Слово из шести букв бесплатное чтение

Привет, дорогие читатели!

Вы держите в руках книгу редакции Trendbooks.

Наша команда создает книги, в которых сочетаются чистые эмоции,

захватывающие сюжеты и высокое литературное качество.

Вам понравилась книга? Нам интересно ваше мнение!

Оставьте отзыв о прочитанном, мы любим читать ваши отзывы!

Изображение на обложке использовано с разрешения © Stocksy

Книги – наш хлѣбъ

Наша миссия: «Мы создаём мир идей для счастья взрослых и детей»

Глава 1

Внимательно слушая голос в наушниках, Иззи положила ноутбук на скрещенные ноги.

«Il libro di italiano è sul tavolo»[1].

Вероятно, в предложении речь шла про книгу и стол.

«Давай, ты сможешь», – подбодрила сама себя девушка.

– Иль ли-и-бро д-и-таль-я-но э сул таволо, – повторила Иззи вслух, сморщившись, ведь ее произношение было просто ужасным, не то что у девушки, чей голос звучал в приложении. – На столе лежит книга на итальянском языке.

«На столе лежит книга на итальянском языке», – озвучила учительница.

Иззи выдохнула с облегчением: ответ оказался правильным. Один есть, осталось еще девяносто девять.

«Mi presti la penna per favore»[2].

– М-ми прести ла пенна пер фаворэ. – Она узнала слово «спасибо», а pennа – это, наверное, ручка? Или карандаш? Или вообще что-то другое?

Страх ошибиться напрочь лишил ее способности здраво мыслить, а урок итальянского тем временем продолжался.

«Пожалуйста, одолжите мне ручку. – Преподавательница замолчала, будто осуждая ее, а затем продолжила: — È una bella giornata per una passeggiata sulla spiaggia»[3].

Иззи совсем сникла. На этот раз она даже попробовать не рискнет. Все гласные и согласные казались одним звуком, из-за этого было сложно понять, где заканчивается одно слово и начинается другое. Как бы сильно девушка ни старалась, у нее никак не получалось произнести предложение складно на итальянском языке и разобрать, о чем идет речь. Она не могла понять элементарную фразу.

Палец невольно застыл над иконкой приложения с подкастами. Сегодня утром вышел новый эпизод «Говорящего убийства», ее любимой криминальной документалки, и ей не терпелось узнать новости о Казанове, новоиспеченном и жутком серийном убийце из Калифорнии. Пожалуй, итальянский подождет…

Словно почувствовав, что Иззи отвлеклась, преподавательница продолжила говорить.

«Сегодня прекрасный день для прогулки по пляжу, – послышался перевод предыдущей фразы, и сразу же прозвучало следующее предложение на итальянском: — Il treno per Milano parte alle sette e mezzo»[4].

Не успела Иззи закрыть злосчастное приложение, как тишину в ее комнате на чердаке нарушил гнусавый голос:

– Mangia, mangia![5]

Первое, что успела заметить Иззи, – это идеально уложенные волосы кофейного оттенка, волосы ее брата Райли. И лишь потом она увидела лицо.

– Pappardelle in la luna. Mamma mia, ciao![6]

Девушка свернула приложение, как только парень поднялся достаточно высоко, чтобы опереться локтями в арке прохода на чердак. Его лучезарная улыбка и узкие, янтарного цвета глаза придавали красивому бледному лицу некоторую таинственность. А его издевки раздражали чуть больше обычного, потому что, хоть Райли и произнес случайный набор слов, с акцентом у него все обстояло куда лучше, чем у Иззи.

– Твои приколы были актуальны в тридцать третьем году, – сказала Иззи с натянутой улыбкой.

Райли проигнорировал ее замечание.

– Будешь болтать с этим парнем из программы по обмену на его родном языке?

– Еще как! – соврала она.

– Сможете обсуждать всякие непристойности прямо за обедом, – ответил парень, поигрывая бровями. – Мама с папой даже не догадаются.

– Во-первых, фу.

Райли было девятнадцать, и все его мысли занимал только секс. Вообще-то девушка смутно помнила, что остальные братья в его возрасте вели себя точно так же, но этот парень – особо запущенный случай. Он экстраверт и озвучивал абсолютно каждую развратную мысль, пришедшую на ум.

– Во-вторых, мама говорит по-итальянски, придурочный.

«И намного лучше меня», – закончила она уже про себя.

– Мне было бы пофиг.

– Для тупых повторю: какая мерзость!

Брат склонил голову набок и задумчиво уставился в потолок:

– Не могу поверить, что мама пустит в дом, где живет ее драгоценная дочурка, горячего итальянца. А еще она с ума сходит из-за того, что я снова встречаюсь с Кайли.

– Он сюда приезжает всего на семестр, чтобы учить английский, а не мутить со старшеклассницей.

– Ага, как же. – Райли усмехнулся. – Только не ври, что ни разу не представляла, как какой-нибудь горячий итальяшка сбивает тебя с ног. Как в том скучнющем фильме, который любит мама.

Иззи выпятила подбородок, чувствуя странную, но очень острую потребность защитить мамины интересы.

– «Комната с видом» не скучная.

– Ага, да.

– И вообще, это же всего лишь фильм, поэтому нет, я не жду, что Юрика с появлением Альберто заиграет новыми красками и перестанет быть отстоем.

– Альберто? Его зовут Альберто? – Райли надрывно, с визгом захохотал. Прямо как морской котик, который просит рыбу. – Ах, Альберто, ты такой классный! – писклявым голосом спародировал сестру парень.

Иззи ненавидела его самодовольную улыбку. В основном потому, что он был прав. Как только выяснилось, что Альберто Бьянки поселится в доме семейства Белл на весь первый семестр колледжа, девушка сразу навела о нем справки. Не то чтобы он активно пользовался социальными сетями, поэтому фотографий было не особо много. Там висели снимки, сделанные еще до окончания средней школы, но и на них он был симпатичным. К тому же из-за длинных светлых волос, торчащих в разные стороны на макушке, Альберто напоминал Иззи Джулиана Сэндса из «Комнаты с видом». И это было так круто!

«Комната с видом» была своеобразной зоной комфорта для ее мамы. Иззи включала этот фильм каждый раз, как только замечала, что у мамы начинается депрессивный эпизод, или «приступы хандры», как она это называла. Иззи уже множество раз видела «Комнату с видом» и наизусть знала каждую реплику, потому что постоянно проводила время с матерью, пока братья находились в колледже, а отец допоздна пропадал на работе. Поначалу она даже делала вид, что следит за сюжетом, так как это очень радовало маму, но со временем история любви Джорджа и Люси буквально впиталась в нее. Их встреча была предрешена судьбой, а любовь была вечной.

В жизни же Иззи не было ничего, кроме семьи и лучшей подруги Пейтон, поэтому да, конечно, она представляла, как Альберто идет к ней сквозь золотистую дымку солнечных лучей по полю Тосканы и заключает ее в свои объятия, а фоном звучит «Chi il bel sogno di Doretta».[7] А как вообще можно не представлять подобное? Но она никому об этом не расскажет. Особенно Райли.

– Чего тебе надо? – спросила она с явным раздражением в голосе.

– Мама говорит, что сегодня машина в твоем распоряжении.

– И?

– Мне тоже она нужна.

– Зачем?

Райли аккуратно провел рукой по волосам:

– Особое свидание с Кайли.

– Во вторник днем?

– До отъезда всего пять дней. Так что я должен оседлать эту лошадку, пока есть возможность. – Парень сжал губы. – В прямом и переносном смысле.

Каким таким образом самый младший и придурковатый из трех ее старших братьев стал сердцеедом города Юрики, штат Калифорния, едва поступив на второй курс Университета Сан-Диего, было еще большей загадкой, чем существование снежного человека. А его постоянные расставания и воссоединения с Кайли Фернандес, барменшей, работавшей на пристани, и вовсе являлись тайной за семью печатями.

Кайли была крутой девушкой с кучей татуировок. Она училась в классе Паркера, брата Иззи. Ее уверенности в себе могли бы позавидовать многие, к тому же она буквально плевать хотела на то, что там думают о ней другие люди. Все парни в школе мечтали встречаться с Кайли, а девушки хотели походить на нее. Но каким-то невероятнейшим образом она спуталась с Райли, который был на три года младше Кайли и в три миллиона раз скучнее ее. Уму непостижимо!

– Я думала, вы расстались.

– Так и было. – Брат пожал плечами. – Но потом я увидел, как она читает статью про серийного убийцу в Лос-Анджелесе, который спал с жертвами после убийства. Сказал ей, что выбрал темой своей работы «Психологию сексуальных девиаций», и, о чудо, мы снова вместе.

Райли узнал об этом киллере, прозванном Казановой, благодаря Иззи. Поэтому одна только мысль о том, что он использовал ее помешательство на подкастах о криминале, чтобы обманным путем склонить девушку к сексу, была такой же возмутительной, как и факт существования этого самого киллера.

– Разве диссертацию пишут не для получения ученой степени?

Райли отмахнулся:

– Она все равно этого не знает.

– Ты подлец.

– Так сколько ты хочешь за машину?

Смиренно вздохнув, Иззи достала телефон и написала Пейтон сообщение:

«Райли нужна машина. Заедешь за мной?»

Тишина, воцарившаяся в ожидании ответа, казалась удушающей. Райли стучал пальцами по паркету, разминая каждый сустав, и нервно поигрывал бровями, наблюдая, как двигается секундная стрелка в старинных напольных часах, стоящих рядом с лестницей. Иззи следовало бы просто послать его к черту, но она не стала. Она никогда не посылала Райли. И возможно, никогда не сможет.

Тревожность напрочь отрезала желание говорить. Не то чтобы кто-то замечал нежелание Иззи разговаривать в принципе. Как младший ребенок и единственная девочка в семье, она всю жизнь провела в тени Белл-бойз – так все называли ее братьев. Тейлор, бывшая звезда волейбольной команды старшей школы, сейчас работает в отряде поисково-спасательной службы залива Гумбольдта. Паркер, лучший выпускник Калифорнийского технологического института, намеревался вернуться в Пасадену, чтобы получить ученую степень по аэронавтике. Райли, начинающий политик, очаровывал всех и вся на своем пути. Иззи была почти уверена в том, что большинство горожан даже понятия не имели, что у Гарри и Элизабет Белл есть дочь.

Телефон в ее руках завибрировал, и на экране появился ответ Пейтон, написанный капслоком. Она всегда так писала, когда была взбудоражена чем-либо.

«СКОРО БУДУ, НО ПЕРЕДАЙ РАЮ, ЧТО ОН ОТВРАТИТЕЛЕН».

– Двадцать баксов, – сказала Иззи, бросая мобильник на покрывало.

– Договорились. – Он вытащил из кошелька новенькую хрустящую купюру и сунул между половицами. – Я бы на твоем месте смело просил шестьдесят баксов. Не бойся повышать ставки, сестричка.

Страх. Ее слабое место. Самодовольно усмехнувшись, Райли развернулся и спустился по лестнице. Дверь внизу захлопнулась, снизу подул прохладный ветер. Двадцатидолларовая купюра согнулась, будто пальма во время урагана, вылетела из щели и, пролетев через комнату, приземлилась прямо в мусорную корзину.

– Иначе и быть не могло.

Иззи подумала было вернуться к итальянскому, но вот чего-чего, а склонности к садомазохизму у нее не наблюдалось. Она слезла с кровати и пошла в другой конец комнаты, чтобы достать двадцать баксов из мусорки. Старые половицы звучно поскрипывали при каждом ее шаге, и девушка с ужасом осознала: комната Райли, в которой на ближайшие три месяца обоснуется Альберто, находится прямо под ней. Если он услышит ее шаги посреди ночи, то наверняка подумает, что она пошла в туалет. Или решит, что у нее бессонница. Или еще хуже – что она, как какая-то старая кошатница, запертая на чердаке, бесцельно бродит туда-сюда целыми днями, потому что никак не может успокоиться. Это, конечно, бред, но со временем он вполне может стать правдой, если Иззи не уберется из Юрики подальше.

Девушка сунула купюру в небольшую сумочку и застыла перед тремя узкими окошками, которые находились позади кровати и выходили на причал. Небо было серым, хотя на дворе стоял август, считавшийся наиболее теплым месяцем в самой северной части Калифорнии. Теплом на побережье считалась двадцатиградусная температура. Если солнечные лучи были достаточно горячими, то они пробирались сквозь вездесущий туман и влажность, которые каждодневно окутывали их город по утрам. К счастью, сейчас туман снова расползся за островом Вудли, но, несмотря на это, погода была очень далека от хорошей. Из-за прилива солнце будто тонуло в море, окрашивая все вокруг в пурпурно-серые тона, приглушая яркие краски лета и намекая, что, когда Иззи поедет в аэропорт за Альберто, стоит надеть куртку. Она знала, что во Флоренции намного больше света и жарче, чем в Юрике. И надеялась, что относительно недолгое лето не станет причиной скорого отъезда Альберто на родину.

«Что за глупости в твоей голове, Изз?» – подумала девушка. Вообще неважно, останется он на весь семестр или нет. Этот парень не являлся главным героем ромкома под названием «Жизнь Иззи». Он всего лишь незнакомец, основная цель которого – помочь ей с итальянским. Чтобы она в первом же семестре смогла сдать экзамен, который обычно сдают на втором курсе, и незамедлительно подать документы для обучения за границей.

«Ты действительно хочешь именно этого?» – спросил внутренний голос.

Девушка тут же выбросила этот вопрос из головы. Неважно, чего хотела она. План был таков: поступить в колледж Мидлбери, как когда-то сделали ее родители; изучать историю искусств во Флоренции, ведь туда собиралась ехать мама на последнем курсе колледжа; пройти стажировку в Уффици, так как мама всегда мечтала именно об этом. А потом, может быть, влюбиться в какого-нибудь классного итальянца, поселиться с ним на загородной вилле и больше никогда не возвращаться домой.

Будущее Иззи больше походило на идеальную картину жизни матери, Элизабет Белл. Будущее, которому не суждено было сбыться из-за беременности Тейлором. И как бы матери Иззи ни хотелось, она так и не посетила Италию. Не изучила историю искусств во Флоренции и не увидела «Медузу» Караваджо своими глазами. И уж точно не пожила на итальянской вилле. Совершенно неважно, что этот план, безумная и до мелочей продуманная стратегия чуть ли не на всю оставшуюся жизнь, на самом деле не был истинной мечтой Иззи. Важным являлось лишь то, что, планируя будущее дочери, Элизабет Белл снова чувствовала себя счастливой хоть ненадолго.

Ради маминого счастья Иззи готова пойти на что угодно. Даже на ежедневное прослушивание собственного голоса, которым она то и дело коверкала итальянские слова и фразы. Кроме того, Италия являлась отличным предлогом для побега. Ведь в родном городе ее не держало абсолютно ничего.

Хотя раньше ей казалось: здесь есть что-то… точнее, кто-то. В этом году она совершенно неожиданно встретила человека, благодаря которому жизнь в Юрике перестала видеться такой уж ужасной. Их связь представлялась ей особенной. Дружба, которая могла бы стать чем-то бо`льшим. Но несколько недель назад он прекратил общение, и Иззи снова осталась ни с чем.

Она вновь посмотрела в окно и увидела, как к причалу возвращаются рыбацкие лодки. Каждый день, сидя на своем чердаке, она видела одну и ту же картину. Если переезд в Италию сможет решить эту проблему, то она им воспользуется.

Глава 2

– Иззи!

