Невинная жена для мажора бесплатное чтение

Глава 1. Серёжа

Будильник звонит.

Какого дьявола?

Продираю глаза, а они не продираются.

Нашариваю телефон на тумбе. Всё валится с неё, в виски долбит этот грохот.

– Да выключи ты звук уже, наконец! – слышу сбоку от себя сиплый девчачий голосок и (о, чудо!) глаза сразу открываются.

Какая-то девушка дрыхнет в моей постели, в моей рубашке, подмяв между тощих ножек одеяло.

Шатенка, смуглая гладкая кожа, пахнет вкусно. Персиком вроде бы. Сразу же голод просыпается… и не только.

Кто такая, чёрт возьми?

В последнее время подобные вопросы спросонья я задаю себе всё чаще и чаще.

За минувший год в моей постели каких только тёлок не побывало, и порой официальное знакомство с ними происходило именно таким вот образом.

– Разве я не предупреждал тебя, чтобы ты смылась отсюда до того, как я проснусь? – обыденно спрашиваю, перевернувшись на спину.

Поднимаю с пола бутылку с водой, выпиваю с жадностью почти половину, а девушка молчит.

Прикинулась мёртвой, лишь бы задержаться у меня.

Ну, как обычно.

– Вставай давай! – шлёпаю её по заднице. – Подъём, голозадая!

Девушка подскакивает резко, разворачивает лицо в мою сторону, убирает с него спутавшиеся волосы.

Сонные глаза карамельного цвета. Большие, как у мультяшки. Слегка вздёрнутый носик, веснушек мелкая россыпь на идеально гладкой коже и пухленькие полураскрытые губы.

Ну, миленькая, но точно не в моём вкусе. Кожа, да кости. Суповой набор, если в двух словах.

– Серёж, ну, какой подъём? – потягивается она, демонстрируя мне свой плоский живот и полоску светлых трусов. – Раннее утро ведь только. Давай ещё немножко поваляемся. Иди ко мне, – тянет меня за локоть на себя, манит, зазывает.

Я бы с большим удовольствием задал ей жару напоследок, но, боюсь, тогда она подумает, что я запал на неё.

А оно мне надо? Точно нет.

– Слушай, то, что было между нами – это разовая акция, понимаешь? У меня жуткое похмелье, и я не собираюсь сейчас упрашивать тебя, чтобы убралась отсюда. Поэтому, будь добра, уйди по-хорошему. У тебя же наверняка есть свои дела: ноготочки там, укладки, йога и прочая бабская хрень. А мне ещё надо на тренировку как-то собрать себя.

Дерзко хмыкнув, девушка вскакивает с постели, но вместо того, чтобы уйти с миром, она начинает метать громы и молнии.

– Разовая акция? Да ты издеваешься! – верещит, руками размахивает, лицо багровым становится, а глаза, того и глядишь, сейчас лопнут от злости. Смех, короче. – Ты хоть помнишь, что вчера было?

Я молча прохожусь по ней взглядом с ног до головы. Нарочно испытываю её нервы. Самому смешно, но вида не подаю.

Рубашка моя висит на ней как балахон. Ножки – спички. Такую пальцем заденешь – сломается же.

Ну и что мне с ней делать?

– Что было вчера? Дай угадаю, – задумчиво потираю подбородок. – Я снял тебя в клубе, ты начала ломаться, поэтому я привёз тебя к себе. Мы всю ночь занимались сексом, а во время своего десятого по счёту оргазма ты сказала, что я – это лучшее, что у тебя было. Так? Ничего не забыл?

Девушка ахает оскорбленно. Подлетает ко мне и замахивается со всей дури, чтобы зарядить мне пощёчину.

Мелкая, а удар у неё поставлен будь здоров, аж в ушах зазвенело.

– Да фиг ты угадал! У нас даже брачной ночи не было! Ты вырубился ещё по пути к дому! Я тащила тебя на себе!

– Брачной ночи? – усмехаюсь, разрабатывая челюсть, заклинившую после её удара. – Это так теперь называется?

– Это всегда так называлось! Вчера ты позвал меня замуж! Уваров, я твоя законная жена! Если у тебя провалы в памяти, то нужно было упомянуть об этом заранее, а не делать из меня идиотку!

Так меня ещё никто и никогда не разводил.

Я героически держался всё это время, чтобы не заржать, но эта девушка способна вывести на смех любого.

Меня просто распирает.

– Да я даже имени твоего не знаю, дурочка. Кому ты заливаешь!?

– Ах так? Я тебе сейчас покажу, кто из нас двоих дурочка!

Топнув ножкой, она несётся в прихожую. Пыхтит там чего-то. Возвращается быстро и суёт мне в лицо какой-то лист, сложенный вдвое.

– Что ты на это скажешь?!

Разворачиваю листок, пробегаюсь взглядом по нему.

А вот это уже не шуточки.

В руках я держу свидетельство о регистрации брака. Здесь моё имя, моя подпись…

Что происходит?

Приняв сидячее положение, я озадаченно тру виски.

Как так вышло, что ничего не помню? Не память, а дыра чёрная.

Вдруг замечаю нечто странное. Непривычное.

На безымянном пальце правой руки сверкает обручальное кольцо. Не по размеру. Снять потому что не могу.

Да это прикол! Не может этого быть! Мелкая пытается развести меня на бабки! Таких предприимчивых в клубе полно.

– Штуки баксов хватит, чтобы ты забыла сюда дорогу? – на её глазах разрываю свидетельство на мелкие куски, а она молчит, головой качает осуждающе.

– Я-то, может, и забуду, но ты меня ещё вспомнишь. Заглянешь в паспорт свой и вспомнишь…

На понт решила взять.

Скидываю с себя одеяло. Я голый, а это значит, девка точно врёт.

Поднимаюсь с постели, заставив девушку зажмуриться. Ей этого мало, она ещё и глаза ладонью плотно накрывает, будто утреннего стояка ни разу не видела.

На расслабоне направляюсь в холл. Там, на полу, валяется моя кожанка.

Вынимаю из внутреннего кармана бумажник, оттуда паспорт. Открываю на нужной странице.

Капец…

Штамп во всю страницу!

Я женат! Я, блин, женат! Оказывается, и на такое способен…

Меня окольцевали.

Меня! Ярого противника любых видов отношений, не то чтобы брака!

Вот это я влип. Это ж катастрофа…

– Собирайся! Поедем разводиться! – рявкнув, залетаю в гардеробную, чтобы самому одеться.

– Так и знала, что ты трус, который не умеет отвечать за свои поступки! – доносится её недовольный вскрик.

Пусть я стану трусом, но быть идиотом женатым я точно не собираюсь.

Глава 2. Серёжа

В лифте мы спускаемся, держась друг от друга на максимальном расстоянии. Девушка стоит, нервно жуя губу, у одной стеночки, я – у противоположной, расслабленно откинувшись на неё. Между нами целая пропасть. И её, как ни странно, мне совсем не хочется преодолеть.

Вот как надо убить в мужике всё желание – жениться на ком-то!

Девушка косится на меня, я в упор смотрю на неё. Разглядываю со всех сторон, и не могу вспомнить, где её раньше видел.

– Сейчас глаза сломаешь, – рычит она кошкой, носик морщит, неотрывно посматривая на своё отражение в зеркальной поверхности лифта.

– Да что ты? Ты мне жизнь сломала! За глаза мои можешь не беспокоиться.

– Пить меньше надо! – огрызается.

– С виду вроде порядочная девушка, а соглашаешься выскочить замуж за первого встречного. У меня хоть есть оправдание, я был пьян, а ты? Где были твои мозги в тот момент?

Эта мелкая пигалица кривит рот и передразнивает меня.

– В споре проиграла!

– Азартная баба – горе в семье! Я бы точно на такой не женился даже под дулом пистолета, – отстраненно озвучиваю вслух свои мысли и моментально напарываюсь на зловещий взгляд девицы. Убить меня готова им. – Паспорт с собой?

– С собой, – выскакивает она из лифта до того, как двери успевают до конца разъехаться в стороны.

Вразвалочку иду вслед за ней по подземной парковке. Надеюсь, в качестве компенсации за испорченное настроение хоть полюбуюсь её видом сзади, но и тут облом. Она даже задом вилять не умеет.

Набычившись, девушка прёт точно к моей тачке. Становится у пассажирской двери, ручки складывает, дуется как маленькая.

Сняв машину с блокировки, я быстро ныряю в салон. За руль сажусь и снова блокирую все двери.

Мелкая тщетно дёргает за ручку, ругается, в стекло барабанит, а я ржу как ненормальный.

– Да и подавись ты! – читаю по её губам.

Бросив в мою сторону миллион проклятий, она удаляется. Мне ничто не мешает послать её к чёрту, но не могу я смириться с той мыслью, что моя свобода теперь находится в маленьких ручонках этой ведьмы.

Я включаю передачу, сдаю назад, а потом равняюсь с ней. Опускаю стекло.

– Садись в машину.

– Я не твоя жен… – что-то останавливает её, и она не решается закончить свою мысль. Краснеет, сказать, что не знает.

– Моя жена, на минуточку! И командовать я тобой буду, пока не разведёмся! Быстро села в машину! – для вида я повышаю голос.

На самом деле я готов играть с ней в эту игру хоть целый день, но мне реально надо разобраться с нездоровой ситуацией как можно скорее, пока она никуда не исчезла.

Девушка ругается себе под нос, но вопреки всем своим словам послушно садится в машину.

Пристегивается, ручонки на коленочки кладёт, прямо как прилежная жёнушка.

– Зовут-то тебя хоть как? – выезжая с парковки, спрашиваю ради приличия.

Она таращится на меня укоризненно, будто увидела во мне самое большое разочарование в жизни.

– Какой же ты всё-таки говнюк, Уваров! – цыкает она, отвернувшись к окну. – Ты реально меня не помнишь?

Ухожу в раздумья, пока стоим на светофоре. В уме перебираю всех девушек, с которыми когда-либо имел дело, но их было у меня столько, что все они теперь кажутся мне на одно лицо.

Зелёный свет светофора тем временем загорается, а у меня в голове продолжает мигать аварийный сигнал бедствия.

Пустота.

– Мы познакомились с тобой на рождественской вечеринке? – спрашиваю, скорее, сам у себя.

Нет, ту девушку звали то ли Вера, то ли Любовь, а вот надежды на то, что я вспомню именно это личико с каждой секундой угасает.

– Холодно, – говорит она, я лениво прибавляю печку, раз ей холодно, а она ухмыляется чему-то.

Впервые вижу её улыбку с прикольными ямочками на щеках.

– Что тебя так забавляет?

– Да так, – плечами ведёт. – Мне тепло. Просто, говоря холодно, я имела в виду, что ты даже близко не угадал.

– Тогда, быть может, ты моя фанатка?

Девушка прищуривается, закусывая нижнюю губу.

– Уже ближе, но нет. Я фанатею от другого хоккеиста, но ты в верном направлении мыслишь.

Получаю укол ревности точно в зад, аж ёрзать начинаю. Женаты всего день, а верность её уже находится под большим сомнением.

– Значит, ты как-то связана с хоккеем?

– Можно и так сказать, – кивает как-то неубедительно. – Всё! Больше ничего не скажу. Если хочешь узнать моё имя, просто посмотри в паспорте. Там всё указано.

Точно. Как же сразу не догадался?

Нахожу в кармане паспорт, раскрываю его: Суворова Аделаида Николаевна, шестнадцатого января две тысячи…

– Чего? Тебе девятнадцать? – я в натуральном шоке. Сомнения в адекватности этой девушки были всё же небеспочвенны. – Да ещё вчера только исполнилось…

– Я, конечно, ждала от тебя какого-то особенного подарка, но такого даже в мыслях не было.

– У тебя точно с головой проблемы!

Аделаида…

Имечко ещё странное. Такое я точно запомнил бы. Как не запомнить то, куда ведут все мои дороги… Прямиком в ад.

Припарковавшись у центрального ЗАГСа, мы выходим из машины. Я на позитиве, Аделаида же, напротив. Над ней одной серое небо еще больше сгущается, коршуны начинают кружить.

– Ну что, жёнушка? – подхватываю её холодную руку в свою. – Готова удивить работников ЗАГСА самым быстрым разводом в истории города? Подпортим им там всем статистику?

Она тормозит неожиданно, руку с силой выдергивает. Ярко выраженные бровки к переносице сводит, сердится, прям как взрослая.

Неужели думала, что я шучу?

Наивняшка…

Тяну её за локоть. Надо будет, на буксир возьму, но выйду я отсюда с уже заполненным заявлением на развод.

– Ты порвал свидетельство. Без него нас не примут, – судорожно она ищет повод оставить меня в дураках.

– Выкрутимся как-нибудь и без него, – говорю сквозь зубы, крепче сжимаю хват, уже доставляя ей боль.

Она упрямая, продолжает сопротивляться. Не желая тратить на неё своё время и нервы, я сгребаю её в охапку и забрасываю на своё плечо.

Какая же она неощутимо лёгкая, прям как мой неважный опыт супружеской жизни.

Она верещит, брыкается, кулачками меня лупит, пока я поднимаюсь по ступенькам к главному входу.

– Ладно! Ладно! – заливается она истеричным смехом, буквально давится им, что немного напрягает. – Это был обман! Только поставь меня на землю, у меня с вестибуляркой сейчас плохи дела.

