки возле двери библиотеки.

– Хм! Миссия выполнена!

Матвей одержал победу над дверным замком.

Дверь библиотеки была открыта. Лунный свет осветил недовольное лицо Эммы. Она направилась в женский туалет неподалеку, чтобы просматривать коридор через замочную скважину.

– Итак, что ты собираешься взять? – спросил Матвей, закрывая за собой дверь.

– Портрет Пушкина.

Августа посмотрела на высокого Льва.

– Ладно.

Лев подошел к стене, встал на цыпочки и снял портрет со стены. Он отдал его Августе и вытащил из кармана небольшой цветной листок бумаги размером в один сантиметр.

– Хорошо, мы можем идти, – сказал Лев, осторожно положив бумагу на стол Елены Сергеевны.

Матвей проверил свой телефон.

– Эмма говорит, что все хорошо. Мы можем идти.

– Это было весело, не так ли? – спросила Августа на следующее утро, попивая горький черный чай.

– Нет, – сказала Эмма, всматриваясь в противоположную стену.

– Мне понравилось, – сказал Матвей. – Мы что-то делаем, и никто об этом не знает. Я чувствую себя частью тайной группы.

Он осмотрелся. Пятиклассник сильно укусил своего одноклассника. Началась драка. Старшеклассники побежали их разнимать.

– Но, – продолжил Матвей, – твои пасхалки могут все испортить, Лев.

– Нет. Нет, мои пасхалки ничего не испортят,– крикнул Лев. – Это кастомная картина. Даже если они догадаются ее собрать, они не поймут, кто это нарисовал.

– Как ты можешь быть в этом так уверен? – спросила Августа.

– Потому что она не помнит!

– ХОРОШО! У меня нет желания проводить этот прекрасный дождливый день в спорах.

Августа прервала Льва.

– Ты права, – согласился Матвей. – Давайте прогуляемся?

Лев прыгнул в ближайшую лужу, как только они переступили порог школы.

– Ты не просто сумасшедший, ты – безумная свинья.

Эмма открыла зонтик. Она просчитывала каждый шаг, не позволяя туфлям промокнуть.

Августа шла, закрыв глаза. Охлаждающие капли дождя скользили по ее лицу, впитываясь в одежду.

Они пробирались к беседке на детской площадке сквозь грязь. Матвей снял свитер и выжал его .

– Спасибо, что рядом со мной. Мои туфли были недостаточно мокрыми, – сказала Августа.

– Прости.

– Я не промокла, – сказала Эмма, задрав нос. – Пойдем дальше?

– Можно.

Августа пожала плечами.

Металлический забор преградил им путь. Школьная граница.

Ни один ученик, не должен выходить за забор без разрешения…

Августа прижалась к холодному забору.

Я никогда отсюда не выйду…

– Не обнимайте холодную железяку, – крикнул Матвей. – Ты можешь заболеть.

Он оттолкнул ее.

– Может уже пойдем? – спросила Эмма.

Капли дождя стучали по их плечам. Эмма усмехнулась под зонтиком, когда Лев споткнулся и упал в лужу.

– Вы выходили на улицу? – спросил Прохор, наткнувшись на них у двери общежития. – Кто после тебя будет мыть коридор?

– Ты! – сказал Лев, проходя мимо.

Прохор поймал его за мокрый рукав и притянул к себе, занеся кулак. Лев усмехнулся.

– И что ты будешь делать?

– Я что-нибудь придумаю, – сказал Прохор, опустив кулак и отпустив рукав Льва.

После душа Августа закинула кучу грязной одежды в угол своей комнаты и упала на кровать, свернувшись в клубок.

Я сделала что-то… Поставила цель… Мне есть чего ожидать … Что-то скрытое от всех. Только мой… наш. И все же я застряла здесь в…

– Августа! Ты собираешься ужинать? – спросила Эмма, входя в комнату.

– Что? Ты спишь?

Она стянула одеяло.

– Нет, я нет! Что ты делаешь?

Августа вырвала одеяло из рук захватчика.

– Я постучала. Мы тебя ждем. Ты идешь?

– Хорошо. Я иду. Я буду в столовой через минуту.

Эмма вышла.

Пушкин смотрел, как Августа расчесывает волосы, его черные глаза следили за ее каждым движением.

Она перевернула портрет, позволив бессмертному писателю найти красоту в небольшом кусочке стены.

Прохор закрыл собой узкий проход в столовую.

– Кто не успел, тот опоздал.

Августа оттолкнула его.

– Прости, – сказала Августа.

Прохор смотрел им вслед.

– Что этот придурок имел в виду?

Августа нахмурила брови, подходя к столу восьмого класса.

– Видимо это, – пробормотал Лев, осматривая стол.

На столе не было тарелок.

– Я пытался сохранить порцию для вас. Но он мне не позволил, – сказал Матвей. – Прохор сказал, что его дежурство заканчивается, и он хочет собрать всю посуду ко времени.

– Ничего страшного.

Августа заставила себя улыбнуться.

– Ты уверена?

– Я в порядке. Пойдем делать домашку. Кто со мной?– радостно сказала Августа и двинулась к выходу.

– Августа… э-э… ну, мы все сделали, пока ты была в своей комнате, – сообщила Эмма.

– Почему вы меня не позвали?

– Я помогу тебе с заданиями, – сказал Матвей, подбежав к ней.

– Все хорошо, я разберусь сама.

Им просто все равно… Они даже не подумали позвать меня…

Августа просидела за круглым столом до полуночи, закинув руки за голову. В одной тетради слева от нее было указано количество предметов, которые она еще не успела сделать.

– Привет, Августа.

Лев похлопал ее по плечу. – Мы собираемся… собираемся…то, что мы хотели делать?

– Который сейчас час?

Она подняла голову и оглядела пустынный коридор.

– Час ночи.

– Конечно, мы идем.

Лев принес портрет из комнаты Августы. При тусклом освещении, казалось, что Пушкин отвел глаза.

Они поспешили в главный зал.

– Через крыло начальных классов будет быстрее, – сказала Эмма.

Желто-коричневый пол второго этажа отражал их освещенные луной глаза. Матвей долго не мог открыть кабинет музыки.

– Наконец-то,– сказала Августа, когда Матвей распахнул перед ней дверь. – Лев, замени портрет Римского-Корсакова на Пушкина. Посмотрим, когда она заметит изменения.

– Я бы не заметил. Он идеально подходит, – сказал Лев, пряча композитора за фортепиано.

Эмма написала.

Вы готовы выходить?

Лев положил свой драгоценный листочек бумаги на учительский стол, а Августа достала с верхней полки баян.

Да. Мы можем выходить?

Да.

– Ни в коем случае, – сказала Эмма, увидев баян, – Они точно заметят пропажу этой штуки. И как только они заметят, они пройдутся по всем комнатам общежития и найдут его. Твоя шутка закончится, не успев начаться.

– Не люблю с ней соглашаться, но она права, – сказал Лев.

– Тогда давайте сейчас оставим баян в каком то кабинете и возьмем что-то незаметное, – предложила Августа.

– Куда? – спросил Матвей.

– Кабинет номер сто три, – сказал Лев, сияя от радости. – Трудовик всегда рассказывает истории о своих музыкальных способностях. Это было бы весело.

– Да, но мы этого не увидим. У нас с ним второй урок, – сказал Матвей, направляясь на первый этаж.

– Не имеет значения. Мы услышим о его реакции. Я попрошу друзей, у них как раз первый урок, – сказал Лев.

– На первом этаже сидят охранники… Огромное пространство, где невозможно спрятаться… Что может пойти не так? – съязвила Эмма.

– Значит я поднимаюсь по лестнице и контролирую холл оттуда, а ты, Эмма, дежуришь на втором этаже. У меня нет желания, чтобы меня поймали со спины, – фыркнула Августа.

Лев и Матвей зашли в кабинет номер сто три. Августа застыла на перилах, наклонившись к пролету.

Мы можем выходить?

Через несколько минут написал Лев.

Да.

Ответила Августа.

На втором этаже никого нет.

Написала Эмма.

– Что взяли? – спросила Августа, когда они пробрались к своим комнатам..

– Шило.

Лев радостно достал его из кармана.

– Мы найдем для него подходящий кабинет, – сказала Августа, улыбнувшись.

– Жалко, что у меня не было рисунка, – сказал Лев. – Мы можем вернуться?

– Нет. На один день хватит.

Августа пошла в свою комнату.

Они все равно их выбрасывают. Никто не поймет смысла этих кусочков… Я надеюсь…

Глава третья Баян

Августа выключила будильник без четверти семь. Она отбросила запутанное одеяло и открыла учебник химии.

Я ненавижу это утро… эту школу… и это обучение…

Они дотащили ноги до третьего этажа. Полусонный Лев плюхнулся на стол рядом с Августой.

– Пока все тихо, – сказал Лев, зевая, когда Эмма подошла к ним

– Утро. Еще не все проснулись, – прошептала Августа.

– Может быть, никто и не заметит, – сказала Эмма.

– Баян на учительском столе? – удивился Матвей, повернувшись к ним. – Не думаю, что можно было не заметить.

– Если кто-то глухой и не слышал, звонок прозвенел! – крикнула женщина, за учительским столом. – Я не буду заставлять вас рассаживаться, пока вы не сделали из моего урока рынок.

Она встала и оглядела класс.

– Меня зовут Марина Андреевна, и я отныне ваш учитель химии. Этот новый для вас предмет будет нелегким, но я верю, что вы прекрасно справитесь. По крайней мере, мы вместе дойдем до экзамена.

– Трудно ли сдать экзамен? – спросила Женя.

Марина Андреевна не взглянула на нее, открывая журнал посещения.

– Зависит от уровня. Если мы говорим об экзамене в девятом классе, это выполнимо. Если мы говорим об экзамене в одиннадцатом классе, мало кто может получить пятьдесят из ста.

– Пятьдесят – не так уж и плохо, – прошептала Августа.

– Ага? А в какой университет примут с такими баллами?

Марина Андреевна посмотрела на нее.

Августа схватила учебник, делая вид, что читает, как будто не она это сказала.

– Верно. Пятьдесят – слишком мало для хорошего университета. По моему опыту, восемьдесят – слишком мало. Если вы планируете сдавать экзамен, у вас нет другого выбора, кроме как усердно работать.

– Мы усердно работаем с первого класса, – прошептал Лев. – Я слышу об экзаменах каждый день на протяжении восьми лет.

Лев положил голову на стол.

Марина Андреевна начала перечислять фамилии по журналу, отмечая присутствие каждого.

– Ро… э… Романова, – сказала Марина Андреевна, подняв голову и осмотрев класс.

– Здесь.

Августа подняла руку.

В классе воцарилась тишина. Гул студентов затих, пока Марина Андреевна оглядывала класс. Ее взгляд был сосредоточен на Августе.

Почему Вы смотрите на меня?

– Мещанский, – сказала Марина, еще громче, чем прежде, и опустив голову.

– Здесь, – сказал Лев, вставая. – Что это с тобой? – спросил он, возвращаясь на свое место.

– Что?

– Она посмотрела на тебя?

Я заметила это и без тебя!

– Ну и что?

Ну и что?

– Она ни на кого не смотрит.

– Мало ли.

Августа продолжила делать вид, что читает учебник.

– Что думаешь? – спросил Лев, спускаясь по лестнице после урока.

– О чем? – спросил Матвей.

– Новый учитель.

– Не такой уж и новый. Как по мне так потрепанный, – Августа рассмеялась.

– Я серьезно.

– Что? Я не знаю, я не слушала, – сказала Августа.

Я почти уснула, если ты не заметил… Она так медленно говорила… Яочень хочу спать… Надеюсь, эта ночь будет лучше…Хотя вы в любом случае ничего не заметите… Вы никогда ничего не замечаете…

Вчетвером они подошли к кабинету номер сто три. Дверь была закрыта, а их одноклассники сидели на полу.

– Ладно. Вам пора… Мы расскажем вам после урока, – сказал Матвей, посмотрев на часы.

– Я постараюсь выяснить все, что возможно. Может быть, десятиклассники что-то знают. Среди них у меня есть друзья, – сказал Лев.

Они помахали друг другу, и Августа с Эммой вернулись на третий этаж на урок Труда.

– Можем ли мы идти медленнее? – пробормотала Августа.

– Она не потерпит нашего опоздания.

– Она все равно нас не потерпит.

– Тебя, – прошептала Эмма, обгоняя ее.

– Августа! Кто так взбивает яйца?!

Августа закрыла глаза и глубоко вздохнула. Учительница выхватила венчик из ее рук.

– Ты видишь, как это должно быть? – сказала она, вернув венчик. – Почему ты такая безрукая?

– Старая ведьма, – прошептала Августа, когда учитель переключился на талант Эммы портить еду.

– Что ты только что сказала?!

– Ничего! Абсолютно ничего!

– Лучше работай рукой так же хорошо, как и ртом.

Она рассмеялась. Через несколько секунд все остальные тоже засмеялись, поддержав ее.

Старая ведьма…

– Привет, Лев! Я выжила на этом уроке только благодаря тому, что ждала хороших новостей от тебя.

Августа подбежала к нему.

Матвей оттолкнул ее в сторону.

– Если ты будешь так орать, нас быстро вычислят.

– Мы просто идем на историю, – сказал Лев, подпрыгивая по лестнице.

– Расскажи нам эту историю.

– О чем ты говоришь? – спросил Лев, перепрыгивая ступеньки.

– Я буду тебя пытать.

Августа схватила его за руку своими вечно холодными руками.

– УЧ! Это было жестоко.

Лев отпрыгнул от нее.

– Вы сегодня что-то готовили? Я готов взять взятку едой, – сказал он, обратившись к Эмме.

– Мы приготовили, но Августа все испортила, – сказала Эмма.

– Мою взятку? – воскликнул Лев.

– И отметку каждого, кто готовил.

– Это неправда, – сказала Августа. – Все прокосячили.

– Почему ты не могла просто замолчать?

– Почему ты не попыталась поддержать меня?

– Хватит! – перебил Матвей. – Нет смысла ругаться.

– Что с нашим делом? – спросила Августа.

– Он не заметил, что мы забрали шило, – прошептал Матвей.

– Я разговаривал с девятиклассниками, – начал Лев, – когда он открыл дверь, он офигел. Никто не понял, что происходит. Затем учитель привел с собой директора. Филип взял баян и сказал: «Пей меньше». Я думаю, что баян вернули в кабинет музыки. Ребята видели, как Елена и учительница музыки разговаривали на третьем этаже, но не осмелились подойти ближе, чтобы подслушать.

– Пока все хорошо, – сказал Лев после урока истории. – Всего один урок и обед.

Лев потер живот.

– Всего год до настоящего обеда, – пробормотал Матвей.

– Что?

– Ничего.

Матвей ускорил шаг.

Всего один год… Всего один год для тебя… ты тоже хочешь уехать?Ты?

Посреди класса триста тридцать семь стояла на столе, покрытом синей скатертью, ваза с желтыми каштановыми листьями и тремя яблоками.

– Первый урок ИЗО в новом году? – спросила Августа. – Рад начать новый натюрморт?

Лев пристально посмотрел на нее, доставая карандаш и альбом из рюкзака.

– Чтобы я не нарисовал, ей не понравиться.

– Но ты же не сдашься? Покажи ей то, что ты видишь.

– Тогда ей нужна большая лупа, – прошептала Эмма.

На улице завывал ветер, заставляя дрожать оконные стекла. Ученики молча ползали кистями по бумаге. Августа испугалась грозы, ее рука дернулась, и на листе образовалась ужасная желтая линия.

– Тебе не хватает красок, – сказал Прохор и облил красной краской всю работу Августы.

– Прохор! Сядь на место! Если ты не сдашь мне работы через пять минут, получишь неудовлетворительно, – вмешалась Тамара Ивановна.

Августа отвернулась от него, выбросила испорченный лист и начала сначала.

Моя работа уничтожена… Я не успею…

– Почему ты не рассказала Тамаре Ивановне, что сделал Прохор? – спросила Эмма в столовой.

– Потому что она бы поставила ему двойку.

– Ну и что? Он этого заслуживает, – сказал Лев.

Почему ты тогда ничего не сказал? Ни Тамаре, ни Прохору? Не притворяйся, что тебя это волнует…

– Тогда иди к Зои прямо сейчас. Скажи ей, что ему нужно дисциплинарное взыскание, – возразила Эмма.

– Никто не заслуживает такого. Даже он.

Августа рассмеялась.

– К тому же, – сказала Августа, – я бы не хотела, чтобы у него были дежурства в столовой. Я предпочитаю иногда есть.

– Вы думаете, Варвара Борисовна проверила диктант? – спросил Лев по пути в двести восемнадцатый кабинет.

– У нее были целые выходные. Конечно проверила, – радостно сказала Эмма.

– Надеюсь у нее все же есть жизнь помимо школы, – пробормотала Августа, войдя в кабинет.

Контрольные тетради лежали на столах.

Она проверила…

Августа открыла ее тетрадь дрожащими руками. Вся страница была исписана красными чернилами.

Ожидаемо…

– Я не удовлетворена вашими результатами. Похоже, вы никогда раньше не держали ручку. Оказалось, что вы не знаете даже элементарных правил. Не все из вас, конечно, – сказала Варвара Борисовна, встав и накинув шаль на плечи.

Августа не поднимала голову.

– Эмма, очень хорошая работа. Молодец!

Варвара Борисовна указала на Эмму ладонью.

– С другой стороны, среди нас есть один инопланетянин.

– Инопланетянин? – переспросил Прохор.

– Как еще можно объяснить двадцать две ошибки в трехстах словах? Августа, ты откуда? – спросила Варвара Борисовна.

Августа встала, молча всматриваясь в свои кроссовки.

– Австралопитек написал бы лучше.

– Я не думаю, что они умели писать! – крикнула Августа, ударив рукой по столу.

– И ты тоже.

Варвара Борисовна усмехнулась, прожигая Августу взглядом.

– Садись. Я продолжу урок. Попробуй послушать.

Когда они вернулись в общежитие, Августа рухнула на диван рядом с круглым столом.

– Кто придумал запихнуть в один день семь уроков, – сказал Лев, развалившись рядом с Августой.

– Ты просто отвык. Мы всегда так учились, – сказала Эмма.

– Скучно… Просто скучно…

– Я предлагаю взяться за домашнее задание прямо сейчас, – сказала Эмма, игнорируя его.

– Как раз об этом я и говорю. Мы все время учимся. А жить когда?

– Для этого и существует школа! Чтобы учиться! – крикнула Эмма. – Зачем вы поступали? Веселиться?

– Достаточно! Давайте просто сделаем уже домашнее задание, – сказал Матвей. Он повернул стул в сторону Августы, жестом предлагая ей пересесть. Августа нехотя встала.

– Что это такое? Те же люди в тоже время, – Прохор громко сказал. – Предлагаю проверить насколько чист пол. Прохор дернул Матвея за рукав и потащил его через коридор.

– Прохор, хватит, – сказала Эмма. – Я скажу Зое Петровне.

– Скажешь что? Что мы наводим порядок и выбрасываем все ненужное?

Прохор громко засмеялся и, отпустив Матвея,ушел в свою комнату.

– Ты в порядке? – спросила Эмма, подбежав к нему.

– Лучше всех. Не говори Зое. Ничего хорошего из этого не будет.

Всем все равно… Пока мы делаем домашнее задание, всем плевать, что происходит у нас до… в общежитии. Даже Зое…Особенно Зое…

Освещенный лампами коридор имитировал продуктивный досуг. Сплошной поток дождя не хотел пропускать лунный свет. От детского смеха некуда было спрятаться.

Пятиклассник случайно укусил одноклассника, но плач и крики привлекли внимание Прохора, и теперь он всех кусал, носясь по коридору из стороны в сторону.

– Думаю, нам пора идти спать, – предложила Эмма.

– А что насчет… наших дел? – Лев подмигнул.

– Это может подождать.

– Я была бы не против отвлечься – сказала Августа.

– Не переусердствуйте, – фыркнула Эмма.

– Не проткни меня этой штукой, – сказала Августа Леву, когда они пробирались на четвертый этаж.

Свинцовые веки Августы постоянно смыкались, заманивая ее в сон.

– Не спи, Августа, – прошептала Эмма, ударив ее по щеке. Она потеряла равновесие. Лев поймал Августу во время падения.

– Я не сплю. Я просто медленно моргаю, – рассмеялась она.

– Ты не спала прошлой ночью? – удивился Матвей.

– Я… не совсем. Было о чем подумать…

Она подтолкнула Матвея к двери кабинета географии.

– У вас есть какие-то идеи насчет шила? – спросила Августа, когда Лев и Матвей вместе бросились к учительской парте.

Они оба ехидно улыбнулись.

Вместе… Они обдумывали это вместе… Без меня…

Лев достал из кармана небольшие листы бумаги. На каждой из которых было написано по одной букве: С, Ю, В, З. Матвей разместил З на левой части стола, В на правой, Ю у края и С у другого края. Шило он положил посередине. Один его конец указывал на горшок с растением на подоконнике, на место, куда Лев положил свой рисунок.

– Они уничтожат его утром, поливая растение, – сказала Августа. – Его никто не увидит.

– Ничего страшного. Они все равно не поймут.

Лев сиял от осознания своей гениальности.

– А что, если поймут? Что, если Тамара узнает твой стиль?

– Тогда я буду рад, что у меня есть узнаваемый стиль.

Невероятный…

– Ты серьезно? – возмутился Матвей.

– Не переживай. Если что, я скажу, что это моя идея и что я все делал один.

Августа плюхнулась на ближайший стол, скрестив руки на груди. Она следила за друзьями, прищурив глаза. Вдвоем они утонули в ящиках для карт в поисках необходимой.

– Ха! Миссия выполнена, – сказал Лев, держа в руках старую карту.

Лев написал сообщение Эмме.

Мы можем выйти?

Да.

– Пойдем! – сказал Лев, взглянув на Августу. Она не сдвинулась с места.

– Августа, – немного повысил голос Матвей.

Лев потряс ее за плечо.

– Августа! Ты спишь? Сейчас? Серьезно?

– Лев, не кричи. Ты хочешь, чтобы все тебя услышали? – Эмма ворвалась к ним в кабинет.

– Она уснула, – прошептал Лев.

Эмма фыркнула.

– Давай перетащим спящую красавицу в ее комнату.

Лев ударил Августу еще раз и она пришла в сознание.

– Что происходит?!

– Действительно?

– Ты уснула, Августа! Поспи, пожалуйста, этой ночью иначе завтра вы идете без меня, – сказала Эмма и начала спускаться.

Если я смогу, я обязательно посплю… Спасибо за совет, Эмма…

Без двадцати шесть…

Августа открыла глаза.

Полтора часа до подъема. Спи… Пожалуйста, поспи еще немного. Раз… два… три… Спи!

Августа высвободилась из жаркого кокона, пушистое одеяло теперь валялось на полу.

…четыре тысячи пятьсот двадцать… четыре тысячи пятьсот двадцать один…

Сирена будильника заставила Августу подпрыгнуть.

Дорога до первого урока проходила через шумные утренние коридоры. Вечерние нарушители спокойствия выпрашивали у своих одноклассников тетрадки с домашней работой, надеясь переписать все за считанные минуты, которые остались до звонка.

Когда они вошли в кабинет музыки, хитрый Пушкин уже взирал на них среди композиторов.

– Какое счастье увидеть вас всех снова в новом году, – сказала Раиса Федоровна своим потусторонним возвышенным голосом. – Этот год будет полон радости и приключений. Теперь я прошу вас закрыть глаза и спокойно дышать. Давайте начнем этот день с музыки. Давайте почувствуем ее всем телом.

Она включила граммофон.

Раздались тяжелые звуки тромбона. Сотни скрипок все вместе понеслись в сказочный полет. Пламя щелкнуло по ноге, некуда было деться, стоя на соломе.

Мгновенная тишина и гром флейты. Водопад тромбонов погнался за далекой скрипкой. Арфа горит в бесконечном огне…

– Романова! – воскликнула Раиса Федоровна. – Что ты делаешь?

– Слушаю.

Августа вскочила на ноги. Все ученики повернулись к ней.

– А мне кажется, что ты спала.

– Я? Я нет.

– Ответь на вопрос, который я задала тебе минуту назад!

Августа сглотнула вязкую слюну, оглядывая класс.

– Что ты почувствовала? – прошептал Лев.

– Ну, э-э… спокойствие, – ответила Августа.

– Действительно? – сказала Раиса Федоровна, подняв брови с недоверием. – Спокойствие?

– Я так чувствую, – робко сказала Августа.

– Значит, ты чувствуешь неправильно! – крикнула учительница, указав на портреты на стене. – Николай Римский-Корсаков имел в виду что угодно, только не спокойствие в этой симфонической сюите… Подождите… Где Николай? Почему Пушкин в пятерке?

Она подошла ближе и сняла портрет со стены, надеясь, что Римский-Корсаков окажется за ним. Все молча наблюдали, как Раиса Федоровна, не шевелясь, смотрела на пустую стену, сжимая в руке чужеродный для нее портрет.

Лев перекинулся через парту и потянулся за пианино. Раиса Федоровна изумленно оглянулась на него.

– Вот он, – сказал Лев, передавая портрет.

Она нахмурилась, разглядывая его. Продолжая неподвижно стоять у стены, она не подняла головы, когда прозвенел звонок, и не попрощалась с покидающими ее класс учениками.

– В нашей школе стали происходить странные вещи, – прищурившись и оглядев каждого ученика, сказала Зоя Петровна уроком позже. – Некоторые вещи перемещаются между классами сами по себе.

– Кажется в школе завелся домовой, – рассмеялся Прохор, покачиваясь на стуле.

– Их не существует, – прошептала Эмма.

– Если ты во что-то не веришь, это не значит, что этого не существует, – возразила Женя.

– Филипп Сергеевич и все мы думаем о том, что это делает ученик. Возможно кому-то могло показаться это забавным. Но надеюсь, что вы, никто из вас, не имеете никакого отношения к этому беспорядку. В противном случае предлагаю уже сейчас собирать чемодан. Мы найдем его и он будет ИСКЛЮЧЕН! Такие шалости недопустимы!

Губы Льва задрожали.

– Правильно, Зоя Петровна! Их надо исключить!

Прохор встал и ударил кулаком по своей парте.

– Это не бунт, – сказала Августа. – Успокойся!

– Ты хочешь, чтобы я успокоил тебя? – пригрозил Прохор.

Зоя Петровна встала между ними.

– Вернемся к алгебре! Откройте учебник и начнём.

– Думаешь, они действительно хотят кого-то исключить? Думаешь они знают? – прошептал Лев.

– Нет, если они бы знали про нас, мы бы уже были исключены, – сказала Августа.

Я не… Я не знаю. Мне все равно.Даже если исключат…

– Давайте еще раз, что такое синтаксис? – сказал Лев, подув на свой горячий рассольник.

– Это расположение слов для создания правильно построенных предложений, – повторила Эмма в третий раз.

– А правильно построенные предложения?

– Почему бы тебе не открыть учебник после обеда? Так будет лучше для нас всех.

– Варвара Борисовна сказала, что знает, кто перемещает предметы. Думаете правда? – спросил Матвей.

– Конечно. И она никому не рассказала…– . Августа фыркнула и отодвинула рассольник.

– Она сказала, что эти воры не заслуживают учиться в нашей школе.

Эмма запила чай без сахара.

– Все нормально. Никто ничего не знает, – сказал Лев, жуя.

– И не узнает, если вы постоянно не будете об этом говорить, – сказала Августа, встав и направившись на выход, подгоняя остальных.

Они снова поднялись по лестнице на второй этаж, прошли мимо окруженной студентками Варвары Борисовны.

Здесь ничего не меняется… Снова и снова, день за днём взрослые делают одни и те же вещи… Я…Я тоже делаю одно и то же изо дня в день… никогда не получаю от этого удовольствия… Какой бы глупой ни была эта идея, каждый день что-то новое…

Войдя в кабинет физики, Августа бросила свою сумку на пол рядом с партой и завалилась на стул.

– Мне нужно отойти, – сказала Эмма. – Я скоро вернусь.

– Ты куда? – спросил Матвей.

– Мне нужно спросить Варвару Борисовну о книжном клубе.

Лев схватил ее за руку и пригвоздил к стене.

– Ни слова! – он прошептал.

– Я и не собиралась. Мне нужно узнать новое расписание книжного клуба.

Лев ослабил хватку и Эмма выбежала из кабинета.

– Что-то случилось, Львенок? – усмехнулся Прохор, подойдя ближе. Его ноздри были в нескольких сантиметрах от лица Льва.

Лев упал, когда Прохор толкнул его к стене, но вскочил и ударил в ответ кулаком в челюсть. Прохор оперся на стол позади него, ручки и учебники слетели со стола на пол.

Друзья Прохора прижали Льва стене с двух сторон.

Остальные сделали шаг назад. Августа коснулась лбом прохладного оконного стекла, вспоминая результаты подобной перепалки в прошлом году. Матвей кинул учебник в Прохора.

– Хорошо, что ты сам начал первым, – сказал Прохор, повернувшись к нему.

Матвей начал пятиться, пока не споткнулся о толпу в задней части класса. Лев, лёжа на полу, из последних сил схватил Прохора за ноги. Прохор рухнул на пол.

Августа закрыла уши и сосредоточилась на падающих каштановых листьях, стараясь не включать себя в перепалку. Дети бегали по детской площадке все в грязи. Высокий мужчина в черном пальто стоял возле ворот.

Хм… Знакомое пальто…Очень похоже на… Папа?..

– АУЧ!

Августа, набирая номер телефона, не заметила, как прямо в нее летел учебник.

Долгий гудок и мужчина достал телефон. Он нажал на кнопку, обнял женщину в изумрудном берете, вышедшею за ворота и они вместе скрылись за территорией школы.

Это он… он… и кто-то в изумрудном берете. Это он…

– Что здесь происходит?

В дверях появилась Василиса Дмитриевна.

– Мещанский! Вильветов! Вам не достаточно было прошлого года?

– Извините, – сказал Прохор, вытирая кровь из носа.

– Сначала в медпункт, потом к Оливии Ивановне! ИДИТЕ! Она указала на дверь. – Все быстро убираются в кабинете, у вас 3 минуты до звонка.

– Августа, – прошептала Эмма, потянув ее за рукав. Она шла за ней, не открывая взгляда от окна. Отгоняя приступы тошноты, она собрала на полу несколько тетрадей.

Он мог бы сказать мне… он мог бы поговорить со мной… Просто сказать что-нибудь… Если он все равно здесь, то почему он не зашел? А эта женщина… Кто она? Кто она… Для чего она?..

Василиса Дмитриевна сидела за учительским столом, безэмоционально рассказывая о модели свободных электронов и сохранении заряда. Но Августа не слышала ни единого слова. Новая тема проходила мимо нее, пока рука машинально выводила рандомные предложения лекции.

Кто она? Почему она? Он мог бы сказать мне… он мог бы поговорить со мной…

– Почему ты не вернулся на урок? – спросила Эмма в общежитии.

Лев лежал на диване.

– Потому что я решил не идти.

– Прохор все рассказал Зое Петровне. Она знает, что Оливия Ивановна отпустила тебя за двадцать минут до звонка, – сказал Матвей.

– Кровоточащая свинья может делать все, что хочет.

– Что тебе сказала Оливия? – спросила Эмма.

– Ссориться плохо, дружба хорошо, – ответил Лев, встав и потянувшись. – И всю неделю я буду дежурить вместе с ним. Еееееее!

Он радостно помахал руками.

– Это не так уж и плохо.

– Это даже хорошо. Еееее! – спародировала его Августа. – А теперь давайте достанем наши учебники, так как мне не терпится повторить все, что мы узнали, – Августа сказала слащавым голосом, подводя их всех к круглому столу.

Лев взял Августу за плечи и посмотрел ей в глаза.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего. А что?

– Ты ведешь себя странно, – сказали все трое.

– Ты выглядишь очень подавленной после физики, – сказал Матвей.

Как будто вас заботит…

– Да ладно, Августа, что тебя беспокоит? Станет легче, если ты скажешь нам.

Думаете?

Она открыла рот.

– Э….э… Все правда хорошо. Просто устала. У нас много домашки.

Вынужденная улыбка скривила ее губы.

Я не верю, что вас это волнует… Вы просто делаете вид… Я не собираюсь рассказывать вам ничего…

– Я не могу сейчас заниматься домашней работой. У меня книжный клуб через десять минут, – сказала Эмма и поспешила к лестницам.

– Надеюсь, тебе нечего будет делать после ужина, потому что у меня есть на тебя планы, – крикнул Лев. – Без тебя не пойдет ни один предмет.

Августа закрылась в своей комнате до ужина.

Лев засунул в рот огромную куриную ножку.

– Ты пробовал кусать? – спросила Августа. Перед ней стояла нетронутая гречневая каша.

– Пробовал. Никакого удовольствия.

Он обглодал мясо с кости за несколько движений.

– Ты Питон,– сказала Эмма, поставив тарелку на стол.

– Эмма! Так приятно тебя видеть. Как прошел клуб?

– Нет, Лев, я не дам тебе списать домашнее задание.

– Почему?

– Потому что Зоя Петровна права. Каждый должен думать самостоятельно. На экзаменах помощи нет.

– Я выучу к тому времени.

– Тогда ты можешь выучить это к завтрашнему дню.

Лев гневно ударил кулаком по столу. Гречка вылетела из тарелки Августы.

Тьма поглотила их у круглого стола. Все сонные, они строчили в тишине домашние задания.

Внутренняя политика Александра I. Хорошо, что он сделал? Что-нибудь хорошее, что-нибудь плохое? Кто была эта женщина в берете? Я ее знаю? Учитель? Александр I…Конечно я ее знаю… Должна была видеть где-то в школе…

– Августа, ты уловила идею… АВГУСТА!

Лев потряс ее за плечи.

– Да, делаю я! Делаю! Хватить распускать руки!

– Ты не то пишешь, – сказала Эмма показывая на строчки в ее тетрадке. – Его политика менялась вместе со временем и общественным мнением.

– Если ты всезнайка, почему ты не можешь просто помочь нам?– возмутился Лев.

