Плохиш под ёлку бесплатное чтение
Первая иголка
На цыпочках вышла из комнаты, вслушиваясь в звуки дома – гробовая тишина. Спят ещё что ли? Такое бывает? А холодина-то прям собачья! Кто выключил отопление? Поёжилась в собственном свитере и двинулась дальше. Едва не наступила на пробку от шампанского, а разноцветное конфетти от множества новогодних хлопушек так и липло к ногам.
– Эй?! Народ! – крадучись заглянула в огромную кухню.
Судя по бардаку на столах, остаткам заветренной еды и батарее пустых бутылок, корпоратив прошёл на ура. Наша юридическая компания решила в этом году снять домик аж на три дня. Желающих, однако, собралось немного, так как большинство предпочло праздновать Новый год со своими семьями. Остались только одиночки да холостяки, которым некуда было податься. Среди них и я, что крупно повздорила накануне со своим женихом Николаем и решила таким способом воспитать негодяя. Только вот под всеобщим весельем и рекой алкоголя моя тушка почувствовала острое и обидное одиночество, что накатывало с каждым часом сильнее и сильнее. В итоге, с трудом дождавшись боя часов, ушла в отдалённые комнаты, ища свободную койку-место. Телефонная связь не ловила, а идти за спутниковым телефоном Генки не было желания. Поэтому, проревевшись в подушку и глядя на фото своего глупого возлюбленного, отрубилась до самого утра.
– Ребята? Иришь? – заглянула в закуток, где обосновались девушки из нашей компании. Заглянула и немного струхнула. В ней не только никого не было, но и отсутствовали все вещи – сумки и верхняя одежда. Лишь чья-то резинка для волос свидетельствовала о том, что мне это не приснилось.
К гостиной, где вчера проходило общее веселье, неслась уже со всех ног. Большой стол с остатками еды никто не убрал, на диванах и по полу разбросанные подушки, куча мусора под ногами, на минималках вещает телевизор и… Чёрт! Разбитое стекло. Едва успела увернуться от опасности, понимая, что двигаться нужно предельно внимательно.
– Ребята, что за приколы? – возмущенно крикнула в пространство, но в ответ снова тишина.
Да, где все, мать вашу?!
– Ирина! Гена! Егор?! Хорош уже, не смешно!
Стянула с дивана большой пуховый плед и завернулась в него. Холод прямо гулял по ногам и пробирался под скудную одежду. Покосилась в сторону камина, в котором догорала последняя головёшка. Огонь никто не поддерживал уже часа два-три точно. Тихо матюгнулась и решительно направилась во двор, где стояли машины. Обулась в сапоги и вышла.
На улице настоящий новогодний мороз. Минус тридцать, не выше. Нос, уши и голые коленки мгновенно замёрзли. Пронизывающий ветер добрался до кишок, но злость, мгновенно овладевшая телом, погнала по венам пламя. Машин нет! Они уехали, не взяв с собой меня?! Внезапно ощутила себя маленьким Кевином МакКалистером из любимого старого фильма "Один дома". Тот проспал отъезд родителей, как и я сейчас. Только пацан был у себя дома, а я чёрт знает где.
– Да вы издеваетесь, – выдохнула я, пнув ногой снег, что изрядно припорошил двор.
Обогнула дом, чтобы удостовериться, что моя машина не отсутствует. Вчера мне не хватило места во дворе, поэтому оставила свою "малышку" с другой стороны. Красный запорошенный бок бампера верно поблёскивал на солнце.
Ладно, раз со мной поступили так по-свински, тоже поеду домой и… Не буду с ними разговаривать целую неделю. Только сперва переоденусь, поищу в доме кофе и поем остатки со стола. С арендодателями пусть Генка сам разбирается. Я – пас!
Вернулась в дом. Тут хоть и холодно, но не так ветрено. Снимать сапоги не стала, боясь ненароком поранить стопы. Хрен знает, что ещё они раскидали по полу. Желудок крутило от голода, поэтому целеустремлённо шла к праздничному столу. Продралась к своему месту у новогодней ёлки и обомлела, глянув в изножье лесной красавицы.
