Кровь пацана. Казанский феномен и люберецкий фактор. Хроники «асфальтовых» войн СССР и России бесплатное чтение

Географические предпосылки

Чрезмерная урбанизация крупных населенных пунктов, приведшая в начале 60-х к увеличению темпов жилищного строительства (так называемый жилищный бум), из-за чего рабочие поселки, колхозы, совхозы, слободы и посады, находившиеся за чертой города, стали новыми микрорайонами.

Молодежь не сумела понять, что теперь она – население одного большого жилищного объекта, и стала почти параноидально отстаивать на асфальте привычный уклад своей жизни. «Моталки» и «бега» стали не нападением, а скорее обороной от чуждого молодым людям враждебного городского мира, куда их переместили не по собственной воле.

Участвуя в драках, они отстаивали свою самобытность и самоидентификацию. Говоря иным языком, опасаясь жизни по законам нового сообщества, они кулаками навязывали этому сообществу свои нормы поведения и морали.

Социальные предпосылки

Невидимая социальная граница между слоями населения в СССР, несмотря на то что «все в нашей стране были равны», со временем превратилась в огромную пропасть. Пример тому – два термина того времени: «рабочий» и «рабочая интеллигенция», имеющие в основе разное значение.

Первый – обычный трудяга, смысл жизни которого заключен в работе от смены до смены и в небольших житейских радостях – мотоцикла с коляской и поездки на юг. Сами рабочие признают у себя факт критического примитивного мышления по формуле: «Не жить, а выживать, пользуясь необходимым и обходясь тем, что имеется». Именно так была сформирована позиция трудяги-потребителя по отношению в первую очередь к самому себе, гонящему план и протягивающему от получки до получки. Эта позиция простого трудяги и стала причиной неравенства в одной и той же группе рабочих. Рабочий сам провел жирную черту между собой и рабочим-интеллигентом, произнеся фразу: «Я институтов не кончал». Но в глубине души этой фразой он словно признавался в том, что завидует этой интеллигентной прослойке со стремлением не довольствоваться тем, что положено, а жить лучше. Но при этом рабочий совершенно искренне негодовал, видя чужие кооперативные квартиры, машины, считая их не честно заработанными, а украденными, уворованными у государства, и также искренне недоумевал, почему это самое государство поощряет желание интеллигенции выделиться, а не гнать план, как предложено ему. Рабочий напрочь отказывался признавать факт того, что он может изменить свою жизнь, например, получить высшее образование и стать начальником участка вместо обычного токаря. Все достижения рабочей интеллигенции он приписывал какой-то мифической «мохнатой лапе» и блату, не пытаясь даже попробовать хоть что-то изменить в своей жизни. Ведь для этого ему надо было покинуть рамки привычного сознания потребителя и пересмотреть своё внутреннее поведение, задействовав так называемое стремление добиваться поставленной цели.

Именно в этой атмосфере росла молодежь «спальных» районов, которую уже не устраивал отцовский принцип «каждому своё».

Отсюда и вытек ещё один извечный конфликт районщиков – конфликт ума и силы, приведший к дворовым конфликтам. Результаты его печальны. В «битвах за асфальт» умные не стали физически сильнее, а сильные, размахивая кулаками, не поумнели. Ведь главное не то, что мы меняем в себе, а то, как именно мы это делаем.

Экономические предпосылки

Есть в экономике такой термин – «экономическая бедность». Нет, это не нищета. Это тот самый пресловутый прожиточный минимум. Бюджет отдельно взятой семьи, по сути, не позволяющий, по мнению ведущих экономистов, попросту помереть с голоду. Не стройте иллюзий. В СССР был прожиточный минимум. Правда, учитывая цены и зарплаты того времени, он не только позволял не умереть с голоду, но и вести вполне достойный образ жизни, правда, не выходя за рамки бюджета. То есть еда, коммунальные услуги, бытовые средства, одежда… Минимальный набор необходимого. Ключевое слово «необходимого». Всё остальное считалось излишками и было простому советскому человеку не положено.

А теперь представьте «группировщика» из среднестатистической рабочей семьи и попытайтесь его убедить, что ему не положены хороший спортивный костюм и импортные кроссовки, как у какого-нибудь соседа, чей социальный статус, а соответственно и финансовые возможности родителей выше. Убедите этого парня, что треники-рейтузы и кеды из магазина «Спорттовары» – его «прожиточный минимум», которым он должен довольствоваться.

Но он был молод, и ему тоже очень хотелось! И не важно, что он носил телагу-«прощайку», шапку-«вальтовку» и стоптанные «коры» на ногах. Не питайте иллюзий… Он с удовольствием менял их на импортные шмотки, раздевая какого-нибудь мажора на районе.

