ГКР-9: Сердце Забытых Земель бесплатное чтение

Глава 1

С приходом ночи под пологом древнего леса зажглись редкие желтые и зеленые огни, чей дрожащий неверный свет исходил из черных зевов выбитых дятлами дупел, а кое-где мерцающими столбиками поднимался из давным-давно покинутых небольших гнезд. Светло не стало, но все же удавалось различать дорогу, и следующие полчаса мы сумели продержаться без факелов. А с двумя руками куда легче карабкаться по деревьям, перепрыгивать с одного сука на другой и цепляться за лианы.

Королевские дятлы, ставшие для группы отличным источником роста, с приходом ночной темноты будто растворились, и нас это изрядно насторожило. Игровая локация такого масштаба не может пустеть даже ночью – что здесь тогда делать игроку? Значит, надо ждать неприятных сюрпризов вроде выползающих после полуночи ночных и порой ужасающих созданий.

Поэтому мы хоть и следовали за золотым огоньком, но старались держаться поближе к вершинам деревьев и в результате уже очень скоро двигались не за источником света, а практически над ним. Приходилось то и дело останавливаться, раздвигать листья, всматриваться вниз, чтобы понять, куда неведомый светоч свернул на этот раз. Спасала его задумчивая медлительность и запутанный извилистый путь. Пару раз золотой огонек начинал наворачивать медленные карусельные круги вокруг чем-то понравившегося древа, а накрутившись, отправлялся дальше, иногда возвращаясь по уже пройденному маршруту к какой-то точке. Эти его остановки давали группе необходимое время для восстановления бодрости, а мне с Бомом, как главным проводникам в этой непростой местности, позволяли уйти чуть дальше и перетащить к себе остальных с помощью моего магического аркана. Мы медленно, но неуклонно сближались с объектом преследования и наконец приблизились почти вплотную, что позволило его разглядеть, хотя мы очень скоро пожалели об этом.

Оса. Эспада Сангриэнта. Сто десятый уровень.

Примерно двухметровой длины, если считать от головы до кончика торчащего из брюшка зазубренного жала. Усы, длинные, нервно подрагивающие, добавляли ей еще метра полтора. Голова, туловище, лапы и усы источали золотистое сияние, крылья зеркальные, а длинное брюшко было прозрачным – словно отлитым из стекла. Поэтому мы легко разглядели большую часть прячущегося в нем жала, вполне могущего играть роль зазубренного боевого тесака. Из-за отражающих крыльев оса все время «мигала», посылая в стороны режущие глаза блики золотого света, а иногда она будто пропадала, на секунду-две растворяясь в воздухе и появляясь уже чуть в другом месте. Длинные свисающие лапы нервно подергивались, голова с огромными фасеточными глазами-фарами направлена вниз, как прожектором освещая немалое пространство. В прозрачном брюшке, помимо страшного жала, плещется бело-желтая жидкость – возможно, яд. Выглядело неприятно. Но стало в разы неприятней, когда барражирующее существо перешло от созерцания к делу.

Чтобы разглядеть осу лучше, мы спустились на пару лесных ярусов и уселись в столь большой развилке, что она легко бы вместила в себя задницу мамонта Колывана. Так мы оказались уже не сверху, а сбоку от светящейся эспады. Не успели мы перекинуться парой слов, как вдруг она изогнулась, выпустила жало и с силой вонзила его в ничем не примечательный с виду участок покрытой мхом древесной коры. Через мгновение кора вспухла бугром, пошла трещинами, как пересохшая земля, и с треском лопнула, выпуская наружу гигантскую белую личинку – точно таких с виду мы добывали горстями, чтобы приманить на них дятлов. Вот только эта белесая тварь была размером с бегемота! И в ее спине глубоко засело осиное жало.

Воздух огласил долгий свистящий крик, бьющаяся личинка попыталась вырваться, прыснула из разинутой пасти зеленой струей, но светящуюся осу это ничуть не впечатлило. Разведя немного лапы, она сомкнула их на жирных боках гиганта, на кору полились густые белые капли и…

– Ох… – я невольно скривился, глядя, как в мерно сокращающемся осином брюшке начал повышать уровень ошибочно принятой нами за яд жидкости.

– Она высасывает ее, как шприцем! – прошептал Док. – Смотрите! Съеживается!

Личинка и правда начала «сдуваться». Ее раздутое тело пошло дряблыми волнами, начало опадать словно пробитый дирижабль. Повторился пронзительный крик, после чего личинка сто пятидесятого уровня бессильно растянулась в своей вскрытой колыбели, исходя мелкой дрожью. Еще через мгновение эспада вырвало жало, сильным ударом крыльев послала себя вверх и с величавой неспешностью поплыла по ночному воздуху, вглядываясь фасеточными глазами в тянущиеся внизу ветви.

– А я думал – это летающий горшок с золотом, – Бом огорченно вздохнул.

– Вот и погляди, что делает с человеком охота за деньгами – высасывает из него все жизненные соки! – назидательно заметил Док, кивая на дрыгающуюся личинку. – Стойте! Она же живая!

– Подлечить хочешь? – удивленно спросил Храбр.

Лекарь замотал головой:

– Нет, конечно! Зачем лечить? Добить надо! И опыт хапнуть!

– И как я сам не додумался! – вскочив, полуорк смерил расстояние между нами и ветвью, где подыхало выпитое до краев насекомое. – Допрыгну! Рос, подстрахуй.

– Давай, – кивнул я, цепляя ему к спине лассо. – Потом нас туда перетащи!

– Ладно!

Прыжок… пара застывших во времени мгновений… и Бом зацепился за ветвь, что тут же обломилась под его весом, но задержки в секунду ему хватило, чтобы перехватиться за сук покрепче и легко подтянуться. Еще через секунду он уже стоял над дрыгающейся личинкой-переростком с занесенной над головой дубиной…

Удар! Еще один… и личинка с некоторым даже облегчением застыла в неподвижности смерти.

Системное сообщение оповестило о полученном опыте – и очень неплохом, учитывая, что он делился на четверых. Покончив с монстром, Бом уселся, уперся ногами и кивнул. Храбр тут же повис на аркане и пополз через четырехметровую пропасть. Следом за ним отправился Док, а меня просто притянули тем же арканом. И все это без единого слова – все же неплохо мы научились слаженности.

– Там! – углядевший что-то Храбр ничком упал в личиночное логово. – Кувшин! И топор! И еще!

– Передавай сюда! – нагнувшись, Бом начал принимать извлекаемые из мокрой трухи предметы один за другим. – Вот это нежданчик… вот это да… Смотрите! Эспада что-то надыбала на другой ветке!

К этому моменту мы уже забрались в глубокую и частично залитую белой слизью яму в теле старой ветви. Внутри пахло гниющей древесиной и почему-то ванилью, ноги тонули в месиве, но мы радостно в нем копались, делая находку за находкой. И когда Бом заорал, мы разом выпрямились и высунулись наружу словно любопытные суслики. И увидели тяжело разворачивающуюся светящуюся осу с раздутым брюхом, нацелившуюся на такую широкую ветвь ниже, что впору назвать ее улицей.

– Там крышка, под крышкой личинка, а под личинкой…

– Смерть Кощея? – предположил я и смешливо хрюкнул.

Но так как никто не поддержал смехом мою попытку пошутить, жалкий одинокий хрюк только усугубил ситуацию. Вот так и ободряй друзей добрым юмором…

– Нам надо туда! – Бом на меня даже не взглянул, отмахнувшись от хрюка и смотря только на продолжающую спускаться эспаду. – До нее метров сто пятьдесят. До того древа – метров тридцать, но к нему ведут вон те изогнутые ветви. Короче, догнать осу сможем еще до того, как она высосет очередную личинку. Но надо торопиться.

– Так мы продолжаем преследовать эспаду? – спрашивая это, Храбр, уже успевший набить плетеный короб мелкой добычей, старательно заливал в пустую бутылку белесые внутренности личинки.

– Да! – ответили мы все хором, а затем я протянул алхимику два буро-зеленых свитка.

Ему хватило беглого взгляда чтобы прочесть заглавие, после чего он коротко кивнул, открыл свитки и изучил их в мгновение ока, пустив по ветру бурую пыль. А изучил он какую-то травяную магию – бытовые заклинания в помощь сборщику трав. Бом подбрасывал на ладони топор, Док ласково поглаживал длинный посох с загнутым концом.

– Отправляемся, – я первым выбрался из ямы, не обращая внимания на облепившую меня грязь. – И можете особо не торопиться.

Бом настороженно уставился на меня и спросил:

– Это почему же?

– Потому что она стала еще медленнее, – ответил я, напяливая на голову мятую соломенную шляпу. – Не заметили?

Все уставились на удаляющийся золотистый огонек и через некоторое время закивали.

– Замедлилась, – подтвердил Храбр и, глянув через плечо на свою нелегкую ношу, спросил: – У нее перегруз?

– Скорей всего, – кивнул я. – Сколько слизи она в себя загрузила? Литров двадцать? Тридцать?

– Что-то вроде, – буркнул полуорк. – Личинка гигантская, сдулась как воздушный шар, а слизи почти нет… А еще мне, может, и почудилось, но вроде как у осы уровень снизился до сотого.

– Серьезно?!

– Ага. Странно… Ну что? Погнали? Сначала догоним, а пока она будет пить живой коктейль, мы разберемся с остальной добычей.

– Погнали, – ответил я, цепляя магическое лассо к нависающей в стороне сухой ветви, толщиной с мою ногу.

Наученный горьким опытом, я резко дернул на себя и… быстро деактивировал магию, когда ветвь с треском переломилась и ухнула в бездну. Зато она освободила пространство для прицеливания, и я этим воспользовался, после чего шагнул с края и по дуге понесся над пропастью…

Четыре гигантских личинки – вот скольких еще оприходовала здоровенная светящаяся оса, прежде чем наполнила брюхо до отказа. После такой загрузки ее скорость замедлилась настолько, что мы двигались с ней наравне просто медленным шагом. Долгое время она летела вдоль сплетенных воедино ветвей, тянущихся рядом с колоннадой деревьев, так что мы просто двигались следом по абсолютно безжизненному пространству. Бом нес факел – мы успели убедиться, что на нас эспада не реагирует вовсе. Да и куда ей атаковать – сонному летающему танкеру добраться бы до последнего пункта в своем долгом выматывающем пути. А то, что последний пункт имеется, было очевидно – не зря же сборщик с жалом так старательно наполнял стеклянную кубышку, а сам при этом не съел ни крошки.

И момент окончательного заполнения все же настал – мы поняли это, когда оса, с огромным трудом удерживая себя в воздухе уже не в горизонтальном, а в вертикальном положении, погасила прожекторный свет глаз, оставив лишь «габариты» туловища и лап, после чего двинулась строго по прямой. При этом золотистый хищник был уже не сто десятого, а семидесятого уровня, являясь вполне посильной для нас целью. Руки так и чесались. Но пока мы сдерживались и терпеливо крались по ночному пустому лесу следом за манящим золотым огнем…

**

Оса привела нас к невероятному Древу-великану. И, казалось бы, тут и так везде только великаны и растут, но этот гигант отличался от всех прочих так же сильно, как величественная горная гряда отличается от одиноких скал. Сверху они, может, и равны по росту, вот только это Древо растет посреди пропасти, чью глубину может постичь лишь самый прозорливый взор – но не наш точно. Мы видели лишь клубящиеся там, далеко-далеко внизу, едва светящиеся то ли волны, то ли облака. И раздвигая их, вверх поднимался и поднимался толстенный ствол пузатого исполина, чем-то похожего на уродливо вспученную и утыканную ветвями глиняную амфору – если только на свете бывают амфоры метров сорок в диаметре и незнамо какой высоты. Древо казалось чужим в этом лесу, и это очень сильно подчеркивалось отсутствием протянувшихся над пропастью ветвей других деревьев – они хоть и росли на самом краю провала, но любые их ветви, побеги и все прочее резкими изломами ушло в сторону, будто расплескавшись о невидимую преграду… или словно испугавшись чего-то или кого-то. От края обрыва и до ближайших ветвей одинокого гиганта расстояние было солидным – навскидку метров сто лишним.

Доведшая нас сюда золотая эспада, с гудением работая уставшими крыльями, поплыла в черноте к исполину, а мы остались там, на краю пропасти, чуть оробевшие, прислушивающиеся к доносящимся снизу заунывным стонам и пронзительным вскрикам и пока не понимающие, что нам делать с этой пугающей находкой. Сзади и сверху послышался гул, схожий с вертолетным, и мы дружно упали на опутанный корнями камень. Над нами с натугой пролетела еще одна светящаяся оса, бережно неся полное до краев брюхо. Жало едва не коснулось макушки вжимающегося в корни Дока. Нас осветило, мы стопроцентно попались эспаде на глаза, но насекомое проигнорировало свое открытие и направилось тем же курсом, что и предыдущий курьер.

Зеленые ники эспад подтверждали главный постулат подобных монстров: не тронь меня, и я не трону тебя.

А тронуть хотелось…

И сильно хотелось – я уже привык к бесконечным сражениям, и руки прямо чесались воткнуть что-нибудь острое в переполненное брюхо. Но пока что я сдерживался и зло поглядывал на что-то бормочущего полуорка, жадно глядящего на улетающее насекомое. Натужный гул оповестил о новом госте, и мы опять вынужденно отложили рассматривание одинокой древесной горы, растущей со дна провала.

Еще одна особо крупная – почти четырехметровая, не считая усов, – оса уже не летела, а ползла по скале, ожесточенно работая крыльями, что уже не могли поднять ее в воздух. Цепляясь лапами за накрывающую камни сеть корней, с треском рвя их, эспада с гулом преодолевала последние метры до края обрыва. Сотый уровень. А волочащееся следом брюхо было размером с хороший холодильник и уж точно не менее тяжелое. Я на автомате делал скрин за скрином, одновременно отодвигаясь с ее пути – перла она на меня буквально катком, щелкая страшенными жвалами и явно не собираясь обходить. Поднятый крыльями ветер бросил в лицо мелкую каменную крошку и палую листву, лапы отшвыривали обрывки корней и камни покрупнее, и когда один из таких снарядов случайно задел ее же собственное брюхо, послышался заставивший нас удивленно вздрогнуть отчетливый стеклянный звон. Как вилкой по бокалу. Гудящая эспада, на миг задержавшись на краю пропасти, с огромным трудом приподняла булькнувшее тяжеленое брюхо, едва не полоснув торчащим жалом по лицу отшатнувшегося Дока, и канула в бездну.

Мы торопливо подползли к месту, где она только что была, и уставились вниз, чтобы увидеть, как изо всех сил работающая крыльями эспада идет к дереву в маневре, что очень сильно напоминал затяжное пикирование, как прошептал Храбр. Хотя мне, сыну адмирала, казалось, что это больше похоже на стремительное погружение на полном ходу уходящей от врага подлодки. Так же темно, безмолвно и одновременно с давящим ощущением, что вот-вот невидимое давление раздавит скорлупку…

Эспада не долетела. Она шла к окутанному светящимися облаками монструозному стволу Древа, но стоило ей коснуться кружащей внизу мути, как оттуда вынырнули горящие яростным огнем щупальца, обхватили насекомое и мгновенно утянули к себе. Золотой огонек потух.

Док горестно вздохнул и пустил по ветру горсть желтых листьев:

– Погибла труженица.

– Жалко, – поддержал его Храбр. – Так старалась долететь…

– Лучше бы сами ее убили! – пробурчал недовольный Бом. – Она же едва шевелилась…

– Жестокий ты тип!

– Следующего тяжеловеса прибьем, – согласился я с полуорком. – А пока вон туда посмотрите. Видите? Или мне чудится?

Один из не слишком толстых по здешним меркам великанов, растущий на самом краю, вдруг приподнял выглядящую обессиленно упавшей рукой ветвь толщиной с мое туловище, и на наших глазах она сначала окуталась ярким зеленым светом, а затем начала удлиняться в сторону провала и по направлению к одинокому Древу. Мало того – другие деревья, растущие рядом со смельчаком, потянувшемся в бездну, и касающиеся его своими отростками, чуть заметно засветились, а по их «рукам» побежали частые зеленые искры, уходящие в ствол отращивающего ветвь древа. Эта помощь ускорила рост и наращивание толщины, по ветви стремительными змеями поползли цветущие лианы, а из бутонов в черноту пропасти начал изливаться каплями явственно светящийся сок или нектар. Храбр приглушенно что-то забормотал, приподнялся, но Бом уронил на него тяжелую лапу, и алхимик затих, жадно взирая на пропадающую зря цветочную влагу, могущую таить в себе секреты. Глянув на них, я тихо усмехнулся – Бом продолжал поиск истинно орочьей пищи и усердно жевал обрывок корня, в то время как пальцы уже тянули к губам кусок ноздреватого бурого камня. Он так испробует на клык каждую составляющую этой локации – включая монстров. Сморщившись, Бом выплюнул корень и камень, после чего подхватил летящий мимо изломанный алый лист дерева и, таща его в рот, спросил:

– А что еще орки ели в полумертвых горах?

– Путников, – ответил я, глядя на продолжающую расти ветвь, все сильнее напоминающую мост.

– Кого-кого?

– Людей они жрали. Эльфов. Гномов. Лохров, – пояснил я без особой нужды. – Да вообще любых двуногих, кто забредал к ним в гости. Ну и всех четвероногих. Ни разу не был в орочьем лагере, что ли? Котлы там закопченные, стены из костей и черепов, кучи рваного тряпья, подозрительно сыто улыбающиеся клыкастые старички, что перед смертью от твоего меча щупают тебе ляху, проверяя на упитанность…

– Хм-м-м… – Бом снова уронил руку на спину задергавшегося Храбра. – Путников жрут, значит…

– Острое они жрут! – ерзающий Храбр сместился ко мне. – У них очень острая еда – жжет как огонь! Я знаю – собирал для одного такого вот старичка с улыбкой какие-то настолько острые горные дикие перчики, что одна их крупинка убивает стадо бизонов. И да – они мажут смесью перцев камни, давят о них гусениц и облизывают – что-то вроде паштета…

– Паштета, – повторил полуорк, неохотно убирая когтистую лапу с плеча алхимика. – Ну, проверим все варианты, да?

– Иди камни облизывай!

– Да я уже все облизал…

– А вон тот серый обломок пробовал?

– Пробовал. Ну что? Поделишься литром крови с голодным другом?

– Нет. Но по дружбе могу плюнуть тебе в тарелку…

– Я тоже могу! – оживился Док.

Привстав, я прервал их яростный диспут:

– Смотрите!

Одинокое Древо, как я теперь мысленно именовал его, потянулось навстречу ветви, растущей к нему с другого «берега». Начало растить точно такую же «руку» с подрагивающими на конце подобно пальцам длинными цветочными лианами. Эта часть моста светилась насыщенным синим. Через полминуты между тянущимися друг к другу ветвями осталось не больше пятнадцати метров.

Еще через десять секунд дистанция съежилась до десяти метров.

Теперь уже примерно шесть-пять…

Теперь точно пять и…

Взметнувшиеся из клубящегося внизу тумана полыхающие энергетические щупальца выстрелили вверх, с яростью ударили по почти коснувшимся друг друга ветвям, опутали и резко рванулись вниз, с влажным треском круша и обламывая древесный мост. Вся конструкция обрушилась за считанные мгновения. Дольше всего сопротивлялась та часть, что была выращена Одиноким Древом. Из обломанных куцых отростков в пропасть водопадами хлынул древесный сок, и там, где потоки касались тумана, жадно затанцевали десятки щупалец поменьше. Струи быстро иссякли, обломанные ветви поникли, а по Страннорослой Пуще пронесся долгий и очень горестный стонущий вздох, поднявший нам волосы дыбом и пустивший мороз по спинам.

Был мост – и нет моста.

– Я бы перепрыгнул, – заметил вставший Бом, глядя на опавшую ветвь и задумчиво почесывая щетинистый подбородок. – Или зашвырнул бы на другой конец Роса, а он подхватил бы меня арканом.

– Весь мост обрушился, – напомнил я.

– Но эта сторона обрушилась позже, – напомнил он. – Секунд на семь-восемь.

– На девять, – сказал Храбр. – Я тоже считал.

