Когда загорится Луна бесплатное чтение

Пролог

Мерный стук лопаты о землю, готовую вот-вот промерзнуть, ни с чем не спутаешь. Он раздается так неотвратимо, как тиканье часов. Стрелки будут двигаться, даже если весь мир распадется на атомы. Даже если самих часов не станет, время будет идти, отсчитывать дни, месяцы и годы. Время нельзя заставить остановиться. Однако когда стук раздается на кладбище за городом в десятом часу ночи, это повод задать вопрос, что, собственно говоря, происходит.

Тот, кто держал инструмент в руках, мало задумывался, как выглядит со стороны. Растрепанный, в распахнутой куртке. Под ней – только тонкая футболка с принтом в виде скрипичного ключа. На шее – кожаный шнурок с болтающимся волчьим клыком. Талисманом, подаренным сестрой в другой жизни. Младшей сестрой. Старшую он сейчас пытался выкопать. Раз за разом нервно вытирал вспотевший лоб, мокрые русые пряди неприятно липли к лицу, раздражали.

– Ну сколько еще?! – взвыл парень и усилил нажим на лопату.

Древко треснуло и выпало из рук. Да чтоб его!.. Запасной лопаты у него не было. Он и эту-то нашел у сторожки, кто-то бросил, не донес до склада, или где там они должны валяться? Но под ногами в этот самый миг показалась деревянная полированная крышка. Успела ли она прогнить, если сестра упокоилась под ней полгода назад? Оказалось, что нет, но те, кто ее заколачивал, схалтурили, и копатель легко выдрал гвозди – вместе с крышкой. Сдвинул ее в сторону, наклонился только для того, чтобы убедиться – гроб пуст. Лишь конверт, не тронутый тленом, покоился на белой подушке. Парень распечатал его прямо там, подсвечивая фонариком мобильного.

«Дорогой братик, если ты это читаешь, значит, я безнадежно мертва».

Какая ирония! А что письмо лежит в пустом гробу – это так, мелочи.

«И конечно, тебе интересно, что именно свело меня в могилу. Лучше спроси кто. Ты должен найти Искандера Соколова. Скажи ему, что я видела Знак Пепла, он поймет. Его обладатель юн и вряд ли знает, что ждет впереди. Его надо отыскать раньше, чем загорится Луна. Люблю тебя, Си».

Си значит Симона. Так назвала дочку мама, фанатка известной песни. К счастью, самому копателю имя досталось куда более прозаичное. А может, и к несчастью, потому что он давно заменил его на прозвище. Глупую школьную кличку.

– Если тебя нет в гробу, то где ты, Си, ночь бы тебя прибрала? – пробормотал парень, понимая, что уничтожить следы вандализма будет ой как непросто.

Он забрал записку, вернул крышку на место и выбрался из этого вместилища скорби. Посмотрел на остатки лопаты… И пошел прочь. Сестры все равно там нет. А с ним этот визит на кладбище с лопатой никто не свяжет. Куда интереснее понять: Искандер – настоящее имя или тоже прозвище? И где его искать? Знак Пепла… Скажи ему кто-то полгода назад, что он станет рыскать ночью по кладбищу и раскапывать могилы, Леший посмеялся бы над этим оригиналом. Только со смертью Симоны изменилось слишком многое. Его жизнь дала такой крен, что впору было хвататься руками и ногами за ее обломки. И даже пустой гроб удивил, но не напугал и не заставил страдать. Подумаешь… Живые страшнее мертвых – это всем известно. А еще хуже те, кто завис между жизнью и смертью. От них слишком много шума.

Раздался тонкий девичий смех. Леший поморщился, но не обернулся. В первый раз, что ли? Это сначала был визит к другу-психиатру и таблетки. Сейчас он уже понял, принял, смирился. Пусть смеется, кем бы она ни была. А ему пора домой. Чашка кофе и любимая музыка куда лучше промозглого кладбища и сломанной лопаты. Да пусть оно все катится…

Когда оживают полотна

Демьян шел по улице, надвинув капюшон так глубоко, что не было видно лица. За спиной болтался тубус, в нем Демьяна ждала неоконченная картина. Погода не радовала. Мелкий противный дождь то и дело срывался, делая асфальт безжизненно-черным, похожим на сломанный грифель. В голове навязчиво крутилась мелодия, утром услышанная по радио. Она помогала не думать. Самое сложное – отключить разум, заставить его замолчать. Превратиться из человека, который живет и чувствует, в оболочку, шагающую в новый день, а разум… пусть отдохнет пока.

Дождь усиливался. Демьян заскочил на порожек художественной мастерской в ту самую минуту, когда капли решили вырасти от мелких назойливых мушек до серебрящегося длинного серпантина. Стоит ли упоминать, что Дёма ненавидел дождь? Когда у него в жизни случалась какая-то локальная катастрофа, всегда лило как из ведра. «Небо плачет», – говорила мама.

«Небу плевать», – хотелось ответить Демьяну, но он молчал. С мамой лучше было не спорить, а теперь она и вовсе осталась там, в его родном городке, когда сын поступил в художественное училище и уехал на «большую землю» – в Георгиевск, подальше от мамы с ее нравоучениями и отца, сбежавшего к любовнице чуть старше самого Демьяна. Бывает… Страница перевернулась, у него теперь свой путь. И только звонки напоминали о том, что где-то есть его семья.

– Что-то ты рано сегодня, Дёма, – заметил охранник, даже не попросив показать пропуск.

Юного художника тут знали все. Его учитель разрешал пользоваться студией. А где еще рисовать? В общежитии разве что скетч какой-то набросаешь, а на съемную квартиру не заработал пока, пусть и хотелось жить в тишине и покое. Ничего, все впереди. Скоро выставка, надо еще немного постараться.

– Опять допоздна будешь?

– Да, наверное, – кивнул Демьян, проходя мимо поста охраны и подцепив с крючка ключи от студии.

– Эх, ладно. Молодость…

Студия располагалась на третьем этаже. Демьян толкнул массивную дверь, достал из тубуса наброски к картине. Разложил их на всех свободных поверхностях. В основном с эскизов на Дёму смотрела девушка. Ее волос пока не коснулась краска, но художник знал: они непременно рыжие, как пламя. И в такую дождливую погоду – чужеродные, не подходящие ни для этого города, ни для сумрачной осени.

Теперь следовало изобразить девушку на картине – для выставки оставалось написать только одно полотно. На ней незнакомка шла в тонком платье по лесу, припорошенному снегом. Шла босиком, платье отливало колдовской зеленью, снежинки таяли в волосах. «Приход весны» – так Дёма собирался назвать полотно. Завершить его, а после стать самым молодым художником, получившим персональную выставку в регионе. Да, не столица, ну и пусть! Главное, у него есть шанс показать огромному количеству людей свое творчество, – шанс, которого, казалось бы, у провинциального мальчишки не должно быть, однако вот он, протяни ладонь – и коснешься. И до столицы Демьян доберется, а пока… Пока было полотно, на котором только предстояло загореться рыжему пламени волос.

Демьян включил музыку на телефоне – «Времена года» Чайковского. Слова сейчас отвлекали бы от творчества, а музыка, наоборот, дарила вдохновение. Кисть двигалась в такт летящей мелодии «Апреля». Девушка на картине шла… Высокая, статная, слишком дерзкая в этом зеленом платье, похожая на сон. Один рыжий локон, другой… Снежинки, не тающие в волосах, – но это только сейчас! Придет тепло, снег растает, и девушка, которую Дёма условно называл Весной, будет подставлять солнцу лицо с яркой россыпью веснушек, танцевать на полянах, звать тепло.

В какой момент все изменилось? Вдруг стало холодно. Демьян провел рукой по лбу, случайно выпачкав лицо красками, огляделся, раздумывая накинуть куртку с капюшоном. Отопление отключили, что ли?

Мокрая капля упала на щеку. Дёма коснулся ее пальцами, поднял голову и замер. С потолка сыпал снег. Большие хлопья таяли, не долетая до пола. Он сошел с ума? Конечно, каждый творец немного безумен, но не настолько же, чтобы видеть снег, падающий с потолка комнаты. Демьян отступил от полотна – и наткнулся на кого-то спиной.

– Здравствуй, Дёма, – пропел женский голос.

Художник рванул в сторону, отскочил к стене, а рыжеволосая девушка в зеленом платье протянула к нему руки с мертвенно-бледными пальцами – он не успел их дорисовать.

– Ты кто? Что происходит? – прошептал Демьян. – Я сплю?

– Конечно, спишь!

Ледяные пальцы коснулись его щеки, скользнули на шею, и казалось: там, где они касаются, кожа покрывается мурашками, а затем становится такой же холодной, безжизненной. Дёма начал задыхаться.

– Ну что же ты, малыш? – спросила девушка, приторно улыбаясь. – Ты ведь создал меня такой, а теперь не желаешь смотреть? – И прижалась губами к его губам.

Демьян оттолкнул ее изо всех сил, помчался к двери, вылетел в коридор – и едва не сбил с ног Павла Владимировича, своего учителя, которому и принадлежала студия.

– А, Дёмка, – улыбнулся он. – Так и думал, что тебе не спится. Что-то случилось?

Демьян хватал ртом воздух. Случилось, да… Но расскажи об этом – и его сочтут безумным. Хотя ему ли привыкать?

– Нет, ничего. В студии душно, – ответил он, цепляясь за ворот рубашки окоченевшими пальцами.

– Как продвигается «Приход весны»?

– Продвигается… Движется… – Дёма еле сдержал нервный смех.

– Тормознул бы ты, – вздохнул Павел Владимирович. – Днями и ночами тут рисуешь.

– Выставка скоро, – выпалил Демьян, ощущая, как отпускает страх. Привиделось… Наверное, он просто не высыпается и задремал над картиной. Бывает же такое!

– Скоро, но это не повод превращать творчество в муку, – улыбнулся учитель. – Давай взглянем на твою «Весну».

И первым прошел в студию. Дёме не хотелось туда возвращаться, не теперь, однако он заставил себя последовать за Павлом Владимировичем. Ничего не изменилось… Холст, краски, эскизы…

– Какая красотка! – заметил Павел, подходя к картине. – Истинная весна, солнечная. Ты прекрасно чувствуешь цвет!

– Спасибо.

– Ученик уже сейчас превосходит учителя. Что же будет дальше?

Демьян подошел к картине – и замер. Нет, призрачная Весна больше не протягивала к нему руки. Но каких-то полчаса назад девушка не смотрела на зрителей. Она разглядывала природу вокруг, а теперь… Теперь она уставилась на Демьяна, а ее кроваво-красные губы искажала то ли улыбка, то ли оскал.

– Думаю, хватит на сегодня, – пробормотал Дёма. – Вы правы, нужно отдохнуть. Время еще есть, успею закончить.

– Да, тем более осталась всего одна картина, – ответил Павел. – Но это просто шедевр! Твоя «Весна» слишком… живая. Нагреешь чаю? Я пирожные купил. Потом побежишь, а я тут поработаю.

– Конечно.

Дёма поспешил из студии прочь, дальше по коридору, где в комнате отдыха стоял кулер. Он наклонился, подставил чайник под ледяную струю воды и ждал, пока тот наполнится. Затем выпрямился, и его взгляд упал на настенное зеркало. Дёма отставил чайник, а сам неверяще коснулся волос. Среди его каштановых вихров откуда-то взялась прядь… не седая, а будто… пепельная. Как будто темные волосы кто-то присыпал пудрой. Безумие!

– Вот и старость пришла… – пробормотал Дёма.

Подумаешь! Всего-то несколько побелевших волосков. Меньше надо из-за выставки переживать, а то к девятнадцати годкам будет хвастаться белыми прядями. А девушка… Не было никакой девушки! Не было – и все тут. Дёма развернулся и пошел обратно в студию.

Павел Владимирович успел снять шарф и пальто и теперь снова замер перед неоконченной картиной. Демьян старался лишний раз на нее не смотреть – ни к чему! Он щелкнул кнопкой, заставляя чайник зашипеть, достал из небольшого шкафчика чашки, разложил на блюдце пирожные.

– А знаешь, на выставку планирует приехать сам Вихрев, – выдал Павел Владимирович.

– Вихрев? – Демьян обернулся, а сердце пустилось вскачь. Это же Семён Вихрев, один из величайших мастеров современности! У него в столице галерея, о выставке в которой мечтают все: и любители, и профессионалы. – Как вам это удалось, Павел Владимирович?

