Великий князь бесплатное чтение

Пролог

Конийский султанат. Лето 547 года от Хиджры.

Восемнадцатого раджаба 547 года от Хиджры, по летоисчислению христиан это 1152 год от Рождества Христова, храбрый Орхан не смог убить своего отца султана Арапа. И это событие, как и многие другие до этого, существенно повлияло на ход мировой истории, обрекло на гибель сотни тысяч людей и перекроило границы многих государств.

Отцеубийство – страшный грех. Однако Орхан считал, что должен поступить именно так и никак иначе. Поэтому раскаиваться в содеянном не собирался и был настроен крайне решительно. Но судьба и злое колдовство были против него. Не сумев исполнить задуманное, Орхан бежал и чтобы понять мотивы его поступка, следует покопаться в прошлом…

Арап был правителем города Метилена, сыном грозного Кылыч-Арслана и внуком великого завоевателя Сулеймана ибн Кутулмыша, который захватил Ионию и Лидию, назвал себя султаном и провозгласил создание нового государства со столицей в Никее. Он и его преемники укрепляли Конийский султанат, который на Востоке принято называть Румским, воевали с византийцами и крестоносцами, арабами и своими сородичами тюрками. Каждый год война и новые конфликты, постоянные сражения на границах и козни соседей. Удержать власть было трудно, но Конийский султанат продолжал существовать, закалялся в борьбе, прирастал населением, успешно ассимилировал малоазиатских греков и становился сильней.

Сулейман ибн Кутулмыш погиб в Сирии, он потерпел поражение и чтобы не оказаться в плену совершил самоубийство. После него шесть лет султанатом правил самозванец Абу-ль-Касим и его задушили по приказу Великого Сельджука. Далее власть перешла к Кылыч-Арслану и он прославил свое имя, как ни один правитель мусульманского мира своего времени. Через его земли в Святую землю шли войска крестоносцев, и он принимал на себя первые удары врагов, терпел поражения, а потом снова собирался с силами и одерживал славные победы. Вся его жизнь прошла в борьбе и закончилась в походе, когда этот великий воитель утонул в реке.

Кылыч-Арслана сменил младший брат Малик, и он, как и Абу-ль-Касим, властвовал шесть лет. Надо отдать ему должное, Малик не обидел племянников, не стал проливать родную кровь и слыл справедливым султаном. Дети Кылыч-Арслана получили в управление богатые земли, и Арапу досталась Метилена. Это его устроило, и он не хотел еще большей власти. Зато об этом мечтал Масуд, старший сын Кылыч-Арслана. Он подговорил Данишмендидов, родственников жены, дать ему воинов, и напал на дядю, как только представился удобный момент.

Малика захватили в плен, пытали и ослепили, а затем задушили тетивой лука. После чего Масуд провозгласил себя новым султаном Конии. Он жаждал еще большей власти и ради нее был готов на все. Масуд объединялся с врагами, убивал родственников и постоянно присоединял к султанату новые территории. Старший сын Кылыч-Арслана шел к заветной цели, сметая любые преграды, считал Арапа угрозой, и добился, чего хотел. В конце концов, потерпев несколько поражений, Масуд смог победить брата и Арапу пришлось спасаться в землях христиан, где он до дна испил полную унижений горькую чашу изгнанника.

Император Мануил Комнин приютил беглеца, но не собирался давать ему денег и воинов, а только обещал помощь в будущем. И в то время Арап потерял надежду. Нарушая заветы пророка, он стал употреблять вино, а затем, в поисках запретных удовольствий, отправлялся бродить по самым злачным местам Константинополя. Потомок прославленных воинов опустил руки и уже был готов сдаться.

Однако неожиданно его навестил странный гость – дервиш, седобородый смуглый старик в потрепанной черной одежде и такого же цвета чалме. Бродяга назвал себя Касимом из Хорезма и сказал, что является учеником мудрого мистика и богослова Абу Хамида аль-Газали. По его словам, он странствовал по свету много лет, распространял учение пророка Мухаммеда среди неверных, учился и лечил людей. Касим посетил лагерь Арапа невдалеке от столицы ромеев без приглашения и заявил, что желает немедленно видеть султана. И в голосе дервиша было столько силы и уверенности, что стража не стала его останавливать, ибо никто об этом просто не подумал. И каково же было удивление беглого правителя Метилены, когда он с трудом оторвал от подушки похмельную голову, открыл опухшие глаза и обнаружил рядом сурового дервиша с тяжелым посохом в руках.

Конечно же, Арап попытался вскочить и позвать телохранителей. Но его горло исторгло неразборчивый хрип, ноги подкосились, а голова заболела так, словно из нее пыталась вырваться наружу стая бесов. Поэтому он снова упал на ложе. И ему казалось, что сейчас он умрет, слишком сильным было похмелье. Однако на его лоб опустилась прохладная ладонь дервиша, который под нос зашептал неразборчивую молитву, и вскоре пришло облегчение. Арап смог адекватно мыслить и сообразил, что старик не убийца и не враг. После чего бывший правитель Метилены привел себя в порядок. Прогнал немногочисленных придворных, которые последовали за ним в изгнание, и приказал никого к нему не пропускать. Он остался с бродячим суфием один на один в своем шатре и беседовал с ним остаток дня, ночь и следующее утро.

О чем говорил беглый потомок Кылыч-Арслана с бродягой, никто не знал. Однако все понимали, что это ненормально и подобное поведение Арапу несвойственно. Придворные и охранники, разумеется, встревожились и вызвали сыновей повелителя.

Аллах благословил Арапа тремя законнорожденными сыновьями. Все они уже были взрослыми и имели собственных детей, участвовали в войнах с дядей Масудом и на удивление неплохо ладили между собой. Они находились неподалеку, в Константинополе, где пытались нанять воинов для очередного рейда в Конийский султанат. Но, узнав о странном поведении отца, бросили все дела и немедленно примчались в лагерь.

Старшего звали Тогрул, он был немного простоват и доверчив, зато очень силен и в битвах возглавлял войска авангарда. Его любили воины, и сторонился отец, который понимал, что Тогрул превосходный воин и при этом плохой правитель.

Второй сын – Усман, тоже не был обделен телесной мощью и храбростью, но с детства, помимо тяги к воинским искусствам, немало времени уделял изучению Корана и общению с придворными мудрецами. Поэтому многие говорили, что если бы он родился в другой семье, Усман мог бы стать духовным лицом.

Ну и третий, любимец отца, его опора в делах и надежда – Орхан. Крепкий мужчина двадцати пяти лет, отличный полководец и управленец. Именно его, несмотря на то, что он младший, Арап хотел видеть наследником и давно собирался объявить об этом публично. Однако пришлось бежать и этого не произошло.

Сыновья попытались пройти в шатер, и были остановлены начальником охраны, суровым Ибрагимом, который уперся и заявил, что приказ повелителя превыше всего – он никого не пропустит. Спорить с ним никто не стал, даже упрямый Тогрул, и сыновья отступили. А когда спустя несколько часов Арап вышел из шатра, он был свеж, бодр и уверен в себе, а за его плечом стоял дервиш Касим.

– Дети мои, – сказал тогда беглый правитель сыновьям, – Аллах послал нам святого человека, который наставил меня на истинный путь, и вскоре все изменится в лучшую сторону. Готовьтесь к новым битвам и собирайте воинов. Времени осталось немного. Вскоре мы вернемся домой.

Действительно, буквально через несколько дней после этого произошли огромные изменения. Император ромеев Мануил Комнин, который раньше не желал оказывать Арапу помощь, поменял свои планы и дал беглецу все, в чем он нуждался: оружие, деньги и воинов. После чего было собрано сильное войско, которое вторглось в Конийский султанат и одержало ряд убедительных побед. Масуд пытался отступить, но был предан своими приближенными, и его голова упала к ногам нового султана, которым, разумеется, стал Арап.

Правитель Конийского султаната не стал почивать на лаврах, а сразу же начал готовиться к следующей войне. Как плату за помощь, он отдал императору ромеев несколько западных районов, а затем его армии двинулись на север, вторглись в Грузию и приступили к ее покорению. Все это время Орхан, как и его братья, находился в самой гуще событий и одержал немало побед. Сельджуки захватили Кларджети, Гурию и Арагвети, разбили войска Грузинского царства и когда царевич Давид сверг с престола своего отца Деметрэ Первого, принудили его принять крайне невыгодный мир. Завоеватели забрали себе все приморские провинции Грузии и потребовали выплатить дань. После чего передовые отряды сельджуков, преследуя кипчаков, вышли в Дикое поле, вступили в бой с половцами хана Ковтундея и, понеся потери, отошли обратно в горы, где Орхан собирал войска для нового похода против степняков. Хотя он не понимал, зачем сражаться с кипчаками, если есть более важные задачи и, по его мнению, прежде всего, следовало атаковать продолжающих цепляться за Антиохию, Иерусалим и Триполи крестоносцев. Однако приказ султана был четким и ясным. Следовало продолжать наступление на север и северо-запад, захватывая территории вдоль морского побережья и подчиняя местные племена.

Ослушаться Орхан не мог, но понимал, что происходит нечто странное. А затем в его лагерь прибыл встревоженный брат Усман, который рассказал о том, что творится в ставке султана. А вещи там происходили страшные и недопустимые. По словам Усмана, султан удалил от себя всех служителей Аллаха, которые были при нем раньше, и вместе с дервишем Касимом, под покровом темноты, окуривая раскинутый в дворцовом саду шатер дурманными травами, танцует бесовские танцы и призывает Иблиса. Усман клялся, что видел это своими глазами, был замечен, едва не попался и решил на всякий случай покинуть Икониум. Но с той поры в его душе поселился страх и он убежден, что Касим на самом деле не святой человек, а злой сахир.

Орхан, в отличие от Усмана, не имел пристрастия к изучению наук и чтению Корана. Он воин и правитель, а не ученый. Однако принц знал, кто такие сахиры и чем они отличаются от святых. Есть вали, праведники, которые изучают Коран, живут по заветам пророка и не совершают грешных поступков. Поэтому именем Единого Бога, они способны творить по Его воле чудеса. А есть колдуны и маги, которых называют сахиры. Чудеса святых людей от Бога, а колдовство от шайтанов. Значит, магия один из величайших грехов для любого правоверного мусульманина. И если дервиш Касим злой сахир, то султан Арап стал масхуром, то есть околдованным, лишился своей воли и превратился в послушную марионетку враждебных Аллаху духов.

Но что же делать и как исправить ситуацию? Усман собирался отправиться в Нишапур, ко двору Великого Сельджука Ахмада Санджара, формальными вассалами которого являлись конийские султаны. Он надеялся, что там найдет мудрецов и праведников, которые смогут подсказать, как победить Касима, а затем вернуть разум отцу. И Усман просил у младшего брата выделить несколько сотен воинов, которые обеспечат ему охрану. Однако Орхан, не до конца доверяя родичу и не желая ослаблять войска, отправил с ним всего три десятка наемников. А спустя несколько дней он узнал, что на отряд Усмана напали разбойники и брат погиб.

Долго Орхан укорял себя, что не выделил родичу больше воинов, и часто вспоминал их последний разговор, о котором никому не рассказывал. А затем принц отправил в столицу султаната лучших шпионов своей армии и они подтвердили все, что говорил принц Усман. Да, в саду дворца, даже не особенно скрываясь, Касим проводит темные обряды, а султан постоянно находится рядом с ним. Придворные запуганы, и управление государством перехватывают ставленники злого сахира, люди в черных одеждах, которые прибывают из Египта и Магриба. Они называют себя правоверными последователями Пророка, а на деле порочат его учение и не могут процитировать ни единой суры из Корана. А недавно из гарема исчезли молоденькие наложницы, чьи обескровленные тела потом помощники Касима под покровом темноты выносили из дворца. Зло пришло в Конийский султанат. Сомнений в этом не было и Орхан, передав командование армией брату Тогрулу, за которым должны присматривать преданные военачальники, с небольшим отрядом из лучших воинов помчался в столицу.

План разгневанного принца оригинальностью не отличался. Он собирался заручиться поддержкой придворных, на которых мог рассчитывать, тайно прокрасться во дворец и зарубить Касима, а дальше действовать по обстоятельствам. И даже если придется убить отца, Орхан был к этому готов. Однако в одном дне пути от Икониума дорогу принцу преградили элитные гвардейцы-гулямы из охраны султана, две сотни всадников в тяжелой броне. И командир этого отряда вежливо, но настойчиво, попросил принца оставаться на месте и ожидать появления повелителя, который выехал на охоту и скоро будет здесь.

Ожидание было недолгим. Сначала появились легкие всадники-разведчики. За ними гвардия. А потом свита султана, во главе с самим Арапом, который ехал на белоснежном арабском жеребце и, как это стало привычным после появления Касима, он выглядел бодрым, свежим и полным сил, а весь его облик буквально излучал властность. Посмотришь на него со стороны и сразу ясно, что этот широкоплечий седобородый мужчина в туркменском халате и кривой саблей на боку, не просто благородный человек, а властитель сильного государства, по воле которого готовы сорваться с места и кинуться в кровавое сражение десятки тысяч воинов.

Султан съехал с дороги, остановил коня перед сыном, и в его взгляде Орхан прочел свой приговор. Отец знал, зачем принц спешил в столицу и мог казнить его в любой момент. Но Арап промолчал и отправился к своему обозу, а Орхан продолжал ждать и вечером его призвали в шатер султана. Причем не отнимали оружие, и принц подумал, что еще не все потеряно. Главное – убить сахира и тогда, возможно, колдовство рассеется, обман колдуна будет раскрыт и все будет, как прежде. Вот только Орхан ошибался, и его надежда исчезли сразу, как только он вошел в шатер султана, где помимо Арапа, конечно же, находился Касим. Руки принца, словно налились свинцом. Он замер на месте и не мог пошевелить даже пальцем, а отец смотрел на него с презрением, а затем сказал:

– Неблагодарный Орхан, ты задумал убить меня и забрать власть. Глупец. Вот он я, перед тобой, не сопротивляюсь. Так ударь же меня, Орхан. Вынь из ножен саблю и разруби меня.

Арап замолчал, а принц смотрел не на отца, а на ненавистного колдуна, который стоял возле походного трона и тихо посмеивался. Орхан не мог управлять своим телом. А потом он рухнул на колени и снова услышал голос султана:

– Ты слаб, сын. А слабость твоя в неверии и зависти. Аллах милостив ко мне, ибо я делаю то, что передают мне его верные последователи. Я под защитой Аллаха и живу по воле его, как воин, чтобы очищать мир от скверны и ересей. Ведь не зря он сказал: «У меня есть армия, которую я назвал тюрками, и я поселил их на востоке. И когда я гневаюсь на людей, я посылаю против них тюрок». Поэтому ты не смеешь поднять на меня руку. И поэтому мы пойдем туда, куда нам приказал Всевышний, а сейчас он велит нам двигаться на север. Но это будет без тебя, сын. Я приказываю тебе самостоятельно уйти из жизни. Время до рассвета. Ступай!

Неведомая сила подняла Орхана с колен и заставила его двигаться. На негнущихся ногах он покинул шатер султана и вернулся в свой лагерь, где достал саблю и под удивленными взглядами воинов закрепил клинок между двух камней так, чтобы острие смотрело вверх. Еще немного и Орхан был готов упасть на него грудью, но неожиданно откуда-то прилетел шепот:

«Не смей умирать… Живи… Спаси себя и стань сильнее… А потом вернись и убей сахира…»

Орхан огляделся. Воины молчали. Тогда откуда шепот?

Как бы там ни было, но необоримое желание покончить счеты с жизнью оставило принца. Он вернул клинок в ножны, присел к ближайшему костру и задумался.

То, что приказал Орхану султан, немыслимо для любого правоверного мусульманина. Так как интихар, самоубийство, величайший грех, страшнее которого только ширк, многобожие. И не зря в Коране сказано: «Не убивайте самих себя, ведь Аллах милостив к вам. Мы сожжем в огне того, кто совершил это по своей враждебности и несправедливости». А если отец противоречит Святой книге, значит, это еще одно подтверждение того, что его действиями руководит злобный колдун. Вот и выходит, что прав неведомый голос. Необходимо спастись, чтобы стать сильнее…

Решение было принято и глубокой ночью, обнаружив, что за ним следят люди Касима, всего с двумя преданными воинами, принц Орхан тайно выбрался из лагеря и помчался к морю, где надеялся найти корабль, который доставит его в Константинополь. А куда еще? До земель Великого Сельджука султана Санжара слишком далеко, а император ромеев всегда принимал беглых принцев из Конийского султаната, чтобы в нужный момент через них повлиять на политику сильного и агрессивного соседа.