Голос матери разнесся по вентиляционной системе их старого, построенного в 1907 году дома. В детстве ей даже казалось это веселым. Свернувшись на чердаке калачиком, прямо на полу перед железными трубами, которые напоминали радиосистему времен Второй мировой, она открывала заслонку и тихонечко подслушивала разговоры старших братьев и родителей. Слышала, как родители, стоя у кухонного гарнитура, обсуждают, где взять деньги на оплату операции Тейлору. Слышала напряженный голос Паркера, когда он говорил с братьями. Слышала, как мама плакала в своей спальне, когда никого не было дома. В комнату Иззи всегда проникал каждый звук.

Эта особенность обнаружилась в один из дней, когда отец ремонтировал окно на чердаке. С тех пор вся семья пользовалась ей как рацией, чтобы звать Иззи на первый этаж. И с тех же самых пор вентиляция перестала казаться чем-то волшебным.

– Иззи, ты можешь спуститься?

Девушка вздохнула, перекидывая через плечо сумку. Шансы на то, что у нее получится изобразить энтузиазм, когда мама начнет в очередной раз озвучивать ее список дел, были почти нулевые. Как только стало известно, что Альберто поселится у них, мама в одиночку распланировала все, что касается пребывания парня в Америке. Каждую мелочь, начиная с количества необходимых полотенец и заканчивая тем, какой из ее миллиарда рецептов запеканки лучше всего подойдет для праздничного ужина. Иззи казалось, что после рождения Тейлора мама ничем не была так сильно увлечена.

Девушка спустилась на второй этаж, где находились комнаты остальных членов семьи. Она провела ладонью по гладким, но потертым от времени перилам. Иззи не особо спешила трогать новые перила, сделанные из красного дерева и увенчанные резным украшением, больше похожим на гигантский артишок. Вместо этого она подпрыгнула и закружилась вокруг стойки, как Джин Келли у фонарного столба в «Поющих под дождем», а затем приземлилась на вторую ступеньку главной лестницы. Она повторяла этот трюк с тех пор, как стала достаточно высокой, чтобы дотянуться до наконечника. После каждого такого прыжка дерево понемногу трескалось. Отец, поставивший новые перила и спасший тем самым лестницу от реставрации, был не против привычки дочери. А вот мама терпеть ее не могла. Она всюду видела опасность.

Спускаясь по оставшимся ступенькам, Иззи слушала уже ставшую привычной для семьи Белл тишину. Особенно теперь, когда Тейлор жил отдельно, а Паркер и Райли учились в других городах. Однако для Иззи эта тишина, нарушаемая лишь тиканьем каминных часов в гостиной, казалась невыносимой. Она привыкла к шуму в доме из-за братьев, вернувшихся на летние каникулы.

Отец приобрел эту дюжину каминных часов и еще пять штук, размещенных на верхних этажах дома, на разных складах и распродажах. А затем привел их в своей мастерской в первозданный вид. Все часы в доме – подарки для матери Иззи. Однажды на одном из свиданий она совершила оплошность – восхитилась каминными часами Викторианской эпохи. После чего Гарри Белл, отец Иззи, в свойственной только ему манере немного слетел с катушек. Он начал дарить на каждый день рождения Элизабет исключительно часы. И теперь она просто терпеть не могла эти тикающие механизмы.

– Я больше никогда не поверю твоим словам, Райли, – послышался мамин голос сквозь мерные звуки часов. – Ты исчерпал кредит доверия, когда чуть не утопил машину отца в реке, пока целовался с этой несчастной официанткой!

– Кайли бармен, а не официантка, – ответил брат, похоже весьма довольный собой. – И это случилось сто лет назад, мам. Я был еще ребенком.

– В весенние каникулы!

– Уверена? – хитро спросил парень. – Может, ты просто забыла.

– Райли, я не страдаю маразмом. И не смей ставить этот факт под сомнение.

– Вот дерьмо.

Иззи так и замерла посреди столовой. Больше всего на свете мама не выносила всякие ругательства.

– Райли Андерсон Белл. Следи за языком.

Парень тут же надулся:

– Прости, мам.

– Никаких слов из шести букв и сквернословия, пока в нашем доме будет гость, ясно тебе?

– Да, мама.

– И машину ты НЕ ПОЛУЧИШЬ!

– Иззи! – На этот раз ее имя произнес уже брат. – Ты срочно нам нужна!

– Здесь я.

Девушка проскользнула через столовую, где буквально от всего, начиная с деревянных ножек уже потертых стульев Викторианской эпохи и заканчивая деревянными потолочными балками, веяло духом старой Англии. Мать и брата она нашла на кухне.

Элизабет Белл со всей строгостью смотрела на сына, опершись спиной о раковину и скрестив изящные руки на груди. Отец любил шутить, что мать Иззи является истинной женщиной. Ее рост был метр с кепкой, а также она обладала крепким легкоатлетическим телосложением. Дочь же по сравнению с ней казалась просто гигантом: ее рост составлял метр семьдесят сантиметров, а носила она сороковой размер обуви.

Свои длинные шоколадно-каштановые волосы Элизабет завязала в высокий хвост на самой макушке. Цвет волос и прическа очень контрастировали с ее молочно-белой кожей и одеждой: укороченными легинсами и блузкой-безрукавкой с пуговицами. Она была как девчонка из пятидесятых. Мама Иззи выглядела моложе своих лет. Никто бы и не подумал, что у нее четверо детей, трое из которых уже совершеннолетние. Но ее миниатюрное телосложение никак не соответствовало характеру: Элизабет Белл была не робкого десятка.

Как только Иззи вошла, мать резко мотнула головой, и волосы коснулись ее бледного нежного лица.

– Это ты разрешила Райли взять сегодня машину?

– Ага.

Мать от разочарования цокнула языком:

– Но в половине четвертого ты должна забрать бейглы, помнишь?

– За мной уже едет Пейтон.

Стоило Элизабет услышать это имя, как она тут же успокоилась. Так было всегда. Она наверняка даже разрешила бы Иззи бросить школу и вступить в какую-нибудь жуткую секту, если б знала, что Пейтон будет рядом.

– Хорошо. Но вернись домой к ужину, в шесть. Я не хочу, чтобы мы опоздали в аэропорт. Номер рейса…

– Тридцать семь шестьдесят пять, – в один голос выдали Райли и Иззи. – Прилетает в девять двадцать.

Они походили на солдат, взятых в плен, которые без остановки повторяли свои имена, ранг и номер эшелона. Мать сняла с крючка на шкафчике фартук с оборками и тут же превратилась из школьницы в домохозяйку из пятидесятых.

– Надеюсь, Альберто понравится здесь после недели в Сан-Франциско, – пробурчала Элизабет, протыкая зубочисткой крупную картофелину.

– Все будет хорошо, мам, – ответила Иззи, пока брат, прижимая палец к губам, тихонечко вышел из кухни. – Наш дом прекрасен, и ты сделала все возможное, чтобы он чувствовал себя желанным гостем.

– Спасибо. – Женщина улыбнулась и с благодарностью посмотрела на дочь, на время прекратив мучить картофелину. – Ты сегодня занималась итальянским?

От этого вопроса у Иззи внутри все сжалось.

– Ага.

– E come va?[8]– спросила женщина. Ее итальянский идеален.

Черт! Иззи попыталась перевести вопрос, заданный матерью. Она была почти уверена, что та спросила: «Как дела?» – но не решалась ответить на итальянском. Не хотела, чтобы мамины мечты разрушились всего за несколько часов до приезда Альберто.

– Все хорошо, – ответила девушка, слегка пожимая плечами и открывая холодильник, чтобы скрыть смущение. Есть не хотелось, но она достала кусочек сыра.

– Bene[9]. – Мама снова улыбнулась, потянувшись за другой картофелиной, а затем посмотрела в сторону огромного окна, выходившего на водоем. – Надеюсь, сегодня не будет этого ужасного тумана.

– Не будет, мам.

«Еще как будет», – подумала Иззи про себя.

– А твоему отцу лучше вести себя адекватно. – Мама резко ткнула картофелину, словно вымещая на ней свою злость.

– Все будет окей, – ответила ей Иззи, хотя и не верила в сказанное на все сто процентов.

Ее отец не был отбитым на всю голову. Скорее обычным человеком в возрасте, искренне считавшим, что его шутки смешны и можно говорить все, что придет в голову. Порой он даже не думал, что о некоторых вещах стоит промолчать. Отец не поддерживал план с программой обмена. Он называл это «мафиозная схема». Его специфическое чувство юмора часто противоречило добродушному характеру. К счастью, отец почти всегда пропадал на работе или прятался в мастерской, в гараже, поэтому наверняка Альберто будет видеться с ним только за ужином.

Элизабет отложила зубочистку и потянулась к дочери.

– Я просто хочу, чтобы ты поскорее набралась опыта.

– Знаю, – ответила Иззи, ловко взяв ее за руку и переплетя пальцы.

– Улучшила свой итальянский и смогла принять участие в программе обмена.

Мать не отводила глаз от окна. Иззи знала, что она видит там не серое небо и рыбацкие лодки, а солнечные поля Тосканы, на которых никогда не была.

– Так и будет, но…

– Не застрянь здесь, доченька. – Женщина положила руку ей на предплечье и изменилась в лице. – Здесь может остаться кто угодно, кроме моей Элизабет.

Иззи проглотила ком в горле. Ее полное имя именно Элизабет. Иззи была названа в честь матери, а значит, ей суждено нести на своем хребте ее несбывшиеся мечты.

– Обещай мне. – Женщина крепче вцепилась в плечо девушки.

«Обещаю», – подумала Иззи.

– Обещаю, мам, – прошептала она.

Мать держала ее так крепко, что внутри все сжималось.

– «Судьба» тоже состоит из шести букв, как и слово «печаль», – произнесла мать неожиданно горько и отчаянно. – И твоя точно не здесь. Я…

Голос ее надломился. Боль в душе была сильнее, чем злость. И как только Иззи подумала, что мама вот-вот заплачет, в кармане завибрировал телефон.

– Ответь, – сказала женщина, заметив, что Иззи даже не взяла телефон.

– Это Пейтон, – ответила дочь, даже не посмотрев на экран.

Больше никто не мог написать ей сообщение.

«Теперь никто», – уточнила она про себя.

Элизабет осторожно отпустила дочь, медленно повернулась к раковине и снова взяла в руки овощечистку с картофелиной, прикидывая, сколько она весит, будто не была уверена в том, что она настоящая.

– Вернусь к шести! – радостно выкрикнула Иззи, надеясь, что мама заразится ее хорошим настроением.

Но мама ничего не ответила, а выходя из дома, Иззи заметила, что взгляд ее снова направлен в сторону окна.

Глава 3

– Ты передала Раю мои слова? – спросила Пейтон, пока Иззи устраивалась на пассажирском сиденье.

– Дважды.

– Супер! – Подруга широко улыбнулась.

Она вовсю заигрывала с самым противным из братьев Иззи, несмотря на то что была практически обручена со своим парнем, Хантером. Но между ними ничего не было, ведь встречаться с лучшей подружкой младшей сестры – это своего рода табу. Хотя Пей определенно красотка. Всегда уверена в себе, общительна и, пожалуй, даже слишком привлекательна, парни таких очень любят. Иззи всегда боялась, что когда-нибудь увидит, как эти двое целуются в ее спальне, на чердаке.

– Чем сегодня займемся? – сменила тему девушка.

– В глобальном или буквальном смысле?

– Я не в состоянии сейчас философствовать.

– Логично. Что ж, раз уж мы не будем весь день рассуждать о смысле бытия и нашего существования, тогда, наверное, просто отдохнем.

– Отдохнем?

Иззи внимательно посмотрела на подругу. На ней идеально сидел облегающий ярко-желтый топ, который подчеркивал загар на обычно бледной коже. На губах у нее была персиковая помада, а на щеках румяна такого же оттенка. Если бы Пейтон хотела «просто отдохнуть», она бы не стала так заморачиваться с внешним видом. Подруга определенно планировала пересечься с парнем, и Иззи морально подготовилась к тому, что снова станет «третьей лишней».

– Клянусь, я не сбегу от тебя к Хантеру, – словно прочитав ее мысли, произнесла подруга.

– Главное, чтобы у меня была еда, когда вы решите уединиться, – ответила Иззи. – И свежая вода.

Обычно Пейтон бросала ей в ответ что-то остроумное, но сегодня внезапно сменила тему:

– Кстати, а ты не разговаривала с отцом на днях?

– Ну, мы живем в одном доме и видимся каждый день, поэтому логично, что…

Пей отъехала с места стоянки.

– Нет-нет, я имею в виду, о чем-то конкретном.

К чему она клонит вообще?

– Не припоминаю такого.

Отец Иззи в принципе не был любителем «серьезных разговоров».

– Вот как!

Подруга нахмурилась и замолчала, будто воды в рот набрала. Пейтон что-то явно тревожило.

– Ты в порядке? – спросила Иззи.

Девушка кивнула, а затем тряхнула головой, будто отгоняя плохое настроение.

– Так, куда мы едем?

– Мне нужно успеть забрать бейглы у Франки до закрытия, так что давай сначала туда, – ответила Иззи, решив пока отпустить ситуацию.

Она обязательно поговорит с Пейтон чуть позже, чтобы убедиться, что все хорошо.

– Принято. А потом можем встретиться с парнями.

– Парнями? То есть не только с твоим?

– О, а я тебе не говорила? Джейк приехал.

Обида вновь всколыхнулась с новой силой, будто зажглась ясным пламенем изнутри. Иззи пришлось очень постараться, чтобы сохранить внешнее спокойствие. «Даже не написал мне, что возвращается», – возмутилась она про себя.

Пейтон понятия не имела, насколько они сблизились с Джейком, лучшим другом ее парня, с прошлой весны. И уж тем более она не знала о том, что Иззи надеялась, что эта дружба может стать чем-то бо`льшим. Иззи никому не говорила, что общается с ним, даже лучшей подруге. И хотя Джейк пару недель назад перестал общаться с Иззи, она до последнего надеялась, что, как только он вернется со стажировки, между ними все снова станет как раньше.

Но парень даже не удосужился сказать, что уже приехал. Ее окончательно отвергли. Иззи было очень больно и стыдно за свои надежды на то, что она могла что-то значить для Джейка Варгаса.

– Все нормально? – спросила Пейтон, искоса глядя на подругу, пока они ехали к единственному крупному гастроному в радиусе ста миль.

– А почему не должно быть?

Та лишь пожала плечами:

– Не знаю. Ты неожиданно так изменилась в лице. Побледнела.

– Я всегда такая.

– Словно перед тобой дух появился и исчез.

«Дух появился и исчез» – весьма занятное выражение.

Все началось той весной, когда Джейк согласился пройти стажировку в океанариуме залива Монтерей. Его девушка, Лори, пришла в бешенство, ведь он пропустил бы свадьбу ее старшей сестры, поэтому она потребовала от парня отказаться. Тогда они сильно поссорились.

Иззи узнала от него об этом несколько дней спустя. Джейк рассказал ей, пока они досматривали какой-то ужастик у Пейтон дома, в то время как сама Пей уединилась с парнем в соседней комнате. Иззи не знала, почему Джейк решил открыться ей. Возможно, потому, что они стали часто видеться с тех пор, как их лучшие друзья начали встречаться. Но факт оставался фактом. Джейк поведал об изменившихся чувствах к Лори, о своей любви к океанографии, о том, как мечтал об этой стажировке, а также о том, что отец надеялся, что Джейк пойдет по его стопам и станет военным. За тот вечер Иззи узнала о нем куда больше, чем за прошедшие три года со дня их знакомства.

Их разговор прервали вернувшиеся в растрепанной и мятой одежде Хантер и Пейтон. Однако на этом все не закончилось. Вернувшись домой, Джейк сразу написал ей, а затем и на следующее утро. И еще раз. И еще.