– А я просто ужасался, – мрачно заявил Док. – Не знаю, как вы, а я точно не добегу. Надеюсь, вы сейчас чисто гипотетически рассуждаете, и мы не собираемся в гости к тому гигантскому дереву?

– Фуунг, – произнес я, отправляя это слово в черную пропасть, что начиналась в сантиметрах от моих ступней. – Фуунг Сладкоядый.

– Ага, – уперев руки в бока, Бом глядел только на Древо. – Где еще может обитать описанная Акмэром злобная мерзкая тварь? Самое для нее место…

– Даже если он там… Вы верите, что мы сможем его убить? – Док скептически осмотрел нас по очереди. – Вы, задохлики? Ребят… вы же понимаете, что Фуунг просто не может быть легким противником. Будь он простым монстром, Акмэр даже не упомянул бы его.

– Осмотримся тут, частично обойдем пропасть, – предложил я. – Убьем столько ос, сколько сможем, и посмотрим, что они нам дадут в плане опыта и добычи. Разберем набранные из личинковых ям трофеи. Засечем, как часто начинает расти этот мост, и один он или их несколько. Поищем другие способы перебраться через провал. А потом уже будем решать. Времени у нас полно, раз уж решили стать бессонными зомби Вальдиры.

Бом кивнул первым:

– Отличный план! А я заодно поищу, чего еще можно сожрать.

– Я соберу какие-нибудь травы, – Храбр широко улыбнулся. – Благо в логовах личинок я немало склянок накопал.

– А я буду ходить за вами следом и клясть вашу глупость, – пробубнил лекарь, но не выдержал и тоже улыбнулся: – Ладно! Тут реально интересно. Посмотрим, куда заведет нас эта авантюра…

**

Разбор трофеев занял очень мало времени, и большую часть нахапанного в спешке барахла мы оставили неподалеку от трескучего костерка, дарующего отдохновение уставшим от тьмы глазам авантюристов. Ну и еще я жарил на нем яичницу из последних птичьих яиц, а Храбр варил средние зелья здоровья. В итоге из немалого количества добычи себе мы оставили очень немного, но даже этому были крайне рады.

Во-первых, мы все обзавелись обувью с небольшими, но плюсами. Кому-то достались сапоги, кто-то натянул на грязные ступни обычные башмаки. Я выбрал сплетенные из змеиной кожи мокасины на сорок второй уровень, дающие плюс семь к ловкости, плюс пять к выносливости, плюс два к мудрости и пассивно действующую абилку «легкий шаг», что снижала громкость моих шагов и давала крохотный шанс избежать срабатывания напольных ловушек нажимного типа. Но сильнее всех обогатился Док – он теперь громыхал в сандалиях римского типа. Ну, таких, что с высокой шнуровкой. И сандалии были с шикарными бонусами к интеллекту и мудрости – самое оно для врачевателя.

Во-вторых, мы наконец-то скинули рванье и надели пусть грязную, но все же почти целую и крепкую крестьянскую одежду. Уровни одежки колебались от сорокового до пятидесятого, и выглядела она одинаково: светлые рубахи с широкими рукавами, темно-синие штаны, кожаные широкие пояса и темные, почти черные плащи с капюшонами. Еще и впрок одежду приберегли – нам досталось под десяток полных комплектов и еще сколько-то элементов вразброс. Напрягало только одно – название. Не слишком приятно носить на себе предметы одежды с одним и тем же названием «Одежа заживо пожранных».

В-третьих, мы пополнили свои запасы склянок, ножей, даже кинжалов, а к ним до кучи деревянных столовых приборов, разномастной посуды, различных кожаных ремней, а еще получили пару мотков длинной пеньковой веревки, что в этих условиях пришлись как нельзя кстати. Наши плетеные веревки пребывали в плачевном состоянии, а чинить их здесь было нечем.

Ну и последнее, но самое радостное – всем соратникам досталось по заклинанию. Даже Бом отхватил себе магию ближнего боя, что для танка в самый раз. «Рык обреченного берсерка» – так называлось заклинание. Рык действительно был оглушительным и с шансом наложить двухсекундное слабое оглушение, звон в ушах, а на неразумные природные создания мог накинуть эффект «малого ступора», когда они замирали в неподвижности, или «малой боязливости», отчего они прекращали атаковать и пятились, отлетали или еще каким-то образом отступали назад. Чем меньше здоровья у рычащего берсерка – тем сильнее шанс наложить на врага ступор или страх. Заклинание было очень ценно массовостью – на первом ранге под его действие могло попасть до двух врагов одновременно. Активация по мане копеечная, но использовать можно было не чаще чем раз в двадцать минут, а если стоишь сам перед рычащим соратником, то накроет и тебя.

Храбру досталось аж два заклинания – и оба из здешних странных. Первое являлось запутанной версией обычного очищения, избавляющего от действий простеньких ядов, а второе было куда интересней, на мой взгляд: после активации оно создавало обычный камень, который тут же можно было запулить куда угодно. Например, в лоб наступающему на тебя врагу. Кидай хоть рукой, хоть пращей. Камни «жили» недолго и исчезали через десять минут после создания. Ну это логично – а то так можно и дом себе на халяву построить. Одна проблема: сотворенный камень появлялся не в руке, а во рту кастующего мага.

Когда Храбр с неподражаемой мимикой один за другим достал изо рта шесть достаточно больших камней, я понял, что в нем скончался талант фокусника. Что непонятно, так это почему заклинание называлось «Тяжесть внутреннего зла» и почему относилось к подвиду темной магии. После изучения заклинаний Светлушка получил достижение и встал на путь какого-то особенного мага, но расспросить его я не успел – времени все же было в обрез. Поэтому, разобравшись с трофеями, мы наконец-то совершили давно ожидаемое злодеяние и из засады подло напали на мирно плетущуюся домой эспаду восьмидесятого уровня.

Бом уподобился пантере и хищно напрыгнул на идущую на бреющем осу. Чтобы остановить ее, большего ничего делать не пришлось – насекомое клюнуло мордой вниз, зацепило жвалами корневые сплетения и резко остановилось. Еще через секунду брюхо со звоном ударилось о камень, раздалось злобное жужжание, название эспады и фасеточные глаза вспыхнули грозным алым, а мы молча навалились на нее со всех сторон и остервенело заработали острозаточенными деревянными кольями. Действовали мы так неспроста, решив обойтись чисто боевыми умениями и не трогать магию. Так что колья втыкали даже интеллектуалы. Честной драки не было и в помине, перегруженная эспада не смогла оказать сколько-нибудь значимого сопротивления и вскоре погибла, оставив после себя тушу. Алый свет глаз медленно угас, золотистое свечение тоже, и место засады погрузилось в темноту – самое то для делишек потрошителя, кем я являлся по совместительству. И осу я вспорол быстро – за прошедшее время мой навык свежевания поднялся еще на одну ступеньку, что прямо сейчас подарило незабываемые ощущения в виде дополнительной сочной требухи и литров, литров желтой искристой крови, льющейся мне на руки. Сюра добавлял радостно что-то бубнящий Светлушка, деловито заполняющий кровью здоровенную банку литров так на десять.

– Куда тебе столько крови?! – не выдержал я.

– Выпарю!

– Зачем?!

– Сам пока не знаю. Но выпарю. Бом! Пить будешь?

– Буду!

Без малейших колебаний Бом взял банку, принюхался и сделал большой глоток. Его тут же перекосило, он сдавленно замычал, замотал головой и выронил подхваченную алхимиком тару.

– Оно? Расовое орочье?!

– Вообще нет… уф-ф-ф-ф… Гадость! На вкус – как настой на поганках…

– И на дятловых головах, – задумчиво добавил я, держа в руках знакомый клюв. – Тэкс… С диетой ос мы разобрались. Жрут дятлов, высасывают огромных личинок.

– А на нас не сагрились, – заметил Док. – Мы не в их пищевой цепочке?

– А фиг его знает! – буркнул я, встряхивая липкими от всякой гадости руками. – Ничего интересного тут нет. Мясо это подозрительное, и жарить его неохота пока что, а вот опыта дали нехило. Валим следующую, пока в крови бурлят остатки яичницы!

– А с этим что делать будем?

Я привстал и глянул, куда указал Храбр.

Там, на корнях, лежала полностью целая прозрачная цистерна с жалом, до краев полная густой белесой жидкостью. Жало при этом продолжало подергиваться, задевая за края, отчего раздавался вряд ли случайный неравномерный и достаточно громкий звон – словно в миниатюрный набат колотят.

– Отойдем и поглядим издалека, к чему этот звон, – предложил я и первым подал пример, начав забираться на свисающий в пропасть корень…

И мы завалили еще семерых перегруженных ос. Я поднял еще два уровня и сразу распределил баллы в силу, чтобы повысить урон в ближнем бою и грузоподъемность персонажа; ну и в мудрость, чтобы постепенно поднимать ее до нормальных значений волшебника.

Уровень персонажа: 54

Сила – 45

Интеллект – 90

Ловкость – 20

Выносливость – 75

Мудрость – 55

Доступных для распределения баллов: 0

Пятьдесят четвертый уровень.

Вот мне уже за полтинник, а мозгов как нет, так и не было…

Но это все ерунда. Я и думать забыл обо всех цифрах, когда мы выяснили, что же происходит со стеклянными брюхами убитых нами ос.

К цистернам с жижей прибывает аварийная служба доставки!

И работают в этой службе огромные шершни!

Полосатая желто-красная махина напоминала монструозную версию азиатских шершней, из брюха торчало сразу с десяток жал, каждая иззубренная лапа представляла собой грозное оружие, голова ворочалась как башня танка, а жвала без проблем могли перекусить пополам призового быка. И летало все это на черных крыльях, чьему размаху позавидуют многие пассажирские авиалайнеры.

Название странное – Шершень Мертвотелый, буквы окрашены в светящийся серый. Уровень двухсотый.

Шершни один за другим прилетели от Древа и навелись точно на «канистры», явно ориентируясь на звон. Мы с почтительного расстояния наблюдали за процессом эвакуации и убедились, что все происходит очень быстро и четко. Живой вертолет подлетает, подхватывает концами мощных лап стеклянный бак, без малейшей натуги поднимается выше, разворачивается и с гудением мчит к Древу, где исчезает среди ветвей, за которыми видно пульсирующее золотое свечение. И так каждый раз.

Подхватил. Унес без натуги.

Подхватил. Унес без натуги.

Подхватил…

– Ну вы ведь поняли, да? – я повернулся к друзьям и даже не пытался скрыть расплывшейся у меня по лицу чуток маниакальной улыбки. – Ну поняли ведь, да?

– Что «поняли»? – удивился Док. – Что шершни связаны с эспадами? Ну, это очевидно…

– Он о другом, Док, – пробасил Бом, глядя то на улетающего с грузом шершня, то на лежащую у наших ног особо крупную емкость. – Он говорит совсем о другом…

– Внутрь мы не пролезем! – возразил Храбр. – И звучит не как надежный план… Мне приходилось слышать об авантюристах, что путешествуют в бочках к озерному граду; я видел древний классный фильм, где заключенные сбежали в цистерне с бетоном; слышал что-то о путешествиях на рыбах… но чтобы в осиных…

– …задницах! – бухнул Бом и зашелся демоническим хохотом. – Мы отправимся в путь в осиных задницах! Чур я рулевой! Буду вертеть дохлым жалом, как веслом: туды-сюды, туды-сюды!

До Дока наконец дошло, и он аж обмер на секунду:

– ЧТО?! Серьезно?! Забраться в эту стеклянную цистерну с жидкими внутренностями, дождаться шершня и отправиться в полет над бездной к непонятно что скрывающему за своими ветвями гигантскому Древу? Я ведь ошибаюсь, да? Я ведь ошибаюсь?!

Я покачал головой и улыбнулся еще шире:

– Нет, Док. Ты не ошибаешься. Мой план именно таков.

– Безумие! И Храбр прав – мы все равно не пролезем внутрь! И эта бочка и так очень тяжелая!

– Не совсем, – возразил Храбр, ходя вокруг стеклянного брюха, выглядящего диковинной вытянутой луковицей с прозрачной шелухой и перегнившим содержимым. – Залезть мы не сможем, верно. Но почему не слить частично содержимое, чтобы облегчить вес бочки? Хотя кто сказал, что нам это вообще надо? Судя по его виду, шершень с легкостью утащит ношу впятеро тяжелее, и дистанция тут плевая, а нам внутрь лезть и не надо – достаточно привязаться. Если поймем, что шершень нас заметил и атакует – разбежимся. Если не сумеет нас поднять – спрыгнем.

– Можно будет разделиться на две команды, – добавил я.

Храбр кивнул и продолжил:

– Как по мне, так эта затея звучит в разы лучше, чем вариант, где нам четверым придется пробежать по растущему прямо под ногами мосту, который через секунду обрушат живущие в пропасти щупальца…

Он высказался и замолк. Вдалеке послышалось уже знакомое и становящееся все громче гудение.

– Ездоки в осиных задницах – звучит не очень, – задумчиво сказал Бом.

– А ездоки на шершнях? – спросил Храбр – О! Оседлавшие шершней полуночи! А?

– О! Вот так и будем всем говорить – про шершней полуночи! – кивнул полуорк и, глянув на меня, снова подкинул в руке бухту веревки: – Ну что? Пробуем?

– Пробуем, – ответил я, успокаивающе улыбаясь Доку. – Но сразу привязываться не будем. Подготовим веревки, ты, Бом, вцепишься, я прихвачу тебя арканом, а мы сами спрячемся вон за тем валуном. Если шершень сагрится, то у тебя больше шансов выжить после первого удара, а мы постараемся тебя выдернуть. Если все тихо – подбежим и запрыгнем в уходящий поезд.

– В уходящий шершень! – поправил меня Храбр.

– На уплывающий осиный зад!

– На шершня полуночи! – рыкнул Бом, разматывая веревку. – Помним! Прыгаем на шершня полуночи! И если что – я, скрестив руки на груди, гордо стоял у страшного шершня на холке во время всего полета! Раз уж я испытатель – то мне и достанутся все лавры!..

Глава 2

Зазвенев, перекатившись, полная до краев стеклянная бочка медленно оторвалась от земли и начала подниматься все выше. Лапы шершня скрежетали по прозрачным бокам, прочность начала потихоньку убывать. Следом за бочкой потянулись закрепленные на ней длинные веревки. Одну из них держал стоящий рядом во весь рост Бом, но стоял он не в гордой позе, а скорее в максимально сторожкой. Одно движение шершня в его сторону – и полуорк рванет прочь, а мы ускорим его рывком магического аркана. Вот только пока непохоже, что придется заняться ночными спринтами – поднимающий пыль живой вертолет полностью проигнорировал постороннее присутствие. Деловито развернувшись, подхватил «бочку» и начал подниматься, одновременно уходя к пропасти. И это плохо: еще пара метров, и шершень окажется над бездной, куда упадут и веревки.

Не выдержав, Бом схватил один из концов, торопливо обмотал себя поперек груди, пропуская витки под подмышками, завязал надежный узел и обернулся на нас.

Я выждал еще пару секунд. Шершень продолжал уходить, концы веревок скользили по корням все быстрее. И, не выдержав, я деактивировал магическое лассо и кивнул, давая старт. Сидящие за корнями и валунами друзья тут же рванули наперегонки к уходящему «поезду». Я бежал последним, зная, что Док обязательно отстанет по причине физической хилости. Добежавший алхимик подпрыгнул, уцепился за ближайшую веревку, сунул ноги в петлю, затянул ее покрепче и показал большой палец. Этот в «вагоне». Давай, Док… давай…

Гудение шершня стало громче. Накренившись вперед подобно атакующему боевому вертолету, он начал ускоряться. Тихонько причитающий лекарь был уже рядом, но зацепился ногой за выпирающий корень и рухнул плашмя. Выругавшись, я добежал, помог подняться и почти швырнул его в пропасть. Увидев, что он ухватился, облегченно выдохнул и прыгнул следом, повиснув на том же конце ниже болтающихся ног лекаря. Подо мной туманная черная пустота с частыми вспышками. Волосы рвет поднятый крыльями шершня ветер, вбивая в нос цветочные ароматы и вонь гнили. Бом что-то кричит, Храбр тоже, но мне не до этого – я помогаю Доку закрепиться в веревочной петле, благо за себя не переживаю – у меня есть магическое лассо и почти полный запас маны.

– РОС!

Наконец справившись, туго затянув петлю, я вопросительно уставился на орущего Бома, чей голос был едва слышен из-за гула черных крыльев и свиста ветра. Полуорк показал вниз. Глянув, я охнул и невольно поджал ноги: из бурлящего, как кипяток, туманного океана вырвались несколько длиннющих энергетических щупалец и быстро приближались. Полное ощущение, что тянутся к моим пяткам… Еще чуток – и ударят… А нам и ответить им нечем… Крепко вцепившись в веревку, я смотрел на летящую к нам смерть, пытаясь сообразить, как поступить после возрождения. Плита там – на отмели, значит, нас откинет и…

Шершень резко накренился, ушел вбок, нас заболтало из стороны в сторону, и все мысли вылетели у меня из головы – удержаться бы! Я вцепился в веревку изо всех сил, радуясь, что у меня прокачаны сила и выносливость. Надо бы еще ловкости добавить – в подобных ситуациях она как нельзя кстати. Когда качка чуть успокоилась и я снова взглянул вниз, под нами опять была темнота, а пучок медленно оседающих щупалец оказался далеко в стороне. Похоже, шершню плевать на безбилетников, а вот на угрозу со дна бездны он реагирует быстро…

Крушения не состоялось, полет продолжался. Я позволил себе чуть оглядеться. Бом радостно скалился с «переднего» места, Храбр задумчиво висел вниз головой, глядя в темноту под нами, Док, видимо, истратив запас нервных сил подчистую, висел в петле с таким выражением лица, будто ожидал появления разносящей напитки стюардессы. Мешки со снаряжением и расходниками при нас, никто вроде ничего не потерял – и уже хорошо. Я оглянулся, посмотрел на удаляющийся край обрыва и высящиеся за ним гигантские деревья. Потрясающая все же по мрачной красоте локация, да еще и с таким бездонным сюрпризом в центре. А еще было ощущение, что назад мы уже не вернемся…

– Кстати! – надо мной шевельнулся Док.

Я приподнялся на веревке, автоматически проверив запас бодрости и убедившись, что могу пока себе позволить такой акробатический финт.

– Что такое?

– Я вот подумал сейчас – а ведь звучит! Шершни Полуночи!

– И что?

– Если однажды стану злобным страшным агром, то создам свой клан и назову его Шершни Полуночи! – Док, мирный и добрый лекарь, заявил это с полной уверенностью и довольно злой усмешкой на обычно приветливом лице. – Бойтесь города и села! Агрклан Шершни Полуночи уже идет по ваши души и за вашим златом!

Рассмеявшись, я кивнул и спустился чуть ниже, чтобы его пятки не колотили мне по лбу. Похоже, Док таким образом сбрасывает скопившееся напряжение. Мы все уже устали, время позднее, а на нашем лекаре еще и ответственность за наши жизни – при его-то скудном целительном арсенале. Тут поневоле в голове проснутся темные мысли и появится желание грабить села и караваны…

Влекущий нас шершень снова рванул в сторону. Нас снова заболтало под его брюхом, Бома в его каменном снаряжении подбросило и с силой ударило о прозрачную капсулу с жижей. К нашему ужасу, стекло хрустнуло, по нему побежала сеть трещин. Никто из нас и слова не сказал – просто смотрели на все удлиняющиеся трещины и ждали. Веревки обмотаны вокруг стеклянной бочки, и если она разобьется, то мы вместе с осколками полетим вниз…

Мы так пристально смотрели на трещины, что едва не пропустили прущую навстречу причину неожиданных маневров, и заметили ее в последний момент. Вернее, аж три причины, пылающие золотистым светом. Еще секунда… и три здоровенные эспады промелькнули в стороне, с бешеной скоростью уходя к покинутой нам части Пущи. Я сумел разглядеть их полностью пустые «баки», а заодно уровни – сто восьмидесятые – и красные, как огонь, ники агрессивных существ. Одна из эспад даже дернулась в нашу сторону, но нас с ней уже растащило в стороны, и дистанция оказалась слишком велика. Эспада вернулась на курс. Почему они «красные»? Ответ напрашивался сам собой – огромные осы «зеленели» только после того, как высосут содержимое мегаличинки. Может, это и не так, вариантов море, но это было самое очевидное объяснение, коим я и удовольствовался – других забот хватает.