– Это не так работает.

Она грозно посмотрела на него, пододвигая свою тетрадку ближе к себе.

Тень упала на стол от проходящий мимо фигуры.

– Охранник? Что он здесь делает? – спросил Матвей.

– Проверяет?

Охранник плотно закрыл дверь, ключи скрипнули в замочной скважине.

– А ты сможешь открыть эту дверь? – спросила Августа.

– Думаю да, но я не буду этого делать, – ответил Матвей. – Она не прозрачная. Она ведет в коридор. Мы не знаем, что и кто будет за ней.

– А как на счет боковой двери? Она же со стеклом?– предложил Лев.

Матвей кивнул.

– Ты пойдешь с нами, только если пообещаешь не засыпать, – сказал Лев, улыбаясь и смотря на Августу.

– Торжественно клянусь.

Через полчаса они на цыпочках подошли к стеклянной боковой двери.

– Не тащи карту по полу, – прошептал Матвей.

Лев положил карту на плечо, случайно ударив Эмму. Она демонстративно закатила глаза.

Августа задержала дыхание на боковой лестнице. Ментоловый туман резал ей легкие. Каждый их шаг отражался эхом на окрашенных стенах. Августа услышала неровное дыхание своих товарищей.

Что бы мы сделали, если бы прямо сейчас столкнулись с охранником? Посреди ночи… с картой в руках. Что я скажу?

– Эмма, ты могла бы остаться здесь? На случай, если кто-нибудь появится сзади? – прошептала Августа, когда они достигли угла второго этажа. – И держитесь подальше от окон, пожалуйста.

– Темно, Августа, – сказал Лев. – Не паникуй.

– Я думал, ты не хочешь, чтобы тебя исключили? Не бывает излишней осторожности.

Эмма осталась там, где ей сказала Августа, и трое из них свернулись к учительской.

Они никогда раньше не были в этой крошечной комнате с тремя столами, заваленными бумагами, и одним потертым кожаным диваном. На полках стояли учебники по каждому предмету для каждого класса: двести двадцать три книги.

Зачем им здесь книги? Они есть у каждого в классе и в библиотеке…

Пробковая доска с расписаниями оценок и каникул закрывала всю стену у окна. Лев и Матвей держали противоположные углы карты перед доской. Взяв со стола несколько канцелярских кнопок, Августа прикрепила карту к пробке, полируя каждую металлическую булавку рукавом.

– Что ты делаешь?

– Отпечатки пальцев. Наши отпечатки пальцев.

Лев рассмеялся.

– Думаешь, они проверят отпечатки пальцев?

– Кто знает… Может нам лучше использовать перчатки?

– Зимние перчатки? Где мы возьмем латексные сейчас?

– Пусть будут зимние.

– Шшш, – сказал Матвей. Он потряс телефоном перед их лицами, показав сообщение от Эммы.

Охранник на этаже! Веди себя тихо!

Они замерли на своих места, затаив дыхание.

Можете выходить.

– Нам нужно идти, – прошептал Матвей.

Августа схватила с кофейного столика графин с водой.

– Вас чуть не поймали! – прошептала Эмма, ее руки тряслись.

– Но ты нас спасла. Как мы и планировали, – сказала Августа.

– Я ничего не планировала!

– Ну хватит! Поползем к кроватям. Нам нужно немного отдохнуть.

Матвей обнял их всех одновременно, лоб Августы ударилась об лоб Эммы, но он, казалось, не заметил этого и пошел в свою комнату, не извиняясь.

Глава четвертая Изумрудный берет

Ученики ходили по кабинетам, фальшиво улыбаясь и преподнося пышные букеты. Учителя перемещались по школе с умирающими цветами в руках, а потом ставили их в банку с водой в дальнем углу.

День учителя в воскресенье! Почему праздновать всегда начинают в пятницу? Это бессмысленно… Заставлять всех учиться несколько бессмысленных часов, а потом идти на этот дурацкий концерт…

Эти странные улыбки повсюду…Зачем концерт… зачем смотреть, как толпа учеников их любит и ценит по сценарию… но на следующем же уроке они будут ругаться… не будут делать домашнее задание…

– Если вы придете, я проведу урок, – обьявила Ольга Виленовна, поймав Августу, Льва и их одноклассников посреди коридора.

Лев закатил глаза.

– Я пойду, – прошептала Августа.

– Ладно, ладно, – сказал Лев. – Не смотри на меня так, пойду я.

Весь прошлый вечер они потратили на домашнее задания и сегодня на всех уроках Августа широко зевала.

– Мы никуда не пойдем, пока ты не поспишь нормально, – сказал Матвей.

– Я в порядке. Как долго мне хранить этот графин под кроватью?

– Он есть не просит, – сказал Лев. – Если ты опять уснешь в кабинете, то это может закончится провалом… Представь лицо Зои.

Он громко рассмеялся.

Закончится…

Класс Варвары Борисовны был уставлен лилиями. Сладкий восковой запах пронзил легкие Августы. Она подошла к своему столу, стараясь реже дышать.

Сорок пять минут пыток…

Она спрятала нос в толстовку.

– Августа! С каких пор ты черепаха? – Варвара Борисовна усмехнулась, пронзив ее холодным взглядом.

Августа вытащила нос.

– Простите, – прошептала она.

Как только прозвенел звонок Августа выбежала из кабинета и прижалась к холодному стеклу. От окна почти незаметно дул легкий свежий ветерок.

– Ей надо завязывать с лилиями. Я тоже чуть не умер там, – сказал Лев, погладив ее по спине.

– Пойдемте на концерт? – предложила Эмма.

– Нет. Я на английский, – сказала Августа, отдышавшись.

– Какой английский? Нас всех собирают в актовом зале.

– Ольга Виленовна сказала, что проведет. Я слышал, – подтвердил Лев.

Эмма посмотрела на них с недоверием, но ничего больше не сказав, взяла за руку Матвея, и они вместе отправились в актовый зал.

Их было трое на этом странном занятии: Августа, Лев и Ольга Виленовна. Они двигались по учебному плану так, как будто бы перед ней был целый класс, она спрашивала, проверяла, уточняла и оценивала каждый их ответ.

Интересно , стала бы она учить стены, если бы мы не пришли?

В кабинете не было ни одного срезанного цветка, только цветы в горшках, которые Ольга Виленовна старательно поливала каждое утро.

– Почему у вас нет букетов? – внезапно спросил Лев, стараясь отвлечь учителя от текущего задания.

– Я не могу видеть, как они умирают, – спокойно ответила она. – Не отвлекайся. Я проверю в конце урока.

Августа постоянно отвлекалась от своей работы, прислушиваясь к скрипу красной ручки Ольги Виленовны, которая проверяла чью-то работу.

– Августа, ты закончила? – спросила Ольга Виленовна, заметив, что она не пишет.

Августа покачала головой и продолжила делать вид, что пишет.

– Как тебе удалось сделать всю домашнюю работу? – спросил Лев, переписывая ее домашнее задание по химии следующим утром. – Я уснул за столом.

– Я нет,– она улыбнулась, стоя среди стопки книг.

Кем она была? Женщина в изумрудном берете? Если она учительница, возможно, он хотел узнать обо мне… Как будто это вообще возможно?

– Я больше не могу бежать. Я устал, – сказал Лев, волоча ноги на уроке физкультуры по мокрому асфальту.

Я ее знаю? Нет, этого не может быть… Я бы узнала ее…

Августа споткнулась и упала в мокрую от инея траву.

– АВГУСТА!

Лев подбежал к ней.

– Вставай! Ты можешь заболеть, – сказал Лев, поднимая ее. – Тебе не холодно?

– Мне всегда холодно, – пробормотала Августа, вставая, оперевшись на него.

– Галина Кирилловна, сошла с ума. Физкультура на улице, когда ночью ниже нуля.

– Галина Кирилловна сказала, что до ноября у нас будет физкультура на улице, – крикнула Эмма, пробежав мимо них.

– Она слепая или что? Она видит температуру? – возмутился Лев.

– Беги медленнее, и ты превратишься в эскимо.

Эмма повернулась, чтобы сказать ему об этом, и ускорилась.

– Ненавижу бег.

Августа поволочила ноги за ней.

После звонка все, шлепая по грязи и лужам, вернулись в школу.

– Давайте, хоп-хоп, быстро в душ и на уроки,– произнесла командным голосом Галина Кирилловна, поднимаясь в спортзал за новой порцией детей.

Переодеваясь, Августа заметила желтый листок на подошве, о котором ей никто не сказал раньше.

Всем все равно…

Она села на кровать, держа лист в онемевшей от холода руке, и кинула его в ящик стола.

Толпой они поднялись на третий этаж. Августа закрыла глаза перед порогом и глубоко вздохнула.

Опять… Зоя… Просто дыши… Все будет хорошо… Сорок пять минут… Всего сорок пять минут…

– Лев! Прохор! Почему листья валяются на дороге к школе? Почему не убрано? – крикнула Зоя Петровна во весь голос, как только они вошли. – Скажите мне на милость, почему вы бездельничаете вместо того, чтобы выполнять свои обязанности?

– Я забыл, – ответил Прохор.

– Он забыл, – добавил Лев, показывая на Прохора.

– Не стоит забывать такие важные вещи! Идите и подметите все дорожки! Я надеюсь, такого безобразия завтра не будет!

– Хорошо, Зоя Петровна, – они сказали в унисон и вышли из кабинета.

Матвей сел возле Августы на место Льва.

– Почему? Почему бы не после занятий? Почему сейчас? Посреди занятий? – прошептал он.

– Не спрашивай меня. Если тебе интересно, спроси ее. Августа кивнула в сторону Зои Петровны.

– Сумасшествие. И она будет рассказывать нам про экзамены.

– Эмме она нравится.

Августа ухмыльнулась и открыла учебник.

Лев вернулся после урока, он был одет в другую форму.

– Где ты потерял Прохора? – спросила Августа.

– Он переодевается. Если его не будет здесь через три минуты, я доложу Зое Петровне.

Лев ухмыльнулся.

– Вы все убрали? Так быстро?

– Нет. Но мы решили не пропускать занятия Варварвары. После уроков продолжим.

– Это умно, – сказала Эмма, входя в класс.

– Сегодня мы продолжаем изучать народную литературу. Народные песни были в вашем домашнем задании и к следующему уроку жду ваши сочинения.

– А и правда. Зачем прилагать усилия, если все можно сделать домашним заданием? – пробормотала Августа.

– Я не против. До тех пор, пока она не прикапывается и не заставляет убирать листья, – прошептал Лев.

Варвара Борисовна поправила белую шерстяную шаль на ее плечах.

– Сегодня мы поговорим об исторических песнях, в центре повествования которых находятся реальные исторические персонажи. Августа, страница номер одиннадцать. Начинай читать вслух.

Она махнула рукой, как дирижер.

Пока она его не беспокоит… Ему все равно …

– Никто никуда не уходит, – сказала Варвара Борисовна после звонка.

Прохор, затем Эмма и Матвей прочитали свои части текста.

– Ваше домашнее задание написано на доске. Не забудьте записать.

Все опять достали тетрадки, чтобы записать задание.

– Наконец-то, – Лев кинул ручку в портфель.

Спокойно и тихо один за другим они вышли из класса и побежали на третий этаж на следующий урок.

– Мне очень хочется, чтобы Марина Андреевна сегодня показала нам несколько экспериментов. Я больше не могу читать описания того, что мы должны видеть, – проскулил Лев.

– Разумеется, ты же уже выучил всю теорию,– рассмеялась Августа.

– Ты жестока!

– Потому что ты не знаешь ни одного химического элемента. Какие эксперименты?

– Ты очень неприятная, когда поддерживаешь скуку, – Лев сорвал портфель с ее плеча и начал дразниться. Августа только ухмыльнулась.

Я неприятная…Иллюзия…

Они прошли сквозь тьму неосвещенного коридора и добрались до кабинета. Марина Андреевна стояла за столом, скрестив руки на груди и сведя брови.

– Почему после звонка?

– Варвара Борисовна задержала.

– Проходите,– сказала Марина Андреевна, придвинув стул. – Что такое химический элемент? – спросила она, когда все сели.

Рука Августы взлетела в воздух, задев локоть Льва. Марина Андреевна кивнула.

– Это совокупность атомов с одинаковым зарядом атомных ядер.

– Разница между простыми и сложными веществами?

– Простыми веществами называются вещества, состоящие из атомов одного элемента. Сложными веществами называют вещества, состоящие из атомов разных химических элементов.

– Кто-нибудь еще это знает? – сказала Марина Андреевна, повышая голос.

Все открыли учебники и сделали вид, что повторяют то, что никогда не читали.

– К этому уроку вы должны знать двадцать химических элементов. Давайте посмотрим.

Она открыла журнал и произнесла первую фамилию.

Прохор подошел к доске. Он перекладывал мел из одной руки в другую и неуверенно написал доске Ca вместо K, Me вместо Hg.

– Два, – сказала Марина Андреевна, ставя отметку. – Следующий.

Доска, должно быть, стала красной. A вместо Al и Ni вместо N.

– Два.

– Два.

– Два.

– Два.

– Два.

С каждым двойкой Марина Андреевна, все сильнее сжимала ручку.

– Романова.

Августа подошла к доске и взяла половину треснувшего мела.

– Барий, – снова сказала Марина Андреевна.

Ba.

– Бром.

Br

– Водород.

H

– Железо.

Fe

– Магний.

Mg

– Медь.

Cu

– Свинец.

Pb

– Фтор.

P

– Садись.

Марина Андреевна посмотрела на доску, а затем повернулась к классу. – Очень жаль… Никто не смог ответить правильно.

– А Августа?– Матвей выкрикнул.

Марина Андреевна взяла оставшийся мел и стерла P, заменив ее огромной F.

– Сегодня всем два. И на следующем занятии мы продолжим. Мы будем повторять, пока вы не запомните все двадцать.

Прозвенел звонок. Она спряталась от студентов за телефоном.

– Сегодня вечером я хочу вынести все таблицы Менделеева из этого класса,– прошептал Лев, ударив кулаком по стене, и вышел из кабинета.

– Да, тогда нам не нужно будет ее выучивать. Так и работает.

Августа рассмеялась.

– Не могли бы вы, пожалуйста, закрыть рот? Вас могут услышать. А если узнают, нас отчислят, и мы будем работать уборщицами, без высшего образования, – заявила Эмма.

– Хорошо, что у тебя есть продуманный жизненный план, – рассмеялась Августа.

Растения окружали их вечером за круглым столом. В воздухе свистели бумажные самолетики и поролоновые пули.

– Система кровообращения. Начало – в левом желудочке, конец – в правом предсердии. Из левого желудочка насыщенная кислородом кровь поступает в аорту, а затем… Мне действительно нужно это знать?

Лев швырнул учебник биологии в стену.

– Книги очень драгоценны,– сказал Прохор, подняв учебник и бросив в него обратно. – Скажите мне, дежурный, почему здесь все сходят с ума?

Он оперся на плечи Августы.

– Потому что они подростки,– ответил Лев.

– Но твоя обязанность сделать так, чтобы в общежитии было тихо.

Августа резко встала, откинув Прохора. Он упал. Все замерли, глядя на нее.

– Если вы продолжите беситься, я передам имена вашим классным, – крикнула Августа. – Вот и все. Шоу закончилось.

Она села и скрылась за книгой.

– Запугивание? Серьезно?– возмутилась Эмма.

– В следующий раз ты пойдешь решать, – сказала Августа.

Запишите фразы группами в соответствии с приведенными выше схемами и напишите по одной фразе для каждого примера. Очаровательно…. Быстрый бег, разноцветная краска, красное платье… красное платье… Я до сих пор не знаю, кто этот изумрудный берет. Я хочу знать кто это…Хочу же?

– Я думаю, мы можем пойти, если ты хочешь пойти, – прошептал Матвей.

– Я определенно хочу пойти, – сказал Лев со злостью.

– Я надеялась, что ты забыл, – сказала Эмма.

– Августа, ты с нами? – спросил Матвей.

– Что? Да, конечно.

Они на цыпочках добирались до третьего этажа, когда услышали тяжелые шаги охранника на лестнице. Августа сжала графин.

– Давай помогу.

Матвей взял у нее стеклянный графин.

– Идите на четвертый этаж, отвлеките его от нас и бегите в общежитие. Мы всё сделаем, – сказал Лев, держа Матвей за воротник.

Августа и Эмма, громко поднялись на четвертый этаж.

– Это ты, шалун?

– Зоя Петровна? – прошептала Эмма, посмотрев на Августу.

– Мы думали, что ты одумался. А нет! Когда тебя поймают, я позабочусь о том, чтобы тебя исключили.

– Нам надо бежать, она идет.

Они рванули к боковой лестнице, перепрыгивали через ступеньки, Сердце Августы вырывалось из груди.

– Лев,– прошептала Августа, распахнув его комнату. Никого не было, пол был усыпан грязной одеждой.

– Матвея тоже нет, – прошептала Эмма.

– Они уже должны быть здесь. Где они?

– Я не знаю, где они, но предполагаю, что Зоя Петровна может быть здесь в любую минуту.

Они пробрались в свои комнаты и стали прислушиваться.

Интересно, сможет ли Эмма заснуть после гонки? Я надеюсь, что я смогу…

Августа легла.

Где они? Зоя их поймала? Нет, она не могла. Почему она вообще здесь? За нами? Невозможно… Она не могла знать… Мы не знали, что идем сегодня… Какой насыщенный вечер…

Она зевнула и перевернулась на бок, завернувшись в одеяло.

Почему Зоя? Она должна была быть дома. Хорошо, что она нас не заметила.

Августа заснула.

– Думаешь, она преследовала нас? – спросил Матвей, поливая творог сметаной на завтраке.

– Нет. Она ни за что не могла знать, что мы будем там. Могу поспорить, что у нее просто странное хобби – бегать по школе посреди ночи.

– О, очень остроумно, – сказала Эмма, скрестив руки на груди.

– Она тебя видела? – спросил Лев.

– Если да, то только со спины и издалека.

– Она все еще может нас узнать,– сказала Эмма дрожащим голосом.

– Она не видела. Было темно. И вообще, где вы двое были?

– На уроке химии, – сказал Лев. – Не смотри на меня так, Августа. Ничего страшного. Мы взяли всего одну таблицу Менделеева.

– Да, и оставили там эту тяжелую стеклянную штуку, – сказал Матвей.

Лев засиял.

– И твой рисунок? – спросила Августа.

Лев кивнул, танцуя всем телом.

– О, нет. Они нас найдут, – сказала Эмма. – Они обязательно это сделают. Два раза нас чуть не поймали за руки. Я не хочу играть со своим образованием. Я ухожу.

Эмма взяла посуду и ушла.

– Она никому не расскажет, не так ли? – спросил Лев.

– День народного единства!– сказала Ирина Макаровна, влетая в класс после звонка. – Что это такое?

– Это день на следующей неделе.

Прохор рассмеялся.

– Кто может сказать, что мы празднуем каждый год? Она написала на доске 4ноября.

– Августа! Четвертое ноября? Есть какие-нибудь мысли?

– Понятия не имею.

Августа пожала плечами.

Ирина Макаровна осмотрела класс, все поспешно открыли учебники на случайных страницах.

– Значит, никто. Хорошо. Поскольку скоро осенние каникулы, у вас есть время это выяснить. Мне нужно, чтобы каждый из вас написал эссе по этой теме и сдал его после каникул. Это понятно?

Все неохотно кивнули, записав задание.

– Вот и прекрасненько. Тогда вернемся в девятнадцатый век. Кто хочет рассказать мне о внешней политике Николая I?

Школьные каникулы начнутся в конце этой недели… Я бы хотела побыть дома… Могу я? Стоит ли мне спросить? Что, если… что, если он больше не один… берет… или они просто друзья или что-то в этом роде… Я проведу тут вечность…

– Августа, а что ты думаешь? – спросила Эмма, потянув за рукава по дороге на следующий урок.

Августа вздрогнула.

– А что я?

– Куда ты собираешься на следующей неделе? – спросил Матвей.

– Я… э-э… скорее всего останусь.

– Почему?

Лев вскочил на перила.

– Ну, …э-э… папа на время уезжает, а я не хочу оставаться дома одна. А вы?

– Мы это уже обсуждали. Ты слушала? – спросила Эмма, прищурившись.

– Конечно…

– Тем не менее,– Лев ее перебил, – прежде, чем мы разъедемся, надо сделать одно незаконченное дело.

– Какое дело? – спросила Эмма.

– Ночное дело,– прошептал Лев.

– Я уже говорила! Без меня!

Эмма ускорила шаг.

– Я с тобой,– сказал Матвей, побежав за ней.

– Хорошо… Как думаешь, она же никому не скажет?

Лев смотрел в след уходящей Эмме.

– Нет. Она была с нами, ее последствия тоже коснуться, – ответила Августа.

– Хорошо. А куда мы пойдем?– прошептал Лев возле кабинета химии, неслышимый в хаосе школьного коридора.

– Если я закрою дверь, а вас не будет внутри, вы все к завучу. Марина Андреевна взялась за ручку двери.

Они забежали внутрь, извиняясь.

– Вернемся к таблице Менделеева. Кто сегодня первым хочет получить двойку?

Марина Андреевна открыла журнал.

Августа подняла руку. Марина Андреевна ухмыльнулась.

– Иди. Но в этот раз не будет так просто.

– В смысле?

Марина Андреевна не ответила.

– Фосфор,– она начала диктовать.

P

– Гелий.

He

– Магний.

Mg

– Кальций.

Ca

– Калий.

K

– Фтор.

F

– Мышьяк.

As

– Таллий.

Tl

– Рубидий.

– Это не первые двадцать элементов. Нам нужно знать первые двадцать, а не все, – воскликнула Августа.

– Но ты знаешь мышьяк и таллий.

– Просто запомнила. Это не значит, что я должна знать их все.

– Почему ты просто не запомнила рубидий?

Что за бред!

– Ты сделала домашнее задание?

– Да.

– Полностью?

– Да.

– Кто предложил обозначить символами химические элементы?

– Берцелиус.

– Когда?

– Тысяча восемьсот… восемьсот двадцатом…

– Тысяча восемьсот четырнадцатом. Не учила. Жаль.

Марина Андреевна наклонилась к журналу.

– Действительно. Не читала. Хорошо, что за последние двадцать лет, Вы прочли это тысячу раз!

Августа бросилась на свое место.

– Что?!

Марина Андреевна встала.

– Ничего!

Все замерли, переглянувшись. Марина Андреевна всматривалась в Августу, которая сделала вид, что читает.

– Ты собираешься домой на каникулы? – тихо спросила Марина Андреевна .

– Нет, – буркнула Августа.

Она села и обратно взяла в руки ручку.

– Четыре. Ты можешь лучше.

Четыре… Да, да, да, да…

Августа беззвучно ругалась и бросила ручку в портфель, ничего больше не записав.

– Что это было между тобой и Мариной? – спросил Лев, после урока.

– Понятия не имею. Она чокнутая.

– Хорошо, что она не отправила тебя к завучу… Или Зое.

– Пофиг! Мне есть что им рассказать! Сколько мы будем еще заниматься ерундой? Или таблица Менделеева – это вся химия?!

– Тише. Все хорошо.

Лев обнял ее.

– Давай ты сегодня отдохнешь и мы никуда не пойдем?

– ОТЛИЧНО!

Августа заперлась в своей комнате. Весь вечер она ходила по комнате и звонила.

– Номер, по которому вы пытаетесь дозвониться, в настоящее время недоступен.

Как только телефон разрядился, она бросила его в угол и завалилась на кровать. В клетке до утра она только и делала, что плакала.

– Вы меня расстраиваете!

Зоя Петровна начала урок.

– В этой четверти только трое получили среднюю оценку четыре. Что случилось? О чём вы думали всю четверть? Ичто с химией? Откуда столько двоек?

– Она несправедлива, – крикнул Лев.

– ГДЕ РУКА, Мещанский?!

Лев поднял руку, встал, и когда Зоя Петровна кивнула, он повторил.

– Ну судя по твоим отметкам, к тебе все несправедливы,– сказала Зоя Петровна, рассмеявшись. – Откройте дневники и давайте выставим ваши четвертные отметки. Будет время подумать хватит ли вам среднего балла для университета.

– Мы не завтра в него поступаем! – крикнула Августа.

Зоя Петровна посмотрела на нее, молча и опустив очки. Августа открыла дневник и взяла ручку. Учительница, посмотрев на нее еще несколько секунд, начала диктовать, давая комментарии каждому ученику.

– Серьезно? Два занятия без перерыва мы слушали о наших отметках и будущем. И все это вместо алгебры?– возмутился Матвей на перемене.

– Я думал, что этому никогда не придет конец, – сказал Лев, глядя на часы. – Но с другой стороны, сегодня у нас еще один урок, и мы свободны, как птицы.

Да, вы. Вы домой… домой…

– Так странно оставлять тебя здесь одну, – пробормотал Матвей.

– Все будет хорошо. Буду делать домашку без орущих детей вокруг.

Августа скривила губы в подобии улыбки.

– Разве ты не оставалась в прошлый раз? – спросил Лев.

– Когда? Я поступила сюда в четвертой четверти прошлого года. А летом тут не остаются.

– Ага. Ты уехал летом раньше всех и оставил нас одних, – сказала Эмма, улыбнувшись.

Они расстались на втором этаже. Августа и Лев вошли в кабинет, освещенный янтарным светом. Ольга Виленовна до звонка ухаживала за растениями в конце кабинета, если бы она повернулась хоть раз, то увидела бы прикованный к ней взгляд Августы.

– Садитесь, дорогуши, и откройте свои тетрадки. Давайте проведем последний в этой четверти урок.

– Давайте не будем, – заныл Лев. – У нас уже есть отметкт. Один урок ничего не поменяет.

– Если ты получишь хорошую отметку, я поставлю ее в следующую четверть.

Лев засветился и поднял руку прежде, чем было дано задание.

Ольга Виленовна спросила его, улыбаясь. Августа, скрестив руки на груди, бросила на нее горький взгляд, которого она не заметила.

Она меня не замечает. Почему? Не важно… Я просто не подняла руку, поэтому она меня не спросила…Не стоит себя накручивать…

После занятий общежитие было заполнено собирающими вещи учениками. Семиклассницы бегали туда-сюда по комнатам друг друга, чтобы забрать косметику и одежду. Пятиклассник ползал по полу, собирая пластиковые пули. Лев расспрашивал всех подряд о своих плетеных браслетах.

– Тебе не следует оставлять их повсюду, – сказала Августа, развалившись на диване. Она положила руки за голову, скрестила ноги и закрыла глаза, делая вид, что наслаждается проникающим через окна солнечным светом.

Может быть, это хорошо, что я остаюсь… Проведу некоторое время наедине с собой… потому что мне его не хватает по ночам… В любом случае выбора нет… Я остаюсь…И целую неделю никто не будет жужжать над ухом, не будет постоянно обнимающегося Льва и притворной заботы…

Тень заслонила солнечные лучи.

– Хорошо, мы готовы идти, – сказал Лев.

Трое друзей стояли над Августой.

– Супер! Я провожу вас до забора.

В лужах отражались их темные лица на фоне блестящих облаков.

– Я буду тебе звонить, – сказал Матвей, глядя на Августу. Она кивнула, не отрывая глаз от луж.

– Да, не скучай. Я тебе тоже позвоню.

Лев потянул ее за рукав.

Вы не позвоните… Никто из вас… Летом вы не звонили, и не будете сейчас…

Они подошли к забору. Ворота были широко открыты.

– Пока, – сказала Августа, помахав рукой.

– Пока.

Эмма помахала рукой, направляясь к машине.

– До свидания, Марина Андреевна, – сказал Лев, выпрямляясь перед проходящей мимо учительницей.

Она прошла мимо них с улыбкой, кивая каждому из них и ускоряя шаг. Ей как будто было холодно в приталенном желтом пальто.

– Ее пальто и берет не сочетаются друг с другом. Изумрудный и канареечно-желтый? Очень странное сочетание, – прошептал Лев, смеясь.

– Ага, – пробормотала Августа, подняв голову и уставившись на спину учительницы.

– Тогда пока, – сказал Лев, обнимая ее.

– Пока, – прошептала Августа.

Матвей и Лев помахали ей, направляясь к улыбающимся родителям.

Изумрудный берет… изумрудный…

Глава пятая Конфеты и чай

Сто два… Сто три… Сто четыре…

Августа перевернулась на спину и прижала подушку к лицу. Сто пять… Сто шесть…

Она швырнула подушку в зарешеченное окно.

Хорошо! Достаточно! Уже полночь!

Она встретилась с собой взглядом в зеркале.

– Если мозг не уснул через час, я делаю домашнее задание по русскому языку! Скрестив руки на груди, она повернулась на бок и закрыла глаза. Цифры проносились в ее голове, но она так и не заснула.

Запятая ставится между частями сложного предложения, имеющими общую второстепенную часть предложения или общее придаточное предложение, если эти части соединены повторным союзом.

Августа сидела за столом, подпирая голову. Мышцы шеи отказывались выполнять свои обязанности. Она медленно прочитывала задания, но смысл так и не достигал ее усталого мозга.

Утром солнце озарило беспорядок в комнате. Книги и тетради были разбросаны на полу, ручки падали со стола. Августа вытерла пот рукавом пижамы и переоделась. Не трогая беспорядка, она пошла в столовую.

Раз, два, три… и всё… Три семиклассника и один шестиклассник. Я не так уж и одинока… Они выглядят веселыми. Может быть, они хотели остаться? Я бы предпочла быть дома. Я бы предпочла иметь дом…

Что я вообще жую? Какой странный вкус. Фу… Решили улучшить рецепт запеканки испорченнымтворогом?

Августа выпила два стакана воды.

Чем еще заняться сегодня? Я могу смотреть в потолок… Я могу смотреть в окно… или… мой любимый… Я могу смотреть на учебники…

Она открыла ноутбук и попыталась найти фильм, достаточно интересный, чтобы отвлечь внимание.

Ух ты, этот актер похож на моего отца… Интересно как они с Мариной Андреевной познакомились… И где? Здесь? В школе? Он никогда не бывает в школе… Случайно? На улице? Так совпало? Почему?

Августа закрыла ноутбук и нашла телефон в дальнем углу комнаты.

– Номер, по которому вы пытаетесь дозвониться, в настоящее время недоступен… – крикнул женский машинный голос.

Августа выбежала из здания школы. Она бесцельно ходила по мокрой от дождя детской площадки, наступая в каждую лужу. Перекрашенная вчера скамейка на детской площадке обнажила свой истинный цвет.

Мне нужно что-то сделать… Занять себя… Сделать домашнее задание…Но я не хочу. Либо мысли, либо домашка… Нет возможности отдохнуть…

– Ты заболеешь, – крикнула женщина под оранжевым зонтом, подходя к ней.

Оранжевое искусственное солнце будто освещало ее в пасмурный дождливый день, тепло от оранжевой тени и голоса разлилось по телу Августы.

– Почему ты не дома? – спросила Ольга Виленовна, протягивая зонтик Августе.

– Так получилось.

Августа улыбнулась. – Никого не волнует, если я заболею.

Она вышла из под тени протянутого зонтика.

– Это не правда, – мягко сказала Ольга Виленовна.

Августа пожала плечами и пошла обратно в школу, шлепая по лужам и сдерживая слезы.

Она идет домой! И, наверное, ее там кто-то ждет! Каждый раз после работы ее встречают дома…

– Это хорошо. Она этого заслуживает, – прошептала Августа, вытерев глаза.

В ее комнате было темно, но она не включила свет.

День единства… Мне нужно написать сочинение о празднике, который никто не отмечает, потому что никто не знает как… еще меньше знаютзачем…

Августа смотрела на экран ноутбука в поисках информации, голод сводил ее желудок, но она не пошла в столовую.

День народного единства, также называемый Днем народного единства или Днем национального единства – национальный праздник в России, отмечаемый 4 ноября (отмечается с 2005 года). Считается, что 4 ноября 1612 года воины народного ополчения под предводительством Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского взяли штурмом Китай-город, освободив Москву от польских захватчиков…

Есть также мнения, что праздник не связан с этими историческими событиями…

Некоторые полагают, что этот праздник связан с отменой праздника Великой Октябрьской социалистической революции, который отмечался седьмого ноября…

Жизни не хватит, чтобы это понять!

Августа закрыла вкладки и положила ноутбук на кровать.

– Номер, по которому вы пытаетесь дозвониться, в настоящее время недоступен…

Неужели так сложно взять телефон и просто поговорить со мной? Просто сказать что-нибудь вроде «Привет?». Я никогда не замечала… Ты всегда был таким? Безразличным? Я не могу вспомнить… Я не могу вспомнить тебя. Всегда задерживался на работе…Всегда рано уходил на работу…. Редко дома. Ты никогда не проводил со мной время… Мы никогда не были в кинотеатре… Я тебя не знаю… У меня было так много мамы, что ты мне никогда не был нужен…Но ты мне нужен сейчас…

– Номер, по которому вы пытаетесь дозвониться, в настоящее время недоступен…

Если я ему не нужна, то кому? Безразлично… Никому нет дела… Никто не замечает…

Она схватила со стола ножницы и крепко сжала их, приблизив к запястью. Момент колебания… и ножницы уже лежали в нижнем ящике ее прикроватной тумбочки.

Сочинение. Мне нужно написать эссе. Каким-то образом… Зоя не простит мне провала по истории, учитывая, что по химии я не смогу получить хорошие оценки. Да? Не смогу?

Она взяла учебник химии.

Якоб Берцелиус был шведским химиком, который разработал систему, которая сокращала латинские названия элементов одной или двумя буквами и применял верхние индексы для обозначения количества атомов каждого элемента...

Каждое химически чистое вещество, независимо от способа получения, имеет одинаковый постоянный состав… Но только для веществ с молекулярной структурой… Хм… вещества с молекулярной структурой – это вещества, состоящие из однотипных молекул….

Августа не выпускала учебник химии из рук, она спала и ела вместе с ним.

Смешали два грамма порошкообразной меди и два грамма порошкообразной серы. Смесь нагревали до начала химической реакции. Найдите массу сульфида меди (II).

