Тайна мертвого ректора. Книга 1 бесплатное чтение

Глава 1

На плац Управления Кузя примчался за пять минут до начала и, улыбаясь от уха до уха, встал в общую шеренгу. Ожидая, пока будут оформлены документы, он почти каждое утро галкой прилетал к зданию общежития, усаживался на крыше в отдалении и наблюдал, как Владимир проводит ежеутренний смотр. Потом летел домой, вез хозяина на службу и, грустный, возвращался. Даже завтрак тетушки Марго не мог полностью исправить его настроения.

Время тянулось мучительно медленно, прошло уже три месяца, а какие-то канцелярии и чиновники всё возились и возились с бумагами. И это даже несмотря на то что императрица Софья почти сразу подписала указ, где черным по белому было сказано, что «в силу исключительных обстоятельств, связанных с большими потерями личного состава, временно разрешается прием на службу фамильяров».

Дивов действительно катастрофически не хватало, и не только в Управлении. Пострадали и скиты, и военные, и даже Академия. Но Управление Санкт-Петербурга приняло на себя основной удар. Погибло больше половины колдунов и дивов. И если людей Гермес Аркадьевич набрал из молодых выпускников Академии, то восполнить потерю дивов было совсем не просто – даже несмотря на то, что всех ставших демонами государственных дивов удалось найти и вернуть.

Вызов из Пустоши, помимо того, что требовал человеческих жертв, теперь был сопряжен с дополнительным риском. С учетом новых знаний о Пустоши стало понятно, что точки вызова в мире людей в какой-то мере связаны с географией Пустоши. Поэтому все дивы первого класса, кого могут вызвать колдуны из Санкт-Петербурга или любого другого города, даже Омска, участвовали во вторжении. Сотня, а то и тысяча километров по меркам дива первого класса – не расстояние. А такие дивы, несмотря на любые заклятия, будут смеяться своим хозяевам в лицо. Но даже если получится вызвать кого-то подходящего, новичка для службы в Управлении нужно еще обучить.

Поэтому было решено временно вернуть старую практику: в прежние времена колдуны Тайной канцелярии, Экспедиции, а после и Управления нередко приходили на службу со своими фамильярами. Запрет на это появился лишь после того, как было изобретено новое заклинание, устанавливающее высшие приоритеты. Всех казенных дивов перепривязали к жетонам и установили в качестве высшего приоритета защиту государства и государя. С обычными дивами, привязанными к колдунам, проблем не возникло: новое заклинание легко перекрывало их старые приоритеты по защите хозяина и меняло их на единственный высший государственный приоритет. А вот с фамильярами сделать замену приоритета оказалось невозможно. Фамильяр поглощал своего первого хозяина, и воля колдуна становилась его высшим приоритетом. Такой приоритет действовал до тех пор, пока был жив хотя бы один представитель рода хозяина, и заменить его не получалось даже с помощью нового заклинания. Поэтому к колдунам, служившим прежде с фамильярами, привязали казенных дивов, а фамильяров отправили по домам, и от практики привлечения их к службе постепенно отказались.

И вернуть решили лишь в исключительных обстоятельствах и на время.

Несмотря на то что Анастасия приступила к исполнению своих обязанностей, Владимира продолжали нередко вызывать в столицу. Поэтому Кузя считал, что Гермесу Аркадьевичу просто необходим помощник, который не будет отсутствовать целый день, как главный див. А узнав, что сможет наконец поступить в штат Управления, подпрыгнул от радости чуть ли не до потолка. Впрочем, он знал и еще кое-что…

К первому построению Кузя готовился с особенной тщательностью. Он много раз видел, как Владимир медленно обходит ровную шеренгу, внимательно изучая внешний вид каждого из вверенных ему дивов. Зная характер Владимира, Кузя очень ответственно подошел к выбору одежды, проведя почти полдня в магазине за подбором надлежащего гардероба. Когда он закончил и, полностью одетый, посмотрел на себя в зеркало в примерочной, то остался доволен. Идеально белая рубашка, безукоризненно сидящий костюм, черные кожаные классические ботинки. Да, это не был казенный костюм, который выдавали рядовым дивам в Управлении, материал был намного дороже, а качество кроя – лучше, но Кузя не сомневался, что сумеет объяснить это обстоятельство Владимиру. В конце концов – он фамильяр главы Управления, и не может позорить хозяина дешевой одеждой. А стиль и фасон были полностью выдержаны в соответствии с уставной формой. И даже причесался Кузя так, чтобы яркие пряди не бросались в глаза, собрав волосы в небольшой хвостик.

Вытянувшись по струнке, он ожидал приближения Владимира. И тот, конечно же, лишь скользнув беглым взглядом по остальным, остановился напротив и начал внимательно рассматривать нового подопечного. Кузя только открыл рот, чтобы выложить свои аргументы, но Владимир не дал ему вымолвить и слова.

– Твоя рубашка, – сказал он. И указал на ворот.

Кузя скосил глаза вниз. Рубашка была тщательно отглажена и выглядела безукоризненно. По оттенку она ничем не отличалась от рубашки самого Владимира.

Кузя поднял взгляд и на этот раз посмотрел Владимиру прямо в глаза. Шеренга дивов едва заметно шелохнулась.

Но Владимир никак не отреагировал на проявленную дерзость. Будничным тоном он пояснил:

– По уставу рубашка и пуговицы должны быть белыми. На твоей рубашке пуговицы с перламутровым отливом. Немедленно сменить.

Над двором Управления повисла гробовая тишина. Все знали, что оба дива привязаны к одному хозяину. Более того, Кузя – фамильяр графа Аверина, пусть даже только формально. А значит, его статус выше. Все напряженно ждали, чем закончится этот разговор. Уступит ли графский фамильяр главному диву Управления?

Кузя нарочно немного затянул с ответом. А потом слегка наклонил голову и проговорил:

– Будет сделано.

– Выполняй, – велел Владимир. – А за опоздание на построение сегодня вне очереди моешь первый этаж и душевые.

– Но я не опоздал! – Кузя, не выдержав, начал закипать.

– Пока ты будешь менять рубашку, построение закончится, – бросил Владимир и, отвернувшись, двинулся дальше вдоль шеренги.

В кабинете хозяина Кузя появился спустя целых полчаса. Ему пришлось не только срочно искать нужную рубашку в магазинах, но и отстоять небольшую очередь. Владимир скользнул по нему равнодушным взглядом и указал на стол, где лежала кипа бумаг.

– Разбери. Те, на которых даты за прошлый месяц, отнеси в архив, – проговорил он и занялся какими-то другими делами.

Как только Кузя закончил и вернулся из архива в кабинет, Владимир, не глядя на него, скомандовал:

– Приготовь кофе. Хозяину и мне.

Кузя молча направился в комнату отдыха, к кофемашине. Особой сноровки она не требовала, поэтому он быстро налил три чашки. Вернувшись, одну поставил на стол Владимиру, а с остальными направился в кабинет Гермеса Аркадьевича.

– Зачем ты несешь две? – не поднимая головы, спросил Владимир.

– Одна мне! – ответил Кузя.

– Я не говорил тебе сделать кофе для себя.

– Ясно, – пожал плечами Кузя, – а мне вообще можно кофе?

– Да, – ответил Владимир.

– Тогда можно мне сделать себе кофе? – выдохнул Кузя.

– Можно.

– Я понял. Я на всё должен спрашивать у тебя разрешение? И на обед сходить, и в туалет?

– Верно, – подтвердил Владимир.

– Ясно, – повторил Кузя, унес одну чашку обратно, а вторую – в кабинет хозяину.

– Ну как у вас? – поинтересовался Гермес Аркадьевич, одобрительно оглядев Кузин костюм.

– Это Владимир, – философски заметил Кузя, – и правила тут устанавливает он. Меня утром отправили переодеваться, а вечером я мою самый грязный этаж общежития.

– И ты не стал спорить?

– Нет, конечно. На плацу были все дивы Управления, как я мог уронить авторитет главного? Это всем создало бы проблемы. Тем более что прибудут фамильяры. Значит, я должен подавать хороший пример. Фамильяры и так всегда считали себя намного выше государственных дивов. Не хватало еще, чтобы они тут начали качать права.

– А ты молодец, – похвалил хозяин.

– Ага, – Кузя показал зубы. – Ничего, дома я отомщу.

– Отомстишь? Хм… мне бы не хотелось, чтобы между вами были конфликты. Пока вы неплохо уживались.

Действительно, дома Владимир проблем не доставлял. Он остался жить в общежитии еще и потому, что его должность обязывала присматривать за дивами, тем более что дивов-наставников, обычно обучавших новичков и следивших за порядком в секциях, на которые было поделено общежитие, почти не осталось. Когда главным дивом был Иннокентий, за секции отвечали четыре наставника. Но двое из них погибли, третьим был сам Владимир, и в результате на всё общежитие остался только один наставник.

Да и свободной комнаты в доме хозяина больше не было, а Кузя ни за что не пустил бы Владимира в свою, даже несмотря на хорошее к нему отношение. Так что Владимир появлялся только вечером. Так они договорились: Кузя отвозил Гермеса Аркадьевича на работу, а Владимир привозил домой и оставался на ужин. В выходные Владимир тоже нередко захаживал на обед, но права Кузи на хозяина никогда не нарушал.

– Гермес Аркадьевич, ну какие конфликты? Не волнуйтесь, я уже всё придумал.

Месть Кузя и правда замыслил славную. С мытьем он справился быстро, благо тетушка Марго научила его этому нехитрому делу, и настолько хорошо, что в конце концов даже перестала приглашать в дом уборщицу. И правильно, зачем лишние расходы, если Кузя справлялся с мытьем меньше чем за десять минут? К приходу Маргариты дом уже блестел.

После уборки общежития у Кузи как раз осталось время забежать в любимый магазинчик, и домой он заявился со свертком под мышкой. Переоделся и стал ждать Владимира. Главный див с хозяином почти всегда задерживались на службе, и еще утром Кузя думал, что тоже останется и поможет с делами, но, видимо, мытье уборных Владимир счел более важным занятием. Эх, не так Кузя представлял свой первый день в роли государственного дива. Ну да ничего.

Наконец Владимир распахнул дверь, пропуская в дом хозяина. Кузя чувствовал, что Гермес Аркадьевич немного нервничает, хотя и сгорает от любопытства.

Кузя вышел навстречу, протягивая пакет.

– Что это? – спросил Владимир.

– Видишь ли, – пояснил Кузя, – ты больше не гость в этом доме. Теперь ты див Гермеса Аркадьевича. Поэтому к ужину ты должен выходить не в форме Управления, а переодевшись в домашнее. Это одежда для тебя. Пойди и переоденься.

– Резонно, – согласился Владимир. – Благодарю.

Он взял пакет и скрылся в гардеробной.

Всё время, что Кузя помогал хозяину переодеваться, на лице дива играла широченная улыбка.

Наконец они спустились в гостиную. Владимир уже ждал. Увидев его, Кузя хмыкнул и зажал рот рукой.

На главном диве Управления красовались ярко-желтые, сильно расширяющиеся книзу сатиновые штаны в синюю полоску, с огромными карманами чуть выше колен. Те самые, покупку которых не одобрил когда-то Гермес Аркадьевич, сочтя слишком безвкусными и вульгарными. А сверху – длинная красная футболка, на которой на фоне розовых следов кошачьих лапок был изображен котенок со вздыбленной шерстью и выпущенными коготками. Образ завершала крупная оранжевая надпись: «БОЙТЕСЬ МЕНЯ, МЫШИ!»

Эта надпись особенно смешила Кузю. И хоть сама по себе одежда была обалденной, но, заменив привычный строгий костюм, на Владимире смотрелась необычно и весьма забавно.

Однако, несмотря на комичный внешний вид, Владимир, как всегда, оставался абсолютно невозмутим.

Зато на Гермеса Аркадьевича было приятно посмотреть. Хозяин аж покраснел и закусил губу.

– Садимся ужинать, – разрешил Гермес Аркадьевич, справившись с собой. Но на протяжении всей трапезы он время от времени посматривал на Владимира и улыбался. От чего Кузя становился всё более и более довольным своей выходкой.

Когда ужин закончился, они еще немного побеседовали, и хозяин отправился в кабинет, а Владимир засобирался в общежитие. Кузя принялся убирать посуду.

– Кому принадлежит эта одежда? – неожиданно спросил Владимир.

Кузя задумался.

– Ну, формально Гермесу Аркадьевичу, само собой, я же ее на его деньги купил. Но вообще – тебе. Поэтому не стесняйся, носи с удовольствием, – он не выдержал и рассмеялся.

– Благодарю, – совершенно серьезно сказал Владимир и добавил: – Это означает, что мне позволено забрать ее с собой в общежитие?

– Что? – Кузя вытаращил глаза. – В общежитие?! Разве там можно такое носить?

Кузя ни на минуту не забывал о своей идее переодеть дивов Управления. И теперь, став официальным сотрудником, он собирался вплотную этим заняться.

– Разрешение не нужно, – ответил Владимир. – Никакого регламента на одежду внутри общежития нет. Просто всем выдают одинаковые робы.

– А что, выходит… тебе понравилось? – с некоторым сомнением поинтересовался Кузя. Полученную информацию нужно будет тщательно обдумать.

– Да, одежда красивая, – проговорил Владимир, – но главное – она понравилась хозяину. У тебя хороший вкус.

– Гермесу Аркадьевичу? Э… почему ты так решил?

Владимир посмотрел на Кузю с некоторым удивлением:

– Разве ты не обратил внимания? Каждый раз, глядя на меня, он испытывал сильные положительные эмоции.

Больше всего Кузе нравилось, когда звонил телефон. Он много раз видел, как Анонимус степенно снимает трубку и важно отвечает на звонок. И выглядело это здорово. У Гермеса Аркадьевича тоже есть фамильяр, и каждый, кто звонит хозяину, должен об этом знать. Поэтому, как только раздавался звонок, Кузя, бросая все дела, мчался к аппарату.

Но на этот раз телефон зазвонил ночью. Кузя открыл глаза и уже спустя мгновение, влетев галкой в приоткрытое, несмотря на ночной холод, окно кабинета, сжал в руке телефонную трубку. Звонок посреди ночи вряд ли сулил что-то хорошее. Кузя не успел даже сказать обычное «Дом его сиятельства графа Аверина», как услышал голос Владимира:

– Доложи хозяину, что в общежитии бунт. Москвичи.