– Есть! – я крикнул это, когда темная пустота сменилась обрубком толстенного обросшего зеленым сучка, способного разместить на себе двухподъездную панельную многоэтажку. – Режьте!

Вытащил подточенный Бомом нож, чиркнул им по веревке, и зеленая площадка понеслась навстречу моим пяткам. Удар был тяжелым – все же падал с солидной высоты. Хоть и приземлился на подошвы, но удержаться на ногах не удалось, и меня закувыркало по мягкой травяной постели. Остановиться получилось не сразу, потом еще полежал чуток, приходя в себя после круговерти и сплевывая набивший в рот клевер – судя по запаху и вкусу, это был именно он. И когда поднялся, то оказалось, что остальные уже встали и торопились ко мне. Надо мной мелькнула тень поднимающегося выше шершня, и я не смог удержаться от благодарного взмаха рукой. Все же доставил нас в целости и сохранности. Док подбежал первым и сразу же подлечил меня как следует. Бом почему-то пробежал мимо, но я все понял, когда он резко остановился и встал в боевую стойку, раскручивая в правой руке каменную дубину. Из слишком высокого клевера, сшибая фиолетовые цветы, с всхлипывающим ревом выскочил крупный зверь с алой надписью и цифрами над клыкастой мордой. Уровень восемьдесят пятый. Косматое существо выглядит хищным, сильным и быстрым.

– К бою! – крикнул я, разворачиваясь и готовя заклинания. – Кротовья нора! Костяной палец! Кладония! Магия моя! Рази врага! Рази!

С рыком зверь приподнялся и нанес удар передними лапами. Длинные когти со скрежетом прошлись по подставленному каменному щиту полуорка, попытались вырвать его, но Бом щит удержал и тут же нанес ответный удар дубиной, врезавшейся твари точно между двух огромных и фиолетовых, как цветы клевера, глаз. Устояв, зверюга шатнулась в сторону, зашла с фланга, попыталась поднырнуть под идущий следом щит, чтобы добраться до колена отступившего Бома, но не преуспела и поймала холкой еще один невероятной силы удар.

– Я уничтожу тебя! – ревел Бом. – Порву! Сожру! Р-растопчу!

Я невольно залюбовался – зрелище того стоило. Могучий воин в каменных доспехах сражается с косматым зверем, похожим на черного медведя с чересчур большой головой и слишком большими глазами. Вытянутое рыло оснащено десятками клыков, на лапах страшные когти. Еще один обмен ударами… и из туши медведя вырвался шипастый мерзкий кошмар, отняв немало здоровья. Следом взорвалась насытившаяся кладония, зверя шатнуло, и Бом тут же воспользовался этим, закончив дело за несколько сильных ударов. Когда черный бирвал пал – так зверя назвала система – Бом, не теряя времени, воткнул в тушу нож, сделал несколько надрезов, отобрал пару органов и отправил их в висящий на поясе алтарь, напутствовав несколькими словами на непонятном языке. Каменный горшок ответил выдохом зеленоватого пара или дыма и тихим-тихим тройным стуком боевых барабанов, будто бы донесшимся с очень большого расстояния. Жертва принята, но в великанском клевере уже слышится приближающаяся возня.

Поворачиваясь к угрозе и поднимая щит, Бом бросил через плечо:

– Следующего хочу попробовать сам завалить. Думаю, справлюсь. Не зря же я пил все эти эссенции…

Бом уже достиг пятьдесят пятого уровня. Среди нас он поднялся выше всех. Выпитые эссенции дали ему еще несколько десятков характеристик, так что настоящий его уровень гораздо выше. Добавить к этому орочье снаряжение и его личный огромный опыт игры в Вальдире… Да… он справится. Мы и возражать не стали, держась наготове на всякий случай, но предпочтя осмотреться.

Бом с рыком схлестнулся с наскочившим на него зверем такого же уровня, как и до этого. Медвежьи клыки с хрустом грызли каменный щит, дубина с тяжелыми шлепками делала свое дело, полуорк орал, а мы, наспех проверив имущество, осматривались, пытаясь понять, куда нас забросила игровая судьба и как отсюда теперь выбираться.

Я быстро понял свою ошибку – мы приземлились не на великанском обломанном суку, а на площадке иного рода. Это частично оторвавшийся от Древа кусок коры, настоящая плита, отогнувшаяся до горизонтального положения. Я понял это, увидев здоровенную выемку на теле Древа, по размерам совпадающую с нашим пристанищем. Древесная рана частично зажила, но из глубоких борозд там, где отходящая кора вырвала особенно глубокие куски, продолжал литься древесный сок, который, наверное, и питал всю растительность на этом странном висячем островке. Я не ботаник и узнал только высокий клевер – но его еще попробуй с чем-нибудь спутать. А вот Храбр, судя по его ползанию в зарослях, нашел куда больше знакомых ему трав.

Больше тут не было ничего интересного. Так… некоторое количество ягодных кустарников, в траве шныряют мелкие безобидные зверьки смешных уровней, летают разноцветные бабочки, слышно скрипение ночных сверчков или кто там еще любит играть по ночам ногами на скрипке. Хотя ночи как таковой тут нет – висящие над нами ветви величественного Древа источали мягкий свет, коего вполне хватало, чтобы превратить ночь в сумерки.

Бом убил вторую зверюгу, мы получили опыт, а из кустов вывалилась третья. Полуорк зарычал, требуя не мешать, и продолжил упоенное сражение. Убедившись, что он почти не пострадал, я чуть сместился в сторону и неожиданно оказался на берегу узкого, но достаточно глубокого ручейка. Тот самый древесный сок, что стекает сверху? Скорей всего – потому что ручей пах сладкой свежестью… этот запах иначе и не описать. В прозрачной, но чуть зеленоватой воде плавали лягушки, мелькала юркая рыбешка, даже колыхались водоросли.

Выпрямившись, я вернулся к краю немалого «островка» и оттуда осмотрел ствол так далеко, как хватило глаз. Подсчитав, повернулся в другую сторону и занялся тем же самым. Закончив, озвучил подсчеты подошедшим соратникам – включая опять победившего полуорка:

– Семнадцать. И тут, блин, десять слоев бытия – от адского до райского.

– Это еще как понимать? – сипло осведомился Бом, утирая с зеленого лица подозрительно красную жидкость.

– Он про такие вот площадки, – за меня ответил Храбр, окинув быстрым взглядом один из видимых боков исполинского Древа. – Мы сильно недооценили его высоту. Сколько тут?

Рядом с колоссом гудел ветер, частично отогнавший мрачный туман, а благодаря падающему сверху свету мы увидели гораздо больше, чем могли видеть раньше с края далекого обрыва. И сейчас я чувствовал себя муравьем, видя, что невероятной толщины ствол уходит ну очень глубоко в провал.

– Километр? – предположил Док.

– Или даже больше, – сказал Храбр. – Дерево бомбической высоты. А ведь до его кроны еще метров триста-четыреста. Почему такая красотища не в большой Вальдире?

– Не знаю, – ответил я и указал пальцем вниз: – Видите вон тот несчастный вырост? Он размером с половину футбольного поля.

– И там настоящий ад, – добавил Док и поежился. – Жуть…

Показанный мной островок выглядел обугленным и дымящимся. Но его терзал не огонь, а накатывающиеся и снова отступающие волны наэлектризованного тумана. Оказаться там – верная смерть. Это понятно с первого взгляда. Может, танк-хай и выживет, но нам до него далеко.

Мой палец сместился чуть выше и на этот раз был наставлен на прилепленный к стволу «островок» побольше. Там виднелись белые заросли с утыканными иглами ветками, между которыми проскакивали алые разряды молний. Туман туда тоже добирался, но по нему тут же бил веер разрядов, и мутный вал отдергивался, как ошпаренный. В зарослях кто-то черно-зеленый и крупный вел активную жизнь.

Я поднял руку выше. Очередной лепесток был локацией в миниатюре. Небольшой домишко, клочок зеленого луга с белыми пятнышками то ли овец, то ли еще кого, а над всем этим к стволу прилеплен гигантский кусок льда, откуда ветер сметал вниз снежную порошу. Фигура в черном плаще и с длинным посохом в руках неспешно шагала по заметаемому снегом лугу, вокруг носился здоровенный зверь – суд по повадкам, кто-то из кошачьих. От нас они далеко, и деталей не разглядеть, хотя каждый такой «лепесток» словно чуток подсвечен.

Выше – сразу две расположенных бок о бок площадки, между ними некогда был переброшен ныне провалившийся в середине каменный арочный мостик, а на заливаемых дождям пространствах мокнут небольшие рощи, неумело скрывающие какие-то руины.

Еще выше – и уже выше нас – новый островок с еще более величественными руинами, сплошь накрытыми виноградными лозами, судя по налитым гроздьям. В каждой локации свой климат, своя жизнь, но чем ниже – тем эта жизнь хуже. На нашем уровне все благополучно: клевер растет, медведи пасутся, рыбки плавают в живительном древесном соке. А вон на том высоко-высоко расположенном островке, считай, под самой кроной, куда улетел шершень, видна яркая радуга.

– Невероятное место, – подытожил Бом. – А ведь мы видим только одну его сторону и то не полностью. Захапать такое в клановую собственность… и можно нас всех считать обеспеченными до конца дней наших.

– Да уж, – кивнул я. – И все такое разное, но при этом расположено на одном и том же Древе.

– Вавилонское Древо! – бухнул Храбр Светлушка и тут же пояснил свою мысль: – Ну, у меня просто ассоциация так сложилась. Каждый из этих выступов по сути свой – крохотный уникальный мирок. И я подумал, что живи там люди, они бы разговаривали на непонятных друг другу языках. Потом вспомнил, что дерево очень высокое – а такой же высокой была Вавилонская башня.

– Это которая развалилась? – спросил я.

– Она самая.

– Будем надеяться, Древо не рухнет, пока мы на нем, – вздохнул я и задрал лицо. – Ну что? Как будем подниматься к кроне?

– Задержаться не получится? – судя по тону, Храбр уже знал мой ответ. – Здесь столько ценных трав…

Я с сожалением покачал головой:

– Нам надо двигаться вперед. Даже привал устраивать не будем. Я предлагаю как-то добраться до тех двух соединенных мостом лепестков, а точнее – до дальнего из них.

– Потому что до крыш тех руин почти достают виноградные побеги? – как и ожидалось, Бом уловил мою мысль мгновенно. – И подниматься уже по лозам?

– Ага.

– Так и сделаем. Мне что-то не улыбается карабкаться по осыпающейся скале, – проворчал полуорк. – И Рос прав – не стоит тут засиживаться. Мы понятия не имеем об этом месте, и не стоит тут никому мозолить глаза, если нам дороги наши жизни…

Говоря слова «если нам дороги наши жизни», Бом не улыбался. Нет. Он был предельно серьезен, максимально напряжен и, в отличие от нас, стоял не лицом к обрыву, а боком, то и дело цепким взглядом осматривая происходящее на приютившейся нас клеверной поляне с сетью мелких ручьев. Поняв это, я ощутил укол жгучего стыда – рано ты, Рос, расслабился. Рано. То, что мы успешно пролетели над бездной – пусть и невероятно опасным способом – это не повод расслабляться. Ощутил эту жгучую эмоцию не только я – остальные тоже встрепенулись, отошли на пару шагов от пропасти, повернулись лицами туда, откуда могла явиться опасность. И словно сама Вальдира услышала наши мысли: в клевере зашумело, стебли беззвучно упали, на открытое место вышли три бирвала разом.

Стоящий впереди бирвал девяностого уровня, самый крупный, грозно наклонил голову, исподлобья взглянул на гордо стоящего полуорка и тихо зарычал, медленно сдирая передними лапами дерн. Два других монстра одновременно рыкнули, словно подтверждая полученный приказ.

Нехорошо…

– Ударят меня! Одновременно! – повернувшись левым боком к врагам, Бом вернул в руку толстый щит и поверх него уставился на тварей. – Видать, затаили обиду… Один против них не выстою!

– Да это и так понятно, – пробормотал я, поднимая руку. – Рулгхэт! Кладония! – и как только первый зверь прыгнул вперед, я, успев перетасовать заклинания, добавил: – Кротовья нора!

Последнее было моим самым неразвитым заклинанием – на скалах и озерах им пользоваться было нельзя и в лесу тоже. Система не позволяла условным кротам рыть норы в воде, камне и древесине. Тут нужна нормальная мягкая почва – и здесь ее в достатке. К тому же еще требуется, чтобы твой противник обладал ногами или лапами – которые он переломает, попав в вырытую яму. Бирвалы обладали всем необходимым набором, и два первых зверя «клюнули» мордами, когда их передние лапы угодили в глубокую ловушку. Это сбило бирвалам атаку, что позволило Бому перейти от выжидания к нападению и нанести сразу два сокрушительных удара, выбив из противников визги боли и хиты жизни…

**

Уровень персонажа: 57

Базовые характеристики персонажа:

Сила – 45

Интеллект – 95

Ловкость – 20

Выносливость – 85

Мудрость – 55

Доступных для распределения баллов: 0

Три уровня я поднял благодаря цепочке мелких, но безумно досаждающих нескончаемых схваток, когда каждая следующая начиналась спустя секунды после завершения предыдущей. Причем нашей вины в этом не было – монстров мы не провоцировали, маршрут выбирали осмотрительно, вот только по меньшей мере половина здешней флоры и фауны была мало того что агрессивной, так еще и с немалым радиусом бдительности, позволяющим заметить нас издалека.

Расправившись с бирвалами, мы сначала попробовали, а потом вдоволь напились бегущего в ручье сока Древа – по вкусу чисто березовый, но с добавлением меда, а еще очень холодный и почему-то пахнущий огуречной свежестью. Рыбу ловить не стали – не хотели задерживаться, потому, собрав немного хвороста, подождали, когда Храбр соберет разных трав, после чего двинулись дальше.

Приютивший нас «лепесток» мы покинули с помощью древолазания, хотя здесь оно больше напоминала альпинизм, ведь двигались мы по отвесной бугристой поверхности, выветренной, испещренной бороздами и трещинами. Здесь гнездились диковинные птицы, в глубоких прогрызенных ходах бегали на вид милые пушистые и очень знакомые зверьки, чей уровень колебался от двадцатого до двадцать пятого. Вот только зверьки были агрессивными, а звали их совсем нехорошо: хомячиное отродье. «Милые» пушистики с нейтральным серым и белым окрасом обладали ярко-красными и раздувающимися при виде опасности щеками и ядовитыми острейшими зубами. И атаковали они жутко, пользуясь нашим незавидным положением: прыгали из своих нор прямо на лицо, норовя вгрызться в глаз, исходя при этом пронзительным верещанием. Мы были очень рады, когда благополучно преодолели сто с лишним метров по древесной скале и спрыгнули на следующий «лепесток» – и только там мы избавились от последних представителей хомячиного отродья, безжалостно прибив большинство и выпнув в бездну остальных.

Ядовитые проворные злобные хомяки есть кара небесная – ответственно заявляю!

Вторая площадка была песчаной, и ноги тонули в желтой сыпучей массе по щиколотку. Тут имелось несколько медленно движущихся по кругу барханов с присыпанными солью вершинами – мы попробовали – а в центре росло одинокое четырехметровое дерево верблюжьей колючки со свисающим с одной из верхних ветвей и немилосердно блестящим бриллиантовым колье, окутанным медленно пульсирующей синеватой аурой. Вокруг дерева неспешно ходил единственный обитатель этого места – белый горделивый верблюд четыреста сорок четвертого уровня. Белая густая шерсть, массивные горб, презрительный взгляд алых глаз, а к этому еще стоит добавить предостерегающий плевок, пришедшийся в метре от моих ног и выбивший из земли метровый фонтан песка. Как из миномета шарахнул… Бом не сводил глаз с поблескивающего колье, что-то бормотал, но мы решительно уперлись в него ладонями и потолкали к другому краю площадки, предусмотрительно двигаясь вдоль Древа. Когда мы покинули пустынное место и снова отправились кормить лицами проклятое хомячиное отродье, то увидели, как белый верблюд выпустил из горба широкие и длинные кожистые крылья, взмахнул ими и полетел над барханами вокруг зеленеющего колючего дерева.

Летающий верблюд четыреста сорок четвертого уровня… нет, спасибо, нам с таким враждовать не с руки.

Отбившись от массовой хомячиной атаки, мы добрались до чего-то вроде косого глубокого рубца – будто кто-то вбил в кору гигантский топор – и подниматься стало не в пример легче. На четвереньках, сдирая мокрый лишайник и удивительно твердую желтую паутину, мы поднялись еще выше и «выпали» на первый из двух расположенных бок о бок «лепестков» – тех самых, что были укрыты заливаемыми нескончаемым дождем рощицами, скрывающими какие-то руины.

В руинах были пауки сто семидесятого и двухсотого уровней – нам повезло увидеть их заранее, и, наверное, только это и спасло нас от гибели. Красные ники говорили об их агрессивности, а названия пугали: черный сорокопут-кровежор. Размерами они достигали здоровенной собаки, двигались с удивительным проворством, но явно были подслеповатыми, раз не заметили наше шествие по самому краю островка – уж лучше прыгнуть в бездну, чем драться с этими многоногими уродами. Там хоть аркан спасет, и есть шанс зацепиться. А в битве с пауками шансов у нас нет.

После тяжелейшего марш-броска через Пущу следом за золотистой осой и перелета через мрачную бездну я даже думать не мог без содрогания о том, чтобы повторить этот путь. А ведь именно туда нас и вышвырнет после гибели – на ближний берег Большого Рачьего озера.

Провал посередине моста мы преодолели прыжком, страхуясь моим лассо, после чего осторожно сошли на мокрую траву, усыпанную звенящими от дождя стеклянными колокольчиками. Я неосторожно наступил на один из них, и он удивительно громко хрустнул под подошвой, после чего рассыпался с пронзительным стоном-плачем, который разом подхватила вся поляна. Настоящий скорбный перезвон, и мы, подгоняемый этим жалобным плачем, рванули что есть сил через поляну, безжалостно давя стеклянные цветы – потому что увидели, как из рощи позади нас вымахнула целая стая огромных пауков сорокопутов и рванула за нами. Ругаясь, падая, вскакивая, мы оббежали пустую на вид рощицу с руинами – Бом выдрал по пути ржавый двуручный топор из массивного пня – перебрались через поваленное толстенное дерево, сдирая с него пласты гнилой коры, и, вцепившись в покачивающиеся на ветру виноградные лозы, начали спешный подъем.

Пауки почти настигли нас.

Почти.

Но они оказались на оставленном нами цветочном пятачке секунд через двадцать после того, как мы его покинули. И этого драгоценного промежутка нам хватило, чтобы подняться повыше, зацепиться понадежней и замереть в полной неподвижности и в глухом молчании, не сводя испуганных глаз с происходящего внизу. Пауки тоже замерли. Страшные, похожие на перевернутые суповые тарелки, покрытые густой черной шерстью, они мокли под проливным дождем и терпеливо ждали очередного звона или еще какого-нибудь звука. Но не дождались. Мы оказались терпеливее и не шевелились до тех пор, пока разочарованные твари не решили, что добыча ускользнула, и не пришли в движение. При этом пауки не убрались обратно на отделенный разбитым мостом лепесток – они спрятались под ветвями ближайшей рощи.

Получается, теперь те, первые заросли пустые, а здесь засели в засаде жуткие монстры. И если сейчас, не привлекая их внимания, вернуться туда и хорошенько пошариться, то можно и отыскать что-нибудь стоящее. Но мы просто полезли вверх, следя за тем, чтобы не производить лишнего шума. Старые лозы легко выдерживали наш вес, по пути мы подкрепились терпким виноградом, увеличившим наши силы и выносливость, что было как нельзя кстати. Поднимаясь, я бросил взгляд вниз и только сейчас заметил, что вокруг каждого из разбитых нами случайно стеклянных колокольчиков, вдавленных в траву, расплылись пугающие красные пятна.

Добравшись до низа очередной площадки, мы немного отдохнули, готовясь к очередному забегу от опасности, и только затем перевалили через край и осторожно ступили на поросшую серой, как графит, травой долинку.

