Нежданное чувство. Рассказы бесплатное чтение
Нежданное чувство
рассказ
Это была безответная любовь. Да и любовь ли это?
Татьяна Федоровна Гай – начальница жилищно-коммунальной конторы, Артем – обычный служащий, газоэлектросварщик.
Он устроился в ЖЭК, как ему казалось, временно, чтобы заработать квартиру, с семьей переехав недавно в этот город.
Она – красивая хохлушка, которой место, скорее, на подиуме или среди звездных артистов, каким-то ветром занесенная в эту насквозь прозаическую контору. Да к тому же безнадежно замужняя, как и он – женатый.
И у них случилась необъяснимая вещь – любовь с первого взгляда. Для этой томной подруги – обладающей элементами химии или магии, случающейся в нашем организме неважно, какой статус занимаешь ты, есть ли у тебя спутница или спутник в жизни на данный момент или нет, неважно, кто ты, где ты, в каком статусе или в каком измерении… Она нагрянет вдруг, как в песне, "когда ее совсем не ждешь…"
И если это случается, то часто лишь неизмеримо осложняет ситуацию, но не исключает саму любовь. А, поддавшись велению своего сердца, влюбленные добровольно приобретают и кучу всяческих проблем…
Что их единило? Да, в сущности ничего. Оба отличались яркой внешностью, а в жилах текла южная кровь, в соединении с климатом получался неплохой коктейльчик.
Оба – воспитанные, культурные люди, могли держать себя в рамках. Но жизнь показывает, что все это до поры, до времени.
Понятно, что не могло быть между ними пылких объяснений, романтических встреч, да и виделись они редко. Какие могут быть отношения начальника с подчиненным? Чаще, это случайные встречи на объекте или по случаю какого-нибудь праздника.
И в такие минуты в сердцах у обоих неизъяснимо что-то екало, они исподтишка посматривали друг на друга, словно их притягивала некая неведомая сила. Но рамки приличия, понимание своего статуса выстраивало между ними непреодолимую стену.
Так не может продолжаться вечно. Ружье, повешенное на ковре в комнате, по сценарию должно когда-то выстрелить.
Оно и выстрелило.
Как мужчина, он прекрасно понимал – на что может нарваться, если сделает первый шаг.
Со стороны же объекта его любви тоже незримой тенью за вставали – семья, общественность, мораль…
Но судьба всегда найдет лазейку. В эту пору в их организации сдавался очередной дом. Для Артема была возможность получить желанные квадратные метры жилья, которые он так долго ждал. Тем более он проходил по льготной очереди, имея ребенка-инвалида.
Они с женой намучились, живя на квартирах, потому он был настроен решительно: во что бы то ни стало добиться положенных метров, ибо претендентов тоже хватало.
И хотя на его стороне закон, профсоюз, но многое зависело от вышестоящего руководства. Если ты ценный кадр, то за тебя может побороться непосредственный начальник, от авторитета которого многое зависит.
Татьяна Федоровна занимала свою должность не случайно. До Артема дошел слух, что она была протеже высокопоставленного родственника. Ей симпатизировало высокое начальство, благодаря необыкновенной красоте и была желанным участником различных престижных мероприятий, начальственных корпоративов, как лицо фирмы.
Артем это знал, но что ему до других, каждый влюбленный верит в свою звезду!
Случайно услышав, что дом вот-вот сдадут, но узнал о каких-то закулисных играх с распределением квартир. Ощутил неясную тревогу, решил действовать незамедлительно. Понял – сейчас или никогда!