1

Рарог. Весна 6661 от С.М.З.Х.

На широком столе лежала карта Европы и Средиземного моря с Малой Азией, Кавказом и Диким полем. Наверняка, самая подробная, какая только есть в мире на данный момент. Ни у одного императора, царя, короля или герцога, не говоря уже про графов и баронов такой нет. А у меня, витязя бога Яровита, князя Зеландии, владетеля Рарога, ведуна Вадима Сокола, она имеется. И над ее созданием больше года трудилось много людей. Не только картографы, но и путешественники, и варяжские мореходы, и дипломаты, и купцы, и разведчики. Сил и средств потрачено немало. Но оно того стоило. И, глядя на карту, я вспоминал донесения наших шпионов и структурировал события, которые сейчас происходили в Европе, в Северной Африке, в Малой Азии, на Кавказе и на Ближнем Востоке.

В прошлом году при помощи степного войска венеды одержали очередную великую победу. Второй Крестовый поход против славян закончился неудачей и враги, потеряв огромное количество воинов, откатились от наших границ. Венедский Союз снова выстоял, а разгром крестоносцев привел к новым изменениям исторических процессов. Так что есть, над чем подумать.

Итак, начну со Священной Римской империи. Фридрих Барбаросса погиб и в этот же день в Регенсбурге от лихорадки скончался его малолетний наследник. Взять корону императора было некому, и в этом лоскутном государстве начался очередной передел земель. Каждый владетельный аристократ тянул одеяло на себя и отрывал от империи вкусный жирный кусок. Но самыми сильными и влиятельными феодалами оказались двое. Маркграф Оттон Асканий и герцог Генрих Язомирготт. Формально они союзники. Однако при этом конкуренты. И если делать на кого-то ставку, то лично я склоняюсь к тому, что Язомирготт сильнее. Его владения богаче, чем у Аскания, у него больше воинов и он имеет за плечами славную победу над уграми, которые несколько лет назад вторглись в Австрию. Но если эти феодалы начнут между собой открытую вражду и кто-то из них заявит права на королевскую корону, я постараюсь помогать тому, кто слабее. Пусть германцы сражаются между собой. Тогда гораздо позже они смогут собрать войска для Третьего Крестового похода против непокорных венедов. В том, что он когда-нибудь случится, сомневаться не стоит. Для католических государств Европы мы непримиримые враги, так что сражения будут продолжаться. Ну а пока они ведут локальные бои между собой и меня это устраивает.

Затем Дания. Там по-прежнему два короля, Свен Эстридсен и Кнуд Магнуссон. Они хорошо пропетляли. Участие в Крестовом походе приняли, но по-настоящему не сражались, а иногда помогали нам. И когда разбитые католические армии отступили, совместными усилиями выдавили из Южной Ютландии крестоносцев, заключили между собой перемирие и, порой, под видом варягов, грабят своих европейских соседей.

Дальше Польша. Она разорена и обескровлена. Степняки два раза прошли по землям Владислава Пяста, который ранее заключал с нами тайный договор о мире, но нарушил его. И сейчас в Польше все очень и очень плохо. Короля никто не уважает и не боится. А бывший разбойник Ян Попел, который присоединился к моему степному войску во время похода на запад, собрал вокруг себя обездоленных крестьян, лихих людей и простых наемников, а затем смог создать из этой разношерстной толпы неплохое войско и захватил всю Куявию. После чего он объявил, что является прямым потомком короля Попела Второго, провозгласил себя независимым Куявским князем и сейчас обложил плотным кольцом Гнезно.

В Малой Азии император Мануил Комнин подталкивает сельджуков к дальнейшему продвижению на Кавказ и в Дикое поле. А султан, судя по всему, и сам не прочь продвигаться на север, что для меня странно, так как рядом с Конийским султанатом есть более интересные цели. Для нас, точнее для меня, как хана степной орды, натиск сельджуков опасен и не сулит ничего хорошего. Следовательно, придется их останавливать. Но как? Основных вариантов немного, на мой взгляд, всего четыре. Можно объединить половцев и выйти против завоевателей на честный бой, армия против армии. Отыскать среди сельджуков и покоренных ими народов недовольных, а потом спровоцировать мятеж. Попытаться договориться с Арапом. Или послать за головой султана убийц. И, хорошо все обдумав, я запустил все варианты. Отправил к султану пленного сельджука, которого мои ордынцы выкупили у хана Ковтундея, приказал нашим агентам в Константинополе искать выходы на Орхана, перебросил в Малую Азию трех лучших учеников Валентина Кедрина и предложил своим степным соседям создать оборонительный союз. Так что голыми руками нас сельджуки не возьмут и, вероятнее всего, мои убийцы уже этим летом достанут султана Арапа. После чего в Конии начнется передел власти и сельджукам будет не до экспансии.

Таковы дела у наиболее опасных для славян соседей на данный момент. А все остальные новости вторичны.

В Англии продолжается борьба за трон, которая прерывается набегами шотландцев и гэлов вождя Сомерледа. Во Франции король Людовик пытается подчинить феодалов, а его бывшая жена герцогиня Алиенора Аквитанская отдалилась от политических интриг и крутит любовь с нашим варогом Стояном. Угры, они же венгры, продолжают отжимать территорию сербских славян. В Италии избрали нового римского папу, тиара досталась старому кардиналу Коррадо делла Субурро и теперь его зовут Анастасием Четвертым, а Николас Брейкспир, который рассчитывал на помощь германцев, кусает локти и ждет, когда старик помрет. Рожер Сицилийский предпринял морской поход против средиземноморских пиратов и организовал переброску нескольких крупных добровольческих отрядов из Италии в Святую землю. Альмохады перешли в очередное наступление против христиан в Испании. Крестоносцы продолжают удерживать свои небольшие анклавы на Святой земле и просят всех благочестивых католиков оказать им дополнительную помощь. В Норвегии очередная резня между королями, которых там сейчас, то ли три, то ли четыре, никак не разберусь, что в этом самом северном королевстве на самом деле происходит. Шведский король Хунди Фремсинет восстанавливает численность народонаселения, продвигает многоженство и сам показывает подданным пример, завел гарем из десяти красавиц и всю зиму не покидал спальню. Господин Великий Новгород бьет в вечевой колокол и готовится к выборам нового посадника. А в Киеве царь Мстислав, в крещении Феодор, укрепляет свою власть и, говорят, не ладит с супругой, польской принцессой Рыксой, которая постоянно упрекает его в том, что он пропустил на запад степняков и не смог удержать желающих пограбить ляхов русских князей.

В общем, куда ни посмотри, везде смуты и разлады. Кипят сражения и битвы. Вершится мировая история, и она уже кардинально отличается от той, которую я знал, когда провалился в прошлое. Однако сейчас меня больше всего заботит то, что происходит у нас.

Победа над крестоносцами обошлась западным славянам очень дорого. Пострадало много городов, и погибли десятки тысяч людей. Материковые территории Венедии обезлюдели и, хотя мы пытаемся увеличить плотность населения за счет переселенцев из русских княжеств, это только капля в море. А хуже всего то, что народ устал от войн и многие опустили руки. Что поделать? Фрустрация. Мы совершили сверхусилие, надорвались и эту проблему за один день не решить. В обществе произошел психологический надлом и не один человек, а целые племена находятся в депрессии. И вроде бы мы выстояли, победили и сохранили независимость, но общество еще долго будет отходить от этой войны, которая потребовала от нас полного напряжения сил. Конечно же, славянские племена смогут залечить свои раны, восстановят города, построят новые храмы и снова заселят материковые территории. Вот только для этого понадобится время, хотя бы одно десятилетие, которое должно быть мирным и спокойным.

И это не только мое мнение, а общая консолидированная позиция небольшого круга людей, в руках которых судьба Венедского Союза. Конечно же, это моя скромная персона, великий князь Рагдай Померанский, князь ранов Будимир Виславит, взявший власть вместо покалеченного в боях отца князь бодричей Вартислав, владетель Борнхольма боярин Идар, князь лютичей Велемар и верховные жрецы четырех самых влиятельных религиозных культов: Святовида, Яровита, Триглава и Велеса. Всего десять человек, которые опираются на значительно расширенный в последние годы Совет, образовавшийся на основе ОБК (Отдела по Борьбе с Крестоносцами). Именно мы решаем, как будет развиваться Венедия, и сегодня сотоварищи прибудут в Рарог. Для всех, кому это интересно, они приплыли в гости. Но на самом деле пройдет закрытое совещание, на котором мы определим основные векторы развития Союза на ближайшие пять лет. А заодно они осмотрят мой город, который медленно, но уверенно, становится самым лучшим поселением на побережье Венедского моря. Да и как иначе, если для развития Рарога я не жалею никаких средств. Поэтому здесь уже появились каменные строения, стены и сторожевые башни, водопровод, мощенные булыжником улицы, бесплатные общественные школы и четко структурированная вертикаль городских служб управления. А когда гости осмотрят Рарог, мы выедем за его пределы, и они увидят нечто иное: лагеря подготовки варогов, лаборатории алхимиков, спиртовое, пороховое и бумажное производства, корабельные верфи, ветряные мельницы, кузницы, литейную мастерскую, ткацкую слободку и полигон, на котором ожидают возможности показать свои орудия пушкари.

Мне есть, что продемонстрировать гостям, которые должны брать с Рарога пример, и я своими достижениями горжусь. Ведь одиннадцать лет назад я был никем. Оказался на берегу реки с одним мечом в руке и не понимал, что происходит. А теперь за мной тысячи людей, рядом любимые женщины и дети, дружина Рарога одна из сильнейших в Венедии, а в казне хватает серебра и золота. Поэтому, несмотря на потери и многочисленные трудности, я смотрю в будущее с оптимизмом и четко вижу перспективы для дальнейшего развития…

Неожиданно заурчал желудок и, вспомнив, что утром не успел толком позавтракать, а время уже к обеду, я велел слугам накрыть стол. А затем еще некоторое время рассматривал карту и думал о текущих делах. После чего спустился вниз, занял свое законное место во главе стола и оглядел собравшуюся семью. Две жены и трое детей. Нерейд с Ярославой и Твердиславом по правую руку, а Дарья с Векомиром по левую. Слава пресветлым богам, старшая жена оправилась после потери первенца Трояна, который пал от руки германских убийц, и полностью сосредоточилась на воспитании дочери. Наверное, понимает, что Твердислава я все равно заберу, чтобы он стал воином, а Ярослава продолжение матери. Ну а Дарья ее поддерживает и тоже хочет дочурку. Кто знает, возможно, через четыре месяца так и случится. Вон у нее уже животик начинает округляться. Так что в конце лета в нашей семье ожидается прибавление. А помимо того далеко-далеко от этих мест, в степной юрте меня ожидает холодная красавица Айсылу и еще один сын по имени Истеми.

Снова, окинув взглядом родных, я улыбнулся, еле заметно кивнул сначала Нерейд, а затем Дарье, и первым взял ложку. Можно приступать к приему пищи.

Я насыщался, но не обращал внимания на то, что ем. Просто закидывал в топку еду. А мыслями был далеко, ибо в тысячный раз задумался над тем, что я бессмертен. Да, меня можно убить и тогда я погибну. Но если этого не допускать, мне придется прожить сотни лет, а может быть, что и тысячи. Однако мои любимые женщины и дети столько точно не протянут. У Нерейд, которая недавно разменяла третий десяток, после смерти Трояна появились первые глубокие морщины и как-то раз я заметил, что она тайком от меня замазывает их кремом. А что будет через пять лет, десять двадцать или даже сорок? Она превратится сначала в пожилую женщину, а затем в старуху. И то же самое ожидает Дарью. А я останусь мужчиной в полном расцвете сил, и буду наблюдать за этим, не имея возможности им помочь. Каково это и насколько сильную душевную муку мне придется испытать? Или я вообще ничего не почувствую, кроме легкой грусти и досады? Трудно сказать и, наверное, лучше про это не думать. По крайней мере, сейчас. Однако не получалось и я вспомнил фантастические романы американского писателя Альфреда Ван-Вогта из серии «Оружейники Ишера», которые читал в юности, будучи курсантом офицерского училища. Эти книги мне не очень понравились, но запомнился главный персонаж, мистер Хедрук, который, как я сейчас, был бессмертным. Он создал империю Ишер, которой управляли женщины, а в противовес государству основал организацию Оружейников. И время от времени женился на своих праправнучках, оставался принцем-консортом и тайно дергал за ниточки управления. А вдруг и мне так придется? Почему-то не хочется. Хотя мысли о том, что со временем придется скрывать свою личность, при этом оставляя за собой возможность реально влиять на ключевые события не только в Венедии, но и в мире, меня посещают все чаще.

Тем временем я насытился, и хотел поговорить с женами, которые были рады тому, что я уже три месяца нахожусь дома, о семейных делах. Но нас прервали. Сообщили, что на горизонте три паруса. Наверняка, это мои гости. Значит, разговор придется отложить и, накинув на плечи красный княжеский плащ, а на голову соболиную шапку, я прицепил к ремню ножны с мечом, покинул дом и отправился в порт.

Рядом со мной практически сразу появился Гаврила Довмонтов и он немного нервничал. Что и неудивительно, так как за прием гостей, как управляющий всеми делами Рарога, отвечает именно он.

– Все готово? – покосившись на Довмонтова, спросил я.

– Да, Вадим Андреевич, – кивнул он и начал перечислять: – Покои для уважаемых гостей самые лучшие. Для жрецов возле храма, а для князей и бояр возле городских казарм. Продуктов много и все свежее. Вина и меда тоже хватает. Улицы вымели, а кое-где даже помыли. Всех неопрятных бродяг временно отселили в рабочую слободку. Стражникам, кто в эти дни будет охранять город, лично объяснил, что говорить и делать, если гости позволят себе лишнего. Коли начнут творить непотребство, спуску никому не дадим, но и за веселый разгул трогать не станем. На все наши производства послал гонцов, чтоб, значит, подготовились. Однако к варогам моего человека не пустили, выслушали, подержали перед воротами острога и отослали прочь.

Довмонтов замолчал и я кивнул:

– Добро, Гаврила. Проверять тебя не стану. Знаю, что ты сделал все, что нужно. Но если чего пойдет не так, не обессудь, спрос будет строгий.

– Понимаю, Вадим Андреевич. Не подведем вас. В грязь лицом не ударим.

Управляющий отстал, а его место занял Немой. Мой первый воин в этом мире и времени. Бывший раб, которого я освободил и он возглавил отряд охранников. Но со временем Немой остепенился и присматривал за моей семьей. Свой человек. Верный, преданный и честный. А что молчит, так это и к лучшему. Вот только сына моего Трояна не уберег и когда я вернулся в Рарог, он пришел ко мне и, встав на колени, покаянно опустил голову и подставил под удар шею. За то, что произошло, Немой чувствовал вину и был готов принять смерть. Однако он сделал все, что мог. Убийцы перехитрили не только его, но и многих других, да и меня, ведуна, который не просчитал действий противника. Следовательно, карать его не за что, а Троян, светлого ему Ирия, несмотря на юные годы, ушел как взрослый мужчина и воин. Он защищал своих родных и погиб с честью. Поэтому Немого я оставил на прежнем месте и теперь он, как и раньше, всегда рядом. Пока я дома. А в походе меня сопровождают бойцы Хорояра Вепря или вароги.

Мы вышли в порт и остановились на деревянной пристани. Корабли гостей все ближе и я их узнавал. Впереди «Морской волк», старый, но надежный драккар дружины Святовида. За ним «Белый убийца», недавно построенный на моих верфях корабль Рагдая Померанского. А самым последним идет захваченный в прошлом году Вартиславом Никлотингом когг «Северная заря».

«Кажется, сегодня совет соберется в полном составе», – замечая на палубах кораблей знакомые лица, подумал я и, как только «Морской волк» прижался к причалу, на который сразу же спрыгнул верховный жрец Святовида витязь Доброга, шагнул к нему навстречу.

2

Константинополь. Весна 1153 от Р.Х.

Последние гости покинули Рарог вчера, и я смог подвести итоги.