– Знал, что ты обрадуешься, – улыбнулся учитель. – Старые связи. Когда-то мы с Сенькой учились у одного мастера. Недолго, правда. Он получил грант, уехал в столицу, а я остался в родном городе. Мы встретились года два назад на аукционе. Думал, Сенька мимо пройдет. Но нет, узнал, мы разговорились. С тех пор общаемся. Так что давай, Дёмка, дорисовывай свою «Весну». Уверен, Семён оценит. Может, в Москву пригласит, а?

В такую удачу Дёма не верил, хотя, конечно, мечтал о большем, чем небольшой Георгиевск с его вечными дождями и местной галереей. Сейчас для него и это достижение. Но дальше-то куда?

Чайник закипел, Демьян наполнил чашки, отпил и едва не обжегся.

– Какой-то ты задумчивый сегодня, – заметил Павел. – Знаешь, отдохни-ка ты завтра тоже. Не хватало еще, чтобы в больницу попал с нервным истощением. Поверь, я знаю, о чем говорю. В твоем возрасте мир воспринимается… своеобразно.

– Я в порядке, Павел Владимирович, – заверил Демьян. – Завтра хочу закончить большую часть полотна, осталось не так много. Но на неделе хватает занятий, боюсь не успеть. Да и вдохновение не спрашивает, когда приходить.

– Эх, молодо-зелено! – доброжелательно рассмеялся художник. – Ладно, пей чай. Пирожное бери.

Павел Владимирович напоминал Дёме отца – в те годы, когда тот еще не нашел подругу помоложе, а был достойным семьянином. Крупный, улыбчивый и добродушный. Наверное, Демьян где-то и искал в наставнике родителя. В творческом плане. Кому-то хотелось показать свои наброски, услышать непредвзятое мнение, похвалу. Ему повезло, что в колледже его преподаватель обратил внимание на талантливого юношу из богом забытого городка. Редкая удача в жизни Дёмы – он не мог сказать, что поцелован фортуной в лоб.

Юноша проглотил пирожное, быстро собрал наброски в тубус, накинул куртку.

– Вы завтра здесь будете? – спросил он у Павла.

– Нет, поеду с родственниками на дачу, – ответил тот. – Будем сидеть у камина, а если погода позволит – погуляем по лесу. Так что приходи спокойно, никто не помешает.

– Вы мне и не мешали никогда, – буркнул Дёма. – До встречи в училище тогда.

– До встречи, Демьян.

Дёма снова выскользнул под дождь – мелкий, как бисер. Шел по лужам, глядя, как расходятся круги по воде. В общежитие не хотелось. Там всегда было шумно и многолюдно, даже в выходные, когда основная масса вроде как разъезжалась по домам. Но идти больше некуда. Не было людей, которых бы Демьян мог назвать друзьями. Даже близкими приятелями, которым можно позвонить и позвать прогуляться. Дома он всегда был один, мальчишки и девчонки его возраста смеялись в спину: «Художник от слова „худо“!» И здесь ничего не изменилось, разве что мальчик вырос, а «худо» о его картинах больше никто не говорил.

Дёма замер на перекрестке. Красный свет не торопился меняться на зеленый, а затем перед глазами вдруг возникло лицо Весны. Хищное, неживое. И Демьян дернулся, побежал по белым полоскам «зебры», а когда раздался истеричный сигнал авто, не понял, почему вдруг лужи, бывшие под ногами, оказались прямо перед глазами.

Леший и его среда обитания

– У тебя что, две жизни? – рявкнул кто-то и встряхнул Демьяна так, что дернулась голова.

Дёма провел рукой, пытаясь убрать с глаз намокшие волосы, и осторожно сел. Выяснилось, лежал он на асфальте. Рядом замерло авто, которое едва не стало его пропуском на тот свет. Водитель громко ругался, вспоминая родственников Демьяна до пятого колена. А тот, кто только что его тряс, замер над ним. Оказалось, это молодой парень – лет двадцати на вид. Может, чуть старше – Дёма никогда не умел определять возраст на глаз. Высокий, русоволосый, в кожаной куртке и темных джинсах. И очень, очень злой…

Водитель наконец убедился, что ни машина, ни Демьян не пострадали, и уехал, а его неожиданный спаситель – понятно ведь, из-под колес вытащил – протянул художнику руку, помогая подняться.

– Тебя в детстве не учили, что переходить дорогу надо на зеленый свет? – поинтересовался парень. – Или ты страдаешь расстройством цветового спектра?

– Что? – Дёма осоловело моргнул.

– Говорю, если с глазами проблем нет, зачем летел на красный?

Демьян потупил голову, поднял слетевший тубус, тщательно проверил, все ли с ним в порядке, и только затем сказал:

– Не знаю зачем. Так вышло.

– Вышло! – Русоволосый закатил глаза. – Включай голову, а то можешь без нее остаться. Ты где живешь?

– В общежитии на Новаторской.

– Художник, что ли?

Можно подумать, все восемнадцатилетние юноши ходят по городу с тубусом за спиной! Но этот человек спас его, поэтому Демьян придушил раздражение и тихо ответил:

– Да. Первый курс.

– Оно и видно. Идешь – глаза на спине держишь. Не сильно хоть ушибся?

Дёма и незнакомец одновременно посмотрели на Дёмины разбитые коленки, виднеющиеся в рваных джинсах.

– Ладно, пошли ко мне, – вздохнул парень, имени которого художник пока не знал. – Умоешься хотя бы, а потом такси вызовешь.

– Я не…

– Давай, шевели ногами!

Спаситель перехватил Дёму за рукав куртки и потащил за собой. Тот больше не сопротивлялся, только сказал:

– Меня Демьяном зовут.

– Алексей. Можно Леший, – откликнулся его провожатый.

На этом разговор оба посчитали исчерпанным. Леший свернул направо, потом налево. Демьян, немного успокоившись, завертел головой по сторонам. Несмотря на то что художественная мастерская находилась в этом районе, он никогда не заглядывал на соседние улицы, а сейчас любовался старыми домиками, которые сохранились посреди многоэтажек. Они напоминали ему стариков среди молодежи: вроде бы их век близился к концу, но за плечами была история, о которой столько можно рассказать!

Засмотревшись, Дёма опять споткнулся и едва не добавил к разбитым коленям расквашенный нос.

– Сразу видно, человек творческий, – обернулся Леший. – Как в анекдоте – больше вытворяешь, чем творишь.

Демьян ничего не ответил, чувствуя себя потерянным. Ожившая Весна никак не желала уходить у него из головы. Может, он заболел и это галлюцинация? Но раньше ведь никогда подобного не случалось! Тогда что это было?

А Леший свернул к одному из старых домиков, толкнул скрипучую калитку, и к нему, заливаясь лаем, подбежала рыжая дворняжка.

– Тише, Бетховен, тише! Свои. – Хозяин потрепал питомца по голове.

Дёма спросил:

– В честь пса из фильма назвал?

– Почему это? – хмыкнул Алексей. – В честь композитора. Я музыкант вообще-то. Правда, из консерватории выгнали.

Из консерватории? Демьян не поверил своим ушам: Леший никак не походил на любителя классической музыки. Скорее чего-то тяжелого вроде рока. Однако свои соображения Дёма оставил при себе.

– Проходи, Бетховен не кусается, – проговорил его спаситель и толкнул железную дверь, ведущую в дом.

Демьян шагнул в тесную прихожую, полюбовался на небольшие окошки с деревянными ставенками, закрывавшимися изнутри. В их городе ставни на старых домах сохранились только снаружи, а здесь вот так. Интересно… Сразу захотелось зарисовать и дом, и его хозяина, и рыжего пса. А Леший уже скрылся в коридоре.

– Можешь не разуваться, – донесся его голос. – Тася, ты дома?

Ему никто не ответил. Видимо, неведомая Тася куда-то ушла. Дёма все же снял грязные ботинки, миновал широкий коридор и прошел в гостиную. Мебель здесь была новая, и это не вязалось с внешним обликом дома. Мягкий уголок цвета какао, книжные полки темного дерева. На пуфике – гитара в чехле. Видимо, Лешего. Сам Алексей появился мгновение спустя уже без куртки. Под ней скрывалась серая футболка с изображением огромного пылающего скрипичного ключа. Вот это да!

– Ванная – следующая дверь по коридору. – Леший кинул в руки Дёме сложенное чистое полотенце. – Аптечка там же на полке, увидишь. Кофе будешь?

Демьян отрицательно покачал головой, оставил тубус на столе и скрылся в ванной. Аптечка действительно нашлась быстро, правда лекарства были сложены в девчачий розовый сундучок. Видимо, Таисии. Зато здесь было все необходимое: пластырь, перекись, антисептик. Пришлось стаскивать мокрые от дождя джинсы и обрабатывать рану. Дёма зашипел: колено саднило, а когда попытался надеть джинсы обратно, задел повязку тканью. Неприятно… Что же, надо было смотреть, куда идет.

А по коридору плыл запах кофе. Хозяин дома нашелся в гостиной с чашкой напитка в руках. Кофе явно был не растворимым, а самым настоящим, в зернах. Аромат кричал об этом. Перед глазами Демьяна тут же поплыли образы для картины. Надо будет зарисовать, когда вернется в общежитие.

– Спасибо, – сказал он Лешему. – И за то, что из-под колес вытащил, и за аптечку. Такси не надо, я пойду на остановку, и…

– Уже вызвал, – перебил его Алексей. – Будет через пять минут, отказываться поздно. И смотри в следующий раз, куда идешь. Новую жизнь тебе никто не нарисует, художник.

– Это точно, – пробормотал Демьян.

Он как раз успел обуться, когда на телефон Лешего поступило сообщение о подъехавшем такси, поэтому Дёма торопливо вышел из дома. Бетховен, уже считая его едва ли не другом, ткнулся мокрым носом в ладонь, и Демьян погладил его по морде. Желтый автомобиль ждал сразу за калиткой. Демьян обернулся, чтобы попрощаться с Лешим, но тот за ним не пошел. Оставалось только закрыть калитку и сесть в такси.

В общежитии в выходной день было не так многолюдно, как обычно. Тем не менее разъехались далеко не все. Сосед Демьяна Никита что-то рисовал в блокноте, а Кирилл и Игорь отправились навестить родные места.

– Что-то ты быстро, – буркнул Никита, не отвлекаясь от рисунка.

Рисунок! Тубус остался у Лешего! Демьян хлопнул себя по лбу. Ничего, завтра поедет в студию и по пути заберет свои наброски. Главное, чтобы Леший оказался дома.

– Вдохновение покинуло, – почти не солгал Дёма в ответ на реплику соседа и повесил куртку на крючок у двери. – И погода дрянь.

– Это точно.

И Никита снова уткнулся в блокнот, а Дёма взял свой эскизник и набросал кофейную чашку, сжимающие ее руки…

– Кто-то кофе варит и не делится, – задумчиво произнес Никита.

И правда, по комнате плыл тот же аромат, который наполнял дом Лешего. Дёма почувствовал, как холодеют руки, но сказал себе, что Никита прав и кто-то варит кофе на общей кухне. Для студентов это напиток богов, особенно когда не можешь проснуться на пары. А вот набросок получился очень даже хорошим. Если довести до ума…

– Вечером девчонки приглашали на посиделки. Пойдешь? – поинтересовался сосед.

– Нет, отдохну лучше, – ответил Дёма. – Завтра надо заканчивать картину.

– Нудный ты! – фыркнул Никита. – Картина, шмартина. Так студенческие годы и пролетят!

Демьян ничего не стал говорить. Он лег на кровать и задумался, опять прокручивая в памяти минувший день. И чем больше думал, тем вернее получалось убедить себя, что всему должно быть рациональное объяснение. Может, в студии что-то не так? Выброс каких-то веществ, мало ли… Эти мысли помогли успокоиться, но совсем перестать думать об ожившей картине Дёма не мог.

На следующее утро он снова собрался в студию. Было немного страшно: а вдруг вчерашнее повторится? В то же время ясный солнечный свет, такой редкий поздней осенью, разгонял любые страхи. Демьян решил сначала заглянуть за тубусом, а после уже идти рисовать, но на остановке автобуса его ждал сюрприз: Леший сидел на скамейке, а тубус с набросками лежал у него на коленях.

– Привет! – Демьян торопливо подошел к нему. – Я вчера забыл…

– Да, хорошо, что все остальное осталось при тебе, – усмехнулся музыкант. – Я заходил на студию – она у нас одна в районе, несложно догадаться. Хотел оставить там, но охранник брать отказался. Однако при этом рассказал, что по выходным ты обычно приезжаешь утром, вот я и решил немного прогуляться до остановки.

