Проклятие главы рода бесплатное чтение

Глава 1

В кабинет к мужу Агата зашла без стука.

Она знала, что он будет недоволен. Но за прошедший день женщина так успела накрутить себя предстоящим разговором, что решила отбросить условности. И вообще, сейчас не восемнадцатый век, в конце концов! Что за дурацкие требования он раз за разом предъявляет?

Серп должен к ней прислушаться, или…

Мысль оборвалась на середине. В кабинете мужа на ковре перед рабочим столом на коленях сидела женщина.

Вид ее был потерянным, глаза опущены в пол. Агата не видела лица. Только длинное вечернее платье зеленого цвета из дорогой ткани и крупные серьги такого же оттенка. Волосы были собраны причудливой заколкой, похожей на острое лезвие, и темной волной струились по открытым плечам и спине.

По телу прошла нервная дрожь. Агата перевела взгляд на мужа.

Тот стоял, опираясь спиной на стол, и, скрестив руки на груди, с мрачным удовлетворением в зеленых глазах смотрел на коленопреклонённую женщину.

– Серп? – оторопело позвала Агата, не понимая, как реагировать на эту сцену.

– Дорогая, – муж перевел на нее взгляд, будто только что увидел. – Ты не вовремя, у меня деловой разговор.

Деловой разговор?! Женщина на коленях – это «деловой разговор»?

Агата почувствовала, как приступ злости и ревности прошел удушливой волной, кожа на руках начала отливать зеленым. Еще чуть-чуть, и она сорвется и примет вторую форму.

– Платье порвешь, – скривился муж, заметив ее состояние.

Агата на мгновение потеряла дар речи, из того, что она хотела сказать мужу сегодня, остались одни нецензурные фразы, но ком в горле мешал говорить. Нужно всего мгновение, и она справится с собой, выскажет изменнику всё, что она думает о нем и его…

– Медея, подожди тут немного. Семейные дела, сама понимаешь. Похоже, супруга приняла тебя за мою любовницу, – в его голосе сквозило неприкрытое веселье.

Медея? Это имя она уже слышала.

Женщина на коленях чуть повернулась, и Агата наконец разглядела ее профиль: узкое овальное лицо, миндалевидный разрез глаз, тонкие губы… Точно, это она, та самая Медея.

Словно холодной водой окатило. Злость и ревность моментально схлынули, уступая место страху. Зачем она здесь? Ведь в доме дети – Злат, Платоша…

«Лучше бы я и правда Серпа с любовницей застала…» – туго сглотнув, подумала женщина, а муж тем временем, схватив Агату за локоть, выволок ее из кабинета.

– Дорогая. Если собираешься устраивать мне сцены, пожалуйста, сообщай заранее, внесу это в свое рабочее расписание. – Серп закрыл в кабинет дверь.

Агата знала, что на нем заглушающие чары, так что можно было говорить, не боясь, что тварь, находящаяся сейчас внутри, подслушает.

– Серп! Как это понимать? Что эта… – она сделала над собой усилие и все же не стала выражаться нецензурно, – женщина делает у нас в доме?

– Просит моей милости, что же еще, – усмехнулся Серп.

Выглядел он в этот момент действительно как какой-нибудь лорд восемнадцатого века. Длинные волосы, которые он начал отращивать с рождением младшего сына, собраны в конский хвост, белая рубашка с широкими рукавами, брюки.

– Милости? Милости? Какой еще, к орочей бабушке, милости? Ты думаешь, я не знаю, кто она? Убийца, тварь, которой место в тюрьме! Зачем ты с ней связываешься? И как ты мог притащить ее в дом к нашим детям?!

Серп снова поморщился, словно она ему в рот кусок лимона сунула.

– Агата, мы же договорились, что рабочие дела остаются рабочими, и ты в них не лезешь. – Он все еще оставался спокойным, но внутри глаз уже начал зарождаться сверхъестественный огонь, семейный дар, который получил ее муж совсем недавно, но который уже успел пустить свои корни и повлиять на него. На ее доброго заботливого супруга, с которым они так о многом мечтали. Проклятый дар, отнявший у нее его настоящего.

– Рабочие дела – это твои компании. Твои инвестиционные проекты, «Цербер», в конце концов! Но не подстилка Арджеша, которая по степени кровавости даст фору любому древнему!

Последние слова она буквально прокричала, но голос резко оборвался.

– Я сказал. Я закончу. И мы все обсудим, – отчеканил муж, ставя точку в разговоре.

– Когда ты закончишь, меня дома уже не будет. – Она сама не верила в то, что говорит это, но чувствовала, что поступает правильно. Ради детей, ради Платона и Златона. Она должна. – Я заберу детей и уйду.

– Детей? – Он удивленно изогнул левую бровь и холодно добавил: – Мой сын останется со мной.

Агата с трудом сдержалась, чтобы не плюнуть мужу в лицо. Когда он становился таким, как сейчас, разговаривать с ним было просто невозможно.

Как они оба могли докатиться до такого?

– У тебя их двое, вообще-то! – выпалила она. Еще чуть-чуть, и вторая форма снова будет близко. И плевать на платье! Было бы рядом окно – Серп бы полетел туда.

На это муж вдруг усмехнулся и наклонился чуть ближе, сообщая доверительным тоном:

– Златон не мой ребенок. – Внутри что-то оборвалось. Что он только что сказал? – Так что с ним можешь поступать так, как считаешь нужным.

Он улыбнулся и вздохнул, словно был рад наконец сказать то, что тяготило уже давно.

– Что ты несешь?! – Если Серп хотел таким образом сбить ее с толку и сменить тему, у него прекрасно получилось. – Это твои дети, оба, и ты это прекрасно знаешь! Обвиняешь меня в измене?

Да как он смеет?! Она не сдержалась и замахнулась отвесить ему пощечину, но мужчина перехватил ее стремительно зеленеющее запястье.

– Ну что ты, дорогая, я просто ставлю перед фактом. Платон – мой. Попробуешь его у меня забрать – горько пожалеешь. А со старшим делай что хочешь. Будешь уходить – закрой дверь.

Слова Серпа глубоко обидели Агату, разозлили до предела. Она хотела продолжить спор, но остановила себя силой. Зачем унижаться, доказывать свою правоту? Да ещё в каком вопросе? Он считает своего первенца не родным?!

Это даже звучит нелепо! Агата всегда была верна Серпу Адрону. С чего это она должна оправдываться перед ним, как будто совершила что-то аморальное?!

Всё же она успокоилась и не стала обращаться. Пока что. Она выше этого, умнее, рассудительнее. Вторая форма не возьмет над ней верх, хотя внутри всё и кипит и требует выхода наружу.

– Если я уйду, ты больше меня не увидишь, – сказала Агата тихо, но решительно.

Она надеялась, что муж её остановит. Покачает головой, скажет: «Не выдумывай». Извинится. Объяснит, что просто выдался очень тяжелый день и все эти жуткие слова – неправда. Тогда бы она нашла в себе силы простить его.

Но Серп лишь безразлично пожал плечами. В лице его ничего не поменялось. Глаза оставались холодными.

– Что ж, это твой выбор. А пока – у меня дела.

Он вернулся в кабинет, захлопнув за собой дверь. Агата осталась одна посреди коридора. Растерянная, опустошенная. Она не видела ничего перед собой, когда шла в детскую игровую комнату. В глазах стояли злые слезы.

Серп не мог так поступить с ней. Не мог сказать ей тех ужасных слов, не мог обвинить в измене. Нет, это неправда. Её муж – другой. Заботливый, чуткий, нежный. Что с ним случилось?

Он совершенно свихнулся от своего проклятого дара! Перестал видеть, где хорошее, а где плохое!

Агата не сомневалась – особая родовая магия, которая поселилась в её муже незадолго до рождения Платона, всему виной. Он определенно изменился тогда. Стал молчаливее, задумчивее. Ей говорили, что дар всегда накладывает на орка отпечаток, слишком уж сильное у него влияние – но она не думала, что это произойдет с ее Серпом.

Платон со Златоном играли в оловянных солдатиков. Шестилетний Злат был невероятно непоседливым, активным донельзя, а четырехлетний Платоша – не по годам умный мальчуган. О чем говорить, он умудрялся воровать из отцовской библиотеки книги о магии, пусть читал еще совсем плохо. Но ориентировался по картинкам, запоминал формулы, а после вдумчиво перерисовывал цветными карандашами в блокнотик.

Агата прекрасно знала о маленьком «грешке» сына, но не запрещала ему копаться в книгах. Ничего плохого он не сделает, листает аккуратно, никогда даже страницу не загнет. Да и Серп хоть запрещал лазать по библиотеке, но сам же дико гордился, когда Платон рассказывал что-нибудь про колдовство.

Злата книжки интересовали мало. Ему больше нравились машинки или мультфильмы, которые показывали по телевизору. Он любил играться с другими детьми и напоминал самого Серпа в молодости – такой же неунывающий и улыбчивый.

Такие разные у них росли дети, но одинаково замечательные.

– Мама, Платон отбирает у меня пехотинца! – пожаловался Злат, показывая брату кулак.

Платон покачал головой.

– Это не пехотинец, а полководец, посмотри на его одежду. Папа же тебе объяснял, а ты опять неправильно им играешь!

– Нельзя играть неправильно, это моя игра, как хочу, так и играю! Мама, скажи ему!

Агата закусила губу, чтобы вновь не закипеть от гнева. Как можно было сказать, что Злат – не от Серпа? Что в голове этого невозможного орка?! Чем он вообще думает?!

Всю жизнь она любила только своего мужа. С самой юности. Когда ещё он был весельчаком и душой компании, когда играл на гитаре и заразительно улыбался – пока его не накрыл жуткий магический дар, превративший некогда светлого орка в собственную мрачную копию.

Она оглянулась. Вновь вспомнилось, что в кабинете, совсем недалеко от игровой, сидит опасная тварь, и детям попросту нельзя находиться рядом с ней. Кто знает, что придет Медее в голову.

Надо сейчас же уходить. Забирать детей и поскорее убираться из этого дома. Серп думает, что жена и старший ребенок ему не нужны? Что ж, пусть так. Он обязательно опомнится и пожалеет о своих словах. Но Агата не будет преданно дожидаться извинений на коврике под дверью. Она свободная женщина и вольна уйти.

Только куда?

Можно уехать к маме. Та хоть и любит зятя, но не прогонит и не станет осуждать.

Ещё полчаса назад Агата собиралась серьезно поговорить с Серпом и надеялась, что он её услышит – а теперь планировала побег.

– Детки, хотите в гости к бабушке? – выдавила из себя улыбку.

Мальчишки радостно закивали.

– К бабушке! К бабушке! – наперебой заголосили они. – Бабушка будет кормить нас пирожками! С вареньем!

– Тс-с-с. – Агата приложила палец к губам. – Не мешайте папе работать. Лучше соберите свои игрушки. Только немного, мы поедем налегке.

– А солдатиков взять можно? А пехотинца?

– Это полководец!

– Ну полководца!

– Разумеется, берите, только не шумите, а то папа будет ругаться. – Агата чмокнула каждого сына в макушку.

Сама она пошла спешно упаковывать детские вещи. О себе почти не думала. Найдет, во что одеться. Захватила лишь самое необходимое.

Собравшись, Агата набрала на громоздком домашнем телефоне номер службы заказа такси. Оператор пообещал, что водитель будет на месте в течение получаса. Женщина вновь прислушалась к тишине за спиной – казалось, Серп вот-вот закончит с Медеей и выйдет из кабинета. Обнаружит её с чемоданами. Запретит ей уходить или продолжит скандал. Тогда она точно не сдержится. Вторая форма и так накатывала каждые несколько минут: руки зеленели, в глазах появлялась пелена.

Но ничего не случилось. То ли Серп действительно решил, что она забирает с собой только Златона (как ему такое вообще в голову пришло, разделить детей?!), то ли махнул рукой на «причуды» жены – но не вышел даже тогда, когда таксист загудел у ворот.

Агата схватила мальчишек, чемоданы и рванула к воротам. Сердце заполошно колотилось в груди. Впереди ждала неизвестность – но Агата почти не боялась её.

Разве что самую малость.

Глава 2

Всю поездку она дергалась и нервничала так, что с трудом справлялась с детьми, которые то начинали спорить, то драться на заднем сиденье небольшого автомобиля, то заигрывались и пинали водительское кресло.

Мужчина за рулем, хмурого вида усатый старик, от которого пахло куревом, то и дело морщился, но терпел. Агата пообещала заплатить двойную сумму, если доедут до города быстрее.

До того, как Серп унаследовал семейный дар – они жили в столице, в большой квартире практически в центре города. Это было тихое место, но одновременно с этим – рукой подать до любых развлечений, культурных мероприятий. Для детей – кружки и секции, детский садик. Найти няню, хоть человека, хоть нечисть – никаких проблем. Сама Агата играла в оркестре, три дня в неделю занимали репетиции, раз в неделю по выходным они давали концерты. График ее более чем устраивал, за большой зарплатой она не гналась, так… на шпильки.

Отказаться от всего этого было не просто, но ради Серпа она с легкостью поставила крест на собственной карьере. Мужу было тяжело находиться среди людей, это было можно понять, а потому родовое поместье в пригороде северной столицы казалось неплохим вариантом.

Вот только почему-то в этом самом поместье в итоге безвылазно сидела она с детьми, а Серп вечно пропадал «по делам».

Единственным плюсом было то, что родня мужа (его прабабка, мать и дед), а также ее мама, жили как раз в этом городе, а потому можно было видеться с ними чаще.

И если мама мужа помогать с детьми не могла в силу того, что последние годы ухаживала за парализованным дедом, то ее мама всегда с радостью навещала их и сама брала мальчуганов в гости.

Такси остановилось около панельного многоэтажного здания. Двор, зеленый, но неухоженный, всегда вызывал в Агате чувство тоски. Его бы привести в порядок, облагородить детскую площадку, насквозь проржавевшую и скрипучую. В какой-то сотне метров отсюда – шумный проспект, по которому слоняются туристы, большой парк с несколькими прудами. А здесь – какое-то запустение, словно время остановилось.

Лязгающий лифт, девятый этаж – и вот они на месте.

Агата позвонила в дверь.

Мама открыла не сразу, спустя несколько минут. Женщина успела несколько раз поругать себя за то, что не позвонила заранее, и тут же оправдаться тем, что если бы уехать не получилось, она бы только лишний раз ее разволновала своими разборками с мужем.

В итоге, когда ключ в замке начал поворачиваться, она вздохнула с облегчением.

– Агата? – Мама удивленно хлопала глазами, стоя перед ней в домашнем халате.

На голове тюрбан, из-под которого по шее чуть стекает краска для волос. При этом кожа мамы насыщенно-зеленого цвета, но это не вторая форма, которую мужчины называют боевой, а просто женщина не признает никаких условностей.

«Дома-то мне от кого прятаться? – частенько повторяет она. – Я орк – и это звучит гордо!»

В истинном облике орки как раз таки зеленого цвета, просто у них нет гигантских мышц и огромной силы. Истинную форму многие скрывают. В мире людей не сильно-то походишь с зеленым лицом или телом.

Едва завидев внуков, бабушка тут же поменялась в лице, заулыбалась.

– О, мальчишки, и вы тут. Ну проходите, проходите…

– Бабушка Вера!.. – Те маленьким вихрем ворвались в квартиру, на ходу скидывая с себя вещи.

– Так, не торопитесь, вешайте всё аккуратнее, – тут же принялась раздавать команды бабушка.

– Вера Эммануиловна, вы идете?! – крикнул кто-то из глубин квартиры.

– У меня Розочка в гостях, волосы мне красим, – шепнула мама, закрывая за Агатой дверь. – А Серп где? Машину ставит? А то я не при параде… Так неожиданно приехали.

– Нет, мы с мальчишками одни… – Внутри неприятно кольнуло.

С волосами мама закончила довольно быстро и уже скоро разливала на кухне чай, для дочери и Розы.

Роза, двоюродная сестра Агаты, жила в столице, и раньше они были довольно близки, но после переезда общение постепенно сошло на нет.

Сестра была чуть старше, но при этом замуж не торопилась. Роковая брюнетка с яркой внешностью пользовалась вниманием мужчин и, по ее собственным словам, пока не собиралась выбирать кого-то одного.

– А ты давно здесь? Приехала и не сказала? – Агата улыбнулась, стараясь не показывать, что её это расстроило.

– А как бы я это сделала? Телефон у вас в поместье не отвечает, сама ты не звонишь.

– Как не отвечает? Мама, ты ведь всё время мне звонишь!

– Ой, не знаю, что там у вас, – отмахнулась мама.

– Ну, в общем, мы хотели тете Вере навести красоту и вместе к вам отправиться, сюрприз сделать, – закончила Роза. – Даже подарочки мальчикам купила. Ой… надо бы подарить, раз они здесь.

