Непокорная. Жена по договору бесплатное чтение

Глава 1. О том, что семью не выбирают

– Тьмаг Дарклион Лонгрей, откройте. Я знаю, вы у себя, – в дверь кабинета настойчиво постучали.

Дарк поморщился. Меньше всего он хотел сейчас кого-то видеть, но визитер был не из тех, кто уходит ни с чем.

– Развейся, – Дарк махнул рукой в сторону огромной собаки, дремавшей у его ног. Пес вмиг превратился в черный дым и рассредоточился по кабинету.

Демонстрировать посторонним фантома до его полной метаморфозы в дракона не принято. Это как раздеться на публику. Фантом соткан из личной магии и является продолжением души мага, у каждого имея свою, уникальную форму. Только тому, кому доверяешь безоговорочно, можно показать фантома.

Убедившись, что пес исчез, Дарк щелчком пальцев отпер дверь. Не вставать же ради этого с кресла, в самом деле.

Порог кабинета переступила женщина лет шестидесяти и поприветствовала его кивком.

– Леди Малива Бонуар, – поморщился Дарк, – я совру, если скажу, что рад вас видеть.

Леди Малива вызвала у него приступ изжоги. Высокая, худая, с седыми волосами, зачесанными в высокую прическу. Поговаривали, что ее фантом – ядовитый стилет, и он всегда при ней. Может, и врут, когда дело касается личного фантома, нельзя знать наверняка.

На лице леди Маливы застыло такое выражение, словно она вступила в драконью лепешку. Причем сегодня этой лепешкой был Дарк.

Она, не скрывая, осуждала его за внешний вид – развалился в кресле, темные волосы растрепаны, сюртук нараспашку, ворот рубахи тоже. Дарк принимал леди в неподобающем виде, но ему было плевать. Это она просила о встрече, пусть терпит или выметается.

– Король известил вас о моем деле? – леди Малива предпочла сделать вид, что не слышала его слов.

– К моему великому сожалению, – вздохнул Дарк и взъерошил короткие волосы на затылке.

Сегодня выдался тяжелый день. Все из-за важных переговоров с соседним королевством. Дарку пришлось проверять залы на враждебную магию, подтверждать подлинность документов, поддерживать магщит короля.

Из-за усталости темная магия бурлила и пенилась, рискуя перелиться за край, а это чревато последствиями. Не просто так Дарк развалился в кресле, лишний раз стараясь не двигаться. А тут леди Малива с ее неотложным делом…

Спасибо его величеству! Теперь Дарк вместо отдыха вынужден заниматься личными проблемами аристократии. Словно он – низкосортный маг, а не величайший тьмаг современности. А ведь ему и тридцати нет, и фантом еще не трансформировался в дракона, пик его силы впереди.

Но его величество лично просил. Непонятно, с какой стати он так переживает из-за чужих бед. Прежде Дарк не замечал за ним подобной эмпатии.

– Моя внучка, – напомнила леди Малива о себе. – Я ищу ее уже восемнадцать лет. Безрезультатно. Я в отчаянии, тьмаг Лонгрей. Вы – последняя надежда рода Бонуар.

– Почему раньше ко мне не пришли? – удивился он. Все-таки восемнадцать лет – немалый срок.

– Ее мать была против, – холодно ответила женщина.

Ах, мать. Та самая, которая спрятала внучку от бабушки и которая недавно умерла. Похоже, ее смерть развязала леди Маливе руки.

Дарк напрягся, припоминая. Кое-что о пропавшем ребенке рода Бонуар слышал даже он, хотя всегда сторонился сплетен. Но история весьма известная.

Дочь леди Маливы сразу после родов сбежала вместе с младенцем. Женщину удалось найти и вернуть в семью, а вот ребенок исчез без следа. Дочь леди Маливы унесла этот секрет с собой в могилу.

Мутная история. С какой стати прятать внучку от бабушки? Впрочем, глядя на леди Маливу, Дарк отчасти понимал ее дочь. Бабуля явно не подарок.

Но чужие семейные скелеты не его дело. Дарк вздохнул и произнес:

– Давайте покончим с этим поскорее. У вас есть что-нибудь от внучки?

– Прядь ее волос. Срезала, когда та родилась, – леди Малива протянула ему бумажный конверт. – Как знала, что пригодится.

Обычно тьмагов не привлекают к заданиям такого уровня. Найти человека не так сложно, для этого необязательно обладать высшей темной магией и быть проводником тьмы. Но восемнадцать лет… слишком долго для поисков. Даже любопытно, куда все-таки спрятали девчонку. Но еще интереснее, что такого леди Малива сказала его величеству, что тот решил потревожить самого тьмага.

Дарк открыл конверт и заглянул внутрь.

– Ого, – невольно сорвалось с губ.

Леди Малива поморщилась. Возможно, поэтому она тянула с обращением к магам. До последнего не хотела делиться тем, что знает о внучке. Ни с кем, даже с королем. Раз поделилась, значит, и правда в отчаянии.

Прядь была крохотной. Какие там волосы у младенца… но даже на ней было отчетливо видно несколько цветов – фоном белый, плюс яркие оттенки – салатовый, голубой, розовый, сиреневый. Внучка леди Маливы обладает сильным магическим даром.

Теперь ясно, почему король заинтересовался. Сильные маги на дороге не валяются, каждый на счету. Кто упустит шанс заполучить еще одного в услужение короне?

– Я должен коснуться пряди. После этого от нее ничего не останется, – предупредил Дарк. – Уверены, что не хотите попросить кого-то другого?

– Я перепробовала всех других, тьмаг Лонгрей, – поджала губы леди Малива. – Остались только вы.

Дарк хмыкнул. Что ж, он предупреждал. Раскрыв ладонь, он вытряхнул на нее содержимое конверта и сжал кулак. Тьма змеями заклубилась вокруг него. Дарк слегка приоткрыл кулак, позволяя ей лизнуть зажатую в нем прядь. Совсем чуть-чуть, чтобы она не поглотила ее сразу. Тьма ненасытна, а Дарку необходимо время на поиски.

Он закрыл глаза и сосредоточился на видениях, что посылала ему тьма. Они были странными… Дома тянутся в небо. Очень высоко, до самых облаков. Дым, серебристые колесницы, едущие сами по себе. Все незнакомое, чужое.

Но вот тьма затащила его внутрь здания и показала девушку в коридоре с обшарпанными стенами. Жгучая брюнетка с точеной фигурой, в короткой рубахе без пуговиц и рукавов и брюках из необычной ткани, обтягивающих стройные ноги и аппетитную попку.

Дарк ненадолго завис на движении ее бедер в такт шагам. А все-таки зря женщинам Эйтилии запрещено носить брюки. Местные мужчины многое от этого потеряют. Такой вид…

Дарк тряхнул головой, отвлекаясь от видения.

– Обмануть меня решила, кромешная? – он мысленно обратился к тьме. – Не та девушка, цвет волос не тот, ищи дальше.

Но тьма упорствовала и снова показала ему ту же девушку, буквально ткнула его носом в нее. Возраст вроде подходит, но волосы… другой же цвет! Хотя…

– Ритулька-красотулька, куда спешишь? Притормози, поболтаем, – в видение ворвался мужской голос.

К девушке, за которой наблюдал Дарк, пристал парень. Чужой язык понимался без проблем, тьма помогла, и Дарк решил задержаться, чтобы послушать ответ девушки. Он все еще сомневался, что она – та самая.

– Еще раз назовешь меня так, и я тоже придумаю рифму к твоему имени, Стас, – не сбавляя шага, огрызнулась девушка.

– А ты пошлая, мне это нравится, – хохотнул парень.

– Вообще-то я подразумевала Гондурас. Страна такая есть. Но у тебя же тройка по географии и та с натяжкой, откуда тебе знать.

Дарк хмыкнул. Бойкая. Леди Малива тоже за словом в карман не лезет. Но можно ли это считать семейным сходством?

– Чего ты, конфетка? – долговязый парень двинулся вслед за девушкой по коридору. – Я же по-хорошему.

– Я не конфетка, Стас, – дернула она плечом. – Я – орешек, который тебе не по зубам.

– Смотри, уйду к другой девчонке, жалеть будешь, – насупился он.

– Чего это я должна желать незнакомую девчонку?

– Да стой ты! – не выдержав, парень схватил девушку за запястье и развернул к себе лицом.

Перепалка хоть и была веселой, но Дарк потерял терпение. Еще немного – и видение развеется, а он так и не понял, эту девушку ищет или нет. Возможно, физический контакт поможет разобраться окончательно.

Вздохнув поглубже, как перед прыжком в воду, Дарк, в самом деле, погрузился… в другого человека. Выбор пал на парня, что приставал к девушке. Все равно поблизости кроме него никого.

Едва он оказался в чужом теле, как видение приобрело четкость. Видеть без глаз и слышать без ушей тяжело, то ли дело теперь. Свет, звуки, запахи – все разом обрушилось на Дарка.

Но главным ощущением был физический контакт, прикосновение временно его пальцев к чужой коже. Аж обожгло.

Дарк на миг прикрыл чужие веки. Выровнял дыхание в поисках внутреннего равновесия. Темному магу нельзя терять контроль. Иначе конец и этому парню, и девчонке, чье запястье он судорожно сжимает.

А когда открыл, дыхание снова сбилось. Все дело было в ней… в странной девушке. Их взгляды встретились и то, как она посмотрела, заставило его дернуться всем телом.

Ее губы сложились буквой «о», словно она хотела воскликнуть, но так и не издала ни звука. Несколько мгновений, длящихся вечность, они просто изучали друг друга. Она будто увидела, будто что-то поняла, догадалась, что Дарк здесь. Это казалось немыслимым, но другого объяснения нет.

Именно девушка первой пришла в себя, вздрогнула и выдернула руку из захвата.

– Пусти, – пробормотала она и добавила уже не так уверенно: – Стас.

Словно усомнилась, что это его имя.

В ту же секунду тьма резко выдернула Дарка обратно. Тяжело дыша, он вынырнул в собственное тело в полумраке кабинета, открыл глаза и нервно облизнул губы.

– Магию вашей внучки запечатали, леди Малива? – хрипло спросил он.

Женщина не ответила, только опять поморщилась. Этого было достаточно. Теперь понятно, почему маги попроще не справились. Мать девочки сделала все возможное, чтобы ее не нашли.

А еще запечатывание объясняло смену цвета волос. Это частый побочный эффект. Сомнений не осталось – Дарк отыскал ту самую. Только наделенная магией могла распознать присутствие чужака в теле парня. А девушка без всяких сомнений распознала.

Дарк раскрыл кулак. Тот был пуст. Тьма сожрала подношение, но он видел достаточно, чтобы понять, где находится девушка. В другом мире. Дочь леди Маливы не поленилась, спрятала на совесть.

На миг Дарк усомнился – стоит ли рассказывать? Чего ради леди Малива ищет внучку? Уж точно не из-за большой любви.

Но он быстро преодолел минуту слабости. В конце концов, это не его дело. Он выполнил поручение короля, прочее его не касается. В том числе то, что леди Малива собирается делать с внучкой.

– Я знаю, где она, – сухо произнес Дарк, окончательно приходя в себя.

Леди Малива вздрогнула. Восемнадцать лет поисков и вот, наконец, долгожданный результат. Другой на ее месте до потолка бы прыгал от радости или хоть какие-то эмоции проявил. Но только не она. Не человек, а айсберг.

В памяти на миг всплыл образ миловидной девушки. Вдруг стало не по себе от мысли, что она когда-нибудь узнает – это он, Дарклион Лонгрей, выдал ее семейству Бонуар.

***

Кого-то судьба наделяет небывалым везением, другого награждает умом, третьего – талантом, а мне досталась пятая точка, притягивающая приключения.

Все началось с рождения. Кто-то еще младенцем подбросил меня на крыльцо детского дома. Росла я живым активным ребенком, а в интернате такое не приветствуется.

Моей первой любовью был… снеговик. Я при любом удобном случае сбегала к нему во двор, пару раз прямо в сорочке. В итоге заработала воспаление легких и весь Новый год провалялась в кровати, пока другие получали подарки от Деда Мороза. Снеговика, кстати, воспитатели сломали, разбив мне сердце. Плюс за это меня возненавидела вся младшая группа.

Когда я была постарше, в интернат приезжал батюшка для бесед о Боге. Нас собрали в актовом зале, и в какой-то момент батюшка спросил, знаем ли мы что такое причастие.

– Конечно! – выкрикнула я с места. – Это форма глагола.

Батюшка был разочарован нашей необразованностью, а меня после его отъезда вызвали к директрисе на ковер и отчитали за то, что я всех опозорила.

Подростком я с подругой частенько сбегала из интерната. Идти нам особо было некуда, и мы тусовались, где придется. В итоге в очередной раз вернувшись, заразили всех педикулезом. Весь интернат обрили наголо. Надо ли говорить, что нас тогда чуть не прибили свои же?

Подобных приключений в моей жизни была масса. А вот с удочерением не сложилось, но теперь уже поздно. Так и дожила почти до восемнадцати лет. Чудом!

До выпуска осталось немного, и я предвкушала момент, когда, наконец, стану самостоятельной. Никаких больше воспитательниц! Я пока не догадывалась, что это был лучший период в моей жизни. Период, в который я еще не знала своих родственников.

В день, когда все изменилось навсегда, я спешила по коридору в библиотеку на встречу с подругой. Все здесь – каждый поворот, каждая скрипящая половица – отлично мне знакомы. Последние десять лет я прожила в этих стенах.

Вот только к подруге я так и не дошла – привязался Стас. Надо же было столкнуться с ним! Следит он, что ли, за мной? Надоел уже таскаться, сотни раз давала понять, что ему ничего не светит.

Но в этот раз Стас превзошел себя, схватив меня за запястье. Я так разозлилась, что собралась влепить ему пощечину. Уже и руку занесла для удара, но что-то остановило.

Вовсе не сочувствие к Стасу. Плевать я на него хотела, достал. Дело было в его глазах. Они стали… другими.

У меня нет деменции, я точно знаю, что у Стаса зеленые радужки. Просто у меня тот же цвет, потому и запомнила. А сейчас с его лица на меня смотрели черные, как дно самого глубокого колодца, глаза. Этот темный взгляд прожигал насквозь. Хотелось прикрыться от него, но я не могла пошевелиться.

«Линзы?» – мелькнула спасительная догадка. Но чутье подсказывало – не в этом дело. И цвет глаз, и то, как Стас смотрел – все было не тем.

Черты его лица тоже изменились – скулы заострились, губы стали тоньше. Словно через Стаса проглядывало чужое лицо, как если бы кто-то натянул его подобно костюму.

В следующий миг свет удачно лег, образ Стаса растворился, и я рассмотрела того, другого. Он был старше и выше. Непослушные черные пряди падали на лицо, щетина покрывала щеки, одет он тоже был во все черное. А еще его как будто окружала аура темноты. Невидимая, но вполне осязаемая. Солнечные лучи и те тускнели рядом с ним.

Это выглядело странно и жутко. Словно передо мной не человек вовсе, а черная дыра, поглощающая свет. Но даже несмотря на этот эффект, я невольно зависла. Все из-за его внешности. Я таких мужчин в жизни не встречала. Это вообще законно быть настолько убийственно красивым?

В себя помог прийти страх. Я не пугливая, но происходящее выходило за рамки обыденности. Запаниковав, я вырвала руку из захвата и бросилась прочь по коридору. Сбежала. Потому что невыносимо было находиться рядом с черным взглядом. Он знал обо мне все, даже то, чего я сама не знала. Что-то во мне поднималось удушливой волной ему навстречу. И мне это категорически не понравилось.

После того случая я избегала Стаса с еще большим рвением. Лишь неделю спустя мы опять столкнулись в коридоре, и я заглянула ему в глаза, проверяя. Нормальные, зеленые.

– Ты носишь линзы, Стас? – не удержалась от вопроса.

– Зачем они мне, детка? Я и так хорош, – ответил он в своей манере.

Ну да, первый парень в интернате, мечта всех девчонок, кроме разве что меня.

– А ты чего спрашиваешь? – насторожился он.

– Да так, – махнула я рукой, – почудилось.

Мне удалось убедить себя в том, что черные глаза и их обладатель были плодом моего воображения. Тень так упала, я на долю секунды превратилась в дальтоника, или за завтраком съела несвежую запеканку и поймала галлюцинации. Да мало ли может быть бредовых объяснений! Все они куда лучше, чем черноглазый незнакомец, смотрящий на меня через чужое тело. Вот это и правда бред.

***

– Ритка, тебя директриса вызывает в кабинет, – уперев руки в бока, на меня строго смотрела уборщица. – Опять что-то натворила? Ох, и бедовая же ты…

С момента «черного взгляда» прошло две недели, в которые я вела себя исключительно положительно.

– Да я сама покладистость, – открестилась от обвинений. – Мне шалости уже не по возрасту.

– И то верно, – хмыкнула уборщица. – Вон какая выросла. Невеста! Иди уже. Там, в кабинете, директриса не одна, с ней какая-то женщина в возрасте и мужчина в костюме, похожий на адвоката, – предупредила она на всякий случай.

Направляясь в кабинет, я гадала, что директрисе от меня надо? Мне вообще-то уже восемнадцать. Почти. Если точнее, через месяц будет. По закону я стану совершеннолетней, а значит, времена нравоучений закончились.

Я перекинула толстую темную косу через плечо и постучала в дверь кабинета.

– Входи, – донеслось изнутри.