Смешали два грамма порошкообразной меди и два грамма порошкообразной серы. Смесь нагревали до начала химической реакции. Найдите массу сульфида меди (II).

Cu + S = CuS

n(Cu) = 2/64 = 0.03 г/mol

n(S) = 2/32 = 0.06 г/mol

n(CuS) = n(Cu) = 96 * 0.03 = 2.88 г

Неплохо…

Она прикрепила листок с решением на стену.

Ха… Интересно…Сколько нужно, чтобы закрыть всю стену…

Массовая доля химического элемента фосфора в оксиде фосфора(V) равна…

–– Ты скучала по нам?

Лев ворвался в ее комнату и обнял ее.

– Так приятно вернуться в…, сказал Матвей, – психушку…

Он посмотрел на стены, широко открыв рот.

– Сорок три целых семь десятых процента, – сказала Августа.

– Какие сорок три целых семь десятых процента? – спросила Эмма.

– Не важно. Вы уже вернулись? Как каникулы? Отдохнули?

– А ты отдохнула?– спросил Лев, рассматривая стены.

– Ты реально целую неделю учила химию? – спросил Лев, когда на следующее утро они выбежали из кабинета химии.

– Очевидно, да. Ответила же на все вопросы Марины Андреевны, – сказала Эмма.

– Так получилось, – пробормотала Августа.

– Почему? Она тебя укусила? – спросил Матвей.

– Да, не. Все нормально.

– Ты избегала ее взгляда,– уточнил Матвей.

– Твое воображение разыгралось. Я не избегала ее взгляда.

Августа рассмеялась.

У меня слишком много вопросов, которые я не могу задать… Не хочу…

– Не могу поверить, что ты ответила на все ее вопросы.

Лев обнял ее.

– Может быть, с этого момента она станет лояльнее, и нам не придется запоминать эту дурацкую таблицу.

– Ты имеешь в виду ту дурацкую таблицу, которая все еще валяется под моей кроватью?

– Я в этом не участвую.

Эмма бросилась прочь от них, задрав нос.

– Но у нас то все в силе? Да, Матвей?– спросил Лев, сжав Матвея за плечи. Матвей кивнул, мягко отталкивая Льва в сторону.

Они болтали перед предстоящим уроком истории, когда Зоя Петровна вбежала в класс.

– Садитесь! – рявкнула она. – Запишите! Завтра Русский язык будет первым уроком вместо Физики, которая переставляется на шестой. А Музыка будет седьмым. Следующую неделю сверяйте свое расписание на доске объявлений, потому что оно будет меняться, так как у Варвары Борисовны больничный.

Она повернулась к двери, готовая уйти.

– О, еще кое что. Завтра у вас урок русского языка с Даной Львовной…

– Прекрасно, класс, солнце взошло, звонок прозвенел, я уже тут.

Ирина Макаровна вбежала в кабинет, дочитывая газету.

– Сдавайте сочинение и открывайте учебники на странице пятьдесят.

Она подошла к своему столу и подняла глаза.

– Ой, а слона-то я и не заметила,– выпалила она и тут же закрыла рот рукой. – Это просто выражение. Ну, знаете… не видеть чего-то очевидного… – Ирина Макаровна пыталась оправдаться, но с каждым словом усугубляля ситуацию. – История подождет. Куда ей торопиться.

Ирина Макаровна села и уткнулась в газету.

– Класс номер двести четырнадцать, – договорила Зоя Петровна, глядя на Ирину Макаровну так, будто видела ее сквозь газету.

– А что с книжным клубом? – спросила Эмма.

– До выздоровления Варвары Борисовны книжного клуба не будет.

Зоя Петровна сделала паузу и перевела взгляд на класс.

– Если больше вопросов нет, тогда открывайте учебники, страница пятьдесят, – сказала она, выходя.

– Это была битва, – прошептал Лев.

Это было унизительно…Для них обоих…

Августа кивнула.

Когда часы с кукушкой в общем коридоре пробили полночь, трое учеников проскользнули в кабинет биологии на втором этаже.

– Хватай гипсовый череп и пойдем, – прошептал Лев, прикрепляя таблицу Менделеева на доску, часть его картины уже лежала на столе.

Почему он мной командует?

Августа взяла череп.

Все тихо. Выходите.

Написал Матвей.

С каких это пор ты лидер?

– Если ты будешь жевать один раз в минуту, мы точно опоздаем на русский язык, – сказала Эмма Августе за завтраком.

– Не все – питоны!

– Не ссорьтесь, пожалуйста. Двести четырнадцатый на втором этаже первая дверь. Мы успеем, – сказал Матвей, замедляясь, чтобы подождать Августу.

– Кстати, тот череп, который мы взяли, я чуть не наступила на него сегодня, – сказала Августа, глядя на Льва.

– Ну, нужно было положить дальше под кровать, – сказал он, проглатывая пятое яйцо.

– С каких пор ты решил мной командовать?!

– Я не командую!

– А почему это вообще все у меня храниться?

– С меня достаточно!– крикнула Эмма и ушла.

Августа выскочила в узкий дверной проем и побежала за ней.

– Эмма! Подожди.

– Что на вас нашло?

– Он перебарьщивает, – пробормотала Августа, поднимаясь по лестнице.

– Вы оба хороши!

Потому что мне надоело… жить здесь… видеть Марину тут и там и каждый раз затыкаться вместо того, чтобы спросить… спросить о человеке, которому я безразлична… Мне надоело чувствовать себя в ловушке…

– Августа!

Лев и Матвей догнали их.

– Что случилось? Я ничего не имел ввиду.

– Я не знаю. Просто в плохом настроении.

Августа рассмеялась.

Они стояли перед закрытой дверью кабинета номер двести четырнадцать.

– А я говорила, что мы опоздаем.

Эмма постучала и открыла дверь.

– Извините за опоздание. Можно войти?

– Две минуты до звонка,– сказала женщина с короткими фиолетовыми волосами голосом, который звучал как натужное, монотонное жужжание старого вентилятора, наполненный бюрократическим равнодушием и усталостью от многолетней рутины, и провела большим и указательным пальцами по углам рта. – Конечно, вы можете войти. Я очень рада вашему появлению.

– Что это значит? – прошептала Эмма, приближаясь к единственной свободной парте прямо перед учителем.

– Понятия не имею,– ответила Августа, сев рядом с ней.

Блеск золотых колец на морщинистых руках Даны Львовны ослеплял Августу, пока она доставала свои книги.

Прозвенел звонок, и Дана Львовна поднялась, расправив плечи.

Дверь распахнулась. Прохор переступил порог и замер. Извиняющиеся слова застряли у него в горле, как только он взглянул на Дану Львовну.

– Я слушаю, – сказала она, стоя у своего кресла или, скорее, трона. Не такое как у всех учителей, это был дубовый стул обитый красным бархатом с подголовником и длинными резными подлокотниками.

– Ну… э-э… простите. Можно войти? – сказал Прохор пересохшим ртом.

– Конечно!– ехидно улыбнулась Дана Львовна. – Возьми стул у стены и сядь третьим за любой стол.

Она наблюдала за ним, поджав губы.

– Я думаю, что дисциплина самая важная… часть вашего образования и жизни. Мне кажется, что Зоя Петровна не… достигает большого прогресса в данном вопросе. Возможно, она… немного мягка с вами,– сказала Дана Львовна с большими паузами, подбирая каждое слово, прежде чем произнести его, и постоянно проводя большим и указательным пальцами по углам рта.

– Я считаю, что если человек не может вести себя подобающим образом, ему не следует быть… в обществе.

Она молча осмотрела каждого ученика.

– Если говорить о нашем уроке… мы встречаемся и на уроках русского языка и на литературе до выздоровления Варвары Борисовны. Я настоятельно рекомендую вам как можно чаще проверять обновления на доске объявлений, чтобы больше не опаздывать на мои занятия. Теперь пришло время открыть учебники на странице номер пятьдесят шесть. Прочтите внимательно, выполните упражнение номер три.

На мгновение перелистывание страниц нарушило спокойствие класса, но вскоре обрушилась абсолютная тишина, никто не пытался перешептываться.

Августа, сидя прямо перед учительницей, не могла не поглядывать на нее каждые пару минут: сначала она взяла что-то у доски и вышла из кабинета, через несколько минут она вернулась, секунду постояла у доски, а затем села на свой трон.

Громкий лязг нарушил тишину. Электрический чайник у доски кипятил воду.

Когда учительница подошла к доске в третий раз, Августа наклонилась к Эмме.

– Помоги, – прошептала она, указывая на упражнение.

Эмма пододвинула свою тетрадку к ней.

Дана Львовна вернулась на свое место с кружкой чая в руке. Она полезла в сумку и достала пакет полный шоколадных конфет.

Тишина нарушилась чавканьем и шорохом.

– Я закончила, – сказала Женя, подняв руку.

– Тогда давай посмотрим.

Дана Львовна облизала шоколадные пальцы.

Женя поднялась, сжимая тетрадку в дрожащих руках. Дана Львовна, вооружившись красной ручкой, бегло пробежалась по написанному. Она зачеркнула несколько букв и написала их в столбик под заданием.

– Напиши эти буквы до конца строки и потом покажи.

Женина слеза упала на рубашку Августы, когда Женя шла обратно. В ее тетрадке мелькнула красная тройка.

Августа взглянула на свой почерк: неуклюжий и неопрятный.

Я ничего не собираюсь переписывать… Не могли бы вы, пожалуйста, перестать чавкать? Я не могу сконцентрироваться!

Августа перечитывала одно и то же предложение в третий раз, но не могла сосредоточиться на задании. Дана Львовна не останавливалась и налила вторую порцию кипятка в кружку.

Прозвенел спасительный звонок.

– Ваше домашнее задание на доске. И вы можете написать его на листке бумаги, так как у вас не будет тетрадей. Я хочу оценить вашу сегодняшнюю работу. Пожалуйста, оставьте тетрадки на углу моего стола.

Не важно…

Августа бросила свою тетрадку в стопку.

– Варвара Борисовна мне начинает нравиться, – пробормотала Августа, выходя из класса.

– Я тоже ее фанат,– поддержал Лев.

– Она временно, – мрачно сказала Эмма, мчась рядом с ними на урок английского.

Почему это не Вы? Я хочу учиться у Вас…

Августа взглянула на поливающую растения Ольгу Виленовну.

– Добрый день, дорогуши, – сказала она после звонка. – Садитесь и вырвите лист из тетрадей. Сегодня у нас будет самостоятельная работа. В чем дело? Почему вы такие поникшие?

– Скучаем по счастливым часам с Даной Львовной, – пробормотал Лев.

– Она высосала из нас смех,– сказала Августа, достав ручку.

Ольга Виленовна подвинула скрипучий стул вперед.

– Она прекрасный учитель,– сказала Ольга Виленовна тихо. – Один из лучших. Она может быть грубой, но все ее ученики сдают выше 75. С ней вы легко сдадите экзамены.

– Тем не менее, мы счастливы, что она временная, – взмолился Лев.

Вы прекрасный учитель…Я бы предпочла Вас… Даже если не сдам на 70…Даже если сдам ниже 36…

Ольга Виленовна поднялась с книгой в руках и начала диктовать.

– Успех… Неудача… Остров… Гром…Воздушный шар…

Ольга Виленовна произнесла сорок три слова.

– Вот и все. Теперь напишите к каждому английский эквивалент и десять из них используйте в предложении. Можно использовать несколько слов в одном предложении или по предложению на каждое слово. Предложения могут быть связаны или не связаны между собой.

Взгляд Августы упал на тетрадку Лева. Она сравнивала каждую букву с его написанием.

– Августа!– тихо окликнула ее Ольга Виленовна.

У Августы дрогнула рука и она робко подняла глаза.

– Ты можешь сама написать,– мягко сказала Ольга Виленовна, слегка улыбнувшись.

Хорошо…

– Хороший темп, – сказала Эмма, идя в столовую на ужин. – Мы сделали восемьдесят процентов домашней работы. Матвей, если мы продолжим в том же духе, мы сможем выполнить наш проект по физике сегодня и больше не беспокоиться об этом.

– Я не могу, ты знаешь, у нас есть… дела. А потом я хотел пойти спать.

– Тогда я сделаю проект сама.

– Эмма! Нам не обязательно сдавать этот проект завтра.

– Я бы хотела закончить его как можно раньше.

Пока они ссорились, Августа выплюнула несоленую, несъедобную куриную котлету. Она огляделась: Лев запихивал в себя еду как питон, третьеклассник с четвертой порцией вылизывал тарелку и молча жующий Прохор.

Это только я? Только яне могу это есть? Или эта курица великолепна… Но я этого не чувствую. Или все они слишком голодны, чтобы осознать этот вкус? А я нет? Почему?

Она вылила в себя стакан воды.

Около полуночи, когда Августа, Лев и Матвей вышли из своих комнат, чтобы пойти в кабинет двести четырнадцать, Эмма сидела за круглым столом во тьме и полном одиночестве. Они проскользнули мимо нее ничего не сказав, она сделала вид, что не видит их.

Стол учителя был завален бумагами, книгами и тетрадями. Лев осторожно освободил место для черепа.

– Давайте положим ему в рот конфету, – предложил он.

– С ума сошел? Она уничтожит нас, как только узнает, – прошептала Августа. – И хватит распихивать везде эти бумажки!

Она вытащила часть картины между зубами черепа.

– Верни! Я хочу оставить!

– Ты оставил их достаточно! И если бы они их не выбросили, нас бы уже вычислили!

– Это самое интересное!

ТИШЕ!

Матвей написал.

Я вас слышу!

– Я не хочу, чтобы нас поймали, – сказала Августа, сминая картину.

– Не поймают.

Лев взял ее за холодную руку, достал бумагу и положил ее обратно между пластиковыми зубами.

В общежитии ночник на столе освещал лицо Эммы. Ее глаза бегали по страницам учебника. Матвей глубоко вздохнул и сел рядом с ней.

– Череп… пластиковый череп в классе Даны Львовны. Я не шучу.

– Серьезно?

– Ох… Она очень разозлилась.

– Была в ярости. Заставила целый урок переписывать стихи Пушкина.

На следующее утро слухи разнеслись по всей школе.

– Вы не адекватные, – прошептала Эмма. – Когда вас поймают…

– Если ты будешь держать язык за зубами, никого не поймают, – сказала Августа.

– Ты пойдешь на дно вместе с нами, Эмма,– прошептал ей на ухо Лев, крепко обняв.

Старый синий учебник геометрии лежал на углу стола, но почти развалился, когда Августа потянула его к себе.

– Прежде чем мы приступим к уроку, я хочу вам сообщить, что Варвара Борисовна уволилась. Дана Львовна станет вашим постоянный преподаватель русского языка и литературы,– объявила Зоя Петровна.

Прохор ударил по столу обеими кулаками.

– Нет, пожалуйста, – взмолилась Эмма.

– Есть ли способ поменять ее? – крикнула Женя.

Я очень на это надеюсь…

Августа улыбнулась.

Есть возможность… Они все ее не любят…

– ХВАТИТ!

Зоя Петровна ударила книгой по столу, воцарилась тишина. Прохор опрокинул его стол.

Кажется я знаю, кто мне поможет … Может помочь…

Зои Петровне понадобился весь урок, чтобы успокоить их.

– Прохор, подожди, – позвала его Августа после урока геометрии.

– Что тебе нужно? – крикнул он, поднимаясь по лестнице.

– Тебе не нравится же Дана Львовна, да?

– Допустим ты угадала. И что дальше?

– У меня есть идея, как от нее избавиться. Если тебе интересно?

Прохор усмехнулся.

– У тебя есть идея? И мне нужно работать с тобой?

Он рассмеялся.

Августа смотрела на него не смеясь.

– А… Так ты серьезно?.. Говори.

Он слушал, как никто другой. Он слушал… меня…Он согласился… Он не так ужасен, как кажется… Почему он все время притворяется плохим парнем?

– Где ты была? – спросил Лев, отпивая суп из тарелки.

– Были кое какие дела.

Августа села напротив них.

– Какие дела? – спросил Матвей.

– Просто дела. Вы готовы идти?

Матвей и Эмма встали.

– А ты? Или ты хочешь еще раз опоздать?– сказала Эмма, укорительно посмотрев на него.

– Прямо позади тебя, – сказал Лев.

Они вошли в класс с сильным запахом мяты и мелиссы. Дана Львовна проверяла их работы.

– Вы меня очень расстроили,– сказала она, подняв стопку их тетрадей. – Шимпанзе пишет лучше, чем вы.

Дана Львовна кинула стопку на ближайший стол.

– Каждый из вас подходит и берет свою тетрадку. Затем вы выполняете задание в ваших тетрадях.

Красные чернила в тетрадке Августы преобладали над синими. Она положила лоб на стол на пару секунд, взяла ручку и написала букву А, как показывали красные чернила.

– Кто держит так ручку? Курица?– прогремела Дана Львовна перед ней.

Августа вскочила на ноги от неожиданности. Весь класс смотрел на нее.

– Шимпанзе!– внезапно крикнула Августа и села.

Ее пальцы прилипли к ручке.

Дана Львовна подошла к ней и, заглянув через плечо, покачала головой. Она взяла руку Августы и прижала ее пальцы к ручке еще сильнее. Ее массивные кольца впились в кожу Августы, тяжелый аромат душил, металлическое ожерелье ударило по голове. Августа не могла сосредоточиться, ее рука больше не принадлежала ей, выводимые буквы не были похожи на ее почерк.

Дана Львовна отпустила руку, оставив на пальцах отпечатки колец и вырвала у нее ручку.

– Все, посмотрите на меня. Есть только один способ правильно держать ручку, сказала она, держа ручку тремя пальцами: ручка лежала на дистальной фаланге среднего пальца, фиксируясь указательным пальцем сбоку и большим пальцем снизу. – Так. И только так. Если я увижу другие варианты, я напишу докладную и попрошу перевести вас в первый класс.

Дана Львовна бросила ручку обратно Августе и начала ходить между столами, заглядывая в тетрадку к каждому. Она подчеркивала некоторые буквы и снова писала их в столбик.

– Я предпочитаю не тратить весь урок только на то, чтобы научить вас писать. Я не виновата, что вы этого не умеете. Сейчас вы напишете небольшой диктант, чтобы посмотреть, что еще вы не умеете. Она села на трон и хлебнула чай.

– Аккуратно отодвигая дары моря, я доставал с полок книги, садился по-турецки в кресло с самшитовыми подлокотниками и читал, – диктовала Дана Львовна, попивая чай. – Хлопья снега лежат…

– Извините, не могли бы вы повторить последнее предложение? – спросила Женя, подняв руку.

Дана Львовна посмотрела на нее из-под лобья. Женя опустила голову.

Дана Львовна продолжала, пока не раздался громкий… БАХ … с последнего стола. … ЛА-ЛА- ЭТО ОБРАЗОВАНИЕ НАМ НЕ НУЖНО… ЛА-ЛА-ЛА-СВОБОДА…

Заявляла песня у кого-то в сумке..

– ПРОХОР!

Дана Львовна подбежала к нему.

– Выключи это!

– Наслаждайтесь чаем и не беспокойте меня!

Он схватил свой динамик и отошел от нее.

Дана Львовна нажала кнопку питания на его телефоне, лежавшем на столе. Телефон выключился, но музыка не умерла.

…ЛА-ЛА-ЛА-ЛА-СВОБОДА…

Все начали подпевать. Дана Львовна выбежала из кабинета, но они не остановились.

– Что это такое ? Дракон отступил? – прошептал Матвей, когда Дана вышла из класса.

Лицо Августы осветилось ликованием.

– Где ты взяла эту музыку? – спросил Прохор Августу.

– Нашла для этого особенного события, – ответила она.

Дана Львовна вернулась через три минуты с Оливией Ивановной.

Прохор выключил музыку.

– Что здесь происходит?– спросила завуч.

– Мы не хотели бы учится у Даны Львовны. Нам не подходят ее методы обучения,– сказал Прохор.

Августа кивнула ему.

– Прохор, сядь, пожалуйста.

Оливия Ивановна потерла лоб, глубоко вздохнув.

– Чьи методы вам подходят?

Все с удивлением наблюдали за происходящим.

– Ольга Виленовна, – выпалил Прохор.

– Хорошо. Я поговорю с ней. Но если я услышу хоть одну жалобу все вы будете отчислены. Это все? Больше никаких проблем?

Он кивнул.

– Хорошо, тогда. Теперь вы открываете тетради и выполняете задание на доске. Тихо, – приказала Оливия Ивановна. Все открыли тетради и начали писать. – Вот и славненько,– сказала Оливия Ивановна и оставила Дану Львовну с ними наедине.

Никто не нарушил молчания, они не смотрели друг на друга, не перешептывались, выжидая перемену. Бесконечное чавканье больше не беспокоили Августу.

Ольга Виленовна будет моим учителем литературы. Она… У меня будет самый лучший учитель на свете. Наконец… Только ради этого можно и побыть в этой школе…

Глава шестая Самый лучший учитель

– Почему ты такой тихий? – шепотом крикнула Августа, когда ночью в классе истории Матвей сломал стул, облокотившись на него.

– Извини! Я не хотел!– сказал он, стараясь его починить.

– Норм? – спросил Лев, рисуя на доске смайлик из магнитов, которые они забрали из двести четырнадцатого кабинета.

– Да, – ответил Матвей.

– Шикарно,– сказал Лев и достал из кармана, часть своей картины. Он аккуратно положил листок возле мела, Августа внимательно наблюдала за ним, но не сказала ни слова.

Да не важно уже… Какая разница? Ну поймают нас из-за него, что мне от этого?

– Вы не видите карту Аустерлицкой битвы?– спросил Матвей просматривая стопку карт.

– Так вот же она,– Августа развернула карту, опрокинув сломанный стул.

– Почему ты такаятихая?– Лев рассмеялся.

На следующее утро Августа не могла отдышаться, вбежав в столовую.

– Вы видели наше расписание?

– Когда бы? Мы только проснулись, – прозевал Лев. – Ты уже успела сбегать на второй этаж?

Августа кивнула.

Я не могла ни о чем другом думать всю ночь…

– Угадайте, где у нас сегодня урок русского языка?

Она выпила второй стакан воды.

– Двестишеснадцатый кабинет, – сказала Эмма, пристально разглядывая ее лицо. – Очевидно.

– Почему очевидно?

– Августа, ты до потолка прыгаешь,– сказал Лев, пережевывая.

– Нет, никуда я не прыгаю, просто наконец-то у нас нормальный учитель!– выпалила Августа, разозлившись.

– Тут я не согласна

Эмма встала и, задрав нос, пошла к выходу.

– Я думаю, мы еще встретимся с неожиданностями. Они очень быстро приняли решение,– сказала она.

– Да просто поняли, что мы не остановимся.

Они медленно поднялись на третий этаж к кабинету алгебры. Голос Зои Петровны эхом разносился по всему коридору.

– Революционеры! Наше дело правое?

– Может, не идти? Кажется, это небезопасно, – сказала Августа.

– Где эти артисты?

– Да, может быть, не сегодня? – предложил Матвей.– Зоя немного не в настроении вести алгебру.

– Она все равно вас поймает,– сказала Эмма, открыла кабинет на распашку и вошла..

Ты права… Она все равно нас найдет…

– Вот они! Красные капитаны?!

Зоя Петровна скрестила руки на груди, откинувшись на спинку стула.

– Доброе утро, Зоя Петровна!

Августа подошла к своему месту.

– Поздравляю вас всех! Ольгу Виленовну заставили взять вас сверх нагрузки.

– Хорошо, – сказал Лев.

– Действительно? Вчера тоже все было хорошо?!

Зоя Петровна наигранно хлопнула в ладоши один раз.

Лев помотал головой.

– И ты, Августа, тоже? А может и Прохор сидел смирно и никому не мешал.

Прохор вжался в стул и опустил голову, сделав вид, что читает.

– Это было спланировано? – прошептал Лев. – Ты это спланировала? Почему Прохор?

У тебя длинный язык, Лев… Ты даже пытаешься кричать о наших ночных вылазках, оставляя свои картины…

– Прости. Так получилось.

– И почему-то все так притихли? Больше не такие смелые?

– Зоя Петровна, мы не согласны с методами обучения Даны Львовны, мы не хотели у нее заниматься, но нас бы никто не стал слушать. Это был единственный выход,– протороторила Августа, встав.

– Конечно не стал бы! Что вас слушать?!.

Зоя Петровна не успокоившись продолжала лекцию о безобразном поведении и отсутствии уважения.

– Вы не слышите,– прошептала Августа, опрокинувшись на спинку стула.

Вы не хотите слышать… Никто не хочет… И тем не менее…все вышло проще…чем могло бы быть…

– Неделя уборки не так уж и плохо. Почему ты не спросила меня? Я мог бы взять с собой колонку. Вышло бы не хуже, может даже лучше, – не останавливался Лев, поднимаясь на четвертый этаж в потоке студентов.

– Я знаю, что ты мог бы, мне очень жаль, что я не подумала об этом. Я увидела, как Прохор перевернул стол и подумала, что у него достаточно ярости, чтобы пойти на такое. Я не хотела подставлять ни одного из вас, я не думала, что Зоя ограничится только неделей, – сказала Августа.

Сколько раз мне еще придется тебе врать?

– Значит, чтобы привлечь твое внимание, мне придется снести несколько столов?

– Ты невыносим!

Августа ускорила шаг.

– Это правда,– согласилась Эмма. – Августа, подожди меня!

Смайлик смотрел на класс, когда они вошли в кабинет истории. Августа взглянула на место для мела, весь в белых крошках, маленький кусочек бумаги лежал там.

– Добрый день! Как дела? – сказала Ирина Макаровна. – Женя, пожалуйста, примагнить к доске карту Сражение при Шейново.

Она дала ей свернутую карту.

Женя взяла магнит из правого глаза смайлика, чтобы прикрепить ветхую карту.

– Почему ты портишь мое настроение?

Ирина достала из ящика стола несколько новых магнитов и дала ей

– Не трогай смайлик. Она вернула магнит на место.

– Вы это видели?– спросила Ирина Макаровна, улыбаясь. – Ночные попрыгайчики не прошли и мимо меня.

– Вы рады? – удивленно спросила Эмма.

– Конечно! Это весело. Я пришла в семь тридцать, без какого либо желания начинать утро, выключил свет, и красавица подмигнула мне. Кто бы они не были, они сделали мой день.

– Зое Петровне они, кажется, не нравятся, – сказал Лев, рассматривая свои руки.

– Кажется, они никому не нравятся… как будто они никогда не веселились.

Ирина Макаровна остановилась на некоторое время, всматриваясь в каждого из них.

Она знает? Или она пытается это выяснить через разговоры? А может быть, ей действительно просто понравилось…

Августа ухмыльнулась.

– Что? – прошептал Лев.

– Ничего.

– Начнем же! Кто из вас, всезнаек, хочет поделиться с нами, что вы нашли по домашнему заданию,– сказала Ирина Макаровна, подойдя к карте. Эмма подняла руку.

– Значит, мы не такие уж и плохие,– прошептал Лев, напрыгнув сзади на Эмму после урока.

– Что ты делаешь?!

Она скинула его.

– Все равно вы дураки. И Зоя в конце концов вас поймает,– прошептала Эмма ему на ухо.

– Посмотрим, – сказала Августа и ускорила шаг.

Они спустились на второй этаж, уклоняясь от прыгающего Льва.

Ольга Виленовна стояла у подоконника в коридоре, глядя в противоположное окно. В противоположном крыле начальной школы было полно бегающих детей. С такого расстояния трудно было отличить одну голову от другой.

– Августа, ты идешь в косяк, – сказал Лев, остановив ее за рукав.

– Что?

Августа отвела взгляд от Ольги Виленовны. Лев пригласил ее в кабинет.

О чем она задумалась?

Лев читал вслух домашнее задание, готовясь ответить во время урока.

– И после того, как я отвечу так, я получу больше отметок, чем ты, Августа.

Он ухмыльнулся.

– Попробуй обогнать меня по химии, – сказала она.

Почему она не в классе? Она не хочет нас видеть, потому что мы свалились ей на плечи из ниоткуда, и у нее теперь на восемь уроков в неделю больше, чем раньше. Она не хотела такой нагрузки…

– Я не соревнуюсь с тобой по химии. Не заставишь!

Как эгоистично… Мы должны были остаться у Даны…

– И я не соревнуюсь с тобой в русском языке, – сказала Августа, вставая, чтобы поприветствовать входящего учителя.

– Садитесь, – сказала Ольга Виленовна, остановившись у своего стола.

Она не сказала дорогуши… Кажется, мы потеряли этот статус…

Августа подняла на нее глаза, медные волосы, обычно аккуратно собранные в пучок, немного растрепались, и одна прядь ласково падала на лоб. Миндальный аромат парфюма, расплывался по кабинеты при каждом ее движении.

– Я посмотрела ваш журнал. Из-за этой суматохи, вы отстаете от программы, мне придется дать вам дополнительную домашнюю работу. Вы самостоятельно забираете главы шестнадцатую, семнадцатую, восемнадцатую и девятнадцатую. Все они посвящены второстепенным членам предложения. Выполните все упражнения в этих главах письменно и в понедельник сдайте. Затем мы обсудим некоторые распространенные ошибки и я отвечу на ваши вопросы,– холодно сказала Ольга Виленовна,– Сейчас откройте двадцатую главу, и давайте разберем односоставные предложения. Прочтите внимательно страницу сто двадцать, и через минуту я хочу услышать, что такое именное предложение.

Она села и открыла свой учебник.

Рука Эммы взлетела в воздух прежде, чем прошла минута. Ольга Виленовна равнодушно кивнула.

Раньше она улыбалась…

– Именные предложения – это такие односоставные предложения, которые имеют один главный член – подлежащее.

Может быть, она просто устала? Или такое настроение сегодня… Независимо от нас…

– Приведи пример.

– Запах воды и травы. Это отдельное предложение с единственным главным субъектом – запах.

Ольга Виленовна еще раз кивнула, перелистывая страницы своей книги.

– Садись. Давайте вместе выполним упражнение номер двести сорок шесть. Лев, прочитай первое предложение, назови главные члены предложения и скажи, где должны быть запятые.

Предложение за предложением читали ученик за учеником. Когда они закончили, Ольга Виленовна глубоко вздохнула.

Я надеюсь, что дело в настроении…

– Упражнение номер двести сорок семь. Сделайте его в тетрадях, пока я запишу домашнее задание.

Она взяла мел и прижала его к доске, белая крошка подала на ее черные туфли.

В любом случае… какая мне разница? Я хотела, чтобы она преподавала и она преподает… Наслаждайся!

– Двадцать четыре упражнения! До завтра! Вы издеваетесь?– крикнул Прохор.

– Ты получил то, за что боролся… Никаких конфет, только тяжелая работа.

Она села и осмотрела весь класс.

– Упражнение уже должно быть выполнено. Давайте проверим его. Прохор, начни, пожалуйста!

Лев бежал десятый круг на физкультуре, его рот не закрывался ни на секунду.

– Никаких слов впустую. Сорок четыре минуты упражнений и проверок. Нет времени даже дышать. И куча домашних заданий. Почему ты так хотела ее?

– Потому что она лучшая, – пробормотала Августа, задыхаясь и держась за правый бок. Она остановилась и согнулась пополам, тяжело дыша.

– Я больше не могу бежать.

Она развязала шнурки и начала медленно их завязывать.

– И вообще, она дала нам слишком много. И сам урок был невыносимым. Задание за заданием. Кстати, на английском она не такая, – продолжал Лев, бегая вокруг нее.

– Потому что ей плевать на английский язык. Она учитель русского языка и литературы, и ее просто заставили преподавать английский из-за нехватки учителей английского языка, а у нее есть какое-то смежное образование или что-то типо того.

– Откуда ты все это знаешь?

– Не знаю. Слышала где-то, – резко оборвала Августа.

– Отдыхаешь, да? За их спинами появилась Василиса Дмитриевна. – Встала и прыг-прыг-прыг за здоровым образом жизни!

Когда Августа прыгнула мимо Прохора, острая боль пронзила ее левое плечо. Прохор ударил ее.

– Что ты делаешь?– крикнула она.

– А что ты сделала? Это твоя вина! Эта сумасшедшая женщина – твоя вина.

– Я не думала, что она задаст столько домашки. Ты со мной в английской группе! Ты ее знаешь!

Меня не волнует, сколько домашнего задания она дает … лишь бы это былаона…

Василиса Дмитриевна подошла к ним ближе.

– Мы не договорили,– сказал Прохор и продолжил упражнение.

– Не слушай его. Типичный Прохор, – сказал Лев, все это время стоявший рядом

Конечно, знаю… И действительно, я могу не слушать его… тебя… Эмму, утверждающую, что у нее сейчас нет времени на проект по физике… Я получила то, что хотела, не так ли? Я добилась того, чего хотела!

Вечером четыре учебника русского языка, лежавшие на круглом столе, не собирались закрываться. Горы домашних заданий по другим предметам нетронутыми ждали своей очереди в рюкзаках.

– Мы собираемся идти куда-нибудь сегодня вечером… вечером?

Августа оперлась на спину Льва.

Эмма рассмеялась.

– Вы серьезно? Доделайте сначала задания.

– Августа!– крикнул Лев, взяв ее за плечи. – Мы сегодня идем? Ты вообще нас слушаешь?

Он посмотрел на ее пустую тетрадку.

– О чем ты думаешь?

– Что?– спросила Августа, перекладывая ручку из руки в руку под столом.

– С таким темпом мы точно никуда не пойдем, – сказал Лев.

– Я могу пожертвовать своими отметками ради развлечения,– сказала Августа, пытаясь понять, что происходит.

– Тогда, если мы пойдем, я хочу пойти сюда.

Лев указал на обложку учебника.

– Хорошо. Ладно. Через три часа мы будем там.

Каждый скрип ее собственных кроссовок заставлял ее вздрагивать, пока они пробирались в кабинет на втором этаже.

– Как ты думаешь, ей понравиться эта карта какой-то битвы?– спросил Лев, пока Матвей взломал замок.

– Нет. Но я и не думаю, что Ирине Макаровне не хватало магнитов, – прошептала Августа. – А вы знаете, что Болконский участвовал в Аустерлицком сражении?