Агата мысленно представила, какой мог бы получиться сюрприз, приди они сегодня вечером.

Роза убежала из кухни в коридор, чтобы найти гостинцы. Мальчишки развлекались в соседней комнате. Какой бы ни была большой игровая в поместье, а хранящиеся у бабушки безделушки и вещицы, которыми давно не играли, вызвали больший интерес.

– Агаточка, что-то случилось? – едва вышла Роза, спросила мама. – Не думай, что я тебе не рада, но ты какая-то бледная.

– Просто не люблю зеленой ходить, – отшутилась Агата.

Мама была женщиной консервативных взглядов и своей истинной формой считала не человеческое обличье, а вид зеленокожей красавицы с заостренными «эльфийскими» ушами.

– Доживи до моих годов, сама поймешь, что так лучше. Кожа выглядит моложе, тело сильнее. И вообще, если бы не ранняя седина, зеленой меня бы за бабушку никто не принимал.

– Тебя и обычной никто не принимает за бабушку. Помнишь, как ты на площадке гуляла со Златоном и тебя все спрашивали, сколько сыну лет? – припомнила дочь.

– Ты меняешь тему, подлиза, – поддразнила мама, но тут же свела брови к переносице. – Агата, ещё раз: что случилось?

Вздохнув, всё же ответила:

– Я ушла от Серпа.

– В каком смысле? – не поняла женщина.

– В прямом. Собрала вещи и ушла.

– Как так ушла? От Серпа? – Роза, показавшаяся в дверях, вытаращив от удивления глаза, уставилась на меня как на сумасшедшую. – От Серпа Адрона? Мы про одного и того же орка говорим?

Агата закатила глаза. Ну вот к чему всё это?

– Но… ведь вы так любите друг друга, ты его любишь, он тебя… Агата! – Она подбежала к ней, взяла за руку и заглянула в глаза. – Он что, нашел себе кого-то?

– Нет, не в этом дело.

– Он тебя ударил? – ахнула Роза, сразу предполагая худшее.

– Нет, нет… – покачала головой.

– Тогда в чем?! – Это уже мама. Кажется, она отошла от первого шока и теперь смотрела на дочку с явным неодобрением. – Агата, ты в своем уме? У тебя не муж, а золото!

Пришлось вновь взять себя в руки, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица. Мама любила Серпа до беспамятства. Лучшему – и единственному – зятю прощалось всё. Даже когда он забыл поздравить Веру Эммануиловну с днем рождения, та не обиделась.

«Мальчик занят, он много работает», – мурлыкала она понимающе, хотя любого другого родственника загрызла бы на месте.

– Мама, давай поговорим позже. – Агата открыто не намекала на присутствие Розы, но не хотела при чужих (а сестра всё же совсем родной не была) выносить сор из дома. А тем более рассказывать, как Серп, по сути, обвинил её в измене.

Пусть отношения у них и были хорошими, но дружба дружбой, а посплетничать Роза любила. И если про уход от Серпа Агата ещё могла сказать (всё равно станет известно), то вдаваться в детали не собиралась. Но мама напирала.

– Нет, я упорно не понимаю. Вы такая прекрасная пара. Он тебя на руках носил, капризы твои исполнял. А ты взяла и ушла?

– Была причина.

– Какая же? Что, дурость себе какую-то надумала и сбежала, ещё и детей уволокла? Не бьет, не обижает – так чего тебе, глупой, в особняке своем не сиделось? Агатка, ты у меня импульсивная, а с мужчинами ласковой нужно быть и чуткой. Его добротой надо брать и нежностью, а не к матери уезжать чуть что.

– Учту, – буркнула она.

Маму такой ответ не устроил.

– Так, значит, я спрошу у Серпа. Раз ты не способна объясниться, может, он расскажет.

– Мам, а ты вообще за кого?!

От обиды у Агаты защипало глаза. Если до этого в ней бурлил гнев, то сейчас ему на смену пришло непонимание. Разве не её должна защищать родная мать? Не на её стороне быть в любой ситуации? Да и она так говорит, будто Агата из дома раз в неделю уходит, а не впервые за несколько лет семейной жизни.

К счастью, скандал не успел разгореться. Встряла Роза, обворожительно улыбнувшись:

– Агат, а пойдем-ка прогуляемся? Давно ты выбиралась в город? Вот-вот, давненько. Давай на рынок сходим, вдруг себе найдем чего красивого из шмотья? Уход от мужа не повод расклеиваться! Вера Эммануиловна, вы ведь с внуками посидите?

Мама надулась, но спорить не стала. Кивнула пасмурно, понимая, что потом всё равно дожмет дочь.

Агата поначалу не хотела соглашаться. Куда ей идти развлекаться, когда семья рушится? Да ей на вещи смотреть тошно будет.

– Если честно, у меня нет сил на прогулки, – попыталась она отказаться.

– Агат, кому будет легче, если ты сейчас ляжешь в кровать и будешь плакать весь день? – сурово спросила Роза. – Детям твоим или тебе самой? Хватит себя жалеть. Ну пойдем? Как только устанешь – сразу же вернемся.

Агата нехотя кивнула. Во-первых, ей нужна передышка в разговоре с матерью, иначе она либо расплачется, либо озвереет. Она понимала, что близка к истерике. Во-вторых, проветриться действительно не помешало бы. Взять временную передышку. Мальчикам не нужно видеть маму заплаканной.

Роза потащила сестру сначала на тот самый рынок, посмотреть на привоз вещей из заграницы, а потом – бесцельно шататься по улицам. Со всех афиш, как будто в насмешку, на Агату взирал весельчак-клоун.

Надпись гласила: «Цирк! Весь сентябрь красочные представления! Шоу-программа «Семь грехов света». Удивительные превращения, иллюзии, фокусы. Успейте купить билеты!».

Серп собирался отвести всю семью на это цирковое шоу. Говорил, что слышал исключительно положительные отзывы и что труппа эта приезжает всего раз в несколько лет, а потому их никак нельзя пропустить.

И что теперь? Как объяснить мальчишкам, что никуда они вчетвером уже не пойдут?

Сестры заглянули в кондитерскую, где набрали жирных промасленных пышек и поедали их, запивая кофе с молоком.

– Я на секундочку, – подмигнула Роза. – Все руки маслом испачкала, пойду хоть с мылом помою.

– Ага. – Агата кивнула.

Пока сестра умывалась, она пасмурно смотрела в окно, за которым текла обычная жизнь. Хотелось застыть на месте, но Агата не позволяла себе. Надо держаться. Хотя бы ради сестры, которая из кожи вон лезет, чтобы её порадовать.

Затем они побродили по парку. Лишних вопросов Роза не задавала. Иногда она бросала любопытный взгляд в сторону сестры, но в душу не лезла.

Сказала только:

– Ты меня можешь не слушать, но я жизнью побита, я тебе так скажу: мужик у тебя шикарный. Ты потом слезы ещё лить будешь, что от него ушла. Серп и детей любит, и с тебя пылинки сдувает. Второго ты такого не найдешь.

В голосе Розы появилось заметное восхищение.

– С чего ты взяла? – поморщилась Агата. – Что, на мне крест уже можно поставить?

– Ну… – она замялась, – ты сама посуди. Двое детей, а у тебя характер сложный. Не каждый орк потянет.

– Серп тоже не подарок.

Особенно – сейчас.

Родовое проклятие (а Агата считала дар именно проклятием) сильно меняет душу. Неспроста предыдущий его обладатель покончил с собой. Тяжкое бремя Серп взвалил на себя. Да его согласия никто и не спрашивал. Дар не дает выбора, он просто находит новую жертву.

Она внезапно задумалась: а можно ли отказаться от подобной силы? Если Серп добровольно отречется от неё, смогли бы они жить как прежде?

– Ох, Агатка, – покачала головой Роза. – Твой «не подарок» лучше всех тех подарков, что были у меня. В общем, я тебе в душу не лезу. Не хочешь – не возвращайся. Но Серп… эх, мне бы такого мужа, я бы его не упустила.

Мысль о том, можно ли избавить Серпа от семейного дара, не покидала её весь остаток прогулки. Если бы Серп вернулся… если бы оттаял, улыбнулся как раньше, весело и беззаботно… если бы прижал Агату к себе и пообещал беречь её вечно…

Может, у них появился бы шанс?

Агата вернулась в материнский дом под вечер. С Розой они распрощались у метро. Сестра поехала на ночевку к друзьям, а Агата неохотно добрела до дома, предвкушая тяжелый разговор с Верой Эммануиловной.

– Мам, мальчики, это я! – крикнула она, разуваясь. – Я печенье принесла из кондитерской!

Но в ответ – звенящая тишина. Ни детских голосов, ни смеха, ни очередной ссоры. Она на цыпочках прошлась по комнатам. Сыновей нигде не было. Сердце лихорадочно застучало в груди. Что-то случилось? Где все?!

И тут в двери заворочался ключ.

«Всё объяснимо, – подумала женщина, успокаивая себя. – Мама повела мальчишек гулять».

Она вышла в коридор, но мама стояла одна. С перевязанной коробкой из-под тортика в руках.

– Во, купила нам почаевничать. Свежий, сегодняшний.

– Мам, а где Злат и Платон? – тихо спросила Агата.

– А, – Вера Эммануиловна отмахнулась. – Их Серп забрал еще часа два назад. Что ты на меня вылупилась? Он их родной отец, приехал сюда мрачнее тучи. Всё мне объяснил. Конечно, я ему сразу детей отдала. Нечего тебе характер проявлять и мальчиков в ваши глупые ссоры впутывать. Я тебе так скажу: сегодня ты у меня переночуешь, а завтра поедешь мириться с мужем.

Глава 3

Пока Агата сидела за столиком, Роза ускользнула к стойке администратора и, искушающе облизнув пухлые губы, наклонилась вперёд, выставляя бюст на обозрение.

– Подскажите, а позвонить от вас можно? – сладким голосом спросила она.

Полноватый лысый мужчина аж вспотел, ее разглядывая.

– Телефон в кабинете управляющего… Но если хотите, то провожу вас, – сглотнул набежавшую слюну администратор.

– Очень хочу, – кокетливо похлопала она глазками, наслаждаясь производимым ею эффектом.

Ее проводили на второй этаж, где располагался стационарный телефон. Роза потянулась к сумочке, доставая записную книжку – просто так, без необходимости. Номер она помнила наизусть, не потому что часто по нему звонила. Но часто представляла, как это делает.

А вот сегодня у нее был повод его набрать. От волнения даже ладони вспотели.

– Вы не оставите меня одну?

– Тут посторонним быть не положено…

– У меня очень важный разговор. Пожалуйста. – Она покачала грудью из стороны в сторону и улыбнулась своей самой милой улыбкой.

– Думаю, ничего страшного не случится, – смутился администратор, захлопывая наконец дверь.

Роза шумно выдохнула, как перед погружением в воду, и принялась крутить циферблат. Очень скоро в трубке раздались длинные гудки. Один, второй, третий…

– Слушаю, – от раскатистого низкого голоса по спине поползли мурашки.

Силы небесные, что за мужчина! Можно задохнуться от удовольствия, просто закрыв глаза и слушая его.

– Серп, привет. Это Роза Воропанова. Сестра Агаты… – начала она нежным голосом.

– Агаты нет дома. – Судя по звуку, Серп уже убрал трубку от лица, собираясь повесить ее.

– Стой! Я знаю, знаю, я звоню тебе! – поспешно выпалила она.

– Мне? Хм… Снова?

От короткого последнего слова у Розы дыхание перехватило. Как-то раз она перебрала лишнего и набралась смелости поговорить с мужем сестры. До сих пор было стыдно вспоминать тот день.

– Я по другому поводу, – собственный голос звучал жалко. – Я пришла в гости к Вере Эммануиловне и случайно столкнулась тут с Агатой, она с парнями вместе приехала. Сказала, что ушла от тебя.

– Что еще она сказала? – Голос был холодным и безразличным. Может быть, ему действительно все равно? Плевать на жену? И тогда у Розы есть шанс.

– Она сказала… Серп, я не хочу тебе все пересказывать… – Она обвела комнату взглядом, пытаясь придумать, что бы такого сказать.

– Уверена? Зачем тогда звонишь? – насмешливо поддразнил мужчина.

– Просто не хочу, чтобы мать завалилась к детям из ночного клуба в состоянии, близком к никакому, – выпалила она. – А возможно, и не одна. Я, конечно, попытаюсь ее отговорить, но Агата такая упертая, сам знаешь… О какой-то мести все твердила, про каких-то мужчин.

Серп на том конце провода закашлялся.

– Куда она собралась?

– Да никуда… – Она сделала вид, что случайно проболталась. – Я не пущу ее, не переживай. Скажу, что мне стало плохо, и попрошу отвезти домой, чтобы она дел не натворила. Она все-таки твоя жена.

– Угу. Спасибо. Я понял. – По тону мужчины не было понятно, поверил он или нет.

– Серп, ты же знаешь, ты можешь на меня положиться. Я уверена, что это Агата была не права, и я полностью на твоей стороне. Если что-то будет нужно – ты только скажи.

– Буду иметь в виду.

– Только не говори ей, что я тебе звонила. Она мне больше доверять не будет, если узнает.

Положив трубку, Роза еще несколько минут прислушивалась к бабочкам в животе. Как так вышло, что этот мужчина таким гипнотическим образом на нее влияет? И ведь это она сама свела Агату с Серпом еще в студенчестве. Тогда он был балагуром и бабником, от которого сходил с ума весь курс.

Кто бы знал, что всего через пару лет веселый смешной парень, которого Роза не воспринимала никогда серьезно, превратится в немного мрачного, но такого притягательного и влиятельного мужчину? От одного взгляда на него подгибались коленки, и хотелось упасть перед ним, чтобы подхватил на руки, прижал к себе. Посмотрел так строго…

После кафе они с Агатой бродили по парку, и Роза с трудом сдерживала эмоции.

– Ты меня можешь не слушать, но я жизнью побита, я тебе так скажу: мужик у тебя шикарный. Ты потом слезы ещё лить будешь, что от него ушла. Серп и детей любит, и с тебя пылинки сдувает. Второго ты такого не найдешь.

А Агата словно не понимала:

– С чего ты взяла? Что, на мне крест уже можно поставить?

При чем тут она вообще? Где Агата и где Серп. Да она же ему просто не соответствует, закопалась в детских игрушках и кастрюльках дома. Рядом с мужем выглядит деревенской простушкой, которую подобрали, отмыли и привезли в город.

Причем сестра-то у Розы была красивая. Раньше она даже ей завидовала. Высокая, стройная, хрупкая и нежная – истинная аристократка. Кожа светлая-светлая, волосы такие яркие, будто на них щедро вылили рыжей краски.

Розе приходилось скупать косметику тоннами, чтобы на фоне Агаты не выглядеть бледной мышью.

И что с ней случилось?

Внешность-то никуда не делась, но умение подать себя после замужества исчезло. Губы Агата красить перестала, одежду начала носить простую и удобную.

Для такого мужчины, как Серп Адрон, нужно постоянно держать себя в тонусе, постоянно развиваться, стараться, наполнять его жизнь яркими красками. Чтобы это другие мужики ему завидовали, глядя на жену.

В конце концов, Роза даже не выдержала и призналась:

– Ох, Агатка. Твой «не подарок» лучше всех тех подарков, что были у меня. В общем, я тебе в душу не лезу. Не хочешь – не возвращайся. Но Серп… эх, мне бы такого мужа, я бы его не упустила.

И это была чистая правда. Если сейчас, после разрыва сестры с Серпом, у Розы появится шанс, она его ни за что не упустит.

***

Пол и стены покачнулись, и Агата почувствовала, что начинает падать. Если бы мама не подхватила ее, то наверняка бы так и растянулась посреди коридора.

– Ох, ну что такое-то?! – недовольно воскликнула мать.

Поднявшись на ноги, Агата с минуту восстанавливала дыхание и пережидала, пока черные мушки перед глазами перестанут прыгать. Внутри было полное опустошение, даже ругаться и спорить с мамой не хотелось. Ну что она сейчас ей скажет?

– Я, пожалуй, пойду. – Агата подхватила куртку и сумку.

– Куда ты пойдешь? – Вера Эммануиловна никак не хотела отпускать дочь и даже перегородила дорогу. – Ты же не на машине. Пешком, что ли, до дома топать будешь? Переночуй, и ты, и Серп оба остынете, а завтра созвонитесь, встретитесь где-нибудь в городе, он все равно по работе поедет. Мальчики с няней будут, а вам не помешает вдвоем побыть.

Агата много чего могла сказать на эту тираду, но вместо этого глухим твердым голосом произнесла всего два слова.

– Мама, пропусти.

Видимо, Вера Эммануиловна что-то разглядела в лице дочери, несгибаемое, непримиримое, что-то, что заставило женщину насупиться и молча шагнуть в сторону.