Мне требуется минута, чтобы переварить сказанное ею. Стою неподвижно, туплю. Смотрю на стеклянные двери, на своё отражение в них.

– Что ты сказала? – заторможенно проговариваю, перевожу взгляд на её задницу, которая так и напрашивается на серьёзную нахлобучку.

– Чтобы я? Замуж? За тебя? Да никогда в жизни! – кое-как произносит она сквозь смех, по-прежнему свисая вниз головой.

Опомнившись, сбрасываю с себя девку, а самого в пот бросает.

Развели как лоха, а я купился?

– Свидетельство, штамп в паспорте, кольца… – всё это бутафория, по-твоему?

– Я действительно проиграла спор, – продолжает хохотать над моей очевидной растерянностью, смахивая слёзы со щёк. – В клубе я подсела к тебе, когда ты был уже навеселе. Пока я заговаривала тебе зубы, подруга подсуетилась со снотворным и с документами, у неё мама работает в ЗАГСе. А потом я отвезла тебя домой, чтобы менты не загребли. Там, для большей правдоподобности, я раздела тебя и легла рядышком. Извини, – разводит руками, мол, со всеми бывает. – Ты много на себя берешь, я за тебя даже под дулом пистолета не вышла бы! Сдохла бы, но не стала бы твоей!

Её слова самолюбие мое задевают… Задели бы, если бы я точно не был уверен в том, что таким образом она просто-напросто цену себе набивает.

– Ты в этом так уверена? – в моих словах таится вызов.

Она подходит ко мне почти вплотную. Голову задирает и в глаза заглядывает бесстрашно, пробуждая моего внутреннего демона.

– Ты не просто не в моём вкусе! Меня от тебя тошнит! Я презираю тебя, Уваров! – с каждым ядовитым словом ее лицо становится всё ближе и ближе к моему, а мой оскал – всё шире и шире. – Поэтому, конечно, я уверена! Ни одна нормальная девушка не согласится быть с тобой! Я тем более!

Гордо вздернув подбородок, она разворачивается, чтобы удрать, но не успевает даже шага сделать. Я ловлю ее за тонкое запястье и рывком возвращаю на место. Только вот с силой перебарщиваю, поскольку девушка впечатывается точнехонько лицом в мою грудь.

– Выходит, ты любишь поиграть с удачей? Поздравляю, хоть в этом мы с тобой похожи.

– Только вот удача в последнее время обходит тебя стороной!

– Месяц – и ты сама будешь умолять меня жениться на тебе! По рукам? – без раздумий выставляю ладонь, сам не понимая, что творю.

В который раз поддался азарту. Он точно когда-нибудь погубит меня.

– Я же сказала, ты не в моём вкусе! – фыркает она брезгливо.

– Кто же тогда в твоём вкусе, если не я? Наверное, не пьющий, не курящий, в общественных местах не пердящий, слова матерных не говорящий? А губа не треснет?

Аделаида бросает недоверчивый взгляд на мою вытянутую руку. Сомневается. Уверен, сдастся сейчас.

– По рукам! – неожиданно крепко сжимает мою ладонь. – Готовься к проигрышу, Уваров!

– Желаю тебе того же, ходячая катастрофа! Только номер свой оставь, чтоб я не искал тебя.

Коварно улыбнувшись, она произносит, прежде чем раствориться в толпе:

– Через два дня ты сам меня найдешь!

– Через два дня у меня игра! – выкрикиваю вслед.

– Я же сказала! Ты найдешь меня, если захочешь! Я буду в белом!

В белом? Что за ерунда?

Глава 3. Серёжа

Всё свободное время я провёл за расследованием. Мне требовалось как можно скорее установить не только личность этой незнакомки, но и узнать о ней как можно больше информации. Всё, что может поспособствовать мне и помочь приблизиться к заветной цели.

Два дня пробежали для меня как два часа, но я доволен предварительным результатом.

Зная её полное имя и дату рождения, мне удалось нарыть на неё кое-какую информацию в социальных сетях. Немного, но это уже что-то.

К слову, все её профили были закрытыми, поэтому мне пришлось немного попотеть. Я создал фейковую страницу и напросился к ней в друзья. Дурёха сразу же подтвердила меня и открыла доступ к своим фотографиям.

Оттуда я узнал, что помимо азарта нас связывает еще одна немаловажная особенность.

Лёд.

Малышка на профессиональном уровне занималась фигурным катанием. Даже брала призовые места в первенствах, но это было чуть больше года назад.

Сейчас фотографии стали более, чем однотипными.

Нет, это не селфи с губами "пю".

Она уже давненько не выкладывала фотографии с собой и с тем парнем, что так частил в ее ленте еще два года назад.

Вся её "стена" сейчас завалена снимками с хоккейных матчей нашей местной команды. На некоторых из них я даже себя узнавал.

А говорила, что я не в её вкусе. Врушка.

Что касается самого спора, то к ним я уже привык настолько, что для меня это стало чем-то вроде похода в супермаркет. Но подобного у меня ещё никогда не было. Этот "отдел" мною ещё не изведан.

Раньше спор ограничивался лишь постелью, а теперь ставки гораздо возросли.

Но меня это абсолютно не пугает. Это как спорт, не важно как добыть победу, главное – не пасовать перед трудностями, а результат сам придёт.

Сегодня белый цвет для меня стал раздражителем. Войдя с утра в ледовый дворец, я как параноик реагировал на всё белое. Часами искал её глазами, а потом плюнул на всё.

Подумал, что девчонка просто струсила.

Выкинув её из головы, я отдаю всего себя тренировке, а затем и командной раскатке перед самим матчем.

Всё как обычно, только странное чувство не покидает меня. Словно кто-то наблюдает за мной.

Ещё бы. Сегодня собрался полный стадион, уже на раскатке понятно, что билеты все проданы.

Точно. Она среди болельщиков. Судя по тому, что все ее снимки в основном делались со второго сектора. Я останавливаюсь у борта и обвожу взглядом весь сектор.

Белое, белое, белое. Не так-то просто. Столько народу, что все превратились для меня в серую массу.

Раздаётся сигнал об окончании раскатки. Надо валить в раздевалку. Через двадцать минут уже матч начнётся. Во время сменок еще раз и попытаю удачу.

– Серый, повнимательней будь, – обращается ко мне Рогозин, помощник главного тренера. – Ты сегодня прям как сам не свой.

– Всё нормас, – отвечаю через губу, прокатываясь вдоль борта.

В числе последних выхожу со льда. Не успеваю, пропускаю ледозаливочную машину. Вслед за ней на ледовую площадку в белых фигурных коньках выезжают местные "Снежинки" – четверо девчонок, что обычно чистят лёд и собирают шайбы после раскатки. В белых юбочках экстремально короткой длины и маечках… или как там они ещё называются.

В общем не столь важно, поскольку важно сейчас лишь то, что среди девиц я узнаю ту самую…

В лёд лезвиями врастаю сразу же, тело камнем становится. Челюсть чуть ли не до льда свисает, поскольку она выезжает прямо на меня. Везет за собой пластиковую корзину для шайб, взглядом со мной пересекается и губы растягивает в злорадной ухмылке, а на губах – красная помада, что так сильно бросается в глаза. Теперь я вижу только её рот.

Да я бы с этим ртом…

Так, стоп!

Сглатываю вязкую слюну. Больной разум возвращаю из похотливых мыслей, пока они не расплодились. Иначе вместо того, чтобы настраивать себя на матч, я буду думать только о том, какие эти губы на вкус.

Руку свою вскидываю и успеваю поймать ее, пока она не ускользнула от меня.

– Ты какого хрена тут делаешь? – притягиваю тельце к себе за локоть.

– Ну, здрасте приехали! – закатывает глаза. – Я вообще-то уже полгода здесь работаю. Целых полгода я чищу лёд, по которому ты катаешь! С добрым утром, Уваров!

Ну, конечно. Я ж не засматриваюсь на тёлок во время матчей. Считаю, что это вообще неразумно выпускать на лёд полуголых девиц, когда тут я… Вечно голодный.

Тогда почему я не видел её в стенах дворца?

Ах да, что это я?

После одного веселого случая меня же грозились выпереть из команды, если хотя бы ещё раз узнают, что я занимаюсь непристойностями в стенах ледового дворца. Снежинки стали для меня табу.

Как бы я ни любил это, карьера всё же дороже.

Выходит, с Аделаидой теперь проблемка нарисовалась?

Но я же с серьезными намерениями, хоть и не долгосрочными, так что не вижу здесь никаких проблем.

– После матча жду тебя у выхода на ВИПку, – говорю ей, всё тщательно обдумав.

– Прям так и будешь ждать? У выхода на ВИПку? – смеется, похоже, знает о моем "веселом" случае.

– Есть какие-то сомнения?

– Уваров! – внезапно раздается грохочущий голос Рогозина. Он с грозным видом сначала вонзается в меня взглядом, готовым уничтожить. Я сразу же выпускаю руку девушки, а затем помощник главного тренера кивает ей в сторону остальных девчонок. – Адель, не время прохлаждаться!

– Извини, мне нужно работать, – произносит тихо, как-то изменившись в лице.

Глава 4. Серёжа

Матч я провел на уровне бездарности. Не смог до конца переключиться. В голове всё вертелась "Адель".

В общем, нахватал пару ненужных удалений, в итоге почти весь третий период просидел в штрафном боксе. Тем не менее это не помешало команде победить в серии послематчевых бросков. Выстрадали, что называется, иначе наматывал бы я километры на велотренажере до самого утра. В качестве расплаты за проигрыш. Плавали – знаем.

Приняв душ, собираю свои манатки и со свистом уматываю из раздевалки в числе самых первых.

Направляюсь по уже пустующему длинному коридору, сворачиваю к главному вестибюлю, а оттуда иду прямиком к выходу на ВИП-парковку.

Там она стоит, облокотившись на рекламный стенд. В телефоне зависает, экрану миленько улыбается. Лучше б мне так улыбалась.

Честно, я не надеялся, что она будет ждать меня. Бесстрашная девчонка.

– Я люблю азиатскую кухню, – произносит она, даже не глянув в мою сторону.

– Ты меня приглашаешь? – хмыкаю.

Она отвлекается от телефона и удостаивает меня взглядом, излучающим лукавство.

– Спустись с небес на землю. Это вообще-то ты меня приглашаешь!

Равняюсь с ней, почувствовав аромат персика, исходящий от неё. Никогда не любил персики, но теперь даже хочется попробовать. Мякоть их вкусить, чтоб сок по подбородку скатывался…

Снова неосознанно настраиваюсь на похотливую волну, поэтому приходится буквально заставлять себя переключиться на волну прилежного "мальчика-одуванчика".

– Ну, тогда поехали? – открываю ей дверь, пропуская наружу.

Она телефон в карман куртки прячет, прошмыгнув на улицу. Иду вслед за ней, как и в прошлый раз, и вижу изменения, на которые просто невозможно не обращать внимание. Снова волна накатывает, поскольку бёдра Аделаиды энергично выписывают знак бесконечности, и моя голова в такт за соблазнительными движениями вращается слева направо…

Еще и в штанах, кажется, задымилось.

Вот может же быть сексуальной штучкой, когда захочет!

Или это просто я не разглядел в ней сексуального потенциала из-за стресса на фоне фальшивой женитьбы?

– Уваров, глаза сломаешь, – говорит она с улыбкой, смотрит на меня из-за плеча.

Трясу головой, возвращаясь в этот мир. Вдыхаю морозный воздух, чтобы освежить мозги. И незаметно поправляю проснувшегося дружка через джинсы.

– Не понимаю, о чём ты, – отвечаю, прочистив высохшую глотку.

Скидываю баул в багажник, запрыгиваю в салон, она уже внутри. Пристегивается, а на лице ни единого намека на то, что ей неприятна моя компания.

Девушки, их же хрен поймёшь. Свой мозг сломаешь, а до их так и не доберешься. Там сто замков, а за ними – титановая броня.

– Аделаида, – после затяжной паузы протягиваю я, пробуя имя на вкус. Сам даже не осознал, как произнес его вслух, а девушка уже мычит, откликается на мой голос. – Можно я буду называть тебя ласково Деля? Деличка?

Она нос воротит сразу же. Головой мотает.

– Не-а, тебе нельзя. Называй полным именем. С твоего рта любое имя звучит неласково совсем.

Стерва редкостная.

– Значит, буду называть тебя девочка-война!

Губки свои накрашенные поджимает в тонкую линию, кулачки сжимаются, а в следующую секунду снова улыбка на лице рисуется. Такая только у неё и у самого дьявола.

Похоже, она в совершенстве владеет техникой бесконтактного “леща”.

Клянусь, я почувствовал на щеке жжение.

Она будто мысленно дала мне пощёчину. Даже звон в ушах теперь стоит. Может, она и бесконтактным сексом заниматься горазда? Я это проверю как-нибудь.

Ехать долго не приходится. Через десять минут мы уже сидим за столиком местного крутого заведения в ожидании заказа.

Подперев ладонью щёку, Аделаида со скучающим видом набирает сообщение в телефоне. Сигнал отправки практически совпадает с сигналом входящего сообщения на мой телефон, который лежит на столе.

– Опачки! Что там у тебя? – вытягивает она шею, чтобы заглянуть на экран моего телефона. Накрываю его ладонью, а она прищуривается. – Значит, это ты?