– Жаль, что он не умер там, и нам придется читать другие тома, – сказал Матвей, закрепляя карту на болотно-зеленой идеально вымытой от мела доске.

– Тогда нам пришлось бы читать о ком-то другом. В конце концов, он не главный герой.

Августа улыбнулась.

Лев оставил часть картины рядом с мелом.

– Опять?

– Ирина Макаровна не заметила.

– Ирина Макаровна – не Ольга Виленовна!

– Что за прикол с Ольгой Виленовной? Обычный учитель! Ничего примечательного!

– В отличии от Зои она ведет урок!

– Ребята!– вмешался Матвей,– Тише.

Они оба замолчали.

Лев взял учебник русского языка для седьмого класса с учительского стола.

– Что вы думаете?

Матвей пожал плечами.

– А что если…

Августа прошла в конец кабинета и возле горшка с Monstera deliciosa взяла оранжевый зонтик.

– Ее личная вещь? Не школьная собственность?

Матвей поднял брови.

– Думаешь?– удивился Лев.

Да… Зонт…

– Не оставляйте на рабочем месте вещи, если это личное, – сказала Августа.

– Я говорю вам. Она просто застыла, когда заметила.

– …ДА!

– Я думаю, что эти безобразники зашли слишком далеко…

– Это оранжевое чудо? Наконец-то!

– Они все говорят о вас? – сказала Эмма. – На этот раз, такое ощущение, что никто вас не поддерживает.

– Эмма, заткнись, пожалуйста!– крикнула Августа, прочитывая одно и то же предложение в учебнике химии в третий раз.

– Информация из первых рук!

Лев ворвался в класс. Все посмотрели на него.

Лев огляделся, отошел на несколько шагов от стола Августы и прокашлялся.

– Хорошо. Если вам интересно, я могу рассказать об этом всем. Ну, в десятом классе первым уроком был русский язык. И Ольга, как не трудно догадаться, их учитель. Итак, я поговорил с ними. История такова, что она сразу заметила карту на доске и заставила Родиона, ну, вы знаете, самый высокий…нет… Не важно…Как только она убрала эту карту, она приступила к уроку. Все было хорошо до перерыва. Итак, пока десятый класс собирал вещи, она решила полить цветы и заметила, что у нее пропал зонтик. Она ничего не сказала, но те, кто ее видел, сказали, что она очень разозлилась… Вся история.

Лев сел рядом с Августой.

Они молчали, пока каждый из их одноклассников не занялся своим делом.

– Я думаю, она высказала свое мнение о тебе в учительской, – прошептала Эмма.

Сразу после звонка Марина Андреевна начала самостоятельную работу и стала ходить между партами, не допуская списывания.

Может быть, мы сделали что-то не так … Я сделала не так… глупость… Зачем я взяла этот зонт? Личную вещь?

Она рисовала на бумаге неровные круги.

Насколько она разозлилась? Она нашла рисунок Льва? Она знает? Что, если она знает?

– Знаешь ли ты ответ на третий вопрос? – прошептал Лев.

Не думаю, что она реально может знать… Мы бы были уже у Зои… Или она не сказала… Или ей все равно… все равно… Из-за меня у нее дополнительная нагрузка… Может быть, она не знает, что я настояла…Может она думает, что это был Прохор…

Лев пододвинулся ближе, всматриваясь в ее тетрадку.

– Лев!

Марина Андреевна бросилась к нему.

– Не хотел, – пробормотал он. – Мне и подсматривать то нечего.

– Что?

Марина Андреевна взяла работу Августы.

– Почему ты ничего не написала?

– Потому что я ничего не знаю, – пробормотала она.

Я ничего не знаю… Я хочу сбежать…

– Это не правда! У тебя еще есть пять минут.

Я не думаю, что хочу…

Августа кивнула, забирая тетрадку.

Вычислите молярную массу оксида бария.

153,3 г/моль.

Какая запись отражает состав молекулы азота?

Н₂ .

Что означает 2О₂ ?

Две молекулы кислорода, каждая из которых состоит из двух атомов кислорода.

Августа не притронулась к ручке и в конце урока сдала пустую тетрадку.

– Августа, – поймала ее у двери Марина Андреевна.

– Что? Она повернулась.

– Пожалуй… ничего… Ничего, – сказала Марина Андреевна.

– Ну ладно, вечером мы положим зонтик обратно, – предложил Матвей, пока они шли на следующий урок. – Хватит загоняться.

– Я не загоняюсь.

– Я только что видел твое лицо.

Августа потерла затылок.

– Даже если мы это сделаем, она не увидит это до утра понедельника.

– Я забыл, что сегодня пятница.

– Вы не можете забыть пятницу. Пятница – веселое время!

Лев прыгнул на него.

– Да, нет ничего веселее, чем домашняя работа, – сказала Августа.

Они встретили Ольгу Виленовну посреди коридора.

– Куда вы идете? Вы видели изменения? У вас есть литература через…– сказала она, посмотрев на часы, – …сейчас. После звонка никого не впущу.

Она вошла в кабинет.

Поменяла наручные часы… Раньше она носила серебряные часы с птицами на ремешке…

– Августа, ты идешь?

Лев потянул ее за руку.

– Ага.

Августа передвигала своими желеобразные ноги.

Она не выглядит рассерженной. Возможно, немного…уставшей… Телефон вибрирует в кармане… Кто-то звонит… звонит…

– Августа! Ответь сейчас или выключи! – крикнул Лев, доставая учебник.

Она достала телефон.

Папа было написано на экране.

Папа…

– Августа! Урок! – поторопил ее Лев.

– Мне нужно ответить. Скажи, что я опоздаю… немного опоздаю.

Августа вышла из кабинета и прижала холодный телефон к уху.

– Привет, Августа, – сказал далекий голос. – Как твои дела в последнее время?

Какая тебе разница? Как будто это что-то изменит?

– Короче, я буду в школе через пару минут. Мне нужно поговорить с тобой,– продолжил он, не дождавшись ответов.

Поговорить…

– О чем?

– Ты сейчас где?

– О чем поговорить?

– Августа! Ты где?

– У кабинета номер двести шестнадцать. Второй этаж. Взрослое крыло.

– Жди меня в коридоре, я скоро буду.

Она открыла таймер и запустила его. Прошло две минуты и на лестнице показалась высокая фигура в темном пальто.

– Августа, привет! Рад тебя видеть!– робко сказал Петр, подойдя к ней и натянуто улыбнулся.

Рад?

Августа молча на него смотрела.

– Ну-да, нам нужно поговорить. Во-первых, почему ты не приехала на осенние каникулы?

Он оперся на подоконник.

– Почему ты не забрал меня?

Петр отвел взгляд и вздохнул.

– Почему ты тут?– спросила Августа. – Что тебе надо?

– Думаю, что нам нужно наладить отношения.

– Ты думаешь или кто-то другой?! Как будто есть что налаживать! Ты игнорировал меня три месяца! Ни разу не взял трубку и сейчас просто пришел непонятно зачем! Кто надоумил тебя прийти сюда?

– Моя новая семья, – сказал он спокойно, избегая ее взгляда.

– Оу, как мило со стороны Марины Андреевны. Твоя блудница думает обо мне больше, чем ты!

– Не называй ее так! И она действительно думает о тебе. Ей кажется, что тебе не комфортно тут.

– Так верни меня домой!

– Там тебе будет еще хуже… и мне!

– Почему? Почему тебе будет хуже? Все же было нормально раньше?

– Ничего не было нормально! Никогда с тех пор как ты появилась! Ты все уничтожила! Ты родилась и все уничтожила! Ты отняла у нее время, ее заботу, ее любовь… ее все. Каждая частичка ее стала разделена с тобой.

– Она моя мать!

– Она даже тебе не мать!

– Что?– прошептала Августа, пересохшим ртом.

Дверь распахнулась.

Ольга Виленовна вышла, готовая что-то сказать.

Петр замер, увидев ее, и не моргая смотрел, как на призрака.

– Спроси ее. У нее есть ответы, – прошептал Петр и побежал к лестнице.

Ольга Виленовна перевела взгляд на Августу и смотрела ей в спину, пока она бежала за отцом.

– Мне не следовало приходить. Я сказал Марине, что это очень плохая идея,– сказал он Августе, которая поймала его за рукав на лестнице.

– Что ты имеешь ввиду? Что случилось?

Петр вырвался и понесся к выходу. Августа перегородила ему путь.

– Я не хотел тебе этого говорить. Но это правда. Мне не жаль, что так получилось,– прохрипел он.

– Что правда? Объясни нормально!

– Твоя мама не твоя биологическая мама. А у меня в то время было много других… девушек… Одна из них забеременела, она от тебя отказалась, мы тебя усыновили. Мои отношения с женой разрушились. Ты стала ее центром, я ушел на окраину. Конец истории!

– Конец истории? А я?

– Что ты? Мне все равно, что ты… Так получилось…Прости…

Он хотел пройти, но Августа его не пустила.

– Что значит спроси ее? Кого? Что спросить?

– Другую часть истории. Альтернативное мнение.

Он рассмеялся.

– Какая же жизнь… интересная… Все крутиться вокруг тебя… Марина, по счастливому стечению обстоятельств, работает тут и хочет наладить наши отношения… Та… девушка, которая испортила мне брак тоже тут… Все, Августа, всегда крутиться вокруг тебя…

Он оттолкнул ее от прохода.

– Я не понимаю,– она крикнула ему в спину.

Петр развернулся и подошел к ней.

– Та рыжая женщина, которая вышла из кабинета… она твоя биологическая мать,– прошептал он ей на ухо и ушел.

Она твоя биологическая…

Глава седьмая Оранжевый зонтик

Мир перестал вращаться. Ничего не существует. Нечего терять.

Августа упала на пол в общежитии. Глава кружилась. Мысли переплетались.

Правда… Это не та правда, которую я хотела… Лучше жить во лжи…

У нее есть ответы…

Мне не нужны ответы… Я хочу вернуть свою жизнь… Ты уничтожил все!..Ты разрушил то немногое, чем я жила…

– Августа! Ты в порядке?

Лев заслонил свет, наклонившись к ней.

Никакого смысла… Пустота…

Лев дал ей пощечину.

– Она дышит?

Эмма села на пол.

– Дышит.

С биологической точки зрения… она даже не твоя мать…

– Может, нам позвать медсестру? – сказал Матвей.

– Августа! Ну давай же! Хватит уже!

– Я в порядке, – прохрипела Августа.

– Тогда почему ты на полу?

Матвей помог ей сесть на диван.

– Голова просто закружилась.

– И ты не могла встать? Ты уверена, что все впорядке?

– Да, на полу просто удобно.

Она улыбнулась.

Почему они не могут просто оставить меня в покое?

– Ты нас напугала. Мы думали, что ты придешь на русский. А потом мы пришли тебя поискать тут и нашли на полу.

Лев обнял ее.

– Я рад, что с тобой все в порядке, но пойдем к медсестре.

– Я в порядке. Не нужно никуда идти, кроме как на следующий урок. Что у нас сейчас? ОБЖ?

– Мы пойдем на урок, когда убедимся, что с тобой все хорошо, – сказал Матвей.

– Все хорошо!

Августа встала и пошла в холл.

С биологической точки зрения… она даже не твоя мать… не твоя мать… не твоя мать…

– А как прошел разговор?

Лев побежал за ней на четвертый этаж.

– Все… все хорошо… Папа просто будет недоступен какое-то время. Он хотел… обнять меня перед отъездом.

Не твоя мать… Прости…

Они вошли в кабинет, сели и открыли свои учебники. Вокруг началось жужжание, но Августа смотрела в книгу, опустив голову и не слушая ничего вокруг.

Я должна вести себя как обычно… Как будто ничего не произошло… Потому что ничего не произошло… Разве я не знала, что он не собирается отвезти меня домой? Дома больше нет… Я знала это… И Ол… Это ничего не значит… Она ничего не меняет… В любом случае … Просто вести себя нормально … Мне придется выбросить ее из головы… Она для меня никто…И никогда не будет…

Оранжевый зонтик лежал под ее кроватью.

– Ты пойдешь с нами сегодня вечером? – спросил Лев.

– Да, а почему бы и нет? Она потянулась за зонтиком. Лев!

– Да.

– Можем ли мы оставить эту… штуку на некоторое время?

– Почему? Я думал, ты хочешь его вернуть как можно быстрее?

– Да… но она все равно получит его не раньше понедельника.

– Я не понимаю.

– Я не лезу в философию твоих рисунков. Можем мы оставить на немного?

– Хорошо! Ладно! Оставь! Но тогда нет смысла сегодня никуда идти!

Он хлопнул дверью, выходя из ее комнаты.

Нет смыслас самого начала…Мне не нужно было это начинать… Безрассудно. Это было бы весело… На самом деле… так было раньше… Больше нет… Этот зонтик под кроватью… Она меня ненавидит … будет ненавидеть, когда узнает… Она… она… она меня больше не волнует… Мне неважно, что она думает…

Августа упала на кровать.

Ничего не произошло… Все как всегда…Как теперь смотреть на нее?.. Как ходить на занятия?.. Знала ли она?.. Все это время… Знает ли сейчас?..

Августа запуталась в одеяле.

Мне нужно отвлечься…Мне все равно кто она и что она думает…

В коридоре кто-то громко смеялся. Не кто-то – каждый. Радость распространялась там и не проходила через запертую дверь .

Знала ли она?..

– Не сердись, – сказал Лев, толкнув Августу в бок по пути на завтрак.

– Я не сержусь. Все нормально.

– Точно? Выглядишь, как будто что-то не так,– сказал Матвей.

– Точно.

– А как насчет футбола? – спросил Матвей, глядя в окно на ясное голубое небо.

– На заснеженном поле?

Августа подняла брови.

– Это то, что нам нужно!

Лев сжал плечо Матвея и выбежал из столовой. – Я вернусь через секунду!

Он принес четыре куртки.

– Я никуда не пойду!– крикнула Эмма.

– Конечно пойдешь!

Лев просунул ее руки в рукава куртки.

Поле было покрыт сантиметром слоем свежего снега. Их мокрые очертания шагов простирались до поля.

– У нас куча домашнего задания. Вы помните? – ныла Эмма.

Лев пнул в нее мяч, который закручиваясь разбрызгал грязь.

– Не нуди! Сегодня такая хорошая погода, – сказал Матвей.

– Хорошая погода, чтобы остаться дома, – сказала Эмма, согревая руки теплым дыханием.

Дома…

– Аугуста, будешь вратарем?

– Конечно.

Стреляйте в меня грязным мячом. Отлично!

Левый угол… Лев, ты очень предсказуемый…

Она подпрыгнула и вытянула руки. Мяч проскользнул между ними.

– Ха!– крикнул Лев.

Хорошо, Эмма, постарайся. Я не пропущу!

– Ха!– крикнула Августа, поймав мяч и повторив за Львом.

– Посмотрим, как ты поймаешь мой, – сказал Матвей.

Августа сосредоточилась и внимательно следила за их движениями.

– Ты видел, как я поймала все твои мячи?– восторженно спросила Августа по дороге в школу два часа спустя.

– Я видел, как ты не поймала ни одного моего.

Лев рассмеялся.

– Это не правда. Я определенно что-то поймала!

– Она поймала, Лев, – подтвердил Матвей.

– РОМАНОВА!

Снежок ударил ей в затылок и разлетелся на тысячу кусочков, попав ей за шиворот.

– Веселишься? Уже сделала домашнее задание по русскому? – крикнул Прохор. – Дашь списать?

Он бросил еще один снежок, но промахнулся.

– Стой!

Эмма остановила руку Льва, готового бросить грязный снежок в Прохора.

– Сам решишь!– крикнула Эмма.

– Да, пойдем, – сказал Матвей.

– Он был там один, – сказала Августа, попивая горячий чай.

– Кто?

Матвей подул на свой гороховый суп.

– Прохор. Помните на поле?

–Ну и что, что он был один? – спросил Лев. – Он придурок даже один.

– Ты прав, – пробормотала Августа, откусывая кусок ржаного хлеба.

Он был один… Он всегда один… Даже сейчас он ест в сторонке… Почему? У него много друзей… таких же как он… Почему его нет с ними?

Тем не менее, он не оставался тут на осенних каникулах… Скорее всего, его ждут дома… он у него есть… Нет, нет, нет… Она больше не лезет мне в голову…

Августа закрыла голову руками.

Спроси ее… У нее есть ответы…

– Августа, что случилось?

– Ты в порядке?

Голоса друзей расплывались в ее голове, смешиваясь с эхом.

Ты все уничтожила!

– Августа?

Лев коснулся ее рук.

– Со мной все в порядке, – она изогнула рот, намереваясь улыбнуться. – От одного только этого горохового супа у меня заболела голова.

– Тогда пойдем делать домашнее задание.

Лев поднялся, готовый отдать свои три тарелки в мойку.

Мне нужно выбраться из этой ловушки… Эти мысли разрушают меня… Мне нужно сконцентрироваться на чем-то другом… На домашних заданиях… в основном по русскому языку… Потому что я сделала все, чтобы она стала учителем… Отличная работа! Теперь она повсюду… Легко не думать о ней, если она повсюду…

– Августа, ты выполнила упражнение номер сто семьдесят два? – спросил Матвей за круглым столом.

– Нет, я еще не сделала сто восемьдесят один.

– Что?

Лев заглянул в ее тетрадку. – Ты ничего не написала. Что ты делала?

Августа бросила ручку на стол и встала. – Прости, Лев. Зонтик. Ты прав. Мы должны вернуть его.

– Что происходит, Августа? Ты сама не своя.

Ничего не изменилось… Она никто… Нет смысла себя мучить…

– Ничего… Мы можем пойти сегодня?

– Ты имеешь в виду то, что я думаю? Да, но после домашнего задания. Садись.

Она покорно села и приложила все усилия, чтобы сосредоточиться на задании.

А что, если он солгал? А если я позвоню ему и спрошу? Он возьмет трубку?

Августа сжимала в руках оранжевый зонтик, пока они пробирались сквозь сигаретный дым по боковой лестнице. Луна освещала дверь информатики и Матвея, вскрывающего замок.

Он просто хотел меня задеть… Это не правда… Этого не может быть…

– Я предлагаю взять ее календарь. Без него этой женщине будет лучше.

Лев взял настольный календарь.

– А как же она будет без него? Как она теперь узнает даты наших самостоятельных.

Августа рассмеялась, бросив зонтик на стол.

– Она просто поставит их каждый второй урок.

Лев ухмыльнулся.

– Смотри, что делаешь!

Матвей поймал падающую стопку книг в воздухе. Зонт упал на пол.

Опять… Он опять оставил свой рисунок… В конце концов они нас найдут… А Ол… Неважно… Мне не важно, рассердится она или нет…

– Пойдем, Ван Гог, – сказала Августа, выходя вместе с Матвеем.

На боковой лестнице они замерли, услышав рыдания снизу. Поднимающийся сигаретный дым обжигал легкие. Удар в стену заставил Августу подпрыгнуть. Они стояли посреди лестнице затаив дыхание, пока кто-то не вышел в коридор общежития. Лев тихо спустился вниз и позвал друзей, когда убедился, что никого нет.

– Я надеюсь, это был ученик, а не поджидающий нас охранник,– сказал Лев, трясущийся рукой открывая дверь в свою комнату.

– Да, это был ученик. Охранник не будет курить в здании… Даже ночью,– сказала Августа, подойдя к своей двери.

Она не твоя… Я тебе не верю! Я не верю тебе!

Августа вытерла слезы подушкой.

Раз… два… Моя новая семья… три…. Твоя блудница… четыре… не называй ее так… она хочет… почему ты меня ненавидишь?.. у нее есть ответы… правда… ты не хочешь знать… ТЫ ВСЕ РАЗРУШИЛА!

Августа выпрыгнула из одеяла, ее дыхание участилось. Она положила голову на колени; холодный влажный лоб прилип к горячей коже ног.

Раз… два…

– Вы думаете, Ольга Виленовна заметит, что мы не все задания выполнили? – спросил Матвей, вычеркивая задачи из своего списка дел на следующий день.

– Да! Определенно! – ответил Лев.

– А я не думаю, что она будет просматривать каждую тетрадь – сказала Эмма. – Помнишь прошлый урок? Когда она не заметила, как Прохор написал на доске все не правильно?

– Да ладно, она просто устала или что-то в этом роде. Ты помнишь ее последний урок? – сказал Матвей.

– Если она будет уставать каждый день, нам не удастся сдать экзамены! Варвара Борисовна такого себе не позволяла!

– Она не устает каждый день. Скажи им, Августа!

– Я не знаю,– пробормотала Августа, не поднимая головы, переписывая задания из тетради Льва.

– Это ты подстроила так, что нам дали ее. Ты должна знать!

Эмма закрыла тетрадку Льва.

– Чего ты хочешь добиться?

Августа посмотрела на нее.

– Почему ты решила, что она лучше?

– Потому что она лучше!

– В прошлый раз я этого не заметила.

– Что было в прошлый раз?

– Разве мы тебе не говорили?

Лев поднял брови. Августа покачала головой.

– Сначала все было хорошо… обычно. Она проверяла отсутствующих…

– И мы сказали ей, что ты придешь, – перебил Матвей.

– Верно. Потом кто-то начал кричать в коридоре. Это стало ей мешать и она пошла просить их заткнуться. И после того, как она вернулась, она просто села за стол. Некоторое время мы сидели в тишине.

– Но урок не резиновый, поэтому Эмма попросила у нее упражнения, и она дала. Вот и все. В конце мы проверили задания, но я не думаю, что она слушала.

– Что ты думаешь, Августа? Это не похоже на нее, да?

– Я не знаю, – пробормотала Августа пересохшим ртом.

– Посмотрим в понедельник. Если она будет вести также, я пожалуюсь,– сказала Эмма.

– Понедельник? Почему понедельник?– спросила Августа, придвинув учебник. Ее руки дрожали.

– Разве ты не видела новое расписание? В понедельник у нас русский язык и литература.

– Значит нужно все сделать до понедельника.

Августа открыла тетрадку Льва и продолжила переписывать, ее буквы болтались по строчкам.

– Прошло уже десять минут! Где она?

Прохор ударил дверь кабинета химии.

– Спит. Она не такая глупая, как ты, чтобы вставать в семь, – сказал Лев.

– Решил стать защитником для всех учителей? – пробормотала Августа, сидя на полу.

Прохор выхватил ее сумку.

– Что ты делаешь? Отдай! – крикнула Августа.

– Не-а!

Он бросил сумку своему другу.

Дети…

– Хочешь, я попробую отобрать? – спросил Матвей.

– Нет, им скоро надоест.

– Но они могут его разорвать.

– Мне все равно.

– Простите за опоздание.

Марина Андреевна бросилась к двери, ища ключи на ходу.

– Мы и не заметили, – съязвила Августа.

Марина Андреевна сделала вид, что не услышала.

Я была бы рада, если бы вы не пришли. Я устала от вас… от него в моей голове…

– Садитесь и подготовьте двойные листочки. Я бы хотела провести тест, – сказала Марина Андреевна.

– Если хочешь, то делай. Зачем привлекать нас? – пробормотала Августа.

Марина Андреевна сделала вид, что не слышит.

Прохор швырнул в Августу портфель. Она поймала его и кинула на пол возле своего стола.

Звуки открывающейся молнии и рвущейся бумаги захватили кабинет, а когда шум утих, Марина Андреевна раздала им задания.

Прохор протянул руку и сбросил лист со стола Августы.

– Романова, сядь!– крикнула Марина Андреевна.

– А что, если нет?

Августа положила бумагу на стол и встала рядом.

– Тогда я буду вынуждена отправить тебя к завучу.

– И? Или это все? Не страшно.

– Она позвонит твоим родителям.

– Родителям? Смешно.

Все отвлектись от задания и смотрели на них. Марина Андреевна не могла найти слов. Августа села на свое место.

– Что это было? – прошептал Лев.

– Ничего!

Она взяла ручку и прочитала первый вопрос.

При разложении 4 граммов оксида ртути(II) образовалось 3,2 грамма ртути. Какая масса кислорода выделится при этом?

Собираясь написать ответ, Августа оставила на бумаге несколько неуклюжих точек и в ручке закончились чернила.

– Можно одолжить твою ручку? – прошептала Августа.

Лев кивнул.

– Не переговариваться!– крикнула Марина Андреевна.

– Моя ручка не пишет! Чем мне писать? Кровью?

– Держи.

Марина Андреевна протянула ей ручку.

Августа сделала небольшой нерешительный шаг в сторону учительницы.

– В этом нет необходимости, – сказала Августа и вернулась на свое место.

– Я не могу найти другую ручку, – прошептал Лев.

– Все хорошо. Нет необходимости.

Августа смотрела на Марину Андреевну, которая спряталась за стопками тетрадей, и не видела, как Женя кладет себе на колени учебник, а Прохор ищет ответы в Интернете.

– Это принцип Авогадро?– прошептал Лев, показывая ей свое задание.

– Нет. А задание выше… ты решил его неправильно. Она потянула тетрадку к себе и схватила его ручку.

– Большое спасибо,– сказал Лев, когда она решила все его задания. – Но ты ничего не решила себе.

– Не важно. Мне все равно.

Августа взглянула на Марину Андреевну.

После звонка все сложили свои работы на стол учителя, попрощались и вышли из кабинета.

– Романова!– Марина Андреевна остановила ее у двери.

– Не ждите меня,– сказала Августа друзьям.

Это просто разговор… Разговор…Я не хочу… говорить… Не надо ничего говорить…Можно и не слушать…

– Почему ты ничего не написала?

– У меня не было ручки.

– Августа, мне также сложно как и тебе… Но, пожалуйста, не усложняй… Учись как училась, у тебя это прекрасно получается. Не волнуйся, я не собираюсь стоять между тобой и Петром и препятствовать вашему общению.

Августа рассмеялась.

– Приятно слышать, – сказала она сквозь смех.

– Что?

– Ничего… Вы очень забавная…

Августа не могла остановить смех. Марина Андреевна опустила взгляд и стала перебирать тетрадки на столе.

– Я очень хочу, чтобы ты приехала на зимнии каникулы,– сказала она.

– Правда?– спросила Августа, перестав смеяться.

Я не думала, что это возможно…

– Я не могу избавиться от ощущения, что ты не приехала на осенние каникулы из-за меня… что я каким-то образом заставляю тебя чувствовать себя отстранено… Я бы этого очень не хотела.

– Вы не причина.

– Тогда тем более приезжай.

– Вы уверены, что папа не против?

– Да.

– Вы уверены, что он этого бы хотел?

Марина Андреевна замешкалась.

– Да, конечно, да.

– Кажется, вы живете в своем мире с розовыми понями,– пробормотала Августа. – Я опаздываю на следующий урок.

Августа протолкнулась сквозь толпу входящих студентов и побежала на следующий урок.

Ты прав, пап, она понятия не имеет, что происходит. Наши отношения, вероятно, слишком сложные для ее понимания.

Она ничего не знает. Он ничего ей не сказал. Она думает, что я не хотела провести каникулы дома…

Крики Зои Петровны были слышны с лестницы на втором этаже.

– Где твое домашнее задание, Родин? Десятый класс – это не шутка!

С другой стороны, как он мог это объяснить? Как это можно понять? Я предпочитаю провести с ними дурацкие зимние каникулы, чем пытаться объяснять что-то и придумывать оправдания, почему я не приехала…

Ольга Виленовна была погружена в беседу с Ириной Макаровной у подоконника. Яркие солнечные лучи освещали их лица.

Я не хочу, чтобы Марина знала о ней…

– Августа, почему ты так долго?

Лев запрыгнул на сзади, напугав.

– Просто… э-э… ну, Марина попросила пояснить за поведение.

– Скоро звонок. Пойдем?

Лев потащил ее за руку в сторону кабинета.

Ольга Виленовна, увлеченная беседой, не замечала бушующих вокруг учеников.

Я не могу… не могу… не могу…

– Я не могу!– она закричала, вырвалась и бросилась вниз по лестнице. Прозвенел звонок. Августа стояла посреди первого этажа не в силах подняться на урок русского языка. Она развернулась и направилась в общежитие.

Химическое уравнение основано на законе сохранения массы. В левой и правой частях уравнения должно быть одинаковое количество атомов. Это достигается размещением коэффициентов перед формулами.

Августа перевернула мокрую от слез страницу учебника.

Просто продолжай читать. Во-первых, количество атомов должно быть выровнено… Что я скажу Зое, когда она спросит, почему я пропускаю занятия? Затем найдите наименьшее общее кратное числа атомов. Почему я сбежала? Как я собираюсь учить русский язык и литературу… и английский? Как я останусь в этой школе?

Августа ударила книгу о стол, но книга выскользнула, и твердого деревянного стола коснулось запястье.

Сосредоточиться на чем-то другом! Что-то другое…

Правое запястье больше не могло сжимать книгу, оно пульсировало от боли. Августа упала на кровать, схватившись за запястье.

Удариться по своему столу… Отличная идея, не так ли? Надеюсь, я не сломала запястье.

Ветер за окном гонял снежинки. Солнце заставляло оконные решетки, отбрасывать тень на стены; прямые линии шли по расклеенным листочкам с химическими задачами.

Она хочет, чтобы я приехала на зимние каникулы… Может быть, ей удастся уговорить отца вернуть меня в предыдущую школу… и тогда мне придется быть дома…каждый вечер… зная, что он ненавидитмое присутствие… Или остаться здесь и каждый день сталкиваться с ней…

Звонок нарушил ее изоляцию. Боль в запястье отступила.

Выбора нет… Мне нужно продолжать обучение… Литература не будет ждать… Мне нужно идти на урок… Ничего не изменилось… Она для меня никто…

Тук-Тук…

Кто-то неуверенно постучал в дверь.

– Августа, ты здесь? Возможно, нам надо поговорить.

Это ее голос… Я не хочу говорить… Я не здесь… Но тогда где я?

Августа встала с кровати и подошла к двери, вытирая слезы. Круглая металлическая ручка скользила в ее мокрой руке.

– Привет! Можно войти?– спросила Ольга Виленовна, пытаясь улыбнуться.

Сквозь широко открытую дверь прошли потоки воздуха, которые заставили несколько листков на стенах отклеится. Они упали на пол, привлекая внимание Ольги Виленовны.

– Ты должно быть очень любишь химию?– спросила она осмотрев комнату.

Августа прислонилась к стене, не в силах устоять на своих желеобразных ногах.

– Если вам есть, что сказать, я слушаю. Но мне уже пора идти на урок, – пробормотала Августа.

– Без меня твой урок не начнется. Но мне есть что сказать… спросить. Почему ты прогуливаешь?

Ольга Виленовна неотрываясь смотрела на Августу.

Кажется, она не знает…

– Личные причины…

Что, если он солгал? Что, если он просто пытался причинить мне боль таким странным способом?

– Я понимаю. И все же?

Или она просто не услышала? Мне будет гораздо проще, если это не правда…

– Я проспала, простите.

Августа взглянула на свою неопрятную постель.

– Я видела тебя возле кабинета сегодня.

Они молча смотрели друг на друга.

– Августа, у меня сложилось впечатление, что ты меня избегаешь,– Ольга Виленовна разбила тишину. – Почему?

Что я могу сказать?

– Что вы хотите услышать?

– Ты сама не своя в последнее время…

Ольга Виленовна перевела взгляд на окно.

– Возможно, – прошептала Августа. – Папа предложил спросить Вас… Сказал у Вас есть ответы…

– Возможно,– прохрипела Ольга Виленовна, разглядывая рабочий стол.

– Это правда?

Августа вжалась в стену.

– Возможно…– Ольга Виленовна посмотрела на Августу, пересилив себя. – Тебе нужно ходить на занятия.

– Вам было около шестнадцати?

Августа выдохнула.

– Это длинная история… Тебе нужно ходить на занятия.

Ольга Виленовна подошла к двери.

– Ему было тридцать три…

– У тебя было хорошее детство, Августа?! – резко сказала Ольга Виленовна, повернувшись. – У тебя была семья? Была ли у тебя мать намного лучше, чем могла быть подросток? Оставь прошлое в прошлом! Ничего не произошло. Тебе нужно ходить на занятия. Это будет лучше для тебя. Я бы не хотела возвращаться к этому разговору.

Ничего не произошло…

Августа вздрогнула от крика звонка, зовущего на следующий урок.

– Я ожидаю увидеть тебя в классе через пять минут.

Ольга Виленовна закрыла за собой дверь.

Ничего не произошло…

Августа подняла с пола лист бумаги и положила его на стол. Казалось, что все восемь костей запястья отдавали мучительной болью. Она рухнула на пол и ударилась головой о ножку стола. Холодная левая рука схватила дрожащее правое запястье. Бумага полетела обратно на пол.

Ничего не произошло… Ничего не произошло…

– Ничего, – пробормотала она.

Ты будешь в классе через пять минут…

Августа дотащилась до кабинета, постучала, извинилась за опоздание и села на свое привычное место.

Ничего не произошло…

Голова кружилась, в тумане Ольга Виленовна выглядела спокойной и продолжала урок, не обращая на нее внимания.

Сейчас ее очередь играть в игру избегания? Или мне просто кажется, что она не смотрит на меня?

– Итак, дорогуши, мы продолжим анализ «Капитанской дочки» Александра Пушкина. Но прежде чем мы начнем дискутировать, я хочу, чтобы вы мне рассказали, в чем разница между подходом к пугачевскому бунту, показанным в «Истории Пугачева» и в «Капитанской дочке», – сказала Ольга Виленовна.

Я не могу представить себя дома… Мне невыносимо находиться тут…

– Августа, так как ты пропустила несколько занятий.

Ольга Виленовна выбрала ее для ответа.

– Да, Августа, раз ты прогуляла, – выкрикнул Прохор.

– Августа, – повторила Ольга Виленовна.

– История Пугачева с самого начала задумывалась как историческое предисловие и упор делался на действительный ход мятежа и на анализ возможных причин его. А в «Капитанской дочке» автор пытался взглянуть на век изнутри и глазами людей, – пробормотала она так тихо, что ее могли слышать только Ольга Виленовна и Лев.

