Псионик. Обратный отсчет бесплатное чтение

Глава 1

– Ее высочество, Великая Княжна Елизавета!

Я, конечно, не знаю, зачем мужик в панталонах и чулках так старался, палкой о пол лупил, голос надрывал, мог бы просто молча открыть дверь. Один черт на его вопли никто не обратил внимания.

Кстати, он реально был одет в панталоны и чулки. На башке у него имелся парик, с которого при малейшем движении головой сыпалась белая пыль. Мне, честно говоря, стоило больших усилий не заржать каждый раз, когда я смотрел на этого бедолагу. Просто форменный клоун какой-то. Представить не могу, сколько должны платить за такую работу. Стоишь дурак-дураком, людей смешишь одним своим видом. Хотя, похоже, внимание на него обращал только я. И, пожалуй, Ангелина, которая, конечно, не могла упустить возможности по этому поводу ткнуть в меня парочкой шпилек своего идиотского сарказма:

– Что ты улыбаешься, как дурачок? Все равно из тебя провинциальным духом несет за километр. Думаешь, в твоем случае улыбка поможет? Точно нет. И костюм не поможет. И новообретенные родственники в лице нашей семьи.

Романовская тихо фыркнула, а потом еще небрежно повела плечиком. Мол, глупость какая.

Вот красивая она, конечно, особа, но едва рот откроет, это ужас какой-то. Льётся оттуда чистый яд. Достойная дочь своего отца, ничего не скажешь. Гены – мощная штука. И хитра, конечно, тоже в папочку. Семейка, блин. Нет, точно мамаша от нее не зря сбежала.

Пока Полковник находился рядом, Ангелина старалась держаться от меня подальше. Стоило ему отойти, даже не на сильно большое расстояние, она моментально передвигалась ближе к моей скромной персоне, чтоб выпустить очередную порцию желчи.

Видимо, после случившегося, девчонка теперь не просто меня ненавидит. Она боится и ненавидит. А для таких людей, как Романовская, нет ничего хуже страха. Он их угнетает и морально корёжит. Вот по данной причине дочь Ликвидатора и не может оставить меня в покое. Ведет себя, как обезумевший заклинатель змей, который тычет кобре в морду палкой. Чисто показать, видишь, а мне не страшно. Все равно ты – в моей власти. Ой, ну да, ну да…

А я и правда улыбался. Как можно оставаться серьёзным, когда перед тобой такой смешной тип маячит? Еще палку ему вручили здоровую. Палка была почти в два раза выше бедолаги в чулках. Он ее еле держал.

Я, конечно, понимаю, подобный нюанс в виде человека, охраняющего за каким-то чертом двери и сообщающего о прибытии важных персон – дань традициям, но если мне не изменяет память, в прошлой истории нашей страны подобных клоунов в услужении у императоров и царей вроде не имелось. Больше старой Европой отдает. Очень, очень старой. Даже не той, которая была до Третьей мировой.

– А я, Лина, видишь ли, планы строю. Думаю, куда тебе в следующий раз путешествие организовать. Или туда же хочешь? Понравилось, я гляжу… Все для, твоего блага, сестричка… – Я подмигнул девчонке.

Романовская моментально утратила весь свой саркастический пыл. Она тихо икнула, испуганно оглянулась по сторонам, прикрыв рот ладошкой, а уже в следующую секунду тактично свалила в сторону. Молча. Вообще больше ни слова не сказала. Правда выглядеть после моего намёка на ее веселую прогулочку в ад стала очень уж бледненько. Прямо лицо у нее в одну секунду изменилось.

Ну, потому что не хрена мне тут свой характер показывать. Ясное дело, вряд ли я ее куда-то отправлю. Причина одна, единственная – сам не знаю, как у меня это получилось. Вернее, благодаря Насте предполагаю, но не особо хочу снова во все это окунуться. И кстати, по данному поводу сильно хотелось бы поговорить с тем псиоником, которого я вытащил из… Черт его знает из какой задницы. Просто Романовская особо рассказывать о своем путешествии не собирается. А вот пацан… Он мог бы мне дать ответы на некоторые вопросы.

– О чем вы беседовали? Почему Ангелина так изменилась в лице? – Тут же нарисовался рядом Ликвидатор. Следит он за нами, что ли? Минуту назад его не было видно, а тут уже, ты погляди, стоит, физиономией кривится.

Я его вопрос проигнорировал. Не специально. Отвлекся на высокие резные двери, которые после объявления княжны распахнулись, в ожидание именинницы. Однако она пока еще на пороге не появились. Может, и к лучшему. Мне эту девочку даже было жаль, если честно.

Почему? Да потому что все присутствующие в зале гости, совершенно не парясь о приличиях, продолжали тусоваться, общаться, весело хихикать и переговариваться между собой. Многие по-прежнему косились в мою сторону, предвкушая то, что должно произойти.

А вот Бутурлина я не нашел среди гостей. Видел мельком Лопухину вместе с ее отцом. Варя помахала мне рукой издалека. Заметил Шереметева, тоже с семьёй. Потом вроде мелькали Головин и Анна Морозова. А вот Макса что-то не было. Либо он притаился где-нибудь в углу, ожидая моего позора.

В любом случае громкие слова мужика в чулках о появлении Княжны не произвели должного впечатления. Даже никто не дернулся. Честное слово. А буквально пару минут назад им так-то сообщили о прибытии второй персоны в Империи. По крайней мере, чисто номинально она вторая. После императора, само собой.

Ну, да. Теперь я понимаю, о чем говорила императорская дочка возле пруда. И еще понимаю, вернее понял бы, захоти она и правда утопиться. Очень погано, наверное, иметь статус будущей императрицей, зная, что тебя твои подданные в хрен не ставят.

Просто, вполне очевидно, собравшимся в честь ее дня рождения богатеям вообще искренне наплевать на девчонку. И они этого не просто не скрывают, они это даже выпячивают.

Нет, я понимаю, императорская семья у нас – чистая формальность, но не настолько же. Мда… я думал, мы, бедняки, страдаем от кучи проблем. Видимо, некоторые еще хуже себя чувствуют, даже имея деньги, драгоценности и власть. Власть, которая, словно очень хиленькая конструкция, возведена на зыбучих песках.

– Ты где был? – Романовский, нахмурился, покосившись на меня недовольно.

Он, кстати, не стал исключением. Ликвидатор в сторону дверей совершенно не смотрел, зато пялился на меня внимательным, прожигающим взглядом. Не знаю, чего именно хотел Сергей Сергеевич? Может, надеялся, что у него получится превратить непослушного псионика в горстку пепла… Черт… Интересно, а я так могу?

Стоило Ангелине отскочить в сторону, этот – наоборот, прицепился, будто репей. Стоял рядом и активно шипел мне в ухо, требуя ответа на один и тот же вопрос. И задавался этот вопрос, наверное, в десятый раз за то время, что я вернулся из сада.

– Говорю же. Гулял. Вы сказали гулять, я послушно выполнял ваше указание. Вы уж, Сергей Сергеевич, как-то определитесь. Сначала послали меня шляться по этим парковым аллеям. Аж голова закружилась от усердия, как старательно я их патрулировал. Зато теперь недовольны. Вас, богатых, не поймёшь…

– Ты изменился… – Выдал вдруг Романовский. Его взгляд стал не просто внимательным. Полковник теперь будто пытался просканировать меня. – Хочу понять, откуда в тебе эта уверенность. И не понимаю. Не вижу причин для нее… Ты по-прежнему находишься здесь, в столице, на моих условиях. Не забывай. Лишь мое решение изменить ситуацию в Империи является гарантом того, что ты пока жив. Ключевое слово – «пока». Еще раз спрашиваю, где ты был столько времени? Я сказал прогуляться, а не исчезать почти на час.

– Да что ж ты будешь делать… Гулял. Гулял и дышал воздухом. – Я отвечал Ликвидатору, а сам продолжал пялиться в сторону распахнутых дверей. Ну, где же она… Ухитрилась еще куда-то вляпаться?

– Антон… Ты зачем сейчас делаешь из меня дурака? Вернее не так… Ты почему думаешь, что можешь делать из меня дурака? – Полковника явно таращило от злости, однако он упорно хотел сохранить лицо.

Слишком много вокруг свидетелей. Нельзя допустить, чтоб все эти люди заподозрили самого Сергея Сергеевича Романовского в неприличном поведении, а в проявлении эмоций – тем более.

Поэтому в голосе Ликвидатора отчетливо слышалась злость, но при этом на физиономии сохранялась улыбка. Вежливая, до тошноты.

– Даже не собирался. – Я небрежно пожал плечами. – Слушайте, а ничего, что этот мужик в чулках объявил приход дочери императора? Я так понимаю, вон та бедолага с хреновиной на голове – она и есть. Почему никто не отреагировал даже?

В дверях большой залы действительно появилась моя новая знакомая. Я смотрел, как по широкому проходу, устланному красной ковровой дорожкой, украшенной золотыми вензелями императорского дома, идёт Княжна, и испытывал странное чувство. Мне очень, очень сильно хотелось подойти, взять ее за руку и преодолеть это сраное расстояние от дверей до места, где сидел ее отец, вместе с Елизаветой.

Ну, ладно… признаю. Девчонка была права. Жизнь у нее не сахарная. Правда, ей тоже как-то надо влиять на такую ситуацию. Что уж она позволяет с собой обращаться подобным образом. Я даже сейчас не про всех этих богатеньких придурков, собравшихся в зале. Хотя бы свою обслугу на место поставила. Они над ней будто издеваются. Я бы лично так расценил.

После возвращения во дворец, видимо, Княжну привели в порядок. Ее предыдущее платье было угроблено неожиданным заплывом, как и причёска. Казалось бы, какое счастье. Есть шанс переодеться в нормальную одежду. Но нет.

Девчонка снова выглядела огородным пугалом. Ее нарядили в точно такое же платье, совершенно один один похоже на то, которое было испорчено в пруду. На голове соорудили очередную башню. Хотя бы без цветочков. Правда сильно это картину не улучшило. Только теперь, ко всему прочему, ещё и лицо императорской дочери намазали какими-то кремами, от которых она казалось не просто бледной, а синюшной. Будто из парка реально во дворец пришла упопленница. Вот ее, эту утопленницу, быстренько облачили в самый отвратительный наряд. Причесали максимально плохо. А потом выпустили к гостям. Мол, иди, порадуй людей своим уродством.

