Солдат из прошлого. Генезис бесплатное чтение

Глава 1. Еще вернусь

Земля колыхалась, как полуспущенная надувная кровать. Через поле в деревню, на отшибе которой находилось то, что осталось от дачи Макса, и дальше к городу, змеился бугристый след. Словно под землей передвигалось нечто, имитирующее гигантскую землеройку и оно стремилось поскорее убраться от этого места как можно дальше. Там, где это нечто проползало близко к поверхности, образовывалась трещина, местами настолько широкая и глубокая, что в нее провалилась пара дачных домиков, оставив о себе напоминание в виде торчащих из земли крытых шифером крыш с трубой.

Железнодорожную станцию, которой не повезло оказаться на пути «землеройки», развалило надвое вместе с платформой. Рельсы, выдранные вместе с бетонными шпалами, бодро колосились по разные стороны насыпи.

Существо, которое устроило этот беспорядок, выбирало дорогу поближе к лэп, чтобы подпитать энергией то, что осталось от симбиона пирика Моха и несчастного покойника, которого он приспособил под свои нужны. Гелик с помощью подоспевшего вовремя Сола, превратил и без того неидеальную голову Моха в суповой набор.

Надо отдать должное, Мох, который ею управлял, успешно прокладывал себе путь в столь неблагоприятных условиях, под его руководством голова с поставленной задачей справлялась.

Мох оказался заложником своей самоуверенности – никак не ожидал, что у Гелика обнаружатся такие влиятельные покровители. Классифицируя Гелика, как своего послушного раба, он здорово ошибался излился на себя за непростительную самонадеянность. Словом, облажался.

Как и Максом, которого недооценил, думая, что может его сломить и добиться уничтожения артефакта. Медальон, благодаря упертости Макса, не просто уцелел, но и «втащил» за собой из прошлого своего владельца, Солдата, а также наделил Макса многими полезными свойствами выживания в неблагоприятной среде, формируя постепенно связь с одним из энергетических центров Вселенной.

К "этому корыту" пирикам доступ был «заказан». Однако, возможность присосаться к абсолюту все же существовала за счет артефакта, который по прежнему находился в руках у Макса. Осознав важность предмета, который попал ему в руки, он прикипел к нему, как прикипают к Искусственному Интеллекту, наделяя его чертами живого существа. Чем был артефакт в действительности, помимо того, что хранил генетическую память Солдата, только предстояло узнать.

Мох надеялся завладеть артефактом обманом и довести, наконец, начатое до логического конца – уничтожить Макса. Но для этого надо было теперь преодолеть тандем "никчемного слабака" с Солдатом, чья миссия Моху была пока еще не известно.

В том жалком состоянии, в котором Мох пребывал, о новой схватке он даже не думал – потенциала головы хватало пока лишь на грубую работу – копать и надеяться, что челюсти носителя выдержат – Мох предусмотрительно усилил их, нарастив три ряда острых и прочных резцов. Челюсть после такого дооснащения имела устрашающий вид, а голова напоминала рисунок шизофреника. Образ как нельзя лучше соответствовало настроению Моха. Пробивая тоннель, он прилагал неимоверные усилия, преобразуя в энергию ненависть, раздражение и даже усталость. Им двигала одна цель – скорее добраться до города и обзавестись новым носителем, как следует отдохнуть, пользуясь возможностями живого мира и только потом начать заново строить планы по овладению заветным артефактом. Без него идти на абордаж Мох считал несусветной глупостью, на грани идиотизма. Он им себя не считал и к диагнозу шизофрения, на который ему намекали при жизни, относился скептически.

Потерю Иви, которую Мох так ловко «обратил», сделав своей помощницей, он бездарно профукал в самый последний момент. Мох считал это чистым грабежом – ее "стервозную душонку" выхватили у него из под носа.

Но на войне, как на войне, особенно этой, где вместо правил, были помимо идейной мотивации (ты чьих будешь), хитрость, коварство, физическая сила и, как выяснилось, наличие тайных союзников. У Гелика, например, таким союзником стал старый больной кот, в физической оболочке которого с некоторых пор предусмотрительно обустроился один из братства солов.

Симбион Гелика, Кот, обладал способностью разодрать энергетическую субстанцию Моха и разметать ее по вселенной без возможности восстановления целостности ни в ближайшей, ни в отдаленной перспективе. Даже для пирик это было уже слишком.

Мох продолжил бы свое существование в вечности, но в состоянии раздробленного сознания, наделенного частичкой его индивидуальности. Изучая в университете психологию, интересуясь психиатрией, он не мог себе даже представить, что ему будет угрожать нечто подобное. Мох наблюдал случаи раздвоения личности и сравнил это с адом. А тут далеко не две личности. Учитывая свою амбициозность, Мох осознал, что управиться с такой оравой гипертрофированных «Я» не сможет – будут жрать друг друга в бесконечной войне за первенство. Потому счел свое позорное бегство оптимальным решением, оставив поле боя за победителем – "Геликом, в смысле солом, с которым он успел подружиться, паразит…"

– Я до тебя доберусь, – обещал Мох, внеся Гелика в список кандидатов на уничтожение под номером три: Макс на первом, Солдат с Кристиной на втором.

Личных обид, кроме благодарности за халявные рефераты, к Кристине не было, но она теперь связана с Солдатом, значит автоматом становилась и его личным врагом тоже. "Дура".

С Иви Мох попрощался навсегда, уверенный, что их пути больше не пересекутся:

– «Девочка, благодаря мне, здорово наследила – сделала неправильный выбор. Теперь будет прозябать в ожидании очередного рождения, заново осваивать премудрость опорожняться в горшок после перерождения.

Мох неожиданно вспомнил, как накормил своим говном соседа по горшку в детском саду. Было весело – воспитатели охали и причитали, а сосед улыбался и причмокивал, видимо, понравилось.

– Фу, какой же я был маленький урод, нет, чтобы меня макнуть в свое дерьмо, может я и понял бы что-то, – Мох «отдыхал», когда философствовал. Его мысли снов вернулись к Иви.

– Да…, вот и ты – жертва обстоятельств, а могла бы стать королевой, моей королевой.

Не менее глубоко «копали», намереваясь продвинуться к намеченной цели и на более высоком уровне – там, где решилась судьба Моха и его камрадов, ставших по заключению суда пириками. Цель этого копания была не столь прозаична – вопрос кто кого «накормил дерьмом» – пока на повестке не стоял. Зато появился повод для продолжения судьбоносного для человечества диалога между судьями и солами. Надо было определиться с "концом света", новыми правилами игры в случае его отмены, по квотам и в итоге устранить разбалансированность маятника, который символизировал гармонию и равновесие во вселенной. Мирный диалог не запрещал, а дажеувеличивал вероятность того, что обе стороны усиленно искали способ обмануть и сохранить свое преимущество в тайне.

Глава 2. Незваные гости

– Спиртику бы… – произнес задумчиво Солдат.

– Думаешь, поможет? Тогда уже коньяк, я бы тоже не отказался, – поддержал с готовностью Макс.