Переступая порог, я, как на стену, наткнулась на взгляд серых глаз седовласой женщины. Ух, аж дыхание перехватило. Это надо уметь так смотреть, что у людей ноги подкашиваются, и сразу тянет сознаться во всех грехах, даже в тех, которые не совершал.

Но меня одним взглядом не пронять. Разве что черным… Но я уже решила, что это была галлюцинация, и успокоилась на этом. Я в этой жизни всякого повидала. Впечатлительной меня не назвать.

Хмыкнув, я прошла к свободному стулу, нарочно развязно плюхнулась на него и исподлобья изучила женщину. На вид ей было лет шестьдесят, а ее наряду – серому максимально закрытому платью – лет двести. По крайней мере, его фасон точно позапрошлого века. На какой распродаже она его купила?

Прическа была под стать платью – седые волосы зачесаны наверх в прическу, давно вышедшую из моды. Вопреки ожиданиям пахло от нее не нафталином, а терпкими духами, от которых у меня свербело в носу. Не знаю, какие претензии ко мне у женщины со стальным взглядом, но я точно ни в чем не виновата. Вообще впервые ее вижу.

– А что случилось, Елена Аркадьевна? – обратилась я к директрисе. – Зачем вы меня вызвали?

– Вот, познакомься, Риточка, это Марина Леонидовна, – елейным голосом ответила директриса.

Я напряглась. Никогда она меня так не называла. Ритка-пытка – вот как меня обычно зовут в интернате. Воспитатели не очень-то меня жалуют за неусидчивость и живой характер. Не любят у нас яркие индивидуальности.

– Марина Леонидовна, – зачем-то повторила директриса и весомо добавила: – Волкова.

Я нервно дернула плечом. Надо же, фамилия как у меня. Бывают совпадения.

Дело в том, что она у меня, в отличие от большинства, настоящая. Мое имя и фамилия были в записке, с которой меня подбросили на крыльцо. По ним так и не нашли родню, но воспитатели мне их оставили.

Директриса умолкла и широко мне улыбнулась. Та-а-ак, стоп, что-то здесь нечисто. Волкова говорите? Я перевела взгляд на женщину.

– Бабушка твоя, – выпалила директриса новость-бомбу.

– В смысле? – я понимала, что туплю, но за столько лет успела смириться, что нет у меня родственников.

Мама умерла, папа сбежал. Дедушки-бабушки не спешат появляться на горизонте. Примерно такая история у большинства местных, и моя вряд ли отличается.

Я в целом привыкла. Одна так одна. И вдруг – бабушка! Здрасьте, приехали. Не кажется, что поздно? Я уже большая для всех этих родственных связей, проживу как-нибудь и дальше без них.

– Спасибо, не нуждаюсь, – качнула я головой и хотела встать, но властный серый взгляд будто приковал меня к стулу.

Ого, бабуля с характером похлеще моего. Неужели достойный противник? Что ж, как говорится, наша битва будет легендарной.

– Риточка, Марина Леонидовна оформила над тобой опеку и хочет забрать тебя к себе, – все лила елей в уши директриса.

– Мне через месяц восемнадцать, какая опека? – моргнула я удивленно. – Я практически совершеннолетняя.

– Практически, но не совсем, – впервые подала голос «бабушка».

У меня от него мороз по коже пробежал, и захотелось спрятаться под стул. Это ненормально. Внуки не должны бояться бабушек.

– Все документы готовы, – заявила Марина Леонидовна и кивнула мужчине за своей спиной.

Только сейчас я заметила, что есть еще и он. Марина Леонидовна своей харизмой напрочь его затмила.

Мужчина не вызвал интереса – лысый, в очках. Выложив на стол документы, он снова отступил за спину Марины Леонидовны.

– Здесь все необходимое, – пробубнил он оттуда. – Документы на опеку оформлены по всем правилам.

– Отлично-отлично, – потерла руки директриса.

А я переводила взгляд с нее на «бабушку» и не понимала – они это серьезно? С какой стати удочерять великовозрастную девицу? Допустим, мы, в самом деле, родственники. Хорошо. Но ведь можно встречаться, наладить контакт. Оформлять-то зачем? Тем более ради одного месяца.

На мои мысли, сама того не подозревая, ответила директриса. Взглянув на меня поверх очков, она произнесла:

– Все, Риточка, собирайся. Бабушка забирает тебя к себе.

– А если я хочу остаться? – уточнила.

– Пока тебе не исполнилось восемнадцать, опекун решает, где ты будешь жить, – ледяным тоном просветила меня «бабушка».

Вот теперь все встало на свои места. В том числе странное удочерение. Месяц вроде не так долго, но за тридцать дней с человеком можно столько всего интересного сделать. Вопрос в том, какие планы у бабули на меня…

Все очень быстро закрутилось. «Бабушке» не терпелось меня забрать, а директрисе – меня отдать. Я опомниться не успела, как очутилась в спальне. Мне дали полчаса на сборы. Даже чемодан выделили.

Начала ли я собираться? Конечно, нет! Никуда я не поеду с этой жуткой особой. Мало ли, что там себе придумала «бабушка», а директриса на это повелась. Я уже не ребенок и могу решать сама. А если попробуют увезти меня силой, буду сопротивляться и кричать так, что во всем здании стекла лопнут. Посмотрим, как они с этим разберутся.

В итоге через полчаса за мной зашла воспитательница. Увидев пустой чемодан, она нахмурилась:

– Ты чего это не собралась? Тебя уже все ждут.

– А я остаюсь, – буркнула.

– Тогда иди и сама об этом скажи.

– А вот и пойду!

С гордо поднятой головой я продефилировала мимо воспитательницы. Она права – надо решать проблемы самой. В итоге я вышла на крыльцо заявить во всеуслышание, что не надо мне никаких родственников, обойдусь.

У крыльца стояла дорогая машина. Я не разбираюсь в марках, но эта тянула на премиум-класс. Похоже, родственники у меня состоятельные.

Задняя дверь открылась с тихим чавканьем, и изнутри донесся голос «бабушки»:

– Ты опаздываешь.

– Да я и не спешила, – пожала плечами.

– Садись, Марго, пора ехать.

Я оглянулась, не сразу сообразив, что Марго – это я. Так меня тоже никто никогда не называл. Сегодня прямо день странных имен. Хотя чего уж там, сегодня в принципе странный день.

Все не покидало ощущение, что я сплю. Или брежу. Или брежу во сне. Родная бабушка? Удочерение? Ну ведь чушь! Нет у меня никого, я сама проверяла. По базе данных с помощью друга-айтишника пробивала. Одна я, как перст.

– Поторопись, – в голосе «бабушки» прорезались нотки раздражения.

– Никуда я с вами не поеду, – ответила я. – Мне и здесь нормально.

– Решила проявить скверный характер? – хмыкнула она.

– Нормальный у меня характер, – пожала я плечами. – Это у вас нервы слабые.

– У меня нет времени пререкаться с тобой, Марго.

Прозвучало, как угроза. Но в тот момент я была еще уверена, что ничего она мне не сделает. Не будет же она силой запихивать меня в машину на глазах у всего интерната?

– Не заставляй меня прибегать к силе, – снова прочитала мои мысли «бабушка».

Умом я понимала, что чисто физически одолею субтильную старушку, а от ее водителя без проблем сбегу. Но это ее «к силе» звучало так уверенно, что заставляло думать, будто она у нее есть. Не знаю какая, но точно есть.

Я все еще стояла на крыльце, и из салона машины донесся усталый вздох. И вдруг я начала спускаться по ступеням прямо к открытой дверце. Вот просто взяла и пошла, хотя точно не собиралась этого делать.

Какого черта?! Почему я делаю то, чего не хочу? Это какой-то нервный срыв, у меня психическое расстройство личности, раздвоение или как там это называется. Иного объяснения, почему я, не желая того, села в машину рядом с «бабушкой», нет.

Едва дверь закрылась, как машина тронулась с места. Что ж мы так торопимся? И главное – куда?

Глядя в окно, я растерянно провожала взглядом здание интерната. Происходящее походило на кошмар, от которого невозможно очнуться.

Я так и не нашла объяснение тому, почему села в машину, а что-то исправить было уже поздно. Не выпрыгивать же на ходу, еще ноги-руки переломаю, а то и шею. Слишком быстро авто несется в потоке.

Ладно, доедем до места, и там сбегу. Оставаться с «бабушкой» не входило в мои планы.

– К закату будем дома, – сухо известила Марина Леонидовна. – Скорей бы. Местный воздух ужасно грязен.

– Цивилизация, – пробормотала я.

«Бабушка» только поморщилась. Ох, надеюсь, меня не в деревню к дедушке везут. Я – девочка городская, сельская жизнь не по мне.

– Как вы меня нашли? – спросила я. Раз уж едем вместе, хоть узнаю что-нибудь полезное.

– Чудом, – хмыкнула Марина Леонидовна. – Почти восемнадцать лет и четверть состояния на это угробила.

– Ого! – только и смогла я выдавить.

Кажется, я действительно важна для нее. Но родственных чувств она при этом не проявляет. Даже банального «как я рада нашей встречи» не сказала.

– Зачем я вам? – спросила напрямик.

Марина Леонидовна молчала, и я уже решила, что ответа не будет, но он все-таки последовал.

– Моя дочь увезла тебя сразу после рождения и спрятала. Думала, я тебя не найду. Но леди Малива Бонуар еще никогда не проигрывала, – после этих слов она повернулась ко мне на сидении и с чувством произнесла: – Я очень надеюсь, Марго, что ты не разочаруешь меня, как твоя мать.

Я сглотнула ком в горле. Эта короткая речь породила кучу вопросов, но волновали меня не они. Прямо сейчас, в эту самую секунду я безоговорочно поверила, что женщина напротив – моя бабка. А еще я поняла, что ничего общего с добрыми бабушками из детских сказок она не имеет. Будь Марина Леонидовна героиней «Красной шапочки», она бы сожрала волка, а не он ее.

«Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие страшные глаза? А это чтобы одним взглядом указывать тебе твое место, деточка» – пронеслось в голове.

– Надевай на голову, – в меня полетел черный мешок.

– Слушайте, я в этих ваших бдсм-забавах не участвую, – открестилась я.

– Не смей дерзить, Марго. Я могу заставить тебя пожалеть об этом, – прилетело в ответ.

Я напряглась. Но черный мешок на голову? Пусть поищет другую дуру!

– Я это не надену, – я стряхнула мешок с колен на пол.

Тот упал между нашими ногами.

– Подними, – процедила Марина Леонидовна.

Я открыла рот, чтобы послать ее куда подальше, но вместо этого наклонилась и подняла мешок.

– Надевай, – последовал новый приказ.

Собственные руки перешли на сторону врага и натянули мне на голову мешок. «Что вы со мной сделали?!» – хотела воскликнуть, но молчала. Она и голоса меня лишила! Ведьма!

Сопротивляться было невозможно. Тело больше не слушалось меня, теперь оно слушалось Марину Леонидовну. Опять! Любые попытки перехватить контроль терпели неудачу. От усердия на лбу выступила испарина, но ничего кроме головной боли я не добилась.

В итоге мое сознание металось внутри черепной коробки, вопя: «Замуровали! Выпустите, демоны!»

Но снаружи я выглядела абсолютно спокойной. Просто идеал покладистости и послушания.

В первый раз я искала причину в себе, а теперь поняла – дело в Марине Леонидовне. Неужели она – гипнотизер? Вот это я попала! То, что она делала с мной, было по-настоящему жутко.

Я погрузилась в полную темноту. Ткань мешка не пропускала ни единого лучика света. Если Марина Леонидовна гипнотизирует меня взглядом, то так даже лучше. Вот только странно, я ее не вижу, а пошевелиться по-прежнему не могу.

– Ты должна запомнить, как все будет, Марго, – просветила Марина Леонидовна. – Ты слушаешься меня, а я устраиваю твое будущее. Не волнуйся, семья Бонуар всегда получает только лучшее, и ты не станешь исключением. Я позабочусь о тебе.

Это ее «позабочусь» прозвучало, как приговор.

– Не снимай мешок, пока я не позволю, – напоследок велела Марина Леонидовна.

Я, послушная чужой злой воле, сложила руки на коленях и замерла. Вот же день выдался… как будто с ведьмой поцапалась. Хотя, если задуматься, так оно и есть.

Глава 2. О том, что прошлое настигает

Мы ехали долго. Несколько часов, не меньше. Я себе весь копчик отсидела, но ерзать не решалась. В приницпе старалась поменьше привлекать внимание. А то мало ли какой приказ еще взбредет Марине Леонидовне в голову.

Называть ее «бабушка» даже про себя не получалось. Может, все правда, и мы родственники, но это вообще ничего не значит. Родными людьми становятся не по крови, а по духу. У меня с Мариной Леонидовной нет ничего общего. Скорей бы мой день рождения, совершеннолетие и свобода. Ни секунды не задержусь рядом с этой женщиной! Пусть она даже богата, как сам Крез. Мне от нее ничего не нужно.

Сидеть с мешком на голове дико скучно, и я сосредоточилась на возвращении контроля над телом. Начала с мизинца на левой руке. Снова и снова на разные лады отдавала ему мысленный приказ. Шептала, уговаривала, кричала: «Пошевелись. Пошевелись… ПОШЕВЕЛИСЬ!». Оказывается, снять чужое внушение – невероятно сложная задача.

Но мое упорство было вознаграждено. Мизинец шевельнулся! Совсем чуть-чуть, едва ощутимо. Но я это сделала! Вот только на возвращение всего тела под мой контроль уйдут годы… Ненавижу гипнотизеров.

В какой-то момент почудилось, что сиденье подо мной изменилось. Стало мягче, что ли. И спинка теперь была дальше. Я списала это на игры разума. Слишком долго сижу в темноте мешка, уже начались тактильные галлюцинации.

А спустя еще немного времени машина замедлила ход и остановилась.

– Можешь снять мешок, – великодушно разрешила Марина Леонидовна.

Сразу после ее слов я ощутила, что снова владею телом. Фух, наконец-то! Я сдернула ненавистный мешок с головы. В глаза ударил свет фонарей, я поморщилась и осторожно выглянула в окно.

Тут же захотелось натянуть мешок обратно на голову, но уже по собственной воле. То, что я увидела кардинально отличалось от привычного. Абсолютно все было другим! Вместо столбов освещения – подвешенные в воздухе сферы. Вместо асфальта – мощеная камнями дорога. Вместо многоэтажек – особняки в викторианском стиле с разноцветными витражами. Из-за них улица походила на драгоценную шкатулку.

Но это не все. Я сидела уже не в машине! Теперь это скорее была карета или экипаж. Я не разбираюсь в таких тонкостях, зато точно знаю, что автомобили просто так не превращаются во что-то другое.

Это уже не гипноз и даже не галлюцинации. Это что-то намного серьезнее и страшнее.

– Где мы? – прошептала я.

– Это Гренуэй, столица Эйтилии, – пояснила «Марина Леонидовна» и добавила: – Зови меня леди Малива. Это мое настоящее имя.

Меня хватило только на вялый кивок. Ведь прямо сейчас я в своем воображении хоронила план сбежать сразу после приезда, возлагая на его могилу венок с надписью «Помню. Скорблю».

Это из Подмосковья я могла сбежать, а куда бежать из… как она назвала это место? Да какая разница! Я точно знала, что страны Эйтилии не существует ни на одной карте мира. Куда, черт возьми, я попала?

– Выходим, – стальной голос выдернул меня в реальность.

И хотя это был по-прежнему приказ (леди Малива просто не способна общаться иначе), я не чувствовала на себе посторонней воли. Но все равно послушалась и вылезла из машины-кареты, комкая черный мешок в руках.

– Брось его здесь, – кивнула леди Малива. – Он больше не понадобится.

Я разжала пальцы, и мешок плюхнулся на землю. Наверное, я должна была жалеть об оставленных в интернате вещах, так как очевидно, что я туда больше не вернусь. Но я ничем особо там не дорожила. Мое единственное сокровище – подвеска с двумя буквами «М» и «В» – как всегда была на шее. Меня с ней сдали в детдом. Я была уверена, что подвеску оставила мама, поэтому никогда ее не снимала.

Вслед за леди Маливой я поднялась по ступеням в шикарный особняк. Это мой новый дом? Несмотря на роскошь холла – мраморный пол, позолоту на дверных ручках и перилах, роспись на потолке – я ни секунды не хотела здесь задерживаться. В простой майке, голубых джинсах и стоптанных кедах я как никогда остро ощущала, что мне не место среди богатеев.

Навстречу вышел дворецкий в черной ливрее. Вот уж не думала, что их до сих пор кто-то держит. Я будто перенеслась в прошлое. Зато наряд леди Маливы отлично вписывался в местный колорит. Теперь уже я выглядела чудаковато на ее фоне.

– Где мы? – отважилась я на вопрос. В конце концов, я имею право знать. – Что за место такое Эйтилия? У меня была пятерка по географии, но я не слышала о таком.

– Просто это другой мир, Марго, – ответила леди Малива.

Просто? Да ничего подобного! Это очень даже сложно и непонятно, и жутко, и по-настоящему крышесносно. Новость буквально прибила меня к полу. Что-то еще спрашивать было страшно. Мало ли каким будет ответ.

Но теперь хотя бы ясно, почему я не нашла информации о своих родных. Не там искала. Надо было в другом мире, а я все у нас, да у нас.