В телефоне Иззи хранилась переписка со множеством откровенных сообщений, длившаяся несколько месяцев. За короткий срок Джейк стал очень важным человеком в ее жизни. Единственным, кроме подруги, кому она поведала о своих страхах по поводу учебы за границей. И единственным, опять же кроме Пейтон, кто знал о проблемах со здоровьем мамы и о том, как тяжело девушке пришлось в последний год в связи с его ухудшением. Она даже сказала ему мамин диагноз – биполярное расстройство второго типа. И поведала о попытках найти лекарство, которое поможет. Джейк, как никто другой, понимал, почему девушка согласилась на эту «мафиозную схему» с Италией.

Совершенно странным образом болезнь Элизабет Белл стала тем, что объединило Джейка и Иззи. Отец парня, ранее служивший в морской пехоте, страдал от посттравматического синдрома. И теперь старший сержант Алехандро Варгас находился в отставке и скрывался от всех, кроме семьи.

Ребята искренне сочувствовали родителям и их несбывшимся ожиданиям и надеждам. То, насколько важной стала их особенная связь, поражало Иззи. Вдохновляло ее. Они переписывались и после его расставания с Лори, и во время его отъезда в Монтерей на лето. Джейк был тем самым недостающим звеном, о котором девушка прежде даже не задумывалась. Хорошим собеседником с классным чувством юмора и умением поддержать в нужный момент. Девушка всегда с нетерпением ждала, когда Джейк напишет ей.

Но пару недель назад парень замолчал. Для нее это был весьма непростой период, ведь у мамы чередовались маниакальная и депрессивная фазы, с которыми так сложно справляться. И хотя Паркер и Райли находились в родном городе, они старались не появляться дома. А отец постоянно пропадал на работе, поэтому с матерью всегда находилась Иззи. Одна.

Хоть как-то улучшить состояние помогали только бесконечный пересмотр «Комнаты с видом» и неожиданная одержимость Элизабет Белл приездом Альберто.

Однажды девушка поделилась с Джейком своими страхами касательно маминого состояния здоровья и их участия в программе обмена. С каждым днем мысль о скором приезде Альберто радовала ее все больше. Она с нетерпением ждала этого события, как и ее мама. Но Иззи очень переживала, что Альберто может не понравиться их дом и что он будет шокирован ее жутким итальянским.

Она написала обо всем этом Джейку и призналась, что очень хочет понравиться итальянцу. Парень обычно писал очень добрые и ободряющие сообщения, но внезапно ответил очень сухо: «Вот как». И замолчал. На несколько недель.

Его внезапное исчезновение очень расстроило девушку. Иззи несколько раз пыталась узнать, как у него дела, но каждый раз в ответ получала стандартные отписки типа «Занят» или «Весь день был на воде». После нескольких тщетных попыток общаться как прежде Иззи вовсе перестала писать Джейку. Она чувствовала себя глупо. Ей было стыдно: она придавала их дружбе больше значения, чем он. Иззи была обескуражена тем, что скучает по Джейку. И подавлена, ведь ей больше не с кем было поговорить. А теперь она еще и злилась из-за того, что придется снова видеться с ним и делать вид, словно ничего не происходило.

– Я подумала, – медленно проговорила Пейтон, – раз уж Джейк вернулся и теперь он ни с кем не встречается, может… – Она замолчала, словно позволяя Иззи закончить ее мысль. Но та даже не собиралась этого делать.

– Может что? – резко спросила девушка. Ярость давала о себе знать и рвалась наружу.

– Извини, – ответила Пей, искоса глядя на подругу. – Мне казалось, что вы неплохо ладили прошлой весной, и я подумала, что…

– Джейк Варгас меня не интересует, – отрезала Иззи. Благодаря злости фраза прозвучала правдоподобно.

– Хорошо, я тебя услышала, – ответила Пейтон, прикусывая щеку, и остановила внедорожник перед красным светом светофора. А чуть позже заговорила вновь, осторожно подбирая слова: – Я ни за что не втяну тебя во что-то против воли, Изз. Обещаю.

Во что-то против ее воли… Так вот в чем дело. Лучшая подруга с самого начала скептически относилась к ее затее с Италией и вполне оправданно переживала, что Иззи просто потакает желаниям своей матери. Со свойственными ей напористостью и очарованием Пейтон пыталась помочь Иззи понять, чего же она хочет. Найти что-то еще, помимо желания осчастливить мать. И она понятия не имела, насколько была близка к цели.

– Я подумала, было бы классно потусить с Джейком вместе, – продолжила Пейтон, быстро взглянув на подругу, словно жертва, заметившая хищника. – Вдруг это поможет тебе отвлечься от проблем.

Иззи вздернула бровь:

– Проблем?

Пей собралась с духом:

– Например, от того, что твоя мама пытается исполнить свои мечты, вынуждая тебя делать то, чего ты не хочешь. Или от мыслей о незнакомце, который вот-вот появится в вашем доме, чтобы обучать тебя ненавистному языку. – Она припарковалась у гастронома. – Это проблемы.

Сама того не осознавая, подруга заставила Иззи нервничать еще больше, чем раньше.

– Альберто приезжает через… восемь часов, – сказала девушка, пытаясь сохранять спокойствие. – Уже поздно что-то отменять.

– Зато не поздно поговорить с мамой.

– И что я ей скажу?

– Да правду, блин! – вскрикнула Пейтон, встряхнув головой. – Она твоя мама. И поймет тебя.

Отношения Пей с ее мамой, Джанин, сильно отличались от отношений Иззи с Элизабет. Отец Пейтон умер много лет назад, и они с матерью остались совсем одни. Горе лишь укрепило их связь. Они больше походили на сестер, чем на мать и дочь: устраивали ночевки в гостиной, болтали о парнях, сексе и бог знает о чем еще. Конечно, Иззи тоже была близка с матерью, но подобного рода отношения казались ей чем-то таким же далеким, как и Италия.

– Просто… – Пейтон взяла подругу за руку. – Ты ведь несчастна.

«Еще что скажешь?» – съязвила девушка про себя.

– Конечно, я не могу волшебным образом исправить это, но…

«Никто не может», – ответил внутренний голос.

– Но знаешь, мы с Хантером, ну… – Подруга сжала руку Иззи так же сильно, как мать тогда на кухне. – Я всегда рядом, дорогая. Несмотря на то что нахожусь в отношениях, я всегда с тобой.

Иззи почувствовала, как в груди что-то сжалось, а на глаза навернулись горячие слезы. Она ощущала себя очень одиноко с тех пор, как осознала, что у этих двоих не просто интрижка. Что все серьезнее, чем казалось изначально. Вот почему общение и связь с Джейком были так важны для нее. Так ли сильно хотела бы она переехать в Италию, если бы парень ответил ей взаимностью? Эта мысль сильно тяготила девушку.

– Я знаю, как сильно ты хочешь, чтобы мама была счастлива, – мягко сказала Пейтон.

Иззи посмотрела в окно, по ее щекам покатились слезы.

– И знаю, что твой папа не… не особо помогает.

«Это еще мягко сказано», – проворчала девушка про себя.

– А твоя мама… и ее настроение очень… неустойчиво.

«Настроение» – слишком простое слово для маминого состояния. Настроение – это то, что ты можешь контролировать. А психическое заболевание – нечто куда более весомое и сложное. Находясь во власти психического заболевания, ты не можешь самостоятельно влиять на свое состояние. Лекарства немного помогали, но подобрать правильные препараты и сочетать их между собой было сложно. С тех пор как сыновья Элизабет покинули дом, стало еще хуже. Иззи делала все возможное, чтобы улучшить ситуацию, но буквально каждый день чувствовала, что что-то не так.

– Давай закроем тему, ладно? – попросила девушка, вытирая лицо руками.

Ее бесил собственный голос, полный безразличия. И страха. Он был с ней всегда.

– Я просто не хочу потерять тебя.

Иззи искоса глянула на подругу:

– Говоришь так, будто я собираюсь уйти в монастырь.

– Говорят, в Италии их целая куча, – подколола ее подруга.

Пей всегда знала, когда нужно поднять настроение или разрядить обстановку. Именно поэтому они все еще дружили.

– В твоем списке есть пункт «Подцепить горячего священника», Изз?

– Фу.

– Потому что я могу подыскать варианты и здесь.

– Дважды фу.

Пейтон расхохоталась:

– Видишь? И даже переезжать никуда не надо!

Иззи знала: лучшая подруга никогда не поймет ее. Вся жизнь Пейтон, все, что ей нужно, находилось здесь, в округе у залива Гумбольдта. Здесь она родилась и выросла, как и ее родители. И бабушки с дедушками. И прабабушки, и прадедушки. Они никогда никуда не уезжали, были счастливы в родном, хоть и маленьком городе. И Пейтон не хотела что-то менять. Несмотря на то что они только-только окончили школу, она уже встретила своего будущего мужа, Хантера, который собирался пойти по стопам отца и заняться рыболовством. Пей поступила бы в местный университет, находившийся в двух шагах от ее дома, а потом устроилась бы куда-нибудь «белым воротничком». В компанию, где есть медицинская страховка и пенсионные отчисления, где можно работать на полставки, если решишь завести детей.

Для Пей это идеальный план – мечта, которой она жила и к которой шла с тех пор, как ей исполнилось десять. Но Иззи хотела совсем другого. Проблема только в том, что она не знала, чего именно хочет. Ведь сложно определить собственные интересы, когда ты всю жизнь думаешь о других людях и об их благополучии.

– Пей, знаю, ты не хочешь, чтобы я уезжала…

– Дело не в этом, – ответила ей подруга, театрально закатив глаза. – Ладно, ладно, не только в этом. Куча людей уезжает учиться в другой город. Но они возвращаются. А если ты уедешь в Италию, то…

– То могу не вернуться, – закончила Иззи мысль подруги.

– Да.

Таков и был план. Независимо от того, поступила бы она в Калифорнию, Вермонт или Флоренцию, она хотела уехать отсюда и никогда не возвращаться.

– Я буду приезжать к тебе, – соврала Иззи. – Ты единственная, на кого мне не плевать в этом городе.

– Это не совсем то, – ответила Пейтон, нарочито рассердившись. – Но я согласна.

Пей наклонилась к подруге и обняла ее. Мотор продолжать работать вхолостую, но они так и сидели, не отпуская друг друга, словно виделись последний раз в жизни. Иззи внезапно подумала о том, как близки они стали и как важна была для нее их дружба вот уже столько лет. И этого неожиданного озарения было почти достаточно, чтобы уговорить ее остаться. Почти, но не совсем.

Глава 4

Закинув пакет с бейглами на заднее сиденье авто, Пейтон поехала в сторону гавани. Казалось, она была даже рада тому, что они с Иззи не начали снова тот неприятный разговор.

Они проехали через Старый город – район, застроенный домами в викторианском стиле, находящийся в двух кварталах от дома подруги. Изысканные гостиницы и отели построили в целях развития туризма и привлечения людей. А заказчиками в большинстве своем были клиенты отца Иззи. Он специализировался на реставрации мебели и деревянных изделий в старых домах, и, пока они проезжали мимо, Иззи то и дело вспоминала, как в один из домов он отвозил шкаф, а в другом устанавливал деревянные балки. Точную копию тех, что были там до землетрясения. Или как он восстанавливал крыльцо, которое в семнадцать лет умудрился найти в груде металлолома и спрятал дома у бабушки с дедушкой «просто на всякий случай». Иззи также помнила про старинные витражные двери, за которыми пришлось ехать аж в Санта-Розу. В каждом здании было что-то, к чему Гарри Белл приложил руку. По всему городу находились плоды его труда и доказательства мастерства. Неудивительно, что отцу так нравилось здесь.

Девушка перевела взгляд на водную гладь – на потрясающий вид залива, который она всегда воспринимала как должное. Несмотря на то что залив Гумбольдта располагался в северной части Калифорнии, здесь царила невероятная безмятежность. Гавань, окруженную островами, обнаружили еще до подписания Декларации независимости, хотя вход на скалистую, неприглядную, со множеством песчаных дюн территорию был найден и забыт задолго до этого. Иззи видела в этом некую справедливость. Сейчас Юрика являлась для нее местом, о котором как раз таки хотелось забыть.

А лодки все продолжали прибывать. В основном это были рыбацкие чартеры, похожие на ту лодку, которой управлял отец Хантера. Такие же чартеры, какими его отец управлял и в семидесятые годы, когда ловля рыбы на продажу еще приносила хоть какой-то доход. А сейчас в зависимости от сезона Хантер с отцом перевозили на своей сорокатрехфутовой лодке под названием «Бодега Бейна» туристов и любителей ловить глубоководного палтуса, окуня, альбакора или крабов. За этой лодкой Иззи наблюдала из окна столько лет, сколько себя помнила.

Все люди в округе были связаны друг с другом каким-то непостижимым образом, который немного раздражал. Хотя приезжие предпочитали называть сей факт просто «невероятно загадочным обстоятельством». Тем самым они выказывали уважение к небольшим городкам, в которых им доводилось бывать проездом. В подобных городках люди, уходя, никогда не запирают дверь, воспитатели и учителя взращивают не одно поколение целой семьи, а замуж выходят за того, с кем с детства вместе росли, и остаются здесь навсегда.

«Не застрянь здесь, Иззи. Пообещай мне», – снова и снова вспоминала она слова матери.

Пейтон припарковалась недалеко от входа в парк Хальворсен. Он находился прямо напротив места, где была пришвартована «Бодега Бейна». Заглушив двигатель, Пей тут же выскочила из машины. Взгляд ее был направлен на запад. Там спокойно рассекали воду три лодки. Первые две – новехонькая спортивная рыбацкая лодка и небольшой ялик. Они, видимо, плавали в реках Кламат и Ил. А завершала эту троицу чуть более широкая «Бодега Бейна». Как только бело-голубое судно оказалось в поле зрения Иззи, она заметила на носу лодки парня, который размахивал над головой рукой в оранжевом рукаве.

Подруга тут же начала радостно прыгать и посылать Хантеру бесконечные воздушные поцелуи, будто парень вернулся с войны, а не с плавания в открытом море, в котором провел всего день.

– Подцепил крупную рыбешку, милый?

Хантер сложил ладони рупором и прокричал:

– О да, и она в восторге!

– Застрелиться! – проворчала Иззи.

Она не завидовала их отношениям. Иззи вообще не была тем человеком, которому нужна романтика, чтобы чувствовать себя полноценно и счастливо. Но отношения лучшей подруги все же казались ей вполне милыми, несмотря на то что она терпеть не могла пошлые шуточки и публичную демонстрацию чувств. Наверное, ей хотелось бы чего-то подобного.

«А ведь не так давно мне казалось, что и у меня есть парень», – с грустью подумала девушка. Хотя сейчас это виделось ей чем-то нереальным. Иззи никогда не была эффектной девушкой. Она была обычной серой мышкой с жидкими, рыжеватого оттенка волосами, на которых даже не держались локоны, с бледным, можно даже сказать болезненным, лицом. Абсолютно непримечательным лицом с совершенно непримечательными чертами. Настолько, что даже бариста в ее любимой кофейне каждый раз спрашивали ее имя, хотя она ходила туда уже много лет. Иззи хотела, чтобы в ее жизни появился человек, который заметит ее по-настоящему. С которым она будет чувствовать себя особенной.

«Так было с Джейком», – ответила она сама себе.

Но такие серые мышки, как Иззи, не интересуют такого парня, как Джейк Варгас. И он прекрасно дал ей это понять, прекратив общение. Пока лодка подплывала к берегу, за спиной Хантера появился еще один человек. Иззи напряглась. Она узнала Джейка Варгаса даже в этой нелепой шерстяной шапочке.