Может, будь у его семьи не «прожиточный минимум», он просто бил бы своего противника, а так он забирал ещё и боевые трофеи. Ну чем вам не уличная экономика? И к зависти это не имеет никакого отношения.

Идеологические предпосылки

Можете сразу начинать бросать в меня камни, но излишняя милитаризация героев того времени также внесла свою лепту в «асфальтовые» драки. Молодежи забыли сказать, что место для подвига найдется и в мирное время. Все пацаны с района играли в войнушку, но это было понарошку. Настоящая война была где-то далеко. Она либо закончилась и осталась в воспоминаниях ветеранов, их отцов и дедов, либо о ней не принято было говорить вслух, как об Афганистане. «Погиб героем», – вот она, страшная фраза того времени. Начни войну и погибни в ней. Умри за свой район – и о тебе узнают. Стань героем в беспощадной войне! Ведь на словах война не такая страшная, как на деле. Она выглядит романтичной. «Сегодня мы их, а завтра они нас». Неважно, что в этой беспощадной войне не будет ни победителей, ни побежденных. Ведь именно ты можешь стать последним героем, павшим «на асфальте», чьё имя будет передаваться из уст в уста и будет неподвластно времени.

Морально-психологические предпосылки

Возьмем пионерскую и комсомольскую клятвы СССР. «Должен» и «обязан» – вот два ключевых слова, регулирующие правила поведения молодого человека в рамках социалистического общества. При этом об обязанностях общества по отношению к нему – ни слова. Отсюда конфликт индивидуума и общества. Ведь постоянное напоминание о твоём долге и долге того парня перед тем самым обществом ни к чему хорошему не приводит. Отсюда у молодежи того времени не было четко выраженного «я». Зато было «мы». «Мы» – это безликая масса, которая порой может быть очень критична. Она стала плодотворной почвой для дворовых драк, а в частности для их предводителей и организаторов. Хулиганит один – отвечают все. А если отвечают все, то значит не отвечает никто.

Как известно, личность человека коллективного начинает формироваться, когда внутри него сформировался человек индивидуальный или хотя бы просто человек. В период взросления молодежь накапливает моральные ценности, такие как честь, долг, которые впоследствии становятся фундаментом его взрослой жизни. И только потом он эволюционирует до общественной ответственности и общественных обязанностей. Любая попытка начать с общественных норм поведения, минуя индивидуальные нормы морали, обречена на провал. «Делай, как там написано» – рано или поздно перестает работать. В результате молодой человек с чувством общей стайности без устойчивых личных моральных качеств и ценностей сбивается в кодлу таких же, как он, подростков. Стая. Стая, которая борется за своё место обитания в рамках города. Лидер – это вожак. Но он временен. Подрастают новые, старые уходят, а битва в городских джунглях продолжается. Тем более что утерянная личная мораль давно деформировалась в общие для всех уличные законы и понятия, которые навязывались советской молодежи с самого детства, когда он выходил из подъезда во двор.

Политические предпосылки

Все знают поговорку «Что нам стоит дом построить?» Но есть ещё и другая фраза: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…» Это «Интернационал». И это революция по классике, в которой насилие уничтожается ещё большим насилием. Вся молодежь СССР знала, что революция – это бой. А что такое бой? Это драка. А значит, если хочешь что-то изменить – дерись. Главное – своевременно найти врага. И не важно, что с виду он будет таким же, как ты, и будет ходить по улицам твоего города. Главное, чтобы он не был тобой. Вот он, конфликт самого себя внутри себя любимого во всей красе. В том, что ты такой, виноват не ты, а мифические «они», потому что они не такие, как ты. А почему не такие – думать уже некогда, а то в раздумьях есть риск перестать быть самим собой и стать «ими». А значит остается одно – драться. Драться с теми, кто не там живет, не так одевается… Потому, что ты живешь не так, как ты хочешь, но как ты хочешь, ты не знаешь сам. Вот такой он, молодежный нигилизм, подростковый протест и поиск самого себя. И ни слова о том, что, если «не такие те» будут жить, как ты, ты от этого жить лучше не будешь.

Полное отсутствие понимания у молодежи советской эпохи, что революция – это столкновение разных миров, а не социальный взрыв внутри однополярного общества, где все абсолютно одинаковые.

Это и есть одна из самых главных причин любой «асфальтовой» войны. Она политическая, но без политики как таковой, потому что основана на бытовых инстинктах – поменять одних главных на других, веря, что от этого в жизни что-то изменится.

А если добавить туда молодежную категоричность, что ломать – не строить, можно зайти очень далеко.

Криминальные предпосылки

Криминальные предпосылки – очень важный аспект в формировании личности любого группировщика. Нет, отправиться в тюрьму он желания не испытывает. Он просто хочет быть похожим на того самого крутого парня из своей толпы. В отличие от книжных авторитетов, этот парень есть на самом деле. Правда, юная личность часто даже не подозревает, что его «старший» демонстрирует исключительно парадную сторону уголовного мира с нарочито безразличным «украл, выпил – в тюрьму», пуская подростку романтическую пыль преступности в глаза.