– Я про растереть ноги, – Солдат показал на Кристину, которая сидела почему-то без кроссовок, в мокрых носках и тряслась от холода. – Заболеет.

Солдат вспомнил, как отказывался от фронтовых перед боем, считая, что это ослабляет реакцию – предпочитал встретить врага или смерть на трезвую голову. Флягу пополнял редко. То, что оставалось, успели употребить до того, как пришлось биться с пириком. Возможности пополнить запасы было негде, а предложение выпить вцепилось за сознание, как клещ.

– Эт-то еще кто такие? – доля секунды и автомат уже был у Солдата в руках. Макс обернулся и увидел, что солдат целится в кого-то, но в кого именно, рассмотрел не сразу. А когда понял, растерялся и сник. Вот уж кого Макс не ожидал увидеть, так это своих бывших товарищей, камрадов. Он был уверен, что они где-то там в своей новой ипостаси пириков. То, что Мох пробрался в этот мир, не удивительно – пролезет куда угодно, он такой. Но эти каким образом снова здесь?

– Однако, явление, но не Христа… Вас выгнали за плохое поведение?– Макс постарался скрыть свою растерянность, не ожидая от появления пириков ничего хорошего, а плохое уже выпотрошило его до основания, требовалась подзарядка.

– Откуда выгнали? Кто такие! Говори! Или я за себя не ручаюсь, вас не разберешь, когда вы врете, когда вам можно верить!

– Кто такие? Те самые, про которых я рассказывал. Вон тот, – Макс ткнул пальцем, – был в ромашке.

– Моховские нарисовались, хрен сотрешь, – голос Кристины прозвучал тихо, но гости его услышали и дружно повернулись в ее сторону – девушка их узнала, можно сказать, поздоровалась в отличие от Макса, который смотрел отчужденно. – Ой, мамочки, они смотрят на меня! Макс, что им нужно? Скажи им, что Моха здесь нет! Пусть валят отсюда.

–Не слепые, сами видят, – Макс пытался унять страх, но это давалось ему с трудом. Наконец, сознание подсказало, что гости не проявляют никакой активности и, если их не провоцировать, возможно, они пришли не потому, что жаждут крови – просто хотят поговорить, пирик в ромашке болтун еще тот, Макс это помнил. Неплохо бы узнать, что им нужно – не по своей же инициативе они пришли. Макс выругался. До него, наконец, дошло – пириков мог вызвать Мох – звал подмогу, когда понял, что из «кладбищенских» вояки еще те. Пирики зов услышали, но быстро преодолеть путь из одного мира в другой, без сопровождения Моха, не могли – пришли, когда получилось – заблудились в квантовых коридорах или их намеренно задержали. В любом случае «вечеринка» уже закончилась, а они тут.

Макс первым делом хотел успокоить Солдата, разногласия сейчас не нужны – неизвестно, что придумает Мох, когда опомнится от поражения и как поведут себя пирики – может захотят отомстить за своего командира.

– Эй, вы! Зачем пришли? Моха здесь нет.

Пирики молчали. По их сосредоточенному виду было понятно, что они вели между собой переговоры. Вид у пириков при этом был воинственный.

–Опять война, – Солдат устало вздохнул, загораживая собой Кристину. Она еще была очень слаба – мозг отказывался воспринимать реальность, в которой столько дикого и невообразимо жестокого и «сбегал». Кристина посмотрела на свои ноги, хотела сконцентрироваться на носках, но поняла, что они испачканы в крови и ее затошнило, она закрыла глаза и отключилась. Солдат с сочувствие посмотрел на девушку, устроил как мог поудобнее и не стал приводить в чувство:

– «Лучше так. Не известно, что сейчас начнется».

Вопреки ожиданиям, пирики не нападали и если бы не их молчание, можно сказать, вели себя спокойно. Закончив совещаться, повернулись и уставились на Гелика.

– А вот это подозрительно, – проговорил Солдат, снова берясь за автомат. – Как они догадались, что Гелик прикончил Моха?

– Понятия не имею.

– Ты же у нас спец по этим, как их, пирикам.

Макс вздохнул, но спорить с Солдатом не стал – тот был прав – больше него о том, что это за публика, не знал никто, на что обижаться. От него ждали инициативы. Если он будет с этим медлить, Солдат проявит ее сам. Если он опять будет угрожать пирикам своим ППШ, жди беды. Автомат вреда бы им не причинил, а вот разозлить мог.

Макс устал и не мог оказать достойное сопротивление, никому. Даже не мог переубедить Солдата, что пирики не опасны, сам не знал, так ли это. Мох – одна история – их связывало личное противоборство. Камрады, как правило, были пассивными исполнителями его воли. Вражды по отношению к себе с их стороны Макс не чувствовал. Они и раньше только подтрунивали над его «пафицистскими» заморочками. Все эти соображения промелькнули в голове и он едва не опоздал. Один из пириков шагнул к ним. Солдат мгновенно вскинул ППШ. Макс едва успел ударить солдата по руке – выпущенная очередь прошла у пириков над головами. Они отреагировали соответственно – доли секунды – Макс, Солдат, Гелик и Кристина уже были окружены их плотным кольцом.

–Какого черта! – зарычал на него Солдат.

– Они пришли не за нами, а к нему, – Макс старался говорить, как можно спокойнее. Любое неверное движение или слово могло спровоцировать новую бойню. – Интересно девки пляшут..

–Про девок объясни, – Солдат все еще злился на него, но пирики по-прежнему не проявляли никакой агрессии, несмотря на явную угрозу с его стороны. Они даже не смотрели на солдата – все, как один, уставились на Гелика.

–Поговорка такая, забей. Братан, к тебе посетители, – Макс тронул Гелика за рукав, но это не помогло – Гелик стоял с отсутствующим видом. Только сейчас Макс понял, что с того момента, как Гелик врубил топором по голове Моха, он не произнес ни слова.

Гелик пребывал в том состоянии, которое сродни рассматриванию себя в зеркале – увидев свое отражение, он понял, что не один – рядом с ним в «зеркале» его Кот, появившийся ниоткуда и весьма кстати.

Глава 3. Меганом

Появление сола в жизни Гелика не было спонтанным: стечение обстоятельств представляло собой цепочку событий, которые этому предшествовали. Пришлось немало попотеть, прежде чем сол сумел забраться в "идущую ко дну лодку", чтобы изменить будущее. Главная трудность заключалась в том, что Гелик сам должен был ощутить потребность в "спасении" и не просто бы пожалел себя, а совершил нечто важное, пойдя наперекор установленным для него правилам.

Гелик с некоторых пор трактовал события, исходя их поверхностных ощущений и страха – разрушить и потерять то, что ему было дорого. Глубокое, мучительное потрясение он впервые испытал, когда думал, что виноват в смерти отца.

Безусловно, он, как и все дети, приложил усилия в разрушение нервной системы своего родителя, мотая ему нервы и тем, что не соответствовал ожиданиям. Но этим Гелик мало отличался от других детей, разве что любил своего отца намного больше, чем тот мог себе представить. Дети вообще склонны к тому, чтобы сначала свою роль в жизни родителей недооценивать (я им не нужен, они не обращают на меня внимания), потом явно преувеличивают – жизнь взрослых намного разнообразнее и дети лишь ее часть. Конфликты в семьях начинаются с момента, когда взрослые не приспосабливаются к деструктивному поведению взрослеющих детей, а начинают защищаться, временами переходя в контрнаступление. Семья Гелика не была исключением.