Джейк на добрых два дюйма выше Хантера, но телосложение его крепче и мощнее. Темно-каштановые кудри выбивались из-под головного убора, и Иззи поняла, что короткие волосы, которые так любил его отец-военный, за лето отросли. От мысли о том, что всего через пару минут она будет стоять рядом с ним, внутри все переворачивалось. Не от страха или ужаса, нет. На сей раз от радостного предвкушения.

Девушка отвела от лодки взгляд. Радостное предвкушение? Она что, с ума сошла? Он не хочет иметь с ней ничего общего. Скорее всего, вообще уйдет по своим делам, как только лодка причалит к берегу. Иззи смела смотреть на Джейка только издалека, не более.

«Бодега Бейна» аккуратно встала в ряд с другими лодками к барьерному островку ближе к суше. Парни носились по палубе, разбрасывая по сторонам оранжевые буйки. Иззи уже знала, что, пока Хантер пришвартует судно, выгрузит туристов с их багажом и доберется через мост до парка, пройдет не менее получаса. Пейтон же пока подправляла макияж и осматривала одежду, а Иззи достала телефон, надеясь хоть так отвлечься от мыслей о Джейке.

К счастью, ее мама прекрасно умела перенаправлять все внимание на себя абсолютно в любой момент. Она написала пять сообщений, и все они были об Альберто.

«Какой он любит кофе?»

«Мне достать еще одеял? А вдруг он замерзнет у нас дома?»

«Папа запенил двери уплотнителем, как я просила?»

«Альберто понадобится адаптер, или мне лучше купить ему местную зарядку для телефона с высоким напряжением?»

«Какая у него модель телефона?»

Иззи не знала ответов на эти вопросы. Они с Альберто лишь перекинулись парой сообщений в социальных сетях. В городке, где он находился, был очень плохой вайфай, поэтому по видеосвязи созвониться не получилось. Их диалоги в основном состояли из вежливых фразочек о предвкушении встречи. Иззи показалось, что Альберто не очень хорошо знает английский. Создавалось ощущение, что все свои сообщения он прогонял через гугл-переводчик. Это было странно, ведь он ехал в Штаты для того, чтобы учить язык с преподавателями в колледже и с мамой Иззи. Как он собирался учиться в Университете Гумбольдта целый семестр с таким уровнем английского? Это было тайной, покрытой мраком.

– Наконец-то! – взвизгнула Пейтон, как только белый автомобиль ее парня появился на стоянке.

Она встала спиной к дверце «эксплорера», соблазнительно положив руки на бедра. Стоило машине остановиться, как Хантер вылетел с водительского сиденья.

– Привет, крошка! – произнес он, обнимая девушку за талию и притягивая ближе.

Их поцелуй был очень страстным и долгим. Иззи подумала, что именно так целуются перед сексом. Вот только сейчас они находились не в спальне, а на парковке. Мимо них проезжали велосипедисты, а вокруг за белками носились собаки, спущенные с поводка.

Поняв, что смотрит на парочку дольше, чем следовало бы, она отвела взгляд и заметила рядом с собой Джейка. Девушка изо всех сил держала себя в руках, стараясь не показывать, какая буря эмоций в ней кипит. Это было весьма сложно, ведь парень выглядел просто потрясающе. «Черт тебя подери», – выругалась про себя Иззи.

– Привет, – сказал Джейк.

От звука его голоса трепетное ожидание встречи мгновенно сменилось злостью. Он избегал ее несколько недель, и все, что может сказать сейчас, – это дурацкое «привет»? Словно ничего и не было? Ей даже не хотелось отвечать.

– Как ты? – настойчиво продолжил парень.

«Мне одиноко. Очень больно. А еще я зла», – ответила она про себя. Иззи не была уверена, что сможет спокойно говорить, а не орать, позволив ярости взять верх, поэтому продолжала держать рот на замке, пожав плечами. Кажется, Джейк был растерян от ее поведения. Он снял шерстяную шапочку, и кудри тут же рассыпались по его плечам; карие глаза внимательно смотрели на Иззи. Что он хотел увидеть в ее взгляде и выражении лица: объяснение или прощение?

После нескольких секунд неловкого молчания, которое нарушали лишь звуки поцелуев их лучших друзей, парень все-таки открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел, так как за их спинами раздалось улюлюканье.

К пристани подплывала еще одна лодка. На борту стояли два рыбака, аплодируя и всячески поддерживая то, что творила молодежь. Пейтон захихикала и несколько отстранилась, хотя одна ладонь все еще оставалась на шее Хантера. Парень показал мужчинам два больших пальца, а затем развернулся вместе с Пейтон к Иззи и Джейку:

– Народ, поехали ко мне, а?

Оставаться наедине с Джейком в гостиной Хантера в стиле шебби-шик, пока эта парочка занимается любовью в соседней комнате, не входило в планы Иззи. К счастью, подруга была с ней согласна.

– А может, лучше съездим перекусить? – сказала Пейтон, подмигнув Хантеру.

Иззи стало интересно, был ли этот жест своеобразным обещанием продолжить начатую прелюдию чуть позже.

– Умираю с голоду, – тут же ответил Джейк, хлопая друга по спине. – А ты, чувак?

Все тотчас поддержали идею с перерывом на обед.

– Ладно, – резюмировал Хантер, шумно выдохнув. – Значит, на обед.

Пейтон взяла его за руку и оттащила от воды:

– Давайте пройдемся. Какой сегодня прекрасный день!

Иззи взглянула на серый небосвод и задумалась, действительно ли любовь заставляет людей видеть мир в совершенно ином свете.

Глава 5

Пейтон с Хантером шли впереди, Джейк и Иззи тихонечко плелись за ними. На улице было спокойно, все туристы Старого города готовились к ужину. Практически безлюдная улица только усугубляла напряжение между Иззи и Джейком, словно кто-то натягивал струну, которая вот-вот лопнет.

Дойдя до второго перекрестка, Джейк все-таки повторил свой вопрос:

– Так… как все-таки твои дела?

Односложный ответ. Это все, чего парню удалось добиться.

– Нормально.

– В хорошем смысле? Или не очень?

Она резко затормозила. Накопившаяся злость взяла над ней верх.

– Ты бы прекрасно знал, как мои дела, если бы не исчез из моей жизни!

Иззи чуть не подавилась сказанными словами. Девушка привыкла всю свою жизнь успокаивать других, делать все, чтобы избежать конфликта, поэтому теперь, когда она поделилась своими истинными чувствами, ей казалось, что она плюется ядом.

– Справедливо, – ответил Джейк. – Я заслужил такое отношение. Мне очень жаль, что так вышло.

Он не стал ничего ей объяснять, просто смотрел прямо перед собой, засунув руки в карманы рабочих штанов. Иззи не понимала, раздражает ее такой ответ или же, наоборот, заставляет наконец почувствовать легкость. Нет, вряд ли от услышанного ей стало легче. Все-таки раздражение взяло верх. Она стольким с ним делилась: своими страхами относительно происходящего в жизни, переживаниями о маме и о своем будущем, своими опасениями по поводу того, что отец отдалился от семьи. А сейчас казалось, будто ее предали. Бросили. И Иззи хотела знать, в чем причина.

– «Мне очень жаль»? Больше ничего сказать не хочешь?

В упор глядя на бывшего друга, Иззи заметила, как тот вздрогнул. Смотреть на нее он не мог, губы его были сжаты.

– Просто… В смысле… – Джейк вздохнул и снова посмотрел на девушку. – Мне очень понравилось в Монтерее.

– Ну… супер. – И как это связано с ней?

Парень медленно продолжал двигаться.

– Классно было находиться с людьми, которые интересуются тем же, что и ты. Благодаря этой поездке я понял, кем хочу стать. Понимаешь? Мой путь.

Иззи понятия не имела, каково это.

– И этот путь… – Он осекся и перевел взгляд на Иззи. Смущенно ей улыбнулся и снова посмотрел на дорогу. – Знаешь, один из участников программы по обмену будет первокурсником нашего местного университета, точнее, первокурсницей, – сказал Джейк, внезапно сменив тему. – У них одна из лучших программ по океанографии. А одна из специальностей Тамары как раз морская биология.

– Ну… клево.

– Она работает в морской лаборатории Тринидада и, когда выпустится, сможет устроиться на полную ставку. Сказала, что я могу прийти осмотреться в любое время.

Так вот в чем дело. За лето он успел познакомиться с девчонкой.

– Как это мило с ее стороны, – ответила Иззи. В голосе ее проскользнуло недовольство. Девушка с трудом держала себя в руках.

– Хочешь, возьму тебя с собой? – В голосе Джейка слышалось напряжение. – Осмотреть территорию кампуса. Ты могла бы…

Они дошли до заведения, Пейтон с Хантером пошли внутрь, а Иззи остановилась на углу.

– Нет уж, спасибо. Мне и здесь роли третьего колеса вполне хватает.

– Третьего колеса? – Джейк наклонил голову. – Иззи, я совсем не это имел в виду…

– А звучало так, будто именно это. – Девушка резко открыла яркую входную дверь закусочной и влетела внутрь.

В заведении была такая мешанина из декора разных стилей, что каждый раз, приходя сюда, Иззи задавалась вопросом, куда вообще попала: в ресторан быстрого питания или в чью-то гостиную. Столы и стулья были совершенно разными. Например, здесь стоял стол из формики с хромированными ножками и длиннющий деревянный стол с чудным образом вырезанными подставками. Рядом с ним располагалось шесть школьных стульев, которые пользовались популярностью в первой половине двадцатого века. Здесь же стояло и мусорное ведро с гравировкой «Спасибо» на крышке. Иззи была уверена, что его купили в «Бургер Кинге» несколько лет назад, когда тот обанкротился. А гранитную стойку в этом заведении покрыли куском фанеры. Но какая вообще, к черту, разница! Ведь здесь подавали просто потрясающий и недорогой тако.

Кроме Хантера и Пейтон, в заведении никого не было. Парень оплачивал их заказ у стойки, а девушка устроилась у столика с хромированными ножками. Иззи всегда думала, что похожий стол наверняка был у ее прабабушки.

– Иззи, – произнес Джейк, подходя ближе, – давай все обсудим?

Она проигнорировала вопрос, сделав вид, что изучает меню. Как будто не знала его наизусть.

– Карнитас или аль пастор, – задумчиво произнесла Иззи вполголоса, а затем улыбнулась кассирше, латиноамериканке примерно пятидесяти лет, с голубыми тенями на веках и винного цвета помадой на губах.

– Мне три тако аль пастор, пожалуйста.

– Я оплачу, – сказал Джейк, когда кассирша позвала Иззи.

Та от удивления приподняла бровь:

– С чего бы?

– Просто…

Ей не нужны были от него подачки.

– Я сама могу за себя заплатить.

– Но…

Он не стал договаривать. Отлично. Она и без того услышала достаточно.

Девушка снова повернулась к кассирше. Женщина очень загадочно улыбалась Иззи. Будто знала тайну, которой, конечно же, ни с кем не поделится. Иззи бросила на прилавок несколько купюр, почти уверенная, что он развалится от удара такой силы. Уходя, она услышала, как женщина сказала что-то Джейку на испанском. Он посмеялся и ответил тоже на испанском, однако Иззи понятия не имела, о чем они говорят: несколько лет изучения языка не принесли пользы и не оправдали себя.

– Ты же идешь на тусовку у костра в пятницу? – спросил Хантер Иззи, как только она села за столик. – Даже если с тобой потащится этот парень из Италии?

– Разумеется, идет, – подала голос Пейтон. – Я не позволю моей Изз киснуть дома. И пофиг мне, кто там будет жить в ее доме.

Пляжная вечеринка старшей школы Юрики в конце лета считалась одной из тусовок года. Подруга чуть не насильно затаскивала ее туда каждый год, хотя, надо признать, Иззи всегда классно проводила там время.

– Круто, я рад, – ответил парень и улыбнулся Иззи, будто это она ответила на заданный вопрос. – Как там твои уроки итальянского?

– Хорошо, – соврала девушка. – Уже изучаю средний уровень.

– Ого, а можешь сказать что-нибудь? – Хантер наклонился вперед, опираясь на локти. – Например, спроси, как прошел мой день.

У Иззи моментально пересохли губы и пропал дар речи.

– Смелее, – поддержала своего парня подруга. – Если ты даже нам не сможешь ничего сказать, как собираешься учиться и общаться с Альберто?

Джейк устроился на стуле рядом с Иззи, но та старательно его игнорировала.

– Скажи что-нибудь, – взмолилась Пейтон, нервно постукивая пальцами по столешнице. – Ну пожалуйста!

– Ты чего испугалась, мы ведь все равно не поймем, что именно ты сказала, – добавил Хантер.

В его словах определенно был смысл. Деваться и правда уже некуда, а всего через несколько часов все равно придется переступить через себя и заговорить по-итальянски уже с Альберто. Иззи сделала глубокий вдох, отгоняя охватившую ее панику.

– Com’è stata la tua giornata?[10]

Иззи была не очень уверена в произношении, шум в ушах просто заглушал все остальное, но, судя по внезапно изменившимся лицам друзей, кажется, она безжалостно опозорила красивейший язык.

– Здорово! – подал голос Джейк, нарушив затянувшуюся тишину.

Может, он и правда так думал, но все, что услышала Иззи, – это сарказм.

Пейтон не особо скрывала свои эмоции относительно услышанного:

– Напомни мне, почему ты так рвешься в Италию?

У Иззи волосы встали дыбом. Подруга прекрасно знала причину.

– Потому что хочу.

«Правда, что ли?» – переспросил ее внутренний голос.

– Думаю, – сказал Джейк, – Пейтон просто переживает.

– Да! – выкрикнула та, нахмурив брови. – А что, если с тобой что-нибудь случится? Ты сильно пострадаешь или тебя похитят? Или ты станешь одной из «белых рабынь»?

– Кому-то пора завязывать с фильмами на канале «Лайфтайм», – произнесла Иззи, подавляя смех.

– Вообще-то мир очень опасное место, – продолжала подруга. – Взять хотя бы того серийного убийцу в Лос-Анджелесе, который выбирает в качестве жертв одиноких девушек. Ты можешь оказаться на их месте!

Хантер наклонился ближе, заинтересовавшись услышанным.

– Это тот, что насиловал жертв после убийства?

Естественно, это единственная информация, на которую парень обратил внимание из всех сведений о Казанове.

– Это называется «некрофилия», – процитировала Иззи последний эпизод «Говорящего убийства». Выпуск был полностью посвящен новоиспеченному извращенцу, снующему по округе. – Это своего рода способ получения контроля над жертвой, пусть уже и мертвой.

Пейтон ошарашенно уставилась на подругу:

– Омерзительно!

– Хотя Казанова не некрофил, – уверенно сказала Иззи. Но вскоре почувствовала, что должна объяснить свое высказывание, иначе все будет выглядеть так, будто она оправдывает монстра. – Его биоматериал обнаружили на губах, лице, а также в горле и легких жертв, что доказывает: он целовался с ними в момент убийства.

– Это еще ужаснее. – Пейтон прикрыла рот ладонью, словно боясь, что может стать следующей жертвой южнокалифорнийского маньяка.

– Почему вообще его прозвали Казановой? – спросил Хантер.

– Те, кто видел его, говорят, что он обаятелен и очень хорош собой. Его интересуют только девушки, одиноко сидящие у барной стойки, – ответил Джейк с абсолютно безразличным выражением лица. Ни следа омерзения, как у Пейтон, или восторга, как у лучшего друга.

Если бы Иззи не злилась на него так сильно, то была бы весьма приятно удивлена тем, что Джейк в курсе происходящего.

– Я не особо люблю ходить по барам, так что я вне зоны риска.