В трубке раздались гудки. Времени на разговоры у Владимира однозначно не было.

Но никакой другой информации больше и не требовалось. Кузя только подивился. Надо же, проблем ожидали от фамильяров, а взбунтовались коллеги – дивы, присланные из московского Управления.

Во время вторжения погибло множество сильных дивов, ведь большинство из них продолжало самоотверженно сражаться даже после смерти хозяев. Поэтому в петербургском Управлении остались в основном дивы второго, третьего, а то и вовсе первого уровня. Эти новички покидали поле боя и прятались, как только предоставлялась такая возможность. Привязанные к жетонам, даже после гибели хозяина нарушить приоритеты и сбежать, а тем более переметнуться к противнику они не могли. Но когда сражение закончилось, бедняг, потерявших голову от страха, пришлось искать по кустам, а также извлекать из подвалов и других укромных мест.

Зато дивы московского Управления, так и не вступившего в бой, уцелели в полном составе. Поэтому часть из них, пятерых, перевели в Петербург в качестве подкрепления. И вот как они себя проявили!

Кузя почувствовал, как внутри закипает злость. Надо срочно разбудить Гермеса Аркадьевича.

Он подбежал к спальне и распахнул дверь: в экстренных обстоятельствах Гермес Аркадьевич разрешал не стучаться.

Хозяин не спал и уже сидел на постели. Видимо, его разбудил телефонный звонок.

– Что случилось? – спросил он, поднимаясь.

– Бунт в общежитии. Москвичи устроили.

– Плохо, – хозяин потер глаза и посмотрел на Кузю. – Среди них двое седьмого уровня.

– Ага. Еще один шестой и два четвертых. Владимир и Казимир справятся… наверное… Если они остальных не перебаламутят.

– Нам только новых жертв не хватало, – бросил на ходу хозяин, направляясь в ванную. Кузя зашел за ним.

– Гермес Аркадьевич, давайте я сразу туда. Помогу. Вы же сами доедете?

– Да, отправляйся, – колдун плеснул в глаза водой и вытер полотенцем. – Я сейчас узнаю, оповестили ли их хозяев, и тоже приеду. Осторожнее там.

– Ага, – обрадовался Кузя, – постараюсь никого не покалечить.

Он обернулся галкой, вылетел в окно и вскоре уже был возле дверей общежития. Вход оказался заперт и заблокирован заклинанием. Почти не одетый дежурный колдун, ежась на холодном ветру, стоял рядом с дверью. Хороший знак. Колдун остался жив и смог выполнить свои обязанности по блокировке общежития. Кузя попытался связаться по ментальной связи с Владимиром. Нащупав его разум, он доложил:

– Я на месте. Что там?

– Ситуация пока под контролем, – ответил Владимир, – можешь зайти.

Кузя принял человеческую форму.

– Откройте, пожалуйста. Владимир разрешил. И Гермес Аркадьевич скоро подъедет.

Колдун прижал ладонь к замку, что-то забормотал, а потом повернул тяжелый медный рычаг, отодвигающий серебряные засовы. Дверь общежития открылась. Сопровождаемый колдуном, Кузя вошел в тамбур, сделал пару шагов и уперся носом в массивную серебряную решетку.

И сразу же в ноздри ударил запах крови. Выходит, драка уже произошла и есть раненые. Даже если Владимир сдерживает бунтовщиков, остальные дивы чуют кровь и нервничают. Но если решетка тамбура закрыта, скорее всего, колдун успел изолировать и секции.

Кузя читал правила и знал, что в случае тревоги дежурный колдун должен опустить рычаги, блокирующие секции, перекрыть входной тамбур, покинуть общежитие и запечатать дверь. Если случался бунт, сражаться в одиночку колдун права не имел.

Решетка открылась, Кузя скользнул внутрь. И замок за его спиной снова щелкнул.

Дежурного дива на вахте не было. Вокруг царила тишина. Кузя миновал вестибюль и вошел в длинный темный коридор.

На первом этаже располагались душевые, санузлы, столовая и комната главдива. В отличие от жилых этажей, здесь отсутствовали секции, а следовательно, и разграничивающие их мощные серебряные решетки. Точнее, имелась всего одна перегородка. Она защищала покои дежурного колдуна, позволяя безопасно покинуть общежитие и запечатать его.

Двигаясь на запах крови, Кузя дошел до раздевалок душевых. И там обнаружил десять дивов, больше половины из всего личного состава. Значит, прочие заперты в жилых секциях.

В центре раздевалки, не шевелясь, стоял Владимир. Напротив него неровной шеренгой так же неподвижно застыли трое московских. Остальные жались по стенам, но по их взглядам, полным яростного предвкушения, было ясно – стоит хоть кому-то сделать неверное движение, и начнется всеобщая свалка. От пульсирующей в комнате силы волоски на теле Кузи встали дыбом.

Кровь. Возле двери душевой пытался подняться на ноги наставник Казимир. Судя по огромной луже крови, в которой он отчаянно скользил, досталось ему крепко. Невдалеке скорчился еще один див, слабый, примерно второго уровня. Он прикрывал голову руками, а в его пальцах по-прежнему была зажата мочалка. Ясно, что инцидент произошел в душевой. Этот див выглядел получше Казимира, но подняться даже не пытался, наоборот, изо всех сил старался прижаться к полу и сделаться незаметным. Остальные дивы пострадали не сильно, видимо, Владимир вовремя сумел остановить общую драку.

Кузя переместился, встав позади Владимира. Смутьянов сдерживает только авторитет главного дива, и нужно дать им понять, что глава не один.

Двое из шеренги, казалось, были готовы отступить. Но третий, зачинщик, судя по исходящему от него запаху крови, не дрогнул.

– Иди домой, фамильяр, тебе пора выносить за хозяином ночной горшок. – На Кузю он даже не взглянул, а смотрел прямо в глаза Владимира. – Я разговариваю с главдивом.

– Нам не о чем разговаривать, – произнес Владимир. – Немедленно разойдитесь по своим комнатам.

Жмущиеся по стенам местные дивы отступили еще на шаг. Воздух запульсировал от напряжения. И Кузя подумал, что разноцветная одежда, смешно смотревшаяся на Владимире дома, теперь выглядела совсем иначе. Владимир сохранял спокойствие, не реагируя на провокации. И Кузя понимал, что делает он это специально. Драки допустить нельзя. Ведь если зачинщик нападет, массового побоища не избежать. Потерявшие контроль дивы сцепятся друг с другом, и неважно, кто на чьей стороне. Скорее, див кинется на собрата примерно своего уровня, чем на сильного московского. Будут жертвы. А учитывая обстоятельства, новые жертвы совершенно некстати.

Поэтому Кузя решил помочь. Окинув провокаторов нарочито небрежным взглядом, он хмыкнул:

– Я бы на вашем месте от стыда из комнат не выходил.

А потом обратился к остальным:

– Чего вытаращились? Забыли, что ли? Пока вы в Шлиссельбурге собственные кишки на кулак наматывали, эти прохлаждались. И даже не соизволили вмешаться!

Послышалось глухое рычание. Внимание дивов петербургского Управления переключилось на московских. Уже лучше. Москвичи заметно дрогнули. Тем более что Казимир наконец поднялся на ноги и тоже встал за спиной Владимира.

Но зачинщик беспорядков не собирался уступать просто так.

– Обсуждать приказы главы московского Управления – не твое дело, сопляк, – оскалился он.

– Сопляк? – возмутился Кузя. – А сам-то только и можешь, что маленьких задирать!

Не трудно было догадаться, из-за чего случился конфликт. Этот московский див напал и избил слабака, того, что сейчас прикрывал голову мочалкой. Вмешался наставник, а когда началась драка, подтянулись остальные. Причем сильные московские дивы держались вместе, а взбудораженные напряжением силы и кровью новички петербургского Управления кинулись друг на друга. И только появление главного дива остановило начавшееся побоище.

– Напомни, что гласит первый пункт второго параграфа Правил, – обращаясь к зачинщику, сказал Владимир таким ледяным тоном, что Кузя поежился.

– Драки в общежитии строго запрещены, – не теряя гонора, московский див криво улыбнулся. – Но ты ошибаешься. Я не нападал. И не нарушал правила. Я наказал младшего за неповиновение старшему. Наставнику не следовало вмешиваться.

Избитый див вскочил на ноги и слегка пискляво, но всё же возмущенно закричал:

– А вот и нарушил! С чего это я должен тебе подчиняться?! Ты не наставник! Ты… да ты вообще новичок! Это ты должен мне подчиняться! Я тут уже почти год!

Голос его дрожал от страха, но див, так и не выпустив из рук мочалку, наклонил голову и исподлобья посмотрел на обидчика. Увидев его рыжую шевелюру, Кузя узнал его: это же Савелий, новый див колдуна Сергея. Во время Вторжения именно этот див первым вернулся после гибели своего колдуна и позволил себя привязать, а не спрятался в укромном месте, как многие другие. Надо же, и сейчас не сдрейфил.

Однако московский задира на крики Савелия не обратил никакого внимания. Он смотрел прямо на Владимира, не опуская глаз.

– У тебя остался всего один наставник. Этого мало. В общежитии четыре секции, в каждой кто-то должен следить за порядком. Я считаю, что тебе следует назначить наставниками меня и его, – он указал на своего сотоварища, который снова выдвинулся вперед. – Это решит твои проблемы с дисциплиной.

– Нет, – не меняя тона, отрезал Владимир. – Ты сможешь стать наставником, только когда научишься поддерживать порядок, а не устраивать беспорядки.

Кузя тоже оскалился:

– А главой Управления тебя не назначить?

– Уж не себя ли ты возомнил главой Управления, фамильяр?

Напряжение всё ещё висело в воздухе, но противников удалось втянуть в диалог. А когда дивы начинают разговаривать, риск того, что они кинутся друг на друга, становится значительно меньше. Инстинкты уступают место разуму. Кузя давно заметил это отличие дивов от людей: последние, наоборот, используют оскорбления и словесную перепалку, чтобы набраться смелости и напасть. Самое время развить успех. Но злить зачинщиков ссоры больше не стоит.

– Глава Управления скоро будет здесь. И ваши хозяева тоже. Я просто прибыл чуть раньше, – весомо произнес Кузя и тут же увидел, что его замечание сильно остудило общий пыл. Еще бы, разбуженные среди ночи колдуны точно будут не в самом радужном настроении.

Но московский див не уступал, и Кузя догадывался почему.

– Если меня накажут, так тому и быть. Но теперь главдиву придется доложить о моих требованиях. Я хочу, чтобы назначили меня. Я сильнее вашего единственного наставника.

Кузя посмотрел на Владимира. А тот медленно и четко проговорил:

– Ты не станешь наставником. Хочешь бросить мне вызов – я передам хозяину, и он назначит бой. Но никто из вас не будет нарушать правила. Вы – новички. А должность наставника нужно заслужить.

Воздух снова завибрировал. Московский див показал клыки.

– Ты не слишком много о себе возомнил? Разве не колдуны решают, кому быть наставником, а кому нет? Или думаешь, что роскошный наряд делает тебя лучше нас?

И тут Кузя понял, что не зря об этом предупреждал Гермес Аркадьевич. Яркая разноцветная одежда Владимира! Москвич, впервые увидевший нечто подобное в стенах общежития, подумал, что у Владимира есть какие-то особые привилегии.

Нужно было срочно спасать ситуацию. Кузя рассмеялся. И московский див наконец-то бросил в его сторону взгляд.

– Ну ты и дебил! Ну конечно, он лучше. Ведь именно поэтому его и наградили красивой одеждой.

– Наградили? – судя по всему, удивился не только задира, но и остальные дивы, включая Владимира.

Кузя широко улыбнулся. Кажется, работает.

– Ну да, – вдохновенно продолжил он, – а вы как думали? Даже главный див всегда носил стандартную казенную робу. Но в петербургском Управлении теперь не так! По повелению его сиятельства Гермеса Аркадьевича, тем дивам, что отличились на службе, будут разрешать выбрать себе одежду для общежития. На каждого будет выделена сумма из содержания, в зависимости от заслуги.

Все присутствующие придвинулись поближе и, затаив дыхание, слушали Кузю. Даже Владимир.

– И… что, мне самому можно будет выбрать и штаны, и рубашку? Любого цвета? – спросил один из московских.

– Ага, – подтвердил Кузя, – хоть в полоску, хоть в цветочек.

– И… картинку? Картинку тоже можно будет? – широко раскрыв глаза, добавил другой.

– Конечно. Какую захочешь, – подтвердил Кузя, – но только если очень хорошо себя проявишь.

– Здорово…

Боевой запал присутствующих полностью иссяк.

– И это еще не всё, – окрыленный успехом, провозгласил Кузя, – самым отличившимся разрешат покрасить стены в своих комнатах в любой цвет. И даже краску выдадут.

– А если я захочу обои? С розами? – раздался за спиной голос Савелия.

– За обои придется совершить что-то особенно выдающееся. Особенно за розы, – обернулся Кузя. Дивы захмыкали.

И только лицо Владимира осталось серьезным.

– Построиться, – приказал он. А когда дивы выполнили команду, продолжил: – Сейчас откроют проходы, и каждый направится в свою комнату. Там вы будете ожидать решения главы Управления по поводу сегодняшнего инцидента.

Он повернулся к Кузе:

– А ты напишешь отчет, пока я буду докладывать о случившемся его сиятельству.

Кузя направился к выходу, но Владимир остановил его:

– Не в таком виде. Савелий.

Рыжий див тут же оказался рядом.

– Принеси свою форму.

– Будет сделано. – Савелий выглядел весьма довольным. Вероятно, радовался, что его не успели сильно избить, или гордился, что за него вступился наставник, а потом и главный див. А может, уже предвкушал, как оклеит стены обоями с розами.

Владимир направился на вахту и ввел на пульте код отмены тревоги. Вскоре дверь открылась и появился дежурный колдун.

– Ну наконец-то, – пробормотал он, потирая замерзшие руки, – порядок восстановлен?