В центре высились руины какого-то примыкающего задней стороной к Древу средневекового замка с островерхими башенками и частично обрушенной защитной стеной. Миниатюрное и хорошо защищенное жилище феодала с разбитыми вратами, за которыми виднелся небольшой каменный двор, а еще дальше мы увидели распахнутую дверь, за которой начиналась темнота внутренних помещений.

Туда мы не пошли. Слишком опасно. Мы и во двор входить не стали, предпочтя подняться по наружной стороне стены с помощью тех же вездесущих виноградных лоз, затем вскарабкались на самую высокую башню и, втиснувшись в узкие щели окон, оказались на небольшой площадке. Тут имелся засыпанный мусором каменный сундук и привалившийся к нему спиной скелет в рваной кольчуге, широко раскинувший ноги в высоких сапогах со шпорами и наставивший взведенный арбалет вниз – на ведущую сюда узкую винтовую лестницу. Заряженный в арбалет болт я узнал сразу – взрывной и реально мощный. Такой болт в большой Вальдире, до того, как начался дикий ажиотаж закупок в связи с грядущим Великим Походом, стоил не меньше трех серебряных монет. Дорогой одноразовый расходник. Буквально стреляешь собственными деньгами…

Как только Бом спрыгнул на площадку, скелет с треском встрепенулся, череп с пучками редких рыжих волос начал подниматься, в глазницах зажегся рыжий же свет, проявилась над головой алая надпись с цифрами сотого уровня, но ничего сделать враг не успел – вцепившись в арбалет, полуорк принялся бить краем щита по трясущимся костям рук и не останавливался до тех пор, пока не перебил их в локтях и не лишил скелет опаснейшего оружия. Взрыв в замкнутом пространстве – нет, спасибо, не надо. Арбалет я перехватил и передал висящему снаружи Храбру, а сам ударил пожирающей ману кладонией, и пока она разрасталась, вместе со швыряющими камни алхимиком и лекарем помог Бому добить гада. Может, и дольше пришлось бы повозиться, но повезло, что скелет изначально сидел, а подняться ему Бом так и не дал, равно как и вернуть себе оторванные руки.

Сунувшись вниз, спустившись на десяток ступенек, засыпанных хрустящими под ногами листьями, скрывающими под собой десятки алых уховерток, я убедился, что непосредственной опасности прямо сейчас нет, хотя заметил на расположенном ниже пятачке двух сидящих у стены скелетов. Один был вооружен занесенным над головой мечом, другой сжимал в ладонях мигающий красным стеклянный шар – огненную бомбу. Руки так и чесались забрать драгоценный расходник, но скелеты наверняка очнутся от вечного забытья, и тогда мне не поздоровится. Еще был вариант с лассо – захватить и дернуть – но это опять же пробудит скелетов, и поэтому рисковать я пока не стал, предпочтя подняться наверх, где уже чем-то грюкали ждущие меня друзья.

А грюкали они ожидаемым – сундуком, пытаясь оный вскрыть. Особенно усердствовал жадный полуорк, чему я удивлен не был, но рядом с ним неистовствовал в попытке вскрыть замок Док – а вот это уже было удивительно. Откуда такое рвение у нашего лекаря?

Я так и спросил.

И получил честный ответ: Док был настолько впечатлен плевком летающего белого верблюда, а затем забегом по наши души мохнатых пауков, что истово мечтал теперь о куда более сильной целительной магии. Что ж – вполне понимаю. Я и сам был впечатлен, увидев глубокую воронку в песке, оставшуюся после небрежного плевка горбатого иноходца…

Далеко не все растущие из тела Древа «лепестки» подходят нам по уровню. Нам очень повезло приземлиться на клеверной площадке. Кстати, когда мы покинули клеверную поляну и взглянули на нее уже издалека, то увидели ее название, висящее в небе, – Клеверный Утес. Поэтично. И спасибо бирвалам, что они слабы и не смогли нас слопать.

Лепестки с разрушенным мостом назывались почти одинаково – левая Длань Паукорэнна и, соответственно, Правая. Как называются руины с опутанным виноградом замком – пока не знаю, но особо не сокрушаюсь по этому поводу, хотя исправно продолжаю делать скриншоты и отправлять их в реальный мир. Как я понял, на локации надо побывать, затем покинуть ее, оглянуться – и получишь системное зыбкое оповещение.

Пока я восстанавливал бодрость и успокаивался – после бега наперегонки с пауками меня до сих пор потряхивало, – ухающий похмельным филином Бом сумел сокрушить крышку сундука своей дубиной. В ставших ненужными петлях жалобно покачивался закрытый замок, до конца исполнивший свой долг. Ну это и логично – среди нас нет мастера по вскрытию замков. Знаю одного такого, но он не с нами. Да и отправься вдруг Шмыг с нами, будь он тут с самого начала, я сильно сомневаюсь, что его бы порадовал сброс всех статов, навыков, достижений и возвращение к первому уровню – уж слишком крутым он стал, судя по всему, и не захотел бы этого терять. А еще он стал куда более серьезным… и чуток мрачноватым.

– Ес-сть!

Радостный рык Бома заставил меня вздрогнуть и вернуться мыслями в верхнее помещение замковой башни.

Заглянув в сундук, что было непросто из-за сгрудившихся вокруг него соратников, я увидел тусклый блеск золотых монет и мерцание рубинов, вперемешку лежащих внутри обода простенькой на вид золотой короны с сапфирами. Помимо этого, я увидел меч в черных кожаных ножнах, несколько тяжелых кинжалов, пару толстых книг, пяток разноцветных свитков, немало хрустальных флаконов с неизвестным содержимым, жемчужное ожерелье и еще немало всякой мелочи.

Но главный сюрприз нас ожидал, когда Бом откинул накрывающий часть сокровищ черный плащ, лежащий вдоль задней стены сундука, и нашим глазам предстал скрюченный скелет, зарывшийся черепом в грязные тряпки. Колени прижаты к грудине, между костяных ладоней зажата мерно пульсирующая ярким фиолетовым светом большая виноградная гроздь. На пальцах многочисленные золотые и серебряные кольца, с черепа свисают длинные золотистые пряди, на костях прогнившие остатки некогда роскошного пышного платья, шейные позвонки опутала толстая серебряная цепочка, к которой прикреплена овальная золотая пластинка с выложенным драгоценными фиолетовыми камнями изображением виноградной грозди.

Итого в сундуке, помимо сокровищ, лежит скелет очень непростой, судя по одеяниям и украшениям, женщины. Сундук на верхней площадке самой высокой башни замка, там, внизу на лестнице, лежат минимум двое бойцов, еще один умер у самого сундука.

Указав рукой на лестницу, я поведал об увиденном задумчиво стоящим вокруг сундука товарищам, чем добавил элементов головоломки, и она начала «раскрываться».

– Они отступали от какого-то серьезного врага, – предположил Храбр, говоря так тихо, будто мог потревожить сон мертвой женщины. – Покинуть замок не смогли или не успели, поэтому поднялись сюда – тут легче обороняться.

– Но это им не помогло, – продолжил Док. – И они погибли. Грустно! Враг победил! Принцесса погибла…

– Грустно, – согласился я.

– Чушь! – буркнул Бом, пригоршнями собирая монеты и ссыпая в свой мешок. – Быстро же вы придумали слезливую историю! Принцесса откуда взялась?

– Так вот – девушка с золотыми волосами! – парировал Док. – И корона рядом лежит!

– Корона мужская. Это видно сразу, – возразил полуорк. – То, что они сюда отступили и ждали атаки снизу, раз заняли позиции на лестнице – это понятно. Вот только это могли быть воры, забравшиеся в замковую сокровищницу.

– У нее золотистые волосы! – уперся лекарь. – Она была красивой!

– А среди воров и разбойников прекрасных блондинок не бывает, да?

– Не бывает, конечно! Они там все вшивые, бегают грязными в дремучих чащах и, почесываясь, нападают на кареты в поисках куска мыла! Я читал книги по средневековью!

– Ну да, – фыркнул Бом, раздавая остатки денег и украшений каждому из нас поочередно. – Прячьте лучше! В следующий раз Акмэр, может, и не разрешит бесплатно навыки апать. А насчет этих мертвецов – тут я, в принципе, согласен почти во всем, но не в главном.

– Это как? – удивился я, вернувшись от лестничного спуска, куда отлучался, чтобы проверить, не зашевелились ли скелеты.

– Погибшие явно из замка. Тут вы угадали. Возможно, атака их застала врасплох. Судя по платью и украшениям, златовласка была не юной принцессой, а супругой хозяина замка. Скорей всего, враг начал штурм, защитники бросились его отражать, но не слишком успешно, поэтому златовласку вместе с верными воинами отправили в самое безопасное место – на вершину растущей прямо из главного здания наблюдательной башни. Тут они и нашли свой печальный конец.

– Да ты просто повторил наши с Храбром догадки! – возмутился Док. – Рассказал то же самое, но подробней! И невинную девицу перевел в разряд замужних и уставших…

Выгребающий оружие Бом кивнул:

– Я же сказал – с небольшими поправками, но по большей части я с вами согласен. Но не в главном!

– И в чем же ты не согласен?

– Ты сказал, что враг победил.

– Конечно! Ведь они все мертвы! Оглянись – тут скорбные трупы кругом!

Повернувшись к лекарю, полуорк смерил его скептическим взглядом и спросил:

– И почему же тогда сундук с самыми драгоценными сокровищами замка – и с короной, символом власти! – не тронут победившим врагом?

– Эм-м-м…

– Эм-м-м… – согласился я. – Получается, враг сюда не дошел? Хотя стоп – а может, это какие-нибудь фанатики-бессребреники? Убили ради убийства, а не ради грабежа.

– И почему тогда златовласка осталась в закрытом сундуке?

Храбр с Доком с надеждой в глазах уставились на меня, безмолвно моля поддержать их разваливающуюся теорию. С трудом заставив уставшую голову работать, я предположил:

– Откинули крышку, поглядели на несчастную, поглумились злодейски, ткнули мечом и ушли.

– И заперли бережно на ключик, – ехидно добавил Бом. – На всякий случай…

– Тогда не тыкали мечом, а просто заперли крышку на замок и ушли, оставив несчастную погибать в муках от удушья! – нашелся я. – Может, им нельзя по их боевому кодексу женщин убивать, а оставлять помирать без шанса на спасение – можно!

– Эй-эй! – Храбр покачал головой. – Мы же все еще в светлой доброй Вальдире, да?

– Продолжаете упорствовать, бездари? – Бом, дочищающий сундук от оружия и ценностей, но пока не трогающий остальное, показал пальцем на разбитые останки ожившего было, но упокоенного нами скелета: – Ну ладно. И почему тогда все защитники умерли в таких странных позах? Они лежат или сидят с оружием или взрывными зельями в руках, в полном снаряжении, а у скелета еще и зелья нетронутые в поясной сумке – Храбр их уже забрал.

– Забрал, – подтвердил алхимик. – Потом поделю между нами. А ведь точно…

– На стенах нет свидетельств боя, – продолжил Бом. – Там, внизу – по твоим же словам, Рос – они лежат бок о бок, будто решили отдохнуть.

– Отдохнуть, – повторил Док. – Устали ждать врагов? А враги просто задолбались подниматься по крученым лестницам и сказали, что ну его нафиг – коленные суставы дороже мести?

– Нет, – встрепенувшись, Храбр взглянул на полуорка, потом на меня и Дока. – Я, кажется, понял, на что намекает наш мудрый зеленокожий берсерк с каменной головой.

– Эй!

– С каменным шлемом, – поправился алхимик. – А намекает он, что здесь все умерли словно бы во сне или от напавшей слабости. Будто их настигла смерть не от вражеского копья, а от незримой погибели. Разлившийся в воздухе яд?

– Тогда скелеты были бы скрючены в корчах, – возразил я, тоже начав понимать. – В Вальдире с этим строго – все должно быть продумано, детали должны подсказывать и наводить на отгадку. Чего только стоят эти игры в фэнтезийных детективов с их кровавыми таинственными смертями и подброшенными мелкими уликами, ведущими к злодею…

– Популярная, кстати, забава среди уставших от ратных подвигов игроков! – усевшись рядом с сундуком, Бом кивнул. – Да… тут все внезапно разом умерли. Судя по всему, сначала им резко поплохело, но они остались в сознании и просто уселись или улеглись, держа оружие в руках и надеясь переждать нахлынувшую слабость. Но вместо этого они все умерли. А запертый каменный сундук – это прямой намек, что явившаяся сюда смерть легко проникает даже в запертые пространства. А еще она легко поднимается даже на вершину высоченной сторожевой башни. И убивает без лишних страданий – ты просто растягиваешься на полу, смотришь какое-то время в потолок и наконец испускаешь последний вздох, думая о том, что больше никогда не выпьешь прохладного вкусного пива…

– Мы точно все еще в светлой Вальдире?! – возопил Док.

– Скорее уж тогда не пива, а вина, – хмыкнул я, глядя на стеклянную гроздь между ладоней погибшей. – Раз тут все повернуты на винограде, а не на ячмене и хмеле.

– Или виноград тут так разросся уже позднее, – заметил Храбр, глядя туда же, куда и я. – Странная и чуток пугающая штука, эта виноградная гроздь. Она не идентифицирована. И у меня только один вопрос – мы ее заберем?

– Заберем, – ответил я. – Штука выглядит дорогущей. И мы будем полными тупнями, если откажемся от такого шанса. А способ идентифицировать предмет найдем позднее.

– Мудрые слова, лидер! – обрадованно заявил полуорк, накрывая зеленой ладонью предмет и мягко высвобождая его из хватки мертвых ладоней. – Хотя стоп…

Приостановившись, он другой рукой выгреб остатки содержимого: свитки, книги, не замеченные зелья, какие-то мешочки и все, что висело на самом скелете, умудрившись снять даже часть колец и перстней – раздал добычу нам и только затем продолжил процесс изъятия главного предмета. С легким хрустом тонкие костяные пальцы поддались, скрежетнули длинными ногтями по виноградинам и наконец выпустили драгоценность.

– А вот сейчас по всем законам жанра златовласка должна… – начал я, но не закончил, потому что скелет в сундуке дернулся, с черепа полетели остатки золотистых прядей, в глазницах вспыхнули сине-зеленые огоньки, становящиеся все ярче и крупнее. Над костяной макушкой сначала проявилось багровое свечение, затем некоторые его части зажглись сильнее и прорисовали пугающие буквы:

Лариданна Некрожуть. 230 уровень.

– Закрывай! – сипло каркнул я, но справился и сам, захлопнув остатки разбитой крышки, в то время пока пробуждающийся скелет с треском костей переворачивался. – Поднимай! Туда ее!

Я мотнул головой, и понявшие все с полуслова соратники разом подхватили сундук, с дружным криком подняли, мы вместе шагнули к спуску, преодолели за считанные секунды пяток ступеней и, как только за край сундука схватилась костяная рука, с воплем вышвырнули его с лестницы, отправив в долгий полет внутри спиральной лестницы.

– Прочь! – рявкнул Бом, и мы перепуганными мышатами шарахнулись наверх.

Вовремя!

Я выбегал предпоследним и успел увидеть, как севшая в своем импровизированном гробу Лариданна подняла обе окутанные зеленым свечением руки, направила на нас и пронзительно закричала, продолжая уноситься в пропасть. Через миг из ее рук вырвалась изумрудная молния, с шипением ударившая в лестницу, опалившая камень во многих местах и частыми разрядами побежавшая вниз. Но нас не задело – повезло! Мы успели выскочить обратно на защитившую нас площадку и даже вскочить на подоконники узких окон. Я машинально считал, но начал поздновато, поэтому гулкий звук рухнувшего сундука услышал секунд через пять-шесть. Спрыгнувший на пол на свой страх и риск Бом упал на живот, глянул в проем и, тут же вскочив, рванул обратно:

– Уходим! Ее молния разбудила всех мертвецов! Те, что лежали выше, – двухсотых уровней! На шпиль! На шпиль!

Выразившись совсем не по канонам Вальдиры, я подтолкнул Дока, выбрался следом, и по сетке виноградных лоз мы начали поднимать к шпилю башни – туда, где еще раньше приметили интересную штуку, но сочли ее слишком опасной и наметили иной маршрут. Опередив хилого лекаря, явно качающего выносливость, но пренебрегающего силой ради разума и мудрости, я схватил его за руку, вытащил наверх, дождался, когда Храбр первым зацепится за нашу новую тропинку, и отправил туда же Дока. Затем и сам зацепился, а Бом оказался последним – и ближе всего к страшной опасности.

Нежить двухсотого уровня и выше… это конец всему. Нам не справиться. Не выжить. Не придумать никакого способа. С таким противником слабаки вроде нас могут справиться только одним способом – при помощи мощнейшей покупной боевой магии, которой еще надо уметь как следует пользоваться. Учитывая царящую здесь ночь, на дневной свет надеяться глупо, и нам остаться только одно – бежать! Бежать, а вернее, ползти по узенькой и дрожащей под нами ненадежной тропке…

От шпиля островерхой башни раньше был натянут канат с разноцветными флажками. Его нащупали вездесущие растительные побеги и поползли по этой же дорожке, создав нечто вроде горизонтальной тропинки толщиной с мою руку. Листья, колючие побеги и чертов зрелый виноград – мы буквально ползли через грозди, сшибая их, давя, отправляя в полет вниз, ненароком хватая орущими ртами. Бегающие туда-сюда алые уховертки и желтые, как лимон, ядовитые многоножки добавляли хаоса, но мы упорно ползли, надеясь, что всем нам хватит запаса бодрости и выносливости на этом непростом пути.

– Рос! – крик Бома заставил меня обернуться, и я с обмиранием увидел, как на шпиль башни взбираются два скелета с пылающими алым глазницами. Они быстро обнаружили нас и, легко ступая по сети побегов, двинулись по дрожащему воздушному мостику.

– Гребаная нежить! – рявкнул я. – Храбр! Быстрее! Быстрее!

– Понял!

– Нет! Замрите! – рявкнул Бом и особенно скрипучим почему-то голосом добавил: – Вцепитесь в лиану изо всех сил! Обхватите руками и ногами!

– Ты же не собираешься… – начал я, выворачивая шею и глядя назад. – Ты же не хочешь… а, дьявол!

Бом с силой ударил кинжалом. Воздушный мостик затрещал, когда часть побегов была перерублена. Скелеты уже ползли к нам и делали это удивительно быстро – еще бы! Им-то бояться нечего, они уже мертвы и практически неутомимы.

Удар… треск перерубаемых побегов, вниз устремился ливень расшибающихся о крышу спелых виноградных гроздей.

– Зря мы взяли тот долбаный артефакт! – буркнул я, глядя, как полуорк заносит руку еще раз.

Удар!

Треск… хруст… и наша дорожка оборвалась в буквальном смысле слова, а мы провалились вместе с ней и понеслись куда-то по крутой дуге, в то время как скелетов понесло в другую сторону и впечатало в стену башни.

– А-А-А-А-А-А-А-А-А!

Пронесшись над крышей, едва не задев искореженную прущими наружу корнями черепицу, чудом пролетев мимо двух высоченных кирпичных труб, мы с полного размаха ударились ногами о стену башни пониже и повисли там на потрескивающих под нашим весом побегах, ловя и ловя на голову сладчайшие фиолетовые грозди винограда. Урона они не наносили, а вот слепили знатно.

– Вверх или вниз? – отплевываясь, спросил Храбр, превратившийся в фиолетово-зеленого монстра, сплошь покрытого целыми и давлеными ягодами, медленно стекающими по его телу и падающему на нас, висящих ниже.

– Вверх! – крикнул я.

Я принял это решение мгновенно, понимая, что внизу мощенный двор, куда выходит слишком много дверей из слишком многих помещений. И не поймешь, куда бежать, тогда как в башне наверняка есть такая же площадка с узкой лестницей, и если что – можно забаррикадироваться даже от многократно превосходящего по уровню противника… или просто прыгнуть с крыши и попытаться улететь…

– Лучше в окно! – крикнул снизу Бом и, поймав на лету одну из многочисленных виноградных гроздей, швырнул ее вверх, без промаха впечатав в прекрасно сохранившееся многоцветное витражное окно, расположенное буквально в паре метров от меня.