– Да не в этом дело! – снова оживилась подруга.

Иззи наклонила голову набок:

– А в чем же тогда?

– Потому что… – Пейтон осеклась. Она потеряла нить разговора, чтобы привести более весомые аргументы. – Потому что мир – очень опасная штука.

– Жить в принципе вредно, – ответила ей девушка, пока кассирша ставила на их стол тарелки. Иззи снова заметила, как она улыбается ей.

– Это точно, – поддакнул Джейк, кивнув. – Когда я ждал обратного рейса, по местным новостям сообщили, что в бухте Сан-Франциско обнаружили труп с изуродованным до неузнаваемости лицом. Очень в духе Ганнибала Лектера.

– Чей? – спросила Пейтон.

Джейк украдкой глянул на Иззи.

– Смотрела «Молчание ягнят»? – Один из фильмов, который они посмотрели с Иззи, пока Пейтон и Хантер уединялись в спальне. Джейк сморщился и стал похожим на ящерицу. – Я съел его печень с фасолью и хорошим кьянти, – произнес он, а затем стал издавать странные фыркающие звуки.

– Ты крут, – сказал Хантер, одобрительно кивая.

– Да никто меня не сожрет в программе по обмену, вы что, – ответила Иззи. Она поразилась, как быстро разговор перешел в абсолютно иное русло. – И жертвой маньяка не стану, и рабыней какого-нибудь олигарха для сексуальных утех тоже. Всего-то буду учиться какое-то время с другими бзиканутыми на истории искусств.

Джейк повернулся к девушке:

– И давно ты бзиканутая на истории искусств?

– Я… – Она почувствовала, как краснеет.

– Видишь? – воскликнула Пейтон, резко разведя руки в стороны. – Даже Джейк понимает, что это дерьмовая затея, а вы едва знакомы, между прочим!

«Едва знакомы, как же». Иззи почувствовала, как резко заболело в груди, будто кто-то ударил в солнечное сплетение. Она сильно сжала зубы, сдерживая подступающие слезы. На нее совершили открытое нападение, а их стол превратился в подобие поля боя. Девушка посмотрела на Пейтон, потом на Хантера и наконец на Джейка. Он был единственным, кого ее взгляд застал врасплох. И неожиданно Иззи Белл все поняла. Поняла, почему они сейчас здесь. Почему подруга предложила пойти перекусить, а не поехала развлекаться с Хантером. Почему все так неожиданно заинтересовались ее успехами в итальянском.

– Серьезно? – Иззи вскочила со стула и встала, уперев руки в бока; ее терпению пришел конец. – Вы специально это подстроили?!

Пейтон от испуга сложила руки на груди – значит, сейчас она будет врать.

– Мы просто беспокоимся о тебе.

Иззи вышла из-за стола и отошла от него на пару шагов. Единственный, кто был ни при чем, – Хантер. Девушка не знала, чьим участием в этом «бунте» она расстроена больше – Пейтон или Джейка.

– Я уеду в чертову Италию. Влюблюсь в нее до безумия! И ни за что не вернусь в эту дырищу, чтоб вы знали! Так что советую просто смириться с этим фактом!

Иззи резко развернулась к выходу и быстрым шагом покинула заведение.

Глава 6

Девушка бежала по улице, но из-за слез она почти ничего не видела. Неужели друзья и правда думали, что такой низкий поступок – лучшее, что можно сделать? Словно она была наркоманкой или игроманом каким-нибудь. Что ужасного в том, что она хотела уехать, посмотреть мир, а заодно, вероятно, избавиться от большинства проблем? Почему у всех, с кем она общалась, уже вся жизнь была расписана от и до? Им ведь только семнадцать! Кто вообще в таком возрасте знает, чего хочет?

Мотивацию Пейтон девушка еще могла понять, но какого черта Джейк ведет себя так, будто ему есть дело до нее и ее жизни?

Особенно учитывая то, что он, и только он, знал все-все ее тайны? О том, как она боится ехать в Италию. Как боится застрять тут навсегда. Как боится того, что станет с семьей после ее отъезда. Он знал и про маму… Пейтон не имела ни малейшего понятия, что, а точнее, кто стал причиной возникновения «итальянской схемы». Однажды несколько месяцев назад отец Иззи, как обычно, задержался на работе, а она, вернувшись домой, застала мать в полнейшем одиночестве и в слезах. На кофейном столике стояли пара баночек с лекарствами и нетронутый бокал красного вина, на паузе был ее любимый фильм «Комната с видом» – сцена в базилике Санта-Кроче с фресками Джотто.

Иззи часто доводилось слышать и видеть, как страдает ее мать. Обычно она тихонечко плакала на кухне, а полную волю чувствам давала только в своей спальне, думая, что ее никто не слышит. Но в тот раз все происходило иначе. Женщина не скрывала своей боли. Из груди ее вырывались болезненные всхлипы, а по лицу были размазаны слезы.

Но Иззи испугало другое – взгляд, наполненный отчаянием, в котором была немая мольба о помощи.

– Прости, – всхлипнула мама, спрятав лицо в ладонях. – Мне жаль. Мне так жаль, что ты это все увидела.

Иззи медленно погладила мать по спине одной рукой, а другой взяла пузырьки с лекарствами. Встряхнув их, девушка немного успокоилась. Они не были пусты.

– Все хорошо, мама.

Иззи Белл знала, что состояние ее матери давно не соответствовало слову «хорошо». А попытки найти правильное сочетание лекарств только усугубляли ситуацию. Но Иззи не хотела говорить об этом в такой неподходящий момент. Она просто должна была успокоить маму, дать ей понять, что она нужна и любима, помочь пережить ночь. А утром они позвонят ее лечащему врачу.

– Просто… – Женщина уставилась в экран телевизора. – Мне так нравится этот фильм!

Иззи понятия не имела, что говорят в таких ситуациях, поэтому брякнула первую пришедшую на ум фразу:

– И мне тоже.

Казалось, женщина забыла, как дышать, широко распахнув глаза и раскрыв рот от удивления.

– Правда?

– Конечно. – Иззи крепко сжала мамину ладонь в своей руке. – Я же смотрела его с тобой столько раз.

Элизабет молчала, устремив взгляд в экран.

– Firenze[11], – шепотом произнесла она.

Затем внезапно ожила и начала без умолку говорить то про город, показанный в кино, то про свою огромную любовь к эпохе Ренессанса. А к утру следующего дня у Иззи созрел план: она исполнит юношескую мечту Элизабет Белл и поедет изучать историю искусств во Флоренцию.

Мама, Паркер и Райли сразу ее поддержали, отец же был сильно против, а самый старший брат, Тейлор, как обычно, промолчал. У друзей, от которых она только что ушла, имелось свое представление о ее идеальном будущем, но…

Она застыла посреди улицы, сердце заколотилось как сумасшедшее. Но никто не спрашивал, чего хочет она сама. Никогда. Ей либо навязывали то, чего она должна хотеть, либо обвиняли в безответственности. Но вопросов никогда не задавали.

Иззи нутром почуяла, а затем и услышала, что за ее спиной раздаются шаги. Она не оборачивалась, боясь разрыдаться. Если Пейтон хочет извиниться, то пусть делает это, глядя ей в затылок.

– Иззи! – услышала девушка позади себя.

Но звала ее не Пейтон. Это был Джейк.

– Подожди!

Она не двигалась с места, сама не понимая почему. Хотела поговорить с ним еще раз?

– Прости меня, ладно? – Джейк встал перед ней, тяжело дыша. – Я не знал, чем все закончится. Клянусь.

Иззи моргнула. Большего с ее стороны он не заслуживал. Парень тяжело вздохнул, плечи его опустились. Всю уверенность в себе словно ветром сдуло, стоило ему взглянуть на нее снова.

– Просто я боюсь, что ты можешь сильно пожалеть о том, что согласилась на всю эту заварушку с Италией.

– Не переживай, с головой у меня все в норме.

«Я же не моя мать», – закончила она про себя.

Джейк осторожно шагнул к Иззи, говоря уже чуть тише:

– Конечно, в норме, но тот вечер, когда ты увидела мать с таблетками…

Джейк не имел никакого права вспоминать ее прошлое после того, как исчез из ее жизни, оставив в полном одиночестве.

– О, прошу вас, «едва знакомый мне парень», – язвительно произнесла она, поставив в воздухе кавычки на последних словах, тем самым подчеркивая их нелепость, – просветите же меня.

Джейк скорчил ей рожицу в ответ.

– Ты не говорила Пейтон, что мы общаемся, – отрезал парень, будто обвиняя ее.

– А какая вообще разница?

Его густые брови сейчас казались черными тучами. Джейк говорил мягко и вкрадчиво, но подбородок его дрожал. Было заметно, что он собрал в кулак всю силу воли, чтобы сохранять спокойствие.

– Ты, конечно, можешь мне не верить, но для меня это правда имеет значение.

«ТОГДА ПОЧЕМУ ЖЕ ТЫ ИСЧЕЗ?» – хотелось крикнуть Иззи ему в лицо. Но она тут же осознала, что не хочет знать причину. Она являлась для него лишь временным пристанищем – подругой, которая помогла ему пережить расставание с Лори. Но стоило Джейку встретить другую девчонку, с которой у него больше общего, и он не раздумывая выкинул Иззи Белл как ненужную тряпку.

– Слушай. – Иззи сделала глубокий вдох и такой же выдох, с каждой секундой становясь все спокойнее. – Я рада, что ты так классно провел лето. Что встретился с Тамарой и теперь остаешься здесь и будешь учиться вместе с ней в следующем году.

– Я буду учиться не с Тамарой.

Иззи была обескуражена.

– А как же университет с одной из лучших программ по океанографии?

Зачем тогда он рассказал ей?

– Я поступаю туда в следующем году, – ответил Джейк, тряхнув головой. – Но я совсем не поэтому упоминал Тамару.

Они не спеша подошли к воротам у дома Иззи, и она, взявшись за щеколду одной рукой, повернулась к нему.

– Тогда что же ты имел в виду? Почему все так хотят, чтобы я осталась здесь?

– Я не все.

Джейк подошел ближе. Иззи пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть лицо парня. В его взгляде было столько боли, что у нее перехватило дыхание.

– Знаю, ты очень на меня злишься, но я хочу, чтобы ты знала: я правда буду рад, если ты никуда не поедешь.

Джейк замер, не сводя с девушки взгляда, а потом наклонился чуть ниже – так, будто неожиданно потерял равновесие. Но вскоре, очевидно, взял себя в руки. Тяжело вздохнув, он сделал шаг назад, а в следующую секунду повернулся к Иззи спиной и исчез за углом.

Глава 7

Иззи посмотрела в сторону гостиницы «Мисс О’Салливан», за углом которой только что исчез Джейк. Ей показалось, что он хотел поцеловать ее. Но это было чем-то из разряда фантастики. Иззи вовсе не та барышня, что вдохновляет на романтику и подвиги. Она была невзрачной, скучной и спокойной. Третьей лишней. Только такой ее видели и воспринимали жители этого города.

Кроме того, весь прошлый месяц Джейк делал вид, что ее не существует, пока сам тусовался с крутой девчонкой Тамарой. Иззи, наверное, неправильно поняла происходящее.

Девушка тряхнула головой, словно сбрасывая с себя переполнявшие ее чувства, утихомиривая рой мыслей, и открыла калитку, выходившую на передний двор.

Старые железные петли заскрипели: их давно пора было смазать. Иззи почувствовала, как под ее ладонью слегка вибрируют прутья. Ее отец занимался реставрацией кучи домов в викторианском стиле по всему городу, но их собственный дом буквально разваливался на части.

Дом, выполненный в стилистике времен правления английской королевы Виктории, был построен буквально в двух шагах от знаменитого особняка Карсона и представлял собой изумительное архитектурное сооружение. Поговаривали, что с крыши этого особняка, с роскошно украшенной башни, виднелась набережная. Конечно, дом семейства Белл был не таким величественным, хотя резные столбы у парадного входа и причудливые украшения явно свидетельствовали о том, что у прежних владельцев имелись деньги. Здание продумали буквально до мелочей. Начиная от витражных вставок в массивных дубовых дверях и заканчивая многоярусной крышей и отделкой, в которой идеально сочетались зеленая и кирпично-красная краска, напоминавшая о местных секвойях. Вероятно, в 1907 году этот дом причисляли к произведениям искусства.

Но сейчас, увы, он уже утратил свою роскошь. Родители купили его много лет назад. Хоть отец и потратил около десяти лет на восстановление дома, в основном всего его силы, время и ресурсы все же отнимал бизнес. Поэтому обитель семейства Белл не получала должного внимания и ремонта с самого рождения Иззи. Краска была блеклой и местами уже облупилась. Когда-то ухоженные зеленые изгороди теперь больше походили на растения-переростки, которые загораживали передний двор. Часть отделки над входной дверью отвалилась из-за шторма. Если бы не постоянно включенный на крыльце свет, люди бы подумали, что в этом старинном доме никто не живет или там обитают призраки и еще какая-нибудь нечисть.

Несмотря на то что семья Белл очень редко запирала дверь, никто из горожан не спешил заходить к ним. Дом не казался местом, где есть что-то ценное.

Иззи медленно шла к входной двери, еле переставляя ноги, будто тащила на себе весь мир. У крыльца девушка остановилась как вкопанная. Она забыла чертовы бейглы в машине Пейтон.

Иззи не хотела писать подруге, потому что не была готова к возобновлению недавнего разговора или, что еще хуже, к извинениям. Но и мать огорчать она тоже не хотела. Невыполнение поручения могло повысить уровень ее тревожности до небывалых высот.

Пока Иззи прикидывала, сможет ли прокрасться к себе на чердак незамеченной, в гараже раздался жужжащий звук циркулярной пилы. Ее отец являлся живым воплощением оптимизма и надежд на то, что все будет хорошо, а именно этого ей сейчас и не хватало.

Защелка на входной двери в гараж была сломана уже много лет. Стоило девушке толкнуть дверь, как она увидела отца, склонившегося над столом. На его лице были защитные очки, он умело разделывал кусок кедра острым лезвием. Опилки разлетались во все стороны, часть из них танцевала в лучах солнца, просочившегося сквозь плотные облака в открытое окно. Опилки медленно подплывали к гаражной двери и исчезали в тени.

Мужчина убрал ногу с педали, с помощью которой работала пила, и сдвинул защитные очки вместе с густой темной челкой на лоб, а затем поднес кусок дерева ближе, чтобы внимательно рассмотреть его.

– Это карниз или деревянная панель? – спросила Иззи, стоя у входа.

Отец, услышав ее голос, вздрогнул, ведь при таком сильном шуме ее шаги были не слышны.

– Подзоры, – ответил он, проведя рукой по гладкой поверхности. – Точнее, это будут подзоры, когда я закончу обточку.

– Они для реставрации «Леди в розовом»?

Владельцы этого дома, одной из жемчужин викторианского стиля в Юрике, переделали его в первоклассную гостиницу и уже давно обещали нанять отца Иззи для восстановления сгнившей наружной отделки. Это был бы очень солидный заказ с точки зрения как престижа, так и гонорара. Но вот уже прошел год бесконечных обещаний и «завтраков», а контракт с отцом так и не подписали.

Мужчина отрицательно покачал головой:

– Нет, это для Диккерсонов.

– О, извини.

Он повернулся к дочери, и на его загорелом лице появилась добродушная улыбка.

– За что ты извиняешься? Диккерсоны хорошие клиенты, а дом в стиле стик – очень редкая птичка. Я счастлив, что они доверили его мне.

Птичка-то, может, и редкая, да только хозяева едва ли оплачивали счета вовремя.