– Так точно, – доложил Владимир, – секции можно разблокировать.

Колдун снял запечатывающее заклинание и открыл комнату дежурного. И спустя минуту послышался лязг поднимающихся решеток.

– Разойтись, – скомандовал Владимир, и дивы растворились в полутьме.

Москвичи ушли без колебаний. Выходит, действительно посчитали инцидент исчерпанным.

– Ты солгал насчет одежды, – проговорил Владимир, когда они остались одни. – Об этом станет известно, и обмана тебе не простят.

– Я не солгал, – улыбнулся Кузя. – Ну, почти. Не беспокойся, я уговорю Гермеса Аркадьевича. Мы с ним уже давно думали по поводу одежды, и стены тоже хотели перекрасить. – Он обвел руками помещение. – Здесь так уныло, что впору удавиться, как говорит тетушка Марго. И, по-моему, хорошая идея – выдавать поощрения за заслуги. Драк не будет, никто не посмеет покуситься на официальную награду, выданную колдунами.

Владимир смерил его долгим взглядом.

– Хорошо, что ты поступил на службу в Управление. Ты умеешь принимать нестандартные решения. И ты полезен.

Появился Савелий.

– Вот, – протянул он вешалку, на которой красовался тщательно отглаженный казенный костюм с белоснежной рубашкой. – Должно подойти.

– Ага. – Кузя оделся.

А Савелий, потупившись, спросил:

– Ты ведь скажешь Сергею Дмитриевичу, что я не виноват? Он расстроится, если его посреди ночи разбудят из-за меня. Ужасно не хочу доставлять ему неприятности.

– Не бойся, его даже не вызывали.

Савелий просиял, поклонился и скрылся.

* * *

Автомобиль хозяина как раз заехал на парковку. Владимир, уже одетый в стандартный строгий костюм Управления, открыл дверцу, встал по стойке «смирно» и отдал честь. И Кузя попытался максимально похоже повторить его жест.

– Докладываю. Бунт успешно предотвращен, жертв нет. Ранения личного состава незначительные.

– Отличные новости, – Гермес Аркадьевич провел ладонью по лицу. – Пойдемте в кабинет, расскажете подробно.

– Кофе, – бросил Владимир Кузе.

– Ага. А мне можно? – усмехнулся Кузя.

– Да.

Сзади послышался шорох шин: подъезжали поднятые по тревоге колдуны. Когда Кузя принес кофе, Владимир уже начал доклад. Поставив чашку на стол и получив благодарный кивок от хозяина, Кузя принялся внимательно слушать. Всё, что скажет Владимир, нужно будет включить в рапорт.

– В двенадцать пятьдесят шесть дежурный колдун включил тревогу: в общежитии сработали сигнальные заклинания. Я находился в здании Управления – здесь, в кабинете, оформлял бумаги по убийству графа Ветлицкого, владельца банка «Возрождение». Сразу после сигнала Казимир, наставник общежития, по ментальной связи доложил, что дивы, присланные в качестве подкрепления из Москвы, напали на Савелия, дива второго уровня, в настоящее время привязанного к старшему следователю господину Мончинскому. Инцидент произошел в душевой. Казимир вступил в схватку, но был ранен. Бой и кровь спровоцировали находящихся поблизости дивов на массовую драку. Однако дежурный колдун, передав сигнал, успел заблокировать секции. Поэтому на первом этаже оказалось только девять дивов, включая Казимира. Мне удалось разнять дерущихся и сообщить о происшествии. После чего прибыл ваш фамильяр и помог мне успокоить личный состав и предотвратить дальнейшие волнения. Позвольте изложить требования, которые были высказаны зачинщиками беспорядков.

– Требования? – Хозяин удивленно поднял брови и потянулся за чашкой. – У них еще и требования имеются? То есть это была не просто массовая драка? Хотя… иначе ты бы не говорил «бунт».

– Да, – подтвердил Владимир. – Драку устроили специально, чтобы показать, что в Управлении недостаточно наставников. В общежитии должно быть четыре наставника, чтобы обеспечивать порядок в группе. Обычно наставником назначают сильного и опытного дива не ниже шестого уровня. Я сам занимал эту должность тридцать пять лет. Сейчас наставник один, и наводить порядок ему удается только с моей помощью. Поэтому больше этот вопрос откладывать нельзя, ваше сиятельство. Признаюсь, я думал, через полгода, после того как москвичи освоятся и приобретут хоть какой-то авторитет, предложить их кандидатуры. Но они не прошли проверку, грубо нарушив правила. Назначать их нельзя. Это подаст плохой пример их группам.

– «Казнить нельзя помиловать», – усмехнулся Гермес Аркадьевич.

– Казнить? – Владимир посмотрел на него в ожидании пояснения. – Кого?

– Владимир, ты что же, не знаешь этого выражения?

– Я тоже не знаю. – Кузя, до сих пор терпеливо молчавший, всё же влез в разговор.

– Ах, ну да. Вы же не учились в школе. Этой фразой обычно иллюстрируют необходимость правильно расставить запятые в тексте. Нам надо назначить этих дивов, но назначить их нельзя. Я верно понял твою мысль, Владимир?

– Да.

– Чудесно. – Гермес Аркадьевич потер виски. – И, насколько мне известно, других дивов выше шестого уровня в Управлении сейчас нет.

– У нас даже я только пятого, – вздохнул Кузя и, поймав на себе неодобрительный взгляд Владимира, замолчал. Он всеми силами старался показать, что не будет доставлять проблем на территории Владимира так же, как тот не доставлял их дома.

– Значит, если ничего не решить, конфликты будут продолжаться. Как долго ты еще сможешь поддерживать порядок? Насколько я знаю, в общежитии жесткая субординация?

– Да. Положение дива в иерархии зависит от выслуги и силы. Выслуга важна, но сила тоже значит очень много. Слабому диву не станут подчиняться. Даже Иннокентий имел основания опасаться, что я брошу ему вызов, когда я поглотил Арину и мы сравнялись в силе.

Гермес Аркадьевич посмотрел на Владимира с интересом:

– И что же… если бы вы подрались и ты победил?

– Я мог бы претендовать на должность главного дива. Общежитие стало бы подчиняться мне. А Иннокентий потерял бы авторитет. Обычно в таком случае победителя назначали на должность, ведь для колдунов важнее, чтобы был порядок, а не то, кто его обеспечивает. Но я сомневаюсь, что его светлость князь Булгаков отказался бы от Иннокентия. Они слишком долго работали вместе. Это одна из причин, почему я никогда бы не бросил ему вызов.

В дверь постучали.

– Мы закончили? – Гермес Аркадьевич посмотрел на дверь. – Или есть что-то еще?

– Нет, у меня всё, хозяин, – ответил Владимир. – Прикажете приготовить кофе для прибывших колдунов?

– Да, пожалуй. И мне тоже еще чашечку. О том, что ты сказал, я подумаю. И вот еще что. Как обычно наказывают дивов за подобные беспорядки?

– Решение о наказании принимает хозяин дива. Однако глава Управления может делегировать наказание в общежитие. Тогда решать буду я.

– Понятно, – Гермес Аркадьевич вздохнул, – пригласи, пожалуйста, прибывших и приготовь кофе. Кузя?

– На мне отчет. – Кузя одним глотком допил свою чашку и направился в кабинет главдива. Самое важное сейчас правильно оформить все бумаги и не наделать ошибок.

Когда Аверин с Кузей вернулись домой, часы показывали без десяти четыре.

– Да уж… ложиться спать смысла уже нет. – Колдун с трудом подавил зевок и направился к креслу. – Кузя, сделай… нет, наверное, кофе на сегодня достаточно… просто чаю. Себе можешь с молоком.

– И с бутербродами, – не спросил, а скорее добавил див.

– И с бутербродами, куда же без них, – немного вымученно после тяжелой ночи улыбнулся Аверин. Кузя прав, от неожиданных приключений разыгрался аппетит. Ничего, до пробежки еще два часа, легкий завтрак успеет перевариться. Кузя просиял и скрылся на кухне. Тут же зашумел чайник, захлопала дверца холодильника, что-то тихонько звякнуло. И Аверин невольно задумался, насколько же умиротворяющими кажутся эти простые звуки. Кузя стал не только частью привычной жизни, но и частью, если быть полностью честным, прежде казавшегося немного пустоватым дома. Аверин даже поймал себя на мысли, что ощущение присутствия Кузи в доме немного похоже на то, как в детстве Гера чувствовал в поместье вездесущего Анонимуса.

Но теперь, кроме силы Кузи, в сознании колдуна постоянно присутствовала сила Владимира. Связь с новым и весьма сильным дивом еще толком не сформировалась, поэтому Аверин чувствовал в основном давление и нечто, что для себя охарактеризовал как ледяную пустоту, в которой изредка мелькали серебристые искры. Возможно, так ощущалось оружие дива. Теперь Аверин лучше понимал Сергея: даже для опытного колдуна давление оказалось весьма сильным и пугающим. Неудивительно, что недавний выпускник с трудом контролировал свой страх.

Но на этом новые ощущения не заканчивались. Где-то на краю разума, словно далекий тусклый свет фар в туманной ночи, присутствовал третий. И стоило бросить взгляд в ту сторону, как инстинкты начинали истошно кричать: «Опасность!»

Усилием воли Аверин заставлял смолкнуть эти крики.

Еще каких-то пару лет назад он даже помыслить не мог о том, чтобы привязать дива первого класса. Теперь их трое. И каждый способен без труда уничтожить волю и разум колдуна, разрушить его личность. Однако делать этого они не будут. По крайней мере в Кузе и Владимире Аверин не сомневался. Цели же Александра по-прежнему оставались загадкой, а его методы… Аверин вновь прогнал бесплодные мысли. Гадать бессмысленно, и все, что мог, он уже обдумал.

Когда-то давно, после битвы с Григором, Аверин решил, что Кузя – уникальный див. Как же мало он знал тогда! И какими смехотворными и поверхностными оказались знания о дивах, полученные в Академии.

Ведь Анастасия не менее уникальна, чем Кузя. И если желание защитить Алешу еще можно списать на инстинкты фамильяра, то как объяснить ее желание спасти дивов и людей с острова Рождественского? И то, как ловко она втерлась в доверие к Распутину, чтобы в конце нанести сокрушительный удар. В этом рискованном деле ею точно руководили не инстинкты.

А Владимир? Во время коронации он сражался, зная, что не имеет ни малейшего шанса не только победить, но и выжить. И не приказ колдуна заставил его броситься в пасть многократно превосходящего по силе дива, и даже не Высший приоритет, ведь Софья еще не успела стать императрицей. Теперь Аверин понимал, чем руководствовался Владимир. Тем же, что побуждало его без всякого контроля колдунов сражаться в Пустоши, и раз за разом возвращаться на службу, даже потеряв хозяина. Чувством долга.

Да и что далеко ходить? На Перешейке многие сильные дивы остались сражаться за людей после гибели своих колдунов.

Поэтому… не пора ли переписать учебники? И ввести в Академии новую дисциплину, дающую колдунам представление о том, как в действительности мыслят дивы?

Звуки на кухне стихли, и на пороге, прервав размышления хозяина, появился слегка взъерошенный Кузя. В правой руке он держал две кружки, из которых поднимался пар, а в левой – блюдо с бутербродами, кусок вчерашнего пирога с форелью на маленьком чайном блюдце и пару яблок. С одного его запястья свисала связка маковых сушек, а на втором, на манер браслета, болталось кольцо колбасы. Видимо, на этом вместительность рук закончилась, потому что завернутую в блестящую фольгу плитку шоколада див сжимал в зубах. Зрелище оказалось настолько комичным, что Аверин невольно расхохотался. А пока смеялся, почувствовал, как отпускает напряжение не только беспокойной ночи, но и в целом последних не самых простых месяцев: свыкнуться с новой службой оказалось тяжело.

Кузя помотал головой, что-то пробубнил и принялся выгружать принесенные закуски на стол.

– Шоколад, он это… помогает от нервов, – избавившись от помехи, наконец выдохнул он и расплылся в фирменной широченной улыбке. И тут же с размаху шлепнулся в свое новое кресло. От такого грубого обращения кресло немелодично скрипнуло.

Это кресло Кузя выпросил совсем недавно. Было оно, конечно, не такое солидное, как у хозяина, но зато раскачивалось с весьма раздражающим Аверина и веселящим Кузю скрипом. Кроме кресла по настоянию Кузи был также приобретен разноцветный плюшевый плед, теперь несколько сомнительно украшающий новый предмет мебели. Колдун подозревал, что обзавестись креслом Кузя захотел не столько ради удобства и возможности покачаться, а чтобы подчеркнуть свой высокий статус перед Владимиром. Ведь стоило главдиву появиться в доме хозяина, как Кузя демонстративно усаживался в свою обновку, принимал самую вальяжную позу и начинал старательно раскачиваться. В такие моменты Аверин внимательно наблюдал за Владимиром и прислушивался к ощущениям. Однако никакого раздражения, да и просто реакции у главдива так и не заметил. Либо Владимир, скромно сидевший на стуле, считал такое положение вещей вполне правильным, либо ему было всё равно. В любом случае, колдун решил, что будет лучше позволить Кузе чувствовать дома свое превосходство. В конце концов, будущему фамильяру очень непросто делить хозяина с более сильным и статусным дивом.

Кресло еще раз пронзительно скрипнуло. Аверин слегка поморщился.

– Ой, извините, – наконец соизволил остановиться Кузя. – Но ведь никто же не спит, да?

– Да, Кузя, думаю, соседи уже подскочили на своих кроватях, ты перебудил весь квартал, – постарался как можно более сурово сказать Аверин, но у него не получилось. Потому что «от нервов» этот мальчишка помогал получше любого шоколада.

Глядя на растрепанного Кузю, жадно уплетающего бутерброды, сложно было поверить, что еще полчаса назад он в строгом форменном костюме с совершенно серьезным видом докладывал о происшествии в общежитии. И помог Владимиру подавить бунт дивов, сильных, самоуверенных и опасных. Неожиданно для себя Аверин ощутил чувство гордости. Словно отец за воспитанного им достойного сына. Не удержавшись, он протянул руку и потрепал Кузю по взъерошенной макушке.