Судя по слегка покрасневшим глазам Княжны, это они пытались скрыть следы ее слёз, когда на лицо шмякнули слой косметической штукатурки. А ведь она не так уж уродлива, как могло показаться с первого взгляда. Когда при нашем знакомстве Княжна искупалась в пруду, она стала выглядеть даже приятно, не смотря на вид мокрого облезлого кота.

Но при всем этом, надо признать, держалась Елизавета достойно. Достойно императорской дочки. Так скажу. Если брать в общем, то зря она вообще позволяет всему этому происходить. Однако, если смотреть с точки зрения ее статуса, то тут несомненно, у Княжны просто охренительная сила воли.

Девчонка топала по проходу, придерживая край юбки ужасного платья, которое к тому же своим цветом нежной фиалки добавляло лицу Елизаветы еще больше синевы. Голову она держала гордо, слегка задрав подбородок. Спина была такая прямая, что любая танцовщица имперского балета удавится от зависти. И еще, Княжна вообще не смотрела по сторонам. Просто маршировала вперед, уставившись взглядом в одну точку. Туда, где на некотором подобие трона сидел ее отец.

Цирк, конечно. В зале, где происходило все торжество, реально имелись два больших кресла, каждое в виде царского трона. Их поставили в конце помещения на высоком постаменте. И вот на одном из них сидел Император собственной персоной. К нему у меня, кстати, было больше всего вопросов.

Выглядел этот человек… Сильно уставшим. Так, наверное, можно сказать. На всю эту шушеру, собравшуюся, вообще-то, в его доме, в честь день рождения, вообще-то, его дочери, он даже не глянул на разу. Просто развалился в кресле, оперся подбородком на руку и пялился куда-то вниз, на носки собственных туфель.

Правда, в отличие от Княжны, самого императора хотя бы не нарядили посмешищем. На нем был классический смокинг. Обычный, черный. О статусе этого темноволосого мужчины с седыми висками говорила лишь корона на голове и большой, громоздкий перстень на безымянном пальце левой руки.

Корона, блин! По мне это такой бред, если честно. Подозреваю, вся тяга к некоторым сильно выпячиваемым традициям прошлого – это бонус, компенсация за роль, которую Императору приходится играть. Он же не идиот, понимает, в чем смысл его существования в роли правителя Империи. А тут просто придумали сделать несколько ярких моментов, которые точно подтвердят, да, ты – император. Иначе он об этом просто однажды забыл бы.

– Ах, да… – Романовский, наконец, отвлекся от моей персоны и повернулся к проходу, по которому топала Княжна.

Причем она реально топала. Маршировала. Чеканила шаг. Подойдут любые термины подобного толка. Такое ощущение, будто девчонка не на своем собственном дне рождении присутствует, а готовится к драке.

А вот следующие действия Полковника заставили меня наверное даже простить ему многое. Не все. Это – харя треснет. Да и есть вещи, которые простить нельзя. Но многое.

Ликвидатор в несколько шагов преодолел расстояние от места, где мы стояли, до Княжны, которая как раз проходила мимо. Причем, когда по залу двигался Романовский, люди, многие даже сами того не замечая, просто расходились в стороны, стараясь не мешаться ему на пути. Да, Ликвидатора, может, не любят. Может, ненавидят. Но то, что его боятся и уважают – это факт. Был бы он достоин занять трон? А я все больше склоняюсь к мысли, что это и есть конечная цель Романовсего. Не знаю. По мне у Сергея Сергеевича на почве бесконечной борьбы с псиониками крыша реально потекла. Могу сказать точно, на одной только императорской короне он не остановится. Ему этого мало. А мир, есть у меня такое подозрение, не сильно готов к еще одной глобальной войне. Особенно, к войне, где оружием являются псионики.

Однако общий план, который Полковник мне пока еще весьма расплывчато обозначил, говорит именно о его желании заполучить огромную власть. Подмять под себя Корпорации, создать подобие маленькой армии псиоников. Ну… Точно не для развлечения это все задумано. Подозреваю, метит господин Романовский во властители мира.

– Ваше высочество! – Громко, отчетливо произнёс Ликвидатор. Потом вообще вышел вперёд и остановился напротив Княжны. – Позвольте первым поприветствовать вас и поздравить со столь замечательным праздником. Вы сегодня удивительно прекрасны.

Он осторожно взял руку девчонки в свою, а затем, склонившись, еле-еле коснулся губами тыльной стороны ладони. Княжна, само собой, в момент, когда Ликвидатор выскочил перед ней, тоже замерла. Странно было бы продолжать идти, вынуждая тем самым главного особиста Империи бежать следом. И что интересно, на учтивость Ликвидатора она отреагировала… Черт, такое чувство, будто ей захотелось отдернуть руку, а потом вытереть ее о платье. Однозначно эта девчонка нравится мне все больше.

А вот богатеи, собравшиеся в зале, как только Полковник произнёс первое слово, мгновенно заткнулись. Просто все, как один, замолчали в секунду. Реально. Я такой реакции никогда не видел. Неееет… Они не просто боятся Великого и Ужасного Ликвидатора. Они обосраться готовы, лишь бы только не дай бог он не заподозрил кого-то в неуважении к своей персоне. Теперь понятно, почему все гости ждут не дождутся моего сегодняшнего выступления. Это же реально охренительнся возможность посмеяться над тем, кто держит их в страхе. Правда, думаю, хохотать они будут после бала, закрывшись по своим домам. Чтоб не дай бог до Особого отдела отголоски смеха не долетели.

– Благодарю вас, Сергей Сергеевич. – Ответила Княжна спокойным, вежливым голосом.

Потом она посмотрела в сторону, где стояли гости, и ее взгляд буквально столкнулся с моим.

Глава 2

Собственно говоря, выбора не было изначально, потому что ситуация складывалась не лучшим образом. Естественно, как всегда, не лучшим образом для меня. Я уже начинаю привыкать к подобному развитию событий. За одной задницей непременно следует другая. Видимо, это – специфика моей жизни. Побочный эффект способностей псионика.

Оно и раньше все не особо хорошо было, но теперь вообще просто какая-то бесконечная жесть творится. Проблемы сыпятся мне прямо на голову, будто какой-то шутник сидит наверху и трясет дырявый мешок.

Едва только девчонка сообщила, что она является дочерью императора, а соответственно, именно с ее ноги мне предстоит стянуть чулок на потеху публике, я подумал – да ладно! Так не бывает. Что за нелепое совпадение? Просто… Твою ж мать… Из всех гостей этого дурацкого дня рождения именно ее потянуло к пруду. Именно в тот момент, когда там был я. Ну, разве это не достойно звания самой нелепой ерунды, которая только могла произойти?

В первые пару минут у меня были именно такие мысли. Тихое офигевание от происходящего. Потом пришло понимание, вариантов моих действий немного, на самом деле. Буквально через очень короткое время, если что-то не предпринять, вполне возможно разразится скандал похлеще петушиного крика.

Может, девчонка ничего и не скажет, увидев мою физиономию среди гостей. Но я ее совсем не знаю. А эффект неожиданности тоже никто не отменял. Поэтому мне срочно, очень срочно требовалось сообразить, какой из вариантов развития событий выбрать.

Первое – я прямо сейчас беру Княжну за шиворот и закидываю обратно в пруд. Могу еще пару камешков сверху накинуть. Чтоб наверняка. Тут как в одной старой поговорке, нету тела – нету дела. Чисто теоретически, это – самый оптимальный вариант. Но! На хрена я ее тогда спасал? Напрягался, силы тратил. Рисковал, между прочим. Да и вообще, целенаправленное утопление царственных особ не является моим хобби. Романовский, конечно, уже долгое время пытается меня убедить в том, что все псионики – неадекватные сумасшедшие, однако подтверждать данную мысль не хочется совсем. Даже если никто не узнает о случившемся, что маловероятно, я то все равно буду знать. Вот кем-кем, а убийцей я стать не готов.

Второй вариант – убрать часть памяти девчонки. Стереть. То есть просто почистить последние минут пятнадцать жизни Княжны. Но это тоже риск. Причем, риск большой. Все-таки она – императорская дочь, а не какая-то бродяжка, чтоб подобные эксперименты ставить. Может, на ней и не висит защита, как на Ликвидаторе. Скорее всего не висит. Иначе как бы я ее по пруду таскал? Сопротивления не почувствовал вообще никакого. В доме Романовских к примеру, я будто ощущаю тяжесть. Давит на башку. Здесь же, парке, ничего подобного нет. Да и на кой черт псионикам Император? Никому нет дела до этого человека. Последний идиот только не знает, что наш правитель не решает ровным счетом ничего.

Однако, уверен, девчонку периодически проверяют на воздействие. Да и вообще. Если она не сможет объяснить, где провела минут двадцать своей жизни, явившись в крайне потасканном, намоченном, грязном виде, это вызовет большой интерес со стороны особистов, который в свою очередь приведёт к интересу со стороны главного особиста. Короче, тоже нет. План – хрень полная.

Третий вариант – взять ноги в руки и смыться с бала. Я бы рад, если честно, поступить именно так, но подобное поведение опять же вызовет проблемы с Ликвидатором, который ждет от меня Наследников, готовых служить на благо Романовских. К тому же Бутурлин будет признан победителем в нашем споре. То есть здесь вообще получается комбо. И один хрен меня кто-нибудь в конце убьет. Например, Полковник за сорванные планы.

Поэтому, я выбрал четвертый вариант. Самый абсурдный на первый взгляд. Я бы даже сказал, безумный. Но в то мгновение именно он показался мне правильным. Скажем так, сработала интуиция.

– Слушай, тут такое дело… Сейчас я кое-что тебе расскажу. Я ведь тебя спас, верно? Соответственно, ты – моя должница. То есть, вроде как дашь на дашь должно быть. Ну… Если по-честному.