– Спасибо, – ответил Дёма, забирая свое имущество. – Прости за беспокойство.

– Да ладно! Но долг платежом красен. Никогда не был в художественной студии. Можно?

– Почему нет? – Демьян пожал плечами. – Она принадлежит моему преподавателю из художки, он разрешает там работать, потому что в общежитии все время кто-то мешает.

– Понимаю, я тоже в общаге одно время жил, – сказал Леший, поднимаясь со скамьи. – Но, знаешь, даже там было лучше, чем дома с двумя девчонками.

– У тебя две сестры?

– Уже одна. – Лицо Алексея на миг помрачнело. – Старшая погибла полгода назад, младшая живет со мной. Она у меня того… слегка гений. Только, в отличие от меня, мир искусства Тасю не интересует.

– А ваши родители? – спросил Дёма уже на пути к студии.

– Их давно уже нет. Мне пятнадцать было, когда в детдом угодил. Таську бабушка на воспитание взяла, а меня не захотела. Я был трудным подростком, и только музыка могла примирить меня с этим миром.

– И потом поступил в консерваторию? – изумился Демьян.

– Ага, – легко подтвердил Леший. – В шестнадцать меня Симона забрала, старшая сестра, ей как раз восемнадцать исполнилось. Она работала, я учился. Потом уехал, думал, навсегда. Но тут бабушки не стало, к Си присоединилась Таська, а на учебу нужны были деньги, и того, что я мог заработать, не хватало. Симона тоже вкалывала как проклятая, сам понимаешь. Иначе ей бы меня не отдали. И потом, какая тут успеваемость, если я на парте засыпал? Так что пришлось попрощаться с музыкой в ее профессиональном смысле. Конечно, это не значит, что я не играю. Наоборот, сейчас посвящаю любимому делу гораздо больше времени, выступаю где придется. Все к лучшему, в общем-то. А ты откуда приехал?

– Из Сколово, – ответил Дёма.

– Не слышал о таком, – задумался Леший.

– У нас крохотный городишко, даже, лучше сказать, поселок. Мать была против, чтобы я ехал поступать сюда, но у нее новый ухажер, у отца давно другая семья, а я хочу рисовать. У меня выставка скоро, персональная.

– Ничего себе! – присвистнул Лёша. – На первом курсе? Недурно.

– Сам не верю до конца. Преподаватель помог, – признался Демьян. – Мне вообще везет на хороших людей.

Леший посмотрел на него как-то странно, задумчиво, но Дёма действительно считал так, как и сказал: ему везло. И с Павлом Владимировичем, и с соседями по комнате в общежитии, и с преподавателями в училище. Да, никого он не мог бы назвать своим другом, но что такое дружба? Прямо не ответишь. А вот взаимопомощь, вера в талант – это важно.

– Доброе утро, – поздоровался Дёма с охранником.

– Доброе утро, молодежь, – кивнул тот, подавая ключ.

Леший шел рядом, разглядывая длинный коридор с одинаковыми деревянными дверями. Дёма открыл замок и пропустил гостя в студию.

– Краской пахнет, – тут же заявил новый знакомый, проходя в комнату. – И картин столько!

Картины действительно висели на стенах, стояли на подставках, а «Весна» так и глядела в душу с неоконченного полотна. Именно к ней и направился Леший, присмотрелся, будто хотел что-то разглядеть.

– Нравится? – с показным безразличием спросил Дёма.

– Красивая, – обернулся Алексей. – Я так понимаю, это весна?

– Да, все верно.

– А похожа больше на какую-нибудь нимфу, – задумчиво произнес музыкант, – или полудницу.

– Кого? – переспросил Демьян, готовя все для работы.

– Полудницу. Не слышал? В славянской мифологии это низший дух, который принимает вид красивой девушки. Только серпа в руках не хватает, – крестьяне считали, что эта сущность может их скосить.

– Увлекаешься мифологией?

Леший отвел взгляд.

– Не то чтобы… – пробормотал он. – Симона увлекалась. Она изучала всякие ритуалы, шепотки. Училась на истфаке, правда. Говорила, там встретила единомышленников.

– Как она погибла? – тихо спросил Дёма. – Не хочешь – не говори.

– Да я уже с этим справился, – ответил Леший. – Отравилась. Чем – неясно, следствие еще идет. Я нашел ее на полу в коридоре квартиры, которую она снимала. Никаких веществ, ничего, чем бы можно было отравиться… И тем не менее в заключении о смерти написано именно это. Думаю, сестру убили. У нее был талант совать нос не в свое дело.

– Есть подозрения кто?

– Кто-то из ее дружков, – нахмурился Алексей. – Тех, с кем она проводила свои дурацкие ритуалы. Других кандидатов нет… Ты не против, если я тут посижу? Интересно, как ты работаешь.

Демьян был только «за». Леший устроился на высоком стуле у окна. Он то смотрел на улицу, то наблюдал за работой художника. Дёма же робко обмакнул в краску кончик кисти. Казалось, Весна снова выберется и на этот раз все закончится его гибелью. Однако героиня его полотна продолжала изучать художника хищным взглядом. Полудница, значит? Может быть…

А в лицо вдруг повеяло ветром. Дёма отпрянул, и ощущение пропало.

– Все в порядке? – спросил Леший.

– Да, – ответил художник, радуясь, что в студии не один.

Он продолжил писать картину, но руки подрагивали. Так можно только испортить полотно…

– Включу музыку, – сказал он Алексею и нашел на телефоне одну из любимых композиций.

Сегодня выбор пал на Прокофьева. Звучные аккорды наполнили тишину студии.

– «Танец рыцарей»? – тут же узнал Леший.

Демьян кивнул, снова берясь за кисть.

– Сестра его любила. Часто слушала. Только вряд ли Прокофьев вдохновит тебя на «Весну».

– А на полудницу – вполне.

– Полудницы – существа летние, у тебя погодка не та, – хмыкнул Алексей, а после замолчал.

Картина, к счастью, вела себя смирно. Демьян даже успел забыть о присутствии Лешего. Тот взял в руки его телефон и включал те произведения, которые ему нравились. Дёма не был против. Важнее, что рука так и летала, краски ложились как надо, а девушка на картине из хищницы вновь превратилась в Весну. Остались последние штрихи…

Вот и всё. Демьян сделал шаг назад, любуясь, и только сейчас понял: на улице темно, кто-то включил свет и Лешего давно нет в студии. По спине сразу пробежал озноб. Ничего, главное, что картина завершена, а теперь – в общежитие. Как можно быстрее!

И на этот раз Дёма сам отдал предпочтение такси. Уже выходя из студии, заметил вложенную в ручку двери записку: «Не стал мешать вдохновению. Не потеряй тубус снова! Леший».

Странный он, его новый знакомый. Но в чем эта странность, Демьян пояснить не мог. Только усилилось ощущение, что Леший недоговаривает. А может, просто врет? Про детский дом, например, или консерваторию. В глубине души Дёма уже почти решился нанести Лёше ответный визит, придумать какой-нибудь глупый повод. Например, извиниться, что потерял счет времени, или отнести приглашение на выставку. Правда, до выставки еще много времени… В любом случае это точно не последняя встреча с Лешим, Дёма готов был поклясться.

Такси подъехало к входу. Демьян вернул ключи охраннику и забрался в теплый салон автомобиля. И все-таки был ли настоящим тот порыв ветра сегодня? А может, почудилось? Или откуда-то возник сквозняк? Ответов не было, а вопросов становилось все больше, и что с ними делать, Дёма пока не знал.

Сестра живая и сестра мертвая

– Тася, я дома! – привычно крикнул Леший, распахивая двери их жилища. – Таська!

Неужели опять куда-то умчалась? Но нет, младшая сестра нашлась в своей комнате. Она, как всегда, сидела за компьютером в наушниках. Леший приподнял их и завыл в ухо:

– Та-ася!

– Лёш, ты нормальный? – обернулась Таисия, снимая наушники. – Зачем подкрадываться?

– Так ты не слышишь. – Леший упал на высокий стул с крутящейся ножкой и сделал виток.

– Прекрати, – укоризненно проговорила сестра, темноволосая, в отличие от брата, и с большими карими глазами.

Она походила на отца, в то время как Лёша и Симона пошли в мать. И по характеру Таисия отличалась от брата и сестры, была куда спокойнее и уравновешеннее.

– А то что? – усмехнулся Леший.

– Да ничего. – Тася пожала плечами. – Упадешь, ногу сломаешь, я тебя лечить не буду.

Лёша знал, что это неправда. Тася любила старшего брата и никогда не оставила бы в беде. Иногда ему казалось, что это она из них старшая. А еще сестра училась на втором курсе университета, пока Леший выступал в переходах и подрабатывал на свадьбах и днях рождения. Его младшая сестренка выбрала профессию программиста. Ей не досталась любовь к мистике от Си или талант к искусству, как брату. Ее мир состоял из языков программирования и кодов. Стоит сказать, в этом Тася была лучшей. Она только собиралась сдавать выпускные экзамены, когда ее пригласили учиться за границу. Си и Лёша в один голос уговаривали упрямицу подумать, но та сразу ответила «нет». Леший даже попытался побеседовать с сестрой на эту тему, но та резко перебила:

– Не говори глупостей, Лёшка. Я вас, конечно, люблю, но хотела бы – уехала. Только кто тогда на родине останется, а? Мне и тут хорошо.

И подала документы в университет, причем не столичный, а местный. Знала, что Лёша с ней не поедет – слишком беспокоится о Симоне.

– И где ты бродил с самого утра? – спросила Тася, все-таки поднимаясь с кресла.

– В художественной мастерской, – ответил Леший. – Там сейчас один мой приятель готовится к выставке, пообщались немного.

– С каких это пор у тебя появились приятели, Лёшка? – хмыкнула Тася, направляясь на кухню. Пришлось тащиться за ней.

– Хочешь сказать, у меня их нет? – поинтересовался Алексей.

– А что, имеются?

Тася любила отвечать вопросом на вопрос, и это раздражало. Она достала из холодильника тарелку с бутербродами и запустила кофемашину. Затем поставила перед собой чашку с горьким черным кофе без сахара, а перед Лешим – очень сладкий латте. Знала, что ее брат без сахара вообще ничего не пьет. Лёша украл из-под носа сестры бутерброд и откусил добрую половину.

– И не поел, как всегда, – вздохнула Тася. – Кстати, тебе звонила некая Карина, просила передать, что есть работа.

– Я ей перезвоню.

Из соседней комнаты раздался звонок мобильного.

Тася вышла, а когда вернулась, на ней лица не было.

– Лёша, – срывающимся голосом сказала она, – смотритель кладбища звонил. Там с могилой Си что-то случилось. Тело похитили…

– Его там и не было, – заметил Леший.

– Что значит – не было? – Сестра уставилась на него. – Ты шутишь сейчас? И вообще, откуда тебе знать? Мы на похоронах были, и Си лежала где положено.

– Наша Си очень любила все потустороннее. – Лёша пожал плечами. – Мне пришло от нее письмо три недели назад, в котором она просила заглянуть к ней в могилу. Писала точно Си, уж поверь.

– Не хочешь ли ты сказать, что сам устроил погром на кладбище? – возмутилась Таисия.

– Устроил, – подтвердил Леший. – И тела не нашел.

– Да ты ненормальный! И Си тоже была не в себе. Вы друг друга стоили.

– Зато я там обнаружил еще одну записку с именем. Искандер Соколов. Пробей по базам данных, может, где найдется. Си намекала, он знает, что на самом деле с ней случилось.

– Не стану я его искать! – рявкнула Тася, со звоном опустив пустую чашку на стол. – Так нельзя, Лёша. После смерти Симоны ты как с ума сошел! Дома тебя нет, на кладбище вот… Почему мне ничего не сказал?

– Ты бы не позволила, – честно признал Алексей, допивая латте. – А мне нужны ответы, Тась. У меня ведь только ты и Си. Точнее, Си уже нет.

О призраках и голосах Леший упоминать не стал. Как и о том, что у художника, которого он случайно вытащил из-под колес, глаза становились серебристыми, когда тот рисовал. Знак Пепла. Знак проклятого, который по собственной глупости может натворить бед. Информацию Лёша нашел в записях Си. Достаточно скупых, откровенно говоря. Симона упоминала, что Пепел – это прикосновение духов нави. Да, сестрица мифологию любила и искренне в нее верила. Так вот, Пепел – предвестник разрушения мира. Если отмеченного им не остановить, последствия могут быть очень и очень скверными. И перечисляла признаки: серебристые глаза, пепельные пряди в волосах, и главный знак – родинка в форме звездочки над правой бровью. Вот родинки у Демьяна Леший не заметил, да и вообще парнишка казался безобидным. Немного не от мира сего, как все люди творческие, и уж точно не человек, способный этот мир приговорить.