Ягодный снаряд со шлепком влип в шлем гордо куда-то едущего на белом верблюде рыцаря в блистающих доспехах, отметив его как будущую нашу мишень.

– Разбейте! Проверьте! И внутрь с глаз долой! – рычал полуорк, не вися на веревке, а лишь чуток налегая на нее, тогда как его ноги прочно стояли на карнизе.

Опытный игрок понимал, что надо срочно восстанавливать бодрость и незамедлительно убраться со стены башни, где нас было видно так же отчетливо, как цепочку мух на побеленной стене.

– Жалко-то как! – охнул Док, когда Храбр парой ударов разбил витраж и вниз полетели длинные осколки, чем-то напоминающие многоцветные стеклянные ножи.

Я невольно посторонился, не желая подставлять холку под удар такого снаряда. Была мысль подхватить такой вот «нож» и спрятать в инвентарь, но я предпочел сосредоточить внимание на нашем храбром разведчике.

Сунувшись внутрь, алхимик осмотрелся, повозился чуток на подоконнике, стряхивая вниз стеклянное крошево и наконец оказался внутри. Через несколько секунд он высунулся и замахал нам руками:

– Давайте! Тут пусто!

Второго приглашения нам не потребовалось. Еще немного сдавленного пыхтения, скрипения зубами, пара толчков от прущего как скалолазный бульдозер Бома, и мы наконец все оказались внутри и попадали на плиточный пол, испятнав его виноградным соком. Я валялся на животе, и прямо перед моими глазами лежал осколок с девушкой в синем платье, стоящей на красивом балконе с белоснежной балюстрадой и держащей над головой светящуюся виноградную гроздь, испускающую во все стороны длинные лучи – я насчитал семь, прежде чем зло рычащий что-то про грязных бездельников Бом не поднял меня буквально за шкирку и не подтолкнул к лестнице.

– Вверх, братья, вверх! Глотайте ступени жадными ртами! Полируйте вонючими пятками!

– А нафига вверх-то? – спросил Док.

– Да на фига, ну на фига, а на фигале! – на бегу рявкнул Бом. – Потому что! Либо болтай – либо выживай!

– Вот так бы сразу и объяснил! Аж ногам легче стало…

Еще бы его ногам не стало легче – разболтавшегося лекаря мы с Храбром подхватили под руки и тащили на себе, сделав уже полтора витка и добравшись до следующей площадки. Тут мы ненадолго остановились, рухнули на пол и снова замерли. Я лежал на боку, смотрел на информационное окно группы и буквально обалдевал от количества красных полос. Только Бом уверенно держался в желтой зоне и, пожалуй, еще мог бы даже чуток подраться. Ну а остальные, включая меня, представляли собой бессильные мешки с виноградным киселем. Сейчас нас легко убьет даже хромое и одинокое по жизни хомячиное отродье. Пусть характеристики мы вкладывали по-разному, но из-за взаимопомощи выдохлись одинаково сильно. Однако при этом выжили и оторвались от врага.

– Вот! – расставив перед собой заткнутые деревянными пробками пузырьки, Храбр раздал по два каждому. – Малая регенерация жизни и бодрости. Бом! Вот среднее зелье «Ослиная жилистость» – оно не опознано, но я узнал по этикетке.

– Другое дело! – оскалившийся полуорк выплюнул что-то пожеванное, а ранее вытащенное из щели в стене и схватил зелья. – Другое дело! Слабака лекаря потащу я!

– Зато я разумом и мудростью силен!

– Так и объяснишь это нежити, когда она подвесит тебя на твоих же собственных внутренностях – буркнул я, вставая. – Погнали!..

На верхнюю площадку башни, куда более просторную, чем предыдущая, мы влетели одним броском и здесь сделали очередную остановку, чтобы пополнить силы и пугливо осмотреться. Врага высматривал Бом – его полуорочье зрение куда лучше справлялось с царящим под ветвями Древа сумраком. И Бом преуспел – охнув, он рухнул на пол плашмя и уставился на нас выпученными глазами, прижимая грязный палец к фиолетовым губам. По опутанному побегами потолку пробежали всполохи зеленого света, несколько полновесных гроздей на моих глазах съежилось, превратившись в подобие сморщенного изюма.

– Ш-ш-ш-ш-ш-ш! – судя по глазам шипящего полуорка, он пребывал в легком ужасе.

Мы закивали и замерли в неподвижности. Стремительно утекали секунды, медленно рос запас бодрости, уровень побитого во время побега здоровья потихоньку восстанавливался, подстегнутый походной алхимией. Мы пролежали так несколько минут, прежде чем Бом снова рискнул высунуться. Замерев в неудобной позе у окна, он всмотрелся, с облегчением улыбнулся и поманил нас когтистыми пальцами. Мы себя не заставили ждать, мгновенно прилипнув к окну обозрения, изнемогая от желания увидеть грядущий убойный аттракцион проклятого замка.

Я ожидал увидеть что-то опасное… но не такое. У меня аж дыхание пресеклось…

На крыше покинутой нами башни стояла она.

Лариданна Некрожуть. 230 уровень.

Она стояла гордо, безбоязненно, окутанная облаком изумрудной светящейся ауры, пронизанной сетью электрических разрядов. Изодранное платье колыхалось вокруг нее так, будто она находилась в воде. Витали над головой остатки золотистых волос, глазницы уже не полыхали внутренним жутковатым огнем, а светились яркими прожекторами, развеивая сумрак зелеными лучами. Сейчас она стояла к нам боком, медленно ведя потусторонним прожектором по внутренним стенам замка, задерживаясь на зубцах, высвечивая ниши, сбегая на мощеный двор, проникая внутрь помещений сквозь проваленные крыши. Примерно каждые тридцать секунд зеленый свет резко усиливался, в ушах начинал звучать пронзительный комариный писк, но затем все снова возвращалось к мерному и пугающе беззвучному высматриванию.

Тут можно было не гадать – Лариданна искала именно нас.

– Мы пробудили древнее зло, – тихо-тихо прошептал Док. – Что же мы наделали…

Сидящий рядом со мной Храбр Светлушка тихо фыркнул:

– Да уж, разбудили так разбудили. И теперь красотка ищет разбудивший ее будильник, чтобы выключить его навсегда… Вывод прост – не буди спящих женщин, не буди!

– Сделаю это своим семейным девизом, – проворчал Док.

Я слушал их краем уха, продолжая наблюдать.

На крыше златовласка была не одна – вокруг нее почетным караулом стояли четыре скелета с пылающими красным глазницами, а еще двое, стоящие не на крыше, а на площадке, где мы нашли на свою голову каменный сундук, могли похвастаться истекающим из черепов когерентным синим светом.

Это уже давало любому мало-мальски опытному игроку важную информацию, а если сведения были получены до боя, то позволяли построить грамотную тактику будущего сражения, ведь это классический цветовой расклад. Правда, создатели локаций придерживались этого правила далеко не всегда, резонно стараясь скрыть возможности своих монстров, но здесь, похоже, все было на виду.

Красный свет – воины, бойцы ближнего и дальнего боя. Мечники, лучники…

Синий – скелеты-маги, владеют боевой магией вроде молний, ливня костяных игл и так далее.

Зеленый – это личи. Мертвые некроманты, мстительные духи, способные поднимать другую нежить и подчинять ее себе.

Поэтому видимый нами расклад был очень прост. Лич под охраной воинов, под прикрытием крыши и бойниц засели боевые маги. Но нам эта информация не давала ровным счетом ничего – какой тактикой не воспользуйся, а нас все равно прибьют.

Поэтому…

Проползя через площадку, я сунулся в противоположное окно, осмотрелся и коротко переглянулся с успевшим сюда раньше меня Бомом. Мы поняли друг друга без слова – перед нами лежит единственный из возможных путь к спасению.

Еще через пару минут, успев отдохнуть и увидеть выходящих из донжона скелетов, мы спускались по внешней стене башни, что росла из защитной стены замка. Там, внизу, нас ждали густющие заросли виноградников, способные скрыть от вражеских глаз. По стене нам предстояло пройти или проползти еще метров пятьсот – немалое расстояние! – до тулова Древа, где Бом разглядел очередную глубокую борозду-ущелье, ведущую вверх.

– Стоит смерть на бергфриде, сверлит взглядом донжон, донжон во дворе, а двор весь в костях, весь в костях, весь в костях, – бормотал мерно работающий руками Бом, в то время как Док сидел на его спине. – Там смерть марширует, там нежить бредет, там мертвые пляшут и ведут хоровод…

Я висел рядом на удлиняемом магическом аркане, придерживая одной рукой спускающегося самостоятельно Храбра и глядел только вниз – на слишком медленно приближающиеся спасительные заросли…

Глава 3

Нам удалось. Мы прошли по самой грани между жизнью и посмертным полетом неизвестно куда.

Благополучно спустившись на широкую стену, мы забрались под темные своды сплетенной из виноградных лоз крыши и поняли, что двигаться дальше можем только на карачках, а полуорку придется ползти на локтях, то и дело цепляясь раздутым мешком за все подряд. Здесь царила кромешная тьма, ничуть не разгоняемая сотнями светящихся крохотных глазок, принадлежащих всяким неведомым тварям. Факелы у нас имелись, но зажигать мы их даже не подумали и просто двинулись вперед, буквально прорезая себе дорогу, будто пробирались через джунгли.

И где-то метров так через двести нас настиг мертвящий взгляд Лариданны, ударивший по прикрывающим нас зарослям. Мы не сразу поняли, что происходит – не было никаких оповещений. Просто на нас посыпались мертвые побеги и листья, а затем вдруг появился зыбкий зеленоватый свет, пробившийся сквозь усыхающие лозы. Виноград нас спас, приняв удар на себя и погибнув на корню. Бома зацепило буквально на долю секунды, но одно мертвящее касание отняло у танка четверть жизни и подарило магический озноб, сковавший движения сроком на десять секунд. Но мы выжили и поползли дальше. Больше страшный взгляд нас не настигал, и мы благополучно добрались до места, где сложенная из массивных светлых каменных блоков стена упиралась в почернелые валы коры Древа.

Поеживаясь, мы поочередно выбрались из укрытия. Вжимаясь в ямы на коре, давя все тех же мелких тварей, получая крохи опыта, мы проползли до глубокого ущелья, где пространство стегали хищные корни с полупрозрачными ядовитыми когтями – какое счастье! Все лучше, чем страшный замок с пробужденной нежитью!

Мы не останавливались, пока не поднялись метров на двести, почти добравшись до основания следующего лепестка. Только там, пока мы отдыхали, разлегшись в сплетенных самой природой из цветущих растений гамаках, я, перевалившись на бок, долго смотрел на почти игрушечный замок. Точка обзора была идеальной, исходящего сверху света вполне хватало, и я без малейших трудностей рассмотрел все в деталях. Мертвая златовласка все также стоял на крыше центральной башни, названной Бомом бергфридом и растущей из центра трехэтажного донжона, неизвестно что в себе скрывающего. Некогда пустой двор преобразился – по нему начали бродить темные фигуры нежити с наполненными зловещим красным светом глазницами. И они не просто бродили – они вырубали умерший от взглядов Лариданны виноград, давили жухлые грозди и… поджигали его. Двор заволакивался чадным дымом, скрывающим бродящие в нем фигуры. Несколько тварей копошилось у перекошенных врат, еще двое стучали чем-то по лебедке. И над всем этим продолжал сновать прожекторный зеленый свет бдящей Некрожути. А ведь она так мирно спала в своем сундуке…

Прав Док – мы разбудили древнее зло.

И прав Бом, уверенно заявивший, что в Забытых Землях мы набрели на нечто уникальное, глубоко проработанное, но так и «не запущенное», хотя продолжающее жить. И виноградный замок – я сам так его назвал, над локацией висела лишь строчка из десятка вопросительных знаков – скорей всего, был тяжелым для прохождения данжем, предназначенным для игроков высоких уровней и в серьезной экипировке. А нам, мелочи пузатой, очень сильно повезло – хотя сначала мы этого не поняли. Дело в том, что данж спал. Попросту не был активирован, и главную красную кнопку мы придурки нажали, когда решили забрать стеклянную виноградную гроздь из ладошек не просто какого-то рядового монстра, а, скорей всего, вытащили из когтистых дланей главного босса подземелья – Лариданны Некрожути 230 уровня.

Причем, опять же по словам многоопытного Бома, это был не просто сильный лич со сложной историей и богатой легендой, а еще и полководец. Тут я тоже был полностью согласен – очень уж рьяно пробужденная ею нежить взялась за наведение порядка в заброшенном замке. А вон уже появилось движение и на вершине недавно покинутой нами стены. Похоже, лучники и арбалетчики занимают свои посты, готовясь вовремя засечь и отразить возможную атаку.

Меня немного мучил вопрос: что было бы, зайди мы в замок через двор и войди на первый этаж донжона – где, судя по увиденным сейчас отрядам нежити, раньше скелеты штабелями лежали. Сумели бы мы поживиться сильнее?

Кто знает… Но в одном я почти уверен и сильно этому рад – благодаря заходу через главную башню, мы наткнулись на, возможно, один из самых ценных сундуков подземелья и захапали себе его содержимое. Главное – добраться до безопасного места и там уже рассмотреть все и опознать то, что получится.

Покачавшись в гамаках еще несколько минут, мы заставили себя выбраться и продолжили подъем, взбираясь по отвесной стене основания лепестка. Сверху на нас летели хлопья ледяного снега, срываемые ветром с бурых и местами обледенелых скал. Вавилонское Древо продолжало удивлять… Слишком много соблазнов. Такого я не ожидал – да никто и не мог ожидать подобного изобилия и разнообразия локаций и прочего, заключенных в одном месте. Знай я заранее… может, и пошел бы в обход по краю пропасти, наплевав на просьбу Акмэра отыскать его заклятого врага. К тому же далеко не факт, что этот чертов Фуунг обитает где-то здесь.

А с другой стороны – а где ему еще обитать, как не в этом удивительном и запутанном месте? Но если эта тварь прячется где-нибудь в темном углу, вроде кладовки в подвалах замка, откуда мы едва ноги унесли, то шансов его отыскать у нас практически нет…

Теперь пути назад уже нет – только вперед. Вернее, пока что вверх. И до средоточия главных ветвей Древа уже не так и далеко…

**

Уровень персонажа: 60

Базовые характеристики персонажа:

Сила – 50

Интеллект – 100

Ловкость – 25

Выносливость – 90

Мудрость – 55

Доступных для распределения баллов: 0

Достижение!

Вы получили достижение «Умник» третьего ранга!

Увидеть таблицу полученных достижений можно в настройках вашего персонажа.

Ваша награда за достижение:

+3 % к шансу идентификации предметов,

+100 к количеству пунктов маны.

Текущий шанс успешной идентификации: 5.5%.

Текущий бонус к количеству маны: +225.

Уровни я получил сам уж не помню за кого. Некогда было запоминать. Мы поднимались, мы дрались, нападали и отбивались, практически не сворачивая, а если и приходилось это делать, то никого по пути не задирали, предпочитая совершать короткие перебежки, а перед этим тщательно всматривались, выискивая затаившегося противника. Заклинания потихоньку прокачивались, в этот раз я использовал весь спектр своей магии, благо враги попадались максимально разнообразные. Ох, не скоро я смогу стереть из памяти чихающих баранов, при каждом сокрушительном чихе «стреляющих» во врага собственными глазными яблоками, взрывающимися при столкновении с любым препятствием. Выжили мы тогда едва-едва, а ведь нам противостояло всего четыре призматичных овноглаза… Хотя нет… тут я сгущаю краски – да, сначала чертовы бараны нас изрядно удивили своими летящими взрывными глазными яблоками, но мы быстро перегруппировались, прикрылись не страдающим глазофобией танком и слажено ударили в ответ, заставив блеющих монстров заметаться, а затем и сдохнуть. Мы пришли, мы сражались, мы победили. Да, может, есть аналог на певучем латинском, но я его точно не знал и знать не хотел. Главное – мы победили!

Отвоевав у рогатого квартета глубокую впадину, до краев полную чистейшей ледяной водой, мы искупались, с трудом вернув коже привычный ее цвет и наконец-то избавившись от остатков ягод в разных потаенных местах и запаха давленого винограда. И слава всем светлым богам – а то я уже боялся, что скоро у меня в подмышках и еще кое-где сама собой сбродится брага. Но главным плюсом избавления от давленых ягод было кое-что поважнее – от нас отстали наконец-то клятые насекомые! Пчелы, мухи, еще какая-то гнусь непрестанно атаковали нас последние двести метров восхождения, буквально не давая продохнуть, а порой и отравляя. Последней на нас душным облаком упала серо-черная крупная саранча и попыталась сожрать заживо – пришлось рисковать и уходить в отрыв на отвесных скалах. Едва-едва спаслись. Но нападение мелких тварей оказалось благом хотя бы для одного из нас – Бом, сам того не ожидая, цапнул клыками кусачее облачко насекомых и вкусил еще один образчик истинной древней пищи орков. Там, лежа в воде, он показал нам системное сообщение.

Руок экхр рокшуан!

Ты вкусил древнюю истинную пищу орочьего рода и ощутил прилив сил!

Ты полукровка и получаешь лишь половинную долю

(+20 единиц силы навсегда, + 10 единиц выносливости навсегда).

Едва солоноватая и хлюпающая плоть черного шистоцера достигает жадно урчащего желудка, в твоем разуме пробуждается древнее знание крови (подробности в примечаниях)!

Истинная древняя пища орков: испробовано 3 из 6.

Мы орки! И мы яростно и люто ненавидим наших заклятых врагов эльфов!

Сердца орков полны яростного темного огня неизбывной мести!

Пережитые невзгоды сделали нас сильнее, живучее и умелее!

То, что не убило нас – может быть пожрано!

Что не может быть пожрано – может стать оружием!

Любой урон эльфам повышен на 1%.

Врожденная стойкость к растительным ядам повышена на 1%.

Врожденная стойкость к животным ядам повышена на 1%.

Врожденная стойкость к истинной эльфийской магии повышена на 2%.

Вы получаете способность «Средняя всеядность» (подробности в примечаниях).

Вы получили родовые знания!

Создание каменного двуручного меча.

Создание малого каменного дротика.

Создание каменных набедренников.

Отныне вам известна предбоевая молитва Гхуундхар (подробности в примечаниях).

Прочитав, мы уважительно покивали – неплохо! Очень неплохо! Бом, устало улыбаясь, светился от нескрываемой радости.

А я, плавая рядом, покосился на свои куда более скромные достижения на пути Мертвого Друида:

Успешно!

Малый мертвосев начат!

Посеяно: 17/20.

Получив одну ягоду кладошины, что случалось далеко не всегда, я либо отдавал ее Храбру, который использовал ее в качестве метательного снаряда, ловко вкладывая в рычащие пасти врагов – эта участь не миновала и баранов – либо же я ее прикапывал, стоило мне наткнуться на любую кучку влажной трухи или почвы. Я уподобился облезлой белке, спешно делающей запасы на зиму.

И в целом это были все мои успехи, не считая неплохо прогрессирующих заклинаний, которыми я пользовался изо всех сил. Мы ведь не орки, нам расовых плюх не светит.

Еще мы улучили время разобрать трофеи из сундука, вновь убедившись, что сорвали настоящий джекпот. Однако многое из добычи осталось нам неизвестным – попросту не сумели опознать. Пару неопознанных свитков я забрал себе – один был красным, а другой по цвету в точности повторял свиток «Костяного пальца», что вселяло некоторые надежды продвинуться по пути Дарителя страха.

Мертвый Друид и Даритель страха – два основных моих направления на текущий момент, и сворачивать с них я не хотел, хотя и не собирался забывать о вспомогательных заклинаниях других школ. Без того же магического лассо моя жизнь в Забытых Землях оказалось бы куда сложнее – как и жизнь моих спутников.

Док получил только один свиток, но и ему был безмерно рад: наконец-то его мечты сбылись, и лекарю досталась магия дистанционного исцеления, работающая на расстояниях до пятнадцати метров и передающая «порционные пакеты» здоровья, но чем дальше требовалось передать, тем больше были затраты маны. Свиток был высшего ранга, опознать его получилось у меня буквально чудом – сработали проценты успеха от достижения «Умник» третьего ранга. И когда наш бравый лекарь прочитал детали заклинания высшего уровня, то едва не задохнулся от волнения и сдавленным шепотом пообещал, что обязательно достигнет максимальных высот в этой магии и в этой целительской школе.