– Что такое, доченька? – спросил отец, бросая доску, которой вскоре суждено было вернуться на рабочее место. – Переживаешь из-за того парнишки из Италии?

– Немного. – Это еще слабо сказано.

Мужчина хмыкнул:

– Прямо сейчас ты похожа на священника на похоронах.

– А чьи похороны?

– А ты молодец, – засмеялся отец. – Что ж, будем считать, что мама радуется за нас всех. Я не видел ее такой счастливой с самого переезда в Калифорнию.

Иззи ужаснулась: отец не имел ни малейшего понятия о том, что происходит с мамой. Он много работал как в мастерской, так и на объектах, где мог задерживаться до поздней ночи. В последние несколько месяцев он и вовсе почти не появлялся дома.

Иззи не удивляло то, что после переезда из Новой Англии в сонную маленькую Юрику мама практически ничему не радовалась. Ей было всего двадцать два, она только окончила университет и была с младенцем на руках. Ей пришлось забыть о своих мечтах. Вместо того чтобы переходить через реку Арно по мосту Понте-Веккьо и гулять по садам Боболи, ей приходилось кормить младенца в гостевой комнате новых родственников, из окна которой был виден туман, туман и снова туман. Да, она выросла в небольшом прибрежном городке с его кораблями, рыбалками и морским воздухом, но даже загадочный Коннектикут был далек от Флоренции. Тот факт, что Элизабет Белл смогла прожить здесь целых двадцать четыре года, был просто невероятным.

– Кстати о маме. У меня сюрприз.

Его темно-синие глаза сверкнули, когда он поманил дочь ближе. На углу рабочего стола лежал брезент, который прикрывал какой-то предмет. Даже по форме и размеру Иззи поняла, что там находится.

– Еще одни часы? – Она не смогла сдержать разочарования и была уверена, что мама тоже едва ли сможет скрыть свои эмоции.

Отец моментально сник:

– Как ты догадалась?

– Потому что ты всегда даришь одно и то же!

Мужчина нахохлился и выпятил грудь, будто собираясь отстаивать свои честь и достоинство.

– И что в этом такого?

Блин.

– Уверена, часы очень милые. Но…

– Но это не просто часы, Иззи. – Широко улыбнувшись, он театрально стянул ткань со стола, показывая дочери настольные часы примерно в один фут в высоту, с ключом, вставленным сбоку. Корпус выглядел так, будто его использовали в качестве когтеточки, стрелки замерли на отметках два и десять.

– Смотри! Великолепнейшие подлинные часы из библиотеки Брайтона, тысяча восемьсот шестидесятого года выпуска. Корпус из красного дерева с облицовкой пламенного оттенка. Оригинальные ножки и скошенные стекла на передней и задней панелях. Они почти в идеальном состоянии. Им просто нужны заботливые руки.

Он замолчал, светясь от радости, будто смотрел на свое последнее детище.

– Их невероятно сложно найти и заполучить.

– Их хоть продать реально будет?

Отец возмутился:

– Я ни за что не продам их! Это для твоей мамы на день рождения!

Иззи вспомнила их гостиную с кучей часов. С каждым тиканьем мама все больше впадала в отчаяние. И скоро этого звука станет еще больше… Иззи представила лицо матери, открывающей подарок. Как она натянуто улыбается, ведь уже привыкла изображать счастье. Единственное, что выдаст ее недовольство, – раздувающиеся ноздри. Как воспримет мама такой подарок на сей раз: как акт заботы и истинной любви или как очередное доказательство невнимательности своего мужа? Девушка уже знала ответ.

– Пап, – произнесла она, осторожно закрывая за собой гаражную дверь. – А тебе не кажется, что было бы здорово подарить маме на ее праздник что-то кроме часов?

Мужчина откинул голову назад, от недоумения нахмурив брови.

– Что, например?

Иззи пожала плечами. «Что-то, что ей понравится, например», – подумала она про себя.

– Может, какое-нибудь украшение? Что-то, что позволит ей почувствовать себя особенной.

Отец повертел часы в руках и открыл их заднюю стенку, демонстрируя дочери внутренний механизм.

– Видишь, как украшен маятник? Больше их такими не делают. Разве это не поможет твоей матери почувствовать себя особенной?

Бесполезно что-то объяснять. Девушка подошла ближе и провела пальцами по гладкой поверхности красного дерева, стараясь не смотреть отцу в глаза.

– Ну… наверное.

– Что такое, малыш? – Отец встал, расставив ноги на ширине плеч и скрестив руки на груди. – Ты же знаешь, что можешь мне все рассказать.

Иззи вздохнула. Она не хотела расстраивать папу. Но также она хотела, чтобы мама обрела нечто такое, благодаря чему ее жизнь заиграла бы новыми красками и обрела смысл. «Тогда она перестала бы пытаться прожить другую жизнь, используя меня», – пронеслось у Иззи в голове.

– Знаешь, думаю, мама чувствует себя потерянной. Может быть, неожиданный подарок от тебя придаст ей чуть больше позитивных эмоций.

Мужчина прикусил внутреннюю сторону щеки, обдумывая услышанное и словно пробуя слова дочери на вкус.

– Наверное, часы можно приберечь до Рождества.

Не идеально, конечно, но уже хоть что-то.

– В магазине у Парсона есть очень милые украшения.

В том же здании, где продавали недвижимость, был отдел с чудесными старинными вещицами. Мама Пейтон часто там что-то покупала. Иззи удивилась тому, что отец знает об этом. Скорее всего, он ни разу не приобретал ничего подобного, кроме обручальных колец на свадьбу.

Порыв сильного ветра распахнул гаражную дверь и, ворвавшись внутрь на долю секунды, снова исчез сквозь открытое окно в противоположной стороне. На самом деле дверь была сломана уже так давно, что на стене, в которую бесконечное количество раз врезалась дверная ручка, осталась вмятина похожей формы.

– Нужно починить дверь, – произнесла Иззи, прекрасно зная, что отец ничего не сделает.

– Да, она у меня в ближайших планах по ремонту. – Отец снова опустил очки на глаза. Значит, разговор окончен. Пора уходить.

– Спасибо, пап. – Иззи наклонилась и чмокнула отца в щеку. – Думаю, какой-нибудь красивый браслет очень порадует маму.

Мужчина засмеялся, переживания из-за часов как ветром сдуло.

– Благодаря тебе мама будет на седьмом небе от счастья! Ты исполнишь ее мечту! – Мужчина поставил часы на стол и вернулся к рабочему месту, уже не замечая, насколько его слова ошарашили дочь.

Девушка выскользнула из гаража, отчего-то чувствуя себя еще хуже, чем до разговора с отцом. Что называется, получила наставления и заботу от старого доброго папули. В конце концов в роли родителя оказалась она сама.

Но что-то явно изменилось. Так что же?

Глава 8

Аэропорт Арката-Юрика, также известный как калифорнийский прибрежный аэропорт залива Гумбольдта, явно соответствовал названию. Его построил военно-морской отряд США во время Второй мировой в нескольких милях от Юрики и небольшого студенческого городка Арката, который находился в еще более тихой деревушке Маккинливилль. Аэропорт располагался вдоль береговой линии, на узком кусочке суши между Тихим океаном и горной цепью, покрытой лесами. Иззи была уверена, что причина его существования и работоспособности заключалась только в наличии крупного университета поблизости. Не считая туристов и людей, занимающихся природоохранной деятельностью, студенты являлись единственными посетителями небольшой деревушки у залива.

Альберто должен был прилететь на самом последнем рейсе из Сан-Франциско после девяти часов вечера. Согласно информации, полученной от представителей программы обмена, прежде чем прилететь в Юрику, Альберто хотел несколько дней провести в Сан-Франциско на экскурсии. Хорошее решение. Ведь Сан-Франциско – прекрасный город. Иззи надеялась, что Альберто не соберется домой после нескольких дней проживания в доме семейства Белл. Если он возненавидит это место и уедет, у нее так и не получится улучшить свой ужасный итальянский. Тогда, вероятно, ситуация с переездом сразу же разрешится.

Девушка взглянула на маму: она постукивала по рулю большими пальцами и подпевала одной из своих любимых песен. Какому-то странному треку из девяностых. Женщина улыбалась, добавляя атональное сопрано к хриплому голосу из динамиков автомобиля. Она наклонилась чуть вперед, находясь в радостном ожидании встречи; ее темно-шоколадного цвета хвост танцевал в такт музыке. Иззи уже давно не видела ее такой счастливой и, хотя сама очень нервничала и боялась, начала подпевать последнему куплету «Even Flow».

Съезжая с шоссе, Элизабет Белл взглянула на дочь и одобрительно кивнула:

– Не знала, что тебе нравится Перл Джэм.

– Ага. – Вообще-то Иззи не особо нравилась песня, но она столько раз вынуждена была слушать эту музыку, что уже знала все треки наизусть.

– Моя дочь полна сюрпризов.

– Стараюсь, чтобы держать тебя в тонусе, – ответила ей Иззи с улыбкой.

Мама поморщилась:

– С этим неплохо справляется твой брат Райли.

Они обе засмеялись. Успокоившись, мама со всей силы сжала руку дочери. И хотя пальцы ее немного тряслись, Иззи было приятно. Сегодня Элизабет Белл пребывала в хорошем расположении духа, и Иззи хотелось, чтобы этот период длился как можно дольше.

Песня закончилась, и женщина выключила приемник, взяв телефон Иззи.

– Хочешь, включим твой любимый жуткий подкаст про убийства? Знаю, ты его очень любишь.

Иззи действительно невероятно хотелось еще раз послушать последний эпизод подкаста про Казанову, но она прекрасно знала, что подробные описания убийств не понравятся маме и не очень хорошо скажутся на ее психике.

– Нет, не хочу.

– Точно?

– Ага. Мы все равно уже почти приехали.

Элизабет Белл нервно заерзала на сиденье, как только они съехали с шоссе на темную дорогу. Единственными источниками освещения служили светящийся знак «Холидей Экспресс», установленный рядом с объектом, похожим на автостоянку пятидесятых годов, и небольшое количество фонарей, чей свет едва пробивался сквозь туман.

– Надеюсь, рейс не задержат.

Иззи полезла проверять информацию в приложении аэропорта.

– В приложении пишут, что самолет приземлится через пять минут.

– Ждешь с нетерпением?

– Ага, – соврала девушка, изо всех сил пытаясь изобразить радость.

– Это будет очень хороший опыт для тебя. Когда я готовилась сдавать экзамены, мой итальянский сильно прокачался, как только начала смотреть «Un posto al sole»********. Жалею, что не начала учить его чуть раньше, тогда смогла бы подать документы на обучение на младших курсах, вместо того чтобы…

Женщина замолчала, но Иззи понимала, что она имела в виду. Вместо того чтобы ждать несколько лет. Однажды Элизабет Белл и Гарри, выросшие в эпоху безопасного секса и эпидемии СПИДа, решили не пользоваться презервативами. Женщина узнала о беременности в ту же неделю, когда ей одобрили заявку на обучение за рубежом. В результате она не смогла поехать в Италию и вообще с трудом доучилась последний семестр с ребенком на руках.

Несмотря на то что девушка не видела лица матери, она мгновенно почувствовала перемену в ее настроении. И практически на автомате положила ладонь ей на предплечье.

– Спасибо, мам.

– За… за что? – спросила Элизабет, смутившись.

– За все. – Иззи крепче сжала руку. – Ты невероятная, и я ценю все, что ты делаешь для меня.

Она почувствовала, как мать вздрогнула, пытаясь обуздать эмоции, рвущиеся наружу. В целом женщина не жалела о том, как сложилась ее жизнь. Она сама не раз открыто говорила о выборе, жертвенности и сожалениях, но Иззи знала, что печаль в ее душе все-таки есть. Поэтому мама ненавидела фатализм. Если ей было суждено оказаться в Юрике не по собственной воле, то судьбу благодарить особо не за что, а вот проклинать ее было за что. «Судьба» – тоже слово из шести букв.

Когда в прошлом году Райли окончил старшую школу и уехал в Сан-Диего, Элизабет стало заметно хуже. Заметно для Иззи, конечно же. Остальные члены семьи будто ничего не видели. А сейчас, когда уже она оканчивает старшую школу Юрики, мама взвалила все свои печали, сожаления и несбывшиеся мечты на плечи дочери. Словно она была козлом отпущения.

Давление ощущалось настолько сильно, что девушка просто не видела другого варианта, кроме как перетерпеть происходящее. В случае Иззи это касалось приезда Альберто и уроков итальянского. Она надеялась, что у нее все-таки возникнет любовь к искусству и эпохе Ренессанса.

Мать крепче сжала руль, заезжая на практически пустую парковку. Главное здание больше походило на школьный спортзал, чем на аэропорт, который Иззи ранее видела только в фильмах. Здесь не было никакой суеты, почти не присутствовала охрана. Помещение представляло собой огромное открытое пространство с двухъярусным потолком и хорошим эхом.

Несколько стоек регистрации располагались в одной стороне. Здесь также была одна-единственная лента для получения багажа. В такой поздний час аэропорт выглядел пустынным и заброшенным.

– Надеюсь, мы его узнаем, – сказала девушке мама, проходя через терминал к воротам, из которых выходили вновь прибывшие пассажиры.

Иззи осмотрелась вокруг: кроме них здесь было всего шесть человек, и, судя по их бледной коже и наличию верхней одежды, они явно местные. Заметить загорелого студента из Тосканы не составит труда.

– Не думаю, что мы потеряемся.

Но женщина все же нервно переминалась с ноги на ногу и заламывала руки; ее высокий хвост покачивался из стороны в сторону в такт движениям.

Через несколько минут в аэропорт хлынул поток усталых путешественников. Большинство из них были одеты в длинные штаны и худи. Они явно подготовились к прохладной погоде. Значит, эти люди местные. Иззи даже узнала одного парня, рыбака и друга Хантера, Грэга Лумиса, который окончил школу три года назад. Высокий, темноволосый, с пронзительными голубыми глазами. В школьные годы он казался просто идеальным, да и выглядел в те времена всегда хорошо и ухоженно. До встречи с Хантером Пейтон сходила по нему с ума. У Грэга была репутация «плохого парня» и человека с сомнительными привычками. К счастью, он совсем не заинтересовался новенькой девчонкой. Сейчас же Лумис, которому едва ли стукнуло двадцать два, больше походил на сорокапятилетнего мужика. Его обветренная кожа и зубы желтого цвета не вызывали умиления.

Наглядный пример того, как жизнь в Юрике влияет на людей. И физически, и морально.

– Смотри! – воскликнула мать, хватая Иззи за руку. – Мне кажется, это он!

Иззи снова повернулась к потоку пассажиров. Даже если бы он не был одет в шорты карго и жилетку, даже если бы он не был выше почти всех остальных на голову, она сразу бы его узнала. Выгоревшие на солнце волосы и загорелое лицо, как на тех фотографиях в социальных сетях, которые она видела. А улыбка явно выделяла его среди прочих угрюмых пассажиров.

Альберто почти сразу заметил Иззи и встретился взглядом с ее голубыми глазами, в которых читалось волнение. В этот момент она очень походила на мать. Он закинул рюкзак повыше на плечо и ускорил шаг, двигаясь прямиком к девушке. Не разрывая зрительного контакта, он потянулся к ее руке. Едва дотронувшись, он погладил ее кожу большим пальцем и нежно коснулся губами ее ладони.

До сегодняшнего дня Иззи никогда не целовал парень: ни в губы, ни в щеку, ни тем более в руку. Она будто была принцессой, за которой ухаживал галантный рыцарь. Все произошло так быстро, что Иззи не понимала, как реагировать – обижаться или радоваться.

– Ты же Иззи-и, si?******** – спросил парень, ставя ударение на последний слог в ее имени.