С губ сорвался нервный смешок, и я поспешно зажала рот ладонью. Мысли, как потравленные тараканы, разбежались кто куда. Впервые в жизни я настолько растерялась, что совершенно ничего не соображала.

Леди Малива пошла вперед, и я поспешила за ней. Она мне категорически не нравилась, но оставаться одной в чужом пугающем доме тоже не хотелось. В итоге мы пришли в уютную гостиную, где уже сидела девушка года на три меня младше.

Леди Малива обратилась к девушке на незнакомом языке. Ну да, все логично, другой мир – другой язык.

На девушку ее слова произвели впечатление. Она смотрела на меня, открыв рот.

– Что вы ей сказали? – спросила я.

– Что ты ее старшая сестра по матери, – бросила леди Малива в своей обычной холодной манере.

Настал мой черед уронить челюсть на пол. Мы с девушкой уставились друг на друга. Второй шок за последние несколько минут. Еще один – и мои мозги вскипят. Сестра! У моей матери были дети после меня? Это что же получается, она не умерла, а просто бросила меня?

То есть пока я выживала во враждебной среде, моя сестра жила на всем готовом в красивом богатом доме, окруженная любовью. В том числе материнской.

Я уже не ребенок, но предательство больно в любом возрасте. Особенно, когда предает та, кто должна любить и заботиться. Надеюсь, у матери были веские причины, чтобы так со мной поступить.

Я во все глаза смотрела на сестру. Миловидное лицо, русые локоны – она была совершенно непохожа на меня. Просто ноль общего.

Первой опомнилась моя внезапно обретенная сестра и что-то быстро заговорила на чужом языке. Естественно, я не поняла ни слова. Стояла молча и хлопала ресницами.

Тогда леди Малива шагнула ко мне, протянула руку, и я ощутила, как что-то больно сжало мочку уха.

– Ой! – воскликнула. – Вы чего?

– Эта клипса поможет тебе общаться на языке Эйтилии. Не снимай ее, – пояснила она. Кстати, на чужом языке, который я действительно поняла без проблем. – Но артефакт не означает, что тебе не надо учить язык. В самое ближайшее время начнешь заниматься, я подберу тебе хорошего преподавателя.

У меня вытянулось лицо. Вот не было печали. Впрочем, это будет даже интересно.

Я поправила клипсу. Она так сжимала ухо, что мочка ныла. Вот он – лучший стимул поскорее выучить язык. Если это поможет избавиться от клипсы, я готова приступить к занятиям прямо сейчас.

– Как тебя зовут? – обратилась я к сестре и с удивлением обнаружила, что клипса работает в обе стороны. Я не только понимала, но и говорила на языке Эйтилии. Что это за технология такая?

– Мина, – буркнула девушка в ответ и отвернулась. Не похоже, что она рада моему возвращению в семью.

Мы с Миной сразу не понравились друг другу. Еще до того, как парой слов перекинулись. Слишком много между нами вранья, недомолвок и обид на старших. Какие из нас сестры?

Но леди Малива принципиально не замечала наших обоюдных хмурых взглядов. Ее вообще никто не волновал, кроме нее самой.

– Мина, проводи Марго в комнату вашей матери, – приказала леди Малива. – Теперь она будет жить там.

Мина подчинилась. Хотя мне было очевидно, что ее корежит от необходимости общаться со мной. Но в этом доме все делают то, что скажет леди Малива. Она здесь царь и бог. Ведь ее просто невозможно ослушаться! Не захочешь выполнить приказ, так она заставит.

Вот и Мина резко подорвалась с кресла и поспешила в коридор. Как часто леди Малива внушает ей что-то? Судя по расторопности сестры, нередко. То-то она такая забитая и покорная. Так бы я себя вела, живя с детства с бабушкой?

Меня аж передернуло от мысли, что со временем я могу стать такой же. Нет, я подобного не допущу! Обязательно придумаю, как обходить внушение, а пока затаюсь и понаблюдаю. В новой незнакомой обстановке это лучшая тактика. Именно так я поступала при переводе в другой интернат. Притворялась тихоней, а сама следила за окружением, узнавала, кто чем живет, местные правила и подводные камни, чтобы уметь лавировать между ними. Этот метод еще никогда меня не подводил.

Вслед за сестрой я вышла в коридор. По широкой лестнице мы молча поднялись на второй этаж и двинулись дальше. Но меня надолго не хватило. Меня распирали вопросы. Пусть Мине я не нравлюсь, но поговорить-то можно.

– Где сейчас мама? – спросила я. Как бы там ни было, а я хотела ее увидеть.

– Она умерла, – огорошила Мина.

Я потеряла мать во второй раз. Неприятно, но терпимо. Я все-таки ее не знала, а так проще.

– А наши отцы? Твой и мой? – продолжила я допрос.

– Кто знает? – Мина пожала плечами. – Твой исчез, а мой был лишь инструментом. Необходимой частью для моего зачатия, без которой не обойтись.

Я слушала ее, и у меня брови ползли вверх. Ничего так она об отце говорит. Инструмент…

– Как только мама согласилась на такое… – пробормотала я и похолодела. А я ведь знаю как – с помощью внушения леди Маливы. Под ним что угодно сделаешь.

– Бабушка не нашла тебя раньше, потому что мама не знала, где ты, – неожиданно выпалила Мина. – Невозможно выдать тайну, которую не знаешь. Вот так сильно мама не хотела, чтобы ты возвращалась.

Я не поняла, что именно пыталась сказать Мина – что мама была готова на все, чтобы меня спрятать, или что она не желала меня видеть.

– Твоя комната, – Мина остановилась перед дверью, но уходить не торопилась, загораживая мне проход. С минуту она присматривалась ко мне, а потом произнесла: – Не понимаю, зачем ты бабушке.

– Я и сама хочу это выяснить, – призналась. – Спрашивала уже, но она не говорит.

– Это еще вопрос удастся ли ей распечатать твою магию, – сощурилась Мина.

А мои глаза наоборот широко распахнулись, как у рисованной мультяшки-аниме. Магию? Она это серьезно? Ничего особенного я в себе никогда не чувствовала. Разве что всего один раз… когда взгляд черных глаз остановился на моем лице. При воспоминании о нем зазнобило. Теперь собственные ощущения по поводу того взгляда не казались бредовыми.

Теория о том, что я – часть семьи потомственных гипнотизеров, устарела. Все намного хуже! Я из семьи потомственных магов.

Вокруг творилось такое! Что еще мне предстоит выяснить? Грань нормы давно пересечена и осталась где-то далеко позади. Предел моего изумления тоже был превышен. Кажется, еще немного – и я вообще потеряю способность удивляться. И даже если за окном вдруг пролетит единорог, я просто задерну штору и пойду дальше по своим делам.

Мне было сложно осознать новость о магии, и я вернулась к обсуждению мамы. На данный момент эта самая безопасная тема.

– Расскажи еще о маме, – попросила я.

– Она была доброй, но печальной. Не помню, чтобы она хоть раз улыбалась.

– А как ее звали?

– Мойра.

Ответ Мины заставил отметить некую закономерность, и я удивилась:

– Ее имя тоже на «м»?

– Имена всех женщин рода Бонуар начинаются на «м», – пожала плечами сестра.

– Серьезно? – я закатила глаза. Мы словно выводок породистых вислоухих котят. Их тоже принято называть на одну букву, чтобы не спутать пометы. Стыдоба-то какая.

Но мысли снова вернулись к маме, и я вздохнула:

– Ты хотя бы ее знала…

– Зато, по словам бабушки, тебе передалась ее магия, – парировала Мина. – А я пустышка. Меня вообще не должно быть на свете. Но бабушка заставила маму родить второй раз, поверив ее заверениям, что первая дочь умерла. Если у мага умер одаренный ребенок, то следующий стопроцентно родится с магией. Ведь род должен продолжиться. Будь ты мертва, мамина магия пробудилась бы во мне, но этого не произошло. Так бабушка поняла, что ты все еще жива. Меня родили тебе на замену, но зря. Из-за тебя я никому не нужна.

Вот и взаимные претензии посыпались. Мы завидовали друг другу. Каждая думала, что другая обладает чем-то лучшим. Я ревновала Мину к детству с матерью, она меня – к магии, которая существует пока исключительно на словах.

– Пусти, – я махнула рукой, отгоняя сестру от двери. – Я устала и хочу в свою комнату.

Хватит с меня родственного общения на сегодня. И так список вышел приличный: отец – предатель; мать – кукушка; бабка – ведьма; сестра – ревнивица. Надеюсь, на этом все и другой родни у меня нет. Этих бы потянуть.

Мамина комната. Я сняла клипсу, давая уху отдохнуть, и прошлась по спальне, трогая кончиками пальцев предметы. В этот комод мама складывала вещи. В этом зеркале любовалась отражением. На этой кровати спала.

Казалось, мебель может рассказать о ней. Но нет, она молчала. Только я все равно продолжила осмотр. В гардеробной висели платья, которые она носила. Я принюхалась к одному. Пахло лавандой от моли, не мамой.

Мама была заложницей в этом доме. Эта комната – ее тюремная камера, и теперь она досталась мне по наследству. Вот только я жертвой быть не планирую.

Вернувшись в спальню, я примостилась на край кровати, взгляд упал на картину. Та висела строго напротив, так что, садясь или ложась на кровать, видишь именно ее.

Мама годами любовалась этой картиной, и я тоже на нее засмотрелась. Пожалуй, это самый странный предмет в комнате. С виду вроде картина как картина – размером примерно пятьдесят на пятьдесят сантиметров, золоченая рама, холст, но вот изображение…

На картине был мой интернат! Я даже встала, подошла ближе и изучила изображение. Ошибки быть не могло. Я узнавала детали. Все совпадало вплоть до щербинок на ступенях крыльца. Но откуда он здесь взялся? Причем это не фото, а рисунок.

Догадка осенила вспышкой молнии – это же мама повесила картину! Она знала, где я. Так она как будто держала со мной связь. Неужели скучала? Тогда почему не забрала домой? И почему бабушка не нашла меня раньше, если у нее под носом была такая подсказка? Что-то не сходилось…

Мина сказала, что мама была несчастна здесь. Возможно, мне она желала лучшей участи, вот и отправила куда подальше. Но не срослось. Судьба сделала круг, и вот я здесь.

Я все еще не собиралась задерживаться под опекой леди Маливы дольше, чем требуется. Месяц, мне надо продержаться один месяц. Не такой великий срок.

За свою жизнь не боялась. Очевидно, что я нужна живой. Восемнадцать лет меня искали, пытались заменить сестрой не ради того, чтобы привезти домой и убить. А потому без всяких опасений я устроилась на ночлег. День выдался сложным, я устала.

Проблемы начались уже следующим утром. Моя одежда пропала! Горячо любимые джинсы, обожаемые кеды и далеко не самая худшая футболка попросту исчезли.

Вместо них на стуле висело платье. Ненавижу платья! Тем более это было ужасно неудобным – пышная юбка в пол, лиф, сжимающий грудь, длинные узкие рукава. Платье как будто нарочно пошили так, чтобы носить его было максимально некомфортно.

А тут еще какая-то девица заглянула в спальню, помочь мне одеться. Пацепив клипсу-переводчик, я открестилась от «заманчивого» предложения:

– Спасибо, не надо. У меня есть руки, я как-нибудь справлюсь сама.

Выставив ее за дверь, я не без труда натянула платье. В процессе прокляла все на свете – леди Маливу, местную моду и даже то, что родилась девочкой. Почему мне так не везет? У меня, наверное, самый несчастливый гороскоп в мире. Я рождена страдать, мой камень – кирпич, а тотемное животное – жаба.

К платью прилагались окончательно добившие меня туфли на небольшом каблуке. Я честно их надела и даже прошлась. Расставив руки в стороны для равновесия, осилила пару шагов, а затем пошатнулась, запуталась в ногах и едва не упала носом в пол.

– Нет уж, – ворчала я, скидывая туфли. – В них я себе шею сломаю на лестнице.

Лучше босиком. В доме тепло и чисто.

Заплетя косу, я спустилась к завтраку. Столовую нашла по запаху. Леди Малива и Мина уже сидели за столом, и я заняла свое место рядом с пустой тарелкой.

Но прежде чем приступить к еде, заявила:

– Я требую вернуть мои вещи назад.

– Ты о тех нелепых тряпках? Я приказала их сжечь, – снизошла леди Малива до ответа.

Я аж зубами скрипнула. Моя прекрасная одежда погибла. Ничего, я придумаю, как отомстить.

– Сегодня у тебя назначена важная встреча, Марго, – сменила тему леди Малива.

– С кем это? – насторожилась я.

– С придворным учителем магии, – пояснила она. – Он учил самого короля и сведущ в вопросах магии, как никто другой.

– Лично я ни с кем о встрече не договаривалась, – ответила и добавила упрямо: – Не пойду.

– Разве ты не хочешь вернуть магию, которой твоя глупая мать тебя лишила?

Ох, искусительница, знает, чем меня заинтересовать. Пол ночи я ворочалась, думая о своей магии.

– Придворный маг найдет способ, как тебя распечатать, – добила леди Малива.

Спасибо, что не откупорить. Она говорила так, словно я шкатулка со сложным замком, к которой надо подобрать ключик. Но все-таки у меня есть магия, Мина не соврала. Я понимала, что буду дурой, если упущу шанс восстановить ее.

– Какая у меня магия? – поинтересовалась я.

Наверняка есть разновидности. Может, и я могу внушать всем свою волю? Тогда первое, что сделаю – прикажу леди Маливе сжечь собственный гардероб, чтобы знала – чужие вещи нельзя трогать.

– Сложно сказать точно. В роду Бонуар встречалась магия разного вида. Вот распечатаем тебя и узнаем. Я рассчитываю, что ты приятно меня удивишь, Марго, – произнесла леди Малива с таким выражением, что сразу стало ясно – вариантов у меня нет. Либо удивляю, либо мне несдобровать.

Я сглотнула ком в горле. Очень надеюсь, что придворный маг в курсе, что делает.

Леди Малива, закончив завтрак, встала из-за стола, и мы с Миной остались ненадолго одни. Общаться с сестрой мне не нравилось, но другого источника информации в доме все равно нет, и я спросила:

– Что за картина висит в маминой комнате? Откуда она взялась? – рисунок интерната не шел у меня из головы.

Мина вскинула на меня удивленный взгляд:

– Какая картина?

– Ну такая, прямоугольная, – я очертила руками форму, – в позолоченной раме, висит на стене прямо напротив кровати.

Мина поджала губы и выглядела так, словно описанием картины я нанесла ей непоправимую травму. Картинофобия у нее, что ли? Не семья, а сумасшедший дом.

– В маминой комнате нет никаких картин, – отчеканила Мина. – По крайней мере, я ни одной не видела.

Я удивленно моргнула. У меня, что же, галлюцинации? Дожила! И ладно бы мерещилось что-то приятное, так нет – ненавистный интернат. А я ведь ни капельки по нему не скучаю.

Сразу после завтрака дворецкий отвел меня в кабинет, где уже ждала леди Малива и придворный учитель магии – седовласый, скрюченный старик. Он долго изучал меня, цокал языком, качал головой.

В какой-то момент он приподнял край моей юбки тростью, на которую опирался при ходьбе, и все увидели мои босые ноги.

– Любопытно, – пробормотал маг, будто вид моих ступней что-то ему дал.

А я поймала на себе полный ярости взгляд леди Маливы. А пусть даст мне нормальную обувь, а те инквизиторские колодки носит сама.

Маг тем временем схватил меня за запястье. Стариковские пальцы оказались на удивление цепкими, того и гляди, синяки останутся. Но не это меня напугало, а татуировка на его руке.

Рукав мага чуть задрался, оголив предплечье и татуировку на нем в форме змеи. Детальное, даже слишком реалистичное изображение – черное тело, покрытое чешуей, изумрудные глаза и красный раздвоенный язык. Именно язык шевельнулся первым. Змея втянула его в рот, а затем снова высунула. Зеленые глаза сверкнули, а вскоре все ее тело задвигалось. Змея поползла с руки мага на мою!

Как завороженная, я следила за движением змеи. Ужас сковал меня, мешая пошевелиться. Ненавижу змей! Это ведь мне кажется, да? Татуировки не двигаются, это невозможно.

Очнулась я от прикосновения раздвоенного языка к собственной коже. Я его ощутила! Вполне осязаемое холодное касание, от которого меня всю аж передернуло. Ладно, зрительные галлюцинации. То, что змея двигалась, мне могло померещиться. Но прикосновение этим не объяснить. Оно – настоящее.

– Пустите! – не помня себя от страха, я вырвала руку из хватки мага и отскочила от него подальше.

– Что с тобой, Марго? – удивилась леди Малива.

Я повернулась к ней. Неужели она не видела змею? Ее было сложно не заметить. Но леди Малива выглядела искренне изумленной моей внезапной истерикой.

– М-меня чуть не укусила змея, – заикаясь от пережитого стресса, ответила я.

– Какая еще змея? – поморщилась леди Малива. – Что за бред ты несешь?

Я открыла рот, чтобы ответить, но вдруг поняла – бесполезно. Похоже, змею вижу я одна.

Я покосилась на мага. Он был напуган. Но не змеей, а моей реакцией, как будто не ожидал ее. Змея на его руке снова превратилась в обычную татуировку, и он поспешил одернуть рукав, пряча ее. Чтобы сейчас не произошло, я не должна была это видеть, никто не должен был. Но каким-то образом я смогла. Тут есть над чем подумать.

