Холодный ветер, строптивая вода бесплатное чтение

* * *

Пролог

За десять минут до того, как меня похитили, я вышла из примерочной к Катюхе и покружилась, чтобы нежные, легкие ткани свадебного платья показали себя во всей красе.

– Как тебе? – замирая от волнения, спросила я.

– Ленка! Господи… красота-то какая! Ты просто как… как богиня! Афродита! Мишка если не умрет от восторга, когда тебя в нем увидит, то потащит жениться еще быстрее!

– Куда уж быстрее-то, – засмеялась я. – Он же меня только в загсе увидит.

Катя обошла меня кругом, не спуская с меня восхищенных глаз. Продавщицы говорили подругу не приводить, а приходить с мамой или сестрой. Но мамы у меня нет, а вот Катя – почти что сестра. Мы с ней обе детдомовские – такое не забывается, – пусть я и попала в него только в пятнадцать из другого мира, а Катя сразу после рождения. Теперь же мы обе успешные, красивые девушки, теперь весь мир у наших ног.

Я создала школу изящных манер и этикета, которая быстро превратилась в академию, где женщинам преподают все, от психологии до искусства изящной походки.

А Катя открыла салон красоты, и я часто посылаю к ней своих учениц. Ведь иногда для того, чтобы в жизни произошли изменения, достаточно просто поменять прическу, как говорит Катя.

За три года мы стали теми, кем видели себя в мечтах. Бизнес-леди, которые твердо стоят на ногах, знают, какие цели перед собой ставить и как их добиваться.

А полгода назад я познакомилась с Михаилом. Наш роман развивался стремительно, но очень нежно. Миша внезапно пошел на все, чтобы завоевать меня. Даже мое упорство сохранить невинность до свадьбы – единственное последствие воспитания, от которого я не хотела отказываться в этом мире, – его не испугало. И он очень быстро сделал мне предложение.

Пока я рассматривала себя и Катю в зеркале, задумавшись о своем, Катюха подошла и по привычке положила подбородок мне на плечо.

– Лен, ты счастлива?

– Очень, – честно ответила я, глядя на нас в зеркало.

Мы с ней разные: я блондинка, она брюнетка, у меня синие глаза, у нее карие, у меня белая фарфоровая кожа, а Катя всегда выглядит загорелой. Но было у нас и общее: мои три года в детдоме, наш карьерный взлет, наша гордость друг за друга.

А еще я гордилась собой: я сама выбрала мужа, выхожу замуж по любви, добровольно, и весь процесс сборов мне интересен. Потому что решаю я.

– Ты будешь самой красивой невестой! – Катя улыбнулась мне в зеркало и обвила мою талию руками. – Самой-самой!

Я с восторгом смотрела на нас в зеркало. Да! Счастье переполняло меня, как переполнен бывает бокал, если туда плеснуть слишком много шампанского. Радостное предвкушение будущего шипящими пузырьками бурлило в крови.

– Ну, как? – спросила портниха, все это время стоявшая в стороне.

– Сидит идеально!

Я еще раз покружилась. Уже хотелось попасть на свою свадьбу, не терпелось назвать Мишу мужем, ощутить невероятное счастье вступления в новое состояние.

– Тогда мы его отпарим, и все будет готово через неделю.

– Отлично!

Я прошла в примерочную, больше похожую на комнату, а Катя осталась ждать снаружи. Я знала, что ей хочется полистать каталоги с платьями, потому что она мечтала о свадьбе уже давно, хотя хорошего парня пока не нашла.

Никуда не торопясь, я остановилась перед огромным зеркалом в пол и еще раз посмотрела на себя.

Невеста. Красивая, счастливая, полная надежд. Влюбленная. Любимая.

Я улыбалась, глаза светились от радости.

Нехотя завела руки за спину, чтобы раскрыть молнию, но в этот момент мое отражение в зеркале пошло кругами, а потом его серебристая поверхность исчезла, открыв проход прямо передо мной. Оттуда в примерочную шагнули двое мужчин в черном, с суровыми лицами.

– Леди Эллен? – спросил один из них.

Ледяной ужас окатил меня с головы до ног.

Я вышла из ступора и бросилась вон из примерочной, но они не дали мне сделать даже шаг. Мгновенно опутав тело магическими оковами, которые неприятно холодили кожу, они потащили меня к зеркалу.

Я только начала осознавать весь ужас происходящего: меня нашли! После стольких лет! Нашли!

Я брыкалась, мычала, но понимала, что никто не услышит шума: они поставили звуковую завесу.

Я боролась за свою свободу как могла.

Но в этот раз я проиграла. Они втащили меня в зеркало, проход тут же закрылся, и я ощутила, как все тело покалывает мелкими иглами, а внутренности словно выворачивает наружу: переход между мирами был неприятной процедурой.

И так же, как и в первый раз, когда я бежала в обратном направлении, я потеряла сознание.

Очнулась я довольно быстро, меня еще тащили куда-то по коридорам, поднимали по лестницам и переходам. Во рту по-прежнему был кляп.

Когда меня грубо бросили к чьим-то ногам, я чуть приподняла голову и увидела перед собой сапоги из дорогой кожи с железными наконечниками на мысах. Дрожь пронеслась по телу холодной волной: я вспомнила, где видела подобные в последний раз.

– Ну, здравствуй, дочка, – прозвучал надо мной знакомый насмешливый голос.

И вот тогда я поняла, что моей счастливой жизни пришел конец.

Глава 1

Меня зовут леди Эллен Олбрайт Вендер. Я из очень древнего рода Альбиона. Наш остров, по сути, маленькое королевство, которым управляет мой отец вместе с другими четырьмя семьями, и находится к северу от большого континента. Этот континент, в свою очередь, поделен между другими королевствами, герцогствами, республиками и прочими государствами. Наш мир зовется Альтеррой.

Мой род владел магией воды до определенного поколения, после чего мощь дара пошла на убыль по неизвестной причине. Власть политическую семья удержала, потому что иногда у девочек в нашем роду дар открывался, пусть и не столь сильный. Моя старшая сестра Изольда стала первым магом за последние три поколения, у кого этот дар проявился очень сильно: она могла вызывать дожди, превращать воду в пар, замораживать ее. И к ней посватался король Франкии Карл Третий. Союз оказался выгодным для обоих государств, поэтому было подписано соглашение о браке и назначена дата бракосочетания.

Меня с детства прочили в жены сыну второго по влиятельности семейства Дику ван Ховену. Ван Ховены владели магией ветров. Дик с детства неплохо управлялся с воздушной стихией, задирая девушкам юбки ветром. Мы были друзьями, хорошо ладили, проводили время вместе – больше у нас не было одногодков, остальные семьи обзавелись детьми либо намного раньше, либо гораздо позже. Благодаря Дику, я умела лазать по деревьям, дразнить собак и делать мелкие пакости. Справедливости ради стоит отметить, что меня наказывали чаще, чем его, – таковы уж порядки, девочке следовало быть благонравной, а не пытаться залезать в пасть сторожевым псам. Дику прощалось все. Да и родители его были куда более любящими, чем мои. Чем Дик и пользовался.

Незадолго до его пятнадцатилетия, когда мы ели ворованные на кухне его семейства пирожки, сидя на стене, разделявшей наши дома и сады, Дик рассказал мне, что отец привел ему девушку на ночь.

– Зачем? – спросила я. – Ты боишься спать один?

Он фыркнул.

– Ты что, Эллен, не знаешь, как дети появляются?

Я задумалась. Меня этот вопрос как-то мало интересовал. Я полагала, что в какой-то момент живот у женщины начинает раздуваться, потому что в нем появляется ребенок.

Дик поржал над моими умозаключениями и рассказал такое, отчего я выбросила пирожок в сад из-за подступившей к горлу тошноты. А потом в красках описал, как провел ночь с опытной проституткой, которая его и посвятила во все эти тонкости.

– Не понимаю, чего ты так реагируешь, – сказал он, небрежно пожав плечами. – Это же лучше для нас.

– В каком смысле? – спросила я.

– В том, что мы однажды займемся тем же самым, – подмигнул он мне.

И тут я поняла, что он смотрит на меня теперь как на возможную следующую девушку. Стыд и гнев опалили мне щеки, и я вскочила, зло одернув юбки.

– Дурак ты! – прошипела я и спрыгнула в свой сад.

Я резко оборвала наши с ним встречи. Иногда я скучала по нему, но вспоминала его довольное лицо и начинала злиться снова. Сейчас думаю, ревновала ли я? Или просто описанное им было так мне чуждо и потому показалось отвратительным? Или отвратительно это было из-за того, что я поняла: мы с Диком больше не на равных? Что он теперь мужчина, а мужчины могут унизить и обидеть, прямо как мой отец. А потом стало не до Дика: приближалась свадьба Изольды с королем Франкии.

Поговаривали, что король стар. Изольду это совсем не радовало. Но в нашей семье женщины не выбирали себе судьбу, так что оставалось только готовиться к свадьбе. За неделю до того, как король Франкии должен был высадиться в порту Альбиона, Изольда простудилась, слегла с жаром и сильным кашлем, а в день, когда жених ступил на берег Альбиона, скончалась. Карл прибыл как раз вовремя, чтобы поприсутствовать на погребении невесты. Изольду похоронили в свадебном платье. В тот день я впервые видела, как отец был расстроен. Все-таки он любил ее. А может, просто был раздосадован тем, что семья потеряла сильного мага и хороший альянс с Франкией. Мать была безутешна… Может, тоже по причине утраты магии, а не дочери?

Карл действительно оказался ровесником отца. Седой, высокий, худощавый, с суровым лицом. Отец уговаривал его остаться на несколько дней, но Карл уехал сразу после похорон Изольды.

Мое горе по сестре было огромно. У меня как будто резко ушла из-под ног твердая опора. Ведь на всем белом свете у меня было три близких человека: Изольда, няня и Дик. На следующий день после погребения мы вместе с няней отнесли венок из белых цветов к саркофагу сестры. Мою голову и лицо покрывала черная густая фата. Таков был обычай – скрывать лицо всем девушкам семьи после смерти незамужней сестры. Таким образом подчеркивалась глубина их страданий: они отказывались видеть солнце и лица людей в течение месяца. Няня вела меня за руку, потому что сквозь плотную вуаль я практически не различала дороги.

Няня была с нами с момента нашего появления на свет, всегда поддерживала и любила. К ней можно было прижаться, обнять, получить в ответ тепло и нежность. Мама нами не занималась, в воспитание не вмешивалась. Няне сильно доставалось за мое упрямство, и это была еще одна причина, по которой я старалась вести себя смирно хоть иногда.

Изольда часто приходила ко мне ночью посекретничать, рассказывала мне всякие легенды и небылицы, которые так любила придумывать. В том числе будто наша няня – ведьма. Но я в это не верила. Она просто увлекалась травами и снадобьями, рассказывала нам о свойствах растений, пока мы гуляли по саду. Няня была из благородной, но разорившейся семьи, одевалась сдержанно, но красиво. Она была тонкой, худощавой, с приятным мягким лицом и добрыми карими глазами. Я всегда думала, что она похожа на лань, а мы – на ее оленят. Она нас так и звала. Няня и была моей настоящей матерью – доброй, всепрощающей, любящей.

Когда мы спустились в склеп, я положила венок на сложенные руки статуи на надгробии сестры и тихо запела колыбельную нашей няни, которую мы так любили слушать в детстве. Смерть сестры глубоко потрясла меня, казалось, что мир разрушился и теперь все будет как-то неправильно идти без нее. Изольда была веселой и доброй. Я потеряла не только сестру, но и милого друга. Няня тоже плакала и крепко обнимала меня. Мы наконец-то смогли выразить нашу истинную скорбь и боль от потери Изольды, которые не могли показать на похоронах. Вдвоем. Вдали от равнодушного и холодного мира.

Мне казалось, нет беды страшнее этой. А мои беды только начинались.

Сестра умерла, но отец не хотел терять альянса с Франкией, и меня предложили вместо Изольды с надеждой, что сила откроется и у меня по достижении восемнадцати лет. Официальной помолвки с Диком у нас не было, чем и воспользовался мой отец. Отец Дика, похоже, был согласен: по какой-то причине Альбиону был выгоден союз с Франкией.

Мне было пятнадцать. Всего лишь пятнадцать. И я была ребенком, которого, словно вещь, хотели перепродать получше. Конечно, мне это объясняли тем, что я несу ответственность за жизнь своих подданных, за судьбу страны, за честь семьи, и должна выполнить обещание, данное сестрой, потому что была с ней одной крови. Долг. И при этом моя судьба, моя жизнь, моя свобода не значили для родителей ничего.

Девушек обычно выдавали замуж с семнадцати лет, но отец уговорил советников найти какое-то исключающее это ограничение правило: в случае гибели невесты ее младшая сестра обязана была выполнить обещание, данное при помолвке.

Я была должна всем вокруг. Мое сопротивление, которое я проявила поначалу, отец сломил, велев высечь меня розгами. Били меня не жалея: отец наблюдал, чтобы палач добросовестно исполнил наказание. Я кричала, плакала, а потом просто считала удары. После лекари быстро залечили мою кожу, чтобы до свадьбы от ударов не осталось и следа. Но память о боли и унижении осталась. Больше я не смела поднимать голос и выступать открыто. Но я не оставила надежды избежать брака.

Няня была единственным человеком, который поддерживал меня, подбадривала, позволяла рыдать себе в подол. Я прибегала к ней в комнатку, чтобы поделиться отчаянием, переполнявшим душу. Под темной вуалью, без света и просвета надежды, я, казалось, выплакала все слезы, что были уготованы мне на всю жизнь.

– Мне страшно, няня. Этот король совсем старый, а я… – всхлипывая, жаловалась я.

– Возможно, твой будущий муж решит подождать, пока ты не будешь полностью готова. – Но в голосе няни было столько сомнения, что я поняла: вряд ли.

– Зачем ты пытаешься обмануть меня, няня?

– Я пытаюсь приободрить тебя.

Ее ладонь легла мне на голову, успокаивая.

– Думаешь, он будет добр ко мне? – посмотрела я на нее, откинув вуаль.

Няня слабо улыбнулась и вытерла мне мокрые от слез щеки.

– Я буду молить богов об этом.

Няня страдала не меньше меня: потеряв одну воспитанницу, боль другой она воспринимала острее. Я понимала, что без ее поддержки сломаюсь на чужбине.

И попросила отца только об одном: чтобы няня отправилась со мной к мужу. Но отец уже ушел в глухое сопротивление, желая наказать меня любым способом.

– Нет, она останется здесь. А с тобой поедет леди Сандра.

– Я прошу только об этом!

Я готова была ползать перед ним на коленях, вымаливая эту милость. Кто такая леди Сандра, я понятия не имела. Но отец лишь довольно улыбнулся.

– Я здесь не для того, чтобы исполнять твои капризы.

Ему доставляло удовольствие унижать меня. С самого моего рождения я чувствовала его неприязнь: мы были слишком похожи. Оба упрямые и волевые, мы как будто постоянно мерялись силой воли. Я проигрывала, потому что реальной властью обладал отец. Наказания были всегда очень сильными и жестокими. На какое-то время я пряталась за равнодушием и показным смирением, но моя воля рано или поздно прорывалась наружу и вела к новому столкновению. К пятнадцати годам, когда стало понятно, что у меня нет ни одного признака магии, отец стал унижать и оскорблять меня постоянно. Он гордился моей сестрой, постоянно нас сравнивал, уничтожая мою самооценку. Я чувствовала себя ненужной, отверженной, бестолковой, но это лишь порождало во мне новые волны сопротивления. Я, как море, то откатывалась назад в чувство ничтожности, то с новым приливом силы и жажды проявить свой характер нахлестывала на отца.

Иногда мне казалось, будто он специально провоцирует меня на очередную ссору, чтобы снова высечь, унизить словом в присутствии придворных или наказать какой-нибудь работой, не подходящей для леди.

Например, он мог отправить меня в коровник в праздничный день в красивом, нарядном платье, которое мне очень нравилось. И заставить выгребать коровий навоз вместо того, чтобы веселиться на празднике. А потом привести меня в зал и показать присутствующим, чтобы все смеялись. Мама никогда не заступалась за меня. Она не смела перечить отцу, возможно, потому что он и ее бил. А еще она была совершенно бесправной: посвятив себя целиком и полностью отцу, она терпела его многочисленных любовниц и то, что он при любой возможности издевался над младшей дочерью. Я так и не поняла толком, любила ли она нас с Изольдой.

Весть о том, что няню не отпустят со мной, подкосила меня очень сильно. Я перестала есть, сильно исхудала, отец угрожал кормить меня силой, если я не возьмусь за ум. Но мне просто не хотелось жить.

Я не понимала, как вырваться от него, как сбежать от старого и неизвестного жениха, как освободиться от оков этого мира.

Няня уговаривала меня поесть, сидела рядом и плакала, потому что понимала, что я предпочту смерть любому другому выходу. Я действительно в тот момент лелеяла мысль о смерти. Надеялась встретить сестру там, в оборотном мире. И всегда быть рядом с ней. Быть свободной и счастливой. Вдали от этого кошмара.

Несколько раз я пыталась встретиться с Диком, потому что назло отцу решила потерять невинность хотя бы с ним – знакомым мне человеком, а не с незнакомцем и стариком. Но Дика отослали на север по какому-то заданию, думаю, просто для того, чтобы лишить меня поддержки и возможности совершить глупость. Тогда я объявила полную голодовку.

Глава 2

Я все еще носила траурную вуаль, но ослабела до такой степени, что практически не выходила из комнаты. Несколько раз отец заставлял меня пить и есть силой. Я давилась, захлебывалась, а потом меня рвало. Из упрямства. Мое тело тоже сопротивлялось, когда его заставляли. Я взяла курс на самоуничтожение.

Отец в ответ ускорил заключение брака. Не дожидаясь, когда пройдет траур по Изольде, объявили о свадьбе, стали готовиться к празднику.

Няня все глаза выплакала, умоляя меня поесть, ее трясло при одной мысли, что она потеряет и вторую свою воспитанницу. А я не хотела только одного: чтобы отец одержал победу. Ради этого даже умереть было не зазорно.

Вечером накануне бракосочетания ко мне в комнату принесли свадебное платье, усеянное маленькими блестящими кристаллами, благодаря которым наряд переливался в лунном свете. Это была копия платья сестры. Его надели на манекен, и оно стояло, белея в углу, как призрак Изольды. Призрак мертвой невесты.

Той ночью мне не спалось. Король Франкии прибыл к нам днем во дворец, мрачный и неприятный. Про меня он лишь спросил, похожа ли я на сестру. Отец заверил, что похожа. Мы с Изольдой в самом деле были довольно схожими. Этого королю оказалось достаточно. Он даже не заговорил со мной, пока я стояла перед ним под черной вуалью.

Мне было страшно слушать сухой, трескучий голос будущего мужа, раздраженные брюзгливые нотки. Этот тон напоминал тон голоса моего отца. Я поспешила подписать все бумаги, которые мне подсовывали под руку: прочитать их сквозь черную ткань не было возможности. Меня так трясло под вуалью, что, когда мы с няней шли обратно в комнату, она несколько раз останавливала меня и утешала. Но спасения не было…

Все эти переживания не давали сомкнуть глаз, я крутилась на кровати, не в силах найти удобное положение. Внезапно дверь спальни отворилась, маленький дрожащий свет свечи скользнул по шелковым обоям, расписанным розами, вспыхнул желтыми переливами на свадебном платье. Я притихла, не зная, кто это, но, услышав мягкие шаги, подняла голову: няня.

– Не спишь, пташка?

Я стянула с себя проклятую вуаль, в которой приходилось даже спать, села и помотала головой. Няня выглядела уставшей, измученной, постаревшей. Она присела на край постели и нежно взяла меня за руки.

– На что бы ты пошла, Эллен, чтобы избежать свадьбы? – вдруг спросила она.

– На все что угодно! – горячо ответила я. Потом мой взгляд упал на свадебное платье за ее спиной, и я тоскливо понурила голову. – Но только к чему этот вопрос, няня? Ведь ничего нельзя сделать… И завтра все будет кончено…

– А если бы… тебе пришлось навсегда покинуть этот мир? Больше никогда никого не видеть из родных?

– Это похоже на то, что случится завтра, только гораздо лучше: я освобожусь от необходимости замужества. Поэтому я так хотела умереть, няня!

Она смотрела на меня своими карими добрыми глазами, по щекам у нее текли слезы.

– Эллен, ты всегда была моей любимицей. Я восхищаюсь силой твоего характера, тем, как ты не смиряешься перед трудностями. Я уверена, что ты справишься со всем, что встретишь в другом мире…

– Ты дашь мне яд? – осенило меня. – О, няня, дай же скорее! Не хочу больше мучиться. Хочу уснуть рядом с Изольдой, и чтобы весь этот ужас остался позади. Хочу покоя. Где же он?

Я нетерпеливо схватила ее за руки, ее тонкая и нежная кожа была такой родной, знакомой, что на мгновение я ощутила всю глубину любви к ней. Няня заплакала еще горше, но тихо улыбнулась и покачала головой.

– Нет, милая. Не яд. Другой мир – это не аллегория смерти. Я говорю о другом мире. По-настоящему другом.

– О чем ты? – нахмурилась я.

– Оденься во что-нибудь скромное. Я покажу тебе кое-что.

Я наскоро нашла в гардеробной комнате платье для работы в саду: простое, льняное. Работать в цветнике с сестрой и няней мне нравилось, это было еще одно место, куда можно было сбежать в поисках спокойствия. Накинув плащ, я пошла вслед за няней по дворцу. Двигались мы молча, чтобы нас никто не услышал. Няня перед выходом из комнаты зажгла свечу из красного воска, необычную для меня.

К моему удивлению, мы вышли из нашего семейного крыла и отправились в центральный дворец.

Надо объяснить, что, поскольку страной управляло пять семей, центральный дворец служил сокровищницей, имел многочисленные залы для приемов и совещаний. А наши пять семейств жили в пятиугольном здании вокруг центрального дворца, и каждый такой угол был крылом для одной семьи. Это огромное массивное строение с большими прилегающими садами и лесами было моим миром в течение пятнадцати лет. Но я редко появлялась в центральном дворце. Теперь же меня и няню охрана вдруг пропустила без труда: свеча няни при приближении к охранникам вдруг вспыхивала синим светом, и они засыпали. Тут-то я и вспомнила все разговоры о том, что моя няня – ведьма.

– Ничего не бойся, Эллен, – вдруг заговорила она, когда мы усыпили охрану у сокровищницы и няня забрала ключ у стражника. – Будь храброй, будь смелой, будь самой собой. Тот мир очень отличается от нашего, но там все лучше, чем здесь.

Я молчала, все еще не понимая, о чем она толкует.

– Ты ведьма? – только и спросила я, пока она отпирала сокровищницу.

– Нет, милая. Будь я ведьмой, спасла бы тебя давно и увезла бы в безопасное место. Но мне удалось связаться с Верховным Жрецом. Он прислал мне эту свечу и совет, как отправить тебя в более безопасное место.

– Верховный Жрец? – удивленно переспросила я, вытаращив глаза.

Это все равно как если бы ваша подруга сказала, что состоит в переписке с Папой Римским. И даже в мире Терры это было реальнее, потому что Папу Римского хотя бы можно увидеть по телевизору. Я же слышала о Жреце лишь несколько раз: Альбион находился очень далеко от королевств, которые прислушивались к Великому Жрецу и взаимодействовали с ним. Поэтому, наверное, лучше сравнить упоминание Верховного Жреца с неожиданным заявлением вашей подруги о том, что она состоит в переписке с вождем племени аборигенов в Амазонии.

– Как это – «связаться с ним»? – не отставала я от няни.

Все это казалось мне теперь столь чудесным, что я поверила в возможность своего спасения, и радость теплым светом начала озарять мою измученную страхом и страданиями душу.

– Как только твой отец затеял это безумие с браком, я обратилась за помощью к Жрецу через одного из его служителей, который приходится мне дальним родственником. Не знаю, почему Верховный Жрец внял моей мольбе. Возможно, потому, что предпоследней женой короля Франкии была его дальняя родственница. Но он прислал ответ. И теперь я постараюсь провести ритуал, чтобы отправить тебя в другой мир. Возможно, ничего не выйдет, но это единственный шанс.

– А что случилось с предпоследней женой Карла, родственницей Жреца? – спросила я.