– Такси хоть бы вызвала, – буркнула она.

– На улице поймаю, – бросила Агата напоследок.

– Чтобы помирилась! – услышала она крик матери.

Помирилась… Можно подумать, это Агата поссорилась с Серпом. Это Агата обвинила его в измене, и она же притащила в дом опасную женщину, безумную маньячку, для которой что позавтракать, что человека или не-человека убить.

– Помирилась? Мама, ты отдала ему детей, а он сегодня сказал, что я ему неверна и что Злат не от него. Он притащил в наш дом серийную убийцу. Ты всё ещё считаешь, что выбрала правильную сторону? – негромко спросила Агата, почти с удовольствием наблюдая, как бледнеет материнское лицо, и стремительно выбежала на лестничную клетку.

Молчать и глотать обиду она больше не могла. Иначе бы попросту взорвалась от злости.

Лифта дожидаться не стала, всё внутри требовало действия, движения. Она перепрыгивала через ступеньки, упрямо мчась вперед.

На улице уже успело стемнеть, и накрапывал дождь.

«Зря, наверное, такси не осталась вызвать…» – мысленно попеняла себе Агата, быстрым шагом направляясь в сторону автобусной остановки. Там обычно стояли машины в ожидании заказов.

Дождь попадал на лицо, капли стекали по щекам, подбородку. Это все от дождя, а вовсе не потому, что Агата плакала.

У остановки стояла только одна машина. Женщина открыла дверь, заглядывая внутрь, назвала адрес.

– Это где такое? – спросил озадаченно водитель, потягиваясь на кресле. Кажется, она его разбудила.

– За городом, но недалеко, я покажу дорогу. – Сумму она назвала даже больше той, что заплатила за поездку с детьми.

– Ой, не, за город не поеду. У меня прав нету, вдруг тормознут на выезде, – бесхитростно ответил водитель.

Агата мысленно выругалась. Ну вот и чего тут встал, если без прав?!

В этот момент ее окликнули сзади.

– Девушка, мы в ту сторону как раз едем. Подкинуть? – Рядом остановилась иномарка, судя по номерам, машину только-только завезли в страну и еще даже перерегистрировать не успели.

Впрочем, какое ей дело, если довезут?

Возвращаться домой к маме не хотелось, других таксистов не предвиделось.

Да и Агата не боялась случайных попутчиков. Такси не всегда вызовешь, особенно если гуляешь по центру города. Далеко не каждый согласится ехать в пригород. Поэтому иногда приходилось ловить частников прямо на остановках.

Внутри сидели двое молодых мужчин. Один за рулем, второй на заднем сиденье.

Агате открыли дверь переднего пассажирского сиденья, ожидая, что она сядет.

«К лешему! Только бы побыстрее доехать до детей!»

– Спасибо, я заплачу. – И скользнула в машину.

Из новенькой магнитолы на дисках играла затейливая зарубежная песенка. Водитель завел мотор и тронулся.

Женщина принялась объяснять, как лучше проехать.

– Да, конечно. Сейчас из города выедем, и там на местности покажете, – улыбался водитель.

Агата прислонила голову к окну, рассматривая пробегающие мимо фонари, огни многоэтажек, свет фар от других машин.

Что она будет делать, когда доберется до поместья? Что скажет Серпу? Согласится ли он отдать ей детей?

Нет, понятно, что на ночь глядя Агата их никуда не потащит. Но и оставлять одних дома, где муж решил устроить криминальный притон, тоже не будет.

Переночует вместе с ними, а утром будет видно.

Машина выехала за город. Тут уже фонарей почти не было, и она не сразу заметила, что машина свернула с трассы куда-то не туда.

– Подождите, кажется, мы не в тот поворот… – Но не успела она договорить, как сзади ей на голову попытались накинуть пакет.

– Правильная остановка. Сейчас развлечемся. – В руках у водителя блеснул нож.

Глава 4

Адреналин мгновенно ударил в голову, выпуская наружу вторую форму. Мышцы налились силой, руки-ноги стали толще, больше. Агата раздалась в плечах, чувствуя, как курточка жалобно трещит, того и гляди по швам разойдется.

– Что за… – испуганно проблеяли насильники-неудачники. Водитель замахнулся на нее ножом, со всей силы ударяя в грудь.

Лязгнувший металл треснул, отскакивая в сторону. В руках у мужчины осталась только обломанная рукоять.

Орк в боевом обличии был неуязвим как к магии, так и к человеческому оружию. На что они со своей зубочисткой рассчитывали? Даже пулей кожу не пробить.

От истеричного визга заложило в руках. Мужики, побросав вещи, открыли двери и наутек бросились из машины в разные стороны.

«Надо было нормально такси вызывать», – еще раз мысленно упрекнула себя Агата.

Но что делать теперь? Бросить машину и идти на трассу ловить попутку?

«Ну да, в рваной-то одежде да на трассу», – ехидно прокомментировал внутренний голос.

На то, чтобы снова принять человеческий облик, ушло несколько минут. У Серпа переход получался буквально за считанные мгновения, по щелчку пальцев. Но она сейчас была слишком подавлена и расстроена.

«Сама виновата, надо смотреть, к кому в машину садишься!» – ругала она себя, перебираясь за руль.

Прав не было, но когда-то Серп учил ее водить, так что она надеялась, что если объехать по проселочным дорогам, то она справится и сможет добраться до поместья.

К сожалению, машину муж ей так и не купил. Сначала лишних денег не было, потом, уже в поместье, он заявил, что нечего жене самой руль крутить. Обещал приставить личного водителя, но всё почему-то откладывал на потом.

Медленно отпустила сцепление и поддала газу.

Каким бы ужасным не был день, он еще не закончился. И неизвестно, что ждет дальше.

Когда впереди показались очертания поместья, Агата выдохнула с облегчением. Всю дорогу она была напряжена до предела, стискивала руль побелевшими пальцами. И потому, что не хватало практики в вождении, и потому, что мысли занимал предстоящий разговор.

Как действовать? Мягко или решительно?

Открыто скандалить с Серпом нельзя. Не сейчас, когда у него дети. Но нужно ли изображать покорную овечку или лучше сразу дать понять, что Агата готова бороться? За себя, за своих детей, за будущее, которое прямо сейчас топчет муж своими поступками.

Ворота поместья были закрыты, а ключ не входил в пазы. Агата не сразу заметила, что замочная скважина выглядит иначе. Она долго пыталась найти правильное положение ключа, но наконец увидела несоответствие.

– Что за…

Серп сменил замок?!

Гнев, едва опустившийся, вновь начал подниматься к горлу. Она позвонила в звонок, но никто не ответил. Тогда Агата хотела начать кричать или барабанить в ворота, но подумала о детях. Мальчишки перепугаются, если увидят, как их мать ломится в двери.

Ну что ж.

Обратная трансформация во вторую форму далась легко. Женщина вдохнула полной грудью и без особого труда отогнула кованые решетки. Переступив через искореженный металл, она упрямой походкой пошла к дому, готовая и дверь вынести, если придется.

Но на пороге уже дожидался Серп. Он стоял, опершись плечом о стену, и наблюдал за женой с бесстрастным выражением на лице.

– Эффектно, – похвалил он, кивнув на ворота, и Агата так и не поняла, ирония это или искренняя эмоция. – Что тебе нужно?

– Давай поговорим.

– О чем, Агата?

– О нас, о детях.

– О нас? – Серп выгнул бровь. – Днем ты сбежала от меня, а теперь врываешься в мой дом и намерена разговаривать?

– Днем я была на эмоциях, но сейчас… – Она выдохнула. – Серп, выслушай, прошу. Последние недели были сложными. Мы оба совершили ошибки, и…

– Я не совершал никаких ошибок. – Мужчина покачал головой. – Я забочусь о тебе и детях, я не отказываю тебе в деньгах и побрякушках.

– Но твои дела с убийцами…

– Это моя работа, Агата. Я много сил потратил, чтобы меня уважали. Я долгое время был никем. Ты должна доверять своему мужу, а не выдвигать ему ультиматумы. Даже твоя мать сразу же встала на мою сторону. Только ты почему-то считаешь иначе.

На порог он её так и не пустил. Она мялась на крыльце дома, всматриваясь в темный проем холла. Мальчишек было не видно и не слышно. Разумеется, время глубоко за полночь: они уже спали. Это, конечно, хорошо. Не хватало ещё, чтобы их задели ссоры родителей. Но тугая тревога, что поселилась в груди, никак её не покидала.

Ей бы хоть одним глазком глянуть на сыновей…

Можно было бы, конечно, попытаться войти в дом силой, забор же она разломала голыми руками. Но Агата понимала всю бессмысленность этой затеи. Серп примет вторую форму за секунду. Он в разы мощнее её. Попросту вышвырнет за порог. Да ещё и дети услышат, как родители дерутся.

Что в этом хорошего? Кому она сделает лучше, если так поступит?

При этом сменить форму Агата тоже не могла. Для обращения нужно успокоиться, а в ней царит ураган эмоций. Потому женщина так и возвышалась над Серпом огромным зеленым орком. Впрочем, даже сейчас муж казался ей выше и сильнее. Он каким-то непонятным образом умудрялся давить своей энергетикой.

Рядом с ним Агата ощущала себя маленькой, незначительной. Пушинкой.

Но раньше это чувство ей нравилось. Она обожала вжаться в грудь мужа, положить голову ему на плечо и закрыть глаза, ни о чем не беспокоясь.

А теперь…

Теперь его внутренняя сила прогибала под себя.

– Я извиняюсь за свою бурную реакцию, но признай, что ты тоже был неправ, – упрямо поджала она губы. – Ты обвинил меня в измене. Ты сказал, что Злат не от тебя. А ещё притащил в наш дом убийцу.

– Я притащил, как ты выражаешься, в наш дом клиента. Да, Агата, клиенты бывают разными. Не все они белые и пушистые, но это моя забота – найти с ними общий язык. Если бы ты дождалась, когда Медея уйдет, мы бы всё обсудили. Сейчас же я не намерен с тобой общаться.

Про измену он даже не упомянул, будто вообще не считал нужным обсуждать свои беспочвенные обвинения. Он решил за них обоих, и мнение жены его уже не волновало.

– Серп, – стиснула зубы Агата. – Мы должны обсудить произошедшее. Ты не можешь просто взять и забрать сыновей.

– Знаешь, а ты права. – Внезапно он кивнул. – Возвращайся через неделю, и тогда мы поговорим. У тебя как раз будет время подумать, что ты можешь мне предложить, чтобы заслужить прощение. Пусть это будет тебе уроком. Сейчас же слушать тебя не желаю. Проваливай, а то разбудишь парней.

– Что?..

Если честно, она думала, что он пропустит её внутрь, позволит переночевать, а не погонит на ночь глядя. А завтра бы поутру, когда первые страсти улеглись, они бы поговорили нормально.

Но в глазах Серпа не было никакой жалости. Он смотрел на неё пустым взглядом.

– Мальчики будут жить со мной, – добавил муж. – Оба. Злата я тоже оставляю себе. Только прошу, не унижайся и не лей слезы. Сейчас я всё равно не пущу тебя. Через неделю, поняла?

Лицо Агаты вытянулось от непонимания.

– Ты не имеешь права так с нами поступать!

– Не имею? – Он искренне удивился. – Я думаю, что любой судья встанет на мою сторону. Здесь у них будет всё необходимое. А что дашь детям ты? Копеечную зарплату или комнату в квартире твоей матери? Не глупи, Агата. Мы оба знаем, на чьей стороне закон. Причем как людской, так и нелюдей.

– Серп, пожалуйста. Впусти меня в дом, дай мне прийти в себя. Не трогай детей.

И хоть она подразумевала совсем другое – «не вмешивай их в наши разборки, не заставляй их страдать» – но муж внезапно усмехнулся, словно она обвинила его в чем-то предосудительном.

– Трогать детей? – Серп поморщился. – Ты считаешь меня каким-то монстром? С чего мне их трогать? Я буду их воспитывать. Уходи по-хорошему и возвращайся через неделю. Иначе завтра мы с мальчишками переедем в другой город, и ты их больше не увидишь.

– Не забирай их у меня…

Глава 5

Человеческая форма начала возвращаться внезапно. От боли и шока, от неверия и ужаса перед неизвестным. Агата уменьшилась, и рваная одежда сейчас болталась на ней. Женщина стала такой хрупкой, такой беззащитной. Но даже это не тронуло сердце мужа.

Он ничего не ответил – лишь закрыл за собой дверь. Агата рухнула на колени и тупо уставилась в пустоту.

Горло сдавило спазмом. Слезы душили. Она держалась, но силы покидали тело. Даже идти было трудно. Тело потряхивало, словно при лихорадке.

Спорить с Серпом не имело смысла, как и пытаться войти в дом. Если она ослушается, он исполнит свою угрозу. Увезет мальчиков. Не позволит ей с ними видеться. В последнее время у него появились нужные связи – а у нее нет даже стабильной работы.

Он прав. Закон встанет на его сторону.

Идти за помощью не к кому. У Агаты хоть и много родни, но все – самые обычные орки, работяги, которые не имели особого веса в обществе. Клан Адронов же хоть и малочисленный, но всегда был влиятелен.

Её бы попросту никто не послушал.

Она может потерять всё, что ей дорого… лишиться детей… её маленьких мальчиков…

Лишь одна мысль назойливо билась в сознании: Серп изменился.

Прежний Серп никогда бы не отобрал детей. Прежний Серп никогда бы не выгнал жену в ночь. Прежний Серп не выставил бы унизительное условие в неделю и не сказал бы, что она должна заслужить прощение…

Прежнего Серпа больше не было. А всё из-за дара, который уничтожил всё доброе, что жило в её муже! Всё, что так сильно любила в нем Агата!

Нет. Она этого так не оставит. Если от родового дара Адронов можно избавиться – добровольно или принудительно – она сделает всё возможное. Она не отступится.

Однажды она вернет своего мужа.

Своего Серпа Адрона.

***

Агата снова села в чужую машину. По-другому всё равно сейчас до города было не добраться. Хорошо хоть бензина хватало. А как только она въедет в город – бросит ее в каком-нибудь переулке.

По крайней мере, план был такой.

Но вот куда идти после?

Видеть мать после всего произошедшего не хотелось. Лишних денег, чтобы снять гостиницу, тоже не было.

В городе жила также родня мужа, но если ее собственная мама встала на сторону Серпа, то что уж говорить о свекрови? Да та ее просто пинками выставит, едва узнает, почему Агата явилась.

Но куда же тогда податься? От кого ей узнать больше о проклятом даре?

«…бабушка Рая!» – пришедшая мысль воодушевила.

На самом деле Рая была прабабушкой Серпа и жила уже не первую сотню лет. Жизнь ей сохранял как раз тот самый дар. Но при этом, когда Агата познакомилась с ней, еще будучи студенткой консерватории, та отнеслась к молодой орчанке с теплотой и заботой и первой приняла ее в семью.

Она всегда твердила, что поможет, если будет трудно. А на свадьбе с Серпом называла ее внученькой, а его охламоном…

Когда Агата добралась до города – уже светало. Во-первых, потому что ехала она медленно, во-вторых, несколько раз пропустила нужные съезды, заплутав на дорожных развязках. Да и куда ей торопиться? Не заявляться же к прабабушке Серпа глубокой ночью.

А вот часов в семь утра зайти – вполне можно. Бабушка Рая вставала рано. Она всегда поздравляла с днем рождения по телефону спозаранку, и Серп ворчал, что она опять разбудила его с первыми петухами.

Агата долго плутала по городу, не помня наизусть все маршруты. Машину бросила в одном из дворов, оставив ключи в замке зажигания. Застегнув изрядно порванную после обращений куртку до самого подбородка, окольными путями вышла к набережной. Долго стояла там, приводя мысли в порядок, пока солнце поднималось над горизонтом.

Платье на ней разорвалось в клочья, а туфли смялись, но благодаря сумеркам этого не было заметно. А в куртке со стороны вообще кажется, что просто очередная неформальная личность.

До дома бабы Раи было неблизко. Но учитывая «нелегальность» транспорта, рисковать не хотелось.

Пахло сыростью и близостью воды, прохожих было не много, а потому внимания на рыжеволосую растрепанную женщину никто не обращал.

Прабабушка Серпа жила в типовой многоэтажке красного кирпича. Несмотря на близость к центру, элитным это жилье назвать было сложно. Двор выглядел еще хуже, чем тот, что рядом с домом Веры Эммануиловны.

На лавочке сидела веселая компания с гитарой и бренчала песню на двух аккордах. Последние гуляки, которым семь утра – не повод расходиться.

– Девушка, давайте к нам! – крикнули они, но Агата сделала вид, что не услышала.

Дверь подъезда была открыта, она вошла, вызвала лифт. Вот только когда он открылся, оттуда так сильно понесло аммиаком вперемешку с табачным дымом, что женщина решила пойти пешком.