Остаток осмотра я, нервничая, вздрагивала на каждое цоканье мага, но леди Малива больше не выказывала эмоций. Сидела в кресле у окна с идеальной прямой спиной и ни разу не шелохнулась. Она вообще человек?

– Что скажете, маг Седрик, моя внучка не безнадежна? – спросила леди Малива, когда осмотр подошел к концу.

– Магия в юной Бонуар точно есть. И довольно сильная, – проскрипел старый маг. – Поздравляю, ваш славный магический род есть кому продолжить.

– Что толку, если Марго не в состоянии пользоваться магией, – скривилась бабушка.

– Она как минимум может родить магически одаренного ребенка.

Они говорили в моем присутствии так, словно меня здесь нет. Не очень-то приятно, но определенно очень интересно. Поэтому я, затаив дыхание, сидела без единого движения, чтобы обо мне не вспомнили и не выставили за дверь.

Я напряглась. Неужели мне готовят роль инкубатора? Но хоть тут леди Малива порадовала, заявив:

– Магию Марго необходимо распечатать. Мне нужна сильная внучка уже сейчас. До взрослой правнучки я могу не дожить. Что вы посоветуете? Я согласна на что угодно.

А вот я нет. Это для леди Маливы цель оправдывала средства, не собой все-таки жертвует. Я же была настроена более скептически, но и в этот раз не выказала возмущение вслух. Все по той же причине – мне было интересно дослушать разговор.

– Это будет непросто, – вздохнул маг. – Судя по цвету волос, девочку запечатывал тьмаг.

– Они тоже не всесильны, – настаивала леди Малива.

При слове «тьмаг» у меня мороз пробежал вдоль спины, и почему-то в памяти всплыл черный взгляд. Как всегда не вовремя.

– Что ж, я могу зачислить девочку в Королевскую академию магии посередине семестра. Там, постигая науку, она постепенно отыщет путь к своей магии, – предложил маг.

Академия магии – звучит неплохо. Я была не прочь там поучиться, но и тут наши планы с леди Маливой разошлись.

– Мне это не подходит, – качнула она головой. – Нужен ускоренный курс.

– Тогда только принудительное распечатывание, – развел руками маг. – Но это опасно. Магию в случае запечатывания способны пробудить сильные эмоции. Что-то по-настоящему взрывоопасное и мощное. Чаще всего прибегают к инстинкту самосохранения. Он действует практически безотказно.

Я невольно вздрогнула. Звучит кровожадно. Я от души посочувствовала несчастным запечатанным магам и себе заодно вместе с ними.

Увы, мое движение не осталось незамеченным. Леди Малива опомнилась, что я все еще здесь.

– Выйди, Марго, – приказала она. – Нам с магом Седриком надо обсудить дела.

Я послушалась. В этом доме все слушаются леди Маливу. По собственной воле или по ее, но, так или иначе, все делают, что она прикажет. Мне не понравилось ощущать на себе чужое воздействие, и я решила в будущем до этого не доводить. По крайней мере, не в острых вопросах.

Но уйти не означало перестать слушать разговор. Вот еще! Прикрывая за собой дверь, я оставила щелочку. И теперь, притаившись в коридоре, слышала все, что происходит в кабинете.

– Надеюсь, с докладом королю проблем не возникнет, – произнесла леди Малива.

– О чем вы? – не понял старый маг.

– Сообщите ему, что моя внучка в ближайшее время получит доступ к магии.

– Но это неизвестно доподлинно. Иногда печать так крепка, что ее невозможно снять. Особенно если накладывал тьмаг…

– С моей внучки она спадет, – тоном, не терпящим возражений, отчеканила леди Малива. – Вы так и скажите его величеству. Взамен я обещаю вам щедрое вознаграждение.

О, так это подкуп! Интересно. Но леди Малива не договорила:

– Или же щедрые неприятности, если вы поступите по-своему. Выбирайте сами.

А это уже шантаж с угрозами. Ох, и бабуля у меня… настоящая железная леди!

К сожалению, что ответил маг, я так и не узнала. Все потому, что за подслушиванием меня застукала Мина.

– Немедленно прекрати! – возмутилась она, да так громко, что я испугалась – нас услышат из кабинета.

Чтобы этого не случилось, я схватила сестру под руку и увела подальше. Пока шла, ворчала:

– В моем мире есть книга, где главную героиню зовут так же, как тебя. Знаешь, чем закончилась ее история? Ее сожрал вампир.

Мина недовольно сопела, но помалкивала. Правильно, со мной не стоит связываться, когда я в плохом настроении.

Я думала, неприятности начались, когда леди Малива перевезла меня в чужой мир. Как же я ошибалась! Настоящие неприятности обрушились на мою голову, когда она решила во что бы то ни стало пробудить мою магию.

С той минуты моей спокойной жизни пришел конец.

Глава 3. О том, что подружиться можно с чем угодно

Королевский совет – наискучнейшее мероприятие. Полет мухи, что кружит под потолком, и то интереснее, чем выступления канцлеров. Дарк с удовольствием пропустил бы совет, но присутствие сильнейшего тьмага королевства считалось необходимым.

И вот уже битый час он вынужден слушать доклад канцлера сельского хозяйства, который нудным тоном вещает о сборах урожая в этом году. К концу его речи уснули все, даже король, а пожилой канцлер придворных дел вовсе захрапел. Лишь когда канцлер сельского хозяйства умолк, все встрепенулись.

Слово перешло к королю. Ему было хорошо за восемьдесят, но выглядел он моложаво: седина хоть и полностью выжгла рыжий цвет волос, но шевелюра была все такой же густой; из морщин выделялась лишь глубокая складка между бровей – король часто хмурился.

Его величеству на вид дашь максимум шестьдесят. В этом нет ничего удивительного. Маг, обретший дракона, живет дольше, а у короля дракон сильный, огненный.

Тем ему горше, что единственный сын – наследник престола – до сих пор не обрел дракона. Так и трона можно лишиться. Принцу, как и Дарку, почти тридцать. Маг достигает пика силы, лишь когда его фантом трансформируется в дракона. Это считается полным взрослением.

Король громко откашлялся, разбудив министра придворных дел, и заявил:

– У меня отличная новость, господа канцлеры. Я нашел новую кандидатку в жены наследника престола.

Канцлеры загудели. О том, что принцу пора жениться, давно ведутся разговоры. Корона передается только к полноценному дракону и никак иначе, а для этого наследнику необходима пара. Без нее фантом никогда не трансформируется и навсегда останется в зачаточном состоянии.

– Могу я поинтересоваться родовым именем девушки? – заволновался канцлер внутренних дел.

В конце концов, от этой свадьбы зависела расстановка сил внутри королевства. Чье-то семейство вознесется аж до родства с королем, а это влияние, сила, власть. Лучше заранее знать, кто это будет, чтобы наладить контакты.

Дарк – единственный, кому было плевать на матримониальные планы короля. Этот разговор казался ему не менее унылым, чем доклад про сельское хозяйство. Чтобы не умереть со скуки, он даже разрешил материализоваться Сумраку. Естественно, в невидимом для других состоянии. И теперь огромный пес сидел возле его ног, преданно смотрел в глаза и облизывал руки черным языком.

Но скуке пришел конец, когда король объявил имя предполагаемой невесты:

– Марго Бонуар! – два слова прогремели на весь зал советов.

При упоминании Бонуар Дарк не сдержал смешок, но вовремя замаскировал его под кашель. Так вот зачем королю внучка леди Маливы! Он хочет с ее помощью обеспечить сыну трон. Девушка явно сильная магисса, а такая пара подарит принцу сильного дракона.

– Ты что-то хотел сказать, Дарклион? – обратился к нему король. – Это ведь тебе мы обязаны возвращением Марго в Эйтилию.

Дарк поморщился от неприятного напоминания. Он неплохо знал принца и мог охарактеризовать его парой эпитетов, но все они будут непечатными. Мысль, что девушка в обтягивающих брюках достанется его высочеству, да еще с легкой руки самого Дарка, мучительно жгла солнечное сплетение.

В памяти всплыло, как она отбрила парня со странным именем Стас. Может, и с принцем справится.

И все же какая-то червоточинка не позволила так просто сдаться. Король попросил его высказаться? Что ж, он это сделает.

– Насколько мне известно, – произнес Дарк. – Магия юной Бонуар запечатана и весьма надежно. Судя по всему, кем-то из моих собратьев.

По залу пронесся шепоток. Маг с запечатанной магией это уже не маг, а так, одно название. Кому нужна такая королева?

– Леди Малива уверила меня, что с этим проблем не возникнет. У нее все под контролем. Печать с магии ее внучки будет снята в ближайшее время, – отмахнулся король.

– Хм, – произнес Дарк, не желая сдаваться, – так может, ваше величество, устроить бал в честь кандидатки на место королевы? И пусть леди Малива представит нам свою внучку во всей красе ее распечатанной магии.

Вряд ли даже такая ведьма, как эта старуха, справится с распечатыванием в короткий срок. Печать тьмага нелегко сорвать, уж Дарк-то знает.

Если на бал девушка придет по-прежнему запечатанной, планам леди Маливы придет конец. Король не любит, когда его выставляют дураком.

– Отличная мысль, Дарклион, – воодушевился его величество.

Ни для кого не секрет, как он любит балы и прочие развлечения. Все же огненная стихия его дракона накладывает отпечаток на характер. Спокойным короля точно не назвать. Дарк не сомневался, что он ухватится за идею бала.

– Тебе, кстати, тоже не помешает найти пару, Дарклион, – внезапно заявил король. – Ты – сильный маг, никто не спорит, но обретя дракона, поднимешься на ступень выше. В конце концов, я настаиваю, как твой король. Ты служишь мне, и в моих интересах, чтобы тебе не было равных.

– Я сделаю все от меня зависящее, ваше величество, – пробормотал Дарк, пожалев, что затеял этот разговор. – Но вы же знаете, поиски пары… это сложно.

Король раздраженно отмахнулся. Мол, что там сложного – нашел подходящую девицу и женись. К счастью, будущее наследника его волновало больше, чем судьба тьмага.

– Мое решение – балу быть. Там мы познакомим наследника с возможной будущей женой, – постановил король.

Словосочетание «возможная жена» немного воодушевило. Девушке еще может повезти, и она избежит этого брака. Вот только странно, с какой стати это волнует Дарка?

Ему должно быть плевать на запечатанную девчонку и ее будущее. Но почему-то тьма заклубилась вокруг пальцев, едва Дарк услышал ее имя, а Сумрак, зарычав, оскалил зубы, словно защищал свое. Марго… вот, значит, как. Он не знал.

Как и все женские имена рода Бонуар на «м». Сложно из поколения в поколение называть дочерей исключительно на одну букву. Повторы, нелепые имена неизбежны. Но Марго звучит красиво и гордо. По-королевски, чтоб его.

Почему-то ужасно не хотелось, чтобы бойкая девчонка с красивым именем Марго досталась принцу. А чего хотелось?

На этот вопрос Дарк не нашел ответа.

***

После ухода учителя магии мне первым делом влетело от леди Маливы за босые ноги.

– Ты позоришь род Бонуар, Марго, – зло шипела она. – Совсем одичала в том отвратительном мире, но я займусь тобой. Тебе необходимы уроки этикета. Я добавлю их в твое расписание.

– Будете учить меня в какой руке держать вилку? – хмыкнула я.

– И это тоже, если придется. А еще манерам, женственности, танцам, правильному поклону и ношению туфель.

Она перечисляла, а мне с каждым новым словом становилось хуже. Картина моего будущего вырисовывалась в плачевных тонах. Вот она я – в платье с корсетом и пышной юбкой, делаю реверансы и мило улыбаюсь. Этот образ мне совершенно не идет!

– Йо… гурт без даты! – не выдержав, выругалась я на родном языке, и даже клипса не смогла перевести.

– Чтобы я подобного в своем доме больше не слышала, – отчеканила леди Малива.

К счастью, на этом экзекуция закончилась – леди Маливу отвлек визитер. К ней довольно часто кто-то захаживал.

В тот вечер я с радостью скрылась в спальне. Родственники порядком меня утомили. Казалось, переступив порог своей комнаты, я могу расслабиться. Ага, как же.

Подвох был там, где не ждала – прямо в кровати, под покрывалом. Переодевшись ко сну, я откинула его с постели и чуть не вскрикнула от неожиданности. На белой простыне копошились противные жирные земляные черви.

Мина! Только моя горячо нелюбимая сестра могла подложить мне в кровать такой подарочек. Наверняка она ждет, что дом вот-вот огласит мой вопль ужаса, но я не доставлю ей такого удовольствия.

Она всерьез собиралась напугать меня червями? Детский сад! Я не испугалась, но здорово разозлилась.

Мина просто не в курсе, где я выросла. В интернате мне в постель и не такое подкладывали. Самым мерзким, что я находила на своей простыне, был использованный презерватив. Вот это и правда фу. А эти черви даже выглядят интеллигентно – чистенькие, гладенькие, без единой крошки земли, словно их вымыли, прежде чем принести в мою постель. Вряд ли Мина выкопала их в саду, вряд ли она вообще их касалась. Наверняка велела все сделать слуге. Но ничего, я это исправлю.

Мстительно хихикая, я освободила вазу от цветов и осторожно, по одному сгребла в нее червей при помощи листа бумаги. Затем я перестелила простынь, не спать же на грязном, а вазу поставила на стол. Ее время придет утром. Сестре предстоит узнать, что со мной лучше не связываться.

С чего Мина активизировалась? Это месть за картину? Кажется, упомянув ее, я здорово зацепила сестру, хотя не понимаю чем.

Разобравшись с «приветом» от сестры, я легла в кровать, взглянула на ту самую картину, из-за которой весь сыр-бор, и тут же резко села.

Изображение было другим! Абсолютно! Я даже о червях забыла, вообще обо всем. Так и сидела, подтянув одеяло к груди, и все вглядывалась в изображение. Теперь на нем была женщина лет сорока с разноцветными волосами. Необычно, но красиво.

Женщина смотрела на меня с картины зелеными печальными глазами. Внешне она была чем-то средним между леди Маливой и мной. Нетрудно было догадаться, кто изображен на портрете.

– Мама? – позвала я, как будто изображение могло ответить.

Естественно, оно промолчало. Что ж, я хотя бы выяснила, как выглядела моя мать. Других ее портретов в доме нет. Их словно нарочно убрали. Не удивлюсь, если по приказу леди Маливы. Они с дочерью явно не ладили. Хотя кто вообще ладит с этой противной старухой?

Но кто-то же повесил портрет в мою комнату, пока я отсутствовала. Может, Мина? Да нет, сестра скорее удавится, чем сделает мне приятное. Кто бы это ни был, огромное ему спасибо.

Под взором матери я быстро уснула и крепко спала. А по утру меня ждал очередной сюрприз – изображение интерната вернулось. Я так удивилась, что заподозрила – портрет женщины мне почудился в полудреме. Или все-таки нет? Может, он предназначался только для моих глаз?

Но тогда получается, что кто-то ночью вошел в спальню и поменял картины обратно. Эта мысль вызвала зябкие мурашки вдоль позвоночника. Не очень-то приятно, что кто-то бродит в комнате, пока ты спишь. Но ведь я запирала дверь!

Подскочив с кровати, я проверила замок. По-прежнему заперто. Или у ночного визитера есть ключ, или здесь никого не было.

Я крутанулась на пятках и подошла ближе к картине. Хм, а ведь рама не изменилась. И с изображением интерната, и с женским портретом она была не просто похожей, а одной и той же. Еще в первый раз я обратила внимание на небольшой скол в левом углу. Именно по нему и опознала раму. Это странно, но, кажется, менялось только изображение, а картина была… той же самой!

Я еще слишком мало знаю о чужом мире, но то, что здесь существует магия, неоднократно испытала на себе. Все, даже бытовые вещи ею пропитаны. Например, моя ванна наполняется водой сама по себе и именно той температуры, что мне нужно. Весьма удобно. Так почему бы картине тоже не быть особенной?

Я перекатилась с пятки на носок и обратно. Непонятно, как проверить догадку. По какому принципу картина меняет изображение, если она вообще это делает. Она разумна или бездумно реагирует на мои эмоции?

Я не нашла ничего лучше, чем заговорить. Да-да, с картиной. Со стороны это наверняка смотрелось дико, но я была одна в спальне, так что без разницы.

– Привет! – махнула я рукой изображению интерната на стене. – Спасибо, что показала мне маму. Я это очень ценю.

И снова ответа не последовало. Картины не умеют разговаривать, даже если умеют трансформировать изображение.

Я постояла еще немного, ничего не менялось, и я, плюнув на это дело, пошла в ванную. Надо привести себя в порядок и спускаться к завтраку. Леди Малива терпеть не может опозданий. Впрочем, ей вообще мало что нравится. И уж точно не я.

Наскоро помылась и натянула ненавистное платье. Как же не хватает джинсов! Ни по чему так не скучаю, как по ним. Разве что еще по чипсам, хотя кормят здесь хорошо, просто иначе.

Зашнуровывая платье, я выскочила из гардеробной в спальню. Все-таки опаздываю. А как просыпаться вовремя без будильника? Мои биологические часы отказываются срабатывать в такую рань.

Я уже почти добежала до двери в коридор, как что-то заставило меня притормозить и обернуться. Мне не почудилось, картина снова изменилась. На этот раз на ней был натюрморт – ваза с цветами.