Храбр выбрал себе дополнительное обычное целительное заклинание, а следом изучил еще два, причем оба крайне необычных. Первое называлось длинно – «Очистительный выдох боевого алхимика» – и относилось к школе «Боевая алхимия Мрачного Деяния». Действовала магия предельно странно: если тебя, к примеру, кусала ядовитая тварь, то вместо того, чтобы пить антидот, ты просто активировал магию, брал любой пустой флакон, делал в него короткий сильный выдох и… исцелялся от отравления, а бонусом получал заполненный ядом флакон. В примечаниях указывалось, что по легенде это заклинание было придумано специально для сборщиков змеиного яда, что «доили» небесных кобр и не желали терять даже капли драгоценной субстанции. Уже позднее магию доработали так, чтобы флакон с ядом превращался в метательное оружие, порождающее отравленное облако. На низшем ранге магия работала лишь с простенькими тварями, но Храбр, равно как и Док, пообещал, что доведет заклинание до высшего уровня.

Второй свиток касался меткости в обращении с луками и арбалетами и был вполне стандартным – когда-то и у меня была точно такая же магия, не раз выручавшая в сложных погодных условиях.

Остальное опознать не удалось, включая некоторые зелья, и мы разделили эту добычу поровну – не самой дележки ради, а чтобы в случае чего не потерять все сразу. Опасность подстерегала повсюду. И особенно сильно мы боялись умереть в полете – в буквальном смысле слова. Если кого-то оторвут от скалы и убьют в воздухе, то его посмертное серебристое облачко на месте не зависнет. Нет. Оно вместе со всем снаряжением и содержимым заплечного мешка полетит на дно пропасти – прямиком к жутким светящимися щупальцам. И ни за какие коврижки мы туда не полезем.

И это породило претензии от троих справедливых приключенцев к четвертому из их компании, не столь, возможно, гордому, но непреклонному и смело пославшему всех к чертям. И этим четвертым был Док, упрямо заявивший, что не собирается вкладывать в никчемные характеристики силы и ловкости больше ни единой драгоценной единицы. И добавил, что в этом волшебном мире для него существуют лишь характеристики интеллекта, мудрости, выносливости и здравого лекарского смысла. На наше требование пояснить, что это за характеристика – здравый смысла, добрый Вайболит ответил настолько грубо и частично непечатно, что мы аж взбодрились, а после его ласкового велеречивого напоминания, что именно на нас лежит обязанность его защищать, а заодно лелеять, холить и переносить через все опасности на руках, мы прониклись настолько глубоким чувством вины и собственной ущербности, что громогласно поклялись впредь не пенять профессиональному доктору за его нежелание таскать на горбу тяжести.

Вот и поговорили… вот и распределили обязанности по справедливости…

Мы – ишаки, а он – академик.

Но ведь и не поспоришь – возьмись я считать, сколько раз за последние дни Док оттащил нас от грани смерти, то и пальцев на руках и ногах не хватит. Поэтому мы предпочли сосредоточиться на избавлении от пусть ценного, но не обязательного имущества, в результате полегчав на тридцать с лишним килограммов барахла и вдобавок грамм так на триста пролитых горьких слез Бома.

Придя в себя, понимая, что мы уже изнемогаем от недосыпа и нас трясет от пережитых впечатлений, что чревато уже подступающим Затуханием, мы заставили себя выбраться из воды, встряхнуться и продолжить восхождение к главным ветвям, до которых осталось всего ничего…

**

Подкинутый Бомом, я из последних сил вцепился в бугристую пружинящую ветвь, метнул вниз магическое лассо и замер в этой странной раскоряченной позе, зная, что собратья по несчастью начали свое восхождение.

Мы добрались… поднялись… мы покорили чертово тулово проклятого Древа! Да, последние сотни метров мы преодолели уже на чистом ослином упрямстве, но все же мы сделали это!

И вот он я – грязный, стонущий авантюрист, повис на ветви, за которой моему воспаленному взору открылось невероятно большое и ничем не занятое пространство. Тут было светло. Тут пахло подгнившим мясом и неплохо так забродившими фруктами. Тут начинался – или заканчивался – хаос, исходящих из этого места верхних перекрученных между собой ветвей, образовавших большое овальное озерцо, до краев заполненное знакомой по цвету бело-желтой тягучей жижей.

В мое плечо вцепилась зеленая ручища, Бом хотел подняться выше, но я что-то устало прошипел, и он понятливо сместился в сторону, где и повис, давая дорогу Храбру и Доку. Мы продолжили созерцать вместе.

Над одним из берегов высилась сложная на вид дырчатая конструкция, откуда то и дело вылетали золотистые эспады, уходящие прочь и падающие в пропасть между ветвей. Такие же насекомые с гудением возвращались обратно, летя почти вертикально, доставляя свои переполненные прозрачные цистерны. Подлетая к озеру, они снижались, почти касаясь бурлящей жижи, и исторгали из животов все содержимое, после чего направлялись к дырчатой конструкции и исчезали в одном из многочисленных отверстий.

Остальные берега густого озерца были почти свободны, если не считать нескольких растущих из них длинных зеленых стеблей, оканчивающихся чем-то вроде зубастых ловушек или клеток, покачивающихся из стороны в сторону над бурлящей жидкостью. Вглядевшись, я помотал головой, проморгался, посмотрел снова, но это не помогло – я все еще видел ту же самую картинку, что не могла быть правдой. Дав себе пару звонких пощечин, я всмотрелся снова, но глаза продолжали меня обманывать.

– Скажи, что мне это снится и это просто привидевшийся кошмар, – слабеющим голосом попросил я висящего рядом полуорка.

– Тебе не снится, – прохрипел он в ответ. – И это не кошмар, а явь… ну или меня тоже накрыло Затуханием.

– Вам не кажется, – прохрипел Док. – Не может быть…

– Не кажется, – едва слышно подтвердил Храбр. – Если вы видите плененную парочку – то вам не кажется.

– Х-х-х-х-х-о-о-о-о… – обреченно простонал я. – За что-о-о-о…

Дело в том, что две особо низко склонившиеся к подозрительной жиже живые тюремные камеры не пустовали – в их зубастых пастях мухоловок сидели вполне знакомые нам личности, глядящие друг на друга с тем самым скорбным выражением на лицах, каким обычно обладают приговоренные к смерти нечастные перед началом казни.

Орбит и Затти сидели в одиночных камерах, держались за прутья и не сводили взглядов с друг друга.

– Нехорошо, – пробормотал я. – Ой, нехорошо-о-о-о…

Словно услышав мои слова, вода в озерце сначала забурлила, а затем породила вспухший метров на десять пенный гейзер…

Мы поспешно вжались в приютившую нас ветвь, напряглись в ожидании чего-то страшного, но… ничего не произошло. Гейзер опал, растекся угасающими кругами, выбросив на берега какую-то почернелую гадость, и озерцо снова затихло. Вскочившие было в своих клетках пленники переглянулись и снова уселись, но перед этим Затти сердито пнула один из гибких прутьев своего узилища. В ответ растительная пасть предостерегающе сжалась чуток, понизив «потолок» почти до макушки сидящей девушки и снова разжалась. Толстые стебли клеток качнулись, на одном из них звякнул серебряным пестиком прозрачный цветок-колокольчик, и хрустальный звон разнесся удивительно далеко.

Тут же из дырчатой конструкции на том берегу показались две оснащенные длиннющими черными усами алые головы с золотыми глазами и страшными жвалами того же цвета. Послышался длинный стрекочущий звук, головы подались вперед, вытаскивая за собой крылатые туловища, а затем и, казалось, бесконечные абдомены, с десятками торчащих из них жал. Туловища алые, полосы золотые, лапы, как и усы, черные, а блестят гигантские шершни так, будто их хитин усердно полировали. Уровни двухсотые, названия те же, что и у предыдущих, но с добавлением слова «Стражник» и надписи красные. И как только шершни грозно гудящими алыми ракетами стремительно взмыли в воздух и сделали круг над озерцом, я понял, что они еще и ужасно быстрые.

Мы вжались в ветвь сильнее, я сместился под прикрытие густых кустов, и за мной последовали остальные, хотя наша позиция в принципе не просматривалась сверху – мы как бы висели за бортом этой странной арены, разместившейся среди расходящихся, как прутья корзины, зарослей.

Одно из насекомых быстро вернулось в нору, второе последовало за ним чуть позже, но сначала тяжело уселось на стебель клетки Затти, отчего он опустился почти до самой булькающей слизи в озерце, а дно ловушки окунулось в белесую мерзость. Затти подпрыгнула, зацепилась за прутья, поджала ноги и не соприкоснулась с липкой гадостью. Шершень неспешно взлетел, и стебель выпрямился, возвращаясь в исходное положение. Пленница закачалась туда-сюда как на жутковатом аттракционе.

– Нет, это просто капец, – пробормотал я, приподнимая голову, чтобы увеличить обзор.

Бом заботливо нахлобучил мне на голову комок из мха и гнилой коры с торчащими цветочками. Точно такой же головной убор он успел сделать себе и остальным. Система радостно сообщила о повышении маскировки на пять единиц. Может эта ничтожная величина помочь нам остаться незамеченными? Тут все зависит от типа монстров. Если они разведчики – пиши пропало. А вот если они обычные недалекие воины, то шансы определенно есть. А Бом продолжал накидывать на нас куски коры и обрывки мха, повышая и повышая уровень маскировки.

Пользуясь очередным затишьем, я сосредоточил внимание на пленниках. Затти внешне не изменилась, если мне не изменяет память. Разве что появился длинный белый плащ с золотой вышивкой. А вот Орбит… лысый эльф достиг сто сорок первого уровня! Он был в полном рыцарском облачении, с плеч свисал белый плащ с золотой оторочкой, забрало шлема поднято, открывая взорам крайне задумчивое лицо. И никакого оружия. Нет и заплечного мешка. Его не видно и у Затти. Полностью снаряженные, но не вооруженные. Или разоруженные? Верно, скорее всего, второе, плюс к узникам приставлена реагирующая на звук мощная стража, с которой не так просто совладать, даже имея оружие.

В усталой голове один за другим появлялись вопросы без ответов, звеня в цифровой черепной коробке злыми шершнями. В спине покалывало, в подреберье тоже, что говорило о скором приходе Затухания. Мы слишком много времени провели в Вальдире и пережили слишком много эмоциональных качелей за эти бесконечные часы. Скоро за это придется заплатить и лучше выйти самостоятельно, чем тебя выкинет игровой кокон, чтобы потом еще долго не пустить обратно.

– Неплохо мы спрятались, – одобрительно прошептал Док, лежа с нашлепкой красного лишайника на носу, практически невидимый под толстым слоем набросанного на него прочего гнилья. – Мы такие серьезные ниндзя…

– За клоунадой спрятались четверо! – буркнул Бом, покосившись на него, и тут же поправил сам себя тоненьким голоском: – За колоннадой, Бугги, за колоннадой.

– Что?!

– Ничего… кое-что из далекого прошлого. Так что с теми делать будем? Я бы предложил пройти мимо с добрыми улыбками и прощальными взмахами… но вы не согласитесь…

– Не согласимся, – подтвердил я, продолжая изучать небольшую локацию, особое внимание уделяя пока себя никак больше не проявившему озерцу со слизью.

– И зря! – полуорк тяжко вздохнул. – Могу спорить на что угодно: эта авантюрная парочка – совсем не невинные жертвы пока непонятно кого. Скорей всего, они намеренно забрались сюда с определенной целью, но их заметили, и они попались на горячем!

– Да вряд ли, – начал было Док, но Храбр перебил его свистящим шепотом, указав глазами вверх:

– Забрались сюда, чтобы спереть вон ту поблескивающую штуку?

Мы дружно вскинули глаза и одновременно увидели незамеченное прежде: над булькающим озерцом, метрах так в двадцати, на шести растянутых в стороны лианах висел довольно внушительных размеров золотой сундук.

– На дубе том златой сундук, – машинально произнес я. – И леший гложет в нем фундук… Так…

– Я так и зна-л-ш-ш-ш-ш-ш-ш! – восклицание Бома превратилось в злое змеиное шипение. – Жажда наживы и соблазнение золотыми сундуками до добра не доведут! Эй… чего вы все на меня уставились?

– Да так, – хмыкнул я, отводя взгляд от самого жадного и ненасытного из нас и опять поднимая глаза к золотому сундук. – Еще не факт, что они пришли сюда за этим сокровищем. Их просто могли поймать те алые летающие танки и притащить сюда силой. Вот и вся история…

– А потом тупые шершни заставили авантюристов разоружиться, а еще у них личная тюрьма вдруг есть в наличии, и они любят играть в жужжащих тюремщиков, – язвительно добавил Бом, и я замер на полуслове, признав его правоту.

Шершни могучие и страшные, этого не отнять, но все же они были обычными насекомыми и вряд ли обладали разумом, если только это не какая-то новая разумная раса Вальдиры, загнанная в Запертые Земли за ненадобностью.

И кто же тогда разоружил нашу парочку? Не сами ведь они добровольно избавились от оружия? Острый меч отнюдь не помешает, когда тебя закрывают в клетке с травянистыми стеблями…

Еще пара вопросов без ответа в моей и без того переполненной голове. Хотя я прекрасно знаю способ получить ответы на все вопросы с помощью очень простого метода: мы должны вытащить пленников из этой передряги, а там уже можно их самих и спросить, попутно пиная эльфа по почкам, чтобы правдивей изъяснялся. При этом у меня есть доступ ко всем его почкам – как цифровым, так и реальным…

– Как спасать их будем? – спросил я так буднично, будто речь шла о вытаскивании лягушек из ведра с водой.

– Идти на штурм бесполезно, – торопливо сказал Док. – Нас прикончат мгновенно!

– Не спорю, – кивнул я. – Ударный освободительный отряд из нас так себе…

– Подкоп! – вдруг бухнул Храбр.

– Мы на дереве, – напомнил я.

– Но тут нехилый слой почвы, – возразил алхимик. – Причем почвы мягкой. К тому же было бы глупо копать отсюда – мы слишком далеко. Площадка овальная, пленники в центре, а мы – на дальней стороне. Нам бы спуститься, под ветвями сместиться вон до той точки, откуда до клеток метров пятнадцать максимум. Думаю, Бому приходилось уже копать подземные пятнадцатиметровые ходы…

– Мне и стометровые ходы копать приходилось, – задумчиво ответил полуорк, глядя то на клетки, то на ветви по сторонам озерца. – И стены кирпичные разбирать умею бесшумно. И в операциях по спасению участвовать приходилось, так что опыт есть. И этот опыт, учитывая нами увиденное, подсказывает, что спасти мы сможем только одного из них.

– Это почему?

– Быстрота реакции шершней, вот почему, – сказал Бом. – Они отреагировали почти мгновенно. Выскочили за секунды.

– Да куда там! – Док был явно не согласен с этим выводом и вытащил из укрытия одну руку, чтобы показать скорость появления дозорных. – Там колокольчик уже прозвенел, прошли секунды, а из нор как торчали только усы, так и продолжали торчать. Потом головы высунулись страшные, позыркали… и только затем ме-е-е-едленно вытянули свои туши.

– Да, – кивнул танк. – Все верно. Вот только колокольчик еще до конца отзвенеть не успел, а усы из норы уже торчали. И этого хватит, Док. Усы у насекомых как радар – особенно в Вальдире. Бьешься со сложным огромным насекомым? Первым делом отсекай усы и считай, что обеспечишь ему как минимум замешательство и потерю цели. Шершням достаточно было чуть податься вперед, чтобы убедиться – пленники еще на месте. Головы они вытащили, думаю, чисто для того, чтобы получше осмотреться, а затем еще и круг сделали, дабы убедиться – никто не явился освобождать пойманных узников. Проявив максимальную щедрость и беспечность, дам нам не больше трех-четырех секунд форы, после чего последует удар. И каждому из нас хватит даже одного такого удара. Ну, может, я еще выдержу, но если жало отравлено – мне каюк. Что мы можем сделать за три-четыре секунды?

– Почти ничего? – спросил Док.

– Многое, – не согласился Бом. – Повезло, что у Роса есть прокачанное лассо, мне игровая судьба даровала запас сил, Храбр снабдит зельями, Док подстрахует, а клетки болтаются на очень длинных стеблях – а раз они прогибаются под весом шершня, то и в другую сторону согнутся легко. А у меня как раз чешутся руки испробовать в деле отравленный зазубренный каменный тесак. Думал им чью-то шею рубануть… но с радостью отфигачу голову хищной мухоловке. Осталось придумать план…

– Который ты только что и озвучил, – улыбнулся я. – А Храбр его дополнил, показав место, откуда до клеток ближе всего. Осталось обсудить детали…

– И выбрать, кого будем спасать первым! – тут же вставил Бом. – Я серьезно, парни. Мы, конечно, постараемся вытащить всех, но тут все же не добрая сказка, а реально мрачная изнанка Вальдиры. За счет элемента внезапности у нас неплохие шансы вытащить первого узника, а вот со вторым уже вряд ли прокатит – во всяком случае не сразу. Так что выбирай, Рос. Ты главный – тебе и решать, кому жить, а кому, быть может, умереть. Кого вытягиваем из плена? Рыцаря или принцессу?

Друзья выжидательно на меня уставились, Док открыл рот и начало было:

– Ты, главное, не торопись, Рос. Мы понимаем, что тут надо поду…

– Затти! – перебил я его добрые речи. – Первой мы вытаскиваем девчонку.

– Потому что она девушка, а мы все джентльмены?

– Нет, – сказал я. – Просто мы знаем, что произойдет после смерти Орбита: он возродится на той самой плите. А может, и где поближе появится. А вот что случится с Затти, сожри ее пасть мухоловки… этого мы не знаем. Она не игрок.

– Но Орб – наш. А она – нет.

– Да, – кивнул я. – Вот только я видел глаза Орбита, видел, как он смотрел на эту чуток сумасшедшую девчонку. Да вы все видели.

– Ага.

– Видели.

– Это да…

– Спасаем Затти, – подытожил я. – И если Орбит нас за это вдруг осудит…

– То нам плевать на это хотелось! – закончил за меня Бом. – Я тоже за Затти.

– Потому что ты видел, как нежно Орбит смотрел на Затти, и это затронуло пыльную струну добра в твоей черствой черной душе? – спросил Док.

– Нет! Потому что если мы спасем племянницу дядюшки Акмэра от лютой смерти, то он расщедрится на немалые дары! А учитывая, что он зажал нам уже немало наград, то пусть и их наконец выдаст и не забудет в разы увеличить число и качество благодарственных даров!

– Вот же ты прагматичный…

– Пусть так! А глазами Орбита сыт не будешь! – парировал Бом.

– М-да… – фыркнул я. – Тогда сползаем в бездну – и по краю к вон тому месту. Вижу там какую-то пещерку между стволов. И оттуда куда ближе к клеткам…

**

В последние минуты перед началом чуток сумасшедшей авантюры – а какие у нас еще бывают? – я сидел, свесив ноги над краем бездонной пропасти, и, пользуясь крайне удачной позицией, делал скриншоты и просто рассматривал открывшийся мне другой бок Вавилонского Древа. Эта махина продолжала удивлять – мы вдруг поняли, что Древо отнюдь не круглое в сечении, а скорее овальное, причем невероятно вытянутое. И с этой «длинной» стороны точно так же были небрежно налеплены самые разные «лепестки» локаций – причем тут имелись уже прямо огромные, достигающие в диаметре километра так полтора, а то и два. Выглядели они сюрреалистично – словно заполненные различной жизнью и наделенные особым климатом гигантские лепешки, выросшие из коры подобно древесным грибам. Хотя Храбр сравнил эти лепестки с брошенными великанами тарелками фрисби, что воткнулись в дерево и остались тут на века, позднее обрастя всяким разным. Все это выглядело едва светящейся разноцветной гирляндой жизни, причудливыми зигзагами тянущейся по телу Древа.