– Она умерла, – коротко ответила няня.

Мы шли по сокровищнице Альбиона, в тусклом свете свечи было мало что видно. Только поблескивали кое-где драгоценные камни, золотое покрытие или шитье. Мы уходили вглубь коридора с многочисленными комнатами, заполненными добром.

– Так что же это за другой мир? – спросила я.

– Терра. Я очень мало о нем знаю. Только то, что, в отличие от нашего мира, там развиты технологии, а здесь – магия. Но ты вскоре сможешь узнать все сама.

Мы прошли в самую глубь сокровищницы и приблизились к закрытой решетке. Няня подобрала ключ и открыла ее, с трудом отодвинув заскрипевшую дверь.

– Жрец написал, что здесь хранится одно из зеркал, с помощью которых можно пройти в другой мир. Будем надеяться, что твой отец не выяснит, как именно ты сбежала.

– А ты пойдешь со мной? – спросила я, схватив ее за руку.

Няня покачала головой.

– Нет, птичка. Я должна буду довести ритуал до конца и дать тебе возможность уйти. За меня не беспокойся. Главное, Эллен, сражайся за свою свободу и право жить так, как хочешь. Всегда.

Она крепко обняла меня и поцеловала. Я заплакала. Было страшно, но страшнее было в пятнадцать лет стать женой старика. Мы пошли дальше, вглубь комнаты, и остановились перед черным зеркалом. Оно странно поблескивало неровной поверхностью, местами отполированной, местами немного побитой и шероховатой.

– Обсидиан, или коготь демонов. Он может связывать миры между собой, в его блестящих гранях сокрыты огромные тайны.

Я чуть коснулась прохладной поверхности зеркала.

– Ты готова, Эллен? – спросила няня.

Я посмотрела на свое тусклое отражение в свете свечи. Какая Эллен ждет меня по ту сторону? Есть ли у меня там возможности, которых нет здесь? Буду ли я там счастлива?

– Да, – решительно ответила я.

Няня достала письмо Жреца, кинжал, проколола мне палец, дотронулась им до поверхности обсидиана.

– Услышьте меня, силы междумирья! Увидьте эту девочку, которая хочет совершить переход! Примите ее в свое пространство и сопроводите до безопасного места. Дайте ей наилучшее разрешение ее тревог и печалей.

И она приложила к зеркалу всю мою ладонь. Я вдруг почувствовала, как поверхность под рукой зашевелилась, стала покалывать и пощипывать кожу, словно узнавала или исследовала меня, и внезапно моя кисть погрузилась в поверхность зеркала. Я испуганно оглянулась на няню, но та лишь ободряюще кивнула. Кинжалом она полоснула по своей ладони и стала читать заклинание. А зеркало втягивало меня все сильнее. Ощущения были странные, как будто я погрузила руку в густую прохладную жидкость. Невольно опершись другой рукой о поверхность обсидиана, я почувствовала, как и ее начинает засасывать, а потом поверхность оказалась у меня прямо перед лицом. И тогда я глубоко вдохнула, закрыла глаза и смело шагнула в зеркало. За небольшим отрезком живого обсидиана было пусто и темно, но можно было дышать. Я обернулась: няню было еще смутно видно. Она махнула мне рукой, чтобы я шла вперед. И я пошла.

Вскоре меня стало тошнить, началось головокружение, порой я сильно уклонялась в сторону, чуть не падала, но усилием воли выпрямлялась и шла дальше. Но потом в какой-то момент отключилась, так внезапно, что даже не поняла, как это произошло.

Очнулась я в странном месте. По сторонам густой лес, а посередине шла пустая полоса без деревьев – позже я узнала, что это полоса отвода. Я лежала у насыпи из гравия. Когда встала и справилась с головокружением, то увидела металлические линии, две параллельные полосы, уходящие вдаль.

Я сама не знаю, какой инстинкт подсказал мне идти вдоль этих путей. Сейчас думаю, если бы я поступила иначе и ушла бы в лес или пошла в обратную сторону, что бы было? Но в тот день я соображала очень плохо, голова болела, а инстинкты или эхо заклинания вели меня вдоль железной дороги к поселку.

Иногда по дороге встречались высокие железные башни с нитями, висящими между ними. Вскоре послышался шум и грохот, я скатилась от страха на обочину, когда мимо меня пролетела, грохоча, железная гигантская гусеница. В окнах на ее боках я заметила людей.

Я пошла быстрее, вскоре появилась станция. Меня пугало все, все было незнакомым, но люди везде остаются людьми. К ним я и тянулась.

На платформе я увидела женщину с ребенком и отправилась к ней.

– Простите, а где здесь можно попить?

Жажда убивала меня. Я не вовремя вспомнила, что у меня и денег с собой нет.

Но женщина заговорила на непонятном языке. Я помотала головой, что не понимаю, и повторила вопрос. Какая-то пожилая дама в странном гладком чепце (позже я узнала, что это платок) вмешалась, вскоре собрались люди, они все галдели, задавали мне вопросы. Я только разводила руками и просила пить.

Увидев у одной девушки, которая была одета в странное, очень короткое платье, бутылку воды, я показала на нее.

Девушка что-то спросила, но протянула бутылку мне.

Я жадно выпила все. Головокружение стало проходить, головная боль отступила. И я начала осознавать, что вокруг меня толпа незнакомых людей и некоторые смотрят очень строго. Но в то же время меня жестами усадили на скамью, кто-то сунул в руку какие-то странные тонкие хрустящие лепешки, страшно соленые, но мне было все равно: я с удовольствием их ела.

А потом приехал военного вида строгий мужчина, всех разогнал, попытался со мной поговорить, но я не понимала ни слова.

Позже я, конечно, смогла понять из рассказов, что полиция, не имея возможности установить мою личность, временно отвезла меня в районный детский дом. При виде детей я расслабилась, смогла улыбнуться полной женщине, которая нас встречала. Пока они с полицейским решали бумажные вопросы, ко мне подошла девочка примерно моего возраста, темноглазая и темноволосая, с любопытством осмотрела меня и протянула руку.

– Катюха.

– Эллен, – ответила я. Долгое время я думала, что это и есть Катино настоящее имя. У нас в мире не было принято менять имена на ласкательные или уменьшительные. И поэтому Катюха долго оставалась Катюхой, а сторож – Анисычем, а директриса звалась в моем представлении Валериядмитриевна.

Именно благодаря находчивости Кати вскоре я стала учить русский язык. Я повторяла за ней все, как попугай. После того, как моих родственников найти не удалось (хотя к нам приезжал странный человек, который все смотрел на меня через темную круглую стеклянную линзу, а потом, как оказалось, наделал изображения, где я выглядела неизменно исхудавшей, измученной, с печальными синими глазами), меня решили оставить в этом детском доме.

Моя худоба и истощение навели на мысль, что я потерялась где-то очень далеко, поэтому мои фотографии посылали даже в соседние области. А то, что я говорила на другом языке, породило версию, что я иностранка, но никто не искал пятнадцатилетнюю Эллен. И со временем я стала Леной.

Глава 3

Стоит ли говорить, что я была единственным ребенком в детском доме, который не придумывал фантастические истории про своих родителей, не мечтал об удочерении и уж тем более, храните меня боги, о возвращении настоящих мамы и папы.

Я мечтала о том, чтобы меня никто не нашел. На протяжении трех лет я вставала и ложилась с этой молитвой богам. Новый мир мне нравился.

Сторож Анисыч ругался отборным матом, пил, иногда за дело сек мальчишек ремнем. Девчонки его не боялись, с ними он был почему-то всегда уважителен и тих. Катюха оказалась прекрасным преподавателем русского языка: я схватывала на лету, а потом поражала скромную и добрую Валерию Дмитриевну гремучей смесью Катюхиных фразочек и мата Анисыча.

Валерия Дмитриевна учила меня другому языку, литературному, который давался сложнее, но, когда я начала понимать разницу, пошел быстрее. Моя привитая с ранних лет воспитанность и манеры поначалу всех веселили, но, когда Валерия Дмитриевна посоветовала всем учиться у меня, как держать себя на людях, я осознала, что тоже могу многому научить Катюху. Я отучила ее от привычки ковыряться в носу при разговоре с людьми, научила садиться и вставать, не падая на стул, красиво двигаться и держать осанку. В чем-то мои манеры и представления о том, какой должна быть приличная девушка, разбивались о порядки мира вокруг, но в чем-то мы полностью совпадали.

Это было бы очень смешно, не будь так грустно, но Анисыч звал меня Леди, как собачку в мультфильме, и скоро эта кличка прилипла ко мне. Я не сопротивлялась. Интуитивно я понимала, что от своего прошлого навсегда не избавиться, да и не надо. В этом мире тоже есть место благородным девицам, пусть они и вызывают у окружающих желание покрутить пальцем у виска.

Взрослея, я больше не пыталась стать Катюхой, или Анисычем, или Валерией Дмитриевной. Я создавала ту себя, какую хотела. Со старыми и новыми чертами характера, поведением, речью, манерами. Никто не пытался насильно заставить меня что-либо делать, Анисыч не измывался надо мной, как отец, и я постепенно прониклась к нему чем-то похожим на дочернюю нежность.

Через Анисыча и мальчишек в детском доме, с которыми было так легко общаться, потому что моя дружба с Диком была своего рода тренировкой общения с ними, я начала принимать мужчин Терры. А когда встретила Мишу, то смогла и полюбить…

Возможно, мое спасение от мужчин моего мира было именно в этом побеге, жизни в других условиях.

Но… судьбе было угодно вернуть меня обратно. И вот я снова здесь. В своем личном аду.

Все еще задыхаясь от неприятных ощущений и тошноты, я подняла взгляд на отца. Он сильно постарел за семь лет, похудел, но в его глазах все так же горела холодная ненависть ко мне и еле сдерживаемое торжество. Морщины на лице придавали ему еще больше сухости, жесткости, непримиримости.

Он усмехнулся, окинув меня взглядом. А потом жестом приказал вытащить мне кляп изо рта.

– Что, погуляла, потаскуха? Пора возвращаться к своей жизни и платить долги.

– Какие еще долги? Я ничего тебе не должна! – Заговорить с ним было все равно что окунуться заново в вонючее болото, из которого мне удалось сбежать, от вони отмыться и позабыть противный запах только для того, чтобы снова в нем завязнуть.

Знакомая ухмылка напомнила мне, что ничего хорошего от этого человека ждать не стоит.

– Мне, может, и нет, а вот королю Франкии ты задолжала брак. Так что теперь мы тебя выдадим за него.

Какого черта? За все эти годы король Франкии так и не устроил свою личную жизнь? Значит ли это, что меня все это время искали? Да он же должен был уже давно к праотцам отправиться! Но, видимо, как и мой отец, слишком любил портить жизнь своим подданным и семье, раз задержался.

– У меня жених в другом мире! И ты мне больше не указ! Я взрослая и могу сама принимать решения! – выпалила я.

– Правда?

Издевка звенела в его голосе.

Я попыталась встать, чтобы спорить с отцом было проще, но меня удержали перед ним на коленях. Он слегка приподнял мое лицо за подбородок и раздраженно проворчал:

– Ты стала даже красивее своей сестры, Эллен. Но ты все так же бездарна и глупа. Ты забыла, что подписала договор, обязывая себя выйти замуж? Забыла, что предала свою страну и семью, сбежав накануне свадьбы? Это не прощается. Высеките ее!

Меня потащили к столбу наказаний в тронном зале. Я упиралась, пыталась тормозить ногами, вырваться, потому что знала этот проклятый столб. Каждый изгиб его орнамента был мне слишком хорошо знаком. И памятны болезненные мгновения, проведенные перед ним.

Мое свадебное платье топтали сапоги солдат, пока руки фиксировали над головой. Я стояла перед столбом на коленях. Не плакала, а пыталась вырваться. Наивное, глупое сопротивление. Все еще было слишком трудно поверить, что я в ловушке и выхода нет.

Первый удар скорее удивил, чем принес боль. Это было такое ощущение… будто меня догнал тот, от кого я уехала очень далеко, шла через пустыни, джунгли, города, а он просто вышел из-за угла и ударил в лицо…

А вот второй удар вернул в реальность. Я в аду. Это не сон, не кошмар. Это настоящее, которое теперь будет и моим будущим.

После третьего удара я глухо застонала: потеряла стойкость и выносливость. Отучилась быть сильной. Унижение было настолько сильным, что хотелось орать от ярости. Я проваливалась из взрослой, уверенной в себе девушки в маленькую испуганную девочку, и никто не мог остановить это падение.

– Что вы делаете?

В поле моего зрения появился странный человек в ярком оперении. Сморгнув, я поняла, что это был странный то ли халат, то ли кафтан.

– Напоминаю своей дочери ее обязательства. Не беспокойтесь, милорд, это всего лишь воспитательный процесс.

– Его величество велел доставить к нему невесту в целости и невредимости. Это меняет условия соглашения…

– Лорд-канцлер, я всего лишь порю дочь. Я не стану ее уродовать.

– Я прошу… – Голос человека дрожал, но звучал грозно. – Немедленно прекратить порку. Эта девушка уже принадлежит Франкии согласно договору. Она наша собственность, и я не допущу порчи имущества франкийцев!

Меня затошнило от этих слов. Обо мне говорили как о вещи. Я слишком долго жила в мире Терры, чтобы сносить это спокойно, как полагалось девушке этого мира. Но что я могла в тот момент сделать? Меня душили слезы бессилия, ярости, боли. Я понимала, что мне нужно попытаться попасть снова к черному зеркалу и бежать куда угодно, но только не оставаться в этом мире. Михаил теперь казался таким далеким, Катюха – такой иллюзорной, что в их существование почти не верилось. Если бы не помолвочное кольцо на моем пальце и не платье, я бы подумала, что все это время проспала, как сказочная принцесса, видя прекрасные сны.

Прижавшись лбом к столбу, я плакала в ярости из-за своей слабости, из-за того, что, даже став взрослой, не обладаю силой для сопротивления отцу.

Удары на спине гудели и пульсировали, боль расходилась по телу волнами. А я всего лишь вещь. Всего лишь имущество. Часто, когда я вспоминала свое положение на Альтерре, я приходила к выводу, что жизнь знатной девушки ничуть не лучше жизни рабыни. Это верно, что благородной девице не задерут юбку по малейшей прихоти, но ее так же продавали, дарили, передавали, как собственность. Это называлось браком, но отдаваться нелюбимому, по сути, то же самое, что отдаваться хозяину. Только ешь ты с золотого блюда, ходишь в шелках и парче. А на сердце та же пустота. То же отчаяние.

Меня вдруг освободили от оков, но я была слишком растеряна, чтобы понять, что происходит.

– Я отнесу, – раздался приятный голос у меня над ухом, и в следующий момент меня взял на руки высокий молодой мужчина, чьи золотистые волосы были собраны в хвост. Его синие глаза с легкой смешинкой я узнала бы из тысячи.

– Дик…

– Леди Эллен…

Он вынес меня из тронного зала. Рядом с нами семенил тот самый яркий кафтан, который заступился за имущество Франкии в моем лице.

– Папаша твой опять залютовал, как я посмотрю. А я, как услышал о твоем возвращении, сразу прибежал повидаться. Увидел, что творится, и позвал лорда-канцлера. Он единственный, кто мог остановить твоего отца. – Дик деликатно заполнял тишину, нарушаемую только моими всхлипами. – Ты не плачь, Эллен, все хорошо…

– Леди Эллен, – поправил его недовольно яркий кафтан.

Дик насмешливо фыркнул в его сторону, но промолчал.

– Леди Эллен, я назначу вам охрану, мы отбудем завтра, так что постарайтесь отдохнуть.

Под резкий голос нашего спутника Дик внес меня в знакомую спальню, где суетилась служанка и стояла, изящно обвив белой рукой один из резных винтовых столбов алькова из темного дерева, высокая девушка с кудрявыми каштановыми волосами и оленьими глазами.

При нашем появлении она с любопытством посмотрела на меня. Потом, заметив мое зареванное лицо, дала распоряжения служанке насчет холодной воды и чистого платья.

– Что ж… – Дик опустил меня на кровать и мимолетно пожал руку. – Оставляю тебя в надежных руках леди Сандры.

Он вышел, а я упала в подушку, закрыла ею уши, чтобы не слышать ни девушек, ни яркого кафтана, которые продолжали о чем-то говорить.

Я хотела, только чтобы меня оставили в покое, дали возможность попытаться пробраться ночью к зеркалу. Это моя единственная надежда на возвращение. А если не смогу пройти сквозь зеркало? Мне казалось, я размозжу голову об обсидиановое стекло, лишь бы больше никогда не видеть отца…

Но девушки и кафтан не думали покидать меня. Тогда я решила сделать все, что они хотят, лишь бы поскорее убрались из комнаты. Я умылась. Чтобы смыть потекшую тушь, пришлось намыливать лицо несколько раз, так что кожа скрипела от чистоты. Потом переоделась, уйдя за ширму, потому что говорящий кафтан не думал затыкаться. Теперь он вещал о каких-то порядках Франкии. А у меня разболелась от него голова. Когда девушки меня переодели в закрытое платье, смяли мое свадебное прекрасное платье так, будто оно было отвратительной тряпкой, и вынесли его явно на помойку, я вышла из-за ширмы и растерянно посмотрела на человека в кафтане. А потом присмотрелась внимательнее, так, будто видела в первый раз.

Лорд-канцлер Франкии был среднего роста, немного полноват, а может, то был яркий свободный кафтан, который придавал ему такой восточный, расслабленный вид. Его голова была правильной формы, лицо довольно привлекательное. Глаза, нос, губы – все было большим, но очень гармоничным. Пожалуй, его можно было бы даже назвать красивым. Он был лыс, зато на подбородке клинышком стояла узкая бородка, делавшая его лицо похожим на птичье.

– Вы, конечно, не слышали ни слова из того, что я говорил? – вдруг усмехнулся он, и его серые стальные глаза оценивающе впились в мое лицо.

– Совершенно верно, милорд, прошу прощения, – еле выговорила я.

Вежливость и учтивость давались мне с трудом. От нервного потрясения язык плохо слушался, а слова не сразу приходили на ум.

– Немудрено. Леди Эллен, буду краток. Меня зовут Витторино Массель, я лорд-канцлер Его Величества короля Франкии. Король прислал меня сюда, чтобы забрать вас из отеческого дома, как требуют того традиции…

– В прошлый раз король Франкии сам приезжал за невестой, – зло ответила я. – Его разбила подагра и он не может путешествовать?

Я едва скрывала свое злорадство.

На лице Витторино мелькнуло легкое раздражение.

– Король в прекрасном здоровье, но приехать за вами ему помешали срочные государственные дела. Франкия ведет войну с халифатом Омейя, поэтому…

– Ему понадобилась военная мощь и магические защиты Альбиона в обмен на брак? – вставила я.

– Я вижу, ваш отец не зря бесится и наказывает вас, леди Эллен, – довольно потер ладони Витторино. – Такую умную девушку слабому мужчине хочется сечь или сажать под замок. Вы не романтичная дурочка, ждущая принца. Не молчаливая и покорная тень мужа. У вас есть характер.

Я в растерянности уставилась на него. Да, это правда, что многие благородные девицы мечтали о принце или короле. Пропадать, так хоть красиво. Но почему он так радуется? И так оскорбительно честен?

– Во-первых, это так очевидно, что даже младенец догадался бы. А во-вторых, что вам толку от моего ума, если предназначение жены сидеть тихо и не высовываться? – огрызнулась на всякий случай я.

Витторино молча слушал меня, гладил свою острую бородку и усмехался.

– Что-то подсказывает мне, что вы сидеть тихо не будете. Хочу предупредить, леди Эллен, что, зная вашу способность исчезать, мой король и ваш отец оцепили вашу комнату надежной охраной. С вами будут посменно находиться служанки всю ночь. А рано утром мы тронемся в путь. Королю не терпится получить подкрепление Альбиона и заключить с вами брак.

– Я рада, что вы правильно расставляете приоритеты, – ядовито откликнулась я.

– Уверен, мы станем неплохими друзьями, – изящно поклонился лорд-канцлер и вышел вон.

Тут же в комнату зашла служанка и села на стул возле кровати. А за дверью послышался звон ключей, и кто-то запер мою комнату. Ловушка захлопнулась.

Я упала на кровать и разревелась.

Глава 4

Сторож Анисыч говорил, что, даже если тебя съели, все равно остается два выхода. У меня выхода было два – попытаться покончить с собой на глазах у служанки, что вряд ли бы удалось, да и себя было жалко, и выйти из комнаты под конвоем прямиком в лапы к жениху.

Интересно, почему моя мать не пришла посмотреть на меня? Мы столько не виделись. Неужели даже не любопытно, как выглядит ее дочь после семи лет разлуки?

Этот вопрос меня так вдруг обеспокоил, что я вместо того, чтобы спать, начала ходить по комнате, размышляя обо всем. Что стало с моей няней? Почему Дик теперь спокойно передвигается по нашему дому, если законы семей строго разделяли наши владения и мы с ним всегда встречались на общей территории?

Что вообще произошло в государстве и в мире, пока меня не было?

Служанка настороженно следила за мной, словно все время ожидала, что я с диким воплем попытаюсь выброситься в окно или сделаю что-нибудь еще более экстравагантное. Например, стану ее душить.

Вместо этого я села на кровать напротив нее и спросила:

– Ты принадлежишь Альбиону или Франкии?

Мало ли… вдруг Витторино настолько могущественен, что еще и служанку свою посадил за мной следить?

Но девушка, округлив глаза от удивления, что я заговорила с ней, быстро ответила:

– Я принадлежу Альбиону, госпожа.

– Как тебя зовут?

– Мариса, госпожа.

– Мариса, меня долго не было на Альбионе. Расскажи, моя мать жива?

– Да, госпожа.

– А почему она не здесь?

Мариса немного помялась, потом ответила:

– Ваш отец отослал ее жить в замок Ишвау около двух лет назад.

– Почему?

– Ваша матушка… она… стала забывать, кто она, и делать разные странные вещи. Там за ней присматривают.

Деменция? Я задумалась. В моей семье такого раньше не было, но вполне возможно, что мать все-таки переживала из-за смерти Изольды и моего исчезновения. Ведь не бессердечное же она существо… Она все-таки дала нам жизнь, пусть и не принимала никакого участия в нашем воспитании. Мы с Изольдой видели ее строго один раз в день. Все остальное время она посвящала отцу. Что, впрочем, не мешало ему иметь нескольких официальных фавориток. Вот и отослал он ее при первом удобном случае, как ненужную вещь на склад. Время, когда мне безумно нужна была любовь матери, прошло, а еще я последние три года проходила лечение у психотерапевта, потому что раны детства все равно не заживали и постоянно мешали двигаться вперед. Оказаться теперь снова в том мире, от которого я столько лет лечилась, было вдвойне тяжело. Спина еще болела от ударов, а мое сердце разрывалось от тревоги и тоски. Мне нужно вернуться к Катюхе и Мише, обнять их и никогда не отпускать. Только сейчас, на расстоянии, я остро почувствовала, как сильно люблю тот мир, как сильно скучаю по друзьям, работе, по любимому. Мне нельзя расклеиваться, нужно быть сильной. И сбежать при первом удобном случае обратно в мир счастья из мира кошмаров.

– А моя няня? – спросила я, и сердце тоскливо сжалось.

Вот кого я хотела обнять в этом мире больше всего на свете. Она наверняка помнит или хранит то заклинание, которое помогло мне сбежать. И она единственная, на кого я могу положиться.

Служанка промолчала, опустив взгляд.

– Не бойся, говори, – подбодрила я ее, хотя тревога в сердце нарастала.

– Вашу няню казнили на следующий день, как обнаружилось, что вы сбежали. Ее сожгли как ведьму, а она кричала из огня, что вы будете счастливы назло отцу и всем его проискам. Потому что вы – лучшее, что рождалось на земле Альбиона.

Я заплакала горькими слезами. Значит, вот как она решила справиться с тоской по нам с Изольдой. Это было самоубийство, а не казнь. Я не сомневалась, что она не стала отпираться, что помогла мне сбежать. Ах, няня… Я так тебя люблю! Все эти годы я говорила с тобой мысленно перед сном, надеясь, что ты можешь услышать мой голос в этом мире хотя бы во сне… а тебя уже не было в живых.