– Чего это? – Кузя покосился на Аверина точь-в-точь как ершистый подросток на расчувствовавшегося папашу.

– Ничего. Как ты вообще? Нравится служба?

– Обалденно! Как мы этих московских уделали, а?! Во как! – Показывая, Кузя махнул рукой и чуть не сшиб свою чашку. – Только вот бумаги эти… Скукотища и занудство! Кто придумал эту дурацкую бюрократию? А Владимир требует, чтобы всё было не просто правильно, а идеально. Он тоже зануда, еще похуже Анонимуса.

Аверин посмотрел на дива долгим взглядом:

– Эх, Кузя, тебе бы учиться. В школе, как твои приятели братья Смирновы.

Кузя слегка отодвинулся и посерьезнел. Его взгляд стал холодным, а зрачки вертикальными.

– Вы, Гермес Аркадьевич, всё еще видите во мне подростка. – Уголки его губ едва заметно приподнялись в улыбке. – Это ошибка. Не стоит забывать, что я – не человеческий ребенок, я – див первого класса. Очень опасный див.

Это была настолько очевидная попытка скопировать Владимира, что Аверин чуть не прыснул от смеха. Однако сдержался и не менее серьезно произнес:

– Я помню, Кузя. Не беспокойся. Но по сравнению с тем же Владимиром, да и другими дивами Управления, ты мальчишка. Как и Савелий, и все те новички, что были отобраны у Рождественского. И сразу поставлены на службу. Даже обычный человеческий следователь учится несколько лет. А колдуны на старших курсах проходят военную и юридическую подготовку, а потом и практику, в армии или полиции. И поступают в Управление уже взрослыми, сформировавшимися людьми. Дивы же… Как ты думаешь, сколько дивов погибло во время Прорыва просто потому, что они и драться толком не умели? Сражались так же, как привыкли когда-то в Пустоши. Ни стратегии, ни тактики… ни навыков боя.

– Владимир учит молодых сражаться, мне Савелий рассказывал. Ну и… вот машину нас учат водить… правильно, – проговорил Кузя, но видно было, что он задумался.

– Да, это так… – Аверин взял последний оставшийся бутерброд, – но новичков нужно будет готовить очень серьезно. Не полагаться, как раньше, только на опыт, приобретенный с годами. Необходимо выделить на обучение отдельное время, составить расписание… Кстати, о нововведениях. Что ты придумал про одежду в общежитии?

– А! – немедленно оживился Кузя. – Это такая классная идея, закачаетесь! – И словно в подтверждение своих слов, он снова качнулся в кресле. – Владимир просто в восторге… ну, насколько он вообще может быть в восторге, конечно. И остальные тоже. Я сейчас расскажу. Только пирог доем, ладно?

– Ладно, – улыбнулся Аверин и откусил наконец свой бутерброд.

Глава 2

Открыв калитку, Аверин сразу же увидел Виктора, уже стоящего на пороге дома. Похоже его друг, по старой доброй традиции, прибыл в гости раньше всех. Причем даже раньше самого хозяина.

– Мне быстрее ехать со службы, чем вам, уж не обессудьте, – пояснил Виктор.

Они пожали друг другу руки и вместе зашли в прихожую. Виктор принюхался.

– Как же я скучал… О! Добрый вечер, прекрасная донна, – изрек он и подмигнул вышедшей из кухни Маргарите.

– Виктор Геннадьевич! – обрадовалась та. – Давненько вы не забегали.

– Так Гермес же наш Аркадьевич теперь такой же подневольный человек, как и я. И нам обоим, увы, вместо вашей великолепной стряпни приходится довольствоваться изысками казенной столовой.

– Меня это сильно огорчает, – совершенно искренне вздохнула Маргарита. – Но вы хоть на ужин приходите почаще.

– Да я бы и рад, но, боюсь, супруга выгонит. Придется поселиться здесь…

Они рассмеялись, а Маргарита, углядев за спинами вошедших Владимира, немедленно поманила его к себе.

– Как хорошо, Володенька, что вы пришли, – хитро улыбнулась она, будто бы и не появлялся Владимир в доме почти каждый вечер, – помогите-ка нам с Кузей на кухне, а то этот шалопай там всё разнесет без присмотра.

И словно подтверждая ее слова, на кухне что-то грохнуло, и сквозь дверную щель просочился дымок.

Маргарита бросилась спасать положение, Владимир послушно направился за ней, а следом, с писком сорвавшись с плеча Виктора, рванул Дракула. Кухня была любимым местом дракончика, и он не без основания надеялся, что там ему может что-то перепасть.

Первый раз увидев бесенка, Маргарита сильно испугалась, вздрогнула и сжалась, как при виде змеи. Но делать было нечего: Аверин понимал, что рано или поздно она узнает правду об окружающих ее дивах, тем более что фотографии Владимира время от времени мелькали в газетах. И то, что Маргарита не узнавала в суровом главном диве Управления своего любимца Володеньку, не могло длиться вечно. Поэтому колдун решил, что лучше всего начать знакомство Маргариты с дивами с безобидного Дракулы. И не ошибся. Вскоре Маргарита уже кормила дракончика с рук.

Виктор хмыкнул.

– Вот так и живем, – развел руками Аверин. – И это вы еще не видели, что творится в Управлении. У нас, не поверите, сегодня ночью приключился бунт.

– Бунт? – Виктор округлил глаза. – Ночью? Дивы?

– А кто же еще… но скоро вы всё узнаете, тем более что Савелий, новый див Сергея Мончинского, был в этом происшествии одним из главных действующих лиц.

Раздался звонок.

– А вот и они. – Аверин повернулся в сторону входной двери и крикнул: – Открыто, заходите, Сергей!

Дверь открылась, и на пороге возник Савелий. Придерживая дверь, он низко склонился. Сергей прошел мимо, остановился, и Савелий, закрыв дверь, ловко снял с него пальто, а потом и ботинки. Сергей смущенно улыбнулся.

– Спасибо, Савелий, – пробормотал он и направился к хозяину дома.

Виктор снова хмыкнул, и Мончинский, смутившись еще больше, начал краснеть.

В обязанности государственного дива входило подавать пальто хозяину, и это делал даже Владимир, когда у Сергея с ним установилась нормальная связь. Но Савелий был слишком услужлив – настолько, что вгонял своего колдуна в краску. Аверин подмечал старания Савелия и в рабочее время в Управлении. Казалось, тот только и ждет любой возможности расстараться для хозяина. Однажды в кабинете Мончинского Аверин застал презабавную картину. Савелий принес хозяину на подносе чай со сладостями, но не поставил их на стол, а так и стоял рядом, держа поднос в руках вместо столика. Видимо, боялся помешать работать с бумагами. И только пододвигал чашку прямо под руку хозяину, когда тот, не глядя, тянулся за ней.

Сейчас Савелий в нерешительности застыл в прихожей, осторожно поглядывая по сторонам и не смея двинуться дальше.

Дверь кухни снова распахнулась, и оттуда выплыло облако пара. На весь дом пахнуло чем-то восхитительно вкусным, и бедный Савелий заморгал и сглотнул слюну. Вслед за облаком из кухни выпорхнул Дракула, сжимая в лапках сардельку размером почти с него самого. Увидев незнакомого дива, он возмущенно запищал, зашипел и тут же спрятался за люстру.

Появился Кузя, в переднике и с забранными под косынку волосами: он прибыл домой раньше всех, чтобы помочь Маргарите, ведь еды дивам требовалось намного больше, чем людям.

Кузя перевел взгляд с Савелия на Дракулу, погрозил дракончику пальцем и негромко проговорил с напускной суровостью:

– Это Савелий, див колдуна Сергея. Не обижай его, ясно? – А потом обратился к Савелию: – А ты чего стоишь на пороге? Дел еще по горло, пойдем, поможешь расставить посуду.

В это время из кухни вышел Владимир, в руках он нес заставленный закусками поднос. Савелий, уже шагнувший вперед, отшатнулся. Но быстро взял себя в руки, коротко поклонился и последовал за Кузей.

Маргарита встретила их в дверях кухни.

– Ох, а вы кто будете, молодой человек, – она перевела взгляд на Сергея, – ваш братишка, Сергей Дмитриевич? Похож…

Савелий буквально засветился от удовольствия. И уже открыл было рот, чтобы представиться как положено, но Кузя вовремя дернул его за руку.

– Двоюродный, – тут же пояснил Мончинский, – недавно поступил к нам на службу.

Легенду для Савелия проработали заранее. Маргарита только-только начала привыкать к Дракуле, и ко встрече с дивами первого класса была еще не готова.

– Какой славный парнишка, – улыбнулась Маргарита и повернулась к Аверину: – Гермес Аркадьевич, мальчики сказали, что накроют сами. Я пойду, не буду вам мешать.

– Да-да, конечно. – Аверин вздохнул с облегчением. Наверняка Мончинский проинструктировал Савелия, но юный див едва не сорвал всю конспирацию. И теперь, поняв свою ошибку, выглядел испуганным и несчастным.

Маргарита ушла, и Кузя, закончив сервировку, пригласил всех к столу.

Пока гости рассаживались, Аверин отметил, что Владимир не стал садиться до тех пор, пока и люди, и Кузя не заняли свои места. Дома главный див не демонстративно, но неукоснительно соблюдал субординацию, признавая фамильяра старшим. И Аверин, опасавшийся конфликтов, был за это весьма признателен. Интересно, Владимир поступает так из хорошего отношения к Кузе или из уважения к хозяину? Стоило разобраться в этом вопросе, но потом.

Сегодня героем дружеской встречи был Сергей: утром Аверин вручил ему подписанное ректором Академии разрешение на досрочную сдачу экзамена на высшую категорию и оформил приказ о командировке.

Аверин уже подумывал произнести в честь этого небольшую речь, когда заметил, что Савелий всё еще в нерешительности топчется за спиной Сергея, с благоговейным ужасом глядя на свободный стул рядом со своим хозяином.

– Садись, – постарался ободряюще улыбнуться Аверин.

– Да, – снова краснея, быстро заговорил Сергей, – ты чего же? Я же говорил, что в этом доме дивам положено сидеть за столом вместе с людьми. И ты же ужинал у меня дома, специально, чтобы привыкнуть…

– Да… простите… – прошептал Савелий. – Но я думал, на кухне, где прислуга… – Он запнулся. – Это же дом его сиятельства господина главы Управления! – Последние слова он произнес с придыханием и опустил глаза.

– Сядь, – коротко бросил Владимир, и Савелий оказался на стуле быстрее, чем Аверин успел моргнуть.

Юный див однозначно больше боялся Владимира, чем испытывал пиетет перед «господином главой Управления».

Аверин поднял бокал, который теперь привычно был наполнен виноградным соком, и произнес:

– Ну что же, давайте поздравим героя сегодняшнего вечера.

– Да-да, – добавил Виктор, – за самого молодого колдуна с высшей категорией, Сергея Мончинского.

– Ну что вы… – потупился Сергей, – экзамен только послезавтра. Я еще могу провалиться. Гермес Аркадьевич, ведь это сложно, не так ли? – он посмотрел на старшего товарища в поисках поддержки.

И Аверин кивнул:

– Действительно, Виктор, давайте не будем торопить события. Вы просто не видели наставницу Инессу в деле. Сергею есть, чего опасаться, поверьте.

– Это та, что вам руку сломала на выпускном экзамене? – усмехнулся Виктор.

– Руку? И вы всё равно сдали… ничего себе! – В голосе Сергея послышалось восхищение.

– Да, я одинаково управляюсь с Плетью и правой, и левой рукой. Но вы сражались со сломанной рукой в Пустоши, так что в ваших силах я тоже не сомневаюсь. Вы справитесь. И Инесса тоже это прекрасно понимает. Но спуску вам не даст, не надейтесь.

Мончинский посмотрел на Савелия.

Тот вжался в стул.

– Хозяин, я буду стараться изо всех сил. Я… я знаю, насколько мне далеко до наставника… то есть до главного дива, но я вас не подведу!

– Да не волнуйся ты! – тут же начал успокаивать его Сергей. – Мы много тренировались, и почти всегда Владимир нам помогал. А с ним, ты же знаешь, не забалуешь. Так что у тебя уже очень хороший опыт.

А Аверин пояснил:

– Савелий, на экзамене проверяют мастерство колдуна, а не дива. Я не видел ваших тренировок, но Владимир отзывался о них хорошо.

– Да? – Див мельком взглянул на невозмутимого Владимира и опустил голову.

– Савелий и правда очень старается, – добавил Сергей. – Мы тренируемся практически каждый вечер. И только потом он отвозит меня домой. Мы ужинаем, и он едет в общежитие. Когда только спать успевает…

– Я сразу! – обрадованно поднял голову Савелий. – Прихожу, принимаю душ и ложусь. А что там делать-то еще… Ну, кроме вчерашнего вечера, конечно…

– Кстати, об этом, – вспомнил Виктор, – вы обещали рассказать, что у вас за бунт такой вышел.

– Конечно, – ответил Аверин. – Только сначала предлагаю поужинать. А то Кузя меня уже взглядом почти съел…

Не успел он закончить фразу, как дивы набросились на еду. И несмотря на самый низший, третий класс, Дракула оказался проворнее всех: первым сцапав с блюда тефтелю, он что есть силы открыл пасть и передними лапками попытался засунуть в нее крупный шар целиком. Несколько мгновений казалось, что это невозможно, но вскоре шар исчез, а Дракула нырнул за следующим.

И только Савелий испуганно косился на коллег, старательно избегая смотреть на заставленный снедью стол. Аверин подумал, что опять вмешается Владимир, но тот не обращал на смущенного Савелия никакого внимания, сосредоточившись на перепелках, возвышающихся у него на тарелке. Судя по тому, как быстро и бесследно они исчезали, ел он их прямо с костями. Положение спас Кузя, и не удивительно, ведь он уже имел опыт общения с дивами, впервые оказавшимися за хозяйским столом. Направив в потолок кончик вилки с наколотым на него пельменем, он, обращаясь к Савелию, воскликнул:

– Смотри, это я сам сделал! Тетушка Марго совсем немного помогала и почти не ругалась. А знаешь, что у них внутри? Телятина и свинина. И чеснок еще, но немножко. Это люди любят всякую горькую гадость и кислятину, а я не люблю. А теперь смотри! Берешь пельмень и макаешь его в сметану, вот так.