Юношеский максимализм и эгоцентризм упорно возвращали его в центр мироздания, чем являлась для него семья. Когда между родителями наметился разлад, Гелик воспринял это, как угрозу. Сообщение о том, что отец уходит от них, трактовал однозначно – на «крепость напали». В отместку отцу, Гелик показательно сблизился с матерью, хотя страдал неимоверно, видя, как отец ходит из угла в угол, временами беря какие-то вещи, чтобы бросить их в чемодан – раскрытый, он стоял в центре комнаты, как свидетельство того, что «крепость пала». Всем своим видом он показывал, как ненавидит и презирает отца за его предательство. Гелик даже не задумался о том, что у такого решения могли быть веские причины и «предательство» отца заключалось в том, что он больше смог чего-то терпеть. Гелик не понимал ничего и превращался в камень.

Внезапная смерть отца, как ни странно, вернула его к жизни и превратилась в новую муку. Гелик во всем, что произошло, винил себя. Он даже хотел вскрыть себе вены – подолгу лежал в ванной с лезвием в руках, представлял, как все будет, но так и не решился. Вместо этого превратил чувство вины в «палача», которого таскал повсюду с собой вместе с плахой в ожидании отложенной «казни».

Так было до того момента, пока не появился Кот. Сол, уловив мощные и деструктивные колебания души Гелика, вычислил его и «позвал», проверяя на совместимость. Он откликнулся и бросился искать. Сол привел его в приют, где он уже выбрал себе симбиона – старенького никому не нужного кота. Почему его? Солу поразило достоинство, с каким животное принимало свою судьбу – одинокую старость, болезни и скорую смерть. Кот сидел тихо, ничего не просил. Сол заглянул в его глаза и понял – лучшего симбиона для себя он не найдет. И еще… он пришел вовремя – котику оставалось совсем недолго. Сол слышал, как сотрудники приюта обсуждали возможность его усыпления.

–Его все равно никто не возьмет, не живет, а мучается. Не лучше ли его отпустить.

Дальше все прошло, как по маслу. Сол с Геликом не ошибся – он увидел кота сразу и к удивлению сотрудников приюта, выбрал его и унес с собой.

На первый взгляд лохматый обормот ничего не изменил в жизни Гелика, кроме того, что загрузил заботами – чем накормить, куда ему ходить в туалет, как поддержать его старенький организм и прочими. Сол не вмешивался, позволяя коту делать все, что он считал нужным. Кот отнесся к своему спасению со всей ответственностью – отогревал и наполнял жизнь Гелика смыслом. Эгоцентризм Гелика стал первой жертвой этой мягкой силы. Теперь на первом месте везде был Кот. Гелик был очень удивлен, когда вдруг всерьез задумался о том, что же будет с котом, если, не дай бог, с ним, с Геликом, что-нибудь случится. Даже собрался писать завещание, но потом сообразил, что вероятнее всего это ему придется пережить «уход» Кота и еще больше привязался к нему, сдувая пылинки и замечая малейшие изменения в поведении, мало ли, вдруг заболел, надо лечить. Кот, пару раз побывав на приеме у врача, держался бодрячком. Сол ему помогал, подпитывая энергией, старясь не переборщить, как однажды, когда Кот вдруг начал носиться по комнатам и висеть на занавесках.

Кот стал для Гелика его семьей, настоящей, такой, как он себе представлял.

Мать видела, что с появлением кота, сын изменился, стал мягче, сговорчивее, терпимее. Вместо радости, в ее сердце зародилась ревность, та самая, которая не пытается понять и принять, а думает над тем, как бы «вернуть малыша» под свое крыло.

То, что Гелик не удосужился предупредить ее, что исчезает на несколько дней, мать истолковала по-своему – жесткосердный сын-эгоист, для которого старый кот дороже ее нервов. Так нашептывал ей бес. Он и подсказал, что пора устранить помеху. Женщина убедила себя, что делает это исключительно для сына. Логики никакой. Но кто сказал, что бес материнской ревности и здравый смысл совместимы?

Гелик неоднократно предпринимал попытки подружить мать с Котом, объяснить ей, что он для него значит. Однажды подсел к матери и стал показывать ей фотографии Кота.

–Смотри, какой он! А тут! Самое лучшее создание бога!

Гелик листал галерею, а мать не сводила глаз с посветлевшего лица сына:

–«Любит его больше меня!», – но вместо этого спросила, – Ты говоришь про этого Кота?

Гелик не сразу уловил сарказм.

–Да! Все животный классные, но коты – это что-то. Уверен, он понимает, что мы сейчас говорим о нем, смотри, как он лежит и смотрит! Лицо! В этой черепушке нечеловеческий интеллект! – Гелик шутил, хотя сам был уверен, что так и есть – Солу не всегда удавалось скрыть свое присутствие.

–Какая чушь…

–Не чушь, – голос Гелика погрустнел. Он выключил смартфон и отстранился от матери, понял, что мать не разделяет его чувств, не понимает и не хочет понять, что этот кот для него значит. Мысль о том, что он не может быть на одной волне с единственным, оставшимся у него после смерти отца, родным человеком огорчила.

–Сынок, в твоей фантазии нет ничего плохого. Но ты очеловечиваешь кота! Ты уже не маленький, тебе 20 лет, взрослый мужчина, а в голове один кот. Лучше бы девушку «завел», познакомил меня с ней…

– «Через мой труп, дорогая мама», – подумал Гелик и вспомнил о том, что его пригласили на дачу к Максу, – Мам, меня пригласили в гости с ночевкой на дачу, я съезжу. Кот побудет в моей комнате. Там у него горшок, еда, вода. Захочешь с ним пообщаться, зайди, а нет, так и не надо.

Гелик бережно подхватил Кота и отнес в свою комнату. Женщина слышала, как сын с котом разговаривал, обещал скоро вернуться, объяснял, что ему нужно «подышать», а то он уже «обурел», просил, чтобы тот его понял, простил и ждал.

Гелик ушел, тихо прикрыв дверь и не попрощавшись. Не в первый раз, но в этот поведение сына резануло особенно чувствительно. Сутки она прождала звонка, не решаясь позвонить первой, предвидела реакцию – максимум о чем сын мог спросить:

– «Как там Кот?».

Гелик испытывал примерно то же самое – хотел позвонить, но предвидел ответ на просьбу посмотреть, как там Кот:

–«Твой кот, ты его бросил, приезжай и смотри».

На вторые сутки она все же позвонила. Телефон был вне доступа. Не обратилась в полицию потому, что увидела пропущенную смс:

«Задержусь на день-два. Извини, обстоятельства. Покорми, пожалуйста, Кота. Вода!!! Пока».

Это уже было слишком. По ее мнению, в таком тоне сын никогда с ней прежде не позволял себе общаться даже с переписке:

– "Еще приказывает – дай коту еды, воды!»