Все прошло именно так, как мне хотелось. Истинные правители Венедского Союза осмотрели мой город и увидели, чего я смог достичь. Это их поразило и порадовало, но некоторые, например, жрец Велеса старый Ведослав и князь Будимир, заявили, что благодаря новым изобретениям я становлюсь слишком сильным, возвышаюсь над остальными, и это неправильно. Значит, должен поделиться мастерами и секретами с другими венедами. А я ответил, что секретами поделиться готов, но мастеров никому не отдам. Если хотят, пусть присылают ко мне талантливую молодежь, которую мы всему научим, а дальше сами. И, в конце концов, все признали, что это справедливо. Однако секреты, которые мои мастера будут передавать соседям, могут оказаться у католиков. Поэтому за сохранением тайных знаний необходимо следить особо и это касается всех.

После затяжной экскурсии состоялся совет, который определил нашу политику и приоритеты на ближайшую пятилетку. Были споры и консультации с доверенными людьми. Мы расходились и снова собирались. Однако уложились в один день, и все-таки пришли к общему мнению.

Во-первых, решили, что великий князь не просто равный среди равных, а высшая выборная власть и он должен стоять над всеми. Ему следует постоянно находиться на острове Руян, а если точнее, то в Ругарде, где сосредоточена административная власть племени ранов и на Монетном дворе печатаются венедские деньги: медные «тризубы», серебряные «кони» и золотые «корабли». Поэтому Рагдай Померанский обязан в течение лета с ближними людьми перебраться в Ругард, а племени поморян необходимо выбрать нового князя. Желательно, храброго воина Сивера, еще одного витязя Триглава, который недавно овдовел и ради общего блага должен жениться на Воиславе, дочери покойного Вартислава Грифина. Она была замужем за Прибыславом Никлотингом, а теперь вернулась на родину и бедствует, ибо земли ее родителя давно принадлежат другим и никто возвращать вдове богатства отца не собирается. Но при этом у нее есть определенная поддержка среди простых людей, знати и родственников. Следовательно, женитьба Сивера на дочери заклятого врага должна консолидировать и сплотить общество, а наш совет правителей увеличится на одного человека и нас будет двенадцать. Хм! Неплохое число.

Во-вторых, определились с тем, что ни один варяжский вожак не должен уходить в поход, не поставив в известность великого князя и не получив его разрешение. Вольница должна быть под контролем и правитель Венедии, кем он ни был, обязан знать, на какие силы он может рассчитывать при очередном нападении врагов.

В-третьих, жрецам настоятельно рекомендовали создать в Арконе постоянно действующий орган управления всеми религиозными культами на территории Союза. Своего рода духовный синклит, который в курсе любых дел, которые касаются веры и состояния Священных дружин, может принимать решения и говорит от имени всех славянских волхвов.

В-четвертых, придется заново создавать общую армию. В прошлом году объединенные войска понесли серьезные потери, и под командованием Рагдая, помимо поморянских дружин, оставалось всего двести воинов. Этого мало. Значит, каждое княжество обязано выделить ему еще по сотне бойцов уже в этом году. И не менее полусотни в следующем.

В-пятых, великий князь распоряжается общей казной, в которой сейчас шаром покати. Ее необходимо наполнять и мы четко разграничили, за какие средства правитель станет содержать общее войско, свой двор и оказывать помощь пострадавшим. Поэтому Рагдай получит десятину от доходов каждого княжества, будет иметь долю от торговых пошлин, от военных походов и конфискации имущества контрабандистов, мошенников, преступников и предателей.

В-шестых, вся дипломатия остается за верховным правителем. Ни один договор с иноземными послами, который заключен в обход и без одобрения Рагдая, не является действительным.

Это все основные темы, которые мы обсуждали, а помимо них было много вспомогательных. Так что время потратили не зря и совет прошел результативно. А когда последний парус скрылся за линией горизонта, я попрощался с женами, которые оставались на хозяйстве, отдал инструкции Гавриле Довмонтову и другим ближникам, а затем собрался в путь. Засиделся я дома, пора выходить на тропу Трояна.

Для начала отправился в Константинополь. На тропу вышел уже в сумерках, проскочил ее относительно легко и рано утром уже входил в столицу ромеев. Сразу же направился в район Арториан, где находилась лавка Дичко, которого в городе все знали под именем Мефодий, и где он торговал северными мехами, медом, сладостями и восточными пряностями. Однако рядом крутились подозрительные людишки, не иначе шпионы, и я только поглазел на товары, удостоверился, что варог меня заметил, и отправился на форум Константина, который находился всего в ста метрах от торговой точки моего человека.

На форуме, который стал рынком, сегодня многолюдно. Я выглядел, словно болгарин, которых в городе хватало. Заправленные в сапоги штаны, плотная серая рубаха, ремень с ножом, плащ и шапка. Поэтому внимания не привлекал. Подумаешь, еще один искатель счастья, будущий наемник или мелкий торгаш. И, протиснувшись в центр форума, я остановился. Долго смотрел на величественную колонну Константина высотой в тридцать семь метров, вокруг которой по кругу располагались статуи древнеримских богов, и улыбался. Мне было хорошо и, несмотря на то, что форум переполнен людьми, я не считал их помехой. Наоборот. Прислушиваясь к эмоциям горожан и улавливая обрывки чужих разговоров, я лучше понимал этот необычный город.

Константинополь. Для кого-то просто название столицы ромеев. А для кого-то цель всей жизни и средоточие власти. Кажется, что этот огромный человеческий муравейник живет своей собственной жизнью, в отрыве от всего остального мира. Только расслабишься, дашь волю ведовским талантам и начинаешь улавливать всю гамму чувств мегаполиса. Похоть и гордыня, тщеславие и злоба, амбиции и верность долгу, ревность и дух соперничества, радость и зависть, эйфория и гнев, страх и боль… Все перемешано и создает неповторимый коктейль, один глоток которого может свести с ума или стать наркотиком. Как говорили классики советского кино – Стамбул город контрастов. Хотя Константинополь пока не Стамбул и поменяет он свое название или сохранит прежнее, теперь уже неизвестно.

А вот и Дичко появился. Он оставил вместо себя помощника, одного из недавно присланных к нему на усиление варогов, и движется ко мне. А за ним хвост, неприметный гражданин. Но неожиданно шпион сталкивается с крепким смуглым парнем, которого я узнал. Его звали Игнат Охрид и он из ближнего круга Дичко, работает на него за деньги и долю в налетах на столичных богатеев.

Между шпионом и Охридом началась словесная перепалка, которая быстро переросла в драку, а Дичко прошел мимо и я последовал за ним. Мы пересекли форум и миновали афедрон, общественное отхожее место, перед которым была довольно приличная очередь. Между прочим, историческое место. Примерно восемь веков назад здесь скончался великий ересиарх Арий, этнический ливийский бербер и глава Первого Никейского Собора. Как раз в этом самом афедроне. Вместе с телохранителями шел мимо, и ему стало плохо. Он посетил отдельную кабинку общественного туалета и затих. А когда охранники взломали дверь, то обнаружили, что у ересиарха отпала нижняя часть тела и распались все внутренности. Видимо, его отравили какой-то кислотой. А может быть, бог наказал Ария за ересь, что тоже исключать нельзя.

К чему я это вспомнил? Да к тому, что здесь каждый камень свидетель исторических событий. Проходишь узким переулком, а здесь когда-то городские босяки толпой насиловали знатную даму из патрицианской семьи, а ее сын, потомок одного из бродяг, спустя три десятилетия стал великим полководцем. Окинешь равнодушным взглядом дешевую забегаловку, а несколько сотен лет назад в этом месте собирались заговорщики, которые смогли свергнуть императора. Посмотришь на камень, который облюбовал попрошайка, а когда-то давным-давно на этом самом месте сидел другой нищий, малолетний оборвыш, который стал одним из самых сильных правителей своего времени.

Тем временем, покрутившись по улочкам и удостоверившись, что за нами уже никто не следит, мы с варогом вошли в один из неприметных домов, где нас встретила весьма миловидная полненькая брюнетка не старше семнадцати лет. И она так посмотрела на Дичко, что сразу становилось ясно – между этими молодыми людьми есть любовная связь.

Впрочем, меня это не касалось. Все мы люди – все мы человеки, и ничто человеческое нам не чуждо. Главное, чтобы любовь не мешала делу, и девушка не стала тем слабым звеном, которое уничтожит разведывательно-диверсионную сеть варога. А этого быть не должно, ибо Дичко не расслабляется и на первом месте у парня долг.

Варог сделал девушке знак оставить нас наедине, и она быстро выскользнула из комнаты. После чего мы смогли спокойно поговорить.

– Здравствуй, Вождь, – поприветствовал меня Дичко и указал на деревянный стул без подлокотников с затейливой резьбой на спинке, который находился возле стола. – Присаживайся.

– Здравствуй, варог, – ответил я, присел и, дождавшись, когда он займет место напротив меня, сказал: – Докладывай.

Парень слегка кивнул и начал:

– Вождь, новостей много. Нужно принимать решения, а тебя давно не было. Я тянул до последнего и, наконец, слава Яровиту, ты появился. С чего начать доклад? С того, что происходит в империи, с наших трофеев или с сельджуков?

– Давай про сельджуков.

– Две седмицы назад прибыли воспитанники Кедрина и передали приказ Свойрада, помочь им перебраться в Конийский султанат. Я расстарался, связи есть и смог пристроить вестников смерти в торговый караван, который должен отправляться в Икониум. Но в последний момент решил убийц придержать, и купцы ушли без них. Причина серьезная – у меня появился человек в свите беглого принца Орхана. Он рассказывает интересные вещи, и я подумал, что с беглецом необходимо побеседовать один на один, без посторонних. А уже после этого принимать решение по уничтожению султана Арапа.

– Ну и что говорит твой агент?

– Он передает слова Орхана, а принц уверен, что султана давно лишили собственной воли и его разумом управляют черные колдуны. А я ведь помню, что нам наставники про служителей темных сил говорили. И про Бернара Клервоского не забыл. Вот и насторожился. Собрал больше сведений и слухов, поразмыслил над этим и пришел к выводу, что здесь дело не чисто. Султан, в самом деле, уже не тот, что раньше. А рядом с ним очень опасные люди, которые говорят, что они служители бога, но ведут себя, словно кромешники. Но больше всего меня насторожило, как к беглому принцу относятся при дворе императора. Обычно ведь как? Прибежит какой-нибудь знатный мусульманин, попросит у императора покровительства и ждет, что будет дальше. Если ситуация поменяется, ромеи помогут ему вернуться на родину, чтобы он захватил власть или ослабил опасных соседей гражданской войной. А если враги заплатят императору или предложат что-то в обмен на беглеца, то его выдадут. Однако сейчас все иначе. Придворные уговаривают Мануила Комнина отдать Орхана отцу как можно скорее, не дожидаясь послов. Просто чтобы от него избавиться. И выставляют беглеца придурком, который помутился рассудком и бредит, наговаривает на султана и пытается втянуть империю в войну. А на ромеев это не похоже. Да и вообще при дворе императора, после того как он сместил патриарха и отправил Николая Музалона в отдаленный монастырь, многое поменялось не в лучшую сторону. Я знаю. У меня там свой человек, Никита Тарханиот, сейчас уже главный помощник придворного атриклиния.

– А принц знает об этом?

– Да.

– И как реагирует?

– Он искренне верит в то, что говорит, и пытается донести свою правду до любого, кто желает его выслушать.

– Что думаешь, его выдадут отцу?

– Обязательно. Еще три-четыре дня и все. Орхана возьмут под стражу и отправят в султанат.

– Можешь организовать нам встречу?

– Могу.

– Когда?

– Сегодня ночью. Мой человек проведет нас мимо охранников и представит принцу. А дальше, как разговор сложится. Я сам собирался с ним встретиться. Вот и уверен, что получится.

– Ясно, – помедлив, я обдумал ситуацию и задал варогу новый вопрос: – Кстати, насчет шпионов. Кто это за тобой пытался присматривать?

Дичко заулыбался, бросил взгляд в сторону комнату, куда ушла его девушка, и ответил:

– Это личное, Вождь. Из-за моей Феды, Феодоры. Ее отец Илларион Дука, побочная ветка знатной семьи Дука. Он переживает за любимую младшую дочь. Вот и приставил ко мне шпионов. Илларион подозревает, что она со мной, а доказать ничего не может и где Феда не знает.

– И как ты этот вопрос решишь?

– Женюсь на Феодоре. Пусть Илларион еще несколько дней понервничает, а потом я с ним поговорю.

– А ты уверен, что знатный ромей отдаст за тебя дочь?

– Феда беременна. А я для купца хоть и чужак, но крещеный христианин и не беден. Не каждый себе может позволить в Арториане лавку держать. Так что зять я неплохой, и мы сговоримся.

– Хорошо, если так. А что по другим делам?

– Слава пресветлым богам, все складывается неплохо, Вождь. Агентура расширяется и варогов, которых прислали, распределил. Завид остался при мне, у него к торговле талант. Борислава в армию отправил, но недалече, чтобы рядом с Константинополем был. Витигост при дворе императора, Никита Тарханиот помог. Пересвета теперь зовут Никифором, и он пристроился в Святой Софии, помогает письмоводителю патриарха. А Военег собственную ячейку создает, перебрался в Адрианополь и мне про его дела почти ничего неизвестно. Это, значит, на всякий случай. Если меня накроют, он продолжит наше дело. Связь поддерживаем, конечно, но осторожно и крайне редко. Разбойников своих прикармливаю. Много бойцов не держу, у меня всего семь человек. Однако все люди опытные, молодые, резкие и молчаливые. На рожон не лезем и не наглеем, а на грабеж выходим редко. Только если есть хорошая наводка. За минувшие полгода провели всего три налета. Но добычу взяли богатую. Золота и серебра, не считая ценностей, на двести сорок гривен притащили. А помимо того у меня накопилось много старых книг. Что-то из Большой Императорской библиотеки, а кое-что из частных коллекций. Мы ни в чем не нуждаемся и сами себя обеспечиваем. Донесения при первой возможности отправляю в Киев. Что от меня требуется, все делаю и даже немного больше. Подробные отчеты о том, что творится в империи, каковы перестановки при дворе императора и куда движутся войска, готов предоставить в любое время.

– А что с теми варогами, кого отправили в Италию и Сербию? Они ведь свои весточки через тебя должны отправлять?

– Да, все через меня идет. Но у них свои шифры, которые знает только Свойрад. Поэтому про них известно немного. В Сербии Войдан закрепился, он при дворе господаря Рашки держится. А в Риме Малх удачно пристроился, вроде бы с местными разбойниками быстро общий язык нашел. Про остальных мне не ведомо.

– Добро. Принца Орхана где держат?

– Здесь, в городе, невдалеке от Золотых ворот.

– Когда к нему пойдем?

– Как стемнеет, так сразу.

– А воспитанники Кедрина далеко?

– Они возле церкви Святого Иоанна живут.

– Кто в этой тройке?

– Веселин, Невзор и Лютый. Если нужно, могу их вызвать.

– У тебя сегодня еще дела в лавке есть?

– Найдутся.

– Тогда вызывай Веселина и Невзора, мне укажи мне место, где я могу поспать, а сам ступай.

– А как насчет перекусить с дороги?

– Нет, – я покачал головой. – Сначала сон.

– Как скажешь, Вождь.

Мне императорская опочивальня ни к чему. Феда проводила меня в каморку, которая имела запасной выход на крышу, и там я обнаружил широкую лавку с медвежьей шкурой. Самое то, что нужно.

Я прислушался к своему ведовскому чутью. Все в порядке, опасности нет. После чего, скинув плащ и шапку, отстегнул ремень с кинжалом и сбросил сапоги, запер изнутри прочную дубовую дверь и упал на постель.

Мой сон был ровным и спокойным. До наступления темноты меня никто не беспокоил, и я полностью восстановил силы. А когда проснулся, мы с Дичко поужинали, а затем, дождавшись появления посланных за жизнью султана убийц, прихватив с собой варога по имени Завид, направились в сторону Золотых ворот. Следовало как можно больше узнать про черных колдунов при дворе султана Арапа и лучше все услышать лично. Вдруг новый Бернард Клервоский объявился, только теперь уже не под знаком креста, а под полумесяцем? Если так, то врага придется давить в зародыше, до того как войска сельджуков выплеснутся в Дикое поле.

3

Константинополь. Весна 1153 от Р.Х.

Принц Орхан смотрел на серую стену и ощущал, как в нем ведут борьбу два противоположных чувства: отчаяние и надежда.