Он хотел запустить свою вилку в общую крынку со сметаной, но под строгим взглядом хозяина всё же решил от этого воздержаться и размазал пельменем остатки густого соуса по своей тарелке.

– Теперь ты!

Савелий опасливо потянулся к огромному керамическому блюду с пельменями, набрал себе с горкой и замер, не решаясь действовать дальше.

– Сметана, – подсказал Кузя, и Савелий украсил пельменную гору в своей тарелке сметанным пиком.

– Попробуй, я учился у лучшего кулинара, – с гордостью заметил Кузя.

Ставшими узкими как щели зрачками Савелий посмотрел на тарелку перед собой, втянул ноздрями поднимающийся пар и, не выдержав, осторожно наколол на вилку первый пельмень.

Но осторожничал он недолго, и вскоре уже не отставал от остальных.

Дождавшись, когда гости утолят первый голод, Аверин обратился к юному диву:

– Расскажи, что произошло в общежитии. – И, увидев, что тот опять заерзал, добавил: – Не бойся, никто не станет тебя ругать.

– Мы были на тренировке, я, Сергей Дмитриевич и настав… главный див, потом я отвез хозяина домой. Там всегда так здорово, вы не представляете! Госпожа мама хозяина угощает меня ужином и чаем. А бутерброды делает двойные, одновременно и с сыром, и с колбаской! А еще у нее есть большая коробка, где всегда полно конфет и печенья, а в холодильнике каждый раз стоит тортик!

Даже Виктор не смог сдержать улыбки, а Аверин закусил губу. Увидев это, Савелий понял, что его рассказ забрел немного не туда, сбился, но всё же продолжил:

– В общем… Я вернулся в общежитие в двенадцать сорок. Пошел в душ и уже закончил мыться, когда ко мне подошел новичок Феофан. Он сильный, но всё равно новичок. И вот он потребовал, чтобы я вымыл душевые, потому что якобы мылся последний. Но такого правила нет! И я не дежурил в тот день!

– И что ты сделал? – спросил Аверин. Надо же, Савелий панически боится Владимира, но посмел возразить Феофану. Всё же не зря Мончинский решил оставить его себе.

– Как учил наставник, я перечислил пункты правил, в соответствии с которыми не должен ничего мыть, – продолжил Савелий, – но он велел мне выполнить приказ старшего, иначе накажет. А ведь наказывать меня он никакого права не имел! Во втором пункте третьей статьи Правил четко написано, кто может меня наказать. Я и об этом ему сказал. А он начал меня бить. Вмешался наставник Казимир и призвал его к порядку. Но Феофан напал на него. Потом к нему присоединились еще два дива из Москвы.

Выслушав, как развивались события дальше, Виктор только покачал головой:

– Ох, ну и работка у вас, Гермес. Как вы с этим справляетесь? У меня в подчинении люди, и то порой за голову хватаешься.

Аверин вздохнул и развел руками:

– В основном благодаря Владимиру. Но я уверен, что трудности временные. И мне удастся наладить правильную работу этой системы, тем более у меня опытные помощники. – Он посмотрел на Владимира и перевел взгляд на Кузю. – Но пока я ума не приложу, как выкручиваться.

– А давайте возьмем Анонимуса? – отложив вилку, подал голос Кузя. – Он этому Феофану быстро про порядок объяснит. И остальным заодно.

– Боюсь, Василь будет сильно возражать, – улыбнулся Аверин. – Да и не могу я взять в Управление сразу двух фамильяров. И так опытные сотрудники на меня косо смотрят. Я для них такой же новичок, как москвичи для дивов в общежитии. А в моих планах устроить некоторые нововведения, которые тоже понравятся далеко не всем.

– Так не ваш же фамильяр. А Любавы. Я читал приказ. Фамильяров на службу разрешено привлекать «сотрудникам Управления». Не обязательно колдунам. А Любава уже и стажировку закончила.

– Кстати, – поднял брови Виктор и повернулся к Мончинскому, – Сергей, а когда же свадьба? Я всё жду и жду приглашения!

Молодой колдун улыбнулся:

– Думаем, в конце лета. Я хочу сначала экзамен сдать и получить должность повыше. А потом возьму заем в банке и куплю дом, небольшой, вроде вашего, Гермес Аркадьевич. Моего нового жалования должно хватить, чтобы быстро расплатиться и содержать такой дом.

– Уверен, Любаву вполне бы устроила и ваша с матушкой квартира, – заметил Аверин.

– Ну что вы… как можно? Любава Вазилисовна – графиня. Ну и, потом… – Сергей окончательно засмущался.

– Для семьи нужен дом, – поддержал его Виктор. – Вон моим сорванцам в квартире уже, прямо скажем, тесновато. Но мы поднакопили, собираемся купить дачу где-нибудь недалеко от вашего поместья, Гермес, пусть хоть летом парни побегают и накупаются.

– Я покажу хорошие места, – одобрил Аверин.

– Благодарю. Кстати, а вы сами? Не пора ли переехать в более подобающее вашему нынешнему статусу жилище? У главы Управления и дом, и район должны быть посолиднее. Я помню, вы этот дом купили, когда еще служили колдуном у нас в участке.

– Так и есть. Продал ради этого квартиру в центре, доставшуюся от отца. И, знаете, за эти годы я очень сильно привязался к своему скромному жилищу. Так что, с вашего позволения, пока останусь здесь.

– Не стану даже спорить, у вас очень уютно, – миролюбиво согласился Виктор. – Особенно мне нравится ваш тихий внутренний дворик. Летом настоящая благодать. Да и сегодня тепло и совершенно нет ветра. Большая редкость для Петроградки. Может быть, выпьем чего-нибудь горячего на свежем воздухе?

– Я принесу пледы. И могу еще какао сделать, если кто хочет, – тут же предложил Кузя.

Похоже, он всерьез проникся ролью фамильяра и что есть силы старался подражать Анонимусу.

– Я, пожалуй, останусь верен традиции и попрошу кофе с коньяком, – улыбнулся Виктор.

– Ага! Сейчас всё сделаю. – Кузя резко вскочил, и посуда на столе звякнула. Но див не обратил на это никакого внимания. Что же, до степенных манер Анонимуса ему еще далековато.

– Сергею Дмитриевичу в какао надо класть три ложки сахара, – успел вставить Савелий, и Кузя исчез.

А Виктор удивленно присвистнул:

– А он… вроде бы немного изменился…

Аверин только вздохнул, он догадывался, в чем дело: в присутствии Владимира, а особенно при гостях, Кузя вовсю старался показать, что он в доме главный. Даже несмотря на хорошее отношение к Владимиру и общий веселый нрав, див не мог не чувствовать конкуренцию. И из-за этого нервничал. Тем более что гости собрались впервые с тех пор, как Аверин привязал Владимира: из-за плотного рабочего графика улучить момент, чтобы просто посидеть дома вечером в компании друзей, никак не получалось.

Ноябрь в этом году и правда выдался на редкость теплым. До сих пор не случилось заморозков, и кое-где на ветках еще держались пожухлые листья. Небо в этот вечер было не по-петербургски чистым, и тонкий молодой месяц окружала россыпь звезд. Появился Кузя с охапкой пледов в руках. Когда Аверин коснулся мягкой ткани, то ощутил, что она нагрета. Неужели Кузя придумал подержать пледы на батарее? Такого, пожалуй, не делал даже Анонимус. Хотя… это же Кузя, он очень изобретательный.

Усевшись в кресло, Аверин начал рассказывать, как проходит экзамен.

– А что будет, если оружие сильного дива во время экзаменационного боя полетит в зрителей? – поинтересовался Виктор. – Ведь щит колдуна в таком случае, насколько я понимаю, не поможет?

Аверин улыбнулся: за последние пару лет Виктор весьма подтянул свои знания о колдовском деле.

– В ложах установлена мощная защита. И, более того, если случится…

В голове словно загудел тревожный колокол. Аверин вскочил и отбросил плед. Рядом так же резко подскочил со своего кресла Сергей. Оба колдуна рванули в гостиную.

Однако там никого не оказалось. Зато из кухни раздался громкий заливистый смех. Аверин торопливо пересек гостиную и, распахнув дверь, застыл на пороге. В воздухе висело облако пара. А возле плиты невозмутимо стоял Владимир с кувшином в руках. Его руки, волосы, лицо и даже безупречный прежде костюм покрывала странная светло-бежевая субстанция. На полу же, возле холодильника корчился от смеха Кузя.

– Что здесь происходит? – нахмурившись, поинтересовался Аверин, хотя от сердца у него тут же отлегло: несмотря на прекрасные отношения, исключать, что между дивами в любой момент может возникнуть конфликт, колдун не мог. И почувствовав резкий всплеск силы, тут же подумал о худшем – началась драка.

– Гермес Аркадьевич, – Кузя немного демонстративно смахнул выступившие от смеха слезы, – у нас тут это… десерт взорвался.

Видя, что Кузя снова готов начать хохотать, Аверин повернулся к Владимиру.

– Доложи толком, в чем дело, – велел он.

Владимир аккуратно поставил кувшин на стол, встал по стойке «смирно» и отчитался:

– Взорвалась банка со сгущенкой. Я предотвратил последствия, кухня и прочее имущество хозяина не пострадали.

– Ты что же, закрыл ее собой, как взорвавшуюся гранату? – уточнил Аверин.

– Да, – подтвердил Владимир. – Позвольте привести себя в порядок и продолжить приготовления?

– Конечно… Спасибо, Владимир. Если бы Маргарита обнаружила утром, что кухня испорчена, никому из нас не поздоровилось бы. Но… – Аверин недоуменно посмотрел на измазанного в сгущенке Владимира, – как банка могла взорваться?

Кузя в углу хрюкнул.

– Да он сам ее и взорвал, – ехидным голосом пояснил он, наконец изволив подняться на ноги. – Вода выкипела, и я попросил добавить.

Демонстративно закатив глаза, Кузя вопросил:

– Как же ты мог не знать, что лить на раскаленную банку холодную воду нельзя? Ты же говорил, что умеешь готовить?

– Умею.

Аверину на мгновение показалось, что от насмешек Кузи Владимир несколько смутился. Но ощущение тут же исчезло.

– Но когда я готовил десерты, сгущенку еще не варили.

– Ох, помощнички, – посетовал Кузя, уперев руки в боки и став от этого чрезвычайно похожим на Маргариту. И Аверин ощутил, что теперь его фамильяр чувствует себя спокойно и уверенно. Колдун с подозрением посмотрел на Владимира: мог старший див специально допустить оплошность, чтобы Кузя наконец по-настоящему расслабился? Однако собственная мысль тут же показалась слишком абсурдной. Невозможно, чтобы дивы были способны на подобные уловки. Это сложно даже для людей.

Кузя же, не теряя начальственных манер Маргариты, распорядился:

– Возвращайтесь во двор, Гермес Аркадьевич. Мы всё уберем. И придумаем что-нибудь с десертом.

– Можно намазать вафли повидлом. – Владимир взял полотенце и аккуратно стер с рук и лица сгущенное молоко.

– Повидлом? Хм… да, подойдет, – согласился Кузя, – а еще есть трюфели. Савелий! – крикнул он в направлении гостиной. – Помоги нам!

Аверин обернулся одновременно с до этого молчаливо стоящим позади Сергеем, и колдуны увидели, что штора зашевелилась и из-за нее появилась рыжая макушка.

– Савелий! – кинулся было к нему Сергей. – Ты… зачем залез на подоконник?..

Но Аверин удержал его:

– Всё в порядке. Он просто спрятался, чтобы не попасть под руку сильным дивам. Очень разумное решение. – И добавил себе под нос: – Интересно, а где Дракула?

И тут же раздался писк. Крышка блюда с тефтелями приоткрылась, и оттуда выполз дракончик, оставляя на скатерти разводы соуса. Однозначно, спрятавшись в таком удобном месте, он не терял времени даром, о чем свидетельствовало его огромное круглое пузо. Услышав свое имя, он выбрался наружу и попытался взлететь, но съеденные тефтели так сильно тянули его к земле, что, поднявшись на пару десятков сантиметров, он плюхнулся обратно. Аверин не удержался и расхохотался. За ним рассмеялся Сергей, неуверенно улыбнулся Савелий и захмыкал Кузя. И даже Владимир изобразил на своем лице свою обычную холодную улыбку.

Глава 3

Состав, отправляющийся с Ярославского вокзала Москвы в Академический городок, выглядел как настоящий ретропоезд. Сергей с тем же восторгом, что и во времена своего студенчества, смотрел на него. Надо же… всего два года прошло с того момента, как он уезжал с этого вокзала в прошлый раз… И четыре – с тех пор, как вышел на этом вокзале из этого же поезда в студенческой фуражке и с дипломом в руках, щурясь от солнца и готовясь покорить мир.

Ни вокзал, ни поезд не изменились.

Да и как они могли измениться за такой короткий срок? Здесь и за сто лет, наверное, мало что поменялось. Локомотив выглядел как паровоз начала века, впрочем, скорее всего, это и был старый паровоз, просто переделанный под электричество. По крайней мере, дым из его трубы не шел.

Сергей прошел в вагон, сел на мягкую, обитую плюшем скамью и указал Савелию на место напротив. Див пристроил чемодан на багажную полку и покосился на две просторные клетки возле тамбура.

– Нет, – улыбнулся Сергей, – тебе не нужно сидеть в клетке, это для зверодивов.

Он умолчал, что по давно устаревшим, но по-прежнему не отмененным Правилам перевозки любой див, передвигающийся по Императорской железной дороге, должен находиться в клетке.

Но этот поезд принадлежал Академии, и общие правила на него не распространялись. Даже зверодивы чаще всего сидели под скамьями, а то и на коленях у своих хозяев. К тому же на поезде иногда путешествовали дивы-наставники. И, естественно, о том, чтобы сажать их в клетку, даже речи быть не могло.

В вагон впорхнула стайка студентов в одинаковой синей форме с серебряными вензелями и нашивками шестого курса, за ними – четыре студентки с чародейского. Юноши расступились, пропуская чародеек, и наперебой начали помогать грузить на полки их увесистые сумки. Девушки, вероятно, ездили в город за ингредиентами для своих зелий, а заодно и отдохнуть и повеселиться – успевающим студентам иногда разрешали поездки в Москву. Поравнявшись с Сергеем, двое студентов вежливо поздоровались и заняли диванчики по соседству.