По характеру он не был пробивным, скорее, робким, особенно по женской части. Но знал и о своих достоинствах. До сих пор не шел напролом, иначе давно бы нашел способ объясниться с Татьяной, своей тайной мечтой, поведать о разгорающемся пожаре души, а там – будь что будет…
При этом Артем был хорошим семьянином. Он не виноват, что вмешались высшие силы, с которыми бороться был не властен…
Татьяна тоже понимала, что многим нравится и, будь нравом и воспитанием свободнее, наверняка спользовалась бы этим преимуществом. Однако старалась вести вполне пристойный образ жизни, не давая никому надежд, пресекая всяческие попытки ухаживаний начальственных мужчин. Знала, что некоторые женщины в подобной ситуации пользуются своим кокетством. Она – не из таких, но, как любая женщина, вынуждено принимала комплименты, балансировала на грани полунамеков и умения тонко осадить заигравшегося ухажера, тем самым для многих еще больше являлась желанной, но недостижимой целью.
Что мог представлять собой Артем в этой галерее претендентов?
Однако логика не всегда преобладает в чувственной сфере, которая имеет свои предпочтения, а они часто не подчиняются никаким законам. Это такая сфера, где сам черт ногу сломит.
Артем набрался смелости и позвонил Танечке, как называл ее в мечтах, как хотел бы к ней обращаться, а может и еще ласковей, узнать, как обстоят дела с его квадратными метрами, и с замиранием сердца ждал ответа…
Она в это время находилась за рабочим столом. Подняв трубку, услышала голос Артема, сразу поняла, что это он, хотя ей звонили по должности многие, но далеко не всех, тем более подчиненных, вот так сразу узнавала.
В случае с Артемом у нее тоже было все очень неопределенно. Ей понравился этот парень, еще когда он устраивался на работу. Артистическая внешность, чем-то напоминавшая индийского киногероя Раджа Капура. Непослушная темная шевелюра и ясные карие глаза. Рост – выше среднего, спортивная фигура и застенчивая улыбка.
При первой встрече взгляды их нечаянно встретились, она почему-то встала…
Он распахнул свои, по-детски удивленные глаза, обводя взглядом лицо, фигуру, словно забыв обо всем на свете.
Она, поддавшись этому взгляду, безотчетно несколько секунд смотрела также на него.
Спохватившись – растерялась, засуетилась, чего с ней раньше не случалось, стала двигать ящики стола, словно ища что-то.
Опомнилась. С усилием подавив в себе естество, с хрипотцой в голосе начала формальную беседу.
Спрашивала, он отвечал словно на автомате. Со стороны это выглядело странновато: замедленные вопросы, прерывистые ответы…
Наконец она взяла себя в руки, довела прием до логического конца, подписав заявление, отправила Артема в отдел кадров.
Он вышел из кабинета, а она долго не могла понять, что это было…
Мы так привыкаем глушить свои чувства, эмоции. Вскоре она подзабыла об этой сцене, их странном общении, посчитав, что произошло какое-то наваждение, неконтролируемое вначале, что иногда случается в отношениях между мужчиной и женщиной.
В отличие от Татьяны, он понял, что произошло, но в силу того, что это именно он к ней пришел, к работодателю как наемный работник, а не наоборот, тоже глушил в себе нечаянное чувство. Между ними – стена и рассчитывать ему не на что.
В дальнейшем убедился в своей правоте, схлынула волна, пришло привычное, рутинное. Эта неопределенность длилась довольно долго.
И вот в трубке телефона звучит его взволнованный голос. Артем вдруг открывается ей с новой, неизвестной стороны. Оказывается, он может быть настойчивым, требовательным.
А какой тембр голоса?! У нее все сжалось внутри, потом словно обдало горячей волной.
Наконец она вслушалась и поняла о чем речь. Он говорил о больной дочери, о том, что квартира ему положена по закону и о том, что она, как руководитель, должна ему помочь.
Спросил вдруг: есть ли к нему нарекания по работе?
Татьяна Федоровна механически ответила, что нет. Однако, сделав над собой усилие, сказала, что обстоятельства сильнее ее, что нашелся претендент на квартиру с более вескими аргументами. Это оказалась женщина с детьми погибшего воина-интернационалиста, в народе их называют «афганцами».
«Как же так? – думал он, – почему его заранее не поставили в известность, не объяснили ситуацию, не предложили какой-то альтернативы? Такое впечатление, что его просто "кинули"».