Таисия смотрела на брата с жалостью. Она подошла ближе, обняла его и постояла так несколько минут, затем отступила.

– Симоны нет, Лёш, – тихо сказала она. – А мы с тобой живы, и мне больно видеть, что ты творишь. Остановись, прошу!

– Найди мне Искандера Соколова, – снова потребовал Леший.

– Я поищу, – пообещала Таисия. – А ты на следующий год сдашь экзамены и продолжишь обучение. Равноценный обмен?

– Нет, – усмехнулся Лёша. – С музыкой покончено.

– Тогда разбей свою гитару.

– А жить мы на что будем?

– За мои разработки обещают неплохие деньги, не пропадем.

– Предлагаешь сложить руки и ждать, пока ты в клювике поесть принесешь? Нет, мелкая. Так не будет, – решительно ответил Леший.

– Ты условия слышал, – упрямо проговорила Тася, напоминая Лёшке отца. Тот тоже был упертым, и у него была единственная слабость – семья.

– Хорошо, я согласен, – кивнул Алексей. – Сдам экзамены, продолжу профессионально заниматься музыкой. Найди мне Соколова. И пробей информацию еще об одном человеке. Демьян, студент нашего художественного училища. Имя редкое, не думаю, что вариантов будет много.

– Не твой ли это приятель? – хмыкнула Тася.

– Даже если так, то что?

– Ничего. – Она пожала плечами. – Найду, раз нам удалось договориться. А ты бы поел нормально, скоро ветром унесет.

Леший ничего не ответил. Тася только вздохнула, а он прошел в свою комнату, раньше принадлежавшую родителям, лег и уставился в потолок, прокручивая в голове события последних дней. И никак они не желали выстраиваться в ровный ряд… Слишком легко оказалось найти отмеченного Пеплом. Он буквально свалился Лёшке на голову. Почему? Судьба? Стечение обстоятельств? Какой-то план, которого он не мог разгадать?

А потом Лёша повернул голову. Симона сидела на подоконнике. Ее призрак любил так делать. И никакой записки от сестры он не получал, это призрак настоял на вскрытии могилы. Причем брат видел Си то маленькой девочкой, то подростком. Но сейчас перед ним была взрослая девушка, и она смотрела на него пристально, тяжело.

– Что дальше, Си? – спросил Леший. – Чего ты хочешь?

Сестра не отвечала. За все это время она лишь требовала открыть гроб, все остальное время молчала. Затем ее силуэт начал таять и вскоре исчез без следа.

– Лучше бы я свихнулся, – пробормотал Лёша. – Тогда весь этот бред можно было бы хоть как-то объяснить.

Он устал. Слишком устал, но и остановиться не мог. За эти полгода реальный мир для Лешего перевернулся. Он видел такое, чему никак не найдешь объяснения. Узнал слишком многое, чего не желал знать. А еще боялся будущего. Не из-за себя – из-за Таськи. Кровь-то у них одна. Вдруг она тоже…

Додумать Лёша не успел. Дверь отворилась, и сестра вошла в комнату.

– Значит, слушай, – плюхнулась она в кресло. – Никаких Искандеров Соколовых я в нашем городе не нашла. Впрочем, и за его пределами тоже. Не существует такого человека.

– Он должен быть, Си…

– Си погибла. Записку в ее гроб мог подложить кто угодно, Лёш. Давай смотреть правде в глаза. Так вот, всего в городе два десятка людей с фамилией Соколов, но среди них ни одного Искандера. Впрочем, я бы поставила, что на самом деле его зовут Александром. Многие любят перекручивать свои имена, сам знаешь. Так вот, Александров Соколовых на наш город пять. Возраст от двадцати до пятидесяти двух лет. Адреса и данные я распечатала, вот они.

Листок опустился на небольшой круглый стол.

– Теперь о твоем приятеле. – Тася смотрела на брата так, словно хотела заглянуть в голову. – Демьян Азаров, восемнадцать лет. Приехал из городка Сколово, набрал высший балл на вступительных экзаменах в художественное училище. Метит на место самого молодого художника, удостоившегося персональной выставки в центральной галерее. Ничего примечательного в биографии нет. Нашла, что родители в разводе. Характеристика из школы говорит, что парень порядочный и ответственный, ни в каких правонарушениях не замечен, на диспансерном учете не состоит. Скучно все у него, в общем-то, не считая живописи. В Сколово о нем писали в газете года четыре назад, когда наш Демьян победил в крупном конкурсе, но и в статье – вообще ничего интересного. Я свое слово сдержала, теперь очередь за тобой.

– Но Соколова ты не нашла, – напомнил Леший.

– Сам найдешь, – фыркнула Тася. – Начинай готовиться к экзаменам, братец. Уверена, ты сейчас даже расположение клавиш на рояле не вспомнишь, только рвешь струны на своей гитаре.

– Все я помню, – проговорил Лёша, закрывая глаза.

Сестра поняла правильно – тут же бесшумно выскользнула из комнаты, испарилась, будто и не было. Она вообще всегда вела себя тихо, в то время как Си была шумной, яркой, заводной.

– Мне тебя не хватает, Си, – проговорил Леший в пустоту, надеясь, что старшая сестра его услышит.

Та самая сестра, которая являлась двигательной силой их осиротевшей семьи. А теперь эта сила иссякла, остались только воспоминания – и призрак. Может, если решить проблему со Знаком Пепла, душа Симоны обретет покой?

Ближе к ночи Лёша позвонил Карине: бывшая одноклассница иногда находила для него подработку и на этот раз не подвела. Выступать предстояло на дне рождения, и на следующий день Леший поехал к заказчику обсудить репертуар. И уж точно не ожидал по возвращении встретить у ворот Демьяна.

Художник переминался с ноги на ногу, будто не решаясь постучать.

– Ждешь кого? – спросил Леший, подходя к нем у.

Дёма вздрогнул и обернулся.

– Напугал! – Он как-то делано улыбнулся и взъерошил каштановые волосы, среди которых запуталось несколько пепельных волосков. – Я вчера немного увлекся картиной, не заметил, как ты ушел. Решил извиниться.

– Да ладно, что я, не знаю, как оно бывает? – Леший отмахнулся. – Вдохновение – оно такое. Приходит, когда не ждешь, а когда надо, не допросишься. Как картина?

– Закончил. – Глаза собеседника радостно заблестели. – Кстати, хотел пригласить тебя на выставку, можешь прийти с сестрой.

– Таська вряд ли захочет, она у меня далека от искусства, – ответил Лёша. – Что мы на пороге стоим? Проходи.

Стоило открыть калитку, как Бетховен вылетел из будки и кинулся к Лешему. Уже на полпути увидел гостя, узнал и подставил Демьяну мохнатую голову. Это удивило хозяина – обычно пес не признавал чужих. Он, конечно, был существом миролюбивым, но чтобы вот так даваться гладить? А Демьян уже опустился на коленки, потрепал Бетховена за уши, и тот умудрился лизнуть гостя в нос.

– Хороший он у тебя, – обернулся Дёма. – У моей мамы аллергия на животных, поэтому у меня никогда не было ни кота, ни собаки.

– Животные тебя любят, – задумчиво заметил Леший.

И вот этот парнишка – угроза миру? Глупости. Нет, дело должно быть в чем-то другом. Разобраться бы еще, в чем.

– Ага, так всегда было, – кивнул Демьян и снова принялся чесать пса, довольно подставившего ему живот.

Леший отпер двери и пропустил гостя в дом.

– Кофе будешь? – предложил он. – Чая у нас нет, мы с Тасей его не пьем.

– Буду, – ответил Демьян.

В коридор выглянула Тася.

– Сестра моя, Таисия, юный гений компьютерных технологий, – представил Лёша. – А это Демьян, мой знакомый художник.

– Наслышана, – кивнула Тася. – Лёша говорил, ты к выставке готовишься.

– Да, вчера закончил последнее полотно, – сказал Дёма. – Вот, приглашаю вас с братом. Через две недели.

– Посмотрим. – Таська пожала плечами и поправила черную длинную футболку, в которой обычно ходила дома. – Ладно, не буду вам мешать.

Она скрылась у себя в комнате, а Леший заварил кофе и отнес в гостиную.

– Кажешься каким-то… дерганым, – сказал он Демьяну, передавая ему чашку.

– Есть немного, – признался тот. – Из-за выставки, наверное. Такое у меня впервые. Приедут ведь важные люди. Может, пригласят в Москву. Я там никогда не был. А вдруг предложат устроить персональную выставку.

– Было бы неплохо.

– Не то слово! Слушай…

В комнате Таси что-то упало.

– Таська? – позвал Леший. – Ты что-то разворотила?

Сестра не ответила. Лёша отставил чашку и бросился к ней. Тася стояла, прижавшись к стене, вся белая, хоть врача зови. Она дрожала, а окно напротив было распахнуто.

– Тася, что? – только и спросил Лёша.

– Я видела ее, – всхлипнула вдруг сестра. – Симону. Она была там! – И указала на окно.

– Тебе привиделось, – бодро соврал Леший. – Си мертва и уж точно не может находиться в твоей комнате.

– Но окно…

– Окно распахнуло ветром. Правда, Демьян?

– Правда, – ответил художник, подоспевший со стаканом воды. – Вот, выпей. Мне в последнее время тоже мерещится… всякое. Наверное, нужно больше отдыхать.

Тася взяла стакан из его рук и выпила воду мелкими глотками. Она постепенно переставала дрожать. Бледность уходила.

– Я пойду, – сказал Демьян Лешему. – Запиши мой номер телефона. Мало ли, вдруг понадоблюсь.

– Да, хорошо.

Номер и правда мог пригодиться. Леший продиктовал Демьяну свой, затем поймал гудок и сохранил номер нового знакомого. Дёма попрощался и почти сбежал из их дома, а Леший вернулся к Тасе. Сестра уже пришла в себя, она сидела на кухне с привычной чашкой крепкого кофе, вся какая-то потерянная.

– Что это было? – тихо спросила она.

– Ты о чем? – уточнил Леший. – О Си? Или о визите Демьяна?

– Обо всем сразу, – ответила Тася.

Брат сел напротив нее. Он не знал, что сказать.

Хотелось бы ее успокоить, но тогда… Тогда придется признать, что полгода морочил ей голову и врал. И тем не менее Тася не заслужила лжи.

– Симона мне тоже является, – проговорил он. – Нечасто, всегда молчит. И по поводу могилы – это единственное, о чем она меня попросила.

– Может, она жива? – встрепенулась Тася.

– Нет, мы же оба были на похоронах, ты забыла?

– Но тело…

– Думаю, это сущность. Симона много играла со смертью вот и доигралась. А насчет Демьяна… Видимо, он ключ ко всему, что произошло с Си. Я все еще хочу знать, кто убил нашу сестру.

– Лёш…

– Не рассказывай мне о несчастном случае! – воскликнул Леший. – Я в него не верил тогда, не верю и сейчас. Симону убили. Только я узнал за это время, что подобная сущность не сможет сама указать на убийцу. Лишь дать намек, и Демьян, мне кажется, именно таким намеком и является. Он выведет меня на того, кто отравил Си. Точнее, этот тип придет за ним, и скоро. Си писала, нужно отыскать отмеченного Знаком Пепла, пока не загорится Луна. Я думаю, она имела в виду ближайшее суперлуние, а до него остался месяц. За это время нужно найти ответы – или будет поздно.

– Ты сам себя слышал? – очень тихо, почти шепотом спросила Тася. – Леший, может, мы сошли с ума? Может, это нас тут травят? И надо искать источник яда?

– Моя слишком здравомыслящая сестренка! – Лёша потрепал ее по коротким волосам. – Увы, эту версию я уже проверил. Нет, Тась, никто нас не травит. Просто мир оказался несколько иным, чем мы с тобой думали.

– А этот Демьян… Он что-то знает?

– Вряд ли, – покачал головой Леший. – Но может узнать, и стоит пока держаться с ним рядом. И хватит тебе кофе, Тась.