Поднявшись, Агата минут пятнадцать собиралась с духом, чтобы позвонить в дверь.

Может быть, все-таки нужно было идти в гостиницу?

«Ну да, в таком-то виде! Не хватало еще, чтобы заподозрили в чем-то и милицию вызвали».

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов для храбрости, Агата решительно нажала кнопку звонка.

С несколько минут ничего не происходило, Агата даже засомневалась, что звонок у бабы Раи работает, по крайней мере, из подъезда она трели не услышала. Но едва она собралась нажать кнопку еще раз, как услышала с той стороны какое-то шебуршение.

А через еще несколько минут раздалось старческое дребезжащее:

– Кто?

– Баба Рая, это я, Агата. Простите, что к вам в такой ранний час… пустите меня, пожалуйста.

– Агата? Хм… – Открывать баба Рая не спешила. – Ну-ка скажи, если ты Агата, в какое платье я была одета, когда вы с Серпом первый раз ко мне в гости пришли?

Вопрос вызвал ступор. При чем тут платье? Женщина нахмурилась, пытаясь вспомнить, но это так давно было, что подробности начисто стерлись из памяти. И вообще, баба Рая даже на их свадьбу платье не надевала.

– Так ведь давно было… – растерянно произнесла она.

– Какого цвета было платье? – голос старушки был требовательным.

– Я не помню, вы же вроде всегда в халатах ходите? – Агата почувствовала, как ее состояние становится паническим.

Да что же это такое вообще происходит? Может быть, это не все вокруг сегодня с ума посходили, а просто у самой Агаты крыша поехала?

Собственное безумие многое бы объяснило.

Дверной замок щелкнул, дверь приоткрылась, впуская ее внутрь.

– Агаточка, деточка, что же ты сразу не сказала, что это ты. – На пороге стояла маленькая сухонькая старушка с кудрявой седой головой. Цветастый халат был накинут поверх длинной ночной сорочки. – Проходи, проходи. Ты одна?

– Доброе утро… – Агата сбилась. – Здравствуйте. Одна. Вы извините, что так рано. Я все объясню.

– Ну что ты. Не извиняйся, я давно уже проснулась. Это ты меня прости, дуру подозрительную. Время нынче неспокойное, мало ли какие перевертыши бродят. Думаю, ты, не ты? А и правда ты, – заулыбалась бабушка, доставая ей тапочки. Но едва Агата сняла куртку, как старушка всплеснула руками. – Ох, сейчас найду, во что тебе переодеться. Тебе обращаться пришлось? С Серпом и мальчиками всё в порядке?

– Да, с ними всё в порядке, – дрогнувшим голосом ответила Агата. Глаза тут же защипало, пришлось закусить губу, чтобы не разреветься, но баба Рая все равно заметила ее состояние.

– Милая моя… – Замерла, с сочувствием глядя на женщину. Но тут же встрепенулась. – Так, давай умойся, переоденься, я пока чай заварю, и ты мне все расскажешь, что с тобой случилось и как ты тут оказалась.

От чужой доброты стало еще горше. Почему же ее собственный муж, ее дорогой и любимый Серп, с ней так поступил?

Агата всхлипнула и кивнула.

Вскоре они сидели на простенько обставленной кухоньке и цедили чай из фарфоровых чашек. Эта квартирка, такая уютная и небольшая, так резко контрастировала с вычурным родовым особняком Адронов, в котором жили Серп с Агатой и детьми. Здесь было уютно. Пусть скромно, пусть где-то отходили от стен обои или скрипели половицы – зато в квартире дышало жизнью.

А не вековой затхлостью.

Агата, переодетая в старомодное платье, которое старушка достала из глубин платяного шкафа, немного расслабилась. Боль, что стискивала сердце последние часы, ненадолго отступила, позволив выдохнуть.

– Рассказывай, – напомнила бабушка Рая о себе. – Я понимаю, хорошо иногда и помолчать, но ты явно сюда не за чаем пришла. Что натворил мой внук?

– Откуда вы знаете, что дело в Серпе…

– Я хоть себя и люблю без меры, но сомневаюсь, что молоденькая девочка прибежит ко мне с утра пораньше, чтоб за жизнь поболтать. Да ещё и в разодранной одежде. Только не говори, что вы подрались? Я тогда внука сама прибью. Нельзя с хрупкой девушкой силой мериться, пусть даже она и умеет обращаться в боевую форму.

– Нет-нет, мы не дрались. Одежда никак с Серпом не связана, – покачала женщина головой. – Я… Обещаете, что не осудите меня сразу же, а дослушаете?

Она задала этот отчаянный вопрос, потому что после разговора с мамой уже не доверяла никому. Даже если прабабушка Серпа встанет на сторону внука – пусть она хотя бы выслушает до конца. А не сразу же примет всё в штыки и скажет: «Сама виновата, иди и мирись».

– Не сомневайся, деточка. – Старушка отхлебнула чаю, закусила куском лимона в сахаре и с удовольствием сморщила лицо. – Я столько лет прожила на белом свете, что перестала осуждать кого-либо. Не стесняйся, я всегда на твоей стороне.

Эти слова немного успокоили Агату. И она начала говорить. С самого начала, обо всем, что терзало ее душу. О сомнительных делах Серпа, о брошенных им словах про измену и отцовство Злата. О детях, которых он попросту выкрал – а затем не впустил Агату в дом и сказал, чтобы вымаливала прощение через неделю. Про историю с одеждой и машиной тоже обмолвилась, чтобы успокоить старушку – тут обошлось без её внука.

Баба Рая слушала молча, не перебивая. Взгляд её выражал исключительно глубокое сочувствие. Иногда она покачивала головой или тяжко вздыхала.

– Раньше Серп таким не был, – закончила Агата и осторожно взглянула на старую женщину.

– Ты и сама знаешь, в чем причина всех перемен, – глухо отозвалась та. – Родовой дар – тяжелая ноша. Особенно если не тебе он был предназначен.

– Как это «не тебе»? – спросила Агата, жадно впитывая информацию.

– Я ведь тоже носительница дара, – напомнила баба Рая. – Я тоже вижу чужие смерти и могу удерживать души существ на земле. Только вот мне дар достался по праву рождения. Он избрал меня первой в поколении и никуда больше не уходил. Потому, наверное, я и сохранила рассудок. Если же дар переходит к тебе после смерти брата или сестры – он меняет раз и навсегда. Я наблюдала такое. Вот, к примеру, Максим, дедушка Серпа, мой сын. Раньше он был совсем другим.

Если честно, Агата знала Максимилиана Адрона как глубоко больного парализованного орка. Он даже говорить не мог, а в последнее время и вовсе дышал через аппарат искусственной вентиляции легких. Поговорить с ним ей не удалось – но мама Серпа рассказывала, что её папенька всегда отличался строгостью, даже деспотичностью. Домашних держал в страхе. Дочка ступить боялась без его одобрения. Отец и руку мог поднять, если был недоволен.

Правда, теперь она ухаживала за ним и не отходила ни на шаг. Со стороны казалось, что дочь отцу очень предана. В последний месяц Максимилиан переехал в частную клинику – под постоянный контроль медперсонала. А Виктория (так звали маму Серпа) приходила каждый день и уходила лишь глубокой ночью.

Серп как-то обмолвился, что она даже ночует там иногда.

– Сын мой на скрипке виртуозно играл, мечтал мир объездить. А потом с ним дар случился, от погибшей сестры перешел – и всё. Скрипку он выбросил, от идей своих отказался. Заперся с семьей в поместье, вот как Серп. И долгие годы там жил. Лишь на старости уехал, когда его к себе дочь забрала. Я, когда всё это случилось, как будто сразу двоих детей потеряла. И дочка моя умерла, и Максимушка переменился.

– Я не знала…

– С этим ничего не поделаешь, – вздохнула баба Рая. – Знаешь, когда я впервые ощутила в себе эту силу, то думала, что самым тяжелым бременем будет видеть смерть. Предсказывать гибель людей, как случайных, так и тех, кто тебе дорог. Но самое тяжелое оказалось не это. А оборотная часть этой силы. Способность удерживать души. Я не понимала, отчего же в нашей семье столько смертей, почему мрачный жнец следует за нами по пятам, если мы можем мешать уходить за грань другим, если можем привязывать их к своему телу, к этой земле.

– И почему? – Агата насторожилась. Все-таки ее дети были тоже Адронами, и рано или поздно один из них унаследует проклятый дар.

– Потому что не к телу мы души привязываем. А к душам других людей. Они цепляются друг за друга. Любовь, долг, семья, страх и ненависть – всё, что заставляет желать жить. Но невозможно удержать того, кому цепляться не за что. Я пыталась удержать душу своей дочери на этом свете, но она ускользнула от меня как песок сквозь пальцы. Как это произошло? Ведь ничто же предвещало. До сих пор себя корю… А Максимилиана уже года четыре или пять как совсем не чувствую… Стара я стала. Вот мой отец – он мог удержать любого. Не знаю, как он это делал. Я думала, он сам будет жить вечно с даром такой силы. Но и он в один день просто не проснулся.

Кухня погрузилась в молчание. Баба Рая с тоской во взгляде уставилась в окно. А Агата впервые задумалась о том, каково же это: так долго, как она, жить на свете? Ведь сколько потерь она уже испытала.

Старушка шумно отхлебнула чаю и, вздохнув, нарушила тишину:

– Мы – сапожники без сапог. Слышала про клан Сигнус?

– Немножко, – попыталась припомнить Агата. – Вроде это погибший клан предсказателей?

Она помнила, что все они скончались от руки неизвестного кровожадного убийцы. О таком невозможно не услышать. За одну ночь вырезан целый клан, подчистую – весь магический мир об этом гудел.

Но кем они были, если честно, Агата толком не интересовалась.

Ходили слухи, что кровь несчастных двадцати трех магов была на руках Медеи. Той самой, которую Агата видела в кабинете Серпа.

Кто она, если не чудовище?..

Правда, дальше слухов дело так и не дошло. Медея находилась под покровительством Арджеша – и предъявить ей ничего не могли.

– Не совсем. Первоначально это клан магов, но да, у них рождались самые сильные провидцы. И что? Истребили всех подчистую. Если кто-то из них и предвидел это, то остановить не смог. Я это к тому веду, что наша сила нас самих подчас не оберегает, а губит. А насчет Серпа… кого тронула тьма, что хранится в даре, тот обратно не воротится. Хоть лаской ты его бери, хоть грубостью. Теперь он таков, Агатушка. Либо принимай, либо беги, пока не поздно.

– Я думала, что можно… – Она помялась, но решила, что бабушке всё же не стоит знать про её наивный план любыми силами вернуть прежнего Серпа.

Даже магией, если придется. Есть ведь какое-нибудь заклятие, которое сможет изгнать эту тьму?! Или ритуал. Или ещё что-нибудь. Неважно, чего это будет стоить, какую цену у Агаты потребуют – она должна попытаться.

Ради их семьи. Ради детей.

Теперь, когда старушка подтвердила, что причина кроется в родовом даре, Агата лишь убедилась в правильности своего решения.

Но бабе Рае об этом знать незачем.

Хоть у них и теплые отношения, но родной внук всегда ближе какой-то чужой девицы. Родному внуку можно и оскорбления жены простить, ведь женщин много, а он у бабы Раи один такой. Даже сейчас бабушка хоть и вздыхает, но открыто Серпа не ругает. Списала перемены на дар – и всё.

Пусть она и хорошая, и добрая – но баба Рая тоже принадлежит к Адронам. Не будет от неё полноценной защиты.

У Адронов не просто семья. Древний величественный род, в который входят после брака мужья и жены – и никак иначе. Женщины Адроны даже не меняют фамилии и детям дают фамилию своих предков, а не мужей.

Ну и о какой поддержке может идти речь в таком случае? Агату попросту выбросят за порог. И если Серп захочет забрать детей, старушка предпочтет отойти в сторонку.

– Как же мне поступить? – спросила Агата шепотом, чтобы убедиться в своих догадках.

– Деточка, я тебе так скажу. Серп дурак, но он тебя любит, а слова обидные явно сказал в порыве эмоций. Но я любое твое решение приму. Захочешь от него уйти – поддержу как смогу. Захочешь остаться – только порадуюсь.

Ну да, такого ответа Агата и ожидала. «Решай сама, меня не вмешивай. Я внука не осуждаю», – примерно так звучали слова старой орчанки.

Да и как её осуждать за них? Своя семья всегда главнее.

– Извиняться перед ним не прошу, – добавила бабушка строгим голосом. – Но если решишь брак сохранить, то будь мудрее. Управляй мужем аккуратно, со стороны. Заботой и лаской. С Максимом моим жена до смерти прожила, не жаловалась даже особо. А поначалу тоже бежать думала.

– А вы не знаете, что изменило её решение?

Баба Рая крепко задумалась:

– Так сразу не скажу, но они всей семьей в отпуск поехали, на моря куда-то. Хм, какой же это шел год? Совсем запамятовала. Мамке Серпа тогда лет тринадцать было. Или пятнадцать? – Она махнула рукой. – Ай, ладно. Память уже подводит. В общем, уезжали на грани развода, а из отпуска приехали совсем другой семьей. Никаких больше скандалов, всё в мире и любви. Может, вам с Серпом и детьми тогда отдохнуть? Подумай, хочешь ли ты всё оборвать или решишь остаться? Изменить ты его не изменишь, а вот подход найти к нему можно.

Агата так не считала. В мире, пропитанном магией, возможно всё, даже поменять орка. Надо только выйти на правильный след.

Её нешуточно заинтересовала история чудесного воскрешения чувств в семье деда Максимилиана. Возможно, вот она, та ниточка, за которую нужно потянуть? У жены дедушки, конечно, уже не спросишь – а вот у его дочери вполне можно поинтересоваться. Она на момент отпуска была подростком, могла что-то запомнить.

Ещё немного посидев с бабой Раей и допив чай, она вышла во двор.

Глава 6

Больница, в которой содержали Максимилиана Адрона, располагалась в большом красивом здании с колоннами, обнесенном высоким кованым забором. Табличка рядом с домом гласила, что когда-то здесь жил один известный дворянин, в начале двадцатого века помещения отдали под психоневрологический интернат, который позднее был расформирован, здание заброшено, пока пару лет назад его не выкупили и не открыли лечебницу.

Ходили слухи, что теперь конечными владельцами бывшего дворянского гнезда были представители Арджеша, но Агата в это не верила. Зачем бы им открывать клинику?

Арджеш – область на территории современной Румынии. В мире нечисти так называли клан древних вампиров, которые оттуда родом, там же располагалась их главная резиденция.

Арджеш управляли миром нечисти. Им подчинялись государственные структуры в части сотрудничества с нелюдьми – например, свои кадры были в милиции, в скорой помощи, в городских больницах, – и если дело касалось нечисти, то их решение считалось заключительным. Арджеш – древних вампиров – сложно назвать гуманными или максимально справедливыми, но железной рукой и кровавыми расправами с неугодными они удерживали мир от хаоса. По крайней мере, принято считать, что без них было бы хуже.

Так или иначе, среди пациентов большая часть была высшей нечистью. И именно сюда Агата пришла в поисках ответов на свои вопросы.

Охрана беспрепятственно пустила ее внутрь, на вахте записали данные документов, а также номер палаты того, к кому она пришла. Имя Агаты было в списках, поданных Адронами на посещение – иначе её бы развернули ещё на стойке администрации. Не было сомнений, Серп узнает, что она приходила, но к тому времени, женщина надеялась, она сумеет найти какую-нибудь зацепку.

Медсестра проводила ее на третий этаж, где дедушке Максиму, как его называли все в семье, выделили отдельную палату. Там же сейчас находилась и его дочь. Как, впрочем, и всегда.

Деда парализовало примерно за полгода до того, как родился Платон. А может, и чуть раньше, сейчас она уже и не помнила. Произошло это резко и внезапно. Еще недавно он вел очень активный (для орка его возраста) образ жизни, а потом вдруг слег. Виктория – его дочь и мать Серпа, говорила, что это, скорее всего, последствия какого-то ритуала или чар. Но что именно послужило причиной, так и не удалось выяснить. Сколько бы врачей, лекарей они ни перепробовали, сколько бы лекарств ни давали больному – ничто не помогало. Даже известные целители разводили руками.

Вообще, несмотря на то, что баба Рая сказала, что Максимилиан изменился после получения дара в худшую сторону – сама Агата знала его только с хорошей стороны. А может быть, дело в том, что Серп был любимчиком деда, тот лично обучал его чарам и ритуалистике. Муж рассказывал, как в детстве ему дозволялось наблюдать потрясающие воображение опыты, как они затем вместе обсуждали их.

– Триста двадцать третья палата, – указала на дверь медсестра.

Агата взялась за ручку, как вдруг заметила знакомую фигуру в конце коридора. Девушка в длинном платье с причудливой прической зашла в одну из палат.