– А-ага, – промямлила она. – А-а-а, si.

Альберто не отводил от нее взгляда, улыбка его стала еще шире.

– Ciao********, Иззи, – мягко сказал он. – Я Альберто.

Внутри у Иззи все перевернулось.

– Ciao.

******** «Место под солнцем» – итальянский сериал.

******** Да (итал.).

******** Привет (итал.).

Глава 9

Казалось, Альберто сиял, глядя на Иззи с высоты своего роста и ослепительно улыбаясь. Такая улыбка обычно бывает только у актеров или преступников. В его светло-голубых глазах, больше похожих на лед, появились искорки, стоило ему убрать волосы с лица. Несколько светлых прядей забавно легли на одну сторону. Он выглядел помолодевшим Джорджем Эмерсоном из «Комнаты с видом». Обычно Иззи очень боялась и стеснялась смотреть незнакомым людям в глаза дольше нескольких секунд, но сейчас понимала, что просто не может отвести взгляд.

Мать девушки, не заметившая происходящего между дочерью и итальянским студентом, шагнула вперед и обняла парня за шею, притягивая его к себе. Когда парень отвел взгляд, Иззи буквально почувствовала мурашки, словно в душе выключили солнце и пошел снег.

– Buona serata, Alberto. Benvenuto![12]

Под весом Элизабет Белл парень согнулся так, будто потянул спину. На приветствие он ничего не ответил.

– Com’è stato il tuo volo?[13] – продолжила мама Иззи.

Она говорила практически без акцента, голос звучал очень уверенно и звонко, хотя женщина почти двадцать пять лет не говорила на итальянском. Тоже практиковалась?

– Bene, bene, – ответил Альберто, неловко засмеявшись. – E tu?[14]

Иззи не была уверена на все сто, но, вероятно, мама спросила его о том, как он долетел, а он ответил: «Хорошо, а вы?» Видимо, ее итальянский хуже, чем она думала.

– Ты, наверное, устал, – сказала мать Иззи уже на английском, выпуская парня из объятий. Он выпрямился и невероятно тепло улыбнулся женщине.

– А вы сестра Иззи-и-и, si?

Иззи фыркнула:

– Скорее мама. – Стоило ей произнести это, как она почувствовала на себе тяжелый, холодный взгляд Элизабет.

– Не такая уж у нас большая разница в возрасте, дорогая, – ответила дочери женщина. – Хотя подозреваю, что Альберто просто проявил вежливость. – Она снова перевела взгляд на парня.

Он взял ладонь Элизабет Белл в свою руку, легко и весело смеясь:

– Синьора Белл, вы ставите меня в неловкое положение.

Рукопожатие слегка затянулось. Иззи заметила, как мама нервно переступила с ноги на ногу. Внезапно она отстранилась, указывая на сумку молодого человека.

– Это все твои вещи?

– Si, синьора.

– На три месяца?

– Мы, итальянцы, всегда путешествуем налегке. – Он от смущения пригладил свои растрепанные волосы, осматриваясь вокруг. – Ваш дом… далеко отсюда? Я очень устал.

Элизабет Белл тепло улыбнулась:

– Ну конечно. – Она подхватила спортивную сумку и направилась в сторону парковки. – Сюда.

Иззи старалась не отставать от парня, когда они пошли за мамой в темноту. У входа стояло авто с эмблемой «Холидей Инн» – очевидно, оно предназначалось для пилотов и стюардесс, хотя было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Холодный спертый воздух, ударивший им в лицо, свидетельствовал о том, что за время их нахождения в здании туман стал гуще.

Альберто вздрогнул и сжался так сильно, что уши коснулись плеч.

– Здесь всегда так холодно?

«Ага», – ответила про себя девушка.

– В это время года обычно теплее, – соврала Иззи. Ей неожиданно захотелось, чтобы ему пришелся по душе ее родной город. – В сентябре и октябре здесь самая прекрасная погода.

Парень украдкой взглянул на нее сквозь челку:

– Буду очень рад провести их вместе с тобой, si?

Иззи почувствовала, как краснеют ее щеки, и начала рассматривать асфальт под ногами, чтобы скрыть смущение. Наверное, это все погрешности перевода. Он же не стал бы на самом деле с нетерпением ждать момента, когда сможет провести с ней время. Они познакомились всего полминуты назад, и вообще Иззи предпочитала не строить воздушных замков. Она знала, что недостаточно красива и обаятельна, для того чтобы Альберто моментально влюбился в нее. Такое бывает только в фильмах. Так ведь?

– Альберто, – произнесла мать Иззи, открывая заднюю дверь автомобиля ключами. Стоп-сигналы мигнули красным, яркий свет отразился от белоснежной улыбки парня. – Моя дочь все лето занималась итальянским. Скажи что-нибудь, дорогая.

Они остановились недалеко от микроавтобуса, и все тело Иззи в секунду похолодело, а спокойствие уступило место леденящей душу панике. Мысль о том, что девушка месяцами практиковалась в ожидании этого самого момента, только усугубляла то, что вот-вот произойдет. Как только Альберто услышит ее растянутые гласные и как она урывками говорит по слогам, его прекрасная улыбка моментально исчезнет, уступив место ядовитой усмешке.

Элизабет Белл выжидающе подняла брови, нажимая кнопку блокировки дверей на панели авто. Щелкающий звук закрывающихся замков нарушил звенящую тишину.

– Э-э… – начала Иззи. Все слова и фразы, что она выучила, мгновенно вылетели из головы. – Я…

– Нет, нет. – Альберто прервал ее, размахивая перед собой руками, будто сдаваясь. – Никакого итальянского сегодня, si? Мы же в Америке! Сначала я хочу попрактиковать английский, si?

Женщина пожала плечами.

– Это и правда может подождать до завтра! – Она открыла перед парнем переднюю дверь. – Едем?

Иззи выдохнула, сжав губы в тонкую линию. Экзекуция откладывается. Хотя уже утром снова вернется ее палач, готовый совершить свое предназначение. А шансов на то, что Иззи за одну ночь превратится из новичка в человека, который говорит на итальянском абсолютно свободно, просто ноль.

Альберто осторожно сел на переднее сиденье, пристегивая ремень безопасности.

– Американское авто! – В его голосе слышалось неподдельное восхищение старенькой машиной. – Я так взволнованный!

Мать Иззи улыбнулась.

– Я взволнован, – мягко произнесла она, исправляя его.

– О! Mi dispiace[15].

– К концу семестра твой английский будет потрясающим.

– Grazie tante, signora[16].

Мать Иззи завела двигатель.

– Прошу, зови меня Элизабет.

– О, si, Эли-и-за…

Парень уже заканчивал произносить второй слог имени, когда магнитола подключилась к телефону Иззи, включая эпизод подкаста «Говорящее убийство», который девушка начала слушать утром. Две ведущие, Мэгс и Амелия, препирались из-за прозвища новоявленного серийного убийцы.

– Мне кажется, это ужасное прозвище.

Мэгс хмыкнула:

– А по-моему, ничего.

– Да ты прикалываешься. Или врешь.

– Могло быть и хуже.

– Ты сумасшедшая.

– О, разве что только рано утром.

За такой стиль общения ведущих Иззи и любила этот подкаст. Словно двое друзей просто болтали и обсуждали всякую дичь про убийства. Ее мама не понимала восхищения Иззи.

– Иззи, можешь выключить?

– Конечно. – Девушка начала возиться с телефоном. – Прости.

– Между прочим, – продолжала Мэгс, – иногда ты ведешь себя куда хуже Казановы.

Альберто, сидящий на переднем сиденье, вздрогнул.

– Иззи! – крикнула женщина. Она резко ударила по тормозам посреди темной дороги и выключила магнитолу. Иззи еще даже не успела открыть приложение. – Ты пугаешь нашего гостя!

– Простите, – ответила ей дочь, совсем не чувствуя себя виноватой; голос ее был спокоен.

Альберто, в конце концов, уже взрослый парень. А в отрывке подкаста не прозвучало ничего такого. Никаких жутких подробностей, которые, возможно, начнутся чуть позже.

– Нет, нет. Не стоит извиняться. Я слышал об этом Казанове. – Альберто произнес его прозвище на чистом итальянском.

И Иззи внезапно вспомнила: знаменитый Казанова – венецианец. Мама Иззи, очевидно, тоже знала этот факт.

– Альберто, надеюсь, тебя никак не оскорбляет это прозвище, – быстро отчеканила Элизабет. Машина все еще стояла посреди дороги, ее мотор работал вхолостую. – Это никак не связано с тем, как американцы видят Италию или ее жителей. Сомневаюсь, что большинство вообще знает, кем на самом деле был этот Казанова.

Даже если парня это как-то и задело, он ничем не выдал себя.

– Что вы, синьора. Я не имею обид.

– Я не обижен, – исправила его мать Иззи.

– О, grazie[17]. – Альберто подарил женщине ослепительную улыбку. – Поехали в ваш дом?

Элизабет Белл тронулась с места.

– Пока ты здесь, пожалуйста, чувствуй себя как дома.

– Grazie, grazie, – ответил Альберто. – Думаю, он мне придется по душе.

Глава 10

К тому моменту, когда они уже подъезжали к дому семейства Белл, бодрость Альберто улетучилась, он практически засыпал. После знакомства с Паркером и Райли парень вежливо отказался от пастушьего пирога, который мать Иззи приготовила на ужин, и попросил лишь стакан воды, а после – проводить его в комнату.

На следующий день рано утром, когда Иззи спускалась в ванную, дверь в комнату Райли все еще была заперта. Полчаса спустя, когда она шла за завтраком, тоже. На кухонном островке мама выставила поднос с бейглами, сливочным сыром, свежей местной рыбой, каперсами и нарезанным красным луком. Иззи виновато подумала о том, завезла ли Пейтон вчерашнюю партию или маме утром пришлось бежать за другой. В любом случае не похоже, что маму это как-то беспокоило. Она поглядывала на дверной проем каждые несколько секунд. По ее взволнованному виду стало ясно: Альберто еще не выходил из комнаты.

– Как думаешь, с ним все хорошо? – спросила женщина, пока Иззи засовывала бейгл, разрезанный пополам, в тостер.

– Еще даже восьми нет, – ответил ей отец, потягивая черный кофе с большим количеством сахара. Он сидел на подоконнике, положив ноги в рабочей обуви на небольшой диванчик поблизости. – Он адаптируется к новому часовому поясу. Пусть отдохнет.

– Он почти неделю провел в Сан-Франциско, – возразила мать. – И уже должен был привыкнуть к местному времени. – Она уставилась вверх, будто сквозь потолок могла заглянуть в комнату Райли.

– Студент, один, в Сан-Франциско? – захохотал отец. – Да он толком и не спал.

Райли, сидевший на табуретке у кухонного островка с пустой кружкой кофе, оторвал взгляд от телефона и сочувствующе взглянул на маму:

– Не все в мире живут по четкому графику.

Иззи закатила глаза:

– И во сколько же ты вчера вернулся домой?

Из прачечной выглянул Паркер, все еще одетый в легинсы после утренней пробежки.

– В половине второго ночи.

– Снова закадрил какую-то девчонку? – с отвращением спросила Иззи.

– Ага. Кайли. Снова. – Райли широко улыбнулся, став похожим на довольного кота, вылакавшего ведро сметаны.

Паркер поднял бровь:

– Она вообще в курсе, сколько тебе лет?

– Не-а! – Райли вытянул вперед кулак в ожидании того, что брат его ударит, но тот не стал этого делать.

– Я не понимаю, что она в тебе нашла.

– Отвратительно, – простонала Иззи, глядя на маму.

Обычно она тоже начинала отчитывать сына за встречи и свидания с Кайли. Он и сам весь напрягся, приготовившись к очередному нападению и фразам про «плохую репутацию», а также к лекциям про «опасного бывшего». Но итальянец, мирно спавший на втором этаже, занимал все мысли мамы.

– Сегодня будет чудесный день, – произнесла женщина, наблюдая за тем, как туман отступает к океану. – Надеюсь, Альберто все же застанет его.

– Завтрашний день по прогнозу будет таким же, – сказал отец, вставая с подоконника. Его голос звучал мягко и дружелюбно, но улыбка на обветренном лице казалась вымученной.

Но жена его не слушала.

– Может, принести ему завтрак в комнату…

– Бэт, не суетись. – Мужчина обошел кухонный островок с чашкой кофе в руках. – Он взрослый человек, в конце концов. И сам может попросить еды, когда проголодается.

Иззи напряглась, увидев, как мамино выражение лица изменилось: отвращение сменило беспокойство, пока она медленно поворачивалась в сторону мужа.

– Как я могла забыть, ты же у нас эксперт по взрослым людям, – сказала Элизабет безразличным голосом. – Ах, о чем это я?

Он бросил кружку в раковину, даже не ополоснув ее. Фарфор звякнул, ударившись о керамическую поверхность.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Из тебя такой же взрослый, как из меня балерина.

Паркер за секунду испарился из прачечной, а Райли уткнулся в экран телефона, как будто читал интереснейшую статью в своей жизни. Братья обладали суперспособностью, которая была недоступна Иззи: они не обращали внимания на скандалы родителей. Если конфликт достигал пика, то именно Иззи разгребала последствия. Тем временем отец, находясь столько лет в браке, отказался отступать и встал, уперев руки в бока, как обиженный ребенок.

– Ни разу не видел, как ты оплачиваешь счета, – начал говорить он.

Это был первый и, можно сказать, единственный аргумент практически во всех их ссорах. Иззи подумала, осознает ли он, насколько сексистским является его замечание об отсутствии заработка у жены, которая вырастила четверых детей. Но она понимала, что если озвучит данную мысль, то только усугубит ситуацию. Наверху спал Альберто, поэтому нужно прекратить этот разговор как можно скорее. Она не хотела, чтобы первый день в их доме ассоциировался у него с конфликтами.

Прежде чем мама успела ответить, Иззи соскочила со стула, указывая на часы на стене. Улыбающееся солнце словно смеялось над ссорой, что сейчас разгоралась на кухне.

– Уже восемь? Пап, а разве тебе не нужно уже быть у Диккерсонов, чтобы установить ту доску?

– Доска, – медленно произнес отец. – Точно.

Иззи не знала, понимал ли он, что она просто пытается отвлечь его, чтобы пресечь разгорающийся конфликт, или же он вообще не догадывался о ее намерениях. Как бы там ни было, он отвернулся от жены и потрепал дочь по голове, как послушного щеночка:

– Спасибо, доченька.

– Не за что, пап.

Он вприпрыжку направился в прачечную. Элизабет же продолжала смотреть на него волком.

– Пробуду там весь день. Вернусь к ужину.

– Хорошо, пап! – ответила ему Иззи как можно радостнее.

Остальные молчали. Даже когда мужчина ушел, напряжение все еще витало в воздухе. Ни Райли, ни мама не произнесли ни слова: брат продолжал залипать в телефоне, пока Элизабет хлопотала над завтраком, заворачивая его в бумагу, чтобы он остался свежим к моменту пробуждения Альберто. Прежде чем женщина успела спросить, что парень предпочитает на завтрак, Иззи взяла свой кофе с бейглами и ускользнула наверх, в свою комнату на чердаке.

Дверь в комнату, где спал их гость, все еще была заперта.

Когда девушка плюхнулась на кровать, она увидела, как погас экран ее мобильника. Она сняла блокировку и обнаружила тонну непрочитанных сообщений от Пейтон:

«Ну? И какой он?»

«Он сексуальнее, чем на фотках?»

«Не испытывай мое терпение, а то сама приеду посмотреть!»

«Он понравился твоей маме? Она счастлива?»

«Ты забрала бейглы? Я оставила их на крыльце».