Я нахмурилась, разгадывая ребус. Одно из двух – или это предложение дружбы от картины, или я сошла с ума, и пора вызывать санитаров. Я предпочла остановиться на первом варианте. В конце концов, психи никогда не признают себя таковыми, так что и я париться не буду.

Хм, кажется, у меня появился друг. Первый в этом чужом враждебном мире. И этот друг… Картина. Что ж, каков мир, таковы и друзья.

Глава 4. О том, как раскрыть магический потенциал и не погибнуть в процессе

Интересно общаться с Картиной, узнавать ее способности, но мое время было на исходе. Я снова повернула к двери в коридор, сделала шаг и… так, стоп! А ваза с червями?

Меня настолько поразила смена изображений, что я чуть не забыла о сюрпризе для любимой сестры. Я метнулась к комоду, схватила вазу и вдруг поняла, что на Картине изображена точно такая же. Так это еще и напоминание! А Картина, оказывается, вполне разумна.

– Спасибо, – я махнула ей на прощание и выскочила за дверь. А теперь бегом в столовую!

Жаль, но пробежки не вышло. Все из-за туфель. Не желая лишний раз дразнить леди Маливу, я все-таки обулась. Нашла что-то подходящее на низком каблуке. В них моей шее не грозило быть свернутой, но скорость я все равно потеряла.

В итоге вошла в столовую неспешно, торжественно неся вазу в руках, и сразу направилась к Мине. А дальше, пока меня никто не остановил, вывалила содержимое вазы прямо ей на голову.

– Что ты де… – возмутилась Мина, но не договорила. Слова перешли в визг, когда она поняла, что по ней ползают черви.

Сестра вскочила на ноги, опрокинув стул, и замахала руками, крича и сбрасывая с себя червей. Она крутилась на месте и была похожа на юлу.

– Запомни, – четко и громко произнесла я, – все, что ты сделаешь мне, вернется тебе двукратно.

Надеюсь, Мина меня расслышала сквозь визг. Дважды повторять я не стану.

С чувством выполненного долга и собственного достоинства я поставила вазу на тумбу и заняла свое место за столом. А Мина, избавившись от червей, выбежала из столовой. Кажется, сегодня она завтракать не будет.

Я ждала нагоняя от леди Маливы. Все-таки я устроила сцену, напугала сестру, черви опять же повсюду, но та смотрела с одобрением. Мне это не понравилось. Она словно стравливала нас с сестрой и наблюдала за результатом. А еще она не выказала сочувствия Мине. Вот вам и любящая бабушка.

– С сегодняшнего дня у тебя начинаются занятия, Марго. Не трать силы на глупости, – вот и все, что она сказала.

– Чтобы лучше узнать и понять этот мир, мне надо его увидеть, – ответила я. – Как насчет прогулки?

– У тебя нет на это времени.

Как я и думала, меня заперли в этом доме. Леди Мымра (так я прозвала бабушку, а что, тоже на «м», традиция не нарушена) не выпустит меня за порог.

– Уроки этикета, языка Эйтилии, – между тем перечисляла она мои занятия, – и, конечно, мы приступим к распечатыванию твоей магии.

Я невольно вздрогнула, хотя поклялась себе не показывать слабость. Но магия пугала меня своей непонятностью, а процесс распечатывания – возможными сложностями, на которые намекал старый маг.

Естественно, саму леди Маливу ничего из этого не волновало. Она видела цель и не замечала препятствий.

– Спешка хороша только при ловле блох, – проворчала я.

– А еще когда королевский бал на носу, – парировала леди Малива.

Бал, значит. Интересно, чем это чревато для меня?

– Он будет в твою честь, – просветила леди Малива. – Ты должна блистать на нем во всем великолепии своей магии.

«Или сдохнуть» – мысленно добавила я то, что бабуля не договорила.

– Бал в честь меня? С чего вдруг? – уточнила.

Но в этот раз ответа не удостоилась. Чтобы леди Малива не планировала, она не делилась этим со мной.

После завтрака она повела меня в кабинет, где ждал первый учитель. Это была женщина средних лет – мадам Пруденс, преподавательница этикета для юных леди, как она представилась. Мне сразу не понравилась длинная деревянная указка в ее руке.

Шестое чувство не обмануло – она лупила меня этой палкой при любом удобном случае.

– Выпрямите спину, леди Марго, – удар палкой по лопаткам.

– Держите голову выше, – удар по подбородку снизу.

– Шаг должен быть плавным, – удар по коленям.

Я возненавидела мадам Палку. Именно так называла ее про себя. Привычка давать всем прозвища осталась с интерната. Там редко кого называли по имени.

Я не стала откладывать месть в долгий ящик. В следующий раз, когда мадам Палка попыталась меня ударить, я выхватила указку из ее рук и сломала о колено на две части.

– Вы что себе позволяете? – возмутилась мадам Палка.

– Нет, это вы позволяете себе лишнее! – я скопировала леди Маливу и ответила ледяным властным тоном. – Забыли, с кем имеете дело? Я из рода Бонуар и не допущу, чтобы со мной так обращались. Еще хоть раз коснетесь меня, и я засуну обе части указки вам в одно место.

Под конец я все-таки скатилась до угрозы в стиле Риты Волковой. Леди Малива никогда бы так не сказала. Но на мадам Палку мои слова произвели неизгладимое впечатление. Она занималась со мной еще с неделю и ни разу за это время ни то что пальцем меня не коснулась, ближе чем на два шага не подошла.

Вторым уроком было изучение языка Эйтилии. Тут мне повезло. Учитель оказался молодым и весьма приятным мужчиной. Он мило краснел, когда показывал мне, как должен двигаться язык при тех или иных звуках. Кажется, он думал не только о правильном произношении.

С ним я отдыхала душой. Чего нельзя сказать об уроках магии. В первый день леди Малива лично проводила меня во внутренний двор. Его со всех сторон окружали высокие стены. Чтобы здесь ни творили со мной, с улицы никто не увидит и не услышит благодаря фонтану посреди двора. Он был маленьким, но шумным. Звук льющейся воды заглушал все прочие.

Доставшийся мне учитель магии больше походил на солдафона, чем на ученого – высоченная гора мускул с лицом, не обезображенным интеллектом. Настоящий Терминатор явился по мою душу. А можно мне того милого старичка? Я даже на змею согласна.

Но все равно я не сдержала смешок при виде учителя. Все потому, что к телу Терминатора прилагалась голова с – голубыми! – волосами. Распущенные локоны чуть вились и красиво лежали на плечах.

Не знаю, как я не засмеялась в голос. Мальвина, ты ли это? Теперь буду звать учителя только так.

– Чему он будет меня учить? – хмыкнула я, скрывая страх за бравадой. – Тому, как разбивать кирпичи лбом? Или делать укладку? Так первое я не хочу, а второе сама умею.

«Мальвина» насупился. Он понял, что я его поддела, но не мог сообразить, как именно.

– Прекрати паясничать, Марго, – вмешалась леди Малива. – Занимайся прилежно и не заставляй меня снова прибегать к внушению.

Я вздрогнула. Внушение меня пугало. Чувствовать себя пассажиром на заднем сиденье собственного тела весьма неприятно.

Дорогая бабушка периодически использовала свой трюк на мне. Чаще, чем хотелось бы. Леди Малива не терпела возражений, а я не всегда могла сдержать протест. Не тот у меня характер, чтобы сидеть и помалкивать.

Но я заметила кое-что полезное – леди Малива не могла долго удерживать человека под контролем. Ее максимум – полчаса. Я засекала. Единственный раз, когда внушение продержалось дольше – день моего приезда в Эйтилию. Но, кажется, это стоило леди Маливе кучу сил.

То ли дело было в возрасте, то ли ее магия имеет ограничения, но это хорошая новость. Будь леди Малива способна удерживать внушение на постоянной основе, я бы уже давно превратилась в безвольную марионетку.

– Я буду паинькой, – буркнула. – Что надо делать?

Учитель жестом пригласил меня подойти к фонтану. Не ожидая подвоха, я приблизилась. Вообще-то я люблю воду, она всегда меня успокаивает. Точнее, любила… до этого дня.

– Вода – идеальная стихия, – философствовал «Мальвина». – Она так много нам дает. Утоляет жажду, наполняет здоровьем и силой…

– Хватит болтать, приступай к делу, – не выдержала леди Малива.

– А еще вода решает все проблемы, – кровожадно усмехнулся маг. – Не нравится кто-то? Утопи его!

Моя любовь к воде закончилась в тот момент, когда «Мальвина» щелкнул пальцами, и в ответ из фонтана поднялся огромный водный пузырь. Магия! Я впервые видела магию вот так, в действии. Я бы непременно восхитилась, если бы пузырь не поплыл прямиком ко мне.

– Эй, вы чего? Что происходит? – я попыталась отбиться от пузыря руками. Разбить его, как разбила бы мыльный. Но моя ладонь прошла сквозь пузырь, не причинив ему вреда, только руку намочила.

Пузырь был вдвое больше футбольного мяча и метил прямо мне в голову. Не сумев его лопнуть, я решила убежать. Но «Мальвина» водил пальцем в воздухе и таким образом четко направлял пузырь на меня.

А потом я неудачно споткнулась о выступающую плитку на дорожке, замешкалась, возвращая равновесие, и пузырь меня настиг.

Бултых! – именно с таким звуком он врезался в меня. Я вдруг очутилась посреди воды. Точнее, моя голова – от макушки до шеи. Другие части тела остались на свежем воздухе и даже не намокли. Должно быть, со стороны я выглядела, как космонавт, натянувший шлем от скафандра. Вот только это было совсем невесело. Ведь я не могла дышать!

Следующие секунды помню смутно. Я боролась за жизнь. Крутила головой, размахивала руками, разве что по земле не каталась.

Леди Малива что-то кричала мне. Сквозь воду ее голос доходил искаженным и как будто издалека:

– Примени свою магию! Давай, распечатай ее! – подбадривала она, словно болельщик на трибуне.

Я едва понимала, чего она хочет от меня. Все, о чем могла думать – воздух, мне отчаянно необходим воздух. Хотя бы один вдох. Разве я о многом прошу?

В какой-то момент почувствовала – все, больше не могу. Упала на колени, мысленно прощаясь с жизнью. Сейчас я сделаю последний вдох и наполню легкие водой, а дальше конец…

Именно тогда пузырь лопнул. Просто очередной – бултых! – и нет его. Лишь капли оросили платье и землю вокруг. Я чуть не разрыдалась от облегчения. И дышала, дышала, дышала, наслаждаясь каждым вдохом по максимуму.

Моей заслуги в том, что водный пузырь исчез, не было. Я поняла это после того, как отдышалась и взглянула на леди Маливу. У нее был крайне разочарованный вид.

– Попробуем еще. Позже, – холодно бросила она.

Еще?! Аж зубы застучали, так меня трясло при мысли, что все это повторится. Мне и одного раза хватило с головой! Кстати, о ней. Волосы свисали мокрыми прядями, вода с них текла прямо за шиворот, неприятно щекоча спину.

Леди Малива и маг потеряли ко мне интерес, чему я была рада. Урок закончился. Я выжила.

Жаль, но страдания были напрасны. Мои волосы так и остались темными. А значит, магия по-прежнему запечатана.

Пока я без сил сидела на траве, приходя в себя после урока, который по факту был моим истязанием, леди Малива общалась с магом. Их слова долетали до меня сквозь вату в усталой голове и шум фонтана.

– Бал совсем скоро. Король торопится, он мне не доверяет. Говорю тебе, это проверка, – ворчала леди Малива. – Как можно ускорить процесс распечатывания?

Куда уж быстрее? К горлу подкатила тошнота. Я сегодня-то еле выжила!

– Как вы и приказали, я задействовал инстинкт самосохранения на полную, – ответил «Мальвина». – Если магия не сорвала печать ради спасения жизни, то я не знаю, что ее сорвет. Возможно, если мы продолжим…

Я похолодела. Нет, второй раз я этого не вынесу.

– Если Марго придет запечатанной на бал, это будет провал, – проворчала леди Малива.

– Я удвою усилия, – пообещал маг.

От его слов меня всю передернуло. Да уж, Мальвина уже не та добрая девочка, что была раньше.

Со всей отчетливостью я поняла, что они будут истязать меня столько, сколько пожелают. До тех пор, пока не добьются одного из результатов – либо распечатают мою магию, либо угробят меня.

И так будет всегда. Каждый, абсолютно каждый может здесь делать со мной, что захочет! Осознание этого факта возмутило меня до глубины души. Оно буквально перевернуло все во мне, и даже страх перед водой и вообще перед всем на свете отступил. Его место заняла решительность.

– Еще раз, – хрипло выдохнула я, как только голос ко мне вернулся.

– Что ты сказала? – обернулась ко мне леди Малива.

– Еще раз! – повторила громче, перекидывая за спину мокрые пряди волос. – Я хочу попробовать еще.

Я вовсе не стремилась угодить леди Маливе или впечатлить «Мальвину», плевать я на них хотела. Но очевидно, что без магии я в этом мире – ничто. Любой может помыкать мной. Если хочу давать отпор, магия необходима мне как тот воздух, без которого я загибалась минуту назад.

Леди Малива посмотрела на меня с уважением. Она ничего не сказала, лишь кивнула магу. Мол, делай, как велит моя внучка.

Но прежде чем водный пузырь снова лишил меня кислорода, я озвучила правила:

– Договоримся о стоп-слове. Точнее, о стоп-жесте, с этой штукой на голове я не смогу говорить. Когда я сделаю так, – я сложила руки буквой «Т», – вы лопните пузырь.

– Конечно, – согласилась леди Малива на мои условия и дала напутствие: – Магия внутри тебя, Марго. Она никуда не делась. Ее лишь обнесли стенами, чтобы она не вырвалась. Твоя задача их разрушить. Сфокусируйся на этом.

Я кивнула, принимая совет. Что ж, сыграем в это ваше магическое бдсм. Сегодня я, как ни прискорбно это признавать, в роли мазохиста.

Ко мне полетел очередной водный пузырь. На этот раз я встретила его без паники и попытки избежать столкновения, с гордо расправленными плечами, сосредоточенная.

Я честно старалась следовать указаниям леди Маливы. Искала в себе магию или хотя бы стену, за которой та спрятана. Но все, о чем могла думать – мне нужен воздух.

Магия не отзывалась на призыв. Я совершенно ее не ощущала. Меня запечатали слишком рано, когда я была еще младенцем. Я просто не понимала, как это – быть магом? И никак не могла найти дорогу к своей силе. Даже ради спасения жизни.

Мы повторили фокус с водным пузырем трижды. Три раза я складывала руки в стоп-жесте, и «Мальвина» лопал пузырь. Все безрезультатно.

Я настаивала на четвертой попытке, но леди Малива была против.

– Хватит на сегодня, – сказала она. – Мне нужна сильная, а не мертвая внучка. Тебе следует отдохнуть, Марго. Продолжим завтра.

Я едва помню, как добралась до спальни. На раздевание не было сил. С трудом переставляя ноги, я доковыляла до кровати и рухнула на нее поперек лицом вниз. Уснула, кажется, еще до того, как упала, прямо с мокрыми волосами. Если Картина и показывала мне что-то, я этого не увидела.

Я проснулась посреди ночи с четкой мыслью – «Пора валить». С распечатыванием магии я провалилась. Что если леди Мымра ошиблась и во мне вовсе нет магии? Или ее не запечатали, а стерли? Аж холодный пот прошиб. Останусь, и бабуля меня прикончит. Пусть не специально, но от этого не легче.

– Мне нельзя здесь задерживаться, – произнесла я вслух. – Надо бежать.

Разговаривала не сама с собой, а с Картиной. Я точно знала – она меня слышит и понимает. Чтобы убедиться в этом, я зажгла маг-лампу, похожую на нашу лампу-лаву, и посмотрела на стену.

Хм, кажется, Картина мой план не одобряет. На полотне проявилось изображение кричащего от ужаса человека, смахивающее на Мунка – тот же распахнутый рот и прижатые к щекам ладони.

– Не драматизируй, – отмахнулась я.

Но в одном Картина права – побег дело непростое. Куда бежать? Не с пустыми же руками. И как? Можно ли вообще выйти из дома тайком? В последнем вопросе я решила разобраться немедленно. Пусть это будет первым шагом подготовки к побегу.

Я вышла в коридор, как была – нечесаная и в помятом платье. Так и прокралась на первый этаж. Я не планировала уходить в ночь, без средств, в никуда. Просто хотела проверить, смогу ли хотя бы открыть входную дверь.

Едва попав в холл, сразу поняла – не смогу. И дело вовсе не в замке, а в том, что дверь караулил мой якобы учитель магии. Так я и знала, что никакой он не учитель! Мучитель – вот он кто, а по ночам подрабатывает сторожем.

Мужчина меня заметил, и я, уперев руки в бока, ехидно поинтересовалась:

– Вы учитель или охранник? Определитесь уже.

– А ты подойди ближе и узнаешь, – поманил он пальцем.

– Спасибо, воздержусь, – отмахнулась и машинально добавила вслух прозвище: – Мальвина.

Сколько раз жизнь меня учила, что надо держать язык за зубами? Не сосчитать! Жаль, я плохо усваиваю ее уроки.

– Ты назвала меня женским именем? – взвился маг от негодования. Его мужская гордость была уязвлена. – Так я докажу, что я – мужчина!

Спрашивать, как именно, не имело смысла, и без того ясно. У всех мужиков всего один способ подобных доказательств.