Одно нашептывало, что он ошибся и зря прибыл в Константинополь, где более полугода служил мишенью для острот и завуалированных оскорблений придворных сановников императорского двора, которые вот-вот выдадут его отцу или пришлют за ним убийц. А другое говорило, что еще не все потеряно и некоторые влиятельные ромеи, например епископ Николай Мефонский и его друг опальный патриарх Николай Музалон, прислушались к словам беглеца и угрозу со стороны черных колдунов восприняли всерьез. Да и Умар, бывший гвардеец султана Масуда, который приблудился к принцу после побега из Икониума, был уверен, что есть люди, которые не оставят Орхана в беде и сегодня ночью они его навестят. Но кто эти люди? Уважаемые имперские аристократы или священнослужители Христа, овеянные славой военачальники или богатые купцы? Этого Умар не знал, но говорил, что они не обманут и в доказательство показывал принцу пять золотых монет, которые получил за пересказ истории принца незнакомцам. А золото настоящее и у пустобрехов оно не водится. Верно? Орхан соглашался с бывшим воином, который, несомненно, обладал большим жизненным опытом. Но потом снова впадал в меланхолию и никак не мог понять, какое из чувств сильнее. Отчаяние или все-таки надежда?

– Господин, – в комнату заглянул Умар.

– Да? – Орхан посмотрел на слугу, прихрамывающего на левую ногу сорокалетнего крепыша с наголо обритой головой в потертом туркменском халате.

– Они здесь, – сказал Умар и опустил голову. – Что прикажете?

Глубокий вдох и выдох. Принц постарался прогнать посторонние мысли, положил мозолистую ладонь на рукоять кривой сабли в богатых ножнах и, подумав, что терять уже нечего, кивнул слуге:

– Предупреди Исмаила и Ахмеда, чтобы оставались на улице, и пригласи гостей.

Изображая полнейшее спокойствие, он присел на невысокий диван и его взгляд скользнул по комнате. Обстановка бедная, есть пара ковров, диван и три неказистых деревянных стула. Но ничего лучше император ромеев, точнее, его сановники, предоставить Орхану не пожелали. Двухэтажный дом на окраине. И это все. Хотя принц предпочел бы жить в шатре за городской стеной. Однако спорить нельзя, не в том он положении, и Орхан подчинился. А теперь это даже пошло на пользу. Так как здание, в котором проживал беглый принц, тесно смыкалось с соседним и с его крыши таинственные гости по широкой доске смогли попасть к нему. Могли бы пройти и через главный вход. Вот только за ним постоянно присматривали агенты куропалата, который отвечал за охрану императора и шпионаж. Поэтому лучше не рисковать, ибо тайная встреча с незнакомцами может быть неверно истолкована и ускорит выдачу беглеца в султанат.

Появились гости, которых было двое. Первый выглядит как самый обычный славянин откуда-нибудь из Болгарии, на вид ему немногим более тридцати и держится очень уверенно. Второй ровесник Орхана и он истинный ромей, одет как коренной горожанин и на его молодом холеном лице виден оттенок превосходства над всеми людьми, кому не повезло родиться в славном Константинополе.

– Я Вадим, – представился первый гость и кивнул на своего спутника: – Это Мефодий.

Сказав это, представившийся Вадимом старший гость спокойно, словно он здесь хозяин, присел на ближайший стул, а Мефодий вместе с Умаром, который был готов в случае опасности броситься на помощь своему господину, остался возле входа.

Орхан хотел напомнить нахальному гостю, что он принц и к нему необходимо проявлять почтение. Однако, поймав его взгляд, беглец почувствовал внутреннюю силу Вадима, которая была сродни способностям колдуна Касима, но при этом другой. Злой сахир подавлял чужую волю и подчинял людей грубо, а этот действовал иначе, он убеждал и внушал доверие. Словно Касим был носителем кромешной тьмы, а Вадим носил в своей душе крохотный кусочек солнечного света, который обогревал тех, кто не был настроен к нему враждебно. И Орхан подумал о том, что ему нужно соблюдать осторожность и сдержал готовые вырваться резкие слова. А иначе гость мог просто встать и уйти. После чего беглый принц останется совсем один и ему уже никто не поможет.

– Мы знаем, что произошло с тобой, – на чистом огузском языке сказал Вадим, когда Орхан отвел взгляд. – Но хотим услышать твою историю еще раз. По этой причине мы здесь. Расскажи нам все, что знаешь про колдунов.

Представляя эту встречу, Орхан собирался сначала узнать, кто его гости и на какую помощь он может рассчитывать, а только потом рассказать про Касима и его помощников. Однако все сложилось иначе, и принц стал говорить откровенно, ничего не утаивая. Он рассказал о появлении злого сахира, о том, как изменился султан Арап, как шла война против дяди Масуда и на Кавказе, как погиб брат Усман, что узнали его шпионы и как он хотел убить колдуна, но едва сам не погиб. Орхан спешил выговориться и говорил долго, почти час, а Вадим все это время молчал, лишь иногда еле заметно кивая, словно подтверждал какие-то свои предположения. А когда Орхан иссяк, снова на огузском, который для правящей династии Конийского султана был родным, он спросил принца:

– Ты понимаешь, что в Константинополе тебе не помогут?

– Да, – чувствуя, что у него пересохло горло, ответил Орхан.

– И что ты намерен делать?

– Я не знаю, – покачал он головой, а затем снова поймал пристальный взгляд Вадима и задал самый главный для себя вопрос: – Ты мне поможешь?

– Только если последуешь за мной и станешь делать то, что я скажу.

Орхан принял решение моментально, не раздумывая и не стараясь просчитать последствия. Он просто доверился человеку, которого видел первый раз в жизни, встал и кивнул:

– Согласен. Что от меня требуется?

Вадим тоже поднялся, посмотрел в сторону главного входа и к чему-то прислушался, а затем слегка поморщился и поднял вверх указательный палец:

– За тобой уже идут. Нужно уходить через крышу. Хватай все, что под руку подвернется, и бегом наверх. Охрана у тебя слабая, два телохранителя на улице. Воинов уже атаковали и нам их не спасти. Так что уходить будешь только с одним человеком. Бегом!

Принц подчинился без споров, подхватил заранее подготовленную походную сумку с небольшим запасом золота и вещами, а затем вместе с Умаром последовал за Мефодием. Он уже слышал, как на первом этаже возле входа звенит сталь и воины, которые вместе с ним покинули родину, сражаются с врагами. Так что в словах Вадима принц не сомневался. Ему пришлось снова спасать свою жизнь, и он делал то, что необходимо…

* * *

Я посмотрел вслед Орхану и усмехнулся. Принц человек сильный и волевой – без вопросов. И подчинить его совсем непросто. Однако он находился в смятении и не знал, что ему делать. Это ослабило его, и я смог применить свои ведовские таланты, заставил его довериться мне и настроил на определенный лад, а нападение неизвестных убийц, как ни странно, нам сейчас на руку.

С треском вывалилась входная дверь и на первый этаж вломилось несколько крепких мужчин в черных плащах с закутанными на манер жителей пустыни лицами. Они сжимали окровавленные сабли и, несомненно, кем бы они ни были, убийцы пришли за принцем. И когда они осторожно начали подниматься наверх, я уже знал, что необходимо сделать. В углу стоял глиняный кувшин с маслом для светильников, и я сбросил его вниз. Сосуд раскололся, и желтое масло растеклось по деревянным ступеням лестницы. Кто-то из убийц, поднимаясь, поскользнулся, упал и просипел на арабском:

– Проклятье!

Пока все складывалось хорошо. Я кинул в убийцу лампаду, которая висела на стене, и огонь, жадно пожирая масло, быстро охватил тело злодея.

Пытаясь сбить пламя и, одновременно с этим, распространяя его, размахивая руками, неудачник скатился вниз, а я рванул на крышу. Кто эти убийцы, куда они ушли, и кто их послал, я узнаю позже. На улице Завид и он за ними проследит. А я должен уйти и позаботиться о принце Орхане, на которого у меня появились планы. А чего? Беглый принц, если правильно обыграть ситуацию, имеет реальные шансы стать султаном. И Орхан не самый плохой вариант, в меру честный, храбрый и неглупый вояка, с которым можно договориться и который окончательно осознал, что император ромеев ему совсем не друг.

Убедившись, что огонь уже не потушить и убийцы не смогут прорваться наверх, я поднялся на крышу. По доске перебрался на соседний дом, где меня поджидали вароги и принц со своим слугой, и дал знак продолжать движение. Здание пустовало, нам никто не мешал, и вскоре, выбравшись на параллельную улицу, мы направились к ближайшему убежищу, которое заранее подготовил Дичко. Что ни говори, а шпион из него получился отличный, предусмотрительный и в меру осторожный. Мне не приходилось отдавать дополнительных приказов, все делалось без меня, и это не могло не радовать.

Мы молчали. За спиной горел дом принца Орхана, к которому сейчас должны спешить местные пожарные, а вокруг нас тишина. Время за полночь и если ближе к центру по освещенным улицам бродят гуляки и городские стражники, то окраина уже спит. Нам никто не мешал и, раз за разом прокручивая в голове историю беглого принца, я приходил к логичному выводу, что злого колдуна Касима, как и оболваненного султана Арапа, придется устранять. А иначе в Диком поле будет большая война, которая затронет все племена от Волги до Днепра, а мне она не нужна. Следовательно, Веселин, Невзор и Лютый продолжат свое путешествие в Икониум. И они будут не одни. Принц и его слуга отправятся с ними. А как они будут добираться до конечной точки и как станут действовать, меня не касается. Они профессионалы, лучшие ученики Валентина Кедрина, которые заточены на автономные действия, и если понадобится, могут пешком пройти сотни километров, и никто их не обнаружит. А принц нужен для того, чтобы после уничтожения главных целей было кому перехватить власть. Не факт, что у него это получится, но попытаться стоит. В конце концов, я ничего не теряю. Если он погибнет, значит, не судьба ему стать правителем.

А что касательно злых сахиров, то с ними все более-менее понятно. Ислам на подъеме и расширяет свое влияние на мир. Он идет из одной страны в другую, побеждает региональные языческие культы и впитывает в себя местные особенности. В результате чего происходит уже знакомый мне на примере христианства религиозный синкретизм, который порождает ереси и разделение последователей Магомета. Поэтому уже сейчас есть три основных исламских течения: сунниты, шииты и хариджиты. А помимо них существует огромное количество более мелких ответвлений и некоторые из них, объединяясь вокруг ложных духовных учителей, поклоняются силам зла.

Наибольшее влияние такие секты имеют в Персии и Северной Африке, где потомки египетских, финикийских и шумерских жрецов в очередной раз мимикрировали под окружающую среду, стали алимами, имамами, муллами, кади, шейхами, хафизами, муфтиями и прочими духовными лицами. С их подачи в уединенных местах, вдали от обывателей, создавались духовные братства, которые формально проповедовали добро, духовное очищение тела, аскетизм и преданное служение Аллаху. Ведь в этом нет ничего плохо? Конечно же, нет. Люди удалялись от мирской суеты и руководствовались тарикатом, сводом морально-этических правил и психологических приемов, в результате чего старались интуитивно познавать истинную суть божественной реальности. Но в некоторых подобных духовных братствах под прикрытием добра проповедовалось зло. Точно такое же, какое под прикрытием христианства продвигали Бернард из Клерво и его последователи, которые, кстати, имели довольно тесные связи с культистами Ближнего Востока. На основании чего я могу предположить, что Арап и стоящий за его плечом Касим с подачи тамплиеров получают поддержку от православных христиан Византии. И грядущий поход сельджуков на север имеет сразу несколько целей. Он должен отвлечь мусульман от ромеев и крестоносцев, увеличит их силы за счет покоренных половцев и нанесет поражение русским княжествам, которые имеют своего царя и становятся конкурентами Константинопольских правителей.

А теперь вопрос. Неужели мусульмане не знают о ересях и о том, какую опасность они несут всему человечеству? Знают. Конечно же, духовные лидеры многое видят и понимают. Поэтому с опасными ересями стараются бороться. Своей инквизиции у них, правда, нет. Впрочем, как и централизованного управления всеми религиозными делами. Однако небольшие группы кочующих в пределах мусульманского мира охотников за ересиархами и колдунами существуют. По крайней мере, у меня такая информация имелась. Вот только не понятно, почему они до сих пор не обратили самое пристальное внимание на события в Конийском султанате. И было бы очень даже неплохо в будущем с ними связаться, дабы координировать наши действия, как это уже делается на Руси, где венедские жрецы получили возможность напрямую разговаривать с Климентом Смолятичем и русскими епископами.

Тем временем мы добрались до убежища, ветхого домика с небольшим внутренним двориком, который почти вплотную прижался к городской стене. Дичко зажег лампаду и растопил жаровню. Веселин и Невзор встали на стражу. А принц и его слуга замерли в углу, зажались и настороженно осматривались.

– Нам нужно поговорить, – обратился я к Орхану и кивнул в сторону двора: – Пойдем, принц.

Мы вышли. Орхан встал на открытом месте и, прислушиваясь к его чувствам, я убедился, что если внешне он спокоен, то в душе беглеца царит буря. Принц хотел верить мне и надеялся, что я решу его проблемы. Но при этом он не понимал, кто перед ним, какие цели мы преследуем, и подспудно ожидал очередного предательства.

– Принц, – прислонившись плечом к глинобитной стенке и добавив в голос участия, обратился я к Орхану на родном для него языке, – скажу сразу, чтобы между нами не было недомолвок. Мы с тобой не друзья, и я не человек Книги, не иудей, не христианин и не мусульманин. Для тебя я язычник. Однако сейчас у нас общий враг и одна цель – победить зло. Меня зовут Вадим Сокол, и я вождь степных племен, которые входят в Приднепровскую орду. Ты слышал обо мне?

Он помедлил, кивнул и ответил:

– Да. Разведчики докладывали о тебе. Говорят, что ты колдун и вождь Донской орды хан Ковтундей отправлял к тебе послов. Он просил о помощи, но ты отказал.

– Все так. Но я не колдун, а ведун. Это разные понятия. Хотя вы, мусульмане, между ними разницу не делаете. Так что запомни главное – пока ты не пытаешься покорить степные племена, нам с тобой делить нечего. Возможно, когда-нибудь, если ты переживешь этот год, нам придется воевать, но не сейчас.

– Верно, – согласился он.

– Хорошо, что мы один другого поняли, а теперь давай к делу. Мои воины собираются убить Касима и твоего отца султана Арапа. Через месяц они будут в Икониуме и окажутся в вашей столице в то время, когда войска сельджуков и покоренных вами народов под предводительством Тогрула выйдут в степь. Ковтундей будет сопротивляться, и я ему помогу. Однако я уверен, что долго нам сражаться не придется. Вестники смерти выполнят свою задачу и ты, став султаном, отзовешь армию вторжения и перенаправишь ее на ромеев или крестоносцев. Это уже меня не касается.

– Ты говоришь так, словно убийство султана и сильного колдуна неизбежно. Разве ты, ведун, не понимаешь, что к ним просто так не подобраться?

– Понимаю, принц. Однако мои воины смогут это сделать, и колдун Касим не настолько силен, как тебе показалось. А вот сможешь ли ты удержать власть, когда появится возможность ее взять?

– Смогу, – без колебаний заявил он и добавил: – В столице еще есть мои сторонники, и многие знатные люди султаната поддержат меня, не говоря уже про воинов, которые сражались под моим командованием.

– А старший брат помехой не станет?

– Нет. Тогрул сам понимает, что будет плохим правителем, и не выступит против меня.

– Допустим, что это так. Поэтому на твоего брата охоту открывать не стану.

Принц кивнул и спросил:

– Я отправлюсь с твоими воинами?

– Да.

– Когда?

– В самое ближайшее время, а пока нужно переждать. За пару дней все уладится.

Разговор снова вернулся к предстоящей операции по устранению султана и колдуна, а потом я дал принцу несколько советов по управлению государством. Мы нашли общие точки соприкосновения и, хотя руки один другому мы не пожимали, клятвы не озвучивали и никакие документы с печатями не подписывали, я не сомневался, что наш договор будет крепким и Орхан сможет захватить власть в своем государстве.

А под утро вернулся Завид, который доложил, что убийцы скрылись в храме Святой Анны невдалеке от ворот Пиги. Следовательно, их прикрывал кто-то из священнослужителей. И это еще один камешек в фундамент моего утверждения, что черные колдуны распространяют свое влияние по всему миру и последователи зла в Европе поддерживают связь с коллегами в Азии.