– Ты о чём вообще?

– Это ты тот самый Сергей Бесподобный? А получше ничего не мог придумать? Хоть бы имя сменил, конспиратор из тебя так себе, знаешь ли! Думаешь, я сразу не догадалась?

Тряхануло всего оттого, как она быстро вычислила меня.

Смотрю на экран, а там сообщение от неё: “Как дела? Не хочешь спасти меня с самого скучного свидания за всю историю свиданий?”

Вот умеет же всё испоганить.

Удаляю оповещение с экрана, чтобы глаза не мозолило. Мне не стыдно. Нисколько. Лишь немного злость берёт на самого себя. Из-за того, что позволяю ей так вести себя с собой.

– Во-первых, это ещё никакое не свидание. Во-вторых, оно не было бы скучным, если ты хотя бы на секунду убрала свой телефон, – с силой вырываю из её рук смартфон и под громкое "какого чёрта?" кладу его на свой край стола. – Ну, а, в-третьих, я ненавижу, когда девушки выражаются, и терпеть не могу азиатскую кухню!

Повисает молчание. Аделаида то ли оскорблена, то ли молча вынашивает план мести за кражу ее драгоценного гаджета. По ее милой мордашке с точностью не поймешь.

– А зачем ты тогда выбрал это место? Зачем привез меня сюда?

– Потому что ты захотела. Я прислушался к твоим желаниям, а теперь, будь добра, и ты прислушайся к моим. Посидишь без телефона какое-то время. Ничего с тобой не случится.

Снова наблюдаю в карамельных глазах протест, тем не менее она откидывается на спинку и удовлетворенно выдыхает:

– Ладно, – она умолкает, когда к нашему столику подходит официантка для того, чтобы отдать заказ.

Пожелав нам приятного аппетита, та удаляется, виляя задом, что не остаётся без моего внимания. Адель с грохотом кладет свои руки, сцепленные в замок, на стол, вернув мой взгляд с чужого зада в уже знакомые глаза.

– Мы так и не обговорили условия нашего спора. Что будет, когда я выиграю его?

– Если…, – поправляю её, отправив в рот ложку супа с морскими гадами. Фу, какая гадость, – если ты выиграешь его.

– "Когда" мне нравится больше, – игриво проговаривает она с набитым ртом.

– Сначала я хочу узнать, что будет, когда я выиграю?

– Если, – тут же она поправляет меня.

– "Когда" мне нравится больше, – в ее манере отвечаю, чем заслуживаю милую улыбку. – Хорошо, я ставлю на кон свою тачку, а ты что можешь мне предложить?

– Ну, ты прекрасно знаешь, что тачки у меня никакой нет. Я бедный студент, откуда у меня роскошь?

Я грудью наваливаюсь на край стола, пальцем её подзываю, чтобы наклонилась ко мне. Она подчиняется, отложив приборы в сторону. Всегда бы так.

– Подумай хорошенько. Что у тебя есть такого, что может меня заинтересовать?

Кожа ее лица и шеи вспыхивает то ли от до невозможности острого супа, то ли от моего вопроса, а без того черные глаза становятся догорающими углями.

– Даже если это у меня имеется, оно тебе явно не по зубам, – дерзнув, она снова принимается за еду.

Всё, она у меня на крючке. Рыбка, считай, поймана.

– Я хочу, чтобы ты поставила себя. Всю. Целиком. В случае твоего проигрыша, ты сутки будешь в моём распоряжении. Я буду делать с тобой всё, что только вздумается, – от одних только мыслей в штанах вздрагивает, а над губой Аделаиды появляется испарина, на шее венка запульсировала, что тоже можно принять за одобрение. – Но если ты окажешься в моей постели раньше срока, в чём я более, чем уверен, то переиграем.

Адель зависает ненадолго, находясь где-то в своих мыслях. Моргает, а потом злорадно посмеивается, вкусно при этом причмокивая.

– Да без проблем! Я как раз права недавно получила! От халявной машины не откажусь.

– Думаешь, ты устоишь передо мной?

– Уверена! Этот месяц станет для тебя самой настоящей пыткой.

– Могу с уверенностью сказать тебе то же самое.

Глава 5. Аделаида

С каким превеликим удовольствием я стукнула бы по этой симпатичной, но жутко нахальной роже.

Руки так и просятся взять тарелку с супом со стола и вылить всю эту огненно-острую жижу прямо ему в трусы, чтобы сморщилось всё там, чтобы до самой гробовой доски зуд напоминал обо мне. О том, как я ненавижу его.

– У тебя сейчас такое выражение лица… Ты там случайно не убийство планируешь? – спрашивает он, пуляя в рот ролл, глаза его искрятся серебром.

– Как ты догадался? – отвечаю кое-как.

У самой рот горит, горло жжёт настолько, что ещё чуть-чуть, и я начну изрыгать языки пламени.

Что-то я погорячилась с азиатской кухней. Во всех смыслах.

Не думала, что Серёжа так быстро согласится. Предполагала, что он станет навязывать мне своё мнение, но ошиблась.

С ним нужно быть поаккуратней… и с огнем лучше тоже.

От греха подальше задуваю рядом стоявшую зажженную свечу, чтобы, не дай бог, не взорваться в случае непроизвольной газовой атаки с "передовой" линии.

– Да так… Частенько с подобным сталкиваюсь, – жмёт плечами и хмыкает он, хочет ещё что-то сказать, но его отвлекает сигнал телефона. Серёжа поглядывает на экран и кривовато ухмыляется. – Подожди минутку, никуда не уходи! Хорошо?

Не дождавшись моего ответа, он выскакивает из-за стола, смахивает пальцем вправо. Подносит телефон к уху и со словами: "Марго, я как раз ждал твоего звонка!", произнесенными елейным голоском, направляется в сторону туалетов.

Козлина!

А чего я ожидала от него? Что он сегодня же при мне удалит всех своих баб из бесконечного списка контактов, нацепит на себя трусы верности и будет честным путём добиваться моего расположения?

Испускаю ироничный смешок, удивляясь, как мне могло такое в голову прийти. Как я вообще пошла на подобное безрассудство, зная Уварова. Уж я-то его знаю и так сложилось, что мои "Снежинки" тоже. Некоторые из них настолько хорошо, что неделю потом ходили в раскоряку, рассказывая о его всемогущей "штанге".

Идиотки велись на его льстивые словечки, а потом, как по расписанию, их ожидало разбитое вдребезги сердце, насквозь вымокшая подушка от слез и полнейшее равнодушие с его стороны.

Наверное, вы скажите, что я сама недалеко от них ушла. Ввязалась в спор, затеяла войну, и так или иначе окажусь в этой войне проигравшей.

Чёрта с два.

После того, как он использовал мою лучшую подругу в своих грязных целях, мы вынашивали план мести около месяца. Мне выпала роль исполнителя, поскольку так вышло, что с Алькой он уже успел познакомиться настолько близко, насколько это вообще возможно.

Правда, нас вычислили за каких-то полчаса, и мне не удалось произвести должного эффекта, после которого думала, доведу его каменное сердце до приступа.

Вот, к примеру, я до ужаса боюсь змей и всех ползучих гадов, а что боится Уваров, как думаете?

Я тоже думала, что этот наглец ещё с пелёнок страх потерял, но кое-что я всё же нарыла на него.

Наш Серёженька до дрожи в коленках боится стать тряпкой. Он боится прогнуться под девушку, не потерпит отношений и не приведёт в свою постель девушку, которая уже однажды в ней была.

Зная фобии этого негодяя, я намерена поставить его на место. Я проучу его, я сделаю из него тряпку, совью из его нервов коврик и вытру об него свои ноги.

Попытаюсь, если своими выходками не разозлю его ещё больше.

Плевать, теперь это дело принципа. В себе я уверена.

Во всяком случае машина будет не лишней. Выиграю, и поедем с Алькой отмечать победу в Горный Алтай. Развеем там прах тёмной стороны Уварова на самой крутой вершине.

– Извините, а у вас имеется какой-нибудь острый соус? – спрашиваю я, подозвав к себе официанта.

– В меню у нас представлены васаби, соевый соус.

– Нет, нужно что-нибудь другое. У меня тут особый случай.

– Ну, также в нашем меню имеются соусы "встреться со своим творцом" и “грёбаный шмель". Только вот их весьма редко заказывают.

Одни только названия уже говорят сами за себя, но необходимо точно убедиться.

– Почему же?

– О-о-о, после них вам будет так горячо, что пекло в самой преисподней с этим даже не сравнится, – произносит он, опасливо озираясь по сторонам, словно предлагает мне купить у него запрещенку, что может означать, что это именно то, о чём я думала. – Не советую употреблять, если даже васаби вызывает у вас слезы.

Мои внутренние демонята коварно посмеиваются и потирают свои когтистые лапки.

– Это как раз то, что мне нужно. Принесите, пожалуйста, все эти наименования.

Пока Уваров болтает с какой-то там Марго, официант приносит мне соусы. Недолго думая, я выливаю всё содержимое соусниц в его суп. Хорошенько размешиваю. Забираю свой телефон и успеваю прикинуться скучающей по нему до того, как он возвращается за стол.

– Извини, мачеха как обычно любит сесть на уши, хрен заткнешь, – проясняет он ситуацию, пряча свой телефон в карман джинсов, а мне вдруг как-то тошно становится, и демонята мои голову в песок зарыли.

Не по себе. Сразу в жар бросает. Я-то думала, он там с тёлкой какой-то разговаривает, а тут мачеха, оказывается, нарисовалась.

Совесть взывает во мне, но я всеми внутренними силами стараюсь заглушить ее голос.

“Он заслужил”, – повторяю я про себя.

– Ничего страшного. Кушай супчик, стынет же.

Серёжа прищуривается, словно услышал в моём призыве какой-то подвох.

Опускаю глаза, не выдержав его подозрительного взгляда, угрызение совести мучает, глодает нутро.

Слышу лязганье по тарелке. Серёжа зачерпывает ложку супа, подносит к губам, и, не сводя с меня глаз, отправляет в рот.

Держит какое-то время во рту, а затем с усилием проглатывает.

Я втягиваю голову в плечи, ожидая, что он сейчас как завизжит на весь ресторан, что вся посуда разобьется от высоких частот его голоса, но нет.

Он аккуратно кладет ложку на стол, салфеткой протирает рот. Положив ладони по обе стороны от тарелки, Серёжа замирает. Он силой мысли делает из меня отбивную.

– Что-то не так? – осмеливаюсь я спросить.

Кожа лица его становится ярко красной, из глаз уже вовсю брызжут слёзы.

– Нет, всё в полном порядке, – хрипит он сквозь зубы. – Подай водички, пожалуйста, АДА.

Сомневаюсь, стоит ли помогать ему, но, когда замечаю, что случай тут чрезвычайно хреновый, и всё ведёт к тому, что сейчас у него начнётся анафилактический шок, после которого, вероятнее всего, последует остановка дыхания, я передаю ему свой стакан воды.

Он с жадностью выпивает всю воду.

Но почему? Почему он даже не злится на меня? Он ведь понял, что это я устроила ему преисподнюю в желудке.

Всё-таки угрызения совести становятся на порядок сильнее желания поиздеваться над ним, и мне ничего не остаётся, кроме как остаться со своим стыдом наедине.

– Извини, мне пора домой! – стыдливо бросив, я хватаю рюкзак. Быстро выскакиваю из-за стола, стягиваю свою куртку с вешалки и убегаю прочь под его: “Стой! Куда ты?”

Глава 6. Аделаида

– Что так поздно сегодня? Матч же уже давно закончился. Ты не предупреждала, что будешь задерживаться, – сердито бурчит отец, поймав меня на пороге, словно дежурил под дверью.

Я суетливо убираю ключи в ключницу, разуваюсь, скидываю с себя куртку. Судорожно подбираю достойный ответ, который может его устроить, но понимаю, что вряд ли вообще что-либо может устроить моего гиперзаботливого и чрезмерно переполошенного родителя.

– Извини меня, па. Как-то даже не подумала, что будешь волноваться. Не стоило переживать, мы с Алькой в киношку ходили. Надеюсь, ты уже поужинал? – путем наглого вранья увожу от себя разговор, заглядывая в кухню.

– Нет, ждал тебя как раз, – недоверчивым прищуром проходится по мне снизу вверх.

Неловко как-то. Сразу же хочется выдать ему все свои секреты. Я ведь привыкла делиться с отцом всеми глобальными изменениями в своей жизни до того, как у него появятся собственные домыслы. А это может случиться.

Такой у меня папа. Подозрительный во всём, что касается меня.

С недавних пор за мной ведется тотальный контроль, доходящий порой до абсурда. Отец как за маленькой следит за мной. Проверяет, взяла ли я с собой лекарства, не закончились ли деньги на балансе.

А как по-другому?

Только я у него осталась, а он – единственный, кто остался у меня…

В прошлом году моя мама скончалась от сердечного приступа. Это произошло после ужасающей новости о том, что жизни ее дочерей унесла страшная авария.

Одной из них в результате всё же удалось выкарабкаться. Она выжила, чтобы потом заново умереть, услышав от отца всю правду о том, почему мама не навещает её в больнице.

Я осталась жива, к счастью, или к сожалению, теперь уже и не знаю даже.