Служанка налила мне воды, подала платок, нерешительно погладила меня по плечу. Это простое проявление сочувствия еще больше меня растрогало. Я понимала, что буду оплакивать няню теперь каждый день так же, как я говорила с ней до этого.

Немного успокоившись, я спросила служанку, что Дик делает в нашем крыле дворца. И узнала, что отец очень приблизил его к себе за эти годы, да и все остальные семьи именно в нем видели будущего правителя Альбиона. Дик сейчас был главнокомандующим армии Альбиона, поэтому имел право входить в любое крыло нашего дворца. Что ж… Дик подходил на роль правителя: сильный, статный, красивый, образованный.

– А невесту ему нашли?

– Нет, госпожа.

А вот это странно. Многообещающих мальчиков и девочек благородных семей всегда старались поскорее пристроить. Или служанка не знает об этом? Дик наверняка уже помолвлен, или ему обещана какая-нибудь заморская принцесса. О внутренней помолвке всегда узнают быстрее.

– А кто такая леди Сандра? – спросила я, вспомнив о высокой девушке с каштановыми волосами, которая распоряжалась моим переодеванием.

– Леди Сандра – дочь одного благородного человека из Нанты, что на берегу моря. Она приехала сюда для того, чтобы сопровождать вас еще тогда, госпожа. Семь лет назад.

– Сколько же ей лет? – удивилась я.

Леди Сандра не показалась мне намного старше меня – оказалось, что между нами разница всего лишь в один год. Но почему именно ее выбрал отец для моего сопровождения к королю Франкии много лет назад? И почему она опять здесь?

– После того, как я сбежала, леди Сандра вышла замуж, полагаю?

– Да, за одного из пэров вашего отца, но он скончался три года назад.

– Сколько же лет ему было?

– Много, он был очень стар.

Я поежилась. Бедная девушка! Ее отдали, как сейчас отдают меня, замуж за старика.

– А сейчас она чем занята?

– Живет при дворе, – пожала плечами служанка.

Пэры обычно довольно состоятельные люди. Если леди Сандра стала наследницей своего мужа, то неудивительно, что она живет при дворе: здесь молодой девушке куда интереснее, чем в унылых поместьях. Семьи-правители часто проводят балы и маскарады, так что веселья для обеспеченной вдовы было предостаточно.

– А что же она делала здесь, если она вдова пэра? – спросила я.

Служанка покусала щеку, словно раздумывая, сказать или нет.

– Она поедет с вами во Франкию, как и предполагалось ранее.

Я нахмурилась. Зачем леди Сандре уезжать в чужеземные края? Ее богатство иссякло и мой отец ее заставляет? Или же она из любопытства и интереса к новому согласилась быть моей фрейлиной? Зачем это?

Я прилегла и уставилась невидящим взором в расписной альков кровати. Как же мне сбежать и добраться до черного зеркала? Что сделать, чтобы король Франкии выгнал меня, будто чумную, из своей страны и с позором вернул обратно? Ведь завтра мне вряд ли представится возможность побега: слишком предусмотрительны мои стражи. Но вдруг получится? Я помечтала о том, как ускользаю из-под носа у Витторино и отца, бегу в главное здание, беспрепятственно прохожу мимо стражи и прохожу через черное зеркало.

С этой мыслью я и уснула.

Глава 5

Я проснулась от того, что кто-то раздернул шторы и прошелся по комнате, шурша платьем.

– Леди Эллен, вас велено разбудить.

Я открыла глаза и увидела леди Сандру. Девушка склонилась надо мной, не без любопытства разглядывая.

Когда я села, она впустила в комнату служанок. Мне помогли умыться, одеться, сервировали нам с леди Сандрой завтрак за маленьким столиком для чтения. Каждый раз, как открывалась и закрывалась дверь, я слышала, как поворачивается ключ в замке, и слышала разговоры за дверью. Значит, в коридоре стража. Настроение падало все ниже.

– Поешьте, впереди у нас длинный путь, – щебетала леди Сандра, подкладывая мне еды.

– Вы поедете со мной? – спросила я как ни в чем не бывало.

Девушка лучезарно улыбнулась.

– Поеду, ваш отец назначил меня вашей фрейлиной. Вам необходим кто-то знакомый на чужбине, а мне нравится путешествовать.

Вот леди Сандра и ответила на мой вопрос, почему именно она. Мне в принципе теперь было даже все равно, кого со мной отправят. Я надеялась поскорее сбежать отсюда. А леди Сандра оказалась общительной, смешливой и прекрасно развлекала себя сама, пока я угрюмо гоняла по тарелке фуа-гра.

В завершение завтрака вошел мой отец. Я с ненавистью посмотрела ему в глаза, стараясь не отводить взгляд. Чтобы знал, что я его презираю, не боюсь, ненавижу… Он грубо схватил меня за запястье.

– Если ты каким-то образом сорвешь заключение брака с королем Франкии, – прошипел он, защелкивая на мой руке один из браслетов наручников, – я тебя из-под земли достану и спущу с тебя шкуру. Поняла, тварь? Вот тебе мое родительское благословение.

И он с размаху ударил меня по щеке. Второй браслет наручников он защелкнул на руке притихшей леди Сандры. А ключ отдал вошедшему Витторино.

– Не доверяйте моей дочери! Она так и норовит сделать какую-нибудь пакость. Я не против, если вы вставите ей кляп и закуете ее в кандалы, так и знайте.

– Надеюсь, в этом не будет необходимости, – спокойно ответил лорд-канцлер.

Я вскочила и плюнула отцу в лицо. Получила еще один удар, от которого упала, задев столик, потащив за собой леди Сандру. Зазвенела, разбиваясь, посуда.

Я никогда не была хорошей, так стоило ли начинать?

– За время путешествия все пройдет, – заявил отец Витторино в ответ на его протест. – Я снял кольца, чтобы не разодрать ее личико. Забирайте. И помните об условиях. Армию получите только после бракосочетания.

Леди Сандра помогла мне встать. Лицо болело, служанки принесли льда. Перед тем как нам выйти, я посмотрела в зеркало: да, отец прав, краснота уйдет быстро, к жениху попаду уже невредимая. Все рассчитал…

О своих отношениях с отцом я рассказала только своему психотерапевту. Один раз. Она настаивала на том, что их нужно проработать. Но всякий раз, как мы принимались делать упражнения, меня начинало тошнить, поднималась температура. Настолько сильно я не хотела вспоминать о нем. Иногда я пыталась объяснить себе, за что он так люто меня ненавидел: за то, что у меня не была магического дара, или за то, что я единственная бросала ему вызов раз за разом, несмотря на наказания? Я так и не смогла ответить на этот вопрос. И простить его тоже не смогла.

С леди Сандрой на привязи сбежать не было возможности. Я понуро вышла во двор, где уже ждал экипаж. Дик стоял на нижней ступеньке широкого крыльца, на которое по традиции вышли провожать невесту все придворные и челядь нашего крыла. Кого-то я даже узнавала, повзрослевшим или постаревшим. Никто особо не радовался, только говорились кругом напутствия, благословения, заклинания, которые вплетались вышивкой в мое платье. Слова становились цветами и орнаментом. Так мой дом отказывался от меня, готовясь передать дому мужа. Я еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться от унижения. Я сбежала в другой мир, но все равно вернулась, чтобы пройти через эту пытку. Да еще лицо алело после отцовского удара. Все отводили взгляд…

Дик, к моему изумлению, с поклоном отстегнул оковы с леди Сандры и помог мне сесть в экипаж. Когда щелкнул другой замок, я испуганно вздрогнула и повернулась: он приковал меня к стенке кареты. Затем помог сесть леди Сандре.

– Я буду рядом.

Он мимолетно пожал мне пальцы, и, пока Витторино усаживался напротив нас, я увидела, как Дик поднимается на коня.

– Он что же, едет с нами? – спросила я у Витторино.

– Конечно. Вас сопровождают мои люди и люди вашего отца. А лорд-главнокомандующий должен убедиться, что брак состоялся, и тогда вернется за войском, обещанным королю.

– А остальная свита?

– Ваш жених разрешил оставить с вами только одного человека. Вся свита должна уехать, когда вы станете королевой.

У меня в горле ком стоял от невысказанных слов. Мне хотелось выть, кричать, топать ногами, биться в истерике, но все это лишь застревало в горле. Настоящая леди должна терпеть. Сохранять спокойствие.

Я верила, что если буду спокойна, то смогу воспользоваться возможностью сбежать и вернуться в свой мир. Вернуться к Мише. Вернуться к Кате. Вернуться к себе.

Я закрыла глаза…

– Лена! Лена!..

Я обернулась. Миша шел ко мне с огромной связкой шаров и улыбался. Я стояла на набережной Москвы-реки в парке Горького. На мне было летнее льняное белое платье и соломенная шляпка. Ноги немного ныли от прогулки: мы сегодня не могли остановиться, гуляли, гуляли… целовались… Я смотрела, как шары рвутся в небо из рук Миши, и немного завидовала их легкости. Вот бы взять эти шары и чуть взлететь. Чтобы можно было дальше гулять по Москве, не касаясь земли…

– Где ты их взял?

Я улыбалась и читала в серых глазах Михаила серебристую нежность.

– Тебе взял, мы тебя ими обвяжем, и будет легче гулять.

Он даже думал как я. Одни и те же безумные идеи в голове. Одни на двоих. А потом он крепко меня обнял, закружил, позабыв о шарах, и они улетели в небо, а я смотрела на них и благодарила богов за эту новую жизнь, за счастье, за любовь.

Так почему же я снова в аду?

Экипаж двигался так ровно, словно мы не в карете ехали, а в шикарном авто. Внутри было довольно просторно.

– Странно, совсем не качает, – заметила я, чтобы хоть как-то заглушить молчание, воцарившееся в нашем экипаже с момента отъезда.

– Это экипаж из Франкии, – довольно отметил Витторино. – Вы еще много будете путешествовать по своей новой стране, леди Эллен, и по достоинству оцените магические рессоры маэстро Фермина.

– Не сомневаюсь, – сквозь ком в горле ответила я. – А кандалы – это инициатива короля Франкии или моего отца?

– Вашего отца, конечно.

– А можно меня отстегнуть? Я никуда не денусь из экипажа.

– Я бы с удовольствием это сделал, но пока вы, леди Эллен, не станете супругой моего короля, вы все-таки принадлежите Альбиону. И ключ у лорда-главнокомандующего.

Я опустила взгляд на железный браслет на запястье. Для своего отца я всего лишь клятвопреступница, предательница, падшая девица. Как еще не засек меня до смерти? Это ведь привычное наказание для таких, как я.

Но он продолжил игру с Франкией, а значит, даже порченый козырь остается козырем. Зачем отец вообще дает войска Франкии? Сколько себя помню, альбионцы ненавидели франкийцев, те якобы забрали у нас земли на материке. Конечно, каждое поколение королей старалось заключить добрый мир, но в итоге все равно все скатывалось к конфликтам и спорам. Однако, начиная с правления моего отца, альбионцы стремились заключить союз в франкийцами. И теперь со мной в придачу даже армию дают. Может, по этой причине король франкийцев позволил мне только одного человека оставить? Боится, что альбионский двор к нему вслед за невестой переселится?

Если удастся сбежать, как же я буду счастлива оказаться подальше от всех этих игр и тайн. Если…

Я прикрыла глаза.

– Я тебя буду ждать! – Миша целовал меня и обнимал так крепко, словно боялся, что я вырвусь из его рук, как те воздушные шары на нашем третьем свидании, и улечу в небо. – Я согласен, Лена, я подожду до свадьбы.

Его губы спускались по моей шее, каждый поцелуй распускался, как роза, на коже, и мне казалось, я от одних лишь его поцелуев и прикосновений улечу к звездам.

Я обняла его за крепкие плечи, повисла на нем, как ребенок, доверчиво. И он не подвел, он ждал. Пусть поцелуи становились все более жадными, а ласки все более откровенными… пусть… до свадьбы оставалось только три недели. И мы оба доверяли друг другу. Потому что слабость одного – это сила другого. Но кто же знал, что ждать нам придется дольше?..

– Ты только не бойся ничего, Лена… – Шепот пробился сквозь сон, и я снова оказалась в карете.

Витторино дремал. Леди Сандра читала. Я осторожно отодвинула занавеску и выглянула. Наш караван изгибался по дороге, дугой идущей по окраине поля. Мне было видно задние обозы – приданое, а также припасы для путешествия. Вдоль всего каравана ехала конная стража, на каждой телеге и повозке сидело по два солдата. Дик двигался верхом совсем рядом с нашим экипажем, возле него ехал еще один молодой военный, судя по тому, как они переговаривались, его приятель. Осанка у Дика была великолепная, он так хорошо держался в седле, что я невольно залюбовалась другом детства. Внешность его изменилась мало: те же синие глаза, худой нос, красивый подбородок. Только теперь над верхней губой были видны редкие золотистые усики. Видимо, он их периодически сбривал. Волосы по-прежнему собраны в хвост, одна прядь все так же выбивается. И взгляд полон озорства.

Насколько Дик ван Ховен мне друг теперь? Поможет ли сбежать?

Вряд ли. Он теперь на службе у королевства, а с этим не шутят. Если сбегу, карьере Дика, возможно, придет конец. Поэтому он вряд ли мне станет помогать. Как и леди Сандра – ее вообще могут обезглавить.

Мне стало нехорошо. Получается, я сама на себя навесила за одну минуту ответственность за судьбу двух человек.

После того, как погибла моя няня, я понимала, что мое повторное исчезновение повлечет за собой еще чьи-нибудь наказания. Но… я все-таки верила, что смогу сбежать. Чудо должно случиться. Потому что не может быть, чтобы я проиграла. Не сейчас, когда я люблю человека из другого мира, когда у меня там Катя, моя почти сестра.

Интересно, как они объяснят мое исчезновение? Ведь я пропала из примерочной, моя сумка с документами и деньгами осталась там… Может, меня полиция ищет? А Катя и Миша ночь не спали, переживали?

В этот момент Дик повернулся, заметил меня и улыбнулся. Я не могла не ответить улыбкой. Это был знак. Что все будет хорошо.

Глава 6

На ночь мы остановились в одном из путевых замков, меня снова приковали к леди Сандре. Едва мы вышли из кареты, я попросила ее прогуляться по саду и размять ноги, но она отказалась, сославшись на усталость и холод.

И нас провели в спальню. С нами постоянно ходили двое солдат, они остались за порогом комнаты. Пока служанки готовили ванну, леди Сандра бесцеремонно оглядывала мою наготу. Чем-то она явно осталась недовольна, потому что нахмурилась и отвернулась. Мне было все равно. С восторгом погрузившись в горячую воду, я позволила служанкам себя вымыть и переодеть в чистое платье.

Затем настала очередь леди Сандры обнажаться. Мне на ее прелести смотреть было неинтересно, поэтому я прикрыла глаза, пока служанки расчесывали мои волосы, завивающиеся после мытья в золотистые локоны.

Когда мы спустились на ужин, Витторино и Дик ждали нас в гостиной с камином. Витторино ободряюще улыбнулся и поклонился. Дик поцеловал руку мне и леди Сандре. Нас посадили напротив мужчин. По приказу Дика оковы на время ужина сняли.

Я смотрела на тарелку, наполненную мясом и овощами, и понимала, что от нервного ожидания не могу взять в рот ни кусочка.

– Вы же не собираетесь объявить голодовку, дорогая леди Эллен? – спросил Дик, чуть наклонившись ко мне.

Я подняла на него взгляд. Он едва заметно подмигнул мне. Я не могла понять его тайных знаков.

– Какая вам разница, в каком виде я предстану перед королем Франкии, лорд Дик?

– Согласно требованию короля, вы должны прибыть в целости и сохранности, – заметил Витторино.

Он, похоже, все время одевался в странные яркие халаты и пижамы, расшитые восточными птицами и рыбками. Я подумала, не евнух ли он. Не слышала, чтобы франкийцы придерживались таких обычаев. Но кто их знает?

– Буду жива на момент прибытия. Что еще вам надо? – огрызнулась я.

– Леди Эллен, попробуйте паштет, он чудесен!

Леди Сандра передала мне паштет с такой непосредственностью, как будто мы с ней частенько трапезничали вместе.

– Засуньте его себе в…

Но ругательства сторожа Анисыча не подходят для леди, и я сначала осеклась, но потом, осознав, что это мой единственный способ причинять спутникам неудобства, закончила фразу.

Надо отдать должное выдержке леди Сандры – она даже бровью не повела. Просто улыбнулась и поставила паштет на стол. Дик захохотал, Витторино нахмурился, внимательно глядя на меня.

– Чего уставился? – хамовато спросила я. – На мне картинок нет и цветы не растут.

– Остановись, Эллен, – позабыв об официальности, простонал Дик, хватаясь за живот.

Я поднялась, ко мне тут же бросились два солдата, которые, оказывается, стояли у меня за спиной. Как будто я могла куда-то сбежать. Это еще больше испортило и без того отвратительное настроение.

– Я иду спать. Приятного аппетита.

Я развернулась, но Дик остановил меня.

– Погодите, леди Эллен, я могу вас отпустить только с леди Сандрой. Я прикажу поднять вам закусок в спальню, мои леди. Благодарю за чудесную компанию.

Он изящно поклонился. Леди Сандра дулась на меня, пока нас пристегивали друг к другу. А я с вызовом смотрела на Витторино. Я еще устрою шоу для короля Франкии. Меня просто прогонят с позором обратно к отцу. А там я найду возможность вернуться в Терру. Такой хамке никогда не стать королевой. И как мне раньше не пришел в голову такой чудесный план?! Всего-то нужно – сорвать свадьбу! И меня вернут обратно в Альбион, к черному зеркалу.

Наутро мы тронулись в путь. Я была зла на все вокруг, а еще не могла понять Дика. Он все время тайком от остальных пытался подать мне какие-то знаки. То подмигнет, то посмотрит дольше приличного, то пожмет незаметно руку. Как будто старался всячески приободрить. Только зачем? Какая ему разница, пойду я под венец с улыбкой или без?

Однако когда мы прибыли в порт, Дик, помогая подняться на корабль, сунул мне в рукав записку. Улучив момент, я развернула туго свернутый кусок плотной бумаги и прочла: «На корабле тебя не станут приковывать. Приходи на корму после заката».

Итак, он звал меня на ты. Значит, это наша с ним тайная встреча. Я задумалась, что рассказать Дику. Ведь не вызвал же он меня, чтобы предаться детским воспоминаниям и пропустить по бокальчику!

Как только мы оказались в открытом море, меня освободили. Леди Сандра счастливо мне улыбнулась.

– Как хорошо, леди Эллен. Если честно, я опасалась, что вы возненавидите меня за то, что вас ко мне приковывали. Да и мне, признаться, было очень тяжело. Я не привыкла к такому…

Она вдруг порывисто обняла меня, и я улыбнулась. Ей тоже было не по себе в эти дни, не только мне одной.

– Я предлагаю начать заново, потому что меня сильно угнетала обстановка в вашем доме…

Леди Сандра задорно тряхнула кудряшками.

– Она кого угодно может свести с ума, – кивнула я. – Что ж, давайте заново. Вы старались даже в пути меня отвлечь, то разговором, то едой, но я слишком подавлена предстоящим замужеством, чтобы источать энергию и дружелюбие. Простите, если это помешает нам стать подругами.

– Ничего, – понимающе кивнула она. – Знаю, что вам нелегко. Я вас как никто понимаю… – Тут ее оленьи глаза стали грустными, но она тряхнула кудряшками, словно прогоняя печаль. – Но я буду очень стараться помогать вам во всем, леди Эллен. Вы можете на меня рассчитывать в любом деле. А сейчас, позвольте, я вас причешу. Мне стоит набить руку, ведь служанки вернутся в дом вашего отца…

– И король не даст нам прислуги? – сомневаясь, спросила я.

– Но вдруг мы захотим пообщаться без свидетелей? – загадочно сказала леди Сандра, усаживая меня перед зеркалом. – Я делаю красивые укладки, вот увидите, леди Эллен.

Она и впрямь была мастерица. Чем-то ее прикосновения напоминали Катькины: уверенные и нежные. Я даже глаза прикрыла от удовольствия. Прическа получилась очень красивая, даже жалко было, что мы не на праздник собрались.

Леди Сандра от моих похвал вся раскраснелась, глаза блестели от удовольствия. Она оказалась намного живее и веселее, чем была до этого. И совершенно спокойно трещала сама, не заставляя меня участвовать в разговоре. Я сразу поняла, что мы с ней прекрасно уживемся.

В назначенный час я вышла из каюты и отправилась на корму. Мне было не по себе: это мое первое путешествие за пределы Альбиона, а нам с самого детства внушали, что Альбион – одно из самых цивилизованных обществ Альтерры, а прочие страны сплошь заселены варварами.

Впрочем, как и остальные ближние к нам народы, сами альбионцы верили в пять богов, по количеству правящих семейств, и каждое семейство особенно чтило какого-то одного бога-покровителя. Нашим был Морос – бог воды. А семья Дика поклонялась Альчи – богу войны и славы. Но обычно служители всех пяти богов собирались в один храм, отправляя их культы в разных часовнях, а на основном алтаре изображения богов стояли все вместе, символизируя единство, необходимое для достижения любых целей.

В пять богов верили и франкийцы, если мне не изменяла память. Но я мало что знала о той стране, куда мы направлялись. Самое время узнать.

Дик ждал меня у свернутых канатов, был задумчив и угрюм. Но при виде меня его лицо озарилось радостью.

– Эллен! Я боялся, ты не придешь.

– Почему бы и не прийти? – спросила я, останавливаясь рядом с ним, но глядя на море. Альбион уже исчез из виду. – Все равно плавание предстоит долгое.

– Не такое уж и долгое, дня полтора, если соблаговолит Индра.

Индра – бог ветров, покровитель моряков и путешественников. По привычке я даже отправила ему короткую молитву, чуть прикрыв глаза и опустив голову. Может, развернет корабль и вернет меня домой?

– Чего ты хочешь от меня, Дик? – спросила я.

– Хочу, во-первых, узнать, как ты. Потом расспросить, как тебе жилось в другом мире. И понять, что ты намерена делать?

– Паршиво. Я сбежала от замужества, поверила, что могу быть счастливой, выбирать, кем и с кем быть… А меня опять притащили сюда. Спустя столько лет… Альбион въелся мне под кожу, и избавиться от него было непросто. Но едва за моей спиной выросли крылья, как отец сломал их и растоптал. Вот как я себя ощущаю. Вот как мне жилось в другом мире. Я хочу вернуться… Но не знаю, смогу ли…

– Так я и думал. – Дик шагнул вдруг ко мне и сгреб меня в крепкие объятья.

Все время, что была в пути, я держалась, а сейчас позорно разревелась, как в детстве, когда мы совершали шалости и они бывали неудачными. А Дик так же нежно, как тогда, гладил меня по голове, успокаивая.

– Эллен, ты такая красавица стала… дух захватывает. Но когда ревешь, ты все так же заливаешь мне одежду в одно мгновение. Это не поменялось.

В его голосе проскользнула нежность.

– А я что? – шмыгнула я. – Страшненькая была?

– Я тебя запомнил разной. Но перед тем, как исчезнуть, ты была измотанная, худая, изможденная. Словно готовилась умереть.

– Да. Помню. Ну, а ты… Как жил все это время?

Я отстранилась от его мокрого камзола, но он не дал мне далеко отодвинуться от себя, взял за руку, и мы принялись прогуливаться по палубе.

– Неплохо. Ты же знаешь, что меня всегда готовили в воины. Вот я им и стал.

– Много подвигов совершил?

– Ни одного, – фыркнул Дик. – Меня назначили главнокомандующим накануне твоего возвращения, и моим первым заданием стало отвезти тебя жениху. Понимаешь?

– Понимаю. Не справишься – отстранят.

– Да. А справлюсь, сделаю тебя несчастной… – Дик резко отстранился от меня и облокотился на фальшборт. – Проклятье! – прорычал он в сгущающуюся тьму.

– Дик… – Я положила ладонь ему на плечо. – Что с тобой?

Он с грустной улыбкой чуть повернулся в мою сторону, не отрывая взгляда от моря.

– Эллен. Я же в тебя был влюблен, дурочка. Всегда. Когда ты исчезла, я даже рад был, что ты не к королю попадешь, а в новый мир, хоть и скучал безумно. А тут вдруг снова ты. Еще краше, чем была. И опять замужество. И я своими руками должен тебя ему передать… на съедение.