На слово «пожалуйста» она внимания не обратила, в ее версии конфликта с сыном этот нюанс был лишним. Эмоции, подогреваемые ревностью, требовали самореализации в чем-то, что могло уравновесить ее страдания, страданиями сына. Она решила ударить в самое чувствительное место его души.

Бес надрывался от хохота, удивляясь приверженности людей к такому примитивному способу убийства всего, что было дорого…

Гелик, собираясь на дачу кМаксу, был рад передышке, которой мог уделить всего пару дней, не больше – все из-за кота, не хотел расставаться с ним надолго. И вот сюрприз: кот появился и спас всех, а он даже не уверен, что мать выполнила его просьбу – налить воды и покрмить.

Чувство всепоглощающей радости подхватило его и увлекло за собой в самый чудесный и безопасный уголок Вселенной, созданный Творцом для таких случаев. Такое абсолютное счастье в последний раз он помнил, когда однажды проснулся в детстве после долгой ангины и понял, что наконец выздоравливает и скоро летние каникулы. Ничем незамутненный детский восторг от собственного бытия.

–Кот! Как ты меня нашел? Ты стал таким огромным. Ты кто, вообще? Блин… я думал, ты кот!

–А на кого я по-твоему похож?

Гелик зарылся в пушистое облако и зарыдал – дикое напряжение, которое его чуть не убило, внезапно ушло. Освободившееся пространство быстро заполнялось безмятежным покоем от того, что рядом с ним друг. Кот мягко придавил его лапой.

–Ладно тебе, я ж пришел. Хочешь, я тебе что-то покажу?

–Хочу!

Гелик не стал спрашивать, «что» – ему было все равно – если бы Кот предложил ему сейчас умереть, он бы не раздумывая, согласился. А потом было это… ароматный воздух, в котором феи намешали можжевельник, полынь, прошедший дождь и ветер с моря.

–Кот, я в раю?

–В некотором смысле. Вообще-то это Меганом. Мы пришли с тобой в Крым.

– Пришли..?

– Да, захотели и пришли. Осваивай, это теперь твой способ перемещения. Но не злоупотребляй, для этого нужно много энергии, а ты пока не умеешь ее накапливать в достаточном количестве. Застрянешь где-нибудь посреди моря. А теперь полетели.

Кот подхватил Гелика под мышки и повлек за собой вверх. Но невысоко, чтобы Гелик не испугался, пока не обвыкнется. Они летели на небольшой высоте над золотистыми и шелковистыми на вид плавными складками Меганома.

–Ветряки!

–Ветряки. Давно уже надо их отсюда убрать, разрушают тело Меганома вибрацией.

–Дельфины!

–Дельфины. Хочешь к ним? – Кот посмотрел на Гелика и, не дожидаясь ответа, спикировал вниз, врезаясь в сверкающую, бликующую поверхность мохнатой торпедой. Гелик плюхнулся вслед за ним.

– Блин, ты как кит! С чего тебя так раздуло? Я по сравнению с тобой не знаю, рыба-шпрот что ли!

–Нет такой рыбы. Ты – килька!

Кот открыл пасть и выпустил целую гирлянду пузырьков – смеялся. Потом они сидели на берегу и обсыхали под теплыми и ласковыми лучами сентябрьского крымского солнца.

–Нам пора, – сказал Кот.

–Возвращаться обязательно?

Кот внимательно посмотрел на Гелика.

–В таких местах, как это, надо отдыхать. Если здесь оставаться надолго или жить, оно потеряет свое очарование и станет скучным. Готов?

Гелик кивнул головой: Меганом, берег моря, дельфины у берега и Кот рассыпались на сверкающие брызги, и он увидел себя в окружении мрачных существ, которые напоминали людей, но были другими. Первое, что бросалось в глаза – полное отсутствие мимики, застывшие безжизненные маски и глаза – зеркала, в которых ничего не отражалось – пирики. Волна удушающей тоски от мысли, что он мог убить своих друзей, едва не раздавило Гелика. Он услышал утробное и мелодичное тарахтение Кота и успокоился.

– «Все хорошо, килька, не дрефь, принимай командование над своими подопечными», – Кот показал на пириков. Гелик моргнул от неожиданности и оторопело уставился на пришельцев, которые поняли, что их наконец заметили и радостно затоптались на месте.

–«Они?»

–«Они, они. Долго объяснять, но ты в некотором роде угандошил их главаря и в теперь они подчиняются тебе по праву сильного».

–Жесть, – проговорил Гелик уже наяву – возвращение в реальность произошло быстро и незаметно для него. Макс, который стоял к нему ближе всех, от неожиданности вздрогнул.

–Наконец-то, заговорил. Бро, да ты боец!

Гелик посмотрел на Макса с удивлением – не может быть, чтобы он не осознавал, что Гелик был послушной марионеткой Моха, их всех спасло лохматое чудо и оно где-то там, в стране Меганом, любуется дельфинами.

Макс видел, что Гелик «завис» и не знал, как его вывести из этого состояния, чтобы он наконец, смирился с неизбежным и принял командование над пириками, можно будет вздохнуть.

–«Будешь носиться со своей виной, она никогда тебя не выпустит из своих сетей. Рви! В тебе столько добра, что ты скорее отдашь свою руку, чем поверишь Моху. Для борьбы с Мохом нужна сила духа – тогда он больше не сможет тобой управлять», – терпеливо и вдумчиво наставлял Кот.

–«Зачем они здесь?» – Гелик посмотрел с неприязнью и страхом на пириков.

– «Полезные ребята. Ты одолел их командира в честном поединке, теперь они подчиняются тебе»

– «Я одолел Моха? Смеешься?»

– «Хорошо, мы вместе это сделали. Так лучше? Пойми, без тебя я бы не смог остановить руку, которая занесла топор. Я лишь помог тебе вырваться из ловушки Моха».

–«Я понял. Спасибо, что помогаешь мне, я б себя сожрал. Можно этих убрать отсюда?»

– «Прикажи и они уйдут».

– «Нет, я имел ввиду, совсем убрать. Хочешь, забери их себе, если они такие полезные».

– «Не могу, моя энергия не примет такого соседства, примет за врагов и распылит их. Ты станешь посредником. лучше, если такаядубина будет в наших руках. Ты же не хочешь вооружить ею Моха? Помнишь, кто это такой и что он хотел стобой сделать? Вижу по глазам, что вспомнил. Но насчет командирства сомневаешься, в них и в себе. Будем действовать по порядку. Для начала можешь послать одного из них в магазин. Вам всем не помешает пара глотков чего-нибудь такого».

Сол уже понял, что финт с пириками провернули судьи – гаденько усмехались, когда обещали не подсовывать ему Моха на «перевоспитание» и уравнять возможности. Условия исполнили одним махом: вместо Моха подогнали пириков – пользуйтесь на здоровье. Перевоспитать пириков без субатомной переплавки невозможно. К тому же должны быть основания и кто-то должен был за них похлопотать. Солы испытывали к ним брезгливое отвращение. Гелик панически боялся. Макс, знакомый с ними лучшевсех, ненавидел. Солдат был готов убить и, кстати, вполне мог справиться с этой задачей, если бы в полной мере задействовал свой потенциал. Но он еще не освоился, предпочитая не замечать перемен в себе, отдавая всесилы примирению с новой реальностью.