Поезд тронулся. Вскоре появилась проводница и предложила чай, кофе и прохладительные напитки – ехать предстояло около двух часов. Сергей взял себе и Савелию чай: кофе пить не хотелось – нервы и так были натянуты до предела.

Несмотря на то что Сергей очень ждал разрешения, когда оно оказалось в руках, его охватил настоящий мандраж. И только разговор с Владимиром после ужина у его сиятельства смог немного успокоить расшалившиеся нервы. Див остался для молодого колдуна наставником и близким другом, и спокойная уверенность Владимира в успехе словно бы передалась Сергею, хотя их связь должна была давно распасться.

Или нет? И не в связи дело? Сергей был уверен, что когда связь разорвется, он будет сильно тосковать. Но не ломки колдуна он опасался, а вполне обычной человеческой грусти. Как при потере близкого человека. Но Владимир не отстранился. Да, видеться они стали реже, но див продолжал помогать ему, тренировал и его, и Савелия. И даже иногда заходил в гости.

Сергей улыбнулся. Если Владимир не сомневается в успехе, глупо переживать.

Но всё равно нервозность не покидала его. Ведь колдунов, которые сдали на высшую категорию до тридцати лет, за всю историю можно пересчитать по пальцам, и их портреты висят в галерее Академии. Неужели и его лицо появится среди них?

Нет, рано думать об этом, сначала нужно сдать экзамен. Он поблагодарил проводницу, принесшую чай, и повернулся к окну, созерцая знакомые пейзажи. Сколько раз он сам, в такой же синей форме, возвращался в студенческий городок. Иногда даже навеселе. И может быть, в соседнем вагоне в это время ехала Любава, кто знает…

Предавшись воспоминаниям, он не заметил, как поезд прибыл на конечную станцию «Академическая». И только ступив на перрон и поглядев на блестящий шпиль главного корпуса Академии, Сергей понял – волнение отступило. Он собран, спокоен и готов. И уверен и в себе, и в Савелии.

Иван Григорьевич Светлов встретил Сергея в своем кабинете. Старый ректор был высок, и уже на памяти Сергея передвигался с тростью. Сейчас Инесса вывезла его из-за стола в кресле, лишь отдаленно напоминающем инвалидное, но даже в таком виде ректор был выше своей дивы почти на голову. И глаза его, темные, пронзительные, как и всегда смотрели с проницательной ясностью. Сергей не сомневался, что старый колдун пребывает в здравом уме и твердой памяти. На этот счет в Академии существовало строгое предписание: если разум ректора хоть чуточку помутится, Инесса немедленно поставит в известность Коллегию профессоров Академии.

– Я был уверен, что еще увижу вас, Сергей. Когда вы сдали на среднюю категорию, едва окончив практику в полиции, так и подумал: «этот юноша вернется еще на моем веку». – Ректор рассмеялся и пожал Сергею руку. Рука была сухая и тонкая, как ветка. Сергей подумал, что когда-то этого колдуна боялись и враги, и коллеги. Во время Первой мировой его имя не сходило со страниц газет, до сих пор считается, что во многом благодаря ему России удалось выйти из войны с наименьшими из всех возможных потерь, учитывая сложившуюся в то время политическую ситуацию. Однако сразу по завершении войны Светлов оставил службу и направился преподавать в Академию, и ни в каких войнах больше никогда не участвовал.

Раздался стук в дверь. В кабинет ректора зашел профессор Меньшов. В бытность Сергея студентом он преподавал технику работы с оружием и бой в связке с дивом. Собственное оружие профессора могло впечатлить любого: огромный и мощный огненный меч, наносящий серьезные повреждения даже высокоуровневым дивам. Мальчишкой Сергей настолько был заворожен этим мечом, что, когда у него самого появился огонь в качестве оружия, он долго пытался сформировать из него меч. Пока профессор, заметив его мучения, не объяснил, что форма оружия зависит не только от желания колдуна, но и от его личности, и даже физической формы. Профессор занимался с Сергеем дополнительно до тех пор, пока юный колдун не начал формировать аккуратные, а главное, контролируемые кольца. Сергей до сих пор был очень благодарен за эту науку.

– Добрый день, Алексей Витальевич, – радостно поприветствовал его Сергей, и тот похлопал бывшего ученика по предплечью рукой, затянутой в белую шелковую перчатку. Это была известная привычка пожилого профессора – он никогда не здоровался за руку и не снимал перчаток. Во все времена студенты гадали почему. В Академии даже было сложено несколько легенд.

– Рад вас видеть, – произнес Меньшов, – а еще больше жажду увидеть вас на экзаменационной арене.

– Господин проректор будет председателем коллегии во время вашего экзамена, – пояснил Светлов. – Я буду присутствовать лишь в качестве наблюдателя.

И только сейчас Сергей заметил на рукаве черного профессорского мундира нашивку проректора.

Что же, ничего удивительного. Профессор Меньшов мало чем уступал ректору. А во время недавнего вторжения сражался на равных с остальными колдунами, и во многом благодаря ему, его дивам и помощникам оборона на перешейке не была прорвана.

Савелий проснулся в пять утра. Хозяин спокойно спал, и ему снились хорошие сны: див чувствовал, что человек спокоен и расслаблен. Как здорово, что хозяин уверен в себе и не волнуется. Сам Савелий этим похвастаться не мог. А ну как он совершит какую-нибудь глупую ошибку? А ну как всё испортит? Что после этого сделает с ним главный див?

Наставник Владимир, ставший теперь главным дивом, однажды жестоко наказал его, и после этого Савелий долгое время боялся его почти до икоты. И понял, за что был наказан, лишь значительно позже. А в то время ему казалось, что он сделал всё правильно, ведь точно так же он вел себя в том отеле на острове князя Рождественского. Как же глуп и наивен он был тогда! Оказалось, что правило «кто успел, тот и съел, а иначе помрешь от голода» в Управлении совсем не действует. И отбирать у сослуживцев обеденный паек, который утром выдавали в общежитии, ни в коем случае нельзя. Это в том страшном отеле дивы жили в одной большой комнате без окон, спали на полу, и на ночь их пристегивали на цепь. Еду давали раз в сутки – тушу свиньи или несколько кур или кроликов. И тут только успевай. Если не урвал или не отобрал кусок – останешься голодным. Савелий был сильнее многих, поэтому всегда отбирал еду и никогда не голодал. Убивать друг друга было запрещено – за это наказывали, да так, что даже проглоченные серебряные шарики могли показаться конфетами.

…Конфеты… Савелий вспомнил, как первый раз попробовал конфету. Они, яркие и блестящие, лежали в буфете нового хозяина, Сергея Дмитриевича. И одуряюще пахли даже сквозь неплотные стеклянные дверцы. Как Савелий мечтал хотя бы лизнуть одну штучку! Как завидовал Владимиру, который, заходя к хозяину с документами, запросто брал эти восхитительные круглые сладости из вазочки на столе и клал себе в рот. Савелий понимал, что Владимир – главный див, и ему позволено еще и не такое, но всё равно мысли о конфетах иногда не давали ему сосредоточиться на работе, и он допускал глупые даже для новичка ошибки. А конфеты были совсем рядом, только руку протяни. И манили.

Но Савелий уже давно понял, что для того, чтобы остаться в Управлении, месте, где тебя кормят, не бьют и разрешают спать на настоящей кровати под одеялом, нужно строго соблюдать порядок. Украсть у колдуна – о таком даже помыслить нельзя.

Но однажды, когда Сергей Дмитриевич отдал ему только что купленный кулек с конфетами и поручил высыпать их в вазочку и сварить кофе, а сам отлучился, Савелий не выдержал. Он знал, что в кульках всегда бывает разное количество конфет, а хозяин не знает, сколько именно. Поэтому, как только за колдуном закрылась дверь, он молниеносно выхватил одну и развернул обертку.

…И дверь открылась снова. Савелий так и застыл с конфетой в одной руке и блестящей бумажкой в другой, мучительно соображая, что ему делать. И упустил время. Конфету нужно было срочно засунуть в рот и проглотить. Но тогда не удастся почувствовать ее восхитительный вкус… А ведь ради этого Савелий и решился на преступление…

Хозяин улыбнулся смущенно:

– Представляешь, забыл взять… – И добавил, заметив фантик в руке у дива: – А чего ты без кофе? Или ты голоден? Тогда сбегай вниз и возьми себе пирог с чем захочешь. И мне прихвати, с рыбой. Тоже почему-то перекусить захотелось.

И тогда Савелий, упав на колени, во всем сознался. И тут же узнал, что хозяину и в голову не приходило, что его див не смеет угощаться конфетами. Он их и правда не считал. В результате вместо наказания хозяин еще и извинился. И разрешил брать конфеты.

Сергей Дмитриевич был таким добрым! Савелий мечтал сделать для него что-то по-настоящему выдающееся. К тому же див ни на секунду не забывал об обоях с розами.

Так. Пора озаботиться завтраком. Хозяин проснется через час, потом отправится на пробежку. И когда вернется – вкусный и питательный завтрак должен быть готов. Савелий задумался. Готовить он не умел, да и негде готовить в небольшом номере гостиничного пансионата Академии. Столовая? Где-то она должна быть. Дома´ вокруг выглядели как дворцы, но тем не менее чем-то неуловимо напоминали корпуса Управления.

Но завтрак нужно подать в номер: начало экзамена в девять, у хозяина не будет времени сходить в столовую. А длиться экзамен будет шесть часов, поэтому плотный завтрак просто необходим. Савелий тихонько заглянул в спальню. Убедившись, что колдун всё еще спит, он выскользнул за дверь и вышел во двор.

Столовую он нашел быстро, по запаху свежего хлеба, разносившегося по округе. Внутри горел свет, и заперто не было, поэтому Савелий, решив, что заведение уже работает, смело толкнул стеклянную дверь, за которой виднелись столики. И запахи готовящейся еды буквально окутали его. Савелий сглотнул слюну и вошел.

Посетителей внутри не было. Неудивительно: Савелий знал, что в Академии с детства приучают к пробежкам. Считается, что людям бег полезен для сердца и сосудов, а это очень важно для колдунов. У многих привычка бегать оставалась на всю жизнь. Пока Савелий добирался до столовой, он видел группки самых ранних бегунов, но завтракать они придут значительно позже.

Савелий прошел вдоль столов до длинных витрин, разделяющих зал на две неравные части, сквозь окошко заглянул на кухню – и в этот момент услышал шаги. Он обернулся: к стеклянной витрине вышла высокая крупная женщина в колпаке и белоснежном переднике. Она посмотрела на Савелия, сведя брови, и строго спросила:

– Ты чей?

Ну конечно… столовая наверняка еще закрыта, и эта женщина думает, что он пробрался сюда, чтобы украсть еду.

– Я… я полицейский див первого класса Савелий, – быстро проговорил он, стараясь чтобы голос звучал поувереннее. – Прибыл с хозяином, старшим следователем Управления Сергеем Дмитриевичем Мончинским для прохождения им экзамена на высшую категорию.

– О! Так ты див Сережи! – сразу заулыбалась женщина. – Проголодался? Да, тебе сегодня понадобится много сил. Давай посмотрим… омлет и сырники еще не готовы, но булочки уже вполне. Будешь булочки со вчерашними котлетами? И с сыром?

– Буду, – неожиданно для себя выпалил Савелий, – то есть… – он смущенно опустил глаза, – я пришел за завтраком для хозяина. Я подожду. Можно мне подождать здесь? На улице холодно.

– Конечно, можно, – воскликнула женщина. – Заодно я и тебя накормлю. Сереже надо как следует сосредоточиться перед экзаменом. И хорошенько поесть. Шесть часов, шутка ли. Садись-ка сюда.

И див поспешно уселся за столик рядом с витринами.

* * *

Савелий ждал в коридоре уже почти целый час. При входе в главное здание, огромное, украшенное лепниной и многогранными колоннами, хозяин сказал ему:

– Сейчас тебя осмотрит комиссия и внесет данные в протокол. Покажешь свою звероформу и продемонстрируешь способности, только аккуратно. Помни, мы не собираемся сражаться всерьез, это всего лишь экзамен. Членов коллегии кусать не надо, – он рассмеялся, и Савелий понял, что хозяин пошутил. И почти совсем успокоился. Почти.

Улыбнувшись в ответ, он уверенно проговорил:

– Конечно. Я всё понимаю. Мне бы и в голову не пришло кусать людей.

Оружием Савелия был яд. К сожалению, он не мог его разбрызгивать, и даже жала у него не было – только зубы. Но если ему удавалось укусить противника – тот мгновенно терял концентрацию и переставал ориентироваться в пространстве, а для дива это очень и очень опасно. Даже более сильные противники, получив укус маленького Савелия, начинали беспорядочно метаться, не понимая, что происходит и где они находятся. Да, чем сильнее див, тем меньше времени на него действовал яд. Но даже мгновения могло хватить, чтобы укусить врага еще и еще раз. Маленькая рыжая белка, вполне безобидная на вид, в действительности оказывалась страшнее и опаснее многих зубастых и крупных химер. А скорость Савелия, гораздо более высокая, чем у среднего дива его уровня, позволяла сбежать от временно недееспособного охотника, а то и закусать так, что противник совсем ослабеет и упадет, и тогда сожрать его. Таким образом предполагаемая добыча сама становилась охотником.

После осмотра его вновь выставили в коридор и велели приходить через три часа. Савелий знал, что присутствовать на первом экзамене диву нельзя, поэтому послушно вышел и отправился в местный парк. Побродил вдоль аллей, посмотрел на снующих по веткам деревьев мелких дивов третьего класса и даже вместе с двумя зверодивами-химерами понаблюдал за карпами в протекающем через территорию Академии извилистом канале. Несмотря на холод, вода в канале на замерзла. Савелий подошел, присел на корточки и опустил в нее палец: вода была теплой. Неужели ее подогревают с помощью колдовства? Нет, колдовской силы див не чувствовал. «А, чародейство!» – Савелий порадовался своей сообразительности. Подивившись теплой воде и тому, что обе химеры не обратили на него никакого внимания, Савелий продолжил свой путь и чуть позже встретил настоящих кошек, у которых возле одного из корпусов имелись собственные домики и множество птиц.