Меня передернуло.

– Я между двух огней, Эллен. Между служебным долгом и нашей дружбой. Скажи, что мне делать?

Он повернулся ко мне. Ветер раздул мои длинные волосы, и я набросила капюшон на голову. Мне было не по себе.

– Я бы попросила тебя спасти меня, – честно ответила я. – Но понимаю, почему ты этого сделать не сможешь.

Ему просто нужно мое прощение? Зачем он меня сюда вызвал? Я настороженно смотрела на Дика.

– Эллен, Эллен… – вздохнул он, улыбнулся, усмехнулся так хитро, словно затевал новую шалость. – Думаешь, я не знаю, какого ты обо мне мнения?

– Ты мужчина из этого мира… – Я облокотилась на фальшборт рядом с ним, подставляя лицо ветру. – Я не жду от тебя чудес. Ты преследуешь свои интересы, а женщины… это источник удовольствия, жены и матери. Больше они ни на что не годны.

– Ты цитируешь своего отца, – засмеялся Дик. – А мужчины того мира? Какие они?

– Нежные, заботливые… – Я, мечтая, представила себе лицо Михаила. – Они красиво ухаживают. И бережно относятся к тебе.

– Что… все подряд?

– Ну… не все, конечно.

– А в этом мире все мужчины должны быть как твой отец?

– Чего ты хочешь от меня, Дик? – разозлилась я. – К чему эти разговоры? Разве не везешь ты меня на съедение, как сам выразился? И еще просишь понять тебя, простить!

– Эллен, Эллен… Мне такое даже в голову не пришло бы… Плохо же ты меня знаешь.

Он рывком повернул меня к себе и приблизился настолько, что я испугалась, что он целоваться полезет.

– Ты мне дорога, Эллен. Нам необходимо придумать, как можно выполнить задание твоего отца и помочь тебе с побегом, вот зачем я позвал тебя. Ты же умная девочка, Эллен, ты всегда ей была. Подумай. А я исполню. Я тебя ему в лапы не отдам. Тогда я был мальчишкой, сейчас я мужчина. И за тех, кто мне дорог, я сумею постоять. Иди. Иди, иначе поцелую.

Он сам оттолкнул меня, отвернулся и зашагал прочь.

Глава 7

Я вернулась в каюту в странном состоянии: с одной стороны, было радостно, что есть с кем поделиться страхами и сомнениями, горем. Дик по-прежнему был другом, по-прежнему рядом, готовый к проделкам. А его горячий шепот и сила, с которой он произносил слова, заново запустили кровь бурлить по моим венам. Я была как замороженная до сих пор, с момента попадания в Альтерру. А Дик разбудил меня, подарил надежду. Мне нужно было только обдумать, как сделать так, чтобы он исполнил приказ Альбиона и доставил невесту жениху, а потом помог бы мне сбежать и пробраться к черному зеркалу.

«Ты же умная девочка, Эллен», – прозвучало у меня в голове.

И я улыбнулась. Может…

Потом подошла к зеркалу и внимательно на себя посмотрела. Конечно, я выросла и изменилась. В дни перед побегом я была сильно испугана и измучена добровольной голодовкой и наказаниями отца. Сейчас моя фигура была более мягкой, округлой, чем у девочки-подростка. И лицо было другим. Взгляд человека, который умеет добиваться поставленных целей. Губы, умеющие говорить только нужные слова, а остальное удерживать. Фильтровать фигню, как называет это Катька.

Катька… Я улыбнулась. Я вернусь. Непременно. И скоро.

– Вы похожи на одну из сказочных королев, леди Эллен, – прозвучал за мной голос леди Сандры.

Я вздрогнула и повернулась. Она, оказывается, сидела на кровати в темноте, а я ее и не заметила.

– Что вы здесь делаете, леди Сандра? – спросила я.

– Я ждала вас и заснула…

Она виновато зевнула.

– Каких еще сказочных королев? – спросила я, чтобы поменять тему.

Мне не нравилось бранить прислугу и придворных, когда отец заставлял. И тогда он бранил при них меня.

– Сказочные королевы – это героини сказки про семь королев… – Леди Сандра подошла ко мне и помогла снять плащ, а потом принялась расплетать волосы. – Когда-то давным-давно вся Альтерра была поделена на семь королевств, и управляли ими королевы. Они были сестрами, но разными, не похожими друг на друга. Королева, царствующая в пустынях, носила цветные деревянные бусы, ее кожа была черная, как благородные деревья в редких лесах ее королевства. Королева, управляющая тропическими лесами, была с красной кожей и огромными черными глазами. Королева, чьи земли находились восточнее всех остальных, носила яркие вышитые одежды, и ее волосы были черными и прямыми, блестящими, а глаза – узкими и хитрыми. Королева, что жила среди тигров и пальм, звенела тысячами браслетов и колокольчиков, длинные волосы, кудрявые и каштановые, укрывали ее тело вместо одежды. Кудрявой и рыжей была королева срединных лесов. У королевы равнин и полей были серебристые волосы и заливистый смех, а глаза серые и веселые. А королева северных земель, где леса перемежались с огромными озерами, была прекраснее и печальнее всех. В ее белокурых волосах всегда цвели подснежники, а синие глаза, подобные озерам, были полны слез. Никто не знал, по ком плачет королева, но озер и рек из своих слез она создала немало, только вода в них была не соленой, а сладкой и вылечивала любые печали, и люди становились счастливыми, стоило им испить этой воды.

– Так почему же грустила королева? – спросила я, поворачиваясь, чтобы леди Сандра расстегнула на мне платье.

– Об этом сложено немало сказок, – улыбнулась та. – И каждая противоречит предыдущей.

Она помогла мне залезть в ночную рубашку, вытащила горячие, завернутые в ткань камни с моей стороны постели и положила на свою. А потом принялась раздеваться.

Я посмотрела в потолок, накрывшись одеялом. Сегодня у меня появилась надежда на спасение. Обязательно надо воспользоваться предложением Дика. И я, кажется, придумала, как сделать так, чтобы он не пострадал.

– Значит, – уточнял Дик на следующее утро, когда мы после завтрака в каюте капитана снова прогуливались по кораблю, – я отдаю тебя королю, но похищаю перед свадьбой?

– Да. У нас же будет несколько дней на подготовку к празднику. Витторино мне этим утром подробно рассказал план действий до свадьбы. Меня уже будут охранять люди короля. Поэтому, если что, спрос будет с них. У нас три дня на то, чтобы сбежать. Поэтому ты уточнишь варианты на месте, пока меня будут таскать на примерки платья и другие церемонии.

– Хорошо, – кивнул Дик.

– Будет совсем замечательно, если ты соберешься уехать раньше свадьбы, упаковав вещи. Еще лучше, если, когда обнаружится пропажа, бросишься якобы в погоню, по направлению к Альбиону.

– А ты будешь в моих вещах, – засмеялся Дик.

– Если это все обдумать, то может получиться. Но ума не приложу, что делать с леди Сандрой, – вздохнула я.

– А что с ней? – нахмурился Дик.

– Отец казнит ее, если я сбегу.

Дик тихо фыркнул.

– Я думаю, леди Сандра достаточно умна, чтобы найти себе кого-нибудь в новом королевстве и не возвращаться в Альбион.

– Но захочет ли она этого?

– Она в любом случае согласилась сопровождать тебя, жить с тобой в Франкии. Я думаю, там ее мало что держало. Она не выглядит расстроенной.

Дик кивнул в сторону леди Сандры, которая легко кокетничала с его другом военным.

– Что ж… тогда по рукам.

Я впервые радостно улыбнулась теплому солнышку, которое, несмотря на свежий ветер, неплохо согревало нас в то утро.

В порту Веллеса, большого торгового города, расположенного на севере Франкии, нас ждал большой вооруженный отряд. Все воины были в блестящих доспехах, красных плащах, на вороных конях. Нас с леди Сандрой снова сковали вместе перед тем, как выпустить на берег. Возле деревянных мостков ждали экипажи Франкии, мало чем отличающиеся от тех, что везли нас по Альбиону, разве что декор был изящнее и богаче, а внутри все обшито шелком с цветами, повсюду мягкие подушки. Витторино со стоном облегчения упал на подушки напротив нас. Мы с леди Сандрой переглянулись и засмеялись.

– Смейтесь, смейтесь, – добродушно ворчал Витторино, поглядывая на нас из-под опущенных век. – А потом привыкнете к удобствам Франкии и поймете меня.

– А кто эти воины? – спросила я, показывая на отряд.

– Королевская конница. Король прислал их для сопровождения. Путь из Веллеса до Эмеральда длится весь день, проходит через много городов и деревень. Люди будут спокойнее, если увидят отряд чужаков в сопровождении королевской конницы.

– Разве не будут встречать леди Эллен как будущую королеву и чествовать по пути? – спросила леди Сандра.

– Король отменил все празднества. Это продлило бы путь леди Эллен, и все растянулось бы на неделю, а его величеству не терпится заключить союз с Альбионом.

Я старалась держать равнодушное выражение лица, но намек короля был понятен. Он торопился получить военную поддержку, поскорее на мне женившись. А то, как меня примет или не примет его страна, его волновало мало. Впрочем, меня это тоже совершенно не беспокоило. Чем быстрее я сбегу, тем лучше.

– И какие они, франкийцы? – Леди Сандра с любопытством посмотрела на всадников. – Хоть бы шлемы сняли… Витторино, вы можете попросить их снять шлемы?

– Для вас, леди Сандра, – ледяным тоном заметил Витторино, – я лорд-канцлер Массель, не вижу причин менять наши обращения на более панибратские.

– Простите, – осеклась леди Сандра.

– Они не снимут шлемы, потому что они сюда не красоваться приехали, – сухо добавил Витторино.

Я поежилась от того, каким колючим и холодным он мог мгновенно становиться. Вся эта его напускная расслабленность спала в одно мгновение. Он очень внимательно следит за нами и анализирует каждое наше слово и взгляд. Нужно быть осторожнее. Я отвернулась к окну.

В этот момент экипаж тронулся с места.

Путешествие оказалось утомительным. Мы словно бежали от преследователей – так мчались через леса, по мостам через широкие реки, по полям, через города и деревеньки, не останавливались даже для того, чтобы сменить лошадей. Когда я выразила удивление по этому поводу, Витторино рассказал, что маэстро Фермин, королевский изобретатель, придумал такое зелье, которое заряжает лошадей огромной силой и выносливостью. И поэтому в важных поездках лошадям дают этот эликсир, чтобы не терять времени на смену. У меня все затекло, несмотря на удобные подушки, а еще я была голодна и хотела пить, так что, когда мы наконец прибыли в Эмеральд, я не разглядывала городок, а молилась о том, чтобы добраться поскорее до уборной и воды.

Мы въехали во двор королевского замка уже ночью. Двор был ярко освещен факелами. Мне помог выйти из кареты один из королевских воинов, потом меня перехватил Дик, затем Витторино.

– Прошу, давайте поскорее доберемся до покоев, – взмолилась я, испугавшись, что сейчас нас будут знакомить с прислугой или, не дай бог, королем.

Витторино кивнул и быстрым шагом провел меня через огромный холл, вверх по каменной лестнице, устланной ковром, по коридорам, пока мы не дошли до широких деревянных резных дверей, возле которых стояла стража. За нами бежали леди Сандра, прислуга с вещами и несколько человек охраны.

Витторино сделал страже знак, те открыли двери, и мы увидели большой уютный зал с зажженным камином, книжными полками, небольшим столиком и мягкими диванами. На пороге стояла девочка-подросток в синем платье, расшитом золотом. При виде нас с Витторино она присела в глубоком реверансе.

– Это Нисия, ваша служанка. Здесь ваши покои, леди Эллен. С комнатами для вас и леди Сандры. Чуть позже я пришлю еще прислугу, но пока стража будет заносить ваши вещи, прошу вас каждую удалиться в свою спальню. Нисия запрет вас на ключ.

Я торопливо кивала, готовая на что угодно, лишь бы поскорее добраться до ванной комнаты. И чуть ли не бегом бросилась в ту спальню, которую мне показала Нисия.

Потом уже более спокойно осмотрелась. Мои покои включали в себя большую спальню с громадной кроватью, туалетным столиком, гардеробную, небольшой будуар, где можно было пообщаться с дамами, огромную ванную комнату, откуда я только что вышла, и гостиную, от которой меня отделяла запертая на ключ дверь.

Нисия ждала меня в спальне.

– Желаете принять ванну? Отдохнуть с дороги?

– Да, пожалуйста, – ответила я, оглядывая комнату.

Служанка вышла, а я подошла к окну и открыла его. В лицо ударил прохладный вечерний воздух. Здесь было высоко, стена отвесная, побег исключался. А дальше за крышами и башенками королевского дворца лежал, засыпая в сумерках, город с черепичными крышами, от которых поднимался в небо дым из труб.

– Госпожа!

Испуганный возглас заставил меня обернуться.

Нисия была так бледна, будто увидела привидение.

– Что такое, Нисия? Я не собираюсь прыгать из окна. Я лишь хотела посмотреть на город. Или это тоже запрещено?

Она схватилась за сердце и пыталась отдышаться.

– Ах, госпожа… леди Эллен, простите меня. Я просто очень испугалась за вас. Мне велено глаз с вас не спускать, а я…

– Ну, что ты, Нисия…

Я улыбнулась наивности служанки, подошла к ней и мягко взяла за руки.

– Все хорошо. Я просто открыла окно, чтобы посмотреть на город. Ты можешь закрыть его и помочь мне раздеться.

Нисия кивала. Она была такой хорошенькой, что я невольно прониклась к ней симпатией.

– Кто же велел тебе не спускать с меня глаз? – спросила я, пока она мне помогала раздеться.

– Лорд-канцлер. Очень хороший человек. Сказал, что вы можете быть сильно расстроены. И чтобы я вас веселила, ухаживала за вами. Чтобы вам было хорошо. Я велела сделать травяные напитки. Они вернут силы после путешествия. И попросила лучших сладостей и фруктов для госпожи.

– Нисия, ты очень внимательна, но мне бы еще не помешал хороший ужин. Я очень голодна.

– Так я велю, госпожа… леди Эллен.

Она помогла мне забраться в ванну.

– А как тебе удалось набрать так быстро горячую воду? – спросила я.

– Так водопровод господина Фермина уже лет пятнадцать как поднимает горячую воду из источников под замком. И повсюду горячие трубы. Вы, должно быть, заметили, как у нас тепло. Это все маэстро Фермин.

Я с удовольствием легла в горячую воду. Вот как. Определенно мне стоит познакомиться с этим маэстро Фермином, раз он придумал водопровод.

– А откуда под замком воды?

– Так замок на озере стоит. Вы разве не видели?

– В темноте я даже не заметила.

– У нас только один мост ведет к замку, а вокруг вода, поэтому он надежно защищен.

А вот это было не совсем приятно. Если меры по моей охране такие жесткие, то как возможно бежать через один-единственный мост? Я почувствовала, как сжимается сердце от страха и безысходности, и сделала глубокий вдох. Нет, не время паниковать. Я завтра все непременно разрешу и что-нибудь придумаю. Надо просто осмотреться.

После купания мы встретились с леди Сандрой в гостиной. Нисия бегала из одной спальни в другую, пока леди Сандра причесывала меня. После подали ужин.

А затем Нисия с большой гордостью налила нам травяные напитки.

Леди Сандра поморщилась.

– Запах отвратительный. Вы тут совсем не умеете делать травяные чаи?

Нисия расстроилась, чуть не заплакала, но промолчала. Когда она подавала мне чашку, ее руки дрожали.

Запах у напитка был действительно на любителя: резковатый и хвойный. Я самоотверженно сделала глоток. А на вкус он оказался приятным, освежающим.

– Вкусно, – удивленно заметила я. – Леди Сандра, вы только попробуйте.

– Не хочется.

Леди Сандра была чем-то расстроена.

– Вы хорошо устроились в своих комнатах? – спросила я, чтобы поддержать разговор.

– Да, только я не ожидала, что нас друг от друга будут закрывать.

Она метнула в Нисию взгляд, полный укора.

– Ах, госпожа, но то не моя вина, – искренне, приложив руки к груди, ответила Нисия.

Ее серые глаза снова наполнились слезами. Я слегка покачала головой, глядя на леди Сандру: не стоило винить бедную девочку за чужие приказы.

– Надо поговорить с лордом-канцлером, – решила я. – Так действительно продолжаться не может. Мы сидим по разным комнатам, как нашкодившие…

Я замолчала, вспомнив, как нас с Катькой один раз так наказали. Это была мука и самое страшное из наказаний: провести целый день в одиночестве и вдали друг от друга. Когда мы снова встретились, то пообещали друг другу, что больше никогда не расстанемся… А теперь вот сидим в отдельных мирах…

В этот момент двери в гостиную распахнулись, и вошел Витторино в сопровождении высокого мужчины в военных доспехах. Возможно, это был один из тех конников, что сопровождали нас. На лице Витторино застыло странное выражение лица: между удивлением и страхом. Мы с леди Сандрой поднялись.

– Леди Эллен, – обратился ко мне Витторино с поклоном. – Леди Сандра… – Он мельком кивнул моей компаньонке. – Я имею великую честь представить вам Его Королевское Величество Генриха Первого…

Витторино перечислял и перечислял какие-то титулы, но я слышала его как сквозь вату. Я ничего не понимала. Мужчина был молод, отменного здоровья, высок, каштановые волосы и небольшая бородка не тронуты сединой. На лице застыло совершенно спокойное выражение лица, в карих глазах невозможно было прочитать ничего. Где король Франкии, тот самый, что сватался к моей сестре?

– Здесь какая-то ошибка… здесь ошибка… – Я попятилась и наткнулась на стол. – Я подписала договор о браке с королем Карлом.

– Моим отцом, – пророкотал сильный и хорошо поставленный голос.

Это заговорил Генрих.

– Тогда я свободна, здесь ошибка. Я не подписывала договор с вами. Я не обязана…

От облегчения я почувствовала слабость. Я свободна! Это недоразумение! Я не обязана…

– Боюсь, что ошибки здесь нет, леди Эллен.

Он говорил без выражения, монотонно, но его рокочущий голос все-таки заполнял собой покои.

– Вы подписали договор с моим отцом в качестве наследницы обещания, данного вашей сестрой. А она подписывала обязательство сочетаться браком с королем Франкии или его наследником. Вы по-прежнему обязаны выйти за меня.

Мне не стоило с ним более спорить, иначе я только создам новые препятствия для побега с Диком. Я молча опустила взор, как подобает послушной леди, и присела.

– Вы всем довольны? – спросил он, все так же безучастно.

– Благодарим, ваше величество, – ответила за меня леди Сандра, потому что я молчала.

– Я не вас спрашивал.

Металлические нотки в голосе короля вызвали дрожь, пробежавшую по спине. А если не получится бежать? Я надеялась на немощность короля в первую брачную ночь, но этот мерзавец со мной справится.

Я запрещала себе об этом думать, но ответить не могла.

Витторино вмешался.

– Леди Эллен, должно быть, устала с дороги…

– Леди Эллен стоит научиться отвечать на вопросы короля. И не ссылаться на усталость. И меньше всего через вас, Витторино. Леди Эллен?

– Да, мы всем довольны, – безжизненно ответила я, низко опустив голову. Сил смотреть на него не было. Я пропала. Вместо пожилого тирана я попала в лапы молодому. И он уже начал показывать зубы. Что я там хотела? Стоить из себя ханжу и грубоватую бабу? А теперь стою смирно, опустив голову, и разве что не трясусь от страха. Как же въелось мне под кожу подчинение. Как же въелось…

Я с усилием подняла голову и встретилась с ним взглядом. Пустые темные глаза. Бездушные.

– Я только одним недовольна, – начала я, еле шевеля языком. – Что вы пришли в мои покои без предупреждения, в момент, когда мы отдыхаем и не готовы никого принимать. Я впредь попрошу вас, ваше величество, уведомлять меня заранее о ваших визитах.

– Впервые слышу, что в своем замке я должен просить о разрешении.

Король шагнул ко мне навстречу.

У меня оборвалось сердце от страха, но отступать мне было некуда – я и так опиралась на стол, иначе бы уже упала в кресло.

– Раньше у вас не было невесты. Теперь есть.

Я призвала себе на помощь всю свою силу воли и посмотрела ему прямо в глаза. Не бояться, не бояться, не бояться… Дыши, Эллен, дыши. Непонятно было, зол он или нет. Как можно вот так держать лицо, будто маску?

К своему ужасу, я поняла, что дрожу. Чудовище передо мной было непредсказуемо. Я осознала, что затеяла опасную игру в неподходящий момент. Надо было дождаться завтра, психологически справиться с неожиданной заменой короля и знакомством с ним. А я ломанулась по шпалам, подобрав подол, как называла это Катька.

Он сделал еще шаг вперед. Я даже дышать перестала. Мой взгляд опустился на его губы, мягкие, аккуратной формы, но жестко произнесшие:

– В таком случае я уведомляю вас, что мы будем видеться каждый день, леди Эллен. Когда я того захочу.

Он взял мою руку, поцеловал ее и вышел.

Я нащупала кресло позади себя, рухнула в него и разрыдалась, закрыв рот рукой, чтобы король за дверью не услышал ни всхлипа.

– Леди Эллен…

Витторино мягко погладил меня по руке, но я отпрянула, как испуганное животное.

– Не трогайте меня!.. Я пойду спать.

Избегая взглядов лорда-канцлера, леди Сандры и Нисии, я скрылась в своих покоях. Услышав поворот ключа в замке двери, я разрыдалась еще пуще. Силы оставили меня. Я была в западне.

Глава 8

Утром все казалось не таким ужасным, как вечером. Ведь Дик поможет мне сбежать. Ну, и пусть король молод и приходит без разрешения – ему недолго осталось меня видеть. Оставшиеся дни надо быть поспокойнее и поскучнее, чтобы в нужный момент беспрепятственно улизнуть.

Но сама подмена короля вызывала во мне море возмущения. Никто даже не потрудился уточнить, за какого именно короля Франкии я выхожу! Витторино мог бы… Почему он не сказал ни слова?

А потом я решила, что конфуз случился по моей вине: я сама не спрашивала ничего о женихе. Ведь я предполагала, что уже видела его. Поэтому не стоило винить Витторино. Он мог и упустить такую деталь, спеша как можно скорее довезти меня до королевского дворца и не потерять по дороге. Нужно быть внимательнее.

Нисия помогла мне и леди Сандре с платьями. Девочка была так проворна, что мы сами опомниться не успели, как обе стояли одетые. Право причесывать меня леди Сандра успешно отвоевала у нее. Впрочем, Нисия очень искусно уложила волосы моей компаньонке, и мы обе остались довольны.

После завтрака явились портнихи с моим свадебным платьем.

Я предполагала, что оно будет тем же, что и много лет назад: отец не любил тратиться и наверняка сохранил прежнее платье с блестящими бусинками. Но передо мной развернули другое, кружевное, нежное, как пена. Если в том образе, что я готовила на свадьбу с Михаилом, я казалась себе богиней, то, посмотрев на себя в этом наряде, я перестала жалеть о потере. Никогда еще никакое платье не делало мою фигуру такой притягательной. Я не могла оторвать взгляда от белоснежного кружева, которое легло на кожу так нежно, что практически не ощущалось. Вырез лодочкой открывал плечи, что было нескромно по меркам Альбиона. Я любовалась собой в зеркале, думая о том, что надо найти что-нибудь похожее для свадьбы с Мишей. Шлейф предстояло нести двум дамам из свиты короля.

– Кому же предоставлена эта честь? – спросила я у Витторино, который сидел спиной к нам, пока на мне закалывали платье, подгоняя еще немного по фигуре.

– Это почтенные представительницы двух семейств. Очень важных для короны и королевства. К сожалению, семейства враждуют, доставляя массу неудобств королевству и королю. Король желает таким образом примирить их. Вам, как будущей королеве, нужно познакомиться с семействами. Сохраняя мир между ними, мы храним единство королевства. Которое и так в беде.

– Кстати, расскажите мне, что за война идет во Франкии и почему королю так нужен этот брак? – спросила я.