Ответил, что все понимает по поводу жены афганца, но и его можно понять, ребенку нужны нормальные условия для жизни и лечения. Он так надеялся, верил, а теперь снова подвешенное состояние на неопределенное время, возможно, на годы…
Она приняла этот упрек на свой счет, чувствуя, что за настойчивостью действительно стоит личная боль за ребенка. И надежда любящего сердца…
Женское чутье не обманешь. Она хотела сказать ему что-то теплое, ободряющее, но не решилась… Наоборот представляла собой бюрократическую систему, которая не подвластна эмоциям, симпатиям и снисхождению. Вынуждена не способствовать человеку, глубоко симпатичному ей, а противодействовать, говорить дежурные слова, обещать что-то туманное…
Она вдруг совершенно потерялась, слушая его упреки. Глубоко вдохнув, просто сказала:
– Артем, прости, я виновата, я упустила этот момент, а теперь ничего уже исправить нельзя. Я очень, очень хотела бы тебе помочь…
Он все понял и тихо положил трубку.
Татьяна напротив – держала трубку, не слыша гудков, находясь в какой-то прострации, опустошении. Гудки звучали громко и требовательно, а она смотрела в одну точку, продолжая думать, как помочь Артему…
А за окном поздний апрель шумел голосами птиц, криками детей на ближней детской площадке.
Ей вдруг стало жалко себя, свою неуместную любовь, по щекам медленно друг за другом стекали две слезинки, на которые она не обращала внимания…
Осенняя любовь
рассказ
Вениамин Кузьмич Рокотов, до переломного момента в своей жизни – ухода на заслуженный отдых, слыл неплохим человеком, имел семью, друзей, но все это сгинуло в один миг и перед ним встала дилемма, как дальше жить?
К счастью, вспомнил потайное пристрастие юности – стихи. Сначала, было, отмахнулся, как от чего-то наивно-глупого, но поразмыслив, подумал, а почему бы не попробовать заново хотя бы для себя? Он слышал, что люди и в возрасте ходят в какие-то объединения, даже публикуются в СМИ. Можно попробовать и прозу. Жизненный опыт, есть чем поделиться с миром.
Это оказалось не просто, и путь его не был усыпан розами.
Однако для читателя это вряд ли не интересно, все эти комплексы, метания.
Когда же он стал известным в определенных кругах, печатался и издавался, освоив ноутбук, то уже не представлял свою жизнь без написания своих произведений. Писал стихи, рассказы, мемуары, общался с виртуальными друзьями в социальных сетях.
Судьба у него не ординарная, трудная, были взлеты и падения. Впрочем, в России пальцем ткни в любого, и можно писать с него сценарий или роман, полный страстей, невзгод, преодолений, потерь и обретений.
Сложный, видите ли, у нас рельеф, серьезный климат. Сама страна – не подарок, с её бесконечными взлетами и падениями, войнами и перестройками…
Жена ему попалась под стать – такая же тягловая лошадка. Работала, воспитывала дочерей, не жаловалась на трудности.
Но вскоре судьба улыбнулась им солнечной курортной улыбкой. Кавказские Минеральные Воды, куда однажды Вениамин приехал в отпуск из неприветливой Сибири, очаровали его сразу и бесповоротно.
Глянул он на этот сказочный мир предгорных ландшафтов, монументального вида цепи белых гор, попробовал нарзаны, и словно пелена спала с глаз: боже мой, наверно здесь живут небожители! Почти триста солнечных дней в году, непередаваемые красоты природы, не говоря уже о ее дарах.
А у них в Кузбассе – вспоминать не хочется: вечные холод, грязь, да и в смысле обеспечения населения продуктами и товарами – небо и земля.
Недолго думая, Веня решил: во что бы то ни стало перебраться в эти края. И в скорости осуществил свое решение вместе с семьей.
Нелегко сначала было и на новом месте. Приходилось трудиться не покладая рук. Днём на основной работе, ночью подрабатывал охранником, уборщиком, дворником.