– Хорошо, – сказала Ольга Виленовна, глядя ей в глаза. – Есть ли у кого-нибудь, что добавить?

Она поднялась, оглядываясь вокруг. – Нет? Тогда продолжим. Первая глава «Капитанской дочки» должна быть уже прочитана. Итак, о ком эта глава? Лев.

Нет никакой разницы…Знали ли Вы раньше? Могли ли…

Переходим ко второй главе… Я ничего этого не помню…Меня уже спросили… Нет, нет, нет, нет, не смотрите на меня… Меня здесь нет…Могли ли…

– Как Гринёв отблагодарил вожатого? Августа, – сказала Ольга Виленовна.

– Что? Не могли бы Вы повторить, пожалуйста? – медленно сказала Августа, наступая Льву на ногу под столом.

– Как Гринёв отблагодарил вожатого?

Лев написал ответ в уголке его тетрадки.

– Заячий тулуп, – прочитала она.

– И? Немного больше информации.

– Он подарил ему заячий тулуп.

– Гринёв заметил, что вожатый плохо одет, и в благодарность подарил ему свой заячий тулуп, – сказал Лев, не поднимая руки.

– Хорошо. Двигаемся дальше. К третьей главе,– сказала Ольга Виленовна, неодобрительно посмотрев на Августу.

Ольга Виленовна продолжала спрашивать каждого до конца урока, выставляя отметки за ответы.

– Августа,– окликнула она после звонка.

Августа подошла, отмахнувшись друзьям, чтобы ее не ждали.

– Я не поставила тебе ничего,– тихо сказала Ольга Виленовна в шуме собирающихся учеников. – Подготовься, пожалуйста, к следующему уроку.

– Если я приду,– гневно произнесла Августа.

Обязательно было меня пытать!..

– Августа…пожалуйста…не усложняй,– голос Ольги Виленовны дрожал.

– У меня следующий урок,– сказала она, выбежав из кабинета.

– Спасибо, что помог отвечать, – сказала Августа, поднимаясь по лестнице на четвертый этаж.

– Нет проблем, – сказал Лев. – Надеюсь, ты будешь ходить на уроки. Что случилось? Почему ты пропускаешь?

– Просто плохо себя чувствовала. Ничего страшного. Я уже в порядке.

Вероятно…

– Хорошо.

– Я не понимаю, как мы должны запоминать эти маленькие детали.

– Вам просто нужно читать, а не бегло просматривать, – сказала Эмма.

– Спасибо за совет, никогда бы не догадалась!

Августа попыталась пожать ей руку, но Эмма отдернула ее.

– Хочешь рассказать, почему ты пропустила русский язык? – спросил Матвей.

– Просто плохо себя чувствовала. Ничего страшного. Я уже в порядке.

Они смешались с толпой перед открытой дверью кабинета истории.

– Почему все здесь стоят? На что они все смотрят? – спросила Августа, направляясь к двери.

К синей табличке

458

История

И.М.Кусаева

был прикреплен лист с надписью: «ИМенно Кусаева никого не покусала!»

Они рассмеялись.

– Это забавно,– сказал Лев.

– Мне интересно, кто это сделал, – сказала Августа, войдя в кабинет.

– Вы видели?– Ирина Макаровна улыбнулась им. – Вы видели записку на двери? Это седьмой класс. Никогда не упускают возможности придумать что-то… эдакое.

– Я не думаю, что Зоя была бы такому рада , – прошептала Августа.

– Вот почему они это не повесили на двери Зои.

Матвей открыл учебник.

Как они их нашли? Было ли это легко? Или они не прятались? Легко ли нас вычислить? Мы бы определенноузнали, если бы знала Зоя… Это единственное, в чем я уверена…

– Главное, о чем я хочу рассказать сегодня, – начала Зоя Петровна на следующем уроке, – это шалуны.

– Конечно! Потому что нам больше не о чем говорить на уроке алгебры, – прошептал Матвей.

– Они оставили зонтик Ольги Виленовны в кабинете информатики. Вы что-нибудь об этом знаете?

Она оглядела класс соколиным взглядам, готовая напасть на любого, кто шелохнется.

– Все об этом знают, – крикнул Прохор.

– Я имею в виду, – она повысила голос, – видели ли вы что-нибудь необычное? Может быть, кто-то шастает туда-сюда в общежитии?

– Что мы могли увидеть? – спросила Августа.

– Ты, Августа, все время в школе. Может ты что-то замечала? Может кто-то странно себя вел? Мы должны найти этих мальчишек. Все, что они делают – это создают беспорядок… разрушают нашу дисциплину и мирное обучение.

Она явно о нас не знает… По крайней мере пока…

– Я спрашиваю еще раз. Кто-нибудь видел что-нибудь странное?

– Нет.

– Нет.

– Я видел, как семиклассники ходили по коридорам, – сказал Матвей.

Что он делает?

Эмма посмотрела на Августу, подняв брови и поджав губы.

Понятия не имею, что он задумал!

– Спасибо за информацию, – сказала Зоя Петровна. – Запиши все, что ты видел, а мы пока вернемся к квадратному корню.

Что он делает?

Что он делает? Какие имена он пишет?

Что он делает? Какие имена он пишет? Зачем?

– Что это было?– крикнула Эмма, в тихом углу коридора.

– Я сказал правду?

– Что?

– Семиклассники правда странно хихикали по углам вчера. Вероятно, готовили сюрприз для Ирины Макаровны.

– Зачем?

– Думаю, это может нам помочь. Пусть Зоя обратит внимание на них.

– Думаешь, это поможет? И они не укажут на нас?

– Да, – сказал Матвей, выкладывая учебник из рюкзака в кабинете физики.

– Проказники! Мы должны воздать им по заслугам! – раздался из кабинета голос, очень похожий на голос Зои Петровны.

Василиса Дмитриевна рассмеялась.

– Их надо найти и пусть они ответят! – повторила Василиса Дмитриевна, передразнивая Зою Петровну. – Ребята, это нечто, что происходит в учительской. Я очень не завидую этим ребятам, когда она их найдет… А она найдет, я даже не сомневаюсь.

– Думаете найдет? – выкрикнул Лев, доставая учебник.

– Не волнуйся, она обязательно найдет. Они особо никому не мешают. Думаю им самим скоро надоест, но вот Зоя Петровна собирается время от времени проверять общежития, устраивать допросы и применить другие интересные способы воспитания. Они не невидимки. Кто-то что-то видел, ей только нужно спросить правильного человека.

– Ладненько, мы заговорились. Посмотрите на доску. Все упражнения, которые вы должны будете сдать в конце этой четверти. Просмотрите, запишите все, что вы еще не сделали. Пожалуйста, убедитесь, что вы все сдали. Если чего-то не будет хватать – будет два. Последний день сдачи – четверг.

– Я не написал три конспекта. Реально? Как я мог их пропустить, – проскулил Лев.

– Проект… Я забыла про проект, – сказала Августа.

– Добро пожаловать в клуб тех, кому некогда спать.

Лев пожал ей руку.

– Я давний участник. У меня горы домашних заданий по русскому языку и геометрии, плюс эссе по литературе, плюс мне нужно выучить параграф по географии и структуру человеческого мозга.

– ААААААА, – проорал Лев.

Ничего…

Проносилось в голове Августы, когда они проходили мимо класса Ольги Виленовны, направляясь в столовую.

Надо забыть… хорошо, что у меня так много домашней работы и все это нужно сделать сейчас, до зимних каникул… зимних каникул…

Она глубоко вздохнула.

– Как дела? – спросил Лев, разгрызая куриные кости.

– Что? А, я просто задумалась, что сложно ребятам, которые сейчас дежурные,– сказала Августа, посмотрев в окно.

На улице ученики расчищали снег.

– Бессмысленная работа. Сугробы будут такими же через пару часов, – сказал Лев.

Рядом со учениками полная женщина размахивала в воздухе руками, объясняя магию лопаты. Она застала врасплох одного ученика, который схватил лопату и высыпал снег обратно на дорогу.

– Что она делает?

Августа нахмурилась.

– Они сделали проход слишком узким.

Лев добрался до своего чая с плавающими маленькими чаинками.

– Откуда ты знаешь?

– Зоя объяснила мне это в прошлом году таким же образом.

– Странно, что тебя нет там в этом году, – сказала Эмма.

– Я веду себя хорошо!

– Разумеется! Хочешь я расскажу ей, что ты делал сегодня ночью?– прошептала Эмма.

Августа рассмеялась.

Круглый стол был завален учебниками и тетрадями. Августа отвлекалась на беззвездное городское небо.

– Мой мозг отказывается думать.

Августа встала.

Лев поймала ее за рукав.

– Садись! Нам нужно выучить наизусть стих из двенадцати строк на английском языке.

– У нас завтра нет урока английского языка.

– На самом деле есть, – сказала Эмма. – У вашей группы завтра английский седьмым уроком.

– А у вас нет?

Эмма кивнула.

– Это несправедливо!– возмутился Лев.

– Может не пойдем никуда? Слишком много надо сделать, – предложил Матвей.

– Ты прав. Нам нужно доделать, чтобы нормально закрыть четверть, – сказал Лев.

Бежать, оттолкнуться, прыгнуть и приземлиться. Бежать, оттолкнуться, прыгнуть и приземлиться. Бежать, оттолкнуться, прыгнуть и приземлиться…

– Твоя очередь!

Женя толкнула ее в спину.

Посреди спортивного зала стоял гимнастический козел, ожидая, пока Августа побежит, оттолкнется, подпрыгнет и приземлится. Разваливающийся трамплин и старые маты кричали о своей ненадежности. Галина Кирилловна поймала Эмму, когда она споткнулась о трамплин.

Бежать, оттолкнуться, прыгнуть и приземлиться…

– Августа, все ждут тебя! – крикнул Лев, готовый к третьему прыжку.

Я смогу…

Она глубоко вздохнула и побежала. Две ноги на трамплине с усилием подбросили все тело в воздух. Твердая кожаная обивка козла ударила ладони.

– Ау,– вскрикнула Августа.

Я не могу…

Августа лежала на мате с другой стороны козла. Желто-синий волейбольный мяч пронесся мимо нее.

– Ты целился в меня! – крикнула она Прохору, который стоял у стены и ухмылялся.

– Я бы никогда, – крикнул он в ответ.

– Поставьте ему дежурство! Вы же видели!– Августа обратилась к учительнице.

– Я не видела,– сказала Галина Кирилловна, ухмыльнувшись.

– Но он целился в меня!

– Августа, успокойся! Он не целился. Вернись к линии и прыгни снова.

Серьезно? Она всегда напоминает мне, почему я хочу сбежать из этой школы… И я всегда вспоминаю, что не могу…

– Августа, – прошептал Лев, когда она встала позади него. – Не видел, но не сомневаюсь, что Прохор целился в тебя.

– Тогда скажи это ей.

– О, нет. Она не будет меня слушать.

Или боишься подставить свою шею… Понятно… Неважно.. Никого это не волнует…

Августа еще раз подпрыгнула и снова была поймана крепкими руками Галины Кирилловны и опущена на маты. Ее правое запястье снова начало болеть.

– Подпрыгни лучше, – сказал Лев в очереди.

Августа кивнула, сжимая запястье.

Спасибо, звонок… Ты очень вовремя…

Они поплелись в общежитие, чтобы подготовиться к следующему уроку. Солнце заливало коридоры приятным теплым светом.

Зачем Прохор кинул в меня мяч? Почему я?

– Лев, нам нужно пойти в спортзал, – сказала Августа.

– Ты что-то забыла? Я не хочу спускаться, давай потом? Мы только что добрались до третьего этажа.

Он сел на пол.

– Вечером, – прошептала Августа.

– Оу, вечером,– Лев прищурился и ехидно улыбнулся. – Матвей, иди сюда. Нам нужно тебе кое-что сказать… про вечер.

Выжатые как лимон, Августа и Лев досидели до последнего седьмого урока. Через окно они видели как на улице Матвей и Эмма наслаждались солнечным светом, бросая друг в друга снежки.

Ничего не произошло… Она такая же, как была раньше…

Ольга Виленовна поливала растения в задней части кабинета. Она осторожно осмотрела листы и оторвала желтые.

Ничего не произошло… Просто выброси немилый сухой желтый лист из жизни… как будто его и не было…

– Солнце бьет мне в глаза. Я хочу пересеть, – сказала Августа Льву, переместившись с первой парты на последнюю.

– Почему так далеко?

– Ты можешь оставаться на месте, я тебя не тащу.

Августа взглянула на учительский стол.

– Августа, ч… э… почему ты пересела? – спросила Ольга Виленовна, подходя к своему столу.

Я не вижу ее отсюда… Как я и хотела…

– Мне здесь комфортнее.

– Может быть, ты вернешься обратно?

– Мне здесь хорошо.

– Мне не хорошо, когда ты там. Ты легко теряешь концентрацию. Это может повлиять на твою учебу… На сегодня ты можешь остаться там, но после зимних каникул я хочу видеть тебя перед собой.

Вы не можете мне приказывать!..

Августа кивнула.

– Еще один день, и мы свободны.

Лев глубоко вздохнул, поднимаясь по лестнице через три ступеньки на следующее утро.

– Да, мне не терпится вернуться домой, – сказал Матвей.

– Мне тоже, – сказала Августа настолько счастливо, насколько это было возможно, и остановилась между вторым и третьим этажами.

– Алгебра находится на третьем этаже. Ты идешь? – спросила Эмма.

– Да, но сначала давайте проверим второй, – хитро улыбаясь ответил Лев.

– Проверим? Что вы хотите проверить? Трое из вас что-то сделали?

Лев расплылся в улыбке. За его спиной на втором этаже Галина Кирилловна вставила ключ в замочную скважину. Дверь открылась, ударившись о стену.

– ЧТО?!

Голос Галины Кирилловны разнесся по всему коридору.

– Вредители!

– Думаю, нам лучше уйти, – прошептала Эмма.

– Мы видели недостаточно.

Августа пробралась в спортзал вместе с рекой любопытных учеников.

Посреди зала стоял козел, одетый в сине-белый учительский костюм. Зал наполнился хихиканьем.

Идеально…

– Не на что смотреть!

Галина Кирилловна вытолкнула всех и закрыла дверь.

– Что там? – спросила Эмма после того, как Галина Кирилловна чуть не сбила ее с ног, бросившись вниз по лестнице.

– Козел, – ответил Лев.

– Какой козел?

– Гимнастический. В ее костюме, – рассмеялся Матвей.

– Что? Зачем?

– Потому что она заслуживает небольшого прикола, – сказала Августа. – Как мячи кидаю она не видит, как мы умираем на пробежке она не видит, а тут вдруг прозрела!

– Ваша глупость зашла слишком далеко!

– Ты ничего не скажешь!– крикнула Августа.

У Льва начала дрожать нижняя губа.

– Разумеется не скажу, – прошептала Эмма. – Вы сами себя обнаружите с такими приколами.

Они поднялись на третий этаж, разложили учебники и тетрадки и сидели в ожидании очередной лекции от Зои Петровны.

– Августа! Доброе утро, Августа, – сказала Зоя Петровна, как только увидела ее.

Лицо Августы стало пепельным.

– Августа, ты сделала домашнее задание? А как насчет твоей задолженности? А, Августа?

Августа выдохнула.

Просто отметки… Она беспокоится о моих отметках… Только это… Дыши.

– Да, Зоя Петровна, я почти доделала.

– А что с физикой, Романова?

Зоя Петровна скрестила руки на груди.

– Я сдала.

– Ты все сдала?

– Да.

– Я уточню у Василисы Дмитриевны. Лучше бы это было правдой, – медленно сказала Зоя Петровна, присаживаясь за свой стол.

Звонок прервал ее.

– Раз уж мы так мило общаемся, Августа, иди к доске и покажи нам, насколько хорошо ты уяснила домашнее задание.

Августа подошла к доске.

Она ничего не знает… Она не догадалась… У нас всё в порядке… пока…

Лев непрерывно пел и бормотал на ухо Августе весь следующий урок.

Мне все равно, куда ты пойдешь со своими родителями…Я устала от твоих рассказов!..

– Чем ты планируешь заняться? Ты планируешь куда-нибудь поехать с отцом? – спросил Лев.

– На кладбище, – резко прошептала Августа. Слезы потекли по ее щекам.

– Прости, Августа.

Наконец-то мои уши могут отдохнуть…

Соленые слезы капали на ее тетрадку, размывая чернила.

Они вернулись в свои комнаты в общежитии молча.

Августа кинула в сумку свой неношеный розовый свитер.

Подарок мамы… год назад…

Она прижала шерсть к лицу. Цветочный аромат наполнил ее легкие.

Бешеный крик разнесся по всему коридору. Громкая музыка ударила в барабанные перепонки. Когда она открыла дверь, то увидела, Прохора и его друзей возле ее двери.

– А чего так тихо? Колонка дешевая?– Августа перекричала музыку.

Один из друзей Прохора оттолкнул ее обратно в комнату. Прохор прыгал как Хохлатый Индри с закрытыми глазами.

– Что они делают? – спросила Августа у Льва.

– Праздную начало зимних каникул,– сказал Лев, слегка наклонившись вперед, и развел руки в стороны. Его взгляд был полон недоумения, а уголки губ слегка опущены в замешательстве.

Прохор не выглядит счастливым…Скорее в отчаянии… как будто он принял неизбежное…

– Почему у моей двери? – спросила Августа. – Лучше места для колонки не нашлось?

Лев хихикнул.

– Нет, они просто хотели быть подальше от двери в главный зал.

Матвей сел на диван.

– Все равно из холла слышно, не так ли?

– Значит, Зоя понятия не имеет о вечеринке? – сказала Августа.

– Конечно она не знает.

Августа усмехнулась.

– Что ж,– сказала Августа,– посмотрим, насколько веселой может получиться эта вечеринка.

Августа побежала на третий этаж.

Наконец-то Зоя сможет сыграть на моей стороне…

Она дернула ручку. Дверь была закрыта.

Она уже пошла домой… Так рано?Почему сегодня?

– Закрыто?– спросил Лев, догоняя ее. Он задыхался от слишком быстрого бега. – Не удивительно.

Августа проскользнула на второй этаж и попыталась открыть дверь завуча.

Закрыто…

– Здесь тоже никого? – прохрипел Лев .

Августа прижалась спиной к перекрашенной двери. Едкий запах краски вызвал у нее головную боль. Она открыла глаза и побежала вдоль коридора.

Вее кабинете горит свет… Она еще здесь… Я могу пожаловаться ей на Прохора… Ничего не изменилось, и все же я больше не хочу ее спрашивать…

– Пойдем, Августа. Лев протянул руку.

Она знала?.. Или… или она относилась ко мне как всем? Или просто симпатизировала?.. Или знала?.. Насколько это важно?..

Буйство музыки обрушилось на них после того, как Лев открыл дверь.

Как Прохору удается так веселиться?..

– Что мы будем делать? – спросил Лев, бросив взгляд на читающую Эмму и играющего на своем ноутбуке Матвея.

– Я собираюсь прогуляться.

– А как насчет охранников? Я думала ты хотела нажаловаться?

Я не думаю, что это имеет смысл…

– Нет. Без Зои не весело.

– Хорошо, куда бы ты ни пошла, я с тобой.

Августа улыбнулась. Лев улыбнулся ей в ответ.

Августа смотрела на бескрайнее ночное небо, покачиваясь на качелях на детской площадке, обнимая холодные металлические цепи. Онемевшие пальцы не шевелились. Лев скакал вокруг, лазил по детской площадке, пытался залезть на горку не используя ступеньки.

– Может, уже пойдем?

Он старался как можно меньше открывать губы, сохраняя теплое дыхание внутри.

– Куда?

– В школу, – пробормотал он, дрожа.

– Пойдем… Но пообещай, что мы пойдем куда-нибудь сегодня ночью.

– В какой кабинет?

– Твой выбор.

– Ты уверена, что хочешь пойти сегодня?

– Да.

Она ворвалась в школу.

– Давай захватим Матвея и пойдем.

Со скрипом открылся кабинет физики. Лев сбил стопку тетрадей, когда подошел к столу учителя, чтобы положить следующий фрагмент своей картинки.

Лев…

Августа собрала все тетрадки с пола и положила их обратно аккуратной стопкой.

– Что ищешь?– спросил Лев у Матвея. – Могу помочь?

– Оптическую призму.

– Я думал, она хранит их в своем столе?

Августа открыла первый выдвижной ящик.

Шесть призм смотрели прямо на нее через прозрачную синюю коробку. Она взяла один и передала Матвею.

– О, нет, ни в коем случае я не отвечаю за это.

Лев покачал головой.

– Хорошо. Он будет лежать у меня.

Августа положила призму в карман.

Как обычно…

Глава восьмая Пельмени

Глава восьмая

Пельмени

Выглядит знакомым, но не ощущается таким… Как будто меня здесь не было… целую… жизнь… Как будто меня здесь никогда не было… Как будто это не моя комната…

Августа задернула шторы, чтобы скрыть незарешеченные окна, и села на мягкую кровать.

Это не моя плюшевая собака… с которой я раньше засыпала…

Она уронила игрушку на пол и наступила на нее. Полутораметровый плюшевый кролик уставился на нее, ухмыляясь и прижимая к себе кислотно-оранжевую морковку. Августа ударила его по пушистой мордочке. Он рухнул на пол, уставившись на нее. Она ударила его еще раз. И опять…

– Что ты делаешь?– Марина Андреевна вошла в комнату.

– Домашнее задание.

Августа еще раз пнула кролика.

– Ты оставила свою сумку у двери.

Марина бросила сумку на пол. – Пожалуйста, распакуй вещи сейчас. Я собираюсь заняться стиркой.

– Я могу постирать сама.

– Ты не знаешь, где порошок.

– Это мой дом! Я знаю, где тут все!

Марина Андреевна молча вышла из комнаты, Августа заперла дверь.

Она завалилась на кровать.

Это мой дом? Я бы предпочела сейчас быть в общежитии… Я чувствую себя… свободнее там. И это место… эти… люди вокруг…

Что-то ударилось об пол, упав позади нее. Августа подняла фотоальбом и открыла его. Счастливые лица на каждой фотографии.

Я улыбаюсь… Как будто вечность назад…Ох, это я малыш… Такое милое розовое платье… Детский сад? Я никогда не видела этих фотографий… Но я помню этого мальчика позади меня… Он был очень милым...

Моя школа… или, скорее, школа, в которую я никогда не вернусь… Я помню эту фотографию… Первое сентября, два года назад… Я не хотела, чтобы мама фотографировала меня, но она все равно сделала это… Я не хотела, чтобы она отправлялась в это путешествие… но она все равно отправилась… и больше не вернулась …

Слишком тяжелый альбом выскользнул из ее рук, Августа рухнула рядом, еле дыша.

После нескольких часов Августа выбралась на кухню. Включила чайник и открыла шкаф, где, по ее воспоминаниям, стояли кружки. Однако там не было ничего, кроме соли, сахара и разрыхлителя. В другом шкафу, где раньше был чай, теперь стояли тарелки. Августа выключила чайник.

Она изменила ВСЕ… Она ПЕРЕСТАВИЛА все… Где моя кружка? Моя кружка, которая всегда была тут… ВСЕГДА… это подарок…

На обратном пути в свою комнату она заглянула в ванную. Ничего не было на своем месте.

Августа остановилась на пороге и еще раз осмотрела свою комнату.

Это не мое… Все не так…

Люстра без пыли посередине потолка блестела.

Пыль… Она была в моей комнате… Она протерла мои лампы… Мой письменный стол… Мою полку… Все… Она коснулась всего…

В ее личный комод залез склизкий монстр, прикасаясь ко всем дорогим ей вещам и оставляя после себя свою несмываемую слизь. Затем он ушел, сделав вид, что никогда там не был. Он вернул ей все, но это все уже не было ее.

Августа свернулась в клубок, не сдерживая обжигающих слез.

Стук разбудил ее.

– Августа, ты собираешься с нами ужинать? – спросила Марина Андреевна.

– Нет, – пробормотала Августа.

– Что ты сказала?

– НЕТ!

На кухне кто-то засмеялся. Мужской голос продолжал закрывать ее мысли, кружить их, сжимать.

Папа… Он никогда не смеялся… Я не помню, чтобы он смеялся… Я не помню, чтобы он приходил домой к ужину… Когда был дома, он всегда был в кабинете и практически не выходил оттуда…

Желудок Августы сжимался от голода. Сон не хотел приходить. После полуночи она на цыпочках пробралась на кухню.

Что я вообще могу здесь взять? И где мне это найти?

Она открыла холодильник и взяла с нижней полки клубничный йогурт.

– Это твой любимый вкус? Как у Петра.

На кухне появилась Марина Андреевна в изумрудно-фланелевой пижаме.

– Нет, мне не нравится этот вкус.

Августа положила йогурт обратно. – Что я могу взять?

– Все, что ты хочешь.

Марина Андреевна улыбнулась. – Это по-прежнему твой дом. Независимо от того, что что-то поменялось.

Она вытащила ложку из ящика рядом с раковиной.

– Спасибо.

Августа достала из ящика другую ложку.

– До завтра. Спокойной ночи.

Августа проводила ее взглядом и достала йогурт.

Он любит клубнику … Я этого не знала…

Дверь захлопнулась в семь утра.

Ушел на работу… две тысячи три… две тысячи четыре… Бессмысленно…

Августа встала и переоделась. В коридоре пахло яичницей с беконом и подгоревшим хлебом.

Она уже позавтракала? Она не будет возражать, если я присоединюсь к ней?

– Доброе утро, Марина Андреевна.

Учительница уронила тост на тарелку.

– Ты меня напугала. Я не ожидала, что ты встанешь так рано. Что бы ты хотела на завтрак?

– Просто йогурт.

Который я не хочу…

На каждую ложку йогурта она запивала тремя глотками воды. Невкусная белая масса окутывала ее рот .

– Хочешь, я покажу что где лежит?– спросила Марина Андреевна после завтрака.

Августа кивнула.

Все моющие средства хранились под ванной, а полотенца были аккуратно сложены в новый чехол. Кружка Августы стояла в ее комнате в дальнем шкафу.

– Почему не на кухне?

– Чтобы случайно не схватить, – ответила Марина Андреевна. – Как насчет чая? – спросила она после экскурсии.

Августа кивнула.

– Почему ты такая тихая? Тебе понравилась перестановка?

Мне не нравится идея, что Вы что-то трогаете или на что-то смотрите…

– Да, – сказала Августа.

Она такая милая… намного милее, чем в школе… пожалуй, даже слишком милая…

– Знаешь, мне нравятся твои успехи в химии.

Марина Андреевна нарушила молчание.

–Спасибо,– сказала Августа, отпив чай.

– Могу ли я чем-нибудь помочь? Может с какими-то задачами?

– На самом деле… да, – пробормотала Августа.

– Тогда не стесняйся спрашивать меня в любое время.

Августа улыбнулась.

Дверь распахнулась и вошел Петр.

– Что делаете?

– Привет, пап.

Августа улыбнулась ему.

–Марина, можно тебя на минутку?

Они прошли в гостинную комнату. Августа прижала ухо к стене, но ничего не слышала. К тому времени, как Марина Андреевна вернулась, ее чай остыл.

– Что случилось? – спросила Августа, наблюдая за чайным листом в своей кружке.

– Ничего.

Марина покачала головой.

Ты врешь!

–Вы уверены? – спросила Августа.

– Да, почти.

Марина улыбнулась, слегка дрожа.

На следующее утро Августа проснулась от крика.

– Ты не будешь украшать эту ёлку! – орал мужской голос.

– Почему?

– Потому что!

Входная дверь хлопнула.

Как всегда…

– Хочешь украсить елку? – спросила Марина Андреевна после завтрака. – Новогоднюю елку? Или у тебя другие планы?

Что? Серьезно?

– Нет…не знаю, – сказала Августа.

– Почему?

– У меня нет других планов. Мы можем попробовать украсить елку. А папа не будет против?

Марина Андреевна мягко улыбнулась, ничего не ответив.

Петр вернулся раньше обычного и проверил всю квартиру. Он не сказал ни слова ни о елке, ни о других украшениях.

– Лучше бы я не согласился взять тебя, – пробормотал он, пока Августа смеялась, готовя вместе с Мариной Андреевной.

– Марина!– крикнул Петер.

– Что?

– Или я, или она!

– Что?

Она не услышала из-за музыки и смеха? Или она просто не поняла?

– Я пойду спать.

Августа бросилась в свою комнату.

Кого бы она выбрала? Врят ли меня… Она разговаривала со мной только потому, что считает, что я часть его жизни…

За следующие тринадцать дней Августа видела Петра всего четыре раза, каждый раз вспоминая: «Лучше бы тебя здесь не было». Она избегала его, отказывалась от ужинов и каждый вечер запиралась у себя в комнате.

Лучше бы тебя здесь не было…

Августа распаковывала сумку, которая стояла нетронутой с тех пор, как она приехала.

Ничего не произошло…

– Августа, как насчет пельменей? Давай приготовим пельмени?

Марина Андреевна ворвалась в ее комнату.

Августа сжала призму, которую только что обнаружила в кармане брюк, за спиной.

Это быстрое движение могло привлечь ее внимание… Надеюсь, что нет…

– Пельмени?– пробормотала Августа. – Хорошая идея. Давайте сделаем.

– Тогда я пойду замешивать тесто. Присоединяйся, как закончишь с сумкой.

Надеюсь, она не увидела призму… Но даже если бы она увидела, что с того? Она могла ее не узнать…

К моменту, когда Петр вернулся с работы, все двадцать пять аккуратных кусочков мяса уже были обернуты тестом.

– Я вижу, вы хорошо проводите время.

Он нахмурился.

Он меня ненавидит…

– Мне лучше пойти в свою комнату, – сказала Августа.

– Подожди, почему?– крикнула Марина Андреевна ей в след.

– Тебе лучше быть в своей комнате, – медленно сказал Петр, глядя на Августу.

Он меня ненавидит… Он не хочет, чтобы я была тут… И он не может вынести, что я провожу время с Мариной Андреевной… Неужели он думает, что я смогу украсть ее… Это глупо… Она разговаривает со мной только из-за него… Она боготворит его… Мама никогда этого не делала…

– Завтра ты пойдешь в школу!– крикнул Петр, заглянув в ее комнату.

– Но каникулы до послезавтра.

– МНЕ ВСЕ РАВНО!

Петр захлопнул дверь.

После двадцати минут неподвижного лежания Августа вытерла слезы и села за свой стол. Она потянулась за учебником химии, который привыкла читать каждый вечер.

Молекулы двух веществ содержат по 14 электронов каждая. Напишите молекулярные и структурные формулы этих веществ. Предложите, как можно отличить эти вещества друг от друга.

– Привет, Августа.

В дверях появилась Марина Андреевна.

– Делаешь упражнения?

Она подошла ближе.

– Да. Помните, Вы собирались помочь мне с … завтра?

– Я помню. Но Петя сказал, что ты хочешь вернуться в школу раньше. Но он не сказал почему. Почему, Августа?

– Я?

Я хочу уехать раньше? Серьезно? Хватит ли у тебя когда-нибудь смелости сказать ей правду? Сможет ли она понять?

– Там будут мои друзья. Поэтому я хочу поехать раньше.

– Понятно.

– А как насчет задания, с которым мне нужна ваша помощь?

– Давай сделаем его в понедельник. Первая перемена целиком в твоем распоряжении.

Марина Андреевна улыбнулась, пожав Августу за руку. – Тебе холодно?

– Нет. Мои руки всегда холодные. Из-за этого меня редко кто-то трогает..

Кроме мамы…

Августа схватила Марину Андреевну за запястье. Марина отпрянула от нее.

– Простите.

Августа ухмыльнулась.

Марина Андреевна оставила ее наедине с книгой.

В понедельник… Почему не сейчас? Вам все равно. Я знаю, что он скажет, что не хочет, чтобы я была рядом… и Вы согласитесь…

Глава девятая Ножницы

Глава девятая

Ножницы

Августа вернулась в свою клетку. Оконные решетки создавали причудливые узоры в лучах заходящего солнца. Она повесила упавшие листы с химическими упражнениями обратно на стены и рухнула на кровать. Лежала без движения пока в воскресенье вечером не услышала знакомые голоса за дверью.

– Августа!– Лев обнял ее в дверях. – Привет! Мы думали, ты все еще дома.

– А я здесь, – сказала Августа улыбнувшись. – Как прошли каникулы?

– Офигенно! Папа купил настоящую елку, живую, а мама разрешила мне украсить ее так, как я захотел. Получилось просто шикарно. Смотрите!

– Лев достал телефон и показал им фотографию двухметрового дерева со стеклянными шарами и фигурными украшениями, мишурой и гирляндой, которые свисали с одной стороны, и тремя елочными гирляндами с другой.

– Это… э-э… очень… э… очень интересно, – сказала Эмма.

– Потому что ты ничего не смыслишь в искусстве!

Лев положил телефон в карман.

– Давай посмотрим на твою елку.

– Мы не украшаем елку, – холодно сказала Эмма.

– Почему? – спросил Матвей.

– Это просто бессмысленно. Не вижу в этом смысла, – ответила Эмма.

– Ты думаешь так же, Августа? Или у тебя был нормальный праздник? – спросил Лев.

– Нормальный конечно… но у меня нет фотографий.

Лев продолжил неугомонно рассказывать про его каникулы.

На следующее утро Августа торопливо насыпала себе манной каши и поторапливала всех идти на первый урок.

– Августа, десять минут до звонка, – простонал Матвей.

– Марина все равно тебя подождет, кроме тебя ее все равно никто не понимает, – сказал Лев, глотая третью порцию.

За две минуты до звонка они были перед открытой дверью кабинета химии.

– Странно, – захихикал Лев, – она всегда опаздывает.

Они вошли, смотря на фигуру за столом учителя.

– Как долго мне вас ждать?

Высокий голос Зои Петровны пронесся по классу.

– Теперь Вы ведете у нас химию? – спросил Лев.

– Где Марина Андреевна? – спросила Августа.

– На больничном,– ответила Зоя Петровна, усмехнувшись. – Если можно так сказать.

– Надолго? – спросил Лев.