Лёша отобрал у сестры уже вторую чашку и ушел, оставляя Тасю наедине с открытиями этого дня. Все выходило скверно, уже и Тася видит Си. И суперлуние приближается, если сестра имела в виду именно его. А у Лёши все еще не было ни одной мысли, что делать с Демьяном и кто стоит за смертью Симоны. Ни одной…

– Лучше бы тебе дать еще хоть один намек, – сказал он вслух, обращаясь к старшей сестре. – Потому что я в тупике, Си.

Но чуда не случилось. Никаких намеков. Видимо, разгадку ему придется искать самому.

И стены в помощь

В те дни Демьяну было не до размышлений: навалились задания в училище, нужно было догнать все, что упустил за подготовкой к выставке. Но вечерами, уже ложась спать, Дёма вспоминал бледное, перекошенное лицо Таси. Сестра Лешего действительно видела кого-то. Призрака, духа, наваждение… Как знать? Демьян тоже не мог ответить, кто именно явился ему в облике Весны. В том, что картина ожила, он сомневался все больше и больше, тем более никакие странные события с тех пор не смущали его покой.

В итоге Демьян пришел к выводу, что переутомился. Именно поэтому его и посетила странная галлюцинация. Так ведь бывает! Надо больше отдыхать, только пока времени на отдых совсем нет. И все же…

Все же мысли настойчиво возвращали его к «Весне». Дёма даже съездил в студию и посмотрел еще раз на завершенную картину, однако та и не думала оживать. Обычное полотно. Да, поза почему-то получилась другой, но, может, он сам не заметил, как нарисовал подобное?

Пришла пятница. Общежитие захлестнули вечеринки, обычно предшествующие выходным. Студенты праздновали свободу от занятий, отъезд домой на субботу и воскресенье – либо, наоборот, отсутствие необходимости куда-то ехать. В этом неуемном вихре Демьян терялся и чувствовал себя чужим. С его любовью к уединению общежитие было тем еще испытанием. Когда около восьми часов вечера вокруг стало невыносимо, он накинул куртку и вышел в промозглую предзимнюю ночь.

С неба сыпал мелкий снежок. Он ложился на землю тонким белым слоем, на котором быстро появлялись черные следы чужих ног. Правда, далеко уйти от общежития Демьян не успел. Тася шагнула к нему из снежной пелены, как призрак. Черная куртка, черные джинсы, черные наушники на шее – она слилась с ночью, и лишь лицо казалось белым-белым. Дёма испуганно отшатнулся, не сразу узнав новую знакомую.

– Тася? Привет, – растерянно улыбнулся он.

– Привет, – ответила девушка. – А я к тебе шла. Хорошо, что не разминулись. Тут кофейня недалеко. Сходим?

Демьян изумленно смотрел на нахохлившуюся девчонку.

– Отомри! – Тася недовольно поморщилась. – Я тебя не на свидание зову. Поговорить надо.

– Да, конечно. Я и не думал… – торопливо выпалил Дёма. – Давай выпьем кофе, почему нет?

Тася тут же свернула к светофору. Она не оборачивалась, чтобы проверить, следует ли за ней Демьян. Наоборот, вырвалась вперед и первой добежала до дверей кофейни.

Несмотря на то что общежитие находилось совсем рядом, Дёма ни разу здесь не был. Он вообще почти все время проводил в мастерской или за подготовкой к занятиям. А Тася явно пришла сюда не впервые. Она уверенно проследовала во второй зал, и оказалось, что столики в нем отгорожены друг от друга белыми ширмами. На столах горели декоративные фонарики, и от этого атмосфера становилась почти интимной.

Тася стряхнула куртку и повесила на спинку стула, Дёма сделал то же самое. К ним сразу подошел официант. Девушка заказала эспрессо без сахара, а Демьян предпочел раф. Кофе через пять минут появился перед ними. Таисия дождалась, пока уйдет официант, а затем заговорила:

– Дело касается моего брата. Ты в окружении Лешего человек новый, многого не знаешь о нашей семье. Да я и удивлена, если честно, что Лёша пригласил приятеля в гости. Со своими многочисленными знакомыми он общается за пределами нашего дома. Получается, вы друзья?

Она посмотрела пристально, будто хотела разглядеть ответ в душе собеседника.

– Лёша спас мне жизнь, – сказал Демьян.

– Да ну? – Узкие брови Таси удивленно взметнулись.

– Так и было. Он вытащил меня из-под колес автомобиля. У меня был трудный день, я спешил на остановку, не заметил, что красный свет… В общем, если бы не Леший, для меня все могло бы закончиться очень плохо.

– Да, брат у меня такой, – улыбнулась Таисия, отпивая кофе. – Он всегда за мной присматривал. Носы за меня квасил на раз-два. И это притом, что ему руки никак нельзя было травмировать. Лёшка пианист. По нему не скажешь, правда?

– Я думал, он играет на гитаре, – изумленно выдал Демьян.

– Играет. Из принципа. Мстит себе, что пришлось бросить учебу. Но речь сейчас не об этом, а о том, что я видела, когда ты был у нас в гостях.

– Твою сестру?

Девушка задумчиво кивнула:

– Сестру, да. Симону.

– Леший рассказывал мне о ней. Говорил, она погибла от отравления.

– Да, но братик уверен, что ее убили. Так вот, каким-то образом это связано с тобой. Не скажешь каким?

– Я не знал вашу сестру, – поторопился уверить ее Дёма.

– Я и не говорю, что знал. – Тася недовольно фыркнула, будто злясь за его недогадливость. – Дело не в самой Си, а в видениях. Она в последнее время была странная какая-то, ударилась в мистику. Хотя в мистику она ударилась после смерти родителей. Я тогда с ней не жила, да и Лёшка тоже, а Симона верила в злой рок, в проклятие… Уж не представляю во что. В общем, начала рыться в мифологии, эзотерике… Мне кажется, ей было важно понять, почему в серьезной аварии пострадали только наши родители. Как бы там ни было, а мистика не довела Си до добра, и теперь я смотрю, как брат идет по ее стопам. А я не хочу потерять брата, Дёма! У меня нет больше никого, только Лёшка. Поэтому просто ответь: какое ты имеешь к этому отношение? Может, у тебя тоже видения?

Дёма задумался, стоит ли рассказывать Тасе об ожившей картине. Однако девушка казалась искренне встревоженной. И потом, Демьян сам хотел знать, что с ним происходит. Сообщник в лице Таси ему бы не помешал. Может, вместе им удастся выяснить, в чем на самом деле проблема? Откуда взялась живая Весна?

– У меня было не совсем видение… – признался Демьян. – Это началось в тот день, когда Леший меня спас. Точнее, утро. Я пришел в студию, чтобы поработать над финальным полотном для выставки. На нем изображена весна в виде девушки, которая идет под снегопадом… В общем, сюжет не очень имеет отношение к делу. Просто в какой-то момент… Весна ожила, понимаешь? Она стояла за моей спиной, говорила со мной. А когда вернулась на картину, смотрела прямо на меня так… хищно. Я сошел с ума, наверное…

– Все возможно, – согласилась Тася. – Только тогда все мы сошли с ума, Дёма. И я, и Леший, раз уж мы видели нашу погибшую сестру. И вроде как она указала Лёшке на тебя.

– На меня? – Демьян замер.

– Да. Мол, ты ключ к разгадке ее смерти, что-то такое. Видишь ли, Лёша ничего мне не рассказывал, пока я тоже не увидела Си. А еще он ищет какого-то Искандера Соколова. Среди твоих знакомых нет такого?

– Нет, – решительно ответил Дёма. – Больше похоже на ник, чем на имя.

– Что ты сказал? – переспросила вдруг Тася.

– Ник. Игровой или…

– Я знаю, что это такое, – перебила девушка. – Да ты гений! Точно, это ведь может быть совсем не имя. Правда, пробить будет сложно, но я попробую. Отлично! Слушай, Демьян, раз уж мы с тобой в одной лодке… Не говори Лёшке, что я приходила, ладно?

– Хорошо.

Дёма не собирался рассказывать об этой встрече.

Почему – он и сам не мог ответить. Просто он хотел видеть Тасю в числе своих союзников, а не врагов. Лешему это может не понравиться.

– Будем на связи, – проговорила Таисия, доставая мобильный телефон. – Диктуй, я сброшу тебе вызов. Если найду этого Соколова, позвоню. Думаю, нам стоит навестить его раньше Лешего. А может, и вместе с ним. Увидим, как все получится.

И, записав номер, Тася набрала Демьяна, а потом умчалась, оставив на столике деньги за кофе. Дёма же так и сидел с полупустой чашкой. Он пытался сложить воедино кусочки пазла, а они никак не подходили друг к другу. Незнакомая девушка Симона умерла не так давно – и теперь говорит близким, что Дёма имеет какое-то отношение к ее смерти. А Леший? Случайно ли он оказался возле того пешеходного перехода, который чуть не стал для Демьяна последним? Тася казалась самым разумным человеком в этом клубке, но и она начала видеть нечто…

Дёма допил кофе в пару глотков, оплатил счет и направился обратно к общежитию. Снег, кажется, собирался остаться с жителями города до весны – пока они с Таисией сидели в кафе, белого вокруг стало больше. Дёма ничего не имел против снега, но больше любил краски. Осень и весна были ему особенно милы. И вот осень заканчивалась… А что принесет зима, Демьян боялся и предположить.

В какую минуту ему преградили дорогу? Двое незнакомых парней смотрели на Демьяна подозрительно, а заданный вопрос поставил в тупик:

– Как пройти в библиотеку?

– Ночь на дворе, – устало ответил Дёма. – И это не смешно.

– Смешно или нет, а эта шутка станет для тебя последней, – пообещал высокий брюнет и ударил.

Нет, он даже не коснулся Демьяна. Только в грудь врезалось что-то вроде невидимой волны, протащило до стены соседнего дома и впечатало в нее. Дёма почувствовал, что задыхается, отчаянно захватал ртом воздух, стараясь прийти в себя, потому что перед глазами все резко потемнело. А затем он увидел рисунок на стене. Кто-то – наверное, ребенок – неловко изобразил дракона. Или, может, динозавра? В любом случае рисунок получился кривой. Вот бы этот дракон сейчас ожил, как Весна!

Когда рисунок зашевелился, Дёма глухо рассмеялся. Его соперники не поняли, в чем дело. Кажется, его решили атаковать снова, только не успели. Дракон взревел, расправив короткие крылья, и выпустил в обидчиков струю огня. Тонкую, но достаточную, чтобы поджечь брюнету штанину.

Демьян не стал дожидаться, чем окончится сражение людей, обладающих непонятной силой, и нарисованного дракона-динозавра. Он со всех ног бросился к общежитию, влетел на первый этаж и только тогда перевел дух. Скверно! Как же все скверно… И лишь один человек хоть немного понимал, что происходит. Леший. Нужно заставить Лёшу рассказать правду. Но как это сделать?

– Демьян? Что-то случилось? – окликнул его комендант общежития.

– Нет, все в порядке, Виктор Петрович, – ответил студент и поднялся на третий этаж, в свою комнату.

Соседи ушли. Наверняка на гулянку. Но сейчас Дёма предпочел бы, чтобы они сидели на своих кроватях, играли в игры или рисовали что-то. Лишь бы были! Увы, комната была пуста.

Дёма снял куртку, переоделся и устало опустился на кровать.

«Можем завтра встретиться?» – написал он сообщение Лешему.

«Да. Если хочешь, зайду к тебе на студию около двенадцати», – пришел ответ.

«Давай».

Оставалось надеяться, что Павла Владимировича в студии не будет. Хотя, кажется, он снова собирался на дачу. Впрочем, по такой погоде сам Демьян отменил бы поездку. К утру заметет… Он поднялся, подошел к окну и долго смотрел на улицу. На миг показалось, что там, в темноте, шевелится что-то. Может быть, дракон? Однако, скорее всего, это были уличные кошки. Они любили бродить под окнами общежития и петь свои кошачьи песни.

Так и не дождавшись соседей, Дёма лег спать, а рано утром быстро собрался и ушел. Ему хотелось поработать. Да, для выставки все готово, но ведь речь не только о ней! Дёма повозился, подготавливая все для нового рисунка, а затем штрихами нанес контур будущей картины. Дракон. Он рисовал дракона – в благодарность за вчерашнее спасение. Не карикатурного, как жил на стене, а самого настоящего, с изумрудной чешуей, острыми клыками, большими янтарными глазами. Именно такой мог бы спасти от врагов, если бы ожил. Если бы…

В дверь постучали. Демьян растерянно взглянул на часы и осознал, что уже за полдень. А в студию заглянул Леший. В этот раз на его футболке, видимой под расстегнутой курткой, был не скрипичный ключ, а волчья морда.