Медея? Ей не показалось? Но что она делает здесь? Это Серп ее послал? Хочет, чтобы она следила за Агатой?

Сердце забилось чаще. Ну это уже ни в какие ворота не лезет! Послать убийцу по ее душу!

Медсестра тем временем не стала дожидаться, пока Агата зайдет, а уже, развернувшись, спускалась по лестнице. Коридор опустел. Чуть поколебавшись, орчанка решила проверить, не показалось ли ей. В конце концов, как можно спокойно разговаривать с матерью Серпа, если за стенкой сидит убийца?

Дверь палаты, в которую вошла Медея, оказалась приоткрыта. Агата замерла рядом, прислушиваясь.

– Сейчас его состояние стабильное. Признаюсь, шанс был минимальный, но нам повезло, и пациент выжил. Вопреки всему, он идет на поправку.

– Спасибо, доктор, – отозвался тихий, как шелестенье листвы, голос. – Вы хорошо поработали. Если это все…

– Госпожа Меднова, вы прекрасно знаете, что это не всё. Мы не можем держать пациента погруженным в сон всё время. Вы же понимаете, что в скором времени придется его вывести из этого состояния.

– Пока ему еще рано просыпаться.

– Если вы беспокоитесь, что он попробует совершить еще одну попытку свести счеты с жи…

– Замолчите! – Резкий высокий голос заставил Агату вздрогнуть. – Я плачу вам деньги не для того, чтобы вы говорили мне, что делать.

– Сколько бы вы ни платили, наш пациент – он. И вредить его организму мы не имеем права. Через два, максимум три дня нужно будет вывести его из сна. Дольше – уже опасно для организма.

– Я вас поняла. За два дня я успею принять меры. Я успею переменить его… точку зрения.

Дверь палаты открылась, Агата едва успела развернуться и сделать вид, что просто идет мимо. Доктор мимолетно взглянул на нее и скрылся за поворотом коридора.

«Что ж, Серп не при чем. Медея здесь не из-за меня», – сказала себе Агата, но внутри все равно поселилось неприятное липкое чувство, будто она запачкалась в чем-то грязном. В чужих тайнах, которые знать вовсе не желала.

Вдруг кто-то дернул Агату за плечо и толкнул к стене. Горло кольнуло острым.

Перед ней стояла Медея. В руках длинная заколка, которой та угрожала Агате, лицо – бледная восковая маска. Красивая, но совершенно неживая, лишь глаза полыхали безумием.

– Подслушивала? Кто тебя послал?! – зашипела убийца, по всей видимости, не узнав ее.

Агата не стала даже обращаться, хватило всего-то направить энергию второй сущности в руку, чтобы вырваться из цепкой хватки и перехватить запястье Медеи.

– Еще раз наставишь на меня свою заточку, я тебе руку сломаю, – в тон ей отозвалась Агата. Силу она применять не любила, но и постоять за себя зазорным никогда не считала. Руки стали зелеными, чуть раздались, нужно было хорошо себя контролировать, чтобы не обернуться полностью. Не хватало еще бабушкино платье порвать. – Я пришла сюда проведать родню. И понятия не имею, что ты мне предъявляешь.

– Орк? Ты жена Серпа? – уже без прежней агрессии спросила Медея.

– Да.

Медея тут же переменилась в лице и отшатнулась.

– Прости, не узнала.

«Ну да, мое лицо, в отличие от твоего, не мелькает в криминальных хрониках», – подумала Агата. Правда, вернее сказать, «мелькало», после того как Арджеш взял Медею под свое крыло, ее проблемы с законом магическим образом перестали кого-либо интересовать.

Женщина вставила заточенную заколку обратно в прическу и развернулась назад к своей палате, как вдруг Агата, неожиданно даже для самой себя, окликнула ее:

– Я не подслушивала специально, но все же кое-что услышала. Ты сказала, что собираешься за два дня кого-то переменить… Это действительно возможно? Поменять другого за такой короткий срок?

Медея загадочно хмыкнула, впрочем, превосходства на её лице не читалось. Она вообще в эту минуту выглядела достаточно… нормальной. Обычной слабой женщиной, а не чудовищем, у которого нет ни сердца, ни принципов.

Впрочем, Агата знала, что это впечатление обманчиво. Монстры хорошо умеют скрываться.

– Всё возможно, если есть острая необходимость… и большие деньги, – ответила Медея, сверкнув глазами. – Зачем тебе?

Агата пожала плечами.

– Знание – сила. Никогда не знаешь, кого и зачем тебе придется изменить.

Медея одобрительно хмыкнула.

– Начинаю понимать, почему Серп тебя выбрал. Честно скажу, вчера ты показалась мне импульсивной дурочкой, которая даже не умеет контролировать свою орочью силу. Я задумалась, зачем такому видному мужчине, как Серп Адрон, такая простая жена. Но… твой ответ интересен. Кажется, у вас с Серпом больше общего, чем показалось на первый взгляд.

Это она еще не догадывалась, кого конкретно вознамерилась менять Агата. На её губах дрогнула невеселая ухмылка. Ещё вчера она бы ничего такого не сделала. Не стала бы общаться с существом типа Медеи, не стала бы думать об изменении сознания родного мужа.

Но вчерашний день принес лишь боль и слезы. Отобрал у Агаты детей. Лишил её семьи и дома.

Поэтому сегодня она готова была переступить через мягкую наивную свою сторону – и сделать всё, чтобы Серп вернулся. Цель оправдывает средства, кажется, так говорят.

– Так что насчет способов? – спросила Агата.

Медея оглянулась на дверь в палату. Мимолетное движение, почти незаметное, но даже оно показалось любопытным. Там лежал кто-то важный для бессердечной убийцы. И хоть женщина этого не показывала прямо, но таких вот машинальных жестов было достаточно, чтобы Агата не сомневалась в своей правоте.

Хоть врач не дал никакой конкретики, но говорил «он», «пациент» – а не «пациентка». Значит, это мужчина. Но кто? Муж, любовник, сын? Кто-то близкий?

– Ты что-нибудь слышала про баюнов? – уточнила Медея.

– Нет. – Агата пожала плечами. – Это что-то из сказок? Кот Баюн?

– Запущенный случай. Нет, госпожа Адрон. – Медея насмешливо дернула бровью, как бы намекая, что при аристократической фамилии Агата оставалась сущей простушкой. – Это вполне реальная нечисть. Высшая, между прочим. Очень сильный и редкий вид, способный влезать в разум и менять его под себя. Достаточно только внедрить внутрь правильный запрос.

– И что, ты знаешь какого-то баюна? – Сердце забилось быстрее, во рту пересохло.

– Да, одного знаю. Он берет очень высокую плату за свою работу, но результат превосходит любые ожидания.

– Как его зовут? – Агата подалась вперед, уже не в силах скрывать нервного трепета.

Это бы всё решило! Перестроить сознание Серпа, нанизать туда правильные мысли: о семье, о детях, о том, что проклятый дар не должен управлять им. Может быть, и вовсе изничтожить все упоминания об этом даре… если так можно.

От Медеи не укрылось её волнение. В глазах женщины появились издевательские искры, губы чуть искривились. Кажется, в эмоциях Агаты она усмотрела слабость. Поэтому её благодушное настроение сменилось откровенной насмешкой.

– Паук, – сказала она по слогам.

– Его имя – Паук?

– Его называют Пауком, ну а если хочешь конкретики – ищи сама. Я и так тебе многое выдала. Мы вроде не подружки, чтобы обмениваться сплетнями. Что ж, прошу меня извинить. Передавай привет супругу… и вашим очаровательным детишкам.

И, подмигнув, Медея скрылась в палате, оставив Агату в растерянных чувствах.

С одной стороны, у неё появилась хоть какая-то информация. С другой, можно ли назвать прозвище «Паук» достаточным, чтобы найти баюна? Мало ли Пауков ходит по городу или стране?

Ничего. Главное – с чего-то начать.

Агата сглотнула и вернулась к палате, где лежал дед Максим. Она постучалась и заглянула внутрь. Мать Серпа стояла у прикроватного столика и поправляла букет полевых ромашек. Невысокая пухленькая женщина, но не одутловатая, а очаровательная в своей полноте. Лишний вес её не портил, скорее – украшал. Добавлял очарования лицу, делал черты плавными, мягкими. Мама Серпа любила пошутить, что она полнеет за всю семью худощавых Адронов.

Услышав стук, женщина обернулась и заметила Агату.

– Заходи, – махнула ей рукой. – Не устраивай сквозняк.

– Здравствуйте, Виктория Максимилиановна. Не помешала?

– Нет, конечно. Мы всегда рады компании. А что ты без Серпушки и детей? Дедушка был бы рад на них взглянуть, давно не видел пацанят.

Дед Максим лежал без движения, лишь грудь тяжело вздымалась. Серый, цветом он сливался с больничной одеждой и постельным бельем. Агате давно казалось, что он безразличен ко всему. Внутренняя сила не позволяла ему потухнуть, но болезнь брала своё. Может, он даже хотел поскорее умереть. Потому что разве это жизнь? Лежишь, подключенный к аппаратам, даже дышать сам не можешь. Ужасный конец. Врагу не пожелаешь.

– Если честно, я хотела поговорить с вами наедине.

– Ну, наедине я редко бываю, – попыталась пошутить Виктория Максимилиановна, но шутка вышла какой-то трагичной. – Но от дедушки нам нечего скрывать, я думаю. Пап, тут Агата в гости пришла, жена Серпа. Ну что ты скромничаешь. Иди сюда, он же не видит тебя.

Агата подошла ближе и улыбнулась, склонившись к старику, легонько тронула его холодную морщинистую ладонь.

– Здравствуйте, дедушка.

Он смотрел на неё, не мигая, и Агата поежилась под этим внимательным взглядом. Слишком уж он был… живым. Удивительно живым для орка, в котором живого почти ничего не осталось.

Агата на секунду даже залюбовалась его глазами. Красивые. Не потухшие, а полные внутренней силы. Жаль, что сила эта так и останется погребена внутри немощного тела.

Как-то ей не приходилось раньше смотреть ему в лицо. Они всегда приходили к деду Максиму и матери с Серпом, а тот к деду её особо не подпускал. Не хотел, чтобы она напитывалась страданиями умирающего орка.

Что ж, Агата ему была благодарна. Она всё равно не представляла, как вести себя с тем, с кем даже поговорить нельзя. Молча сидеть рядом и скорбно вздыхать? Какой в этом смысл?

Внезапно Агата с горечью вспомнила, как часто Серп проявлял нежности при дедушке. Говорил ласковые слова, целовал её, прижимал к себе.

– Надо, чтобы он видел: я в надежных руках, – улыбался муж. – Пусть дед порадуется.

Сейчас Агата задержала руку на несколько секунд – ради приличия – и отстранилась.

– Как вы? – спросила Викторию Максимилиановну. – Как дедушка?

– Всё как обычно, – ровно ответила та. – Улучшений не намечается, ухудшений – тоже. Ты не юли, скажи сразу. Что-то случилось? Что это за личные разговоры со мной?

Свекровь у Агаты была хорошая и в жизнь молодых с нравоучениями не лезла, но из тех, кто даже мысли не допустит, что её сын может сотворить нечто плохое. Женщина понимала: ни в коем случае нельзя рассказывать, как глубоко её ранят слова и поступки Серпа.

Свекровь лишь пожмет плечами и скажет что-нибудь типа:

– Ой, не преувеличивай. В семейных проблемах всегда виноваты оба, – подразумевая, что виновата одна она, Агата.

Поэтому разговор нужно выстраивать иным образом. Она оглянулась на деда Максима, который так и продолжал безотрывно смотреть в её сторону, будто пытался что-то сказать взглядом, но не мог.

Ей вновь стало не по себе.

Нельзя же при нем, живом орке, обсуждать события из прошлого, как будто деда уже нет в живых. Неправильно это.

– Может быть, выйдем на минутку? – спросила она с мягкой улыбкой. – Дойдем до кафетерия? Вы наверняка с самого утра ничего не ели.

– Если честно, со вчерашнего вечера, – вздохнула Виктория Максимилиановна. – Пап, подожди тут, – обратилась она к неподвижному деду, словно тот мог уйти. – Мы ненадолго.

Он несколько раз тяжело моргнул, и, посчитав это за согласие, свекровь направилась к двери.

Вскоре они сидели в небольшой, но уютной столовой клиники, где для посетителей готовили свежую выпечку и неплохой кофе. Виктория Максимилиановна ела с аппетитом, а Агата думала, как начать разговор.

– Одежда на тебе такая необычная, – сказала свекровь. – Как будто в гардеробе какой-то модной старушки покопалась. Нет, красиво, ничего не скажу. Но как с чужого плеча снято.

Ну, она была не так уж и неправа.

– Да ну, о чем вы. Просто мода на винтаж возвращается, – ответила Агата, зная, что мать Серпа за этим не следит и в её словах не усомнится. – Знаете, я хотела с вами обсудить одну вещь…

– Какую же?

– Я была у бабушки Раи, и она рассказала, что ваши родители совсем не ладили. А потом вы всей семьей съездили в отпуск, и всё пошло на поправку. Это правда?

Свекровь поморщилась.

– Вот бабушка, вообще не умеет тайны хранить. Агат, зачем тебе это знать?

– Мы с Серпом… – Она вздохнула. – У нас, наверное, кризис в отношениях. Или как это правильно называется? Раньше никогда не ссорились, а сейчас всё снежным комом покатилось. Одно за другим. Я испугалась, а вдруг наш брак никогда не будет прежним? Пошла к бабушке Рае за советом, а она сказала к вам обратиться. Мол, вы про своих родителей расскажете, и это меня успокоит. Может, посоветуете чего. Вы помните, что в том отпуске произошло?

Пусть это и была ложь, но ложь, приближенная к правде. Вроде и не ругала Агата Серпа, и напирала на то, как тревожится за их семью. Захочешь – не прикопаешься.

– Ох, бабушка-бабушка, – покачала головой Виктория Максимилиановна. – Слушай, ты дурь в голове не держи. Все ссорятся и все мирятся. А мои родители – вообще не образец для подражания.

– Но… они же…

Свекровь махнула рукой.

– Баба Рая всех нюансов не знает. Но тебе я расскажу. Мы в отпуск действительно съездили. Как сейчас помню: частный сектор, домик у самого моря. Только вот чуда не случилось. Мой отец всегда был жесток, а в отпуске совсем с катушек слетел. Он какой-то ритуал пытался провести, который только в этих широтах можно – видимо, для того и поехал вообще. Тот у него все не выходил, и в итоге он заставил мать ему своей крови нацедить, для активации рун. Даже рану ей помочь перевязать не потрудился. Она несколько дней отлеживалась. Потом к нему какие-то странные типы приходили, мать попыталась их выпроводить. Так он сказал, что если она будет ему при посторонних перечить, то в следующий раз для ритуала вся ее кровь будет использована. Потом они снова поругались, и отец ее в кладовке на магический замок на несколько дней без воды и еды запер. Якобы она сама напрашивалась. Я её защитить попыталась – тоже получила. Это был не отпуск, а кошмар. Мы дни считали до отъезда домой.

– Как же так…

Агата в ужасе прижала ладонь к губам.

– Вот так. К концу отдыха мать совсем запуганная ходила, взгляд боялась поднять. А отец сказал: «Не вздумай меня перед нечистью позорить. Веди себя нормально». А то, мол, слухи ходят про разлад в семье Адронов. Мама на себя перестала быть похожа, но больше никогда не жаловалась. Я тоже урок извлекла. – Свекровь нервно вгрызлась в булку с сахарной посыпкой. – Ты думаешь, я почему за отцом ухаживаю даже сейчас?

– Не знаю, – покачала головой Агата.

– А вдруг он завтра на ноги встанет? – скривилась Виктория Максимилиановна. – Скажет, что я была плохой дочерью, за каждый день сполна рассчитается со мной.

– Вы и так всю жизнь на него положили.

– Угу, а как иначе? Я его боюсь до смерти. Не знаю, чего от него ожидать. Ладно, пойдем обратно. – Она глянула на настенные часы. – Не хочу оставлять его одного. Теперь ты понимаешь, что отпуск – это не панацея? Так что дурью не страдай, Агат. У вас хорошая семья. Ты просто плохих не видела.

Они вернулись в палату.

Дед Максим всё так же лежал, но теперь он казался ужасным чудовищем, которое зашугало свою семью. Ненормальным, злобным. Агата смотрела на него с отвращением.

Жаль, что чуда не случилось. Втайне Агата надеялась, что есть рецепт спасения отношений. Но, наверное, монстра, пробужденного даром, нельзя изменить любовью.

Только магией.

Они еще недолго пообщались с Викторией Максимилиановной. О детях, о Серпе. Громко, показательно, чтобы услышал дед.