Одновременно этот «старший», как батя, который не пилит мозги, не нравоучает, а лишь по-отечески советует, опираясь на свой собственный пример. И в то же время он такой же подросток, как ты… Может, всего чуть постарше.

Чем не пример для подражания? А значит, надо делать всё, что делает старший, и тогда сам однажды сможешь стать им, старшим.

Самое опасное в этой ситуации, что у районщиков младшего поколения абсолютно отсутствовало понимание того, что жизненный опыт его «старшака» – это всего лишь преклонение перед ещё более старшими авторитетами, базирующееся не на возрастной иерархии, а на количестве тюремных «ходок» «по пацанским статьям». Жизненный опыт у таких людей, как правило, минимален, и то ограничен сроками, проведенными в тюрьме, вдали от общественной жизни.

Вот так сопливый пацан набирался опыта, который был не его, а чужой, и то на словах. Поэтому он и делал, что скажут, а когда и кто, особо не вникал. Довольно неубедительно звучат слова: «Живите, как жили мы». Но это для взрослого человека. А для мальчишки из группировки – это руководство к действию и неписаное правило, как из «шелухи» превратиться в гордого и сильного орла района по стандартной формуле: подрался – сел в тюрьму – вышел ещё более крутым.

А если сюда добавить слабую правовую базу осведомленности подростка, не понимающего разницу между составом преступления и уголовным наказанием, выглядящим для него следующим образом: «Я малолетка, мне ничего не будет. Это просто драка», ситуация становится критической. Заранее зная, что совершает преступление, молодой человек, дерущийся за район, свои действия преступлением не считает. Отсюда он искренне удивляется, когда получает заслуженное наказание.

Безусловно, это недоработки всех систем, с которыми подросток сталкивается. И совсем не важно, как часто с ним велась профилактическая работа. Все её результаты сходили на нет, так как молодой человек не видел причинно-следственной связи между собой и тем парнем, который получил наказание. «Это он, тот парень, получил срок за хулиганство, бандитизм, нанесение тяжких телесных повреждений, грабеж, разбой и даже убийство. Причём здесь я? Я просто дерусь! Нет в УК такой статьи “за драку”!»

Семейные предпосылки

Кто в семье авторитет? Конечно, её глава – отец. А что делать, если отца нет? Это суровая реальность любого времени и любого общества.

Мать превращается в рабочую «лошадку», кормящую семью. И ей не до юноши с его бушующими гормонами. А у него нет рядом плеча, к которому можно прислониться для поддержки, и отцовского ремня, который может остановить от необдуманных поступков. Эдакая демократичная анархия получается.

А прислониться порой очень хочется… Вот и «прислоняется» пацан к улице. А улица, она такая – объяснит, научит, а главное, поймет. Ну и что, что «сигой» с алкоголем пригостит, зато своим в доску будешь! И девочки появятся, и прокормить улица сумеет. У самого не получится – дружбаны помогут. Правда, улица и наказать может. Не без этого. Но что поделать? Ведь улица – она и отец, и мать одновременно. Если настоящим родителям дела нет, то улица всегда рядом. Выглянул из окна во двор, и вот она, твоя новая семья…

Образовательные предпосылки

Чему учит любая школа? Из важного – читать, писать и немного считать. А остальное для подростка лишнее. Ну скажите, на какой ляд пацану с района нужно знать про «пифагоровы штаны» и как называется столица Бангладеш? В его жизни, где высшее образование – перспектива очень отдаленная, важны другие знания – бытовые, которые можно было получить только «коммуникируя» с такими же подростками-ровесниками или парнями постарше.

В школьных учебниках не прописано, как протянуть с трешкой до получки и как разжечь «кастрик» за гаражами. Этому приходилось учиться самому. Вот так и получилось, что читать, писать и считать учит школа, а готовит ко взрослой жизни двор. И тут всё серьезно. В школе урок можно прогулять, а дворовый урок, если не усвоишь, худо будет. Во дворе на второй год не оставляют. Не усвоил – получил. Не усвоил со второго раза – во двор лучше не высовывайся. Поконкретнее любой двойки в дневнике будет. Ошибку во дворе исправить не дадут. А насчет двойки… Двойку во дворе «пропишут». В душу. Боксерскую. Вот так вот двор стал авторитетнее школы.