Я выжила в той аварии, похоронив в искореженной груде металла всё, что так любила когда-то. Всё, к чему стремилась долгие годы, всё, ради чего жила…

После того злополучного дня моя жизнь стала бесконечной черной дырой, состоящей из одних лишь запретов.

Границы дозволенного сузились тысячекратно, ограничившись жёсткими рамками, с которыми мне теперь приходится уживаться.

Мои мечты остались только мечтами, без малейшей возможности на их осуществление. Теперь все мои мечты погребены глубоко в далёком прошлом. Сейчас только боль и разочарование окружают меня повсюду, оставив позади то светлое будущее, о котором я так грезила.

Отец – единственный лучик света в моей блеклой жизни, ровно так же, как и я у него.

Мне не хочется лишний раз расстраивать его по пустякам, поэтому и приходится скрывать некоторые подробности своей жизни.

– Пап, я не хочу кушать. Давай я тебе разогрею, посижу с тобой за компанию, а потом пойду спать? Что-то голова сегодня целый день болит.

– Всё хорошо? – папа встревоженно подлетает ко мне, зрачки проверяет, температуру. – Где болит?

– Да, говорю же, просто голова болит и всё. Не переживай ты так, – отмахиваюсь, устало улыбнувшись.

Не люблю, когда он напрасно тревожится обо мне. Тем более, когда первопричиной моей головной боли стал сам Уваров.

– Иди тогда отдыхай, я сам здесь разберусь. И лекарство не забудь принять, – тепло улыбается в ответ.

Поцеловав папу в щёку, я отправляюсь в свою комнату, швыряю рюкзак на пол и плашмя валюсь на кровать.

Вот что мне теперь делать с Уваровым, спрашивается?

Я проявила жалость ко врагу своему.

Своим ненужным сочувствием я чуть было не запорола операцию "влюбить и уничтожить". В особенности, когда осознала, что он намерен стерпеть всю незавидную участь, что выпадет на его долю.

Господи, проблем своих мало, подавай еще и Уварова в придачу.

Телефон в рюкзаке вибрирует, сигнализируя о новом сообщении. Я лениво тянусь за ним, достаю из внутреннего кармашка, и на экране вижу всплывающее уведомление, от которого сердце заходит в ритмичный пляс.

Ну надо же!

Во ВКонтакте мне пришло сообщение от самого Сергея Бесподобного: “Ты объяснишь мне в чём дело? Почему убежала? Что я сделал не так?”

Непроизвольно улыбаюсь экрану, но тут же стираю глуповатую улыбку с лица. Понимаю, что беспокоится он не обо мне вовсе. В данном случае он печется только о себе любимом.

Хорошенько обдумав, строчу ответ: “Ты мне наскучил. Извини, пришлось уносить ноги”.

Сергей: “И напоследок ты решила ещё и отравить меня? Просто потому, что я тебе наскучил? А сказать мне было не судьба? Или у тебя всё решается только через глупые и необдуманные поступки?”

А ведь он прав. Последние пару дней я поступаю слишком уж неразумно. Вразрез всем своим правилам.

Это он всему виной. Я стала одержима идей насолить ему, но пока что у меня получается насолить только самой себе. Я не могу определиться со своими эмоциями, которые он у меня вызывает.

Глупо, очень глупо. И зачем только я прислушалась к Альке? Зачем затеяла эту аферу, когда знала, что стану убиваться по нему?

Адель: “Не отравить, а добавить нашему свиданию пикантную остринку. Тебе не понравилось разве? Странно, я думала, ты любишь острые ощущения”.

Сергей: “Это ведь было не свидание. Я хотел лишь поближе узнать тебя, сгладить углы после нашего неоднозначного знакомства! Я ведь даже не подкатывал к тебе, хотя мог! А теперь у меня пропало всякое желание подходить к тебе, не то чтобы узнавать тебя ближе. Кто знает, что меня ждёт дальше… Не хочу я узнавать. Увольте”.

Не привыкла я общаться без смайликов и скобочек. Так ведь даже непонятно, какая интонация присуща тому или иному предложению.

Он смеётся надо мной или это он вполне серьёзно? Бывает ли Серёжа когда-нибудь серьёзным вообще?

Адель: “Этим самым ты хочешь сказать, что намерен сдаться? Ты хочешь досрочно принять проигрыш?”

Сергей: “А ты сама этого хочешь? Хочешь, чтобы я отстал от тебя?”

Я теперь уже сомневаюсь в своих желаниях. Серёжа поселился у меня в голове, и теперь он только и делает, что устраивает там полный бардак.

Не к добру это. Ой, не к добру.

Адель: “Скорее, да, чем нет…”

Он незамедлительно пишет мне ответ, который, по идее, должен порадовать меня, но всё происходит с точностью до наоборот. Повесив нос, я читаю очередное его сообщение:

“Лады. Тогда завтра я готов переписать тачку на тебя. Паспорт только взять с собой не забудь”.

Адель: “Так просто? Ты решил сдаться без борьбы? Три дня ведь всего прошло…”

Сергей: “Да, решил. За эти три дня я уже пожертвовал своим пищеводом и задницей. Больше я не планирую ничем жертвовать ради тебя и глупого спора. Я слегка не рассчитал свои силы. Ты победила в этой игре”.

Адель: “Я тебя не узнаю. Уваров, это точно ты?”

Сергей: “Я тоже себя не узнаю… Вырос из игр, наверное. Завтра у меня тренировка до двух. Подходи к половине третьего к машине моей. Там я всё тебе отдам”.

Адель: “Хорошо. Тогда до завтра?”

Серёжа читает сообщение. Я вижу как в поле набирается ответ, но затем он просто выходит из сети, так ничего мне и не ответив.

Получается, я победила? Похоже на то…

Только вот привкус этой победы какой-то пресный и плакать почему-то хочется.

Не выйдет! Не готова я всё это так оставлять. Я не приму такую победу. Не нужна мне его машина.

Эти три дня я просыпалась с приподнятым настроением, с улыбкой на лице. Я радовалась жизни и излучала лучики позитива, что у самой в глазах рябило, когда видела себя в отражении. Внутри меня было столько сил и энергии. Да я готова была горы свернуть, но всё разом испарилось бесследно.

Приняв безрадостный душ, я нахожу Серёжину настоящую страничку в закладках и "проваливаюсь" туда с головой. Минут десять разглядываю его фотографии, которые уже изучила до мозолей в глазах ещё до нашего формального знакомства.

Когда-то он мне даже нравился. Разумеется, до того, как я узнала, кого он из себя представляет.

Наверное, я как и многие повелась на внешнюю картинку.

Серёжа парень привлекательный. Я бы сказала, до неприличия привлекательный.

Густая каштановая шевелюра, идеальная растительность на лице. Его глаза графитового-серого цвета всегда блестят и переливаются, как полированная сталь под палящим солнцем. Мускулистое загорелое тело с парочкой татуировок, значения которых никто не знает… и пирсинг в соске.

Всё это может свести с ума любую глупую студентку… среди которых оказалась и я.

Ладно, скажу прямо, мне действительно нравился Уваров до поры до времени. Но ровно до тех пор, пока он не переспал с моей лучшей подругой.

После этого случая я возненавидела его. Беда в том, что иногда я забываю о своей ненависти к нему.

К примеру, как сейчас, когда предательские пальцы сами набирают ему сообщение, а потом нажимают кнопку "отправить": “Какой твой любимый кофе?”

Что я делаю? Ещё подумает, что я от него без ума.

Сообщение Серёжа читает сразу же. Ответа долго ждать не приходится: “Любой, только без перца. Хочешь пригласить меня на чашечку кофе? Я пас, сразу говорю”.

Адель: “Почему? Я ведь чисто по-дружески. Отметим мой выигрыш”.

Сергей: “Скорее, мой проигрыш. Ты ведь это хотела написать?”

Адель: “А что нам мешает отметить и то, и другое?”

Сергей: “Я люблю чёрный, без сахара. В полтретьего жду тебя. Мне нужно спать”.

Время десять, а он уже спать собрался. Это точно на него непохоже.

Стучу себя ладошкой по лбу, поражаясь своим гениальным умозаключениям.

Что я несу?

Чтобы точно быть уверенной, похоже это на него или нет, наверное, нужно хотя бы знать человека. Хорошенько покопаться у него в мозгах.

А я знаю его лишь по слухам и по парочке поступков, которые его совершенно не красят.

Но что если он совсем не такой, каким кажется или каким хочет казаться? Можно ведь допустить эту мысль?

Можно, думаю.

Нет, я не стану узнавать его. Не стану лезть ему под шкуру.

Да он и не позволит мне. Он ясно дал понять, что не желает больше связываться со мной.

Всё, забыли. Тачка моя. Я выиграла, и на этом всё.

Только вот ещё разок погляжу на его фотографии и навсегда удалю профиль Уварова из закладок.

Сергей: “Спорим, что ты сейчас разглядываешь мои фотки? Хочешь расслабиться перед сном? Тебе помочь?”

Неужели я так предсказуема?

Адель: “Не хочу! Я вообще-то уже сплю. И ты должен!”

Сергей: “Не мог уснуть, не посмотрев на твои фотки в купальнике. Я ведь всю дорогу терпеть не мог доходяг, но в тебе что-то есть. Сиськи у тебя зачётные, так и просятся в руки. Дашь подержаться за них напоследок?”

И это каких-то пять минут назад я всерьез размышляла о том, что Серёжа может быть совсем не таким похотливым имбецилом, каким кажется на первый взгляд?

Да он ещё хуже!

Адель: “Подержи себя за… за сам знаешь что! Проверь, а то, может, его и не было у тебя никогда”.

Сергей: “Я бы устроил для тебя индивидуальную ревизию, где ты могла бы самостоятельно убедиться в том, что у меня есть, а чего нет, но поезд ушёл, АДА. Всё, конец связи!”

Глава 7. Аделаида

После учёбы ровно в половину третьего я уже стою у выхода на ВИП-парковку, охраняю фонарный столб.

Узнаваемый брутальный "немец" Уварова, припаркованный на его личном месте, переливается в лучах морозного солнца. Руки мои согревают стаканчики только что сваренного ароматного кофе, а в рюкзаке томятся свеженькие пончики с вареной сгущенкой.

Нормально подготовилась, да?

На войну же всегда приходят со сладостями, чтобы уважить своего противника.

Это хорошо ещё, что под видом выпущенного мною белого флага, я борща ему не наварила, а то у меня и такая мыслишка промелькнула с утра в голове.

Он же с шести часов утра на ногах, после пятичасовой изнуряющей тренировки. Наверняка, голодный… и злой. И есть вероятность того, что вся его злость обрушится шквалом на меня.

Дверь в который раз распахивается, заставив меня оживиться и выпрямиться струной. На сей раз из дворца выходит именно он. Как только мы обмениваемся взглядами, я вдруг ловлю себя на мысли, что мне требуется кислородная маска. Он имеет способность не только выбешивать меня, но и перекрывать собой воздух даже на расстоянии.

Сощурившись от солнца, Серёжа вышагивает прямиком ко мне. Волочит за собой огромный баул, становится напротив, а затем наглым образом вырывает из моих рук один стаканчик с эксклюзивной надписью, адресованной именно ему.

– Хм, "Американо для болвана"? – подняв над головой стаканчик, он разглядывает мой жирно выведенный почерк.

Ухмыляется, зараза, оценив по достоинству мои старания. Я ждала колкости в ответ, но наперекор всем моим ожиданиям Серёжа тянется лицом ко мне и оставляет влажный след от поцелуя на щеке.

– Спасибо, девочка-война. Как ты угадала? Это же мой любимый сорт кофе!

Я на какой-то миг теряюсь, растворившись в аромате, исходящим от него. Рассыпаюсь на атомы, почувствовав приятное покалывание на том участке кожи, куда пришёлся поцелуй. Но стоит провести рукавом по щеке, чтобы стереть с нее следы его губ, как сознание возвращает меня в реальность, а приятное покалывание становится лишь игрой больного воображения.

Это просто уловка.

Что за бред?

Его губы не могут доставлять приятное покалывание. Только если перед выходом он не обмазал их звёздочкой или змеиным ядом.

– Не знаю, – рассеянно жму плечами. – Если честно, я до последнего была уверена, что ты предпочитаешь латте. Ну, он же вроде как девчачий больше, а ты всё-таки не тянешь на джентльмена, как ни крути.

Серёжа отпивает глоток обжигающего кофе. Одобрительно кивает, а затем смакует его маленькими глотками, глубоко дыша между паузами.

– Латте я предпочитаю только на закаттэ, будучи в кроваттэ, – подмигивает. – Выпьешь как-нибудь со мной, м?

Ещё немного и снег под моими ногами расплавится от ярости, поселившейся во мне, или же от того, как разыгралась моя фантазия на фоне его слов. В любом случае, ощущения не из приятных.

– Ты позвал меня сюда, чтобы заигрывать со мной? Или приступим уже к делу?

Серёжа наиграно округляет свои глаза и оглядывается по сторонам, чем выводит меня из себя.

– К делу? Прям здесь? Совсем уже стыд потеряла? Адель, тут же люди! Побойся бога! – он прочищает горло, видя то, как я закатываю глаза на его ребячество. – Ах, да, ты же у нас выходец из Дьявляндии. А такие, как ты, ничего не боятся, – Серёжа открывает для меня дверь своей машины. – Ну, тогда прошу. Тут, правда, температура не как в преисподней, но ты же быстро повысишь здесь градус до комфортной температуры?