Убийц решили не трогать. Судя по всему, они просто исполнители, которые не смогут дать никакой интересной информации, так что пока за ними только слежка. Сейчас важнее другое, как можно скорее переправить через Босфор и отправить на восток наших вестников смерти, будущего султана Орхана Первого и его слугу. Дичко заверил меня, что сможет это сделать, а если он что-то говорит, значит, так и будет. После чего, дав Веселину и Невзору дополнительные инструкции, прихватив с собой несколько старых книг, которые добыл мой агент, я покинул Константинополь. Вышел через Золотые ворота, посмотрел на высокие стены великого города и направился к ближайшему выходу на тропу Трояна. Хочу я того или нет, а придется отправляться в Дикое поле, где мне предстоит поднять тысячи степных батыров, которые помогут хану Конвтундею отбить очередной натиск сельджуков.

4

Тамань. Лето 6661 С.М.З.Х.

На равнине кипела битва. Схлестнулись две конные многотысячные лавы, и началась рубка. Ржут лошади и кричат люди, сталкивается сталь клинков, и свистят сотни стрел. Никто не намерен отступать и ожесточение достигло крайнего предела. С одной стороны больше десяти тысяч половцев хана Ковтундея, а с другой авангард армии сельджуков под командованием принца Тогрула. А я в это самое время, вместе с охранниками из группы Войтеха, которые зимовали с кочевниками в Диком поле, расположился на высоком кургане и наблюдал за всем происходящим со стороны. Словно зритель, перед которым реконструкторы разыгрывают батальную сцену с большим количеством участников. На душе у меня спокойно, а разум прокручивает события нескольких последних недель и перебирает возможные векторы развития событий…

После того как покинул Константинополь, я направился в ставку своей орды и перешел в постоянно расширяющуюся крепость на реке Саксагань, где меня встретили с радостью. Как-никак, но я хан и у меня есть не только привилегии, но и определенные обязанности. Ведь даже такие люди как Аслан-бильге, Торэмен-бек или Девлет Кул-Иби не могут решить все вопросы. Поэтому, как только я выбрался с тропы Трояна, наблюдатели зажгли сигнальный костер, и в течение часа в крепость примчалось несколько моих ближников. Они доложили о том, что происходило в степи во время моего отсутствия, рассказали про успехи и проблемы, а затем был задан один очень простой вопрос. Что дальше, вождь?

Однако я с ответом не торопился. Прислушивался к чувствам наместников, проводил анализ информации и приходил к выводу, что дела в степи идут очень даже неплохо. Прошлогодний поход в Европу убавил мои силы на пятьдесят процентов. Слишком много воинов степняки потеряли в боях с поляками и германцами, особенно когда возвращались обратно на родину, отбивали атаки местных партизан, и в обозах каждый день умирали раненые. Однако богатства, которые храбрые батыры добыли в землях католиков оказались настолько огромными, а песни про подвиги славных воинов так быстро разлетелись по всем ордам половцев от Днепра до Волги, что это уже не имело особого значения. Павших бойцов заменяли новые, а вместо аилов и кошей, которые не приняли мою власть и успели уйти на Буг или Дон, приходили другие. Они принимали «Слово Сокола», давали клятву на верность орде и хану, а взамен получали защиту и помощь. Поэтому сейчас в подчиненных моей воле родах приднепровских и лукоморских степняков, не считая рабов, примерно двести тысяч человек, и я мог выставить полтора тумена воинов. Это, конечно, хорошо. Тем более что переселенцы из других степных объединений, понимая, что под властью Вадима Сокола жить спокойней, безопасней и сытней, продолжали прибывать. Однако я такого развития событий не ожидал, так как изначально на подобное не рассчитывал. Собирался прикормить пару-тройку племен, которые смогут оказывать влияние на ханов, помощь которых может мне пригодиться. А вышло так, что теперь я сам степной правитель, и у меня отличные перспективы развития в этом регионе. Вот только главные мои интересы не здесь, а в Венедии и уделять должное внимание тому, что происходило в Диком поле, даже при наличии тропы Трояна, я все-таки не мог. Но деваться некуда. Не бросать же людей, которые мне доверились? Конечно же, нет. Значит, придется оставаться ханом хотя бы до тех пор, пока не подрастет малыш Истеми, который и станет следующим ханом.

Тем временем советники стали проявлять нетерпение. Они ждали моего решения, и я объявил:

– В этом году станем сражаться против сельджуков. Один тумен отправится на помощь хану Ковтундею. Возглавит его Судимир Кучебич. Я буду вместе с нашим войском, до тех пор, пока сельджуки не начнут отступление. Продолжительной войны не будет. До наступления осени завоеватели все равно уйдут.

Степняки переглянулись, и снова повисло молчание. Теперь уже задумались они, и я их понимал. Хан Ковтундей снова прислал послов, которые просили о помощи и ждали, когда я вернусь в ставку орды. Но если я отказал им в прошлом году, то почему должен согласиться в этом? И по какой такой причине войско возглавит не Девлет Кул-Иби, который считался моим фаворитом, а командир «диких» половцев безродный Судимир Кучебич? И откуда у меня уверенность, что сельджуки все-таки отступят? Это знание или проявляет себя моя ведовская суть?

Наконец, слово взял Торэмен-бек, мой родственник, ибо Айсылу его внучка и в орде он наиболее влиятельный человек:

– Хан, ты огласил свою волю. И никто из нас не вправе ее оспорить. Ты сказал, и мы все сделаем. Но прошу тебя объяснить, зачем нам помогать Ковтундею?

Кивнув, я ответил:

– Сельджуки идут в силах тяжких. Больше шестидесяти тысяч воинов в первой волне. А у Ковтундея, даже с учетом примкнувших к нему непокорных половецких племен, которые проживали в предгорьях и не признавали власти больших ханов, с трудом наберется двести сотен воинов. С вооружением у него плохо, а еще хуже с продовольствием. Он не выстоит. Но самое главное – если его не поддержать, Ковтундей может переметнуться на сторону сельджуков. А нам это не нужно. Поэтому пошлем один тумен и уверен, что многие степных вожди последуют нашему примеру, выделят часть сил и соберут еще хотя бы пятьдесят сотен всадников.

Торэмен меня выслушал и задал новый вопрос:

– Но если сельджуки уйдут, а ты в этом уверен, мой хан, то действия Ковтундея уже не будут иметь значения. Разве не так?

– Нет, уважаемый Торэмен. Одно дело уйти, когда тебе пустили кровь, и ты понес потери, а совсем другое, когда ты побеждаешь, и появилась поддержка степных племен. В первом случае сельджуки отступят всем войском, а во втором оставят в Диком поле часть сил, которые продолжат наступление на север.

– А сельджуки точно уйдут?

– Да.

– А когда?

– Сразу, как только погибнет султан Арап. А произойдет это летом, в ближайшие месяцы.

Степной вождь продолжил задавать вопросы, а за ним были другие, и никто не спросил про Кучебича. Хотя вопрос у многих вертелся на языке. Но зато об эту тему поднял сам Судимир, которого я оставил при себе после совета.

– Хан, – Кучебич слегка склонил голову, – почему тумен поведу я, а не Девлет?

– Потому, Судимир, – обратился я к нему по имени, – что племена, которые первыми примкнули ко мне, должны восстановить свою численность, а ты возглавишь «диких» половцев и тех, кто пришел в этом году. Это случайные люди, которых в деле никто не проверял. Поэтому доверия к ним нет. Сегодня они с нами, а завтра легко уйдут в другую орду, и плевать они хотели на клятвы. Вот пусть пришлые и сражаются. Кто выживет, того сильнее повяжем с нами. Кто погиб, значит, такова его доля. Ну и, кроме того, вокруг тебя сбиваются не только «дикие» половцы, но и славяне, кто с Киева, Чернигова или Переяславля к нам перебежал. Твое имя на Руси уже знают, многие слышали про славного и справедливого Судимира Кучебича, который у самого Вадима Сокола в почете. Но славы много не бывает. Так что будем делать из тебя великого вольного вождя, который одерживает победы и готов приютить любого беглеца, кто не желает переселяться в Венедию, но не хочет или не может жить под русскими князьями. В общем, готовься принимать под свою руку не только воинов, но и землепашцев. Посадим их деревеньками вдоль наших рек, и станут они под прикрытием орды землю возделывать, как раньше это где-нибудь под Рязанью делали.

– Я понял, хан, – Судимир кивнул и уточнил: – Я могу передать твои слова другим вождям?

– Можешь.

– Когда тумен должен выступить?

– Через седмицу.

– Мы будем готовы, хан.

Кучебич ушел и появились послы Ковтундея, которых я заверил, что мы поддержим наших соседей и вскоре придем к ним на помощь. А после них прибыли вароги, которые сделали свой доклад о том, что происходило в орде. И, конечно же, выяснилось, что у нас все не так радужно и замечательно, как мне расписывали Торэмен-бек и Аслан-бильге. Есть воровство и конокрадство, тайные сношения с соседями, вражда между кланами и родами, мелкое вредительство, порча имущества и шпионаж в пользу ромеев. Все, как и везде, в любом государстве. Идеала нет и быть не может. Но самое важное вароги озвучили в конце – красавица Айсылу собиралась мне изменить.

Как так? А вот так. Она молодая женщина, которая вышла замуж не по своему желанию и меня видит крайне редко, а природа требует свое и простые плотские желания задавить может не каждый. Одно время она засматривалась на Девлета Кул-Иби, но вождь рода Гэрэй не поддался, стал держаться от моей жены подальше, а потом завел семью, вполне счастлив и про чужих женщин не думает. Так что к нему претензий нет. Однако Айсылу нашла себе другого молодого красавчика, знатного воина из рода Кара-Холзан по имени Тюпрак. Кстати, это род, из которого происходил бывший хан Приднепровской орды Бачман. Тюпрак постоянно крутится возле моей юрты, которая стоит на берегу Саксагани рядом с крепостью, а жена не велит его прогонять и даже пыталась тайно с ним встретиться, но попытка якобы случайно была пресечена бдительными слугами. По этой причине, до того, что мне наставили рога пока не дошло. Вот только если не обращать на опасную ситуацию, которая может перед степными вождями уронить мою честь, внимание, рано или поздно это случится. Следовательно, проблему надо решать. Чем скорее, тем лучше. И все основные варианты на поверхности. Я велел по-тихому схватить Тюпрака и узнать, кто и с какой целью его послал, ибо в случайности и неожиданную любовь воина из враждебно настроенного клана к замужней женщине мне не верилось. А вот как поступить с Айсылу не определился. То ли ее в реке утопить, то ли направить к ней дедушку Торэмена, то ли сына отобрать, то ли сделать вид, что ничего не знаю и оставить все, как есть.

Отпустив варогов, я отправился в подвалы под крепостью. Два часа проверял казну, которая оказалась даже больше той, которая находилась в Рароге, и прикидывал, на что она пойдет. Часть придется потратить на необходимые закупки в Киеве, а часть на строительство крепостей и привлечение славянских землепашцев, которые осядут на берегах наших рек, а в будущем дадут орде не только зерно и налоги, но и пехоту.

Только закончил с казной, как примчался вожак черных клобуков Кокай Мнюзович, и пришлось его принять. Мы обменялись приветствиями и он, зная, что я дорожу своим временем и не люблю пустых слов, сразу перешел к делу:

– Вождь, часть черных клобуков собирается выйти из-под власти царя Мстислава и намерена покинуть земли на реке Рось.

– Почему? – уже догадываясь, чем это вызвано, все-таки спросил я.

– Мы живем отдельно от русских, по своим законам и адатам, по слову наших стариков и вождей. Изяслав Мстиславич хотел нас вдоль границ расселить и раздробить черных клобуков на осколки. Но не решился. Шла война, и он в нас нуждался. Поэтому дал слово, что этого не будет. А теперь мир. Изяслава нет. И молодой царь Мстислав намерен сделать то, что не вышло у отца. Кто-то из наших согласен, привык иметь постоянные харчи от князей и служить сторожевой собакой. А многие против. Поэтому я здесь.

– Собираетесь присоединиться к моей орде?

– Если ты нас примешь.

– У меня для вас полной свободы тоже не будет.

– Знаем, но ты не станешь нас разбивать, чтобы раскидать десятками и сотнями по самым дальним острогам.

– Сколько вас?

– Двадцать тысяч. Из них три с половиной тысячи воинов.

– Я вас приму. Однако земли для поселения получите в Крыму.

Кокай почесал затылок:

– Там ромеи.

– Да, – согласился я с ним. – Но они вдоль побережья, в приморских городах и замках. А вы должны держать перешеек и обживаться. Придет час, и города ромеев станут вашими.

– А мы помощь получим? – уточнил он.

– Получите. И хлеб будет, и лошади, и оружие, и деньги. Не пропадете.

– Надо с вождями посоветоваться.

– Не имею ничего против. На принятие окончательного решения время вам до середины лета. Потом окончательный ответ. Если согласны, зимовать будете между Днепром и рекой Ингулец. В Крым двинетесь следующей весной.

– Я понял, вождь, – Кокай мотнул головой. – Ответ будет.

– Добро.

Основное было сказано и принято к сведению. Еще некоторое время мы потратили на обсуждение связанных с возможным переселением черных клобуков моментов и расстались. Кокай помчался на реку Рось, а я, приняв доклад варогов, которые сообщили, что Тюпрак уже схвачен и доставлен в пыточный подвал, снова спустился вниз.

Степняк, который так и не стал любовником моей жены, был красив. Статный смуглый мужчина слегка за двадцать, ни грамма жира, сплошные мышцы, резкий и гибкий. Плюс к этому довольно приятное лицо без оспин с шикарными черными усами. Настоящий степной батыр. Однако сломался он быстро. Его всего-то пару раз на дыбе вздернули, и он рассказал правду. Как я и предполагал, никакой внезапной любви со стороны Тюпрака к Айсылу не было, а имел место примитивный заговор.

После смерти Бачмана род Кара-Холзан возглавил его брат Инэль. Он попытался вместе с несколькими знатными вождями уйти из Приднепровской орды, но не успел. «Дикие половцы» Кучебича разгромили бунтовщиков, прикончили Инэля и сильно прижали вчерашнюю элиту. Однако кое-какое влияние кара-холзаны до сих пор сохранили и старейшины отправили к моей юрте Тюпрака, который считался любимцем женщин. Задача простая – соблазнить жену хана и тем самым опозорить правителя, а заодно род Капаган и старого Торэмена. Вот батыр и старался. Он, в самом деле, смог привлечь внимание Айсылу и даже обменивался с ней устными посланиями через служанок, но не более того.

В общем, ситуация была ясная. Я приказал вызвать Торэмена, который должен выслушать показания Тюпрака. И когда это произойдет, батыру сломают хребет, а старейшин рода Кара-Холзан возьмут под стражу и тоже допросят с пристрастием. Наверняка, они смогут рассказать еще немало интересного. Кто в оппозиции? Что они задумали? С кем обмениваются тайными посланиями? Ну и так далее. А вароги все запишут и представят мне краткий отчет, выжимку из всех допросов. На основании чего будут приняты новые решения и, скорее всего, последуют дополнительные аресты изменников, как реальных, так и потенциальных. А как иначе? Мы тут не в бирюльки играем и слово «демократия» вообще никому не известно. Тем более если так дальше пойдет, и меня не притормозят обстоятельства, через несколько лет в Диком поле появится настоящий каганат, который должен быть крепким и прочным. Так что сорняки лучше выпалывать сразу, пока они не проросли.