– Я думал, тут нет никого, – проговорил Лёша, входя в комнату.

– Заработался немного, – виновато ответил Дёма, вытирая вспотевший лоб – в мастерской было жарковато.

– И кто тут у тебя? Ого, дракон! Слушай, хочу такой принт на футболку.

– Можешь сфоткать. – Демьян пожал плечами. Что ему, рисунка жалко?

– Правда? Здорово! – обрадовался Леший. – Так о чем ты хотел поговорить?

– Присаживайся. – Дёма указал на два высоких стула.

– Это означает, что разговор будет долгим? – шутливо спросил собеседник, только глаза его оставались серьезными.

– Более чем, – подтвердил Демьян и занял свой стул. – На меня напали вчера вечером.

– Как? Кто? – Леший нахмурился и стал очень даже соответствовать своему прозвищу.

– Не знаю. Они ударили меня волной силы, а я… я оживил дракона. Не такого, какой-то ребенок нарисовал на стене, и у меня получилось его оживить. Как и Весну с картины ранее. Скажи, Лёша, что ты обо мне знаешь? Только прошу, давай правду!

Леший молчал. Он смотрел на художника пристально, будто хотел заглянуть в голову и прочитать все мысли, которые там вьются, а затем все-таки ответил:

– Я ничего не знаю, Демьян.

– Лжешь! Ты говорил Тасе, что мы с твоей старшей сестрой как-то связаны.

– Когда ты успел поговорить с Таськой?

– Не важно! Просто скажи, Леший. Это ведь моя жизнь! И с ней творится что-то непонятное.

– Хорошо. – Похоже, Лёша все-таки принял решение. – Моя сестра является мне. Это началось почти сразу после ее смерти. Впрочем, Си не единственная. Я вижу разных людей в самых непредсказуемых местах. Ничего о них не знаю, кроме того, что они мертвы. Сначала я решил, что сошел с ума из-за Симоны. – Леший замолчал ненадолго. Он вертел в длинных пальцах волчий клык, висевший у него на шее, и смотрел куда-то мимо Демьяна. Затем продолжил отстраненно: – Знаешь, чувствовать себя сумасшедшим неприятно. Я даже к психологу записался и месяц слушал, что таким образом выходит моя боль. А потом… потом начал разбирать вещи Симоны, нашел ее дневник. Там было много всего! Записи о разных существах, обрядах, способах бороться с тварями. Симона выписывала мифы со своими пометками, которые делали их… не такими уж мифическими. Она искала разные случаи, произошедшие в нашем городе, общалась с очевидцами. Из ее записей я узнал, что есть живые и мертвые, а есть те, кто застрял между мирами, и они самые опасные, потому что ищут способ вернуться к жизни. Любой способ! Мне кажется, Си застряла. И я хочу отпустить сестру, Дёма. А еще – выяснить, кто ее убил.

Демьян не перебивал. Если бы не ожившие картины, он бы лично посоветовал Алексею обратиться не к психологу, а к психиатру! Но не он ли накануне использовал нарисованного дракона, чтобы отбиться от странных парней? Похоже, к психиатру нужно им обоим. Можно и Таську захватить.

– А потом Си явилась ко мне и передала послание… – Леший откинулся на спинку стула, устало провел рукой по лицу. – Она где-то встретила тебя и заметила на тебе Знак Пепла. Это очень скверная штука. Сила. Магия, если хочешь. Наверное, в ней и причина оживших картин. Смотрю, в твоих волосах добавилась еще одна пепельная прядь. Видимо, из-за дракона.

– Знак Пепла? Что это? – похолодевшими губами спросил Демьян.

– Метка. Знак высшей одаренности, которая способна свести в могилу не только тебя самого, но и весь мир. Ты не можешь контролировать свою силу. Вчера ты натравил дракона на бандитов, завтра случайно атакуешь меня или своего преподавателя.

– Можно ли как-то лишиться этой способности?

– Не знаю. В дневнике Си очень мало написано о таких, как ты. Сестра советовала найти одного типа… Только пока у меня ничего не вышло. Его зовут Искандер Соколов. Ты таких не знаешь?

Дёма отрицательно покачал головой. Привычный мир рушился, грозя завалить его обломками. Он не знал, как быть дальше. Понятия не имел, что делать. И даже как ответить Лешему… К счастью, их беседу прервал телефонный звонок. На экране высветилось имя Таси.

– Слушаю тебя, – произнес Дёма, принимая вызов.

– Я нашла его! – радостно воскликнула Тася.

– Это что, моя сестра? – сразу оживился Леший.

– Там у тебя Лёшка? – одновременно спросила девушка. – Включай громкую связь.

Демьян послушался, и вскоре звонкий голос Таисии наполнил всю мастерскую:

– Искандер Соколов – это ник на одном из форумов, посвященных сверхъестественному. Я отследила ай-пи, ошибок нет, этот Соколов живет в нашем городе. Конечно, зовут его не Искандер, а, как я и предполагала, Александр. Ну что, мальчики? Когда нагрянем к нему в гости?

Демьян и Лёша переглянулись, а затем в унисон ответили:

– Сейчас.

Кто ты, Искандер Соколов?

Леший не ожидал, что Демьян так быстро его раскусит. А еще его новый знакомый успел спеться с Таськой, и это тоже вызывало удивление. Неизвестно, до чего бы они с Дёмой договорились, если бы не позвонила сестра с новостями, и теперь парни спешили к дому Лешего, чтобы забрать Таисию и поехать к Искандеру Соколову, который работал продавцом в книжном магазине. Магазин находился прямо рядом с его домом, поэтому оставалась надежда если не застать Соколова дома, так уж точно найти на рабочем месте.

Лешему казалось, что вот сейчас он наконец-то получит ответы на все свои вопросы. Не зря Си советовала ему отыскать этого типа. Да, не зря!

Тася уже ждала брата у калитки. Она помахала парням рукой в черной перчатке-митенке, а затем, не тратя времени, вызвала такси через приложение.

– Ждать семь минут, – потрясла она телефоном. – Я так и знала, что вы где-то вместе. Кстати, Лёш, это Демьян подал идею, что Искандер не имя, а ник. Мне, честно говоря, и в голову такое не пришло.

– Мне тоже, – откликнулся Леший. – Что же, назначаем Демьяна нашим мозговым центром.

– Смотри, обижусь, – усмехнулась его сестренка.

Сам Демьян выглядел отстраненным, и в чем-то Лёша его понимал. Он уже прошел жесткую стадию принятия того, что мир совсем не такой, каким кажется. Теперь это предстояло сделать художнику. Надо же… Какой должна быть величина таланта, чтобы даже потусторонняя сила проявлялась через картины? Стоило признать, «Весна», по-прежнему напоминавшая Лёше полудницу, и нарисованная казалась живой. Видимо, слишком много души Дёма вложил в это полотно. Ну ладно собственная картина, а как же дракон, изображенный кем-то на стене?

– О чем задумался? – Тася толкнула брата локтем в бок.

– Да так… – Леший покосился на Демьяна, а тот даже не заметил взгляда. – О гранях таланта.

Сестра хотела еще что-то сказать, но подъехала машина, и разговоры пришлось отложить на потом. По радио звучала одна из глупых песенок-однодневок, которые Лёша терпеть не мог, но на праздниках порой приходилось исполнять. Он выстукивал пальцами ритм, глядя в окно. Дурная привычка, особенно заметная в минуты сильного волнения. А встреча с Соколовым как-то не добавляла душевного спокойствия. Леший не сказал бы об этом спутникам, но признавался самому себе.

Наконец автомобиль остановился у обычной блочной пятиэтажки. Мелькнула надежда, что на двери не будет кодового замка, только она не оправдалась, и около десяти минут пришлось торчать у подъезда, пока из него не вышла дама с собачкой. Лёша первым взлетел на четвертый этаж и нажал на кнопку звонка сорок пятой квартиры.

– Кто? – раздался сиплый мужской голос.

– Мы… по поводу книг, нам посоветовали к вам обратиться, – выдал Леший первое, что пришло в голову.

Дверь с лязгом открылась, и на пороге появился мужчина лет сорока в спортивных штанах и коричневой футболке. У него были всклокоченные темные волосы, на носу сидели большие совиные очки.

– Александр Соколов? – уточнил Алексей.

– Нет, призрак минувшей эпохи, – усмехнулся хозяин квартиры. – Проходите, раз пришли.

И, больше не оглядываясь, свернул в комнату. Леший и его спутники поторопились следом и оказались в гостиной, заставленной книжными шкафами. Демьян тут же прилип взглядом к полкам. Понятно, от художника толку мало, он весь в искусстве. Значит, разговор придется вести самому.

– Присаживайтесь. – Соколов указал на диван, накрытый клетчатым пледом, и все три гостя послушно устроились на нем. Сам Александр сел в кресло напротив. – И какие книги вас интересуют?

– О Знаке Пепла, – ответил Леший, внимательно наблюдая за реакцией книготорговца.

Тот даже глазом не моргнул.

– Название, автор?

– Не знаю. – Леший пожал плечами. – Мне посоветовала к вам обратиться моя сестра Симона. Сказала, вы сами поделитесь нужной информацией.

– Так вы брат Си… – Соколов поправил очки и мигом помрачнел. – А вы…

– Сестра, – подала голос Тася. – Таисия. А это Демьян, наш друг.

Художник, кажется, вспомнил, зачем они сюда явились, отвлекся от созерцания комнаты и сосредоточился на Соколове.

– И почему вы решили, что я могу вам помочь? Симоны нет уже полгода, а вы появились только сейчас.

Соколов задал вполне резонный вопрос. Сказать как есть? Не сочтут ли их сумасшедшими?

– Симона оставила письмо, которое мы нашли только теперь, – вместо брата произнесла Тася. – И некие события в нашей жизни… заставили нас обратиться к вам. Что вам известно о Знаке Пепла, Александр Игоревич?

Соколов помялся, вздохнул, а затем все-таки ответил:

– Лишь то, что раз в столетие появляется тот, кто им отмечен. И у него проявляется сила. Какой она будет, никто не знает, она всегда разная. Только человек с Пеплом не может ее контролировать. Зачастую это люди искусства, очень эмоциональные. И единственный выход тогда – смерть.

– Откуда вы с Си узнали об этом? – спросил Леший.

– Из книг, – проговорил Соколов виновато, будто извиняясь за что-то. – А лучше сказать, из дневников. Мой дед собирал диковинные рукописи, и в них есть упоминание о Пепле. А вот имена его обладателей стерты из истории мира. Слишком опасными они были. И всегда – раз в сто лет.

– Си хотела, чтобы я нашел этого человека. Писала, что видела его и нужно встретиться с ним до того, как загорится Луна. Как вы думаете, почему?

– Суперлуние – вещь нередкая, а вот кровавая Луна бывает уже не так часто, – вздохнул Соколов. – Она усиливает магию человека с Пеплом, и он становится особо опасным. Обычно в такие моменты происходили огромные катастрофы, которые позднее списывали на силы природы: землетрясения или, допустим, наводнения. А на самом деле это была всего лишь разбушевавшаяся магия одного конкретного человека. Например, великое Восточно-Сибирское землетрясение в 1725-м. По воспоминаниям очевидца, оно началось внезапно, при совершенно тихой погоде, и так же резко прекратилось. В рукописях, сохраненных дедом, указано, что среди исследователей Сибири был человек со Знаком Пепла. Сами понимаете, проверить это невозможно, и все же… А еще наводнение в 1824-м. Смотрите, почти ровно сто лет прошло, и снова нашелся виновный. Правда, тот, кто оставил записи, сомневался, вызвал этот человек наводнение или пытался остановить. Личность была довольно известная в литературных кругах, кстати. Но никаких имен, только намеки. Двадцатому веку тоже достался свой маг.

– Звучит немного безумно, – пробормотала Тася. – Природа есть природа. Все объясняет наука.

– Вы правы, Таисия, – кивнул Александр. – Но факты – вещь упрямая. Поверьте, иногда за стихийными бедствиями стоит человек.

– И что потом происходило с этими людьми? – наконец заговорил Демьян. – С теми, кто вызвал бедствия.

– Их уничтожали, – резко ответил Соколов. – Старались найти раньше, чем произойдет очередная катастрофа, но, по свидетельствам, удалось это лишь однажды, как раз в двадцатом веке. Маг погиб до того, как причинил вред.

– И кто же его убил?

– Знающие люди, – уклончиво проговорил Искандер.

– Среди которых был ваш дед? – предположил Леший.