– О-о-о-о-о… – Во взгляде Елизаветы появилась легкая тень разочарования. Мол, я думала ты не такой как все, а ты… – Сколько хочешь? Деньги? Драгоценности? Отец заплатит. Я бы не хотела говорить ему о случившемся. И без того постоянно со всех сторон слышу, какое недоразумение наша наследница. Тем более учитывая, как именно произошло спасение. Эта история с падением в воду вызовет очередные разговоры подобного толка. А насчёт тебя… У меня нет предвзятости к псионикам. Наоборот, я совсем не против подружиться. Это даже по-настоящему круто. У меня будет товарищ со способностями. Насчет моего молчания не переживай. Отцу скажем, будто ты просто вытащил меня из воды обычным, человеческим способом. В себе я уверена. Но…

– Деньги? Ты думаешь, мне нужны деньги? – Я уставился на девчонку, искренне недоумевая, что жажда наживы – первая мысль, пришедшая ей в голову. Они о чем-то кроме своих сраных денег вообще думают?

– Разве нет? – Княжна вскинула подбородок и с вызовом посмотрела мне в глаза. Мол, а то непонятно. Что еще может интересовать?

– Я сейчас, наверное, проявлю сильное неуважение к твоей царственной персоне и, возможно, с императорской дочерью так говорить нельзя, но скажи… ты нормальная? На твоих глазах только что псионик, находящийся в императорском дворце, применил свои способности, а ты реально думаешь, будто мне хочется обогатиться? Серьезно? Не поверишь, но мертвецов деньги не радуют. Они им просто без надобности.

– Ты думаешь я тебя сдам?! – Княжна возмущённо взмахнула руками и попыталась вскочить на ноги.

От столь необдуманных действий ее прическа-башня несколько раз подпрыгнула вверх, а потом мокрым жгутом шлёпнулась Княжне прямо на нос. Девчонка тряхнула головой, пытаясь откинуть это убожество в сторону. Хрен там.

– Не суетись. – Я осторожно убрал настырную многострадальную башню, которая теперь скорее напоминала постиранную и выкрученную тряпку, с лица Елизаветы. – Я не думаю, будто сдашь. Но и ты меня пойми. Некоторые опасения все же имеются.

– Ты меня спас! – Она гневно фыркнула, оттолкнув мою руку. – А мог этого не делать, хотя бы ради своей безопасности. Неужели ты думаешь я совсем… чёрт, как это говорят… Думаешь, я совсем конечная?

– Ну, хорошо. Верю! Не психуй. Тогда мне придётся сообщить тебе еще один нюанс… – Я замолчал, подбирая слова.

Вот тут как раз у меня выходила главная закавыка. Нужно рассказать девчонке, что я – Антон Лерманов, то бишь племянник Ликвидатора. Но говорить о непосредственном участии Романовского в данном факте нельзя, это однозначно. По крайней мере о том, что я не тот, за кого себя выдаю. Потому что это породит вполне закономерный вопрос. По какой причине человек, убивающий псиоников, объявил одного из них своим родственником?

И вот после данного вопроса вообще начинается лютый треш. Представляю, как сильно удивится девчонка, если я сообщу ей о том, что Ликвидатор планирует занять место ее отца с помощью псиоников. Да и вообще прибрать остальной мир к своим рукам. Это даже в моих мыслях звучит погано.

Не то, чтоб меня сильно волнуют честь и достоинство Романовского. По большому счету, думаю император, даже зная правду, хрен ему что сделает. Просто подобная информация опасна в первую очередь для самой Княжны. Поэтому, будем врать.

– Видишь ли… Ты, наверное, заметила, что я не ребёнок. Мне… – Я завис на секунду, вспоминая возраст настоящего Лерманова, – Мне шестнадцать. И по всем законам логики меня уже не должно быть в живых. Сама знаешь, как это происходит. Все знают. Особый отдел работает чётко. Скрываться от особистов непросто. Впрочем, такое мало у кого получается. Но мне повезло. В некотором роде… Я родился там, где искать никто не будет.

Княжна замерла, превратившись в одно большое ухо. Она слушала меня, открыв рот. Просто девчонка сразу поняла, сейчас последует нечто крайне интересное. Ну, я ее, как бы, не подвёл.

– Моя фамилия Лерманов. Мой родной дядя – Сергей Сергеевич Романовский. Великий и ужасный Ликвидатор, убивающий мне подобных. И само собой, о том, что я – псионик, не известно никому. Теперь ты являешься обладательницей этой тайны. Моя жизнь, по сути, в твоих руках. Рассказал тебе, потому что так сложились обстоятельства. На балу ты все равно меня увидела бы.

Замолчал, ожидая, что последует за столь необычным признанием. Очень надеюсь, в девчонке я не ошибся. Она не похожа ни на кого из богатеев. Какая-то не испорченная, что ли.

– Ох-ре-не-ть… – Выдала Великая Княжна, наследница трона Империи после небольшой паузы. Правда тут же испуганно оглянулась, будто кто-то мог застать ее за неподобающим поведением. Наверное, дочери Императора нельзя использовать бранные выражения. – Ты… О-о-о-о-о… Подожди… Лерманов! Тот самый, с кем поспорил дурак Бутурлин! Тот, о котором уже больше недели говорят все, кому не лень. Ничего себе! И ты – псионик!

Девчонка снова попыталась вскочить на ноги, но ее идиотское платье, которое промокло насквозь, прилипло во всех местах да еще своим объёмом не давало ей нормально двигаться.

– Черт! – Елизавета, психанув, несколько раз дернула грязный подол. Само собой, безуспешно. – Дебильный наряд… Ладно. Бог с ним. Подожди… То есть все эти годы ты, зная о своей особенности, просто сидел под боком у Полковника? Прямо на его глазах? И выжил благодаря этому… Вот это да…

– Ну, почти. Да. Сюда приехал недавно. Дома оставаться стало опасно. А тут… Дядюшке и в голову не приходит более плотно проверить меня, к примеру. Он и мысли не допускает, что в его семье мог появиться псионик. Ну, и, конечно, за все эти годы я научился хорошо скрываться.

Очень надеюсь, что девчонка не знает о наследственности в теме псиоников. Думаю, вряд ли особисты эту информацию афишируют. Люди со способностями рождаются только там, где уже были прецеденты.

– Так ты Антон… – Княжна весело и громко рассмеялась. – Тот самый Антон… Слушай, ну это же здорово! Я слышала про ваш спор с Бутурлиным. Впрочем, о нём все слышали. Максимка раструбил по всей столице, что сегодня приключится потрясающее представление.

Нет, эта особа реально странная. Ее заботит только данный факт. Рядом с ней сидит псионик, а она снова про Бутурлина.

– Правда? – Я усмехнулся. – Извини, если тебе это неприятно. В мои планы не входило оскорбление дочери Императора.

– Неприятно?! Да ты чего. Наоборот. Какое же это оскорбление. – Девчонка весело хмыкнула. – Есть мысль… Я помогу тебе его выиграть, этот спор.

– Ты серьезно? – Я с недоверием уставился на Княжну. – Зачем тебе это?

– Как зачем? – Она пожала плечами. – С огромным удовольствием выставлю напыщенного дурака Бутурлина на деньги. Да и вообще. Ненавижу свой день рождения. Но сегодня… Сегодня это будет настоящий праздник…

Вот так нежданно-негаданно закончилось наше знакомство с Великой Княжной. Вернее, началось. Я ничего подобного, честно говоря, не ожидал. Не рассчитывал, что во всей ситуации, которая сложилась с балом, мне вдруг прилетит помощь и поддержка, да еще и в лице непосредственного объекта нашего с Бутурлиным спора.

– Сергей Сергеевич, представьте меня молодому человеку, который так на вас похож. – Княжна перевела взгляд с Ликвидатора на меня.

Это было неожиданно для всех. Гости в зале восторженно замерли. За моей спиной какая-то дамочка нервно втянула воздух. Интрига продолжает набирать обороты. Вот так это выглядело для них.

Кстати, именно в этот момент я, наконец, увидел Бутурлина. Недовольное лицо Макса нарисовалось из-за плеча Шереметева. Видимо, до появления Княжны он был занят более важными делами. Уж не знаю, какие вообще у него дела могут быть. А теперь, когда началась основная часть мероприятия, появился, чтоб насладиться либо моим проигрышем, либо позором, либо картиной «Великий и ужасный Ликвидатор убивает своего родственника». А тут вдруг такой облом. Императорскся дочь сама обратила внимание на мою персону.

Видимо, подобное поведение для Княжны было несвойственно. Потому что физиономия Бутурлина вытянулась так, словно он съел целую тонну особо кислых лимонов.

И только Ликвидатор, если удивился, виду не показал. Выдержка, конечно, у него железная. Это факт. Он с бесстрастным лицом повернулся ко мне, а потом пафосно провозгласил:

– Позвольте представить моего племянника Антона.

Глава 3

– Почему ее высочество, светлейшая Княжна Елизавета, обратила на тебя внимание? Вы же прежде не встречались. А тут такой внезапный интерес с ее стороны.

Вопрос Романовского застал бы меня врасплох, если бы я его не ожидал. Ликвидатора можно считать какой угодно сволочью, психом или самовлюбленным мудаком, но он далеко не дурак. Более того, в голове у этого человека, уверен, складываются иной раз такие схемы, что не сразу в них врубишься.

Поэтому, само собой, я был уверен, как только мы свалим из императорского дворца и останемся наедине, меня неминуемо ждут беседы подобного толка. Собственно говоря, мои предположения оказались верными. Кстати, при Ангелине он заводить тему прошедшего бала не стал. Хотя, судя по напряжённым плечам Ликвидатора, его буквально разорвало на части от желания высказаться или от желания придушить меня. Пожалуй, второе даже было сильнее.

Тоже интересный момент насчет девчонки. Что за немилость со стороны папочки? Более того, я вдруг заметил, каждый раз, когда Сергей Сергеевич смотрит на свою дочь, в его взгляде появляется лёгкое, еле заметное разочарование. Вот прямо буквально прозрачная его тень. Все-таки Полковник умеет держать эмоции под контролем, поэтому настоящей открытости от него ждать не стоит.

К чему бы это? Девчонка не оправдала его ожиданий? Но в чем? Она постоянно трется рядом со мной. Ничего предосудительного не делает. Вернее, делает, конечно. По моей вине. Но Ликвидатор же об этом не знает. Иначе нам обоим, и мне, и Ангелине, давно пришел бы трындец.