– Неизвестно. Василиса Дмитриевна будет ее заменять. Она ждет вас в классе номер двести двадцать один, рядом с кабинетом физики. Можете перемещаться!

Что значит, “так сказать” заболела. Зоя думает, что она просто прогуливает? Она мне ничего не говорила. Она собиралась помочь мне с химией. Она просто… ушла?

– Мне нужна секунда, – сказала Августа посреди лестницы. Я сейчас вернусь, прикройте меня как-нибудь перед Василисой, пожалуйста.

Она побежала в тихое крыло начальной школы. Все стены были разрисованы героями советских мультфильмов. Августа села на пол возле батареи и достала телефон.

Номер, по которому вы пытаетесь дозвониться, в настоящее время недоступен…

Номер, на который я пытаюсь дозвониться, постоянно недоступен…

Она отложила телефон и сново взяла его в руки. Покрутила. Перелистала записную книжку. Дважды. Глубоко вздохнула и набрала другой номер.

Марина Андреевна.

Номер, по которому вы пытаетесь дозвониться, в настоящее время недоступен…

Августа встала и побежала в кабинет номер двести двадцать один.

– Извините за опоздание. Можно войти?

Василиса Дмитриевна кивнула.

Она пообещала мне помочь с заданием… после первого урока… сегодня… Она солгала… Она не собиралась…

– Романова.

Августа автоматически поднялась, услышав свою фамилию. Все посмотрели на нее.

– Какой был вопрос? – прошептала она Льву.

– Упражнение на доске.

Подойдя к доске, она прочитала химические уравнения.

Цинк и серная кислота, Оксид меди (II) и серная кислота, Оксид меди (II) и соляная кислота.

Она обещала, но помогать не собиралась…

Августа механически решила уравнения и вернулась на свое место. Голоса вокруг смешались в единый белый шум. Она потеряла нить связи с реальностью, утонула в своих мыслях.

Она обещала, но помогать не собиралась…

Она обещала, но помогать не собиралась…

Соврала…

Ничего не сказала…

Она обещала, но помогать не собиралась…

На четвертом занятии Августа рисовала одинаковые непримечательные неинтересные бетонные коробки для проживания.

Прямо перед ней Лев спорил с Тамарой Ивановной.

– Я не буду это оценивать! – сказала Тамара Ивановна.

Августа слегка наклонилась над столом и увидела рисунок Льва: танки, взрывы и снаряды.

– Почему? – крикнул Лев.

– Потому что тема – «Город будущего». И что ты нарисовал?

– Будущее. Как я вижу это!

– Значит, ты видишь его неправильно!

Тамара Ивановна скомкала бумагу и швырнула ее в мусорное ведро в углу.

Августа рассмотрела свой рисунок. Высокие стеклянные здания, летающие машины, дороги и нет места ни одному дереву. Она стерла два здания, чтобы освободить место для красивого зеленого парка.

Идеально. Последняя деталь, которой не хватает, – это розовый единорог.

– Старая жаба, – сказал Лев, выходя из кабинета после звонка.

– Просто жаба,– рассмеялась Августа.– Ей еще тридцати нет.

Солнце заливало теплым светом коридоры, приманивая учеников к окну. Августа остановилась, заглядывая в голубое небо.

– Весной пахнет, – сказал Лев.

– Лучший день, чтобы остаться в общежитии и делать домашнее задание,– прошептала Августа подставив лицо под солнечные лучи.

– Ага. В середине зимы вам весной пахнет и на улицу тянет,– рассмеялся Матвей. – Там холодно!

– Нет. Я не хочу это слышать. Хочу гулять. Хочу вдыхать аромат просыпающейся природы, – крикнул Лев.

Ольга Виленовна прошла в кабинет мимо них.

– Похоже, нам все же придется остаться в школе и вдыхать ароматы побелки, – сказала Августа, входя в класс.

Ольга Виленовна сидела за своим столом и объясняла Прохору, как улучшить его оценки.

Я забыла, как тяжело мне даются эти уроки.. Только не снова… Ничего не произошло…

Тяжелый камень снова появился в ее руках; камень, который она не могла ни уронить, ни выбросить. Августа села за парту, с которой ей не было видно учительницу.

– Августа, куда ты опять сбежала?– спросила Ольга Виленовна, когда разобралась с Прохором.

– Мне тут лучше видно.

– Я так не думаю.

Ольга Виленовна указала ладонью на стул перед собой.

Августа не двинулась с места.

– Романова, я не собираюсь играть в эту игру. Возвращайся на свое место!– приказала Ольга Виленовна.

Августа взяла в охапку свои учебники и тетрадки и бросила их на первую парту, плюхнувшись на сиденье и скрестив руки на груди.

– Довольны!

Ольга Виленовна не ответила. Она встала и начала урок своим стандартным приветствием как будто ничего не произошло.

Старая жаба…

Номер, по которому вы пытаетесь дозвониться, в настоящее время недоступен…

Августа не переставала звонить отцу после уроков, получая одинаковый автоматизированный ответ снова и снова.

– Августа, мы собираемся ужинать? – спросил Лев, выхватывая телефон из ее рук.

– Отдай обратно!

– До кого ты так отчаянно пытаешься достучаться? Весь день напролет?

– Это не имеет значения!

– Нельзя есть, прижимая телефон к уху!

– Я не хочу есть!

– Ты хочешь! – сказал Матвей. Они оба взяли ее за руки и потащили в столовую.

– Я знаю, что поднимет тебе настроение,– сказал Лев.

– Что?

Августа прокалывала сосиску на тарелке.

– Нам придется иметь дело с кое чем. Если ты понимаешь о чем я.

Лев подмигнул.

– Надеюсь, ты не забыла это самое дома.

– Нет, в моей сумке. Что будем делать?

– Я знаю, – сказал Матвей. – Я знаю, что взять взамен. Наш учитель английского языка учил нас алфавиту на последних нескольких уроках. Было бы здорово если бы на следующем у него не было плаката с алфавитом.

– Будет сделано!– прошептал Лев.

В полночь они на цыпочках дошли до боковой лестницы и, затаив дыхание, пробрались на третий этаж через сигаретный дым, который жег их легкие. Щелчок замка, и трое вошли в темно-лимонный класс с желтыми шторами. Матвей осветил комнату фонариком телефона. На доске вырисовывался детский алфавит. Маленькие рисунки объясняли каждую букву.

Лев сорвал алфавит с доски, заменив его своим рисунком. Матвей открыл блокнот и расположил призму так, чтобы утренний свет проходил через нее создавая магическую радугу на листе бумаги.

Лев прав… Вылазки действительно поднимают настроение… Августа лежала на кровати, уставившись на решетчатую луну.

Интересно где Марина Андреевна… Она обещала помочь… Или лучше забыть… Она не собирается помогать… Я могу все решить самостоятельно…

Августа взяла с прикроватной тумбочки салфетку и вытерла слезы.

Одина… Без никого… Ничего не произошло…

Она рассмеялась.

В следующие несколько дней погода только улучшилась, но горы домашних заданий не становились меньше, приковывая их к круглому столу.

– Чем больше я делаю, тем больше их становится. Я не понимаю откуда у нас столько домашки,– заорал Лев.

– Я тоже.

Матвей сложил голову на стол.

– У всех так, – пробормотала Августа, стараясь не привлекать внимания. Она сделала всю домашнюю работу бессонными ночами.

Уроки химией с Василисой Дмитриевной с каждым разом становились страннее и легче.

– Почему бы тебе, Августа, не уделить уроку физики столько же усилий, сколько и химии?– Василиса Дмитриевна начала отчитывать Августу за выполненные без ошибок упражнения.

– Так вышло.

Августа пожала плечами, подходя к своему месту.

– Августа, я абсолютно серьезно! Ты можешь улучшить свой средний балл по физики, если приложишь немного больше усилий.

– Я сделаю все возможное,– отмахнулась Августа.

– Я не понимаю, как ты можешь это понимать, – прошептал Лев.

– Я не понимаю, как вы с Эммой пишете по-русски,– Августа улыбнулась.

Все стояли в коридоре, наслаждаясь солнечным светом. В школе все окна были неоткрывающиеся и тем не менее Прохору удалось открыть одно. Легкий еле ощутимый ветерок прошел сквозь коридоры.

– Я не хочу, чтобы снег таял, – сказал Матвей, глядя на Августу. – Опять будет грязь и уличная физкультура.

– Пока он еще есть, мы можем погулять, – предложил Лев.

– Мы не можем, – возразила Эмма. – Нужно написать эссе. Завтра крайний срок.

– Ольга может подождать, в отличии от снега, – сказала Августа.

– С каких пор?

Эмма прищурилась, вглядываясь в Августу как в незнакомца.

– Мы зарылись в домашней работе на всю неделю. Мы заслужили,– быстро добавила Августа.

Их прервал звонок.

– Сегодня все должны сдать рисунок для Города Будущего, – сказала Тамара Ивановна, стоя перед ними. – Я не буду больше ждать. Если не сегодня, то никогда, и двойку как хотите так и исправляйте.

Она села за свой стол и начала вызывать их одного за другим.

– Мещанский.

Тамара Ивановна глубоко вздохнула. Лев положил перед ней свой рисунок.

– Это не Будущее!

– Я, как художник , вижу это именно так, – сказал Лев, гордясь собой.

– Но ты не художник!

Тамара Ивановна поставила четверку на его рисунке.

– И вряд ли станешь,– прошептала она.

Лев скомкал свою работу и демонстративно выбросил ее в мусорное ведро.

– Старая жаба, – прошептал Лев, садясь.

Ученики один за другим вставали со своих мест, чтобы отнести на оценку Жабе свое творение.

– Романова.

Августа посмотрела на свою работу: огромный зеленый парк и стеклянные здания, упирающиеся в голубое небо, несколько людей на улице с домашними питомцами.

Ей должно понравиться…

Августа положила свою работу на стол учителя.

– Это хорошо. Хорошая идея. Ты видел, Лев? У человека рядом с тобой очень хорошие идеи. В следующий раз, Августа, помоги ему отразить правильные идеи.

Она дошла до правого угла рисунка красной ручкой и прижала ее к бумаге, отточенным движением вывела четверку, но на рисунке ничего не осталось.

– Кончились чернила.

Тамара Ивановна протянула руку к органайзеру на своем столе. Помимо ручек, карандашей, ластиков, точилок и линеек там лежали огрызки рисунков Льва, которые он оставляет на ночных вылазках..

О, нет! Сколько их там? Один… Два… Три… Не больше пяти… Их там не может быть больше пяти… И один из них принесла Ольга Виленовна… Они догадались? Они намеренно собирают эти части? Она может узнать Льва? Уже узнала? Нет… Не узнала… Иначе бы Зоя уже смела нас… Но это всего лишь вопрос времени…

Августа, следуя примеру Льва, смяла свой рисунок и выбросила его в мусорное ведро, но промахнулась.

– Что? Я тоже не художник, – Августа подняла бумагу и закинула в ведро.

Я должна рассказать об этом Льву… Может он перестанет оставлять свои пасхалки… Лучше дождаться Матвея, и тогда мы сможем поговорить все вместе… Убедить Льва…

– Мы идем на улицу? – спросил Матвей после занятий.

– Конечно! – сказал Лев, обняв его.

– Я бы не была так уверена, – возразила Эмма.– Помните сроки?

– Мне все равно! Мне нужно солнце!

Лев взял куртку и вышел из общежития.

Августа и Матвей пошли с ним, оставив Эмму одну с книгами.

– Подожди, Лев! Нам действительно нужно поговорить. Нам втроем, – сказала Августа, догоняя его.

– О чем?

– Я видела твои работы на столе Тамары.

– Какие работы?

– Те самые! Которые ты оставляешь.

– Те, которые оставляем?– ахнул Матвей.

Августа кивнула.

– Ну и что? Если бы они узнали что-нибудь, Зоя бы уже вызвала нас к себе.

– В этом-то и дело, – прошептала Августа. – Они еще не узнали. И мне бы хотелось, чтобы так все и оставалось. Ты уверен, что твои пасхалки не приведут их к нам?

– Это риск, на который я готов пойти.

Лев запрыгнул на качели, разогнав младшеклассников.

– Я не готов! – крикнул Матвей.

– Расслабся. Во-первых, они не поймут. А во-вторых, вы не имеете к этому никакого отношения. Это мои рисунки. Они указывают только на меня.

– Хочешь сказать, что я могу чувствовать себя в безопасности?

Матвей свел брови.

– Абсолютно.

Лев начал раскачиваться.

Матвей напугал мальчика, стоявшего рядом с ним, чтобы отогнать от себя.

– Зачем? – крикнула Августа.

Он не ответил, слепив снежок.

Августа села на освободившиеся вторые качели и подняла голову.

Облако похоже на собаку… Или утку… Скорее всего, это собака без передних ног…

– Он!– крикнул мальчик.

– Леша, зачем меня позвал?! Ты достаточно большой, чтобы защитить себя самостоятельно, – сказал знакомый женский голос.

Августа пригляделась к приближающимся фигурам. Мальчик указывал на Матвея, который стоял растерянный между качелями с Августой и Львом.

– Простите, Ольга Виленовна. Я не знал. Это Ваш сын?

– Чего ты не знал? Что к детям нужно относится лучше?

– Простите, – промямлил Матвей, уставившись на свои ботинки.

– Ничего. На отметки это не повлияет,– сказала Ольга Виленовна, рассмеявшись. – Но думай, прежде, чем что-то сделать. Последствия могут быть неожиданными.

– Именно так, – сказала Августа, подойдя к ним. – Ваш сын?

Слова застряли у нее в горле.

У нее есть сын! Есть сын! Рядом с ней! У нее!

– Да,– тихо ответила Ольга Виленовна, рефлекторно потянув его к себе.

Августа побежала в школу. Ветер обжег ее мокрые щеки.

– Августа, куда ты? – крикнул Лев.

– Оставь меня в покое! У меня есть срочные дела! Просто оставь меня в покое!

Она бросилась на кровать.

У нее есть сын… сын… Она никогда не оставляла его… никогда не предавала… Он ей нужен… в отличие от меня…

Августа достала телефон.

Номер, на который вы пытаетесь дозвониться, в настоящее время недоступен…

Тебе тоже не нужна…

Лезвие ножниц сверкнуло на столе в лучах зимнего солнца.

Всем все равно…

Августа подошла к своему столу. Еще секунда, и блестящий предмет прижался к ее свинцовой руке. Холодное безразличное лезвие прижалось к ее коже.

БАМ!

Тысячи осколков стекла упали на подоконник. Ножницы улетели в сугроб.

Даже если тебе все равно, мне не все равно… Я не позволю тебе заполучить меня… У вас нет прав… Никто из вас…

– Расскажи еще раз, как разбилось окно? – спросил Лев на следующее утро.

– Случайно. Как я уже говорила и вам и Зое и директору, я просто вошела в комнату, и оно разбилось.

– Почему ты убежала с детской площадки?

– РАЗБИТЬ ОКНО! – крикнула Августа. – Это же очевидно! Ты сводишь меня с ума! Я убежала, потому что забыла сделать одно упражнение по алгебре и боялась, что могу забыть, что забыла. Кстати, Эмма, могу я и сегодня тоже переночевать в твоей комнате? Директор сказал, что они смогут вставить новое окно завтра.

– Да, – ответила Эмма после паузы.

Они прошли в потоке учеников на третий этаж и вошли в кабинет. Августа бросила на стол учебники алгебры и геометрии; они соскользнули на другую сторону и упали на пол.

– Решила все сломать, Августа? – съязвила Зоя Петровна.

– ПРОСТИТЕ!– Августа швырнула книги обратно на стол.

– Филипп Сергеевич сегодня нашел человека, чтобы сделать твое окно, – сказала Зоя Петровна, глядя на нее. – Ладно. В любом случае, вы знаете, скоро у нас двадцать третье февраля и я хочу, чтобы в этом году мы выиграли песенный конкурс.

Все захихикали, но Зоя Петровна ударила указкой по столу.

– Нам нужно выучить песню, и у нас есть на это всего две недели. Итак, сегодня вечером я хочу, чтобы тексты выбранных песен были у меня на столе.

– Могу ли я не участвовать в этом балагане? – спросила Августа.

– Нет! Ты часть нашего коллектива.

– Какой подарок мы собираемся сделать нашим мальчикам? – спросила Эмма между вторым и третьим уроком, собрав вокруг себя девочек.

– Может, носки как обычно, – предложила Женя.

– Они уже выбросили прошлогодние носки? – спросила Августа, скрестив руки на груди.

Дурацкая идея…

– У тебя есть какие-нибудь идеи лучше, Августа? Мы все слушаем, – сказала Эмма.

Августа пожала плечами. До конца встречи она держала рот закрытым, оглядываясь по сторонам. По всему коридору небольшими группами стояли девочки и перешептывались.

Никому нет дела, Эмма… Ни одному мальчику… Дайте им что угодно, и они дадут вам на Восьмое марта что угодно. Без всякого смысла… Ты придаешь этому слишком много значения, Эмма… Звонит телефон… Мой? Мой телефон звонит?

Августа достала телефон.

– Ты либо говоришь с нами, либо по телефону!– возмутилась Эмма.

– Класс! Спасибо, что выгнали из вашего кружка по интересам.

Папа.

Что ему нужно?

– Привет папа! Как дела?

– ТЫ ЧТО ОПЯТЬ УЧУДИЛА? ПОЧЕМУ ТЫ РАЗБИЛА ОКНО? ПОЧЕМУ Я ДОЛЖЕН ВЫСЛУШИВАТЬ ЗОЮ ПЕТРОВНУ? Я ДУМАЛ, ЧТО МЫ ДОСТИГЛИ ПОНИМАЯ!

– Потому что ты мой отец, и она должна была сообщить тебе. Наверное.

Тебе все равно…

– СДЕЛАЙ ТАК, ЧТОБЫ МНЕ НЕ ПРИШЛОСЬ С НЕЙ БОЛЬШЕ ОБЩАТЬСЯ. ЭТО ПОНЯТНО?

– Я постараюсь. Жаль, что Марины Андреевны здесь нет, чтобы контролировать меня. Кстати, где она?

– Какое ей дело до тебя?

– Она собиралась помочь мне с химией…

– Не думаю, что ей это интересно.

– Я так и думала.

Августа повесила трубку.

Звонок на урок эхом отозвался в ее голове, Эмма помахала, приглашая ее в кабинет музыки.

– Зоя Петровна сообщила, что вы собираетесь участвовать в ежегодном конкурсе, – сказала Раиса Федоровна, стоя посреди кабинета. – Вы выбрали песню?

– Нет.

– Когда выберете, не забудьте поставить меня в известность. Зоя Петровна попросила меня аккомпанировать на фортепиано. Я считаю, что мы можем провести минимум три репетиции. И так, когда с организационными моментами покончено, давайте вернемся к нашей рутине. По очереди пропойте мне строчки из домашнего задания.

Августа сильно прижимала ладони к ушам каждый раз, когда кто-то из одноклассников открывал рот.

– Зоя действительно думает, что мы сможем победить?– прошептала Августа.

– Если мы будем ложать все вместе, это будет не так уж и плохо в общем потоке. А?

– Романова, – позвала Раиса Федоровна.

О, нет…

Она поднялась и зажмурилась, желая не слышить и себя.

– Неплохо. Совсем неплохо, – сказала Раиса Федоровна, когда Августа села.

Да, неплохо для пыток…

Лев одобрительно ударил ее по плечу.

– Как вам мой голос? Я тренировался. – спросил Лев после звонка.

Естественно… Конечно тренировался… Позёр…

– Как будто ты водил пенопластом по стеклу, – ответила Августа.

– Это неправда. Ты заплатишь за свою ложь!

Лев вытащил свой невидимый меч.

– Ты не заслуживаешь своих доспехов!

Августа скрестила свой невидимый меч с его.

Они сумасшедшие!– сказала Эмма, которая шла за ними.

– Хватит!– крикнул Матвей, взяв Августу за плечи, когда та наступила на второго сидящего на полу ученика.

Они повернули во взрослое крыло, Ольга Виленовна стояла у окна, вглядываясь в противоположную сторону. Августа замедлилась.

– Что? Ты опять не пойдешь? – спросил Лев, глядя на Августу.

– Почему бы и нет? – Августа перевела взгляд с Ольги Виленовны на него.

Она даже не заметила меня… Я для нее никто… На самом деле так и есть… Никто…

Учительский стол был завален бумагами и тетрадями.

Она уже проверила наши сочинения? Интересно, что поставили мне… Учитывая, что я не дочитала «Капитанскую дочку» до конца, не думаю, что будет высокая отметка…

Ольга Виленовна передала стопку тетрадей Льву, чтобы он раздал их всем.

Сердце Августы упало; чья-то рука потянула ее сердце вниз, разрывая кровеносные сосуды.

Почему не я? Обычно я раздаю тетрадки… Я никто для нее… Она никто для меня…

– Я слышала, ты разбила окно в своей комнате, – прошептала Ольга Виленовна, прокручивая кольца на своих пальцах.

– Ничего . Ничего не произошло. Случайность.

– Ты уверена? Августа… Августа… Нам… нам, возможно, придется поговорить. Если ты чувствуешь, что мы… или если тебе просто нужно, чтобы кто-то тебя выслушал, я здесь. Я готова тебя выслушать. Но… но прежде всего я твой учитель. Я не знаю… я не знаю как по другому…

Она прервалась, сделав вид, что читает. Лев сел на свое место рядом с Августой и подал ей тонкую зеленую тетрадку с ее именем.

Августа открыла ее.

Что сложно сказать? Прежде всего учитель…

Хорошо… Хорошая оценка за сочинение… и двойка за орфографию… Ожидаемо…

– Я не могу поставить высокую отметку за орфографию. Ужасно, Августа, старайся больше, – прошептала Ольга Виленовна.

– Вы знаете, что я делаю все, что могу.

– С дисграфией можно бороться, Августа. И контролируй количество слов на строке, у тебя все письмо скатывается в столбик, – засмеялась она.

– Хорошо,– раздраженно кивнула Августа.

– Мы сегодня куда-нибудь пойдём? – спросила Августа, когда они вернулись после ужина.

– Если ты хочешь,– улыбнулся Матвей.

– Я не хочу, чтобы алфавит лежал у меня под кроватью.

– Они не нашли его, когда чинили окно?

Лев вскочил на ноги.

– Нет, конечно. Зачем им было бы смотреть под кровать. И даже если и смотрели, я завернула его в футболку, так что ничего особенного они бы не увидели.

– Вы понимаете, что впервые мы увидим реакцию? Мы никогда не были на первом уроке после… ну вы знаете, – сказал Лев , прыгая на второй этаж на следующее утро.

Они стояли у двери, дожидаясь Василисы Дмитриевны. Лев кружился вокруг, хлопал и тряс Августу за плечи.

Василиса Дмитриевна проскользнула мимо них и спряталась за дверью физики. Все продолжили сидеть на холодном полу в ожидание открытого кабинета.

– Лев, что ты пил утром? Может мне настучать на тебя куда следует? – крикнул Прохор, рассмеявшись.

После звонка Василиса Дмитриевна устало перешла через коридор и открыла кабинет химии. Ученики заполнили кабинет, перешептываясь.

– Ладненько, давайте начнем. Лёва подойди к доске и запиши несколько упражнений, – зевая, сказала Василиса Дмитриевна. – Два литра азота были…

– Извините, я не помню символ азота, – соврал Лев.

– Эх, – пробормотала Василиса, схватив указку и указав на седьмой элемент в таблице Менделеева позади себя. Но вместо этого указка стукнулась о букву G на плакате с английским алфавитом. – Что за…?

Лев хихикнул, вспомнив, как сегодня вечером они заменили таблицу Менделеева английским алфавитом.

Смех? Серьезно, Лев? А теперь подними мне большой палец вверх, и никто никогда не поймет, кто это сделал…

Василиса Дмитриевна сорвала с доски алфавит, по ним была таблица Менделеева в таком виде как и раньше.

Василиса Дмитриевна осмотрела кабинет.

Ищете чего не хватает?

Огромный транспортир должен быть справа от вас. Но его там нет, потому что он у меня под кроватью.

– Неважно. Потом разберусь, – пробормотала Василиса Дмитриевна. – Хорошо, Лев. Символ азота выглядит как N, и продолжим.

Льву потребовалась бы целая вечность, чтобы выполнить это упражнение… Почему не спросили меня? Когда Марина Андреевна вернется… Она хотя бы знает химию и не зевает каждую секунду…

– У меня вопрос, – сказала Зоя Петровна два урока спустя, сцепив руки. – почему вчера мне никто не принес выбранную песню? Зоя Петровна ударила по столу деревянной указкой.

– Потому что мы ничего не выбирали, – ответил Прохор.

– Почему вы ничего не выбрали? У вас было достаточно времени!

– Почему Вы кричите на нас? – возмутилась Августа.

– Действительно! И чегой-то я! Эмма, официально ты отвечаешь за песню. Жду сегодня до шести. Отвечаешь головой!

Эмма открыла ежедневник и неохотно записала новое задание.

– Дискриминант! Матвей, ты мне нужен, чтобы показать всем, как найти дискриминант. Мне кажется, ты единственный, кто освоил эту тему.

Матвей вытащился к доске и начал писать решение.

– Что же мы будем петь? – громко спросила Эмма на перемене, стоя посреди класса истории.

– Ничего! – ответил Прохор, бросив в нее бумажный самолётик.

– Почему самолетики летают по классу?

Ирина Макаровна вошла в кабинет.

– Простите, Ирина Макаровна. Уже убираю.

Прохор быстро собрал все самолетики.

– Итак, что мы будем петь? – снова спросила Эмма, повысив голос.

БУМ!

Ирина Макаровна ударила по столу. Все замолчали и повернулись к ней.

– Итак, с какой песней вы планируете выступать? – спросила она, глядя в глаза каждому. У Августы по спине пробежали мурашки.

Она не смотрит на всех нас… Она смотрит на каждого из нас… Как у нее это получается?

Ее голубые глаза продолжали скользить с лица на лицо.

Пожалуйста, кто-нибудь, скажите что-нибудь…

Ирина Макаровна расхохоталась.

– Если бы вы видели свои лица. О, Зоя Петровна напугала вас этим соревнованием? Расслабьтесь, это всего лишь школьное соревнование. Выберите любую песню и позвольте музыке наполнить ваши сердца.

– Да, но это соревнование. Как нам расслабиться, если Зоя Петровна хочет победить?– высказалась Женя.

– Она хочет слишком многого. Победителем станет мой класс. Я говорю вам – они лучшие. Какие бы песни вы ни выбрали, не ждите, что они вам помогут.

Ирина Макаровна улыбнулась.

Зоя думает о нас так? Думает, что мы лучшие? Считает нас своими?

Прозвенел звонок.

– Видимо.

Ирина Макаровна снова засмеялась, поднимаясь.

Эмма ударила кулаком по круглому столу.

– Все в порядке?

Лев отстранился от нее.

– Пять минут до шести. Мне нужно принести Зое песню, но меня никто не слушает и не получилось собрать мнение всех.

– Не вижу здесь проблемы. Просто выбери песню сама,– предложила Августа.

– Ты думаешь?

– Да! Всем все ровно. Если никто не слушал тебя.

Никто…

– Что делаете?– Прохор подошел к ним сзади. – Я тут кое что подумал, ребята.

– Ты подумал?

– Почему всем приходится прятаться в своих комнатах, пока вы сидите здесь как особенные? Это нечестно. Вы заняли лучший стол.

Он сбил Августу с места.

Матвей поднял кулак, но Эмма схватила его за плечо.

– Лучше, если мы пойдем.

Прохор ухмыльнулся.

– Я согласен. Уйми свой пыл, Левушка.

– Этот разговор еще не окончен, – сказала Августа, следуя за Эммой в ее комнату.

– Я выбрала песню. Мне нужно к Зое Петровне.

Эмма выбежала из комнаты.

– Если этот свин по имени Прохор окажется за нашим столом после обеда, я заставлю его уйти.

Лев закатал рукава и встал с кровати.

– Почему у Матвея стул?

– Потому что он пишет, а ты нет. Если ты чувствуешь себя обделенным, можешь принести свой стул.

– И где мне его поставить? На твоей голове? Для второго стула нет места.

– Тогда давай продолжим заучивать английский текст.

– Думаю,я выучил достаточно. Завтра Ольга будет довольна.

– Хорошо, тогда… нам нужно заняться химией. Августа потянулась за школьной сумкой и достала учебник. – Ты видел мою ручку?

– Какую ручку?

– Ручка. Я всегда пишу одной и той же ручкой с синими точками.

– Я помню, что ты записывала ей домашку по русскому языку, и я не помню, была ли она у тебя потом.

– Ты прав. Я помню это и помню, как Прохор бросил в меня бумажный самолётик. Ручка должна была все время находиться у меня в руке. И я не помню, чтобы положила ее обратно в сумку.

– Тогда она в кабинете. Беги туда. Возможно, Ольга еще там.

Ольга…

– Возможно… Но лучше завтра…

– Хорошо, тогда возьми мою ручку и давай делать домашнее задание.

Твоя ручка… чернила слишком темные. Мне не нравится…

– Откуда у тебя такая тяжелая ручка?– возмутилась Августа, взяв ручку Льва.

– Это всего лишь ручка, Августа. Либо ты идешь за своей, либо прекращай ныть.

– Я не могу без ручки. Эта ручка со мной уже больше трёх лет. Это часть меня.

– Вот и вперед! На спасение своей ручки!

Августа стояла у двери двести шестнадцатого кабинета. Из-за бега она слышала пульсацию своего сердца. Она сжала дверную ручку и потянула ее.

– Простите, Ольга Виленовна, но, кажется, я потеряла здесь ручку.

– Ничего страшного. Можешь поискать.

Августа залезла под первый стол. Ручка с синими точками валялась у дальней ножки.

– АУЧ.

Августа вылезла из-под стола, массируя затылок.

– Все хорошо?

Ольга Виленовна посмотрела на нее.

Не важно…

– Я нашла свою ручку. Спасибо, что разрешили мне поискать. Я лучше пойду.

– Августа…Все хорошо?

– Насколько это возможно.

Ольга Виленовна глубоко вздохнула и закрыла лицо руками.

– Прости…

Августа схватила дверную ручку.

Спроси ее… у нее есть ответы…

– Почему Вы не обратились в полицию?

Августа села за первую парту перед Ольгой Виленовной.

– Вы были несовершеннолетней.

– Я была … влюблена …

Ольга Виленовна отложила стопку тетрадок, но не понимала голову.

– Я была молодой… и глупой…

Она крутила кольцо так быстро, что казалось, что может оторвать палец…

– Я рада, что ты умная…

Ольга Виленовна подняла глаза на нее и нервно улыбнулась.

– Почему Вы отказались от прав?

– Потому что так было лучше для всех. По крайней мере, я так думала и думаю … Жена Петра хотела ребенка, но не могла забеременнеть. Я знала, что ты будешь в безопасности и сытая… Я предполагала, что она сможет тебя полюбить…

И она смогла…

– …и Петр любил ее так сильно, что никогда не оставил бы ее… точно не из-за меня…

Ольга Виленовна смахнула слезу.

– Мне нужно было образование, чтобы я могла прокормить себя…. Мне нужно было продолжать обучение, а не заниматься пеленками. Выбор был прост: отдать тебя людям, которые дадут тебе все, или разрушить мою жизнь… и твою.

– Почему Вы просто не …

– Не убила тебя? Не пошла на аборт? Было слишком поздно, когда я узнала.

Слезы в ее глазах отражали свет заката, но она улыбалась.

– Думаю, мне пора идти.

Августа поднялась.

– Иногда мне трудно видеть Вас перед собой… просто учится… делать вид, что ничего не изменилось, – сказала она, держась за ручку.

– Вы можете поднять восстание во второй раз и поменять меня на кого-то другого.

Ольга Виленовна рассмеялась, вытирая слезы.

– Вы незаменимы, – пробормотала Августа.

Самый лучший учитель, который у меня когда-либо был …

Глава десятая Серная кислота

Глава десятая

Серная кислота

Каждый день одно и то же… Рутина… Скука… И мы не можем отправиться на наши вылазки из-за Зои, которая заставляет нас каждый вечер репетировать эту песню…

Урок за уроком… И опять… Домашка… Уроки… Домашка… Репетиция…

Как она может быть такой? Русский, английский, литература, она всегда такая… бесстрастная… строгая… Пытается меня избегать… Или я придумываю…

Снова и снова и снова… Занятия, домашние задания, песни, домашние задания и… сон… иногда… Мне нужно написать сочинение о жизни Александра II… Тем временем… моя жизнь утекает…

Серебристый снег блестел, отражая единственный источник света – уличный фонарь. Августа уставилась на противоположные окна второго этажа.

– Если она не придет через три минуты, мы пропустим ужин, – сказал Лев, массируя живот.

Туфли на высоких каблуках пронеслись по коридору.

– Извините, я немного опоздала, – сказала Раиса Федоровна, прижимаясь всем телом к двери, чтобы открыть ее.

– Немного?! – прошептал Лев.

– Зоя Петровна пришла?– спросила она.

– Нет.

Они вошли в темный кабинет и расселись по местам.

Дверь открылась, и тяжелое тело скользнуло в класс, включив свет.

– Добрый день всем! – сказала Зоя Петровна, оглядев каждого из них. – Один день до конкурса. Пора посмотреть, что у вас получилось. Она прошла к учительскому столу и села.

Все выпрямились, когда Раиса Федоровна начала играть. Зоя Петровна вздрогнула, слушая первый куплет. Она встала и начала ходить между рядами.

– Тихо.

Зоя Петровна положила руку на плечо Матвею. Он закрыл рот и сел.

– Открывай рот, но не произноси звуков,– прошептала она, подняв Матвея.

Он кивнул.

– Тихо.

Колени Августы подогнулись, когда Зоя Петровна положила свою медвежью руку ей на плечо.

Спасибо… Мне больше не нужно напрягать связки…

– Итак, с большинством из вас все в порядке, – сказала Зоя Петровна, когда они закончили. – Те, на кого я указала, должны просто открывать рот.

– Тогда почему мы должны быть на сцене? – спросила Женя.