– Наверное, мне пора идти, – сказала Агата, когда темы для разговора кончились.

– Да, конечно. Попрощайся с дедушкой, – напомнила свекровь.

Агата кивнула и подошла к деду Максиму. Пусть ей и не хотелось даже смотреть в его сторону, но она пересилила себя, склонилась, чтобы вновь пожать его ладонь.

Внезапно он содрогнулся всем телом и протянул к Агате руку, словно хотел схватить её за запястье. Рот его широко разомкнулся, но оттуда не вылетело ни слова, ни даже хрипа.

Испуганная женщина сделала шаг назад.

Пусть даже не вздумает её касаться.

Дед несколько раз с усилием моргнул, а затем… затем на аппаратах, отсчитывающих показатели здоровья, начали скакать какие-то цифры. Раздался тревожный писк.

– Папа! – вскрикнула свекровь и подбежала к двери. – Срочно! Кто-нибудь! Отцу плохо!

Набежали доктора, началась возня, зазвучали голоса на, казалось, непонятном языке. В медицинских терминах Агата не разбиралась и, сколько ни прислушивалась, так и не поняла, о чем переговариваются врачи. Затем её вместе со свекровью выставили наружу, и следующие полчаса они провели в коридоре, перед закрытыми дверями палаты.

Виктория Максимилиановна тупо пялилась в одну точку на стене, словно окаменела.

– Всё будет хорошо, – сказала ей Агата.

– Только как именно «хорошо» будет? – ответила женщина с болезненной ухмылкой. – Он выживет или умрет?..

На этот вопрос Агата ответа не знала.

Когда ждать стало совсем невыносимо, наружу выглянул один из докторов.

– Мы стабилизировали его состояние, – отчитался он. – Сейчас жизни вашего отца ничто не угрожает.

– Что с ним произошло? – испуганно спросила свекровь.

– Если простым языком, то сильнейшее перенапряжение. Приборы зафиксировали попытку физической активности. Первую за все эти дни. Ваш отец услышал что-то тревожное? Он пытался как-то отреагировать на какие-то слова или действия?

Агата вспомнила, как дед Максим захотел её коснуться, как открыл рот, а в глазах его читалась жуткая решимость. Она глянула на свекровь, но та покачала головой. Неужели ничего не заметила?

А ей самой не показалось ли? Слеза на щеке Максимилиана… она была готова поклясться, что ее видела.

– Он хотел мне что-то сказать, но не смог, – тихо проговорила Агата.

Виктория Максимилиановна отмахнулась.

– Агат, тебе наверняка показалось. Зачем бы дедушке тебе что-то говорить? Доктор, объясните лучше: есть ли шанс, что он… – она вдруг замялась, – что он восстановится? Может ли эта активность означать, что папа справляется со своей болезнью?

– Ничего нельзя обещать наверняка, но… это будет настоящим чудом, – ответил доктор. – В любом случае, мы вкололи ему успокоительные. Сейчас ваш отец спит.

Они поблагодарили доктора, и когда медики разошлись, Агата тоже решила, что пора прощаться. Ей не давал покоя поступок деда Максима. Но свекровь попросту не поверила. Не увидела, как его морщинистая рука потянулась к невестке. Решила, что та выдумывает.

Смысла переубеждать её нет.

Попрощавшись, Агата вышла из клиники.

Она не хотела возвращаться домой к матери. Но понимала – идти некуда. Гордость гордостью, а лишних денег на съем жилья у нее не найдется. Надо разобраться с работой, решить, как быть дальше.

Пока же…

– Мама, это я! – крикнула она с порога.

Вера Эммануиловна появилась из кухни и бросилась на шею дочери. За её спиной показался силуэт Розы.

– Привет, – тепло поприветствовала её сестра.

Выглядела она как всегда сногсшибательно: платье сидит как влитое, не скрывая аппетитную фигуру, волосы зачесаны, на лице – безупречный макияж. Помятая не спавшая Агата в платье бабы Раи ощутила себя дурнушкой рядом с королевой.

– Представляешь, Розочка взяла отпуск, чтобы тебя поддержать, – тараторила мама. – Сказала, что не оставит в тяжелой ситуации! Всё-таки как хорошо, что вы такие дружные! Агатонька, проходи кушать. Я оладушек напекла.

Вчерашний прощальный разговор никто сознательно не упоминал. Кажется, маме было стыдно за то, что даже не выслушала дочь, а Агата не стремилась вновь начать скандалить или объясняться.

Она слишком устала для всего этого.

– Девчонки, вам бы съездить куда-нибудь, – предложила Вера Эммануиловна, накладывая в мисочку варенье. – Не хотите на фонтаны посмотреть, пока их не закрыли на зиму?

– Можно, – Роза глянула в сторону Агаты. – Поедем?

Внезапно Агата поняла, как надо поступить. Она ответила с самым серьезным выражением лица:

– Если честно, я думала предложить тебе кое-что другое. Нет желания вечером сходить в бар?

– В бар? – одновременно переспросили и мама, и сестра.

Глаза Розы округлились, а Вера Эммануиловна неодобрительно поджала губы.

– Да-да, в бар. Ну что вы так смотрите? Я нигде сто лет уже не отдыхала. Вот как забеременела Златом, так и забыла про себя. А сейчас думаю: хочу развеяться! Потанцевать, пообщаться, выпить немного. Роз, ты же знаешь места. Отведи меня куда-нибудь!

Разумеется, ни о каких гулянках Агата не мечтала. Её план был предельно прост.

Ей нужен некий Паук. Где его искать, она не представляет. Спрашивать знакомых смысла нет – все друзья Агаты приличные нелюди. Откуда таким знать про явно криминального Паука?

Но можно поинтересоваться у низшей нечисти. В каком-нибудь злачном заведении. Кто-нибудь да поймет, о ком речь. Если не сам с этим Пауком общался, то хотя бы подскажет, к кому обратиться.

К сожалению или к счастью, Агата по клубам и барам не ходила. Но ведь была Роза. Несколько лет назад она здорово добавила седых волос собственной матери, ошиваясь со всякими бандами. Тролли, гоблины – Роза не особо разбиралась в друзьях. Она встречалась с сомнительными мужчинами, отдыхала в ужасных заведениях.

Потом вроде остепенилась. Но явно не растеряла всех своих связей.

– Агат, у тебя же муж, дети… – влезла мама. – Какие бары…

– Мам, я что, мужу изменять иду? – подбоченилась Агата. – Или от детей отказываюсь? Один раз за семь лет хочу куда-нибудь выйти, а ты недовольна.

– Мы можем выбрать какой-нибудь человеческий ресторан, – примирительно сказала Роза.

– Не хочу человеческий! Я устала прятаться. Можно хоть один вечер почувствовать себя свободной? Мне нужен именно бар и именно для нечисти! Роз, ну хоть ты меня не осуждай.

Говорить сестре об истинных своих мотивах Агата не собиралась. Зачем? Это её решение, её семья, её жизнь – родственникам незачем знать всех деталей.

Тем более что она скажет? «Я хочу найти Паука, чтобы изменить сознание Серпа»?

Звучит так себе.

– М-м-м, – Роза вдруг широко заулыбалась. – Конечно, сестренка. Я знаю одно местечко. Тебе понравится. Вера Эммануиловна, не переживайте. Я прослежу за нашей гуленой.

Мама покачала головой.

– Ох, неспокойно мне как-то на сердце. Но… вы правы. Погуляйте, отдохните, только под утро не возвращайтесь, ладно? Не нужно приличным девочкам так поздно по городу шляться.

– Мы недолго посидим и уйдем. Вы, главное, не волнуйтесь, – клятвенно пообещала Роза, но незаметно подмигнула сестре, намекая, что вечер обещает быть долгим.

Определившись со временем выхода из дома, девушки разошлись по комнатам. Агата уснула сразу же, как голова коснулась подушки. Так сильно она вымоталась за последние дни.

Ей ничего не снилось, и это было спасением.

Глава 7

МЕДЕЯ

С кланом Сигнус у Медеи были старые счеты. Из-за ложных обвинений предыдущего главы клана в адрес ее семьи она еще ребенком осталась сиротой. Выживала на улице, среди низшего отребья, попрошайничала, не раз с ней случалось такое, после чего хотелось только одного – умереть. Но она выжила вопреки всему. Научилась убивать тех, кто хотел убить ее.

Даже Арджеш высоко оценил ее навыки, приблизив к себе.

И когда спустя два десятка лет она получила приказ уничтожить ненавистный клан, ставший причиной всех ее бед – это стало не работой, а наслаждением.

Те посмели пойти против Арджеша, решили ослушаться, и кара не заставила себя долго ждать. Толку, что они сильные маги, что от их крови рождаются дети с редчайшим даром предвидения. Если ты провинился перед Арджешем – будешь истреблен.

Приказ был не щадить никого. И она вырезала их всех. Одного за другим. Не пощадила даже беременную жену главы клана. Да и как бы она могла, если именно эта смерть особенно была нужна Арджешу.

Их крики сладкой музыкой звучали в ушах, кровь – пропитывала одежду, брызгала на лицо, и она слизывала тягучие капли, в первый раз в жизни жалея, что в ней нет ничего от природы вампиров. Как бы было здорово не только лишить их всех жизни, не только напитаться их криками, но выпить их, иссушить тела, что сломанными куклами сейчас были раскиданы по особняку.

Каждый из них заслужил все, что произошло в тот день. Даже нерожденный ребенок уже был виновен, хотя бы в том, что был обречен носить ненавистную фамилию.

Она так увлеклась, что выполнила задание непростительно быстро. Ни облегчения, ни радости. Словно томимый жаждой путник, добравшийся до воды, она осушила свою месть залпом, не глотая, не посмаковав как следует.

Перешагивая через одно из тел, она заметила, что оно еще… дышит.

Дышать телу осталось не долго. Жизнь толчками выходила из открытой раны на животе, но мрачное веселье и предвкушение уже успели вспыхнуть в ее душе.

О нет, она не даст ему умереть. Заберет с собой и сполна насладится его мучениями.

Медея вытащила бутылек с заживляющим зельем – одно из двух, что было у нее с собой на экстренный случай, если что-то пойдет не так. Второе было ядом. Если бы она проиграла, то, в отличие от дурака, распластавшегося перед ней, живой себя взять не позволила бы.

Ее пленником стал Филипп, восемнадцатилетний сын почившего главы клана. Светлые волосы, еще по-детски округлые мягкие черты лица, ангел, которого ей предстояло сломать. Но в тот момент он был слишком слаб, чтобы поиграть с ним, чтобы насладиться его мукой вдоволь.

Доверить кому-либо лечение Медея не могла – иначе стало бы известно, что она ослушалась приказа Аржеша и оставила его в живых.

Она сняла квартиру, обложила ее защитными амулетами, усилила чарами, заглушающими звуки, рунами и оставила Филиппа там.

Ей хотелось поскорее начать игру, но пленник никак не приходил в сознание. До тех пор, пока в один из вечеров, когда она меняла повязки на воспалившихся ранах, его слабая рука не перехватила ее запястье.

– Где я?.. Что случилось?.. – Его голос был хриплым и слабым, но на лице застыло решительное выражение, мешающееся с гримасой боли. Словно он был готов прямо сейчас вскочить и бежать бороться со всем миром. Это было так забавно, что Медея не удержалась от улыбки, надавив на рану чуть сильнее, чем следовало.

Ее пленник зашипел от боли, моментально оценивая собственное состояние.

– Вы мне помогаете, лечите меня?.. – уже куда более мягко спросил он, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос. – Спасибо.

Он обессилено откинулся на подушки, закусывая губу, чтобы удержать очередной стон.

«Он меня не узнал…» – с удивлением поняла женщина, и в голове тут же возник план.

О да. Это будет весело. Особо изощренный способ. Вишенка на торте ее мести.

– На твой дом напали по приказу Арджеша. Мне удалось туда попасть, но, когда я нашла тебя, все остальные уже были мертвы, – как можно мягче произнесла Медея.

И ведь не соврала ни единым словом.

И без того обескровленное лицо Филиппа сравнялось по цвету с накрахмаленными простынями, меж бровей залегла скорбная складка, он прикрыл глаза, стараясь спрятать эмоции, но те все равно проступали.

Медея невольно залюбовалась этим чистым воплощением страдания. Красив и хорош собой. Целиком в ее власти.

Она поставит его на ноги, выходит, и он будет ей благодарен. И после того как он отблагодарит ее, она швырнет ему в лицо, что он благодарит убийцу своей семьи.

А потом она будет играть с ним, напитываться его болью, наслаждаться его мучениями.

От этих мыслей на губах сама собой расцвела улыбка. Как же сладко… И гораздо веселее, чем стоны его слишком легко умерших родичей.

– Если Арджеш приказал уничтожить мою семью, – едва сдерживая рыдания, проговорил Филипп, – то это вопрос времени, когда они придут за мной.

– Это моя квартира, на ней много защитных чар. Тут они тебя не достанут и даже не почувствуют, что ты жив, если решат провести поисковый ритуал. – Медея не кривила душой. Все так и было. Ее пленник, только ее. И она никому не отдаст свою добычу, пока не наиграется вдоволь. – А ваш дом, после того как я тебя вынесла, предали огню. Если повезет, то тебя и искать не будут.

– Зачем мне жить, если все мои близкие погибли, зачем ты меня спасла… – Филипп был близок к истерике, но из-за ран не мог ни встать с кровати, ни сесть, любое движение причиняло ему боль. Но боль душевная была куда сильнее.

«Зачем?.. Сказать ему или оставить на десерт?..» – размышляла Медея, наслаждаясь муками своего врага.

– Думаешь, мне не стоило этого делать? – не удержалась она от вопроса.

– Я не хочу, чтобы из-за меня кто-нибудь еще пострадал, – обессиленно выдал парень.

– Кто-нибудь еще? Намекаешь, что твою семью убили из-за тебя? – На самом деле она понятия не имела, почему Арджеш отдал такой приказ.

Парень закашлялся, на губах показалась кровь. Медея нахмурилась, не понимая, что она сделала не так, может быть, это из-за каких-то лекарств? Или рана гораздо глубже, чем она полагала?

– Лучше отдай меня им, спаси себя, – слабо произнес Филипп, игнорируя ее предыдущий вопрос.

Медею это разозлило. Он теперь принадлежит ей. И не ему решать, кому она его отдаст! Как только наиграется, просто перережет горло, и дело с концом.

«Спаси себя!» – мысленно передразнила она. Она и без него знает, что ей нужно делать. И нечего указывать!

– Поздно, ты уже здесь. У меня.

– Нужно быть очень храбрым, смелым и безрассудным, чтобы не побояться пойти против Арджеша. Ты меня спасла, и я этого не забуду.

«О да, милый. Ты этого никогда не забудешь…» – ехидно подумала Медея, вставая и подходя к тумбочке, на которой лежали бутыльки с заживляющими составами.

Но что-то внутри странно сжалось от его слов. Он назвал ее храброй и безрассудной. Таким тоном, словно это было комплиментом. Это было неожиданно приятно… и одновременно неимоверно злило!

– Какая я еще? – спросила она, резко обернувшись. – Поговорил со мной минуту и решил, что узнал меня?! Ты глупый мальчишка, который играет в благородство. Решил, если попадешь к вампирам раньше, то выторгуешь себе легкую смерть?

Ответ Филиппа окончательно обескуражил, кажется, второй части ее вопросов он и не слышал:

– Ты красивая. Как ангел. Как… как тебя зовут?

– Ме… – от удивления она чуть было не призналась, но вовремя взяла себя в руки. – Мирослава.

Вряд ли ее настоящее имя о чем-то ему скажет. А пока… можно сыграть новую для себя роль.

***

Перед выходом Роза загадочно попросила:

– Одежду выбирай на размер больше.

Агата нахмурилась, но при матери расспросы сестре устраивать не стала, та и так была недовольна, что сестры шли «кутить» в непонятное место.

Добирались они на метро. Очень долго, потому что ехали на другой конец города. Тряслись в вагоне, вжатые телами в толпу людей. Потом плутали темными дворами. Привыкшей к комфортной жизни Агате откровенно не нравились места, мимо которых они проходили. Мрачные, пропахшие нечистотами и почему-то кислой капустой.

Впрочем, сама напросилась.

– Куда это мы? – Агата плохо ориентировалась на окраинах и сейчас с трудом понимала, как они будут выбираться обратно.

– Боишься? Мы же орки, сестренка, – фыркнула Роза. – Даже в самом злачном месте вряд ли найдется настолько отбитый тип, чтобы с нами связываться.

О том, к чему была фраза Розы насчет одежды, стало понятно, как только сестра подвела ее к неприметному входу с торца пятиэтажки.

Рядом с хлипкой на вид деревянной дверью, ведущей в подвал, красовались два бугая в спортивных костюмах, от которых за сотню метров тянуло тяжелой аурой низших. Едва девушки подошли, как они перегородили им дорогу:

– Только для нечисти, в человеческой форме нельзя, – отрезал бугай.