– Ещё одна подобная шуточка, и я сваливаю.

– Согласен, перегнул с богом.

Только дёргаюсь, чтобы свалить от него подальше, как он захлопывает перед моим носом дверь. Быстро оббегает капот и садится за руль.

Он берет из моих рук стакан с кофе, ставит со своим в подстаканники. Затем Серёжа корпусом переваливается на мою сторону, нарушив тем самым покой.

Его сосредоточенное лицо сейчас находится в считанных сантиметрах от моего. Пар из его ноздрей плотной дымкой врезается в мои губы, он смотрит на них. Пристально, как будто задумался о чём-то. А я двинуться не могу ни назад, ни вбок. Точно парализовало, только сердечко трепыхается внутри.

– Что ты так смотришь на меня? – спрашивает он вполголоса, расширенными зрачками бегая по лицу.

– Как? – почти беззвучно отвечаю, боясь даже моргнуть.

– Как будто мысленно умоляешь меня поцеловать тебя, – растягивает он свой надменный оскал, а в следующую секунду перед глазами появляется папка для документов.

В это время он доставал её из бардачка, а я уже все губы себе искусала из-за нервов, наивно предполагая, что сейчас будет нечто… Нечто омерзительное.

– Что за глупости? – кривлю рот в глупой усмешке.

Я переживаю, что на то, каким ярким пламенем стыда горят мои щеки сейчас, сбегутся местные бомжи для того, чтобы погреться.

– Ну, раз глупости, то держи, – бросает он папку на мои колени. – Я всё уже подготовил. Тебе осталось только вписать данные своего паспорта и поставить подпись. Ручка же у тебя есть?

– Ага, есть, – тряхнув головой, я лезу в свой рюкзак. В глаза бросаются пончики, о которых я совсем забыла. Достаю упаковку и передаю ему. – А это тебе, в качестве компенсации причиненного вчерашнего морального вреда.

Облизнувшись, он раскрывает упаковку. С соседнего кресла слышу, как его желудок распевает для меня благодарственную серенаду.

Проголодался, бедняжка.

Но я совершенно не ожидала, что вместо того, чтобы схомячить пончик самому, он заботливо поднесет его к моему рту. На салфеточке. Даже как-то мило с его стороны.

– Первыми пробу обычно снимают подопытные. Попробуешь? А то вдруг он тоже отравлен, – ржёт он в голос. Достаю ручку из рюкзака и трескаю ему по лобешнику, а тот уже хрюкает от смеха. Обхохочешься, блин, – Ладно, я пошутил. Подписывай, и мне ехать надо. Но спасибо, очень кстати. Прям неожиданно приятный жест.

Держу язык за зубами. Препираться с ним не хочу сейчас.

Открываю папку, кладу договор купли-продажи со своим паспортом на колени и начинаю выводить свои ФИО в отведенном поле, а они не выводятся.

Чернила перемерзли, пока я ждала его на улице.

– Дай сюда, – произносит он, увидев мои никчемные попытки расписать стержень на собственной ладошке.

Серёжа откладывает пончики, тянется ко мне и подхватывает мою руку, в которой я держу ручку.

Он подносит её к губам и дышит паром изо рта.

Горячее дыхание уже опаляет мою кожу. Кровь закипает в том месте, куда направлены струйки тепла.

Я завороженно наблюдаю за ним, а он теперь не сводит глаз с меня. И уже не дышит даже. Просто смотрит на меня из-под ресниц, положив подбородок на мою ладонь.

Аромат его парфюма или геля для душа творит чудеса. Он погружает меня в воспоминания.

Именно так пахла его постель, впитавшая в себя его же аромат.

Так пахла я, мои волосы и вся одежда, когда я вернулась домой, после проведенной с ним ночи, о которой он не помнит.

В безмолвной тишине и спокойствии проходит целая вечность.

Он улыбается уголками губ, а затем этими же губами тянется ко мне. Плавно, как если бы ждал от меня ответной реакции, которую он в итоге получает. Серёжа буквально вынуждает меня своими неожиданными действиями судорожно хватануть в себя воздух. Веки мои тяжелеют под грузом необъяснимого чувства и глаза сами по себе закрываются.

Неужели он…

– Я же говорил, что ты ждёшь от меня поцелуя, – издевательски шепчет он у уха, вынудив меня резко раскрыть глаза. – Можешь сколько угодно строить из себя недотрогу, а вокруг себя неприступную крепость, но меня ты не обманешь. Твоя крепость рушится от одного моего прикосновения, а уж что будет, если я наброшусь на тебя прямо сейчас?

Опомнившись, я вырываю свою руку и ею же замахиваюсь. Оплеуха получается слегка смазанной, потому что он успевает увернуться.

Как знал, что выбесит меня.

– Всё-всё! – ухахатывается он, выставив руки перед собой. – Проверяй ручку и подписывай. Я больше тебя не трогаю, пока сама не попросишь.

– Не попрошу! – рычу я злобно.

– Ну, ага, конечно, – хмыкает он, надкусывая пончик.

Справившись кое-как со стыдом и стараясь выбросить его слова из головы, я заполняю договоры в двух экземплярах, ставлю на них свою размашистую подпись и вручаю Серёже.

– Что дальше? – спрашиваю, насупившись.

Грустно, что всё это заканчивается именно на такой ноте. Ноте позора. Когда он вычислил мои постыдные желания, а я не смогла этому противостоять или хотя бы опровергнуть.

– А дальше вот, – с самодовольным видом Серёжа вынимает из кармана ключи, вкладывает в мою ладонь.

С недоумением рассматриваю их у себя на ладони. Микроключи какие-то. Такие разве что детскую шкатулку смогут открыть.

– Это что вообще?

– А это, девочка-война – война! – он тянется на заднее сиденье, откуда достаёт коробку, а в ней машина. Точь-в-точь как у него, даже цветом таким же, но она на пульте управления, чёрт бы её побрал. Не могу прийти в себя. Раскрыв рот, я лишь тупо моргаю. – Сорян, но пока ты выиграла только такую тачку. Какая победа, такой и приз. Неужели ты думала, что я так легко сдамся? Да хер ты угадала! Я продержусь до последнего. Я еще дождусь того дня, когда ты явишься ко мне и сама попросишь разложить тебя на моём журнальном столе! Прям как сраный пазл! Работа будет кропотливой, но я выбью из твоего ротика: “Да, Серёжа! Да, ещё!”

Я пыхчу от переполняющего меня возмущения, от распирающей злости. Внутренности щекочет, судорогой тело сводит.

Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не устроить в его машине чертову ядерную войну, а Серёжа своей циничной усмешкой только разжигает во мне ещё большее яростное пламя.

Не война это! Я устрою тебе персональный конец света!

Перевоплотившись в сексуальную штучку, я закусываю нижнюю губу. Медленно расстегиваю молнию на своей куртке, сбрасываю её с себя, оголив плечи.

Серёжа тем временем уже отправлен в нокдаун, а я только-только начала своё представление.

– Да, Серёжа! Да! Ещё! Глубже! Да-а-а-а, боже, – охаю я весьма правдоподобно, постанываю, прогнувшись в спинке и задрав голову вверх. – Возьми меня грубо! Жёстко, как ты умеешь. Да, вот так! О-о-о, у тебя такой большой, такой твёрдый, м-мм-м-м, – уже сама начинаю верить тому, что получаю оргазм за оргазмом, а Серёжа так вообще, чуть пончиком не подавился. Кусок вываливается из его полуоткрытого онемевшего рта, пока я изображаю из себя похотливую сучку, извиваясь в кресле. – Только пообещай, что кончишь мне в рот? Я хочу всё, до последней капли! – раскрыв рот, я застываю, а потом сглатываю. Деликатно вытираю свои губы, трепеща ресницами. И тотчас меняюсь в лице, внутри наслаждаясь его очевидным замешательством. – Так вот знай, это был первый и последний раз, когда ты услышал подобное от меня! Ты понял?

Я швыряю в него ключи, машинку с документами забираю с собой, и, воспользовавшись его заторможенным состоянием, выскакиваю из тачки.

Ещё бы дверью хлопнула для закрепления эффекта, но доводчики не позволили мне этого сделать.

Вот, оказывается, какой вкус у победы.

Терпкий, но в то же время очень сладкий.

Глава 8. Аделаида

Я потеряла счёт дням. Нарочно не заглядывала в календарь, не вела заметки и не проверяла свое расписание.

Время тянулось для меня, как мерзкая жвачка, растаявшая на асфальте под знойными лучами солнца и прилипшая к подошве ботинка.

Так муторно, что душу всю выматывало. Думала, выходные уже никогда не наступят.

Лишь занятия в универе скрашивали мои "развесёленькие" будни. Ну и Алька временами старалась поддерживать во мне позитивный настрой. Она как "Чип и Дейл" в одном лице – всегда спешит на помощь и никогда не даст мне заскучать.

А причины для скуки, к моему сожалению, находились. Во главе всех этих причин стоял Уваров и его полнейшее безразличие по отношению ко мне.

Серёжа не напоминал больше о себе. А я ждала. Честно.

После того, какое представление учинила в его машине, я ждала как минимум какого-либо сообщения от него, но даже его не последовало.

Уваров залег на дно, где щекочет мои сдавшиеся нервишки.

Можно ли назвать его самоустранение бойкотом, тактическим ходом или же всему этому найдется другое объяснение?

Если б я только знала. А пока остаётся только гадать.

Лишь бы не на кофейной гуще. А то такими темпами скоро и чокнуться можно.

Всё это время хоккейная команда была на выезде. Хабаровск, Владивосток, потом Пекин. Только вчера команда вернулась в город.

Ещё никогда прежде их возвращение не вызывало у меня столько положительных эмоций.

Это и подозрительно.

Я вся издергалась за целый день. Единственным отвлечением для меня сегодня стало разглядывание экрана моего телефона, который, как назло, не подаёт ни единого сигнала.

– Да спрячь ты свой телефон уже куда-нибудь! Даже у меня уже нервы сдали! – сердито ворчит Алька. Сидя за рулём своей старенькой колымаги, она сворачивает к моему дому. – Он напишет тебе! Мне же написал когда-то и тебе напишет. Не парься ты так!

– Неделя уже прошла! Целая неделя, Аль! – наплевав на слова подруги, я лихорадочно обновляю свою переписку в надежде, что там появится хоть что-нибудь. – Он же остыть успел за это время. Да за это время могло произойти что угодно!

Альбина фыркает, бросив пренебрежительный взгляд на меня.

– Ответь честно, ты переживаешь о том, что он с кем-то спит? Так вот знай, он не просто спит! Он будет иметь очередную у тебя же под носом, а ты даже об этом не узнаешь! – её слова пропитаны горечью и жгучей ненавистью, потому что ей через это уже пришлось пройти.

Только вот не знаю, на что она надеялась, когда прыгала к нему в койку? Что ее вагина священная и в ней он отыщет святой грааль?

От неё любой парень сбежит, стоит тому хоть раз накосячить. А что уж говорить о Уварове – ходячем косяке?

Сложилось так, что Аля у нас очень ревнивая девушка. Под словом очень я имею в виду охренеть как сильно. Боюсь, когда-нибудь наступит тот день, когда из своей маниакальной ревности она кого-нибудь замочит.

Меня, например. Ведь она до сих пор по уши влюблена в Уварова, хоть и всячески это отрицает.

– Да не переживаю я, с чего ты взяла?! Мне всё равно на то, с кем он спит!

Подруга дерзко хмыкает.

– Ты запала на него? Ты, чёрт бы тебя побрал, запала на него! – стучит она ладошкой по рулю, точно в припадке, с прищуром разглядывает меня. – А ну, посмотри на меня!

Альке я не рассказывала пока о нашем споре с Серёжей.

Думаю, ей необязательно об этом знать, иначе начнётся армагеддон.

Сейчас ей куда важнее, чтобы я снова оказалась у Серёжи дома, напоила его до свисающих соплей каким-нибудь пойлом, а потом за дело возьмётся сама Алька. Будет мстить. Уж не знаю, какими способами, но она верит в то, что ей удастся унизить его.

Этот коварный план ей пришёл в голову неделю назад. Я, конечно, согласилась помочь ей реализовать его, но, если честно, я не очень-то и разделяю такую позицию – отомстить человеку за то, что он тебе ничего не обещал.

Он ведь ей ничего не обещал!

Быстро же я переобуваюсь, да?

Ещё неделю назад я была тверда и несгибаема в своих суждениях. Я до глубины души ненавидела Серёжу за то, что он использовал мою подругу, а сегодня моя точка зрения подвергается большим сомнениям, ведь ещё немного, и я встану на его сторону.

Со мной явно что-то не так.

– Да нет же! У нас ведь уговор! – хмурюсь я, в который раз удостоверившись, что Серёжа в сети, а мне не пишет. – Просто я начинаю переживать, что он слился, и у нас ничего не выгорит.

– Не переживай. Может, у него всего-навсего деньги закончились на телефоне? Всякое ведь бывает. С его-то активной жизнью счета за телефон приходят космические, наверное, – выдвигает она своё идиотское предположение, в которое сама-то с трудом верит. Затем Альбина меняется в лице, глаза блюдцами становятся, рот перекошен. Она резко давит по тормозам, едва ли не расплющив мой нос о панель. – Святая соль мне в печень! Вот эт мы приплыли! Гляди-ка, там случайно не Уварова машина стоит?