– Халифат Омейя, леди Эллен, захватил два королевства к югу от Франкии примерно полвека тому назад. От Франкии их отделяет горная гряда и узкий перевал, поэтому долгое время Франкии удавалось сдерживать напор халифата и защищать свои границы. Но восемь лет назад халифат Омейя приступил к решительным военным действиям. Его небольшие отряды то и дело переходили через горы и нападали на деревни и крепости рядом с границей. У халифата появилось новое оружие: черный маг Рахман, который ловко предсказывает подходящее для атаки время, а также делает оружие халифата смертоносным. Короли Франкии – маги воздуха, но, как вам известно, магия в северных землях постепенно слабеет. И тогда король Франкии был вынужден обратиться за помощью к ближайшим соседям, то есть к вашему отцу. Тот выставил условие брачного союза между странами. Король его принял. Но потом невеста, ваша сестра, умерла. Говорят, не без помощи мага Рахмана, который сделал все возможное, чтобы предотвратить заключение союза. Потом вы исчезли. Король Карл не получил поддержку Альбиона и был вынужден вернуться в Эмеральд без невесты и войска. Принц Генрих на тот момент был еще несовершеннолетним, но, на счастье королевства, стал проявлять неплохие магические способности. Его военное образование дало его отцу возможность раньше времени назначить Генриха главнокомандующим. Принц одержал две блестящие победы над войсками халифата, и тот отступил. К тому же в халифате началась внутренняя борьба за власть. Вскоре король Карл скончался, Генрих вступил на трон. У нас было два года процветания, но около года назад снова начались набеги на приграничные территории. Маг Рахман окончательно захватил власть в халифате. Король послал войска, начал укреплять города и крепости на границе, но халифат стал применять тактику точечных ударов, которые наносятся то тут, то там на территории королевства. Мы не знаем, где может загореться крепость, начаться падеж скота или приступы внезапной ярости у населения и призывы к восстанию. Это сильно изматывает людей и магов, которые устраняют магические воздействия то тут, то там. А полгода назад халифат начал активное наступление. И нам снова понадобилась помощь Альбиона. Условия не поменялись: король Генрих должен жениться на принцессе Альбиона.

– У нас нет принцесс.

Я позволила облачить себя обратно в свое утреннее платье и сошла с возвышения, на котором стояла, пока работали портнихи.

– Да, я знаю. Но суть не меняется. Вы – одна из ключевых фигур будущего королевства, вместе с Диком ван Ховеном. Ведь остальные отпрыски ваших семейств слишком малы.

– Да, это верно.

Витторино повернулся ко мне, когда ему разрешили.

– Что ж, леди Эллен, пора принимать подарки по случаю вашего прибытия в королевство. Вам нужно лично поздороваться с дарителем, рассмотреть дары. Это займет целый день. Заодно познакомитесь с вашими будущими подданными.

– Хорошо. Витторино, а вам известно, почему мой отец выслал платье вперед меня? – спросила я.

На красивом лице Витторино промелькнула растерянность.

– Платье? Какое платье?

– Свадебное, – кивнула я на торжественно выносящих платье женщин.

– Ах, это… – Витторино усмехнулся и взъерошил свою клинообразную бородку. – Король отказался от того наряда, что предлагал ваш отец, и заказал новое платье. То показалось ему неуместным и устаревшим для королевы.

– Передайте королю, что платье прекрасное, – честно ответила я.

Я работала этим утром над своим смирением и спокойствием: разыгрывала легкий интерес к примерке, в меру, конечно, чтобы не переиграть. Но меня бесконечно грела мысль, что Дик уже разрабатывает план побега: этим утром он попросил аудиенции и рассказал мне, что к возвращению в Альбион все готово, стражу он подкупит днем, когда сменится караул.

Мне оставалось только считать часы до ночи и радоваться тому, что скоро я расстанусь с Франкией.

В тронном зале было очень шумно. Я вошла туда с леди Сандрой и Диком, Витторино встретил нас как представитель короля. Король Генрих сидел на троне на возвышении. Мы с леди Сандрой поприветствовали его глубоким реверансом, я старалась на него не смотреть. Дик поклонился. После этого нам указали на кресла по левую руку от короля, внизу, что подчеркивало мой некоролевский титул, но приближало к его величеству.

– Ты знал, что король молод? – спросила я у Дика, пока он вел меня под руку по зале.

– Да, конечно. Он приезжал к нам на переговоры. Разве ты не знала? Это что-то меняет?

Дик бросил на меня ревнивый взгляд.

Я усмехнулась.

– Абсолютно ничего.

– Сегодня вечером, Эллен, – вдруг шепнул мне Дик, когда целовал руку и передавал Витторино.

И мое сердце радостно забилось. Осталось выдержать этот день, а потом я сбегу навстречу свободе!

Дик и леди Сандра сели, а вот мне и Витторино, который вызвался помогать, предстояло провести на ногах немало часов, прежде чем закончатся подарки от высших семейств и можно будет сесть.

Витторино стоял чуть позади меня и тихим голосом вещал:

– Дары от ближайших родственников короля. Это его старая тетка и ее воспитанница. Не ждите от них прекрасных даров: тетка скупа, а воспитанница Алисия сидит с ней взаперти в старом замке на краю королевства. Они приехали на свадьбу, потому что Алисия мечтает об удачном замужестве по протекции короля.

Нам навстречу шла старая карга с золотым посохом в компании юной, но не слишком привлекательной особы. У Алисии были красивые густые темные волосы, тяжелые на вид, увитые нитями простого речного жемчуга. Большие глаза привлекали внимание темным влажным блеском. Взгляд говорил о том, что передо мной девушка умная и вдумчивая, и я не слишком поверила, что она легкомысленно мечтает о замужестве. Нос был узкий, длинный и губы тонкие. Первое впечатление об Алисии складывалось как об особе некрасивой, но разумной.

– Почему же его величество не устроит Алисии свадьбу? Наверняка многим хотелось бы породниться с королем, – тихо заметила я.

– Алисия – не родня королю, она приемыш, и хоть Генрих обещал за ней хорошее приданное, никто не торопится связать себя узами брака с незнатной особой.

– Девушке наверняка тяжело жить постоянно в компании старухи, – возмутилась я, улыбаясь приближающейся карге.

Впрочем, мое ли это дело? Если Алисия умна, как мне показалось, ей не составит труда найти себе хорошего мужа. Достаточно просто обеспечить ей проживание при дворе. Мне было непонятно, как король до этого не додумался.

Но Витторино уже не мог ответить – слишком близко подошли гостьи.

– Этот сладкоголосый цветной халат, – скрипучим голосом начала карга, смерив меня слезящимися глазами неопределенного цвета, – наверняка уже напел вам, леди Эллен, кто мы такие, поэтому подарков от нас дорогих ждать не приходится. Однако мне был сон, очень странный сон, – опершись костлявыми кистями в пятнах на золотой набалдашник, переливающийся цветом драгоценных камней, продолжила старуха. Ее голова при этом слегка качалась. – Поэтому я решила подарить вам подснежники.

Алисия подошла по ее знаку ближе. У девушки в руках была небольшая деревянная шкатулка. Алисия приоткрыла крышечку и достала обычные белые подснежники, но такие свежие, еще с лесной росой на лепестках. Их запах донесся до меня лёгкой дымкой и почему-то напомнил, как мы собирали с Катей ландыши в лесу, чтобы порадовать Валерию Дмитриевну. Одновременно я заметила, как смеются в толпе молодые дамы под предводительством Оливии Ардо, несостоявшейся невесты Генриха, по словам Витторино. Ну, и пусть смеются. Мне не особо нужны жемчуга и золото, которыми меня успеют одарить остальные. А вот цветы прекрасно простоят в вазочке и порадуют меня, пока я не сбегу отсюда. Ведь наверняка впереди тягостное время ожидания, пока все не лягут спать, а я буду сидеть в спальне в компании этих цветов и радостно мечтать о свободе, вдыхая их лесной аромат.

– Велите служанкам вплести их вам в волосы на свадьбу, – проскрипела карга. – И тогда ваш брак будет счастливым.

– Я благодарю за ваш дар от всего сердца, – искренне ответила я. – Но, боюсь, что они не доживут до свадьбы.

– Доживут, милая, доживут, – засмеялась старуха. – Их срезали три дня назад, а они до сих пор свежи, словно распустились только этим утром.

– Что ж, тогда я велю служанкам вплести их в мои волосы. Благодарю вас за чудесный подарок.

Я поцеловала старухе руку, как это делали у нас в Альбионе дети. И тут же поняла, что совершила оплошность: по толпе придворных пронеслось волнение и шепот.

– Ты доброе дитя… – Старуха вдруг схватила меня за руки. – Неужели ты в самом деле благодаришь меня за какие-то цветы? Неужели ты и впрямь нашел себе хорошую невесту, Генрих? – громко обратилась она к королю. – Вот не думала, что отыщешь в Альбионе такое чудо. Я думала, она нос воротить будет… – Тут она заставила меня наклониться к себе и прошептала: – Так вот, девочка… Не цветы мой тебе подарок, а сундучок, в котором они находятся. Когда Алисия передаст его, с этого момента открываться он будет только тебе. Алисия уже его открыть не сможет, даже король не сможет. Храни в нем то, что не предназначено для чужих глаз.

Она отпустила меня, махнула Алисии, и та вручила мне деревянную шкатулку с орнаментной резьбой. Я поблагодарила старуху и передала шкатулку слуге, стоявшему рядом. Он отнес дар на отдельный постамент. Алисия и старуха удалились.

– Что она вам бормотала, леди Эллен? – спросил Витторино, явно уязвленный «халатом».

– Просила беречь короля, – равнодушно пожала я плечами.

В волшебство шкатулки я особо не верила.

– Приближается семейство Черных Лилий, Георг Вислы, его сын Микеле Вислы, супруга Маргарита Вандомская.

Про это семейство я уже получила подробную информацию от Витторино. Это одно из двух враждующих между собой семейств во Франкии.

Они подарили мне сундук с золотом и драгоценными камнями. Наверно, намекали на то, что так богаты и влиятельны, что могут разбрасываться целыми состояниями на вынужденные траты. Что я им не пришлась по душе, я увидела по поджатым губам благородной Маргариты Вандомской. Ее презрительный взгляд сказал мне больше, чем льстивые речи, произнесенные ее супругом. Особенно ее передернуло от пожелания крепких и здоровых сыновей. Еще бы…

Сын семейства, Микеле Вислы, был первым кандидатом на трон в случае смерти короля Генриха и отсутствия у него наследников. Еще поэтому они вставляли палки в колеса королю. Но Генриху повезло, что у семейства, чьим гербом была черная лилия, уже давно есть враг – семейство, как ни смешно, Белых Лилий. И вот они стояли за короля Генриха, но тоже по своей причине: у Марии и Валентина Ардо была дочь Оливия, которую они прочили в жены Генриху. И может, красавица Оливия и стала бы женой Генриха, если бы ему не понадобились войска моего отца.

Уж очень она была хороша, эта несостоявшаяся королева. И чем-то мы с ней были похожи: он была тоже блондинкой, только волосы прямые, аккуратно прикрывающие уши, убраны назад в красивый хвост. Глаза зеленые, от улыбки ямочки на щечках. Может, Генрих ее любит и ему тоже будет куда приятнее, если я исчезну? Пусть он не получит войск, но зато будет счастлив.

Семейство Белых Лилий одарило меня различными редкими тканями, а Оливия нехотя вручила прекрасное ожерелье из речного жемчуга с драгоценными камнями в виде подвесок. Девушка еле сдерживала слезы и досаду, улыбалась мне через силу. Ах, Оливия, знала бы ты, как я тебе сочувствую!

Через два часа я шепнула Витторино, что устала.

– Сожалею, леди Эллен, но мы должны завершить ритуал с дарами сегодня. Вам скоро можно будет сесть. Мы почти закончили со знатью.

Я с ненавистью бросила взгляд на короля. Вот гад, сидит там и в ус не дует! Король Генрих молчал в течение всей церемонии, поэтому я подумала, не уснул ли он там вообще. Вот досадно было бы!

Через час я смогла сесть. Мне подали воды с медом и орешков.

Дело пошло быстрее: подданные были рангом пониже, подарки стали проще, по этикету мне не нужно было уже беседовать с дарителями так долго.

Но все же я устала улыбаться и утомилась подыскивать для каждого душевные слова и теплые благодарности.

– Витторино, не могу больше… – взмолилась я. – Нельзя ли перерыв?

– Терпите, леди Эллен. Вон, кстати, идет маэстро Фермин, наш придворный изобретатель. Вам же так хотелось на него посмотреть.

Навстречу к нам двигался, пританцовывая, худой, изящно одетый человечек, очень вертлявый, словно кукла, у которой все суставы подвижны. Он долго передо мной расшаркивался и раскланивался, но у меня уже не было сил улыбаться и радоваться.

– Маэстро Фермин, – устало сказала я, – очень хотела с вами познакомиться, ведь ваши изобретения облегчили мое путешествие и делают более приятным пребывание во Франкии. Я имею в виду ваши чудесные экипажи и водопровод.

– Благодарю вас, прекрасная леди Эллен! Мое сердце поет от таких слов! У меня для вас особый подарок: компас, который всегда приводит в Эмеральд. Так вы не потеряетесь, если вдруг увлечетесь охотой.

Он протянул мне компас.

Я нажала на кнопку, изящная крышечка с чеканным изображением замка, должно быть, того самого, в котором я сейчас находилась, откинулась. Стрелка у компаса была одна, и она находилась в постоянном движении. Я вопросительно посмотрела на маэстро.

– Я сделал точкой отсчета тронный зал, леди Эллен, поэтому компас показывает во все направления. Но стоит вам отдалиться от замка…

– С чего бы леди Эллен отдаляться от замка? – прозвучал голос короля. – Маэстро Фермин, ваш подарок хорош для путешественника, а не для королевы, чье место в столице.

Я захлопнула крышку, желая прихлопнуть ей и короля заодно.

– Уверена, что найду применение вашему чудесному подарку, маэстро Фермин, – заверила я расстроенного изобретателя. – Это очень изящная вещица, и я оставлю ее себе с позволения его величества, – повысила я голос, чтобы король меня услышал.

– Думаю, на этом нам стоит завершить принятие даров и отправиться праздновать, – вдруг встал король.

Все вокруг склонились в глубоком поклоне.

Витторино по знаку короля сопроводил меня из тронного зала в покои в компании с леди Сандрой и Диком. Я крепко сжимала компас в руке, как будто могла таким образом раздавить короля. О нем я уже составила свое мнение: напыщенный, надменный, избалованный всеобщим поклонением. Он думает, что ему обязаны безропотно подчиняться все. Прямо как мой отец. Но он еще не знает, какое разочарование его ждет. Ведь совсем скоро робкая невеста исчезнет из дворца! Мне бы хотелось высказать лорду-канцлеру все, что накипело, но я молчала. Витторино ему наверняка докладывает каждое мое слово. Если оскорблю его величество, то лишь усложню наш побег.

В гостиной нас ждала Нисия, а возле входа стоял огромный сундук с изображением пяти богов Альбиона.

– Что это? – спросила я, подойдя к сундуку.

Витторино учтиво пояснил:

– В основном ваше приданое по договору, это магические амулеты и артефакты, но этот сундук, согласно описи, представляет ваше личное приданое, леди Эллен. Я посчитал правильным отдать его вам приватно: возможно, в нем личные вещи.

– Благодарю, Витторино! – Я с любопытством присела возле сундука. – Но он заперт на ключ.

– Думаю, что ключ может быть у меня. – Дик поклонился. – Мне вручили связку от всех сундуков с артефактами, наверняка и к этому тоже. Я принесу их с вашего позволения, леди Эллен.

Я кивнула. Леди Сандра удалилась в свои покои в компании портних, которые должны были помочь нам с нарядами на праздник даров.

– У меня к вам разговор, леди Эллен…

Витторино закрыл двери покоев леди Сандры на ключ, а также вход в гостиную.

– Слушаю.

Я подошла поближе, подумав, что надо торопиться и поскорее обговорить с Диком детали побега. Пока здесь Витторино, у нас не получится и словом перекинуться. Может, сундук – предлог Дика, чтобы потом вернуться ко мне? С него станется, он мастер на подобные выдумки.

– Я понимаю, что сундук может быть вашей личной вещью, но изображения других божеств запрещены Храмом.

– Храмом? – не поняла я. – Каким еще Храмом?

– Храмом Всевидящего Ока, конечно же, – спокойно ответил мне Витторино.

Я растерянно заморгала, понимая, что мое положение осложняется. Как-то я считала само собой разумеющимся, что Франкия, которая расположена рядом с нами, верит в тех же богов, что и мы. Храм Всевидящего Ока – это набиравшая силы религия, которая пыталась сместить старую веру в древние божества. В каждой стране эти божества назывались по-своему. Количество их иногда менялось, но сохранялся главный принцип: многобожие. И боги отвечали за разные сферы и потребности общества. Женщины молились Алае – матери, богине плодородия, земледелия, всего живого. Мужчины – Альчи, богу славы и силы, войны и победы. Верховный Жрец где-то далеко от Альбиона и Франкии поддерживал и объединял эти разные верования в богов, а также держал под контролем магические силы. Но как раз незадолго до моего побега я все чаще начала слышать о Храме Всевидящего Ока. Последователи этого божества, словно семя сорной травы, расходились по землям, исповедуя новую веру. Идея объединения богов в нечто единое была неплоха в теории, но на практике получалось, что Храм Всевидящего Ока, набирая власть и влияние, стал вмешиваться в политику.

Мой отец тщательно следил, чтобы никто из влиятельных людей нашего королевства не пошел на поводу у храмовников. Стоило появиться одному, и зараза расползалась повсюду, удушая любые попытки препятствовать росту влияния Храма. И теперь получается, что меня отдали тем, кто нас клеймит язычниками и идолопоклонниками. Ведь по вере Храма разрешалось только изображение Всевидящего Ока.

– Храм Всевидящего Ока есть во Франкии?

– Вот уже пять лет, как это наша единственная религия.

– И мой отец знал об этом?

– Да. Завтра вы должны будете отречься от своих богов и омыть себя в купели Всевидящего Ока.

Я хотела возразить, а потом решила промолчать. Завтра меня здесь не будет. Не сказать, чтобы я вообще была верующим человеком, скорее предпочитала держаться подальше от любых богов. Но в трудные минуты я все равно обращалась с просьбой к пяти богам. И они, как правило, не подводили. Но насколько же отцу нужен этот союз, что он не побрезговал отдать дочь в лапы последователя религии, которую сам же преследовал? Или это тоже форма его изощренной жестокости? Отдать меня в другую страну, лишить свободы, всего, даже богов.

– Что ж, леди Эллен, не буду вас задерживать, вам нужно подготовиться к празднику. До встречи.

И Витторино откланялся.

В дверях он столкнулся с Диком, но не остался, а ушел.

Дик пришел со связкой ключей.

– Ключница! – фыркнула я, пока он подбирал ключ к сундуку. – Ты знал, что они здесь все под Всевидящим Оком? – спросила я, присев возле Дика.

Нисия сидела в углу комнаты и вышивала, но никто не гарантировал, что она не шпионила за мной.

– Да, – гремя ключами, подтвердил Дик.

– Как мой отец мог выдать меня замуж за еретика?

– Когда ты подписывала договор с королем Карлом, культ Всевидящего Ока был только ересью. Сейчас он поглощает все больше стран. Жрец теряет силу, и его это злит. Он угрожал твоему отцу, что в случае союза с Франкией Альбион впадет в его немилость.

– И это не остановило отца?

– Жрец далеко, – пожал плечами Дик. – А Франкия близко. Кстати, – понизил он голос, – сегодня во время праздника ты будешь свободна, а стражи только у дверей, поэтому надо улизнуть через террасу и выйти в сад. Там, около фонтана, тебя будут ждать.

Я кивнула. Дик ободряюще подмигнул мне. В этот момент очередной ключ вошел в отверстие замка.

– Кажется, этот. Ну-ка, посмотрим, что за подарок вам приготовил ваш отец, леди Эллен…

С этими словами Дик поднял тяжелую крышку сундука.

Сначала я не поняла, что передо мной. Сундук был доверху наполнен слюдяными темными пластинами, большими и маленькими, они влажно блестели при свете свечей и казались черными.

А потом дошло. И страшное чувство безысходности и обреченности обрушилось на меня, как огромная плита. Еще мгновение назад элегантно сидевшая возле сундука, я неуклюже осела набок. Дрожащей ладонью коснулась осколков обсидиана. Осколков черного зеркала, остатков моих надежд на возвращение в другой мир.

Горло сдавило, я хотела зарыдать, но не могла. В этой удушающей тишине со скрежетом рушились мои воздушные замки: побег, успешный проход сквозь черное зеркало, смех Катьки, крепкие объятья Михаила. Все рассыпалось и исчезало, превращаясь в жалкие осколки.

Хрип, который я смогла выдавить, был беззвучным и жалким.

– Эллен, что с тобой? Что это? Эллен? Нисия, помоги-ка мне.

Дик и Нисия оттащили меня в кресло. И там уже я смогла глухо застонать, пока наконец не разрыдалась. Но все сводило спазмом, как будто тело пыталось удержать боль в себе. Пока Нисия бегала за водой, я схватила Дика за руку и, давясь слезами, объяснила, что все кончено. И пути назад нет.

Он молча пожимал мою руку и целовал ладонь и пальцы. Так нежно, что, если бы я была в спокойном состоянии, я бы сочла это неприличным.

– Эллен, милая, не плачь, я что-нибудь придумаю… Я все равно увезу тебя, слышишь? Я украду тебя…

Я выдернула руку.

– Нет, Дик. Ты только сломаешь себе жизнь. Отец разрушил мои надежды, лишил меня возможности избежать брака. Нам некуда будет бежать. Уходи.

– Но, Эллен…

– Я прошу тебя.

– Эллен!..

Он пытался встряхнуть меня, вразумить, но я оттолкнула его на глазах у Нисии.

– Вон! Мне нужно одеться к празднику. Уходи…

Дик медленно встал, поклонился мне по-военному сухо и вышел.

Зубы стучали о хрустальный бокал, пока я пила воду.

Но едва я подумала, что взяла себя в руки, как новая волна отчаяния поглотила меня. И в этот раз получилось разрыдаться свободно. Безутешно и громко.

Леди Сандра стучалась, но я не дала Нисии открыть ей. Мне нужно было побыть одной. Погрузиться на самое дно отчаяния и понять, что дальше дороги нет. Придется выходить замуж. Мне не хотелось жить. При одной мысли, что меня коснется другой мужчина, тошнило. Я начала подумывать, как бы тихо уйти из этой жизни. Мысль не выходила на первый план, но маячила в разных образах где-то позади отчаяния.

– Леди Эллен? Что с вами?

Я подняла затуманенный слезами взгляд от битого вулканического стекла и вздрогнула, увидев короля Генриха. Он был очень нарядно одет, в красное с золотом. На него было больно смотреть.

– Вам какое дело? – сквозь всхлипы бросила я.

– Вы моя будущая жена. Я должен знать, почему…

Но тут его взгляд упал на содержимое сундука, и Генрих замолчал. Его лицо совершенно ничего не выражало, а говорил он так монотонно, что непонятны были ни его чувства, ни эмоции. Он был как робот. И от этого даже простые его фразы внушали страх, и становилось не по себе.

– Обсидиан, – констатировал очевидный факт король, жестом отослав Нисию прочь.

– Да, – сокрушенно кивнула я. Теперь терять мне было нечего. – Это была моя надежда на нормальную жизнь.

– Вы хотели сбежать от меня и вернуться в другой мир?

– Откуда вы знаете?!

Я в оцепенении замерла, глядя на него, как кролик на удава.

Генрих посмотрел на меня равнодушно, потом прошелся по комнате.

– Это я нашел людей, способных открыть проход в черном зеркале, чтобы найти вас. Таково уж было условие сделки. Ваш отец давал мне армию, только если мы с вами поженимся. И я помог ему найти вас.

– Вы… вы мне жизнь сломали! – с ненавистью бросила я.

– Не думаю, что жизнь там лучше… – начал возражать он, но я не дала ему договорить.

– В миллионы раз лучше! Подальше от таких, как мой отец, от таких, как вы! Вы оба только и думаете, что о себе и своих капризах. А я для вас всего лишь пункт в сделке!

– Мне жаль, что так получилось, но я бы не назвал заботу о безопасности королевства капризом, леди Эллен.

– Да ни капельки вам не жаль, ваше величество. Что вам моя судьба и мои слезы? Вы же ежедневно перемалываете тысячи судеб таких, как я. Ненавижу вас!