Я насчитал три больших водопада, шесть поменьше, а мелкие вертикально сбегающие ручьи, вырывающиеся из каждой трещины, сосчитать было невозможно. Вся эта масса древесного сока срывалась вниз с немыслимой высоты, с гулом падала на «лепестки», порой разбивалась о тупые верхушки растущих из них скал, и тогда во все стороны разлетались брызги, летящие вниз искристым дождем, что накрывал вечным ливнем территории, расположенные ниже. Там шумели зеленые непроницаемые джунгли, чуть в стороне исходила пузырями растекшаяся до самых краев лазурная линза озера, пополняющегося дождем и истекающего ручьями наружу. В озере бурлила жизнь – даже с солидной высоты я видел силуэты живущих и резвящихся там существ, то и дело выбрасывающих высокие фонтаны. А еще ниже, там, куда стекали ручьи, «лепесток» выглядел горизонтально вонзенным в Древо огромным мечом, чье лезвие представляло собой очередное озеро, гарда была скалами, а рукоять шумела старой березовой рощей.

– Оно кормит всех и каждого, – заметил Бом, усевшийся рядом со мной на корточки. – Знаешь… а я ведь не раз задумывался, где создатели локаций хранят свои наработки, куда отправляется все неудачное, где живут не понадобившиеся монстры… Знаешь, что я себе представлял? – не дожидаясь моего предположения, он ответил сам: – Консервы! Вернее, что-то вроде хрустальных снежных шаров, стоящих рядом на виртуальных полках. Законсервированная цифровая жизнь. Но такого я даже представить себе не мог! А ведь решение гениальное по своей простоте, удобству и способу подвода живительной силы.

– Как-как? – стряхнув вызванное усталостью оцепенение, я взглянул на полуорка с удивлением. – Живительная сила?

Бом ткнул пальцем в начинающийся метрах в ста подо мной широкий водопад:

– Изливаемый Древом живительный сок. И без него нельзя: Вальдира – мир живой и продуманный. Ты ведь в курсе, что практически в каждой локации своя экосистема и просчитанные пищевые цепочки?

– В курсе, – подтвердил я. – Коровы едят траву и удобряют ее навозом, коров едят волки и проливают их кровь на хищные цветы, которые притягивают своей магией дождевые тучи, чтобы вызывать дождь и поливать траву…

– Долина Трех Пастушьих Костров? Озерный Край? Там еще статуя старого пастуха, больше похожего на доброго волшебника, если не замечать лежащего под его ногой дохлого волка…

– Она самая.

– Ну да, все верно – каждая лока живет своей жизнью. Растения не могут без полива – и Древо щедро поливает каждый нуждающийся в этом лепесток. Заодно наполняет озера, а его ворочающиеся над нами как опахала великанские ветви создают льющийся вниз поток воздуха. Смешно, да? Обычно ветер качает ветки, а тут все наоборот – ветви качают воздух и рождают ветер… Короче, все Вавилонское Древо является чем-то вроде энерговода, поддерживающего отдельные локации в живом состоянии. Можно воткнуть очередную фрисби в ствол поглубже и просто забыть. Когда понадобится – вернешься, вытащишь и отправишь броском в большую Вальдиру… Круто? Круто! И невероятно масштабно… А еще порождает другую интересную мысль.

– Какую? – послушно спросил я, поняв, что у Бома проявляющееся Затухание выразилось в глубокомыслии, смешанном с регулярным поеживанием, которое он сам вроде как даже не замечал.

– Если это Забытые Земли – то есть свалка ненужных земель и личностей – то где-то существуют и Нужные Земли или как там их назвали? Земли Грядущего? Теплица гор и городов?

– В смысле?

– Локации надо тестировать перед выкладкой в игровой мир. Значит, где-то там, может, прямо по соседству с нами, за туманной завесой, возможно, растет еще одно гигантское древо, питающее создаваемые прямо сейчас локации. Посмотри вон туда, Рос, – на этот раз Бом указал не вниз, а в сторону.

Я кивнул:

– Уже видел. Там, рядом с водопадом, прилепился небольшой городок с защитной стеной. Башни с медными блестящими колоколами, над ними радуга, а вокруг «лепестка» плавают на цепях склеенные из кусков какой-то кожи воздушные шары с привязанными к ним и болтающимися в брызгах водопада странными широкими зелеными лентами и вроде как клетками.

– Воздушные огороды с реющими на ветру знаменами, а не зеленые ленты, – поправил меня обладающий куда лучшим зрением полуорк. – А в болтающихся там же клетках какая-то живность. Может, курицы? Или кто-то еще. А еще я вижу фигурки вроде как людей, и некоторые из них прямо сейчас смотрят на нас с помощью подзорных труб. А на двух самых высоких башнях я вижу направленные на нас станковые арбалеты и стоящую рядом стражу. Там живое селение, Рос.

– Видел, – я повторил свой усталый кивок. – Даже сфотал. Наверное, я бы возбудился куда сильнее, не будь я настолько усталым. И что?

– Они ведь «местные». Возможно, они никогда в жизни не видели ни единого игрока. Не сталкивались с бессмертными. А теперь представь, что нам стало известно – скоро этот крохотный городок воткнут в центр неизведанного островка и оный выпихнут в большую Вальдиру, где предоставят вольным корабелам шанс отыскать его и стать первооткрывателями.

– И?

– А мы уже тут и никуда не торопимся. И вот мы входим в город и начинаем безудержно творить добро налево и направо…

– Убивать-то зачем?

– Да творить добро в буквальном смысле слова! Квесты выполнять! Монстров убивать! Старушек через дорогу переводить. Крутить над головой качели с орущими от восторга детишками. И вот мы тратим на это все свое время, повышаем доверие, затем завоевываем любовь, получаем секретные задания, захапываем все тайные награды, становимся доверенными лицами правителя или вовсе садимся на его место… и когда к берегу причаливают клановые корабли, мы выходим навстречу и широко улыбаемся – поздно! Этот город и эти земли навеки наши. Дальше идет минута злорадного хохота и…

– И пора спасать девчонку, пока ее шершни не сожрали, – буркнул я, вставая. – И пока ты в приступе не свалился.

– В каком «приступе»?

– Ты просто себя со стороны не видишь, – хмыкнул я и зябко поежился. – У тебя глаза застывшие, улыбка кривая, ты то и дело почесываешь свою кирасу и мечтаешь о минуте злорадного хохота.

– Какой авантюрист не мечтает о минуте злорадного хохота? Это же канон! Право победителя! И вообще… ну да… ты прав. Пошли спасать?

– Пошли спасать, – кивнул я и хлопнул друга по плечу. – А хохотать будем потом – когда выберемся отсюда и выполним задуманное.

– А можно мне не выбираться?

– А?

– Да я бы реально остался здесь – в Забытых Землях. Хотя бы на годик.

– Это в тебе Затухание говорит, Бомыч.

– Нет. Я бы реально хотел здесь задержаться.

– Там, в Вальдире, сейчас такое происходит…

– Какое «такое»? – Бом пренебрежительно скривился. – Кем бы ни были эти загадочные агрессоры – суть происходящего всегда неизменна: сильные мира сего снова делят пирог, роняя крошки тем, кто послабее. Так было и так будет.

– Хм…

– Пошли уже! В одном ты прав – хохотать будем чуть позже…

Сообщения до Орба не доходили. И на этом наши попытки наладить с ним контакт до начала операции были закончены – махать тряпками или шипеть сквозь зубы, как в старых приключенческих романах, нам не хотелось, ведь сторожевые шершни не дремлют.

Поэтому мы просто начали действовать, не перебросившись лишним словом – да и незачем было, ведь все успели многократно отрепетировать. Сначала мы налились отобранными для каждого зельями, зажгли доступные ауры, использовали заклинания, выждали несколько секунд и, убедившись, что вокруг озерца с жижей нет никаких изменений, приступили к выполнению задуманного.

Аркан бесшумной нитью улетел к нужному стеблю, ухватив его за толстое вздутие под клеткой. Мы все четверо, не проронив ни звука, побежали прочь и почти мгновенно ощутили сначала слабое, а затем резко возросшее сопротивление. Обернувшись на бегу, я увидел, как выгнувшийся вбок стебель, подобно удилищу, пытающемуся сдержать крупную рыбу, сгибается все сильнее и сильнее. Мы пробежали еще несколько шагов, оставив Бома позади. Хрустальный перезвон заставил нас испугано вздрогнуть, но никак не повлиял на наши действия – мы продолжили уже не бежать, а идти. Полное ощущение, что тащим на привязи упирающегося ишака, хотя мне таким заниматься не доводилось. Звон стал громче, послышался яростный гул, а следом раздался звериный рык Бома. Обернувшись, я увидел, как он обрушивает каменный зазубренный тесак на стебель мухоловки – причем существо было сто десятого уровня и вполне могло бы дать нам бой, не будь пасть уже занята добычей.

Удар! И тесак с хрустом прорубил жесткую поверхность! Во все стороны брызнул зеленый сок, что-то закричала болтающаяся в клетке Затти, прыгал в своей ловушке машущий руками и лыбящийся Орбит, а мы продолжали тащить.

– Мы Древа бурлаки! – прокричал Док где-то у меня за плечом.

– И-и-и раз! И-и-и раз! – завопил Храбр.

Звук еще одного удара… и мы понеслись вперед с немыслимой скоростью. За пару секунд нас обогнала бешено вращающаяся клетка с орущей внутри девушкой. Клетку толкал прущий медведем полуорк. И стоило сжимающемуся комку растительной плоти налететь на препятствие, Бом тут же полоснул поперек прутьев тесаком, затем еще и еще, наконец разрубив. Мы пробежали мимо, а за нашими спинами яростно заорал Бом:

– Куда?! Беги за ними, дура! Беги-и-и!

– Сам дурак! Орбу помочь! Спасти! – отозвалась она.

– Потом! – рявкнул я, а Бом вторил мне позади, добавив:

– Иначе все поляжем! Беги!

Пронесшись несколько метров, мы оказались на краю обрыва – опять! – и не стали тратить время на медленный спуск. Мы просто прыгнули. Пролетели десяток метров, с шумом приземлившись на высокую подушку, сложенную из толстенных кусков мха. Тут же вскочив, мы рванули в сторону, пригнулись и один за другим влетели в узкую щель пещерки, образованной тонкими стволами и бугристыми корнями. Последним вбежал Бом, по пути обрубив пару корней и обрушив на вход несколько удерживаемых ими камней, кучу сырой почвы и целое покрывало бурого лишайника. На нас упала темнота. Мы замерли в крохотной пещерке впритирку друг к другу, вслушиваясь в свистящее дыхание соседей и ожидая самого страшного…

– Так… – пробормотал Док и нервно икнул. – Т-так…

Зловещее надрывное гудение раздалось по ту сторону рукотворного завала, набрало громкость и… замерло на этом уровне, будто над местом нашего приземления зависла парочка живых хищных вертолетов. Мне почему-то даже представились номера на их полированных алых боках…

– Ждем? – спросил меня Храбр.

– Нет, – отозвался я. – Действуем дальше по плану. Надо понять, кто дергает за ниточки на той стороне…

– И что там с Орбитом, – добавил тихо Док.

– Бом, подтолкни.

Без проблем отыскав в темноте, полуорк схватил меня за бока, поднатужился и швырнул вверх – прямо к светящейся надо мной подобно одинокой звезде небольшой дырке в толстом своде спрятавшей нас пещерки. Сомкнув руки, я поймал сплетения побегов, закинул ноги, перевалился и ненадолго затих, осматриваясь. Обнаружив найденный ранее узкий лаз, позднее расширенный и пройденный до конца Храбром, я добрался до него, втиснулся в этот крысиный ход и шустро пополз, ощущая некую клаустрофобию. Не обращая внимания на мелких вездесущих многоногих тварей, я закончил крутой подъем и снова замер, вслушиваясь в происходящее снизу. Там было тихо. А раз никто не орет, то вряд ли шершни уже добрались жалами и жвалами до авантюристов.

Я продолжил путь. И через пару минут финишировал в узком и достаточно широком колодце, образованном пустотелым пнем. На его внутренних сторонах шевелились щекочущие меня подозрительно живенькие колючие стебли, но на них я тоже не стал тратить время и аккуратно привстал, уперся макушкой в травяной полог, приподнял его и выглянул в образовавшуюся щель.

Озерцо. Одинокая замершая клетка с пленником внутри. От второй мухоловки нет и следа. Пузырится слизь.

Как-то странновато тихо…

И едва я подумал об этом, как озерцо исторгло из себя сразу два бурлящих гейзера, потом рванул еще один в центре, и еще до того, как опала белесая взвесь, над пошедшей волнами жижей прозвучал резонирующий громкий голос:

– Так-так-так… и что же это у нас тут происходит? Неужто побег?

Чуть опустившись, я сузил щель и затих как дохлая мышка в мышеловке, весь обратившись в слух. Из живого во мне остались лишь бегающие по сторонам перепуганные глаза и удивленно подрагивающие ноздри – внезапно в них ударил невероятно сладкий аромат. Что-то медовое вроде бы…

– Так-так-так… – повторил голос, но в этот раз в нем зазвучала неприкрытая злость. – Так и есть – побег! Как?!

Поднятая гейзерами взвесь опала, и я наконец-то сумел разглядеть обладателя этого властного, но при этом почему-то кажущегося приторным и даже липким голоса. Моему успеху немало помогла шкура… или кожа этого удивительнейшего существа, выглядящая как… как настолько тонкие стенки золотой банки, что они стали полупрозрачны, а в эту банку следом залили прозрачнейший и ярко светящийся изнутри янтарный мед, ходящий в длинном туловище медленными тягучими волнами в ответ на каждое его движение.

Змей. Разумный огромный змей невероятной длины – при том, что я вижу лишь его малую часть, а остальное скрыто в густой жиже озерца – это первое впечатление.

Но потом я заметил необычнейшую голову, пару длинных многосуставных рук, толстый дырчатый гребень, тянущийся вдоль спины, а к этому необычному перечню еще следовало обязательно добавить примерно с двадцать, а может, и тридцать в хаотичном порядке растущих из туловища настоящих веток – с разветвлениями, сучками, листьями, шевелящимися на ветру, но при этом выглядящими отлитыми из полновесного золота.

Что это? Кто это?

Шокирующая помесь гигантской золотой змеи с золотой же лианой – будто их приложили друг к другу, а затем безжалостно перекрутили, сдавили, лепя из них одно целое. И к получившемуся змеино-растительному тулову приделали тонкие четырехметровые руки с длинными и выглядящими очень ломкими пальцами, а сверху пришлепнули массивную длинноволосую почти человеческую голову мужчины лет так пятидесяти, с морщинистым серым ликом, длинными золотыми волосами, густой метровой бородой и ярко пылающими изумрудными глазами, окаймленными словно свитыми из золотой проволоки ресницами.

Я еще не совсем опомнился от увиденного, как к этому добавилось еще кое-что: из дырчатого гребня на спине существа вылетел целый роль мелких алых насекомых, в которых я без особого труда опознал крохотные копии огромных алых шершней, что сейчас барражировали там, за обрывом, выискивая беглянку.

Да кто это?! Я машинально начал делать скриншоты, а потом и запись включил.

Я никогда в жизни такого не видел. Нет никакого обозначения над головой золотого змея. По необычности и красочности внешнего облика он идеально подходит на роль игрового божества.

Божество?

Да ну, вряд ли… хотя сразу отбрасывать эту версию не стоит. В любом случае скриншотов я наделал немало, сразу отправив их в реал и продолжая жадно разглядывать покачивающегося над озерной гладью впечатляющего злыдня.

А кто он еще, если не злыдень? Он пленил наших друзей – ни за что! А раз так – он злыдень.

– Вы обокрали меня! – изрек переставший ходить маятником туда-сюда змей. – Дважды! Обокрали, пока я отсутствовал! Как подло! Как низко! Предупрежденный, я успел вернуться, и вы попались в мою ловушку на третий раз, когда посягнули на мое главное достояние! Воры! Злодеи! Негодяи!

– Да чтоб вас… – беззвучно прошептал я. – Сволочи вороватые!

– Я пленил вас – и был в своем законном праве! Я! Фуунг, также известный как Фуунг Златое Гингко, как Фуунг Золотая Мудрость, а среди врагов называемый не иначе как Фуунгом Сладкоядым! И вы посмели обокрасть меня?! Какая наглость!

Орбит, держась за прутья клетки, изредка поворачивался в сторону обрыва и не прекращал радостно скалиться. Аж захотелось вылезти, прервать золотого оратора, извиниться, дойти до клетки, пнуть рыцаря под стальной зад, еще раз извиниться и вернуться в свою нору, дав отмашку, что можно продолжать. И почему-то верилось, что так все и получится…

– Поймав вас, несчастных наглых воров, я решил проявить милосердие – ведь не так часто ко мне заявляются гости, пусть они даже и незваные. Я потребовал одного – вернуть украденное! Ведь среди похищенных вами безделиц есть кое-что особенно ценное для меня. В обмен на это я был готов вернуть вам оружие и прочие вещи, а заодно даровать свободу! Я бы даровал и свободный проход через мои владения тебе, незнакомец рыцарь, согласись ты на долгую честную беседу со мной – ведь я так жаден до любых новостей. Я дал вам время подумать и занялся своими делами… и вот совершен дерзкий побег… Как? Стража проспала? Я чую, что она рыщут по следу, но почему-то пока не может найти… как странно…

Подавшись вперед, золотой змей-лиана сделал спираль вокруг клетки, не касаясь ее при этом, хотя торчащие из тела сучки задевали прутья, и хищная мухоловка дергалась словно от ужаса при каждом касании.

– Мое предложение все еще в силе, странный незнакомец, не желающий назвать мне свое имя. Я Фуунг Златое Гингко верну тебе свободу, если ты вернешь украденное у меня. Но Затти… она никуда не уйдет. Она останется здесь со мной – до тех пор, пока в мои владения, где правлю я, не явится спесивый Акмэр, возомнивший себя светочем и богом Запертых Земель. Судьба воровки Затти решится в нашем с ним разговоре – а если придется, то и в смертельной битве. Я не намерен больше терпеть его препятствия моим попыткам вырваться отсюда на свободу… Он досаждает, как жужжащая над ухом надоедливая муха! Тоже мне высоконравственное создание! Готов ли я купить свою свободу ценой жизней давно смирившихся неудачников? Вполне готов! Равно как готов хорошенько вздуть и самого Акмэра! Но как же мне теперь заманить его сюда, если Затти сбежала? ГДЕ ОНА?! Отвечай!

Змей небрежно задел клетку, и она крутнулась, едва не переломав держащий ее стебель. Я успел заметить, что Орбит широко улыбается и вообще выглядит так, будто находится в аттракционе.

– Ха! – запрокинув голову, Фуунг выпрямил часть тела, поднявшись тонким золотым деревом ввысь.

С части растущих из него ветвей отлетели золотые листья, упав вниз с такой тяжеловесной стремительностью, с какой обычно падает не невесомая листва, а полновесный слиток золота. И в воду они булькнули знатно.

– Да ты смельчак, незнакомец! Молчалив, не опускаешь взгляда… улыбаешься… впрочем, я не впечатлен – ведь я знаю, что ты бессмертен и оттого тебе неведом ужас смерти. А ведом ли тебе страх вечного заточения? Смиришься ли ты с тем, что я продержу тебя в клетке целую вечность и не позволю умереть! И подожду, пока Затти явится, чтобы спасти тебя, – вот тогда-то я снова ее и схвачу! Я Фуунг Златое Гинкго! Я терпелив… и я умею ждать…

Орбит молчал. Когда послышалось знакомое гудение, я невольно поежился, а может, и мурашками покрылся размером с горошину, пока надо мной один за другим пролетали здоровенные алые шершни. Змей качнулся к ним:

– Нашли?!

Заговори они – я бы не удивился. Но насекомые просто поднялись и пошли по кругу.

– Скрылась… – Фуунг испустил долгий тяжкий вздох. – Что ж! Она не могла уйти далеко! В ночной Пуще ближе к рассвету просыпается страшное зло… я догоню ее! Схвачу! И верну обратно в клетку!

Он снова начал подниматься, окутанный аурой сияние и точками жужжащих вокруг него шершней, но внезапно замер, уставился на Орбита изумрудными глазищами и вкрадчиво поинтересовался:

– А может, ты и не вор вовсе, незнакомец? Ведь ты не здешний… ты пришел извне… и быть может, ты пришел не воровать, а убивать? Убивать меня? Быть может, тебя подослал кто-то из моих заклятых недругов? Ты жаждешь моей крови, незнакомец?