Айсылу и сына Истеми я увидел только через три дня, когда Торэмен-бек уже успел выслушать признание Тюпрака и навестил внучку. Что он ей говорил, не знаю. Однако мозги жене вправил и даже перестарался. Я только вошел в белую юрту, как степная красавица бросилась ко мне, заплакала, упала на колени и обняла ноги. Она клялась, что даже не думала об измене и любит только меня, но, прислушиваясь к ее чувствам, я знал правду. Тюпрак, чей образ периодически возникал в ее памяти, нравился Айсылу, и она представляла его своим любовником. Но при этом, несмотря на свою молодость, она умна и прекрасно понимала, какими могут быть последствия. Поэтому боялась. Страх – вот главное чувство, какое я в ней уловил. Айсылу опасалась своих родичей, которые, наконец-то, стали по настоящему уважаемыми авторитетными людьми в большой орде и не хотели из-за нее терять свое положение, а еще страшилась того, что у нее отберут сына. Вот такие дела. И как я должен был поступить? Я поднял женщину с колен, обнял и заверил, что все хорошо и ее ни в чем не обвиняют, успокоил жену как мог и поиграл с годовалым сыном, но на ночь не остался. И все время, какое провел в ставке, белую юрту на берегу Саксагани больше не навещал…

С тех пор минуло без малого два месяца. Сельджуки вторглись в земли половцев и, растекаясь широким фронтом, двинулись вдоль побережья Черного моря в сторону Дона и без помех прошли мимо ромейской Таматархи. Они перемещались быстро, и в авангарде шла легкая кавалерия, с которой сегодня схватились половцы хана Ковтундея. Силы примерно равны. Ни одна из сторон не имела преимущества. Битва просто перемалывала людей и мне это категорически не нравилось. Я советовал Ковтундею и его военачальникам не торопиться, ослабить противника налетами и засадами. Но они решили иначе. И я не собирался никого убеждать. Хотят половецкие ханы большого сражения? Получите. А мой тумен стоит за курганом и ждет, когда Ковтундей, наконец-то, включит мозг и позовет нас на помощь.

– Дым! – привлекая мое внимание, закричал Кучебич.

В самом деле, примерно в полукилометре от поля боя, там, где находился командный пункт ханов Донской орды, ввысь стал подниматься дымный столб. Это знак. Значит, нам пора. Я взмахнул рукой и Кучебич, запрыгнув в седло, двинул во фланг сельджукам полнокровный десятитысячный тумен. Вздрогнула земля, поток конных воинов, огибая курган, вырвался на открытое место и, набирая скорость, покатился на врага и в небеса взвился древний боевой клич:

– Урр-ра-гша!

5

Икониум. Лето 548 года от Хиджры.

Убийцы готовились к выходу без нервозности и спешки. Да и как иначе? Ведь они лучшие ученики Валентина Кедрина и, несмотря на молодость, уже успели взять чужие жизни, имели боевой опыт и обагрили свои клинки кровью. Иногда в прямом бою, но чаще исподволь, из темноты, нанося стремительные смертельные удары со спины. И пусть их всего трое, в успехе никто не сомневался.

Старшим в группе считался Веселин, бывший датчанин по имени Вальгард. Вторым по старшинству шел Невзор, сакс из Бремена, которого при крещении назвали Генрихом. А вот третий, Лютый, самый молодой и наименее опытный, носил имя, которое при рождении дали ему родители, бежавшие с захваченных крестоносцами земель и погибшие от голода в пути славяне из племени моричан. Но для воспитанников Кедрина это не имело никакого значения и все, что было в прошлом, в данный момент считалось неважным и несущественным. Поэтому осталось только самое главное – принадлежность к братству варогов, где один за всех и все за одного, верное служение богу Яровиту и беспрекословное выполнение приказов Вождя. А воля Вадима Сокола, который собрал, пригрел, накормил, объединил и воспитал европейских сирот, сделал их настоящими воинами, указал им истинный путь и дал варогам надежду на будущее, в том, чтобы злой колдун Касим и султан Арап погибли. Чем скорее, тем лучше. Значит, так тому и быть. Веселин, Невзор и Лютый – проводники воли Вадима Сокола, настоящие вестники смерти из Рарога, и врагам Вождя не жить. Сомнений нет. Все чувства на пределе. Бодрящий травяной настой выпит и придаст воинам дополнительные силы. Где находятся окруженные многочисленной охраной жертвы известно. План по проникновению во дворец султана имелся, а тропки отхода заучены и пройдены.

По мнению убийц, самым сложным моментом операции было путешествие из Константинополя в Икониум. Однако с этим помог Дичко, который снабдил их деньгами и подорожными документами, использовал все свои связи и выделил им в помощь опытного проводника, разорившегося фракийского купчишку по имени Кирилл Эдон, которого славянские шпионы через подставных лиц купили со всеми потрохами. И он не подвел. Сначала смог вывести Орхана, его слугу и варогов из столицы ромеев. Затем организовал путешествие по Средиземному морю до ромейского города Атталия. А потом под видом купцов, которые ведут поиск новых рынков, они присоединились к огромному торговому каравану и добрались до центра султаната. И все делалось так, что ни у кого не возникало лишних вопросов. Кириллу пообещали за помощь тридцать серебряных гривен, а это очень большие деньги. Вот купчишка и старался. Где нужно подмазать стражников, сыпал монеты. Где требовалось льстить, разливался соловьем. А где следовало молчать, там держал рот на замке.

Наконец, группа добралась до Икониума и разделилась. Таков договор – дальше каждый идет своим путем. Принц Орхан и Умар, которых убийцы в дороге научили простейшим приемам маскировки, направились в дом одного из придворных. Вароги остановились на постоялом дворе и приступили к разведке, шатались по городу, посещали рынки, приценивались к товарам, пару раз выезжали за городские стены и в удобном месте смогли оборудовать схрон с одеждой, оружием и продовольственным запасом. А купец Кирилл, который прекрасно понимал, что ввязался в опасное дело, по-прежнему находился с ними рядом, оставался переводчиком и проводником. До тех пор, пока сегодня утром Веселин не отдал ему половинку сломанной серебряной монеты, которая станет знаком для Дичко, и не отпустил купчишку обратно в Константинополь. Мог бы и убить фракийца. Так проще и надежней. Оборвал нитку, которая может привести к убийцам, и концы в воду. Но за купца просил Дичко, который считал, что он еще может быть полезен варогам в землях ромеев. Поэтому Кириллу Эдону оставили жизнь и он, возблагодарив Господа, немедленно покинул столицу сельджуков и помчался обратно в Атталию, чтобы оттуда вернуться в Константинополь, где его ожидала вполне заслуженная награда.

Взгляд Веселина скользнул по братьям-варогам и он удовлетворенно кивнул. Удобные темные комбинезоны обтягивали сильные молодые тела. На перевязях кинжалы и духовые трубки с отравленными дротиками, а на широком поясном ремне короткий меч, который напоминал римский гладий. За правым плечом уже заряженные небольшие арбалеты, лучшие, какие только смогли сделать оружейники Рарога. А в небольших удобных рюкзаках на спине пузырьки с ядами, кошелек с монетами, запасные болты, моток волосяной веревки, бинт и четыре гранаты, две с «греческим огнем» и две пороховых.

– Готовы? – на всякий случай, спросил Веселин братьев.

– Да, – отозвался Невзор.

– Да, – подтвердил Лютый.

– Тогда пошли, – накинув на плечи темный плащ, сказал Веселин и первым направился к выходу.

Время приближается к полуночи. Тройка убийц покинула постоялый вход через черный вход и, стараясь оставаться в тени, быстрым шагом направилась к дворцу султана.

Улочка. Еще одна. Стоп! Мимо проходит стража. Снова вперед. Переулок. За ним грязная базарная площадь, на которой в грудах отбросов копошатся местные бродяги. Они заметили чужаков, и кто-то даже попытался преградить варогам дорогу, но в лунном свете сверкнула сталь острого клинка, который вытащил из ножен Невзор, и бродяги отпрянули в сторону.

Убийцы продолжили путь. Очередные улочки и переулки. Дворец все ближе и вароги начали ускоряться. Шаги стали шире, а затем они и вовсе перешли на бег.

А вот и дворцовая стена, каменная преграда высотой в четыре метра, непреодолимое препятствие для обычного человека. Но не для варогов, которых несколько лет тренировали и натаскивали на убийство людей. Веселин подскочил к стене, расставил ноги и замер. Невзор, словно кошка, в мгновение ока взобрался ему на плечи. А Лютый, используя братьев, как лестницу, уже смог залезть на стену, осмотрелся, не обнаружил опасность и протянул руку вниз. Он подтянул Невзора, а затем вдвоем вароги подняли Веселина. Все происходило очень быстро и практически без шума. После чего убийцы спрыгнули вниз и оказались в тупике за одной из дворцовых хозяйственных построек. Стража неподалеку, но пока ничего не заметила. Собак нет – для мусульман это нечистое животное. Так что все спокойно. Если двигаться влево, можно выйти к бассейну возле гарема, а направо сад, в котором колдун Касим и султан каждую ночь проводят таинственные мистерии. Вот туда вароги, прячась в кустах вдоль дорожек, и направились.

Вскоре пришлось остановиться. В саду явно кто-то был, оттуда доносилась негромкая тягучая музыка, а по периметру стояли стражники, крепкие широкоплечие воины в тяжелой броне, с круглыми щитами, копьями и кривыми саблями. Кольцо оцепления плотное, расстояние между охранниками небольшое, метров шесть. Незаметно не проскочить и противников слишком много. Значит, придется их отвлекать. Вароги обменялись знаками и Лютый, скользнув в сторону, спрятался в густом кустарнике, а затем поджег бомбу с «греческим огнем» и метнул ее в воина, который патрулировал подходы к саду. Глиняный сосуд, столкнувшись с броней, разбился и объятый жадным пламенем гвардеец, призывая на помощь товарищей и размахивая руками, сначала закружился на месте, а потом упал на тропу и стал кататься по песку.

Разумеется, стражники, которые находились перед Невзором и Веселином, крики горящего гуляма услышали. По команде десятника несколько человек побежали на шум. Оцепление стало более редким, непосредственно перед варогами только три человека, и убийцы, выскользнув на открытое пространство, бросились на прорыв.

Рассекая воздух, просвистели метательные клинки. Нож Веселина вонзился гвардейцу в горло, а Невзор смазал и его кинжал лишь зацепил другому гуляму щеку. Но вароги были уже рядом с охранниками и вступили в бой. Веселин прыгнул на ближайшего противника, сбил его с ног и голыми руками сломал противнику шею, а напарник клинком добил подранка. Три – ноль. В пользу варогов. Хотя нет. Четыре – ноль. Если считать горящего гвардейца, который пока еще жив, но скоро все равно умрет.

Путь в глубину сада свободен. Стражники дальше по линии оцепления, конечно же, заметили прорыв убийц и стали поднимать тревогу. Однако, заглушая их крики, на дорожке рванула начиненная кусками металла пороховая бомба, которую Лютый метнул в окруживших горящего товарища гулямов. А Веселин и Невзор не стали ждать, когда снова придется вступить в ближний бой с гвардейцами. Они побежали в сад, туда, откуда продолжала доноситься музыка, и спустя несколько секунд обнаружили тех, кого искали.

На окруженной раскидистыми деревьями поляне, которая освещалась десятками факелов, в центре пустого мраморного фонтана лежала окровавленная молоденькая девчушка-блондинка с красивым лицом не старше пятнадцати лет. Ее обнаженное белоснежное тело было испещрено множеством порезов, в которых, приглядевшись, можно увидеть затейливую вязь из рун и букв. Рядом с ней, сжимая в руке тонкий стилет, стоял Касим, точно такой, каким его описывал принц Орхан, дервиш в черной одежде. А неподалеку, полулежа на диванчике, разместился султан, который с равнодушным видом наблюдал за тем, что делал колдун. И помимо них на поляне находилась свита: несколько музыкантов, пара помощников Касима и десяток особо доверенных гвардейцев.

Увидев подобное, кто-то другой мог бы растеряться и остановиться. Но не вароги. Они продолжали движение. Не сговариваясь, распределили цели, и перешли в атаку. Веселин, как наиболее опытный, метнулся к Касиму, а Невзор к султану. Убийцы двигались на пределе своих возможностей и закованные в броню гулямы, даже заметив появление чужаков, не успели их остановить.

Невзор прыгнул, упал на грудь султана Арапа, разум которого, если судить по остекленевшему взгляду, был одурманен, и быстро-быстро стал наносить удары ножом. В сердце. В шею. В левый глаз. И окованной бронзой рукояткой в висок султана. После чего перекат и уход в сторону от сабли гвардейца, который пытался ударить его со спины.

Изогнувшись, Невзор рывком поднял свое тело с земли. Его взгляд скользнул по поляне, и он увидел, что Веселин в ловушке. Он замер всего в метре от колдуна, который вскинул вверх раскрытую левую ладонь, и не мог сдвинуться с места, а на его лице было недоумение.

«Колдовство», – решил Невзор и, не задумываясь, сдернул с плеча арбалет и выстрелил в Касима.

Варог не промазал. Короткий стальной болт угодил в грудь колдуна и он, нелепо взмахнув руками, выронил окровавленный стилет и стал оседать. А Веселин очнулся, подскочил к нему и, схватив врага за волосы, ударил колдуна головой о мраморные обводы фонтана. Череп хрустнул. Звук характерный и его, несмотря на не смолкающее музыкальное сопровождение темного обряда, услышали все. Однако Веселину этого показалось мало. Варог не привык чувствовать себя беспомощным. Он впервые попал под действие чар и это его напугало. Поэтому он еще пару раз изо всех сил приложил голову колдуна к камням и череп Касима не выдержал, раскололся и обнажил мозг.

Тем временем на Невзора насели сразу четыре гвардейца, еще пятеро бросились к Веселину, а помощники Касима попытались отступить с поляны в темноту. Однако на их пути возник Лютый. Не выходя на открытое место, из духовой трубки, одного за другим, отравленными дротиками он поразил людей в черных одеждах, а затем бросился на выручку к братьям.

Дело сделано. Приказ Вождя выполнен. Теперь требовалось спасти свои жизни и вароги, уходя от гулямов, не принимая прямого боя, который хотели навязать им гвардейцы, стали отступать. Лютый и Веселин разрядили в противников арбалеты, а Невзор, вывернувшись, отскочил в сторону, от факела подпалил фитиль пороховой бомбы и кинул ее в приближающихся гулямов. Взрыв проредил гвардейцев, и они растерялись. Всего на пару секунд. Однако варогам этого хватило. Они бросились в глубину сада, оторвались от преследователей, перезарядили арбалеты и перевели дух. А затем переглянулись и, молча, поспешили к стене.

Сразу уйти не удалось. Оцепление гвардейцев вокруг сада никуда не исчезло. Поэтому варогам снова пришлось вступить в бой. Они дали дружный залп из арбалетов и свалили сразу двух врагов. А затем устремились на прорыв. И вроде бы проскочили неплохо. Веселин подсечкой сбил наиболее ретивого гвардейца, а Невзор остановил приближающегося гвардейца точным броском метательного клинка в лицо. Но Лютому не повезло. Один из гулямов кинул в него копье и зацепил плечо варога. Ничего серьезного, просто глубокий порез, но пришлось задержаться. Останавливая кровь, Невзор быстро перетянул Лютому рану и, подхватив его под здоровую руку, потянул брата к стене, а Веселин, прикрывая отход, выхватил короткий меч и продолжил бой в одиночку.

Против варога два противника. Неподалеку еще несколько гвардейцев, но остановить его могли только эти гулямы. Первый, которого он сбил с ног, молодой безусый парень. Второй, судя по более богатой броне, не иначе как десятник, смуглый бородатый боец со сломанным носом. Они должны были умереть, чтобы Веселин и его братья-вароги жили. Все предельно просто и ясно. Так что варог не медлил. Пуганул ложным выпадом десятника, а сам пригнулся, пропустил над собой саблю молодого гуляма и снизу вверх, взмахнув коротким мечом, разрубил подбородок противника. А затем сразу же развернулся к десятнику и отбил его кривой клинок. Сделал резкий точный выпад и, пробив доспех, вонзил оружие бывалому гвардейцу в живот, провернул его и, чувствуя, что меч застрял, отпустил рукоять. Жаль клинок. Но нет времени, чтобы его вытащить. И Веселин, нырнув в кустарник, сбил со следа гвардейцев и поспешил вслед за братьями.

Ночная темнота рассеивается тревожными всполохами огней. Слышны крики воинов. Где-то, наверное, на женской половине, плач ребенка. Звенит оружие. Кто-то с кем-то дерется и ругается. Никто не знает, что нужно делать. Во дворце воцарился хаос и это хорошо. Вароги получили короткую передышку и, пользуясь неразберихой, помогая Лютому, они все-таки перебрались через стену дворца, юркнули в ближайший темный проулок и затерялись в большом городе. Дальше их путь лежал уже к городским стенам, которые имели довольно много прорех и охранялись не так хорошо, как обитель султана Арапа. И они были уверены, что встретят рассвет уже за пределами Икониума, в том месте, где в заброшенной оливковой роще сделали схрон. Ну а потом все просто. По крайней мере, для варогов, которые привыкли выживать в дикой природе и могли месяцами не выходить к людям. Они доберутся до моря, дадут знак Дичко или его агентам, а потом покинут берега Малой Азии, чтобы вернуться на родину, в город Рарог, где ждет их доклада Вадим Сокол…

А что же с принцем Орханом? А с ним все хорошо. Непрошибаемая уверенность варогов в том, что они добьются успеха, прибавила ему сил. И когда он добрался до столицы султаната, беглец преобразился. Принц уже четко понимал, что ему необходимо делать после гибели отца, и сразу же заявился к придворному, который был многим ему обязан. Орхан смог его убедить, что вскоре все изменится, и потому сановник не выдал беглеца, а затем даже стал активно помогать.