– Да, – не стал отпираться любитель книг. – Клуб Пепла. Так себя называла эта организация. Конечно, они не только искали магов, но и занимались другими мистическими делами. Мы с Си тоже состояли в подобном. Раз она направила вас ко мне, значит, надеется, что вы продолжите ее путь и сможете остановить мага Пепла. Его непросто найти…

– Я читал, – перебил Леший. – Глаза светятся серебром, волосы рано седеют.

– Да, именно. Но раз Си кого-то нашла, получается, он в нашем городе, она же никуда не уезжала в последнее время. Может, он до нее и добрался?

– Вряд ли, – ответил Лёша. – Симону убила не магия, а банальный яд.

– Тут есть еще одна опасность, – задумчиво добавил Соколов, даже не отреагировав на слова Лешего. – Бытует мнение, что магию Пепла можно похитить. Забрать себе после смерти носителя. Многие люди желают этого и готовы заплатить любые деньги за сведения о пробуждении силы у подобного человека. А некоторые… сущности даже могут улавливать выбросы магии и по ним ищут ее обладателя. Это все, что я знаю.

– Не очень-то много, – отметила Тася. – И звучит бредово, уж извините. Мы пойдем. Я не испытываю ни малейшего желания искать непонятного типа, который может смыть город волнами или отправить под землю.

– Ураган. В этот раз по очередности должен быть снежный ураган, – заметил Соколов. – И год подходящий. Поэтому подумайте, с кем могла встретиться Симона, и сообщите мне. Мы… решим проблему.

– Глупости, – уверенно произнес Леший. – Нам пора.

Искандер никого не останавливал. Даже проводить гостей не вышел, зато долго смотрел из окна им вслед. Лёша дважды оборачивался, и хозяин квартиры все еще маячил в окне.

– Неприятный тип, – проговорил он, когда все трое отошли достаточно далеко от дома книготорговца.

– Не то слово, – поморщилась Таисия. – И так просто рассуждает о том, что можно убить человека. Еще и думает, мы бросимся ему помогать.

– Си ему верила, – сказал Леший.

– Си много во что верила, – фыркнула его сестра. – Ты не слушай никого, Демьян. Прости, но на разрушителя мира ты не тянешь. И эта кровавая Луна… или какая она там должна быть… Глупости!

– Нам известно слишком мало фактов, – согласился Леший. – В одном случае нашлись разногласия: собирался маг погубить этот мир или спасти. В других могло быть то же самое. И Соколов этот… Не нравится он мне. Почему Си так ему доверяла? Не понимаю.

– Ты же слышал? Они состояли в одном клубе, – откликнулась Тася. – Видимо, задурили мозги нашей сестрице, и теперь ей после смерти покоя нет. Не бери в голову, Демьян. Все, что ты должен сделать, – обрести контроль над своей силой.

– Да, только на меня уже напали после нашего разговора в кафе. А если это только начало?

Художник казался потерянным, и Леший его понимал. Однако Демьян должен самостоятельно решить, как жить с тем, что ему послала судьба.

– Напали?

Точно, Тасе же они ничего не рассказали. Конфуз…

– Какие-то парни, – кивнул Дёма. – Пристали на пустом месте. А я… я натравил на них чужой корявый рисунок. Вдруг они были из этого… клуба? Или, наоборот, хотели похитить мою силу? Мне надо разобраться!

– Разберемся вместе, – решительно сказала Тася. – Кстати, у нас в доме есть свободная комната. Если хочешь, переезжай к нам, так лучше будет.

А мысль хорошая… Леший готов был ее поддержать. Так и Демьяну безопаснее, и он будет постоянно под присмотром. Не то чтобы Лёша допускал правдивость слов Соколова – скорее, наоборот, однако за магом-недоучкой нужен глаз да глаз.

– Не стоит, спасибо, – торопливо произнес Демьян. – Не хочу становиться обузой, да и от общежития можно пешком дойти до колледжа. И вообще… Мне надо подумать надо всем этим. Вон мой автобус. Я поеду. До встречи.

И раньше, чем его кто-то остановил, Дёма помчал на остановку.

– Как думаешь, с ним все будет в порядке? – задумчиво спросила Тася.

– А куда он денется?.. – вздохнул Леший. – Переживет. Тем более у него выставка скоро. Вот на выставку мы с тобой обязательно сходим и посмотрим, кто вращается вокруг юного дарования.

Одного не пойму: как Дёма все-таки столкнулся с Си?

– Это мы вряд ли узнаем, братик. – Тася поправила на плече сумочку. – Ну что, домой?

– Домой отсюда далеко добираться. Вызывай такси, сестренка, – решил Леший.

Пока сестра обеспечивала их транспортом, сам он стоял и смотрел, как в конце улицы Демьян садится в подъехавший автобус. Странно все… Разобраться бы, да никак не получалось. А может, Си убил кто-то из ее товарищей по клубу? Как бы найти их список? Втереться в доверие к Соколову? Признаться, что у него есть подозрения, кто может быть магом Пепла? Но это подставит Демьяна под удар. Хотя, похоже, скоро о нем будут знать даже бездомные псы. И как быть дальше, Леший понятия не имел.

О пользе однотонных обоев

Демьян ехал в общежитие. Он чувствовал: если Тася или Леший начнут вовлекать его в разговор, он просто сорвется. Не сдержит эмоций, а выплескивать все то, что бурлило в душе, на новых друзей Дёма не желал. Самое странное, что он действительно начал считать Лешего и Тасю друзьями. Если бы не они, пришлось бы совсем туго. Демьян даже задумался, а не согласиться ли на переезд. Он мог бы оплачивать съем комнаты. Да, это выходит дороже, но какая разница в его ситуации? Стипендии хватит, и если после выставки продадутся картины, это тоже будут неплохие деньги. Однако больше всего не хотелось кому-то мешать, да и сейчас что-то здраво обсуждать Дёма не мог, поэтому и сбежал, как последний трус.

В общежитии был редкий момент тишины. Демьян поднялся в свое жилище, толкнул дверь, вошел в комнату и увидел соседа Кирилла в объятиях очередной роковой красавицы. Красавицы менялись время от времени, и Кирилл вечно забывал предупредить соседей, когда в комнате лучше не появляться.

Более того, парочка, увлеченная друг другом, не собиралась обращать внимание на то, что в комнате есть кто-то еще кроме них.

Демьян громко кашлянул, и вихрастый Кирилл на миг отвлекся от своей полуголой красотки.

– Слушай, друг, погуляй до вечера, а? – пробормотал он и тут же отвернулся, будто счел вопрос исчерпанным.

Вот только Демьяну не хотелось гулять до вечера. После всех новостей последних дней единственное, чего он желал, – тишина. Хоть какой-то отдых, пока не взорвалась голова!

– А может, лучше переберетесь к даме? – поинтересовался он.

Но ему никто не ответил.

Позднее Демьян не мог вспомнить, как его захлестнула магия. Сила пришла волной, разлилась по телу, а потом… потом он очнулся тогда, когда мелкие пчелки, изображенные на обоях, вдруг собрались в единый рой, зажужжали и ринулись на Кирилла и его подругу. Девушка закричала первой, Кирилл – следом, а Демьян стоял и наблюдал, как пчелы, уже вполне реальные, жалят незадачливых студентов. Потом вдруг опомнился, глубоко вдохнул, стараясь успокоиться.

– Нет, нет, – пробормотал сбивчиво, закрыл глаза и представил, что не существует никаких пчел. А когда открыл, их действительно не было, только Кирилл и его пассия катались по полу, воя от боли.

Демьян бросился за медсестрой, которая жила на четвертом этаже, и вместе с ней спустился обратно в комнату.

– Ох ты! – воскликнула та, обозревая открывшуюся картину.

Девица лежала на кровати, а Кирилл сидел на полу. Тела обоих покрывали красные пятна.

Дальше закрутилось: медсестра вызвала скорую помощь, пострадавших погрузили на носилки и повезли в больницу. Все искали пчел, но, естественно, не нашли, а бред Кирилла, что пчелы слетели с обоев, сочли последствиями укусов. Беготня и кутерьма продолжались. Демьян сначала отвечал на вопросы, затем понял, что больше их не выдержит, и просто сбежал.

Он шел по заснеженным улицам. Хотелось скрыться, раствориться в белом. Белый – это отсутствие цвета. Абсолютная пустота. Та самая, которую сейчас чувствовал Дёма. Она царила внутри, она окутывала снаружи, и казалось, стоит погрузиться в нее с головой – и растворишься. Не будет больше ничего…

Эта мысль испугала. Демьян остановился, огляделся по сторонам. Куда он шел? Что вообще здесь забыл? Как скоро в общежитии поймут, что с ним творится неладное? Он причинил вред людям! Дёма опустился на скамейку на остановке и достал из кармана мобильный телефон. Покрутил его в руках, раздумывая, а стоит ли звонить, и все-таки набрал номер Таси.

– Да, – вскоре послышался ответ.

– Привет еще раз, – проговорил Демьян. – Скажи, Тась, твое предложение по поводу комнаты в силе?

– Конечно, – без сомнений ответила девушка. – А что случилось?

– Приеду – расскажу. Когда мне можно к вам перебраться?

– Да хоть сейчас, я немного приберусь – и заселяйся.

– Хорошо, тогда через два часа буду.

– Договорились, ждем.

Демьян не знал, правильно ли поступает, но Тася и Леший хотя бы знают, что с ним происходит, а значит, некоторые вспышки силы удастся предотвратить. И ему не придется объяснять, откуда взялись те или иные существа вроде пчел.

Дёма развернулся и пошел обратно к общежитию. В комнате было пусто, и только разворошенная постель напоминала о том, что случилось нечто плохое. Вещи он собирал быстро. Оказалось, за месяцы обучения успел обрасти тем, что нужно для учебы и творчества, а вот одежды и каких-то личных мелочей почти не было. Вскоре все нехитрое имущество Демьяна было разложено по сумкам, рисунки собраны в папки и тубус. Дёма вызвал такси, снес сумки на первый этаж. Ключи пока отдавать не стал – вдруг придется вернуться. Такси подъехало почти сразу, и вскоре художник уже стоял у знакомой калитки.

Ему открыли раньше, чем успел позвонить в видавший виды звонок. Видимо, выдал радостный лай Бетховена. Пес приветствовал его, как родного, прыгал, пытался стать лапами на плечи. Учитывая, что в руках у Демьяна были вещи, это могло закончиться плачевно.

– Эй, дай человеку пройти! – осадил Бетховена Леший и забрал у Дёмы одну из сумок. – Проходи, чувствуй себя как дома. Я убегаю на подработку, Таська покажет тебе комнату. Если что-то понадобится, не стесняйся, говори. И бери что нужно.

Леший провел нового жильца по коридору в самую дальнюю комнату, опустил сумку на пол и умчался, зато появилась Тася с полотенцем на голове.

– А, ты уже приехал! – как старому знакомому, сказала она. – Располагайся, Дём. Эта комната в твоем полном распоряжении. Она небольшая, правда. Раньше моей была, потом я в родительскую спальню перебралась, а эта пустует.

Комната тем не менее не выглядела нежилой. Она казалась теплой и уютной. На стене висел цветастый ковер, сшитый из лоскутов разных видов ткани. В углу притаилась кровать, у окна – кресло. Нашелся здесь и рабочий стол, и свет был хороший – самое то для творчества. И конечно же маленький шкаф.

– Сколько это будет стоить? – спросил Демьян.

– Ты чего? – Тася округлила глаза. – Живи себе, все равно без дела стоит.

– Нет, я так не хочу! Вы не обязаны меня содержать. Просто назови сумму.

– А я с тебя денег не возьму, – насупилась хозяйка дома. – Но если настаиваешь, коммунальные услуги делим на троих.

– Хорошо, договорились, – сдался Демьян.

– Давай я тебе остальные комнаты покажу, – кивнула Тася и увлекла его за собой. – Здесь у нас кухня, тут ванная. Это моя комната, это Лешего. К нему без стука не входи, брат бесится. Ко мне можно, но если застанешь в неглиже…

Демьян почувствовал, как покраснели щеки.

– Смешной ты! – захохотала Тася. – Была бы Си жива, ох, она бы над тобой подшучивала! Сестра была среди нас заводилой. Ну, так как, расскажешь, почему вдруг передумал? Только не ври, что весь день взвешивал «за» и «против».

– Не буду, – вздохнул Дёма. – В общежитии я разозлился на соседа, который привел девушку и не предупредил, и напустил на них рой пчел. До этого пчелы мирно обитали на обоях.