Не вскрикнула лишь потому что голосовые связки атрофировались, а сердечко в панике сбежало в район коленок. Под ёлкой лежало тело мужчины. Огромный бугай в куртке с меховой оторочкой. Взгляд скользнул по аппетитному заду в тёмно-синих джинсах, поднялся выше к мускулистому плечевому поясу, а после и вовсе замер в ужасе. В руке мужчины зиял приличного размера пистолет. Твою матушку! Бандит?! Это он разогнал ребят?!
На ватных ногах двинулась обратно к выходу, приняв чёткое решение валить отсюда и как можно скорее. Вдруг он мёртв? Или наоборот сейчас очухается и отыграется на мне. Изнасилования мне ещё на Новый год не хватало. Беги, Ляля, беги!
Выбежала на улицу всё так же в пледе и в сапогах. Плевать, в машине есть печка. Мне жизнь дороже. Села в салон. Ключи благо оставила вчера в стартере. Крутанула, но машина, мигнув сенсорами на панели, отказалась заводиться.
– Нет, милая. Не сейчас… Прошу тебя! Заводись!
Натужное фырканье двигателя, но без должного рёва мотора. Господи! Неужели аккумулятор замёрз?! Твою мать! И прикурить не от кого.
Выскочила из авто, желая проверить под капотом, но в ужасе пошатнулась и рухнула попой в снег. На меня смотрела матёрая фигура того самого мужика из-под ёлки в зимней объёмной куртке. На голове виднелась приличная рана с дорожками крови, что тянулись ото лба вниз, утопая в бородатом подбородке и ныряя под одежду на затылке.
Мужчина красными то ли от гнева, то ли от боли глазами смерил меня с ног до головы, а после подняв пистолет спустил курок под мой отчаянный вопль о пощаде.
Вторая иголка
Жуткий хлопок остановил сердце и слегка ослабил мочевой пузырь. Следом свист. Поняв, что ещё дышу скосила взгляд в сторону – шина. Этот громила прострелил шину. Снова выстрел и свист едва ли не в ухо – передняя шина. Вне себя от ужаса отползала по снегу назад, боясь посмотреть перед собой.
– Далеко собралась, киска? – прогремело над головой и мою тщедушную тушку властно подняли с земли.
Дрожа всем телом, наконец рискнула взглянуть перед собой. Ледяные серо-голубые глаза испепеляли злостью и презрением.
– Гуляли тут ночь, как свиньи, теперь отвечать не хотите? – тряхнул меня, как куклу, и поволок обратно в дом.
Втолкнул внутрь, а я поняла, что дело – дрянь. Похоже Генка что-то нахимичил, смылся, а мне теперь крышка. Ни черта подобного! Резво схватила с прихожей пустую вешалку и предупреждающе замахнулась. Бугай перехватил моё орудие и стряхнул меня с него, как блоху.
– Не усугубляй, киска… Я и так зол. Где твои дружки?
Нет, он не лично под мою душу, ему нужны все. Да, что тут произошло пока я дрыхала в той дурацкой комнате?! И он откуда взялся?
Осмотрела мужика с ног до головы. Матерь божья. Я таких только в американских блокбастерах видела – перекаченный брутал с бульдожьей мордой, серьга в ухе и кажется фанат рисунков на теле. От данной персоны так и хочется спешно вырыть ямку в земле и схорониться под липовым надгробьем.
– Ну? Оглохла что ли? Сама расскажешь или помочь? – и сделал шаг ко мне.
Сработало, но не в ту сторону. Я вскрикнула и взмолилась:
– Я не знаю! Не знаю! Не делайте мне больно! Прошу… Клянусь! Я проснулась, а в доме никого…
Попятилась от него в сторону кухни, думая о ножах. Хотя, этот боров запросто может обратить моё средство самозащиты в орудие смерти.
– Хочешь сказать, что притащилась сюда, чтобы проспать всё веселье?! Депрессуха мучает, малышка?
– Не твоё бульдожье дело! – тут же окрысилась в ответ, забыв, кто передо мной.