За несколько дней принц подготовился, отыскал своих шпионов, которых год назад присылал в столицу, и собрал полтора десятка отчаянных бойцов, ветеранов войны на Кавказе. Поэтому, когда по Икониуму разнеслась весть о гибели султана Арапа и его придворного мудреца Касима из Хорезма, Орхан во главе небольшого отряда и нескольких сановников прибыл в казармы гвардии. Он потребовал от гулямов верности и пообещал никого не наказывать за смерть правителя. Его слов, которые позже были подкреплены золотом, оказалось достаточно, и к полудню принц стал полновластным хозяином столицы. После чего Орхан приказал взять под стражу всех, кто помогал колдуну Касиму, и объявил, что именно они истинные виновники смерти Арапа. Таким было первое распоряжение султана Орхана. А вторым он повелевал отозвать армию вторжения из Дикого поля, оттянуть ее в полевые лагеря на Кавказе, переформировать и подготовить к переброске на юг, к землям, которые все еще оставались под властью крестоносцев.

6

Рарог. Осень 6661 С.М.З.Х.

Лето пролетело совершенно незаметно и, оглядываясь назад, я не мог вспомнить ни одного по-настоящему значимого события. Да, шла война степняков с сельджуками. Они наступали, а кочевники, дав только одно большое сражение в самом начале военной кампании, благодаря моей помощи смогли разбить вражеский авангард, но понесли серьезные потери. После чего, следуя моему совету, хан Ковтундей и другие представители половецкой аристократии стали тянуть время, тревожили противника налетами и крупных сражений уже не планировали. Поэтому в памяти только бескрайние степные просторы, запах конского пота, сухая трава под ногами и река Дон, до которой, в конце концов, мы добрались. А затем сельджуки получили приказ отступать и старший брат нынешнего султана храбрый Тогрул, заключив с Ковтундеем перемирие, повел свои войска обратно на Кавказ. И, возможно, мне не стоило тратить драгоценное время на участие в этом походе, но требовались полезные знакомства с влиятельными половецкими вождями, для которых мы с Кучебичем постоянно устраивали пирушки. А еще, находясь вдали от Венедии, я абстрагировался от ее проблем и рассматривал этот период как отпуск. В схватки не лез, зато постоянно тренировался с лучшими степными батырами и много читал, листал книги, которые добыл для меня Дичко, размышлял о будущем, вспоминал прошлое, искал в своей голове полезные знания, находил их и заполнял личный дневник новыми заметками. Так что о потерянном времени я не жалел.

Итак, война закончилась. Основные потери степняков пришлись на Донецкую орду и кочевые племена Северного Кавказа. Добыча, которая мне досталась, вполне окупала расходы на поход, и тумен Судимира Кучебича с победой вернулся обратно на берега Днепра. К этому времени был получен окончательный ответ решивших покинуть Рось черных клобуков. Они приняли все мои условия, и начали переселение в земли Приднепровской орды. Царя Мстислава это, конечно, не обрадовало. Однако государь всея Руси промолчал, и на это имелось как минимум три весомых причины. Во-первых, он не хотел ссориться со мной, ибо знал, что без последствий не обойдется. Во-вторых, у него хватало проблем с Рюриковичами, которые продолжали сопротивляться централизованному управлению из Киева. А в-третьих, царь понимал, что давление на часть черных клобуков вызовет волнения среди тех, кто решил остаться под его рукой. Вот и пришлось Мстиславу Изяславичу сделать вид, что его это никак не задевает и уход нескольких тысяч хороших воинов с семьями потеря, о которой он не жалеет.

В Диком поле меня больше ничего не держало и, оставшись всего на одну ночь в крепости на реке Саксагань, я провел совещание со своими степными наместниками и снова вышел на тропу Трояна. Побывал в Константинополе и Киеве, в Новгороде и на Руяне. А затем, спустя неделю, все-таки вернулся в свое логово, в Рарог, где меня ожидали многочисленные дела, донесения иностранных агентов и перспективные проекты.

Дома, а Рарог для меня давно уже не просто очередная локация, а именно дом, новостей хватало.

Наши мастера, наконец-то, на три века опередив Иоганна Гутенберга, сделали качественный ручной типографский станок. Я предлагал этот проект еще покойному Векомиру, верховному жрецу Святовида, которому многим обязан. Но волхвы не потянули. Попытались что-то сделать и не смогли, а мне долгое время было некогда. Требовалось воевать и расширять Рарог, добывать деньги и создавать армию. А весной этот проект снова запустил, поставил перед мастерами конкретную задачу и теперь мы можем печатать книги, распространять необходимую нам информацию и просвещать население Венедии. Так что пойдем по проторенному пути из моей реальности. Как известно, основной упор печатники Европы пятнадцатого века, а за ними русские умельцы Иван Федоров и Петр Мстиславец делали на издание религиозных текстов: Библия, Псалтырь, жития святых и прочие подобные книги. А мы чем хуже? У нас есть свои священные тексты, свои боги, своя история и собственное мнение о происхождении мира. Тем более что все готово. Жрецы Яровита в храме Рарога не зря хлеб едят и давно отредактировали несколько объемных текстов о деяниях великих славянских небожителей, которые будут напечатаны в первую очередь. После чего дойдет очередь до исторических хроник и научной литературы. А затем, совершенно естественно, придется создавать полноценный университет. Хотелось бы в Зеландии, чтобы он находился под боком. Однако, вероятнее всего, из-за логистики и ради сохранения некоторых тайн он будет открыт в Волегоще, поближе к местному выходу на тропу Трояна.

Впрочем, это произойдет только через несколько лет, а пока обзор того, что за несколько месяцев происходило в Венедии, в мире и в моем владении.

В нашем Союзе все тихо и спокойно, без глобальных потрясений и войн. Вдоль границ, понятное дело, идут бои с католиками и недобитыми рыцарями ордена Святой Марии Немецкого Дома, но это только стычки. Они не лезут к нам, а мы не совершаем рейдов по территории врага. Великий князь Рагдай Померанский перебрался на Руян, начал собирать налоги и заново формирует регулярную армию. Волхвы наиболее влиятельных религиозных культов Венедии создали в Арконе постоянный духовный совет, от которого, честно говоря, пока нет никакого толка. Витязь Триглава храбрый Сивер стал новым князем племенного союза поморян, женился на вдовствующей Воиславе Грифин и вроде бы доволен. Варяги эскадрой в семь кораблей ходили в Ла-Манш и взяли неплохую добычу. Владетель Борнхольма боярин Идар Векомирович продолжает укреплять торговые фактории в Исландии и на Фарерских островах, превращая их в полноценные крепости. Вынужденные переселенцы из земель бодричей и лютичей, которых мы эвакуировали в безопасные районы, вернулись на родину и начинают восстанавливать свои дома. Торговля в Венедском море оживает и в течение лета к нам приходило несколько крупных морских караванов, в основном из Новгорода, но помимо того были гости из Дании и Норвегии, Швеции, Пруссии и Киева. Благодаря этому казна князей пополнилась и, несмотря на дурную славу, которая появляется у венедов из-за ведущих информационную борьбу католиков, мы не в изоляции.

Теперь мировые новости.

В Священной Римской империи произошел окончательный раскол феодалов на два лагеря. Одни хотят видеть новым королем Генриха Язомирготта, а другие Оттона Аскания. До гражданской войны пока еще не дошло, и обе стороны ищут покровительства Папы Римского, копят силы и готовятся к борьбе. В Дании как-то неожиданно умер Кнуд Магнуссон, лег спать и не проснулся. Поэтому у датчан остался один король, хорошо знакомая мне личность, Свен Эстридсен. В Польше Ян Попел взял Гнезно, а Владислав Пяст призвал всех честных ляхов встать под его знамена и разгромить самозваного куявского князя. В Византии император ждет, куда направит свои войска новый султан сельджуков Орхан Первый, и тоже собирает в кулак все силы. В Англии продолжается резня между сторонниками Стефана Блуаского и императрицы Матильды, которая больше известна как королева Мод. Первенец королевы Генрих Плантагенет погиб от рук варогов в Дании и теперь основным претендентом на английский престол стал ее второй сын Жоффруа Анжуйский, который готовится с большим войском высадиться в Британии. А из Франции прилетела весть, что герцогиня Алиенора Аквитанская беременна от варога Стояна и, несмотря ни на что, собирается рожать. Что характерно, она уже ни от кого не скрывается. Заставила один из дворянских родов Аквитании признать любовника членом своей семьи и теперь во Франции варог Стоян известен как барон Жан Прево. Неожиданно? Да. Но меня подобное устраивало. За Стояном, понятное дело, будут постоянно присматривать агенты короля Людовика, которые знают, кто он на самом деле. Да и пусть. Он на своем месте, обеспечивает лояльность к Венедии самой богатой европейской аристократки, и более от него ничего не требуется. Главное, чтобы другие вароги могли спокойно работать, пока свежеиспеченный барон Прево отвлекает на себя внимание и живет как самый обычный французский дворянин.

Ну а теперь о том, что происходит непосредственно в Рароге.

В семье порядок. Дети растут, а Дарья через месяц родит еще одного ребенка и Нерейд, как опытная целительница и повитуха, уверена, что будет сын. А я что? Радуюсь, что мой род увеличится на одного будущего воина и подбираю еще не рожденному сыну хорошее звучное имя.

Общая численность населения в моих владениях, с учетом переселенцев из иных регионов Венедии и русских княжеств, беженцев и рабов, перевалила за шестьдесят тысяч. А всего на острове Зеландия проживает без малого сто восемьдесят тысяч человек. То есть в моем феоде треть всех обитателей пятого венедского княжества.

В дружине, которая после очередного разгрома крестоносцев, понесенных нами потерь и ухода наемников, пополнялась только за счет варогов, тысяча воинов. Четыре сотни тянут службу в гарнизоне, а шесть в подразделениях атаки. Гарнизоном командуют Илья Горобец и Гнат Твердятов, а боевыми частями Ранко Самород. Помимо того есть полусотня армейских разведчиков Калеви Лайне. Пушкари Ивара Аскельссона, которых еще полторы сотни и у них шесть пушек и две мортиры. Отряд телохранителей из пяти десятков лучших воинов. Шестьсот военных моряков, которые тянут службу на нефах, коггах и каракках, а командует ими никто иной, как прусс Поято Ратмирович. Ну и, конечно же, нельзя забывать про три школы варогов. Военная под управлением Славуты Мха и его воспитанника Торарина, в данный момент имеет три сотни кадетов и три десятка инструкторов. Подготовка шпионов под руководством Свойрада – еще полсотни кадетов и десять инструкторов. И школа Валентина Кедрина, у которого после первого выпуска сейчас всего три ученика. И по факту вооруженные силы Рарога исчисляются в двадцать две сотни воинов, которым необходимо ежемесячно выплачивать жалованье, а так же приходится их постоянно кормить, одевать, обувать, снабжать и тренировать.

Вот как так? Больше двух тысяч здоровых мужчин не трудятся, а только готовятся к новым войнам, и буквально высасывают из казны монеты. Кто такое сможет вытянуть? Я смог. Хотя деньги, конечно, жалел. Тем более что помимо воинов есть еще наши шпионские сети, которые требовали хотя бы на начальном этапе инфильтрации, сиречь внедрения, постоянной финансовой подпитки. Да и про убийц, группу из семи человек, о которой помимо меня знали только Кедрин, Свойрад и некоторые особо доверенные вароги, тоже забывать нельзя. И все это дополнительные расходы. А потом к этому накидываем траты на регулярный ремонт и оснащение кораблей, на строительство, на общеобразовательные школы, на мастеров, на бюрократический аппарат, на колонистов и переселенцев. А ко всему этому я сам же подписался отдавать десятину от доходов в общую казну Венедского Союза. Так что суммы выходят гигантские. Еще немного и я надорвусь. Несмотря на большие запасы драгметаллов и прибыль от торговли спиртом, бумагой, оружием и продовольствием, доход от колоний, налогов и питейных заведений, в которых воины оставляют значительную часть своего жалованья, я продержусь год, может быть, полтора. А что дальше? Вариантов немного и самый простой – военный поход. Или морской в Ла-Манш, с последующей высадкой на английский берег. Или наземный в Священную Римскую империю. А если не воевать, то придется блокировать наиболее затратные проекты, расформировывать школы варогов и вполовину уменьшать постоянное войско. Но останавливаться нельзя. Слишком много сил, денег и нервов уже потрачено. Да и войско распускать глупо, ибо профессионалов потом собрать трудно. Значит, до весны необходимо определиться, кого и когда мы отправимся грабить…

Однако до этого еще есть время и в данный момент можно сосредоточиться на экономике, расширении прибыльных производств и делах колоний. С экономикой и производствами разберусь в ближайшие дни, как только получу все отчеты о доходах за пару минувших месяцев, а вот с колониями следует разобраться, как можно скорее. Благо, все главы заморских поселений, которые признавали мою власть, словно специально, сейчас как раз находились в Рароге, и я стал одного за другим вызывать их к себе.

Как известно, колоний, которые зависели от Рарога, три.

Одна на берегах Студеного моря. Глава – Корней Жарко. Численность населения перевалила за семьсот человек. В распоряжении поселения три судна: неф, когг и большой драккар. Люди живут охотой, рыболовством и торговлей с аборигенами. Мы отправляем туда продовольствие и железо, бусы, зеркальца, ткани и с недавних пор спирт, а взамен получаем моржовую кость, пушнину и китовый жир.

Вторая колония в Норланде. Глава – природный Рюрикович, князь Иван Берладник. Численность населения – шестьсот сорок человек. Нужды поселения обеспечивает один когг и этого пока достаточно. Главная задача Берладника, которого мне приходится снабжать всем необходимым, простая – подчинить местные племена и провести разведку местности, чтобы раньше других поисковиков отыскать залежи ценных металлов. В первую очередь, конечно же, речь идет про серебро и золото.

Третье поселение – порт Дальний в Винланде. Если быть более точным, на полуострове Флорида, примерно в том самом месте, где в моем времени находился портовый город Сант-Огастин. Глава – ромейский аристократ Андроник Вран. Численность населения – тысяча триста человек. В обеспечении поселения два каракка, «Сын ветра» и «Ведоман». Колония затратная и прибыли не приносит. Однако она находится на благодатных плодородных землях, где можно растить скот, ловить рыбу и заниматься выращиванием различных сельскохозяйственных культур, фруктов, табака и сахарного тростника, когда мы этот самый тростник добудем на острове Куба. А еще есть немаловажный фактор – туземцы. Местные племена скрэлингов называются тимуква и они не агрессивны, относительно немногочисленны и не настолько организованы, чтобы объединиться и сбросить наших колонизаторов в океан. Климат на полуострове мягкий, а порт Дальний в будущем станет отличной оперативной базой для набегов, разведки и переброски на заокеанский материк новых колонистов.

Сначала принял Корнея Жарко и с ним все ясно. Он просил зерно и больше железа, из которого кузнецы его поселения куют все необходимое для меновой торговли с аборигенами. А взамен обещал дать больше пушнины. Мы друг друга знаем давно, так что споров не было. Каждый ищет свою выгоду и Корней на моей стороне до тех пор, пока это идет во благо лично ему и поселению, за которое он отвечал. Да и моя мотивация на поверхности. Северная колония приносит мне солидную прибыль, а когда началось наступление крестоносцев, Корней прислал часть своей дружины, которая принимала участие в боях. Я нужен ему, а он нужен мне. По такому принципу и работаем.

За Корнеем появился Иван Берладник, и вот с ним пришлось поспорить. Он типичный феодал. Да еще и знатный. Поэтому иногда проявлял гонор и не хотел подчиняться. Но он зависел от Рарога и я довольно быстро убедил его делать именно то, что важно для меня. Ему хотелось сосредоточиться на подчинении лапонов, которых он собирался нещадно грабить и эксплуатировать, как это делают европейские аристократы со своими сервами. А моя точка зрения иная. Туземцы не враги, а будущие союзники. Поэтому, если они сами не проявляют агрессию, с ними надо не воевать, а торговать. И не следует спешить с расширением. Гораздо важнее разведка территории и создание инфраструктуры для развития рудничных поселков. А если он хочет быстрого обогащения, то может весной отправиться вместе со мной в очередной морской поход. И я находил такие слова, что князь Иван был вынужден со мной согласиться. После чего немедленно отправился в порт, дабы до осенних штормов побыстрее добраться в Норланд.