Роза хищно ухмыльнулась и затейливо провела рукой по волосам, одновременно с этим ее кожа окрасилась в зеленый, сама она стала чуть выше ростом, волосы длиннее, а уши немного вытянулись и заострились. Не боевая форма – но вид все равно эффектный.

– Орчанка?

Агате почему-то с завистью подумалось, что сестра не раз тренировала этот жест перед зеркалом. Ее собственное обращение вышло не таким эстетичным.

– Еще одна, – ахнул правый громила, разом растеряв весь свой напыщенный вид. Ну да, при желании они с Розой вполне могли бы «уделать» с десяток таких, как они. А низшие язык силы хорошо понимают.

– Вы чего сразу не сказали, мы бы так пропустили, – заулыбался тот, что стоял слева, отступая в сторону.

Стоило войти, как в нос сразу ударили запахи сигаретного дыма, крепкого алкоголя и мужского пота. Играла дурацкая попсовая мелодия, кто-то кричал, кто-то дрался. Мимо пробежала охрана, спеша разнять свору в дальнем углу.

– Самое отвратное место, какое я знаю, – шепнула Роза на ухо, пока они шли между столиков, думая, куда приткнуться. Свободных мест не оказалось.

– Что эта стерва сказала? – вдруг вскочил один из подвыпивших посетителей, тощий лопоухий мужичок с огромными ушами, одно выше другого.

Роза презрительно повернулась к нему, гаркнув не своим голосом:

– Ты у нас ушастый, но зато слепой, что ли?! Совсем страх потерял?!

«Это моя сестра?» – Агата не столько испугалась возможных разборок, сколько удивилась тому, как переменилась Роза. Ну да, кажется, у троллей, с которыми дружила, она набралась многого.

– Ой, дамы. И правда, подслеповат… – заулыбался ушастый. – А я уже ухожу, можете мой столик занять. Хорошее место, туалетом почти не пахнет.

И тут же юркнул мимо них и побежал к выходу. Агата заметила, как он очертил себя руной от сглаза на ходу. Неужели и правда так их испугался?

– О, а вот и место нашлось! – Роза победно уселась на освободившийся стул и закинула ногу на ногу. – Садись. Будем кутить!

Правда, меню пришлось ждать минут тридцать. За это время сестра успела сбегать до бара и принести им по отвратительному на вкус коктейлю.

– За свободу! – провозгласила Роза первый тост, подняв бокал.

Пригубив напиток, Агата еще раз осмотрелась. Кто-то дергано танцевал под музыку, несколько парочек, не скрываясь, целовались: кто прямо за столами, кто у стены. За дальним столиком большая шумная компания играла в карты.

– Да нечего тебе больше ставить, Ковтун. Нечего. В долг тебе никто не даст. Проваливай.

– У меня во чего есть!

Агата из любопытства обернулась на пьяный голос.

Говорившим оказался неприятный тип в грязной рваной одежде, за спиной огромный горб, лицо в каких-то пятнах. Агата даже не поняла, что он такое показывает своим компаньонам по картам – а когда поняла, у нее глаза на лоб полезли. Да это же ребенок! Некрасивый, такой же грязный, как и горбун, но все-таки ребенок. По виду ему и полугода не было.

– Я сына могу на кон поставить, – явно бравируя, заявил горбатый.

У Агаты внутри похолодело. Как же вот так собственного ребенка заложить можно? Мысли против воли скользнули к Серпу. Даже под воздействием проклятого дара при всех своих недостатках он никогда бы так не поступил. Не разменял бы детей ради сиюминутной выгоды.

– Да кому твой выродок нужен? – зашипели на него.

– Совсем с катушек съехал? Куда нам эта мелюзга. Вас, бесов, по пять штук на каждую помойку, плодитесь как кошки. Если не нужен самому, притопи, и дело с концом. Нам не суй.

– Там что-то интересное? – Роза повеселела от первого же бокала. – Куда смотришь? Может, потанцуем?

В потрепанном меню, которое им наконец принесла официантка-троллиха, оказался в основном алкоголь различной крепости и сочетаний да закуски к нему. Полистав и не найдя ничего, женщина отложила его в сторону и снова перевела взгляд на компанию картежников.

– Вон тот мужик хотел ребенка в качестве ставки в картах заложить, – поделилась Агата с сестрой своим наблюдением.

– Низшие, – безразлично пожала плечами сестра, произнеся это так, будто бы это все объясняло.

В этот момент к столику с картами протиснулась женщина. Тоже горбатая, одетая бедно, но хотя бы выглядела она гораздо опрятнее.

– Ты чего творишь, а ну отдай мне Витю! Как ты посмел его забрать?! Ты же погулять его взял! – на весь зал завопила она.

– А мы и гуляем. Вот, показываю, как настоящие мужики время проводят. Он такой же мой сын, как и твой.

В этот момент Роза наклонилась к Агате и жарко зашептала:

– Кажется, леший за соседним столиком положил на тебя глаз.

Та повернула голову, но так и не смогла понять, о ком говорит сестра. Слишком уж здешние завсегдатаи казались похожи один на другого, даже несмотря на разные расы, разный цвет кожи и особенности вроде рогов, хвостов, или крыльев.

Рядом протиснулась охрана – пошла разнимать готовую вцепиться друг в друга парочку бесов.

Женщина осушила залпом коктейль.

– Я дойду до бара, попрошу повторить, – улыбнулась она сестре. Сейчас самое время, пока все отвлеклись на скандалящих родителей, расспросить кого-нибудь о Пауке.

– Угу! – ответила Роза, жеманно помахав кому-то.

За стойкой бара стоял болотник. Пучеглазый, лопоухий, с огромным жабьим ртом. Агата сунула ему мелкую купюру.

– Мне что-нибудь безалкогольное.

– Воду? – ухмыльнулся бармен, забирая деньги.

– Можно и воду.

Болотник удивленно похлопал глазами, будто бы она первая здесь, кто попросил воды. Но все же быстро сообразил, что главное – это оплата, и потянулся за стаканом.

Агата воровато обернулась. На нее никто не обращал внимания. И, подавшись ближе, она спросила:

– Подскажите, пожалуйста, мне нужен нелюдь с кличкой Паук. Вы о таком слышали? Может быть, бывал у вас как-нибудь?

– Паук? – Болотник на мгновение задумался. – Чего бы ему у нас делать, если у него свой бар есть.

Надежда ярким огоньком вспыхнула в душе. Неужели так просто?

– А адрес подскажете? – как можно более вежливо спросила она, мысленно уже празднуя победу.

– Может, и подскажу, – пожал плечами бармен и, взяв со стойки грязное полотенце, принялся натирать стаканы.

Агата подождала немного, но адрес так и не услышала, вздохнув, полезла в сумочку, вытаскивая крупную сумму, положила на барную стойку.

Бармен покосился, но к деньгам не притронулся.

– За кого вы меня принимаете?

Агата закатила глаза и, поджав губы, всё же вытащила еще столько же и добавила сверху.

– Другой разговор, – улыбнулся бармен, смахнув деньги рукавом. Раз – и словно их тут никогда и не было. Агата даже не заметила, куда он их припрятал. – Улица Стойкости, недалеко от пересечения с Симонова, там гаражный кооператив рядом…

Пытаясь мысленно нарисовать себе маршрут, Агата заметила, что не одна прислушивается к словам бармена.

Рядом стояла та самая бесовка с уродливым ребенком на руках и, кажется, тоже всё внимательно запоминала.

– Ты чего тут вынюхиваешь, падаль? А ну брысь, пока охрану не позвал, – замахнулся на нее бармен.

Женщина побледнела, а горб за ее спиной подозрительно зашевелился.

«Точно, у бесов же недоразвитые крылья за спиной», – вспомнила Агата.

– Простите, простите, – лебезила тем временем женщина. – Я уже уходила. Просто услышала «Паук». И вспомнила, мне говорили, что какой-то Паук берет низших на работу. Вот и думаю, может, о том и речь? Может, и мне сходить, местечко сыщется…

– Да кому такая падаль, как ты, нужна? Еще и с ублюдком на руках.

– Виктор не ублюдок. Он очень хороший мальчик. – Глаза ее расширились, выражение лица стало обиженным. Кажется, ей было совершенно все равно, что говорили про нее, но слова в адрес сына ее задевали.

Бармен сплюнул себе под ноги.

– Вы, бесы, такие жалкие. Ни магии, ни силы, ни способностей. Только и можете туда-сюда шнырять, сплетнями побираться. Толку от вас – ноль. Хуже людей, честное слово.

Женщина зажала ребенку уши и, насупившись, отошла в сторону, бубня себе под нос:

– Не слушай его, Витенька, ты у меня умничка. Ты вырастешь и еще покажешь всем этим высокомерным… Они еще в очередь будут становиться, чтобы просто с тобой поздороваться.

Агата проводила ее взглядом. Жаль было бедняжку, но она даже денег не могла ей сейчас дать – почти всё, что она брала с собой, ушло на «взятку» бармену. Что ж, оставалось надеяться, что адрес Паука, который услышала молодая мать, ей не принесет еще больше неприятностей.

– Всё запомнили? – недовольно уточнил бармен, видя, что Агата все еще не уходит.

– Да, спасибо.

Задавать дополнительные вопросы было бы глупо, потому Агата вернулась за столик. К Розе уже вовсю подбивал клинья какой-то леший неприятной наружности, с огромной бородавкой на носу. Сестра морщилась, но, как заметила Агата, от напитков с закусками не отказывалась. Судя по всему, деньги у «кавалера» водились, потому что стол ломился от угощений и алкоголя.

– А это Агата, – представила её Роза, переводя с себя внимание. – Между прочим, почти свободная девушка!

– Очень рад познакомиться, – нетрезво протянул леший и облизался. Бородавка дрогнула, будто живая. – Малышка, открой ротик.

Он отщипнул виноградину с фруктовой тарелки и поднес к губам Агаты. Та с неприязнью отстранилась.

– Агат, да чего ты? – шикнула на неё Роза. – Такой мужчина простаивает. Расслабься. Ты разве не этого хотела? Геночка, вы не обижайтесь, она немного строптивая, но хорошая.

– Геннадий, простите нас, – улыбнулась Агата лешему и цапнула сестрицу под локоть. – Нам срочно нужно отойти до дамской комнаты.

В туалете было немногим хуже, чем в самом зале. Всё тот же липкий пол, всё те же неприятные запахи. Разве что в крайней кабинке кому-то явно было плохо, а в центральной… очень хорошо.

Агата поморщилась. Это место ей не нравилось, хотелось поскорее уйти. Но реакция сестры слишком уж возмутила её, чтобы оставить без ответа.

– Роз, ты чего делаешь?

– А чего я делаю? – невинно захлопала та ресницами.

– Мне показалось, или ты меня сейчас под какого-то лешего подкладываешь?

– Ты сама хотела отдохнуть.

– Я не просила меня ни с кем сводить!

Внезапно сестра разозлилась, вспыхнула будто спичка. Во взгляде её появилось явное недовольство.

– Да ладно, а разве не за этим ходят в бары?! Сама же говорила: «Устала от всего, хочу свободы». Вот тебе свобода. Получай. Я тебе отдаю лучший вариант. У Геннадия свой бизнес, между прочим. Большие перспективы, всё такое.

«У Геннадия вообще всё большое, например, бородавка», – гневно подумала Агата, но промолчала. По сути, леший ни в чем виноват не был. Он просто нашел согласных на всё – по его мнению – девиц и сейчас их всячески окучивал.

Они чуть отодвинулись от двери, пропуская наружу из туалета нетрезвую девушку-чертовку, идущую по стенке и утирающую рот. В центральной кабинке кто-то начал подозрительно постанывать.

– Роза, давай договоримся. Я сама разберусь со своей личной жизнью. Как минимум у меня есть муж.

Сестра как-то нервно расхохоталась. Щеки её раскраснелись от выпитых коктейлей, в глазах блеснуло что-то непонятное. Насмешка? Обида?

– Что смешного?.. – не поняла Агата.

– А что твой муж? Ушел, детей забрал. Судя по тому, что сегодня ты вернулась к маме, а не к нему – у вас не всё гладко. Так чего за него держаться?

– Вчера ты говорила, что мне второго такого не найти.

– Я от своих слов не отказываюсь, – Роза смутилась. – Но, Агат, не привязывай к себе мужика силой. Видно же, что вам плохо вместе. Вы несчастны. Отдохни, развейся, позволь себе немного лишнего. Например, потанцевать с симпатичным незнакомцем из клуба. Зачем хвататься за того, кто тебя не уважает? Ради чего? Мне Вера Эммануиловна сказала, что он вчера пришел и детей увел, пока мы с тобой гуляли. Он тебя вообще ни во что не ставит.

Перемена в настроении Розы удивила Агату. Слишком уж резко она перестроилась от «он шикарный мужчина» на «беги от него как можно скорее».

Впрочем, девушка была пьяна и, скорее всего, сегодня говорила то, что всегда держала в уме, но не решалась произнести вслух. Вчера она по-сестрински поддерживала, а сегодня – развязала язык.

Но эти слова всерьез задели Агату. Получается, нужно отпустить любимого Серпа и пуститься во все тяжкие с непонятным лешаком? Вот как видит Роза её будущее? Плевать, с кем и как, главное – забыть о родном муже?

Но он не сам по себе стал таким. Не нужно его осуждать. Это всё дар.

Ещё и мама в очередной раз не смогла промолчать. Чего она ещё наговорила Розе? А главное – зачем?!

– Я сама решу, с кем мне хорошо или плохо, – отрезала Агата и вышла из туалета.

Вернувшись к столику, она схватила куртку и сказала удивленному Геннадию:

– Вы уж меня сердечно простите, но нужно срочно бежать домой. Муж, дети, сами понимаете.

Она думала, что этого объяснения достаточно, чтобы отстать от замужней женщины, но леший подскочил, преграждая ей дорогу.

– Как уйти? Куда уйти? Я на вас потратился, вон, коктейлей заказал! Подождет муж с детьми. Вернешься к нему завтра. Я ж замужества и не предлагаю. Отдохнем, и хватит.

– Не подождет! – рявкнула Агата, вырываясь. – Вы понимаете, с кем вообще имеете дело?

– Конечно, понимаю. Всегда мечтал о страстном свидании с орчанкой. А лучше – с двумя. – Он подмигнул возникшей из-за спины Розе.

– Нет, спасибо.

– Да вы не тушуйтесь. Я умею быть ласковым.

– Всё ещё «нет».

– А говорила, что она готова на всё, – обиженно выплюнул он в лицо Розе.

Та лишь пожала плечами.

– Мало ли что говорила. Пойдем, Агат. – Она ласково приобняла её за талию. – Прости меня, пожалуйста. Вообще не понимаю, что на меня нашло. Ты не злишься?

Агата лишь безразлично махнула рукой.

Она в очередной раз убедилась, что о желании вернуть Серпа никто из родственников не должен знать. Не поймут.

Ну ничего. Теперь у неё есть адрес бара Паука, а значит, совсем скоро они договорятся о цене – и Агату больше не будут жалеть. Не будут обсуждать у неё за спиной, как разваливается её семья.

– Никуда вы не пойдете, я сказал! – Леший совсем обозлился, ноздри его гневно раздувались. – Я сейчас своих друзей позову. Они вас мигом хорошему поведению научат!

Он попытался опять приблизиться, и Агата предупреждающе скрежетнула зубами. Если придется – примет боевую форму. Ей уже не привыкать ходить в разорванной одежде.

– Дружище, не стоит донимать девушек, – внезапно донесся до них спокойный уверенный голос.

Она обернулась. За их с Розой спинами стоял высокий темноволосый человек, в джинсах и темном свитере. На вид лет тридцать. Высокий, выше Агаты на целую голову. Слишком симпатичный для посетителя бара, в котором они находились.

Удивительно, но леший сглотнул и попятился. Даже две орчанки не вызвали в нем такого ужаса, как этот симпатичный, с виду приятный незнакомец. Он откровенно боялся его. Прямо-таки до состояния паники.

Да и вообще. Агата внезапно отметила, что весь бар как-то разом напрягся. Воздух словно потяжелел. Нечисть посматривала на мужчину с явной опаской. Умолкли голоса, утихли драки. Все как-то притихли.

– Я м-могу идти? – зачем-то спросил леший.

– Можешь, – разрешил незнакомец, не сводя с него тяжелого взгляда. – Ну, раз уж так сложились обстоятельства. Агата? – Он глянул на женщину. – Давайте уйдем отсюда и пообщаемся в более интимной обстановке.

– Спасибо за вашу помощь, но мы бы и сами разобрались, – сказала она.

– Охотно верю. И всё же. Вам придется пройти со мной.