Вот и ответ про бейглы.

Иззи начала было отвечать, но тут же остановилась. Они с подругой не общались со вчерашнего конфликта в закусочной, даже не переписывались. И хотя Пейтон делала вид, что все нормально, Иззи заметила в ее сообщениях совсем иной посыл.

«Ну? И какой он?» – «Может, если он противный, ты все же откажешься от переезда в Италию?»

«Он сексуальнее, чем на фотках?» – «Если он красавчик, возможно, я тебя и прощу».

«Не испытывай мое терпение, а то сама приеду смотреть!» – «Знаю, ты все еще злишься, я изо всех сил пытаюсь помириться, видишь?»

«Он понравился твоей маме? Она счастлива?» – «Знаю, ты очень хочешь, чтобы именно так и было».

«Ты забрала бейглы? Я оставила их на крыльце». – «Прости меня».

Иззи вздохнула. Девушка чувствовала себя пленницей в собственной комнате. Внизу то и дело подскакивала с места мать и ссорились братья. Она могла написать подруге, чтобы попросить совета или просто отвлечься и успокоиться, но слишком боялась возобновления вчерашнего конфликта. Стоило ей взять телефон, как палец невольно застыл над иконкой мессенджера.

Еще пару недель назад в подобной ситуации Иззи бы написала Джейку, чтобы он разрядил ситуацию какой-нибудь шуткой и дал совет. Девушка вновь почувствовала, как сильно ей его не хватает. Джейку можно было бы рассказать все, абсолютно ничего не скрывая. А он ответил бы как обычно: тепло, осознанно и с юмором. И ей сразу стало бы легче, на какое-то время все плохое осталось бы позади. Она не понимала, почему из всех людей, что ее окружали, так получалось только у Джейка.

Она была влюблена в него? Ей и самой так казалось. Но потом Иззи вспомнила, как внутри все перевернулось, когда Альберто поцеловал ее руку. Произошел «эффект Джорджа Эмерсона». Мгновенное притяжение друг к другу. Так ведь и должно быть, правда? Наверное, ей хотелось бы, чтобы они подружились, а потом полюбили друг друга. Как и ее родители.

Гарри с Элизабет подружились еще на первом курсе колледжа. Он учился там из-за стипендии футболистам, а она потому, что вот уже целых три поколения ее семьи учились в Мидлбери. Прапрадедушка Иззи, окончивший этот колледж, даже шутил пару раз о том, что именно там внучка встретит судьбу. Но Гарри с Элизабет упорно дружили до последнего курса. Пока остальные их друзья и знакомые вовсю крутили романы, эти двое оставались одинокими. В итоге они просто не могли не сойтись. А потом Элизабет забеременела, и вышло то, что вышло.

Иногда Иззи думала о том, почему мама не сделала аборт и не уехала в Италию, но родители ни разу не обсуждали этот вопрос, а девушка не хотела сама поднимать тему. Наверное, они любили друг друга, раз завели после Тейлора еще троих детей. Но Иззи всегда хотела узнать, почему они все же узаконили отношения. Может, потому, что уже не хотели начинать все сначала с кем-то другим?

Но с ней такого точно не случится. Иззи считала, что любовь – это нечто, сравнимое с ударом молнии, с чем-то внезапным и волшебным, а не с постепенно настигающим. Она не влюбится вот так запросто в своего соседа. Не осознает, проснувшись однажды утром, что Джейк является тем самым просто потому, что они до сих пор общаются и оба не состоят в отношениях.

Напольные часы в ее комнате зазвенели: механизм был обернут в несколько слоев ткани, чтобы звук не оглушал. Часы являлись очередным подарком Элизабет на день рождения, красиво отреставрированным и отправленным к Иззи на чердак. Отец хотел, чтобы они находились в столовой, но мама поставила ультиматум: на первом этаже в их доме будут только одни часы – настенные. Тогда они с Тейлором затащили их на второй этаж и поставили в коридоре, но они загораживали шкаф. Мать хотела избавиться от этого монстра, как она называла часы, но отец был категорически против, поэтому они перекочевали в спальню к Иззи. С глаз долой – из сердца вон. Иззи бы тоже их с радостью выбросила, так как они являлись напоминанием об их несчастливом браке.

Девушка снова взяла в руки телефон. Ей нужно было на какое-то время отключиться. Поэтому она надела наушники, рухнула на подушки и продолжила слушать тот самый эпизод «Говорящего убийства» с места, где остановилась вчера по дороге из аэропорта.

– Интересно, а не актер ли он? – сказала Мэгс. – Если да, то такой себе, конечно.

Амелия фыркнула. Ее типичная реакция.

– Не каждый житель Лос-Анджелеса – звезда.

– Да, наверное.

– Кроме того, мы не знаем, где именно он начал творить свои жуткие делишки.

– Это точно.

Мэгс прокашлялась, значит, шутки закончились.

– Согласно моим данным, расследование набирает обороты. Сейчас власти изучают нераскрытые дела в Лас-Вегасе и Тусоне. А еще два человека пропали без вести в районе залива Сан-Франциско. Значит, этот Казанова долго на одном месте не сидит.

– Бедные жители. Сначала там нашли труп без лица, а теперь и это?

– Как я всегда говорю, дорогая, мир – очень страшное место.

Глава 11

Иззи вздрогнула и проснулась. До ее комнаты доносились громкие голоса и смех, поэтому на какое-то мгновение девушка даже не поняла, где находится.

Лоскутное одеяло? На месте. Выбеленный комод и столик? Тоже на месте. Она определенно была в своей спальне, но звуки, что раздавались снизу, являлись для нее чем-то странным. Сквозь вентиляцию на чердак доносились приглушенные голоса. Периодически они сменялись заливистым смехом.

Смех? В ее доме?

Резко сев на постели, девушка внезапно осознала, что в комнате стало темнее, чем до того, как она прилегла. Иззи посмотрела на экран телефона, который показывал почти пять вечера. С чего вдруг она уснула посреди дня?

Иззи поспешила вниз – узнать, что случилось: все напились или, что еще хуже, в доме произошла утечка газа. Это одна из самых больших неприятностей в старых домах, которую всегда так боялась ее мама и из-за которой у семьи окончательно поехала крыша.

Она быстро прошла мимо «артишока», на котором обычно крутилась, и скорее побежала на первый этаж. Но вместо пустых бутылок из-под вина, разбросанных по столу, или запаха пропана девушка обнаружила всех членов семьи, собравшихся на кухне. На одном из высоких барных стульев сидел Альберто и рассказывал им какую-то историю:

– Официантка пялилась на меня вот такими глазищами. – Парень повернулся к отцу, который уже несколько месяцев приходил домой исключительно за полночь.

– Чувак, – сказал Райли, покачав головой, – вот это ты попал.

Альберто кивнул, глаза у него были так широко распахнуты, что казалось, вот-вот вывалятся из орбит, если кто-то похлопает его по спине.

– Si, и она, как же это по-английски… – Он вопросительно посмотрел на мать Иззи. – Urlare?[18]

– Она закричала, – перевела та, хихикнув.

– Si, si, она закричала и уронила поднос с куриными крылышками, который был у нее в руках. Tragico[19].

Та часть истории, что услышала Иззи, не показалась ей особенно смешной, но остальные члены семьи хохотали так громко, будто итальянец устроил стендап на их кухне. Даже Паркер, обычно сдержанный и всегда серьезный, смеялся от души, хлопая ладонью по столешнице. Альберто очаровал всю семью, и Иззи невольно почувствовала укол ревности: ей не нравилось оставаться на задворках.

– Да, пожалуй, для тех, кто готовил и заказал эти крылышки, это и правда была трагедия, – подала голос Иззи, стоя в дверном проеме.

– Иззи-и-и! – воскликнул парень, спрыгивая с барного стула.

Он подошел и хотел было обнять ее, будто они давние друзья. Волосы у него были влажными – видимо, после душа. А еще Альберто переоделся в более подходящую одежду – джинсы длиной до щиколоток и рубашку в полоску, которая чуть задралась, когда он поднял руки, обнажая пресс. Очевидно, недавно он сильно вырос: вещи явно были меньше на размер или даже два. Теперь понятно, почему он оказался намного выше, чем на фотографиях.

Альберто похлопал Иззи по плечам и поцеловал в обе щеки, приветствуя в европейской манере, но уже не сверлил ее взглядом так, как вчера в аэропорту. Да и в целом жест не казался настолько интимным, скорее каким-то вычурным. Таким же, как и его итальянский акцент. Девушка задумалась, осознает ли Альберто, насколько обычной она была сейчас, в типичной домашней обстановке семейного вечера.

– Альберто, – произнесла Элизабет на идеальном итальянском, – рассказывал нам, как прошел его первый вечер в Сан-Франциско.

– Несколько официанток приняли его за Гарри Стайлза, и им просто снесло крышу, – продолжил Райли, который никак не мог перестать смеяться.

Если честно, ситуация не казалась Иззи настолько уж смешной. Очевидно, Альберто был умелым рассказчиком.

– А я их понимаю. Узнай я, что со мной поблизости тусуется Гарри Стайлз, тоже перестал бы соображать, – сказал Паркер с улыбкой.

– Кстати, Мигель даже круче Гарри Стайлза, – ответила ему мама, чуть кивнув. – Да?

Услышав имя друга, Паркер на секунду застыл, а затем напрягся, нервно сжав зубы.

– Ага, – ответил он.

Голос брата стал каким-то не таким. Неужели они с Мигелем разругались после выпускного? Поэтому он приехал сюда на все лето, а не остался в Пасадене?

Альберто вытер ладонью лицо, будто рыдал от смеха вместе со всеми.

– А официантка бесконечно спрашивала мой номер. – А затем чуть повернулся и сказал уже тише: – Шлюха.

– Чего? – удивилась Иззи.

Этот комментарий показался резким не ей одной; хорошее настроение как ветром сдуло. Девушка очень надеялась, что произнесенное парнем слово было ошибкой или погрешностью перевода и он вовсе не хотел никого оскорблять.

Райли поднял обе руки вверх, будто защищаясь:

– Еще одно слово из запрещенной лексики, которую не стоит использовать при нашей маме.

– По уважительной причине вообще-то, говнюк маленький, – сказала ему Иззи.

– Говнюк! – Райли ткнул в сестру указательным пальцем. – Между прочим, тоже слово из шести букв!

Паркер ткнул его локтем в ребра. Если бы на его месте оказалась Иззи, это было бы кое-что похуже.

Итальянец повернулся к матери Иззи с широко распахнутыми глазами.

– Я… сказал что-то… не то?

– «Шлюха» – недопустимое слово по отношению к девушке, – мягко ответила ему женщина. – Non usare la parole ‘puttana’ per le donne[20].

– О боже! – в ужасе воскликнул он. – Scusi, scusi[21].

– А что именно ты пытался сказать?

Альберто задумчиво скривил губы:

– La bimba[22].

Мать Иззи улыбнулась:

– Теперь я понимаю, из-за чего произошел конфуз. На английском это скорее означает «ребенок».

– Ах, благодарю, Элизабетта. – Альберто взглянул на нее с улыбкой, но мама очень быстро отвернулась к духовке.

– Давайте есть!

Пока все собирались, женщина достала из еще горячей старой духовки поднос с куриной энчиладой и поставила на деревянную подставку вдоль продолговатого стола, а потом начала всех рассаживать по местам.

– Я сяду тут, поближе к кухне, – объяснила она, указывая Альберто на место рядом с дверным проемом. – Вы с Иззи можете сесть рядом со мной. Паркер, Райли, а вы с другой стороны, рядом с отцом.

– Есть, сэр! – ответил ей Райли, отсалютовав.

Мама нахмурилась.

– И никаких твоих пошлых разговорчиков про ту барменшу и все прочее, – прошипела она. – Не хочу расстраивать нашего гостя.

– Э-э, простите меня, конечно, – с непониманием посмотрел на нее Райли, – но наш гость не так давно рассказал историю про секси-официантку, которая хотела переспать с ним, потому что он похож на Гарри Стайлза.

– «Переспать» – грубое слово, – вмешался Паркер. – И «козел», кстати, тоже. А ты он и есть.

Райли собирался ответить, но ему помешал звонок в дверь. Альберто вздрогнул, будто кто-то за столом выстрелил из ружья, и отодвинулся от стола так резко, что чуть не упал. Стул несколько секунд балансировал на двух задних ножках, и парень ухватился за край стола, чтобы не рухнуть. Лицо его исказилось от страха.

Элизабет Белл тоже встревожилась от столь внезапного звонка.

– Кто бы это мог быть в такой час? – спросила она вслух, теребя край рубашки, и пошла открывать дверь.

– Не открывайте! – закричал итальянец. Стул с грохотом встал на место, будто подчеркивая восклицательный тон этой просьбы.

Иззи удивленно вскинула брови. С чего вдруг такая паника из-за обычного звонка в дверь? Итальянец взглянул на девушку, и на лице его мгновенно появилась улыбка.

– Может, это просто продавец, si? Давайте притворимся, что нас… нет дома?

Гарри хмыкнул:

– Продавцы не ходят по домам уже очень давно, с детства такого не помню.

– Но, может, не стоит…

Протест Альберто был прерван громким восклицанием Элизабет Белл:

– Пейтон!

– Здрасте, миссис Белл!

Даже со своего места Иззи увидела, как кудряшки подруги подпрыгнули, когда она заходила в дом.

– Мы садимся ужинать, – сказала мать, даже не спрашивая, почему девушка явилась без предупреждения и без особых на то причин. – Присоединишься к нам?

Пейтон не в первый раз приходила к Иззи в дом во время семейного ужина, но обычно она ждала в ее комнате. И никогда, вообще ни разу за всю историю их дружбы, Пей не появлялась на пороге ее дома в столь поздний час.

– Конечно! – ответила девушка, пожав плечами, будто это не входило в ее планы с самого начала. Очевидно, раз Иззи не ответила на ее сообщения, Пейтон решила проведать ее лично. – У моей мамы сегодня девичник, мне стало так скучно дома…

– Как раз познакомишься с нашим гостем! – подхватила мать, провожая подругу дочери в столовую. – Альберто, это лучшая подруга Иззи, ее зовут Пейтон.

Иззи ждала, что подруга немедленно подойдет к нему и потребует не увозить ее в Италию. Или вытворит что-то столь же драматичное и унизительное. Но вместо этого Пейтон застыла в проходе, осматривая Альберто с головы до ног. Затем провела рукой по своим длинным кудрявым волосам, поправляя их. Спустя минуту она расправила плечи.

– Привет, – сказала она хрипло. – Я Пейтон.

Райли встал со своего стула, чтобы Пей смогла пройти.

1 На столе лежит книга на итальянском (итал.). – Здесь и далее примечания переводчика.

2 Пожалуйста, одолжите мне ручку (итал.).

3 Сегодня прекрасный день для прогулки по пляжу (итал.).

4 Поезд в Милан отправляется в половине седьмого (итал.).

5 Еда, еда! (итал.)

6 Папарделле на тарелке. Мама, привет! (итал.)

7 «Прекрасная мечта Доретты».

8 Как дела? (итал.)

9 Чудесно (итал.).

10 Как прошел твой день? (итал.)

11 Флоренция (итал.).

12 Добрый вечер, Альберто. Добро пожаловать! (итал.)

13 Как прошел полет? (итал.)

14 Хорошо. А вы как? (итал.)

15 Извиняюсь (итал.).

16 Большое спасибо, синьора (итал.).

17 Благодарю (итал.).

18 Закричала? (итал.)

19 Трагедия (итал.).

20 Не называй девушек шлюхами (итал.).

21 Простите, простите (итал.).

22 Неразумное дитя (итал.).

Продолжение книги