Иными словами, друзей у пириков не было. Зато где-то по Москве рыскал Мох, готовый хоть сейчас взять над ними шефство. Оставалось рискнуть и аккуратно приобщить адский спецназ к благому делу и лишить Моха существенного преимущества. Сол решил продемонстрировать Гелику, что пириков можно не опасаться и смело использовать, например, раздобыть в пустынной местности «бухло».

– Бред, конечно, но что им купить?

Сол был доволен – подопечный приходил в себя. Глядишь и идея руководства пириками приживется в этом инфантильном сознании вечного мальчика.

– Мартель.

– Моя мама его любит. Но это же дорого, – Гелик уже окончательно освоился и произнес эти слова вслух.

Проблему, которую они решали столь обстоятельно, сложно было назвать важной. Но в тот момент никто бы не придумал ничего, более уместного и желаемого, причем, всеми без исключения, включая Кристину, которая уже открыто рассматривала с интересом безжизненные лица пириков. Услышав название коньяка, который,оказывается любит мама Гелика, все уставилась на него. Радовало одно – что он уже не нависал над ними столбом с раскрытым ртом и наперевес с топором.

Макс с Солдатом на пробуждение гелика отреагировали позитивно. Гелик выглядел странно, если не сказать подозрительно: они не знали, как разрешится ситуация с пириками, не зная, что воспитательная беседа с Геликом уже проведена и покупка коньяка первое «боевое» задание с его участием.

–«Отдавай команду мысленно, говори – что добыть. Насчет «как» – не советуй, они сами решат. Представь, что это коллективный разум, подобие сказочного джина».

–«У меня нет денег. Кредитку дать? Но там мало, на Мартель не хватит. Еще есть проездной».

Сол понял, что Гелик будет жевать сопли до бесконечности, тюкнул его лапой по лбу. Гелик сжался, но не обиделся и засмеялся.

–Хорош лапы распускать!

Макс, Солдат и Кристина поняли, что Гелик общается с кем-то, кого они не видят.

–«Отправляй так, купят».

– Без денег?

– «Ну раз их мало…»

– Думаешь, продадут?

– «Думаешь, откажут?»

Гелик хмыкнул, потом сосредоточенно нахмурился. Пирики пришли в движение. Солдат толкнул Макса в бок:

–Видел?

–Что?

–Одного нет.

– В смысле?

– Один исчез.

Макс пожал плечами – он ничего не заметил, но был рад, что Гелик хотя бы начал разговаривать. Хотелось расспросить его о том, что произошло, как ему удалось перехитрить Моха. Присутствие сола для Макса оставалось тайной. Чувство страха понемногу отпускало. Он, как и все, тоже приходил в себя. Если бы не присутствие пириков, можно было подумать, что все действительно собрались к нему на дачу и по ошибке набрели на чужой дом, от которого остались одни развалины.

–Вернулся! – Солдат снова ткнул Макса в бок. Пирик отсутствовал недолго и появился из темноты, которая уже начала понемногу рассеиваться – дело шло к утру, с бутылкой «Мартеля» в руках – как и заказывали.

Солдат с Максом переглянулись:

–Видишь то же, что и я?

–Однозначно, – Макс сглотнул слюну.

– Думаешь, настоящий?

– Надеюсь.

Неожиданный поворот на обоих подействовал ободряюще.

– Армянский? – солдат вспоминал, какой коньяк считался самым лучшим – разумеется тот, какой нравился Сталину.

– Нет, – ответил с уверенностью Макс, – но намного лучше. Эй, – Макс обратился к пирику, – это для кого?

Пирик подошел к Гелику, протянул ему бутылку, слегка поклонившись при этом – сказывалась дрессировка Моха. Гелик смутился, бутылку взял и стоял, явно не зная, что делать дальше – стоял и улыбался. Макс решил не рассусоливать.

– Нормально ребята подсуетились, Гел, не перестаешь удивлять.

Глава 4. Разборки

Все, что случилось на даче Макса, было одним из бесчисленных эпизодов борьбы Света и Тьмы. Важность его заключалась в том, что солам, обнаружившим ресурс для позитивных изменений во вселенной в самом человечестве, предстояло склонить на свою сторону главных оппонентов – Судей и доказать, что у человечества есть потенциал к эволюции.

Сохранив за собой полномочия контроля над распределением энергии между силами Добра и Зла, судьи не были заинтересованы в развитии конфликта с эмиссарами Творца, солами, проявили лояльность, согласившись выслушать одного из них, вовлеченного в события, в качестве главного свидетеля и непосредственного участника. Важным нюансом переговоров было то, что сол считал необходимым скрыть некоторые аспекты, о которых не собирался информировать судей, считая их "теоретиками" в отличие от него.

Взаимосвязь солов с людьми оказалась намного глубже, чем предполагалось. Являясь сегментом коллективного разума, солы ощутили потребность индивидуализации формы, у которой по правилам должно быть и имя. Миссия солов не обязывала их становиться своими там, где они по определению были инородной субстанцией и чужаками во всех смыслах. То, с чем они столкнулись, сподвигло их на перемены в своем поведении. Сблизившись с людьми и обозначив свое присутствие, солы выводили конфликт на новый уровень.

Встревоженные судьи затребовали экстренный созыв совета, чтобы заслушать подробный отчет. Солы вызов приняли, поручив тому, кто отличился во время последнего инцидента, отстоять саму миссию и дать ответы, который успрокоят судей, не провоцируя активности этих "теоретиков".

Сол явился на заседание совета в своем новом облике, чем шокировал судей, которые раглядывали его, пытаясь понять замысел подобной метаморфозной формы.

– Как называется то, что мы видим?

– Кот, просто кот. Люди им доверяют и опасаются, в смысле, любую выходку воспримут как должное – идеальное соотношение для моих задач.

– Обычно вы этого не делали. Энергия не нуждается в форме.

– Не в этот раз. Если бы видели то, что мы наблюдаем уже несколько десятилетий, вы бы поняли.

– Намекаете на нашу "оторванность от жизни"? – несмотря на ровное "звучание" мысли, проскочил оттенок недовольства. – Это не наше дело, мы занимаемся перераспределением энергии, .

Судьи, настроенные консервативно, категорически не желали пересмотра своих компетенций, а солы… это их дело, чем прикинуться, лишь бы выполнили миссию и давали исчерпывающий отчет для принятия решения.

– И не наше. Мы – наблюдатели и наше дело – сбор информации. Миссия оказалась сложнее, я и другие в этом убедились, обнаружив среди обычных людей «посредников» и даже «проводников», которые успешно взаимодействуют с артефактами.

– Этого не может быть!

– Тоже так думал, – Сол потупил глаза, делая вид, что полностью разделяет негодование одного из судей, который высказал общее мнение. – И тем не менее артефакт оказался в руках человека, который отнесся к нему с должным уважением, ориентируясь на общечеловеческие представления о том, что такое хорошо и что такое плохо.