Последнее время он с ней практически не пересекается, не общается. Полковник даже дома стал появляться еще реже, чем прежде. Пожалуй, я бываю в его обществе гораздо чаще, чем родная дочь. Когда же она успела впасть в немилость?

Хотя, надо признать, Ангелина тоже начала вести себя с отцом по-другому. Если поначалу, когда он немного от нее отдалился, девчонка сильно переживала, предъявляя мне бесконечные претензии, сейчас, пока мы ехали домой, она просто сидела молча, уставившись в окно тачки. Ее даже произошедшее на балу вообще никак не впечатлило. Взгляд Романовской теперь почти всегда какой-то… пустой, что ли.

Подозреваю, дело в недавнем путешествии. Что-то там произошло. И говорить об этом Ангелина не хочет. А я бы наоборот, с большим желанием послушал бы ее рассказ. Подозреваю, меня ждет много интересного. Другой вопрос – Лина явно избегает любых разговоров о ее путешествии.

– Еще раз повторить? Хорошо. Повторю. – Романовский поймал мое плечо, развернув меня к себе. Мы как раз только вошли в дом Ликвидатора и остановились посреди гостиной.

– Откуда я знаю? Она – княжна. Что в голову придет, то и делает. Может, ей моя физиономия приглянулась. Тем более, посмотрите, какая она у меня классная…

Я осторожно убрал руку Романовского со своего плеча, а затем подошел к стоявшему напротив высокому шкафу со стеклянными дверьми, в котором на полках поблескивали золотом какие-то чашки, тарелки и еще всякая подобная хрень, украшенная вензелями семьи Романовских.

Покрутил башкой из стороны в сторону, делая вид, что любуюсь отражением.

– Прекрати кривляться. – Ликвидатор, приблизившись, остановился за моей спиной. Теперь я видел его так же хорошо, как и себя. – Еще раз спрашиваю, почему Княжна обратила на тебя внимание?

– А вы поковыряйтесь в моих мозгах. Примените, например, телепатию. – Я обернулся. Мы с Ликвидатором оказались практически нос к носу. – Ах, да… вы же не можете. Вы не псионик.

Я усмехнулся Полковнику прямо в лицо, затем обошел его и направился к лестнице, ведущей на второй этаж, чувствуя спиной, как Романовский пялится мне ровно между лопаток.

Мы вернулись с бала буквально только что. Из всех, кто удостоился чести побывать на столь занимательном мероприятии, хорошо было только мне. Ангелина, едва вышла из машины, чуть ли не бегом бросилась в дом и сразу же скрылась в своей спальне. Полковник, в отличие от дочери, не торопился, но при этом был мрачнее тучи.

Один только я испытывал полное, абсолютное удовлетворение. Можно сказать, впервые за долгое время я пребывал в состоянии покоя. А чего мне волноваться? По крайней мере хотя бы сегодня. Все сложилось наилучшим образом. Княжна не подвела. Сделала все, как надо.

После того, как Полковник представил нас друг другу, она широко улыбнулась, посмотрела налево, направо, обвела всех присутствующих насмешливым взглядом, а потом громко сказала:

– Антон… у меня к вам имеется огромная просьба. Вижу, вы человек с чувством юмора. Лицо у вас приятное и взгляд живой. А мне, знаете ли, скучно. Развеселите меня. Сегодня мой день рождения и я могу просить о чем угодно.

По залу прокатился легкий шёпот изумления. Видимо, поведение Княжны выходило за допустимые рамки. Даже император, который до этой минуты упорно разглядывал свои туфли, поднялся с кресла-трона, сделав маленький шаг в сторону, где стояли я, девчонка и Романовский.

– Елизавета, мне кажется, это не самая лучшая мысль. – Обратился он к дочери.

Правда, в его голосе не было гнева или злости. Только очевидное недопонимание. Он, наверное, прежде за своей дочерью такого поведения не замечал. Скорее всего, предполагалось, что Великая Княжна тихонечко пройдет к своему месту, усядется и будет до конца праздника сопеть в две дырочки, не привлекая внимания, пока богатеи пьют и веселятся.

– Вам действительно кажется, Ваше Императорское Величество. – Коротко ответила Елизавета.

Тут, мне кажется, реально все охренели. Судя по ошалевшим лицам гостей, подобных бунтов со стороны Княжны раньше не случалось. Она по их мнению, просто не способна исполнять такие выкрутасы.

Император издал странный звук, похожий на нервный, громкий вздох, но… сделал отбратно пару шагов и плюхнулся обратно в кресло. Бедолага. Он даже своей дочери сейчас не может достойно ответить соответствующим ситуации действием. Император, блин…

– Чего бы вы хотели, ваше высочество? – Я склонил голову. Не знаю придворного этикета, но если судить по всяким придуркам в чулках, можно спокойно использовать старые традиции. Хуже точно не будет.

– Веселиться! – Елизавета рассмеялась, а затем снова покрутила головой по сторонам, будто искала среди гостей того, кто поддержит ее в этом желании. – О-о-о-о-о… Господин Бутурлин!

Макс дёрнулся, пытаясь сдать назад, но девчонка смотрела прямо на него и спрятаться за спину Шереметева Наследник уже не имел возможности. Как бы не относились бенефициары к Императору, однако откровенной наглости они себе позволить не могут. Тем более их дети. Приличия должны соблюдаться.

Бутурлин, конечно, вообще никак не ожидал, что именно его персона привлечёт внимание. Но, несмотря на растерянность или нежелание участвовать в пока никому непонятной игре Княжны, обнаглеть настолько, чтоб проигнорировать ее обращение, тем более прямое, он не посмел.

Наследник пробрался сквозь толпу гостей и замер рядом с нашей троицей.

– Максим, рада тебя видеть. – Княжна склонила голову к плечу, с улыбкой рассматривая Бутурлина. – Давненько не встречались. А в детстве, помнишь, играли дни напролет.

– Я тоже… рад… – Процедил Бутурлин, всем своим видом показывая, что на самом деле он ни хрена не рад.

– Ваше высочество… – Начал было Ликвидатор.

Он в компании подростков явно чувствовал себя лишним. Тем более, мы стояли вчетвером посреди зала, как актеры на сцене. Как клоуны, на которых сейчас направлены взгляды жаждущих представления зрителей.

– Извините, Сергей Сергеевич, но вы, пожалуй, можете быть свободны. – Княжна сделала легкий жест в сторону гостей. – У нас тут видите, молодежные развлечения. Ни в коем случае не хочу вас обидеть, но думаю, вам просто они не придутся по душе.

Я в этот момент готов был девчонку расцеловать. За уникальную возможность увидеть обалдевшее лицо Романовского. А он реально обалдел. Впрочем, не только он, но и все, кто находились в зале. Только что Ликвидатору, человеку, которому боятся слова против сказать, указали на его место. Тактично, да, но тем не менее.

Полковник кивнул, а потом отошел к гостям. Вернее даже не отошел, попятился, не сводя глаз с меня. Не с Елизаветы, с меня! Было такое чувство, будто он правильно оценил, кто именно виноват в творившемся в данную минуту беспределе.

– Так вот… Что я подумала. – Елизавета продолжала улыбаться, словно ее безумно радовало все происходящее. – Давайте поиграем в одну занимательная игру. Хочу, чтоб вы, Антон, и ты, Максим, изображали животных, которых я вам тихонько шепну на ушко.

Самое интересное, Княжна вежливо обращалась ко мне на «вы», а Бутурлину демонстративно «тыкала». Да, они выросли вместе, насколько я понимаю. Возможно, дружили в детстве. Но сейчас это немного привлекало внимание. Хотя, почему же немного? Охренеть, как привлекало.

Наследник, услышав предложение девчонки, напрягся. Он ведь тоже не идиот, сразу понял, дело идет к чему-то не очень хорошему. Тем более, Шереметев мне еще несколько дней назад рассказывал, что Бутурлин и Елизавета сейчас друг друга, мягко говоря, не любят.

– Дочь моя… – Император снова попытался вмешаться. – Может быть ты сначала займёшь своё место? Мы нарушаем все правила придворного этикета.

– Спасибо, Ваше Императорское Величество. – Княжна обернулась к отцу. – Но это ведь мой день рождения. А я – ваша дочь. Неужели кто-то посмеет упрекнуть Великую Княжну в желании делать на своем празднике все, что ей хочется? Кто-то посмеет?

Девчонка в который раз обвела взглядом ряды немного прихреневших гостей. Естественно, ни один из присутствующих не издал ни звука. Некоторые даже активно затрясли головами. Мол, конечно-конечно. Никто не посмеет. Причём, в данную секунду гостями руководило уже не любопытство, а некоторое опасение. Если императорская дочка посмела взбрыкнуть, то это явно имеет какие-то причины. Черт его знает, какие, но от греха подальше лучше не сопротивляться происходящему.

– Дочь… – Император выглядел практически отчаявшимся.

Так как прежде за Княжной ничего подобного не водилось, то сейчас никто, даже он, не понимал, что вообще происходит, а главное, к чему все это приведет. Ладно бы еще девчонка кого-то другого втянула в свою авантюру. Нет, она выбрала племянника Главного Особиста Империи и Наследника Корпорации. На лице Императора огромными буквами читалась именно эта мысль. Мол, доченька, ну ты бы с кем-нибудь другим решила бунт свой устраивать. С кем-то более безопасным. Зачем же такие крайности.

– Не переживайте, Ваше Императорское Величество. Мы буквально совсем немного. А потом… – Княжна весело подмигнула какому-то мужику, стоявшему рядом с нашей компанией. Мужик вздрогнул и на автомате, от неожиданности, тоже подмигнул. – Потом будет танцы… Итак, Антон, сейчас я скажу вам на ухо, кого нужно изобразить.

Девчонка подошла ко мне и, наклонившись совсем близко, шепнула смеющимся голосом:

– Я молодец, да?

Естественно, ответить именно на эту фразу я не мог. Все должны думать, будто она назвала мне чертового петуха.

Поэтому пришлось просто молча кивнуть. Мол, понял, услышал, оценил.