– Леди Эллен…

– Но теперь можете быть довольны… Я теперь навсегда тут останусь… Как же я хочу умереть…

Я подошла к сундуку, упала на осколки камня и снова зарыдала.

– Это не единственное черное зеркало в мире. Не убивайтесь так.

Я подняла голову. Он сейчас издевается, да?

Король стоял надо мной, убрав руки за спину. Хоть бы что-то сделал: нахмурился, дернул уголком рта, скривился… Но нет… Он как статуя. Холодок пробежал по спине от его равнодушного взгляда. Я подняла подбородок повыше.

– Вам охота посмеяться надо мной или вы расскажете про месторасположение зеркал?

– Могу и рассказать… – Генрих отвернулся от моего заплаканного лица, прошел к окну и выглянул наружу в туман. – Только ведь вы их не активируете. Без помощи, леди Эллен, вы и так бы не попали в другой мир. Даже если бы ваш отец не разбивал этого зеркала.

– Значит, поиздеваться хотите. Ну, давайте, веселитесь.

– Я хочу совсем другого. Предложить вам сделку. Сядьте в кресло, леди Эллен, разговор важный.

Я тяжело поднялась и медленно прошла к креслу: от рыданий потеряла все силы, меня словно выпотрошили.

– Слушаю вас, – отрешенно сказала я, не сводя глаз с сундука.

– Я предлагаю вам помощь в возвращении в другой мир. При условии победы над халифатом Омейя.

Значит, он решил издеваться. Я прикрыла глаза и покачала головой.

– Я не могу гарантировать вам победу…

– Вы – ее основное условие, – повысив голос, прервал меня король. – Наш брак – залог военной поддержки Альбиона, которая мне так необходима. К тому же королева – это важная фигура, которая обеспечивает мне более прочное положение на престоле. И еще это тот человек, которого можно оставить в тылу. Потому что работа над победой в тылу порой бывает важнее той, что идет на поле боя. Вы приносите мне победу – я даю вам свободу.

– Я не верю, что вы так легко расторгнете брак…

– Вы мне не нужны, леди Эллен, – холодно возразил король. – Вы необходимы только сейчас, на время войны, но если вы будете пытаться навредить себе или бежать, то от вас мало толку. Я пришел, чтобы объяснить вам это. Помогите мне победить. Я помогу вам сбежать. Вас устраивает такой вариант?

Тут король повернулся ко мне. Я задумалась. Есть ли вероятность, что его предложение искреннее? Или он жестоко разыгрывает меня?

– Как я могу быть уверенной в том, что вы исполните свою часть сделки?

– Вам придется мне поверить, – отрезал он. – В противном случае мы проиграем оба. Вы навсегда останетесь здесь, а я, возможно, потеряю королевство и жизнь.

Я была так растеряна, измучена и разочарована, что очень плохо соображала. Король вроде бы заключал со мной сделку, но я не могла понять, в чем подвох.

– Я не буду спать с вами, – на всякий случай уточнила я.

– Меня это устраивает, – кивнул он. – Потом будет проще доказать, что брак не был консумирован. И я смогу жениться еще раз в случае необходимости.

Я кивала как китайский болванчик.

– И в вашем предложении нет подвоха? Вы действительно поможете мне вернуться?

– Если мы победим халифат Омейя, я с радостью сам провожу вас до зеркала, леди Эллен.

Я не могла нащупать в его монотонных ответах ничего такого, что заставило бы меня усомниться в их правдивости. Скорее, весь он не внушал доверия. Но у меня не оставалось никакой надежды вернуться назад, кроме той, что предлагал король.

Я встала, выпрямилась, подошла к Генриху. Долго всматривалась в его карие глаза, пытаясь найти в них то, чего не было в его словах. Он спокойно и холодно смотрел на меня в ответ.

– Хорошо. Я сделаю все, что в моих силах, ваше величество, чтобы помочь вам одержать победу в обмен на свое возвращение в другой мир.

Король надменно кивнул, словно и не ожидал другого.

– Тогда я жду вас через час. Праздник даров никто не отменял, ваша обязанность появиться на нем.

Он слегка поклонился и вышел, оставив меня наедине со всеми страхами и сомнениями. Я обернулась и посмотрела на сундук с обсидианом. Пора брать себя в руки.

– Мы еще посмотрим, кто кого, отец, – прошептала я, сжимая кулаки.

Возвращение откладывалось на неопределенный срок. Но не отменялось. Ради этого стоило потерпеть.

Глава 9

Праздник даров начался без меня, так что мы с леди Сандрой влились в бурное веселье. После слез и горя все было слишком ярким, громким, раздражало улыбками и радостью. Я постаралась отделаться от леди Сандры. На мое счастье, рядом оказался тот самый военный, что ехал вместе с Диком. Капитан Уилкор представился нам, а потом попросил леди Сандру о танце. Она согласилась.

Капитан Уилкор был очень привлекателен: темные волосы, серые глаза, высокий рост и широкие плечи. При этом у него было юное, немного детское в верхней части лицо и очень решительный квадратный подбородок. Он выигрышно смотрелся в синем с белом камзоле – цвета альбионского флага. На мне было платье тоже синего альбионского цвета с серебристым отливом. Волосы леди Сандра красиво разложила по моим плечам. Лицо уже не было красным. Нисия и леди Сандра приложили титанические усилия, чтобы снять красноту примочками и припудрить лицо. К сожалению, моя нежная кожа бурно реагировала на слезы, солнце и холод, поэтому пришлось повозиться.

Ко мне постоянно подходили, раскланивались. Выдержав полчаса таких расшаркиваний, я наконец нашла в углу бальной залы кресло и села, борясь с желанием забраться в него с ногами. Мне очень сильно хотелось, чтобы все эти люди разом забыли о моем существовании, и, если бы у меня появился прибор как в кинофильме «Люди в черном», я бы непременно им воспользовалась прямо сейчас.

Мне все еще было не по себе. Договор с королем выглядел странным и подозрительным. Но проверить его подлинность можно было, только рискнув.

На душе после слез и разочарования было пусто, я понимала, что может пройти очень много времени, прежде чем я получу свободу и возможность вернуться. Может, пройдет даже год, а то и больше. Будет ли Миша ждать меня?

Я понимала, что вряд ли. И возможно, мне нужно готовить себя к худшему. Но даже в таком случае я была готова вернуться в тот мир. Я знала, что там у меня есть шанс быть счастливой. А здесь – нет.

Память, как назло, подбрасывала воспоминания о встречах с секретарем Миши Ангелиной – было ясно, что она страшно его ревнует. Миша сам как-то рассказал, что она пыталась два раза соблазнить его.

– Почему же отказал? – спросила я тогда.

– Потому что, хоть Ангелина красива и сексапильна, она не та, кого я ищу. И я с самого начала знал, что с ней у нас ничего не будет. Не люблю мешать работу с личной жизнью. Мне нужна другая девушка. С которой захочется засыпать и просыпаться. К кому я буду бежать с работы домой. И это ты, Лена.

Я прикрыла глаза, слушая его голос. Я помнила его голос, запах, улыбку. Буду ли я помнить их через год?

– Леди Эллен?

Я открыла глаза и еле сдержала желание вскочить и убежать. Медленно поднялась и присела перед королем.

– Ваше величество?

– Не время дремать.

Я посмотрела на него, пытаясь понять, шутит он или говорит правду, но в темных глазах короля Генриха невозможно было разобраться. Как и в его лице, на котором отсутствовала мимика. И в безжизненности голоса. Не зная, что ответить, я кивнула.

– Время нашего танца.

Он протянул мне ладонь.

Коснуться его? Я запаниковала. Сама не знаю, почему мне было так страшно. Может, он холодный, безжизненный, как мертвец?

В горле пересохло, спину ломило от напряжения. И кажется, паника отразилась в моих глазах, потому что король спросил:

– Вы разучились танцевать?

Я поспешила положить руку в его ладонь и поразилась тому, что она приятная и теплая. Заиграла музыка, и я с облегчением узнала вступление к фигурному танцу: во время него максимальный контакт с партнером – это лишь касание рук. Этот танец я знала очень хорошо, его обычно разучивали первым в детстве, так что все фигуры въелись в память. Генрих двигался очень хорошо. Даже слишком.

Быстрый, ловкий, ритмичный… Ему бы улыбнуться, и тогда танец стал бы живым. Но король сохранял маску равнодушия на лице. И от этого я чувствовала себя неловкой, неуклюжей.

Нам аплодировали, после нас другие пары вступили в танец. Я видела леди Сандру с Диком, они явно наслаждались музыкой, Оливия Ардо и Микеле Вислы танцевали в разных парах, а Оливия бросала на меня убийственные взгляды до самого окончания танца.

Когда танец закончился, я присела перед королем и спросила:

– Достаточно хорошо я танцевала или ваше величество желает, чтобы я взяла уроки танцев?

Генрих смерил меня взглядом, словно подумывал, а не спустить ли с меня шкуру, потом чуть поклонился и ответил:

– Я остался доволен тем, что увидел.

И отошел от меня.

Я озадаченно посмотрела ему вслед, но тут меня отвлек Дик.

– Леди Эллен? Могу я пригласить вас на следующий танец?

И, не дожидаясь ответа, положил руку мне на талию. Начался медленный, красивый парный танец, которого я не знала, поэтому полностью доверилась Дику.

– Эллен, не отчаивайся, – шепнул мне Дик, улучив момент, – я найду другие зеркала, весь мир переверну, чтобы ты могла вернуться.

– Зачем тебе это, Дик? Тебя отправят домой после моей свадьбы.

– Мне придется вернуться и командовать войском. Не думай, что я брошу тебя здесь одну. Я разошлю людей в разные страны. Мы найдем! Оно не может быть одно-единственное на свете…

Он едва уловимо погладил мою кисть. Я подняла на него взгляд. Он так задорно и нежно улыбался мне, что не улыбнуться в ответ было невозможно.

– Крепись, Эллен, не отчаивайся.

Если бы я не любила другого, я бы влюбилась сейчас в эти синие глаза, легкую улыбку и сильную поддержку. Хотелось прижаться щекой к его плечу.

Я ничего не теряла, соглашаясь на предложение Дика. Кто знает, может, он найдет зеркало раньше, чем король сможет победить? И тогда не надо ждать победы. Мне нельзя отказываться ни от одного предложения.

– Я постараюсь, – через силу улыбнулась я.

– Так-то лучше, – подмигнул мне Дик.

После пятого танца я нашла Витторино и сказала, что хочет того король или нет, а я очень устала и иду спать. Я хотела, чтобы леди Сандра осталась, но Витторино резко возразил, что она здесь для того, чтобы составлять мне компанию.

– Но вы нас все равно запираете по комнатам, – возразила я.

– Это только до свадьбы, потом вы будете более свободны, леди Эллен, потому что переедете в покои короля.

Меня аж передернуло. То есть Генрих солгал мне по поводу интима? Или собирается как-то обманывать слуг? Но спросить об этом я, конечно, не могла. При одной мысли о том, чтобы подойти сейчас к королю с этим вопросом, меня начало мутить, а усталость стала свинцовой, такой тяжелой, что я поняла: сегодня еще одного разговора с королем мне не вынести физически.

Леди Сандра была разочарована, что с праздника пришлось уйти.

– Я бы вас оставила, но сама остаться не могу. Целый день на ногах, – оправдывалась я, пока мы шли по коридорам.

– Понимаю, леди Эллен. Витторино прав, мне лучше помочь вам, а потанцевать я успею и на вашей свадьбе.

И снова холодок пробежал по спине. Я так надеялась, что свадьбы не будет, а теперь, когда она была неизбежна, мне было горько и страшно. Леди Сандра и Нисия помогли мне раздеться, и после душистой ванны я упала спать. Перед глазами мелькали лица: новые, знакомые, из этого мира и из того. Я немного поплакала, поговорила мысленно с Катей и Мишей и заснула на мокрой от слез подушке.

Новый день – новый вызов. На этот раз мне предстояло потерять своих богов.

Сторож Анисыч утверждал, что «Бог шельму метит», что «даже у леди есть шило в попе», что «в тихом омуте черт его знает, что водится». Все это относилось ко мне. Каким-то необыкновенным и мне самой непонятным образом я впутывалась в такие истории, о которых потом было много разговоров в нашем городке, больше похожем на деревню.

Вот как-то вскоре после моего появления в детском доме мальчишки решили научить новенькую кататься на велосипеде. С их точки зрения, ничего сложного в этом процессе быть не могло: даже мелкие мальчишки раза в два младше меня умели ездить на великах. А совсем маленькие, у которых ноги еще до педалей не дотягивались, каким-то образом крутили педали из-под рамы, лишь бы ездить на взрослых велосипедах.

И вот меня, взрослую, уже совсем дылду, мальчишки посадили на велосипед, показали, как поставить ноги и держать равновесие. И отпустили. Я поехала.

Это было какое-то чудо: бездушная конструкция несла меня с горки вперед быстрее лошади. Я увлеченно крутила педалями, чтобы ветер бил сильнее в лицо. Мои рыцари бежали с радостными воплями за мной следом.

Но мальчишки забыли научить меня тормозить и поворачивать. И когда из-за поворота на нашей окольной дороге появилось стадо коров, я с диким воплем въехала в него, отчего у коров наверняка в тот вечер случился неудой.

Пастух облил меня всем запасом матерных выражений, который у него был. Я свалилась где-то в середине стада в пыль, коровы обходили меня, разглядывали и мычали.

Вскоре к бесхитростному мату пастуха присоединился отборный и сочный мат Анисыча. Он крыл так, что у коров неудой продолжался, наверно, и до следующего вечера.

Я пыталась встать, но мое платье намоталось на педаль и цепь. Было стыдно и обидно, что Анисыч меня ругает. Я даже не сразу поняла, что он меня защищал, нападая на пастуха.

– Ты, ядрена вошь с жопы генсека, смотри куда свое сучное стадо ведешь! – донеслось до меня.

И я разревелась от счастья, что за меня заступаются, а не ругают. Впервые в моей жизни взрослый мужчина защищал, а не нападал. Подойдя ко мне, Анисыч помог встать и оторвать подол от педали, поставил велосипед и отдал его мальчишкам, обругав их за то, что толком не проинструктировали.

– Что вы за орлы такие? Девку посадили и пустили на коров! Это вам не Кармен какая-нибудь. С тореалдорами. Ну, чего ты ревешь, шельма? Не против танков же пустили, переживешь.

Кто такие танки, Кармен и тореадоры, я узнала позже от директора детского дома, пока медсестра замазывала зеленкой мои ободранные коленки.

– А ядрена вошь? – спросила я, чтобы окончательно прояснить вокабуляр. Но тут медсестра и директор прыснули со смеха.

– Это ты у Анисыча спроси, – ответила медсестра.

А я так и не решилась. В моем воображении эта вошь выглядела боевой, в военной каске и все время прыгающей приключениям навстречу.

Видимо, мой талант впутываться в истории не мог не проявиться и в столь важный день, как смена вероисповедания.

Я, конечно, попыталась договориться с королем через Витторино, но ответ, который он прислал на листе бумаги с печатью, гласил: «Это необходимо».

Король определенно думал, что, поманив меня сказочкой про зеркала, может вить из меня веревки.

В ответ я написала, что не полезу в купель, пока не переговорю с ним.

Меня уже облачили в красивое серебристое платье, уже подали экипаж, чтобы отвезти меня в Храм, а я все ждала ответа короля. Наше противостояние было невидимым, но вполне ощутимым. Я твердо решила, что одержу верх. Хоть в чем-то. Как с отцом.

Наконец он вошел в мою спальню, когда я стояла перед зеркалом спиной к двери, а Нисия поправляла мне подол.

– Вон, – коротко бросил он, и девушка как ошпаренная выскочила за дверь.

Я не поворачивалась, делая вид, что оправляю платье. Сердце колотилось где-то около горла. Одно дело бросить вызов, другое – платить за последствия. Потом посмотрела на себя в зеркало и встретилась взглядом с Генрихом. Мы оба отражались на его поверхности и казались фигурами на картине. На мгновение я подумала, что застывшее лицо короля на холсте или фотографии было бы красивым: гармоничные, благородные черты, густые каштановые волосы, ровная кожа, высокая, атлетическая фигура… Только сейчас я увидела, какая я хрупкая рядом с ним. Но в жизни это застывшее лицо внушало страх.

– У нас мало времени, потому что по этикету мужчина не должен посещать спальню невесты. Даже если он король. Подойдите к окну.

Заинтригованная, я прошла вслед за ним к окну. Здесь на меня падало яркое солнце, поэтому я хотела отвернуться от света, но король остановил меня.

– Нас меньше услышат, если мы будем говорить, отвернувшись от двери.

– Нас вряд ли подслушивают, – заверила я его. – В гостиной слишком много народа.

– Я не хочу рисковать. В чем дело?

– Витторино сказал мне, что после свадьбы я перееду в королевские покои, – пошла я напролом. – Это так?

– Вас это не устраивает? – ледяным тоном спросил король.

– Вы идиот? – вдруг сорвалась я. – Вы обещали мне, что это будет брак понарошку, а теперь я должна с вами спать?

– И поэтому вы отказываетесь менять религию?

Король никак не отреагировал на мое оскорбление. А я, сорвавшись, испугалась, что мне сейчас отрубят голову.

– И поэтому тоже. Я вам совсем не верю.

Король немного опустил голову, словно решил поразглядывать свои сапоги. Потом, не повернувшись ко мне ни разу за время разговора, равнодушно сказал:

– Следуйте за мной.

И пошел вон. Я, помедлив, отправилась следом. Сейчас как прикажет меня высечь за «идиота», и тогда мне купель раем покажется…

Мы прошли мимо стражи, поднялись на этаж выше. Здесь коридор от лестницы расходился вправо и влево, в конце было по массивной двери. Напротив лестницы тоже была дверь, но двойная. Впоследствии, когда у меня появилось время разглядеть их, я поняла, что резьба на двойной двери повторяет те, что на боковых, объединяя их.

– Этот этаж и есть королевские покои, – лениво пояснил король. – Мои апартаменты, кабинет, спальня и прочие помещения находятся справа.

Он повернул налево и открыл двери. Там несколько человек развешивали картины, служанки раскладывали подушки на диванчиках и пуфах.

– Это начало ваших покоев, – быстро проходя мимо, говорил король. – Домашняя библиотека, кабинет, столовая, если захочется поужинать одной, будуар, личная спальня.

Я почти бегом следовала за ним, лишь мельком бросая взгляды на перечисляемые им комнаты.

– А здесь, – открыл он дверь в спальне и вошел в еще одну, огромную спальню, – наша общая спальня, у нее своя приемная зала и вход из обеих спален. Естественно, в нашем случае она будет использоваться только на время официальной церемонии, в которую не входит наблюдение за исполнением брачного долга супругов. Все остальное время мы будем держать ее закрытой.

– Простите меня. – Мне вдруг стало неловко перед ним. – Простите, ваше величество. Я просто напугана и не доверяю вам.

– Это естественно. А я не доверяю вам. Мы друг друга не знаем. Но от наших шагов будет зависеть судьба моего королевства, леди Эллен. Поэтому нам придется придерживаться одной и той же политики. Религия Всевидящего Ока была принята для того, чтобы объединить людей, поскольку вера имеет сильное влияние на народ. Храмовники всячески способствуют поддержанию воинственного пыла населения и подбадривают его в борьбе с захватчиками из халифата.

– То, чего священнослужители пяти богов делать бы не стали. Они далеки от политики, – поняла я.

– Да, верно. Поэтому было принято решение об изменении религии. – Король говорил холодно и бесчувственно. Не знаю почему, но меня его тон вымораживал. Я постаралась слушать только слова, не обращая внимания на интонацию. – И построены новые храмы. И все живущие на территории моего государства, мои подданные, обязаны принадлежать Храму. Если я сделаю исключение для вас, начнется недовольство. Потому что далеко не все согласны со сменой веры в стране. И продолжают тайком поклоняться своим богам. Я не буду против, если вы будете делать это одна, без свидетелей. Но прошу вас пройти через этот ритуал. Это важный вклад в вашу будущую свободу.

У меня не осталось возражений, я кивнула, и король отпустил меня.

Я впервые выезжала из королевского замка в город, поэтому мне было все любопытно. Мы проехали по широкому каменному мосту, повернули, и я посмотрела на замок. Он действительно стоял посреди озера. Вокруг зеленые холмы, одинокие лодочки на водной глади, а вода такая чистая и голубая, что манит окунуться. Эмеральд был чем-то похож на столицу Альбиона: такой же суетливый, полный приятных и не очень запахов, выстланный камнем, но, в отличие от экипажей Альбиона, пересчитывающих каждый булыжник, мой катился ровно и мягко. Слава рессорам маэстро Фермина!

Я с любопытством разглядывала своих будущих временных подданных. Кто-то из прохожих кланялся экипажу, а кто-то был занят своими делами. Мы проехали мимо звонкой кузницы, ароматной пекарни, площади с шумным рынком, какого-то здания, возле которого стоял небольшой отряд солдат в блестящих доспехах и красных плащах, по улице с очень красивыми домиками, и выехали на большую площадь, где нас встречали жители города, придворные и служители Храма Всевидящего Ока. Я вышла на красную ковровую дорожку, еле сдерживая смех, потому что это сильно напомнило кинофестивали. Не хватало только шумных фотографов и их фотовспышек. Дик, как представитель Альбиона, повел меня за руку к Храму.

Я догадывалась, что это, возможно, прежний Храм пяти богов, переделанный в Храм Всевидящего Ока. По крайней мере, так показалось снаружи: культовое здание классического типа с портиком и колоннами украшено было лишь золотой вывеской в форме глаза и исходящих от него лучей.

Мне было немного не по себе, поскольку Храм Всевидящего Ока для меня всегда был сектой, представителей которой было принято избегать. И вот теперь я сама должна была вступить в эту секту.

«Это ради победы Франкии и моей будущей свободы», – напомнила я себе, но рука все равно дернулась, и Дик почувствовал мое волнение.

– Для нас ты все равно останешься леди Эллен из Альбиона. Не переживай, это все ненадолго.

Я повернулась к нему, поймала взгляд и улыбнулась. Мы с ним походили на брата и сестру: оба светловолосые и светлоглазые. Мне безумно нравилось, когда Дик улыбался. С детства его улыбка автоматически вызывала мою. Это было как рефлекс, потому что его губы очень красиво приоткрывались, на одной щеке появлялась ямочка, глаза задорно блестели. И хотелось отразить эту радость и легкость на своем лице.

На ступенях нас ждала вся жреческая верхушка секты, хотя теперь уже не секты, а Храма Всевидящего Ока. Витторино накануне рассказал мне о них, его яркие и меткие замечания помогли теперь узнать главных священнослужителей, или Зрячих, как их еще называли. Глава Храма архиерей Ведотуттор был высоким, худым, узкоплечим мужчиной зрелого возраста, с седыми волосами, стриженными немного хаотично. Катька сказала бы – «парикмахер психанул». Стальные, немного орлиные, круглые глаза выдавали в нем человека, смотрящего на этот мир очень пристально, подмечающего малейшие детали. Этот взгляд впился в меня, едва я вышла из экипажа, и продолжал цепко всматриваться, пока я приближалась. Нос большой, немного крючковатый, но не уродующий, а наоборот, усиливающий впечатление благородной хищной птицы. И тонкие губы, которые чуть улыбнулись, когда архиерей Ведотуттор протянул мне приветственно руки.

Он был одет в золотую сутану, которая играла на солнце металлическими нитями и жемчужной вышивкой. Его руки были в перчатках, а пальцы усеяны перстнями разных цветов.

Я скрепя сердце опустилась перед ним на колени, вложив свои руки в его.

– Принимаем тебя в свое внимание, дочь моя, – сказал он, символически перекладывая мои руки в ладони главы Храма в Эмеральде, которому предстояло смыть с невесты короля прежние религии и обратить ее в новую веру.

Этот храмовник был моложе, но все равно в годах. Его темные волосы были коротко острижены. Глаза были довольно неопределенного цвета, потом я разглядела в них крапинки всех оттенков, отчего глаза его меняли цвет в зависимости от освещения и настроения. Рот очень чувственный, мягкий. Принадлежи он женщине, я бы сказала, зовущий к поцелуям. Епископ Гамас всегда держал его чуть расслабленным, имел привычку облизывать губы. Телосложения он был среднего. Витторино сказал, что именно с ним обычно считается королевский совет, потому что архиерей Ведотуттор больше занимался внешней политикой и распространением веры Храма Всевидящего Ока. Именно с епископом Гамасом предстояло иметь дело мне как королеве, поскольку он общался с королевской семьей напрямую. Епископ был одет в праздничную сутану алого цвета, расшитую золотыми глазами.