И жили они так, пока не выросли дети, следом – внуки подрастать стали, а они с женой остались одни в двухкомнатной квартире. И все бы ничего, да только скучновато стало обоим. Словно круговые лошади бежали, спешили и вдруг встали – приехали…
И лишь занятия творчеством скрашивали Вене серые дни. Однако, все равно чего-то не хватало. Так бывает, когда начинаешь задумываться над смыслом бытия, времени для этого вагон. Не надо каждое утро спешить на работу с ее проблемами, думать о вечно не хватающих деньгах, трениях с сослуживцами, начальством.
Жена тоже не была любительницей праздных шатаний, как она сама говорила о себе, потому не препятствовала увлечениям мужа. Он ходил по мероприятиям, а она… ревновала чисто по-женски, хотя поводов вроде он не давал, такова их природа.
Однако последнее время появилась некая отчужденность между ними, вроде каждый сам в себе, погружен в свои мысли. От боязни нарушить шаткое равновесие давно не пытались поговорить по душам, продолжая тянуть привычную лямку семейных отношений.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, может, так бы и плыли по течению семейного быта, ведь никому уже не хотелось кардинальных перемен, но однажды все вдруг изменилось.
По инерции в очередной раз она упрекнула его в холодности, в равнодушии. Он парировал тем же.
Немного пошумев, оба замолчали, разбежавшись по сторонам, и на какое-то время опять затихли.
Чем закончилась их размолвка – предугадать не сложно. Скорее всего, помирились бы…
Мы предполагаем, а судьба располагает…
Но не будем торопить события.
* * *
Однажды в теплый сентябрьский денек, Вениамин решил прогуляться по парку. Шел по аллее, присел на лавочку.
Бывая на природе, настроение у него поднималось от одного только созерцания сезонных красок. Сейчас была осень. Вдыхая полной грудью свежий воздух, в его голове зарождались строчки нового лирического стихотворения.
На природе все располагало к умиротворению, возвышенным чувствам и мыслям. Он достал блокнот и ручку и стал записывать стихотворные строчки.
Напрягая мысль, рассеянным взглядом Веня, скользил по аллее, по кронам деревьев, тронутым красками осенней поры, скользил по синему, без единого облачка, небу, а в блокноте в это время рождался осенний ноктюрн.
Засмотревшись на ближайший клен, тронутый пурпуром сентября, скорее почувствовал, чем заметил, как с другой стороны лавочки кто-то легко присел.
Вениамин повернулся и увидел миловидную женщину в широкополой шляпке с опущенной светлой вуалью.
И хотя соседка была уже не молода, но явно сохранила обаяние, стройность и приятность форм. Одежда на ней выглядела довольно скромно, на лице едва угадывался легкий макияж.
Незнакомка поняла, что её откровенно разглядывают и повернулась к Вениамину, он тут же сделал вид, что смотрит поверх её головы. Когда же она отвела взгляд, вновь стал её разглядывать.
Женщина с улыбкой произнесла:
– Мужчина, вы проткнете меня взглядом! Может, я вам нравлюсь?
Такой поворот событий застал нашего героя врасплох, но в нем вдруг проснулся азарт и, сам не ожидая, игривым тоном заметил:
– С такой оригинальной внешностью вряд ли найдутся те, кто бы ни стал на вас смотреть. – И через пару секунд добавил, – и я не исключение среди смертных.
– Конечно вы, как умеют все мужчины, мне льстите. Ничему не обязывающие слова, комплименты, которые я слышала тысячу раз, так и останутся висеть в этом насыщенном кислородом воздухе. Если бы он был насыщен также любовью…
– Однако. Вы меня вогнали в смущение. Между тем, я говорю совершенно искренне и готов пойти дальше обычных комплиментов. Но для начала хотел бы с вами познакомиться.
Надеюсь, вы не станете изображать из себя, простите, недотрогу, и не будете говорить, что с незнакомцами на улице не знакомитесь…
– Пожалуй, я не откажу себе в удовольствии познакомиться со столь галантным кавалером.