– Где? – Верчу головой в разные стороны, поддавшись секундной панике.

– Да вон, у твоего подъезда как раз припаркована, – кивает подруга туда, где и впрямь стоит его заведённая тачка. – Откуда он знает, где ты живёшь? Ты что, ему проболталась?

– Как он тут оказался? – заторможенно проговариваю, боясь расплыться в глуповатой улыбке при Альке. – Нет, я не говорила, честное слово. Я вообще понятия не имею, что он здесь забыл.

– Так иди узнай, – цокнув языком, уж больно ревностно бросает она.

– Только вот давай без этого!

– Без чего?

– Ты сама надоумила меня на это! Не нужно обижаться сейчас!

– Какие обиды, Адель? Всё путём! Иди, задай ему жару! – похлопывает она меня по плечу и буквально выталкивает из салона своей машины. – Только будь аккуратна с ним. Не будь наивной дурочкой, какой когда-то была я. Давай, на созвоне, если что! – выкрикивает она и стартует прежде, чем я успеваю захлопнуть дверь.

Так.

И что теперь мне делать?

Невидимкой стать вряд ли получится. Сейчас я как красное пятно в своей ярко-алой курточке.

До подъезда каких-то метров тридцать.

Может, пока не поздно просто удрать?

Всю неделю я изводила себя тем, что он игнорировал меня, а тут он объявился и мои демонята в голове разбились на два лагеря.

Одни требуют, чтобы я немедленно развернулась и бежала от него без оглядки, пока он меня не заметил.

Другие же, наоборот, желают, чтобы я сама подошла к нему и спросила, какого чёрта он делает у моего дома.

А меня саму любопытство распирает изнутри.

Не может же это оказаться случайностью?

Вряд ли он ехал по своим делам и ему вдруг приспичило притормозить именно у моего подъезда.

О, нет.

Поздно спасаться бегством. Серёжа заметил меня, поскольку он уже выходит из машины.

Глава 9. Аделаида

– Долго мне тебя ещё ждать? Я тут час уже торчу, со скуки чуть не подох, – произносит он с кривоватой ухмылкой на лице. Сияет, будто рад меня видеть.

Уж лучше бы ты сдох…

Держа руки в карманах кожаной куртки, он неспешно приближается ко мне. Предоставляет мне возможность передумать и бежать от него сломя голову, ведь сзади путь свободен. А я не то чтобы бежать не могу, я разговаривать разучилась от шока. Язык точно к нёбу приклеился. Как пойманная с поличным преступница я вросла в асфальт и не знаю, что дальше делать, а он тем временем уже рядом стоит. Аромат его окружает меня со всех сторон незримой стеной и не даёт мне сдвинуться с места.

– Ада, с тобой всё хорошо? – щелкает пальцами у моего носа, выводя меня из состояния задумчивости. – Или ты так рада видеть меня, что слов теперь найти не можешь. Что ж, я польщен.

Как же быстро меняются мои мысли. Я стала такой непостоянной в своих суждениях с приходом Уварова в мою жизнь. Пять минут назад я почти признавалась себе, что соскучилась по его нахальным выходкам, а, встретившись с ним, прихожу к выводу, что была бы счастлива не видеть его ещё как минимум до конца своих дней.

– Я… я… Как ты здесь оказался? – совладав со своим предательским языком, наконец задаю вопрос, интересующий меня больше всего.

– Всё просто, девочка-война, – руками разводит. – Однажды я проследил за тобой.

– Когда это? – ничуть не удивлена.

– В тот день, когда ты пыталась меня отравить. Поздно уже было. Я волновался за тебя. Странно, что ты не заметила меня. Я ведь буквально шёл по твоим следам, дышал тебе в спину. Советую быть предельно осторожной. Если и гуляешь одна в позднее время, то хоть изредка оглядывайся по сторонам, а то мало ли. Идиотов в городе полно.

Какая муха его укусила?

Люди с биполярным расстройством мне никогда раньше не встречались, но почему-то кажется, что они ведут себя именно так же, как и Уваров. От них не знает чего ожидать.

Сначала он высмеял меня, а теперь заботу проявляет.

Только не нужна мне такая забота. Я сама могу о себе позаботиться.

– А сейчас что тебе нужно от меня? – скрещиваю руки на груди, состроив максимальный покер-фейс.

– Ты ведь знаешь, у команды два выходных после выезда.

– И?

– И я хочу, чтобы ты провела их со мной. Мне же нужно понимать, кого из себя представляет моя будущая женушка.

– Что-оо-о? Ну уж нет. У меня есть свои дела, знаешь ли. Ты в них вообще никак не вписываешься.

– Да какие у тебя могут быть дела? Я знаю, что у тебя нет занятий. Об этом мне поведал твой пост в интернете. Ты как будто сама даешь мне намеки этими своими хэштегами: "скучно", "хоть бы кто цветы подарил", "хочу на ручки". Ну так вот он я! – высмеивает он меня, пуха на себя нагоняя. – И на ручки возьму, и развеселю тебя, и цветочки подарю, если обещаешь хорошо себя вести.

Тупость. Всё действительно так, как говорит Серёжа. На последней паре мне было до того скучно, что я опубликовала новость, где написала и про цветочки, и про то, что хочу на ручки. Видимо, последняя моя извилина сегодня взяла внеочередной выходной.

Но это же никакие не намёки! Нет же?

– Ещё чего? Дай пройти, – сторонюсь его, а он вприпрыжку следует за мной, словно моя тень, руку мою ловит и крепко удерживает.

– Напомни, ты правша же?

– Да, и что с того?

– Идеально, чёрт возьми! Просто так сложилось, что я левша.

К чему мне эта информация? Я и так знаю, что он левша.

Расплывшись в коварной улыбке, он неожиданно достаёт из кармана куртки наручники.

Настоящие!

Вертит их на пальце, гипнотизируя меня, а в следующую секунду уже ловко защелкивает браслет на моём запястье. Я даже опомниться не успеваю.

– Ты совсем долбанулся? Что ты делаешь? – хватая ртом воздух, я кручу у виска, а потом дергаю рукой в надежде, что эти наручники окажутся такими же хлипкими, как и мое нынешнее положение, но этим самым я доставляю себе лишь боль.

Синяки, наверное, останутся. Класс.

Прохожие косятся на нас странно, что стыдно становится, а Уварову хоть бы хны. Для него в порядке вещей приковывать к себе беззащитных девушек. Он носит наручники с собой вместо оберега, судя по всему.

– Да потому что ты достала уже бегать от меня. Извини, но мне пришлось пойти на радикальные меры. Теперь ты точно никуда не сбежишь, – бросает он угрозы, защелкивает другой браслет, только теперь уже на своём запястье. – По крайней мере, эти два дня.

– Серёжа, ты же шутишь? – из груди рвутся нервные смешки. – Скажи, что ты просто решил разыграть меня так?!

– Я могу пообещать тебе, что больше никогда не осмелюсь обманывать тебя. И нет, это не шутка, – он сцепляет в замок наши пальцы, прячет наши ладони в свой карман, чтобы прохожие не пялились на нас. – Тебе нужно зайти домой, чтобы взять с собой что-нибудь на эти выходные? Ну там, зубную щётку, трусишки, сексуальную пижаму? – он наклоняется к моему уху и шёпотом произносит: – К сведению, я люблю красное нижнее бельё.

– Да отпусти ты меня! Это же не смешно совсем! – сама становлюсь красной с ног до головы, под стать своей куртке, чем только взращиваю ему тщеславие.

– Нет, Деличка, – ласково произносит, мотает головой и легонько щелкает меня по кончику носу. – Эти два дня ты будешь не просто со мной. Ты ни на шаг не сможешь отойти от меня. Мы теперь связаны с тобой по рукам и ногам, – вынув из кармана, поднимает вверх наши надежно скованные руки.

А мне плакать хочется.

Как же быть?

Отец меня убьёт, если узнает о том, что я стала рабыней самого Уварова.

Хорошо хоть дома его сейчас нет. Если он увидит меня в непосредственной близости с ним, то оставаться Серёже инвалидом на всю свою жизнь после таких вот шуточек.

Ладно, что-нибудь придумаю. Выкручусь. Заодно Алька добьётся своего.

– Да ты издеваешься! Нормальные парни на свидания приглашают девушек, а ты вместо этого лишаешь их свободы! – стону я, топая ногами в протесте. – Я что, и в туалет спокойно сходить не смогу?

– Тебе повезло, что я НЕ нормальный. Ну, так что? Тебе нужно зайти домой или сразу поедем ко мне? – поигрывает он бровями.

– Домой! Мне нужно забрать… кое-что.

– Тогда идём скорее! – тянет меня за собой, а я плетусь еле-еле, выстраивая в голове план по уничтожению Уварова. – Не будем терять ни минуты! У меня большие планы на эти выходные.

Боже, во что я вляпалась…

Глава 10. Аделаида

Собрать все необходимые вещи с собой, будучи прикованной наручниками к Серёже, оказалось тем ещё квестом.

Мало того, что он побывал в моей комнате, устроил в ней доскональный досмотр, так он ещё провёл ревизию по моим шкафам.

Он беспардонно вывалил на пол содержимое ящика с моим нижним бельем. Уваров даже выбирал мне его, отсеивая те, которые мне больше всего нравятся.

Естественно, я не стала подчиняться ему. Я не взяла ничего красного. А вместо сексуальной пижамы, которой в моём скромном гардеробе отродясь не было, я сложила в рюкзак фланелевую кигуруми зебры, надеясь, что полоски его тоже заводят.

Перед тем как уйти из дома, я оставила папе письмо, где написала, что отправилась к Альке с ночёвкой. Не решилась пока я звонить, точно зная, что по голосу он сразу же вычислит мою ложь.

Всю дорогу до дома Уварова я была вынуждена слушать разрывную музыку. Мои перепонки не были готовы к тому, что Серёжа предпочитает на всю мощь своего стерео слушать тяжёлый иностранный металл. А он не только его предпочитает, но ещё и тащится по нему, исходя из того, как он во весь голос подпевал солисту знаменитой рок-группы, каждый раз дергая меня за руку, когда на светофорах изображал из себя барабанщика.

Тот еще артист.

– Располагайся, а я пока пойду отолью! – произносит он, когда мы входим к нему в квартиру.

Я таращусь на него, стискивая челюсти до скрежета. Веки дергаются в нервном тике.

– Да? А тебя ничего не смущает? – подняв руку вверх, я пальцем постукиваю по стальному браслету наручников.

Серёжа закатывает глаза.

– Чёрт, забыл, – тем не менее он тянет меня за собой в сторону ванной комнаты. – Ну, значит, тебе тоже придется пописать. Убьём двух зайцев сразу и приступим к делу.

– Ты серьёзно? – я в шоке, когда вижу, как он становится у унитаза, поднимает стульчак и без стеснения начинает расстёгивать ширинку. – Прекрати сейчас же! Держи в себе, ссы в трусы! Придумай что-нибудь, я не знаю! Но пока я здесь, даже не смей доставать наружу эту свою… штуковину мерзкую, – верещу я, эхом разгоняя по стенам свой скрипучий голос.

– Блин, ты права! Мы ещё не настолько близки, чтобы писать друг перед другом, – дошло до него, наконец.

Мы выходим из ванной комнаты, из кармана он достаёт блестящий ключик, открывает замок на браслетах. Думаю, что окажусь на свободе, но нет. Уваров присоединяет меня к ручке входной двери, а затем как и неделю назад оставляет на моей щеке невесомый след от своих губ.

– Стой здесь, никуда не уходи, хорошо?

– Разве у меня имеется такая возможность?

Чувствую, за эти два дня моя нервная система посыплется как штукатурка в подъездах старых хрущевок.

После того, как Серёжа сделал свои "мокрые" дела, он на время избавляет меня от наручников, предоставив возможность снять с себя куртку. Далее мы приступаем к ужину. Он кормит меня стейком с овощами на пару, которые, как он выразился, приготовил своими золотыми руками.

– Спасибо, было неплохо, – говорю я, съев всё до последнего кусочка.

Несмотря на то, что мясо он готовит явно лучше многих, комплимент своим кулинарным способностям он фиг когда получит от меня.

– Неплохо, – повторяет вполголоса он. Фыркает недовольно, убирая тарелки со стола, а я как собачонка хожу за ним следом. – Так и скажи, что лучше мяса и не пробовала никогда! Уж я-то знаю, что в отжаривании мне нет равных.

Я тотчас заливаюсь румянцем, понимая как двусмысленно это прозвучало.

– Твоё дело жарево, а моё – мойка посуды! – толкаю его от раковины, выхватываю губку. – Давай я сама!

Он опирается на стену и как-то загадочно наблюдает за мной.

– Не прошло и часу, а мы уже обязанности по дому распределили. Мы идеальная пара, согласись же?

– Ага, – киваю, лишь бы отвязался. – Идеальней нас только мистер Грей и Анастейша Стилл.

– Это ещё почему? – не на шутку он возмущается. – Чем это псевдодоминант и сорокалетняя девственница, кончающая от каждого его чиха, может быть идеальней нас?

– Был бы ты идеальным, ты бы вообще не знал, кто такие.

Вымыв всю посуду, я разворачиваюсь к нему, протягивая свободную руку, а он уже наготове держит бумажное полотенце.