– Хотите сказать, что он сохранил артефакт потому, что осознал его значимость?

– Не в той мере, как мы это понимаем. Он посчитал, что, если нарушить целостность артефакта, который имел вид солдатского медальона, тот, кому он принадлежал, умрет дважды.

– Ну и что? Люди умирают многократно. В чем тут милосердие и доброта?

– В том, что вы смотрите на процесс, как судьи. Люди в большинстве своем не верят в воскрешение.

– Не нравится идея?

– Не то, чтобы. Скорее врожденная нелюбовь ко лжи, хотя сами используют ее постоянно. Игра такая – обмани и не попадись сам. С возрастом они становятся чувствительны к ней и предпочитают принять смерть как неизбежность, чем как надежду, не подкрепленную ничем. Неизвестность порождает домыслы и страх.

– А как же вера…

– Они уже не те наивные простаки, что триста лет назад. Им нужны пруфы.

– Гм, понятно. И где это взять?

– Полагаю, у вас.

Судьи упорно не желали показаться несведущими, чтобы не вызвать критику в свой адрес, что заделались снобами, остановились в развитии, судят исходя из устаревших представлений.

В целом к их работе нареканий не было, чтобы «погореть» на каких-то «пруфах», которые у них есть, но они о них не знают.

– «Этот Сол изменился. С другими, наверняка, то же самое».

– «Несомненно»

– «Что повлияло? Неужели, люди?»

– «Больше некому, если не считать существ, чей облик они восприняли и чувствуют себя в нем комфортно, раз один из них явился сюда в подобном виде..»

Приняв глубокомысленный вид, Верховный Судья важно произнес:

– Насчет пруфов мы еще подумаем.

Сол прикрыл глаза, чтобы не выдать свои мысли:

– «…думать над тем, чего не знаешь, можно бесконечно долго. Может потому до сих пор проблема с понятными доказательствами непрерывности жизненных циклов не решена. Думальщики.., а люди ждут, изматывая себе души в ожидании конца».

– Хотите что-то добавить? Чаша весов пока в пользу обнуления версии мира.

– Разумеется. Я сказал пока очень мало. Но если вы настаиваете на завершении слушаний, скажу – обнуление в состоянии устойчивого генезиса – верх несправедливости.

– О каком генезисе речь?

– Об абсолютном. Вам нужны пруфы?

– «Так, он опять назвал этот термин. Хочет нас унизить»

– «Или помогает не потерять лицо. Что это за хрень (судья гордо обвел коллег, демонстрируя осведомленность в новинках универсального понятийного ряда), которая есть у нас. Он не выглядит растерянным. Скорее наоборот, чувствует свою правоту. Дело в пруфах? Это неизвестное нам оружие, которое он сюда втащил под этой шкурой, чтобы нас припугнуть?»

– «Может не будем додумывать и спросим?»

– «Еще чего, позориться. Сами узнаем»

– «Как? Если мы проголосуем за обнуление, то не узнаем – слово исчезнет вместе с человечеством»

– «Да и хрен с ним!»

– «Да, но все может повториться. Тогда наша самонадеянность, а попросту говоря, пользуясь терминологией мира, чью судьбу мы решаем, дурость, станет известна всем».

– «Не усредствуйте в самокритике, не перед Твороцом.. Лучше подумайте, как выйти из ситуации».

– «Как минимум, выслушать его! Игнорировать ТАКОГО адвоката человечества чревато саморазоблачением именно в некомпетентности. Предлагаю забыть про эти чертовы пруфы и рассмотреть аргументы в пользу отмены обнуления»

– «Сдаться несовершенным людям, которые с таким вдохновением поклоняются Злу?»

– «Не сдаться, а победить свою косность, признать, что люди оказались более сложными и заметно продвинулись в своем развитии. Я о духовности и познании законов мира, на который смотрят в силу естественных причин через замочную скважину»

– Мы тут посоветовались и решили, что недостаточно внимательно отнеслись к вашей информации. Приносим свои извинения.

Начало было необычным. Сол неторопливо обвел судей прищуренным взглядом:

– «В чем подвох?»

– Ну же, слушаем вас. В чем же люди преуспели, по вашим наблюдениям? Однако, помните, что у вас преимущество перед нами – вы в гуще событий.

– Не отрицаю, я в теме. Но не больше вашего. Вы управляете подсознанием коллективного разума через сновидения…

– Но мы не вмешиваемся!

– Разве..?

– Так мы никогда не договоримся, хотя мы уже договорились – обнуления не будет. Но мы обязаны представить очень веские ….

– Пруфы.

– В смысле..

– Я продолжил вашу мысль – представить веские пруфы, доказательства то есть? Вы же это хотели сказать?

– «Наглец. Выставил нас отсталыми ортодоксами».

– «Ничего страшного, мы краснеть не умеем». Насчет пруфов, вы нас развлекли, признаю. Но и вы не очень бравируйте своей продвинутостью. Мы тоже, знаете ли, всякое слышим во время судебных разбирательств при распределении душ. Так что ваши пруфы – это те же яйца, только в профиль. Сокрытие доказательств существования жизни после смерти не из вредности. Из милосердия. Информация и так просочилась. К чему это привело – вы знаете, к самоубийствам. Пришлось припугнуть и сделать упор на веру. Иначе люди не смогли бы эволюционировать, решив, что неудачные страницы прожитой жизни можно переписывать бесконечно. Вы же сами рассказали, как они зависают над "игрушками", где они властелины пространства и времени, а значит бессмертные.

Сол с удовлетворением отметил адекватность судей и не пожалел, что согласился на этот «батл», который мог завершиться склокой и взаимным метанием на несуществующий вентилятор вполне реального "яда".

Вспомнив свое последнее явление на знаковую разборку, которая происходила на даче Макса, сол пожалел, что не может продемонстрировать это судьям.

– "Не уверен, что они все поймут правильно, а не о(х)фигеют. Еще бы, рыцари Света замешаны в двоякой истории с пириками, которые попали под распределение после короткого суда с непосредственным участием тех, кто находился здесь. Вот удивились бы, узнав… впрочем, стоп, о таком лучше и не думать, могут подслушать. Или рассказать? Нет, не стоит. Удивятся, конечно. А обрадуются? Не факт".

– Буду краток. Естествознание, как вы знаете, помогло обрести части человечества комфорт, безопасность, повысить свою конкурентоспособность. Другая часть осталась за скобками, но не смирилась. И тем и другим пришлось расстаться с верой в бессмертие души, не найдя в науке … (хотел сказать пруфов, но передумал) убедительных доказательств. Смерть для них – акт абсолютного уничтожения.

Люди развились духовно, но потеряли смысл существования, справедливо решив, что ради сытости и совокупления (грубый аналог просился, но сол устоял) не стоит мучиться с учетом неизбежной старости. Воспроизведение утратило смысл, породив движение чайлдфри. Сохранение памяти остается на уровне инстинкта, но смысл (ради чего и кому это надо) становится все менее значимым. Даже материальные памятники, такие, как пирамиды, вызывают не трепет, а кратковременное любопытство. Люди страдают, чувствуют себя незащищенными, обманутыми, «нелюбимыми детьми» Творца, в которого рады поверить, но не могут.