Он ласково пожал мне руки, улыбнулся, взял под руку и повел в Храм. Вот тут я и увидела, что этот Храм совершенно другой конструкции, чем наши храмы пяти богов: круглый зал, купол с круглым отверстием, через который видно небо. Он напомнил мне римский Пантеон.

Новообращенные должны были пройти через купель, где символически омывались от прежней веры, а затем переодевались в другие одежды. Я вошла в серебристом платье, выйти должна была в золотом. Обычно омовение происходило публично, но так как речь шла о будущей королеве, да еще о девице, то меня провели в закрытую купель за алтарем с изображением золотого глаза, где после того, как меня раздели до рубашки, остались только я и епископ Гамас.

– Дочь моя, – епископ приблизился и положил мне руки на плечи, – отрекаешься ли ты от старых богов?

– Отрекаюсь, – ответила я.

– Готова ли омыться в чистой воде истинного знания и веры?

– Готова.

И тут епископ Гамас потянул рубашку вниз. Широкий вырез, который и так оставлял плечи открытыми, позволил рубашке предательски соскользнуть чуть ниже.

Я схватилась за него, не давая епископу спустить ее до конца.

– Не бойся, дочь моя, для омовения ты должна быть обнажена.

Он стоял очень близко ко мне и говорил тихо.

Я помотала головой. Еще не хватало! Меня даже мой жених голой не видел. Еле удалось вымолвить:

– Я буду в рубашке.

– Перед истинным богом нужно предстать такой, какой ты пришла на этот свет, дочь моя.

Тут он сильнее потянул рубашку вниз. Послышался треск нитей, ткань сползла с моей груди. Было стыдно. А еще я ощутила абсолютное бессилие. Что я могла сделать? Закричать? И опозорить себя как будущую королеву? Рубашка упала к ногам. Я поспешила залезть в теплую воду. Купель была неглубокая, примерно по пояс. Я присела, чтобы скрыть грудь, и скрестила на ней руки. Хотелось плакать.

Епископ Гамас начал проговаривать текст отречения, далее перечислил мне правила Храма. Зачерпнул золотой чашей, похожей на ладью, воду, вылил мне на голову и начал читать молитвы. Затем вдруг достал губку в пенном мыле и велел встать поближе. Закатав рукава, он провел губкой по моему лбу, и мне пришлось закрыть глаза, чтобы пена не попала в них. Затем по плечам, а потом вдруг прикоснулся к груди.

Я вздрагивала от каждого прикосновения. А когда он провел по моей груди рукой, отступила назад, зачерпнула воду и смыла с лица мыло, чтобы посмотреть на этого мерзавца. У меня было ощущение, что надо мной надругались.

Епископ Гамас уже стоял спиной к купели.

– Можешь одеваться, дочь моя, я позову твоих слуг.

Дрожащими руками я схватила валяющуюся рубашку, натянула ее на мокрое тело. Он вел себя совершенно спокойно, так что какая-то часть моего сознания даже сомневалась, насколько на самом деле епископ Гамас преступил черту. Или то был ритуал, о котором меня просто не удосужились предупредить? Так или иначе, я испытывала чувство унижения, ощущала себя замаранной, а не заново очищенной. И мне хотелось залезть в ванну и хорошенько стереть со своего тела следы мимолетных прикосновений чужого человека.

Когда меня переодели в золотое платье, я вышла в Храм. Храмовники и придворные осыпали меня лепестками роз и приветствовали, а у меня не было сил даже на улыбку. Хотелось свернуться улиткой в надежную раковину, поплакать, и чтобы никто меня не трогал. Лица кругом были размыты, постоянно двигались, улыбались, перед глазами пролетали лепестки… Посреди этой какофонии и движения только одно лицо оставалось безучастным и суровым. Лицо короля Генриха.

Я поскорее прошла через Храм, вышла на крыльцо, мужественно вынесла приветственные крики толпы, не чувствуя под собой ног, дошла до экипажа, где меня ждала леди Сандра, села в него, задернула занавески и наконец разрыдалась.

Леди Сандра вдруг подсела ко мне поближе, крепко обняла меня и прижала к себе.

– Что с вами, леди Эллен?

Но рассказать я не могла. Рассказать значило признаться, что я прошла через унизительную процедуру. А если она надо мной еще и посмеется, то мне станет совсем невыносимо. Вдруг все происходящее нормально, а я просто слишком близко все приняла к сердцу?

Но как только мы приехали во дворец, я велела Нисии сделать мне ванну и долго отмывалась от прикосновений епископа Гамаса.

Ночью мне снился Миша. Мы целовались под орешником. Я чувствовала его крепкие объятья и таяла от нежности. Я ощущала себя в безопасности, в любви и бесконечно доверяла ему. Но в какой-то момент, отстранившись, чтобы полюбоваться моим будущим мужем, я увидела слезы на его щеках.

– Почему ты плачешь? – спросила я.

– Потому что я потерял тебя, Лена. Я ищу тебя повсюду… Поднял на ноги полицию, частных детективов, даже троих экстрасенсов нанял. Милая, где же ты? – Его лицо вдруг начало таять, а крепкие руки отпустили меня.

Я пыталась обнять его, но ловила руками пустоту, Миша таял, как видение, а я, рыдая, пыталась объяснить ему, что застряла в другом мире, что обязательно вернусь, что люблю его… Но он исчез, исчез орешник, солнечный день померк, и я проснулась вся в слезах в темноте. И долго еще плакала в подушку от своего собственного бессилия. Я в ловушке. И неизвестно, когда смогу улизнуть из нее.

Глава 10

На следующий день была свадьба.

Она прошла скромно, в тронном зале, в присутствии знати и храмовников. Для простых людей король распорядился накрыть столы на площадях в городе. Шум и веселая музыка долетали до тронного зала даже при закрытых окнах.

Я вошла в тронный зал в абсолютной тишине. Каждый шаг давался тяжело, между лопаток болели мышцы от напряжения, держать голову прямо удавалось с трудом, хотелось втянуть ее в плечи, развернуться и убежать. Но у меня не было такой возможности. Я плакала, пока меня собирали. Нисия осторожно промокала каждую слезу, чтобы кожа не покраснела. И от этого становилось еще обиднее. Я даже плакать не имела права. Хотелось закричать, что я не хочу, не буду, не стану. Хотелось превратиться в птицу и улететь прочь. Но я не могла сделать ничего. Оставалось только идти вперед, к тронному возвышению, где меня ждал король. Я очень надеялась, что он меня не обманул. Что не станет принуждать к близости, что выполнит обещание. Но в глубине души сомнения продолжали грызть меня.

Сейчас я стану его вещью. Окончательно. Бесповоротно. Немного закружилась голова от страха. Я остановилась, но мне удалось не покачнуться. Сделав глубокий вдох, я прикрыла на мгновение глаза, послала Мише слова любви и попросила прощения за то, что сейчас поклянусь в любви и верности другому. Когда открыла глаза, Генрих протянул мне руку. Мне оставалось до него два шага.

И каждый я делала с надеждой, что вот-вот свершится чудо, и этот кошмар прекратится. Но этого не произошло. Король помог мне опуститься на колени, и меня страшно затрясло. Нервная дрожь была такой сильной, что, когда я заговорила, было очевидно, что у меня дрожит челюсть.

Стоя на коленях перед архиереем Ведотуттором, мы с Генрихом принесли наши брачные клятвы. Наши руки и судьбы соединили и переплели золотой лентой в знак неразрывности связи. Затем нас объявили супругами. Генрих не прикасался ко мне за весь обряд больше необходимого, лишь когда архиерей предложил скрепить клятвы поцелуем, слегка коснулся губами моей руки. Если это кого и удивило, то никто не подал вида. А я так дрожала, что было уже дурно от всего.

После того, как архиерей закончил брачный ритуал, Генрих надел мне на голову корону, провозгласил королевой и посадил на трон, который торжественно поставили слева от его. Мои волосы были украшены только подснежниками, которые действительно прекрасно сохранились в шкатулке, как и обещала тетка короля. Проверила я и саму шкатулку, попросив Нисию ее открыть. Девушка не смогла, а вот мне деревянная крышечка поддалась легко.

После начался праздник и танцы, угощение и парные подарки в виде колец, браслетов и кулонов, которые принято было дарить молодоженам в знак скрепления их союза.

Я вела себя сдержанно, улыбалась в меру. Я так морально устала за эти дни, что теперь хотелось, чтобы все это наконец закончилось, чтобы от меня все отвязались, переключили свое внимание на другое. Но, сидя на троне рядом с королем, я вдруг начала понимать, что это не закончится. Я теперь все время буду в центре внимания.

За мной наблюдали десятки пар глаз. Кто-то с любопытством, кто-то с симпатией, а кто-то с неприязнью. Оливия Ардо весь день пыталась испепелить меня взглядом. Ей, видимо, казалось несправедливым, что Генрих женился на мне. И я была с ней в этом согласна. Несправедливо, что именно мне приходится жертвовать свободой ради какой-то призрачной победы.

– Почему королева печальна? – услышала я краем уха разговор двух придворных.

– Кто их, альбионцев, знает. Может, наш двор ей не нравится, недостаточно хорош для принцессы с севера.

– Гордая, видно.

– А может, просто боится. Сам знаешь, девицы больше тянутся к ласке. А это не в обычаях короля Генриха.

Если бы не договор с королем, этот подслушанный разговор мгновенно поверг бы меня в ужас. Но меня так измотало нервное напряжение во время церемонии, что, обессилев, я решила довериться Генриху. В конце концов, до момента истины оставалось все меньше времени. Тут мне стало еще печальнее и тревожнее.

Наверно, мы оба сидели с такими каменными лицами, что портили всем веселье. А может, Генрих тоже устал от всего этого балагана. Только он вдруг поднялся, и наступила тишина.

– Теперь мы выполнили условия договора с Альбионом и просим лорда-главнокомандующего Дика ван Ховена отправиться немедленно за обещанным войском.

Дик по-военному четко промаршировал к трону, поклонился нам, развернулся и вышел. Мы с ним простились этим утром, когда он вел меня в тронный зал, чтобы передать Генриху. Уже были готовы повозки и тюки с вещами, так что он ждал только заключения брака и официального разрешения короля отбыть. На прощание Дик крепко обнял меня и по-братски поцеловал в лоб, заверив, что сделает все, чтобы раздобыть информацию о зеркалах. Но смотрел он на меня так, что внутри все странно сжималось от нежности и волнения. Я как будто нравилась ему куда больше, чем может нравиться подруга детства. И это было приятно, несмотря на все обстоятельства. Вместе с ним уехала вся альбионская свита. Со мной осталась только леди Сандра.

Через некоторое время после прощания с Диком Генрих снова поднялся.

– Мы удалимся в покои. Всем желаю приятного вечера и веселого праздника.

Я поднялась следом. Генрих предложил мне руку. Леди Сандра и еще одна дама подхватили шлейф моего платья и помогли выйти. Ни леди Маргарита, жена Георга Вислы, ни леди Мария, жена Валентина Ардо, матроны двух враждующих семейств, даже не встали, чтобы помочь. Хотя это была их обязанность.

Однако вскоре оказалось, что все просто ждали, когда мы пройдем по зале, а потом все самые знатные семейства последовали за нами.

Мы поднялись по лестнице, и прямо перед нами распахнулись двери королевской спальни.

Теперь я понимала, почему общая королевская спальня такая огромная: в нее набилось огромное количество народа.

– Что теперь? – спросила я короля, когда мы встали возле кровати. – Когда они оставят нас в покое? Или предстоит ритуал раздевания?

Тут по спине прошла дрожь, и я повела плечами.

– Нет, остался только ритуал омовения ног супруга, – сказал король, отстегивая усыпанную драгоценными камнями портупею с мечом, который с поклоном принял прислужник.

Меня как огнем обожгло. Ему мало моих страданий? Еще и унижения захотел?

– Это тоже вклад в мою будущую свободу? – прошипела я. – Не собираюсь мыть вам ноги! Я прошла через оскорбительное путешествие в оковах, выстояла ритуал с дарами, поменяла веру в богов на веру в глаз – теперь еще и ноги вам мыть?! Это несправедливо!

– Это всего лишь обряд. Не я его придумал, леди Эллен…

Король немного устало посмотрел на меня. Его равнодушие меня взбесило окончательно. Унизительная сцена в Храме вспомнилась особенно отчетливо. Я все еще испытывала ярость и обиду на себя за то, что стерпела перед епископом Гамасом, а не врезала ему в нос, и теперь вся эта энергия выплеснулась на короля и ритуал омовения.

– Это унизительно. Я не стану этого делать!

Последние слова я сказала слишком громко. Их услышали все.

Слуги, которые несли золотой таз с водой и лепестками роз, застыли на полпути.

– Ритуал омовения ног супругу очень важен, ваше величество, – попытался меня уговорить епископ Гамас. Он стоял рядом, среди придворных. – Он говорит о вашей готовности подчиняться мужу и признании его превосходства над вами.

От его слов меня снова передернуло.

– Я не стану этого делать! – упрямо процедила я, посмотрев на него в упор.

Мне становилось все жарче, я будто выходила из состояния оцепенения, в котором пребывала с утра, и это пробуждение было яростным.

Храмовник сделал кислую мину.

– Непослушные жены должны быть наказаны. Так говорит псалом пятый о супружеской жизни из устава Храма. Я советую вам передумать.

– Это только ритуал и традиция Франкии. Она не имеет к религии никакого отношения, – вдруг заговорил Витторино.

Он находился рядом, но на большем расстоянии.

– Но послушание имеет, – уперся епископ Гамас. – Ритуал должен состояться! Или королеву нужно будет наказать.

Тут он облизнул свои чувственные губы, и я испугалась, что и наказывать меня собирался тоже он.

– Ну, что же, раз так, тогда ритуалу быть, – ответил король и повернулся ко мне.

Я не успела возразить, как он подхватил меня за талию, легко приподнял и посадил на кровать. По его знаку слуги поставили таз у моих ног, и король, опустившись на колени, стал расшнуровывать мои золотые туфельки.

– Что вы делаете? – епископ Гамас побелел от злости.

– Ритуал омовения ног должен состояться. Раз так, и леди Эллен не хочет, я готов провести его вместо нее.

Я попыталась выдернуть ногу, но Генрих силой удержал ее. Пришлось подчиниться. Ладонь Генриха скользнула мне под юбку, король ловко схватил чулок и спустил его вниз, обнажая мою стопу. Я от неожиданности дернулась слишком поздно. То, что рука короля побывала под моей юбкой, вдруг так сильно оскорбило меня, унизило, что на глаза навернулись слезы. Я будто кукла для него и епископа Гамаса, которую можно лапать где угодно. Изо всех сил я вцепилась в расшитое золотом покрывало на кровати, пытаясь сохранять спокойствие и не расплакаться.

– Вы нарушаете все приличия! Все обряды! – брызгал храмовник слюной.

Его лицо было перекошено. Но он глаз не мог оторвать от моих ног. Мне захотелось спрятать их под юбку.

– Ну, если разобраться, его величество прав. В самом раннем документе, в котором говорится про данный обряд, нет явного указания на пол супруга и не ясно, кто кому должен мыть ноги: жена мужу или муж жене, – вдруг вмешался Витторино.

Я готова была поклясться, что он придумал это на ходу, чтобы хоть как-то оправдать короля.

Архиерей Ведотуттор только чуть заметно коснулся локтя епископа Гамаса, и тому пришлось промолчать. Архиерей встретился со мной взглядом и слегка кивнул. Хоть один нормальный человек. Он явно заметил, как мне не по себе от всего происходящего.

Генрих тем временем разул вторую мою ногу и погрузил обе стопы в воду. Взял сосуд, предложенный слугой, зачерпнул из него маслянистую жидкость и стал медленно втирать ее в стопу. Король никуда не торопился, не суетился, его движения были вдумчивыми и спокойными. Он мягко массировал мне подушечки пальцев, пятку, арку стопы. Его пальцы скользили по моей коже, разминая уставшие за день мышцы. Я вдруг поняла, что он не собирается делать этот ритуал для галочки, а демонстрирует всем, что спокоен и контролирует ситуацию. Тогда я оглядела застывшую публику. Витторино чуть качнул мне головой, что выдало его неодобрение. Епископ Гамас был бледен и недоволен; чтобы не сказать лишнего, он даже губу закусил после того, как его одернул архиерей. Маргарита Вандомская, супруга Георга Вислы, злорадно усмехалась: мой поступок сильно унижал короля перед придворными. Муж подчиняется жене… Кто будет слушаться такого короля? Я вдруг осознала свою ошибку: отказываясь от унизительного ритуала, я и подумать не могла, что Генрих подставит себя и унизится перед придворными. А король опустил мою ногу в воду, мягко омыл, взялся за другую, повторяя процедуру. Он делал это так приятно, что я вдруг сбросила напряжение этого дня и прикрыла глаза от удовольствия. Пальцы, скомкавшие покрывало, расслабились. Но тревожная мысль не давала покоя. Придворные смотрят на это как на проявление слабости короля. Можно ли спасти ситуацию? Можно ли повернуть это в его пользу? Потому что я должна играть на его стороне, а не против него.

Когда король обтер мои ступни полотенцем, он поднялся с колен и помог мне встать с кровати. По его лицу совершенно невозможно было прочесть, что он сейчас испытывает, но я понимала, что любая ошибка может стать роковой. А мне нужна его победа, а не поражение.

Поэтому, когда слуги пришли за тазом, я обратилась к ним:

– Принесите свежей воды.

Потом посадила Генриха на кровать и опустилась перед ним на колени, расстегивая ему сапоги.

Шепоток пронесся по публике, но я не поднимала взгляда ни на короля, ни на окружающих. Когда воду принесли, я погрузила ноги короля в воду и постаралась сделать все так же медленно и спокойно, как делал он. В абсолютной тишине я проделала ритуал омовения, и, когда закончила, король наклонился ко мне, чтобы помочь подняться с колен, и мимолетно шепнул:

– Спасибо, Эллен…

В этом «спасибо» я услышала все, что мне было нужно. Я все поняла правильно. И он знал, почему я это делаю.

Обращаясь ко всем, король сказал:

– Леди Эллен была права, когда сказала, что это несправедливый ритуал. Я сперва ее не понял, но сейчас понимаю. Несправедливо, что омовение ног супругу совершают только жены. Это очень приятно, я рад, что смог сделать это для королевы. И совершенно не против, если кто-то последует нашему примеру.

В его голосе впервые что-то поменялось, хоть он и оставался монотонным. Но в нем теперь была звонкость. Или то была акустика комнаты?

Но так или иначе, мое отвратительное поведение и неповиновение король короткой речью сумел превратить в открытие, красивое событие, некое романтическое действо.

В ответ прозвучали пожелания доброй ночи, и придворные начали выходить.

Нас с королем слуги развели по двум будуарам и там раздели до сорочек. Когда слуги ушли, мы с королем остались наедине.

Он вдруг подошел ко мне вплотную, и я от испуга замерла, глядя мимо него. Посмотреть ему в лицо я не смела. Он станет бранить меня сейчас за выходку с омовением? Накажет? Изнасилует? Изобьет? Отменит наше соглашение? Меня била дрожь, которую было сложно укрыть от взгляда Генриха.

– У вас такое лицо, леди Эллен, что я чувствую себя трехглавым драконом, – холодно произнес король. – Не бойтесь, случаев, когда король не прикасается к королеве, в истории немало. А мы здесь не для того, чтобы продолжать род Мартел. Вот, накиньте.

Он подал мне халат, и я в него судорожно закуталась.

– Спасибо, – выдавила я.

– Я это делаю для себя, а не для вас. Так что не за что. И доброй ночи, – сухо ответил король и скрылся в своем крыле.

Я дошла до двери в свою половину и обернулась, окинув взором пустую огромную комнату и нетронутую супружескую кровать. Король даже не позволил слугам ее разобрать. Печальное зрелище: постылое ложе. Я не так представляла себе свою скорую свадьбу. И уж тем более не подозревала, что жених на ней будет другой.

Но какое счастье, что король сдержал свое слово! С плеч свалилась тяжелая ноша, которая все эти дни давила на меня. Раз он сдержал слово в одном, есть надежда, что сдержит и в другом. Моя задача – помогать ему прийти к победе. И я готова теперь работать не покладая рук, чтобы приблизить этот день.

Потому что его победа будет означать мою свободу.

Глава 11

Утром меня разбудила Нисия. По моей просьбе Витторино перевел ее в личные горничные королевы. Девушка корректно не задавала вопросов о первой брачной ночи, лишь спросила, хорошо ли мне спалось на новом месте.

Пока она заправляла постель, я подошла к окну. Мои окна выходили на внутренний двор замка и на озеро, если смотреть поверх более низкого противоположного крыла.

Я сначала полюбовалась видом на водную гладь и горы, на флаг Франкии: красные крылья на белом фоне, означающие воздушную магию рода Мартел. Интересно, у Генриха есть магические способности или он, как и я, лишен дара? Витторино вроде говорил, что магия правителей Франкии тоже слабеет. Интересно, насколько силен король.

Затем меня отвлекло цоканье копыт, и я опустила взгляд во двор. Всадника я узнала: то был король Генрих. Он въехал на очень красивом вороном скакуне, мальчик из прислуги подбежал и взял у него поводья. Генрих легко спрыгнул на землю и вдруг схватил мальчика за плечо, наклонился и что-то ему сказал.

У меня в горле пересохло: обычно отец обращался к прислуге, чтобы наказать. Мальчик вдруг быстро закивал в ответ на то, что говорил ему Генрих. Король отпустил мальчика, чуть шлепнув его по плечу, и пошел по двору.

Король угрожал? Издевался? Или… у него интерес к юным мальчикам?

Я отошла от окна в раздумьях. Для короля с каменным лицом это было очень странное поведение.

– Нисия, а не знаешь, куда ездил король? – спросила я.

– Его величество каждое утро встает и едет на прогулку, занимается фехтованием, а потом возвращается к завтраку. Он обязательно успевает к заседанию королевского совета. А вот нам надо поспешить: вам нужно успеть позавтракать и одеться.

– Я не знала, что приглашена на совет, – ответила я.

– Если вы позволите, я помогу вам одеться, ваше величество, чтобы лорд-канцлер все объяснил. Он ждет в вашей приемной.

Для заседания совета я выбрала легкое платье, состоящее из нижнего белого и верхнего серебристого. Когда мне сервировали завтрак, вошел Витторино. Он отказался завтракать со мной, но согласился сесть, когда я заметила, что мне так спокойнее.

– С вашего позволения, ваше величество, пока мы не нашли вам секретаря, король попросил меня помочь вам по всем вопросам обязанностей королевы и ее действий при дворе.

– Хорошо, только прошу, Витторино, зовите меня леди Эллен, а не то я стану звать вас лордом-канцлером.

Витторино кивнул. Пока я завтракала, я узнала следующее: мой сегодняшний день был распланирован чуть ли не поминутно. Мне надлежало после завтрака сопровождать короля на совет, чтобы начать вникать во внутреннюю и внешнюю политику королевства Франкии. Все вопросы мне нужно было задать Витторино после заседания. На совете я пока буду только слушателем.

– Так вы сможете наблюдать за коалициями, соперниками, увидеть разногласия, противоречия, вникнуть во все детали процесса управления королевством. Затем обед. А после вам предстоит отправиться в Храм Всевидящего Ока. Епископ Гамас после вчерашнего происшествия настоятельно советовал королю обязать вас пройти уроки по учению Храма.

– Вы будете со мной, Витторино?

– Нет, леди Эллен. У меня дела в замке.

– Тогда пусть леди Сандра сопровождает меня, – решила я.

Одной идти к мерзкому епископу я побаивалась.

– Леди Сандра необращенная, ей нельзя входить в Храм.

– Тогда назначьте мне кого-нибудь в компаньоны.

Витторино нахмурился.

– В этом нет необходимости. Храм хорошо охраняется, с вами также прибудет охрана. Кого вы боитесь?