– А теперь ты, Максим. – Княжна плавно переместилась к Бутурлину.

Стоило ей произнести Наследнику на ушко его задание, лицо у Макса тут же вытянулось. Даже не так. Оно побледнело и стало растерянным. Бутурлин посмотрел на отстранившуюся Елизавету с таким видом, будто у девчонки на голове выросли рога.

– Вот и отлично, господа! – Княжна хлопнула в ладоши. – Приступайте. Кто достовернее всего выполнит мою задачу, тот получит кое-какой подарок.

– Давайте, начну, пожалуй… – Я повернулся лицом к гостям, упёрся руками в бока и прошелся кругом рядом с Княжной, изображая хлопанье крыльев. Ну, и само собой, орал петухом. Громко, с удовольствием, полной отдачей.

– Ах, как здорово! Антон! Я в восхищении. Господа, господа! Ну, признайте, это было великолепно! – Елизавета восторженно аплодировала, поворачиваясь то к одним гостям, то к другим. – Ну, давайте же. Кто это? Угадывайте.

– Петух? – Кто-то робко поинтересовался из толпы богатеев.

– Ну, конечно! Петух. Антон, вы такой молодец! Максим… – Девчонка посмотрела на Бутурлина.

Видок у Наследника был, конечно, краше в гроб кладут. Он несколько раз обернулся себе за спину, словно пытался найти у кого-то поддержку. Думаю, у отца. Все бенефициары должны присутствовать на празднике. Значит, и его папаша тоже здесь. Однако, из кучи гостей никто не вышел и ничего не сказал. Видимо, несмотря на положение императорской семьи, которое сложно назвать завидным, внезапный приступ лёгкого сумасшествия Княжны, а поведение Елизаветы оценивали сейчас именно так, никто не хотел останавливать. Мало ли. Может, это и не сумасшествие вовсе. Может, что-то изменилось. Тем более, хитрая девчонка начала все свое представление с Ликвидатора. Мы изначально с ней договорились именно так. Пусть стоят теперь гости и гадают, а не запланированная ли это акция при поддержке Особого Отдела. Все знают, как сильно Ликвидатор и Корпорации друг другу портят жизнь.

– Ну же, Максим… – Девчонка мило улыбнулась. – Мы все ждём. Неужели ты… струсил?

Это слово, которое Княжна произнесла после маленькой паузы упало в толпу словно тяжёлый камень в воду. Плюхнулось с громким «бульком».

Бутурлин снова оглянулся в сторону, откуда пришел сам, и опять не получил поддержки. Он посмотрел на Елизавету, потом на меня. Во взгляде Наследника была такая ненависть, что, пожалуй, дай ему сейчас кто-нибудь в руки нож, он вонзил бы его в кого-то из нас. Или, может быть, в обоих.

– И-а… – Тихо произнёс Максим.

– Не слышу! – Елизавета приложила ладонь к уху.

– И-а! – Гаркнул Бутурлин, наливаясь при этом краской. – И-а! И-а!

– Отлично! – Княжна снова восторженно захлопала в ладоши. Господа, кто это?

И вот тут случилось то, чего даже я не ожидал, а уж Бутурлин тем более.

– Осел! – Выкрикнул кто-то из зала. Но не скромненько, как было в моем случае, а громко, весело.

Бутурлин вскинулся и принялся взглядом искать того, кто посмел. Однако тут же со всех сторон с хохотом понеслось:

– Осел! Осел! Осел!

Мне кажется, это слово кричали все гости разом. Причем, кричали задорно, с энтузиазмом, со смехом. И боюсь, вряд ли бы заткнулись, если бы не Елизавета, которая взмахом руки остановила эту вакханалию глумления над сыном бенефициара. А самое главное, хрен поймешь, кому мстить за неуважение. Даже если глава Корпорации захочет это сделать, он просто не сможет. Ему придется наказывать всю столицу.

– Ах, как же вы меня порадовали… – Княжна прижала ладошки к груди, сложив их вместе. – Ну теперь я выберу победителя. Считаю, что Антон был более естественным в своей роли. Подойдите, господин Лерманов.

Я сделал счастливый вид и приблизился к Княжне.

– Я дарю вам вещь, которая всегда будет напоминать о сегодняшнем дне. Спасибо, что вы подарили мне такую удивительную способность быть свободной.

Елизавета осторожно приподняла края платья, скинула одну туфельку и выставила вперед ножку.

– Вот. Снимайте чулок с моей ноги…

Черт… Это было круто. Действительно круто. Мы с Княжной красиво разделали Бутурлина под орех. Морально, конечно, но тем не менее, все равно разделали. А завтра, ко всему прочему, я ещё намерен забрать свой выигрыш. Лопухина и Романовскся ставили конкретно на меня. Там теперь и моя доля.

– Антон!

Я почти уже поднялся по лестнице до второго этажа, когда Ликвидатор меня окликнул. Он стоял рядом со ступенями, глядя на меня снизу вверх насмешливым взглядом.

– Ты спрашивал, что я знаю о твоих родителях. Интересовался своим настоящим отцом. Так вот… Сегодня ты находился в двух шагах от него.

Глава 4

– Антон… Антон… Прошу тебя… Антон, пожалуйста…

Голос глухо пробивался сквозь вязкую пелену сна, но я не сильно хотел вникать, что это – реально кто-то зовет или мне чудится. Я просто дернул ногой, дабы на всякий случай отпихнуть незванного гостя, если таковой имеется, что маловероятно, а затем буркнул под нос пожелание, смысл которого сводился к рекомендации проваливать к черту. Затем перевернулся на другой бок и, закинув ногу на одеяло, собрался продолжить столь прекрасное занятие, как ночной отдых.

Я устал, если что. Мне надо выспаться. Я хочу отключиться до утра и ни о чем не думать. Вот какое желание руководило мной в этот момент. Тем более, чисто теоретически, будить меня некому. Обычно, внезапно появляться ночью – любимое занятие Ликвидатора. А он вряд ли придет сегодня. Только если в саду охрана Романовского снова не подстрелит какого-нибудь псионика, которых ко мне тянет, как магнитом теперь.

Дело в том, что мы с Полковником оба разошлись не в самом дружеском настроении.

Этот мудак бросил свою фразу и стоял внизу, возле лестницы, пялясь на меня своим гадским фирменным взглядом. Его взгляд был из разряда: «Ну ты и лошара! Ха-ха-ха!»

Отвечаю. Без слов, молча, Ликвидатор говорил именно это.

И что сделал я? Ничего! Хотелось ли мне рвануть вниз, схватить Романовского за шею и трясти ее, сжимая пальцы, до тех пор, пока у него глаза на лоб не вылезут или он не сдохнет? Конечно, да. Хотелось ли мне требовать у Полковника продолжения? Хотелось ли заставить произнести имя? Тоже – да. Но я не стал этого делать по одной лишь причине. Именно такой реакции ждет от меня Ликвидатор. А значит, хрен я ему ее дам эту реакцию.

Поэтому я просто спокойно, небрежно, без комментариев пожал плечами, мол, бывает и такое, а затем преодолел последние ступени лестницы.

Залетел в комнату, захлопнул дверь, а вот уже после того, как понял, что свидетелей нет, несколько раз ударил кулаком в стену.

– Сука! Сука! Сука!

Естественно, костяшки пальцев в секунду оказались разбиты. Я посмотрел на них, наблюдая, как кое-где появилась кровь, потом стянул с себя костюм, носки, трусы и отправился в ванную. Хотелось встать под душ и смыть с себя негатив.

Испоганил мне Романовский всё удовольствие от того, что мы с Княжной устроили. Хорошее настроение как рукой сняло из-за его слов. И кстати, насколько я знаю Полковника, он бы мне сейчас имя не сказал. Он бросил фразу про отца специально. Назло. В ответ на мою издевку, что не является псиоником. Я показал зубы, он ответил тем же.

На ужин не пошел по той же причине. Не хотелось видеть ни Ангелину, ни Ликвидатора. Задолбала эта семейка.

В башке упорно крутились слова, сказанные Сергеем Сергеевичем. Я всячески гнал их прочь, убежал себя, что он просто соврал. Сочинил специально, потому что хотел задеть меня побольнее. Короче, я всеми силами приводил свое состояние в норму. Не получилось.

Даже засыпал в итоге один хрен размышляя, действительно ли мой отец был на балу. И еще думал, кто он такой. Чисто теоретически, получается, родителем может быть кто-то из богатеев. Хотя с другой стороны, в Императорском дворце еще и прислуга была. Может, мой отец тот самый клоун в чулках… Это, конечно, будет тот еще номер. С другой стороны Полковник мог и соврать. Чисто, чтоб подгадить мне.

В общем, вырубился я спустя почти час из-за всех этих мыслей, поэтому сейчас точно открывать глаза не собирался. Наверное, это просто сон. Мне сниться, будто кто-то забрался в комнату. На самом деле, со стороны подобную глупость сделать никто не мог. А домочадцы вряд ли по мне так соскучились.

– Антон… Борис, твою мать!

Чья-то рука шлепнула меня прямо по щеке. Конкретно так шлёпнула, с громким звуком.

– Эй! Больно! – Я резко подорвался, принял сидячее положение и уставился сонными глазами на Ангелину.

Это была она. Романовская. Девчонка стояла рядом с моей кроватью, наклонившись совсем близко. Из-за этого ее ночная сорочка топорщилась вверху и я заметил то, что, как бы, замечать не надо. Черт… Внутри появилось какое-то странное чувство, похожее на смущение.

– Чего тебе, психованная? – Я отвел взгляд в сторону, стараясь не пялится на Лину. Хотя давалось мне это очень непросто.

– Борис, я боюсь. Страшно, страшно, страшно… – Романовская не разговаривала. Она шипела.

Девчонка вообще выглядела очень странно. Лицо ее было белым настолько, что я даже в темноте мог разглядеть каждую его черточку. Волосы стояли дыбом, будто она только что драла их с собственной головы. На губах виднелись следы зубов. Ее зубов. Словно Романовская долго, сильно эти губы грызла или скорее даже кусала. Так бывает, если человек вынужден терпеть невыносимую боль.