Мне не передаёт, сам вытирает мою руку.

Нежно, аккуратно.

– Я ходил на эту муть в кино с какой-то губастой жабой! Кстати, я как раз планировал скоротать вечерок за фильмецом. Может, глянем следующие "оттенки"? Сколько их там набралось вообще? Нам же хватит одного вечера?

– Ты сейчас серьёзно? – скептически посмеиваюсь я в голос, удивляясь его весьма специфическим предпочтениям.

– Ну, у нас вроде тема вечеринки самая что ни на есть подходящая, – поигрывая бровями, он демонстрирует мне наручники, о которых я смогла практически забыть, поражаясь тому, как понимаем мы друг друга с полувзгляда. – БДСМ, мать его, что в переводе означает: "отлупи бабу до оргазма".

– Фу-у-у! – морщусь я. Неосознанно прячу полыхающее лицо, носом уткнувшись в его твердую грудь. – Это какой-то неправильный перевод. Думаю, ты его только что выдумал!

Он наклоняется к моему виску и, понизив голос, произносит:

– Будешь Думать – Сломаешь Мозги – вот точная его расшифровка, – кладёт он свою руку на мою талию, притягивает к себе ближе, заставив моих бабочек внутри пробудиться от спячки. Поднимаю на него голову, отстраниться хочу, а он не позволяет. Крепко удерживает, волосы убирает с моего лица. – Не думай, Деличка. Отключи голову и просто отдохни эти два дня. План ясен?

– Х-хорошо, – смущенно отвожу взгляд в сторону, чтобы не поддаться гипнозу его глаз, отливающим серебром. – Я постараюсь, но пообещать не могу. Всё-таки на нервы ты действуешь знатно.

Серёжа готовит нам огромную чашку попкорна. Я до последнего не верила, что мы будем смотреть "оттенки", но Уваров держит слово.

Что ж. Хозяин – барин.

Развалившись на кровати, я впервые смотрю с парнем фильм такого содержания.

Ну, как смотрю?

Большую часть времени я провожу, занырнув лицом в чашку с попкорном. Таким образом я борюсь внутри себя с чувством неловкости. А вот Серёжу ничего не смущает. Он только и успевает пускать свои шуточки ниже пояса, приводя меня в ещё большее смущение.

– Не верю я ей. Вот ты бы справилась с этой ролью просто отлично, – выносит он свой вердикт после очередного рассыпания главной героини на миллион осколков. – Судя по тому, что ты продемонстрировала мне в машине, эта баба просто нервно курит в сторонке.

Боже, у меня ведь почти что получилось стереть этот постыдный поступок из своей памяти.

Это там, в его машине, я была смелой, но стоило пройти пятьдесят метров, и прокрутить у себя в голове, как я пожалела о своём эпическом подвиге.

Так и знала, что Серёжа просто так не сможет его забыть. Всякий раз он теперь будет напоминать мне об этом. Наверное, он тоже прокручивает мои правдоподобные имитации у себя в голове. Только вот мысли наши на этот счет уж слишком разнятся. Ему понравилось, и я даже смею предположить, что сейчас мысленно он просит меня повторить ему это на бис.

– Я хочу спать, – вижу, как расстраиваю его своим резким ответом. – Чем быстрее я засну, тем быстрее наступит завтра, и я свалю от тебя.

Я не просто его расстроила. Я разозлила его. Вытащив из-за спины подушку, он швыряет её в меня.

– Да и чёрт с тобой. Только имей в виду, спать тебе тоже придётся со мной! – командует он, угрожает, подпортив мне настроение.

– Сними с меня эту хрень и дай мне сходить в ванную! Я хочу переодеться.

Пристально глядя на меня, он уходит в раздумья. Мне уже страшно становится, когда он так делает. Что у него ещё может быть на уме.

К счастью, он отпускает меня одну в ванную, где я переодеваюсь в мягкий домашний комбинезон и принимаю ненавистное лекарство.

Я долгое время разглядываю экран своего телефона, на котором отображается имя подруги. Гипнотизирую кнопку вызова. Но в результате ставлю телефон на бесшумный и прячу его в рюкзак, решив, что в следующий раз мне подвернется более удобный случай для мести. Хотя бы тогда, когда не буду ничем прикована к Уварову.

Бесшумно вхожу в спальню и вижу, как он уже лежит на кровати, по пояс накрытый одеялом. Заведя руку за голову, потолок мечтательно разглядывает.

Пока он не заметил меня, я пячусь обратно в гостиную. Там выключаю свет, плюхаюсь на диван и подкладываю под голову твердую подушку.

Здесь буду спать.

И я действительно вырубаюсь за считанные минуты, как-то умудрившись позабыть обо всём на свете.

– Так дело не пойдёт, – слышу его тихий голос, чувствую горячее дыхание у своего виска, и ощущая, как парю в воздухе.

Он взял меня на руки. Судя по аромату, несёт в свою комнату, а там уже кладет на свою постель.

Я прикидываюсь крепко спящей. Сдерживаю своих демонят, чтобы не учинить скандал на фоне его самоуправства.

Серёжа накрывает меня одеялом, а потом ложится со мной рядом, но меня не касается.

Осмеливаюсь приоткрыть один глаз. В лунном свете вижу, как Серёжа неподвижно лежит на боку, отвернувшись от меня.

С улыбкой на губах я засыпаю. Уже во сне я ощущаю, как Серёжа переворачивается. Как он прижимается ко мне и забрасывает на меня свою руку.

Но я никак не реагирую, посчитав эти объятия неосознанными.

Лишь спустя время я с ужасом понимаю, что мне это даже нравится. Только вот я нахожусь в сознании, в отличие от Уварова.

Это и настораживает больше всего.

Глава 11. Серёжа

Втягиваю ноздрями воздух. Глубоко, надышаться не могу.

Сладковатый аромат персиков витает в спальне, и теперь эта сводящая с ума сладость ощущается на моём языке.

Что-то приятное…

Что-то обалденно приятное пробуждает меня ото сна. Такое пробуждение может означать только одно…

Но как? Как такое возможно вообще?

Дыхание моё заметно учащается, грудь уже ходуном ходит, а пальцы дрожат от той мысли, что эта девчонка вытворяет со мной, но я пока ещё не осмеливаюсь собственными глазами посмотреть на неё. Под видом крепко спящего я продолжаю наслаждаться кайфовыми ощущениями, граничащими с фантастикой.

Я представляю, как она склонилась надо мной. Её шелковистые волосы мягкой волной ложатся на мой живот, они щекочут кожу при малейшем движении.

Вздрагиваю. А затем чувствую, как что-то влажное и горячее прикасается к изнывающей головке члена. Это она играется своим острым язычком с моим пирсингом.

Охренеть.

Зачастую девушки уделяют ему больше внимания, чем члену, когда видят прокол, сделанный ещё в период моей бурной юности, но у Адель получается как-то по-особенному. Без затянувшегося ожидания. Касания губ до того нежные, они почти невесомые, но такие чувствительные, что ещё немного, и мне грозит фальстарт.

Адель обхватывает пухлыми губками головку, я задерживаю дыхание, пресс становится каменным. Она плавно вбирает меня в себя почти наполовину, рассасывает до судорог, скользит языком, очерчивая им вену, слизывает мою смазку. До головокружения. С жадностью, как леденец. А потом заглатывает всю длину, выбивая из моих лёгкий шумный выдох.

Спалился.

Я чувствую, как головка уже бьётся о стенки её горла, как язык ласкает плоть, в то время, как Адель помогает себе рукой. Жестко, грубо, из-за чего я уже не в силах притворяться.

Кончу сейчас.

Никогда мне не было с утра так офигенно. Обычно тёлку хрен уболтаешь на утренний минет, а тут сама, без лишних слов решила удивить меня и сделать из этого утра самое лучшее утро в моей жизни.

Я знал, что в ней есть эта чертовщинка. Скромняшка снаружи и порочна до безобразия внутри.

Адель причмокивает, стиснув до боли член в упругом кольце своих губ.

Хочу открыть глаза, чтобы надолго запечатлеть ее образ, чтобы просыпаться с ним, когда её не будет рядом. Хочу любоваться тем, как она глотает сперму, слизывает до последней капли, как вдруг слышу её недовольное цоканье сбоку от себя, когда она должна быть где-то в области моего паха. Когда она должна задыхаться от количества извергнутого из меня семени, а не говорить мне:

– Серёж, ты можешь отодвинуться от меня и не пыхтеть так шумно в ухо?

Резко открываю глаза, и сознание отправляет меня в глубокий нокаут.

Не было никакого минета. Это был сон! До ужаса реалистичный.

Да ну нафиг!

Я же до сих пор ощущаю её язык на себе.

Заглядываю под одеяло. Там колом всё стоит. Из трусов разве что сизый дым не валит.

Я весь липкий от пота, сердце колотится от пережитого шока или удовольствия, которого меня посмели лишить в самый неподходящий момент.

Приподнимаю голову с подушки. Я дышу в затылок Адель, рука моя закинута на неё.

Тесно прижившись твёрдым, изнывающим стояком, я беру её попку на таран, да так, что смещаю Адель практически к краю кровати.

– Тебе что-то мешает? – хриплю я ей на ушко.

Обнимаю её, а она руку с себя скидывает.

Ночью я хотел снова приковать её к себе. Не стал. Побоялся, что разбужу её, а она так сладко спала, что даже вздохнуть лишний раз не позволял себе.

Помешался на ней, что ли.

– Ну, как тебе сказать? Не совсем приятно, когда в тебя чем-то тычут во сне.

– Это называется утренняя эрекция. Неужели так сложно хотя бы раз назвать вещи своими именами! – я переворачиваю её к себе лицом, она носом утыкается в подушку. – Как спалось, девочка-война?

– Было бы лучше, если бы ты не сопел во сне. А так всё хорошо. Правда, ночью я зарядила тебе с локтя. Пару раз. Извини, только так ты смог заткнуться.

По сравнению с тем, что ты делала со мной во сне – это ерунда.

Мне же теперь долго ещё не отделаться от этих реалистичных ощущений. Затмить их смогут только настоящие. Боюсь даже представить, что в таком случае со мной будет. Непременно закрашу в календаре этот день красным праздничным фломастером.

– Ты просто не поверишь, что мне снилось! – не могу совладать со своими эмоциями, глядя на её губы, даже её дурацкий комбез не может изгнать из головы порочный сексуальный образ девчонки. – Фух, ладно! Мне нужно срочно остыть в душе!

– Остывай сколько влезет, только без меня! – прячется она под одеялом, когда я тянусь к тумбе за наручниками, сердито порыкивает. – Не хочу становиться свидетелем твоего рукоблудия… или чем ты там занимаешься, когда остываешь!

– Ну уж нет! Это вчера мы приспосабливались к экстремальным условиям. Сегодня исключений никаких не будет, – сбрасываю с неё одеяло, против её воли хватаю за запястье и защёлкиваю браслет, получив увесистую оплеуху, к которым у меня уже выработался иммунитет.

Ноль реакции, а Адель это только бесит. Мне нравится, когда она не в духе. В такие моменты она показывает мне свою скрытую сексуальность, которой в ней просто с избытком.

– Мне стесняться нечего! Тебе тоже! Тогда в чём проблема?

Я с лёгкостью забрасываю ее себе на плечо, встаю с кровати. Направляюсь в ванную, а член "идёт" впереди меня. Не унимается никак.

Адель не сопротивляется, как ни странно, даже писка не издаёт. Молча висит головой вниз.

Либо она бесстрашная, либо всё ещё верит в то, что сможет легко от меня отделаться.

О, да. Легко ей не отделаться.

Если вчера я мог ещё смириться с тем, что рядом со мной спит мохнатая зебра, то сегодня я уже сдерживать себя не стану.

Я раздену ее. Сниму с неё этот уродливый полосатый мешок.

Сейчас и ни минутой позже.

Просто раздену, а дальше… дальше как повезёт.

Искренне надеюсь, что Меркурий сегодня не в ретрограде.

Глава 12. Серёжа

– Ну всё, дальше я не пойду, – становится она за стеклянной стенкой душевой, разворачивается ко мне спиной, на максимум вытянув прикованную руку. – Принимай душ, только не забывай, что я тут неподалёку, ок?

Недолго думая, я подхожу к шкафчику, открываю его. Нашариваю на полке ножницы, заставив Адель вопросительно повести бровью, когда подношу их к ее рукаву.

– Только не говори, что… – дрожит ее голос.

Она пятится от меня, а я медленно качаю головой, не в силах сдерживать удовлетворенную улыбку.

– Да, Деличка, я избавлю тебя этой мохнатой хрени, в которую ты себя нарядила.

Секунды не проходит, как я распарываю ножницами хлипкую ткань китайской тряпки. От рукава до самой горловины.

Проделываю всё это в радость, под истеричные вопли девушки.

Она визжит. Слух режет, но это только удовольствие доставляет мне, только сильнее заводит.

– Ты чертов псих! – с вытаращенными глазами шипит эта фурия сквозь зубы, кулаком бьёт меня в грудь. – Ты будешь должен мне новую кигуруми!

– Я куплю тебе десятки таких! Всяких разных мастей. Будешь и коровкой, и слоником, но только не этой зеброй! На сегодня зоопарка хватит, – стягиваю с неё ткань, она хнычет, но помогает мне. Высовывает ноги из штанин. – Вот, так уже гораздо лучше.