Последним разговаривал с Андроником. Я не видел его давно, больше трех лет. И он сильно изменился, заматерел и теперь уже ничем не напоминал того ромея, которого я когда-то встретил в Киеве, а потом перетянул в Венедию. Другой человек. Более серьезный и ответственный. Глава семейства и настоящий вожак. С таким человеком, пусть даже он подчиненный, необходимо говорить на равных и разговор должен быть долгим, обстоятельным и конкретным.

Раньше, отправляясь за океан, Андроник знал только то, что ему необходимо. Все по заветам Александра Васильевича Суворова: «Каждый солдат должен понимать свой маневр». Ни больше и не меньше. Он создает базу, которая нужна венедам, если крестоносцы нас одолеют. И Андроник имел только часть карты тех территорий, которые я, не придумывая ничего нового и подражая викингам, называл Винланд. Но крестоносцы отбиты, а колония продолжает расширяться. Зачем и в чем причина? Вран этого не понимал и тогда я выложил перед ним полную карту Северной и Южной Америк с обозначениями племен, которые мог вспомнить, примерным рельефом местности и залежами ценных ресурсов. А затем пояснил Андронику перспективы колонизации этих огромных земель, которые мы не сможем освоить самостоятельно. Следовательно, венеды должны застолбить самые богатые и удобные для проживания людей места, подготовить туземцев к приходу европейцев и внедрить в их головы одну простую мысль. Мы – добро, а католики – зло. Только так и никак иначе. И когда Андроник, взяв на борт «Ведомана» и «Сына ветра» новых колонистов, оружие и необходимые товары, вернется в Дальний, он продолжит свое путешествие вдоль берегов Винланда, спускаясь к югу, и встретится с народом майя.

Я никогда не являлся специалистом по истории древних народов Мезоамерики, но кое-какими знаниями обладал. Поэтому собрал все, что мне было известно, воедино, оформил это в записки на два десятка листов, и передал их Андронику. Там полезные сведения: как возникли древние города майя, как аборигены прокладывали дороги, как развита торговля, что с военным делом, искусствами и культурой, чем они питаются и каким богам поклоняются. Это первичная информация. А задача Врана ее дополнить, установить с майя торговые отношения и добыть несколько человек, которые могут пригодиться Свойраду и варогам. Как добыть? А это уже его дело. Может купить рабов, а может захватить пленников. Главное, чтобы не рядовых крестьян или охотников, а людей, которые получили более-менее приличное образование.

С Андроником мы разговаривали несколько часов, и он покинул меня несколько окрыленный. Наконец-то, ему доверили серьезное дело. И, проводив его взглядом, я был уверен, что он не подведет. А затем посмотрел в окно, отметил, что на город опустилась ночь, и подумал, что еще один день моей жизни прожит не зря. После чего покинул кабинет, в котором провел почти весь день, и направился к семье, к тем людям, которые меня всегда ждали и любили, вне зависимости от того, насколько я богат и какие великие деяния совершил.

7

Сантандер. 6662 С.М.З.Х.

Неф «Боян», самое крупное судно флотилии Рарога без учета двух каракк, которые покинули Зеландию еще в начале осени и отправились в Винланд, мирно дрейфовал в нескольких километрах от берега на спокойной воде. А вокруг него еще три десятка кораблей: один когг, два кнорра, десяток больших драккаров и юркие шнеккеры. Все спокойно. Мы отдыхаем. Ждем наступления темноты и никуда не спешим…

Еще один год позади. Осень, зиму и два первых месяца весны я занимался делами Рарога, а заодно готовился к весеннему походу. Священную Римскую империю и Польшу решили пока не трогать. Значит, поход будет морским и он должен принести нам выгоду. Именно в этом основная его цель и, переворошив сотни донесений, после нескольких военных советов я определился. Французов грабить нельзя, ибо есть негласный договор с королем Людовиком, а в Англии слишком много вооруженных мужиков, идет гражданская война и все богатства спрятаны в замках. Поэтому, получив очередные донесения варогов, которые побывали в Испании, я просмотрел сделанные ими карты местности и нацелился на город Сантандер, который принадлежал Королевству Леон. И на это, конечно же, имелись весомые причины.

Порт Сантандер в данный момент, наверное, самый крупный порт Леона и это королевство, которое ведет постоянную войну с наступающими Альмохадами, не имеет сильного военно-морского флота. Гарнизон города относительно не велик, а укрепления слабые. Но при этом в Сантандере находятся большие торговые склады, и есть богатое аббатство Святых Тел, в котором хранятся мощи двух святых страдальцев за дело Христа, Эметерия и Селедония. А еще, что немаловажно, по донесениям наших разведчиков во Франции, город приютил много тамплиеров. В том числе магистра Прованса и Северной Испании Пьера де ла Ровера и хорошо известного на севере Жана Сен-Мари-де-Кура, который выполнял щекотливые поручения иерархов католической церкви, участвовал в планировании нападений на венедов и несколько раз вовремя ускользал от справедливого возмездия. Верные прислужники и последователи Бернарда Клервоского, добившись благосклонности короля Альфонсо Седьмого, обосновались в Сантандере и создают в этом городе серьезную базу. По этой причине стягивают туда казну, копят оружие, тренируют новобранцев со всей Европы и активно участвуют в формировании еще одного рыцарского духовного товарищества, которое получило название Орден Калатравы. А для меня, впрочем, как и для всех венедов, кто понимал истинную подоплеку Крестовых походов против славян, тамплиеры давние враги, примирение с которыми невозможно. И если есть возможность перебить этих псов, необходимо действовать. Особенно в том случае, когда они не успели закрепиться на новом месте и не ожидают удара.

Разумеется, я поделился своими планами с великим князем Рагдаем и он, как верховный правитель, дал разрешение на этот поход. Однако желающих отправиться вместе со мной оказалось немного. Кто-то отговорился тем, что выходить в море ранней весной слишком опасно. А другие ссылались на огромные людские потери после прошлого наступления крестоносцев и нехватку воинов в дружине. Снова сказывались последствия минувшей войны с католиками, и я не настаивал, звал только добровольцев и когда мои корабли покинули Рарог, в эскадре было восемнадцать вымпелов. Семь моих кораблей, включая когг с дружиной Ивана Берладника, и двенадцать со всей остальной Венедии, в основном варяги с острова Зеландия, которые последовали за мной, как за своим князем. Но в пути к нам присоединились подкрепления. В Каттегатском проливе шесть кораблей с викингами Свена Эстридсена. А в Ла-Манше построенный в прошлом году в Рароге новый драккар Яромира Виславита и четыре корабля гэлов под предводительством второго сына короля Сомерледа вождя Ранальда.

Все происходило довольно быстро, легко и, можно даже сказать, что деловито и гармонично. Никаких глупых споров и самовольных действий со стороны союзников, которые еще вчера, я говорю про данов, были нашими заклятыми врагами. А все почему? Потому что есть явные и тайные договоренности между правителями. Но самое главное – мы все хотели одного и того же. Морские волки вышли на охоту, чтобы отобрать у других народов богатства и притащить хабар домой, в родное логово. Мы – добытчики и для таких людей, как я, Ранко Самород, Яромир Виславит, Ранальд, зеландские варяги или викинги Эстридсена, набег в первую очередь работа. По этой причине они доверились моему опыту и чутью, а я знал, что необходимо делать и пользовался моментом.

Эскадра прошла Ла-Манш без помех, и мы даже не стали гнаться за одиноким парусником, который, завидев нас, резко сменил курс и поспешил к французскому берегу. Затем повернули на юг и оказались в Аквитанском море, которое в моей реальности известно как Бискайский залив. Погода нас баловала, обошлось без штормов, и вот мы невдалеке от Сантандера. Еще несколько часов и двинемся к берегу. Ночь будет лунная, так что не промахнемся. Под покровом темноты шнеккеры первыми войдут в порт и возьмут под контроль причалы. После чего подтянутся основные силы, и начнется захват города. А если вароги, варяги и викинги не смогут закрепиться, тогда придется высаживаться рядом с городом, благо, удобных мест хватает, и мы начнем атаку Сантандера с суши.

И вот пока есть время, прислонившись к кормовой надстройке нефа, я смотрю на пятерку крепких молодых парней, варогов последнего выпуска, которых в школе шпионов готовили как раз для высадки в Испанию. Три года назад во время боевых действий во Франции мы захватили несколько мусульман, которых дворяне привезли из Аль-Андалуса, и они стали первыми учителями наших будущих шпионов. А потом после разгрома крестоносцев в плен к венедам угодил десяток выходцев из Леона, Наварры, Кастилии и Барселоны, которые решили принять участие в походе против славян. Рыцарей за выкуп отдали германцам или перебили, а слуг оставили, и они тоже поучаствовали в подготовке варогов. Кто пошел на сотрудничество, тот и сейчас живой, делится с подрастающими волчатами знаниями, а кто проявлял упорство, того отправили на полигон, где воспитанники Свойрада использовали их для боевых тренировок. Жестоко? Может быть. Если судить об этом с точки зрения «цивилизованных» людей двадцать первого века от Рождества Христово, которые печалятся о «слезинке ребенка» и не стесняются наносить ракетно-бомбовые удары по стотысячным городам. Но совершенно нормально в двенадцатом веке, ибо здесь никто и никого жалеть не собирается, а пленные испанцы сами пришли на наши земли, дабы огнем и мечом заставить венедов признать «истинную веру». Значит, сами выбрали свой путь и должны пройти его до конца.

Конечно, можно подумать, что вароги, которые после захвата Сантандера присоединятся к беглым горожанам, не очень-то похожи на местных жителей. Однако Испания приютила представителей очень многих народов. Здесь даже есть берберы с голубыми глазами и русыми волосами. И для каждого нашего шпиона подготовлена хорошая легенда. На основании чего я уверен, что они готовы, смогут закрепиться на новом месте и в свой черед выйдут на связь. А через пару лет к ним подтянется подкрепление, и шпионская сеть начнет разрастаться. Так что за парней, трое из которых должны присоединиться к Альмохадам и были вынуждены пройти через процедуру обрезания крайней плоти, я не беспокоился, но пока нечем заняться, решил их немного проверить.

– Кто ты? – на берберском языке обратился я к первому варогу, коротко стриженному брюнету в потертой серой курточке.

Его лицо моментально приняло угодливое выражение, он поклонился и ответил на том же самом языке:

– Меня зовут Якуб, господин.

– Ты правоверный?

– Да, господин.

– Что-то не похоже.

– Мой отец мориск, господин. Он был ремесленником и выделывал кожи, попал в плен к христианам еще в юности и женился на рабыне с севера. Простите меня, господин. Я плохо говорю на родном языке.

– Куда ты идешь?

– На юг, милостивый господин. Родители погибли, а я сбежал и хочу жить среди единоверцев.

– Что умеешь делать?

– Как и отец, могу выделывать кожи. Но хочу встать в строй воинов Аллаха, дабы сражаться с неверными и отомстить им за все зло, которое они мне причинили.

Удовлетворенно кивнув, я повернулся ко второму шпиону, рыжему крепышу в добротной дорожной одежде и головным убором вроде среднеазиатской тюбетейки, к которому обратился уже на арабском:

– Кто ты?

– Меня зовут Юсуф, милостивый господин, – сложив перед собой ладони, ответил варог на ридной мове пророка Мухаммеда и сразу же продолжил: – Я муваллад, милостивый господин. Еще мой дед отказался от христианства, а отец был воином на службе эмира Кордовы и пал в бою под зеленым знаменем пророка. Я был в плену, но бежал. И теперь мечтаю посвятить свою жизнь распространению истинной веры, намерен получить образование и совершить паломничество в Мекку, чтобы стать таким человеком, как основатель движения Альмохадов великий Абу Абдуллах Мухаммад ибн Тумарт.

– И как же ты собираешься претворить свою мечту в жизнь? – с легкой насмешкой поинтересовался я.

– Отправлюсь в Марракеш, а затем в Тинмаль, где великий ибн Тумарт проповедовал единобожие среди правоверных мусульман. Там, наверняка, найдется учитель, который сможет расширить мои познания и наставит меня на истинный путь.

– Коран знаешь?

– Немного, господин.

– Прочти суру «Аль-Фатиха».

– Открывающую?

– Да.

– Во имя Аллаха, Милостивого и Милосердного! Хвала Аллаху, Господу миров, Милостивому и Милосердному, Властелину Воздаяния! Тебе одному мы поклоняемся и Тебя одного молим о помощи. Веди нас прямым путем, как тех, кого облагодетельствовал, но не тех, на кого пал гнев и не заблудших.

Снова я был удовлетворен, подумал, что «Юсуф» точно не пропадет, слишком хорошо у него подвешен язык, и посмотрел на третьего варога, невысокого русоволосого воина с мозолистыми ладонями, который, несмотря на юные годы уже казался бывалым бойцом. И к нему я обратился на леонском языке:

– Кто ты?

Парень слегка вздернул подбородок и ответил:

– Когда я еще мальчишкой попал в плен к Альморавидам, меня звали Родриго. А сейчас я Фахри, что значит – гордый. Я воин Аллаха, сражаюсь против христиан и готов встать под руку Альмохадов. Таких как я в Аль-Андалусе называют ренегаты.

Вопросы, вопросы и снова вопросы. Я спрашивал, а вароги отвечали. Пять человек: мориск, муваллад, ренегат и два христианина. Они верили в то, что должны сделать, и не знали сомнений. Уже завтра каждый из них будет предоставлен сам себе и если тем варогам, кто остается в Королевстве Леон, могут помочь братья из Франции, то парни, которые пойдут на юг, обязаны полагаться только на себя.

Разговор с варогами занял три часа и, сказав им несколько ободряющих слов, я отозвал в сторону «Юсуфа», который может столкнуться с сахирами из Магриба, дал ему дополнительные инструкции и мы расстались. Они спустились в трюм, где для шпионов подготовлена отдельная каморка, а я, посмотрев на опускающееся к линии горизонта солнце, приказал начать боевую операцию. После чего юркие шнеккеры, значительно опережая остальные корабли эскадры, сразу же выдвинулись в авангард…

Через шесть часов «Боян» входил в порт Сантандера, где уже шел бой. Шнеккеры прокрались в бухту и высадили десант, экипажи смогли захватить причалы и дальше должны были закрепиться на месте. Но не тут-то было. Небольшие группы викингов все-таки не выдержали, начали самостоятельное продвижение вглубь города, и кто-то из местных поднял тревогу. Над Сантандером разносился гулкий звон колокола и теперь в порт стягивались воины гарнизона, ополченцы и рыцари. Так что предварительный план нарушен, хотя это не критично и чего-то подобного следовало ожидать. Варяги и вароги действуют четко, а вот северяне повинуются инстинктам и поступают так, как привыкли. Потому и потерь среди датчан будет больше. Что лично меня, как князя Зеландии, которому приходится быть соседом этих беспокойных морских бродяг, вполне устраивало.

Неф вошел в порт последним и прижался к причалу, который не был рассчитан на такое крупное судно. Вбитые в грунт массивные деревянные опоры треснули, но это уже не важно. Частичное разрушение причала высадке помешать не могло. На берег упали широкие сходни и мой лучший отряд, сотня прошедших через Северную войну варогов, сотня отборных дружинников и группа телохранителей, вскоре оказался на берегу. К этому времени не ожидавшие нападения слабо организованные отряды городских защитников уже были отбиты. Порт полностью за нами и отряды налетчиков, которые еще до высадки посмотрели на карту города и знали, что им делать, начинают занимать ключевые точки Сантандера. А моя главная задача аббатство Святых Тел, вокруг которого, как сообщали мои шпионы, кучкуются тамплиеры.

Я давно не сражался, но сегодня, скорее всего, придется помахать клинком и пустить кровь хотя бы нескольким храмовникам. Поэтому на мне перетянутая широким ремнем кольчуга, на левой руке круглый щит со знаком Рарога, силуэт сокола в языках племени, в правой руке прямой стальной меч, который, к сожалению, уступает Змиулану, а на голове открытый шлем с откидным наносником.

Продолжение книги