– Ничего себе! – фыркнула Таисия. – Хорошо, что у нас обои однотонные, а у меня в единорожках. Кстати, я не против живых единорогов. Ладно, разбирай вещи, а потом пройдемся в магазин, хорошо? Ненавижу ходить туда одна: продавец глазки строит. А в другой идти неудобно.

– Сходим, конечно, – торопливо согласился Демьян.

Он и сам бы желал немного проветрить голову, но для начала развесил в шкафу одежду, разместил свои рисунки, и комната мигом стала иной. Своей. Тася не мешала. Она появилась на пороге только через полчаса, готовая к выходу. Демьян накинул куртку, обулся, и они вдвоем вышли под вновь начавшийся снег.

Тася шагала быстро, Дёма еле за ней успевал. Вдруг она остановилась, словно задумавшись о чем-то.

– А знаешь, давай свернем тут? – предложила она. – И сходим в дальний магазин, хочу показать тебе одно место.

– Давай, – безропотно согласился Демьян.

Ему приятно было гулять вот так – в тишине, но не в одиночестве, и они с Тасей пошли по дорожке направо, миновали ряд домов и вышли на берег узкой, но бурной речонки. Вопреки холоду, ее воды били и журчали, вздымались пеной, и снег, падая с небес, превращался в такие же капли, наполняя реку.

– Смотри! – Тася раскинула руки, покрутилась на узком мосту, перекинутом на другой берег. – Красиво, да?

– Красиво, – откликнулся Демьян. – Мне хотелось бы это нарисовать.

– Так нарисуй! Представляешь, сколько в России таких мест? О них вроде бы никто не знает, но они есть. А через твои картины их увидит огромное количество людей. Знаешь, когда мы были в Москве на олимпиаде по программированию, то в парке Зарядье посещали один виртуальный аттракцион. Там ты будто паришь над Россией. Красота неописуемая! В лицо летят брызги, и кажется, что можешь рукой коснуться столбов на реке Лене или вод Байкала. Я все хочу увидеть – не на аттракционе, а вживую. Так что есть ради чего жить! И ты не опускай нос. Подумаешь, пчелы… Научишься контролировать эту штуку. Картины – часть тебя. Разве ты не управляешь рукой или ногой? Так будешь и ими.

Дёма улыбнулся. От слов Таси действительно становилось легче. Что он успел увидеть в жизни? Ничего! Даже аттракцион, о котором рассказывала Таисия, казался ему чудом техники. Да, справиться со своими страхами сложно. Еще сложнее принять, что жизнь дала крен и придется как-то выбираться из-под навалившихся проблем. Но у него впереди столько всего! Для начала – выставка. Если она будет иметь успех, пригласят в столицу. И даже если нет – летом сам съездит, увидит новые города, получит вдохновение для творчества. Нельзя останавливаться. Остановишься – увязнешь, а надо двигаться. Только вперед!

– Спасибо, – искренне сказал Демьян, опираясь на перила моста и глядя на воду.

– Не за что, дружище! – Тася похлопала его по плечу. – И я рада, что ты решил пожить у нас. Правда. Лёшка почти все время на подработках. Одиноко иногда.

– Понимаю. Но, как писал Экзюпери, среди людей тоже одиноко.

– Если они чужие тебе по духу, то да. Ладно, идем. А то магазин закроется, он до шести.

И они ускорили шаг, успели-таки добраться до магазина и купить продукты. Назад шли по другой дороге, Демьян разглядывал здания полузнакомого района, Тася думала о чем-то своем, и, похоже, оба были довольны прогулкой.

Дома Тася накормила пса, они с Дёмой поужинали бутербродами и кашей, а ближе к ночи вернулся Леший. Было слышно, как он возится в прихожей, затем тренькнула гитара – видимо, вынул ее из чехла и разместил где-то в комнате. Загрохотали кастрюли на кухне. Демьян прислушивался к этим звукам и понимал, что они ему странным образом не мешали. Складывалось впечатление, будто он всегда жил в этой квартире с Лешим и Тасей. Он ощущал себя здесь своим.

Уснуть тоже оказалось легко, вот только проснулся Дёма среди ночи. Стало вдруг холодно. Он поежился, натягивая одеяло до ушей, но холод не отступал. Тогда Демьян поднялся и подошел проверить, хорошо ли закрыто окно, а когда обернулся, на его кровати сидела красивая светловолосая девушка. Она помахала ему рукой.

– Симона? – недоверчиво спросил Демьян, чувствуя, как душа уходит в пятки.

Сомнений, кто это, не возникло. Да и девушка не казалась живой. Наоборот, давно и безнадежно мертвой: ее кожа постепенно становилась все бледнее, а потом и сам силуэт сначала подернулся дымкой, а затем исчез.

Дёма шумно вдохнул сквозь стиснутые зубы. Он провел рукой по лбу, вытирая холодный пот, и упал в кресло. Видимо, в этом доме живет призрак, и, судя по ощущениям, присутствие посторонних Симоне не понравилось.

Вдруг где-то послышался грохот. Дёма вылетел в коридор, за ним выскочила Тася в коротком халатике, и оба ввалились в комнату Лешего. Тот тоже не спал. Он стоял у окна, а сквозь разбитое стекло в спальню дул ледяной ветер.

– Лёш, ты чего? – шагнула к нему Таська. – Лёша?

– Она опять явилась, – обернулся Леший, и он сейчас казался бледнее призрака. – Знаешь, Тась, я уже не верю, что это наша Си. Не важно, живая или мертвая. Это какая-то сущность под ее личиной. Наша сестра никогда и никому не желала смерти!

– Мы слишком мало знали о Симоне, Лёш. – Тася сжала его руку. – А кто нам является… мы обязательно выясним. Давай закроем чем-нибудь окно, а то весь дом выморозит. Поспи в гостиной, завтра я после универа вызову стекольщика.

– Я сам, утром буду дома.

Демьян хотел было сказать, что тоже видел Симону, но промолчал. Почему? И сам не знал. Наверное, где-то в глубине души побаивался, что его выставят за дверь, решат, что это с его появлением начались неприятности. Он вместе с ребятами заложил окно старым одеялом, чтобы не дуло. Понятное дело, совсем защитить комнату от мороза не удалось, но хотя бы сохранить тепло в других помещениях получилось. После они снова разошлись по комнатам.

Часы показывали два ночи, когда Демьян лег и закрыл глаза. И все же он чувствовал, как волосы встают дыбом от страха. По этому дому бродит мертвая девушка, и у нее есть какой-то личный повод желать Демьяну смерти. Какой – ему только предстояло узнать. Хотя Знак Пепла – чем не причина? Си, видимо, как и Соколов, верила, что магов с Пеплом надо уничтожать, а Демьян готов был с ней поспорить. Вот только точно не посреди ночи! И желательно в более живом виде. А сама мысль, что Си полгода как мертва, вызывала ужас. И все же возвращаться в общежитие Дёма не собирался. Лучше пусть пострадает он, чем ни в чем не повинные люди. С этой мыслью художник уснул.

Знакомство с «легендой»

На ближайшие дни злой рок словно взял перерыв. Демьян ездил в училище – да, добираться было гораздо дольше, чем из общежития, но зато в доме Лешего и Таси он чувствовал себя спокойнее. А еще никто не мешал ему рисовать. Лёша действительно появлялся редко, Таисия жила в обнимку с компьютером, и что там делает новый сосед, знать не знала. Поэтому в конце следующей недели Дёма сдал ключи от комнаты в общежитии. Понял, что больше туда не вернется, особенно после происшествия с Кириллом. К счастью, и он, и его девушка остались живы и даже покинули больницу, но Демьяна Кирилл обходил десятой дорогой. Почему? И так было понятно.

До выставки оставался всего один день, когда после занятий Дёму вызвал к себе Павел Владимирович. Демьян прошел в его кабинет, большой и светлый. В таких помещениях казалось, что призраки и ожившие рисунки ему привиделись. Какие сверхъестественные способности и мертвые девушки, когда светит солнце и кабинет кажется наполненным его лучами? А солнце на самом деле светило ярко, на улице стоял мороз. Красота, да и только!

– А, Демьян! – встретил его Павел Владимирович, только что закончивший лекцию. – Проходи, присаживайся. Как настроение перед выставкой?

– Отличное, – ответил Дёма, правда, покривил душой. Настроения не было вовсе. Однако он ждал выставки, самого важного для него события.

– Ты что-то бледный в последнее время, – продолжал допытываться преподаватель. – Ничего не случилось? Может, дома какие проблемы?

Демьян не знал. С матерью он разговаривал редко. Когда в последний раз? Пять дней назад? Шесть? Она не звонила, он тоже. Увы, учеба в другом городе разъединила Дёму с самым близким по крови человеком.

– Никаких проблем, – произнес студент. – Немного волнуюсь перед выставкой.

– О, понимаю! – Павел Владимирович покачал головой. – Все мы через это проходили. Но ты помни, что выставка – это результат твоих трудов. Ты достоин успеха, Демьян. Даже не сомневайся! А еще я хотел сказать, что Вихрев прилетает сегодня вечером, и я желал бы познакомить вас до выставки. Только как-то… случайно. Он остановится у меня по старой дружбе. Приезжай ко мне часов в семь, допустим, привези документы. – Преподаватель взял со стола первую попавшуюся папку. – Чем не повод для знакомства? – улыбнулся он. – Чаю вместе попьем. Пообщаешься с Вихревым, он человек интересный. Кстати, мне сказали, ты из общежития съехал.

– Да, друзья сдавали комнату, перебрался к ним, – подтвердил Дёма. – Там до мастерской недалеко, мне удобно. Тишина опять-таки. В общежитии с этим проблемы.

– Еще бы! Студенчество – веселая пора! – Павел Владимирович добродушно похлопал Демьяна по плечу. – В общем, сегодня в семь, улица Волжская, пять, квартира восемь. Не упусти свой шанс пообщаться с мэтром!

– Хорошо, – растерянно ответил Демьян. – Я буду.

Его мечта! Познакомиться с великим художником Вихревым, получить возможность выставки в столице или хотя бы просто услышать его оценку своего творчества. Увы, последние события отодвинули ее на второй план, однако Дёма не собирался сдаваться. Никакой Знак Пепла не заставит его отступить от цели. Его жизнь – творчество, и сегодня он в который раз это докажет.

Перед встречей с Вихревым стоило переодеться, да и времени оставалось много, а улица Волжская располагалась неподалеку от дома Лешего, поэтому Демьян поехал к себе. Его радостно встретил Бетховен, а вот дверь была наглухо заперта. Лёшка и его сестра еще не вернулись.

Дёма щелкнул ключами, прошел по коридору, свернул на кухню, чтобы перекусить, и вдруг ощутил, как повеяло холодом. Он обернулся. Си стояла и смотрела на него, а затем растаяла, словно ее и не было. Пугает! Или хочет что-то сказать? Есть резко расхотелось, и Демьян закрыл холодильник. Обойдется. Вместо этого Дёма умылся, надел свежую рубашку, причесался. Часы показывали начало седьмого. Времени как раз хватит, чтобы неспешно прогуляться до Волжской.

Уже в дверях он столкнулся с Тасей.

– И куда это ты? – поинтересовалась девушка, проходя в дом. – На свидание?

– Ага, с выдающимся художником, – улыбнулся Дёма. – Скоро приду.

– Удач и!

– Спасибо, – поблагодарил Демьян и поспешил прочь.

До Волжской надо было идти мимо мастерской, потом пересечь шоссе по переходу, миновать местную спортивную школу… Дёма почти не смотрел по сторонам, раздумывая, как вести себя на встрече с Вихревым. Раньше ему не приходилось встречаться с такой величиной, и сейчас Азаров стеснялся. Ему казалось, что его картины недостаточно хороши. И выставка – это случайность, аванс, который ему дали, только вряд ли этот аванс сможет окупиться его талантом. В итоге, стоя на пороге десятиэтажного дома, Демьян боялся этот самый порог переступить. И почему все так сложно? Он покосился на папку в своих руках, вздохнул и все-таки пошел вверх по ступенькам.

Нужная квартира оказалась на втором этаже. Дёма нажал на синюю кнопку звонка, и внутри раздался мелодичный перелив, а вскоре ему открыл дверь сам хозяин квартиры. Павел Владимирович выглядел непривычно в домашней обстановке.

– А, Демьян! – Он сделал вид, что не ждал его визита. – Что случилось?

– Вы забыли документы в училище, – ответил Дёма, как и договаривались. – Меня попросили вам отвезти.

Продолжение книги