Любуюсь её прекрасным видом. Скольжу похотливым взглядом по её стройным ногам. Какую-то неделю назад они не казались мне такими идеальными. Просто врата Рая, не меньше.

На ней трусики самые что ни на есть простецкие. Грудь её спрятана под тонкой майкой, соски торчат соблазнительно. Ножки она скрестила, думая, что это хоть как-то спасёт её от моего ненасытного любования ею.

– И не надейся! Больше ты с меня ничего не снимешь, – мотает она головой в протесте, сердито глядя на меня исподлобья.

– Не сегодня, так и быть, – соглашаюсь я. – Тогда я тоже останусь в трусишках, чтобы не травмировать тебя.

Я с превеликим удовольствием избавил бы себя от боксеров, наконец-таки высвободив дымящегося дружка, но с этим стоит повременить.

Достаточно и того, что Адель приходится мириться с моей ярко выраженной эрекцией.

Член всякий раз вздрагивает, когда Адель задерживает на нём свой широко раскрытый взгляд, мерцающий отблесками, как лунная дорожка в отражении водной глади прозрачного озера. Девчонка нервно сглатывает, закусывает губу и тут же отводит смущенные глаза в сторону.

Лицо за волосами прячет, когда мы входим в душевую. Я включаю воду, тяну её на себя, чтобы не прижималась к холодной стене, но под душ не пускаю, пока вода не нагрелась. Ещё не хватало, чтобы она простудилась из-за моего упрямства.

Выдавливаю гель для душа на тело, растираю его по груди и плечам, глаз не отводя от залившегося румянцем лица Адель.

– Ты можешь делать это чуточку быстрее? Что ты возишь эту пену по кругу? – бурчит она, смотря себе под ноги.

– Что, хочешь, чтобы я и тебе спинку потер?

– Нет, я просто хочу уже убраться отсюда, – как-то неубедительно произносит она, мнется, к стене всё норовит прижаться.

– Да что ты как маленькая? – резко тяну её на себя, она телом ко мне впечатывается. Резкое дыхание вырывается из груди, попадая прямиком на мои губы. – Неужели я так тебе противен?

– Смирись уже с этим, – тихо она отвечает, вернув взгляд с моих губ в глаза.

В нём нет ни единого намека на страх. Только смущение, неопытность, но ведь с этим можно бороться.

Я пальцами ловлю ее за подбородок, легко, чтобы боли не доставить.

– Во сне ты тоже нравилась мне намного больше, чем сейчас. Во сне ты была другой. Ты была сексуальной, ты могла доставить мне удовольствие, – с каждым словом моё лицо становится всё ближе к ее. Адель внимательно слушает каждое из них, а в глазах уже огонь плещется, искры и до меня доходят. Они нервы мои опаляют. – Я не верю тебе! Я убеждён, что в жизни ты такая же! Тогда что мешает тебе быть такой же сексуальной и решительной, какой ты была в моём сне? – лишь касаюсь её губ, когда на самом деле хочу попробовать их, заклеймить, и она это знает. Она сама ждет от меня первого шага, взглядом требует уже сделать его. Своим телом, реагирующим на мои прикосновения, провоцирует меня. – Не бойся меня, я ведь тебя не обижу. Доверься мне, я просто хочу избавить тебя от излишней возбудимости.

Я не жду от неё никакого ответа. Она слишком упрямая, чтобы согласиться со мной. Отныне я больше не намерен её слушать, только читать по глазам. Порой они красноречивей многих слов.

Я убираю её волосы в сторону и наклоняюсь к шее. Губами прикасаюсь к вене, вдыхаю в себя ее аромат и слышу хрипловатый звук, слетевший с ее губ.

Ладонь моя скользит вниз по её подрагивающему от порывистого дыхания плоскому животу.

Лицо Адель застывает, губы её полураскрытые, а глаза смотрят четко на меня. С опаской и в то же время с мольбой.

Чувствую, как она дрожит, как вибрируют ее ноги и грудь. У самого уже всё ноет.

Я подаюсь бёдрами вперёд. Набухшая плоть упирается в низ её живота. Я ловлю кайф даже от трения сквозь ткань трусов, просто от того, что она позволяет мне прикасаться к себе.

Я дотрагиваюсь до резинки её трусиков, пальцем поддеваю и вдруг слышу:

– Не нужно. Не заставляй меня пожалеть об этом на всю свою жизнь, – резко накрывает мою руку своей, так и не позволив просунуть её внутрь, а потом убирает от себя. От меня отстраняется на шаг.

Почему-то слова её противоречат желаниям. Я четко различаю в ней потребность в сексе, но причин отказываться не вижу. Хоть убейте. Тем более, я не планировал сегодня удовлетворять с помощью неё свои потребности. Я всего лишь хотел доставить ей удовольствие. Хотел немного сблизить нас. Найти точки соприкосновения, пускай даже эта точка оказалась бы точкой "джи", но, похоже, тем самым я только отдалил ее от себя.

– Хорошо. Извини, я больше не прикоснусь к тебе, – мои слова тоже противоречат моим желаниям.

Я смываю с себя пену, жду пока Адель промоет свои волосы, а затем мы в тишине чистим зубы.

Странное ощущение. Ещё никогда прежде я не чистил с девушками зубы. Как-то до такого не доходило.

Но этот момент я посчитал многим интимнее, чем то, что происходило с нами в душе.

С этой девчонкой у меня точно крыша поедет.

С чувством неловкости я избавляю её от наручников. Хватит на сегодня игр.

Глава 13. Серёжа

Адель долгое время прячется от меня в ванной комнате, а когда выходит из нее, то все планы, которые я строил на дальнейший день, валятся к чертям.

– Мне срочно нужно домой! Отец очень зол. Кажется, он понял, что я не у подруги ночевала, – в суете она начинает носиться по разным углам, нервно сгрызая свои ногти. – Ты же отвезешь меня?

– А разве у меня есть выбор? Я тебя забрал, я и отвезу обратно, – уныло произношу, напяливая на себя футболку.

– У тебя же есть фен? – до посинения натирает она полотенцем свою густую шевелюру.

– Вот чего нет, того нет, – пожимаю плечами, чувствуя себя последним гадом из-за того, что притащил к себе девушку с богатой копной волос, а феном не додумался обзавестись.

Как только отвезу её домой, первым делом заскочу в магаз и куплю себе приблуды женские на всякий случай.

Чую, это не последний раз, когда Адель остаётся у меня на ночь.

– Мне точно влетит по первое число! – ноет она.

– Хочешь, я поговорю с твоим отцом? Объяснюсь с ним.

Адель тут же краснеет от злости.

– Ты совсем страх потерял? Он же тебя в порошок сотрёт!

– А что со мной не так? Я скажу ему, что мы встречаемся, – сам морщусь от того, какую чушь несу. – Попрошу у него благословения, ведь у нас с тобой всё к этому и идёт. Уверен, мы найдём с твоим отцом общий язык.

Лишь на мгновение Адель задумывается, прокручивая мои слова в голове, а потом бомбой взрывается.

– Ты точно безголовый! Нет! И ещё раз нет!

В такой суете и в панике мы быстро собираемся и сваливаем из квартиры.

Уже находясь в машине по дороге в сторону дома Адель, она копошится в своем рюкзаке. Вываливает всё содержимое из него: косметичку, какие-то таблетки. Находит резинку для волос, с помощью которой делает себе высокий хвост, а потом натягивает шапку до самых глаз, пока я мчусь на всех парах.

Стоит только припарковаться на углу ее дома, как она тут же выскакивает из машины. Пулей залетает в подъезд, больше ничего мне не сказав.

Разворачиваюсь на торце здания, и уже практически выезжаю со двора, как вдруг слышу странный звук, исходящий из-под пассажирского сиденья. Похож на звук входящего сообщения, но на моём телефоне установлен совершенно другой рингтон.

Отодвигаю кресло, рукой нашариваю нечто твёрдое. Переваливаюсь. Там, на полу, лежит её телефон, а на экране сообщение светится от Альбины Кручининой: “Ты чего потерялась? Ты узнала, что Уварову надо было от тебя?”

Альбина Кручинина…

Что-то знакомое.

Поскольку телефон запаролен, фотки мне её никак не удастся посмотреть. А так хотелось бы, конечно, развеять сомнения по поводу того, что Адель тесно общается именно с той "снежинкой", которая предлагала мне себя на мой день рождения.

Но я-то пообещал себе не иметь со "снежинками" ничего общего, поэтому, разумеется, у нас ничего не было.

Я лишь приютил её у себя на диване, так и не подпустив к себе. Я не знал куда везти это пьяное тело. Ну не на улице же её оставлять было, а она в благодарность посчитала нужным заблевать мне весь толчок, да закатить истерику с утра, мол, я – такой козёл – опорочил ее добродетель.

Надеюсь, я ошибаюсь и Адель не дружит с этой истеричкой.

Я снова вынужден припарковаться у подъезда Адель. Взяв её телефон с собой, я по памяти добираюсь до квартиры. Нажимаю на звонок, точно зная, что мне сейчас влетит очередная оплеуха от неё за то, что припёрся к ней без спроса.

А как мне общаться с ней, если я не верну ей телефон?

Этого я не могу допустить. Мне нужно, чтобы она поддерживала со мной связь постоянно, пока еще горяченькая.

Ну, точно свихнулся…

Дверь распахивается и в проеме появляется тот, которого я ну никак не мог себе представить.

– Уваров? – сводит он брови к переносице, озадаченно пялясь на меня во все глаза. – Ты чего тут делаешь?

– Ник-к-колай Викт-т-торович, – язык точно в жопу засунул от шока. Никак не ожидал, что отцом Адель окажется помощник нашего главного тренера. Вот это подстава из подстав. – Так… это… Я…

Судорожно ищу в своей пустой голове хоть что-то, но в ней ветер гуляет…

– Пап, это я попросила его зайти, – слышится голос Адель за спиной Рогозина.

– Зачем? – враждебный настрой его не вселяет уверенности.

– Мы с девчонками скидывались на игрушки для деток из детского дома. А Серёжа у нас как раз занялся благотворительностью. Вот я и попросила его заехать за подарком, когда он поедет развозить свои.

Рогозин распахивает шире дверь, открывая мне вид на то, как в домашней одежде Адель стоит с коробкой в руках. В упаковке именно та машинка, которую я ей вручил в качестве презента в нашу предпоследнюю встречу.

Поражаюсь тому, как она умудрилась так быстро выкрутиться из такой неприятной ситуации.

Мне остаётся лишь поддакивать всем её словам. Я бы точно спалился, если бы Адель вовремя не среагировала.

– Это правда? Ты решил заняться благотворительностью? – с недоверием спрашивает Рогозин.

– Да вот, – чешу затылок, нервно переминаясь с ноги на ногу. – Когда, если не сейчас.

– Ну, тогда ладно, – хмыкнув, он избавляет меня от участи подохнуть от сердечного приступа прямо на пороге его квартиры.

Я с облегчением выдыхаю, когда Рогозин скрывается за углом кухни. Адель выходит на площадку, дверь за собой прикрывает и тут же набрасывается на меня.

– Что в слове "нет" тебе было не ясно?

– А ты раньше не могла предупредить, что папочка твой мой тренер? – цежу сквозь зубы. – Я бы сюда даже не сунулся! Да я даже представить не мог такое! У вас ведь и фамилии разные!

– Я ношу фамилию своей матери! Да и вообще, мне что, нужно было расписать тебе всё генеалогическое древо по пунктам! Если бы ты был внимательней, то увидел бы папины снимки на моем письменном столе! Но тебе же было куда интересней заглянуть в ящик с моим бельем! – от её злостного шипения волосы на голове встают дыбом, она дерзко всучивает мне коробку с машинкой и указывает на выход. – Вот! Держи и проваливай!

– Ноги бы здесь моей не было, если бы ты была куда более внимательной! – вынув из кармана телефон, так же резко пихаю ей его в лицо, а потом бегу прочь от этого дурдома. – Всего хорошего!

Вот это удар прямо под дых.

Ну нахер!

И что теперь? Это же получается, мне грозит отчисление из команды, если я буду и дальше продолжать подбивать клинья к дочурке своего тренера.

Нет уж. Я избавлю себя от такой стрёмной участи.

Решаю самоустраниться. Немедленно, поскольку более не вижу смысла играть в эти дурацкие игры.

Сегодня же сниму в клубе тело и забудусь с ней. Сниму напряжение от навалившегося на меня дерьма.

К чёрту Адель!

К чёрту эту обманщицу!

А я-то думал, чего это она такая смелая!? Так вот в чём крылась причина её чрезмерного азарта!

Она была уверена, что я самоустранюсь, узнав о Рогозине.

Она заманивала меня в ловушку, а я ведь едва ли не попался по своей глупости.

Благо не трахнул её, а то ведь и такие мысли посещали меня.

Тогда моя жопа уже полировала бы лавочку запасных какой-нибудь низкосортной команды из Румынской Лиги.

Повезло.

Заодно заняться благотворительностью повод появился.

Глава 14. Аделаида

– Пап, а почему в последнее время семьдесят первый номер не играет? – интересуюсь я во время завтрака, старательно делая вид, что вопрос задан из простого любопытства, а не по причине того, что я начинаю подозревать папу в том, что вот уже две недели он нарочно исключает Уварова из списка заявленных на матч.