– Дожили… был один псих в доме, теперь вас двое… – Я покачал головой, попутно подтягивая к себе одеяло.

Волнение, замешанное на каком-то непонятном стеснении, никуда не ушло. Наоборот, оно стало сильнее. А еще я вдруг почувствовал непривычные ощущения ниже живота. Нет, я как бы знаю все про взрослые отношения. Читал, с Настей иногда обсуждали. Но всё – в теории. А сейчас у меня возникло четкое ощущение, будто теория начинает переходить в практику.

Очень не вовремя! Последняя особа на земле, к которой я бы хотел испытывать что-то подобное, это Романовская. К тому же она сейчас своим видом откровенно пугает.

А потом до меня дошел еще один нюанс. Ангелина сначала звала Антона, но потом, когда сообразила, что просыпаться я не собираюсь, Борисом. То есть ей так было необходимо меня разбудить, что она наплевала на запрет отца произносить в этом доме мое настоящее имя.

– Борис… – Романовская плюхнулась на колени, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в край кровати. – Мне страшно. Во мне что-то есть. Что-то постороннее. И оно…

Девчонка подалась вперед, будто собиралась поведать какую-то ужасную тайну.

– Оно со мной разговаривает…

Глава 4.2

Сначала я подумал, что Романовская пьяна. Мысль, конечно, крайне странная, но мало ли. Не замечал за ней прежде подобных наклонностей, однако в трезвом уме говорить такие вещи никто не станет.

Я даже в свою очередь подался навстречу девчонке и принюхался, дабы проверить свою версию происходящего. Может, она на фоне стресса втихаря у себя в спальне лакает винишко. Хрен его знает. Семейка то с приветом.

Однако запаха алкоголя не ощущалось. Вообще. Наоборот, от Ангелины чувствовался приятный лёгкий аромат цветов. Наверное, духи. Хотя… Было еще что-то неуловимое. Слегка раздражающее, но практически не ощутимое. Это точно не алкоголь. Я чуть сильнее втянул воздух. Черт… знакомый запах… Однако понять, чем именно повеяло от Романовской, я не успел. Она посмотрела на меня с опаской и немного сдвинулась в сторону.

Ну, класс. То есть из-за того, что я ее нюхал, как ненормальный, эта сумасшедшая особа заподозрила в сумасшествии меня. Ладно. Не пила́. Этот вариант отметается.

Знаю, есть еще какие-то всевозможные смеси. Правда, они запрещены законом с Империи. И там все серьезно, вплоть до пожизненного. Когда наша страна собрала себя по крупицам из развалин прошлого мира, вернее, когда Корпорации объединили остатки былого государства и подтянули куски соседних, от которых остался почти только пепел, все наркотические вещества и около того были запрещены. В принципе, думаю, дочь Ликвидатора могла бы где-нибудь приобрести что-то такое, но опять же, ее взгляд оставался максимально испуганным, однако вполне себе трезвым. Нет. Тоже отметается.

Ну и последний вариант – Ангелина всё-таки реально сошла с ума. В полном смысле этого выражения. Может, у них и правда такая хрень в генах, по наследству передается. А что? Папаша, чего уж греха таить, с великим прибабахом. Доченька, естественно, пошла в него. Все логично.

– Ты пьяна? – Спросил я на всякий случай, рассудив, что первый вариант несомненно лучше наркоты или поехавшей крыши.

– Борис, я клянусь тебе, во мне поселилась какая-то сущность. Честно слово! Ты веришь?! Я не вру! – Девчонка резко дернулась вперед и схватила меня за руку.

Она сжала мои пальцы с такой силой, что я начал вполне справедливо опасаться, как бы Романовская их не сломала. Вот. Еще один признак сумасшествия. Говорят, психи становятся очень сильны физически.

– И знаешь, что? – Ангелина наклонилась еще ближе. Учитывая, что стояла девчонка на коленях, рядом с кроватью, возникло такое ощущение, будто она просто сейчас уляжется прямо на меня, честное слово. – Оно хочет, чтоб я тебя убила. Оно называет тебя Разрушителем.

Романовская буквально выплюнула последнее слово и уставилась мне в лицо потемневшим взглядом. Черт… а зрачки у нее прямо на всю радужку. Может, всё-таки наркота…

– Кто «оно»? – Я осторожно разжал свободной рукой пальцы Лины и убрал свою родную конечность подальше.

Ну ее к черту. Еще бросится кусаться или грызть мою руку, например. Я не часто имел дело с сумасшедшими. Мало представляю, на что они способны. Потом придётся какую-нибудь вакцину от бешенства вкалывать. Нет уж. Увольте.

– Оно… – Громко прошептала Романовская, а потом жалобно всхлипнула. Но не заплакала.

– Так… ясно. Будь добра, отойди от кровати. – Я махнул рукой в сторону окна, намекая, как было бы чудесно, если бы Романовская оказалась на максимально возможном расстоянии от кровати. Хотя бы на таком. – Хочу встать и одеться. Так понимаю, спать мне в ближайший час никто не даст. Поэтому давай договоримся. Сейчас ты расскажешь про все, что там с тобой разговаривает. Быстренько, если можно. Я тебя послушаю, успокою и мы оба отправимся снова в объятия Морфея. Договорились?

– Хорошо. – Ангелина послушно кивнула, вскочила на ноги и отбежала к окну. Она замерла возле подоконника, глядя на меня исподлобья.

Я откинул одеяло, спустил ноги с кровати. Потом подумал буквально секунду и снова прикрылся одеялом. Из одежды на мне имеются только трусы, а могло быть – вообще ничего. Но я не буду ведь рассекать перед девчонкой в таком виде. Тем более, внезапно проснувшийся интерес, который я испытал буквально пять минут назад, ситуацию совсем не облегчает, а наоборот, добавляет сложностей.

– Посижу тут. Уморился, знаешь ли. – Сообщил я Ангелине с умным видом, будто дело именно в этом. Будто именно по этой причине предпочитаю остаться в постели. – Давай по порядку. Итак. Голоса…

– Нет… – Девчонка затрясла изо всех сил головой. – Один. Один голос. Я начала его слышать во время бала. То есть сегодня… То есть вчера… Бал ведь был уже, получается, вчера…

– Да хрен с ним! – Я махнул рукой. – Вчера, сегодня, завтра. Не заостряй внимания на лишней информации. Я понял, что таинственный и загадочный голос начал вести с тобой разговоры на балу. Хорошо. И о чем именно были эти разговоры?

– Оно смеется. Смеется и радуется. – Романовская снова жалобно всхлипнула. – Оно обсуждало гостей. Ну, не всех конечно. Некоторых. Оно описывало мне их пороки. Рассказывало разнообразные детали их жизни. Такие детали, что…

Девчонка вдруг отвела взгляд и покраснела. Видимо, речь шла о совсем уж не пристойных вещах.

– Тааак… То есть голос в твоей голове описывал тебе, чем любят баловаться ваши богатеи?

– Да. – Ангелина кивнула. – Но знаешь… Оно называло такие факты, которые действительно имели место быть. Просто говорило о нюансах, мало кому известных. Вернее, даде думаю, никому не известных.

– Интересно… – Мой сарказм, как и моя уверенность в сумасшествии Романовской, слегка пошли на убыль. – Подожди… Ты хочешь сказать, будто голос в голове рассказывал тебе какую-то историю, которую ты уже слышала, но добавлял грязненьких подробностей? И почему «оно»?

– Да, все так. – Девчонка снова уставилась мне в глаза. – Ты знаешь… Оно делает это специально. Словно хочет убедить меня в своём существовании. Хочет убедить, что это не глюк. Не тихое помешательство. И ты не думай, будто я совсем ненормальная. Нет. Во мне действительно кто-то есть. Оно – потому что я даже не понимаю, кому принадлежит голос, женщине или мужчине. У него будто нет интонации. Вообше никакой. Нет тембра. И, Борис… Оно хочет, чтоб я тебя убила. Когда ты появился в зале, в моей голове будто граната взорвалась. Вой. Очень громкий и сильный. Я ощутила, как оно тебя боится. Оно было в панике. Начало кричать. Убей его! Убей его! Вот так…

– Круто…

Я, если честно, пребывал в растерянности. Вот именно сейчас внутри появилось очень противное, очень неприятное ощущение. Похоже, Романовская не врет. И похоже, это реально не глюк.

– Потом, когда мы ехали в машине домой, оно чуть успокоилось. Будто закончился истерический припадок. Вот, на что похоже. Но и в этом состоянии покоя, оно снова говорило о тебе. Разрушитель… Разрушителя надо убить. Он уничтожит все… Гудело без перерыва. Бубнило, бубнило, бубнило…

Ангелина замолчала. Ей наш разговор очевидно давался с трудом. Думаю, реально сложно вот так кому-то говорить о подобных вещах. Велик шанс, что тебе просто-напросто не поверят.

– Чудесно! – Я хлопнул рукой по постели. – Просто чудесно! В довесок к твоему папаше, превратившему мою и без того нерадостную жизнь в полную задницу, теперь еще существует какая-то непонятная хрень, желающая мне смерти… Но почему я? Причем вообще тут я? Разрушитель… Тупое какое-то прозвище. Я ничего не разрушил и не собираюсь разрушать. Наоборот, планирую улучшить этот мир.

– Не знаю, Боря. Честное слово, не знаю. Но подчиняться этому голосу не хочу. Мне страшно. Понимаешь? Очень страшно. Такое чувство, будто я – это пустая оболочка, а внутри меня сидит самое настоящее, живое существо.

Романовская резко взмахнула руками, а потом вообще спрятала лицо в ладонях. Со стороны это смотрелось несколько… ммм… странно. Будто девчонка играет со мной в прятки и теперь ее очередь водить, а моя – прятаться. Да и вообще, движения Ангелины были какими-то рваными, дергаными. Словно ею управляет кукловод.

– Хорошо. Я тебе верю. Успокойся. Скажи, а сейчас… Ну… Сейчас оно тут?

Ангелина медленно опустила руки и жалобно посмотрела на меня.