Обстановка в Академии поражала. Дивы здесь перемещались свободно, никак не маскировались и чувствовали себя вполне комфортно. Проходившие мимо них студенты даже не поворачивались в их сторону. Казалось, зрелище кружащих над головами крылатых крысожуков было для них вполне привычным – и это сильно отличалось от людских городов, где одним из основных правил было избегать демонстрации людям своей природы, за исключением случаев их защиты и спасения.

С другой стороны, это Академия, тут обучаются колдуны. И живут колдуны. Естественно, что дивы для них – привычное зрелище.

Словно в подтверждение его мыслей, мимо пронеслась химера-многоножка, на спине которой, прикрывшись щитами, друг за другом восседали студенты. Несмотря на большую скорость, с которой перебирала лапами химера, юные колдуны не падали, а некоторые даже умудрялись что-то кричать, жестикулируя одной рукой, а другой – удерживая щит. Савелий предпочел на всякий случай убраться с их дороги.

Время тянулось очень медленно. Не выдержав, Савелий вернулся обратно в здание и, сев на скамейку в коридоре, принялся ждать. Наконец хозяин появился.

– Ну что, ты готов? – спросил он. И Савелий понял, что все остальные испытания колдун успешно прошел. Теперь состоится экзаменационный бой. А потом, в самом конце, останется только теоретическая часть.

– Да, – подскочил Савелий. И с удивлением осознал, что действительно готов.

Арена располагалась на другой стороне парка: круглое здание было так опутано заклинаниями, что даже тренировочный стадион в Петербурге, в котором Савелий последнее время занимался с главдивом, существенно ему уступал. Вполне понятно, тут наверняка сражались очень сильные дивы. Они вошли внутрь, прошли по коридору и оказались на большой круглой площадке, выложенной плитами темно-красного гранита.

Савелий восхищенно завертел головой: крыши у арены не было, ее заменял искрящийся чародейский купол. Это было вполне оправданно – при мощном ударе, даже если купол окажется пробит, нет риска обрушения сводов на сидящих в ложах зрителей. Ложи немного выдавались из стен и тоже были хорошо защищены. Конечно, удар, скажем, наставника такая защита пропустит, но всё равно сильно смягчит. А колдун, находящийся внутри, успеет выставить щит.

Колдунов он насчитал восемь. Семь из них сидели вместе на длинном балконе, а один – в отдельной украшенной вензелями ложе.

«Это, наверное, сам ректор», – подумал Савелий, и его сердце забилось чаще. Но не от страха, а от предвкушения. Сейчас выйдет противник и начнется бой.

Он не ошибся: с ложи ректора спикировала серая сова и превратилась в старую человеческую женщину. Она надела на себя мантию и слегка наклонила голову в знак приветствия.

Савелий судорожно сглотнул. Сила от старушки исходила такая, что наставник Владимир по сравнению с ней казался безобидным новичком.

«Это всё не по-настоящему. Она нас не сожрет», – напомнил себе Савелий и облизал губы.

Откуда-то сверху раздался удар гонга. Савелий немедленно принял боевую форму и помчался по гранитному полу. Ничего, он маленький и очень быстрый. Всё будет хорошо.

Дива-противница не стала менять форму и даже не пошевелилась.

Савелий занял позицию в человеческом шаге от своего колдуна, чтобы было легче видеть его движения, и услышал гул над головой – это хозяин скручивал свой огонь в кольца для атаки. Дива-противница чуть сместилась влево, и Савелий бросился к ней, чувствуя, как тянутся за ним языки пламени.

Три месяца они с хозяином тренировали связь. Ведь человеческим глазом даже колдуну было почти невозможно уследить за дивом, поэтому хозяин должен чувствовать, а див – не только атаковать, но и помогать своему колдуну находить и поражать противника. Загудели огненные диски. Один из них пролетел прямо над головой дивы, и та наконец пришла в движение.

Да… и без того призрачные надежды укусить ее хоть раз рассыпались прахом. Савелий и уследить-то за ней мог с большим трудом, и это при том, что она не стала принимать боевую форму и двигалась весьма лениво, явно не на полной скорости. Ну ничего, их с хозяином задача – продемонстрировать слаженность действий. Да и сам Савелий тоже не самый медленный див.

Рыжая белка прыгнула и стрелой пролетела в двух метрах над полом, едва не цепляя брюхом несущиеся прямо параллельно с ней огненные кольца: этому трюку их научил наставник Владимир. Конечно, вряд ли они смогут достигнуть цели, но…

Противница на миг пропала из глаз. Ого, хороший знак, ей пришлось увеличить скорость, чтобы увернуться от атаки. Огненные кольца врезались в защиту арены, да так сильно, что стены содрогнулись. Вот! Пусть все оценят мощь и силу хозяина!

Воодушевленный успехом, Савелий, оттолкнувшись от пола, заложил новый вираж. В пылу боя даже жар огненных колец под собой он ощущал как приятное тепло.

На этот раз он едва разминулся с дивой, движение которой на миг слилось в черную полосу. Сердце Савелия, казалось, готово было выпрыгнуть из-под рыжей шкурки. Снова грохнуло, и он приземлился на пол, намереваясь опять от него оттолкнуться. Нет уж, на этот раз, с какой бы скоростью ни двигался противник, они не промажут. Даже если слегка задеть дива-экзаменатора, это будет означать, что экзамен сдан.

И в этот момент откуда-то сверху раздался крик.

Савелий поднял голову и с ужасом увидел, как встает во весь рост колдун в одиночной украшенной ложе. Ректор! Постояв мгновение с широко распахнутыми, но, похоже, уже не видящими глазами, ректор начал заваливаться вперед, через низкий бортик с вензелями. Тело начало проваливаться сквозь колдовскую защиту, не пропускающую удары лишь снаружи. По лицу ректора потекла струйка крови. Краем глаза Савелий заметил, что занавес за ним шевельнулся. Див немедленно принял облик человека, чтобы закричать и предупредить хозяина о том, что происходит что-то не то, но внезапно волосы на его затылке встали дыбом. Огромная демоническая сова взмахнула крыльями, оттолкнулась от пола и помчалась к падающему колдуну. На миг Савелию показалось даже, что она хочет поймать хозяина, но нет. Клюв раскрылся, и человек исчез в нем, как будто его и не было.

И тотчас погас, рассыпавшись искрами, ошейник с вензелем Академии, до того сжимавший шею совы. И тогда Савелий завопил срывающимся голосом:

– Демон! – И бросился к хозяину.

Сверху послышался шум. Савелий мельком взглянул вверх и увидел, как выдвинутые вперед ложи втягиваются внутрь, а на их месте образуется ровная стена. Защелкали магические засовы.

Их что же… бросили на арене?

Савелий посмотрел на хозяина. Колдун был бледен. Он тоже понял, что произошло с их экзаменатором.

Но… может, сова просто улетит? Ну пожалуйста, пусть она просто улетит. Демоны часто, не тратя даром времени, обращаются в бегство.

Но нет. Демоническая птица развернулась и направилась прямо к ним.

Савелий увидел, что хозяин поднял руку и завертел пальцами, начиная атаку, а его губы зашевелились. И див понял, что собирается приказать ему Сергей Дмитриевич.

«Беги», – почти услышал он.

А ведь и правда. Зачем погибать вдвоем? На арене куча дверей и лож, и они еще не все успели закрыться. Он быстрый и точно прорвется, сбежит, пока колдун будет отвлекать демона.

Колдун. Хозяин. Сергей Дмитриевич.

Перед глазами замелькали картинки одна за другой. Вот он еще в отеле, корчась от невыносимой боли, умоляет незнакомого страшного дива добить его. И тут же чужая рука вырывает боль у него из живота. А вот он, кутаясь в теплое одеяло, первый раз опускает голову на подушку.

Конфеты.

«Омлет и сырники еще не готовы, будешь булочки со вчерашними котлетами?»

И мечта об обоях с розами…

Савелий почувствовал, что руки у него дрожат, а слезы ужаса водопадом льются по лицу. Он поднял трясущуюся руку, вытер слезы ладонью, стиснул зубы, высвободил демонический облик и метнулся к огненному кольцу, которое уже почти закончил создавать его хозяин.

Глава 4

Кузя поставил на стол очередную чашку кофе.

«Не слишком ли много кофе последнее время…» Аверин прогнал непрошеную мысль. Если бы напиток начал отражаться на здоровье, Кузя бы точно заметил. Да и Владимир однозначно бы доложил, что сердце хозяина начало биться слишком быстро или неровно. А значит, еще одну чашечку точно можно себе позволить.

Колдун уныло посмотрел на гору бумаг на столе. Есть ли шанс, что она когда-нибудь, нет, не исчезнет вовсе, но хотя бы уменьшится? После трех месяцев упорной работы в это верилось с трудом. Казалось, день ото дня количество рапортов, поручений сверху, служебных записок, отчетов, запросов, нот и прочих важных и срочных документов только росло. Бюрократия крепко сжимала свои тиски. И даже наличие Владимира, который предварительно разбирал бумаги, сортировал по важности и готовил приказы и резолюции, не спасало. Читать, думать и визировать всё равно приходилось главе Управления.

Тихонько вздохнув, Аверин решил, что прежде, чем он вновь с головой нырнет в пучину бюрократии, стоит позвонить в поместье. Не то чтобы Василь или Анонимус нуждались в контроле. Просто следовало узнать, на какой стадии сейчас находится подготовка, да и просто поинтересоваться, как дела у родных. Работы у главы Управления оказалось так много, что ни в гости наведаться, ни позвонить брату времени не хватало. Какими беззаботными теперь казались благословенные деньки, когда Аверин сам составлял себе рабочее расписание.

Подавив очередной вздох, он потянулся к одному из рабочих телефонов.

– Поместье Авериных, – тут же отозвался Анонимус. В детстве Гера удивлялся, настолько быстро див оказывается рядом с аппаратом, казалось, даже чуть раньше, чем раздастся первая трель. А потом узнал, что Анонимус просто чувствует сигнал, идущий по кабелю.

– Как у вас дела? – спросил Аверин без предисловий. Анонимусу не надо объяснять, что именно интересует хозяина.

– За сегодня в Пустошь отгружено и отравлено шестнадцать плит и три контейнера с оборудованием. Израсходовано двадцать кур – десять на вызовы и десять на корм курьерам. И две свиньи: контейнеры оказались довольно габаритными.

– И это… каждый день? Такое количество?

– Нет. Груз всегда разный. А в субботу и воскресенье у людей выходной. Я могу прислать вам полный отчет.

– Ничего себе, вот это масштабы. Что он там, черт возьми, строит… Нет, Анонимус, еще одного отчета мне здесь не нужно. Позови к аппарату Василя, пожалуйста.

– Сию минуту.

Интересно, во сколько все эти перемещения обходятся казне? Сами «строительные материалы», оборудование, жертвенные животные, работа колдунов, инженеров, ученых и рабочих, подготавливающих и осуществляющих транспортировку. Не было сомнений, что императрица Софья с большим энтузиазмом взялась за проект. Но как политик или как ученый?

Из дворца периодически звонили. Анастасия связывалась по служебному, а иногда и по домашнему телефону и сообщала, что ее величество желает переговорить. Аверин заметил, что Софья сперва кропотливо устанавливала между ними довольно формальную дистанцию, и теперь не менее старательно ее поддерживала. Устраивало ли это колдуна? Вполне. Хотя, признаться, он и беспокоился о молодой правительнице. На его взгляд, даже руководство Управлением требовало большого напряжения сил. А как у молодой женщины получается справляться с тяжелейшей ношей и огромной ответственностью? Оставалось только надеяться, что ей всецело помогает Анастасия. Что бы там ни говорили, а диве Аверин доверял.

– Алло, Гера, слушаю, – прервал его размышления голос в трубке, – ты когда уже к нам приедешь?

– На днях, – усмехнулся Аверин, – за этим и звоню.

– И конечно же, опять по государственным делам… Мы увидеться-то хоть успеем? – немного расстроенно произнес Василь. – Эх, а как бы хотелось посидеть вместе в курительной комнате… или выпить горячего чаю в беседке у фонтана, поговорить о пустяках. Но увы, увы. Это стало лишь недостижимыми мечтами.

– К сожалению, ты прав, – согласился Аверин. – Как у вас дела?

– Как… Ох, Гера, вот думаем на Рождество поехать во Владивосток.

– Почему во Владивосток? – удивился Аверин. – Там же зимой холодина.

– Зато это аж за десять тысяч километров от поместья и этого треклятого коридора, – проговорил брат и рассмеялся. Но тут же добавил совершенно серьезным тоном:

– Гера, нас уже затюкали протоколами безопасности. Этот твой Николай Антонович вкупе с дивом Владимиром, причем вместе взятые, кажутся овечками по сравнению с «людьми в черном», которые бесконечно ошиваются в поместье и округе. С дивами, конечно же. Я их не вижу, но Анонимус прекрасно их чувствует. И я уверен, что «защищают» они нас вовсе не от Пустоши. Но всё же скажи мне, только честно, наше бывшее величество… Оно оттуда внезапно не вылезет? Прорыв, или как его? Там же постоянно открывают дырку в Пустошь.

– Нет, не должен, – успокоил брата Аверин. – Смотри, транспортировка осуществляется так: Александр в Пустоши готовит курьера. Колдун с нашей стороны приносит жертву, вызывает дива, его кормят, передают ему груз и отправляют обратно. Жертвы – это или куры, или, максимум, свиньи. Проход открывается для слабых дивов второго класса, первый класс просто туда не пролезет. Да, в теории может случиться прорыв и вырвется кто-то, по силе равный Кузе, но с таким Анонимус и… «люди в черном» справятся с легкостью.

– Так, Гера, мне важно знать: «не должен» или «это невозможно»?

– Честно, Василь, я не знаю, – не стал обманывать Аверин. – Там, с той стороны, див, о способностях которого мы можем только догадываться. А коридор делал наш отец, о способностях которого мы, наоборот, отлично осведомлены. Но я почти уверен, что Александр не будет этого делать. Если бы он хотел остаться в нашем мире, то остался бы. И новый проект строительства наверняка захватил его целиком. К тому же зачем ему рушить достигнутые с таким трудом договоренности.