Она засмеялась своей старомодной шутке, а он решил представиться даме и… неожиданно назвался не своим именем:
– Василий Кузьмич. Можно просто Василий, как меня в детстве звали…
– Анжелина Викторовна. Я тоже не люблю формальностей, так что зовите меня по имени.
– Знаете, Анжелина, Анжела, вы, как та героиня из фильма «Мэри Поппинс, до свиданья!», возникли, словно из атмосферы. И если бы вы назвались этой женщиной-идеалом, я бы не удивился. Не хватает для образа зонтика в ясную погоду…
С другой стороны, я счастлив, что вы другая, потому что та Мэри со мной и разговаривать бы не стала.
– Ну, Василий, вы не принижайте себя. Я тоже не стала бы общаться с тем, кто мне не симпатичен.
Вениамин-Василий подвинулся ближе к новой знакомой, разглядывая ее во все глаза. Сердце его вдруг ожило и неожиданно затрепетало, почти как в юности. Он забыл про набежавшие, было, строчки нового стихотворения, навевавшие грусть и бренность бытия…
Осторожно тронул женщину за локоть, словно убеждаясь в ее реальности.
– Анжела, позвольте спросить, вы из местных или здесь на отдыхе?
– Я по путевке. Приехала из сибирского городка. Сегодня вышла осмотреться, попила целебную водичку из бювета Семнадцатого источника. Присела вот на скамейку посмотреть на осеннюю красоту.
«Вороне бог послал кусочек сыра», а мне – интересного мужчину… Простите, я говорю что-то не то.
– Вы не ворона, а скорее Жар-птица, опалившая меня своим появлением.
– Вы опять комплименты раздаете – то Мэри Поппинс, теперь Жар-птица, ей я себя точно не ощущаю.
– Для меня вы – сказочное существо. Знаете, последнее время, признаюсь вам, порядком приуныл, как Пушкин в Болдинскую осень. «И скучно, и грустно, и некому руку подать…». Да и другие дела беспокоят.
– Сердечные?
– Нет… Хотя о проблемах, при виде вас, я сразу позабыл.
И галантным кавалером я, видимо, еще способен быть. Так что, если вас устрою в таком качестве, то могу предложить, например, прогуляться по аллее до ближайшего кафе. Хочу угостить вас мороженым.
– Вы не теряете время. Кстати, вы тоже курортник?
– Я местный. Праздношатающийся пенсионер. Семейное положение… он немного замялся – женат…
Но пусть вас это не смущает. Я же не под венец вас приглашаю. Вы мне понравились, что скрывать. Мне будет приятно с вами пообщаться. Если бы встретил вас раньше, я, может, выбрал бы именно вас… Но какие наши годы!
Вениамин почему-то осмелел, его «понесло», он говорил, уже не задумываясь, что называется, «одуревши в доску».*1
– Мне нравится ваша бесшабашная искренность. Я прощаю вам семейное положение, – она засмеялась тихим серебряным смехом, словно горошек просыпала на стол. – А где ваша супруга, надеюсь, она сейчас не присоединиться третьей к нашей компании?
– Не переживайте, Ангел мой, – можно я вас так буду называть?
– Ангел – мужского рода, впрочем, для конспирации это даже неплохо.
– Ангел – скорее, существо среднего рода. Я бы звал вас Ангелиной, но помните – в глубокие советские времена была такая Паша Ангелина – ударница-трактористка, поэтому шарм теряется.
И без перехода:
– С женой вопрос непростой. Мы прожили почти сорок лет, без лишних подробностей скажу, что стали с ней, как брат и сестра. Я люблю её особой любовью, мы понимаем друг друга с полу взгляда, но этого уже недостаточно. Хочется любви… Да-да! «Седина в бороду…», «кризис среднего возраста», назовите, как хотите, мне от этого не легче.
И вот, увидев вас, понял, что ещё способен на что-то…
Вы можете меня прогнать, это меня огорчит, и я буду жалеть, что сразу открыл свои карты. Но лгать, что я холост, вдовец, наконец, как-то не солидно, да и не хочется вас обманывать, Ангел мой. С первых мгновений, так хорошо началось наше знакомство. У меня есть надежда, что вы не прогоните молодого-старого повесу?