Маг двинулся на меня. Все пошло как-то не так. Сальный блеск в глазах «учителя» напугал не на шутку. Уж очень он знаком. Стас и его дружки смотрели на меня так же. Я уже не маленькая, понимаю, что это означает. Пусть не практика, но теория у меня ого-го какая! От девчонок столько всего наслушалась, что могла бы и других поучить.

– Не трогайте меня! – взвизгнула я и развернулась, намереваясь броситься вверх по лестнице.

Но не сделала и пары шагов. Маг поймал меня сзади за подол. Ощутив, что меня держат, я изо всех сил дернулась, затрещала и порвалась ткань. В руке мага остался обрывок моей юбки, а я снова могла двигаться.

Я побежала наверх, мужчина не отставал. Один его шаг был равен моим трем. В итоге он нагнал меня на середине лестницы, схватил за талию и прижал спиной к себе.

– Попалась, – выдохнул он горячо мне в шею.

Я в ужасе забилась в его руках, но позвать на помощь не могла – он закрыл мне рот широкой ладонью. Сильный бугай!

В интернате невольно учишься самообороне. Или так, или тебя будут вечно бить. А уж как оформилась грудь, так умение драться вовсе стало жизненной необходимостью. У нас парни не отличались вежливостью. Слова «нет» не понимали, только удар кулаком в челюсть.

Пару раз мне приходилось сражаться за свою девичью честь, так что мне известны слабые места на мужском теле не понаслышке. Но прямо сейчас я никак не могла извернуться в руках «Мальвины» так, чтобы ударить между ног.

Вместо этого решила использовать преимущества ландшафта. Мы все-таки на лестнице. Я уперлась пятками в верхнюю ступень, оттолкнулась изо всех сил и одновременно навалилась спиной на грудь мужчины.

Как и ожидала, он не устоял. Потеряв равновесие, начал заваливаться назад. К сожалению, и я вместе с ним, ведь руки он не разжал. В итоге мы оба с оглушительным грохотом рухнули к подножию лестницы.

Мне повезло – я упала на мужчину, он смягчил мне падение. А вот сам маг ощутимо приложился затылком об пол. От неожиданности и боли он ослабил хватку. Я тут же вывернулась из его рук и вскочила на ноги.

– Что здесь происходит? – наверху лестницы раздался холодный голос.

Впервые я была рада видеть бабушку.

– Он напал на меня! – обвинила я, тыча пальцем в мужчину на полу.

– Я лишь пытался пробудить ее магию, – простонал он, потирая затылок.

– Изнасилованием?! – взвизгнула я.

Я перевела шокированный взгляд на леди Маливу. Если она и в этом замешана, то это конец.

Но в этот раз для разнообразия она была на моей стороне.

– Не смей впредь приближаться к моей внучке, – произнесла она голосом, способным превратить воду в лед. – Она предназначена другому.

Я открыла рот, чтобы поблагодарить ее, но тут же его закрыла. Что значит «другому»? Чего еще я не знаю?

Бросив «Мальвину» валяться на полу, он меня больше не волновал, я взбежала вверх по лестнице и прицепилась с этим вопросом к леди Маливе:

– Кому это я предназначена?

В памяти всплыли черные пронизывающие насквозь глаза. Все внутри меня натянулось струной и задрожало от предвкушения. Неужели ему?

Рита, прекрати! – дала себе мысленный подзатыльник. Почему я вообще о нем думаю? Я ведь даже не уверена, что он реален.

– Узнаешь в свое время, – бросила леди Малива на ходу. – Однажды ты скажешь мне «спасибо» за все, что я для тебя делаю.

– Очень в этом сомневаюсь, – пробормотала я.

– Я возвеличу тебя! – пафосно выдохнула она.

«А заодно со мной и себя» – добавила я мысленно. Спасибо, я не нуждаюсь в величии. Мне бы спокойно пожить.

– Твоя спальня, – леди Малива остановилась напротив двери. – Не выходи из нее по ночам. Это небезопасно.

Я юркнула за дверь. Скорее прочь с бабушкиных глаз. Проходя мимо зеркала, бросила в него короткий взгляд. Волосы все еще черные. Интересно, какими они будут, когда спадет печать с магии? Я блондинка или, может, рыжая? Ох, только не рыжая! Не люблю этот цвет. Одно точно – я не брюнетка, иначе никто бы не говорил, что это не мой естественный цвет.

Приключение с «Мальвиной» меня взбодрило, спать совершенно не хотелось. В крови все еще играл адреналин, да и спина побаливала после падения. А еще я никак не могла выбросить из головы слова леди Маливы о том, что я кому-то предназначена. Хотела бы я знать, кто он… Но куда сильнее я хотела знать – реален мужчина с черными глазами или он – плод моего воображения.

С этой мыслью я повернулась к Картине. В памяти всплыла сказка о серебряном блюдце и наливном яблочке. Они показывали, что попросишь. В том числе людей. Картина, конечно, не блюдечко, но она тоже магическая. А вдруг? Не попробую – не узнаю.

– Скажи, а ты можешь показать конкретного человека, и чем он сейчас занимается? – спросила я и застыла в ожидании ответа.

Вот только его не последовало. У нас наметились проблемы с коммуникацией. Картина не умела писать, она не знала букв и не могла изобразить слово «да».

– Давай так, – предложила я, – если ответ «да», то ты рисуешь поднятый вверх палец. Если «нет», то две крест-накрест пересекающиеся красные черты. Договорились?

Едва я умолкла, как на полотне появился поднятый вверх палец. Ура! Картина меня поняла, и теперь мы сможем худо-бедно общаться.

– Так ты покажешь мне, что делает человек, о котором я думаю?

Изображение поднятого вверх пальца осталось. Значит, снова «да». Как бы теперь объяснить Картине, кого я хочу увидеть. Я не знаю его имени. Я не уверена, что он вообще существует. У меня есть только его внешность.

Я шагнула ближе, прижала ладони к раме, закрыла глаза и во всех подробностях представила обладателя черных глаз. Поразительно, до чего хорошо я его запомнила.

– Пожалуйста, покажи мне того, о ком я думаю, – попросила я и тихо добавила: – Если он не плод моего воображения, что он делает сейчас.

И замерла, не дыша, в ожидании, что будет.

Глава 5. О том, как я сменила имидж

Говорят, любопытство не порок. Но оно точно не менее опасно для здоровья, чем любовь к экстремальным видам спорта. А я в каком-то смысле тоже экстремалка, раз вечно лезу, куда не просят.

Вот и фокус с Картиной закончился плачевно. Хотя начиналось все безобидно. Постояв минуту-другую с закрытыми глазами и полностью сосредоточившись на мужском образе, я рискнула приподнять веки. А дальше снова застыла, но уже с открытыми глазами, а заодно и ртом от удивления.

Это был ступор. Во-первых, я не до конца верила, что эксперимент будет удачным. Но оказывается, Картина и так может! Это же сколько перспектив передо мной открывается. Например, можно подглядывать за леди Маливой.

Во-вторых, мужчина с прожигающим насквозь взглядом реально существует. Я не сошла с ума! Он есть!

Наконец, в-третьих, мое сердце исполнило чечетку при виде его. Уж не знаю, почему он так на меня действует, но я определенно обрадовалась встрече. Пусть она снова далека от нормальности.

В столь поздний час мужчина еще не спал, а только готовился ко сну. Картина показала спальню. Внимание привлекла широкая двуспальная кровать с изголовьем в виде головы дракона, а в изножье – его туловище с крыльями. И то, и то было вырезано из черного дерева.

Впечатляюще, но меня больше интересовало, есть ли кто-то еще на кровати. Присмотревшись, поняла, что нет. По крайней мере, сегодня мужчина спит один.

Я посмотрела на него и задохнулась. Подглядывать было максимально неловко, но до чего захватывающе!

В интернате не только мальчишки подсматривали за девчонками в раздевалке, но и мы порой за ними. Из чисто научного интереса! Должны же мы были постичь разницу полов.

Так что мужская анатомия не была для меня чем-то шокирующим. Казалось бы, чего я там не видела. Но внезапно выяснилось, что многого. Например, я точно никогда не видела столь эталонный образец красивого мужского тела.

Мужчина уже снял рубашку. Мой взгляд скользнул по широким плечам, гладкой коже, вниз на поджарые мышцы живота, и я оценила все шесть кубиков пресса. Спасибо домашним штанам с низкой посадкой, что были на мужчине. Благодаря им я в полной мере насладилась видом.

Усилием воли я вернула взгляд к лицу мужчины. Тут тоже было на что посмотреть. Без Стаса в качестве маскировки, он показался еще интереснее. Выразительные тонкие губы, аристократический профиль, длинные ресницы, брови темными росчерками на светлой коже, пряди волос, падающие на глаза. Ох, уж эти глаза… Их глубокий бесконечно черный цвет навсегда запечатлелся на подкорках моей памяти.

Увы, Картина не способна передать движение, только статическое изображение. Это все-таки не планшет с функцией видео. Но Картина старалась, как могла. Она меняла картинку каждую минуту. В итоге я просматривала что-то наподобие слайдов.

Вот мужчина поднял руку, откидывая пряди с лица. На следующем изображении он протянул ее вбок и словно погладил кого-то. Странно, но в том месте было пусто.

Его губы сложились так, будто он что-то говорит. Но Картина не передавала звуков, только изображение. Я могу подглядывать, но не подслушивать.

На следующем «кадре» мужчина взялся за пояс домашних брюк. Меня вот-вот ждала кульминация стриптиза… но не срослось. Картинка сменилась, а он не двигался, словно почуял что-то.

На этом моменте надо было остановиться. Любой разумный человек поступил бы так, но я зависла на подглядывании, как чокнутый сталкер. На этом меня и поймали.

Новое изображение заставило отшатнуться от Картины. Он! Смотрел! Прямо на меня! Черные глаза даже сквозь полотно прожигали насквозь. Он знал, что я здесь! Без всяких сомнений знал, как я знала о его присутствии в Стасе.

На меня обрушилась лавина эмоций – страх, стыд, смущение, паника.

– Хватит! – испугавшись, выкрикнула я. – Покажи другое!

Изображение вмиг сменилось на нейтральное поле с цветами. Картина хотела меня успокоить. Но я еще долго нервно вздрагивала и оглядывалась, все ожидая последствий. Мужчина понял, что за ним наблюдают. Догадался ли он, что это была я? Нельзя сказать наверняка. Очень надеюсь, что мы с Картиной вовремя «отключились».

Ночь после всех приключений выдалась беспокойной. Утром я встала разбитая, да еще с вороньим гнездом на голове. С вечера я не просушила и не расчесала волосы, и вот они – последствия. Леди Палку инфаркт хватит, если она увидит меня такой. При этой мысли я всерьез задумалась – а может не расчесываться? Соблазн избавиться от учительницы этикета был велик, но я все же потратила полчаса на то, чтобы разодрать колтуны.

Впрочем, были и приятные новости. Ночная вылазка оказалась не напрасной. После нее я «Мальвину» в доме больше не видела. Что с ним приключилось, не уточняла. В лучшем случае его выгнали с позором, в худшем… ох, я даже не знаю, насколько хуже способна поступить леди Малива. Если честно, и узнавать не хочу.

Последствий ночного подглядывания все не было, и я постепенно успокоилась. А тут еще до бала осталось всего ничего. Наши платья, заказанные у портнихи, вот-вот должны были доставить, но не наряды заботили леди Маливу. Провал с распечатыванием магии выводил ее из себя.

Еще несколько магов по приглашению леди Маливы занимались со мной. В том числе пытались снять печать своими силами. Но результата не было.

Я думала, холодная леди Малива ужасна, но эмоциональная оказалась сущим кошмаром.

– Я клялась королю, что моя внучка – сильная магисса, – в ярости шипела она. – И что теперь, идти на бал, предстать перед его величеством и признать свой провал? Чтобы придворные потешались надо мной?

Мы с Миной, втянув головы в плечи, сидели на диване, пока леди Малива расхаживала перед нами туда-сюда. Каждый раз, когда она зло зыркала в нашу сторону, мы дружно вздрагивали.

После истории с червями между мной и сестрой установилось негласное перемирие. Мина не трогала меня, а я – ее. Разве что словесно могли поддеть, но это уже стало неотъемлемой частью нашей сестринской любви.

– Ненавижу тьмагов! – злилась леди Малива. – Как только Мойра умудрилась договориться с одним из них? Они же все чванливые себялюбцы. Один только Дарклион Лонгрей чего стоит.

Незнакомое имя отозвалось во мне всплеском любопытства, но я не стала задавать вопросов. Не в том леди Малива настроении, чтобы болтать по душам.

Она приблизилась ко мне, схватила прядь моих волос и дернула:

– Все эти проклятые волосы! Если бы скрыть их цвет… Нам бы еще немного времени, а там печать спадет. Никто не станет проверять твою магию на балу.

– Постриги ее наголо, – посоветовала дорогая сестрица.

– Только попробуйте! – возмутилась я.

– Бессмысленно, – отмахнулась леди Малива, спасая мою шевелюру. – Король сразу догадается, в чем дело.

– Волосы можно выкрасить в нужный цвет, – произнесла я.

И снова леди Малива нетерпеливо махнула рукой:

– Магическое изменение внешности сразу раскусят.

– Почему сразу магическое? – недоумевала я. – Можно же покрасить…

Леди Малива застыла на секунду, а следом пробормотала:

– А ведь точно. Кажется, в мире, куда тебя засунула моя дочь, подобное практикуется.

– А что, здесь волосы не красят? – удивилась я.

– Нет. В Эйтилии цвет волос – признак наличия или отсутствия магии. Поэтому менять их цвет запрещено, – просветила леди Малива.

– А какой цвет волос был у вас? – спросила я.

– Темно-синий, – ответила она.

Сколько ни старалась, я так и не смогла вообразить леди Маливу с синими волосами. У меня даже не получалось представить ее моложе.

– Наверное, вариант с перекрашиванием волос нам не подходит, – осторожно произнесла я. – Мы же не станем нарушать закон Эйтилии?

Леди Малива только хмыкнула и вышла из гостиной. Судя по донесшемуся из холла шуму, она приказала подать карету, а после позвала меня:

– Марго, ступай к себе и переоденься в свои тряпки из чужого мира. Горничная принесет их тебе.

Я подскочила с дивана. Ура, джинсы, родненькие! Я едва не разрыдалась от счастья. Все-таки их не сожгли.

– И поторопись, – велела леди Малива. – Надо успеть с окрашиванием до бала.

У меня сердце заколотилось с удвоенной силой. Мы едем в мой мир? Так вот же он – шанс на побег!

***

Дарк поздно вернулся домой. Очередной напряженный день вымотал до предела. Король предложил ему жениться, но какая женщина будет терпеть мужа, который далеко не всегда ночует дома? А днем и подавно пропадает, дракон знает где.

Жена вечно будет пилить его за отлучки. Дарк поморщился. Нет уж, спокойствие дороже. А дракон… видимо, не судьба. Его и Сумрак устраивает. Вон скачет вокруг, требуя внимания.

С этой мыслью он отправился в ванную. А когда вернулся, первым делом потрепал преданно ждущего пса по загривку.

– Что скажешь, нужна тебе хозяйка? – спросил Дарк.

Сумрак в ответ зарычал.

– Вот и я так думаю, что ни к чему нам эта головная боль, – кивнул Дарк.

Но, странное дело, Сумрак не успокоился. Оскалив клыки, он смотрел куда-то в сторону. Дарк насторожился. Похоже, рык не был ответом на вопрос. Пес что-то учуял.

Чужое присутствие! Ощущалось покалыванием на коже. Дарк сосредоточился, одновременно призывая тьму. Не устань он, почувствовал бы раньше.

Прикосновение чужого сознания было не агрессивным, а… любопытным? Точно, именно интерес ощущал Дарк. Пытливую любознательность, свойственную ребенку, познающему мир. Как будто юный маг впервые пробует силы и смотрит, что из этого получится.

Дарк чувствовал взгляд, скользящий по коже. Это было, хм… внезапно горячо. К нему как будто прикасались – осторожно, игриво. Вот уж чего он не ожидал испытать во время нападения, так это возбуждение.

Он тряхнул головой, прогоняя морок. Здоровая злость – вот правильная реакция. Шпион явился ночью, хотел застать его спящим. Явно не с благими намерениями.

Кто-то в Эйтилии выжил из ума и отважился подглядывать за тьмагом? Инстинкт самосохранения у него отбит напрочь. Или он никогда не имел дело с тьмой. Ее удар похлеще тарана. Не каждый выдержит, если бить в полную силу.

Дарк сжал кулак, и его обволокла тьма. Все готово для удара. Надо лишь сосредоточиться и нащупать того, кто так нагло, без спроса вторгся в личное пространство. А потом как следует наказать, чтобы впредь неповадно было.

Если там принц или его приспешники, то пусть пеняют на себя. Дарк церемониться не станет. Ударит так, что навеки отобьет охоту подсматривать.

Прищурив глаза, Дарк вглядывался. Постепенно перед ним проявлялся образ незваного гостя. Сумрак бесновался рядом, с рычания перейдя на гулкий лай.

– Сейчас мы его достанем, потерпи, – хмыкнул Дарк.

Смутный силуэт практически сложился в фигуру. Скоро можно будет ударить. Дарк приготовился, еще немного – и он увидит… контакт прервался.

– Драконья пасть! – выругался он и все же решил послать тьму вдогонку. Может, удар выйдет не такой сильный, но он достигнет наглеца и доставит ему несколько неприятных минут.