– Потому что вы – коллектив. Единый механизм. Вы не можете оставить своих друзей на сцене одних. Вы должны быть все вместе!

– Тогда давайте споем, товарищи! Давайте споем, как никогда раньше, и победим! Для будущего! За наш коллектив! – провозгласила Августа.

Никто не смог сдержать смех, но под грозным взглядом Зои Петровны тут же взяли себя в руки.

– Романова, ты выглядишь так, будто давно не дежурила.

– Простите, Зоя Петровна.

Августа вглядывалась в Раису Федоровну, пока Зоя Петровна продолжала говорить о коллективе, единстве и желании победить.

Могу поспорить, она думает о своем доме… Возможно, она уже была бы там, если бы не Зоя…

– И давайте…

Мы сделали?

– … давайте споём ещё раз. На этот раз постарайтесь изо всех сил. А потом пойдем домой.

Ты!.. Ты пойдешь домой… А мы застряли здесь… За оконными решетками…

Зоя Петровна закрывала глаза, слушая, и время от времени ее руки подпрыгивали вверх, размахивая, как будто были с дирижерской палочкой.

– АУ!– Августа вскрикнула, когда на следующее утро во время урока физкультуры ей в лицо прилетел мяч. – Разве тебе не надоело делать одно и то же снова и снова?!

Прохор засмеялся, подбадривая свою компанию смеяться вместе.

Августа подхватила сине-желтый волейбольный мяч и бросила его в Прохора, но промахнулась.

Он засмеялся еще сильнее.

– РОМАНОВА, – крикнула Галина Кирилловна, внезапно появившись перед ней. – Я передам Зое Петровне, что ты на дежурстве.

– Но он первый бросил мяч в меня!

– Я этого не видела. Кто-нибудь видел, как Прохор бросил мяч в Августу?

Августа осмотрелась в поисках друзей. Лев и Эмма были увлечены баскетболом; Матвей держал глаза закрытыми, считая прыжки через скакалку.

Они не видели… Они не видят меня даже сейчас…

– Где твои свидетели, Августа? Прохор?

– Их целая скамейка, все видели, как Августа напала на меня.

Прохор ухмыльнулся.

– Неважно,– пробормотала Августа.

Им все равно…

Ветер дул под оконную раму прямо на Августу, которая оперлась на батарею отопления.

– Августа! – крикнул Лев, стоя у стены.

– Слушаю, – крикнула в ответ она, прижимая руку к радиатору.

– Да ладно, Августа, – заныл Лев. – Иди сюда!

Она натянула рукава на руки и подошла к противоположной стене.

– Чем могу помочь?

– Проверь, насколько хорошо я выучил Мцыри.

Лев начал декламировать отрывок из стихотворения Михаила Лермонтова, который им в прошлый раз задала Ольга Виленовна. Он перепутал строчки и начал заново…в пятый раз.

– Сколько можно, Лев? На одном и том же месте!

– Сколько можно?! Песня в моей голове. Это все о чем я могу думать сейчас.

– Ну надеюсь, что Ольга поверит в твое оправдание.

– А тебе удалось выучить?

Лев вошел в класс вслед за Августой.

– Да.

– Когда ты нашла время?

Ночью…

– У меня было немного свободного времени, – пробормотала она.

– Так, дорогуши мои, сегодня вам надо отчитаться. Кто-то хочет пойти первым? Нет? Тогда по списку. Женя.

Женя прижалась к доске, ее руки тряслись. Она не моргая уставилась на противоположную стену, бормоча стихотворение.

Ольга Виленовна смотрела на маленькую металлическую скрепку в своих руках, беззвучно дублируя строки, которые слышала не менее восьмидесяти раз в год.

– И все, – заявила Женя.

– Хорошо, – сказала Ольга Виленовна, не поднимая глаз. Она взяла ручку и вывела аккуратную четверку в маленькой ячейке. – Следующим Матвей.

Ольга Виленовна отложила скрепку в сторону, сосредоточившись на бормотании Матвея.

Варвара Борисовна всем бы поставила двойки… Она бы даже не дослушала ни Женю, ни Матвей до конца.. Или, что еще хуже, она каждую секунду останавливала их и поправляла… Почему она ни на кого не реагирует? Она вообще их слышит? Или она не хочет никого слушать…

– Августа, – прошептала Ольга Виленовна.

Лев ударил ее в плечо, выталкивая из-за парты.

Августа встала рядом с учительским столом. Максим Горький высокомерно смотрел на нее со своего портрета. Августа начала стихотворение и сбилась на той же строке, что и Лев.

– Начни сначала, – сказала Ольга Виленовна.

Она слушает…

Августа перевела взгляд на старика с серебряными бакенбардами и начала все сначала. На этот раз она рассказывала стихотворение не одноклассникам и не Ольге Виленовне, а доброглазому мужчине в рамке, который внимательно слушал ее, устало подняв густые брови.

– Отлично, – объявила Ольга Виленовна, когда Августа закончила.

Спасибо, Иван Андреевич…

Больше никому не разрешили начать с начала… И как будто это больше никто не заметил…

– Почему ты одет как из помойки? – закричала Зоя Петровна, когда они вошли в ее кабинет. – Все, идите в комнаты и переодевайтесь! Я хочу видеть аккуратных учеников! Белые рубашки, черные брюки. И никак иначе!

– У меня нет белой рубашки, – пробормотала Августа, спускаясь вниз.

– Я одолжу одну из своих, – сказал Лев.

Через несколько минут она стояла перед зеркалом, разглядывая себя в новой рубашке. Рукава были на пять сантиметров длиннее; швы перешли на середину плеч.

Я выгляжу смешно… Но у меня нет выбора…

Августа вместе со всеми вернулась в кабинет, готовая заняться математикой, но Зоя Петровна приказала им встать у доски. Она взяла деревянную указку.

– Пойте, – скомандовала она.

Хорошо, мне просто нужно открыть рот… беззвучно… и она будет довольна… Возможно, эта указка даже не приложится к моему хребту…

– Хорошо, – Зоя Петровна тяжело посмотрела на них после звонка. – Так сойдет.

После четвертого урока все направились в актовый зал. Зоя Петровна не позволила Августе и Льву сесть вместе во имя соблюдения полнейшей тишины в зале.

– Конечно… никто больше не говорит только мы, – пробормотала Августа, плюхнувшись на сиденье, на которое указала Зоя Петровна.

Некоторые места сзади были не заняты, но у стен стояли несколько учеников. Третьеклассник громко смеялся, играя со своими одноклассниками.

Счастливый… он выглядит счастливым… возможно, он такой и есть…

Директор школы, Филипп Сергеевич, взял микрофон и произнес привычные скучные слова, пока Августа переписывалась со Львом, который сидел через три стула от нее.

– Ты жаждешь второй недели дежурства, да?– Зоя Петровна прошептала ей на ухо.

Августа спрятала телефон в карман.

Каждый класс нашел свою тактику, избегая задушевного пения: десятый класс читал стихотворение, пятый класс поставил у микрофона только одного ученика с лучшим голосом, девятый класс сконцентрировал внимание на танцах.

Седьмой класс Ирины Макаровны в полном составе поднялся на сцену. Все оделись небрежно и стояли не в шахматном порядке, а так, как им больше нравится.

Они действительно очень хорошо поют… И для этого им не нужна униформа… И железная рука…

Их голоса слились в один, сплетаясь и танцуя под музыку. Ирина Макаровна поддерживающе покачивала головой, время от времени вытирая слезы.

– Восьмой класс, вы следующие, – объявил Филипп Сергеевич.

Двадцать учеников в левой части зала встали и вышли на сцену, поднявшись по высоким ступеням.

Августа всматривалась на сидящих учителей, чтобы развлечься, поскольку единственной ее задачей было открыть рот. Зоя Петровна водила руками по воздуху, не осознавая бессмысленности этого действия, потому что ее жесты никто не понимал. Ирина Макаровна перешептывалась со своими учениками. Дана Львовна поджала губы и морщила нос, откинувшись назад. Тамара Ивановна разговаривала с Еленой Сергеевной, не обращая внимания на происходящее.

У входной двери Ольга Виленовна прижалась к стене.

У нее нет класса… Она не любит сборы в актовом зале… Зачем она пришла…

Музыка закончилась, и Августа перестала быть рыбой. Она продолжала следить за Ольгой Виленовной, пока спускалась с высокой сцены. Промахнулась мимо ступеньки, но Лев успел ее поймать и сжать в крепких объятиях.

– На что ты засмотрелась?

Лев огляделся, но Ольга Виленовна уже ушла.

– Ни на что. Но спасибо, что поймал.

– Надо было дать ей упасть, – прошептал Прохор. – Из нее получится хороший ковер.

Он ухмыльнулся.

В состав жюри вошли Василиса Дмитриевна, Оливия Ивановна и Филипп Сергеевич. Они что-то записывали на листах А4.

Сомневаюсь, что они действительно умеют оценивать пение или что-то в нем понимают… Субъективщина?..

– Спасибо за участие, – сказал Филипп Сергеевич, поднявшись и снова взяв микрофон. – Все классы показали себя очень хорошо, и нам трудно определить лучших. Я думаю, нам понадобится примерно три часа, результаты мы вывесим на доске объявлений. Все свободны. Наслаждайтесь остатком вечера.

Он сел и выключил микрофон.

Зоя Петровна поймала Эмму за плечо возле выхода.

– Когда появятся результаты, пришли их мне, – сказала Зоя Петровна.

Эмма кивнула.

– Я могу съесть слона, – сказал Лев, направляясь в столовую.

– Я не голодна. Пойду в комнату, – сказала Августа, повернувшись к двери общежития.

– Как так, Августа? Ты уверена, что ты вообще человек?

Матвей нервно хихикнул.

– Я буду ждать вас за круглым столом, – сказала она, игнорируя шутку Матвея.

Тишина… так приятно…

Она села за круглый стол, завалив его учебниками.

Прохор сидел один и играл в шашки сам с собой, не замечая ее.

Почему Ольга Виленовна пришла? Посмотреть на меня? Ха, это было бы забавно… Но не правда… Она пришла посмотреть на своего сына, которого она никогда не оставляла… На меня ей все равно, как всем…

–Августа, я готов к домашке. С чего начнем?

Лев сел рядом с ней, массируя свой округлившийся живот.

– Алгебра, я думаю. Слишком много заданий.

– Нам не пришлось бы делать так много, если бы Зоя внезапно не стала учителем музыки, – сказал Матвей.

Эмма насупилась.

– Думаю, пришло время мне проверить, готовы ли результаты.

– Если бы Зоя не была учителем музыки, она была бы кем-то другим, – Лев рассмеялся. – Когда у нас нас последний раз был нормальный урок? Без нравоучений?

Квадратный корень из числа А – это положительное число, квадрат которого равен А.

– Августа, ты сделала упражнение четыреста семьдесят девять? – спросил Лев.

– Нет, я пока разбираюсь с определениями и пытаюсь понять текст.

– Хорошо, тогда я подожду тебя, я не…

– Мы третьи! – крикнула Эмма, ворвавшись в общежитие и оперевшись на круглый стол, тяжело дыша.

– Не плохо.

– Что Зоя сказала? Ты отправила ей результаты?

– Да, но она еще не ответила.

– Было бы легче, если бы она ответила. Хотелось бы знать, рада она или нам готовится к вздрючке, – сказала Августа.

– Она может не ответить сейчас. Она может подождать до понедельника, чтобы высказать нам в лицо все, что думает, – сказал Матвей.

Лев швырнул учебник в стену.

– Нет, нет, нет! Мы сделаем все сейчас! А завтра, послезавтра и даже послезавтра ты можешь выбросить все, что захочешь.

Августа подняла книгу и положила ее перед ним.

Квадратный корень из числа А – это положительное число, квадрат которого равен А. Решите уравнение… Решите уравнение… Найдите квадратные корни… Найдите дискриминант…

– Вот и все! Мы сделали домашнее задание, – торжествовала Августа.

– Да, всего три часа ночи, – заскулил Лев, швырнув учебник в стену.

– Но теперь мы можем наслаждаться тремя свободными выходными.

– Сумасшедшие людишки, – пробормотал. Прохор вышел из своей комнаты в детской пижаме с мишками, штаны едва прикрывали лодыжки, и исчез на боковой лестнице.

В шесть утра через в наушниках Августы раздался дикий крик, разбудивший ее.

Бесячий будильник!

Она выключила аудиокнигу, которую слушала, чтобы усыпить себя, и бросила телефон на кровать.

Августа подняла ведро с водой и швабру на третий этаж и принялась отрабатывать дежурство.

Что делать эти три дня? Зачем я уговорила Льва сделать домашнее задание вчера? Мы могли бы сделать его позже… по частям… Но сейчас мне совершенно нечего делать… Это вызывает у тревогу…

Она дошла до конца коридора и смочила тряпку в воде. Отжав тряпку, Августа снова принялась размазывать грязь по полу.

Мне нужно научиться наслаждаться выходными… Научится быть в тишине…

Тряпка энергично терла пол.

Аудиокнига действительно помогла заснуть… Это лучше, чем считать… Все было лучше, чем считать…

Августа дошла до противоположной части коридора и осмотрела свою работу.

Нормально…

Вместе с ней по лестнице спускался шестиклассник, пустое металлическое ведро билось о его колени, а швабра соскальзывала с плеча. Августа помогла ему донести и убрать швабру и ведро в кладовую на первом этаже.

– Спасибо, – робко сказал он.

Августа улыбнулась.

– Могу сказать, что ты ужасный партнер, – кричал Лев в общежитии, бросая в нее воланчик.

Семиклассники носились вокруг них, играя; Августа старалась не двигаться, чтобы никого не ударить.

– Если ты не будешь двигаться, ты не выиграешь, – сказал Лев, отбивая воланчик в прыжке. Приземляясь, он ударил Прохора и упал на диван.

Прохор стащил Льва на пол и пнул его, выходя из общежития.

– Ты в порядке? – спросила Августа, помогая ему встать.

– Все хорошо.

Лев внезапно улыбнулся.

– Что мы будем делать дальше? Я не большой поклонник бадминтона. Он бросил ракетку на пол.

– Мы можем прерваться на дневной сон?

Августа зевнула.

– Как старики? Ты серьезно?

Он обнял ее за бока и начал щекотать.

– Хорошо, хорошо, я пойду туда, куда ты скажешь, просто остановись.

– Умничка.

Лев взял старый футбольный мяч.

Школьное футбольное поле было покрыто мокрым, смешанным с землей, снегом. Мяч разбрызгивал грязь каждый раз, когда они ударяли по нему.

– Я больше не могу, – сказала Августа, вытирая лицо.

– Почему ты заставила меня делать всю домашнюю работу вчера?

– Потому что я хотела сегодня принимать грязевые ванны! Очевидно же!

– Нет, правда, почему?

– Думала отдохнуть… Не думать об учебе…

Не делать… Не думать…

– Нет, нет, нет… это не весело. Пойдем на детскую площадку.

– Может в библиотеку?

– Она открыта?

– Давай выясним.

Августа затащила его в школу.

Переодетые и чистые, они поднялись на третий этаж.

– Я не любитель книг? – заскулил Лев, когда Августа открыла дверь.

– Тебе понравится. Просто почитай то, что тебе интересно. Августа свернулась в клубок с книгой по органической химии в руках.

Почему он не может просто оставить меня в покое? Просто одну… Почему мы должны постоянно делать что-то вместе? У тебя нет какого-нибудь фильма, который ты бы давно хотел посмотреть?

БАМ!

Лев сбил стопку книг.

– Извини.

Он собрал их в обратно в стопку и выбрал одну для себя.

– Ты знала, что снежный барс спит на камнях? – удивленно сказал Лев. – И они активны ночью.

Многие животные предпочитают ночи…

– А зимой выдра вынуждена кочевать.

Лев рассмеялся.

Ты невыносим…

– Знаешь что? Давай пойдем и сделаем что-нибудь еще, а?

– Наконец-то ты предложила что-то адекватное!

Лев подскочил к двери.

Каждые семь минут он придумывал новое занятие: измерять скорость спуска по лестнице, пытаться поймать ртом волан и рисовать с закрытыми глазами. Он не оставлял Августу ни на одну минуту.

Я никогда не буду делать домашнее задание заранее… по крайней мере, не с тобой…

Двойная порция гречневой каши с котлетами еще больше раззадорила его.

– Идея, – сказал он, жуя, – ты идешь на третий этаж через детское крыло, а я – через взрослое, и посмотрим, кто быстрее.

– Хорошо, – пробормотала Августа, протыкая котлету вилкой.

Они стояли у противоположных лестниц, наблюдая друг за другом.

– Начнем! – Лев закричал и помчался наверх.

Августа волочила ноги, подтягиваясь за перила.

Два дня… еще два дня, и у него будет новая куча домашнего задания… Я могла бы снова быть сама с собой… Без него… Одна…

– Как получилось, что ты только добралась до третьего этажа? Лев встретил ее. – Ты улитка что ли?

– Просто устала.

– Э, ладно, пошли обратно.

Лев двинулся к общежитию; его руки летали в воздухе, показывая ей что-то. Ни звука, погруженная в свои мысли, Августа не услышала.

Какой странный день… Я делаю то, что не хочу… и все же делаю… Я предпочитаю запираться в своей комнате, и все же я здесь…

Они вошли в общежитие, речи Льва были поглощены детскими криками и воплями.

Какой странный день!

Августа сидела рядом с Матвеем и Эммой и взглянула на едва заметные звезды за окном.

Я никогда раньше не проводила с Левой целый день… и теперь уверена, что никогда больше этого не сделаю… Почему он такой энергичный? И где моя энергия? Почему я хочу отстраниться? И боюсь оставаться наедине с собой? Ночи… Невозможность заснуть…

Муха проснулась от горячего воздуха радиатора. Она отчаянно билась об окно, не понимая, что, оказавшись на улице, он умрет от сурового зимнего холода.

Я бы предпочла быть тобой… Не зная, зачем и куда я иду, но с твердой решимостью идти… с целью…

– Августа, триста тридцать девять, – сказал Лев.

– Что триста тридцать девять?

– Кабинет, – прошептал он.

– Это кабинет Зои. И что?

– Ночная.

– Вы с ума сошли?– прошептала Эмма. – К Зое?

– Она такая же как и все, – сказала Августа.

– Она не узнает, – сказал Матвей.

– Ты укусил его своими ядовитыми энергичными клыками или что?

Эмма посмотрела на Льва.

– И я все еще на дежурстве. Я встречусь с Зоей примерно за полчаса до занятий. Я буду там, когда она откроет дверь. Я увижу ее реакцию, ее первые эмоции, – восторженно сказала Августа.

– Августа, хватит! Остановитесь! Вы заходите слишком далеко! – прошептала Эмма.

– Кто определяет расстояние? Что слишком далеко?

Они убежали, оставив Эмму одну с ее страхом.

– Мы не сможем забыть этот день – день, когда Зоя обнаружит, что хулиганы не обошли стороной и ее кабинет, – прошептала Августа, когда они поднялись по боковой лестнице. Пустынные коридоры наполнились звуками их шагов.

Августа затаила дыхание, пока Матвей отпирал дверь.

– Не надо.

Августа поймала руку Льва, когда тот попытался положить кусочек своей картины в стопку книг на подоконнике.

– Мне нужно!

Ребенок… Она поймет…

Августа посмотрела на Матвея с полуоткрытым ртом, ожидая поддержки, но он пристально смотрел на деревянную указку в своей руке. Августа отпустила руку Льва. Он положил обрывок в книги.

На следующий день, когда Матвей и Эмма закончили домашнее задание, Августа ускользнула от внимания Льва и после торжественного поздравления пробежала в свою комнату и погрузилась в упражнения по химии.

Ты оставил меня… Найди формулу вещества… Ты оставил меня… даже не сказал, что уедешь… если в нем есть 0,995%… это правда… 35,32% хлора… Ты притворялся все каникулы? 63,68% кислорода… Лучше одному… Плотность этого вещества в воздухе равна 3,47…

Августа оперлась на стул и выбросила ручку.

Почему меня это вообще волнует? Меня это не должно волновать. Он не волнуется… Они оба не волнуются…

Августа схватила рюкзак, перевернула его и яростно встряхнула. Тяжелые учебники отскакивали от матраса и спрыгивали с кровати, сминая страницы.

Нашла… Упражнение, с которым обещала помочь Марина Андреевна. Я могу сделать его сама… Я могу сделать сама!

Августа написала решение задачи, затем скомкала и выбросила. Перерешала, посмотрела, порвала и и швырнула на пол. К концу дня ее мусорное ведро было заполнено, на полу валялись обрывки листов.

Рано или поздно я выполню эту задачу… Я могу сделать сама! Сколько время?

Почему никто не позвал меня на ужин? Почему они меня игнорируют? Они не заметили, что меня нет?

Августа посмотрела на часы.

Им все равно. Зачем мне?

Она продолжила писать и выводить формулы.

– Ты, должно быть, голодна, – предположил Лев за завтраком, когда Августа съела запеканку вместе со склизким соусом, который она обычно убирала в сторону.

– Почему ты не позвал меня на ужин? На обед?

– Мы заглянули в твою комнату, но ты что-то маниакально писала и не обращала на нас внимания. Мы решили не беспокоить, – ответил Матвей.

– Лучше морить меня голодом?

– Мы не отнимали у тебя еду! – крикнул Лев. – Это твой выбор!

Мой выбор?! Может и быть тут мой выбор?

– Но сегодня у тебя нет возможности прятаться и изображать занятость вселенского масштаба, – сказал Матвей. – Вчера мы все договорились сыграть в футбол. После завтрака мы все выходим на улицу. Включая тебя, Августа!

Лев похлопал ее по плечу.

– Даже Прохор обещал придти, – сказала Эмма.

– Ну да, если Прохор будет, то как же я могу пропустить.

Августа скрестила руки на груди и надулась.

К обеду они вернулись с поля, все грязные, мокрые и замерзшие. И все же улыбка не сходила с их лиц. Прохор безустанно рассказывал историю своей поездки в Калининград прошлой зимой. Он расписал каждую деталь желто-красного собора на острове Канта с пепельно-черной крышей и золотистыми часами. Рассказал об иррациональных неузнаваемых скульптурах, разбросанных по острову, и о Петре Великом, спрятанном в кустах.

Кажется он давно ждал момента, чтобы кому-то рассказать свои байки… Почему он выглядит таким одиноким? У него есть друзья, с которыми они постоянно ходят… В окружении множества людей… которым может быть все ровно…

Августа взглянула на друзей. Они шли втроем впереди, не обращая на нее внимания.

Им все равно…

Августа уснула как только ее голова коснулась подушки.

Спасибо, Прохор, за скучные бесконечные усыпляющие рассказы…

Будильник закричал в семь утра, разбудив ее. Она оделась, не открывая глаз, и отправилась на дежурство.

Августа медленно и неохотно двинулась к кабинету Зои Петровны, когда заметила ее в конце коридора.

– Ты здесь? Хорошо! Труд – это всегда хорошо!

Августа подпрыгнула, услышав голос Зои Петровны. Ключ был в замочной скважине.

Поворот. Дверь открылась.

– ЧТО ЭТО ТАКОЕ!

Как она заметила так быстро?

Августа стояла за дверью страшась войти.

Огромный транспортир среди одинаковых линеек… Она так быстро заметила…

– Закончила?

Зоя Петровна вылетела из кабинета.

– Ага.

Никто не заметит, что коридор слегка грязный… Он станет таким через пять минут в любом случае…

– Хорошо, тогда уберись моем кабинете! Я буду через минуту.

Зоя Петровна потрясла транспортиром перед ее лицом.

Мне нужно избавиться части картины в книгах…

Августа подбежала к подоконнику, но Зоя Петровна вернулась раньше, держа транспортир как факел. Августа сделала вид, что стирает тряпку в ведре с водой.

Мне нужно сменить воду… Это отвратительно… Но я не могу уйти сейчас… Мне нужен этот отрывок… Нужно, чтобы Зоя не увидела его…И мне нужно сменить воду…

Зоя Петровна рывком расстегнула пальто и повесила его в шкаф, ее руки дрожали. Она вышла второй раз, держа транспортир, как будто освещала себе путь. Августа бросила тряпку в воду и добежала до подоконника.

Августа скомкала бумагу мокрыми руками и вместе с ведром вынесла в туалет.

Наполнив ведро чистой водой, Августа погружала зеленые фигуры в холодную проточную воду, пока бумага не начала растворяться в ее руках.

Куда пропала Зоя? К директору? К завучу?

Августа вернулась в кабинет.

Я не могу ждать ее вечно… Но мне нужно знать, что она думает… Что она знает…

Она медленно двигала швабру.

– Ты все еще тут?!

Зоя Петровна ворвалась в кабинет.

– Простите. Я почти закончила.

– Работа сделала из обезьяны человека и тебе тоже поможет, Августа, – пробормотала Зоя Петровна и села за свой стол.

Может спросить? Будет ли подозрительно, если я спрошу? Я хочу знать, что она сделала и где была? А что, если она ответит? Я стану подозреваемым… Нас почти поймали…

– Зоя Петровна, что это был за транспортир? Я не помню такого в этом кабинете, – невинно спросила Августа, ее голос неестественно повысился.

– Ты права! Очень наблюдательная! Потому что он из другого кабинета! Хулиганы! Они принесли его сюда.

Зоя Петровна хлопнула по столу.

– Невозможные дети! И никого не волнует эта ситуация! Никто не пытается их найти! Наиграются перестанут… Ничего страшного не делают… Зачем их искать?

Зоя Петровна спародировала завуча.

– А где сейчас транспортир?

– В учительской. Все думают, что они невинные дети, которые просто играют в игру, но вот что я скажу! Безнаказанность до хорошего не доводит! Они катятся вниз.

Швабра выскользнула из трясущихся рук Августы.

– Почему ты так долго?! Шевели руками!

– Да, Зоя Петровна.

Августа начала мыть пол так энергично, как только могла.

Мне нужно сбежать от Зои Петровны…

Она не знает, кто мы… И они не пытаются нас найти… Им все равно…

Лев прыгнул на нее сзади.

– Ты тяжелый!

– Как Зоя?

– Почему ты не на завтраке?

– Потому что я знал, что ты не придешь. А мне очень хочется услышать, что там с Зоей.

– Нет никакой истории. Она отнесла транспортир Оливии Ивановне. И ей все равно, а это как раз приводит Зою в ярость, потому что она хочет нас казнить.

– Все в порядке. Хорошо, что они не хотят нас найти.

– Зоя хочет… Жаждет.

– Это не делает наши вылазки менее веселыми.

Лев улыбнулся и обнял ее.

– Может нам пора остановиться?

– Серьезно? Зоя тебя так напугала? Давай закончим то, что начали? До следующего года?

Следующий год… Не так уж и долго… Я думала, что я вернусь в свою школу… А сейчас… планирую свой год тут…

После завтрака коридор ожил: студенты кричали и визжали, хаотично перемещаясь, учителя открывали свои кабинеты и оставляли двери широко открытыми, приветствуя учеников.

Василиса Дмитриевна открыла кабинет и села за свой стол. Ученики один за другим потекли сквозь узкие двери к своим партам.

– Почему? Разве не химия сейчас? – прошептал Лев.

– Простите, Василиса Дмитриевна, по расписанию у нас сейчас урок химии, – сказала Эмма дрожащим голосом.

– У вас да, – пробормотала Василиса, – а у меня нет. Почему ты смотришь на меня выпученными глазами? Ваша великолепная Марина Андреевна ждет вас наверху. Поторопитесь, на случай, если она захочет взять еще один отпуск.

– Спасибо, – пробормотала Эмма, закрывая дверь класса.

Марина вернулась… Она вернулась… Она здесь… Интересно, скажет ли она мне что-то? Попытается ли она помочь с упражнением… которое я уже сделала… без нее… Мне все равно!

Марина Андреевна сидела за столом, не обращая внимания на входящих учеников.

Она загорела…

– Ну ладно, – сказала сияющая и отдохнувшая Марина Андреевна, встав, – сегодня по плану должна быть лабораторная работа номер четыре. Давайте ее проведем. Открывайте лабораторные тетради, записывайте. Производство водорода и его свойства, – объявила она, указывая на лабораторную посуду на демонстрационном столе.

– Как ты думаешь, Зоя права и Марина не болела? – прошептал Лев.

– Зоя всегда права, – пробормотала в ответ Августа.

– Августа, я думаю, что ты больше всего подходишь для демонстрации работы, – сказала Марина Андреевна, приглашая ее к столу с реагентами.

Да… Я подхожу!

Августа встала и подошла к демонстрационному столу. Марина Андреевна подала ей выглаженный белый лабораторный халат.

Пробирки в штативах, темные стеклянные банки с соляной и серной кислотой, цинковые гранулы, тазик с водой и держатели для пробирок. Дрожащей левой рукой Августа потянулась за пробиркой, правой открыла банку с цинком. В стеклянную посуду упало несколько серебристых гранул. Марина Андреевна не смотрела на нее, проверяя тетрадки.

Ей будет все равно, если я их съем и подожгу кабинет…

Перед ней стояла сорока процентная серная кислота. Августа осторожно открутила крышку, взяла банку из темного стекла и прижала бумажную этикетку к ладони. Она протянула руку к пробирке, но остановилась. Взглянула на улыбающуюся Марину Андреевну.

Интересно, где вы были… Что он сказал…

Клейкая лента, на которой держалась этикетка, врезалась в ее ладонь..

Сорока процентная серная кислота…

Ее пальцы приклеились к стеклу.

– Марина Андреевна, – сказала Августа.

Марина Андреевна подняла голову, и улыбка исчезла. Августа держала наклоненную открытую банку над рукой.

– Вы не хотите мне что-нибудь сказать? – спросила Августа, глядя на нее.

– Что? Что ты делаешь?

– Ничего…

Августа медленно вылила прозрачную жидкость на замерзшую руку. Тепло охватило ее ладонь; само солнце обнимало ее.

Кислота будет медленно разъедать мою кожу… В конце концов я получу химический ожог… Мне нужно смыть… смыть притягательное тепло… Я не могу… Не подходи… Я хочу чувствовать тепло… Я хочу почувствовать, как эта тяжелая жидкость обнимает мою руку… Верни мне банку…

Трехпроцентный раствор прохладной соды заморозил ее красную кожу…

– Продолжай мыть под водопроводной водой, – сказала Марина Андреевна, убирая раствор.

Августа опустила руку в ледяную воду.

Что я хотела добиться? На глазах у всех? Неужели я действительно? Пролила кислоту на руку?

Августа вернула халат Марине Андреевне.

– Что это было? – спросил Лев, рассматривая ее красную руку.

– Немного веселья.

Августа натянуто улыбнулась.

– В следующий раз в этот кабинет никто не войдет, пока он не расскажет мне все правила техники безопасности, – объявила Марина Андреевна, избегая взгляда Августы. – Откройте учебники и перечитайте главу тридцать первую Вода и растворы.

Смятый лист бумаги приземлился на учебник Августы.

Спасибо, Августа! Ты делаешь мою жизнь проще!

Было написано почерком Прохора.

Прозвенел звонок.

– Можете быть свободны, – сказала Марина Андреевна.

Августа швырнула листок перед ее носом и вышла из кабинета.

В молекулах N₂ и CO содержится четырнадцать электронов. В отличие от азота, угарный газ горит синим пламенем. 2CO + O ₂ = 2CO ₂ . – Марина Андреевна прочитала ответ на упражнение, с которым она не помогла.

– Августа, – учительница поймала ее за руку. – То, что у меня не получилось помочь тебе с упражнением, не дает тебе права обливать себя кислотой.

– Вы правы. Но тот факт, что вы оба уехали, не сказав ни слова, и так и не позвонили, может давать мне повод быть немного злой. Вы так сильно хотели меня узнать. Вы пригласили меня на каникулы. И вы перестали общаться в угоду ему.

Августа вырвала руку из ее захвата.

Марина Андреевна открыла рот, но ничего не сказала. Августа бросилась к друзьям.

– Ты сумасшедшая, – повторял Матвей всю дорогу до кабинета геометрии.

Она больше не беспокоит меня… Не будет беспокоить, даже когда мне придется быть дома на летних каникулах… Я буду одна в своей комнате… Бесконечное одиночество…

– Первое, что я хочу вам сказать, – начала урок Зоя Петровна, – вы сделали все, что могли. Я горжусь вами! Вы прекрасно выступили. И пусть Ирина Марковна вытянула свою победу, это не беда. Главное, что вы были там все вместе и делали это ради правильной цели. Хорошая работа!

– Я не ожидала этого, – прошептала Августа.

– Никто этого не ожидал. Когда мы проиграли в прошлом году, она дала нам самую сложную контрольную, которую можно было придумать, – сказал Лев. – Нам повезло в этом году.

Но все теплые чувства к Зое Петровне испарились, когда после всех занятий она без предупреждения выстроила всех у стены в общежитии.

– Вы, наверное, уже знаете, что сегодня хулиганы ограбили мой кабинет, – сказала Зоя Петровна. – Я хочу знать, кто это был. Виновный, подними руку и я не буду настаивать на твоем исключении… Никто?

Она позвала первого мальчика в очереди и пошла с ним в его комнату. Через несколько минут они вернулись, и мальчик снова встал в линейку. Она вызвала следующего.

– Мы в опасности? – спросил Лев дрожащим голосом.

– Надеюсь нет. То самое у меня под кроватью, накрытая рубашкой, – ответила Августа.

Ее очередь была тридцать седьмой. Она прошла с Зоей Петровной в комнату.

Она не увидит ничего подозрительного… Просто кофта…

– Подними свой матрас, – приказала Зоя Петровна. Августа подняла его.

– Что это?

Она указала на рубашку.

– Рубашка, которую я не могла найти целый месяц. Спасибо, Зоя Петровна.

– Поднимай!

Августа уронила матрас.

– Зачем ты уронила матрас?

– Тяжело, Зоя Петровна. Августа опустилась на колени, чтобы дотянуться до рубашки.

Указка упадет на пол с грохотом… Или я достану рубашку с внутренним скелетом…

Из коридора общежития раздались яростные голоса. Зоя Петровна вышла из комнаты, и Августа с рубашкой в руках последовала за ней.