Орбит улыбался и молчал. Прямо напрашивался на смертельный удар по своей наглой сверкающей улыбке. Позер несчастный! Хотя цель его понятна: стоит умереть, и он улетит на плиту. Ну потеряет уровней так пять, может, лишится части умений – зато обретет свободу. Главное, чтобы снова на реролл не собрался, чудила. Хотя пока здесь Затти, а мы в Запертых Землях, можно даже не задумываться об этом – Орбит стопроцентно продолжит путь до конца.

– Кто бы мог тебя послать убить меня? – золотой змей плеснул кольцами тела в жиже. – Хм-м-м…. Мои собратья? Двое из нас шести вроде как давно мертвы, если верны известные мне слухи. Я сам себе не враг, и я не в счет. Осталось трое… Так кто? Нииллай Багряная Листва?

Орбит молчал и улыбался. Мне уже самому захотелось дать ему по зубам.

– Не она? Так-так-так… быть может, Долгеннот Бакаутова Душа?

Я посмотрел на лысого эльфа. Он продолжал хранить гордое молчание.

– Так-так-так… неужто тебя по мою душу послал сам Крутован Северный Дуб? От него всякого можно ожидать…

Орбит молчал.

– М? Чего же ты молчишь, незнакомец? Ты обокрал меня… я не сделал тебе ничего худого, а ты обокрал меня и теперь отмалчиваешься… Скажи хоть что-нибудь… Может, налить тебе славного вина? Или медовухи? Она слегка ядовита, но знатно туманит голову…

Не знаю, что меня подтолкнуло. Но я сделал это. Уперся ногами покрепче, подался вверх, проламывая головой травяной покров, высунулся рывком по пояс и громко спросил:

– А можно мне вина налить? Или ядовитой медовухи. Я с радостью! А потом по пьяному делу помогу тебе, о мудрый Фуунг, запинать этого молчаливого эльфа до смерти. Чур именно мой пинок будет смертельным!

Громадные шершни развернулись и рванули ко мне, переходя в пике. Но долететь им не дали:

– Не сметь! – стоило золотому змею сказать это, и насекомые ушли в сторону, не долетев до меня буквально нескольких метров. – Разве так мы относимся к открыто пришедшим гостям? О нет! Таких гостей мы ценим… Проходи же, незнакомец, проходи. Я с радостью налью тебе вина… ты, видно, тоже решишь скрывать свое имя…

– Мое имя – Росгард, – буркнул я без всякого пиетета. – Я чужеземец. А у тебя в клетке мой друг.

– А ты один?

– А где вино?

– А может, все же моей ядовитой медовухи? – вкрадчиво прошептал тянущийся ко мне Фуунг Сладкоядый. – Такой ты не отведаешь нигде… а есть и особая, настоянная, такая, что кое-что в тебе изменит, пожалуй, навсегда…

Подумав мгновение, я махнул рукой:

– А давай.

– Не боишься?

– Я не хочу воевать с тобой, о Фуунг Златое Гингко. Предпочту подружиться, – честно признался я. – Может, у нас получится как-то договориться миром? Мы вернем украденное – это само собой. Может, еще чем отдаримся, чтобы искупить вину этой парочки.

Серые губы Фуунга растянулись в широкой улыбке, показав золотые зубы:

– Так-так-так… вот это я называю началом поистине многообещающей беседы. Подойди же ближе, Росгард, подойди ближе…

Глава 4

Пожав плечами, я послушно направился к берегу озерца. А чего бояться? Убежать уже не удастся при всем желании – надо было тогда отсиживаться в гнилом пне и не гугукать…

А я гугукнул…

Вот почему я всегда гугукаю?

Ну помер бы Орбит разок – уж пережил бы как-нибудь, учитывая его невероятный по нашим меркам уровень. Сто сорок первый уровень у лысого засранца!

Завидую ли я?

Ну разве можно завидовать другу?

– Сдохни, Орбит, сдохни, Орбит, – едва слышно пробормотал я, натужно улыбаясь смотрящему на меня свысока золотому змею с пылающими изумрудными глазами.

– Ты сейчас сказал: «Сдохни, Орбит, сдохни, Орбит»? – молвила змеюка с человеческим лицом. – У меня отменный слух. Что это за слова, Росгард? Пытаешься наложить на меня проклятье?

Из клетки на меня потрясенно уставился Орбит, а я улыбнулся шире:

– Тебе послышалось, о Фуунг Сладкоядый. Я говорил – наша дохлая орбита ведет к… да это неважно – не больше, чем мысли вслух. И вот я здесь!

– Присаживайся же, Росгард. Нельзя томить гостя на уставших ногах!

– Лучше томить его под крышкой булькающего на огне котелка? – брякнул я, задумчиво глядя на полезшие из почвы толстые золотые… щупальца? Нет. Это изогнувшиеся дугой древесные корни, что на моих глазах превратились в невысокий столик и удобное на вид кресло.

Золотое кресло… почти королевский трон. И подлокотники имеются.

– Садись же.

– Я пришел сам, – на всякий случай напомнил я. – Пришел открыто и не тая камня за пазухой.

– Камень за пазухой, – повторило повисшее надо мной гигантское создание. – А что тогда у тебя за пазухой, Росгард?

– Желание договориться миром. А у тебя?

– Присаживайся же, – произнес Фуунг и начал медленно погружаться в булькающее озерцо. – Присаживайся, и мы поговорим. И не бойся моих корней, Росгард Смелый – я не причиню тебе зла и не стану пленять. Уважаю смелых и отчаянных. Уважаю тех, кто ради друзей готов рискнуть собственной жизнью. Усаживайся. И выпей старого доброго вина…

Кивнув, я подошел к «трону» с высокой и выложенной выросшими на моих глазах золотыми увитыми листьями прутиками и уселся. Скосив глаза, увидел дрожащее над одним из листиков описание, прочитал его и ничуть не удивился: «Золото идеальной алхимической чистоты». Не знаю, что это за «алхимическая чистота» – но это все же настоящее золото. Сколько же весит это живое кресло? Килограммов так триста чистого золота? Бома инфаркт хватит…

С натужным жужжанием надо мной пролетели три тяжело нагруженные эспады, спеша излить в озерцо содержимое стеклянных абдоменов.

Осы эспады скорей всего кормят Фуунга, исполняя роль его медоносных пчел-сборщиков. Еще у него есть как минимум пара видов шершней: одни для переноски тяжестей, другие для боя и охраны. Помимо этого, он легко повелевает растениями – например, мухоловками, превратив их в живые тюремные камеры.

Кто же он такой?

Пока я неспешно думал, сам Фуунг, изогнувшись, создав пару колец, опустился так, чтобы его лик оказался на одном со мной уровне, но при этом не слишком близко – за что я был крайне благодарен. Очень уж некомфортно находиться впритык с чьим-то лицом, что с тебя самого размером или даже больше.

Прошла минута, а меня так и не схватило сплетенное из корней кресло – чего я подспудно боялся. Очень уж не хочется превращаться в пленника. И умирать не хочется – я ведь не сто сорок первого уровня, как некоторые.

– Вино, – резонирующим голосом оповестил Фуунг Сладкоядый, и вылезший из земли тонкий золотистый корень опустил на стол покрытую почвой бутылку из темного стекла. Следующий корень поставил рядом хрустальный золоченый фужер. – Угощайся, Росгард. Я рад гостям. И рад беседе. Слишком уж долго я прозябаю здесь в тоскливом одиночестве… Жил тут еще один неплохой собеседник, но как-то мы не сошлись с ним во взглядах во время игры в шахматы… и я его убил. Теперь сожалею об этом. А ты играешь в шахматы, Росгард? А может, сыграем пару партий в «Башни, Ямы, Пауки» – как по мне, так это лучшая из игр! И вряд ли игра помешает нашей беседе, не так ли? Мысли о тактике и стратегии идут на пользу любому разговору! Так что ты выбираешь?

После краткого раздумья, я сделал очевидный выбор:

– Шахматы. Но без ставок. И с правом прерваться, когда угодно, и не завершить игру.

В шахматы я вообще не мастак – точно проиграю. Но все же в шахматах я разбираюсь куда лучше, чем в «Башнях, Ямах и Пауках».

– Не завершить игру? Фу… – Фуунг недовольно встряхнул головой, и послышался мелодичный звон. – Но я одобряю твою осторожность, Росгард.

Пока он говорил, еще пара корней успела поставить на стол черно-золотую доску и принялась расставлять фигуры – белые и алые. Алые фигуры – что-то рыцарское плюс волшебники. А вот белые, вырезанные словно из мутноватого льда, изображали тьмальдов. Невероятной красоты комплект – и, скорей всего, невероятно дорогой.

– Делай первый ход, – предложил золотой змей.

Я уже потянулся к пешке, однако глянул на напряженно сверлящего глазами доску Орбита, и меня не то чтобы осенило, но будто слабый солнечный луч коснулся темного чердака в моей черепушке.

– Мой молчаливый вороватый друг куда лучше в шахматах, чем я, – сказал я, глядя на рыцаря в клетке. – Возможно, он обыгрывал весьма и весьма сильных противников, разбивая их в пух и прах, оставляя рыдать по ту сторону окровавленной доски, нервно комкая залитый слезами платочек.

– Нервно комкая платочек, – повторил Фуунг, поднимая глаза к клетке. – Я люблю яростное столкновение тактик. Люблю безжалостный напор, постоянное давление и грамотные атаки во фланги…

– А я вот не очень даже понимаю, о чем речь, – признался я. – Так, быть может, тебе лучше сразиться с лучшим из нас? А я сосредоточусь на нашей с тобой беседе.

– Если ты думаешь о том, как спасти его из клетки и устроить побег… – изумрудные глаза уставились на меня и словно заглянули в душу.

– Нет, – спокойно сказал я, отвечая взглядом на взгляд, хотя вряд ли мои сонные полузакрытые глаза могли соперничать с огромными зелеными очами мудрого змея. – Но в шахматы надо сражаться с лучшим соперником из имеющихся. И это не я. Да и не удастся нам сбежать, пока ты настороже, Фуунг Златое Гингко. Эй, Орбит… ворюга ты несчастный! Хочешь сыграть в шахматы?

Орбит часто закивал и со звоном ударил себя в грудь.

– Он хочет, – подытожил я очевидное.

Эльф добавил пару жестов, продолжая упорно молчать, и я с удивлением «перевел» их в слова:

– И, похоже, он хочет сыграть не просто так, а…

– Он желает играть с весомыми ставками. Как смело… и безрассудно… – прошелестел Фуунг, после чего издал тихий скрипучий звук, и мухоловка раскрыла пасть.

Рыцарь тяжело спрыгнул, удержался на ногах и через мгновение уже усаживался рядом со мной в еще одно выросшее кресло. Вылезший из спинки кресла корень обернулся вокруг пояса Орбита пару раз и замер. Я глянул вниз и убедился, что меня в кресле никто силой не удерживает. Наклонившись, Орб сделал первый ход и замер металлической статуей, глядя только на доску. Он тихо улыбался и казался всем довольным. Его улыбка стала шире, когда он сграбастал мой фужер и сделал большой глоток вина. Вот ведь гад ушастый…

Горевал я недолго – корень принес очередной фужер и налил мне красного, как кровь, вина. Сделав глоток, я удивленно уставился в фужер – вкусно! Просто невероятно вкусно. А еще вино дало мне прибавку к мудрости, силе и выносливости сроком на десять минут, даровав ускоренную регенерацию маны и жизни. И вино дало все это не количеством единиц, а в процентах, увеличив каждую характеристику на семь процентов и не наложив никаких негативных эффектов. Это… это чудовищно читерский напиток, не имеющий права на существование…

А к этому еще и добавилось неприметное сообщеньице:

Вы отведали легендарного красного вина королевства Айскроунграм!

(+15 единиц мудрости навсегда).

Начат малый винный путь Айскроунграма!

Испито видов легендарного вина Айскроунграма: 1/3.

Уровень персонажа: 60

Базовые характеристики персонажа:

Сила – 50

Интеллект – 100

Ловкость – 25

Выносливость – 90

Мудрость – 70

Доступных для распределения баллов: 0

Достижение!

Вы получили достижение «Мудрец» второго ранга!

Увидеть таблицу полученных достижений можно в настройках вашего персонажа.

Ваша награда за достижение:

+1.5% к шансу критического удара магией,

+2% к снижению затрат маны на создание заклинаний любого типа.

Текущий бонус к шансу критического удара магией: 2.5%.

Текущий бонус к снижению затрат маны на создание заклинаний любого типа: 3.5%.

Что еще за королевство Айскроунграм?

Пятнадцать единиц мудрости навсегда как с куста!

Приподнявшись в кресле, я повторил это во всеуслышание:

– Пятнадцать единиц мудрости навсегда как с куста! Дали только за то, что хлебнул вина из вон той бутылки! И вряд ли тут много таких бутылок…

– Эта последняя, – проинформировал меня Фуунг Сладкоядый, глядя при этом на доску, где они с Орбитом уже успели обменяться несколькими ходами. – И кому ты это говоришь, Росгард Громкий?

– Мне! Налейте и мне мудрости в ладошку! – из гнилого пня с воплем на миг высунулся Док с протянутой как для милостыни рукой. – Налейте и мне в… М-М-М-М-Г-Х-Х-А! – вылезшая из пня зеленая ручища зажала ему рот и утащила во тьму.

– Твои друзья нетерпеливы, Росгард, – прошелестел Фуунг. – Как я и предполагал… А ну назад!

Его слова были обращены к поднявшимся со своего улья гигантским шершням, возвращая страшилищ обратно.

– Они присоединятся к нам?

– Если угостишь их вином – то еще как, – кивнул я.

Я не шахматист. И я не особый мастак продумывать все на несколько ходов вперед. Но я все же не первый день в Вальдире и знаю цену здешней смерти. Если Фуунг убьет нас, то потеряем один, может, даже два или три уровня и часть умений. Да и пофиг – потому что уровни мы наберем без проблем, умения нам бесплатно снова апнет Акмэр – а куда он денется, раз мы спасли его племянницу? – а вот прибавка в пятнадцать единиц мудрости останется с нами навсегда, равно как и начатый винный малый путь.

Вывод? А он прост.

– Вылазьте давайте! – крикнул я. – Фуунг Златое Гинкго ценит смелых честных гостей и не привечает лишь воров! И он нальет вам вкуснейшего вина – пока оно еще осталось.

– Что ж! – выскочивший из пня как чертик из коробки Бом дал полезшему следом Доку подзатыльник, и тот с горестным воплем ухнул обратно в яму. – Раз наливают – выпьем за здоровье мудрого и доброго Фуунга! Я допью остаток из бутылки!

Следом за Бомом из чрева пня выбрался Храбр, помогший подняться и Доку. Затти не появилась – и я облегченно выдохнул, даже не пытаясь скрыть своей радости. Нам, игрокам, смерть не страшна, во всяком случае, в Вальдире. А вот для отчаянной авантюристки новая встреча с агрессивным золотым змеем категорически противопоказана. Хотя бы потому, что, когда он произносил слова «и я его убил» про своего противника в шахматах, в его голосе прозвучали нотки, заставившие меня зябко поежиться. Подобные эмоции я уже испытывал несколько раз в жизни. И последний раз я похожее ощущал от грозных слов одной огнедышащей разумной твари…

Фуунг Сладкоядый не был веселой и забавной местной зверушкой. И вся эта ночная предрассветная ситуация тоже не была забавной. Да, по своей природе бессмертных игроков мы могли позволить себе некоторую беспечность, тем более у нас по одной «бесплатной» смерти, но будь я настоящим авантюристом из плоти и крови… фиг бы я вылез из того пня.

– Вина хватит на всех, – успокоил Фуунг моих друзей, показав в усмешке золотые зубы, в то время как тонкое корневище сделало очередной ход на шахматной доске. – Не торопитесь… хотя вы… вы всегда куда-то торопитесь, и вас всегда легко приманить сладким запахом новых сил или денежным звоном… Или я ошибаюсь, и род бессмертных чужеземцев давно уже не столь податлив?

– Мы все такие же. По крайне мере, большинство из нас, – ответил я чистую правду. – Потряси тугим кошельком – и мы тут как тут. Пообещай новые силы, магию или умения – и мы снова радостно прыгнем в западню.

– Бессмертие дарует вам бесстрашие… но поглядишь с другой стороны и удивишься – ведь бесстрашие присуще лишь смертным, которым есть чего бояться. И такому, как… таким, как я… тщетно пытаться устрашить бессмертных храбрецов…

Фуунгу снова ответил я, и голос мой прозвучал мрачно:

– Поверь, мудрый Фуунг Златое Гингко… есть и среди вас те, кто вселяет страх в сердца бессмертных.

– Правда? И кто же это?

Глядя, как остальные усаживаются вокруг стола и хватают появляющиеся из земли разные на вид хрустальные фужеры, чтобы наполнить их небольшим количеством драгоценного вина, с понимающей улыбкой смотря, как на их лицах появляется радостно-изумленное выражение после получения бесплатных и столь драгоценных для нас характеристик, я некоторое время молчал, а потом улыбнулся чуть шире и, взглянув в изумрудные глаза золотого змея, сказал:

– Да хотя бы ты, мудрый Фуунг. Ты тоже страшен. Ты умен, хитер, коварен… и не будем забывать, что пусть мы и не можем погибнуть, но смерть все же приносит нам беды. Не нравятся нам и потери имущества… крушение наших замыслов… Одним движением брови ты можешь уничтожить нас и отбросить далеко назад… можешь разрушить наши планы и сломать мечты… Ты могущественный и серьезный противник… и мы предпочли бы не сражаться с таким страшным врагом, как ты. Мы бы предпочли договориться.

– Договориться, – пророкотал золотой змей и торжествующе вскинул голову: – Шах! И мат через два хода! Победа моя!

Стиснувший кулаки Орбит глянул на скудные остатки своей армии, коротко кивнул, принимая поражение и завалил на мгновение набок своего короля, чтобы тут же приглашающе указать на доску и заново начать построение фигур. Я невольно восхитился этой сосредоточенности – он полностью поглощен игрой, словно позабыв, по чьей милости мы оказались тут, на берегу мерзко хлюпающего слизистого озерца со вскипающими гейзерами. Так и хочется подойти с восхищением во взоре и ка-а-ак пнуть!

– Это просто превосходная и удивительная ночь, – с неохотой расставаясь с опустевшим фужером, Бом покачал головой. – Столько всего… столько всего нового… и ведь рассвет даже еще и не наступил.

– И это вы еще не пробовали мой хмельной медовой браги, – заметил Фуунг. – Отведаете?

– Позже! – своим ответом я опередил остальных, глянув на друзей нехорошим взглядом и буквально заставив промолчать.

– Что ж так?

– Чтобы в голову не ударило, – отмазался я с чарующей улыбкой на перепачканном лице. – Мы никуда ведь не спешим?

– Не спешим, – со скрежетом клыков согласился со мной Бом.

– Ну да… – вздохнул Док и вылил в рот последние капли вина. – Светлые боги… пятнадцать мудрости пали на мою грязную голову и осветили мое тусклое бытие… Я счастлив! И я подожду…

– Да я бы даже пить не стал, – пробубнил Храбр, показывая мне горсть пустых флакончиков. – Вдруг там реально что-то уникальное, в той браге?

– Позже, – улыбнулся я, вполне понимая его. – Мы не торопимся…

Сообщения все еще были недоступны. Так что общаться приходилось полунамеками и мимикой. Но они наконец-то заметили мои насупленные брови и прекратили клянчить медовую брагу. И хорошо. Потому что давать ее им испить я не собирался. У меня уже был не самый хороший опыт – например, с богиней Снессой, укусившей меня в черепушку. В результате я получил как хорошее… так и не слишком…

Я не собирался добровольно вручать Фуунгу пару козырей в его золотые лапы.

– Тогда сыграем? Я могу играть с десятком противников одновременно! – в голосе золотого змея зазвучала нескрываемая самодовольная гордость. – Я жажду схватки! Я жажду крови – пусть хотя бы на игровой доске! Кто перекинется со мной в шахматы? В «Башни, Пауки и Ямы»?