Но прежде чем Дарк успел выбросить кулак, окутанный тьмой, вперед, Сумрак вцепился в штанину и дернул самого Дарка назад.

– Ты что творишь?! – выругался он.

Естественно, с ударом ничего не вышло. А теперь уже поздно. Связь потеряна окончательно, не восстановить.

Сумрак, прижав уши, заскулил.

– Ты вообще на чьей стороне? – Дарк тряхнул рукой, сбрасывая с нее бесполезные сгустки тьмы. – Ты в курсе, что это был враг? Друзья среди ночи тайно не подглядывают.

Сумрак смотрел преданными глазами и, похоже, думал иначе. Дарк махнул бы на него рукой, но личный фантом еще никогда не ошибался. Пес всегда – всегда! – чуял, когда Дарку угрожает опасность. И сейчас он поначалу встал на защиту, но потом с какой-то стати резко передумал и не позволил навредить шпиону.

Сумрак уловил отсутствие угрозы? Он явно защищал подсматривающего. Неожиданно и странно. Прежде Дарк не замечал за ним человеколюбия. Если бы его попросили охарактеризовать пса тьмы, он бы использовал слова – злой, опасный, буйный.

– Еще одна подобная выходка и я развею тебя на неделю, – пригрозил Дарк фантому.

Сделать вид, что ничего не было, он не мог. Все же речь о безопасности. Пусть не получилось отвадить незваного гостя силой, но вычислить его личность все еще можно. А там уже разобраться при встрече.

Сформировав сгусток тьмы, Дарк направил его по следу. Лучшие ищейки Эйтилии не сравнятся с темной магией. Она найдет наглеца и укажет на него. Надо лишь подождать, процесс, увы, не быстрый.

– Охраняй, – велел он Сумраку, но все равно проверил еще раз сам.

На пса сегодня нельзя положиться. Не будь тот фантомом – по сути, частью магии Дарка – он бы решил, что Сумрак заболел.

Лишь убедившись, что чужого присутствия больше нет, он лег в кровать. Но не спалось. Не из-за страха. Тьмаги мало чего боятся, потому что им мало что в состоянии навредить. Разве что стопроцентно светлый маг может тягаться с темным. Свет и тьма слишком разные, чтобы сосуществовать.

И даже не из-за злости, от которой Дарка по идее должно было аж трясти. Но вместо гнева он испытывал восхищение. Каков наглец! Не боялся проникнуть к тьмагу и сумел уйти безнаказанным. Давно его никто так не обставлял.

Кто же ты такой, незваный гость, и что тебе было нужно?

***

После слов леди Маливы я пулей взлетела на второй этаж и ворвалась в свою комнату. Моя одежда – чистая и отглаженная – уже висела на стуле. Я кинулась к ней, но на полпути притормозила. Картина… я не смогу взять ее с собой. Я даже не уверена, что сниму ее со стены.

А если и сниму, то есть куча других «но». Например, как ее пронести мимо леди Маливы? Пусть она не видит Картину, но мои странно разведенные в стороны руки, определенно заметит. И еще неизвестно, каково Картине будет в мире без магии. Вдруг она там погибнет? Как ни крути, а ее придется оставить здесь.

Вздохнув, я подошла к Картине. Ненавижу прощания! На полотне так и было поле с ромашками. Как бы ни хотелось, больше я не просила показать мужчину с черными глазами, вообще ничего не просила показывать. Слишком это опасно. Раз он почувствовал, могут почувствовать и другие. У меня было стойкое ощущение, что я прошла по краю и едва-едва избежала крупных неприятностей.

– Я ухожу, – со вздохом погладила раму. – Прости, но я не могу взять тебя с собой. Мне будет тебя не хватать.

Картина не могла ответить, она выразила печаль иначе. Изображение поля сменилось на проливной дождь. Картина плакала, и у меня на глаза тоже навернулись слезы.

– Я не могу остаться, – всхлипнула. – Не знаю, что леди Малива задумала на мой счет, но чую, что ничего хорошего.

Отвернувшись от Картины, пока не передумала, я сняла с уха клипсу. В моем мире она ни к чему, а затем поспешно переоделась в свои родные вещи. До чего же удобно в джинсах и кедах! Ощущение, словно инквизиторские колодки с ног сняла.

Под ворохом одежды обнаружился сюрприз – мой старенький телефон. Я не могла позволить себе что-то дорогое, но сотовый хотела. В один из последних побегов из интерната на деньги с подработки я купила бэушную кнопочную «Нокиа». Телефон обычно лежал в заднем кармане джинсов, и я прихватила его с собой в другой мир.

Надеюсь, его не постирали вместе с одеждой. Я нажала на кнопку включения. Через минуту экран загорелся синеватым светом. Надо же, работает. Все это время телефон был выключен и не разрядился. Все-таки «Нокиа» – не убиваемые монстры.

Что ж, телефон пригодится в моем мире. Здесь он, естественно, сеть не нашел, но дома я могу связаться с друзьями. Я потянулась к кнопке, выключить сотовый. Нечего зря тратить заряд. Но нажать ее не успела, внимание переключилось на странное движение в углу комнаты.

Там было… нечто. Не человек, не животное, не существо, а какой-то сгусток. Чего-то черного, туманного, жуткого. И он тянулся ко мне! Стелился по полу, словно змея, подбираясь к моим ногам. Выбрасывал отростки-щупальца, слепо шаря в поисках жертвы.

Я не завизжала на весь дом только потому, что крик застрял в горле. Не отдавая себе отчета и не соображая, что делаю, дрожащей рукой направила телефон на это и нажала кнопку фонарика.

А дальше спальню затопил свет. Такой яркий, что мне пришлось зажмуриться. Я, конечно, в курсе, что у старой «Нокиа» мощный фонарик, но чтоб настолько… Не фонарик, а гигантский прожектор.

Раздалось шипение, словно на раскаленную сковороду налили воду. Чем бы оно не было, свет ему не понравился. Фонарик горел ярко, но недолго. На него ушел весь запас батареи, и сотовый отключился, а вместе с ним погас фонарик. Я тут же открыла глаза и осмотрелась. Оно еще здесь?! Но не увидела следов черного сгустка, похожего на туман. Свет его уничтожил.

Минута ушла на то, чтобы успокоиться. Сердце колотилось, как припадочное. Так и до тахикардии недалеко.

Немного придя в себя, я осторожно выдохнула и убрала сотовый в задний карман джинсов, в очередной раз укрепившись в мысли «пора валить». Мне точно не место в мире, где в спальню среди бела дня запросто может заползти такое.

Откуда оно вообще взялось? Само приползло или кто-то прислал? Хотя стоп, я ведь точно знаю, кто это был. Моя любящая бабушка! Придумала очередное испытание для пробуждения моей магии. Сработай оно, и не пришлось бы ехать в мой мир.

Я бросила взгляд в зеркало. Волосы все еще темные, значит, магия еще запечатана.

Меня еще потряхивало, когда я выходила в коридор, но плохое быстро забылось. В конце концов, я скоро буду в родном мире! Меня захватило радостное предвкушение. Я чуть ли на месте не подпрыгивала от нетерпения. Домой, скорее, домой! Погостили и хватит. Эйтилия – милое местечко, но совершенно мне не подходит.

Леди Малива ждала меня в карете. Усаживаясь рядом с ней, я отчиталась:

– Я справилась с вашим заданием.

Она, изогнув брови, покосилась на меня:

– Надеюсь, ты не ждешь похвалы за то, что переоделась? В твоем возрасте это обычный навык.

Вообще-то я говорила о черном нечто, но версия, что его подослала леди Малива, только что рассыпалась. Похоже, она не имеет отношение к нападению в спальне. Но кто тогда? Или оно было само по себе? Хорошо, что Эйтилия с ее странными обитателями скоро останется позади.

От мыслей отвлекла леди Малива, бросив на мои колени знакомый мешок. Снова мне ехать в темноте, но я, не пререкаясь, натянула его на голову. Если это поможет вернуться в родной мир, потерплю. В качестве разнообразия побуду послушной девочкой. На них не воздействуют внушением.

Надолго меня, естественно, не хватило. Примерно через полчаса пути, я резким движением сорвала мешок с головы. Благо внушения на мне не было.

Именно таким был мой изначальный план. Я должна увидеть то, что леди Малива скрывает! Мешок на голову просто так не надевают. Значит, там есть на что посмотреть.

Я действовала быстро, леди Малива не успела отреагировать. Оказавшись без мешка, я первым делом выглянула в окно.

– Ого! – сорвалось с губ.

Сложно сказать, где именно мы находились. Вряд ли в каком-то из миров есть подобное место. Скорее, мы были между. Никакой четкости, только размытые разноцветные краски, перетекающие одна в другую. Так вот ты какой переход из одного мира в другой… И что здесь мне нельзя видеть?

Я перевела взгляд на леди Маливу и сразу поняла, зачем был нужен мешок. Она что-то шептала себе под нос и делала пассы руками. Ее пальцы изгибались и скручивались в настолько странные фигуры, что казалось, в них нет костей.

Она не отчитала меня лишь потому, что была занята. Похоже, именно леди Малива перемещает нас. Вот эти самые движения она скрывала от меня, чтобы я не могла их повторить.

Зря она переживала. Я бы при всем желании с ходу не запомнила сложные пассы, как бы этого не хотела. Такому надо учиться. Возможно, не один месяц.

Закончив, леди Малива устало откинулась на спинку сиденья и на удивление спокойно произнесла:

– Мешок можно выкинуть. Он нам больше не понадобится.

Я хмыкнула. В этом она права. Разве что причина другая. Я не собираюсь возвращаться в Эйтилию.

Вместе с пассами закончился переход, и за окном появился знакомый пейзаж. Высотки, асфальт, выхлопные газы. Карета снова превратилась в дорогой автомобиль, и я погладила кожаное сиденье, наслаждаясь приятными тактильными ощущениями. А после чуть опустила стекло и до рези в легких вдохнула загазованный воздух. Как же я скучала! Может, Эйтилия – мир, где я родилась, но родной для меня тот, где я выросла.

Автомобиль свернул к ближайшему салону красоты и остановился.

– Веди себя благоразумно, – предупредила леди Малива и добавила весомо: – Иначе будут последствия.

Я кивнула, скрестив пальцы за спиной. Обещаю быть паинькой, но недолго. Ведь чтобы были последствия, меня сначала надо найти и поймать. А уж прятаться я умею. Это моя любимая игра. Когда я была маленькой, воспитатели часами меня искали, проклиная на все лады.

В салоне леди Малива действовала в своей обычной манере. Не удивлюсь, если она применила внушение. Другого объяснения, почему меня приняли без очереди в дорогом салоне, где все клиенты строго по записи, нет.

Леди Малива долго втолковывала парикмахеру, что надо сделать. Та хмыкала и удивленно вскидывала брови, а под конец выдала:

– Не советую делать окраску сразу после осветления. Пусть пройдет хотя бы неделя. Так можно повредить волосы.

– Делайте сразу, – с каменным лицом ответила леди Малива.

– Но…

– Никаких возражений.

Пачка денег (где она их только достала?), перекочевавшая от леди Маливы к парикмахеру, быстро решила проблему. А дальше меня взяли в оборот и первым делом нанесли осветлитель на всю длину волос. Выходит, я все-таки блондинка.

Леди Малива планировала не спускать с меня глаз, но ее попросили подождать в холле. Скандалить она не стала, как и внушать всем подряд не вмешиваться. Создание коридора для перехода из мир в мир ее утомило. Она берегла силы, чтобы воздействовать на меня.

– Сиди смирно, Марго, – велела леди Малива, прежде чем оставить меня в зале без присмотра.

Опять проклятое внушение! Как сбежать, если я даже зад от кресла не могу оторвать без разрешения леди Мымры?

– Теперь надо подождать сорок минут, – сказала парикмахер после нанесения осветлителя. – Дать вам журнал?

– Спасибо, не надо, – отказалась я.

Сорок минут – это на десять минут дольше, чем действует внушение леди Маливы. У меня еще есть шанс! Я воодушевилась.

Не сводя взгляда с часов, ждала, когда наконец внушение начнет отпускать. В нетерпении ерзала на стуле, но встать по-прежнему не могла.

Осталось десять минут… пять… три… две… Леди Малива вошла в зал и направилась ко мне.

– Все в порядке? – поинтересовалась она у парикмахера, а сама не сводила с меня глаз.

– Да, – кивнула та. – Скоро будем смывать осветлитель и наносить краску.

– Отлично. Сиди смирно, Марго, – повторила леди Малива перед уходом обратно в холл.

А-а-а, ненавижу! Она обновила внушение. Снова я приклеена к дурацкому стулу. Неужели это все, о побеге придется забыть? От бессилия хотелось топать ногами и орать дурниной.

– Пора смыть осветлитель, – сообщила парикмахер.

– Будьте добры, подкатите меня к раковине в кресле, – мрачно попросила. Встать-то я не могу.

Если парикмахер и удивилась, то ничего не сказала. Привыкла, видимо, к причудам богатых клиентов.

После смывки осветлителя приступили к мелированию, пряди по всей длине красили в разные цвета – розовый, синий с вкраплениями зеленого и желтого. Креативно! И неожиданно… Вот уж не думала, что леди Малива поклонница современной моды. Не может же мой настоящий цвет волос быть настолько экстравагантным?

Оставалось только подождать, пока краска возьмется, смыть ее, и леди Мымра увезет меня обратно в Эйтилию. Вот уж дудки! Все во мне восстало против такого исхода. Однажды под внушением я смогла пошевелить мизинцем. Стоит попробовать пойти дальше и полностью снять его.

Пока парикмахер наносила краску, я сосредоточилась на борьбе с внушением леди Маливы. Пришлось напрячь все имеющиеся у меня силы. Ощущение было, словно я качу на гору огромный неимоверно тяжелый валун. Пот от усердия лился градом по спине.

Лишь за три минуты до очередного прихода леди Маливы у меня получилось. Я встала с кресла! Чувствовала себя при этом так, словно всю жизнь провела в нем и вдруг неожиданно пошла. Это чудо!

– Мне срочно нужно в туалет, – выпалила я. Благо с окраской как раз закончили.

– По коридору направо, – кивнула парикмахер.

Я тут же бросилась в указанном направлении. Прямо как была – с фольгой на голове и в парикмахерском пеньюаре. В любую минуту леди Малива может зайти в зал. Я должна скрыться до ее прихода.

Оказавшись в туалете, я скинула пеньюар и содрала фольгу с волос. Хорошо бы еще смыть краску, но времени вообще нет. Потом разберусь.

Открыв окно в одной из туалетных кабинок, я встала на унитаз, ухватилась за край подоконника, подтянулась и вылезла на улицу. Окно было узким, я оцарапала локти и надорвала майку, но это нисколько меня не огорчило. Ведь я выбралась на свободу!

Из окна я вывалилась прямиком в мусорный бак позади салона красоты. Неподалеку в отходах рылся бомж.

Заметив мой феерический выход, он крикнул:

– Эй, красотка, не хочешь стать моей подружкой?

– Спасибо за лестное предложение, но я воздержусь, – пробормотала, выбираясь из бака.

Кое-как отряхнувшись, я припустила по улице, прочь от леди Маливы и всего, что она олицетворяет. Вид у меня был еще тот, раз даже бомж повелся. С краской на голове, вся потная, в порванной майке и помоях, с безумным взором. Прохожие шарахались от меня и разве что не крестились вслед. Впечатлительные какие!

Я точно знала, куда направляюсь. К подруге. Она старше на год и вышла из интерната раньше, получив однокомнатную квартиру на окраине города. Последний год я периодически наведывалась к ней, иногда даже жила пару дней. Вот и сейчас Ксюша – первая, о ком я подумала.

Хорошо бы ей сначала позвонить. Спустившись в переход, я подошла к палатке с всяким хламом для сотовых. Достала свой телефон и попросила продавца – молодого парня –немного его зарядить.

Окинув меня сочувствующим взглядом, он согласился. Похоже, сегодня я привлекаю исключительно бомжей, остальные максимум меня жалеют.

Через пару минут парень вернул мне телефон:

– Ничего не выйдет, – сказал он. – Походу бедняга сгорел. Даже не включается.

Опять не повезло! Придется ехать к Ксюше без звонка и надеяться, что она дома. Забрав телефон, я поблагодарила парня и направилась в метро. Та сверхъяркая вспышка фонарика – вот что добило «Нокию».

Я проехала зайцем на метро, еще пару улиц прошла пешком и вот, наконец, стучала в заветную дверь. Голова дико зудела от краски, я испачкала все пальцы, пока чесалась. Только бы Ксю была дома! Я точно облысею, если немедленно не вымою голову.

Ксюша открыла почти сразу, окинула меня равнодушным взглядом, буркнула:

– Входи, – и посторонилась.

Как будто я не пропадала на несколько недель, и мы виделись только вчера. Но я не стала заострять на этом внимание, а просто радовалась, что она дома.

– Прости, что я без звонка. У меня столько всего случилось! Не поверишь, – болтала я, разуваясь. – Я тебе обязательно расскажу. Ты валерьянку пока выпей, а я быстренько помою голову, а то уже сил нет терпеть.

Я поскребла затылок. Краска засохла коркой и уже не пачкала пальцы. Замучаюсь ее смывать.

– Поторопись, – донесся с кухни ответ. – У нас мало времени.

Я замерла посреди коридора с занесенной для следующего шага ногой. Мне был знаком этот ледяной тон, он точно принадлежал не Ксюхе.