– Нет пруфов..?

Мир был восстановлен, что сол счет также хорошим признаком.

– "Могут же…"

– Да! Им нужно знание. Не вера, а нечто большее. Но не утешение для слабого из разоряда, что что добро должно быть с кулаками. А если у него их нет? А у зла – есть. Дайте добру кулак и он сам защитит себя, свои принципы, идеалы и веру, которую он себе позволит не из слабости.

Сол взял короткую паузу, чтобы судьи прониклись сказанным. Возражений не последовало и он продолжил.

– Эволюция добра порождает красоту, величие вселенной тогда, как зло воспроизводит только само себя, имея при этом кулаки…

– К чему вы клоните? Что надо подыграть добру? Это против правил.

– Не подыграть, а дать основания для жизни – знание, что смерть это не обнуление всего, чем она была. В нынешней версии зло имеет преимущество: грехи давят, и перспектива ада многим кажется более вероятной. Уже говорил, что люди используют ложь, но предпочитают ВИДЕТЬ ее насквозь.

Люди проживают жизнь, словно отбывают наказание за грехи, которые копятся сами по себе, ка квремя отсчитывает секунды потому, что часы идут. Отсутствие доказательств бессмертия породило неверие в самого Творца. Люди на перепутье потому, что утратили смысл. Эволюция замедлилась, но не остановилась. О регрессе нет речи, если только не отождествить его с утратой веры.

Человечество по прежнему эволюционирует. Чтобы это понять, мне, нам пришлось снизойти до их уровня и я не нашел в этом ничего унизительного. Наоборот, открыл для себя мир, в котором многое абсурдно, нелогично, но в нем интересно и если убрать единственный изъян – неверие в бессмертие души – я бы назвал это мир разновидностью рая.

– Не слишком ли…

– С какой стороны посмотреть. Резюмирую. Второе пришествие не решит существующих проблем, а породит новые, поскольку даже сейчас могу утверждать, что доброго и светлого в людях больше и это их осознанный выбор. Второе пришествие с его громами, молниями и всемирным потопом людей пугает не меньше, чем атомная война, в которой они видят только плохое и большинство не надеется пережить. Кому выпадет эта честь? Снова, избранным..? А как же справедливость? Или лес рубят, щепки летят? Нельзя уничтожать то, что еще не сформировалось.

Люди в своем желании, в своем поиске веры в Творца, в бессмертие, как дети. Они имеют право стать взрослыми, заслужили. То, что нарушен энергетический баланс – не вина, а беда – их бросили на произвол судьбы и теперь удивляемся, что они выжили, но сделали это не так, как хотелось бы теоретиками вроде вас.

– Не обостряйте. Намек понят. Но учтите, Творец считает их бесперспективными..

– И поэтому направил нас, солов…? Я ВЕРЮ в Творца, он поступил мудро, отправив солов, искать доказательства своей неправоты. Солы не отступятся.

– Однако…, вы не преувеличиваете значимость своей миссии?

– Какой смысл в ваших стараниях? Знают люди или нет, они все равно воскреснут. Каждый в свое время, если Творец не решит иначе и не устроит коллективную перезагрузку, в необходимости которой мы не сомневались, но вы нас убедили не спешить с этим.

– Благодарю.

– Так в чем смысл? Может зря вы так стараетесь? Взгляните на них с высоты…

Судья замолчал, но Сол оплошность тут же подхватил.

– С высоты плохо видно потому, что – НЕ ВСЕ. И ракурс, знаете ли.. У вас люди, звери – как точки… Солы убеждены, что люди еще смогут нас удивить, в хорошем смысле. Человечество не вырождается, отрицая прошлое. Они создают новое, но не знают, с чем его сверять. Заблудились. Артефакт приведет или уже привел в этот мир того, кто поможет им определиться с этим, понять, ради чего все. Главное, что своим примером он примирит их со смертью, не раскрывая самой тайны.

Сол давно хотел перейти к важному вопросу о Солдате, но никак не мог найти подходящий момент в разговоре. Глядишь и про пириков зашла бы речь…

– Насчет Солдата. Мы в курсе того, что произошло на той даче. В общих чертах. Удивляет, как ему удалось так быстро освоиться? Эти люди такие разные, но они словно ждали знакомства друг с другом. Между ними есть связь через поколения? Генетическая память?

Подумав о пириках, Сол, решил, что распространяться на эту тему все же не будет. Судьи смотрели на него, чего-то ждали.

– Видите ли, все они друг другу в некотором смысле родственники, учитывая квантовую запутанность. Во Вселенной Творца все является частью единого целого. Так что ваш вопрос риторический.

– Хорошо, оставим это. Мы удалились от темы. Итак, люди утратили веру в свое бессмертие, но сохранили уважение к смерти. Последний суд был на редкость непростым.

Сол «навострил уши», поскольку собрание приближалось к очередной болевой точке.

– Презиравшие и жизнь и смерть, стали пириками. На другое они не годятся в цикле, который их застал на момент преждевременной кончины. Но есть несколько спорных субъектов нашего права, которых солы вдруг взяли под свою опеку. Вы по прежнему готовы поручиться за них?

– Не за всех, – уклончивый ответ давал место для маневра. Что теперь делать с душой Иви, Максом, Кристиной, да и моховскими пириками, Сол не знал сам, оставив решение возникшей проблемы на возвращение.

– О, понимаю. Здоровое начало способно пробудить к жизни то, что считалось умершим. (Сол при этих словах не удержался и моргнул, хотя усиленно старался сохранить невозмутимость согласно определению «не моргнуть глазом». Моргнул). Будем заканчивать. Полагаю, ваши подопечные вас заждались. Насчет веры, выражу общее мнение – они верят в вас, а это немало. Прощайте (судьи вкладывали в это понятие смысл – прощайте, не держите зла, считали более важным, чем желать здоровья, используя "до свидания"). Увидимся. Мы за вами наблюдаем, помните об этом.

– Не отрицаю, мы в ответе за них, – уклончиво ответил Сол, вспомнив, во что вылилось его вмешательство.

По сути дела, солы себя раскрыли, хотя изначально планировали отсидеться за маской до конца «пьесы». Судьи не акцентировали на этом свое внимание, возможно потому, что не понимали, как к этому относиться. Последствия были непредсказуемыми даже для солов.

–"Вот пусть сначала сами разберутся, потом доложат…".

То, что у судей был именно такой план, Сол не сомневался и все равно покидал собрание довольный, что закончилось намного лучше, чем ожидалось. Предвкушение, что он снова окажется в гуще событий, бодрило до искр в шерсти, которая топорщилась, переполненная энергией и мощью. После разборок с судьями, предстояло объясниться с Геликом. "Не перестараться бы, а то психика неокрепшая, может не выдержать…"

Глава 5. Следствие

Не успели они сделать по глотку, раздался истошный вой полицейской сирены, который, как «глас разгневанных небес», доносился откуда-то сверху. К нему тут же присоединился второй источник, уже со стороны дороги.