– Мне… просто нужна компания. Не хочу слушать нудные нравоучения в одиночестве, – легко отмахнулась я. А внутри у меня все сжалось от неприятного воспоминания. – Может, Нисия?

– Я подумаю, кого вам подобрать, – уступил Витторино. – Далее вам следует вместе с королем пообщаться с народом. И затем вечером после ужина у вас есть час на прогулку или чтение. И после король вызовет вас к себе.

– Зачем? – насторожилась я.

– Хочет обсудить с вами несколько вопросов, – уклончиво ответил Витторино.

Я задумалась. Итак, из знакомых у меня здесь только леди Сандра, да и то я ее знаю даже меньше, чем Витторино – лорд-канцлер появился первым, заступившись за меня перед отцом. Но Витторино – явно очень верткий и хитрый интриган. Я имела удовольствие наблюдать за ним некоторое время. Он может гладить по шерстке, а может и против. Король приставил его ко мне не просто так.

– Витторино, я вижу, нам с вами придется часто работать. Я бы хотела попросить вас, чтобы не повторялось того, что произошло вчера, рассказывать мне подробнее об обычаях и обрядах Франкии до того, как я столкнусь с чем-то неожиданным. Я вчера сильно перенервничала и чуть не подвела его величество. Если бы не он, то я сильно бы испортила всем впечатление от свадьбы.

Витторино некоторое время молчал, внимательно меня разглядывая. В чем-то они с королем были похожи: по выразительному, красивому лицу лорда-канцлера тоже было сложно сказать, что он думает, если он желал скрыть свои мысли.

– Я искренне раскаиваюсь, что так подвела его величество, поверьте, – повторила я.

А сама подумала: а вдруг Витторино играет в свою игру и поэтому не удосужился меня предупредить? И надеялся на скандал? Вдруг он тоже мечтает навредить королю и избрал меня своим инструментом? Надо быть осторожнее с ним.

Сейчас я практически признавалась, что не ориентируюсь в новой обстановке без лорда-канцлера, и давала ему полную власть над собой. Впрочем, и король вручил ему эту власть над королевой: Витторино распланировал мой день, даже не поинтересовавшись, что из того, что предстоит выполнить, мне интересно.

– Конечно, я помогу вам. Прошу прощения за вчерашнюю оплошность, леди Эллен. В случившемся есть доля моей вины.

Я покачала головой.

– Да нет же, Витторино. Я не виню вас. Я была крайне взвинчена все эти тяжелые дни…

– Леди Эллен, – выражение лица лорда-канцлера вдруг смягчилось, – у вас было тяжелое, страшное детство. Ваш отец крайне жестоко с вами обходился, насколько я смог понять, пребывая в Альбионе. Вас вынудили вступить в брак, уехать на чужбину в крайне сжатые сроки. Испытания не могли не отразиться на вашем характере. Но вы правы, сейчас нам нужна сильная королева. Если я смогу предупредить такие кризисные ситуации, то я буду рад служить вам.

– Благодарю, Витторино. И спасибо, что заступились за меня тогда… перед отцом.

Он лишь коротко кивнул и продолжил рассказывать мне о расписании на ближайшие дни.

На королевский совет Витторино привел меня в сопровождении леди Сандры. Перед тем как войти в большой зал, мы явились к королю в кабинет. Генрих что-то писал, сидя за столом, его секретарь почтительно ждал возле.

Король сегодня был одет в лаконичные темные одежды, но на груди у него висел огромный золотой медальон с крупными драгоценными камнями. Он отвлекся на мгновение, бросил на нас взгляд и коротко спросил:

– Почему королева без короны?

– Я принесу. – Леди Сандра выбежала наружу.

Мы продолжали стоять, поскольку король не пригласил нас сесть.

Генрих был еще сумрачнее, чем обычно. А я-то считала, что то лицо, которое я уже привыкла у него видеть, было его самым серьезным выражением. Невольно я начала думать, не припомнит ли он мне вчерашнее. Возможно, даже отчитает, раз не приглашает сесть. Я напряглась в ожидании неприятного разговора.

– Свободен, – отдал король бумагу секретарю, потом повернулся к Витторино: – Вы тоже, лорд-канцлер.

Витторино поклонился и вышел. Глухие удары моего сердца болезненно отдавались в грудной клетке. Король наконец повернулся ко мне и несколько мгновений молча созерцал. Я даже дыхание задержала.

– Как вы спали? – вдруг спросил он.

Это был самый неожиданный вопрос в моей жизни. Это все равно что палач поинтересуется, хорошо ли вам спалось, когда вы уже лежите головой на плахе. Естественно, я не сразу нашла, что ему ответить, и это от короля не укрылось. Я сама не понимала, почему застываю соляным столбом перед его пустым взглядом, как освещенный фарами сурок. Только потом, когда я обвыклась во дворце, поняла, что это было от невозможности ничего прочитать по его мимике, понять, злится он сейчас или спокоен. Меня это выбивало из колеи очень легко, потому что он сильно напоминал мне отца, у которого на лице тоже застыло одно только выражение затаенной злобы и недовольства. Статичные лица автоматически считывались мной как угроза. Я ждала от Генриха наказаний и ненависти, поэтому замирала, когда он говорил о чем-то совершенно нейтральном с лицом тирана, посылающего вас на казнь.

– Спасибо, хорошо, – выдавила я.

– Вам предстоит первое заседание в королевском совете. Держите себя в руках, леди Эллен. Постарайтесь сохранить нейтральное выражение лица, что бы там ни происходило. И молчите. Ваше время говорить еще настанет. Но только когда вы научитесь управлять советом.

– Я поняла вас.

И не собиралась я выступать, но, видно, король после вчерашнего скандала мне не доверял.

– Мне нужна сильная королева. Которая сможет держать в руках власть, когда мне придется уезжать на войну. Королева, которая продолжит мою политику, будет держать меня в курсе происходящего и будет способна оценить риски и опасности. Только так я смогу одержать победу быстро. Вы сможете мне помочь?

– У меня нет опыта в управлении королевством, вам это прекрасно известно, – ответила я. И тут же, испугавшись своей дерзости, поправилась: – Я сделаю все возможное и невозможное, ваше величество.

– Хорошо.

Он наконец-то отвел от меня тяжелый взгляд, и я смогла дышать. В душе я страшно злилась на себя, всякий раз обещала, что в следующий раз точно буду смелее, но у короля было явно больше энергии, чем у меня. Рядом с ним хотелось застыть и стать незаметной. Я даже при отце так не боялась!!! Но он-то был изучен вдоль и поперек, и я знала, что за наказания меня могут ждать. А здесь… здесь была территория пока неизвестная и очень опасная. Это все равно что ходить по болоту: земля под тобой вроде твердая, но движется, один неверный шаг – и спасения нет. А я очень хотела угодить королю и получить свободу. Ради этого стоило немного присмиреть. Хотя бы для начала. По себе я знала, что моя энергия однажды прорвется фонтаном, и очень опасалась, что это случится в самый неподходящий момент.

В это время постучал секретарь, торжественно внес корону и с поклоном протянул мне ее на атласной подушке.

– Позвольте. – Король забрал у меня корону, жестом велел повернуться к зеркалу. И аккуратно увенчал ею мою голову. Я видела нас в отражении: себя, бледную, взволнованную, испуганную, и его, спокойного, угрюмого и застывшего.

Я часто дышала, хваля себя за то, что выбрала закрытое платье: так волнение было не столь заметно. Но оно все равно выдавало меня. И король не двигался, ожидая от меня каких-то действий. Я силой воли заставила дышать себя спокойно и размеренно. Наконец взгляд перестал лихорадочно блестеть, румянец немного побледнел, дыхание стало спокойнее.

– Так-то лучше, – заметил король. – Пойдемте, нас все ждут.

Он взял меня под руку, и мы пошли к дверям, которые до сих пор были закрыты. Они вдруг сами распахнулись перед нами, и мы оказались в коридоре: с одной стороны витражные окна, с другой прозрачные, с видом на сад. Двери впереди тоже распахнулись сами. Значит, магией ветра король обладал, если мог такое проделывать. Интересно, что он подумает, когда выяснится, что я не владею магией воды? Ощущение опасности пробежало по спине холодком. Очень надеюсь, что ему не придет в голову проверять мой магический дар. Если мой отец обманул его, то Генрих будет иметь полное право казнить меня за обман. Оставалось надеяться, что живая, пусть и бездарная, королева королю все-таки нужнее, чем мертвая.

За вторыми дверями оказался зал с креслами и диванами. Должно быть, приемная для ожидающих аудиенции. А стража уже распахнула перед нами двери в зал заседаний королевского совета.

Я увидела огромное помещение с возвышением в одном конце, где стояли два трона. Секретарь короля и Витторино уже были здесь, каждый за своими кафедрами. Вдоль стен стояли деревянные скамьи, на которых сидели члены совета, многие тоже со своими секретарями, перед которыми были расставлены раскладные деревянные столики. Стены залы были увешаны портретами королей и королев. Все члены совета встали и поклонились нам, когда мы вошли.

Я с любопытством разглядывала детали, стараясь смотреть на то, что находилось передо мной, и не крутить головой. Мы прошли до возвышения, поднялись на него, сели. Теперь я могла свободно оглядеть весь зал.

Король кивнул человеку в красной мантии, и тот вышел на середину.

– Господа, сегодня подводим итог союзу с Альбионом: брак заключен, вскоре прибудет войско и артефакты, которые нам обещал Альбион. С этой поддержкой его величество планирует начать наступление по границе с халифатом Омейя, отвоевать потерянные территории и укрепить пограничные крепости.

По знаку человека слуги на противоположном конце зала раздвинули красные шторы с золотыми кистями, открыв карту Франкии.

По форме территория государства чем-то напоминала натянутую шкуру животного без головы: с севера ее границы были ровными, их омывало море, по которому я и приплыла. Альбион находился севернее, здесь его не было видно. С запада выдавалась в море левая лапа, внизу тоже было похожее небольшое удлинение территории, судя по всему, относительно ровный участок земли в окружении гор. Оттуда и наступал халифат. К юго-востоку, через несколько стран от Франкии, находилась территория Верховного Жреца. Если с юго-востока Франкию тоже омывало море, то с востока она граничила с двумя королевствами: Измиром и Виссарией. Оба королевства в свое время вели с Франкией войны за право обладания правыми лапками шкуры. Но с Королевством Ветров всегда было тяжело иметь дело: франкийцы славились своей воинственностью и были искусны в боевом мастерстве. Возможно, поэтому наши государства предпочли заключить союз: столетие назад франкийцы, разозленные интригами Альбиона и Виссарии, направленными против них, напали на оба государства при поддержке Измира. И победили. Измир отхватил большой кусок Виссарии, который до сих пор не желал отдавать, а Альбион оказался полностью во власти франкийцев. Многочисленные детские страшилки про Франкию тут же всплыли в памяти. Их боялись. Поэтому, даже отвоевав свою независимость, Альбион побаивался соседа. А теперь Франкия просила помощи. Дело невероятное, а потому интересно было, что же за враг у Франкии.

На карте было видно, что Франкия полна озер и рек, лесов и долин. Она была похожа этим на Альбион. Более засушливые территории Измира и халифата Омейя не могли не облизываться на столь богатый водный ресурс. Для халифата это также была дорога на восток: если Франкия будет захвачена и узкий проход, отделяющий ее от халифата, окажется преодолен, то следующими жертвами должны стать Виссария и Измир.

Странно, что Генрих обратился за поддержкой в Альбион, а не к соседям по суше. Я сделала себе мысленную заметку спросить об этом у Витторино.

Пока оратор перечислял уже известные мне факты, я оглядела членов королевского совета. Знакомых лиц здесь было немало: Валентин Ардо сидел в красной шапочке, которая шла его черным блестящим волосам, подстриженным в каре. На его красном камзоле красовалась большая белая лилия – брошь у воротника. Сидящие вокруг него мужчины тоже носили такую брошь. Коалиция Белых Лилий. Родственники или сторонники? Предстояло разобраться. Напротив них сидел Георг Вислы с сыном, тоже в окружении своих сторонников, у них были броши с черными лилиями. Епископ Гамас и шестеро священнослужителей составляли, видимо, партию Всевидящего Ока. Их было видно по белым, расшитым золотом одеждам. Все остальные сидели вперемешку, без явного объединения в группы. Здесь я заметила маэстро Фермина. А также вспомнила одного из дарителей, представителя купеческого ордена. Они с дочерью преподнесли мне прекрасные шелковые платки. Я еще заметила, что его рыжеволосая дочь старалась не смотреть на меня и явно много плакала накануне. Видела я ее и на свадьбе, тогда она и вовсе показалась мне больной: бледная, расстроенная. Интересно, не нужна ли девушке помощь?

– По донесению войск, приграничные города уже не могут снабжать продовольствием солдат, наши ресурсы истощаются. Необходимо закупить продовольствие у соседних государств: лето еще не началось, мы не дождемся урожая. К тому же войско нуждается в обмундировании и необходимо готовить новобранцев, – закончил речь оратор.

– Какие будут предложения? – спросил король.

И тут поднялся какой-то дикий хаос. Противники криком что-то доказывали друг другу, пытаясь переорать один другого, а не убедить. Белые Лилии кричали, что надо поднять налоги, Черные – что надо потрясти купцов, обязать их везти необходимые продукты и одежду на юг за их собственные средства. Кто-то возмущался, что никогда не облагают налогом знать…

Я покосилась на короля: Генрих сидел абсолютно неподвижно. Когда же противники начали выдыхаться, король поднялся.

– Я выслушал ваши предложения и обдумаю их. Мы соберемся здесь завтра.

– Времени нет, ваше величество, – вдруг выступил вперед человек в военной форме. – Пока здесь решают проблемы криком, на юге наши солдаты гибнут, потому что слишком слабы и не получают достаточно продовольствия.

– Ваше имя? – грозно спросил король.

– Капитан Айзак, ваше величество. Это я доложил главе совета об обстановке этим утром.

– Благодарю вас, капитан.

Король молча оглядел притихших членов совета. А я-то думала, он сейчас капитана четвертовать прикажет. Епископ Гамас вдруг поднялся со скамьи.

– С разрешения вашего величества… Храм до сих пор не участвовал финансово в борьбе Франкии, но, учитывая, что халифат Омейя несет разрушение не только стране, но и религии, Храм решил помочь вам с закупкой продовольствия и снаряжения, выделив десятую долю наших налогов на население.

– Когда вы готовы внести средства? – спросил король.

– Немедленно, – с поклоном ответил епископ Гамас и вдруг посмотрел на меня.

По спине пробежал неприятный холодок. С чего вдруг храмовники так расщедрились?

– Я поручаю совету заняться сбором провизии и снаряжения. Их следует отправить как можно скорее. Капитан Айзак, от моего имени вы проследите за тем, чтобы сегодня же отправились первые корабли и повозки. Пока Альбион не прислал свою помощь, мы должны продержаться за счет сплоченной работы. Необходимо также позаботиться о том, чтобы в будущем таких сбоев не было. Лорд Валентин, Белые Лилии держат склады практически во всех портах. Я приказываю позаботиться, чтобы ваши купцы привозили не только яркие и дорогие ткани, шоколад и побрякушки, но и простую одежду и оружие. Каждый третий склад должен регулярно заполняться таким товаром. Лорд Георг, ваш банк наймет суда для переправки этого товара войскам. Продовольственную линию необходимо обсудить с землевладельцами, то есть со всеми вами, члены совета. Я прошу, чтобы вы выдали из своих запасов муку, зерно, скот. Все поручаю контролю главе совета лорду Белу.

– А новобранцы, ваше величество? – спросил капитан Айзак.

– Тут я вам помочь не могу. Сейчас идут посевные работы, нам нужны рабочие руки. Но я выдам несколько артефактов из королевской казны. При помощи магии мы можем поддержать оборону и прочность наших городов.

– Возможно, стоит еще раз провести переговоры с халифатом Омейя? – спросил вдруг лорд Георг, выйдя вперед. – Я считаю, ваше величество, что мы совершили ошибку, заключив брачный союз с Альбионом, а не с халифатом.

Тут сотни пар глаз впились в мое лицо. У меня же просто перехватило дыхание от возмущения: Георг Вислы прямым текстом заявил, что король ошибся и данный экземпляр королевы абсолютно бесполезен. Лицо мое просто застыло, подобно лицу короля, и я старалась, чтобы оно не вытянулось, смотрела равнодушно, а в груди все клокотало от возмущения: да я этот брак в гробу видала, но все-таки есть пределы всему! Когда твои страдания и твою боль называют еще и бесполезными, хочется вцепиться когтями в лицо обидчика. Досадно, что королеве даже пинка этому мерзавцу дать нельзя.

– Напомню, что требованием халифата был не брачный союз, а раздел королевства. А это неприемлемо. Лорд Георг, то, что у вас нет земель на юге Франкии, не означает, что эти земли не нужны королевству, – холодно ответил король.

Эти слова его величества бурно одобрили Белые Лилии. А я радостно окинула взглядом багровеющего лорда Вислы. Король умел поставить на место. Раз может он, может, и мне это будет дозволено.

Лорд Георг сжал зубы и процедил:

– Я такого не говорил.

– Но вы это подразумевали, – встрял Валентин Ардо.

И обе группировки схлестнулись в новом споре.

Король повернулся ко мне и сделал знак встать.

Я поднялась, и все утихли.

– На этом все, господа, – поднялся следом за мной король.

Все встали и поклонились нам.

Король вывел меня из зала, и едва за нашими спинами закрылась дверь, мы услышали рокот возобновившегося спора.

Пока мы шли обратно, король молчал. Я украдкой бросила на него взгляд: все то же отсутствие эмоций. Непонятно, о чем он думает, как ему заседание совета. И почему он не хочет хотя бы из вежливости спросить об этом меня?

Но король лишь сухо поклонился мне, отпуская мою руку, когда мы вошли в кабинет, давая понять, что я ему больше не нужна. Я присела в ответ и молча поспешила прочь.

Когда я вышла из кабинета, то смогла выдохнуть и чуть расслабить плечи. Леди Сандра ждала меня, читая книгу.

– Леди Эллен, наконец-то! Как все прошло?

– Было очень шумно. Пойдемте в сад.

Прогуливаясь по саду, я рассказала леди Сандре про совет. Она согласилась со мной, что противостояние Лилий ослабляет королевство.

– А сам король? Какой он, леди Эллен? – вдруг спросила леди Сандра.

– Холодный, сдержанный, говорит громко, четко, но без страсти, без выражения. В нем нет огня, нет движения и жизни. Он словно кукла.

– А чувства?

Я покосилась на леди Сандру. В мои планы не входил откровенный разговор о брачной ночи, поэтому я постаралась посмотреть построже. Она поймала мой взгляд и задорно расхохоталась, тряхнув кудряшками.

– Ах, – вдруг вздохнула она. – Как же хочется, чтобы вернулись капитан Уилкор и лорд Дик! С ними куда веселее. Капитан Уилкор очень симпатичный, правда?

– Да, – улыбнулась я, вспомнив капитана. – Он очень красив.

– Да и лорд Дик неплох. Он так на вас смотрит, леди Эллен! Уверена, что он влюбился по уши!

Я никак не прокомментировала эти слова, но они глубоко засели в моей голове. Похоже, что это действительно было так. И пусть я любила другого, но влюбленность единственного мужчины в этом мире, который вызвался мне помочь на свой страх и риск, волновала. В конце концов, Дик – именно тот человек, кого я знаю хорошо, в отличие от леди Сандры, Витторино и короля Генриха.

Мне захотелось, чтобы Дик и в самом деле приехал поскорее в Эмеральд. У меня было странное предчувствие, что в любой момент все может неожиданно испортиться.

Глава 12

Первой испортилась погода. К обеду небо нахмурилось и нависло над озером серой пеленой. С подачей первых блюд грянул гром.

В столовой соблюдалась абсолютная тишина. Мы с королем Генрихом обедали вдвоем. Слуги молча прислуживали, мы молча ели. Я не решалась что-либо сказать первой.

Я вообще не понимала, зачем он меня вызвал на обед. Молчание было третьим действующим лицом, разве что не просило передать ему соль. Я изнывала, кусок не лез в горло. Хотелось уйти, поесть в одиночестве, но я не смела пойти наперекор королю.

Однако когда дождь застучал по подоконнику, на меня что-то нашло. Я встала, подошла к окну и распахнула ставни. И сразу поняла, почему так сделала: в лицо приятно повеяло свежестью, живым миром, движением, страстью, полетом и падением. Стихия снаружи ярко контрастировала с унылым безжизненным миром внутри дворца. Я высунулась из окна, жалея, что не умею обращаться в птицу. Гроза, судя по отстающим раскатам грома, была уже далеко, а дождь охладил и очистил воздух. Прекрасный момент для полета.

Потом я вспомнила, что сегодня мне ехать в Храм Всевидящего Ока, и приуныла.

– Вы всегда так непоседливы, леди Эллен? – раздался за моей спиной голос короля.

Я аж задохнулась от возмущения. Всего-то окно открыла, а он уже реагирует так, будто я пляшу канкан на столе!

– Непоседлива? Вы меня еще не знаете, ваше величество. Я стараюсь вести себя очень тихо.

Это были первые мои фразы, адресованные королю, в которых не было страха. В лицо дул свежий ветер с каплями дождя, это давало ощущение легкости, и хотелось, чтобы Катюха оказалась здесь. Мы бы уже давно визжали в саду, носясь по дорожкам в мокрых платьях, с прилипшими к лицу волосами. Я улыбнулась, будто увидела нас через окно. И, нехотя отвернувшись от свежести сада, посмотрела на короля.

Генрих сидел неподвижно, но его пальцы приглаживали аккуратную бороду.

– Королева должна вести себя прилично, – наконец заметил он.

– Ваше величество, я всего лишь открыла окно. Что в этом неприличного?

Я уже еле сдерживала себя. Буря над озером грозила перерасти в бурю внутри замка.

– Ваша спонтанность… внезапность… Почему вы так непостоянны? То замираете передо мной, как кролик перед удавом, а то несетесь сломя голову через все препятствия. Вчерашняя ваша выходка могла стоить нам обоим королевства.

– Вы сами виноваты, что не предупредили о такой мелочи, как обязательное мытье ваших ног!

Меня действительно понесло. Я не могла бы сейчас притормозить даже при всем желании. У меня все дрожало и рвалось внутри. Что я здесь делаю? Зачем я здесь? Я хочу в другой мир! Хочу к Мише! Отчаяние грозило прорваться дрожью губ. Я усилием воли старалась держаться, чтобы не сорвался голос.

– Это обряд, которому я не придал значения. Кто мог предположить, что он вас так заденет? – спокойно ответил король.

Мелькнула мысль, что он специально выводит меня из себя, чтобы напиться моей энергией, как вампир, но сил сдержаться не было.

– Потому что альбионки не моют ноги своим мужьям! – топнула я ногой.

– В вас проснулась гордость за вашу страну? Насколько я знаю, вы сбежали из нее и не собирались возвращаться.

Я оглянулась и только сейчас заметила, что мы в столовой совсем одни.

– Не собиралась! Потому что там, в другом мире, я была еще свободнее. Я могла делать, что хочу, выбирать, кого любить, а кого нет! Я была кем-то! А здесь я никто!

– Сейчас вы королева Франкии, – сухо возразил он.

– Мой день расписан по минутам. Это вы зовете свободой?

«Остановись! Остановись!..» – кричала я самой себе, но возможности притормозить не было. Оставалось только бессильно наблюдать, как король все больше и больше злит меня, и я распаляюсь, начиная выдавать правду, а не светские любезности.

– А чего вы хотите? Развлекаться и танцевать? – Король вдруг встал. – В моем королевстве идет война, леди Эллен! Гибнут люди! А вы мне жалуетесь на свой распорядок дня?

– Я не жалуюсь! Черт вас дери! Что вам надо от меня? Зачем вы вообще заговорили!

Ну, все, у меня потекли слезы.

– Чтобы договориться, нам надо научиться разговаривать.

Король по-прежнему стоял у стола. Меня трясло. От окна повеяло прохладой, ветер ласково приподнимал отдельные локоны. Я закрыла один ставень, еле сдерживая желание выпрыгнуть из окна. Шагнула к королю.

– Да как с вами разговаривать, если у вас маска на лице. Мимика отсутствует напрочь! – бросила я. – Вы кажетесь бездушным манекеном, а не живым человеком.

Продолжение книги