– Мне не хочется вас прогонять. С вами как-то легко. Я тоже хочу быть честной до конца. Мне нечего скрывать. Живу последнее время довольно скучно, в основном, воспоминаниями о прошедшем. На мужа мне повезло, он был долгое время любящим и остался порядочным человеком, семьянином. У нас – две дочери, они уже взрослые. Мужа уже нет…
Впрочем, подробности рассказывать не хочется да и ни к чему… Если бы не дочери, я бы так и прозябала в своей Сибири. Они чуть ли не силком вытолкали меня на курорт, купив путевку.
Разговаривая, они вышли через колоннаду парка на городскую площадь, с правой стороны которой приветливо манили красивые здания ресторанов в античном стиле, и кафе, тоже оформленные празднично и свежо, с застекленными верандами и открытыми балюстрадами, столиками с накрытыми скатертями. Легкая музыка доносилась откуда-то изнутри.
Они зашли в зал кафе, кавалер заказал кофе и мороженое, спросив спутницу, что бы она еще хотела.
Она сказала, что этого вполне достаточно. Заплатив бармену, Василий повел Анжелину на открытую веранду.
Выбрав столик в сторонке и, дожидаясь, когда их обслужат, сел напротив спутницы.
Повисла, было, небольшая пауза, он впервые немного оробел. Словно в далекой юности нахлынуло волнение. В порыве вновь подошёл и взял ее за руку, вроде рассматривая тонкие пальчики с легким маникюром, осторожно приподнял и коснулся губами прохладной кожи.
Она не отдернула руку, внешне спокойная, но на щеках заиграл румянец.
– Ангел мой, я как мальчишка… Думал, что уже на такие подвиги не способен. Всё, как в первый раз. Удивительно, не зря говорят: любви все возрасты покорны. И прав классик: «Ее порывы благотворны…».
– А позвольте, я прочту вам свое стихотворение, надеюсь, не будете судить слишком строго?
– С удовольствием…
Он на секунду задумался, будто вспоминая, медленно продекламировал:
На крыльях осени-подружки
Как птица, взмою гордо ввысь,
Стихи слагал про осень Пушкин,
И мы в повозку ту впряглись.
Не молод я, как осень, с нею
Седею, листья в золотом…
С годами жизнь люблю сильнее,
Не оставляя на потом.
– Это первое, что мне пришло в голову из моих виршей.
Она захлопала в ладони:
– Ой, как здорово! Вы стихи пишете? Тогда я буду вашей поклонницей!
– Я надоем вам еще…
– Нет-нет, я люблю стихи, и ваши мне понравились!
Подошел официант, Вениамин машинально отдернул руку от ее руки, будто школьник, которого застал учитель за неблаговидным занятием.
Официант спросил: "Не надо ли чего?", ушел, Вениамин-Василий, будто спохватился, предложил попробовать кофе.
Оба отхлебнули, он был горячий.
– Пусть остынет немного. Давайте попробуем мороженое.
Между тем Вениамин подумал: что же дальше? Они сидят в кафе, он потянет еще время, но все когда-то кончается. Домой пригласить ее не может. Она тем более не пригласит его в санаторий…
Анжела, словно читая его мысли, сказала, тронув за рукав:
– Василий, можно без церемоний. Я все понимаю, вижу, что тень раздумий набежала на твое красивое лицо.
Кстати, ты не выглядишь на свои шестьдесят с хвостиком. И седина тебе идет.
Но я не об этом. Предполагаю, что ты задумался о перспективах наших отношений… Знаешь, ты мне тоже нравишься. И внешностью, и не свойственной в наше время интеллигентностью.
При этом видно, что ты еще не растратил чистоты помыслов, я читаю в тебе это, как в раскрытой книге. Но меня тоже волнует вопрос: неужели наши отношения на этом и закончатся?!