Солдат подхватил Кристину на руки и растворился вместе с ней в предрассветном тумане. Он перемещался с такой скоростью, что ни Макс, ни Гелик не успели даже заметить направления. Макс исчез следом за ними.

– Вам тоже нельзя тут оставаться, – Гелик растеряно переводил взгляд с одного пирика на другого, не зная, за кого зацепиться – все казались на одно лицо, лишенные индивидуальности и безжизненные. Ему показалось, он узнал того, кто раздобыл выпивку. – В общем это…, вам надо винтить отсюда.

Пирик шагнул вперед, приложил руку к груди.

–«Ты должен приказать», – «услышал» Гелик и понял, что пирики могут общаться с ним так же, как он со своим Котом. То, что он не «слышал» их раньше, объяснялось просто – пирики блокировали канал связи, контролируя доступ к нему для посторонних. Теперь Гелик их командир, так сказал Кот. Пирик его не послал, даже за коньяком сбегал, осталось понять – как ими «рулить».

–Вам надо исчезнуть! Я приказываю, – первая часть прозвучала слегка истерично, вторую Гелик уже промямлил, переживая, что пирики могут обидеться и все же пошлют его. Пирики исчезли. Но не ушли – Гелик ощущал из присутствие – они по-своему истолковали неуверенность «приказа» и ограничились тем, что стали невидимыми. А дальше..? Кот все это время тоже помалкивал.

–«Мог бы дать совет, – раздраженно заметил Гелик. – Или хочешь бросить меня?» – у Гелика от обиды даже затряслись губы. Он чувствовал – еще немного и он просто сядет на землю и заплачет. Но убегать и прятаться не собирался.

– «Я здесь. Смотрю, как ты справляешься».

–«Да уж, справляюсь, совета не будет, я так понимаю?»

–«Судя по тому, что ты предпочел остаться на месте, у тебя есть план. Поделись. По поводу пириков – у тебя с командирством пока не очень. Но отказываться от такого ресурса не следует. Делегируй свои полномочия тому, у кого это в крови».

–«Ты про солдата? Я сам об этом подумал».

–«Верю, но не очень. В бога поиграть не хотел? С такой братвой можно не только винные точки грабить».

–«Я в командиры не напрашивался. Говори, что мне делать, только быстрее, спецназ уже совсем рядом, мне надо подготовиться, подумать, что им говорить».

–«Спецназ… да тут целая армия. Значит план у тебя все же есть. Хорошо. С пириками решили – прикажи, чтобы шли вслед за солдатом и поступили под его командование до особых распоряжений, твоих, разумеется».

–«А солдат согласиться?»

–«Удивится. А потом сообразит. Он и сам понимает, какой из тебя генералисимус».

Гелик «подключился» к пирикам, отдал команду – найти солдата с девушкой и выполнять его команды, пока он не позовет их.

–«Остаешься, командир?» – спросил пирик, с которым у Гелика «получалось». Обращение на «ты» подсказало, что отношение к нему нормальное, во всяком случае, за дурачка не держат, Гелик успокоился и почувствовал себя более уверенно.

–«Так надо. Идите. Они мне ничего не сделают, я надеюсь. Моя мать им весь мозг вынесет. Если что, я вас позову».

Гелик не видел, как пирики ушли – просто перестал их чувствовать. Они с Котом остались одни, не считая кучи вооруженных людей в камуфляже, которые осторожными перебежками приближались со всех сторон.

– "Я так и не понял твоих намерений. Остаешься?"

– "Кот, я думал, мы с тобой останемся вместе?" – Гелик надеялся до последнего, что так и будет. Оказалось, зря. Не поспешил ли он со своим «геройством»?

–«Вот облом», – Гелик не скрывал разочарования.

– "Ты же не маленький и я тебе не нянька, чтобы возле тебя ошиваться без дела»

–«Я и не говорю… а какие у тебя дела?»

–«По-твоему я тут только из-за тебя?»

–«Ты же мой Кот», – воскликнул Гелик, но уже не так уверенно.

– «Если бы я был просто котом, вопрос о том, где мне быть – не стоял и твоя претензия была бы правомерной. Ты сам так решил. Впрочем, я и сейчас могу помочь – исчезнешь же, как и другие. Только думай быстрее – они тебя уже видели. Подброшу им версию о нечистой силе, сейчас это модная тема. С доказательствами пусть стараются без ансамбля – сами…».

– «Я понял, Кот. Я остаюсь. Я же накосячил и, если я не сдамся, они перероют все и найдут их».

– «Наивно. Но достойно уважения. Твое решение», – Гелик ощутил вибрирующее тепло и затем пустоту. Теперь он точно остался один. Не успев нарастающую погасить панику, Гелик инстинктивно окликнул пириков.

– «Нам вернуться?»

–«Н-нет, делайте, что я сказал, найдите их и будь с ними. Я справлюсь».

***

Позднее Гелик пытался анализировать, насколько осознанно он так поступил, имея возможность скрыться и пришел к выводу. Его роль изначально была вторичной. Все начало меняться после того, как он сам пошел за Солдатом, тем самым избежав клыков Иви. Но он чуть не убил собственными руками Макса, Солдата и Кристину и остался, чтобы прикрывать их, переключить все внимание на себя. Гелик хотел быть не только полезным, но и получить весомый повод для самоуважения. До полного принятия самого себя пока было далеко.

***

Оператор дрона, который патрулировал определенный квадрат местности на предмет пожаров и других подозрительных вещей, заметил нечто странное. В относительной близости от железнодорожных путей и электроподстанции, в пустынной местности, посреди поля, камера зафиксировала группу людей. Понаблюдав за ними немного, подозрительных перемещений и действий, кроме розжига костра и танцев, не отметил:

– Молодняк веселится.

Завершив облет квадрата, решил полюбопытствовать – как идут дела у компании, надеялся заполучить забористые кадры пикника, который к тому времени должен был вступить в новую стадию – разнузданной оргии, а вместо этого обнаружилось, что на месте костра, возле которого еще не так давно клубился народ, обнаружилась приличных размеров яма и в ней происходило непонятное шевеление.

– Нашли себе место для «групповухи»…

Приблизив изображение, он увидел воочию, как выглядит ад – копошащихся людей засасывало в воронку и перемалывало заживо. Камера звук не писала, да и сам дрон находился достаточно высоко, ниже не рискнул опустить из опасения лишиться прибора, за который нес материальную ответственность. На экране были отчетливо видны раскрытые рты – похоже, люди кричали, звали на помощь.

Оператор переключил внимание на другие объекты, но не увидел больше ничего подозрительного, вернулся к яме. В воронке все успокоилось. Его дежурство подходило ко времени, которое армейские негласно прозвали «собачьим часом» – мозг уже отключался, могло и померещиться невесть что. Внимание не фиксировало явной угрозы. На всякий случай решил удостовериться, что с ямой все в порядке, обычная заболоченная копанка. Возможно, за шевеление принял рябь на воде или камыши. Было непонятно, куда делся народ. Но они вполне могли за это время уйти – поблизости он видел строения дачного поселка или деревни.