– Ксюш? – осторожно позвала я и выглянула из коридора на кухню.

При первом же взгляде внутри меня что-то оборвалось. Это невозможно. Немыслимо! Так не бывает. Но вот она здесь…

Леди Малива собственной персоной сидит на кухне моей подруги, о существовании которой не подозревала до этого дня. Как, черт возьми, она меня нашла?! Да еще добралась сюда раньше.

– Вы… – выдохнула я и добавила шепотом то ли с ужасом, то ли с восхищением: – Ведьма.

Глава 6. О том, как я вернулась

Столько усилий, и все напрасно. Пожалуй, это обиднее всего. Зато тот факт, что я проиграла, не особо огорчил. Я умею признавать силу противника. Леди Малива определенно была намного сильнее и опытнее меня. В конце концов, у нее есть магия! То, что я смогла убежать и несколько часов скрывалась от нее, уже мне льстило.

И все равно красноречие покинуло меня. Впервые. А воспитатели сомневались, что это возможно. У меня всегда на все был ответ, последнее слово должно было остаться за мной. По крайней мере, так было до тех пор, пока я не встретила леди Маливу. В этом раунде она меня сделала.

– Ты помнишь, я предупреждала о последствиях? – холодно уточнила она.

Я, сглотнув ком в горле, кивнула.

– Они обязательно будут, – пообещала она, и я с ужасом увидела, как в ее руке что-то блеснуло.

Холодное оружие! Она что же, зарежет меня? Нет, я ей нужна, так что жить буду, но, возможно, уже не такой целой.

– Обойдемся без кровопролития, – подняла я руки, словно сдаваясь. – Я все поняла.

Леди Малива сощурилась:

– С чего ты решила, что я хочу пролить твою кровь?

– Из-за стилета у вас в руке.

– Интересно, – процедила она. – Ты что же, его видишь?

– У меня вроде нет проблем со зрением, – пожала я плечами.

Это был странный разговор, смысл которого от меня ускользал. Но даже мне очевидно – что-то здесь кроется. А потому, игнорируя чешущуюся голову, я вместо того, чтобы пойти в ванную, спросила:

– Что не так со стилетом?

– Это не совсем стилет, по крайней мере, необычная вещь. Это мой личный фантом, – леди Малива подбросила оружие в воздух, и оно зависло, повинуясь ее воле.

Я потянулась к нему рукой, желая коснуться и убедиться, что мне это не мерещится.

– Не трогай, – предупредила она. – Лезвие отравлено.

Я тут же отдернула руку и спрятала ее за спину.

– Каждый маг раз в жизни создает себе фантома из частички своей магии, – пояснила леди Малива. – Фантом является его продолжением, он отражает его силу и характер.

Я слушала леди Маливу и все сильнее опасалась ее. Что она за человек, если ее характер отражает холодное оружие, да еще отравленное?

– Загвоздка в том, что посторонний не в состоянии увидеть фантома другого мага, если только тот не пожелает его показать. Я свой фантом показывать тебе не хотела, – закончила она мысль.

– То есть я увидела стилет против вашей воли? – уточнила.

– Именно так. И это наталкивает меня на любопытную мысль, что ты, моя дорогая девочка, помимо всего прочего обладаешь редким даром видеть чужие фантомы независимо от желания их хозяев.

Я моргнула. Леди Малива говорила так, будто это что-то выдающееся, но я не понимала, как это мне поможет. Что за радость – видеть чужие фантомы? Она наверняка ошиблась. До сегодняшнего дня я ничего такого за собой не замечала. Хотя…

Первым в памяти всплыл старый учитель магии и змея на его руке. Тогда ее тоже видела лишь я. Это был фантом? Но у «Мальвины» ничего подобного не было, а ведь он тоже маг. Да и у леди Маливы до этой минуты я не видела стилета.

Словно отвечая на мой вопрос, леди Малива сделала очередной пас рукой, и стилет в буквальном смысле втянулся в ее предплечье, становясь его неотъемлемой частью. То есть он всегда при ней, и она в любой момент может его использовать? От этой мысли мне не по себе.

– Маги не всегда держат фантомы при себе, – пояснила леди Малива. – Порой они их развеивают, когда не нуждаются в них, иногда хранят дома. Все зависит оттого, что собой представляет фантом.

Похоже, именно так со своим фантомом поступал маг воды, которого я прозвала «Мальвиной». Поэтому я ничего не видела.

Леди Малива говорила, а мои мысли уже неслись дальше. Картина в маминой комнате и слова Мины, что нет там никакой картины. Ее вижу лишь я! Может она быть фантомом мамы, слепком ее магии?

– Фантомы умирают вместе с хозяином? – спросила я.

– Обычно да, но иногда, если маг напоследок вложит в фантома остаток своей силы, то он существует и после смерти мага. Но так поступают редко. Ведь потеря магии приближает смерть мага.

Я вздрогнула. Мама сократила собственную жизнь, чтобы оставить мне Картину. Как будто предчувствовала, что леди Мымра до меня доберется. Значит, вот как она погибла…

Теперь понятно, почему Мина взъелась на меня и подложила в кровать червей. Банальная ревность. Я вижу фантом мамы, а она – нет.

– Это редкий дар, – произнесла леди Малива. – И о нем лучше помалкивать. Иначе тебя перестанут приглашать в общество. Маги тщательно оберегают свои тайны. А увидеть чужого фантома – все равно, что заглянуть в чужую душу и узнать ее секреты.

Да уж, мне бы такое тоже не понравилось.

– А сейчас иди, смой краску с волос. Мы торопимся, – взмахнула рукой леди Малива.

Я покосилась на Ксюшу. Все это время она сидела, сложив руки на коленях и глядя в одну точку. Подруга точно под внушением. Помощи от нее ждать не стоит.

Уходя в ванную, я слышала, как леди Малива пробормотала себе под нос:

– Даже запечатанной видит фантомов. Невероятно. До чего же она сильная…

Я только горестно вздохнула. Что толку от силы, если она не приносит пользу? Сбежать и то не могу.

В ванной я тщательно смыла краску с волос. Какое облегчение! Я сразу почувствовала себя лучше. После феном наскоро просушила волосы, и пусть леди Малива просила поторопиться, я все-таки задержалась у зеркала. Интересно посмотреть на обновленную себя.

Первая моя мысль – не слишком ли ярко? Я выглядела так, будто окунула голову в радугу. Не все ее цвета были на моих волосах, но и тех, что есть достаточно. Сочетать такие разные оттенки, как розовый, синий, желтый и зеленый, было непросто, парикмахер сделала все, что в ее силах.

Поморщившись, я вынесла вердикт своему отражению:

– Вылитый разноцветный сахарный леденец на палочке.

Такой свернутый спиралью в круг. Я точно еще не скоро привыкну к этому взрыву цвета на своей голове.

Вскоре мы покинули квартиру Ксюши. Леди Малива уверяла, что моя подруга даже не вспомнит, что я наведывалась. Наверное, это к лучшему. Пора мне отпустить прошлое. Сегодня я окончательно поняла, что обратно дороги нет.

У подъезда нас ждал знакомый автомобиль. Он увезет обновленную меня назад в Эйтилию. Погостила и хватит.

В этот раз я была без мешка на голове, и внезапно поездка оказалась увлекательной. Пейзаж мира, где я выросла, рассыпался на части, его сменил уже знакомый переход. За окном поплыли цветные волны. Мы словно очутились посреди океана красок.

Постепенно разрозненные штрихи складывались в цельную картину мира Эйтилии. А едва вид за окном оформился, как машина прямо с нами внутри перестроилась, превращаясь в карету.

Я с восторгом ощупала бархатное сиденье под собой. Минуту назад оно было кожаным. Ох, я еще не скоро привыкну к магии. Это так захватывающе! И странно… Вся моя жизнь теперь – одна сплошная аномалия. Не верилось, что я однажды смогу так же.

Леди Малива, закончив с пассами, опустила руки на колени. Переход состоялся, и она могла отдохнуть.

В процессе я опасалась ее отвлекать, но сейчас не удержалась от вопроса:

– Как вы узнали, где меня искать?

На развернутый ответ не особо рассчитывала. Фокусники свои секреты не выдают. Судя по отношению к фантомам, маги тоже.

Но в этот раз леди Малива снизошла до объяснений. Возможно, она все еще была в шоке от моих открывшихся способностей. Или решила окончательно убедить меня, что от нее не скрыться.

– Я все знаю о тебе, Марго, – ответила она. – Не надейся сбежать от меня. Однажды я уже допустила промах с твоей матерью, и мне это сильно аукнулось. Но я учусь на собственных ошибках. Второй раз подобное не повторится.

– На мне где-то маячок? – озвучила свою догадку. – Вы знали, что у меня есть подруга в этом районе, увидели, куда я еду, и догадались к кому.

– Умная, – похвалила леди Малива. – Может, и выйдет из тебя толк. Держись меня, и мир падет к нашим ногам.

– А если я не хочу? – повторила уже однажды заданный вопрос.

– Значит, ты не Бонуар, – фыркнула леди Малива. – А ты Бонуар. Свою кровь я всегда узнаю. Так что захочешь.

Я сглотнула вязкую слюну. Только сейчас я по-настоящему осознала, насколько попала. Леди Малива не просто увезла меня из родного мира, она захватила и подчинила себе всю мою жизнь. Я больше не властна даже над собой.

Похоже, мама, отрывая меня от семьи, желала мне добра. Как минимум ей удалось подарить мне нормальное детство. Не самое счастливое, в интернате мало кто счастлив, но, по крайней мере, свободное от чужой воли. Для семьи Бонуар это уже прорыв. Именно в этот момент я окончательно простила маму и даже была ей благодарна.

А теперь мое будущее зависит исключительно от желаний леди Маливы. Как минимум до тех пор, пока мне не исполнится восемнадцать. Осталось две недели… Скорей бы!

Оставшуюся часть поездки мы молчали. Нам нечего было сказать друг другу. А по возвращению в особняк леди Малива быстро потеряла ко мне интерес.

– Поднимайся к себе, – кивнула она на лестницу. – Тебя ждет платье. Примерь. Бал уже завтра.

Бал… Совсем о нем забыла. Что он мне готовит? Леди Малива явно возлагает на него большие надежды, но я пока не понимаю, как связана с ними.

А вот платье – это интересно. Я все-таки девочка, а местные наряды далеко не все ужасны. Встречаются и красивые.

Движимая любопытством, я поспешила к себе. Сейчас посмотрим, в чем я буду блистать на балу.

Взбежав по лестнице, в коридоре второго этажа столкнулась с Миной. Сестра скривилась при виде меня.

– Вернулась? – буркнула она недовольно. – Я-то надеялась, что ты исчезла навсегда.

Я понимала ее без клипсы, уроки языка не прошли даром. Хотя мне все еще было сложно. Одно дело понимать чужую речь, другое – говорить самой.

Я уже подбирала слова для достойного ответа Мине, но притормозила саму себя. Зачем ссориться? Ведь можно проигнорировать! Бойкот – шикарный способ послать куда подальше и даже говорить на чужом языке не придется.

Задрав подбородок повыше, я молча прошла мимо сестры и двинулась дальше, к своей спальне.

– Новая тактика? Решила меня не замечать? – сказала она мне в спину. – Аж мурашки оттого, как ты на нее похожа. Вылитая леди Малива.

А сестренка не так проста. Умеет больно ударить. Нашла мое слабое место. Меньше всего я хотела хоть отдаленно походить на нашу общую бабку.

Я резко обернулась, но Мины уже не было в коридоре. Высказалась и слиняла. У меня для нее плохие новости – она тоже недалеко ушла от бабушки. Черт с ней, разберусь позже. Я слишком устала, чтобы гоняться за Миной по дому.

Оказавшись в спальне, я первым делом бросилась к Картине. Мы не виделись всего ничего, но как же я соскучилась!

Она встретила меня изображением радуги. Но я не поняла – то ли она так выражает радость от моего возвращения, то ли троллит мой новый цвет волос.

– Сама еще не привыкла, – я дернула себя за прядь.

Я долго буду вздрагивать при виде своего отражения в зеркале. Вот и сейчас подойдя к нему, невольно поморщилась. Да уж, красота – страшная сила…

Но зеркало было нужно не для того, чтобы полюбоваться собой. Я попыталась найти маячок леди Маливы. Что это может быть? Я каждый день переодеваюсь в новое, украшений не ношу, только мамину подвеску, но она всегда со мной. Будь в ней маячок, леди Малива забрала бы меня в Эйтилию еще ребенком. Клипса тоже не подходит, я оставила ее здесь.

В итоге я пришла к выводу, что это было заклинание. А раз так, то ходить мне с маячком. По крайней мере, до тех пор, пока я сама не стану магом и не смогу освободиться от него.

Я оглянулась на кровать, где лежало платье. Так-так, что мне приготовила леди Малива? Сейчас посмотрим.

Приблизилась и обомлела. Что это за синий чулок? В прямом смысле слова. Цвет платья – глубокий синий, фасон – обтягивающий лиф, пышная юбка, все закрыто по максимуму, рукава и те длинные. Ноль вышивки или любых других украшений. Вполне в стиле леди Маливы, сама она носит именно такие наряды. Скучные до зубного скрежета.

Но мне-то не девяносто лет! Я – молодая красивая девушка. Если уж я иду на бал, то хочу выглядеть эффектно. Привлекать внимание кавалеров, вызывать вздохи зависти у дам. А в этом наряде я вызову разве что зевоту. Это и есть обещанные последствия? Подсунула мне наряд старой девы!

От негодования я топнула ногой. Леди Мымра издевается! Прямо вижу, как она злорадно хохочет в своей комнате. Но она не учла одного – я ведь тоже Бонуар. Она так часто напоминает об этом, что я, наконец, прониклась. Похоже, характер я, в самом деле, унаследовала от бабки.

Идею поменять наряд, выбрав что-то из гардероба матери, я отмела сразу. Леди Малива своеволия не допустит. Раз уж она приготовила платье, то идти мне на бал в нем.

– Что же делать? – пробормотала я и подняла взгляд на Картину.

Фантом мамы… Общаться с ним уже вошло в привычку. Я словно говорила с частичкой мамы, как минимум с ее магией. Вот и сейчас на Картине в виде изображения была подсказка – ножницы крупным планом.

– Предлагаешь перешить? – уточнила я. – А что, это неплохая идея. В интернате нас обучали разным профессиям, чтобы мы потом нашли работу. В том числе швейному делу. Кое-что я умею.

Остался сущий пустяк – придумать, как переделать платье так, чтобы это не сильно сказалось на его фасоне, и в то же время выглядело красиво на балу.

Я покрутила платье в руках. Как же с тобой быть? Казалось бы, спасти этот наряд невозможно. Разве что…

– Как тебе идея открытой спины? – спросила я у Картины. – В Эйтилии такое не считается неподобающим?

Картина пошла рябью и выдала новое изображение – я в бабушкином платье стою в пол оборота, передняя часть наряда наглухо закрыта, а спина, наоборот, открыта чуть ли не до копчика. От такого контраста даже у меня захватило дух – спереди прилежная выпускница института благородных девиц, а со спины – дрянная девчонка.

Я восприняла ответ Картины, как подтверждение – наряд не нарушает этикет Эйтилии. Чтобы я окончательно успокоилась, Картина показала мне несколько модных фасонов. Не все из них были такими скучными, как мое платье. Встречались и глубокие декольте, и разрезы на юбках. То есть местные девушки не обязаны одеваться в паранджу. Мое платье – исключительно инициатива леди Маливы.

Остаток вечера я шила. Даже на ужин не пошла. Благо иголка с ниткой и ножницы нашлись в ящике комода, а больше мне ничего не надо.

К часу ночи платье было готово, и я спрятала его в гардероб, чтобы леди Малива не нашла раньше времени. Ей лучше не знать о преобразовании наряда. Накину сверху плащ, и будет сюрприз уже на балу. Надеюсь, леди Мымру хватит Кондратий. Только ради шока на ее лице стоило просидеть полночи над платьем и исколоть пальцы иглой.

Глава 7. О том, как все готовились к балу

Приемный день у короля – та еще морока. Раз в сорокоднев его величество отвечает на прошения подданных. Все королевские маги обязаны присутствовать и помогать. В том числе главный тьмаг.

Пока король принимал бесконечную вереницу посетителей, Дарк, покачиваясь на задних ножках стула, отсутствующим взглядом смотрел в окно. Большая часть прошений была настолько банальна, что не стоила и взмаха мизинца тьмага.

Помимо Дарка в зале было по одному магу от каждого направления. Все они состояли на королевской службе и являлись самыми сильными в своей магии. Пустовал лишь стул светлого мага. Давно не рождалось никого с чистым даром света. Свет еще более привередлив, чем тьма.

Дверь зала распахнулась, и вошел очередной проситель.

– Глава рода Эскью, достопочтимый лорд Верджин, маг земли, – представил лакей.

Подойдя к столу, во главе которого сидел король, а по сторонам от него – маги, лорд Верджин озвучил свою просьбу:

– Мой старший сын Роббер, наследник рода, маг земли, желает вступить в брак с леди Виолой, магиссой воздуха. Прежде чем дать согласие на этот брак, я хочу убедиться, что их магии совместимы.

Его величество испустил страдальческий вздох. Просьба пустяковая, с ней можно обратиться к любому магу, но лорд Верджин посчитал возможным потревожить короля ради такой мелочи.