Лев ударил Матвея кулаком.

– Остановись!

Они немедленно повиновались.

– Вот рубашка, Зоя Петровна, – сказала Августа.

– Хорошо. Вернитесь в строй! Эмма! Ты следующая.

Эмма проследовала за ней.

– Спасибо вам. Вы вовремя. Спасли меня… нас.

– О чем ты говоришь? – Лев рассмеялся.

– Ты думаешь, я поверю, что вы действительно ссоритесь?

Они оба рассмеялись.

– Как много времени это займет? У меня есть другие дела, – проскулила Эмма, когда вернулась.

– Пока она не проверит каждого.

Через полчаса Зоя Петровна позвала с собой Прохора.

– Что это такое! – Зоя Петровна закричала в его комнате.

– Зоя Петровна, это всего лишь одна пачка, – умолял Прохор.

– ЭТО НЕ ПЕРВЫЙ РАЗ! Я СКАЖУ ТВОЕМУ ОТЦУ!

– Пожалуйста, Зоя Петровна, не говорите моему отцу. Пожалуйста!

– Не надо скулить! Твои родители, они оба будут уведомлены в ближайшее время.

Зоя Петровна вернулась и выбрала следующего человека для осмотра комнаты.

Прохор, я действительно делаю твою жизнь проще…

Глава одиннадцатая Указка

Глава одиннадцата

я

Указка

Угрюмые лица скрылись за разноцветными зонтиками. Учителя перешагивали и обходили повсеместные лужи, чтобы пройти к школе. Оранжевый зонтик элегантно проскользнул между растаявшим снегом и скрылся под школьным навесом.

Весна…

Августа смотрела через забрызганное окно, ожидая Тамару Ивановну.

Остаётся всего несколько месяцев и два года… Мне нужно найти в себе силы всего на два года… и они пройдут так же быстро, как и этот… Два года и три месяца и я буду свободна… Ни папы, ни Марины… Уеду в университет далеко и больше их не увижу… Не увижу Ольгу… Свобода…

– Новая тема «Весна», – сказала Тамара Ивановна, встав у доски.

Капли, тающие сосульки и грязные сугробы рассыпались по бумаге. Маленькая собачка на поводке лаяла на своего опоздавшего на работу хозяина. Дворник размахивал грязным веником, капли попадали на маленького мальчика, которого мама в оранжевом шарфе тащила в детский сад. На заднем плане группа подростков бросала в прохожих мокрые полуземленные снежки, а маленькая девочка на качелях смотрела в голубое небо.

– За такое не смогу поставить выше четверки, – сказала Тамара Ивановна, когда Августа показала ей набросок.

– Почему?

– Это не весна.

– Взгляните за окно! Так весна и выглядит!

– Нет.

Тамара Ивановна начертила четыре за работу на уроке.

– Я же говорил тебе, что она ничего не смыслит в искусстве, – прошептал Лев.

Августа плюхнулась на стул, скрестив руки на груди.

Зоя Петровна в весеннем платье с цветочками сидела за столом, с пальто на плечах.

Похоже вчерашнее солнце обмануло ее… Она определенно думала, что сегодня будет теплее… Я тоже надеялась, что сегодня будет теплее…

– Пока я еще помню, – сказала Зоя Петровна, вытирая нос, – наш класс должен украсить коридор второго этажа между спортзалом и актовым залом к Международному женскому дню. Завтра последний рабочий день перед праздником, а значит, все это надо сделать сегодня вечером. Воздушные шары и другие украшения можно получить у завхоза. Это понятно?

Она осмотрела на учеников, уныло смотрящих в учебники.

– Понятно?!

Все кивнули.

– А теперь, – продолжала Зоя Петровна, – откройте учебники на главе «Свойства корней квадратного уравнения». Теорема Виета и обратная теорема Виета. Августа, к доске!

1/2x²+1x – 4=0

х²-2х-7=0

Августа медленно выводила мелом на доске по нефтяно-черной доске, мел крошился, попадая на ее темно-серые штаны.

– Где ты это взяла?

Зоя Петровна указала на номер семь своей новой красной резиновой указкой.

х²-2х-8=0

Августа переписала.

– Лучше! Продолжай!

х ₁ +х ₂ =2

х ₁ * х ₂ = -8

х ₁ = -4

х ₂ = 2

– Августа! Я рада, что ты стала больше думать о своем образовании. Хорошая работа!

Зоя Петровна похлопала Августу по плечу красной указкой.

– Мы должны как можно скорее вернуть ей ее указку, – прошептала Августа Льву,– терпеть не могу, когда она колет меня этой штукой.

Прозвенел звонок.

– Прежде чем вы разбежитесь, – сказала Зоя Петровна, – хочу вам напомнить про оформление этажа. За оформление отвечает Эмма, потому что она прекрасный организатор.

– О, нет, – прошептала Эмма.

– Эмма, тебе же это нравится? – прошипел, хохоча, Лев.

– Да, Зоя Петровна, – сказала Эмма, широко улыбаясь.

– Итак, как ты собираешься уговорить всех потратить вечер на дурацкие украшения? – спросил Лев, выходя из класса.

– Не как. Я не вижу, как я могу их уговорить, поэтому просто сделаю сама. Буду рада, если вы мне поможете.

– Мне лучше сосредоточится на домашнем задании.

Лев улыбнулся.

– Да, я считаю, что нам нужно сначала заняться русским языком. Августа хихикнула.

– Вы серьезно?

– Когда мы были серьезные?

Августа рассмеялась. Лев крепко обнял ее и Эмму.

– Я бы хотела дышать, Лев, – сказала Августа, задыхаясь в крепких объятьях.

Вечером четверка поднялась на второй этаж. Эмма несла огромную коробку с искусственными цветами и воздушными шарами.

Августа села на пол у двери актового зала и небрежно порвала полиэтиленовый пакет с прозрачными воздушными шарами. Она взяла фиолетовый шарик, глубоко вдохнула и прижала к губам пахнущую латексом резинку. Воздух из ее легких едва расширял форму воздушного шара. Лицо Августы покраснело от давления, но вскоре все приобрело фиолетовый оттенок; фиолетовый латекс закрывал ее глаза.

– Августа, – позвал ее Лев. – Мы хотим приклеить несколько воздушных шаров к потолку, но он слишком высокий.

– Да, я обычно помощник в таких вопросах. Мой рост 1,6 метра, и он прямо до потолка, – засмеялась Августа.

– Не-э-э, дело не в этом… – Лев избегал ее взгляда.

– В чем дело?

– Под дверью кабинета Ольги все еще свет. Она тут.

При чем здесь Ольга Виленовна?

– И?

Августа посмотрела на него через надутый воздушный шар.

– Я думаю… Мы полагаем, что ты можешь одолжить у нее стул на пару минут.

– Почему я?

– Потому что она отдаст его тебе. Ты его не сломаешь.

Почему я?

– Эмма его не сломает. Почему я?

– Мне стремно к ней идти,– прошептала Эмма.

– А мне?

Повисла тишина. Августа посмотрела на них, затем отдала фиолетовый воздушный шар Матвею.

– Хорошо, но ты пойдешь со мной, – сказала Августа, указывая на Льва.

Они стояли у двери. Свет струился по полу. Августа глубоко вздохнула и постучала.

– Ольга Виленовна, можно взять на пару минут несколько стульев? Мы хотим украсить потолок к Восьмому марта, – протараторила Августа, войдя внутрь.

– Ладно, – ответила Ольга Виленовна, сидя за своим заваленным бумагами столом.

Лев развернул два стула спинками друг к другу и взвалил их себе на плечи.

– Но, – сказала Ольга Виленовна (Лев повернулся к ней лицом и чуть не ударил Августу металлической ножкой стула), – не забудь вернуть.

– Хорошо. Отговорю Льва топить их как орудие преступления моего убийства! – испуганно закричала Августа, уклоняясь от ножек.

– Прости, Августа, – сказал Лев. Он повернулся к двери, снова едва не ударив ее по голове.

Ты специально делаешь это? Или ты просто такой глупый?

– Августа, – прошептала Ольга Виленовна, когда Августа подошла к порогу.

– Мы вернем стулья. Правда, – измученно ответила Августа.

Теплая улыбка Ольги Виленовны исчезла.

– Хорошо, – сказала она, перекладывая бумаги с места на место.

Холодный ветер, гуляющий по коридору, дул Августе в лицо. Она прижала ладони к щекам. Оно было разгоряченным, от надувания шариков.

Неважно, насколько сильно вы хотите, чтобы все было по-прежнему, или как сильно я хочу, чтобы ничего на самом деле не произошло… Теперь все по-другому… Все ощущается иначе…

Августа посмотрела на своих друзей через зеленый воздушный шар.

Я думала, что не останусь здесь так долго… Я хотела, чтобы отец вернул меня домой… Я хотела вернуться в свою школу… Я был уверена, что у нас снова может быть та же жизнь… Но сейчас… это кажется невозможным… И далеким…

Лев перевешивал цветы в пятый раз по указу Эммы. Не выдержав, она вырвала у его украшения. Он сел рядом с Августа и достал из бездонной сумки еще один воздушный шарик. Эмма распоряжалась Матвеем, пытаясь найти подходящее место для воздушных шаров.

Я почти поверила Марине… когда она пыталась заботиться… Но я не часть этого мира больше…

– Прекрасно, – сказал Лев, вставая. – Мы великолепны!

– Я не уверена, что этот желтый соответствует зеленому, – сказала Эмма.

– Эмма, – зевнул Матвей. – Все совпадает, Эмма. Пойдем!

Августа последовала за Львом со стульями в кабинет и толкнула его внутрь, придерживая дверь.

Единственный учитель в этой школе, который слушает учеников и никогда не затыкает им рот… Вы не выгнали меня из класса, когда я сказала, что не вижу значения «Майская ночь, или Утопленница» для нового поколения.

– Спасибо, что вернули, – горько сказала Ольга Виленовна.

Августа и Лев кивнули и ушли.

Они шутили и смеялись, входя в общежитие.

– Ты поняла? – спросил Лев и рассмеялся, взглянув на лицо Августы.

– Да, – она изогнула губы в улыбке. – Думаю, я устала. Я пойду в свою комнату.

– Спокойной ночи, Августа, – сказал Матвей, глядя на нее.

На уроках я говорила, что Дубровский слаб… Он не осуществил свой план… свою месть… Он отказался от своих убеждений…

Августа рассмеялась.

Я не помню, как получилось, что мы обсуждали литературу на уроке английского языка… но я помню, Вы сказали, что все имею право думать и иметь свое мнение.

Августа переоделась во фланелевую пижаму и завернулась в одеяло.

Вы не имеете права быть в моих мыслях! Вы отказались… Ушли…

Августа ударила кулаком в стену.

Вы не имеете права отравлять мой сон! Ты не имеешь права так на меня смотреть…

Она прижала пушистую подушку к лицу, сдерживая дыхание.

…с этой теплой улыбкой. Уходи!

Августа заткнула уши наушниками и нажала кнопку воспроизведения на телефоне. Скучная рассказчица начала бороться ее мыслями скучной книгой.

К утру Августа знала всю книгу в деталях, так и не сумев заснуть.

Утром школа выглядела как сказочный замок. Повсюду висели цветы и разноцветные воздушные шары, часть украшений падала на головы прохожим, часть ученики срывали сами. В холле первого этажа каждую мокрую от дождя учительницу встречали желтые тюльпаны. Однако к третьему уроку ученики убили почти все воздушные шары, а их трупы так и остались висеть. Лев, как часть клана магического убийцы, подпрыгнул и сжал воздушный шар между ладонями, пока с громким хлопком он не превратился в разорванный латекс. Эмма пыталась остановить каждого, кто так делал, но ее попытки не увенчивались успехом.

Перед шестым уроком Зоя Петровна приказала Прохору снять по всей школе трупы шариков. Он перевел это задание на своих друзей, неестественно прижимая руки к туловищу при ходьбе.

– Домашнее задание на следующее занятие не задаю, спокойно празднуйте, – сказала Марина Андреевна.

Лжец! Это для того, чтобы вы могли праздновать… а не мы. Вы просто не хотите его проверять… Если бы вы могли, вы бы вообще не давали никаких домашних заданий… Не вели уроки…

В воскресенье Августа проснулась от сильного запаха роз. Мальчики прикрепили розу к каждой ручке женской комнаты в общежитии. После завтрака они выстроились в линии и произнесли торжественную речь, подарив подарок.

– Лак для волос? – спросила Августа дарящего Льва. – Серьезно? Я не пользуюсь.

– Ты единственная в нашем классе. Мы не можем удовлетворить всех.

Лев обнял ее.

Гений…

– Ладно тебе, Августа, отдай Эмме, я куплю тебе шоколадку, как подарок.

– Где?

Августа рассмеялась.

– Я попрошу кого-нибудь снаружи купить и принести.

– Незачем. Все нормально. Не большой фанат шоколада.

Августа перехватывала флакон из рук в руку. – На самом деле, мне кажется, у меня есть идея. Не мог бы ты достать снаружи зажигалку?

– Я могу достать зажигалку и внутри, но зачем?

– Я знаю, что делать. Тогда достань зажигалку, как можно скорее.

Через пятнадцать минут он принес зажигалку, и Августа потащила его на улицу. Они зашли за непросматриваемый угол.

– Ну и зачем я замерзаю? – спросил Лев, дрожа.

Августа открыла баллончик и вынула из кармана зажигалку. С дребезжащим звуком искровое колесо прокрутилось, и вспыхнуло оранжевое пламя. Августа вытащила из кармана свернутую бумагу и подожгла один ее конец. Она нажала кнопку, и поток лака для волос зажегся. Пламя танцевало у них перед глазами. Августа не моргала, боясь упустить красоту. Тепло разлилось по ее рукам.

Это опасно… И тем не менее… я не могу оторвать взгляд…

– Офигенно, дай мне! – нудел Лев.

Августа покачала головой.

– Ну, дай! Пожалуйста.

Августа передала. Он держал пламя в руках, а руки Августы онемели от холода. Языки пламени сплелись воедино и разбежались друг от друга прежде, чем снова обняться.

Четыреста миллилитров спрея закончились быстрее, чем закончились бы в руках любого из одноклассниц.

Во вторник занятия возобновились.

Снова и снова… всегда одни и те же… Неделя за неделей…

Ольга Виленовна стояла посреди кабинета и диктовала текст.

Августа лихорадочно скрежетала ручкой по бумаге, пытаясь расставить буквы в правильном порядке.

В конце диктанта учительница дала им три минуты на проверку работы. Августа уловила три пропущенные буквы в начале нескольких слов и пару раз меняла хвостик буквы «б».

– Сдавайте!

Шум движущихся стульев наполнил кабинет. На глазах у Августы на учительском столе неопрятной башней падали тетради.

– Августа, – сказала Ольга Виленовна, – твоя тетрадка.

Она протянула руку.

Августа закрыла тетрадку и протянула ее Ольге Виленовне. Солнечный свет, проникающий сквозь ее короткие волосы, делал их кислотно-оранжевыми, гладкая кожа ее рук не выдавала работу с мелом.

Августа коснулась своей белой болезненно сухой, как старый лист бумаги, руки от мела.

Как ты это делаешь? Это какой-то трюк учителя, работающего долгое время?

– Я забыл, что сегодня Масленичная неделя.

Лев засиял, глядя на блины на всех столах столовой. По пути к своему столу он прихватил мед и сметану.

– Счастливой потери веса, – сказала Августа, подталкивая Льву свою тарелку.

– Аугуста, тебе нельзя ничего не есть неделю, – сказал Матвей.

– Могут ли они неделю готовить только блины?

– Они могут… Они всегда так делают. Я имею в виду, что основным блюдом будут блины, но, возможно, нам подадут что-нибудь еще.

– Тогда я поем может быть что-нибудь еще.

Августа вышла из столовой.

– Что с ней? – закричал Лев со сметаной на носу.

– Она не ест блины, – ответил угрюмо Матвей.

К середине недели все решили вспомнить, что конец четверти через две недели, поэтому домашних заданий стали давать в два раза больше. Все это заставило Августу забыть об указке под кроватью.

– У вас есть тридцать секунд до звонка, – сказала Марина Андреевна.

Августа переписывала задачу на пределе своих возможностей. Бумага могла бы сгореть под кончиком ее быстрой ручки.

Неаккуратные буквы складывались в химические формулы, линии танцевали.

Я не уверена, что она сможет разобрать мой почерк…

Марина Андреевна собрала все тетрадки в ровную башню.

– Романова, подожди, – сказала она.

Они стояли молча, ожидая, пока все уйдут.

– У тебя есть выходные, чтобы все прояснить, – сказала Марина Андреевна, глядя на нее.

– Что?

– Это была призма в твоих руках, не так ли? Призма? Я вспомнила, когда Зоя Петровна сегодня опять ругала хулиганов.

– Это была не призма.

Августа нервно рассмеялась.

– У тебя есть выходные, чтобы набраться смелости. Если в понедельник ты не признаешься, я расскажу Оливии, что я думаю.

– Удачи! Это не я!

– Посмотрим.

Марина Андреевна открыла дверь, чтобы выпустить ее.

Августа вышла наружу сквозь толпу девятиклассников.

Неужели ли она… Пойдет и расскажет? Зачем? Чтобы Зоя нас выгнала? Мне тогда придется вернутся домой… Или она что-то задумала? Или она только пугает?

Лев, Матвей и Эмма ждали ее у двери по алгебре, рискуя опоздать на урок.

– Чего она хотела? – спросил Лев.

– Она… э-э-э обсудить дополнительные задания по химии.

Все кончено… Зоя уже на пути к нам…

Августа смотрела на чистый лист, крутя в руке тестовое задание. Нога Льва дрожала под столом.

Я не хочу, чтобы меня исключили… Мне некуда идти…

– Готово! Лев продвинул свою тетрадку вперед. – Что?! Августа, у тебя осталось всего десять минут. Ты ничего не написала?

– Что? —

Опешевшая Августа отклонилась назад и ударилась головой о голову Льва.

– АУЧ! Я… я… не знаю, как выполнять эти задачи.

– Хорошо, – прошептал Лев, взглянув на Зою Петровну, – положи задание так, чтобы я мог его видеть.

Она подтолкнула к нему листок.

Десять минут, даже если тебе удастся написать это за десять минут, это ничего не решит… Зоя не поставит мне хорошую отметку после того как узнает…

Прогремел звонок.

– Прости, – прошептал Лев, который ничего не успел закончить.

Августа изогнула губы, глядя на Льва, и положила в стопку чистый лист.

Они гуляли по темным коридорам, в окна стучала метель .

Папа не разрешит мне остаться дома, меня отправят в другую школу... И там не будет никого знакомого… моих… моих друзей, учителей, к которым я привыкла… и Ольги… Мне нравится думать, что она здесь… думать, что она могла бы помочь мне, если я попрошу… кем бы она ни была для меня…

Вечерами Августа боролась с куриным почерком. Буквы смешивались между собой и подменяли друг друга. Руки не слушались, мысли улетали в другое время.

Мне нужно что-то сделать… Если Зоя должна узнать личности хулиганов, то это должно быть по-другому… Не от меня, не от Марины… Я не готова к такому… не сейчас…

Что я могу сделать, чтобы изменить игру? Мне нужно переложить это обвинение на кого-то другого… Но это невозможно… Невозможно… Есть два дня… Только два…

Солнце слепило глаза. Августа отключила будильник, который должен был прозвенеть через десять минут.

Зачем я вообще это начала? Что мешало вести себя рутинно? Было бы проще: просто быть хорошей девочкой, учиться и учится…

Лев промахнулся, и мяч попал в пишущую руку Августы. Она скомкала всю тетрадь вместо одного листа.

– Ты чего делаешь? – возмущенно спросил Матвей. – Можно было просто сказать Ольге, что в этой неряшливости мы виноваты.

– Неважно, – мрачно ответила Августа. – Давайте сделаем что-то.

Августа вскочила на ноги

– Я устала писать.

– Садись и пиши. У нас куча заданий.

Она села, достав новую тетрадку.

Августа ужинала водой, когда Лев схватил блины и прижал ее ко рту.

– Ты с ума сошел?

Августа отпрянула, доставая из кармана антибактериальные салфетки.

– Поешь!

Лев подбежал к ней.

Они играли в салочки, пока Прохор не сбил Августу с ног. Она пролетела три метра по холодному полированному полу. Лев сбил Прохора с ног и придавил коленом его живот. Прохор не мог дышать, его кишки сжимались к горлу. Одиннадцатиклассники изо всех сил пытались оттащить Льва.

Августа вернулась в свою комнату, яростно вытирая лицо. Она крутилась в своей кровати, постоянно поднимая падающие наушники. Головокружительный голос рассказчика смешивался с ее мыслями, не давая ей заснуть.

В воскресенье утром за завтраком Лев выглядел как хомяк, явно опасаясь, что съел недостаточно блинчиков. С набитым ртом он кричал на Прохора.

– Я не хотел подставить ей подножку! Это понятно? – кричал Прохор.

Лев отвечал ему с набитым ртом.

– Я не говорю по-хомячьи! – рассмеялся Прохор.

Мгновенно Лев схватил его за запястье, прижал к столу и быстро прожевал.

– Я тебе говорю… – крикнул Лев, сжимая бледно-белое запястье.

– Лев,– перебила Августа,– достаточно! Отпусти его!

– Правильно, хомяк! Послушай свою всезнайку!

Прохор усмехнулся.

Лев поднял кулак, но Августа остановила его и потащила к столу.

– Почему ты не позволил мне разобраться с ним?

Я не знаю… Я просто не хочу, чтобы ему было еще больнее, чем сейчас… Если он…

– Он того не стоит.

После завтрака Лев съел все нетронутые блинчики со всех столов.

– У тебя бездонный желудок, – сказала Эмма, выходя из опустевшей столовой.

– Это последний день Масленицы. Мне нужно есть на год вперед.

Весеннее солнце растопило грязные сугробы. Прыгая между лужами в потоке студентов, они дошли до футбольного поля, посреди которого стояла соломенная женщина. Двухметровая соломенная женщина в красном платье широко раскрыла руки, показав свой вышитый золотыми нитками сарафан.

Я не понимаю Прохора… С ним было все в порядке, даже приятно в тот день, когда мы играли в футбол… Он притворялся? Или он сейчас? Старается никому не подавать виду? Защищается?

– В этом году без лица, – сказал Лев.

– Что?

– Женщина. В прошлом году ей нарисовали лицо. А в этом году нет.

– Хорошо. Таким образом, она меньше, знаете ли, женщина. Почему вообще у него женская форма? Вы знаете?

Лев покачал головой.

– Я знаю, – Ольга Виленовна подошла к ним сзади, – согласно исследованиям, соломенная женщина представляет собой богиню Марену, языческую богиню, связанную с сезонными обрядами, основанными на идее смерти и возрождения природы. И вообще-то она должна была быть без лица. Как правило, ей никогда не давали лицо и одевали ее в старые лохмотья.

– Доброе утро, Ольга Виленовна, – сказал Лев.

Августа некоторое время смотрела на нее неподвижно.

– Доброе утро, Ольга Виленовна, – прохрипела Августа, взглянув на мальчика, державшего ее за руку.

– Августа… могу я поговорить с тобой минутку?

– Мне кажется, я проголодался, я к блинам, – сказал Лев и бросился к столам, полным блинов. Эмма и Матвей последовали за ним.

– Леша, ты можешь поиграть на детской площадке?– сказала Ольга Виленовна, присев и сровнявшись глазами с мальчиком. Он посмотрел на Августу и отпустил мамину руку .

– Леша? – мрачно пробормотала Августа.

–Да, эээ. Мне очень нужно с тобой поговорить…

– Вы замужем?– перебила Августа.

– Нет и никогда не был, но мне нужно обсудить…

– А где его отец?

– Почему это вообще имеет для тебя значение? – грубо оборвала Ольга Виленовна.

– Вы правы. Меня ничего не касается!

Августа попыталась сдержать слезы, но безуспешно.

– Прости. Я в таком же замешательстве, как и ты.

Ольга Виленовна смягчила голос.

– Лучше бы я не знала.

– Я бы никогда тебе не сказала, – пробормотала Ольга Виленовна.

– Вы знали?!

– Нет, до того, как увидела Петра в коридоре с тобой. Не перебивай, пожалуйста, я хотела поговорить с тобой о диктанте. Ты написала ужасно.

– Какой большой сюрприз. Никогда такого не было и вот опять.

Августа разглядывала свои ботинки, не в силах поднять на нее глаза.

– Августа, послушай, пожалуйста. Я серьезно. Из-за этого диктанта твой общий балл снизится.

– Допустим.

Ольга Виленовна закатила глаза и глубоко вздохнула.

– Сегодня после трех часов дня, – прошептала она, – встретимся у моего класса, и я дам тебе тетрадь, чтобы ты могла ее переписать. Но не говори никому. В том числе Льву.

– Хорошо. Спасибо. Могу идти?

– Конечно, Августа. Можешь идти, – сказала Ольга Виленовна с грустью.

Ей все равно…

Зачем она предлагает мне такое? Она переживает за мои отметки? Почему?

Повсюду играла музыка, отпугивая ее мысли. Лев схватил ее за руку и начал танцевать. Он громко выкрикивал случайные строки из Мцыри, его бархатный голос сливался с музыкой. Августа засмеялась, танцуя с ним.

Звуки затихли.

Все направились к соломенной женщине. Филипп Сергеевич зажег лучину.

– Гори ярче – солнце будет ярче! – крикнул он, кружась вокруг женщины, прежде чем факел коснулся края платья. Ткань тут же вспыхнула. Обгоревшая солома падала на снег. Густой дым заволакивал обнимаемую огнем женщину.

Через пять минут от женщины осталась лишь пепельно-черная палка, воткнутая в землю .

Напротив Августы стояли Петр и Марина Андреевна. Он повернул голову, делая вид, что не видит Августу. Марина Андреевна что-то прошептала ему на ухо и пошла в сторону Августы.

Почему? Что она мне скажет? Зачем она вообще пришла сюда? И взяла его с собой? Просто чтобы развлечься? Они могли бы пойти в центр города и получить то же самое.

– Ты помнишь? – сказала Марина Андреевна. – Если ты не скажешь Оливии Ивановне в понедельник, то это сделаю я.

– Почему вы здесь? Вы оба?

– Ты помнишь?

– Я никогда не забуду! Почему вы здесь?

Марина Андреевна взглянула на стоящего вдали Петра. Она дважды открыла рот, но, ничего не сказав, ушла к нему.

Он хотя бы поздороваться подойдет? Скорее всего нет… Я тоже не хочу с ним разговаривать… У меня есть кое-какие дела с…Ольгой…

Было без двадцати три, когда Августа извинилась перед друзьями и пробралась на второй этаж. Дверь была закрыта, и она села на грязный холодный пол.

Мне нужно что-то придумать… Все кончено… Она нас сдаст… меня…Мне нужно дать какое-то объяснение… Или… или я могу обвинить кого-нибудь… Мне нужно, чтобы Тамара Ивановна узнала рисунки… Узнала в них Льва… Тогда все будет в порядке… Мы продолжим дружить… возможно… мы пойдем в одну школу после того, как Зоя нас исключит… Я не хочу менять эту школу… Я привыкла… А Ольга… Лучше бы я не знала… Я бы никогда тебе не сказала… Что она имела в виду?

– Хорошо, что ты уже здесь, – бросилась к двери Ольга Виленовна. Августа встала, пристально глядя на нее.

– У меня мало времени. Леша ждет меня внизу.

– Что Вы имели в виду, когда сказали, что Вы бы мне никогда не сказали?

– Что?

Ольга Виленовна нервно улыбнулась.

– Почему?

– Слишком сложно…

Ольга Виленовна взяла со стола зеленую тетрадь и передала ее Августе.

– Завтра перед занятиями жду переписанную работу.

Августа кивнула.

На лестнице пропал звук каблуков.

Если меня исключат, то больше никогда ее не увижу… так будет лучше для всех…

Лев, Эмма и Матвей сидели за круглым столом, когда Августа вернулась. Она положила тетрадку под рубашку за спину.

– Вы уже здесь,– радостно воскликнула Августа.

– Да, вечеринка окончена.

Матвей рассмеялся. Лев проглотил пару блинов, которые он принес с собой.

Кажется, он боролся и выиграл все блины…

Августа проскользнула в свою комнату.

Они не будут скучать по мне… Они не заметят…

Августа вырвала ненужные листы и достала ручку. Она написала первые три предложения, копируя буквы, не следя за содержанием. Но рука ее не слушалась и лихорадочно дрожала, буквы сменяли друг друга и исчезали в начале слов. Августа сорвала покрывало и бросила тетрадку на кровать. Она занесла руку над столом, но остановила ее в сантиметре от стола.

Сломанная рука не поможет мне переписать диктант…

Собрав все невыполненные домашние задание, Августа вернулась к круглому столу.

– Знаешь, что я только что вспомнил?

Матвей нарушил молчание.

– Что?

– Указка. Что с указкой под кроватью?, – прошептал он.

– Я думала о ней, – сказала Августа.

– Не о чем думать. Давай пойдём в класс Зои Петровны и оставим всё там, – предложил Лев, касаясь стола маслянистыми пальцами.

Отвратительно …

– Нет… В другой кабинет, – возразил Матвей.

Августа пыталась сосредоточиться на домашнем задании, пока Лев и Матвей размышляли, но жырные руки Льва не выходили у нее из головы.

Конечно, мне не о чем больше думать… Спасибо, что продолжаешь трогать стол, который мы все используем для выполнения домашних заданий. Ты абсолютно прав, моей тетради по алгебре требовалась сметана…

Она продолжала поглядывать на Льва, запоминая те части стола, к которым он прикасался. После того, как он ушел, чтобы вернуть одолженную тарелку, Августа достала из кармана несколько спиртовых салфеток и протерла стол.

Как он может быть такой свиньей? Что, если бы я сидела рядом с ним? У меня обязательно было бы масло на рубашке… Я бы никогда больше не хотела сидеть на этом месте. МНЕ НЕ О ЧЕМ БЕСПОКОИТЬСЯ? Теперь меня будет преследовать его отвратительная одержимость этими блинами…

Пожалуйста, дайте мне поспать…

Августа корячилась под одеялом на кровати.

Завтра нам придется разобраться с указкой… Завтра… Один… Надо завтра его куда-нибудь разместить… Два… Куда-нибудь, чтобы Тамара Ивановна увидела и поняла… Три… ИЗО…

Августа вскочила с кровати.

Конечно, в кабинете ИЗО… Конечно, нам нужно туда пойти… Оставим ее там… Прекрасно!

Августа стояла посреди темной комнаты, полная энергии. У нее пропало туманное головокружение.

Я все равно не собиралась спать.

Она включила свет и села за стол, открыв тетрадку. Первые три предложения оказались правильными после шестого переписывания. Ее ручка медленно скользила по размеченной бумаге.

– Что со мной не так? – воскликнула Августа, совершив еще одну ошибку.

Я слишком устала? Я умею писать, знаю буквы… и передо мной уже есть написанный текст…

Августа все перечеркнула и начала переписывать букву за буквой. Чтобы закончить, потребовалось два часа и еще несколько испорченных листов. Она прочитала и перечитала внимательно несколько раз и не нашла опечаток.

Три часа до встречи с Ольгой Виленовной… Что я собираюсь делать? Спать? Могу попробовать… Раз… два… три… Я поставила будильник? Я не помню… Где телефон? Один… два… три… четыре….

Когда Августа поднялась на второй этаж, дверь кабинета уже была открыта.

– Можешь оставить тетрадку на столе, – сказала Ольга Виленовна, убирая красное пальто.

Августа кивнула и положила тетрадку на учительский стол.

– Извините, – сказала Августа, столкнувшись с ней в проходе.

– Ты всегда такая бледная?– спросила Ольга Виленовна, приглядевшись к ней.

– Вы всегда были такой заботливой? – съязвила Августа и вышла из кабинета.

Неужели так необходимо было кричать на нее? Зачем? Что со мной не так?

– Прекрасно, – прошептала Августа, насмехаясь, когда Раиса Федоровна заставила Прохора в третий раз спеть тот же припев.

– Я думаю, что он намеренно поет неправильно, – сказал Лев.

Почему? Он пытается нас таким образом пытать? Или она?

– Прохор, начни сначала. Ты не взял ни одну ноту, – сказала Раиса Федоровна.

– Сколько еще? Мы все устали от этого! – Августа взорвалась.

– Тебе не нравится, как я пою?– Прохор покосился на нее.

– И танцуешь ты ужасно!

Руки Прохора сжались в кулаки.

– Хорошо, хорошо, – сказала Раиса Федоровна, – Спасибо, Прохор. Августа, твоя очередь.

– Посмотрим, как жаба поет, – Прохор рассмеялся.

– Даже жаба бы справилась лучше тебя!

Прохор поднялся и начал неудержимо колотить ее туловище. Августа не сгруппировалась. Она просто стояла, чувствуя, что заслужила каждый удар.

Матвей оттолкнул Прохора.

– Что ты делаешь? – Раиса закричала, не веря тому, что только что увидела.

– Простите, – прошептала Августа и села.

– Хорошо… верно… Лев, твоя очередь.

Прохор сел на свое место, прижав ладони к лицу.

– Ты в порядке?– спросил Лев.

Августа кивнула.

Нет… Уже больше года нет…

Ольга Виленовна вернула им тетради.

Хорошо… Я получила четыре… И допустила две ошибки… Как так? Я проверила… Я перечитала и переписала, но так и не смогла написать правильно…

Августа злостно кинула тетрадку на стол.

– С тобой все в порядке? – спросила Ольга Виленовна.

Августа кивнула.

Лучшее, чем я когда-либо была… Как будто что-то может меня тревожить…

– Зоя убьет нас, – сказал Матвей, когда Августа рассказала им о своих планах на указку.

Хорошо… пусть она нас убьет… пусть она нас побьет этой палкой… Мне не важно…

– Но это приключение, – спокойно сказала Августа. – И это будет точка. Лучшая.

– Я не знаю, – сказал Лев.

– С каких это пор ты боишься? – спросила Августа.

– Я не боюсь!

– Тогда вперед!