– Будет моё и прямо сейчас, кошечка. Твои дружки выбили все стёкла в моём доме, проткнули шины на Ровере и под конец заехали мне по башке, а я с ней, знаешь ли, в тесных отношениях. Сама за всё ответишь или пригласим ментов?
Поток информации кружил в голове снежным вихрем. Похоже, мои коллеги по работе перебрали с выпивкой и совершили противозаконное. Не зря же этот мужик с бандитской рожей не гнушается помощью органов правопорядка.
– Мужчина, я правда не в курсе, что натворили мои коллеги по работе. Не будите же вы отыгрываться на хрупкой девушке? В конце концов, и вы в пушку – прострелили шины на моей Хонде!
Бугай с минуту оценивал меня хмурым взглядом, а после вдруг резко переменился в лице.
– И правда, тогда представлю, что ничего не было, и я никого не видел. Счастливо оставаться, – и направился к дверям, где обернулся, насмешливо глядя на меня. – Если что, мой дом в ста метрах от вас. За умелый минет, могу обогреть и накормить.
– Пошёл ты на хрен, урод! – мгновенно ощетинилась я. – Размечтался! Лучше сдохнуть холодной смертью, чем удовлетворять твоё недостоинство. Извращуга!
– Я так и думал, – спокойно кивнул боров и ушёл, не соизволив закрыть за собой.
Скотина! Метнулась к выходу и захлопнула дверь, выдохнув изо рта пар. Прошла в гостиную, пытаясь заставить себя собраться. Связи нет, машина не на ходу, еда и электричество пока имеются, но дом с каждым часом всё сильнее простывает. Покосилась на камин. Да, разжечь его снова и дело в шляпе. Рано или поздно Иринка или Генка заметят, моё отсутствие и что-нибудь предпримут. Может даже женишок спохватится.
Сперва оделась максимально тепло, а после пошла искать поленницу с дровами. Найти нашла, но разжечь заново камин не выходило. Зажигалки нет и разжигателя тоже. Твою мать! На черта пренебрегала в школе уроками ОБЖ?!
Спокойно! Я выживу! Еды оказалось не так много, как я рассчитывала, но алкоголь вполне мог не дать мне замёрзнуть. К вечеру дом окончательно остыл, став в разы холоднее, чем улица. Прыжки, пляски и алкоголь мало помогали, а пар изо рта становился всё четче и клубистее. В доме сейчас настоящий минус, а я съела последние два кусочка колбаски. Покосилась на вермут. Давай, брат, помоги мне прожить эту ночь, а завтра утром выйду на трассу и буду бросаться водилам под колёса. Авось повезёт.
Последнее, что отложилось в моём затуманенном алкоголем и холодом мозге – это Гурченко со своими "Пять минут" Да, ещё пять минут, и я сдохну здесь в холоде и одиночестве. Зарылась под плед, пытаясь тщетно согреться, но отключилась под гнётом алкоголя на пустой желудок.
Фантом жара скользил по телу, ныряя в самые чувствительные и нежные места. Понимала, что горю, но от этого становилось вожделеннее и слаще. Неясная и сильная аура обволакивала каждую клеточку, возбуждая голод и желание. Застонала, чувствуя на себе крепкие и горячие ладони, изучающие каждый изгиб. Тепло между ног накаливалось ежесекундно, пуская по моим венам пламенные языки нетерпения.
Они не спешили, разжигая всё больше мой интерес и аппетит. Мозг терялся между реальностью и сном, отдавая предпочтение последнему. Да, только в эротических снах бывает так сладко и возбуждающе.
– На моём члене ты смотрелась бы ещё лучше, – проник голос в подсознание. Пошло, непривычно, но вдруг приятно. Улыбнулась этому голосу, облизав пересохшие губы. – Блядь, и этот бы ротик я тоже трахнул.
И губ коснулись. Оттянули нижнюю, проникая ко мне в рот. Что-то шершавое и… Господи! Судорожно сомкнула челюсть. Вопль боли напугал до чёртиков. Рядом кто-то был. Кто-то большой, горячий и кажется обнажённый. Завизжала, начав лупить это нечто, не глядя.