– Ладно, будем считать, что ты меня успокоил, – хмыкнул Василь, – останусь, пожалуй, на Рождество дома. Но только на одном условии…

Внезапно зазвонил другой служебный телефон. Черный, с серебряным диском и выгравированным на нем орлом.

Телефонов в кабинете главы Управления было три. Один для обычных звонков, по нему Аверин как раз и разговаривал с братом. Второй – для звонков по внутренней линии. А на третий, черный с орлом, звонили только из важных ведомств: из дворца, другого Управления или из Академии.

– Василь, у меня важный звонок, давай поговорим при встрече, – быстро проговорил Аверин и, положив трубку, немедленно поднял другую.

– Глава Управления граф Аверин слушает, – произнес он. На том конце сначала повисла тишина, а потом раздался смутно знакомый голос:

– Гермес Аркадьевич, вас беспокоит проректор Академии Меньшов. Боюсь, я вынужден сообщить вам плохие новости.

«Что-то случилось с Сергеем», – сразу понял Аверин и произнес:

– Слушаю. Что случилось?

– Во время экзамена на высшую категорию, который проходил ваш старший следователь Мончинский, произошел несчастный случай.

– Что с ним? – Предчувствие не обмануло. – Он жив? Ранен? Что произошло?

С той стороны опять повисла тишина.

– Прошу прощения… мне сложно это объяснить… Предварительно мы предполагаем, что во время экзаменационного боя одним из ударов, несмотря на защиту, каким-то образом была повреждена стена арены. Оторвавшейся частью конструкции ударило по голове ректора Академии господина Светлова. Пошла кровь, Инесса вышла из-под контроля и сожрала его на месте. После чего… – Меньшов снова замолчал и добавил: – Вероятно, она набросилась на экзаменуемого и его дива.

– Вероятно? – повысил голос Аверин. Сердце отчаянно заколотилось. – Вы что же, не видели этого?!

– Простите, нет. Когда Инесса высвободила демонический облик, сработала колдовская защита, арена и ложи зрителей были автоматически изолированы. В результате доподлинно не известно, что произошло. Когда подоспели наши дивы и арену… кхм… удалось разблокировать, ни господина Мончинского, ни его дива уже не было. Поэтому с прискорбием сообщаю, что ваш сотрудник, скорее всего, погиб.

– Скорее всего? Скорее всего?!. А Инесса? Вы допросили ее? Что она говорит?

– Кхм… в этом основная проблема. Инесса скрылась. И нам не удалось даже определить, в какую сторону она улетела.

– Проблема?.. – тихо произнес Аверин. – Вы бегство демона десятого уровня называете просто проблемой? Вы же сказали, что заблокировали арену.

– Да, конечно, но… и купол, и стены могут выдержать прямой удар дива максимум седьмого-восьмого уровня. Но никак не десятого… Она пробила защиту. Как вы понимаете, никто даже представить не мог, что Инесса совершит что-то подобное.

Услышанное было настолько невероятно, что Аверин машинально потянулся к чашке, сделал глоток, и только горький вкус кофе вернул ему ощущение реальности. Сергей погиб? Инесса сбежала?..

– Так, – он постарался взять себя в руки, – вы уже доложили в столицу? Необходимо немедленно поднять все возможные силы на поиски Инессы. Если она напала на… на человека, то она опасна. Очень опасна.

– Нет, вам я звоню первому, в конце концов, это ваш человек… пострадал. Сейчас буду звонить в столицу. Сил Академии может оказаться недостаточно. Требуется поддержка Управления.

– Ясно. Звоните немедленно. Я позже свяжусь с вами.

Он положил трубку и, обхватив голову руками, поднял глаза на Кузю. Тот стоял перед столом, выпучив глаза и раскрыв рот:

– Инесса сожрала колдуна Сергея?! Что за чушь! Этого просто не может быть!

– Увы, Кузя, исключать мы этого не можем.

– Да как так-то? – Кузя посмотрел за спину Аверина. – Владимир, это ведь невозможно, да?

Аверин обернулся. В дверях своего кабинета стоял Владимир. В руках он сжимал папку с документами. Прочитать что-либо по его лицу, как обычно, было невозможно.

– Ты слышал? Всё?

– Почти, – подтвердил Владимир, – и я согласен с Кузей: маловероятно, чтобы Инесса без оснований сожрала человека.

Аверин свел брови к переносице. Вряд ли Владимир в своих выводах руководствуется эмоциями.

– Ты думаешь… он мог остаться жив?

– Этого я не знаю. Но уверен, что Инесса никогда бы не напала на своего ученика по собственной воле. Я знаком с ней более трехсот лет и знаю, насколько хорошо она себя контролирует. Да, есть вероятность, что она могла поддаться жажде крови. Но я не вижу ни одной причины, по которой она напала бы на экзаменуемого колдуна и сбежала.

– Ну да, да! – воскликнул Кузя. – Вы сами говорили, что дивов таких уровней очень сложно контролировать. Если бы она хотела, давно бы нашла способ сбежать, так ведь? Уж всяко она поумнее меня будет. – Он закрутил головой, глядя то на Аверина, то на Владимира. Последний медленно кивнул.

– Вы оба правы, – согласился Аверин и спросил у Владимира: – Ты сказал, что она не напала бы на Сергея Дмитриевича по своей воле. Значит, если она всё же сделала это, ею руководила чья-то чужая воля?

– Да, – коротко ответил Владимир.

Аверин поднялся.

– Выходит, если Сергей Мончинский действительно погиб – то это никакой не несчастный случай.

– Да, – снова повторил Владимир, – это убийство.

– Что же… – Аверин провел ладонью по столу. Он не очень понимал, какие чувства сейчас испытывает. Горечь? Злость? Нет, это было что-то другое. Как будто… где-то в отдалении он ощущал чье-то враждебное темное присутствие. Неведомого врага, которого он должен любой ценой настичь и уничтожить. Колдун покосился на Владимира. Уж не его ли это чувства? Но даже если и так, их цели совпадают. Убийцу Сергея надо найти любой ценой. И Инессу тоже. Если ее контролирует убийца – у всех очень большие проблемы.

– Владимир, организуй передачу дел заместителю и купи нам билеты на ближайший рейс. Это дело особой важности, и по регламенту его должен расследовать глава Управления. Кузя, ты – домой и быстро собирай необходимое. Нам нужно сегодня же попасть в Москву.

* * *

Вызвав Леднёва, Аверин сообщил заместителю, что отправляется в Москву по срочному делу. В подробности посвящать не стал – прежде чем сообщить официальную версию, неплохо бы разобраться, что именно произошло, и согласовать с Омском. А пока он выдал самые срочные распоряжения и вышел наконец в коридор.

…Где поджидала Любава.

– Гермес Аркадьевич, – с тревогой в голосе произнесла девушка, – извините, что отвлекаю, но… Сергей Дмитриевич обещал позвонить сразу после экзаменационного боя. Уже час прошел, а он не звонит. Вы не могли бы… узнать, всё ли у него в порядке. Если вы не очень торопитесь, конечно, – тут же спохватилась она.

Аверин почувствовал, как у него защипало в горле. Он постарался не выдать свое смятение, но укрыть его от взгляда племянницы не удалось.

– Гермес Аркадьевич, – спросила она тихо, – что случилось?

Кузя из-за спины девушки принялся активно прикладывать палец к губам, призывая ничего не говорить. Аверин задумался на миг, но всё же решился. Любава должна узнать первой. И узнать именно от него.

– Любава… – начал он и осекся. Как в таких случаях подбирают слова? Он сотни раз сообщал людям о гибели их близких, но обычно при этом на него не смотрели уже начавшие наполняться слезами глаза родной племянницы.

Он вздохнул и решил, что скажет правду.

– Во время экзамена произошло нечто, что вынудило Инессу напасть на ректора. Ректор Светлов погиб. Сергея и его дива Савелия не нашли. Есть вероятность, что они тоже погибли. Сама Инесса скрылась.

Изо рта девушки вырвался смешок. И она, словно испугавшись, зажала рот руками.

– Наставница Инесса? Убила… Сережу? Да что вы такое говорите? Это какое-то недоразумение.

Аверин снова вздохнул. Лишать Любаву надежды он не собирался. Ему и самому мысль о гибели Сергея казалась какой-то дикостью.

– Я тоже так считаю, – сказал он, – именно поэтому мы сейчас отправляемся в Академию. Я лично собираюсь во всем разобраться.

– Я еду с вами.

Аверин покачал головой и коснулся рукой ее плеча.

– Нет, Любава, оформи день за свой счет и позвони Анонимусу, чтобы он забрал тебя домой. Обещаю, я буду постоянно на связи и расскажу всё, как только узнаю.

Владимир ожидал в аэропорту. Кузя загрузил на полку небольшой чемодан с самым необходимым, и двумя часами позже они уже сели в служебную машину, присланную в Шереметьево: об этом тоже позаботился Владимир. Новый глава московского Управления, занявший должность после отставки своего предшественника, уже был оповещен о происшествии и ожидал в Академии. Москвичи обещали действовать аккуратно и не затоптать следов. В конце концов, на место скоро прибудут люди из столицы.

В первую очередь всех занимала Инесса, что вполне закономерно: ее бегства не ожидал никто. Выследить дива по воздуху невозможно, поэтому единственный способ отыскать ее – понять, куда она направилась. А потом останется сущая мелочь: задержать дива десятого уровня. Памятуя ее же собственный рассказ о захвате Распутина, задачка предстояла не из легких.

В Академию прибыли уже в сумерках. На площади перед главным корпусом было на удивление пустынно – Аверин еще прекрасно помнил, как по этим ступеням даже в десять вечера бежали после дополнительных занятий или особенно тяжелых экзаменов студенты. Сейчас людей видно не было, только полицейские дивы сновали повсюду.

Молодой мужчина – судя по нашивкам, секретарь ректората, встретил на крыльце и проводил в кабинет ректора. Там уже ждал профессор, а точнее, проректор и, похоже, временно исполняющий обязанности ректора, господин Алексей Меньшов.

Перешагнув порог, Владимир, совершенно неожиданно для своих спутников, опустился на одно колено и склонил голову. Кузя и Аверин уставились на него с таким изумлением, что это не укрылось от проректора.

– Владимир немного сентиментален, – улыбнулся он и тоже склонил голову, приветствуя дива. – Ну здравствуй, старый боевой товарищ.

При слове «сентиментален» в адрес Владимира глаза Кузи полезли на лоб. А Владимир поднялся и с совершенно невозмутимым видом встал за спиной у Аверина.

И тут Аверин сообразил: «Боевой товарищ». Ну конечно! Однокурсник отца Алексей! Именно о нем рассказывал Аркадий: тот самый хозяин Владимира, с которым они вместе служили в разведке во время войны. Оказывается, он жив, до сих пор здравствует и сделал неплохую карьеру. Впрочем, без сомнений, совершенно заслуженную.

– Рад вас видеть, профессор, – поклонился Аверин. Он помнил о привычке Меньшова не пожимать руки, поэтому протягивать свою не стал.

– Я тоже очень рад, Гермес Аркадьевич. Но был бы счастлив приветствовать вас при менее кошмарных обстоятельствах.

– Согласен с вами. Да и нашу прошлую встречу я бы назвал несколько… сумбурной. Хотя, признаюсь, без вас и вашего огненного меча на Перешейке пришлось бы туго.

– Не стану спорить, – едва заметно улыбнулся Меньшов и предложил кресло для посетителей: – Прошу, присаживайтесь.

Сам же пристроился на диване. За большой ректорский стол он, несмотря на свое временное назначение, садиться не собирался.

Аверин сел. Кузя тут же оказался рядом.

– Гермес Аркадьевич, а может, нам к арене сразу пойти? Время идет, следы могут того… ну, вы понимаете.

– Понимаю. Но ведь нас пригласили сюда не для того, чтобы снова пересказать то же самое, что мы узнали по телефону. Алексей Витальевич работал следователем Управления. Я уверен, что место происшествия уже осмотрели очень внимательно.

Меньшов улыбнулся и указал на Кузю рукой:

– Это Кузьма, ваш фамильяр, верно? Я видел тебя, парень, но в несколько другой форме. Потерпи немного, вскоре я отведу вас к месту преступления.

– Преступления? Вы больше не считаете, что произошел несчастный случай? – Аверин слегка наклонил голову.

– Не считаю. У меня есть веские доказательства обратного. Дело в том, что Инесса привязана не к обычному талисману владения. Скорее, этот предмет можно назвать аналогом ваших служебных жетонов: это не личное имущество колдуна, а артефакт Академии. Несколько сотен лет ректоры сменяют друг друга, а Инесса остается привязанной к нему. И даже если ошейник сорван и ректор мертв – еще есть время, пока связь окончательно не распалась. Через этот талисман можно привязать Инессу к новому хозяину. Вернее, к тому, кто овладел талисманом. Именно поэтому, как только захлопнулась защита арены, я помчался сюда. Иван Григорьевич хранил артефакт в сейфе своего кабинета.

Сейчас инкрустированная серебром дверца в стене около стола была закрыта.

– Хм… если Инесса всё же сбежала, привязать ее не удалось?

– Вы правильно поняли. Потому что талисмана в сейфе не оказалось. Так что мы потеряли ректора, потеряли молодого колдуна и его дива, потеряли Инессу, а самое плохое, что ключ от Хранилища тоже теперь потерян. Можете сами осмотреть сейф – там только документы. Ни одной колдовской вещицы.

– Вы ведь сами осмотрели сейф, так? Нашли что-нибудь?

– Только то, что можно увидеть человеческими глазами и выявить колдовскими приборами и знаками. Ни малейших следов взлома я не нашел. Сейф открыт настоящим ключом.

– Сколько всего ключей?

– Три. Один был у Ивана Григорьевича, второй у Инессы. Третий, как вы можете догадаться, у меня. Я никого не пускал в этот кабинет: ни следователей, ни их дивов. Поэтому вы сможете очень тщательно его изучить.

Аверин поднялся и шагнул к сейфу. Но тут же обернулся.

Продолжение книги