Национальные предпосылки

Вот представьте, была бы на карте такая страна, Бубуиния, в которой проживали бы мумба-юмбы и тумба-мумбы. Несмотря на то, что одни питались бы кокосами, а другие бананами и говорили на разных языках, были бы они корешами не разлей вода. Скажете: «Быть такого не может». И будете абсолютно правы. А вот в СССР проживало огромное число народностей и национальностей. И, к сожалению, друзьями они были только де-юре. А де-факто были они врагами лютыми. Тут тебе и обиды с разногласиями, накопленные веками, и территориальные претензии, и языковой барьер, исторические традиции, ну и, конечно же, религия с вековыми укладами жизни. Короче, полная «моя твоя не понимай».

А раз уж этот «не понимай» присутствовал, включался молодежный переводчик с любого на понятный – кулаки. И давайте не будем про братство народов. Братьями мы были только в одном случае – когда у нас был общий враг. А так мы были друг другу врагами. Посмотрите на современную политическую карту бывшего СССР, и большинство вопросов у вас отпадет само собой. Если уж соседи по лестничной клетке не могут ужиться друг с другом, что говорить про целые страны?

Спортивные предпосылки

Что есть спортивное соревнование? Это соперничество. Спорт – это не физкультура, где нет проигравших и победивших. В спорте надо быть лучшим и первым. Или хотя бы стремиться к этому. Вот тут и кроется причина поведения большинства пацанов с района, которые посещали спортивные секции. Бокс, борьба… Занимались в этих секциях не профессионально, больше для здоровья. Забавно выходит – колотить противника во время спарринга на ринге – «для здоровья».

Большинство юных физкультурников так и не вышло на профессиональный уровень, но занимаясь «для здоровья» и себя, приобрело смертоносные знания – как, даже обороняясь, можно покалечить человека.

Делать или не делать это во время драки – это, скорее, вопрос морали, но о какой морали вообще можно говорить в «битвах за асфальт», где победа важна любой ценой. Чем вам не спорт? Да, кровавый. Да, аморальный. Но спорт ведь! Спорт, у которого вначале даже были необсуждаемые правила – не бить толпой одного, не добивать лежачего, не наносить удары в спину. Но со временем эти правила стали расплывчатыми, а значит, стало можно делать то, что нужно, и то, что запрещено. А в районной драке разрешено было всё.

Ну и наконец…

Исторические предпосылки

История групповых драк на Руси уходит корнями в очень далекое и едва обозримое прошлое. Трудно вспомнить и очень не хочется доверять интернет-источникам, утверждающим, что существует определенный временной промежуток, положивший начало драки «район на район». Поэтому обойдемся без цифр.

Драки на Руси существовали всегда. Были драки «раз на раз», то есть один на один. А были и стенка на стенку. Вот это как раз наш вариант. Назывались эти «стенка на стенку», одним словом – «кулачки». Это был групповой поединок, в котором решались претензии между соседями. Выходили слобода на слободу, деревня на деревню и, наконец, улица на улицу.

«А при чем здесь деревня? – спросите вы, – мы же говорим про “асфальт”, а это деревенская развлекуха!» А что есть город, как не большая деревня? И не забывайте, кто стоит у истоков большинства городов СССР. Обычный деревенский житель, который приехал в город на заработки и привез с собой все привычки и развлечения своей родной деревни. Правда, с годами они (привычки) деформировались, но найдите отличие между «кулачками» и первыми массовыми драками молодежи. Поверьте, их нет. Правила драки районщиков – это обычные правила кулачного боя. Те же запреты, те же возрастные группы, правда, «кулачки» проходили в деревне два раза в год на престольные праздники, а в городе они были более стихийными… Да что уж говорить, даже причины были одни и те же – территория и девушки. И возникали они в большинстве случаев после танцев.

Получается, что отличий нет? «Кулачки» так же пытались безуспешно запретить и также, как про массовые драки районщиков, говорили, что их нет. Но в сети гуляет запись киностудии Поволжья, сделанная в селе Купля Шацкого района тогда ещё Тамбовской области в 1954 году, где на крутом берегу реки Цны молодежь лупцует друг друга по самое «не балуйся». И называется все это культурным мероприятием при поддержке членов ВЛКСМ и КПСС. Так получается, что уличная драка – это дань традициям предков? Обычное развлечение, которое приобрело агрессивную форму? Решайте, как вам нравится. Но факт остается фактом – большая драка за район стенка на стенку – это часть исторической и даже культурной традиции нашей Родины, большой и малой. А расквашенные носы и выбитые зубы… Ну что ж, какие мы, такая и культура. Одни головки сыра метают, а мы морду бьем. И никуда от этого не деться.

А посему побегаем-ка мы по асфальту больших и малых городов СССР и поглядим кто и за что дрался на районах. «Казанский феномен», «Любера»… Эти молодежные банды были на слуху. Но у каждого города СССР были свои юные криминальные «герои». О многих из них забыли, но мы исправим эту историческую неточность и познакомим вас с районными молодежными бандами и группировками Великого и Могучего.