Третья иголка
Это большое стало огромным и злым, схватив меня за руки и припечатав к мягкой поверхности. Диван?!
– Завязывай драться, пока сам не отлупил! – прогремел тот же голос из сна, но более грозный. Да, этот грозный похож на голос того бандюгана под ёлкой. Мамочки!
Распахнула глаза в ужасе глядя перед собой. Да, это тот бандит! Он здесь! В доме! И кажется я только что тёрлась об него, как мартовская кошка, и хотела большего.
– Убери от меня свои грабли, скотина! – процедила я со всей грозностью, на которую была способна.
Льдинки в его глазах сверкнули насмешкой. Бугай скользнул по моему телу скептическим взглядом, и я поняла, что свитер на мне задран до подбородка, а из правой чашечки лифа виднеется возбуждённый сосок. По его взгляду прочла, что он не против попробовать его на вкус.
– Две секунды назад, ты почти подняла мой стояк, пока кусаться не удумала.
Бандит разочарованно поднялся, позволяя мне полностью разглядеть его. Он и правда был огромен. Мужской тестостерон пёр из каждой перекаченной мышцы. Да, я терпеть не могла таких мужиков, но рельефность и могучесть этих изгибов всё же восхищала. С такой формой не рождаются, а усиленно взращивают и питают. Это заслуживает, пожалуй, немного уважения. Незнакомец был в одних брюках на не менее шикарной заднице, а по обнажённому торсу тянулось несметное количество художеств тату-мастера. На рельефе бодибилдера это опять же выглядело потрясно, но я не любила столь бесконтрольное увлечение татуировками. Одним словом, не мой типаж, но, сука, в горле спёрло от неясного желания скользить ладонью по этим изгибам и изучить каждый завиток черно-белой росписи.
– Тебя может покормить, а то сожрёшь ещё с голодухи? – снова усмехнулся он.
Мужчина вел себя вполне спокойно. Возможно, меня пугает лишь его внешность, а не личность. Пожалуй, стоит пойти на контакт, учитывая, что без него я давно бы уже превратилась в ледышку.
– Какого чёрта вернулся? – и покосилась на играющие искры костра в камине. – Ты разжёг камин?
– Конечно. Тут такой дубарь был. Я даже на секунду подумал, что ты того уже. А ты оказывается просто надралась горючего.
– Как умела, так и спасалась, а ты чего припёрся?! Совесть что ли проснулась?
– Скорее, моё темное прошлое. Твой хладный труп найдут вблизи моего дома, а потом опять в тюрягу уволокут. И хрен докажу, что не виновен. Менты долго не разбираются с бывшими зэками.
Зэками?! Холод пробежал по спине, и незнакомец это явно уловил.
– Да не ссы ты. По малолетству попал. Три года честно отмотал. Всё бывает.
Сглотнула огромный комок, окончательно осознавая, что угодила в лапы бывшему бандюгану. А может и не бывшему… Отсюда надо сматываться и как можно скорее.
– В итоге-то что? Жрать хочешь? Я взял термос с чаем и курицу-гриль.
Упоминание о горячем чае и пряной птице скрутило желудок в болезненный узел. Да, я очень хочу есть, главное, чтобы он ничего не подсыпал в еду. Хотя сдохнуть сытой гораздо приятнее, чем от голода.
Медленно кивнула, садясь на диване. Бугай снова усмехнулся, явно довольный своим превосходством, и прихватил пакет у камина. Опустился на другой конец дивана и достал ароматный сверток в фольге. Пакет постелил на ложе, а курочку обнажил уже на нём. Под ложечкой дико засосало, когда втянула ноздрями столь божественный запах. Это лучше, чем оргазм. Не дожидаясь приглашения, вонзила в тушку свои наманикюренные пальцы.
Почти мурлыкала, пожирая бедренную часть домашней птицы. Даже не замечала, что бандит лишь отрезал себе грудинку и неспешно ел. Чай в термосе согрел окончательно, и я умудрилась расслабиться, больше не чувствуя к незнакомцу страха.