– Я не знаю, Боря. Честное слово, не знаю. Сейчас в голове тишина. Но я не могу сказать, ушло оно или просто затаилось. Оно очень хитрое. Мне так кажется. Не знаю, почему. Я просто чувствую, что оно хитрое и… старое, что ли. А еще… Если отец узнает, он меня убьет. Просто убьёт. Он не позволит, чтоб в его единственной дочери жило нечто чужеродное. Это ведь противоречит всему, что проповедует господин Полковник.

Ангелина сказала это с такой горечью, что мне в этот момент даже стало ее немного жаль. Чуть-чуть. Прямо самую капельку.

– Ну, класс… Чего уж… – Я раздраженно «цыкнул» сквозь зубы. Ибо расклад, в котором у Романовской в башке кто-то живёт, на самом деле – лютая жесть. А тот факт, что эта неведомая хрень обзывает меня разрушителем и хочет убить, не радует ни разу. Тем более, так понимаю, убить руками Ангелины. И без того проблем куча. – Слушай… Давай так. Есть предложение. Я – псионик. Соответственно, мы можем сделать следующее. Ты позволишь мне использовать телепатию. Хочу просканировать твой мозг. Посмотреть, что там за тварь у тебя поселилась. Только, конечно же, не сейчас и не здесь. Слишком рискованно. Я вообще не понимаю, как работают мои способности в этом плане. Они, выходит, могут пробивать защиту, но не знаю, всегда ли так происходит. Может, подобные всплески привязаны к моему состоянию, например… В любом случае, я должен посмотреть, что за ерунда…

В общем-то, моей главной ошибкой было то, что после первых же слов о посторонних голосах, я начал с Ангелиной вести разговоры. Надо было поступить иначе. Надо было связать ее и оттащить к отцу. Пришлось бы, конечно, покаяться в том, что я сделал с его дочерью, но не убил бы он меня, в конце концов.

Правда, понял я это лишь, когда Романовская вдруг во время моего монолога громко хохотнула. Сначала один раз, потом еще. Потом опять.

Я осекся, уставившись на нее в недоумении. Именно в эту секунду она точно была похожа на сумасшедшую.

– Ты думаешь, самый умный? – Спросила Романовская. И могу дать руку на отсечение, голос был вроде ее, но при этом… не ее. Понятия не имею, как такое возможно. – Думаешь, сможешь меня поймать? Нет, Разрушитель. Выкуси!

Девчонка выкрикнула последнее слово, а потом…

А потом я просто охренел, честное слово. Ангелина с места, одним прыжком, рванула в сторону окна. Она удивительным образом оказалась на подоконнике, затем, с разгона, плечом выбив стекло, рухнула вниз, на улицу.

– Выпрыгнула, что ли? – Я спросила сам себя, потому как не мог поверить своим же глазам.

Ну, бред! Полный бред! На кой черт она это сделала? Второй этаж. Ноги сломает – это максимум. А главное – зачем? Я ведь ее даже пальцем не тронул.

Я бросился к окну и высунулся на улицу.

– Млять… – Это все, на что меня хватило.

Ангелина Романовская, единственная дочь Великого и Ужасного Ликвидатора, лежала на земле. Она напоминала бабочку, которую коллекционер приколол к своему альбому. Ровно в том месте, куда упала девчонка, стояли железные прутья, толщиной больше пальца. К этим прутьям садовник привязал молодой виноград, который со временем должен был подниматься по стене до самой крыши. Лина упала так, что один прут насквозь пронзил ее тело.

– Млять… – Повторил я и бросился к выходу из комнаты.

Глава 5

– Доброе утро. Как же я прекрасно выспалась! Давненько не чувствовала себя настолько замечательно!

Мы с Ликвидатором, вздрогнув, одновременно подняли взгляды, оторвавшись от собственных тарелок. Вообще, конечно, и я, и он ждали этого момента с самого утра, чего уж кривить душой. Но сейчас, прекратив созерцать свой собственный завтрак, мы таращились в сторону входа в столовую с бестолковыми выражениями на лицах. По крайней мере, у Полковника оно точно было бестолковым. Думаю, вряд ли я выгляжу умнее.

Ясное дело, ни его, ни меня не впечатляли яичница с беконом и тостами. Дело не в этом. Мы оба, до появления девчонки, пялились в тарелки в абсолютной тишине, потому как не было желания что-то говорить. По разным причинам, но из-за одного и того же события.

Соответственно фраза, сказанная бодрым женским голосом, сработала словно команда «равняйсь!». Так ведь, кажется отдают приказы военным. Мы оба вытянулись по струнке.

– Привет, папочка. – Ангелина подбежала к Полковнику и чмокнула его в щеку.

Потом посмотрела на меня. Нахмурилась. Такое чувство, словно она пыталась что-то вспомнить, но мысль от нее ускользала.

– Антон… – Наконец, выдала девчонка. – Ты сегодня как-то нехорошо выглядишь. Плохо спал? Устал после бала?

Мы с Ликвидатором машинально переглянулись. Плохо? Она спрашивает, плохо ли я спал. Ответить ей правду? Сказать, насколько эта ночь была удивительно бодрой? Настолько бодрой, что до сих пор дергается глаз. Но нет. Нельзя. Полковник меня просто сожрет со всем дерьмом, если я открою рот и выдам нечто подобное.

Как и предполагалось, Романовская не помнит ни черта из случившегося ночью. Вернее, не то, чтоб предполагалось. Это было известно нам обоим. Я ведь сам подтер ей память по приказу Ликвидатора.

– А мне вот наоборот, удивительно весело почему-то. Прилив сил такой необыкновенный. Папа, ты знаешь… испытываю огромное желание говорить тебе, как сильно люблю.

Романовская громко рассмеялась, задорно тряхнув головой. А вот Полковнику смешно не было. Он аж подавился куском бекона, который пережевывал в этот момент, потом снова посмотрел на меня.

Я еле заметно пожал плечами. Мол, предупреждал вас, господин Ликвидатор. Последствия будут максимально непредсказуемыми. И уж точно Ангелина не останется прежней. Потому что прежней Ангелине не пришло бы в голову говорить нечто подобное отцу. Их отношения скорее напоминали партнёрство, в котором Сергей Сергеевич занимал главенствующую роль. Он – генерал, девчонка – солдат. А солдаты генералам в любви не признаются.

Романовский схватил стакан воды, сделал несколько глотков, затем взял салфетку, лежавшую рядом с тарелкой, и осторожно промокнул уголки губ.

– Я тоже тебя люблю, дочь. – Выдал он, с трудом произнося непривычные слова. – Присаживайся. Будем завтракать.

Ликвидатор кивнул девчонке в сторону свободного стула. Она, недолго думая, плюхнулась на свое место и активно принялась за завтрак. Трескала с таким аппетитом, позавидовать можно. И вот поди угадай, что всего лишь несколько часов назад эта особа умирала.

Честно говоря, я не собирался подкидываться на авантюру Романовского. Вернее сказать, я вообще ни на что не собирался подкидываться, я находился в состоянии паники. Впрочем, лучше по порядку. Надо, наверное, выстроить события так, как они происходили.

Сначала, когда выглянув из окна понял, что Ангелину буквально насадило на крепкий стальной прут, я бросился на улицу.

Бежал и думал, только бы не насмерть! Только бы не насмерть! Не то, чтоб гибель дочери Ликвидатора меня сильно беспокоила. Правда, по фигу тоже не было. Все же я не совсем уж бессердечная сволочь. Но вот реакция Полковника – это, да. От одной мысли, что мне придётся пойти к Романовскому и сообщить ему, мол, ваша единственная дочь лежит нанизанная на железный прут как куропатка на вертел, становилось тошно.

Боюсь ли я Ликвидатора? В некотором роде, да. Идиотизма пока за собой не замечал. Полковника надо бояться. Он слишком много знает того, чего не знаю я. Да и потом, один псионик против налаженной машины Особого отдела – такое себе расклад. Тем более, когда эту машину запустит ее начальник. Поди докажи, что я ни при чем. Еще решит, будто случившееся с Ангелиной – моих рук дело.

А он скорее всего именно так и решит. Не похожа Романовская на истеричную особу, которая вот так запросто решит сигануть из окна за здорово живешь. Меня выкинуть? Да, больше похоже на правду. А вот сама… Однако, именно это и произошло. Только свидетелей случившегося нет. Значит, доказать свою непричастность мне будет очень проблематично.

К сожалению, картина, которую я увидел, всю надежду на благополучный исход уничтожила на корню.

Девчонка лежала на спине, раскинув руки в стороны, и смотрела в темное ночное небо пустым взглядом. Правда, к моему удивлению, она дышала. Грудь еле заметно поднималась и опускалась. На губах Ангелины булькали розовые пузыри, и даже не будучи доктором я бы мог точно сказать, у нее повреждены внутренние органы. Или орган. Не знаю. Но явно Романовская не жилец. Даже если я сейчас вытащу этот чертов прут, ничего не изменится. Вернее, изменится, но скорее всего в худшую сторону.

– Дура, блин… дура! – Я с разбегу хлопнулся на колени, прямо рядом с Ангелиной.

Что делать, не мог сообразить вообще. Психометаболизм? Хорошо. Могу попробовать. Но пока прут остаётся в ее теле, хрен у меня получится, особенно, если учитывать, что действовать я буду наугад. Чертова биология. Надо было учить анатомию человеческого тела. Это – первое. А второе – буквально прошлой ночью я уже пытался спасти одного человека. Вышла – херня. Нет, он как бы жив, если верить словам Полковника, но сам процесс спасения выглядел совсем не так, как должен.

Попробовать позвать Романовскую, как было с псиоником? Каким образом? Она жива. По крайней мере пока еще. Не добивать же мне ее ради того, чтоб потом вернуть обратно по дороге в неизвестность. Да и кроме того, я сам не понимаю, как это работает. А с Ангелиной уже были прецеденты. Вернее, прецедент. Когда она по моей же вине оказалась в Аду.

– Что ты наделала? – Спросил я Романовскую.

Хотя, на хрена? Не понятно. Взгляд ее, несмотря на хриплое дыхание, все равно был пустым. Я вообще удивлён, что оно еще есть, это дыхание.

– Что происходит? Я спал, а потом меня буквально подкинуло в постели. Какая-то сила словно за шиворот вытащила. Твои шуточки? Развлекаешься?