Да что за наглость?! Хоть и непонятно, что это за мужчина и почему у всех посетителей бара трясутся поджилки при виде него – это не дает ему права так беззастенчиво намекать, что Агата должна его как-то отблагодарить.

Не дождется.

– К сожалению, никуда я с вами не пойду.

– К сожалению, пойдете. Старший оперуполномоченный Макаров. – Перед глазами мелькнула красная корочка. – Агата Эдуардовна Адрон, повторюсь в последний раз: вам придется пройти со мной. Немедленно.

– Э… Это какая-то шутка? – первой отреагировала на мужчину Роза. – На каком основании?!

Агата заторможенно кивнула словам сестры. При чем тут милиция и она?

– Это не по уставу, но могу подсказать, – весело хмыкнув, оперуполномоченный обратился к Агате, – угон автотранспортного средства, нахождение в нечеловеческом облике в присутствии непосвященных людей. Так что или вы пойдете со мной добровольно, или мне придется увести вас силой. Вот только тогда к вашим статьям я добавлю «сопротивление при задержании».

Она выдохнула, не находя слов, чтобы объясниться. Вчерашняя стычка не осталась незамеченной. Оно и неудивительно. Ни в коем случае нельзя показываться людям в своем истинном обличии (а уж тем более пугать их до смерти и отбирать их машину). Это – первостепенное правило существования нечисти. Арджеш неустанно следит за его выполнением и карает тех, кто посмел его нарушить.

И ведь не объяснить, почему Агата так поступила.

Какой кошмар…

Что с ней теперь будет?..

– Бред. Вы её с кем-то перепутали. Моя сестра никогда бы… – начала Роза.

– Не надо, он прав.

– В смысле?! – Сестра моргнула несколько раз подряд. – Ты всё это сделала?! Угнала тачку, разгуливала перед людьми в облике орка?

– Угу.

– Ну раз уж мы разобрались с деталями, – мужчина нехорошо ухмыльнулся, – приглашаю вас к себе в авто.

Он направился к выходу, и разношерстная толпа нелюдей расступалась перед ним синхронно, как по команде. Это было поразительно.

Неужели местные так сильно боятся милиции? Они, конечно, все как на подбор криминальные элементы, но что им до какого-то оперуполномоченного? Что он им сделает?

Глава 8

Пока они находились в баре, погода окончательно испортилась, и выходить пришлось под дождь.

– Ну и погодка. А я зонт не взяла, – капризно заявила Роза, словно позабыла, что они не гулять пошли.

Девушка уже успела сменить облик на полностью человеческий и теперь недовольно поправляла ставшую чуть великоватой одежду.

Агата обернулась на закрывшуюся за ними дверь, вспомнила приставшего лешего и мрачно накинула на голову капюшон куртки. Она вздохнула, усилием воли переходя в человеческую форму, и упрямо шагнула вперёд. К заведенной машине Макарова.

Роза недовольно засопела, но все же двинулась за ними следом.

– Думаю, вам придется добираться своим ходом, – мило улыбнулся ей мужчина, преградив дорогу.

– Такой ливень начался. Может, хотя бы до метро подбросите? – нагловато поинтересовалась она и порочно облизала губы.

Но на Макарова её обаяние не подействовало.

– Могу подбросить вас до камеры предварительного заключения. Там и переждете дождь. Не хотите? Тогда желаю удачи в поисках попутки.

Чувство юмора у оперуполномоченного Макарова явно было специфическим. Роза быстро убежала, причем обратно в бар – наверное, пошла кадрить кого-нибудь, кто довезет её до дома.

Макаров же галантно распахнул перед Агатой заднюю дверь. Она вся съежилась, усаживаясь на узкое сиденье. В машине крепко пахло туалетной водой – горьковатой, но не едкой – и сигаретами.

Мужчина без лишних разговоров тронулся с места. Пальцы его легко лежали на руле. Он не сжимал его – почти не касался, будто управлял машиной с помощью магии.

Агата завороженно сморгнула.

От нервного напряжения мысли совсем спутались.

– Думаю, пообщаемся в участке, – только и сказал ей Макаров, крутанув колодку радиоприемника.

Заиграл блюз. М-да. Самое то для первого в жизни задержания.

Агата любила детективные фильмы – правда, зарубежные – и знала, что комната для допросов всегда представляет собой пустое серое помещение. В ней стоят только железный стол и два стула. Ну, ещё может быть яркая лампа, которой светят в лицо подозреваемому.

Увы, реальность оказалась совершенно иной. Скучной. Приземленной.

Макаров привел её в небольшой кабинет, заваленный бумагами и разнообразными папками. Здесь тоже пахло одеколоном, сигаретами – и кофе. Казалось, кофейный запах впитался даже в стены. Мужчина указал Агате на колченогий стульчик напротив рабочего стола, за который сел сам.

– А теперь можно и поговорить по душам. Кофе будете? – внезапно поинтересовался он, словно собирался пообщаться о чем-то незначительном.

О погоде или выставке картин. Но точно не о нарушении закона Арджеша.

– Н-нет, спасибо.

– А я буду, – кивнул он каким-то своим мыслям и достал из первого ящика стола огромный термос.

Кофе явно давно остыл – дым не валил из чашки, – но Макаров с удовольствием сделал глоток.

– Итак, Агата Эдуардовна. Поведайте-ка мне, как так случилось, что выпускница консерватории, бывшая участница оркестра – кстати, почему вы оттуда ушли? – ступила на преступную дорожку?

И на что отвечать в первую очередь? Разнервничавшись, Агата решила начать с простого.

– Мне пришлось уйти из оркестра по семейным обстоятельствам. Мы переехали в загородный дом, мужу и детям требовалось больше внимания, – тихо сказала она, сложив руки на коленях. – Я не успела бы и работать, и следить за хозяйством.

– Жаль слышать. Хорошо, ответ принят. А машину вы угнали тоже по семейным обстоятельствам?

Вроде он спрашивал мягким голосом, не давил, не корчил ужасные морды, как в детективных фильмах. Но Агата испытывала тревогу, что сковывала по рукам и ногам. Каждое слово требовалось тщательно обдумать перед тем, как произнести вслух.

Она рассказала всё как было. Нет, конечно, не всё. Не сказала, что поехала домой, потому что Серп забрал её сыновей. Не сказала, что перед этим он обвинил её в измене, а после этого – выставил за порог как безродную дворнягу.

Но общую суть: торопилась домой, предложили подвезти, собирались надругаться – передала без утайки.

– К мужу-то успели? – хмыкнул оперуполномоченный Макаров.

– Да.

– Это радует. Агата Эдуардовна, вы поймите меня правильно, – мужчина сделал с явным наслаждением глоток, – я вам верю. Женщина вроде вас никогда бы не вступила в сделку с совестью без веской на то причины. Но и вы, в свою очередь, должны меня понять. Плевать на угнанную машину. Я бы даже закрыл глаза, если бы вы в пылу гнева прикончили этих двух недоумков. Тогда бы против вас действовали человеческие законы. Но вы открылись перед людьми и отпустили их. Такое нельзя оставлять без внимания.

Он склонил голову на сложенные в замок руки, как будто говоря: ну и что мы будем делать? Агата вздрогнула. Она ясно представила последствия своей случайной ошибки, и они ей не нравились.

– Какое наказание меня ждет?..

– Вопрос хороший. А вы бы сами какое выбрали? Чего вы заслуживаете, Агата Эдуардовна?

Он явно играл с ней, как играет опасный хищник с добычей. Ничем не показывая своего насмешливого отношения, но в каждом слове, в каждом взгляде оно угадывалось. Для него Агата была обыкновенной преступницей. Ну и пусть преступницей, которая попросту оступилась. Какая разница?

Макаров явно не из тех, кто жалеет несчастных, сирых и убогих. Он был не милосердным ангелом, что даст второй шанс и простит любой твой грех. Он был карателем. Безжалостным. Беспощадным. Возможно, справедливым, но Агате проще от этого не становилось.

Справедливость была не на её стороне.

– Я бы…

Она не знала ответа на этот вопрос, надолго замолчала, нервно закусив губу, и мужчина отмахнулся.

– Не переживайте вы так. С наказанием разберутся профессионалы.

– О чем вы? – тихо-тихо спросила она. – Меня будут судить?

Ей представилось абсурдная картина: стоит она, а вокруг вампиры Арджеша. «Виновна!» – в один голос изрекают они, приговаривая ее… К чему, собственно? Ведь не убьют же ее за то, что не позволила двум недочеловекам над собой надругаться?

По телу прошла нервная дрожь. Да этот мент просто над ней смеется! Смеется! Не может быть, что ей грозит что-то серьезное. В конце концов, она все еще пока Адрон, и они не смеют так обращаться с ней. Кожа на руках начала наливаться зеленым, Агата стиснула зубы, пытаясь контролировать себя.

Неожиданно мужчина накрыл ее ладонь своей.

– Просто дышите, – мягко произнес он. – Не усугубляйте свое положение. Может, все-таки кофе?

– Да вы надо мной издеваетесь! – воскликнула она в сердцах.

– Есть немного. Вы все-таки Адрон, – даже не стараясь скрыть усмешки, в унисон с ее мыслями произнес Макаров. – Но заметьте, всё строго по протоколу.

Так вот из-за чего всё это? Этот тип имеет какие-то счеты с Серпом и таким образом мстит ему через нее? Понимание остудило ее пыл. Что ж, ни к чему разочаровывать оперуполномоченного тем, что главе рода плевать на свою супругу.

Или проблема вообще не в Серпе? Всё же Адроны – большая семья, у них много связей, как, наверное, и недоброжелателей.

Впрочем, разницы никакой.

– И что теперь вы собираетесь со мной делать?

– Отправить вас в СИЗО до утра, – строгим голосом сообщил он, но, должно быть, что-то заметил на ее лице, что заставило его чуть смягчить тон. – Не пугайтесь так, это стандартная процедура. Вы задержаны до вынесения решения, но сейчас уже поздно, а утром вас препроводят до мирового судьи, который назначит вам наказание.

Агата не могла в это поверить. Он серьезно? Запереть ее на ночь? Она что – преступница какая-то?

Ну, допустим, она и правда позаимствовала чужую машину, но ведь этот тип сам сказал, что до этого ему нет никакого дела.

– Вот, подпишите, пожалуйста, ваши показания. – Мужчина протянул ей листок, где мелким убористым почерком слово в слово зелеными чернилами было записано всё, что она говорила. Даже про причину ее ухода из оркестра. Какая-то магия? Сам Макаров при ней к ручке даже не притрагивался.

И что делать? Подписать? Потребовать адвоката? Позвонить Серпу?

– У меня есть право на один звонок, – облизав пересохшие губы, твёрдо произнесла она. Сейчас не время быть гордой.

– Вы пересмотрели человеческих сериалов, – усмехнулся мужчина и внезапно добавил с грустным смешком: – А в нашем мире права есть только у представителей Арджеша.

Затем он встряхнулся, будто сам понял, что ляпнул лишнего, и начал рыться на столе, нащупал толстый провод и, потянув за него, выудил откуда-то с пола зеленый телефон с большой угловатой трубкой и вертушкой.

– Только ради ваших прекрасных глаз, Агата Эдуардовна. Один звонок.

Она взяла трубку, в которой мерно гудело, и набрала номер поместья. Сердце стучало быстрее с каждым гудком. Первый, второй, третий…. Никто не брал трубку.

Да что же это такое! Ведь уже поздно, если даже Серп не дома, а оставил детей с няней, то хотя бы няня-то должна снять трубку! Где они все?

Спустя несколько минут Макаров положил пальцы на рычаг телефона, обрывая связь.

– Подождите, я не дозвонилась. Я попробую другой номер.

– Ох, что же вы со мной делаете, Агата Эдуардовна. Мы же на один звонок договаривались. – Мужчина поцокал, качая головой из стороны в сторону.

– Пожалуйста, я позвоню мужу на работу. Если он не дома, то, наверное, там, задерживается допоздна…

Ее умоляющий тон не остался незамеченным, но перспектива просидеть всю ночь в камере пугала Агату куда сильнее, чем это унижение.

– Вы же из меня веревки вьете, – улыбнулся мужчина и подтолкнул телефон к ней.

Агата сглотнула, решив не пытаться анализировать это сейчас. Если она не дозвонится, впереди будет вся ночь, чтобы подумать об этом.

Но и на рабочем, и на домашнем телефоне Виктории Максимилиановны – были только длинные гудки. Как же так? Куда делся Серп? Куда делись дети?

«Он увез их, как и обещал?..» – Она обессиленно вернула трубку на место и уставилась невидящим взглядом перед собой.

– Хм… – Старший оперуполномоченный, кажется, тоже не выглядел слишком довольным. – Ну что ж…

Он принялся барабанить пальцами по столу, что-то напряженно обдумывая. Агате вдруг на миг показалось, будто бы ему самому перспектива запирать ее на всю ночь не слишком-то по душе.

– Может быть, вы меня все-таки отпустите, а утром я сама приду в суд? Честно-честно. – Она закусила губу, надеясь, что это все-таки сработает и ее отпустят.

На мгновение в глазах мужчины промелькнуло сомнение, но тут же погасло. Он кивнул ей на бумагу с показаниями.

– Агата Эдуардовна, вы очаровательная женщина. Не хочу расставаться с вами раньше времени, подписывайте и пойдемте. Я сегодня дежурю в ночь, так что не могу добровольно отказаться от вашей компании, – говорил он при этом таким тоном, будто звал ее на свидание.

– А если я откажусь подписывать?

– Значит, в суд с утра не поедем, я имею право задержать вас тут до трех суток, после чего передать материалы дела уже без вашей подписи, магического отпечатка будет достаточно, – расплылся он в хищной улыбке.

«Надеюсь, я не совершаю ошибку». – И, вздохнув, она оставила витиеватый росчерк.

Агата почему-то ожидала одиночной камеры – тоже взяла образ из фильмов. Представляла, как свернется калачиком на скамье и пролежит до утра, обхватив колени. А потом суд – и полная неизвестность, что дальше.

Но когда Макаров привел её на место и сообщил усталым голосом, почти без язвительности: «А вот и номер люкс, располагайтесь, Агата Эдуардовна», – внутри неё оборвалась очередная струна. В камере уже находились женщины. Причем такой наружности, что в обычной жизни Агата вряд ли бы даже встретилась с ними на тех улицах, где обычно гуляла.

Три чертовки – судя по хвостам – размалеванные, в коротких кожаных юбках и маечках, прикрывающих разве что область сердца. На одинаково высоченных каблуках, напоминающих копыта. Девицы повалили к решетке, увидев Агату.

– Новенькую не обижать, – строго сказал им Макаров.

– Ну что вы, господин оперуполномоченный! – Одна из чертовок, низкорослая и рыжеволосая, обвила хвостом прутья решетки. – За кого вы нас принимаете.

– За кого я вас принимаю, вы и сами знаете. Вы, собственно, потому и сидите здесь. Потому и прошу нормальным языком. Услышу, что у вас стычка – добавлю ещё парочку суток за дебош. Будьте хорошими девочками.

«Хорошие девочки» подобострастно закивали. Впрочем, даже сейчас Агате показалось, что они ведут себя хоть и развязно, но не переходя границы допустимого. Стоило Макарову подойти к решетке, чтобы открыть её ключом, как вся троица отшатнулась к дальней стене.

Они тоже его боялись. Совсем как обитатели бара.

Агата ступила внутрь и поборола желание обернуться на мужчину. Неужели он оставляет её здесь? Её, выпускницу консерватории, мать двоих детей! Он же сам читал её биографию.

– Доброй ночи, Агата Эдуардовна, – несколько вымученно улыбнулся Макаров.

Стоило ему уйти, как обитательницы камеры обступили Агату со всех сторон. Она едва успела сесть на краешек скамьи, как они подошли втроем, уперли руки в бока.

– Ты, значит, у нас Эдуардовна? – спросила рыжеволосая, которую Агата окрестила главной. Слишком уж вызывающим было её поведение, а остальные как будто повторяли за ней.

– Красивое отчество, – хихикнула вторая, совсем юная блондинка, и хвост её заструился по полу точно змея в сторону Агаты. – Это, получается, твой папашка Эдуардом был?

– Получается, так, – ответила Агата.

– Ой, гляньте-ка, какая она необщительная. – Третья, тоже блондинка, но лет так «хорошо за тридцать», осуждающе качнулась из стороны в сторону. – Чего сидишь? Это вообще-то моё место. Вставай давай, а то лохмы тебе повыдираю.

Её хвост и вовсе подполз к ноге Агаты и обвил её лодыжку, дернув чуть на себя.

Агата с раздражением скинула с себя хвост и попыталась обернуться. Бесполезно. На камере стояли чары от любой магии, даже переворотной. Ну, ожидаемо.

Видимо, придется поспешно обучаться дракам на кулаках. Н-да. Не тому её мама учила в детстве.