Я замер, услышав за спиной голос Ликвидатора. Он шел в мою сторону и пока еще не видел самого главного – Ангелину.

Я вскочил на ноги, повернулся, а потом сделал шаг вправо. Перед смертью не надышишься. Чем быстрее Романовский узнает, тем лучше.

– Это… Что ты… Лина! – Полковник сорвался с места, в одну секунду перейдя на бег.

Дальше, собственно говоря, была вполне ожидаемая сцена – убитый горем отец рядом с умирающей дочерью. Кроме одной детали. Ликвидатор не кричал, не рвал волосы на голове, не рыдал. Он просто молча опустился на колени и почти минуту смотрел на бледное лицо девчонки. Потом обернулся через плечо и спросил:

– Это месть?

Ну, вот. Как я и думал. Первое, о чем подумал Полковник, будто мне пришла в голову охренительно тупая идея убить его до́чушку.

– Я ни при чем.

Больше сказать было нечего. Романовский или поверит, или нет. Третьего не дано.

– Спаси ее. – Ну, конечно же, данная фраза тоже была вполне ожидаема. В этот раз Сергей Сергеевич решил не тратить время на пустые разговоры, как было с псиоником. Сразу перешел к делу.

– Я не знаю, как.

– Но ты ведь прошлой ночью…

– Да херня была прошлой ночью! – Оборвал я Романовского. – Да, этот пацан жив. Однако, все произошло совсем не так, как вы представляете. И потом, он же все-таки псионик. Это совсем другая история. Может, между нами существует определённая связь. Я не знаю. Но пацана вернул вовсе не психометаболизм. Ключевое слово «вернул»! Понимаете? Я его не вылечил, не восстановил. Я его вернул! Просто посреди дороги остановил и отвел сюда, в реальную жизнь. Но он был таким же, как я. Он был псиоником…

– Значит преврати ее в псионика. – Ликвидатор перебил меня на полуслове.

Судя по его решительному взгляду, он сейчас вообще ни разу не пошутил. Да и голос его оставался совершенно спокойным, серьёзным. На истерику никак не тянет. То есть фраза, сказанная Романовским, была вполне осознанной.

– Что значит «преврати»? – Я нервно засмеялся. – Вы понимаете, о чем говорите? Я что, Господь Бог вам? Или в кого там верят обычные люди. Я псионик, а не волшебник. Вы знаете прекрасно, волшебства не существует.

– Да, ты псионик. – Ликвидатор кивнул. Он по прежнему стоял на коленях перед Ангелиной, глядя на меня в пол оборота. – Ты – человек, с бо́льшим количеством нейронных связей. С гораздо бо́льшим количеством. Вот и вся особенность. Только это отличает подобных тебе от нас. Ваши нейронные связи… Их миллионы, если сравнивать с обычными людьми. Именно по этой причине вы способны на нечто грандиозное. Вот и сделай их. Сделай новые нейронные связи у моей дочери. Если она станет псиоником, то сможет сама себя излечить.

– Вы говорите бред! Это чистое сумасшествие! – Я покачал головой, а затем даже сделал шаг назад, словно Романовский мог сейчас вскочить на ноги и силой заставить меня совершить то, о чем идет речь. – Псиоников не делают. Их не выводят как породу. Псиониками рождаются.

– Делают. – Заявил Ликвидатор. – Делали. Так точнее. Первые псионики появились до Третьей мировой. Официальные источники врут. Это не мутация. Это – эксперимент. Ученые разработали средство, которое создавало новые нейронные связи. Вернее, один ученый. Он создал первых псиоников. Когда об этом стало известно, а информация держалась в строжайшем секрете, недружественные нам страны сильно испугались. По сути, в руках у одного государства оказалось опасное оружие – солдаты, способные воевать без автоматов и танков, способные стать практически неуязвимыми. Именно поэтому началась Третья Мировая. Западный блок решил рискнуть. Они использовали ядерное оружие лишь с одной целью – уничтожить и лабораторию, и всех, кто находился на ее территории. Тут, знаешь ли, обычная бомба или отряд суперспецов ничего сделать не мог бы. Лаборатория должна была оказаться стерта с лица земли. Ну, а дальше… Дальше пошла волна, которую было не остановить. А самое смешное, что псионики все равно выжили. Как тараканы… Представляешь? Тараканы ведь одни из немногих, кто способен перенести ядерный взрыв. А потом псионики разбежались по всей территории бывшего государства. Расползлись, будто раковая опухоль. Скрывались. Плодились. Дальше уже, да, сыграла роль наследственность.

– Вы врете… – Я смотрел на Романовского, хотя наверняка умом понимал, нет, не врет. Но верить во все это сильно не хотелось.

– Мы тратим время, Антон. Спаси ее. Ты можешь с помощью психометаболизма создать миллионы нейронных связей. Тогда она станет такой же как ты. Именно у тебя это получится, не сомневаюсь. Ты силён. Сильнее всех, кого я когда-либо встречал. Помоги и… – Ликвидатор встал на ноги, повернулся ко мне лицом. – И я расскажу тебе все о тебе, о твоих родителях. Даю слово.

– Черт…

Я был растерян. Действительно растерян. Но вовсе не потому, что сомневался, получится ли провернуть то, о чем говорит Ликвидатор. Плевать. В конце концов, это его дочь и его решение. Если что-то пойдёт не так, с меня никакого спроса.

А вот поведение Ангелины перед тем, как все произошло, на него не плевать. Оно меня и смущало. Девчонка реально была странной. Более того, когда она заговорила перед прыжком, мне на какое-то мгновение показалось, будто фразы произносит кто-то другой. Кто-то, сидящий внутри Романовской. Бред? Вообще, как бы, да.

– Хорошо. – Я кивнул. Хрен с ним. В конце концов, Полковник предложил стоящую цену. Дальше пусть разбирается сам. Но сейчас я сделаю, как он просит. – Только вы же знаете, я не шарю в анатомии. Тем более, сейчас дело касается мозга.

– Это не проблема. – Ликвидатор вытащил из-под домашней футболки тот самый кулон, который активирует защиту. Он ведь не знает, что я, похоже, научился спокойно проходить через нее. – С помощью телепатии ты посмотришь мое сознание. Я много лет изучал строение мозга псиоников. Нарисую тебе картинку, как оно все должно выглядеть. Приступай.

Романовский нажал незаметную кнопку на кулоне.

Ну… Я и приступил.

Честно говоря, как уже бывало со мной в подобных случаях, попроси кто-нибудь воспроизвести весь процесс, не смогу. В тот момент это было похоже на транс. Я словно видел две картинки и просто перерисовывал с одной на вторую.

Ангелина сначала лежала неподвижно. Буквально пару минут. А потом началось настоящее светопреставление. Она вздрогнула и застонала. Тихо. Но уже в следующую секунду закричала. Судя по всему, ей было больно. Девчонку трясло и колбасило. Она извивалась, словно самая настоящая гусеница, пришпиленная булавкой.

– Не отвлекайся! – Рявкнул Ликвидатор. – Продолжай!

Просто я в какой-то момент чуть не плюнул на все. Даже сквозь состояние транса в мое сознание пробивались ее крики. А потом наступила тишина. Я закончил рисовать то, что показывал мне Романовский.

Я осторожно открыл глаза, уставившись на Ангелину.

– Твою ж! – Вырвалось у меня против воли.

Девчонка тоже смотрела. На меня. Ее глаза изменились. По радужке медленно расплывались крохотные пятнышки. Те самые, которые всегда выдают псионика.

– Теперь ты должна восстановить свое тело. Сейчас я вытащу прут. Просто одним рывком уберу его. Сразу же займись лечением. – Полковник отдавал дочери приказы, будто она реально солдат на поле боя.

– Как? Я не могу. – Ответила она хрипло. При этом взгляда от меня не отрывала.

– Можешь! – Отрезал Романовский. – Теперь можешь. Ты псионик, Лина. Подозреваю, универсальный.

Я с удивлением уставился на Ликвидатора, чувствуя себя идиотом. Он поимел меня. Только что. Не в том смысле, будто им изначально задумывалась смерть родной дочери. Нет, это вряд ли. Но вот идея со спасением… Полковник, похоже, решил воспользоваться сложившейся ситуацией. Он ведь не уточнил сразу, какие именно нейронные связи я создам. Только теперь это понимаю. Скорее всего, я слепил такого же универсала.

Глава 6

– Варвара! Привет! Как же я рада тебя видеть! Удивительно прекрасно сегодня выглядишь! – Радостно возвопила Романовская.

Это было именно «возвопила». Не крикнула, не позвала, даже не проорала. Нет. Возвопила. С радостной улыбкой на лице и нездоровым энтузиазмом в голосе.

Дочь Ликвидатора, едва только выбралась из своей тачки, сразу заметила подругу и тут же бросилась к ней навстречу, широко раскинув руки.

Лопухина от такого внезапного поворота буквально остолбенела. Она прямо как шла, так и застыла, бестолково хлопая глазами, пока Ангелина ее обнимала, прижимала к себе и целовала сначала в одну щеку, потом в другую. Мне даже показалось, Лопухина сейчас развернётся и убежит подальше от Лины, потому что, надо признать, поведение Романовской если не пугало, то настораживало точно.

Причем, обалдела не только Варя, но и все, кто в этот момент находился во дворе школы, куда мы благополучно прибыли с Романовской на ее тачке. Поступки девчонки, мягко говоря, вообще не укладывались в привычные рамки. Ученики оглядывались на нашу компанию с таким энтузиазмом, что парочка особо любопытных даже полетели носом вперед, споткнувшись на ходу.

– Что с ней? Она сошла с ума? – Спросила Варвара еле слышно, одними губами.

Спросила, конечно же, у меня. Варя вытянула шею и теперь смотрела в мою сторону поверх макушки Ангелины, которая как раз приступила к новому кругу объятий.

– Варечка, как же я соскучилась! – Бубнила Романовская. – Подружка моя, родненькая.

– Эм… Ты чего? Мы вчера виделись на балу. Забыла? – Лопухина аккуратно отцепила подругу, разжав ее руки, и осторожно отодвинулась в сторону.

Судя по выражению лица Вари, убежать подальше от неадекватной Ангелины ей стало хотеться еще сильнее.